Калитка во Вселенную

-Уф, ну вот и пришли — сказала Наташа, осторожно ступая по кромке воды. Ей тоже было жарко.

Берегом они вышли на пляж, и Жора с облегчением растянулся на песочке.

— Там, наверху, наш тайничок. Пойду, принесу кое-что — сказала Наташа, бросая свою сумку на песок рядом с Жорой.

— Давай, давай — благодушно сказал Жора — или тебе надо помочь?

— Обойдусь, там все легкое — ответила Наташа и скрылась за прибрежными кустами.

— Ай, зараза — через секунду пулей вылетела она обратно. Кусты в глубине зарослей затрещали, пропуская через свои ветки какого-то зверя.

Жора подскочил, судорожно схватившись за кобуру маузера.

— Что случилось? — спросил он, вытаскивая пистолет.

— Да кабан, гад такой, дрых там в тенечке, едва не наступила... испугал, черт полосатый.

— Жалко, что удрал. Кабанчик нам бы сейчас не помешал.

— Да ну его. У тебя в мешке пара банок с ветчиной лежит, и хлеба батон — сейчас поедим. А с кабаном мороки — свежуй его, жарь... — ответила из кустов Наташа. — О, слава богу, на месте наша заначка.

Она вернулась на берег, неся в руке черный пластиковый мешок.

— Дальше пойдем кабаньей тропой — сказала она, вытряхнув из мешка на песок армейский камуфляжный костюм. Следом вывалились синие кроссовки и широкий офицерский ремень с небольшой кобурой. — Там такие колючки с деревьев свисают, что, если идти в купальнике, то до моря дойдешь голой.

— Я бы от такого зрелища не отказался — сказал Жора. А что у тебя за пушка там, в кобуре?

— Кто бы сомневался — рассеянно ответила Наташа, осматривая костюм. — Надо же — как ни заворачивай в полиэтилен, а все равно влажный. Сейчас расстелю на песочке — пусть подсохнет. А в кобуре, Жора, браунинг маленький, дамский. Не пушка, а так — скорее сигнальный пистолет, ну или отпугнуть кого. На кабане из такого только блох убивать. Доставай еду из мешка, банку открой, а я пока искупаюсь. Ты как, не составишь компанию?

— Нет уж — поежился Жора — судя по температуре воды в ручье, озерцо вряд ли теплое.

— Оно мелкое, посередине едва по пояс будет. Солнышко его хорошо прогревает, хотя, конечно, водичка бодрая... И еще вот что — давай договоримся: Нам тут бок о бок жить десять дней, и всякие там нюансы, типа мальчики-девочки, надо отбросить.

— Ты это о чем?

— Я о том, что купаться сейчас буду голой, и не потому, что хочу тебя подразнить. Сушиться некогда, а идти дальше в мокром купальнике удовольствие небольшое.

— Да нет проблем, Наташ, отвернусь...

— Можешь не отворачиваться, мне пофиг. Тем более — я вроде как должна тебе вторую половину тушки — вот и получи долг... — засмеялась Наташа. — Знаешь, если тебе сейчас надеть сомбреро вместо этой банданы, да добавить усы подковкой, то ты будешь вылитый Панчо Вилья.

— Это кто такой? — спросил Жора, мимоходом подивившись столь оригинальному течению мыслей в женской голове.

— Да был в Мексике такой революционер, в начале века.

Наташа встала, распустила пучок волос на голове, быстро сняла купальник, и, бросив его на камуфляж, нагишом побежала в озеро, подняв тучу брызг.

Жора, проводив взглядом фигурку обнаженной девушки, вздохнул, и улегся на спину, дабы понапрасну не тревожить организм видом купающейся наяды. Высоко в синем небе нарезал круги какой-то пернатый хищник. Не спеша доставать из мешка еду, Жора вполголоса запел — Птицы не люди, и не понять им, что нас в даль влече-е-ет. Только стервятник, старый гриф стервятник — знает в мире что-поче-е-е-м.

— Видел стервятник много раз, как легко находит гибель нас, находит каждого в свой час...— подхватила не лишенным приятности голосом вернувшаяся с купания Наташа. — Раз пять 'Золото Маккенны' смотрела. Ободзинский там поет — прелесть. Ух ты, шикарно освежилась, хотя, конечно прохладно, — Она отряхнулась, словно кошка, осыпав Жору тучей мелких холодных брызг.

— Наташка, не хулигань! — Жора изо всех сил старался не смотреть на голенькую Наташу.

— Зря ты не искупался, потом жалеть будешь — целомудренно повернувшись к Жоре спиной, Наташа, прыгая на одной ноге, одевала трусики купальника.

— Я теплую воду люблю — буркнул Жора. — Вот дойдем до моря — там и искупаюсь.

— Там хорошо, конечно, но потом кожу уж больно стягивает — соль все-таки.

По прежнему стоя к Жоре спиной, Наташа задумчиво вертела в руках лифчик от купальника.

— Жора, а тебя не сильно напряжет, если я немного топлесс похожу?

— Наташка, тебя фиг поймешь — то ты про ' девочки-мальчики' заявляешь, то разрешения спрашиваешь. Да ходи ты как хочешь — хоть топлесс, хоть жоплесс — раздраженно сказал Жора.

Он встал, развязал мешок и достал оттуда банку консервированной ветчины и батон белого хлеба.

— Давай перекусим, что-то действительно — жрать хочется.

— Погоди — сказала Наташа.

— А чего годить-то? Поедим да дальше двинемся....

— Я о другом... Меня немного достало это разлитое в воздухе напряжение, нужно закрыть вопрос раз и навсегда — решительно сказала Наташа.

Она встала, пощупала — подсохли или нет — разложенные на песке камуфляжную куртку и штаны. Затем добавила поверх этой получившейся подстилки полотенце из мешка. Результат ее явно не удовлетворил. Она посмотрела на Жору и скомандовала — Давай-ка, снимай свою робу....

— С чего это вдруг — напрягся Жора.

— А с того, что я сейчас намерена тебе отдаться, а здесь песок и вообще — антисанитария...

— Наташка, не издевайся, я месяца три как монашествую — предупредил Жора.

— Ничуть не собираюсь над тобой издеваться — ответила девушка, сдирая с Жоры рубаху.

Жора, затаив дыхание, смотрел на задорно торчавшие возле самого его носа острые девичьи грудки и не сопротивлялся.

— А с чего вдруг такой пост?— спросила она, расстилая трофейную рубашку поверх прочей одежды.

— Это отдельная история — мрачно ответил Жора. — А что если я не хочу? Или, скажем, именно сейчас у меня нет настроения?

— А это мы как раз сейчас и увидим — сказала Наташа, и, развязав веревочку, заменявшую Жоре ремень, решительно стянула с него штаны вместе с трусами.

— Врешь! — удовлетворенно сказала она, обозрев увиденное — Природу не обманешь, сразу понятно, как ты рад меня видеть.... Иди-ка сюда — поманила она Жору на расстеленную одежду — Ложись и не брыкайся.

Жора покорно лег, заметив — С чего это вдруг мне брыкаться? Хотя начало довольно бесцеремонное.

— Слушай, пока будем разводить церемонии, какая-нибудь каверза случится.

Наташа быстро сняла трусики и уселась на Жору — лежи, я все сделаю сама...

— Погоди, не спеши — взмолился Жора — а, это, последствия?

— Жора! — засмеялась девушка — я же какой-никакой медик, все учтено могучим ураганом. Но твоя забота меня тронула...

Она действительно, сама справилась с нюансами позы 'наездница', но Жорино воздержание сыграло злую шутку — буквально через полминуты этой скачки он содрогнулся в оргазме и расслаблено затих.

— Черт — сконфуженно сказал он — я же сказал, что три месяца монашества до добра не доведут.

— Жора, не парься — ответила Наташа — У тебя будет возможность реабилитироваться. Тем более, что именно сейчас цель была сугубо утилитарная, где-то даже медицинская, и мы ее достигли. Ну, теперь-то пойдешь купаться?

— Теперь придется — заранее содрогнулся Жора. — Блин, как же я не люблю холодной воды....

— Давай, вставай неженка — хохотала Наташа, протягивая Жоре руку — давай вдвоем плюхнемся.

Деваться было некуда, Жора встал, и обреченно побежал вместе с Наташей в воду.

К его удивлению озерцо оказалось довольно теплым. Обожгло, конечно, сначала, но потом Жора привык, и не без удовольствия поплескался вместе с Наташей в неглубокой воде посереди водоема.

Глубокий смысл Наташиного поступка он оценил, когда они, лязгая зубами, вернулись на берег. Жора уже вполне спокойно смотрел на одевавшуюся Наташу и никаких греховных мыслей у него не возникло.

— Иногда женщинам лучше доверять — философски решил он, облачаясь в свои одежды мексиканского повстанца.

— Ну что, Георгий, теперь-то мы с тобой квиты? — резвилась Наташа, одевая камуфляж. — Все разглядел?

— Только общий план — парировал Жора — мне нужны подробности.

— Будет, будет у тебя время разглядеть подробности — веселилась девушка — Пошли уж, Ромео.

— Нет, давай сначала перекусим — Жора достал мачете Михалыча, и легко располовинил банку.

— Ни фига себе — удивился Жора — из чего Михалыч делает эти ножики? Сами режут...

Он быстро сделал несколько бутербродов с толстыми ломтями консервированной ветчины.

— Я видела — с набитым ртом сказала Наташа — он подшипники разделывает, и потом кует.

Тут Жора очередной раз подивился гримасам судьбы — еще несколько дней назад он влачил довольно жалкое существование. Была работа, скорее раздражающая, чем привлекающая. Были девки-хохлушки из обслуги, которых охранники передавали друг другу, словно прочитанные книжки. Периодически друзья-коллеги вытаскивали его в какой-нибудь клуб или кабак. В заведения подобного рода он ходил неохотно, они ему надоели за то время, что он поработал ресторанным 'лабухом' — даже тамошний специфический запах, состоящий из смеси перегара, табачного дыма, парфюмерии, еды и всякого прочего — его несказанно раздражал. Несколько раз он ходил за компанию в казино — но этот вид досуга его тоже не впечатлил — Жора был абсолютно неазартен.

А сегодня он сидит нагишом рядом с шикарной девушкой, которой овладел пять минут назад, где-то на острове в Карибском море, да еще в непонятно каком времени... Он мечтательно зажмурился, набив рот ветчиной с хлебом.

— Ну хватит гримасничать, словно мартовский кот — Наталья встала в полный рост и, совершенно не стесняясь своей наготы, начала одеваться.

— Давай, теперь уж окончательно все точки расставим... — сказала она. Достав из своей сумки пластиковую бутылку с водой, Наташа напилась и передала ее Жоре. — Мы, медики, как никто другой осознаем — насколько тонка ниточка, на которой висит жизнь человеческая, как нужно дорожить каждой секундой прожитой жизни. Именно отсюда растут ноги кажущейся распутности врачей, и их профессионального цинизма.

Сразу, во избежание недомолвок, хочу тебе рассказать — до тебя я здесь была раза три с Михалычем... Нет-нет, у меня ничего с ним не было — сказала Наташа, увидев изумленную реакцию Жоры. — Ну да, а что? Голенькой я купалась в стороне от лагеря, дальше по берегу. Знаю — подглядывал он за мной в подзорную трубу. Я даже туда-сюда поворачивалась, чтобы он все мог рассмотреть в деталях — ну, раз уж так ему интересно. Но что-то большее — она покачала головой. — Михалыч же трепло и балабол. Да мне тетя Аня, жена его, потом дома точно башку бы оторвала, и оправданий никаких не послушала. И правильно бы, кстати, сделала...

— А если бы Михалыч не треплом оказался?

— Жора, не парься — я тебе не жена, ты мне не муж. Да дала бы я Михалычу — о чем говорить, и на года его не посмотрела бы. Это столько проблем сразу снимает — Наташа махнула рукой. — Вот у Димки, с которым мы после Михалыча раз пять здесь были — вообще в Москве невеста-красавица, не мне чета. А, тем не менее — на третий день понеслось, причем, совсем не по моей инициативе. — И мы друг с друга дня два буквально не слезали.

— Очень познавательно — неприязненно сказал Жора. — Так я и поверил, что не по твоей инициативе. Прямо-таки накинулся и сорвал одежды с беззащитной девушки, грязный насильник. Хотя, наверняка ему и срывать-то ничего не пришлось.

— Ну вот — вздохнула Наташа — мне только ревности здесь не хватало... Я же тебе говорю — невеста у него в Москве, успокойся. Одевайся, кстати сказать — пора дальше топать.

— Я тут хотел уточнить, насчет ценности каждой секунды прожитой жизни — начал было Жора, но увидел недвусмысленный фиг, сложенный из пальчиков Наташи, и решил дальше не продолжать, а молча стал одеваться.

— Дальше пойдем по кабаньей тропе, сразу бери мачете, пойдешь первым и будешь расширять тропу там, где это будет необходимо. После нашего последнего визита она наверняка изрядно заросла.

Жора согласно кивнул, сполоснув ноги, обул свои любимые ботинки. Накинув на плечи осточертевшие веревки мешка, не слишком удачно заменявшие рюкзачные лямки, он достал из ножен Михалычев тесак, и бодро сказал — Ну, давай, показывай, кого или чего тут надо нарубить.

— 'Давай' — будешь мне вечером говорить, а пока топай в горку — засмеялась Наташа, туго подпоясывая камуфляж ремнем с кобурой — посмотрим, насколько твоего энтузиазма хватит.

И Жора пошел по песку в гору, где в зеленой стене из сплошных кустов, виднелась арка кабаньей тропы.

Глава 11

Дальнейший путь оказался сущим кошмаром. Тропа, вначале очень даже проходимая, постепенно прижалась к земле и почти затерялась среди зеленой массы кустарника. Жора рубил и рубил стволы и ветки, стоявшие шипастой стеной выше пояса. За час каторжной работы на солнцепеке они прошли не больше пары километров. Жора испытывал жгучее желание если не превратиться в кабана, то хотя бы встать на четвереньки и таким образом по звериной тропе преодолеть этот зеленый ад.

— Уф, — остановился он, снимая с головы и выжимая насквозь мокрую от пота бандану. — То, что тропа заросла, это не то слово. Если бы не кабаны, то пройти здесь было бы практически невозможно. А я, признаться, вначале подумал, что ты для красного словца сказала, будто выйти из этих кустов, войдя в них в купальнике, можно только нагишом. Теперь вижу — еще пяток километров, и даже моя парусина не спасет — мы с тобой все равно голыми отсюда выберемся. Или в лучшем случае — в лохмотьях. Хотя ты — может и нет, а я точно.

— Потерпи, Жора — подбодрила его сзади Наташа — еще немного, и эта низина с кустарником кончится. Дальше пойдет лес, там уже намного легче, да и тенек какой-никакой имеется.

— А потом? — Жора, мокрый как мышь, снова замахал тесаком.

— Потом начинается такая... луговина, что ли. Ну, типа нашей полупустыни — песок, низенькие редкие кустики, кактусы такие, шариком. Кактусы, имей в виду — зверски колючие. Не дай бог, рукой схватить или босой ногой наступить — потом два дня иголки вынимать будешь. А по этим кактусам ящерки такие забавные ползают, и не колются об эти иголки ни фига, что характерно. А дальше — все, считай — почти пришли, выйдем на песчаный пляж. Там мы искупаемся и пойдем по берегу до нашей стоянки, недалеко, меньше километра.

Воодушевленный перспективой скорого купания, Жора начал орудовать своим мачете с удвоенным усердием. И действительно — уже через три-четыре сотни метров заросли кустарника стали редеть и постепенно сменились смешанным лесом. В лесу кабанья тропа практически исчезла, но и идти стало намного легче. Жора лишь изредка срубал отдельные ветки или тонкие стволы деревьев, мешавшие проходу. Да и идти в тени, под кронами деревьев, гораздо комфортнее.

Лес был наполнен птичьей разноголосицей. Птахи самых разнообразных размеров и расцветок порхали с ветки на ветку. Жора немного взбодрился и не без любопытства наблюдал за местной фауной. Не прошло и четверти часа неспешного шага, как впереди за деревьями блеснуло море. Выйдя из леса, они буквально за десять минут прошли обещанную Наташей прибрежную полупустыню, перешагивая через отдельные мячики кактусов, или обходя их скопления. И вот, прямо перед ними, раскинулась большая бухта. Выход из нее — довольно широкий, в несколько сот метров — виднелся вдали. Слева берег пляжа, изгибаясь дугой, постепенно переходил из белой песчаной полосы в пальмовую рощу. Было хорошо видно, что за пальмами берег становился скалистым, с изрезанными волнами пластами красноватого камня. Еще дальше, на горизонте, в глубине острова виднелась волнистая гряда довольно высоких, покрытых зеленью, вершин.