Ремесленники душ

— А откуда он узнает, что в районе полиция? — я заметил, что при этой фразе он сделал паузу.

Инспектор нахмурился.

— Тут два варианта и оба мне лично не нравятся, либо это кто-то из своих работает на него, либо у него много информаторов в этом районе.

Мы замолчали, каждый доедая свое блюдо.

— Завтра ты мне будешь нужен, — инспектор достал кошелек и положил монету на стол, — так что выспись хорошенько и возьми с собой еды, к десяти часам я пришлю Джеймса, скорее всего ты вернёшься поздно.

— А что случилось? — заинтересовался я.

— Хочу попробовать использовать второй твой талант поиска людей, камень ведь не собираешься отдавать?

— Не знаю инспектор, — я покачал головой, тоже доставая деньги, — скоро кончатся мои накопления, и я не знаю, что буду делать дальше.

— Поговорю со старшим инспектором, — он встал и протянул мне руку, я крепко пожал её в ответ и посмотрел на него, — но сам понимаешь, ты не совершеннолетний, и опекун может все.

— Понимаю, и все равно спасибо, — я улыбнулся ему в ответ.

— Хорошо, тогда до завтра.

Я понаблюдал, как звякнет колокольчик у входа и повернулся к девушке, которая также, как и я смотрел вслед уходящему инспектору.

— Хороший человек, — я встал из-за стола, — он вам нравится мисс?

Девушка покраснела как маков цвет, и еще раз посмотрела на дверь.

— Если бы не мистер Райт, — она подошла к столу, и забрав деньги, стала убирать посуду, при этом стараясь не смотреть на меня, — не было бы ни меня, ни этого кафетерия. Банды не трогают меня только потому, что здесь обедает мистер Райт.

Мне стало интересно узнать об этом человеке из другого источника, и я решил задержаться.

— Матильда, расскажи мне о нем, — попросил я, опускаясь назад за стол, — мы с ним работаем почти год, а я о нем и его сержанте почти ничего не знаю.

Девушка задумчиво посмотрела на меня и переставив посуду на другой стол, села рядом.

— Да я и сама в общем то мало что знаю. Только по разговорам людей, но мистер Райт мало кого пускает в свою жизнь, все что известно о нем, что он абсолютно неподкупен. Еще никто не мог сказать, что попросив о чем то инспектора, мог получить желаемое.

— А в жизни он как? Вы же общаетесь если он часто сюда приходит?

Девушка закрыла ладонями лицо.

— Он никогда не обращает на меня внимание. Просто приходит, обедает, благодарит меня и уходит.

— А ты пыталась ему сказать, что он тебе нравится?

Её плечи внезапно задергались, и я услышал всхлипы.

— Пыталась, однажды. Он улыбнулся, сказал, что я еще слишком мала и с тех пор мы никогда больше не возвращались к этой теме.

Я растерялся, слова были едва понятны, так как всхлипы и неразборчивая речь плачущей девушки становились все сильнее. Я придвинулся ближе и старательно обнял её, Матильда, почувствовав мое тело рядом, прильнула и стала плакать в открытую. Со мной было такое впервые, и я не знал, что надо делать. Утешать её? Чем?

— Спасибо вам мистер..., — девушка отпрянула от меня и подняла красные глаза.

— Рэджинальд, — ответил я своим именем, чтобы не "светить" аристократическую приставку "ван".

— Приходите еще, я буду вам всегда рада, — девушка улыбнулась мне, но чувствуя неловкость из-за того, что рыдала на плече у незнакомца, теперь быстро убиралась и относила посуду на кухню, я понял, что мне пора.

— До свиданья мисс, — я вышел на улицу и удивился, увидев извозчика у входа.

— Мистер Райт попросил меня вас встретить сэр, — он показал мне свои гнилые зубы, что видимо должно было значить улыбку.

— Спасибо, это очень кстати, — я сел в повозку, а сам мысленно посчитал остаток своих денег.

— "При таких тратах, деньги кончатся через неделю, нужно отказаться от покупки нового костюма и поездок за свой счет, — решил я, подведя не утешительный баланс".

Остатки денег я растянул на два месяца, но как бы я не старался, они все равно закончились, а как только закончились деньги, закончилась и моя популярность у девушек. Люси больше не приходила ко мне, да и остальные видимо пресытившись историями и необычностью моего занятия, снова вернулись к своим кумирам. Я замечал их, ходящих за пятикурсниками с горящим взглядом и который раз мысленно проклял отца.

Кукольник убил за это время еще раз, и как и прошлый я незаметно ни для кого, вытащил остатки души из кишок, чтобы сделать себе деньги. Малость, но она была мне сейчас нужна как воздух. Постоянная ходьба по грязи и плохим кварталам убивала мою одежду и обувь, пришлось отдавать её в починку и с каждым разом она выглядела все хуже и хуже. А ничем не устранимый запах, когда я контактировал с трупами различных степеней разложения, преследовал меня почти повсюду. Я который раз жалел, что когда у меня были деньги, я выкидывал старые и потрепанные костюмы и башмаки, ведь сейчас моя нынешняя одежда выглядела куда как хуже.

Даже полицейские заметили изменения во мне и подтрунивали, что еще месяц-другой и я буду выглядеть как нормальный житель Ист Энда. Понимая, что они по-дружески шутят я улыбался в ответ, они не были виноваты в том, что сейчас со мной происходило. Мне не нравились собственные мысли, что я ждал, когда Кукольник убьет снова, ведь только так я мог пополнить свои резервы, крохами с его "стола". Эти мысли пугали меня, и я раз за разом отгонял их, но взгляды девушек с моей группы на меня, когда я сидя на половинке аристократии выглядел хуже бедняков с другой сторону класса, просто портили мне настроение. Когда я услышал в свой адрес "нищая ищейка", то не выдержал и пошел к директору, ведь я работал! Учился лучше всех! Почему я должен был теперь такое унижение от своих сверстников? Даже Роберту, сыну портного! Родители давали деньги, пусть мало, сколько они могли, но все же этого хватало, чтобы выглядеть прилично для человека из своего класса. Я же с каждой неделей выглядел так, что хоть опять пересаживайся к ним. Не работать я не мог, я отчетливо понимал это, уже не говоря о том, что работа с полицией давала мне колоссальный опыт, какого я не приобрел бы в колледже, так еще я не мог просто уйти, пока Кукольник убивал. Это был явно кто-то из наших, и я разрывался между желанием поймать его и отправить на виселицу, и грязным мыслям, что тогда и моим мелким денежным вливанием на ближайшие три года наступит конец. Совершеннолетие у меня наступит только через тир года, а как мне протянуть хотя бы до конца этого я не знал.

— Рэджинальд прости, но я не могу ничего сделать, тут он в своем праве, если бы твоя мать попросила, чтобы её сделали твоим опекуном, еще можно было поднять этот вопрос на совете цеха, — сказал мне сэр Рональд, когда терпение мое лопнуло и я пришел к нему.

Я отчетливо понимая, что мама никогда не пойдет против отца, только поблагодарил его и кипя от гнева, ушел.

Так шло время, и моим последним унижением было, когда на день рождения полицейские скинулись и купили мне новый костюм, добротный из хорошей ткани, но простой. Я конечно же поблагодарил их, и одевал его на работу, но стоило ребятам из колледжа увидеть однажды меня в нем, когда я возвращался засветло в колледж, как моя репутация опустилась ниже некуда. Прошли те времена, когда моя работа вознесла меня на пик популярности, сейчас эта новость давно стала неактуальной и никому не интересной, все говорили только о повышении напряженности на фронте и о Республики, которая провела успешную атаку, захватив сотню пленных с наших окопов. Все тут же заговорили о необходимости возобновления боевых действий и газеты словно забыли о маньяке, который продолжал убивать. Сейчас реже, чем прежде, но каждый месяц было по одной жертве.

Хорошей новостью было то, что цех заставили выделить комиссию, которая занялась расследованием его злодеяний, плохой же новостью для меня стало то, что что этой комиссией стал я. Да я, меня просто вызвали на совет цеха и в присутствии всех объявили, что раз я занимаюсь этим делом совместно с полицией, то главой и в общем-то вообще всей комиссией от цеха ремесленников становлюсь я, отчитываюсь я за свою работу перед советом раз в квартал.

Мои робкие попытки сказать о финансовых трудностях ни к чему хорошему не привели, совет запросит у тайной полиции увеличение моего вознаграждения до двух гиней, вот только они по-прежнему будут идти опекуну. Когда я попытался сказать, что не получаю ничего с этих денег, глава цеха цинично улыбаясь мне сказал, что это легко исправить, обменяв свой камень, слишком большой и ценный для моей текущей работы в качестве мальчика на побегушках полиции, на другой, менее ценный.

Сжав зубы, чтобы не ответить ему матом в ответ, я вежливо отклонил его предложение, заработав еще один взгляд злобы и ненависти.

Как сказал мне сэр Рональд наше противостояние вышло из отношений отца и сына и сейчас на кону была репутация главы цеха, которому противился даже не простой подмастерье, а ученик! Многие его недруги, которые претендовали на место главы цеха с особым интересом следили за этим противоборством, через два года были выборы нового главы и как он выйдет из этой истории ему обязательно припомнят при будущем голосовании.

Спасением для меня было и то, что я был его сыном и то, что был учеником, получая зарплату не от цеха, а от тайной полиции. Если бы я был подмастерьем или даже мастером, то глава легко мог сломить меня, просто не давая клиентов и работу, оставшись без неё и средств существования я просто вынужден был пойти ему на уступки. А вот так, когда мое проживание и пропитание обеспечивал колледж, я мог существовать без поступления денег из вне, но опять же, все это было до поры до времени. Как только я заканчивал колледж и становился совершеннолетним, цех мог меня лишить работы в полиции, а также вообще любой другой работы, оставив без средств к существованию и тут либо отъезд в какой-нибудь Богом забытый уголок и работа в пункте обмена, либо...Мне всегда становилось страшно при этих мыслях, и я гнал их прочь, вот только время неумолимо бежало, отсчитывая месяц за месяцем. Приближая экзамены этого года.

Где-то за обедом на Холброн стрит

— Рад вас видеть сэр Рональд, — серый и совсем не приметный человек, в простом суконном мундире, без малейших различий, никак не вязался с окружающей его обстановкой. Великолепный особняк по середине Мидл Тауна, а также десятки слуг в красных с золотым шитьем ливреях вокруг, словно подчеркивали контраст. Обычный служащий, каким он старался выглядеть, просто не мог бы позволить себе богатство, которое его окружало вокруг.

— Добрый день сэр Артур, — директор улыбнулся и пожал протянутую руку, — я не был этому причиной.

— Да, да, вы правы, — глава тайной полиции улыбнулся, но глаза остались безжизненными и смотрящим словно сквозь человека, — проклятые докеры со своими стачками, да и республиканцы в последнее время подкидывают все больше работы.

— Я слышал поймали бомбиста? — поинтересовался аристократ, которого позвали на этот ужин, когда он написал письмо по поводу нахождения у себя в колледже сильного антианиманта.

— Да, накрыли их подпольную типографию, — человек выдавал только те сведения, который были напечатаны в прессе, — одной заразой меньше, но что же мы стоим, присаживайтесь, сегодня у нас чудесные трюфели, думаю вы оцените.

— Ваш повар всегда безупречен, я слышал герцог хотел переманить его у вас?

— Попытка была хороша ничего не скажешь, — снова холодная улыбка на маске человека, который давно забыл, как это улыбаться.

Они сели за стол, и разговаривали на отвеченные темы, пока слуги сервировали стол, а затем прислуживали при еде. Политика, скачки и прочие светские темы обсуждались за столом при посторонних, но вот когда они остались одни, а слуги принесли коньяк и сигары, удалившись после за дверь, оба словно преобразились.

— Каков он из себя? — не став тянуть кота за хвост, начальник тайной полиции даже убрал сигару, и напрягся, ожидая ответ, — можно будет получить хорошего специалиста?

— Сейчас уже лучше, но пока он все еще не готов, — директор аккуратно подбирал слова, поскольку понимал, что от того, как он преподнесет информацию, будет зависеть и его следующая просьба, — правильным было решение направить его сначала в полицию, мальчик преобразился последнее время, даже старший инспектор упоминал, что трупы теперь для него не проблема.

— Почему же вы тогда думаете, что он не готов?

— Он мягок, но не жесток. Он теперь может смотреть на страдания, причиненные другими, но вот сам наносить их не готов.

— Сэр Рональд, вы лучше меня знаете, как в последнее время трудно найти хорошего специалиста. Мирное время расхолаживает людей и порядочных антианимантов теперь не найти, кругом одни чистоплюи и боящиеся замарать руки, а кто будет заряжать корабли, поезда и дирижабли? Еще десять, двадцать лет и вся техника встанет.

— Я слышал начались исследования, чтобы уменьшить потребления энергии для крупной техники, — осторожно поинтересовался директор, который сам будучи антианимантом прекрасно представлял себе текущие проблемы государства. Собираемые налоги покрывали большую часть энергетических расходов, а запускаемые в последнее время тепловые электростанции, которые начали топить по старинке углем, давали надежду, что разросшаяся империя не лишится однажды энергии совсем.

— Они все хороши, но не решают главной проблемы, у нас так и не появилось второго "Георга" или "Августа". Все что мы можем, это поддерживать флагманы, а чертовы республиканцы спустили со стапелей четвертый корабль! Четвертый Пэрри! Понимаете, чем это нам грозит?

— Пока в наших силах был паритет, они не наступали и держали фронт, получив преимущества в силе, они непременно нападут.

— Все верно, наши люди докладывают, что в сенате ведутся жаркие дискуссии по этому поводу, и ястребы становятся все сильнее. Никто не знает, когда они победят, но это будет, слишком хорошо они помнят Сент-Норвик.

— Я слышал, что они нашли еще одного исповедника у себя.

— Да, слухи это подтверждают, а у нас Пэрри из-за того, что детей аристократии, которые владеют ремеслом, не загонишь на фронт под дулом пистолета, поскольку это видели те нарушает Хартию, мы и имеет проблемы с простыми антианимантами. Скажите скольких вы нашли последнее время?

— Пятеро выпускников этого года, шестеро на четвертом, трое на третьем курсе и Рэджинальд единственный в своем годе.

— Единственный сэр Рональд! — повысил голос сэр Артур, — и это в столице! Представляете какие дела у ремесленных цехов в других городах?

— Знаю сэр Артур, еще печальнее, я списываюсь с директорами.

— Может быть начать прием даже тех, кто знает про ремесло? Не думали об этом? Ведь с каждым годом это все сложнее и сложнее удержать от детей. К тому же многие аристократы, зная судьбу ремесленников специально просвещают детей, чтобы они провалили экзамены.

— Думаю не открою для вас тайну, но этот вопрос стоит на голосовании цеха. Пока полный паритет в голосах, но Грюнальд хочет протолкнуть этот вопрос. Ведь от решения его в целом и будет зависеть его переизбрание.