Коммандо снял шлем и сел; он чувствовал себя неловко — разрывался между абсолютной ясностью военного опыта и странностями гражданского мира, с которым впервые соприкоснулся.

Падаван… нет, Этейн, как она ясно приказала… вынула из одежды маленький шар и двумя руками открыла его. Один за другим возникли голографические образы, расположившись рядом, как тарелки на столе.

— Планы, — сказала она. Голос ее полностью изменился; теперь она светилась от облегчения. — Планы всех сепаратистских и неймодианских зданий района. Этажи, схемы коммуникаций, диаграммы проводки, дренажные системы, трубопроводы, спецификации по материалам — все детали того, как строители их возвели. Это вам нужно, так? Это вы искали?

Дарман больше не чувствовал усталости. Он потянулся вперед и изменил луч проектора, повернув план вертикально, чтобы изучить его. Он просмотрел их все и неосознанно вздохнул с облегчением.

Этейн была права. Тут были практически все разведданные, которые требовались, плюс более мелкие детали, вроде количества персонала и расписания. С помощью этих планов они могли узнать, как обесточить здание, где ввести нервнопаралитические агенты в воздуховоды или водопроводы, и точно понять, что они увидят и куда должны будут пойти, когда сумеют пробить вход. На планах были стены, двери, переборки, окна… так что они могли в точности рассчитать размер заряда или тип тарана, требуемый для проникновения. Своего рода набор инструкций по достижению цели.

Но, похоже, Этейн этой цели не знала.

— Что вы собираетесь с этим делать? — спросила она.

— Мы пришли, чтобы захватить Оволот Куэйл Утан и уничтожить ее лабораторию, — ответил Дарман. — Она разрабатывает нановирус для убийства клонов.

Этейн наклонилась поближе.

— Клонов?

— Я — клон. Вся Великая Армия состоит из клонов; нас миллионы, и нами командуют генералы-джедаи.

На ее лице было написано совершенное изумление. И оно завораживало — он не мог дать точного определения чувству. Коммандо никогда не видел женщину-человека так близко… так по-настоящему. Его поразили маленькие коричневые точки у переносицы и на щеках, и разноцветные полосы в длинных, растрепанных волосах — светло-коричневые, золотые, даже красные. И она была столь же стройной, как и местные. Он видел синеватые вены на тыльных сторонах ладоней, и ее запах отличался от всех, с кем он когда-либо был в одной комнате. Дарман не был уверен — красива она или совсем наоборот. Он просто знал, что она совсем иная, и завораживающая, столь же иная, как гдан или гурланин. Это почти что отвлекало его от задания.

— Все такие же как вы? — наконец промолвила она, моргая. Похоже, его пристальный взгляд ее обеспокоил.

"Я сказала что-то не то?"

— Нет, мэм… простите, Этейн. Я коммандо. Нас обучали по-другому. Некоторые говорят… мы эксцентричны. Похоже, вы не получили достаточно данных.

— Все, что я знаю… все, что мне сказал мой учитель… что Утан здесь, и планы очень важны для безопасности Республики. О клонах он не упоминал, — сейчас она смотрела на него в точности как Джусик. — Одна старушка сказала мне, что вы прибываете, но больше ни о чем не говорила. Сколько вас на Квиилуре сейчас?

— Четверо.

— Четверо? А говорили — миллионы! Что могут сделать четверо?

— Мы коммандос. Особые войска. Понимаете термин?

— Совершенно не понимаю. Как четверо десятилеток собираются штурмовать комплекс Утан?

У него ушло несколько секунд на понимание сарказма.

— Мы сражаемся по-другому.

— Вам придется работать очень "по-другому", Дарман, — Этейн казалась абсолютно раздавленной, как будто он ее разочаровал одним своим появлениям. — Вам действительно по десять лет?

— Да. Наше взросление ускорено.

— Как можно обучить толковых солдат за такое время?

— Очень интенсивными тренировками, — так трудно было не произносить "мэм" каждый раз. — Нас создали из лучшего геноматериала. Взятого у Джанго Фетта.

Этейн вскинула брови, но больше ничего не сказала. Потом поднялась, дотянулась до корзины, стоявшей на низкой балке и протянула ему. В ней было полно странных круглых предметов; запах показывал, что они съедобны, но он решил проверить.

— Это пища?

— Да. Местный хлеб и что-то вроде пирога. Ничего особенного, но подкрепиться можно.

Дарман откусил немного, и комочек смялся в его пальцах. Чудесно. Сильный запах, надо прожевать… определенно, одно из лучших среди того, что он ел; не дотягивает до уджа, но так превосходит безвкусные, бесцветные, лишенные запаха рационы, что кажется великолепным.

Этейн внимательно наблюдала за ним.

— Вы, наверное, умираете от голода.

— Чудесно.

— Об армейской пище я многого не знаю.

Дарман потянулся к поясу и вытащил кубик сухого рациона.

— Попробуйте.

Она понюхала его и откусила. Выражение легкого недоверия медленно сменилось отвращением.

— Это ужасно. В нем ничего нет.

— Идеальный питательный профиль для наших нужд. Нет запаха — и враг его не засечет. Нет волокон — так что конечный продукт будет минимальным, и по нему нас не проследят. И…

— Я поняла. Вот так они с вами и обходятся? Как со скотом?

— Мы не голодаем.

— А что вы любите делать?

Дарман понятия не имел, какого ответа она ждала.

— Я хороший стрелок. Мне нравится моя "ДС-17"…

— Я говорю про свободное время. У вас оно есть?

— Мы учимся.

— Конечно, нет семьи, — констатировала она.

— Есть — братья по отряду.

— Я имела в виду… — она осмыслила свои слова. — Нет. Я понимаю.

Этейн подвинула корзину с хлебом поближе к нему.

— Моя жизнь не сильно отличалась от вашей… разве что еда была получше. Ешьте. Можете съесть все, если хотите.

А он хотел. И старался не смотреть, пока Этейн выжимала воду из своей мантии и вытрясала ботинки. В ее присутствии возникало странное чувство… он не мог его определить; она была не просто командиром-джедаем, которого он ожидал. Как учили.

Единственные женщины, которых он помнил, были каминоанскими медтехниками, чьи тихие безразличные голоса пугали больше, чем вопли сержанта. И его взводу суллустианка однажды читала неприятно запомнившуюся лекцию по шифрам.

Он опасался женщин. А теперь опасался офицера-джедая, и также испытывал волнение, для которого не мог подобрать слов. Приемлемым это не казалось.

— Надо двигаться, — сказал он. — Мне надо успеть к ТВ. Я не поддерживал контактов с моим отрядом почти два дня, и даже не знаю, живы ли они.

— Все хуже и хуже, — устало сказала она. — Сперва было четверо. Теперь, может, остался один.

— Двое. Пока у вас не появятся другие задания.

— Вы меня в драке видели.

— Вы джедай. Командир.

— Это звание моим умениям не соответствует. Я… не принадлежу к лучшим.

— Но должны. Я знаю, что могут джедаи. Никто не может вас победить, пока у вас есть Сила.

Она очень странно улыбнулась и подняла голосферу. Похоже, пыталась вновь нащупать нить разговора. Несколько раз сглотнула.

— Покажите мне, где ваша ТВ… так она называется? ТВ? Покажите на карте.

Дарман вытащил деку и сверил план миссии с картинкой, спроецированной сферой. И указал координаты.

— Вот здесь, — сообщил он. — Прежде чем мы принялись тренироваться для миссии, мы условились, где встретимся, если что-то пойдет не так. Нам пришлось прыгать, когда разбился транспорт, и мы разделились; теперь, согласно уставу, надо добраться до ТВ за отведенное время.

Он приблизил область к северо-востоку от Имбраани. Этейн повернула голову, следя за его действиями.

— Что там? — спросила она.

— Основная цель. Лаборатория Утан.

— Нет. Ее там нет.

— Но разведка…

— Нет, там база сепаратистов. Их гарнизон, — ее взгляд метался по карте. Затем она ткнула пальцем. — Вот эта группа зданий — лаборатория. Посмотрите. Видите? — она наложила планы этажей на схему фермерских зданий и совместила образы. Они совпали безукоризненно.

Желудок Дармана скрутило.

— Тогда мой отряд идет прямо к сепаратистам.

— Нам лучше их перехватить, — сказала Этейн. — Или они налетят на сотню дроидов.

Дарман внезапно одним движением оказался на ногах, прежде чем понял, что услышал звук шагов.

— Я так не думаю, — раздался женский голос. — Все дроиды направлены в Имбраани.

Дарман выхватил бластер из кобуры и навел на цель раньше, чем Этейн успела повернуть голову.

Глава 9

Есть в них кое-что трогательное. Они выглядят как солдаты, они бьются как солдаты, и иногда они даже говорят, как солдаты. У них есть все лучшие качества бойцов. Но за ними нет ничего — ни любви, ни семьи, ни счастливых воспоминаний, из которых складывается настоящая жизнь. Когда я вижу, как кто-то из них погибает, я сожалею о нем более, чем об обычном солдате, прожившем полную и нормальную жизнь.

Генерал-джедай Ки-Ади-Мунди

Дарман прижал Джинарт лицом к стене и приставил бластер ей к голове; все это заняло время, нужное Этейн, чтобы вскочить на ноги.

— Спокойно, мальчик, — тихо сказала Джинарт. — Я не причиню тебе вреда.

Он осторожно удерживал ее. И выражение его лица было столь мягким, резко контрастирующим с тем насилием, на которое он был способен, что Этейн содрогнулась.

— Отпустите ее, Дарман, — сказала Этейн. — Она джедай-союзник.

Дарман немедленно отступил, выпуская Джинарт.

— Я не джедай, я уже сказала, — раздраженно заметила Джинарт. Затем посмотрела в лицо Дарману. — Так ты бы выстрелил в старушку, а?

— Да, мэм, — ответил коммандо. Этейн с ужасом взглянула на него. — Угроза может быть в любом обличье. Не все солдаты — молодые мужчины, и не все солдаты носят форму.

Этейн ожидала, что Джинарт пнет его в пах, но та лишь удовлетворенно усмехнулась.

— Благоразумный мальчик, — сказала она. — Хорошо справишься. Доверяй ему, Этейн. Он отменно справляется со своей работой, — она посмотрела на бластер, который все еще твердо сжимал. — "ДС-17", как я вижу.

— Их четверо, — сообщила Этейн, ожидая от Джинарт того же разочарования, что испытала она сама.

— Знаю, — женщина сунула ей сверток ткани. — Полный отряд клон-коммандос. Вот, тут сухая одежда. Не шикарно, но по крайней мере, чисто. Да, я о них все знаю. Я следила за остальными тремя.

— Они целы? — Дарман вновь преисполнился энергии; от него все еще исходило то "чувство ребенка", и Этейн с трудном его выносила. — Мне следует с ними соединиться. Где они?

— Идут на север.

— К ТВ-Гамма.

— Как скажешь, парень. Вы все задали мне задачу. За вами сложно следить.

— Нас так учили, мэм.

— Знаю.

Джинарт все еще смотрела ему в лицо.

— Действительно, идеальная копия Фетта, так? В молодости, конечно, — ее голос стал ниже, потеряв хриплость и надтреснутость, характерные для стариков; Этейн показалось, что сейчас она объявит, что она — ситх. Падаван медленно сунула руку в складки плаща.

Джинарт вдруг почернела как корускантский мрамор, и затем исчезли текстуры, волосы, ткань и морщины, как будто она была сделана из воска и таяла. Ее тело начало изменяться.

На несооветственно невинном лице Дармана вдруг появилась улыбка. Теперь Этейн была готова, сконцентрирована; она представила световой меч продолжением своей руки. Она была готова к бою.

— Вы гурланин, — сказал Дарман. — Нам не сказали, что вы будете участвовать в миссии. Как вы сюда попали?

— Я не Валаквил, — голос был спокойным и текучим. — Я его жена, — Джинарт, преобразившаяся в четвероногое существо, покрытое черным мехом, уселась и теперь казалась вытянутой как колонна расплавленного металла. — Девочка, ты вроде удивлена.

Этейн с этим не могла поспорить. Даже если встретиться со всем многообразием не-человеческих рас (а она встречалась, хотя бы с разнообразными джедаями), на трансформацию оборотня можно было лишь завороженно смотреть. Вдобавок, даже наивный клон-солдат знал, что это за существо. А она не знала.

— Ты — сплошное откровение, Джинарт. Но почему я так тебя чувствую, будто ты обладаешь Силой?

— Мы телепаты, — ответила гурланин.

— А…

— Нет, я не читаю твои мысли. Так наши способности не действуют. Мы общаемся лишь друг с другом.

— Но я слышала твой голос ночью, в своем сознании.

— Вообще-то, я стояла рядом с тобой. Конечно, не в таком облике, который бы ты заметила.

— А как со мной, мэм? — спросил Дарман; обсуждение его явно увлекло.

— Да, я посоветовала тебе поспать. Из меня получилось хорошее упавшее дерево, да? — Джинарт вновь "потекла", изменяясь, и стала уменьшенной версией старухи. — Знаю, стереотипно, но эффективно. Старики невидимы. Как и ты, Дарман, мы идем туда, где не бывают другие и делаем то, чего другие не могут. Коммуникации здесь под полным контролем Торговой Федерации, и на деле это значит — единственная релейная станция слежения находится в Теклете. И хотя мы не можем передавать детали на межзвездные расстояния, мы можем перебросить общие идеи и понятия. Мой муж и я — ваши комлинки. Не идеал, но лучше, чем молчание.

Гурланин издала звук, напоминавший бульканье кипящей воды.

— Последние два дня я с ног сбиваюсь, добывая эти данные, как для этого юноши, так как и для тебя. Гез Хокан теперь командует здешними войсками, какими бы они ни были, и он не дурак — он понимает, что республиканские солдаты прибыли за Утан и ее сюрпризами. Дарман, он следит за твоими товарищами.

— Мы отлично умеем ускользать.

— Да, но они взяли манеру оставлять тела и детали позади. Он признает, что не знает, сколько вас тут, и это его беспокоит.

— А ты хорошо знаешь его мысли, да? — сказала Этейн. Она сейчас никому не доверяла; она все еще не знала, кто предал мастера Фульера, и потому решила быть всегда настороже. Хотя ее мастер не говорил о клонах, он должен был знать, — если уж узнал о деятельности Утан. Но он ей не доверился. Несмотря на все его добрые слова, когда дошло до дела, он просто подтвердил (даже из могилы) что она не подходит для звания рыцаря.

— Я знаю помыслы Хокана, потому что я могу с тем же успехом изобразить старика, как и старушку, — ответила Джинарт. Эти слова ничего не прояснили. — Я встречу товарищей Дармана и постараюсь направить их в безопасное место. У них нет надежных разведданных, как вы это называете, ограниченное число оружия и больше нет преимущества неожиданности. Хокан знает, зачем вы пришли, и у него хватает огневой мощи и дроидов, чтобы вас остановить. Так что ваша миссия будет невыполнимой без некоторого изменения планов.

Дарман решил считаться с ее мнением. Новости от Джинарт заметно не пошатнули его уверенности; Этейн не заметила, чтобы хоть мускул на его лице дернулся.

— Могло быть и хуже. Мне понравились слова о единственном трансмиттере.

— Я должна еще заметить, что местные вас сдадут в обмен на шанс как следует напиться.

Дарман посмотрел на Этейн. Она смутилась.

— Нет идей, солдат? — спросила она.

— Жду ваших приказов, командир.