Иные миры. Часть 2. Лабиринт.

До меня вдруг начало доходить.

— Значит если дампиры — создания илиа, то энергеты...

— Совершенно верно, — кивнул джинн, — только в последнее время мы находимся в опасной близости от критического числа созданий илиа. Что произойдет, если предел будет нарушен, не знает никто. Но самым вероятным итогом будет возвращение в хаос.

Вдруг Халед рухнул на колени и прошептал:

— Не может быть.

Я проследила за направлением его взгляда и замерла в изумлении.

Из-за ближайшего черного валуна за нами наблюдало очень странное существо

Глава 13.

У него было лицо. Не совсем человеческое, но все же и не звериная морда. Большие черные глаза и длинная шея. Тело напоминало лошадиное, но четыре длинные ноги заканчивались когтистыми лапами. Оно было белым. Белее, чем окружающий песок.

Вдруг создание сделало шаг по направлению к нам и развернуло огромные белые крылья. Я ахнула, настолько это было величественно и прекрасно. Будто завороженная я стала медленно приближаться к нему. Существо чуть наклонило голову. Черные глаза внимательно следили за мной, а распахнутые крылья едва заметно трепетали. Осторожно я протянула вперед руку. Джинн позади меня издал какой-то протестующий звук, но я уже прикоснулась кончиками пальцев к шее этого создания, и оно тихо вздохнуло. Его лицо, покрытое мягкой короткой шерсткой, походило на лица инопланетян в фантастических фильмах, такое же длинное, треугольное с непомерно большими глазами, маленьким носом и ртом. Неожиданно создание сложило губы трубочкой и издало тихий мелодичный свист. В моей голове тут же возник образ озера, из которого мне хотелось бы сделать глоток, а потом это озеро превратилось в засыпанную песком грязную лужу.

Я удивленно заморгала.

— Это был ты? — спросила я, не особенно рассчитывая на ответ, но существо утвердительно засвистело.

— Пить хочешь? — шепнула я, все еще удивляясь.

Создание издало еще один жалобный свист.

— Эй, — я посмотрела на Халеда, — у нас еще осталась вода?

— Д-да, — запинающимся голосом произнес джинн, все еще стоя на коленях в песке.

Я подошла к нему и взяла у него из рук самодельный бурдюк с остатками драгоценной влаги.

— Что ты делаешь? — Зашептал джинн, удерживая меня за руку. — Ты знаешь кто это?

— Он хочет пить. — Тихо сказала я. — Наверное, тоже набрел на наш оазис, но ему повезло меньше чем нам — он застал лишь грязную лужу, засыпанную песком. Мы до вечера дотянем как -нибудь, а ему сейчас нужна помощь.

И я с бурдюкам в руках решительно направилась к удивительному белому созданию.

Сделав несколько больших глотков из бурдюка в моих руках, существо ласково засвистело.

— Не за что, — улыбаясь, сказала я ему, хоть воды у нас почти не осталось. — Нам бы только добраться до ближайшей жемчужины, а там Халед обещал, что умереть от жажды нам не дадут.

Вдруг перед глазами у меня пронеслось безоблачное синее небо, барханы, которые остались далеко внизу и теплый ветер, ласково треплющий мои волосы.

Существо снова засвистело и осторожно присело на песок, опуская крылья.

— Ты что, предлагаешь нас подвезти? — Удивлено спросила я.

Снова свист и нечто напоминающее утвердительный кивок.

Я обернулась к друзьям.

— Эй, а вы не хотите продолжить путь по воздуху. Халед, хватит валяться в песке, мой крылатый друг предлагает посильную помощь.

У Халеда отвисла челюсть.

— Совсем нимфа безбашенная! — Заорал Сократ. — А вдруг твой крылатый друг тебя скинет?

— Замолчи! — Взвился Халед. — Вы даже и не представляете, кого вы видите пред собой! Это брилак, одно из самых первых созданий элиа. Для джиннов он является священным. Я и представить не мог, что когда-нибудь увижу его своими глазами.

Я снова посмотрела на священного брилака. Он едва заметно улыбался и нетерпеливо помахивал крыльями.

Не дожидаясь пока остальные, наконец, решатся подойти, я вскарабкалась ему на загривок.

— Ну, же! — поторопила я их, и Загрей с неизменной ловкостью и грацией последовал моему примеру.

Халед медленно встал с колен и нерешительно приблизился. Было странно видеть, что могучий гордый джинн робеет перед этим удивительным созданием. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, потом брилак заливисто свистнул и Халед, ловко подпрыгнув, присоединился к нам.

Брилак рванул вперед, размахивая белыми крыльями, и легко, словно птица, оторвался от земли. В одно мгновение белые барханы оказались внизу, а в лицо ударил теплый ветер. Я вцепилась в более длинную шерсть у основания шеи и крепче обхватила брилака ногами, а тот наклонил голову вперед и начал набирать скорость. Барханы сверху напоминали застывшее море с разбросанными по нему черными вкраплениями утесов. Я поймала себя на том, что восторженно кричу, и то, что я не заметила этого сразу, говорит о силе впечатления, произведенного на меня полетом.

Брилак время от времени ловил восходящие потоки воздуха и парил, давая отдых крыльям. Я чувствовала, как перекатываются под кожей его могучие мышцы, приводящие крылья в движение, а сзади белым веером открывался и закрывался птичий хвост. Лапы во время полета он плотно прижимал к телу, а шею вытягивал вперед, словно лебедь, правда его шея не была настолько длинной.

Поначалу я прижималась к брилаку, боясь, что порыв ветра меня сдует, но вскоре расхрабрилась и стала время от времени выпрямляться, оглядываясь по сторонам. Через час или два брилак стал понемногу снижаться, и вскоре мягко приземлился на белый песок.

— Приехали? — Спросила я слезая.

Брилак покачал головой, тяжело дыша.

— Устал, значит. — Сказала я, присаживаясь рядом.

Брилак свистнул и сложил свои тонкие губы в нечто, напоминающее улыбку. Мы с этим крылатым созданием понимали друг друга без слов. Оно и понятно, ведь у меня есть собственный не слишком разговорчивый сатир, который не имеет привычки даже мысленно донимать меня беседами.

Вышеупомянутый сатир с довольным видом плюхнулся на песок возле меня.

— Понравилось летать? — Спросила я, и Загрей энергично закивал.

— А меня чуть не сдуло, — послышался голос Сократа. Эльфик, спасаясь от ветра, заполз Загрею за шиворот и теперь сердито разглаживал примятые крылышки.

Халед сидел на песке и просто разглядывал брилака. Было похоже, что джинн не в состоянии отвести от него глаз.

— Когда я вернусь домой, отец не поверит, что я летал на брилаке. — Сказал он. — Никто не поверит.

— Ну и что. — Утешила я. — Главное, что ты знаешь.

Джинн посмотрел на меня

— Как тебе это удалось? — Халед придвинулся ближе. — Как ты приручила его?

— Я не приручала, — я укоризненно взглянула на Халеда. — Он помогает нам по доброй воле, но может улететь хоть сейчас. Он умный и знает, где находится эта ваша жемчужина. Правда?

Я повернулась к брилаку, и он подтвердил мои слова мелодичным свистом.

Халед изумленно покачал головой, а я без лишних слов взяла у него бурдюк и напоила брилака остатками воды, поскольку сегодня нам обезвоживание не грозило, а нашему летучему коню это явно было необходимо.

Говоря по правде, я и сама была удивлена, что я и этот иномирный пегас нашли общий язык, но мне было приятно находиться с ним рядом. Забывались все прошлые горести. Словно мне снова восемь лет, я катаюсь на пони и мама рядом. Вот так брилак действовал на меня, и я ничего не могла поделать с тем, что доверяю этому существу.

Через час мы продолжили наше путешествие. Брилак летел быстро, но держался так ровно, что я просто напрочь забыла про страх высоты. Впрочем, высоты я боюсь гораздо меньше чем дампиров. А еще после встречи с Тенью в коридоре список моих фобий пополнился боязнью темных замкнутых пространств. Так что с количеством моих страхов может сравниться только количество моих проблем. Зато, благодаря им, мне некогда думать о моих страхах. Вот так.

Через несколько часов полета с краткими передышками на горизонте показалось нечто явно выпадающее из общего пейзажа. При ближайшем рассмотрении это оказалось высокой каменной стеной, у подножия которой на наших глазах разворачивалась жестокая битва. Гигантские красные шипастые создания штурмовали высокие стены, из-за которых маленькие черные джинны посыпали их градом странных белых стрел.

— Ифриты! — Закричал Халед.— Убью!

И чуть не сиганул вниз.

— Стой, псих! — От неожиданности я сама чуть не соскользнула со спины брилака. — Убьешься!

— Высшие джинны левитируют! — Крикнул Халед. — Я должен помочь своим!

— Подожди! Сейчас вместе поможем! — Я наклонилась к брилаку и попросила. — Спусти нас пониже, дружище, чтобы мы могли спрыгнуть.

Брилак засвистел и стал понемногу терять высоту. В десяти метрах над землей Халед все же не выдержал и спрыгнул вниз в самую гущу ифритов.

— Идиот! — заорала я джинну, но он меня уже не слышал, рубя гигантов направо и налево.

Вдруг брилак издал жалобный свист, и я увидела, что в его передней ноге торчит белая стрела джиннов. Такого фортеля от своих не ожидал никто, и мы камнем рухнули вниз. Я покатилась по песку, обдирая локти и инстинктивно группируя свое тело так, чтобы ничего не сломать. Внимание ифритов тут же переключилось на нас, и не успела я встать на ноги, как мое тело снова рухнуло на песок, а у меня над головой пролетел столб огня. Я заорала, откатываясь в сторону, а на место, где я только что лежала, обрушился гигантский красный кулак с черными шипами на костяшках. Ифрит сложил ладони вместе, создавая новый столб огня, но тут ему в лоб угодила белая стрела, и гигант рухнул, судорожно крича, в то время как его тело покрывалось белым инеем. Я выпустила когти и запрыгнула на спину следующего гиганта. Не давая ему опомниться, я в клочья разодрала его уродливую шипастую морду, и кровь, брызнувшая из его ран обварила мои руки не хуже кипятка. Ифрит замахал руками, но я проворно спрыгнула вниз и отбежала в сторону. Голова гиганта превратилась в кровавое месиво и от боли он начал крушить все вокруг, не разбирая где свой, а где чужой. Волдыри на моих руках болели нестерпимо, видимо, ожоги Жало залечивало хуже всего. Кое-где кожа даже висела клочьями, обнажая красную плоть. Ах, ты ж, етитская сила, как же больно-то! Вдруг мир вокруг взорвался вспышкой света, и вопли ифритов оглушили меня. Я рухнула на колени, зажимая уши обожженными руками, а когда огляделась вокруг, то не поверила своим глазам. Имея численное преимущество и реальную возможность порвать нас на куски, ифриты отступали, без зазрения совести бросая на поле боя тяжело раненых и тех, кто не мог идти сам. Рядом со мной Загрей, не без пары незначительных ожогов, но в общем целый и невредимый, удивленно оглядывался по сторонам. Я тоже обернулась и тут же поняла, кто был истинной причиной этой вспышки и позорного бегства ифритов. Брилак, мерцая белым светом, устало опустил голову на сложенные лапы и жалобно засвистел. В одной из лап все еще торчала стрела из незнакомого белого металла.

Я подбежала к нему, чтобы осмотреть рану. Кожа вокруг стрелы была холодной, а шерсть покрыта тонкой коркой льда. Я попыталась вытащить стрелу, но моя рука мгновенно примерзла к странному металлу, и холод пополз вверх. Я застонала от боли. Тут же мою руку накрыли пальцы Халеда и он осторожно вынул стрелу из раны, освобождая меня из ледяной ловушки. Ему самому стрела вреда не причиняла. Я погладила лапу брилака. Рана была неглубокая, но ткани вокруг были обморожены, и я прижала ладони к ране, выпуская свою энергию, в надежде, что это сможет помочь моему крылатому другу. Ведь с одной истеричной эльфийкой это мне как-то помогло. Тем временем в стене открылись большие железные ворота и нам навстречу стали выбегать джинны в белых одеждах и с белыми тюрбанами на головах. При виде Халеда, из-под спутанной челки которого мерцал красный камень, а быть может и при виде сияющего брилака, они падали ниц и, прикоснувшись тюрбаном к песку, застывали. Не обращая на них внимания, Халед отложил стрелу в сторону и накрыл мои руки своими. Прикосновение к обожженной коже вырвало у меня болезненный выдох сквозь зубы.

— Прости. — Шепнул Халед. — Позволь мне объединить наши силы.

— Надеюсь, что это не будет так же приятно, как в прошлый раз. — С усилием выговорила я.

— Так значит, это все-таки было приятно. — Хитро прищурился Халед, направляя свою энергию сквозь мои ладони.

— Иди ты! — буркнула я, удивляясь, как его слабый энергетический поток вдруг стал упорядочивать движение моего. До этого моя энергия растекалась во все стороны, а он собрал ее и заставил течь в нужном направлении. Медленно и точно, как хирург микроскопических масштабов, он восстанавливал поврежденные клетки, вызывал к жизни нервные окончания и запускал нейрофизиологические реакции, а моя энергия была лишь орудием в его руках. В отличие от меня он точно знал, как и что он делает. Я действовала как мясник, как средневековый кровопускатель, а Халед был настоящим профессионалом. В эту минуту джинн был величественно прекрасен. Его глаза сверкали, алый камень излучал свет, а волосы развевал невесть откуда взявшийся ветер. Ветер, который существовал только для него одного. Когда Халед отнял руки, то затянулась не только рана брилака, но и мои ожоги почти полностью прошли.

— А теперь, — Халед решительно встал и оглядел два десятка коленопреклоненных джиннов, — я, Халед ун Сууд Архайдант вир Рашеддит Муазиз аш Тарик бин Джабаль, приветствую вас, воины, и желаю видеть вашего солара.

Джинны поднялись на ноги, и к нам с поклоном подошел высокий, но не здоровенный, а скорее в меру гибкий джинн.

-Меня зовут Назиз и я солар этого воинского отряда. — Сказал он, снова кланяясь. — Я приветствую вас и ваших спутников, мой господин.

И Назиз робко глянул на мирно сидящего брилака.

— Назиз, — продолжил Халед, — один из твоих воинов ранил священного брилака ледяной стрелой. Как солар этого отряда, можешь ли ты сказать мне, кто это был, ибо данный воин должен понести заслуженное наказание.

Назиз наклонился и поднял из песка белую стрелу. Внимательно осмотрев, ее он сказал:

— Это стрела Хакима.

Из окруживших нас джиннов тут же вышел невысокий по их меркам и не больно-то откормленный джинн. Возле нас он опустился на колени и наклонил голову. Халед сорвал с его головы платок, и черные волосы джинна рассыпались по плечам. Камень на его лбу был бледно голубым, это был цвет одного из самых низших сословий, а теперь это было представлено на всеобщее обозрение.

— Ты знаешь, какое наказание тебя ждет? — Спросил Халед у стоящего на коленях Хакима.

Тот поднял глаза и сказал едва слышно:

— Лишение почетного права звать себя воином или смерть.

Лицо Хакима ничего не выражало, и лишь широко распахнутые синие глаза показывали, как ему на самом деле страшно. А то, что он не добавил приличествующее по этикету "мой господин", говорило, что бедняга уже сделал свой выбор. Мне подобная строгость показалась явным перегибом, да и этот мелкий джинн с по-детски хрупкими чертами лица вызывал скорее жалость, чем праведный гнев. В конце концов, каждый должен иметь хотя бы право на адвоката.