— Держи, — Рун почувствовал, как по позвоночнику быстро скользнула холодная инистая змейка — отклик его Силы на магию кулона. Серебро приятно холодило ладонь. — Он поможет тебе найти Исчезнувшего. Как — не знаю. Но ты у нас парень смышленый, разберешься. В конце концов, может, и эльфы с вампирами помогут. Оборотни с гномами в Пророчество не верят абсолютно, а значит, и информации дельной у них нет. Так что...

Договорить Магистр не успел. Внезапно воздух вокруг странно загустел, а потом на плечи обоих магов обрушилась тишина. Рун почувствовал, как возвращается холодок в позвоночнике. Но на этот раз не безобидная змейка, а настоящий ледяной панцирь, намертво сковывающий любое движение. Магистр тоже заметно вздрогнул и так и замер с открытым ртом, не закончив начатую фразу и невидяще уставившись куда-то в простнаство.

Парень моргнул и осторожно повертел головой из стороны в сторону, словно проверяя — на месте ли. Странное ощущение схлынуло так же внезапно, как и началось, и продлилось от силы пару секунд. Магистр, наконец, соизволил закрыть рот и поспешил к окну с удивительным проворством, даже ни разу не наступив на свою драгоценную бороду, хотя обычно охотно прохаживался по её кончику, сдавленно ругаясь и утирая выступающие от резкой боли слезы. Там, за цветными стеклами были только яркий солнечный свет, бледно-голубое небо без единого облачка и громкий щебет пичуг в замковом саду. Сменялся очередной дозор, и стражники браво докладывали старшему караула, что все в порядке...

Рун скривился. Ничего не было в порядке. Все, кто хоть немного имел в себе Силы, почувствовали эту страшную волну непонятного заклинания, пронесшуюся над Вестой за считанные секунды. И теперь вся Академия наверняка стоит на ушах, пытаясь выяснить, что за гад покусился на магическое пространство королевской столицы без особого разрешения Ковена.

Парень покосился на учителя, который вдруг принялся возбужденно бормотать себе под нос, прищелкивать сухими пальцами и явно что-то искать на собственном столе, среди распахнутых толстых фолиантов, старинных гремуаров и обычных свитков. Объяснять старый маг явно ничего не собирался, полностью уйдя в собственные мысли. И до Ковена и Академии вместе взятых ему не было никакого дела. Молодой маг вздохнул и тихонько выскользнул в коридор.

Первым делом узнать у дежурных магов, что случилось на самом деле. А потом можно и подумать, над всем остальным. Да и вещи надо собрать заранее...

— 7 -

Выяснить границы возможного удается, лишь перейдя их.

Граф де Сен-Жермен.

Утром я проснулась ни свет ни заря от громких воплей молочника под окном. Минут десять я тупо таращилась в потолок и злилась на этого частного предпринимателя. Но когда он ушел, исчерпав все свои предпринимательские запасы, злиться стало не на кого, и я, перевернувшись на другой бок, начала жалеть себя любимую. Получилось настолько жалостливо, что продолжай я в том же духе, точно бы разрыдалась над своей несчастной судьбинушкой. Одна, в чужом мире, чужом городе, ничего и никого не знаю. Бедная я, разнесчастная, всеми покинутая-я-я...

Ей Богу, надо завязывать с магической карьерой и подаваться в профессиональные плакальщицы. С моими-то способностями, да когда я в ударе — деньги рекой потекут.

Испугавшись собственных размышлений, я села на кровати. Нет, надо вставать, а то такими темпами можно до форменной истерики докатиться.

За мутным слюдяным окошком занялся рассвет. На улицах захлопали ставни, заскрежетали пудовые дверные засовы — лавочники начинали новый торговый день. Оживали рыночные площади, наполняясь гомоном и криками зазывал. Постепенно на мощеных улочках появились горожане, спешащие по каким-то своим делам; утренняя стража, позевывая и вяло костеря неудобный график дежурств, который составил какой-то "Чернобогов хрен", едва не падала с коней, которые тоже еще досматривали свои лошадиные сны. Неопознанный подвыпивший гуляка, возвращающийся домой после ночных похождений, попытался было спеть у меня под окном серенаду, но был жестоко освистан (мной) и облит чем-то, жутко напоминающим содержание ночного горшка (а это уже сосед постарался). Несостоявшийся певец очень обиделся, заплетающимся языком громко сообщил, что он о нас всех думает, и куда нам желательно пойти, а потом и сам удалился по синусоиде в поисках более благодарных слушателей.

Сонная и злая я спустилась в нижний зал "Семи корон", собираясь плотно позавтракать, а потом отправиться на разведку. Приключения приключениями, а жить на что-то надо. Еще вчера вечером, тщательно проверя свои финансовые дела, я пришла к печальному и неутешительному выводу — деньги из воздуха не появляются, а кушать хочется всегда. Поэтому первым пунктом в моем сегодняшнем списке дел стояло найти работу...

Народу в таверне не смотря на ранний час было много. Разбитные подавальщицы ловко сновали между столов, успевая не только обслужить клиента, но и перекинуться с ним парой словечек. Хозяин за стойкой зорко следил за их работой и через плечо покрикивал в распахнутую дверь кухни, где все скворчало и гремело. Я в растерянности остановилась на последней ступеньке, тщетно пытаясь разыскать свободный столик...

— Доброе утро, Алекс. Садись скорее, пока не остыло.

Сказать, что я была изумлена, поражена и ошарашена, значит не сказать ничего. Я медленно повернулась на голос и почувствовала, что сейчас либо со слезами на глазах полезу обниматься и целоваться, либо убью всех на фиг, и плевать мне на всякие там суды.

— Вы?..

— Мы-ы-ы, — передразнил меня Маэль, от души намазывая толстый ломоть хлеба маслом. — Садись давай.

Нариэль, сверкая как начищенный белый, указал мне на свободный стул рядом с собой. Эльдар же ограничился сдержанной улыбкой и благожелательным взглядом, как будто заочно простил мне все мои грехи. Ну прямо-таки картина "Возвращение блудного Будулая"...

— А-а-а-а.... А вы тут чего? — наконец смогла выдавить я, перебегая осоловевшим взглядом с темноволосого эльфа на белобрысого. Вот так, блин, зарекайся потом, что никогда с этими обормотами не встретишься.

— А мы тут завтракаем, — любезно ответил Эльдар, продемонстрировав мне для наглядности собственную тарелку с яичницей. — Ну и заодно ожидаем одну милую особу...

Это меня отрезвило. Теперь про обнимания и целования речи даже не шло, а желание убить переросло в потребность. Значит, особа у них тут. Милая... Наверное, физиономия у меня перекосилась очень сильно, так как Нариэль тут же полез выпытывать состояние моего здоровья, как физического, так и душевного. Я же молча страдала.

Идиотка. Наивная, чукотская девочка. И с чего я вот так вот сразу решила, что они ждали именно меня? Потому что соскучились и поняли, что жить без меня не могут? Ха, и еще раз ха!

— Алекс, ты точно не заболела? А то, может, отложим отъезд еще на пару дней? — Эльдар смотрел на меня так заботливо, что я едва не разрыдалась. Ну вот за что мне такие мучения? Чем я провинилась перед здешними святыми, а?

— Со мной все в порядке.

— А так не скажешь, — фыркнул Маэль, сыто откидываясь на спинку стула. — Ты ешь.

Я покосилась на нетронутую порцию, подумала, что она наверняка предназначена для "милой особы", и со злорадством набросилась на предложенный завтрак. Хоть маленькая такая, но месть... Старшие эльфы с умилением наблюдали, как я расправляюсь с остывшей яичницей, таская хлеб у Нариэля. Малявка не возражал, лучась счастливой улыбкой от уха до уха, и даже услужливо предложил доесть и свою порцию, но я вежливо отказалась.

Насытившись, и почувствовав, что жизнь на самом деле не такая уж и противная штука, я решилась поинтересоваться:

— И когда вы отчаливаете?

Эльфы переглянулись и вновь мягко и ненавязчиво поинтересовались, хорошо ли я спала, и все ли в порядке с моей бедовой головушкой. Естественно, я тут же оскорбилась, а остроухие уже более настойчиво спросили, нет ли у меня жара, и не страдала ли раньше провалами в памяти. Маэль вообще предположил, что я вчера вечером напилась, как сапожник, поэтому ничего не помню.

— А может, это укус дракона на неё так подействовал? — Нариэль смотрел с такой тихой грустью, что еще бы чуть-чуть в том же духе, и я бы сама уверовала в страшную и неизлечимую болезнь, внезапно поразившую мой организм.

— У меня почему-то такое ощущение, что среди нас завелся душевнобольной. Вернее, сразу несколько, — я скептически оглядела эльфийскую троицу. — Предупреждаю сразу, я полностью здорова и у меня нет никаких отклонений. Поэтому прекратите пялиться на меня, как на помирающую, и объясните толком, когда собираетесь покинуть Весту.

— Наверное, ты хотела сказать "мы"?

Я сердито уставилась на Эльдара.

— Я же сказала...

— Надеюсь, ты не забыла, что едешь с нами?

— Я? Куда?!

Судорожное копание в собственной памяти результата никакого не выдало. Вернее, я абсолютно точно помнила, что в Эльрун меня никто не звал, а значит, и согласиться я никак не могла. А других приглашений от эльфов не поступало. Хотя... Если только...

— Ой, мамочки!

— Ага. Вспомнила... — Эльдар злорадно улыбнулся, а Маэль так вообще принялся веселиться от души.

Я мрачно смотрела на это безобразие и думала, что до вампиров доберется только один — либо я, либо парочка остроухих. Третьего не дано.

— Алекс, ты куда? — Нариэль догнал меня на пороге и цепко ухватился за рукав.

— Топиться.

Физиономия мальчишки испуганно вытянулась, а пальцы еще сильнее вцепились в ткань.

— З-зачем?!

— За надом.

— Я с тобой.

— Что, тоже решил утопиться? — я впервые за все утро с интересом посмотрела на эльфёнка. — Никак папочка достал?

Нариэль при упоминании родителя смутился и честно признался, что скорее это он достал главу семейства, а никак не наоборот. И топиться он не собирается, чего и мне не позволит. Я растрогалась от такой заботы и согласилась суицид отложить до поры до времени, а сейчас просто прогуляться по центру Весты. Тем более что в этом наши желания с Нариэлем полностью совпадали.

Шагая по узорчатой мостовой, я со сдержанным восторгом оглядывалась по сторонам. Что и говорить, Веста — сказочно красивый город. Чистые, мощеные улицы; аккуратные дома, изящно отделанные резьбой или лепниной, в зависимости от благосостояния хозяев; много парков и сквериков с фонтанами, в кристально-чистой воде которых снуют косяки радужных рыбок... Весь город с его шпилями, башнями и башенками, стрельчатыми окнами с цветными витражами и преобладающими светлыми тонами как будто стремился вверх, пронизанный насквозь солнечным теплом и вечной весной, и казался хрупким и воздушным как снежинка.

На перекрестке эльфенок прельстился пирожками с черникой, которыми бойко торговала пышнотелая девица с румянцем во всю щеку и толстой русой косой, кокетливо переброшенной через плечо.

— Возьмите, госпожа, пирожок для ребеночка. Только-только с пылу с жару...

Отказываться было бесполезно — Нариэль уже во всю принюхивался, жмурился, причмокивал и облизывался, как блудливый котяра на кринку со сметаной, забытую хозяйкой на столе. Я, правда, попыталась ему тактично напомнить, что мы уже позавтракали, но вредное "чадо" скроило скорбную физиономию, сделало о-очень большие умоляющие глаза и тоненько провыло:

— Ну, ма-амочка-а-а... Ну купи-и-и... Я есть хочу-у-у!

Торговка с жалостью посмотрела на этого интригана, а я показала ему кулак и скорчила зверскую рожу — мол, погоди у меня, сына, вот отойдем, я тебя так накормлю... Но маленький эльф лишь нагло усмехнулся, подмигнул и вновь затянул свою волынку: "Кушать хочется, организм растущий, а кое-кому для родной кровиночки даже хлебной крошки жалко". Зная, что ныть он умеет долго и изобретательно (Маэля с таким ребенком надо занести в сонм великомучеников еще при жизни, как образец терпимости), пришлось купить едва ли не полкорзины.

Зато в следующие полчаса я была вознаграждена по-королевски — Нариэль всерьез принялся за истребление выпечки, и перестал доставать меня своей болтовней, чем грешил с самого начала нашей прогулки. Прижимая кулек к груди, как Мадонна — младенца, мальчишка лопал пирожки прямо на ходу, моментально перемазавшись черникой, а я высматривала ближайший фонтан, чтобы заставить этого троглодита умыться. Улица, на которую мы свернули на том самом злосчастном перекрестке, закончилась, раздалась и плавно перетекла в огромную площадь. Про фонтан и чумазого эльфенка я тут же благополучно забыла.

После запруженных народом улиц площадь казалась пустыней. Нет, люди, конечно здесь были. Кто-то степенно прогуливался, кто-то торопливо и целенаправленно шагал по своим делам. Но ни одного лоточника, ни одной стайки малышни, с гиканьем носящейся вокруг фонтана, ни одного блаженного попрошайки. Даже конного разъезда стражи не видно. Среди горожан иногда мелькали странные субъекты в серых плащах с надвинутыми капюшонами.

— Нариэль...

— М-м-м?

— Где это мы?

Эльфенок оторвался от своего занятия и покрутил головой.

— На Площади Справедливости.

— Здесь казнят?

— Кого? — вытаращившийся на меня эльф даже забыл про свой надкусанный пирожок.

— А всех подряд...

Пирожок был забыт окончательно и бесповоротно.

— Алекс, а у вас разве нет Площади Справедливости?

Я сконфузилась и честно призналась, что — нет. Есть Дворцовая, самая главная и центральная, в столице есть Красная, а до Площади Справедливости еще ни в одном городе не додумались. Пакетик с остатками сдобы смачно шлепнулся на каменную мостовую, а Нариэль уставился на меня с таким ужасом напополам с жалостью, что я сама перепугалась.

— Ты не знаешь, кто такие Судьи?!

— Нет, а что, большие шишки?

— К-какие шишки?..

— Не важно. Так кто такие Судьи?

Нариэль хмыкнул, но рассказал все, что знал. А знал он вполне достаточно...

Помимо уже известной мне разумной нежити, как то: эльфы, оборотни, вампиры и гномы — в этом мире проживали еще и виды. Ребята, как я поняла, крутые до невозможности. Одно то, что они считаются ближайшими потомками драконов, покинувших эту бренную землю в стародавние времена, говорило о многом. (Мне, если честно, это не говорило ни о чем, но у Нариэля было такое лицо, что я тут же заочно прониклась уважением к таинственным нелюдям). Виды считались самым малочисленным народом, и проживали далеко на юго-востоке, отгородившись от всех остальных кольцом Кричащих гор. Впрочем, "все остальные" по этому поводу особо не обижались. А гномы так вообще были очень даже рады, потому что своих крылатых соседей "любили" примерно так же, как и эльфов. Самыми сильными магами в этом мире всегда были виды. Оно и понятно, если уже при рождении определялась дальнейшая судьба ребенка — воин, маг или судья — и почти сразу начиналась подготовка к "жизненному пути".

Тут меня угораздило на свою голову процитировать русского классика, патетично воскликнув: "А судьи кто?..". Маленький эльф юмора не понял, но постарался мне доходчиво объяснить, что виды-Судьи ими, то есть судьями, и являются. Все, у кого возникал какой-то спор или тяжба, разрешить которые мирным способом не удавалось, брали руки в ноги и споро бежали в ближайший населенный пункт, где была Площадь Справедливости. Там, в храмах, виды-Судьи легко и непринужденно разрешали вопросы и прения, каждый раз точно определяя, врет кто-то из обратившихся или нет. Моё предположение о банальной телепатии Нариэль твердо отверг, но и вразумительно объяснить происхождение таких выдающихся способностей не мог. Как говорится, история об этом умалчивает.