Канцелярия

Часть Ангелов вернулась обратно, часть осталась в материальном мире, и совсем малая группа решилась на эксперимент. Они ушли на самые низшие слои бытия и принялись творить. Зерно хаоса внутри них не позволяло оформить свое детище как подобалось, идея распадалсь, а материя возвращалась в исходное состояние. Тогда то и пришли на помощь люди. Они были универсальны, олицетворяя собой триединство. Соблазнив Каина и раскрыв ему многие тайны, Лилит привела его на просторы зарождающегося мира, где Демоны пытались создать подобие Эдема. Увы, затея не принесла должного результата. Хаос плохо поддавался шлифовке, и райские кущи превратились в плавильню, которой потом начали пугать детей, чтобы те слушались старших. Вот такая вот история. Конечно, деталей было гораздо больше и изложить их грамотно не так уж и просто. Вальтазар умел объяснять, но мой куцый разум не воспринял и половины сказанного, отложив в сторону все то, что в него не влезло. Думается мне, когда-нибудь я осмыслю эту историю до конца, а пока вернемся к райским кущам.

— То есть...

— Именно, добро пожаловать историческую родину.

— А как же быть с христианским раем?

— Жалкая пародия, создаваемая на скорую руку. С этими вопросами приставай к Ангелам, а не ко мне.

— А здесь остались другие Ангелы?

— Конечно, слышал голоса?

— Угу.

— Вот это они и были.

— А где они сейчас?

— Да всюду, — ответил Вальтазар, описывая руками широкий круг. Просто твое сознание покамест не готово к восприятия мироздания в его истинном обличье. То, что ты сейчас видишь — это попытка твоего сознания приспособить картину мира под известные ему параметры. Могу предложить маленький опыт. Представь, что кругом могучие вулканы.

Охваченный любопытством, я закрыл глаза и постарался детально представить приятную взору картину. Моему удивлению не было предела, когда я вновь открыл их. Долина сменила выжженой пустыней, воздух стал тяжелым и горячим, в нем явственно чувствовалась сера и газы. Небо кипело от жара, исторгая из своего чрева мириады молний, содрогающих твердь. Огненные фонтаны били из-под земли, с громким шипением выжигая воздух рядом с собой.

— Доволен?

Я не стал ничего отвечать. Мое нутро ликовало, и не в одном из известных человечеству языков не найти слов, чтобы описать то, что я чуствовал. Дикая смесь восторга и благоговейной ярости трепали мою грудь.

— Этим мы — молодое поколение отличаемся от стариков, которые воочую видели Эдем. Увы, они уже давно ушли своими дорогами.

— И все же, как мы сюда попали?

— Считай это чудом.

— То есть ты не знаешь?

— Неа, — ответил Вальтазар.

Видимо, он наблюдал сейчас тоже, что и я, крылья его носа улавливали потоки разогретого ветра, а глаза превратились в два алых уголька.

— Прокатимся, — спросил шеф после долгой паузы.

— Эм, да, а на чем?

Вальтазар подпрыгнул, и из-под земли с диким ржание выскочил Адский Конь. Объятое пламенем животное с вызовом смотрело на мир провалами глаз. Черная кожа обтягивала массивный торс. Вздыбив землю когтями, конь издал нечто, напоминающее рык.

— Теперь твоя очередь. Просто позови его, — сказал Вальтазар и ударил скакуна по бокам.

Азарт захватил мое сознание, и я позвал... Земля содрогнулась от топота копыт. Мой конь был другим, под стать хозяину: голый пылающий скелет, покрытый жгутами живущими своей жизнью багрово-черными жгутами. При дыхании конь извергал потоки черного дыма, а глаза... Их не забыть. Пламя в черноте провалов озаряло тысячи граней мрака моей души. С диким криком я запрыгнул на коня и помчался вслед за удаляющемся Вальтазаром.

Пространство сжалось до точки, почва плавилась от жара копыт, гул ветра бил по ушам, — вся эта безумная симфония грела мою душу. Спина шефа маяковало где-то вдали.

— Так дело не пойдет, — подумал я и пришпорил коня.

С диким ржанием мой Черепок встал на дыбы и поскакал так, что я чуть не соскочил. Пришлось покрепче схватиться за уздцы, иначе был риск оказаться на земле. Вскоре, я догнал Вальтазара, и мы помчались вперед уже вместе.

— Все, спешиваемся, — сказал шеф, останавливаясь у входа в пещеру.

Спрыгнув с коня, я потрепал его по крупу. Черепок радостно заржал и поскакал прочь.

— Не волнуйся, ты можешь призвать его в любой момент, не только в Раю, — утешил меня Вальтазар, видя тоску на моем лице.

— Куда мы идем, — спросил я шефа, входя в темноту проема.

— Увидишь.

Внутри пещера была огромной. Глаза, привыкшие к мраку пещеры, едва улавливали очертания потолка, настолько выской была каменная зала. Попетляв в сети коридоров, мы вышли к озеру. У берега, усыпанного щебнем и галькой, стоял сколоченный из толстых бревен плот.

— Ты хочешь сказать...

— Пока что я молчу, — ехидно ответил шеф. Да, это река Стикс.

— Мы что, умерли?

Вальтазар многозначно фыркнул и пошел к плоту. Как только мы приблизились к парому, вода пошла рябью, со всех сторон на озеро начал наползать свинцовый туман, скрывая под своим бесплотным телом черную гладь.

Тихо шлепая, по воде к нам приближался паромщик. Высохший силует был укутан в рваную хламиду, казалось, сотканную из сотен одежд. Полы плаща колыхались в такт шагам, убаюкивая и пугая одновременно. Каждый его шаг издавал шорог костей по разогретому песку. Ссохшееся лицо пряталось в недрах капюшона, смотря на нас угольками синих глаз.

— Добро пожаловать, — сказал старик.

Его голос напоминал скрежет металла, в нем не было злобы или ненависти, лишь спокойствие и легкая тень удивления.

— Вези к Всаднику, — сказал шеф, извлекая из внутреннего кармана две медных монеты.

Харон не ответил ничего, как только в тонкую ладонь угодили два кругляшка, он жестом пригласил нас на борт.

— В путь, — прохрипел старик.

Паром тронулся, и мы поплыли.

— Не смотри вниз и постарайся не наступать на край, — сказал мне шеф. Даже Демонам стоит опасаться того, что находится в недрах вод забвения.

Я кивнул. Путь не занял долго времени, плот аккуратно уткнулся в берег. И мы пошли дальше. Паромщик спокойно посмотрел нам вслед, оттолкнулся шестом от берега и уплыл.

Твердь под ногами была усыпана черепами, идти было тяжело, нога то и дело соскальзывала, и я грозился упасть. Пришлось прибегать к помощи щупалец. Черно-багровые жгуты впились в землю, дав дополнительные точки опоры.

— Мда, — сказал шеф, увидев мои потуги.

— Что?

— Сдать бы тебя Дагону, да боюсь, поздно уже.

— Это еще зачем?

— Вместо того, чтобы нормально идти, ты как спрут пытаешься ползти по земле.

Я покосился на шефа, потом на щупальца, затем снова на шефа.

— Есть другие предложения?

— Подними центр тяжести и топай по воздуху, бестолочь.

Вальтазар продолжил путь, а я начал искать на своем теле пресловутый центр тяжести, чтобы как-то его поднять.

— Представь, что тебя тянут за макушку вверх, — буркнул шеф через плечо.

Через несколько минут усиленного напряжения и безрезультатных попыток, у меня все-таки получилось добиться устойчивой визуализации. Почва ушла из-под ного, от чего у меня закружилась голова, и я чуть не рухнул. Поработав над равновесием, я добился того состояния, когда я мог идти по воздуху, не касаясь земли, но щупальца убирать не стал.

— Иисус так же по воде ходил?

— Нет, лыжи на ноги намотал.

— Я серьезно.

— А кто шутит?

— Ядовитая стерва, — в сердцах выпалил я.

— Во-первых, раз уж на то пошло, то я не стерва, а стервь, а, во-вторых, на том свет и стоит. Будь я рохлей, век Ада был бы короток, как чресла младенца. Так что засунь язык за ухо и вперед.

Пришлось подчиняться. Нет, язык остался во рту, просто я замолчал и попыхтел вслед за Вальтазаром.

Путь не занял долго времени. Попетляв по берегу, устланному черепами, мы подошли к небольшой скале, в который был грубо вытесан гротескный трон. Облаченный в блестящие мертвенным светом доспехи, на троне восседал воин, под стать трону. Зеленые глаза смотрели на нас безразлично, казалось, будто он и вовсе не видит ничего, что происходит вокруг него. Вместо скипетра воин держал в руках огромный меч, по волнистому лезвию которого иногда пробегали синие волны пламени. Шлем с личиной лежил на подлокотнике.

От одного взгляда вглубь забрала, я сглотнул скользкую слюну. Было ощущение, что смотришь в зев пропасти, на дне которой покоился древний, никому неизвестный ужас.

— Пришли все-таки.

Голос воина рокотом прокатился по просторам Стикса, низким гулом оседая на крыльях тумана.

— Естественно. Сколько тебе осталось, — спросил Вальтазар.

— Четыре печати из семи.

Лицо шефа исказилось в жуткой гримасе злобы и ненависти.

— Значит время еще есть, — сказал Демон, беря себя в руки.

— Время, всего лишь иллюзия.

— Я знаю, Всадник.

— Все-таки мир людей оказывает на тебя свое влияние, хочется тебе того или нет.

Вальтазар пропустил мимо ушей тираду одного из вестников Апокалипсиса.

— У тебя все, Демон?

— Да.

— Тогда не мешай мне наслаждаться тишиной.

— Пойдем отсюда, мы узнали все, что хотели.

Вальтазар дернул рукой и указал в сторону распахнувшейся черной воронки. Портал закрылся вслед за нами.

— Надеюсь, у вас получится, — сказал Всадник и вернулся к созерцанию Стикса.

Глава четвертая. Начало конца.

Такое ощущение, что во всех предсказаниях конца света — надежда. Вдруг все же закончится, вроде пора уже, сколько можно? Надежда и страх. Заканчивайся уже, только скажи мне, что будет со мной, когда ты закончишься. В этот момент встают в полный рост разношерстные верования и религии, обещая испуганному человеку: 'Ты будешь, ты продолжишься, ты не исчезнешь!'. И люди хватаются за это обещание как за спасательный круг.

(Аль Квотион "Слово, которого нет")

Прошло полгода с тех пор, как я вернулся со своей прародины. По возращении Стараясь угнаться за ускользающим временем, Вальтазар вплотную занялся моим обучением. Я перестал улавливать смену дня и ночи, даты сплелись в тугой комок однообразных событий, следить за которыми не было никакого желания.

Шеф выдавливал из меня все, что можно, после утомительных тренировок я в падал в стазис и отлеживался, затем меня будил пинок в бок, и все с начала.

Я постиг исскуство обращения со стихиями, в первую очередь с огнем. Понял, как использовать мрак для защиты, научился восстанавливать силы, черпая их из глубин подсознания.

Как оказалось, ядро Демона являет собой безграничный запас энергии, которая проистекает напрямую из Бездны, места, откуда все началось, и куда все канет, когда настанет срок.

У шефа появилась новая безголовая секретарша, в буквальном смысле. Нет, голова была, но носила она её отнюдь не на шее, как все нормальные существа, а подмышкой. Вдаваться в подробности я не стал, не было никакого желания. Через пару дней после знакомства я просто перестал её замечать, как и все вокруг. Окружающий мир сузился до двух желаний: лечь и сдохнуть.

— Рота подъем.

То не старшина бесился, то Вальтазар изгалялся.

— Опять!?

— Нет, твой курс молодого бойца подошел к концу. Теперь от тебя зависит преумножишь ли ты свой опыт или спустишь свои старания в унитаз.

Я вздохнул с облегчением от того, что мне больше не придется часамы стоять на одной руке, читать очередную порцию газет вслух и отбиваться от магии шефа одновременно.

Такое слово как жалость Вальтазар не признал вообще, мне кажется, он такого понятия даже не знает. С другой стороны, за каким инкубом она ему нужна?

Подняв кое-как пятую точку с дивана, я подошел к окну. Смеркалось. Холодный зимний день нехотя уступал место не менее холодной звездной ночи. Улица была пуста, лишь изредка проезжали покрытые инеем машины, да проходили озябшие пешеходы. Оно и понятно, погода стояла замечательная. Который день отметка на градуснике не поднималась выше минус тридцати. По прогнозам синоптиков такая аномальная погода будет стоять еще около недели.

Много лет меня тревожили смутные догадки по поводу происхождения метеорологических центров, и лишь недавно я узнал правду, подтвердившую мои подозрения. А кто по вашему мнению может вещать, что на улице чудесная погода, когда там страшенный ливень или мороз? Кто, скажите мне на милость, может убеждать людей в том, что их ждут незабываемые выходные на лоне природы в шортах, при температуре далекой от отметки ноль, как ученые от разгадки тайн эволюции. Думаю, вы все поняли.

— Какие у нас теперь планы?

— Тебе решать.

— То есть как это, ты же шеф.

Вальтазар развел руки в стороны, мол ничего не знаю.

— Может пояснишь?

— Тебе пора привыкать действовать самостоятельно. Если я все время буду у руля, то ты так ничему и не научишься.

Я задумался. Вальтазар как всегда прав, но почему-то становиться большим начальником мне не хотелось. Ответственность и все такое, знаете ли.

— И какие же проблемы у нас на повестке дня?

— Даже не знаю, например, предстоящая война с Раем или Апокалипсис.

— Издеваешься.

— Чуть-чуть, — сказал шеф, сопровождая слова жестом.

Я подошел к рабочему столу, на котором опять царил форменный бардак. Вальтазар терпеть не мог бюрократию, этого у него не отнять. Зато с какой методичностью он эти бумажечки сжигал, любо дорого посмотреть.

— Нам вообще известно хоть что-нибудь?

— Неа.

Шефу эта игра явно доставляла удовольствие, при этом, я понимал, что он не врет, иначе бы сказал. Пусть и приправил бы порцией яда, но утаивать бы ничего не стал, не в его стиле.

— Тогда нам нужно найти тех, кто знает.

— Чудная мысль, а где?

Я начинал потихоньку закипать. Жизнерадостность шефа меня раздражала, особенно потому, что я не понимал причин такого наплевательства к сложившимся обстоятельствам.

— Да Тьма его знает, может твой любимый Демонобушек подскажет, где найти скопление пернатых масс?

— Ммм, логично. Пойдем спросим.

Шеф пошел к двери чуть ли не вприпрыжку. Я начал всерьез задумываться о здоровье Вальтазара, уж не заболел ли он часом, хотя я пока еще ни разу не видел, чтобы Демоны болели, а в канцелярии их достаточно.

* * *

— Нащ план-захват провалился, — выдавил из себя бывший глас божий.

— Не мудрено, — спокойно ответил его собеседник.

Последнее время дела в Канцелярии Рая шли не очень. Какая-то болезнь проникала в сознание Ангелов и пожирала его, превращая воителей в жалкое подобие низших бесов. Новые рекруты не успевали за темпами смертности полоумных небожителей, да к тому же, попытки захвата главного козыря в борьбе за власть терпели неудачу за неудачей. Метатрон всерьез задумался над тщетностью своей затеи.

— Ты мнишь себя всесильным и все время забываешь, с кем имеешь дело, — ядовито произнес собеседник.

Как и прежде, в кабинете было темно. Неведомый помощник никак не желал показать своего лица, а Метатрон не мог даже попросить, опасаясь потерять расположение своего покровителя. Тень, так про себя называл его Метатрон, о чем-то задумался.

— И что ты предлагаешь, я не могу пока открыто напасть на Канцелярию Ада.