"Маг" Вторая книга серии "Истринский цикл". Закончена.

Влад шел, разговаривал, и ему иногда начинало казаться, что рядом с ним идет еще один собеседник... Он размахивал руками, говорил, говорил, говорил... Перед глазами мелькали стены, камни, он лез через сталагмиты, ссаживая колени и царапая острыми краями бока. Его тело превратилось в сплошной комок боли, ноги были разбиты острыми камнями, кровоточили и распухли. В этом худом как скелет, израненном и грязном существе уже нельзя было узнать того крупного и красивого мужчину, графа Савалова, которого видели на свадьбе жители окрестных деревень.

Сколько он прошагал под землей — было неизвестно. Может, десятки километров, может, сотни — он не знал. В один из дней Влад услышал журчание и вышел к подземной реке. Она несла свои воды под сводами пробитой ею пещеры и уходила куда-то вниз. Влад пошел по воде, цепляясь руками за стены — меч он давно где-то потерял. Потолок пещеры неуклонно понижался, и скоро Влад шел, сгибаясь к воде, по грудь в ней — между сводами и водой оставался промежуток сантиметров тридцать... а потом и он исчез. Вода куда-то уходила, но как далеко — никто бы не смог сказать. Это был тупик. Влад подумал, глубоко подышал, накапливая кислород, а потом сделал шаг и нырнул под своды пещеры.

Его несло, ударяя о стены, он пытался плыть, двигая руками и ногами, затем бросил это занятие, сосредоточившись лишь на том, чтобы его не ударило о пролетающие снизу камни и о стены пещеры. Легкие его лопались от напряжения, их жгло как огнем, и он, чтобы обмануть организм, выпустил немного воздуха... но и это помогло не надолго — грудь распирало от желания вдохнуть, а на мозг накатывалась волна забытья... Он потерял сознание и вода заполнила его легкие.

Ему послышались голоса, кто-то тряс его, теребил и нажимал на грудь — очень больно, до хруста в ребрах. Его замутило, и из него вырвался поток воды. Голоса одобрительно что-то прокричали, затем кто-то сказал:

— Брось его на повозку, если выживет — продадим на базаре. Раз уж не сдох, значит крепкий парень. Можно хоть десяток золотых за него взять.

Влад почувствовал, как на его шее закрепляют что-то холодное, зазвенела цепь, и он снова провалился в беспамятство. Потянулись дни безумия: он просыпался, ему вливали в рот что-то питательное, какую-то кашицу, потом лили что-то усыпляющее, и он опять проваливался в глухой темный сон. Сколько прошло дней — он не знал. Повозка скрипела и подпрыгивала на кочках, он слышал сквозь беспамятство голоса — ему казалось, что они проезжали какой-то кордон, или пост, потом снова все затихало. Он не понимал что с ним, куда он едет и зачем, кто он — сонное зелье отняло у него волю, одурманивало и полностью дезориентировало в пространстве. Потом ему привиделся большой рынок, пыльный и жаркий, а он как будто стоял на помосте, голый, с трудом держась на ногах, и кто-то бурно рассказывал о его достоинствах. Слышались голоса: его хаяли, называя дохлой скотиной, наконец, дернули за цепь, приделанную к ошейнику, и он потащился за новым хозяином. Он не испытывал никаких эмоций, просто тупо шел на привязи как послушный пес, получая удары камнями от мальчишек на улице, веселящихся при виде голого раба.

Его отвели в какое-то помещение, полное полуголых людей, видимо, рабов, и пристегнули цепь к стене, поставив рядом кувшин с водой и кусок хлеба. Влад упал на подстилку и забылся привычным уже, тяжелым сном.

Утром его грубо разбудили, пнув в бок ногой, обутой в сандалию. Влад очнулся, потом неожиданно схватил ударившую его ногу и повернул, свалив ее обладателя на пол. На него обрушился град ударов, выключивших его сознание, как лампочку. Следующее пробуждение было таким же отвратительным — на него вылился водопад воды и он, вздрогнув и захлебнувшись, сел у стены, опершись на нее и глядя вокруг мутными глазами.

— Ну что, очухался? — Перед лицом Влада висела красная широкая морда, залитая потом. — Следующий раз на надсмотрщика бросишься — шкуру спущу.

Влад посмотрел по сторонам, не понимая, где он находится: вокруг стояли топчаны, как в казарме, или на зоне — людей было мало, помещение пусто. Возле него стоял здоровенный детина в одной набедренной повязке, да и невозможно было в такую жару находиться в одежде. Сам Влад тоже был гол, на шее металлический ошейник. Он потянулся к реке Силы, намереваясь зачерпнуть как можно больше, но не смог этого сделать, а ошейник страшно нагрелся и обжег ему кожу докрасна.

— Ага, попробовал поколдовать? Не-е-ет, колдун, не получится. Эти ошейники специально для таких как ты. И снять ты его не сможешь — только кузнец, да не простой, а умеющий ковать этот макрил. Теперь ты простой раб, и будешь делать все, что тебе скажут. И тебе нужно как можно быстрее это понять, пока ты жив. Правда, жить тебе недолго. Это казармы гладиаторов. Тебя будут готовить умереть на арене, во славу Темного бога, покровителя воинов.

Влад прочистил горло и скрипучим хриплым голосом спросил:

— А где я? Что это за страна?

— Страна-то? Страна Викантия. На юге ты.

— А как сюда попал?

— Как и все. Купили тебя на невольничьем рынке, за гроши считай. Доходяга потому что. Но у меня глаз наметанный — у тебя кость широкая, плечи крепкие, на теле шрамы видно от оружия. Похоже, был воином. Можешь мне не врать — мне наплевать, кем ты был — колдуном или воином. Знаю, что ты мог колдовать, но теперь не сможешь. На тебе ошейник из макрила, колдуны не могут в нем колдовать, иначе сгорят. Ты для гладиаторских боев хилый, я тебе придумал другое занятие — родовитые господа будут на тебе учиться владеть оружием, а также детки их. Обычно на этой работе живут недолго, полгода, а иногда даже год — пока кто-то не увлечется и не снесет тебе голову. Но это все оправдывается — ты дешевый раб. Если попытаешься бежать, или нанесешь вред господину, тебя жестоко накажут, плетьми, или палками по спине — кожа от этого слазит как перчатка. Потом долго не проживешь — обычно сразу все начинает гноиться — и пошел в яму. Ты все понял? Или ударить тебя?

— Я все понял... не бей меня. — Влад вдруг понял, что говорит фразами, слышанными давно-давно, в другой жизни.

— Хорошо. Меня звать господин надсмотрщик Варута. Сейчас тебе дадут поесть — в еде мы не ограничиваем, наедай тело, через неделю тебя выставят на тренировочную арену к господам. В твоих интересах набрать форму.

Надсмотрщик вышел, оставив за собой запах пота, гнилых зубов и перегара.

Влад откинулся на подстилку и замер, его охватило отчаяние — вот это сходил в закрытую комнатку, вот это поработал. И никто не знает, где он есть... Он смотрел на лежащую перед ним палочку, одну из тех, которыми тут ели рабы, и вдруг ему захотелось до нее дотронуться... но она была далеко, он потянулся к ней... и она шевельнулась! Он дотянулся до нее призрачной ментальной рукой, о которой ему говорил дракон. Его 'рука' была настолько мала и слаба, что он только смог шевельнуть тонкую палочку. Но ведь это начало. И самое главное — ошейник не действовал на драконью магию.

Владу принесли еды, почти вся она была жидкая — нечто среднее между супом и кашей, вперемешку с маленьким кусочками мяса. Ему хотелось заглотить все сразу, но он вначале съел немного, заталкивая в рот деревянными палочками. Когда порция ужилась в желудке, добавил еще, пока вся миска не опустела. Он запил ее водой из кувшина и, ослабев от сытной еды, провалился в сон.

Через несколько часов он был разбужен голосами входивших в казарму рабов — они вереницей заполняли помещение, обмениваясь односложными фразами. Влад вначале удивился — почему у них не было никаких признаков приятельства, какой-то дружбы, потом вспомнил — они же гладиаторы. Вот сейчас ты с этим человеком обсуждаешь какие-то проблемы, смеешься и шутишь, а завтра тебя выставят на арену и прикажут его убить, — как ты поступишь? Замедлишь удар, чтобы не убить его, и он воткнет свой меч тебе в живот? А если он упал раненый, и тебе приказали его добить? Как можно дружить с твоим завтрашним убийцей? Впрочем, и агрессии тоже никакой тут не проявляли — ну новичок, да. Пусть валяется. Начнешь драку — запорют за порчу рабов. Проходившие мимо Влада рабы равнодушно косились на него и ложились на свои места. Ему, в общем-то, было безразлично их отношение — все его мысли занимал побег. Как это будет — он не знал, но то, что будет, знал точно. Ночью он лежал и тренировал свою хилую 'руку'. Неизвестно, пригодится ли она ему, но это теперь была его единственная магия, которой он владел.

Через неделю он уже легко вставал и ходил, не задыхаясь и не падая от головокружения, как первое время. Ему поручали мелкие работы по казарме — принести воды, убрать какие-то вещи, подмести двор. Еды давали сколько угодно, она была грубая, но сытная. На свежем воздухе он загорел и окреп. Ходил как и все — в одной набедренной повязке. Тут так было принято. А дети так бегали вообще голые. Нагота в этой стране не считалась чем-то постыдным, в чем он скоро убедился.

К концу недели он уже мог передвинуть на несколько сантиметров палочку для еды своей 'рукой'. Пока это мало что давало, но радовало.

Как-то утром, его поднял Варута и, взяв его цепь в руку, вывел со двора и повел по улице. Влад молчал, он понял, что настало время 'Ч' — пора отрабатывать харчи. Надсмотрщика с ним вместе провели в большой дом с бассейнами, в которых плавали экзотические рыбки. Влад засмотрелся на них, цепь натянулась, и он чуть не упал на мостовую. Из дома раздался мелодичный девичий смех. Он оглянулся — на веранде сидела красивая девушка, лет шестнадцати, почти совсем раздетая. Ее грудь была перехвачена прозрачным шелком, шальвары тоже были прозрачны, причем настолько, что сквозь них проглядывали соблазнительные формы, не оставляя простора для фантазии — все было как на ладони.

— Чего ты уставился, дурак! Глаза в землю, увидит хозяин дома, как ты пялишься на его жену, запорет! А мне расходы одни! — Надсмотрщик сердито отчитал Влада и крепко двинул ему подзатыльник. Он усадил его в тени, накинув цепь на что-то вроде коновязи для рабов, и ушел в дом.

Влад сидел, наслаждаясь минутами отдыха и покоя, и искоса поглядывал на раздетую красотку, старательно делая вид, что смотрит куда-то вдаль. Он окреп за неделю, хотя и оставался сильно худым — у него торчали ребра, руки были высохшие, но жилистые. По его строению тела можно было изучать анатомию.

С укреплением сил проснулись и желания — он не был с женщиной уже очень много времени. Лежа в казарме, он слышал, как обсуждают достоинства проституток гладиаторы, которым каждую неделю приводили женщин в специальные комнаты, и они по очереди туда уходили. Его возбуждали их разговоры, но он не хотел участвовать в этих оргиях — бултыхаться в чужом семени на женщине, с которой перебывали тысячи мужчин, рискуя подхватить какую-то заразу, — нет, это не для него, он не на помойке себя нашел. Рабы же не испытывали по этому поводу никаких комплексов и с удовольствием пользовались передвижными спермовыжималками. Влад их не осуждал — другой жизни они и не знали, да и жизни той им было отпущено очень мало. Скоро будет ближайший праздник, или же именитые люди закажут бои в честь дня рождения главы рода, и многие не вернутся в казарму.

Наконец Варута все-таки появился, немного недовольный, отстегнул Владу цепь от ошейника со словами:

— Цепь у меня в руках. Учти, если ты отойдешь от нее больше, чем на сто шагов, тебе отрежет голову ошейником. Возьми вот щит, тупой меч и шлем, надевай и пошли на площадку. Сейчас с тобой будет заниматься сын хозяина дома. Учти, причинишь ему вред — тебя высекут.

Влад повесил на руку щит, диаметром сантиметров сорок, надел шлем, наподобие скифского, и взял в руки меч типа прямого корейского — узкий и гибкий. Его края и острие были затуплены, но при желании и им можно было бы снести голову. Он прикинул меч на баланс, крутанул в руке, проверяя, как он ложится в нее, и подумал: 'А что если снести башку Варуте, сигануть через забор, а потом уйти дворами на волю?' — Он подумал об этом еще раз, и оставил смелую идею — рано. Без знания местности, без денег, с ошейником, он далеко не уйдет... Влад опустил меч клинком вниз и шагнул на арену.

Глава 6

Солнце ударило по его телу прямыми, как копья, лучами. Если бы не природная способность быстро покрываться загаром, Влад давно бы облез не один раз. Он сделал несколько шагов по площадке, встал в центре, отбросил все посторонние мысли и осмотрелся. Это было что-то наподобие мини-арены для гладиаторских боев: со стороны дома, на уровне человеческого роста, имелась площадка, на которой стояли столы, стулья, — видимо, знатные господа, во время игрищ, расслаблялись там со своими дамами и домочадцами, глядя на то, как люди убивают друг друга. Сейчас площадка была пуста, если не считать находившегося на ней одного человека, седовласого мужчины лет около пятидесяти. Он скучающе смотрел пустыми глазами на Влада, примерно так же, как если бы тот был манекеном в магазине готового платья. Впрочем, Влад и не собирался привлекать его 'монаршее' внимание — ему надо было не устраивать цирковое представление, а выжить... как и всегда.

Из дома, открыв дверцу, вышел на площадку молодой человек, в сверкающих на солнце доспехах — на нем был шлем, закрывающий голову почти полностью, поножи, чешуйчатая броня, небольшой щит — такой же, как у Влада, и кривая сабля. Кстати, что-то Влад не заметил, чтобы у нее было затуплено острие... Воин шагнул вперед и, не делая никаких упреждающих жестов, не вставая в стойку, сразу обрушился на раба, желая расправиться с ним в первые же секунды.

Влад также не стал принимать никакие стойки, он просто ушел от удара, поскольку прекрасно помнил, что ему сказал Варута: малейший ущерб противнику — и его накажут. Итак, он не мог побить врага, не мог причинить ему какой-либо вред — все, что он мог, это уворачиваться и тянуть время. Его мозг переключился на работу в сверхбыстром режиме, и Влад как бы со стороны наблюдал за поединком: удар — отступил в сторону, меч прошел в сантиметре от груди, еще удар — принял на щит, удар — отступил, удар — свистнуло над головой. Он мог так до бесконечности финтить и отбивать атакующие удары, но ему это надоело и, когда следующий раз противник сделал выпад, целясь 'тупым' острием ему в живот, он сделал пируэт на носках, пропустил клинок мимо себя и резким очень сильным ударом выбил его из руки нападавшего. Тот застыл в замешательстве, а Влад отошел к ограждению арены, прислонился к стене и замер, равнодушно взирая на окрестности.

Соперник подобрал оружие и бросился в атаку снова, надеясь рассечь Влада косым ударом сверху, но лекарь чуть повернулся — клинок мелькнула возле уха, врезалась в барьер и, жалобно дзынькнув, сломался, — меч Влада резким ударом сверху сломал его у рукояти, оставив в руке противника жалкий огрызок.

Мужчина на возвышении медленно три раза хлопнул в ладоши и проговорил, негромко, но хорошо поставленным звучным голосом:

— Варута, ты сегодня превзошел себя. Где ты откопал этого раба? Моему отпрыску он точно не по силам. Я бы хотел, чтобы он бился на празднике в честь именин моей супруги, послезавтра. Хочу посмотреть, как он разделает бойцов Карушона. Он пользуется услугами Амбаза, а тот, кстати, говорит, что его бойцы гораздо лучше, чем твои, предлагает мне отказаться от твоих услуг — мол, твои рабы ниже классом, чем его. Я с Карушоном побьюсь об заклад, и если я выиграю, то сделаю тебя постоянным поставщиком гладиаторов. Как смотришь на это дело? Сумеешь обеспечить выигрыш? Грех тратить умения этого раба на роль куклы для битья.