Девятимечье. Красный Меч

Минутой позже Тальгиар уже лежал перед потрескивающим камином на шкуре какого-то зверя — даже летом толстые стены донжона не пропускали внутрь тепло — с аппетитом вгрызался в птичью ногу и слушал рассказ Сенешаля. Тот уже просканировал память нескольких обитателей замка и был готов поделиться информацией с сюзереном.

По словам Меча, Тальгу просто повезло. Покойный барон Ганиор допустил ошибку, приказав своим людям не вмешиваться. Тем самым он вызвал вора на поединок, по результатам которого победителю должно было достаться все имущество проигравшего. В том числе и земли.

"Но как мог возникнуть такой обычай? Да и вообще, что мешало им пристукнуть меня на месте? Новым бароном стал бы, например, кто-то из братьев..."

"Вот в этом и заключается разница между Землей и Кхаэртом. Как вы успели заметить, Ганиор был магом. Как мы выяснили позже, все правители Доменов обладают Даром. Из этого напрямую вытекает идея выяснять отношения путем поединка. Хороший боевой маг может в открытом противостоянии уничтожить пару сотен крестьян. Или нескольких слабых магов. Вот и получается, что самой грозной боевой единицей государства является его же правитель. Соответственно, чтобы захватить власть, нужно в первую очередь убить именно его. После этого в Домене просто не окажется силы, способной противостоять победителю. А победить мага может только другой маг. Таким образом, если фактически власть всегда принадлежит самому сильному магу, рано или поздно это будет закреплено в законах"

"Звучит логично", — по своему обыкновению, Тальг не принял новую информацию сразу, а прокручивал её в голове, пытаясь найти нестыковки, — "Погоди! Тогда получается, что в любом магическом мире будет править самый сильный маг. Но ты же мне рассказывал кое-что из истории Кхаэрта. Там упоминались короли, императоры, даже, кажется, хан... Но ты ни слова не сказал про то, что они владели магией. Просто забыл?"

"Нет, сир. Тут ситуация немного другая. Магия, как и любая наука, со временем развивается. Поэтому на определенном этапе развития для магов наступает "кризис специализации". Чтобы поддерживать себя на высоком уровне как бойца, они должны тренироваться, медитировать, еще раз тренироваться, экспериментировать с заклинаниями, оттачивать навыки на практике... Вы можете это пронаблюдать на примере Виррена с Энгом. Им становится просто некогда управлять государством. Да и подданным такой правитель приносит довольно мало пользы. Его стихия — битва. После развала государств, в которых маги продолжают цепляться за власть, ситуация обычно меняется, и тогда не имеющий Дара правитель просто нанимает магов-специалистов для решения конкретных задач"

"Очень занимательно. Так, а с чего мы начали?" — после интенсивной тренировки и сытной еды Хранителя немного клонило в сон, мысли в голове ворочались довольно лениво — "Прости, вспомнил. То есть, получается, что со времен прошлого Хранителя магия пришла в упадок?"

"Именно. Причем, судя по всему, это имело не локальный, а глобальный характер. Цивилизации этого мира, какой я её знал, больше нет"

"Прекрасно" — невесело усмехнулся Тальг, — "Подведем итоги. Я стал первым бароном-немагом за всю историю Доменов. Из-за чего следует ждать склок с соседями и проблем с подданными. Усилия Вейраэля провалились — идеального, или близкого к идеалу общества не получилось. Маги выродились, мир вернулся в эпоху раннего средневековья. Я ничего не упустил?"

"В общих чертах верно. В эту замечательную гипотезу не укладывается только одна вещь — Черный Камень"

"Он-то тут причем?" — удивился Тальг.

Парень достал из кармана джинсов тот самый странный предмет, послуживший причиной стычки с Ганиором. Повертел в руках. Вопросительно поднял бровь. Нет, вещь безусловно стильная — восьмилучевая звезда из серебра, в центре — сфера из отшлифованного черного камня, вроде оникса. Но сколько ни смотрел на нее Охотник вторым зрением, присутствия магии он уловить не мог. Как покойный барон создал с её помощью вихрь Пустоты, было выше его понимания.

"Оперирование Пустотой, сир — чудовищно сложная вещь. Её использование требует такого уровня развития магии, которого нет и никогда не было в этом мире. Разве что Владыка в полной силе, с помощью Предела мог управлять ею. Причем грубой мощью, талантом или везением здесь не обойтись. Нужны знания, и знания очень глубокие. Этот амулет для меня — загадка, решить которую, исходя из имеющихся данных, я не могу"

"Нуу..." — Тальг растерялся, — "Реликт какой-нибудь погибшей цивилизации? Сам говоришь, случился регресс. Вдруг раньше здесь умели делать такие вещи?"

"Во-первых, разница в уровне даже с лучшими магическими достижениями Кхаэрта слишком велика. Чтобы вам было понятно, о чем речь — это примерно как паровые двигатели и межзвездные перелеты. За пятьсот лет развиться и бесследно исчезнуть такое не могло. Во-вторых, даже если не брать проблему происхождения, само наличие у Ганиора этой вещи логически неоправданно"

Тальг помотал головой.

"Что-то я совсем перестал тебя понимать. Ты о чем?"

"Барон, получивший артефакт такой силы, мог бы стать единоличным хозяином всех Свободных Доменов. Даже мне было нелегко противостоять Камню, а уж магу сравнимому с Ганиором... Но почему-то барон предпочитал сидеть в своих владениях. Это пока кажется мне необъяснимым"

"Блин, а ведь ты прав! Еще одна загадка... Ладно, утро вечера мудренее. Я спать"

"Желаю вам спокойной ночи и приятных сновидений, сир"

"Пожелал бы тебе того же, но ты ведь не спишь"

И только ворочаясь на роскошной, но неудобной баронской кровати с балдахином, Тальгиар позволил своим мыслям прорваться на поверхность сознания. Предварительно отгородившись от Меча — он уже научился проделывать этот фокус почти не задумываясь. Так что теперь Хранитель был наедине с собой. И черная тоска накрыла его с головой.

Хотелось бежать. Не домой, нет — Кхаэрт стал его домом, воплощенный Дух Предела не смог бы нормально жить где-то еще. Тальг мучительно хотел бежать от своего непрошенного баронства. В лес, в горы, да куда угодно! Парень оказался не готов к свалившейся на него ответственности за более чем тысячу человек. Последние пять дней он помнил смутно. Поездка по всему баронству Эмервейд — ничего особенного, четыре деревушки, почти в точности подобные первой, разве что укрепленные не так сильно. Какие-то крестьяне, какие-то межевые споры... Он слушал людей и выносил решения, ориентируясь по подсказкам Меча. Повезло, что не было действительно серьезных вопросов. Потом Тальг долго сидел над толстыми шнурованными книгами управляющего, складывая цифры в столбик и пытаясь найти следы воровства. То ли управляющий был кристально честен, то ли слишком хорошо прятал концы в воду: недостачи не нашли. Потом было еще много рутины из жизни владетеля Домена, отвлечься от которой помогали только ежедневные тренировки да беседы с Сенешалем. Но тяжелее всего было выдерживать взгляды людей. Разные — боязливые, настороженные, почтительные, полные скрытой ненависти или презрения, они были едины в одном. Взгляды были выжидающими. Все подданные чего-то ждали от своего правителя. И тот был вынужден вертеться змеем на сковородке, пытаясь соответствовать своему статусу барона.

"Барона..."

В памяти рывком возникло лицо Ганиора — первой жертвы новоявленного Охотника. Момент его смерти вставал перед глазами Хранителя как наяву. Раз за разом Красный Меч вонзался в тело барона. И оно начинало рассыпаться, сгорая в невидимом пламени, обращаясь в пыль, в прах, в ничто...

"Он хотел убить меня. Мы сражались честно, и я победил. Мне не в чем себя винить", — снова и снова повторял себе Тальгиар, стискивая зубы.

Помогало слабо. Охотник был отнюдь не глуп и понимал — очень скоро за бароном последуют другие. В этом мире невозможно прийти к вершине, не испачкав руки в крови. От него зависит лишь то, чья кровь это будет — преступников, бандитов, тиранов или невинных людей? А может, просто тех, кому не посчастливится встать на пути Алого Демона?

Но... чья бы кровь не пролилась от его руки, она будет одинаково красной. Красной, как его грань Предела.

"Путь Охотника — дорога по крови..."

Тальгиар уснул.

Часть 2.

Луна разбилась на куски и падала во тьму

И Черная Комиссия

Приехала к нему

Они сказали: "Мы знаем все

Обо всех твоих делах

Ты в полночь смотрел на осколки луны

В разбитых зеркалах!"

Его пытали холодной водой

И раскаленной иглой

И он признался, что в полночь бил зеркала

И следил за луной

Его осудили на вечную смерть

Не приснится в кошмарных снах

Дай слово, что ты не станешь смотреть

На осколки луны в зеркалах!

Ольга Славнейшева, "Черная Комиссия"

Глава 6.

За последнее время Тэлафу ужасно надоели закрытые каменные помещения. Последние три дня он только и делал, что сидел в каком-нибудь из них. Но если в жилище Орва, подвал монастыря и даже храмовую библиотеку он пришел вполне добровольно, то в карцер храма Амарга Неустрашимого подросток никак не стремился. Так уж сложились обстоятельства. Тэл встал с лавки, прошелся по камере и со злостью пнул стену. Одно из этих "обстоятельств" он хорошо знал по имени.

Мальчик был достаточно безрассуден, чтобы задумать кражу книги из закрытого архива, достаточно наивен, чтобы верить в свой успех, но ему хватало ума понять — кто-то из друзей его сдал.

А ведь как хорошо все начиналось... Неф дождался, пока связка ключей останется без присмотра и сделал восковой слепок. Ключ выточили за три дня из старого ножа, используя найденный в развалинах обломок напильника. Качество работы оставляло желать лучшего, но другой было взять неоткуда. Сначала Тэлаф хотел, в соответствии с опытом почитанных книг, устроить кражу глубокой ночью. Более здравомыслящий Баэм его отговорил — довольно трудно объяснить родителям, отчего их сыну вдруг захотелось гулять посреди ночи. Тэл смутился и признал свою неправоту, решив осуществить похищение после учебы. Задержался в библиотеке он под предлогом отработки наказания. По сложившейся давным-давно традиции слушающие приходили сюда только переписать сто (двести, триста) строчек из какой-нибудь книги — так наказывали за недостаточное прилежание. Именно поэтому ученики как огня избегали этого места, да и монахи нечасто заглядывали, а библиотекарь довольно халатно относился к своим обязанностям. Парню было несложно дождаться, пока хозяин книгохранилища отлучится, и совершить кражу. Как ни странно, самодельным "ключом" удалось не только открыть, но и закрыть потом за собой. Правда, после этого дрянное железо не выдержало, бывший нож сломался уже окончательно, а в замке остался торчать осколок. Но дело было сделано. Как он ковырялся в замке, как лихорадочно искал на полках нужную книгу, Тэлаф почти не помнил. Сердце бешено колотилось от страха быть застигнутым, колени тряслись, но он справился. всё-таки справился.

В себя подросток пришел, уже стоя за дверью библиотеки и прижимая к груди сумку с "Историей становления Ладонарской Унии". Потом он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, широко улыбнулся и быстро пошел прочь. Именно тогда Тэл допустил единственное отклонение от плана. Любопытство было слишком сильно. Вместо того, чтобы немедленно покинуть Храм и спрятать книгу в заранее подготовленном тайнике, он забился в какой-то дальний угол Храма, открыл "Историю" и погрузился в чтение.

Тэлафу надоело ходить и он снова присел на лавку. Что с ним собираются делать, он не знал. Понятное дело, ничего хорошего ждать не приходилось. Воров в Унии секли плетьми. В зависимости от тяжести преступления это могло быть как очень болезненным, но не смертельным наказанием, так и специфической формой казни. Учитывая содержание этой книги, наиболее вероятным исходом для него будет второй. Страх боли и смерти тяжело давил на разум, гася последние проблески надежды, заставляя сердце судорожно сжиматься в ожидании кары. Богатое воображение, не раз помогавшее Тэлу, обернулось против него, рисуя картины одна гнуснее другой. Просто чтобы не сойти с ума от этого леденящего ужаса, он постарался думать о чем-нибудь еще. Ну, хотя бы о содержании этой самой книги.

Церковь Вседержителя, как выяснил Тэлаф, существовала задолго до образования Унии. Но отнюдь не "с начала рода человеческого", как утверждали учителя из числа Братьев. Примерно пятьсот лет назад от господствовавшей тогда религии поклонения пантеону богов отделилась мелкая секта. Её учение гласило, что Бог — един, а все остальные божества суть его наместники и помощники, либо наоборот — демоны и враги Вседержителя. Поскольку вреда от горстки проповедников не было никакого, а религиозные нормы позволяли молиться богам как угодно или не молиться вовсе, секту терпели и не пытались притеснять. Так адепты Вседержителя существовали некоторое время, пополняя ряды своих сторонников, пока на них не обратил внимания сам император Герийский. Надо сказать, что Герия, одно из двух крупнейших государств материка, переживала тогда не лучшие времена. Крестьянские бунты, дворянские мятежи и всеобщее, мягко говоря, недоверие к центральной власти. Империи отчаянно не хватало того, что в другом мире и в другое время будут звать национальной идеей. Религия Вседержителя подходила идеально. Во-первых, она была весьма популярна среди простого народа, во-вторых, имела достаточно простое и понятное идейное содержание, а в-третьих, проповедовала несколько важных принципов вроде богоданности власти и сплоченности братьев по вере. Естественно, вскоре Императора "посетило прозрение", он в одночасье стал ревностным последователем Вседержителя и принялся активно насаждать новую веру. Крестьяне, услышав о неожиданном чудесном преображении жестокого правителя, в большинстве своем покаялись и вернулись в лоно Империи. Самым несговорчивым быстро объяснили, что к чему, новообразованные ордена воинствующих монахов. За короткое время, Герийская Империя восстановила целостность, Церковь получила статус государственной, а Посланник Вседержителя стал вторым лицом в государстве после императора. Да и то, правителю приходилось советоваться с ним по всем важным вопросам и нередко идти на уступки. В общем, государство восстановило силы и начало с интересом поглядывать на закат, где спешно готовился к обороне извечный сосед и соперник — королевство Асмалор.

Два крупнейших государства континента, Асмалор и Герия, вода и пламя, враждовали с самого своего появления. Постепенно подмяв под себя все страны Эвклаза, кроме полуострова Ярамбир и нечеловеческих государств, державы перешли от открытого противостояния к экономическим и другим, более тонким методам борьбы. Но в случае войны им было, что выставить на поле боя — лучшая на континенте тяжелая пехота и корпус боевых магов Асмалора против рыцарской конницы и Воинов-Драконов Герийской Империи. Однако, масштабного конфликта в тот раз так и не случилось. Король Асмлора учел успехи и ошибки противника, поэтому рабов Вседержителя у себя стал поощрять, но к власти не допускал.