Животное

— Была по телевизору передача про сельскохозяйственный кооператив. Вернее — торговый. Старый товарищ одного их фермеров держал место на рынке и творожком торговал из-под коровок своего друга. Соседи про это прослышали, пришли знакомиться. Говорят, что очень хорошо посидели, как это у нас водится. А потом принялись туда возить сметанку, мёд, а потом еще одного парня послали на тот же базар, потому что в соседнем ряду принялись овощами торговать. Может и были между ними какие трения, но друг за друга они держались крепко, а когда братки решили их оброком обложить, то они тех братков сумели образумить. Правда, как — про это в той передаче было глухо упомянуто, без кровавых подробностей.

— Так у них что, никакого руководства не было?

— Нарочно именно это подчеркнули телевизионщики. Они даже скинулись на минивэн, когда объёмы перевозок оказались слишком большими, а купил его только один из них в свою собственность — то есть чисто на доверии работали. А ведь несколько десятков хозяйств объединились таким образом, — Галине ясно, что Анитка сочинила эту историю прямо на ходу, но довольно ладно. А девочка продолжила: — Как уж ремонт и горючку оплачивали и чем благодарили водителя — ума не приложу, но счетовода они тоже не нанимали и не оформляли ничего официально.

— Стрёмное место — собственность, — задумчиво произнёс собеседник. — Подрастут у фермеров детишки, унаследуют дело, и тот, у кого окажется минивэн захочет на нём не картошку возить, а к тёплому морю прокатиться. Или какие-то менее грязные грузы возить. И что будут делать остальные?

— Об этом в той программе не было. Могу только предположить, что, если дети не переймут от родителей такой вариант сотрудничества, когда приходится ради устойчивости дела время от времени поступаться своими желаниями, то всё развалится, хоть из-за собственности, хоть из-за других причин, которых мы сейчас не способны предугадать. Вы же сами сказали — всё дело в человеческих качествах, в осознании людьми необходимости сотрудничать и готовности для этого придушивать хоть изредка свой эгоизм. А, может статься, староста им всем по маковке накивает, хотя, если воспитание у них правильное было — не захотят

— Хорошо. Тогда другой вопрос. В том примере задействована большая группа людей с одинаковыми интересами и возможностями. А вот скажем -промышленное предприятие, на котором десятки цехов с различными типами производств. То есть их необходимо чётко координировать, и делать это без иерархической структуры невозможно, — а вот после этих слов соседа по купе уши навострила уже Галина.

— А вот в таком случае иерархии и следует придать динамику. Заставить её приспосабливаться к меняющимся условиям — прежде всего к учёту интересов тех, кем осуществляется руководство, — ответствовала Анита. Оптимальный вариант — от плохого начальника все уйдут, и никто не согласится ему подчиняться. Тогда его неизбежно сместят, неважно как. Другое дело, не все настолько независимы, чтобы так поступить.

Второй вариант — коллективная жалоба через его голову. Но уж тут можно наоборот — нарваться на репрессии, вплоть до увольнения. Особенно, если руководительский коллектив более сплочён, чем специалистический. Опять вопрос упирается в человеческие качества. В способность работников сговариваться между собой. Или в то, как реагирует на эту ситуацию начальник более высокого ранга. Ну и наконец, функцию координации может выполнять тот, кого признает весь коллектив координируемых.

— То есть речь идет о выборном руководителе, — хватается за знакомую ситуацию собеседник.

— Наверное. Вообще-то о примерах чего-то из этой области я пока не слышала, созналась Анита. А Галка вздохнула — так и не дождалась она неизвестного ей рецепта от своей не в меру разговорившейся дочки.

— А не помнишь, где отыскалось такое чудо? — интерес попутчика кажется, только возрос. — Я имею в виду, объединение свободных земледельцев.

— Припоминаю, Нечерноземье упоминали, — Анитка явно "отводит след".

— Любопытно. Почему это столь юное создание интересуется столь непростыми вопросами, а не куклами или парфумами? — человек явно всерьёз заинтересовался вопросом, но реально о деле спрашивать уже некуда — тема раскрыта, а кричать "не верю" он не намерен — его волнует не собственная позиция или одержание верха в дискуссии, а получение информации о замысле собеседницы, пусть она и ребёнок. Даже чуток подозрительно. То ли это профессиональный шпион, то ли ненормально нормальный дядька.

— Так ведь Вы же сами заметили, что я не собираюсь идти в подчинение барану, хоть бы и самому сильному или энергичному, улыбнулась девочка.

На прощание этот человек выразил удивление тем, что у таких молодых родителей ребёнок настолько хорошо развит. Естественно, никто не попытался убедить его в ином. Итак достаточно удивили. Хотя, Анита ведь говорила ему, что Аркадий и Галина ей друзья. Значит — не поверил.

* * *

Поезд прибыл в столицу утром, и, прежде всего, Аркадий научил девчат ориентироваться в метро. Потом они провели несколько часов в зоопарке. А уже потом Галина привела их к одному из бывших детдомовцев, что жил с женой и дочкой в квартире с одной лишней комнатой — специально, чтобы было где остановиться своим, когда случается проехать через это скопище людей и домов. Если что — Аните будет легко здесь спрятаться и есть от кого получить помощь. Прикинули по карте — километров десять пешком от будущего места жительства. Для людей, выросших среди леса, совсем рядом.

К подъезду бимкиного дома прибыли ближе к вечеру. Анита связалась с ней по мобильнику — всё в порядке. Как и договаривались — ждёт свою брошенную дочку. Уже бежит встречать. Так что взрослые чмокнули девочку и отошли в сторонку, чтобы посмотреть издалека — вроде как их тут нет, а чадо прибыло самостоятельно. Контакт прошел штатно. Переволновавшаяся женщина даже позабыла удивиться отсутствию сопровождающего. Или не соображает, что ребёнка такого возраста не принято одного посылать в незнакомый город? Ну да, в круг её интересов подобные вопросы раньше не входили. Так что заготовленное объяснение пропало неизрасходованным.

А Галине и Аркадию завтра надо добраться до крупного магазина в пригороде. Галка глянет, какой крепёж и остальную фурнитуру применяют шведские дизайнеры — а то шуму по ящику про эту мебель в рекламных роликах много, а как оно на самом деле — это нужно посмотреть. Глядишь, и для завода какой новый продукт удастся затеять.

* * *

Как и предсказали папа и мама, первый же день на новом месте оказался посвящён шопингу. Так уж устроено большинство женщин, что радость обретения для них является острейшей необходимостью. Друг биологической мамы оказался нормальным парнем. Он познакомился с Анитой, и уехал — они не всегда живут вместе, скорее, регулярно встречаются. Ну, да не она им судья. Итак — шопинг. Что же, предупреждение Галины и Аркадия оказалось кстати. Девочка держалась заранее продуманной модели поведения и даже пользовалась заготовленными формулировками. Внешне это должно было выглядеть естественно, то есть она настолько придирчива, что не позволила сделать и четверти планировавшихся покупок, потому что контролирует свой гардероб сама, и знает, что будет носиться, а что — нет. Потом заглянули в школу — отдали документы и написали заявление.

Аните не понравилось питаться в кафе, как это было заведено в доме. Купить продуктов и приготовить борщ — что может быть проще! А вообще-то дом ей пришёлся не по душе. Обе комнаты не слишком тесной квартиры оказались заставлены и завешаны огромным количеством самых разных вещей — изящных, старинных, памятных, избавиться от которых решительно невозможно. Так что в пределах своей комнаты она оказалась удивительно стеснена. Вечером посидела полчасика за дневником, да и — на боковую.

Следующий день женщина, которую она, скрепя сердце стала называть мамой, оказалась занята на репетиции, а вечером у неё было выступление, так что, предоставленная сама себе, обошла окрестности: дворы, скверики, магазины. Несколько раз внимательно проследила за тем, как люди переходят дорогу — именно в этих местах ей следовало быть особенно осторожной, поскольку рефлексы обитателя мегаполиса ей только предстоит наработать.

А ещё она провела дегустацию сникерсов, марсов, чупачупсов и прочих баунти и пикников, рекламой которых проели глаза уши по ящику. Ну, в общем, не отрава, но вопить о чём-то уж настолько особенном так настойчиво, право не стоит. Поздно вечером новая мама, когда уплетала оладушки, от которых так боялась располнеть, что стрескала все, спросила, нравился ли ей какой-нибудь мальчик. Сказала, что есть один, с которым они поженятся через шесть лет, когда он вернётся из армии. Кличка у него Заяса, а как по паспорту зовут, так она не с паспортом собирается прожить рядом всю жизнь, а с человеком — спросит зимой, когда поедет на новогодние праздники домой... ой, то есть, проведать свой бывший детский дом. И Заясу.

С чего она решила, что он не вильнёт хвостом за столько-то лет? Да поговорили они, решили что подрастут, потом кое-чего попробуют, когда хотеться этого начнёт сильнее, чем будет страшно, а уж потом и вместе поселятся, чтобы завести детишек. Ну, как у обычных людей — двух, или трёх. Она ведь предполагает работать — дома-то в четырёх стенах от тоски завыть можно.

Взгяд собеседницы тоже изредка на полминутки останавливался — наверное, она о чём-то думала в это время.

* * *

Первого сентября денёк был тёплый, так что коричневое форменное платье и белый фартук никаким плащом прикрывать не пришлось. Впервые в жизни она вплела в косички голубые бантики, на нигде не описанном языке их детдома это означало, что во внимании мальчиков носительница данного сигнала не нуждается, в отличие от противоположного сигнала, подаваемого розовыми ленточками. Собственно, если этого здесь не знают, она это ни от кого не станет скрывать.

Нашла свой класс, присоединилась к толпе девочек, что собирается на школьном дворе.

— Ты в каком музее этот наряд выпросила? — вот и первый наезд.

— Забыла название. Откуда-то из Аргентины везли. Их из шерсти лам шьют. Говорили — бешеных бабок стоит, — некоторыми заготовками для первого контакта её обеспечил Аркадий. Действительно — что-то изменилось во взглядах. Особенно ей понравились весёлые искорки в глазах нескольких девочек, держащихся правее основной группы. Такая эпоха нынче, что основная масса учеников обоего пола носит брюки.

— Говорят, в наше время ношение платьев уже неактуально, — ага, одной порции заготовленного ехидства явно не хватило. Продолжим.

— Говорят. Может, носить не умеют? А, может быть, изъян, какой штанинами надо прикрыть? — эти слова она произнесла негромко и без нажима, вроде, как сама с собой рассуждает. — Вообще-то завтра я, конечно, надену что-нибудь менее консервативное.

В классе на перемене один из мальчиков подошёл, чтобы познакомиться с ней. Как-то странновато это выглядело, словно в кино. Много других одноклассников и одноклассниц оказались поблизости, и при этом, между собой не разговаривали. Видимо штатный острослов нашел свежий объект для юмора, а остальные собрались понаблюдать за представлением. Спросил откуда приехала.

Ответила честно — какой смысл врать? А продолжение подколки оказалось слабовато.

— А это правда, что там у вас по улицам медведи расхаживают? — нет, ну это же надо так подставиться. Или Аркадий, готовивший её к первым контактам с будущими товарищами, действительно ясновидец?

— Неправда. Некогда косолапым без дела бродить. Старшие улицы метут, а маленькие с нами в школе учатся.

Вот тут-то после полусекундной паузы заржали все, и продолжалось это долго.

— Ну и как? — наконец донеслось из толпы.

— Хорошо метут, но плохо учатся. Они, понимаешь, всю зиму уроки пропускают, и так отстают от класса, что остаются на второй год. А когда вырастают, то ни на что больше не годны, кроме как улицы мести. Образования-то тю-тю.

На этот раз смеялись уже не так долго. И никаких трений ни с кем у Аниты не возникло. Учёба началась. Седьмой класс. Да и на занятия она чаще ходила в брюках, чем платье. Нет причины форсить. Только подметила, что несколько старшеклассниц в старинной традиционной для девочек ещё с гимназических времён форме в школе появилось. Может быть приняли за веяние моды? Или пожелали выделиться? Или просто — подражательный рефлекс? Анитка ведь красивая и любая одёжка на ней сидит ладно. А если это — что-то особенное, то привлекает к себе внимание и производит сильное впечатление. Заясу, например, насмерть зашибло маленькое чёрное платье, в котором она как-то раз принесла ему чай. Он тогда даже пробежался глазами по её ладной фигурке недетским взглядом. Даже щекотно стало.

* * *

На занятиях никаких особых затруднений она не испытывала. Привычка внимательно слушать учителя на уроке снимала проблему с приготовлением домашнего задания — это требовало немного времени. Предполагаемой отсталости в английском тоже не обнаружилось — преподавание данного предмета в этой школе оказалось не на высоте.

Ходить по музеям и галереям ей вскоре наскучило. Несколько раз в выходные посетила театры. Конечно, впечатления остались, и неслабые, но не такие, чтобы заставить посмотреть по-новому на что-нибудь. Несколько кинопремьер посетила с одноклассницами. Однако, чем дальше, тем тоскливей ей становилось. Словно не хватало чего-то.

Свою старую жизнь в детском доме она вспоминала всё чаще и чаще, что её саму тоже ни капельки не удивило. Она и раньше догадывалась, что так и будет. В общем, объяснилась с бимкой. Что, мол, без обид, но ей тут некомфортно. Как ни странно, женщина её поняла. Всплакнула, не без этого, но действительно, не протянулось между ними, ни мостика душевной близости, ни даже просто материально обусловленной связи. Денег-то у этой женщины Анита никогда ни на что не просила — на её карточке всегда лежала вполне приличная сумма. От Галки она помощь принимала легко. Почему так? Наверное, потому что она своя, и понятно, чем ей отплатить позднее. А вот радовать эту хорошо расположенную к ней женщину даже желания в душе не возникает. Чужая.

В конце декабря попрощалась с одноклассниками — и на поезд. Документы ей в школьной канцелярии таки отдали, хоть оно и не по правилам.

* * *

В купе вместе с ней на этот раз ехали три мужчины, ранее между собой незнакомые. Однако это не помешало им вскоре начать беседовать, причём, как это часто случается, разговор, покатившись по темам высокой политики, быстро перешёл на обличение действий властей, занятых исключительно набиванием собственного кармана, и наплевавших и на образование, и на медицину, и на пенсионеров или коммунальное хозяйство. Анита, что называется, развесила уши и притворилась беспробудно спящей на своей любимой верхней полке.

Когда мужикам надоело мыть властям косточки, они принялись сетовать на то, что ситуация эта безвыходная и сохраняется в неизменности испокон веку. Девочку так и тянуло встрять в беседу, однако она сдержалась. Даже если её примут всерьёз и выслушают, изменить мировоззрение этих людей она не сможет. Их богатый жизненный опыт перевесит любые умозрительные доводы. Надо же, словно на уроке побывала в детдоме. Это же, считай, наглядное подтверждение тех положений, с которыми их знакомили на занятиях по обществоведению. Она по этому предмету всегда занималась со старшими — очень уж было интересно. А преподаватели никого с уроков не прогоняют, если вести себя хорошо и спросить разрешения.