Путь, который мы спели - общий файл

— Кажется, я понял, — кивнул Даллен. — Есть.

— У них сок вкусный, — она мечтательно закатила глаза. — Не знаю, почему вдруг вспомнила...

Кантор понимающе улыбнулся.

— Можно поискать у поморских торговцев. Я как-то пробовал. Только его нужно осторожно собирать. Это же только эльфы умеют уговорить дерево поделиться соком добровольно.

— Найгерис тоже умеют, — вновь улыбнулся Даллен. — Это упражнение входит в тренировки женщин-Поющих. Мне сперва было странно смотреть: стоит девчонка под деревом и поет, играет голосом, даже без слов, а с ветки сок струйкой — в кувшин...

— Только женщин?

— У них это лучше получается. Парни больше любят упражнение с оружием — Младшие Поющие еще ходят с мечами. Нужно заставить меч звенеть, сперва в унисон с твоим голосом, а потом... уже без голоса. Вернее... — Даллен замялся, — это и голос, и не только. Людям было бы не слышно. Им бы показалось, что я молчу.

— А как это — "ещё ходят с мечами"? А потом? — удивился Кантор.

— Старшие Поющие не носят оружия, — тихо сказал Даллен. — Если только... битва столь ужасная, когда весь народ бросает в бой последние силы... Такое было, как мне говорили, всего несколько раз. Да нам это и не нужно... Этот вот меч, — Даллен показал взглядом в угол, — мне одолжил Его Высочество... Мафей, кажется. Я не стал отказываться, он так искренне хотел помочь!

— Мафей, он хороший, — немного сонно произнесла Ольга. Она прижалась к Кантору и положила голову мужу на плечо. — Если бы не эта его одержимость...

— Месть? — невесело усмехнулся Поющий. И, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Пару раз, когда я на него смотрел, мальчик показался мне более взрослым, чем ваш... поющий король. А женщины найгерис... В старину, как говорят, женщины найгерис сражались рядом с мужчинами, было такое. Сейчас же они больше целительницы... ну и не только. А ещё — непревзойденные рыбачки!

— Рыба — это вкусно! — задумчиво проговорила Ольга, и вновь пристроила голову на плече мужа. — Вот только чистить ее.... ффу! Вот если разве что морскую...

— Вот поедем в замок Кастельмарра — там этого добра много, — засмеялся Кантор. — А еще там можно собирать ракушки.

— Угум...Они красивые... — протянула сеньора де Кастельмарра совсем по-детски и закрыла глаза.

Диего улыбнулся гостю и подхватил жену, взяв на руки:

— Пойдем-ка, я тебя уложу... Похоже, нельзя тебе переутомляться!

— Почему? — сонно спросила Ольга, на миг открыв глаза. Но больше она ничего не сказала.

Кантор пристроил обессиленную девушку на супружеском ложе, укрыл и вернулся на кухню.

— Значит, Даллен? — кинул на гостя мистралиец испытующий взгляд и закурил. — Просто — Даллен, или как там у вас... у Поющих?

— Не совсем просто. Граф Даллен йен Арелла, — ответил тот мало что выражающим голосом. — А ты ведь — не просто Диего? И тем более не просто Кантор?

— Даа, у нас с этим щедро! Диего де Аллама дель Кастельмарра, это уж не говоря о том, что кабальеро Муэрреске, усмехнулся Кантор.— Жуть, как говорит моя жена!

— Ты не всё сказал, — взгляд золотистых, чуть раскосых глаз был под стать черным. Такой же испытующий. — А баллада Эль Драко? Так тебя ещё называли, правда? Ты сам назвал мне это имя — там, где ее пел уличный певец...

— Предположим, — холодно отозвался Кантор. — В этом мире есть очень ограниченное число людей, которые могут назвать меня так. Но даже они этого не делают!

И не для того он прикладывал столько усилий к сохранению инкогнито, прячась от собственной матери и обманывая тех, кому был небезразличен в "прошлой жизни", чтобы сберегаемую тайну походя выложил всему миру какой-то захожий маг.

— Если ты не хочешь, и я не буду, — покладисто отозвался Даллен.

— Я ведь тоже не спрашиваю, что связывает тебя и... площадь казней, — угрюмо бросил мистралиец и налил обоим водки.

— Ну почему, можешь и спросить, — вежливо кивнул Даллен, забирая свой стакан. — Гражданская казнь. Лишение всех титулов и прав состояния, плюс заклятье, не позволяющее когда-либо вернуться в свой город. Да, забыл уточнить: обвинение было ложным и давно снято. Вот только смертные заклятья, к сожалению, не снимаются королевским указом. Попробую вернуться — охранная магия Шайла размажет меня о стены.

— Понятно, — нейтральным тоном произнес Диего, в общем-то не сильно удивленный. Пойманная им эмпатическая волна как раз и укладывалась в то, что сказал Поющий. — Ты пей! Только закусывать не забывай, а то водка крепкая, у вас такого и нет наверное. — Мистралиец глотнул означенного напитка и выловил из мисочки квашеную вельбу — круглую и блестящую, в целой шкурке.

— Нету, — согласился Даллен, закусывая ложкой борща. — Твоя жена хорошо готовит!

— Ольга? — поразился Кантор. — Надо разбудить ее и сказать...

— Не надо! — не принял шутки Даллен. — Пусть поспит. Ей нужно больше спать в ее положении.

— Значит, все-таки да... — усмехнулся Кантор.

Очередное магическое подтверждение! Остается надеяться, что в Далленовом мире нету нимф... и нимфов. Потому что выслушивать вторично про свою сущность ещё и от гостя Кантору совершенно не хотелось.

— Все-таки? Так она тебе еще не сказала? Видимо, я и правда полез не в свое дело. Извини.

— Не успела. Я не уверен, что она и сама-то знает... а вот ты, кстати, откуда ТЫ всё знаешь?! Даже то, что моя жена беременна?! Может ты у нас Господь всеведущий?

— Я слышу. Ну... это немного похоже на то, как у вас... певица поет, а ей кто-то тихо аккомпанирует, — объяснил Поющий и вдруг добавил:

— Я уже говорю "у вас" — значит, у людей... Вот уж не думал. Семь лет...

Кантор молча смотрел на человека, в сущности чужого ему — и видел себя. Не совсем, конечно, — но тоска по родине и по себе прежнему, которого не возвратить — это было в тех или иных пропорциях знакомо до боли! Особенно если вспомнить тот период, когда он вернулся после Кастель Агвилас и пытался начать новую жизнь — порой без особой уверенности в успехе.

Внезапно с невероятной отчетливостью вспомнилось кафе "Три струны", девушка, дергающая за рукав студента-гитариста... "Ностальгия" Гальярдо.

"Вот посмотри! Представь себе, о чем он думает. Когда-то он жил здесь, может, учился в этой же консерватории, мечтал о будущем, был счастлив... А потом что-то случилось... Потерять дом, работу, любовь, жить в чужой стране, помнить о прошлом и сожалеть об искалеченной судьбе... Ты в глаза ему посмотри, и если не поймешь, то ты вообще не бард"...

Вот чего Кантор не ожидал от судьбы, это возможности взглянуть, как в зеркало, в чужие глаза, и ясно понять, что увидела когда-то юная ведьмочка в его собственном взгляде.

— Еще налить? — предложил мистралиец средство, никогда ещё не подводившее.

Демоны бы побрали его истерику, когда он выкинул амулет!

А ведь его гость, судя по всему, не хотел бы, чтобы Кантор знал о его мыслях и настроении. Он бы сам точно не хотел...

— Значит, говоришь, аккомпанирует? — повторил он слова Даллена. — Любопытно. Весьма. И ты уверен?

"Мог бы и не спрашивать — ты ведь и сам почувствовал", — усмехнулся внутренний голос. — "Папаша!"

— Да, — просто ответил Даллен, явно продолжая попутно думать о своем. — Раньше я не чувствовал такие вещи, а теперь знаю.

— Тем более — повод выпить, — усмехнулся Кантор.

Вообще-то он должен сейчас радоваться и гордиться, так, кажется? Вроде принято считать, что счастливый отец при таком известии просто обязан прыгать до потолка. А если он сам еще не решил, как относиться ко всем этим свалившимся как снег на голову новостям вроде своей якобы "нимфической" природы и якобы исчезнувшего бесплодия — то это его проблемы.

"Поной ещё. Или устрой сцену ревности. Сам ведь знаешь, что она тебе не изменяла, придурок!" — упрекнул внутренний голос.

"Ну, знаю..."

"Ну и хватит тут уже! Нимфа ты нервная!"

"Нимф", — упрямо уточнил Кантор.

От содержательного диалога его оторвал вопрос Поющего:

— Диего, а что это такое?

Взглядом Даллен указал на злополучную тетрадь, куда бард утром записывал пришедшую мелодию.

— Это? Ноты. Ну, запись музыки специальными обозначениями...

— Я знаю, что такое ноты, — усмехнулся Даллен. — Хотя в Найгете их нет. Там... музыку просто не записывают...А вот в Шайле... В общем, там у нас их пишут немного по-другому, но чем-то похоже, — сказал он, мельком заглянув в тетрадь и положив ее обратно на полку.

— Но как же это всё-таки — спеть портал?! — воскликнул Диего. — Нет, я понимаю — создать зрительный образ... хотя, скорее, не зрительный, а эмоциональный... переданное музыкальными средствами журчание ручья или звон колоколов, это понятно! Но — так, чтобы возник другой мир! А кстати... почему именно НАШ мир? Как ты на нас вышел? Специально выбирал или?..

— Нет, не специально. Вообще пока считалось, что это невозможно — спеть место, которого ни разу не видел... А мне казалось, что получится. И я попробовал спеть город наугад... Представил его себе... таким, чтобы были острые крыши, река, изогнутые мостики над ней... О портале я не думал. Но в какой-то момент город стал таким живым и зримым! Я его увидел, как из открытой двери... Вот и всё.

— И ты, создав портал, бросился в него? — рассмеялся Диего. — Вот это я понимаю! Наш человек!

— Не бросился, — совсем по-мальчишески улыбнулся Даллен и чуть наклонил голову набок. — Шагнул...

"А ведь он не старше меня!" — подумал Диего. Веселая бесшабашность Эль Драко вдруг глянула на него с чужого лица — жаркими глазами цвета янтаря.

— Значит, говоришь — ты пел и представлял себе город, такой, как Даэн-Рисс? — задумчиво спросил Кантор.

Даллен пожал плечами:

— В общем да... Ваш... Даэн-Рисс чем-то похож на Шайл. На мой родной город, — пояснил он.

— А когда ты собираешься возвращаться? — спросил Диего. И, видя, как на мгновение невеселая усмешка скривила губы его собеседника, пояснил:

— Туда... К своим Поющим.

— Выгоняешь? — Даллен поднял бровь.

— Нет, — не принял шутки Кантор.— Я бы очень хотел послушать. Ведь я... действительно пишу музыку. Давно. Я много слышал, да и читал... но никогда ничего не встречал похожего на твою магию. Так неужели я пропущу ТАКУЮ песню?! Или ты собираешься задержаться у нас, и я ещё успею?

— Нет. На самом деле мне давно уже пора, — задумчиво проговорил Поющий. — Ещё там, в доме Жака! Но мне казалось, что должно произойти ещё что-то. Я должен что-то увидеть или что-то сделать... Знаешь, я ведь исчез прямо на глазах у Наставника Дэррита! Представляю, как он тревожится... И остальные тоже. Тэйглан, мой друг, наверное, места себе не находит... Хорошо хоть, что Линни отлучилась на Побережье к родителям и ничего не знает!

Даллен вздохнул и вдруг улыбнулся:

— Знаешь, я вспомнил вдруг Его Величество Орландо и очень сердитого воина, прибывшего за ним...

— Седой, моложавый и с синими глазами? — улыбнулся Кантор. — Ну, Плаксе достанется...

— Боюсь, мне тоже. Ведь всё это — в первый раз... Дэррит так ждал этого. Мне кажется, он верил, что у меня получится.

— Тогда... Моя жена говорит — выпьем на дорожку? Раз уж так...

Кантор разлил остатки из незаметно опустевшей бутыли, отсалютовал Поющему и выпил залпом.

"Магия песни... Или магия голоса. Бывает же и такое, демоны побери этих Поющих! Что же они делают своими песнями? Это тебе не эмпатия... вернее, эмпатия — это самое малое, очевидно...тут что-то посерьезней и в нашем мире неизвестное. Телепорт с помощью песни! Да ещё в такой город, о котором мечтал! Вот же твою мать!!"

"Завидуешь?" — иронично осведомился внутренний голос.

"А ты как думал, придурок!" — огрызнулся бард.

Даллен легко поднялся, словно и не было нескольких рюмок слишком крепкого с непривычки напитка. Неожиданно вышел из кухни и тут же вернулся, неся перевязь с мечом:

— Ты принцу отдай, пожалуйста, — попросил он Кантора с еле заметной грустью. — И передай... благодарность. И что со мной всё в порядке.

Поющий положил оружие на кресло и сделал шаг к окну.

Вгляделся, а затем распахнул створки с забрызганными стеклами — капли искрились в свете фонарей, стоявших у дома. Он сказал что-то чуть слышно... нет, запел...

В лицо дохнуло свежестью после ливня. Шелестели падающие с листьев тяжелые капли... На мгновение сверкнул и погас луч фонаря, отразившийся в граненом камне ограды их дома...

Кантор тряхнул головой. Это же не он у окна! Не ему веет в лицо свежим, влажным ветерком. И даже ограду их особнячка он не может отсюда видеть!

"Ну, ни фига себе! — уже без всякой насмешки выдохнул внутренний голос.

Вот это эманация! Вплоть до телесных ощущений! Или это потому, что они оба эмпаты?

А потом зазвучала Песня...

Внутренний голос еле слышно подпевал, изнывая от жажды знать, как же творится эта магия, безошибочно попадая в тон и прерываясь иногда, чтобы цыкнуть на Кантора.

Бывший убийца первый раз в жизни покорно молчал, прекрасно понимая, что не с его нынешним голосом пытаться повторить ТАКОЕ!

Нет, он, определенно, не настолько пьян, чтобы так опозориться... да еще и испортить Песнь... Именно так. Песнь. С большой буквы.

Но все-таки... КАК ЖЕ?

Что-то такое близкое... и понятное... и почти знакомое. Нет! Пусть летят все его страхи к рогатым демонам! Он споет... он должен понять, КАК это — и что это за Песнь!

...Кантор уже не знал, сам ли он подпевает Даллену, или всё-таки поет его внутренний голос... Его надоевший, невидимый собеседник поет — или плачет? — забыв обо всем...

И неважно, в конце концов, каким он поет голосом! Оказывается, это действительно неважно. Ольга была права...

Это было похоже на то, как если бы он вдруг узнал, что умеет летать. На одно лишь мгновение мистралийцу почудилось, что вот сейчас он поймет логику и построение этой музыки, которая была больше чем музыкой. Ну вот как знаешь иногда, какой нотой должна разрешиться мелодия — хотя слышишь саму мелодию впервые. Вот ещё немного, вот сейчас...

Воздух медленно сгустился перед ним переливчатой радужной занавесью, которая внезапно раздернулась. В первый миг Кантору показалось, что ничего не произошло, и там, за радужной аркой, все то же окно в сад, где с мокрых листьев падают стеклянные бусинки и пропадают в траве.

Нет! Деревья, почти такие же, как в саду за окном, освещало солнце!

— Вот она — Найгета! — Даллен обернулся к Кантору, но вдруг улыбка его погасла. — Но подожди, как же так? Я ДОЛЖЕН тебя услышать! Я уже знаю две твоих баллады... от Орландо и там, на улице, но это совсем не то! Хотя в первый раз мне удалось даже увидеть — увидеть рассказанное в Песне, и это было так удивительно!..

Он сделал шаг назад, от телепорта.

— Знаешь, Даллен, — весело проговорил Диего и, встав из-за стола, подошел к Поющему. — Я тебе не говорил, что успел побывать ещё и телохранителем? Кем я только не бывал... бардом, партизаном, убийцей... Но, думаю, я должен лично убедиться, что ты невредимым добрался до дома! На мне, если вдуматься, ответственность за весь наш мир, куда ты попал! Охренеть можно! Так что пошли! Я тебя провожу.