Морозко

Дверь таверны распахнулась от сильного удара, и в залу вошел высокий статный воин. Лицо, что странно закрыто глухим шлемом лишь с прорезями для глаз.

— Хозяин, ставь на стол еду на сотню воинов...

Я уже давно сидел, просто глядя в огонь, поэтому бесцеремонность вошедшего несколько смутила.

— Чего именно пожелаете, наша кухня может накормить любым блюдом....

Играя роль радушного хозяина, пришлось кланяться, смотря в бронированное пузо. Воин посторонился и в залу вошли еще несколько человек, пятеро вошедших были несомненно знатного происхождения — таких типов я когда-то резал собственными руками.

Одной из вошедших оказалась молодая девушка в одеянии столичного мага. Следом стали заходить прочие спутники вошедших, и это были в основном усталые и судя по виду опытные воины.

— Следуйте за мной, я покажу Вам ваши места. Эта лучшая часть зала, для лучших клиентов, — мое предложение пришлось им по вкусу.

Мои залы состояли из огромного центрального зала и шести примыкающих малых залов. Учитывая численность прибывших, пришлось приказать служанкам подготовить и сдвинуть вместе столы в центральном зале. Воины продолжали вливаться в таверну, пока за столами не засело сто тридцать человек, вот тебе и сотня...

Служанки носились между кухней и столами, стараясь заполнить столы пищей. Заказ предводителя воинов был прост, больше мяса и вина для воинов.

Весело перекликающиеся солдаты то и дело хватали девушек за мягкие места, делая недвусмысленные намеки на продолжение знакомства.

— Ну и когда нас, в конце концов, накормят, — снявший шлем, предводитель оказался молодым парнем с гневным упрямым взглядом, и презрительной усмешкой на губах, зеленые глаза смотрели на метания служанок со злой надменностью.

— Простите господин... но вас оказалось слишком много... вас непременно обслужат.

— Уж поторопись, иначе висеть тебе под ближайшим деревом... высунув язык, — парень рассмеялся своей шутке, не заметив как враз нахмурились посуровевшие охранники-вышибалы, и как замолчали многочисленные посетители таверны. В залах таверны присутствовало не меньше трех сотен представителей преступного мира, и все эти личности взирали на прибывших с огромной неприязнью.

— Мы сделаем все что в наших силах, — улыбнулся я, стараясь чтобы не был слышен зубной скрежет. При виде благородных меня иногда клинит...

Глаза Мордита подозрительно сузились при виде моей скованной походки, охранник хорошо помнил, что после подобных эксцессов — многие посетители-грубияны вдруг бесследно исчезали. Хозяин безусловно не был способен на убийство, но в зале хватало тех, кто с восторгом пожелал бы отплатить радушному хозяину таверны добром за приют. Все понимали, что цены установившиеся в таверне во многом символические и старались в свою очередь отплатить добром. Так, в лавке таверны сбывались практически все награбленные на тракте вещи и товары, сбывались с огромной скидкой и из уважения к "достойному" Морозко... о других причинах уважения никто не говорил, но страх главарей банд перед Хозяином наталкивал на интересные мысли.

Присев у стойки бара, я задумчиво наблюдал за наглым гоготом и шумом веселья празднующих солдат. Возможно, если бы на мне была бы маска Морозко, то я бы уже несся к наглецам размахивая огромным мечом и матерясь во все горло... однако смена психотипа очень повлияла на мое мировоззрение. Моим путем было скрытное и тихое убийство, даже в момент предсмертных конвульсий жертвы я не переставал улыбаться, будто ощущая на себе объектив невидимой кинокамеры. Мои жертвы не опасались меня... до самого последнего момента, осторожность и расчет — вот мои козыри.

— Хозяин...

Лицо Мордита было как всегда бесстрастно, однако я не никогда не обманывался насчет актерских данных свойственных всем людям от природы. Люди врут с самого рождения, врут во имя спасения и просто так. Ложь — это один из главных фетишей человечества... обмануть девушку признавшись в любви... проспать работу по пьянке и нагородить шефу о бесконечной пробке... подстроить самоубийство человека и со слезами на глазах убиваться на его похоронах, время от времени заходя на огонек к матери усопшего и участливо вопрошать о здоровье пожилого человека — бесцеремонно поглощая вкусное клубничное варение задарма...

— Докладывай!

— В конюшне размещены четыреста двадцать животных, треть составляют вьючные мулы. Лошадник говорит, что фуража хватит лишь на четыре дня...

— Пусть отправит одного из мальчишек в Выселки, крестьяне с радостью продадут свои излишки.

Девушка-маг заливисто рассмеялась, счастливо улыбаясь удачной шутке предводителя отряда... ее белоснежная улыбка, как будто сошла с плаката рекламы зубной пасты.

Я вздохнул, рефлекторно проведя ладонью по голому черепу, от многих привычек мне пришлось отказаться, но брить голову — это было святое. Подозреваю, что я не идеал по любым женским меркам, по стандарту этого мира я высокий — 178 сантиметров, лишь единицы превосходят меня в росте. Однако квадратный подбородок и большой мясистый нос сразу портят все впечатление, из той же оперы густые кустистые брови и вороватость во взгляде. Не могу перебороть свои моторные привычки, в движениях почти всегда осторожность и мягкость пластики — я часто пугаю служанок бесшумно появляясь, словно призрак за их спиной. В этом мы с Морозко не ровни, там где он ударит в лицо, я ударю в спину, там где он обматерит я улыбнусь и залезу без мыла в задницу, и уже внутри завяжу кишки жертвы узлом... если понимаете, то последнее сравнение не несет буквального смысла.

И судя по последним результатам — мой типаж наиболее приспособлен к выживанию, прошло пять месяцев, а я так и не разу не вляпался в какое-либо дерьмо. Все знают меня как добрейшего человека, и лишь я сам знаю всю правду... добродушный хозяин таверны был великолепным прикрытием. Каждая ликвидация жертвы разрабатывалась мной по секундам, в каждом случае я старался создать себе достаточное алиби, было бы глупо привлекать к себе внимание и вызывать лишние подозрения.

— Эта солдатня может натворить бед, — беспокойство Мордита имело под собой основу.

— Вполне возможно, — я направился к сидящим во главе стола аристократам и магине, подойдя достаточно близко, вежливо склонился в поклоне и мягко произнес, — от имени своего заведения хотел сообщить вам — в этот день вся выпивка для доблестных воинов империи совершенно бесплатна.

Некоторое время в таверне было тихо, а потом главную залу разорвал слитный восторженный рев солдат, я перехватил несколько недоуменных и удивленных взглядов, фигуры в темных плащах одобряюще кивнули, этой ночью солдаты недосчитаются многого.

Странные шутки вытворяет моя память. Вспомнились слова моего личного психиатра... разговор, который я уже почти забыл.

— Знаешь, ты обладаешь удивительно пластичной психикой, потрясающая адаптивность.

— Правда? Разве это плохо?

— Конечно нет, ты уникум — способность оправдать себя в собственных глазах без лишних терзаний совести и преград морали открывает перед тобой огромные возможности.

— Хоть кто-то меня понял!

— Но ты все же не болен, это форма самовнушения и самообмана. Некая сила внутри тебя противится жестокой правде, ты не хочешь знать всю правду о себе... поэтому ты придумал себе эти личности, прописал для этих ролей характеры и привычки.

— Я думаю... они взаправду существуют.

— Вот твои слова.... "первый раз я услышал Морозко, когда меня избивали во дворе мальчишки. Они пинали меня ногами, и плевали в мое окровавленное лицо... мне было больно и обидно, от того что я не смог себя защитить. Я думал, что если бы мой отец был бы жив, то меня никто бы не тронул и пальцем... обидно до глубины души... и я пожелал чтобы кто-нибудь их убил, кто-то... похожий на меня, но не я... а потом я впервые услышал его... это был Морозко..." — твои слова, не так ли?

— Я помню, но вы ошибаетесь... первым появился Мороз.

— Да, я помню, — старик противно захихикал, глотая остывший чифир, — забитое существо не способно придумать настолько эпатажную личность с первого раза, однако именно с этого момента оковы твоего сознания начали раздвигаться... вспомни о действиях Мороза!

— Шило, он ударил одного из них шилом в метро... была давка, люди ехали с работы и никто ничего не заметил. В те времена на перронах еще не было камер, и все сошло ему с рук.

— Вот именно, — психиатр заботливо поправил воротник моей рубашки, — из труса, ты превратился в мстительного труса, и это была первая переходная адаптивная ступень. А что произошло дальше?

— Потом со мной заговорил Морозко...

— Да, именно тогда ты и побрил свою голову в первый раз наголо. Бритье Головы — символ физического и сакрального душевного обновления... ты отрекся от себя прошлого, отрекся от своей слабости. И ты стал сквернословить, тебе понравилось драться, ты перестал ощущать боль как страдание, она стала доставлять тебе наслаждение...

— А дальше появились остальные...

— Вот что я тебе скажу внучок, — восьмидесятилетний старик подкатил ближе свое инвалидное кресло, — когда-то я был председателем в "тройках", и вот что ты должен зарубить себе на носу! Я тобой горжусь... клянусь Марксом и Энгельсом, я отправил на тот свет больше тварей, чем гвардейский полк за всю отечественную войну. Не останавливайся, но будь осторожен, найди их всех и уничтожь, — с губ деда капала слюна, но я не отрывал своего взгляда от его бешено светящихся глаз.

— Десять тысяч приговоров, вот мой взнос в копилку мировой революции, и этим я буду гордиться до конца своих дней, а тебе не к лицу трусить перед потомками этого быдла, дави их как вошь, но дави грамотно, подчищай за собой... пока Митрофаныч сидит в канторе можешь ничего не бояться, не для того я растил себе смену, чтоб в моей стране моего внука в отбивную превращали.

— Да деда... я буду осторожен. Впрочем, я уже всем отомстил, уже год как все быльем поросло.

— Помни прадеда своего путиловца... вот кто резал бояр хуторами, орденоносец был, под Буденным ходил... при вождях мы в почете были. За Ленина и Сталина крови не жалели, я эту гадливую интульгенцию сам резал, всех этих прохфессоров... да и потом всех сволочей в штрафбаты загнал, и мерли там как мухи. Это сейчас они опять расплодились...

— Прекрасное время было наверное...

— Да... отдыхал в здравницах... да и комсомолки выполняли свой долг... хорошо жилось в стране коммунизма, вот к чему внучок нам надо вернуться, правильные люди тогда жили...

Дед задумался и забыл о начатом разговоре... сильный был человек, полвека начальствовал по зонам и лагерям и не нажил добра больше чем костюм тройку и чемодан с носками... дед терпеть не мог запах вонючих носков, поэтому менял этот предмет одежды по нескольку раз в день.

Отец матери был человеком которому можно было открыться до конца. Умер старик в девяносто лет, пережив большинство своих врагов... правда последние годы жизни омрачило известие о том что правительство рассекретило дела по репрессированным, поэтому последние годы дед жил практически с ружьем в руке... ждал мстителей, но не дождался. Хорошая смерть, молоток деда ушел из жизни непобежденным.

— Вот что Мордит, — обратился я к охраннику, продолжая улыбаться приятным воспоминаниям, — сообщи благородным гостям, что их номера готовы. Для солдат открыта казарма на две сотни мест, думаю многие захотят отдохнуть после трудного дня.

Думаю в конце концов я превзойду деда, его десять тысяч расстрелянных и полста тысяч сгубленных в лагерях уже не были для меня недосягаемой планкой. И все-таки он прав, что бы ты не делал... всегда подчищай за собой!

Двери в залу резко распахнулась, и деревянные створки с громким клацаньем ударились о стены.

— Сейчас кто-то умрет, — мой спокойный голос разнесся по зале.

— Не возражаем...

Четыре фигуры в одежде ниндзя метнулись ко мне выхватывая черные катаны. А дальше стало адски жарко.

Черное лезвие пролетело в опасной близости от шеи. Всех моих навыков хватало лишь на уклонение от лезвий невозмутимых Теней. Не было никаких дурацких вопросов и нытья о пощаде, хоть я и был одним из слабейших, когда дело касалось честной драки.

Тени — родственники моих жен, были заговорены по полной программе, ни одно из моих тихих заклятий не достигло своей цели. Убийцы были увешаны амулетами защиты с ног до головы. Трое Теней проскользнули мимо, стараясь быстрее добраться до группы застывших в напряжении аристократов. Значит не я цель — это радует.

Мой противник внушал мистический страх, лезвие выкрашенной в ночь стали ранило меня уже в нескольких местах.

Можно было бы закончить этот бой мгновенно, но тогда пришлось бы попрощаться со своим прикрытием. Плетения смерти имели специфический запах, и магиня из столицы незамедлительно раскрыла бы моё инкогнито. Я еще раз повесил на ауру Тени слабое плетение остановки сердца, магический конструкт вступил в контакт с аурой воина, и тут же рассыпался брызгами силы. Черт...

Убийца пытался зарубить меня всеми возможными способами, при этом сохраняя абсолютное хладнокровие при виде моих отчаянных уклонов от лезвий, прыжков в высоту и в стороны.

— Чтоб ты сдох...

В отличие от Морозко я не был способен на полное ускорение, сейчас я лишь не намного превосходил Тень в скорости и реакции и уже был ранен, со страхом ощущая, как по моим ногам стекают тонкие ручейки родной крови.

— Ладно, вы сами виноваты, — как мне не хотелось уходить во тьму так рано, но придется, — твой черед парень...

Тело ненадолго застыло превратившись в статую, и Тень немедленно воспользовалась моментом пронзив грудь человека, вонзив катану по самую рукоять.

— Ха, — выдохнул я воздух, удивленно созерцая металл в моей груди, — интересно девки пляшут...

Пальцы цепко впились в руки убийцы, сминая плоть и превращая ее в массу смешанную из раздавленной плоти и деформированных костей. Не давая убийце отпрыгнуть в спасительную тень ночи, выбросил руку вперед и пережал теплую шею, раздался негромкий хруст, и тело Тени распласталось на полу.

Лезвие катаны вышло из груди, будто смазанное маслом... рукоять катаны скользила в руках увлажняя кожу ладоней липкой кровью, я прищурился, ощущая как внутри срастаются рассеченные ткани и органы. Трое Теней устроили настоящую бойню, но при этом понесли потери, тело одного из бойцов-убийц превратилось в ежик, с ног до головы утыканное мечами и копьями.

С десяток воинов, включая аристократов, старались не пропустить убийц к еще живому и активно скачущему по залу телу магини, и у них это плохо получалось. Так вот значит кто жертва. Интересные амулеты против магии, и мне бы такие пригодились бы...

Преступники и грабители сидели тихо, боясь привлечь внимание к своим персонам. Вокруг длинного стола в центральном зале лежало полсотни убитых и столько же раненых солдат... эти Тени действительно опытные бойцы.

— Лады...

Я отбросил катану в сторону, подберу позже.

Мое вежливое покашливание за спиной заставило встрепенуться одну из Теней. Лезвие, так похожее на оружие самурайских убийц неслось навстречу моей улыбке и застряло в моих пальцах. Я почти ощутил, как изменилось выражение лица убийцы под маской. Черная сталь согнулась под моими пальцами, брызнув на пол дождем металлических осколков.