Рецепт Апокалипсиса 2 (Закончен)

— Ваня-кун, отныне можешь звать меня старшим братиком.

Я ожидал, что он станет сопротивляться, ругаться и беситься, или наоборот, окатит холодом, и потребует немедленно отпустить, но тот к моему удивлению, улыбнулся, и глядя на меня большущими глазищами, произнес:

— Хорошо... братик.

А от самого так и несет жаждой убийства, наверное, даже окружающие почувствовали. Прямо-таки тсундере наоборот.

— Ваа, какая лапочка! — я еще сильнее стиснул его в объятиях, — сейчас растаю от умиления.

Жажда убийства стала только концентрированнее, и я понял, что у меня в Лас Ночес появилось новое развлечение. Еве новичок тоже пришелся по вкусу, и вскоре та, только заметив его, сразу же накидывалась с радостным воплем "Ваня-куууун!" и обнимашками. Лилинет также подхватила эту идею, и вскоре Вандервайс передвигался по замку только в сонидо и прячась от этих двух чокнутых арранкарок. В свою очередь, Еве и Лиль-тян теперь приходилось устраивать засады на него, а заодно тренироваться скрывать свою реацу и быстро перемещаться. И некоторое время спустя они достигли в этом определенных высот, по крайней мере, торжествующие вопли "Ваня-кун!" в разных частях замка начали раздаваться чаще.

Поначалу Вандервайс терпеливо сносил приставания, но однажды его окончательно довели, и он наорал на арранкарок. Те сперва опешили, но быстро оправились.

— Ты такой злой! Значит, тебя надо обнимать еще чаще, чтобы ты стал добрее! — Ева переместилась ему на плечо, обхватила за шею и успела облизать все лицо, прежде чем он сумел отцепиться от нее.

— Да отстаньте же от меня, ненормальные! — но даже злясь, Вандервайс помнил, что перед ним фраксионы Первого и Второго Эспады, и благоразумно не пытался причинить им вред.

— Ваня-куууун!

Поняв, что слова на арранкарок вообще не действуют, Вандервайс попытался скрыться бегством. С тех пор в Лас Ночес часто можно было услышать топот ног, писки и визги, несущиеся то в одну сторону, то в другую — когда у Вани-куна в очередной раз сдавали нервы, и он грозился прибить Еву и Лилинет.

Однажды подгадав момент, я возник прямо на пути удирающего от преследовательниц Вандервайса, и тот угодил прямиком в расставленные обнимашки.

— Привет, я вижу, вы тут веселитесь?

Ване-куну с новой силой захотелось меня убить, однако он сумел придать лицу доброжелательное выражение.

— Привет, братик, — только его улыбка была готова вот-вот превратиться в оскал.

— Ну, какой же ты все-таки милашка, — я потрепал его по волосам. — Хочешь конфетку?

— Нет!!! — почти рявкнул Вандервайс, потому что я при каждой встрече пытался подкормить его чем-нибудь сладеньким.

— Я хочу! — подбежавшая Ева требовательно протянула лапку.

— И я! — Лилинет от нее не отставала.

Пришлось выдать им по конфетке.

— Вот скряга, — возмутилась Ева. — Все конфеты гони, и шоколадку, которая у тебя в кармане!

— Это мой НЗ, — попытался я возразить, но лиса была непреклонна и не успокоилась, пока я не выложил все.

— А почему ты обнимаешь только Ваню-куна? — недовольно спросила Лиль-тян. — Я, может, тоже хочу.

— Потому что ты девочка, и если я буду тебя обнимать, ты в меня обязательно влюбишься.

— Бака! Да кому ты нужен! — возмущенно завопила Лилинет, но в противовес своим словам отчетливо порозовела.

— А чего тогда краснеешь?

— Бака! — еще раз повторила девочка, пнула меня по коленке и сбежала.

Лиса насмешливо посмотрела на меня и потрусила следом. Кстати, Ева рассказывала, что большая часть контрабандной седзе-манги осела как раз в комнате у Лиль-тян.

— Вот никто меня не любит, — с притворной печалью вздохнул я и снова сгреб в охапку собиравшегося удрать Вандервайса. — Ваня-кун, только ты меня понимаешь.

От арранкара потянуло такой жаждой убийства, что показалось, еще чуть-чуть, и он меня просто загрызет. Но нет, все же этот кавайный няша оказался слишком умен для такой глупости.

А вообще, это было довольно странно, что его внешность так кардинально поменялась после шинигами-ки. Я помнил, каким он был до того, как попал в лапы Айзена — довольно человекоподобным даже для вастер лорда, безо всяких излишеств в виде хвостов, шипов и крыльев. Немногим крупнее обычного человека, с прекрасно развитой мускулатурой и с маской, закрывавшей верхнюю часть лица и образовывавшей на макушке два небольших треугольных выступа. Но после того как над ним поработал Соске, а потом и я под руководством Хоугиоку поковырялся, вся его брутальность почему-то исчезла. Возможно, это Хоу уловила мои подсознательные желания об обзаведении штатной няшей, и превратила Ваню-куна в кавайку, а может, тот и сам в глубине души о подобном мечтал, но отказывался признавать.

К счастью, от всех этих экспериментов объем реацу Вандервайса не пострадал, как и умение его скрывать, поэтому никто из остальных арранкаров не знал его реальной силы. А я, благодаря доставшейся в наследство от Айзена сети кидо-заклинаний, мог следить за происходящим за многие километры от Лас Ночес, поэтому с интересом наблюдал за тем, как тренируется Ваня-кун. Теперь его основной способностью стало управление огнем — он мог как призвать его, так и запечатать. Вандервайс пока осваивался с новой силой, поэтому решил ни во что не встревать и в Эспаду не рваться. Тем более что вскоре война намечалась, а кидаться на врагов в первых рядах Марджела желанием не горел, он-то не знал, что Айзен отводил ему роль секретного оружия против Генрюсая.

* * *

Я долго думал, стоит ли мне затевать фарс с похищением Орихиме, но в конце концов пришел к выводу, что надо вначале последовать канону. Благо, Айзен уже давно и в мельчайших деталях продумал свой план, и мне оставалось только привести его в действие. Хоугиоку успела показать мне несколько путей к достижению моей мечты о становлении богом, и начало одного из них прекрасно сочеталось с канонными событиями. Однако умникам пришлось провести множество подготовительных работ, но оно того стоило. Когда я думал о том, что собираюсь совершить, меня самого дрожь пробирала, а остальные-то вообще в астрал выпадут.

Поэтому после очередного собрания Соске-кун обратился к Шестому Эспада.

— Улькиорра, ты знаешь, что надо делать.

— Да, Айзен-сама, — поклонился тот.

— Айзен-сама, позвольте мне ему помочь. Уль-чан, конечно, всем хорош, но в девушках совершенно не разбирается. Запугает бедняжку до полусмерти, а потом скажет, что так и было, и она сама на все согласилась.

— Зато ты у нас по девушкам специалист, — насмешливо хмыкнул Соске-кун. — Впрочем, пожалуй, ты прав. Можешь отправляться вместе с Улькиоррой.

— Благодарю, — я тоже склонился в поклоне, помня, что псевдо Айзен от этого кайф ловит.

Соске-кун любезно открыл нам врата Сенкаймона, и мы с Уль-чаном шагнули в разделитель миров. Это место существует вне времени и пространства, и почему-то выглядит так, что тут можно фильмы ужасов безо всяких декораций снимать. Стены состоят из какой-то черной, находящейся в постоянном движении слизи, а на каменном полу во множестве разбросаны кости, совсем свежие или почти истлевшие. Некоторые такого размера, будто при жизни принадлежали великанам, но большинство на вид вполне человеческие.

— И это дорога в рай? Даже гарганта на эту роль подходит в сто раз больше. Мне начинает казаться, будто всех нас крупно обманули, и Сообщество душ — на самом деле чистилище, а Хуэко Мундо когда-то было раем, но надоело демиургу, и тот его бросил. А ты что скажешь, Уль-чан?

— Возможно, в твоих словах и есть рациональное зерно, — обтекаемо ответил арранкар.

Я щелкнул пальцами, материализуя Заэля, сразу же занявшегося сбором образцов и расставлением всевозможных датчиков.

— Что он тут делает? — с непроницаемым выражением лица спросил Улькиорра.

— Производит замеры. Разделитель миров существует вне пространства и времени, и пока мы здесь находимся, весь остальной мир для нас словно бы замирает. Я подумал, что было бы неплохо изучить это место поподробнее, а потом, возможно и создать что-то вроде темпоральной заморозки. Полезная вышла бы штука.

— Я закончил, Учиха-сама, — с поклоном произнес сияющий Заэль, трепетно прижимая к себе контейнеры с собранными образцами.

Как мало ему для счастья надо — всего лишь подсунуть какую-нибудь непонятную штуку, и единственный ученый Хуэко Мундо моментально в нирвану впадает.

— Как думаешь, что-нибудь стоящее из этого выйдет?

— Да! — с жаром выдал Заэль. — Пока рано об этом говорить, но вполне возможно удастся создать нечто настолько впечатляющее, что способности Бараггана покажутся детской игрушкой.

Но развить тему я не успел, потому что ощутил еще чье-то присутствие. До этого я ни разу не встречался с Орихиме, но реацу, которую я почувствовал неподалеку, могла принадлежать только ей. Отправив Заэля в ИВМ, я обратился к Улькиорре:

— Это ведь она?

— Да.

— Отлично. Действуем по плану.

— По плану? Что я должен делать?

— Ничего, тебе даже говорить не надо, просто будь такой же няшей, как обычно. Все остальное предоставь мне.

Улькиорра покосился на меня, но ничего не сказал. Кажется, он уже начал привыкать к моей манере общения, надо будет специально для него что-нибудь этакое отколоть, дабы не расслаблялся.

Шинигами, которых дали в сопровождение Орихиме, были настолько слабы, что почувствовали нас только когда выбежали из-за поворота.

— Кто вы такие?! Что вам тут надо? — охраннички схватились за мечи.

— Мы — группа Black Eyed Peas, — с абсолютно серьезным выражением лица ответил я. — Пришли попросить Орихиме стать нашей вокалисткой.

— Что?! — опешили шинигами.

Но как-то у меня не было настроения над ними прикалываться, поэтому я просто поймал их в гендзюцу и помахал рукой, словно отгонял мух.

— Кыш отсюда.

Шинигами вытянулись по стойке смирно, развернулись на сто восемьдесят градусов и быстро замаршировали обратно.

— Что ты с ними сделал? — встревожено воскликнула Орихиме.

— Ничего особенного. Очнутся, как только выйдут из Сенкаймона. Просто мы хотели поговорить с тобой наедине, потому что нам очень нужна твоя помощь.

Девушка недоуменно нахмурилась, похоже, она совсем не этого ожидала.

— Один мой друг ужасно страдает, и я больше не могу смотреть на его мучения. Но в Хуэко Мундо с врачами туго, поэтому только ты можешь его исцелить.

Орихиме принадлежала к тому редкому типу людей, которые чужую боль чувствуют острее, чем собственную, поэтому она даже не колебалась:

— Хорошо, веди меня к нему. Но потом сразу верни в мир людей, потому что моим друзьям тоже может потребоваться помощь.

— Собственно идти никуда не надо, я привел его с собой. Вот, — я подтолкнул Улькиорру вперед. — А с твоими друзьями все в порядке. У арранкаров был приказ только привлечь к себе внимание и в драки не вступать.

— Но я не вижу у него никаких ран, — растерялась Иноуе, посмотрев на Уль-чана.

— Под одеждой прячет, — я расстегнул молнию на куртке арранкара, чтобы Орихиме могла получше оценить предлагаемый товар.

— Но... но это же просто его дыра.

— Ты ведь знаешь, откуда берутся дыры пустых? Когда душа умершего человека из-за отчаяния теряет свое сердце, она превращается в пустого. И по ощущениям это словно боль, голод и жажда одновременно, только в десять раз мучительнее. И от страдания меносы теряют рассудок и нападают на окружающих, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту. Однако постепенно человек ко всему привыкает, вот и пустые приспосабливаются жить с непрестанной болью. Каждый придумывает свой способ, как отвлечься от нее — кто-то ищет забвения в драках, кто-то пытается утолить собственные муки чужой кровью. Улькиорра вот отключил свои эмоции, чтобы не страдать от пустоты. Но на самом деле он очень чувствительный, а эти отметки, — я для наглядности даже потыкал пальцем в зеленые полоски на его щеках, — следы от непролитых слез.

К концу моей речи у самой Орихиме глаза уже были на мокром месте, все-таки она на удивление сострадательный человек. Зато Улькиорре мое заявление явно пришлось не по вкусу, и он недовольно на меня зыркнул.

— Ты видела? Видела?! — радостно воскликнул я, привлекая внимание девушки к этому факту. — Ты просто стоишь рядом, а твоя сила уже начинает действовать, ведь до этого я ни разу не видел, чтобы Уль-чан так явно проявлял эмоции.

— Но я ведь ничего не сделала? — удивилась девушка.

— Похоже, даже твоего присутствия достаточно, чтобы Уль-чану стало лучше. Орихиме-тян, могу я тебя так называть?

— Д...да.

— А меня зовут Учиха Саске. Но так как мы собираемся стать друзьями, пожалуйста, зови меня Саске-кун или просто Саске.

— Я так не могу, — смутилась девушка, которая даже Ичиго называла Куросаки-кун.

— Пожалуйста, — я применил свою технику глазки-как-у-кота, и Иноуе сдалась.

— Са... Саске-кун, — с трудом выдавила она и окончательно покраснела.

— Замечательно, — я взял ее за руки. — Так ты берешься вылечить Уль-чана?

— Да, — пробормотала смущенная девушка.

— Но это может занять продолжительное время, а Улькиорра все-таки Шестой Эспада, и у него есть определенные обязательства в Лас Ночес. Поэтому я не могу отпустить его в мир живых, и тебе придется погостить немного в Хуэко Мундо. А чтобы скомпенсировать неудобства, я обещаю выполнить любое твое желание, в пределах разумного, конечно же.

— Мне ничего не нужно...

— Не отказывайся, мало ли что в жизни бывает. А мои возможности очень велики — я могу дать тебе практически что угодно.

Я поманил Улькиорру подойти поближе, и вложил его бледную ладонь в руки снова вспыхнувшей девушки. Глаза Уль-чана в третий раз на моей памяти пораженно расширились, и он вопросительно посмотрел на меня.

— Орихиме-тян, я заметил, что твоя способность действует тем сильнее, чем ближе ты стоишь. И чтобы исцеление прошло еще быстрее, пожалуйста, держитесь за руки как можно чаще. Орихиме-тян, представляешь, Улькиорре несколько сотен лет никто даже доброго слова не сказал, не говоря уж об объятиях или простом рукопожатии, поэтому будь с ним помягче. Пожалуйста, позаботься об Уль-чане.

— Хорошо, — Иноуе с сочувствием посмотрела на Уль-чана, и тому явно стало не по себе.

А я не смог удержаться от небольшой шутки, чтобы разрядить атмосферу. Отовсюду вдруг зазвучал марш Мендельсона, и я смахнул сентиментальную слезу:

— Благословляю вас, дети мои.

Иноуе буквально отпрыгнула от Улькиорры и с испугом посмотрела на меня.

— Шучу, Орихиме-тян, извини, не удержался. Ты на меня сердишься? — я снова использовал свою технику кавайных глазок.

— Нет, я просто не ожидала. Я ни капельки не сержусь.

— Ты такая милая и добрая, и я очень рад, что познакомился с тобой, — улыбнулся я, чем снова ее смутил. — Но ты только посмотри на Улькиорру — он даже не понял, о чем мы говорим. Однако на самом деле он очень хочет больше узнать о людях, поэтому, пожалуйста, рассказывай ему обо всем, что делаешь, и что при этом чувствуешь.

— Хорошо, — решительно кивнула девушка и даже сама протянула арранкару руку.