Бета-тестер 2. Вспомнить все

— Ну и воняет от вас, — не постеснялся Ширяй, — вам бы помыться ребятки, как вас там. Реализм зашкаливает.

Злыдень, стоявший ближе отмахнулся, скривившись, а парочка пошла кругом, расширяя радиус. Как будто на охоте.

= Спокойнее, — сказал Ширяй и выпрямился, доставая кривые мечи, — не нравитесь вы мне, не надо так близко.

Злыдень, стоявший ближе к нему замер и почесал мягкое место, потом оглянулся на старшего. Тот никак не отреагировал.

— Значит так, — сказал Травник, — Вам тут не рады. Убирайтесь откуда пришли.

— Нехорошо гостей выгонять, дед, — неожиданно тихо сказал главный злыдень, — не по русски.

У травника в руке оказался веник и он постукивал им по ладони, улыбаясь.

— Тебе ли про русские обычаи говорить нежить? Давно с плечей мертвой жертвы спрыгнул?

— А ты у нас русский что ли, грабитель караванов? — приближаясь отвечал карлик, — Считаешь себя покровителем путешественников? Может ты сам Велес в обличье старика?

— Брат, осторожно! — крикнул Влад и я шагнул в сторону. У правой ноги копошилось мохнатое и я почувствовал резкую вонь и прикосновение.

— Пни его, чтобы в трубу вылетел! — крикнул Порошок, но злыдень уже отскочил, шипя. В черном проеме печи зажглись огоньки. Сначала два. Потом еще два. И еще и еще. Кто-то следил за нами, это были глаза.

— Король крыс здесь, — торжествовал злыдень и смотрел на меня. Я услышал шипение и еле различимый писк. Да, это были хвостатые твари. Слуги того, кто забрал отца. Злыдень улыбнулся.

— Ты помнишь, я вижу. Так и передам, что ты уже идешь. Да? Или хочешь ускориться? Раз и у порога? Для этого мы здесь.

Я хотел. Я реально хотел, но тяжелая рука легла на плечо и встряхнула.

— Не слушай его, брат. Злыдень — худший собеседник. Веником по морде и весь разговор.

Писк в печи усилился и злыдень негромко зарычал. Второй стоял под окном и держался лапой за стену. Третий стоял и сверлил Влада злыми глазами.

— Ну так что, хозяин? Отпустишь своих гостей на прогулку?

Травник отрицательно покачал головой и улыбнулся:

— Ночь на дворе. Льет как из ведра и Перун гневается, молнии швыряет. Пусть переночуют. А хозяин придет, разберется. Утро вечера — мудренее. Так в народе говорят?

— Так ты ведь не народ, — проскрипел уже бессильно главный злыдень, — ты ведь даже не человек. Нехорошо со своими ссориться, а за людишек вступаться.

— Закончили разговор, — вступился Порошок и шагнул вперед, — Завтра хозяин придет и разберется.

Злыдни отступали к печи и бессильно поглядывали на двух стариков. Точки-глаза закрывались и пропадали в печи.

— Ладно-ладно, старики. Все то вы по старым законам живете. Только хозяин скоро в лесу будет совсем другой. Да и я бы не сильно его ждал с утра. Если вы еще до утра доживете...

Травник прыгнули махнул веником, но злыдни оказались быстрее и влетели в печку, как в карман, один за одним, три шерстяных клубочка. Застучало, загрюкало и наступила тишина. Пропали злыдни, пропали огоньки крысиных глаз в печи — остался только кислый неприятный запах.

* * *

 Чем же вы Турчилле так досадили богатыри? — допытывался Травник,крепко закрывая двери и завешивая грубой тканью единственное окно.

 Бились немножко, — отвечал Влад уклончиво.

Секреты... ясно. Насолили ему вижу. Хочет встречи. Можете не говорить, нам все равно. Враг нашего врага — наш враг.

 Чего это не интересно,— встрял Порошок и громко высморкался,— очень даже интересно. Леший пропал. Турчила всяким грозит. Он конечно неприятный, но если хозяин избы не вернётся, то придётся договариваться и с этим гадом болотными. Если правду молодцы не скажут, то пусть хату освобождают, а мы как бы ни причём. И не сдали гостей и с Турчиллой не поссорились.

 Успойся, Порошок. Парни славные, никто их не гонит. Законы русского гостеприимства ещё никто не отменял.

Какие законы русские? — Порошок выручил глаза и даже шаг назад сделал— Забыл кто мы? Нежить лесная или нечисть. Да любой русский тебя при встрече кочергой перекрестит.

 Молчи, — махнул рукой Травник , — молчи нечистый. Молодцы тут переночуют, даже если Леший не вернётся. А утром в дорогу отправятся. Куда бы они не следовали.

 На Берлин, — вдруг вставил Ширяй, после секундной паузы опустил глаза и со вздохом махнул рукой — Продолжайте. Все равно не рубите.

 На Киев идём, — вдруг сказал Влад — по делам разным, долго рассказывать.

За окном резко, с громким хрустом сломалась ветка и рухнула на землю, пролетев шурша ветвями по стене. Заухал филин вдалеке, глухо и часто как горохом сыпал об пол. Посерел воздух и стало неуютно. Крапивник полез за чем-то на полку и шепча достал длинные свечи. Наступила ночь.

* * *

Крапивник плотно прикрыл дверь, взмахом руки прогнал сидящих на лавке и пыхтя потащил её. Деревянные ножки упирались и издавали противные скрипящие звуки.

Табуретки сами пошли за ним перебирая деревянными ножками. Путались меду ногами, ударялись друг о друга, о скамью, падали, сталкивались друг с другом и поднимались на ноги. Травник отпихивал их, но порядок навести не получалось.

Порошок крякнул и каак вдарит в ладоши. Громко да звонко, аж в ушах на мгновение зазвенело.

— А ну ка тихо! Хлопцы! неужели никто старику не поможет лавочкой двери прикрыть. Что за молодежь пошла? Старик тяжести "таргает", а лбы стоят и смотрят. Ну?

Мы бросились помогать, да ни тут то было. Табуретки брызнули в стороны и в руки не сдавались. Проскакивали между ног, больно пинались и даже объединялись в борьбе против нас. Ножки подставляли, друг друга прикрывали и вообще хаос создавали необычайный.

Влад было за край скамьи взялся, да она как оживет, да как начнет яростно бодаться, что без пары синяков у будущего богатыря точно не обошлось.

— Не нужно! — пыхтел Травник, — да не нужно же. Я сам. Они вас не слушают, мои это питомцы.

Скамья вырвалась у него из рук, толкнула в живот, боднула как бык деревенский и поскакала прочь. Травник охнул и сел, держась за живот а скамья гордо встала на свое прежнее место, топнула и замерла с облегчением.

— Однако, — прозвучало в тишине.

Табуретки тоже разлетелись по местам и наконец успокоились.

— Не хотят помогать, — хмыкнул Порошок.

— Боятся, — ответил Травник и обвел нас тяжелым взглядом, — Беда близко.

— Это гости все. Давай отпустим их пусть идут куда шли.

Травник молчал, обдумывая ответ. Порошок молчал, всматриваясь в его лицо. Мы молчали, ожидая решение. За окном потемнело уже так, что огромные тени гуляли по стенам избушки, а в окне не видать не зги.

— Нет, — решился Травник и хлопнул по стене ладонью, — Мы гостей Лешего Турчилле не сдаем и на улицу темной ночью не выгоняем. Переночуем как-нибудь. В темноте и не в обиде. Так в народе говорят?

* * *

Разожгли факел во дворе. Повесили высоко над входным проемом, чтобы освещал побольше, да на шею невнимательным смолой капал. Теперь площадка перед входом была хорошо видна. Травник собирался и вокруг дома источников света понаставить, но не успел до того, как крики начались.

Заскучавший Влад, полирующий пальцем свой меч вдруг замер и прислушался. Все навострили уши и собрались, но только он узнал этот голос девичий.

— Влад, суженый мой! Влад!

Меч упал на пол из ослабевших рук.

— Что? — спросил вздрогнувший Порошок.

— Влад! Мальчик мой!

Табуреточки сбились в кучку, тесно прижавшись друг к другу и замерли.

Влад ощутимо напрягся.

— Где же ты, любимый мой?

Ночь. Темнота хоть глаза выколи — разницы не будет, абсолютная тишина и полное спокойствие окружающего мира. Ветер не охает, филины не ухают и вообще так наверное в гробу вдруг просыпаешься. Да и то там земля шуршит, наверное и доски скрипят от напряжения. А тут абсолютная тишина и на тебе. Красивый девичий голос издалека, а как будто рядом. Рядом?

Ширяй уже приоткрыл дверь и вглядывался в темноту и ярко освещенный двор перед черной границей.

— Влад! Защитник мой!

Парень вздрогнул, встал и шагнул к выходу. Девушка замолчала, как будто почувствовала. "Нет — предупреждающе поднял руку Порошок, — Это Морок. Не стоит."

Я взял друга за плечо. Не сильно сжал, но он резко обернулся и скинул руку. В глазах у него отражалось непонятное. Никогда я не видел такого взгляда у юного богатыря.

— Поможешь мне, брат?

— Погоди, обдумать надо.

Он хмыкнул и отвернулся. "От тебя не ожидал, брат". Ширяй развернулся и закрыл спиной дверь. Старики шагнули навстречу. Травник справа, а Порошок слева. Даже табуреточки зашевелились, брали в кольцо.

— Это не она, — сказал я, — Это не Аленка. Ты же понимаешь?

— Да он компьютерный персонаж, — лениво промямлил Ширяй и потащил оружие из ножен, — Глупый ИИ. Так запрограммирован.

— Не знаю о чем ты говоришь, — медленно сказал Влад, — Отойди с дороги, пока цел, жалкий вор.

Аленка или кто там был вместо нее продолжала кричать, когда я встал между Ширяем и другом.

— Это не она, Влад. Услышь меня.

Бывший друг взялся за рукоятку меча и по-бычьи наклонил голову.

— Уйди с дороги, брат.

Девушка в лесу закричала. Пронзительно и не останавливаясь, она кричала борясь с болью и страхом, кричала и звала на помощь. Через секунду я уже летел в сторону. Одной рукой, одним толчком друг отшвырнул меня в угол. Шагнул навстречу Порошок, но Травник взмахом руки остановил его и сам отошел в сторону.

Отлетела в сторону тяжелая дверь и не успевший выхватить оружие Ширяй покатился по ступенькам, грязно ругаясь. Влад стоял на пороге и прислушивался.

— Я здесь, любимый! Я убежала, но потерялась.

Деревья вдалеке зашевелились и зашуршали листьями. Как будто кто-то бегал там вдалеке. Добрый молодец широко шагнул, переступил через Ширяя и пошел, туда где прежде исчез хозяин дома. Крапива вокруг задвигалась и зашелестела как от ветра.

Я уже вскочил, отшвырнув, попавшуюся под руку табуретку и уже был на пороге, когда Травник подмигнул.

— Стой. Не спеши, Андрий. Все будет хорошо.

— Как с ... — начал я и дальше уже молчал. Отвлекся потому что.

Крапива тут была конечно двухметровая. Много крапивы. Много двухметровых кустов. Лес из жгучей гадости. Вот один куст и вытянул в сторону ветку как руку, да как огреет брата названного по лодыжке. "Ай!" — сказал он и почесал покрасневшую кожу. Второй куст не стал ждать и обжёг вторую ногу. Влад отступил на шаг и рубанул мечом, срезая пару отростков. В ответ его ударили сразу со всех сторон. По лицу, по шее, по рукам и ногам, конечно. Он опять замахнулся оружием, когда его вырвали из рук кусты из-за спины. Вокруг ног обвились отростки, присасываясь и намертво закрепляясь на голом теле, а потом вдруг резко дернули. Влад упал на спину и молча поехал в лес, еще пытаясь отбиться.

Чья-то рука легла мне на плечо и я оглянулся. Травник. Он улыбался.

— Спокойно. Все будет хорошо.

Влад уже исчез в зарослях крапивы, но еще слышно было как тело волочится по земле.

"Ну нифига себе — Ширяй встал и отряхиваясь уже шел в дом — Что это было?"

"Идемте чай пить" — сказал крапивник — Я баранки достану с печи, сушеные, вкусные."

Я открыл было рот, когда из кустов крапивы вылетел взъерошенный, красный и сильно потрепанный но целый Влад. Он прошел мимо ошеломленного Ширяя и зашел в дом, не смотря никому в глаза.

"Ладно. Я все понял. Спасибо".

Ширяй пожал плечами и закрыл дверь.

Глава 10

Он ничего не помнил из произошедшего, а мы и не напоминали. Даже Ширяй. Хотелось больше никогда не вспоминать эти пустые глаза и силу безумца. С такими силачами лучше дружить и ничье прошлое не ворошить.

Алёнка замолчала и больше её слышно не было. То ли устала, а то ли и не было никакой девушки в ночи. Влад больше не рвался её спасать и только колени почесывал.

А мы тем временем боевой совет собрали.

— Крапива это хорошо, — говорил Порошок — но против армии Турчиллы она не поможет. Если он отправит сюда своё войско, то снесет избушку вместе с нами, и трава твоя их не остановит.

— Пока останавливает, — буркнул Травник, — какая нечисть не любит хорошей крапивной порки.

Ширяй хохотнул и даже Травник слегка улыбнулся, только Влад ничего не понял и продолжал тело расчесывать. Так яростно чесался, что я даже переживать стал, как бы до кости не счесал себе мясо. Но судя по лицу он получал от этого удовольствие. Чертовщина.

— Еще раз повторю, — упирался старик, — мы здесь в опасности. И не только мы. Эти молодцы тоже пропадут, когда придет нечистая. Плохо будет всем без исключения.

— Нам бы только до рассвета продержаться, — вставил Ширяй, — а потом мы уйдем. Сейчас ломиться некуда, темно же, хоть в глаз дай.

— Факелы дадим, — парировал Порошок, — крапиву раздвинем. Только идите себе подальше.

— Нельзя так. Не по русски это.

— Ага, -подтвердил Ширяй. Я молчал, не зная что сказать, а Владу было все равно.

— А мы не русские. Мы — нерусь. Нежить лесная. Какое гостеприимство, о чем вы юноша? Да и грабителю с большой дороги разве о вежливости спорить? На себя посмотри, душегуб.

— А ну полегче, дед — начал Ширяй когда Влад заговорил.

— Тихо вы! Идет зверь!

* * *

По лесу кто-то шел, и шел шумно. Хрустели ветки, ломалась крапива, разлетались в стороны невидимые птицы. А еще это тяжелое звериное дыхание.

— Волк, — безразлично сказал Влад, и это действительно был Зверь.

Сначала из темноты появилась длинная узкая пасть: черный нос, белая пасть с кровавыми пятнами, узкие глаза, почти сведенные к переносице и ощерившиеся зубы. Белые, острые и невероятно большие. Травник охнул и бросился запирать дверь. Ширяй вытащил свои кривые орудия, Влад свой меч, а я порылся за пазухой в поисках пращи. Перед глазами опять закружили разноцветные руны, как в последнее время бывает перед сражением.

— Кто танкует? — выкрикнул Ширяй, захлебываясь своим азартом. Широкая улыбка открыла кривые, черные зубы и выражение непередаваемого счастья.

— Спокойно, — сказал Порошок и вышел на крыльцо.

Волк уже стоял на поляне. Я обязательно возьму гусли и напишу песнь про зверя и про то, как холкой он доставал вершины деревьев. Небольшое преувеличение не повредит, но волк все равно огромный. Размером с лошадь или быка откормленного. А еще про храбрость старика напишу, который на встречу зверю гигантскому без оружия вышел.

Волк остановился на расстоянии прыжка и посмотрел на старика, и на нас, поневоле выглядывающих, из-за спины Травника. Теперь было видно, что зверь потрепанный и грязный. Свалявшая клочьями и струпьями грязная шерсть, которая была раньше светлой. Шрамы на боках и незаживающие раны. Глаз из которого течет какая-то гадость и второй глаз отдает красным-болезненным цветом. Но все еще чувствовалась прежняя мощь и когда он заговорил чувство только усилилось.

— Здравствуй, Порошок.

Ширяй охнул и сам себе рот ладонью прикрыл. Травник искоса глянул на него, только на мгновение и ничего не сказал.

— И ты здрав будь, Отец Волк. С чем пожаловал? Лешего дома нет, да я и не помню, чтобы тебя приглашали.