Пламя во тьме (полный текст)

И вдруг загадочная госпожа распахнула очи. Они оказались багрово-красными, как магма в жерле вулкана. Пламенный взор устремился прямо на Дэйнерис — девушка с оторопью поняла, что алая жрица ее увидела.

А затем картина помутнела, зарябила и рассыпалась искрами, как головешка, разбитая кочергой. Око возвратило прежний облик, оно снова отражало лишь неясное смешение света, цвета и тени.

Королева и чернокнижник значительно переглянулись. Дэйнерис первая озвучила то, что сейчас занимало их обоих:

— Женщина в красном меня видела.

После краткой паузы черный маг изрек:

— Прежде я полагал подобное невозможным, однако вы, без сомнения, правы. Вам известно, кто она такая, эта женщина?

— Похожа на жрицу Красного Бога. Я слышала, Станнису Баратеону, лорду Драконьего Камня, служит одна из них.

— Жрецы, — Рейстлин поджал губы с выражением брезгливости, — они униженно вымаливают у богов частицу силы, словно грязные нищие на паперти.

— Мне они, по большей части, безразличны, но фанатики раздражают, -хмуро заметила Дени. — Я считаю, есть только один бог, достойный уважения, и имя ему — Многоликий, Смерть. Знаете, почему я его уважаю? Потому что он единственный из всех богов, кто не указывает мне, как надо жить, не навязывает правил и запретов. Ему вообще нет дела до живых, и это меня более чем устраивает.

У королевы не было повода тревожиться о том, что творилось за тысячу лиг от Миэрина, но даже когда она распрощалась с магом и удалилась к себе, увиденное в шаре по-прежнему занимало ее думы. Око словно бы намеренно показало ей жрицу, желая предостеречь — вот только от чего? Дени еще долго не смыкала глаз в своем шатре, прежде чем погрузиться в беспокойный сон.

На следующее утро, незадолго до восхода солнца, армия свернула лагерь. В это время между Рейстлином Маджере и Нахарисом случилась краткая, но значимая беседа. Чародей восседал на своем вороном коне и был весьма удивлен, когда к нему приблизился Даарио. Лидер Младших Сынов подъехал верхом на поджарой золотисто-буланой кобыле.

— Приветствую, — бодро поздоровался он. Маджере воззрился на наемника с таким раздражением, что он примирительно поднял руки. — Эй, полегче — ты ведь не станешь меня убивать, верно?

— С неизъяснимым упорством ты делаешь все, чтобы это случилось, — прошипел чародей.

— Я только хотел пояснить, — сказал Даарио поспешно, — что до недавнего времени считал тебя шарлатаном. Думал, ты обманываешь королеву, а я на дух не выношу обманщиков. Но ты, похоже, и в самом деле маг — после той штуки, что ты проделал вчера, было бы глупо и дальше не верить. В общем, я надеюсь, больше недоразумений между нами не случится.

Едва договорив, наемник тотчас развернул лошадь, пустил ее рысью и резво удалился прочь. Рейстлин с ухмылкой проводил его взглядом. По крайней мере, Нахарис оказался не столь беспросветно туп, как Мормонт. А вот рыцарь-изгнанник, похоже, до сих пор лелеял тайную надежду избавиться от чернокнижника. Маджере не раз ловил на себе его свинцовые взгляды, исполненные лютой ненависти, однако эта ненависть не воплощалась в реальные действия — во всяком случае, пока.

С первыми лучами солнца войско двинулось в поход, и уже к полудню легионы Матери Драконов достигли Миэрина.

Столичный город Залива Работорговцев был поистине грандиозен, размерами он превосходил Юнкай, Астапор и даже Кварт, и лишь немногим уступал могучему Волантису. С востока его омывало Летнее Море, с севера — широкая ленивая река Скахазадхан. В сравнении с южной частью Гискарских земель здесь было гораздо больше зелени. Королеве Миэрин напомнил огромную черепаху, возлежащую на плоскогорье в окружении оливковых рощ и виноградников. Панцирь черепахи составляли неприступные крепостные бастионы, за которыми высились десятки пирамид из многоцветного кирпича. Но даже над ними, грозными, внушающими трепет, довлела восьмисотфутовая громада Великой Пирамиды. Исполинское красно-золотое чудовище, увенчанное крылатым изваянием гарпии, делало облик Миэрина не похожим ни на что иное во всем Известном Мире.

Дэйнерис уже когда-то посещала столицу Гиса, но в ту давнюю пору она не была ни королевой, ни Матерью Драконов. Под именем Киры из Браавоса она провела в Миэрине целый месяц, и этот месяц стал для принцессы настоящим испытанием. Однажды ее даже арестовали, якобы за бродяжничество, и едва не продали в неволю. Лишь по счастливой случайности девушке удалось спастись: уже из карцера ее вызволил молодой господин, который распознал в заключенной знатную леди. Он оказался весьма просвещенным юношей, его отец принадлежал к числу немногих аристократов — противников работорговли. Дени провела у них в гостях целый вечер, рассказывая о своих скитаниях. Предложенный вкусный ужин и теплая постель были для истощенной девушки превыше любых богатств.

А ныне она, Матерь Драконов, явилась под стены Миэрина во главе огромной армии. Впрочем, воинство не внушало Великим Господам опасений — у Дэйнерис не имелось осадных орудий, чтобы взять город штурмом. При приближении врага миэринцы сняли урожаи с окрестных земель и запаслись провизией на месяцы вперед. Теперь они могли отсиживаться в крепости сколь угодно долго, в то время как над захватчиками нависла угроза голода. Для правителя невозможно и представить худшего бедствия. Сир Барристан, повидавший немало сражений, знал об этом, как никто другой. Он изрядно тревожился об исходе кампании и не преминул высказать свои опасения на общем военном совете в лагере.

— Итак, мы подошли к Миэрину, — промолвил он, обращаясь к королеве. — Каков наш дальнейший план?

— Штурм состоится ночью, — ответила Дени спокойно. — Лучшее время для атаки — под покровом темноты.

— Но, Ваша Милость, как мы будем штурмовать без таранов, без катапульт и осадных башен?

— Мы вступим в город через главные ворота.

— Только если миэринцы отворят их добровольно, — Селми волновался все больше, не понимая, на что надеется Дени. — Створки окованы сталью и заперты на засовы из цельных бревен, а те изваяния бронзовых гарпий на воротах... Едва мы подойдем, из пастей на наши головы хлынет кипящая смола.

— Я уже говорила вам — это задача для Рейстлина Маджере, и уверяю вас, он прекрасно с ней справится.

— Тю, смотрите-ка, — оживился вдруг Нахарис, глядя в сторону крепости. — Какие, однако, нетерпеливые. Не дождались темноты — хотят повоевать уже сейчас.

Колоссальная створка приоткрылась ровно на столько, чтобы выпустить единственного всадника. Воин-гискарец, облаченный в медный доспех, поднял белоснежного жеребца на дыбы и пустил галопом. Он промчался вдоль стены, вздымая пыль из-под копыт, круто развернулся и поскакал обратно. На ходу он лихо перебросил из руки в руку четырнадцатифутовое копье. Защитники Миэрина, толпившиеся наверху за крепостными зубцами, приветствовали воина восторженными криками.

— Это еще что за балаган? — нахмурилась Дэйнерис.

— Миэринцы вызывают на поединок нашего лучшего бойца, — пояснил Даарио с азартным блеском в глазах. — Прекрасный шанс продемонстрировать силу. Медлить ни к чему — я пойду и убью ублюдка для вас прямо сейчас.

— С чего вдруг тебе подобная честь? — взъелся доселе молчавший Джорах. — Я — первый рыцарь Королевской Гвардии Ее Милости. Кхалиси, сражаться за вас — мой священный долг, позвольте мне его исполнить.

— Тебе? — фыркнул наемник. — Ты выиграешь, только если миэринцы уступят из уважения к старикам.

— Я бы с радостью посмотрел, как противник втопчет тебя в грязь у ворот, — не остался в долгу Джорах, — вот только поражением ты опозоришь всех нас, а я не могу этого допустить.

Мужчины уставились друг на друга с нескрываемой враждебностью. Поединок грозил закипеть не под стенами Миэрина, а прямо в стане Дэйнерис. Юная королева подавила тяжелый вздох: упрямый, как ишак, Мормонт и вспыльчивый Нахарис препирались меж собою от самого Юнкая, и этим успели изрядно ее утомить. Посему она приняла единственно верное решение.

— Серый Червь, — обратилась девушка к лидеру Безупречных, — тебе по силам убить миэринского бойца?

— Да, кхалиси, — ответил тот невозмутимо. — Почту за честь.

И юноша-летниец двинулся к воротам столицы навстречу врагу. Пред взорами двух армий он размеренно шагал по пыльной земле — одинокий пеший воин, бросающий вызов всаднику. Впрочем, Серый Червь был отнюдь не беззащитен. Его снаряжение составляли два метательных дротика, пика, короткий меч и щит, и каждым из этих орудий он владел в совершенстве.

Завидев соперника, всадник под возгласы осажденных пустился на юношу вскачь. Тот застыл, словно изваяние, твердо упираясь ногами в землю. Гискарец нацелился на него пикой, желая поразить с разгона. Смерть на острие копья была все ближе, но ни единый мускул не дрогнул на лице Безупречного. За миг до столкновения он метнул во вражескую лошадь дротик. Оружие вонзилось в белый бок до трети древка, обагрив его кровью. Жеребец с отчаянным ржанием повалился наземь. Падение, впрочем, никак не навредило всаднику: разозленный, он тотчас вскочил на ноги и выхватил меч. Серый Червь шагнул к нему, ответно обнажая клинок. Защитники Миэрина взревели неистовей прежнего, армия Дэйнерис разразилась криками в поддержку Безупречного.

И закипел бой на мечах. То было состязание высшего мастерства — соперники нисколько не уступали друг другу. Воины стремительно фехтовали, сталь беспрестанно звенела о сталь. Поначалу лидировал миэринец: он бешено атаковал, загоняя Безупречного в глухую оборону. Серый Червь напряженно блокировал выпады щитом. Казалось, вот-вот он допустит ошибку, и пляшущее лезвие пронзит его насквозь, но всякий раз удар врага гасила твердая защита. Минуло несколько минут, а миэринец все еще не поразил цель. Это повергало его в лютую ярость. Он забывал об осторожности, в то время как Серый Червь хранил абсолютное хладнокровие.

Завершилось все внезапно: Дэйнерис даже не заметила, в какой момент гискарец повергся наземь с распоротым животом. Вторым ударом, коротким и сильным, Серый Червь пронзил ему грудь. Хлынула алая кровь, враг всхрипнул и содрогнулся в предсмертных конвульсиях. Через несколько секунд все было кончено. Над Миэрином повисла мертвая тишина, а легионы Лунной Госпожи обуяло громогласное ликование.

— Да! — крикнула Дэйнерис, вскинув вверх кулак. Драконы за ее спиной издали грозный рык и выдохнули в небеса пламя.

— Для евнуха он дерется совсем недурно, — признал Даарио неохотно, — но я бы справился быстрее, это точно.

Исход поединка вызвал у Великих Господ смятение и гнев. Подумать только — их лучший боец, честь и гордость Миэрина, сложил голову в драке с евнухом! Однако, так или иначе, проигрыш в ритуальном бою нисколько не влиял на реальную расстановку сил, а войско Дэйнерис, лишенное осадных орудий, по-прежнему не являлось угрозой для защитников. Они прекрасно об этом знали и рассчитывали, что захватчица вскоре отступится от бессмысленных притязаний.

Но Матерь Драконов вовсе не собиралась отступать.

После поединка минуло несколько часов. Близился вечер, жаркое гискарское светило опускалось все ниже к заливу. Сумерки сошли на землю преждевременно: солнце заслонила громада Великой Пирамиды, и плоскогорье накрыла исполинская треугольная тень. Небо вскоре тоже потемнело, словно незримая рука набросила на него полог синего шелка.

И в этой прохладной индиговой сини воинство Матери Драконов пришло в движение. Сотни факелов озарили боевые порядки, бросая отблески на шлемы и копья солдат. Легионы Безупречных построились, как будто изготовившись для наступления, конница Младших Сынов прикрыла ряды пехотинцев с флангов. Маневры эти привели защитников города в недоумение — к чему приготовления, если штурм все равно невозможен?

Но вот между стройных колонн Безупречных проехал всадник на вороном коне, в развевающемся черном одеянии, с длинным посохом, притороченным к седлу. Солдаты стояли безмолвно, и стук копыт разносился в тиши подобно последним ударам сердца. Всадник поравнялся с первыми рядами воинов и спешился. На фоне огней он выглядел воплощенной тьмой, которую бессилен рассеять свет. Маг выступил вперед, навстречу исполинским бастионам Миэрина. Резким движением он вскинул руки и медленно, нагнетая энергию, свел их перед собой. Слова на языке магии прошелестели в ночи, подобно ветру, и ветер этот вызвал из небытия таинственный мерцающий кристалл.

Он воплотился на ладонях чародея, ядовито-зеленый, величиной с человеческий череп. Камень имел неправильную форму и слоистую структуру, как кварц или аметист. То был плод многодневных алхимических изысканий Рейстлина. Дикий огонь — разрушительное оружие, секрет которого доступен лишь посвященным. Однако черный маг, изучив образец, не только раскрыл формулу, но усилил ее: вместо горючей жидкости он сотворил твердое вещество. В Юнкае частицы с булавочную головку хватило, чтобы пробить кирпичную стену, теперь же чародей держал в руках взрывную мощь, по меньшей мере, сотни обычных сосудов с диким огнем.

Алхимический кристалл, однако, был весьма нестабилен. От касания своего создателя он нагрелся и угрожающе задымился. Рейстлин именно на это и рассчитывал — он тотчас сотворил заклятие телепортации, отправляя свое смертоносное творение прямо к вратам Миэрина.

Грянул взрыв. Чудовищный гром сотряс плоскогорье до основания, полог ночи пал, разрезанный ядовито-зеленой вспышкой. В мгновенье ока удар обратил врата в ничто, а вместе с ними обвалилась и массивная часть стены. Изваяния гарпий бесславно рухнули наземь, эпицентр катастрофы охватил пожар, изумрудные языки поднялись до самого верха башен. Защитники горели, точно муравьи в костре, и так же полыхали, подобно лучинам, баллисты и требушеты. Ревущее пламя поглотило все, что не разрушил взрыв. Но ярость пожара оказалась мимолетна, ибо в крепости из кирпича он не нашел достойной подпитки. Вскоре огонь расступился, открывая провал, в который свободно прошли бы бок о бок три боевые галеры.

И тотчас легионы Матери Драконов разящим клином устремились в брешь.

Примечание к части

Песня — 'Epica — Our Destiny'.

У меня есть группа ВКонтакте, посвященная этому произведению. Вот слегка упоротый пост в тему этой главы:

https://vk.com/flame_in_darkness?w=wall-114469055_109

Око Дракона:

https://pp.vk.me/c630717/v630717011/1c0ea/Fd2Lkco1IoE.jpg

Драконий Камень:

https://pp.vk.me/c633826/v633826011/2333a/QQ2zwjmBrs0.jpg

Красная женщина с лордом Станнисом:

https://pp.vk.me/c626227/v626227118/1fc26/-PYxyHda-jw.jpg

Миэрин:

https://pp.vk.me/c626227/v626227118/1fc02/opY2e3occ94.jpg

Глава 8. Об исполнении чаяний Дэйнерис и опасений Джораха.

'Добра и зла не существует. Есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней'.

Дэйнерис Таргариен ехала по разрушенной улице Миэрина верхом на иссиня-вороной лошади. Ее Мэйга давно уже привыкла к виду и запаху смерти, а потому без робости шагала меж мертвых тел. Кирпичная мостовая под копытами, некогда многоцветная, ныне сплошь обагрилась кровью, стоны тех, кто еще не испустил дух, глухо разносились в недвижном воздухе. Развалины домов по обе стороны от дороги чадили дымом, сквозь смрадную завесу слабо брезжила рассветная заря.