Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
...и мы с дроу, чью ногу я так и не выпустила из пальцев, кубарем покатились по пушистому ворсу бежевого ковра.
А остановились, лишь уткнувшись в мыски замшевых ботинок, похожих на мокасины.
— И что это значит, Артэйз? — голос Лода обжигал льдом.
Дроу мгновенно вскочил:
— Это ты мне ответь! — горделиво отряхнувшись, он оглядел лабораторию колдуна. — Что я здесь делаю?
— Она позвала меня, я перенёс её к себе. Тебя захватило побочным эффектом. — Лод посмотрел на дроу, задержав светлый взгляд на расстёгнутых пуговицах камзола. Потом опустился на одно колено, ко мне: скрюченной, тяжело дышащей, держащейся руками за живот. — Что с ней?
— Тебе надо лучше воспитывать своих сигинг, Миркрихэйр, — отступив на пару шагов, дроу откинул волосы со лба. — Она шаталась по дворцу. Вынюхивала что-то в библиотеке. Не проявила ко мне должного уважения.
Колдун осторожно взял моё лицо в свои ладони, заставив повернуть голову.
И глаза его сузились.
— Он бил тебя? — тихо спросил Лод.
Я дёрнула головой в судорожном кивке.
— Просто бил?
Снова кивок.
Он нехорошо сощурился. Медленно поднялся на ноги.
— Лучше ей понять своё место сейчас, — разглагольствовал дроу, — всё равно ведь, когда наиграешься, нам отдадут, если Повелитель не решит её сразу...
Не приближаясь к нему, кистью правой руки Лод выплел в воздухе некий сложный символ.
В следующий миг дроу отчаянно попытался стряхнуть нечто, вцепившееся в его горло, выдавившее из глотки сдавленный хрип — не сразу поняв, что это его собственная рука.
— Кажется, Сумэйл в прошлый раз решил не распространяться о последствиях своего поступка, — крепкими пальцами сжимая воздух рядом с собой, Лод спокойно наблюдал за тем, как дроу душит сам себя. — Значит, придётся повторить урок.
Дроу пытался оторвать цепкие пальцы от шеи, помогая подбородком и свободной левой рукой — бесполезно: ладонь отказывалась подчиняться, повторяя движение пальцев колдуна.
— Она — моя, — нежно, почти шёпотом проговорил Лод. — А я ненавижу, когда трогают мои вещи. Ясно?
Дроу судорожно закивал.
— И если эти вещи портят, я очень расстраиваюсь. Когда я расстраиваюсь, то перестаю контролировать себя. А когда я перестаю контролировать себя, то могу натворить... всякое. Это тоже ясно?
Кивок — ещё судорожнее: дроу задыхался, серое лицо его темнело.
— Чу-удно, — пропел Лод, опуская руку.
Дроу согнулся пополам, кашляя, дыша тяжело и шумно. Потом, не разгибаясь, уставился на свои ладони.
И сквозь жгучую радужную пелену, застилавшую мне взгляд, я не сразу заметила, что суставы на них распухли, а пальцы скрючились, словно в артрите.
— Тебе повезло, что ты не сделал с моей девочкой большего. Можешь спросить у Мэя, какой урок я преподал ему... а у тебя в ближайшие дни всего-навсего поболят руки, — любезно пояснил колдун. — Есть будет трудновато, не говоря уж о том, чтобы кого-то ударить. Следующий так дёшево не отделается. Друзьям передай.
— Тебе это с рук не сойдёт, — прохрипел дроу: судорожно прижимая ладони к груди, будто это могло помочь.
А это и правда должно быть больно, подумала я с мстительной радостью.
— Я придворный маг Повелителя, — улыбнулся Лод. — Возлюбленный его сестры. Умнейший его советник. Лучший его друг. Ты можешь сказать то же самое о себе? Или о ком-либо ещё в этом дворце?
Кое-как выпрямившись, дроу кинул на меня исполненный ненависти взгляд.
И ретировался.
Когда Лод повернулся ко мне, я всё ещё крючилась на полу, не находя сил встать — но его голос хлестнул яростью хуже пощёчины:
— Жить надоело? Я говорил тебе не покидать башни!
— Я... — голос дрогнул вместе с губами; каждый вдох отзывался болью в лёгких, каждое движение жгло огнём, степени четвёрки отказывались идти на ум, — я просто...
И подавилась комом в горле.
Одновременно с тем, как с ресниц всё-таки сорвались слёзы.
Я зажмурилась, из последних сил пытаясь сдержаться, расплачиваясь новой порцией боли — но сильные, бережные руки коснулись плеч.
— Тише, тише. Всё хорошо... не плачь.
Меня обняли, прижали к себе, как рассадившего коленку ребёнка; ярости в голосе как не бывало. Я уткнулась носом в его мантию, хлюпая носом, снова вдыхая запах полыни, снега и книг. Как кто-то в подземельях дроу может пахнуть снегом?
Разве снег вообще пахнет?..
— Акке, позови Морти. Скажи, у нас тут синяки, изувечено лицо, — я не услышала ни появления, ни ответа иллюранди, но знала, что слуга колдуна подчинился. — Ну-ка... пойдём.
Меня легко подхватили на руки и понесли куда-то. Я услышала, как колдун пинком открывает дверь. Спустя какое-то время — ещё одну.
И лишь когда меня тихо опустили на нечто мягкое, решилась открыть глаза.
Уже в его спальне: на той самой кровати, что я мельком видела вчера.
— Артэйз тебя больше не тронет, но за других не ручаюсь, — стоя рядом, Лод сощурился. — Куда он тебя бил? В живот?
Я кивнула; слёзы кончились, оставив лишь жгучее чувство стыда.
Вышла в библиотеку, называется...
— Сейчас посмотрим.
Корсаж он расшнуровал быстро, ловко, явно не в первый раз. Снимать не стал, просто спустил на бёдра смешным подобием верхней юбки. Осторожно уложил меня на спину — пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть; задрав блузку до груди, медленно провёл по коже расправленными ладонями.
Скосив глаза, я поняла, что его рука светится. Знакомым сиянием с внутренней стороны ладони — на сей раз серебристым.
— А Артэйз легко отделался. Два ребра сломаны, — Лод накрыл пальцами место, болевшее сильнее всего. — Придётся потерпеть.
— Что потер...
Колдовское сияние стало ярче, пронзительнее, ослепительно острым — и боль взорвалась в груди раскалённым свинцом. Я выгнулась дугой, вцепившись пальцами в простыни, судорожно хватая губами воздух, отчаянно вспоминая пятнадцатую степень четвёрки.
Я не кричала: когда так больно, не можешь кричать.
Один миллиард семьдесят три миллиона семьсот сорок одна тысяча восемьсот двадцать четыре...
...и боль отступила — позволив обмякнуть в постели, разжать пальцы, чувствуя, как из-под ресниц вновь текут слёзы, прокладывая влажные дорожки от уголков глаз к вискам.
Но дышать теперь было легко.
— Вот и всё. Может, хоть теперь будешь слушаться старших, — Лод ласково провёл рукой по моим волосам. — Когда ты поймёшь, что я тебе зла не желаю?
Морти ворвалась в спальню миниатюрным среброволосым ураганом. Посмотрела на меня, заплаканную, со спущенным корсажем и задранной блузкой; потом — на Лода, невозмутимо убиравшего с моего лица спутанные тёмные пряди.
На какой-то миг лицо её окрасило холодное недоумение.
А потом дроу присмотрелась к моему лицу — и хмурая морщинка меж её бровей мгновенно разгладилась.
— Опять твоя питомица нашла неприятности? — присев на край кровати, Морти решительно одёрнула мою блузку вниз. — Я думала, с тобой что-то случилось! Ты же знаешь Акке, он немногословный...
— Артэйз повеселился, — Лод отошёл к открытой двери. Прислонившись спиной к косяку, вместе со мной проследил, как дроу достаёт из знакомого ларца баночки и скляночки. — Видите ли, с ним недостаточно почтительно обращались.
— Вот как, — Морти оценивающе смотрела на меня. — Славный синяк назревает! А кожу чем пропороли?
— Ногтем, — пробормотала я.
— А. Ну да, Ар же так следит за своими руками, — отвинтив крышку круглой серебряной коробочки, дроу зачерпнула кончиками пальцев немного жирного голубого крема. Снова посмотрела на моё лицо. Черпнула целую пригоршню. — Закрой глаза. И убери... то, что у тебя на носу.
Я покорно сняла очки и зажмурилась.
— Ару ты тоже преподал урок? — спросила Морти, явно обращаясь к колдуну.
Пальцы принцессы легко и бережно втирали крем в кожу на скуле: тот мгновенно впитывался, приятным холодком умеряя боль.
— Ты же знаешь, — мягко откликнулся Лод, — с детства не люблю, когда кто-то посягает на мои вещи.
— И что за урок? — в голосе Морти скользнуло неодобрение. — Неужели тот же, что и Мэю?
— Нет. Другой.
— Хоть так. А то все младшие отпрыски древних домов вскоре лишатся своих любимых игрушек, если ты не начнёшь лучше следить за собственными... С чего ты вообще из башни вышла?
Последнее, похоже, адресовали мне.
— Сбежать хотела, — решившись приоткрыть глаза, мрачно ответила я.
В каждой шутке, как известно, лишь доля шутки.
— Удачи, — усмехнулась Морти. — Теперь, верно, ещё больше хочешь? Убедившись, какие мы скепнан*?
(*прим.: наиболее близкий по смыслу цензурный перевод — 'презренная чернь' (ридж.)
Перевода последнего слова я не знала — равно как и брошенного Артэйзом 'сигинг' — но догадывалась, что ничего хорошего оно не означает.
— Не думай об Артэйзе слишком плохо, девочка, — дроу деловито завинтила коробочку с кремом. — Он потерял любимого дядю в той резне, которую светлые устроили восемнадцать лет назад. С тех пор ненавидит и эльфов, и людей, и полукровок... вот и вымещает ненависть на всех, кто к нам попадает.
— И не он один, — хмуро заметил Лод.
От изумления я села в постели. Тщательно протёрла очки полами рубашки.
Задумалась.
Возможно, не стоит этого делать, но...
— Светлые устроили?.. — вернув очки на нос, всё-таки переспросила я.
Мне не успели ответить.
— А, — донеслось со стороны двери, — смотрю, подружка рассказала трогательную историю, придуманную светлыми?
Когда я повернула голову — Лод как раз отступал в сторону, давая дорогу Повелителю дроу.
— И что она тебе поведала? — в шафрановых глазах Альи плескалась насмешка, голос резал издевкой. — Что злые дроу под видом мирных переговоров подготовили западню?
Я просто кивнула. Молча.
Потому что говорить с тем, у кого такое выражение лица — себе дороже.
— Конечно. Не будут же они рассказывать правду, — я почти видела нехорошие огоньки, полыхнувшие в зрачках принца. — О том, что всё было наоборот.
Как интересно.
Я бы даже сказала, более чем интересно.
— Хотите сказать, — решилась произнести я, — что это люди и эльфы...
— Наши отцы хотели заключить мир, — тихо проговорил Лод. — И мой отец, и Повелитель. Они устали от войны. Устали жить изгоями. Устали искупать вину своих предков, чьи поступки ужасали их не меньше светлых. Они хотели, чтобы их дети снова жили под светом луны, а не в каменных подземельях.
— Это пытались сделать давно, — продолжил Алья. — Первого посланника мира отправили спустя десять лет после войны. Он въехал в город людей под белым знаменем... и что с ним сделали светлые? Убили, даже не выслушав.
— Потом были новые посланцы и новые убийства. Они отказывались верить, что мы можем желать мира, — Лод смотрел в стену. — В конце концов мы прекратили попытки. И решились возобновить переговоры, лишь когда время подживило раны. На сей раз посланника выслушали, даже согласились на встречу, но...
— Отец знал, что это опасно. Что ненависть светлых слишком сильна, а перед ними предстанут наследники Тэйранта и Ильхта. Поэтому нас оставили дома. Всех нас. Но сами они решили рискнуть. — Морти поднялась с постели; печально поглядела вначале на своего брата, потом — на возлюбленного. — Конечно, они не были безоружны. Повелителя и его придворного колдуна охраняли лучшие из лучших. Их сопровождали все десять магов, к тому моменту ещё жившие у дроу. В свите отца была сотня воинов, но они везли светлым богатые дары, надежду на долгожданный мир... а их загнали в тот замок, как зверей на убой. И в живых не оставили никого.
— Что может сотня против тысячи? — горько усмехнулся Алья.
И моё смятение мрачным удовлетворением отразилось на его лице.
Неужели это правда? Но, должно быть, их действительно мучила несправедливость этого, всех троих: иначе вряд ли бы они стали распинаться в странной исповеди перед презренной пленницей...
И кому верить?
— А если они вас обманывали? — я надеялась, что не перехожу черту, и мне позволено задавать вопросы. — Просто старались предстать перед своими детьми... и подданными... в лучшем свете?
Принц уставился на меня с таким видом, что я отпрянула: на сегодня побоев мне хватило.
— Они никогда нас не обманывали, — покачал головой Лод. — Подумай сама, Снезжана: что давала дроу эта резня? Даже если бы они убили всех трёх Повелителей — их места заняли бы другие, горящие жаждой мести и крови. Светлых — много, нас — мало. Они радуются солнцу под небесами Риджии, у них вдоволь еды, дерева, ресурсов. Мы загнаны под горы, нас осталось в три раза меньше, чем одних только эльфов, и располагаем мы лишь тем, что может расти под землёй, тем, что воруем на поверхности, и тем, что нам тайком, втридорога продают лепреконы.
Что-то по столице дроу незаметно, что они 'загнаны под горы'.
С другой стороны, это ведь столица...
— Возможно, Повелителя как раз не устраивало такое положение вещей, — возразила я. — Он решил создать прецедент для войны, заманить светлых под горы, где удобно будет с ними расправиться, и...
— И что? Если ты не расслышала, нас осталось в три раза меньше, чем эльфов, а людей ещё впятеро больше, — нетерпеливо произнесла Морти. — Да, мы надёжно защитили себя. Пока светлые доберутся до наших городов, они потеряют даже не сотни, а тысячи воинов. Но их много, очень много... и если когда-нибудь они решат наплевать на количество жертв и всё-таки выкурить нас из той норы, куда мы забились — они сделают это. А в такой ситуации было бы очень неумно провоцировать светлых на вторую войну.
— Зато очень умно воспользоваться ситуацией, чтобы окончательно восстановить светлых против дроу, — ровно заметил Лод. — После смерти Повелительницы эльфов, после вероломного убийства Повелителя людей и его супруги... каждый сочтёт это своим священным долгом — избавить Риджию от тёмных. Даже ценой своей жизни. А дроу так кстати будут ослаблены, лишившись и Повелителя, и колдунов...
— Только вот не все строят настолько же дальновидные планы, как ты, — усмехнулся Алья.
— И что же, люди сами убили своего Повелителя? — стараясь, чтобы вопрос прозвучал не слишком саркастично, поинтересовалась я. — Только для того, чтобы подставить вас?
— Никто из нас доподлинно не знал, что там произошло, — развела руками Морти. — Некому было рассказать. Мы знали лишь, что никто из ушедших не вернулся в обещанный день... А после наши шпионы услышали о резне.
— Услышали ту же сказочку, какую рассказали тебе, — холодно добавил Алья. — Учитывая человеческую природу, я не исключаю, что люди вполне могли пожертвовать одним из своих. Думаю, — косой взгляд на Лода, — кто-то из тех, кто присутствовал на той встрече, очень хотел отомстить нам за кровавое прошлое. Перебить всех дроу, рискнувших высунуть нос из-под гор, собственными руками умертвить потомков Тэйранта и Ильхта. И ради этого он счёл приемлемыми любые жертвы и любую провокацию.
Я решительно качнула головой:
— Прошу прощения, но зачем светлым потребовалось брать с собой жён, если они планировали резню? К тому же...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |