Наместный маг 2: Пест - ломаный грош

Спустя пару часов, как только расступились облака в ночном небе, окрестности освещает полумесяц. Именно в этот момент глаза степнячки открываются. Она садится на лавке, куда ее положил Пест, и глаза сразу же находят маленькое окошко. В этом окошке она видит краешек светящегося полумесяца.

— Я рада, что могу тебя видеть, — шепчут губы степнячки незнакомые слова. Она начинает скользить взглядом по землянке, пока не находит Песта. Тот опять уснул, сидя за столом. Комнату уже давно не освещает магический огонек. Пест создавал его, как сгустились сумерки.

Ведьма с улыбкой хмыкает и направляется к Песту, ступая по грубым доскам пола босыми ногами. Она аккуратно укладывает его на пол. Дойдя до печи, она на ней роется, а спустя несколько минут руки нащупывают одеяло.

Молодая ведьма ложится рядом с Пестом, прижавшись к нему спиной. Почти до самого рассвета она разглядывает полумесяц в ночном небе и прижимается телом к ведуну.

Спустя месяц.

Небо озарялось светом, разгоняя ночные сумерки, и окружающий село Ведичей лес приветствовал его каждым листиком и иголкой. Каждый листок красовался, как мог: кто, как нарочно, сверкал россыпью блестящих бусинок росы, кто под дуновением ветра пускался в пляс, а кто надменно развернулся к восходящему светилу, словно солдат, приветствующий командира стойкой "смирно". Птицы же, словно трубачи на празднестве, подпевали, голося порой в надрыве, встречая главного гостя. Солнце.

В селе Ведичей рассвет тоже встречали. Встречали петухи, надрывая горло в крике, встречали псы, гавкая то ли под стать другим, то ли на неведомого "чужого", встречали обыватели, начавшие свои дела с уходом сумерек. Каждый прекрасно знал, что успеет ровно столько, сколько на небе будет находиться светило. Поэтому каждый старался успеть как можно больше.

В этой суете на лавке в тени от дома старосты сидят Пест в походной одежде и заплечным мешком, сам староста с узлом из пестрого платка и Дым, брат юного ведуна. На проводы Песта явился и Лукаша, но на лавку он не залез. Он взволнованно ходит вдоль лавки туда и обратно, сложив руки за спиной. Периодически останавливается и придумывает новый повод для Песта, чтобы тот хоть чуть-чуть задержался.

— А пригляд? Руки-то в дозор сделали? — снова выдал Лукаша, остановившись на полпути. — А ежели вражина вновь сунется?

— Навес птичий на жерди стоит в каждом селе. Под навесом тем колокол малый висит, Дорожичами отлитый. Ежели враг к селу пойдет, то птица из лесу прилетит и за веревку в колоколе дернет, — начал свое объяснение Дым. — А там уж знак, что люд со злым умыслом к селу идет. Тогда вои села встанут.

— Так будет, только ежели Хозяин лесной с мороком не справится и лихих к селу подпустит, — важно кивнул молодой ведун.

— А урожай? Урожай как убирать будем?

Дым начал размеренно пересказывать то, что и так знали все в селе.

— Десяток отроков и мастеровых трое с Куприян пришли. Уже новые амбары колотят и старые латают, — староста угрюмо смотрел куда-то вдаль и не обращал внимания на суету Хозяина полей. — Воржские рыбаки пяток мужиков прислали под урожай и отроков десяток. Дорожичи вот мужиков не дали, но прислали отроков полтора десятка. Прокорм наш, работа ихня. Доля с урожая всем будет.

Лукаша остановился, руки снимают шапку, а полные скорби глаза смотрят на Песта.

— Может, ну его, это мажье ученье? И так дел невпроворот, куда без тебя?

— Знаешь ведь, — хмыкает Пест. — Нельзя от учебы отказаться. Я и толики не знаю от того, что магу положено.

Пест глубоко вздыхает, собираясь с силами.

— Душа у меня не лежит в город возвращаться. Люд там гнилой, как собаки живут, для себя выгоду ищут. Кроме порта и не видел, чтобы с добрым словом за так подошел кто. Тошно в глаза смотреть таким, но знание лишним не будет, — Пест перебирает завязки заплечного мешка, склонив голову. — А я перетерплю, коли надо будет. Мы люд не гордый, а знания те в роду жить нашем будут.

— Род-то... — начал было староста, но его перебил Дым.

— А род, если Песта кровью не продолжится, то чужой, лишь бы дар был.

— Так оно, — Пест поднялся, расправил плечи и принял из рук старосты узелок. — Пойду я, в Вивеке уж ворота отворили...

— А ведьма? — вскинулся староста.

— Уходит она, как солнце всходит, а как садиться, так возвращается. И всегда со мной рядом является, как привязанная, — Пест рассказывает с какой-то странной ухмылкой.

— Люб ты ей... — еле слышно произносит староста.

— Чего? — не расслышал Пест.

— Ступай, говорю! — староста встает и хлопает по плечу ведуна.

Пест задумчиво переводит взгляд со старосты на Дыма. Староста одобрительно кивает, а Дым поднимается и с улыбкой обнимает брата. Пест с улыбкой подмигивает ему и подпрыгивает на месте. В момент, когда ноги должны были коснуться земли, Пест проваливается в собственную тень.

Когда он оказывается в полустихии Тени, его привычно встречают два огромных глаза с вертикальным зрачком. Голос грохочет:

— Давно тебя не было!

— Дела, Хозяин тени, дела, — Пест разворачивает пестрый сверток с медовым хлебом. — Я тут хлеба тебе напек медового.

Глаза Хозяина тени начинают щуриться, а под ними из мрака проявляется улыбка.

— Просто так тут не ходят...

— А я мимоходом, мне до Вивека надо. В Академию мажескую.

— В городе ворожбы много. За городом оставим. Там, где спал ты, под деревом.

Пест положил под ноги сверток и с ухмылкой хотел спросить, откуда Хозяин Тени знает, но...

* * *

Пест поднимает глаза, а перед ним вырастают стены и ворота города Вивека. Сейчас они кажутся все такими же огромными и нерушимыми, как в первый раз. Только теперь они не такие страшные, не пугают своим величием.

Ведун поднял голову и обнаружил, что стоит в тени того самого дерева, в корнях которого когда-то спал.

— Ишь ты! Откуда только прознали, — улыбка растягивает губы, а ноги сами ведут в сторону дороги.

Пест идет не торопясь. На спине висит раздувшийся мешок, в который каждый сельчанин старался что-то засунуть. Даже младшая сестра сунула пару мелких колобков с медом. На плече висели сапоги, перетянутые шнурком для удобства.

Одет юный ведун в обычную холщовую рубаху, такие же штаны и лыковые лапти. Сапоги старался беречь, с точки зрения Песта — вещь очень дорогая и статусная. В деревне были в единственном экземпляре.

Парень вышел на дорогу и пошел неспешно к городу. С полчаса ему никто не попадался по пути, а потом показались одинокие кривые телеги сельчан, что-то везущих в город. Хоть небо и было ясным, без единого облачка, настроение Песта оставляло желать лучшего. Возвращаться в Академию магии очень не хотелось. Успокаивал себя мыслью о том, что первую неделю ему будет некогда думать об этом из-за работы у портовых. Первую неделю решил посвятить делам портового люда и твердо вознамерился перед Ратмиром не появляться.

Монета, чтобы заплатить за постой, еще осталась, старик-хозяин не обещал придержать каморку, и Пест решил перебиться портовой комнатой.

Ноги мерно перебирали дорогу, голова кивала в знак приветствия проезжим сельчанам, губы шевелились, произнося приветствия, а глаз цеплялся за то, чего раньше не замечал. "Поле у стен огромное, такое не засеешь, ветром выдует. А трава везде ровная, в полколена. Значит, косили? А почему здесь? Скота в городе, окромя лошадей, нет. Куда столько?"

За этими странными мыслями юноша не замечает, как доходит до ворот. Те же самые ворота "в аккурат под две телеги", и с виду те же охранники, что его встречали в прошлом году. Пест встал у ворот и хотел уже обратиться к стражнику, но тот сам крикнул ему:

— Нищебродов не пускаем!

— Дня доброго вам, вои, — не смутился Пест.

Юноша присаживается на одно колено и принимается копаться в мешке. Из него он достает мантию магической академии города Вивека. С эмблемами и в полагающейся расцветке. На мантии красуется точный повтор татуировок на груди Песта. Они свидетельствуют о полученном праве называться боевым магом 3-его ранга и артефактором первого.

Пест надевает мантию и спокойно шагает внутрь ворот. Его останавливает один из охранников:

— Это не прихоть. Порядок таков! — с этими словами он водит над Пестом какой-то палкой. Поисковый артефакт никак не сработал и не подал признаков жизни. Стражник подозрительно смотрит на юношу и произносит: — Ты грудь-то покажи...

Пест расстегивает мантию и оголяет грудь с татуировками. Тут же стражник тыкает в татуировку артефактом. Татуировка начинает светиться. Знаки, подтверждающие ранг боевой магии, наливаются ярким красным цветом, а знаки артефакторики пурпурным. Стражник кивает и выдает скупую фразу: "Простите, порядки такие".

Пест проходит ворота и сразу же направляется в портовый район. Его провожают три пары глаз. Таких молодых магов, да еще в лаптях и с сапогами на плече, они не видели.

* * *

Пест шел по грязной портовой улице. Люди его встречали по-разному. Некоторые провожали подозрительным взглядом, некоторые кивали, а те, кого он когда-то лечил, подходили говоря: "Доброго дня, Серебрушка". От такого внимания юноша постоянно ежится, взгляд держит у земли, словно виноват в чем-то.

— Зря грустите, юноша! — слышит он справа вместо "Доброго дня, Серебрушка ".

Взгляд поднимается, и он видит именно того человека, который когда-то попросил о помощи, выйдя из ночной тьмы у единственного фонаря в портовом районе. Лицо без особых примет, такого увидишь на улице и не вспомнишь. Кисти рук черные, словно перчатки из кожи, но при пристальном рассмотрении можно понять, что это сплошная татуировка. Одежда невзрачная: серая свободная рубаха, темные штаны и обычные сандалии из кожаных полосок на деревянной подошве.

— Доброго дня, — отвечает Пест, разглядев собеседника. — На меня так никогда не смотрели, и это...

— Пугающе? Да, я бы тоже глубоко задумался, если бы меня ждали столько людей, — мужчина делает широкий жест к ближайшему дому. — Мы приглашаем вас передохнуть с дороги...

— Спасибо, мне бы... — попытался вставить Пест, но мужчина уже подхватил его под руку и повел в сторону.

— Мы настаиваем! Благодаря вам многие пережили ваше отсутствие! Каламбур, зато правда!

— Коло...? — нахмурился Пест, уже особо и не сопротивляясь.

— Каламбур, шутка, игра слов! — принимается пояснять мужчина.

— Вы не из благородных случаем? — прерывает его юноша, поглядывая с опаской.

— Нет, я всего лишь умею читать, — шепчет мужчина и раскрывает рукой дверь в двухэтажный дом.

В большой комнате стоит пара огромных кресел. Посередине стол, на котором разместились несколько чайников вычурной формы. По соседству стоят тарелочки с обычными для сведущего в южной кухне блюдами. В них можно было отыскать и рахат-лукум, и голубую пастилу, от которой пахло морем, и розовый южный зефир, испускающий дурман аромата вишни, и самую дорогую халву, которую считали в золоте. Расчет был безумным! 2 части золота против одной части халвы! На блюдце же лежал кусочек халвы размером с детскую ладошку.

— Присаживайтесь и угощайтесь! — пригласил мужчина, и как только Пест присел, принялся разливать по белоснежным чашкам черный густой напиток.

Пест на все поглядывал с нескрываемой опаской. Особенно на черный, как ночь, напиток. Пах тот необычно, но не более того. Охранник, что стоял у дверей, посматривал на Песта с завистью. Казалось, что он водит носом, ловя запахи.

— А воды нет? — спросил Пест, опасливо заглядывая в чашку. Нос щекотали непривычные запахи блюд на столе. С одной стороны манящие, но с другой отпугивающие своей новизной, непривычностью.

— Вы думаете, я решил вас отравить? — смеется мужчина.

— Не, я не использую незнакомых зелий.

— Тогда, может, чай?

— Спасибо, у меня свой, — Пест начал рыться в заплечном мешке.

— Может, вы хотя бы попробуете? — растерянно спросил мужчина — Мы достали эти угощения с далекого юга...

— У огнепоклонников? — спросил юноша, достав холщовый сверток.

— Их принято называть "люди песка" или Табаи, но среди них действительно много магов огня, — кивнул мужчина.

Пест недоверчиво взглянул на блюда, чайники и снова на собеседника.

— С самого юга? Где люд в песках живет, и дома из камня городит? — мужчина снова кивнул.

Пест недоверчиво оглядывает блюда и протягивает руку к рахат-лукуму. Вертит в руке кубик и откусывает. Внутри оказался орех. Он прожевывает его и берется за зефир, потом за пастилу, потом пробует черный напиток, морщится, пробует чай и снова морщится. В итоге, перепробовав все, что было на столе, он выдает вердикт:

— Зело сладко огнепоклонники кушают, — хмыкает ведун и добавляет. — Потому у них питье горькое.

Губы мужчины растягиваются в улыбке, но затем смысл слов Песта доходит до него и улыбка сползает, а взгляд обретает некую задумчивость.

— Интересно было попробовать и за угощение спасибо, но не пировать пожаловал, — юноша смотрит в глаза собеседнику. Тот выжидательно молчит, но со вздохом все же произносит:

— Двое наверху, тяжелые. Один дома, на Рыбной улице, с ногами поломанными. С остальным справились сами.

Пест кивает и поднимается. Прежде чем уйти, юный маг достает из свертка медовые колобки, которые приготовила Лита, его сестра. Он протягивает один колобок мужчине с татуированными руками, а второй отдает охраннику на входе. Третий он убирает обратно в свой мешок. Затем молча уходит наверх.

— Вот так Сивый! Мы показали и дали попробовать ему то, о чем мечтает большинство наших мальчишек! А ему слишком сладко! — мужчина вертит в руках колобок из теста. Он подходит к лестнице, грудь поднимается во вздохе, а зубы впиваются в уже не горячий, но еще мягкий и свежий медовый колобок. Челюсти делают одно движение, второе и замирают. Взгляд фокусируется на колобке. — Откуда у него это... это... Что это такое?

* * *

— Спасибо, дядя Серебрушка! — девчонка лет шести на вид встала на носочки и поцеловала Песта в щеку. Тут же развернулась и умчалась в приоткрытую дверь. Спустя несколько секунд слышится облегченный вздох за дверью и голосок той же девочки, который что-то тараторит. Еще минуту спустя в дверь входит женщина. По цвету глаз сразу становится понятно, в кого пошла девочка.

— Спасибо вам! — женщина кланяется и протягивает серебряную монету.

— Солнце село, не буди деньги, — Пест кивает на небольшую тумбу, на которой уже лежат четыре серебряные монеты.

Женщина учтиво кивает и аккуратно кладет на тумбу монету. Еще раз кланяется и выходит.

Пест поднимается со вздохом и, едва шевеля ногами, доходит до стола. На нем уже обветренный отварной картофель и соленая рыба, ржаной хлеб и кувшин с квасом. Пест жадно закидывает в рот несколько кусков картофеля и начинает жевать, но замирает от громкого детского крика, по звукам с первого этажа:

— Спасибо, дядя Серебрушка! Когда я вырасту, ты на мне женишься!

Щеки распирает набитый в рот картофель, несмотря на это улыбка так и тянется по уставшему лицу. Изо рта начинает валиться картофель, Пест начинает говорить что-то гневным голосом, от этого картофель из набитого рта валится еще сильнее. В конце концов юный целитель прикрывает рот рукой, но улыбка так и не уходит.