Республиканские Коммандо 01 - Огневой контакт (-22) Карен Тревисс

Огневой контакт

Annotation

Получив задание устроить диверсию в лаборатории по разработке нановирусов на контролируемой сепаратистами планете, четверо клонов работают прямо под носом у врагов. Малочисленные, с недостаточной огневой мощью, они не только действуют в тылу врага без прикрытия, но и вынуждены иметь дело с незнакомцами, а не с проверенными боевыми товарищами. Ситуация становится еще хуже, когда Дарман — взрывотехник отряда — оказывается отрезан от остальных. Даже несмотря на то, что Дарман натыкается на джедая-падавана Этейн Тер-Мукан, его удача оборачивается ничем, когда Этен сознается в своей вопиющей неопытности.Отбившегося от своих коммандо и заблудившегося джедая ждет долгое и опасное путешествие по враждебной земле, кишащей работорговцами-трандошанами, сепаратистами и подозрительными туземцами. Один-единственный неверный шаг может привести к раскрытию и неизбежной гибели. В такой миссии кто угодно свернет себе шею… кто угодно, кроме коммандос Республики.

Карен Трэвисс Республиканские Коммандо 1: Огневой контакт

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Карен Трэвисс Республиканские Коммандо 1: Огневой контакт

Пролог

Да, вот как это случилось.

Внизу — кромешная тьма, и мы стремительно скользим по канатам в расселину… слишком быстро: у меня зубы едва не вылетают, когда я приземляюсь. Я достигаю земли первым, и освещаю помещение нашлемным фонарем.

Между нами и геонозианцами бронированная дверь с тройным запором, и у меня нет времени на подбор взрывчатки, нужной, чтобы снести ее. Наверное, много. "М" значит "много", как меня учили. Прилепить термоленту по краям и вдавить детонатор. Легче сказать, чем сделать; дверной сплав покрыт грязью.

В шлемном комлинке звучит позывной отряда "Дельта"

— У тебя там что, вечеринка, "Тета"?

— Не могу притащить артистов…

— Хочешь поговорить об этом с паукодроидами?

— Спокойно, "Дельта", — продолжать, продолжать. Ты прилепишься наконец к металлу? — Почти все готово.

— Мно-ого паукодроидов…

— Слышу тебя, "Дельта".

— Это твое время. Я не давлю. Никто не…

— Есть!

Мы вдавливаем себя в стены пещеры. Вспыхивает белый свет, шум бьет по ушам; пыль застилает все вокруг. Когда зрение вновь проясняется, двери взорваны и разворочены, слегка дымятся.

— Дельта — вход открыт. Давай, давай, давай!

— Думал, ты никогда не попросишь, — отряд "Дельта" спускается на землю и кидается вперед, а мы держимся позади, прикрывая их шестерку. Тут внизу полно тоннелей. Если не поостеречься, что-нибудь выпрыгнет на тебя откуда угодно.

Считается, что шлем защищает от лишних децибел, но на войне шумно. По-настоящему шумно. Я не могу слышать сигналы из комлинка сквозь "умм-умм-умм" геонозианских звуковых орудий и наш собственный бластерный огонь. Могу еще различить грохот бронебойных. Файрфек, да я их ступнями чувствую.

Движение впереди привлекает мое внимание, и тут же пропадает. Я смотрю туда сквозь прицел "ДС-17", выясняя, было ли это лишь моим воображением, и Тейлер указывает на другой из пяти тоннелей перед нами.

— Дарман, возьми "Е-Веб" и удерживай позицию, — он кивает Вину и Джаю, и они спиной к спине движутся к отверстию тоннеля, оглядываясь по сторонам.

А потом я смотрю наверх.

Там больше геонозианцев, чем мы думали… значительно больше. Я снимаю двух вверху, и куда больше вылетают из левого тоннеля, так что я открываю огонь из автоматического бластера, точно и рано — если я их подпущу слишком близко, взрыв поджарит и меня.

И даже так — он бьет как падающий молот.

— Тейлер, Дарман на связи, прием, — я не вижу его. Я не вижу никого из них, но слышу беглый огонь. — Тейлер, Дарман на связи, слышишь меня, прием?

Не молчание — отсутствие знакомых голосов. Прорываются возгласы вроде "…ранен! Боец ранен!"

Кто? Кто ранен? "Тейлер? Вин? Джай? Слышите меня, прием?"

Я потерял связь со своим взводом.

Тогда я видел их в последний раз.

Глава 1

ИДЕТ РАСШИФРОВКА ЖДИТЕ… ЖДИТЕ… БАЗА ГЕОНОЗИСА — ФЛОТУ ПОДДЕРЖКИ, ОРД МАНТЕЛЛ

ПРИГОТОВЬТЕСЬ ПРИНЯТЬ ЭВАКОТРАНСПОРТ. МЕДИЦИНСКАЯ СОРТИРОВОЧНАЯ КОМАНДА, ОЦЕНИВАЕТ: СЕРЬЕЗНО РАНЕНЫХ ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ, ПОВТОРЯЮ, ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ХОДЯЧИХ РАНЕНЫХ ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ, ПОВТОРЯЮ, ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ. РВП ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЧАСОВ. ПРИОРИТЕТНОЕ СНАБЖЕНИЕ БАКТОЙ.

ПРИГОТОВЬТЕСЬ ПРИНЯТЬ СЕМЬДЕСЯТ ДВЕ ТЫСЯЧИ СОЛДАТ, ПОВТОРЯЮ СЕМЬДЕСЯТ ДВЕ ТЫСЯЧИ ОЖИДАЮТ ПЕРЕДИСЛОКАЦИИ. ПРИОРИТЕТ В СНАБЖЕНИИ ОРУЖИЕМ ГРУПП КОММАНДО.

СООБЩЕНИЕ ОКОНЧЕНО. КОНЕЦ СВЯЗИ

Республиканский штурмовой корабль "Непреклонный"; на связи с Геонозисом. Ждите…

Республиканский коммандо 1136 изучил каждое лицо в шеренге ожидающих посадки на вооруженный транспорт.

На некоторых были шлемы, на некоторых — нет… но в любом случае у всех было его собственное лицо. И все были ему незнакомы.

— Двигай! — распорядился суперкарго, размахивая из стороны в сторону вытянутой рукой. — Давайте, двигайтесь как можно быстрее.

Транспорты вынырнули из облаков пыли и солдаты начали погрузку; некоторые помогали втолкнуть товарищей, чтобы корабли могли быстро взлететь. Не было причины драться за место. Они поступали так тысячу раз на тренировках; фрагмент настоящей битвы, для которой их готовили. Это не было отступление. Они вырвали свою первую победу.

Транспорты взметнули красную пыль Геонозиса. РК-1136-Дарман снял шлем и осторожно провел перчаткой по бледно-серому куполу, стирая пыль и рассматривая небольшие царапины и ожоги.

Суперкарго повернулся к нему. Он был одним из очень, очень немногих чужаков, которых Дарман видел на работе в Великой Армии, невысокий сморщенный дуро с горячим нравом.

— Ты лезешь или нет?

Дарман продолжал протирать шлем.

— Жду своих товарищей, — сказал он.

— Двигай свою блестящую серебристую задницу, — разозлился суперкарго. — У меня расписание.

Дарман мягко приложил кулак к челюсти суперкарго и задержал его там. Он не выдвигал вибролезвия, и не нуждался в объяснениях. Он просто обозначил свое мнение.

— Ну, когда будете готовы, сэр, — сбавил тон дуро, отступая к бегущим клон-солдатам. Злить коммандо — не лучшая идея, особенно если он только что из боя и полон адреналина.

Но его взвода по-прежнему не было. Дарман знал, что ждать дальше не имеет смысла. Они не отозвались. Возможно, у них были проблемы с комлинками. Возможно, они сели на другой транспорт.

В первый раз за свою искусственно укороченную жизнь Дарман не мог протянуть руку и коснуться людей, с которыми вырос вместе.

Он ждал еще половину стандартного часа, пока транспорты не стали менее частыми, и шеренги солдат не поредели. В конце концов, никого не осталось на пустынной равнине, кроме него, суперкарго-дуро, и полудюжины клон-солдат. Это был последний рейс на сегодня.

— Лучше вам идти сейчас, сэр, — сказал суперкарго. — Уже ни на кого не рассчитывают. Ни на кого живого, во всяком случае.

Дарман в последний раз окинул взглядом горизонт, чувствуя, будто отворачивается от кого-то бегущего к нему.

— Я иду, — сказал он и пристроился в хвосте очереди. Когда транспорт взлетел, он смотрел на завихрившуюся пыль, уменьшающиеся скалы, и разбросанные удаляющиеся клочки растительности, пока Геонозис не стал просто скучным красным пятном.

Он все еще мог продолжить поиски на "Непреклонном". Еще ничто не было кончено.

* * *

Корабль скользнул в громадный ангар "Непреклонного", и Дарман осмотрел эту пещеру, полную белой брони и размеренного движения. Когда корабль заглушил двигатель и пристыковался к площадке, клона поразило — какими тихими все казались.

В переполненном солдатами ангаре пахло потом, запоздалым страхом и дерущим горло запахом нечищеных бластерных винтовок. Но было так тихо, что если бы Дарман не видел изможденных и раненых людей, он бы поклялся, что за последние тридцать часов не случилось ничего серьезного.

Палуба содрогалась под подошвами его сапог. Он все еще смотрел сверху вниз на всех, разглядывая знакомые узоры геонозианской пыли, покрывавшей их… когда такая же пара сапог попала в поле зрения.

— Номер? — голос тоже был его собственным. Командир провел по нему сканером; ему не требовался номер Дармана, или еще что-то — сенсоры в улучшенной катарнской броне безмолвно поведали о его статусе. Нет серьезных ранений. Медкоманда на Геонозисе ему только помахала ему вслед, сосредоточившись на раненых и игнорируя тех, кому уже нельзя было помочь и тех, кто мог помочь себе сам. — Ты меня слышишь? Давай, говори, сынок.

— Все в порядке, сэр, — ответил он. — Сэр, РК-один-один-три-шесть. У меня нет шока. Я в порядке, — он сделал паузу. Никто больше не собирался называть его "Дарман" — как во взводе. Они все погибли, и он это знал. Джай, Вин, Тейлер. Он просто знал. — Сэр, какие-нибудь новости о РК-один-один-три-пять?

— Нет, — ответил командир, который, наверное, слышал такие же вопросы каждый раз, как останавливался для проверки. Если они не в лазарете или не занесены в этот список, значит, новостей и не будет.

Глупо было спрашивать. Кому как не Дарману было знать об этом. Клон-солдаты — и особенно республиканские коммандо — просто работали. Это была их единственная цель. И, как говорил сержант-инструктор, они были счастливчиками; в обычном мире каждое существо каждой расы волновалось о своей цели в жизни и искало ее смысл. Клонам это было не нужно. Клоны — знали. Они прекрасно подходили для своей роли, и сомнений у них никогда не было.

Дарман вообще не знал, что такое "сомнение" до нынешнего дня. Никакие тренировки его к этому не подготовили. Он отыскал место у переборки и сел.

Клон-солдат примостился рядом, втиснувшись на оставшееся пространство и коротко стукнув своим наплечником о наплечник Дармана. Они глянули друг на друга. Дарман редко контактировал с другими клонами: коммандо тренировались отдельно, включая ЭРКов. Броня солдата была белой, полегче, хуже защищала; коммандо пользовались куда более совершенной защитой. И на Дармане не было никаких цветных знаков отличия.

Но оба они точно знали, кто есть кто и кто есть что.

— Неплохая "дисишка", — с завистью сказал солдат. Он смотрел на "ДС-17": солдатам выдавали более тяжелые и менее совершенные винтовки "ДС-15". — Ионный бластер, бронебойный реактивный гранатомет и снайперка?

— Да, — все в его снаряжении было высшего качества. Жизнь солдата — менее ценна, чем жизнь коммандо. Таков был порядок вещей, и Дарман его никогда не оспаривал — никогда в течение долгого времени. — Полный комплект.

— Здорово, — солдат кивнул в знак согласия. — Работа закончена, так?

— Да, — тихо ответил Дарман. — Работа закончена.

Солдат больше ничего не сказал. Может, он решил быть осторожным, говоря с коммандо. Дарман знал, что солдаты думали о нем и ему подобных. Они не тренируются как мы и не дерутся как мы. Они даже не говорят как мы. Сборище примадонн.

Дарман не считал себя надменным. Просто он мог выполнить любую работу, которую могли поручить солдату, вроде штурма, подавления восстания, освобождения заложников, взрывов, убийств, наблюдения и любых действий пехоты на любой территории и в любой среде, в любое время. Он знал, что может — потому что уже делал это. Он это делал на тренировках, сперва на симуляторах, и потом — с живыми мишенями. Он работал со взводом, тремя братьями, с которыми он провел всю сознательную жизнь. Они сражались против других взводов, тысяч подобных им… и одновременно непохожих. Потому что они были братьями по взводу и это было отличием.

Однако, он никогда не умел жить отдельно от взвода. Сейчас он учился этому, наихудшим способом из всех.

Дарман был абсолютно уверен, что принадлежит к числу лучших солдат для спецопераций, какие только бывают. Его не отвлекали заботы о семье и зарабатывании на жизнь — инструкторы говорили, что о таких вещах лучше никогда не знать.

Но сейчас он был одинок. Очень, очень одинок. И это — отвлекало.

Он обдумывал это довольно долго, в молчании. Выжить, когда остальной взвод погиб — тут нечем гордиться. Вместо этого он чувствовал что-то, что сержант-инструктор называл "стыдом". Примерно то же чувствуешь после проигранной битвы.

Но они победили. Это была их первая битва, и они победили.

Трап "Непреклонного" опустился, и внутрь ворвался яркий свет солнца Орд Мантелла. Дарман надел шлем без размышлений и встал в шеренгу, ожидая разгрузки и переназначения. Его ждала заморозка, и хранение в анабиозе до тех пор, пока он не понадобится снова.

Так значит, таковы были последствия победы. Он подумал — а насколько хуже себя чувствуешь после поражения?

* * *

Имбраани, Квиилура; за сорок световых лет от Орд Мантелла, Рукав Тингела

Барковое поле переливалось серебряным и красным, когда юго-восточный ветер волнами проходил по созревшему полю. Это мог быть прекрасный летний день; вместо этого он стал одним из худших дней в жизни Этейн Тер-Мукан.

Этейн бежала, и бежала… и совершенно выдохлась. Она рухнула среди борозд, не заботясь о том, на что падает. Этейн задержала дыхание, когда под ней хлюпнуло что-то мокрое и вонючее.

Виквай-преследователь не мог слышать ее из-за свиста ветра — она это знала. Но все равно старалась не дышать.

— Эй, девочка! — шаги приближались. Он тяжело дышал. — Ты где? Не стесняйся.

Не дышать.

— У меня есть бутылка урркаля. Не хочешь повеселиться? — а у него удивительно широкий словарь для виквая, хоть и нацеленный только на основные нужды. — Я тебе понравлюсь, как только узнаешь меня поближе.

Я должна оставаться здесь, пока не стемнеет. Я могу повлиять на его разум, заставить его уйти.

Но она этого не сделала. И не могла сделать — как не пыталась сконцентрироваться. Слишком высок был уровень адреналина… и слишком близка была бесконтрольная паника.

— Выходи, паршивка, где ты? Я тебя отыщу…

Судя по звукам он пробивал себе путь сквозь посевы — и приближался. Если вскочить и побежать — то она умрет. Если останется на месте — он ее найдет. Он не собирался уставать, и не собирался отказываться от своего замысла.

— Девочка…

Голос виквая был совсем рядом, справа, где-то в двадцати метрах от нее. Она втянула воздух — мелким глотком — и снова сжала губы, ощущая боль в легких и глазах.

— Девочка… — ближе. Он теперь был совсем рядом. — Дево-очка-а…

Она знала, что он сделает, если найдет ее. Если повезет — он ее после этого убьет.

— Дев…

Громкий, смачный удар прервал виквая; он полетел на землю, и Этейн услышала второй удар — короткий, быстрый и жесткий. Услышала она и вскрик боли.

— Сколько раз повторять, ди'кут? — другой голос, человеческий, привыкший командовать.

Удар.

— Не-трать-мое-время, — снова удар и снова вскрик. Этейн прижалась лицом к грязи. — Напьешься еще раз, погонишься за женщинами еще раз — и я размажу тебя по всему полю.

Виквай вскрикнул — как бессловесное животное, когда ему очень больно. Этейн слишком много раз слышала такие звуки на Квиилуре. Потом — молчание.

Она раньше не слышала этого голоса, но ей и не нужно было. Она точно знала, кому он принадлежал.

Этейн попыталась прислушаться, наполовину ожидая, что тяжелый сапог придавит ее спину… но все, что она услышала — это хруст и свист, с которым двое удалялись через поле. Подальше от нее. Она уловила обрывки разговора, принесенные ветром; виквая все еще ругали.

— …более важно…

Что?

— …позже, но сейчас, ди'кут, ты мне нужен, понял? Или я тебе отрежу…

Этейн подождала. В конце концов она могла слышать лишь дыхание ветра, шелест травы, и посвист земляного угря, ищущего себе пару. Она вновь позволила себе нормально дышать, но все еще ждала, почти уткнувшись лицом в навоз, пока не сгустились сумерки. Теперь ей надо было идти. Гданы будут охотиться, стаями прочесывая поля. Кроме того, запах, который ее ранее не волновал (она была слишком испугана), теперь начал действительно быть неприятным.

Она оперлась на локти, встала на колени и огляделась.

Почему им потребовалось унавоживать барк так поздно в этом сезоне? Она нащупала карманы плаща; если она только сможет найти ручей, то приведет себя в порядок. Она сорвала несколько стеблей, скатала их в шарик, и постаралась оттереть самые жирные потеки навоза и мусор, приставшие к одежде.

— Вообще-то зерно слишком дорого, чтобы его так использовать, — произнес голос.

Этейн сглотнула и резко повернулась; перед ней оказался хмурый фермер в грязной и помятой спецовке. Тощий, весь какой-то поношенный… и раздраженный. В руках у него был молотильный цеп.

— Ты хоть знаешь, сколько это добро стоит?

— Простите, — выдохнула она, незаметно сунув руку под плащ и стиснув знакомый цилиндр. Она не хотела раскрывать себя перед викваем, но если этот фермер решит продать ее за пару караваев или бутылок урркаля… тогда световой меч неплохо было бы иметь под рукой. — Боюсь, у меня не было выбор — или ваш барк, или моя жизнь.

Фермер, поджав губы, воззрился на поломанные стебли и разбросанные бисеринки зерен. Да, барк дорого стоил в корускантских ресторанах; он был роскошью, и люди, которые его выращивали, не могли себе его позволить. Похоже, это не волновало неймодианцев, которые контролировали торговлю. Никогда не волновало.

— Я оплачу ущерб, — сказала Этейн, все еще пряча руку под плащом.

— Чего они за тобой гнались? — поинтересовался фермер, пропустив мимо ушей ее предложение.

— Как обычно, — сказала она.

— А-а, ты не настолько хорошо выглядишь.

— Чудесно.

— Я знаю, кто ты.

О, нет… Пальцы Этейн крепко сжались.

— В самом деле?

— Я так думаю.

Чуть больше пищи для его семьи. Несколько часов в пьяном забытье урркаля. Вот столько она для него значила. Он шагнул к Этейн, и она резко выбросила руку из-под плаща; она была сыта по горло бегом и не собиралась знакомиться с цепом.

Вжжжжжммммм.

— Круто, — вздохнул фермер, разглядывая луч чистого синего света. — Вот только еще кого-то из вас нам не хватало.

— Да, — кивнула она и подняла световой меч перед лицом. Желудок словно завязался узлом, но Этейн заставила голос звучать твердо. — Я падаван Этейн Тер-Мукан. Вы можете попробовать сдать меня, если хотите проверить мои навыки, но я бы предпочла помощь. Вам решать, сэр.

Фермер смотрел на световой меч, будто оценивая его.

— И сильно эта штучка помогла твоему мастеру?

— Мастеру Фульеру не повезло. И его предали, — она опустила меч, но не выключила клинок. — Вы мне поможете?

— Если я… тут все будет кишеть головорезами Геза Хокана.

— Думаю, они сейчас заняты, — заметила Этейн.

— Чего ты от нас хочешь?

— Сейчас — убежища.

Фермер задумчиво пожевал губами.

— Ладно. Пошли, падаван…

— Привыкайте звать меня Этейн, пожалуйста, — она выключила меч; клинок исчез с жужжанием, и она вновь скрыла рукоять под плащом. — Просто чтобы оказаться в безопасности.

Этейн следовала за фермером, стараясь отрешиться от своего же запаха… но это было непросто, невыносимо тяжело. Даже гданы, которые охотятся по запаху, не примут ее за человека. Становилось темно, и фермер постоянно оглядывался на нее через плечо.

— А-а, — он протянул руку, заводя вялый разговор. — Я Бирхан, и здесь моя земля. И я думал, что вы, как болтают, можете каким-то образом влиять на разум.

— А откуда вы знаете, что я этого не делала? — солгала Этейн.

— А-а, — промычал он, и больше ничего не сказал.

Она не собиралась объяснять очевидное, если он этого сам не понял. Этейн не была лучшей из группы, как это ни разочаровывало мастера. Она боролась с Силой, и вырабатывала жесткую самодисциплину, и оказалась тут, потому что они с мастером Фульером были поблизости, когда что-то произошло. Фульер никогда не умел долго держаться при неравных шансах, и, похоже, он за это заплатил. Они еще не нашли тело, но от него не было вестей.

Да, честно говоря, Этейн была падаваном.

Она просто оказалась единственной, кто сумел избежать работы на строительстве перма-домов в лагерях беженцев. Она знала, что частично искусство джедаев — это психология. И если Бирхан хотел думать, что Сила в ней велика, и она — нечто большее, чем неуклюжая девчонка, вымазанная навозом… то это для было на руку Этейн.

Это сохранит ей жизнь, пока она не решит, что делать дальше.

* * *

База поддержки флота, Орд Мантелл, комплекс казарм "Эпсилон-5"

Это было расточительством. Глупым расточительством.

РК-1309 убивал время, занимаясь своими сапогами. Он отчистил голенище каждого, сдул красную пыль струей воздуха из воздушного пистолета, промыл и высушил внутренние прокладки. Надо же было чем-то заняться, пока он ждет заморозки.

— Сержант?

Он поднял голову; вошедший коммандо уложил на противоположную скамью свой комплект, броню и черный костюм и ответил взглядом. Судя по табличке — РК-8015.

— Я Фай, — сказал он и протянул руку. — Так вы тоже потеряли взвод?

— Найнер, — представился РК-1309, не касаясь руки. — Так ты, нер вод — брат мой — ты тоже единственный выживший?

— Да.

— Ты отступил, когда твои братья оказались под огнем? Или тебе просто повезло?

Фай положил руки на бедра; он был точной копией Найнера, но все же… отличался. Он говорил по-другому, его запах был немного иным. И руки двигались… не как во взводе Найнера, совсем не так.

— Я делал свою работу, — осторожно заметил Фай. — И я предпочел бы быть с ними, а не здесь… нер вод.

Найнер пару секунд обдумывал это, а затем вернулся к сапогам. Фай уложил снаряжение в ящик за скамейками, затем одним текучим движением взлетел на верхнюю койку. Он сложил руки точно под головой, и улегся, глядя в потолок — словно размышляя о чем-то.

Если бы он был Севом, Найнер бы даже не глядя, сказал, чем он занят. Но Сева больше не было.

Клон-солдаты теряли братьев на тренировке; коммандос не были исключением. Но обществом солдат были группы, взводы, компании, даже полки — и это значило, что даже после неизбежных смертей и замен во время упражнений, вокруг все еще было много знакомых людей. Коммандос же работали почти в одиночку — только со своими.

Найнер потерял всех, с кем вырос — как и Фай.

Он потерял брата ранее — Два-Восемь, на тренировке. Трое выживших радушно встретили заменившего, хотя всегда чувствовали, что он был немного иным, словно их разделяла дистанция… словно он никогда полностью не поверил в то, что его приняли.

Но они выполняли сложнейшие задания вместе — и пока они это делали, каминоанские техники и пестрое сборище инопланетных инструкторов не особо заботились об их чувствах.

Однако сами коммандос — заботились. Они просто держали эмоции при себе.

— Это было расточительство, — промолвил Найнер.

— Что? — поинтересовался Фай.

— Направление на операцию вроде Геонозиса. Это была работа для пехоты. Не для спецназа.

— Звучит, будто ты критикуешь…

— Я лишь указываю, что мы не могли действовать с максимальной эффективностью.

— Понял. Может быть когда нас воскресят — мы сможем взяться за то, для чего нас действительно готовили.

Найнер хотел сказать, что он скучает по взводу; но такими вещами не стоит делиться с незнакомцем. Так что он встал, разложил нательный костюм по матрасу и сенсором в перчатке проверил — нет ли разгерметизации. Этот ритуал так вьелся ему в кровь, что он даже и не думал о нем: поработать с сапогами, костюмом и бронепластинами, откалибровать системы шлема, проверить ВИДы, разобрать и вновь собрать "ДС-17", опустошить и вновь наполнить АСК. Сделано. Заняло двадцать шесть минут и двадцать секунд, плюс-минус еще две секунды. Отлаженное оборудование часто определяло разницу между жизнью и смертью. Как и две секунды.

Он закрыл щелкнувшую крышку ранца и проверил замок. Затем — изучил защелки, которые удерживали огневой комплект, и убедился, что они двигаются свободно. Это имело значение — когда ему нужно было срочно сбросить взрывчатку. Когда Найнер поднял глаза, Фай опирался на локоть, глядя на него сверху.

— Сухие пайки на пятый уровень, — заметил он.

Найнер всегда упаковывал провиант глубже, между запасным тросом и гигиеническим комплектом.

— Может, в твоем взводе это и было так, — ответил он и продолжил.

Фай уловил намек и вновь повернулся на спину; без сомнения — дабы подумать об отличиях, с которыми придется столкнуться в будущем.

Чуть погодя, он начал напевать — очень тихо, почти что беззвучно: Ком'оррок сад дротен троч нин уриис а'денн, Дха Верда Верда а'ден тратуу. Они были гневом воинов тени, и стальной перчаткой Республики; Найнер знал слова. Это была обычная мандалорианская песня, повышающая боевой дух обычных людей, которым требовалось взвинтить себя перед боем. Слова, правда, были немного переделаны, дабы иметь значение для армии клонов.

"Нам это не нужно, — подумал Найнер. — Мы были рождены для битвы, и ни для чего другого".

Но он все же начал подпевать. Это было… приятно. Он уложил снаряжение в ящик, устроился на койке, и присоединился к Фаю — звук в звук; в пустой комнате звучали два одинаковых голоса.

Найнер отдал бы всю оставшуюся жизнь за возможность вернуть тот бой, что был вчера. Он удержал бы Сева и ДиДи; он послал бы О-Четыре западнее с "Е-Вебом".

Но он этого не сделал.

Гра'тууа куун хейтт су дралшии'йа. Наша месть все ж пылает ярко.

Фай замолк на мельчайшую долю секунды после Найнера. Он услышал, как тот тяжело вздохнул.

— Я был вместе с ними, серж, — тихо сказал Фай. — Я не отступил. Ни на шаг.

Найнер закрыл глаза. Он пожалел, что отпускал намеки — словно Фай мог не постараться.

Я знаю, брат, — ответил он. — Я знаю.

Глава 2

У клонов есть свободная воля, даже если они следуют приказам. Если они не могут думать о себе — так не лучше ли нам взять дроидов? Которые, к тому же, дешевле? Им придется действовать в ситуациях, которые мы и представить не можем. Изменит ли это их непредсказуемым образом? Возможно. Но их психика должна быть подготовлена к тому, чтобы выигрывать войны. А теперь отнеситесь к ним теплее. Им надо работать.

— Офицер разведки мастер-джедай Арлиган Зей

Зал брифинга по безопасности, База Поддержки Флота, Орд Мантелл, три стандартных месяца после Геонозиса

База Поддержки Флота не была рассчитана на размещение десятков тысяч солдат, и это вскоре проявилось. Зал брифингов был холоден как кладовая, и тут все еще пахло пищей и специями. Дарман видел протянутые по полу грузовые рельсы, но он старался сконцентрироваться на голоэкране перед собой.

Не так уж плохо очнуться после стазиса. Он был коммандо; его никуда не перевели. Это значило… значило, что на Геонозисе он действовал так, как от него ожидали, что он сработал хорошо. Дарману нравилась эта мысль.

Но вот его шлему много чего не нравилось. Очень много данных поступило на ВИД — внутришлемный дисплей. Он некоторое время переключал режимы, контролируя выполнение команд быстрыми взглядами, и разбираясь с новыми программами и электроникой, установленными после Геонозиса.

Слева от него сидел новый сержант, который предпочитал звать себя Найнером (когда рядом не было начальства) и РК-8015, по прозвищу Фай. Они тоже были единственными выжившими из взводов. По крайней мере, они знали, через что он прошел.

Четвертое импровизированное кресло в этом ряду — ящик из голубого сплава — пустовало. Мастер-джедай Арлиган Зей, заложив руки за спину, прохаживался туда-сюда перед экраном; его мантия каждый раз прерывала проекцию. Другой джедай, имени которого они не знали, смотрел то на Зея, то на трех коммандос, неподвижно сидящих на ящиках.

В полированном металлическом зеркале стены Дарман увидел экзота, подобного которому еще не встречал. Коммандо тренировали запоминать каждую деталь окружающего, хотя это создание было сложно не заметить.

Экзот был примерно полтора метра в длину и скользил вдоль стены, время от времени пофыркивая. Его мех был черным и лоснящимся, лапы — длинными и тонкими; он вытягивал узкую морду, приоткрывая рот и каждый раз при этом делая выдох. Чуть раньше Дарман слышал как Зей назвал его Валаквилом; джедай также сообщил, что он принадлежит к расе гурланин — метаморфов.

Дарману приходилось слышать о метаморфах на тренировках, но этот не был клаудитом. Клон боковым зрением наблюдал за отражениями движений гурланина, когда дверь открылась и появился еще один коммандо; его шлем был зажат под правой рукой. Он быстро отдал честь.

— РК-три-два-два-два, сэр, — сказал он. — Прошу прощения, что заставил вас ждать, сэр. Медики не хотели меня отпускать.

Ничего удивительного в этом не было — по его лицу пролегал шрам, от правого глаза, через рот и к левой челюсти. Теперь он точно не был похож на других клонов. Дарман мог только удивиться: какие меры убеждения он применил, чтобы медики не подвергли его лечению бактой.

— Вы в порядке, солдат? — поинтересовался Зей.

— Готов к бою, сэр, — он сел рядом с Дарманом, точно так же прямо, кратко взглянув на соседа — словно познакомившись. Значит, это их четвертый собрат. Теперь они вновь были взводом — во всяком случае, по количеству.

Взводом "Омега".

Второй джедай смотрел на новоприбывшего с плохо скрываемым изумлением. Зей заметил это и толкнул локтем своего спутника.

— Падавану Джусику, как и всем нам, армия клонов пока в новинку., — Это можно было понять: Дарман и сам никогда не видел джедаев до битвы на Геонозисе, и сейчас смотрел почти зачарованно. — Простите ему любопытство.

Зей показал на голоэкран.

— Вот ваша цель, джентльмены — Квиилура, — он глянул на датапад, читая данные. — Информация получена при съемке с большой высоты, так что она неполна.

Он продолжил речь:

— Квиилура фактически нейтральна. Увы, нейтральное состояние, похоже, быстро закончится.

Он обратился к ним "джентльмены". Может быть, Зей не знал, как называть коммандос. Они все еще были очень мало знакомы.

Картинка на экране демонстрировала бело-синий диск; потом стали видны цепочки островов, узкие речные заливы, холмистые равнины, испещренные клочками лесов и полями, похожими на игровую доску. Все это выглядело умиротворяющим и приятным… и полностью чужим для Дармана, вся жизнь которого в Типока-Сити прошла на поле битвы, виртуальном и реальном.

— Сейчас вы смотрите на фермерские хозяйства, почти все из которых расположены в этом регионе — здесь земля наиболее плодородна, — сообщил Зей. — Они выращивают барк, кушайан и половину всех деликатесных продуктов и напитков в Галактике. Также здесь добывают драгоценные камни. Несмотря на это, население едва добывает себе средства к существованию — там нет правительства кроме торговцев и закона кроме прибыли. Неймодианские дельцы контролируют планету; по крайней мере — ее производительную часть, которую могут использовать. Свою власть они поддерживают при помощи ополчения под командованием Геза Хокана. Он мандалорианин, и был столь жесток, что его изгнали из "Часовых Смерти"; слишком наслаждался работой.

Джусик поднял взгляд от датапада. Похоже, он должен был рассказывать дальше.

— Отребье, — сказал он. — Один из наших источников называет их отребьем, и это означает… очень неприятных людей.

Зей сделал секундную паузу — дабы убедиться, что последняя информация была должным образом усвоена.

— Сейчас наши ресурсы невелики, и мы, к сожалению, не сможем оправдать какое-либо вмешательство в беспредел на Квиилуре. Но у нас отличная разведка, которая доносит — там расположена крупная военная база.

Дарман слушал, и одновременно следил за гурланином. Тот двигался по комнате, и в итоге уселся позади Джусика, скрестив передние лапы на груди. Он наблюдал за Джусиком; внимание падавана же все еще было приковано к коммандос. Дарман старался не пялиться — хотя шлем надежно маскировал направление взгляда — потому что джедаям не обязательно видеть, чтобы узнать. Так говорили инструкторы. Джедаи — всезнающие, вездесущие, и им всегда надо подчиняться.

Дарман ловил каждое слово Зея.

— Квиилура — не на линии фронта, если так можно выразиться, — продолжал джедай. — Идеально подходит для укрытия, если вам это нужно. И там есть кому укрыться. Кое-кого нужно доставить и кое-что уничтожить — сепаратистского ученого Оволот Куэйл Утан и ее нынешний проект — нановирус. У нас есть основания считать, что оба они — на исследовательской станции на Квиилуре.

Зей сделал паузу и вступил Джусик:

— Туда направился джедай — мастер Каст Фульер. Но ни от него, ни от его падавана не было вестей уже несколько недель.

Нить беседы вновь подхватил Зей:

— И позвольте мне заверить вас, что мы искали их очень тщательно. Мы знаем, где находятся цели, но не имеем планов зданий. Отсутствие планов значительно усложнит высадку и исполнение задания, так же как и проблемы связи. Вопросы?

Рука в перчатке взлетела вверх; Найнер поинтересовался:

— Сэр, а что именно со связью?

— Неймодианцы.

— Не совсем понимаю вас, сэр.

Зей на какую-то секунду выглядел удивленным, а потом на его лице отразилось понимание.

— Неймодианцы владеют всей инфраструктурой — и контролируют ее. У жителей планеты зачастую нет даже ледников — но их правители располагают лучшими сетью связи и воздушным транспортом, какие только можно купить за деньги. Они желают быть уверены, что никто не займется бизнесом без их ведома. Так что они следят за всем, и очень мало данных может быть скрыто — вам придется избегать использования систем дальней связи. Понял, солдат?

— Сэр, да, сэр, генерал Зей.

Долгая пауза — и Зей оглядел три шлема и изуродованное лицо, словно ожидая какой-то реакции. Джедай сказал, что ранее не работал с клонами; может, он хотел завязать диалог.

Взгляд его остановился на Дармане; нежелание разочаровать мастера заставило его нарушить молчание.

В общем-то, вопрос был очевидным.

— А какова природа нановируса, сэр?

Зей кивнул.

— Умный и важный вопрос, — заметил он.

— Спасибо, сэр.

— А ответ должен быть особенно интересен именно вам. Похоже, что вирус нацелен именно на клонов.

Черное гладкое тело гурланина выпрямилось во весь рост.

— Они боятся вас, и имеют все основания для этого, — его голос оказался низким и мягким. — Так что они хотят вас убить — так все невежественные поступают с тем, чего они боятся и не понимают.

Похоже, что он вытягивался в длину и теперь стоял прямо. Похоже, что он менял форму.

— Да-а, — медленно произнес Зей, разбивая слово на два слога; казалось, что он внимательно смотрит на движение и перегруппировку молекул. — Но сейчас у вас все равно есть преимущество — сепаратисты не полностью знакомы со способностями клон-коммандос. Они не знают, на что вы способны… и, возможно, мы тоже не знаем. Но вас создавали для отменной работы, и обучали реализовывать потенциал — обучали лучшие инструкторы Галактики. Мы возлагаем на вас очень большие надежды, — Зей провел руками по плащу, опустив голову. — Если вы отыщете и спасете мастера Фульера, то мы будем этому очень рады — но Утан и ее лаборатория по-прежнему остаются главными целями. Вы поняли, что я сказал?

— Да, сэр, — Дарман кивнул, и точно так же поступили остальные; но это было не просто синхронным движением.

"Мы все поняли, — подумал он. — Пара дней тренировок — и за работу. Тяжело в учении, легко в бою".

— Ну тогда я предоставляю слово моему падавану, — сказал Зей и прямо-таки вымелся за порог — чуть задержавшись в дверях и поглядев на коммандос; он покачал головой, то ли от изумления, то ли от веселья.

Джусик сглотнул. Гурланин перетек из "колонной формы" в четырехлапую и устроился рядом с РК-3222, уставившись на него. Коммандо не отреагировал.

— Ахххх, — вздохнул он. Голос звучал как текущая вода. — О, это действительно лицо Фетта. Великолепно.

Джусик показал на выход.

— Я — ваш оружейник, — сказал он. — Оружие и информация. Следуйте за мной, и я покажу, что вы будете иметь в распоряжении.

Коммандос поднялись как один — ну, более-менее — и прошли за ним через дверь и проследовали по коридору, все еще заставленному контейнерами с едой. Запах этого места проникал даже сквозь фильтры шлема Дармана; гурланин двигался позади, словно хищник на охоте. Он снова был на четырех лапах, но менял форму во время ходьбы.

Джусик остановился у двери в конце коридора и повернулся к ним.

— Могу ли я попросить вас всех снять шлемы?

Никто не спросил — "зачем"? Они все подчинились, даже понимая, что приказ отдан не по форме. Краткое шипение замков — и шлемы сняты.

— О, — сказал Джусик, на секунду уставившись на них. Потом он открыл дверь и они оказались в импровизированной оружейной.

Это была настоящая сокровищница — приборы и блоки, которые (как знал Дарман) могли бы улучшить его снаряжение; кое-что он не опознал, но они были отмечены республиканскими печатями… а еще была разная экзотика. Представшее перед ним оружие, как свидетельствовали базы данных, принадлежало доброму десятку разных рас — а некоторые были ему совершенно незнакомы, — лежали на столах. Это все было очень соблазнительно… прямо как еда.

— Все это выглядит очень… полезным, сэр, — заметил Найнер.

— Отряд "Дельта" собирал настоящую коллекцию — что из одних мест, что из других, — ответил Джусик. Коммандос сосредоточились на оружии, но Дарман с растущим интересом наблюдал и за поведением Джусика. Падаван отступил, чтобы не мешать солдатам оглядывать вооружение, но наблюдал за ними. — Вы… совсем не дроиды, правда?

— Нет, сэр, — кивнул Фай. — Мы из плоти и крови. Выращены и воспитаны наилучшим образом.

— Как элитные коммандос-разведчики?

— Не совсем как ЭРКи, сэр. Но и не как клон-солдаты. Мы не работаем в одиночку — и не работаем большими формированиями. Мы просто похожи.

— Так вы действуете вчетвером, правильно? Взвод? — похоже, он вспоминал наскоро заученные данные. — Почти как семья?

— Вот, сэр, — вклинился Найнер. Он поднял переносной гранатомет, который чем-то отличался от стандартных. — Легкий. Очень легкий.

— "Мер-Зонн", прототип, — сообщил Джусик. — Новый сплав, большая вместимость, увеличенная дистанция стрельбы. У него мини-репульсор, вроде лифта… стабилизатор, в общем. Но они еще не проверили его полностью; так что считайте, что стрелять надо с плеча, — он посмотрел в лицо 3222-му. — Это больно?

— Не так скверно, сэр, — ответил коммандо. Но рана, похоже, горела огнем. Содранная кожа покрывалась потом. — Я бы ознакомился с этим позже.

Джусик ожидал не такого ответа — судя по донесшемуся от него тихому "угу". Может, он считал, что клоны, как и дроиды, не чувствуют боли.

— У вас есть имена? Я не говорю о номерах. Имена.

Вот это был действительно личный вопрос. Твое имя — только твое, для взвода и сержанта-инструктора. Дарман был удивлен.

— В моем взводе меня звали Атин, — ответил раненый коммандо.

Найнер глянул на Фая, но ничего не сказал. На мандалорианском "атин" значило "упрямый".

Джусик поднял две катушки с чем-то похожим на изоленту, черную и белую. Он взял ленточку каждого цвета, скрутил скрутил их вместе и продемонстрировал косичку в одной руке и детонатор размером с бусину — в другой.

— Один метр эквивалентен термодетонатору по мощности, но действует она направленно. Идеально для вышибных зарядов. Но будьте осторожны с количеством — если хотите войти в здание, а не полностью разрушить его. Для этой цели есть специальная взрывчатка.

— А что-нибудь метательное? — поинтересовался Дарман. — Оглушающие гранаты?

— У нас есть несколько геонозианских звуковых детонаторов, и еще ящик ЭМ-гранат против дроидов.

— Это мне пойдет. Я возьму побольше.

Найнер пристально посмотрел на Дармана.

— Похоже, ты у нас подрывник, — констатировал он; затем сержант вновь повернулся к падавану. — Мы отлично тренированы, сэр. Вы можете на нас полностью положиться.

"Это правда," — подумал Дарман. Их очень хорошо тренировали — каждый день, от зари до зари, десять лет… и единственным свободным от тренировок временем было время сна. Даже учитывая, что у них не было спецназовского опыта — только игра по правилам пехоты три месяца назад — Дарман не сомневался, что они сделают все, как задумано. И ему нравилось работать подрывником. Он гордился своим искусством… вежливо говоря, "быстрого входа".

— Как вы думаете, сэр, что случилось с мастером Фульером? — спросил Дарман. Он обычно не задавал ненужных вопросов, но похоже, что Арлиган Зей одобрял любопытство; Дарман же должен был соответствовать тому, что ожидали генералы-джедаи.

Джусик открыл ящик с каминоанскими лезвиедротиками и протянул его, будто предлагал удж.

— Валаквиль считает, что его предали местные, — ответил он. — Они сделают все, что угодно, чтобы получить еду или пару кредитов.

Дарману казалось, что нужно не меньше армии, чтобы убить джедая. Он видел, как рыцари бились на Геонозисе. Его собственная техника была подобна науке; их же — подобна искусству.

— У него был световой меч?

— Был, — ответил гурланин. — Но у мастера Фульера имеются… или имелись… некоторые проблемы с дисциплиной.

Дармана готовили для любых ситуаций в бою, и более всего он боялся умереть от старости, а не на поле боя; сейчас он почувствовал себя очень неуютно от мысли о том, что джедаи совершают ошибки.

— Мастер Фульер был… является отважным джедаем, — сказал Джусик, почти отказавшись от заученной манеры — на секунду. — Он просто с большой страстью относился к справедливости.

Вмешался Найнер; спокойный авторитет, которым он пользовался, успокоил Дармана.

— Сэр, сколько у нас времени на планирование миссии и на предварительные тренировки? — поинтересовался он.

— Восемь стандартных часов, — почти что извиняющимся тоном ответил Джусик. — Именно столько займет полет до Квиилуры. Вы отправляетесь прямо сейчас.

* * *

Этейн вывернула сумку на соломенный матрас на полу сушильного амбара.

Несмотря на внешний вид, обстановка была почти что роскошной. Скот в амбар в это время года не допускали — животные имели дурную привычку закусывать барком, а откармливать пищу к столу таким образом было слишком дорого. Скот держали в самом доме, а зимой даже оставляли ночевать — чтобы сохранить тепло в помещении и защитить животных от охотящихся гданов.

Запах от дома исходил соответствующий. Ничто, приходившее от мерли — будь то тепло тела или острый запах — зря не пропадали.

— Это отпугивает жуков, — сообщил ей Бирхан. — Добрая вонь.

Этейн опустилась рядом с матрасом и принялась размышлять о том, как ей выбраться из такого положения. Мастер Фульер предположительно мертв; будь он жив — вернулся бы за ней. Он был… да, был… блестящим, и великолепным, когда сосредотачивался на своем поведении. Но он также был нетерпеливым, и склонным не пропускать то, что было не его делом… такие факторы не слишком сочетаются с тайной миссией.

Он решил, что один из бандитов Хокана должен поучиться уважению к местным жителям. Единственный результат — это то, что один из лейтенантов мандалорианина предложил тем самым местным чуть больше, чем стоила бутылка урркаля — и они сказали ему, когда и где именно в городе будет Фульер.

"Город". Звучит как шутка.

Имбраани и близко не напоминал Корускант. Вся инфраструктура в это беспорядочном скопище ферм была посвящена тому что требовалось для выращивания урожая, его сбору и продаже — и спокойствию для его торговых королей. Этейн выросла в мире, где можно путешествовать по своему желанию, запросто отправлять сообщения — а здесь этих само собой разумеющихся удобств не было и в помине.

Этейн требовалось совершить две вещи: найти путь с Квиилуры или передать "наружу" данные. Миссия все еще требовала завершения, хотя бы для оправдания жертвы мастера Фульера.

Она вытащила небольшой шар из пожитков, разбросанных по матрасу, и открыла его; он распался на две половины, словно фрукт шеф'на.

Голопроектор высветил трехмерное изображение в чашечке ее ладоней; потом второе… еще одно… У Этейн были планы полудюжины неймодианских и сепаратистских зданий в округе; не только Фульер был беспечным. После пары бутылок урркаля местные рабочие согласились помогать.

Этейн не была ни прирожденным воином, ни прирожденным дипломатом; но она умела не упускать возможности. И это было полезно.

Она не была уверена — то ли судьба ее мастера оказалась связанной с этими схемами, или же его посчитали прямой угрозой Утан. Этейн подозревала, что Гез Хокан предпринял некие меры — он особенно не заботился о джедаях. Он назвал их "игрушечными солдатиками"; он презирал любого, кто не сражается холодной сталью или руками. Мандалориане славились крутым нравом — но методы Хокана были совсем на другом уровне жестокости. Этейн припомнила, как они с Фульером прошли через то, что осталось от деревеньки в четыре дома — которая, видимо, чем-то прогневала Хокана.

Эти воспоминания никогда не исчезнут из ее памяти. Она с тех пор медитировала вдвое больше… и это все еще не помогала. Опустившись на колени, она вновь попыталась — замедлила дыхание, успокоила биение сердца.

Гравий снаружи заскрипел.

Этейн подхватила с матраса световой меч и сунула голосферу под одежду. Большой палец замер на кнопке включения; она должна была почувствовать чье-либо приближение, но позволила усталости и отчаянию отвлечь ее. "Я не проверила второй выход, — подумала она. — Дура, дура, дура! Это можно было бы использовать…"

Деревянная дверь распахнулась; она надавила на кнопку, и синее лезвие распороло воздух.

Мерли, вошедшая внутрь, даже не впечатлилась. Точно так же, как и невысокая пожилая женщина, последовавшая за ней.

— А ты нервная, — сказала она. В руках у женщины был поднос, под одной рукой — какой-то сверток. Мерли обнюхала колени Этейн, требуя внимания. Они были очень умными зверями, почти метровой высоты и покрытыми длинной коричневой шерстью; круглые зеленые глаза с точки зрения Этейн, слишком уж походили на человеческие — и это раздражало.

— Вот твой обед.

— Спасибо, — сказала Этейн, наблюдая за тем, как женщина ставит поднос на матрас и кладет сверток из коричневой ткани рядом.

— Отчистить твой плащ было нелегко, — заметила она, смотря на световой меч точно так же, как и Бирхан. — Все еще немного сырой. Но чистый.

— Спасибо, — повторила Этейн. Она выключила клинок и притянула к себе сверток. На двух толстых глиняных плитках лежала пара тонких кусков хлеба, что-то тушеное; на верхушке последнего можно было разглядеть барковые зерна. Даже можно было почувствовать сытный острый запах.

Такое количество барка стоило недельного заработка этой семьи.

— Вам не надо было так обо мне заботиться, — растерянно произнесла Этейн.

— Ты — гостья, — сказала женщина. — Кроме того, если я соскребла навоз, стыдно выбрасывать прилипшие зерна, правда?

Желудок Этейн содрогнулся, но она сохранила невозмутимое выражение. Правила гигиены с Корусканта тут явно были неизвестны.

— Очень любезно с вашей стороны, — выдавила она улыбку.

— Они идут, знаешь ли, — сказала женщина.

— Я буду готова, — солгала Этейн, показывая на меч.

— Нет, не банда Хокана. Совсем не они.

Этейн хотела было надавить на нее, но решила этого пока не делать. Она понятия не имела, кому следует задавать вопросы.

Женщина вздохнула и повела мерли к двери, подталкивая руками.

Они действительно идут, — сказала она и улыбнулась, закрыв дверь за собой.

Глава 3

ИНФОРМАЦИЯ ВЫСШЕЙ СЕКРЕТНОСТИ: ТОЛЬКО ПОД ШИФРОМ

Вы — лучшие в своих областях. Солдаты, тактики, саперы, связисты, эксперты по выживанию. Я лично отобрал вас, чтобы вы подготовили лучших коммандос в Галактике. У вас будет все, что вам захочется… кроме дома. Это проект высшей секретности. Вы не расскажете никому, куда отправляетесь, и не покинете Камино. Для всех ваших друзей и семьи вы умрете.

— Джанго Фетт, набирая инструкторов для коммандо — Cuy'val Dar (на мандо'а — "те, кого больше нет")

Неймодианцы обожают изысканную и полностью ненужную роскошь; Гез Хокан презирал их за это.

Огромная вилла Лика Анккита находилась на вершине холма, и оттуда открывался вид на кушаянскую плантацию — идиотский выбор, если учитывать преобладающие ветра. Но полностью отвечающий потребности неймодианца в демонстрации, кто тут босс. Такой выбор имел некоторые военные преимущества — но Анккит был тупоголовым трусом, как все из его рода; и ему не требовалась высокая защита.

Нет, неймодианец точно был ди'кутом. Полным и законченным ди'кутом.

Хокан взбежал по ступеням, расположенным сбоку от веранды, что пролегала по всему фасаду здания; головной убор покоился на руке, дробовик, ножи и шипастая веревка провокационно демонстрировали себя с пояса.

Нет, он не торопился к нанимателю. Он просто спешил покончить с этой встречей. Гез проигнорировал слуг и прихлебателей, и прошел в просторный кабинет Анккита, откуда открывалась панорама местности.

Торговый босс Квиилуры поливал цветы на подоконнике. Он остановился, коснулся одного кончиком пальца, и по комнате поплыл сильный, тошнотворный запах. Он вдохнул его, приоткрыв рот.

— Хотелось бы, чтобы ты стучал, Хокан, — сказал Анккит, не оборачиваясь. — Это совсем невежливо.

— Ты меня вызывал, — прямо сказал Хокан.

— Просто проверяю, насколько продвинулись твои переговоры с джедаем.

— Если бы наметился какой-нибудь прогресс — я бы сообщил.

— Ты его не убил, правда? Скажи мне, что ты этого не сделал. Мне нужно знать, как его деятельность отразится на рыночных ценах.

— Я не любитель.

— Но каждый лучше всего работает с тем, что умеет, да?

— Я занят своей грязной работой, спасибо. Нет, он не говорит. Он весьма… упорен для джедая.

Будь у Анккита нос, он бы сейчас задрал его перед Хоканом. Гез сдержал порыв располосовать этого жалкого лавочника. При высоком росте неймодианец был рыхлым и слабым; единственная его сила заключалась в банковском счете. Он помигал пустыми и жидкими красными глазами; Хокан почти что потянулся к веревке.

— Джедаи не прилетают на планеты вроде этой, чтобы полечиться водами, Хокан. Ты уверен, что у него был ученик?

— Он — мастер-джедай. Его видели с падаваном.

— Не очень хороший мастер, как мне кажется.

Фульер скверно чуял опасность — иначе бы никогда не стал связываться в таверне с Гар-Улом. Но, по крайней мере, он был готов сражаться за себя, несмотря на всю мистическую чушь, что он исповедовал. Хокан уважал характер, даже если не выносил его обладателя. Таких всегда было мало.

— Мы найдем падавана и выясним, что за разведку проводил Фульер.

— Уж постарайся найти. У меня срывается выгоднейший контракт.

Хокан натренировался в контроле вспышек гнева, но не видел причины контролировать и язык.

— Если я все сделаю, то лишь потому, что привык делать работу хорошо.

— Тебе нужны кредиты.

— Пока что. Но однажды, Анккит, ты мне больше не понадобишься.

Анккит приподнял свои одеяния и подошел ближе, выпрямившись во весь рост — что не произвело на Хокана ни малейшего впечатления.

— Тебе следует научиться принимать твое положение в иерархии Галактики, Хокан, — произнес Анккит. — Иерархии грубой силы, которую уважали твои предки-воины, более нет. Сегодня мы — солдаты интеллекта и торговли, и нам не нужно бегать вокруг в этой музейной форме, которая вызывает в памяти… славное прошлое. Увы, даже великий Джанго Фетт в конце концов погиб от руки джедая.

Новости странствуют быстро. Феттом гордились все придерживавшиеся традиций мандалориане в Галактике. Даже если он сражался за деньги — он был лучшим. Анккит хорошо знал, как ужалит такое замечание.

Хокан был уверен, что неймодианец ничего не прочтет по его лицу. Он действительно старался выкинуть факт из головы, допрашивая Фульера, хотя очень хотел обвинить всех джедаев — за унижение героя. Но надо было точно знать, почему он ломает кости рыцарю; месть — это непрофессионально.

Он медленно выдохнул.

— Ты не держишь гданов дома, Анккит? Слышал, что некоторые так поступают.

— Гданов? Нет. Грязные маленькие создания. Дикие совсем.

— Но если б ты держал одного, и плохо кормил — ты бы удивился, укуси он тебя?

— Думаю, нет.

— Так корми меня хорошо.

Хокан развернулся и вышел без разрешения (точнее — намеренно не попросив такового) и столь быстро, что Анккит не успел бы вставить последнее слово. Он надел шлем и сбежал по ступеням роскошной и экстравагантной виллы.

Ему было безразлично, даже если бы Анккит продал всю планету сепаратистским ученым. Они не имели чести — не бились настоящим оружием; они выводили жуков, чтобы те работали за них. Это было… позорным. И неестественным.

Хокан коснулся покоящегося в его алой куртке меча джедая. Он вообще не выглядел оружием. И его было очень легко включить; впрочем, он подозревал, что полное овладение им — совсем другое дело.

Жужжащий синий луч, яркий как солнце, вырос из рукояти. Хокан взмахнул им, словно косой, наполовину укоротив аккуратно подстриженную живую изгородь.

Световой меч был неплох… для оружия нежных джедаев.

Хокан подозревал, что световой меч смотрится странно в компании мандалорианского шлема и характерного Т-образного визора. Но воину надо приспосабливаться.

А Фульеру — отвечать на вопросы.

* * *

Док Д-768, Станция Флота Поддержки, Орд Мантелл

Опрыскиватель с Нар Шаддаа, стоящий на посадочной платформе, выглядел так, будто только ржавчина скрепляла детали вместе. Если использовать необычно яркое определение Джусика — это был старый драндулет.

И все же… на Квиилуре он был им необходим. Такой транспорт не привлечет внимания, пролетая над фермерским краем… если, конечно, не развалится в полете. Это все еще стоило учитывать.

— По крайней мере, они больше такого строить не будут, — сказал Фай.

— Потому что даже Хаттская Авиационная Контора не скажет, что этот помойный ящик пригоден для полета, — ответил Найнер, борясь с собственным ранцем — тот тянул коммандо назад. Командир нес на себе вдвое больше, чем привычные двадцать пять кило, включая подготовленный аварийный парашют. Найнеру никогда не приходилось действительно иметь дело с ХАК, но он впитал все, что ему пришлось прочитать или увидеть в жизни. — В любом случае, все, что от него требуется — доставить нас вниз.

— Это похоже на благородную жертву, — заметил Джусик, вдруг оказавшись совсем рядом. Он улыбнулся и пробормотал себе под нос "помойный ящик" — вроде это его забавляло. Найнер на секунду подумал — а не нарушил ли он протокол, использовав такие слова? — Вы уверены, что справитесь? Я могу попросить у мастера Зея разрешения сопровождать вас.

Найнеру хотелось рассмеяться; но нельзя смеяться над джедаями, особенно теми, кто вроде бы о тебе заботится.

— Мы потеряли слишком много офицеров на Геонозисе, сэр. А вас по заказу не выращивают.

Падаван на секунду опустил глаза.

— Очень тактично с вашей стороны, сержант, думать обо мне как об офицере.

— Вы теперь командир, сэр. Мы вас не подведем. Никто лучше не подготовлен для такого, чем мы.

— А это ваша первая спецоперация, да?

— Да, сэр.

— Это вас не беспокоит?

— Нет, сэр. Совсем нет. Шесть "П", сэр. Правильное Планирование Предотвращает Пи… Плохое Проведение, сэр.

Джусик сосчитал и поднял брови.

— Это все по-настоящему, сержант.

Эх. При всем своем мастерстве и мудрости, все еще были вещи, которые даже джедаи не знали. Найнер задумался — стоит ли читать лекцию Джусику?

"По-настоящему". Да, Найнер знал, что такое "по-настоящему".

Падаван Бардан Джусик, конечно, не видел Дома-Убийцы на Камино. Он не штурмовал это здание, с извилистыми коридорами и бесчисленными лестничными пролетами; он не знал, сколько коммандос погибло на тренировке, когда использовались боевые заряды, и террористы — или, вернее, те операторы которые работали в этот день, стреляли на поражение. И зачастую они убивали.

Он не знал, как можно лежать четыре дня без движения, под наблюдением, с готовой винтовкой, мочиться там, где лежишь — потому что любое движение раскроет позицию. Он не представлял, как тебя учат рассчитывать количество зарядов для быстрого входа в здание — учат жестко, потому что если ты не сделаешь все совершенно точно — в спешке и под огнем — они же и оторвут тебе голову начисто. Два-Девять получил такой урок.

Джусик не знал, как далеко и как долго ты сможешь утащить раненого собрата, если нужно. Возможно, он даже не знал, как провести трахеотомию виброножом и шлангом в полевых условиях.

Джусик не был виноват в этом. У него были куда более важные дела; нет причины командиру-джедаю интересоваться деталями жизни клон-коммандос. Но Найнер подумал, что он мог бы… и из-за этого восхищался падаваном.

— Мы справимся, сэр, — сказал Найнер. — Тренировки были очень реалистичными.

Внутри потрепанного корабля производства "Нарша" были убраны цистерны; по переборкам пролегали ремни безопасности и особое покрытие, гарантировавшее, что корабль нельзя будет просветить каким-либо сканером.

Найнер понял, что четырем солдатам со всем оборудованием там будет очень тесно. Пара автоматических "Е-Веб" от "БласТек" уже были уложены; по просьбе Атина, к ним присоединили две трандошанские контузионные "ЛЖ-50".

Рана на лице Атина выглядела уже получше, но шрам останется навсегда; бакта может многое излечить, если ее использовать вовремя, но шрамы она не сводит. Он протиснулся сквозь люк, со скорострельным АРС бластером в руке, и "ДС-17" на груди, еле удерживая равновесие под тяжестью ранца. Дарман, исполнявший роль суперкарго, помог ему влезть и глянул на бластер.

— Нравится трандошанская техника?

— Против щитов она лучше, чем наши "Е-Веб", — ответил Атин. — И "ЛЖ-50" неплохо иметь в запасе, когда разберемся с фабрикой. На всякий случай… Не все республиканское — самое лучшее.

Найнер подумал: говорит ли Атин еще о чем-нибудь, кроме оборудования? Похоже, что его взвод был скверной компанией, со скверным инструктором. Для других клоны казались одинаковыми, но каждый взвод слегка отличался из-за накапливающего у него опыта — включая и влияние их личных инструкторов. Каждый батальон коммандо имел своего инструктора — не-клона; и перенимал у него (или нее) некоторые индивидуальные черты и словарь.

"Мы учимся, — подумал Найнер. — Мы учимся быстро, и, увы, мы учим все. Вроде помойных ящиков".

Каждый взвод развил и свою манеру поведения; это было частью их человеческой биологии. Соберите группу из четырех человек, и вы вскоре увидите распределение ролей и компенсирование слабостей. Найнер это знал, и, как он думал, знал Фая… и был уверен, что знал, чего ожидать от Дармана. Но Атину он все еще не подыскал места.

Фай взвесил на руке геонозианскую силовую пику и улыбнулся.

— Ты где это достал? — неожиданно заинтересовался Атин.

— Сувенир с Геонозиса, — подмигнул Фай. — Стыдно было его пропустить. — Он крутнул пику в вытянутой руке, совсем чуть-чуть разминувшись с Атином. Тот не отреагировал. — Тебе даже не придется использовать энергию, так? Тяжелая вещичка, — он опустил копье вниз, словно рассекая что-то. — Бац! И слезы из глаз.

— Не думаю, что мне нужны какие-то сувениры с Геонозиса, — ответил Атин. Тон его был очень холодным. — У меня и так не сойдет, знаешь ли.

— Эй…

— Поболтаете позже, — вмешался Найнер. — Двигайтесь, парни.

Найнер уже знал, что Атин будет нарушать привычный порядок работы, и гадал — что же может превозмочь его естественное желание быть одним из взвода? Он также думал о его явной недоброжелательности. Рано или поздно он приспособится. Ему придется это сделать.

Прислонившись к подходящей планке на переборке, Найнер отстегнул ранец. Сбросив сорок пять килограмм, он сел между Фаем и Атином и уставился в кокпит.

Полет контролировал дроид — R5. Он все еще закачивал топливо в корабль при помощи дроида-заправщика, что-то бормотал и свистел. Найнер наклонился, чтобы подключить деку, подтвердить план полета и согласовать его с маршрутом корабля.

R5 этого не заметил. Он полетит по такому маршруту, какой ему дадут.

Быть коммандо — значит постоянно импровизировать, думать на ходу, сооружать все из подручных средств. Но все зависело от качественной разведки. А если они недоработали, не составили нормальный план… и тогда придется либо менять его на поле боя, либо погибать. Найнер не хотел подводить Джусика.

Он вытащил деку и придвинулся поближе к люку, стараясь не прижать Фая или Атина.

— С начала полета — полное радиомолчание, — сообщил Джусик, заглядывая через открытый люк. Штурмовой корабль "Величественный" направляется к Квиилуре, и останется у станции в парсеке от планеты, пока не получит от вас сигнал о помощи. Тогда в течение часа к месту подачи сигнала прибудут десантные корабли.

Найнер чуть не спросил, сколько "Величавый" будет ждать, но испугался, что это расценят как сомнение в компетенции взвода. Он знал ответ: корабль подождет, пока Утан не захватят, даже если провалятся несколько миссий коммандо. Их он ждать не будет.

— Мы не заставим его долго ждать, — пообещал Найнер.

— Вам нужно еще что-нибудь.

Найнер покачал головой.

— Нет, командир.

Дарман замер у пандуса, словно стоял в почетном карауле — ждал, пока джедай выйдет.

— Отлично, — сказал Джусик; похоже, он хотел выйти, но подумал и задержался. — Я надеюсь, что получу от вас отчет по возвращении.

Найнер понял это буквально, хотя Джусик смотрел так, будто имел в виду что-то иное. Со стороны падавана-командира — логично изучать все, что они смогут разведать.

Джусик повернулся и вышел; Дарман запрыгнул внутрь. Люк закрылся, чуть вздрогнув; на палубу посыпались несколько ржавых чешуек металла.

"Ему надо только приземлиться," — подумал Найнер.

Он включил голограмму в деке и изучил трехмерный маршрут полета над полями, озерами и лесом. Наполовину реальность, наполовину моделирование. Спроецировав голограмму на реальную карту, они смогли изучить точку в тридцати кликах к северу от маленького города — Имбраани.

Одноэтажное здание с потрепанной крышей из металлических листов; его окружали совершенно несочетающиеся с ним аккуратно подрезанные, устроившиеся среди высокой травы куваровые деревья. Кое-где голограмма смазывалась, но для дроида-наблюдателя с такой дистанции над планетой это было самое лучшее разрешение. Люди, казавшиеся точками, ходили по окружающей дороге.

Вот эта часть насчет захвата живьем все здорово усложняет. — сказал Дарман, разглядывая голограмму через плечо Найнера. — Иначе мы могли бы просто разбомбить тут все к хаттам.

— Вот почему они нас и создали, — сказал Найнер. — Для сложной работы.

Он на несколько секунд закрыл глаза, чтобы представить внедрение: он видел все, от взлета до посадки, все правильно и спланировано, каждая деталь, столько деталей, сколько они могут предусмотреть, и со сколькими может помочь его собственный опыт — основанный на сотне упражнений.

В этом состоянии концентрации что-то произошло. Он представил себе лицо Джусика, и его неловкие, нервные пожатия плечами. Он понял, что имел в виду падаван, когда сказал, что надеется принять отчет именно у них по возвращении.

Он пожелал удачи. Он хотел, чтобы они выжили.

Найнер, который всю жизнь твердо знал, что он — солдат, созданный, чтобы погибнуть, счел это трогательным.

* * *

Взрослые гданы в длину не превышали тридцати сантиметров, и лишь целой стае было под силу загрызть детеныша мерли. Но когда они ночью вылезали из нор на охоту — фермеры запирали двери и ничего не оставляли на полях.

И боялись они совсем не зубов. Страшны были бактерии, которые эти звери несли в себе — маленький укус или царапина почти всегда приводила к смерти. А мастер Фульер использовал весь запас бакта-спрея, оказывая первую помощь крестьянам; так что Этейн была так же прикована к дому, как и хозяева такового.

Она могла слышать, как маленькие хищники копошатся и шуршат снаружи. Девушка села на матрас, скрестив ноги и пожевывая тонкий хлебец; она была достаточно голодна, чтобы проглотить тушенку, но на это голода не хватало.

"Пара бактерий — неплохо для имунной системы, — подумала Этейн. — Ты могла съесть что-нибудь похуже, не зная об этом".

Но сейчас она знала.

Этейн оставила чашку на том месте, где она стояла, и принялась перекатывать в ладонях голосферу, перебирая все возможности передать информацию Совету Джедаев. Забиться в транспорт — возможно. Передать данные с земли? Нет, всю связь контролировали неймодианцы; любая передача с Квиилуры на Корускант немедленно привлечет внимание. Конечно, всегда можно было найти подходящего дроида-курьера, но это требовало долгой подготовки — и это могло занять столько времени, что оказалось бы в итоге бесполезным.

Может, ей стоит выполнить задание лично.

Световой меч — превосходное оружие… но сейчас нужна армия. Этейн понимала, что она, несмотря ни на что, добыла ценную информацию… и не может ее передать. Это ее почти подкосило.

— Я еще на ногах, — сказала она вслух. Но девушка опасалась, что так будет, в лучшем случае, лишь еще одну ночь. Ее веки потяжелели, и Этейн опустила локти на колени, положив голову на руки.

Надо хорошо выспаться. Может, она сумеет утром что-то придумать.

Глаза Этейн закрылись…

Образы Корусканта… ее "клан", тренировки на подачу мяча одной мыслью, горячие ванны, безусловно чистая еда…

Затем, совершенно неожиданно, каждая частичка ее тела содрогнулась. Пытаясь успокоить бьющееся сердце, Этейн подумала, что ей приснилось падение — как бывало, когда она переутомлялась. Но сейчас она бодрствовала — и знала, что ошиблась.

Что-то изменилось. Что-то навсегда ушло из Силы. Этейн вскочила на ноги, и вдруг поняла, что произошло; ей не потребовалось обучения, чтобы понимать такие вещи. Инстинкты, заложенные в ее гены, просто кричали о случившемся.

Что-то ушло… кто-то ушел из Силы.

— Мастер, — выдохнула она.

Этейн подозревала, что он погиб. Теперь она это знала, и знала, что это случилось прямо сейчас. Нельзя было не задаться мыслью — "когда и как"… но она достаточно знала о наемниках неймодианцев и техниках допроса.

Забыв о вездесущих гданах, она распахнула дверь амбара; беспомощный поступок. Она ничего не могла сделать — ни сейчас, ни потом.

Что-то прошуршало в траве. Что-то одиночное — и побольше, чем гдан. В первый раз Этейн заметила, что шуршание и копошение гданов стихло — они ушли.

Этейн машинально взялась за световой меч.

Резкий громкий крик и хлопанье крыльев заставили ее отшатнуться; встревоженная стая кожистых черепах мелькнула в воздухе, растворяясь в темноте — только блики сверкнули от чешуи. С помощью Силы Этейн засекла только маленьких животных с простыми желаниями; еще был самец мерли, бродящий у забора. У него были такие бивни, что даже гданы не рисковали приближаться.

Она посмотрела в ночное небо. Казалось, что оно неизменно и постоянно… но девушка знала, что небо никогда не было таким.

"Они идут".

Ей показалось, что вновь звучит голос старухи. Списав это на горечь и недосып, Этейн зашла внутрь и закрыла дверь.

* * *

Всего лишь еще один корабль-опылитель, нанятый для дезинфекции полей после урожая, несущий на борту пестициды и вещества, улучшающие почву; за штурвалом — дроид. По крайней мере, именно так сообщил ретранслятор квиилурскому диспетчеру; судя по тому, что в них не полетели ракеты, тот поверил.

Дарман все еще изучал улучшенные шлем и костюм.

— Я думал, что ношу эту броню, — резюмировал он. — Теперь, кажется, она меня носит.

— Да, они изрядно потратились, чтобы ее продвинуть, по сравнению с прошлым разом, — откликнулся Фай. — У-у… Ходячий арсенал, а?

— Двести кликов, — сообщил Атин, даже не глядя на деку. Он положил шлем рядом, и включил фонарь, чтобы хоть немного осветить закрытый отсек. Дарман не слышал его — слишком шумели атмосферные двигатели — но легко мог прочитать по губам. — Надеюсь, все сработает.

Шлемы надо было надеть за сотню кликов. Взвод подготовился и к нормальной посадке, и к аварийной, и к свободному падению, на случай, если их заметят наземные силы Сепаратистов. Дарман надеялся, что им повезет. Они были тяжело нагружены; оборудования было больше, чем они когда-либо использовали на тренировках, и им следовало приземляться очень аккуратно, чтобы избежать недопустимо долгого перехода по сельской местности. Аккуратно — если им придется прыгать — означало затяжной прыжок с большой высоты и раскрытие парашюта над самой землей. Если они выберут более безопасное раскрытие на большой высоте — их может унести на полсотни кликов от цели.

Дарману не улыбалось так долго болтаться в воздухе без защиты.

Найнер работал с декой, удерживая ее на правом бедре. Трехмерная голограмма маршрута парила над ней, на расстоянии ладони. Командир взглянул на Дармана и молча показал большой палец: на верном курсе, и прямо к цели. Дарман ответил тем же.

Загрузка оружия для небольшой армии в помещение для четырех человек — это целое искусство. Дарман забил ранец под завязку. Оставшееся оружие и оборудование было сложено в противоударный контейнер, по колено высотой. Боукастер (нравилось ему это оружие) был пристегнут к нагруднику аварийным шнуром — дабы руки были свободны, и смогли управляться с "ДС-17". Детонаторы — в ассортименте, тщательно упакованные отдельно от боеприпасов и оборудования в нижнем отсеке. И теперь даже без дополнительного оборудования он весил столько, что приходилось делать рывок, чтобы подняться на ноги из сидячего положения. Дарман несколько раз порепетировал вставание — было нелегко. К счастью, взвод высадится недалеко от цели… и не придется тащить все это на дальнюю дистанцию.

— Сто кликов, — сказал Атин, выключая фонарь. — Шлемы.

Отсек неожиданно погрузился в темноту; раздалось дружное шипение замков шлемов, которые становились на место. Теперь можно было говорить лишь на очень близком расстоянии; на Квиилуре могли засечь переговоры на дистанцию в десять метров.

Теперь темноту разгоняло лишь тусклое синеватое свечение ВИДов за визорами — призрачные очертания букв "Т", — да еще мерцающий пейзаж над декой Найнера. Его голова медленно наклонилась — он следил за местонахождением корабля на карте.

Корабль начал снижение, точно по курсу. Через несколько минут они…

Бац!

Корпус резко вздрогнул — и шум двигателей как отрезало.

В первое мгновение Дарман подумал, что они оказались под зенитным огнем. Найнер немедленно вскочил на ноги, двинулся к кокпиту, случайно треснув Атина ранцем в момент поворота. Дарман, действуя по наитию, схватился за рукоятку аварийного люка и приготовился к экстренному выбросу.

Он видел, как дроид щелкает и мигает, словно ведя диалог с кораблем. Тот его не слушал.

— ПВО, серж?

— Птица, — обманчиво тихо отозвался Найнер. — Атмосферный двигатель сдох.

— R5 может заставить эту штуку планировать?

— Пытается.

Палуба накренилась, и Дарман схватился за переборку, чтобы не упасть.

— Не-ет, он не планирует. Он пикирует.

— Сматываемся, — приказал Найнер. — Прямо сейчас!

Помойный ящик от "Нарша" их не разочаровал. Ему просто довелось оказаться в неудачном воздушном пространстве в неудачное время и чересчур близко познакомиться с местной воздушной фауной. А теперь они камнем падали к поверхности — и такое приземление вряд ли пережила бы даже катарнская броня.

Дарман распахнул люк, и порыв ветра внес внутрь грязь и мусор, завертевшиеся по отсеку. Сам люк, открывшись, выпал наружу. Снаружи была кромешная тьма — тяжелое испытание для падающих… даже если они видели в темноте. Дарман почувствовал серьезное сомнение — второй раз в жизни. Он удивился — неужели становится одним из тех презренных существ, которых инструктор называл "трусами"?

— Вперед, вперед! — рявкнул Найнер. Фай и Атин протиснулись сквозь люк и исчезли.

"Не прыгай — просто дай себе упасть".

Дарман отступил, давая пройти Найнеру; он хотел захватить как можно больше снаряжения. Автоматические бластеры им были нужны; он подхватил несколько рассоединенных секций.

— Давай, — сказал Найнер. — Сперва ты.

— Нам нужно оборудование, — Дарман протянул ему две секции. — Бери. Я…

— Я сказал — прыгай!

Дарман не отличался безрассудностью — как и все они. Они шли на рассчитанный риск — и он посчитал что Найнер его не оставит. Сержант стоял у открытого люка, ясно показывая — выбирайся и прыгай. "Нет," — решил Дарман. Он дернулся вперед и плечом вытолкнул Найнера из люка, схватившись за комингс — чтобы не вылететь за ним.

По шквалу брани было ясно — Найнер этого не ожидал и был совсем не рад.

Дополнительный ранец полетел за ним на привязи; Найнер исчез из виду, наградив Дармана еще одним ругательством.

Дарман схватил шнур и взглянул вниз, но падающего сержанта не увидел; это могло значить все, что угодно. Оставалось еще около минуты — чтобы захватить все нужное, прежде чем кораблик врежется в землю.

Он включил нашлемный фонарь; не было времени слушать свист ветра и ловить отсутствующий шум двигателей; но он все равно отвлекался на звуки. Он бросил боукастер и принялся связывать детали бластера шнуром. Стыдно… боукастер ему понравился, но эти стволы пригодятся им больше.

В перчатках вязать узлы было непросто — а то, что через какие-то секунды будет крушение, прибавляло сложности. Дарман неуклюже вывязал узел; выругался, вновь свернул петлю и добился успеха. Со вздохом облегчения он уронил оружие и поволок оборудование к люку. С такого расстояния его никто не мог слышать, и коммандо было не интересно — что там подумает дроид.

А потом он ступил в черную пустоту — и ветер принял его.

Внизу не проносился пейзаж — ничто не отвлекало от ВИДа. Он падал со скоростью около двухсот километров в час, а за ним тянулись детали тяже-елой пушки. Дарман сгруппировался, зафиксировал ранец на спине, винтовку на боку, оставшееся оборудование — в контейнере, пристегнутом на ногах. Когда он раскроет парашют за восемьсот метров до земли, то отпустит контейнер. И использует режим "силового спуска", так как это может спасти от смертоносно тяжелого оружия, падающего следом.

Да, он точно знал, что делает. И да, он боялся.

На тренировках он никогда не прыгал с таким опасным грузом.

Парашют раскрылся, и Дарман словно врезался в стену. Ранец рванулся, дернув его в воздух. Теперь можно было направлять полет; он отсчитал пятнадцать секунд.

Вспышка белого пламени внизу справа — корабль врезался примерно за тридцать кликов до цели.

Дарман понял, что совершенно не задумывался, оставляя R5 на борту поврежденного корабля. Дроид был расходным материалом.

И, наверное, так же думали и о нем. Было странно размышлять на такие темы.

Сейчас он видел землю; режим ночного зрения выхватывал из темноты верхушки деревьев — внизу.

Нет, нет…

Он пытался сманеврировать. И не вышло.

Еще в воздухе Дарман врезался во что-то очень и очень твердое. А затем — ударился о землю и уже ничего не чувствовал.

Глава 4

Генетический отбор и манипулирование — это целое искусство. Человек способен учиться… но он также способен на насилие, эгоизм, похоть и недисциплинированность. Так что мы должны пройти по острой грани между подавлением факторов, ведущих к неповиновению и уничтожением того, что дает разум и агрессию

— Хали Ке, главный инженер-генетик Камино

Найнер покачивался под куполом парашюта, когда взрыв дернул его в сторону. Столб клубящегося белого пламени взметнулся в ночное небо над верхушками деревьев; клон знал, что там было жарко и очень ярко — визоры шлема отключились, чтобы не перегружать ночное зрение.

Он знал о том, что это случится — и все равно сердце упало. Дарман мог не успеть. Он ослушался приказа. Он не прыгнул, когда ему приказали.

"Так что ты мог потерять брата. Может, не так… В любом случае, ты потеряешь еще двоих, если не сумеешь действовать быстро".

Найнер вычислил место взрыва и свернул купол парашюта, отрезав стропы — его надо было закопать. А сами шнуры могли пригодиться — поскольку выдерживали вес в пятьсот килограммов. намотал каждую на кулак и уложил мотки в сумку; затем отправился на поиски запасного снаряжения.

Оно упало невдалеке. Техника затяжного прыжка оправдывает себя, если требуется точность. Найнер отыскал упаковку на краю поля, покрытую животными с темным мехом, которых она заинтересовала; звери пытались прогрызть мягкий слой на одной стороне. Коммандо включил фонарь, чтобы их испугать… но они уставились на луч, сердито взвизгнули и повернулись к нему.

Это не слишком нервировало. Маленькие зубы против его брони выглядели неубедительно.

Он продолжал стоять, разыскивая информацию по ним в базе данных; согласно таковой эти животные назывались гданами и не были помечены как "враждебные инопланетные виды". Вообще, всех не-людей кроме каминоан и инструкторов Найнер вживую видел только на Геонозисе — на расстоянии выстрела. Похоже, он сильно зависел от информации в базе данных или собственной способности к обучению.

Все гданы, кроме одного, быстро сочли его слишком опасным и скрылись среди побегов. Оставшийся накинулся на левый сапог — очень яростно, но неразумно. Эти сапоги выдерживали вакуум, кислоты и расплавленный металл; но зверек все равно старался.

"Дарману бы это понравилось," — заключил Найнер. Жаль было его потерять. Он обещал стать хорошим товарищем.

— Пошел, — сказал коммандо, отпихивая зверька прикладом винтовки. — У меня много дел. Пошел вон!

Гдан, сомкнув зубы на рукояти винтовки, взглянул ему прямо в глаза — во всяком случае, так казалось. Он мог различить лишь слабый синеватый свет; тогда он отцепился и побрел к полю, лишь оглянувшись, перед тем, как нырнуть в норку в земле — как пловец в воду.

Найнер достал деку и попробовал определить местонахождение. Вокруг не было следов ГСН, к которой можно было бы подключиться, не было неймодианцев, разыскивающих его; по крайней мере, он мог использовать знание о маршруте корабля, его последней точке и сравнить ландшафт с записанным в деку. Старый солдатский способ — и он ему нравился. Надо ведь справляться даже без техники, даже если есть только трандошанский нож.

"Если вгоните кому нож в сердце, он все еще может бежать. Я однажды видел, как человек так пробежал тридцать метров и кричал. Лучше бейте в шею".

Сержант Скирата научил их многому о ножах.

"Просто вложи чуть больше веса, сынок".

Ну, сейчас техника была на месте. Спидер бы пригодился, но они не думали, что машины понадобятся; точка высадки была в пяти кликах от цели.

"Ничего, — подумал он. — Это бы сделало меня более заметным".

Оборудование замедлило бы продвижение к точке встречи, но он туда доберется. Если Фай и Атин нормально приземлились, они тоже направятся к ТВ-Альфа.

Он начал путь, стараясь проходить десять кликов в час, избегая дорог и открытой местности. В конце концов груз пришлось тащить позади на стропах как сани. Тактическое продвижение ползком, как его называл Скирата; это означало тащиться со скоростью шесть-десять кликов в час с грузом в двадцать пять кило.

— Но это для обычных людей, — сказал бы инструктор — как будто бы не-клоны были недочеловеками. — Вы — клон-коммандос. Вы справитесь лучше, потому что вы лучше.

Сейчас Найнер был перегружен почти в три раза против обычного. От этого он себя счастливым совершенно не чувствовал. Сержант решил, что по возвращении внесет в список необходимого оборудования портативный репульсорный лифт.

Луна Квиилуры была в фазе роста, и Найнер был этому рад. Светло-серая броня выделялась бы как маяк. Что, об этом командование не подумало? Он подавил эту нелицеприятную критику старших и решил, что у них есть свои причины, коих он не знает. Зато у него есть приказы.

Даже так — он отклонился к показанной на голокарте узкой речке и остановился на достаточный срок, чтобы размазать грязь по броне и оборудованию. Не стоило испытывать судьбу.

За четыреста метров до ТВ-Альфа, он замедлил движение, и не потому, что сражался с большим весом. Сейчас надо было двигаться тихо…

Найнер спрятал груз в зарослях и запомнил место. За Фаем и Атином могли следить; они могли вообще сюда не выйти. Могла быть засада. Нет, точно не стоило рисковать.

Последние двести метров он прополз.

Но они там были — в одиночестве.

Найнер поглядел на луч нашлемного фонаря Фая; он знал, что инфракрасный прицел высветил бы точку между фильтром и верхушкой нагрудника. Это была уязвимая точка — для того, кто подобрался бы близко, и имел с собой нужный калибр. Конечно, не так уж много врагов могли подобраться на нужное расстояние.

— Ты мне дал фору, серж, — сообщил Фай, отводя бластер и оглядывая его. Он выключил свет и указал на нагрудную пластину. — Великие умы, да?

Доспех Фая тоже не отличался чистотой. Найнер не понял, что именно по нему было размазано, но оно отменно скрывало контуры. Похоже, им в голову пришли одинаковые мысли — Атин тоже был покрыт чем-то темным.

— Скольжение, свет, сокрытие, силуэт, след, свист, и движение, — сказал Найнер, цитируя базовые правила камуфляжа. Если бы тут был Дарман, он бы счел ситуацию смешной. Сержант попробовал. — Жаль, что они не нашли чего-нибудь на ту же букву, чтобы завершить ряд.

— Я бы мог, — заметил Атин. — Контакты с Дарманом?

Они сейчас находились в сорока километрах от места, где приземлился Найнер.

— Я видел взрыв. Он был последним.

— Ты видел, как он прыгал?

— Нет. Он пытался захватить столько снаряжения, сколько мог, — Найнер почувствовал, что должен объяснить. — Он меня вышвырнул через люк. Я не должен был этого позволять. Но я его не оставлял.

Атин пожал плечами.

— И что мы теперь имеем?

— Пропавшего брата.

— Я о снаряжении. У него — большая часть взрывчатки.

— Я знаю, что ты об этом, но я этого не хочу слышать, — если он чувствовал сожаление… даже горечь от потери Дармана, то почему не может Атин? Но сейчас не время затевать ссору. Сейчас надо было держаться вместе. Миссия для четверых, проводимая троими; их шансы на успех уже уменьшились. — Теперь мы — взвод. Привыкайте.

Вмешался Фай; он явно умел язвить в непростых ситуациях.

— Все снаряжение-то цело. Мы все еще можем устроить много проблем, если понадобится.

А что за проблемы они должны были устроить, а? У них была прекрасная техника, чтобы разведать здание… но они понятия не имели — сложены ли стены из пластитовых блоков или же покрыты амортизирующим слоем. Там могло быть десятка три охранников по периметру или несколько сотен в подземных казармах. Без разведки нельзя узнать, сколько оборудования вообще понадобится для работы.

Найнеру подумалось, что к шести "П" следует добавить еще и "полный".

— И сколько времени мы должны потратить на его поиски? — поинтересовался Атин. — Они знают, что мы здесь. Посадка была не самой тихой.

— СОПы, — сообщил Найнер. Стандартные оперативные процедуры — вот как следовало работать. Вот, что ожидалось от коммандос. — Мы отправимся к каждой ТВ в оговоренное время, и если он не появится, то вернемся к месту взрыва и посмотрим, что осталось. Тогда решим — считать его ПБВ или нет.

— Ты бы хотел, чтобы тебя искали, если бы сам пропал? — сказал Фай Атину. — Он не может нас вызвать. Не на таком расстоянии. Слишком рискованно.

— Я не ждал бы, что вы из-за меня станете рисковать операцией, — ядовито ответил Атин.

— Файрфек, он один. Один!

— Да заткнись ты, ладно? — отрезал Найнер. Ультракороткие комлинки были хороши тем, внутри шлема могла бушевать настоящая перепалка, и никто снаружи бы не услышал. — Поиск Дармана — не просто верное дело, но и здравое. Обнаружим его — и найдем снаряжение. Ясно?

— Да, серж, — кивнул Фай.

— Понял, — отозвался Атин. — Но должна быть граница, после которой его можно счесть мертвым.

— Если не найдем тела — то сочтем, когда Геонозис замерзнет, — без видимой для себя причины разозлился Найнер. — До этого — надорвемся, но найдем, если это не будет угрожать миссии. А теперь посмотрим, сможем ли мы прицепить снаряжение к каким-нибудь палкам или чему-то подобному. Мы не протащим его десятки километров, если не найдем толковый способ транспортировки.

Найнер все равно переключил комлинк шлема на длинные волны. Слушать — не опасно. Если Дарман был где-то рядом, Найнер не собирался бросать его.

* * *

Этой прогалины вчера не было.

Следуя точно за Бирханом, Этейн пробралась через поваленый куваровый подлесок к кругу почерневшей стерни. В воздухе витал запах дыма и поджаренного барка.

Фермер постоянно ругался; Этейн скверно знала квиилурийский, но опознать ругательство она могла.

— Опять все из-за тебя, — сказал Бирхан. Он осмотрел поле, приставив ладонь козырьком к бровям. Сейчас был день — и они могли видеть весь ущерб от взрыва прошлой ночью. — И что мне делать? Что с нашим договором?

Вопрос был риторическим. Неймодианцы не сочувствовали пострадавшим от стихийных бедствий, всегда угрожающим шаткому бытию фермеров. Но это стихийным не было.

Зона поражения от взрыва была метров пятьсот в диаметре; кратер в центре — не менее двенадцати-пятнадцати. Этейн не определила глубину, но трандошан и убезиец, стоявшие на краю, пялились вниз, сжимая бластеры, словно искали что-то на земле. Ее с Бирханом они даже не заметили. Наверное, она выглядела достаточно голодной и изможденной, чтобы сойти за фермерскую дочку.

Было явно поздно убеждать их, что кратер остался от упавшего метеора. Но сейчас Этейн знала не больше, чем они.

— Почему ты решил, что это из-за меня? — спросила она.

— Да ясно все, — кисло ответил Бирхан. — Я видел спидеры, грузовики, опрыскиватели… видел, как они падают. От них не бывает кратеров. Они разваливаются и горят, но не взрывают полдеревни. Это инопланетная штука. Это солдаты, — он пнул несколько сморщившихся и обгоревших колосьев. — Вы что, не можете подраться на другой планете? У меня, что, без вас мало проблем?

На мгновение Этейн подумала — не собирается ли он сдать ее людям Хокана за несколько кредитов, чтобы возместить потерю драгоценного барка. Она и так — лишний рот, а деньги, на которые он рассчитывал, испарились в огне вместе с зерном. Пора найти другое укрытие и составить другой план, чтобы убраться с Квиилуры вместе с информацией.

Этейн все еще смотрела на обожженную землю, когда трандошан и убезиец поднялись и потопали к грязной дороге позади поля. Убезиец прижал руку к шлему, будто слушал что-то; скорее всего — комлинк. Откуда бы не поступил вызов, его хватило, чтобы они задвигались. Это было еще одним подтверждением — тут разбился не просто грузовик с Нарша.

Этейн подождала еще секунду, потом направилась к яме; ей хотелось посмотреть на то, что их так удивило.

Взрыв был страшным. Внутренность кратера была гладкой и оплавленной, и везде валялись осколки. Для небольшого корабля он очень сильно взорвался.

Она оставила Бирхана и обошла вокруг, разглядывая землю, как люди Хокана до нее. И почти приблизилась к куваровому саду, когда увидела это.

Утреннее солнце высветило покореженный кусок металла, вонзившийся в землю, вогнанный туда взрывом. Этейн наклонилась так естественно, как только могла, и счистила с него почву. Через несколько минут она очистила достаточно поверхности, чтобы представить себе форму; еще через пару минут она поняла, почему цвета так знакомы. Деформированный, застывший в момент, когда его разорвала могучая сила… но Этейн была уверена, что видела его раньше.

Это была часть астродроида R5 — часть с маркировкой Республики.

"Они идут".

Кем бы они не были, Этейн надеялась, что они пережили посадку.

* * *

Дарман знал, что рискует, двигаясь днем; взрывы боли в правой ноге каждый раз, когда он на нее опирался, тоже не внушали оптимизма.

За спиной остались два очень болезненных часа, проведенных в чаще в сотне метров от дороги. Корни и камни, мягко говоря, замедляли продвижение; то же относилось и к ушибам которые он получил, врезавшись в кроны деревьев во время его приземления. Но теперь положение переменилось: он лежал под сплетенными ветвями на животе, наблюдая за дорогой — то через прицел винтовки, то через электробинокль визора.

По крайней мере пропали животные, которые кишели тут вчера ночью. Дарман уже и отказался от мысли их прогнать; зверьки лазили по всей броне, и потом предпочли наблюдать с расстояния. Теперь светило солнце — и светящиеся глаза исчезли.

Коммандо все еще не был уверен в своем положении; сети ГСН, к которой можно было без риска подключиться, тут не было. Следовало выбраться отсюда и разведать местность, чтобы потом сравнить ее с голокартой.

Дарман знал, что направляется на север; полукруг из маленьких камешков вокруг тонкой ветки, которую он воткнул в землю, отмечал движение солнца и позволил определить линию востока и запада. Если дека посчитала скорость и дистанцию без ошибки, то он был в сорока-пятидесяти кликах к северо-востоку от первой ТВ. Нечего было и думать о том, чтобы преодолеть расстояние вовремя — не с дополнительным снаряжением и не с такой ногой. Если же тянуть ранец… все равно, что начертить указующую стрелку на поле.

Дарман перекатился на спину, снял поножи и расстегнул костюм на колене. Болело так, будто он порвал мышцу или сухожилие над суставом. Он вновь смочил бинт бактой и вернул на место поножи. Затем вернулся в прежнее положение.

Он уже давно не ел, но счел, что это может подождать.

Коммандо поглядел на дорогу через прицел своей "ДС-17". В первый раз когда он надел шлем со встроенным дисплеем, мерцающим перед глазами, это сбивало с толку -столько меняющихся символов в поле зрения! А прицел винтовки делал их еще более хаотичными. Огоньки, огоньки… и еще раз огоньки! Как окна Типоки ночью — сплошь лампы и полированные стены столовой. Так много образов за раз, что невозможно сосредоточиться на том, что за прочным стеклом.

Но спустя краткое время — заполненное коротким отчаянным утром, когда взводы "Кило" и "Дельта" первыми надели ВИДы и увидели на них живые цели… он к этому привык. Те, кто не сумели приспособиться быстро — не вернулись с тренировок. Он же научился смотреть и видеть. Дарман всегда следил за всеми строками дисплея, за состоянием оружия и доспехов и за тем, что происходило вокруг.

А сейчас он сконцентрировался на чистом тоннеле, обрамленном полосками мягкого голубого света; они высвечивали область, наилучшую для стрельбы по конкретной цели. Информация об окружении, дистанции и всем прочем тоже поступала без задержек. Дарман воспринимал их, даже не отвлекаясь; сейчас существовала лишь цель.

Неясный бормочущий звук заставил его замереть. Голоса: они приближались справа; потом стихли.

Дарман ждал. В конце концов голоса вновь послышались, и в поле зрения появились два виквая, идущих как-то медленнее обычного. Они очень внимательно разглядывали обочины дороги; один вдруг остановился и уставился в землю. Судя по жестам — был весьма взволнован.

Потом он поднял голову и пошел прямо на позицию Дармана. Вытащив бластер.

"Он не может меня видеть, — пронеслось в голове у клона. — Я все сделал по инструкции. Ни отражения, ни движения, ни запаха… ничего!"

Но виквай ломился сквозь заросли прямо к нему. Остановился лишь в десяти метрах от Дармана и оглянулся, будто потерял след. А затем — вновь двинулся вперед.

Коммандо почти перестал дышать. Шлем гасил все звуки, но сейчас ему так не казалось.

Виквай был так близко, что Дарман мог ощутить его запах и разглядеть каждую деталь его оружия — KYD-21, с хадриумным стволом; в другой руке был вибронож. Сейчас клон не мог даже сглотнуть.

"Испуг — это нормально…"

Виквай шагнул из стороны в сторону, глядя на высоте талии, словно рассматривал диски на библиотечной полке.

"Испуг — это нормально, пока ты…"

Виквай теперь был справа, присев на корточки возле его позиции. Дарман почувствовал, как сапоги приминают ветки, касающиеся его спины; затем экзот глянул вниз, и выдохнул что-то вроде "гаа…".

"…пока ты можешь его использовать".

Дарман взметнул кулак, нанося удар в челюсть викваю, перехватил ему горло своим виброклинком и дернул рукой, перерезая кровеносные сосуды. Он удерживал на весу наколотого на руку виквая пока тот не перестал дергаться. Затем, подрагивая от напряжения, он опустил руку, и насколько мог беззвучно дал телу скатиться на землю.

— Ты че нашел? — прокричал второй виквай. — Гар-Ул? Гар?

Нет ответа. "Ну, начнем…" Дарман прицелился из "ДС-17" и подождал.

Второй виквай побежал по просеке сквозь заросли; это было глупо — он же не знал, что случилось с его приятелем. Они слишком долго командовали фермерами; они стали небрежны.

А вторая ошибка — это то, что он достал бластер.

У Дармана была возможность попасть точно в голову, и он не раздумывая ей воспользовался. Виквай рухнул молча, скрючившись; от его головы поднимался дымок.

— Умно, — вздохнул Дарман, успокоив себя собственным голосом. Теперь следовало нарушить маскировку и оттащить тело, — нельзя было оставлять его как визитную карточку.

Несколько минут он выжидал, прислушиваясь и затем оперся на раненую ногу, похромав по открытому пространству.

Дарман оттащил виквая в заросли, почувствовал запах горелого мяса. Теперь он видел, что привлекло внимание первого виквая — широкая полоса звериных следов. Любопытные гданы все-таки его выдали… Он вновь прошелся вокруг, осматривая пространство и заметая следы веткой.

"Не жадничай, но и не бросай". Викваям бластеры и виброножи уже ни к чему; Дарман, восстановив нормальное биение пульса, осмотрел тела в поисках инфокарт и ценностей. Вором он себя не чувствовал; у него вообще не было ничего, что не принадлежало бы Великой Армии, и клон не собирался что-то приобретать. Но был шанс, что на картах есть информация, которая поможет достичь цели; а бусы с монетами будут полезны, если понадобится давать взятки.

Коммандо отыскал подходящее место, чтобы спрятать тела. Времени на похороны не было… но внезапно раздалось шуршание, и маленькие головы высунулись из зарослей, нюхая воздух.

— Опять вы? — усмехнулся Дарман, хотя гданы не могли слышать его с надетым шлемом. — Потревожил ваш тихий час…

Они двинулись вперед и дружно накинулись на виквая с разбитой головой, откусывая маленькие кусочки; казалось, что экзот покрыт темным одеялом из шевелящегося меха.

Похоже, о похоронах не стоит и беспокоиться.

Хлюпающий звук привлек его внимание ко второму викваю; Дарман мгновенно нацелил винтовку. Экзот еще не умер; почему-то это огорчило клона больше, чем он мог представить.

Он множество раз убивал на Геонозисе, разнося дроидов из гранатометов и пушек с расстояния, стимулируя себя страхом и инстинктом выживания. Выживания для боя.

Но тут было другое дело. Не было расстояния, и остатки убитого не были металлом. Кровь виквая текла ручьем по перчатке и правому наручу. И он не сумел убить чисто; это было неправильно.

Его научили убивать, убивать, убивать… но никто не позаботился научить его тому, что делать с чувствами после этого. Дарман чувствовал что-то, но не был уверен в том, что это было.

Об этом можно подумать потом.

Нацелив винтовку, он исправил ошибку, прежде чем маленькие хищники приступили к следующему блюду.

Глава 5

Думайте о себе как о руке. Каждый из вас — палец, и без других вы бессильны. Один палец не может хватать, удерживать или сложиться в кулак. В одиночку вы — ничто, а вместе — все.

— Сержант-инструктор коммандо Кэл Скирата

Дарман шел быстро, поднимаясь по заросшему деревьями склону; сейчас он был в километре к югу от прежней позиции. Он собирался потратить остаток дня на сооружение качественного укрытия на самой высокой и удобной точке, которую сумеет найти; желательно, чуть ниже линии горизонта.

Заодно он сосредоточился на плетении грубой сети из захваченных с собой строп; это позволяло занять руки и одновременно следить за происходящим. Клон не спал уже почти сорок стандартных часов; усталость приводит к рассеянию внимания, хуже, чем алкоголь.

Когда он закончил со шнуром, то вплел в узлы траву, листья и веточки; оглядев творение, коммандо счел его отменной камуфляжной сетью.

А еще он продолжал наблюдение. Квиилура Дармана удивляла — она была живой, совершенно новой… море запахов, цветов, звуков… Сейчас первый страх уже прошел, превратившись в бритвенно-острое внимание; и клон к нему уже привык.

Больше всего его занимали звуки, издаваемые маленькими зверьками. Они ползали, летали и жужжали вокруг; иногда вскрикивали и замолкали. Пару раз он слышал, как кто-то крупный крадется в зарослях.

Если не считать краткого знакомства с Геонозисом, единственным, что Дарман видел, были элегантные, но закрытые города Камино, и бескрайнее бушующее море вокруг. Стерильные классы и бараки, где он провел десять лет (всю жизнь от младенца до идеального солдата) были предельно практичны и ничем не отличались друг от друга. А тренировки в пустыне, горах и джунглях были ненастоящими — лишь голограммы.

Красная пустыня Геонозиса превосходила все, что могли представить инструкторы; а теперь леса и поля Квиилуры демонстрировали множество того, чего не могло быть на голограммах.

Он все еще был на открытом пространстве, и местность была сложной для того чтобы передвигаться незамеченным.

"Сосредоточься, — сказал себе Дарман. — Собирай информацию. Выжми все из вынужденного безделья".

Хорошо бы сейчас позавтракать. По-настоящему. Он сжевал концентрированный сухой рацион и напомнил себе, что этот постоянный голод — не настоящий. Всего лишь усталость. Он поглотил достаточно питательных веществ для поддержания жизни и если есть дальше, то можно остаться без запасов. А они рассчитаны точно на недельную операцию и еще на два дня — в аварийном запасе. Пояс — единственная вещь, помимо винтовки, которую он потащит, если придется делать отчаянный марш-бросок без сорокакилограмммового мешка.

Где-то внизу проезжали фермерские машины, в одном и том же направлении; они тащили за собой квадратные опечатанные цистерны. Барк. Дарман его никогда не пробовал, но даже отсюда мог чувствовать запах. Тошнотворно мускусный, похожий на грибной; аппетит он отбивал надолго.

Если голокарта не врала, то транспорты направлялись в местное хранилище в Теклете. Он повернул изображение в нужную сторону и совместил его с картой, получая реальный пейзаж.

Да, теперь можно было с уверенностью судить о положении. Он был в десяти кликах от маленького городка Имбраани, и в сорока кликах к северо-востоку от ТВ-Бета; также в сорока кликах на восток от ТВ-Гамма. Они расположили точки встречи вдоль полетного пути, потому что сепаратисты ожидали бы от них рассредоточения, а не следования маршруту. Между ТВ-Альфа и Бета находился лес; превосходно для незаметного дневного движения. Если остальные приземлились нормально, и укладываются в график, они направятся к Бете.

Ситуация становилась лучше. Все, что нужно — это отправиться на ТВ-Гамма и подождать взвода. А если они не сумеют… что ж, тогда ему придется пересмотреть миссию.

Эта мысль заставила его на мгновение ощутить одиночество.

"В одиночку ты — ноль, вместе вы — все".

Дарман привык думать, действовать и даже дышать в компании — в группе четырех. По-другому он не умел.

"Но ведь ЭРКи всегда работают в одиночку, так?"

Он обдумал эту идею, прогоняя дремоту.

Внезапно позади зашуршали листья, и коммандо обернулся, сканируя пространство в инфракрасном режиме; сумел различить только стремительно мелькнувшее животное. Секунда — и оно исчезло. База данных утверждала, что на Квиилуре нет больших хищников, так что, чем бы это не являлось, оно не доставило бы больше неприятностей, чем гданы — по крайней мере, пока он носит этот доспех.

Дарман, не двигаясь, выждал несколько секунд, но зверь ушел. Так что коммандо вновь повернулся и сосредоточился на дороге и полях, пытаясь прогнать сон.

"Отдых требуется…"

Нет, он не собирался прикасаться к медпаку, чтобы обеспечить себе бодрость. Пока не собирался. Лучше сохранить ограниченный запас, пока все не станет по-настоящему скверным; а он был уверен, что такое время наступит.

Затем что-то изменилось. Застывшая картина ожила; коммандо приблизил изображение. Увиденное заставило его податься назад и уставиться на картину через прицел винтовки.

От группы деревянных зданий поднималась тонкая струйка дыма, быстро превращавшаяся в облако. И это не был огонь печи — Дарман мог разглядеть языки пламени, яркие желтые и красные сполохи. Дома (амбары, судя по всему) горели. Группа людей в тусклой одежде в панике суетилась вокруг, пытаясь вытащить вещи из огня. А другая группа — убезийцы, трандошаны, викваи — их останавливала, выстроившись перед амбаром.

Один из фермеров прорвал линию и исчез внутри здания. Обратно он не вышел — во всяком случае, пока Дарман смотрел.

Ничто, пройденное на тренировках, тут не помогало. Не было ни модели поведения, ни маневра, ни урока, который бы вспыхнул в мозгу и подсказал нужные действия. Работа с гражданскими в его обучение не входила; точно так же, как война не должна была касаться этих гражданских.

Обучение подсказывало: не отвлекаться на внешние помехи, пусть даже это и было невозможно.

Но что-то иное твердило — делай. Что? Задание, причина выжить — соединиться с взводом и уничтожить проект нановируса. А нарушение прикрытия для помощи гражданским поставило бы все под угрозу.

Сепаратисты — или кто там направлял эту шайку головорезов — знали, что он здесь.

Не нужно было быть гением, чтобы все просчитать. Корабль взорвался при посадке, и подорвал всю взрывчатку, которую Дарман не успел упаковать. Патруль викваев не вышел на связь в назначенное время. Теперь фермеров наказывали и запугивали — для него. Сепаратисты искали его.

Тактика побега и уклонения.

Нет, пока нет. Дарман сделал глубокий вдох и медленно поднял винтовку, ловя убезийца в перекрестье прицела. Затем провел стволом по остальным; восемь врагов, сорок зарядов. Он знал, что сможет попасть с первого раза и уложить каждого одним выстрелом.

Он задержал дыхание, касаясь пальцем спускового крючка.

Просто касаясь.

Сколько еще целей, которых он не видит? Позиция будет раскрыта.

"Не твое дело".

Коммандо выдохнул и расслабил захват на винтовке, убирая палец со спуска. Что случится с заданием, если его поймают?

В течение еще двух минут, двигаясь с неохотой, он выцелил убезийцев, виквая и трандошана несколько раз, но не нажимал на спуск. Хотя и желал этого сильнее, чем мог бы представить. Это вовсе не было рефлекторной реакцией снайпера — скорее уж беспомощный гнев, происхождение которого он не мог определить.

"Не выдавай позицию. Не стреляй, пока гарантированно не сможешь поразить цель. Продолжай стрельбу, пока цель не поражена и убедись в смерти".

Но все же бывают времена когда солдату приходится просто рассчитывать на удачу.

Они могут стать гражданами Республики.

Они могут стать союзниками.

Дарман более не чувствовал усталости или голода. Кровь стучала в ушах, и он чувствовал, как что-то сдавило горло; работал базовый рефлекс — бежать или сражаться. И выбирать побег было нельзя. Можно было лишь драться.

Он прицелился в голову первому викваю и нажал на спуск. Тот рухнул, и на мгновение его товарищи уставились на тело, не понимая, что случилось. Дарман ничего не имел против викваев; просто так уж совпало, что за последние часы он убил уже троих.

Внезапно придя в себя, головорезы развернулись в направлении выстрела, вскидывая оружие.

Первый выстрел прожег заросли слева от Дармана; второй прошел в трех метрах над головой. Так, они вычислили, где он… Клон переключился на гранатомет "ДС-17" и посмотрел в прицел — гражданские разбегались.

Взрыв гранаты взметнул вверх землю, обломки деревьев… и четверых из восьми врагов.

Вот теперь он точно себя выдал.

Когда Дарман вскочил и бросился по склону, четверо оставшихся пару секунд пялились на него. Он не понял, почему, но они стояли на месте достаточно долго, чтобы дать ему преимущество.

Пара плазменных лучей ударила в броню, но доспех легко выдержал удар в грудь, и клон продолжал бежать, выдав град выстрелов. Лучи сыпались как горизонтальный дождь; один трандошан кинулся наутек. Дарман выстрелил ему в спину, и бандит пролетел несколько метров, прежде чем упасть.

А потом дождь белого пламени стих; теперь солдат стоял над трупами. Дарман огляделся, ощутив, что его оглушает собственное дыхание.

Может, они должны были доложить о работе по комлинку в определенное время… а может, и не должны были. Сейчас эта информация все равно бесполезна.

Он пробежал от амбара до амбара, ожидая встретить других врагов; клон без страха проходил сквозь пламя — броне и костюму горящее дерево повредить не могло. Но даже с помощью визора он почти ничего не видел в густом дыму, и потому поспешно выбрался на открытое пространство.

Посмотрев на руку, он увидел, что бронепластины покрыты черной сажей.

А потом едва не налетел на парня в фермерской спецовке, пялившегося на него. Паренек мигом удрал.

Дарман не видел больше никого из людей Хокана. Он подошел к последнему амбару и распахнул дверь ногой; фонарь высветил сумрачное помещение и четыре искаженных ужасом лица — двое мужчин, две женщины и паренек, которого он только что видел. Они сжались в углу рядом с молотилкой. Его непроизвольной реакцией было нацелить на них винтовку до тех пор пока он не убедится что они не враги.

"Не всегда солдат носит форму". Но инстинкты подсказывали, что это просто перепуганные гражданские.

От доспеха все еще поднимался дым. Дарман вдруг понял, как пугающе он выглядит.

Кто-то тихо и перепуганно заскулил. Клон подумал, что это женщина, но, похоже, звук исходил от одного из мужчин, возраста примерно сержанта Скираты; он смотрел на солдата с ужасом. Дарман никогда не видел гражданских так близко, и никогда не видел такого испуга.

— Я не причиню вам вреда, — сказал он. — Это ваша ферма?

Молчание, и только скулеж; он ничего не понимал. Он ведь спас их от врагов, так? Чего бояться?

— Сколько людей у Хокана? Вы можете сказать?

Женщина обрела дар речи, но голос дрожал.

— Ты кто?

— Солдат Республики. Мне нужна информация, мэм.

— Ты… не он?

— Кто?

— Хокан.

— Нет. Вы знаете, где он?

Она указала на юг, в направлении Имбраани.

— Они пошли на ферму… там был раньше клан Кирмай… пока Хокан не продал их трандошанам. Пятьдесят, может, шестьдесят… Что ты с нами сделаешь?

— Ничего, мэм. Совершенно ничего.

Похоже, они не ожидали такого ответа. Женщина не двинулась с места.

— Они искали его и пришли сюда, — сказал молчавший мужчина, указывая на Дармана. — Нам не за что его благодарить. Скажи ему, чтобы…

— Заткнись! — глянула на него женщина. И повернулась к Дарману. — Мы ничего не скажем. Мы не скажем, что видели тебя. Уходи. Нам твоя помощь не нужна.

Дарман оказался к такому совершенно не подготовлен. Его учили очень многому, но никто не упоминал неблагодарных гражданских, которых надо спасать. Он подался назад и выглянул за дверь амбара, прежде чем кинуться от двери к зарослям, забору и склону, где осталось снаряжение.

Время двигаться. Теперь за ним тянется след — след из мертвых тел. Он мог лишь думать — будут ли "шпаки", как их называл Скирата, так же любезны с ним в будущем.

Он проверил хроно в визоре. Всего несколько минут назад он сбежал по склону, ведя стрельбу. Такое всегда кажется часами — когда не видишь ничего, кроме цели.

"Не волнуйся, — говорил Скирата. — Тут мозг вырубается, чистые рефлексы. Ты свободен от шока. Ты просто отлично дерешься. Ты будешь драться тогда, когда обычные люди свихнутся".

Дарман не был уверен — хорош он или нет, но он был каким есть, и оставался этим доволен.

Он навьючил дополнительный груз на спину и начал путь к ТВ. Может, не стоило тратить столько зарядов. Может, стоило предоставить фермеров их судьбе. Он не узнает.

А затем он вдруг понял, почему и ополченцы, и гражданские застывали, впервые увидев его. Шлем. Броня.

Он выглядел как мандалорианский воин.

Все боятся Геза Хокана. И это сходство ему либо поможет, либо убьет.

* * *

— Ложись! — крикнул Атин.

Найнер рухнул на землю и услышал как охнул Фай, сделавший то же самое — воздух вылетел из его легких.

С обманчиво мягким жужжанием над ними пронесся спидер. Атин, затаившийся у упавшего дерева, проводил его взглядом через прицел.

— Двое, в камуфляже и с обычным оружием, — сообщил он. — Не думаю, что у местных такие машины. Во всяком случае не со встроенными орудиями.

Жужжание двигателей стихло. Найнер поднялся на ноги и восстановил равновесие, мечтая о спидере и отсутствии брони. Взвод был весьма нагружен, и доспех не был рассчитан на слияние с ландшафтом, хотя на враждебной территории это было крайне важно; впрочем, имелась эффективная защита против бластеров, отравляющих веществ и даже вакуума. А когда дело доходило до целей, это имело большое значение. Доспех делали для боя внутри зданий и на улицах; в Галактике было множество разных городов. А сейчас им просто приходилось прилагать все усилия, чтобы слиться с местностью.

Он устал. Все устали. И даже риск быть обнаруженными, обычно вызывавший животный страх, их бы сейчас не сдвинул с места. Хотелось спать…

Найнер проверил деку. До ТВ-Бета все еще оставалось десять кликов; сейчас был полдень. Куда легче двигаться ночью, так что он хотел бы добраться до ТВ ко второй половине дня, а затем залечь до наступления ночи. Если Дарман это сделал — и может быть, не сделал, но Найнер уже принял решение — они его подождут.

— Возвращается, — сообщил Атин. — Всем лечь!

Тихий гул двигателей прервал расчеты Найнера. Спидер направлялся на юг — снова к ним. Солдаты замерли, вжались в грязь, став невидимыми с высоты… по крайней мере, на это рассчитывали.

Эту реакцию воспитали не только тренировки.

Обнаружение с воздуха было особенно опасным. Найнер помнил, как каминоанский КЕ-8 кружил над тренировочными площадками Типоки, готовый дернуться вниз и научить дисциплине любого дефективного, который выбивался из общего ряда. На борту стояли электрошокеры.

Лишь раз он видел КЕ-8 в действии. И после этого очень тщательно работал над собой.

— Он проводит поиск в этом квадрате, — сказал Атин. Он на глазах становился основным наблюдателем; по какой-то причине он больше приспособился к окружающему, чем Фай или сам Найнер. — Он работает вокруг центра.

— Центра чего? — осведомился Фай.

Найнер забыл про усталость. "Никогда не оставляй своих".

— Если он не видел нас, то мог видеть Дармана.

— Или то, что от него осталось.

— Заткнись, Атин. Что у тебя за проблемы?

— Я был Дарманом, — ответил Атин.

Больше он ничего не сказал. Найнер посчитал, что это не время для того, чтобы требовать объяснений.

Двигатели прогудели над головой; потом звук стих, и исчез, но скоро возобновился в полную силу.

— Он идет по кругу, — сказал Атин.

— Файрфек, — констатировал Найнер, и трое одновременно потянулись за насадками для бронебойных гранат. — Что он увидел?

— Может, ничего, — отозвался Фай. — Может, нас.

Они замолкли. Спидер действительно ходил кругами. Он также снизился и почти задевал верхушки деревьев; Найнер разглядел сдвоенные пушки. Шлем не мог сказать, наведены ли они на цель, но это не означало обратного. Никогда нельзя полагаться только на технику.

"Лучший сенсор — это глаза". Это был один из первых советов, услышанных от Скираты. Быстрое обучение — это хорошо, но слова людей, побывавших в настоящих битвах, лучше запоминались.

Найнер поднял винтовку и посмотрел через прицел, доверившись "БласТек", утверждавшей, что объектив действительно не отбрасывает бликов. У него возникнут проблемы, если это не так.

Он видел, как лучи солнца блестят на очках пилота-человека. Пушка была в руках дроида; клон подумал, чувствовали ли они себя уязвимыми без бронированной крыши, открытые для снайпера. Но он подозревал, что любой, смотрящий вниз с такой высоты через прицел пушки, себя вообще не чувствует уязвимым.

Фюзеляж виднелся как раз над ним и медленно поворачивался к деревьям; пилот вновь старался все осмотреть. Это не было совпадением. Найнер нацелил ДС-17 на центр двигателя.

Красный огонек вспыхнул на визоре.

Они его засекли.

Коммандо нажал на спуск. Раскаленно-белая вспышка заставила визор потемнеть; взрыв был таким близким, что ударная волна бросила его на землю.

Он вскочил на ноги и побежал. Найнер понятия не имел, как можно бежать с полусотней килограммов на спине, но адреналин может многое. Инстинкт советовал убраться подальше, прежде чем посыплются обломки. Доспех и костюм может выдержать многое, но инстинкт самосохранения орал — убирайся!

Когда Найнер остановился, то понял, что отбежал метров на сто, и это в густом подлеске рощицы. Он дышал тяжело как мотт и доспех пытался его охладить.

Позади горел огонь; маленькие языки пламени вспыхивали тут и там, подобно семенам вокруг дерева.

Коммандо повернулся, высматривая Фая и Атина; первое, что пришло ему в голову — что спидер упал прямо на них.

— Это было нужно?

Фай оказался совсем рядом. Найнер его не расслышал из-за собственного дыхания.

— Он меня засек, — ответил сержант, ощутив облегчение… и почему-то вину. Он не понимал причины.

— Знаю. Я видел, как твоя "дисишка" дернулась вверх и решил, что лучше смотаться, пока не пришлось надеть спидер вместо шлема.

— Атин?

— Не слышу его.

Это ничего не значило. Дистанция связи не превышала десяти метров; Атин мог быть где угодно. Найнер знал его слишком плохо, чтобы угадывать движения, и они и так были на волоске — не хватало времени, чтобы все разглядывать. Сейчас он думал о том, как он, сержант, которого они считали лидером… как он мог убежать, даже не думая о них? И они ведь это знали…

— Нехилый маяк получился, — заметил Фай, глядя на клубящийся дым. — Будет виден с бо-ольшого расстояния.

— А что мне было делать? Лежать и глотать снаряды?

— Нет, серж. Я думал, ты пальнешь дважды, — он рассмеялся. — Лучше убедись, что никто не выжил.

Шансов было мало, но спидеры иногда бывают удивительно прочными. Найнер и Фай отправились к источнику дыма, держа винтовки наизготовку.

Повсюду валялись куски дроида; лицевая пластина смотрела на дым, будто пребывая в изумлении.

— Они не сильно прыгучие, — заметил Фай, толкнув ее носком сапога. — Атин, здесь Фай. Ты тут, прием?

Молчание. Фай приложил левую перчатку к уху. Найнер подумал — не потерял ли он сразу двоих за столь короткое время?

— Здесь Атин. Конец связи

Коммандо вышел из дыма, неся дополнительный груз и искореженную груду металла, из которой торчали провода и разъемы. Похоже, это был бортовой компьютер спидера.

— Пилот тоже не особенно прыгучий, — констатировал он. — Помогите мне вновь пристегнуть это.

Вместе Фай и Найнер подняли рюкзак и пристегнули его к броне. А ведь парой дней ранее любой из них справился бы в одиночку.

"Мы слишком измотаны, чтобы быть в безопасности, — подумал Найнер. — Пора выбраться отсюда и передохнуть".

— Я могу что-нибудь выудить отсюда, — сказал Атин, показывая на металлический ящик. В первый раз Найнер услышал в его голосе почти радостные нотки. Похоже, Атин ладил с техникой лучше, чем с людьми. — Стоит попробовать.

Найнер занял позицию и они попытались найти хорошее прикрытие. Он глянул назад и понадеялся, что огонь выгорит сам; менее всего им требовалось удирать от настоящего лесного пожара. Но может… это была наименьшая проблема. А если Дарман жив и находится где-то здесь, он увидит дело их рук… Найнер надеялся, что он так и поймет.

Взвод уже оставил пару ясных свидетельств боя на этой сельской местности. Хотела Квиилура этого или нет — но война пришла на нее.

* * *

— Ты ди'кут, — констатировал Хокан.

Он снял шлем; лицо воина было в нескольких сантиметрах от физиономии убезийца, и Гез желал посмотреть ему в глаза. Эта раса не была склонна дрожать, но видно, этот конкретный был исключением.

— Кто ты? — шепнул Хокан.

— Ди'кут, сэр.

— Ты и из меня сделал ди'кута. Мне это не нравится.

Хокан собрал в комнате всех старших бойцов. Он напомнил себе, что комната была на деле переделанным хлевом для мерли, а его лейтенанты — двадцать наименее тупых личностей из всех отбросов общества, оказавшихся на Квиилуре. Он был серьезно разочарован тем, что неймодианцы так тратятся на связь, а не на людей. Еще бы немного кредитов — и он бы купил требуемую небольшую армию.

Убезиец Кайлшш неподвижно застыл в середине комнаты; Хокан обходил его по кругу. Может, это была женщина — с убезийцами никогда не скажешь точно; но Гез подозревал, что это все же мужчина.

Он не хотел нанимать убезийцев. Они могли быть непредсказуемыми, даже коварными. Но очень немногие наемники желали работать на Квиилуре; те же, кого просто нигде больше не нанимали, обычно тянули за собой такой список преступлений, который бы и хатта впечатлил. Так что ему приходилось иметь дело с ними, потому что Анккит не раскошелится на толковую команду.

Хокан впал в отчаяние. А когда он впадал в отчаяние по профессиональным причинам, он предпочитал радикальные методы для изменения ситуации.

— Так вы спалили еще одну ферму, — уточнил он.

— Это было предупреждение, сэр. На случай, если у них возникнут идеи. Ну вы знаете… укрывать людей, которых нельзя…

— Все надо делать не так, — Хокан примостился на краю стола и вгляделся в лицо под маской, скрестив руки. Он не любил людей, у которых не видел глаз. — Сперва предупреждаете. Если они нарушают правила — наказываете. Если наказывать до нарушения правил — терять им будет нечего, и они станут ненавидеть вас, мстить… и так же будут поступать их потомки.

— Да, сэр.

— Понимаете? — Хокан оглядел всех собравшихся и жестом пригласил их к беседе. — Тут все это понимают?

Кто-то что-то хрюкнул.

— Все понимают? — рыкнул Хокан. — Что надо сказать, когда офицер задает вопрос?

— Да… сэр! — почти хором.

— Хорошо, — тихо сказал Хокан.

Он вновь встал. А затем — выхватил меч Фульера, включил луч и рассек шею убезийца; голова отвалилась в сторону… без крови и шума.

Внезапно наступило абсолютное молчание. Они и раньше вели себя тихо, но все же имелись звуки — как и у всех людей, которых заставляют слушать что-то скучное. Но теперь даже никто не сглатывал. Видимо, даже не дышал.

Он взглянул на тело, а затем на свои брюки. Идеальная чистота — без крови. Световой меч ему определенно нравился.

Он вновь сел на край стола.

— Это, — пояснил Хокан, — было наказанием для Кайлшша. И это предупреждение для вас. Теперь все поняли разницу? Это важно.

— Да, сэр, — голосов было поменьше, и они дрожали.

— А тогда идите и отыщите наших гостей. А ты, Мукит, прибери тут. Ты убезиец, и знаешь, как поступать с останками.

Наемники потянулись к выходу, а Мукит приблизился к рассеченному телу Кайлшша.

Хокан поймал за руку старшего из викваев, когда тот попытался выскользнуть в дверь.

— Гута-Най, где твой брат и его приятель? — поинтересовался он. — Они уже два обеда не показываются, и они не расписывались по окончании смены.

— Не знаю, сэр.

— Что, подрабатывают на стороне у того трандошана? Немного самодеятельной работорговли?

— Сэр…

— Мне нужно знать. Чтобы действовать, если с ними стряслось что-то… необычное.

Гута-Най наверняка вспомнил, что Хокан с ним сделал, когда застал за преследованием той фермерской девчонки; его губы задвигались. Потом он наконец сумел перебороть страх и заговорить:

— Я их не видел сэр, совсем не видел… со вчерашнего дня. Клянусь!

— Я сделал тебя своей… хм… правой рукой, потому что ты можешь промолвить несколько слов для выражения мыслей.

— Сэр?

— Это делает тебя настоящим интеллектуалом по сравнению с остальными. Не заставляй меня сомневаться в моих суждениях.

— Я их не видел, сэр, честное слово! Совсем не видел.

— Тогда пройди по их маршруту и поищи что-нибудь, — Хокан потянулся к столу и подцепил электрошокер. Обычно с ним работали пастухи, но он отлично подходил и для вроде бы разумных рас. Гута-Най не мог оторвать от него взгляда. — Вот почему я запретил нарушения дисциплины вроде воровства или пьянства. Я не могу быть уверен в том, кто где шатается. А когда мне понадобятся бойцы — я не смогу их отыскать. И когда мне нужна нормальная работа, мои люди… себя отвлекли, — он сунул шокер в подмышку виквая. — Тут республиканцы. Мы не знаем, сколько их, но у нас есть разбитый спидер и большой кратер у Имбраани. Чем больше у меня информации, тем лучше я смогу оценить степень угрозы и справиться с ней. Понял?

— Да, сэр.

Хокан опустил шокер и виквай вылетел в дверь; определенно, его желание поработать усилилось. Гез гордился своим умением убеждать.

"Началось, — подумал он. Закрыл дверь и включил все экраны комлинков. — Они пришли на Квиилуру".

Хокан примерно представлял, что за дела у Анккита с сепаратистами. Тут долго что-то строили, и в результате амбар для зерна превратился в здание с тройными дверями и стенами, которые можно стерилизовать предельно высокой температурой. Потом он попытался нанять нормальных бойцов вместо нынешнего сброда — ведь прибыли важные сепаратистские ученые; но неймодианцам повсюду чудились заговоры. Они не всегда были неправы.

А потом в Имбраани объявились джедаи, и все стало на свои места — как и прибытие нынешних солдат. Здесь военный объект.

"Я — сын своего отца. Я воин, — Хокан подумал о том, сколько культур, отсеченных от своего наследия, были бы способны существовать, обреченные на воспоминания о былой славе. — Я лучше сражусь с достойным врагом, чем стану запугивать фермеров, у которых кишка тонка себя защитить".

Конечно, противостояние солдатам требовало куда более высокой платы.

А чем больше плата — тем быстрее он уберется с этой планеты и направится… куда-нибудь.

У него больше не было дома; из его сородичей остались немногие. Но все меняется. Да, все однажды изменится.

Хокан откинулся в кресле и прислушался к сигналам комлинков.

Глава 6

Хотите знать, как клоны друг друга различают? Да кому это интересно? Их делали для боя, а не для общества

Сержант Кэл Скирата

— Убирайся! — закричал Бирхан. — Убирайся и больше не возвращайся! Ты все это к нам привела. Уходи, чтоб я тебя не видел.

Фермер швырнул в Этейн комком грязи и она уклонилась. Он шлепнулся в пыль позади. Старая женщина — как оказалось, она не жена Бирхану, — подошла сзади и схватила его за руку.

— Не будь глупцом, — сказала она. — Если мы позаботимся о джедае, то они позаботятся о нас, когда придет Республика.

Бирхан смотрел на Этейн, будто думал — не пойти ли ему за вилами.

— Республика может идти в зад, — сообщил он. — Без разницы — они или неймы, когда доходит до дела. Мы все равно на дне, кто бы тут не заправлял.

Этейн, сложив руки, удивлялась про себя — как старая Джинарт смогла включиться в обширную семью Бирхана. Она отвратительно готовила и не сильно помогала на ферме. Девушка представила, как зарабатывает себе право проживания — прядет шерсть мерли, как и все пожилые квиилурцы, которых она видела.

Но сейчас Этейн сомневалась в том, что даже Джинарт сможет его убедить. Надо было попробовать самой.

— Бирхан, ты позволяешь мне остаться, — осторожно сказала она, концентрируясь так, как учил мастер Фульер. — Ты хочешь со мной работать.

— Я точно не хочу с тобой работать, мисси, — ответил он. — И говори "пожалуйста".

Она никогда не умела убеждать Силой в стрессовом состоянии. К сожалению, таковое всегда выпадало на случаи, когда убеждение было необходимым.

Джинарт резко толкнула Бирхана локтем; не слишком просто для такой невысокой женщины.

— Если приземлились джедаи, дурак, то она их сюда приведет, чтобы с тобой разобраться, — сказала она. — Не время для того, чтобы заводить новых врагов. А если это не они… то так и так все сгорело, и тебе понадобится способ все вырастить снова. Верно, девочка? Джедаи могут заставить зерна расти?

Этейн наблюдала за этой сельской логикой с растущим уважением.

— Да. Мы можем использовать Силу, чтобы заставить зерна прорастать.

Это была правда — она слышала о падаванах, отправленных в сельхозкорпус, когда они скверно проявили себя во время обучения. И вот только это ей было нужно — жизнь на заштатной планете, посвященная работе с зерновыми полями. Она хотела поскорее отсюда убраться… и не только из-за разведданных, спрятанных в плаще. "Сельское хозяйство" звучало как "провал". Новые напоминания о ее неумелости Этейн не требовались.

— А, — Бирхан плюнул и побрел прочь, ругаясь себе под нос.

— Мы… понервничали, когда парни Хокана начали жечь фермы, — сказала Джинарт. Она взяла Этейн за руку и повела ее в амбар, ставший для нее домом. Нет, не домом. У нее не может быть дома. Ни любви, ни отношений, ни касаний, кроме Силы. Что ж, по крайней мере будет несложно оторвать себя от этих мест. — И, конечно, убивать фермеров.

— А почему ты не нервничаешь? — спросила Этейн.

— А ты внимательная девочка.

— Мой мастер погиб. Это заставляет быстро учиться.

— У меня более широкий кругозор, — речь Джинарт не напоминала старую прядильщицу. — А теперь сиди в безопасности и не броди в округе.

У Этейн начала развиваться прямо-таки неймодианская паранойя; она думала, не обманывают ли ее собственные инстинкты. Она по крайней мере всегда умела чувствовать эмоции и состояние других.

— Так они знают, где искать меня? — тихо, но испытующе сказала она.

Джинарт ощутимо напряглась.

— Зависит от того, кто "они", — сказала она, проходя сквозь острый запах мерли. — Я не волнуюсь об урркале, и в моем возрасте у меня мало желаний.

— Ты сказала, что они идут.

— Это так.

— У меня не хватает терпения на загадки.

— Тогда приобрети его, и будь уверена — они здесь и они тебе помогут. Но и ты должна им помочь.

Мысли Этейн понеслись вскачь, а желудок завязалась узлом. Нет, она не поддалась на карнавальные трюки с предсказаниями; она прибавила собственное знание и чувства к расплывчатым обобщениям и способности видеть значение там, где его не было. Конечно, Джинарт знала, что они прибыли. Весь Имбраани знал о мастере Фульере, и трудно не понять происходящего, когда корабль падает чуть ли не на ферму, а каждую нору в округе обшаривает ополчение Хокана. По какой-то причине Джинарт играет в загадки.

— Когда ты будешь говорить точно, я приму тебя всерьез, — сказала Этейн.

— Тебе стоит быть менее подозрительной, — медленно ответила Джинарт, — и поглядеть на то, что считаешь увиденным повнимательней.

Этейн открыла дверь амбара и изнутри вырвался запах соломы и барка; он был почти твердым. Она вдруг ощутила спокойствие и даже надежду. Не знала, почему. Возможно, поведение Джинарт ее успокаивало — как успокаивает бабушка, даже не считая ее странных слов.

Конечно, девушка не могла точно вспомнить бабушку или кого-то из ее биологической семьи. Семья была ей незнакома и мысли о ней не успокаивали — она выросла в общине неофитов-джедаев, воспитанных и выращенных такими как она… и люди не имелись в виду.

Но ей вдруг захотелось иметь семью — даже такую, как эти мельком виденные бранящиеся фермерские кланы. Сейчас было трудно одной.

— Хотелось бы мне иметь время, чтобы научить тебя выживать, — сказала Джинарт. — Эта доля выпадет кому-то другому. Готовься уйти со мной, когда стемнеет.

Джинарт говорила все яснее. Она точно была чем-то большим, чем хотела казаться. Этейн решила довериться старушке — она была ближе всего к союзнику.

В конце концов, у нее все еще есть световой меч.

* * *

Дарман вышел на опушку и оказался у края поля размером с каминоанский океан. Во всяком случае, так ему показалось.

Он не мог видеть границы поля, лишь далекие деревья. Ряды серо-стальных колосьев сверкали и шелестели под ветром; они доставали ему до пояса. Дарман был в тридцати кликах от ТВ-Гамма, и уже отчаялся достичь ее и поспать в ожидании остальных.

Если он будет двигаться под прикрытием изгороди — как бы не пришлось это делать — то потеряет слишком много времени. Он выбрал прямой путь; снял с пояса один из трех микроразведчиков и включил его. Миниатюрное устройство было размером с маленький зуммер и легко умещалось в ладони. Коммандо настроил его на осмотр местности в радиусе пяти километров. Ему не нравилось использовать такие механизмы без настоятельной необходимости. На планетах вроде этой блестящий металлический корпус вряд ли подходил для маскировки. Да и пропадали они нередко. А так как они записывали изображение столь же хорошо, как и передавали, менее всего Дарман хотел отдавать их в лапы противника.

Но он все равно не был невидимкой. Клон оглядел испачканную броню, покрытую полосами сухой грязи, размокшего зеленого мха и много еще чем похуже, и понял, что все-таки выглядит как что-то крупное и пластоидное с легкий налетом органики.

Он опустился на четвереньки, пытаясь установить равновесие, при котором груз расположился бы по спине. Колено все еще болело; предстоящий поход ползком через поле вряд ли пойдет ему на пользу.

"Чем раньше доберешься, тем раньше отдохнешь".

Разведчик взмыл вертикально вверх, передавая на визор Дармана панораму быстро уменьшающегося поля, затем более обширный ландшафт фермерского края и лесов. Насколько он мог видеть, зданий не было. Но это не означало, что местность безлюдна.

Передвижение ползком с таким грузом заставляло серьезно потеть, но костюм послушно регулировал температуру. У систем доспеха было больше преимуществ, чем недостатков. Не надо было волноваться о зверях, желающих укусить, ужалить, отравить, заразить или еще как-то испортить настроение на весь день.

Но движение было медленным. Ему пришлось делать большой крюк чтобы обойти маленький городок Имбраани. Фактически, весь день ушел на медленное продвижение, хотя единственным расписанием, которого он мог придерживаться, был договор с товарищами и срок, за который они доберутся то ТВ-Гамма. А затем они двинутся дальше, если он не объявится в назначенное время. После этого… ну, после того, как он, так сказать, выбьется из графика… Тогда придется перегруппировываться и вновь собирать достаточно информации, чтобы поразить цель.

Дарман подозревал, что операция продлится дольше, чем несколько дней. Куда дольше.

Он начал делать краткие заметки о сьедобной флоре и фауне и расположении источников с водными артериями, которые были незаметны с большой высоты. Он подумал о том, могут ли гданы стать толковой едой. Дарман подозревал, что пробовать не стоит.

Он часто останавливался, становился на колени и отпивал немного воды из фляги. А в гастрономических мечтах место шипящих полосок нерфьего мяса прочно занял сладкий, ощутимый, ароматный, янтарный пирог удж. Редкое зрелище. Его сержант-инструктор позволял взводу — его изначальному взводу — пробовать его, нарушая каминоанские правила питания; они кормили клонов тщательно сбалансированными питательными смесями.

"Вы еще дети, — говорил он им. — Набивайте животы".

Они так и поступали. Старый добрый Кэл.

Запах был прямо-таки ощутимым. Он подумал о том, какие еще нормальные гражданские удовольствия ему придутся по вкусу, если у него будет шанс попробовать.

Коммандо загнал мысль поглубже. Дисциплина — это самооценка. Он профессионал.

Но он все еще думал об удже.

— Двигайся, двигайся, — сказал он себе, устав от отсутствия голосов товарищей и стараясь себя успокоить. Он будет сам себе командиром, просто чтобы остаться наготове. — Дальше.

Разведчик по-прежнему передавал ожидаемые картинки буколического спокойствия, аккуратные лоскуты полей, простроченные чащобами, признаками неосвоенного и неприрученного мира. Тут еще не было громадных дроидов-уборщиков. На секунду Дарману показалось, что он заметил что-то темное, двигающееся через поле в его сторону, но присмотревшись, он понял, что это просто разрыв, открытый ветром.

А потом визор неожиданно потемнел.

Дарман застыл на месте. Дроид вышел из строя? Но потом картинка вернулась — и показала нечто блестящее, красное и мокрое. Клон понял, что изучает пищеварительный тракт живого существа.

Что-то проглотило разведчика.

Парой секунд спустя крупная птица, медленно хлопая четырьмя крыльями, проплыла над ним и накрыла его своей тенью. Дарман глянул вверх; возможно, такая же попала в атмосферный двигатель наршского корабля.

— Чтоб у тебя от него брюхо вспучило, скотина, — пожелал он и подождал, пока птица улетит, превратившись в черную точку. И вновь двинулся.

Ему потребовалось больше получаса, чтобы пересечь поле, и до ТВ все еще оставалось двадцать пять кликов. Он решил отправиться на север от города, хотя вообще не стоило рисковать, двигаясь днем.

"Нужно добраться туда рано. Подождать их, просто на случай, если они считают меня мертвым, и не рассчитывают на встречу".

Он вклинился в заросли, распугивая маленьких животных (клон их слышал, но не видел), и сбросил груз, чтобы отдохнуть хоть секунду.

Но он знал, что будет куда тяжелее двигаться, когда вновь пристегнул тяжесть на спину. Дарман уже вымотался, и нащупал на поясе кубик рациона; он прожевал его, пожелав питательным веществам поскорее попасть в кровь, прежде чем он рухнет, заснет и не поднимется снова. Перед глазами уже плясали вспышки; усталость создает собственный внутришлемный дисплей.

Последний кусок кубика исчез во рту.

— Давай, солдат, двигайся, — сказал он. Воображение помогало не сбавлять темпа. Главное — вспомнить, когда игра кончается и переключиться на реальность. Прямо сейчас он решил позволить своему "внутреннему командиру" криком погнать себя в путь.

— Сэр! — выдохнул он и одним движением поднялся с колен. Клон несколько пошатнулся, когда колени затряслись, но остался на ногах и наклонился к дереву. Дарман отметил, что ему понадобится вода.

В лесу было так темно, что ночное зрение работало лишь время от времени, накладывая друг на друга призрачные изображения стволов и ветвей. Он уже привык к разнообразию звуков от зверей и случайному шепоту листьев и хрусту веток под ногами; его мозг уже занес эти звуки в список ОДК — обычно для Квиилуры. Время от времени немного иной хруст или шуршание заставляли его пригнуться и повернуться, держа винтовку наготове; но никто за коммандо не следил.

Он прошел вдоль реки, отмеченной на голокарте, хотя она была больше похожа на ручей. Слабая струйка жидкости на камнях подтверждала путь журчанием, и час спустя он набрел на просвет в куполе из ветвей, пропускавшем солнечный свет к наклонившимся стеблям. Сверкающие насекомые кружились и танцевали над поверхностью.

Дарман никогда ранее не видел ничего подобного. Да, он знал о геологических формациях и их значении для солдата: источники воды, предательские осыпи, опасность обвала, каверны, где можно укрыться, возвышенности, где удобно защищаться, проходы, которые можно блокировать. Ускоренное обучение упаковало весь мир и пояснило, как его надо использовать в войне.

Но никто не сказал ему, что это… так красиво. У клона просто не находилось слов. Как и удж — кусочек иного мира, который ему не принадлежал.

"Сядь и отдохни. Ты слишком устал. Ты начнешь делать роковые ошибки".

Это был голос слабости. Он встряхнул головой, проясняя разум. Нет, никаких стимуляторов… пока. Надо продолжать.

Насекомые по-прежнему сверкали над ручьем, как разведывательные боты, кружились, разыскивали что-то…

"Ты на несколько часов впереди. Остановись. Отсутствие сна делает беспечным. Беспечность непозволительна".

Звучало разумно. Это не был голос игры, воображаемого командира, отдающего приказы: коммандо ощутил слова внутри себя, идущие от инстинктов. И голос был прав. Он двигался все медленнее и медленнее, и ему приходилось концентрировать на том, чтобы переставлять ноги.

Дарман остановился и отстегнул ранцы один за другим. Это было неплохое место для лагеря.

Клон наполнил флягу водой и собрал несколько полусгнивших веток, чтобы выстроить защитный шалаш — как учил сержант Кэл. Всего лишь круг камней, или что там попадется под руку; слабая защита, но она может пригодиться на поле битвы, когда нельзя зарыться вглубь.

Он сел в огороженной пустоте и стал смотреть на воду.

Затем он расстегнул застежки шлема и впервые за многие часы вдохнул нефильтрованный воздух.

Запах был странным. Не стерильный запах Типоки, и не сухой мертвый воздух Геонозиса. Он был живым.

Дарман расстегнул все застежки брони, поставил пластины по периметру, настроил шлем на обнаружение движения и оставил его на самодельной стене. Затем деталь за деталью снял нательный костюм и промыл его в проточной воде.

День был удивительно теплым: он не чувствовал этого ранее, будучи закован в доспех; тогда все заключалось в строчке информации об окружающем на дисплее.

Но когда Дарман ступил в воду, она показалась ему очень холодной. Он быстро помылся, сел на солнце, чтобы обсушиться, и затем вновь натянул нательный костюм. Он высох куда быстрее, чем сам коммандо.

Дарман вновь облачился в доспех, прежде чем позволить себе задремать.

Не стоило привыкать к приятному чувству тела без брони. На вражеской территории надо спать в доспехе, приготовив бластер; правило было впечатано так глубоко, что он был удивлен тем, что думал по-другому даже секунду. Он пристроил винтовку в руках, привалился спиной к ранцам и стал смотреть на насекомых, кружащихся над залитой солнцем водой.

Они были завораживающе прекрасны. В крыльях смешивалась синева молний и киноварь; они описывали восьмерки в воздухе… Потом, один за другим, рухнули вниз и поплыли по поверхности — все еще прекрасно-живые… но теперь несомненно мертвые.

Дарман отреагировал сразу. Яд в воздухе? Он зажмурился, резко выдохнул воздух из легких и надел шлем, вдохнув лишь тогда когда щелкнула застежка и принялась за работу фильтрующая маска. Но на его визоре не было данных сигнализирующих о заражении. Воздух все еще был чистым.

Он наклонился вперед и увидел, как пара насекомых попала в маленький водоворот. Одно несколько раз дернуло ногой и замерло. Когда коммандо глянул вверх, он увидел, что летающих больше не осталось. Стало грустно… Что занимало его еще больше — это необъяснимость происшедшего.

Дав волю любопытству, Дарман вынул пустой контейнер из-под рационов и положил туда насекомых, решив потом изучить их. Затем закрыл глаза и попытался задремать, по-прежнему держа оружие наготове.

Но сон к нему не шел. Шлем засекал движение и будил его каждые несколько минут — при приближении маленьких зверей, не представлявших угрозы. Пару раз его будил гдан, и Дарман, открыв глаза, видел, как на него смотрят блестящие глаза.

Один раз система засекла что-то побольше, но не такого размера как любой гуманоид из базы данных, и пришелец сохранял дистанцию, а потом исчез.

"Поспи. Тебе это нужно, сынок".

Дарман не был уверен — его ли это голос или воображаемого командира. В любом случае, этому приказу он был более чем рад подчиниться.

* * *

Гез Хокан никогда не любил являться по вызову, но Оволот Куэйл Утан умела приглашать чарующим образом. Она пригласила на встречу в исследовательском корпусе и даже послала одного из своих подчиненных со спидером, дабы отвезти его от дома.

Хокан оценил жест. Эта женщина понимала, как следует использовать власть и влияние; неймодианскому бакалейщику стоило бы поучиться.

Утан не была особенно красивой, но в своей хорошо сшитой темной мантии она держалась как императрица. Баланс был соблюден. Что Хокану в ней нравилось, так это то что хотя она и знала что женские чары не подействуют на его здравый смысл, тем не менее она никогда не отступала от умеренно сооблазнительного облика. Она была профессионалом, и между ними существовало взаимное уважение. Она была ученым с тонкими умениями политика — и это его до сих пор впечатляло. Гез даже почти мог простить ей извращенное занятие — создание ненастоящего оружия.

Покосившиеся фермерские постройки уступили место металлическим дверям и длинным коридорам с переборками безопасности. Хокан нес шлем на согнутой руке, не желая оставлять ни его, ни оружие со слугой. Морщинистый старик выглядел как местный; а местные — все воры.

— Вы ожидаете пожаров на полях? — поинтересовался он, коснувшись противоударных переборок кончиком пальца.

Утан рассмеялась низким, металлическим смехом; Гез знал, что он может легко превратиться в командный голос и заморозить плац полный солдат.

— Я рада, что вы нашли для меня время, генерал Хокан, — сказала она. — В нормальных условиях я бы никогда не стала говорить через голову того с кем заключен контракт с его… подчиненным. Это грубо, вы не находите? Но я немного обеспокоена.

Ага, Анккит в разговоре не участвует. Хокан начал понимать. Но лесть была довольно грубой.

— Я просто Хокан, гражданин. Позвольте мне разобраться с вашими проблемами… мэм? — он неожиданно почувствовал себя глупо. Он понятия не имел, как к ней обращаться. — Миссис Утан?

— "Доктор" подойдет, благодарю вас.

— Как я могу вам помочь, доктор?

Она провела его в боковую комнату и показала на три обитых материей бежевых кресла, судя по всему, привезенных с Корусканта. Хокан на мгновение заколебался — садиться ли в такое явно декадентское кресло? Но сел, дабы не стоять перед ней как слуга.

Утан выбрала ближайшее к нему кресло.

— Думаю, вы представляете важность работы, которой я тут занимаюсь.

— Без подробностей. Вирусы. Судя по спецификациям стройки, — он наблюдал за командами строителей, которые тоже были ворами. — Опасные материалы.

Если Утан и была удивлена, то не показала виду.

— Точно, — сказала она. — И, признаюсь, я несколько расстроена событиями последних дней. Лик Анккит уверял, что мне гарантируется безопасность, но я очень хотела бы услышать вашу оценку ситуации, — ее голос стал немного тверже: все еще сладкий, но теперь с твердыми, острыми нотками. — Находится ли проект под угрозой? Можете ли вы обеспечить его безопасность?

Хокан не колебался.

— Да, я думаю, что ваша лаборатория уязвима, — он был мастером своего дела и не видел причины терять репутацию из-за не им созданных проблем. — И — нет, я не могу ничего гарантировать с подчиненными такого уровня и качества, какими располагаю.

Утан сменила позу с нарочитой неспешностью.

— Сперва разберемся с последним вопросом. Можете ли вы нанять кого-то иного? Мы платим Анккиту по контракту достаточно щедро.

— На мою работу эта щедрость не распространяется.

— А. Возможно, нам стоит сократить цепочку выплат в интересах эффективности.

— Мне это неинтересно. Пусть Анккит возится со своей долей, пока у меня есть средства делать свою работу.

— Я не имела в виду долю Лика Анккита, — она улыбнулась. И в улыбке не было теплоты. — А вы верите, что недавние нападения связаны с лабораторией?

— Судя по обстоятельствам — да, — Хокан вернул улыбку, и подумал, что у него она получилась на несколько градусов холоднее. Если она обманет Анккита, то может обмануть и его. — Планета велика. Почему именно район Имбраани? Почему агенты-джедаи?

— Вы нашли каких-нибудь солдат?

— Нет. Хотя я обнаружил минимум два огневых контакта и разбитый спидер.

— Огневых контакта?

— Ситуация, когда солдаты по-настоящему сталкиваются друг с другом, — правда, этот наемный сброд не заслуживал имени "солдат". — Точных цифр привести не могу.

— Если бы я передала под ваше командование дроидов сепаратистов и их офицеров из нашего гарнизона рядом — вам бы стало легче работать?

— Я не выбираю стороны. Я не стану вам лгать и притворяться, что поддерживаю ваше дело.

— Но у вас есть военный опыт. Нет позора в работе по найму.

— Я мандалорианин. Это в моей душе; это была часть моего обучения. Нет, позора в этом нет — пока работаешь по-настоящему хорошо.

Утан вдруг расплылась в улыбке, похожей на настоящую и полную симпатии.

— Думаю, я могу с вами кое-чем поделиться. Это может вас огорчить, — в елейном голосе все еще были твердые нотки. — Республика создала армию клонов. Миллионы. Их выращивали для боя и служения генералам-джедаям, без вопросов; они были воспитаны их верными слугами. У них не было нормальной жизни и они старятся очень быстро — если выживут после глупых битв. А знаете, чей генетический материал был использован для создания этих несчастных рабов?

— Нет, — Хокан никогда не считал слабостью признание в недостатке знаний. Это для слабых. — Скажите.

— Джанго Фетта.

— Что?

— Да. Лучший мандалорианский воин своего времени был использован для производства пушечного мяса ради усиления могущества джедаев.

Если бы она плюнула ему в лицо, он бы не испытал большего отвращения. Гез знал, что она точно вычислила, что его разъярит; она употребила более высокое слово "воин", а не "наемник". Она знала, как сильно это откровение заденет его гордость своей культурой. Но… она правильно поступила, рассказав ему. Это было дело чести, и не только его чести. Его наследие не должно использоваться в этой пародии на честную войну.

— Я приму контракт, даже если вы мне не заплатите, — сказал Хокан.

Утан ощутимо расслабилась.

— Мы можем передать вам сотню дроидов для начала. Скажите, если потребуется больше. Гарнизон невелик, мы не хотим привлекать излишнего внимания. Но теперь, когда мы его уже привлекли, то можем усилить войска по необходимости. Что с уже имеющимся ополчением?

— Думаю, увольнение подойдет. Возможно, ваши войска могут начать с помощи мне в этом деле.

Утан моргнула, и Хокан понял, что ей понадобилось время для обдумывания смысла фразы. Она уловила содержание: "я могу быть таким же безжалостным, как и вы". Так что она дважды подумает, прежде чем копать под него, как под Анккита.

— Начало будет здравым, — сказала она.

Хокан встал, сжимая шлем обеими руками. Он всегда гордился этой традицией, тем, что она не изменилась за тысячелетия, исключая технический прогресс. Важно то, что под мандалорианской броней — сердце воина.

— Хотите знать, что за вирус мы разрабатываем, майор Хокан? — спросила Утан.

Так у него теперь есть настоящее звание, не льстивое "генерал".

— А нужно?

— Думаю, да. Видите ли, это специально для клонов.

— Дайте угадать. Сделать их снова нормальными?

— Ничто не может этого сделать. Вирус должен убивать их.

Хокан аккуратно надел шлем.

— Самое гуманное решение, — сказал он то, что думал.

Глава 7

Bal kote, darasuum kote,

Jorso 'ran kando a tome.

Sa kyr 'am Nau tracyn kad,

Vode an.

(И слава, вечная слава,

Мы вместе пронесем ее бремя,

Закалены как клинки в смертном огне

Все мы братья)

— Традиционная мандалорианская боевая песня

Было бы куда легче сражаться в другой среде… значительно легче.

Найнер решил, что по возвращении на базу попросит исправить пособия по боевым действиям вне городов, дабы показать, что тактика для умеренного сельского климата и для джунглей — отнюдь не взаимозаменяемы.

Поля… слишком много открытого пространства между возможными точками прикрытиями. Найнер сидел в развилке дерева столько, что одна ягодица занемела, а вторую уже сводило. А отряд ополчения все еще бродил в траве по краю покрытого скирдами поля, передавая друг другу бутылки с урркалем.

Найнер, укрытый листьями, не шевелился. Стояла поздняя осень, так что на такой трюк не стоит полагаться долго; да и вообще, весь лес был обманчив. Они планировали убраться отсюда задолго до этого.

— Что-нибудь творится, серж?

Голос Фая шептал в шлеме, хотя наружу все равно не пробивалось звуков. Удобная привычка, просто на всякий случай. Осторожность — хорошо, а двойная — еще лучше.

— Все еще лакают?

— Да. Мы можем подождать, пока они загнутся от цирроза печени. Побережем заряды.

— Ты как?

— Мочевой пузырь полон, но все остальное в норме.

— Атин копается в борткомпе того спидера.

— Надеюсь, он этим занимается тихо.

— Он ушел подальше в лес. Рассчитывает, что там несколько карт с высоким разрешением, но остальное, наверное, поджарено. Он сейчас разбирается с расшифровкой.

— Чем бы клон не тешился…

Фай издал сдержанный смешок.

— Ну да.

"Я был Дарманом"

Найнер все еще не понимал, что Атин имел в виду. Сержант решил задать этот вопрос в более подходящий момент; сейчас ему хотелось только, чтобы люди Хокана смотались и дали им пройти вперед еще четыре клика до ТВ-Бета. Отсюда их было бы легко снять, но с тем же успехом можно накидать кучу визитных карточек, а взвод и так уже понес потери. Найнер собирался избегать огневого контакта подольше.

Вскоре у них кончится урркаль.

И они не могут принимать Геза Хокана слишком серьезно.

Найнер наблюдал за группой через прицел винтовки, и размышлял над тем, почему преобладают викваи; внезапно они все взглянули вверх… но не на него. Немного правее.

— Приближаются еще пять целей, — сообщил Фай.

Найнер очень медленно повернулся вправо.

— Вижу.

Они не были похожи на ополченцев. Там был умбаран, в бледно-серой униформе, отлично подходившей к его коже, и четверо боевых дроидов позади. Несколько ополченцев поднялись на ноги. Один из них, опираясь на землю, протянул бутылку, предлагая пришедшим и бормоча что-то по поводу "расслабления".

Единственное, что Найнер смог разобрать из речи умбарана, так это "Хокан спрашивает… любого контакта…"

Ветер унес окончание.

" Они получили подкрепление", — подумал клон. Вместе они выглядели уже совсем другой проблемой.

И они были проблемой… но на этот раз — не для него.

Дроиды из подкрепления без предупреждения вскинули бластеры и просто открыли огонь по ополченцам. Они стреляли в обычной манере: несколько лучей — и ожидание, с изучением жертвы.

Умбаран (офицер или сержант?) шагнул вперед и в упор выстрелил в виквая. Они были явно довольны удачной работой; и они собрали бластеры и иное оружие группы, обыскав тела (наверное, забирали идентчипы, как предположил Найнер) и спокойно ушли, по тому же пути, по какому явились.

Найнер выдохнул воздух одновременно с Фаем.

— Ну, — сообщил Фай, — теперь ты можешь опустошить пузырь. Я так думаю.

Найнер соскользнул с дерева, и нога подвернулась. Он снял броню и потер бедро, восстанавливая циркуляцию крови.

— Как думаешь, что это вообще было?

— Хокану не понравилось пьянство на посту?

Появился Атин, сжимавший в руке пучок схем и проводов.

— Похоже, жестянки приняли пост. Но зачем убивать их?

— Жестянки? — удивился Фай.

— А как ваш взвод их называл?

— Дроиды.

Найнер слегка толкнул Фая локтем.

— Генерал Зей говорил, что Хокан склонен к насилию и непредсказуем. Он хладнокровно казнит своих людей. Будем помнить об этом.

Они собрали снаряжение, и теперь уже Атин и Найнер несли груз, подвешенный на шестах. Фай шел впереди.

— Я еще ни разу не стрелял, — сказал он.

— Чем меньше палишь на таком задании, тем лучше, — ответил Атин.

Найнер счел это знаком того, что Атин вливается в отряд. Тон его не был защитным. Обычные люди говорят, что не могут различить клонов, да? Просто потому, что они смотрят на лица, и не слишком интересуются, что формирует людей и что творится у них в голове.

— Побереги заряды на будущее, — велел Найнер. — Думаю, нам понадобится каждый из них.

* * *

"Наверное, я свихнулась".

Сквозь щель между досками стены Этейн рассматривала ветхие фермерские дома. Крыши выделялись на фоне темно-бирюзового вечернего неба: две лампы, стоявшие на крыльце главного здания, отпугивали гданов на пути до туалета. Вокруг фермы водилось столько маленьких хищников, что одно из их поселений провалилось, оставив на поле дыру, которая наполнялась водой каждый раз во время дождя. Бирхан не слишком умело ухаживал за участком.

Хотя это несколько облегчало задачу. Этейн убедилась, что никого рядом нет, подошла к доскам, свисавшим по всему амбару позади здания. Другого выхода не было — так что его придется делать самой.

Она сосредоточилась на досках, обозначив в уме их форму и место. Потом представила, как они раздвигаются и расходятся, открывая дыру.

"Двигайтесь", — подумала она.

Нужно было просто сдвинуться, разделиться… и доски действительно сошли с места. Она несколько раз попробовала передвинуть их Силой, затем тихо поставила на место.

Да, она могла использовать Силу. Когда Этейн была уверенна и сосредоченна, она могла справиться со всем, чему Фульер ее научил; но эти дни спокойствия явно не внушали. Она пыталась выжить с явно неподходящей джедаю яростью. Девушка ранее видела обладавших ясным пониманием Силы, и завидовала их уверенности. Этейн могла лишь удивляться — почему кровь джедая пробудилась в столь подверженном ошибкам существе?

Этейн надеялась, что сможет пользоваться Силой для чего-то более серьезного, чем передвижение досок… если понадобится. Она была уверена, что в течение следующих дней ей предстоят предельные испытания.

Джинарт пришла сразу после того, как стемнело. Несмотря на то, что Этейн смотрела прямо на трещину в стене, приготовив меч, она не заметила ее приближения, и даже не услышала ее, пока не открылась дверь.

Но она ее почувствовала. И удивилась — почему не поняла ранее?

— Готова, девочка? — спросила Джинарт. На ней была грязная шаль, которая двигалась будто сама по себе. Очень подходящая маскировка.

— Почему ты мне не сказала? — осведомилась Этейн.

— Чего?

— Я совсем не идеальный падаван, но я могу ощутить другого джедая. Я хочу знать, почему…

— Ты неправа. Я совсем не такова. Но у нас общая цель.

Джинарт прошлась и подобрала остатки хлеба, недоеденные Этейн. Она сунула их под шаль.

— Это не объяснение, — сказала Этейн, следуя за ней через дверь. Гданов в пределах видимости не было. Если эта женщина владела Силой и не была джедаем — то Этейн хотела знать, почему. — Мне нужно знать, кто ты.

— Нет, не нужно.

— Как я могу знать, что ты не из принявших Темную сторону?

Джинарт вдруг остановилась и развернулась, неожиданно быстро и уверенно для старушки.

— Мне решать, когда меня замечать и когда нет. А учитывая твои способности, я рискую больше. Теперь молчи.

Такого ответа Этейн не ожидала. Она почувствовала такой же авторитет, как и в присутствии Фульера; правда, у него были перепады в Силе — вверх-вниз. А Джинарт излучала бесконечную уравновешенность.

Она словно воплощала уверенность. Этейн этому завидовала.

Джинарт увела ее в лес, окружавший Имбраани с востока. Следовать за ней было непросто, и Этейн решила пока не задавать новых вопросов.

В каких-то точках Джинарт отклонялась от пути.

— Следи за дорогой, — сообщала она, и Этейн обходила дыры и участки просевшей земли, которые указывали — под землей колонии гданов.

В итоге они остановились получасом спустя, сделав крюк, приведший их к краю реки Браан. Она считалась рекой, так как была побольше ручья.

Джинарт остановилась, явно глядя на воду, но вроде бы не концентрируясь на ней. Потом резко повернула голову и посмотрела на запад, глубоко вдохнув и выдохнув воздух.

— Иди против течения, — сказала она. — Следуй по берегу реки и держи свое любопытство при себе. Твой солдат еще там, и эти планы ему нужны.

— Солдат. Один?

— Я так и сказала. Иди. Он там долго ждать не будет.

— Значит, не группа. Даже не несколько.

— Верно. Есть другие, но они немного в стороне отсюда. Теперь иди.

— А почему ты решила, что у меня есть планы?

— Если бы у тебя их не было, я б не стала рисковать и направлять тебя к твоему "контакту", — ответила Джинарт. — У меня много дел. Когда найдешь своего солдата, я попытаюсь убедить Бирхана приютить его на время. Ему надо будет где-то спрятаться. Давай живее, он не будет слоняться вокруг.

Этейн смотрела вслед Джинарт, пока та шла к городу; она обернулась лишь раз. Затем падаван вытащила световой меч и попыталась почувствовать — что же находится на берегу реки? А когда она оглянулась, то Джинарт уже не увидела.

Она заметила, как шуршат когтистые лапки вокруг. Что бы не заставляло гданов держаться подальше, пока Джинарт была рядом — теперь этой преграды не было. Этейн пару раз пнула ногой зверьков и понадеялась, что сапоги достаточно толстые.

Если бы она вернулась на ферму, то ничего бы не изменилось — она бы ни на шаг не приблизилась к передаче информации. Так что не было выбора; оставалось лишь идти дальше.

Местами берег густо зарос, и Этейн ступала в реку, зная, что здесь мелководье. Правда, это знание не сильно утешало — сапоги все равно промокали. Но путь был надежным, и мешал гданам попробовать ей закусить.

Они опасались Джинарт. Этейн размышляла — почему ее Сила не отпугивает гданов? Похоже, это было еще одно подтверждение того, что в вопросах Силы она не принадлежала к сильным джедаям (если это подтверждение ей вообще требовалось). Надо было сконцентрироваться. Надо было обрести искреннее чувство цели и принятия ее, которое так долго ее избегало.

Хотя Этейн еще не подошла к обретению контроля над Силой, она могла видеть и чувствовать за пределами ближайшего пространства. Она ощущала ночных зверей вокруг, и даже чувствовала, как маленькие серебристые травяные угри стараются убраться с пути, пока она не наступила на них, шагая по течению.

А затем она почувствовала нечто, чего не ожидала увидеть в диких лесах Имбраани.

Ребенок.

Она могла почуять ребенка рядом. С ним было что-то не так, но это определенно был подросток, чувствовавший себя так, будто что-то потерял. Этейн не могла представить, как кто-то из горожан отпустит ребенка в ночь с гданами.

"Игнорируй. Сейчас это не твоя проблема".

Но это был ребенок. Он не боялся. Он волновался, но нисколько не боялся, как поступило бы любое чувствительное дитя, оказавшись в одиночестве ночью.

Внезапно что-то коснулось ее лба. Этейн инстинктивно вскинула руку, будто отгоняя насекомое, но там ничего не было. И все же она чувствовала что-то между бровей.

Оно соскользнуло ей на грудь, прямо на грудную кость, и вновь вернулось на лоб. А затем девушку внезапно ослепил болезненно яркий свет, неожиданно вспыхнувший во тьме и ошеломивший ее.

Терять было нечего. Этейн выхватила световой меч, готовясь умереть стоя, если другого не остается. Ей не нужно видеть врага.

Раздалось тихое "а-а". Свет погас. И она все еще ощущала ребенка прямо перед собой.

— Извините, мэм, — произнес мужской голос. — Я вас не узнал.

И она все еще ощущала лишь ребенка, так близко… видимо, он стоял рядом с мужчиной. По какой-то причине мужчину она в Силе совершенно не чувствовала.

Призрачные красные вспышки света все еще ослепляли ее; Этейн по-прежнему держала меч наготове. А когда зрение восстановилось, она точно поняла, на кого смотрит; заодно поняла, что Джинарт ее предала.

Возможно, она же предала и Фульера.

Этейн видела перед собой характерный глухой мандалорианский шлем Геза Хокана.

Зловещий Т-образный визор сказал ей все, что требовалось знать. Этейн вскинула меч; его руки покоились на винтовке. Возможно, ребенок — невидимый ребенок — был приманкой, отвлекающим маневром Джинарт.

— Мэм? Опустите оружие, мэм…

— Хокан, это за мастера Фульера, — прошипела она и нанесла удар.

Хокан уклонился с потрясающей легкостью. Она не узнала его голос — он был моложе, почти без акцента. И он даже винтовки не поднял. Это чудовище с ней играло!

Она резко повернулась и едва не отсекла ему руку. Внезапный гнев стиснул горло; она вновь ударила, но попала лишь по воздуху.

— Мэм, прошу, не заставляйте меня вас обезоружить.

— Попробуй, — выдохнула Этейн. Она поманила его одной рукой, сжав меч другой. — Хочешь это? Так попробуй!

Он прыгнул к ней, двинул кулаком прямо в грудь и опрокинул обратно в реку.

Ребенок все еще был тут. Где? Как?

А затем Хокан оказался над ней, одной рукой удержав под водой; и Этейн выронила меч. Она сопротивлялась, задыхаясь; похоже, ей было суждено утонуть. Она не могла понять — почему не может одолеть обычного человека своими руками? Ведь она могла бы собрать больше силы для удара, чем он.

Одной рукой он выдернул ее из воды и выбросил на берег, на спину, удерживая обе руки Этейн.

— Мэм, теперь успокойтесь…

Но она еще не закончила. Со звериным рычанием Этейн двинула его коленом между бедер — так сильно, как могла; а поскольку она была напугана, приведена в отчаяние и зла, то удар был сильным. Она этого раньше не знала.

Этейн лишь рот открыла, когда ее колено хрустнуло. Вспыхнула боль; а он, похоже, не пострадал.

— Мэм, при всем уважении — заткнитесь. Иначе из-за вас мы оба погибнем, — жуткая маска наклонилась над ней. — Я не Хокан. Я не он. Если вы просто успокоитесь, я вам покажу, — он немного ослабил захват, и она почти освободилась. Теперь его тон приводил в замешательство. — Мэм, пожалуйста, прекратите. Я собираюсь отпустить вас — а вы позволите мне объяснить, кто я.

Этейн тяжело дышала и пыталась выкашлять воду. Вездесущий ребенок так ее сбил с толку, что она оставила попытки его ударить и дала ему подняться на ноги.

Теперь Этейн его видела четко. Она хорошо видела в темноте, лучше, чем обычные люди; и сейчас она смотрела на дроидоподобное существо, закованное в бледно-серую броню, без лица и каких-то знаков. И у него была бластерная винтовка. Оно — он — держал ее свободно, словно позволяя ей подняться.

В общем, это не был Гез Хокан. Только это она могла сказать. Так что Этейн схватилась за бронированную руку и поднялась на ноги.

— Во имя всего святого, кто вы? — сумела выговорить она.

— Мэм, мои извинения. Я сперва вас не узнал. Это полностью моя ошибка — что я не обозначил себя с самого начала, — он коснулся кончиками пальцев виска и она заметила пластину на тыльной стороне перчаток. — Коммандо Великой Армии КК-один-один-три-шесть, мэм. Жду ваших приказаний, генерал.

— Генерал?

Голос, исходивший от того, у кого вроде не было губ, слишком ясно напомнил ей о дроидах.

Он немного наклонил голову.

— Прошу прощения. Я не заметил косички… коммандер.

— А что такое Великая Армия?

— Республиканская армия, мэм. Извините. Я должен был понять, что вы некоторое время не выходили на связь с Корускантом, и…

— С каких пор у нас есть Великая Армия?

— Примерно десять лет, — он показал на заросли вдоль берега. — Можем мы обсудить это вдали от посторонних глаз? Вы сейчас — цель для любого с прицелом ночного видения. Думаю, один найдется даже у местного ополчения.

— Я уронила световой меч в воду.

— Позвольте мне его достать, мэм, — сказал он, шагнул в мелкую воду и на его шлеме включился фонарь. Он наклонился, пошарил в освещенной воде, затем поднялся, сжимая рукоять в пальцах. — Пожалуйста, не рубите меня им снова, хорошо?

Этейн отбросила мокрые волосы с лица; пальцы уже замерзли. Она осторожно взяла меч.

— Похоже, мне все равно больше не повезет. А почему вы зовете меня коммандером?

— Мэм, джедаи теперь — офицеры. Вы ведь джедай, правда?

— Трудно поверить, да?

— Не хочу вас оскорбить, мэм…

— На вашем месте я бы задала тот же вопрос. — коммандер. Коммандер? — Я падаван Этейн Тер-Мукан. Мастер Каст Фульер мертв. Похоже, именно вы прибыли на помощь. — Она посмотрела на него снизу вверх. — Как вас зовут?

— Мэм, коммандо КК…

— Ваше имя. Настоящее имя.

Он заколебался.

— Дарман, — сказал он таким тоном, будто был удивлен. — Нам нужно убраться отсюда. Меня ищут.

— Пока вы в такой броне, они вас найдут без труда, — саркастически заметила Этейн.

— Грязь смыло, — он на мгновение замолчал. — У вас есть приказания, мэм? Мне нужно достичь ТВ-Гамма и объединиться с моим взводом.

Он перешел на армейскую абракадабру.

— Когда вам нужно это сделать? Сейчас?

Он помедлил.

— В течение двенадцати стандартных часов.

— Тогда у нас есть время. Мне нужно показать вам планы. Идите со мной, и вместе выработаем следующий шаг. — Она взяла у него меч и развела руками. — Я помогу вам нести, насколько сумею.

— Груз тяжел, мэм.

— Я джедай. Может, я не лучший джедай, но я сильная. Даже если вы меня одолели.

— Небольшие тренировки это исправят, мэм, — сказал он и стянул этот жуткий мандалорианский шлем; защелки издали слабый щелчок. — Вы — командир.

Он был молод; возможно, немного за двадцать. Коротко постриженные черные волосы, темные глаза. И несмотря на жесткие черты лица, выражение такового было доверчивым и столь полным уверенности, что Этейн удивилась. Он не был просто уверен в себе; он вселял уверенность и в нее.

— Похоже, вы себя немного запустили, мэм. Мы вас быстро вернем в форму.

— А вы в форме, Дарман? — он ее одолел. Такого не предполагалось. — Вы в хорошем состоянии?

— Я коммандо, мэм. Воспитан, чтобы быть лучшим. Воспитан, чтобы служить вам.

Он не шутил.

— Сколько вам лет, Дарман?

Он даже не моргнул. Этейн видела напряженные мускулы на шее; на лице не было ни капли жира. Он выглядел очень подтянутым, прямым… идеальный солдат.

— Мне десять лет, мэм, — сказал Дарман.

* * *

Дроиды не пьют, не гоняются за бабами и не интересуются подработкой на стороне. Они не были настоящими воинами, солдатами с гордостью и честью… но по крайней мере Гез Хокан был уверен, что на следующее утро они не будут валяться в канаве в обнимку с пустой бутылкой.

И на марше они выглядели просто грандиозно.

Вот они сейчас и маршировали — по вымощенной гравием дороге, что вела к вилле Лика Анккита. Хокан шел сперва рядом с колонной, потом позади; он менял положение, зачарованно наблюдая за абсолютной точностью шагов и невероятным сходством роста и облика у всех. Они были похожи на кирпичи в идеальной стене, которую нельзя разбить.

Машины можно сделать идентичными, и это полезно. Но делать тоже самое с людьми — отвратительно. Особенно с мандалорианами.

Лейтенант-умбаран вскинул руку, останавливая взвод дроидов метрах в десяти от ступеней веранды. Лик Анккит уже стоял на верхней площадке лестницы, таращась вниз; все еще в этой вычурной шляпе и ди'кутловой мантии, похожий на слабого и упадочного бакалейщика… каким он и был.

Хокан вышел вперед, держа шлем на руке и вежливо кивнул.

— Доброе утро, Хокан, — сказал Анккит. — Вижу, ты наконец завел друзей.

— Буду рад тебе их представить, — ответил Хокан. — Так как вам вместе надо будет многое обсудить, — он повернулся к лейтенанту. — Продолжайте, Кувин.

Умбаран отдал честь.

— Взвод — вперед!

Грубая театральщина; но Хокан этого долго ждал. Это тоже было необходимым. Необходимо было разместить войска рядом с лабораторией Утан для быстрого реагирования. Если они будут на базе в тридцати километрах отсюда — какая от них польза?

Анккит шагнул вперед, когда дроиды начали подниматься по ступеням.

— Это насилие, — заявил он. — Торговая Федерация не потерпит…

Неймодианец отступил, когда первая пара дроидов достигла мозаичной куваровой двери, на которой были изображены сплетенные винные лозы.

Хокан не ожидал от него геройского поведения — и такого не последовало.

— Это весьма похвально с вашей стороны — позволить мне разместить здесь моих солдат. — сообщил он. — Благородное использование пустого места. Сепаратисты выражают благодарность за добровольную жертву которую вы понесли ради обеспечения безопасности проекта доктора Утан.

Анккит слетел по ступеням так быстро, как мог — учитывая башнеподобную шляпу и длинную мантию. Даже по неймодианским меркам волнения он казался очень огорченным. Он трясся, возвышаясь над Хоканом почти на голову, даже без шляпы; та шелестела, будто какой-то зверь забрался внутрь и пытался вылезти.

— У меня контракт с доктором Утан и ее правительством.

— И ты не выполнил пункт о гарантированном и адекватном обеспечении безопасности. Замечания доктора Утан по этому поводу должны уже быть отправлены в твою контору.

— Я не люблю предательства.

— Не стоит так обращаться к офицеру войск сепаратистов.

— Офицеру!

— Полевое назначение, — улыбнулся Хокан. Он был искренне счастлив. — Теперь ты мне не нужен, Анккит. Просто скажи спасибо, что ты жив. К слову, правительство доктора Утан выплатило лишние деньги напрямую Торговой Федерации, чтобы быть уверенным — у меня не будет препятствий в работе. Вражеские солдаты уже высадились, и район теперь на военном положении.

Щелевидный рот Анккита сжался от гнева. По крайней мере, он не молил о пощаде. Хокан мог его в таком случае убить. Нытье для него было нестерпимым.

— Похоже, это означает — твое положение, Хокан, — сказал Анккит.

— Майор Хокан, если можно. Если увидишь кого-нибудь из моих бывших подчиненных в округе, не привечай их, хорошо? Некоторые из них опоздали на получение выходного пособия. Мне хотелось бы позаботиться об их увольнении лично.

— Да ты — пример эффективного менеджмента для всех нас, — констатировал Анккит.

Хокан наслаждался моментом мести, но потом отбросил это чувство — такие пустяки отвлекают. Анккит ныне не представлял угрозы; дроидов нельзя подкупить. Офицеры (умбаран и аквалиш) теперь знают, что случается с небрежными солдатами, потому что им поручены приказы об устранении. Хокан заботился о том, чтобы все поняли — что случится, если они будут покрывать его подчиненных.

— А мне где жить? — поинтересовался Анккит.

— О, тут много места, — ответил Хокан. Раздался громкий удар, а затем — звон чего-то хрупкого, падающего на пол. Дроиды бывают так неосторожны… — Не сомневаюсь, ты на их пути не попадешься.

Он коснулся пальцами шлема и пошел прочь.

Кое-кто из его бойцов еще не объявился. В том числе — лейтенант-виквай Гута-Най. Хокану очень хотелось его отыскать; нужно было продемонстрировать новым офицерам, что он с радостью наведет порядок и установит дисциплину. Он хотел вбить эту мысль им в головы прежде чем Анккит попытается их подкупить.

Хокан прошел по дороге к спидер-байку. Один фермер нашел куски схем на своей земле и хотел знать — стоит ли рассказ о месте бутылки урркаля.

Хокан решил навестить его лично, чтобы показать — информация стоит подороже. Например, стоит того, чтобы оставить фермеру жизнь.

* * *

ТВ-Бета должна была находиться в роще на вершине небольшого эскарпа к западу от Имбраани. Но когда она попала в поле зрения Найнера — никаких деревьев там не было.

— Координаты верны, так что визор может барахлить, — сказал Атин, помотав головой из стороны в сторону. — Нет, позиция верна. Подтверждаю — деревьев нет. Послать дроида на разведку?

— Нет, — решил Найнер. — Оставим их для разведки огневых точек. Сейчас — вызовет слишком много подозрений. Мы подберемся так близко, как сможем и постараемся положиться на то, что заметим Дармана, если он появится. Где ближайшее прикрытие?

— Примерно в клике к востоку.

— Сойдет.

Атин двинулся по кругу назад, оставаясь между деревьями и возвращаясь по их следам — дабы их не проследили. Сейчас его доспех был покрыт мхом, и Найнер тихо радовался, что ветер не дует в его сторону. Через что бы он там не пробирался, пахло оно вполне по-деревенски.

Фай и Найнер последовали за ним, вместе удерживая лишнее снаряжение между собой; ассортимент оборудования включал три динамических молота, гидравлический таран и особое присоединение для очень сложных дверей. Всю взрывчатку они переложили в ранцы; если бы случился огневой контакт и пришлось бы кинуть груз и удирать, Найнер не хотел оставлять для самозащиты гидравлический таран и рационы. Куча гранат пригодилась бы больше.

— Вырубка, — тихо сказал Фай.

— Что?

— Пропавшая роща. Осень близится. Они срубили деревья на зиму уже после того, как наши провели разведку.

— Вечная проблема данных, — согласился Найнер. — Быстро устаревают.

— Не как упражнения.

— Нет. Совсем не так. Это будет бесценным для тренировки новобранцев, когда мы вернемся.

Показалось, что Фай вздохнул. Интересная штука — комлинки шлемов. Быстро привыкаешь слушать каждый выдох, тембр и даже различать разную манеру сглатывать. Они не видели лиц друг друга, и потому вынуждены были слушать. Наверное, это можно сравнить со слепотой. Найнер никогда не встречал слепых людей, но слышал о клонах, чье зрение было хуже чем 20/20 — и они исчезали после первых тренировок. Каминоане были просто одержимы контролем над качеством.

Да, его воспитывали для самозабвенного повиновения, но глупцом он не был. Только каминоанские техники по-настоящему пугали Найнера, и он чувствовал, что их приказы отличаются от распоряжений, отдаваемых джедаями. Он подумал — а чувствуют ли то же самое Фай с Атином?

— Ты не уверен, что мы сумеем это сделать, Фай?

— Я не боюсь смерти. Во всяком случае, не в бою.

— Я этого не говорил.

— Просто…

— В десяти метрах вокруг тишина, сынок. Каминоане не слышат.

— Просто это было таким неэффективным. Ты сам это сказал. Сказал, что это было просто расточительство.

— Это был Геонозис.

— Они потратили столько времени и усилий, чтобы сделать нас идеальными — и потом просто не дали нам того, что нужно для работы. Помнишь, что обычно говорил сержант Кэл?

— Помню, что он много матерился.

— Нет, он впадал в тоску, когда выпивал, и говорил, что мог бы сделать нас лучшими солдатами, если б у нас было время на жизнь. Знаний — много, опыта — мало. Вот так он говорил.

— Он немного проглатывал слова. И не любил клонов.

— Это все треп. И ты это знаешь.

Да, Кэл Скирата говорил о клонах ужасные вещи, но это никогда не звучало так, будто он действительно имел их в виду… во всяком случае, не клонов. Он получал из дома удж (нелегкое дело на тайном и сокрытом Камино) и делил его между взводами коммандос, которых тренировал. Он называл их своими "мертвецами", "мокрыми дроидами", и всякими другими оскорбительными кличками. Но если застать его вне службы в его комнате — он иногда еле сдерживал слезы и давал попробовать деликатесы, привезенные для него; или же вдохновлял тебя чтением одного из тех недозволенных текстов, которые не были включены в программу быстрой подготовки. Часто там были рассказы о солдатах, которые могли делать многое другое — но выбрали битву. Сержанту Кэлу особенно нравилось давать своим "мокрым дроидам" читать о культуре мандалориан. Он восхищался Джанго Феттом.

"Вот, кто вы в действительности, — говорил он. — Гордитесь, пусть даже эти серые уроды обращаются с вами как со скотом".

Нет, Кэл Скирата не любил каминоан.

Он сказал, что с момента подписания контракта они никогда не позволяли ему съездить домой. Но он говорил Найнеру, что и не хотел. Он не мог оставить своих парней — когда узнал о них.

"Краткость, — говорил он, помахивая стаканом бесцветного хмельного напитка, — никогда не приносит славу".

Найнеру очень хотелось выяснить, что же понял Кэл Скирата, и почему это его так огорчало.

— Ни у кого нет всех ответов, — сказал Найнер. — Проблема в обладании силой — ты можешь забыть мелкие детали, которые тебя погубят.

Фай фыркнул, будто хотел засмеяться.

— Я знаю, кого ты цитируешь.

Найнер даже не понял, что он это сказал. Верно, так говорил сержант Кэл. И он даже начал говорить "сынок".

Клон скучал по нему.

Затем сигнальный свет комлинка замигал на ВИДе и прервал его мысли. Средняя дистанция. Что там Атин…

— Контакт, пятьсот метров, прямо на шесть часов, — ворвался голос Атина. — Дроиды. Десять, один гуманоид; подтверждаю — десять жестянок, одна мокрота, похож на офицера. — Позади раздался громкий взрыв. — Поправляю: огневой контакт.

Найнер знал такие признаки наизусть, и им с Фаем даже перебрасываться словами не требовалось. Они уронили снаряжение и рванулись назад по пути, по которому шли, держа винтовки наизготовку, сняв с предохранителей; а когда они подошли на пятьдесят метров к Атину, то заняли позицию лежа, чтобы лучше прицелиться.

Атина приперли к подножию дерева. Один дроид лежал на боку, и от него поднимались струйки дыма, но остальные, выстроившись, прикрывали еще двоих, приближавшихся короткими перебежками и зигзагами. Похоже, Атин пытался избежать случайного выстрела. Если б они хотели убить его, то огневой мощи у них бы хватило.

Они желали взять его живым.

— Вижу мокрого, — сообщил Фай. Он был сейчас слева от Найнера, глядя сквозь снайперский прицел. — Капитан-аквалиш, если точно.

— Хорошо. Сними его, когда будешь готов.

Найнер включил гранатомет и прицелился в ряд дроидов. Они были разрознены, может, метров сорок от края до края. На то, чтобы сшибить их, могло уйти два заряда, если они еще не разбегутся. Дроиды хороши на поле боя. Но их не учили думать, и если их офицер погибнет…

Крак.

Воздух разогрелся от выпущенной на свободу жары и энергии. Именно это придавало плазменным лучам столь приятный звук.

Нагрудник аквалиша треснул; он завалился навзничь и куски плоти, похожие на комья земли, разлетелись в стороны. Дроиды на мгновение остановились, замешкавшись, потопали в сторону людей — словно не могли придумать ничего получше.

Фай ушел со своей позиции и перекатился в сторону.

Нет, они определенно ничего не стоили в ближнем бою; во всяком случае, без руководства "мокрого". Но их было много, и они могли вести ответный огонь так же, как и любой организм. Трое из семи оставшихся дроидов обратили внимание на выстрел Фая.

Кусты, где прятался клон, охватило пламя. Найнеру показалось, что все происходит медленно, в такт ударам сердца — но, конечно, это было не так. Он прицелился и выстрелил — раз, другой… Два выстрела слились в один; почва и кусочки металла осыпались вокруг него. На такой дистанции дроидов было так же опасно уничтожать, как и попадать под удар — они сами по себе были осколками.

Огонь прекратился. По меньшей мере пять отметин от попаданий дымились. Найнер не видел, чтобы кто-то двигался.

— Одна жестянка цела, но неподвижна, — сообщил Фай.

— Вижу, — ответил Найнер. Он выстрелил снова — просто на всякий случай.

— Похоже, справились, — констатировал Фай и опустил винтовку. — Атин? Ты цел?

— Не отлетело ничего, чего бы я не смог привинтить обратно.

— Смеяться будешь потом, — сказал Найнер и немного расслабил одну руку. Удивительно, как он мог забыть о весе ранца на те секунды, что потребовалось для спасения жизни. — А теперь, как они…

— Вниз! — заорал Атин.

Луч прошел в метре над головой Найнера, плюхнувшегося на живот. И выстрелов словно было два… а потом наступило молчание.

— Вот теперь все, — заключил Атин. — Кто-нибудь мне поможет, а?

Когда Найнер сумел встать на колени, то рассмотрел кучу металлолома — бывшего дроида, что лежала поближе, чем линия. Значит, он слышал два выстрела — один направленный в него, а второй со стороны Атина, чтобы гарантировать что не будет еще одного.

Значит, было два выстрела — один направлен в него, и второй от Атина, дабы обеспечить, что еще одного не будет.

— Иду, брат, — сказал Найнер.

Покрытый грязью доспех Атина теперь не был одноцветным — черное пятно и расходящиеся от центра полосы.

— Дышать нормально не получается, — сказал он сухо, как обычно говорят тяжело раненные. Атин глубоко вздохнул. — Грудь болит.

Фай помог ему прислониться к стволу дерева и снять шлем. Изо рта не текла кровь; он был белым как снег, и шрам на этом фоне выглядел жутко — но крови не было. Зрачки выглядели нормально; он не пребывал в шоке. Фай повозился с застежками нагрудника и оттянул броню.

Нательный костюм был невредим.

— Уверен, что просто грудь болит? — спросил Фай. У него не было томографического сканера чтобы оценить состояние Атина. Нельзя вытаскивать инородные предметы или снимать броню, пока точно не знаешь, с чем имеешь дело. Иногда лишь броня скрепляет тело воедино.

Атин кивнул. Фай снял часть костюма, начиная с воротника.

— Фу-уф, — констатировал он. — Синяк будет жутким, — от грудины через половину груди тянулось синевато-багровое пятно. — Ты что, собираешь особые приметы?

— Попало прямо в меня, — сказал Атин, тяжело дыша. — Не обычный заряд. Хорошо сработала броня, а?

Фай снял шлем, прижал ухо к груди Атина и послушал дыхание.

— Ох…

— Заткнись и дыши.

Атин принялся мелко дышать, вздрагивая при этом. Фай выпрямился и кивнул.

— Никакого пневмоторакса не слышу, — сказал он. — Но лучше за ним приглядывать. Воздух внутри может накопиться. Может, поломанные ребра, может, просто скверный синяк.

Он вытащил контейнер с бактой и распылил ее на быстро наливающийся синяк. Атин немного приподнял руки, будто проверяя их.

Фай застегнул костюм и вернул детали брони на место.

— Я возьму твой ранец, — сказал Найнер и отстегнул груз. По крайней мере, он мог это сделать. — Думаю, теперь можно пропустить ТВ-Бета. Давайте оставим пару знаков тут, чтобы Дарман их опознал, если он объявится. Никогда не знаешь, сколько жестянок придет. Они не отличаются оригинальным мышлением.

У них могло быть несколько минут, даже если один из дроидов успел послать сообщение на базу. Фай пробежал меж деревьев, держа в руках несколько обломков — чтобы оставить их у точки встречи. Найнер обыскал мертвого аквалиша и забрал все, что было похоже на ключ, носитель информации или удостоверение личности. Потом он потянул ранец Атина за собой на стропе, направляясь к месту, где они оставили снаряжение.

Похоже, к ТВ-Гамма они будут еле тащиться, пока Атин не сможет сам нести ранец.

От первого выстрела до последнего прошло пять минут и восемь секунд, включая время на бег. А он и не знал — прошла ли секунда или полчаса. Чувство времени в бою — забавная вещь…

Под сапогами Найнера хрустнула деталь дроида, и он подумал — а насколько долгой они ощущали схватку?

— Вот так они о нас думают? — спросил сержант. — Обычные люди. Как о дроидах?

— Нет, — ответил Атин. — Нас нельзя продать на запчасти, — он усмехнулся и тут же остановился, дыша с трудом. Видно, ему было больно смеяться. — Похоже, я вас буду задерживать.

— Не проявляй героизма. Ты пойдешь до конца потому что я не собираюсь тащить все барахло на пару с Фаем. Иногда мне нужна передышка.

— Хорошо.

— И спасибо. Я твой должник.

— Нет. Это не так.

— Все равно спасибо. Не хочешь объяснить, почему ты "был Дарманом"?

Атин осторожно взялся за винтовку, удерживая ее на толщину ладони от груди.

— К этому времени я — последний выживший из двух взводов.

— О, — наступило молчание. Найнер напомнил: — Так хочешь рассказать?

— Первый взвод пытался выручить меня на тренировке с настоящей стрельбой. Меня не нужно спасать. Не до такой степени уж точно.

— А, — Найнер вдруг почувствовал к себе отвращение — он-то думал, что Атину безразлично, что будет с Дарманом. А на деле ему было слишком уж важно. — Мой инструктор говорил, что есть что-то под названием "вина уцелевшего". Он также говорил, что в таких случаях твоя жизнь — это то, чего хотел бы твой взвод.

"Они многое из нас вытравили. Почему не это?"

Найнер перестал тянуть ранец Атина и забросил винтовку за спину. Он поднял ранец и был рад нести его.

Если бы вытравили — меня бы тут не было, — произнес он, зная, что Дарман будет завтра ждать их.

* * *

Гез Хокан осмотрел кучу металлолома, которая всего несколькими часами ранее была взводом дроидов. Что бы их не разнесло, работали быстро и качественно. И, судя по следам снайперских выстрелов и взрывов всего двух гранат, — работали эксперты.

Это мог быть один человек, а мог быть целый взвод. Обычно боевых дроидов не перехватывают с парой людей… но это зависит от того, какие люди действуют. Жаль, что капитан не вышел на связь с докладом по ситуации, как ему было приказано: если бы он выжил, Хокан бы его сам пристрелил за нарушение за нарушение оперативных процедур.

Он посмотрел на дроидов, выстроившихся у спидеров и подумал — что они чувствуют, глядя на превратившихся в обломки собратьев?

— Никаких следов, сэр, — лейтенант Кувин выбежал из леса напротив просеки. Странно, конечно, видеть как мертвенно-бледный умбаран краснеет от напряжения. — Несколько сломанных ветвей на высоте колена и примята трава — будто там лежал боец. Но, признаюсь, я не могу сказать, сколько человек тут побывало.

— И много ты не можешь сказать, лейтенант? — осведомился Хокан.

— Сэр, я проверю снова, — вот теперь он был очень бледен, даже по умбаранским меркам.

— Сэр! Сэр! — младший лейтенант Хурати отличался энтузиазмом, и без сомнения, хотел бы получить повышение до звания Кувина.

Он подбежал к командиру — такое отношение Хокан одобрял.

— Я нашел кое-что совершенно необычное.

— Рад, что хоть кто-то из вас что-то нашел. Что?

— Кучу частей дроида, сэр.

— А необычно, потому как…?

— Сэр, они в стороне отсюда и они вроде как уложены особым образом, сэр.

Хокан слез со спидера.

— Показывай.

Несколько дней назад деревья срубали — потому что на них уже вырос грибок клол, окутавший стволы бледно-розовой сеткой. На одном широком пне (наиболее плоском, смахивающем на алтарь) и лежали останки дроида.

Разбитые детали были уложены рядом. Руки были аккуратно пристроены по одну сторону грудной клетки, а ноги — по другую. Кусок лицевой пластины был установлен так, что глядел вверх.

— Так же они оставили дроида-пилота, сэр, — Хурати был хорошим парнем. Он определенно читал рапорт рапорт, составленный ополченцами, хотя их донесения и были отвратительно неполными. — Думаю, это знак.

Утащить разбитого дроида с поля боя — это долго. И нет следов, показывающих, что его волокли к пню. Нести на весу — тяжело; может быть, у них даже был транспорт, хотя признаков чего-то репульсорного, проходившего над землей, не было. Хокан воззрился на ритуально пристроенные обломки и попытался понять — кто мог решить оставить весточку сепаратистам, и что это должно было сказать.

— Трофей, — сказал Хокан. — Они нас дразнят. Они показывают, как легко с нами справиться.

Это его разозлило. Хокан был мандалорианином, и не привык быть простым врагом.

— Комендантский час, Хурати. Объяви постоянный комендантский час для всех машин до дальнейших распоряжений. Все, что движется — либо наше, либо вражеское. Наши транспорты можно проследить, — он помедлил. — Ты убедился, что у всех наших машин есть свои транспондеры, так?

— Да, сэр.

— И в чем проблема?

— Уро… урожай, сэр. Как фермеры доставят собранное в Теклет, чтобы погрузить на корабли?

— Думаю, у них есть тачки, — ответил Хокан и занес ногу над седлом спидера. — Анккиту придется подыскать иной метод перевозки своего зерна.

Возвращаясь к новому штабу на вилле Анккита, Хокан размышлял об увиденном. Он опасался, что переезд в это вульгарное жилище, напоминавшее хаттский бордель, размягчит и развратит его, так что устроил кабинет во флигеле. Он не гнался за драпировками и бесполезными украшениями. Просто здание подходило для лаборатории и было близким к войскам.

Так кого Республика послала, чтобы сорвать проект Утан? Определенно, смелые парни: они прибили воздушный патруль, потом взвод дроидов с капитаном… Похоже, цели они выбирали случайно. Армия клонов явно очень важна для Республики, если она отправляет таких солдат. И куда делись обычные войска? Где генералы-джедаи? Куда они пойдут?

Такая война была иной. Хокан это чувствовал.

Он ненавидел отсутствие информации о противнике, готовом к нападению. Если бы он не знал, что этот человек мертв, он бы поклялся, что имеет дело с самим Джанго Феттом.

Глава 8

Знаете, что делает вас особенно эффективными? Не просто генетическое превосходство и множество тренировок. И не просто повиновение приказам без вопросов. Дело в том, что вы всегда готовы бить на поражение. Убивать готов только один процент штатских и менее чем четверть обычных людей-солдат, даже под огнем.

Сержант Кэл Скирата, выдержка из лекции по военной психологии для коммандос

Дроид всаживал в дверь луч за лучом, пока она не разогрелась докрасна. И все еще ничего не происходило.

— Прекратить!

Дроид, похоже, не слышал.

Доктор Оволот Куэйл Утан сбежала по лестничному пролету; ее красно-черные волосы развевались позади. Сейчас на ней была широкая темно-синяя ночная рубашка; выглядела она столь же дорогой, как и дневная одежда. Хокан вежливо отсалютовал ей и вновь вернулся к наблюдению за дроидом.

— Вы с ума сошли? — яростно выдохнула Утан. Она принадлежала к женщинам, которым не требуется повышать голос, чтобы выразить свое мнение; и шепот Хокана не удивил. — За дверью биологически опасные вещества.

— Знаю, — ответил Хокан. — Я проверяю. Отменно держится. Превосходные переборки.

Утан вздохнула сдержанно, но глубоко, и посмотрела на свои руки.

— Это здание было выстроено и проверено самым наилучшим образом, майор. Вам не стоит волноваться.

— Стоит, доктор, — дроид терпеливо тратил заряды на дверь. Потом остановился, дабы сменить энергоблок. — Стоп.

Дроид перестал. Хокан вынул световой меч, взятый у Фульера, и полоснул синим клинком по стыку дверей. Появился дымок, но отверстия не появилось. Так что джедаю пришлось бы постараться, дабы пробить эту преграду.

— Прошу прощения за настойчивость, но нельзя было подождать до утра? — спросила Утан. — Я работаю дни напролет, чтобы сделать вирус опасным. Я даже сплю тут. И я хотела бы этим сейчас и заняться.

— Приношу извинения, доктор, но времени у нас маловато.

— Да при чем тут время?

— Думаю, вам следует переехать.

Утан умела так немного опускать голову и вновь поднимать ее, словно была крайт-драконом. Это производило впечатление.

— Это — биолаборатория, предназначенная для материалов высокой опасности. Ее нельзя просто передвинуть, как палатку.

— Я понимаю все неудобство. И все еще думаю, что будет безопаснее для вас упаковать материалы и переехать.

— Почему? Ситуация у вас под контролем.

— Контроля у меня больше, чем раньше, это верно, но враг все же высадился. Я не знаю его численности, и не знаю, что за снаряжение и вооружение у них есть. Все, что я знаю — думаю, что я знаю, — так это цель их прибытия.

— Это крепость. У вас в распоряжении сотня дроидов. Пусть они приходят. Вы можете их отбросить.

— Любую крепость со временем можно взять. Я могу выдать вам целый список условий, при которых некто с нужной экипировкой пройдет сквозь эти двери… но я хотел бы, чтобы вы доверились моим суждениям и приняли мои планы. Давайте перебазируем вас и ваши материалы в какое-нибудь менее очевидное место, пока я не смогу оценить угрозу получше.

Утан выглядела совершенно спокойно; она смотрела сквозь Хокана, будто производя некие расчеты.

— Я могу перевезти биоматериалы и моих сотрудников, — наконец сказала она. — Оборудование можно заменить, если нужно. Я не смогу продолжать работу не в безопасных лабораторных условиях, но если вы верите, что проект под угрозой, то бездельничать лучше, чем позволить трехмесячной работе сгинуть.

Какой же она была понятливой; почти мандалорианкой, в том, что касается дисциплины и преданности делу.

Хокан указал дроиду на дверь.

— Сколько? — спросил он.

— Может, шесть часов.

— Материал настолько опасен?

Она слегка качнула головой.

— Только если вы клон. Если не так, то лишь почувствуете недомогание.

— Странно сражаться оружием, которого не видишь.

— Война крутится вокруг технологий, — сказала она.

Хокан вежливо улыбнулся и пошел обратно во двор, остановившись в полосе света, падавшего из двери. Первый холодный ночной ветерок коснулся его; наступала зима, и без листьев местность будет куда легче патрулировать. Пойдет снег — и будет еще проще. Но он подозревал, что этот конфликт будет быстрым. Рапорты разведки сообщали, что Республика сражается на сотнях различных фронтов. На сотнях…

Чтобы так действовать, нужно располагать армией в миллионы человек. И это все клоны… Жалкие подобия великого Джанго Фетта.

Что ж, в одном он был уверен. Республика не отправит клонов сюда. Им надо будет знать, что у сепаратистов уже есть оружие, которое встанет у них на дороге. И такую операцию не сумеют провести те послушные пехотинцы, которых описала Утан. Тут число не имеет значения.

Хокан надел шлем и принялся рассматривать лабораторию с точки зрения ловушки. Так они хотят прийти и посмотреть? Он их с радостью примет.

— Дроиды, стройся. Две шеренги перед этим входом.

Дроиды двигались как один, даже в темноте, и Хокан вновь восхитился их точностью. Теперь они выглядели как знак, указующий на цель… подтверждающий то, что Республика знала… по их мнению. Но они ошибутся. Они пошлют лучших людей к этой приманке.

Война вертится вокруг технологий.

— Нет, — сказал вслух Хокан. Дроиды моментально прислушались. — На войне главное — не огневая мощь, — он коснулся виска. — Главное — применять мозги, — теперь он коснулся груди. — И свое мужество.

Он не ожидал, что дроиды это поймут. Возможно, клоны бы этого тоже не поняли.

* * *

Солома воняла совершенно невыносимо, но Дарман слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Похоже, она была мягкой, и в нее можно было зарыться. Этого ему хватало.

Но сперва он прошелся у стен амбара и проверил возможные выходы; таковой мог понадобиться. В одной стене доски слабо держались, и это бы подошло. В общем-то, здание было столь ветхим, что он мог бы прошибить любую из хрупких досок.

Успокоившись, он сбросил весь груз и попытался сесть на тюки, но скорее рухнул, чем сел. И даже не снял шлем. Он вновь попытался сесть и позволил себе выдохнуть.

Падаван-коммандер наклонилась над ним.

— С вами все в порядке, Дарман?

Она протянула к нему раскрытую ладонь, будто хотела коснуться, но не сделала этого.

— Я могу драться, коммандер, — он начал садиться, и она сделала легкий жест, явно означавший "оставаться на месте".

— Я не это спрашивала, — сказала она. — Я чувствую, что с вами что-то не в порядке. Скажите.

Это был приказ. От джедая.

— Я повредил ногу при посадке. Кроме того я просто устал и немного голоден.

— Немного голоден?

Он страшно изголодался.

— Ничего серьезного, коммандер.

— Что с приземлением?

— Я упал с корабля.

— Со всем снаряжением?

— Да, мэм.

— Поразительно, — он не мог сказать, было ли это одобрением или нет. — Да, и две вещи. Пожалуйста, не надо звать меня падаваном или коммандером — не хочу, чтобы во мне узнали джедая. И я предпочту "Этейн", а не "мэм", — она сделала паузу, явно думая о каких-то еще его ошибках. — И, прошу, снимите шлем. Это раздражает.

Дарман успел повстречаться с тремя джедаями, и все они сочли его раздражающим, со шлемом или без. Всю жизнь его учили, что он и его братья созданы для джедаев, чтобы помочь им бороться с врагами; он ожидал, что эту связь будут больше уважать… по крайней мере, проявят удовлетворение.

Коммандо снял шлем и сел; он чувствовал себя неловко — разрывался между абсолютной ясностью военного опыта и странностями гражданского мира, с которым впервые соприкоснулся.

Падаван… нет, Этейн, как она ясно приказала… вынула из одежды маленький шар и двумя руками открыла его. Один за другим возникли голографические образы, расположившись рядом, как тарелки на столе.

— Планы, — сказала она. Голос ее полностью изменился; теперь она светилась от облегчения. — Планы всех сепаратистских и неймодианских зданий района. Этажи, схемы коммуникаций, диаграммы проводки, дренажные системы, трубопроводы, спецификации по материалам — все детали того, как строители их возвели. Это вам нужно, так? Это вы искали?

Дарман больше не чувствовал усталости. Он потянулся вперед и изменил луч проектора, повернув план вертикально, чтобы изучить его. Он просмотрел их все и неосознанно вздохнул с облегчением.

Этейн была права. Тут были практически все разведданные, которые требовались, плюс более мелкие детали, вроде количества персонала и расписания. С помощью этих планов они могли узнать, как обесточить здание, где ввести нервнопаралитические агенты в воздуховоды или водопроводы, и точно понять, что они увидят и куда должны будут пойти, когда сумеют пробить вход. На планах были стены, двери, переборки, окна… так что они могли в точности рассчитать размер заряда или тип тарана, требуемый для проникновения. Своего рода набор инструкций по достижению цели.

Но, похоже, Этейн этой цели не знала.

— Что вы собираетесь с этим делать? — спросила она.

— Мы пришли, чтобы захватить Оволот Куэйл Утан и уничтожить ее лабораторию, — ответил Дарман. — Она разрабатывает нановирус для убийства клонов.

Этейн наклонилась поближе.

— Клонов?

— Я — клон. Вся Великая Армия состоит из клонов; нас миллионы, и нами командуют генералы-джедаи.

На ее лице было написано совершенное изумление. И оно завораживало — он не мог дать точного определения чувству. Коммандо никогда не видел женщину-человека так близко… так по-настоящему. Его поразили маленькие коричневые точки у переносицы и на щеках, и разноцветные полосы в длинных, растрепанных волосах — светло-коричневые, золотые, даже красные. И она была столь же стройной, как и местные. Он видел синеватые вены на тыльных сторонах ладоней, и ее запах отличался от всех, с кем он когда-либо был в одной комнате. Дарман не был уверен — красива она или совсем наоборот. Он просто знал, что она совсем иная, и завораживающая, столь же иная, как гдан или гурланин. Это почти что отвлекало его от задания.

— Все такие же как вы? — наконец промолвила она, моргая. Похоже, его пристальный взгляд ее обеспокоил.

"Я сказала что-то не то?"

— Нет, мэм… простите, Этейн. Я коммандо. Нас обучали по-другому. Некоторые говорят… мы эксцентричны. Похоже, вы не получили достаточно данных.

— Все, что я знаю… все, что мне сказал мой учитель… что Утан здесь, и планы очень важны для безопасности Республики. О клонах он не упоминал, — сейчас она смотрела на него в точности как Джусик. — Одна старушка сказала мне, что вы прибываете, но больше ни о чем не говорила. Сколько вас на Квиилуре сейчас?

— Четверо.

— Четверо? А говорили — миллионы! Что могут сделать четверо?

— Мы коммандос. Особые войска. Понимаете термин?

— Совершенно не понимаю. Как четверо десятилеток собираются штурмовать комплекс Утан?

У него ушло несколько секунд на понимание сарказма.

— Мы сражаемся по-другому.

— Вам придется работать очень "по-другому", Дарман, — Этейн казалась абсолютно раздавленной, как будто он ее разочаровал одним своим появлениям. — Вам действительно по десять лет?

— Да. Наше взросление ускорено.

— Как можно обучить толковых солдат за такое время?

— Очень интенсивными тренировками, — так трудно было не произносить "мэм" каждый раз. — Нас создали из лучшего геноматериала. Взятого у Джанго Фетта.

Этейн вскинула брови, но больше ничего не сказала. Потом поднялась, дотянулась до корзины, стоявшей на низкой балке и протянула ему. В ней было полно странных круглых предметов; запах показывал, что они съедобны, но он решил проверить.

— Это пища?

— Да. Местный хлеб и что-то вроде пирога. Ничего особенного, но подкрепиться можно.

Дарман откусил немного, и комочек смялся в его пальцах. Чудесно. Сильный запах, надо прожевать… определенно, одно из лучших среди того, что он ел; не дотягивает до уджа, но так превосходит безвкусные, бесцветные, лишенные запаха рационы, что кажется великолепным.

Этейн внимательно наблюдала за ним.

— Вы, наверное, умираете от голода.

— Чудесно.

— Об армейской пище я многого не знаю.

Дарман потянулся к поясу и вытащил кубик сухого рациона.

— Попробуйте.

Она понюхала его и откусила. Выражение легкого недоверия медленно сменилось отвращением.

— Это ужасно. В нем ничего нет.

— Идеальный питательный профиль для наших нужд. Нет запаха — и враг его не засечет. Нет волокон — так что конечный продукт будет минимальным, и по нему нас не проследят. И…

— Я поняла. Вот так они с вами и обходятся? Как со скотом?

— Мы не голодаем.

— А что вы любите делать?

Дарман понятия не имел, какого ответа она ждала.

— Я хороший стрелок. Мне нравится моя "ДС-17"…

— Я говорю про свободное время. У вас оно есть?

— Мы учимся.

— Конечно, нет семьи, — констатировала она.

— Есть — братья по отряду.

— Я имела в виду… — она осмыслила свои слова. — Нет. Я понимаю.

Этейн подвинула корзину с хлебом поближе к нему.

— Моя жизнь не сильно отличалась от вашей… разве что еда была получше. Ешьте. Можете съесть все, если хотите.

А он хотел. И старался не смотреть, пока Этейн выжимала воду из своей мантии и вытрясала ботинки. В ее присутствии возникало странное чувство… он не мог его определить; она была не просто командиром-джедаем, которого он ожидал. Как учили.

Единственные женщины, которых он помнил, были каминоанскими медтехниками, чьи тихие безразличные голоса пугали больше, чем вопли сержанта. И его взводу суллустианка однажды читала неприятно запомнившуюся лекцию по шифрам.

Он опасался женщин. А теперь опасался офицера-джедая, и также испытывал волнение, для которого не мог подобрать слов. Приемлемым это не казалось.

— Надо двигаться, — сказал он. — Мне надо успеть к ТВ. Я не поддерживал контактов с моим отрядом почти два дня, и даже не знаю, живы ли они.

— Все хуже и хуже, — устало сказала она. — Сперва было четверо. Теперь, может, остался один.

— Двое. Пока у вас не появятся другие задания.

— Вы меня в драке видели.

— Вы джедай. Командир.

— Это звание моим умениям не соответствует. Я… не принадлежу к лучшим.

— Но должны. Я знаю, что могут джедаи. Никто не может вас победить, пока у вас есть Сила.

Она очень странно улыбнулась и подняла голосферу. Похоже, пыталась вновь нащупать нить разговора. Несколько раз сглотнула.

— Покажите мне, где ваша ТВ… так она называется? ТВ? Покажите на карте.

Дарман вытащил деку и сверил план миссии с картинкой, спроецированной сферой. И указал координаты.

— Вот здесь, — сообщил он. — Прежде чем мы принялись тренироваться для миссии, мы условились, где встретимся, если что-то пойдет не так. Нам пришлось прыгать, когда разбился транспорт, и мы разделились; теперь, согласно уставу, надо добраться до ТВ за отведенное время.

Он приблизил область к северо-востоку от Имбраани. Этейн повернула голову, следя за его действиями.

— Что там? — спросила она.

— Основная цель. Лаборатория Утан.

— Нет. Ее там нет.

— Но разведка…

— Нет, там база сепаратистов. Их гарнизон, — ее взгляд метался по карте. Затем она ткнула пальцем. — Вот эта группа зданий — лаборатория. Посмотрите. Видите? — она наложила планы этажей на схему фермерских зданий и совместила образы. Они совпали безукоризненно.

Желудок Дармана скрутило.

— Тогда мой отряд идет прямо к сепаратистам.

— Нам лучше их перехватить, — сказала Этейн. — Или они налетят на сотню дроидов.

Дарман внезапно одним движением оказался на ногах, прежде чем понял, что услышал звук шагов.

— Я так не думаю, — раздался женский голос. — Все дроиды направлены в Имбраани.

Дарман выхватил бластер из кобуры и навел на цель раньше, чем Этейн успела повернуть голову.

Глава 9

Есть в них кое-что трогательное. Они выглядят как солдаты, они бьются как солдаты, и иногда они даже говорят, как солдаты. У них есть все лучшие качества бойцов. Но за ними нет ничего — ни любви, ни семьи, ни счастливых воспоминаний, из которых складывается настоящая жизнь. Когда я вижу, как кто-то из них погибает, я сожалею о нем более, чем об обычном солдате, прожившем полную и нормальную жизнь.

Генерал-джедай Ки-Ади-Мунди

Дарман прижал Джинарт лицом к стене и приставил бластер ей к голове; все это заняло время, нужное Этейн, чтобы вскочить на ноги.

— Спокойно, мальчик, — тихо сказала Джинарт. — Я не причиню тебе вреда.

Он осторожно удерживал ее. И выражение его лица было столь мягким, резко контрастирующим с тем насилием, на которое он был способен, что Этейн содрогнулась.

— Отпустите ее, Дарман, — сказала Этейн. — Она джедай-союзник.

Дарман немедленно отступил, выпуская Джинарт.

— Я не джедай, я уже сказала, — раздраженно заметила Джинарт. Затем посмотрела в лицо Дарману. — Так ты бы выстрелил в старушку, а?

— Да, мэм, — ответил коммандо. Этейн с ужасом взглянула на него. — Угроза может быть в любом обличье. Не все солдаты — молодые мужчины, и не все солдаты носят форму.

Этейн ожидала, что Джинарт пнет его в пах, но та лишь удовлетворенно усмехнулась.

— Благоразумный мальчик, — сказала она. — Хорошо справишься. Доверяй ему, Этейн. Он отменно справляется со своей работой, — она посмотрела на бластер, который все еще твердо сжимал. — "ДС-17", как я вижу.

— Их четверо, — сообщила Этейн, ожидая от Джинарт того же разочарования, что испытала она сама.

— Знаю, — женщина сунула ей сверток ткани. — Полный отряд клон-коммандос. Вот, тут сухая одежда. Не шикарно, но по крайней мере, чисто. Да, я о них все знаю. Я следила за остальными тремя.

— Они целы? — Дарман вновь преисполнился энергии; от него все еще исходило то "чувство ребенка", и Этейн с трудном его выносила. — Мне следует с ними соединиться. Где они?

— Идут на север.

— К ТВ-Гамма.

— Как скажешь, парень. Вы все задали мне задачу. За вами сложно следить.

— Нас так учили, мэм.

— Знаю.

Джинарт все еще смотрела ему в лицо.

— Действительно, идеальная копия Фетта, так? В молодости, конечно, — ее голос стал ниже, потеряв хриплость и надтреснутость, характерные для стариков; Этейн показалось, что сейчас она объявит, что она — ситх. Падаван медленно сунула руку в складки плаща.

Джинарт вдруг почернела как корускантский мрамор, и затем исчезли текстуры, волосы, ткань и морщины, как будто она была сделана из воска и таяла. Ее тело начало изменяться.

На несооветственно невинном лице Дармана вдруг появилась улыбка. Теперь Этейн была готова, сконцентрирована; она представила световой меч продолжением своей руки. Она была готова к бою.

— Вы гурланин, — сказал Дарман. — Нам не сказали, что вы будете участвовать в миссии. Как вы сюда попали?

— Я не Валаквил, — голос был спокойным и текучим. — Я его жена, — Джинарт, преобразившаяся в четвероногое существо, покрытое черным мехом, уселась и теперь казалась вытянутой как колонна расплавленного металла. — Девочка, ты вроде удивлена.

Этейн с этим не могла поспорить. Даже если встретиться со всем многообразием не-человеческих рас (а она встречалась, хотя бы с разнообразными джедаями), на трансформацию оборотня можно было лишь завороженно смотреть. Вдобавок, даже наивный клон-солдат знал, что это за существо. А она не знала.

— Ты — сплошное откровение, Джинарт. Но почему я так тебя чувствую, будто ты обладаешь Силой?

— Мы телепаты, — ответила гурланин.

— А…

— Нет, я не читаю твои мысли. Так наши способности не действуют. Мы общаемся лишь друг с другом.

— Но я слышала твой голос ночью, в своем сознании.

— Вообще-то, я стояла рядом с тобой. Конечно, не в таком облике, который бы ты заметила.

— А как со мной, мэм? — спросил Дарман; обсуждение его явно увлекло.

— Да, я посоветовала тебе поспать. Из меня получилось хорошее упавшее дерево, да? — Джинарт вновь "потекла", изменяясь, и стала уменьшенной версией старухи. — Знаю, стереотипно, но эффективно. Старики невидимы. Как и ты, Дарман, мы идем туда, где не бывают другие и делаем то, чего другие не могут. Коммуникации здесь под полным контролем Торговой Федерации, и на деле это значит — единственная релейная станция слежения находится в Теклете. И хотя мы не можем передавать детали на межзвездные расстояния, мы можем перебросить общие идеи и понятия. Мой муж и я — ваши комлинки. Не идеал, но лучше, чем молчание.

Гурланин издала звук, напоминавший бульканье кипящей воды.

— Последние два дня я с ног сбиваюсь, добывая эти данные, как для этого юноши, так как и для тебя. Гез Хокан теперь командует здешними войсками, какими бы они ни были, и он не дурак — он понимает, что республиканские солдаты прибыли за Утан и ее сюрпризами. Дарман, он следит за твоими товарищами.

— Мы отлично умеем ускользать.

— Да, но они взяли манеру оставлять тела и детали позади. Он признает, что не знает, сколько вас тут, и это его беспокоит.

— А ты хорошо знаешь его мысли, да? — сказала Этейн. Она сейчас никому не доверяла; она все еще не знала, кто предал мастера Фульера, и потому решила быть всегда настороже. Хотя ее мастер не говорил о клонах, он должен был знать, — если уж узнал о деятельности Утан. Но он ей не доверился. Несмотря на все его добрые слова, когда дошло до дела, он просто подтвердил (даже из могилы) что она не подходит для звания рыцаря.

— Я знаю помыслы Хокана, потому что я могу с тем же успехом изобразить старика, как и старушку, — ответила Джинарт. Эти слова ничего не прояснили. — Я встречу товарищей Дармана и постараюсь направить их в безопасное место. У них нет надежных разведданных, как вы это называете, ограниченное число оружия и больше нет преимущества неожиданности. Хокан знает, зачем вы пришли, и у него хватает огневой мощи и дроидов, чтобы вас остановить. Так что ваша миссия будет невыполнимой без некоторого изменения планов.

Дарман решил считаться с ее мнением. Новости от Джинарт заметно не пошатнули его уверенности; Этейн не заметила, чтобы хоть мускул на его лице дернулся.

— Могло быть и хуже. Мне понравились слова о единственном трансмиттере.

— Я должна еще заметить, что местные вас сдадут в обмен на шанс как следует напиться.

Дарман посмотрел на Этейн. Она смутилась.

— Нет идей, солдат? — спросила она.

— Жду ваших приказов, командир.

Это была последняя соломинка. Недели, наполненные страхом, голодом и усталостью увенчали годы сомнения и разочарований; все это вдруг вдребезги разнесло все взгляды Этейн. Она сделала все, что могла, и не осталось больше ничего, что она могла бы отдать другим.

— Прекрати, прекрати называть меня командиром, — она вонзила ногти в ладони. — Я не твой ситхов командир. Я понятия не имею, что делать. Ты — сам по себе, Дарман. Ты — солдат. Ты предлагаешь план.

Джинарт ничего не сказала; щеки Этейн запылали. Она, похоже, потеряла все достоинство. Все, чему ее всю жизнь учили — контроль, анализ… все оказалось ничем.

Дарман изменился прямо на глазах. Не телом, как гурланин, но скорее по ощущению, что было не менее удивительно; "ребенок", которого Этейн так хорошо чувствовала, просто исчез. На его месте возник некто, исполненный спокойной покорности и чего-то другого… очень далекого чувства. Она не могла подобрать ему определение.

— Хорошо, мэм, — сказал он. — Я это сделаю прямо сейчас.

Джинарт кивнула на дверь.

— Подыши воздухом, Дарман. Мне нужно поговорить с коммандером Тер-Мукан.

Дарман секунду поколебался, а затем вышел. Джинарт развернулась к Этейн.

— Слушай, девочка, — резко прошипела она. Капельки слюны блеснули в тусклом свете. — Солдат может считать каждое джедайское слово великим откровением, но я думаю по-другому. Тебе лучше побыстрее учиться. Коммандос и я — все, что стоит между установлением чего-то вроде порядка в Галактике и ее рассыпания на кусочки; если армия клонов погибнет, то сепаратисты победят. Ты можешь либо помочь нам, или не мешать, но ты не будешь препятствием… если только не откажешься руководить этими людьми. Их растили, чтобы они повиновались джедаям без вопросов. Увы, в данном случае это значит — повиновались тебе.

Этейн привыкла чувствовать себя бесполезной. Джинарт не могла опустить ее ниже.

— Я не просила этой ответственности.

— Дарман тоже не просил, — на какую-то жуткую секунду Джинарт словно вскипела черными напряженными мускулами. — Такова природа долга. Он зовет — и ты делаешь все возможное. Он сделает. И его товарищи сделают, каждый из них. И ты им нужна, чтобы помочь в работе.

— Я еще учусь.

— Ну так учись быстро! Если бы в них не было заложено подчинение тебе, я бы подумала о том, чтобы тебя прирезать и сделала бы это. Моей расе не за что благодарить джедаев… совсем не за что. Но у нас общий враг и я хочу вновь повидать Валаквила. Так что считай себя счастливицей.

Джинарт выскользнула наружу. Этейн опустилась на колени в сено и слабо удивилась — как она до такого дошла?

Амбарная дверь медленно открылась, и Дарман заглянул внутрь.

— Не обращай на меня внимания, — сказала она.

— С вами все в порядке, мэм? — он явно вздрогнул. — Прошу прощения. Этейн…

— Наверное, ты тоже думаешь, что я бесполезна, так?

— Я разработал план, как вы приказали.

— Еще и прирожденный дипломат, да?

— Если Хокан сделал лабораторию обманкой, то нам нужно, чтобы он решил, что мы в это поверили. Так что мы разделимся…

— Видно, это значит "да".

Дарман осекся.

— Извини, — сказала она. — Продолжай.

Он опустился на колени, глядя ей в лицо, и провел по полу рукой, очищая небольшое пространство, будто хотел показать что-то. Он дотянулся до пары кусков хлеба и куска изъеденного червями дерева.

— Как ты думаешь, кто я? — тихо сказал он.

— Судя по сказанному Джинарт — клон-солдат, выращенный повиноваться, — она наблюдала за тем, как коммандо разломил хлеб и дерево на несколько мелких кусков и разложил их в ряд, как в какой-то игре. — Не имеющий выбора.

— Но у меня есть выбор, — сказал он. — Я выбираю, как интерпретировать ваши приказы. Я разумен. Я видел джедаев в бою, так что я знаю, на что ты способна. Когда возникнет ситуация, требующая применения твоих навыков, ты тоже себя проявишь.

Он был соткан из противоречий. Этейн на мгновение удивилась — был ли он вообще клоном, или гурланин морочила ей голову? Но она ощущала сочетание тихого отчаяния и… веры. Да, веры.

За много лет он был единственным, кто верил в нее, и первым после мастера Фульера, кто был по-настоящему добр к ней.

— Хорошо, — сказала она. — Вот приоритетный приказ. Что бы не случилось, ты вмешаешься, если мои слова или действия угрожают заданию. И не смотри на меня так, — она подняла руку, останавливая протест, готовый сорваться с его губ. — Считай меня командиром на обучении. И ты будешь меня учить. Это значит — показывать мне, как действовать верно, или даже спасать меня от собственного… недостатка опыта, — она едва заставила себя это сказать. — И это… это приказ.

Он почти улыбнулся.

— Вот почему я верю в командиров-джедаев. Ваша мудрость несравненна.

Этейн пришлось несколько секунд это обдумывать. Если бы Джинарт этого не сказала, она бы впала в сильное волнение. Дарман имел в виду то, о чем говорил. Хотя, возможно, его слова имели несколько значений.

Да, он был разумным и проницательным, совсем не похожим на дроида. Как десятилетка мог этого добиться?

Она с раздражением попыталась сосредоточиться на успокоительной мысли — он видел многое, с чем она не сталкивалась, и лучше знает, что делать.

Продолжай, — сказала Этейн. — У тебя был план.

* * *

ТВ-Гамма, лёжка, на рубеже ночи

— Как себя сейчас чувствуешь? — спросил Найнер.

Атин подвигал руками, разогнул локоть, будто плыл, проверяя грудные мышцы.

— Почти как новый. Проблем с дыханием — никаких. Просто треснули по нагруднику.

Из шлемного комлинка прозвучал голос Фая; он сидел в кустах на краю местности, наблюдая за дорогой внизу.

— А я хороший военврач. Как я делаю трахеотомию…

— Если не возражаешь, я от такого воздержусь, — заметил Атин, стягивая шлем. — Что на ужин?

— Что хочешь? — поинтересовался Найнер. — Сухие крысы, сухие крысы или, может, сухие крысы?

— Давай для разнообразия сухих крыс, — определенно, Атин себя чувствовал лучше, и не только телесно. — А кто их так называет?

— А?

— Сухие рационы.

— А-а. Скирата. Наш сержант-инструктор.

Атин куснул белый кубик и запил его глотком воды из фляги.

— Нас он не обучал, но я о нем слышал.

— Он тренировал также Фая и Дармана. Наши отряды были в одном батальоне.

— А у нас был Вэлон Вау.

— Тогда понятно, почему ты такой веселый.

— Сержант Вау учил нас, как важно рассчитывать на худшее, — вступился за него Атин. — И максимально эффективно работать с техникой. "Быть крутым — хорошо, быть крутым с лучшим снаряжением — еще лучше".

— Не сомневаюсь.

— Я слышал, что все любили Скирату. Даже учитывая, что он был вспыльчивым пьяницей.

Найнер никогда не напивался и даже не представлял себе вкус алкоголя.

— Он о нас заботился. По большей части он был одним из нас. Не просто потому, что он не мог жить без армии, или хотел временно исчезнуть. Он просто был хорошим человеком, — Найнер не отказался бы видеть Скирату сейчас — проталкивающегося между деревьев и требующего ответа: чего они тут расселись как каминоанские нара-художники. — Не знаю, где он сейчас… мы не виделись после ухода с Камино. Лучший специалист по тайным операциям и саботажу, которого я видел.

— Конечно, тебе лучше знать.

— Мы все в этом скоро убедимся. Я полагаюсь на его уроки, чтобы выполнить это задание.

Найнер доел идеально сбалансированный, детально разработанный и совершенно безвкусный кубик и молча сел, все еще ожидая Дармана. Они не могли даже изловить что-нибудь и приготовить; запах жареного мяса и огонь могли выдать их позицию.

Фай был на часах, так что он мог прикрыть глаза и пару часов поспать. Он вновь одел шлем; коммандо отчасти хотел быть готовым к быстрому движению, если появится враг, и отчасти хотел сохранить тепло в костюме. Холодало; так что он позволил себе одну роскошь в которой реально не нуждался — для поднятия боевого духа.

"Вы меня пугаете. Вы просто поглощаете все, что я вам говорю. Вы что-нибудь забываете?"

— Нет, серж, — ответил Найнер.

* * *

Клон не знал, сколько он проспал; но проснулся он от звука голоса Фая.

— Возможный контакт, к востоку, в сорока кликах. Похоже, в центре Имбраани.

Даже визор не помогал точно разглядеть, что там увидел Фай, но сейчас Найнер тоже это видел. Мерцание на горизонте, словно ложный восход. Оно постоянно колебалось от янтарного до темно-красного; это был не взрыв.

Найнер переключил режимы визора — с основного на инфракрасный, потом на полный, и обратно. Свечение было горячим; инфракрасный дальновизор его выделял.

— Я бы сказал, что там большой огонь, — заметил Фай.

Они ждали, наблюдая; Найнер слышал, как Атин в паре метров рядом собирает снаряжение и прилаживает его, готовясь к броску. Включив бинокли на максимальную дальность, они видели, что огонь в некоторых местах был перечеркнут струйками дыма. Наконец Атин присоединился к ним, и они втроем молча изучили далекое сияние.

— Ночью стерню не сжигают. — сказал Фай — Они вообще еще не закончили собирать этот вонючий барк. Они что-то нашли.

— Знаю.

— Они или нашли Дармана, и учат местных не укрывать врагов, или они его не нашли и пытаются его выкурить.

Найнер счел это относительно хорошей новостью.

— Но это значит, что он приземлился, — сказал он. — Так что будем ждать до последней минуты, и может, немного позже — для уверенности.

Атин вновь опустил оборудование. Он был слишком профессиональным и дисциплинированным, чтобы кинуть его на землю, но Найнер уловил, как у него опустились плечи.

— А если он не появится? — спросил он тоном, показывающим, что он больше не желает проявлять несогласия. — Что дальше?

Осмотрим местность от Теклета до Имбраани, — ответил Найнер. — Начнем с начала.

* * *

— Это не в масштабе, — сказал Дарман. Он чертил знаки на рыхлой земле, рассыпанной по грязному полу амбара и ставил кусочки хлеба на грубую карту. — Вот река. Эти три куска — ТВ-Альфа, Бета и Гамма, — он разломил деревяшку на несколько частей и воткнул их. — База дроидов… и лаборатория Утан.

Этейн подставила сложенную чашечкой ладонь. Он уронил в нее два кусочка дерева.

— Это резиденция Лика Анккита, — сказала она. — Неймодианский глава, скажем мягко. Он руководит экспортом с полей, и это близко к тому чтобы он считал себя местным императором.

— Хорошо. Что еще у нас есть?

Этейн разломила оставшийся у нее кусочек на мелкие и аккуратно разложила их.

— Сам Имбраани, и Теклет — космопорт, склад и распределительная база.

— И вот тут — последняя известная позиция моего отряда.

Этейн взглянула на источенное червями дерево и заплесневелый хлеб; это должно было спасти Великую Армию от уничтожения.

— А почему мы чертим карту в грязи, если у нас есть отличные голокарты?

— Так делал сержант Скирата, — ответил Дарман. — Он не любил голографии. Слишком ясные. Он также думал, что умение чувствовать текстуру грязи фокусирует мысли.

— И для работы с ней не нужны технологии.

— Он очень доверял интуиции.

Дарман внезапно выхватил бластер и развернулся. Дверь амбара отварилась; коммандо расслабился и сунул оружие в кобуру.

Вошла Джинарт, несущая еще несколько тускло-коричневых кусков ткани.

— Вам нужно идти, — тихо сказала она. — Гляньте на восток. Они жгут поля, чтобы выкурить вас и лишить прикрытия. Где-нибудь вы можете залечь, но нужно пройти через фермеров — это для тебя просто не будет, парень. Ты слишком большой и откормленный.

Этейн на подколку не отреагировала. Она знала, что отлично впишется в толпу недоедающих, потрепанных крестьян.

— Мне нужно забрать снаряжение, — сказал Дарман. — Я могу что угодно вывести из строя с его помощью, если понадобится.

— Ничего нельзя оставить?

— Только если не собираетесь взрывать лабораторию. У меня вся взрывчатка, нужная, чтобы покончить с нановирусом, и еще "Е-Веб". Нам это нужно.

— Тогда возьми тачку. На машины наложен запрет, — Джинарт бросила Дарману один из узлов. — И сними доспех. Ты бы еще свадебное платье надел; совсем бы стал неприметным.

— Мы можем попытаться добраться до ТВ-Гамма.

— Нет. Отправляйтесь в первое безопасное место, которое найдете. Я найду отряд и дам им знать, а потом вернусь к вам.

В амбаре было свалено много тележек и тачек разной степени потрепанности. Они не привлекут внимания: грязные дороги были хорошо освоены теми, кто пытался доставить свою долю барка и другого зерна в Теклет пешком или на упряжке мерли.

Пока они грузили секции бластерной пушки на ближайшую тележку, Этейн осознала, сколь тяжелый груз Дарман способен нести. Когда она попыталась сунуть один из серых свертков в тачку, его вес чуть не вырвал ей руку из плеча, так что девушка прибегла не небольшой помощи Силы. Она не ожидала, что он будет таким тяжелым. Она тут была не единственной, слабой лишь с виду.

— Это все оружие? — спросила она.

— По большей части.

— Недостаточно, чтобы разнести сотню дроидов.

— Зависит от использования, — заметил Дарман.

Этейн подумала, что сняв эту жуткую броню, он будет выглядеть еще подозрительнее. Доспех заставлял его казаться куда крупнее, но и без него он был настолько крепко сложен, что любому было ясно — он провел жизнь в тренировках и поедании "адекватного протеина". У местных фермеров не было этого ската от шеи к плечу, созданного отлично развитыми трапециевидными мышцами. Даже подростки тут несли на себе печать истощения; Дарман просто выглядел очень здоровым и нетронутым солнцем. У него даже мозолей на руках не было.

И его осанка — как раз для парада, словно штырь вбили в позвоночник. Он выглядел именно тем, кем был — элитным солдатом. Он никогда не сойдет за местного. Этейн лишь надеялась, что фермеры испугаются его больше, чем Хокана.

Ночной горизонт стал янтарным, как и небо Корусканта… но сейчас там отражалось пламя, не свет миллионов ламп, отразившийся от облаков. Казалось, что должен пойти дождь; они могли накрыть тачку брезентом и не вызвать подозрений. Слои стеблей барка, мешки баркового зерна, и сухие кушайановые ветки надежно скрыли "снаряжение" — как Дарман его называл. Вообще, его речь металась от сленга и общего говора к предельно интеллигентной тонкости; от "снаряжения" (этим словом он называл любой предмет) до "ДС-17" и "ДС-15", и жуткому количеству цифр и акронимов, от которых у Этейн голова шла кругом.

— Посмотри на это, — сказал Дарман, оценивая полыхающий небосвод. — Огонь должен быть как минимум в четырех кликах.

— Тут в трубу вылетело барка на миллион кредитов или больше. Фермеры рассвирепеют. Неймодианцы озвереют еще больше.

— Как и Бирхан, — заметила Джинарт. — Немалую часть его барка ты используешь как камуфляж, девочка. Двигаемся дальше, — гурланин взяла деку Дармана и сделала пометку. — Вот относительно безопасные дома, которые я могу вспомнить. Не афишируйте свою суть оба. Даже если хозяин дома поймет, кто вы такие, сделайте ему одолжение — не признавайте этого и не компрометируйте его.

Этейн прикрыла плащ джедая имбраанской туникой до лодыжек. Джинарт указала на ее волосы.

— Еще и это, — сказала она.

— Косичку тоже?

— Если не хочешь себя выдать.

Этейн заколебалась. Она однажды слышала, как кто-то сказал, что не снимет обручальное кольцо до самой смерти. Ее падаванская косичка казалась столь же постоянной, будто в нее была вплетена частичка души. И срезать ее после стольких лет, даже и временно… это словно порвать ткань Вселенной и подчеркнуть, что она не из того теста, что джедаи. Но это надо сделать.

Она отсекла косичку и пропустила прядь волнистых волос сквозь пальцы.

Теперь она чувствовала себя джедаем куда больше, чем раньше, и ничуть не ближе к званию командира.

— Думаю, ты никогда не считал, что командир-джедай убежит от битвы, — сказала она Дарману, пока они неспешно шли по колее.

— Не убегает, — поправил Дарман. — Это У и У. Уход и ускользание.

— А по мне — бегство.

— Тактическое отступление для перегруппировки.

— Ты — оптимист, — ребенка теперь совсем не чувствовалась. Она чуяла лишь концентрацию и целеустремленность. Он ненамеренно заставил ее стыдиться. — Извини, что сорвалась раньше.

— Только в частном общении. Не под огнем, командир.

— Я же сказала — не называй меня так.

— Там, где нас могут услышать, я подчинюсь приказу, — он сделал паузу. — Каждый рано или поздно теряет самообладание.

— Считается, что мне этого нельзя.

— Если иногда не срываться, то как знать, сколько ты можешь выдержать?

Звучало разумно. Почему-то — более обнадеживающе, чем все слова мастера Фульера. Если он не выправлял Галактику, так отлично пытался. Дарман был спецом в своем деле, но от него исходило ощущение с трудом завоеванного мастерства, и никакой случайности или загадки.

Ей нравилась его прагматичность. И Этейн вдруг пришло в голову, что для спасения других клонов от биологической опасности этих придется подставить под лучи бластеров и снаряды пушек. Мысль была жуткой.

Она не любила убийств, пусть и совершаемых другими. Это свойство могло серьезно осложнить карьеру командира.

* * *

Дроиды двигались к опушке леса; они были вооружены огнеметами, позаимствованными у тех же фермеров, чьи поля они сжигали. Гез Хокан и его лейтенанты Кувин и Хурати стояли на выгоревшей полосе, смотря на нее с трехсот метров.

— Сэр, нам придется спалить очень много, чтобы лишить врага укрытия, — сказал Кувин.

— Не в этом дело, — ответил Хурати. — Важно создать видимость защиты лаборатории, чтобы выгнать войска из укрытия.

— Верно, — кивнул Хокан. — Нет смысла рвать отношения с местными, и я не могу компенсировать им все потерянное. Вот что важно. Мы направим дроидов на оставшиеся границы.

Кувин, похоже, не мог удержаться.

— Могу ли я предложить использование охотничьих стриллов? Мы можем доставить стаю с дрессировщиками за два дня. Торговой Федерации не понравится порча урожая, и снижение количества деликатеса привлечет внимание очень влиятельных лиц.

— Мне без разницы, — ответил Хокан. — Тех же влиятельных людей куда больше расстроят миллионы республиканских клонов на их планетах.

Сейчас Хокан был в полном доспехе; это и защищало, и позволяло донести смысл происходящего до офицеров. Иногда ему приходилось действовать немного театрально. Гез знал, что отблески пламени на его броне выглядят великолепно, впечатляют и внушают страх. Он был на войне. Ему больше не нужно было продавать свое боевое искусство, работая убийцей или телохранителем для слабых и богатых трусов.

Хотя Кувин был прав насчет стриллов. Это не значило, что он примирится с этой размолвкой, но республиканцев будет непросто отыскать.

— Какова твоя оценка сейчас, Хурати? — спросил он.

Лейтенант включил голокарту и голограмма замерцала в темноте.

— Корабль разбился здесь, и мы точно нашли республиканского дроида R5, — он коснулся точки на карте. — Останки двух викваев-ополченцев были найдены здесь, здесь и здесь… но гданы их объели и растащили тела на расстояние до пяти кликов, так что нам неизвестно, где точно их убили. Спидер сбили здесь. Его схемы нашли тут, но они лежали у входа в норы гданов, так что неизвестно, где они были изначально. Стычка с патрулем дроидов была здесь; мы разместили патрули на основе находок.

— По большей части это в пятикликовом коридоре, у которого сорок кликов в длину. Вроде очевидно, что они движутся в Теклет; возможно, желают захватить порт перед ударом по цели.

— Похоже на то, сэр.

— Численность?

— Я бы сказал — не больше десятка, сэр. У нас есть сообщения от фермеров, нашедших свидетельства продвижения по их землям. Они очень заботятся о зерне. Так что замечают даже легкие повреждения… в отличие от дроидов, сэр.

— И что это значит?

— Многочисленные следы покрывают площадь в сорок на тридцать кликов, сэр. Отменно выполнено; местные подумали, что это звери. Но следы не случайны. Я бы сказал, что нам оставляют обманку.

Десять солдат. Десять — следопыты, спецназ, диверсанты? Готовят ли они плацдарм для других, или именно им поручено выполнить задание? Хокану очень хотелось бы иметь под рукой нескольких мандалорианских наемников, а не дроидов или кадровых офицеров. Но эти желания он умело скрыл под шлемом. А еще хотелось больше спидеров; ему никогда не было нужно больше одного для инспекции ферм. Прежде чем еще несколько доставят на Квиилуру, пройдут дни.

— Фермеры могут отлично сотрудничать, да?

— Даже удивительно, с тех пор как один нашел схемы, сэр.

Хокан повернулся и пошел назад к лаборатории; теперь она была пуста, но обладала хорошей и заметной охраной. Он жестом приказал Хурати следовать за ним; Кувин тоже дернулся в их сторону, но Хокан взмахом руки остановил его.

— Лейтенант, — тихо сказал он. — Мой бывший работник Гута-Най не появлялся?

— Пока нет, сэр. Патрулям сообщили.

— Ясно. Присматривай за Кувином, хорошо? Не думаю, что он получит капитана.

Хурати замолчал, но лишь на мгновение.

— Понял, сэр.

Потрясающе, что может сделать невысказанное обещание повышения в звании. Хокан подумал — а включали ли это в учебники по руководству персоналом?

Так, в районе было около десяти коммандос. Отлов их займет очень много времени. Если не повезет, Хокан их не поймает; не с дроидами и этими молодыми теоретиками из академии. Рано или поздно, врагу понадобятся запасы; рано или поздно они себя проявят.

Республика пыталась его обмануть — он поступит также. Это выглядело все более привлекательным. Они не появились, дабы применить обычную тактику высадки войск. И это поединок разумов; и если надо, он может сидеть на месте и заставить Республику прийти к нему.

Если он хотел подпустить Республику на расстояние выстрела, то требовалась убедительная приманка.

Доктор Утан поймет. Она практичная женщина.

* * *

Фай начинал нервничать. Это было ему не свойственно. Найнер знал его всего пару дней, но клон-коммандос умеют быстро составлять впечатление… особенно о своих сородичах.

Он не спал, когда Найнер сменил его на посту; через пятнадцать минут Фай вышел на обзорную позицию и устроился рядом. Похоже, что огонь угас; сияние было еле видимым, но постоянным. Возможно, пламя дошло до одного из потоков и теперь пожирало себя.

— Все равно они знают, что мы здесь, — сказал Фай. Найнеру не надо было быть телепатом, чтобы понять — он волнуется о Дармане. — Мы могли бы попробовать комлинк дальней связи.

— И они засекут наше положение.

— Им понадобится удача.

— А нам хватит одной ошибки.

— Хорошо. Извини, серж.

Он вновь вернулся к молчанию. Найнер отрегулировал инфракрасный фильтр, дабы убрать отвлекающий свет огня. Внезапно наступила необычная тишина — это значило что гданы прекратили свою постоянную возню. Это скверно.

Найнер глянул вниз, держа винтовку одной рукой, дабы рассмотреть кусты перед ним. Когда он развернулся на 180 градусов, то уловил маленькие проблески, тревожные глаза гданов, необычно тихих и неподвижных — они пытались чего-то избежать.

Движение. В одном из квадрантов блеснул синий огонек предупреждения. Может быть, это существо может видеть в инфракрасном спектре. Он выключил наведение, активировав интенсификацию изображения и Первую Модель Уха, как ее называл Скирата.

"Сынок, у тебя есть хорошие глаза и уши. Не слишком полагайся на технику".

Что-то двигалось… нечто медленное, скрытное, меньше человека, хитрее дроида.

Найнер коснулся плеча Фая. "Оставайся на месте," — он не решался говорить даже через комлинк.

Оно было в десяти метрах впереди, и шло прямо на них, не намереваясь скрываться. Может, оно вообще не знало, что они здесь. Тогда будет сюрприз…

Найнер включил фонарь и луч высветил блестящую черную фигуру. Он моментально выключил свет, расслабившись. Создание так припало к земле, что казалось текущей водой. Лишь когда оно оказалось прямо перед ними, то село и стало Валаквилом.

— Я решила что должна позволить вам заметить мое приближение, учитывая ваше оружие, — голос был не похож на Валаквилов, но был таким же текучим и гипнотическим. — У меня есть правило — не подкрадываться к гуманоиду с винтовкой.

— Хорошо, что мы раньше видели гурланина, — сказал Фай и вежливо коснулся перчаткой шлема.

— Я и вашего коллегу не удивила. Я пришла с информацией. Меня зовут Джинарт. И, пожалуйста, не называйте меня "мэм" каждые две секунды как Дарман.

Найнеру хотелось задать сотню вопросов о Дармане, но гурланин говорила в настоящем времени — значит, он еще жив. Найнер был рад, что на нем сейчас шлем; проявлять эмоции непрофессионально. Во всяком случае, не в присутствии чужих.

— Вы идете к ложной цели, — сказала Джинарт. — Прямо к базе сепаратистов. Вообще-то, вы бы постучались в бараки с сотней дроидов, но половину из них перевели для защиты лаборатории и патрулирования области. Ни Утан, ни нановируса в лаборатории больше нет.

— Так все идет отлично, — весело заключил Фай.

— Ваши цели — на вилле у Имбраани, несмотря на всю показную защиту которую вы можете увидеть у лаборатории. Это ловушка.

— А что делает Дарман? — поинтересовался Найнер.

— У него ваше особое снаряжение и точные планы целей. Я послала его в укрытие вместе с джедаем.

— Генерал Фульер? Мы думали…

— Верно думали. Он мертв. Джедай — его падаван, Тер-Мукан. Но не слишком надейтесь. Она еще не командир… пока еще, и, возможно, никогда не станет. На некоторое время это все еще ваша война.

— Мы не планировали лобовую атаку без пехоты, — сказал Найнер. — Но теперь, когда преимущество внезапности утеряно, нам придется вновь к ней вернуться.

— Включите еще элемент — у Геза Хокана нет точного представления о том, сколько вас тут. Я позаботилась, чтобы в лесах и полях было много очевидных признаков движения.

— Вы были изрядно заняты.

— Я могу отлично выдавать себя за маленькую армию… или за ее следы, — Джинарт посмотрела на Атина и Фая, будто проверяя их. Может, прикидывала, сумеет ли сымитировать форму коммандо. — Не думали о том, чтоб настрелять и поесть мерли, так?

— Почему?

— Не похоже, что броня так хорошо на вас сидит, как должна.

Фай кивнул.

— Она права. Мы расходуем на тридцать процентов больше калорий, чем планировалось, серж. Никто не думал, что мы будем тащить снаряжение по местности.

— Скоро у вас кончатся рационы, — сказала Джинарт. — Мерли вкусны. Просто не стреляйте их, пожалуйста. Если понадобится, я поохочусь и оставлю их вам.

— Почему так?

— Та, в которую вы пальнете, может оказаться мной.

Еще одна деталь, которой не было на тренировках. Похоже, что даже Кэл Скирата не встречался с гурланинами, или же об этом никогда не рассказывал. Найнеру они нравились. Он поразмыслил — а с какого мира они пришли? Он должен потрясать.

— Куда вы теперь пойдете? — спросила Джинарт. — Мне надо известить Дармана о том, где вы будете.

— Я нацеливался на ТВ-Гамма, но это неверный путь, как вы нам сказали.

— Я могу указать вам подходящую область у Имбраани; когда я вернусь к Дарману, то дам ему те же координаты.

— Там копи драгоценностей, да? — вклинился Атин.

— Да. По большей части зека-кварц и разные зеленые силикаты.

— Кирки и лопаты, или автоматика?

— Автоматика.

— Тогда у них есть взрывчатка. И дистанционные детонаторы с отменными, безопасными, удаленными настройками.

Гурланин хихикнула, совсем как человек. Наверное, восхитилась. С другой стороны, она могла счесть Атина психом. Но Найнеру изобретательный образ мышления коммандо понравился.

— Доставайте голокарты, — сказала Джинарт. — Я устрою вам обзор шахтерской промышленности Имбраани.

Глава 10

ОБЪЯВЛЕНИЕ ГРАЖДАНАМ КВИИЛУРЫ

У любого, на чьих землях найдут приют республиканцы, будет конфисковано имущество и он будет лишен свободы. Сам он, семья и любой работник будут переданы представителю трандошанов в Теклете для продажи. Активная помощь или укрывание республиканцев будет караться смертной казнью. За предоставление информации, ведущей к захвату республиканцев или дезертиров из бывшего ополчения или вооруженных сил сепаратистов полагается награда; особенно — за лейтенанта Гута-Ная или лейтенанта Пира Кувина.

По приказу майора Геза Хокана, начальника гарнизона Теклета

Мелкий холодный дождь начал моросить почти что с восходом солнца. Это напоминало Камино; чувствовалось как дома — и обнадеживающе, и неприятно.

Влага скопилась на плаще Дармана, и он встряхнул его. Шерсть мерли содержала природные масла, и потому к коже она прикасалась неприятно вязко. Он очень хотел влезть обратно в черный костюм, и не только для защиты от выстрелов.

Этейн толкала тачку сзади. Дарман тянул ее, шагая между оглоблями. Пару раз на ухабистой дороге весь вес наваливался на нее, но, как она продолжала повторять, у джедаев есть Сила.

— Я могу помочь, — сказал он.

— Я справлюсь, — она словно цедила сквозь зубы. — Если это лишь легкое снаряжение, то я не хотела бы увидеть обычную выкладку.

— Я имел в виду — могу помочь с боевыми навыками. Если есть желание потренироваться с мечом.

— Я могу в итоге отсечь что-нибудь, по чему ты будешь скучать.

Нет, она определенно его ожиданиям не соответствовала.

Они двигались дальше, пытаясь выглядеть забитыми крестьянами; это не так сложно, когда ты голоден, промок и перемазался. На грязной дороге никого не было; в это время любое видимое движение начинается с восходом. Немного впереди был первый безопасный дом, одноэтажная хижина, увенчанная мешаниной из соломы и ржавого металла.

— Я постучу, — сказала Этейн. — Они могут попытаться удрать, если увидят тебя.

Дарман решил считать это точным наблюдением, а не оскорблением. Он натянул плащ, прикрывая лицо и толкнул тачку за хижину, выводя ее из поля зрения; коммандо медленно и осторожно осматривал местность, делая вид, что она для него привычна. В задней стене не было окон — просто дверь и вытоптанная дорожка в траве, ведущая прямо к яме с… примечательным запахом и доской поверх. Не самое идеальное место для засады, но выбирать было особенно не из чего. Стоять вот так на открытом пространстве — делать себя уязвимым.

Ему это совсем не нравилось. Он хотел бы уметь становиться невидимым как сержант Скирата, невысокий, жилистый, непримечательный человек, способный пройти мимо незамеченным… пока он не останавливался и не начинал бой. И Скирата умел драться такими способами, каких не найдешь в учебниках.

Дарман перебрал в памяти их все.

Он прижал локоть к боку, убеждаясь, что винтовку легко достать. Потом сунул руку под плащ и нащупал один из щупов на поясе.

Когда он вновь вышел к передней двери, Этейн все еще стучала по косяку. Ответа не было. Она отступила и посмотрела на дверь, словно приказывая ей открыться.

— Они ушли, — сказала она. — Я никого не чувствую.

Дарман выпрямился и небрежно пошел к задней стороне дома.

— Если можно, я проверю обычным образом.

Он поманил ее за собой. Вновь оказавшись позади, коммандо вытащил щуп и осторожно сунул сенсорный конец в щель под дверью. Экранчик на части, которую он держал, сообщил, что там нет следов взрывчатки или чего-то патогенного. Если там и была ловушка, то очень низкотехнологичная. Пришло время для личной проверки. Он нажал на дверь левой рукой, держа винтовку в правой.

— Там пусто, — прошептала Этейн.

— А можно ощутить растяжку, которая швыряет в тебя стальные шипы? — спросил Дарман.

— Уловила.

Дверь медленно открылась. Ничего. Дарман снял с пояса разведчика и запустил внутрь, следя за тем, что выхватывал тусклый свет. Нет движения. Комната кажется чистой. Он позволил двери вернуться на место, отозвал разведчика и повернулся спиной к входу, дабы провести последнюю проверку.

— Я вхожу, снова осматриваюсь, потом вы следуете, если услышите, как я скажу "внутрь", поняли? — сказал клон, почти беззвучно. Он даже в глаза ей не смотрел. — И с включенным мечом.

Как только он оказался внутрь, он вскинул винтовку, вжался в угол и окинул взглядом комнату. Чисто. Ну, чисто, учитывая, что полусъеденный ужин все еще на столе. Есть маленькая дверь, которая вроде открывается не наружу. Буфет, может — чулан. Возможная угроза. Он нацелил на нее винтовку.

— Внутрь! — выдохнул Дарман. Этейн скользнула в дом, и он указал ей на противоположный угол, а затем показал жестами: я, та дверь, ты — эта дверь. Этейн кивнула и выхватила световой меч.

Коммандо подошел к чулану и попытался поднять щеколду; она не сдвинулась. Тогда он отошел на пару шагов и с силой впечатал в дверцу сапог.

Тут явно строили скверно. Дверь раскололась и повисла на ржавой петле. Перед коммандо предстала кладовая. Теперь все ясно: в бедных местах надо запирать еду на замок.

— Они ушли в спешке, — сказал Дарман.

— Ты все еще в бронированных сапогах? — спросила Этейн.

— Я бы не стал пинать дверь без них, — он закрыл сапоги мешковиной. — Нет сапог — нет солдата. По крайней мере, так всегда было, — клон прошел в кладовку и осмотрел полки. — Первый урок по осмотру дома.

— Это что? — Этейн указала мимо него на металлический контейнер, с надписью "гавви-мука".

— Кто у двери? Кто присматривает за снаряжением?

— Прости…

— Ничего. Думаю, ничего не случится с тем, у кого есть чувства джедая, — Сейчас он даже не пробовал назвать ее "мэм". — Знай мы, почему жители смотались в такой спешке, то могли бы тут отдохнуть. Но мы не знаем. Так что надо взять припасы и двигаться.

Он взял сушеные фрукты и что-то, похожее на полосы сушеного мяса (попутно отметив, что надо бы их проверить анализатором ядов из аптечки). Как мило со стороны местных все это тут оставить. Конечно, был шанс, что они убежали от того же насилия, что он наблюдал сразу после приземления.

Снаружи Этейн наполняла водой из насоса пару бутылок.

— У меня есть фильтр для этого, — сказал Дарман.

— Ты уверен, что тебя не обучали неймодианцы?

— Мы на территории врага.

Она грустно улыбнулась.

— Не все солдаты носят форму.

Она уловила. Ей это было нужно. Мысль, что джедай может быть неспособен руководить должным образом, была почти невыносимой. Чувства по этому поводу даже определить было сложно. Но были чувства, глубоко внедрившиеся в его сознание — пробежка на пятьдесят кликов, тридцатидвухсекундное опоздание, и повторная пробежка… падение клон-солдата на упражнении по высадке на берег, и тяжелый ранец, мигом утягивающий его под воду (тогда никто из инструкторов и не подумал помочь)… коммандо, у которого балл по снайперской стрельбе составил лишь 95 процентов — и его партия исчезла с тренировок и больше никогда не появлялась…

Такие воспоминания заставляли его желудок сжиматься. И каждый раз было еще больнее, чем раньше.

— С тобой все в порядке? — спросила Этейн. — Что-то с ногой?

— Нога сейчас в норме, спасибо, — отозвался он.

Дарману хотелось поскорее обрести потерянное доверие.

Они вновь потащились по грязной дороге; под ногами хлюпало полужидкое месиво, а на хвосте висел дождь. К тому времени, как показалась следующая ферма, стало ясно — лить будет весь день. Дарман представил, как остальные продираются сквозь мокрые деревни, оставаясь сухими в запечатанных доспехах, и усмехнулся. По крайней мере, другим будет сложнее их проследить.

Женщина, смахивающая лицом на гдана, смотрела на них с порога дома. Это здание было покрупнее; не сильно больше, но стены были каменными, и имелся навес, под которым можно было укрыться. Этейн направилась прямо к ней; Дарман ждал, рассматривая будку справа… похоже, уборная. Там могла быть угроза. Вполглаза он еще и наблюдал за подростками, возившимися с крупной машиной на колесах.

Они были такими разными. Каждый так отличался от другого.

После краткого разговора Этейн поманила его, и указала на навес. Пока все нормально… Дарман все еще не собирался отказываться от снаряжения. Он потянулся в барк за шлемом и отцепил комлинк — вдруг Найнер попытается с ним связаться.

— Ты идешь? — спросила Этейн.

— Одну секунду, — Дарман вытащил шнур с микроминами АP и расставил их по дому на всей протяженности кабеля. Он установил подачу сигнала с дистанции и сунул за пояс трансмиттер к каждому детонатору. Этейн наблюдала за ним с молчаливым вопросом, ясно читавшимся на ее лице.

— На случай, если у них появятся разные идеи, — пояснил Дарман.

— Ты так играл раньше, — сказала Этейн.

Так и было. Войдя в дом и держа руку на винтовке, он первым делом определил наилучшую точку обзора. Дырявый кирпич давал хороший вид на дорогу. В дальней стене было большое окно, на котором кто-то прилепил кусок коричневой дерюги. Успокоившись (хотя и не очень), коммандо сел за стол — главный предмет в этой комнате.

Семья, которая их приютила, состояла из худощавой гданолицей женщины, ее сестры, еще более худого мужа и шести подростков — от маленького мальчика, комкающего неопрятное одеяло до почти взрослого, работавшего снаружи. Имен они не назвали. Как они сказали, гостей им не хотелось; как будто визит был большим, чем казался.

Дарман задумался. Они были людьми — как и он; но они отличались. Но все равно у них были знакомые черты — не такие же, но похожие на других в группе. Они также различались по размеру и по возрасту.

Он видел разнообразие в тренировочных материалах. Он знал, как выглядят разные расы. Но образы всегда связывались с данными об оружии и точке удара для наилучшего останавливающего эффекта. Первый раз в жизни он тесно общался с разными людьми, которые были в большинстве.

Наверное, для них он тоже был необычен.

Они сели вокруг грубого деревянного стола. Дарман старался не думать о том, что оставило пятна на дереве; они походили на кровь.

Этейн легко толкнула его локтем.

— Они тут разделывают туши мерли, — прошептала она, и коммандо подумал — не читает ли она мысли.

Он проверил на токсины хлеб и суп, которые перед ним поставили. Успокоенный его безопасностью, клон начал есть. Чуть погодя он заметил, что женщина и маленький мальчик на него уставились; когда он взглянул на них в ответ, ребенок убежал.

— Он не слишком любит солдат, — сказала женщина. — Придет ли Республика к нам на помощь.

— Я не могу дать ответ, мэм, — сказал Дарман. Он имел в виду, что не будет обсуждать детали операции; ответ был автоматическим, предназначенным для допросов. Никогда не говори просто "да" или просто "нет" и не давай информации кроме своего номера. Этейн ответила за него — привилегия командира.

— Вы хотите помощи Республики? — спросила она.

— Вы хоть немного лучше неймов?

— Хочется верить, что так.

За столом снова замолчали. Дарман расправился с супом. Политика для него ничего не значила; ему более интересно было наедаться чем-то, имеющим запах и текстуру. Если все идет по плану, то спустя несколько недель он будет далеко отсюда и на другом задании. Если не пойдет — то он умрет. Будущее Квиилуры действительно его никак не касалось.

Женщина все подливала ему супа, пока он не стал есть медленнее и наконец не понял, что с него хватит. За много дней он впервые ел горячую пищу, и она коммандо нравилась; такие маленькие детали поднимают боевой дух. Этейн не испытывала особого энтузиазма. Она осторожно поднимала ложкой каждый кусок, как будто в жидкости плавали мины.

— Тебе надо поддерживать силы, — сказал Дарман.

— Знаю.

— Можешь взять мой хлеб.

— Спасибо.

В комнате было так тихо, что Дарман слышал, как по-разному все жуют, и как ложки чиркают о посуду. Он слышал приглушенное ворчание мерли вдалеке — регулярные булькающие звуки. Но он не слышал того, что внезапно различила Этейн.

Она села совершенно прямо и повернула голову; взгляд ее стал рассеянным.

— Кто-то идет, и это не Джинарт, — прошипела она.

Дарман сорвал плащ и выхватил винтовку. Женщина и ее родичи отскочили от стола так быстро, что он опрокинулся, хоть и был тяжел; посуда полетела на пол. Этейн выхватила световой меч, и луч замерцал в воздухе. Они вместе уставились на вход; семья протиснулась сквозь заднюю дверь; женщина, задержавшись, схватила с буфета большую металлическую чашу и сверток с едой.

Дарман потушил лампы и посмотрел через дырку в кирпиче. Без визора на такой дистанции он полностью зависел от "дисишки". И он ничего не видел. Коммандо задержал дыхание и вслушался.

Этейн придвинулась к нему, показывая на дальнюю стену, и продемонстрировав "семь" — рука и еще два пальца.

— Где? — прошептал он.

Девушка начала чертить что-то на грязном полу. Клон не сводил глаз.

Ее палец очертил четыре стены и затем отметил несколько точек снаружи, по большей части вокруг той, на которую она указала и еще одну — у парадного входа.

Она придвинулась так близко, что он чуть не подскочил.

— Шесть там, один здесь, — выдох был еле слышным.

Дарман провел по дальней стене и показал на себя. Этейн кивнула на дверь — "Я?" Он кивнул. Показал на пальцах "раз, два, три" и поднял большой палец: "Буду считать до трех". Теперь кивнула она.

Кто бы там ни был, он не стучал. Это ничего хорошего не сулило.

Он присоединил гранатомет к винтовке и прицелился в дальнюю стену. Этейн стала у двери, занеся меч над головой для удара.

Дарман надеялся, что ее агрессивность окажется сильнее сомнений в себе.

Он помахал левой рукой, удерживая винтовку на правой. Раз, два…

Три.

Дарман выстрелил гранатой; она пронзила закрытое мешковиной окно и прошибла дыру как раз в тот момент, когда он выпустил вторую. Взрыв оттолкнул коммандо назад, и передняя дверь вылетела. И Этейн опустила световой меч, прочертив сверкающую синюю дугу.

Дарман переключил винтовку на бластерный огонь и развернулся к влетевшему; это оказался умбаран, рассеченный от ключицы до груди.

— Два, — сказала Этейн, показывая на окно… ну, на место, где оно было парой секунд раньше. Дарман бросился через комнату, отпихнув стол и выстрелив в тот же момент, когда он оказался у дыры в стене. Когда клон выбрался через пролом, то увидел, как к нему бегут два трандошана с бластерами; физиономии обоих были исчерчены шрамами, а пасти — разинуты. Он открыл огонь, и один ответный выстрел обжег ему левое плечо. А затем наступило молчание — на несколько секунд. Его нарушили чьи-то страдальческие стоны снаружи.

Но их издавал не он, и не Этейн. Только это имело значение.

Клон вернулся через комнату, ощущая, как растет боль в плече. Да это подождет.

— Все чисто, — сказала Этейн. Ее голос дрожал. — Кроме того человека…

— Забудь про него, — ответил Дарман. Он сам этого сделать, конечно, не мог: солдат издавал слишком много шума. Крики могли привлечь внимания. — Собирайся. Уходим.

Несмотря на заверения Этейн, что снаружи никого нет, Дарман приоткрыл дверь и, прижавшись к стене спиной, проделал путь наружу. Раненым оказался умбаран. Дарман даже не стал проверять тяжесть его раны, прежде чем выстрелить ему в голову. Другого он не мог сделать; задание было на первом месте.

Он подумал — а чувствуют ли джедаи дроидов? Надо попозже спросить у Этейн. Говорили, что джедаи способны на поразительные вещи, но одно дело — знать об этом, и совсем иное — видеть в деле. Возможно, это спасло им жизнь.

— Что это было? — спросила она, когда клон вернулся под навес. Девушка уже пристегнула лишний ранец на спину, и он понял, что она вообще-то сдвинула микромины, и при этом они были все еще живы. Дарман, справившись с тревогой, отключил детонатор и добавил еще один пункт в список того, чему ей надо научиться.

— Я закончил работу, — сообщил он и натянул костюм, часть за частью. Этейн отвернулась.

— Ты его убил.

— Да.

— Он лежал и был ранен?

— Я не врач.

— О, Дарман…

— Мэм, это война. Люди пытаются тебя убить. Ты пытаешься убить их раньше. Вторых шансов нет. На этом основано все, что вам надо знать о методах ведения войны.

Она была в ужасе, и коммандо очень хотел бы не огорчать ее. Что выходит — ей дали смертельно опасный световой меч и не научили, что происходит, когда его выхватываешь?

— Мне жаль. Он все равно был в скверном состоянии.

Похоже, смерть ее шокировала.

— Я убила того умбарана.

— В этом и есть смысл, мэм. Хороший удар, кстати.

Она ничего больше не сказала. Просто наблюдала, как он прилаживает пластины брони; когда он надел шлем, то знал, что теперь не стоит беспокоиться о том, как подозрительно он выглядит — все равно он не собирался его снимать в спешке. Ему нужно было такое преимущество.

— Никаких безопасных домов больше, — сказал Дарман. — Такого не существует.

Этейн последовала за ним в лесок позади дома, но думала явно о другом.

— Я никогда раньше никого не убивала, — сказала она.

— Но хорошо справилась, — сообщил Дарман. Боль в плече пульсировала, не давая сосредоточиться. — Чистая работа.

— Все равно… такое я бы не хотела повторить.

— А разве джедаев не учат бою?

— Да, но на тренировках мы никого не убивали.

Дарман пожал плечами, и получил еще одну вспышку боли.

— А мы убивали.

Коммандо надеялся, что она с этим справится побыстрее. Нет, в убийстве не было ничего радостного; просто это надо было сделать. А смерть от светового меча или бластера была относительно чистой. Он попытался представить, как бы она вонзала в кого-то клинок и смотрела на текущую кровь. Она была джедаем, и если повезет — ей никогда не придется такого испытать.

— Они или мы, — сказал клон.

— Тебе больно.

— Ничего серьезного. Когда доберемся до ТВ, я обработаю рану бактой.

— Похоже, они нас выдали.

— Фермеры? Да, вот так штатские за нас.

Этейн неопределенно хмыкнула и молча последовала за ним. Они углубились в лес, и Дарман посчитал в уме, сколько зарядов уже потратил. Если все продолжится в том же темпе, то его оружие исчерпает обойму к ночи.

— Поразительно — так чувствовать людей, — сказал коммандо. — А дроидов ты тоже можешь ощущать?

— Не особенно, — отозвалась она. — Обычно только живых. Может быть, я могу…

Негромкое гудение заставило Дармана обернуться — как раз когда синий луч ударил сзади. Он вонзился в дерево в трех метрах впереди, расщепляя его как лучину; повалил пар.

— Ясно, не могу, — констатировала Этейн.

День обещал быть тяжелым и длинным.

* * *

Завизжала тревожная сирена; три длинных гудка, дважды повторенных. Потом мирные поля к северо-западу от Имбраани содрогнулись от мощного взрыва, и испуганные мерли рванулись во все стороны, к ограждению.

— Взрывной денек сегодня, — заметил Фай. — Отменное время для такого.

Найнер видел только дроидов — промышленных дроидов — двигающихся вокруг открытого карьера. Он провел перчаткой по визору, смахивая капли дождя и перепробовал несколько режимов усиления бинокля, переключаясь движением глаз. Но если там и были живые рабочие, он их не видел.

Карьер представлял собой впечатляюще большую яму в земле, амфитеатр со ступенчатыми сторонами; это помогало дроидам-экскаваторам выковыривать камни для обработки. Склон с одной стороны был пологим; с другой — поднимался крутым обрывом. Небольшая контора с покрытыми металлом стенами и полным отсутствием окон примостилась около широкой дороги наверху первого склона. Если не считать мельтешения дроидов, нагруженных камнем для обрабатывающей фабрики, местность была пустынной. Но кто-то или что-то контролировало взрывы. И контролер должен был быть в здании. А постройки с мощными металлическими стенами обычно содержали что-то интересное.

Завыла сирена отбоя. Дроиды двинулись сгребать обломки камня, брызгая грязью во все стороны, пока они месили склон.

— Ну, давайте глянем, что мы сможем вытащить из хижины, — сказал Найнер. — Атин, со мной. Фай, остаешься здесь и прикрываешь нас.

Они пробежали сотню метров открытого пространства разделявшую лесок и край карьера, прячась между гигантскими дроидами, не обращавшими на них внимания. Один дроид, с колесами в рост Найнера, неожиданно повернул корзину и задел плечо коммандо скользящим ударом. Тот пошатнулся, и Атин удержал его за руку. Они подождали пока другой дроид вернется со склона, затем пристроились к нему, пока не поравнялись со зданием.

Теперь они были беззащитны, прижаты к стене.

В ширину здание имело лишь десять метров. Атин согнулся у двери и изучил единственный замок.

— Очень хрупкий… если здесь они хранят взрывчатку, — сообщил он.

— Давай глянем.

Атин медленно выпрямился и приложил к двери прицел, слушая звуки движения. Качнул головой в сторону Найнера. Затем он приложил к косяку тонкий как бумага эндоскоп и поводил им из стороны в сторону, медленно и осторожно.

— Тут плотно посажено, — констатировал он. — Не могу просунуть.

— Всегда можно просто войти.

— Помни, что мы, возможно, вломимся на склад взрывчатки. Если бы я мог просунуть щуп, то по крайней мере взял бы анализ воздуха и проверил на разные химикаты.

— Тогда давай войдем осторожно.

Ручки не было. Найнер прижался к косяку, сжимая в руке "дисишку" и молча надавил на дверь — однородную пластину. Она не пошевельнулась.

Атин кивнул. Он поднял портативный таран, десятикилограммовый мертвый груз, лишняя поклажа… до этого времени. Приложил его к замку.

Найнер поднял палец.

— Три… два…

Удар наносился с силой в две метрические тонны.

— Давай.

Дверь распахнулась, и они оба отскочили, когда изнутри плеснула струя бластерного огня; внезапно она прекратилась. Коммандос присели по обе стороны двери. Обычно все было просто — если тот, кто внутри, не желал выходить, то граната его убеждала, тем или иным способом. Но был велик шанс, что там взрывчатка, и потому такой метод был слишком уж впечатляющим. Найнер покачал головой.

Атин осторожно передвинул эндоскоп, заглядывая внутрь здания. Затем выдвинул щуп в дверной проем, вызвав новую волну огня.

— Двое движутся, — сообщил он. — Света нет. Но щуп уловил запах взрывчатки.

— Тогда устроим вспышку и кинемся на них?

Атин покачал головой. Он вытащил гранату и зафиксировал чеку.

— Ты будешь нервничать, если сидишь на боеприпасах, которые тебя в случае чего подкинут на орбиту?

— Думаю, буду трястись от волнения.

— Да, — Атин пару раз взвесил гранату в руке. — Так я и думал.

Он запустил обезвреженную гранату в дверной проем и отскочил назад. Через три секунды наружу вылетели два виквая. Найнер и Атин выстрелили одновременно; один виквай сразу рухнул, второй по инерции пробежал еще пару метров, пока не рухнул у рампы. Рабочие дроиды переехали его, не обратив внимания. Так что, если выстрел его не убил, то дроиды доделали работу.

— Серж, надо вам там помочь?

Найнер кивнул Атину на вход.

— Нет, Фай, мы тут справились. Приглядывай, чтобы у нас не появилась компания.

В здании воняло едой и немытыми викваями. У консоли стоял маленький дроид, покрытый засохшей грязью; судя по огням, он находился в режиме ожидания. Оставшиеся три комнаты были забиты взрывчаткой, детонаторами и разными запчастями и надписанными ящиками.

— Вот тебе твой подрывник, — сообщил Атин, постучав дроида по голове; отыскав гранату, он протер ее перчаткой и повесил на пояс.

— Лучше бы тут был Дарман, — отозвался Найнер. Он изучил неподвижного дроида; тот будто ждал приказа разобраться со сдвинутой скалой. Неожиданно он пробудился, скользнул к ящику со взрывчаткой, открыл крышку и вытащил несколько зарядов. Потом развернулся к комнате с детонаторами. Найнер потянулся к дроиду и открыл контрольную панель, выключая его. — Отдохни, приятель, — констатировал он. — Подрывная работа на сегодня закончена.

Было непохоже, что здесь викваи здесь работали. Дроид разбирался со взрывчаткой и наблюдал за работой.

На перевернутом ящике оказались остатки еды, разложенные на самодельных тарелках, вырезанных из крышек. Похоже, что викваи тут прятались, и Найнер был уверен, что понял — от кого.

Атин осмотрел различные заряды и детонаторы, отбирая то, что привлекало внимание и ставя на чистые участки пола. Он точно был знатоком техники, особенного сложно устроенной.

— Чудесно, — сказал он с искренним удовлетворением. — Некоторые детонаторы можно включить с пятидесяти кликов. Это нам и нужно. Небольшое пиротехническое шоу.

— А мы утащим все нужное?

— О, тут совершенно дивные вещи. Дарман сказал бы, что они примитивны, но они отлично отвлекут внимание. Совершенно дивные, — Атин взял сферы размером со скупболл. — Ну теперь, детка…

Хрусть.

Что-то упало на пол в одной из соседних комнат.

Атин нацелил винтовку на дверь, а Найнер выхватил оружие. Он уже двигался к двери, когда раздавшийся голос чуть не заставил его выстрелить.

— Ап-ксмай кипуна! — голос дрожал; судя по акценту, говорил виквай. — Не стреляйте! Я вам помогу!

— Сюда. Сейчас, — исходящий из шлема Атина голос пугал, даже если не учитывать винтовку. Виквай, спотыкаясь, выбрел из-за ящиков и упал на колени, подняв руки вверх. Атин заставил его наклониться, ткнув носком ботинка и нацелив "дисишку" в голову. — Сложи руки за спиной и даже не дыши. Понял?

Виквай все уловил очень быстро. Он замер, и позволил Найнеру обмотать запястья пленника проводом. Клон вновь прошелся по комнате, опасаясь, что они проглядели еще цели; раз уж упустили одну… Но все было чисто. Он вернулся обратно и присел у головы виквая.

— Нам не нужен пленник, который будет нас задерживать, — сообщил Найнер. — Назови причину, по которой тебя не надо убивать.

— Прошу… Я знаю Хокана.

— Держу пари, ты его отлично знаешь, раз прячешься здесь. Имя?

— Гута-Най. Я был его правой рукой.

— Но уже "был", да?

— Я знаю эти места.

— Да мы их тоже знаем.

— У меня есть коды для входа.

— А у нас — оборудование.

— У меня есть коды к станции Теклета.

— Прекращай валять дурака, Гута-Най. У меня нет времени.

— Хокан меня убьет. Возьмете с собой? Вы, республиканцы, хорошие парни, джентльмены…

— Поосторожнее, Гута-Най. А то перегоришь от всех этих слов.

Найнер глянул на Атина. Тот пожал плечами.

— Он нас будет замедлять, серж.

— Тогда его надо либо оставить здесь, либо убить.

Разговор не обязан был пугать Гута-Ная, но тот струсил. Настоящая проблема: Найнеру не хотелось тащить с собой пленного, и не было гарантии, что виквай не попробует вымолить прощение у Хокана, передав ему данные об их силе и маршруте. Нежелательная дилемма.

Атин щелкнул "дисишкой", накапливая заряд.

— Я еще вам сдам неймского босса!

— Он нам точно не нужен.

— Нейм очень зол на Хокана. Тот завел дроидов в его вылизанную виллу. Полы теперь не отмыть.

В тишине звучало только дыхание Гута-Ная. Найнер положил на одну чашу весов лишний багаж, а на другую — лишнюю возможность добраться до Утан.

— Где сейчас Утан?

— На вилле. Больше негде прятаться.

— Многое знаешь о Хокане, да?

— Все, — Гута-Най был самой покорностью. — Слишком много.

— Хорошо, — сказал Найнер. — Дадим тебе шанс.

Атин подождал пару секунд, прежде чем отключить винтовку. Он явно сомневался; Найнер не видел лица солдата, но расслышал характерный легкий вздох. Так Атин выражал мысль: "ужасно".

— По его следу кто угодно пройдет.

— Мысли?

— Есть, — Атин наклонился над Гута-Наем, и виквай повернул голову, расширив глаза от ужаса. Похоже, шлем пугал его больше, чем оружие. — Куда дроиды свозят камень?

— К югу от Теклета.

— Насколько к югу?

— Где-то пять кликов.

Атин выпрямился и показал жестом, что он выходит.

— Техническое решение. Подожди.

Его пристрастие к технике было прямо-таки благословением. Найнер был готов взять назад все, что думал об инструкторе этого парня.

Он последовал за Атином наружу. Тот подошел к одному из дроидов-экскаваторов, какое-то время двигался в ногу с ним, а затем вспрыгнул на корпус и принялся копаться в управлении. Машина продолжала непреклонно скрежетать по склону, будто бы ничего и не случилось, и ничто не отвлекало от пути к заводу. Но затем дроид остановился и развернулся, едва разминувшись с другим, остановившимся позади него.

В паре метров от Найнера он затормозил. Атин, склонившийся над поверхностью, держал два кабеля.

— Перехитрить эту штуку нельзя, — сообщил он. — Но можно ее запустить, дать намек и остановить.

— Переключение мозга, да?

— Я видел несколько людей с такими вот…

— Так мы что, поедем на этом в город?

— А как еще сдвинуть всю взрывчатку?

Шанс упускать было нельзя. Найнер уже имел виды на эти заряды, и представлял, как их заложить по всем окрестностям Имбраани. А еще у них была соблазнительная возможность ударить по станции в Теклете и лишить войска Хокана связи и информации о происходящем; это удвоит шансы на завершение задания. И наконец они смогут работать с комлинками на дальней дистанции.

— Вот что, — сказал Найнер. — Я поведу эту штуку в Теклет. Ты поработаешь с еще одной и вы с Фаем и нашим приятелем отправитесь так далеко назад по дороге к Имбраани, как сможете и возьмете, сколько сумеете унести, — он вытащил деку и глянул на карту. — Заляжете, где предложила Джинарт. С дроидом, если сумеете. Без него — если не сумеете.

Дроид-бульдозер на пути к заводу внимания не привлечет. Ему надо преодолеть несколько километров. Скоро закат, и темнота станет отличным подспорьем в дороге.

Найнер вытащил из здания Гута-Ная.

— Наземная станция как-либо защищена?

Виквай опустил голову, глядя исподлобья, будто обычные вопросы вызывали у него мигрень.

— Только забор против мерли и воров. Вокруг лишь фермеры, да и то запуганные.

— Если лжешь, то я позабочусь, чтобы Гез Хокан получил тебя живым. Ясно?

— Ясно. Правда, клянусь.

Найнер вызвал Фая с его позиции и они загрузили двух дроидов. Один потащил взрывчатку в количестве достаточном чтобы стереть станцию в порошок; на другого навьючили все, что смогли найти, исключая несколько детонаторов и зарядов. Пусть дроид-взрыватель еще несколько часов поработает. Не стоит афишировать остановкой работ тот факт, что они позаимствовали кое-какое оборудование. Сюрприз будет испорчен.

В последнюю очередь они погрузили Гута-Ная, привязав его к крупной корзине скупа; руки ему не освободили. Он возражал, не желая сидеть на груде взрывчатки.

— Не бойся, — успокоил его Атин. — У меня все детонаторы, — он подбросил несколько детонаторов на ладони. Гута-Най вздрогнул. — Все будет в норме.

— Джинарт хорошо помогла, — сказал Фай. Он стащил шлем, чтобы отпить из бутылки, и Гута-Най выдал неясный звук.

— Она может быть прямо рядом с нами, а мы не поймем. Надеюсь, они останутся на нашей стороне, — Найнер тоже снял шлем и они поделили бутылку, потом передав ее Атину — чтобы закончил. — Чего виквай скулит?

— Не знаю, — ответил Атин и тоже снял шлем. Он помедлил, держа бутылку в руке, и все они воззрились на Гута-Ная, погруженного на дроида как поклажа.

Виквай широко открыл рот; глаза метались с одного коммандо на другого. От него доносилось лишь слабое оханье, будто он хотел закричать, но не мог.

— Это Атин, — констатировал Фай. — Не свети своей уродливой физиономией, парень. Ты его пугаешь.

Найнер ткнул виквая перчаткой, заставив заткнуться.

В чем дело? — спросил он. — Никогда не видел коммандос?

* * *

Они тут были.

Прокол которого дожидался Хокан, наконец, случился: фермер поспешил известить власти, что республиканские солдаты (мужчина и женщина, оба очень молодые) побывали в доме на дороге Имбраани-Теклет.

Хокан осмотрел разбросанные листья рядом с домом. Хаос следов в грязи и сломанные стебли не отличались от картины на других фермах, и быстро таяли под дождем. А за ветхими сараями и каменными стенами был спуск к реке Браан.

— Тут беспорядок, сэр, — сообщил Хурати. — Одна стена почти полностью взорвана. Все мертвы. И тут были только двое вражеских коммандос.

— Один, — поправил Хокан.

— Один?

— На фронте только клоны-мужчины. Другая — это наверняка джедай, — он перевернул тело умбарана носком ботинка и покачал головой. — Это рана от светового меча. Я знаю, как они выглядят. Два человека. Я бы и этого не узнал, если бы полагался на информаторов. Что, мне теперь нанимать в разведку навозников-фермеров? Так, что ли? Так?

Он жалел, что приходится кричать. Но это было необходимым.

— Почему никто не может сообщить, когда вступает в контакт с противником? Думайте! Работайте ди'кутловыми головами, или поймете, как по-плохому опознавать раны от светового меча. — Два дроида принялись грузить на спидер тело умбарана. — Оставьте эту падаль на месте. Идите к товарищам и отыщите мне врагов.

Хурати вскинул руку к голове.

— Дроиды нашли еще кое-что в доме на дороге, сэр, — его лицо белело, пока он слушал. — О. О… — он повернулся к Хокану. — Думаю, сэр, вам нужно посмотреть самому.

Хурати не казался офицером, который стал бы тратить его время.

Они разместились на спидере и проделали путь вверх по дороге до другой полуразваленной халупы среди деревьев. Хокан прошел за Хурати в дом, где пара дроидов освещала комнаты фонарями.

По совершенно непонятной причине первым его взгляд привлекла супница, лежащая на грязном полу. И только повернув голову, он увидел тела.

— А, — сказал Хокан.

Солдаты стреляют из бластеров. В ближнем бою — работают ножами или чем-то тупым. Но никто в форме, даже его ополченский сброд, не использует зубы.

У всех были смертельные раны… на том что осталось от их глоток. У одной женщины шею так повредили, что голова наклонилась почти на девяносто градусов.

Хокан глаз не мог отвести.

— В сарае снаружи еще трое, — сказал Хурати.

Хокан никогда не считал, что его легко впечатлить, но эта картина его обеспокоила. Это сделал некто, кого он не мог опознать и даже представить; это не походило на обычную месть разумного существа. Возможно, это было совпадение, нападение хищника на того, кто был его информатором… но он не помнил никаких зверей на Квиилуре, способных уложить человека.

Хурати осмотрел тела.

— Я не думаю, что убийство штатских в стиле Республики.

— Так и есть, — согласился Хокан. — А коммандос не будут тратить время на работу, бесполезную для цели.

— Что бы их не убило, но мотивом было явно не ограбление.

Хурати поднял с пола крупную металлическую чашу, протер перчаткой и поставил на полку.

— Это, видимо, наш информатор. Я бы теперь не рассчитывал на помощь. Слухи разносятся быстро.

— Уверен, что нет ран от бластера? Может, это просто имитация, — он нутром чуял, что это не так. Но кто это сотворил?

— Никаких, — ответил Хурати.

Хокану это совсем не нравилось. Он жестом позвал Хурати за собой и вышел, подзывая двух дроидов.

— Мне нужно кольцо вокруг Имбраани. Отзови дроидов. Я скорее потеряю Теклет, чем буду рисковать проектом Утан.

— Мы можем организовать эвакуацию доктора Утан.

— Перемещение ее и свиты будет медленным и вызовет подозрения. Лучше защищать позицию, чем двигаться. Пусть половина дроидов будет маячить на фабрике, а другая — вокруг виллы, но скрытно. Понял?

Невдалеке прозвенел металл, и Хокан развернулся, увидев как два дроида торопятся к берегу реки.

— Что-то нашли?

Хурати приложил руку к голове, слушая комлинк.

— Двое врагов замечены в пяти кликах к западу, сэр. Дроиды их преследуют.

— Вот это уже лучше, — сказал Хокан. — Хотя бы один мне нужен живым; если девчонка — джедай, то лучше оба.

Он вспрыгнул на спидер и пригласил Хурати сесть вперед и вести. Машина рванулась по дороге на запад, как только Хурати уточнил координаты у патруля.

Хокан надеялся, что дроиды способны выполнить приказ о взятии живыми. Ему нужны были настоящие войска, настоящие солдаты, способные забраться в труднодоступные места и отметить мелкие детали. А сейчас у него оставалось только тридцать живых офицеров и примерно сотня дроидов; идеально для маленькой и подготовленной битвы, но почти бесполезно для перехвата отряда коммандо на большой территории.

Они к нему определенно придут. И вот тогда он подстроится под их действия и поучаствует в погоне.

Глава 11

В связи с сокращением поставок, мы с сожалением извещаем, что нам придется повысить цены на барк в новом сезоне. Сокращение поставок вызвано местными трудностями у источника. Конечно, мы отдадим предпочтение нашим постоянным клиентам.

Извещение Торговой Федерации оптовым покупателям

Дарман поломал немало жестянок на Геонозисе, и четко выучил, что их собирали для стандартного пехотного боя на обычной плоской поверхности.

Они не отличались умом на пересеченной местности… или в отсутствие живого офицера, направлявшего огонь.

Он видел несколько деревьев в сотне метров впереди, за которыми вроде ничего не было; клон надеялся, что там окажется какое-нибудь укрытие.

— Вниз, — крикнул он Этейн, показывая рукой. — Вперед, и будь готова к прыжку!

Он почти забыл про боль в плече. Коммандо прижал винтовку к груди и рванулся к линии деревьев — ушло десять секунд. Земля клонилась куда-то вниз, сплошные колючие кусты и грязная земля у реки; отличались только естественные террасы, создавшие небольшой овраг. Когда Дарман оглянулся, Этейн была прямо позади него; этого он не ожидал.

— Дальше! — задыхаясь, выпалила она. — Не оглядывайся.

Выстрелы приближающихся дроидов попадали по ветвям слишком близко, чтобы это успокаивало. Когда они подскочили к краю, клон просто толкнул Этейн. Она на секунду попыталась удержать равновесие, но упала и покатилась по склону. Коммандо собрался и прыгнул следом.

Катарн-броня защищала Дармана — но не ее. Когда они проделали половину пути ко дну оврага, Этейн потеряла плащ и взамен получила множество царапин. Но обе секции "Е-Веба" были по-прежнему пристегнуты к ее багажу; она цеплялась за них с мрачной решимостью.

— В следующий раз давай я сама прыгну, а? — прошипела она. — Я не полностью беспомощна.

— Извини, — он пересчитал гранаты. — Похоже, у меня скоро заряды кончатся. Придется пожертвовать частью взрывчатки.

— Что за план?

— Идем по склону, и оставляем их, — он показал растяжку с микроминами и подался на несколько метров назад, чтобы установить ее между деревьев. — Можешь достать немного тех зарядов из рюкзака? Четырех хватит.

— Как выглядят?

— Длинные красные стержни. Обычное снаряжение.

Клон слышал, как она движется по склону позади; когда он повернул голову, то Этейн одной рукой держалась за куст, а второй сжимала взрывчатку. Пальцы были покрыты кровью; он внезапно почувствовал себя виноватым, но об этом можно было подумать позже.

— Спасибо, мэм, — машинально отозвался Дарман. Он удержал шаткое равновесие, стараясь не упасть, и прополз от куста к кусту. Каждый заряд он воткнул под прямым углом в склон и повернул верхушку; цилиндр зажужжал и зарылся в землю. Клон расставил их с промежутком в пять метров.

Звяканье дроидов было все ближе, разносясь в спокойном влажном воздухе.

— Бежим! — прошипел Дарман.

Адреналин в действии — замечательная вещь. Этейн подхватила ранец и бросилась по оврагу; Дарман следовал за ней.

Пятьдесят метров… сто… двести…

Он обернулся, и увидел, как через край заглядывает блестящее металлическое лицо.

— Падай! — заорал он и сжал в руке детонатор.

Кусок Квиилуры в одно мгновение разлетелся на примерно восемьсот метров. Дарман слышал взрыв, и пожалел, что не видел его; но он закрыл голову скрещенными руками, уткнувшись лицом в грязь. Чистые инстинкты. Надо было сказать Этейн закрыть уши, хотя это бы ей не сильно помогло. Надо было гораздо раньше приказать ей бежать. Надо было сделать много чего; например, проигнорировать Джинарт и сосредоточиться на задании.

Он этого не сделал. И придется с этим иметь дело.

Грохот взрыва на несколько секунд перегрузил системы шлема; наступило хрустящее молчание. А затем звук снова ворвался в уши, и по спине тяжелым дождем застучали комья земли.

Когда коммандо поднялся на колени и обернулся, то увидел совершенно новый пейзаж. Деревья под странными углами торчали из крутого глинистого обрыва. Некоторые ветви перепутались, а некоторые — сломались и отлетели в сторону. Из обломков одиноко торчала металлическая нога; по склону сползала грязь, похожая на мокрый пермакрит. Одно из деревьев медленно съезжало вниз.

Дарман оглянулся в поисках Этейн; она оказалась в нескольких метрах впереди, на коленях, наклонившись назад и прижав руку к уху. Приблизившись, он увидел, что по ее щеке стекает тонкая струйка крови.

— Ты как? — спросил он.

Этейн уставилась на его лицо.

— Я тебя не слышу, — сказала она; девушка потерла левое ухо, и лицо исказилось от боли.

— Взрыв повредил барабанную перепонку. Не волнуйся.

Глупо — она не слышала, и не могла видеть его губ из-за шлема. Успокаивающие слова вырвались рефлекторно. Клон уже начал искать бакта-спрей, когда Этейн глянула мимо него и резким жестом указала на что-то. Коммандо обернулся — через край кратера перегнулся дроид. Похоже, он их не видел.

Дарман не знал, сколько их тут еще может быть. Он хотел сперва выпустить разведчика, потом подумал — и что делать, если тот покажет, что сюда топает еще сотня жестянок? По собственной оценке, коммандо мог удержать их около часа, и потом у них останутся только его вибролезвие и световой меч Этейн.

А затем он услышал крик.

— Дроиды, докладывайте!

Дарман прижался к склону рядом с Этейн. Он слышал голоса, даже если она не могла сделать того же; девушка посмотрела наверх, и зажмурилась. На секунду Дарман счел это признаком слепого ужаса, и он ее не винил. Он взорвал половину холма, и все еще не остановил дроидов. Сам клон тоже начинал чувствовать сверлящую пустоту в желудке.

Он сосредоточился на голосах, пытаясь определить число. Два человека… двое мужчин.

— …поставили мины…

— …что-нибудь видишь?

— …внизу больше ничего нет.

Дарман задержал дыхание.

— Нет, они ушли. Наверное, у них были спидеры.

— Дроиды, стройтесь и возвращайтесь…

Металлическое лицо скрылось, и звуки лязгающих шагов постепенно утихли, сопровождаясь жужжанием мотора спидера. А потом наступило молчание, нарушаемое только случайным треском разбитого дерева, медленно продолжавшего свой путь по исковерканному склону.

Дарман глянул на Этейн. Она все еще не открыла глаз, и тяжело дышала.

— Я не думала, что смогу это сделать, — сказала она.

— Сделать что? — она уставилась на коммандо, и тот снял шлем, чтобы девушка видела лицо. — Сделать что? — повторил он, выделяя слоги; ее взгляд проследил движения губ.

— Повлиять на них. На обоих.

— Это что-то вроде джедайского трюка с мыслями?

Похоже, она озадачилась: явно не привыкла читать по губам.

— Это вроде джедайского трюка с мыслями, — ответила Этейн.

Дарман подавил смешок; ничего веселого тут не было.

Она сделала нечто, показавшееся ему почти волшебным. На краю кризиса, она нашла лучшее решение, лучшее чем гибель вместе со всем снаряжением, что у них было… и даже Кэл Скирата не смог бы этого сделать.

Они выжили. Они могли двигаться дальше.

— Отличная работа, коммандер, — сказал он. — Прекрасно сделано, — он коснулся ее лба перчаткой и ухмыльнулся. — Давай позаботимся о себе, а?

Дарман вытащил медпак и открыл два шприца болеутоляющего и бакта-спрея. Сперва он поработал над собственным плечом, глубоко вогнав иглу в синюю вену на сгибе левого локтя — так лекарство расходилось быстрее. Но на глазах все равно выступили слезы, когда шприц впрыснул средство в тело.

Во взгляде Этейн читалась мрачная покорность; она сглотнула.

— Давай, Этейн, — сказал Дарман. — Сиди смирно.

Он направил спрей в левое ухо, как пистолет.

Коммандо не знал, что джедаи могут бегло ругаться на хаттском, но он узнавал о них все больше с каждой минутой. Все больше и больше.

* * *

Дроид-экскаватор дребезжал по дороге, удивительно точно находя каждую выбоину и борозду между Имбраани и сортировочной установкой. Найнер тоже каждый раз подпрыгивал. Будучи погребенным в ковше под слоем щебня, в компании с взрывчаткой, которой бы хватило, чтобы все разнести на полкилометра вокруг… он волновался.

Детонаторы были отключены. Он это постоянно проверял.

Сейчас, когда опустилась ночь, и стих дождь, он мог позволить себе такую позицию, из которой была видна дорога впереди. Синие навигационные огни высвечивали передний буфер дроида, и янтарный сигнальный фонарь на пологе освещал деревья по обе стороны дороги. Это была громоздкая машина, которая не убиралась с чьей-либо дороги; позади двигался эскорт из таких же дроидов. Получалась пугающая процессия.

Даже колонна жестянок, маршировавших навстречу Найнеру, сошла на обочину.

Клон рассмотрел их в режиме ночного зрения, хотя один лишь звук выдавал дроидов. Лязг-скрежет-лязг-скрежет. Так скрипят суставы коленей. Никто, кроме боевых дроидов, так не марширует настолько синхронно — даже клон-солдаты. Не было ни голосов, ни случайной команды держать построение, или заткнуться. Мрачная механическая целесообразность.

Найнер сжал пальцы на прикладе "ДС-17". Ему действительно не хотелось с ними драться. Будет достаточно сложно направить экскаватор точно в цель и убраться невредимым, не снижая скорости в схватках на маршруте.

Уйдите, а? Просто уйдите.

Коммандо не хотел проверять уверенность разработчиков в том, что несколько выстрелов из бластера не взорвут заряды — он на них лежал. Такое соседство будит скептицизм.

В колонне, направлявшейся в Имбраани, было пятьдесят боевых дроидов. Если бы он сумел добраться до наземной станции, то об этом он бы первым делом сообщил по комлинку дальней связи.

"Звяк-звяк-звяк" их шагов послышался совсем рядом, и Найнер замер.

Звяк-звяк-звяк-звяк-звяк.

Шаги начали стихать позади него. Клон вновь выдохнул. С тех пор, как они убедили дроида-экскаватора по поводу логичного пункта назначения в виде сортировочной установки, это было самым видным. По крайней мере, жестянки казались занятыми. Хуже всего было очень четко представлять, какие приказы они получили.

Всего десять кликов. Он был в нескольких минутах от точки, куда дроид попробует доставить свой груз. И сейчас, он развернул его к Теклету, через центр города и по направлению к наземной станции. По крайней мере, насчет этого воздушная разведка была права — Теклет представлял из себя кучу хранилищ и корабельного обслуживания, для того, чтобы забирать продукцию с планеты — и ничего больше.

И худшее, чего ожидала Торговая Федерация — это проблемы с компанией злых фермеров. Это определенно облегчало работу.

Прямо впереди мигающие огни дроида высветили знак, указывающий налево: движение только для поставок, не входить через главные ворота. Экскаватор знал, что делать, и начал сбавлять ход. Найрен взял один из аварийных кабелей Атина и распутал одну из жил. Давай. Давай. Давай…

Дроид почти повернул. Сейчас он двигался со скоростью примерно в двадцать пять кликов, угрожая сменить курс. Но он проехал — мимо знака, мимо съезда с магистрали, и направился к Теклету.

— Хороший мальчик, — сказал Найнер. Пот просачивался у наплечников, несмотря на контрольные системы доспеха. — А чуть побыстрее не можешь?

Может, так он напрашивался на проблемы. Когда Найнер стряхнул с головы слой щебня, и огляделся по сторонам от ковша, и увидел шеренгу дроидов, растянувшуюся вереницей позади него у изгиба дороги, похожие на аккуратную линию боевых крейсеров; на каждом горел оранжевый фонарь, а очертания светились синим.

Если все учитывать, то выглядело это неплохо.

А затем ближайший дроид замедлил движение и съехал на боковую дорогу; световое шоу за Найнером померкло, затем и вовсе пропало. Теперь он был один.

Коммандо зарылся обратно в щебень, так, чтобы можно было видеть дорогу впереди, сквозь дырочку в обломках.

Улицы Теклета были слабо освещены, и людей встречалось мало. Архитектуру же было не сравнить с элегантной, выстроенной со вкусом Типокой. Это было рабочее депо — и выглядело оно точно так же.

Пара трандошанов сидела под навесом у хижины, положив бластеры на колени; они уставились на дроида со слабой заинтересованностью, но не двинулись. Найнер почти уже проехал цепочку домов, когда его вдруг поразила мысль: пятисотметровая зона взрыва затронет немалую часть Теклета, и людей в ней. Не все из них были сепаратистами.

Когда станешь об этом беспокоиться — то враг всегда найдет оружие против тебя. Скирата часто говорил, что им надо к этому привыкнуть. Достижение цели иногда дорого оплачивается.

Складской транспорт с красными ремнями безопасности, охватывающими контейнеры, проехал перед ним. С дроидом они разминулись на пару секунд. Если водитель так приближался, то они не обратили особенного внимания на машину. Все идет хорошо… и становится лучше. По мере движения дроида Найнер искал пути отхода. С любой точки получался неплохой двухсотметровый спринт к ближайшему укрытию. Сроки будут сжатыми.

Ему придется провести дроида до полпути на наземную станцию. Если он будет двигаться дальше, то центр взрыва придется куда-нибудь. Он мог прямо сейчас установить детонаторы, выскользнуть из ковша и побежать, но это означало, что ему придется наблюдать за дроидом до последней секунды, и оказаться слишком близко, когда рванет.

Но он уже все решил. Наземную станцию надо убрать. Это обеспечит серьезную дыру в защите сепаратистов на несколько важных дней… может, даже недель… и именно это им нужно.

Отбросив пальцем немного щебенки, Найнер увидел огни здания. Он переключился на ночное зрение, и зеленый мир показал ему флимси-забор и стену высотой по пояс. Экскаватор переедет как раз через нее на пути к самому зданию.

Они узнают, что он тут был — все верно.

Он держал детонаторы до последнего. Заряды были соединены шнуром по нескольку штук, и ждали лишь последнего соединения с тремя детонаторами, которые (теоретически) Найнер мог взорвать с расстояния. Коммандо скрепил шнуры вместе и втолкнул их в отверстие детонаторов, накрепко их установив.

Теперь взрывчатка ожила. Он не просто сидел на бомбе — он сидел внутри нее. Заряды, разбросанные среди щебня, были ему по горло.

Клон начал менять позу, готовясь к прыжку.

Если и был способ уйти, то он был таким. На мгновение Найнер ощутил холодный спазм в желудке, знакомый по десятку слишком реалистичных тренировок. Возможно, он погибнет. Вероятно, он погибнет. Если кто-то считал, что интенсивное обучение вытравливает страх смерти, то он ошибался. Он точно так же боялся, как и тогда, когда мимо впервые пронеслись настоящие выстрелы.

Страх никогда не уходил. Найнер просто научился жить с ним, и пытался как следует обучиться использовать его для себя, и дать ему быстро вытащить себя из беды.

Найнер нащупал кабели. Он мягким движением направил дроида прямо к забору. Не лучший курс, из проложенных им, но, внутри пятисотметровой зоны взрыва, это должно было сойти.

Коммандо пригнулся. Спутанные провода метнулись ему в лицо у края ковша, натянулись и завибрировали, разрывая связи с механизмом, пока дроид бездумно рвался вперед.

Он был уже почти у стены. Здание было пятиметровой высоты; плоская крыша, никаких окон. Похоже, они тут окна не любили.

Он услышал возглас, что-то вроде "чуба", и не мог не согласиться. Чья-то вахта стала файрфеково занимательной.

Найнер разделил кабели и вырубил питание дроида. Инерция протащила его еще несколько метров, и металл задергался и завизжал, когда цепи забора натянулись до предела. Провода, в конце концов, забились как тетива под колесами экскаватора.

Раз, два, три…

Дроид замер, врезавшись в стену. Блоки треснули, и между ними возникли щели. Найнер вдруг ясно увидел, как обрушившаяся кладка погребает его под собой, лишая возможности двигаться; сочетание животного страха и тренировок всей жизни вырвало его из щебня и перебросило через край ковша. Он приземлился с высоты двух метров и попытался выровняться. А затем раздались крики и, даже с ранцем в пятьдесят кило, он бежал быстрее, чем когда-либо, с "дисишкой" в одной руке и детонаторным пультом в другой.

Был лишь один путь отсюда — через дыру, которую он пробил в заборе.

Прикрытия не было. Человек в спецовке, с открытым ртом, оказался на его пути, и Найнер сшиб его с ног, проносясь сквозь дыру в ограждении.

У него была минута, чтобы отбежать от станции, прежде чем взорвать заряды. Двадцать кликов в час, так что получится…

Файрфек, да просто беги!

Найнер пробежал первый ряд деревьев и оказался в густой траве; а затем рухнул и нажал на клавишу детонатора обеими руками.

Теклет внезапно осветился огненным шаром. А затем рев воздуха и взрывной волны его ударил; Найнер скорчился, когда посыпались обломки и по-настоящему понадеялся, что катарнская броня стоит всего, что о ней говорят.

* * *

Гез Хокан признавал, что в последнее время ему немного надо чтобы разозлиться. И он ждал достаточно долго.

Он нетерпеливо простучал пальцами по консоли комлинка.

— Я просил соединить меня с CO КНСКом десять минут назад, ди'кут.

— Я понимаю, майор. Он свяжется с вами, как только освободится.

— К нам проникли вражеские войска, и мне нужен ваш старший офицер. Вы понимаете, что тут, на Квиилуре? Можете оторвать свою ди'кутлову шебс хоть на время, чтобы понять, почему она так важна для войны?

— Сэр, республиканцы проникают в большее количество мест, чем я могу сейчас назвать, так что…

Экран мигнул и затрещал. Хокан переключился на другой канал, и получил тот же треск и "снег" на дисплее. То же — на каждом канале.

Первым подозрением было, что кто-то отключил его приемник. Они ближе, чем он думал, и все больше смелеют. Хокан надел шлем и осторожно подался к внешней двери, взяв верпинский дробовик и охотничий вибронож.

Дроид-охранник отступил, пропуская его. Реле связи на крыше было цело. Хокан вытащил личный комлинк и вызвал Хурати.

Он услышал лишь треск помех; внезапно он понял, что республиканские войска могли сделать то же самое, что сделал бы он, имея ту же цель.

— Дроид, можешь связаться со своими товарищами?

— Подтверждаю, сэр.

У дроидов была собственная комлинк-система. Они могли мгновенно связаться друг с другом на любом поле битвы. И им не была нужна основная станция в Теклете, чтобы это сделать.

— Можешь связаться с лейтенантом Хурати?

Дроид помедлил несколько секунд.

— Он здесь, сэр.

— Спроси, есть ли новости из Теклета.

Пауза. Куда более длинная.

— В стороне Теклета был виден большой взрыв, сэр.

"Вот это я бы и сделал, готовясь к штурму, — подумал Хокан. — Ослепил бы и оглушил моих врагов".

Он не мог ничего сделать на земле, чтобы разобраться с вторжением, если бы оно началось. В пространстве Квиилуры был республиканский штурмовой корабль, и это ничего хорошего не предвещало.

Было две вещи, которые было можно сделать. Он мог защитить проект Утан — технические знания ее, и ее персонала, и сам нановирус — или, если он окажется в меньшинстве, то он мог предотвратить его попадание в руки врага — чтобы не изучили и не нейтрализовали.

Планета большая. Если ему придется бежать, им придется его найти. А пока он просто уйдет в оборону и подождет их прихода.

— Скажи Хурати, что мне тут нужен каждый действующий дроид, — произнес Хокан. — Мы окопаемся.

Глава 12

Штаб Корусканта — республиканскому штурмовому кораблю "Величественный", сектор Квиилуры

Крейсер "Возмездие" встретится с вами в 04.00. У вас есть разрешение перехватывать любые корабли, покидающие пространство Квиилуры, предотвращать приземление нереспубликанских кораблей и вступать в бой с любыми судами, не выполняющими приказов. Держите в готовности средства защиты от биологического оружия.

Найнер с трудом поднялся на ноги и оглянулся на наземную станцию.

Ее более не существовало; исчезло и несколько маленьких домиков, разбросанных вдоль дороги рядом. Был только поднимающийся дым и горящие огни; один из них был сильно похож на пламя паяльной лампы. Еще один взрыв заставил его прикрыть голову, и обломки вновь застучали по броне.

За исключением этого, вокруг было тихо. Он вновь направился к деревьям, чувствуя себя так, будто кто-то очень злой его схватил и хорошенько потряс. Маленькая стая гданов погналась за ним, хватая его за ножную броню, но быстро поняли, что его съесть нельзя и отстали.

Коммандо впервые за эти дни включил комлинк дальней связи.

— На связи Найнер, кто-нибудь меня слышит?

На бегу он слышал звук собственного дыхания; сейчас сержант перешел на спотыкающуюся рысь, ясно чувствуя, насколько он устал. Позже надо будет принять пару стимуляторов. Ему придется.

— Серж? Фай на связи. Подтверждаю цель.

— Уф. "М" — значит "много".

— Похоже, ты занят.

— Я на пути к ТВ.

— Бежишь.

— Ты сомневался? Рапорт по ситуации?

— Надо разгрузить дроида и собрать кучу снаряжения. Но викваи могут тащить удивительно много, если их вежливо попросить. РВП — около часа.

— Вызови Дармана, если Джинарт его еще не нашла.

— Понял. РВП?

— Под вопросом. Сейчас ищу транспорт.

— Уверен?

— Можно работать быстро или тихо. Сейчас я предпочту "быстро". Связь закончил.

Найнер держался достаточно близко к дороге, чтобы слышать звук машин. Ему был нужен спидер. Покореженное шасси какого-то личного транспорта вверх ногами стояло на обочине дороги — подтверждение силы взрыва.

В конце концов, кто-нибудь придет взглянуть на повреждения. И у него появится шанс.

Через несколько минут Найнер рассмотрел нетронутые здания между деревьями. Он приближался к краю зоны поражения; впереди он видел приближающиеся огни, и визор подтвердил, что они движутся быстро. Клон рухнул под прикрытие травы; когда они приблизились, то оказались лэндспидером и спидербайком.

Найнер не собирался идти обратно в зону поражения за одной из машин. Их надо было остановить здесь… и с минимальными повреждениями, иначе все равно придется искать транспорт к ТВ.

Он перевел винтовку в снайперский режим и подождал, пока лэндспидер не окажется в трехстах метрах от него. Клона не удивило то, что это не была аварийная машина. Теперь он четко видел водителя — трандошан. Они не числятся среди работников общественных спасательных служб; наверняка он спешил посмотреть, как повлиял взрыв на перевозку рабов. На спидербайке тоже сидел трандошан.

Найнер мягко нажал на спуск и выстрел разнес ветровое стекло машины. Она шарахнулась с дороги, подняв тучу грязи и гравия; спидербайк вильнул влево и замер. На мгновение ездок заколебался, инстинктивно оглянувшись, будто не будучи уверенным, что произошло; похоже, он все понял как раз тогда, когда второй выстрел Найнера угодил ему прямо в грудь. Спидербайк завис без движения в метре над землей.

Много чего можно сказать о визорах ночного зрения.

Найнер покинул укрытие и запрыгнул в спидер, пристроив ранец на заднем сиденье. Он наслаждался этой секундой; похоже, в самых примитивных инстинктах человека сидело желание сбросить с себя груз, вместе с долгим глотком ледяной воды. Облегчение было потрясающим.

Хороший сон ночью и нормальный горячий обед вообще превратят положение в чудесное. И чем скорее он вернется к отряду и завершит оставшуюся работу, тем скорее сможет удовлетворить эти желания.

Он направил спидер в лес и двинулся на юг в отличном состоянии духа.

* * *

Огоньки света мерцали впереди маленьким созвездием. Они могли быть в километре от Этейн, или до них можно было рукой подать — невозможно было определить простым зрением.

Но она ясно чувствовала их дыхание. Насыщенный, тошнотворный запах сырого мяса. Девушка махнула световым мечом у входа в их убежище, и гданы рассеялись. Она пыталась при помощи Силы убедить их побеспокоить кого-то другого, но лишь еще больше заинтересовала зверей, хотя они перестали пытаться от нее что-нибудь откусить.

"Как у тебя это получалось, Джинарт? Как ты их сдерживала?"

Она свернулась под навесом, который соорудил Дарман, и прислушалась к воде, прокладывавшей себе путь сквозь листья. Дождь уже стих, но вода все еще текла тонкими струйками и капли падали на кусок пластоида у нее над головой. Этейн вновь слышала звуки, по крайней мере одним ухом.

А еще она очень четко видела. И видела она лицо умбарана, которому почти снесла голову световым мечом. Паника и страх вытеснили случившееся из ее рассудка, но теперь, в тишине и покое, видение вернулось и не собиралось уходить.

Впервые за эти дни Этейн попыталась медитировать, отрешившись от раздражающего плеска воды над головой. Дарман бродил снаружи, молчал и не волновался. Она чувствовала его как прилив и отлив — беспокоится, чуть-чуть напуган, но сосредоточен и без всякого насилия над собой или внутреннего конфликта.

Хотелось спросить, как он достиг такого равновесия. Их обоих растили в полной изоляции от повседневного мира, с их собственными ценностями и правилами — не потому, что их выбрали для иной жизни, а потому, что они такими родились. Их призвание определили гены… нечестно. Он очевидно, прекрасно преуспевал; она же в той же степени провалилась.

Этейн позволила ясности этого откровения омыть себя.

Это почти успокаивало.

А потом это чувство прошло, и волна чистого веселья захлестнула ее внезапным ударом. Дарман просунул голову под навес.

— Они идут, — сказал он. — Мой отряд в пути, — он помедлил, будто слушая что-то, и касаясь перчаткой боковой стороны шлема. Было странно видеть такую радость, и понятия не иметь о выражении его лица. — Час или около того. Найнер разнес комм-станцию в Теклете, Фай и Атин получили больше снаряжения, чем потребуется. И еще взяли пленного, — он вновь помедлил, поворачивая голову так, будто говорил с кем-то. Казалось, что коммандо переключается между слышимым и неслышимым — будто его шлем был отдельным миром, в который он уходил по желанию. — Виквай, ну надо же. Ну, у них имелись причины.

Он застыл на несколько секунд, а потом решительно кивнул. Затем стянул шлем; лицо клона сияло одной сплошной улыбкой, не предназначавшейся чему-то конкретному.

— С ними все в порядке, как я понимаю, — сказала Этейн.

— Да, все в норме.

— Я рада. Вы братья, да?

— Ну… не на самом деле.

— А, вы же клоны…

— Они — не мой изначальный отряд, — пояснил Дарман. Он все еще излучал радость и хорошее настроение. — Все мои братья погибли в битве на Геонозисе, как и у них. Мы даже друг друга не знали до этого задания. Но трое из нас учились у одного сержанта, так что мы можем считать друг друга семьей. Кроме Атина, конечно.

Это замечание было поразительным. Дарман не проявил ни одного мельчайшего признака, что его ранила недавняя потеря. Этейн мало знала о биологических семьях, но понимала, что о смерти мастера Фульера будет горевать и через три месяца, и даже через три года. Возможно, они вытравили клонам и способность жалеть.

— Тогда… ты не скучаешь о своих братьях.

Улыбка Дармана слегка ослабла.

— Конечно, я горюю, — тихо сказал он. — Каждый день.

— Мне казалось, что ты принимаешь это… так спокойно.

— Мы знаем, что нас убьют. Если мы на этом зациклимся, то станем бесполезны. К этому просто надо привыкнуть, как говорил наш старик сержант. Мы все когда-нибудь умрем, так что лучше просто попробовать умереть, сражаясь за что-то достойное.

Этейн хотела спросить, что для него значило дело Республики. Она почти боялась ответа, но хотела знать.

— За что ты сражаешься, Дарман?

Он на мгновение озадачился.

— За мир, мэм.

— Хорошо, а против чего ты сражаешься?

— Анархии и несправедливости, — это был заученный ответ, но он помедлил, словно впервые обдумывая его. — Даже если не получу благодарности.

— Звучит как еще одна фраза твоего сержанта.

— Он же не ошибался, не так ли?

Этейн вспомнила местных, которые сдали их людям Хокана. Да, за последние пару недель она многое узнала о реальности и конфликтах. Но этого все еще не хватало.

— Светает, — сказал Дарман. Он сел под навес, скрестив ноги; бронепластины лязгнули друг о друга. — Кажется, ты простыла. Нужны лекарства?

Этейн уже дошла до того состояния когда на сырость и боль не обращаешь внимания. Она слишком устала, чтобы думать или делать еще что-то. Даже перестала обращать внимание на настойчивый запах мокрой шерсти мерли.

— Со мной все в порядке.

— Если мы разведем костер, то приманим половину армии сепаратистов, — он порылся в поясе и протянул ей кубик рациона; все та же невероятная смесь юной наивности и циничного убийцы. Этейн покачала головой, и клон вытащил сверток. — Сушеной кувары?

По тому, как он осторожно уложил фрукт в пояс, а не в ранец, было ясно, что он его ценил. Клон жил на рационах, которые по вкусу были не лучше протухшей шкуры мотта. Такая жертва ее тронула; у Этейн будет время, чтобы насладиться разнообразной пищей Галактики, если она выберется с Квиилуры живой, но у Дармана шансов нет. Девушка выдавила улыбку и отвела фрукт в сторону.

— Нет. Ешь сам. Это приказ.

Повторять не требовалось. Он жевал с закрытыми глазами, и Этейн почувствовала себя отчаянно виноватой, хотя и слегка завидовала его способности радоваться обыденным вещам.

— Я знаю хороший способ согреться, — сказал он, открывая глаза.

Этейн ощетинилась; возможно, он не был столь наивным, каким казался.

— Правда?

— Если ты на это согласна.

— Согласна на что?

Дарман помахал пальцем — мол, подожди и увидишь — и вышел наружу.

"Нет, — подумала Этейн, — он никак не мог это иметь в виду".

Она вдруг смутилась, что хоть на миг придала словам такой смысл и уставилась на собственные руки, неожиданно почувствовав отвращение к ссадинам, сломанным ногтям и прочим уродствам.

Под навес внезапно вдвинулся грубо очищенный шест. Этейн подскочила; новые сюрпризы ей были не нужны.

— Если это шутка, Дарман, то мне не смешно.

— Давайте, коммандер, — он глянул вдоль шеста. — Тренировка со световым мечам. Лучше размяться, прежде чем придется делать то же в реальности.

— Я просто хочу отдохнуть.

— Я знаю, — он присел и посмотрел на нее. — Я многого не знаю о мечах, но меня учили драться врукопашную.

Коммандо даже не двинулся. Его настойчивость вызывала раздражение; фактически, Этейн вдруг разозлилась и решила, что с нее хватит. Она вымоталась и хотела спокойно сидеть и ничего не делать.

Девушка вскочила на ноги, схватила шест и ринулась на клона.

Он отступил в сторону, но лишь на самую малость.

— Относительно безопасный способ отточить навыки фехтования, — сказал Дарман.

— Относительно? — она в ярости сжала шест двумя руками.

— Относительно, — подтвердил Дарман и чувствительно стукнул своим "мечом" ей по голени.

— Ай! Ты…

— Давайте. На полную, — Дарман увернулся от дикого и бесконтрольного выпада. — В нападение.

На этом она всегда спотыкалась — на тонкой грани между приложением всех возможных сил и ослеплением яростью. Про это следовало помнить. Это больше не было игрой.

Девушка атаковала широким взмахом справа налево, с силой ударив по его оружию; столкновение отдалось в локтях и запястьях, заставив Дармана перенести вес на отодвинутую назад ногу. Три более быстрых взмаха — справа, справа, слева — и сразу же затем один неожиданный удар вниз. Он пришелся между шеей и плечом; если б в руках Этейн был настоящий меч, она бы рассекла клона надвое.

Раздался отвратительный треск. Этейн впервые увидела боль на лице клона; она мелькнула мгновенной гримасой, но девушка мигом почувствовала отвращение к себе.

— Извини, — сказал она, но коммандо надвинулся на нее и вышиб палку из рук девушки.

— Когда есть преимущество — надо давить, — сказал Дарман, потирая шею. — Я никогда раньше на работал энергетическим клинком, и Силы у меня нет. Но я знаю, когда надо бить изо всех сил.

— Я знаю, — ответила Этейн, осматривая голень и переводя дыхание. — Я тебе не повредила?

— Ничего серьезного. Хороший удар.

— Я не хотела бы тебя свалить, когда могу тебе еще пригодиться.

— До сих получалось неплохо, коммандер.

— Как у тебя это получается, Дарман?

— Что? Драться?

— Убивать и оставаться бесстрастным.

— Обучение, думаю. И нечто от Джанго Фетта, что позволяло ему оставаться… бесстрастным.

— Ты на тренировках когда-нибудь боялся?

— Почти всегда.

— А тебя когда-нибудь ранили?

— Больно было всегда. Остальные — умирали. Вот так и учишься; боль учит тебя стрелять инстинктивно. Вот почему инструкторы начинали обучение с симуляторов, которые ранили без серьезного ущерба. Потом мы переходили на боевые заряды.

— Сколько тебе тогда было?

— Четыре. Может, пять.

Она этого не знала; мысли заставили Этейн содрогнуться. Она не помнила, чтобы кто-то из джедаев погибал на тренировках; она словно заглянула в иной мир.

Девушка подобрала палку и сделала несколько медленных движений, задержав взгляд на кончике.

— Мне сложно воспринять это ускоренное взросление.

— Каминоанский промышленный секрет.

— Я хочу сказать — мне сложно привыкнуть к тому, каким ты кажешься, и что можешь сделать и… ну, и то, что у тебя меньше опыта в обычной жизни, чем даже у падавана.

— Сержант Скирата говорил, что мы его ставим в тупик.

— Ты часто о нем вспоминаешь.

— Он учил мой отряд, а также отряды Найнера и Фая. Наверное, потому нас и объединили, когда наши братья погибли.

Этейн устыдилась. В нем не было никакой жалости к себе.

— А что с тобой будет через тридцать лет, когда ты станешь стар для войны?

— Я умру задолго до этого.

— Звучит слишком уж фаталистично.

— Я имею в виду, что мы стареем куда быстрее вас. Нам говорили, что конец для клонов милосердно быстр; медленных солдат убивают. Я даже представить не могу лучшего времени для смерти, чем то, когда я больше не буду лучшим.

Этейн не хотелось ничего слышать о праве на смерть. Смерть была слишком легкой и частой, как будто она не имела значения и последствий. Девушка чувствовала, как Сила искажается вокруг нее — не обычный ритм жизни, каким он должен быть, но хаотичное разрушение. Она понимала что не может это ни принять ни изменить.

— Считается, что мы — миротворцы, — устало сказала Этейн. — Это мерзко.

— Но война есть всегда. Ничего не изменится, если ее называть "миротворчеством".

— Разница есть, — ответила Этейн.

Дарман сжал губы, глядя мимо нее, словно повторял в уме что-то сложное.

— Сержант Скирата говорил, что гражданские ничего не понимают, и для них нормальны высокие идеи о мире и свободе, пока в них самих не начнут стрелять. Он говорил, что ничто так не прочищает мозги, как факт, что кто-то пытается тебя убить.

Это шокировало Этейн. Она подумала — было ли это лишь выпущенным на волю воспоминанием, или мягким упреком ее принципам? Дарман, кажется, был способен и на то, и на другое. Она все еще не освоилась с его двойственностью — убийцы и невинного, солдата и ребенка, образованного умницы и мрачного юмориста. Похоже, что из-за оторванности от нормальной жизни, он проводил куда больше времени за самоанализом, нежели она сама. Этейн попыталась представить, каким жестким должен быть опыт от внешнего мира, чтобы он изменился.

Она убила всего одно живое существо. И это ее определенно изменило.

— Пойдем, — сказал клон. — Восходит солнце. Высушит одежду.

Сейчас определенно была осень. Туман покрыл пригород, словно море; в провисшем навесе, натянутом над их убежищем, собралась лужица, и Дарман собрался вылить ее но остановился.

— Что это такое? — спросил он. — Я их и на реке видел.

Рубиновые и сапфировые насекомые танцевали над поверхностью лужи.

— Дневнокрылы, — сказала Этейн.

— Я никогда не видел таких цветов.

— Они выводятся и летают день, и умирают к вечеру, — сказала она. — Краткая, но славная жизнь…

Ее голос затих, и Этейн ужаснулась собственной бесчувственности. Она начала искать слова для извинения, но, похоже, что Дарману оно не требовалось.

— Они потрясающие, — сказал он, полностью поглощенный представлением.

— Так оно и есть, — согласилась девушка, наблюдая за ним.

* * *

Вилла Лика Анккита была роскошной. Она все еще была роскошной до бесполезности, но полированные куваровые полы, украшенные изящной мозаикой из цветочных рисунков, теперь были стерты и покрылись трещинами после металлических ног дроидов.

Анккит торчал в дверях, пока четыре дроида прикрепляли металлические щиты к оконным рамам, закрывая восход. Гез Хокан наблюдал за тем, как особняк превращается в крепость.

— Вы поломаете дерево, — зашипел Анккит. — Осторожно! Ты вообще знаешь, сколько времени надо, чтобы вырезать такие панели?

Хокан пожал плечами.

— Я не плотник.

— Эти стены делали не плотники, а художники…

— Мне без разницы, даже если Верховный Канцлер Палпатин их лично вырезал столовой вилкой. Мне нужно защитить здание.

— У тебя есть отлично выстроенное для этого убежище в не более чем трех километрах отсюда. Можешь его защищать.

— Так я и делаю.

— Зачем? Зачем ломать мой дом, когда Утан здесь больше нет?

— Для коварного и подлого торговца бобами, Анккит, ты проявляешь удивительную нехватку тактического и творческого мышления, — Хокан подошел к неймодианцу и остановился вплотную с ним. Рост бакалейщика его не пугал. Хокану было все равно, что надо задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза; здесь он был главным. — Я знаю, что ее здесь нет. Враг может поверить, что это не так. Если бы я увидел, как враг неумеренно готовится защитить какое-то место, я бы решил что это блеф и обратил бы внимание на иную цель. Если бы я понял, что эта иная цель обдуманно защищена от вторжения, я бы сделал логичный вывод, что она — настоящая, и атаковал.

Похоже, Анккита это не убедило. Он воззрился на Хокана полуприщуренными красными глазами — редкое проявление смелости с его стороны.

— А как они увидят это обдуманное укрепление?

— Я позаботился, чтобы припасы сюда прибывали с соответствующими процедурами по безопасности. Движение ночью и все такое. Учитывая то, как благородно местное население, я уверен, что они продадут сведения за пару побрякушек. Этот метод всегда работал.

— Эти укрепления не помешают разрушить мой дом.

— Ты прав, Анккит. Деревянные дома плохо выдерживают огонь пушек. Вот почему я перевез доктора Утан обратно в лабораторию. Если понадобится, то я куда лучше смогу обороняться среди металла и камня.

— Так почему ты ее сперва перевез сюда?

— Удивлен, что ты спрашиваешь. Конечно же, чтобы все озадачились.

На тот момент это показалось здравой идеей: он не знал, с чем имеет дело. Но теперь он был практически уверен, что врагов не более десяти. Если бы высадилась армия, то Хокан бы об этом уже знал. Переезд Утан — в любом случае, такое полностью незаметно не провернешь — помог сгустить завесу тайны.

Хокан ничего не оставлял на волю случая. Он выкладывал цепочку улик, которые приведут вражеских коммандос к одному заключению: что Утан и нановирус находятся на забаррикадированной вилле Лика Анккита.

Дроид протащил тяжелый металлический брус через зал, оставляя на золотистом полу глубокую борозду. Анккит издал сдавленный стон ужаса. Товарищи дроида подняли брус и соединили его с горизонтальной балкой, сбив и расколотив изящную набуанскую вазу. В программирование дроидов не входили вскрики извинения и уборка осколков. Они их просто растоптали.

Анккит вновь задрожал и воплем позвал слугу. Угрюмый паренек из местных появился с метлой в руках и смел осколки на совок.

— О, да, — сказал Хокан. Он не думал, что сейчас стоило сообщать — лабиринт винных подвалов и сейфов под виллой теперь набит взрывчаткой. Он понятия не имел, как выводить из обморока неймодианца и не собирался осваивать это умение.

Лейтенант Хурати ждал у внешней двери. Даже будучи не при исполнении, Хурати держался с военным самообладанием. Хокан никогда не видел, чтобы лейтенант тайком потягивал спиртное из фляжки или чесался. Хурати не вытянулся, завидев Хокана — он уже стоял по стойке "смирно".

— Сэр, доктор Утан раздражена помехами, — сказал лейтенант.

— Я с ней поговорю. Как там работает наша сигнальная цепь дроидов?

— В норме, сэр, но было бы лучше для безопасности, если бы мы включили комм-наблюдение.

— Мальчик мой, было время, когда у нас не было постов прослушивания, и войну приходилось вести с помощью собственных глаз и мозгов. Это возможно. Что обнаружили дроиды?

— Нападение, судя по всему было ограничено Теклетом и областью к югу от него, сэр, и оно было довольно специфичным. По крайней мере мы знаем, почему они атаковали склад при каменоломне. Я должен сказать, что я ранее не встречал экскаватор-бомбу, — Хурати нервно облизнул губы. — Сэр, вы уверены, что не надо послать патрули на теклетскую дорогу? Я бы рад был сделать это сам. Никаких сложностей.

Хокан расценил это не критикой, а настоящей заботой.

— Нет, за гданами можно гоняться по всей округе. Наш враг определенно хорош в отвлекающих маневрах, и я не собираюсь глотать приманки. Я подожду, пока они не проглотят мою, — он похлопал Хурати по плечу. — Если хочешь чем-то заняться, приглядывай за Анккитом. Я не хочу, чтобы он мешал. Урезонь его любыми методами, какие сочтешь нужными.

Хурати отсалютовал.

— Будет сделано, сэр. И, лейтенант Кувин… как вы и сказали, я не думаю, что он станет капитаном.

Лейтенант с каждым днем нравился Хокану все больше.

— А твои товарищи-офицеры заметили его удаление из списка на повышение?

— Заметили, сэр.

— Отлично. Хорошая работа.

Хурати проявил себя верным помощником. Он с радостью выполнял приказы. Хокан решил, что будет наблюдать за ним, и в любом случае — повысит. Ничего не достигнешь, если будешь намеренно игнорировать качества других.

Глава 13

"Величественный" — республиканскому командованию, Корускант

Находимся на месте и ожидаем сообщений от отряда "Омега". Все переговоры через наземную станцию Теклета прекратились. Судно сепаратистов приблизилось и находится в пятидесяти километрах по правому борту; оно не отвечает на сигналы, но похоже, что это вооруженный транспорт ТехноСоюза. Мы перехватим его, если корабль проявит враждебность. Остаемся на связи.

— Похоже, все опять неплохо складывается, — сообщил Фай откуда-то из головы шеренги.

— Ты стимуляторы принял? — спросил Найнер.

— Это мой естественный оптимизм.

— Ну, у меня его нет, так что откуда ты его взял?

Найнеру не нравилось болтаться в хвосте на патрулировании. Он шел назад, осматривая деревья, удивляясь, почему с самого Теклета он приблизился к Имбраани, и ни разу не встретился с врагом.

Жестянки по деревьям не лазают. Он беспокоился о "мокрых".

— Хочешь поменяться? — спросил Фай.

— Я в норме.

— Только скажи.

Фай был примерно в сотне метров впереди, Атин шел позади Гута-Ная. Виквай тащил немалую долю снаряжения и оборудования, которое легло на их плечи, как только клоны бросили спидербайк и дроида-экскаватора.

— Слишком уж тихо, учитывая положение, — сказал Атин. — Не возражаешь, если я пошлю разведчика?

— Я тоже могу, — отозвался Найнер. — Будь добр, передавай картинку нам всем.

— Мы уже там? — спросил Гута-Най.

— Скоро будем, — для Найнера виквай пока пригодился только как вьючное животное. Все, что он знал о тактике Хокана — так это то, что от нее больно. — Ты будешь работать, или мне вернуть тебя боссу?

— Ты не сделать! Жестоко есть!

— Может, он тебя крепко поцелует и скажет, как он по тебе скучал.

— Он мне отрежет…

— Уверен в этом. Не хочешь побольше рассказать о дроидах?

— Сотня.

— Есть СБД?

— Чего?

— Супербоевые дроиды, — Найнер попытался изобразить массивную фигуру с торчащими из боков руками, позволив винтовке болтаться на ремне. — Которые крупные.

— Нет. Я так ни одного не видел.

— Я тебе говорил, что надо было его пришибить, — сказал Фай. — Ну, он все же несет немало снаряжения. Думаю, можем ему кое-что простить за это.

Металлическая сфера-разведчик взлетела над деревьями и унеслась вдаль. Теперь один квадрант поля зрения Найнера занимал вид на деревенскую местность с высоты. По мере того, как разведчик летел вдоль дорог и скользил между ветвями, становилось ясно, что тут никого нет, и беспокоиться незачем. А затем он нырнул вниз, показав знакомого человека, раздетого до талии, склонившегося над самодельной лоханью мыльной воды, сколоченной из кусков пластоида.

Разведчик пронесся над Дарманом, а тот взялся за винтовку, даже не подняв глаз.

— Серж, это ты?

Теперь Найнер смотрел прямо в дуло "дисишки" Дармана. Отрезвляющий крупный план.

— Мы в десяти минутах от ТВ. В какое-то интересное место направляешься?

Винтовка исчезла, и вместо нее в объектив глянул наполовину выбритый Дарман.

— Сперва постучи, а?

— Я тебя тоже рад видеть. Откуда рана?

— Эта или вот эта?

— Ожог.

— Трандошан. Ну… бывший трандошан, точнее. Мы привлекли больше внимания, нежели хотелось бы.

— Коммандер все еще цела?

— Да, этот синяк от нее. Я ее учу драться грязно; она быстро схватывает.

— Ну тогда готовь теплую встречу. Мы ведем гостя.

Лицо Дармана с выражением легкого нетерпения сжалось и исчезло внизу, сменившись панорамой Имбраани. Это был, вообще-то, не город, а скопище ферм, с парой мест, где стояли промышленные здания. Атин послал дроида повыше и показал еще несколько отдаленных строений.

— Проведи над виллой, — сказал Найнер.

— Открытая местность, серж. Немного рискованно.

— Думаю, элемент неожиданности мы уже потеряли.

— Хорошо. Тогда перейду на длиннофокусный.

— Что вы делаете? — спросил Гута-Най. Для него путешествие было молчаливым — он не слышал бесед по комлинкам шлемов. Найнер моргнул пару раз, переключая каналы.

— Осматриваем виллу.

— Я о вилле знаю.

— Мы все о ней знаем.

Найнер приветствовал бы визит Джинарт. Они не видели оборотня со вчерашнего дня. Конечно, она могла быть везде, но пока еще не появлялась. Клон надеялся, что у нее не возникло проблем.

Еще пять минут. Вообще не срок. Они снова станут отрядом и у них будет командир. Они прибудут на ТВ, и смогут отдохнуть, поесть, помыться и вообще прочистить мозги. Похоже, дело идет на лад.

Правда, еще надо было добыть Утан и нановирус, и смотаться целыми.

* * *

Этейн почти привыкла представлять себе бронированную безликость Дармана дружелюбной физиономией. А затем еще три его копии появились из леса и разбили это хрупкое равновесие.

А затем они сняли шлемы.

Конечно, она знала, что это грубо. Но могла только таращиться, и прижать ладонь к губам, пытаясь скрыть шок.

— Извините за виквая, командир. — сказал один из них. Он выглядел как Дарман и говорил как он. — Он немного воняет, знаю. Мы его заставим немного почиститься.

Они были совершенно одинаковыми, кроме одного, со страшным шрамом на лице. Двое других были просто одним человеком в разном настроении — один серьезный, второй спокойный и беззаботный. И все они смотрели на нее.

— Я не могу вас различить, — сказала Этейн.

— Я КК…

— Нет, у вас есть должные имена. Я знаю, что они у вас есть.

— Это… это не по правилам, коммандер…

Дарман опустил глаза.

— Это личное.

— Меня все называют Фай, — сказал спокойный, которого правила явно не волновали. — А это Атин.

— Найнер, — сообщил серьезный и отдал честь. Этейн не могла уловить в них глубоких отличий, но Атин со шрамом излучал почти ощутимое чувство потери. Она чувствовала его тяжесть.

Девушка попыталась сосредоточиться на виквае. Не надо было применять Силу, чтобы сказать, что он был в ужасе. Виквай согнулся, будто готовясь упасть на колени, и таращился на нее.

Не все викваи выглядят одинаково. Этого она знала. Именно он гнался за ней на барковом поле. Он был насильником и убийцей; не то чтобы это описание как-то его выделяло из прочих головорезов Хокана… Этейн потянулась за световым мечом.

— Эй-эй, — сказал Дарман.

— Девочка? — произнес Гута-Най.

— Я тебе покажу "девочку", — выдохнула она, но Дарман перехватил руку девушки, и Этейн мгновенно устыдилась своей реакции. Снова — гнев. Именно он стоял между ней и тем, что давало смысл ее призванию. Ей надо постараться отрешиться от гнева. Если Дарман может применять насилие, не отравляя себя, то и она сумеет.

— Зачем он здесь? — спросила Этейн, неловко двинув клинком.

— Мы думаем, что у него может быть полезная информация, — ответил Найнер.

Этейн отчаянно хотела быть полезной. Она чувствовала, что может только исполнять колдовские трюки: достаточно навыков, чтобы отвлечь, но недостаточно, чтобы быть настоящим солдатом. И она хотела, чтобы Дарман прекратил обращаться с ней так, будто ей требовалось только чуть больше инструкций. Этейн хотела, чтобы он сказал, как ему неприятна мысль, что весь потенциал Силы тратит девчонка без дисциплины и умения сосредоточиться. Он не был дураком. Он должен был об этом думать.

— Что нам нужно знать, Найнер?

— Как думает Хокан, коммандер.

— Дайте мне с ним немного поработать.

Гута-Най выпрямился и отступил назад, тряся головой. Он ожидал "работу" в стиле Хокана.

Фай хихикнул.

— Гута-Най считает, что вы собираетесь отрезать ему… гмм… косички, мэм.

Косички. Она и забыла. Этейн вытянула из-за воротника прядь волос, заплела ее так быстро, как смогла, нащупала в кармане кусочек шнура, чтобы ее связать. Вот такая ты и есть. Живи с этим, чтобы только оправдать веру Дармана в тебя.

— Нам нужно немного поговорить, — сказала она, и дала косичке спуститься обратно за воротник. — Садись… Гута-Най.

Ему было непросто устроиться на земле со связанными руками, но Этейн ничего не оставляла на волю случая. Он опустился на колени, и потом упал на бок неуклюжим и неловким движением. Девушка подняла его в сидячее положение, и они молча сели вне навеса. Этейн хотела, чтобы виквай успокоился, прежде чем она попытается на него повлиять.

Неожиданный лязг брони заставил ее оглянуться через плечо, и она с удивлением увидела, как Атин неловко обнимает Дармана, похлопывая его по спине. Этейн поймала взгляд Дармана: в нем читалось смущение.

Откуда бы не взялся тяжкий груз на чувствах Атина, но то, что он нашел Дармана в порядке, его слегка облегчило. А затем двое разошлись, как будто ничего не случилось.

Этейн повернулась к Гута-Наю, внезапно ясно ощутив, что при всем спокойном поведении и неестественной внешности, эти солдаты были до мозга костей такими же людьми, как и она сама.

Выращенными для боя.

В ней начало расти новое сомнение. Девушка стряхнула его прочь и развернулась к Гута-Наю, который не смотрел ей в глаза.

— Ты не боишься, — тихо сказала она и представила мягкие струйки фонтана из дома ее "клана" на Корусканте. — Ты расслаблен, и ты хочешь рассказать о Гезе Хокане.

Он действительно хотел.

— Джинарт не видели? — спросил Дарман.

— Со вчерашнего дня — нет, — Найнер чистил броню. Неважно, насколько заметными они сейчас стали; он ненавидел неряшливость в экипировке. Дарман разобрал свою "диси", и сейчас протирал камеру зажигания больше, чем было нужно. Фай, выполняя долг часового, бродил по временному лагерю, баюкая винтовку.

— Ну, здесь она или нет, я думаю, что мы лучше войдем раньше, чем позже.

— На виллу, или в лабораторию?

— Последние данные от Джинарт указывают на виллу.

— Но…

— Именно, "но". Я бы тоже с трудом ушел от места, которое могу защищать. А эта вилла… просто дрова, — он положил наплечник, который чистил. — Покажи мне этот план еще раз.

Дарман вновь собрал "ДС-17" и потянулся к поясу за сферой голокарты.

— Она нормально поработала, чтобы ее добыть.

— Наш командир? Джинарт, кажется, ее в расчет не берет.

— Слушай, Найнер. Она джедай. Она офицер.

— Да? Сам что думаешь?

Дарман потер переносицу.

— В ней идет нешуточная борьба.

— И?

— Она… ну, она все же не Скирата. Но она быстро учится. И тебе стоит увидеть, что она творит со своими джедайскими умениями. Это больше, чем просто умение драться.

Найнер иногда сомневался в офицерах не-клонах. Они все сомневались. Они никогда бы не признали этого на людях, но Скирата предупреждал (тихо и в частном разговоре), что "внешним" офицерам иногда нужна помощь, и хотя ты всегда должен подчиняться приказам, но нужно уметь помогать своей интерпретацией, если офицер не слишком разбирается. Офицеры могут ненароком подвести тебя под смерть.

— Никто не сравнится со Скиратой, — сказал Найнер. Он осторожно наблюдал за коммандером. Что бы она не делала с Гута-Наем, но он стал настоящим болтуном. Командир выглядела устало, словно ее зажал в угол кто-то, очень желающий объяснить каждую деталь устройства автоматического бластера.

— Тебе стоит признать, что это все же хорошее умение, — сказал Дарман.

Найнер постарался об этом не думать. Коммандо было неудобно не знать, какие действия он совершал не по собственному выбору. И ему не нравились другие конфликты, которые она в нем вызывала. Сержант никогда ранее не был так близко от человеческой женщины, и он с облегчением видел, что она истощена, взъерошена и в общем, менее чем привлекательна. Тем не менее, близость заставляла его нервничать, и судя по тому, как Дарман на него посматривал, он испытывал те же чувства.

Они наблюдали, как Гута-Най выкладывает все сидящей скрестив ноги коммандеру, пока она, похоже, не устала и не встала. Затем подошла к ним и неуверенно взглянула на обоих клонов.

— Извини, Дарман, — сказала она Найнеру, а затем смущенно пожала плечами. — Извини. Конечно… ты Найнер. Я добыла у него некоторые детали, но он, боюсь, не большой мыслитель. Могу сказать, что Хокан вооружено верпинским дробовиком и сделанным на заказ бластером KYD-21. У него хватает трандошанского снаряжения, и, насколько известно любому из ополченцев, в гарнизоне не меньше сотни боевых дроидов. А еще Хокан, несомненно, что-то вроде игрока — любит блефовать и обманывать.

Найнер обдумал сказанное.

— Это полезно, коммандер. Благодарю вас.

— Я хочу попробовать позвать Джинарт. Возможно, она могла видеть, что творится на вилле.

— А это можно сделать? — спросил Дарман.

— Я могу ее почувствовать, когда она этого хочет, — Этейн уставилась на сапоги. — И, пожалуйста, не зовите меня "коммандер". Я этого ранга не заслужила. Пока не заслужу… если когда-нибудь заслужу… до тех пор я — Этейн. Дарман это знает, не правда ли?

Он кивнул. Найнеру это радости не доставило. Сержант предпочитал знать, кто где находится в иерархии.

— Как пожелаете. Могу я задать вопрос?

— Конечно.

— Что вы имели в виду, сказав "конечно, ты Найнер"?

Она помедлила.

— Другое ощущение. Все вы… вы можете выглядеть одинаково, но вы не одинаковы. Я обычно не различаю личности по их отражению в Силе, но могу, если сосредоточусь.

— Мы вам кажемся разными?

— Конечно, вы знаете, кто вы. Ты знаешь, что ты Найнер, а он знает, что он Дарман. Вы осознаете себя так же, как и я, как любой другой человек.

— Да, но…

— Все живые существа — личности, и их сущность отражается в Силе. То, что мы — живые, делает нас разными, и в этом отношении вы не более чем близнецы. Правда, Атин очень отличается. Что с ним случилось такое, что он так подавлен?

Ответ поразил Найнера. Он привык считать себя "продуктом". Его отряд и сержант обращались с ним как с человеком, но того же о каминоанах точно сказать было нельзя. Впервые джедай и командир подтвердил очень личные подозрения клонов-коммандос о том, что они не менее чем нормальные люди. И эта мысль более не была скрытым несогласием.

— Атин — единственный выживший из своего отряда; он получил новое назначение и снова потерял в бою трех братьев, — ответил Найнер. — Он чувствует вину.

— Бедный, — сказала она. — А он об этом говорит?

— Нечасто.

— Возможно, я могла бы помочь ему увидеть, что его вины тут нет. Просто небольшое воодушевление. Ничего подобного тому, что я применила на виквае, обещаю.

— Было бы хорошо с вашей стороны.

— Нам стоит приглядывать друг за другом.

Сейчас Найнеру было все равно, если она понимала в партизанской войне меньше мотта. У Этейн явно был один из основных талантов лидера, который можно и за всю жизнь не научить: она заботилась о тех, кого возглавляла.

Одним этим она заслужила свой ранг.

— Контакт в пятистах метрах, — сообщил Фай.

Коммандос отвлеклись от импровизированного обеда из потушенного сухого мяса и одели шлемы. Этейн вновь поразилась скорости их движений. Они залегли в кустах, нацелив винтовки, за то время, которое понадобилось ей, чтобы обернуться и проверить — где сидит виквай.

"Ты ни звука не издашь, Гута-Най. Ты хочешь постоянно молчать"

Он молчал. Но девушка чувствовала, что приближается; она на четвереньках продвинулась сквозь кусты и наклонилась к Дарману.

— Это Джинарт, — сообщила она. — Расслабьтесь.

Дарман, Фай и Атин вновь сели на пятки. Найнер остался в готовности, по прежнему насторожившись, и с подозрением задержав палец у спуска.

— Найнер любит быть во всем уверен, — пояснил Дарман. — Никого не хотел оскорбить.

Трава задвигалась, и словно живой нефтяной ручей протек мимо коленопреклоненных коммандос. Казалось что по его черным переливам плывет что-то жуткое. Ручей перетек в естественную форму Джинарт, держащей в челюстях большой кусок сырого мяса. Гурланинка опустила его на землю.

— Я вас достаточно хорошо предупредила, — сказала она, глядя на Найнера. Затем понюхала воздух, словно отслеживая невидимый маяк длинным носом. Ее взгляд задержался на Гута-Нае, отдыхавшем под деревом и сложившем руки на коленях. — С какой радости вы эту штучку подобрали?

— Мы сочли, что он может пригодиться, — заметил Фай.

— Викваев даже есть нельзя, — отозвалась Джинарт, принимая человеческий облик. — Просто на всякий случай — лучше пусть эта тварь не знает, кто я есть. Вы уже сыты? Или не откажетесь от куска мерли?

Фай стянул шлем и ухмыльнулся.

— У нас есть на это время, правда?

— Сражаться можно и с полным желудком, — сказала Джинарт. — Вам предстоит тяжелая работа.

Фай подобрал ногу мерли и побрызгал на нее водой из бутылки.

— Дар, у тебя остались еще сушеные фрукты?

Он выдвинул виброклинок из запястной пластины и принялся нарезать мясо. Этейн попыталась понять, как он развил в себе такое неослабевающее чувство юмора; она не могла вообразить, как он стреляет в кого-то. Впрочем, за последние несколько дней она поняла среди прочего, что профессиональные солдаты обычно ни злы, ни склонны к насилию.

Они даже об этом не говорили. Они состояли из противоречий. Они мыли одежду, брились, готовили и вообще вели себя как хорошо воспитанные и образованные падаваны. А затем выходили в бой, взрывали здания, убивали совершенно незнакомых людей и отпускали дурные шуточки. Этейн к этому привыкала, но очень медленно.

Атин сел присматривать за Гута-Наем; остальные слушали Джинарт у навеса.

— Я наблюдала, — сказала она. — Хокан существенно и в строгой тайне усилил неймодианскую виллу, и там определенно большая часть из его сотни дроидов. Все здание набито взрывчаткой, по большей части в винных подвалах. Но он также перевез Утан обратно в лабораторию.

— Так наш пахучий друг-виквай был прав насчет любви к хитростям, — заметила Этейн.

Найнер пожал плечами.

— То же бы сделал и я. Защищал бы лучшую позицию.

— Так, выходит, мы идем в лабораторию, — констатировала девушка.

— Нам придется разобраться с обеими целями. Между ними два-три километра. Когда мы ударим по главному зданию, то дроиды с виллы нанесут нам визит через считанные минуты.

Этейн потерла лоб.

— Если верить планам, по которым построена лаборатория, то единственный путь внутрь — через главную дверь.

Теперь плечами пожал Дарман.

— Можно сделать свои двери. Для этого и нужны рамочные заряды и гидравлические резаки.

— Извини?

— Мы пробиваем дыры в стенах. Но я бы этого не стал делать, если мы имеем дело с опасными материалами. Я так понимаю, что бутылки бить нельзя.

— Там даже пожарного выхода нет. Одна дверь, нет окон, нет крупных вентиляционных отверстий.

— Не похоже, что тут все усиливают строения, — заметил Дарман. — Главная дверь, стены или канализация. Стены — лучше всего, но тут иной вопрос — как выйти на позицию незамеченными?

Найнер посмотрел на Дармана, словно ожидая предположений.

— Отвлекающая атака может их занять, если будет достаточно шумной.

— Ну, если Хокан был так добр, что набил виллу очень шумными штуками, то будет просто неудобно дать им пропасть, — Дарман посмотрел на голографический план виллы. — На дроида-бомбу они еще раз не купятся, но у нас хватает взрывчатки, которую можно добавить к общей смеси.

— У тебя все выходит как-то относительно просто, — заметила Этейн.

— Нет, все будет весьма тяжко. Но нас этому учили.

— Я бы предпочел эффективный и быстрый вход в главное здание, — заметил Найнер.

— Но нужно поместить нашу взрывчатку и на вилле, лучше всего в погребах, — возразил Дарман. — Мощный взрыв заставит сдетонировать все их бомбы. Если поставить одну, то взрыв пойдет вверх… а если дроиды окажутся на верху этой кучи, то проблема решится.

— Ну хорошо, говоря по-настоящему, над подвалами целый слой твердых дроидов. И так просто не войдешь. Так что пути — через главную дверь, стену или канализацию. А последняя вроде в диаметре всего сантиметров тридцать.

— А если рассверлить? — поинтересовался Фай.

— Заряды не достанут достаточно глубоко, чтобы проникнуть в подвалы, и мощности в любом случае не хватит, — Дарман задержал взгляд на голографическом плане. — Хотя это и возможно, если Атин их улучшит и упакует в термоленту. Я ее приберегал для дверей в лаборатории, но метром я могу пожертвовать. Этого хватит.

— Как насчет разведдроида? — спросил Атин. — Если сможем направить его в здание, то все получится. Если вынуть записывающие устройства, то туда легко можно будет напихать пару метров термоленты.

— Они засекут любую летучую штуку, — Джинарт-старуха обвела взглядом одинаковые лица. — Какого размера это устройство?

Дарман сжал кулак.

— Примерно такое. Я тебе его покажу.

— Я могу его пронести на виллу, прямо к стенам, если сможете его запустить оттуда.

Найнер показал на дрожащее изображение.

— По вентиляционной трубе на крыше… которая выводит его в главный зал, расположенный во всю длину, от фронтальной стены до задней.

— А может, лучше по главной канализации через эту трубу в двухстах метрах за домом. Мне это больше нравится.

Этейн присоединилась к этому ритуальном изучению голограммы, будто бы от этого мог появиться ответ.

— Единственная польза от взрыва виллы — то, что можно будет убрать как можно больше дроидов.

— Тогда нам надо их убедить, что мы идем именно на виллу, — заметил Найнер. — А значит — нужна некая уловка… получилось бы, если б у нас было больше людей. Но их у нас нет.

И у Этейн возникла идея, которой она не смогла бы гордиться.

— А если отправить Хокану прямое послание? — спросила она. — Предположим, Гута-Най сбежал и рассказал, что мы атакуем виллу?

— Но он знает, что нас только четверо, — сказал Дарман. — Извини, пятеро.

— Шестеро, — кисло заметила Джинарт.

— Мы можем убедить виквая, что тут где-то бродит еще пара отрядов, — сказала Этейн. — Сейчас он поверит всему, что я ему скажу. Но выходит, что я посылаю его на смерть.

Фай кивнул.

— Ну да, если Хокан его прикончит, не подождав, пока он что-то скажет, то у нас будут проблемы.

Мягкое и веселое бессердечие. У Этейн это соприкосновение с реальностью вызвало мимолетное отвращение. Если бы Гута-Най мог, то изнасиловал и убил бы ее, даже не задумавшись. Помимо этого, целью отряда была фабрика оружия, способная убить миллионы таких, как Найнер, Фай и Атин. И Дарман. Если они не будут убивать, то убьют их.

У нее ушло совсем немного времени, чтобы перейти от почитания любой жизни к мыслям о том, чтобы пожертвовать викваем. Неужели такова на деле развращенность?

— Я постараюсь внушить ему самое лучшее вступление, — сказала Этейн.

— Он — подонок, — внезапно сказала Джинарт. — Если его смерть поможет убрать Торговую Федерацию и ее прислужников с моего мира, то невелика цена.

"Моего мира"? У Этейн и коммандос определенно возникли одинаковые мысли — они одновременно с интересом посмотрели на оборотня.

— Мы не знали, что это твоя родная планета, — сказал Найнер.

— Так и есть, — ответила Джинарт. — Я — из последних живых моей расы. Разные захватчики выгоняли нас из нашего ареала, даже не увидев никого… и теперь я сомневаюсь, что они бы поступили по-иному, если бы знали. Да, мы поможем вам избавить эту планету от неймодианцев и всех других враждебных чужаков. Такова сделка с Республикой; мы помогаем вам, вы помогаете нам. Вот почему мы рискуем жизнями. Не ради вящей славы вашего дела.

— Нам никто не сказал, — выдохнула Этейн. — Извини. Я не могу говорить за Республику, но мы сделаем все возможно, чтобы обещание сдержали.

— Уж позаботься, — отозвалась Джинарт. Черная голова качнулась, указывая на коммандос. — Мы как твои юные друзья; нас мало, но мы без проблем можем нанести очень большой вред.

Этейн смогла только кивнуть. По крайней мере, Джинарт была до жестокости честна. Возможно, у телепатов, лишенных тайных мыслей, другого стиля общения быть и не могло.

Оборотень смотрела на нее немигающими оранжевыми глазами, и Этейн впервые увидела, что четыре клыка, выраставшие из нижней губы гурланина, раздвоены на конце.

— Я вокруг лагеря оставлю пахучие метки, — сухо сообщила Джинарт. — Ночью гданы вас не побеспокоят.

Она скользнула в сторону и слилась с землей, оставив за собой лишь шелест кустов, сквозь которые двигалась.

— Так, давайте посмотрим, на что способен Гута-Най, — сказал Найнер. — Если завтра днем мы не увидим на вилле никакого движения, то все равно пойдем, и тогда придется разбивать отряд и заниматься обеими группами дроидов. И этого очень не хочется делать, если можно избежать.

— О, похоже получится отвлекательный вечер, — заметил Фай. — А что на ужин?

Усердно выполненная шарада, странность которой в том, что репетиции она не требовала. Гута-Най не задавал никаких вопросов; Этейн начинала воспринимать его как чудовищного и садистки настроенного ребенка, неспособного ощутить чувства других, или контролировать свои собственные. Они сидели вокруг и поедали мясо мерли с сушеной куварой, упоминая о том, что надо немного оставить "другому отряду", который вскоре покажется. Приглушенным тоном они беседовали о своей "цели-вилле". Если это была игра в дезинформацию, то она прошла легко.

И даже учитывая это, Этейн определенно не чувствовала гордости за свою уловку, когда разрезала путы на запястьях виквая, якобы из доброты — чтобы он мог есть. Это все должно было отправить его на смерть. По крайней мере, некоторое облегчение она ощутила, когда стемнело и они сделали вид, что чем-то заняты, отвернувшись от пленника; Гута-Най должен был попытался сбежать, подтвердив данное ему Джинарт определение "подонок".

Но решение все равно давило на нее тяжким грузом.

Фай и Дарман спали, судя по тому, как они склонили головы. Точнее сказать было нельзя из-за шлемов, но они сидели у дерева, опустив головы на нагрудники и положив руки на прижатые к груди винтовки. Этейн не сомневалась, что если подойдет к ним, то они мгновенно пробудятся и окажутся на ногах.

Она взглянула вверх. Найнер сторожил, расположившись в развилке дерева, иногда глядя на что-то через прицел винтовки.

— Что он может видеть? — спросила она.

Атин, сидящий скрестив ноги и разложив вокруг мешанину проводов и детонаторов, посмотрел вверх. Он снял секцию доспеха, прикрывавшую зад, и разложил на ней детали, с которыми сейчас работал.

— Линия зрения? До тридцати километров при хорошей видимости. Если подключить к удаленной корабельной системе? Сколько сама пожелаешь, ком… извини, Этейн, — он указал на свою винтовку, и вновь продолжил упаковывать туго свитые ленты взрывчатки в разведдроида. — Взгляни сквозь прицел "диси". Она на предохранителе, но все равно ничего нажимать не стоит.

Этейн вскинула винтовку к плечу. Она была куда легче, чем выглядела, и вид через прицел был удивительно четким, несмотря на полумрак. Ей показалось сложным отключить дисплей, накладывавшийся на ее поле зрения. Он сужал видимую картину до одной точки — цели.

— Так вы и видите через визор?

— Вроде того.

— А можно попробовать шлем? Хочу понять, каково это — смотреть из него.

Атин с сомнением посмотрел на нее и пожал плечами.

— Ты всех данных без остального доспеха не получишь, но увидишь достаточно. Высшее качество; его улучшили как раз перед этим заданием.

Она подняла шлем и задержала его над головой, словно коронуя себя. А по мере того, как Этейн его опускала, чувство замкнутого пространства и удушающей жары почти вызвало тошноту, но она контролировала себя достаточно, чтобы его вынести.

— Горячо, — сказала она.

— Все в норме, когда он пристегнут к оставшемуся доспеху, — пояснил Атин. Он поднялся на ноги и словно вырос в ее поле зрения. — Видишь красный огонек в верхнем углу.

— Угу.

— Посмотри на него и дважды быстро мигни.

Она так и сделала — и выпустила на свободу хаос. Теперь Этейн видела лишь мешанину линий, цифр и мерцающих символов; за ними виднелась нормальная картина, но танцующие перед глазами данные переполняли восприятие.

— Это ВИД, — сказал Атин. — Внутришлемный дисплей. Жизнь нам спасает. В буквальном смысле глаза на заднице.

— Это… сбивает с толку. Как вы с этим справляетесь?

— Быстро привыкаешь. Мы с этими системами всю жизнь работаем. Сведения можно фильтровать, вроде как слушая разговор в толпе.

Этейн сняла шлем и вдохнула холодный вечерний воздух.

— И можно говорить так, чтобы вне шлема ни звука не было слышно?

— Да, причем на некоторых частотах нас не будет слышать даже командный центр. Не уверен, что обычные солдаты это могут, но мы отличаемся.

— Особые тренировки?

— Их с первого дня обучали быть более послушными, чем мы. А мы — послушнее, чем ЭРКи. Они — почти что Джанго.

Он говорил о себе как о товаре. У Этейн это вызывало чувство неловкости: да, эти юноши были странными, потому что были внешне одинаковы, но все же были личностями, а не экзотическими растениями, злаками или семенами. Она понимала, что для Республики настали тяжелые времена, и лишь задумывалась — какие еще отчаянные меры она сможет оправдать? В некотором роде то, что такое делали с другими людьми, казалось оскорблением Силы, даже если они сами явно относились к этому спокойно.

Этейн отдала солдату его шлем.

— Мы вас используем, не так ли, Атин? Всех вас.

— Солдатам нелегко это принять, — он вертел в руках отрезок провода, явно смутившись, и насупив брови в раздумье. Свежий шрам через щеку к челюсти еще больше шокировал, рассекая чистую молодую кожу на лице, не сморщенном и закаленном битвами, а полном жизни. — Но я эту работу люблю. А что мне еще делать?

До боли хороший вопрос. Что любой из них будет делать, если их уволят из Великой Армии? Она инстинктивно потянулась, желая сжать его руку, но пальцы скользнули по пластине из пластоидного сплава.

— Я знаю, что с тобой случилось, — сказала Этейн. Она сосредоточилась, работа требовала точности: достаточно, чтобы помочь ему увидеть, что правильно и разумно, но не насмехаться над его искренней печалью. — То, что случилось с твоими братьями — не твоя ошибка. Ты хороший солдат. Иногда просто шансы слишком сильно неравны.

Он смотрел вниз, на сапоги. Наконец поднял глаза и пожал плечами.

— Тогда я сделаю все возможно, чтобы эти парни выжили, — по его лицу нельзя было сказать, что мягкий толчок к принятию сработал, но Этейн ощутила, что рваная прореха в Силе вокруг него стала меньше. Со временем он может излечиться.

А время — это то, чего нет ни у одного из клон-коммандос. И этого она стыдилась.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила Этейн.

— Можешь помочь установить тут детонаторы для взрыва издали. Я сказал Дару, что закончу это за него, — Атин показал на маленькие кучки шахтерской взрывчатки и передал ей связку чего-то вроде стальных зубочисток. — Это надо ввести между лентой и главным зарядом. И на любой вечеринке будет очень шумно.

— А что это такое?

— ИВУ, — пояснил он. — Отлично подходят для дренажных систем и воздуховодов.

— А можно без акронимов?

— Импровизированные взрывные устройства. Убедись, что все сделаешь аккуратно. Дар об этих штуках очень беспокоится.

Задание было относительно простым, но кропотливым: Этейн быстро училась. Они сидели, молча сосредоточившись, делая бомбы так обыденно, будто лущили бобы квана.

"Вот так оно и случается, — подумала она. — Вот так незаметно ты становишься из миротворца солдатом и убийцей".

— Можно попросить об услуге? — спросил Атин, не отрывая взгляда от собираемой бомбы.

— Конечно.

— Могу я взглянуть на твой световой меч.

Этейн улыбнулась.

— Ну, ты мне свой показал, так что будет честно показать мой, — она вынула рукоять и передала солдату. Он вытер ладони о костюм и осторожно взял меч. — Это — опасный конец, это — кнопки управления.

Он не намеревался его включать; казалось, что внимание было поглощено рукоятью и маркировками.

— Давай, — сказала Этейн.

Световой меч с жужжанием выбросил синий клинок. Атин даже не моргнул. Он просто провел взглядом вдоль клинка, словно проверяя, настоящий ли он.

— Он не кажется оружием, — сказал клон. — Он прекрасен.

— Я его сделала.

Вот теперь его лицо изменилась. Она ощутила родство с ним — двое, умеющие делать хитрые вещи.

— Вот теперь я впечатлен.

Этейн уважение понравилось. Уважительное обращение как с офицером заставляло ее поеживаться, но это казалось нормальным.

"Так я считаю, что я что-то хорошо умею. И кто-то другой считает, что я умею то же самое".

Такое подбодрение было ей действительно нужно.

Атин выключил клинок и передал рукоять владелице с должным уважением.

— Я все же предпочитаю побольше расстояния между мной и врагом, — заметил он. — Это оружие ближнего боя.

— Может, мне стоит отточить навыки более дальнего, — предположила Этейн. — Никогда не знаешь, когда может пригодиться телекинез.

Они продолжили связывать взрывчатку лентами-зарядами и складывать их в груду. Этейн услышала и ощутила, как Дарман сменил Найнера на посту; их присутствие угасло и появилось, один раз слившись, когда они встретились.

В течение ночи Этейн выбирала между дремой и наблюдением за Гута-Наем. Она была достаточно осторожна, чтобы он не заметил наблюдения, и сосредоточилась на том, чтобы ощущать — тут ли он еще, сидя с подветренной стороны дерева, прижав колени к груди. Иногда он засыпал: она чувствовала отсутствие разумной активности, почти как у растения. В другой раз просыпался и казался более живым и непредсказуемым, как хищник.

Уже светало. Это была долгая и бессонная ночь.

А Гута-Най все еще сидел на месте. И не делал попыток убежать.

"Конечно, он не бежит, — желудок Этейн попытался завязаться узлом. — Он боится Хокана. Он хочет остаться с нами. Мы хорошие, мы цивилизованные".

И вновь ее ужаснуло то, как она безжалостно и неосознанно рассчитывает выгоду от зла. Этейн прошла мимо навеса из листьев, брезента и камуфляжной сети (кажется, самодельной). Найнер, теперь явно спавший, все еще был в броне, лежал на боку, подложив руку под голову. Атин читал что-то с деки; Фай расправлялся с холодными остатками жаркого из мерли. Он взглянул на нее и протянул банку с месивом.

— Спасибо, не надо, — жир застыл неаппетитными желтыми шариками на поверхности. Похоже, что солдаты могут спать везде и есть что угодно.

Тут не могло быть моральной дилеммы. Все было очевидно. Она отвечала за них, как человек и как джедай: она была в долгу перед ними и должна была помочь им выжить. Они ей нравились. Она думала о том, что случится с ними и хотела, чтобы Атин прожил достаточно долго, чтобы победить своих демонов.

И она могла то, чего не могли они.

— Гута-Най, — сказала Этейн, положив руку на плечо виквая. Он открыл глаза. — Гута-Най, ты не боишься. Ты хочешь пойти к Гезу Хокану и рассказать ему то, что знаешь. Ты хочешь предложить ему сведения о республиканских войсках в обмен на свою жизнь. Ты хочешь рассказать ему, что они намереваются атаковать виллу, потому что считают, что силы в лаборатории — обманка.

Гута-Най секунду смотрел мимо нее, потом поднялся. Он пробрался сквозь кусты и направился к востоку, в сторону Имбраани.

Этейн знала, что сейчас убила во второй раз.

Она потерла переносицу, крепко зажмурившись, и подумала — что бы случилось с ней, что бы подумал мастер Фульер, будь он жив. А затем ощутила, что кто-то на нее смотрит.

Она глянула вверх. Дарман, сидевший в той же развилке, что и Найнер ранее, смотрел вниз.

— Тяжело посылать кого-то на смерть, — сказала Этейн, отвечая на невысказанный вопрос.

Выражение его лица было скрыто за визором шлема. Ей не требовалось призывать способности джедая, чтобы понять, о чем он думает: однажды она сделает то же самое с людьми вроде него.

Осознание застало ее врасплох.

— Ты к этому привыкнешь, — сказал клон.

Она сомневалась.

Глава 14

В страхе нет ничего неправильного. Вам никогда не следует его стыдиться — до тех пор, пока он не мешает вам работать. Страх — это ваша естественная сигнальная система; он сохраняет вам жизнь и вы можете сражаться дальше. Покажите мне человека, который не боится — и я покажу вам, что он дурак, который опасен для всего своего корабля.

И я не терплю дураков в моем флоте.

Адмирал Адар Тэллон, обращение к новому набору в республиканской Академии.

Хокан стоял на веранде виллы Анккита и смотрел в яркое осеннее утро. Вид его не радовал — на деревьях все еще оставалось слишком много листвы.

Они где-то здесь. Республиканские силы. Горсточка.

Но они не были армией.

Он направился к лабораторному комплексу Утан — приятная пятнадцатиминутная прогулка. Ему пришло в голову, что он стал отличной целью для снайпера — если снайпер сможет пробить мандалорианскую броню. Тем не менее, он решил пройтись по рощице. Его путь вел вдоль грубой каменной стены позади комплекса, и он обошел по кругу здание фермы, прежде чем пройти в единственный вход с фасада.

Это было хорошей приманкой. Строй дроидов у входа производил впечатление. Хокан взял в привычку неторопливо инспектировать их, а затем интересоваться их вооружением. Если кто-то это увидел — солдат, шпион или болтливый фермер — диверсанты получат это послание.

В самой же лаборатории доктор Утан уже потеряла свое очаровательное спокойствие.

— Вы меня перевозите в последний раз или как? — спросила она, барабаня ногтями по полированному металлу своего стола. Ее документы и оборудование были все еще упакованы в ящики. — Мой персонал считает это крайне раздражающим. И я тоже.

Хокан вытащил деку и развернул голокарту здания над столом. Строение было кубом внутри куба: под поверхностью земли, жилые комнаты, склады и кабинеты образовывали кольцо вокруг центрального ядра. Ядро составлял квадрат из восьми небольших лабораторий, и еще одной — самой защищенной, угнездившейся в центре. По всему комплексу имелись переборки, которые можно было опустить, герметично изолировав утечку биологически опасного материала. Его можно было защищать.

Но до этого не дойдет. Он старательно проложил след к вилле Анккита и встретит их полусотней дроидов с орудиями и разрывными боеприпасами.

Он хотел с этим закончить.

— Да, доктор, я побеспокоил вас в последний раз. — ответил он. — Попробуйте понять, почему я это делаю, доктор. Я полагаю, что имею дело с небольшим отрядом коммандо. Вместо того, чтобы гоняться за ними — и это может быть целью их отвлекающего маневра — я решил приманить их к себе. Это значит, что они ввяжутся в традиционный пехотно-артиллерийский бой, для которого, как я считаю, они не экипированы. Бой числом.

— Честно говоря, я не совсем поняла вашу мысль.

— Мы можем оборонять этот комплекс. У меня перевес в количестве и огневой мощи. Раньше или позже — они понесут потери.

— Вы уверены в этом?

— Не уверен, но все, что я вижу, свидетельствует что высадилось минимальное количество солдат. Например — не было замечено больших транспортов. Они украли взрывчатку с карьера, чтобы уничтожить наземную станцию в Теклете. Если бы у них были припасы — они бы этим не занимались.

— Но, как уже было сказано: возможно что это тоже — тактически отвлекающий маневр.

Хокан оторвал взгляд от голокарты.

— В бою ни у кого нет точных данных. Ни один план не переживает столкновение с противником. Да, я строю догадки по известному положению дел — как это делал любой командир в истории.

Утан рассматривала его холодными черными глазами.

— Вы должны были эвакуировать мой проект с планеты.

Хокан сложил руки.

— Передвигаясь, ты уязвим. Вы будете уязвимы, двигаясь по местности между лабораторией и космопортом. Вы будете еще более уязвимы, пытаясь покинуть Квиилуру, в то время, как где-то рядом висит республиканский ударный корабль. А сейчас у нас нет связи — кроме посыльных и горстки дроидов, передающих сообщения. Нет, мы будем сидеть тихо.

Утан показала одной рукой на блок комнат за ее собственной.

— Если здесь начнется бой — что будет с моим проектом? С моим персоналом? Эти пятеро ученых — лучшие микробиологи и генетики КНС. Во многом они более важны, чем тот биоматериал, что у нас есть. Мы сможем начать заново, даже если пропадет уже сделанная работа.

— Покидать лабораторию для них также опасно, как и для вас.

— Я понимаю.

— Вы выдвинули очень высокие требования, когда вам понадобилось построить этот комплекс. Вы должны знать, что его можно защитить.

Внимание Утан внезапно полностью сконцентрировалось на голокарте перед ней. Та показывала гидравлические аварийные переборки, затем комнату за комнатой. Показывала вентиляционные системы с тройными фильтрами. Лабораторию можно было запечатать надежно, словно бутылку.

— Он недостаточно надежен, чтобы остановить что-то, пробивающееся внутрь.

— медленно проговорила она. — Он должен останавливать то, что выбирается наружу.

— Вы сказали, что нановирус смертелен только для клон-солдат.

Повисла пауза. Того рода пауза, которую Хокан терпеть не мог. Он подождал. Он посмотрел на нее и был разочарован, впервые увидев, что она нервничает. Он ждал — что Утан скажет дальше. Он ждал бы весь день, если бы это потребовалось.

— Он будет для них смертелен. — наконец проговорила она.

— Вы сказали, что у других он может вызвать всего лишь… как уж вы говорили…

— недомогание?

— Да.

— Тогда какое же это недомогание, если вы пошли на все эти меры, чтобы предотвратить утечку вируса?

— Сильное.

— Смертельно сильное?

— Возможно. Зависит от того, несет ли пораженный субьект определенный набор генов…

На секунду Хокан почувствовал растерянность. Не потому, что он был ближе к опасному вирусу, чем думал. Потому, что кто-то ему соврал, а его привычным методом разбираться с лжецами была жестокость. И промедлил он только потому, что имел дело с женщиной.

Но это было всего лишь промедление. Он наклонился через стол вперед, сгреб ее за элегантно пошитый воротник и резко выдернул ее из кресла.

— Никогда мне не лги. — прошипел он.

Они смотрели друг другу в глаза. Она дрожала, но не отводила взгляда.

— Убери руки.

— Что еще ты мне не сказала?

— Ничего. Знать детали проекта тебе не нужно.

— Это твой последний шанс сказать мне — есть ли еще что-то, что я должен знать.

Она помотала головой.

— Нет, больше ничего. У нас есть некоторые проблемы с выделением частей вируса, которые поражают только клонов. Они люди. Гены всех человеческих рас, в основном, сходны между собой. Даже у тебя.

Он держал ее еще несколько секунд, потом отпустил, и она рухнула в кресло. На самом деле ему стоило ее пристрелить. Он знал это. Это сделало бы ее команду более покладистой. Но она была слишком ценным имуществом. Из-за того, что она женщина — у него рука бы не дрогнула, в этом Хокан был уверен.

— Понятно. — сказал он, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке. — Это значит, что мы сидим на оружии, которое может уничтожить нас так же легко как и врага. Это накладывает ограничения на то, как нам сражаться. — Он вернулся к голокарте и ткнул указательным пальцем в несколько деталей комплекса. — Вы уверены, что вирус не вырвется наружу?

Утан смотрела ему в лицо, а не на карту. Смотрела так, словно она не узнавала его. Он пощелкал пальцами и показал на карту.

— Ну же, доктор. Соберитесь.

— Это… это зона биологической защиты. Неуязвимая, по очевидным причинам. Я думала, что мы можем отступить туда на время…

— Я предпочел бы держать вас и биоматериалы по отдельности. Более того, я предпочел бы и вас держать отдельно от вашего персонала. Терпеть не могу складывать все яйца в одну корзину — если враг все же пробьется в лабораторию, он не сможет уничтожить проект одним ударом. Если они уничтожат одну часть, мы все еще сможем спасти остальные компоненты — будь то персонал или биоматериалы.

— Эти комнаты не настолько надежны в плане биологической защиты.

— Но они относительно надежны в плане того, чтобы остановить кого-то, кто хочет в них попасть. Опасные материалы могут оставаться в центральной комнате биозащиты.

— Да. — сказала она. — На это я согласна.

— Тогда поторопите ваших людей.

— Вы думаете, что к этому все придет? К сражению?

— Нет. Не здесь. Но если придет к этому — это мне даст отличный шанс на победу.

— Вы готовитесь сражаться, фактически сидя на бомбе.

— Да. Вашей бомбе. А если мы оба сидим на ней — это мотивирует нас не допустить ее взрыва, не так ли?

— Думаю вы опасный и безрассудно храбрый мужчина.

— А я думаю что вы — женщина, которой повезло. В том, что нее есть относительная неприкосновенность, из-за ее ценности для сепаратистов. — Хокан выпрямился. Возможно, она ждала извинений. Он не видел причины извиняться. Ученый, который ждет, что полупроверенные данные будут приемлемы в качестве решения проблемы? Это небрежность. Непростительная небрежность. — Я пришлю дроидов помочь вам, если понадобится.

— Мы все сделаем сами. Я знаю как они "осторожны" с хрупкими вещами.

Хокан закрыл голокарту и вышел в коридор.

Снаружи к нему подошел дроид.

— Капитан Хурати привел пленного и посетителя. — доложил он. — Он говорит, что нарушает ваш приказ в отношении их обоих.

Возможно, повышать его в звании было не такой уж хорошей мыслью. Но Хурати был умен. Он доставил их живыми, в то время как должен был доставить мертвыми, и это говорило о многом. Молодой офицер был не из слабаков.

Хокан решил трактовать сомнения в его пользу. Когда дроиды у входа расступились и дали ему пройти — его ждал Хурати, а с ним было еще двое.

Один был трандошанским наемником. Он держал характерное орудие своего ремесла — скорострельный бластер АРС.

Другой был знаком ему очень хорошо. Это был Гута-Най, его бывший лейтенант-виквай.

— Я кое-что узнал. — пробормотал съежившийся виквай.

— И лучше б это было правдой. — процедил Хокан.

* * *

Потеряв одну пару плеч, Найнеру пришлось делать нелегкий выбор — какое снаряжение они могут взять с собой. Он смотрел на разнообразное вооружение и кучки боеприпасов, выложенные на землю, одновременно удивляясь тому, как им удавалось все это тащить, и размышляя — что из этого они не могут взять в бой.

— Мы всегда можем сложить часть снаряжения возле цели… — заговорил Фай.

— Две ходки — двойной риск.

Атин поднял одну из контузионных винтовок ЛЖ-50. Он больше всего настаивал на том чтобы сохранить их.

— Так, если я иду в лабораторию — я беру эту контузионку, и скорострельный АРС бластер.

— Не доверяешь республиканскому снабжению, а? — спросил Фай.

— Нет смысла снобствовать в вопросах снаряжения. — ответил Атин.

— Не застрянь в каком-нибудь тесном месте.

Замечание было уместным: с ранцем, "диси", дополнительными модулями к винтовке, и секциями орудия оставалось не так много места, чтобы впихнуть что-нибудь еще. Найнер не хотел произносить это вслух, но они пытались работать за две команды сразу. Что-то придется оставить.

— Не стесняйтесь; вы же знаете, что и я могу тащить снаряжение. — сказала Этейн.

Непохоже было, что она может утащить хотя бы соломинку: помятая, взъерошенная и осунувшаяся, она, казалось, едва держится на ногах.

— Спросите Дармана.

— Это правда, Дар? — спросил Найнер в шлемный комлинк.

Дарман взглянул вниз с наблюдательного поста на дереве.

— Как банта, серж. Загружай ее.

"Е-Веб" они могли поделить на пятерых. Это значило — больше оружия, дополнительный запас энергоячеек к нему, и больше оборудования.

— Хорошо, план "А". — сказал Найнер. Он спроецировал голокарту из своей деки.

— Ближайшая подходящая точка лежки как раз в километре от здания, здесь, в этой рощице. Сейчас мы залегаем там и ставим две дистанционные камеры наблюдения, чтобы получить хороший обзор виллы и лаборатории. Смотря по обстановке — в течение дня можем попробовать вернуться за оставленным снаряжением. Это по два клика в каждый конец. Немного, но при свете дня, а если Гута-Най сделал свою работу, то внимания к нам будет хоть отбавляй.

— Я за. — сказал Атин. — Нам оно еще понадобится.

— А что дальше по плану "А"? — спросила Этейн.

— Как мы условились — доставляем дистанционный взрыватель с ленточным зарядом на виллу и наносим столько ущерба, сколько можем; пока Фай прикрывает огнем заднюю сторону здания, Дарман взрывает главные двери, а я вхожу вместе с Атином. Если заряд в виллу поставить не получится — тогда придется отвлечь дроидов двойной атакой — план "B".

Этейн прикусила губу.

— Это звучит почти невозможным.

— А я и не говорил, что все шансы за нас.

— Против дроидов я не слишком полезна.

— Будете полезны, если возьмете один из этих. — сказал Атин и протянул ей трандошанский скорострельный бластер. — Световые мечи — это здорово, но мы же не хотим обниматься с противником, верно? У него приличное рассеивание на близкой дистанции, так что даже не надо быть опытным стрелком, чтобы им пользоваться. — Он сделал жест руками.

— Ба-бах. Серьезный бабах.

Она приняла оружие, тщательно осмотрела его, затем вскинула на плечо, словно профессионал.

— Никогда таким не пользовалась. Надо будет побыстрее его освоить.

— Вот это дело, мэм.

— Вы должны знать, что еще я могу передвигать предметы. Не просто таскать их.

— Двигать?

— С помощью Силы.

— Полезно. — заметил Фай.

Найнер хлопнул Фая по руке обоймой плазма-зарядов, чтобы тот заткнулся.

— Еще нам может понадобится, чтобы вы сделали доктора Утан сговорчивей. Ситуация становится все хуже и хуже, успокоительное для нее у нас есть, но я бы предпочел, чтобы она была на ногах, а не мертвым грузом.

— А план "С" есть?

— Алфавит, мэм, хорош тем, что дает множество планов на выбор. — хмыкнул Фай.

— Заткнись, Фай. — сказал Найнер.

— Он верно говорит. — заметила Этейн. Она развернулась лицом к подлеску. — Джинарт?

Гурланинка, снова в облике лоснящегося черного хищника, выскользнула из кустов и прошлась среди разложенного оружия, осторожно ставя лапы — так, чтобы не задеть снаряжение. Она принюхалась.

— Покажите мне, что мне надо нести. — сказала она.

— Можете унести три дистанционки? — спросил Атин.

— Все — бомбы?

— Нет; две голокамеры, одна бомба.

— Очень хорошо. Обьясните мне, что мне надо с ними делать, когда доберемся до вашей…

— Точки лежки. — напомнил Найнер. — ТЛ.

— Вы наслаждаетесь, когда вас не понимают, верно?

— Часть нашей пленительной таинственности. — ответил Фай и затянул ремни портупеи на своей броне.

* * *

Они шли по опушке леса, маршрутом, который увел их на пару километров в сторону, но позволил сократить путь через открытую местность. Этейн — Найнер все еще неловко чувствовал себя, даже от мысленного фамильярного обращения по имени — держалась рядом с Дарманом. Похоже, он ей нравился. Она была вежлива и благожелательна и к остальным, но ей, несомненно, нравился Дарман. Найнер видел это по ее лицу. Она проявляла участие. Он слышал обрывки разговоров.

— И как тебе вообще удавалось тащить все секции "Е-Веба" в одиночку?

— Понятия не имею. По-моему — просто тащил.

Она была джедаем. Скирата говорил, что они неплохие люди, но они не умеют — и не могут — ни к кому привязываться. Но под огнем люди сближаются быстро. Он не собирался спрашивать Дармана — понимает ли он, что делает. Пока что.

Они добрались до края леса и вышли к междулесью — сотню метров шириной и поросшему травой по пояс. Фай выдвинулся вперед, как разведчик. Перебегать и залегать сейчас было не в их силах, но вокруг, судя по всему, не было никого, кто мог бы заметить их серую броню, так что они шли вприсядку. Спина Найнера умоляла об отдыхе. Неважно, в какой ты форме, когда ты так себя нагрузил. Это больно.

Когда они добрались до рощи — наступило время обезболивающего. Найнер отстегнул наруч и закатал секцию костюма. Вену он искать не собирался. Он воткнул иголку в мышцу.

— Понимаю ощущения. — сказал Дарман. — Он сбросил свой ранец и сел, вытянув ноги. — Кто-нибудь еще принимал стимы?

— Пока нет. — ответил Найнер. — Я рассчитываю, что мы все уколемся за час до атаки; чтобы быть уверенным, что все в отличном состоянии. — Он взглянул на Этейн, пытаясь представить, как бы она могла выглядеть после недели нормальной кормежки, спокойного сна и в чистой одежде. Сейчас она выглядела пугающе хрупкой, пусть даже она и упорно старалась бодриться. — Вы тоже. Особенно вы. Джедаи могут принимать стимуляторы?

— Что именно они делают?

— Это эквивалент десяти часов хорошего, крепкого сна и четырех плотных обедов. Пока они не выветрятся.

— Я должна использовать Силу, чтобы быть выносливой. — ответила она. — Но и прямо сейчас Сила может помочь. Позовете меня, когда понадобится.

Она села и опустила голову на сложенные руки. Наверное, она медитировала. Найнер переключился на шлемный комлинк.

— Дар, а она не свалится? Мы больше ничего тащить не сможем.

— Если она упадет — так только мертвой. — ответил тот. — Поверь мне, она крепче чем выглядит. По крайней мере, физически.

— Надеюсь что это так. Давай ставить эти дистанционки.

Джинарт нашла пару высоких мест, чтобы поставить камеры слежения. Одно — в водосточном желобе фермерского здания, которое стояло выше лаборатории; второе — дерево, чья крона обеспечивала отличный, 270-градусный обзор виллы. Третью дистанционку — ту, что была подсоединена к ленточному заряду, требовалось разместить более аккуратно. Она присела на задние лапы и у нее на животе сформировалась сумка, слегка похожая на поварский передник.

— Будь все нормально, я таскала бы так своих детенышей. — пояснила она. Джинарт сложила все три сферы в сумку и стала выглядеть так, словно проглотила какого-то особо жирного зверька. — Но если я вам не помогу, у меня мало шансов на будущее потомство. Так что буду считать это подходящей заменой.

Гурланинка удивила Найнера — как и всегда. Чем больше он смотрел на этих существ, тем меньше он про них знал. Он надеялся, что может быть, однажды у него будет шанс узнать побольше.

Через час должен был наступить полдень. Атин вытащил паек и одноразовую миску — тонкий листок, который складывался в коробочку. Он высыпал в нее оставшиеся кубики рациона и протянул ее вперед.

— Сколько еще у нас осталось?

— У меня на полдня. — сказал Фай.

— У меня тоже. — добавил Найнер

Дарман потянулся к своему ранцу и вытащил тщательно упакованный сверток размером с кирпич.

— Дневной рацион кубиков, и эта сушеная кувара с вяленым мясом. Добавим это в общий котел, и получится два обеда до начала работы. Если справимся — то придется бежать слишком быстро, чтобы останавливаться на еду. А если нет — будет обидно сдохнуть голодным.

— Я за. — хмыкнул Атин.

Найнер хотел было спросить Этейн, но та сидела, скрестив ноги, закрыв глаза и положив руки на колени. Дарман поднес палец к губам и покачал головой.

— Медитирует. — тихо проговорил он.

Найнер надеялся, что она выйдет из транса отдохнувшей. Ему не хватало ровно еще одной команды, чтобы силы были адекватны задаче.

* * *

— У тебя есть десять секунд жизни. — сказал Гез Хокан. Он вытащил световой меч Фульера и синий луч энергии ожил с легким гудением. Он каждый раз удивлялся — как же удалось сделать клинок твердым и ограниченной длины. — Говори.

Гута-Най, выглядевший еще более растерянно, чем помнилось Хокану, не обратил внимания на световой меч.

— Меня захватили солдаты. Я сбежал.

— Республиканские солдаты? Люди?

— Да. Они меня поймали, они заставили меня тащить груз.

Хокан убрал клинок.

— Они явно оценили твои таланты. Как ты сбежал?

— Они спали. Они не заметили. Я убежал.

— Сколько было солдат?

— Четыре. И девочка.

— Девочка?

Гута-Най показал на световой меч.

— У нее была такая же штука.

Так, женщина с ними была джедаем.

— Только четверо?

— К ним послали еще одну… он пожевал губами, подбирая новое слово. — Команду.

— Замечательно, теперь у нас два отряда. Восемь человек. Самое то.

— Хокан повернулся к Хурати. — А что наш трандошанский друг?

— Он говорит, что очень раздражен тем, что его бизнесу создают помехи, сэр, и он предлагает себя и трех своих коллег, чтобы помочь вам разобраться с проблемами.

— Поблагодари его и прими предложение. — Хокан вновь повернулся к Гута-Наю.

— Я хочу, чтобы ты очень хорошо подумал. Они говорили — что они собираются делать? Куда они направляются?

— Вилла.

Как предсказуемы бывают люди. За деньги местные тебе все расскажут, продадут дочерей и выложат все про соседей. Хокан считал что уловка окажется слишком очевидной.

— Ты хорошо поработал. Рассказывай, какое у них снаряжение.

— Бластеры. Взрывчатка. — Виквай широко развел руки. — Большая пушка. У них броня с ножами в перчатках.

— Опиши.

— Как ваша.

— Что значит "как ваша"?

Гута-Най показал на голову и пальцами очертил Т-образный контур.

— Ваш шлем.

Уловить смысл было нелегко. Гута-Най был тупым животным, но в его описаниях двусмысленностей не было…

— Ты говоришь что они носили мандалорианскую броню?

— Да, точно.

— Ты в этом уверен?

— Уверен.

— Что-нибудь еще? — Хокан сам удивился тому, что он ждет от этого создания хоть какой-то способности собирать данные. — Что-нибудь еще необычное?

Гута-Най задумался над вопросом так, словно от этого зависела его жизнь. Это было не так — Хокан собирался убить его в любом случае.

— Они все одинаковые.

— Они носили униформу?

— Нет. Люди. Лица одинаковые.

Дети могут быть невероятно точными, описывая детали — так же, как и глупые взрослые. Гута-Най описывал то, о чем уже говорила ему Утан: солдаты, одинаковые солдаты, бездумно подчиняющиеся солдаты — солдаты-клоны.

Хокан не мог поверить, что клон-солдаты могут так действовать. А единственное оружие, которое могло сработать против них, было ему недоступно, потому что в нынешнем состоянии оно могло убить всех, включая Утан и ее команду.

Но их здесь, вероятно, только восемь. У него почти сотня дроидов. У него есть вооружение.

— Хурати? Хурати!

Юный капитан вбежал и отсалютовал.

— Сэр?

— Думаю, нам угрожает атака с двух направлений. Тут два отряда, и мне очень неприятно думать, что они догадаются атаковать одной командой виллу, пока другая бьет по самой очевидной цели. Раздели взводы дроидов между объектами.

— Так вы собираетесь сражаться двумя отрядами, сэр? Не концентрировать ваши силы?

— Да, даже не зная — не объединились ли наши подопечные для удара по одной цели. Они не могут знать — кто и что в каком здании. И они будут атаковать ночью, потому что они отчаянны, но не глупы. — Он потряс головой, внезапно поймав себя на шаблонном мышлении. — Кто бы мог подумать, что клоны могут провести такого рода операцию? Утан говорила, что они простое пушечное мясо.

— Под командованием джедая, сэр. Возможно, наш тактик — та женщина.

Идея была интересной. Хокан пару секунд размышлял над ней, а затем заметил, что Гута-Най чего-то ждет, стоя нехарактерно прямо, и судя по виду — не чувствуя страха.

— Ну? — спросил Хокан.

— Я вам столько рассказал. Вы сохраните мне жизнь?

Хокан снова активировал световой меч и, отведя руку вбок, поднял его на уровень плеча.

Конечно нет. — сказал он и взмахнул клинком. — Это было бы плохо для боевого духа.

Глава 15

И как мы оправдываем то, что делаем сейчас? Выращивая людей, лишенных выбора, лишенных свободы, чтобы они сражались и умирали за нас. Когда цели перестают оправдывать средства? Куда катится наше общество? Где наши идеалы, и что мы такое без них? Если мы принимаем подобную целесообразность — то где же нам проводить черту между собой и теми, кого мы считаем недопустимо злыми? У меня нет ответа, Учителя. А у вас?

Джедай-падаван Бардан Джусик, обращаясь к Совету Джедаев.

Этейн непроизвольно вздрогнула, словно она засыпала и клюнула носом. Она открыла глаза и посмотрела перед собой.

— Он мертв. — сказала она.

— Кто? — Дарман смотрел как она медитирует, гадая о том, что может случиться с ней в предстоящем бою, и беспокоясь одновременно о ней и из-за нее. Она может быть обузой… или бесценной подмогой. — Что такое, Этейн?

Найнер вскинул взгляд с выражением, говорящим, что он считает Дармана чересчур фамильярничающим с офицером, пусть даже она сама так приказала. Потом он снова уткнулся в свою деку.

— Гута-Най. — она потерла лоб и вид у нее был расстроенный. — Я почувствовала это в Силе.

Фай, судя по виду, собирался что-то сказать, и Атин, нахмурившись, оборвал его. Дарман бросил им обоим взглядом "заткнитесь". Людям приходится объяснять неприятные вещи и Дарман считал, что лучше будет, если этим займется он, а не его товарищи.

— Рано или поздно Хокан нашел бы его. — сказал он. — Если викваю удалось отвлечь его от нашей настоящей цели — значит, он хоть немного искупил свои грехи.

— Дар. — проговорила она. Это было шокирующе фамильярным — услышать его командное прозвище. — Я убила его, так же верно, как если бы я его зарубила.

— Ну, вы же сами сказали нам, что он был насильником. — заметил Фай, с нотками раздражения. — Мир по нему скучать не будет.

— Фай, заткнись. — Дарман попытался снова. — В итоге это спасет многие жизни…

— Ага. Наши. — заметил Фай.

Дарман сердито развернулся.

— Я сказал заткнуться, или нет?

Найнер шагнул между ними.

— Заткнитесь, оба. — скомандовал он. — Мы все устали, и мы все на взводе. Поберегите это для врага.

Дарман подавил внезапное и неожиданно острое желание сказать Фаю отстать от Этейн, и сделать это в не самых мягких выражениях. Фай ничего про нее не знал. Ничего. Дармана на долю секунды охватило желание защищать ее — и это немедленно его смутило.

Он повернулся к ней.

— Он прав. Одна жизнь за многие.

— Цель оправдывает средства, верно? — Этейн одним движением поднялась со скрещенных ног. — А как насчет вас? Что будет, если я пошлю тебя, Фая, или любого из вас на верную смерть?

Она была искренне расстроена. Он видел это по ее лицу, и в том, как она держала стиснутой в кулак одну тонкую, исцарапанную, худую руку. Он тоже поднялся и пошел за ней, когда она направилась к краю рощицы.

— Нас всех для этого и сделали. — проговорил Дарман.

Это было правдой, не так ли? Его бы не существовало вообще, если бы кому-то не понадобились солдаты — крайне надежные солдаты. Но прямо сейчас это не выглядело правильным. Ее реакция говорила ему, что он неправ, и внезапно он вспомнил Кэла Скирату — в слезах и со стаканом спиртного в руке.

"Бедные мальчики. Что же у вас за жизнь?"

— Этейн, мы все делаем то, что должны делать. Однажды тебе и в самом деле придется отдать приказ, который убьет кого-то из нас.

— Нас?

— Рядовых, десантников. Все равно.

— Может быть. Но тот день, когда я отдам его и останусь равнодушной — это день, когда я буду недостойной быть джедаем.

— Хорошо. — ответил он. — Я понимаю.

— Что ты чувствуешь, когда убиваешь?

— У меня никогда не было времени над этим задумываться. На Геонозисе убивали моих братьев, и пытались убить меня. И они не были похожи на нас.

— А если бы это был кто-то, кого ты знал?

— Но ты же не знала Гута-Ная, и он не был похож на тебя. Или на меня, если уж на то пошло. — Дарман не мог понять — к чему она клонит. По части убийства она была новичком. То, что у нее будут некоторые проблемы — было неизбежным.

— Этейн, этому отряду нужно, чтобы ты была собранной и готовой к бою. Подумай об этом.

Он развернулся и пошел обратно, туда, где сидели Найнер и остальные. Само собой напрашивалось снова надеть шлемы и обсудить между собой — не свихнулся ли от них командир. Все равно она не командует. Но один взгляд может сделать многое. Дарман надеялся — Фай понимает, что его застывший взгляд означает "отвяжись".

Судя по всему — тот понял. Фай сделал быстрое движение открытыми ладонями, словно в знак послушания. Вопрос был исчерпан.

Найнер был прав. За последние дни все они вымотались до предела, и теперь вспыхивали от малейшей искры. Они заняли себя проверкой и перепроверкой вооружения.

"Раньше мы никогда не работали как одна команда."

Наверное, все они думали о том же. Дарман разобрал и собрал гидравлический таран, потом проверил на давление ручную помпу. К тарану прилагался комплект когтей, и, получив наконец, подлинные планы и спецификации обоих зданий он знал, какие из них можно бросить. Таран мог развивать усилие в восемь метрических тонн, так что если заряды не помогут им пробиться сквозь дверь — то им поможет таран. Ручной таран был легче для переноски, но удар у него был больше чем вполовину слабее.

Ему нравилось режущее снаряжение, но на Геонозисе он вскрыл стальные противовзрывные двери зарядами термошнура, а ленточная версия взрывчатки была еще более мощной. Детонация распространялась со скоростью восемь тысяч метров в секунду — достаточно, чтобы прорезать сталь; заряды для по-настоящему быстрого входа.

Это не было работой втихую. Это было применением силы против врага, знавшего что они приближаются.

— Ого, передача. — заметил Найнер. Он поспешно надел шлем. Со своего места Дарман услышал тревожный писк. — Джинарт расставила камеры по местам. Он смотрел на что-то, что мог видеть он один, и судя по быстрым движениям его головы — это было интересным. Дарман и остальные последовали его примеру.

— Что они делают? — Взвод жестянок маршировал по проселочной дороге, от виллы к комплексу. И в их походке угадывалась некоторая поспешность. — Выглядит так, словно они возвращаются в лабораторию.

Дистанционная камера смотрела на россыпь мелких сооружений вокруг бывшей фермы. Она не давала полного обзора всех подходов к зданию, но показывала одновременно дорогу к фасаду и площадку сзади. Задний скат крыши, или же землю непосредственно у стены с тыла — через нее видно не было.

Там стоял человек в броне, очень похожей на их собственную, державший под мышкой знакомый шлем. Он был средних лет, а жесткое лицо и уверенная осанка ясно выдавали в нем мадалорианина. Должно быть, это и был Гез Хокан.

Дарман услышал, как в шлемном комлинке синхронно затихло дыхание. Хокан разговаривал с трандошанским наемником, коротко указывая пальцем на что-то невидимое. Он был взволнован, но держал себя в руках. Он расставлял солдат по позициям.

— Да, Дар, думаю именно это они и делают. Выглядит так, словно в последний момент они изменили планы.

— И с чего бы они этим занялись? — проговорил Дарман, с неприятным ощущением того, что он знает ответ.

— Потому, что мы перехитрили сами себя. — ответил Найнер. — Файрфек, Гута-Най отлично сделал свою работу. Даже слишком. Что бы ты сделал, если бы считал, что действительно имеешь дело с двумя отрядами?

— Решил бы, что вполне возможны две раздельные атаки.

Атин издал звук, напоминающий сдавленное шипение.

— Прекрасно. Рано или поздно мы встретимся со всей дроидской семейкой. Кто за план "C"?

Они подождали, застыв в растерянности всей группой. Через полчаса они узнают, удалось ли Джинарт поставить камеру как можно ближе к неймодианской вилле.

Дарман почувствовал короткий толчок в наспинную пластину и, резко обернувшись, увидел Этейн, с руками на бедрах и выражением беспокойства на лице.

— Почему все расстроены? — спросила она. — Я это почувствовала. Что пошло не так?

Дарман стянул шлем.

— Гута-Най проделал отличную работу, убеждая Хокана в том, что мы нацелились на виллу. Но мы перестарались с намеками на другую команду.

— Почему?

— Похоже, Хокан решил, что каждой целью займется по одной команде. Так что наши шансы собрать большую часть дроидов в одном месте вылетели в трубу.

Этейн с силой запустила пальцы в волосы и зажмурилась.

— Значит, пора все обдумывать заново.

Дарман вернул шлем на место и продолжил просмотр. Затем в эфир вышла вторая камера. Появилось подрагивающее, но четкое изображение неймодианской виллы и ее пристроек, видимых сквозь ветки раскачивающегося дерева.

По крайней мере, теперь они могли видеть — с какого размера проблемами они столкнулись. А если Хокан попытается переместить Утан, то у них есть отличный шанс проследить за ней.

Но на какую бы камеру ни переключался Дарман — везде была жуткая уйма дроидов.

— Хорошо. — скомандовал Найнер. — Фай, следишь за камерами; твоя смена — первая. А я выясню — не получим ли мы немного поддержки. "Величественный" уже должен был выйти на позицию.

— Нам приказывали соблюдать молчание в эфире до самой эвакуации. — заметил Дарман, глядя на Этейн.

— Коммандер? — спросил Найнер. — Мы снесли комм-станцию. Они не засекут наш сигнал.

Этейн даже не раздумывала.

— Сержант, выйдите в эфир и свяжитесь с "Величественным". — скомандовала она.

— Запросите любую помощь, которую посчитаете нужной.

Фай поднял руку.

— Эй, похоже нам надо немного подождать. Смотрите камеру у виллы.

Дважды мигнув, Дарман переключил канал. Дисплей его ВИДа показал подростка в неряшливой рубахе, державшего двумя руками корзину фруктов и направляющегося к черному входу виллы. Он постучал и дверь открыл дроид. Мальчишка вошел внутрь. В нем было что-то знакомое, хотя Дарман никогда не видел его раньше.

У него была очень характерная походка.

— Жестянки не посылают за фруктами, верно? — сказал Фай.

Походка парня напомнила Дарману про старуху, которую он недавно припечатал к стене сарая.

— Джинарт надо отдать должное. — сказал он. — Нервы у нее что надо.

— Надеюсь, ей удастся протащить этот фрукт в погреб.

— Надеюсь, ей удастся выбраться. — сказала Этейн.

* * *

Доктор Утан, похоже, забыла, как Хокан таскал ее через стол за воротник; по крайней мере — на время. Она сидела в кресле с бежевой парчовой обивкой, совершенно не подходившем к ее строгому кабинету. И она слушала его с явным интересом.

— Это беспрецедентный шанс. — наконец, сказала она.

Хокан был полностью согласен.

— Я понимаю, что вам пока не удалось разобраться с избирательной системой нановируса, но, думаю, мы можем с этим справиться. Ингаляция сработает, не так ли? Мы можем распылить его в герметизированной комнате? — Он думал о провокации и ловушке. — Это может сработать?

— Это один из нескольких путей переноса инфекции. — ответила она. — Как и телесный контакт. Но это не совсем то, что я имела в виду.

— И что…?

— Живой объект. Я хотела бы, чтобы вы взяли одного из клонов живым.

— Это не совсем то, что я имел в виду. С тем, чтобы брать живьем, у меня некоторые проблемы. Не моя специализация.

— Вы не можете просто распылить вокруг это вещество, майор. Я же сказала вам что мы еще не отладили избирательность по геному.

— У меня есть солдаты-дроиды. Мне казалось, что проблемы со здоровьем у них бывают от ржавчины, а не от вирусов.

— Заполучить живой контрольный объект… это почти наверняка позволит нам быстрее довести до конца разработку.

— Если вы дадите мне доступ к нановирусу — я сделаю все возможное, чтобы сохранить одного из них для вас.

Утан покачала головой. Ее яркие, алые с черным, волосы были зачесаны в тугой узел на макушке, придавая ей еще более строгий вид. Из узла не выбивалось ни единой пряди.

— Я не могу это сделать. Да, вы можете быть искусным в бою, но вы не микробиолог, вы не привыкли обращаться с опасными материалами. На этой стадии разработки возбудитель чересчур опасен, чтобы вы его использовали. Кроме того, я не готова растрачивать те немногочисленные образцы, которые у нас есть, на рискованную контратаку.

Хокан знал, что он мог бы взять его силой. Но это было бы бессмысленно. Она была права; если вирус был не готов к применению в военных целях, то, по сравнению с испытанным оружием, имевшимся в его распоряжении, он оказался бы бесполезен.

— Жаль. — сказал он. — Постараюсь побольше узнать про эту технологию, когда разберемся с нынешними трудностями.

— Итак, что теперь?

— Сидите тихо. Оставайтесь в этих комнатах, вместе со своим персоналом, до дальнейших распоряжений.

— Что нам делать, если начнется стрельба?

— То же самое.

— Что, если они прорвутся через ваши укрепления?

— Они не прорвутся, но если вам от этого будет легче, я выдам вам ручное оружие для самозащиты.

Утан отвесила ему царственный кивок и потянулась к стопке заметок. Затем она погрузилась в чтение, время от времени прерываясь, чтобы записать что-то на полях. Несмотря на короткую стычку ранее, она, похоже, не стала его бояться: возможно, ежедневная работа со смертоносными организмами подарила ей особенный взгляд на опасности.

— Что-нибудь высокоэффективное, пожалуйста. — сказала она, когда он направился к выходу.

* * *

— Старший офицер, "Величественный". — произнес голос. — А вы быстро управились. Положение?

Найнер не получал изображения на свой ВИД, но звук был кристально чистым.

— Эвакуация пока что отменяется, "Величественный". Запрашиваем огневую поддержку.

— Повторите?

— Нам понадобится огневая поддержка. Тут может стать жарковато. Сотня дроидов.

Последовала пара секунд тишины.

— Команда Омега, учтите что мы тут можем быть заняты. Слева по борту у нас маячит судно ТехноСоюза.

— Это отказ, "Величественный"?

— Нет. Просто если мы прекратим огонь — это может значить, что мы отбиваемся сами.

— Понял. Передаю координаты. По получению кода "Роща" наводитесь на эту цель. По получению кода "Умник" — на эту. У противника сейчас нет связи, за исключением дроидской сети; повторяю, связь отключена. Дальше работайте сами.

— Принято. Да, вы деловые парни. Ждем указаний, "Омега".

Найнер зажмурился и почувствовал как внутри разливается облегчение. Он еще не знал точно — как собирается применить тяжелую огневую мощь "Величественного", но они, наконец, могли ей воспользоваться.

— Ты это на лету придумал, серж? — спросил Фай.

— У тебя есть идеи получше?

— Я про кодовые названия.

— Ага.

— Очень тонко.

— Вот это я и понимаю под "лучшей идеей".

Фай побарабанил пальцами по набедренной броневой пластине.

— Хотел бы я, чтобы Скирата был рядом. Как он всегда говорил? Переверни проблему вверх ногами. Посмотри на нее со стороны противника.

Этейн огляделась — верный признак того, что приближается Джинарт. Похоже, теперь у них был собственный радар. Гурланинка, крадучись, подошла к биваку и обвела их взглядом. Дарман и Фай беззвучно зааплодировали ей и показали большие пальцы.

— Прекрасная работа, мэм. — сказал Дарман. — Удивительная маскировка.

— Благодарю, джентльмены. — ответила она. — Утан на вилле точно нет. А ваше устройство теперь сидит в винных погребах Анккита, между ящиком набуанского тарул-вина и упаковкой термодетонаторов. Когда будете готовы — сможете подарить Квиилуре ее собственный астероидный пояс.

— Да, от этого у них слезы из глаз брызнут. — хмыкнул Фай.

— У нас тоже, если окажемся слишком близко. — заметил Найнер.

— Так, что теперь?

— Делаем то, чему учил нас Скирата. Переворачиваем все вверх ногами.

Голокарта с планами здания опять повисла в воздухе, а отряд, Этейн и Джинарт уселись вокруг, в поисках вдохновения.

— Вот так вы и планируете операции? — спросила Этейн.

— Нет, вообще-то так это не делается. Ты собираешь данные, потом планируешь, и работаешь. А это — то, что Скирата называл доработкой на месте. Когда проблема, на самом деле, дает решение другой проблемы. Это возможно. Все что нам надо, это увидеть — как. — Найнер не стал уточнять, что это было больше догадками, чем опытом. Но все же — он участвовал в двух миссиях, и обе они были одинаковыми. Они не знали — куда они шли, пока не становилось слишком поздно. Данные. Весь вопрос в том, чтобы иметь достоверные данные — Есть три вещи, которым никогда нельзя верить — прогнозам погоды, меню в кантине и данным разведки.

Скирата говорил, что солдаты вечно жалуются. Найнер не собирался жаловаться, но эта ситуация ему точно не нравилась. Это не было тем, для чего их создавали. Они должны были появиться здесь, чтобы самостоятельно собрать данные, идентифицировать цель, вызвать удар с воздуха, и, может быть, освободить заложников или выкрасть данные. Они могли бы заниматься ликвидациями.

Им не полагалось изображать артиллерию и пехоту в одном лице.

Если бы Республике не была нужна живой Утан, их бы здесь вообще не было. "Величественный" мог навестись на здание с орбиты, и к ужину все могли бы возвращаться по домам. Никому не пришлось бы подставлять задницы под выстрелы, или целыми днями таскать сорокапятикилограммовые ранцы по сельской местности.

— Я рада, что вы не просто смиряетесь с этим. — проговорила Этейн.

Фай пожал плечами.

— Если не понял шутки, то можно не смеяться.

— Я не смеялся. — сказал Атин.

И все же, им всем удалось посмеяться. В первый раз хоть кто-то — кроме Фая, разумеется, увидел что-то смешное в ситуации.

— Что мы обычно делаем? — внезапно спросил Дарман. — Как мы обычно штурмуем цель? Вскрываем ее.

Найнер подобрался.

— Мы окружаем цель, входим и нейтрализуем ее.

— Правильно, а если нам не пробиваться внутрь?

— Продолжай.

— Мы готовились к штурму и продвижению внутрь с боем. А что если нам пробиваться наружу? — Дарман ткнул пальцем в голограмму. — Мы можем пробраться в здание изнутри, через эту центральную комнату?

— План показывает только водосток. Трубы слишком узкие, чтобы туда пролез человек, и это явно работа не для Джинарт.

Гурланинка заметно передернулась.

— Я не напрашивалась, но если я могу что-то сделать…

— Вы уже сделали более чем достаточно. — Дарман так и эдак наклонял голову, изучая планы. — Хотя… главный сток, вот здесь, почти сотню сантиметров в диаметре. Лишь у самой стены он сходится до тридцати сантиметров. Есть какой-нибудь способ попасть в эту магистраль?

— Разве что на виду у дроидов подойти к стене и подкопаться под нее, как гданам.

Джинарт выпрямилась.

— Гданские норы.

— Они роют тоннели, верно?

— Повсюду. Из-за них даже случаются провалы.

— А там есть тоннели? Мы сможем их найти? Они будут достаточно широкими?

— Да, там есть тоннели, потому что раньше это было фермой, а гданы любят лакомиться мерли. Тоннели могут быть очень широкими. И я точно могу их найти для вас. Хотя часть пути вам, возможно, придется прокопать.

— Обычная саперная работа. — хмыкнул Дарман. — Хотя правильного снаряжения у нас нет, так что придется рыть вот этим. — Он снял с пояса остро отточенную складную саперную лопатку. — Устройство для окапывания. Еще им бреются. Как получится.

— А что такое между вами и гданами? — спросила Этейн. — Почему они боятся вас и вашего запаха?

— А, мы их едим. — отмахнулась Джинарт. — Но только, если они пытаются подобраться к нашему потомству.

— Значит так. — сказал Дарман. — Провожаете меня в центральный зал снизу, и я пробиваюсь из здания наружу.

— Возьмешь с собой Атина. — сказал Найнер. Он не хотел сказать "на случай если тебя убьют", он просто хотел, чтобы там был еще один человек разбирающийся в технике, способный устанавливать заряды и вышибать двери. — Фай и я держим под обстрелом фасад, и разбираемся со всеми дроидами, которых видим. Когда ты вытаскиваешь Утан, Этейн помогает нам ее перетащить в безопасное место, и затем ты взрываешь здание. А потом мы устраиваем забег к точке эвакуации.

— Голосую за. — сказал Атин. — Вас это устраивает, мэм?

Этейн неохотно кивнула.

— Если это план "С", то он выглядит таким же невозможным как планы "А" и "В". Она рассеянно коснулась руки Дармана, так, словно она задумалась о чем-то другом. — Но у меня нет лучших предложений.

— Хорошо. — отозвался Найнер. — Теперь — всем принять стимы. Готовимся выдвигаться с сумерками. У нас есть четыре часа на подготовку. Я извещу "Величественный".

— Что, если мы завалимся? — спросила Этейн.

— Пошлют другую команду.

— И потеряют еще больше людей? — Она помотала головой. — Если бы это зависело от меня, я была бы рада приказать "Величественному" стереть эту лабораторию в порошок, будет там Утан или нет.

— Вы думаете мы завалимся?

Этейн улыбнулась. В том, как она улыбалась было что-то, слегка пугающее.

— Нет. Не думаю. Вы с этим справитесь, поверьте мне.

Найнер держал дыхание под строгим контролем. Если он покажет хоть малейший признак неуверенности — все это заметят. Это было безумием. Но, как говорил Скирата, они проберутся туда, куда не проберется никто и сделают то, что никто не может сделать.

И пробиться из самого сердца бронированной, строго охраняемой лаборатории, созданной, чтобы быть неприступной для любой формы жизни — действительно было достойно этой похвальбы. Почему-то от этого он чувствовал радость.

"Вы с этим справитесь, поверьте мне."

Хотел бы он знать — были ли его мысли действительно его собственными. Если Этейн повлияла на его разум, чтобы сделать его более уверенным — его это устраивало.

Офицерам полагается воодушевлять. А сейчас его не слишком волновало то, как она это делает.

Глава 16

— Что я об этом думаю? Не знаю, честно. Меня о моем мнении никто раньше не спрашивал.

Корускант, ветеранский центр КФ. Клон-солдат КС-5093, в отставке; хронологический возраст: двадцать три года.

Биологический возраст: шестьдесят лет.

Осенний туман стелился над сельской местностью. Он был не настолько густым, чтобы служить прикрытием, но все же давал Дарману ощущение защищенности. Дарман держался позади Атина; Джинарт указывала дорогу.

Он ходячая фабрика бомб. С чего бы ему волноваться о том, что его заметят? Таран и его крепления лязгнули о его броню, и он их поправил, опасаясь демаскировки. Атин шагал впереди, держа "диси" в обеих руках и просунув палец в предохранительную скобу — маленькое, но важное проявление его беспокойства.

— Матово-черная броня. — пробурчал Дарман. — Это первое, что мы должны выбить когда вернемся. Я себя чувствую настоящим маяком.

— А это важно?

— Мне — важно.

— Дар, заметит ли нас враг — это одно. А что он с этим будет делать — это совершенно другое. — Впрочем, Атин все равно озирался по сторонам.

— Меня сбило с ног попаданием, и оно не пробило пластины.

Атин заметил верно. Броня могла быть заметной — но она работала. Дарману тоже довелось получить прямое попадание. Может быть, в будущем один вид этой брони будет распугивать врагов; подход, который Скирата называл "агрессивными связями с общественностью". Миф, как он говорил, выиграл не меньше боев чем реальная сила

Дарман был бы только рад небольшой помощи от департамента мифов.

Они были в четырехстах метрах от здания. Джинарт остановилась перед небольшим склоном и сунула голову в разрыв среди растений. Было слышно как она принюхивается.

— Мы входим здесь. — сказала она.

Это совсем не было похоже на нору.

— Откуда ты знаешь, что это здесь?

— Я могу чувствовать твердые поверхности, движение — все. Мне не нужно видеть. — Она принюхалась снова — вернее, Дарман предположил что она принюхивалась; ему пришло в голову, что она могла пользоваться эхолокацией. — Ты всю ночь собираешься торчать здесь и изображать мишень?

— Нет, мэм. — ответил Дарман и опустился на четвереньки.

* * *

Может, Джинарт видеть и не требовалось — но это требовалось ему. Он мог полагаться на визор и ночное видение, но чувствовал, что ему нужен настоящий, честный свет. Он включил тактический нашлемный фонарь…

И немедленно выключил его снова.

— Ох…

— Что такое? — спросил Атин.

— Ничего. — ответил Дарман. Не любить замкнутые пространства — это естественно, сказал он себе. С направленным вперед светом он видел, насколько же удушающе тесно то место, где он находится. Со включенным ПНВ у него просто было ограниченное поле зрения, он был в безопасности, внутри своей брони, изолированный от мира так, как ему было привычно, и более того — так, как ему действительно было нужно.

"Соберись."

Он слышал звуки беготни чуть впереди, но они удалялись от него. Его ранец задевал потолок тоннеля, время от времени роняя рыхлую землю и камешки. Тоннель, вырытый тысячами маленьких лап, был округлым в сечении, потому что гданам ровный пол явно был нужен куда меньше, чем высокому мужчине. Дарман чувствовал как его руки и колени упираются почти что в стенки из-за кривизны тоннеля, словно при прохождении трубы на скалолазании. Иногда он чувствовал, что теряет ориентацию и был вынужден закрывать глаза и резко трясти головой, чтобы вернуть себе чувство равновесия.

— Ты в порядке, Дар? — поинтересовался Атин. Дарман слышал затрудненное дыхание в шлеме, и думал что оно — его собственное, но это оказалось дыханием Атина.

— Чуть дезориентирован.

— Дай голове упасть и смотри на пол. Иначе давление на тыльную часть шеи приведет к головокружению.

— Ты тоже, а?

— Да, как ни странно. Что бы мы ни унаследовали от Джанго — любви к спелеологии среди этого явно не было.

Дарман позволил голове опуститься и сконцентрировался на перемещении одной руки за другой. Он переключился на динамик.

— Джинарт, а почему такие маленькие существа роют такие здоровые тоннели?

— А ты пробовал затащить целого мерли или вхека домой, на ужин? Гданы работают командой. Вот что позволяет им ловить добычу, которая во много раз больше них. Этот намек, думаю, поймут люди вроде вас.

— С другой стороны — осторожно заметил Атин, — вы могли сказать, что чистое количество берет верх над силой.

— Благодарю вас за позитивное мышление, Рядовой Атин. Советую вам выбрать самую вдохновляющую интерпретацию.

После этого они переговаривались мало. Продвигаясь вперед, и обливаясь потом от усилий, Дарман заметил специфический запах. И он становился все сильнее. Поначалу он был несильным, словно от гниющего мяса, но потом стал густым и сернистым. Это ему напомнило Геонозис. Поле боя ужасно смердит. Фильтрующая маска работает против химического и биологического оружия, но почти не задерживает запахи. А у разорванных тел и внутренностей вонь характерная — и жуткая.

Теперь он ее чувствовал. Он подавил приступ тошноты.

— Файрфек. — пробурчал Атин. — От этого меня вывернет обедом. Для начала.

— Мы близко к зданию. — объявила Джинарт.

— Насколько близко? — спросил Дарман.

— Этот запах — утечка из канализационной системы. Трубы местного производства, из неглазированной глины.

— Тут только она воняет? — поинтересовался Дарман

— Ну, думаю — еще и гданы. Или, скорее, их недавние жертвы — у гданов есть пещеры, куда они стаскивают останки. Да, запашок не очень — если ты к нему не привык. — Она неожиданно остановилась, и Дарман врезался ей в зад. Для своих размеров она оказалась неожиданно массивной. — И это хорошая новость, потому что это значит, что мы рядом с гораздо большим помещением.

Дарман почувствовал почти что облегчение — оттого, что пахло всего лишь гниющим мясом; хотя это и было невыносимо. Это не его мясо. Он пополз дальше, ободренный обещанием большего пространства впереди, а затем его перчатка вляпалась во что-то мягкое.

Ему не надо было интересоваться что это. Он посмотрел непроизвольно. Как это бывает с людьми, подверженными наплывам воспоминаний, он немедленно припомнил обучение, ползание по рву, полному нерфьих внутренностей, и Скирату, идущего рядом и орущего ему не останавливаться, потому что это — ничто, совершенно ничто по сравнению с тем, что тебе придется делать в реальности, сынок.

Они прозвали это "Тошниловкой". Они не ошиблись.

Усталость сделала тошноту невыносимой. Его едва не вывернуло, а это было совсем не то, что он хотел бы сделать в герметичном костюме. Он боролся, зажмурив глаза и с трудом втягивая воздух. Он закусил губу так сильно, как только мог, и почувствовал привкус крови.

— Я в порядке. — проговорил он. — Я в порядке.

Дыхание Атина было хриплым. Должно быть, он чувствовал то же самое. Физиологически они были идентичны.

— Теперь можете выпрямиться. — сказала Джинарт.

Дарман включил нашлемный фонарь, и обнаружил себя в зале, который был не просто побольше — он был достаточно велик, чтобы встать во весь рост. Все стенки зала были покрыты чем-то вроде маленьких террас, по спирали поднимавшихся от пола. От них отходило множество тоннелей, сантиметров по двадцать диаметром.

— Туда гданы уходят, если дождь затапливает логово. — пояснила Джинарт. — Они не глупы.

— Как-нибудь я их поблагодарю. — сказал Атин. — Мы далеко от канализации? Ты можешь ее найти?

Джинарт приложила лапу к стене, в которой не было маленьких спасательных тоннелей.

— Гданы знают, что за ней сплошная конструкция. — Она помолчала. — Да, вот здесь просачивается вода. Грунт, похоже, метр толщиной, может — чуть больше.

Дарман хотел было снять шлем, но решил что лучше этого не делать и ограничился тем, что сбросил с плеч ранец. Он вытащил саперную лопатку и изучающе потыкал ей в стену. По твердости та была похожа на мел.

— Хорошо; пять минут работаю я, потом пять — ты. — сказал он Атину.

— А я… — начала Джинарт, но Дарман остановил ее, подняв руку.

— Нет, мэм. Вам лучше вернуться к Найнеру. Теперь мы сами по себе, и если что-то пойдет не так — ему ваша помощь понадобится больше.

Джинарт помедлила секунду а потом, не оглядываясь, умчалась в тоннель. Дарман подумал — не стоило ли ему попрощаться… но "прощай" — было слишком мрачно. Сам он собирался выйти через парадный вход, вместе с Атином и Утан.

Он нацарапал острием лопатки круговую разметку и врубился в плотно спрессованный грунт. Ему показалось что времени прошло немного и он удивился, когда Атин хлопнул по плечу и занял его место. Начала вырисовываться солидного размера дыра.

— Может укрепить ее? — сказал Дарман, прикидывая — чем он может пожертвовать на крепи.

— Нам в нее только один раз пролезать. Если после этого она рухнет — невелика беда.

— Если по дороге в здание придется взрывать — она может рухнуть. И как быть с запасным выходом?

— Хочешь сматываться по этим тоннелям? Они нас зажарят. Один залп огнемета — и мы головешки.

Атин чуть замедлил темп. Дарман встал с другой стороны от раскопа и они заработали вместе, выгребая все более влажный и темный грунт, и выравнивая его стенки так, чтобы сквозь короткий тоннель к трубе можно было подобраться, не скрючившись. Это ослабляло прочность земляной стенки; Дарман очень надеялся, что она простоит до тех пор, пока они не закончат.

Может быть им стоило прихватить Этейн. Она могла бы удержать стену своими джедайскими силами. Внезапно он понял, что скучает по ней. Удивительно насколько быстро можно подружиться с кем-то, с кем ты побывал под огнем.

Лопатка Атина с характерным лязгом во что-то ударилась.

— Труба. — сказал он. — Пора сверлить.

Несколько быстрых выстрелов из "диси" пробили бы здоровенную дыру в самой прочной керамической трубе. А еще, как подозревал Дарман, они бы обрушили потолок пещеры и привлекли бы кучу дроидов. Сейчас время для медленной и тихой работы. Ручная дрель была частью базового набора для быстрого проникновения; каждый взял себе по половине и принялся, начиная с верхушки, очерчивать неровный круг дырками, насверленными с пятисантиметровыми интервалами. Они еще не добрались до низа, когда отверстия начали сочиться жижей.

На рытье и сверление у них ушел почти час. Дарман больше не мог терпеть струящийся по лицу пот, и стащил шлем. Смрад действительно стоял невероятный. Он заставил себя не обращать на него внимания.

Атин глотнул из своей фляги и протянул ее Дарману.

— Напейся. — сказал он. — Пять процентов потери жидкости — и ты не можешь ясно думать.

— Да, знаю. А свыше пятнадцати процентов — ты покойник. — Дарман осушил флягу наполовину, вытер пот и яростно почесал скальп. — Вот что еще надо сказать психам из "Ротаны", когда вернемся — улучшить кондиционирование в этих доспехах.

Он поднял таран и занял боковую стойку перед проглядывавшим сквозь землю диском керамической трубы. Он покрепче сжал пальцы на обеих рукоятках. На этот раз ему надо бить осторожно, или же он может обрушить всю трубу.

— Готов?

— Готов.

Раз, два…

— Три. — Дарман охнул. Таран ударил с силой в пару метрических тонн и надсверленная секция рухнула внутрь, в водопаде вонючей, темной слизи, окатившем ноги и сапоги Дармана.

— Да, просто замечательно. — вздохнул он. — В следующий раз — обязательно берем матово-черную, ладно?

Атин стащил шлем и Дарман понял, что он отчаянно старается не заржать. Теперь, когда труба опустела, она стала отличным проводником звука в здание наверху. Атин прижал руку ко рту, чуть пригнулся и, вроде бы, даже вцепился зубами в пястную пластину. Он явственно вздрагивал. Когда он распрямился — по его лицу струились слезы. Он вытер их, всхлипнул и согнулся опять.

Дарман еще ни разу не видел его улыбающимся. А сейчас он зашелся в истерике; оттого, что Дармана окатило накопившимся чужим дерьмом. Это не смешно.

Да, это в самом деле не смешно. Это уморительно. Дарман почувствовал как рефлекторно, совершенно непроизвольно, начинает подрагивать живот. Он точно знал, что это не смешно, но он не мог удержаться. Он трясся в беззвучном и болезненном смехе, пока не начали болеть брюшные мышцы. В конце концов он успокоился. Он выпрямился со странной усталостью.

— Мне сообщать Найнеру, что мы вошли? — спросил он, и им обоим удалось стать совершенно спокойными, прежде чем их опять накрыл припадок.

Как только ты понимаешь, чем действительно является смех, и какой примитивный рефлекс его запустил — становится совершенно не смешно. Этот — был облегчением от минувшей опасности. Первобытный сигнал "отбой".

И он совершенно не подходил к их ситуации. Настоящие опасности только начинались.

Дарман, внезапно вернувшийся к обычному настроению, надел шлем и включил комлинк.

— Серж, Дарман на связи. — тихо доложил он. — Мы в трубе. Жду ваших приказаний.

* * *

Найнер и Фай установили автоматическую пушку "Е-Веб" в полукилометре перед фасадом здания. Довольно близко. Если их кто-нибудь заметит — они отреагировать не успеют.

— Подтверждаю, Дар. — Найнер проверил хроно на правой перчатке. — Уже видишь дренажную заслонку?

Комлинк щелкнул. Найнер еще раз искренне поблагодарил себя за решение предпринять ту прогулку в Теклет. У них не было бы шансов провернуть это в режиме молчания. Слишком много неизвестных, чтобы работать только по планам и расписанию.

— Как раз иду по дерьмовому следу… вот оно. — ответил Дарман. — Хочешь взглянуть?

В ВИДе Найнера вспыхнуло зернистое зеленое изображение огромных, влажных труб, которые могли быть диаметром с клик… или всего с сантиметр. Если на то пошло — это могло быть и эндоскопическое изображение чьих-то внутренностей. Так или иначе — это не было забавно.

— Что над тобой?

— Грязная квадратная плита, и это не водосток. Вода сюда сливается по другим трубам. — картинка дернулась, когда Дарман опустил голову к своей деке. Та выдала мрачные призрачные схемы здания. — Если они придерживались схем, то это фильтр оп-матов, а над ним — помещения высшей защиты. — Послышался скребущий звук. Да, серийные номера совпадают со схемой. Если там приходится отмывать после несчастного случая — то сюда сбрасывается профильтрованная вода или растворитель.

— Тебе понадобится его взрывать?

— Да, непохоже, что я смогу вскрыть его отмычкой. Кругом пермакрит. Я так думаю — тут не того рода вещи, которые хочется выпускать наружу.

— Значит, самое время для фейерверка у виллы. Давай сверяться.

— Хорошо. Дай мне пару минут — установить заряды.

Пара минут — это долго. Найнер считал их по секундам. Его раздражало то, что Этейн ходит взад-вперед, у него за спиной — но ты не можешь сказать командиру "завязывай" и "перестань суетиться". Он посмотрел на Фая, который стоял на коленях перед треногой "Е-Веба", и совершенно спокойно проверял прицел. Найнер завидовал этой его способности. Его собственный желудок выделывал кульбиты. Так всегда было на тренировках; а сейчас все было еще хуже. Пульс отдавался у него в ушах и отвлекал его.

Дарман откликнулся, опоздав на одиннадцать секунд.

— Все готово. Я начинаю отсчет. Сейчас мы вылезаем из трубы. Если мы обрушим пещеру снаружи — то нам может понадобится чуть больше времени, чтобы пробраться обратно.

— А что значит "чуть больше" в твоем словаре?

— Может быть — "вечно". Это может нас прикончить.

— Давай обойдемся без этого, хорошо?

— Давай.

Этейн нагнулась над плечом Найнера. Он взглянул на нее, надеясь что она поймет намек.

— Вы никогда раньше не работали, как единая команда, не так ли? — неуверенно сказала она.

— Нет. — прошипел Найнер, и пропустил "мэм".

— Вы все сделаете хорошо. — сказала она. — Вы лучше всех обученные, самые умелые солдаты в галактике и в уверены в успехе.

Найнер был близок к тому, чтобы ответить парой слов на хаттском матерном, но внезапно понял — что она говорит. Его желудок снова успокоился. Он отчетливо слышал Дармана — бухающие отзвуки его пульса утихли. И он совершенно не собирался думать — как ей удалось добиться такого эффекта.

— На счет "десять". — сказал Дарман. Его шлемная камера все еще вела передачу на ВИД Найнера. Дарман пробирался по тоннелю. Найнеру показалось, что он скользит по трубе и он уже почти ожидал, что тот въедет в темную лужу в конце.

— Пять. — Картинка потемнела — Дарман прижал голову к груди. — Три. — Найнер коснулся дистанционного взрывателя. — Два… пошел-пошел-пошел.

Найнер вдавил кнопку.

На долю секунды пейзаж залило золотистым, ярким, беззвучным светом. У Найнера сработало затемнение визора. Потом земля содрогнулась — и даже на расстоянии двух кликов грохот был оглушительным. Казалось, что он длился несколько секунд. Потом он понял, что слышал два взрыва — один у виллы, а второй под зданием.

Когда сверкнул огонь, и подсвеченные янтарным облака дыма заклубились в воздухе — начали реагировать дроиды, дежурившие вокруг здания.

— Фай, ждем. — Найнер сглотнул, чтобы прочистить уши. — Дар, Атин, отвечайте.

— Это мы так, или вы…?

— Вместе. Ты в порядке, Дар?

— Зубы слегка шатаются, а так в порядке.

— Вы двое отлично работаете с самодельным оборудованием. Думаю, на вилле появился новый закрытый бассейн.

— Пещера кое-как выдержала. Входим.

Тишина опустилась на деревенский пейзаж. Такая, словно все ждали следующего хода. Фай подвинул чуть ближе к себе блок на пять энергетических обойм. Найнер нацелил свою "диси", чтобы получше осмотреть фасад виллы и увидел высыпавших наружу дроидов с офицером-умбаранцем, который шарил биноклем из стороны в сторону по окрестным полям.

— Готов, серж.

— Подожди.

Еще больше дроидов появилось из дверей садового домика. Если бы Найнер не видел планы, он не поверил бы в то, что может скрываться под убедительно ветхими деревянными стенками. Этейн встала рядом с ним.

— Мэм, вам лучше присесть и замаскироваться.

— Все нормально. — ответила она. Она нетерпеливо посмотрела на свою трандошанскую контузионную винтовку. — Дайте знать, когда я понадоблюсь.

Через комлинк врезался голос Дармана.

— Мы готовы пройти дренажную заслонку. — доложил он. — Время отвлекать внимание, серж.

— Понял. — он присел возле Фая и тронул его за плечо.

— Положи парочку возле сарая. Просто чтобы поздороваться. Потом стреляй по своему усмотрению.

Фай почти не пошевелился. Характерный "ууух" энергетической ячейки был сопровожден огненным шаром и фонтаном расщепленного дерева. Горящие на лету остатки халупы посыпались на землю.

— Ой. — сказал Фай.

Да, это точно привлекло внимание дроидов. Шестеро выстроились в линию и зашагали по полю.

Фай открыл стрельбу. Найнер почувствовал как в его груди отдается грохот, когда на них посыпались обломки дроидов, а над их головами полыхнул ответный огонь. Большой металлический обломок пролетел по дуге; Найнер слышал как он шипит, падая и остывая на лету. Он не заметил где тот приземлился, но обломок упал неподалеку. Его ПНВ показывал разлетающиеся обломки как капли хаотичного, сверкающе-белого дождя. Паре дроидов удалось прорваться. Найнер забросал обоих гранатами.

Приближалась следующая цепочка дроидов. Фай палил короткими очередями. Найнер снимал тех, кто еще стоял на ногах. Горячие металлические осколки продолжали осыпать их. Если бы Фай просто поливал их огнем то при темпе????? стрельбы "Е-Веба", у него быстро закончились бы заряды, и на весь бой у них были б считанные минуты. Они уложили примерно двадцать дроидов. Это значило, что еще как минимум двадцать оставалось в здании.

Потом жестянки перестали появляться.

Поле накрыла тишина, и она зазвенела в ушах Найнера так же громко, как и какофония боя.

— Терпеть не могу, когда они догадываются, что происходит. — проворчал Фай. Он тяжело дышал от напряжения.

— Они засядут в оборону.

— Если там внутри только двадцать или около того — я бы сказал "пора входить".

— Давай убедимся, что никто не припрется в гости. — Найнер включил комлинк дальней связи. — "Величественный", на связи "Омега", прием. "Величественный"…

— Слышу вас, "Омега". Что это был за фейерверк? Взялись за нашу работу?

"Величественный", для вас есть дополнительная цель. Есть визуалка между целями "Зеленый Лес" и "Умник"?

— Запустите разведчика — сможем навестись.

Найнер открыл ранец и, вытащив разведчика, запустил его в воздух.

— Дроиды, примерное количество не больше пятидесяти. Если они направятся к нам — сделайте одолжение, испортите им день, хорошо?

— Вас понял, "Омега". Доклад?

— Проникли в здание, но там окопалось около двадцати или тридцати дроидов, и неизвестное количество мокрых.

— Повторите?

— Двое из нашей команды внутри. Проникли через канализацию.

— Парни, вы там к себе репульсоры не поприкручивали?

— Была такая мысль.

— Хорошо, сейчас вам будет фейерверк, "Омега". Учтите, у нас тут все еще болтается техносоюзовское корыто и мы ждем от него реакции, когда начнем работать лазерами.

— Будьте внимательны. — ответил Найнер. — "Омега", конец связи.

Было тихо; лишь только потрескивал остывающий металл. Прекратились даже щебет и посвистывание ночной квиилуранской живности. Дым от разрушенного домика стелился над полем.

— Вы в порядке мэм? — поинтересовался Фай.

Найнер огляделся вокруг, ожидая увидеть Этейн в шоковом состоянии, но с ней все было в порядке. Она стояла в траве, на коленях, напряженная, словно прислушиваясь к чему-то. Затем к северу от них землю встряхнул еще один мощный взрыв.

Она прикрыла глаза.

— Мэм?

Она чуть покачала головой, словно разминая застывшие шейные мышцы.

— Я в порядке. — ответила она. — Просто это оказалось для меня чуть тяжелее, чем я думала.

— Что оказалось?

— Отклонять весь этот мусор. От дроидов ужасно много беспорядка… когда они взрываются.

Найнер не понимал о чем она говорит. Только обернувшись, он заметил сзади, неподалеку от себя, зазубренный кусок металла длиной с метр. Еще чуть-чуть и ему бы сделали незапланированную стрижку. Этейн выдавила улыбку.

— А двери вышибать вы так можете, мэм? — спросил Найнер.

* * *

Дарман и Атин осмотрели отделанную пластоидом комнату и решили не снимать шлемы.

— Вот он, единственный способ узнать — не проникает ли нановирус через наши фильтр-маски. — заметил Атин.

Дарман проверил шкафчики, высматривая мины-ловушки и прочие сюрпризы.

— Я себя пока что мертвым не чувствую. Кроме того, они вряд ли оставили это добро валяться просто так. Он наверняка в чем-то, надежно запечатанном.

Он проверил комнату. Она была точь-в-точь как медстанции на Камино, с той лишь разницей, что построена была полностью из пластоидной керамики. У некоторых ящиков дверцы были прозрачными; он видел в них полочки с рядами склянок. Посередине комнаты стояла отдельная герметичная кабина, от потолка до пола, со скафандром внутри. Она была пуста. Еще тут был морозильный шкафчик, набитый колбами и маленькими коробками. Он понятия не имел — что здесь могло быть активным вирусом, и что — обедом здешнего лаборанта, и не собирался это выяснять, вскрывая все подряд. Как раз тот случай, чтобы к шести П добавить "полный"…

— Похоже на то, что они не были так любезны, чтобы наклеить на эту штуку череп с костями. Я поставлю в каждую комнату по заряду, просто на всякий случай. — Он провел руками по стенам, тестируя их на металлические конструкции, которые могли бы блокировать сигнал. ВИД показал "ноль" на перчаточных сенсорах. Он проверил комлинк — удостовериться, что сигнал проходит наружу.

— Дарман на связи. Меня кто-нибудь слышит, прием?

— Фай на связи.

— Внутренняя комната — чисто. Я ставлю заряды и мы двигаемся дальше по зданию.

— Мы держим фасад. Тут все затихло, и думаем что у вас там есть компания, примерно из тридцати жестянок.

— Это вы землю трясете?

— "Величественный".

— Рад узнать, что флот рядом.

— Кстати, оставь открытым канал шлемного комлинка. Будешь передавать нам свою визуалку.

— Мы скажем, если это начнет нас отвлекать. Дарман закончил.

Он неуверенно показал Атину большой палец, и вытащил из ранца имплозивные заряды. Почти любые взрывные устройства он мог бы собрать сам, но эти — были особенными, гарантировавшими такой огненный шар и ударную волну, что они уничтожат не только любого, оказавшегося в полукликовом радиусе, но и любой микроорганизм с вирусами в придачу. Они были обманчиво малы для такой страшной разрушительной мощи; чуть меньше среднего дистанционного ВУ.

У Дармана их оставалось два. Мощность была явно чрезмерной — это его и успокаивало. Он вытаскивал закрытые коробки из морозильника и взвешивал их — очень осторожно — на руке, пока не нашел самую легкую, показавшуюся полупустой. Он поставил ее на стол, задержал дыхание и снял крышку.

Там лежало несколько металлических цилиндров с герметичными крышками и было достаточно места для одного из его устройств. Он осторожно уложил термозаряд внутрь и вернул емкость на место.

— Осторожно. — заметил Атин, показывая на коробки.

— Знаю. — Он нашел еще одну легкую коробку и заглянул внутрь. — Сюда. И если они начнут искать — они могут прекратить поиски после того, как найдут первый.

Он закрыл дверцу морозильника.

— А это никак не ослабит взрыв? — поинтересовался Атин.

— Не настолько, чтобы ты заметил, уж поверь мне.

— Значит — время пройтись по зданию.

* * *

Справа от двери находились статусные сенсоры, настроенные сигналить какой-то системе мониторинга о том, что комната открыта, и кнопка размером с ладонь, надписанная "аварийное закрытие" — разумная предосторожность, если ты работаешь со смертоносными вирусами. Открытие двери известит всех о том, что они проникли в здание. Атин подошел и осторожно вскрыл панель управления. Он вытащил шокер — размером с обычный щуп-пробник, и поднес его к открывшимся цепям. Та же самая технология, что и мини-ЭМИ заряды, только электромагнитный импульс чуть поменьше. Лучше он защищен или нет — а высвобождать полноценный ЭМ-импульс в паре сантиметров от своих же ВИДов никому не хочется.

— На следующем бабахе. — проговорил Атин. — Тогда они могут подумать, что это в них попали.

Земля содрогнулась еще раз и Атин прижал мини-ЭМИ к панели. Огни состояния погасли, дверь издала шипение, когда исчезла вакуум-герметизация. В гладкой керамике появилась тонкая вертикальная щель. Теперь внутрь проникали звуки снаружи: взрывы, команды офицеров, время от времени — монотонные ответы жестянок. Он отошел и сделал жест Дарману.

Щель была достаточно большой, чтобы пропустить плоский эндоскоп — а также когти тарана. Он осторожно просунул щуп и изучил полученное изображение. Огни в коридоре мигали. Ничто не двигалось.

— Я вскрываю двери, ты прикрываешь. Я готовлюсь забросить гранаты — ЭМИ и шоковую.

— Вместе? — спросил Атин.

— Угу; не хочу тратить лишнего, но тут у нас и жестянки и мокрые.

Дарман вогнал когти тарана в щель и защелкнул крепления. Работать им, как расширителем, было неудобнее чем простым тараном, но вышибать дверь он не собирался. Он яростно заработал рифленой рукоятью. Сила в восемь метрических тонн медленно растащила створки в стороны.

Атин снова оглядел пространство снаружи через эндоскоп и вышел в дверной проем с поднятой "диси".

— Чисто.

Дарман поспешно разобрал таран и повесил его на свой ремень.

— Так, комната за комнатой. Как в "Доме-Убийце".

Такое они делали прежде — уже много, много раз. Каждый раз, когда на тренировке они входили в "Дом-Убийцу", стены и двери располагались иначе. Иногда они знали, что им нужно найти, а иногда это было в точности как настоящая зачистка здания — последовательность мерзких сюрпризов, с которыми им приходилось разбираться на ходу.

Но здесь и сейчас ставка была куда выше их собственных жизней.

Атин показал налево. Внутренний коридор был кольцевым, с отходящим от него дверями; к главному входу вел единственный переход. По крайней мере, тут не было лестниц или турболифтов, которые понадобится прикрывать. Они двигались к нему бок-о-бок, задерживаясь на повороте — чтобы проверить проход, выдвинув как можно дальше щуп эндоскопа.

— А вот и мальчики. — проговорил Атин, как раз когда первый дроид вылетел на них и выстрелил. Дарман услышал лязгание металлических ног точно с противоположного направления, и на растянувшееся мгновение обнаружил, что он смотрит через прицел на очень удивленного офицера-умбарана.

Дарман выстрелил. Как и Атин. Они прошлись огнем по своим концам коридора

— Ладно, план "Д". — сказал Атин. — Найнер, нас тут прижали, прием.

— Мы сконцентрировали огонь на фасаде. — Голос Найнера прерывался фоном из близких и далеких взрывов. Вот почему Дарман не любил открывать сразу четыре канала комлинка во время боя. Шум и переговоры сводят с ума. — Они отступили внутрь. И никто не показывается.

— Мы еще не нашли Утан.

— Можете удержать позицию?

— Можешь посмотреть где мы? Коридор с западной стороны, слева от входа.

Атин опустошил обойму в двух дроидов, показавшихся из-за поворота. После этого не было слышно никаких звуков, кроме их тяжелого дыхания.

— Дар?

— Еще здесь, Найнер. — Спиной к спине с Атином он ждал и вглядывался в свои двадцать метров сияющего коридора. Две двери справа были необычными — они висели на петлях. Он осмотрел потолок в поисках аварийных переборок: одна была за Атином, а другая — между ними и внутренней комнатой. Если их активируют, они будут отрезаны с обоих сторон — упакованные и ждущие когда их перестреляют. А затем любой сможет без проблем пройти в комнату биозащиты и обезвредить имплозионный заряд.

Похоже, что кому-то пришла в голову та же самая идея, в то же самое время, потому что послышался звук "ухх-шшш", а затем — тихий гул маленького мотора.

Переборки опускались из своих пазов.

— Атин, назад, быстро! — заорал Дарман, и они вместе бросились обратно, к комнате биозащиты. Когда они подбежали — переборка опустилась уже на уровень пояса, и они проехали под ней на коленях.

Переборка с лязгом захлопнулась за ними. Внезапно стало так тихо, что Дарман понял — где-то, с другой стороны кольца, захлопнулась другая переборка, заперев их внутри. Потом послышался звук открывающейся вручную двери — отчетливое "щелк-щелк", а потом — ничего.

— Начнем сначала. — вздохнул Дарман. — Давай, посмотрим что тут найдется.

Атин двинулся вперед и осторожно выдвинул эндоскоп.

Он помедлил.

Он опустился на колени и помотал головой.

— Покажи. — сказал Дарман и переключил ВИД на вид с эндоскопа, ожидая чего-то страшного.

— По-моему, это называется "ирония".

Дарман подобрался к нему, и подсоединил эндоскоп к своему шлему.

Да, "ирония" — была подходящим словом. Он едва не заржал. Между поворотом и следующей переборкой он видел две двери, одна запертая и одна чуть приоткрытая. Кто-то — какой-то гуманоид — осторожно в нее выглядывал.

— Женщины такие разные, правда? — заметил Атин. — Это самые удивительные волосы, которые я видел.

Дарман согласился. Они видели не так много женщин в своей жизни, но эту они бы вспомнили, даже если бы они повидали миллионы женщин. Ее иссиня-черные волоса были прострочены искрящимися алыми прядями.

Они попались в ловушку… вместе с доктором Оволот Куэйл Утан.

И она сжимала в руках верпинский дробовик.

Глава 17

Командир "Величественного" — Командованию, Корускант.

Судно ТехноСоюза в дрейфе. Оценка повреждений не завершена, но оно больше не отвечает огнем. "Возмездие" готовится высадить абордажную партию. Продолжаем вести турболазерно-огневую поддержку команды?Омега?.

— Кто включил аварийные системы? Какой ди'кут нажал кнопку? Отвечать! — Гез Хокан понял, что орет во весь голос. Он забыл о достоинстве. — Открыть эти ди'кутла переборки!

Голос капитана Хурати был напряженным. Они оба оказались с неправильной стороны первой аварийной переборки, в единственном, пустом коридоре который вел ко входу — и главные двери были закрыты наглухо. Это была очень защищенная постройка; и, как говорила Утан, она была разработана так, чтобы все, что угодно не могло вырваться наружу, если что-то пойдет не так. И она отлично с этим справлялась.

— У нас проникновение, сэр.

— Я уже и сам догадался, ди'кут. — Его прервал взрыв гранаты, ударившей в переднюю стену. — Как, во имя…

— Не знаю, сэр, но переборки активировались потому, что двери комнаты-хранилища не были зарегистрированы системой, как закрытые. Это и запустило аварийные системы.

— Иначе говоря — их открыли.

— Да.

Хокан развернулся к ближайшему дроиду.

— Кто-нибудь на поверхности заметил вторжение?

Пауза.

— Ответ отрицательный.

Как же он нуждался в нормальной связи. Опять. Судя по силе и направлению некоторых взрывов — район попал под огонь лазерных пушек, что означало: республиканский штурмовой корабль показал зубы. Он может даже высадить солдатам подкрепление.

Но это было для него не первоочередной заботой. Дурной вестью было то, что кому-то уже удалось пробраться внутрь — и не через парадную дверь. Они не могли пробраться по канализации. Их здесь быть не могло. Но тут стреляли и дроиды докладывали о потерях.

В здании были республиканские коммандос.

Хокан никогда не считал себя непогрешимым, но ему казалось, что он, по меньшей мере, вполне компетентен. Он закрыл здание — а они все равно нашли путь внутрь. Первой его мыслью было — Утан так сильно хотела заполучить живой объект, что это она попыталась заманить их в ловушку. Но это было нелепо — у нее не было ни средств, ни возможностей обойти охрану.

Нановирус был на расстоянии вытянутой руки от Хокана, за переборками, которые не хотели поддаваться. Дроиды терпеливо разряжали бластеры в металлическую поверхность. Но, как и в той проверке чуть ранее, они не добились ничего, только лишь разогрели воздух в закрытом коридоре до тропических температур.

— Что известно про остальные переборки? Они закрыты? — спросил он у дроида. Комлинк дроида и его сотоварищей внезапно оказался куда ценнее комлинка Хурати. — Все?

Хокан пытался понять — есть ли у него хоть какой-то способ добраться до Утан или нановируса. Контрольная панель дежурной комнаты в конце главного коридора вся светилась красным, но он не знал — можно ли ей верить.

— Все. Дроиды заперты в секциях четыре, пять, семь и двенадцать.

Чувство было такое, словно в самый разгар драки, тебя с твоим противником растащили по сторонам. Враги не могли добраться до него, но теперь и он не мог добраться до них. И если открыты двери комнаты биозащиты — то и нановирус и Утан находятся с той же стороны барьера, что и коммандоc. И если им удалось пробраться внутрь — то тем же путем они смогут уйти.

Фронтальная стена содрогнулась.

Даже если какие-то дроиды и переживут штурм виллы — что ему толку сейчас от этих сил?

Хокан повернулся к Хурати.

— Ты можешь войти в системы и перехватить управление защитой?

— Сделаю все что могу, сэр.

Лицо Хурати говорило что в результате он сомневается, но пытаться будет пока не сдохнет. Вместе с Хоканом он вернулся в дежурку и они обыскали все шкафы и ящики в поисках операционных инструкций, инструментов — чего угодно, чем можно было бы вскрыть переборки. В одном из ящиков Хокан нашел монтировку. Но ее острия были слишком толстыми, чтобы даже пытаться вогнать их в тонкую, как флимсипласт, щель между створками фронтальной двери или под нижний срез переборки. Он раздраженно швырнул ее на пол и та с лязгом запрыгала по плиткам.

На эту дверь нужен был хороший взрыв. А у него не было оборудования.

Хурати снял крышку тревожной панели и начал изучающе копаться кончиком ножа в лабиринте из цепей и переключателей. Хокан вытащил световой меч и ударил по переборке — больше из досады, чем из надежды на результат.

Вжжжжжмммм.

В воздухе появился странный озоновый запах, почти раздражаюшей своей насыщенностью. Он посмотрел на гладкую до того поверхность переборки. На ней появился отчетливый след.

Он сделал еще один удар мечом, на этот раз медленнее и более внимательно. Он приблизил лицо к остывающему металлу и прищурившись посмотрел вдоль плоской поверхности. Да, сплав действительно поддался.

Но такими темпами — у него уйдет несколько часов, чтобы сквозь нее прорубиться. И он подозревал что время — это роскошь, которую он не может себе позволить.

* * *

Что-то гулко ударило в стену коридора.

Дарман даже не услышал выстрела из дробовика. Пули из верпа пока никого не задели, но он подозревал, что они узнают слишком много нового, если это случится.

— Ого, вот это вмятина. — заметил Атин. — Да, не думаю, что добрый доктор собирается выйти к нам по-хорошему.

— Найнер, ты меня слышишь? — произнес Дарман. — Нашли ее. Именно так.

В его наушнике слышались негромкие звуки движения. Он отключил видеоканал. Голос Найнера звучал почти что расслабленно.

— Первая частичка удачи. Как нам и требовалось.

— Угу, но у нее при себе верп.

— Это нежное оружие, и оно не любит падать. Напугай ее.

— Уже приготовил пару пугалок.

— Если нужна помощь — учти, у нас проблемы со входом. Я разведал — все аварийные двери закрыты наглухо.

— Там все тихо?

— Не считая "Величественного", который лупит слишком близко к цели — да. Мы не хотим перемолоть все здание, пока вы все еще внутри.

— Можешь вернуться за другим тараном и попробовать вскрыть фронтальные двери?

— Хочешь чтобы мы…?

— Мы попробуем вытащить Утан наружу через канализацию. Если не сможем — это план "D".

— Держись веселей, есть еще планы от "Е" до "Z". — заметил голос Фая.

— Однажды, Фай, ты получишь ха-ароший пинок. — ответил Дарман.

Атин вскинул руку, требуя тишины. Дарман расслышал слабые отзвуки шепота — разговор — а затем дверь захлопнулась и щелкнул замок. Итак, это не автоматическая защитная дверь. И у Утан есть компания.

— Она и вправду меня не знает, верно? — пробормотал Дарман, отрывая несколько сантиметров термальной ленты. Он высунул за угол щуп, не испытывая желания проверять свою броню на устойчивость к верпу. — Какой-то там замок не удержит меня, милая.

Он скользнул, прижавшись к стене. Он был уже почти возле двери, когда та открылась, и он обнаружил себя стоящим лицом к лицу с двумя трандошанами, которые были очень удивлены, увидев его. Может быть, это из-за брони. Она часто производила такой эффект.

Бежать было некуда.

Бывают времена, когда ты можешь достать свою винтовку и времена, когда не можешь; а "диси" не слишком хороша в близком бою — если не использовать ее как дубину. Дарман инстинктивно провел удар, прежде чем успел подумать — что делать со взрывчаткой в руках. Даже в бронированной перчатке ощущение было таким, будто он врезал по морде булыжнику. Трандошан отлетел на пару шагов. Затем его товарищ ударил Дармана ножом. Последовала пара тягучих секунд, пока транни смотрел сначала на нож, потом на броню Дармана.

— Атин, хочешь мне помочь? — тихо сказал Дарман, отступая на шаг и выщелкивая свое вибролезвие.

— Что… ого.

— Да. Ого.

Вот что замечательно во встроенном вибролезвии — никто его у тебя из руки не выбьет; можно только оттяпать руку вместе с ним. Транни, похоже, учел это, прежде чем сделать отчаянный выпад; его лезвие скользнуло по наручу Дармана.

Дарман бросился на трандошана, врезался в него и припечатал его к стене, пытаясь ударить вибролезвием в мягкие ткани. Он целился в глотку — крупные кровеносные сосуды, быстрый эффект — но транни крепко вцепился ему в запястье. А Дарману требовалсь вся его сила, чтобы не подпускать вражеское лезвие к собственной глотке. Это был тупик.

Нательный костюм защищает от холодного оружия. Или нет? Он не видел Атина, так что ему придется самому разбираться со своими трудностями, и у него нет времени возиться с транни. Время для одного из тех грязных трюков, которым постарался научить их Скирата. Дарман ударил трандошана сапогом по голени, и со всей силы опустил подошву на подъем стопы. Ослабшая на долю секунды хватка была именно тем, что ему нужно, и он вогнал вибролезвие по самое основание, ударил еще и еще, не разбирая, куда он бьет, замечая лишь то, что транни визжит, и визг становится все слабей и слабей.

Скирата был прав. Бить кого-то ножом — это медленный способ убийства. Он прижал шею трандошана локтем и придавил его к стене, пока тот сползал вниз. Дарман не отпускал его до самого пола и, наконец, придавил ему грудь коленом, чтобы тот не дергался. Тогда он вбил трандошану лезвие под челюсть, перерубая трахею.

Он подождал, пока тот не затихнет, затем поднялся на ноги и увидел Атина, который согнулся над вторым трандошаном и все еще ругался. Крови было много, но на кровь Атина она была непохожа.

— Я бы справился и без этой помощи. — заметил Дарман.

— Извини что побеспокоил. — ответил Атин. — На чем мы остановились?

— На моем универсальном ключе.

Дарман поднял с пола ленту заряда, вытер ее об рукав и приложил ее вместе с детонатором к замку. Они быстро передвинулись на противоположную сторону двери, и Атин вытащил трандошанский скорострельный бластер, к которым он так не хотел расставаться.

— Атин, ее брать живьем, помнишь?

— У нее компания.

— Тогда используй это поосторожней. Если бы ее надо было грохнуть — нам бы сказали.

— Дарман вытащил шоковую и мини-ЭМИ гранаты — с ней могли быть и дроиды. Он подбросил два шарика на ладони. — Так, я взрываю замок, и закидываю их внутрь. Их отрубит секунд на пять. Я хватаю Утан, а ты расстреливаешь все прочее, что будет двигаться.

— Понял.

— Прикройся.

Бух.

Дверь взорвалась, брызнув куваровыми щепками, Дарман качнулся вперед и забросил внутрь сюрпризы. Ослепительный свет, мощностью триста тысяч свечей и 160 децибел жуткого рева на две секунды заполнили комнату, и Дарман, который оказался внутри раньше, чем осознал это, придавил Утан к полу, а Атин прошелся по комнате огнем скорострельного бластера.

В воздухе повисли дым и пыль. Оказывается, Дарман надел на Утан наручники. Он не мог точно вспомнить, как он это делал — так подействовал адреналин. Он ожидал сопротивления, но она лишь тихо и растерянно стонала. Он успел привыкнуть к стойкости Этейн. Утан же была обычным человеком — нетренированным, не в лучшей форме, и — за исключением ее интеллекта — ничем не выдающимся.

Дарман подобрал верп и прицелился в стенку. Тот издал тихое "уиирр" и затих. Найнер прав. Верпы не любят встрясок, а может быть — мини-ЭМИ временно поджарил его электронику.

— Дарман на связи. Утан у нас, повторяю, Утан у нас.

Вопль Фая резанул по ушам. Подключился Найнер.

— Вы там закончили?

— Давай проверим что ничего не забыли. Атин? — он оглянулся через плечо. Атин поводил скорострельным бластером, разглядывая четыре тела на полу. Да, устроили тут беспорядок, как сказал бы Фай.

Три трупа принадлежали трандошанам, четвертый — молодой рыжей женщине, которая больше не была ни симпатичной, ни даже опознаваемой. Дарман подумал — не была ли она дочерью Утан. Потом он вспомнил еще кое-что.

— Сколько здесь персонала, мэм? — Он стащил шлем и перевернул ее так, что они оказались лицом к лицу. — Сколько?

К Утан, похоже возвращалось самообладание.

— Вы убили мою помощницу.

— У нее был бластер. — почти неслышно заметил Атин.

Дарман встряхнул ее.

— Мэм, я очень скоро взорву очень злую штучку, под этим самым зданием, и ваш персонал — если он тут есть — в любом случае станет покойниками.

Она посмотрела ему в лицо, так, словно он целиком завладел ее вниманием

— Вы в самом деле клон?

— Хотел бы сказать что единственный и неповторимый, но это не так.

— Удивительно. — проговорила она.

— Персонал?

— Еще четверо. Они всего лишь ученые. Они гражданские.

Дарман заговорил, непроизвольно подражая Кэлу Скирате:

— Не все солдаты носят форму, мэм. Этим ученым давным-давно пора ответить за свою роль в военных действиях.

Да, это было личным. Не бывает более личной войны, чем война с помощью вируса, специально нацеленного на тебя и твоих братьев.

— Дарман на связи. Серж, где-то здесь в здании есть подчиненные Утан. Что будем делать? Выкрадывать и их тоже?

— Запрошу "Величественный", подожди немного. — На несколько секунд линк Найнера замолк, а потом снова щелкнул, вернувшись к жизни. — Не надо, нет нужды. Вытаскивай ее, и дай нам знать — когда соберешься взрывать.

— Они только исполняли приказы. — запротестовала Утан.

— Как и я. — ответил Дарман.

Он связал ей ноги прибереженной стропой, вставил кляп и завязал глаза обрывком ткани. Он надел шлем и взвалил ее на плечо. Да, протащить ее по этим тоннелям будет трудной работой. Атин последовал за ним.

Они соскользнули вниз по трубе. Дарман надеялся что у них получится найти обратную дорогу без Джинарт в проводниках.

* * *

Хокан чувствовал, как пот жжет глаза. Он отвел световой меч и изучил наметившийся надрез в переборке.

Тот был не слишком глубоким, дело продвигалось недостаточно быстро — и он это понимал. Работа просто для того, чтобы отвлечься. Он мало чем мог помочь Хурати, так что он вымещал раздражение на металле, и все, чего ему удалось добиться — это сделать застоявшийся воздух еще жарче и удушливей.

Потом он услышал громкий свист и ему показалось, что это разгерметизация, но он ошибся.

Это был Хурати.

Несколько метров коридора до дежурки Хокан пробежал. Он опасался, что молодой капитан поджарил себя током, и, хотел он это признавать, или нет — ему было не все равно, что с ним случилось. Но Хурати был цел и невредим. Он навалился на стол, упершись в него обеими руками и опустив голову. Плечи у него подрагивали. Потом он поднял взгляд — и на его лице оказалась широкая, усталая улыбка. Капля пота скатилась и повисла на кончике его носа. Он смахнул ее пальцем.

— Посмотрите на панель статуса, сэр.

Хокан развернулся и присмотрелся к панели. Неизменный рисунок красных огней теперь стал узором из красного и зеленого.

— Переборки два, шесть и девять, сэр. — сказал Хурати. — Теперь я могу поднять остальные. Пришлось перепробовать все последовательности. Куча вариантов. — Он помотал головой и снова принялся осторожно ковыряться кончиком ножа в плате. — Но их заблокирует в открытом положении.

— Лучше чем если заблокирует закрытыми.

Пока Хокан смотрел, огоньки один за другим сменили цвет с красного на зеленый, и холодный ветер ударил его в лицо.

Открылись фронтальные двери.

Хокан ожидал, что в них влетит ракета или бластерная очередь, но внутрь хлынул лишь тихий, свежий и припахивающий дымом ночной воздух.

— Хурати. — произнес Хокан. — Будь ты моим сыном — я не мог бы любить тебя больше, чем сейчас. Можешь как-нибудь напомнить мне про эти слова.

Он вытащил бластер и побежал по коридору. Он миновал дроидов, перепрыгнул через скрученные металлические обломки и тело умбарана — и влетел в комнату, где он оставил Утан и ее трандошанских охранников.

Он был готов увидеть ее мертвой, лежащей на полу среди остальных. Отчасти он надеялся на это, потому что это значило бы, что Республика не украла ее знания. Но она исчезла. Он подобрал верп и проверил заряд; тот издал легкое "уиирр" и щелкнул. Либо Утан не смогла выстрелить, либо они воспользовались ЭМИ-гранатой.

Хокан прошел по коридору до комнаты биозащиты, останавливаясь по дороге, чтобы проверять прилегающие комнаты и шкафы на мины-ловушки. Открыв одну из дверей он услышал хныкание в темноте. Он включил свет.

Четыре уцелевших сотрудника из исследовательской команды Утан — трое юношей и женщина постарше — забились в угол. Один из юнцов сжимал бластер, но дуло бластера смотрело в пол. Они застыли, уставившись на Хокана.

— Оставаться здесь. — скомандовал Хокан. — Возможно, вы — все, что осталось от программы по вирусу. Не двигаться.

Непохоже было, что они вообще способны двигаться.

В центральной комнате, когда Хокан до нее добрался, единственным признаком того, что что-то случилось, был замаскированный дренажный сток посередине комнаты. Сейчас он стал закопченной, развороченной дырой.

Он оглядел стены, полки, шкафы.

Ошибка. Он сделал ошибку. Cтрашный недосмотр.

Он не выкроил время, чтобы узнать — на что похожи контейнеры с вирусом, и сколько их всего. Он мог заметить пустоты на полках за прозрачными дверцами; он потянул за ручки — но те были заперты.

Он выбежал в коридор и встряхнул одного юнца из команды Утан.

— Ты знаешь, на что похож нановирус?

Тот захлопал глазами.

— Его структура основана на…

— Идиот. — Хокан зло ткнул пальцем в воздух, указывая на свой глаз. — Как выглядит контейнер? Сколько их? Давай, думай.

Он вздернул ученого на ноги, и потащил его по коридору в комнату биозащиты.

— Показывай.

Юнец показал на шкаф с гладкими дверцами. Четырнадцать металлических пробирок, каждая в своем вакуум-изолированном контейнере.

— Открой и проверь.

— Не могу. Все коды доступа и ключи были у Утан.

— Возможно ли, чтобы враги могли его вскрыть и закрыть после этого?

— Раньше я бы сказал, что это невозможно. Но помню, как считалось невозможным, чтобы кто-то проник в это здание.

Там, где раньше находился сток, теперь была дыра, окаймленная бахромой из опаленной, разбитой плитки и перекрученной металлической арматуры. Хокан заглянул в провал и осмотрел обломки.

На секунду он задумался — действительно ли он имеет дело с человеческими существами, а не с какой-то чуждой, невероятной формой жизни. Он знал — куда они уходят. Теперь ему придется выследить их, и не допустить, чтобы они увезли с планеты Утан, вместе с тем, что осталось от нановирусного проекта.

Если такого сумела добиться горсточка клонов-солдат… он почти что боялся думать о том, на что способны миллионы им подобных.

Глава 18

В бою у вас никогда нет точных сведений, джентльмены.

Это то, что мы называем туманом войны. Вы можете или сидеть и гадать о том, что вы знаете точно, а что нет — или же можете осознать, что и у врага тоже нет точных знаний, и пару раз пальнуть зарядом психологии.

А по-настоящему великая армия — это та, которой достаточно лишь лязгнуть клинками, чтобы выиграть войну.

Сержант Кэл Скирата.

— "Омега" — "Величественному". Отбой-отбой-отбой. Прекратить огонь.

Найнер выждал несколько минут, прежде чем двигаться. Деревьев, что стояли к северо-востоку от здания, больше не было. Не стоит вверять свою жизнь точности артиллерийской поддержки. Он по-пластунски прополз вперед и приподнялся на локтях чтобы осмотреть местность; сначала через бинокль визора, а затем через прицел ДС-17.

Ничего не двигалось. Впрочем, никто с хоть какой-то толикой здравого смысла, и не высунулся бы в ярко освещенный дверной проем.

Строение теперь полностью лишилось своей маскировки под деревянный фермерский домик, и его металлические двери были широко раскрыты. На какую-то секунду Найнеру представилось, как Дарман и Атин выходят во двор, и как Кэл Скирата кричит "Конт, конт, конт!" — "конец тренировки". Но тренировок больше не было. И эта ночь еще далеко не закончилась.

Позади него Фай переключился на свою "диси", и в снайперском режиме нацелился на вход, готовый снять любого, у кого хватит глупости вылезти. Найнер не думал, что Фай помедлит хоть долю секунды, если кто-то вылезет с поднятыми руками.

— Дар, Атин, можете указать свое местоположение?

Найнер подождал.

— Я где-то где кромешная тьма и воняет, а за мной волочится полубессознательная женщина. — ответил Атин.

— Судя по описанию — самое злачное время в "Оутландере". — заметил Найнер, хотя он совершенно не знал о том, что такое ночной клуб — и, наверное, так и не узнает. Комментарий вырвался у него из подсознания. — Утан ранена?

— Дара достало ее дергание, и он накачал ее успокоительным.

— Сколько еще до того, как сможешь подорвать?

Приглушенные шумы наполнили шлем Найнера. Судя по звукам — похоже, что Атин совещался с Дарманом не через комлинк. Наверное, он снял шлем, чтобы напиться. Послышалось бессвязное женское бормотание и Найнер отчетливо расслышал голос Дармана "Да заткнешься ты, наконец?"

Ему не требовались медики, чтобы понять уровень стресса Дара.

Атин снова вышел на связь.

— Такими темпами — еще полчаса.

— Фай, насколько быстро ты сейчас пробежишь один клик?

— Налегке и хорошо мотивированный? Да минуты за три.

Теперь им пора было беспокоиться о сроках. Им надо держать на месте тех, кто еще оставался в здании, до тех пор, пока Дарман не сможет подорвать имплозионные заряды. Найнер подумал — сколько же может ждать "Величественный", и сколько пройдет времени до того, как здесь появятся гости. Он решил спросить.

— "Величественный", "Омега" на связи. Как поживает техновский корабль?

— Лежит на боку и тихо дымится, "Омега".

— Пришлось повозиться?

— Если бы пришлось — вам бы сказали. Высылаем десантный катер. Он будет ждать, пока вы не появитесь в точке эвакуации.

Найнер отполз назад, к позиции Фая, и слегка подтолкнул его.

— Теперь ты можешь вместе с Этейн отправляться к ТЭ. Эту позицию я могу удержать сам.

— Нет.

— Мне тебе приказать?

— Я могу звать тебя "сержем", но именно сейчас я тебя не слышу.

С другой стороны от Фая появились Этейн с Джинарт

— Что случилось?

— Десантный катер в пути. Я хочу чтобы ты и Фай проваливали и встречали его.

— Где Дарман?

— Прополз примерно пятьдесят метров по тоннелю. Трудная задача..

— И это еще самый короткий путь по логову. — заметила Джинарт. — Быстрее их оттуда выкопать.

— На то, чтоб выкопать из-под пяти метров грунта, без механизации или взрывчатки уйдет куча времени… — Найнер посмотрел на Этейн. — А вы что-нибудь можете сделать, мэм?

Этейн откинула с лица спутанные волосы.

— Если Джинарт сможет найти самое близкое к поверхности место тоннеля — я попробую вскрыть землю. Если вы опишете мне подробно, что надо сделать — я смогу это представить. Чем точнее я смогу это представить — тем больше у меня шансов призвать Силу и направить ее. Я должна представлять, что произойдет — в своем воображении.

— Я могу их найти. — сказала Джинарт.

— Обязательно возьмите свой световой меч, мэм. — заметил Фай. — Но пользуйтесь им только если вот это не справляется. — Он протянул ей бластер.

Этейн пристегнула бластер к поясу.

— Уговорил.

* * *

Джинарт была быстра. Этейн с трудом удавалось угнаться за ней, когда та бежала на всех четырех лапах, опустив нос к самой земле. Ритмичное сопение гурланинки контрастировало с хриплым дыханием Этейн.

Они двигались угловатым поисковым зигзагом по полю, к востоку от здания, пытаясь найти нужную секцию тоннеля, который выбрали Дарман с Атином. Теперь Этейн могла почувствовать Дармана. Они были рядом.

— Ты идешь на запах? — прохрипела Этейн.

— Нет, я слушаю эхо.

— Носом?

— Где у меня уши — это только мое дело. — Джинарт застыла, и, прижав нос к земле, несколько раз коротко и сильно выдохнула. — Здесь. Копай здесь.

— Надеюсь, они знают что мы как раз над ними.

— Мы не над ними. Они примерно в десяти метрах дальше по тоннелю. Если будешь раскапывать прямо над ними — можешь их совсем похоронить.

Этейн не знала — делает Джинарт просто замечание по спасательным процедурам или проходится по адресу ее талантов. Ей было все равно. Дарман был здесь, внизу, и нуждался в ее помощи. Атин был там же, но она больше думала о Дармане потому что… потому что он был другом.

Она почти что увидела воочию, как он наставляет ее, на тему того что сентиментальность это роскошь, которую командир не может себе позволить. Никогда.

— Так, начали. — проговорила она, больше для себя, чем для Джинарт.

Этейн опустилась на колени, чуть в стороне от тоннеля, и прижала ладони к земле. Закрыв глаза, она представила себе нору, увидела ее неровные стенки, с торчащими из них корнями, похожими на спутанные нитки. Она увидела мелкие камешки и прожилки желтой глины.

Затем ее концентрация стала еще сильнее. Она увидела крошечные корешки, а потом — отдельные песчинки и тончайшую паутину органики. Она чувствовала, как ее дыхание замедляется, изменяется… словно не двигаются ее легкие, а сам воздух вне ее тела сжимается и разрежается, сжимается и разрежается, медленно и ритмично…

И, наконец, она увидела пространство вокруг каждой мельчайшей песчинки. Оно не было пустым. Оно было невидимым, но не было ничем. Этейн чувствовала это. Она управляла им на фундаментальном, субатомном уровне. Она чувствовала давление всем своим телом.

Теперь все, что ей было нужно — это придать этому форму.

Она представила себе, как пространство по сторонам от тоннеля сжимается и истончается, уплотняет стены, чтобы они не обрушились. Наверху — теперь она видела все так, словно она лежит на спине, глядя в свод над головой — она видела, как пространство расширяется ввысь.

Песчинки раздвигались все дальше. Пространство вливалось потоком, сдвигая их. Пространство било вверх, унося их. И, внезапно, пространство стало всем, что после них осталось.

Этейн почувствовала, как что-то холодное и чуть влажное касается тыльной стороны кистей и открыла глаза. Она стояла на коленях, среди свежей, рыхлой земли. Вид был такой, словно старательный садовник разбросал ее вокруг, готовясь сажать семена.

Она посмотрела вниз, в открывшийся ров. По обеим сторонам от него лежали полукруглые земляные валы, ровные и одинаковые — словно здесь поработал экскаватор.

— Это… — произнес позади нее голос Джинарт. -…было весьма впечатляюще.

— Тон гурланинки был почти благоговейным. — Весьма впечатляюще.

Этейн вскочила на ноги. После использования Силы для изменения предметов она обычно чувствовала усталость, но сейчас она чувствовала себя освеженной. Джинарт скользнула в ров и исчезла. Несколькими минутами спустя из темноты внизу показался знакомый, подсвеченный синим, Т-образный визор — и он нисколько не пугал ее.

— Да, коммандер, вы всегда можете сделать карьеру по строительной части.

— сказал Дарман.

Он выкарабкался изо рва и Этейн, не раздумывая, обняла его. Ее бластер лягнул об его броневые пластины. Было странно обниматься с кем-то, кто так похож на дроида, но ей владело облегчение оттого, что ему удалось выбраться. Она отпустила его и отступила во внезапном замешательстве.

— Угу, по канализации ползал. — виновато сказал он. — Извини.

Изо рва донесся голос Атина.

— Дар, ты намерен всю ночь позировать перед коммандером, или все-таки соберешься помочь мне вытащить вот это?

— С тобой забудешь, как же. — хмыкнул Дарман.

С некоторым количеством пыхтения и ругани двое коммандос смогли вытащить тщательно упакованное тело на край траншеи. Этейн стянула мешок и посмотрела в полузакрытые глаза доктора Утан. Та "плыла", балансируя на грани потери сознания.

— Сколько ты ей вкатил? — поинтересовалась Этейн.

— Достаточно, чтобы она заткнулась. — хмыкнул Дарман.

Этейн надеялась что женщину не стошнит и та не захлебнется насмерть.

С тяжелыми успокоительными всегда присутствует риск подобного. А они не для того так далеко зашли, чтобы потерять ее. Атин пригнулся и Дарман взвалил Утан ему на спину.

— Сменяемся через десять минут. — сказал Атин. — Я считаю.

— Надеюсь она стоит этих усилий. — заметила Этейн.

— Я тоже надеюсь. — сказала Джинарт. — Теперь двигайтесь сами. Я сделала все, что могла. Помни о нас, джедай. Помни, что мы для тебя сделали и что мы ждем, что ты поможешь нам вернуть наш мир. Сдержи свое обещание.

Джинарт оглядела Этейн с ног до головы, словно снимая мерку, а затем очертания гурланинки смазались и она, вновь превратившись в черную размытую полосу, исчезла под землей.

— Подумать только, я ее чуть не пристрелил. — хмыкнул Дарман, и покачал головой.

Они двинулись прочь, к точке эвакуации. По местности, на удивление чистой от гданов.

* * *

Гез Хокан выстроил молодых ученых в направлении двери. Он махнул Хурати.

— По моей команде. — приказал он. — Отключай свет.

— Сэр, что нам делать, если спидеры уничтожены?

Хокан подумал, что это необычно глупый вопрос для такого хорошего офицера. Впрочем, возможно, тот думал о том, сколько удастся пробежать нетренированным гражданским прежде, чем они попадутся врагу.

— Бежать. — ответил он. — Просто бежать

Он повернулся к четырем биологам, надеясь на то, что страх подстегнет их — как это обычно случается.

— Как тебя зовут? — спросил он женщину.

— Чева. — ответила та.

— Так, Чева, когда погаснет свет — держись за меня, и беги как сумасшедшая, ясно?

— Да.

— И если капитан или я крикнут "ложись" — падаешь плашмя. Запомнила?

— Уверяю вас, запомнила.

— Хурати, ты замыкающий. Не потеряй их.

Хокан ожидал продолжения лазерного обстрела. Снаружи было тихо, но он чувствовал, что как только они покажутся — все начнется снова. Он не мог защитить здание с заблокированными в открытом положении дверями. Где-то снаружи все еще оставался минимум один отряд вражеских коммандос. Его последний шанс — это вырваться отсюда, с теми, кто остался от команды Утан и спрятать их где-нибудь. Потом он будет искать Утан.

Так или иначе он спасет то что осталось от нановирусной программы. На большее он планов не строил.

— Хурати, готов?

— Готов, сэр.

Хокан надел мандалорианский шлем, больше для успокоения, чем для защиты.

— Свет!

Глава 19

Командир "Величественного" — Корускантскому командованию.

Жду возвращения НЛШТ с Квиилуры. Сообщаю, что мы засекли два боевых корабля Торговой Федерации, приближающиеся со стороны Рукава Тингела на помощь Квиилуре. "Возмездие" выдвинулось на прикрытие фланга.

— Мы ушли почти на клик. — проговорил голос Дармана. — Сообщите по готовности.

Найнер потер перчаткой по левой половине шлема. Он опасался, что это превратится в нервный тик.

— Хорошо. Встретимся в ТЭ.

— Дай мне несколько минут.

Фай легкомысленно вскинул большой палец и поправил наплечную пластину. Сейчас пять минут казались им вечностью.

— Ого, что это там? — сказал Найнер. — Дар, подожди немного.

Свет из фронтальной двери угас, и его визор переключился на ночной режим.

Ему показалось что он увидел Дармана или Атина — мимолетное наваждение, из-за начинавших выветриваться стимуляторов — но потом он понял, что Т-образная прорезь визора, появившаяся в дверях, принадлежала Хокану. Он открыл огонь. Колебание стоило ему полусекунды — целую вечность — и он не заметил, чтобы кто-то после этого упал.

Фай прошелся очередью плазменных зарядов и они подождали.

Ничего.

Потом последовала еще одна вспышка суетливого движения, кто-то заорал "Ложись!"; но три силуэта этого не сделали — до тех пор, пока их не уложили плазменные залпы.

Снова наступила тишина. Найнер выжидал. Когда он и Фай начали продвигаться вперед — кто-то вскочил с изрытой воронками земли и бросился к задней стене здания.

Найнер и Фай ответили шквалом огня и подождали еще немного. Но больше ничто не двигалось.

— Если в этой будке есть кто-то еще, серж — можно, я загоню туда немножко разрывных? Не люблю бегать с дроидами на хвосте.

Стандартные гранаты не подорвут термодетонаторы.

— Забрось штук шесть. — ответил он. — А потом поставь "Е-Веб" на самоуничтожение.

Фай нацелил бластер и чуть покачал его на треноге. Найнер услышал тонкий писк, словно от запускающегося репульсорного движка, а затем его заглушил "бух-бух-бух" — когда вылетели и взорвались первые три гранаты.

Дверной проем изрыгнул дым и клубящееся темное пламя.

— На этом — конт. — скомандовал Найнер, и они бросились бежать. Они пробежали по неровным полям, проломились через две живые изгороди, и уже были среди деревьев, когда Найнеру, наконец, удалось активировать комлинк и прохрипеть Дарману команду "пошел-пошел-пошел!".

Белая вспышка осветила дорогу перед ними на секунду-другую, а затем ударная волна тяжело двинула Найнера в спину. Она швырнула его вперед. Он приложился зубами об визор изнутри и почувствовал вкус крови. Когда он повернул голову и попытался подняться — Фай, точно так же, как и он валялся на животе, вытянув перед собой руки и повернув к нему голову.

— Нет, серж. — произнес Фай, с абсолютно довольным жизнью видом. — Вот это — был конт.

* * *

Гез Хокан обнаружил, что он валяется на земле возле перевернутого спидербайка; двигатель у того все еще работал. В ушах еще гудело после взрыва. Он замер, прикрывая голову, ожидая продолжения орудийного огня. Но за этим последовала лишь тишина.

Он поднялся на ноги и вернул спидер в нормальное положение. Рулевой стабилизатор чуть погнулся, но с этим можно было справиться. Он отряхнулся и залез в седло.

Он посмотрел на руки, сжимающие рукоятки управления. Светло-коричневая перчатка на левой кисти казалась черной; и она все еще была мокрой. Чева вцепилась в него. Она бежала — как он ей приказал. Его забрызгало ее кровью, когда в нее попали. За многие годы он впервые почувствовал что-то, близкое к жалости.

"Хватит. Становишься мягким. Соберись."

— Сэр! — по одному выкрику голос было трудно узнать. Хокан обернулся, присматриваясь, но это действительно был единственный человек, которому удалось остаться с ним. — Сэр!

Хурати подлетел сзади и остановил спидер рядом с ним. Второго седока у него не было. Хокану не потребовалось спрашивать.

— Простите, сэр. — проговорил Хурати.— Они застыли, когда началась стрельба. Они даже не залегли.

— Да, есть у гражданских такая привычка. — устало ответил Хокан.

— Взрыв был в здании. Судя по цвету — высокотемпературный имплозионник. Не лазерное орудие.

— Что значит?…

— Его ничто не могло пережить, даже в защищенном контейнере. Если там и были какие-то образцы нановируса — теперь они потеряны.

Итак — сейчас в руках сепаратистов не было ни нановируса, ни ученых хоть, сколько-то понимающих в этом проекте. И это сделало насущно необходимым возвращение Утан.

Учитывая радиус поражения имплозионного заряда — они пользовались чувствительными дистанционными детонаторами. Хокан порадовался что у него есть несколько ЭМИ-гранат в багажнике.

— Ищем их. — сказал Хокан.

Сейчас он не мог даже проследить их путь от канализационной системы. С чего ему начать? Врагу надо покинуть Квиилуру. Где-то у них должен быть транспорт. Если информации с Геонозиса можно сколько-то доверять — чтобы снять группу и эвакуировать раненых они воспользуются десантным катером.

Это тихая, отсталая, аграрная планета. Услышать шум машин и двигателей можно за многие километры — особенно ночью.

Хокан выключил спидер и замер, прислушиваясь.

* * *

Этейн почувствовала это задолго до того, как увидела или услышала. Она не могла чувствовать дроидов — или же так ей казалось — но она чувствовала какое-то большое возмущение в Силе. И оно приближалось. Она не могла различить — механическое оно или органическое. И оно не было связано с каким-либо ощущением угрозы — лишь легкое ощущение беспокойства.

Затем она услышала гул воздуха и монотонный вой корабельных двигателей. Она замерла и покрутила головой. Атин и Дарман тоже остановились.

— О, я обожаю этот звук. — проговорил Дарман.

— Что это?

— Звук нас, покидающих эту помойку в целости и сохранности. Нлашка. Десантный катер.

Звук раздавался почти точно над головой. Вглядевшись в ночное небо, Этейн заметила силуэт, заслонивший звезды. Корабль не зажигал навигационных огней. Он чуть снизился, его двигатели сменили тон, и Дарман двинулся так, словно кто-то с ним заговорил. Он махнул рукой и кивнул. Потом покачал головой. Десантный катер набрал скорость и чуть приподнялся, прежде чем улететь в сторону.

— Они отслеживают нас по комлинк-передатчикам. — заметил Дарман. — Замечательный старина Найнер. Что бы мы делали, если б он не разнес Теклет.

Атин подергал плечами, вскинув Утан чуть выше на загривок.

— Ваша карета, принцесса. — обьявил он ей, куда веселее, чем Этейн могла от него ожидать. Его дух казался исцеленным почти полностью — но не окончательно. — Сядете в первом ряду?

Утан оправилась от успокоительного достаточно, чтобы начать извиваться. Этейн подумала, что из всех, кого ей доводилось видеть, ученая была первой, кому удалось продемонстрировать такую злобу одними лишь корчами. Она не завидовала тому солдату, которому придется ее развязывать.

— Твоя очередь, Дар. — сказал Атин.

— Хорошо.

Он был одновременно радостным и нетерпеливым. Этейн чувствовала это. Все почти закончилось; их забирают отсюда. Ей хотелось спросить его — что он будет делать, когда вернется на базу — но она и сама догадывалась что в это будут входить долгий сон и горячие душ с едой. Его мечты были незамысловатыми. Она подумала, что даже падавану это стало бы прекрасным примером для подражания.

Она же надеялась, что сможет стать опытным офицером. Она хотела заслужить уважение Дармана.

— Давай, Дар. — раздраженно пробурчал Атин. — Утан уже тонну весит. Твоя очередь.

— Попробуй так. — сказала Этейн и приподняла ее Силой. Атин полуобернулся — посмотреть, что облегчило тяжесть на его спине. Дарман уже почти перехватил у него Утан…

Крак.

Атин завалился вперед.

Этейн показалось, что он просто оступился, но Дарман немедленно рухнул на землю и она последовала его примеру. Дарман, вскинув винтовку, распластался возле Атина. Атин не кричал; он издавал лишь ритмичные звуки "ах-ах-ах" — словно он захлебывался воздухом. Утан бесформенной грудой валялась в траве.

— У нас раненый. — неестественно спокойно проговорил Дарман. Этейн отчетливо слышала его — у него все еще был включен динамик. — Серж, Атина подстрелили.

Каким бы ни был ответ Найнера — Этейн его не услышала. Дарман выстрелил навскидку и она увидела сверкающие росчерки пролетевшие над ее головой.

Почему она не почувствовала никого рядом? Потому что она отвлеклась. Это ее ошибка. Если Атин умрет — это останется на ее совести, до конца ее жизни.

Перестрелка прекратилась. Все заняло не больше тридцати секунд. Мир стал более-менее таким как и был прежде — за исключением Атина.

Дарман явно мог видеть что-то в прицеле своей винтовки, чего не видела она. Она смотрела как он вскочил, перебежал вперед и прицелился во что-то на земле. Он включил нашлемный фонарь.

— Один из офицеров Хокана. — сказал Дарман. — Капитан.

— Он мертв?

Одиночный выстрел.

— Теперь да. — ответил Дарман.

На этот раз Этейн была совсем не так шокирована, как тогда, когда Дарман добил раненого умбарана. Она беспокоилась только за Атина. Ее взгляды на жизнь очень изменились.

Сейчас Атин пугающе затих. Когда Дарман осторожно перевернул его набок — открылась сочащаяся кровью рваная дыра в бронепластине, примерно двадцатью сантиметрами ниже правой подмышки. Дарман снял с пояса небольшой серый продолговатый контейнер с закругленными углами и высыпал его содержимое на землю. Он заткнул зияющую рану перевязочным пакетом и приклеил его липкой лентой к броне.

— Не трать время. — проговорил Атин. Голос у него был дрожащим. — Уходи. Брось меня.

— Не строй передо мной героя, или я тебе еще и пасть заткну.

— Я серьезно. Вытаскивай Утан.

— Атин, заткнись, ладно? Я никого нигде не бросаю. — Дарман работал, с точностью, присущей тому, кого регулярно натаскивают на оказание первой помощи. Он кивнул Этейн. Она подняла руку Атина и сильно сжала ее. — Вот что пуля из верпа может сделать с катарн-броней… спокойно, братец. Я тебя вытащу. — Он снял одну из набедренных пластин Атина и отстегнул секцию нательного костюма, обнажив кожу. В руке у него уже были два одноразовых иньектора.

— Будет немного больно, понял? Спокойно.

Дарман быстрыми движениями, одну за другой, воткнул обе иглы в бедро Атина. Потом он что-то написал на шлеме Атина маркером и вернул набедренную пластину на место.

Этейн различила буквы "П" и "K", начерченные на лбу шлема.

— "П" — означает "противошоковое". — объяснил Дарман. Он уложил Атина на спину. — А "К" — означает "гемостатик", потому что "Г" слишком похоже на "П" когда ты торопишься. Это для медиков, на случай если они его не будут тестировать — так они узнают что мы ему вкатили. А теперь все будет выглядеть очень странно, но, поверь мне…

Тяжело дышавший Атин лежал на спине. Дарман улегся спиной ему на грудь, затем просунул руки сквозь ремни портупеи Атина и перекатился вместе с ним так, что он оказался лежащим снизу. Приподняв себя на руках, он подтянул ноги, встал на четвереньки а затем выпрямился — с Атином, надежно закрепленным у него на спине. Его чуть-чуть качнуло. Но он не упал.

— …это самый простой способ поднять и нести тяжелого человека. — закончил Дарман; его голос звучал чуть напряжено.

— Я могла бы помочь. — сказала Этейн.

— Да, но он мой брат. Кроме того — тебе еще тащить доктора Утан.

Этейн почувствовала мгновенный укол стыда за то, что забыла о ней. Но ученая все так же лежала здесь — связанная, совершенно тихая и, несомненно, растерянная. Этейн наклонилась над ней.

— Пошли, доктор. — скомандовала она. — Она потянулась поднять ее — но ее руки коснулись чего-то холодного и мокрого. Чуть ниже ребер Утан торчал зазубренный бледно-серый осколок пластоидного сплава от брони Атина. Доктор истекала кровью.

— Нет. Только не это. Смотри. Дарман, посмотри.

— Файрфек. После всей этой долбаной…

— Нет, она жива.

— Так, срочно тащим ее к точке эвакуации. И лучше бы у них на борту оказался медик.

Досада была внезапной и сокрушительной. Этейн почувствовала ее. Она едва не заставила ее замереть на полушаге, слишком подавленной несправедливостью всего этого, чтобы двигаться — но это не остановило Дармана, а потому и она не собиралась сдаваться. Его абсолютная дисциплинированность была почти что осязаема. За несколько дней она научилась у него большему, чем за все ученичество у Фульера. Столько раз побывать в считанных секундах от смерти — такие уроки запоминались куда надежней.

А еще Этейн узнала что так появляется привязанность, которая причинит ей немало боли в будущем. Это было хуже чем влюбиться. Это было совершенно иным уровнем привязанности: разделенная боль. Учитель Фульер говорил что можно разлюбить, но Этейн узнала что от этого избавиться нельзя, потому что нельзя изменить прошлое.

Она вскинула Утан на спину и перевалила ее чуть выше, так, чтобы та удобно улеглась у нее на плечах.

— Двигаем, Дарман. — скомандовала она, и с трудом узнала свой голос. В это мгновение она говорила совершенно не по-джедайски.

* * *

Хокан все еще был на свободе. Найнер знал это. Он видел его — или, по крайней мере, кого-то в его броне — выбежавшего из здания. Офицер, которого застрелил Дарман, был молодым капитаном. И Хокан наверняка сделал то же, что сделал мертвый капитан — и выследил их через десантный катер. Их спасение могло также оказаться и их гибелью.

— Примерно еще один клик. — сказал Фай. — Что слышно про Атина?

— Ты не переключился на дальний комлинк?

— Нет. Сейчас я не могу отвлекаться еще и на него.

Найнер начал понимать, как справлялся с проблемами Фай: парень просто отключался. Иногда — буквально. Он подумал — кто или что могло его такому научить, потому что Скирата этого сделать не мог. Кэл Скирата переживал, и порой это было слишком хорошо заметно.

— Надеюсь, после этого мы получим назначение в город. — пробурчал Найнер. "Оставайся оптимистом. Смотри вперед." — Прекрасный, шумный, бурлящий город, куча мест, где можно спрятаться и полно проточной воды. Наблюдение. Сбор данных. Красота.

— Нет уж. В джунгли.

— Больной?

— А джунгли — они как город. Кругом все шевелится.

— Ты беспокоишься за Атина.

— Серж, заткнись, а? Сейчас я беспокоюсь только за себя, понятно?

— Еще бы.

— И почему мы просто не раскатали весь этот район из космоса…

— Данных не было. Вирус мог быть в нескольких разных местах. Могли накрыть не все — и так и не узнали бы про это, пока не стало слишком поздно.

— Вот только стоило собрать хорошую команду…

— Он еще жив, Фай. — Найнер переместился назад, переходя на роль аръенгарда. — Он еще жив. Джедаи могут лечить. Дарман правильно провел всю неотложную помощь…

Найнеру никогда не нравилось быть ведомым в патруле, особенно ночью. А еще меньше ему это нравилось, когда ведущий кричит "Ложись!"

Он рухнул в траву и присмотрелся — куда нацелил свою "диси" Фай.

— Спидер. — проговорил Фай. — Догадайся, чей. Двигается впереди, справа налево. Это должен быть Хокан.

— Можешь его снять?

— Будет на мушке, когда выйдет из-за деревьев.

— Тогда не теряй времени

Найнер отсчитывал секунды, провожая спидербайк прицелом винтовки. Спидер, двигавшийся за куваровой опушкой, мелькал, словно освещенный стробоскопом. Вспышка энергии застила ПНВ и седок, в облаке пара, вылетел из седла.

— Так-то лучше. — заметил Найнер.

Они выждали несколько обязательных секунд, чтобы убедиться что Хокан действительно подстрелен. Никакого движения видно не было. Найнер заметил отблески гданских глаз в траве, признак того, что хоть кто-то думает, что схватка закончилась и можно без опаски выбираться наружу.

Найнер уже поднялся на ноги, а Фай стоял на одном колене, когда Хокан, словно призрак, восстал из травы. Он сделал несколько неуверенных шагов и вскинул оружие.

Найнер не слышал его выстрела. Он услышал свист пули пролетевшей мимо и попавшей во что-то с громким щелчком. Верпы были бесшумными. Еще они были точными. Если бы Фай не выбил дух из Хокана своим попаданием — то Найнер обзавелся бы такой же дырой, как и Атин.

— Серж, когда я его убью — можно, я заберу его броню? — спросил Фай.

— Снимать ее будешь сам.

— Спасибо, такая мотивация мне и нужна.

— Видишь его?

— Нет…

Бластерный выстрел опалил траву, и рассыпал крутящиеся искры в метре перед Фаем. Их противник был не безмозглой жестянкой или тупым викваем. Он был мандалорианцем, прирожденным бойцом, опасным даже тогда, когда он был ранен.

Он был очень похож на них.

— Как думаешь, сколько будет ждать десантный катер? — спросил Фай.

— Не дольше, чем погрузят Утан.

— Файрфек. — Фай переключился на гранатомет и прицелился. — Пожалуй, нам не стоило бросать "Е-Веб". — Ночь вспыхнула взрывом. Фай чуть приподнял голову и бластерный огонь хлестнул в ответ, на метр дальше от цели, чем раньше. — Подбирайся к нему, пока я его отвлекаю.

Найнер по-пластунски пополз вперед, сжимая диси в руках. Он прополз метров десять, когда воздух над ним издал шипящий звук и бластерный заряд опалил травяные метелки.

Если бы не этот верп, все могло быть гораздо проще.

"Величественный" долго ждать не будет. Стимуляторы выветрились уже полностью, и Дарман чувствовал груз дней тяжелого марша, недостатка сна и чрезмерного напряжения. Он дал себе твердое обещание. Если он и Фай не выберутся с Квиилуры — то отсюда не выберется и Гез Хокан.

Но, мандалорианец он или нет — Хокан всего лишь один человек, и он имеет дело с двумя мужчинами, по крайней мере, равными ему. Найнер не недооценивал его, но конечный результат был почти неизбежным: раньше или позже у него иссякнут энергоячейки. Однако сейчас время не на их стороне.

— Совсем нехорошо. — пробормотал Найнер. — Дарман это Найнер. Ваше положение?

Голос у того был запыхавшимся.

— Двигаемся медленно, серж. Примерно в десяти минутах от ТЭ.

— Попросишь их задержаться, ладно? Мы тут как раз прощаемся с Гезом Хоканом.

— Я оставлю Атина и…

— Нет, Дар. Мы его уже зацепили и справимся сами. Оставайся на месте.

Фай прополз вперед, выбирая стрелковую позицию. Найнер, теряющий терпение, огляделся, выискивая какое-нибудь прикрытие, которое можно было бы использовать, чтобы зайти Хокану во фланг. Вспышка выстрелившего оружия привлекла его взгляд, но он не услышал ничего, кроме Фая, который начал что-то говорить по комлинку — а затем очень короткого, высокого и пронзительного всплеска шума.

А потом все стало безмолвным и черным

На миг Найнер решил, что в него попали. Он не слышал Фая и не видел данных на своем ВИДе. В его визоре ночного видения не было зеленой картинки с полем и деревьями за ним. Но он мог ощущать свои локти, тяжело упирающиеся в землю, и чувствовал "диси", остававшуюся в его руках. Боли не было — впрочем, при достаточно тяжелом ранении, иногда можно ничего не почувствовать.

Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять — начинка его шлема совершенно мертва. Лицу было горячо. Воздух не циркулировал.

Он сбросил шлем и уставился в прицел ДС-17. Прицел ночного видения выдал картинку: Фай тоже снял шлем и, сунув в него руку, поспешно жмет на сенсоры управления.

"ЭМИ-граната." — подумал Найнер.— "Хокан нас задройдил".

Электромагнитные импульсные заряды используют против дроидов. Но они равно эффективны и против нежной электроники, которую таскают на себе мокрые. Усовершенствованные катарн-шлемы, втрое дороже чем их стандартный солдатский вариант, были набиты изощренными экспериментальными системами.

Уязвимыми системами.

Найнер медленно и осторожно подполз к Фаю. Пара бластерных выстрелов прошла мимо. Он распластался ничком, голова к голове с Фаем.

— Он поджарил наши шлемы. — прошептал Фай. — Их что — не проверили как следует?

— Готов поспорить — какой-то шпак решил, что ЭМП против мокрых не используют.

— Да, мне надо будет его навестить, когда вернемся.

— Им надо перегрузиться.

— И сколько?

— Без понятия. Хотя "диси" все еще работает.

— Сначала ему надо высунуться.

— Я могу вспугнуть его одной из Даровских светошумовых.

— Они к диси не подходят.

— Ты его вообще видишь?

— Нет… нет, подожди. Вот он.

Найнеру пришлось пару раз провести прицелом вперед-назад прежде чем он заметил Хокана.

— Есть СВУ под рукой?

— Шесть.

— Насколько далеко закинешь?

— Хватит.

— Кидай пошире. Разбросай их вокруг него.

Найнер открыл беспокоящий огонь, пока Фай вскакивал, разбрасывал маленькие самодельные бомбы и залегал снова. Найнер вытащил пульт управления детонаторами.

— Когда нажму — бежишь туда и пытаешься зайти ему с бока.

Фай чуть повернулся на один бок, опершись на правую руку, чтобы быстрее вскочить. Найнер нажал кнопку. Фай чуть приподнялся.

Ничего не случилось. Бластерный заряд обжег траву между ними, и Фай снова бросился на землю.

— Нам действительно надо будет поговорить со снабжением насчет электроники… — мягко проговорил Фай.

— Боюсь, нам придется вернуться к старомодным методам.

— А у меня со штыками не очень…

— Сержант Кэл что-нибудь придумал бы.

— А не собираешься занять его место?

— Я собираюсь орать.

— Что?

— Не смейся. Этот парень — с придурью. Если он подумает, что я беспомощен и тяжело ранен — он может и не устоять перед желанием подобраться и перерезать мне глотку.

— И тогда я устрою ему сюрприз?

— Да. Что-нибудь очень быстрое.

— Хорошо, шутник. Я отхожу.

Найнер внезапно понял, что на самом деле он не знает — как надо кричать. Но он слышал достаточно тяжелораненых, чтобы убедительно это изобразить.

Он запрокинул голову и завопил.

Глава 20

Я больше не знаю — кто здесь хорошие парни. Но я знаю — что у нас за враг. Враг это потеря принципов. Войну проигрывают тогда, когда теряют принципы. А самый первый принцип — это забота о своих товарищах

Кэл Скирата.

Десантный катер был самым прекрасным кораблем, который когда-либо видел Дарман.

Катер появился в поле зрения когда он миновал полосу кустарника и заковылял по свежевспаханному полю. Блистеры его кокпита сияли, словно голо Облачного города, а пушечные турели соперничали симметрией с изысканнейшней набуанской архитектурой. Дармана восхищали даже ржавчина и выбоины на его крыльях.

— Смотри Атин. — просипел он. — Вот это красота… Атин?

— …дхааа.

— Почти на месте.

— …ох.

Белые солдатские доспехи быстро приближались к нему — а позади них был гран в форме медика. Вес Атина перестал давить на спину и он задергал руками выпутываясь из портупеи. Он шел возле носилок и пытался говорить с медиком.

— Пуля из верпа, правая сторона груди. — объяснял он. — Обезболивающее, пять кубиков…

— Я вижу. — ответил гран. — Отличная работа, рядовой. А теперь забирайся на борт.

Когда он огляделся — солдаты уже забрали Утан у Этейн, и она шла к десантному катеру, оглядываясь через плечо каждые несколько шагов. Генерал Арлиган Зей вышел из солдатского отсека, и чуть наклонил голову в ее направлении. Она сбавила шаг и остановилась, чтобы вернуть приветствие.

Дармана поразило это приветствие — удивительно формальное, учитывая обстоятельства. Позади этой картины джедайского этикета развернулась сцена из кошмара — с медиками, которые трудились над Атином и Утан, снимали броню, срезали одежду, устанавливали капельницы и требовали свежего перевязочного материала.

Это было так, словно смотришь на два параллельных мира, и каждый из них совершенно не знает о другом.

Зей на Дармана не смотрел вообще, зато на него молча уставился солдат-ЭРК, спрыгнувший вслед за генералом и стащивший свой шлем. Что-то черное шевельнулось в корабельных тенях, а затем медленно показалось, принюхиваясь к воздуху длинным лоснящимся носом.

Валаквил. Он вернулся домой. Дарман не мог бы сказать, что он узнал гурланина, потому что тот выглядел неотличимо от Джинарт. Но догадаться он мог.

— Как я посмотрю — рядовой Атин продолжает коллекционировать шрамы. — заметил Валаквил. — А моя супруга ждет меня с нетерпением. Мне пора.

— Джинарт? — Дарман растерянно пожал плечами. — Она невероятно помогла нам, сэр. Честно, как пятый… шестой член отряда.

— Уверен, она расскажет мне подробности того, что так беспокоило ее в последние несколько дней.

А затем он промчался по полю и исчез в кустах. Дарман надеялся, что Республика не обманет ожиданий гурланинов. Они служили хорошо — как настоящие солдаты.

— Вы справились удивительно хорошо, падаван. — произнес Зей. — Без руководства Учителя, что примечательно. В самом деле — весьма незаурядно. Я полагаю, что как только Совет узнает об этом — это приблизит ваши Испытания. Под наблюдением Учителя, разумеется.

Дарман ожидал что радость, удивление, или какие-то еще позитивные эмоции смягчат выражение лица Этейн. Он знал, что порой она считала себя недостойной звания рыцаря-джедая или даже падавана. Он знал, что стать достойной этого — было единственной целью в ее жизни.

Но непохоже было, что повышение в звании ее хоть сколько-то взволновало. Она, судя по всему, даже не услышала того, что сказал Зей.

— Учитель, а где Найнер и Фай? — спросила Этейн

Зей выглядел озадаченно.

— Кто?

— Извините, Учитель. Еще двое из команды "Омега".

Дарман почувствовал, как взгляд ЭРКа стал куда пристальней. Прежде он видел ЭРКов лишь пару раз, и им почти удалось испугать его — настолько, насколько может испугать кто-то, предположительно находящийся на твоей стороне.

Зей покачал головой.

— Вы добрались сюда первыми.

— Они подойдут, сэр. — проговорил Дарман. — Он включил шлемный комлинк. Нехорошо если ЭРК подслушивает… — Серж, Фай? Время поторапливаться.

В наушниках не было слышно ни звука. Не было даже статики. Он переключился на другую частоту — и все так же не было ничего.

— Найнер, Фай, вы меня слышите?

Он перевел ВИД в режиме диагностики — его шлем был полностью рабочим.

Он снова видел тоннель на Геонозисе, снова стоял за остывающим, потрескивающим "Е-Вебом", пытаясь докричаться до Тейлера, Вина и Джая.

Он не видел на своем ВИДе биометрических данных с их костюмов.

Нет. Только не это. Пожалуйста, не надо снова…

— Мэм, я не слышу никакого отклика.

— Что это значит?

Он едва смог выговорить это:

— Их шлемы отключены. Не думаю что они это сделали сами.

— Они мертвы? — спросил Зей.

— Они не мертвы. — твердо ответила Этейн.

— Мэм, я совершенно не могу с ними связаться.

— Меня это не интересует. Они живы. Я знаю, что они живы.

— Нам пора уходить. — заметил Зей. — Если не уйдем сейчас — можем влететь прямо в сражение с кораблями Торговой Федерации. Мы привлекаем слишком много внимания. — Генерал повернулся к двум медикам, работавшим над Утан.

— Она выживет?

— Она в очень тяжелом состоянии, сэр. Нам надо вывозить ее.

— Держите ее в живых любой ценой. Приготовиться к взлету. Этейн…

— Учитель, здесь осталось двое людей.

— Они погибли.

— Нет, я чувствую их. Я знаю их, сэр, я знаю, где они. Они даже не ранены. Мы должны их дождаться.

— А также мы должны спасти Утан, и вытащить отсюда вас двоих.

— Они уничтожили вирус. Это ничего не значит? Вы не можете бросить их сейчас!

Дарман видел, что она была в том состоянии, когда она может или сломаться — или сделать что-то исключительное. Ее лицо стало жестким, а зрачки — расширенными. И это выражение его пугало. За последние несколько дней он такое выражение уже видел.

Сейчас гул двигателей катера стал пульсирующим. Одной ногой Этейн стояла на платформе, а другой — все еще твердо опиралась на землю Квиилуры

Этейн громко откашлялась.

"Ой." — подумал Дарман. — "Ну придержите же язык, мэм. Не дергайтесь."

Но он понимал, что она чувствует. Весь этот пот, страх и боль — все впустую. И все это — когда они смогли взорвать станцию и отправлялись домой. Все — и Атин, сражающийся за свою жизнь, и Найнер с Фаем, мертвые или брошенные здесь.

— Я не уйду без них. — отчеканила Этейн. — Сожалею, что не подчиняюсь вам, Учитель, но я должна.

На лице Зея отразилось явственное раздражение.

— Вы сделаете так как я прикажу. — тихо сказал он. — Вы ставите задание под угрозу.

— Нам нужны эти люди. Их нельзя просто… израсходовать.

— Всех нас можно израсходовать.

— Тогда, сэр, можно расходовать и меня. — Она чуть опустила голову, взглянула на Зея; скорее вызывающе, чем смущенно. — Ведь долг офицера — заботиться его солдатах.

— Я вижу, что учитель Фульер научил вас сентиментальности в ущерб послушанию…

Дарман осмелился вмешаться. Он не мог вынести зрелища спорящих джедаев. От этого было до боли неловко.

— Слушайте, мэм, я остаюсь. — сказал он. — Уходите с Атином. Присмотрите, чтобы с ним все было хорошо.

Несмотря на частые уверения Скираты в том, что их жизни имеют значение — Дарман принимал иерархию расходов: это было не только естественно для Великой Армии, но также необходимо и неизбежно. Его жизнь была более ценным имуществом, чем жизнь клон-солдата; жизнь ЭРКа была ценнее, чем его. Но та верность и забота, что продемонстрировала перед ним Этейн, заставили его взглянуть на себя, как на человека.

Да, Найнер и Фай заслуживали лучшего. Как и все они.

Зей проигнорировал Дармана.

— Вам пора уходить. Сюда направляются корабли сепаратистов, и я знаю, как это вас ранит, но…

Этейн взлетела в солдатский отсек одним движением. На секунду Дарман подумал, что она изменила свое решение — но Этейн этого делать совершенно не собиралась. Она выхватила световой меч и остановила сияющий луч на расстоянии ладони от энергетического кабеля, проходившего по потолку фюзеляжа. Одним движением она могла устроить им посадку. У Зея закаменела челюсть. Никто больше не двигался — кроме грана-медика, хлопотавшего над Атином, и не замечавшего ничего вокруг. Качество, которое, как подозревал Дарман, было отточено работой под огнем.

— Учитель. — заявила Этейн. — Квиилуру покидает либо вся команда Омега — либо никто.

— Это глупый поступок, Этейн. — его тон был очень холоден. — Вы должны видеть необходимость этого.

— Нет, учитель. Не вижу.

"Он собирается применить к ней какой-то джедайский трюк."— подумал Дарман.— "Нет, не надо, пожалуйста…"

Он не мог видеть выражение лица ЭРКа, но догадывался, что оно удивленное.

— Этейн, именно поэтому вы и должны не допускать привязанностей.

"О, так он ее совершенно не знает." — подумал Дарман. — "Если бы он только…"

Ее световой меч все еще был готов перерубить кабель.

— Мы говорим, что, как джедаи — мы чтим всякую жизнь. А готовы мы жить согласно этому? Жизни этих солдат — они дешевле наших? Лишь потому, что мы их создали? Потому, что мы можем докупить их, если поломаем этих?

— Они солдаты, Этейн. Солдаты гибнут.

— Нет, учитель, они люди. Они достойно сражались, я отвечаю за них, и я скорее умру, чем буду жить, зная что я их бросила.

Тишина была такая что казалось — остановилось время. Зей и Этейн застыли в безмолвном споре. Затем Зей прикрыл глаза.

— Я чувствую, что ваша уверенность происходит от Силы. — сказал он. В его голосе прозвучал вздох. — Как твое имя? Дарман? Значит, у вас есть имена, не так ли? Дарман, иди туда, куда она тебя направит. Она ценит ваши жизни больше, чем ценит возможность стать рыцарем джедай.

Этейн двинулась так, словно собиралась последовать за ним.

— Останьтесь, мэм. Пожалуйста.

— Нет. — ответила она. — Я вас не оставлю. Никого. — Теперь она держала световой меч так, будто он был частью ее самой, а не с опаской — как что-то, готовое ее укусить. — Я понимаю, что это возмутительное неповиновение, Учитель Зей, но, на самом деле, я пока что не считаю себя готовой стать рыцарем джедай.

— Вы совершенно правы. — холодно сказал Зей. — И нам нужны эти люди.

Дарман последовал за ней, торопливо оглянувшись на генерала.

Тот казался улыбающимся. Дарман мог поклясться, что Зей смотрел едва ли не с гордостью.

* * *

Гез Хокан израсходовал почти все заряды, что у него были. Теперь у него оставались лишь его вибронож, световой меч и две последние пули в верпе. Он крепко прижал руку в перчатке к бедру и еще раз проверил, не истекает ли рана кровью.

Он совершенно не чувствовал боли. Перчатка оказалась мокрой: бластерный заряд прожег кожу, нервы и жир, прижег кровеносные сосуды — но обнажившиеся ткани сочились плазмой.

Он гадал, какого же рода ранение заставило коммандо так кричать — высоким, бессвязным плачущим криком, который стихал и начинался вновь.

Хокан не видел его товарища. Он знал, что тот должен быть — потому что в него попали с двух разных позиций. Возможно, другой погиб. Он прислушался повнимательней. Он слышал много умирающих. Какой бы они ни были расы, какого они ни были возраста — они практически всегда звали своих матерей.

У клон-солдатов, насколько было ему известно, матерей не было. Так что этот — звал своего сержанта. Сержанта звали Кэл, или как-то похоже. Разобрать было трудно.

Почему-то это было для него невыносимым. Впервые Хокан не мог презирать слабость. Что бы они ни думал о Республике и омерзительно ханжеских джедаях — рядом был мадалорианский воин, использованный и брошенный.

Он добьет его. И поступить так — будет правильно. Раненый может отстреливаться, так что и ему это сделать будет вовсе не так уж легко.

Он просто заканчивает бой.

Хокан присел и огляделся. Все было чисто. И даже так — он пополз в направлении криков, пригибая голову к земле.

Теперь крики затихали, сменившись серией судорожных всхлипов.

— Серж… не бросайте меня… Сержант Кэл! Серж! Оххх… как больно… как больно… как больно…

Как посмела Республика использовать Джанго Фетта, чтобы создать эту… мерзость. Как Фетт позволил этому случиться? Хокан подполз ближе. Теперь он видел тело в траве. Он видел светлую, измазанную грязью, металлическую броню, очень похожую по виду на его собственную — но более сложную и более громоздкую.

И сейчас он был достаточно близко, чтобы увидеть лицо с широко разинутым ртом. Мужчина отчаянно прижимал руки к груди. Он всхлипывал.

Он был Джанго Феттом, помолодевшим на много лет.

Крайне пораженный, Хокан приподнялся и встал на колено, в паре метров от раненого коммандо.

— Прости, брат мой. — проговорил он. — Световой меч был бы быстрее, но это было бесчестьем — использовать оружие джедая, чтобы убить мандалорианина. И это слишком живо напоминало о судьбе, постигшей Джанго на Геонозисе. Вместо этого Хокан вытащил вибронож. — Это не твоя вина. Тебя таким сделали.

Коммандо открыл глаза, и сфокусировал взгляд на чем-то позади него — такое Хокан уже много раз видел у умирающих. Все они, казалось, видели призраков в последний свой миг.

Лишь после этого Хокан услышал гул светового меча. И было слишком поздно.

* * *

— Отличный разрез. — произнес Найнер.

В первый раз Дарман увидел его потрясенным. Он вытер лицо ладонью в перчатке.

— А ты где был, Фай? Спасибо огромное. Меня могли на ремни нарезать. Тебе, вроде бы, полагалось его пристрелить?

Фай охлопал жилет обезглавленного Хокана.

— Ладно тебе, я же видел Дара и коммандера Этейн позади. Я знал, что с тобой ничего не случится.

— Он помедлил и пошарился более тщательно. — Вот он, мэм. Думаю, вы должны его забрать. — Фай передал Этейн короткий цилиндр. Это был световой меч Учителя Каста Фульера. Вернуть его — было вопросом чести. — А они неплохо работают по мадалорианской броне, верно?

Этейн совершенно не выглядела радующейся победе. Она взялась за рукоять меча и покрутила его в руке, прежде чем сунуть в карман. Дарман подумал — сколько же пройдет времени прежде чем она уберет свой меч. Она все еще сжимала его одной рукой, его голубой клинок гудел и мерцал при каждом ее движении. Она не обращала на это внимания. Дарману очень хотелось, чтобы Фай не сделал напрашивающегося комментария насчет того, что убивать световым мечом — чисто и практично; никакого беспорядка, никаких потрохов.

Тот впервые придержал при себе свой кладбищенский юмор и просто отошел на несколько шагов, чтобы подобрать настоящий мандалорианский шлем — который он решил забрать себе.

— Вы не хотите отключить его, наконец, мэм? — мягко сказал Дарман. — Тут все закончилось.

Найнер поднялся на ноги и отсалютовал ей в самой строгой парадной манере.

— Спасибо, командир. Вы не против, если я к вам так обращаюсь?

Она словно бы вернулась в "здесь-и-сейчас". Луч голубого света погас.

— Это честь для меня. — ответила она.

Дарман связался по комлинку: генерал Зей сдержал слово. Деcантный катер все еще ждал. Они двинулись колонной, ускоряя шаг, пока не перешли на рысь.

* * *

Десантный катер был окружен полосой клубящейся пыли. Двигатель работал на холостом ходу так долго, что жар направленной вниз струи высушил верхний слой почвы.

Этейн не беспокоилась о том, улетел ли корабль. Она не бросила ее команду. А все остальное было неважно. И, хоть она и знала, что это была лишь рассчитаная приманка — крики Найнера всегда будут преследовать ее. Он должен был хотя бы раз в жизни услышать их, чтобы настолько хорошо им подражать. Ей было плохо; и не потому что она убила Геза Хокана и это наполнило ее стыдом.

Теперь она в полной мере понимала — почему джедаям было отказано в привязанностях.

ЭРК-солдат неторопливо вышагивал, словно на плацу, заложив руки за спину и опустив голову. Этейн больше не строила иллюзий насчет того, что он ушел в свои мысли. Наверняка он прислушивался к комм-передачам в обособленном мирке своего шлема.

Генерал Зей терпеливо ждал, сидя на палубе катера.

— Теперь вы готовы?

Она протянула ему световой меч учителя Фульера.

— Его вернула команда "Омега". Полагаю, я должна вернуть его вам.

— Я знаю, через что вы прошли, падаван.

— От этого не легче, Учитель.

— Забота о тех, кто находится под вашим командованием, необходима. Но это приносит особенную боль, если вы чересчур отождествляете себя с вашими солдатами. — Да, это звучало так, будто Зей сам сталкивался с подобной дилеммой. — На войне всегда бывают потери.

— Я знаю. Но, также, я теперь знаю их как личностей, и не могу изменить этого. Теперь ни клон-солдаты, ни коммандо, ни даже ЭРК-солдаты больше не будут для меня безликими единицами. Мне всегда будет хотеться узнать — кто же позади этого визора. Как я могу быть джедаем — и не признавать их за живых существ, со всем, что из этого следует?

Зей чересчур внимательно изучал свои руки.

— Каждому хорошему командиру, на протяжении всей истории, приходилось через это пройти. Придется и вам.

— Если я командир — то могу ли я сопровождать их на следующем задании?

— Подозреваю, что это будет не лучшей мыслью.

— И что мне делать теперь? Как я могу вернуться к рутинным обязанностям после этого?

— Теперь мы на войне и рутинных обязанностей нет. Я не возвращаюсь. Я прилетел выяснить — какую работу я могу провести здесь.

— Работу?

— Что случится с нашими союзниками — гурланинами — если мы бросим их сейчас, когда рядом силы врага? Я здесь, чтобы работать вместе с ними и попытаться сделать Квиилуру настолько негостепериимной для сепаратистов, насколько получится.

— Я рада, что мы держим свои обязательства, учитель.

— Сейчас вы знаете эти земли лучше всех. Здесь вы будете ценным помощником.

— А когда к вам присоединятся солдаты?

— Боюсь, пока что нам придется продолжать работать в тайне. Нам потребуется исчезнуть.

Нам.

Этейн не могла придумать ничего худшего, чем остаться на Квиилуре, с ее страшными воспоминаниями и неизвестностью будущего. Отряд коммандос, самые близкие друзья, что у нее были — через считанные дни получит новое назначение. Она будет работать с учителем, которого она не знала. Она снова остается напуганной и одинокой.

— Этейн, у вас есть обязанности. — тихо проговорил Зей. — Как и у всех нас. Говорить про обязанности легко — но жить с ними непросто.

И ему не потребовалось добавлять то, что — как она понимала — он думал: что ей нужно разделиться с предметом ее свежей и отчаянной привязанности военного времени. Ей нужно отпустить свою команду.

Это не тяжелее того, что каждый день требуют от солдат.

— Я… я буду рада быть полезной для будущего Квиилуры, Учитель. — Она наделялась что Дарман не подумает, будто она отвернулась от него, что он для нее все-таки был лишь старательным дроидом; снаряжением, которое полезно в бою, и которое можно бросить, если это понадобится.

— Но все же я буду рада как-нибудь узнать, как дела у команды "Омега".

— Понимаю. — ответил Зей. — Впрочем, выбор за вами. Вы можете отправляться вместе с командой "Омега". Или же вы можете остаться. Вы можете даже потребовать, чтобы здесь остался кто-то один из команды.

Один из команды. Наверное, он думает что она всего лишь девчонка, которая чересчур привязалась к юнцу, несмотря на то, что у них нет никаких шансов на развитие отношений. Он проверяет ее, испытывает — сделает ли она выбор, который подобает сделать рыцарю джедай. Да, она сблизилась с Дарманом: он сильно повлиял на нее. Но на каком-то, невыразимо глубоком, уровне она беспокоилась за всю команду.

— Не думаю, что тревожиться за своих солдат — это слабость. — сказала она.

— Тот день, когда мы перестанем тревожиться — будет днем, когда мы отвернемся от Силы

Ее ногти вонзились в ладони. Впрочем, Зей был прав. И от этого было еще больнее. Она молча села на палубу, рядом с Зеем, прикрыв глаза и успокаивая себя.

Солдат-ЭРК внезапно вскинул голову.

— Генерал, сэр, нам совершенно необходимо вылетать. Немедленно.

— Генерал Зей. — сказал Найнер, коснувшись виска перчаткой. — Простите, что задержали вас. Мы можем взлетать?

— У нас нет времени на разбор миссии, но пара минут с вашим командиром у вас, пожалуй, есть. — сказал Зей и махнул ЭРК-солдату следовать за ним. Это был великодушный поступок. Этейн смотрела, как он уходит, огибая катер, скорее всего, чтобы присмотреть за выгрузкой снаряжения — и для того, чтобы дать ей чуть-чуть уединения. Хотела бы она знать — не посадили ли где-то на планете истребитель Зея…

Об этом она будет думать после. Она поманила к себе коммандос.

— Что будет с вами теперь? — спросила она.

— Следующее задание. Они приписывают вас к нам?

Она подумала — может ли быть ложь во спасение. Она посмотрела на Дармана.

— Не совсем. Я остаюсь здесь, с генералом Зеем.

Дарман и Найнер отвели глаза и, уставившись в землю, кивнули, словно соглашаясь. Фай вскинул брови.

— Мне вас будет не хватать, коммандер. В самом деле. Ну вот, стоило только начать срабатываться… Типично для армии, да? — Он стукнул костяшками пальцев по спинной пластине Найнера, слегка толкнув того к катеру. — Ладно, серж, двигаемся.

— Надеюсь еще послужить у вас, командир. — сказал Найнер и отсалютовал ей.

— И даже думать не смейте, что вы не заслужили это звание, ясно?

Этейн хотелось бы, чтобы они не оставляли ее наедине с Дарманом. Ей хотелось быстрого расставания, когда нет времени думать и заниматься глупыми, эмоциональными объяснениями.

— Я решила остаться. — сказала она. — Я действительно хотела бы остаться частью команды, но я не тот офицер, который вам нужен.

Дарман не сказал ничего. Разумеется: откуда ему было знать, как реагировать на расставание с другом? Вся его короткая жизнь прошла среди ему подобных, с головой ушедших в сражения — реальные или виртуальные. Столкнувшись с этим он снова стал десятилетним ребенком. Его замешательство и смущение были осязаемы.

— Ты можешь остаться здесь — со мной и генералом Зеем. — проговорила она. И я буду знать, что ты в безопасности. Выбор за тобой.

Сейчас он был сущим ребенком. Его глаза были прикованы к земле. Он щелкал каким-то переключателем на винтовке — вперед, назад, снова и снова.

— Только я, мэм?

Сейчас она чувствовала что это она испытывает его.

— Да.

Двигатель катера сменил тон на высокий вой: пилоту явно не терпелось убраться.

— Простите, коммандер. — наконец, проговорил Дарман. На секунду показалось, что он серьезно обдумывал предложение. — У меня есть работа, которую надо делать.

— Не буду врать — мне тебя будет не хватать. — сказала она.

Взгляд Дармана не дрогнул.

— У меня осталось примерно десять лет. Но я буду вместе с моими братьями, и буду делать то, что лучше всего умею. Это все, что я когда-либо знал… как вернуться домой, если честно. — Он чуть пригнул голову и надел шлем, снова став одним из безликой массы. — Будьте осторожны, командир.

— Ты тоже. — проговорила она.

Она смотрела, как он подбежал к катеру и, схватившись за протянутую руку Фая, запрыгнул на борт.

Двигатель взвыл на полных оборотах и десантный катер чуть вздрогнул.

Этейн повернулась и пошла прочь, пригибаясь, чтобы устоять под напором воздушного потока. Она была вынуждена ускорить шаг и перешла на неуклюжий бег, пока не добралась до дерева, и не села под его защитой, прижавшись спиной к стволу.

И она позволила слезам покатиться по ее лицу.

Все, чем она была, и все, чем она могла стать в будущем — все это потому, что у клон-солдата была такая незаслуженная вера в нее, что ей пришлось стать тем джедаем, которым она мечтала стать. Теперь она могла использовать Силу так, как ей и не снилось, когда она была с Фульером.

Она думала о этом взгляде, исполненном абсолютной веры. Она думала о стоическом принятии его долга и факта того, что его жизнь будет яркой и короткой, как бы она ни сложилась. Он ни на миг не испытывал жалости к себе. И она получила у него самый важный урок из всех.

Она вытерла глаза запястьем и понадеялась, что Зей этого не заметит.

Этейн не знала, увидит ли она вновь Дармана или команду "Омега". Но она знала, что когда придет такой день — ни один клон-солдат, коммандо или ЭРК, которыми ей придется командовать в бою, не будет для нее ни безликим, ни безразличным, не будет расходным материалом. Под этими мрачными шлемами были люди, такие же как она, человеческие существа — только лишенные той свободы и срока жизни, что были у нее.

Этейн Тер-Мукан поднялась и вышла на открытое пространство у края поля, провожая десантный катер, поднимавшийся в небо раннего утра.