Оранжевая Страна. Коммандант

Штольц искренне пожал мне руку, встал и исчез в темноте.

— Ну что? — позади меня раздался голос Волка.

— Забирай, — я показал на саквояжи. — Поделите на пятерых.

Братья-норвежцы и Топор недоуменно уставились на меня.

— А твоя доля? — выдохнул Свен.

— В этом золоте нет моей доли.

— Ты крут, парень! — восхищенно ахнул Свен. — Ты нереально крут.

— Не спеши, — осадил его Волк. — Что теперь?

— А теперь, нас будут убивать, — в двух словах, я передал слова Штольца. — Так что парни, ноги в руки и домой, собираться. А уже там решим, что делать.

Надо ли говорить, что назад мы вернулись очень быстро?

— Лишнего не брать, патроны забирайте все что есть, — я в ускоренном темпе пристегивал к разгрузке подсумки с 'колотушками'. — Топор, ну что там?

Хайнц, склонившись над рукописной засаленной картой, глубокомысленно водил по ней пальцем.

— Думаю, их поведут Йорик и Носатый, редкостные суки, за грош маму родную продадут... — дойч зло выругался.

— Ближе к телу.

— Так вот, скорее всего, они сначала выйдут к этой развязке, — зачастил он, показывая место на карте. — А уже оттуда, пойдут во все стороны. А мы спустимся на самый нижний уровень и будем уходить к старой выработанной шахте за городом. Тяжелая дорога, но другой для нас нет. Веревки прихватите, вон там, в углу, две бухты. И бидон с керосином. Идти придется долго.

— Через два часа, мы должны быть как можно дальше от этого места.

— Будем... — не очень уверенно пообещал Топор и с опаской глянул на штабеля ящиков с динамитом. — Должны быть...

— Майки... — Волк поморщился. — А может не надо? Кажется, это уже слишком.

— Надо парень, надо, — я даже в мыслях не собирался отказываться от своей затеи и только твердил себе: 'все получится, еще на разочек удачи должно точно хватить...'.

— Хорошо. Думаю, ты знаешь что делаешь, — быстро согласился Степлтон и похлопал по лежащим на столе мешочкам. — Парни, внимание. Забираем свои доли. Только живо.

— Мою разделите между собой... — неожиданно заявил Шмайссер. — Не мое это золото.

Угрюмый и какой-то подавленный, Вилли был не похож на самого себя. Мне показалось, что в нем, что-то надломилось. Плохо...

Возражений ни от кого не последовало. Еще бы, это еще по двести пятьдесят фунтов на брата.

— Мы понесем, — вызвался Оле и потянул к себе мешок. — А как выберемся, разделим на всех.

— Хорошо, — кивнул ему Волк и обернулся с Изабель. — Ты готова, моя ласточка?

Мулатка кивнула ему, нервно теребя кончик ремня, которым был затянута ее куртка. Одетая в мужскую одежду, с карабином на плече и револьвером на поясе, она выглядела совсем юной девчонкой, хотя была по возрасту моей ровесницей.

Я глянул на часы, выгнал всех из помещения, выставил время на основном заряде и подсоединил контакты к источнику питания, а на входе поставил растяжку из гранаты и четырех шашек динамита.

— Все парни. Уходим. Топор впереди, за ним я и Волк. Дальше Вилли и Изабель. Замыкающие Оле и Свен. Идем тихо, но быстро. Оружие наготове, но стрелять только по моей команде. Готовы? Попрыгали.

— Зачем? — пять пар глаз недоуменно уставились на меня.

— Зачем? На счастье, конечно.

Через мгновение раздался дружный топот и оглушительный лязг снаряжения с оружием.

М-дя...

ГЛАВА 14

Южная Африка. Наталь. Дурбан.

20 июня 1900 года. 16:00

Я глянул на часы. Шестнадцать ноль-ноль. Сорок минут в пути. А прошли всего метров пятьсот, а того и меньше. Зараза Хайнц, повел нас такими закоулками, что местами приходилось ползти на четвереньках. Но это ладно, перетерпим, главное никого пока не встретили...

Топор неожиданно вынырнул из-за поворота и отчаянно жестикулируя, зашипел:

— Туши фонари, туши...

'Вот же, мля, накаркал!' — Я быстро задул лампу и вместе с Волком метнулся к Хайнцу.

— Идут. Сюда идут, — Топор ткнул рукой за угол. — Судя по топоту, человек десять — пятнадцать, не меньше. А может и больше. Надо переждать, вон там...

Подгонять никого не понадобилось, через минуту все уже лежали в боковом ответвлении коридора. А еще через одну, по стенам заметались сполохи фонарей и стал слышен хруст слежавшейся на полу пыли, под чьими-то приближающимися тяжелыми шагами.

— Вот здесь, господин лейтенант, здесь... — хриплый голос отчаянно лебезил. — Вот тут, в самый раз пост будет поставить.

Мне было отлично видно говорившего. Невысокий, худой и какой-то корявый мужичек, стоял в полупоклоне перед высоким британским офицером, вынужденным пригибаться из-за своего роста.

— Носатый, падла!.. — шепнул с ненавистью Топор. — Задавлю, суку...

— Тихо...

— Здесь? — недоверчиво переспросил британец, оглядываясь по сторонам. — Точно?

— Ага, ага... — мужичек суетливо поклонился. — Если они намылятся вниз, на самый нижний уровень, обойти это место не получится. Вряд ли они туда попрутся, места-то гиблые, но обеспокоиться не помешает. А мы дальше пойдем. Есть у меня мыслишка. Ходили разговоры про местечко одно. Мол, контрабанду там держат. Где это примерно, я знаю. Вот туда и двинемся.

— Капрал Дженкинс... — властно пробасил офицер. — Останешься здесь со своими. И чтобы тихо! Фонари потушить, залечь и ждать. Понятно?

— Так точно! — ответил ему плотный коротыш с винтовкой на плече. — Сделаем все как надо. Не извольте сомневаться.

— Смотри мне... — офицер брезгливо отряхнул фуражку от пыли и пошел за проводником. Вслед за ними потопало не меньше полувзвода солдат.

С капралом осталось пять бойцов, фонари они дисциплинированно потушили, но тут же, в темноте дружно заалели огоньки самокруток.

'Тьфу ты, идиоты! — мысленно обругал я их и тут же поправился. — О чем это я? Не идиоты, а молодцы. Так держать! Вы бы еще побакланили в голос между собой...'.

— Ну и?.. — беззвучно шепнул Хайнц.

Прикрываясь рукой, я посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов. Твою же мать!.. До взрыва остался всего один час, а мы еще даже на полмили не ушли. Сука, и бесшумно к бриттам не подберешься, пыль и щебенка скрипят как битое стекло. И отсюда их не достанешь, просматриваются всего лишь двое, остальные за углом расположились, уроды эдакие. Да и темно, как в жопе у афроамериканца, мать его за ногу, этого самого ниггера.

Прикинув все шансы, я повернулся на бок, достал из подсумка 'колотушку' и склонился к уху Топора:

— Как грохнет, мигом зажигай фонарь и бегом к спуску, остальные за тобой. Передай по цепочке...

— Угу...

Так... До них метров двадцать. Высота до потолка где-то метр семьдесят — восемьдесят. По высокой траектории запустить подарочек не получится. Придется бросать на силу. Сука, да и не видно нихрена. Ну да ладно...

Тихонечко скрипнул отвинчиваемый колпачок на рукоятке гранаты. На ладонь выпало металлическое колечко на витом шелковом шнурке. Теперь, лишь бы сработало. Как ни крути, а на испытаниях, от двух с половиной процентов отказов нам избавиться так и не удалось...

Я осторожно встал на колени, потом на ноги, пару раз примерился, резким рывком выдернул чеку и бросил гранату в солдат.

Траекторию полета не видел, но звук удара металла об камень, и последующие удивленные возгласы, услышал четко.

— Что за хрень?..

— Да с потолка камень сорвался. Хорошо хоть не по башке...

— Зараза, прямо передо мной шлепнулось. Черт, да оно дымится!!!

Капрал оказался самым догадливым и истошно заорал, приказывая залечь, но его голос заглушил резкий взрыв. Оглушительный до боли в барабанных перепонках.

Темноту разорвала огненная вспышка, разбросавшая тысячи огненных искр по сторонам. Вспыхнул керосин в разбитой лампе, осветив клубы клубящегося сизого дыма под потолком и катающиеся по горящему полу, пронзительно вопящие фигуры, объятые пламенем. Горло сжали судорожные спазмы от ядовитого запаха сгоревшего мелинита.

— Бегом! — стараясь не зайтись в кашле, рыкнул я, и припустил по проходу. Почти наугад выстрелил три раза, добивая раненых, и пропустил вперед Топора, топающего сапожищами, словно доисторический мамонт.

— Три сотни метров осталось! Мигом домчим... — пропыхтел дойч, размахивая фонарем.

— Стоп! — заорал я, заметив, что мое славное воинство несется словно стадо баранов, толкаясь и мешая друг другу. — Построились, мать вашу! Вот так... А теперь, вперед, ар-рш!..

И понеслись, аки мустанги. Ну а что? Жить то хочется...

Пол, покрытый пушистой пылью, россыпи фосфоресцирующих грибов по углам, сполохи фонарей выхватывают истлевшие обломки древнего горняцкого оборудования, обглоданные крысами кости, весьма напоминающие человеческие, зловещий шепот сквозняка, — я чувствовал себя актером, снимающемся в каком-то приключенческом фильме. Вот только таймер на бомбе, неумолимо отсчитывающий минуты, давал некое понимание того, что второго дубля может и не быть.

Я подивился сюрреализму происходящего и рыкнул Топору:

— Ну?

— Там... — дойч жадно хватал ртом воздух. — Там... за поворотом провал... Полсотни метров осталось... Надо... осторожней... может быть заса...

Он недоговорил, потому что мы на полном ходу, нос к носу, столкнулись с группой британских солдат, вынырнувших нам навстречу из-за поворота.

Дальнейшее, осталось в памяти как череда черно-белых кадров.

Приклад моего дробовика, описав дугу, врезается в чью-то перекошенную морду, обрамленную пышными бакенбардами. Лязг рычага затвора, оглушительный грохот выстрела и ослепительный сноп пламени клюет в грудь еще одного солдата.

Еще выстрел, еще один, еще...

Пустой 'Винчестер' летит на пол, и тут же, чья-то омерзительно воняющая потом туша, сбивает меня с ног, разом выбив воздух из груди.

Едва не задохнувшись, умудрился выдрать 'Браунинг' из кобуры и, сунув его в бок солдату, два раза подряд нажал на спусковой крючок. Сбросил мертвое тело с себя и, не вставая, расстрелял магазин, ловя мушкой остальных солдат.

Последним получил пулю офицер, методично, целясь словно в тире, опустошавший барабан револьвера.

Отталкиваясь ногами, на заднице отполз в сторону, перезарядил пистолет, прицелился...

И опустил его, потому что уже не в кого было стрелять. Повел взглядом и сразу вскочил, гоня прочь жуткую догадку.

— Вилли, жмот ты прусский, вставай... — я перевернул его на спину и едва не застонал — левая глазница оружейника превратилась в провал, залитый черной жижей.

Подхватил чудом не погасшую ацетиленовую лампу, поднял ее повыше...

Вот Оле, а рядом его брат Свен — все истыканы пулями, поодаль Изабель и Волк — лежат, словно обнявшись, в одной громадной луже крови. Но как же так? Бриттов было немногим больше...

— Простите парни, — выдохнул я, цепенея от горя. — Так не должно было случиться.

— Scheise!.. — один из трупов британцев вдруг зашевелился, сполз в сторону, а из-под него показался весь залитый кровью Топор.

— Хайнц!.. — я пинком отбросил мертвеца. — Жив?

— Почти... — прохрипел Топор и утер рукавом сбежавшую с уголка рта струйку крови. — Почти, Михаэль... Что с нашими?

— Нет наших. Никого. Остались только мы с тобой.

— Черт... — Хайнц болезненно закашлялся, зажимая грудь руками. — Я... я...

— Все будет нормально, — я распахнул его куртку и выругался — свитер был весь залит кровью.

— Уже не будет... — откашлявшись, тихо, но спокойно прошептал Топор. — Я отчаливаю...

— Я тебя сейчас перевяжу.

— Не надо, Михаэль... — Хайнц отвел мою руку. — Это бесполезно. Иди сам...

— Но...

— Сам! — твердо повторил Топор. — Дальше, в полу будет провал. Зацепишь веревку и спустишься. Там невысоко... Иди по этому коридору до самого конца... Ход в нескольких местах привален, но протиснуться можно... Выйдешь в штреки старой шахты. Выход из нее уже ищи сам. Но он есть...

— Хайнц... — я хотел ему что-то сказать, но не нашел слов.

— Иди... — Топор оттолкнул меня и закрыл глаза. — Дай спокойно отчалить...

Ну что же...

— Спокойного плавания, парень, — я глянул на часы, подобрал свой дробовик, бухту веревки и побежал по коридору.

Бежал, обдирая колени и локти, полз сквозь обвал, опять бежал, но все-таки успел. Ровно за пятнадцать минут до взрыва, добрался до провала в полу, через который было переброшено бревно.

Попробовал посветить вниз, ничего толком не рассмотрел и принялся готовиться к спускаться вниз.

Укрепил канат, подтянул снаряжение, повесил дробовик через плечо, привязал лампу к поясу, покрепче ухватился и повис, слегка раскачиваясь над пропастью. А вообще, хрен его знает, пропасть там или еще что.

По расчетам, у меня в запасе оставалось около десяти минут. Ну... это если самодельная машинерия, чертова жуткая кустарщина, не подведет и не решит сыграть свою игру.

— Будем надеяться, — выдохнул я, но не договорил, потому что все вокруг заходило ходуном и раздался слабый гул, перемежаемый через разные промежутки времени странными хлопками, но потом, гул перерос в жуткий вой, а хлопки в страшный грохот.

Стремительно приближающиеся вой и грохот...

А через мгновение, я полетел вниз, и страшно удивился, заметив, как в клубах пыли мимо меня пронеслись обломки бревна, к которому был привязан канат...

ГЛАВА 15

Южная Африка. Наталь. Дурбан.

21 июня 1900 года. 01:00

Как ни странно, я не потерял сознания. Помню все: полет, сильный, едва не сломавший мне позвоночник, рывок троса, которым я был обвязан, судорожные попытки вздохнуть и дикую эйфорию когда удалось втянуть в себя глоточек живительного воздуха.

— С-сука... — зашипев от боли в груди, я пошевелил ногами, с диким удивлением осознав, что болтаюсь в воздухе.

Вокруг стояла кромешная темнота, услужливое подсознание быстро нарисовало бездонную пропасть внизу и дикий ужас опять запустил свои щупальца мне в мозги.

— Твою же мать, а стоило оставаться живым, чтобы вот так... — невольно в голос взвыл я, дрожащим пальцами нащупал в кармане коробок спичек, поджег погасшую ацетиленовую лампу на поясе и облегченно выматерился: — Чтоб тебя приподняло и шлепнуло!..

А радоваться было чему. Вместо бездны внизу, я вполне разглядел покрытое обломками камня дно. В паре метров от моих сапог. Верней сапога, потому что второй куда-то исчез. Следующим наблюдением стал обломок древнего шахтного крепежа, за который я зацепился.

Покрутил башкой по сторонам, и полез рукой за кинжалом. Легкий треск и я плюхнулся на груду породы, чудом умудрившись ничего себе не поломать.

Первым делом замотал себе морду шейным платком, чтобы окончательно не забить легкие пылью, потом ощупал свою тушку и с удовлетворением отметил, что кроме содранной ремнями кожи повреждений нет. Разве, возможно надломанные ребра. Да и то, вряд ли.

После того как хлебнул водички из фляги, мозги пришли в относительный порядок.

Итак, получается, я в очередной раз напинал костлявую под зад и выжил. Тоннель, в котором очутился, почти до верха засыпан породой, но проползти можно, а довольно сильный сквозняк, позволяет надеяться на то, что выход есть. Куда-нибудь, да есть.