Кастор Прайд. Хохот шута.

— Нет, — Фарки не поднимал головы. — Просто ему так удобно.

Вдаваться в подробности я не стал, в связи с чем, весь оставшийся путь до улицы Позолоты мы провели в давно уже назревающем молчании. Заняло это чуть больше запланированных двадцати минут и доставило вдвое меньше ожидаемого удовольствия. Вдвое меньше от ничего.

Улица Позолоты ничем особо не выделялась из сонма её городских сестер. Разве что, на глаза попадалось совсем мало праздно шатающегося народа, да остро чувствовалась пара алчных взглядов обращенных в нашу сторону. А так обычная улица, обычные дома и до тоски обычные заботы.

Насколько я знал, каких-либо школ в среде позолоченных не было. Объяснялось это, как и элементарным недоверием к собратьям по рискованному ремеслу, так и более серьезной причиной. Заключалась она в том, что наиболее влиятельные школы Грандрима подобного просто не потерпели бы. Одиночки при всем желании не могли поколебать их позиций. Однако, возникновение организованной структуры позолоченных потенциально было весьма опасно. Так что такая школа была бы уничтожена уже под вечер.

В этой связи, главным источником доходов для местных обитателей являлся элементарный найм. При этом наибольшим спросом традиционно пользовались убийцы и фальшивомонетчики. И тех и других на улице было не мало, но вот качеством работы похвастаться могли, увы, лишь немногие. Правда и стоимость услуг этих немногих часто зашкаливали за все разумные рамки.

Мы свернули в узкий, темный проулок и оказались перед низкой, расшатанной дверью. Наш провожатый как-то неуверенно посмотрел на дыру в её основании и с силой толкнул вперед. Дверь безвольно распахнулась, и перед нами предстало залитое сумерками помещение.

— Клянусь подписью, месяц назад он был здесь, — казалось, волшебник искренне недоумевал.

— А теперь клянись, что ты знаешь, где он сейчас, — у алого цверга был голос эшафота.

Фарки затравленно повернулся, посмотрел в наши читающие приговор глаза и ожесточенно зачесал голову.

— Мог переехать, он иногда так делает, — чародей явно нервничал. — Скорее всего остался в Позолоте. И если он здесь, то местные хозяева знают где.

— Какие хозяева? — я первый раз слышал, что у позолоченных присутствуют какие-то властные органы.

— Наиболее влиятельные маги. Что-то вроде наблюдательного совета с минимумом контрольных функций.

— Да какая разница кто они! — в пальцах цверга танцевал нож. — Идем!

Фарки покорно кивнул и вновь двинулся по краю не слишком широкой улицы. Минут через пять он остановился у крепкого с виду, двухэтажного дома, возле небольшого подъезда которого стоял лепрекон с цепким взглядом, мудро лишенным излишней самоуверенности. Судя по телосложению, перед нами был явно волшебник.

— Я к Однокрылому, — Фарки изобразил приветливую улыбку.

— А они? — похоже, Фарки здесь знали, и вопросы обоснованно вызвали лишь наши фигуры.

— Клиенты.

— Алый цверг?

— Какие есть.

— Можешь пройти и взять с собой его, — снисходительный жест в мою сторону.

— А меня ты видимо не пропустишь? — Дамми сделал шаг вперед.

Лепрекон побледнел. О таком развитии событий он вероятно до сих пор не задумывался. А теперь, пожалуй, думать было поздно.

— Да ладно, Серебро, — я успокаивающе усмехнулся. — Мы быстро. А если что, — я очень серьезно посмотрел в сторону лепрекона, — заходи.

Дамми что-то неодобрительно проворчал, но разжал стиснувшие ножи пальцы. Я же проследовал за облегченно вздохнувшим волшебником. Мы поднялись по широкой лестнице с каменными перилами и оказались перед высокой темно-красной дверью с дурацким колокольчиком. Фарки дернул за тонкую цепочку и из-за закрытой двери раздался мелодичный перезвон. Дверь соизволили открыть только через минуту.

— Запойный, — на пороге стоял средних размеров ка-рити. — Что-то ты зачастил.

— Аскириас пропал, — волшебник виновато развел руками. — Я думал, может Однокрылый знает где он.

— Может и знает, — ка-рити перевел взгляд на меня. — Это кто?

— Ему нужен Аскириас.

— Ещё бы, — рогатый чародей понимающе усмехнулся (понимающе для себя, а не для меня). — Ладно, проходи.

Мы вошли и оказались в просторной, неплохо обставленной комнате. В комнате помимо привратника-мага находились ещё двое. Неприметный цверг, со скукой листающий толстый том возле массивного шкафа и благодушно смотрящий ка-рити с обломанным рогом, сидящий за покрытым затейливой резьбой столом. Его единственный рог при наличии должного воображения действительно можно было принять за крыло спятившей птицы. А я, было, подумал, что действительно увижу крылья.

— Что хотел? — Однокрылый сделал повелительный жест в сторону Фарки.

Я позволил себе сделать аналогичное движение, означающее — "заткнись" и подошел к столу.

— Эрди Прошлый год передает привет, чародей, — я решил, что немного лжи не повредит. — И просит о пустяковой услуге.

Имя алого цверга произвело меньше эффекта, чем я рассчитывал, но все же определенную заинтересованность я уловил. По крайней мере, взгляд ка-рити сразу же посерьезнел.

— Мне нужен Аскириас, — я уже устал повторять всем одно и то же. -Ты знаешь где он?

— Аскириас... — Однокрылый улыбнулся. — Разумеется, я знаю, где наш алхимик.

Алхимик! Теперь стали понятны и чрезмерная скрытность нага и усмешки связанные с моими поисками. Алхимики представляли собой высшую касту среди волшебников. Элиту магического сообщества. Они могли создавать самое главное для большинства в этом мире — деньги. Они могли превратить кусок гранита в идеальной чистоты сапфир, а горсть речного песка в ясную россыпь жемчуга. Разумеется, на такое были способны единицы и даже им требовались для этого уйма времени и сил. Но в итоге все это окупалось в многократном размере. По очевидным причинам алхимики не любили пристального внимания и предпочитали находиться в тени, под заботой своих высокопоставленных покровителей.

— Но за эту информацию придется щедро заплатить, — однорогий волшебник посмотрел на меня с издевательской откровенностью.

Он был крутым парнем, этот маг. Он был некоронованным королем улицы Позолоты. Главным сюзереном всех убийц, воров и фальшивомонетчиков Грандрима. Его знали, уважали и с ним считались все в городе. Многие его ненавидели, многие просили, а ещё больше боялись. Да вот только меня когда-то боялась вся Эрдалия. Бледнели сотни городов, трепетали десятки провинций и тысячи тысяч склоняли передо мной свои головы. Головы, которые я порой рубил. Так что если кто-то тут и был по-настоящему крутым парнем, то это, пожалуй, все-таки я.

И сейчас, где-то в глубине меня, из своей старой клетки с ржавыми прутьями рвалось на волю неутолимое бешенство. Да, я принял условия пьяницы-мага вместо того, чтобы вырезать у него на лбу свои, но сейчас время торгов безвозвратно падало в пропасть. Ибо нет позора в том, чтобы уступить слабому, также как и сильному. Но нет и не будет большего бесчестья, чем покориться равному.

И, наверное, я мог бы вновь упомянуть имя Эрдириона, и я точно мог позвать всегда готового к войне Дамми. Я многое мог для того, чтобы сделать свою жизнь чуточку проще. Но я не хотел этой простоты. Сейчас я хотел только смеяться.

Я громко захохотал, ещё сильнее распаляя сжигающую душу ярость. В припадке безумного смеха я сделал пару пьяных шагов назад, неловко развернулся и легким, неразличимым движением бросил в стоящего у двери ка-рити парализующий флакон, который давно держал между крепко сжатыми пальцами.

Я не дожидался результата. На это у меня, к сожалению, не хватало жизни. Вместо этого, я не глядя, с разворота метнул в Однокрылого припавший к ладони кинжал. После чего у меня ещё осталось время, для того чтобы разрядить арбалет в ценителя литературы.

Признаться, я не рассчитывал, что все мои маневры окажутся в равной степени успешны, вследствие чего не слишком разочаровался в результате. И если за спиной, судя по звуку падающего тела, было все в относительном порядке, то впереди картина вырисовывалась далеко не столь радужная.

На моих глазах Однокрылый с решительным, хоть и искаженным от боли лицом выдергивал из плеча более чем неглубоко вонзившийся в него кинжал. А арбалетный болт и вовсе торчал не из цверга, а из его не к месту освященной Валотом книжки. Правда, сам цверг при этом обнадеживающе покачивался.

Я едва успел обнажить клинок, а Однокрылый неожиданно наклонил свою огромную голову и буквально выстрелил в меня мгновенно удлинившимся рогом. Рог ударил в дерево и ушел ни с чем. Вместе с тем ситуация принимала явно негативный для меня окрас. По крайней мере, что-то быстро шепчущие губы ка-рити говорили именно об этом.

Дожидаться окончания его литании я не стал, и мой меч устремился вслед за кинжалом. На этот раз уже Однокрылый успел подставить рог. При ударе, голова его откинулась назад, давая понять, что судьба подарила мне беспредельно драгоценную секунду. Её мне вполне хватило для того, чтобы вскочить на стол и вонзить подбитый сталью каблук в челюсть мага. Ногу свело раздирающей судорогой, но полурогатый гигант с шумом грохнулся на пол. И губы его больше не шевелились. Чудовищная боль в ноге заставила меня спуститься вслед за ним, и тут я с ужасом понял, что цверг, наконец, пришел в себя.

Он не думал и не сомневался. Он просто швырнул в меня свою, зажавшую болт книгу и на её распахнутых страницах я успел разглядеть весело скалящуюся смерть. В последнем, наивном усилии я выбросил перед собой руку, и она с глухим стуком уперлась в несокрушимый доспех. Что и говорить, Кариф шай Миано всегда был желанным гостем.

Я не видел, что происходило за его широкой спиной. Я только слышал пронзительный вопль и неумолимый скрежет тяжелого забрала. В этот раз Кариф ушел даже не обернувшись. Похоже, он не одобрял моего времяпрепровождения. Впрочем, времяпрепровождение бедняги цверга с неразличимыми (за отсутствием) признаками жизни на застывшем лице он не одобрял еще больше.

Не успел я порадоваться этой маленькой победе, как совсем недавно парализованный ка-рити вновь вернулся в этот безразличный к нашим желаниям мир. Волшебник обвел комнату мутным взором, навел на меня нечто похожее на маршальский жезл и... умер. Дамми с хрустом вытащил из затылка обагренный клинок и со злостью посмотрел в мою сторону.

— Развлекаешься, Черный!?

— Уже развлекся, — я медленно поднялся. Боль в ноге неторопливо отступала.

— Все теперь мне точно конец...

Я с недоумением обернулся к совершенно забытому в последние минуты адепту "Грязной подписи".

— Такого, позолоченные не прощают, — Фарки казалось готов был расплакаться.

— Спокойно, чародей, — я усмехнулся. — Если ты не заметил, у нас осталось не так много свидетелей.

Говоря эту успокаивающую фразу я подошел к все еще непришедшему в сознание Однокрылому. Предупреждая мои сомнения, Дамми скрестил ножи, превращая их в чудовищные ножницы, и приставил к горлу ка-рити. После этого более чем разумного шага, я приступил к активному возвращению волшебника из края грез.

Как ни странно на это потребовалась всего пара увесистых пощечин. Уже после второй, позолоченный резко открыл глаза, увидел мою улыбку и скрещенные на шее ножи. Мне показалось, что он сразу все понял.

— Где?

Маг нервно сглотнул, но остался хранить, наверное, гордое молчание.

— Говори, долбанный олень! — терпение улетало с каждой новой каплей крови на пути к нагу. — Или мы расспросим твою отрубленную голову!

Маг ещё раз взглянул в беспощадное лицо Даминиона и застонал в яростном отчаянии. Впрочем, на этот раз решение он принял быстрое и верное.

— Напротив "Элирий", — голос ка-рити был меланхоличен и глух. — Дверь без ручки.

Я вопросительно взглянул на Фарки. Тот утвердительно кивнул в ответ на молчаливый вопрос. Конечно же, он знал, где это сакральное место. А вот на Дамми смотреть не понадобилось. Алый цверг мгновенно сомкнул клинки, щедро заливая темный пол горячей кровь. Все правильно. Никому не нужен враг за спиной.

26

Я с легкой нервозностью обернулся и посмотрел на аккуратный домик из ярко-красного кирпича с фривольными шпилями и парой игрушечных балкончиков. Это были "Элирии", пожалуй, первое в Грандриме место, куда я совершенно искренне хотел попасть. Домик полностью соответствовал своему названию и напоминал томный, манящий цветок. Это был бордель, при чем, как мне с придыханием рассказал Фарки, лучший бордель в городе. И при иных обстоятельствах я, вероятно, не отказал бы себе в удовольствии заглянуть туда на пару часов. Но, увы. Сейчас время было дороже любых сокровищ замка любви. У старины Однокрылого вполне могли найтись умеющие думать друзья.

Я нехотя вернул взгляд обратно. Перед нами была высокая, крепкая с виду дверь. Дверь, в которую Фарки долбил уже несколько безрезультатных минут. Дамми сделал жест предлагающий снести эту недостойную преграду с петель, но я решил, что ещё могу позволить себе немного мягкотелости.

Означенной мягкотелости мне хватило минут на пять. И вот когда я был уже готов приступить к взлому не подающей признаков участия двери, за ней вдруг послышалось крайне неторопливое шевеление. Причем, судя по характерным звукам за дверью находился именно наг.

— Кто? — голос был тих, тяжел и спокоен.

— Это я, Аск. Фарки, — а вот голос чародея непозволительно дрожал.

— Ты не один, — видимо в двери был скрытый глазок.

— Они хотят поговорить, Аск. Очень хотят.

— Но я не хочу.

— Это личная просьба Прошлого года, волшебник, — я демонстративно помахал перед дверью письмом с печатью Эрдириона.

— Аск, если бы они хотели, то уже бы вошли, — из уст Фарки это прозвучало неожиданно торжественно.

— Ну, коли так...

Дверь бесшумно приоткрылась, и мы оказались под высокими сводами просторной полупустой комнаты. Аскириас стоял прямо в центре, сложив на широкой груди все четыре руки и надменно сдвинув брови. Поза типичная для нага. Пару секунд алхимик пристально разглядывал нас, а потом приглашающе мотнул головой и прополз в смежную комнату. Я выразительно посмотрел на Фарки, давая понять, что более не нуждаюсь в его услугах и поспешил вслед за уже успевшим исчезнуть Даминионом.

Вторая комната напоминала скорее жилище аристократа, чем берлогу волшебника. Высокие стеллажи с аккуратно расставленными книгами, массивная, резная мебель, огромный инструктированный яшмой стол. По всей видимости, работал наг в каком-то ином помещении.

Аскириас сел в кресло (явно изготовленное на заказ, с учетом физических особенностей нага) и воззрился на нас со скучающим интересом. В ответ я бросил на стол письмо от Прошлого года. Маг нехотя вскрыл запечатанный конверт. Около минуты он читал короткое послание, а потом в его взгляде появилось легкое изумление.

— Алиави... — наг осторожно отложил письмо. — Чего не ждал, того не ждал, — он немного помолчал. — И что конкретно вы хотите знать?

— Все.

— Все... — алхимик усмехнулся. — А я то боялся, что разговор затянется. А так... — он снова помолчал. — Ищи его в Шираз Донаре...