Серпантин 3 Интриги темного мира

— А с теми полуголыми гуриями, что его мыли, можно? — все мои благие намерения поговорить со свекром мирно вмиг разлетелись вдребезги, как сосулька с десятого этажа об вычищенный асфальт. — Или ты думаешь, я не догадываюсь о твоих планах?

— Не догадываешься, — он шагнул ближе и сузил глаза, — потому что не хочешь понять, как опасно ему сейчас находиться рядом с тобой. И считаться твоим мужем ему тоже пока нельзя. Чтобы тебя приманить, колдуны снова начнут охоту за ним, я ведь тебя уже предупреждал. Тебе сейчас нужна защита, а из него защитник никакой. Он еще сам себя защитить не может! Поэтому я решил Дэса пока спрятать, у него еще аура бледная, простенькой иллюзии хватит, чтобы ни один шар или тень не опознали. А ты сама выберешь, кому за тобой ухаживать — Райвору или Зигерсу, и постараешься как можно правдоподобнее делать вид, что он тебе очень нравится. И не пытайся делать глупости! Без нашей помощи и источника ему не восстановить ни свой резерв, ни способности.

Я слушала колдуна и все отчетливее постигала — в чем-то он прав, но только внешне. Иногда попадаются такие фрукты, особенно яблоки, на вид красивые и яркие, а разрежешь — в сердцевине гниль. Вот только как это определить заранее, не разрезая плода, никогда не знала, как не могла придумать и сейчас, чем доказать Вандерсу, что белое никогда не станет черным.

Зато к тому времени, как в дверь за его спиной влетели Хенна и Диша, совершенно ясно поняла одно: уступать ему в этом вопросе не стану.

Ни за что. Но и спорить не буду, попытаюсь договориться.

— Вандерс! — крепче обняв голову Дэса, сказала я веско, едва он смолк. — Я поняла твои опасения. И я готова ради мужа на все, потому что люблю Дэса ничуть не меньше, чем ты когда-то любил его мать. Однако Дэс давно не маленький и наивный ребенок, чтобы кто-то мог решать за него такие вопросы. Когда мой муж сможет говорить... Ведь ты специально держишь его в таком заторможенном состоянии? Так вот, как только Дэс сможет адекватно разбираться в ситуации, мы вместе с ним решим, как поступить. Потому что уже нет меня или его, есть мы, семья, и разрушить ее я не позволю никому. Ты и сам бы не дал, если бы понял, что это такая же семья, как твоя. Скажи честно, тебе не будет больно, если однажды ты проснешься и увидишь, как твоя Осийде обнимается с чужим мужчиной? Так почему ты хочешь обречь на такую боль Дэса? И это не говоря о том, что артистка из меня никакая, а строить глазки всем парням подряд я вообще никогда не умела. И сыграть такую роль просто не смогу, противно мне такое притворство.

— Тесса права. — Хенна прошла вперед и демонстративно села в кресло напротив колдуна. — Насколько я успела ее узнать, изобразить кокетку ей действительно не по силам. Да и Дэс, когда во всем разберется, вряд ли будет тебе благодарен. Но есть еще его братья, о чувствах которых ты даже не подумал. Они ведь могут всерьез увлечься, Зигерс и так очень неоднозначно на нее поглядывает, я не зеленая девчонка, меня не проведешь. Ты не подумал, что защищая одного сына, можешь нанести тяжкую сердечную рану другому? Это плохой план, Вандерс, очень плохой! Хотя придумывал ты его из лучших побуждений, но учел только вопросы безопасности, зато упустил главное — то, ради чего и нужна эта безопасность, — человеческие души.

— Потому что он не видел, какой эрг был черный и страшный, когда она пропала! — уперев руки в бока, решительно выступила вперед Диша. — И как он сиял, когда они поженились! Да я в первый же день все поняла, когда Тер прибежал за тортом! А они, как голубки... мы все радовались... — Она сентиментально всхлипнула, но сразу посуровела: — А этот... со своей жадной мымрой не может разобраться, а туда же, чужие семьи ломать!

— Женщина! — взревел Вандерс, найдя на ком сорвать негодование. — Твое место вообще на кухне! Что ты здесь делаешь?

— Пришла спросить, — так же агрессивно уставилась на него Диша, — можно брать сливки для торта или нужно слушать ту хозяйку, которая перелезла через забор и читает нотацию Сине, как вести себя в приличном доме?

— Да, Вандерс, — поддержала Дишу Хенна, — ты уж разберись со своей ревнивицей, она и мне сказала, что я собираюсь прибрать тебя к рукам. В следующий раз я не стану терпеть!

— Я вам сказал, что я не Вандерс, а Инфир! Но если это для ваших мозгов сложно, пусть будет Кефир!

— Да хоть Йогурт, но Осийде пусть в моей кухне не командует, — ответила я, нежно поглаживая щеку Дэса, хотя едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться — вот где талант комедианта пропадает!

Ведь Вандерс уже почти сдался перед нашими доводами, но из самолюбия никогда не признает этого в открытую.

— Я вернусь позже, и мы еще поговорим! — заметив на моих губах усмешку, раненым медведем взревел колдун и ринулся к двери.

— Эй! А снять с Дэса это усыпление? — только и успела крикнуть, но темный даже не оглянулся, только входной дверью гостиной в сердцах хлопнул.

— Я и сама уже могу, — мягко сообщила Хенна, — тут вправду мощный источник. Но может, не сейчас? Ему нужно немного отдохнуть. Но зато могу сказать по секрету: сейчас Дэс все слышит и понимает, так что может спокойно обдумать все происшедшее.

Вот как, слышит? Черт... Надеюсь, он окончательно не обозлится после этих слов на отца, ведь Дэс судит о событиях и людях совсем по другим критериям. Да и положение зависимого от чужих решений человека ему должно быть еще более нестерпимо, чем кому-либо, он-то привык сам решать и за себя и за других. И значит, сейчас чувствует себя еще паршивее, чем я, когда была под повиновением. Нежно поцеловав мужа, я повернулась к магессе и сказала твердо:

— Хенна, нужно его освободить! Я сама была в таком положении и знаю, как это неприятно — чувствовать себя чужой куклой. А Дэсу должно быть сейчас просто невыносимо. Снимай!

— Как скажешь. — Хенна встала и подошла к ложу. — По правилам Ковена в таких случаях женщина имеет право решать за своего мужчину.