Канцелярия

Канцелярия.

Аннотация.

Жизнь не любит отлаженного хода событий, стараясь как можно чаще напомнить обывателю, что балом правит его величество Случай. Мир, созданный из Хаоса, никогда не забудет безграничное могущество своего прародителя.

Моя жизнь не выделялась чем-то особенным. Родился, как-то пожил и умер, вот и вся прямая моего развития. Скучно, не так ли?

Все изменилось, когда эта прямая закончилась, и я заключил сделку с самим Дьяволом. Интересно? Приступим.

Пролог.

В начале было слово, и слово было у Бога, и словом был Бог. С детства христиане учат, что Ангелы и Демоны сражаются за душу каждого человека, дабы пополнять свои армии перед последней битвой, что отгремит в судный день.

Гул машин врывался в агонизирующий разум, причиняя ни с чем не сравнимые мучения, взрывая отголоски мыслей на мириады бессвязных кусков. Вот уже вторую неделю я валялся в беспамятстве, спасаясь морфием и редкими часами отдыха, которые дарил мне наркотик.

Обычная плата в дешевой старой больнице, расположенной за городом, стала мне последним приютом, если бы я сохранил способность мыслить, то обязательно бы задумался над тем, почему все так.

Тусклый свет фонаря пробивался сквозь желтые занавески палаты, освещая агонизирующее тело. Оголтелая мошкара кружилась в ареоле света, спасаясь от холода и гибели, что припасла для них летняя ночь.

Возможно, врачи смогли бы мне помочь, если бы я пришел намного раньше, а не игнорировал симптомы, оправдывая их трудной работой с неучами-студентами, готовыми делать что угодно, но только не учиться.

Редкие посиделки с друзьями, постоянные ссоры с женой, проблемы на работе, а потом ещё и рак... Жизнь никого не балует, но в данном случае она решила по полной отыграться на ни в чем не повинном мне. Уж не знаю, чем я ей насолил. Может бабушек мало через дорогу переводил. Посмотреть бы этот прейскурант добрых дел до того, как злодейка судьба начнет нагибать в позу лакающего лося.

И что я мог ей противопоставить? Крохотную зарплату, которая уходила на коммуналку и капризы жены, которая вместо понимания и поддержки только пилила и занималась вакханалиями с моим пытливым умом, затурканным социумом?

На эти вопросы отвечать уже было некому. Я превратился в агонизирующий кусок мяса, личность стерлась от непрекращающейся боли, а душа... Уж не знаю, существует ли такое понятие вообще.

В запотевшее окно из-за туч хмуро взглянула луна, удостоверившись в какой-то своей догадке, она мигом скрылась в потоках грозовых туч. Летняя духота сдавливала без того ослабшие легкие, не позволяя вдохнуть.

Где-то в дали орал кот и выли собаки, заглушаемые лишь грохотом проезжающих машин. Несмотря на поздний час, поток был плотным, городские жители спешили поскорее покинуть раскаленный докрасна город, чтобы провести выходные на лоне природы или около теплой речки, которая не остывала даже ночью.

В кабинете главврача сидели двое и о чем-то беседовали.

— Сколько ему осталось, — спросил приятного вида мужчина в дорогом черном костюме.

Черные, как смола, глаза пронизывали насквозь. Жесткие и коварные, они угольками выглядывали из-под тонкой линии бровей.

Единственный перстень, выполненный в виде змеи, прочно обхватил указательный палец и при малейшем движении отражал тусклый свет настольной лампы.

— Не долго, скорее всего, он умрет сегодня или завтра, — печально вымолвил доктор — сухонький дед, неопределенного возраста, работающий не за премию, которую вечно задерживали, а за совесть и собственные идеалы. Редкий типаж людей, в этом насквозь прогнившем мире.

Его поношенный белый халат, видавший виды, был неоднократно штопан, но так искусно, что заплаты были практически незаметны. Лишь опытный взгляд сидящего напротив спокойно отметил этот факт, в прочем, ничем себя не выдав. Только уголки тонких бледных губ слегка дернулись, в попытке изобразить улыбку.

— Жалко мне его, ему ещё жить да жить. Да только не судьба, не сегодня, так завтра он переедет в бесплатное жилье, милостиво предоставленное государством... На кладбище, — потеребив седую бородку вымолвил старик.

Сухое морщинистое лицо доктора напоминало кору древнего дуба, руки порой дрожали, все-таки возраст давал о себе знать.

Его собеседник лишь дернул скулой и развел руками, мол что поделаешь, не нам решать, кто будет жить долго и счастливо, а кому суждено кормить червей только перевалив за третий десяток лет.

— И что, неужели никто так и не навестил больного, — спросил гость, после продолжительной паузы.

— Знаете, приходил один единственный студент, все выспрашивал, когда преподаватель поправится, больше на моей памяти никого не было.

— Хм, у него же вроде жена есть.

Доктор покосился на говорящего, как на прокаженного, и махнул рукой, наливая из пузатого графина в граненый стакан мутную жидкость, пахнущую травами и спиртом.

— Будете, — предложил выпить главврач.

— Нет, спасибо.

Доктор опрокинул в горло стакан и закусил огурцом, залихватски крякнув.

Гость встал и подошел к окну. В отсветах далеких фонарей его лицо приобрело зловещий оттенок, на мгновение, в его глазах промелькнуло пламя, но подвыпившему доктору было все равно. Его мысли путались, стараясь отыскать ответы на извечные вопросы: как быть и кто виноват. Взглянув на часы, стоящие на столе, мужчина отсчитывал секунды до одного ему известного момента и с нетерпением чего-то ждал, барабаня по подоконнику костяшками пальцев

— Сегодня будет гроза.

— То-то у меня суставы ноют, — пожаловался доктор.

В кабинете повисла гнетущая сознание тишина. Лишь стук старых часов, как кузнечный молот, не давал окончательно окунуться в сладкую дрему, да с этажа ниже доносились предсмертные крики умирающего.

— Скажите, а вы его родственник?

— Скорее будущий работодатель, — с ухмылкой на лице промолвил гость.

— Странная шутка, — неодобрительно произнес доктор.

Дед налил себе ещё стакан и неодобрительно покачал головой. Раздался оглушительный крик, пронесшийся по больнице словно сумасшедший заяц, и так же внезапно стих. Тишина и мрак сгустились настолько, что лампа казалось затухающим костром в огромном поле, окутанном тьмой. Только часы упорно продолжали работать, мерно перестукиваясь, отсчитывая секунды, которые перерастут в часы.

— Вы дозволите забрать мне тело, — спросил гость, продолжая смотреть в окно.

— Да делайте, что хотите, — сказал доктор и пал головой на потертую столешницу, мерно засопев.

— Да будет так, — сказал гость и исчез.

Молния прорезала ночную тишь, на мгновение ослепив своим сиянием. Предсказанная гроза изволила начаться.

Глава I. Когда сгорают мосты.

Если вы проснулись ночью в холодном поту, и что-то тупое упирается вам в бок, не пугайтесь, возможно, это конец.

В палату вошел недавний гость главврача, презрительно осмотрев помещение, пододвинул стоявший в дальнем углу стул и присел возле койки. Перед ним лежало бездыханное тело некогда полное сил и желаний, которые растворились, когда душа покинула тело.

Измятая больничная пижама насквозь пропиталась потом и пахла медикаментами. Постель превратилась в бедлам, простыня валялась на полу вместе с одеялом. Опрокинутая капельница опорожняла свое содержимое на пол.

Гость протянул руку к моей остывающей голове и что-то зашептал. Черные тени поползли со всех сторон, окутывая палату подобно призрачному савану, вытесняя само воспоминание о свете. Лампочка фонаря начала искриться, а мгновение спустя лопнула. Не ездили больше машины, не орал настырный кот, только собаки завыли ещё сильнее, да раскаты грома били по ушам.

Незнакомец взмахнул рукой, ловя что-то эфемерное, заключая его в клетку из пальцев. Встряхнув ладонью, он раскрыл её, слегка зажмурившись от света, исходившего от голубоватой песчинки, мерцающей в его сухой и морщинистой длани.

— Ишь ты какая, — усмехнувшись, произнес гость. Тебе самое место в райских кущах, но что же ты выберешь теперь, мой старый друг.

Незнакомец резко сжал руку в кулак и с размаха пробил грудь мертвеца. Проделав дыру в области сердца, он разжал ладонь, выпустив мерцающую песчинку. После того, как гость вынул руку из груди, брешь в ребрах заросла, и я сделал первый нерешительный вдох, отдающий свистом в легких.

Незнакомец пристально наблюдал за тем, как я медленно прихожу в себя, фиксируя что-то в блокноте из человеческой кожи. Гость не заморачивался писчими принадлежностями, а просто вырисовывал символы когтем указательного пальца.

Я вскочил с постели и схватился за голову. Пальцы вцепились в черные копны волос, только что закончивших свой рост. Голова слегка гудела, но боли не было. Лишь легкая слабость и непреодолимое желание есть.

— Что со мной, кто вы, — с ужасом в голосе спросил я, порываясь вскочить с кровати.

— Успокойся, дыши ровно, не нужно кричать. Сейчас я тебе все объясню. Для начала давай познакомимся. Меня зовут Вальтазар.

— Михаил, — заикаясь, ответил я, пожав протянутую руку.

Она оказалась сухой и горячей, к ней хотелось прикасаться ещё и ещё. Ощущение чего-то родного, давно забытого, прокралась в уставшую от агоний голову и зудящую грудь.

— Так что же со мной произошло?

— Ты умер, — ответил Вальтазар, словно вынося приговор.

Я обхватил согнутые колени руками и положил на них небритый подбородок, уставившись в стену, я застыл в попытке проверить мир на реальность. Стена исчезать не собиралась, а боль не возвращалась.

— Вы серьезно?

— Более чем. До недавнего момента так и было, пока не вмешался я, благодарности не требую.

Вальтазар встал и подошел к окну, раздвинув шторы, он открыл одну половину и теплый ночной воздух, пропитанный влагой зачинающегося дождя, ворвался в палату. Его бледная кожа тускло светилась, отражая вспыхивающие отблески молний.

— Вы, Ангел, — робко спросил я.

Мужчина тихо хмыкнул и посмотрел на свои ладони, ставшие вдруг похожими на лапы неизвестного зверя. Черная чешуя, не отражающая света, и кривые длинные когти давали понять, что перед мной явно не Ангел.

Липкий ком страха пробрался в мою грудь, выступив потом на спине.

— Правильно мыслишь, юноша. Да, я Демон, более того, мне не посчастливилось стать начальником Темной Канцелярии, расположенной в этой стране.

— А зачем вам я, вы пришли меня мучить?

— Ты и так промучился больше, чем требовалось, упорно борясь за свою жалкую жизнь, от которой тебя давно уже тошнит.

Я печально посмотрел на Вальтазара, выражая молчаливое согласие со словами Демона.

— А зачем я вам тогда?

Демон ничего не ответил, с упоением смотря, как бушуют силы природы, молнии разрезают небо, и потоки ливня питают жаждущую влаги землю. Кривые изгибы молний опоясывали небо, терзая его нутро, чтобы со свистом вонзиться в потрескавшуюся от жары землю и исчезнуть. Чем-то все это напоминает человеческую жизнь, такая же короткая и бессмысленная. Шум, гам, искры летят во все стороны, а в итоге весь этот фарс бесследно исчезает. Какое-то время еще слышны звуки раскатов грома, но потом и они становятся тишиной.

— Вальтазар?

— Все просто, мне нужен помощник, который со временем займет мое место. Я торчу на этой должности чертову уйму лет, и мне это осточертело настолько, что порой хочется устроить на этой планете Армагеддон.

— Понимаю вас, но почему именно я? Вокруг сотни больных, готовых с радостью променять свои мучения на то, что вы предлагаете.

— Многие хотят, да не все могут, — подняв вверх палец, сказал Демон. Понимаешь, я долго искал того, кто мне подойдет, проходил сотни городов вдоль и поперек, но так никого и не нашел. Не знаю почему, но ты мне приглянулся. Наверное, в своем упорстве до конца идти вперед, не взирая ни на что.

В речи Вальтазара чувствовалась какая-то фальш, нет он не лгал мне, просто обманывал, но делал это настолько искуссно, что придраться хоть к чему-нибудь было просто невозможно.

Я встал с койки и прошелся по комнате, о чем-то размышляя. Демон спокойно наблюдал эту картину, не смея вмешиваться. Его красные угольки глаз с легкой ехидцей наблюдали за метаниями человека, чьим шагам вторили раскаты грома. Окрестности утонули во влаге разразившегося ливня. Капли воды попадали в окно, растекшись лужой под ногами Вальтазара.

— Не бойся, в случае отказа, я не буду отнимать твою жизнь. Ты вернешься к своей жене, которая так и не пришла к тебе ни разу, к горе студентам, среди которых нашелся только один, кто удосужился тебя навестить.

— Наверное, это Гаврила, — пробурчал я и поник. Значит, больше никто не пришел?

Демон сложил руки на груди и хмуро помотал головой.

— Ты волен выбирать: либо пустая никому не нужная жизнь, либо шанс доказать себе и этому миру, что ты чего-то стоишь. Шанс вывернуть наизнанку жизни тех, кто разделял с тобой ложе или пил вино, презирая тебя. А так же твоего 'друга', который ради места в деканате заплатил ведьме, чтобы та помогла тебе поскорее покинуть мир живых.

Я ничего не ответил, лишь руки сжались в кулаки, а ноздри раздулись, жадно хватая теплый воздух. В моей груди бушевали разные чувства. Горе, обида, гнев, отчаяние, — все то, что давно копилось в моей душе, не имея выхода, лишь изредка показывая свой лик, когда я запирался в кабинете и напивался после трудной рабочей недели.

Все, что меня было, в одночасье потеряло свою ценность. Я любил свою жену, потакая её извечным капризам, думал, что у меня есть друзья — преподаватели с кафедры. А в итоге выяснилось, что все это мне просто показалось. Вот так вот философ и утонул в маяте собственных иллюзий. Пытливый ум выдумал чудный мир, скрывшись в его сиянии подальше от суровых реалий. Никому не нужная работа, в никому не нужной жизни, — вот все, чего я смог добиться. В подобном свете смерть казалась не такой уж и плохой перспективой.

Вальтазар спокойно ожидал ответа, не смея мешать гнетущим размышлениям медленно тонущего в потоках собственного отчаяния человека.

Сверкнула молния, на миг, озарив дешевую палату. От увиденной картины мне стало плохо. Меня положили в самую дешевую больницу, какую только можно. Я сразу узнал местный интерьер, когда-то мне уже доводилось бывать в этой лечебнице, еще в детстве я лежал тут со скорлотиной.

— Неужели жена не могла раскошелиться, чтобы я хоть умер как человек?

Моему гневу не было предела, ярость впилась в нутро, прокручивая перед глазами радужные картины мести.

— Видимо, она посчитала, что ты и так сдохнешь, поэтому нет смысла тратиться на тебя. Вполне прагматичный взгляд на жизнь... Человека, равнодушного к твоей судьбе, — закончил фразу Демон.

— Вальтазар.

— Слушаю, — спокойно произнес Демон. Ты выбрал?

— А разве тебе не ведомы мои мысли?

Демон презрительно фыркнул и сказал:

— Не считаю нужным копошиться в твоей голове.

— Я согласен стать твоим приемником.

Вальтазар улыбнулся и кивнул.

— Пойдем, тебя нужно привести в соответствующую форму, а то сейчас ты не то, что жене, себе в штаны нагадить без помощи не сможешь.

Демон подошел к двери и провел по ней когтистой лапой, что-то щелкнуло, и дверь распахнулась, явив миру длинный каменный коридор, освещенный светом факелов. Демон вошел первым, и мерным шагом побрел вперед. Мне ничего не оставалось, как последовать за своим нанимателем, вынувшим меня из цепких лап смерти.

Широкая спина Вальтазара заслоняла проем, поэтому уловить хоть что-то стоящее мне не удавалось.

Постояв немного, мы вошли. Чадящее пламя факелов давало тусклое освещение, позволяющее рассмотреть причудливую кладку коридора. Помещение было сложено из мелких разноцветных камушков, кропотливо подогнанных друг к другу так, что и ножа не просунешь. Неизвестная порода игралась с отстветами факелов, мерцая оттенками багрового цвета. Казалось, что каждый камушек словно живой, была во всем этом какая-то мрачная сила. Порой из стен торчали черепа, в пустых глазницах которых царила тьма. Даже свет факелов не мог показать того, что обитало внутри.

Неведомые строители не жалели ни материала, ни сил, чтобы возвести столь чудное сооружение. Пол был сложен и рельефной плитки, покрытой непонятными символами и узорами, меняющими свои очертания, словно калейдоскоп. Я присмотрелся к держателям, напоминающим руки скелетов. Они были настолько искуссно выполнены, что отличить их от настоящих на вскидку не получилось бы ни у кого.

— Вообще-то, держатели когда-то были руками, — произнес Демон, не оборачиваясь.

— А говорили, что не копошитесь у меня в голове.

Предъявлять претензии к существу такого ранга было глупо, никто же не виноват в том, что он сильнее меня.

На удивление, воздух в коридоре не был затхлым, не пахло сыростью и плесенью, словно мы шли не по замкнутому помещению из камня, а по мостовой.

— Вальтазар, где мы?

— Мы в коридоре между мирами, — 'объяснил' Демон.

Я почесал затылок, силясь понять, что сейчас сказал шеф, но не придумав ничего путного, попросил объяснить поподробнее.

— Что тут может быть непонятного? Из названия понятно, что сейчас мы движемся по некоему эфемерному пространству, протянутому между двумя точками в разных плоскостях и осях координат. Угораздило же мне философа в помощники взять, лучше бы математика нашел, — проворчал Демон.

— Сделанного не воротишь, — философски заметил я.

Вальтазар проигнорировал высказывание и продолжил путь. Коридор начал петлять, пришлось ускорить шаг, чтобы не потерять из виду Демона.

— Пришли, — сказал Вальтазар, вытирая несуществующий пот с морщинистого лба.

Перед нами возникла черная дверь, покрытая кровавыми рисунками . От неё веяло таким ужасом, что у меня затряслись ноги, а душу сковал холод, скользкими пальцами вцепившись во внутренности, от чего те сжались.

Мысли принялись судорожно метаться, но решение принято и отступать было уже некуда, поэтому оставалось гордо принять свою судьбу и сделать шаг вперед. Демон провел рукой по двери и шагнул в раскрывшийся проем, от которого повеяло жаром. Разглядеть что-либо не представлялось возможным, потому как проем был покрыт какой-то красной желеобразной пленкой, напоминающей кровь. С той стороны высунулась рука Демона и схватила меня за ворот больничной рубахи, потянув за собой. Оставалось лишь подчиниться и шагнуть вперед.

Закрыв глаза, я пошел, повинуясь цепкой хватке Вальтазара.

Спустя мгновение, твердый сильный голос сказал:

— Можешь открывать.

Я послушно приподнял веки и осмотрелся, никаких котлов, сковородок и чертей с трезубцами здесь не было. Взору открылся шикарный рабочий кабинет, с восхитительным декором. Признаюсь честно, всегда мечтал о чем-то подобном, сидя в своей каморке с бутылкой водки и томиком Юнга.

Словно мрачная сказка распахнула свои дубовые створки, приглашая на кровавый пир искушенного читателя. Черная лакированная мебель манила своей очаровательностью, красуясь своими резными формами, увлекая сознание в призрачные дали ужасных событий, вызывающих отвращение и в то же время жажду прикоснуться к нитям памяти, пропитывающим каждый дюйм этого места.

Гобелены, пестрящие сценами разврата или кровавыми баталиями, возбуждали обыденный, привыкший к серому цвету улиц, ум. Чувство восторга переполняло меня изнутри. Мрачная картина, открывшаяся взору, была приятна душе, в груди стало тепло и уютно, словно я попал домой после долгого странствия.

Светильник, выполненный из чьего-то скелета, давал приятное глазу освещение, в то же время, позволяя рассмотреть каждый сантиметр.

Пол, покрытый дубовым паркетом, не скрипел при ходьбе, и согревал босые ноги. Резные антикварные шкафы были битком забиты различной литературой, от 'Одиссеи', до 'Теории большого взрыва'.

Вальтазар спокойно наблюдал за тем, как я брожу по кабинету, трогая, нюхая и осматривая каждую приглянувшуюся вещь. Особенно его удивил тот факт, что я без труда отыскал тайник, в котором была спрятана бутыль вина, которую распивал ещё Понтий Пилат.

Подобное развитие событий приглянулось Демону, но он продолжал смотреть за мной, никак не комментируя.

На стенах, покрытых черным материалом, висело различное оружие, от холодного до огнестрельного. Были здесь и мушкеты, и винтовки, и автоматы, даже станковый пулемет нашел себе место, спрятавшись в углу за кожаным диваном.

— Нравится, — спросил Демон, спустя несколько часов.

— Безумно, — ответил я и улыбнулся. — Знаешь, я нисколько не жалею о принятом решении, даже если оно обернется крахом не только моей жизни, но и посмертия.

Демон саркастически хмыкнул и пристально посмотрел на меня. Было в этом взгляде что-то отеческое, на доли секунды мне показалось, что я нашел родителя, которого мне вечно не хватало. С детства я рос с матерью и сестрой, которые погибли в аварии три года назад. Причиной было столкновение с машиной какого-то местного мафиози, которого естественно оправдали, признав виновными погибших.

Я долго пытался добиться справедливости, но как и следовало ожидать, у меня не вышло, несколько лет ушли впустую, затерявшись на скамьях судов и различных инстанций.

Гнев горячей волной пробежался по жилам, выжигая мысли и эмоции. Перед глазами маячила кровавая картина мести, заливаемая прежде литрами водки и коньяка.

Я был готов ринуться воплощать свою мечту, но лишь шумно выдохнул и присел в кресло напротив Вальтазара.

— Всему свое время мальчик, для начала тебе нужно пройти ряд трансформаций, а потом мы вернемся обратно, чтобы ты воплотил свои потаенные желания, задавленные трудовыми буднями.

— Почему ты мне помогаешь?

Демон поскреб когтем гладко выбритый подбородок и вынул из ящика стола толстые сигары.

— Будешь, — спросил Вальтазар.

— Буду.

Чиркнули зажигалки, и ароматный сизый дым заполнил кабинет огромным клубящимся облаком, скрадывая углы и слегка обжигая глаза.

— В первую очередь, я помогаю себе, — сказал Демон, улыбнувшись. С другой стороны, твои незавершенные дела, все время будут тебя отвлекать, что непозволительно и непродуктивно, к тому же все это отличный способ освоить полученную силу.

— Но...

Демон жестом прервал диалог и сделал глубокий затяг, выпуская дым широкими кольцами, которые почему-то вдруг стали зелеными, словно болотная вода. У меня закружилось голова, начало мутить и подташнивать. Сон накатил внезапно, накрыв своим пушистым одеялом с головой, и унес сознание в далекие дали.

Вальтазар широко улыбнулся, встал и подошел к мерно сопящему телу. Ощупал пульс, провел когтем по щеке, слегка разрезая кожу. Выступившую кровь он бережно вытер салфеткой и положил её в золотую чашу, инкрустированную рубинами. После чего разрезал свою ладонь, немного капнув черной смолистой жидкости, проступившей из раны, во вторую такую же чашу.

Обе чаши он взял в руки и принялся нараспев читать заклинание. Кровь вспыхнула черным пламенем, а я издал сдавленный стон, на который Демон не обратил никакого внимания. Слова закручивали пространство в безумном танце, повторяющем пляс языков огня в руках Вальтазара.

Повинуясь заклинанию Демона, мое тело забилось в конвульсиях, из глаз и ноздрей повалил черный дым, пахнущий серой и пеплом. Ногти скользили по паркету силясь отыскать хоть какой-то упор. Тщетно.

Вальтазар смешал содержимое двух чаш, с силой ударив одной об другую. Артефакты слились, образовав собой черный Грааль, наполненный жидкостью, с виду напоминающую смолу, которую тот влил мне в рот.

Потянулись мгновения ожидания, Демоническая суть могла просто разорвать душу человека, лишив его не только жизни, но и посмертия. Прошло около трех минут, но ничего не происходило. Вальтазар в отчаянии опустил руки и тяжело вздохнул, как вдруг я запрокинул голову и истошно завопил раненым зверем, разрывая на себе пижаму. Из носа и ушей тонкими струйками полилась алая кровь. Превращение началось.

Меня охватило черное пламя, подобное тому, что горело в чаше. Разодранная пижама осыпалась пеплом, ровным слоем покрыв дорогой паркет. Вальтазар принялся когтем вырисовывать на мне древние символы, мерцающие зеленым цветом в полумраке кабинета.

Время остановилось, в страхе и нерешительности застыв в углу кабинета, дабы не привлекать внимания более могущественных и безжалостных сил. Агонизирующее тело вздрагивало в опытных руках Демона, трепыхаясь в такт его звучному голосу, выворачивающему наизнанку мою человеческую суть.

Последние слова заклинания затерялись в шуме полыхающего огня, и пламя опало мириадами багровых искр, впитываясь в мою плоть. Демон с легкостью поднял бледное тело и бережно отнес на кожаный диван.

Превращение прошло более чем успешно и теперь оставалось ждать, пока изменившаяся душа привыкнет к своему новому образу, приспосабливая под себя слабый сосуд человеческого существа.

Вальтазар сел за рабочий стол и принялся разбирать какие-то бумаги, кипами разбросанные по столу. Его лицо выражало крайнее неудовольствие читаемой информацией, видимо вести были неутешительными. Несколько раз светильник вспыхивал ярким светом, грозясь попросту сгореть, но Демон вовремя успокаивался, дабы уберечь красивую вещь от разрушения.

По земным меркам прошло около суток, но в полумрачном кабинете подобный факт никак не отразился. Вальтазар продолжал разбирать и сортировать бумаги, время от времени испепеляя отдельные листы и стряхивая пепел в урну под столом.

Издав протяжный стон, я все-таки изволил раскрыть свои очи, мерцающие багровым светом в полумраке помещения.

— Что со мной, почему меня мутит и трясет.

Демон вдумчиво осмотрел своего приемника, что-то молчаливо фиксируя и кивая собственным, одному ему известным, мыслям.

— С тобой случилась страшная оказия, теперь ты молодой Демон.

Вальтазар противно хихикнул и снова утонул в кипе разносортной бумаги, сортируя её по папкам или испепеляя силой своей воли и нарастающего гнева.

— Нет, так больше нельзя.

Демон грохнул кулаком по столу, чему тот оказался не рад и слегка треснул, осев на пол двумя непропорциональными половинками

— Вот, ещё и стол поломал. Он продержался почти пол года, ветеран... Как ты, — спросил Вальтазар после непродолжительной паузы.

Я ощупал свое изменившееся тело, которое стало плотным и накачанным. Нет, на роль терминатора я не тянул, но и замызганным дистрофиком, как раньше, не был. Тот факт, что я был абсолютно голым, не смущал никого, хотя раньше подобное могло доставить мне ряд неудобств. Подойдя к зеркалу, я провел самоанализ. Лицо почти не изменилось, лишь стало слегка смуглым и более уверенным. Голубые глаза стали непроглядно черными, иногда по радужке глаз проходили багровые всполохи, но это можно было списать на последствия принятия морфия. Голая доселе голова покрылась средней длины черными волосами. Сейчас я больше напоминал какого-нибудь знаменитого актера, на которого скопом бросаются молодые девушки. В отличие от себя прошлого, это тело мне нравилось больше.

— Что ты со мной сделал, — спросил я приятным басом.

— Ничего противоестественного, если ты о своей наготе. Просто одежда не выдержала подобных измывательств и осыпалась прахом. Могу отдать, если она тебе сильно нужна.

Ехидству Демона не было предела, но я не обращал на него никакого внимания, сосредоточившись на своих ощущениях. На миг, показалось, что меня запихнули в чужое тело и стоит лишь немного напрячься, чтобы все стало на свои места.

Вальтазар умиленно наблюдал за мной, не произнося ни слова. Ему было интересно, как будут развиваться события дальше. Правда, время от времени, он все же поглядывал на бумаги, гневно дергая желваками.

Я ещё раз ощупал свое тело и закрыл глаза, яркая багровая вспышка на миг озарила пространство, книжки посыпались из стеллажей, а разобранные Демоном бумаги начали тлеть.

— Да гореть вам в Аду, — прорычал Вальтазар, силой воли гася зачинающийся пожар. Инкуба тебе в печень, я больше суток с этой сортиркой вожусь!

Я ничего не ответил, а с ужасом рассматривал последствия своего баловства. Истинное тело явило народу свой страшный лик, вызвав удивленные крики публики и сдавленные ругательства потерпевшего.

Мне захотелось пройтись. Бряцая когтями по дорогому паркету и оставляя на нем глубокие борозды, с непривычки вгрызаясь в пол, чтобы не разъехались ноги, молодой Демон в моем лице начал делать свои первые шаги.

— Ещё и весь паркет мне поцарапал ирод, — сказал Демон, радостно оскалившись.

Я попытался что-то ответить, но вышло лишь сдавленное рычание, глотка не повиновалась хозяину, отзываясь тупой болью. Плюнув на непродуктивное в данный момент занятие, я просто привыкал к самому себе. Мое тело, собранное из хаотично перемещающихся черно-багровых жгутов, напоминало туго сплетенных между собой змей, пружинило при ходьбе, было легким и подвижным, словно вылепленное из пластилина.

— Любопытный экземпляр, — сказал Вальтазар и подошел к новоиспеченному Демону.

Его когтистая лапа попыталась прикоснуться к моему телу, но у него ничего не вышло, потому что оно просто раздвинулось и перетекло на другое место. Демон попытался повторить задуманное. Тот же результат. Плюнув на это занятие, он попросил меня вытянуть руку и с места достать стены. Поначалу, ничего не выходило, и когда я уже подумывал сдаться, тело отозвалось жутким зудом, и конечность впилась огромными кривыми когтями в стену.

Вальтазар зашел с боку и принялся удивленно разглядывать толстый, хаотично перемещающийся черно-багровый канат, покрытый такого же цвета мелкими шипами, бритвенной остроты.

— Очень интересно. Запомнил ощущения?

Я кивнул в знак согласия головой.

— Попробуй теперь повторить фокус со второй рукой, не вынимая первой. Справишься?

Пробурчав что-то невразумительное, я послушно вытянул руку в сторону стены, мгновение спустя она была пробита второй конечностью. Негативных ощущений больше не было. Я более-менее привык к собственному телу, перестал его бояться и даже начал получать удовольствие от его наличия.

— Задачка потруднее, теперь верни руки в исходное положение и размеры.

— Легко, — сказал я громким басом, в котором слегка прослеживалось рычание.

Удивлены были оба.

— Однако быстро ты, — радостно воскликнул Демон. Далеко пойдешь.

Я никак не отреагировал на комплимент, лишь тело заходило ходуном, жгуты сжались, и руки, выдрав крупный кусок стены, стремительно начали возвращаться обратно, уменьшаясь в длине.

Вальтазар успел вмешаться до того, как я окунулся в страстные объятия с каменной кладкой, движением руки превратив её в пыль. Сквозь брешь в стене виднелись полуразрушенные здания, объятые пламенем, обломки машин, разбросанные по дырявому, местами оплавившемуся асфальту. Глубокое черное небо озарялось сполохами багровых молний, исчезая где-то в центре, в огромной, подобной смерчу воронке. Иногда от стоящих вдали зданий отрывались куски перекрытий и улетали в небо, поглощаемые голодной черной пастью.

По улице проходили различные твари разнообразных размеров и форм, словно кто-то выпустил всех экспонатов кунсткамеры на волю, о чем я и заявил своему шефу. Тот лишь саркастически хмыкнул и принялся ворчать по поводу того, что дескать подчиненные страх совсем потеряли, развалив ему весь кабинет, верой и правдой служивший вот уже несколько лет, а теперь придется вызывать строителей, чтобы они делали здесь капитальный ремонт.

— А разве ты не можешь сам все починить, — спросил я, осторожно выглядывая из дыры.

Где-то вдали раздался оглушенный крик. Вопила какая-то жуткая тварь, напоминающая рогатого гнома, покрытого слизью. Заметив удивленный взгляд, выглядывающий из пролома в стене, существо куда-то заспешило, да с такой скоростью, будто вспомнило, что не выключило утюг или ещё какой бытовой прибор.

— Разве я похож на идиота, который будет тратить свое время и силы на подобную мелочь, — спросил Демон, подойдя к пролому и колупнув кладку. Халтура, — проворчал Вальтазар и хлопнул в ладоши.

Спустя несколько мгновений, в помещение влетел испуганный э... бабуин, только вместо шерсти у него была мелкая бледная чешуя, а глаза полыхали огнем.

— Чего изволите, господин?

— Бобо, скажи, а кто в последний раз делал ремонт в моем кабинете?

Обезьяноподобный призадумался и принялся ревностно чесать репу, в попытке вспомнить нужные сведения. Проделав нужный 'ритуал' он выдал:

— Бригада Ахмеда, господин.

Демон недовольно нахмурил брови и грохнул кулаком по кладке, от которой оторвался кусок и со свистом полетел на улицу.

— Опять на рабочих экономите, содомиты позорные? Пресвятая задница Белиала, не Ад, а шарашкина контора. Понаберут убогих, потом мучайся с ними. А ведь мы даже не Рай, чтобы сюсюкаться с этими дегенератами, которые у себя в штанах писю найти не могут.

Бобо вжал голову в плечи и забился в дальний угол, попытавшись спрятаться за диваном от праведного гнева рассвирепевшего хозяина. Вальтазар было подумывал устроить кровавую расправу, но плюнул на это все и махнул рукой.

— Выходи, отщепенец, не буду я тебя трогать.

Упомянутый, вылезать из своего ненадежного убежища не рвался, но видя, что хозяин пока не применяет никаких репрессий, все же покинул угол, медленно приближаясь к Вальтазару.

— Значит так, — начал Демон, рабочим отрезать руки и засунуть в задницу, потом кастрировать и накормить их свежеприготовленным омлетом из их яиц, а мне подать новую бригаду, чтобы к вечеру ремонт был готов.

— Будет исполнено, хозяин.

Бобо спешно покинул кабинет, пока начальник не сменил милость на гнев и не устроил развлечение в виде отрубленных конечностей, которые придется ещё и съесть. Вальтазар любил развлекать себя подобными зрелищами, поступая так с тем, кто плохо выполнял свою работу.

— Крохоборы, — проворчал Демон. Ещё и эта встреча с пернатыми, ежа им в брюхо.

— Что за пернатые?

Вальтазар нервно дернул щекой и смахнул со стола щебень, устраиваясь поудобнее за поломанным рабочим столом.

— Ангелы, — выплюнул Демон.

— И что за встреча, — не унимался я.

Демон махнул рукой и посмотрел в проделанную брешь, задумавшись о чем-то своем.

— Может окно сделать, — задумчиво протянул Вальтазар. Буду любоваться закатами, сидя за столом и потягивая терпкое вино из пузатого бокала, играющегося переливами солнца.

Я вновь выглянул на улицу и посмотрел на небо, картина не изменилась, все та же черная воронка постепенно пожирала Ад. Может Демон перепутал блики солнца с искрами молний?

— Да тут даже неба нет, только дырка какая-то посередине.

— Эх, ничего ты не понимаешь, важен сам процесс, а всякие там нюансы не стоят внимания. Какая к Демону дырка?

— Ну это, — сказал я, тыкая кривым когтем по направлению к воронке.

Вальтазар подошел к окну и всмотрелся в указанном направлении.

— Тьфу ты. В голове у тебя дырка, а это пупок.

— Кто-кто?

— Чрево Хаоса. Ад находится довольно близко к границе с Бездной, так что с этим безобразием приходится мириться.

Я понимающе кивнул и потрогал держащуюся на добром слове кладку. Та подобного издевательства не выдержала, вниз полетел крупный кусок стенки и с грохотом разбися об асфальт.

Демон никак не отреагировал на издевательства над собственным кабинетом, с блаженным лицом он сидел в мягком кресле, сложив руки за головой, и о чем-то мечтал.

От нечего делать я решил проверить, насколько далеко вытягиваются мои руки. По улице брело нечто аморфное, напоминающее чернильную кляксу. Тело существа перекатывалось по асфальту, оставляя за собой жирный фиолетовый цвет. Вот оно и стало моей целью. Расстояние было приличное, порядка пятидесяти метров.

Вытянув руку вперед, я слегка напрягся, черно-багровые жгуты свернулись и резко выстрелили вперед. Разжав когти, я поймал ими попытавшееся ускользнуть существо, и притянул обратно. С диким визгом тварь полетела в прореху в стене и зависла в нескольких дециметрах от моей физиономии.

Демон отвлекся от своих раздумий, внимательно посмотрел на эту картину и спросил:

— Ты содомит что ли?

От подобного вопроса я чуть не поперхнулся и было обронил испуганное существо.

— Почему содомит то?

— А на кой ляд тебе тогда понадобилась эта шваль? Выбрось гадость!

Я послушно выкинул существо в окно, которое с визгом полетело вниз и растеклось лужей по асфальту.

— Ой.

Демон встал, подошел к дыре и посмотрел вниз. Махнув рукой, сказал:

— Это морфы. Что-то вроде куртизанок для любителей экзотики. Поэтому я и спросил.

Я возмущенно посмотрел на Вальтазара, от чего тот сделал пару шагов в сторону и пригрозил мне когтистым пальцем.

— Ты мне эти шуточки брось, я ещё не дошел до такой жизни, когда ориентация теряет всякий смысл, — сказал Демон и рассмеялся.

За дверью раздались грохот инструментов, топот ног и отборный мат. Ничего не понимая, я посмотрел на скучающего Вальтазара, который ковырял пальцем стену.

— Что за шум?

— А, не обращай внимания — это рабочие. Сейчас ремонт делать будут.

Молча кивнув, я спрятался за дверью и затаил дыхание. Строители шумной толпой ввалились в кабинет и посмотрели на проем в стене. На маленьких мохнатых лицах появились испуг и удивление одновременно. На их памяти подобного ещё не было. Чего только не происходило в этом кабинете: отваливались обои, сгорал паркет, осыпался потолок. Но чтобы в толстой полуметровой кладке образовалась дыра почти два метра диаметром... Такого гномообразные рабочие ещё не видели.

— Господин, что здесь произошло? На вас напали?

Демон внимательно осмотрел присутствующих, особенно долго он смотрел на того, чьи длинные черно-багровые культи зависли над строителями в опасной близости. Вальтазар ничего не сказал, только покачал головой, не одобряя подобное мальчишество. С другой стороны, в кои-то веки ему не было скучно.

Его затея внесла разнообразие в его долгую, полную хлопот и забот, жизнь. Демон отсчитывал мгновения до начала потехи, предвкушая интересное зрелище, бурю эмоций и новые разрушения, к которым он стал привычен и в потоке дней уже не замечал.

Веселье не заставило себя ждать, издав громкий рев, напоминающий вой сотни голодных вурдалаков, я принялся щипать рабочих руками.

Началась паника, строители побросали инструменты, стремянка вывалилась в окно, несколько гномов отправились следом за ней, предподчтя полет компании чудовища, оказавшегося за их спиной.

Я закрыл дверной проем своим массивным телом, отрезая выход испуганным чертям. С диким визгом терзаемого поросенка, рабочие метались по кабинету, пытаясь найти хоть какое-то убежище от змееподобных рук. Я резвился, хватая чертей за ноги и кружил над полом, подбрасывая и ловя их у самого пола.

— Друг мой, да тебя не в канцелярию, а в цирк нужно было устроить, — рассмеявшись, сказал Вальтазар.

Пропустив колкость мимо ушей, я лишь быстрее начал жонглировать чертями, которые уже не вопили, а просто старались слинять в дыру. Мало кому удавалось дойти до желанной цели, а те, кто все-таки умудрялся спрыгнуть вниз, были пойманы и засунуты обратно.

Веселье продолжалось порядка получаса. За это время кабинет был превращен в руины, кругом царил бардак и паника. Вдоволь наигравшись, я оставил в покое чертей, и устало присел на пол. Меня слегка подташнивало, и кружилась голова. Но в целом, я был доволен.

— Повеселился?

— Ага.

— А теперь дай рабочим спокойно починить мой кабинет. Подожди за дверью, я сейчас приду.

Пока Вальтазар раздавал указания строителям, я вышел за дверь и сел на одну из деревянных скамей, коих хватало в длинном узком коридоре. От помещения веяло знакомым запахом бюрократии, чей аппарат власти гигантской мохнатой рукой распростерся над Землей.

Цветок, стоящий в дальнем углу помещения, ядовито оскалился и раскрыл крупную, с лошадиную голову, пасть. Раздалось тихое шипение, от которого уши захотели свернуться в трубочку.

— Мужчина, закурить не найдется, — хриплым голосом спросил цветок, напоминающий кактус с глазами и пастью.

— Нет, — грубо ответил я и оскалился.

Белые острые зубы выглядели внушительно, отбивая всякое желание спорить и прекословить. Глаза вспыхнули огнем, не предвещая ничего хорошего. Повисла напряженная тишина. Кактус молча отвернулся в угол и мелко задрожал.

— Хам, — буркнул гербарий.

— Так-то лучше, — проворчал я и принялся рассматривать узоры на желтых обоях.

Переплетающиеся блестящие нити на солнечном фоне раздражали, возникло острое желание подпалить их и с наслаждением наблюдать, как пламя медленно пожирает бумагу.

С потолка посыпалась штукатурка, линолеум на полу начал плавится, наполнив воздух едким химическим запахом. Резко вспыхнувшее пламя быстро объяло плинтуса и принялось за обои, с ожесточенным садизмом сжигая мерзкий рисунок. Бумага корчилась в багровых руках стихии, осыпаясь пеплом на обугленный пол.

Противный вопль сирены огласил округу, оповещая всех о том, что произошла чрезвычайная ситуация, и всем нужно срочно эвакуироваться. В коридор выбежал злой Вальтазари окинул взглядом происходящее. Его взгляд застыл на мне.

Я спокойно сидел на скамейке объятый пламенем, с выражением абсолютного наслаждения и безмятежности. Языки пламени лизали собранное из черно-багровых жгутов тело. Шипастые канаты тянулись к огню, впитывая его жар без остатка, укрепляясь и становясь толще.

Вальтазар ещё раз взглянул на то, что осталось от приемной, и улыбнулся. Его подопечный рос не по дням, а по часам, следовательно, он был готов к встрече с Ангелами, назначенной на вечер, о чем Демон и сообщил.

— Любезный, может быть, вы прекратите крушить мое рабочее место, а вместо этого направите гнев свой праведный на что-то полезное для отчизны?

— Например?

— Скажем, группа Ангелов выразила свое фу общественности, нам в том числе. Надо бы разобраться.

Я пристально посмотрел на своего шефа и радостно оскалился. Не известно почему, но высказанная Вальтазаром идея пришлась ему по вкусу. По жилам пробежал жар, раздувая спящее где-то в мрачных глубинах подсознания пламя. Ярость окутала разум, вытесняя все мыли и желания, оставив лишь одно: жажду разрушать.

— Друг мой расслабься, попридержи коней, иначе вспыхнет не только коридор, — сказал Вальтазар. Пойдем, я научу тебя, как возвращаться в человеческий облик, иначе твой вид рискует вызвать ажиотаж в мире людей. Не хэллуин чай на дворе.

* * *

— Как Михаил мог попасть к Демонам во второй раз, — разорялся на присутствующих лысоватый мужчина неопределенного возраста.

Помимо орущего на всех языках мира толстяка в светлом кабинете сидело четверо. Помещение лучилось теплом, в воздухе ощутимо пахло благовониями и ладаном. Голубые обои с изображенными на них сценами любви и нежности успокаивали взор, и все было бы прекрасно, если б Ангелы в очередной раз не проворонили свою цель.

На шкафу, полном различных папок с бумагами, гордо восседал белый попугай, зажавшийся в угол и не смевший и клюва показать, дабы не попасть под раздачу разбушевавшегося хозяина.

Собравшиеся молчали, выслушивая нелестные эпитеты в свой адрес.

— Кучка остолопов, как вы могли проворонить посвящение, — не унимался хозяин кабинета.

Его белый пиджак покрылся инеем и противно хрустел при каждом движении. Так уж заведено у светозарных, в отличие от Демонов, их негатив не сжигал, а замораживал окружающую действительность.

— Милорд, мы ...

— Куча дегенератов, с нимбом вместо мозгов, — закончил за подчиненных Шеф.

Мужчина шумно выдохнул и сел в кожаное кресло, скрипнувшее под весом его тучного тела. Гневный взор прошелся на каждом собравшемся, подолгу задерживаясь на каждом из них. От этого взгляда Ангелы ещё сильнее вжимались в кресло, стараясь укрыться от холодных синих глаз Шефа.

— Метатрон, мы не могли ничего сделать, Вальтазар скрыл Михаила от наших глаз в тот момент, когда насланная нами болезнь начала прогрессировать.

Шеф улыбнулся и посмотрел на говорящего. Его взгляд напоминал взор голодного удава, готового вот-вот вцепиться в жертву и сдавить её в своих цепких объятиях. Ангел побледнел и замолчал, не выдержав давления.

— Значит так, сегодня у нас назначена встреча с Вальтазаром, на которую он, бесспорно, возьмет своего нового подопечного. С одной стороны, чтобы позлорадствовать, с другой — чтобы посмотреть на нашу реакцию. Судя по всему этот выкормышь суккубов подозревает, что мы планируем силой отобрать то, что по праву должно принадлежать нам.

Ангелы приободрились, предвкушая матч реванш. В их головах крутились мысли о том, как они приведут под грозные очи начальства Михаила и отдадут его в соответствующие органы, где его очистят от скверны и приведут под присягу Райским кущам.

— Значит так, — начал Метатрон. Ваш квартет на операцию не пойдет, вы итак накосячили дальше некуда, теперь придется долго и упорно разгребать.

Ангелы заметно приуныли, но ни один из них не посмел возразить 'мудрому', по их мнению, начальству.

— Передайте Наинелю, что я его жду. Свободны, — рявкнул шеф и отвернулся к окну.

Упомянутый квартет уныло побрелся к выходу. Широкие плечи Ангелов были опущены, а спины сгорблены, отчего их белые фраки стали похожи на колхозные гармошки, смятые каким-то старым дедом попьяни.

Мужчины были как на подбор: статные, высокие, загорелые и мускулистые. О таких мечтают ванильные девочки, с презрением смотря на свое окружение и грезя, чтото когда-нибудь к ним подойдет подобный парень и увезет в счастливое никуда. В итоге все они кормят червей, живущих в их маленьких, полных всякого хлама, головах и медленно сгнивают. Но вернемся в канцелярию Света.

— Наниеля ему, — гневно выпалил Константин. Гореть в Аду этому подхалиму, вместе с его малиновыми братками.

— Костян, уймись, все равно мы уже ничего не исправим, давай хотя бы не испоганим все окончательно, — попытался успокоить товарища Никодим.

Ангелы осмотрелись, в приемной было тихо, не шумели компьютеры, не скрипели гусиные перья бухгалтерии, не галдели посетители, которых и вовсе не было.

— Куда все пропали, — спросил Леонид — третий Ангел боевого отряда, провалившего многолетнюю операцию.

Мужчины осмотрелись, но никого не обнаружили, лишь где-то в самом конце длинного коридора скучал Амур, ковыряя стрелой в зубах. Его маленькое пухлое тело расползлось по креслу, отчего татуировки на руках расплылись, и было трудно разобрать изображенное на них. Белое полотенце, служившее одеждой, валялось на полу, а нимб и вовсе висел на небольшой люстре, напоминающей мухомор.

Махнув рукой на странную, непривычную обстановку, Ангелы продолжили беседу.

— А, может, вмешаемся инкогнито, — предложил Раэт.

Его товарищи устало взглянули друг на друга и заразительно засмеялись. Их мелодичный смех пронесся волной по коридору, смутив скучающего Амура, который покрутил пальцем у виска и выпорхнул в окно, забыв снять с люстры нимб.

— Думай, о чем говоришь, — сказал Константин и стал свидетелем необычной картины.

Амур ворвался в помещение через окно, громко матерясь и поминая Деву Марию в различных пикантных позах, оторвал нимб вместе с люстрой, сунул его подмышку и снова удалился в окно.

— Да что здесь, Херувима мне в задницу, происходит, — заорал шеф, выглянув из кабинета. Его лысина покрылась потом, а глаза судорожно метались в поисках хулигана. Ноздри с шумом вдыхали медленно остывающий от гнева воздух, но нарушитель спокойствия так и не явился под грозные очи начальства, предпочитая скрываться от перста наказующего.

— Это не мы, — хором ответили Ангелы.

— Не Канцелярия, а балаган!

Метатрон сурово посмотрел на подчиненных, сплюнул под ноги и хлопнул дверью.

Товарищи переглянулись, утеряв нить понимания происходящего. Не найдя никакого разумного объяснения случившемуся, мужчины продолжили свой разговор.

— Раэт, и как ты себе представляешь эту операцию? Сидят четыре мужика в кустах и ждут развязки событий, а потом выскакивают и под крики падающих в обморок девиц орут какую-нибудь эпическую чушь, — спросил Леонид.

— Ага, и враги от увиденного мочатся в штаны и сдаются на милость победителям, чтобы подобного бреда больше не видеть, — ввернул Никодим.

Раэт обиженно покосился на старших товарищей и отвернулся.

— Хм, идея в принципе хорошая, мало ли, что может произойти на встрече, Наниелю может понадобится помощь, а мы тут как тут. А если не понадобится, по-тихому слиняем и всех делов, — сказал Константин.

Леонид покрутил пальцем у виска и призадумался. С одной стороны идея смахивала на бред сумасшедшего, распивающего суфазин вперемешку с какой-то бурдой. С другой же стороны, было в этой затее разумное зерно, главное грамотно расставить все фигуры на шахматной доске, чтобы не оказаться в пасти у химеры. Последнее время у ребят была сплошная полоса неудач, и палач уже точил огненный меч, готовя эшафот для неудачников.

Снова раздался грохот, и отборная матершина огласила тишину коридора. Два Ангела из внутреннего управления несли в руках давешнего Амура, который вертелся изо всех сил и материл конвоиров.

— Суккубовы дети, чертовы лизоблюды, да вы знаете, кто мой отец, — разорялся пленник.

Силовики с невозмутимым видом продолжили нести Амура, держа его по рукам и ногам. Полотенца, прикрывающего причинные места, по-прежнему, не было, так что собравшиеся имели 'честь' воочию лицезреть всю подноготную конвоируемого.

— Да мой папа Амур в законе, он ва...

Договорить Амуру не дали, один из Силовиков с невозмутимым видом оторвал рукав своего черного, как смоль пиджака и затолкал этот импровизированный кляп в маленький рот карлика. В помещении воцарилась давящая на уши тишина, прерываемая сдавленными стонами. Лишь запах сильного перегара резал глаза, да заставлял морщить нос, не привыкших к подобным миазмам Ангелов.

Силовики, словно роботы, невозмутимо прошли мимо ошалевших товарищей, направившись в кабинет к шефу. Немыслимым образом Амуру удалось освободиться от тряпки во рту, которую судя по всему, он попросту проглотил. И куда в них в них все это влезает...

— Бога нет, мы все умрем...

Возможно, Амур хотел сказать что-то ещё, но ему не дали. Силовик оторвал второй рукав от натерпевшегося уже пиджака, превратившегося в кусок черной тряпки, которой теперь можно лишь вымыть пол, и снова затолкал его в уже известное место. Отнюдь не ниже поясницы, извращенцы. Амура грубо закинули в кабинет, и дверь громко захлопнулась. Разрывающая душу тишина принялась терзать уши товарищей, взирающих друг на друга с ужасом и недоумением в глазах. Подобного ещё никогда не случалось.

— С тех пор, как Бог куда-то исчез, Небеса сошли с ума, — сказал Константин.

Его товарищи лишь задумчиво кивнули, желания продолжать спор больше не было. Все прекрасно понимали, что сейчас Амура попросту развоплотят, скормив вечно голодным химерам.

— Еще на одного Ангела стало меньше, — с отчаянием в голосе вымолвил Леонид.

— Если так и дальше пойдет, то развязанную нашим начальством войну с Адом просто некому будет вести, — сказал Никодим, нервно дернув щекой. — Впервые враг победит только потому, что ему попросту не с кем воевать.

Ангелы сжали кулаки и гневно посмотрели на дверь в кабинет шефа, где, судя по всему, сейчас зачитывался приговор, который вскоре приведут в исполнение. Мрачная решительность наполнила сердца пернатых, глаза наполнились льдом, а воздух ощутимо похолодел.

— Не бывать этому, — сказал Никодим. — Пойдем парни, пусть Метатрон сам разгребает эту кучу лепреконова дерьма.

* * *

Мы шли по улице и мило беседовали на отвлеченные темы. Прохожие расступались перед двумя Демонами, предпочитая и вовсе продолжить движение по другой стороне улицы, лишь бы не сталкиваться с двумя мужчинами, как на подбор, одетых в стильные черные костюмы.

Лето только входило в свои права, зеленая листва мерно шевелилась, купаясь в потоках теплого воздуха, нагнетаемого молодым ветром. Птицы утоляли свои естественные потребности продолжения рода, пением привлекая самца или самку и временами справляя нужду на копошащихся внизу прохожих.

Вальтазару не повезло, снаряд угодил прямо на дорогой пиджак. Демон медленно поднял голову вверх, попутно уворачиваясь от второго залпа. Какой-то воробей с наглым видом смотрел на свою жертву, даже и не думая извиняться за совершенное хулигантсво.

— Ах ты рожа жидовская, — проворчал Демон.

Воробей что-то громко чирикнул и перелетел на другую ветку. Я с интересом наблюдал за дальнейшим развитием событий, словно за театральной постановкой, с шефом в главной роли.

— А ну иди сюда, падаль пернатая, гнида блохастая, чтоб тебе куб Мимира родить по утру.

Воробей как-то странно посмотрел на охаявшего его и перелетел на скамейку. Птицы в парке внезапно умолкли, а люди куда-то подевались, ни одного прохожего не наблюдалось на сотни метров вокруг. Возникало такое ощущение, словно пространство вымерло, лишь трое остались в живых в этом прогретом полуденным солнцем месте.

Теплый ветер промчался по аллее, поднимая вверх тучи пыли и песка, сдувая оставленный людьми мусор и играясь целлофановым пакетом. Наглая птица принялась что-то гневно чирикать и прыгать по скамье, недобро взирая на Вальтазара. Я попытался огреть в край обнаглевшего воробья, но шеф жестом прервал все попытки покушения на пернатое тело.

— Не лезь!

— Понял, — ответил я и спрятал банку подальше.

— Это моя битва, — сказал шеф и продолжил ругаться с ошалевшим воробьем.

Из уст Вальтазара полилась отборная ругань. Кого только не упомянул вошедший в раж Демон. Досталось даже моим родителям, которые, как оказалось, изнасиловали всю пернатую братию. С особым цинизмом они предавались прелюбодеяниям именно с этим выкормышем зловонных птеродактилей, которые, долго мучаясь, все-таки исторгнули из своего прогнившего под палящим солнцем Вавилона тела этого засранца, покусившегося на святая святых, а именно на пиджак начальника Канцелярии Ада.

Я впервые за свою, в общем-то, недолгую жизнь видел, как у воробья глаза не просто выкатились из орбит, они ещё и на лоб полезли. Вальтазар с довольным лицом подошел к ошалевшей птичке и потрепал по загривку.

— Будешь на меня работать?

Воробей что-то коротко чирикнул и запрыгнул на ладонь к Демону, который умудрился откуда-то вынуть сухарь и принялся кормить пернатого. Теперь глаза на лоб полезли у меня.

Вальтазар заметил мою реакцию и подмигнул карим глазом, после чего сконцентрировался и зашептал слова заклинания.

Пространство начало медленно сходить с ума, внезапно усилившийся ветер принялся разбрасывать мусор по парку и кренить деревья, которые постепенно поддавались его могучей бесплотной силе. Облака, разбросанные по лазурному небу, принялись собираться над Вальтазаром в гигантскую воронку, как вдруг все стихло. Демон разжал ладони и показал их содержимое. В руках у Вальтазара сидело нечто совсем уж непотребное, издали напоминающее помесь летучей мыши и ворона. Была в этой твари какая-то притягательность... Хотя, если честно, то от одного вида на эту скотинку хотелось исторгнуть продукты питания аккурат через ротовую полость.

— Это что за гадость, — спросил мужчина.

— Сам ты гадость, — ответил бывший воробей.

Его багровые угольки глаз недобро уставились на меня, пришлось пойти на попятные. Лишь взглядом я попросил своего шефа все мне дотошно объяснить. Вальтазар что-то шепнул на ухо своей крокозябре, и та громко матерясь улетела в далекие дали.

— Мой юный друг, не смотри на меня как на Господа Бога, его уже около трех тысячилетий никто не видел.

Увидев, что мой рот открыт, как лоно пещеры, дабы засыпать своего неподражаемого шефа вопросами, Демон жестом прервал не успевший возникнуть словопоток и продолжил:

— Так вот, после длительной и увлекательной перепалки с воробушком, я завербовал его. Теперь у меня в канцелярии на одного служащего больше. Учись, а то так и будешь по помойкам огрызки собирать.

— Я не... , — попытался я оправдаться, но вовремя замолчал.

Был в моей жизни неприятный инцидент, когда с наличными совсем худо стало, но не будем углубляться в тонкие материи.

— Скоро к нам пожалует пернатая процессия, дабы отбить твое юное тело из цепких лап Тьмы.

Вальтазар рассмеялся и присел на белую скамью, стоящую неподалеку, в тени раскидистого тополя, жестом пригласив своего подопечного составить ему компанию. Парк погрузился в безмолвие, умолкли птицы, стих ветер. Пространство словно погрузилось в блаженный сон, застыв в томительном ожидании развязки событий, а может просто решило не вмешиваться в противостояние древних и могучих сил. Зашибут и не заметят.

— Если мы нужны Ангелам, пусть сами нас и ищут, — заявил Вальтазар и расплылся в широкой улыбке, напоминающей довольный оскал сытого удава.

— А зачем я им вообще сдался?

Демон внимательно посмотрел на меня, о чем-то задумавшись. Его карие глаза затягивали, манили прикоснуться к самому сокровенному, утонув в сладострастных объятиях Тьмы.

— Хорошее место, ещё при Петре I здесь казнили целый отряд заключенных. Смутная история, к которой наш отдел не имеет никакого отношения.

— Разве не наши ставленники стоят у власти, — спросил я.

Вальтазар неодобрительно покосился на своего подопечного, подозревая оного в помутнении рассудка на почве шизофрении.

— Ни в коем разе. Было пару случаев, не без этого, тот же Сталин и Гитлер... Как мы тогда потрепали пернатое войско...

Демон улыбнулся, с наслаждением вспоминая былые годы.

— Но всему свое время. Вернемся к вопросу о том, зачем ты им сдался. Понимаешь, Ангелы с дура ума развязали войну, вознамерившись вытеснить нас с этой планеты, даже не понимая к чему это может привести. С тех пор, как старый проказник исчез, в Канцелярии Рая начались разброд и шатание.

— Ты о ком, — спросил я, переварив полученную информацию.

Вальтазар в это время когтем указательного пальца что-то царапал на скамье. Приглядевшись, я рассмотрел великую русскую надпись из трех букв.

— Очень оригинально, — сказал Михаил.

Демон снова покосился на меня и продолжил издеваться над государственным имуществом, царапая все новые скабрезности. Мне ничего не оставалось, как ждать, пока шеф наиграется.

— Ничего ты не понимаешь, — укоризненно произнес Вальтазар. — Вроде и мелкая гадость, а все равно приятно. Теперь эту надпись ничем не закрасить, даже если выкинуть скамейку, она все равно появится на какой-нибудь другой.

Вальтазар блаженно прикрыл глаза и о чем-то задумался.

— Так что там насчет старика, — спросил я, устав ждать, пока шеф соизволить утолить любопытство своего подчиненного.

Демон приоткрыл один глаз, осмотрел им округу и продолжил:

— Да Творец, кто же ещё. Этот старый хрен куда-то пропал, оставив без присмотра свое пернатое детище, которое только и умеет, что выполнять приказы.

Я сделал вид, что мне все понятно, но внезапно на глаза попался невесть откуда взявшийся бомж, с невозмутимым видом ковыряющийся в урне. Заинтересованный, я присмотрелся. Было в нем что-то такое, неуловимое взору, словно какая-то аура, успокаивающая само пространство вокруг.

— Это ещё кто, — спросил я.

— А, это Следящий, — не размыкая глаз ответил Вальтазар. — Третья сила, можно сказать, что они не относятся ни к Тьме, ни к Свету, так называемые Серые. Хотя название не совсем точно раскрывает род их деятельности. Следящие смотрят за тем, чтобы во время битвы между фракциями, мы случайно не повредили, а то и вовсе не разрушили тонкую грань, отделяющую Тварное от Нетварного. Долгая история, потом расскажу.

Демон умолк, а бомж все так же невозмутимо ковырялся в урне, не обращая ни на кого внимания, словно в окружающем мире не было ничего, кроме его самого и мусорки, в которой он сосредоточенное лазил.

— А почему именно бомж.

— Да черт его знает, захотелось ему видимо, а может какой-нибудь из принципов своего пути культивирует. Отстань от человека, не мешай ему работать, — проворчал Демон.

Я заметил, что чем ближе к назначенному часу встречи, тем сильнее изменялся окружающий мир. Словно нас погрузили в какую-то стеклянную банку, отрезав от основного потока реальности. Я не стал тревожить шефа по пустякам, наблюдая за действиями бомжа, который вынув из урны пустую бутылку, сел на скамью напротив и принялся баюкать свою находку, словно в руках у него была не банка из под пива, а маленький ребенок. Нервы не выдержали. Саркастически хмыкнув, я подошел к бомжу и спросил:

— Уважаемый, объясните мне, чем вы сейчас занимаетесь, логики ваших действий я не вижу.

— А её здесь и нет, — ответил бомж, извлекая из под дратого тулупа детскую соску.

Проделав непонятный ритуал, Следящий воткнул в бутылку пустышку и принялся петь ей колыбельные на непонятном языке, больше похожем на блеяние рожающей овцы.

— Какого Демона вы вытворяете, — в край ошалевший возопил я.

— Бутылку баюкаю, — ответил бомж, прервав свое ужасное пение.

Так и не добившись никаких пояснений, я вернулся обратно на скамейку к шефу и прикрыл глаза. Мне мерещился тот бомж, баюкающий пустую бутылку из-под пива, его рваный тулуп, напоминающий прогнивший насквозь мир. Воспоминания закружились в призрачном хороводе и я уснул.

Снились мне странные города, полные различных по форме и размеру созданий, живущих в мире и понимании. Разноцветные каменные здания стояли в неведомом порядке, словно его и вовсе не было, а безумный градостроитель наугад возводил дома. Внезапный удар под ребра пробудил меня ото сна, разрушив притягательную картину неведомого города.

— Хватит спать, а то мы проиграем битву ещё до её начала, — проворчал Вальтазар.

Я осмотрелся заспанным взглядом, стараясь как можно быстрее прийти в себя, но ничего не выходило. Притягательная картина стаяла перед взором и притягивала к себе, словно гигантский магнит, подавляя любое желание сопротивляться. Ещё один удар под ребра окончательно развеял сон и привел меня в чувства.

— Ай, больно же, — завопил я, зажав зудящие ребра рукой.

— Скажи спасибо, что болят только ребра. Если бы ты шагнул в тот город, тебя бы поймал отряд пернатых и доставил куда следует, а дальше ни одному черту не известно, что с тобой сделают, — сурово сказал Вальтазар.

Только сейчас я понял, что игрушки кончились, и началась борьба за свою жизнь. Мысли о том, что я чуть не попал в руки врага из-за собственного невежества и слабости, мигом привели в чувство, заставив слегка вспотеть.

— То то же, не расслабляйся, а то вые..т.

По аллее шло четверо. Все как на подбор, красавцы. Высокие, накачанные мужчины, с внешностью Аполлона, они парили над землей, высокомерно взирая на окружающий мир. Их ярко белые костюмы слепили отвыкшие от света глаза, из-за чего я был вынужден прищуриться.

— Это ещё что за обезьяны, — спросил я у шефа.

Вальтазар хмыкнул, по его лицу стало понятно, что сравнение было подобрано как нельзя точно.

— Ангелы, — только и ответил Демон, расплывшись в ядовитой ухмылке.

Упомянутые продолжали свое шествие по "подиуму", жаль только публика подобралась не та, что по достоинству бы оценила подобное зрелище. Увы, но кроме двух Демонов и Следящего, до сих пор баюкающего свою бутылку, здесь никого не было. Так что аваций не было. Вальтазар и вовсе принялся насвистывать имперский марш, мерзко хихикая и гримасничая. Как ребенок, ей богу.

Я не стал сразу принимать истинный облик, решив дождаться развязки событий, чтобы заранее не провоцировать и не давать времени на размышление их противнику. Не смотря на то, что я преподавал философию, а не военное дело, трактаты Линь Сцзы читал с упоением и дрожью в руках. Книга на кафедре была всего одна, да и ту пришлось умыкнуть у пьяной библиотекарши, которую собственноручно же и подпоил.

Я успел перебрать сотни вариантов развития событий, распланировал каждый свой шаг, но в итоге плюнул на все, расслабился и позволил ситуации развиваться.

Развязка не заставила себя долго ждать. Квартет остановился и вперед вышел, видимо, главный. Его взгляд больше других сиял ненавистью и отвращением, а вокруг тела пернатого клубилась аура холода.

Бомж, сидящий на соседней лавке отложил бутылку и хлопнул в ладоши так сильно, что меня заложило уши и потемнело в глазах, когда я проморгался и вновь обрел способность слышать, то обнаружил тот факт, что окружающая действительность изменилась.

Мы сидели на окраине какого-то разрушенного города. Ветер взметал вверх столпы пыли, кружась в диком хороводе. Ядовито-желтое небо без солнца медленно закрывалось от зрителей одеялом багровых туч, переливающихся раскатом молний.

Спертый воздух сжимал легкие, затрудняя дыхание. Окажись здесь обычный человек, то он потерял бы сознание после нескольких минут, проведенных в этом месте. Едкий запах выжигал ноздри, поэтому Михаилу пришлось частично трансформироваться, изменив структуру внутренних органов, иначе он не смог нормально дышать.

Благо Вальтазар много внимания уделил первичным навыкам выживания. Гигантские черные вороны шумно хлопали крыльями, садясь подле собравшихся, образовывая некий круг, напоминающий древнюю арену.

— Добро пожаловать господа, сказал Вальтазр, не вставая с пошарпанной скамьи.

Ангелы презрительно осмотрелись, на их лицах застыла мерзкая гримаса высокомерных снобов, попавших впросак и не желавших признавать всю плачевность ситуации, уповая на собственную силу или на что-то там ещё.

— Это нечестно, — заявил один из квартета.

Вальтазар довольно оскалился и с наслаждением вдохнул местный воздух.

— Нечестно? А то, что вы привели с собой группу поддержки, которая теперь вынуждена отбиваться от ватаги скелетов, — это честно? Неуважаемые, вы знали к кому шли на встречу. Поэтому извольте прекратить нытье по поводу не соответствия мнимой реальности жестокой действительности.

Шеф скрестил руки на груди, ожидая дальнейших действий своих недругов. Долго ждать не пришлось.

— Мих, закрой глаза, — проворчал Вальтазар и слегка прикрыл веки ладонью.

Я в который раз последовал совету шефа и не пожалел о содеянном. Миг спустя пространство озарила яркая вспышка, слепящая даже сквозь ладонь. Легкий озноб пробежал по моему телу, от чего мне захотелось окончательно скинуть надоевшую человеческую шкурку и рвануть на врага, но мудрое начальство жестом дало понять, что пока суетиться не стоит.

Перед нами стояли четыре Ангела во всей своей красе. Фрески, сплошь и рядом нарисованные в храмах ни в какое сравнение не шли с тем, что было на самом деле. Огромные белоснежные крылья лучились светом, рассеивая полумрак и слегка обжигая глаза. Тяжелые доспехи отливали золотом и завораживали взгляд. Создавалось впечатление, будто передо мной возникли ожившие образы из компьютерных игр, в которые я временами любил поиграть на своем стареньком агрегате. На поясах у Ангелов висели длинные прямые мечи, играющие тусклыми лучами, пробивающимися сквозь пелену туч.

Головы были покрыты глухими шлемами, сквозь щели которых холодными огнями светились синие глаза.

— Надо же, к нам прислали элитный боевой отряд, неужели поумнели, — ехидничал Вальтазар.

— Не твоего ума дело, — пророкотал Ангел, стоявший впереди группы.

— Мы пришли забрать свое и ты не смеешь нам мешать, Демон, — вмешался ещё один из квартета.

Вальтазар громко засмеялся и спросил:

— А где ты тут, попугайчик, видишь свое?

Один из Ангелов схватился за рукоять меча и сильно сдавил её рукой, облаченной в латную перчатку. Главарь отряда жестом остановил товарища и продолжил диалог:

— Не пререкайся, Вальтазар, ты нагло украл то, что по праву должно принадлежать нам.

Холодный взгляд пернатого пал на меня, тихо скучающего в сторонке. Этот негодник принялся показывать Ангелу коготь среднего пальца, с таким задумчивым видом, словно производил сложные вычисления в уме. Как вспомню, аж оторопь берет, от такого богохульства. Лирику в сторону.

Светоносному подобное отношение не понравилось, в воздухе ощутимо похолодало, но главарь потому и был главарем, что умел держать себя в руках.

— Так ты про моего подопечного, — глумился Вальтазар. — Дак он уже примкнул к нашему лагерю, при этом выбор он сделал самостоятельно, никто его ни к чему не принуждал.

Вперед вышел ещё один Ангел.

— После того, как ты его оживил и провел беседу? Неудивительно, что он согласился.

Вальтазар фыркнул, происходящее начало его утомлять, а скучать Демон не любил и всячески старался компании с этой дамой избегать. Его глаза стали чернее ночи, а где-то там, глубоко-глубоко разгоралось пламя ярости. Таким я своего шефа ещё не видел.

— Именно так, — грубо сказал шеф. — После того, как вы извратили его жизнь, а после подсадили ему рак, науськав его коллегу сходить к местной гадалке.

— Что, — прорычал я, постепенно теряя человеческий облик.

Демон вмешался вовремя и успокоил меня, чтобы я сгоряча не наломал дров.

— Это вынужденная мера, иначе бы он утонул в объятиях греха и скверны, — заявил глава отряда.

Из развалин вылетели трое Ангелов такой же внешности, что и стоящие подле Демонов, и стремительно приближались к свои сородичам.

— О, птички все-таки уложили засаду, правда потеряли одного своего, ничего, впредь урок будет, если выживут, — спокойно заявил Вальтазар.

Глава отряда посмотрел в небо, где блестя крылами летели его собратья.

— Хм, вообще-то на задание посылали один отряд, — задучиво сказал он.

— Так даже лучше, — сказал его собрат, стоявший слева от главы.

Демон посмотрел наверх и щелкнул пальцами, троица Ангелов зависла в воздухе и начала стремительно падать вниз, словно выброшенные из самолета мешки с провизией для голодающих народов Африки.

— Ой, а чего это с ними, — невинным голосом спросил Вальтазар. Неужто лететь устали, бедняжки.

Ангелы обернулись, увидев то, что их братьям до столкновения с землей осталось всего ничего, они взялись за руки и зашептали слова заклинания. Тихое шипение убаюкивало пространство, разрушая наложенное Демоном заклятие.

— Прямо собрание сектантов, — не унимался Вальтазар, глумясь над сосредоточенными до предела Ангелами.

До столкновения оставалось несколько десятков метров, как пернатые расправили огромные белые крылья и чудовищным усилием воли выровняли полет, паря над землей, как давешние вороны.

— Сдавайся, Демон, тебе не одолеть сразу семь Ангелов, — сказал глава отряда.

Вальтазар недоверчиво покосился на говорящего, словно на маленького ребенка, несшего откровенную чушь. Его глаза стали ещё чернее, а на лице проступили вены. Я даже испугался за своего шефа, но все обошлось. Лицо Демона приобрело естественный здоровый вид.

— Неужели, — только и сказал шеф. И что же вы мне сделаете? Боженьку натравите?

— Не богохульствуй, — рявкнул один из Ангелов.

Вальтазар захохотал так, что у него слеза из глаз брызнула. Согнувшись в три погибели он продолжил смеяться над недоумевающим Ангелом. По разумению пернатых, сейчас их враг должен был трепетать от ужаса и валяться в пыли, лобызая их бронированные сапоги. И тогда, может быть, светоносные проявят милость и отпустят наглого Демона, посмевшего стать у них на пути. Видимо, Вальтазар подумал о том же, поэтому и разразился хохотом. Даже я тихонько захихикал. Ошалевшие Ангелы не знали как реагировать на сложившуюся ситуацию, выстроенная в их головах конструкция разрушилась об непробиваемые стены жестоких реалий и с грохотом обвалилась, аккурат в штаны.

— У тебя последний шанс или ты отдаешь Михаила или...

— Или ты идешь со своими предложениями в ближайшие кусты и засовываешь их себе промеж ног, — закончил за осмелевшего главу Вальтазар.

Ангел тяжело вздохнул и вынул меч.

— Видит Бог, я этого не хотел.

Вальтазар презрительно фыркнул и выпустил коготь на указательном пальце, чтобы почесать подбородок.

— Не хочу тебя огорчать, но Бог, явно сейчас за нами не следит, занят он.

Ангелы не выдержали и, не дождавшись ковыляющих сородичей, ринулись в бой, на ходу обнажая мечи. Вальтазар вырвал кусок ссохшейся земли и запустил в пернатых. Маневр не принес желаемого результата, светоносный отряд увернулся от пущенного снаряда, слегка замедлив ход.

— Наших бьют, — проорал шеф и скинул с себя человеческую оболочку.

Это нужно было видеть воочую. Вскочив со скамейки Вальтазар скинул пиджак и страшно прорычал. Его человеческое тело вспыхнуло и осыпалось пеплом, на миг мир погрузился во Тьму, когда же освещение восстановилось, я увидел своего шефа в истинном облике и на миг остолбенел. В итоге меня чуть не укоротили на голову, но давайте все поэтапно.

Вальтазар смотрелся чудовищно хорошо, огромное тело черного дракона, покрытое мелкой толстой чешуей, поглощающей и без того тусклое местное освещение. Массивное тело, помимо чешуи, было покрыто крупными шипами, защищающими подвижные места от повреждений. Драконью голову венчали два завивающихся к верху рога, которыми можно было пробить танковую броню, настолько гигантскими они были. Расправив огромные крылья, струящиеся черным пламенем, шеф с диким ревом помчался на Ангелов.

Я засмотрелся на Вальтазара, но боковое зрение вовремя заметило блики приближающегося меча, и тело на одних рефлексах ушло в сторону. Бритвенной остроты угроза пролетела в сантиметрах от тела, отрезала крупный кусок скамьи и продолжила свое шествие, описав широкую дугу. Ангел не ожидал подобного расклада за что и поплатился левой рукой, в которую я вонзил когти, закончив трансформу.

Пернатый не успел занести меч для второго удара, упав на землю без головы. Мое сплетенное из черно-багровых жгутов тело сжалось, словно пружина, готовясь к прыжку. С левого фланга на шефа подступали давешние летуны из группы поддержки. Пока Вальтазар разбирался с основной троицей нападавших, я вступил в схватку с другой. Тело выпрямилось, и я пушечным ядром влетел в ровный строй группы поддержки, сбивая тех с ног. Драка приобрела широкий размах. Издав дикий рев, я вытянул руки и замахал ими наподобие пропеллера. Ангелам пришлось туго, мечи не пробивали толстую шкуру, отскакивая от нее, как лом от асфальта. Вальтазар тем временем извергнул пламя из пасти, опалив крылья одному из Ангелов.

Пернатому такой расклад по душе не пришелся, перекатом он зашел шефу с боку, пока его товарищи отвлекали противника на себя. Маневр не принес никакого прогрессивного результата. Увидев, что начальство под угрозой, я вытянул тело вверх, провернувшись на триста шестьдесят градусов. Длинные руки подобно хлыстам повторили движение, истерзав черными когтями тело Ангела, приготовившегося нанести удар. Куски мяса и металла полетели в разные стороны, синяя кровь ровным слоем покрыла твердь на несколько метров вокруг. Шеф вырвал ещё один кусок земли и запустил в Ангела, готовившего против меня какое-то заклятие.

Слова не успели сорваться с губ пернатого, а его тело было отправлено в длительный полет гигантским снарядом. Ком земли раздавил светоносного, из-под глыбы тонкой струйкой потекла кровь. Число противников резко сократилось за двадцать минут боя. Супротив Демонов осталось четыре Ангела, которые вынуждены были сражаться в несколько раз яростней, но и это не улучшало их положения.

Вороны, сидящие неподалеку, взметнулись и сели на ближайший труп, обгладывая его до костей. Птицы поглощали падаль с завидной скоростью, вскоре даже костей не осталось, лишь куски покореженного металла, некогда бывшие доспехами, валялись по округе. Моя левая рука вращалась наподобие смерча, не давая Ангелам подойти, правая же рука, описав широкую дугу, пришлась по голове одному из пернатых, когтями рассекая закованное в доспех тело пополам. Светоносный даже не успел осознать всю плачевность ситуации, в которую угодил, и несколько секунд продолжал просто стоять, пока две половинки не разошлись по сторонам, с грохотом упав на землю. Против меня остался один Ангел, Вальтазар все ещё возился с двумя. Видимо, шефу достались парни покрепче, раз он так долго с ними не мог разобраться. Ангелы зажимали начальство в клещи, не давая Демону подобраться ближе, но их потрепанный и уставший вид говорил сам за себя. Победа Вальтазара была не за горами. Работая руками наподобие хлыстов, я не давал своему противнику места для маневра, выматывая пернатого, который уже и дышал через раз, потому как времени даже на такую сущую мелочь не оставалось. Обманув противника, я, словно гигантскими ножницами, раскроил статное тело противника на две половинки.

Ангелам, наседавшим на Вальтазара приходилось тоже не сладко. Шеф забрасывал их снарядами, кастуя мощное заклятие, пернатые не успели ни помешать, ни убежать от губительного действия магии. Миг и взрыв страшной силы огласил этот сумрачный мир своим грохотом, вороны взлетели как можно выше, противно кракая. Когда пыль осела, а звон в ушах стих, все было кончено, от Ангелов не осталось ничего, лишь глубокая воронка зияла на том месте, где недавно кипело сражение. Вальтазар поднялся с земли и выкарабкался из дыры, созданной его же заклинанием. Обтряхнув чешую от пыли, он улыбнулся, обнажив ряд ровных белых и острых, как бритва, зубов.

Скептически осмотрев место недавнего избиения малолетних, шеф хмыкнул и высказал свое крайне низкое мнение относительно процесса воспитания современного поколения Ангелов.

— Понимаешь, какое дело, — начал шеф, присаживаясь на груду металлолома, бывшую когда-то машиной. Жестянка под весом Вальтазара скрипнула, проседая почти до земли, чего Демон предпочел не замечать. — Если бы Ангелы проявили благоразумие и не пошли на поводу у стереотипов и чувств, дело закончилось мирно. По крайней мере, остались бы живы.

Шеф развел массивными лапами в стороны, словно оправдываясь. Ситуация ему явно не нравилась, словно его втравили в игру по чужим правилам, чего ни один уважающий себя Демон не любит, но сделанного не воротишь. Даже некромаги могут оживить лишь оболочку, создав видимость жизни. Согласен, при определенном мастерстве возвращается и утраченная личность, даже часть души, но, увы, о полном воскрешении речи быть не может. Это удел Богов, и то не самых слабых.

Отложим высокие материи и вернемся к происходящему на одной из реальностей, ставшей на время местом битвы двух противоборствующих фракций.

Тугой поток мрачных туч бежал от горизонта к горизонту, медленно меняя свою форму. Легкий прохладный ветерок тащил по земле всякий мусор, перемешивая его с пылью. Тишина стояла такая, что с непривычки закладывало уши, казалось, что мир застыл, умер, не выдержав ударов схлестнувшихся в драке сил. Птицы давно уже доели трупы, оставив изодранные доспехи в качестве памяти о случившемся, в назидание подрастающему поколению или просто не заинтересовались мерцающим молочным цветом металлом. Ветер принялся скрупулезно набивать в них песок, заполняя мрачные пустоты. На несколько десятков метров вокруг земля обуглилась и потрескалась, асфальт, и без того дырявый, превратился в одну сплошную прореху, усыпанную кусками битума и щебня. Я осмотрелся, вдыхая ставший привычным затхлый воздух здешнего мира. Внимание снова привлекли полуразрушенные многоэтажные дома, откуда совсем недавно выползла потрепанная группа поддержки Пернатого отряда. Обострившееся зрение позволяло даже с такого расстояния видеть каждый дюйм порепанных построек, отмечая малейшие трещины в каркасе зданий. Я заметил, что материал, из которого были выполнены дома, был сильно похож на тот, что использовался в его родном мире. Да и вообще, открывшаяся картина была до боли знакомой, словно земляне все-таки не удержались и принялись использовать ядерное оружие, оставив от своего дома забытые руины. Вальтазар от скуки принялся колупать асфальт, когтями на ногах прорезая в нем глубокие борозды, не встретив никакого сопротивления. Шеф молчал и делал вид, словно вообще ничего не замечает, что было очень странным и на него совершенно не похожим. Не оборачиваясь, я спросил:

— Что это за мир?

Шеф ответил не сразу, продолжая сосредоточенно ковырять асфальт. Я не торопился, потому что уже привык, что если Вальтазар молчит, значит либо думает, либо не считает нужным отвечать

— Это проекция Земли, — отрешенно ответил шеф, не отвлекаясь от своего занятия.

Багровая молния прорезала небо, с силой ухнув в один из полуразрушенных домов. Сила удара была такой, что от здания в разные стороны полетели крупные куски кирпича. Земля слегка задрожала.

Мир начал сходить с ума, энергия взбесилась, искажая грани бытия, усилившийся ветер вырывал из земли ошметки асфальта и разбрасывал их в разные стороны. Поднявшийся ураган медленно набирал силу, с трубным ревом мчась по просторам. Шум был настолько сильным, что приходилось кричать, чтобы быть услышанным. Вальтазар медленно поднялся с жестянки, на время ставшей ему табуретом. Избавившись от балласта в лице моего шефа, её тут же сдуло мощным порывом ветра и понесло куда-то вдаль, сминая её еще сильнее.

Демон подошел ко мне и пристально посмотрел в глаза. Тьма, плескавшаяся в них, словно огромное море, была настолько древней, что мужчина ощутил себя новорожденной личинкой, маленькой и беззащитной перед той силой, что раскрыла свои объятия.

Чешуйки на драконьей морде шефа вздымались под порывами ветра, но тело оставалось неподвижным. Тяжелые крылья, сложенные на манеру плаща трепыхались и громко хлопали. Вальтазар был спокоен и печален, лишь Тьма в его глазах становилась все глубже и глубже, затягивая меня в бездонную пропасть, голодную и одинокую. Хотелось протянуть руку навстречу этой силе, чтобы разделить с ней эту мрачную участь.

— Таким будет будущее этой планеты, если ты ошибешься, — пророкотал Демон.

Его могучий звучный голос заглушал рев рвущегося пространства, казалось, что даже ураган на мгновение стал тише, дабы не привлекать к себе внимание древней и могущественной силы, которая проистекала от Вальтазара.

Тучи над головой закручивались в гигантскую воронку, которая разверзлась черной дырой, затягивающей все в свое бесконечное лоно. Здания рушились под давлением этой силы, крупные куски стен с грохотом отрывались от земли вместе с фундаментом и устремлялись ввысь, чтобы мгновение спустя исчезнуть в этой дыре.

— Что нужно сделать, чтобы этого избежать, — прокричал я.

Его грубый голос терялся в шуме бушующего пространства, но Вальтазар все слышал. Улыбнувшись он сказал всего лишь одну фразу:

— Будь собой.

После чего развернулся и побрел куда-то вдаль. Его массивное тело, словно нож, прорезало потоки ветра, которые в страхе огибали Демона. Даже мусор старался лететь как можно дальше от Вальтазара, лишь бы только ненароком не столкнуться с ним. А я стоял и смотрел, как мир погибал в руках могущественной силы, сметающей все на своем пути. В провалах моих глаз загорались и тухли багровые угольки, я принял решение и двинулся вслед за удаляющимся шефом, шаг другой и вспышка ослепительного света на миг лишила меня зрения.

Глава вторая. Это сладкое слово — месть.

Никогда не делайте зла на зло, гадости должны идти от души.

Шла вторая неделя с тех пор, как мы с шефом вернулись с проекции будущего, в которой состоялась встреча с отрядом Ангелов. После случившегося я впал в спячку и вот уже который день сидел на диване, не подавая никаких признаков жизни. Мое сплетенное из багрово-черных жгутов тело покрылось какой-то слизью и источало жуткую вонь, огонь в провалах глаз потух, лишь происходящее с ним на тонком плане давало понять — молодой Демон живой и ему было очень плохо. Вальтазар ничего не предпринимал, углубившись в изучение новой кипы бумаг, лишь время от времени он подходил ко мне, чтобы произвести несколько пассов рукой, после чего шеф возвращался в свое кресло и продолжал работать.

Строители починили разгромленный кабинет, поставили на место дыры огромное окно, сквозь которое можно было наслаждаться пейзажами Ада. Черти умудрились достать оригиналы знаменитых картин, которые теперь украшали все стены, поклеили багровые обои и заменили паркет. К слову, кабинет засиял новыми красками. Вальтазар был доволен и даже выдал рабочим премиальные и отпускные. С шумом и матом, черти отправились на Землю, чтобы пропить деньги и повеселиться всласть. Чего тут говорить, за время их отдыха мир был поставлен на уши, участились кражи, насилия, убийства. Природа на пару дней сошла с ума, показав всем свой злобный оскал обиженный женщины, отомстив людям за неподобающее к ней отношение.

В общем, все было хорошо, если бы не одно но, даже Вальтазар не понимал того, что случилось с его подчиненным. Никогда прежде Демон не видел такого, моя аура разрушалась вместе с душой, из глубин духа поднималась непроглядная Тьма, поглощающая все на своем пути, и это не давало покоя начальнику. В неведении прошла третья неделя ожидания. Вальтазар успел разобрать не одну кипу бумаг, услужливо доставляемую его слугой — Бобо.

Обезяноподобное тело появлялось в кабинете по семь раз на дню, принося все больше и больше документов, часть из которых шеф не читая выбрасывал в мусор или просто сжигал, оставшееся он читал и снова выбрасывал. В Аду назревали перемены. Древние зашевелились, грозясь в скором времени пробудиться ото сна, а это всегда заканчивалсь катастрофами, концами света и иными увеселительными мероприятиями, о которых на каждом углу орут якобы провидцы и недоясновидящие.

Вечером двадцать второго дня Вальтазар все так же сидел в своем мягком кресле, оказавшимся по сути малым троном его величества Людовика X, который затерялся где-то на седьмом кругу Ада и погряз в бюрократии, забив на карьерную лестницу. Кресло было мягким и удобным, выполненным из дорогих сортов ясеня, оно было инкрустировано рубинами и золотом, что как нельзя к стати вписывался в новый интерьер помещения. Выполненная в виде скелета лампа тускло светила зеленым светом, давая толику освещения, что позволяло расслабиться глазам. Пусть Демонам это и не к чему, но это же не значит, что им нужно стать аскетами и забыть про удобство и роскошь. Поищите дураков в другом месте, но не здесь. Вальтазар устало восседал в кресле, положив голову на сцепленные в замок ладони. Его мрачный взгляд сконцентрировался на одной точке, начальство изволило думать и мешать этому благородному занятию — значит выкопать себе могилу в полный рост, лечь туда и закопаться, в противном случае, ситуация может принять ещё больший размах, и тогда ни один хирург по частям не соберет.

Черный костюм Вальтазара поглощал и без того тусклое освещение кабинета, шеф был не в настроении. Перед глазами мелькали воспоминания его детства, когда он ещё будучи сопливым бесом, бегал на побегушках у предыдущего начальника канцелярии Ада. Спокойные были времена. Ангелы занимались своими делами, Демоны своими. Никто ни к кому не лез, ничего не требовал и не мешал выполнять свою работу, некогда предписанную Творцом. Бывали и драки, но чаще всего, они случались после того, как в очередной раз выходцы двух канцелярий устраивали пьяный дебош, стихийными бедствиями проносясь по просторам молодого мира. Вальтазар застал те времена, когда ещё молодая раса людей была игрушкой в руках атлантов, могущественных существ древности. Все было неплохо до той поры, как Древние не решили проснуться. Вальтазар помнил ужас и ярость, огромным черным омутом плескавшиеся в глазах его начальника Бафомета, помнил, как шеф сказал только одну фразу:

— Не допусти ещё одного пробуждения.

О сказанном знал лишь он и Бафомет, который вскоре после пробуждения ушел по дороге к Тьме, став больше, чем просто Демон. Древние — могущественные создания, порождения мрака, спящие в недрах этого мира, питающие его силой и следящие за ним в своих ужасных и кровавых снах. Люди помнили тот ужас, когда Древние смели с лица земли расу атлантов, оставив неопытных неандертальцев один на один с молодым миром, которому не хватало крови для развития. Перед глазами Вальтазара бежали ужасающие своим содержанием эпизоды из жизни, когда Древние проснулись и принялись перекраивать планету, стирая одно и создавая совершенно другое.

Некогда эти существа стали основой для рождения мира, заключив сделку с Творцом о том, что они будут просыпаться тогда, когда планета не сможет идти дальше сама, мешая им спать своими стонами и мольбами о помощи. Атланты заигрались, возомнив себя богами, за что и поплатились своим существованием. Бафомет исчез на утро следующего дня, когда Древние принялись вершить свой суд, погрузив мир в пучину мрака, а молодой Вальтазар остался один на один с порождениями Ада, став их повелителем.

Теперь же пришел его черед, а он не успел ничему научить то чудо, что впало в стазис так не вовремя. В дубовую дверь кабинета, покрытую вязью рун старого наречия, робко постучали. Вальтазар ничего не видящим взглядом посмотрел на неё, но не произнес и звука. Потянулось секунды томительного ожидания, стучащий сомневался в правильности принятого решения побеспокоить своего начальника и сейчас в его голове мысли, перемешиваясь с чувством страха и нерешительности.

— И долго я буду ждать, — тихо спросил Вальтазар.

Дверь отворилась, и в неё вошел старый приятель Демона, Ангел, некогда отверженный небом за неповиновение своему начальству, когда тот отказался истребить род людской под корень. Когда-то этот Ангел был грозой всего неба, а теперь переживает не самые лучшие времена, имя его было предано забвению и вычеркнуто со всех страниц книги судеб. За одно его упоминания можно было лишиться не только жизни, но и возможности существовать дальше, проще говоря за один только намек об этом Ангеле развоплощали, отправляя на переработку в субстрат.

Безымянный улыбнулся, его покрытое глубокими шрамами и морщинами лицо на миг посветлело, как в те незапамятные времена, когда не было войн за территории и сферы влияния, когда Ангелы пили за одним столом с Демонами, отмечая очередной корпоратив, как это сейчас принято называть. А тогда это называлось лишь дружеской попойкой двух больших союзных компаний... Безымянный был одет в синий костюм, из под пиджака которого красовалась кораллового цвета рубаха. Манжеты были украшены золотыми линиями, сплетающимися в причудливый узор, что некогда красовался на его мече, щите и знамени. Теперь это лишь воспоминание, стертое со всех страниц истории, лишь единицы помнят о былом, остальные даже не догадываются, что это существо раньше могло стереть их в пыль тенью своей мысли.

— Мда, вид у тебя не очень, — сказал Безымянный, садясь на стул напротив Вальтазара.

— Зато ты, я смотрю, цветешь и пахнешь, — огрызнулся шеф. — Что там делается в серых пределах?

Безымянный покосился на своего приятеля и махнул рукой, отчего его длинные седые волосы всколыхнулись словно поверхность мертвого моря, пошли волнами, маня своим игривым движением.

— Да что там может случиться? Все как обычно, нашли ещё одну ошибку в коде мироздания и теперь голову ломаем над тем, как устранить огреху нашего папаши, которому вздумалось куда-то запропаститься. Слышал древние решили вновь расставить все точки в наших игрищах, это так?

Вальтазар хмуро посмотрел на своего приятеля, глаза на миг вспыхнули огнем, и кабинет слегка задрожал. Сделав глубокий вдох, шеф тяжело вздохнул, успокоился и пожал плечами, мол, и сам не знаю, но подозреваю, что это так.

— Смотрю ты себе все же нашел приемника, а чего это он воняет, — спросил Безымянный, показав длинным пальцем, на котором красовалась серебряная печатка, единственное, что осталось от его скарба с того момента, как его поперли с неба.

Шеф не ответил ничего, лишь тяжело вздохнул, встал и подошел к окну. На улице зачинался вечер, горячий ветер метался по просторам, вгрызаясь в крепкую плоть зданий и силясь сдвинуть эту преграду. Черное небо без солнца озарялось багровыми красками, то вспыхивая, то затухая. Зрелище завораживало, разномастные черти суетливо бегали по своим делам, кто-то нес очередную папку бумаг, кто-то кого-то ел, с наслаждением урча. Все было настолько привычно, что на миг Вальтазар забыл ужасные события древности, позволив окружающей суете утопить в своем вечно голодном чреве мелькающие перед взором картины.

Безымянный стал подле приятеля и положил свою жилистую руку ему на плечо.

— Не дрейфь старина, всякому началу когда-то приходит конец, давая начало чему-то другому. Таков Закон.

Голос Безымянного был тихим и мягким, своим звучанием он успокаивал, дарил надежду и какое-то участие, которого не хватало Вальтазару с тех пор, как он стал главой канцелярии Ада.

Раздался шорох, сменившийся звуком падающего тела. Приятели, как по команде обернулись, чтобы найти нарушителя спокойствия. Я лежал в луже собственной крови на полу и дергался в судорогах. Массивное тело светилось изнутри мягким синим цветом, слегка ослепляя. Из дрожащей пасти то и дело вырывался тихий стон, теряющийся в отзвуках нарастающего гула.

— Что за чертовщина, — спросил Безымянный толи себя, толи своего приятеля.

Вальтазар ничего не ответил и подошел к своему подопечному, кровь растекшаяся по паркету грязной черной лужей, внезапно вспыхнула, поглотив и меня, и его шефа.

Пламя опало мириадами багровых искр, не оставив после себя никаких следов. Вальтазара и его подопечного тоже не наблюдалось.

— Вот как, — хмуро произнес Безымянный и занял место своего приятеля за рабочим столом.

Древние пробудились...

* * *

— Ротозеи, слабаки, иждивенцы!

То не гром гремел, то разорялся начальник Канцелярии Рая, которого вновь оставили с носом, чему он несказанно огорчился. Выслушивать поток брани досталось бедному попугаю, отсевшему вглубь клетки, дабы на него нелетели брызги слюны хозяина.

Толстячок грохнул кулаком по столу, не в силах сдерживать собственное неистовство. Стены вновь оказались покрытые толстым слоем инея. Кремовый пиджак хрустел при движении, ценные бумаги скрылись в толще льда, видимо, даже им было страшно.

— Что ж, пришло время вновь обратиться к Тени. Давненько он стоял в стороне.

* * *

Двое шли по выделанному синим мрамором коридору, разрисованному вычурными узорами. Плиты были настолько тесно подогнаны друг к другу, что в щель между ними не пролез бы и нож. Стены, увешанные светильниками в форме человеческих черепов, давали мягкое бардовое освещение, что создавало впечатление некоей зловещности. Ни пыли, ни паутины не было, даже воздух был чист и свеж, чего за подобными коммуникациями отродясь не водилось.

Ширина и высота коридора позволяла свободно передвигаться двум Демонам, нисколько не стесняя их движения. Черные крылья Вальтазара касались самого пола, подметая несуществующую пыль словно плащом и издавая тихое шуршание. Я ничего не понимал, бездумно следуя чуть позади шефа. Начальство игнорировало любые вопросы и пресекало все попытки заговорить хоть на какую-то тему. Мне ничего не оставалось, как смиренно брести за Вальтазаром, размышляя над происходящим.

Я не знал сколько времени провел в сомнабуле, все то время, пока мое тело истекало слизью и источало неприятные запахи, мне снилось будто с мной говорила какая-то женщина, что-то доказывала и о чем-то просила. Я гулял с ней по живописному саду, а в тенях ветвей нам пели какие-то птицы. Во время сна все казалось понятным, но теперь же по пробуждении, произошедшее с казалось каким-то бессвязным бредом.

Как и всегда, когда спишь, происходящее во сне кажется логичным, последовательным и понятным, но проснувшись, диву даешься от того, что мгновение назад было простым и незаурядным, а теперь напоминает пьяный бред конченного забулдыги.

Коридор подходил к концу, о чем свидельствовала дверь, внезапно появившаяся перед нами. Выполненная из черного камня, она казалось неподъемной, даже немного угрожающей. Вальтазар тихонько постучал и спустя миг дверь отворилась, не издав ни единого звука. Шеф обернулся и сказал:

— Готовься юноша, скоро ты увидишь закат эры человечества.

Шагнув в темноту проема и не сказав более и слова, Вальтазар исчез, мне ничего не оставалась как недоуменно пожать плечами и шагнуть следом за начальством. Глаза погрузились во мрак, в котором не было ничего, кроме тринадцати тронов, смутно различаемых демоническим зрением. На каждом из них дремали существа, отдаленно напоминающие людей, их тела были воплощением ужасов и страшных сказок, порой рассказываемых по ночам, сидя у костра. Их очертания плыли, и запомнить хоть что-то дельное не представлялось возможным, словно смотришь на марево в раскаленной солнцем степи. Вальтазар стоял на правом колене на какой-то площадке, тускло мерцающей во мраке, его голова была склонена, а вид был полон обреченного ожидания собственной участи. Так ожидают казни те, кто не покорился судьбе, и хоть глава их была склонена, но внутри такие оставались непокорными до самого конца. Рядом с шефом располагалась такая же площадка, но меньше размерами, шага в два, не больше. Я медленно приблизился к уготованному ему месту и стал на одно колено, ожидая хоть каких-либо разъяснений, которые не заставили себя ждать.

Первым заговорил сидящий на центральном троне, его голос был властен, полон силы и проникал в самую суть, вытесняя все мысли из головы. Таким голосом можно манипулировать толпами, отправляя их как скот на бойню, и те даже не вякнули бы лишнего, с радостным визгом отправляясь выполнять указ.

— Здравствуй Вальтазар, много воды утекло с момента нашей последней встречи.

Шеф молчал, лишь его глаза вспыхнули ярче, напоминая жерло реактора.

— Вижу ты не очень рад встречи, а зря.

Вальтазар посмотрел на говорящего, напрягая все мышцы массивного тела, чтобы встать. Далось ему это не сразу, его ноги слегка дрожали под давлением незримой силы, но он все-таки добился желаемого и ответил:

— Отчего же, моей радости не измерить линейкой.

Раздался рокот, напоминающий громыхание сходящей лавины в горах, то сидящие на тронах изволили смеяться. Вальтазар никак не отреагировал на это, спокойно продолжая смотреть на того, кто первым начал разговор.

— А ты стал намного сильнее, — раздался женский голос. Вырос, возмужал, не то, что раньше, когда ты стоял рядом с Бафометом. Много лет прошло с тех пор, как Атланты были уничтожены...

Голос стих, Вальтазар лишь кивнул, словно подтверждая выше сказанное.

— Ваша правда, незабвенная.

Еле заметный поклон в дань уважения, — вот и все, чем ответила девушка на слова Демона.

— Ты понимаешь, зачем ты здесь, — вновь спросил сидящий на центральном троне.

— Даже не догадываюсь, — выпалил Вальтазар, за что и поплатился.

Вспышка белого огня пронзила тело Демона, причиняя тому безумную боль, но шеф ничем не выдал того, что еле стоит на ногах, лишь глаза стали полыхать ещё ярче, смотреть в них стало невозможно, потому что начинаешь сразу слепнуть, а нутро содрогается от страха.

— Уймись, — грозно произнесла женщина.

В тот же миг пламя опало, оставив в покое Вальтазара, который лишь еле слышно выдохнул, когда боль, терзавшее его тело, разжала цепкие холодные пальцы.

— Ты здесь за тем, чтобы решить свою дальнейшую участь.

— И какие есть варианты, — ядовито спросил Вальтазар.

— Их великое множество, скажи мне, чего же ты хочешь сам, — спросила девушка мягким тихим голосом.

Вальтазар покосился в сторону говорящей, выражая своим взглядом все свое негодование, а так же различные маршруты, по которым следует отправиться тем, кто его вызвал. К сожалению, никто в те места проследовать не возжелал, молчаливо отказавшись от благородно предоставленной чести. Шеф думал долго, непозволительно долго, но никто не торопил его, давая осмыслить каждую букву своей фразы. Минуты тянулись словно года, у меня затекли ноги и жутко ныла спина, щупальца, недавно выросшие из спины, уперлись в пол, чтобы облегчить мою участь, но это мало помогало.

— Я желаю завершить начатое и отправиться на покой, — медленно проговорил Вальтазар, чеканя каждое слово.

Его голос отражался от несуществующих стен, создавая эхо, оглушившее меня. Спустя миг все стихло, лишь тихий неразборчивый шепот доносился от тронов, Господа изволили совещаться. Я уже мысленно проклинал всех и вся, от разгорающегося гнева, провалы моих глаз вспыхнули багровым пламенем, не таким ярким, как у Вальтазара, но все же. Щупальца принялись противно шипеть. Жгуты, из которых было соткано мое тело, двигались с бешенной скоростью, Мне с трудом удалось успокоиться, я понимал, что меня сотрут в мелкую пыль ещё до того, как я успею сказать "раз".

— Что ж, разумная формулировка. — Дева, что думаешь?

— Думаю, что мальчик действительно вырос и может сам справиться с тем, что назревает на вверенной ему территории.

Вальтазар молчал, сжав кулаки, он ждал решения и готовился к худшему из них, перед его глазами бежали ужасающие своим видом картины заката старой эры и начала новой, такого он допускать не желал. Когда-то он обещал Бафомету, что сделает все, что бы больше никогда Древние не вмешивались в жизнь его мира, слишком многое потом приходилось восстанавливать с нуля.

— Ты в курсе, что между вами и Ангелами назревает война, — спросил сидящий слева от центрального трона.

Демон кивнул.

— Тогда тебе должно быть известно, к чему это приведет.

Вальтазар никак не отреагировал на это заявление, он ждал дальнейшего развития событий, копя силы для последнего удара.

— Ты в серьез думаешь, что тебе хватит сил, чтобы уничтожить хотя бы одного из нас, — спросил Кхае.

— Хватит, — гордо ответил Демон.

— А смысл, — спросила Дева. — Своими действиями ты ничего не изменишь, лишь усугубишь ситуацию, твоему приемнику придется в одного разруливать конфликт между двумя фракциями, и если он этого не сделает, мы снова придем на Землю.

Мое терпение лопнуло, и я попытался подняться. Непомерная тяжесть легла мне на плечи, вдавливая в площадку словно штамповочный пресс. В глазах потемнело от перенапряжения, но я продолжал упорно гнуть свою линию, используя щупальца, напрягся до такой силы, что жгуты моего тела были готовы вот-вот лопнуть, но мне все-таки удалось подняться с колена, что вызвало новый поток перешептываний.

— Что ж, твой приемник сильнее, чем мы ожидали, следовательно ему тоже предоставляется слово, — лукаво заявила Дева. — Итак, юноша, вы в курсе зачем вы здесь?

Мне было трудно говорить, меня мутило, голова была готова сорваться с плеч и пуститься в пляс. С трудом осмыслив заданный мне вопрос, я ответил:

— Нет.

Вальтазар осмотрел своего подопечного, кивнул чему-то своему и вновь уставился на сидящего в центре.

— Тогда ваше начальство вам все объяснит позже, — сказала Тьма.

— Вальтазар, у тебя есть три года, чтобы не дать разразиться войне, в твоем распоряжении все возможные и невозможные средства, хоть бойни устраивай, но печати, сдерживающие Всадников должны остаться целыми, — грозно провозгласил Кхае.

Демон недоумевающе посмотрел на собравшихся. Его глаза то угасали, то вновь вспыхивали ярким пламенем, мне еще не доводилось видеть шефа сбитым с толку, пусть мы и знакомы пару месяцев.

— Какому идиоту вздумается вызвать Всадников, — спросил Вальтазар.

— Вот это тебе придется узнать самому, — ответил Кхае. — Скажу одно, войны желают как Демоны, так и Ангелы, соратников у тебя нет Вальтазар. Только ты и твой подопечный, больше тебе никто не поможет, остальным веры нет, даже Отреченному. Мы не знаем, кто хочет развязать войну, но она уже несется в твой мир на всех парах, издавая свой боевой клич.

Договорив последнее слово, Кхае встал, вслед за ним поднялись все сидящие на троне и ослепительная вспышка света окутала пространство. Когда зрение вернулось, я обнаружил, что валяюсь на полу, уткнувшись в него носом, все тело ныло, а между ног ощущалось наличие ещё одной конечности...

Уважаемый читатель ответьте честно, о чем вы подумали в момент прочтения фразы о том, где именно появилась новая конечность? Я нисколько не берусь утверждать, о чем вы подумали, но мне право интересен ход ваших мыслей...

— Вставай лежебока, — раздался голос шефа. — Нас ждет масса дел, а ты развалился на дорогущем паркете, царапаешь его своими жвалами и слюнявишь. А потом, небось, будешь признаваться в любви к нему?

Я долго не мог встать, потому как все тело ныло и отзывалась болью на любые попытки заставить его напрячься. Кое-как поднявшись, принялся осматривать себя. Тело изменилось, привычные черно-багровые жгуты спрятались под толстым слоем кожи, отдаленно напоминающей крокодилью. На груди обнаружился массивный панцырь, из которого то тут, то там торчали небольшие шипы, выросшие таким образом, чтобы не мешать движению, но в то же время дающие определенного рода защиту. Привычной ободранной морды не было, зато были жвала, как в фильме "Хищник", служившие ртом. Вальтазар, видя мои потуги произвести осмотр, молча указал пальцем на ростовое зеркало, с каких-то пор висевшее на стене. Я попробовал подойти, но тут же упал, конечности подло подвернулись.

Они отдаленно напоминали задние лапы зверей, вместо привычных пальцев, ноги оканчивались четырьмя основными и одним ложным когтем. За неудачей, последовала вторая попытка моего восхождения и продвижения к зеркалу, окончившаяся провалом. В этот раз я все же сделал один шаг, но запнулся об собственный, невесть откуда взявшийся хвост, который только и делал, что мешал, как в басне про лису.

Вальтазар спокойно наблюдал за моими потугами и не спеша пил чай из "небольшой" кружки, объемом почти в пол литра. Начальство изволило наслаждаться феерическим шоу. Развлечение не заставило себя ждать. За второй попыткой последовала третья, а там и четвертая и пятая... С горем пополам, с шипящим матом и проклятиями, руководствуясь едкими комментариями шефа, я все-таки дошел до вожделенного зеркала и принялся себя осматривать.

Метамарфозы были на лицо, что не сделало меня краше. Черная шкура была похожа на кору дерева, различные морщины-складки покрывали все тело. Колени, локти и плечи были покрыты короткими редкими и очень острыми шипами. На своем правом плече я обнаружил кусок паркета, который пришлось оторвать. Освободив себя от наколотого мусора, я продолжил осмотр. Голова отдаленно напоминала человеческую, если убрать шипастый гребень оканчивающийся на затылке, две пары жвал, и три багровых глаза, недобро взирающие из зеркала. Так же, меня не делал красавцем нос как у скелета. Из спины торчали щупальца в количестве четыре штуки, которые теперь обзавелись ещё и импровизированными головами: тремя когтями, изогнутыми к центру. Теперь ими можно было хватать, когти раздвигались на сто восемьдесят градусов, что позволяло пользоваться ими для ходьбы. Крокодилий хвост также имел костяной гребень, как и весь позвоночник, что было обнаружено путем ощупывания спины. Щупальца перемещались хаотически, словно змеи, но я в любой момент мог взять над ними контроль, что не могло не радовать.

Поднеся руки к лицу, я посмотрел на эти грабли и убрал куда подальше. Длинные, изогнутые когти были испещрены трещинами, которые мерцали багровым сиянием. Костяшки пальцев торчали наружу и оканчивались короткими шипами-пирамидками, напоминая латные перчатки рыцарей.

— Насмотрелся, — спросил Вальтазар и сделал большой глоток из кружки.

— Более чем, что произошло?

Шеф, сидел на краю стола и пристально смотрел на меня, от чего мне показалось, что меня раздели, положили на стол и медленно препарируют без наркоза.

— Что конкретно тебя интересует?

Я обернулся и снова упал, не удержав равновесия, хвост вновь зацепился за ногу и потянул своей массой вниз.

— Да е... вашу маму, зае.... сраный хвост.

Выругавшись, я снова поднялся, используя для этих целей щупальца, упершись ими в пол.

— Друг мой, к чему такая самокритичность к собственному телу? Если ты не умеешь им пользоваться, то это твои проблемы, а не его.

Я недобро посмотрел на своего шефа, подозревая его в тайных связях с мужчинами в качестве пассивного элемента, а так же мысленно пожелал ему доброго здравия и долгих лет незабываемой жизни где-нибудь на Мальдивах...

— И как по твоему мне быть, если эта хрень, болтающаяся между ног все время мешает?

Вальтазар поперхнулся жидкостью из бокала и закашлял. Его черный пиджак оказался забрызган чаем, как в прочем и штаны.

— Друг мой, я не виноват в том, что ты родился мужчиной. Тебе повезло, сейчас делают операции по усекновению лишних, по мнению определенного рода людей, конечностей. Но мой тебе совет, если тебе мешается что-то между ног, то пришло время посетить женский пол.

Я покраснел, покрывшись пунцовыми пятнами. Выглядело это нелепо и абсурдно, мало того, что Демонам вообще это чувство не свойственно, так ещё и черное тело, покрывающееся красными пятнами... Зрелище на любителя.

— Я не...

Вальтазар пресек словопоток жестом и сказал:

— Никогда не оправдывайся — это глупо, я же не оправдываюсь за то, что я — это я, как не оправдывается лев за то, что он слопал антилопу. Используй хвост в качестве балансира и все получится.

Я попытался последовать совету шефа, аккуратно делая шаг и балансируя хвостом, сначала дело шло из ряда вон плохо, меня шатало, словно закоренелого пьяницу, но спустя пару минут, перестал обращать внимания на хвост и начал передвигался вполне сносно. Лишь изредка я терял равновесие и спотыкался. В этом случае положение спасали щупальца. Паркет превратился в рваные лохмотья, на что никто уже не обращал внимания, потому как замечать подобные мелочи — это тоже самое, как гнушаться по поводу того, что приходиться каждый день в туалет ходить. Нарезав ещё пару кругов по кабинету, я успокоился и присел на диван, хвост пришлось расположить с боку, иначе он не умещался на мебели.

— Что за гадство, — возопил я.

Вальтазар заинтересованно посмотрел на меня, сделав вид ученого мужа, в уме высчитывающего второй закон термодинамики. Его серое лицо напряглось, а между бровями появилась сердитая складка, от чего я инстинктивно поежился.

— По какому поводу недовольство, — спросил после паузы шеф.

— Какой Демон пришил мне это недоразумение вместо копчика, — раздраженно проворчал я.

Вальтазар развел руками, словно говоря, что он здесь никаким боком не затесался и к нему никаких претензий.

— Да, кстати, в свете последних событий мы забыли вернуть должок всем тем, кто умудрился довести тебя до больничной койки, — радостно сказал Вальтазар.

Я злорадно ухмыльнулся и потер ладонями.

— Давно пора...

* * *

Вальтазар и я шли по проспекту культурной столицы, наслаждаясь вечерней прогулкой. Смеркалось, уставшее за день багровое око солнца медленно закатывалось за горизонт. Алая заря, словно разлитая по небу кровь, предвещала бурную ночь и не менее бурный день.

Отливая багровым, солнце игралось с витражами темных стекол, в которых пока не горели огни. Горячий воздух бесплотным маревом стелился над начавшим плавиться асфальтом.

Природа замирала в ожидании потехи, зрители занимали свои места у экранов, дабы насладиться приятными взору моментами. Земля, нагретая за день, постепенно остывала, отдавая накопленное тепло, согревая маленьких паразитов, которые расплодились за долгие века существования. Сонные люди расходились по домам, уступая место разгоряченной молодежи, возжелавшей "тусить". Вальтазар с интересом наблюдал за всеми, кто так или иначе попадал в поле его зрения, видимо, Демону доставляло удовольствие рассматривать людей. Мне вдруг вспомнился шедевр Булгакова "Мастер и Маргарита", чувство дежавю на миг показало свой оскал на границе восприятия, но сгинуло под давление иных, более насущных мыслей. Вальтазар не сказал, кто будет первой жертвой юных потех, намекнув о том, что это, дескать, сюрприз. Всю дорогу из Ада до Земли я пытался разговорить шефа, но все попытки потерпели фиаско, натыкаясь на упрямый отказ начальства делиться секретной, по его разумению, информацией. Пришлось смириться и покорно топать вперед, позволив событиям развиваться без суетливого вмешательства. Машины с шумом проносились по трассе, поднимая тучи пыли, потоки людей суетливо брели кто куда, удовлетворяя свои навязанные кем-то потребности, город жил своей жизнью, выживая сильных и погребая под собой слабых. Шеф свернул куда-то в подворотню. Я сразу узнал клоповник, в котором относительно недавно жил и мечтал когда-нибудь покинуть надоевшую тюрьму-коробку, которую кто-то по ошибке и незнанию назвал домом.

— Я все правильно понял?

Шеф как-то странно на меня покосился, словно сомневаясь в моей способности соображать, после чего махнул на все рукой и побрел к подъезду, возле которого уже собралась группа мерзких старушек, перемывающих кости всем, кто попадет в их поле зрение.

Толика внимания досталась и Вальтазару... Если бы бабушки знали, что иногда лучше держать язык за зубами, то прожили бы ещё не один год, паразитируя на окружающих, но, увы, маразм сделал свое коварное дело, убив остатки мозга. Нет, не подумайте, я ничего не имею против старшего поколения и даже уважаю стариков, но некоторые из них настолько мерзопакостны, что порой статьи уголовного кодекса кажутся мне не настолько уж и страшными. Но оставим лирику на потом и вернемся к повествованию.

Вальтазар медленно подходил к подъезду, никого ничем не задевая и не трогая, но мерзкие бабули умудрились-таки и в действиях шефа найти подоплеки, о которых нужно было известить весь двор. Несмотря на жару бабки были одеты в теплые косынки, непонятного покроя тюбетейки и, всенепременно, пуховые носки. Итак, старые бестии в количестве трех штук, решили задеть начальника канцелярии Тьмы.

— Понаехали сутенеры, наркоманы, уже и проходу от них нет, — сказала первая бабушка "божий одуванчик".

— Вот в наше время, — вторила ей вторая.

Вальтазар не смог пропустить такую потеху, несмотря на его уважение к старшим, откровенного хамства он не терпел ни от кого, кем бы ни был говорящий.

— И что же в ваше время такого необычного было, — заинтересованно спросил шеф.

Глаза Вальтазара подозрительно засветились, а лицо слегка потемнело, что сделало его похожим на хищника, готовившегося к прыжку. Бабушки намеков не поняли.

— Таких, как ты, выродков не было, — выпалила третья бабуля, и вся троица мерзко захихикала.

Вальтазар присел на край скамейки, игнорируя недовольные вопли, слегка потеснил старых сплетниц. Я стал в сторонке и молча наблюдал за картиной "Мастер и Маргарита, спустя пол века".

— Неужели, выродки были всегда и везде, ваш век не исключение, да и вы сами не особо-таки блещете святостью, — ядовито произнес шеф.

— Что вы себе позволяете?

— В отличие от вас, я позволяю себе все, что угодно, а моя жизнь не ограничена нищебродской пенсией и перемыванием костей всех и вся.

Бабушки не выдержали, их морщинистые лица стали краснее раскаленного железа, давление подскочило до непомерных высот, а округа оглохла от истеричного вопля, перемежающегося с матершиной. Шеф напоминал довольную жизнью змею, сжимающую добычу в своих стальных объятиях, спокойно выслушал поток пустой информации о себе, о своих воображаемых родственниках и о жизни в целом. Его лицо лучилось блаженством, словно он был человеком, нашедшим свое давно утерянное левое яйцо.

— Вы закончили?

— Нет.

— Вот и славно, а теперь представление...

Вальтазар сделал пасс рукой, отрезав внутренний дворик от внешнего мира, после чего слегка трансформировал собственное тело. Тьма на мгновение заполнила пространство, скрывая от всех тело начальника канцелярии, после чего схлынула так же внезапно, как и появилась. Шеф был на пике своей красоты: массивные черные рога красовались на его голове, придавая грозный вид и бравое величие, глаза полыхали багровым пламенем, а за спиной полыхали Тьмой не до конца материализовавшиеся крылья, что очень органично вписывалось в эту картину Репина "Не ждали". Бабули потеряли дар речи, трясущейся рукой пытаясь креститься, но страх сковал их сердца и не позволял сделать даже самых простых телодвижений. Я с наслаждением наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Шеф медленно встал и расправил тени крыльев, со свистом распоровшие пространство. Он делал это настолько грациозно, что у меня перехватило дух, красота: пугающая, опасная, пьянящая адреналином разум, манила своей игрой одинокого путника, завлекая в гиблые дебри вожделения.

Вальтазар мрачно навис над побелевшими и трясущимися бабулями, двинул ладонями, извлекая прямо из воздуха потрепанный свиток, исписанный кровавыми закорючками, тускло и мрачно мерцающими в наступивших сумерках. Его громогласный бас начал оглашать приговор, каждое слово вдавливало в земную твердь, подавляло желание бороться за свою жизнь и душу. В этот момент я понял, насколько могущественен его шеф, и некая гордость показала свой скользкий лик на осколках мрачной души.

— Клавдия, Мария, Анастасия, ваша жизнь — это пятно смолы на белом камзоле мироздания, вы обвиняетесь в зависти, гордыне, злословии, в лжесвидетельствовании против своих соседей, а так же в создании и распространении вопиющего вранья и сплетен.

Голос шефа лился дьявольской музыкой, проникая в самую суть, вгрызаясь в такие дебри, которые обычно прячут даже от самих себя. Свиток в руках Вальтазара вспыхнул и осыпался пеплом, горсткой покрыв твердь под ногами Демона. Боковым зрением я заметил движение теней на краю двора, их внимание было ненавязчивым, но от чего-то мужчина напрягся и был готов в любую секунду завершить трансформу. Обошлось. Тени сделали несколько кругов по периметру двора, то приближаясь, то удаляясь от купола, выставленного Вальтазаром. Покружив около пары минут, они исчезли, словно их никогда и не было. Мне ничего не оставалось, как плюнуть и продолжить наслаждаться представлением, которое вышло на новый уровень. Две бабки стояли на коленях у ног шефа и слезно молили пощадить их и не низвергать в геенну огненную, лишь одна из них осталась стоять. Было видно, что дается ей это очень тяжело, но некий стержень не позволял ей пасть ниц. Вальтазар улыбнулся, по его лицу пробежала рябь, миг, и перед бабулями стоит огромный Демон, объятый жарким багровым пламенем, беззвездная ночь опустилась на землю, оскалив свою безмерную пасть.

Издав трубный рев, Вальтазар расправил гигантские крылья, мириады искр взлетели к небесам, словно сотни душ, агонизирующих в пламени Бездны и рвущихся вверх, подальше от этого чудовища. Сердца стоящих на коленях бабуль не выдержали и остановились, два изнуренных тела распластались по земле, а их души взметнулись куда-то в солнечную высь, их очередная жизнь на земле подошла к концу. Оставшаясь в живых, кажется, Клавдия, была в шаге от смерти, но по какому-то недоразумению продолжала держаться за эту твердь, до конца сражаясь с приступами нарастающей боли в груди. Вальтазар хлопнул в ладоши, и весь этот балаган прекратился: звезды мерцали в вечернем небе, пространство успокоилось, дворик стал таким, как и прежде, лишь два бездыханныъ тела напоминали о случившемся. Растрепанные волосы бабы Клавы вороньим гнездом торчали из под съехавшей на бок косынки, глаза, полные ужаса озирались вокруг, агонизирующий разум из последних сил цеплялся за зыбкие грани действительности, одежда местами обуглилась, обнажив дряблое мясо. Но в этой женщине было что-то такое, что не стареет с годами, нечто незыблемое, некий стержень не сломленный тяжелой жизнью.

Вальтазар улыбнулся, присел на скамью, жестом пригласив оставшуюся в живых. Бабушка медлила, ей было страшно, но стоять уже не было сил, борьба заняла несколько секунд, показавшимися вечностью. Шеф не спешил, позволяя человеку самому расставить приоритеты и сделать выбор. Клавдия мысленно махнула на все рукой и присела на краешек скамьи, трясущимися от ужаса руками поправила косынку и поникла.

— Что ж, ваша воля достойна похвал, — сказал Вальтазар. — Как же вышло так, что бравая воительница скатилась до обыденного перемывания костей прохожим, что лишний раз косо взглянули на вас?

Голос шефа был тихим и спокойным, но от него хотелось зарыться как можно глубже, потому что он проникал во все шкафы со спрятаными скелетами и заставлял их отплясывать джигу.

Бабушка молчала, по её осунувшимся щекам катились горькие слезы, перед глазами мелькали события её юности, война гибель семьи, партизанский отряд, и до чего на докатилась. Скольких она вынесла из под перекрестного огня, скольких не смогла... Осознание отвратности собственной жизни, в которую она сама же окунулась, погрузившись по самую макушку в зловонную кучу, давило на гордость. Вальтазар не спешил, позволяя человеку самому осознать все то, что он совершил или не сделал, не стоит мешать в такие сокровенные моменты, влезая в нутро своими грязными пальцами. Звезды тихо мерцали в ночном небе, прохлада опустила свои крыла на разгоряченную землю, даруя блаженные мгновения отдыха от суетливого дня.

— Я предлагаю вам выбор: привычная жизнь на скамье или работа в моей канцелярии, — сказал Вальтазар спустя пару десятков минут.

Клавдия не сразу поняла сказанное, впечатления ещё давлели над её сознанием, но шеф, как и обычно, не спешил. Сейчас он был такой душкой, милая улыбка разглаживала его сухое лицо, которое просто-таки лучилось от счастья, видимо, задуманное имело место сбыться.

— Что за работа, — сухо спросила бабуля.

— Дознаватель канцелярии Ада, — как приговор произнес Вальтазар.

Сердце бабушки начало отказывать, Смерть уже расчехлила косу и готовилась прервать эту длинную, изувеченную жизнь, но шеф не был бы шефом, если б заранее не позаботился о том, чтобы женщина не отдала концы раньше времени.

— Ада!? Я же христи...

Договорить шеф ей не дал, жестом прервав пустую болтовню.

— Я не собираюсь кого-то в чем-то убеждать, но подумайте насколько сильна ваша вера и как часто вы вспоминали хотя бы о заповедях. Если вы думаете, что походы в церковь каждое воскресение сделали из вас святую, то сильно заблуждаетесь.

Клавдия побелела и с силой сжала край скамьи, её дряблые руки побелели от перенапряжения, а аура превратилась в место суровой битвы двух идеалов. Бабушка была солдатом до глубины души и она жаждала вновь ощутить сладкий привкус адреналина на своих губах, если бы Ангелы пришли и предложили ей вернуться на боле боя, она не раздумывая согласилась, но сейчас же, её мечту воплощали несколько иные структуры и женщине было страшно сделать неправильный выбор.

— А если я откажусь, — тихо спросила бабушка.

— Я поправлю вам сердце и вы проживете в своем затхлом дворике ещё пару тройку лет, после чего умрете и отправитесь в мясорубку для переработки, потом снова на землю.

— И все? Не будет огненных котлов, чертей и Адских мук, — с недоверием в голосе спросила Клавдия.

Вальтазар фыркнул и рассмеялся, услышанное его здорово позабавило, Канцелярия Света знала свою работу, сделав все возможное, чтобы усложнить работу своей противоположной структуры.

— Неужели вы думаете, что ваша душа настолько важна, чтобы на вас отвлеклось столько работников, лишь бы пожарить в котлах и попытать? У нас плотный график и работы целая Тьма, а вы тут со своей душой... Не в ... ни в красную армию.

Услышав знакому фразочку, бабушка приободрилась, ностальгия...

— Я согласна, только дайте почитать трудовой договор, чтобы знать, что от меня требуется, — весело произнесла Клавдия.

Вальтазар извлек из под полы пиджака огромный талмуд и безразлично протянул бабушке, указав нужную страницу, принялся ждать, попутно разъясняя ту или иную фразу. Получалось, что бабушка будет работать в службе, чем-то схожей с КГБ, пытать пленных Ангелов, собирать слухи, сплетни, вербовать новых работников и так далее, широкий круг обязанностей, но и оплата соответствующая. Бабуле гарантировали вернуть молодость и подарить вечность, а уж как она этим воспользуется и сколько протянет, зависит от её действий и способностей. Различные льготы и премущества. В общем разговор занял около часа, в то время как я наблюдал за действиями Вальтазара. Шеф играл, но его игра была настолько тонкой, что Станиславский задохнулся бы от восторга. Клавдия дала свое согласие, пожав сухую руку Демона, её тело объяло пламя, миг и бабушки нет, она отправилась на свое рабочее место. Вальтазар встал и, улыбаясь, подошел к мне.

— Столько мороки ради одного дознавателя, зачем?

— А зачем я тогда столько ругался с воробьем, вон он к стати, — сказал Вальтазар, показывая пальцем куда-то мне за спину.

Обернувшись, я увидел знакомое демоническое нечто, которое недобро взирало на окружающий мир. От пронизывающего до костей взора полыхающих Тьмой глаз не могло укрыться ничего. Птичка слетела с ветки рябины и села шефу на раскрытую ладонь.

— Все хорошо, — спросил Вальтазар, поглаживая "воробушка" по несуществующей холке.

Птичка ничего не ответила, лишь тихо замурлыкала, сильнее прижимаясь к ладони шефа.

— Вот видишь, а ты говоришь, стоило ли тратить столько времени и сил, каждый кадр на счету, главное уметь в любой зловонной куче находить свой алмаз, а это опыт мой друг.

Вальтазар вскинул длани вверх, и птичка, сидящая на них взлетело, ругаясь такими словами, что даже зеленая рябина покраснела. Я улыбнулся, нечто в моей голове изменилось, мир слегка провернулся, обнажив одну из мириад собственных граней.

— Хватит стоять, потеха не ждет, — заправски выпалил Вальтазар и направился в сторону подъезда.

Сердце слегка сжалось, причинив слабую боль, все-таки когда-то это место было моим домом, где я пытался быть счастливым, мечтал, сидя за очередной книгой, воображая себя то героем, то злодеем, и кто бы мог подумать, что одно из его потаенных желаний возьмет и сбудется. Пламя Ада разгоралось в груди, выжигая своим жарким телом страхи, мысли и сомнения.

Порывом холодного ветра в мою голову занесло мысль о том, что, если бы не все те, кто намеренно доводил меня до больничной койки, ничего из того, что произошло со мной за последние несколько месяцев не было. Возможно, стоило их всех даже поблагодарить. Я шел не мстить, а всего лишь вернуть должок.

Без злорадства и ненависти, с чувством азарта и желания потехи я вошел в подъезд. Противный кислый аромат мочи ударил по носу, затхлый воздух, исписанные стены... Если бы привычный мир знал, что хищник уже взял его след и с яростным воплем мчится по следу... Как же хорошо, что никто ничего не знает. Я улыбался собственным мыслям, поднимаясь на третий этаж, вслед за своим шефом.

* * *

В кабинете начальника сидели двое. Глава канцелярии и тень таинственного гостя, его очертания плыли, а вместо ауры была пустота, словно перед Метатроном сидело отражение небытия, во что он никак не мог поверить. Существо было настолько могущественным, что могло блокировать любые попытки обойти его маскировку, чему Милорд не был рад. Но гостя приходилось терпеть, потому что именно от него зависел исход партии, которую Метатрон мечтал развернуть, став единственным хозяином этого плана бытия.

В кабинете царил полумрак, тень не любила яркого света, и чтобы уберечь светильники от скоропостижной гибели, Милорд каждый раз их выключал. Пусть и мизерные затраты, но нервировать свой главный козырь... Начальник не был бы начальником, если бы был настолько глуп и не дальновиден.

— Вальтазар силен, мы думали, что он растерял свое могущество, но разбитая в пух и прах усиленная группа элитного боевого отряда, опровергнула это утверждение, — начал шеф.

Гость пошел рябью, беззвучно смеясь над говорящим, мгла в кабинете слега сгустилась, тени предметов взбесились, грозясь покинуть привычный ареал обитания. Миг, и все успокоилось.

— Неужели вы думали, что двухсотлетнее заключение в ваших казематах хоть сколь-нибудь подорвет его могущество? Вам не приходила мысль о том, что он сам позволил себя пленить?

Гость насмехался над начальником канцелярии, его забавляла наивность светоносных, извечная вера в собственную силу и непогрешимость, издревле заставляла попадать в просак этих детей.

— Но...

Тень отмахнулась от оправданий и продолжила свою речь, шелестящий голос отражался от стен, порождая сотни еле различимых оттенков и отражений, будто двое сидели не в кабинете, а в темной пещере.

— Вальтазар намного мудрее и прозорливее всех вас, начни вы свою компанию так, как вы планировали, вас смели бы ещё до рассвета нового дня. В отличие от вас, Демон никогда не действует прямо, каждый его шаг — это неизвестность для всех вас. Логика никогда не одолеет Хаоса, запомните это мой недальновидный друг.

Гость принялся рассказывать план действий, акцентируя внимание на каждой мелочи, на любом исходе, каждая зыбкая деталь плана была тщательно рассмотрена и решена различными способами. Шахматисты утонули бы в собственных слезах, будь у них возможность прикоснуться к отражению мудрости говорившего существа, к счастью, они были в неведении о его существовании, иначе Рай был бы подвержен жестокому штурму, и чудится мне, Ангелы проиграли бы в пух и прах, потому что с тактическими зарисовками у них были серьезные проблемы.

— Единственным правильным решением будет пустить Вальтазара по ложному следу, в то время, как мы нанесем серию упреждающих ударов, похитим Михаила, затем останется обвинить Ад в развязывании войны и напасть.

Гость закончил свою речь и исчез, не сказав более ни слова, а Метатрону предстояли долгие часы размышлений, все его планы и зарисовки оказались несостоятельными, что вызвало волну ледяного бешенства. В кабинете сильно похолодало, предметы покрылись коркой синего инея, а воздух стал почти видимым. Начальник канцелярии Рая понимал, что предложение Тени состоятельно и разумно, но временный союзник упускал из вида тот факт, что Рай не собирался так открыто плясать под чью-то дудку...

* * *

— Шеф, а ты уверен, что весь этот фарс нужен, — спросил я, стоя у двери собственной квартиры.

Вальтазар как-то недобро покосился на меня, в его глазах застыло подозрение и легкая тень недоумения.

— Если берешься за какое-либо дело, делай его безупречно. В противном случае получиться халтура, а Ад этого не терпит.

Я пожал плечами, вспомнив про рабочих и соглашаясь со словами шефа, движением руки открыл замок и вошел в коридор собственной квартиры. Привычная, до отвращения, обстановка, ничего не изменилось с момента моей смерти и нового рождения, словно и не было ничего. Я даже слегка засомневался в происходящем, но сила, бурлящая во мне, отзывалась, к тому же Вальтазар, неожиданно появившийся рядом, окончательно убил не оформившуюся тень сомнений.

Из спальни доносились приглушенные вздохи, супруга услаждала собственные желания, таким пикантным моментом нельзя было не воспользоваться. Я ещё раз посмотрел на Вальтазара и плотоядно улыбнулся. Шеф ответил тем же, его глаза лучились радостью и гордостью за своего подопечного. Это был своеобразный тест на сообразительность. Я должен был сам придумать план действий и воплотить его, разумно распоряжаясь собственными средствами.

— Шеф, ты можешь подождать тут, пока я тебя не позову?.

Вальтазар молча кивнул и присел на тумбочку. Я тихо побрел в сторону спальни, напоминая готового к прыжку хищника, молодого, сильного, полного азарта. Это была моя первая самостоятельная охота. Шеф не знал, что я задумал и не стремился выведать, он любил дыхание неизвестности на собственном затылке, такие моменты развевали его скуку, даровали радость жизни и силу продолжать борьбу. Спустя пару сотен тысячелетий вечность превращается в муку...

Подойдя к двери в спальню, я на миг остановился, прислушиваясь к происходящему за ней, сдавленные стоны усиливались, самое время вмешаться, пока люди не завершили начатое действо, иначе план терял свою состоятельность.

— Милая, я дома, — сказал я, отворяя дверь в спальню.

Сколько раз, сидя со своей женой у телевизора наблюдал эти сцены, когда муж возвращается домой, а его жена делит постель с кем-то другим, тогда увиденное травмировало нутро, заставляло злиться и насмехаться над происходящим.

Раньше я думал, что случись со мной такое, я просто молча уйду, не сказав ни слова, хлопну дверью и прочий сопливый бред. Теперь же все изменилось, розовые очки лопнули, осыпаясь осколками в пасть безумного полета над бездной.

Мое присутствие заметили не сразу, продолжая наслаждаться обществом друг друга. Я сел в кресло, стоящее в углу, и с интересом наблюдал за сплетенными страстью телами, ничем не останавливая процесс совокупления. Задуманное свершилось, присутствие новых лиц в спальне было обнаружено, а дальше все как по сценарию. Жена взвизгнула и укрылась простыней, её любовник покраснел и был сбит с толку, никак не ожидая такой развязки.

— Михаил, это ты, — робко спросила жена.

— Да.

Мой голос был тих, спокоен и уверен.

Я мысленно позвал своего шефа, но просил не торопиться, дав толику времени на подготовку публики, доведения её до нужной кондиции.

— Михаил, ты все не правильно понял.

Фраза была избитой до абсурда и глупой до безрассудства. Как можно было не правильно понять происходящее мне не ведомо. До какой степени нужно быть идиотом, чтобы принять секс за что-то ещё, я то же не понимаю, но не будем томить читателей.

— Прошу прощения, я думал вы тут сексом занимаетесь, но выходит, что ошибся, — едко произнес я. — Тогда приношу свои глубочайшие и искренние извинения.

Девушка в постели покраснела, покрываясь пунцовыми пятнами. Любовник попытался защитить честь своей девушки, но не смог раскрыть и рта. В комнату зашел Вальтазар и жестом заткнул его рот. Пасс рукой, и губы мужчины срастаются, на время выводя его из игры.

— Михаил, что-то не так, — спокойно спросил Вальтазар.

— Нет-нет, все хорошо, подожди меня за дверью, я скоро выйду.

Шеф молча вышел, притворив за собой дверь. Начальнику канцелярии Ада хватило одного лишь взгляда на обстановку, дабы понять, что здесь будет происходить дальше.

— Итак дорогая, как же мне понимать происходящее?

Девушка молчала, не смея выпалить и слова, творящееся у неё на глаза никак не вписывалось в его узкую черепную коробку, мистика никогда не была её коньком.

Я подошел к постели и взял за подбородок ошалевшего любовника. Наши глаза встретились на миг... Мужчина узрел в них нечто такое, от чего потерял сознание, опорожнив свой мочевой пузырь на белые ткани постели, в воздухе ощутимо запахло мочой.

— Минус один, — плотоядно произнес я. — Дорогая, я жажду объяснений.

— Ты же умер, этого не может быть, — воскликнула девушка.

Её тело била истерика, привычный мир уходил из под ног, играя перед глазами своей мохнатой жопой. Я развел руками, словно оправдываясь за это недоразумение. Мол, что поделать, не мы такие, жизнь такая.

— Умер. А потом воскрес, чтобы вернуть вам всем должок. Вы так старательно превращали мою жизнь в Ад, что он проникся ко мне уважением, предложив свою дружбу.

Я плотоядно улыбнулся, из спины вырвались щупальца и закружились в дьявольском хороводе, переворачивая все верх дном, что вызвало волну злорадного смеха, коим смеются злодеи из дешевых фильмов ужаса. Несмотря на скудность спецэффектов, все это произвело сильное впечатление на девушку, которая даже визжать уже не могла. Вжавшись в постель, она с ужасом смотрела в мои глаза, полыхающие багровым пламенем. Я вернулся в кресло и принялся задумчиво наблюдать за своей бывшей женой.

— И что мне с тобой делать?

Девушка от ужаса не могла вымолвить и слова, пришлось слегка хлестануть её щупальцем по щеке. Действие возымело положительный результат, женщина начала хоть как-то соображать, но визжать не стала, осознав плачевность ситуации. Слезы катились по её щекам, но в них не было и капли раскаяния или сожаления, банальных страх за свою дешевую жизнь, не стоившую даже ломаного гроша.

— Пощади, пожалуйста, не убивай меня, — тихо прошептала девушка. — Ты ведь ещё любишь меня, да, я ошиблась, сбилась с пути, прошу, оставь мне жизнь.

Женщина несла всякую чушь, приплетая сюда все, что можно и нельзя, лишь бы сохранить в целости и сохранность собственную задницу. Мне этот бред порядком надоел, жестом руки, я прервал потоки лжи. Щупальца угрожающе нависли над бывшей женой. Оскалив свои импровизированные пасти, они тихо зашипели. Девушка постаралась спрятаться под простыню, укрыться за белой тканью от жуткого зрелища, которое доведет до истерики даже бравых вояк. Мне подобный поворот событий не понравился. Я хотел продлить удовольствие от наслаждения её страхом, сладким медом разливающимся по комнате. Его притягательный запах терпким букетом ласкал мои ноздри. Взмах щупальцами, и покрывало улетает в другой конец спальни, а девушка истошно кричит.

— Да, я любил тебя, когда-то давно, пока не очнулся на больничной койке после собственной смерти. Ты ошиблась, но намного раньше, когда превращала мою жизнь в ад. Когда изменяла мне с толпами мужиков, табунами проходившие через нашу постель, в то время как я корпел на работе, чтобы заработать на твои капризы.

Каждое слово приговора разъедало плоть пространства, призрачные тени, возникающие из небытия, кружились в безумном танце на плоти из страха и гнева. Подчиняясь моим эмоциям, они бесились на осколках мироздания, застывшего в ожидании приговора. Я чувствовал, как некая сила пробуждалась в чернеющей душе, распускаясь багровым цветком на пепле погибающего прошлого.

— Ты ошиблась, когда положила меня в самую дешевую больницу, решив, что мне и так конец, поэтому не важно, где я сдохну. Ты ошиблась, когда ни разу не пришла, чтобы навестить меня. А то, что происходит сейчас — всего лишь плата за собственное невежество. И теперь ты просишь пощадить тебя? С какой стати?

Девушка была красивой, её тело будоражило, возбуждало... Когда-то давно, ещё при первой встрече, мне и не грезилось, что у нас что-то может быть, а потом события завертелись с такой скоростью, что я и осознать не успел, как женился. Но красота внешняя была лишь покрывалом, скрывая гнилую натуру от глаз наблюдателя.

— Итак, Евгения, как мне с тобой поступить?

Вопрос пушечным выстрелом раздался в тишине спальни, настолько тихо было в комнате. Тени замерли в ожидании, голодным взором смотря на свою будущую жертву.

— Я... Я не знаю, — всхлипывая, ответила девушка. Ты убьешь меня?

— Нет. Просто дам понять, через что я прошел, может быть тогда ты перестанешь относиться к людям, как к средству утоления собственных нужд. Или хотя бы будешь использовать их более аккуратно.

Девушка поникла и прошептала:

— Прости...

Миг и тени голодными тварями ринулись к телу девушки, вгрызаясь в её плоть, крик боли оглушил пространство. Агонизирующая плоть рвалась и хрипела под натиском адской боли, из глаз девушки брызнули слезы вперемешку с кровью. Перед её взором плыли картины из моей памяти, все переживания, боль, надежды, мечты... Страдание тела слилось с муками души, породив своим союзом ужасные ощущения. Я дал попробовать на вкус лишь тень боли, которую испытывал, агонизируя на больничной койке, но и этого хватало, чтобы в голове девушке родилась единственная жажда — жажда смерти.

Пытка продолжалась не больше десяти минут, после чего все прекратилось. Сытые тени вернулись ко мне, покорно исчезая в душе. Девушка была без сознания, её тело полыхало жаром, распластавшись в измятой, забрызганной кровью постели. Я вышел из комнаты с чувством выполненного долга и какой-то пустотой в груди. В коридоре меня ждал донельзя довольный жизнью Вальтазар. Положив сухую теплую руку мне на плечо, тот улыбнулся и сказал:

— Минус один. Ты разорвал первое звено цепи прошлого, оставь былое здесь, ни к чему тащить на своих плечах груз отжившего, освободи свои длани, дабы взять нечто новое.

Два Демона выходили из изуродованной болью и страхом квартиры, одна из страниц книги былого медленно догорала в пламени Ада, дабы уступить место будущему.

Вторым на очереди был подонок, лишивший меня последней родни. Груз прошлого тянет нас на дно, мешая крыльям нести нас навстречу будущему. Если вовремя не избавится от камней, что намертво прикипели к нашему нутру, это может привести не только к разрушению жизни. Все это я понял в тот момент, когда старая деревянная дверь подъезда захлопнулась за моей спиной.

Вальтазар молча следовал впереди, ведя меня к моей следующей цели. На мгновение мне показалось, что эта ночь будет длиться ровно столько, сколько мне потребуется для завершения истории под названием Михаил.

— Ночь и правда будет длиться неизмеримо долго, — сказал Вальтазар.

— Ты что, копаешься в моей голове?

— Уже на ты, — съязвил шеф.

Моему возмущению не было предела, но спорить было бесполезно. В конце концов, он же не виноват в том, что он сильнее меня.

— Знаешь, надоела фамильярность, хочешь уволь меня.

— Я что так сильно похож на идиота? Ты волен изъяснятся так, как тебе вздумается, просто пойми одну простую вещь, за каждое слово или действие придется отвечать.

Вальтазар замолчал, а мне нечего было сказать или возразить. Так мы и продолжили путь в тишине.

Мимо моего взора мелькали покосившиеся под тяжестью ночи дома, угасающие от нашего приближения спички-фонари, улицы и переулки, машины и пешеходы. В какой-то момент мне просто надоело на всем заострять внимание. Я просто шел и ни о чем не думал, словно я не Демон, а крохотный лист, оказавшийся во власти движения реки. Я позволил своей жизни самой тасовать колоду событий, изредко доставая из неё карту и выбрасывая прочь. К чему мне этот хлам? Мир менялся вместе со мной, словно калейдоскоп, где каждое движение рождало хаос из кристалликов. И лишь далекие звезды все-также спокойно моргали с высоты.

— Пришли, — сказал Вальтазар.

Мы стояли перед воротами огромного особняка за городом культурной столицы. Тогда, четыре года назад, я и подумать не мог о том, что настанет его черед платить по счетам, и его не спасут ни продажные судьи, ни дружки из банды. Я был в шаге от своей цели, чувствовал, как блаженно бьется сердце того, кто лишил меня моих близких. Холодный ветер зашелестел в саду, что рос через дорогу от каменной кладки высокого забора. Невесть откуда набежали тучи, скрыв смазливое лицо небес от моих глаз.

— Дальше я с тобой не пойду, — сказал Вальтазар, когда буря в моей груди слегка поутихла.

— Почему?

— А зачем, справится с этими обезьянами ты сможешь и без меня. Сейчас важен сам факт самостоятельной работы.

Я кивнул, соглашаясь с шефом.

— Запреты на убийства есть?

Шеф отрицательно помотал головой и отошел в сторону.

— Дерзай.

Я сменил ипостась и постучал в дверь. Стук был тихим, но окна на первом этаже тот час же загорелись. Потеха началась. Я не стал дожидаться, когда мне откроют, в конце концов, Демон я или нет. Дверь пушечным ядром влетела во двор, вслед за ней вошел я.

Ночь огласилась воем сторожевых собак, которые наотрез отказались вылезать из конуры. Охрана открыла огонь в слепую, метясь в центр пыльного столба. Пули скользили по моей шкуре, не причиняя никакого вреда.

Превратившись в машину смерти, я сеял гибель на своем пути, торя себе путь к цели. Зеленый газон обагрился кровью. Собаки забились в истерике, завывая еще сильнее. Охрану охватила паника, когда я попал в луч фонарей. Люди убегали, истошно вопя. Те, что посильнее волей, пытались стрелять, но ничего не выходило. Щупальца ловили людей за ноги и за руки, разрывая пополам. Пока я дошел до входа в дом, от газона остались рваные лохмотья. Кто-то попытался убить меня гранатой. Ночь озарилась вспышкой взрыва. Какого же было удивление людей, когда из тумана из пыли и гари вышел целый, невредимый и ужасно злой я.

Даже сильные духом заспешили покинуть зону сражения, решив для себя, что собственная жизнь дороже жизни их хозяина.

Схватив одного из убегающих охранников за ногу, я подвесил его на уровне своего лица и спросил:

— Где Виктор?

— Я... Я...

Пришлось встряхнуть наглеца, щупальца описали широкую дугу, раскручивая массивное тело бойца, сделав пару кругов, я вернул его на прежнее место.

— Повторяю вопрос, где Виктор?

Три кроваво-красных глаза вперилсь в трепыхающееся тело, ожидая ответа.

— На... На третьем этаже.

— Свободен, — сказал я и отправил охранника в свободный полет.

Никаких преград на своем пути я не встретил, люди смекнули, что здесь им ловить нечего, и спешно ретировались. Проход в дом был тесноват для моего массивного тела, пришлось его слегка расширить. Когти с легкостью раскрошили кирпич, так что дверь не задержала меня на долго.

Убранство дома впечатляло. В глаза сразу бросалось то, что хозяин отнюдь не нищенствует. Резная мебель, дорогие картины из музеев, чучела животных... Паркет быстро превратился в рваную хламиду их щепок и стружки. Когти впивались в него, словно разогретый нож в масло, а хвост оставлял за собой глубокую борозду.

— Витя, — ласково произнес я.

Дом ответил мне тишиной да шорохом старинных часов, показывающих полночь.

— Надо же как символично, — подумал я.

Пройдя несколько комнат, я увидел винтовую лестницу наверх. Медленно, смакуя момент встречи со своей жертвой, я поднимался наверх. Лестница скрипел под тяжестью моего веса, молила прекратить это насилие, но я был неумолим.

Поднявшись на третий этаж, я увидел двустворчатую дверь, обитую зеленой тканью. Мой слух уловил шорохи и тяжелое сбивчатое дыхание сидящего за стеной, с улицы доносились звуки сирены. Не знаю, кого они вызвали, но я бы успел превратить этот дом в руины, прежде чем они доехали. Особняк находился в шестидесяти километрах от города, так что спешить было некуда.

Вырвав щупальцами двери, я вошел в темноту проема. Меня встретил добротный шкаф и горы мусора, спешно набросанные в проходе.

Я зарычал, вгоняя жертву в ужас. Страх в воздухе стал ощутим настолько, что его можно было потрогать, завоняло мочой.

— Фу, ну и вонь, — подумал я.

Баррикады разлетелись в щепки от одного удара массивной лапы. Виктор сидел в углу с пистолетом в руках. Синий пиджак смялся, рубашка торчала во все стороны, а штаны превратились в изгвазданную половую тряпку, по которой медленно растекалось зловонное пятно. Неустрашимый мафиози спустил свою удаль в штаны.

Когда же Виктор рассмотрел меня полностью, то просто потерял сознание, так и не сделав ни одного выстрела из пистолета. Не очень разбираюсь в оружии, поэтому точного названия сказать не могу. Щупальца медленно поползли к его телу. Ноги и торс оказались завиксированными намертво. Подняв тело над полом, я принялся его трясти, чтобы привести в чувство. Обыденное убийство меня мало интересовало. Хотелось, чтобы этот подонок прочувствовал все содеянное им на своей шкуре.

— Кто ты, — спросил мужчина, очнувшись.

— Воплощение Фемиды.

Видя недоумение на лице Виктора, я поведал ему историю, которая познакомила нас, аккурат в суде. По мере рассказа мужчина пытался проклясть меня, вымолить прощения, дать взятку и даже угрожать своими связями. Видимо, от страха у него помутнился рассудок, и он решил пойти старыми, проверенными путями. Тщетно.

— Пусть счетчик щелкает, пусть, все равно в конце пути придется рассчитаться, — закончил я свой кратенький рассказ словами из песни Высоцкого.

Слушать его болтологию мне было не интересно, лживые слова раскаяния не тронули моего черствого сердца, а золотые горы, которые мне обещали, были абсолютно не интересны. Все, что мне нужно, я могу забрать и так, буде такая нужда все-таки возникнет.

Огласив приговор, мои щупальца начали снимать с него кожу, слой за слоем, медленно, неторопливо шкура слезала с тела, обнажая мясо. Кровь лилась ручьями, дорогой турецкий ковер превратился в багровое море. Крики оглашали округу около десяти минут, на дольшее мужчину просто не хватило, а продлевать жизнь для продолжения пыток я не умел. Вышвырнув в окно ободранный кусок мяса, я отправился вслед за ним. Сирена выла уже близко, в паре километров от особняка. Привлекать к себе внимания не хотелось, устраивать бессмысленную резню тоже.

Вальтазар жадл меня там же, где мы с ним и расстались. Со скучающим видом он изучал свои пальцы и иногда ковырял когтями стенку.

— Все?

— Угу, — только и ответил я.

— Я думал, что взял на работу философа, а оказалось, что маньяка. Хотя, я всегда был уверен, что люди вашей конфессии никогда не отличались здравым рассудком.

Несмотря на лекторский тон шефа, я видел, что ему понравилось устроенное представление.

— Дешево и сердито, — закончил за него я.

— Не смею спорить, а то мало ли, — съязвил шеф.

Отвечать я не стал, рукой показав в сторону подъезжающих машин.

— Ой, да хватит тебе, они скорее яйца потеряют, чем нас увидят.

Помахав подъезжающему отряду ОМОНа, мы отправились восвояси.

Глава третья. Работа, работа и ещё раз работа.

Когда начальству делать нечего, у подчинённых сразу возникает множество проблем.

Память... Эфемерное знание того, что произошло в тот или иной период жизни, иногда дарует силу сделать следующий шаг, а порой, загоняет в такие дебри внутреннего самокопания, что ни один проводник не выведет. Люди настолько привязываются к собственному прошлому, что теряют связь с настоящим, перекрывая тем самым свое будущее. Предыдущий опыт всегда влияет на опыт последующий в этом сила человека, и в этом его же погибель. Сколько раз мы переносили отжившие свое переживания на чистые листы настоящего, вырисовывая на нитях судьбы отвратительные картины, гнетущие сознание одним своим наличием.

Стать свободным от памяти вовсе не значит забыть, нет, забвение удел рабов, это значит отпустить свое прошлое, открывшись навстречу чему-то новому, неизвестному, порой пугающему своим зыбким ликом, и от того — чудесному.

Солнце медленно выкатывалось из-за горизонта, раскрывая свой заспанный глаз, дабы продолжить поджаривать маленьких букашек, мнящих себя венцом творения. Звезды стирали свой лик с полотна небосвода, предвещая начало нового дня. Прохладный утренний ветер игрался в подворотнях, растаскивая мусор по углам, ничем отнюдь не облегчая работы дворников, что с заспанными лицами вышли на работу. Белые барашки пугливым стадом бродили по небосводу, ведомые своим незримым пастухом.

Вроде бы привычная картина, что каждое утро приветливо машет нам в окно, избитая своей обыденностью, она больше не услаждает взора тех, кто потерял себя в суетливой беготне за иллюзией счастья. Я сидел в парке и смотрел наверх, туда, где угасали последние звезды, скрываясь под игривым ликом лучей. В моей груди было тихо и спокойно, ничего не тревожило уставший за ночь разум и не отвлекало от созерцания зачинающегося утра.

Вальтазар сидел рядом, прикрыв веки, его лицо приобрело сероватый оттенок, а вид был задумчивым и отстраненным. Ночь была как никогда длинной, Великая Мать дала время своему верному сыну, чтобы я закрыл старые счета, вырвав болезненные страницы собственного существования. Досталось не только бывшей жене и покойному мафиози, коллеги по работе, что превратили мой труд в ад, горе студенты, что вечно третировали мой нежный разум, друзьям, что были с мной только тогда, когда им что-то требовалось и бросали в трудную минуту, — все они получили сполна от щедрот моих.

Разыгрывая те или иные сюжеты, я наслаждался собственным безумием и отсутствием страха некоей ответственности. К счастью или, к сожалению, но в эту ночь, кроме двух бабуль и Виктора, больше никто не погиб. Но на этом везение жертв юного Демона закончилось. Кто-то остался без жилья, кто-то стал седым в неполных тридцать лет, у кого-то были многочисленные переломы или нанесены сильнейшие психологические травмы. А что вы хотели? Это вам не добрый дедушка Мазай, что зайчат от потопа спас, здесь иные структуры, так что плата по счетам будет взиматься в полном размере без поблажек и жалости.

Вальтазар был счастлив не меньше, в кои-то веки, его скука отошла на второй план, одурманенная запахом игры молодого философа, что решил расплатиться по счетам со своим прошлым. А теперь пришло утро, и легкая тень сожаления о несбывшемся, томила сознание своим тонким призрачным станом. Но у каждого из нас была своя цель, а значит, нет времени на жалость к себе и своей судьбе. Есть лишь сила и возможность действовать, а большего и не нужно.

Парк был пуст, лишь присягнувший Аду воробей недобро взирал на окружающий мир, время от времени пикируя на своих бывших сородичей, дабы утолить собственный голод. Небольшой сквозняк игрался в ветвях громадных деревьев. Этот парк был создан ещё во времена революций за "свободу". Вот только кто и от чего освобождался, история так и не разобралась до конца. Рабами легко управлять, заставляя сражаться с собственным хозяином за право быть рабом у другого. И люди с радостью на лице и безумием в глазах готовы ринуться в бой, ведомые идеями о некоей свободе, лучшем будущем, халявной еде и возможности лежать сутками на диване, ничего не делая. Как бы то ни было, но я не берусь ни о чем судить, пусть этим занимаются те, у кого есть такое право.

Фонари, выполненные под старину, погасли, скоро основная масса людей проснется, чтобы снова продолжить свой феерический бег по кругу за собственным хвостом, который только и делает, что ускользает из цепких лап человека. Пикируя в очередной раз, Демон-воробушек не рассчитал траекторию полета, из-за чего не вписался в поворот и гокнулся об толстую ветку старого дуба. Огласив мир нетривиальной тирадой, выражающей всю глубину взаимодействия крылатого с окружающими, птичка гордо удалилась из парка пешком, слегка прихрамывая и опираясь на какую-то палку, которую отыскала возле места своего падения.

Пару минут в парке царила абсолютная тишина, даже ветер прекратил играться в кронах густых деревьев. А потом, как по команде, он вновь наполнился различными звуками, птицы принялись рассказывать друг другу лишь им одним ведомые истории, обсуждая те или иные аспекты мироздания, ветер снова вернулся к своему излюбленному занятию. Вокруг воцарилась привычная идиллия, ничего не могло нарушить покоя здешнего места... По крайней мере, мне так казалось. Но не всем нашим желаниям суждено сбываться здесь и сейчас, хрупкое равновесие, восстановившееся после дисквалификации воробья-мутанта, было грубо нарушено шефом.

Резко вскочив со скамьи, Вальтазар глухо зарычал и гневно осмотрелся, в поисках чего-то, ведомого лишь ему одному.

— Что случилось, — встревоженно спросил я.

Шеф тяжело вздохнул и махнул рукой.

— Каникулы кончились, работа не ждет. Пошли юный ставленник, будем знакомиться с Канцелярией.

Делать было нечего, не стоит спорить с шефом в таких вопросах, греха не оберешься, да и собирать себя по всему парку не входило в мои планы на ближайшую вечность. Встав и слегка потянувшись, я был готов следовать куда угодно, потому что внезапно понял, что мне собственно некуда идти.

Вальтазар заметил перемены во взгляде своего подопечного и загадочно ухмыльнулся, а потом побрел по мощеной плиткой дорожке в сторону города. Мне ничего не оставалось, как пойти следом за своим начальством, предвкушая новые впечатления.

* * *

— Почему мы не воспользовались транспортом, — в гневе спросил я.

Оно и понятно, я был вынужден протопать почти десять километров, при этом темп ходьбы был настолько бешенным, что будь я обычным человеком, то пристрелил своего шефа за издевательство, если бы это было возможным.

— А зачем? Тут идти то всего ничего, за час добрались, да ещё и без пробок. Чем ты недоволен?

У меня от перенапряжения задергался глаз.

— Да ты издеваешься надо мной?

Вальтазар ничего не ответил, но по плотоядной улыбке сытой и довольной жизнью змеи, даже дегенерат мог догадаться, что шеф глумился над своим подопечным. Демон остановился в десяти метрах от крупного офисного здания огромной торговой компании, запустившей свои корыстные лапы практически во все сферы жизни человечества.

— Нам сюда, — сказал шеф и направился к входу.

Здание было воистину огромным, размером с целый стадион, пятнадцатиэтажный комплекс, словно возвышался над окружающими его строениями. Офис не пестрил красками, скалясь на всех своими серыми окнами, в которых то и дело мелькали сотни людей. Я был слегка обескуражен увиденным, мне мнились мрачные чертоги, подобные тому, что я увидел в Аду, а вышло так, что передо мной был обыкновенный офис. В то время как я рассматривал свое новое место работы, Вальтазар уже добрался до входа и нетерпеливо ждал, когда его подопечный остолоп закончит самокопания и снизойдет до грешной земли.

Заметив недобрый взгляд шефа, я поспешил ко входу, пока начальство не решило поглумиться над нерадивым работничком, застывшим в нерешительности из-за несоответствия фантазий и действительности.

Когда я подошел к офису, Вальтазар с плотоядной улыбкой отворил дверь. Из проема на улицу смотрела сама Тьма, её взгляд завораживал, затягивая в такие глубины, что ни один аквалангист не найдет в ней дна, сколько бы не силился.

— Добро пожаловать, — мрачно произнес Вальтазар и жестом пригласил меня внутрь.

А что мне оставалось, кроме как пожать плечами и пойти внутрь, перед тем, как я сделал свой последний шаг, шеф попросил закрыть глаза. Противное хихиканье начальства не предвещало ничего хорошего, но отступать было некуда, к тому же, после всего того, что со мной произошло, я верил, что обескуражить меня весьма проблематично. Правда, глаза все же закрыл.

В лицо пахнуло холодом, продирающим до костей, сотни, тысячи голосов шептали во Тьме на непонятном наречии, их голоса проникали в саму суть, искажая каждую мысль, что возникала в голове. Жуткое эхо билось сердцем в мозгу, отчего тело била мелкая судорога. Каждый шаг давался тяжело, будто я нес на себе целую гору, секунды тянулись словно года, и мне начало казаться, что так будет продолжаться вечность.

Слабость хитрым зверем прокрадывалась в тело, подавляя любые желания, в том числе и желание борьбы, память кинолентой проносилась перед глазами, а голоса вторили событиям прошлого, повторяя все слово в слово, чем-то напоминая пытку, от которой нельзя было спрятаться или убежать.

Закусив губу до крови, я упрямо брел вперед пока силы не оставили меня, а ослабевшее тело не упало на что-то мягкое. Сон блаженной нирваной вошел в агонизирующий разум, накрыв с головой теплым одеялом забвения.

* * *

— Вставай лежебока, — проорал Вальтазар прямо в ухо.

Я издал нечленораздельные звуки, в которых различались нецензурная брань, выражающая крайнюю степень неуважения к окружающим его лицам, а так же то, что конспекты я перепишу позже у некой Маринки.

Секунду ничего не происходило, как вдруг на меня вылили целое ведро ледяной воды, промочив всю одежду насквозь. Рывком вскочив, я принялся искать обидчика, которым оказался мерзко хихикающий Вальтазар, с довольным видом стоявший чуть в стороне.

— ... (По многочисленным просьбам, мы опустим гневную тираду, которую выдал мой еще не окрепший после сна разум, дабы уберечь женщин, стариков и детей от злостного влияния брани на их сознание)

— Заканчивай ругаться, подумаешь, водой окатил, чего так вопить-то, словами нехорошими разбрасываться, а обижусь?

Морда шефа лучилась таким восторгом, что о какой-либо обиде или негодовании не было и речи, но я уже проснулся, а посему прекратил потоки брани, фонтаном срывающиеся с мокрых губ.

Я осмотрелся, помещение чем-то напоминало кабинет Вальтазара в Аду, мрачный интерьер готической направленности услаждал взор, хотя в данном случае все было несколько сухо и официозно. В кабинете витала странная аура некоей таинственности, сам воздух был пропитан чем-то необыкновенным, загадочным и немного пугающим. Такова сама Тьма, необычайна красива, но от этого не менее губительна для тех невежд, что решаться ей помыкать.

Кабинет не пестрил красками, не изобиловал произведениями искусства, короткий искусно выполненный деревянный стол, за которым было удобно трудиться. Пара мягких кресел, для начальства и его посетителей, шкафы, полные разных папок, свитков и прочей бюрократической ереси.

Освещение поступало из большого, на пол стены окна, из которого удобно наблюдать за происходящим на улице, так же, мягкий свет давала готическая люстра, напоминающая огромный подсвечник. Ни ковров, ни картин, ни гобеленов, в отличие от кабинета в Аду. И все же, эти два помещения были похожи, не сколько внешне, сколько внутренним наполнением, чувствовалось, что хозяин у них один и тот же.

Вальтазар стоял у окна и отрешенно смотрел на улицу, давая время своему подчиненному прийти в себя. Я закончил осмотр и спросил:

— А что это было на входе?

Шеф улыбнулся и направился в свое кресло. Усадив пятую точку на мягкую поверхность, он заговорил.

— Это твое второе знакомство с Тьмой.

— А сколько их всего?

Вальтазар показал три пальца, а потом два из них загнул, образуя тем самым неприличный жест, ставший популярным за последнее десятилетие. Я покачал головой, не понимая дурачества шефа. В голове крутилось множество вопросов, но я никак не мог их грамотно сформулировать, чтобы получить нормальный и понятный ответ. От Вальтазара подобные манипуляции не укрылись, и он прыснул в кулак, мерзко хихикая.

— Не напрягайся так сильно, а то глаза из орбит выпадут, зачем мне слепой приемник? У нас здесь не приют для инвалидов, а серьезная организация.

В дверь постучали.

— Не заперто, — проворчал Вальтазар.

В кабинет вошла симпатичная девушка лет двадцати пяти, судя по одежде — секретарша. Белая кружевная блузка и короткая юбка не скрывали пикантных особенностей тела, но в тоже время не давали хорошего обзора, заставляя фантазию работать в экстренном режиме. Приятное личико озаряла широкая самодовольная улыбка, и все бы хорошо, если бы не одно но: всю притягательность картины портил розовый фаллоиметатор, торчащий из её левого глаза. Засмотревшись на аппетитные ножки, я не сразу добрался до головы девушки, поэтому, когда все же сделал это, то от несуразности ситуации поперхнулся собственной слюной и закашлял. Вальтазар впал в истерику, его заразительный хохот, наверное, слышали на другом конце вселенной. Закатив голову, шеф начал булькать от смеха, грозясь задохнуться собственной слюной. К моему глубочайшему сожалению этого не произошло.

— Это что ещё за мракобесие, — возопил я, придя в себя.

Девушка обернулась на возглас и широко улыбнулась, милую картину портило пресловутое творение из силикона, которое при движении ещё колебалось, как... Собственно фаллоиметатор им и был.

— Лидия, не смущай окружающих, чего тебе?

Девушка подошла к шефу и протянула невесть откуда взявшуюся депешу, запечатанную в конверт с сургучем. По изменившемуся лицу Вальтазара было понятно, что происходящее ему явно не симпатизировало, кивком головы, шеф показал, куда положить письмо. Сам он не собирался прикасаться к бумаге, словно ему не конверт принесли, а завернутый в газету продукт жизнедеятельности живых организмов, каку тобишь.

— Ещё что-то?

Лидия помотала головой, от чего фаллоиметатор в её глазу закрутился как винт пропеллера, смотрелось это ужасно.

— Тогда свободна.

Девушка развернулась на каблучках и, зазывно виляя попой, пошла прочь из кабинета. Когда дверь за ней захлопнулась, я принялся буравить взглядом начальство, ожидая хоть каких-нибудь объяснений.

— Ты так на меня смотришь, будто и у меня в глазу конец застрял, — пробурчал Вальтазар, не отрывая взгляда от письма.

— Да объясни ты хоть что-нибудь уже.

Надув губки, как ребенок, которого загнали слишком рано спать, так и не объяснив причин, по которым ему нужно отправляться в постель, я продолжил буравить Вальтазара взглядом.

Шеф проигнорировал праведный гнев своего подопечного, закатав рукав, он появившимся когтем указательного пальца вспорол себе вену, окропив бумагу собственной кровью. Жидкость, попав на поверхность конверта, зашипела, а рана на руке тут же затянулась.

На этот раз я не стал мешать Вальтазару, лишь ближе подошел к столу, чтобы получше рассмотреть происходящее. Письмо вспыхнуло черным пламенем, в миг сгорев до тла и оставив после себя горстку пепла. Брови Вальтазара поползли ко лбу, что говорило об одном — шеф удивлен, а такое с ним случалось не часто.

— Что-то случилось?

Шеф задумчиво кивнул, не отрывая взгляда от кучки пепла, от которой теперь поднималась тонкая струйка ядовито зеленого дыма... Глаза Вальтазара стали чернее ночи, а на дне зрачков вспыхнуло рвущееся наружу безумное пламя, что-то было явно не так.

— Мне придется оставить тебя на время, — пустым голосом сказал шеф.

— Да что, мать вашу, происходит? То какие знакомства с Тьмой, то баба с х..м во лбу, теперь ещё и какая-то вонючая бумажонка.

Вальтазар жестом прервал поток словоизлияний своего подчиненного и попросил помолчать. Зеленый дым медленно распространялся по помещению, смрад разлагающихся тел дьявольским зловонием бил по обонянию, заставляя морщится, гул, напоминающий шум в улье, давил на голову тяжелой наковальней. Миг, и прямо над столом возникло непонятное существо, напоминающее джинов из мультфильмов или культовой игры "Герои Меча и Магии", только цвета он был ядовито-зеленого, и пахло от него ужасно.

— Зачем звал Демон, — шелестящим голосом спросило существо.

— Мне нужен твой Хозяин, — ответил Вальтазар голосом, от которого уши хотели завернуться в трубочку, а сердце убежать в преисподнюю, лишь бы его больше никогда не слышать.

Существо сделало несколько кругов по кабинету, словно раздумывало над ответом, а потом, заложив крутой вираж, вернулось обратно.

— Он ждет тебя, — прошелестело существо и исчезло.

Вальтазар еле слышно выдохнул, глаза приобрели нормальный, человеческий вид, а лицо вновь озаряла странная улыбка.

— Значит так, — начал шеф. — Я отправляюсь по делам, тебя оставляю за главного. Песни не петь, бумаг не подписывать, матом не орать. Вопросы?

Я попытался придумать что-то умное, но впечатленное сознание не могло выдать ничего толкового, отчего я стоял и хлопал ртом, аки выброшенная на берег рыба.

— Вопросов нет, вот и славно, вернусь через неделю, — сказал шеф и пошел к выходу.

Обернувшись, он хитро прищурился и сказал:

— Если все-таки разродишься хоть чем-то умным, спроси у Лидии, она поможет найти ответы, бывай начальничек.

Не успел Вальтазар покинуть кабинет, как в него вошла уже знакомая секретарша и присела на кожаный диванчик. В свете последних событий мне пришлось занять пустующее кресло начальника и сделать умный вид.

Чтобы сотворить такое, не обязательно быть гением или уникумом, даже наличие так называемого ума не обязательно. Метод прост, попробуйте умножить в голове сложные числа, и ваше лицо сразу станет задумчивым, серьезным и официальным, перед глазами публики предстанет эдакий Сократ, умудренный проблемами человечества.

Я пытался придумать хоть сколь-нибудь умный вопрос, но в голову лезли различные сумбурные мысли, то и дело останавливающиеся на фаллоиметаторе в глазу у секретарши. Дабы разрядить обстановку, я решил узнать, чем же занимается канцелярия, начальником которой мне довелось стать.

— Лидия, скажи, а чем же наша организация занимается?

Девушка весьма странно покосилась, её взгляд выражал крайне негативное мнение относительно умственных способностей отдельных личностей, а так же то, что ей теперь придется нянчиться с этим безобразием, при этом за бесплатно. Вслух, правда, она подобных мыслей не сказала, своя шкура дороже лишнего и никому не нужного роптания ни о чем.

— Ну слушайте.

Пока девушка собиралась с мыслями, чтобы как можно проще и яснее объяснить сложное взаимодействие гигантских структур, я устроился поудобнее.

— На заре времен, когда мир был мал, глуп и не смышлен, два ещё союзных лагеря заключили с ним договор, по которому они обязывались защищать юное творения от собственного присутствия и помогать ему развиваться. С тех пор, мы охраняем мир от влияния Тьмы, а Рай от влияния Света. Равновесие сил не должно быть нарушено, иначе планета погибнет, захлебнувшись разъяренной силой, и превратиться в ничто.

— Хм, а что там с развитием, — спросил я, слегка задумавшись.

Девушка почесала торчящее нечто, от чего предмет воздыхания одиноких дам принялся колыхаться в разные стороны, вызвав у меня приступ истеричного хохота. Лидия никак не отреагировала на подобное, и продолжила свой рассказ.

— Всякая система развивается за счет развития элементов, из которых она состоит. Люди являются клетками гигантского организма, и чем они сильнее и больше, тем сильнее и больше вся структура. Мы следим за теми, кто рискнул пойти путями Тьмы, помогаем и вербуем новых сотрудников, расширяя свою канцелярию. В некотором роде это напоминает соревнование, кто откусит кусок по больше, главное все время помнить, что это только игра, а не война, иначе своими неразумными действиями мы погрузим мир во мрак.

Я почесал затылок, пытаясь наскрести на складах собственной головы хоть какой-то умный вопрос, спустя минуту подобных манипуляций, желаемое было достигнуто.

— А как же продажа душ?

— Да, у нас есть целый отдел, занимающийся удовлетворением потребностей смертных. Очень выгодное занятие, позволяет без особого напряжения набирать себе новых сотрудников, безотходное производство.

Лидия улыбнулась. Она вообще была милой девушкой, интересным собеседником с приятным мягким голосом, все бы ничего, если бы не та штука, что все время не давала мне покоя.

— Ох мать моя суккуба, у нас же через десять минут занятия по боевой подготовке, — спохватилась Лидия, посмотрев на наручные часы.

— Ч... Чего!?

Я аж на кресле подпрыгнул, услышав слова девушки.

— Занятия по боевой подготовке, — повторила секретарша для особо одаренных.

Девушка прикрыла глаза и начала что-то тихо бормотать, судя по всему, она вела переговоры с незримым собеседником, и вряд ли это была шизофрения, Демоны подобным не болеют.

— Нас ждут, — сказала Лидия, после затянувшейся паузы.

Было бы глупо с моей стороны закати я истерику, уповая на то, что мне поверят будто я пацифист и не сторонник насилия, поэтому пришлось поднимать свой зад с мягкого кресла и топать за секретаршой.

— И далеко нам ещё идти, — спросил я, проходя вслед за девушкой уже черти какую по счету дверь.

— Нет-нет, уже пришли.

Пока мы шли, я успел рассмотреть не только те достопримечательности, которые открывались с тыльной стороны девушки, но и ухватить краем глаза окружающую атмосферу.

Зрелище впечатляло. Тысячи кабинетов в лабиринте из коридоров, каждый из которых пестрел своим, непохожим на других интерьером. Особенно удивляли именно работники. У кого-то не было головы, и ему приходилось носить её подмышкой, кто-то же напротив носил в своем топор или пару тройку стрел.

На вопросы относительно происходящего Лидия ответила просто. Как оказалось, люди, работающие здесь, имели вид, с которым они окончили свою жизнь. Это было нечто вроде шутки Ада над теми, кто решил путем продажи души получить какую-нибудь чушь, типа гор денег или толпы шлюх.

Спрашивать о судьбе Лидии я не стал, какой смысл портить отношения с единственным человеком, с которым я более-менее знаком. Хотя бы имя знаю, уже что-то. Я не могу знать, к чему бы привели вопросы на эту тему, поэтому рисковать не хотел. Спешка нужна только при ловле блох.

Открыв очередную дверь, девушка нырнула в темноту проема. Покосившись на неприветливый зев прохода, я слегка напрягся. Слепо доверяться судьбе меня разучила собственная смерть, повторять печальный опыт не хотелось, поэтому я заранее приготовился к худшему.

За дверью меня ждал узенький коридор и ещё одна дверь, которая вывела меня в обыкновенный спорт-зал. Никаких выдающихся примет, такой есть почти в каждой школе. Минимум снарядов: турник, козлы, канат. Правда, у дальней стены стояла стойка с холодным оружием. На этом все.

На козлах сидел и скучал тощий мужчина. Уставившись в одну точку, он наблюдал за движением мухи по стене. Взмах, и тонкая полоска лезвия превращает жалкое насекомое в пятно.

— Впечатляюще, — подумал я.

Мужчина заметил нас и оставил свой мушиный геноцид, направившись к нам. Приятный на внешность, одетый в черную безрукавку и кожаные штаны. Но дело было не во внешности, его движения были настолько плавными, что казалось, будто он не идет, а плывет по воздуху.

— Здравствуйте, — сказал мужчина, подойдя к нам. Это с ним мне нужно провести тренировку?

— Угу, я пойду, у меня ещё дел много, приду к вам часа через три, не скучайте мальчики, — протараторила Лидия и исчезла в проходе.

Мы остались один на один, я и незнакомец. Интуиция ворчала, ситуация ей явно не нравилась, особенно незнанием, откуда следует ждать угрозы. Мужчина явно чего-то ждал. Краем глаза я уловил начало движение его руки. На одних инстинктах, тело ушло в бок, пропуская снаряд рядом с ухом. Его скорость была настолько огромной, что щеку окатило волной воздуха. Миг спустя в стену ударился и лопнул теннисный шарик.

— Молодец, ворон не считаешь.

— И на том спасибо, — ехидно ответил я.

— Что, будем знакомиться, Вифлеем, — сказал мужчина и протянул руку.

Жать мне её откровенно не хотелось, знакомиться тоже. И вообще мне хотелось поскорее вернуться в кабинет шефа, там я чувствовал себя намного спокойнее.

— Михаил, — ответил я, но руку жать не стал.

Учитывая, с какой скоростью он двигался, я даже среагировать не успею в случае чего. Вифлеем понял ход моих мыслей и пригрозил пальцем.

— Ладно, оставим шутки в стороне. Расслабься и получай удовольствие, все, что мне нужно я узнал.

Так началась моя первая тренировка. Для начала Вифлеем заставил меня на скорость менять ипостась, после получаса издевательств, я мог в мановение око привести себя в состояние боевой готовности. При чем спустя пару превращений, он извлек из-за козлов массивный арбалет и начал по мне стрелять. Мотивация что надо, либо я успеваю превратиться и отбить болт, либо он пробивате меня насквозь прутом арматуры. Перспектива так себе. Уворачиваясь от третьего по счету болта, я еле успел сменить ипостась, арматура мелькнула возле руки, но была вовремя отбита.

— Могешь, обычно после двадцати минут занятий бойца приходилось штопать, — обнадежил меня Вифлеем и нажал на спусковой крючок.

Измывательства этого поганца мне изрядно надоели, хотелось напакостить в ответ. Увернувшись от очередного болта, я поймал его щупальцами и бросил обратно. Арматура впилась в то место, где секунда назад сидел мерзкий тренер. Затея потерпела фиаско.

— Шутник, — сказал мужчина из-за спины.

— От шутника слышу, — ответил я.

Натура брала свое, мне хотелось разорвать наглеца, посмевшего надо мной издеваться. Разум понимал, что делать этого не стоило, но ярость медленно подавляла сознания, вгоняя в мозг всего одну мысль. Развернувшись, я хлестанул щупальцами по месту, где только что был Вифлеем.

— А мне это начинает нравится, — сказал тренер откуда-то сбоку.

Через мгновение в глазах потемнело от боли в правом боку. От удара меня отшвурнуло на несколько метров и протащило по полу. Вскочив, ничего не видящим от гнева взором, я пытался найти наглеца, но его нигде не было. Ярость накрыла с головой, мир сократился до одной единственной цели, диктуя всего лишь одно желание. Мозг стал прозрачным как воздух, мысли забились в дальний угол, не мешая действовать.

Уловив движение воздуха за спиной, я не стал разворачиваться, а просто заработал щупальцами крест накрест, стараясь не запутаться. Меж тем, хвост, доселе только мешающий нормально жить, рванулся в другую сторону и встретился с чем-то очень жестким. От сильного удара тренера отбросило к дальней стене, но он быстро оклемался и исчез из поля видимости.

Через миг я оказался сбитым с ног, спину ломило от града ударов, которые она получила от Вифлеема ещё до падения.

— Хватит на сегодня, — закричал тренер, когда я начал выламывать доски из пола, чтобы похоронить быстроного Вифлеема под горой мусора.

Слов я уже не понимал, продолжая разбирать спортзал. Тело улавливало малейшее колебание воздуха, а щупальца тут же метали туда снаряд. Пол исчезал со скоростью бешенного кролика.

— Тишина, — тихо сказал Вифлеем.

Тело сковало по рукам и ногам, голова пыталась спешно придумать выход из ситуации, сознание постепенно приходило в себя, снимая с глаз пелену ярости. Зал превратился в руины. Всюду валялись доски и куски штукатурки, козлы валялись на другмо конце зала... по частям, а турник до сих пор был зажат в щупальцах.

— Мда, не бережешь ты казенное имущество.

— Мммммм, — попытался ответить я, но губы не повиновались.

— А, забыл, — сказал Вифлеем и щелкнул пальцами, возвращая мне контроль над телом.

— Повеселились и будет, теперь перейдем к магии, — сказал Вифлеем и запустил в меня огненный шар величиной со спелое яблоко.

Опять пришлось показывать публике чудеса акробатики. Честное слово, надоело уже.

— Выпусти гнев на волю и сформируй из него сферу.

— Гнев говоришь, этого добра у меня навалом, — подумал я.

Сначала было тяжело, до тех пор пока я не понял, что нужно напрягать, то есть вообще ничего не нужно. Желание насолить этому быстроногому подонку было настолько велико, что оно неосознанно превратилось в вопрос жизни и смерти. Ярость текла по моим жилам через ладони, туда, где начал формироваться маленький огонек, который постепенно разрастался.

Когда размер файербола перевалил за отметку в двадцать сантиметров, тренер слегка напрягся, после полуметра отошел подальше, потому что от такого жара начал дымиться пол. Я достиг своего максимума, создав огненный шар около метра в диаметра. Несмотря на то, что пол под ногами давно уже вспыхнул, жара я не ощущал. Лишь легкое тепло и приятные покалывания по всему телу. Сознание выдавливало из себя все, на что было способно, лишь бы утолить жажду мести. Голова начала кружиться, но я продолжал наращивать силу, а потом без предупреждения кинул.

Раздался мощный взрыв, файербол угодил прямо в стену и растекся по ней волной огня. Штукатурка превратилась в воспоминания, пол обуглился в мановение ока, единственный, кто не пострадал, был злополучный Вифлеем, гори он в Аду.

Мужчина стоял в другом конце спортзала и мерзко хихикал. От его злорадство хотелось пойти и удавиться, но я не стал поступать опрометчиво. Более того, этот тип начинал мне все больше симпатизировать. Нет, желание придушить никуда не исчезло, скорее появилось некое уважение к его силе и навыкам.

— На сегодня свободен, рабочим нужно восстановить спортзал, жду тебя завтра в это же время, — прокричал Вифлеем и исчез.

— Мда, — подумал я, осматривая то, что осталось от помещения после тренировки.

Лидия ждала меня у выхода и смотрела на произошедшее равнодушно. Видимо, она за свою жизнь видела и не такое. Хотя, впрочем, какая разница. Мы отправились обратно в кабинет. Вернувшись в тело человека, я почувствовал злость от того, что меня заперли в этой крохотной темнице из плоти и крови. Сила циркулировала слабо, от чего мои и без того куцые возможности уменьшились в трое.

Уже дойдя до кабинета, я отметил тот факт, что дверь в обитель начальства сменила цвет и стала темно-бордовой. На немой вопрос секретарь ничего не ответила, видимо, не замечая никаких перемен. Может переутомился. Плюнув, я зашел в кабинет и устало плюхнулся в мягкое кресло.

— Вам что-нибудь принести?

— Нет, не стоит, — вяло ответил я.

Меня тошнило от усталости и злости на собственную слабость. Ставленник Вальтазара не смог уделать какую-то козявку. Эта мысль не давала мне покоя, но, понимая, что этим горю не помочь, я выбросил из головы всякую чушь и позволил себе немного расслабиться. Как оказалось зря. Раздался стук в дверь.

— Войдите.

Вошла Лидия, неся в своих женственных ладошках толстенную перевязанную шнуром папку.

— Это что, — испуганно спросил я.

— Отчеты, дела и запросы за последние пол часа.

На мгновенье мне показалось, что надо мной просто издеваются, однако память быстро подкинула парочку эпизодов того, как шеф сидел над кипами бумаг и скрупулезно её сжигал.

— Ещё что-то?

— Вам письмо, — сказала девушка, отдвая мне в руки небольшой конверт.

Отпустив девушку и отодвинув в сторону пугающую размерами стопку бумаг, я принялся за изучение конверта. Помятуя о том, как шеф вскрывал почту, решил последовать его примеру. Кровь из вскрытой когтем раны текла нехотя. Черная смолянистая жидкость оказалось на редкость тягучей и липкой, пришлось слегка потрясти рукой, чтобы ускорить процесс.

Конверт вспыхнул и противно завонял. Сквозь черный дым я увидел взволнованный силует шефа.

— Буду краток. На тебя объявили охоту, не доверяй никому и опасайся красных дверей.

— А... И....

— Удачи.

Письмо исчезло вместе с Вальтазаром, оставив меня одного в смятении и недоумении от происходящего. Взгляд медленно скользил по кабинету, пока не остановился на двери, которая снова стала черной.

— Что за чертовщина, — подумал я.

Чтобы отвлечься от разного рода дум, которые мне, признаться честно, осточертели, я решил заняться разбором бумаг. Первым документом оказалось прошение отпустить, цитирую: душу грешную погулять, дабы отдохнуть от дел неправедных на благо отчизны. Бумажка в моей руке моментально вспыхнула и отправилась в урну. Кстати, заметил еще одну странность, все, что попало в мусорку, тут же исчезало. Любопытство подстегивало меня на научные эксперименты, и после получасовой борьбы, я сдался на милость победителю.

В урну полетело все, что с моей точки зрения не предоставляло никакой ценности: канцелярский хлам, недожженные документы, даже дырокол послужил науке, отправившись в полет.

Засунув руку в мусорку я смог нащупать весь скарб, который туда отправился, более того, даже извлечь его из недр бездонного ведра.

— Интересно, — подумал я, а если туда кинуть что-то побольше?

Дело оставалось за малым, отыскать жертву репрессий. Окинув взглядом кабинет, я наткнулся взглядом на стул, стоящий в углу. Стул как стул, ничего особенного, он то и был следующей жертвой.

Сначала я просто поставил мебель над урной, но потом до меня дошло, что я остолоп, и что так магия мусорки не сработает, иначе весь кабинет оказался бы в ведре. Затем, я начал пытаться запихать стул внутрь, затея не удалась. Нет, стул влезал настолько, насколько ему позволяли его габариты, но не больше. Ради научного эксперимента пришлось пойти на жертвы. Стул был наглым образом расчленен и отправлен в мусорку, где и исчез без следа.

Почесав репу и утолив свое новаторское эго, я вернулся к разбору бумаг. Чего там только не было: доносы и жалобы отправлялись в урну сразу же. Служебная информация жила до тех пор, пока я её не прочту, а затем повторяла судьбу уже сожженных.

Правда, были несколько листков, которые я отложил в сторону, дабы изучить на досуге. В них некий Альберт Кзенеш кратко изложил последние данные, поступившие от разведки. Естественно, аналитический отдел уже выполнил свою работу, и начальству оставалось лишь принять должное решение, которое я принимать не собирался. Пусть Вальтазар сам разбирается, в конце концов, шеф он, а не я.

После служебных документов пошли откровенные сплетни, это все вместе с папкой было тут же сожжено и предано забвению. Не пристало начальнику сплетни всякие собирать. Это конечно может помочь в ряде вопросов, но пока разберешься, что правда, а что вымысел, поседеешь и превратишься в брюзгливого блюстителя заповедей Дома-2. К Дьяволу это.

На столе осталась последняя папка. Солнце к этому времени успело вплотную подобраться к черте горизонта, бликуя на прощание в стеклах домов. Я подошел к окну. Моя дырявая черная рубаха смотрелась не эстетично по сравнению с видами, которые открывались отсюда. Представьте шикарный офис, а из окна кабинета начальства на мир смотрит бомж в дратой рубахе и замусоленых штанах, обильно измазанных побелкой. На шедевр не тянет.

Просто после тренировки я не успел переодеться, да и вообще, ложил я на эстетику, этикет, показуху и прочую чушь. Приложив огромный кхм-кхм на все, что напрямую не связано с моими обязанностями, я продолжил наслаждаться закатом умирающего дня и зарождением новой ночи. Дорога была забита машинами, люди спешили по домам в свои маленькие каменные камеры, где они отсиживают свой срок длинною в жизнь. Мне стало немного смешно. Подумать только, ведь несколько месяцев назад я жил точно так же. Раздаривал себя за гроши и лелеял надежды на счастливое беззаботное будущее, которым нас травили в детстве, мотивируя учиться. И что толку? Выучился я, устроился на работу, женился, а в итоге загнулся в неполных тридцать лет от рака мозга. Если бы не шеф, гнить бы мне в сырой земле, сожалея о впустую потраченном времени, не сбывшихся мечтах и горестях судьбы. Тьфу, вспоминать противно.

Понастальгировав еще какое-то время, я вернулся к последней оставшейся на столе папке. С ней я встрял надолго. В каждом документе был полный отчет о совершенных за день сделках и результатах их воплощения. Я внимательно изучил каждый лист, несколько раз даже пришлось вызывать секретаршу, чтобы та разъяснила мне слова типа темперирование, дивинация и так далее.

Сценарии были самые разные и потрясали своей абсурдностью. Особенно меня заинтересовал случай с одной дамой, которая хотела стать ненасытной бестией в постели, потому что из-за фригидности от неё ушел не только муж, но и любовник. Кончилось это тем, что она захлебнулась спермой какого-то левого дядьки, толи куртизана, толи просто где-то пересеклись, лень было вникать в такие подробности.

После изучения всей папки, я сделал для себя один вывод: люди разучились грамотно формулировать свои желания. Проанализировав свое прошлое, я столкнулся с тем же, только благо никаких сделок я не заключал, не довелось как-то.

Время было далеко за полночь, когда я собрал оставшиеся в живых документы и сложил их в отдельную папку с пометкой: Вальтазару. Спать не хотелось. За месяц работы на Канцелярию я так и не привык к этому свойству организма. Заняться было нечем. Вызвав Лидию и уточнив у неё, не осталось ли там каких-нибудь ещё бумаг, я откровенно говоря заскучал, потому что документов пока не было.

Светало. Сидя в позе бобуина я удрученно ковырялся в носу щупальцем и изнывал от безделия. Нутро просило действий. Заниматься вандализмом я не стал, а выходить из кабинета, чтобы прогуляться, опасался. За ночь, дверь несколько раз сменила цвет с черного на багровый и обратно. Сейчас дверь вновь стала красной.

Раздался стук в дверь.

— Да.

— Не хотите прогуляться, — кокетливо спросила Лидия, войдя в кабинет.

— Эм... Скажи, какого цвета дверь?

— Черная, а что?

Ответит было нечего. Говорить ей, что дверь со скуки начала играть в хамелеона, пытаясь решить какой цвет ей больше идет, я не стал. Доверять бесу с членом вместо глаза было бы верхом безрассудства, тем более Вальтазар предупреждал.

— Не хочу.

— Будет вам в кабинете тухнуть, пойдемте познакомимся с коллективом.

— Рррр...

— Ладно-ладно, не хотите как хотите.

Лидия ушла, захлопнув дверь, которая снова стала черной.

— Да что за чушь, — в гневе подумал я.

Сидеть в этой треклятой бетонной коробке осточертело настолько, что я подумывал выйти подышать. В окно. Дверь снова стала черной. Закрыв глаза, я ушел в себя, потому что терпеть этой цветопредставление я больше не мог.

— Эй, просыпайтесь, время тренироваться.

Видит бес, в этот момент мне захотелось её придушить. Выход из медитации итак дается мне тяжело, а уж если кто-то наглым образом пытается этому процессу помочь, то все становится ещё хуже. Глухо рыча, я открыл глаза и взглядом высказал все, что думаю о своих временных подчиненных.

— Полноте вам, головка поболит и перестанет.

Признаюсь честно, мне стоило титанических усилий воли, чтобы не вышвырнуть наглую нецензурную морду в окно.

— Ещё раз подобное повторится, вышвырну в окно, — злобно протянул я и направился к двери.

Только я потянулся к ручке, как дверь снова стала красной. Лидия стояла позади и ждала, пока новоиспеченный шеф соизволит выйти.

— Иди ты первой.

Девушка фыркнула и подошла к двери.

— Как же ты меня достал, мерзкий ублюдок, давно бы уже вошел в эту грешную дверь.

Высказавшись, она схватила меня за запястье и швырнула в проем. Все случилось настолько быстро, что я и спохватиться не успел. Глаза ослепила вспышка, а в голове звучала последняя фраза, которую я услышал прежде, чем влетел в дверной проем. Меня обозвали слабаком, и, видимо, так оно и было. Взять и так глупо опростоволоситься, нужно было сидеть на жопе ровно и никуда не рыпаться. Увы, сослагательное наклонение не применимо к суровым реалиям жизни, а задним умом мы все сильны.

* * *

Продрав глаза, я попытался понять, в какую задницу попал на этот раз. Вокруг меня простиралась бесконечная гладь из ослепительно-белого света. Глаза слезились от столь яркого освещения, с которым ничего нельзя было поделать. Даже сквозь закрытые веки я видель белые волны. Казалось, это излучение идет не из вне, а изнутри.

Тело дрожало, демоническая натура рыпела от натуги, пытаясь сохранить право на свое существование. Гробовая тишина давила посильнее могильной плиты. Сквозь шум в голове проступала мысль о том, что я проиграл, даже не успев вступить в битву. Это место сведет меня с ума быстрее, чем кто-то что-то успеет предпринять.

— Хрен вам, — в гневе выпалил я окружающему миру.

Сев в позу дракона, я начал концентрировать столько энергии, сколько вообще мог представить. Вокруг меня образовался темный кокон, который скорее напоминал тени сумерек, нежели мрак, поселившийся в моей душе.

Я хотел жить, хотел настолько, что не допускал и отголоска мысли о поражении. Все мое существо сосредоточилось на одной цели — выжить. И я выживал, как мог.

С каждым вдохом я продирался все глубже, туда, где таилось ядро моей демонической сути. Гнев взрывом ударил по моим венам, вычищая яд окружающей действительности, в которую я умудрился угодить. Грудь жгло болью, тело не могло пропустить сквозь себя все то, что исходило изнутри. Моя душа превратилась в жерло разъяренного вулкана. Тьма вокруг меня сгущалась.

Ослепительный свет этого места отступал нехотя, сантиметр за сантиметром, голова гудела от перенапряжения, но мне было плевать на эти мелочи.

Интуитивно я понимал, ослабь я схватку и все, свет ворвется в мое нутро и вырвет душу с корнями, а тело так и останется гнить в этой клетке без пространства и времени. Каким-то образом я понимал, куда попал, и радости это знание не приносило. И все бы было хорошо, но вечного успеха не бывает.

— Твое сопротивление бесполезно, — сказал некто.

Несмотря на то, что пелена мрака сильно исказила звук, я узнал стилистику говорящего. Ангелы.

— Плевать, — прорычал я в ответ и усилил нажим.

Секунду спустя я ощутил сильный удар по своему кокону. Ухмыльнувшись, я завернулся в это одеяло из Тьмы и начал искать обидчика. Он стоял совсем рядом. Огромный Ангел с четырьмя крыльями поливал меня фонтаном света и предвкушал легкую победу. На нем не было ни доспехов, ни пестрящих белезной одеяний. Обыкновенный с виду мужчина, в видавшего виды кожаном плаще. И все бы ничего, если бы не глаза. Может и правда, что наши очи — зеркало души, они сияли, сияли изнутри, как две огромные полярные звезды. Этот свет был ледяным настолько, что выпусти его наружу, наша Земля превратилась бы в ледяную пустыню.

Атакуемый со всех сторон неприветливым миром и пернатым недоумком, я начал продвижение к единственной видимой мне цели. Ноги не слушались, мясо истлевало, истощаясь от перенапряжения. Местами стал виден обугленный скелет, но я шел вперед, забыв про все на свете. Мое нутро сгорало от разрывающей на части ярости, в груди бесился зарождающийся хаос. Он жаждал выбраться наружу и уничтожить все, до чего дотянется, вернув Тварному былое величие.

Ангел содрогнулся, взглянув в мои глаза. Уж не знаю, что он там увидел, но лицо у него было такое, словно ему в задний проход сунули лопату и сильно крутнули.

Пернатый засуетился и усилил давление. В какой-то момент мне даже стало это нравится. Игра, где ставка жизнь, что может быть лучше? Ничего. Присев, я расслабил ноги и оттолкнулся, что было сил. Рваный баллид, сотканный из Тьмы, ринулся в сторону оторопевшего Ангела, который даже стрелять перестал. Выпустив когти, я впился в грудь мужчине, вырывая из его груди ребра, синяя кровь брызнула фонтаном. Издав сдавленный крик, Ангел отдал швартовы, а я погрузился в небытие.

* * *

— Надо же, живой!?

Сквозь пелену дурмана, что застилала сознание, мешая ему нормально работать, я сначала не понял, что от меня вообще хотят. Меня пробило с головы до ног, я вспомнил, что со мной приключилось и резко вскочил. В только начавших прозревать глазах заплясали чертики, и я чуть не рухнул обратно.

— Лежи, не вставай.

— Вальтазар!?

— Он самый, поверь, тому, что ты жив, я удивлен не меньше.

Осмотреться я не мог, мои глаза видели перед собой лишь безграничные просторы Тьмы.

— Где я?

— Все там же, — утешил меня Вальтазар. — Не силься что-либо рассмотреть, ты полностью погрузился в кокон.

— Планы есть, — в робкой надежде спросил я шефа.

Вальтазар молчал. Люди пугаются тишины, но ни одно безмолвие, известное человечеству не сравнится с тем, что я испытал внутри своей спасительной темницы. Представьте, что у вас отказали все органы чувств, разом. Вы не чувствуете своего тела, не видите и не слышите, и единственным вялым доказательством вашего существования являются мысли.

Не знаю сколько я пробыл в своем коконе, когда сквозь бескрайние просторы Тьмы начал пробиваться свет.

Брешь в стенах моей темницы становилась больше с каждой секундой. Возвращались ощущения и звуки. На краю осознания я слышал чьи-то голоса, и чутье мне подсказывало, что радоваться рано. Спустя время, когда Тьма окончательно развеялась, как туман по утру, я увидел, что нахожусь на покрытом зеленой травой овраге.

Передо мной открывалась панорама цветущей долины. Запахи ударили в нос, с непривычки вызвав головокружение. Рассветное солнце заплутало в каплях росы, превратив долину в цветущее поле рубинов. Бледные барашки блаженно плыли по небу, собираясь воедино и разбредаясь вновь.

Признаюсь честно, мне был приятен этот вид, но дикого восторга не вызывал. Скорее любительский интерес искушенного зрителя, выискивающий в представленной картине скрытые узоры. С тех пор, как я стал Демоном, мое мировосприятие слегка изменилось. Отныне, я восторгаюсь буйством стихии, мое внимание утопает в пестроте энергии, расплывающейся по миру мириадами эмоций, имя которым страсть. Цветущим полянам я предпочту извергающийся вулкан или землетрясение. Увы, но каждому свое.

Это все конечно хорошо, но куда пропали голоса, какого Демона я здесь делаю и где это самое здесь находится? Эти вопросы крутились у меня в голове, но ни на один из них толком и ответить было нечего.

— Мать моя суккуба, Вальтазар, сволочь, не мог меня телепортации научить, — мысленно возопил я.

— А смысл?

Я обернулся на голос и выдохнул с облегчением. Позади стоял шеф, такой же вредный и противный, что обрадовало меня сильнее всего. Вид у него был конечно потрепаный, но жизнерадостность с его бледного лица не выбить и ядерной бомбой. Его шикарный пиджак превратился в рваную жилетку, рубаха свисала лохмотьями, а у штанов и вовсе не было колошины.

— И у какого черта на лысине мы в этот раз?

— Ммм, в Эдеме.

— Где!?

Шеф скорчил недовльную мину.

— В Райских кущах, если тебе так проще.

— Нет-нет, я знаю, что такое Эдем, какого рожна мы-то здесь забыли, и разве нас уже не должны были атаковать орды воинства Божьего и все в этом роде.

Вальтазар смеялся долго... Не выдержав, он сел на землю и ухватился за траву, видимо, чтобы не утерять твердь под ногами.

— Мда, опять придется вправлять мозг юным дарованиям. Как обычно, все самое интересное достается почему-то мне. Треклятые Ангелы засрали мозг людям, а мне теперь мучайся.

"Негодование" шефа я пропустил мимо ушей, он любил постенать по поводу собственной незаменимости и огромной ценности для вселенной.

— Шеф, а чего у тебя вид такой... Экстравагантный.

— Что-что?

Вальтазар, видимо, не сразу понял, что я имею ввиду.

— А, ты об этом. Не бери в голову, шальная пуля.

До шефа, похоже, дошло, что вид он имеет явно непристойный и оперативно исправил положение. Погладив пиджак, Вальтазар щелкнул пальцами. Одежда на моих глазах начала разрастаться и приобретать прежний вид.

— Теперь о Эдеме. Все мы когда-то пришли из этого места...

— Ну да, нас изгнали в Ад, и все в этом духе.

Вальтазар посмотрел на меня, как на идиота.

— Во-первых, не перебивай, во-вторых, никто никого никуда не изгонял, мы сами ушли.

Дальше потянулась длинная лекция, повествующая о становлении мира и рождении расы Демонов. Боюсь, услышь такое христианские миссионеры, нас бы попытались сжечь, хотя эпоха инквизиции уже давно окончилась. То, что нам с детства втирали окружающие, было не то, что далеко от истины, оно даже на сказку не тянуло, больше напоминая бессвязный берд больного на всю голову психопата. Как оказалось, никто не искушал Адама, и никакого древа познания не было. Просто однажды, первый сын человеческий пришел к своему Отцу и сказал, что он жаждет познать тайны мироздания. Грубо говоря, ребенок начал взрослеть и задавать различные вопросы. Творец поступил мудро, он не стал ничего объяснять, а просто вытурил сынка за порог, чтобы тот сам отыскал ответы на интересующие его темы.

С Демонами все было примерно так же, только гораздо раньше. Было у Отца несколько сыновей, один оицетворял мир и порядок, другой разрушение и хаос. Две ипостаси акта творения, если можно так выразиться. Был еще третий сын, который, впоследствии, стал серединой или началом, не дающим сойтись двум другим началам, чтобы все не кануло в небытие.

Но вернемся к Демонам. Первый сын Творца возжелал стать как Отец, то есть творить миры. И вновь Творец поступил мудро, отправив сына искать свой путь. Он и еще группа существ спустились в мир материи, дабы найти ответы. Так появились Падшие Ангелы. Те, что прошли круг жизни и смерти, чтобы на собственной шкуре познать законы мироздания, взглянуть на вселенную изнутри.

Часть Ангелов вернулась обратно, часть осталась в материальном мире, и совсем малая группа решилась на эксперимент. Они ушли на самые низшие слои бытия и принялись творить. Зерно хаоса внутри них не позволяло оформить свое детище как подобалось, идея распадалсь, а материя возвращалась в исходное состояние. Тогда то и пришли на помощь люди. Они были универсальны, олицетворяя собой триединство. Соблазнив Каина и раскрыв ему многие тайны, Лилит привела его на просторы зарождающегося мира, где Демоны пытались создать подобие Эдема. Увы, затея не принесла должного результата. Хаос плохо поддавался шлифовке, и райские кущи превратились в плавильню, которой потом начали пугать детей, чтобы те слушались старших. Вот такая вот история. Конечно, деталей было гораздо больше и изложить их грамотно не так уж и просто. Вальтазар умел объяснять, но мой куцый разум не воспринял и половины сказанного, отложив в сторону все то, что в него не влезло. Думается мне, когда-нибудь я осмыслю эту историю до конца, а пока вернемся к райским кущам.

— То есть...

— Именно, добро пожаловать историческую родину.

— А как же быть с христианским раем?

— Жалкая пародия, создаваемая на скорую руку. С этими вопросами приставай к Ангелам, а не ко мне.

— А здесь остались другие Ангелы?

— Конечно, слышал голоса?

— Угу.

— Вот это они и были.

— А где они сейчас?

— Да всюду, — ответил Вальтазар, описывая руками широкий круг. Просто твое сознание покамест не готово к восприятия мироздания в его истинном обличье. То, что ты сейчас видишь — это попытка твоего сознания приспособить картину мира под известные ему параметры. Могу предложить маленький опыт. Представь, что кругом могучие вулканы.

Охваченный любопытством, я закрыл глаза и постарался детально представить приятную взору картину. Моему удивлению не было предела, когда я вновь открыл их. Долина сменила выжженой пустыней, воздух стал тяжелым и горячим, в нем явственно чувствовалась сера и газы. Небо кипело от жара, исторгая из своего чрева мириады молний, содрогающих твердь. Огненные фонтаны били из-под земли, с громким шипением выжигая воздух рядом с собой.

— Доволен?

Я не стал ничего отвечать. Мое нутро ликовало, и не в одном из известных человечеству языков не найти слов, чтобы описать то, что я чуствовал. Дикая смесь восторга и благоговейной ярости трепали мою грудь.

— Этим мы — молодое поколение отличаемся от стариков, которые воочую видели Эдем. Увы, они уже давно ушли своими дорогами.

— И все же, как мы сюда попали?

— Считай это чудом.

— То есть ты не знаешь?

— Неа, — ответил Вальтазар.

Видимо, он наблюдал сейчас тоже, что и я, крылья его носа улавливали потоки разогретого ветра, а глаза превратились в два алых уголька.

— Прокатимся, — спросил шеф после долгой паузы.

— Эм, да, а на чем?

Вальтазар подпрыгнул, и из-под земли с диким ржание выскочил Адский Конь. Объятое пламенем животное с вызовом смотрело на мир провалами глаз. Черная кожа обтягивала массивный торс. Вздыбив землю когтями, конь издал нечто, напоминающее рык.

— Теперь твоя очередь. Просто позови его, — сказал Вальтазар и ударил скакуна по бокам.

Азарт захватил мое сознание, и я позвал... Земля содрогнулась от топота копыт. Мой конь был другим, под стать хозяину: голый пылающий скелет, покрытый жгутами живущими своей жизнью багрово-черными жгутами. При дыхании конь извергал потоки черного дыма, а глаза... Их не забыть. Пламя в черноте провалов озаряло тысячи граней мрака моей души. С диким криком я запрыгнул на коня и помчался вслед за удаляющемся Вальтазаром.

Пространство сжалось до точки, почва плавилась от жара копыт, гул ветра бил по ушам, — вся эта безумная симфония грела мою душу. Спина шефа маяковало где-то вдали.

— Так дело не пойдет, — подумал я и пришпорил коня.

С диким ржанием мой Черепок встал на дыбы и поскакал так, что я чуть не соскочил. Пришлось покрепче схватиться за уздцы, иначе был риск оказаться на земле. Вскоре, я догнал Вальтазара, и мы помчались вперед уже вместе.

— Все, спешиваемся, — сказал шеф, останавливаясь у входа в пещеру.

Спрыгнув с коня, я потрепал его по крупу. Черепок радостно заржал и поскакал прочь.

— Не волнуйся, ты можешь призвать его в любой момент, не только в Раю, — утешил меня Вальтазар, видя тоску на моем лице.

— Куда мы идем, — спросил я шефа, входя в темноту проема.

— Увидишь.

Внутри пещера была огромной. Глаза, привыкшие к мраку пещеры, едва улавливали очертания потолка, настолько выской была каменная зала. Попетляв в сети коридоров, мы вышли к озеру. У берега, усыпанного щебнем и галькой, стоял сколоченный из толстых бревен плот.

— Ты хочешь сказать...

— Пока что я молчу, — ехидно ответил шеф. Да, это река Стикс.

— Мы что, умерли?

Вальтазар многозначно фыркнул и пошел к плоту. Как только мы приблизились к парому, вода пошла рябью, со всех сторон на озеро начал наползать свинцовый туман, скрывая под своим бесплотным телом черную гладь.

Тихо шлепая, по воде к нам приближался паромщик. Высохший силует был укутан в рваную хламиду, казалось, сотканную из сотен одежд. Полы плаща колыхались в такт шагам, убаюкивая и пугая одновременно. Каждый его шаг издавал шорог костей по разогретому песку. Ссохшееся лицо пряталось в недрах капюшона, смотря на нас угольками синих глаз.

— Добро пожаловать, — сказал старик.

Его голос напоминал скрежет металла, в нем не было злобы или ненависти, лишь спокойствие и легкая тень удивления.

— Вези к Всаднику, — сказал шеф, извлекая из внутреннего кармана две медных монеты.

Харон не ответил ничего, как только в тонкую ладонь угодили два кругляшка, он жестом пригласил нас на борт.

— В путь, — прохрипел старик.

Паром тронулся, и мы поплыли.

— Не смотри вниз и постарайся не наступать на край, — сказал мне шеф. Даже Демонам стоит опасаться того, что находится в недрах вод забвения.

Я кивнул. Путь не занял долго времени, плот аккуратно уткнулся в берег. И мы пошли дальше. Паромщик спокойно посмотрел нам вслед, оттолкнулся шестом от берега и уплыл.

Твердь под ногами была усыпана черепами, идти было тяжело, нога то и дело соскальзывала, и я грозился упасть. Пришлось прибегать к помощи щупалец. Черно-багровые жгуты впились в землю, дав дополнительные точки опоры.

— Мда, — сказал шеф, увидев мои потуги.

— Что?

— Сдать бы тебя Дагону, да боюсь, поздно уже.

— Это еще зачем?

— Вместо того, чтобы нормально идти, ты как спрут пытаешься ползти по земле.

Я покосился на шефа, потом на щупальца, затем снова на шефа.

— Есть другие предложения?

— Подними центр тяжести и топай по воздуху, бестолочь.

Вальтазар продолжил путь, а я начал искать на своем теле пресловутый центр тяжести, чтобы как-то его поднять.

— Представь, что тебя тянут за макушку вверх, — буркнул шеф через плечо.

Через несколько минут усиленного напряжения и безрезультатных попыток, у меня все-таки получилось добиться устойчивой визуализации. Почва ушла из-под ного, от чего у меня закружилась голова, и я чуть не рухнул. Поработав над равновесием, я добился того состояния, когда я мог идти по воздуху, не касаясь земли, но щупальца убирать не стал.

— Иисус так же по воде ходил?

— Нет, лыжи на ноги намотал.

— Я серьезно.

— А кто шутит?

— Ядовитая стерва, — в сердцах выпалил я.

— Во-первых, раз уж на то пошло, то я не стерва, а стервь, а, во-вторых, на том свет и стоит. Будь я рохлей, век Ада был бы короток, как чресла младенца. Так что засунь язык за ухо и вперед.

Пришлось подчиняться. Нет, язык остался во рту, просто я замолчал и попыхтел вслед за Вальтазаром.

Путь не занял долго времени. Попетляв по берегу, устланному черепами, мы подошли к небольшой скале, в который был грубо вытесан гротескный трон. Облаченный в блестящие мертвенным светом доспехи, на троне восседал воин, под стать трону. Зеленые глаза смотрели на нас безразлично, казалось, будто он и вовсе не видит ничего, что происходит вокруг него. Вместо скипетра воин держал в руках огромный меч, по волнистому лезвию которого иногда пробегали синие волны пламени. Шлем с личиной лежил на подлокотнике.

От одного взгляда вглубь забрала, я сглотнул скользкую слюну. Было ощущение, что смотришь в зев пропасти, на дне которой покоился древний, никому неизвестный ужас.

— Пришли все-таки.

Голос воина рокотом прокатился по просторам Стикса, низким гулом оседая на крыльях тумана.

— Естественно. Сколько тебе осталось, — спросил Вальтазар.

— Четыре печати из семи.

Лицо шефа исказилось в жуткой гримасе злобы и ненависти.

— Значит время еще есть, — сказал Демон, беря себя в руки.

— Время, всего лишь иллюзия.

— Я знаю, Всадник.

— Все-таки мир людей оказывает на тебя свое влияние, хочется тебе того или нет.

Вальтазар пропустил мимо ушей тираду одного из вестников Апокалипсиса.

— У тебя все, Демон?

— Да.

— Тогда не мешай мне наслаждаться тишиной.

— Пойдем отсюда, мы узнали все, что хотели.

Вальтазар дернул рукой и указал в сторону распахнувшейся черной воронки. Портал закрылся вслед за нами.

— Надеюсь, у вас получится, — сказал Всадник и вернулся к созерцанию Стикса.

Глава четвертая. Начало конца.

Такое ощущение, что во всех предсказаниях конца света — надежда. Вдруг все же закончится, вроде пора уже, сколько можно? Надежда и страх. Заканчивайся уже, только скажи мне, что будет со мной, когда ты закончишься. В этот момент встают в полный рост разношерстные верования и религии, обещая испуганному человеку: 'Ты будешь, ты продолжишься, ты не исчезнешь!'. И люди хватаются за это обещание как за спасательный круг.

(Аль Квотион "Слово, которого нет")

Прошло полгода с тех пор, как я вернулся со своей прародины. По возращении Стараясь угнаться за ускользающим временем, Вальтазар вплотную занялся моим обучением. Я перестал улавливать смену дня и ночи, даты сплелись в тугой комок однообразных событий, следить за которыми не было никакого желания.

Шеф выдавливал из меня все, что можно, после утомительных тренировок я в падал в стазис и отлеживался, затем меня будил пинок в бок, и все с начала.

Я постиг исскуство обращения со стихиями, в первую очередь с огнем. Понял, как использовать мрак для защиты, научился восстанавливать силы, черпая их из глубин подсознания.

Как оказалось, ядро Демона являет собой безграничный запас энергии, которая проистекает напрямую из Бездны, места, откуда все началось, и куда все канет, когда настанет срок.

У шефа появилась новая безголовая секретарша, в буквальном смысле. Нет, голова была, но носила она её отнюдь не на шее, как все нормальные существа, а подмышкой. Вдаваться в подробности я не стал, не было никакого желания. Через пару дней после знакомства я просто перестал её замечать, как и все вокруг. Окружающий мир сузился до двух желаний: лечь и сдохнуть.

— Рота подъем.

То не старшина бесился, то Вальтазар изгалялся.

— Опять!?

— Нет, твой курс молодого бойца подошел к концу. Теперь от тебя зависит преумножишь ли ты свой опыт или спустишь свои старания в унитаз.

Я вздохнул с облегчением от того, что мне больше не придется часамы стоять на одной руке, читать очередную порцию газет вслух и отбиваться от магии шефа одновременно.

Такое слово как жалость Вальтазар не признал вообще, мне кажется, он такого понятия даже не знает. С другой стороны, за каким инкубом она ему нужна?

Подняв кое-как пятую точку с дивана, я подошел к окну. Смеркалось. Холодный зимний день нехотя уступал место не менее холодной звездной ночи. Улица была пуста, лишь изредка проезжали покрытые инеем машины, да проходили озябшие пешеходы. Оно и понятно, погода стояла замечательная. Который день отметка на градуснике не поднималась выше минус тридцати. По прогнозам синоптиков такая аномальная погода будет стоять еще около недели.

Много лет меня тревожили смутные догадки по поводу происхождения метеорологических центров, и лишь недавно я узнал правду, подтвердившую мои подозрения. А кто по вашему мнению может вещать, что на улице чудесная погода, когда там страшенный ливень или мороз? Кто, скажите мне на милость, может убеждать людей в том, что их ждут незабываемые выходные на лоне природы в шортах, при температуре далекой от отметки ноль, как ученые от разгадки тайн эволюции. Думаю, вы все поняли.

— Какие у нас теперь планы?

— Тебе решать.

— То есть как это, ты же шеф.

Вальтазар развел руки в стороны, мол ничего не знаю.

— Может пояснишь?

— Тебе пора привыкать действовать самостоятельно. Если я все время буду у руля, то ты так ничему и не научишься.

Я задумался. Вальтазар как всегда прав, но почему-то становиться большим начальником мне не хотелось. Ответственность и все такое, знаете ли.

— И какие же проблемы у нас на повестке дня?

— Даже не знаю, например, предстоящая война с Раем или Апокалипсис.

— Издеваешься.

— Чуть-чуть, — сказал шеф, сопровождая слова жестом.

Я подошел к рабочему столу, на котором опять царил форменный бардак. Вальтазар терпеть не мог бюрократию, этого у него не отнять. Зато с какой методичностью он эти бумажечки сжигал, любо дорого посмотреть.

— Нам вообще известно хоть что-нибудь?

— Неа.

Шефу эта игра явно доставляла удовольствие, при этом, я понимал, что он не врет, иначе бы сказал. Пусть и приправил бы порцией яда, но утаивать бы ничего не стал, не в его стиле.

— Тогда нам нужно найти тех, кто знает.

— Чудная мысль, а где?

Я начинал потихоньку закипать. Жизнерадостность шефа меня раздражала, особенно потому, что я не понимал причин такого наплевательства к сложившимся обстоятельствам.

— Да Тьма его знает, может твой любимый Демонобушек подскажет, где найти скопление пернатых масс?

— Ммм, логично. Пойдем спросим.

Шеф пошел к двери чуть ли не вприпрыжку. Я начал всерьез задумываться о здоровье Вальтазара, уж не заболел ли он часом, хотя я пока еще ни разу не видел, чтобы Демоны болели, а в канцелярии их достаточно.

* * *

— Нащ план-захват провалился, — выдавил из себя бывший глас божий.

— Не мудрено, — спокойно ответил его собеседник.

Последнее время дела в Канцелярии Рая шли не очень. Какая-то болезнь проникала в сознание Ангелов и пожирала его, превращая воителей в жалкое подобие низших бесов. Новые рекруты не успевали за темпами смертности полоумных небожителей, да к тому же, попытки захвата главного козыря в борьбе за власть терпели неудачу за неудачей. Метатрон всерьез задумался над тщетностью своей затеи.

— Ты мнишь себя всесильным и все время забываешь, с кем имеешь дело, — ядовито произнес собеседник.

Как и прежде, в кабинете было темно. Неведомый помощник никак не желал показать своего лица, а Метатрон не мог даже попросить, опасаясь потерять расположение своего покровителя. Тень, так про себя называл его Метатрон, о чем-то задумался.

— И что ты предлагаешь, я не могу пока открыто напасть на Канцелярию Ада.

Последнию фразу Метатрон чуть ли не выплюнул, столько ненависти было в ней.

— Я могу дать тебе совет, если ты меня об этом попросишь.

Тень говорил сухо, но в самой постановке фразы слышался едкий сарказм и наслаждение беспомощьностью Метатрона и его приспешников.

Глас божий напрягся. В его груди боролись два чувства: нежелание падать перед кем-то на колени и жажда покончить с Адом раз и навсегда. Последнее побеждало.

— Демоны с тобой. Пожалуйста, дай мне совет, — отчеканив каждое слово, сказал Метатрон.

— Хах, хорошо. Сделка есть сделка.

От услышанного лицо Метатрона скривилось.

— Сделай так, чтобы каждый твой Ангел, свободно разгуливающий по Земле, стал своего рода порталом, способным транспортировать Михаила в твою вотчину.

— Ммм... Что!?

Тень от реплик воздержалась.

— При транспортировке сушности Михаила Ангел просто погибнет. Его искра не выдержит таких нагрузок.

— Иногда стоит пожертвовать пешкой, чтобы добраться до короля, — резюмировал Тень.

Метатрон задумался. Его лоб покрылся цепью морщин, а выглаженный синий пиджак хрустел от движений. В кабинете ощутимо похолодало, начальство изволило злиться.

— Идея хорошая, но тебе не кажется, что Вальтазар не позволит так просто подобраться к своему подопечному.

— О нем не беспокойся, это уже моя проблема.

Договорив последнее слово, Тень просто исчез. Такое понятие как тактичность, тайный покровитель Метатрона откровенно избегал или не знал. Верховный Ангел не заметил исчезновения гостя, он был погружен в свои мечты о победе на силами Ада.

* * *

До парка мы добрались довольно быстро. Минуты за три. Шеф просто открыл дверь своего кабинета, и мы вошли, очутившись здесь.

В парке было довольно людно. Все лавочки были заняты горожанами, пытающимися спрятаться в тени ветвей от палящего летнего солнца. Мамашки выгуливали своих детей, подростки литрами поглощали холодный лимонад, а старики просто дремали.

— И где же твоя пташка?

Вальтазар показал пальцем на клен, стоящий недалеко от нас. Кстати, люди почему-то не удивлялись тому факту, что мы возникли из ниоткуда. Но оставим тонкие материи. Демонобушек изволил обедать. Его когти сжимали еще живого голубя, которого он медленно и с наслаждением ел.

— Подождем, пока он доест, — ответил шеф, видя мое нетерпение.

— Ладно. Все забываю спросить, а что стало с Лидией.

— Ммм, отправил на переподготовку... В пыточную.

— А тренер?

— Какой к чертям тренер, — Вальтазар был настолько удивлен, что даже отвлекся от созерцания своего творения.

— Тот, который по словам Лидии должен был меня тренировать.

По заинтересованному лицу шефа я понял, что без подробностей не обойтись. Пришлось рассказать все как было.

— Начнем с того, что я никаких тренировок тебе не назначал, — начал Вальтазар. Скорее всего я догадываюсь кто это был, но не вижу связь между причиной и следствием.

— То есть.

Вальтазар отмахнулся. Я хотел было надавить на шефа, чтобы выудить из него подробности, но наш разведчик окончил трапезу и уже слетел с ветки, чтобы прильнуть на руки своему создателю. Думаю, вы поняли о ком я.

— Видел ли ты где поблизости группировки Ангелов, — ласково спросли Вальтазар, потрепав птичку по холке.

То, что полилось из уст демонобушка передать просто невозможно. Это была дикая смесь скрежета металла с хриплым пением соловья маньяка. Поведав все, что птичка сочла нужным, воробей полетел по своим делам.

— Ну что там, — в нетерпении спросил я.

— Недалеко отсюда есть литературный клуб, которым заправляют несколько Ангелов. Мелкие сошки, но наведать стоит.

Клуб находился сразу за парком. Мы перешли дорогу, игнорируя машины, из-за чего случилось несколько аварий. По-моему, жертв не было. Странно другое, никто не выбежал бить нам морду, о чем я и спросил у шефа.

— Прежде чем задавать мне глупые вопросы, постарайся ответить на них сам. В конце концов, когда на тебя не обратили внимание в парке, ты не очень волновался.

— Ты хочешь сказать...

— Я хочу помолчать, — съязвил шеф и свернул в переулок.

Вход в клуб находился в таком неприметном месте, что попасть в него просто так весьма проблематично. Обшарпанная дверь спряталась за мусорным баком и чередой пожарных лестниц, соединяющих два здания. В помойке ковырялся бомж, при чем делал он это как-то странно. Нет, его действия были просты и понятны, просто при взгляде на него возникало ощущение какой-то нестыковке того, что я вижу и того, как реагирую. Проще говоря, в его действиях чувствовалась фальш, более того, я чувствовал, что кусок мира вокруг него и мир, в котором нахожусь я — два разных мира. Некто просто взял и слепил два неподходящих друг к другу пазла, в результате чего и получился такой вот диссонанс.

Вальтазар поймал мой изучающий взгляд и ухмыльнулся.

— Нам везет, Серые уже здесь.

— А он знает, для чего он тут находится или это просто случайность?

Шеф фыркнул.

— Тьфу, тоже мне философ. Конечно он знает, для чего он тут.

— И как же он узнал?

— Никак, просто они живут немного по другим правилам игры. Грубо говоря, он просто знал, что ему нужно сюда, обо всем остальном бомж додумался позже.

Вальтазар подошел к двери и резко остановился.

— Инкубова мать, по-тихому не выйдет.

— Что случилось?

— Левое яйцо разбилось, — раздраженно ответил шеф.

Откровенно говоря, я ничего подозрительного не заметил. Дверь как дверь. Не сказал бы, что она мне нравилась. В деревенских клазетах и то краше бывают, но ничего подозрительного я в ней не увидел.

— Кто-то явно постарался, чтобы абы кто сюда не вошел, — пояснил Вальтазар, показывая пальцем на вход.

Под его перстом символы, доселе невидимые, загорелись синим пламенем. Чем-то они напоминали скандинавские руны, только исполнение было гораздо выше. Они различались, как различается письмо мастера-каллиграфиста и первоклассника.

— Какой у нас план?

— Откуда я знаю, начальник сегодня ты.

— ...

— Выругался? Действуй.

Вальтазар снова стал вредной стервой, а я начал потихоньку закипать. Когда раздражение дошло до предела, я просто прожег дыру рядом с дверью и вошел в оплавленную дыру.

— Оригинально, — только и сказал шеф, входя следом.

В помещении было светло. Пройдя через короткий, обитый зеленой тканью коридор, мы вышли в небольшую залу, попав на какой-то партийный совет. Иначе это и не назовешь. Группа людей сидела за столами и с умудренным видом слушала какого-то прыща, вещающего с трибуны.

— И Ад исчезнет с лика земного.

Видимо, мы попали под конец этого партийного заседания. Все в костюмах, при параде: галстучки, пиджачки... Мы колоритно вписывались в это мероприятие. Особенно шеф, в своем дорогом замшевом костюме и черной шелковой рубашке. Я же был его полным антагонистом, учитывая кожаную косуху и шипастые штаны. Ангелы уже было собрались расходится, но у Вальтазара на этот счет имелись немного другие планы.

— Так-так-так, извините, я все пропустил. Нельзя ли поподробнее про кончину моего королевства?

Сказать, что Ангелы были в шоке от такого нахальства, значит повторить судьбу Герасима. Их бледные лица дрожали от перенапряжения, а глаза рисковали выпасть из черепа, но обошлось. Зачем нам слепая публика, мы же не поп звезды.

Шеф взял за шиворот одного из Ангелов и вышвырнул из кресла, заняв его место. Я же остался стоять позади него, как личный телохранитель. Меня такая участь устраивала больше, нежели занятие трона.

— Что вы себе позволяете, — возопил кто-то с трибуны.

Извините, не было времени озаботиться его инициалами, нужно — спросите сами.

— Абсолютно все, что в моих силах себе позволить. Ни на унцию меньше.

— Братья, в бой, — закричал кто-то из зала, срывая пиджак.

Пространство тут же подернулось дымкой, а через миг обстановка вокруг изменилась. Зал заседания превратился в полуразрешенную подпольную арену для боев без правил. Обветшалые стены, с которых свисали пожелтевшие от времени обои радовали глаз больше, чем то зеленое безобразие, бывшее на них секунду назад.

Стулья рассыпались в прах, потолок просто исчез, сквозь него на нас смотрела безликая и глубокая Тьма. В ней можно было не просто утонуть, на таких глубинах не найдут даже упоминания обо всем, что попало в этот черный океан.

Пиджаки сменились доспехами, животы стальным прессом, а папки с документами превратились в длинные, сверкающие сталью мечи.

Вальтазар спокойно сидел на единственном оставшемся в строю стуле, не поддавшемуся изменениям и взгляд, которым он одарил мир, был страшен. Нет в нем не было гнева, лишь плодоядное удовольствие хищника, созерцающего агонии своей жертвы. В который раз Ангелы намека не поняли и атаковали.

Нападение было слаженным, никто не метался в разные стороны и не лез по одному, бессмысленно погибая, воины не мешали друг другу, двигаясь цепочкой. Каждое звено прикрывало двух соседей. Тактика хорошая, но разбей одно кольцо, рухнет вся эта "кавалькада" рухнет как карточный домик.

— Сам разберешься или мне вмешаться, — скучающе спросил Вальтазар.

— Попробую сам.

— Действуй.

Шеф исчез и появился у дальней стены, откуда у него был хороший обзор. Мое тело охотно приняло трансформацию, сила в полной мере запульсировала по венам, щупальца вылезли из спины с противным до одури свистом и впились в ближайших Ангелов, превращая тех в фарш. Синяя кровь обагрила ветхие обои, воины закричали, и началась бойня.

Видимо, в зале заседали не такие уж и сильные существа, потому как мое тело не встречало никаких преград, пробивая насквозь одоспешенную плоть. И все бы ничего, но в какой-то момент на поле боя произошли изменения. Из Тьмы, что была над нами, вниз ударил пронзительно белый луч, из которого вышел уже знакомый мне тренер.

— Что!?

Это Вальтазар бесновался. А секунду спустя глаза ослепила еще одна вспышка и мир для меня погрузился во мрак, я исчез вместе с Ангелами. На "арене" остались двое. Тот, кто вышел из луча, был укутан в серый саван с головы до пят, лишь сквозь прорези для глаз светились два тусклых синих огонька.

— Вальтазар, мой старый друг, — начал тот, кто называл себя Вифлеемом. Как жизнь старина?

— С пивом потянет.

— Подумать только, великий игрок в шахматы был обманут как младенец.

— Вифлеем, так это ты все затеял.

Вальтазар ничем не показывал своей ярости, лишь глаза почернели окончательно. Он стоял, скрестив руки, опершись на стену плечом, и прожигал взглядом собеседника.

— Быстро ты догадался, что не удивительно.

— С чего ты вдруг спелся с теми, кто тебя же предали и стерли твое имя со всех страниц истории?

— Скажем, я использую их как инструмент. Они всего лишь шавки, покорно выполняющие мои команды. Скука смертная, если честно.

— Тебе ли не знать, что будет в итоге?

— Древние сотрут этот мир в порошок, вот только не будет новой истории. Война коснется каждого плана, мир за миром, две некогда единые фракции будут грызть друг другу глотки, а в итоге все канет в небытие.

Вальтазар молчал, ожидая от собеседника продолжения, но тот явно никуда не торопился.

— Если так, тогда я пойду, — сказал шеф, порываясь исчезнуть.

— И что же ты сделаешь? Начнешь штурм Канцелярии Рая? Это приведет к войне. Не вернешь приемника, они начнут её сами.

Вальтазар дернул скулой и всмотрелся в Тьму. Она его успокаивала.

— Ах да, есть еще Древние, но они тебе не помогут. Меня не будет на этой планете минут через десять, а вмешиваться в ход событий на земле они не могут, пока вы их не заставите. Как видишь, тебе мат.

В комнате повисла короткая пауза. В тишине слышался скрип обшарпанных половиц и шелест обой. По комнате гулял легкий сквозняк, он трепал серебристые кудри мертвых Ангелов и игрался с мусором. Какое ему было дело до вселенских проблем.

— Неужели все дело в мести, — спросил шеф. Ведь ты даже не успеешь насладиться результатом.

— Полноте, достаточно будет того, что я увижу перед концом. Мне пора.

Вифлеем исчез, а вслед за ним и Вальтазар.

* * *

Я очнулся привязанным на операционном столе. В глазах рябило от яркого света ламп. Я попытался воззвать к силе, текущей в моих жилах, но ничего путного из этого не вышло. Даже от малой толики проявления Демонической натуры меня чуть не вывернуло наизнанку от боли. Страшно предстваить, что было бы, попробуй я трансформироваться.

— Не пытайся колдовать, иначе тебя просто разорвет на куски, — сказал кто-то в белом халате.

— Привет Михаил, долго же ты от нас бегал.

На этот раз голос раздавался откуда-то из-за головы, поэтому рассмотреть говорящего было попросту невозможно.

— Я тебя знаю?

— И да, и нет. Скажем, ты знал меня когда-то, пока не смылся с небес и не связался с проклятыми ублюдками, порожденными грязнокровкой.

— Чего-чего?

— Ладно, прежде, чем мы вынем из тебя всю эту грязь, введу тебя в курс дела.

Рассказчиком он был плохим. Будь он преподом, у него бы на лекциях спали даже те, кто страдает бессонницей. Монотонный сухой монолог убийственней снотворного, даже самый интересный материал превращается в пытку. Думается мне, что гори люди в Аду, им там гораздо комфортнее.

Говорящий поведал мне историю о том, как я в древности последовал примеру своего старшего братца, и удалился из Эдема в поисках чего-то нового. Скитаясь по мирам, я, по его словам, набрел на еще молодой мир, где жизнь только зарождалась, творимая такими же искателями, как и мой брат. Если опустить детали, в итоге я связался с Демонами, и понеслось. Решив попробовать нечто новое, я родился на Земле, а потом просто утонул в перерождениях. Раз за разом моя сущность погружалась все глубже, каждую жизнь я постигал все новый и новый опыт, пока однажды вновь не встретился с Демонами. Именно тогда я отважился на еще один эксперимент, решил попробовать смешать несколько составных элементов. В общем, первый блин вышел боком, и я окончательно забыл о том, кем был. А затем мне встретился Вальтазар, дальше вы в курсе.

Пока лектор маньяк насиловал мой слух, перед глазами начали бежать бессвязные воспоминания. Я вспомнил брата, который позже ушел с планеты, отправившись куда-то гораздо глубже. Вспомнил часть своих воплощений. А потом меня накрыло с головой, и я снова отключился.

— Хм, так даже лучше, приступайте.

Проснулся я от адской боли. Какие-то Ангелы держали руки над моей головой и пели заунывные гимны. Мое тело корчилось в муках и билось в истерике, его просто выворачивало наизнанку, пока я снова не вырубился.

— Как он?

— Мы не можем вынуть из него Демоническую часть, она слишком глубоко проникла в его искру.

— Так заткните её чем-нибудь.

— Он станет маньяком. Мы не знаем, к чему это может привести, но Ангелом ему не стать.

— Выполняйте же!

— Слушаюсь.

* * *

Я стоял на платформе, освященной тусклым светом, вокруг бесновалась Тьма, её очертания плыли и жили собственной жизнью. Тело слека тряслось от прохлады, руки покрылись мурашками.

— Странно, Демоны же не мерзнут.

— Именно, но из тебя сейчас пытаются сделать недоангела, отсюда такие последствия.

Говорящий вышел из Тьмы, это был я же сам, только в другой ипостаси. Это было воистину прекрасное зрелище, опасное, завораживающие, абсурдное и безумное одновременно. Щупальца угрожающе двигались за спиной в поисках жертвы. Черно-багровая шкура мерцала в окружающей Тьме. Движения тела были подобны танцу, легкие и стремительные. Каждый мускул напрягался в такт походке, играя своими формами. Жвала слегка дрогнули, когда взгляд багровых глазниц посмотрел на меня же, но с телом человека.

— Здравствуй, Михаил.

— Эм, привет.

Я просто не знал, что ответить себе же, хотя и были вопросы.

— На все вопросы я отвтетить не успею, у нас мало времени. Скоро Ангелы доберуться да нас с тобой, меня попытаются запереть на задворках твоего разума, отсечь ток Тьмы по твоему ядру. Глупцы.

— Почему глупцы?

— Они даже не знают, к чему это приведет. Такой перекос создаст внутренний парадокс и вышибет твои мозги. Ты станешь тупой, но очень сильной куклой. Настолько сильной, что в одиночку сможешь смести обе Канцелярии.

Честно говоря, мне такая перспектива не улыбалась.

— Есть идеи, как этого избежать.

— Да, но тебе придется несладко.

— Выкладывай.

— Я оставлю тонкую, незаметную связь между двумя пластами: моим и тем, который они хотят выстроить. Они блокируют нашу силу, поэтому я не смогу тебе никак помочь, пока ты не выберешься на Землю. Затем по этому каналу я передам сообщение Вальтазару, чтобы он тебя нашел и вышиб эти извращенские надстройки.

— А что требуется от меня?

— Тебе придется в буквальном смысле разорваться. В тебе одновременно будут жить две очень сильные сущности, которые будут стараться взять верх. Твоя задача это не допустить, иначе станешь тупой болванкой с гранатометом в руках. Согласен?

— Да.

— Отлично.

Демон вонзил мне щупальце в грудь, и я снова вырубился.

* * *

Метатрон наблюдал, как лучшие специалисты Канцелярии Рая препарируют корчащаеся в муках тело. Сквозь толстое стекло слышались агонизирующие крики. Глава Канцелярии ждал, когда все кончится. В его голове проносились мысли о том, как он разобьет армию Демонов и воцарится на Земле. Внезапно крики стихили. Из палаты вышел Ангел. С его белоснежного халата капала черная кровь.

— Все готово.

— Отлично. Теперь проверим его в действии.

— Может подождем, нужно сделать замеры, чтобы понять, что мы получили в итоге.

— К дьяволу замеры. Отправим его в Америку, подальше от Вальтазара. Пусть обагрит клинок кровью этих нечистых.

— Как прикажет Ваша Светлость.

* * *

Вальтазар же тем временем отправился к Древним.

— Я нашел зачинщика, вернее он открылся мне сам.

— Кто же это, не томи.

В этот раз, шеф удостоился ауденции лишь одной Древней. Той женщине, что благосклонна относилась к повелители Преисподней. Капюшон её лазурного балахона был снят, являя Вальтазару неописуемую красоту. В ней чувствовалась сила и спокойствие второй женщины на Земле, истинной хранительницы очага этого мира, первой берегини и матери, родившей ребенка.

— Это Вифлеем, Ева.

Женщина воздержалась от комментариев, ожидая от Демона дальнейших разъяснений.

— Потакая желанию отомстить, он решил стереть вселенную в порошок, развязав войну между Канцеляриями по всему мирозданию.

Женщина встала с трона и подошла к Вальтазару.

— Что ты собираешься делать? Нельзя допустить войну.

— Придется жать, сейчас это единственное верное решение. Так или иначе, Ангелы проявят себя. Времени останется лишь на один единственный ход, если я ошибусь, мир скатится в Бездну.

— Что ж я помогу тебе выйграть время и придержу братьев столько, сколько смогу.

— Благодарю и на этом.

— Ступай Вальтазар. Да поможет тебе Творец.

— Стоп.

Шеф прислушался к чему-то, что слышал только он. Внезапно его лицо посветлело, а губы расплылись в ядовитой ухмылке.

— Что-то случилось, — спросила Ева.

— О да, Михаил надул всю Канцелярию Рая вместе с Метатроном, но времени мало.

— Расскажешь как-нибудь потом?

— Конечно ма.

— Тссс, поганец, не хватало еще, чтобы кто-нибудь услышал, — с напускной грозностью произнесла Ева.

— Мы одни, но мне пора.

* * *

Очнулся я в грязном переулке лежа в канаве. Оригинально, ничего не скажешь. В голове была каша, мысли накладывались одна на другую, пожирая друг друга и рождаясь вновь. Лишь одно удерживало меня от безумия, жажда победы. Откуда-то я знал, что мне нужно держаться, не потакать хаосу в голове, бороться до последнего, и я боролся.

Высотные многоэтажные дома пестрели различными рекламными вывесками, судя по всему на аглийском. До этого я кое-как смог додуматься, правда не сразу. Попробуйте поразмыслить над чем-нибудь с похмелья, сидя рядом с орущими песни группы Ласковый Май колонками. Задача не из легких.

Тысячи людей спешно брели по своим делам, телефонные звонки раздавались то тут, то там, голоса смешивались с гулом проезжающих машин, снующих туда сюда.

Рекламные вывески предлагали все, чуть ли не быстрое увеличение пениса, нужно было лишь прийти в их фирму и все, обетованная мечта в кармане. Шатаясь, я побрел вперед по улице распихивая прохожих. На вопли недовольных мне было наплевать, один правда попытался возмущаться более открыто, толкнув в ответ. Но его тело быстро отправилось в нокаут ударом ноги в живот, от чего тот распластался по стене и сполз на тротуар. Прохожие этого даже не заметили, лишь пара женщин закричали, но вопль быстро стих. Люди шли, не замечая ничего перед собой, затоптав беднягу.

В голове защекотало.

— Михаил, это Метатрон. Дальше по курсу будет притон Демонов. Следуй за светящейся полоской, а когда доберешься, убей их всех.

Голос стих. Я даже не знал этого, как его там, но внутри возникло безумное желание подчиниться. Все силы уходили на борьбу с хаосом внутри, поэтому я не стал сопротивляться, к тому же мне было все равно. Я понял лишь немного. Следовать за ориентиром и убивать. Правда, я не знал кого, поэтому начал с первого же попавшегося на пути.

Голос не соврал, прямо в воздухе, на уровне моих глаз появился сетящийся радужный луч, указывающий направление до цели. Люди разлетались, как кегли. В момент, когда они умирали, хаос внутри слегка утихал, но потом зачинался с новой силой. Желание утихомирить борьбу внутри стало напоминать бессмысленную погоню за очередной дозой наркотика. Позади гудела сирена, раздавались звуки выстрелов. Служители порядка были недовольны тем, что я устроил резню в центре города.

— Полиция Лос-Анджелеса, советуем вам сдаться.

Из сказанного ими до меня доходила едва ли треть сказанного, но мне было плевать. До цели оставалось совсем немного, а я уже почти не помнил для чего вообще туда иду. Лишь знал, что нужно. Постепенно я сдавался, хотелось прекратить сдерживать бурю внутри, раствориться в бессвязном потоке рвущих меня на части мыслей, но что-то под коркой мозга продолжало бороться за право быть.

Полиция открыла огонь, пули отскакивали от дырявой майки, а меж тем босые ноги продолжали следовать по заданному маршруту. Линия указывала внутрь невысокого офиса, кажется стоматологической клиники. Не знаю, там был нарисован довольный негр, скалящийся белоснежными зубами и дантист рядом с ним. В общем, маркетинговый бред и ничего больше.

Полиция предприняла попытки моего задержания, но несколько десятков новых трупов резко поумерили их пыл. Особенно им не понравилось, когда я запустил машину в низко летящий вертолет.

С разбегу войдя в дверь, я попытался устроить бойню, но у меня на пути стал некто до боли знакомый. Хаос в голове стал настолько невыносим, что я упал на колени и вцепился в отросшие грязные патлы.

— И снова здравствуй Михаил. Что же эти выродки с тобой сотворили.

Вальтазар положил руки на мою голову и трубно зарычал. От этого рыка из моих ушей полилась грязного-синего цвета кровь, мысли взбесились, и я чуть не сдался. А потом в мою голову ворвались воспоминания, все разом, от зари времен до настоящего момента. Я думал, что лопну от такого напора, но с каждой секундой мое тело приспосабливалось, и постепенно напряжение сошло на нет.

— Вальтазар?

— Он самый.

— Ты мне соврал.

— Поговорим об этом чуть позже, наедине.

Шеф выгнал свору Демонов прочь. Разношерстная компания разошлась по своим делам, рабочие начали восстанавливать дверь, полиция куда-то рассосалась.

— А куда исчезли полицейские?

— Эм, они внезапно вспомнили, что видели тебя на другом конце города.

— Твои фокусы?

Вальтазар фыркнул.

— Делать мне больше нечего, как трарить силу на такую мелочь. На то слуги есть. Вставай, пойдем уединимся.

Мы вышли из местной стоматологической клиники и пошли в скромную кафешку через дорогу.

— Да уж, умно, — задумчиво протянул я.

— Что-то не так, — спросил шеф, останавливаясь перед дверью в кафе.

— Я о поликлинике.

— Ахах, кому как не Демонам крутиться в этой сфере. Не зря же люди избегают этих больниц, как черт ладана.

Кафешка и впрямь была маленькой, но довльно уютной. Два небольших окошка, укрытых красным навесом, давали приятное глазу освещение. Недавнее происшествие разогнало посетителей, но на улице движение уже было восстановлено. Люди продолжили спешить куда-то по им известным никчемны великим делам. Машины загудели, а воздух заполнился запахом пота, смешанного с бензином.

Мы вошли внутрь. Дверь открылась с легким дзыньком китайских колокольчиков. Помещение было чистым и уютным. Круглые деревянные столики стояли в два ряда. Потолок был выполнен в виде аквариума, в котором плавали разноцветные рыбки. В дальнем углу стояла барная стойка со стариком азиатом, скрупулезно изучающим меню.

Мы сели подальше от окна.

— Ты будешь есть, — спросил Вальтазар. Здесь хорошая кухня, все-таки мое вотчина.

— И это тоже!?

— А чему ты так удивляешься? Услаждать и исскушать людей еще нужно уметь.

— Макдональдсы тоже прямиком из Ада.

Вальтазар нахмурился и поправил багровый галстук.

— Скорее это наша промашка. Мы добились постоянного притока душ, но их качество существенно снизилось. В общем, идя так себе. Поэтому мы постепено закрываем эту программу.

— А почему не сразу.

— К чему такой обвал рынка? Прежде, чем что-то разрушить, нужно подумать над тем, что будет потом и как с этим потом дальше жить. В общем, есть у нас другая программа, но об этом не сейчас. Есть будешь?

— Да, выбери мне что-нибудь повскуснее.

— Зря ты это, знаешь, что является деликатесом для мух?

— Пошел ты.

Вальтазар показал мне фигу и рассмеялся.

— Ладно, сегодня прощаю, но впредь формулируй мысли точнее.

— Тебе ли меня учить. Я может снова и забыл большую часть воспоминаний, да и сила пока не та, но все-таки у нас разные весовые категории.

Шеф посмотрел на меня с сарказмом и пониманием одновременно, а потом позвал азиата и что-то ему протараторил на ненашенском. Официант кивнул и удалился на кухню.

— Потолкуем, пока он готовит. В чем же я тебя обманул.

— Начнем с имени. Да, Кайн?

— Тихо, — прошипел шеф. Не называй меня так.

— Эм, почему?

— Не все вещи следует говорить вслух, тем более такие. К тому же, мне пришлось изрядно попотеть, чтобы скрыть этот факт даже от взора Древних. Мой шеф в этом мне помог.

— Да вспомнил я, кто ты, зачем и откуда. Не лечи здоровую голову. Приврал то зачем?

— Скажи я тебе сразу, это могло бы зацепить ряд воспоминаний, которые бы тебя просто раздавили. Но и молчать тоже нельзя, поэтому пришлось немного насочинять баек.

Только шеф договорил, вышел азиат с подносом и начал расставлять тарелки. Все разговоры как-то сразу сникли и умерли еще в утробе. Приятные аромты запеченных в кляре креветок пленили мой престарелый разум, и это был только аперитив. На первое нам подали пельменный суп с пряностями, а на второе запеченную рульку, натертую чесноком. К креветкам прилагалось терпкое темное пиво, нет, не то, что продают в магазинах под видом ослиной мочи. Покрытая золотистой шкуркой свиная рулька источала пленительные ароматы, потом на прожаренном мясе проступал слой жира. Ножка так и просилась в рот. В таком ключе фраза в рот мне ноги звучит довольно аппетитно.

— Это же не азиатская кухня.

— Буду я еще травиться всякими сушами и зеленой ботвой. Нашел аскета.

— Ясно.

— Жуй и не задавай глупых вопросов.

Еда была вкусной, но жажда вкусить запретных тайн была сильнее. Щелкнув пальцами, я создал небольшой купол тишины, чтобы спокойно поговорить без посторонних ушей. От Вальтазара не укрылись мои манипуляции, он быстро понял что к чему и состроил жалостливую мину. Разрыдаться мне не грозило, но я проникся.

— Ты дашь мне поесть, — взмолился шеф.

— Нет, — с видом плотоядной змеи ответил я.

— И чего ты хочешь?

— Ответов.

Вальтазар сделал вид, что разговаривает с обглоданной рулькой и меня в глаза не замечает. Меня такое положение вещей в корне не устраивало.

— Я так понимаю твоя мать выбрала участь Древних?

— Угу.

— А отец?

— И брат тоже. Чего ты хочешь?

Вальтазар огрызался, при чем так натурально, что мне всерьез начало казаться, что мой шеф чем-то встревожен.

— Судя по их поведению они не особо подозревают о том, кто ты.

Шеф оставил в покое грешную рульку и посмотрел на меня.

— Мне и Сатанаилу пришлось изрядно постараться, чтобы стереть все, что было связано со мной прошлым. До сего дня прошлое оставалось таковым, какого демона тебе понадобилось в нем копошиться?

Вальтазар был сбит с толку, видимо, он неслабо натерпелся за время своих странствий, и эти воспоминания для него оказались болезненными. В свете подобных открытий желание измываться над шефом не пропало, но прагматизм брал верх и советовал прекращать ковыряться где не следует.

— Просто я пытаюсь восстановить память.

— Не трогай старушку, она сама разродиться, когда придет время. Надеюсь, я могу дообедать?

Ответом служил дематерилизованный купол. Вальтазар кивнул и вернулся к своей трапезе. Мне же кусок в горло не лез. Шеф ел медленно, словно издеваясь над моим растроганным нутром. Чертов кусок мяса он мусолил пол часа. К концу обеда я хотел придушить мерзавца, но он был ключом к моей памяти, поэтому делать глупости я не стал.

— И какой у нас план, — спросил шеф, откинувшись на удобном стуле.

— Ты издеваешься?

Вальтазар пропустил проявления праведного гнева мимо ушей, ожидая более конструктивные заявления.

— В прошлый раз мы не закончили, так что у тебя еще пол дня принудительных работ.

Я взвыл.

— Ой, да хватит тебе. Скоро меня попрут из этого плана, и ты, мой друг, останешься за главного.

— Может договоримся?

Вальтазар блаженно прикрыл глаза и показал кукиш. Пришлось браться за голову и рассуждать. Не знаю почему, но я знал: еще немного и начнется война. Если ничего не предпринять, то Земля захлебнется в крови. Итог будет плачевным. На людей мне откровенно говоря было плевать, не хотелось подставлять шефа, все-таки друзей не кидают.

— Шеф?

— Аюшки?

— У нас есть шанс ликвидировать Метатрона до того, как он вторгнется в Ад?

Вальтазар был настолько обескуражен, что поперхнулся зубочисткой, которую мял до этого в зубах.

— Вообще, ты можешь вызвать его на поединок, но с текущим положением дел шанс на победу равен нулю в квадрате.

— А почему обязательно я?

— Я без пяти минут пенсионер, не будешь же ты заставлять дедушку работать?

По моему ехидному взгляду Вальтазар сразу понял, что буду и не только лживого дедушку. Внезапно, шеф схватился за голову и скорчился в гримасе боли.

— Что случилось?

— Древние передают, что у меня трое суток прежде чем начнется война.

Пока Вальтазар пытался отдышаться и прийти в себя после кратковременного диалога со своими родственничками, я подошел к окну и задумался. У нас не было ни единого шанса, чтобы предовратить бойню. Чтобы мы не сделали, это неумолимо привело бы к войне. В голове крутились обрывки воспоминаний: диалоги, события, лица. Через пять минут бульон из дырявой киноленты мне изрядно надоел, в гневе я прервал ток памяти и оторопел от увиденного. Перед моими глазами возник огненный клинок.

— Мой меч, а я и забыл про него.

— Что ты там бормочешь?

— Меч.

— И что?

— Где мой меч?

— А ты про эту ковырялку, валяется бездна знает где. Ты просто так спрашиваешь или есть идеи?

— Если мы найдем меч, то у меня появится шанс победить в схватке с Метатроном.

Вальтазар опять схватился за голову. Не знаю, кто кому телеграфировал, но на шефа было страшно смотреть. Загорелая кожа стала бледной, как у вампира, по лицу градом стекал пот, а под глазами зрели огромные мешки.

— У меня две новости.

— Начни с приятной.

— Я знаю, где твоя зубочистка.

— А неприятная?

— Она в сейфе Метатрона.

Ноги подкосились, пришлось присесть на стол, чтобы твердь не сбежала из-под ног.

— Песец.

— Ну не совсем. По крайней мере мы знаем, где искать чертов меч.

— Да толку от него, если он лежит в каком-то железном сортире с кнопочками.

Вальтазар подмигнул и направился к выходу.

— Спасибо Гуатама, — бросил шеф, скрываясь за дверью.

— Гуа... Чего?

Азиат за стойкой покрылся дымкой и обернулся задорным юношей в теле. Сходство было на лицо, словно передо мной стояла ожившая веселая статуя. Нащупав ручку, я поспешил выбраться наружу.

— Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну...

— И истину, — договорил за Будду я и выскочил за дверь.

Вывалившись наружу, я поспешил за удаляющимся Вальтазаром.

— Так ты аспид знал?

— Кого? Гуатаму? Конечно.

— Нет. Стоп! Какого инкуба вообще происходит? С чего азиату мессие работать в замшелом кафе?

Вальтазар оскорбленно фыркнул.

— Во-первых, где ты там видел следы мха, а, во-вторых, ему абсолютно наплевать, чем заниматься. Он с таким же задором будет убирать навоз и общаться с жопой носорога. Просто я оказался проворнее и предложил на меня немного поработать взамен на ничего.

— Очень смешно.

Демон развел руками и продолжил путь.

— Что ты задумал?

— Вызвать Метатрона на дуэль. Я думаю, у тебя будет минут десять на то, чтобы найти свою расческу. Большего мне из себя не выжать.

* * *

— Вальтазар, это самоубийство, — в который раз повторял я шефу, пытаясь убедить его не лезть в пасть дракону.

— У тебя есть идеи получше?

Я понуро уставился в стену, не зная, что на это ответить. Идей и правда не было. Затея Вальтазара по вкусу мне не пришлась, несмотря на то, что отец убийц силен не по годам, но Метатрон гораздо могущественнее. Про меня и раки не свищут. Что от меня осталось — осколки памяти да подступающий маразм.

Вечер уже подкрадывался из-за переулков, а мы все спорили в кабинете у шефа. Солнце нехотя заваливалось за понурые крыши домов, мерцая в розовых облаках. Сквозь приоткрытое окно в кабинет пробрался теплый сквозняк, наводя в кабинете "порядок".

Я подошел к окну, нутро просило воздуха. Впервые за мою недолгую карьеру, кабинет шефа стал мне противен. Стены давили на грудь, мешая дышать. Все стало каким-то неправильным и угловатым. Мне захотелось поджечь все к чертям и наслаждаться гулом ревущего пламени. Уставший разум устал контролировать силу, из-за чего несколько листовок превратились в пепел.

— Хватит злиться, — тихо произнес Вальтазар.

— А что если у нас не получится?

— Тогда Древние сотрут в порошок планету, а через пару столетий вселенная захлебнется от крови, и тогда мирозданию придет конец.

— План есть?

Вальтазар кивнул.

— Рассказывай.

Демон поведал мне свои задумки. С его слов все выходило вполне осуществимо, если бы не ряд нюансов, превращающих безобидную прогулку в охоту на химер.

— Если я позову меч, он отзовется?

— Да.

Глава пятая. Закат.

И потом, давай говорить честно: сколько времени можно смотреть на закат? И кому нужно, чтобы закат продолжался целую вечность? И кому нужно вечное тепло? Кому нужен вечный аромат? Ведь ко всему этому привыкаешь и уже просто перестаешь замечать. Закатом хорошо любоваться минуту, ну две. А потом хочется чего-нибудь другого. Уж так устроен человек, Лео. Как ты мог про это забыть?

— А разве я забыл?

— Мы потому и любим закат, что он бывает только один раз в день. (Рэй Бредбери)

Метатрон сидел в своем кабинете и раздавал последние указания. Его козырь в кармане в который раз сменил хозяина, от чего глас божий впал в неистоство. Жажда мести накрыла разум, пьяня и дурманя некогда светлую голову. Ученые пошли на корм грифонам, солдаты жались в ужасе по казармам, святые попрятали нимбы подальше, лишь бы не попасть под горячую руку.

Метатрон собирался нанести страшный удар прямо в центр Ада. Ангел не скупился на силы, мобилизовав всех пернатых на планете. Светлое воинство спешно покидало свои посты, вооружаясь и готовясь к выступлению.

— Где же Тень, когда он так нужен, — проворчал Метатрон, подписывая очередной указ.

Вместо лысоватого толстячка в кресле начальника сидел одоспешенный коренастый юноша неземной внешности. Синие глаза холодно смотрели в вязь букв на белоснежно-белой бумаге. Бледное лицо не выражало ни единой эмоции. В кабинете царил могильный холод, стены покрылись толстым слоем льда. Попугай умер, не выдержав перегрузок, но Метатрону было на все наплевать. Победа ускользнула от него прямо из-под носа, четко выверенный план сгорел в пламени Ада, оставив после себя мышиный пук.

Увлекшись чтением, Метатрон не сразу заметил шорох у себя за спиной.

— Что за?

Обернувшись, Ангел посмотрел на сейф, не веря своим ушам. Открыв сейф, Метатрон увидел, как одиноко лежащий сверток вспыхнул пламенем и задрожал.

— Вот как, — сказал Метатрон и закрыл сейф. Что ж, сыграем еще раз.

* * *

— Метатрон выходи. Выходи подлый трус.

— Очень оригинально, — подумал я, наблюдая со стороны за кривляниями шефа.

Откладывать штурм мы не стали, напав той же ночью. Очи звезд скрылись за пеленой густых черных туч. В городе стало душно. Спертый нагревшийся за день воздух маревом плавал над асфальтом, мешая дышать. Неподалеку ковырялось сразу четверо бомжей. Один из них уселся прямо в мусорный бак и пел матерные песни. Прохожих не было, несмотря на то, что Канцелярия Рая находилась в центре города, являя собой здание местной библиотеки.

Низкое здание красовалось резными барельефами, гипсовые карнизы оскалились ликами мудрецов. Винтажные окна глазами мертвеца взирали на нас с высоты. Ни в одном из них не горел свет, словно все разошлись по домам, чему я бы никогда не поверил. Ангелы затаились в своей берлоге, ожидая наших действий. Сегодня черные ходят первыми. И мы пошли.

Вальтазар щелкнул пальцами. Звуковая волна прошлась по кварталу, выбив все стелка. Где-то завыла сигнализация, погасли фонари, и мир погрузился во тьму ночи. С неба закапали первые капли дождя, грозясь превратиться в ливень. Горизонт осветился неровной линией молодой грозы, кулаком титана ухнув об сухую землю. Мгновение ничего не происходило, но потом Ангелы поперли со всех щелей, обнажая сверкающую сталь мечей, дабы окропить её невинный лик черной кровью Демонов.

Мир подернулся привычной рябью, и картина изменилась. Дома превратились в руины, лишь Канцелярия сохранила свой былой лик величия. Из руин вылетела пернатая армада, спеша нанести удар по одиноко стоящему в центре улицы Вальтазару. Оскалившись пастью дракона отец убийц ждал, когда заигравшиеся детки подойдут поближе к клетке. Я же скрылся в тени черного хода.

Меня ждали. Как только я просунул свою любопытную лишенную кожи морду, в меня тут же полетели сиящие лучи белого света, превратив стену за моей спиной в дуршлаг. Щупальца впились в толпу Ангелов, сея там хаос. Паркет стал липким от синей крови, когти чавкали и скользили, не в силах уцепиться за скользкую поверхность. Несколько раз это спасло меня от гибели, потому что я всего навсего упал.

Ангелов было много. Не знаю, каково было Вальтазару, но моя тушка за несколько минут боя успела изрядно прожариться. Впав в неистовство, я шел по зову своего меча, уничтожая все, что встретися на моем пути. Амуры превращались в изжаренных циплят, Ангелы становились фаршем, от химер остались одни лишь воспоминания. Коридоры мелкали перед моим взором, не задерживаясь ни на йоту в памяти, утопая в крови и криках умирающих.

Между мной и мечом осталась последняя стена, уже почти ворвавшись в кабинет, я почувствовал, как моя цель ускользнула, как вожделенная радуга, пройдя сквозь пальцы каплями воды.

— Демоны!

Моему гневу не было предела. Метатрон, шлюхин сын, все-таки внял просьбам Вальтазара оказать ему честь и выйти на свидание, при этому прихвостень лизоблюдов прихватил мой меч с собой. Стена передо мной оплавилась, заморачиваться дверью не было никакого желания. Следующим пунктом было окно.

На улице вовсю гремело сражение. Метатрон решил, что честный поединок удел пионеров. Прикрываясь грудью своих подчиненных, он атаковал Демона всем, что могло придумать его одурманенное гневом сознание. В воздухе парили грифоны, время от времени пикируя на шефа. Вальтазар был измотан, массивные крылья обугленными культями свисали вниз, морда превратилась в решето, правая глазница зияла страшной дырой. Еще немного и моего шефа просто бы смяли и задавили толпой.

Увиденное настолько сильно сдавило мою грудь, что я не смог больше вдохнуть. Гнев захлестнул меня с головой, остальные чувства выгорели вместе со всем, что я удосужился накопить за череду человеческих жизней. Старуха память соизволила раскрыть свои объятия, и я утонул в силе.

Когда я очнулся, дело было совсем плохо. Вальтазар оказался сломлен и разбит. Метатрон стоял подле него и собирался нанести последний удар, обезглавив властителля Ада мечом. Моим мечом.

Длинное прямое лезвие полыхало и искрилось первозданным светом в руках Ангела. Рука уже занесла оружие, еще миг и от Вальтазара остануться только воспоминания.

— Михаил!

Странно, но мой меч звали так же, как и меня. Видимо, у меня в раннем возрасте с вантазией были большие проблемы. Меч отозвался сразу же. Дернувшись пару раз, он вырвал руку Метатрону и исчез, появившись подле меня. Ладонь скользнула по эфесу, вспоминая давно забытые ощущения. Я словно очутился в далеком прошлом, тогда эоны лет назад, когда Проспер подарил мне еще горячий клинок. Память меча ворвалась в мою голову, и мы исчезли в потоках пламени.

Появившись возле Метатрона, я вонзил клинок ему в спину. Полыхающее черным пламенем лезвие прошло броню и вылезло из груди. Ангел медленно осел на землю. Его глаза прояснились, сквозь пелену дурмана на меня смотрел прежний писарь, тот сияющий чистотой помыслов юноша, бросающийся читать все, что поступало в библиотеки Эдема.

— Вифлеем... Он предал всех нас, прости Михаил.

Метатрон умер. Его красивое тело покрылось сетью вен, а мгновение спустя вспыхнуло и исчезло. Так погиб первый поэт во вселенной, по совместительству еще и начальник Канцелярии Рая. А мне тем временем нужно было помочь своему начальству, потому как оно тоже грозилось отдать швартовы раньше времени.

— Михаил.

Голос Вальтазар был тих, чувствовалось, что каждое движение губами давалось ему титаническим трудом. Из ужасной раны в груди текла черная жижа. Дракон лежал в луже собственной крови.

— Что?

Я был уже рядом, готовый исцелить Вальтазара, но он лишь указал мне за спину.

— Так-так-так. Что я вижу. Мои игрушки повержены вместе со старым товарищем.

— Вифлеем!

— Он самый.

Закутанный в лохмотья мне навстречу шел старый знакомый. Еще в мое время его предали забвению за то, что он порывался портить работу первых искателей. Собравшись скопом, они наваляли ему люлей и сожгли крылья, чтобы он больше не мешался под ногами. Видимо, мало надавали, раз он взялся за старое. А все почему? Из зависти он решил, что Люцифер и его братия пошли против Отца, возжелав захватить престол и нагнать всех, кто остался в Эдеме. Дурак.

— Вижу, ты вернул себе свой меч. Мда, моя промашка. Следовало разобраться с ним раньше, но мне казалось, что Метатрон никогда не отдаст тебе твою игрушку. Жаль, что я ошибся.

Сказав все это, забытый материализовал парные мечи и улыбнулся.

— Конец близок, Михаил. Скитаясь по мирам, я набрался не только опыта. Если бы ты знал, сколько всего можно узнать, прикинувшись убогим.

Я оскалился. Моя Демоническая суть почти окончила трансформироваться. Мне требовалось еще немного времени, прежде чем из пламены выйдет конечный результат моего баловства.

— Как жаль, что тебя тогда на кол не посадили.

— Увы, с этим не поспоришь. Прощай Михаил.

Вифлеем напал стремительно. Я еле успел отразить каскад ударов, направленных в шею. Меч гудел от ярости, он чувствовал своего хозяина, как и всегда, придавая мне сил. Мрачный мир без солнца и звезд окрасился в багровый, сквозь пелену черных туч выстреливали снопы молний. Прорезая воздух, они стремились впиться в окутанную бетоном асфальта твердь. Выбивая щебень, молнии исчезали, чтобы появиться вновь. С неба градом посыпались крупные капли черной воды. Созданный Серыми мир утонул в шорохе дождя. Прежде валяющиеся трупы Ангелов исчезли, лишь истекающий кровью Вальтазар лежал за моей спиной и ждал, когда Предвечная соизволит одарить его своей милостью и избавить от мучений.

До трансформации оставалось несколько минут, но Вифлеем оказался проворнее. Поднырнув под диагональный удар, он вонзил свой меч мне в сердце и провернул. Умереть от такого удара сразу я не мог, но боль была страшной. Второй меч уже летел к моей шее, но захлестнушая с ног до головы сила огненной волной отшвырнула наглого недоангела далеко в сторону.

Дико заревев, пламе ринулось в разные стороны, превращая в пепел все, до чего смогло дотянуться. Вальтазару повезло, сила каким-то образом чувствовала мои позывы, мало того, что она не сожгла Каина, так еще и оказала первую помощь, затянув раны.

Из огненного кольца вышло разъяренное нечто. Объятые черным пламенем крылья свисали наподобие плаща, мрачное лицо венчали два завитых рога, а глаза источали перозданный хаос, разрывая хрупкую грань пространства. И тогда я увидел страх на лице Вифлеема. Его глаза метались в ужасе, ища путь к спасению, которого не было и не могло быть.

— Пощади.

Я ухмыльнулся.

— Когда-то тебе уже оказали честь и не стали убивать. Во что это вылилось?

— Я был не в себе от жажды мести.

— Не пи...

В следующий миг голова безымянного покоилась в моей руке.

* * *

Неделю спустя.

Древние удостоили нас ауденции не сразу. Когда мы вернулись в реальный мир, они уже готовились нанести удар. Пришлось долго вести переговоры, пытаясь убедить старых пердунов в том, что их вмешательство уже не нужно. Самым недовльным был Адам. Он всегда был малость того, чердак у него с рождения барахлил. Видимо, папаша был в стельку пьян, когда создал родоначальника всего сущего на Земле. Ну да ладно. В общем, мне потребовалось сутки пререкаться с Адамом, чтобы до него наконец-таки дошло, что конфликт улажен и никаких привентивных мер не нужно. Демоны бы его побрали, этого маразматика.

Вальтазар стоял в сторонке, опираясь на трость. Ему неслабо досталось в последней схватке со всем легионом Земли. Видимо, теперь он до конца времен будет ходить с этой палочкой, потому что его дух изрядно пострадал. Так как шеф на некоторое время попал на скамью запасных, то ответ за нас двоих держал я.

— Нет, мы сами уладим все вопросы, — продолжал палемику я.

— А с Концелярией Рая вы что надумали, — спросила Ева после затянувшейся паузы.

— Восстановится со временем, а пока она будет набирать обороты, Ад обещает, что не станет посягать на новые территории.

— Это правда Вальтазар?

Демон кивнул в знак согласия с дамой.

— Осталось решить, что делать с этим инвалидом.

За отца вступился Авель. Видимо, от папаши ему всезтаки перепало пару ослиных генов, иначе откуда бы взялся этот надменный взгляд.

— Хм, Михаилу нужно время освоиться, особенно в нынешней ситуации. Мы не можем позволить ему остаться без присмотра.

Ева начала издалека, и, видимо, приготовила пакость для мужа, заседавшего во главе совета Древних.

— К чему ты ведешь, Ева?

Адаму явно хотелось закончить этот фарс, потому что жена не давала ему поизмываться над Вальтазаром.

— Все просто, отец детей моих, Вальтазар должен остаться на какое-то время и присмотреть за новым главой Преисподней. Ты же не хочешь, чтобы шаткое равновесие пошатнулось?

Адам скорчил такую мину, будто за миг до этого съел весь лимон на планете.

— Быть по сему.

Видимо, Ева огорчила своего муженька, не дав отыграться на Вальтазаре, на что он сильно обиделся и засопел как младенец, у которого отобрали сиську.

Древние встали и начали расходиться по своими койкам. Только Ева осталась под предлогом обсудить личный вопрос.

— Как ты, мальчик мой?

— Жить буду. Что за чушь ты выдумала?

— Как мать имею полное право попридержать при себе сына еще пару сотен, а то и тысяч лет.

Каин фыркнул.

— Эгоистка.

— Все матери немного эгоисты.

По лицу бывшего шефа я понял, что перепалка между этими двумя может длиться вечно.

— Ева, а почему Адам так взъелся на Вальтазара?

— Потому что он чувствует в нем сына, но не верит своим ощущениям.

— Неужели он настолько его ненавидит?

Ева рассмеялась.

— Наоборот, жалеет о случившемся. Но всему свое время. Он пока не готов открыть для себя эту тайну. Мужчины, что с вас взять.

Ева улыбнулась своему сыну на прощание и удалилась вслед за остальными Древними.

— Ну что, начальничек, пошли пообедаем?

— Мда, мы только что героически отстояли Ад от разрушения, а тебе лишь бы желудок набить.

— Геризм героизмом, а режим питания нарушать нельзя. Мне так мама сказала.

— Пиз...л.

На это у Вальтазар ответа не нашлось.

* * *

Прошел год с тех самых пор, как мы одолели Вифлеема с его тираническими замашками. Канцелярия Рая постепенно восстанавливала свое былое величие. Я в лице Ада как и обещался всячески сопуствовал товарищам по несчастью на поприще восстановления сфер влияния. Кровавое царствование Метатрона подошло к концу, теперь во главе круглого стола был какой-то веселый неглупый парнишка, единственный оставшийся в живых офицер.

Посоветовавшись с Вальтазаром, я заключил пакт о ненападении с Канцелярией Рая. Отныне необоснованное нападение на служащих лагеря противника каралось стороной хозяином.

У нас с Вальтазаром выдалась свободная минутка, которую мы посвятили трапезе в кафе у Гуатамы. Ну как у нас, Каин вообще не утруждал себя трудом помимо едких шуток и комментариев, и на любые попытки привлечь его к труду он давал жесткий отпор в своем стиле.

— Вальтазар, может займешься наконец чем-нибудь путным?

— Нам, консультантам при царском престоле вредно руки трудом тяжелым марать.

— А жрать в три горла тебе не вредно?

Вальтазар скептически осмотрел мою коронованную особу.

— Мама сказала...

— В следующий раз выскажу Еве претензии по поводу того, что она слишком много говорила.

Каин сделал вид, что сводка новостей в свежем издании местной газеты ему гораздо интереснее беседы со мной.

Ад процветал, несмотря на то, что активную работу с населением пришлось прекратить из-за данного Древним обещания не вмешиваться в жизнь Земли, пока Канцелярия Рая не восстановится. Если честно, через месяц после окончания неначавшейся войны я сильно об этом пожалел.

Человечество не может жить без присмотра. Читая очередные сводки из отдела душ, я диву давался как выросло количество мусора среди людей, и это при том, что Ангелы за какие-то пол месяца умудрились на треть пополнить штаб. Конечно рекрутам требуется время на то, чтобы их должным образом подготовить, но темпы немного пугали.

— Эдак нас до нищеты доведут, — возопил я, изучая очередную сводку.

Работы было много, изучать ведомости приходилось постоянно, даже во времена краткого отдыха.

— Не в деньгах счастье, — пропел Будда, разливая по пузатым чашкам чай.

— Да конечно, ты, крохобор, помалкивал бы. Цены, аспид, в три раза поднял, при мне такого не было — проворчал Вальтазар, не отвлекаясь от газеты.

— Цены на нефть растут.

— И при чем здесь ты со своей Нирваной?

На это у Будды не нашлось ответа, и он спешно удалился, пока его не засыпали неудобными вопросами.

Зазвенели китайские колокольчики, что висели над ажурной входной дверью. В Нирвану вошли двое, одетые в гротескные майки фанатов группы Король и Шут и кожаные штаны. Мне даже не пришлось долго думать, чтобы понять, кто заскочил к нам на огонек. С тех пор, как Алкидим возглавил Канцелярию Рая, Ангелы побросали до боли надоевшие громоздкие фраки и обрядились кто во что горазд. Но несмотря на это, один факт остался неизменным. Ангелы остались верны своим накачанным загорелым телам альфа самцов, от которых кипятком писают дамочки, и даже некоторые мужчины. Видимо, это пережиток комплекса неполноценности, оставшийся после жизни блаженными аскетами.

А вы думали, в лоне церкви христовой абы кого к лику святых не причисляют. И чем сильнее твоя убогость, тем выше статус. Если так подумать, участники телепроекта Дом-2 вместе с фанатами удостоятся звания Херувимов. Уровень их убогости просто зашкаливает.

Недавно от безделия заглянул в эту обитель содома. До сих пор в ужасе от того, что творится в головах этих людей. Дал директиву разорить и извести это позорощие. Не пристало мне по одной земле с этими выхоленными недоносками ходить.

Потом мне вдруг заблажилось сходить на прием к местным представителям власти. А чем еще заниматься в перерывах между чтением опусов на тему: "Морковка как средство увеличения прироста душ"? В общем, после моего визита администрация города N еще долго будет с содроганием озираться при каждом шорохе. Нет, вы сами посудите. Решил я как все смертные стать в очередь, дабы открыть небольшое предприятие по утилизации отходов. Товарищи алхимики задолбали со своими ядохимикатами, весь Ад своей парашей залили, вот и решил пустить хлам на пользу делу. В общем после пятого кабинета я пришел к выводу, что в моей Канцелярии жуть как не хватает котлов и чертей. Пришлось кое-куда позвонить, дабы приехали братки и устроили местной администрации баньку по черному. О как они кричали. В общем, уже через месяц мое предприятие начнет переработку отходов в топливо для горожан.

Вернемся к Ангелам, а то я увлекся. Увидев нас, нимбозавры, как их "ласково" называет Вальтазар, замялись и сникли. Несмотря на то, что теперь на Земле восстановились прежние порядки, и Демоны вновь начали злоупотреблять спиртное с войском его пресвященства, наши Канцелярии покамест с опаской относились друг к другу. Тем более сейчас, когда Ангелы столкнулись с начальством Ада. В общем субординация давала о себе знать.

— И чего вы нимбы мнете?

Дверь оказалась приоткрытой, из-за чего в кафе образовался жуткий сквозняк, мешающий Вальтазару скрупулезно изучать колонку анекдотов. От чего он был слегка раздражен.

— Я, мы, это...

— Пришли жрать, так содитесь и жрите. И дверь за собой закройте, не Иисусы, не в хлеву родились.

Ангелы смухордились от сравнения, но дверь притворили. Большего Вальтазару для счастья не требовалось, и он вернулся к прочтению какой-то там Дубравушки. Честное слово, не представляю, где он берет эту макулатуру.

— Не богохульствуй!

— Опять вы за старое. Поверьте на слово, я знал Христа. Видел еще младенцем и сопровождал его вплоть до распятия. И спешу заявить, что он бы не обиделся, даже если бы я ему в лицо свой бледный зад показал. Максимум пальцем бы погрозил. Вы вообще слушали, чему он учил?

Ангелы стушевались. Видимо, они как и те фанатики, что толпами идут за процессией священников по центральным улицам, слышат звон, но колокольни не видят.

— Вальтазар, хватит наезжать на крылатых. Посмотри, у них уже нимбы на бок съехали. Мне не охота улаживать вопросы внешней политики.

Бывший гроза округи углубился в чтение, отрешившись от мира сего. Спустя некоторое время я уже забыл про Ангелов, пока они не решили пересесть за наш столик.

— Извините, можно к вам, — сказал один из подошедших.

Тот, что был в майке с изображением эмблемы группы Король и Шут. Их лица описывать смысла нет никакого. У меня вообще порой возникает ощущение, что эти прохиндеи где-то построили конвеерное производство тел. Иного объяснения тому, что Ангелы практически на одно лицо, у меня нет. Рослые, коренастые, поджарые, словно модели с модных женских журналов, к тому же еще и наивные как дети.

— Эм, как хотите.

Вальтазар от реплик воздержался, содержимое желтой прессы его интересовало гораздо больше. Я заказал для гостей еще фруктового чаю и десерт в качестве жеста примерения двух контор. Но сиеста наглым образом была нарушена. Бывший глава Ада упал в обморок и затрясся, изо рта пошла белая пена, а из глаз и ушей кровь.

— Что происходит?

Ангелы впали в ступор, а я принялся спешно помогать другу. Пришлось залезть ему в рот и пальцами прижать язык к небу, чтобы тот не захлебнулся. Гуатама быстро среагировал и принес какую-то настойку, которую пришлось влить. Черная густая жижа пахла смолой, полынью и серой. Она вообще больше напоминала яд, нежели лекарство, с другой стороны, чем еще можно было вылечить Демона?

Несмотря на мои опасения, Вальтазар перестал биться в конвульсиях и мерно засопел.

— Будда.

— Аюшки.

Задорный толстячок снова появился из-за стойки и преданно ждал дальнейших команд.

— Что это вообще было?

— Ой, не обращай внимания, просто где-то в мир просочилось слишком много эманаций света.

Ничего не поняв, я взглядом потребовал объяснений. Будда поправил свой сияющий белизной фартук и налил себе небольшую чашечку фруктового чая. Ароматы тут же поплыли по залу, будоража ноздри. Не знаю, что он добавлял в свое пойло, но после него никакая бурда в рот просто не лезет.

У чая был неповторимый вкус, возникало ощущение, словно во рту расцвело лето во всей его красе. Полевые травы и земляника, сочные яблоки и багровые угольки вишен, все это сливалось в божественную симфонию, приправленную терпким запахом ромашек и васильков. Неудивительно, что Вальтазар очнулся, и поведя носом, устремился к стойке.

Будда не стал жадничать, с улыбкой на лице он пододивнул свою чашку поближе к Валтазару и пошел наводить еще.

— Может ты мне все-таки объяснишь, что с тобой только что произошло?

— Результат мощного выброса эманаций света, тебе же объяснили.

— Тогда какого демона тебя так скрючило?

Вальтазар сделал еще глоток.

— Все дело в нашей природе. Мы — источик и проводник эманаций Тьмы и Хаоса.

— Или энергии Инь, если тебе так проще, — это уже Будда вмешался.

— Именно. А когда произошел сильный выброс света, то меня просто захлестнуло обратной волной и вывернуло наизнанку на энергетическом уровне.

— Почему тогда со мной все в порядке?

— Да потому что ты вообще гибрид быка с таксой.

— Что-что?

Вальтазар от комментариев воздержался, потому что треклятый Гуатама достал из-под стойки ароматные свежие пирожки. После такого даже мое любопытство ушло на перекур. Пышная румяная выпечка просто таяла во рту, клубничный джем медленно опускался по пищеводу, вызывая судорожные сокращения в области желудка. После окончания трапезы я решил взять быка за рога и продолжить допрос.

— Так что там с выбросом?

— А?

Вальтазар явно не желал вести беседы, постоянно косясь в сторону оторопевших пернатых, которые так и стояли, пока мы употребляли пирожки. Гуатама куда-то пропал, да и бес с ним.

— Товарищи Ангелы.

Крылатая парочка пребывала в когнитивном диссонансе и отвечать не собиралась. Изменив глотку на демоническую, я со всей дури гаркнул.

— Кто здесь?

— Дева Мария, — съязвил Вальтазар.

Ангелы скривились, но промолчали.

— Обеденный перерыв закончился, брысь отсюда.

— Но...

— Я сказал брысь.

Ангелам пришлось подчиниться. Тем более демонический голос продолжал литься из моих уст, заставляя последних дрожать в ужасе. А вы как думали, статус повелителя Ада абы кому не дают. Хотя... Вернемся к обсуждению выброса.

— Ты доволен?

— Угу. Спрашивай.

— Как думаешь, откуда он взялся?

— Кто?

Показав Вальтазару средний палец, я покачал головой, выразив неодобрение его ребячеству.

— Понятия не имею, но судя по силе удара, мы находимся относительно недалеко от эпицентра.

Я почесал репу.

— Как найти знаешь?

Вальтазар кивнул. Взглядом он сверлил поднос, надеясь, что случится чудо и появится новая порция пирожков. Из прохода в кухню показалась довольная морда Будды.

— Господа, сейчас все будет.

— Не...

— Молчать! Игуану тебе в штаны, ты меня без пончиков оставить вздумал?

— Я... э...

— Так то лучше. А теперь живо к столу, сейчас ты познаешь вкус нирваны.

По секрету скажу, что пожалеть о принятом решении мне не пришлось. Гуатама знал свое дело, и, кажется, название кафе подходило ему как нельзя кстати.

* * *

Из Нирваны мы выползли глубоко за полночь. Этот Демон Чревоугодия кормил нас на убой. После пончиков были блины, за ними пошли тортики, которые плавно перетекли в зефир и так далее. При чем ни одно блюдо не повторилось ни разу. Выпятив брюхо вперед, я ковылял вслед за довольным жизнью Вальтазаром, который насвистывал какие-то крамольные мотивы.

Полная луна хмурила на нас свои нахальные брови, ехидно выглядывая из-за редких перин облаков. Звезды мерцали на черном покрывале июльской ночи. Теплый ветер трепал мои черные патлы, да в свете луны блестели металличиские манжеты белой холщовой рубахи. После того, как меня повысили в должности, пришлось пересмотреть свой гардероб, внеся в него что-то более презентабельное.

Вальтазар медленно ковылял вперед. Его крепкая жилистая ладонь сжимала набалдашник трости, выполненный в форме оскалившего пасть дракона. Травма, нанесенная во время последней битвы иногда давала о себе знать, из-за чего Вальтазар порой превращался в инвалида. Не сказал бы, что он счастлив, когда я несу его на плече и ухаживаю, как нянька. Закаленная воля бывшего повелителя Ада не даст Демону пасть ниц перед проблемами.

Наш путь лежал в пустыню, что распростерлась от горизонта до горизонта сразу за городом. Вальтазар предположил, что именно там находится эпицентр взрыва, в результате которого в мир произошел сильный выброс эманаций света.

Мы не торопились, к чему нам какая-то спешка? Спешат те, кому есть куда опаздывать. Для нас же все происходит вовремя. Мы можем идти быстрее или медленнее, действовать молниеносно или нехотя, как ленивцы, но в любом нашем решении нет и грамма спешки. Каждый из нас четко знает цену единице событий и готов заплатить за каждый дюйм проложенного пути.

Несмотря на ночь, город утопал в пыли. В это время суток жизнь здесь только начиналась. Потоки машин мчали по раскаленному асфальту, прохожие спешили развлечь свои бренные тела очередной порцией выпивки или дешевого разврата, что готов предложить каждый кабак, коих тут как грибов после дождя.

Тени резвились в свете фонарей и горящих окон. Небоскребы, как гигантские маяки рвали полотно ночи огнями прожекторов. Дома пестрели вывесками, на которых предлагали все, что может вообразить себе обыватель, правда в рамках местного законодательства.

Несколько раз нас пытались ограбить. Мелкое жулье быстро извинилось за случившееся недоразумение и впредь обещалось не беспокоить. Попробуйте возразить, когда из человеческого тела на вас смотрит голова дракона, приглащающего на прогулку по дивным садам Ада. Число желающих поспорить после такого представления резко сокращается.

Ближе к окраине движение стихло окончательно. Небоскребы превратились в аккуратные коттеджи. Дорожки, выложенные плиткой, петляли между зелеными полянками газона или тонули в кустах белых акаций. Горящих окон здесь было гораздо меньше. Люди отдыхали, вкушая все прелести, что может подарить царствие ночи. Мешать мы им не стали, хотя пару раз моча все-таки добиралась до мозга Вальтазара. Его пыл утих, когда он запустил чью-то машину в полет. Судя по траектории, мы с ней еще встретимся в пустыне.

За городом было прохладно. Желтый песок остывал гораздо быстрее каменной корки города. Мы двигались по дороге на восток, навстречу медленно светлеющей полоске горизонта. В паре сотен метров от города все окутала призрачная мгла.

— Откуда здесь взялся туман?

— Слишком мощный выброс повредил несколько слоев тонких тел планеты, в результате образовалась аномалия. Скоро все пройдет.

Вальтазар сошел с дороги и побрел куда-то в бок. С каждым шагом мгла становилась все сильнее. Казалось, что она давит на меня со всех сторон, мешая дышать.

— Чувствуешь, — спросил Вальтазар остановившись.

— Что?

— Это место мертво.

Я осмотрелся и прислушался к окружающему пространству. Оно словно тихо плакало, даже воздух был каким-то горьким, словно где-то рядом жгли полынь. Кивнув Вальтазару, я дал команду продолжать движение.

Не знаю, сколько мы так петляли. Сквозь бледную мглу не было видно ни сантиметра неба, а внутренние часы взбесились. Время для них то ускорялась до безумия, то превращалось в болотную трясину.

— Мы почти пришли, — сказал Вальтазар и сменил ипостась.

Костыля естественно не было. Его роль выполняли крылья. Впиваясь в мягкий песок костяными наростами, Вальтазар медленно поковылял вперед. Я повторил его действия. Излишней безопасности не бывает. Ээх, а когда-то я мог бегать на щупальцах или просто перетекать с места на место. А теперь либо лететь, либо идти...

— Так дело не пойдет, — подумал я.

Ну не нравилось мне это тело хоть ты тресни. Оно было каким-то упорядоченным, не было в нем искры безумия, какой-то незавершенности, как в калейдоскопе.

Порыскав на задворках разума семя Хаоса, я просто раскрыл его и выпустил часть силы, позволив пропитать тело. Открыв глаза, я был приятно удивлен. Теперь к эпицентру взрыва шло два дракона. Один из них завораживал своей притягательностью, а другой вызывал чувство отвращения и ужаса. Вторым был я, если кто не понял. Все просто. Мое тело снова было собрано из хаотически перемещающихся черно-багровых жгутов.

— Сатана искупитель, что за дерьмо здесь происходит?

Вальтазар решил проверить, все ли со мной в порядке. Когда наши взгляды встретились, бывший повелитель Ада слегка стушевался.

— Ты и накрашенная страшная и ненакрашенная.

— Угу. Долго еще?

— Почти пришли, я же сказал.

Через пару сотен шагов мы подошли к краю гигантской воронки. Из её центра торчали две ноги, облаченные в латы.

— Ты что-нибудь понимаешь, — спросил я Вальтазара.

— Неа. Пошли проверим, кто это там плавать в пустыне учится.

Вынать горе-плавца досталась мне. Взяв его за ногу, я вывернул его, как молочный зуб. Поднеся к лицу, попытался рассмотреть эту букашку получше, в этот момент оно соизволила очнуться.

— Аааааааа.

— Гаврила, — удивленно спросил я.

— Брат!?

— Эм, девочки, что здесь происходит. Просветите старого братоубийцу.

Я пододвинул поближе своего младшего братца, но Вальтазару это мало помогло.

— Это Гавриил, мой младший брат.

— Угу, теперь мне все ясно.

На немой вопрос, Вальтазар показал мне длинный язык.

— Михаил, у нас беда.

Только сейчас я заметил, что Ангел истекает кровью, под ним постепенно набиралась крупная лужа.

— Что случилось?

— Эдем штурмуют Нефилимы.

— Ооо, а ты на скуку жаловался, — весело произнес Вальтазар.

— Опять...