Дорогой Перемен

— Дело в том, мисс, что по каким-то причинам Кубок избрал меня четвёртым чемпионом, — ответил Карлайл, с раздражённым видом подходя к камину.

— Это не есть сп`гаведливо! — лицо шармбатонки перекосило от возмущения. Действительно несправедливо, — про себя согласился с ней Гарри. Протянув руки к огню, мальчик задумался о том, как выйти из положения. Тем временем, в комнате уже разгорался диспут между директорами и организаторами. Недовольные гости грозили Дамблдору бойкотировать Турнир Трёх Волшебников. Старик пытался убедить оппонентов в том, что изменить ситуацию невозможно, и четверокурснику Карлайлу ничего не остаётся, как участвовать в соревновании. В момент, когда спор достиг точки кипения, Гарри громко произнёс:

— Извиняюсь, а моё мнение о происходящем здесь никого не интересует?

Все находящиеся в помещении люди внимательно на него посмотрели.

— Я не знаю, каким образом моё имя попало в Кубок... — продолжил речь мальчик, чуть заметно подмигивая Дамблдору. — Но у меня нет ни малейшего желания принимать участие в этом вашем Турнире.

— У вас нет выбора, мистер Карлайл, — отчеканил старик. — Чемпионы связаны магическим контрактом, и вам ничего не остаётся...

— Как расторгнуть контракт, — с усмешкой закончил Гарольд.

— Не питайте себя иллюзиями. Разорвать магическую связь не по силам даже мне.

— Не скромничайте, господин директор. Вы прекрасно знаете, что мы обладаем достаточной для этого магией, — вкрадчиво сказал Гарри. Преподаватели школ и министерские чиновники обменялись растерянными взглядами. Флёр Делакур, заметив, что Карлайл смотрит на неё, приложила к губам указательный палец. Но Гарри решил идти напролом. Мальчик понял, что Дамблдор прекрасно знает о том, кем он является. Понял он и то, что использовать малую толику Силы перед врагом — наименьшее из зол. Куда хуже распрощаться с жизнью в результате какого-нибудь несчастного случая. А в том, что именно такая судьба ждёт его на Турнире, Гарольд даже не сомневался. Дамблдор — человек дела, и, приняв решение убрать мальчика со своего пути, он не остановится ни перед чем.

У Карлайла не было времени тщательно продумывать каждый шаг. Перед ним стояла необходимость как можно скорее порвать узы контракта. Напрягшись, Гарри нащупал тонкие нити магии, незримо переплетающиеся между затухающим Кубком и чемпионами. Сделано профессионально — ничего не скажешь, но убрать эту штуку особого труда не составит. Айрен одними губами прошептал заклинание на эхои'Мидориа и резко выбросил руки вперёд. Портреты знаменитых волшебников, висящие на стенах комнаты, затряслись от вырвавшейся волны Силы.

— Любопытно... Весьма любопытно... — пробормотал Дамблдор себе под нос, наблюдая за колдовством мальчишки. То, что великолепнейший, тщательно продуманный план так глупо провалился, конечно, не могло не огорчать директора. Однако Альбус, даже пребывая в разочаровании, оставался весьма прозорлив и внимателен.

— Вот и всё, — спустя некоторое время довольно заявил Гарри, смахивая волосы со лба. — Нет больше вашей связи, господин директор. Отныне я не имею никакого отношения к Турниру Трёх Волшебников. Можете объявить публике, что дисквалифицировали меня.

Айрен развернулся и, не обращая внимания на изумлённые возгласы, направился к выходу.

Глава 12

Глава 12

Альбус Дамблдор в удивлении покачал головой. Определённо, старик недооценил мальчишку. Кто мог предсказать, что у айренского выродка хватит смелости выступить против самого президента Международной Конфедерации Колдунов?

Усталое, испещренное глубокими морщинами лицо Альбуса приняло выражение глубокой задумчивости. Мальчишка вёл себя странно, очень странно. Его слова и поступки походили на провокацию. А провоцировать такого человека, как Дамблдор — занятие смертельно опасное. Чтобы читатель мог в полной мере понять, насколько рискованными были предпринимаемые Карлайлом действия, оставим старика размышлять о своей неудаче и углубимся в историю и политику.

Некогда, столетия назад, всё магическое сообщество, все страны земного шара, где проживали волшебники, были объединены в союз и образовывали единое государство — Мидориа. Государством управлял однопалатный парламент — Высший Совет, в который входили представители от каждой расы, во главе с сильнейшим из айренов. Большинство чиновников также принадлежали к айренскому народу — таким образом, эта раса фактически контролировала всю власть в Мидориа. Однако граждане не выказывали недовольства подобным раскладом, ибо мидорианская держава была мощным развивающимся государством с высоким уровнем жизни. На всех территориях страны царило спокойствие. Возводились новые города, строились образовательные и медицинские учреждения, развивалась наука и магия. Казалось, ничто не способно нарушить гармонию этого мира, мира, в котором всё стояло на своих местах. Отнюдь. В сердцах многих людей зарождались ростки недовольства существующей политической системой. В их умах крепла уверенность в том, что человеческая раса способна управлять Мидориа не хуже, а то и куда лучше, чем это делают айрены. Со временем в каждом действии властей несогласные стали усматривать ущемление своих прав и свобод. Протекторат айренов, под которым волшебники безбедно жили с незапамятных времён, начал казаться им чуть ли не угнетением. Разумеется, такие перемены в настроении значительной части принадлежащего к человеческой расе населения Мидориа не могли пройти без последствий. В пятнадцатом веке в европейской части Мидориа вспыхнул мятеж. Правительство не придало ему особого значения, бросив пару резервных отрядов на его подавление, однако к восстанию примыкало всё больше и больше граждан. Кто-то грезил о власти, кого-то манили романтические мечты о неведомо каких "переменах", некоторые хотели разбогатеть, особо не напрягаясь, иных и вовсе привлекала возможность безнаказанно убивать и мародерствовать, прикрываясь образом доблестного повстанца. Лидеры мятежников, на ходу придумывая веские причины для свержения законной власти, устремили силы на столицу, Аделанор. Внезапность нападения и неподготовленность противника позволили мятежникам овладеть городом. Аделанор был в буквальном смысле превращён в руины. Тогдашний правитель и большая часть руководства убиты.

Пришедшие к власти люди вознамерились сделать всё возможное, чтобы вырвать с корнем позорную, как они считали, страницу истории под названием Мидориа. Надеясь на то, что максимум через несколько веков о нелюдях не останется даже воспоминаний, победители переписали историю так, как считали нужным. Мидорианский язык, считавшийся некогда государственным, был запрещён к использованию, а потом и вовсе забыт. Правительство не только не боролась, но одобряло политику апартеида и геноцида по отношению к нечеловеческим расам. Благодаря действием властей популяция айренов, оборотней, вампиров и прочих существ в разы сократилась, а магический мир из благоустроенной процветающей державы превратился в слабое разваливающееся государство с невразумительной внешней и внутренней политикой. В бывшем Мидориа царили разруха и смута. Многие территории вышли из союза; их правители делали всё, что им заблагорассудится.

Шло время. Один видный политический деятель — его имя не имеет большого значения для нашей повести — решил возродить союз магических стран. Государство получило звучное название Международная Конфедерация Колдунов. В его состав постепенно вернулись все потерянные за прошедшее с момента развала Мидориа территории. Ситуация относительно стабилизировалась. Относительно — ибо, несмотря на то, что правительство провело множество реформ, улучшивших жизнь волшебников, оно продолжало уничтожение неугодных ему народов.

Поначалу нелюди довольно долгое время пытались противостоять человечеству, однако силы были неравны. Регулярно проводимые этнические чистки, информация о которых, разумеется, не разглашалась широкой общественности, и поощряемые шовинистически настроенными властями убийства по расовому признаку отбили у магических народов желание сопротивляться. У айренов, вампиров, оборотней и других ненавистных режиму рас не оставалось другого выхода, как скрываться в труднодоступных регионах, стараясь лишний раз не пересекаться с людьми.

Вернёмся к описанию Конфедерации времён правления Альбуса Дамблдора. В те годы МКК представляла собой занимающее практически всю планету авторитарное государство. Альбус, несмотря на имидж чудаковатого, но сильного светлого мага, на деле обладал огромнейшим влиянием и практически неограниченной властью. Он был категоричным и решительным политиком, твёрдым в своих стремлениях и жёстким по отношению к своим оппонентам. Дамблдор крайне негативно относился к магическим расам, видя в них прямую угрозу развитию человечества, и, следуя примеру своих предшественников, осуществлял массовые репрессии в адрес так называемой "нечисти". Их жертвами стали тысячи нелюдей, включая женщин и детей. Альбус всерьёз намеревался завершить дело предыдущих правителей человеческой расы и раз и навсегда покончить с неугодными народами.

Между тем у Конфедерации периода диктатуры Дамблдора было немало проблем, и с каждым годом их количество лишь росло. Социальное неравенство, высокий уровень преступности, проблемы с образованием, рост безработицы и многое другое не могли не волновать граждан магического союза. В обществе...

Впрочем, на этом моменте нам стоило бы прервать рассказ о системе мира и воротиться к углубившемуся в думы Альбусу.

Старик, проанализировав поведение Карлайла и сделав для себя энные выводы, сосредоточился на рассмотрении ситуации в среде магических рас. На данный момент между народами не было единства, что не могло не удовлетворять Дамблдора. Пока нечисть разрозненна и руководствуется принципом "каждый за себя", опасность государству невелика. Однако угроза восстания нелюдей, способного вылиться в затяжную гражданскую войну, всё ещё существует. Положить конец противостоянию людей и нечисти способно лишь тотальное уничтожение последних.

Надо бы отчитать министров африканских и американских стран за чрезмерную лояльность к магическим существам, — между делом напомнил себе Дамблдор. — А мальчишка... Ладно, мальчишка подождёт. Спешка лишь усугубит ситуацию. Стоит лучше узнать этого Карлайла, его взгляды на жизнь, сильные и слабые стороны, круг тех, с кем он поддерживает общение. Контроль над каждым действием мальчишки поможет избежать проблем.

Всё утро в Ора Ильдари шёл снег, первый за эту осень. Он тонким белоснежным ковром укрыл землю, спрятав под собой пожухлую траву и листья. В белоснежной дымке корчились голые деревья. Их угольно-чёрные стволы и ветви издали бросались в глаза. Тёмные стены зданий также привлекали взгляд. Над небрежно припорошённым снежной крошкой городом, в одночасье ставшим чёрно-белым, стояло высоким куполом ослепительно-светлое небо.

Гарольд торопливо шёл по главной ильдарийской улице, одновременно отмахиваясь от летящих в лицо снежинок и здороваясь со знакомыми, также спешащими по своим делам. А так как мальчик знал в лицо практически всех горожан, произносить слова приветствия приходилось практически каждые полминуты.

Натянув сильнее капюшон плаща, Гарри повернул за угол, миновал великолепный особняк рода Риал, прошёл прямо до перекрёстка, свернул налево и остановился у ничем не примечательного двухэтажного строения. Мальчик поднялся на крыльцо, чуть не задев головой массивный кованый светильник, свисающий с потолка на металлической цепи. Хозяева дома ещё не выходили на улицу, поэтому светильник не был потушен — внутри него тускло, чуть подрагивая, горел сияющий сгусток. Постучав сапогами о край ступени для того, чтобы стряхнуть с обуви прилипшую к ней снежную массу, Гарри приблизился к двери. Дверь эта была железной, посередине её пересекала вертикальная полоса дюйма в четыре шириной. По ней вился красивый орнамент, состоящий из линий и лёгких завитков, образующих изящный причудливый узор. Гарольд вынул правую руку из кармана плаща и очертил пальцами элементы орнамента. Спустя некоторое время за дверью послышался шум.

— Кто это? — спросил глухой и безэмоциональный женский голос. Он не выражал никаких чувств и напоминал официальный тон диктора на радио или телевидении.

— Астер, извини за беспокойство... — начал мальчик, но женщина, которую назвали Астер, перебила его.

— А, это ты, Гарри! Заходи, — произнесла она более мягким голосом, отпирая дверь. Внутреннее убранство дома было не менее аккуратным, чем его внешний вид. Здесь отсутствовали дорогая эксклюзивная мебель, шикарные, выполненные на заказ украшения интерьера, хрустальные вазы и помпезные сверкающие люстры в стиле барокко, какие можно было наблюдать в поместьях Риалов и Малфоев. Царящие в комнатах уют и порядок выгодно говорили о хозяевах дома.

Так как Астер, преподающая Гарольду Историю, порой не имела возможности проводить уроки в замке, мальчик нередко занимался у неё дома, проводя в гостях по несколько часов. Однако сейчас Гарри заглянул ненадолго. Он не преминул сообщить об этом хозяйке; она кивнула и вышла за порог. На Астер была надета флисовая накидка, напоминающая халат и туфли, однако, казалось, женщина совершенно не чувствовала ноябрьского мороза. Черты её лица выражали странную, болезненную обеспокоенность, граничащую с раздражённостью. В бесцветных глазах Астер плескалась исступленная гордость, гордость обречённого.

— Как Арив? — осведомился Гарольд, ощущая неловкость оттого, что видит слабой эту твёрдую решительную женщину, что видит то, что не предназначается для чужих глаз — её чувства.

— Лучше, — негромко и как-то потерянно сказала женщина. — Куда лучше.

Арив — муж Астер, слишком высокомерный и самоуверенный, чтобы подчиняться установленному людьми мировому порядку. На днях он оказался втянут в заварушку между айренскими активистами и представителями правоохранительных органов, был тяжело ранен и несколько дней не приходил в себя.

— О чём говорили на конференции? — голос женщины неожиданно принял будничный окрас. Она с внезапно проснувшимся любопытством устремила на собеседника свои большие бледные глаза.

— Обсуждали латиноамериканскую проблему, — ответил Гарри.

— А что там? — в смятении переспросила Астер. — Ты же знаешь, в последнее время я перестала следить за новостями.

— Если вкратце, то тамошние министры магии изменили своё отношение к нам с нейтрального на откровенно враждебное. Особенно остро новая позиция министерств скажется на Бразилии и Перу, где айренская диаспора довольно многочисленна. Что, в совокупности с разгорающимся европейским конфликтом, не может не напрягать. Хотя мы ещё надеемся урегулировать ситуацию посредством дипломатии. Отправим наблюдателей и, несмотря на то, что, конечно, хочется верить, что на этот раз обойдётся без применения оружия, увеличим защиту наших поселений.

— Думаешь, они могут напасть? — с сомнением промолвила женщина.

— Могут, — твёрдо произнёс Гарольд. — Правительство Конфедерации уже не раз демонстрировало решительность стереть с лица Земли наш народ.