Добрый Мертвый Вечер

На линии накрытых для фуршета столов лежали двое. Мужчина уткнулся лицом вниз, придавив вспоротым животом глубокие чаши с фруктами. Женщина раскинула руки и юбки в осколках бокалов и пене игристого вина. Ее большие, подведенные углем глаза слепо таращились на хрустальные гирлянды люстр.

У ее ступней, на полу скорчился третий — невысокий, тощий, с ранней залысиной. Он накрывал лицо ладонями, но не шевелился; со стола на его светлый висок капало вино. Рядом лежал обагренный кровью нож.

Кристиан расстегнул манжеты и принялся закатывать рукава, всматриваясь в метавшиеся в панике фигуры и искаженные страхом лица. Дамы держались за груди и кричали, тратя все силы на бестолковый вой. Парочка лежала без чувств, и их так и оставили, не потрудившись даже переложить на кресло. Большинство гостей разбежалось — оно и понятно, никто в своем уме не желал оставаться на месте убийства. Не бегал и не метался лишь один, закутанный во все черное мужчина.

Полностью одетый, он словно случайно забрел на прием с улицы — проходил мимо и решил поглазеть на зрелище. Замер в отдалении от стаи паникующих, наблюдал, скрестив руки в перчатках на груди. Между намотанным на лицо шарфом и надвинутым котелком посверкивали черные, глубоко посаженные глаза. Они цепко следили за происходящим в зале, по-кошачьи щурились, будто их обладатель улыбался.

Он выделялся, как ворона на снегу, но на его персону никто не обращал внимания. Все были так заняты беготней, и криком, и приказами. Кто-то звал полицию, а кто-то кричал, что полиция уже приехала. Охрану тоже не могли дозваться, и Кристиан знал, куда она подевалась.

Их с Фэем взгляды столкнулись, и это походило на взрыв, жаркой волной обдавшей тело, на ослепляющий удар. По спине как ток прошел. Фэй пошатнулся, едва успев уцепиться за руку Лиса... и, отпихнув ее, двинулся вперед, через зал. Незнакомец же скользнул в боковую арку, прикрытую складками гардины, и был таков.

Фэй и Лис вылетели следом. Промчались по узкому проходу для слуг, сбежали по столь же узкой лестнице и выскочили на свежий воздух крытой обходной галереи, обрамлявшей внутренний двор.

Та оказалась пуста. Десятки арок влево, десятки арок вправо; за их дугами просверкивала витая решетка балкона. Фэй бросился к ней, перегнулся через отполированные годами перила, силясь разобрать хоть что-нибудь за кронами деревьев и слоями сумрака. Ничего. Ни черной тени, ни черного котелка.

Когда он вернулся, Лис уже был не один.

Южанин стоял, не скрываясь, облитый теплым апельсиновым светом галерейных лампад. Скрестил руки на внушительной груди, под вырезом пестрой рубахи, в треугольнике которого смугло золотилась кожа. Он походил на артиста бродячей труппы, и он улыбался, несмотря на нож в руке Лиса и появление Кристиана. Сам же был безоружен и неуместен в пышных интерьерах, как голый зад на похоронах.

Фэй не стал долго размышлять; в три шага оказался рядом. Он двигался быстро, как и все оборотни, обычный человек не успел бы среагировать.

Но южанин увернулся. Локтем отклонил декоративный подсвечник, так, что тот скользнул по линии плеч, не причинив вреда. Пинком выбил его из рук Кристиана. Плавно, без усилий увернулся от прямого удара в лицо и, когда Фэй потерял равновесие, отправил его за балкон.

* * *

Не успел Лис моргнуть, как вновь оказался с крепким южанином наедине. Тот улыбнулся; его зубы казались слишком белыми на фоне смуглой кожи.

— Кто вы? Ты и твой хозяин, — спросил Лис, обходя южанина кругом. Тот старался держаться на расстоянии, вышагивал спокойно и мягко, будто заведомо знал, что окажется сильнее.

— Это, — Лис кивнул в сторону зала приемов, — ваших рук дело, верно?

Незнакомец снова ухмыльнулся. Его странные светлые, словно покрытые амальгамой глаза шально посверкивали из-под неряшливых прядей волос, падавших на лоб.

— И как вас звать? Мерзавцы с розовыми бумажками?

— А ты смешной, — наконец ответил южанин; его голос был мягок, с округлым певучим акцентом. Он ловко, как в танце отпрыгнул, и лезвие Лисового охотничьего ножа свистнуло мимо. — Бескровные, так нас зовут.

Он покосился в сторону балкона, повел носом. Там, за колоннами арок мелькнула быстрая волчья тень.

— А твой пес кусается?

— Назови его псом еще раз и узнаешь, — усмехнулся Лис. Прикрыл лицо согнутой рукой с ножом. Перенес вес тела и коротко ударил снова, слева направо, метя в шею. Опять мимо.

Раз — и скула Лиса вспыхнула болью. Нож со звоном отлетел к стене. Охотник пропустил второй удар, блокировал третий, сунул южанину в лицо. Почти попал — костяшки кулака коснулись кончика смуглого носа.

В сумраке арки вспыхнули желтые огни глаз, и замахнувшийся южанин отступил в глубины галереи. Теперь его взгляд перепрыгивал с оборотня на охотника и обратно; губы все еще кривились.

— Идир, — едва слышно окликнули его. У лестницы промелькнула тень, крыльями хлопнули полы черного пальто.

Лохматый южанин вздрогнул и попятился.

— Мне пора, — быстро откланялся он уже на полпути к хозяину. Последней в сумраке растаяла его белая ухмылка. — Доброго вам вечера.

— Фэй! — рявкнул Лис. Оборотень, было дернувшийся следом, обернулся, щеря клыки.

— Нет, прошу, — охотник успокаивающе выставил ладони, яростно надеясь, что Волк не решит их откусить. — Не надо. Не сейчас.

Зверь презрительно чихнул, но все же сел. Похоже, все-таки не зря каждое полнолуние Лис подкармливал его в парке. Голодный оборотень посреди большого города — это катастрофа, что охотник отлично понимал.

— Хороший мальчик. — Он подошел ближе и протянул руку, чтобы потрепать зверя по холке. Но не успел опомниться, как рядом с его пальцами щелкнули челюсти, и в него снова впился недовольный желтый взгляд.

— Я понял, — пробормотал Лис и медленно отступил, не выпуская Волка из виду. — Спасибо, что не съел.

* * *

— Какого хрена?.. — шипел Фэй чуть позже, влезая в помятые штаны. Они обнаружились в кустах акации под балконом. Там же, на гроздьях желтых цветов нашлась и рубашка с дырой на спине. Так всегда бывало, когда Кристиан не успевал раздеться прежде, чем обернуться.

— Какого черта ты меня остановил? — он уставился в спокойные глаза Лиса. Тот стоял рядом, скрестив руки на груди. — Я мог завалить их! Или одного из них! А теперь что?

— А теперь у тебя голова с ногами на месте, а не оторваны от туловища, — парировал охотник. Тыльной стороной ладони вытер остатки крови из-под носа. — Жить надоело?

Фэй цыкнул, затянул шнурки потуже, так, что те затрещали.

— Ты меня недооцениваешь.

С улицы, из-за бастиона здания Совета завыла полицейская сирена. По галерее над их головами протопали шаги; тени замелькали в желтом полотне света, лежавшем на растительности дворика.

Кристиан и Лис двинулись в противоположном направлении, к выходу, который таился за кустами и подпиравшими балкон колоннами. За ними и узким коридором с дюжиной запертых кабинетов они обнаружили Арно. Он притулился на скамеечке под маршем главной лестницы, рассматривая начищенные мысы своих ботинок — хмуро, словно те в чем-то провинились.

— Я могу попросить твое пальто?

Вампир глянул исподлобья, но молча, без лишних вопросов стащил с себя тонкое светлое пальто и протянул Фэю. Фэй так же молча продел руки в рукава и застегнул пуговицы.

— Наверху полно полицейских, — угрюмо сообщил Арно. Его кожа казалась бледнее обычного. — Там столько крови, настоящие реки...

Кристиан понимал вампира как никто другой.

— Тогда оставайся здесь. Не ходи туда больше. Позовут на опознание или допрос, или что там еще — скажи, что заблюешь им место преступления. — Он хлопнул Арно по плечу и быстро зашагал. Не к переполненной полицией зале, освещенной и взволнованно гудящей; Фэй поспешил прочь, к черному ходу, пока не перекрыли и его. Оказаться задержанным как нарушитель в день убийства меньше всего входило в его планы.

— Думаю, я смогу почуять их след, — сказал он идущему рядом Лису. Тот вскинул светлую бровь.

— Ты уверен, что хочешь за ними гнаться? Сейчас? Вдвоем?

— Не уверен, — Фэй облизнул губы. Оказавшись на улице, он быстро оценил серый городской пейзаж, припудренный столь же серыми облаками. След уходил куда-то к башням старой ратуши на востоке, откуда неторопливо ползла луна. — И я пойду один. А ты отправляйся в Отдел, сообщи директору.

— Черта с два, — подбоченился Лис.

— Я только прослежу. Не буду ни во что ввязываться.

Они зацепились взглядами. Пару мгновений охотник изучал Кристиана из-под насупленных бровей. Поджал губы, как делал всегда, когда не желал уступать. Но его благоразумие всегда побеждало, уж Фэй-то знал.

— Ты же понимаешь, что разделиться — лучший вариант, — добавил он. — Я справлюсь.

Подмигнув, Кристиан запахнул ворот пальто и сбежал по ступеням. На деле он не был уверен в правильности принятого решения совсем, но оставить все как есть, развернуться и пойти домой тоже не мог. Он слишком увяз в погоне за Бескровными, по самые уши. Точнее, ухо — за второе предстояло отомстить.

Он зашагал вниз по улице, отслеживая мускусный запах лохматого южанина и сухой, пустынный — его хозяина. Мельком обернулся, но Лиса у здания Совета уже не было.

* * *

У старой ратуши след повернул на север. Кристиан прошел мимо мерцающей алым вывески с многообещающим названием "Кошечка", едва не врезался плечом в одного из зевак, столпившихся у входа. Старинные башни давно переоборудовали под ночное заведение; на крыльце призывно задирали ноги разукрашенные дамочки в перьях и чулках в сетку. Зрители свистели и улюлюкали, некоторые протискивались мимо собравшихся и заходили внутрь. Петрополису никогда не надоедали подобные развлечения, это Фэй уяснил давно.

Он миновал узкую улочку лавочников с юга; за решетками витрин гроздьями висели дешевые бусы, на ветру позвякивали колокольчики над входами. Пробежался мимо затхлых закутков между домами, из которых сдавленно охали проститутки. Мимо конюшен и заброшенной фабрики.

Закончился его путь на границе Богемного района, у стен трехэтажного, покрытого копотью дома. "Доходный дом Хагне", гласила табличка у двери. Она держалась на одном гвозде и была согнута вдвое, словно ее пытались оторвать. Кому и зачем могла понадобиться латунная табличка, Фэй не знал, но при взгляде на пустые разбитые окна доходного дома и домов по соседству он легко мог поверить, что подобные желающие имелись. И, скорее всего, наблюдали за ним из окрестных щелей и дыр.

Кристиан сощурился, когда налетевший ветер плеснул пряди волос ему на лицо. Снова смерил взглядом три выгоревших этажа и ухватил с груды кирпичных обломков загогулину трубы с ржавым вентилем на конце. Поднявшись по присыпанным уличным сором ступеням, он толкнул изъеденную огнем дверь и вошел.

Эхо его шагов отскакивало от пустых стен. Кристиан сжал трубу, принюхался. Сомнений быть не могло — следы вели наверх, по узкой скрипучей лестнице. Вместо некоторых ступеней зияли проломы, и их приходилось огибать по краю, прижавшись к кирпичам.

Он не собирался заходить так далеко в своей слежке. Конечно нет. Просто так получилось, что он уже миновал третий этаж, а масляно-мускусный след манил его все выше, к самому чердаку.

На верхней площадке Кристиан остановился и прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Он сглотнул ставшую вязкой слюну, вспомнив свое обещание ни во что не ввязываться. Но он и не ввязывался, верно? Глянет одним глазком и уберется восвояси.

Собравшись с духом, он толкнул дверь. Внутри оказалось темно, тесно и пусто.

Пусто.

Ни человека в черном, ни его южанина-подручного. Запах пропитал чердак от одной дырявой стены до другой, а самих владельцев запаха не было. Кристиан пересек площадку, глянул из выломанного оконного проема на фонарные блики, нестройной цепочкой выстроившиеся вдоль улицы. Никого. Ничего.

Какое разочарование.

Он вытащил пестрое рыжеватое перо, застрявшее между досками в полу. Бездумно покрутил его между пальцев.

Спускался Фэй так же осторожно, как и поднимался. Этаж за этажом, заглядывая в каждую из брошенных комнат. Те скалились в ответ ободранными стенами и обломками мебели; пустые, как чердак над ними.

Оказавшись в беззвездном киселе улицы, Кристиан прикурил и устало повел плечами. Проводил взглядом шоркавшего мимо бродягу. Тот покосился на Фэя из-под дырявых полей шляпы, но, оценив увесистую трубу, предпочел топать дальше. "Всё же полезная штука", — подумал Кристиан, закидывая гнутый металлический обрезок на плечо. Стоило ее попридержать. Богемный район славился, как худшее место для вечерних прогулок, и аргументы в местных спорах требовались железные.

Хотя этой ночью заводские окраины Петрополиса казались необычно тихими. Да, пьяная ругань за хлипкими стенами, звон стекла и крики из подворотен никуда не делись, но под газовыми фонарями Фэй топал один, и это ему совершенно не нравилось. Неприятности любили его задницу, и он очень сомневался, что именно сегодня они решили обойти её стороной.

Он завернул за угол к борделям и душным курильням, из-за занавесок которых вырывался сладковатый дым. Затем свернул еще разок, на узкую улочку, проложенную вдоль старого городского вала. По правую руку высилась насыпь с обломками внушительных укреплений на вершине; по левую теснились многоквартирные домишки, придвинувшиеся к валу так, словно хотели по нему взобраться. Кое-где в расщелинах между строениями дребезжали светляки газовых фонарей.

И на той улице Кристиан был не одинок.

Почуяв слежку, он остановился. Сквозь пелену налипшего на одежду табачного дыма пробился знакомый запах. Тот самый, что реял над могилой госпожи Абелло, смешанный с удушающим запахом цветов...

Юркая фигура выскочила из мрака в складках домов внезапно, словно до появления сама являлась частью тьмы. Встрепенулась, сбросила черный туман, клубящийся на синюшном, лишенном волос теле и склонила голову, изучая Фэя. Глаза казались угольными пуговицами, вдавленными в лысый череп; под широким, кривым и, по всей видимости, переломанным носом белела страшная тонкая линия — сросшийся рот, обрамленный неровно стянутой кожей.

Кристиан даже задохнулся от неожиданности и омерзения.

Странный мужчина — а то был мужчина, судя по очевидным признакам на обнаженном теле, — сделал осторожный шаг навстречу. Уставился на белую тряпицу в своей худой руке, затем вновь перевел лишенный выражения взгляд на Фэя, отчего Кристиану поплохело. Сглотнув, он выставил обрезок трубы перед собой, судорожно просчитывая пути к отступлению.

Голый принюхался и побежал длинными прыжками. Босые ступни дважды шлепнули по камням, в свете фонаря блеснула лысина. Сухие мышцы перекатывались под сероватой кожей, впалый живот очерчивал контур ребер. На последнем прыжке его тело опутал сумрак; лишь рука вынырнула из клубящегося облака и потянулась к Кристиану. Двумя пальцами, не кулаком.

"Магическая кровь?" — подумал Фэй, отпрянув. Еще хуже.