* * *
Яростный визг и последовавшая за ним атака была для десантников хоть и ожидаемой, но слишком быстрой. По правде говоря, майор и не надеялся, что варлока удастся вывести из строя гранатами — эти твари порой преподносили очень неприятные сюрпризы не только своей скоростью, но и живучестью. Отчасти этим они были обязаны демонам, что вселялись в неопытных людей, часто действуя исподтишка — человек и понятия не имел, что его контролируют, пока от его личности не оставались лишь жалкие ошмётки. Вот и сейчас объект демонстрировал возможности, далеко выходящие за рамки того, на что способен нетренированный варлок. Феноменальная скорость, прыгучесть и общая неадекватность не оставляли сомнений в том, что этого кадра уже не спасти — в нём не осталось ничего человеческого. А потому лучшим вариантом будет покончить с ним, и желательно, быстро.
Отряд, не сговариваясь, открыл по одержимому ураганный огонь, прикрывая командира и давая ему время на то, чтобы использовать самый главный аргумент в борьбе против такого рода противников. Словно почувствовав, что счёт его жизни идёт на секунды, одержимый, невероятным образом пробежав по потолку, уклонился от огня отряда, и, оттолкнувшись конечностями, прыгнул на Глазкова, целясь ему в шею. Казалось, судьба майора предрешена — Глазков физически не успевал достать оружие, а уклониться от чудовища было уже невозможно. Но ему повезло — с отчаянным криком откуда-то сбоку на обезумевшего варлока прыгнул отбросивший верный огнемёт Маврин, в невероятном прыжке схватив прыгучую тварь, и обхватив её руками, укатиться в обнимку с ней к стене, попутно нанося ей удары головой в лицо. Одержимый, тем не менее, всё ещё оставался грозным противником — уклонившись от очередного удара головой, монстр ухитрился разомкнуть стальные объятья десантника. Освободив руки, тварь принялась за, казалась бы, бесполезное занятие — она попыталась голыми руками порвать броню десантника. И лишь посвящённые, увидев светящиеся кроваво-красным светом кулаки, поняли, что у варлока есть все шансы на успех.
— Мавр! — крикнул наконец подготовивший пушку Глазков, — Кидай!
Его приказ совпал с очередным ударом монстра, и на этот раз он не пропал даром — на глазах всего отряда броня сержанта треснула и вмялась внутрь, прогнувшись под чудовищным ударом одержимого. По ушам отряда ударил вопль боли Маврина — удар, сдобренный аргент-энергией, раздробил ему руку, фактически оставив её висеть на нескольких полосках кожи и мышц. Но это не помешало сержанту оставшейся рукой схватить одержимого за загривок и силой отшвырнуть от себя. А приземлившуюся тварь уже ждал майор с орудием наизготовку. Короткий визг разгонного блока — и не успевшая увернуться тварь получила в грудь сгусток зелёной плазмы, от попадания которого она в мгновения ока сгорела, не оставив после себя даже пепла.
— Так, двое — на помощь Мавру, остальным подготовить здание к зачистке, — отдал команду Глазков, опустивший дымящийся ствол BFG.
Отряд рассредоточился. Большая часть отправилась вниз здания, попутно расставляя подрывные заряды — никто не должен был знать, что именно здесь произошло — местным ни к чему паника, да и следы химического оружия надо было скрыть. Два человека остались помогать тяжело раненому Мавру. Рана у него выглядела хреново — почивший варлок ухитрился ударом попасть в сочленение бронепластин, раздробив в труху локтевой сустав. Кровь сержанту уже остановили и вкололи обезболивающее, а также загерметизировали костюм. Так что Мавр временно мог ходить на своих двоих. По крайней мере, до точки эвакуации его тащить не придётся, а на базе есть врачи, которые займутся им более плотно.
— Командир, — раздалось в наушниках, — мы готовы.
— Отлично, — ответил майор, — выдвигаемся. Быстро, но тихо.
Через десять минут лишь горы трупов напоминали о том, что здесь шёл бой. А за десять минут до высадки сработали подрывные заряды, и пятиэтажное офисное здание сложилось, погребая тайну боя под завалами. Позднее обрушенное здание записали на счёт местных повстанцев, которые якобы не смогли его отстоять, и, дабы не сдаваться в плен, взорвали его вместе с собой. Война всё спишет, не так ли?
* * *
2153 год: в рамках реформы образования Альянса Систем создан ряд специальных общеобразовательных военных учебных заведений, с целью ускоренного восстановления боеспособности вооружённых сил Альянса. В данные учебные заведения, в отличие от кадетских корпусов, принимают юношей и девушек возрастом до десяти лет, прошедших ряд проверок и тестов, направленных на выявление физических, генетических и психологических изъянов. Предпочтение отдаётся сиротам, однако допускаются и имеющие родителей.
2155 год. Земля, точное местоположение засекречено. СОВУЗ N4.
Резкое торможение автобуса заставило десятилетнего мальчика открыть глаза, очнувшись ото сна. Хотя, говоря по чести, это была скорее полудрёма — мальчик отвык спать ещё с тех времён, когда на Землю пришли чудовища, словно сошедшие со страниц страшных сказок, что рассказывал ему отец перед сном. Сам мальчик тогда не верил в чудовищ, как не верил в ислам, что исповедовала его семья. Конечно, родные с порицанием относились к его убеждениям, но ничего не делали — чай, не начало двадцатого века на дворе. Тогда, говорят, было время, когда за неверие в Аллаха могли и зарезать. Хорошо, что те времена прошли. А потом начался ужас — сначала мимо родной деревни мальчика начали ездить военные колонны, колеся куда-то на восток. Через несколько недель они вернулись — побитые и измождённые, солдаты в оборванном обмундировании рассказывали, что в их сторону движутся чудовища. А верующие христиане и мусульмане, в один голос говорили, что их преследуют демоны, которые пришли по души грешников. Им никто не верил, а зря. Когда через несколько недель на горизонте показались монстры, население деревни, в спешке собирая вещи, попыталось было на любом виде транспорта уйти, но куда там. Монстры оказались гораздо быстрее. Но мальчик, тогда ещё совсем маленький и не понимавший, зачем вдруг взрослым понадобилось в такой спешке бросать родные дома, ещё не вполне осознал того ужаса, что творится вокруг. Лишь когда их улепётывающую колонну нагнали уродливые, хрюкающие, словно грязные свиньи, чудища с огромными головами, зубастыми пастями и мощными ногами, и принялись, на ходу переворачивая автомобили, заживо пожирать беглецов, мальчик всё понял. Понял, что скоро и их настигнет та же участь, и что вскоре так похожие на христианских демонов звери доберутся и до них. И когда их машину перевернул демон, и, не обратив внимания на отца со сломанной шеей и привязанного ремнями безопасности мальчика, вытащил кричащую от ужаса маму и принялся заживо отрывать у неё ноги, глотая их, почти не жуя, мальчик в первый раз начал молиться. Молился он и Аллаху, и христианскому богу, даже не о том, чтобы они спасли его, нет. Он молился лишь о том, чтобы они покарали тех монстров, что с чьего-то попустительства вылезли из глубин Джаханнама. И его молитвы были услышаны. Кара чудовищам выразилась в ударе кассетными бомбами с бомбардировщиков, поднятых с ближайшей авиабазы. А после этого к разгромленной колонне беженцев подъехали несколько грузовиков и забрали уцелевших, в числе которых был и мальчик.
Грузовики быстро доставили их на авиабазу, но надолго беженцы там не задержались. Монстры наступали слишком быстро, и персонал эвакуировали, а беженцев, распихав по свободным транспортным самолётам, отправили прочь в компании военных.
Самолёт, в который попал мальчик, приземлился через несколько часов на европейском острове под названием Сицилия. Видимо, военные уже успели предупредить власти, что их самолёты идут с перегрузом — беженцев с востока уже ждали и, забирая прямо с полосы, развозили в разные уголки острова. Прибившийся наугад к одной из групп мальчик, у которого голова шла кругом от столь резких перемен в жизни, внезапно оказался без документов в лагере беженцев на окраине одного из городов северной оконечности Сицилии. Принимающий офицер, опрашивая беженцев, не смог добиться внятного ответа от мальчика, которому тогда и шести не было, о том, где его родители, кто ближайший родственник — мальчик лишь сидел, положив голову на колени и ни на какие просьбы не реагировал. Лишь на вопрос, как его имя, пробормотал что-то из четырёх звуков. Плюнув на попытки узнать что-то внятное от юного беженца, полицейский записал в анкете имя, а в качестве фамилии вписал название города. Но день был долгий, да и сам офицер не спал уже который день, поэтому он не заметил нескольких ошибок в имени и фамилии. А потом исправлять что-либо было поздно. Так мальчик, сам того не подозревая, практически повторил путешествие юного Вито Корлеоне, который на самом деле был Андолини.
Прошло время, и война окончилась. Большая часть беженцев вернулась домой, получив деньги на восстановление хозяйства. Но мальчик остался — возвращаться ему было некуда, да и успел он освоиться на острове, выучив язык и пойдя в школу. Конечно, в Европе с образованием было получше, чем на его родине, но мальчик очень старался, и старания его были вознаграждены. В четвёртом классе, когда мальчику было ещё девять, в школу пришли люди в военной форме. Мальчик привык к военным — такие люди посещали выпускные классы, чтобы агитировать выпускников школ пойти в армию Альянса, но эти были другими. Они не говорили речей, как другие вербовщики, а всего лишь подходили к классным руководителям, и, отдав им несколько документов, уходили. Позже мальчик видел их у кабинета директора, из которого они выходили с несколько располневшими папками — догадливый ученик предположил, что в них досье на учащихся. И не ошибся — вскоре его и несколько других учеников, оставив после уроков, собрали в одном кабинете, и по одному начали вызывать в соседнюю аудиторию, из которой каждый из них уходил спустя минут десять. Вскоре вызвали и его. Оказалось, что эти двое дядек в военной форме набирают подающих надежды мальчиков и девочек в спецшколы, чтобы готовить их защищать Альянс. Предпочтение отдавалось сиротам, вроде него, и мальчик, не думая, согласился. Затем в течение нескольких недель его вызывали в ближайший военкомат, где он проходил различного вида тесты. Как понял мальчик с совсем не детским взглядом, военные хотели отсеять неподходящих детей по одним им ведомым критериям, и сильно волновался — ему до сих пор во снах являлась та страшная сцена из детства. Детства, которое закончилось, не успев начаться.
Но его пропустили — через несколько дней после окончания тестов за ним и ещё несколькими детьми пришли люди в форме и сказали, чтобы они, собрав вещи, пришли на следующий день в здание, где они проходили тесты. Оттуда они уехали в крытом автобусе с тёмными стёклами, который отвёз и в аэропорт и скрылся из виду. Детей, собранных, наверное, со всей Италии, погрузили в несколько самолётов и увезли в неизвестном направлении. На новом месте мальчику понравилось — тёплая погода, к которой он привык на Сицилии, радовала его и здесь, лишь влажность была чуть меньше. Но юноше недолго дали любоваться на красоты природы, погрузив в очередной автобус. Очередная поездка — и вот мальчик оказывается на залитом солнцем плацу, в компании таких же детей. На выходе из автобуса детям вручили личные карточки, на которых были написаны имя, фамилия и номер группы, а также имелась фотография и чип, в котором хранилась вся остальная информация — это объяснили ещё в автобусе. Мальчик, посмотрев на имя, усмехнулся — отойдя от шока четыре года назад, он решил не исправлять ошибку полицейского, довольно цинично рассудив, что раз уж он решил начать новую жизнь, то почему не взять новое имя. Вскоре детей построили, и к микрофону вышел, видимо, директор этой школы. С порога объявив детям, что они теперь не школьники, а курсанты, и что именно они — будущая надежда и опора Альянса, директор толкнул воодушевляющую речь о том, какую честь им оказали, и как им теперь надо соответствовать высокому званию курсанта СОВУЗ. А затем детей развели по домам, представив до этого их новым классным, которых директор назвал почему-то "командирами взводов". Домами оказались большие комнаты, в которых стояли высокие двухъярусные кровати с лесенками, а рядом с ними были размещены шкафы для личных вещей. На этом убранство домиков было закончено. Их классный, или командир, объяснив коротко о том, где расположен санузел и рассказав о распорядке дня, познакомился со всеми и, сказав, что после обеда им будут выданы форма и учебники, удалился. Мальчик, недолго думая, подошёл к одной из кроватей, и, открыв замок на шкафу, сложил туда немногочисленные вещи и сел на нижнюю кровать.
Вскоре к нему подошёл ещё один мальчик, внешность которого выдавала уроженца Латинской Америки.
— Привет! — жизнерадостно улыбаясь, поздоровался он, — не против, если я подсяду?
Наш герой кивнул на место рядом с собой, разрешая. Новый сосед, улыбнувшись, убрал свои вещи в соседний шкаф и присел рядом. Некоторое время они сидели молча, разглядывая друг друга, словно стремясь запомнить мельчайшие детали друг друга. А потом латиноамериканец вдруг спросил, стерев с лица улыбку и посмотрев на мальчика серьёзными глазами:
— Ты... тоже, — слова давались ему с трудом, — дитя войны?
Мальчик уже знал об этом прозвище. Война с монстрами унесла много жизней, но, что самое страшное, большая часть этих жизней принадлежали гражданским лицам. Да и военные нередко заводили семьи, так сказать, из своего круга. А потому после войны немало детей, эвакуированных в лагеря беженцев, внезапно остались без родителей. Такие, как он или как его новый сосед. Мальчик знал, что их проще всего узнать по глазам. Глазам, которые не могли принадлежать ребёнку, глазам, в которых, словно в древних фотографиях, застыли страх, ненависть или безразличие. И это был далеко не полный список того, что могли бы прочитать люди в глазах этих детей.
— Да, — кивнул мальчик, впервые за поездку проронив слово. Он уже понял, кто перед ним, и принял его в свой внутренний круг. Круг, что был закрыт от посторонних с момента смерти родителей. А ещё он понял, что в его душе что-то шевельнулось. Что-то давно забытое. Кажется, когда-то он называл это дружбой.
— Ну, тогда давай знакомиться — произнёс сосед, улыбнувшись. В глазах его, впрочем, до сих пор был холод, что делало улыбку какой-то ненатуральной. Словно его новый знакомый старался показать эмоцию, не испытывая её.
Латиноамериканец рассказал свою историю. В общем, она была похожа на историю мальчика, с той лишь разницей, что жил его знакомый в Колумбии, а его отца, устроившегося на плантацию местного наркобарона, прикончил летучий отряд конкурента во время очередного лихого налёта. А потом пришли демоны и мать с ребёнком эвакуировали в Чили, где мама через несколько дней умерла от какой-то болезни. Позже он узнал, что маму отравили демоны, и шансов выжить у неё не было. Так и оказался мальчик один на улицах огромного мегаполиса. Хорошо, что правительство, не желая множить детскую преступность, оперативно устроило таких беспризорников, как он, в школы-интернаты, откуда его и забрали сюда.
