Морозко

Глава 1

Ну... давайте знакомиться. Морозко.

Честно говоря, никогда не читал умных книг, наверное, мозгов на это дело не хватало, поэтому не судите строго. Да и в школе был полный — Ахтунг, в общем пару лет сидел второгодником. Нет, не подумайте, что я был настолько туп, просто не повезло с учителями, между нами разразился конфликт и меня поставили на место, что я думаю — было закономерно для нашего города.

На самом деле в жизни меня зовут совсем не так, но мне мое погоняло нравится. Да и заработал эту репутацию я честным трудом. Мне 22 года, большую часть жизни был официально безработным, без образования, по окончании школы получил справку, аттестат мне так и не вручили. Работал грузчиком и разнорабочим, потом поднялся до официанта и курьера, сейчас делаю великую карьеру забойщика скота на скотоферме в подмосковье. Объемы большие, но я справляюсь, правда в последнее время в коллективе церкулировал слух об автоматизации забойного производства. Роботы забойщики... не самая веселая новость для меня.

Живу я в общаге при скотоферме. Сам я невысокого роста, 178 сантиметров, ширина плеч стандарт, хлюпиком себя никогда не считал, да и характер у меня не простой. В свободное время пересматриваю мой любимый сериал Декстер, читаю исторические очерки о работе Моссад, изучаю военную хронику. Это мое хобби. Не люблю вычурных причесок, поэтому уже 10 лет, как брею голову налысо. За некоторые свои выдающиеся заслуги приобрел среди коллег по работе кликуху Морозко, и в принципе этим именем дорожу. В конце концов, чем мне еще гордиться в своей жизни.

— Мороз!

Не люблю, когда меня отвлекают от любимого дела...

— Чего надо Шурик?

— Тут тема Мороз, сбегать бы к Дмитричу. Завтра отмечаем дату у Никифора, там ящик топлива принести надо, пуд пшеничной и пару связок с колбасой из цеха захватить...

— Ну, отметить — это дело святое!

— А то...

— Иду, — из перерезанной бычьей шеи фонтаном хлестала кровь, хорошо хоть на мне кирзовые сапоги и халат, а голова животного зафиксирована в тисках. По привычке сунул в ножны на поясе огромный острый мясницкий нож, не забывая предварительно вытереть толстое стальное лезвие и проверил ножны за спиной, тесак был на месте.

Дмитрич был начальником в цехе разделки, поэтому смысла переодеваться в чистое я не увидел.

— Мороз, — окликнул меня по дороге Антошин, этого блатного охранника я не любил, умеют люди устраиваться в жизни, работает меньше всех, а получает как начальник цеха, — ты прям как самурай, с инструментом за спиной ходишь!

— Есть такое, — ответил и непроизвольно повел языком по губам, еще не высохшая на губах бычья кровь была приятной на вкус.

— Чертов псих, — неприязненно прошептал парень и трусливо сдал назад, — ладно, еще поговорим маньячелло!

— Обязательно...

Дойти до цеха мне так и не было суждено. Я уже давно забыл прочитанное в детстве фэнтези, но как оказалось оно совсем не забыло обо мне...

-Однако!

На ночном небе было две луны. Не подумайте что я гений, это далеко не так. Но это был явно не мой мир. Хотя бы потому, что переход из середины дня в полночь был слишком резким.

— Охренеть!

И это тоже моя привычка, люблю поговорить с самим собой. Вслух ругаюсь редко и по особым случаям, как например, в этот раз.

— Жопа!

Как видно из моего монолога, литературным языком я все же владею, не смотря на всякие обвинения коллег по работе и прочих недоброжелателей.

— Бля... 3,14здец!...

Через полчаса мне стало гораздо легче. И я уже смотрел на окружающий мир оптимистичным оценивающим взглядом.

Голод терпеть было совершенно невыносимо, под ногами хрустнула тонкая сухая ветка. Черт и как в таких условиях охотиться... Хорошо еще что не в зиму попал, судя по запахам сейчас начало весны, время когда снег растаял, а растительность еще не распустилась пышным цветом. Воздух прохладный, но мне не привыкать, я человек закаленный, зимой без шапки хожу, закалялся по методу Порфирия Иванова. Главное не закончить, как сей достойный человек... при мысли об ампутированных ногах меня передернуло, ходить босиком по снегу у меня еще не получалось.

Природоведение и биология не были моими сильными сторонами, и силуэты торчащей из земли древесины ничего мне о себе не говорили. Лес в ночи жуткое место, поэтому поплевав на руки схватился за нижнюю ветку ближайшего деревянного исполина. Подтянулся, подъем-переворот, вот так уже веселее. В ночном лесу перекликается многочисленное зверье, что подстегивает забраться еще выше, почему бы и нет, по крайней мере, высплюсь.

Поднялся еще на пять метров выше, этого должно хватить. Прилег спиной к широкому стволу, с таким основанием под лопатками можно не бояться падения с высоты. Глаза уже привыкли к темноте, и я обратил внимание на раскачивающуюся перед лицом длинную лиану. Тело среагировало быстрее мозга. Удар ножом и голова мерзкой твари отлетела далеко вниз. В последний момент рефлекторно схватил пролетающее вниз длинное тело противно зашипевшей гадины, шипела пузырившаяся в месте рассечения кровь, не порядок ложиться спать с пустым желудком. Проклятые змеи, ненавижу...

Невидно ни зги, но руки умело разделывают длинную тушку, внутренности складываю рядом, нужно будет потом выкинуть подальше, чтобы не привлекать хищников древолазов. Чертова кожа, неприятно скользила в руке, отделил хвост от тела и отбросил далеко в сторону. Судя по весу, у меня теперь есть пять килограмм отличного мяса без костей. Мы не буржуи, если нет костра будем есть мяско сырым, тем более мне не привыкать, рот быстро заполнился слюной от одной мысли об аппетитно пахнущем сыром куске бычьей печени.

Кусок свежего мяса растаял во рту как масло, на вкус похоже на креветку. Очень вкусно, главное не торопиться, и растянуть это удовольствие на длительный срок. Отделил часть мяса на завтра.

С последним куском еды на меня нахлынуло чувство безмерного спокойствия. Раскидал потроха и кожу змеи в стороне от дерева, и с трудом сдержал сонную зевоту.

— Поел, можно и поспать. Жизнь прекрасна!

Эта ночь настроила меня на самую благодушную волну.

Утро разбудило визгом и воем зверья под ветками. Проклятье, уже и выспаться не дают, прибью нахрен...

Вытянул из-за спины свой фирменный тесак, сейчас будут жертвы среди звериного населения. Тесак у меня не абы кабы, мой сосед по общаге Фомич, увлекался ковкой холодного оружия, одним из главных его увлечений была ковка ножей-кукри. Однако вместо изящных непальских ножей у него получались настоящие изогнутые клинки с широчайшим лезвием. Одну из его заготовок я опробовал в работе и был приятно удивлен, не каждый тесак обладал подобной мощью в ударе, мощную бычью шею этот клинок разрубал с одного удара наполовину, а ведь я не самый сильный человек. Ширина лезвия в изгибе достигала 15 сантиметров, в длину изогнутый клинок почти достигал метра. Как инструмент забоя кукри был незаменим, и многие наши забойщики уже заказали Фомичу похожие модели. Сам Фомич был из Тулы, в его семье все мужчины были потомственными мастерами по металлу и любили побаловаться с холодным оружием. Вспоминаю, как загорались глаза знающих людей при виде булатного оттенка моего тесака, все-таки правду говорят, что впервые булат начали ковать в России. Ручка тоже металлическая, обмотана проволокой, рукоять удобная не скользит, сцепление отличное.

— Что черти не ждали?

Я выглянул вниз, несколько десятков среднегабаритных тварей из семейства кошачьих, кружили под моим лежбищем, не забывая облизываться при виде моей тушки.

— Перебьетесь!

Никогда не пасовал перед бешеными собаками, стоит только дать слабину и разорвут на части. Надеюсь эти животинки из той же породы. Аккуратно спустился на нижнюю ветку.

— Урррррра!

Я сиганул вниз испуская клич на всю мощь своих легких. Кирзачи мягко пружинили на лесной тверди, исторгая звериное рычание, я что было сил размахивал вокруг тесаком, крутясь на месте, как юла. Пару раз в руке отдалась легкая дрожь от соприкосновения с телами тварей. Воздух сотрясли визг и скулеж. Спустя пару минут я осторожно притормозил и прекратил орать как полоумный, на лесном пятачке было тихо как в морге, видимо все зверье напугалось до усрачки.

В паре метрах от меня валялись два трупа. Все пространство было забрызгано пятнами крови. Быстро подошел и отделил от тел головы тварей. Теперь было время, чтобы рассмотреть, что за юды бродят в этом лесу.

Кошкообразные были величиной с земную пуму, даже удивлен, что удалось завалить целую пару, тела мускулистые и гибкие, наверное, они очень быстро двигаются. Пора делать ноги пока товарки этих кошек не вернулись, повезло еще, что они не схарчили меня ночью, думается кошкам высота деревьев не преграда. Такую шкуру оставлять без присмотра было бы грешно, поэтому спустя полчаса я был обладателем двух прекрасных шкур, тигрового оттенка. Отдельно нанизал на ветку, пару сердец и обе печенки, насколько помню рассказы охотников, эти части тела у хищников наиболее съедобны и калорийны.

— Погнали...

Вспоминая вечернее приключение, старался выбирать открытые пространства, и звериные тропки, в кусты не лез, страшась змей и прочей нечисти.

Не раз поблагодарил себя за выбор рабочей обуви, в лесу керзачи были незаменимы. После полудня вышел к ручью, напился так, что холодная до судорог вода выливалась из ушных раковин. Перекусил змеиной тушкой, оказалось мало, пришлось заесть сердцем кошкобраза.

Дальнейший путь провел, горланя лихие песни. Шкуры и еду завернул в свой рабочий халат, связал рукава и получился нехилый узелок, притаранил все это добро за спину и шел дальше, сжимая в обеих руках по клинку, мясницкий нож производства Фомича в своей массивности совсем не уступал кукри.

Вспомнил любимые в детстве опусы поляка Желязны и уже настроился на многодневное путешествие сквозь дебри леса, но не тут то было...

Широкий дорожный тракт возник передо мной будто испод земли. Утоптанная дорога заинтересовала меня, притянув к себе как магнит. Судя по направленности следов от лошадиных копыт, интенсивность движения по тракту на юг перекрывала спрос на движение в обратную сторону в разы. Мне по большому счету без разницы куда идти, но лучше бы двигаться в сторону поселений с наибольшей инфраструктурой. Нужно идти к людям, а там уже будет жратва, крыша над головой, женщины...

Следы были свежие, если поднажму, то могу и догнать.

— Ашк!

Сигнал тревоги прозвучал неожиданно, Магзум схватил топор и ринулся в конец торгового каравана. Кто бы это мог быть, следующий караван будет через четыре седмицы.

Сайтэй и Марти уже взяли в клещи необычно одетого молодого парня.

— Кто такой и чего надо?

Марти перехватил поудобнее свои парные клинки, мастер-охранник не ждал от этого маршрута неожиданностей.

— Вы меня понимаете, — пустые глаза молодого человека удовлетворенно блеснули, — ну хоть один бонус.

— Понимаем, кто такой и чего надо?

Паренек был похож на деревенского увальня, вот только какой увалень выживет в этом лесу.

За спиной раздался топот множества ног, Магзум почувствовал, как возвращается назад уверенность, странный парень... убить его и нет проблемы.

— Я следую за вашим караваном от последнего поселения, и хотел бы присоединиться к каравану. Одному в этом лесу не просто...

Магзум крякнул, с трудом сдерживая эмоции.

— Ты утверждаешь, что шел за нами от Рагнара парень?

Первый и второй десяток начали лихорадочно взводить и нацеливать на незнакомца свои арбалеты. Магзум не знал ни одного человека способного в одиночку пройти сквозь перевал Трита.

— Ну, я бы так прямо не сказал, — замялся паренек, сообразив, что ляпнул нечто опасное. Руки Сайтэя побелели от напряжения, сжимая родовой клинок. Нежить должна быть уничтожена...

— Позвольте мне все объяснить. Я не в одиночку шел от Рагнара, со мной были мои друзья, — в голосе парня отразилось искреннее сожаление, — в одну из ночевок на нас напали странные твари, и убили моих друзей. Всех пятерых. Вот кстати можете посмотреть на шкуры, две из них нам удалось убить.

Парень осторожно развязал на груди узел, и на землю соскользнула странная окровавленная ткань белого цвета. Внутри узла лежали две свернутые шкуры аргадла.

— Твои друзья были великими воинами незнакомец!

Магзум перехватил потрясенный взгляд Марти. ДВЕ шкуры аргадла...

— Убрать оружие, — приказ Магзума все восприняли с облегчением, воин чуть не заскрипел зубами, в караване не было самоубийц... никто не выйдет против война способного сразить двух половозрелых аргадлов, о чем говорили характерные полосы на шкуре. Странствующий мастер..., — пройдемте за мной почтенный.

Незнакомец задумчиво склонил голову набок, в глазах парня проскользнула озадаченность. Об этой странности незнакомца стоит тоже задуматься...

— Разбиваем лагерь вонючие отродья троллей!

— Он человек, и он не врет, он действительно шел за нами и убил этих аргадлов, — сморщенная беззубая старуха разве что не плевалась своей слюной.

— А я что вам все это время говорю, — я не замедлил вставить свое слово.

— Простите нас почтенный, — елейный голос караванщика, вызывал гадкое ощущение.

— Забудем, об этом досадном случае, уверен, вы сможете загладить свою вину!

Не понял что сказал, но похоже попал в точку. Магзум аж засветился от удовольствия. Я привстал, чтобы покинуть эту неудобную кибитку на повозке, но ощутил, как меня цепко схватила за рукав старуха.

— Стой незнакомец, — Магзум удивленно пожав плечами, оставил нас наедине с ведьмой, — далеко ли ты оставил сраженных аргадлов незнакомец?

— Далеко, в двух-трех днях пути отсюда.

— Это не далеко незнакомец. Знаешь ли ты о сердце аргадла?

— Не знаю. Я снял только шкуры, — ответил я строя максимально честную морду, — а зачем вам мертвые аргадлы почтенная?

Старуха неожиданно закашлялась.

— Кто ты незнакомец, что не знаешь самую известную легенду о Неймане?

— У меня странная болезнь почтенная, я не всегда помню то, что стоит помнить...

— Сердце молодого аргадла несет в себе силу золотого война, на рынке Зоргла такой товар может стоить несколько десятков тысяч имперских марок... золотом. Так, где ты оставил этих аргадлов вьюноша?

Бля... ну что я ей должен был сказать. Если по правде, то и знать не знал о таких нюансах. В дороге на меня напал странный жор, есть хотелось до судорог в кишках, так что оставшееся сердце и обе печенки были съедены мной до последнего кусочка.

— Слушай почтенная! Нет у меня времени и сил, чтоб идти за этими убиенными, если тебе надо, то иди и убей себе еще парочку.

— Ты не понимаешь, незнакомец..., — старушку аж Кондратий не хватил от возбуждения, — Аргадлы покидают свою долину лишь один раз в тысячелетие. И не каждый великий воин способен повергнуть в равной схватке аргадла.

— Так в чем проблема, возьмите магов и айда в лес. Перебьете кучу этих тварей.

— Харш, ты не понимаешь. Сила аргадла дается лишь в случае честной победы, а иначе жуткая смерть. Не каждый способен убить любимца Богов.

Вашу мать, интересное положеньице...

— И как быстро эта смерть настанет? Ну, если победить в нечестной схватке и съесть это сердце?

— Смерть, мгновенная смерть в два вдоха, — шаманка схватилась за голову и начала шустро собирать свои вещички.

— Почтенная, путь мой был долог и я сильно устал, предлагаю выйти за аргадлами с утра!

Старуха надолго задумалась, подслеповатый взгляд непрестанно скользил по внутренней обстановке шатра.

— С утра... никто не тронет тела любимцев. Ни одна тварь не коснется их плоти... хорошо, мы пойдем завтра. Отдыхай незнакомец.

— Спасибо за понимание почтенная.

Я облегченно вздохнул и уже почти откинул полог маленького шатра...

— Почтенная, страхи этих ночей лишили меня жизненных сил и сна. Не могла бы ты дать мне средство для крепкого сна, возможно обратная дорога будет такой же не легкой. Мне нужно набраться сил.

Старуха, хрустя костями, привстала со своего насеста и требовательно протянула руку к висящему у потолка мешочку.

— Этого хватит, — в мешочке были сотни маленьких черных зерен величиной с семечко, — добавишь в воду и запьешь двумя хватами воды, пей больше, иначе завтра не встанешь.

Старуха протянула мне самое маленькое зернышко, черт вот ведь ситуация...

— Спасибо почтенная, давай повешу на место, — взяв в руки мешочек с двумя килограммами снотворных зерен, на долю секунды задумался о возможных последствиях. Бля, лес рубят, щепки летят...

Кукри свистнул, вчистую срезав до омерзения надоевшую мне голову. Нога привычно вдавила бьющееся тело в пол, припечатав грудную клетку обезглавленного тела к дощатой поверхности повозки. Быстро укутал тело большим количеством ткани, не хватало еще, чтобы сквозь доски пролились капли крови и сюда сбежались прочие аборигены.

Выйдя из шатра, спрыгнул с повозки на землю.

— Почтенная решила отдохнуть и просила не беспокоить.

Несколько аборигенов уважительно закивали головами, хорошо, что здесь есть некий орднунг.

— Где у вас здесь кормят? Хочу оценить вашего повара...

Этой ночью мне хорошо спалось. Ночью прилег у костра, и теперь с непривычки все тело болело, представляя из себя сплошной синяк.

— Эй, народ, есть кто живой!

— Господин, не кричите, — я развернулся, передо мной стояла молодая симпатичная девушка, — все еще спят.

— Ну да, я понимаю, — это уже моя недоработка. Хреновый из меня Декстер, — вы не покажете мне, где спит Магзум? Мы должны были поговорить с утра.

— Это рядом, — девушка развернулась, демонстрируя упругую фигуру, узкие мужские штаны плотно обхватывали округлые ягодицы.

Ударил я легонько, просто вырубая девку из сознания. Порылся в соседней повозке и нашел крепкие кожаные веревки, которыми и скрутил ей руки и ноги. Следующие два часа были временем кукри, но давайте не будем вспоминать о неприятном.

Окружающий лес был опасен, поэтому отволок все улики вглубь леса метров эдак на шестьсот. Чтобы все растащили в чистую, одежду снял заранее и сжег на костре.

Все это заняло два дня, караван был большой. После этого пришло время большого мародерства. В семидесяти двух повозках было много товара. Но мне товар был не нужен. Жаба давила меня не долго. Побродив по окрестностям пару часов, нашел идеальное место для схрона. В паре километров от дороги нашелся небольшой водопад, рядом с которым обнаружилась удобная пещера. Загрузив лошадок грузом, я начал перевозку и складирование трофеев. Магзум оказался совсем не бедным купцом, и зачем спрашивается, так было себя вести.

Время от времени возвращался в лагерь, проверял состояние пленницы, и кормил ее кашей. Вскоре все было готово, повозки стояли пустые, в пещеры я вынес все, вплоть до кухонного ножа. Там же остались шкуры аргадлов, не приносят мне эти твари счастья.

С помощью лошадок завалил вход в пещеру камнями и накрыл эти камни толстым слоем дерна, пройдет пару лет и сам черт не найдет эту пещеру.

Вся эта операция длилась семь дней, в течении которых у меня охромели два десятка лошадей. Пришлось их прирезать, а тела отвезти и бросить в глубину леса. Звери странное дело затихли и совсем не нападали.

Оставшиеся остовы повозок запряг в подвижной поезд и погнал лошадок на юг, пустые повозки лошадки тянули за собой влет, несмотря на значительное число павших животных. Спустя два дня сжег все пустые повозки и чуть при этом не спалил весь лес, расседлал всех лошадей кроме четырех избранных и отпустил их на все четыре стороны. По одиночке они не проживут и двух дней.

Свою попаданческую одежду тоже сжег, кто его знает, вдруг еще один маг-псих почувствует на ней запах аргадла. Теперь на мне была одежда Марти, очень качественная между прочим. Тесак я оставил за спиной лезвием вниз, нож закрепил в ворот правого сапога. Удивительные серебряные клинки Марти наверняка стоявшие баснословных денег закрепил в переметную сумку у седла. А на бок повесил длинный узкий меч из темной стали, аристократичное оружие, Сайтею оно уже не пригодится, а мне в самый раз.

Основной запас наличности остался в пещере, что поделать я по характеру запаслив как Плюшкин, верю в черный день. Поэтому захватил с собой лишь десять тысяч монет золотом и пару тысяч серебром, думаю для начала этого должно хватить.

Две лошади для ездоков, и две запасные. Плюс три переметные сумки с припасами. Смотрел вчера карту, еще пару дней и мы достигнем Моголона. Просто счастье, что мне дается тамошняя грамота, иначе бы никогда не разобрался во всех этих хитрых обозначениях.

На очередном привале расседлал лошадей, обтер сопревшую шкуру и перевязал передние копыта, чтобы далеко не убежали, пусть попасутся.

— Слушай ты, как тебя зовут?

Красавица бросила на меня взгляд полный ненависти.

— Ого, а мы вон какие страшные. Короче хватит ломаться, у меня уже давно не было женщины, и я это упущение собираюсь исправить сегодня...

Ну что я могу сказать... она сопротивлялась. Не будите во мне зверя.

Стены Ченси вблизи внушали трепет, Кремль отдыхает, эти стены превосходили все, что я видел раньше в разы.

— Господин собирается въехать в город?

— Собираюсь, — усмехнулся я демонстрируя белозубую улыбку.

— Господин один или со спутниками?

— Я один. И еще офицер, подскажете мне, где я могу остановиться на ночлег. Несомненно, это должно быть достойное место.

— Моя смена заканчивается через полчаса, так что я могу показать вам отличную гостиницу, в ней недавно останавливался сам принц Гиорг.

— Принц Гиорг, — попробовал я на вкус чужой титул, вот ведь жизнь знал бы пару недель назад, что буду так жить, в жизни бы не поверил, — это мне подходит.

— Королева отличная гостиница, — улыбнулся стражник, — и там отличные и нежные девушки.

— Девушки, пожалуй, пока я от них воздержусь. Набило оскомину, знаете ли.

— В любом случае, добро пожаловать в Моголон ваше благородие.

Всадник проскакал в город, следуя за усатым стражником.

— И чего он так с ним возится?

— Протри глаза парень, одно только седло его скакуна стоит пару тысяч марок.

— Серебра?

— Золота!

— Чтоб я так жил... Ай, за что?

— Хватит болтать, работай.

Нет, это уже никуда не годится.

— Хозяин!!!

Импозантный толстяк в красном сюртуке буквально проплыл к моему столу.

— Чего-то пожелаете милорд?

— Пожелаю! Принесите мне крепкого вина, а не суйте мне эту мочу. Какого черта я вам плачу такие деньги, что даже напиться и то не могу, — чертовы торгаши, как в нашем, так и в этом мире, нашли себе понимаешь лоха.

— Господин, клянусь своей честью, вы пьете самое лучшее и дорогое вино, это "Гномья Слеза"! Поверьте мне, качество нашего винного погреба самое лучшее в городе.

— Послушай, — я задумался, как вывести на чистую воду эту хитрую морду, — сколько нужно выпить Слез чтоб гарантированно отрубиться?

— Полстакана свалят самого крепкого гнома!

— Так вот, сейчас мы проверим, так ли это. Отправь своих слуг в погреб, пусть несут сюда четыре бутыля Слез. Если это действительно гномья выдержка, то я все оплачу, — для подтверждения своих слов я швырнул на стол пару золотых монет.

— Как пожелаете господин, — лицо распорядителя сохраняло уверенность, удивительная выдержка у этих гадов.

— Вот Слеза господин, — я даже не заметил, как быстро служанки принесли запотевшие от холода бутыли с вином.

— Отлично, будем пить. Все просто, если я выпью все и не напьюсь, то это моча, и я потребую с вас компенсацию в десятикратной стоимости этого вина. Дело на самом деле не в стоимости, а в принципе, я не могу себе позволить, чтобы меня обманывали, — откупорив бутыль, я бодро опрокинул в себя янтарную шипящую жидкость. Следом за первым бутылем, ушла и вторая, немного позже и третья, когда я осушил последний сосуд, в трапезном зале наступил миг полной тишины, — у вас наверняка есть амулет позволяющий определить, пьян ли человек или нет?

— Да, господин, — распорядитель в волнении протер лоб платком, в руке толстяка появился красный светящийся камень, — вы правы господин, вы не пьяны, приносим вам свои извинения. Отныне ваше питание в Королеве будет исключительно за счет нашего заведения. Еще раз простите нас за нашу наглость, вопрос с чистотой Слезы будет решен в ближайшее время.

Бедный распорядитель, не знаю, что со мной происходит такого, но со времен поедания этих сердец меня совсем не берет алкоголь. Любая бормотуха, теперь кажется мне сладким сиропом.

Гады, прибью... такого кайфа в жизни лишили. Я уже неделю как не напивался до полной потери сознания.

Сегодня я пытался начать пить по привычке с раннего утра, но не вышло. Ладно, пойду поброжу по городу, может развеюсь.

Торговая улица манила сотнями раскрытых дверей, все лавки были на загляденье. Зачем я сюда пришел не пойму, одежды у меня валом от прежних носителей, да и чужое для меня не в тягость, я не брезгливый. С оружием тоже полный порядок, и денег куры не клюют. Вон даже здоровье от аргадлов подвалило. Вчера в шутку ударил кулаком по стене, целый кусок стены отвалился, а каменная стена показалась по ощущениям как глина или даже скорее пластилин. Чудны твои дела господи.

Аргадлы, нужно бы узнать о них побольше. Интересно, есть ли здесь книжная лавка...

Поймал, пробегавшего мальчишку, дал медяк, и вскорости оказался перед старой обшарпанной лавкой, правильно, нигде знания не в цене.

— Чем могу служить господину, — горбатый старичок в пенсне, ничем не отличался от земных ботаников, надо же и здесь до очков додумались...

— Мне бы книгу с легендами о Неймане, еще мифы об аргадлах и что-нибудь из истории мира посвежее.

— Интересный заказ, — удивился книжник и припустил в подсобку, — господин, никуда не уходите, ваш заказ сейчас будет готов.

Маленькая лавка таковой выглядела лишь со стороны, внутри же было столько книг, что мне их не перечитать и за всю жизнь. Сам я из серьезняка, кроме фантастики прочитал в жизни только "Робинзона Крузо" и "Собачье Сердце". Последнее было больше похоже на жизнь.

— Вот господин, — старик сложил передо мной три массивные книги в кожаном переплете, — отличный выбор. История написана магистром Бретшира — Каром Хмурым. Превосходное коллекционное издание, сведения свежие, книга написана всего пятьдесят лет назад, более полного политического и экономического анализа вам не встретить.

— Сколько я Вам должен?

— Десять серебряных марок.

— Пожалуйста, — однако, дешево стоят знания в средневековом мире, — позвольте вопрос. Наверное, Вы прочитали большую часть из этих книг?

— Что Вы, совсем нет, — смутился книжник, — ну, может, пару тысяч и прочел, но здесь их не меньше тридцати тысяч, поэтому дай на то Судьба прочесть до конца жизни хоть половину.

— Хотел бы я прочитать столько же книг, сколько и Вы, — вздохнул я, — никаких денег на это было бы не жалко.

Книги одна за другой устроились в моей наплечной сумке. Ну, теперь хоть узнаю что это за Нейман, и зачем все так бегают за этими сердцами.

— Господин, Вы и в самом деле хотели бы прочитать столько книг?

Странный вопрос для книжника. Чем больше я буду знать об этом мире, тем больше мои шансы на выживание.

— Это моя мечта, вот только нет у меня вашей усидчивости, да и времени на такой подвиг наверняка не хватит.

— Молодой человек, ваше желание весьма похвально, — воодушевленно заговорил старик, — но вам совершенно не обязательно тратить время на прочтение всех этих книг. Достаточно купить кристалл знаний.

— Кристалл знаний, — переспросил я, не поняв, в какую сторону, идет беседа.

— Академия магии Бретшир время от времени продает свои кристаллы знаний, и один из них у меня сейчас находится в продаже. Стоит он всего ничего, десять тысяч золотых марок. Однако преимущества этого кристалла невозможно описать словами, подобные сокровища есть лишь в самых богатых домах империй и королевских семьях. Кристалл содержит в себе знания сотен тысяч книг. Легче перечислить те книги, что не попали в кристалл в силу разных причин, чем определить, чего в нем нет. Кристалл имеет индивидуальную настройку, после его использования все заключенные в нем знания становятся доступны его хозяину, а сам кристалл превращается в простую безделушку. Когда-нибудь я накоплю достаточно средств, чтобы купить подобное чудо и для себя.

— Сколько говорите, он стоит?

— Десять тысяч золотых марок!

— Как быстро усваиваются подобные знания, — собственно десять тонн не такие уж и большие деньги (тонна — тысяча, здесь и далее примечания автора). В остатке еще пару тысяч серебряных марок.

— Усваиваются знания мгновенно, кроме того, несмотря на магическое свойство этих знаний, они защищают своего владельца от магической амнезии. Избавить Вас от обретенных знаний можно будет, лишь лишив Вас жизни.

— Покупаю. Прямо сейчас!

— У Вас есть такие деньги с собой, — книжник не сдержал в себе искреннего изумления.

— Да есть, — не объяснять же ему что я параноик и мне везде мерещатся воровки-служанки, и я не доверяю гостиничному персоналу.

Расплатившись с книжником во второй раз, я надолго уставился в глубь кристалла. В голове разыгралась настоящая вьюга. Блин, еще никогда я не знал так много. На секунду я даже почувствовал себя гением. Память приобрела четкую структуру, в воображении протянулись тысячи длинных книжных рядов, в каждом ряду было по паре сотен книжных шкафов. Книги были самые разные, и на всех возможных языках. Многие книги были написаны на мертвых языках, я сообразил это, заметив на краях призрачных книг заметки исследователей пытавшихся перевести труднопонятные тексты. У меня подобной проблемы не возникло. Я мог читать все, но я не читал, я знал все.

— Эти знания, они в моей голове или в каком-то другом месте?

— В вашей голове, отныне это ваше достояние. Искренне поздравляю Вас с таким очень полезным приобретением. Обычно из представленных знаний усваивается лишь несколько процентов, а это тысячи тысяч книг, однако у вас я вижу полное усвоение материала, — возбужденно подпрыгивал на носках книжник, — кристалл распался после передачи всех знаний, предлагаю вам ехать в столицу, вы с легкостью сделаете там блестящую карьеру.

— Ну что же, спасибо Вам за консультацию, — улыбнулся я и на миг замер, перед глазами мелькнула инструкция с пояснением по принципу действия кристалла знаний, действительно я уникум, усвоение материала сто процентов, уже вижу, какие меня ждут в дальнейшем проблемы, — я бы хотел сделать вам небольшой подарок.

Старина-кукри, видимо и тебе придется вкусить знаний из головы книжника...

Я был уже далеко, когда над торговой частью города взвился столб дыма. Пожар не очень страшен для лавок имеющих магическую защиту. Покопавшись в доме у книжника, обнаружил тридцать тысяч золотых марок, вот ведь старый прохвост, умеет притвориться бедной мышью. Мощнейший артефакт огня рванул так, что волна огня поднялась в небо на сто метров. Думаю теперь можно не бояться, что старика найдут, а связать его гибель со мной никто уже не сможет. Гут.

По крайней мере теперь понятно каким способом я убил аргадлов, мясо змеи Ша, такая же жутко редкая вещь как летающие на крыльях семейные трусы. Кусок такого мясца дает возможность ускорить восприятие, скорость движений и реакций до немыслимого уровня. Помнится, съел я пару кило на ночь глядя, а утром уже вынес две штуки аргадлов. Неплохо, вот это я называю прухой. В активе пять кило активатора способностей, то-то я так мучаюсь по ночам, страдаю от чрезвычайно длинной и бесконечно долгой ночи. Плюс два сердца молодых половозрелых аргадлов, это фактически дает человеку пожизненную чудовищную силу, вспомнилась раскрошенная в номере каменная стена, и такая же немыслимая выносливость.

Итак, сила, реакция, скорость, повышенное восприятие, выносливость, краткий полуторачасовой сон. При этом пошла вторая неделя моего пребывания в этом мире. Однако я забыл еще сплюсовать библиотеку в своей голове и огромное состояние в сорок тонн золотом.

Единственный минус, отсутствие ускоренной регенерации. Конечно, раны заживают в два раза быстрее, чем у среднего человека, но не мгновенно, а я бы от такого бонуса не отказался.

— Поединок!

Посреди улица расчистилось ровное круглое пространство, двое молодых людей решили позвенеть мечами.

Секундант блондина внимательно оглядел толпу, сразу выделив меня из общей массы, особо его взгляд зацепился за мой меч. Брови удивленно поползли вверх. Знаю, что он там увидел, теперь и я знаю, что темная сталь это признак Мастера-меча империи. Нужно было оставить эту железку в пещере. При всех своих сверх способностях я был полным профаном в фехтовании. Как бы не напороться на подлинного мастера.

Поединок неожиданно доставил мне удовольствие. Я видел каждый удар и каждую контратаку. Более того, я знал, как называется тот или иной стиль, и мог безошибочно сказать, чем закончится это столкновение. Кристалл знаний оказался совсем не так прост, как мне казалось в начале. Однако знание и умение все равно разные вещи. Какой прок в том, чтобы знать каким образом и с использованием, какого стиля тебя убивают.

Внутри созрело решение найти учителя по фехтованию, и чем скорее, тем лучше.

Поединок подходил к логическому концу, и я бочком ввалился в открытые двери распахнутой неподалеку лавочки. Почему-то пытливый взгляд секунданта привел меня в тревожное чувство.

— Добро пожаловать в лавку необычных товаров!

— Угу, — поприветствовал я симпатичную девушку в облегающем платье, — чем торгуете?

— В этой лавке торгует единственный в мире дипломированный мастер Универсума, само его присутствие в городе делает честь Ченси, — улыбнулась полногрудая блондинка, — мы торгуем пространством.

Маг Универсума, в голове щелкнуло. Этот вид магии был под запретом в большинстве стран мира. Так как, плоды трудов сих великолепных магов позволяли бесчинствовать бесчисленным убийцам и ворам. Правда ради истины стоит отметить, услуги магов Универсума стоили бешенных денег... нет, лучше я скажу по-другому, услуги магов Универсума стоили и стоят БЕШЕННЫХ денег.

— Для меня большая честь побывать в лавке мастера универсума, — сказал я, заметив на безымянном пальце девушки кольцо-печатку мастера. Думаю, во всем мире найдется лишь десяток человек знающих, что эта печатка означает. И если задуматься мне повезло.

— Вы хотите оформить заказ, — брови девушки удивленно вздрогнули, еще бы... не каждый день в эту лавку забредают денежные клиенты, а я в своей знатной одежке выгляжу форменным лордом.

— Да, я хочу, чтобы вы замкнули на меня личный квадрант пространства, — после моих слов воцарилась тишина. Попросил я нехило, интересно хватит ли ей сил на подобное действие.

— Это будет стоить больших денег!

— Деньги не проблема...

— Тридцать пять тысяч золотых марок, и три тысячи за привязку пространства к объекту.

— Мне это подходит.

— Посидите, пожалуйста, в зале, я закрою лавку...

— Не вижу в ожидании проблемы.

Квадрант пространства по площади был равен территории города Москва. Привязка пространства магами Универсума позволяла, человеку иметь собственный индивидуальный кусок пространства, в котором не властвовало время. В это пространство после привязки не мог проникнуть даже самый сильный маг Универсума, и свернутое пространство было невидимо для всего живого и божественных сущностей, кроме самого человека завязанного на этот участок межмирового континуума.

Что это давало на практике? Убийца, имеющий кусок пространства с кладовку величиной, мог спокойно разместить в нем целый арсенал оружия и путешествовать налегке, зная, что в любую долю секунды способен выхватить свое оружие из складки пространственного кармана. Со смертью убийцы кусок завязанного пространства так и оставался заблокированным, что впрочем, не мешало магам Универсума продолжать прибыльный бизнес, пространство межмирового континуума было бесконечным.

Карман позволял бесконечно долго хранить продукты питания, которые не портились и оставались свежими до тех пор, пока существовало само пространство. Никто не знает, сколько секретов хранят бесчисленные безымянные карманы, лишившиеся хозяев и продолжающие честно хранить свои страшные секреты. Единственный минус, в кармане можно хранить лишь неодушевленные предметы, живого человека в него не закинешь, однако проблему с переносом багажа и сохранности средств он решает кардинально, безусловно, это самый лучший и неуязвимый сейф который можно только придумать.

— Проходите!

Я осторожно прошел в большую светлую комнату, девушка сидела в середине помещения, покачиваясь в кресле качалке.

— Хотела бы задать только один вопрос. Зачем вам нужно такое большое личное пространство?

— Я планирую заняться торговлей и на первых порах предполагаю путешествовать налегке.

— Однако, это интересная идея, удивительно, что никто до нее не додумался, — улыбнулась девушка. Хитрая бестия, строит из себя овечку. Этой идее уже добрый десяток тысяч лет, но торговая братия свято блюдет свои интересы, беспощадно уничтожая чужаков и новаторов.

— Закройте глаза, — голос девушки стал глухим, — будет немного больно. Привязка идет на глубокие энергослои, в мире эту часть силы часто называют душой.

Какой-либо боли или неприятных ощущений я не испытал. По телу прошла еле заметная дрожь, спустя миг я почувствовал знакомое напряжение ниже пояса, привязка пространства оказывала влияние подобное действию любовного гормонального препарата. Упс.

— Не беспокойтесь, подобный эффект случается довольно часто, — улыбнулась девушка, улыбку женщины я способен ощутить с закрытыми глазами, — правда в вашем случае эффект действительно выдающийся. Вы чувствуете?

— Да... это нечто, что колышется перед моими глазами...

— Положите туда что-нибудь.

— Секунду, — я открыл глаза, залез в переметную сумку и выложил на маленький чайный столик несколько небольших мешков с деньгами, — это ваши деньги. А вот и предмет испытания...

Я снял и взял в руки свои штаны, чуть позже бросив их в глубину колышущейся массы. Нечто колыхнулось и превратилось в огромное шарообразное свернутое пространство. Я наблюдал, как в пространстве, будто в невесомости висят мои порванные штаны. Действительно неудобно получилось, вспомнилась раздавленная в гостинице стена, бедные штаны у них не было не единого шанса...

Стараясь не смотреть вниз на напряженно выпирающую анатомическую особенность организма, я с улыбкой спросил, — я надеюсь, Вы сможете мне сейчас помочь в этой щекотливой ситуации?

От Нифры я выбрался лишь под утро и чуть живой. Действительно, не женщина, а огонь. Даром что в имени лишняя буква, любой нимфоманке даст сто очков вперед. Зараза, надеюсь, я на нее не запал.

Вот ведь женщины... ходячие локаторы успешности, не будь у меня с собой столько бабла, хрен бы она мне отдалась. Я запрокинул голову, просматривая в мыслях проведенные с девушкой часы, в принципе она мне ничем не угрожает... так что, пусть уж коптит небо дальше.

Из переулка впереди навстречу мне выскользнуло несколько теней, кто-то спит, а разбойники стригут мани.

— Деньги или живот?

— Живот, твой!

Два булатных ножа, и до хрена физической силы способны творить неприглядные вещи. На улице валялось пара десятков кусков тел, а я все не мог прийти в себя. До безумия и боли в сердце хотелось убивать, и неважно кого...

С огромным трудом, смог взять свое сознание в руки. Не хватало, чтобы меня сейчас прибили как бешеную собаку. Я ускорил шаг и переулками проскользнул к своей гостинице. В последний момент во рту брызнул вкусный аппетитный шарик, осторожно вытащил нечто изо рта, интересно, когда это я успел, на ладони лежал раздавленный зубами, когда-то карий человеческий глаз. Однако... нужно принимать меры.

Без своей любимой работы, я медленно схожу с ума и теряю над собой всякий контроль. Вашу мать, Декстер тебя побери... придется что-то придумывать.

На следующий день я продал лошадь, седло и переметные сумки кинул в личный карман. Туда же закинул прикупленное ранее барахло. Потом прошелся по дюжине магазинов, скупив тонны дешевой практичной одежды на свой размер, запас карман не тянет. Туда же кинул все свое оружие, перед этим капитально пополнив свой арсенал, правда оставил себе лишь купленный в лавке ржавый вызывающий жалость кинжал в кожаных ножнах.

Также пополнил запас провизии, закинув в карман с десяток тонн вяленой рыбы и прочего продовольствия. После всех покупок мой карман потяжелел тонн этак на дцать, а в кармане штанов одиноко перекатывались две медные монетки. Теперь я был полностью готов, ничем не отличаясь от прочего деревенского быдла.

— Господин офицер?

— Чего тебе парень?

— Я хочу записать в наемный легион Моголона, рядовым ратником.

— Стандартный контракт — 2 года, подумай парень, прежде чем сделаешь этот выбор. В мире есть места веселее, чем легион Моголона.

— Я хочу признаться Вам честно офицер, мне срочно нужно на войну, я хочу убивать людей. И я не хочу попасть на виселицу, на войне это можно делать без ограничений.

— Вот жетон, иди во двор, спросишь десятника Глыбу.

— Спасибо, ваше благородие.

Высокий деревенский парень, энергично выплеснулся во двор.

— Страшно мне за судьбу нашей страны Гонзо... слышал, чего хочет этот парень.

— Ага...

— И куда катится мир, кровожадные фермеры, надеюсь это то, чего я не увижу в ближайшее время.

— Стройся!

Толпа из нескольких сотен фермеров неумело вытянулась в длинную нитку.

— Рад видеть ваши мертвые рожи под своей командой, — злая усмешка наемника превратилась в страшный оскал, — отныне я ваш Лейтенант. И это не повод для радости, так как я намерен избавиться от большинства из вас в ближайшем бою.

Лейтенант нетерпеливо мерил плац шагами.

— Вы наемники первой линии. Ваша задача в бою остановить удар противника, и защитить своими телами Ублюдков из второй линии и Ничтожных из третьей линии. Первая линия несет гордое имя — Скоты...

— Продержитесь один бой, оставшись в живых, вы перейдете в ряды Ублюдков. Выстоите пять боев и вы Ничтожные. О большем вам знать еще рано. А теперь тренировки. Вы будете учиться бегать и прыгать, научитесь передвигаться в строю, вас научат правильно держать копья, и встречать щитом удар. Итак, начали.

Начальный круг Скоты бежали резво, второй круг не осилило девять косолапых, с каждым последующим кругом ряды фермеров сокращались на несколько десятков человек. Десятый круг завершило семь человек, при этом шестеро косолапых бежали на пределе своих сил. Лейтенант Деронт заинтересовался неутомимым бегуном, парень по-видимому не испытывал каких-либо проблем с дыханием и усталостью, удивительная выносливость для фермера.

— Достаточно! А теперь строимся в очередь, и подходим по одному к обознику. Вы получите комплект формы и обуви, легкую кольчугу, тяжелый щит и копье. Утеря выданного имущества будет наказываться смертью. Дальше мы будем прыгать и шагать строем, с щитами и копьями в руках. Каждый, кто опустит копье или щит без приказа будет наказан плетями! Мой вам совет, не пытайтесь увильнуть от работы... легионный маг способен поднять на ноги даже мертвого. В конце концов, никто не заставлял вас вступать в легион силой, здесь вы прежде всего по своей воле, с целью получения денег, славы и женщин. И все это я обещаю... тем из вас кто выживет в бою.

Спать нас положили в холодную казарму, увиденные деревянные ложа не отвечали моим завышенным ожиданиям. Спать без матраса я не собирался.

— Эй, ты! Иди сюда, образина...

Великан с явно бандитской рожей порывисто повернулся, взгляд испод насупленных бровей обещал немедленную расправу. Но я уже переключился на другую жертву, пальцы вцепились в нежный хрящ сминаемого кадыка...

— Несколько советов всем Скотам. Не злите меня... а иначе я совершу с каждым нечто похожее...

Кадык под моими пальцами смялся в бесформенный комок мяса и хрящевых тканей. Я специально не всматривался в лицо жертвы, не собираясь сохранять в памяти подобные воспоминания.

— Беги к магу, может и поможет.

Хрипящее от боли существо покинуло казарму, подрагивая от страданий всем телом.

— Спать на голом дереве я не собираюсь, так что быстро все разделись и застелили мне теплую кровать. А иначе мне придется слепить в комок очень важные для воспроизводства органы.

Кое-кто сопротивлялся...

Вечером в казарме стало на восемь евнухов больше. Посреди ночи обиженные пытались отомстить, пришлось оторвать остатки детородных органов и вырвать кричалки. Сразу стало тише.

Лейтенант Деронт шагал к казарме Скотов, чтобы произвести утреннюю побудку. Укрепленный лагерь в Ченси был одним из шести пунктов сбора необученного молодняка, самым большим по размеру пунктом. Прославленный в веках легион Моголона, имел собственную систему подготовки строевых бойцов. Не даром в мире так уважают храбрецов сумевших прорваться сквозь слоистый строй Моголона. Двенадцать рядов — знаменитое со времен Лесандра построение моголонских войск...

— Подъем! Все на плац, отбрызги троллей!

Ветеран оглядел помещение казармы, прошедшая ночь была важна для выявления лидеров в массе серых крестьян. По старой традиции первая ночь в казарме была "холодной", однако энергичные личности, как правило, игнорировали казарменные условия, проявляя чудеса смекалки.

Взгляд тут же выявил явное несоответствие, один из Скотов спал на огромной куче одежды. Еще одна странность, почти четверть фермеров лежат на деревянных лежаках, скрючившись в позу улитки. Судя по тому, как резко вскочила раздетая до исподнего часть Скотов, этой ночью страдавшим от холода новобранцам было не до сна.

— Подъем!

Сонно развалившийся новобранец, неспешно потянулся, не торопливо протирая слипшиеся от крепкого сна глаза. Солдат лениво окинул взглядом фигуру Лейтенанта, и буквально перетек в вертикальное положение, вытягиваясь перед ветераном по стойке смирно.

Глаза Деронта удивленно расширились, бойцы с подобной пластикой в движении ему уже были знакомы.

— На плац, — спокойное лицо новобранца оказалось знакомым, им оказался отличившийся в прошлой пробежке бегун. Стоило бегуну покинуть казарму, как к сложенной куче одежды ринулись, давя друг друга, полуголые и дрожащие от холода новички. Видать придется заняться этой проблемой, весна в Моголоне традиционно холодная пора.

— Ратник Морозко к Капитану!

В принципе ждал чего-то подобного. Интересно, какая паскуда на меня посмела капнуть...

Все казармы в чем-то похожи друг на друга. Широкая площадь-плац, и квадрат зданий вокруг. Два барака, склад с одеждой и продовольствием, арсенал и добротно отстроенный ансамбль зданий для офицеров, в сущности, не сильно отличается от стандарта моего мира.

Группа офицеров внимательно наблюдала за моим приближением. Подошел со всей возможной предупредительностью, и вытянулся в струнку, гонор иметь приятно, но и соблюдение дисциплины никто не отменял.

— Морозко?

— Так точно Ваше благородие!

— Не кричи так, — усмехнулся грузный невысокий офицер, под носом у говорившего распускались шикарнейшие седые усищи, — ты сообщил, что ты болотник... хотелось бы узнать об этом подробнее.

— Все просто Вашество, родился и жил в нашем болоте, Нария, сами знаете жизнь у нас не из интересных, поэтому решил побродить по свету и посмотреть как люди живуть...

— Ты похож на болотника, вот только последний болотник выходил в мир едва ли семьсот лет назад. С чего бы такие резкие перемены?

— Не знаю командир, не ходили, потому что не хотели.

— Ага, а почему тогда убиваете всех, кто к вам попадает?

— Ну, так... здесь, как раз таки все понятно, обычаи предков. Духи предков у нас запах крови очень привечають, почему бы и не развеселить родную кровь...

— А вот об этом лучше молчи, и никому не говори, — недовольно буркнул Лейтенант, — не любят у нас болотников. Хоть и не видели ваших полтыщи лет, но память осталась, нехорошую память вы о себе оставили.

— Буду стараться Вашество, а что про память, так что поделаешь, любили наши предки хорошо повеселиться.

— Договорились. Скантий попользовал ночных раненых, но в следующий раз попадешь в карцер. Никакого рукоприкладства в казармах. Еще раз увижу, не посмотрю что болотник, — глаза усатого смотрят строго, а вот с угрозами он перебарщивает. Все знают, чем славны болотники Нарии, народ одаренный огромнейшей физической силой, наров невозможно контролировать, яростный и необузданно ленивый народец, способный походя раз в тысячелетие сотрясти основы мира.

— Вы мне угрожаете?

— Ратник Морозко, вернитесь в строй, — несколько оставшихся безымянными офицеров непроизвольно передвинули руки к рукоятям мечей.

Лишние проблемы были пока не нужны, так что послушался Лейтенанта и вернулся в строй.

— Вы рисковали Капитан, — сухо заметил Деронт.

— Это разведчик. Айвен займитесь это проблемой, мне нужна информация. Где он спит, где ест, с кем говорит, — мужчина не отводил внимательного взгляда от стелющейся походки болотника, — Лейтенант, в бою будете ставить этого Морозко на самым опасных участках атаки. Он должен видеть, что мир не станет для них легкой добычей.

— Как прикажете, — мужчина названный Айвеном, передернул плечами, — болотник... что может быть хуже...

— В прошлый раз, все начиналось точно так же, — вспомнил Деронт, — несколько болотников одиночек в течение пяти лет бродили по всему миру, выведывая слабые стороны противников. Как показывает история, правители допустили чудовищную нерасторопность, оставив в живых этих разведчиков, в хрониках говорится, что отряды болотников в течение трех месяцев выбили боевой дух из материковых армий и выдавили все население древних королевств к Диким горам. Остановить их удалось лишь при помощи эльфийских лучников и гномьей пехоты.

— Возможно, это частный случай, и никакой подготовки к вторжению не идет, — заметил последний собеседник, — в любом случае офицер тайной канцелярии уже отправил отчет в столицу.

— Верия это твоя вотчина, если выведешь шпиона на чистую воду, то он твой.

— Это щекотливый вопрос, — ответил Верия, поглаживая старый шрам на щеке, — убийство болотника нам могут не простить. Известно, что шесть болотников разведчиков прошлой войны были членами правящего клана, а один из шести был сыном вождя. Именно конфликт между болотником Сциллой и герцогом Тильзитским сыграл решающее значение в приближении нашествия. Поэтому в этом вопросе нам следует быть максимально осторожными...

— Тогда возьми все контакты с парнем в свои руки, мы здесь дипломатии не учены, — шутливо приказал Капитан, но глаза его испускали ледяной холод, — я вижу, вы справляетесь Деронт. Мы с Айвеном должны еще посетить лагерь Криворуких, Новиков и Познавших. Верия останется в вашем лагере, постарайтесь создать ему все условия для наблюдения за болотником. За результат с нас спросит король.

Служить оказалось интересно, жалко, что меня не взяли в армию в родном мире. Чертов психиатр, что стоило ему черкнуть в справке одно слово — годен...

Дни слились в единое целое, одни только тренировки и тренировки. Мы учились маршировать строем, разворачиваться по сигналу в три ряда. Перестраивались в каре, учились выводить из боя раненых товарищей. Мы бегали как проклятые в длинных изматывающих марафонах, шагали в атаку под огнем лучников, стояли часами в жаркий полдень и в пронзающую холодом ночь, но не опускали свои копья и щиты. Уже каждый из ратников побывал под плетями, единственным исключением был ваш покорный слуга. Меня еще не разу не вгоняли в бессилие, максимум к чему приводили эти тренировки — небольшая усталость и слабость в коленях. При этом моя выносливость росла день ото дня, и спустя три недели я вообще забыл о таком чувстве, как физическая усталость.

А вот нервная раздраженность имела место быть и накапливалась с каждым днем. Начальство не стало скрывать от сослуживцев мою принадлежность к болотникам, поэтому меня всюду окружала стена молчания и ненависти. Нет, проблем с нападениями не было и не могло быть. Полученный в первую ночь урок, был заучен накрепко. Однако, только спустя несколько недель я понял, что слишком завишу от общения, современный человек не замечает обыденных вещей, широкий круг общения в школе, на рабочем месте, поездки в общественном транспорте, звонки телефона, гости по праздникам и друзья зашедшие сообразить на троих. Так или иначе, но к концу третьей недели всеобщее молчание меня так достало, что я начал реально дуреть.

— Ты! Да, ты! Иди сюда...

Невысокий худой парень покорно побрел ко мне, шел медленно, волоча ноги и опустив голову, будто идя на верную смерть.

— Как зовут?

— Тревор...

— Вот что Тревор, теперь ты журналист.

— ...

— Понял?

— Нет...

— Объясняю. Будешь рассказывать мне все, начни с лагерных новостей. Потом можешь рассказать мне обо всем что угодно, если ты остановишься и замолчишь без приказа, то я тебя искалечу. Когда устанешь, то будешь танцевать и разыгрывать сценки, на время танца будешь исполнять роль актера театра.

— Но я...

— Никаких возражений или я оторву тебе то, что оторвал тем ребятам, на твою боеспособность это не повлияет. Вижу, ты все понял, так что приступай к своим новым обязанностям.

Знаю, что все было сделано грубо. Но такой уж я человек, вижу врага — даю ему в бубен, нравится баба — раздвигаю ей ноги, и если хочу что-то получить, то почти всегда получаю, иначе не могу успокоиться и думать о других вещах, все мысли и рассуждения начинают идти кругом... кажется это называется манией.

Новости в лагере заставили задуматься о других вещах. Судя по разговорам среди рекрутов, легион скоро бросят в бой. Откуда эти лопухи могут знать о таких вещах... скорее всего сработало беспроводное солдатское сарафанное радио. О предстоящих боях знали офицеры и повара, следовательно, об этом могли знать все заинтересованные лица.

Наемный легион Моголона относился к войскам первой линии, и был визитной карточкой военной науки королевства. Король Хаоким в отличие от своих предшественников проводил активную внешнюю политику, сдавая внаем целую регулярную военную часть. Таким образом, легион имел постоянную военную практику и среди военных экспертов был на хорошем счету. Во многом главным преимуществом Моголонских войск был манипулярный строй, позволявший перемещать небольшие отряды в пятьдесят-сто бойцов к точкам прорыва, концентрировать войска на нужном направлении, реализуя пробой строя противника.

Шанс на выживание получала пехота, занимавшая в строю шестую линию и выше, все прочие, по сути — были расходным материалом. Последние линии держали Матерые и Ветераны. Если противнику удалось прорваться до Ветеранов, то такой бой считался крайне тяжелым, к счастью подобные случаи были действительно редки.

Согласно имеющимся у меня раскладкам, в первом бою мы потеряем до 90-95 процентов первой линии и пятидесяти процентов второй линии, третья линия традиционно теряет до пятой части своей численности. Первые три линии в мемуарах Лесандра именовались не иначе как тройная "убойная" линия, замечу, что к счастью для мозга фермеров, эта информация была доступна лишь высшей аристократии и командному составу воинских частей. В стране уже которое столетие поддерживался стабильный демографический рост, что позволяло прогонять через мясорубку наемного легиона до двадцати тысяч новобранцев в год. О подвигах легиона слагали песни, маленькие бродячие труппы разъезжали по самым дальним деревенькам, чтобы рекламировать безбедную жизнь солдат его величества. Во всем этом чувствовалась мудрая рука Лесандра и его потомков.

Стиль тренировок мне был вполне по душе, никакого трепа — все по делу. Всем копейщикам выдали длинные кинжалы, в случае утери копья защититься было больше нечем, поэтому всем вбивался один рефлекс — держать копье до хруста в пальцах. Однако все понимали, что после конной атаки своего оружия они скорее всего лишатся, оно может элементарно застрять в телах врагов. Учитывая, что Скоты не имеют права на отступление, а мечи им никто выдавать не будет по причине экономии, вырисовывалась перспектива боя в стесненных условиях с щитом и кинжалом в руках. А вот у второй линии были короткие мечи с острым лезвием, гладиусы.

Я неосознанно склонил голову, прислушиваясь к разговору двух офицеров, несмотря на расстояние, слышал я их превосходно. Старик Верия прямо таки землю рыл, стараясь вызнать обо мне что-то новое. Вон как радуется, понятно, что Тревора они разработают уже этим вечером. А вот то, что меня связали с возможным нашествием болотников, это мой прокол. Можно было выбрать легенду и поскромнее, но нары мне нравились, так что теперь нариец Морозко будет головной болью тайной канцелярии, харе... пусть отрабатывают свою зарплату, чай не даром щи хлебают.

— ...гражданская война, и фактически она уже началась.

— Вот это мне и не нравится, зря наше высочество лезет в это дело. В случае, если Говард не возьмет империю под свою руку, нам вспомнят все и особенно эту помощь.

— Лагеря последующих линий уже сворачиваются.

— Мои уже готовы. Сам понимаешь, бои нас ждут кровопролитные, вплоть до того, что возможно... придется ставить в первую линию Познавших.

— Твои выстоят, подготовка уже на уровне. Вчера был в лагере, смотрел наше Железо и Кости, эти ребята превратились в сплошной ураган смерти. Один из парней, Шалон просил передать тебе свою благодарность за науку...

— Помню этого парня, честно говоря... не думал, что из него выйдет толк. Хорошую карьеру сделал, за два года выбрался в Кости, восьмая линия это прямой путь в Ветераны, а если проявит талант и будет удачлив, то сможет выбиться в офицеры. Со временем...

— На том стоит легион.

— Вечером заходи, а я тем временем отдам приказ закладывать походный обоз...

Ого, какие дела творятся. Гражданская война в империи. Вот бы еще узнать в какой именно, в кристалле знаний приводились геральдические схемы, но они были семидесятилетней давности. Наследника с запоминающимся именем Говард среди них не было. На этом материке империй не было, зато их было в избытке на землях остальных трех материков. Наш материк был Крайним, далее следовал Срединный, Дальний и Холодный.

Империю Холодного можно списать в счет дальности, исключаем Магог. Дальний материк, Империя Джинду и Солнечная империя с культом императора-солнце. Срединный материк, ближайший географический сосед, фактически разделен горной грядой на два континента. Вот здесь в наличии целых пять империй. Сандийский халифат, Конфедерация Арматов с одной стороны материка, а с другой самые беспокойные государства в мире. Актиния, государственный матриархат, жесткая вертикаль власти с социалистическим уклоном. Моравайн, страна эльфов и гномов, и этим пожалуй все сказано. Ну, а в конце самое сладкое... самое большое в мире государство — Ирдалия.

Участие легиона имеет смысл, лишь при условии заварухи в Ирдалии, все прочие империи не оказывают существенного влияния на Моголон.

— Все парень, ты свободен, — сказал я, наблюдая, как резво и радостно Тревор делает ноги. Пипец, целый месяц уже обхожусь без женщин. Пора с этим что-то делать.

Помнится, около лагеря было несколько ферм, наверняка там есть в наличии женщины, при воспоминании о податливом и нежном женском теле меня ощутимо передернуло. Терпеть не было никакой возможности.

— Умный в двери не пойдет, умный по стене облезет, — усмехнулся я, перемахнув лагерную стену.

Очертания ближайшей фермы были в пределах видимости, именно к ней я и направил свои стопы. Спустя пару минут я перешел на бег, нужно было спешить, мое возвращение должно было состояться в течение пяти часов, за больший промежуток времени отбрехаться будет уже тяжелее.

В детстве любил разбирать кукол сестры и машинки, позже любопытство подвигло к разбору птиц и собак. А сколько было разобрано крыс... сие учету почти не поддается. Слава богу, эта страсть благополучно меня покинула, однако в благодарность она оставила мне в наследство полное равнодушие к крови и страданиям людей. Тем не менее, имитировать сострадание я научился быстро, в этом же мире притворяться не имело смысла.

— Эх, Морозко..., — никому и никогда... нельзя было открывать душу, всю жизнь я был человеком с двойным дном. Однажды я дал себе зарок, в случае если мне поставят диагноз рак и будет в запасе хотя бы месяц жизни — сделать хоть раз в жизни полезный поступок. С тех пор я вел тайный список, в который помещал конченых людей и подлецов, однако им повезло, теперь мне до них нет дела. Я представлял в мечтах, как мне сообщают страшный диагноз, как я иду в банк и снимаю всю наличность, как покупаю оружие и транспорт и начинаю планомерно гасить всю расплодившуюся нечисть. Конечно я трус, потому что готов пойти на подобное, только будучи приговоренным к смерти, неся в себе неизлечимую болезнь.

— И начал бы я с мусоров..., — потом пришил бы Колю из десятого класса, до сих пор помню, как он издевался надо мной, прибил бы грубую образину продавщицу, матерящуюся в магазине при малых детях, взорвал бы пару взяткобрателей на иномарках... много чего можно придумать в такой ситуации. Однако не суждено, ну ничего сволочей хватает и в этом мире.

— Эй, люди, есть кто дома?

Высокий трехметровый забор больше похожий на массивную деревянную стену закрывал дом от моего взгляда, не дождавшись ответа, что было сил, забарабанил кулаками в ворота.

— Чего нада, — ворота приоткрылись, предъявляя мне высокого и мускулистого мужчину.

— Свататься пришел...

— Серьезно, — на лице фермера застыло хищное выражение, — ну тогда проходи.

Я прошел во двор, честно говоря, мог поступить по-другому, но решил начать по-хорошему, в конце концов, дикие времена и дикие нравы, так что нечего с ними разводить нежности.

— Мать, к нам свататься пришли...

Из дому выплыла потрясающе красивая женщина, несмотря на возраст, на мой взгляд ей было немного за сорок, у нее была потрясающая фигура, фантастическая грудь и аристократично совершенное точенное лицо.

— И откуда же к нам такие сваты приехали, — волнующий голос подействовал на меня как ушат холодной воды. Слишком красива для фермерши, слишком уверен хозяин дома для фермера, слишком ухоженный дом более подходящий воину, чем простому трудяге.

— Согласно обычаям моего народа, я не могу идти в смертельный бой не оставив за собой потомства. Меня зовут Морозко, я простой болотник... я ушел в мир, чтобы удовлетворить свое любопытство, повоевать в армии Моголона и, наконец, основать свой собственный род, первый род Нарии за пределами великих болот.

— Болотник, как интересно, — женщина переглянулась с мужем, начав беспокойно поправлять подол своего платья, — и, кого из двух моих дочерей ты хочешь взять в жены?

— Меня вела судьба, придя к вашему дому, я и знать, не знал, кто меня встретит..., — я замолчал, не зная как выразить захватившую меня мысль, представил себе на секунду, какими могут быть дочери у такой женщины, — согласно обычаям моего народа, мы не разделяем сестер одного дома. Я готов взять в свой дом обеих ваших дочерей.

— Хм, это становится интересным, — не удержавшись, воскликнул мужчина, — хорошо, давайте пройдем в дом. Негоже нам обсуждать такой вопрос на улице.

Внутреннее убранство дома впечатляло, мебель из редких пород древесины стоит немалых денег, широкий холл, дорогой ковер... каждая мелочь кричала о богатстве хозяев.

— Судя по форме, ты из первой линии легиона, — заметил хозяин дома.

— Все ветераны начинали с первой линии...

Меня осенило, вот кого он мне напоминал, уверенная выправка опытного воина и холодный взгляд убийцы... вот я и постучал в ворота. Хорошо, что не начал с грубости, нельзя недооценивать опыт, перед глазами замелькали мемуары знаменитых полководцев и героев многочисленных войн древности. Если этот чел способен хоть на одну четверть подобных подвигов, то следует держать свой язык в узде.

— "Да пребудет с тобой прохлада", — хозяйка дома изящно поклонилась и протянула мне деревянную чашу с медовым напитком. Хм, ничего себе проверочка, неужели они думают, что я не знаю обычаев и языка болотников...

— "Мир вашему дому, кровь в моих жилах поет о радости дня... когда в доме моего счастья произрастет мое семя", — вот, получила... хозяева дома переглянулись. На лице мужчины проступило расслабление.

— Рады видеть в нашем доме человека из Народа..., — женщина улыбнулась и коснулась указательным пальцем кончика носа.

— Счастлив встретить на своем пути людей Тени, — пронесло, вот повезло так повезло. Нашествие наров привело к появлению большого числа последователей-подражателей. Движение теней было самым мощным и самым гонимым. Официальные власти всячески поощряли уничтожение этой военизированной организации, однако мощь ордена росла день ото дня. Основным способом заработка теней было выполнение заказов на убийство.

В отличие от наров тени не обладали большой физической силой, однако этот недостаток восполнялся широким опытом и наилучшей тщательно разработанной системой индивидуальной подготовки убийц в мире. Нары-болотники на протяжении столетий оставались пугалом для королевств материка, не отличавшиеся от прочих людей внешне, нары были слишком сильны, чтобы играть иную роль кроме как истребителей живого и разрушителей.

— Пожалуй, нам надо представиться, — улыбнулся хозяин дома, — меня зовут Гавэйн, это как вы уже знаете моя жена — Эстела, мы звено благородной ветви Шабда-монг. Мои дочери — старшая Милана и младшая Данна, будут искренне счастливы... разделить ложе с представителем Народа.

Еще бы они не будут счастливы, все тени верили что метисы, рожденные от семени наров сохраняют в своих жилах силу болотников. Ни одна девушка-тень не откажется от такой чести, что позволит ей почти мгновенно оказаться на вершине иерархической пирамиды ордена.

— Возможно ли нам ускорить ритуал? Гавэйн, мое время ограничено... фактически у меня есть только четыре с половиной часа.

— Милана, Данна!

На секунду я потерял ощущение реальности, по лестнице спускались две райские гурии, обе молодые блондинки были просто фантастически красивы.

Я неосознанно выпрямился, руки скользнули в пространственный карман, вынимая из складки две шкатулки с драгоценностями.

— "Позвольте одарить матерей моих будущих детей", — родители невест синхронно кивнули, расчищая мне дорогу. Похвальное знание языка и обычаев болотников, скорее всего Шабда-монг относятся к высшим родам ордена. Девушки стояли, потупив очи, в то время как я украшал их подарками как новогоднюю елку.

— "Пусть кричат небеса, ибо открываю я нетронутые врата", — торжественно произнес я и, подхватив девушек под руки, поднялся с ними в комнату на втором этаже. Торжественная часть моей свадьбы закончилась, начинались суровые будни и первая брачная ночь...

Что тут можно сказать... это был самый лучший секс в моей жизни. Обе девушки оказались девственны, и я вскрыл все печати первым. В какой то момент я странным образом ощутил, как они понесли от меня, я ощутил зарождение душ двух сыновей. Объяснить это ощущения я не был способен. Однако перед уходом не удержался и вручил своему тестю две пары клинков для будущих сыновей.

— Все может случиться, вручи их моим сынам..., — глаза Гавэйна странно блеснули, в моих руках был действительно королевский подарок. Гномья сталь, с личным клеймом подгорного короля.

В следующее мгновение я уже бежал к лагерю, погрузившись в воспоминания о своих женах.

Было бы сказочным счастьем прожить жизнь с такими женщинами, однако я не был способен сохранять верность кому бы то ни было вообще. Уверен, что впереди меня ждут еще сотни и сотни красавиц жен. В конце концов, в этом мире еще не изобрели загс, и уличить меня в многоженстве некому.

— Морозко!

Десятник Глыба скользнул по мне цепким взглядом.

— Где тебя демоны носят? Мы выступаем, иди к обознику получи припасы на день, горячая пища будет только вечером.

— Выполняю, Вашество!

Двумя часами позднее длинная колонна копейщиков первой линии легиона уже пылила в сторону Ирдалии.

— Война... как же я рад, — идущие по соседству копейщики опасливо передернули плечами, репутация у ратника Морозко будь здоров. В крови будто поселился демон войны, хотелось убивать и причинять страдания... нужно чуток потерпеть, осталось уже не долго.

Лагерь у переправы рос не по дням, а по часам, паромы пограничников не успевали перевозить на тот берег скапливающиеся на берегу войска. Интендантам пришлось разместить часть походных лагерных палаток на этом берегу. Столпотворение на реке не вводило в заблуждение, четкий механизм наемного легиона работал без осечек. По обе стороны от переправы скопилось около двадцати тысяч человек. Наемный легион Моголона был самым большим по численности воинским соединением королевства, и он же нес самые тяжелые потери в боях за рекой.

— Виста ныне смирная, — заметил старый разведчик, — переправа проходит спокойно, все паромы на плаву, впервые на моей памяти никто не утоп.

— Смотри, — показал на север удивленный гонец, — первые линии идут... много их в этот раз. Опять будут проблемы на переправе.

Разведчик повернулся, рассматривая, как быстро приближается длинная колонна копейщиков, строй двигался единой темной змеей, заполнив своим телом тракт на всю ширину.

— Будут драки и смертоубийство, на этом берегу шестая линия, через час подойдут девятые, уверен, что ждать своей очереди они не будут, прольется кровь...

— Морозко!

— Так точно Вашество ...

— Отвечаешь за порядок, мне нужно поговорить с офицером переправы.

— Буду стараться!

Выдвинув вперед квадратную челюсть, я стал прохаживаться вдоль строя. В сотне метров от меня четкая линия строя скривилась, образуя выпуклую дугу, пришлось пригрозить кулаком, спустя пару секунд четкость ряда была восстановлена, черт возьми, приятно когда уважают.

Бедный Глыба, командовать ему одним десятком, так нет, повесили на него целую сотню дармоедов. Так и коньки отбросить недолго.

— Чего встали Скоты ублюдочные, всю дорогу загородили...

Опа, кто это такой умный свое хайло разинул? В мою сторону двигалось несколько всадников.

— Бля, предупреждаю, кто сойдет с дороги... порву нахрен, передать мой приказ по строю!

Бойцы, услышав мой приказ, начали опасливо перешептываться, у меня слова с делом расходились редко.

— Пошел вон с дороги, — широкоплечий мужик на коне замахнулся на меня кнутом.

— А схуяли ты такой 3,14здатый, вертайся назад — здесь очередь. Давай-давай, пока женилку не оторвал... чё зенки вылупил, ща поставлю раком у меня ребята уже месяц никого не крыли.

Мужик побагровел, потом посинел и побледнел... в округе стало так тихо, что можно было услышать, как чирикают сидящие на далеких деревьях птички.

Сам нарвался, судя по знакам чел из девятой линии, Кровавый мать его, будет выёбываться... голову отрежу.

— Тебе не жить теперь сука!

А вот за такие слова наказываю... рука хамла метнулась к мечу, мое восприятие резко ускорилось, единым движением перетек к седлу всадника и, схватив за ногу, сдернул тварь с седла. Пять минут запинывал сволочь превращая в настоящую отбивную. Потом в порыве ярости саданул кулаком по шее лошади, бедную отшвырнуло на восемь метров. Было смешно наблюдать, как животинку подбросило вверх на два своих роста, четыре копыта коняги нелепо дрыгались в воздухе, приземлилась лошадка на спину, седло должно было смягчить падение, но мясо больше уже не встало на ноги.

— Чё суки смерти захотелось? С болотником решили схлестнуться, ну давайте... только в очередь встаньте, я вам бляди ваши яйца в глотку засуну и заставлю жевать... усердно будете жевать.

— Морозко!

— Так точно Вашество!

Глыба напряженно рассматривал картину маслом. Спутники убитого будто превратились в статуи, но от них ощутимо пахло страхом и ненавистью. Знакомый запахан.

— Что здесь происходит?

— Господин десятник, эти люди..., — хотелось назвать по-другому, но еле сдержался, — хотели оттеснить нас с дороги, и воспользоваться переправой вне очереди... а один даже оскорбил меня, назвав проституткой собачьего рода, а по традициям Нарии такое оскорбление смывается лишь кровью этого ничтожества... а в остальном все спокойно, из наших никто не бузил, я бы таким враз ноги бы поотрывал, сил бы хватило, я в рукопашную медведя на части рву, не то что таких...

— А лошадь зачем убил?

— Ну так... я ведь в ярость впал... вижу кровь так и тянет убивать и убивать... хлебом не корми так и хочется вырвать сердце и полакомиться свежатиной, — Кровавые сдали назад, развернулись и поскакали к своей колонне, ничего... будут выпендриваться я им и не такое покажу, слава богу был на экскурсии в музее Кунсткамеры, память хорошая, многое еще могу сотворить...

— Хорошо, убери с дороги эту падаль. Размещаемся в лагере на берегу, наша очередь на переправу наступит не скоро, придется малость обождать.

Чистота и порядок, это я понимаю и уважаю, дедушка Ленин завещал нам субботник. Схватив за пояс бесформенную груду мяса, закинул ее в сторону от дороги, тело пролетев по дуге исчезло в кустах метрах эдак в ста от стоящей колонны. Лошадь схватил двумя руками, раскрутил вокруг себя как диск и запулил следом, по ощущениям этот груз улетел еще дальше.

С чувством выполненного долга стряхнул ладони и заметил, как пораженно смотрят на меня сослуживцы и Глыба.

— Я ведь не лгал, что рву медведя... у нас болотников они вместо скота идут.

Двинувшись за десятником в сторону лагеря, почувствовал спиной чужой взгляд, собственно смотрели мне в спину многие, но этот прямо таки прожигал лопатки своей ненавистью. Быстро оглянулся, далеко позади сидя верхом на лошади в мою сторону глядел один из Кровавых. Враг — это интересно. Хоть какое то разнообразие в жизни намечается...

— Господин Верия, у меня для Вас интересные новости. Наш болотник поссорился с Кровавыми, причем ему удалось играючи убить одного из самых знаменитых бойцов — кровавого Лэнга. Расправился он с ним очень жестоко и нелицеприятно. Все произошло настолько быстро, что товарищи кровавого не успели отреагировать...

— Будут мстить?

— Обязательно!

— Присматривайте за ними, нам не нужны лишние проблемы. Болотник не так прост, как кажется...

— Он убил боевую лошадь кровавого ударом кулака, причем ее даже подбросило в воздух, как пушинку. Никогда не верил в эти легенды о силе наров, но видимо они и в самом деле сказочно сильны.

— Этой ночью будет много крови, кровавые это дело так не оставят. Как только что-либо произойдет, сразу докладывай мне. Я должен знать все новости первым.

— Рад стараться Ваше Благородие!

Кто же ты такой Морозко? Не ведут так себя простые солдаты и разведчики. Верия вгляделся в тщательно прорисованную карту империи, мир стоит на пороге перемен. Ирдалия вот-вот погрузится в пучину крови и разрушения. Не вовремя ты появился болотник, не вовремя. Капитан тайной канцелярии устало вздохнул и уселся писать отчет, король должен знать все новости...

Люблю наблюдать за проплывающими в вышине облаками, сие явление природы всегда навевало на меня спокойствие и отрешенность.

Рука в очередной раз нырнула в котомку, но нашарила лишь пустоту и несколько сиротливых крошек. Вот и кончился мой паек. Можно было бы воспользоваться запасом пространственного кармана, но совершить подобное хищение запасов не позволила моя пробудившаяся жадность. Зачем тратить свое, когда можно украсть чужое.

— Тревор, присмотри за моим скарбом, а я пройдусь...

Парниша тут же пересел на мое место, копье, щит и походная сума вот и весь мой багаж.

Временный лагерь был похож на разворошенный муравейник, никто не разбивал шатров и палаток, солдаты размещались прямо на земле. Благо командиры додумались поделить участки для каждой сотни, большинство разошлось в группки по интересам, служивые лежали на земле, подложив под себя щиты, и занимались старым добрым делом, перемалывали кости командирам и мечтали о сытной еде и женщинах. Большинство шло в армию, чтобы насладиться правом победителя. В каждом разграбленном городе и деревне можно было грабить и убивать, но самое главное насиловать всех кого захочется. Ради этого многие и шли в легион. В своей деревне такого беспредела не натворишь, сразу посадят на кол, предварительно лишив всякой мужественности.

— Что там с переправой?

Глыба бросил на меня быстрый взгляд.

— Долго еще... шестая линия переправляется, Познавших в этот раз очень много, кое-кого перевели из других легионов, так что впервые у нас полный комплект.

— Паромов не хватает?

— Нет. Этого добра в достатке... просто течение сильное и опасное. Виста пограничная река, там за рекой начинается Ирдалия.

— Чем еще порадуешь?

— Смотри по сторонам болотник... слишком много у тебя врагов.

— Не боись, с этим делом я сегодня разберусь...

Моя мать всегда ставила мне в упрек мою тягу к упрощению всего и вся. Думаю, она была не права. Люди делятся на друзей и врагов. Врагов надо гасить, а друзей защищать — вот моя позиция. Все прочие усложнения всегда были для меня китайской грамотой.

Кровавые размещались в стороне от основного лагеря, именно к ним я и направился. Сорняки надо выдирать с корнем. Вспомнилось детство, друзей у меня было мало, я был по своей натуре одиночкой, дворовые мальчишки делились на группы и постоянно дрались друг с другом. День, когда меня впервые избили, до сих пор остается в моей памяти самым ярким воспоминанием... отомстил я намного позже, спустя шесть лет, однако эти несчастные случаи уже никто не связал со спокойным и тихим парнем.

— Куда прешь, — часовой Кровавых не отличался обходительностью.

— Сегодня я забил всмятку одного из ваших... хочу закончить это дело, одного мертвеца в день будет маловато.

Часовой нервно дернулся, рефлекторно направляя на меня свой арбалет, дальнейшее произошло так быстро, что я сам удивился своим действиям.

Окружающее меня пространство дернулось, превращаясь в прозрачную зернистую субстанцию, метнувшись к часовому, что было сил, пнул ногой по колену, раздался четкий треск ломающейся кости, голень оказалась вывернутой, сквозь штанину проглядывал масел и кусок разорванного сухожилия. Схватил чела за руку и вывернул ее назад, саданул коленом в бок, толкая Кровавого на землю животом, наступил ногой на спину ощущая как сминается под ней хрупкий позвоночник... ухватив за жилистую шею, резко дернул на себя, оторванная голова снялась с позвоночного столба как у куклы Барби.

Однако... сколько кровищи...

Хорошо, что все сделал быстро и чел не разорался, хотя без свидетелей не обошлось. Человек тридцать Кровавых неслось в мою сторону размахивая, самым разнообразным оружием убийства. Надо будет по-умному с ними, за убийство слишком большого числа тварей меня по голове не погладят.

— Ну чё... 3,14здюки, решили мне свое очко предъявить? Жду не дождусь...

Три вырвавшихся вперед звероватых мужика добежали почти одновременно. Ускорившись метнулся навстречу, играючи перехватил древко копья, дернул его к себе, тело по инерции последовало следом за оружием... вот ведь рефлексы, держится за оружие как клещ. Выкинул навстречу ладонь, вцепился пальцами в гортань и рванул на себя... одним меньше.

Уклонился от медленно опускающегося меча и саданул кулаком в грудь мечника, грудная клетка лопнула как переспелый арбуз. Схватил третьего за шкирку и кинул на огромный булыжник у дороги, надеюсь в блин расшибется.

Основная масса тварей была уже рядом. Пришлось уворачиваться от десятка лезвий и наконечников копий. Грамотные заразы, в круг взяли...

Почувствовал, как из нутра поднялась волна бешенства, руки сами выхватили из складки пространства два огромных меча, вот и пригодились покупки. Крепко вцепился в мечи и начал раскручиваться, превращаясь в светящееся стальное кольцо, окружающее смазалось в мутную подобную кляксе картинку. Не сбавляя скорости вращения, пошел по кругу, мечи вибрировали от постоянной мягкой отдачи.

— Стоять!

Что-то горячее ударило меня и выбило из ритма движения, подбросив в воздух. Окружающее пространство обрело прежний объем, приземлился я на спину, пропахав в земле борозду приличной длины. Мечи послушно скользнули в складку пространства.

Медленно поднялся на ноги, стараясь не делать резких движений. Вся моя одежда пропиталась теплой человеческой кровью, не удержался и начал облизывать окровавленные пальцы.

Поле битвы было устлано рассеченными кусками тел десятков покойников. У границы своеобразного кровавого круга скопилось несколько сотен Кровавых. Во взглядах людей плескались ненависть и страх.

— Чё суки, страх поймали?

Мой бодрый громкий голос разнесся далеко над дорогой.

— Ну и кто такой умный меня остановил? Я бы всем вашим Кровавым, яйца бы поотрывал...

— Морозко!

— Так точно Лейтенант.

Лейтенант Деронт медленно шел ко мне, внимательно осматривая поле боя. Командир старательно обходил запачканные кровью участки, боясь испачкать начищенные до блеска сапоги.

— Что здесь произошло Морозко?

— Повздорили мы с Кровавыми, я им сказал, что небо голубое, а они заладили красное да красное... пришлось вразумить.

— Это нельзя так оставить Деронт, — к нам подошел коренастый офицер, судя по знакам отличий — бывший Ветеран, и видимо начальник Кровавых.

— Командир давайте я разберусь с эти кренделем? Среди этих Кровавых нет ни одного нормального бойца...

Колючий взгляд Ветерана прошелся по моей фигуре, широко ухмыльнувшись, я сделал морду кирпичом.

— Лейтенант, эти твари умирали красиво. Если позволите, я могу повторить еще один заход.

— Хватит! Хватит я сказал...

А вот этого старикана я кажется знаю, именно эта паскуда меня саданула магией. Легионный маг, как его там... Скантий.

— Болотника надо наказать, — редкая бородка старикана нервно тряслась.

— Пальцем меня не тронете, — усмехнулся я, — иначе ваш Моголон будут вспоминать только в легендах. Я записался в легион не для того чтобы каждая Кровавая шлюха замахивалась на меня своим кнутом. За такие дела сраку выверну нутром наружу...

Лейтенант Деронт мучительно соображал как разрулить ситуацию.

— Вы еще не поняли... с кем связались? Сейчас я вам покажу...

Подошел к лежащему у дороги гигантскому валуну, часть камня уже окрашена в красный цвет. У основания лежит мертвое тело, вокруг разбрызганы осколки черепа, знакомый чел. Камень ничего так, не хилый, тонн на десять потянет.

Резко выдохнул и схватил за края валуна, каменюка поддалась неожиданно легко. Осторожно привстал и перенес вес на колени, резко выпрямил ноги и толчком от плеч отбросил камень далеко в сторону. Обломок скалы пролетел метров тридцать и врезался в твердь, разбрасывая в стороны целые груды земли.

— Всё поняли? Женилка еще не выросла со мной бодаться, все рога пообломаю и на куй посажу... короче я пошел, если чё сообразите, то знаете где меня искать. Кто смерти хочет, становитесь в очередь, завсегда готов порвать на веревки.

Мое дефиле до лагеря первой линии наблюдала вся общественность, положительно я становлюсь нереально популярен.

— Повар! Мне бы пожрать чего...

Обозник опасливо оглянул меня с ног до головы. Вот черт вся одежда в крови, со стороны наверное еще то зрелище.

Эмоции во мне еще не утихли, однако несколько минусов в своем положении я уже насчитал. Как глупо спалил свое преимущество, теперь каждая собака знает, что у меня есть личное пространство. Конечно, мало кто догадается насколько оно большое. Но все равно не приятно. Одно хорошо, отвел душу...

— Есть хлебцы, и копченое мясо.

— Не откажусь, отмеришь мне десятикратный паек того и другого. Если будут проблемы, скажешь... разберусь.

— Пожалуйста, я дам тебе больше, — парень выложил передо мной два мешка наполненных едой до краев, ну и что мне с этим делать... наплевав на приличия сунул запасы в пространственный карман, — господин Морозко, меня беспокоит ратник Кинсли, буду премного благодарен.

— Убить или покалечить?

— Покалечить...

— Заметано, но я буду заходить за припасами.

— Лучшие куски всегда только для моих друзей.

— Как тебя зовут то?

— Хват, — растерянно замялся парень.

— Считай он уже не человек... ну бывай Хват.

Вот так и заводятся нужные связи на основе взаимного интереса, дашь на дашь, бартер в человеческих отношениях.

— Тревор!

Мой оруженосец подпрыгнул от неожиданности, странно вроде не сильно крикнул.

— Тащи мои вещи к реке, буду принимать ванну...

Смыть с себя запекшуюся кровь было первой необходимостью. Если по-хорошему, то следовало бы задуматься о будущем и попытаться выстроить план действий. Совершать поступки наобум и по настроению в условиях средневековья не самый лучший способ выживания. Но выше головы не прыгнешь, не умею я быть умным. Пару лет назад сдавал тест на IQ, опозорился — будь здоров. Так что, буду и дальше действовать по принципу, сила есть ума не надо. Еще в детстве заметил свое отличие от других сверстников, там где я в сочинениях обходился двумя предложениями они разводили опусы в несколько страниц. Нет во мне чувствительности и внимания к мелочам. Ну и ладно.

— Мыло захватил?

Я не удержался и провел рукой по черепу, моя когда-то зеркальная голова основательно заросла мелкими волнистыми волосками. Не люблю ухаживать за волосами и стричься, что может быть лучше старого доброго "кожаного мяча"...

Выдавил содержимое маленького кожаного пузырька на ладонь, пузырящаяся жидкость отдавала запахом отрыжки и тухлыми яйцами. Вот так мыло, зажмурил глаза, и начал остервенело намыливать голову. Перед помывкой нужно побрить голову и рожу, а то совсем на байкера стал похож. Вынул из складки кинжал из темной стали, самое то для хорошего бритья. Для меня бритье головы холодным оружием — это как медитация, такое удовольствие я редко получаю даже от секса. Обычно вместо кинжала я бреюсь острым заточенным лезвием топора, сослуживцы всегда собирались посмотреть на это представление, но как правило оставались разочарованными, брился я чисто — без царапин, кстати одна из причин почему меня назвали Морозко.

— У меня мороз от тебя по коже идет парень, первый раз вижу такого хладнокровного сукина сына...

Ну что же в чем-то они правы, всякие там Жилеты не для меня, мне подавай острые ощущения.

Господи как же приятно.... я провел рукой по гладкому черепу. Теперь рожу побрить, совсем бороду отпустил, то-то мужики от меня бегают, яки бурлак. Закончив с бритьем, разделся до исподнего и вошел в Висту. Вода удивила приятной прохладой, захотелось нырнуть и забыться.

— Тревор, твою мать... постирай мои тряпки. Увижу грязь... ну ты меня понял.

Вот и пригодился разряд по плаванию, в детстве проплывал 50 метров вольным стилем за 25 секунд, а это почти кандидат в мастера спорта. Посмотрим, что изменилось за это время...

Лег на спину и начал отгребать от берега мощными гребками за спину. Пульс вроде нормальный, тело послушно восстанавливало давние навыки, вспомнились детский восторг и ощущения победителя.

Однако, далеко я уже отплыл, фигура Тревора превратилась в далекую тростинку. Все-таки я немного дурной, радостно взревев, я ужом перевернулся на живот и ушел в свой любимый стиль — кроль. Руки как лопасти, ладони бьют что есть сил по водной глади, совершая мощные попеременные гребки, голова время от времени поворачивается, чтобы сделать очередной вдох, чувствую как вода сама расступается, будто не желая вступать со мной в конфликт. Ускорился и по привычке перешел на баттерфляй, одновременные гребки руками подбросили тело над водной поверхностью, я красиво пролетел семь метров над водой и уже на излете исполнил сальто в воздухе, войдя в воду ласточкой.

Надо было мне идти в спорт, столько упущенных возможностей.

Набрав воздух в легкие, ушел в глубинном нырке под воду, интересно чего там может лежать на дне, вроде бы река не глубокая. Вода в реке была непривычно прозрачная, такая у нас бывает только в Байкале.

Мимо проплывали стайки мелких рыбок, плыл я так быстро, что бедолаги успевали среагировать только в последний момент, несколько рыбешек отлетели от тела, попав в столкновение, пара оглушенных рыбин брызнула в воде развороченными внутренностями. А я крут, прямо таки человек-амфибия.

Зрение позволяло необычайно четко рассматривать дно Висты, чего здесь только не было, дно реки устилали сотни деревянных остовов кораблей и паромов, то тут, то там из ила торчали части проржавелых воинских лат. Настоящее кладбище кораблей. Я ошарашено поднял голову к поверхности, судя по расстоянию, глубина реки не была больше ста метров, и особо сильного течения я так и не заметил, интересно, в чем причина такого количества погибших кораблей.

Взыгравшее чувство тревоги заставило обернуться... в первый момент я чуть не захлебнулся. И было от чего. Ко мне плыла огромная подводная тварь, величиной с подводную субмарину... животина имела вытянутое змееобразное тело и радостно приветствовала меня несколькими рядами полутораметровых зубищ.

В крови взорвалась огромная доза адреналина, и я заработал конечностями, развивая скорость подводной торпеды, в висках стучало от сумасшедшего напряжения, однако оторваться от твари не получалось, похоже существо относилось к так называемым магическим видам фауны.

Мозг работал с таким ускорением, как будто кто-то наскипидарил мое серое вещество допинговыми пинками. Но гениальных идей так и не появилось, что поделаешь с мозгами у меня совсем плохо.

Выхватил из складки большое цельнометаллическое копье, и на миг помедлив в сомнении, ринулся навстречу твари, жалко что гадина безглазая, иначе было бы легче. Чувствую себя муторно, начало сказываться кислородное голодание. Да и в легких уже плещется речная жидкость, думается подводное удивление дорого мне будет стоить.

Приходилось ли вам сталкиваться лицом к лицу со спешащим на всех парах паровозом, и надеюсь не встретитесь... удар копья в центр морды выбил из меня остатки кислорода, однако наученные тренировками руки уже не отпускали древко копья. Засадил я крепко на половину длины двухметрового копья, и точно выше зубастой морды. Уперевшись ногами в чешуйчатую шкуру животины начал курочить рану засаживая древко глубже в плоть твари...

Существо завибрировало от боли и ускорилось, видимо надеясь, что меня снесет с чешуи мощным водным течением, это оно зря. Вцепившись одной рукой в древко, просунул другую руку в расширенное торчащим древком отверстие, резко рванул чешую на себя, ощущая, как поддается под моими пальцами твердая плоть. Уважаю, судя по тактильным впечатлениям, эта кожа будет покрепче строительного камня. Наконец кусок чешуи оторвался, обнажая розовое мясо. Впившись одной рукой глубоко в рану, сунул вторую руку в отверстие, разрывая сухожилия. Под водой пронеслась сильнейшая вибрация... нехило эта животина орет.

Остервенелыми рывками расширил отверстие в глубину, уйдя в мясистую плоть существа по пояс. Странная анатомия, привык знаете ли, что у всех существ голова имеет костяной череп. Спустя еще пару минут я уже ощущал себя пиявкой. Все мое тело уже втянулось в прорубленный моими руками тоннель среди плоти.

В ноги ударила сильнейшая отдача. Похоже, тварь начала биться головой о паромы, надеясь, что это выбьет меня из раны. Ага... губу раскатала. Я начал расширять пространство вокруг себя, стараясь вырубить в окровавленной плоти пустую пещерообразную полость, куски плоти тут же переправлял в пространственную складку.

В глазах потемнело, черт совсем забыл про кислород, уже десять минут как не дышу. Подтянул к себе высвободившееся копье и собравшись с силами что было сил вбил его в плоть твари. Вся плоть существа завибрировала от боли, но я не сдавался.

Упершись руками в древко начал медленно, но верно проталкивать копье дальше в плоть. В прорубленный тоннель ударила сильнейшая отдача и в маленькую пещерку вплыли разбитые в щепки осколки бревна. Нужно бы поспешить, пока тварь не потопила все паромы...

Вытащил из складки два серебряных клинка Марти и начал разрубать плоть круговыми движениями, серебряная сталь вонзилась в плоть, будто в масло, пронзая ее, и проваливаясь в ней до рукоятки. Теперь меня окружала сплошная вибрация, отдача от удара твари о паромы следовала одна за другой, однако меня уже было не остановить. Руки с мечами превратились в сумасшедшую мельницу, розовое мясо сыпалось в пространственный карман тоннами.

Глаза залила красная пелена, остановился я только перед огромным сердцем, оно было величиной с телефонную будку, и оно работало... несмотря на все причиненные мной повреждения... удивительная живучесть.

Оглянулся назад. Позади уже почти смыкался прорубленный мной широкий двадцати метровый тоннель, вот ведь тварь, на ходу лечится...

Не долго думая, вонзил оба клинка в пульсирующую плоть урчащего сердца.... по всему помещению прокатилась сильнейшая дрожь боли. Сердце вздулось еще пару раз и взорвалось, омывая меня странной шипящей зеленоватой жидкостью.

Окружающая меня плоть начала менять свою структуру, истончаясь и превращаясь в прозрачную субстанцию, мои ноги проскользнули сквозь ставшее воздухом мясо твари, и я неожиданно забарахтался в воде.

Несколькими гребками я вынырнул на поверхность, судорожно вдохнул воздуха и оглянулся. По всей поверхности Висты плавали тысячи разбитых вдребезги бревен, вот это я поплавал. Быстро проверил свое добро, все оружие лежало на своем месте в складке пространства. Не дай бог, если это происшествие свяжут со мной, мало мне не покажется, могут и казнить...

Стараясь не привлекать внимания, нырнул в воду и поплыл к своим вещам и Тревору. Хорошо что эта странная жидкость из сердца твари не оставила следов на моей одежде. То ли впиталась, то ли смылась бурным течением.

— Тревор, — выйдя из воды, я не удержался и несколько раз воровато оглянулся, в стороне лагеря царила сумасшедшая активность, — все постирал?

— Все чистое, и высохнуть успело, я почти сразу на камни горячие положил.

— Что там происходит?

Парень бросил на меня внимательный взгляд, моя паранойя тут же отметила, как нервно дернулось веко Тревора.

— Виста опасная река, сегодня ее дух проявил свою ярость...

— Тревор, ты вроде умный парень?

— Ну да...

— Будешь держаться меня, выживешь. Все понял?

— Как не понять. Так точно командир.

— Вот и ладушки. Будешь не по делу трепаться, исчезнешь...

Пока переодевался в чистое, просканировал окрестности, вроде свидетелей больше нет. Ладно, пока можно расслабиться и подумать о твари, странно что в кристалле знаний о ней нет ни одного упоминания.

— Хватит стоять Тревор, пошли пожрем. Кстати, не знаешь кто такой Кинсли?

— Мороз!

Я недовольно повернулся, некоторым аборигенам было тяжело произносить мое имя полностью.

— Чё нада?

Хм, это оказался мой старый знакомый.

— Как твои дела Хват?

— Вот, хотел тебя поблагодарить за Кинсли, — Хват протянул мне огромный кожаный бурдюк, — это лучшее имперское вино. Завтра с утра битва, смочишь горло.

— Спасибо брат, это считается...

Я запасливо сунул вино в складку, и еще раз поблагодарил обозника. Не те сейчас времена чтобы разбрасываться союзниками.

— Значит, ты доволен, как я его оприходовал, — уточнил я про Кинсли, заметив, как навострили свои уши прочие однополчане.

— Было немного жестоко, но я не в обиде, — Хват нахмурился и наподдал скотинке кнутом, — ладно, через пару часов встретимся, нам еще вам ужин варить.

Повозка обозника быстро удалялась, чего не скажешь о нашей устало пылящей колонне. Который день уже идем к Поющим Равнинам, ноги стерты так, что и мази не помогают. Хорошо еще регенерация немного спасает, иначе был бы таким же перекошенным как остальные копейщики.

— Хей болезные, быстрее шевелите задницами, хватит уже... ползем как беременные, — мой веселый голос разнесся далеко над строем.

— Морозко, чего раскомандовался, — недовольно окликнул меня богатырским басом Глыба.

— Обидно Вашество, завтра в бой, чем быстрее дойдем, тем лучше отдохнем к началу битвы. Получается, у себя время бесценное отнимаем...

— Помолчал бы, — прошептал осторожно Тревор, — сам ведь выпячиваешься...

— Вот что Морозко, быть тебе в первой сотне, вижу многому можешь научить наших бойцов, вот и научишь.

Я чуть не рассмеялся, для меня это то, что доктор прописал. Первая сотня стоит в самом центре строя, как правило, принимая на себя главный удар противника.

— Я не об этом думаю Вашество. Когда же мы насладимся женщинами, которых обещал нам Лейтенант. Уже восьмая седмица пошла, не порядок получается...

Заинтересованная аудитория быстро росла в численности, солдаты не сбавляли шага, но судя по заострившимся чертам лица, этот разговор задел их за живое.

— Будут женщины... вот пройдем Поющие Равнины и выйдем на земли колоната Фра, вот тогда в каждой деревне будут вам девки.

Такой ответ меня совсем не устраивал, темнил десятник, не могло быть все настолько просто.

— А вот если возьмем мы с боем замок знатный, то можно будет мне поиметь какую красивую молодую маркизу или графу?

— Это... смотря как командиры скажут.

— Значит нельзя, а вот чего мне сделали бедные фермерши? Я и сам фермер, хоть и болотник. Может мне графу хочется... не порядок командир, не по справедливости.

Глыба не ответил, не зная как ответить на такой щекотливый вопрос. Свой в доску человек наш Глыба, но с мозгами у него та же проблема что и у меня, совсем их мало.

— Лады командир, чего зря трепаться... вот возьмем графу в плен, там и решим. Такую кралю и по кругу пустить не жалко.

Усмехнулся и замер, пытаясь прочесть испытываемые ощущения. Уже который раз замечаю за собой всякого рода дегенеративные наклонности. И вроде понимаю, что так говорить и поступать нельзя, а поделать с собой ничего не могу. Сам бываю в шоке, от того, куда меня заводят мои поступки, взять того же Кинсли... жалко парня.

Ежегодный весенний бал был в самом разгаре. Сотни богато одетых молодых людей кружились в центральном бальном зале дворца, привнося своей юностью бодрящий дух в старое пропахшее древностью здание.

Король Хаоким покинул белый балкон, передав руководство балом своему сыну Гиоргу. Необходимо было разобраться в аналитических записках, присланных доверенными лицами.

— Ваше Высочество, — командор тайной канцелярии, высший лорд Олкетт поприветствовал своего короля, склонившись в полупоклоне. Эту привилегию даровал своему старому другу сам король еще во времена своей молодости.

— Рад тебя видеть мой друг. Какие новости ты принес?

Командор Олкетт опасливо оглянулся и активировал магический амулет от подслушивания.

— Не знаю Ким, понравится ли тебе то, что ты услышишь...

Король провел рукой по волосам и остановился у стены, изучая распростертую на всю стену карту Крайнего материка. Южную границу материка огибала короткая и толстая жирная линия. Широчайший канал Висты разделял Крайний и Срединный материки, опасное течение древней реки, когда-то бывшей еще шире, было известно со времен эпохи легенд.

— Дух Висты вновь проявил себя, унеся в мировой океан несколько тысяч солдат шестой линии.

— Сколько паромов потеряно?

— Тридцать два. Однако стихия развеялась так же быстро, как и проявилась. Наши маги в недоумении, как правило, дух Висты либо спит, либо бодрствует. Королевские маги не могут объяснить природу ярости Висты, впрочем, этого объяснить не может никто.

— Легион боеспособен?

— Безусловно. Мы имеем удвоенный личный состав всех линий кроме Ветеранов. В данной ситуации нам больше нечем помочь Говарду. Принца Лойя поддержало три четверти дворян, поэтому было бы глупо терять в безнадежной войне своих лучших солдат. Свадьба принцессы Нейты должна была состояться через две большие луны, поэтому... быть может не стоило спешить с помощью.

— Они любят друг друга... в этой ситуации я не могу потерять дочь. Передай Капитану Илаю, он должен сражаться за Говарда, как за своего короля!

— Будет сделано Ваше Величество.

— Что расскажешь о болотнике?

Лорд Олкетт посерьезнел и протянул королю свернутый свиток.

— Болотник спровоцировал конфликт с Кровавыми. В ходе конфликта было убито двадцать семь человек, в том числе подававший большие надежды мечник — Лэнг. На болотника почти не действует магия, королевский маг Скантий атаковал болотника боевым заклятьем, огненный кулак не причинил тому никакого вреда, даже ожога не осталось.

Король вчитывался в содержимое свитка, и не удержавшись рассмеялся.

— Вот ведь наглый ублюдок...

Лорд Олкетт позволил себе заглянуть в свиток через плечо короля.

— Ты прав Ким. Он так и сделал, пригрозил Моголону нашествием. А потом взял огромный кусок скалы и кинул его за сорок тинов. Почти все легенды о болотниках оказались правдой...

— ...

— Не такие уж они и кровожадные. По крайней мере, этот Морозко больше похож на ребенка дорвавшегося до свободы. Видно и в самом деле, не сладкая у них там, в болотах жизнь, — заметил Олкетт, вглядываясь в лицо короля.

— Приглядывайте за ним. Вчера я посетил Оракула, нам не грозит нашествие. Однако этот Морозко важен для будущего Моголона. Не знаю, что такого он может сделать полезного, но его личный гороскоп произвел на меня глубокое впечатление.

— Будет выполнено Ваше Величество. И... как бы нам поступить. Мы не можем позволить ему и дальше безнаказанно убивать наших солдат...

— Это твоя недоработка Олкетт. Завтра состоится первая битва на земле Ирдалии. Болотник не должен прохлаждаться в лагере. Ставь его на самый опасный участок. Ты знаешь, как это правильно обставить. Болотник должен переключиться на ирдалийцев, возможно его угрозы о возможном нашествии не являются просто словами.

Прославленный стратег Хаоким внимательно вгляделся в область Поющих Равнин, судя по данным разведки у Говарда нет ни единого шанса. Потеря целого легиона была значительным уроном, но престиж королевского дома был дороже, никто не скажет, что король Моголона не протянул руку помощи жениху любимой дочери.

— Жарко то как, — задумчиво протянул я, поправляя на голове легкий шлем. Солнце раскалилось и припекало просто немилосердно. Хорошо еще, что я не один страдаю, прям на сердце приятно, когда вижу, что и другим так же плохо.

— Да хранят меня боги...

— Не боись Тревор, со мной не пропадешь, — я постарался добавить в свой голос уверенности. Честно говоря, признаюсь... если сильно припечет, то буду спасть индивидуально только свою задницу.

Наш легион стоит у подножия холма, почти в самом центре позиции. Далеко за нашими рядами расположена ставка руководства, где тесной кучкой думают о будущем бое знатные ирдалийцы и наш Капитан.

Наемный легион Моголона сам по себе как маленькая армия, но у наших союзников тоже не мало войск. Одной только конницы тысяч пятьдесят, а вот с пехотой у Говарда напряг, нету ее, так что спасать положение будем мы, своими теплыми шкурками.

Восемьдесят тысяч человек мне показались огромной армией, раньше мне не приходилось видеть так много людей в одном месте. Однако мои впечатления сильно померкли, когда на свои позиции вышла армия наших врагов. Первая мысль была совсем не хорошей... а правильную ли сторону я выбрал?

К сожалению, в моей памяти были еще слишком свежи впечатления от фильма с участием Мела Гибсона "Храброе Сердце", поэтому в отличие от многих новичков я примерно себе представлял, что нас ждет. И судя по лицам задних линии, они тоже себе все это очень хорошо представили. Если они начнут с луков, то нам будет явный кирдык.

— Господин десятник, их там тысяч на сорок больше чем нас, честное слово, — я не смог удержаться от комментария.

— Вижу Мороз, вижу...

— Может... что-то скажете вдохновенное? Чтобы чужое копье в кишках не так саднило.

— Все тебе шутки шутить болотник. Умирать будем, как мужики умирать будем. По-моголонски...

— Ну... это да. Куда нам теперь деваться.

Из рядов ирдалийцев выехал всадник в белом и начал, двигаясь вдоль своего строя что-то вдохновенно и величественно вещать.

— Вот бы щас в этого хмыря засадить пару болтов...

— Морозко!

— Ну что еще Вашество?

— Не растлевай молодежь. Сей поступок был бы столь бесчестным, что в другое время за такое предложение... и из легиона изгнать могут.

— А в бою, я его могу зарезать?

— ...

— Или не могу? Нам что теперь с врагов пылинки сдувать?

— Если получится... убей, но долго тебе после этого не жить. Это один из высших лордов Ирдалии. Здесь с этим строго.

— А где с этим не строго? Ворон ворону глаз не выклюет... значит если простой фермер то режь и убивай, а если знатного происхождения то не тронь... ладно, я запомню.

Над полем боя запели многочисленные рожки, вражеское войско начало подозрительно перестраиваться.

— А чего это нам ничего не читали Вашество? Как же мы без речей сражаться будем? Или рожей не вышли?

— Заткнись Морозко! Не нужны легиону Моголона эти бесполезные речи, это наша работа, нас настраивать на бой не нужно, — Глыба окинул меня покрасневшим от напряжения взглядом, все-таки я его достал.

— Буду знать. Тревор держи копье крепче, сейчас начнется.

Тяжелая пехота противника перестроилась, пропуская через свои ряды закованных в сталь рыцарей. Вооруженные длинными четырехметровыми кавалерийскими копьями всадники производили удручающее впечатление. Латы рыцарей закрывали все уязвимые места, лица воинов были закрыты массивными шлемами с забралами, узкие глазные щели смотрели на противника насмешливо и угрожающе.

Я оценивающе окинул взглядом свое копье, трехметровая палка со стальным наконечником на конце сильно проигрывала в сравнении с антагонистом. Учитывая скорость атаки и массу всадника и лошади, добавив сюда упор рыцаря на стремена и копье что на метр длиннее моего... как-то поплохело мне на душе.

— Второй ряд!

— Что, — я непонимающе оглянулся на Глыбу, и проследив за его взглядом, обратил внимание на второй ряд. Ублюдки держали в своих руках длинные четырех метровые копья, следуя мысли, перевел взгляд на Ничтожных. В руках у третьей линии были длинные пятиметровые копья с противовесом на другом конце. Однако, вон как все продумано.

Я порылся в своих мозгах и чертыхнулся, и вроде ведь все знаю, ан нет, умственная лень едрить ее в одно место.

Заинтересовался древними стратегиями и не заметил сам как погрузился в просмотр великолепных фантомных битв древности. Спасибо академии Бретшир, чувствуется, что над этой темой поработал действительно увлекающийся своим делом человек.

— Мороз, — толчок в плечо вывел меня из внутренней задумчивости. Спасибо Тревору вовремя сподобился.

Огромный закованный в сталь всадник несся прямо на меня, бля... ну где они такого здорового откопали. Я сдвинул фокус взгляда и чуть не завыл от радости, точно на меня двигался огроменный конный клин в несколько тысяч рыцарей. Походу они решили именно здесь пробить строй насквозь и протоптаться по нашим тушкам до самого лагеря с Говардом. Все правильно, я и сам бы так сделал.

— Слушай Тревор... спасибо тебе за все. Жалко, что я больше тебя не увижу...

— Копья вперед!

Я привычно опустил копье параллельно земле, нацеливая его на фигуру всадника. Нет, такую животинку нужно остановить на расстоянии... еще есть двенадцать метров.

Следуя внутреннему ощущению, перехватил копье в руке верхним хватом, сделал шаг вперед и что было сил, запустил его в чудовище на острие конного клина. Копье мелькнуло как молния, выбивая гигантского всадника из седла, сила удара потащила тело назад, наконечник копья выскользнул из спины первого, по инерции пролетел пару метров с телом на конце древка и впился во второго всадника, пробив ему живот.

Руки скользнули в складку, я выхватил очередное копье, и с резким выдохом отправил его в полет, выхватил из складки огромный валун весом в пару тонн и пинком колена зарядил его в уже близкую массу конников. Все, я сделал все что мог, наступило время честной драки.

Выхватил из складки мой любимый тесак-кукри, подхватил крепче пехотный щит и вернулся в строй. В момент удара лучше быть защищенным со всех сторон.

— Копья!

Навстречу потерявшей четкий клинообразный строй конной массе ощетинились тысячи обитых металлом острий.

Над полем боя разнесся треск тысяч ломающихся щитов и копий. Первая линия легиона зияла многочисленными прорехами... в месте столкновения пехоты и конницы образовался вал из мертвых легионеров, рыцарей и павших лошадей.

В момент икс время привычно замедлило свое течение. Не обращая внимания на творящееся за спиной и не глядя по сторонам, рефлекторно отбил острие тяжелого копья на Тревора, парнишу можно списывать, после такого удара никто не выживет.

Принял удар палаша на щит, скользнул вперед и вчистую снес тесаком лошадиную голову. Всадник без лошади, воин на половину. Лошадиное тело захрипело и повалилось на землю, придавливая своей массой всадника.

Прыгнул на конину и вбил тесак в грудь пытавшегося выбраться всадника. Нож вскрыл латный доспех как фольгу, чел в судороге дернулся и успокоился, надеюсь, оно того стоило.

Павшие всадник и лошадь стали естественным препятствием ко второй линии. Следующий всадник попытался насадить меня на копье, это было похоже на замедленную съемку. Легко уклонился от копья, схватил за древко и вывернул его из латных рукавиц всадника. Развернул копьишко, и вбил острие рыцарю в горло. Чуть отступил от падающего всадника и с оттягом ударил тесаком по лошадиной ноге, лезвие отсекло конечность выше коленного сустава и животное рухнуло на землю.

Вытянул из складки оба клинка Марти, и скользнул навстречу ощетинившейся копьями конной массе. Первой линии уже фактически не существовало. Рыцари оказались слишком опытными для простых Скотов.

Копье просвистело мимо лица, заставляя ускорить восприятие еще больше. Отвел клинком копье в сторону и отрубил правую руку по плечо, всадник схватился за плечо и вывалился из седла. Скользнул к следующему, подпрыгнул в воздух и врезал лезвием по шлему, меч разрубил шлем наискосок по диагонали. Отличное пособие по анатомии получится. Плечо дернуло от резкой боли, я развернулся, меня ранил мечом однорукий калека, надо было сразу добить болезного. Прыгнул к раненному рыцарю, выбил меч из рук и воткнул свой клинок в его глотку.

Дрался будто в полусне, удивленно гадая, где же среди этой кровищи затерялась военная романтика. Сейчас мной руководило лишь одно желание, убивать нелицеприятно.

Схватил лошадку за ногу и кинул на массу конников, всадников раскидало как кегли. Пробежался по горячим следам и поубивал не успевших прийти в себя благородных, о чем прямо кричали дорогие и богато украшенные доспехи. Когда резал знатных, испытывал почти оргазм...

Ушлые рыцари попытались сразу взять в круг и насадить на копья. Взял в каждую руку по коняге и начал бить по противникам с отмашкой. Нехило так получалось, лошадка в доспехах весит дай боже. Расчистил просеку в пару десятков метров, взял в руки по паре серебряных и начал обезглавливать всех подряд.

Когда пришел в себя, обнаружил что удалился от своего строя на полсотни метров. Весь мой путь можно было проследить по десяткам лошадиных туш забитых в форменное мясо. Там где не хватало умения, я использовал массу лошадиных тел, сбивая с ног и оглушая всех кого можно.

Удивленно перевел взгляд на руку, в ней сиротливо торчала лошадиная нога, видно при последнем ударе лошадка не удержалась в целости и порвалась. Сунул в складку второй клинок и вытащил огромный цельнометаллический топор. Вот теперь держитесь.

— Капитан, что случилось, почему они отступают?

— Они исчерпали свой атакующий потенциал...

— В самом деле? А мне казалось все дело в этом ужасном воине, что устроил на наших глазах целую резню!

— Вы правы мой лорд, они испугались болотника. Честно говоря, я тоже вижу подобные вещи впервые в жизни.

— Вы смеетесь Капитан? Он резал их как стадо овец...

— Возрадуйтесь милорд, эта победа во имя Вашей славы.

— Почему не пошла в атаку вражеская пехота?

— Она уже идет в атаку, за разговором вы перестали следить за действиями противника.

— Надеюсь, Ваш болотник проявит себя еще раз.

— Вот этого я как раз таки и боюсь...

— Чё Ублюдки, один бой я продержался, так что теперь я с вами.

Настороженные копейщики раздвинулись, позволяя мне занять свое место в строю. Я развернулся к врагам, приподнимая в готовности свой огромный топор на длинной полутораметровой рукоятке. Меня окружило уважительное молчание.

Вражеская пехота топала так, что вибрация десятков тысяч подошв пробирала до костей. Если эти сукины дети будут так же круты как их конники, то у нас в наличии огромные проблемы с комплектацией войск. После этой битвы легион будет похож не на войско, а на лоскутное одеяло.

— Ирдалия, — не хило так орут, аж ухи заложило.

— Спартак-чемпион!

Не знаю, зачем я это прокричал, но сразу почувствовал себя значительно легче.

— К бою готовсь!

Ждать в строю было невыносимо, поэтому отодвинул щит соседа и выскользнул вперед. Пехота врага была столь многочисленна, что неосознанно обратился к духам предков.

— Копья!

Ощутил, как за спиной ощетинилась смертью сильно поредевшая вторая линия легиона. Раненое плечо уже не болело, это радует.

В первых рядах пехоты бежали здоровенные двухметровые мужики вооруженные огромными полуторными мечами, интересное построение. Как бы они не оттеснили меня на копья Ублюдков.

Кровь, страдания, убийства... о господи, как же здорово! Схватив удобнее рукоятку топора, откинул голову назад и испустил уже давно рвущийся наружу радостный клич-рев.

Тело само рванулось навстречу мечникам противника, бежал быстро, ощущая, как перекатываются под кожей напряженные мышцы.

Удар меча принял на рукоятку, отбил в сторону и саданул железным наконечником в морду. Свалил еще одного, ударив лезвием в живот, топор пробил брюшину и перерубил позвоночный столб вместе с доспехами.

Взял во вторую руку гигантский кладенец, такой игрушки у меня еще нет. Ни о каком фехтовании в такой тесноте и речи быть не может. Я тупо бил лезвием по площадям, разрубая все вокруг себя в пределах досягаемости. Там где пасовал меч, добивал топором.

Особо умные мечники пытались поиграть со мной в поединок. Я с усмешкой подставлял меч и отбивал им руки, чужие мечи отлетали от моего клинка со скоростью пули. Странные люди, вроде как догадываются, что я офигенно силен и все равно лезут. Ладно, не мои руки отсыхают. Выбил меч из рук очередного умника и тут же укоротил буйную голову.

Мои руки работали без передыху размахивая мечом и топором. Все что попадало в зону действия сих агрегатов орало и стонало немилосердно, я шел сквозь толпу людей то и дело, матерясь, и наслаждаясь непрестанным чавканьем топора и треском ломающихся костей.

Уже начинаю понимать, почему так боятся болотников... если я в одиночку могу такое натворить, то страшно подумать на что способна армия болотников в две тысячи бойцов. Это просто страх господень.

Все чаще мои противники старались ускользнуть от встречи со мной, вокруг меня образовалось довольно значительное пустое пространство. Правильно говорят, имидж это все.

Теперь, когда мне так любезно предоставили пространство для замаха, начал раскручивать топор и кидать в приглянувшихся противников, лезвие пробивало людей как картонные макеты и сносило с ног по несколько человек за раз.

Прежде чем кто-либо успел прийти в себя, оказался среди оглушенных солдат и расчленил все что имело значение на несколько независимых кусков. Пусть теперь попробуют побегать.

— В атаку!

Мимо меня в спешке отступала, подаваясь назад, вражеская пехота. Легион шел в атаку, точнее шли в атаку задние линии. В десятке метров от меня вражеский строй разрывался под ударами Кровавых и Железа.

Такой поворот событий положительно повлиял на мое настроение, и я взревев от радости бросился вдогонку за отступающим мясом.

— Ваше Императорское Величество, позвольте поздравить Вас с огромной победой!

Молодой принц устало передернул плечами, первая победа была очень важна для сторонников, позволяя внушить необходимый дух победителя, но он слишком хорошо понимал, насколько трудно будет победить в следующий раз.

— Спасибо Илай! Передайте мою благодарность Королю Хаокиму, без его легиона ничего бы не получилось... и я прошу передать через вашего гонца это письмо принцессе Нейте.

Молодой человек, протянул Капитану свиток, запечатанный личным гербом кронпринца Говарда.

— Ваше послание достигнет дворца уже сегодня.

— Где остальные пленные?

Солдат испуганно моргнул, и я его понимаю, я и сам бы себя испугался, все-таки с ног до головы покрыт несколькими слоями крови.

— Или мне тебе ноги повыдергивать?

— Все пленные у лагеря Кровавых...

— Какой еще лагерь Кровавых дурень, мы теперь все в одном лагере, — я не удержался и сплюнул, придурки почти двенадцати тысяч человек угробили.

Пошел по лагерю, высматривая знаки отличия Кровавых, а вот кстати и они. Во взглядах уже нет прежней ненависти, правильно какая ненависть, когда я им сегодня несколько раз задницу прикрыл от смерти.

— Где пленные?

Пожилой солдат указал рукой, показывая направление. Мое появление пленники проигнорировали, и это меня малость задело.

— Вот что люди, у меня новость для пленных! Все благородные подлежат освобождению, поэтому нам нужно отделить знатных от всех прочих.

Народ сильно оживился, по моей фигуре поползли десятки оценивающих взглядов. Знаю я этих тварей, рассчитывают свою выгоду.

— Герцог Арлингтонский, — на ноги встал высокий статный голубоглазый мужчина. Спустя десять минут у меня было уже семьдесят благородных лордов. Все прочие оказались мелкопоместными дворянами и рыцарями.

— Отлично, — произнес я довольным голосом, уже не тая своих радостных эмоций. Подошел к стоящему на коленях графу, схватил за волосы на голове и перерезал горло. Кукри отхватил всю плоть до позвоночного столба. Толкнул тело на землю и схватил за длинные знатные волосы молодого маркиза, этот заверещал, так что я чуть не запел.

Семьдесят благородных закончились странно быстро. Последним под нож пошел герцог.

— Тебе не жить теперь тварь...

— Чья бы корова мычала, я уже прожил свою жизнь не зря. Зарезал как овец столько благородных, и дай бог еще зарежу и снасилую...

На самом деле я не такой жестокий, просто ненависть к благородным у меня в крови. Дед был коммунист, а я свою кровь и семейные принципы не предаю.

— Морозко! Что здесь происходит твою мать?

— А вот здесь осторожнее Лейтенант, про мать попрошу выражаться поточнее...

Что тут сказать, мне кажется я уже как родной в этом легионе. То ли еще будет.

Помутнение рассудка, иначе это и не назвать. Иду за гвардейцем как бык на убой, и не могу понять, зачем мне это надо. Вроде и грех то не большой, подумаешь — сократил поголовье высокородных...

— Стоять!

Я послушно остановился перед входом в огромный шатер. Все полотнище, натянутое на массивную деревянную конструкцию расшито золотыми и серебряными нитями сливаясь в эпическую картину, живописная композиция настраивала на героический лад, два дракона — красный и черный сшиблись в эпохальной битве, обмениваясь огненными плевками.

— Заходи, — буркнул высокий покрытый шрамами гвардеец, требовательно толкая меня вовнутрь.

Перед тем как войти лениво оглянулся и пересчитал своих провожатых. Так и есть, двенадцать гвардейцев с клинками из темной стали и не думали отвлекаться от своей работы, все пути к отступлению были перекрыты этим живым просторным полукругом. Мастера меча...

В который раз заглядываю в прошлое, и не могу удержаться от спойлера — я совершил всего один шаг вперед, это был очень маленький шаг для Морозко, повлекший за собой большие последствия для всего сущего.

— Морозко, не так ли?

Всегда путался в титулах, все эти Их Величества, и Их Высочества... в шатре было несколько человек. Телохранители и дворянин. Вопрос задал молодой человек в дорогом камзоле, эта деталь бросилась в мои глаза первой. Позже я заметил, что в принципе парень был одет гораздо скромнее многих дворян. Ткань хоть и дорогая, но без вычурных рисунков, значит не гомик. Порадовало наличие кинжала и меча на боку, если у собеседника есть яйца, то это... знаете ли положительно влияет на разговор. В мозгах щелкнуло, кронпринц Говард.

— Так и есть!

Пронзительный взгляд... умный взгляд вызвал непонятный зуд, на душе... или что там у меня вместо нее заскребли кошки.

— Объясните мне причину убийства Вами плененных дворян, — зеленые глаза всматривались в меня с какой то змеиной хваткой.

— Вам правду или как...?

— Истину, я хочу слышать, как все было и почему Вы так поступили... а потом я приму решение.

— Хорошо, — я собрался с мыслями, чувствуя, как где-то глубоко в черепной коробке заворочался Другой, и это меня здорово нервировало, — это параноидальная шизофрения и множественная личность.

— ...???

— Объяснить такое не просто. Иногда я нормален, тогда я всего лишь смотрю Декстера и читаю военную хронику. Чаще я бываю Морозко, тогда я становлюсь простым импульсивным парнем, без лишних тараканов в голове. Редко появляется Мороз, вот его я Вам не советовал бы будить. Этот чел любит умничать и экспериментирует со всяким дерьмом, ставит разные опыты. Еще есть Отмороз, ну тут как сказать... я вас предупрежу, чтобы вы успели убежать. Очень редко появляется Другой. Этот самый опасный, он идеалист. А еще он подговаривает всех остальных, пропагандирует Карла Маркса и его дружка Энгельса, цитирует Капитал. В общем если не дай бог у меня будет ремиссия, то тушите свет и спасайтесь, кто может... мировая революция пришла по вашу душу.

— Вы очень странный человек Морозко...

— Хм, если бы вы знали, как часто я слышал это раньше.

— Ваш поступок поставил меня в неприятное... более того, почти катастрофическое положение. Я не могу себе позволить потерять поддержку дворян, а если я не накажу вас, то меня не поймут мои же подданные...

— Бред, — усмехнулся я возвращаясь, с наслаждением хрустнув шейными позвонками, давно меня тут не было, — именно сегодня ваша власть стала крепче, и дай на то боги этот правильный поступок может возвести вас на трон.

— Объясните!

— Сегодня вы доказали свою серьезность. Теперь они вынуждены с вами считаться. Противник понес невозвратные потери в виде высокопоместных дворян и это поможет нам выиграть время. Количество подданных не играет роли, главнее качество. В первый бой с нами ввязались самые фанатичные подданные вашего брата, а это значит, что те кто проигнорировал эту битву, скорее всего относятся к числу сомневающихся. В любом случае, множество благородных домов сейчас обезглавлены, теперь начнутся интриги за право встать во главе семьи. Противник теряет время, и на его стороне осталось гораздо меньше опытных командиров и хозяйственников. Чтобы возглавлять отряд воинов, нужны обширные познания в области управления людьми и военной логистики, в том числе опыт манипулирования элементарной психологией межличностных отношений. Новичкам будет не просто преуспеть в новом для себя деле, опыт конечно дело наживное, но кто говорит о том, что мы дадим им это время?

— Странно... никогда не думал об этом в таком ключе, — задумчиво прошептал кронпринц, взгляд его немного смягчился, вокруг глаз распрямились маленькие еле видимые морщинки, — хорошо. Допустим, вы были правы... совершив этот поступок, как мне поступить дальше?

— Вы меня серьезно спрашиваете?

Я не смог удержаться от изумления, впервые ко мне обратились как к эксперту.

— Чтож, отвечу... Вы, господин мой Говард — типичная хромая утка. После первой же победы вашего брата, все ваши сторонники разбегутся кто куда но, скорее всего... побегут к вашему брату замаливать свои грехи. И замолят...

Говард обладал сильно выраженной силой воли, никак не проявив свои эмоции, и я невольно начал его уважать.

— Что можно сделать с этим? Советую! Нужно замазать ваших сторонников так, чтобы они свою жизнь и смерть связали с вами и поняли что ваш проигрыш будет стоить им жизни, только тогда за вас будут биться не щадя себя — человек такая сволочь... за свою жизнь бьется до последней капли крови. Сейчас они бьются не за свои жизни, бьются за ваш трон и свои будущие привилегии. Это конечно тоже не мало, но сами понимаете... с таким настроем войну против превосходящего противника не выиграть.

— Я убил высших дворян, но что мешает вам возвысить верных рыцарей, отдарив им титулы и поместья убитых, это придало бы вашей борьбе некий стимул. Многие честолюбивые и храбрые солдаты постарались бы связать свою судьбу с подобным правителем.

— Доверяйте только тем, кого возвысили сами. Но возвышайте только тех, кто замазался в крови ваших врагов. Тогда ваши люди будут верны, и ничто не совратит их с пути верности. Семьи высших дворян, примкнувших к вашим врагам нужно уничтожать до последнего человека, тогда вас будут уважать как жестокого человека. Люди такие мрази... могут уважать только силу и сила эта должна возвышаться смертью.

— Вы должны превратить жизнь подданных вашего брата в кошмар, тогда люди побегут от вас, но еще больше устрашатся и примкнут к вам. Чем больше будет ужаса и страха, тем больше будет у вас солдат и тем крепче будет армия. Устраивайте показательные расправы, сжигайте мятежников деревнями. Не щадите никого и они сломаются... человек не камень, в момент сильнейшего напряжения он выгорает. Нужно разрушить уверенность тех, кто следует за вашим братом, разрушить их уверенность в завтрашнем дне. Они должны задуматься, остальное... за них сделает сама их природа.

— Удивительные советы болотник. Не в этом ли секрет твоего народа?

— Что вы Говард, вы не против такой фамильярности?

Наследник императорского трона рассеянно кивнул головой.

— Все великие народы и государства выросли на крови и боли. Причем чем больше было крови, тем большего достигала страна и тем больший след в истории она оставила. Нария блекнет на фоне великих держав древности. Главный секрет развития в уничтожении элиты, знать должна полностью меняться каждые полсотни лет, тогда развитие непрерывно и пассионарно. Разжиревшая элита похожа на раздобревшего кота, она не ловит мышей и ее нужно душить. Жаль... что без элиты тоже нельзя. Народ в основе своей редкостное быдло, любящее пресмыкаться и более того, часто получает просто немыслимое наслаждение от унижений и самобичевания. Такое население тоже не заслуживает жизни. Такому заплывшему жиром населению нужно устраивать регулярное кровопускание с пожарами и насилием. Тогда и только тогда в массе появляется желание пахать и строить. И печку лучше не изобретать, а то эта быдла с нее не слезет никогда.

— Вы — болотники, почему-то считаете, что имеете право решать, кто будет жить, а кто умрет!

— Я болотник... но это не очень умно с вашей стороны так доверять старым бредням и сказкам. Странное увлечение ярлыками... в каждом ужасе есть рациональное зерно. Особенно в смерти.

— Я уже давно не люблю людей, более того, чем дольше я живу на свете, тем больше понимаю, как я их ненавижу. Человек, это такая тварь, что всегда тянется к мелкому пакостничеству и зависти. На самом деле, нет в мире твари гаже человека. Это эгоистичное создание способно мыслить лишь рамочными категориями — семья, род, племя, народ, раса, вера и т.д. Все в мире и даже интеллект и духовное развитие сие творение полоумного бога сумело испоганить своими амбициями... нет, я не люблю людей.

— Самыми великими людьми становились те, кто понимал эту простую истину! Люди трусливы и злобны, они не прощают чужого успеха, зависть их стержень, желания и амбиции — их кровь и нет искушения, ради которого они не поступились бы своими принципами.

— Вижу, что не повезло тебе в жизни с людьми Морозко..., — Гарольд задумчиво провел языком по пересохшим губам.

— Все это к тому, что люди сами заслужили свое несчастие и не стоит их жалеть, если они сами себя не жалеют. Нужно их гнуть, раз они гнутся, и мочить, раз мочатся... чужие пороки, и слабости должны быть использованы в нашу пользу.

— Предлагаю начать с колоната Фра. Замазать дворян и рыцарей надо кровью уничтоженных дворян Фра и их семей, тогда им придется быть с вами до самого конца, каким бы он не был. Привязать к себе простых солдат еще проще, пустим их покуражиться в деревнях, крестьянки будут рады. Убивать женщин не будем, используем их по назначению, в конце концов, их удел приносить наслаждение самцам. А вот всех крестьян мужского пола посадим на кол, и эти колья отметят весь наш путь через колонат Фра...

— Слава о нас будет идти впереди нас, и ужас сказочных слухов... заставит нас бояться. А потом мы повяжем кровью других крестьян, заставим их убивать своих соседей и близких, многие сломаются, но те — кто смирятся, станут страшнее зверей. Мы вооружим их, и пустим по лесам и весям... противнику придется дробить свои войска, чтобы вылавливать наших Робин Гудов, это Вашество я так иногда называю разведчиков. Среди крестьян поселится ужас, и они ринутся в города под защиту стен. Следом за крестьянами придут тревога, высокие цены на продукты, преступность и голод... потом начнутся болезни.

— Ты страшный человек Морозко....

— Я и сам себе это часто говорю. Это просто совет, будете воевать по старинке, даю вам месяц жизни, потом вас лишат головы... мда, а вот я как раз люблю бывать с другой стороны от топора, но решать, конечно, не мне. Хотя, что вам терять кроме своих слабостей и прочего душевного барахла.

Шатер главнокомандующего я покинул через три часа, перстень советника Императора приятно оттягивал палец. Возможно, Говард был всего лишь принц, но для меня он уже был Императором. И пусть кто-то посмеет заявить мне что-то против...

— Вжик, вжик, вжик — кто на новенького?

Прислушался к своему голосу и усмехнулся, и в самом деле, когда настроение хорошее — так и хочется петь.

С приятным чувством объевшегося сметаной кота я взял в свои руки богато украшенную кирасу, хорошая гномья ковка, хищный рисунок-инкрустация, изумруды. Добыча, взятая в битве, поражала воображение.

— Морозко, — веселый оклик Глыбы заставил повернуть голову, крепкий десятник в восхищении рассматривал мое имущество, ветеран опирался на трость, стараясь не нагружать раненую ногу, — этож сколько народу ты убил?

Я задумчиво оглядел огромные кучи с лежащим в них добром, четыре горы в рост человека, с диаметром куч от восьми до пятнадцати метров. Добра было много...

Примерно одна восьмая добычи представляла собой рассеченные мной в бою доспехи и латы. Крови я не боялся, а к запахам смерти притерпелся еще в прошлой жизни, поэтому без лишних моральных терзаний побродил по полю битвы и собрал все, что могло иметь ценность. Причем не побрезговал сбором изрубленных в хлам мечей и щитов. Все, что имело в себе хоть каплю металла, было собранно мной в самую большую кучу.

— Зачем тебе эти ошметки от доспехов, — Глыба, наконец-то проявил свое любопытство.

— Пригодятся, может к гномам занесет, тогда продам. У меня здесь металла на сотню рыцарей хватит. К тому же принц пожаловал мне латы казненных предателей, а они все целые — разве что изнутри обгаженные и ворот с грудинкой кровью замазаны. И ведь как знал, что мне они понадобятся в целости и сохранности.

— У графьев и прочих все доспехи кованы гномами, богатая добыча. Собираешься продавать?

— Нет. Мне и самому они зело пригодятся.

— А как собираешься все это тащить на себе? Никто тебе не даст свою повозку, телег сейчас не хватает. Матерые и Ветераны взяли в лагере герцога сказочную добычу.

— Вот с этим как раз и нет проблем, — я ухмыльнулся своим мыслям, говорят аппетит приходит во время еды, мне же понравилось перебирать руками и наслаждаться красотой десятков изумительных кирас и мечей. Как увидел, так сразу и понял, что не продам эту красоту никогда и никому.

— Мой тебе совет парень, спрячь свое богатство подальше, скоро здесь будут Матерые. Поверь мне на слово, мимо такого богатства они не пройдут.

Глыба был прав, сейчас мне не выгодно ссориться с массой. Может потом когда все утрясется, тогда можно и головой об стенку, чтоб все мозги вдребезги.

Вздохнув я встал, скрутил пару раз позвоночник, развернув корпус из стороны в сторону, пока не захрустели позвонки.... кайф. Улыбнувшись, провел глазами по великолепной картине. Оружие и доспехи убитых, были собраны в живописные кучи, Ублюдки до сих пор несли остатки с поля боя. Быстро я их пристроил к делу.

Нам повезло, что нам противостояли северяне, все остальные жители Ирдалии по сведениям моей библиотеки предпочитали дистанционный бой, и были поголовно вооружены арбалетами и луками.

В моей собственности было несколько сотен мечей, за сотню седел, несчитанное количество щитов и копий, сравнительно целые кольчужные рубахи пехотинцев, сапоги и нательное белье умерших. Рыцарских доспехов тоже было не мало, точного числа я не знал, просто указал Ублюдкам куда складировать приносимое добро. Мои кучи у границы лагеря уже вызывали у народа нездоровый интерес. Большую часть трофеев я нагло захапал пользуясь превосходством в силе, правда мои собственные достижения занимали почти треть объема.

Изломанные копья и щиты тоже лежали в общей свалке, такое качественное дерево можно в будущем использовать в ловушках — это я про копья, а вот разломанными щитами я собирался топить костры — собирать хворост, бродя по лесу мне было лень.

Один из Ублюдков нес ко мне окровавленный рыцарский доспех, мой наметанный глаз тут же отметил висящий на поясе меч, железка была украшена изумрудами и, судя по всему была кована гномами.

— Эй ты. Тащи это добро сюда быстрее!

К внушительной четвертой куче добавился очередной гостинец.

— А куда это ты несешь мой меч, — пальцы синхронно сжались в кулак, — в том поле все, что в десяти тинах от первой линии — мое. Это добыча Скотов, только ребята из первой линии имеют право на эту добычу. Положь на место...

Ублюдок оценивающе оглядел меня с ног до головы и, тихо матерясь про себя, расстался со своим трофеем.

— Вот так то лучше. Увижу свою добычу в чужих руках, будете пенять сами на себя. В общем, я предупредил, дальше без обид.

Я ревниво взял в руки великолепный меч, такая штукенция мне и самому пригодится. Жадность, вот двигатель эволюции, во всяком случае, я так считаю.

Настройка на пространственный карман была не долгой, я мысленно представил, как первая куча исчезает и появляется в моей личной кладовке. Транспортировка груза заняла одно мгновение, нужно будет потом отблагодарить магиню, вдобавок к пространству Нифра вживила в меня способность ограниченной телепортации предметов, причем переноска настроена только на пространственный карман. Теперь для того чтобы кинуть вещь в карман, достаточно было просто захотеть, фактически в моем распоряжении базовый набор универсального вора. Сильная девушка, в истории было всего три вора с подобной способностью, что объяснялось особым строением души. И самое главное, что я за это не платил — да здравствует в веках халява...

— Ты меня опять поразил, — произнес Глыба, испытующе прищурив свои глаза, на его глазах растаяла в воздухе последняя куча с трофеями, — на что ты еще способен, болотник?

Я вытянул из складки фляжку с прохладным вином, вакуум — это идеальный холодильник, вчера заметил, что карман поддерживает входной температурный режим, еда с костра остается горячей, вино из погреба холодным — теперь вот бесстыдно пользуюсь.

— Глыба, сам подумай... могли ли меня отправить в мир беспомощным? Ответ лежит на поверхности.

— Так тебя все-таки отправили, — мрачно заключил усталый воин, устраиваясь на пеньке.

— Таковы традиции, я не мог покинуть пределы Нарии без одобрения старейшин, — и чего они все так боятся Наров, я читал книги болотников — вполне так адекватные парни.

— Понятно, — Глыба равнодушно уставился на поле битвы.

Вдалеке у холма трудились как муравьи Ублюдки, стаскивая в одно место лошадиные туши, немного дальше группа из пятидесяти солдат снимала шкуры и разделывала конину.

— Чего это они делают, — злой голос Глыбы был полон решимости...

— Успокойся, они выполняют мой приказ, пусть заготовят мясо. Будет мясо про запас.

— Не много ли на себя берешь рядовой?

Не собираясь пререкаться, я вытянул перед лицом десятника правую ладонь. На среднем пальце блеснуло кольцо и, судя по порывистому всхлипу Глыбы, оно ему было хорошо знакомо.

— Далеко пойдешь!

— Угу... даже не сомневайся.

По полю бродили сотни обозников, эти занимались сбором выданной ранее легионерам амуниции. Тут же находились и похоронные отряды, забирая голых как в день рождения омертвелых парней в повозки-катафалки. Спать им теперь в братской могиле. Врагов никто хоронить не собирался, их голые тела так и оставались лежать под небом, как пища для птиц и зверей. Кстати, мой первый приказ на должности советника. Право на похороны — это святое, вот с этого и начнем ломать стереотипы сознания. Братские могилы копали пленные, как раз проникнутся ужасом своего положения.

— Говорят в захваченном лагере были женщины, — я решил прояснить волнующий меня вопрос.

— Да какие женщины, некоторые благородные так верили в свою победу, что захватили с собой своих жен и дочерей, всего полтора десятка пленниц и несколько служанок, вот и все женщины.

— И что с ними сделали?

— Ничего, они под защитой благородного лорда Бэркема, это правая рука принца. Их никто и пальцем не тронул.

— Хм, — ссориться с помощниками шефа было бы не умно. Но одну девушку мне должны по идее выделить без проблем, — ладно десятник, бывай. Еще пересечемся...

Я стряхнул пыль с одежды, хорошо, что хоть успел помыться. Вот и я научился жить по высшему классу, работенка подвалила не пыльная, пешкодралом больше передвигаться не придется, и то хлеб.

— Где бы не работать, лишь бы не работать, — усмехнулся я, оказывается, еще помню этот клич молодых неформалов.

В лагере было непривычно многолюдно, солдат было так много, что не все уступали мне дорогу, многие были не виноваты, спрашивается, откуда им меня знать, однако внутри уже начало подниматься знакомое чувство ненависти. Неустойчивая у меня психика, возбудимая...

От тридцати тысяч легионеров осталось хорошо, если восемнадцать тысяч, первые шесть линий понесли фактически невосполнимые потери. Первая линия — Скоты, уничтожена за редким исключением. Вторая линия Ублюдки — половину численности как корова языком слизала. Дальше Ничтожные, эти потеряли неожиданно много — треть состава.

Криворукие, Новики и Познавшие потеряли четверть бойцов. Седьмая линия — Крепкие, потеряла каждого десятого. Кости и Кровавые обошлись почти без потерь, правильно эти ребята в своих латах были больше похожи на танки. Десятая линия — Железо, настоящие мамонты, думаю, в построении Моголонских войск есть какой-то перекос, самые неуязвимые стоят в последних рядах, за спиной легковооруженных смертников.

Посмотрел учебники стратегии, объяснений много, но они меня не удовлетворили. Мне кажется, и Скоты бы в таких доспехах выстояли без труда, хоть и понимаю, что доспехи с гномьей проковкой стоят на вес золота.

Матерые и Ветераны, последние вообще устроили на поле боя бойню — куда уж мне до них... потери два легко раненых бойца. Вооружение — эльфийская броня. Из прочих девайсов — специальные эликсиры для увеличения скорости и силы. С той стороны этим тоже многие баловались, однако, против меня эта фишка не проканала.

Эльфийская броня меня заинтриговала, с ирдалийцев такой роскоши, к сожалению, не падало. Интересно, каким образом король Хаоким смог вооружить стольких воинов, стоили эти комплекты баснословных денег.

Толчок в плечо мгновенно вывел меня из себя. По утрамбованной сапогами земле покатился камешек, стало быть в меня его кинули. Рефлекторно провел ладонью по гладкой голове и вычленил насмешливые взгляды двух мамонтов. Похоже, Железные специально провоцировали меня на конфликт.

До шатров принца и других лордов оставалось всего ничего, но я уже изменил траекторию своего движения. Посмотрим кто тут такой борзый. Восемь Железных лениво прогуливались по периметру внутреннего лагеря, выполняя функцию охранников. Около шатров знати стояли Ветераны и гвардейцы-ирдалийцы. Эти люди еще не знают, с кем связались, нужно восполнить этот пробел.

— Смерти хотите, — спросил я и осознал свою ошибку, в суматохе дня я успел помыться и переодеться, но одел... всю ту же форму Скота. Запас карман не тянет. Мне было жаль портить дорогую одежду, было такое предчувствие...

— Харпер, смотри, какая-то Скотинка нам угрожает, — насмешливость в голосе молодого Железного, задела за живое, солдат даже не смотрел на меня, продолжая чистить кинжалом грязные ногти. Второй, седоусый воин с пронзительным взглядом, оценивающе окинул меня взглядом и презрительно сплюнул на землю, — такого я и соплями перешибу.

Интересно, где таких идиотов выращивают, я думал, что в этом лагере уже все меня знают.

— Да, Харпер, смотри, как я его сейчас с этой соплей познакомлю, — скользнул к младшему Железному, схватил за плечо, и тряхнул что есть сил этот организм о землю.

Удар о землю получился крепким, пока нагнулся к языкастому, тот даже и не думал приходить в себя. Схватив руками за доспехи сорвал их с тела Железного, латы гнулись под пальцами как фольга. Внутри доспеха натянулись, и порвались какие-то крепежные завязки, и все железо градом посыпалось с тела на землю. Засунул в слюнявый рот пальцы и вырвал нижнюю челюсть, повертел в руке и выкинул подальше. Ткнул в живот рукой и потянул за кишки, оттянул за волосы голову и засунул в порванную глотку Железного толстую кишку, напоследок оторвал руки и ноги, и выдавил глаза.

Оглянулся вокруг, в лагере было почти тихо, время от времени воздух сотрясали звуки рвоты, какие они все, однако нервные.

— Кто-то еще хочет прибить меня своей соплей? Я спрашиваю, кому еще засунуть собственные кишки в глотку? Я блядь с вами сюда шутки шутить пришел, в следующий раз не буду убивать, а привяжу яйцами над костром, чтобы вдохнули аромата жизни...

— Морозко!

— Командир?

Говард нетерпеливо махнул рукой, приглашая к себе, и тут же скрылся в глубине центральной палатки.

— Уберите здесь за этим..., — я сплюнул и брезгливо оглядел куртку и рубашку, ткань одежды опять пропиталась кровью, и пары часов не прошло. На ходу скинул с себя одежду, отправив ее в складку, потом постираю. Перед входом замешкался, застегивая чистую рубаху с помощью умных завязок, тупость, почему интересно они не придумали пуговицы.

Краем глаза заметил, как напряглись ветераны и гвардейцы, все правильно, я опасный тип. Мой любимый прием — мордой об асфальт, здесь с этим скудно но, в крайнем случае, пойдет и камень. Наконец, удовлетворенно вздохнул и вошел в шатер.

— Позвольте вам представить моего нового советника — Морозко!

— Простите, а как величать ваш род, — проявил свое любопытство один из двух десятков расфуфыренных лордов.

— Морозко фон ибн де ля Декстер, типа того, но так имеют право обращаться только равные по положению, а вы мне не равны, — презрительно бросил я, нагло устраиваясь в соседнем с Говардом кресле.

Многочисленные дворяне растерянно зашушукались.

— Господин советник, — устало улыбнувшись глазами, произнес Говард, — разведчики доложили о приближении отряда противника. На этот раз это наемники.

— И сколько этих наемников, — интересно чего от меня хочет принц, я не подписывался выигрывать ему войну.

— Тридцать тысяч, это эфталийцы.

— И..., — вопросительно протянул я.

Эфталия была небольшим королевством-соседом Ирдалии. Особой воинственностью жители этой страны никогда не отличались. Они достигли процветания в другом, эфталийцы были магами. Две трети эфталийцев были очень слабыми магами, оставшаяся часть внушала трепет всему миру. Среди наемников из Эфталии, число магов иногда доходило до половины от численности отряда.

Я задумался, начав прокручивать в мыслях прочитанное в кристалле знаний. Многие талантливые полководцы били эфталитов, но почти у всех этих ребят были в команде гениально талантливые маги. У нас с магами плохо, императорская магическая академия объявила нейтралитет, а наемные маги Говарда еле справлялись с лечением раненых, о другом использовании магов и нечего было думать.

— Они будут здесь через пять дней, — похоронный голос молодого государя действовал мне на нервы, так и хотелось ударить ему по мозгам и выбить из головы всю трусость, однако сдержался — подозреваю, что подобное действие было бы фатально.

— Разве это проблема?

Моя белозубая улыбка подействовала на всех устрашающе.

— Нужно применить военную хитрость. Я даже знаю, как именно пошутить. И более того, я сам займусь этим делом. Ваше Императорское Величество выделит мне несколько гвардейцев из тех, что не боятся вида крови?

Государь настороженно согласился, задумчиво оглядывая своих военачальников.

— Что именно ты предлагаешь?

— Об этом я хотел бы сообщить наедине...

Покидающие шатер дворяне бросали на меня ненавидящие взгляды, я тоже вас люблю болезные. Подождав пока Говард активирует дополнительные амулеты от подслушивания, в двух предложениях изложил свою идею. От услышанного правитель сильно побледнел, однако можно сказать в основном держался молодцом.

— Ну, так я приступаю?

— Думаю, у меня нет выбора...

— Это не падет на Вашество, просто пустите слух, что во всем виноват Морозко. Я разрешаю.

— Нет уж, этот грех мы разделим вместе, — лицо кронпринца осветилось мрачной решимостью.

— Мне нужны будут некоторые ингредиенты, прикажите магам доставить мне все, что у них есть, а нужное я выберу сам. Нельзя чтобы кто-то догадался о нашем решении. Прочие ненужные зелья я спрячу в надежном месте и верну их магам после выполнения задания. Иначе они быстро догадаются, что именно я взял, и поймут нашу идею.

— Морозко...

— Да, Вашество!

— Если можно... сделай все чисто.

Напустив на себя серьезность, я высмотрел в убранстве шатра золотую статуэтку.

— Клянусь Лунной Богиней — комар носа не подточит!

Воровато отводя взгляд, не удержался и мысленно отправил статуэтку в карман.

— Хорошо, иди... собирайся.

Насвистывая веселую мелодию, я вышел из шатра и, встав у порога, поскреб дико зачесавшийся кончик носа.

— И еще Морозко, — в спину долетели слова Говарда, — считай Богиню авансом. Помоги мне, и я возвышу тебя, все эти люди будут ползать под твоими ногами... клянусь своей кровью.

— Не хороший человек твой Император, — мысли Другого упали на благодатную почву, моя паранойя мгновенно пробудилась и расправила сонные крылышки, — сделаешь черную работу, а потом тебя кончат. Имперские маги и кончат, по приказу Говарда-императора. Ладно, разберись сначала с этими эфталами, а дальше есть у меня парочка идей.

В мой мозг проникло спокойствие и тишина, все прекрасно... но почему-то меня беспокоят эти разговоры, что ведут за стенкой подсознания мои проснувшиеся соседи-психопаты.

Глава 2

Сколь мало надо мне для счастья...

— Ждите меня здесь!

Сопровождающие гвардейцы послушно спешились, дожидаясь меня в ночи у старой каменной дороги. Не то чтобы я им не доверял, просто в одиночку такие вещи делать куда приятнее.

Шел я, стараясь не шуметь и не топать, благо развившееся ночное зрение позволяло ориентироваться во тьме не хуже лесных хищников.

— От сука..., — чуть не упал, зацепившись ногой за невзрачную корягу. Понты мать их, ночное зрение — .бать его.

Пальцы рефлекторно погладили висящий на поясе мешочек. Сколько заходов уже сделал и не сосчитать, а толку не видно, неужели я ошибся напрасно доверившись тупой книжке по алхимии... продолжать думать в таком контексте уже не хотелось. В любом случае у меня еще есть время на эксперименты...

Редкий лесок остался позади. Я воровато оглянулся и нехотя опустился на корточки. Запах сырой земли только ударил в ноздри, а я уже нежно бухнулся на живот, проползая по мокрой земле по-пластунски последние несколько метров. На вершине холма было пусто, вражеских лазутчиков не было видно, что меня весьма удовлетворило.

— Ну-ка, посмотрим, чем вы меня порадуете...

Сделав несколько глубоких вздохов, я полностью обратился в зрение, кровь стремительно прилила к зрачку по вздувшимся глазным капиллярам и далекий лагерь резко подпрыгнул в глазах, увеличивая свой масштаб.

— Е.... вашу мать, — весь мой план катился коту под хвост. Лагерь эфталитов спал беспробудным сном. Спал весь и на целый день раньше плана. Где я ошибся, неужели ухнул большую концентрацию, чем нужно?

Ядреная смесь получилась, даже маги не учуяли и амулеты их не спасли... что и требовалось доказать.

Уже не таясь, встал во весь рост и побежал к своей лошади. Блядь, ну как тут работать в такой нервотрепке, в одиночку столько народу мне не осилить, а сопровождающих слишком мало, да и снотворное не будет действовать вечно, максимум до утра.

— Чё встали... по коням, — я быстро продел сапог в стремя и запрыгнул в седло, конная наука давалась мне с каждым разом все легче, — за мной. Скачем в лагерь и режем там всех подряд. Их там тридцать тысяч, а нас всего пятнадцать человек, все кого мы не убьем до утра, останутся в живых. В нашем распоряжении семь часов.

Скачка до лагеря наверняка войдет во все легенды мира. Когда я спрыгнул у границы лагеря, Чалого бодро рвало белой пеной, тяжелое дыхание скотины отдавалась в ушах гулкими толчками. Скинув в карман плащ, я вооружился длинными кинжалами гномьей закалки и посетил первую солдатскую палатку...

Бег... ткань палатки встретила кровавым размашистым крестом... так, я здесь уже был. Двигаюсь дальше, у выгоревшего кострища вразвалку лежат несколько десятков человек, судя по одежде и доспехам — лучники. Удар... треск..., в каждом моем движении экономность, каждая секунда на счету, и я уже не трачу сил на укорачивание голов. Контрольный удар в сердце и мертвое тело оказывается в пространственном кармане, наверное, я выгляжу жутко со стороны, но это единственный способ контроля, что пришел мне в голову, кто их знает этих магов — такие и восстать могут, вот и пусть восстают — в моем кармане.

Каждая человеческая фигура — цель, бью сильно и быстро, десять секунд и тридцать трупов. Не помню сколько уже я в режиме ускорения, но еще не чувствую в себе сил на остановку...

Бежать... и убивать, бить без промаха. Нанизываю на кинжалы тела рыцарей и магов, воинов и прислуги, — это день смерти... карман заполняется каждую секунду, но я ощущаю, как необратимо уползает от меня время. Справа мелькает тень, окровавленный гвардеец сеет смерть опьяненный кровью и болью, в глазах парня я читаю безумие, на моих губах растягивается понимающая улыбка. Сбрасываю ускорение.

— Сколько?

— Нижняя и центральная часть лагеря полностью, — хриплый задыхающийся голос гвардейца бьет по ушам набатом, я привык к мелодии вспарываемых кинжалами животов и ломающихся ребер, звуки человеческого голоса так грубы...

— Время?

— Уже утро...

— Вперед!

В моих руках теперь две булавы, а в верхней части лагеря еще полсотни палаток. Между спящих людей уже мелькают фигуры гвардейцев, один из солдат потрошит тело рыцаря, безумно рыча от радости и восторга. Так, этого можно уже списывать.

— Быстрее вашу мать! Режьте магов!

Определить среди эфталийцев магов было мудрено, поэтому я убивал всех подряд, хотя... судя по избирательности гвардейцев, кое-какой критерий опознания все-таки был. Нужно будет пополнить в дальнейшем библиотеку новой информацией, сведений по эфталам там было катастрофически мало.

Пробежал по лежащим телам, наслаждаясь хрустом расплющенных грудных клеток, всех кто лежал не по пути проконтролировал ударами булавы, остатки черепных костей разлетались во все стороны, с красочностью фейерверка.

У палаток зашевелились сотни тел, и я злобно выматерился. Всего пары минут не хватило, долбанное время. Руки налились силой, а сердце наполнилось мрачным предчувствием... я ускорился до максимума, хрен с ним с контролем, я снизил планку до простого выведения боевых единиц из строя. Однако в середине верхнего лагеря пришлось встретить сопротивление...

— На!

Очередной фехтовальщик повалился на землю, красуясь ровным срезом шейного отдела. Я резко ускорился и достал мечом еще одного глупца. На этот раз мое лезвие пробило чье то сердце.

— Ну что замолчали?

Полторы сотни эфталов блокировали меня со всех сторон, надеясь взыскать неустойку за смерть своих собратьев. Хм... чуток раньше их было в два раза больше. Я с сожалением бросил взгляд на тела гвардейцев. Этож сколько сил пришлось вложить в ребят, чтобы поняли смысл жизни, а их так буднично зарубили. Весь итог моей воспитательной работы пошел насмарку. При этом половина из гвардейцев были мастерами меча... теперь понимаю, что численность и мастерство всегда имеют значение.

— Что-то маловато вас осталось...

Я в плотном стальном круге, но нужно прорываться, тело покрывают десятки ран, на правой руке осталось два пальца, левый глаз выбит, обильная кровопотеря уже сказывается на реакции и силе ударов, последние полчаса я держусь исключительно на выносливости и вредности. Ктож знал, что в верхней части лагеря будут сосредоточены почти сплошь одни ветераны и мастера меча. Знал бы раньше, начал бы зачистку сверху...

Внезапно строй эфталов подался назад, и на меня нацелилось несколько десятков арбалетов. Осознание ситуации немного запоздало во времени, и прежде чем конечностей достиг импульс к ускорению, мое тело уже было изломано ударом арбалетных болтов. Что тут сказать, было больно...

— Командир, он еще жив, — из туманного далека донесся потрясенный выдох.

— Сучье отродье, тащите его в повозку, Взыскующие разберутся!

Вот и доигрался.

— Отче наш, да святится имя твое...

Отец Горий нехотя отвлекся от песнопения молодых послушников, помощник Эрнан нетерпеливо повторил условный знак, фигура воина статуей замерла у порога в залу, сознавая торжественность момента посвящения.

— Продолжайте без меня дети мои, — Горий передал Символ заместителю, и степенно покинул кафедру.

— Да прибудет с нами сила твоя...

— В чем дело Эрнан?

— Падрэ, Вам стоит взглянуть на это собственными глазами, — свет факелов заиграл бликами и тенями, заставляя живых прочувствовать древнюю холодную плоть храма.

— Введи меня в суть дела!

— Да Ваше преосвященство... Отряд наемников герцога Лойя попал в коварную ловушку. Выжило лишь сто двадцать восемь человек из тридцати тысяч, но почти все выжившие — это элита, воины, лучшие из лучших. Потери врага четырнадцать гвардейцев, судя по всему... все убитые — мастера меча. Есть один пленный, тяжело раненный, но живой... и это проблема, — воин еле поспевал за ускоряющимся шагом отца Гория.

— Сколько их всего было, — Горий резко остановился, вцепившись цепкой хваткой в руку помощника.

— Вместе с пленным — их было пятнадцать...

— Но как...??

— Сон. Враги отравили источник с водой... новое снотворное средство. Амулеты не сработали. Никто из магов не почувствовал тревоги.

— Из всей армии выжило полторы сотни человек?

— Да... прочие убиты во сне.

— Кощунство... это попрание всех канонов войны. Будь проклят тот, кто это затеял. Раненного отравителя нужно немедля казнить, и самой лютой смертью.

— Отец Горий — это болотник...

Цитадель ордена святых паладинов уже долгие три тысячи лет носила гордое название — Твердыня. Двор Твердыни почти всегда был погружен во мрак, настолько высокими были стены этой неприступной крепости.

Кучка эфталийцев боязливо оглядывалась по сторонам, с тревогой и недоверием наблюдая за десятками воинов в серых рясах. Паладины Ордена были страшными и непримиримыми противниками и наемники это прекрасно помнили.

— Что привело Вас в нашу Цитадель?

Командир наемников немедленно склонил голову в уважительном поклоне, святой отец был славен многими достойными делами, и эта заслуженная кровью репутация невольно вызывала уважение.

— Святой Отец, мы привезли Вам болотника...

— Я вижу, — волевое покрытое шрамами лицо Гория будто застыло в камне, — я спрашиваю, почему вы привезли его сюда. Ценные пленники это дело — Взыскующих Императора.

— Мы посчитали это разумным решением, постараться избежать гнева Императорского величества. Все знают, как страшен молодой Лойя в гневе...

— Понятно, значит струсили!

Наемники красноречиво промолчали.

— Что хотите за болотника?

— Нам нужен переход в Эфталию, наши маги-портальщики погибли...

— Десять ваших воинов или магов должны принять служение Создателю, — не терпящим возражения голосом отрезал Горий, заглядывая в единственную повозку, — Йолай хватай пленника и тащи в третью башню.

Один из монахов в серой рясе метнулся к повозке.

— Ну а теперь, я бы хотел услышать о ваших подвигах более подробно...

Никто не удивился, когда вечером в служение Создателю посвятились тридцать пять эфталийцев. Падрэ Горий сегодня был в ударе.

— Я бы резал их долго, и смаковал.

— Человечинка — вот это наверное вкусно. Нужно попробовать...

— Пролетариат — болваны, вот к чему нам надо стремиться, только коммунизм несет свет народам. Империализм — Вашу мать... я говорил, что я национал-большевик?

— Бля.. — заткнитесь! Я тут понимаешь умираю, а они мне белочку разыгрывают.

— Держите крепче... тяжелый зараза.

— Сюда положите. Да не так... идиоты! Вы же мне всю пентаграмму сотрете!

— Вот так пойдет?

— Уходите от греха подальше, пока не прибил...

Пучина боли, из которой я умудрился вынырнуть, грозила затянуть меня еще глубже.

Вот ведь как устроена жизнь, бывало ноешь-ноешь, а потом хрясь... и настает полная жопа. Именно из таких случаев я и черпаю свою бесконечную мудрость. Ведь чтобы понять в какой ты параше, надо достигнуть самого дна, именно так и накапливается фактический материал для сравнения.

Наемники молодцы, почти не издевались... разве что в первую ночь раздавили яйца и одноглазого отрезали. Потом правда язык тоже под корень вырвали. И второй глаз выбили. Позже зубы выломали и мордой в говно совали. Но это для меня не особо страшное издевательство, я бы мог придумать и кое-что похлеще...

Увечный я стал... руки отрезали по локоть, ноги по колено. Скальп мой лысый тоже сняли — гады, и в теле три десятка стальных болтов, сам удивляюсь и как я еще жив. Вместо носа провал, вот она какая — судьба Майкла с Лунной походкой.

— Свечи ставьте, Эрнан поднови затертые знаки!

Я беспокойно задвигался, пытаясь понять, что же происходит.

— Святой Отец — обрубок очнулся... неужели он нас слышит?

— Займись делом! Болотник уже своё отжил...

А вот хрен Вам сволочи, клянусь своей бессметной душой — если выживу то вам кранты. И доспехи буду носить, самые лучшие — вот она моя ошибка. Ненависть полыхнула внутри опаляя своим жаром сердце — врагов буду давить без жалости и пиетета. Вырежу всех — вплоть до грудных детей, да так и сделаю... лишь бы теперь выжить. Я вам суки устрою концлагеря и экскурсию в Гулаг, кипятком у меня писать будете.

— "Держись Мороз — общечеловеком будешь", — я ощутил, как по жилам заструилась сила Другого.

— "Спасибо ребята", — удивленно подумал я, никогда еще не было такого, чтобы мои соседи так щедро делились накопленным добром. По телу заструилась обжигающая волна силы, и я почувствовал, как внутри тела растворяются уже ставшие привычными стальные болты.

— "Кто мы есть без тебя, лишь маски на волнах бесконечности", — сознание обмыл шепот далеких голосов.

— Triesto man everno du est!

Тело скрутили жгуты адской боли, заставляя изгибаться спиной назад. Раны на спине жгли будто раскаленные солнцем, а в груди заледенел кусочек души... я вспомнил как вечерами меня подвешивали за лопатки стальными крючьями. Вспомнил запах сгорающих в костре моих отрубленных ног, вспомнил хруст моих рук на зубах боевого пса эфталов, многое вспомнил...

— Святой Отец — амулет сияет!

— Нам удалось, мы запечатали силу болотника. Наша печать работает...

Твари... интересно, что им удалось сделать с моей силой. Хотел я этого избежать, но теперь чую, они сами во всем виноваты.

— Зачем нам этот амулет Отец Горий?

— Нам удалось поглотить часть силы болотника, остальное — отныне закрыто под печатью Создателя. Теперь мы сможем разработать защиту и оружие против этих дьявольских отродий.

— Быть может, возможно обратить их силу в пользу Создателя?

— Нет Эрнан... Я расскажу тебе в чем их сила. Могущество этих отродий в дьявольской крови Аргадлов. В день рождения болотника — его кормят молоком матери смешанным с каплей крови Аргадла. Именно в этом заключается источник силы болотников. Но теперь после сотен лет исследований нам удалось найти нужное решение. Пройдет еще сотня лет и Нария падет под грузом своего греха и наших мечей.

Печать Создателя, а это еще что за хрень...

— Отнеси болотника на самый нижний уровень, и брось в дальнюю камеру. Дверь заложи камнем с раствором, пусть сдохнет в покое. Потом сотри камеру со всех наших карт.

— Слушаюсь Ваше преосвященство!

— И еще Эрнан... с этими эфталийцами... открой им портал в Гиблые Земли, они это заслужили...

В подземелье меня тащили мордой вниз, и единственным инструментом познания окружающей действительности служил мой слух.

Наконец невидимый мне Эрнан остановился. И ведь действительно запечатали мою силу — раньше меня шесть мужиков с трудом тащили, а сейчас трое спокойно несут. Я слушал, как он открывает очередную жутко скрипучую дверь, спустя миг я уже летел в неизведанное, катясь по холодному каменному полу камеры.

— Прощай ублюдок...

И тебе до свидания болезный, чувствую мы с тобой еще встретимся. Вдохнув затхлый воздух камеры, я перевернулся на спину и слушал, как замуровывают дверь в мое новое жилище. Спустя пару часов звуки стали более глухими, а этот гад оказывается трудолюбивый — уже третью стенку поднимает и чего-то там магичит с ней. Спустя еще полчаса даже слабые звуки отрезало намертво.

И так что мы имеем... я повел во рту жалким обрубком. Язык вроде растет... и есть охота, все эти дни меня поили протухшей бурдой, что не способствовало появлению здорового аппетита.

Я устроился удобнее на полу и постарался настроиться на свой карман. Пространственная складка парила перед глазами, но тут я столкнулся с одной проблемой... телепорт предметов у меня работал, но только на вход, и вытащить сейчас физически то, что мне нужно из кармана я не мог, в связи с банальным отсутствием конечностей.

— "Ладно, подождем пока вырастут лапы, а там посмотрим, чай от голода не сдохну", — я зло усмехнулся — как глупо, в кармане тонны еды и воды, а у меня кишки сворачиваются от нехватки пищи.

Несколько недель провел, будто в спячке, отключившись от всего мира. Когда проснулся в очередной раз, с удивлением обнаружил, что лежу на теплом одеяле и посасываю кусок вяленой рыбы. В глазах стоит неприятная резь, и тьму слепоты разрывают редкие яркие вспышки-молнии.

Спустя еще пару недель очнулся и не почувствовал какой-либо боли в глазах. Удивленно пожал плечами и осторожно сжал пальцы в кулак, левую руку дернула неприятная боль, а вот на правой руке уже отросло четыре пальца. Неспешно ощупал ноги, и расстроился — на ногах только начали формироваться стопы. В слепой тьме раздался сердитый зубной скрежет...

Отросшими пальцами исследовал лицо — так, губы и язык есть, зубы почти восстановились, нос на месте, веки и глаза тоже на месте, но глаза еще не в норме, иначе бы уже владел ночным зрением. Попытался принюхаться новым носом, но ничего не получилось — значит еще рано. Заснул пережевывая теплый кусок хлеба — лежал улыбаясь и вспоминал, как покупал краюхи с пылу жару у толстяка-пекаря.

В следующий раз меня разбудил запах дерьма, аромат перебродившего человеческого навоза...

— Обоняние есть, — звук собственного голоса привел меня в детский восторг. Формирование пальцев на руках и стоп на ногах уже закончилось, и я стал ползать по одеялу, исследуя руками помещение. Спустя пару секунд я нашел источник запахов, все пространство вокруг меня было завалено кучками моих отходов.

— Да здравствует субботник, и борьба с инфекциями, — я сунул руку в складку и вытащил горящий факел, глаза с непривычки отреагировали понятной болью. Спустя полчаса я начал рассматривать свое хозяйство — камера оказалась довольно большой, примерно в сорок квадратных метров.

Хлама и мусора оказалось неожиданно много. Пришлось поработать телепортом, я довольно быстро очистил помещение от грязи, снял с себя сгнившую одежду и закинул все это и провонявшее мочой одеяло в карман. Все-таки хорошо быть жадным и предусмотрительным человеком. Я вытащил из кармана деревянную бадью с теплой водой, жидкость еще помнила тепло далекого солнца. Вытащив крепкую тряпицу начал мыть полы, мыл все качественно, для себя родимого я сил никогда не жалел.

Потом втянул в камеру бронзовую ванну и наполнил ее теплой водой. Накидал в ванну очищающих и укрепляющих снадобий и погрузился в душистую воду... нужно ли говорить о том, какое это было для меня удовольствие? Воду пришлось менять несколько раз. В этот раз я засыпал здоровым сном здорового человека в чистой одежде.

Как проснулся — тут же занялся украшательством, две стены украсил шикарными коврами, у дальней стены повесил гобелен, к четвертой приткнул рабочий стол с канделябром.

Втянул из кармана большую двуспальную кровать, и шкаф с книгами. На пол постелил еще один ворсистый ковер, на середину выдвинул раскладной обеденный стол и заставил его горячими блюдами.

— Сегодня я праздную... сегодня я родился вновь. До свидания Морозко, здравствуй Мороз! Трепещите враги, ибо я о Вас помню...

Наелся от пуза, и рухнул в мягкую баронскую кровать, все-таки хорошо, что по дороге к эфталийцам мы заглянули в тот замок. Снились мне в основном мертвые паладины, и мне почти все понравилось.

Когда очнулся — длинная толстая свеча уже почти догорала, значит проспал не меньше восьми часов. Умылся и с любопытством исследовал тело вновь. Мужское достоинство уже отросло, что меня очень порадовало, одинокий змей вроде как даже увеличился в размере. Внутренние повреждения уже стянулись, но на теле остались десятки страшных шрамов. Вид у ран был десятилетней давности.

— Значит лишили меня силы...

Я протянул руку в складку и с любопытством взял в руки камень. Сжал кулак и булыжник осыпался в моих руках каменной крошкой.

— Не понял, — я повторял все свои трюки один за другим, стараясь выяснить, что изменилось, и довольно скоро выяснил границы изменения, и взвыл, — суки... убью.

— "Успокойся Мороз, не все так плохо как кажется"...

Я мрачно воззрился на старую каменную стену, хорошо раньше строили — из гигантских каменных блоков. Физическая сила в руках осталась, но... я не мог поднять вес более десяти килограммов. Прощайте доспехи... и я не настолько туп, как Конан-варвар чтобы бродить по миру полуголым, или туп? Посмотрим...

— Бить или не бить — вот в чем вопрос!

Я задумчиво застыл перед каменной стеной. Бить — но не дверь, стена за дверью была не хило замагичена. Там только зениткой пробить можно, магической зениткой, так что будем бить, но... внутреннюю стену.

Вся внутренняя обстановка была предусмотрительно перенесена в карман. Дом милый дом, но время не ждет — пора двигаться дальше, и моя камера суррогат убежища — фактически всего лишь приют на час. Оглянулся назад, как непривычно пусто вокруг, пора...

На мне легкие штаны и невесомые охотничьи мокасины, серая рубаха заправлена в кожаный пояс, на боку кинжал. Вроде не много, но почти половина допущенного веса уже на мне. Уроды... как вспомню аж в дрожь бросает. Помню, как тянул из кармана кровать, фиг такую теперь поднимешь, чуток потянул — вылетела из складки как торпеда, и чуть под собственным весом не похоронила.

Прикрыл лицо платком, жаль шляпы нет, а так вылитый ковбой.

— Раз, два, три... раз, два, три...

Кулаки мерно месили каменную плоть, оставляя после себя глубоко вдавленные следы, каменная крошка летела во все стороны, норовя попасть за шиворот, но я уже был в ритме работы.

— Раз, два, три... бля... вот я идиот...

Я замер с открытым ртом, поразившись своей тупости.

— Ладно, а теперь попробуем по-умному, — я наклонился к стене, охватывая взглядом стыки массивных каменных блоков. Так и есть, вижу зазор в миллиметр.

— Вуаля, — первый каменный блок отправился в карман, оставляя в каменной кладке сиротливую нишу, — работает! Погнали...

В течение нескольких минут я как нечего делать разобрал всю стену, время от времени подозрительно посматривая на потолок, а вдруг несущая... но пронесло. За стеной была еще одна камера, правда помещение было настолько большим, что напоминало мне зал. Со стен свисали десятки металлических оков, это добро тут же отправилось в складку, стоило мне увидеть металл, как моя жадность делала охотничью стойку.

Странное дело, но двери в помещении не было, а было только большое старинное зеркало, покрытое незнакомыми рунами, удивительно, но я такого языка не знал. Вывод — этот язык не из этого мира, все-таки я с самого начала почему-то владел всеми языками, когда-либо бытовавшими в этом мире, даже мертвыми. Зеркало отправилось в карман, а я пошел разбирать следующую стену.

В следующей камере опять не было дверей, зато кандалы были знатные, из странного светящегося материала, покрытые рунами "неволи" древнего драконьего языка из первой эпохи, — занятные вещицы... думаю пригодятся.

До вечера, то есть когда меня уже начало клонить в сон от усталости, мне удалось собрать удивительную коллекцию оков и различных пыточных инструментов из почти сотни камер. На этом пришлось остановиться...

Надо сказать, день получился богатым на события и я был очень доволен, что мне удалось уворовать столько бесхозно лежащих вещей. У меня было несколько тонн оков из лунной стали, сумеречной стали, жемчужной стали и черной стали. Кинжал из подобного материала, согласно прочитанным легендам тянул на целое царство, по крайней мере — средненький трон на них купить вполне реально.

Самое интересное, что история этого бреда довольно проста. Считается, что оружием из лунной стали и прочих можно убить ангела смерти и жить вечно, однако дальше придется вечно носить с собой этот металл, иначе другие ангелы тут же вычислят нарушителя и растерзают на месте, а уж что с грешником будут творить в посмертии — вобщем туши свет.

— Я в это не верю, — с усмешкой произнес я, ложась на боковую. В любом случае скоро все узнаем, камеры не могут тянуться вечно.

Следующий день начался без открытий, в течение получаса мне удалось пройти четыре камеры, возможно все дело было в том, что я не спешил.

— Эх, ну и тоскливое же это дело, работать проходчиком...

Я не глядя прошел в новую камеру и замер. Прямо напротив стояли огромные светящиеся врата из лунной стали, распознавать этот материал я уже навострился.

Сохраняя уважение и настороженность, подошел к вратам и прикоснулся к их поверхности, огромная конструкция угрожающе заскрипела и начала крениться на меня. Жесть, да она же меня сейчас раздавит. Инстинктивно выбросил руку перед собой и отправил жертву гигантомании в карман, вокруг врат зазмеились молнии и они пропали, и тут же появились в моей вкладке. А вот это гуд. Буду строить родовое гнездо, зело пригодится такая махина, — ворота высотой с шестиэтажный дом и покрыты тысячами рун на всех языках.

— Ох, вот это да...

За вратами открылся огромный грот. Все пространство грота было завалено необъятными грудами золота и драгоценностей, тут же в воздухе левитировали несколько деревянных посохов и мечей. Прямо передо мной лежала старая хламида с капюшоном, на нагруднике был изображен знак солнца. Солнечные лучи нагрудника приглашающе мигнули и я, не задумываясь, облачился в плащ с капюшоном. Странно... вес моей одежды перестал восприниматься. Хорошая одежда, ощущается как нечто глубоко родное, потерянное, и вновь найденное.

— Работы конечно много, — улыбнулся я, внимательно изучая сокровищницу, — но как говорится — запас карман не тянет...

Пологий холм осел вовнутрь, явив миру зев широкого прохода. Фигура в балахоне выплыла из глубины тьмы, в руке существа отливал волшебной синью посох — короткое резное древко вибрировало, пульсируя в такт ударам неведомого сердца.

— Свобода!

Яростный крик взмыл к небесам, сотрясая пустынную долину...

Обернулся в мрачном возбуждении, прикидывая план дальнейших действий. Стены Цитадели так высоки, что видны невооруженным взглядом, даже отсюда.

— Я не идиот! Слышите? Я подготовлюсь, а потом вернусь... и вы еще взвоете!

Слитным движением закинул посох куда надо, и не оглядываясь пошел в сторону от Твердыни Ордена. Я все помню и память моя крепка как никогда. Хватит балду гонять, нужно учиться воинскому искусству, серьезно учиться. Благо денег хватит, могу еще несколько мирков прикупить...

Если здесь и есть ненормальные люди, то это монаси... столько тысяч лет собирать сокровища и банально забыть об их существовании. Никогда не смогу понять этих людей. Жадность, вот что сделало прогресс человечества необратимым, и именно она его погубит.

— Магия...

Да, стоит решить и этот вопрос. Способ — описанный в найденной черной книге мне подходил идеально. Жертвоприношения и пытки, это по мне. Возможно сначала нужно побродить по миру, узнать что к чему, и выбрать труднодоступную местность для гнезда, иначе нельзя, сожрут и не подавятся.

Император, думаю... теперь я ему ничем не обязан. Возможно, в дальнейшем наши дороги пересекутся, там и порешаем все наши вопросы. За кольцо конечно спасибо, думаю оно еще пригодится. Уничтожение эфталийцев даст Говарду некоторое время... и даже если его убьют, то мне плевать... человеком меньше, значит перегноя будет больше. Простая биология жизни.

Верность, я буду хранить только по отношению к своим кровным интересам. Закон для меня лишь собственная выгода. Вот так, пора уже отбросить маски.

Я шел по дороге, быстрым походным шагом, ощущая... как сползает с лица маска Морозко — долой стереотипы, по этому миру идет продавец совести, товарищ Мороз — собственной персоной.

Размашистый шаг натолкнул на мысли о мести, говорят такие вещи можно смаковать годами. Концлагеря для паладинов... поторопился я. Этож сколько нужно угля запасти, чтоб их всех сжечь... не выгодно, и займет много времени. Могут и спасти, особенно если в мир пожалуют наши доморощенные попаданцы. Не исключал я и такой возможности. В этом случае, обойдусь без реверансов, петлю на шею Мэрисьюшкам и на ближайшую ветку. Иначе в мире негде будет протолкнуться от гуманизма.

Человек по сути зверь, а значит нормальный мужик должен убивать. Причем желательно почаще, очень способствует эволюции вида, слабые мрут, а сильные оставляют потомство. Законы ограничивающие насилие, защищают слабых и ограничивают сильных, затормаживая прогресс развития расы. Это такие как Морозко могут жить инстинктами — убить и забыть, а у меня другие масштабы.

— Жрать охота...

Остановился и принюхался, где-то вдалеке пульсировала россыпь огоньков, — жизнь. Если это люди, то и едой затариться не проблема. Главное не привлекать лишнего внимания.

К городку подошел уже в ночи. Часовых и дозорных видно не было, сразу понятно, что люди живут под крылом Ордена в покое. Кованные бронзой ворота оказались распахнуты настежь.

Дальше ориентировался по запаху, местная таверна оказалась расположенной в центре поселка, напротив двухэтажного здания стояли опустевшие лотки торгового рынка.

Толкнув дверь, грузно ввалился в таверну. Антураж классический, прямо таки дикий запад, только не хватает ковбоев с пистолетами. Колоритных персонажей с успехом заменили рожи недовольно повернувшихся бородачей. Дровосеки что ли... восемь огромных бугаев, сурово надирались поганым пивом. Поганое из-за качества конечно, моча осла и то лучше на вкус. Отвечу сразу — местные алкобренды пробовал...

— Хозяин, мне жрать. И много, тройную порцию. И пить... то же говно, что лакают эти Эрлы.

Бородачи весело загудели, поднимая очередной тост за неизвестного путника. Эрлы, это я их так похвалил. Когда-то в этой местности жил древний народ, славный храбрыми и жестокими воинами. Поэтому сравнение польстило... как и ожидалось.

Хозяин таверны быстро накрыл богатый стол, и я погрузился в процесс переработки пищи. Вкусно кормят в этих местах, картошка тушенная с мясом, и все сдобрено большими ломтями сала, все как я люблю. Оладьи со сметаной, и блинчики с творогом. Напоследок жбан свежего березового сока.

— Слышь хозяин, подойди, — я поманил грузного толстяка пальцем.

— Господин чего-то желает?

— Да... я зарабатываю казнями. Есть ли в городе преступники, которых следует казнить?

— Господин, — мужичок внезапно затрясся, — такие вопросы лучше решать с мэром.

— Вот и зови мэра, а я подожду...

Кость в моих руках треснула, и я начал подчеркнуто громко поглощать разваренный костный мозг. Я не переставал размышлять о делах грядущих. Хрен знает скольких нужно казнить по всем правилам, чтобы достигнуть подлинного могущества.

К чему я стремлюсь? К свободе. Только по настоящему сильные люди не боятся одиночества. Однако слабое общество сразу распознает угрозу и начинает мероприятия по превентивному уничтожению подобных объектов. Поэтому мне и нужно могущество, только сила даст независимость и свободу от воли других существ.

На данный момент было бы неплохо покинуть территорию Ирдалии. Уж слишком я здесь наследил. Тем более уже давно хочу взглянуть на эльфей и узнать какого цвета у них кишки.

— Господин...

Рядом со мной стоял седой сгорбленный старик, с неожиданно крепким взглядом.

— Вы слышали о моей специализации? Есть предложения?

— Создатель услышал наши молитвы... так быстро..., — старик уважительно согнулся в поясе, сгорая от любопытства и желания заглянуть вглубь моего капюшона.

— Веди меня к грешникам отче, — многие приобретают силу долгими тренировками, либо вымаливают талант у ушлых богов. Но я решил быть оригинальным, и пошел как слон самым легким способом. Мой выбор — магия смерти... сила моя да умножится в чужих страданиях.

— Поторопимся, это не займет много времени, — хм, кажется я не хотел привлекать лишнего внимания...

— Аааааааа...

Никогда не задумывались откуда... из каких недр безвременья приходит к нам в гости "вдохновение"... можно считать это вопросом.

Пленник бессильно обвис на цепях, щедро поделившись очередной порцией Силы. Бедняга столько кричал, что почти сорвал себе голосовые связки.

Я улыбнулся, погружаясь в состояние блаженной неги, аура немедленно впитала струйку Силы, и заметно увеличилась в размере. Определенно эта дойная корова — самая плодовитая в моем стаде. Люблю магиков...

Так вот продолжу... я прекрасно понимаю, что у всех существ присутствуют в мыслях разные источники идей и безумных предположений. Мой источник детские сказки. Та же Баба Яга и Соловей-разбойник, своими действиями показали образец для подражания — достойный по моему мнению образец.

— Э... так не пойдет. Сегодня я выдавлю из тебя еще одну кварту Силы...

Так вот... о подражании... не сразу мою голову посетила сия гениальная мысль. Вначале пришлось помыкаться пару месяцев по дорогам империи, в поисках казнимых бандитов и прочих отбросов. Хлеб палача оказался непрост. Зрители как правило желали быстрой смерти, в то время как для меня была более предпочтительной долгая и мучительная прелюдия. Истины ради — признаюсь, в некоторых селениях мои издевательства над казнимыми получили горячую поддержку. Как правило, это были села пострадавшие от налета бандитов и грабителей-дезертиров. Последних с каждым днем становилось все больше. Гарольд наконец закусил удила и начал использовать мои тезисы на полную катушку — любо и дорого было наблюдать за этим действом со стороны. Армия принца-консорта с каждым днем росла как на дрожжах и уже успела разбить вдребезги несколько отрядов принца-герцога Лойя.

На пути армии Гарольда горели деревни непокорных, а дороги украшали тысячи застывших в корчах тел на кольях. Принца уже боялись и ненавидели, все правильно — боятся значит уважают. Сильных всегда боятся. Кто знает, куда выведет принца кривая судьбы, но я искренне желаю ему удачи... таковая ему скоро сильно пригодится.

Я взял в руки напильник и начал медленно и ритмично пилить очищенную от плоти кость. Воздух сотрясла вибрация боли и на меня накатила волна наслаждения.

Так вот — продолжим, в один из тоскливых дней задумался я о бытие наших сказочных героев и потрясенно замер, даже не заметив выпавшую изо рта кость. Именно тогда я и понял, что не стоит мне бродить по свету и искать лихо. Для начала хватит дорожной таверны-гостиницы у края средне оживленной, можно и заброшенной дороги. Достаточно иметь клиентуру в десять-двадцать живых людей в неделю. Как правило одного человека мне хватало на двое суток, что тоже было показателем моего возросшего мастерства. Все-таки люди плохо переносили страдания и боли пыток. Единственные плюс, люди умели вкусно умирать — одной смерти было достаточно чтобы я слег на полчаса переваривая сожранную душу.

Теперь я стал значительно сильнее и могущественнее. Мой первый опыт, закончился почти мгновенной смертью человека. Еще бы... представьте как это смотрелось со стороны — приходит человек и вскрывает тебе черепную коробку, а потом интересуется твоим здоровьем, при этом не стесняясь пережевывать кусок твоего собственного свежего мозга... мой первый был очень слабонервным парнем.

На старосту это произвело настолько неизгладимое впечатление, что он тут же постарался избавиться от моего присутствия в городе. Кошель с двумя золотыми марками перекочевал в мои карман, и я сразу покинул населенный пункт, то и дело с усмешкой вспоминая как тряслись руки старика... страх оказался приятным допингом.

В тот день я старательно просмотрел всю литературу по ученичеству черных магов, некрамансеров, и прочей нехорошей братвы. В библиотеке было всего три книги по интересной для меня теме, причем полагаю что их пропустили исключительно из-за предполагаемой мертвости этого древнего языка, и отсутствия в живых его носителей. Вобщем мастера цензуры профукали не просто книги, это были настоящие бестселлеры, сравнимые по объему информации с библией, здесь было все о путях развития темного мага. И если черная книга найденная в сокровищнице монасей была лишь сборником самых распространенных заклинаний и ритуалов, то в этих учебниках была — вся теоретическая База темного пути. Нужно ли подчеркивать, что сия литература была изучена мной со всем прилежанием двинутого на всю голову земного живодера.

Вначале пришлось знатно потрудиться, собирая необходимые ингредиенты для темного ритуала. Оказалось что сама по себе энергия смерти никак не влияет на развитие магического источника. Необходимо было инициироваться. Ритуал позволил привить моей ауре способность собирать и удерживать энергию смерти для дальнейшего использования, значительно позже мне удалось собрать целый взвод жертв для повторного и уже полного ритуала и заполучить полезную способность переработки эманаций боли и смерти в элементы собственной ауры.

Магическая система здесь была простая, основа мира — это светлая и темная магия. Светлая магия от богов и судьбы. Темная от демонов и смерти, хотя с демонами здесь было что-то нечисто, информация по демонам разнилась от книги к книге.

Магический дар даровался богами и судьбой, человек мог выбрать путь стихийного классического мага, шамана — заклинателя духов, мага из Ордена посвященного одному из десятков тотемных источников — чем-то напомнило мне Огненный Путь и Логрус из Амбера поляка Желязны.

Существовала магия жизни и леса, магия рун и несколько сотен различных школ стоящих на пути развития ауры, как инструмента магической силы.

Однако не все было так просто в этом мире, были здесь и люди мечтающие о Силе, но по разным причинам обойденные несправедливыми богами и судьбой. Не имея дара, они не способны были познать могущество магии, если бы не Смерть...

Пройдя темный ритуал, маг давал клятву верности Смерти или одному из верховных демонов, получая в обмен силу и способность использовать энергию смерти. Была у Смерти и демонов своя выгода, адепт темной магии был обязан делиться с патроном-демоном половиной поглощенной эманации боли — что само по себе было для демона подобно затяжке с дурной травкой, а Смерть получала душу.

Души попавшие за край своим естественным ходом шли в переработку к самому Творцу, и спустя пару мгновений возрождались в новых телах и новых мирах не помня прошлой жизни. Души попавшие за грань насильственным способом, отправлялись Смертью на отработку в миры демонов.

Души отправленные с соблюдением темного ритуала перерабатывались Смертью, становясь ее частью, даруя ей эмоции и воспоминания жертвы. Насколько я понял, Смерть была одинокой девушкой любящей посмотреть фильмы о жизни глазами героев. Насытившись жизнью души, она тут же с нетерпением ждала новых зрелищ. Я и сам люблю кинематограф и, поэтому смог понять это существо слету — жить за гранью и не быть способной испытать жизнь на своей шкуре — это еще то наказание. Так что у всех свой путь и свои развлечения.

Помнится я удивился стремлению Смерти к более многочисленным жертвам, оказалось что несмотря на все свое всемогущество она страдает очень знакомым мне недостатком — банальной жадностью. К тому же последователи темного пути жили опасной жизнью, в связи с чем девушка зачастую слонялась у врат вечности сотнями лет ожидая щедрую жертву, отправленную за грань по всем правилам.

Смерть конечно все равно встретит каждого, в свой черед, но ей всегда не терпелось получить нас раньше времени. Свершиться же тотальному пришествию Смерти не давала злодейка Судьба, рачительно отмеряя каждому свой срок. Вот и приходилось Смерти облизываться на людей, бессильно ожидая за завесой бесконечности. И еще... умерших своим ходом существ Смерть не привечала, а вот убитые насильно при помощи ритуала имели для нее просто изумительный кулинарный вкус.

— И раз и два...

Напильник зачастил, одаряя меня щедрым потоком эмоций.

Вначале я научился удерживать энергию боли. В то время моя аура была еще слишком слаба для эффектных манипуляций. Любой маг смерти был в какой то мере универсалом, я мог творить любую магию без ограничений, но при этом затрачивал на два порядка больше силы, чем адепты этих стихий и источников. Благодаря собранным эманациям боли я смог сотворить несколько самых слабых стихийных заклинаний, таких как молния и воздушный кулак. Сотворил и остался без силы. Самое обидное что эту силу я кропотливо собирал, казнив по меньшей мере пятьдесят человек.

Эманация смерти давала в тысячу раз больше силы, но моя слабая аура не была способна удерживать и сохранять столько энергии, тогда еще не могла...

Признаться, идея совершить малый ритуал была безумной. По всем учебникам выходило, что выживают лишь единицы, настоящие счастливчики. Я выжил и даже вроде наладил эмоциональный контакт со Смертью.

— Не дергайся, еще чуток попилю и баиньки!

Малый ритуал сделал меня сильнее, теперь одной смерти хватало на как минимум три сотни простейших заклинаний, полсотни средне затратных или два-три мощных энергетически разорительных заклинания. Но оказалось, что нужно не только знать заклинания и иметь силу, нужны были многочисленные тренировки. Слишком часто я терял контроль над силой в самый ответственный момент, необходим был реальный опыт и упорные практические занятия.

Само собой со временем стал вопрос о полном ритуале. В этом мире его уже давно не проводили... мои амбиции сподвигнули меня рискнуть, и у меня все отлично получилось.

Отныне я мог перерабатывать захваченные души, не забывая делиться половиной с покровительницей Смертью. Первая съеденная душа позволила увеличь ауру вдвое, в итоге моя аура смогла запасать на порядок больше силы чем раньше. Фактически моя аура превратилась в накопитель магической энергии, накопитель который всегда со мной и которым могу пользоваться лишь я сам.

С этих пор меня начали закономерно интересовать школы магии, основанные на принципах развития и использовании ауры мага.

На настоящий момент у меня собственная таверна с гостиницей на торговом тракте, дорога оживленная и посетителей не мало. Так что приходится соблюдать осторожность. Не поддавшись первым мыслям я соблюдая осторожность, выкупил у хозяина сей развлекательный "комплекс", и теперь наслаждался тем что товар сам шел в раскинутые по всем правилам сети.

— Ну все... на сегодня ты отмучился...

Я довольно поцокал языком и применил заклинание полного исцеления. Пожалуй это было одно из тех заклинаний, которые мне удалось выучить в совершенстве. Очень выгодно доить жертву подольше, с каждым прожитым днем — энергия страданий становится вкуснее и насыщеннее. Эманации боли магов были в сотни раз питательнее, чем у простых людей, поэтому сегодня я был очень сильно доволен жизнью, моя аура подросла на одну десятую часть. Простых людей я уже отправил к своей музе, так как один единственный маг позволил за неполный месяц увеличить свою силу в несколько раз. Повезло.... Сильный маг. Хорошо что на нем антимагические оковы, мои шмот из темницы и жадность доказали свою полезность.

Несмотря на приобретение таверны, обязанности хозяина исполнялись мной лишь номинально, с самого начала мной был совершен правильный ход по привлечению заинтересованного персонала — в настоящее время вся прислуга и поварской состав состояли из жен и дочерей, околачивающихся неподалеку банд грабителей и разбойников. Желания очистить этот мир от несправедливости, убийц и грабителей у меня не возникло, так что зачастую по вечерам моя таверна превращалась в притон для всей бандитской округи. Нередко в моей столовой сидело больше чем по сотне лиц из незаконных формирований непонятной направленности.

Мне такая известность своего заведения нравилась. Зарплату сотрудникам я платил щедрую, получаемый доход позволял. Даже более того — провел маркетинг и заказал у знакомого караванщика несколько возов с отличным оружием и открыл при таверне оружейную лавку и кузню. Кузнецы нашлись довольно быстро, так что теперь у меня экипировались все бандиты в масштабе двухсот километров. Кузнецами были подозрительной наружности братья гномы, но мастера из них были, как оказалось самые офигительные.

На днях открыл конюшню и начал торговать лошадьми, условия договора с конезаводчиком как и с гномами — десять процентов от прибыли. С деньгами я не наглел, денег у меня было больше чем я смог бы потратить за десять тысяч лет. Но не проявлять жадность тоже было бы подозрительно, главным итогом для меня была многолюдность тракта и обильность жертв.

Так или иначе, мой трактир — "У Мороза", был самым популярным местом в округе. Бандиты меня уважали, бояться себя я вынудил их с первых дней приобретения таверны, когда-нибудь расскажу об этой истории в красках.

В вышибалах у меня ходило десять опытных солдат, каждому из которых я платил по одному золотому в месяц, из-за чего большинство солдат пребывало в глубоком убеждении о моей принадлежности к благородному сословию. Молодой лорд в бегах, так они говорили. И пусть, чем бы не тешились, лишь бы свято выполняли свои обязанности. Двое из воинов — Джосслин и Мордит по навыкам напоминали императорских гвардейцев, но я не проявлял ненужного любопытства, захотят сами все расскажут.

Благодаря солидному доходу я перестроил таверну, наняв для этих работ плотников из десятка деревень. И вот спустя всего пару недель моя таверна способна вместить в своей зале полтысячи клиентов. Наверное, мое заведение единственная жертва гигантомании, однако благодаря десяткам каминов и уютной обстановке, все помещение выглядит исключительно добротно и по-домашнему. Кухня и это я говорю без лишней скромности, одна из лучших в мире. Несколько десятков исконно русских блюд разнообразили меню, а изобретение майонеза поставило меня в ранг монополиста в области вкусной кулинарии. Дюжина поваров на меня буквально молилась.

Так же подверг тотальной перестройке гостиницу и достроил четвертый этаж, здание значительно разрослось вширь и количество номеров увеличилось до сотни, в том числе были отстроены два люксовых номера с шелковыми простынями и бархатными шторами. Везде были сравнительно современные уборные, отопление и водопровод с канализацией. Все это уже существовало в этом мире, но было свойственно лишь самым лучшим гостиницам мира, такие заведения по большей части обретались в столицах империй.

Цены у меня были очень доступные, чисто символические и клиентура закономерно росла. Провизию поставляли несколько десятков деревень, а заготовкой дичи и рыбы занималась целая артель охотников. Фактически мной были созданы несколько сотен рабочих мест, так как по соседству с моей когда то одиноко стоящей таверной отстроилось с десяток лавок и даже обосновался гном-меняла.

Вся система отопления и водопровода работали при помощи замагиченного мной амулета и не требовали особого ухода. Позади гостиницы теснились многочисленные домики, в которых жил обслуживающий персонал, молодых служанок и горничных было до полусотни — соответственно в этих домиках жили члены семей моих служащих, пришлось разрешить, иначе пришлось бы регулярно отправлять сотрудников в отгулы. Таким образом, позади таверны образовался среднего размера поселок, вокруг которого пришлось возвести подобие стены. Мэра в селении не было, и никого не удивляло, что в этой местности последнее слово всегда было за мной.

Никто не имел о моих пристрастиях ни малейшего понятия, и это меня устраивало. Все мои вещи занимали свое место в кармане, и более того — я взял за привычку ежедневно пополнять свой карман несколькими возами закупленной пищи. Запас еще может пригодиться, как показал опыт. Душу также грело понимание того, что за исключением покупки таверны никаких расходов моих внутренних средств не потребовалось. Более того заведение принесло уже в несколько раз больший доход чем я мог представить и это еще не считая затрат на ремонт и подъемные для служащих, да и открытие лавок отняло солидный бюджет, но это того стоило. Все-таки благодаря этой популярности мне удалось поглотить уже шестерых магов, а вот седьмой оказался по-настоящему могущественным, став для меня постоянным праздником живота.

— Спокойной ночи, — я попрощался со своей едой, закрыл дверь на ключ и навесил на дверь скрывающую иллюзию.

Подвал был тихим местом, тем более вокруг камеры были щедро развешены многочисленные пологи тишины — почему так много... я еще новичок в магии, поэтому страхуюсь везде, где только можно.

Мимо промчалась молодая служанка. В подвале размещены восемь винных комнат, у меня самая богатая винная коллекция в этой стороне империи. Также в подвале хранятся сотни мешков с крупами и специями. Каждый месяц мимо таверны проходят десятки караванов, в итоге на нашем столе не редкость даже самые экзотические блюда, овощи и фрукты.

Поднялся на первый этаж, быстро пробежав несколько лестничных пролетов. Подвал расположен глубоко, специально углублял — люблю во всем основательность.

— Мордит, — я позвал зевающего у лестничного марша охранника-вышибалу.

— Да, господин!

Я пытливо рассматривал воина, непростой мечник, ох и непростой... видел я гвардейцев, но этот в сравнении с ними как кот рядом с мышами.

— Борщ со сметаной и черный хлеб к моему камину...

Этот камин у самого входа в мою берлогу был моим любимым местом. И одно из правил этого заведения — не садиться у камина Хозяина. Все постоянные клиенты свято блюли это правило, прекрасно понимая, чем рискуют в случае моего раздражения.

Да... я построил мутанта, и городок и трактир, таверна, бар, гостиница... проще сказать чего не было в моем заведении. А самое главное, на моей территории существовал закон, мой закон. Убийства я не прощал, для чего и присутствовали матерые охранники. Все разборки проходили в — Круге Чести, любой мог вызвать любого, либо в случае чего нанять вместо себя другого, если хватит денег.

За украшенным тонкой резьбой столиком стоял единственный массивный стул. Камин был удобный, позволяя рассматривать всех входящих. Рядом лежала большая стопка дров и веток, я любил смотреть на игру пламени — поэтому в моем камине никогда не затухал огонь, за растопкой посменно следили несколько мальчишек, сыновья моих поварих.

На лице уже была привычная маска радушного хозяина. Одет я был в добротную куртку и камзол, оружия при мне не было, следуя имиджу, я не носил с собой даже кинжала. Ничто не напоминало о солдате Морозко, ну и к черту — это хлебное место позволяло решить многие мои проблемы, и я всегда был в курсе всех новостей.

Магия, я никогда не верил в эффективность различных учебных заведений, поэтому пошел своим путем. Быть может... когда-нибудь я посещу имперскую академию магии, но это случится только тогда, когда я буду полностью уверен в своей силе. Почему-то мне не хотелось быть мальчиком для битья у талантливых потомков могущественных имперских фамилий.

Молодая служанка почтительно принесла поднос и начала разгружать передо мной заказанную снедь. Талантливые здесь живут люди, даже повариха Энида варит борщ не хуже моей матери. В моем случае добродушность рассуждений действительно удивительна, но виновато мое сытое сознание. Мучения мага позволили сбросить весь накал страстей, так что меня уже давно не мучит желание кого-нибудь убить. Желание бывшее моим спутником долгие пять месяцев.

Щедро заправив свежей сметаной, борщ в дымящемся горшке, так как я и люблю, одной рукой отломил себе душистый ломоть черного хлеба. Спустя миг над столом раздалось довольное сопение и взрыкивание, не могу удержаться от переполняющих меня радостных эмоций — сегодня эманации были особенно вкусными, да и борщ порадовал. Мерная работа челюстей привела к опустошению котелка, и передо мной возникло большое блюдо с жаренными свиными ребрышками. Потом настала очередь бараньей ноги в винном соусе и рыбы фаршированной бычьими языками. Также были салаты с майонезом и знаменитый оливье, правда зеленый горошек пришлось заменить на местный аналог, но и это знакомого вкуса не портит. Кто-то скажет изыски, я возражу — обычное меню моей кухни... не даром некоторые караваны делают крюк, чтобы остановиться у меня на пару дней. Моему бизнесу несколько месяцев, а слава уже гремит....

Дверь таверны распахнулась от сильного удара, и в залу вошел высокий статный воин. Лицо, что странно закрыто глухим шлемом лишь с прорезями для глаз.

— Хозяин, ставь на стол еду на сотню воинов...

Я уже давно сидел, просто глядя в огонь, поэтому бесцеремонность вошедшего несколько смутила.

— Чего именно пожелаете, наша кухня может накормить любым блюдом....

Играя роль радушного хозяина, пришлось кланяться, смотря в бронированное пузо. Воин посторонился и в залу вошли еще несколько человек, пятеро вошедших были несомненно знатного происхождения — таких типов я когда-то резал собственными руками.

Одной из вошедших оказалась молодая девушка в одеянии столичного мага. Следом стали заходить прочие спутники вошедших, и это были в основном усталые и судя по виду опытные воины.

— Следуйте за мной, я покажу Вам ваши места. Эта лучшая часть зала, для лучших клиентов, — мое предложение пришлось им по вкусу.

Мои залы состояли из огромного центрального зала и шести примыкающих малых залов. Учитывая численность прибывших, пришлось приказать служанкам подготовить и сдвинуть вместе столы в центральном зале. Воины продолжали вливаться в таверну, пока за столами не засело сто тридцать человек, вот тебе и сотня...

Служанки носились между кухней и столами, стараясь заполнить столы пищей. Заказ предводителя воинов был прост, больше мяса и вина для воинов.

Весело перекликающиеся солдаты то и дело хватали девушек за мягкие места, делая недвусмысленные намеки на продолжение знакомства.

— Ну и когда нас, в конце концов, накормят, — снявший шлем, предводитель оказался молодым парнем с гневным упрямым взглядом, и презрительной усмешкой на губах, зеленые глаза смотрели на метания служанок со злой надменностью.

— Простите господин... но вас оказалось слишком много... вас непременно обслужат.

— Уж поторопись, иначе висеть тебе под ближайшим деревом... высунув язык, — парень рассмеялся своей шутке, не заметив как враз нахмурились посуровевшие охранники-вышибалы, и как замолчали многочисленные посетители таверны. В залах таверны присутствовало не меньше трех сотен представителей преступного мира, и все эти личности взирали на прибывших с огромной неприязнью.

— Мы сделаем все что в наших силах, — улыбнулся я, стараясь чтобы не был слышен зубной скрежет. При виде благородных меня иногда клинит...

Глаза Мордита подозрительно сузились при виде моей скованной походки, охранник хорошо помнил, что после подобных эксцессов — многие посетители-грубияны вдруг бесследно исчезали. Хозяин безусловно не был способен на убийство, но в зале хватало тех, кто с восторгом пожелал бы отплатить радушному хозяину таверны добром за приют. Все понимали, что цены установившиеся в таверне во многом символические и старались в свою очередь отплатить добром. Так, в лавке таверны сбывались практически все награбленные на тракте вещи и товары, сбывались с огромной скидкой и из уважения к "достойному" Морозко... о других причинах уважения никто не говорил, но страх главарей банд перед Хозяином наталкивал на интересные мысли.

Присев у стойки бара, я задумчиво наблюдал за наглым гоготом и шумом веселья празднующих солдат. Возможно, если бы на мне была бы маска Морозко, то я бы уже несся к наглецам размахивая огромным мечом и матерясь во все горло... однако смена психотипа очень повлияла на мое мировоззрение. Моим путем было скрытное и тихое убийство, даже в момент предсмертных конвульсий жертвы я не переставал улыбаться, будто ощущая на себе объектив невидимой кинокамеры. Мои жертвы не опасались меня... до самого последнего момента, осторожность и расчет — вот мои козыри.

— Хозяин...

Лицо Мордита было как всегда бесстрастно, однако я не никогда не обманывался насчет актерских данных свойственных всем людям от природы. Люди врут с самого рождения, врут во имя спасения и просто так. Ложь — это один из главных фетишей человечества... обмануть девушку признавшись в любви... проспать работу по пьянке и нагородить шефу о бесконечной пробке... подстроить самоубийство человека и со слезами на глазах убиваться на его похоронах, время от времени заходя на огонек к матери усопшего и участливо вопрошать о здоровье пожилого человека — бесцеремонно поглощая вкусное клубничное варение задарма...

— Докладывай!

— В конюшне размещены четыреста двадцать животных, треть составляют вьючные мулы. Лошадник говорит, что фуража хватит лишь на четыре дня...

— Пусть отправит одного из мальчишек в Выселки, крестьяне с радостью продадут свои излишки.

Девушка-маг заливисто рассмеялась, счастливо улыбаясь удачной шутке предводителя отряда... ее белоснежная улыбка, как будто сошла с плаката рекламы зубной пасты.

Я вздохнул, рефлекторно проведя ладонью по голому черепу, от многих привычек мне пришлось отказаться, но брить голову — это было святое. Подозреваю, что я не идеал по любым женским меркам, по стандарту этого мира я высокий — 178 сантиметров, лишь единицы превосходят меня в росте. Однако квадратный подбородок и большой мясистый нос сразу портят все впечатление, из той же оперы густые кустистые брови и вороватость во взгляде. Не могу перебороть свои моторные привычки, в движениях почти всегда осторожность и мягкость пластики — я часто пугаю служанок бесшумно появляясь, словно призрак за их спиной. В этом мы с Морозко не ровни, там где он ударит в лицо, я ударю в спину, там где он обматерит я улыбнусь и залезу без мыла в задницу, и уже внутри завяжу кишки жертвы узлом... если понимаете, то последнее сравнение не несет буквального смысла.

И судя по последним результатам — мой типаж наиболее приспособлен к выживанию, прошло пять месяцев, а я так и не разу не вляпался в какое-либо дерьмо. Все знают меня как добрейшего человека, и лишь я сам знаю всю правду... добродушный хозяин таверны был великолепным прикрытием. Каждая ликвидация жертвы разрабатывалась мной по секундам, в каждом случае я старался создать себе достаточное алиби, было бы глупо привлекать к себе внимание и вызывать лишние подозрения.

— Эта солдатня может натворить бед, — беспокойство Мордита имело под собой основу.

— Вполне возможно, — я направился к сидящим во главе стола аристократам и магине, подойдя достаточно близко, вежливо склонился в поклоне и мягко произнес, — от имени своего заведения хотел сообщить вам — в этот день вся выпивка для доблестных воинов империи совершенно бесплатна.

Некоторое время в таверне было тихо, а потом главную залу разорвал слитный восторженный рев солдат, я перехватил несколько недоуменных и удивленных взглядов, фигуры в темных плащах одобряюще кивнули, этой ночью солдаты недосчитаются многого.

Странные шутки вытворяет моя память. Вспомнились слова моего личного психиатра... разговор, который я уже почти забыл.

— Знаешь, ты обладаешь удивительно пластичной психикой, потрясающая адаптивность.

— Правда? Разве это плохо?

— Конечно нет, ты уникум — способность оправдать себя в собственных глазах без лишних терзаний совести и преград морали открывает перед тобой огромные возможности.

— Хоть кто-то меня понял!

— Но ты все же не болен, это форма самовнушения и самообмана. Некая сила внутри тебя противится жестокой правде, ты не хочешь знать всю правду о себе... поэтому ты придумал себе эти личности, прописал для этих ролей характеры и привычки.

— Я думаю... они взаправду существуют.

— Вот твои слова.... "первый раз я услышал Морозко, когда меня избивали во дворе мальчишки. Они пинали меня ногами, и плевали в мое окровавленное лицо... мне было больно и обидно, от того что я не смог себя защитить. Я думал, что если бы мой отец был бы жив, то меня никто бы не тронул и пальцем... обидно до глубины души... и я пожелал чтобы кто-нибудь их убил, кто-то... похожий на меня, но не я... а потом я впервые услышал его... это был Морозко..." — твои слова, не так ли?

— Я помню, но вы ошибаетесь... первым появился Мороз.

— Да, я помню, — старик противно захихикал, глотая остывший чифир, — забитое существо не способно придумать настолько эпатажную личность с первого раза, однако именно с этого момента оковы твоего сознания начали раздвигаться... вспомни о действиях Мороза!

— Шило, он ударил одного из них шилом в метро... была давка, люди ехали с работы и никто ничего не заметил. В те времена на перронах еще не было камер, и все сошло ему с рук.

— Вот именно, — психиатр заботливо поправил воротник моей рубашки, — из труса, ты превратился в мстительного труса, и это была первая переходная адаптивная ступень. А что произошло дальше?

— Потом со мной заговорил Морозко...

— Да, именно тогда ты и побрил свою голову в первый раз наголо. Бритье Головы — символ физического и сакрального душевного обновления... ты отрекся от себя прошлого, отрекся от своей слабости. И ты стал сквернословить, тебе понравилось драться, ты перестал ощущать боль как страдание, она стала доставлять тебе наслаждение...

— А дальше появились остальные...

— Вот что я тебе скажу внучок, — восьмидесятилетний старик подкатил ближе свое инвалидное кресло, — когда-то я был председателем в "тройках", и вот что ты должен зарубить себе на носу! Я тобой горжусь... клянусь Марксом и Энгельсом, я отправил на тот свет больше тварей, чем гвардейский полк за всю отечественную войну. Не останавливайся, но будь осторожен, найди их всех и уничтожь, — с губ деда капала слюна, но я не отрывал своего взгляда от его бешено светящихся глаз.

— Десять тысяч приговоров, вот мой взнос в копилку мировой революции, и этим я буду гордиться до конца своих дней, а тебе не к лицу трусить перед потомками этого быдла, дави их как вошь, но дави грамотно, подчищай за собой... пока Митрофаныч сидит в канторе можешь ничего не бояться, не для того я растил себе смену, чтоб в моей стране моего внука в отбивную превращали.

— Да деда... я буду осторожен. Впрочем, я уже всем отомстил, уже год как все быльем поросло.

— Помни прадеда своего путиловца... вот кто резал бояр хуторами, орденоносец был, под Буденным ходил... при вождях мы в почете были. За Ленина и Сталина крови не жалели, я эту гадливую интульгенцию сам резал, всех этих прохфессоров... да и потом всех сволочей в штрафбаты загнал, и мерли там как мухи. Это сейчас они опять расплодились...

— Прекрасное время было наверное...

— Да... отдыхал в здравницах... да и комсомолки выполняли свой долг... хорошо жилось в стране коммунизма, вот к чему внучок нам надо вернуться, правильные люди тогда жили...

Дед задумался и забыл о начатом разговоре... сильный был человек, полвека начальствовал по зонам и лагерям и не нажил добра больше чем костюм тройку и чемодан с носками... дед терпеть не мог запах вонючих носков, поэтому менял этот предмет одежды по нескольку раз в день.

Отец матери был человеком которому можно было открыться до конца. Умер старик в девяносто лет, пережив большинство своих врагов... правда последние годы жизни омрачило известие о том что правительство рассекретило дела по репрессированным, поэтому последние годы дед жил практически с ружьем в руке... ждал мстителей, но не дождался. Хорошая смерть, молоток деда ушел из жизни непобежденным.

— Вот что Мордит, — обратился я к охраннику, продолжая улыбаться приятным воспоминаниям, — сообщи благородным гостям, что их номера готовы. Для солдат открыта казарма на две сотни мест, думаю многие захотят отдохнуть после трудного дня.

Думаю в конце концов я превзойду деда, его десять тысяч расстрелянных и полста тысяч сгубленных в лагерях уже не были для меня недосягаемой планкой. И все-таки он прав, что бы ты не делал... всегда подчищай за собой!

Двери в залу резко распахнулась, и деревянные створки с громким клацаньем ударились о стены.

— Сейчас кто-то умрет, — мой спокойный голос разнесся по зале.

— Не возражаем...

Четыре фигуры в одежде ниндзя метнулись ко мне выхватывая черные катаны. А дальше стало адски жарко.

Черное лезвие пролетело в опасной близости от шеи. Всех моих навыков хватало лишь на уклонение от лезвий невозмутимых Теней. Не было никаких дурацких вопросов и нытья о пощаде, хоть я и был одним из слабейших, когда дело касалось честной драки.

Тени — родственники моих жен, были заговорены по полной программе, ни одно из моих тихих заклятий не достигло своей цели. Убийцы были увешаны амулетами защиты с ног до головы. Трое Теней проскользнули мимо, стараясь быстрее добраться до группы застывших в напряжении аристократов. Значит не я цель — это радует.

Мой противник внушал мистический страх, лезвие выкрашенной в ночь стали ранило меня уже в нескольких местах.

Можно было бы закончить этот бой мгновенно, но тогда пришлось бы попрощаться со своим прикрытием. Плетения смерти имели специфический запах, и магиня из столицы незамедлительно раскрыла бы моё инкогнито. Я еще раз повесил на ауру Тени слабое плетение остановки сердца, магический конструкт вступил в контакт с аурой воина, и тут же рассыпался брызгами силы. Черт...

Убийца пытался зарубить меня всеми возможными способами, при этом сохраняя абсолютное хладнокровие при виде моих отчаянных уклонов от лезвий, прыжков в высоту и в стороны.

— Чтоб ты сдох...

В отличие от Морозко я не был способен на полное ускорение, сейчас я лишь не намного превосходил Тень в скорости и реакции и уже был ранен, со страхом ощущая, как по моим ногам стекают тонкие ручейки родной крови.

— Ладно, вы сами виноваты, — как мне не хотелось уходить во тьму так рано, но придется, — твой черед парень...

Тело ненадолго застыло превратившись в статую, и Тень немедленно воспользовалась моментом пронзив грудь человека, вонзив катану по самую рукоять.

— Ха, — выдохнул я воздух, удивленно созерцая металл в моей груди, — интересно девки пляшут...

Пальцы цепко впились в руки убийцы, сминая плоть и превращая ее в массу смешанную из раздавленной плоти и деформированных костей. Не давая убийце отпрыгнуть в спасительную тень ночи, выбросил руку вперед и пережал теплую шею, раздался негромкий хруст, и тело Тени распласталось на полу.

Лезвие катаны вышло из груди, будто смазанное маслом... рукоять катаны скользила в руках увлажняя кожу ладоней липкой кровью, я прищурился, ощущая как внутри срастаются рассеченные ткани и органы. Трое Теней устроили настоящую бойню, но при этом понесли потери, тело одного из бойцов-убийц превратилось в ежик, с ног до головы утыканное мечами и копьями.

С десяток воинов, включая аристократов, старались не пропустить убийц к еще живому и активно скачущему по залу телу магини, и у них это плохо получалось. Так вот значит кто жертва. Интересные амулеты против магии, и мне бы такие пригодились бы...

Преступники и грабители сидели тихо, боясь привлечь внимание к своим персонам. Вокруг длинного стола в центральном зале лежало полсотни убитых и столько же раненых солдат... эти Тени действительно опытные бойцы.

— Лады...

Я отбросил катану в сторону, подберу позже.

Мое вежливое покашливание за спиной заставило встрепенуться одну из Теней. Лезвие, так похожее на оружие самурайских убийц неслось навстречу моей улыбке и застряло в моих пальцах. Я почти ощутил, как изменилось выражение лица убийцы под маской. Черная сталь согнулась под моими пальцами, брызнув на пол дождем металлических осколков.

Вот чем я отличаюсь от Морозко и Мороза, у меня превосходная память... сказания о Неймане не врут, кожа пробужденного золотого война неуязвима.

Моя рука пробила грудь Тени насквозь...

Я с восторгом выхватил еще трепещущее жизнью сердце и тут же с рычанием вгрызся в свежую плоть. По жилам моего тела будто хлынула горячая и обжигающая лава.

Раны и порезы сомкнулись, оставляя после себя еле видные на коже шрамы, но даже они дико чесались и испарялись с поверхности тела, будто боясь встречи с пробужденным хозяином.

Моя сила подхватила валявшийся неподалеку стул и тут же левитировала его к театру боевых действий, мне было интересно посмотреть вживую на этот смертельный не постановочный бой, когда еще удастся насладиться вкусом смерти по настоящему великого воина.

— Браво..., — я захлопал в ладоши, испытывая сладостный восторг от представшей моим глазам сцены... три лорда и женщина вовсю отбивались от атак убийцы.

Черное лезвие рассекло жесткую шнуровку куртки мага, и моему взгляду предстала вывалившаяся из недр тугих одежд — большая и упругая женская грудь, цвет кожи отсвечивал молочной белизной, на идеальной нежной коже ярко выделялись две довольно большие розовые горошины гордых чуть вздернутых кверху сосков. Это все и изменило...

Этот идиот Мороз совсем не следил за телом, все время пропадая в подвалах — хренов экспериментатор, хуле спрашивается рефлексировать о внешности... если у тебя есть куй, то им следует пользоваться, вон до чего довел... в моей крови вовсю бушевал настоящий пожар. Взгляд тут же оценил рост и складность магини, тонкая талия и красивое лицо, кожаные штаны пикантно обтягивают упругую попку.

Тело Тени отбросило ударом на стену, пришпиливая фигуру к камню копьем, словно шашлык на палочку. Хорошее копье. Где бы вы были без моих запасов, сколько раз говорил ребятам — мужик должен все тащить в дом.

— Я вижу мы его уконтропупили...

Оставшиеся в живых настороженно взирали на мою сидящую фигуру, видимо их смущает моя еда, сильное сердце у Тени — твердое, уже минуту пережевываю.

— Надеюсь все понимают, что мне придется отформатировать вашу память? Мне такого говна, как лишняя известность не нужно... кто не забудет, тот умрет.

Я со вздохом поднялся со стула, сознавая что фигура магини и лордов уже закрываются плотными щитами защиты. Интересно, есть ли в этом мире мастера способные справиться со схемами трусишки Мороза... сейчас я это узнаю.

В отдельно взятой таверне империи некоторое время сверкали молнии, но уже через час заведение начали покидать десятки людей, не забывая задумчиво потирать лбы в надежде вспомнить нечто важное. Эта ночь сияла бриллиантами звездных огней, с любопытством прислушиваясь к страстным женским стонам ...

Иногда приходится подстраиваться под меняющиеся обстоятельства, так и я, испытывая давление заинтересованных лиц, оставил забегаловку Мороза в целости и сохранности. Дал, что называется слабину.

— Так вот Мордит, будешь за старшего, вернусь к лету, — хмурый охранник сосредоточенно кивал головой, вот она... идея Мороза — не сжигать за собой все мосты... в действии. Меня не отпускало желание сжечь эту хибару дотла, включая всех букашек внутри, но данное "малому" обещание держало мою волю стальными щипцами.

— Возвращайтесь быстрее, нам будет вас не хватать, — ты гляди какое искусство, вот у кого земным чинушам нужно поучиться, — за хозяйство не беспокойтесь, ни монеты не пропадет.

Ну еще бы, я уже все накопленные Морозом средства скоммуниздил, отправив в карман. Да пусть хоть на ушах ходят, в подвале такие плетения стоят, что только тронь, и остатки органики будут собирать совками по всей округе. А вот пленника-мага пришлось дорезать.

— Бывайте, — я поправил арбалет и тронул поводья, вся эта история с трактиром давным-давно испытывала мое терпение.

Как я уже упоминал, у меня была хорошая память, и мне не терпелось посетить с ознакомительным визитом Твердыню ордена создателя, — да именно так, создателя — с маленькой заглавной буквой. Религия — опиум для народа, вот моя константа. Предлагали как-то сходить в церковь и целовать образа... ага, щас... в 3,14зду их всех. Нашли дурачка, я им милостыню, а они икру красную заморскую с раками ужинают.

— Подставь другую щеку... не дождетесь.

Прощение — это слабость, оправдание трусости. Не будет прощения, не будет пощады и соплей. Будут издевательства, пытки, будет убиение всех близких прилюдно, будет жестокое насилие над женами и дочерями, — вот это я обещаю. И даже денег за просмотр не возьму.

А особенно пристальное внимание будет уделено прерыванию родовой линии. Отбрызги обоих полов и всех возрастов будут выполоты с грядок жизни каленным железом. И совесть не шевельнется, ибо нет ее. Да и что такое совесть, как не страх перед возмездием? Боятся убить врага из боязни своей грядущей не менее жестокой смерти, бездари — видимо они собираются умирать дважды... а вот мне плевать как меня убьют, сделанного все равно не воротят.

Как только отъехал достаточно далеко, перекинул в карман весь походный груз кроме седла, этот маскарад с отъездом немного утомил, теперь буду двигаться налегке, думаю путешествие будет гораздо комфортнее.

Лордов пришлось стереть с полотна судьбы, стирал я их вдумчиво и усердно, а вот девушке светит билет в дурдом, так как все случившееся сильно тронуло не устоявшуюся женскую психику. На прощание приложил свои силы к капитальной амнезии, теперь бывшая магиня отрабатывает прошлую богатую жизнь горничной, такая работа не требует особых умственных усилий. Ради истины признаю, ее превосходное гибкое тело очень скрасило мой ночной досуг.

— Любовь это Бог, и наоборот, — скалясь, передразнил я любимое утверждение баптистов, ублюдки...

Сколько не читал религиозную литературу, всегда испытывал непреодолимое уважение к позиции дьявола. Библия... какое нахер христианство в России. Мы нация воинов, только славянские боги могут пронять мою душу. В одном пальце Рода божественности больше чем во всем теле иудейского мальчика. Сатана, вот это имя звучит, подозреваю что дьявол — это собирательный образ всех попавших в опалу древних богов.

— Земные боги вас не спасут... а на местных я забил единственный и неповторимый...

Конь наматывал километры не чувствуя усталости, благодаря плетению выносливости этот недельный путь будет преодолен за три дня.

Полгода прошло, а воспоминания все так же свежи. Мы не удалялись слишком далеко от крепости ордена, сознавая, что день ответа вскоре настанет. Подготовка огненной гиены было делом хлопотным, и в то же время особо приятственным.

Вокруг пели птицы, воздушная смесь несла ко мне запахи цветов и фруктовых плодов... раздражение нарастало, и в конце концов я сломался. Ненависть... я освободил свою личность от уз притворства и каркаса фальшивой морали. Жизнь... ненавижу. Глаза запульсировали наливаясь изнутри кровью, артериальное давление повысилось, гоняя кровь толчками по жилам, словно морской прибой приливал к голове и ушам — заставляя скрежетать зубами.

— Сдохните твари, — с руки сорвалось плетение праха, и сотни деревьев по обе стороны от дороги обратились в пепел. Душу охватил восторг, в волну силы попали тысячи насекомых и других ползучих тварей, эманация смерти будто бальзам пролилась на мою суть, гася сопровождавшее меня все эти дни напряжение. Я утолял свою ненависть, убивая все подряд... умирала почва, становясь на веки мертвой. Погибала растительность, ужас летел передо мной, заставляя бежать насекомых, больших и малых зверей. Я убивал, упиваясь силой, и ненавистью. Ненавижу жизнь как данность, и живых как интерьер этого мира...

К вечеру мое бешенство потеряло свою силу, насытившись силой жизни на протяжении всего дневного перехода. Несколько встреченных по пути деревень, остались за спиной, сиротливо украшая местность своими разрушенными фундаментами.

— И это только начало, — я сплюнул на надгробие старого кладбища, устраиваясь на ночлег... аппетит приходит во время еды, — лучше вешайтесь сами... для меня нет ничего святого кроме собственной жажды разрушения.

В ночи раздался треск сухого сучка, и я проснулся. Яркое пятно жизни сгруппировалось для прыжка. Существо кинулось на меня издавая противное хлюпанье, рука ударила в скользкую морду, погрузившись в костную ткань по локоть. Жертва явной глупости скребла ногами землю, извиваясь в сладком экстазе конвульсий.

Переключил зрение на ночной вариант и начал изучать останки необычного монстра. У остывшего ночного костра лежало тело Чужого, все тело уродца было покрыто хитином.

— Вот такую хрень мне жрать взападло, — решил я, и кинул труп животинки в складку. Будет время — разберусь что почем.

Мелкое происшествие прогнало сон, заставляя задумчиво изучать затянутый пеленой облаков звездный небосклон. Полная луна освещала редкий перелесок, придавая окружающему миру оттенок готики.

Царство морфея уплыло в ночь и мне пришлось расстараться с растопкой костра. Подрегулировал интенсивность огня и установил на камни котелок с водой, внутри чайной смеси уже плавали листья мяты и сушеные ягоды шиповника.

Поправил под собой одеяло, скатывая его под боком в жесткий рулон. Спящий неподалеку Дрын, флегматично вздрагивал ушами, продолжая пребывать в своих лошадиных снах, вот ведь равнодушная скотина — меня чуть не съели, а у него тревога и рядом не валялась.

Над костром разлился душистый аромат набирающего силу напитка. В чае есть своя философия... у всех свои привычки, а я пью чай-кипяток, мне нравится, когда в чайнике булькает, приподнимая что есть сил крышку.

Все же бывают в жизни моменты, когда вдыхаешь полной грудью и понимаешь, не все у тебя так плохо...

Запах жизни приблизился, раздражая обоняние, стараясь не отвлекаться от уютных мыслей, схватил кружку с кипятком и начал прихлебывать чаёк, то и дело, щурясь от удовольствия.

— Простите...

Я равнодушно кинул взгляд на парня в потертых джинсах, не забывая катать во рту очередной глоток кипятка.

— Меня зовут Дэн, я заблудился. Вы не подскажете, как мне пройти к шоссе?

— Да без проблем, присаживайся... в ногах правды нет. Давай чаю налью.

— Спасибо, не откажусь, что-то я продрог.

Землянин деловито устраивался у моего очага, заботливо складывая рядом с собой пару наплечных сумок.

— Ноутбук?

— Ага, последняя модель на солнечных батареях, я программист, — Дэн выглядел как типичный представитель офисного планктона, который, как известно в огне не горит и в воде, в силу специфики закваски, не тонет.

— Рад знакомству, — нехотя выдавил из себя, ощущая, как повисла неловкая пауза, блядь... придется раскрываться, — Михаил, почти как архангел.

— А я с дачи возвращаюсь, с друзьями отдыхали. Странно как-то заплутал, иду... а огней не видно, обычно в это время у нас всегда светло — транспорт по федералке прет круглые сутки, а тут тихо как в морге и ни одного населенного пункта вокруг, почти три часа бродил, думал уже совсем потерялся.

— Москвич?

— Ага.

— Я тоже местный.

— Признаться в голову уже начали лезть разные мысли, — нервно рассмеялся парень, тут же поясняя, — я уже подумал, что в другой мир попал.

Я усмехнулся и вопросительно изогнул бровь.

— Я фантастику часто читаю, а там половина попаданцев — это программисты. Так что грешным делом уже не знал что думать, и взбредет же такое в голову.

— Да, слышал про такую писанину. Мечтать не запретишь... А ты видно из тех кто сразу ринется устанавливать торжество гуманизма?

— Нет, — Дэн замялся, судя по всему, программист был совсем молодой пацан, и идеалист, что еще опаснее, — я магом хотел бы быть. А убийства я не люблю, диалог со всеми сторонами, мне кажется более предпочтительным.

— А ты умный, столько слов знаешь, — заметил я, отстраненно помешивая дрова в кострище, — учишься?

— В Бауманке, на инженера вычислительных систем.

— Это ты молодец, сразу видно не простой человек, с блатом или мозгами явно дружишь, — привычная выдержка дала маленькую трещину, — а я вот простой работяга, офисов никогда не видел, все руками работаю. Егерь...

— Круто, это как в особенностях национальной охоты и рыбалки, — радостно заметил парень, кто бы его не послал — он ошибся, удивительно... из всех тысяч земных ребят сюда послали самого наивного, большинство современных мне "человеков офисных" были такими циниками, что могли вогнать в краску фюрера.

— Точно. Приглашаю к себе на кордон — в свои так сказать условия, у меня лесной пост что надо, он конечно супротив разных браконьеров строился, но и для души обстановка имеется, отдохнем с баней, охотой и девочками. Ну и с водкой конечно, куда же нам без нее, только топливо захватишь с собой, а вот девочки с меня. У нас на селе мужик сейчас такой редкий зверь, что бабы готовы брать в аренду даже косоруких и косоглазых, а ты вон какой, кровь с молоком, правда худющий... что это с тобой — кушаешь мало?

— Ну, на это дело я завсегда согласен, и позвольте поправить — не кушаю, а ем. Просто режет слух, кушают свиньи, а люди едят... худой, я ведь только после сессии, теперь отлежусь и в себя быстро приду.

— Ты пей-пей, не стесняйся. У меня этого добра много, — усмехнулся я, добродушно улыбаясь, вот бы узнать какая тварь его сюда заслала..., — значит, фантастику любишь?

— Очень, — ответил Ден, обжигаясь раскаленной на огне кружкой, — каждую неделю читаю по десять книг минимум.

— Это же сколько денег и дерева ты перевел, — заметил я, покачивая головой.

— А я и не покупаю, — хитро улыбнулся Дэн, — с либрусека качаю, и самиздат читаю.

Ого, опытный попаданец к нам на огонек забрел.

— Понятно.

— Странная луна, первый раз я вижу ее в такой близости, такое ощущение, что она вдвое больше прежнего размера, или ближе расположена.

— Это особенность атмосферы, что иногда дает ночью интересный оптический эффект. Кстати, хотел спросить... может, обождешь до утра, а то до федералки тебя вести среди ночи долговато будет, да и запросто сломать чего можно. Ночь, ничего не видно...

— Ну, два-три часа меня уже не спасут, по любому на попутке уеду, — согласился Дэн.

— Помню я, как недавно здесь бродили разодетые в бороды и кольчуги парни, ненормальные какие-то... еле выпроводил.

— А... это ролевики, толкиенисты и прочие, — программист заметно оживился, молодые глаза блестели энтузиазмом.

— Хм... попаданцы-попаданцы, слышал я про такие истории, вот попадешь к Ивану Грозному и никакой тебе магии, а только дыба... так ты за демократоров-прогрессоров или за других, — я задал самый волновавший меня вопрос.

— В фэнтези мне нравится интрига борьбы добра со злом, и я не люблю авторов с излишне жестокими историями...

— Ты ответил на мой вопрос, — вот невезуха, и этот тоже либераст, права человека ему подавай..., — хороший у тебя ноутбук.

Мои глаза нехорошо сверкнули, и я улыбнулся.

Брошенный файербол пропахал в земле длинную траншею. Брызги разлетающейся огненной мантии опадали мелкой капелью на каменную поверхность, оставляя на ее лице многочисленные отпечатки-язвы.

— Хм, — видимо придется переучиваться.

Моя аура все еще была не стабильна, сказывалось поглощение души Дэна. Попаданцы... а может бросить все помыслы о мести и заняться выслеживанием других гостей мира, охота за иномирцами привлекала меня с каждой секундой все больше.

— Стихийник, маг с собственным источником... маленьким, но собственным.

Не прост оказался Дэн, сколько талантов было скрыто в этом парнишке, что впору ставить памятник существу, забросившему его в этот дружелюбный сказочный мир.

— А какой ноут, — я довольно поцокал языком, во мне сыто заурчала жадность. Программист оказался хозяйственным парнем, на харде было столько прог, что впору было хвататься за голову. К музыке я был как всегда равнодушен, поэтому с легким сердцем удалил всю фонотеку на три терабайта, дальше почистил ноут от порнухи, которой было в два раза больше, вот этого я никогда не понимал в этих компьютерных гениях, каждый первый гомосек или дохляк, каждый второй озабоченный девственник. Меня клубничка не привлекала, все-таки я больше практик, мне бы женские телеса в натуре пощупать, а виртуал это для извращенцев. Дальше удалил всякую фигню, наподобие игр и фильмов, правда одно творение Спилберга оставил как наглядное пособие. Хороший оказался аппарат, особенно мне понравилась электронная библиотека.

Вчера перечитывал кусок из преступления и наказания, мой настольный образец и пособие... Морозко такие вещи не читает, а вот я любитель — читаю про Раскольникова и сразу начинаю понимать, как нельзя жить. Из прочих классиков уважаю только Бальзака и Драйзера, но как говорится у всех свои вкусы.

Местность вокруг дороги была накалена палящим солнцем до подобия преисподни. Полупустыня, странно... если мне не изменяет память, то всего полгода назад здесь были зеленые степи и заросшие бурьяном холмы. С другой стороны, зачем грешить на природу, не думаю, что у Мороза было много времени на экскурсии по окрестностям, насколько помню, его интересовали лишь конкретные жертвы и темные ритуалы, а особенно эксперименты над живыми.

До крепости ордена осталось всего каких-то четыре часа неторопливой езды.

-Все, привал, — я остановил Дрына, и соскочил с седла, непривычно долгая скачка верхом на лошади, плохо сказывалась на моей промежности. Натертости неприятно саднили, питая во мне злое раздражение.

На обед была половина сердца и почти вся печень админа. С глубокой древности идет эта почетная славянская традиция, воин обязан съесть часть своего врага, тогда враг не способен на месть из загробного мира, будучи потусторонним духом. Насколько помню, не все мои враги удостаивались такой чести прежде, Морозко такими вещами не страдает, а Морозу было достаточно и пыток. С другой стороны, я не боюсь мести туземцев, но мой земляк это другое дело, таких не уважать себе дороже выйдет...

Еще теплая плоть из складки легко насаживалась на тонкий металлический шампур, спасибо Морозу обо всем позаботился. Слабонервным в складку-карман заглядывать не советую, это настоящий склеп в пространстве, огромное количество трупов и почти все теплые.

— И посолить, — я посыпал щепотку над покрывающейся корочкой плотью, пламя нежно лизало насыщенный кровью кусок, приветливо поднимаясь над ломтиками ароматным парком.

Кто знает, может и во мне проснется тяга к технике, и качества ушедшего в иной мир перейдут в мою душу вместе с его плотью и душой. Помню, с каким потрясением читал книги Никитина, странствия трех прославян буквально расширили сознание, заставив пережить настоящую ментальную революцию.

Зубы вгрызлись в сладкую плоть, мясо таяло на языке, заставляя поглощать пищу с еле сдерживаемым рычанием. Хороший ты был парень Дэн, покойся с миром в моем желудке...

Поглощенная душа одарила меня неплохим даром к магии стихий, и небольшим источником, — Дэн оказался одним из сотен придурков верящих в "силу" звездных Джедаев, поняв каким источником меня одарили — вначале хотел лишь материться, но потом сообразил что халява — это святое. Тем более странно, что этот источник действует и развивается, жалко что у меня не было по приходу собственного источника.

Мне повезло, дай я Дэну пару лет жизни... и этот заучка стал бы лучшим студентом местной магической академии. Если бы он развил свой дар и источник до приличных размеров... да и кто знает какими бонусами наградил бы этого оболтуса ненормальный создатель этого мира. Так что береженного — только нож и бережет. И чем длиннее, тем лучше.

Главное во всем соблюдать меру, плоть талантливого одаряет, плоть обычного человека лишает разума и превращает в животное, поэтому такой чести как Дэн удостаиваются поистине непростые люди. При этом "качество" в себе несут лишь сердце, печень... иногда костный мозг, все остальное — пища обычных каннибалов, которых я как не удивительно звучит — презираю. Бравировать нелицеприятным поеданием людей открыто — это глупость, достойная всяческого порицания, ведь хищников боятся и истребляют, в глазах скота — простой убийца всегда менее опасен, чем монстр, перешедший вверх по пищевой цепочке.

Насытившись мясом, запил обед кислым вином, и растянулся на земле, ковыряясь в зубах тонкой зубочисткой. Мяско было немного жестковато... сразу видно, человек не занимался спортом.

В дальнейшем мысли сами собой соскользнули на тему штурма крепости. Прежде чем бросаться в атаку, неплохо было бы перестраховаться с разведкой, все-таки у меня еще не две жизни.

С фехтованием и боевыми искусствами было все так же плохо, конечно определенная физическая сила и хитрость все еще помогали добиваться своих целей, да и яды с сонным порошком делали свое дело, но меня смутно терзали сомнения — как бы не нарваться на профи. Мои способности, как Неймана значительно падали во время сна, и это определяло мою ахиллесову пяту. К тому же, несмотря на кое-какую сопротивляемость магии... как выяснилось, существовали заклинания высшего уровня позволявшие уничтожать целые куски пространства.

Одним из подобных способов был уничтожен храм древнего бога войны, и судя по сказаниям он обладал сходными со мной способностями к нейтрализации магии, и это не радовало. К тому же у меня не было возможности проверить свою так называемую магическую невосприимчивость в настоящем магическом бою. Возможно, аура моего тела не воспринимает определенные воздействия... легионный маг мог быть слишком слабым, и судить о подлинной неуязвимости было бы корректно после встречи с действительно сильным магом. У Мороза была такая возможность, но он не стал рисковать своей шкурой, и все маги были пленены при помощи диких коктейлей из ядов и гениальным рецептом снотворного средства из книги, написанной на одном из мертвых древних языков.

Стрельба из лука была слишком хлопотным делом, так что я ограничился самострелом. К тому же теперь в моем распоряжении была магия смерти, о магии стихии я пока не думал, чтобы притереться к новому режиму использования плетений мне нужно было выждать некоторое время... так как раньше мне приходилось затрачивать на стихийную магию гораздо больше энергии. Жаль, что зачастую мне не хватает элементарного терпения, усердно изучать все новое в магии мог только такой усидчивый ублюдок, как Мороз.

— Мороз, проклятый перестраховщик, — сплюнул я, поднимаясь на ноги и хватая Дрына за поводья, вот ведь сучий разведчик, мог бы за это время заказать себе хоть какого-то учителя фехтования, так нет — он решил поиграть в конспирацию. Придурок... слов не хватает.

Хорошо хоть самострел качественный, из дорогого кальдерийского дерева. Будет чем угостить гостей в случае чего. Хоть на это мозгов хватило.

Усевшись в седло, поправил свою шляпу и почистил место пребывания, не желательно оставлять за собой следы. Маразм конечно, кому я тут нужен, да и вычислить меня не просто, но кто знает — лучше перебздеть. Хуле настораживать монасей, когда до цели осталось пару часов.

Убить монасей я собираюсь быстро, чтобы исключить саму возможность угрозы своей жизни, но быстрая и мучительная смерть будет компенсирована большой численностью отмерших.

После того как я просушу крепость, народонаселение этой фортификации в теории должно сильно уменьшиться, а с остатком я разберусь уже в индивидуальном порядке. Сушка — отличное плетение, после удара по определенной территории, выбирает из материи всю влагу... на испытании смотрелось внушительно. По крайней мере, лорды высохли в долю секунды и осыпались на пол кучкой праха. Только минералы в остатке и остались, кстати, из этих минералов получаются ну просто отличные пищевые добавки... пикантный солоноватый привкус.

Ну, или наоборот, Душ — насыщает ткань клеток в сотни раз большим объемом влаги... несколько тестовых разбойников лопались с громким приятным звуком, неплохо бы повторить в большем масштабе.

Интересно, что там делает Говард и его армия, захват нескольких колонатов это конечно правильно, но бездарная потеря нескольких месяцев ради упрочения власти над четвертью страны — это лучший способ самоубийства. Нужно будет навестить человека. Должен признаться, мне понравилась война, только здесь можно было насладиться множеством смертей одновременно. Не в каждой деревне можно собрать столько человек, да и убивать их хлопотно, а на поле боя везде разлита буквально дармовая эманация смерти. Не жизнь, а праздник какой-то...

Не забыть бы перед боем облачиться в боевую хламиду, прихваченная Морозом одежа каким-то способом нивелировала проклятую печать гребанного создателя. Пусть и не полностью, но моментами я мог отодвинуть порог к пятидесяти килограммам, и эта цифра давала мне уже совсем другое чувство уверенности в собственных силах.

Громада крепости росла передо мной на протяжении всего перехода, от массивности конструкции невольно пробирала дрожь... но не уважения, а предвкушения.

Люблю ломать то, во что вложен большой чужой труд. Плюнуть в чужой огород всегда приятно — сей поступок толкает человека на благие дела, что может быть лучше сокращения поголовья самого опасного двуногого хищника в мироздании. Ломать всегда лучше, а потом уже строить — вот алгоритм развития, если не ломать, то скоро не где будет строить.

Спрашивается откуда появиться новым талантливым архитекторам, если не сжигать городов и сел. Аристократические линии выродились в нечто биологически совершенное, лордами скоро будет потерян стимул к совершенству, поэтому нужно обновить благородный класс, и произвести в дворяне неотесанных сержантов и капралов. Прежде чем потомки эти "писаных" красавцев станут задирать красивые носы, сменится не одно поколение знати.

Хм, вроде бы подвел кое-какую базу под это деяние. Теперь будет легче аргументировать уничтожение отбрызгов благородных родов, хотя причина на самом деле самая простая — мне это приятно делать. Нет ничего приятнее для русского человека, чем прирезать как овцу олигарха или ему подобного, уверен ради такой возможности — многие ребята с легкостью пожертвовали бы рукой, причем отрезали бы себе руку ножовкой не отходя от кассы.

— Опля, — распахнутые настежь ворота крепости заставили напрячься.

Самострел лежал на руке как влитой, и в огромный двор Твердыни я въехал во всеоружии, нагрудник со знаком солнца тускло отсвечивал, играя бликами заходящего светила. Во дворе крепости было темно, но мое зрение позволяло рассмотреть многое. Живых видно не было, странно...

— Беги странник, здесь тебя ждет только смерть, — далекий крик заставил вскинуть голову ввысь. Старик-монах прокричал свои слова, вытягивая голову из узкой бойницы самой высокой башни, высоко он забрался.

— Почему??

— Демоны... беги тебе говорю!!

— Чего??

— Демоны!!!

Ну все старик, ты добегался... сейчас буду тебя убивать. Однако меня отвлек посторонний звук. Я резко развернул Дрына мордой к воротам, в распахнутые ворота вразвалочку втиснулась огромная рогатая тварь с шипастым хвостом.

— Демоны, — это какой-то пиздец.

— Да сжалится над тобой Создатель путник, — дребезжащий голос монаха заставил встрепенуться. Что я это, в самом деле, в ткани демонов наверняка хватает влаги.

— Не боись, я справлюсь...

— Сзади... я ведь предупреждал... Демоны!!

Бля... я действительно в самой жопе... из всех щелей крепости ко мне лезли демоны, и были их многие тысячи.

Вот и вся хваленная магия. Когтистая лапа ударила в плечо, отправив тело в дальний полет.

— Рррша...

Кромешная тьма, слабое свидетельство луны и множество сверкающих огнем хищных глаз, прекрасный антураж для боя с демонами.

— Ну ладно, — мое самолюбие многое потеряло в этом бою, одеяние еще не изорвано в лохмотья, заговоренная хламида показала класс — удар лапы с силой в пару тонн, это я вам скажу не хухры-мухры. Серьезные оказались зверушки.

Патовая ситуация... эти "организмы" были совершенно неуязвимы к магии смерти и любому физическому воздействию. Впрочем, не обошлось и без обратной стороны медали, моя тушка демонстрировала потрясающую силу выживания, несколько прямых ударов способных сплющить броню танка даже не помяли моей физиономии.

— Спасайся путник, — за спиной раздался хлесткий звук удара об землю, обернувшись удивился — монах явно не рассчитал длину бечевы, и несколько метров протянувшегося по стене тонкого каната, лежали кольцами у подножия массивной башни, — хватай веревку и лезь наверх... стены и веревка заговорены святой силой!

Повторять мне второй раз было не нужно, проблемами со слухом не страдаю. Демоны недовольно прорычали и ринулись на меня плотной гурьбой, и это было бы увлекательно интересно, если бы не происходило уже в третий раз. Попытки моего убийства опять не дали результатов, однако неумолимо отняли у меня еще полчаса драгоценного времени. Наконец, после того как все наиболее агрессивные твари попробовали меня на вкус и разочаровались, мне удалось ухватить пальцами плоть каната и, подтянувшись вырваться из массы колышущихся черных тел.

Руки судорожно перебирали канат, вознося тело все выше и выше над голодной общественностью. Несколько представителей демоса попытались последовать за мной, вот конечности рычащих от злобы демонов соприкоснулись с тканью веревки... неуязвимая плоть тварей вспыхнула ярким искристым пламенем, волшебный белый огонь вызвал в толпе истошные возмущенные вопли и смачные протесты. Некоторые демоны обладали речью, и эту речь мне удавалось время от времени различать. Тем не менее, темная масса рефлекторно подалась назад, опасаясь соприкосновения с испускающим легкое серое сияние канатом.

— Быстрее, я не смогу удерживать их слишком долго...

Я опустил глаза вниз, некоторые демоны не оставляли попыток взобраться по веревке, и яркий огонь опалял плоть храбрецов все реже, видимо вещь обладала некоторым изначальным зарядом святости. Подгонять меня уже не требовалось, узкое отверстие бойницы было совсем рядом.

— Руку подай, — хмуро бросил я, протягивая руку в темную прорезь бойницы. Моя ладонь и запястье будто попали в жернова стали, цепкие пальцы замкнулись вокруг моей клешни в живой замок и меня с силой втянули в глубину башни.

Внутри башни было на удивление светло, будто бойницу от внешнего мира защищала некая непрозрачная пленка.

— Значит вот ты какой...

Мои глаза против моей воли сузились в две хищные щелочки, слова манаха удивили своей интонацией. В голосе высокого старика было много веселья и предвкушения.

— Поговорим, — в небольшом камине жизнерадостно трещали сухие поленья, прекрасное время для ужина. Два кресла у очага позволили составить ассортимент для выбора, выбрав самое роскошное седалище, устроился у камина, расслабляя уставшие от бесполезных пинков ноги. Немного пораскинул мозгами и разул сапоги, снял пропитавшиеся суровым потом носки и блаженно простер пятки неподалеку от пляшущего пламени.

— Поговорим. Иномирец...

Наверно так поворачивает голову змея, мне показалось, что оскал волка поблек в сравнении с моим зубным скрежетом. Старик был в возрасте, навскидку ему было лет под сто, кажется дунь и пыль с него посыплется. Однако рост под два метра, плечи еще мощные. В молодости этот богатырь зажигал не по-детски.

— Возможно... все возможно.

— Хроники второй эпохи, летопись Эллиора... лишь иномирец способен выжить после удара демона. Иномирцы часто бывают защищены силой собственного мира от порождений нижних миров. Вы смертны, высшие демоны убивают иномирцев так же легко, как и простых людей.

Хм, Эллиор, такой книжки в моей библиотеке нет. Вот он, пробел в образовании.

— Что здесь происходит?

— Врата демонов. Кто-то открыл древние запечатанные врата. Этот древний артефакт был установлен в подземельях нашей крепости в древнейшие эпохи, а если точнее, то саму крепость возвели над вратами. Даже малейший сдвиг этого артефакта способен вызвать масштабное вторжение нечисти. В последние годы мы позабыли, зачем была построена в этом месте неприступная крепость. Когда-то именно здесь была пробита щель в нижние миры... щель, раскрытая темным богом для уничтожения всего живого в мире. Орден закрыл щель, установив здесь во времена своего могущества священные врата и почти две эпохи наш мир жил в спокойствии, последние остатки демонов были уничтожены около трехсот лет назад в лесах Моголона.

— Значит что-то или кто-то открыл врата демонов, — усмехнувшись, переспросил я, обалдевая от полученной инфы, есть у меня предположения по поводу личности открывшего врата.

— Демоны захватили крепость, и это значит, что врата открыты. Отец настоятель активировал другой артефакт — сердце Тьмы, и именно сила этого могущественного амулета удерживает демонов в близости от щели, и не дает им проникнуть далеко в мир. Демоны не удаляются от крепости дальше дневного перехода. Однако сила артефакта будет слабеть с годами, и спустя десять лет артефакт полностью потеряет свою мощь, и демоны окончательно вырвутся в мир, — старик отпил вина, продолжая внимательно изучать мою внешность.

— Внизу низшие демоны?

— Здесь неподалеку бродит группа из нескольких высших демонов, — поморщился монах, — мои братья бывают так невежественны...

— Расскажу древнюю легенду. Каждую эпоху наш мир посещают два иномирца, иногда и очень редко их бывает четверо. Наш мир создали четыре нити творения, — Несчастье, Справедливость, Любовь и Сила. В эпоху перемен, каждая из сил направляет народы нашего мира, указывая путь при помощи своего посланника. Трое представителей этих сил уже посетили наш мир, и это значит, что в нашем мире опять состоятся интересные времена.

— Мдя, — маги Бретшира действительно недоучки. Какой-то монась открывает мне глаза на этот мир, причем без всякой раскачки. Глядишь, сейчас еще подпишет меня в ряды посланников. Четыре нити... не знал. Вот про темного бога немного слышал.

— Твоя аура сказала мне многое, и это не оставляет мне выбора, — я наблюдал за приближением старца, сознавая что не могу двинуть и пальцем, нечто держало меня, фиксируя словно муху в киселе.

— Убивать будешь?

— Нет, ты еще поживешь, но не знаю, будешь ли меня благодарить..., — монах остановился передо мной, извлек из ножен короткий булатный клинок и щедро провел лезвием по своему запястью, — перед лицом сил Творения свидетельствую... от чистого сердца и в твердом сознании, отрекаюсь от сил своих и сути в пользу собрата своего.

Кровь с оранжевыми вкраплениями брызнула на меня, впитываясь сквозь одежду и кожу, проникая в меня — как вода в губку.

— Ты уже забрал душу и способности адепта Силы, пусть в жилах твоих Несчастье, но теперь тебе некуда не деться от ответственности... ты жил последней тварью, поживи и человеком, — монах рухнул на пол, обращаясь в тлен на моих глазах. Блядь, во что меня опять втянули...

Встал с кресла и походил по комнате, ощущая в жилах странное жжение, кровь монаха вызывала неописуемые ощущения. Эмоции сменяли друг друга со скоростью калейдоскопа. На столике с легким щелчком раскрылась небольшая шкатулка. Подошел ближе и развернул шкатулку к свету свечи... в глубине перекатывалось несколько предметов.

Очки, самые простые советские очки. Пустая пачка "Казбека". И... выцветшая от времени маленькая фотокарточка. На фотографии высокий парень в тельняшке, подозрительно похожий на монаха и красивая женщина лет двадцати, на обороте надпись — Севастополь, 1938 год. Мля... хреново как-то на сердце.

Еще один иномирец...

Нет времени на раздумья, желательно свалить отсюда, быстро и подальше. Будем считать, что месть настигла свои цели. Знал бы земляк всю правду, врата открыты... хрена себе — да там вообще нет никаких врат, я их замылил в карман и возвращать эту бандуру на место нет никакого желания и настроения. Надеюсь, никто не увидел во мне мецената, перебьются.

Вся скромная обстановка комнаты пополнила мой карман, и я начал путешествие по башне. Кельи были расположены по четыре на этаж, винтовая лестница несла меня вниз, спартанская обстановка не дала возможности помородерствовать всласть, за это и не люблю монасей — богатые до жути, а пыль в глаза пустить мастера. Конспираторы.

Расшвырял баррикаду перед дверью и выпнул входную дверь наружу, кровь моряка дурно повлияла на характер, и демоны отлетали во все стороны как кегли, но смертельных ранений не получали.

Кранты монахам, вряд ли кто-то еще выжил. Можно было бы опробовать оружие из запаса, все ведь пробовал, кроме лунной стали, — но жадность... кто его знает, как кровь демонов отразится на моих игрушках. Нужно найти заговоренное монасями оружие. Можно было поискать ништяки и в крепости Ордена, но не хотелось напороться на высшего демона. Подумал и понял, что смысла лгать у земляка не было, высший враз меня упокоит — и не поймет ведь зараза, что жизнь это величайшая ценность...

Последние несколько метров и я за пределами крепости. Демоны движутся за мной плотной толпой, было бы смешно, если бы удалось забыть что любая из этих тварей способна в долю секунды разорвать боевого коня на запчасти.

Почетные провожающие двигались за мной след в след всю ночь и весь следующий день. Постоянные нападения утомляли. Чего-то земляк напутал с радиусом действия артефакта, в двух днях пути от крепости зверушки бегали вполне себе резво. В один из моментов, обернулся и не заметил по близости ни одной из тварей, видимо не смогли переступить границу действия артефакта, вот оно последствие действия наркотиков, если не ошибаюсь, этот артефакт действует на тварей как стимулятор удовольствия.

— Вернуться не обещаю, — мрачно пробурчал путник, накинул капюшон, и уныло побрел в сторону ближайшего города.

"Ветер-печаль, зеркало грез... кровь... стон души, море тех слез"

Сказать, что все это произошло случайно, было бы неправильным. Да-да... с некоторых пор некоторые градации правды стали иметь для меня особое значение. Смешно, и непонятно.

Ноздри затрепетали и расширились, запах жизни увеличил насыщенность до предела, казалось вытащи топор и повесь, а он так и будет висеть в воздухе. Аромат женского тела не просто спутать с чем-то иным. Гораздо лучше было бы пройти мимо не заморачиваясь глупым любопытством, эх мечты...

Четверо мужиков разложили молодую крестьянку, детали одежды валялась неподалеку изорванным холмиком, голые ноги жертвы равномерно покачивались в такт ритмичным движениям, остальные ждали своей очереди. Заплаканное лицо девушки морщилось в попытках пережевать кляп, странно, к чему такие предосторожности, в радиусе нескольких километров ни души, видно они так берегут нервную систему от слезливых криков.

— Лепота...

Сказал тихо, но результат определенно удивил. Мужики похватали мечи и закрылись щитами, голый щитоносец выглядел особенно колоритно.

— Дезертиры?

Ввязываться в драку и марать одежду не хотелось, поэтому кинул на отребье "Малую Вуаль" и начал мародерничать, брезгливо разбирая пожитки скоропостижно скончавшихся.

Мда, не густо. Оружие хреновое, запасная одежда грязная и провоняла немытыми телами носителей... пара медяков позволила подсластить пилюлю разочарования. Шушера, голь перекатная — даже награбить нормально не в состоянии. Впрочем даренной клади в фактуру не смотрят, найду применение и этому хламу.

— Хватит притворяться, вставай и одевайся! Не трону, — при мысли об упущенных возможностях, челюсть свело от ярости и ненависти... чтоб тебе икнулось на том свете морячок, — по справедливости все будет.

Девка намекающе зашевелила связанными руками, упс... совсем забыл об этих нюансах. Разрезал путы ножом и осторожно отступил подальше, с бабами нужно держать ухо востро, могут и учудить.

Тело голой молодой женщины лоснилось от пота, в воздухе висел сладкий терпкий запах. Я продолжил копаться в трофеях, стараясь держать пленницу в поле зрения, мысли заскользили по наезженной колее, и этот деликатный процесс уже не доставлял прежнего удовольствия.

— Спасибо.

Она уже оделась, облачившись в брючный охотничий костюм. Разорванная рубаха почти не скрывала белоснежную грудь, заставив меня недовольно поморщиться.

— Пожалуйста.

Трофеи истаяли в воздухе, краем глаза заметил, как удивленно округлились большие глаза девушки. Моя жадность в который раз переборола мою осторожность.

— Так и уйдешь молча?

— Есть какие-то предложения, — спросил с лукавой улыбкой, глаза красноречиво раздевали полуголую фигуру.

— Мне нужно в Фагот.

— Не знаю где это...

Попытка набиться в спутники вызвала резкое неприятие.

— Вы идете в сторону Фагота!

— Мы можем идти по пути, но не вместе. Нахлебники мне не нужны, и так еды кот наплакал, — сердце сжало при мысли о том, что придется уменьшить стратегический запас продуктов. За этот месяц уже потратил два пуда снеди, вот это гадство портило настроение хуже болотных комаров. Такими темпами, пройдет несколько лет и вообще поесть нечего будет.

Дорога вновь зазмеилась тысячами отпечатанных шагов, унося мысли далеко за грань реальности в другое измерение, в дальние дали.

Интересно, что там с Декстером, любимый сериал дарил столько вдохновения, а то в последнее время начал замечать за собой, что уже повторяюсь, а это не красит наше увлечение. Райский мир, какая психиатрия и какое правосудие, народ здесь, что скот без пастуха — режь не хочу... Сталин бы здесь развернулся, эх люблю я наших бывших вождей — было в них нечто живое и демоническое, эдакая жажда жизни, в основном чужой жизни. А как монаршью семью выутюжили, любо дорого читать мемуары.

Помню, с каким удовольствием посещал открытые заседания суда, мне было все равно прав человек или виноват, меня восторгал момент вынесения приговора, смотреть как меняется лицо человека, понявшего что вот он занавес и конец. Лица были разные, в основе трагические, но сила закона меня всегда восторгала... несколько строчек сухого текста и человека нет. Эти моменты такие острые. Таких всего несколько — рождение, смерть и крушение жизни, смотришь как человек превращается в одного "из" и чувствуешь как натягивается струна в душе. Что не говори, а есть в нас сладкое чувство садизма, заставляющее как наркотик пробовать жизнь на вкус.

Фагот вырастал во тьме, разгоняя тьму огнем нескольких факелов, каменная арка входа в город оказалась неожиданно массивной.

— Куда?

— В город.

— Два медяка.

Я начал размышлять, об оторванных конечностях, медленно наливаясь гневом и ненавистью.

— С чего это я должен тебе платить?

— Так это, — удивленно поскреб голову стражник, — порядок такой!

— Значит, порядок нужно менять, — глаза покраснели от нездоровых эмоций, — сучьи империалисты — все даром должно быть, Ленина на вас нет...

— Или плати или проваливай к своему Енину!

— Сволочи, где у вас тут издержки, где производство... дорога проходит через город, вы меня не несете, сам пройду своим ходом, так что не вижу резона тратить свои кровные.

Несколько стражников угрожающе наклонили копья, неизвестный путник вызывал закономерное беспокойство.

— Имеешь наглость оскорбить городскую стражу — плати штраф в три серебряные марки, моголонским весом, — грузный стражник недобро сверкнул глазами, предвкушая интересное зрелище.

— Отсоси...

Правильно говорят, кто ищет приключение — тот его найдет.

Входную дверь таверны выбило от удара далеко внутрь.

— Жрать! Много и бесплатно. Увижу в еде отраву, выверну череп к заду передом, и к переду задом!

Ген справедливости пока еще молчал, так что я отжигал в городке по полной программе.

— Баб мне, молодых и не целованных — десять штук! Мля... исполняйте!

В открытую дверь понесло ароматом смерти и тлена, и ведь получается, когда захочу — считай настоящий некромант.

Жирный хозяин суетливо забегал по заведению, испуганно втягивая шею в плечи, — вот блин клоун.

Нехороший я человек, столько людей покрошил не за что, а по лицу поползла еле сдерживаемая улыбка. На войне как на войне. Ничего, теперь будут знать наших. Хотели беспредел — нет проблем, получайте его сполна и еще немного сдачи.

— Я жду!!!

Не хотел повышать голос, но сейчас... когда мое либидо на подъеме, неплохо было бы утолить физиологическую страсть.

— Служанок сюда! Молодых, и ладно... можно уже даже целованных...

Несколько посетителей не по-мужски испуганно прятали взгляды, боясь ненароком напомнить о себе.

— Вот так лучше, — десять молодых девушек выстроились рядком напротив моего стола, испуганно глотая слезы, — да не плачьте вы ради бога. Ничего вам не будет, со всеми бабами такое случается, зато живые останетесь — город ваш теперь в экзотических турах будут указывать... здесь был Морозко и так далее. Гордиться надо товарищи комсомолки. Спортсменки, красавицы и вообще молодцы, баба без силикона — инструмент размножения, а мы вас щас значит... будем размножать меня любимого.

— Господин маг, прошу Вас — пощадите людей, — правильно говорят — не делай добра, спасенная по зову гена стояла в проходе, испуганно округляя глаза. А она чего боится, морская кровь ее спасла и в обиду не даст, хотя... я бы и хотел ее обидеть, в разных позах и по нескольку раз, очень уж у нее фигурка соблазнительная.

Суть моряка забродила в крови, гася сексуальное возбуждение. Вот гадина, чтоб ей пусто было, у меня здесь железно секс намечался. Теперь, когда еще подфартит.

— Уёбывайте с моих глаз, пока не распылил, и жрать тащите, — последние слова выдавил из глотки ощущая как булькает в груди лютая ненависть, — садись рядом, жрать будем. Садись, что стоишь как не родная?

Служанки разбежались по залу, облегченно двигая бедрами... упругие ягодицы призывно перекатывались под почти невесомыми платьицами. Мда...

— Город...

— Ага.

— Это... жестоко.

— Еще бы, я не хор нанайских мальчиков, — я презрительно скривил рожицу, зло перебирая глазами немногочисленных посетителей, — тебе очень повезло знаешь, встреть ты меня немного раньше, я бы не стал тебя спасать от тех парней, даже наоборот помог бы им в этом славном деле и мы бы расстались с ними лучшими друзьями.

— Что же изменилось?

— Моя кровь, я уже не тот, что прежде, вам всем очень повезло... вон того мужичка — я бы насадил на вертел и крутил бы над очагом до появления аппетитной корочки.

Штанина усатого толстяка потемнела, и мой слух уловил еле слышимый звук растекающейся по полу жидкости, совсем нервы не к черту у мужика.

— О! Жрать несут. Хозяин, я предупредил! Меня убить не так просто, так что если будет накладка... я вытяну из тебя кишки и сварю их при тебе же в котле, жить ты будешь при этом еще очень долго, не будь я хренов маг.

Мясо таяло во рту и из груди то и дело вырывалось радостное рычание, я использовал периферийное зрение и во всю сканировал окружающий народ, вроде сюрпризов быть не должно. Стражник сам нарвался, его дружки не уловили момент и не поймали свой шанс, в итоге город в минусе. Таверна в плюсе — все правильно про еду я никогда не забываю.

В империи творится бардак, все и вся, куда то скачут, всех мужиков гонят в армию, все мужики тикают из армии — эти в основном от Лойя, разбойников развелось — за каждым кустом по кучке. Уже несколько городков в тлен размазал, реакция от магов — нуль, даже не сурьёзно как-то.

— Значит так, — сытно отрыгнул обед и ужин, похлопал по вздувшемуся животу и начал загибать пальцы, — денег мне, жратвы на сто человек — дней так на десять, одёжу и оружие, и все что есть у вас ценного... подушки там, перины, чашки, ложки и так далее. Несите все сюда в зал и быстро, или все здесь сожгу нафиг.

Народ быстро сообразил и начал делиться непосильно нажитым барахлом. Я вот что скажу, есть в нашем народе неистребимые привычки, — хватай все что лежит, бери все, что не прибито гвоздями, тащи все домой — ух ты мой хозяйственный... нет, еще и так — отрывай гвозди гвоздодером и тащи все домой... а то что это из чужого дома, так ведь свой дом это святое. Воровство заразно, чем больше ворую и граблю, тем больше мне нужно, и тем больше мне мало того, что наворовал, вот она любимая философия в действии.

Жаль здесь государство не развитое, у государства воровать это почти национальная забава. Шел с работы, линейку упер, шел домой ручку забрал, шел домой макулатуру унес — две тонны... ехал мимо старый сейф утащил, был с бодуна — старый шифоньер умыкнул и дальше по наклонной, руки чешутся... но пересилить себя не могу, что тут сказать — спорт национального масштаба.

Вещи закончились очень быстро. Перекинул все в карман, и задумался — чего бы еще учудить.

— Хозяин, денег маловато... еще давай, или понос верхом сейчас пойдет!

— Так денег больше нет, — ишь как второй подбородок затрясся, — всё господа гномы забрали. Ведь все это хозяйство у меня в кредит.

— Ага, и здесь жиды... гномы говоришь?

— Да, гномы.

— И где эти гномы, — совсем забыл про местных жидов, вот кого трясти надо в первую очередь.

— В банк уехали...

— Бля... я понял, что в банк!!! В какой город???

Кровь застучала в ушах, и ощутил, как уплывает в сторону контроль. Он сейчас доиграется.

— Эвенгар!!!

— Хм, отлично. Живи...

Протянул руку в карман и нахлобучил на голову свою любимую шляпу, в стиле — а ля Ван Хельсинг. В голове развернулась интерактивная карта окрестностей, спасибо кристаллу знаний, в который раз выручает.

— Услышу, что кто-то распускает слухи, найду всех и превращу в "Бесплотный Дух", поняли?

Уверен, что слухи все равно будут, но не смог удержаться от желания блефануть. А может это и не блеф вовсе.

— Не советую некоторым любопытным, следить за моими действиями... хлопотно это, — девка застыла и опустилась на скамью, доперла — тоже мне попутчица нашлась, мораль мне читать вздумала.

Выйдя на улицу, вдавил голову поглубже в шляпу, прах сожженного дотла города еще не осел на землю, медленно опускаясь по воздуху, будто в компьютерном эффекте сло-мо.

Кровь и справедливость, прекрасная идея и неважное воплощение, смотрю на этот бывший город и понимаю, что все только начинается, было не справедливым нападать первым, это понятно... однако никто и ничто не запрещало мне защищаться... в конечном счете стражники были сами виноваты первыми начав это дело. Сила допустила огромный просчет, надеясь поставить меня на место, тяжело понять простую истину — нет твари более скользкой и умной, чем человек выросший в эпоху матрицы, кока-колы и телевидения 21 века, как говорят знающие люди — это сочетание, наложенное на возбудимую детскую психику всегда приводит к появлению такой родной и любимой... шизы.

— Угощайтесь...

Двадцать четыре оборванца накинулись на вяленую рыбу, жадно поглощая мои запасы, бедняги... поглощают морепродукт так, как будто видят еду последний раз в жизни. Что вообще-то недалеко от правды.

Правый глаз нервно дернулся, привычка посматривать за переулками не давала покоя, но все проходило на удивление спокойно, городская охрана не любила посещать городскую Слободу. Трущобы во всех мирах и странах удивительно схожи, одинаковые условия существования и одинаково униженные люди.

— Серый, я всегда держу свое слово, теперь все зависит только от тебя, — в моем голосе не было угрозы, но огромный одноглазый детина тут же испуганно закивал головой.

— Все сделаем как надо!

— Оружие как договаривались, — моя рука лениво вытянулась в сторону, указывая на несколько ящиков укрытых под куском старой ветхой парусины, — ножи, мечи, копья и щиты, немного кольчуг. Отработаете по своему участку и свободны... все, что награбите ваше.

Где-то в небесах уже в который раз раздался гром, пасмурно сегодня, тучи закрыли небосклон — значит, будет дождь. Как не вовремя, надеюсь ливанет не сейчас, иначе крах моим планам.

— Бывай, — усмехнулся я, покидая неприметный переулок, с этой группой кажется — все срослось как надо.

Это только со стороны кажется, что управляемый конфликт сотворить легче легкого. Ночь длинных ножей — уважаю господарей французов времен Екатерины Медичи, за всем этим действом необходим своеобразный присмотр и управление, организаторские навыки по умолчанию, огромное количество денег, оружия, труда... и отморозков. С последними тяжелее всего, дефицитный кадровый материал.

Я свернул в направлении Мертвого квартала, когда-то это была процветавшая часть города, но сейчас нижняя часть города больше ассоциируется с десятками бесследно пропавших личностей различных рас, с заказными убийствами и прочими нехорошими деяниями.

Эвенгар, огромный по местным меркам мегаполис с населением примерно в полмиллиона человек, второй по размеру после столицы империи, жаль только расположен на территории герцога Лойя (здесь им фатально не повезло), архитектура города создана руками гномов. Коротышки были одной из самых многочисленных рас мира, проживая везде, где только можно. Торговля и банковская сфера целиком в руках гномов, численность гномьей диаспоры чуть меньше половины от всей численности населения города.

Фактически Эвенгар — это столица гномов в этом полушарии мира. Ограбить гномий банк — верный путь к самоубийству, в городе шесть полков тяжелой гномьей пехоты, охрана каждого банка превосходит все разумные пределы, десятки магов, сотни охранников в броне и в штатском, и соглядатаи — везде стукачи, шпионская сеть даст фору родной гебухе.

Не привлекающий внимания внешностью парнишка-оборванец подмигнул, приглашающе скользнув в очередной переулок. Группа Слая была одной из самых многочисленных, несколько сотен воришек, грабителей и убийц. В последний раз мне показалось, что предводитель Мертвого квартала выказал действительно жгучую заинтересованность в операции.

— Добре, — в широком проходе между двумя массивными зданиями расположилось полсотни здоровенных бородатых мужиков, трое худощавых нищебродов перекрыли мне путь к отступлению. Эти ребята издеваются или на самом деле тупые, — а вы сейчас сдохните!

За спиной в судорогах смерти забились три тела. Мой взгляд исподлобья приобрел кинжальную остроту.

— Будем считать эти действия досадным недоразумением...

Я стоял перед толпой в полной готовности, шляпа на голове, запахнутый серый плащ с завязками вместо пуговиц, грубые штаны, пара потертых кожаных сапогов — и готовность к смерти... на лице приклеенная морозная улыбка, два глаза горят испод шляпы яростными огнями, морда щетинится двухдневной небритостью.

— Слай, я всегда держу слово и всегда воздаю по заслугам, — жаль будет, если они откажутся, тогда придется всех зачистить.

— Друг, мы участвуем, — худой мужчина в шрамах и цепким взглядом, с деланным добродушием развел руками, — все как договаривались.

— В плане несколько изменений, — стоящая рядом с главарем девушка испуганно поежилась, — мы начинаем сегодня... прямо сейчас.

Неужели эти дурни так и думают, что я им дам шанс спрыгнуть и подставить меня. Уверен, что как минимум половина отряда регулярно стучит в городскую стражу. Со вчерашнего дня прошло всего ничего, а меня уже пытались убить шесть раз. Разведка у гномов поставлена что надо. Так что придется ускорить сроки и озвучить реальные цели.

— Вместо лавки дома Гнорри — о чем мы говорили вчера, вы нападаете на жилой район у малой площади, — Слай полузадохнулся испуганно втягивая в себя воздух, — ваша цель, уничтожение гномов, вне зависимости от возраста, пола и других отличий. Все кто живет в этих районах должны умереть, дома требуется по возможности сжечь. Вы пройдете этот район насквозь, поджигая по пути факелами все подряд.

— Но... нас сразу там убьют! Городская стража перебьет нас за считанные мгновения...

— Не убьют. Мои люди нападут на поселения гномов у городской ратуши, отвлекая стражу на себя, также нападут в верхнем городе, у внутренних стен, уничтожат кварталы у рынка и городской тюрьмы. Нападения будут по всей территории города, везде — где живут гномы, кроме вас будут действовать еще шестнадцать групп по 100-300 человек, и больше сотни банд по 20-30 человек. Если вы все сделаете быстро, то вас не будут искать. Даю слово!

— Что если мы откажемся?

— Не советую, — я улыбнулся, и это решило все проблемы, — хлопотное это дело.

— Мы не откажемся...

— Похвально, и еще чуть не забыл. Вы должны кричать следующее — "Эвенгар для людей! Смерть гномам! Бей гномов!", — что кричать дальше думаю, сами догадаетесь. Все что награбите ваше... богатая в этом городе нелюдь, и бабы у них симпатичные.

— Когда нападаем?

— Все начнется с заходом солнца. Советую скоротать это время за хорошей выпивкой. Кстати, угощаю...

Слай смотрел, как из воздуха возникают одна за другой несколько бочек с вином, и утверждался в мысли, что незнакомец был магом. А с магами, как известно нельзя шутить.

Я смотрел, как набираются дармовым вином боевики Слая и опять убеждался, что все политтехнологии стары как мир. Эти гномы сидели на моих бабках. Ограбить их в открытую, и в одиночку... было бы слишком рискованно и опасно для здоровья, поэтому приходилось творить форс-мажорные обстоятельства собственными руками. Глядишь, под шумок взломаю пару банков, у охраны чай в кварталах тоже родственнички имеются. На это и уповаю.

— Оружия вижу у вас достаточно, так что удачи.

До захода солнца оставалось всего ничего, а мне требовалось посетить еще одну компанию работников. Через полчаса я вошел в подвал полуобрушившегося здания в центре людского квартала.

— Все на месте, — два десятка сосредоточенных кивков были ответом на мой вопрос.

— Мы готовы!

— Отлично — посмотрим, как держатся личины... Хм, а вас и не отличишь от настоящих, даже аура изменилась, — лукавая улыбка так и просилась на губы, но я сумел сдержаться, никакой это был не морок, а настоящие ауры убитых мной пару ночей назад гномов. А личины были не просто масками, это была малая физическая трансформация. Но мои смертники не должны были знать таких мелочей.

— Помните что кричать?

— Да. Смерть людям. Эвенгар для гномов.

— Отлично, на первых порах я буду вас страховать. И побольше жестокости в действиях. Люди должны желать мести!

— С этим проблем не будет, приходилось кое-чем заниматься на гоблинских землях. Главное чтоб оплата была, как договаривались.

— Вот здесь половина от суммы оплаты, монеты гномьей чеканки, — руки главного поймали мешочек с золотыми монетами, — остальное после выполнения.

Я смотрел, как за горизонт ушел овал заходящего солнца и весело приказал.

— Это началось, всем на выход.

Темный подвал один за другим покидали два десятка бородатых коротышек. Чуть позади, в сотне метров от бегущей по улице группы, в тени переулков таилась незаметная фигура в сером плаще.

— Смерть людям!

— Эвенгар для гномов!

Группа гномов в одной части города неслась по улицам людского квартала, зарубая насмерть всех прохожих подряд.

— Смерть гномам!

— Эвенгар для людей!

Больше сотни мобильных групп двигались по гномьим кварталам, в руках у многих кроме обнаженных мечей искрились факелы. Над городом Эвенгаром начали подниматься робкие столбы дыма, ночь только началась и это было только начало.

Честно говоря, мне нравились гномы, работящие и обязательные, они в моем представлении исключительный эталон гражданина нормального государства, но еще больше я люблю деньги. И это, к сожалению — истинная правда. Поэтому судьба моих денег решится в первые несколько часов, либо пожар затухнет и мне не удастся взломать банки, либо искра возгорится, и пожар будет гореть своими силами не требуя моего присутствия. Во втором случае можно будет забыть об окружающем антураже, и сосредоточиться на захвате бабок оплаченных столь щедрым кровавым счетом.

Герцог Шарль д'Альбре, троюродный кузен императорской семьи, стоял на широком балконе, наблюдая за пасмурным небом. Затянутый тучами горизонт настраивал на грустные философские мысли и молодой мужчина с улыбкой вспомнил о вечернем бале.

Эвенгар порученный его заботам находился вдалеке от всех событий сотрясавших империю. Император Лойя не зря направил его в эту тихую гавань, сюда еще не дошла волна противостояния между братьями, лишь редкие отголоски этой войны бродили по окрестностям города, имея вид многочисленных мелких групп состоящих из дезертиров и одичавших от голода крестьян. Шарль хмуро покачал головой, эта война между наследниками была очень некстати, создавалось ощущение, будто этой кровавой вакханалией кто-то умело руководит со стороны. У империи столько врагов, так что подобные мысли имели право на существование.

Лойя и Гарольд, сколько Шарль себя помнил — эти двое вечно спорили и ссорились, братья погодки, они вечно враждовали в детстве по пустякам, рожденные от разных матерей — иностранной принцессы и знатной дворянки, оба считали себя вправе претендовать на трон империи.

Имперская традиция оставляла право наречения наследника за императором, однако император Малькольм ушел из жизни слишком внезапно, в самом расцвете сил. Имперский протокол содержал много советов, но мать Гарольда извлекла на свет божий нечто из древних анналов императорского книжного хранилища, старинную книгу — кодекс древнего императора Иллиана, утверждавший о коренном праве на корону императора ее сына, как старшего наследника.

Сторонники Лойя учли факты и зарылись в имперскую библиотеку еще глубже. В итоге — на суд имперской знати и судейской коллегии был представлен имперский кодекс времен первой эпохи. В древнем манускрипте, право наследования трона возлагалось на младшего отпрыска имперской фамилии мужского пола.

Со временем споры и интриги привели к образованию двух лагерей, группировка дворян вокруг герцога Лойя была ожидаемо внушительной, мать принца происходила из рода потомственных королей.

Мать же Гарольда была из числа мелкопоместных дворян проживавших в захолустье на границе с Моголоном, за дворян они могли сойти с большой натяжкой, и в столице над уроженцами пограничья открыто посмеивались, что часто приводило к светским стычкам и многочисленным дуэлям.

В отличие от напыщенной и многочисленной знати столицы, бароны и графы пограничья были народом служивым и патологически честным. Большинство этих дворян заслужило знатный статус своей честной службой в имперской армии, эта традиция армейской службы императору неукоснительно поддерживалась в пограничных знатных домах и всячески культивировалась "мужланами" из поколения в поколение.

И конечно даже не стоило сомневаться, что эти горячие и отчаянно храбрые люди без сомнений поддержали Гарольда, и застарелая ненависть и обида на столичную имперскую знать сыграли здесь не последнюю роль.

— Гарольд..., — Шарль в очередной раз удивился этому необыкновенному человеку.

Кто бы мог подумать, что Гарольд продержится против сил всей империи почти полгода. Мало того, опальному герцогу и принцу удалось взять под свою руку четыре колоната из шестнадцати, просто уму не постижимо.

Слухи о зверствах творимых армиями Гарольда заставляли кровь стыть в жилах, это не могло быть правдой, наверняка здесь все очень сильно преувеличено. Народная молва и страх крестьянства перед войной прекрасно объясняли эти немыслимые слухи.

Тем не менее, победа Гарольда в последних битвах заставила по-новому взглянуть на этого тихого книжника. Скрытая поддержка Моголона, и десятки тысяч призванных под его знамена пограничных дворян — вот откуда этот непредвиденный ресурс победы и невообразимой наглости.

К тому же не следовало забывать о том, что по соседству с Моголоном, этим хищным военным монстром — всегда, по давней имперской традиции селили старых отставных солдат. И отношения между простым людом и знатью в пограничье всегда носили какой-то прозрачный оттенок, эти традиции дворянства... они вроде и были, но не соблюдались в той мере, которая была принята в империи повсеместно. Отставные легионеры как оказалось, превосходно преподали ратную науку сыновьям и внукам, и вся эта преданная масса без тени страха последовала за этим политическим трупом Гарольдом.

Шарль вспомнил свое посещение родового замка матери Гарольда, детские воспоминания были все так же свежи. Эти люди называющие себя дворянами могли запросто пригласить к своему столу любого кузнеца или пахаря, мотивируя свой поступок совместной службой в армии.

Имперская знать тоже служила в армии, все-таки это наиболее быстрый способ показать себя императору и добиться славы, однако совместная служба не была поводом для дружбы с нищим отребьем. Странные дворяне эти пограничники, с дикими нравами, хотя говорят, что во времена зарождения империи все дворяне были такими. В последнюю сказку верится с трудом.

В любом случае, победа армий Гарольда на полях сражений и толпы глупых последователей, не отсрочат его неминуемое падение и страшную гибель изменников. Шарль слышал угрозы Лойя о продаже предателей в рабство. Принц Лойя не был тем человеком, что бросает свои слова на ветер.

— Герцог д'Альбре...

— Я слушаю вас герр Кронсель, — долговязый пожилой мужчина в длинной сутане, был личным секретарем герцога. Кронселю дозволялось многое, но за эти годы совместной службы он так и не перешел очерченную грань, называя своего господина герцогом — и не перейдет ее никогда.

— Вас ожидает господин Гмалин из дома Гнорри. Говорит, что должен сообщить нечто важное и срочное.

Торговец Гмалин, Шарль смутно помнил маленького коротышку гнома, постоянного участника дискуссий на тему снижения городских налогов — сколько копий было сломано в спорах, городской совет сотрясался от криков и брани, мало кто из торговцев был рад повышению налогов, но Шарль был не из тех людей — что обсуждают с подчиненными приказы императора. Любая война требует денег, большая война требует огромных денег, но гражданская война это бедствие... ибо страна и ее граждане в буквальном смысле поедают друг друга и свое будущее.

— Пусть войдет.

Изящные золотые двери украшенные жемчугом и драгоценными камнями открылись без скрипа. В кабинет герцога быстро вошел посетитель, вид он имел возбужденный, беспокойно оглядываясь и не переставая протирать свой вспотевший лоб душистым платком. Это был гном среднего возраста, по крайней мере, борода мужчины не была седой, у гномов считалось плохим тоном красить бороду в черный цвет, чаще же все было наоборот, ведь чем более седая борода у гнома, тем больше уважения и почета ему среди подгорного народа.

— Приветствую члена городского совета.

— Долгие лета вам и не болеть, — гном изобразил глубокий поклон и застыл в полупоклоне, не переставая нервно стрелять глазами.

— Рассказывайте, какие сложности привели вас ко мне, все-таки вечером городской бал и мы с вами имели возможность обсудить все вопросы на нем, поэтому меня живо интересует, в чем заключается срочность вашего обращения к герцогу д'Альбре...

— Сей вопрос не терпит отлагательства, так как от него зависит... смогу ли я заплатить налоги в казну императора.

— Излагайте. Надеюсь это не какие-то мелочи, иначе вы узнаете, почему герцога д'Альбре боятся конюхи, — Шарль холодно улыбнулся, вспоминая процесс наказания виновных.

Гном приобрел глубоко задумчивый вид.

— Приближенным к дому Гнорри людям удалось достоверно узнать о готовящемся на меня нападении. Это некто приезжий, молодой мужчина, человек, возраст между двадцатью и двадцатью пятью годами, высокий, физически сильный и очень жестокий. За эти три дня этот человек прошелся по всем трущобам и посетил всех главарей задонного мира, в итоге больше ста убитых, все погибшие были не меньше чем подмастерья в своей гильдии, тертые бойцы. Некоторые убиты при помощи магии. Значит человек еще и маг. Незнакомец богат, и очень страшен, моим людям удалось уговорить поделиться информацией лишь нескольких человек, а это говорит о многом.

— Что этому человеку нужно от тебя, что он не побоялся лезть в самое дно города, — удивленно спросил Шарль, в некоторые места Слободы трудно было зайти даже при помощи городской стражи, а уж выйти живым...

— Он предложил огромные деньги за мое убийство, и это только одному главарю. Не могу представить, сколько он заплатил другим мастерам ночной гильдии. Он выступает как посланник некоего Хозяина, который хочет, чтобы дом Гнорри прекратил свое существование. Речь идет об уничтожении всех гномов нашего дома вне зависимости от возраста и пола...

— Ну и кому твой дом перешел дорогу, — сухо поинтересовался герцог, задумчиво перебирая в мыслях возможные неприятности от беспорядков в центре города.

— Даже не могу представить, — встревоженное лицо Гмалина избороздили многочисленные морщины, — хотя... пятьсот лет назад нами был уничтожен дом Торинн... мне стыдно говорить о деяниях моих предков, но судя по рассказам наши не пожалели никого и этот древний род был истреблен поголовно. Однако нас оправдывает то, что воины дома Торинна участвовали в попытке захватить трон подгорного царства.

— Хм, истребленный род. Кто находился в родстве с этим домом?

— Они тоже были истреблены...

— Не верю, — усмешка Шарля, отразила весь скепсис, — наверняка истребленный род отдавал своих гном замуж в другие рода и наоборот. Или я не прав?

— Вы правы... но тогда все гораздо сложнее. Если судить по людским меркам, есть как минимум три рода находящихся в непосредственном родстве к дому Торинн. И что самое плохое, это самые многочисленные и богатые рода в подгорном царстве. Наш род входит в число двух самых верных трону и королевскому дому, но я не уверен, что король захочет открытого конфликта. Этот человек собирается напасть через три дня, все начнется, когда солнце уйдет за край, — Гмалин рефлекторно оглянулся на солнце, светящийся диск уже почти ушел в царство сна. В эту ночь будет светло, на небо выплывали две луны, настало время двулунья — время романтических прогулок у фонтанов в центре города.

— Хорошо, я понял вашу проблему Гнорри, — поспешил закончить аудиенцию Шарль, вспоминая, что опаздывает на последнюю примерку к портному, — я отдам приказ, чтобы вашей охраной занялся первый гномий полк, думаю его сил должно хватить для сохранения вашей безопасности.

Гном почтительно склонился в поклоне, с радостью предавшись спокойствию, ему удалось добиться от герцога всего, что ему требовалось.

Мыслям Шарля о собственном гардеробе воспрепятствовали дикие крики за окнами резиденции, в окно герцога будто ворвалось что-то невидимое и хищное, в крови мужчины взыграла тревога.

— Спасите...

— Помогите ради всех богов...

— Убивают...

— Будьте вы все прокляты...

Герцог решительно отодвинул портьеру и вышел на балкон. На площадь перед дворцом выливалась масса людей... нет не людей — это были гномы, они выбегали из всех окрестных улиц, одетые кто во что, большинство в домашних тапочках или вообще босиком.

— Аааааа...

— Убивают!!!

— Спасите...

— Гмалин, вы что-то понимаете в происходящем, — с беспокойством спросил герцог, неосознанно касаясь своего меча.

— Не имею малейшего представления о происходящем, — глаза гнома в тревоге бегали по толпе испуганных гномов, что-то или кого-то нашли и будто превратились в камень, — ваше превосходительство, позвольте мне покинуть вас по острой надобности!

— Я вас не задерживаю, — будто отмахиваясь от беды, кивнул Шарль, размышляя о новостях, что спешит доложить бегущий сквозь залу кабинета капитан городской стражи.

— Герцог д'Альбре, — капитан вытянулся перед ним будто на плацу, надо бы узнать имя этого вояки, в который раз напомнил себе Шарль, — в городе беспорядки. Люди убивают гномов, гномы убивают людей. Жду ваших указаний.

Вот так, и что теперь спрашивается делать. Три легиона городской стражи и шесть полков гномьей пехоты, как использовать эти силы, чтобы не усугубить ситуацию.

— Отправьте гномьи отряды в гномьи кварталы, люди сейчас там будут лишними. Людей же направьте к людям, и включите в каждый полк магов — нам нужно узнать с чего это все началось, — герцог плотно сжал губы, чтобы ничем не выдать свою ярость, над городом поднималось зарево тысяч пожаров, и эти пожары были везде не оставляя ему шанса отсидеться в стороне. Уж кому-кому, а Лойя объяснений не поймет и спросит по всей строгости, а значит нужно самому возглавить отряды городской стражи.

— Прикажите моей личной гвардии седлать скакунов, и облачаться в доспехи, также прошу вас воззвать ко всем благородным, что без толку болтаются в городской зале — сегодня бала не будет, но их рыцарская удаль потребуется для умиротворения города...

Герцог и в дальнейшем совершал логичные поступки, однако он не был готов к тому, что его ждало впереди. Никто в городе не был к этому готов.

Гномы не были готовы к зрелищу залитых кровью улиц, к боли потерь и исковерканных судеб. Психика дала сбой, когда суровые коротышки бродили среди тысяч распростертых гномьих тел. Там было столько всего... обезглавленные и отрубленные головы, расчлененные... разбитые всмятку о каменные стены домов тельца... вспоротые животы... корчащиеся на кольях женщины... изнасилованные... обугленные... и просто убитые, много смерти, тысячи мертвых знакомых лиц. Горящие дома и улицы, смерть. Все это смешалось в такой калейдоскоп, что в какой то момент это накопилось в нечто невидимое и страшное, невидимый толчок сознания и масса гномов-пехотинцев двинулась в сторону людских кварталов, двинулась грозно и неумолимо, как и требуется мстителям. Командиры гномьих отрядов попытались остановить вооруженную массу, но были без сожалений втоптаны в плоть улицы тысячами крепких жестких подошв.

Люди из городской стражи тоже оказались не готовы... что-то невидимое убивало их на этих горящих улицах. Нечто заставляло тела людей вспыхивать, синим пламенем, или взрывало изнутри — засеивая окружающее пространство крошками внутренностей и осколков костей.

Маги были удивлены встрече с магом смерти, опрометчиво считая некромантию давно забытым разделом запрещенного учения.

Гвардейцам герцога не повезло, проезжая мимо здания самого богатого в империи банка они нарвались на нечто ужасное... это был человек вооруженный огромным мечом. Он разрубал врагов пополам и пел на незнакомом языке, подбадривая себя страшным кличем — "БЛЯДЬ".

Герцогу повезло, его голова была приторочена к одному седлу, в которое позже сел один очень недовольный молодой человек. Выглядел этот человек неприметно, из одежды — шляпа и плащ, запоминались только нос картошкой и высокий рост, хотя этот рост был в другом мире не таким уж и большим.

И уж кому действительно повезло, так это Гмалину, сумевшему спастись из города, гном бежал впопыхах с немногочисленными членами семьи и не забывал проклинать неких — "проклятых Ториннов".

Глубокой ночью, когда Эвенгар превратился в филиал ада на земле — была спасена маленькая девочка, ведь она была единственной, кто попросил о справедливости... но это уже история из другой оперы.

Пройдут дни... а может и месяцы... но не найдут зачинщиков этой трагедии, что породит множество слухов и предположений.

Ни один убийца из Слободы не пережил той ночи, ибо именно в этом заключалось пожелание той самой девочки... только жаль, что она не узнала всей правды.

Участь расходного материала была предрешена заранее, и это должно быть уроком для всех остальных... будь я Морозко или кто другой, но мое сердце обливалось кровью, когда я смотрел, как эти твари пили и жрали мою еду... одевали мои доспехи и сжимали в руках мои мечи... брали мои деньги...

А так, неплохой это был городок — Эвенгар!

Глава 3

— Папаня...

— Да, Убивашка?

— Читаю тут русский комикс про Морозко и угараю!

— Сильно смешно?

— Еще бы, парень такой лапочка. Почти не убивает, а туда же в маньяки метит!

— Почитай третью главу, а потом подумай над своими словами еще раз... и вообще, не нужно тебе читать такие жестокие комиксы. Иди лучше сделай домашнее задание!

— Ну, пап... я того парня еще вчера убила...

— Не читала бы эти ужасы про Морозко, уже знала бы о новом мафиозо в кладовке.

— Ладно, пап... и знаешь, может нам съездить в Россию. Читаю этот пиздатый комикс и понимаю, что меня тянет в эту волшебную страну...

— Я подумаю (Папаня скрытно перекрестился) дочка.

— Папочка...

Я знаю, о чем вы подумали, с каких это пор Морозко стал отцом.

— Папа, а мы уже поймали кролика, — вот знакомьтесь, моя приемная доча, Леночка, имя я ей дал сам, возраст шесть лет, прелестное золотоволосое создание с большими синими глазами, делающими ее похожей на японскую анимешку.

— Пойдем, посмотрим силки.

Всегда пытался избежать ответственности, но вот не преуспел.

— Пап, а почему солнце золотое?

Кошмар, почему эта Почемучка свалилась именно на мою голову.

— Ты не забыла про кролика? Выбирай, или я рассказываю про солнце, или мы идем за кроликом...

— Ладна, пошли к кролику!

Эвенгар, я буду проклинать этот город вечно. Казалось, я достиг всех своих целей, но мне не повезло в основе — этот город отнял у меня самое главное, свободу.

— А вот и кролик, смотри лапочка, — пушистый кролик испуганно косил глазами, пытаясь вырваться из силков.

Лена... крик маленькой девочки о помощи, настиг меня у самых стен города. Кровь моряка превратилась в атомный взрыв, и мне пришлось, проклиная все сущее возвращаться в самое пекло. Все горело и умирало, люди и гномы дорезали остатки друг друга, не давая друг другу пощады. И среди этого ада, матерящийся Морозко в поисках незнакомого ребенка. Прежде чем я ее нашел, мне пришлось по незнанию спасти от разного рода смертей несколько десятков детей.

— А теперь мы будем готовить кролика.

— Пап, а кролику не будет больно?

— Нет, кролик для этого и создан. Смотри, как он перебирает лапками, он явно хочет к своим крольчихе и крольчатам.

— А может, мы его отпустим, — Леночка с восторгом гладила красивую шерстку зверька.

— Не получится, это уже записано в небесной книге. Вот, держи его за лапки. Молодец, смотри, как я держу его за голову, теперь нужно раздвинуть шерсть на шее, чтобы лезвие ножа не запуталось. Сейчас он думает о чистом поле и о том, как будет бегать по полю, поедая зеленую травку...

— Кролики думают?

— Если разобраться, то и растения мыслят. Однако так создан мир, и нам с тобой нужно пообедать жареным кроликом, поэтому его мечты это абсурд. Побегает по полю в следующей жизни.

— А маленькие кролики будут по нему скучать?

— Нет, что ты! У них еще осталась мать крольчиха, так что у них все будет хорошо. Вот смотри, как я просовываю нож. Видишь, как он бешено вращает глазами? Это он хочет жить, хочет дышать воздухом, хочет увидеть завтрашний день... ощути, как сильно стучит его сердце! Он еще на что-то надеется, он ждет чуда. Запомни, все они считают себя единственными и неповторимыми. И верят, что в последний момент их кто-то спасет.

— А его спасут?

— Уже нет, — я быстро дернул рукоятью ножа, и голова кролика без затей отделилась от туловища, кровь хлестала на землю, а обезглавленное тельце бессильно подрагивало под руками Леночки.

— Он уже не живой?

— Еще чуток подержи, эти судороги сейчас пройдут, тело не хочет мириться со своей смертью, и надеется переспорить природу. Поверь мне на слово, без головы тела не живут, это окончательная смерть, — я пощупал остывающую тушку, — теперь это не мыслящий и надеющийся кролик, вспоминающий своих крольчат. Теперь это всего лишь кусок мяса.

— Как интересно, папочка ты обещал мне, что научишь меня снимать шкурку!

— Хорошо, смотри как это делается, делаешь продольный разрез на грудинке, а также вдоль лапок, когти отрежь — они не съедобные...

— Мариса?!!!

— Мариса, где же ты маленькая непоседа...

Караван из шести повозок медленно пылил по старому имперскому тракту, каменные плиты дорожного покрытия белели на теле земли чужеродным вкраплением, дорога змеилась далеко вдаль. Годы и ветра намели на каменное покрытие много песка и пыли... пройдут года и время укроет от глаз еще одно давнее свидетельство и наследство былого могущества некогда великой древней страны.

— Ну, пап... зачем так кричать, — юркая девушка-подросток высунула голову из-за крыши высокой тентованной повозки, — между прочим, я продумываю наше новое выступление. Здесь на крыше так хорошо думается...

— Нечего тут продумывать. Все и так продумано еще задолго до твоего рождения, где это видано, чтобы кто-то вздумал менять порядок выступления. Мы не какой-то дешевый балаган, мы потомственные циркачи из дома Барсум.

Высокий мужчина в возрасте, замолк и плотно сжал губы. Что ни говори, а дочь права, тяжелые нынче времена для артистов. Будь проклята эта гражданская война...

— Не печалься Мариса, в следующем городе нам точно повезет. Эвенгар — богатый город, и гномы просто обожают канатоходцев и метателей ножей. Мы хорошо заработаем и досыта наедимся, — после последних слов повисла неловкая тишина, которую разбавляли лишь скрип деревянных колес и нетерпеливое ворчание живота.

— Надеюсь что вы правы Мастер, — глухо отозвался Са`Пьер, младший мастер не потрудился скрыть свое разочарование, — у нас осталось две серебрушки, а до Эвенгара еще несколько дней ходу. Уж лучше бы мы свернули к столице, настоящий цирк нужно показывать в достойных местах.

— В Моголоне нам были рады..., — слова невидимой Моль, сидевшей на козлах третьей повозки подлили масла в огонь, — не нужно было покидать столицу королевства, король Хаоким предлагал нам организовать в городе постоянный цирк. Так нет, свобода нам так дорога... вот и натерпелись свободы. Вы бы знали, как мне жалко было, когда нас грабили солдаты, хорошо еще командир был из благородных, и знает толк в искусстве. Даже не могу себе представить, что бы они с нами сотворили, повезло нам... как вспомню эти столбы с мертвыми. Ужас.

— Да, не таким я представлял себе Гарольда.

Слова старого Мастера Ножей остановили раскалявшуюся перепалку.

— Много я пожил на этом веку, и с твоим отцом еще поездил Мастер Вальд, и с твоей дочкой Марисой еще буду колесить по свету, но такого непотребства я никогда не видел.

Голос старика из последней повозки сочился скрытым разочарованием.

— Какого ублюдка породил Малькольм... боги да сохранят эту землю.

— Что вы Мастер, не стоит так выражаться о венценосных!

— Стоит, да и я право имею, сам Император мне это право пожаловал. Что один сын — высокомерная тварь, что другой — кровожадный ублюдок, час от часу не легче, бедный мой народ, за что тебе это наказание...

Вальд недовольно заскрипел зубами, у Мастера Ножей не было имени, такова была его причуда — это был возможно самый знаменитый циркач в империи, талантливый человек который мог бы сделать хорошую карьеру в армии или градоуправлении, но имевший при всем при том огромный недостаток — острословие. Старик всегда ставил труппу в неловкое положение своими хлесткими и едкими выражениями. Сколько возможностей упущено, и все из-за длинного ядовитого языка старого Мастера. Но и выгнать вредителя Вальд не мог, Мастер Ножей был незаменим, это был самый известный циркач в труппе, и самый грозный боец, не смотря на свой преклонный возраст. К тому же Мастер был старым другом отца Вальда, и это знание перевешивало все другие доводы.

— Пап, там впереди люди. Мужчина и девочка.

— Как вкусно!!!

Вальд изо всех сил старался согнать с лица — это глубоко несчастное выражение. Незнакомец и девочка были настоящими проглотами, они ели и ели, и им было все мало и мало, и они не стеснялись просить добавки.

— Ну а дальше мы бежали из города, — мужчина назвавшийся Фростом, покачал головой, — сколько было крови, вы бы видели. Гномы и люди, везде трупы, куски тел...

— Не при детях ладно, — Са`Пьер недовольно скривился, оба малыша младшего мастера неотрывно следили за речью путника, с детским восторгом выпрашивая все новые и новые подробности.

— Конечно, — сухо ответил Фрост и продолжил, — вот так мы с моей малышкой и оказались на этой дороге.

— Видно вы опытные путники, — старческий голос Мастера Ножей, заставил этого Фроста изучающе окинуть взглядом сутулую фигуру старика, дряхлый силуэт смотрелся особенно хрупко на фоне заката, — не заметил у вас припасов. Между тем ваша девочка ухоженная, и выглядит здоровой, и пищу уплетает за обе щеки, так как едят только здоровые дети.

— Мы охотились, я хороший охотник, — улыбка молодого мужчины превратилась в застывшую маску.

— Да... да, конечно, — суетливо улыбнулся Мастер Ножей и подложил усталому путнику еще немного добавки, — я вам верю. Непростые нынче времена пошли, брат брата режет — это где же это видано, чтобы гномы и люди друг друга резали. Спаси и сохрани...

— У нас тоже так говорят, — странная задумчивость в словах путника заставила Вальда встрепенуться, странник и его дочь вызывали у него какое-то внутреннее отторжение и нервозность, — спаси и сохрани.

Фрост, не понятный это был человек, с маленьким ребенком на этих дорогах поздней осенью не просто. Высокий, ростом боги не обидели. Одетый как крестьянин, весь в лохмотьях, как и его дочка со странным именем Лена, но лохмотья эти из качественного материала, уж в чем — в чем, а в тканях Вальд разбирался. Не понятные путники, идут по дороге налегке. Старик прав, полтора человека и лохмотья, ни оружия, ни одеял и припасов. Как он охотится с пустыми руками... одни вопросы.

Взгляд Фроста прошелся вскользь по усталым лицам путников... колючий взгляд, он как будто взвешивал и оценивал, по коже лидера труппы поползли мурашки.

— Как бы то ни было в Эвенгар вам теперь нельзя.

— Я тоже так думаю, — Вальд задумался, выбора как такового не было, тракт позади вел к землям под властью Гарольда, к землям где ежедневно щедро лилась кровь, об Эвенгаре придется забыть, значит остается развилка к столице — благо возвращаться далеко не придется — два дня, и они уже будут на пути в Эльтан.

— Если вам не трудно, то мы хотели бы присоединиться к вам. Путь в столицу в последнее время не безопасен, разбойники лютуют, того и гляди в одиночку нас с дочкой порубят в щепки.

— Не думаю что это хорошая идея..., — Вальд ощутил как странно сжалось сердце, неясная тревога давила на грудь мешая дышать в полную силу, как объяснить этому путнику всю глубину своего положения... внезапно лидер труппы ощутил опустошающую усталость, сил на притворство не осталось, он уже не находил в себе сил сохранять лицо поддерживая в себе гордость глупым враньем, горькие слова посыпались из него полным потоком, — десять дней назад нас остановили солдаты Говарда. Нас было тогда шесть десятков человек... они убили многих, все кого вы видите сейчас уцелели в результате счастливой случайности. В живых осталась едва ли треть. Они ограбили нас... никто и никогда раньше не грабил труппу дома Барсум. Мне стыдно вам признаваться, но эта еда единственное, что у нас есть. Все это время мы жили охотой, и даже забивали на еду нескольких своих волов. На землях Говарда голод и разруха, купить еду практически невозможно — цены выросли в десятки раз... мы не сможем вам помочь, так как и сами не знаем что будем есть завтра. Вся наша надежда была на Эвенгар.

Вальд выговорился и ощутил долгожданное облегчение, над костром повисла неловкая тишина. Лицо Фроста продолжало сохранять задумчивость, но в ноздри лидера ударил любопытный запах... мягкая волна смущения.

— Не знал. Проблему с питанием я легко решу... голод говорите, интересно... если это единственное условие, то мы согласны. В дороге вся еда будет за наш счет. Думаю, Леночка тоже будет не против такого решения.

— Конечно я не против пап, — маленькое очаровательное создание радостно захлопало в ладоши.

Вальд усмехнулся, малыши, старики и женщины весело перебрасывались словами. Но его беспокоил Фрост, молодой мужчина с непроницаемым лицом — его улыбка была больше похожа на оскал волколака. Не понятный человек, нужно будет к нему приглядеться. Цепкий взгляд и размеренная речь, и эта неторопливость в движениях... все в незнакомце кричало об его опасности.

— Вот что Вальд, пойду-ка я поохочусь. Вы тут присматривайте за Ленкой. Как бы чего не вышло...

Обязанности добытчика-охотника были не обременительны. Мало познавательного можно найти в процессе остановки сердца у бегущего зайца и прочей живности. Вообще-то говоря — правильнее всего свежевать пойманную добычу вручную и спускать кровь животного самолично. Так как кровь мертвого животного содержит большое количество вредных для живого человека токсинов.

Но для темного мага разлагающаяся кровь в жилах дохлого животного совсем не проблема, короткое заклинание и в теле животного нет ни капли дурной крови. Еще одно заклинание и шкурка сползает сама собой, кишки и прочие неудобоваримые внутренности сгорают в огне внутреннего пламени, еще парочка бытовых заклинаний и порядок — на руках кусок чистого свежего мяса. Качество продукции высшее — хоть сейчас выставляй на прилавок и торгуй. Спутники на добычу еще не жаловались.

Ощущения от жизни вокруг самые положительные, настроение на подъеме — как вспомню, сколько гномьих банков обчистил под ноль, сразу чувствую в своих жилах разрастающуюся мощь восторга.

Не люблю я сверх богатых людей. Чего уж тут скрывать. И вот что думаю по этому поводу. Все понимают, что эта нелюбовь явление массовое. Если бы провести голосование — то оказалось бы что, таких же искренне ненавидящих как я много. Это война. Помню, как каждый раз при просмотре телевизора с радостью воспринимал новости об очередном сдохшем миллиардере. Была бы возможность, зашел бы в морг с гостевым посещением и помочился бы на этот почивший кусок мяса. Человечество должно пережить эту форму рака. Социализм был спасением.

И в этой ситуации я вижу только три выхода, либо все живущие люди начинают жить в будущем на одном уровне благосостояния. Либо богатые убивают всех бедных, предлагаю им разработать смертельный вирус, а себе вколоть антидоты, вместо бедняков пускай на них работают роботы. И пусть земля превратится в рай. Либо нужно истребить под корень всех этих воров — пьющих кровь человечества.

Вернуть публичную смертную казнь, с четвертованием, колесованием и прочая, прочая... казнить всяких там Ходорковских, невзирая на наличие семей, родственников и детей. Они потрясают меня своими дикими отмазками, покажите мне человека, у которого нет семьи и детей, но это не повод загонять в нищету десятки миллионов ни в чем не повинных людей. В такой казни воров — готов быть палачом, хоть завтра... и плевать что будет потом.

Дайте мне нож и этих тварей. Моя жизнь будет прожита не зря. А пока, им везет я в другом мире. Наверняка в моем мире многие об этом думают, но трезвый разум всегда понимает, что охрана этих тварей многочисленна и опытна. Дайте мне Березовского или других с птичьими или "книжными" фамилиями и без охраны, и выйдите на минуту из комнаты, все остальное я сделаю сам!!!

— Опа, какие красавцы...

Из дебрей густой растительности выступили четыре единорога. Перламутровые рога гордо сияли на солнце. Жаль, что они наткнулись на меня в пору размышления... темные мысли оккупировали мой мозг, рисуя картины экзекуций над Гусинскими и прочая, прочая... кровь кипела нетерпением, хотелось взять в руки топор и устроить народный бунт и плевать что народ представлен в единственном числе, он будет — кровавый, бессмысленный и беспощадный. Единороги попали...

— Жрали мы Аргадлов? Жрали... и вас просим!

К сожалению, единороги не вняли просьбам, четверка однороговых синхронно склонила головы, взяв меня на мишень, и понеслась в атаку.

— Ну суки, сами нарвались.

Черная магия заклубилась в моих руках, вырываясь навстречу атакующим зверям толстыми черными жгутами. Бздец, на этих тварей не действует магия. Вообще никакая.

— Ладно. Где ты оружие пролетариата?

Рука нырнула в складку и достала любимый топор. Провозился я долго или эти твари были слишком быстры, но удар в бок заставил забыть о самосохранении, в глаза ударила багровая ярость...

Свободная рука ухватила засаживающую в меня свой рог тварь за шею. Мы повалились на землю, а я суматошно пытался отодвинуть голову рогатого от моего левого бока. Хрен оторвешь, проклятая волшебная тварь. В этот момент рог добрался внутри меня до чего-то важного, тело охватила дикая боль, и я потерял последние крохи человеческого облика. Вокруг топтались еще три твари, стараясь выгадать возможность пригвоздить меня к земле своими длинными рогами — длина этой хрени была около 35 сантиметров. Но это я уже рассмотрел позже, а сейчас...

Я обхватил тело единорога ногами и начал сжимать их кольцом, засаживая в ноздри животного свои пальцы. Не помогает... пальцы сжались в кулак, и я начал херачить что было сил голову животины. Сил было много, и не только у меня. Блядь, эта сука не слабее меня. Я резко перевернулся, ощущая как рог внутри меня, рвет все мои внутренности и высвобождается из моего тела.

Разорву... руки вцепились в скользкий от собственной крови рог и вздулись буграми мышц. Раздался противный треск, рог обломался, но я не обратил на это внимания — рука перехватила рог поудобнее, и начала кромсать им тушу скотины. Дело пошло на лад. Рог пробивал тело твари как масло, после пары ударов она превратилась в дохлую плохо пахнущую массу.

— Ну что, и кто кого?

Удар сзади был охренительно мощным и впечатляющим, огромный рог пробил грудь, и его кончик дерзко выглянул из моего солнечного сплетения. Тварь бежала вперед, легко удерживая мое тело на весу. Впереди быстро приближался ствол кого-то дерева.

Рука слепо ударила рогом за спину, засаживая смертоносное острие глубоко в шею. Два тела, человек и единорог покатились по земле сцепленные в какой-то непонятный клубок. Спустя пару вздохов в эту кучу малу врезались еще два единорога.

Я чувствовал, как жизнь покидает мое тело, и бил рогом вслепую с остервенением, я толкался, рычал, и кусался, я добрался до чьей-то шеи и рвал ее в наслаждении, припадая с радостью к щедрому потоку голубоватой крови. Все это время меня били, жевали крепкими хищными зубами, топтали, наносили дробящие удары копытами. Меня валяли по земле, старались размозжить все мои кости и органы. Тело рвали и убивали, а я жил и огрызался, я бил и попадал в чужую плоть, и давился своими раздробленными зубами. Осколки челюсти валялись где-то среди земли, и часть подбородка еще как-то держалась на лоскутке повисшей кожи, удар копыта в лицо — это страшная сила...

Спустя вечность, а может и всего несколько минут — наступила могильная тишина. Я был жив, и все равно что мертв. Тело было разорвано на части... теперь я даже не калека.

— "Суки...", — кровь единорогов внутри меня жгла внутренности. Если это смерть, то я погиб красиво. Терпеть не могу рогатых, и неважно, о каком мире идет речь. Я потерял сознание, сползая в прохладу обступившей сознание тьмы.

— Ммм, — я пододвинул что-то мягкое и теплое под голову, выбирая более удобную позу для сна. Как же хорошо...

Прекрасный сон все еще стоял перед внутренним взором, позволяя насладиться холодным гранатовым соком в хрустальном графине, тело помнило удобность пляжной лежанки, умеренное тепло солнечных лучей и умиротворяющие перекаты прибрежных волн. В ноздри били морские запахи, прибрежный ветерок весело перебирал пряди непослушных волос, в голубой небесной пучине парили и игриво перекликались морские чайки.

— Сочи...

Сознание медленно продиралось сквозь трясину крепкого сна, восстанавливая утраченные воспоминания.

— Какое нахрен Сочи?

Пальцы нерешительно пробежали по лицу и мерно вздымающейся груди. Жив и здоров. Я уселся на пятую точку, резко выпрямляя позвоночник — так, ничего не болит, совсем. Глаза подслеповато пробежались по окружающему интерьеру. Кровавенько здесь, трех из однорогих еще как-то можно было узнать по черепам, четвертая туша забита в настоящий бифштекс.

— Что это было?

Лохмотья рубахи сползли в сторону, демонстрируя здоровый целый пресс и аккуратные кубики мышц. Грудь, никаких следов разорванной грудной клетки, синяков и прочего физического ущерба. Лицо — все целое, челюсть, нос и подбородок на месте, глаза не вытекшие, черепная коробка прощупывается, уши тоже в целости и сохранности, так же как и буйная шевелюра.

— Чертовщина какая-то, — я встал и попрыгал на месте, тело охотно выполняло все приказы, в работе мышц не было привычного напряжения, вместо этого пришла удивительная легкость, — всегда бы так.

Солнце уже заходило, получается, что я провалялся здесь целый светлый день. Три туши из наиболее пострадавших быстренько перекинул в пространственный карман.

— Интересно, — я присел на корточки перед любопытным содержимым, в грязи, образовавшейся от смешения пыли и обильно пролитой человеческой и не только крови, валялись осколки человеческих зубов и прочих частей моего пострадавшего тела. Рука сама собой повторно прощупала все знакомые адреса на родном теле. Все целое...

— Значит регенерация. Раньше такого не было, — мой генетический материал разбросан на значительной лесной территории, вспомнились многочисленные байки о порчах и колдовстве, кровь, мясо и кости человека могут быть использованы в различных ритуалах, с целью нанесения максимального удаленного вреда.

Прошелся по всей полянке и снял толстый слой дерна. Все что имело на себе отпечаток борьбы, перенес во вкладку. Порядок. Теперь нужно найти свой топор, где-то я его выронил. Ухватил левитацией оставшуюся тушу единорога и потащил за собой. Шкуру и прочее решил не снимать, чтобы похвастаться добычей перед спутниками.

Топор нашелся в сотне метров, шел по следам единорогов и снимал почву с каплями собственной крови. Кинул топор в складку и еще раз оглянулся, вроде ничего не забыто. Пора догонять караван, несколько повозок уже могли уехать на порядочное расстояние. Странное это дело, раньше регенерация не была настолько бурной. К чему бы это...

— Как вы могли, — хору голосов позавидовал бы любой оперный театр.

— Да что такого я сделал, объясните — я не понимаю, — странные люди видимо надо было предварительно обработать этот кусок мяса.

— Мы не будем, это есть...

Артисты балагана продолжали шуметь, яростно сверкая глазами. Явные клиенты психбольницы, нормальное мясо — есть можно, не хотят так не хотят, неволить не буду, съедим сами.

— Лена пойдем к нашему костру, будем жарить шашлыки.

Круг кострища был заботливо выложен камнями среднего размера, рядом стоял котелок с водой. Топливо был уже готово, кучки собранного хвороста и подобранные по размеру сухие сучья.

— Фрост, я не советовал бы вам кормить этим девочку...

— Почему?

— Вам уже не поможешь, а ей пока еще ничто не грозит. Вы знаете, что вы прокляты?

— Первый раз слышу, — до чего суеверный народец в этом мире.

— Это так. Единороги относятся к числу — избранных "любимцев богов". Убийство любого единорога вызывает к жизни страшное проклятие — таких людей знают как "отмеченных роком несчастья".

— Не слышал...

— Вот и я удивлен, что вы не слышали Фрост.

— Рок несчастья, — а как звучит, величественно и угрожающе, — и что это значит?

— Такие люди не живут дольше одного дня.

— Да ну?

— Это не повод для шуток Фрост!

— Что меня убьет?

— Не что, а кто! Вас убьют люди.

— Люди? Ничего нового вы мне не рассказали. Люди вечно убивают друг друга.

— Вы так ничего и не поняли. На вас РОК, что значит, вы будете притягивать всех помешанных, убийц с темной душой, бандитов, разбойников, всех не хороших людей. Вы не будете привлекать внимание — они сами найдут вас, и придут к вам, чтобы убить.

— Интересно звучит. И когда это закончится?

— С вашей смертью. Единороги, это единственные из любимцев богов, чье убийство вызывает такой страшный ответ. Они любимцы творца этого мира. Печать Рока уже сгущается над вашей головой Фрост, скоро за вами будут гоняться все люди с темной душой.

— Хм, прямо таки весь мир будет гоняться?

— Нет. Говорят радиус действия проклятия — это шестидневный переход.

— Думаю, вы немного приукрашаете эту легенду. Ничто не заставит людей охотиться за мной, — во люди имеют фантазию.

— Они и не будут знать о вас, — Вальд напряженно прокашлялся, — их телами и разумом завладеет божественная ярость. Единственной их мыслью будет — найти вас и уничтожить, ваш образ будет постоянно находиться перед их глазами, они всегда будут знать, где вы находитесь. Вам не скрыться от гнева творца. Где бы вы не были, везде — где будет распространяться аура вашего Рока, они будут входить в тела потерянных для света людей, в тела проклятых с ущербной душой. И будут идти к вам и за вами, и днем и ночью, без отдыха, используя тела и знания тех людей, чьи тела захватили. Пока не добьются своего. И не будет вам спасения!

— Уговорили, мы не будем — это есть. По крайней мере, Ленка не будет это сеть, — я схватил тушу рукой, незаметно помогая себе левитацией, и скользнул в тьму. Отошел на пару метров и выкинул мясо в складку, потом пригодится. Уедем подальше от этих дремучих людей и устроим пикник с шашлычком. Полакомимся...

— Фрост, я вынужден вас просить удалиться от нашего каравана. К сожалению, с вами скоро будет слишком опасно. Вы должны нас понять.

— Я понимаю. Мы уйдем. Утром.

— Но...

— Никаких но. Как это понять? Выгоняете меня на ночь глядя, с ребенком на руках. Я был лучшего о вас мнения мастер Вальд, — я тщетно пытался пробудить в себе садистские наклонности, черт не получается, — живите... и дайте жить другим. Ближайшее жилье в неделе пути, вам ничто не грозит кроме вашего "не" благоразумия.

— Хотел добавить о ребенке, пристройте девочку в безопасное место. Вскоре с вами будет смертельно опасно... быть рядом.

— Жизнь вообще опасная штука мастер Вальд.

— Я не шучу Фрост. Уже сейчас по вашему следу идут тысячи людей. Это всегда будут люди. Но кто вы такой чтобы им противостоять?

— Я не такой как все мастер Вальд. Поверьте. Я — не просто Фрост, я Другой, пора бы это уже понять. Со своими проблемами я разберусь. Но вы конечно правы. С таким довеском особо не попутешествуешь, — кто его знает, а вдруг это правда. Нужно оглядеться и собрать информацию о прогнозируемом явлении, — мы останемся в ближайшем селении. Это будет хорошее место для маленького ребенка. Пора пускать корни.

— Вот это правильно. И чем же вы займетесь Фрост:

— Есть у меня пара мыслей.

— Поделитесь?

— Это не трудно сделать. Власть народу, землю крестьянам, лавки рабочим. Я буду строить социализм, — главное чтобы в этот мир не проникли меньшевики и другие подрывные элементы.

— Я не понял...

— Вы поймете. Когда-нибудь вы все поймете, — взвейтесь кострами, синие ночи...

Все мои попытки вжиться в этот мир всегда приводят к кровопролитию, пора заняться прикладной политикой. Надеюсь, у меня получится обойтись малой кровью.

Дорога, ведущая в Земляную — петляла между холмами. Издалека по пыльной ленте старого тракта двигались две маленькие точки. Это были маленькая девочка и мужчина лет 25-30, светлые волосы мужчины были перехвачены назад куском бечевки.

Старший путник шел широкой походкой человека, знающего цель своей жизни. Он шел, неся огромное копье, закинув древко на плечо и насвистывая веселую мелодию. Шел ходко. В другой руке он держал отрубленную голову. Держал, намотав длинные волосы на кулак. При ходьбе голова качалась из стороны в сторону, но капли крови на обрубке уже давно засохли, а лицо с вытаращенными глазами густо облепили большие зеленые мухи.

— Ах, вот ты какая Земляная.

Деревня Земляная была большой деревней, почти город. Население около 6 000 человек. Земля здесь была богатая и родящая.

— Лепота. Вот на такой земле и можно строить настоящий коммунизм, пошли Ленка, будем просвещать темный народ, — и они зашагали, а где-то вдалеке тоскливо завыли чувствительные дворовые собаки.

Дорога до края обширно раскинутого села заняла чуть более получаса.

— Эй, мужик! Слухай сюды...

Один из лежащих на траве мужичков поднял свое запитое лицо.

— Да, я тебе говорю. Канай сюда.

Жертва алкоголя засеменила навстречу нелегкой судьбе.

— Как звать тебя?

— Семион.

— Семен значит. Добро. Слушай сюда Семен, зови ко мне пролетариат.

— Кого звать?

— Что ты с вами сделаешь, тупые как валенки. Алкашей зови. Кто выпить хочет, тех зови, поить буду. Даром.

Еще через полчаса перед парнем сидело два десятка мужичков.

— Так Фрост все ты правильно говоришь. Значит, выпьешь чутка и уже за человека не считают. Разве ж так можно?

— Эт точно. Не уважают суки. Будем воспитывать. Давайте еще по чарке и пойдем.

— Хорошее дело.

— Добрый ты человек Фрост.

— А кто больше всех не уважает?

— Чего?

— Кто самый богатый говорю?

— Так Кадила, мать его через эдак. Совсем жития от него нет.

— Будем воспитывать. Выпьем еще.

— Вот это добре.

— Фрост, я говорил, что я тебя люблю?

— Ну, за это не грех еще выпить...

— А я о чем, хороший ты человек Фрост.

— Так я вам, что и говорю. Чем больше они богатство набирают, тем вы беднее становитесь.

— Вот ведь демоновы отродья.

— Коллективизацию нужно проводить. Чтобы все значит — общее было. Чтоб средства производства достались тем, кто трудится, а не тем, кто паразитирует на народе.

— Дак это токмо на словах все так легко.

— А может, пойдем народ и спросим этого змия подколодного?

— За это надо выпить.

— Выпьем, а как же, но у дома змеи. Для храбрости.

— Или не знаете где его дом?

— Знаем мы его ирода.

— Пошли братцы.

— Заодно и выпьем.

— Хорошо живут в дереве караси...

— Так и мы об чем гутарим.

— Выпьем мужики.

— Хороший ты мужик Фрост.

— А то я сам не знаю.

— Он зараза с вас кровь пьет, глядишь, наверное и мясо ест ежедневно, а вы репой перебиваетесь. Развеж это по правде? Развеж это по справедливости народ? Иль вас бог без любви создал? Чем вы хуже этого кровопийцы?

— Правильно говорит.

— За бороду надо Кадилу, и Прошку его за компанию.

— Ну, значит работаем.

— Вот вам копья и ножи. Чего испугались. Разбирай. Ну, еще выпьем.

— Кхе. Тебя сам бог послал Фростушка.

— А то...

— Эй, чудо-юдо гороховое выходи на смертный бой, — он оглянулся назад, войско хотело тишком сбежать, да ноги не держали.

— Пролетариат бля...

— Броневика не хватает.

— Будем работать.

— Чегой то вам, — крепкий мужичок, сторожась выглянул из-за двери дома.

— Тебя воевать пришли, ирод поганый.

— Это я то поганый, сам такой.

— "Черт, как Иваном Васильевичем потянуло".

— В атаку мужики. В атаку, — Морозко вставлял пинки, придавая необходимое ускорение в нужном направлении.

— Вперед на демократизацию... тьфу, бес попутал, вперед на коллективизацию и коммунизацию.

— Все бабы общие, все хозяйство народу. Пить, есть и не работать. Социализм мля... путевки на курорты, карточки для избранных партдеятелей, молодые комсомолки каждый день, пионеры онанисты форева...

— Вперед, кого догоню на ремни пущу.

Алкашня приступила к штурму крепкого домика. Вскоре появились первые жертвы. Отчаянно заверещал мелкий порось.

— Огонь сюда. Жечь будем.

— Ой не губи. Ой, не губи родимый, — из окна судорожно заорал давешний мужичок.

— Так выходи не убьем.

Мужичок осторожно вылез из дому и втянув голову в плечи подошел ко мне.

— Жить хочешь?

— Так ктож не хочет то?

— Тогда делись.

— Так чегожь.

— Или отдаешь народу неправедно нажитое, или убиваем тебя.

— Чур меня. Последнее отдам, токмо семью мою и жинку не трожьте. Не может она общей бабой быть.

— Все отдашь, станешь одним из нас. Настоящим коммунистом-социалистом. А про жинку мы подумаем.

— Отдам. Все отдам. Как есть говорю.

— Ну тогда давай, накрывай на стол добрым людям.

— Поможем мужики накрыть то?

— А как же, — обрадованные испитые морды дружно ухнули по сторонам, помогая выставить столы и лавки.

— Ставь, все что есть съестного ставь. Чего от народа скрывать то? И сам поешь.

— И свиней режь.

— Сколько резать то, — настороженно спросил крепкий мужичок.

— Всех режь, иль не уважаешь, — красные глаза парня заставили сердце сжаться от страха.

— Так одному не под силу...

— Поможем, во всем поможем. И про жинку еще не забыли.

В начале недели в Земляную пришел рай, и стар и млад все пили и ели в доме Кадилы. Было съедено 400 бочонков с солениями. Выпито 12 бочек с вином и сидром, 10 бочек с пивом. Зарезано 142 порося, съедено более 15 тонн мяса и копченых окорочков.

Сам Кадила от горя похудел, и почти не ел вместе со всеми. Равнодушно наблюдая как испитые мужички, которым и руки то раньше не подавал, один за другим наведываются к его молодой и красивой жене. Недавно только сговорил бабу.

Количество правоверных "комнистов" росло в геометрической прогрессии. Вся деревня набирала вес на дармовых харчах, когда вдруг пришла нехорошая вещь.

— Все родимый. Кончилась хавка. Все съели...

Кадила стоял, нервно проминая шапку.

— Кто у нас тут еще враг народа?

Полсотни комнистов одобрительно и в разнобой заорали.

— К Прошке идти надо.

— Он сука богатый.

— Люди тут понимаешь болеют, а он с ночи до ночи работает. Не уважает народ. С демонами водится.

— Дави гада.

— Ну чё народ, значит все понял, идем к ироду.

И они пошли. Огромной гурьбой. Со столами и лавками. С мангалами и вертелами. Со стороны это выглядело страшно. Даже первые пионеры алкаши выглядели сосредоточено.

— "Вот что значит, когда народ вкусил настоящей свободы..."

— Прошка!!!!

— Выходи ирод, убивать будем.

— Ой, не убивайте. Комнист я, вот вам крест.

— Ну, если коммунист то иди сюды не обидим. У нас и Кадила тут обретается. А он человек поважнее тебя будет.

Кадила от таких слов резко надулся.

— Иди-иди, ток быстрее, а то сами все возьмем.

— Поспешаю я...

— Комнист я не трогайте.

— Ну, если коммунист то корми народ. Давай все выноси.

— Так у меня все в погребах.

— Покажь где, поможем.

Прошка понурившись начал показывать свое хозяйство, хозяйство было крепким. Курей и гусей было немерено. Да еще говядина бегала, козы и поросятки.

— Фрост, — к моему уху наклонился Кадила, — у него больше 800 поросей. Как бы не спрятал.

Великое дело человеческая справедливость, стоило избавить Кадилу от имущества и сразу проявилась пролетарская солидарность.

— Молодец, проследи лично.

— Ну что народ накрываем на стол.

— Фрост, — передо мной остановился подпитый мужичок, — я вот за комнистичную идею все отдам. Даже жизнь свою...

Мужичок пьяно икнул и тут же избавился от своего завтрака.

— Вот. Это называется сознательный пролетариат.

— Растем товарищи.

— Эх, броневик бы мне...

Вся деревня 6 000 человек пила и ела несколько недель, славя великую идею коммунизма, Маркс и Энгельс были бы мной горды. В далеком мире прорастали ростки свободы трудового народа.

Но еще через несколько дней закончились запасы у Прошки. Горящий огнем праведного учения Прошка повел народ за собой. Огромный караван из лавок, столов, вертелов, и свернутых матрасов двинулся следом. Люди уже не возвращались домой. Все пили, ели и спали прямо недалеко от места пиршества. Благо было летнее время.

В составе партии было уже 2500 членов. Меньшевиков пока не наблюдали, но были бдительны. Раскулачивание масс шло по прогрессии, караван двигался кругами, весело горланя песни и пританцовывая. Прошло всего 2 месяца, а мы уже умудрились уравнять положение трудящихся в отдельно взятом селении.

Но броневик мне все-таки построили. Я стоял на огромном деревянном сооружении и созерцал прекрасное зрелище — тысячи откормленных и благолепных лиц взирали на меня снизу сияющими глазами, в этих чистых глазах был свет истинного учения.

— Товагищи... свет ученья дан нам не для того чтобы мы бездарно прожили свои жизни в этом богом забытом месте. Пора нести свет народам. Свет истинного учения и свободы трудового народа. Доколе подрывные элементы будут заставлять народ трудиться от зари до зари, свободу пролетариату. Пора освободить буржуев от стесняющих их цепей окорочков, колбас и свиных вырезок. Власть народу, труд буржуям, свободу и еду трудовому народу. Общих женщин вам. Пить, есть и еще раз есть, только этому нам нужно учиться, учить и еще раз учиться... я не устану повторять вам эту великую мудрость.

— Вперед во имя истинного учения.

— Вперед. На Сосновку.

— Правильно. Совсем сволочи, зажрались.

— Правильной дорогой идем товарищи.

Шесть тысяч человек двигались в сторону соседнего села огромным караваном повозок и фургонов. За спинами людей оставалась пустая и брошенная деревня. Спустя пару дней, в село заглянули фуражиры императорского войска, но им не удалось найти даже одного маленького зернышка.