Я коротко пересказала ей нашу теплую беседу. Вика молча выслушала, а потом с усмешкой добавила:
— Хорошо, что хоть не разревелась и не набросилась на него с телячьими нежностями!
— На долю секунды мне этого захотелось, но потом как-то передумала. Знаешь ли, вспомнила, что передо мной самый большой гад на свете, и это охладило мой любовный пыл.
Вика метнула на меня странный, непонятный взгляд и совершенно серьезно произнесла:
— Хамить Саше конечно дело опасное, но я горжусь тобой, что смогла дать ему хоть какой— то отпор.
— Спасибо,— горький вздох против воли вырвался из груди,— сама собой горжусь, прямо сейчас пойду медальку куплю и грамоту за храбрость выпишу.
— Ладно, не ворчи,— примирительно промурлыкала подруга,— значит, ему тоже коняга приглянулась?
— Фик его знает,
— Может, просто так пришел? От нечего делать?
— Может,— пожимаю плечами и отстраненно наблюдаю за пестрой бабочкой, присевшей на наш столик. Как же мне с ней разговор начать на животрепещущую тему? С места в карьер? Или постепенно?
— Оль,— Вика пристально посмотрела на меня, — ты только не обижайся, но у меня такое чувство, что ты на этого пони смотришь с каким-то нездоровым интересом. Меня даже посетила мысль, что ты хочешь ее выкрасть, но это ведь конечно глупость, да?
В этот момент я чуть было не бросилась к ней и не расцеловала. Подружка моя любимая, знает меня как облупленную. Викуля моя родная, спасибо, что задачу мою облегчила и сама такой разговор завела.
— Да, хочу,— просто ответила я, решив, что разводить балаган смысла нет, раз уж она меня видит насквозь.
Она посмотрела на меня исподлобья, откинула назад светлую прядь, выбившуюся из высокого хвоста, затянутого цветастой резинкой, взяла новую сигарету и, глубоко затянувшись, выпустила тонкую струйку сизого дыма.
— Ну, давай, скажи, что я больная...
— Ты больная
— Что я сумасшедшая...
— Ты сумасшедшая.
— Что меня надо выпороть, дабы мысли дурацкие в голову не лезли.
— Надо,— опять согласилась она, задумчиво рассматривая голубое небо.
— И?
-Что и? — подруга даже бровью не повела
— Ну, давай начинай орать на меня.
— В этом есть какой-то смысл? — подозрительно меланхолично поинтересовалась Вика, переводя на меня спокойный взгляд.
Я лишь пожала плечами и отвернулась, чувствуя себя, по крайней мере, глупо.
— Ну и скажи мне, как же ты хочешь это сделать? Ворваться туда с полоумным криком? Или замаскироваться под парня? Или, может, в ниндзя переоденешься?
-Да не знаю я,— огрызнулась и почувствовала, что краснею. Желание украсть было, а вот плана, даже самого завалящего нет.
Она лишь насмешливо хмыкнула, выведя меня тем самым из себя:
— Все что мне известно, так это то, что там 25 камер, включая уличные. Днем охрана вообще никакая: старушка — божий одуванчик и старичок радикулитный. В залах я насчитала пять камер, возможно больше. На этажах по камере. Пол скрипит ближе к центру, ключи старые сувальдного типа. Дверей с кодовыми замками не заметила, кроме черного выхода. Еще у меня есть планы пожарной эвакуации с точным обозначением всех помещений. Пока что все. — Я это выпалила на одном дыхании, пусть не думает, что только сижу и мечтаю, не предпринимая никаких шагов,— если бы не Хромов, выбивший меня из колеи своим появлением, я бы и остальные камеры нашла.
Вика опять уставилась на облака, не проронив больше ни слова. Я нахохлилась как индюшка и тоже молчала
Минуты через три Виктория выудила из кармана халата телефон, нажала на экран, набирая чей-то номер:
— Андрей, привет,— проворковала она грудным голосом, — ну как ты? Я тоже уже соскучилась... Нет, не приеду, хитрый какой... Может кофе вместе выпьем? ... Или погуляем? ... Ты не против? ... Может, в музей сходим? Говорят, там не плохая выставка...Хорошо... Жду... Целую тебя.
Я подозрительно уставилась на подругу
— Тебя-то с чего в музей потянуло?
Вика, не говоря ни слова, затушила сигарету, а потом посмотрела на меня и абсолютно серьезно произнесла:
— Надо найти остальные камеры, узнать насчет ночной охраны, да и вообще осмотреться хорошо, возможно ты пропустила что-нибудь важное.
Я во все глаза уставилась на подругу:
— То есть ты меня поддерживаешь?
-Да,— она ответила мне твердым, уверенным взглядом,— я хочу украсть эту железную клячу.
— Она на тебя произвела такое же впечатление как на меня? — спросила я, пытаясь побороть недоумение. Вся эта ситуация вообще не вязалась с Викторией в моем понимании.
— Нет,— мотнула головой Вика,— Мне плевать на нее.
— Тогда что?
Она немного помолчала, а потом как бы нехотя заговорила:
— Знаешь, мы, конечно, живем безбедно, но вся эта мышиная возня, уже не доставляет никакого удовольствия. Нет драйва, нет адреналина. Я уже давным-давно мечтаю украсть что-нибудь значимое, а не только мелочь из богатых карманов.
— Боюсь, у этой лошадки нет никакой значимости, да и стоит она не много.
— Плевать. Мне хочется забрать что-то важное, о чем узнает не только хозяин, но и другие люди, что бы об этом говорили. И сам процесс должен быть запоминающимся, таким, чтоб сердце из груди хотело выпрыгнуть, чтобы на грани лезвия ножа пройти, чтобы волосы дыбом вставали.
Та-а-ак, похоже, кому-то не дает покоя слава Винченцо Перуджа. Ах, ты девочка моя светлоокая, авантюристочка моя златовласая. С трудом удерживаюсь, чтобы не броситься ей на шею с телячьими нежностями.
— Ты иди, напечатай план эвакуации, посмотри, как можно проникнуть в здание, где укрыться. Проверь нашу коллекцию отмычек и попытайся придумать хоть какой-то план, а я пошла в музей, так сказать приобщаться к прекрасному,— распределила роли Виктория,— Все работаем. Времени впритык.
Вечером того же дня мы сидели на кухне и наперебой предлагали версии того, как нам поступить. Были варианты залезть через окно в подсобке, подняться на крышу по пожарной лестнице и проникнуть в здание через люк и еще много всего.
Все упиралось в эти несносные камеры. Вика выяснила, где располагались остальные. Они снимали главный и запасной выходы, подсобную часть, и в главном зале их было не 5, а семь.
Как ни крути, попадешь в их поле видимости.
С охраной дело тоже обстояло не очень радужно. Вике удалось заглянуть в журнал сдачи-приемки дежурств. Днем на посту сидели два чахлых пенсионера, а вот ночью приезжали три охранника из ЧОП Сокол. По одному здоровому мужику на каждый этаж. Допустим, один из них должен постоянно сидеть на пульте видеонаблюдения, а двое то других ходить будут, периодически...
Как их обойти? Непонятно. Сказывалось то, что у нас с Викулей не было никакого опыта в кражах из культурных мест. Да мы могли обчистить счет в банке, увести кошелек, сумку, машину, провернуть электронную махинацию, забраться в чей-то дом. А вот именно несанкционированного проникновения в общественно-значимые места у нас еще не было.
Идей рождалось много, но все они тотчас отметались по причине того, что были либо фантастическими, либо заведомо провальными, либо откровенно идиотскими.
К часу ночи, после безрезультатного мозгового штурма, мы окончательно измучились и уже были готовы выбросить всю эту идею из дурных голов:
— Все, я спать,— проворчала Вика,— завтра продолжим.
— Ты уверена,— с некоторым сомнение в голосе произнесла я, устало потирая шею,— может ну его на фик...
— Ага, сейчас,— перебила она,— что я, зря по музею сегодня лазила? Нет, уж дорогая моя, хотела украсть эту клячу, вот, и будешь красть!
С этими словами подруга удалилась с кухни, и я бессовестно зевая, последовала за ней. Сил не осталось даже на душ. Я зашла в комнату и сразу рухнула на кровать, только тапочки скинула.
Странно, сегодня весь день я так была занята коняжкой, что совсем не думала про Хромова...
Следующий день прошел относительно спокойно. Викуля опять работала дома, кроила какое-то золотистое платье со шлейфом из баснословно дорогой итальянской ткани, мерцающей цветными переливами, а я полдня провела в фитнесс-клубе. Там заболела одна из тренеров, попросили заменить, и я не стала отказываться, несмотря на то, что две недели отпуска, взятые мной, еще не прошли. Просто захотелось размяться, подвигаться под музыку, сбросить напряжение, скопившееся за последнюю неделю, да и занять себя, чем-то, чтобы мысли не возвращались к Хромову или лошадке.
Мне досталась группа с женщинами за 40. Я любила такие занятия. Эти дамы отличались уверенность в себе, четко поставленными целями и наплевательским отношением к мнению окружающих. Они уже повидали многое и знали, что им нужно.
Они приходили на тренировки в удобной одежде и обуви, заколов волосы в тугие прически, чтобы ничего не мешало занятиям. Их не надо было собирать по залу, как молодых пигалиц, самозабвенно пытающихся очаровать тренеров и других мужчин в тренажерном зале. Они не дефилировали межу тренажерами, покачивая бедрами и напуская на себя томно-сосредоточенный вид. Нет. Эти женщины приходили за пять минут до начала, дружно обсуждали рецепт борща, покупку новых труселей для мужа и успехи детей в школе.
На тренировках они выкладывались на полную катушку, не обращая внимания на других представительниц женского пола в зале, и не считая их конкурентками. Они не смотрели на меня с кривыми губами, оценивая внешние данные.
Они приходили сюда расслабиться после долгого нудного рудового дня, поддержать свои начавшие угасать тела в достойной форме, пообщаться. С ними было комфортно.
Вот и в этот раз в зале присутствовало всего семь женщин. Они пыхтели, потели, краснели, повторяя за мной упражнения на степ-платформе. Ну и что из того, что у большинства из них откровенно ничего не получалось? Им все нравилось.
В самом первом ряду, прямо передо мной увлеченно прыгала мадам, которую можно было охарактеризовать как 'сто двадцать килограмм легкого аллюра'. Не высокая, мягко говоря, полная, она так легко и непринужденно скакала вокруг доски, что я ее даже зауважала. Женщина совершенно не стеснялась своей комплекции, ее глаза просто сияли, а объемистые телеса задорно подскакивали в такт музыки. Молодец. Не многие так могут.
Час пролетел не заметно. Я попрощалась с группой и через 10 минут приступила к новому занятию.
В этот раз не повезло. Пришел молодняк. Двадцатилетние девахи, чуть младше меня, в обтягивающих леггинсах, маечках, оголяющих животы и большую часть декольте, и, конечно же, навороченных кроссовках. У каждой наращённые ногти, нарисованные брови, приклеенные ресницы.
Они смотри на меня, поджав свои накрашенные губешки, в виде куричьих обветренных попок и хмурили широкие татуажные бровки. Пытались состроить снисходительные лица и пренебрежительные взгляды.
Э-э-э, красоточки мои синтетические, не по размеру берете. Вам до меня идти и идти, темным лесом в лунную ночь. У меня за плечами и художественная гимнастика с пяти лет, и тренажерные залы с фитнессом с шестнадцати. А уж брови, ресницы и губы ни в какой коррекции не нуждаются. Спасибо матушке природе.
Может с сиськами не очень повезло, зато все остальное на высоте.
В голове почему-то яркой вспышкой промелькнул образ Катерины, заставляя сжимать зубы и злиться.
Со своими группами мы этот этап уже давным-давно прошли. Девки привыкли ко мне и слушались как миленькие, мы даже подружились. А вот с новыми, чужими группами все обстояло сложнее. Надо опять заново что-то доказывать.
Хотя стоит ли? Замена то всего пару занятий, а потом группа вернется к своему тренеру.
Придя к такому выводу, я злорадно усмехнулась. Ну что, кобылки, поскакали?
Сначала девахи пытались выполнять упражнения так, словно они секс-дивы на показе. Сказывалось то, что стены у зала прозрачные, а за этими самыми стенами располагался тренажерный зал, в котором занимались несколько потных, накаченных самцов, не скрывающих своего интереса к юным прелестницам.
Я чуть ускорила ритм, потом еще немного, а потом еще и утяжеляющие элементы в виде гантелей ввела.
Мамзельки перестали улыбаться, перестали глазеть по сторонам и томно выгибаться. Все на что их хватало, так это на наблюдение за мной, и попытки не потерять ритм.
Чувствуя, что они на пределе, я провела релаксацию и перешла к стретчингу. Мои подопечным уже было откровенно плевать на то, что происходило вокруг них, они все были в тренировке. Собственно говоря, я этого и добивалась. Строить глазки и крутить задницами перед мужиками они могут и в другое время, а сейчас пришли тренироваться, так что будьте добры работайте и не отлынивайте!
Наконец-таки закончилось и это занятие. Девушки устало поднимались с ковриков, бросали на меня взгляды, не имевшие ничего общего с началом занятий. Теперь в них сквозило легкое недоумение и зависть. Они были, как выжатые лимоны, а я сиятельно улыбалась и находилась в прекрасном расположении духа.
Домой я приехала ближе к вечеру. Вика меня встретила на кухне. Она задумчиво помешивала что-то ароматное в кастрюльке. Облизнувшись, я поскакала в свою комнату переодеваться.
Ужин прошел в полной тишине, а потом мы снова перешли к обсуждению планов. Оставалось всего два дня, а у нас не было никаких стоящих идей, как украсть статуэтку. Зато мы ей, вернее ему имя придумали: Бакс. Коротко и звучно.
Мы сидели в гостиной и угрюмо созерцали, окружающий нас бардак.
Здесь была книга про музей, журнал, украденный у Александра, брошюрки, календари с изображением лошадки. Распечатанные и склеенные планы эвакуации в случае возникновения пожара. Связка отмычек, черные спортивные костюмы с перчатками, масками и удобными заплечными сумками, и куча исписанных листов.
Было все... кроме плана.
Спать мы опять отправились ни с чем.
Глава 3. Эх, раз, еще раз
Я долго возилась в своей кровати. Сон не шел. Сегодня все было не так, подушка слишком мягкая, одеяло слишком жаркое, простыни не удобные. Уличный фонарь нагло светил мне в глаза, сквозь занавески. Да что ж это такое! Днем как белка в колесе, никакого покоя, заботы только одни, а теперь еще и ночью заснуть не могу! Где справедливость в этом мире?
Я уже совсем было собралась встать, спуститься вниз и посмотреть телевизор, как дверь в резко распахнулась, громко стукнув по стене, и в мою комнату ворвалась всклокоченная Вика.
— Подъем! — проорала она.
Я с перепугу вскочила с кровати и стала натягивать домашнюю одежду, только через несколько секунд смогла остановиться, повернуться лицам к подруге и грозно спросить:
— Ты совсем больная?
— Одеваемся! — бросила она через плечо и вылетела прочь. Судя по топоту, спустилась вниз, перескакивая через несколько ступенек.
Я в полнейшем недоумении спустилась следом за ней и стала свидетелем странной картины. Подруга второпях натягивала черный костюм, неуклюже прыгая на одной ноге.
— Что стоишь как неживая, одевайся живо!
— Вик, с тобой все хорошо? — хмуро поинтересовалась я.
— Все супер! Авария в ГорЭлектросети. Район, в котором расположен музей, обесточен. Подачу электричества обещают возобновить не ранее восьми утра!!!! Все охранные приспособления в музее подвешены к центральному электроснабжению! Там сейчас ни камер, ни сигнализации, ничего!
