2040 год: В рамках планируемого освоения Солнечной системы путём объединения сил российского РосКосмоса, американской NASA и европейского ESA создана Объединённая Аэрокосмическая Корпорация (ОАК/UAC), чьей целью является освоение околоземного пространства, а впоследствии и всей Солнечной Системы. Кроме того, в задачи ОАК входит поиск новых источников энергии для преодоления энергетического кризиса. Все полученные в ходе исследований и добычи ресурсы предполагается делить в соответствии с вложениями каждого члена. Открытия же доступны для всех членов ОАК с условием непередачи их третьей стороне.
2045 год: Исследования в области переработки лунного грунта приносят свои плоды — добыча гелия-3 на Луне наконец-то становится рентабельной.
2050 год: Китайское национальное космическое агентство становится членом ОАК.
2052 год: ОАК поглощает последние частные космические компании, становясь монополистом в нише освоения космоса.
20 июля 2069 года: окончательно завершено строительство первого поселения землян на Луне — Базы Армстронг. До этого все базы ОАК представляли собой перерабатывающие заводы с минимальным персоналом, работающим вахтовым методом.
2075 год: завершена постройка орбитальной верфи "Байконур", созданной для сборки межпланетных кораблей ОАК.
2076 год: Верфь "Байконур" запустила первый межпланетный корабль "Циолковский".
2103 год: В кратере Гейл основан Марс-сити — первая постоянная база ОАК на планете.
2112 год: Начинается планомерное освоение спутников внешних планет и астероидного пояса.
2135 год: ОАК заканчивает постройку базы "Арес" в кратере Шмидта на Марсе — второй по величине после Марс-сити.
2142 год: ОАК начинает строительство станции "Гагарин" на орбите Эриды (карликовая планета за Плутоном, открыта в 2005 году телескопом Хаббл).
2147 год: Окончание строительства станции "Гагарин"; На Марсе обнаружены следы неизвестного элемента.
2148 год: — геологической экспедицией ОАК на земле Прометея (Марс) обнаружены полости искусственного происхождения. Информация о находке засекречена. Начата расшифровка языка пришельцев.
— В Хаосе Гидраот (Марс) обнаружен второй аванпост неизвестной цивилизации. Аванпост нёс в себе следы боя и сильно повреждён. Находка засекречена, начато исследование. Расшифровка данных с аванпоста на Земле Прометея дала ОАК знание о полях Эффекта Массы. Начато всестороннее исследование этого феномена.
— Окончательно расшифрован язык пришельцев. Данные из марсианских инфохранилищ обнародованы; информация заставляет начать процесс реорганизации ООН в военно-политическую структуру федеративного типа. Существование аванпоста в Хаосе Гидраота остаётся внутренним секретом ОАК, сохраняемым строго внутри корпорации.
— Расшифровка данных с объекта "Гидраот" говорит о том, что на этой базе неизвестным видом проводились исследования альтернативного источника энергии, превышающего в несколько раз по энергоёмкости как гелий-3, так и инопланетные образцы из первого аванпоста. Под видом очередной научно-исследовательской инициативы в области энергетики ОАК запускает проект "Генезис", задача которого — продолжить исследования давно вымершей инопланетной расы. Завершено формирование Земного Альянса.
2149 год: — Найден и успешно активирован ретранслятор "Харон", перенёсший экспедицию ОАК под руководством Джона Гриссома в систему Арктура за 38 световых лет от Земли. Для защиты от внешней угрозы человечество приступает к строительству большого военного флота и формированию корпуса Звёздного десанта, несмотря на то, что люди ещё не сталкивались с другими разумными расами. ОАК утрачивает монополию в освоении космоса.
— В результате неизвестного инцидента теряется связь с базами "Арес" и "Генезис" на Марсе. Несмотря на протесты встревоженный невнятными объяснениями и утверждениями о том, что ситуация находится под контролем со стороны ОАК, Земной Альянс посылает на Марс военную экспедицию под кодовым названием "Светоч".
* * *
Краткая хронология операции "Светоч".
13.06.2149, 9.30 по UTC: два отряда (позывной "Альфа" и "Дельта") под руководством капитанов В. Андреева и Дж. Ромеро приступают к высадке на территорию баз "Арес" и "Генезис". Общее руководство осуществляет майор Дж. Кармак.
13.06.2149, 10.13 по UTC: Первичный осмотр показал, что территория баз ОАК была атакована неизвестным видом, применявшим нестандартные виды вооружения на термической и химической основе. Обнаружены потёки крови и фрагменты не принадлежащих людям останков на стенах и полу, но тел нападавших не обнаружено. Также найдены трупы персонала баз, часть тел, предположительно, носит на себе следы ритуальных убийств. Кроме того, на территории баз замечены надписи и знаки явно оккультного содержания.
13.06.2149, 11.15 по UTC: подразделение "Альфа" на объекте "Генезис" вступило в огневой контакт. Примерно в это же время неизвестные напали на отряд "Дельта". Осмотр тел показал, что нападавшие были персоналом и охраной ОАК. На телах обнаружены аномальные следы гниения, датирующие время смерти ранее огневого контакта со спецназом на трое суток.
13.06.2149, 13.13 по UTC: на территориях баз "Арес" и "Генезис" зафиксированы высокоэнергетические реакции, сопровождающиеся вспышками ржаво-красного цвета и широкополосными помехами во всех диапазонах работы средств связи и наблюдения от сверхдлинных радиоволн до жёсткого ультрафиолета. Вследствие этого временно потерян контакт с обеими группами.
13.06.2149, 23.45 по UTC: продолжавшиеся весь день вспышки на объектах прекратились. Сигналы групп не зафиксированы. Майор Кармак принимает решение выждать сутки.
14.06.2149, 17.17 по UTC: Аппаратура крейсера принимает сигналы пропавших десантников с территорий баз. Из всей экспедиции выжило лишь четверо.
14.06.2149, 18.00 по UTC: Выжившие эвакуированы с объектов. Среди них обнаружен солдат службы безопасности ОАК.
* * *
17.06.2149. База ВС Альянса "Гаунтанамо", Земля.
Высокий, коротко стриженный и крепко сбитый мужчина в форме ВКД Альянса со знаками отличия рядового сидел на металлической кровати одиночной камеры, бездумно глядя перед собой. Надо сказать, что прошёл этот боец через многое — в свои двадцать семь он уже успел побывать в нескольких локальных конфликтах. Только наивный обыватель где-нибудь в Европе думает, что мир ограничивается Альянсом Cистем. Нет, и ещё раз нет. Даже на самой Земле до сих пор существуют места, до которых не дошла цивилизация, и в которых, как это всегда и бывает, живут толпы недовольных правительством Земли людей. А, учитывая практически средневековые порядки, царящие в тех регионах планеты, недовольство тамошнее население выражает отнюдь не в разговорах с телевизором. Вот и получается, что, несмотря на пропаганду, льющуюся с экранов телевизоров и мониторов компьютеров и мишуру громких лозунгов о том, что Войска Космического Десантирования созданы для защиты человечества от инопланетной агрессии, на деле выходит, что воевать приходится в основном с братьями-людьми. Собственно, именно этот прискорбный факт и привёл его впоследствии в это место.
Дело было в Южной Америке. Там вообще места жаркие — несмотря на то, что Бразилия, Аргентина, Чили и Венесуэла давно стали членами Альянса и цивилизованными странами, остальные государства таким похвастаться не могли. Сколько раз солдату приходилось становиться свидетелем того, как плантации наркобаронов выжигаются напалмом, сбрасываемых с допотопных турбовинтовых самолётов, оказавшихся неожиданно эффективными в условиях джунглей Колумбии. И сколько раз солдат, проходя со своим подразделением мимо деревни, видел, как местные подразделения, не разбирая правых и виноватых, банально ставят всё население деревни к стенке. Потом первое повышение, второе, и к своим двадцати годам молодой и пока наивный солдат стал сержантом. Как же он гордился своим назначением!
Но разочарование пришло очень быстро. И дело даже не в том, что сержанту приходилось теперь отвечать за своих подчинённых и думать головой — это его не пугало. Но вот то, что некоторые приказы шли вразрез с его убеждениями, для юного правдолюба было неприемлемо. И однажды случилось то, что давно уже назревало. Его подразделение вышло на очередное подавление мятежа. Всё как обычно — пришли, сожгли и ушли. Но тут, какому-то офцеришке из местных приспичило показать свою крутость и потешить чувство собственной важности, и он отдал приказ проходящему мимо подразделению расстрелять местных, работавших на плантации. Его отделению, если быть точным.
К тому времени сержант уже понял, что большая часть местных работает на плантациях не от хорошей жизни. Может, они и могли найти работу, но вот без образования больших денег не получишь, а когда на тебе пятеро маленьких детей, то ты пойдешь на поклон к кому угодно, чтобы прокормить их. А в таких местах деньги в долг даёт только наркобарон. И, естественно, отрабатывать их он заставляет на своей плантации, таким образом фактически покупая всю семью — детям же надо есть всегда.
Так что ничего удивительного, что сержант расстреливать отказался. Территориал, охренев от такого ответа, тут же выхватил пистолет и начал грозить бойцу всеми карами небесными.
Рефлексы бойцам космодесанта ставили хорошо, но сейчас это сыграло злую шутку. Тело сработало быстрее мозга, и сержант, увидев в руке офицера-неврастеника пистолет, который уже направляли на него, на автомате вскинул оружие и выстрелил. Тяжелая пуля десантной винтовки снесла офицеру половину его дурной головы. Фактически, это была даже не пуля, а масс-реактивный снаряд, который выталкивался из ствола небольшой дозой то ли пороха, то ли нитроцеллюлозы, и после выхода из ствола срабатывал основной заряд, доставлявший снаряд к цели. Оружие было сделано специально для космических боев, и в атмосфере имело эффективную дистанцию боя метров пятьсот, но на этой дистанции любая цель, не защищённая бронёй, сравнимой с БМПшной, гарантированно получала пробитие.
Так что офицеру не повезло. На выстрел подтянулись подчинённые покойного, и, увидев труп начальства, естественно, открыли огонь. Десантники в долгу не остались, и завязалась перестрелка. Хотя какая там перестрелка. Учитывая разницу в снаряжении и выучке, это была форменная бойня для местных.
Разумеется, после этого был трибунал. Сержант, как командир отделения, на суде взял всю вину на себя. Он понимал, что его ждёт расстрел, однако неожиданно для него, его помиловали и даже оставили в вооружённых силах, лишив звания, наград и отправив в задрипанный гарнизон на южную границу бывшей Мексики.
Там теперь уже рядовой провёл долгие пять лет своей службы, пока Фортуна вновь не улыбнулась ему. Правда, это был скорее оскал, выразившийся в крупной и хорошо вооружённой колонне, перевозившей наркоту через границу. Сколько в последовавшем рейде было удачи, а сколько — профессионализма, история умалчивает, но факт остаётся фактом — командование заметило рядового и перевело его в боевые войска, наплевав на графу в его личном деле. Звания ему, правда, так и не вернули.
И вот, к двадцати семи годам он вернулся к тому, что было в девятнадцать, когда его, в виду показанных навыков, перевели в космодесант. И тут такое задание — летите на Марс, на базы ОАК, и выясните, что там произошло. Попутно вытащите местных яйцеголовых. Солдат сильно подозревал, что командирам было поручено также узнать, чем именно на тех базах занимаются. Если база "Арес" ещё была известным местом, хоть и контролируемым ОАК, то вот о существовании базы "Генезис" солдат узнал только на брифинге. Хорошо, что на этот самый "Генезис" послали не его отряд.
Нехорошие предчувствия нахлынули ещё при подлёте. Солдат привык доверять своим инстинктам, и сейчас они вопили о том, что они идут в ловушку. То, что солдаты увидели после приземления, лишь укрепило его подозрения. А потом...
Звук открывшейся двери отвлёк солдата от нахлынувших воспоминаний.
— Рядовой Таггарт, — позвал конвоир, — без вещей на выход.
Стандартная фраза, ухмыльнулся про себя сержант. Да какие ты у меня вещи видишь-то, крыса тыловая?
Таггарт неторопливо встал с кровати, и прошёл на выход. Конвоир повёл его по довольно широким коридорам базы. Даже удивительно, учитывая её назначение. Пару раз навстречу им проходили другие люди, с конвоем и без него. В одном из таких людей Таггарт неожиданно для себя увидел знакомое лицо
— Гримм? — с удивлением подумал бывший сержант, — как, однако, тесен мир. Сначала вместе воевали на Марсе, теперь вместе сидим в одной тюрьме.
Вышеназванный Гримм тоже явно узнал сослуживца, едва заметно кивнув ему. Таггарт ответил тем же. Естественно, говорить им не дали — военная тюрьма, как-никак.
Вскоре Таггарта привели в кабинет для допросов. Обстановка была уже знакомая. Два стула, стол, здоровое зеркало и, разумеется, куча датчиков. На одном из стульев уже сидел человек с неприметным лицом в форме Разведуправления Альянса Систем.
— Рядовой Таггарт, — поприветствовал военного РУАСовец, — проходите, присаживайтесь.
Дождавшись, когда мужчина устроится на стуле, чекист продолжил.
— Итак, рядовой Флинн Таггарт, позывной "Флай", — произнёс разведчик, переплетя пальцы рук между собой и поставив их так, чтобы за ними не было видно рта, — Бывший сержант ВКД АС, имел награды, пока не был разжалован за неподчинение приказу и убийство офицера союзных войск.
Это было так. Хотя разжаловали Таггарта именно за убийство. По большому счёту, бывший сержант, как представитель наднациональной структуры, мог проигнорировать приказ, отданный офицером территориальных вооружённых сил в небоевой обстановке, а она, как ни крути, именно такой и была — операцию-то уже завершили. Но вот убийство офицера на тормозах не спустили, рассудив, что проще показательно выпороть сержанта ВКД, чем портить отношения с относительно лояльным правительством.
— Итак, рядовой, — продолжил разведчик, — нас интересуют обстоятельства гибели вашей группы во время проведения операции "Светоч". Расскажите все. С самого начала и максимально подробно. Рассказы рядовой Сандерс, сержантов Глазкова и Гримма мы уже выслушали, теперь — ваша очередь.
Таггарт чуть поёрзал на стуле, устраиваясь, и, сложив руки на столе — его не приковывали, что обнадёживало, и, словно нехотя, начал рассказ.
— Всё началось на подлёте к базе "Арес". Уже тогда меня начали посещать нехорошие предчувствия...
* * *
Из отчёта по операции "Светоч".
... Исходя из показаний выживших космических десантников, а именно: сержанта Джона Гримма, сержанта Алексея Глазкова, рядового Флинна Таггарта, рядовой Арлен Сандерс, а также выжившего члена службы безопасности ОАК, бывшего майора космического десанта Джона Кейна, и данных с нашлемных камер вышеозначенных десантников и полученных документов ОАК, аналитическим управлением РУАС сделан вывод о том, что ОАК на объектах "Арес" и "Генезис" проводила незаконные и опасные для человечества эксперименты. Также, ОАК занималась изучением непроверенных инопланетных технологий, что противоречит Конвенции о технологиях неземного происхождения, результатом изучения которых и стало открытие так называемого портала в иной мир, населённый крайне агрессивными по отношению к человечеству расой, условно названной "демоны" вследствие характерного вида некоторых её представителей. Более того, именно данный мир является источником известного энергоносителя, называемого Аргент-энергией...
— Ну, и как это понимать?
Высокий мужчина в форме адмирала флота Альянса Систем оторвался от отчёта и добавил:
— Что вообще курили те, кто его составил?
— Отчёты моих аналитиков точны, и ты это прекрасно знаешь, Хайрем, — ответил мужчина в чёрном мундире РУАС, — они действительно столкнулись с внеземной жизнью.
— И жизнью крайне агрессивной — добавил немолодой командующий ВКД АС, — никаких требований, никаких предупреждений. Просто рычат и плазмой плюются.
— Ну, вообще-то не только плазмой — вклинился лысеющий, но бодрый старичок в штатском, — основываясь на отчёте, ваши военные подверглись также химической атаке в виде ядов нервно-паралитического действия, разъедающего и...
— Господин Бек, — прервал его адмирал, — ваши выкладки мы обязательно выслушаем позже, будьте уверены.
— Меня также беспокоит тот факт, — произнёс доселе молчавший сорокалетний мужчина в штатском, — что ОАК проводила запрещённые опыты с инопланетными технологиями и исследовала внеземную жизнь, хотя по обнаружению такой тут же должна была передать это дело в руки Альянса. Более того, после инцидента их руководство попыталось замолчать инцидент. Как результат — более шестидесяти тысяч погибших и двадцать один космодесантник. Это не просто катастрофа, господа. ОАК напрямую нарушила все договорённости между ней и Альянсом Систем, прикрываясь тем, что они, видите ли, до сих пор впереди всего государства в деле освоения космоса и энергетики.
— Господин президент, — взял слово РУАСовец, — я думаю, не стоит предавать подробности этого инцидента огласке. Если люди узнают о том, что рядом с ними, на соседней планете, могут открываться порталы неизвестно куда, это точно не прибавит желающих колонизировать новые миры. А что касается ОАК, можно сказать, что посланная группа обнаружила, что в ходе незаконных экспериментов по созданию оружия массового поражения на основе Аргент-энергии произошла катастрофа, в результате которой погиб весь персонал баз. И, тем более, не стоит уточнять, каким именно образом ОАК получало Аргент-энергию.
— Вы действительно думаете, что народ поверит в этот бред? — фыркнул главком ВКД.
— Народ, уважаемый Марат Игнатьевич, верит в то, во что хочет верить, а ОАК с их амбициями надоела очень многим. Сейчас, когда она утратила монополию в космосе, руководство корпорации захочет отыграться в другой отрасли — энергетике. И вот результат. Так что эта необъявленная война с ОАК всё равно бы началась, это вопрос времени. Сейчас же все карты у нас на руках, можно заставить их подвинуться.
— Да, и вот ещё что, — встрепенулся адмирал, — в отчёте по операции я не раз сталкивался с неким "Солдатом Рока". Кто-нибудь может мне рассказать, кто это вообще такой и что он делал на базе "Генезис"?
— Судя по всему, — заговорил Бек, — Солдат Рока — ещё один вид неземного происхождения. Судя по базам данных ОАК, Солдат Рока был найден в ходе одной из экспедиций в мир пришельцев, — старик был материалистом, и слова "демоны" всячески избегал, — Вероятно, его вид является враждебным основной массе пришельцев, и, по меньшей мере, нейтрален по отношению к нам — сержант Глазков провёл рядом с ним некоторое время и отметил его профессионализм в истреблении этих... существ.
— Господа, — взял слово президент, — предлагаю сделать перерыв. Подобное количество информации требует осмысления и тщательного обдумывания. Все свободны. Перерыв на час.
Все присутствующие в кабинете почти синхронно встали из-за стола и разошлись.
* * *
Из различных приказов, связанных с Марсианским инцидентом.
... Засекретить всё произошедшее в ходе операции "Светоч", с выживших взять подписку о неразглашении....
... Начать расследование по отношению деятельности ОАК по факту многочисленных нарушений конвенций Альянса Систем...
... Возбудить уголовное дело в отношении генерального директора ОАК, доктора Самюэля Хайдена по факту проведения незаконных исследований, халатности, повлекшей за собой массовую гибель людей...
... За проявленное мужество и профессионализм, наградить военнослужащих Войск Космического Десанта Альянса Систем...
... Ввиду опасности исследований, проводимых ОАК, признать вышеназванную корпорацию неподконтрольной правительству Альянса Систем, и, в виду опасности, запустить в отношении ОАК процедуру "Аутодафе"...
... Ввиду неэффективности текущей военной подготовки Вооружённых Сил Альянса по отражению агрессии инопланетного вида, условно названного "демоны", создать военную программу под кодовым названием "Нефилим" (для простоты программа N), для организации переподготовки подходящих солдат Войск Космического Десантирования для отражения возможной атаки пришельцев. Организовать всесторонне исследования с целью получения информации по более эффективному противодействию инопланетянам и использованию Аргент-энергии...
... Развернуть военную экспедицию на бывшую базу ОАК "Генезис" для поиска и, если потребуется, помощи и объекта "Солдат Рока" и его последующий доставки в научный центр для переговоров и, если потребуется, изучения...
* * *
Группа под командованием лейтенанта Таггарта продвигалась по брошенному комплексу. Даже сейчас, после нескольких месяцев это место сохранило свой жуткий вид — кроме них, здесь побывало несколько групп, собравших информацию по деятельности ОАК на объекте.
ОАК... когда-то могущественная корпорация, в которой многие люди видели будущее, сейчас рушилась на глазах. Море судебных тяжб, вскрывшиеся крупные нарушения — всё это било по репутации компании всё сильнее и сильнее. Уже сейчас ОАК вынуждена сокращать работников, чего за ней раньше не водилось, и более того, отдавать за бесценок свои активы государству. Хотя теперь уже лейтенанту было грех жаловаться — ОАК получила то, что заслужила.
Но сейчас Таггарт думал отнюдь не о будущем компании, построившей этот комплекс. Его взвод имел чёткий приказ — найти мужика под кодовым именем "Солдат Рока", который куролесил тут во время бойни в комплексе. Кстати, сейчас ко взводу прикрепили всех выживших в той бойне космодесантников, в том числе и Глазкова, ставшего свидетелем мощи этого воина. И если хотя бы половина из того, что ему в доверительной беседе сообщил Алексей, правда, то этот парень будет отличным подспорьем, если начнётся очередная заварушка с адскими тварями.
— Лейтенант, — раздался в шлеме голос Джона "Жнеца" Гримма, — кажется, я нашёл подходящий под описание объект.
— Наконец-то, — подумал Флинн, — скоро мы вытащим этого суперсолдата, где бы он не был, и свалим с этой поганой планеты.
Устройство, которое искал отряд, было ни чем иным, как телепортационным силком. Судя по записям доктора Хайдена, с чьей подачи началась вся эта канитель, на костюме Солдата Рока была установлена экспериментальная система, позволяющая телепортировать бойца из Ада, активировав специальный портал. Вот его-то и искал отряд. В принципе, можно было построить ещё один такой, но командование решило не рисковать потерей ещё одного комплекса, использовав старый. Использовать комплекс умел любой боец — командованию не было до конца известно, что ждёт взвод на базе, и, как следствие, была ненулевая вероятность потерять оператора установки во время поиска телепорта.
Через некоторое время весь взвод занял пространство возле установки, взяв на прицел телепортационную платформу и готовясь нашпиговать масс-реактивными снарядами любое существо, которое оттуда вылезет. После этого один из бойцов подошёл к пульту управления, провёл настройку и запустил установку.
Установка запустилась и загудела. Гул нарастал, пока не превратился в противный до зубовного скрежета писк. И когда уже этот звук стал невыносимым, пространство на платформе вспыхнуло бледно-голубым светом, и через секунду в этой вспышке появился высокий гуманоид в грязно-зелёной броне. Он явно был сильно побит — часть бронелистов сорвана, часть — спеклась, а в нескольких местах были видны пробоины, из которых вытекала красная, как у людей, кровь.
Появившийся пришелец, едва его перестало удерживать силовое поле платформы, упал на колени и, пробормотав что-то невнятное, свалился на бок. Дождавшись разрешающего кивка Таггарта, лейтенант Глазков приблизился к пришельцу и аккуратно, стараясь не тревожить его, осмотрел его и, подключив сканер, проверил жизненные показатели.
— Лейтенант, — обратился Алексей, — это, определённо, наш клиент. Правда, он едва жив.
Таггарт долго не раздумывал.
— Так, группа, внимание. Объект найден, грузим его и уходим. Наш клиент — полутруп, и мне не хочется, чтобы он помер у меня на руках.
— Не волнуйтесь, сэр, не в нашу вахту, — в ответ на шутку неизвестного остряка, по взводу прошла волна смешков, разрядившая обстановку. Флай на это не среагировал — понятное дело, люди на взводе, в таком-то месте.
* * *
Из отчёта по изучению артефакта "Преторианская Броня" и отчёта по переговорам с инопланетянином "Солдат Рока".
... В ходе изучения Преторианской Брони выяснилось, что бронеплиты артефакта практически невосприимчивы к любым видам известного человечеству оружия. Кроме того, у костюма обнаружились дополнительные функции: небольшие датчики на перчатках и нагрудная пластина, притягивающая аргент-плазму и распределяющая её по крохотным трубкам — капиллярам, что позволяет судить о том, что бронекостюм создавался с расчётом на оператора, чей организм способен без вредных эффектов вступать в реакцию с аргент-энергией...
... Вопрос о создании земных аналогов бронекостюма открыт, однако научная группа уже может внести несколько предложений по улучшению образцов уже существующей брони...
... в ходе беседы с Солдатом Рока, выяснилось, что он является представителем родственного человечеству вида, чьи пути разошлись в те времена, когда Марс был обитаем. Часть проточеловечества переселилась на Землю, где предположительно слилась с местной жизнью, а часть, спасаясь с умирающей планеты, открыла портал в мир демонов, где жила несколько тысяч лет...
... на вопрос о сородичах Солдат Рока ответил, что он, вероятно, является последним представителем своего вида. Во всяком случае, о других сородичах ему ничего не известно...
... на вопрос о взаимоотношениях с демонами, объект ответил, что их ветвь человечества давно вела войну с демонами — примерно с самого появления его сородичей в Аргент Д'Нуре. Сам объект являлся командиром одного из подразделений армии, и в его время человечество уже проигрывало войну демонам...
... По словам объекта, протеане появились на Марсе гораздо позже упомянутого Солдатом Рока исхода в другой мир. К тому времени Солдат Рока уже несколько веков лежал в саркофаге, поддерживавшем его в состоянии стазиса, пока научная экспедиция протеан в мир демонов не вытащила его оттуда...
... целью протеан в комплекcе, изучаемом ОАК на базе "Генезис" было изучение Ада и поиск альтернативных эффекту массы технологий. Фактически, данная раса совершила ту же ошибку, что и ОАК, начав недальновидно использовать портал. По словам Солдата Рока, в обеих случаях демонам неизвестным образом удалось подчинить своей воле часть персонала базы, и те, совершив необходимые для открытия портала манипуляции, впустили демонов на планету. Тот факт, что второй комплекс протеан не тронут, Солдат Рока объяснил тем, что демоны не успели добраться до аванпоста до эвакуации. В то же время ОАК успела снабдить оба комплекса телепортационными устройствами, что значительно облегчило демонам задачу...
... По результатам собеседования, Объект дал своё согласие на участие в проекте "Нефилим" в качестве консультанта по демоническим технологиям и самим демонам...
... В рамках конспирации предлагаю дать Солдату Рока биографию и имя, так как своё он назвать отказался, обосновывая это религиозным обетом: "... быть безмолвным орудием истребления Тварей Ямы до той поры, пока последний из племени Бездны не испустит дух" (цитата самого Солдата Рока)...
* * *
20.12.2149. Центр переподготовки Войск Космического десантирования в рамках программы "Нефилим". Земля, точное расположение неизвестно.
Высокий мужчина в форме полковника ВКД стоял перед огромными экранами командного центра, наблюдая за тренировками десантников. Удивительно, всего за полгода новообразованный центр подготовки был отстроен и принял своих первых подопечных. Мужчина про себя усмехнулся — помнится, когда он встретил, как выразился его новый начальник "лучших солдат человечества", он произнёс лишь одно слово.
— Небезнадёжны.
Скепсис полковника можно было понять — то, что демонстрировали космодесантники, не шло ни в какое сравнение с тем, к чему привык он сам. И, тем более, подобные методы ведения боя были крайне неэффективны против такого противника, как демоны. Впрочем, полковник не сильно был разочарован — слишком специфичным врагом были демоны, чтобы вот так просто сменить тактику действий. Но, к чести его подопечных, они быстро учились.
Его подопечные... Интересно, что сказали бы его предки, если бы узнали, что он фактически выдал все тайны людям? Да ничего, наверное. Как оказалось, демоны стали врагами и дальним родственникам его вида. Дальним родственникам... Полковник и подумать не мог, что однажды столкнётся с теми, кто для его собственного народа давно уже стал легендой. И что теперь он не только учит их, но и стал частью их армии.
— Полковник Тод, — раздалось у него за спиной. Мужчина обернулся. Перед ним стоял молодой ещё солдат в мундире лейтенанта.
— Докладывайте, — бросил полковник.
— Сэр, генерал Старинов хочет вас видеть, — доложил ординарец.
Тод мысленно выругался. Совсем забыл про визит главкома ВКД. Немолодой мужчина, назвавшийся при первой встрече Маратом Игнатьевичем, вызывал невольное уважение у полковника. Был в нём какой-то... стержень, что ли.
Мысли полковника плавно перешли на те дни, когда он очнулся в лазарете корабля ВКС Альянса. Проклятый Хайден знал, куда стоило отправить его, чтобы занять на ОЧЕНЬ долгое время. И ведь занял, что характерно — Тод никогда бы не подумал, что угодит в царство самого Аббад'Дона, Титана Истребления. Собственно, именно он и измордовал Тода до полусмерти. И, скорее всего, отправил бы на тот свет, если бы не та "страховочная система", с помощью которой его и отправили в пасть Титану. Только теперь ей воспользовались по прямому назначению. А ведь в лучшее время скорее Аббад'Дон получил бы по рогам от полковника, а не наоборот. Проклятый Хайден...
Потом был госпиталь, и бесчисленные расспросы. "Родственников" интересовало буквально всё: от технологии создания аналогов Преторианской брони до социального уклада его народа. Тод не возражал: наверное, он поступил бы также, будь он на их месте.
А потом ему неожиданно дали имя. Своё Солдат Рока забыл несколько тысячелетий назад. Долгое время он считал, что является единственным представителем своего вида, пока встреча с одиноким десантником на объекте "Генезис" не убедила его в обратном. Теперь его имя было Михаэль Тод.
Видимо, Альянс, в отличие от ОАК, решил более рационально использовать его силы и знания, поставив его наставником центра по переподготовке местных воинов. Программу "Нефилим", или просто N. И вот теперь, похоже, главнокомандующий решил проверить, на что же его подчинённый потратил выделенные средства. Вернее, результат этих вливаний.
* * *
Из документа по программе "N".
Программа "Нефилим" (в дальнейшем именуемая "программой N") создана для переподготовки солдат ВКД для боёв с инопланетной угрозой, известной как "демоны". Основой программы служит, помимо переподготовки солдат, обширная программа генетической коррекции, направленная на увеличение выносливости, силы и ловкости солдат, а также генную модификацию, позволяющую человеческому организму использовать Аргент-энергию для регенерации и сопротивляемости агрессивному воздействию. Таким образом, целью программы является превращение человека в подобие жителя Аргент Д'Нур (представителем которых является Михаэль Тод). Поскольку Аргент-энергия является крайне агрессивной по отношению к живому организму, то подобной генной коррекции может быть подвергнут не каждый человек, что исключает проведение данной процедуры на всём корпусе ВКД. На данный момент в программе N условно принято деление на семь категорий.
N1: Рекрут программы, годен для участия. Прослушан теоретический курс, генная терапия не производилась. Пройдено психологическое тестирование на устойчивость к демоническому одурманиванию.
N2: Проведена начальная генная терапия. В составе группы пройдены полигонные испытания против одержимых животных.
N3: Пройдено квалификационное испытание на полигоне против одержимых в формате "один против толпы".
N4: Проведена основная генная коррекция. Пройдено квалификационное тестирование формата "группа против низших" (группа солдат против отряда низших демонов до Ревенанта включительно).
N5: Проведена вторичная генная коррекция. Пройдено зачётное испытание формата "группа против высших демонов". Во избежание значительных разрушений испытание проводится на удалённом астероиде.
N6: Проведена доводка генов. Проведена вылазка в Ад в составе группы. Время вылазки — не менее 24 часов/до появления опасных существ высшей категории (см. приложение)
N7: Проведена окончательная доводка генотипа (процедура генной терапии полностью завершена). Проведено не менее пяти вылазок в Ад. Пройдена серия зачётных испытаний формата "один против толпы низших", "группа против высших", "командование группой". Также обязательно подтверждённое убийство не менее пяти демонов класса "Барон Ада" или пятнадцати противников класса "Рыцарь Ада". Также в качестве зачёта может быть признано подтверждённое убийство противника класса "Кибердемон"/Страж Ада"/"Герцог Ада" (некиборгизированная версия Кибердемона) в составе группы или в одиночку...
Приложение:
... В виду исключительных успехов в бою с демонами категория N7 экстерном присвоена Флинну Таггарту, Арлен Сандерс, Джону Гримму, Алексею Глазкову, Джону Кейну и сохраняется за ними в случае невозможности прохождения генной коррекции при присвоении категории N7GP (genetically pure, англ. генетически чистый)...
Часть 1. Ад на Земле.
2151 год: Произошло произвольное открытие нескольких порталов из мира демонов в разные уголки Земли. Под удар попали следующие города: Лос-Анджелес, Иерусалим, Киото, Нара, Мекка, Москва, Стамбул, Барселона, Дели, Ангкор-Ват, Рим... . Позже это событие назвали Великим Катаклизмом, или Судным днём.
* * *
13.07.2151. Земля. Лос-Анджелес.
Вой сирены заставил молодого лейтенанта подпрыгнуть и выругаться. Про себя, разумеется — офицерский стол — не то место, чтобы крепко выражаться, ибо офицер должен быть примером для подчинённых. И не важно, что второго лейтенанта молодой человек получил неделю назад. Но делать нечего. Офицер молниеносно вскочил из-за стола и, окинув печальным взглядом недоеденный завтрак, бегом отправился в казарму за экипировкой — именно там и хранилось всё вооружение его взвода.
Заученными за годы службы движениями натянув броню и подхватив винтовку, офицер направился в штаб, мимолётно слушая призывы из мегафона для нерасторопных офицеров явиться на брифинг для получения указаний.
Вскоре он в числе других командиров сидел перед большим проектором, а полковник Мёрдок, их командир, вещал спокойным, нехарактерным для обстановки голосом:
— Господа, ситуация тяжёлая. В четыре часа утра в районе центра Лос-Анджелеса возникла неизвестная аномалия. Посланный БПЛА зафиксировал запредельный уровень Аргент-энергии в атмосфере, а также значительное количество неизвестных биологических организмов, появляющихся из зоны аномалии. Дрон успел передать несколько снимков до того, как контакт прервался.
Карта города сменилась нечёткими снимками с высоты — видимо, обработку фотографии пройти не успели. Но, тем не менее, среди клубов красноватого дыма можно было различить приземистые, сутулые фигуры, напоминавшие обезьян. Впечатления добавлял и тот факт, что часть этих... зверей, что ли, явно перемещалась по стенам зданий. Были и другие, более высокие и прямоходящие, более похожие на людей. Но что-то подсказывало офицеру, что они могут быть кем угодно, но только не людьми. Вообще, картина, на взгляд лейтенанта, была довольно отталкивающая, и юный офицер уже успел порадоваться, что большая часть завтрака так и осталась на подносе в столовой. Уж больно отталкивающими были картинки с БПЛА.
— Как видите, наш противник не имеет ничего общего с людьми, — продолжил полковник, — так что с данного момента можете считать их пришельцами. Немногочисленные отряды полиции не смогли продержаться долго, но по их отчётам ясно, что инопланетяне настроены крайне агрессивно и не идут ни на какой контакт. Так что всё в городе, что отличается от человека, можете смело считать врагом и пристрелить. Теперь по задачам...
Началась стандартная раздача приказов. Из указаний Мёрдока было ясно, что общая цель армии — оцепить захваченную часть города и удерживать её до подхода войск космического десантирования. Лейтенант раздражённо цыкнул — опять всю работу сделают десантники. Нет, ему не улыбалось лишний раз сталкиваться с собратьями тех образин, что были на снимках, но нельзя же так недооценивать собственную армию! Они же не вшивые территориалы, которых набирали из тех, кто в линейные войска не прошёл. Да, десант есть десант — элита элит и все дела, но всё равно лейтенанту становилось обидно. Тем временем очередь дошла до него:
— Харпер, вы и ваш взвод займёт мост через реку в районе Сабербия-парк. Туда пришельцы добраться ещё не должны, так что время на то, чтобы окопаться у вас есть. Ваша задача — не допустить форсирование противником реки — от вашей позиции прямая дорога на аэропорт. В усиление вам дадут пару БМП. Вам нужно продержаться до вечера, потом вас сменят. И будьте внимательны — нам неизвестен потенциал противника.
— Есть, сэр, — откликнулся Харпер, садясь на место. Этот день нравился ему всё меньше и меньше.
* * *
14.07.2151. Земля. Лос-Анджелес. Поздний вечер.
— Мда, не зря мне этот приказ не нравился, — отстранённо думал второй лейтенант Джек Харпер, сжимая в руках снайперскую винтовку, — а ведь говорил отец, что от армии добра не будет, так ведь нет — армейской романтики захотелось.
Откровенно говоря, Харпер никогда особенно сильно не задумывался об армии. Да и не нужно это было, для человека, чей отец — один из совета директоров ОАК. И быть бы Джеку достойным продолжателем бизнеса отца, но, увы и ах, Харпер-младший в старшей школе познакомился с одним очень интересным человеком по имени Джордж Мэйнс. Мэйнс был сыном потомственного военного и намеревался продолжить традицию. Харперу же он все уши прожужжал о том, как это хорошо — быть военным. Мол, и статус в обществе высокий, и оружие тебе доверяют, форму дают красивую, в конце концов. С высоты текущего опыта Харпер понимал всю бредовость подобных аргументов, но тогда они казались ему очень убедительными. Стоит ли говорить, что отец был очень недоволен заявлением сына о том, что в колледж или университет он не пойдёт, а пойдёт служить в армии. Отец бушевал, рвал и метал, и Джек, быстро смекнув, что его планы рискуют пойти под откос, быстро собрал вещи и рванул на ближайший призывной пункт.
Харпер улыбнулся, вспомнив, какое лицо было у немолодого начальника военного комиссариата, когда он увидел, КТО ИМЕННО пришёл вербоваться. Семья Харперов, как члены Совета Директоров ОАК, были довольно узнаваемыми личностями. И реакция на появления отпрыска столь известного и, чего уж таить, богатого семейства на пороге призывного пункта была предсказуемой — тихий шок и последующий ажиотаж. Но, как известно, армия в США — дело добровольное, и через несколько дней Джек оказался в той самой "учебке", о которой с таким священным, но боязливым пиететом рассказывал школьный друг.
Учебная часть запомнилась Джеку прежде всего тем, что тут не было разницы, откуда ты. Важно было лишь то, что можешь ли ты делать то, что от тебя требует инструктор, или нет. На первых порах не мог никто. Казалось, что курс молодого бойца специально сделан таким, чтобы новобранец не мог выполнить требования. От этого сержант, казалось, зверел ещё больше. Умом Джек понимал, что наставник или действительно переживает за них, или просто хорошо играет. Но легче от этого не становилось.
Но всё проходит. Прошла и их подготовка в учебной части. И теперь каждому из них предстояло прибыть на постоянное место службы. Кроме того, каждому солдату присвоили военно-учётный код. Джек получил R02s-T111 (прим. авт. Recon-02 Sniper/Terrestrial-111: шифр военно-учётной специальности, расшифровывается как Разведка-рядовой 1го класса (R02), Планетарные войска (T), Земля (111)), и отправился в свою часть, расположенную под Лос-Анджелесом.
В Лос-Анджелесе Харпер пробыл два года, успев к своему двадцатилетию подняться до сержанта и получить несколько благодарностей от командиров. А затем их часть направили в Колумбию. Местное правительство запросило помощи в борьбе то ли с партизанами, то ли с наркобаронами. Джека тогда не особо волновало, в кого стрелять. Именно тогда он познакомился со смертью. Оказалось, местные очень хорошо прячутся в джунглях. И очень любят ловушки. Пусть по прибытии их полк знатно перетасовали и выделили помощь из более опытных солдат, но потери были. И порой смерть приходила в очень неприятном виде.
Возможно, именно тогда Харпер-младший понял, что никакой романтики в войне нет, что Мэйнс был неправ. Что война — это грязь, кровь и хитрые "герильяс" в джунглях. Признаться, после того, как поредевшая дивизия вернулась домой, Харпер уже хотел подавать на увольнение, как это сделали несколько сослуживцев, но в его судьбу очередной раз вмешался случай. На награждение прибыла делегация, в составе которой Джек с изумлением увидел... да-да, своего друга Джорджа Мэйнса. Вид прилизанного однокашника, в форме с иголочки и погонами капитана при солидном папаше заставил Харпера глухо зарычать от ярости, заставив соседей в строю подозрительно коситься на него.
— Ах ты, сраный ублюдок, — со злобой подумал Харпер, невольно сжимая кулаки, — вот значит, что для ТЕБЯ армия. Всего лишь бизнес, да?! Всё с тобой ясно. Для тебя служба ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАКАЯ, какой ты её описывал. И для твоего жирного папаши тоже. Интересно, вы, обезьяны, со времён учёбки автомат в руках держали?!! Хотя вряд ли. У вас же как — КМБ закончил, и сердобольный папаша выдёргивает чадо и пристраивает поближе к себе! А те, у кого наглости не хватает, идёт офицером в горячие точки, получает пару медалек на грудь. И потом рассекают по коридорам "боевыми" генералами! Жополизы сраные!! А ведь эти медальки и ордена могли бы достаться более достойным парням и девчонкам!! Но нет, б*я!! Таким, как мы, остаётся лишь тянуть лямку и подыхать в жопе мира, ради того, чтобы такие моральные уроды повесили себе очередную награду!!
Наверное, в этот момент Харпер понял, что у отца он не приживётся. Слишком сильно на него подействовала армия. И слишком хорошо он знает цену человеческой жизни, чтобы выпускать её на ветер, как это было до армии. Но Джек Харпер не был из тех людей, которых сломало бы подобное открытие. Наоборот, будущий лейтенант с ещё большим усердием налёг на занятия, вскоре добившись уважения командования и солдат, правда, последние его ещё и побаивались. Но в планетарных войсках Харперу служить больше не хотелось, так что сразу после прибытия в часть он написал заявление на перевод в мобильную пехоту. Через две недели пришло подтверждение о переводе и приказ явиться в новую часть. И уже во время полёта он услышал из новостей о том, что какие-то герильяс в Колумбии ухитрились совершить нападение на штаб войск Альянса, в результате чего погиб генерал Мэйнс и тяжело ранен его адъютант.
— Да, всё-таки есть в жизни справедливость, — мстительно подумал Харпер, глядя на то, как оставшийся без ног, руки и глаза однокашник, лежа на больничной койке, даёт интервью журналисту, — теперь ты, Джо, хлебнул войны по самое не хочу. Будешь теперь знать цену победы.
Снова учёбка, курсы повышения квалификации, и вот Харпер снова в строю. Дальнейшая служба отличалась разве что более интенсивной подготовкой и периодическими тренировками десантирования челноками (всё-таки они не были космодесантом, чтобы прыгать из космоса в броне с одноразовым маневрово-тормозным ранцем за спиной). Так что Джек быстро втянулся, и вскоре получил приглашение пройти офицерские курсы. Харпер-младший долго не раздумывал, и через некоторое время вернулся в расположение части уже вторым лейтенантом. Ему было двадцать пять, и будущее казалось безоблачным. До сегодняшнего дня.
* * *
Сначала всё шло неплохо. До моста добраться им никто не мешал. Взвод обустраивался, разворачивая станковые пулемёты и гранатомёты. БМП, распределив сектора обстрела, окопались, готовясь обрушить шквал снарядов с плазменной начинкой. Солдаты лихорадочно проверяли новомодные разрядники — технологии почившей ОАК нашли свою нишу в современной войне. Ну а Харпер, по старой снайперской привычке разместившись в стороне от основных бойцов, обустроился и стал ждать — в настоящий момент его руководство не требовалось. Солдаты, казалось, сами понимали, что если уж противник прошёл в самый центр города, и задавить его территориальным войскам не удалось, то он более чем серьёзный враг.
А потом началось. Сначала пропала связь. Работали только передатчики на коротких дистанциях. Но вот связаться со штабом не удавалось. Харпер тогда не знал, что примерно в это же время летучие отряды демонов, пройдя через канализацию, прошли за оцепление и направились в сторону военных аэродромов, убивая всё на своём пути. Часть отрядов удалось отследить и уничтожить, вот только демонов-призраков отслеживать тогда не умели, и именно они и добрались до ближайших авиабаз, устроив на них кровавую бойню.
А тем временем рота встретила первых врагов. Ими оказались... ожившие мертвецы, которые, шатаясь, брели вперёд, иногда разевая рты. Харпер увидел их раньше всех — иногда привычка носить снайперскую винтовку вместо уставного автомата даёт неожиданный результат. И то, что лейтенант видел в прицел, явно раньше было людьми, отчего становилось ещё более жутко.
По-хорошему, стоило подпустить их поближе, но вмешалось то, что называют человеческим фактором. У одного из солдат сдали нервы, и он с воплем ужаса принялся палить в бредущую толпу. Билл... он не говорил этого, но Харпер всегда знал, что его пугает всё сверхъестественное. Это стоило предусмотреть, но Харпер этого не сделал. О том, было ли это ошибкой, Джек позже размышлял несколько раз, и всё же пришёл к выводу, что во время того, самого первого столкновения с монстрами Аргент Д'Нура не смог бы ничего сделать. Все последующие события были предрешены.
А события между тем понеслись вскачь. Рота словно ошалевшая поливала ходячих мертвецов потоками пуль и плазмы. Подключились БМП и гранатомёты, выкашивая целые просеки в рядах противника. У некоторых бойцов доходило до перегрева радиаторов плазмомётов, и им приходилось временно выходить из боя. А мёртвые тем временем всё шли. Это было жутко и прекрасно одновременно. Харпера до мурашек на коже пугало зрелище обезображенных, безглазых зомби, что шли на убой прямо по телам павших братьев, не обращая внимания на потери. Но, хотя сам Харпер не мог в этом признаться, внутри него поднималась эйфория от ощущения того, что они так отбивают эту "атаку мертвецов". Это не пугливые партизаны, стреляющие из кустов в джунглях и уходящие, стоит им натолкнуться на достойное сопротивление. Радость от скорой победы приводила даже понюхавшего пороха Харпера в восторг, не говоря уже о новичках.
Как оказалось, радовались они зря. Всё это было одной большой постановкой, призванной лишь для одного — дать ударным отрядам подойти ближе. Люди не сразу сообразили, что их огонь перестал быть эффективным. И что против них стоят уже не орава безмозглых мертвецов, а злобная стая жутких зверей с горящими глазами и ороговевшей кожей. И что пули против них уже далеко не так эффективны. А монстры тем временем с ликующим визгом, от которого кровь стынет в жилах, рванули к позициям роты.
К чести солдат, они не дрогнули от вида монстров, которые могли бы одним появлением обеспечить инфаркт особо впечатлительной личности. Монстров начали поливать с удвоенной яростью. Оказалось, что роговой бронёй закрыта лишь передняя часть туловища чудовищ, и снаряды, выпущенные из станковых гранатомётов, взрывались над их головами и буквально нашпиговывали менее прочную спину осколками. До позиций солдат не добежал ни один враг. Первая атака захлебнулась, но это было только начало...
* * *
Реакция на множественные атаки запоздала. Причин на то было множество. Кто-то просто побоялся сообщить об инциденте куда надо, опасаясь, что его примут за безумца. Кто-то же сделал это намеренно, считая, что справится своими силами и получит почёт, повышение и медаль на грудь. Но что точно было общим, так это то, что никто не ожидал ТАКОГО. Вся тактика и планирование войны было рассчитано на войну с цивилизацией, имеющей в основе своей Эффект Массы, а значит, никто не ожидал неожиданного нападения на СТОЛИЧНЫЙ МИР. О том, что сведения о вероятном противнике — протеанах, устарели на пятьдесят тысячелетий, старались не думать. Некоторые высказывали мнение, что если протеане до сих пор не посетили землян, открывших аванпост, то вероятно, их государство занято более насущными проблемами, а то и вообще распалось.
Так или иначе, никто не отреагировал вовремя. А потом время на локализацию конфликта ушло.
Разумеется, на Земле были расквартированы подразделения, способные справиться с демонами. Войска Космического Десантирования, Бойцы, прошедшие проект "N". Но их было мало, особенно последних. А портал был отнюдь не один.
* * *
15.07.2151. Земля. Пригород Москвы.
— Твою мать! Я в курсе, что мы десант, но если мы не получим авиа— или артудар, нас снесут! — капитан ВКД Алексей Глазков, несмотря на, казалось бы, слова паники, был в ярости. Один из немногих выживших в операции на Марсе, он как никто другой знал, кто такие демоны и насколько они опасны. И теперь, когда на выделенные ему позиции с севера накатывается уже седьмая волна монстров, он питал серьёзные сомнения в том, что доживёт до восьмой.
Из всей роты ВКД, усиленных взводом спецназа из программы "N", в живых осталось тридцать два человека, из них семнадцать "Нефилимов". Выжили сильнейшие, имеющие статус выше N4. А космодесантники... они хорошие бойцы, но их банально не готовили к войне с ТАКИМ врагом.
Естественно, позицию охраняла не одна рота. В данный момент тут располагалась целая дивизия войск Альянса. Вернее то, что от неё осталось. Оказывается, демоны за прошедшее время не сидели сложа руки. Удары с воздуха были эффективны до тех пор, пока не появлялись Какодемоны — похожие на сгнившие помидоры зубастые одноглазые шары, которые удивительно метко плевались кислотными шарами, с поразительной скоростью разъедавших обшивку. Что уж говорить о бронетехнике, которая в большинстве своём служила неплохой мишенью для монстров вроде Ревенантов или, чего уж таить, Кибердемонов. Так что нормальную поддержку обороняющимся могла оказать лишь стратегическая авиация, дальнобойная артиллерия или аэрокосмические силы. Но, увы, аэрокосмические силы прибыли не сразу, а артиллерии оказалось слишком мало.
— Глазков, — раздался в наушнике ровный голос. Алексей знал многих командиров, но ЭТОТ голос, обладатель которого словно пережил Ад, он узнал бы из тысячи. Хотя, почему словно? — это Тод. Поддержка будет через тридцать минут. Необходима корректировка на месте.
— Сделаем, сэр, — откликнулся капитан, — подкрепления будут?
— В конце дня вас сменят, капитан, — откликнулся Тод, — солдат вашего уровня слишком мало.
— Принято, — ответил Глазков, — постараемся продержаться.
Переключив канал, капитан N7 продолжил.
— Так, парни, удар дадут через полчаса. Но эти полчаса нам надо продержаться самостоятельно, так что выгребаем, что есть, и держимся! Давайте покажем этим тварям, что значит нападать на людей!!!
Шёл второй день войны...
* * *
15.07.2151. Земля. Лос-Анджелес. Раннее утро.
И всё-таки пришлось оставить позиции. Сдерживать атаки демонов удавалось лишь до вечера, последняя из которых заставила защитников моста выложиться до последнего. Из списочного состава осталось в строю пятнадцать человек, включая самого Харпера. Раненые вызвались остаться прикрывать отход. Надолго это демонов не задержало, но своего люди добились — преследовать их не стали. Да и мост был взорван.
Самое интересное, что смысла в обороне моста не было уже в конце первого дня. Монстры, вместо того, чтобы биться головами об укрепрайон, банально обошли его с севера, и, ударив по обороне одного из мостов с тыла, открыли путь в незахваченные районы. Аэропорт был взят в середине четырнадцатого, и Харпера с его солдатами спасло от смерти лишь умение быстро перемещаться и, как ни странно, жажда крови демонов. Твари, вырвавшись на оперативный простор, вместо того, чтобы добить ещё сопротивлявшихся солдат, принялись с упоением резать гражданское население, выбирая менее защищённые цели. Так что Харперу со своими людьми удалось выскользнуть из ловушки. Впрочем, сильно от этого они не выиграли. Солдаты вдруг внезапно оказались в городе, заполненном демонами. Без приказов, с минимальным боезапасом и во враждебном окружении.
— Да е**ть вас всех в с
* * *
у, — матерился про себя Харпер, — и как прикажете воевать в таких условиях?! В такую переделку я даже в Колумбии не попадал.
С боеприпасами вопрос решился неожиданно — передовой дозор наткнулся на полицейский участок. Оружие там было не военного стандарта, но солдаты, боезапас у которых подходил к концу, были рады и этому. Тем более, что управление полиции имело не только солидный арсенал, но и крепкие стены, в которых можно окопаться и отдохнуть. После проведённой ревизии части солдат пришлось сменить штатное оружие на полицейские, а то и вовсе бандитские образцы, отчего остатки роты стали походить скорее на хорошо вооружённую банду. Сам Харпер исключением не стал, сменив свою армейскую винтовку на полицейскую. Своё оружие было жалко до слёз, но, как ни странно, из снайперских винтовок в арсенале сохранилась лишь крупнокалиберная винтовка, в гордом одиночестве стоявшая в оружейном шкафу. Она была гораздо более тяжелой, и более громоздкой, чем привычная Харперу. К тому из неё вряд ли можно было стрелять без сошек. Но это в известной степени компенсировалось её убойной силой, что Харпера несколько порадовало — для такой винтовки броня Рыцарей, а то и Баронов Ада не станет большой проблемой. Так же Харпер обзавёлся неплохим пистолетом-пулемётом, который, к радости лейтенанта, требовал те же боеприпасы, что и его пистолет. А затем, повинуясь странному чувству, Джек взял с полки украшенный красивой, пусть и слегка стёршейся гравировкой обрез двустволки с патронташем. Как показала практика, прихватил он его не зря...
Ночевали в том же участке. Забаррикадироваться солдатам пришлось серьёзно, оставив лишь небольшие бойницы. Спали по сменам, так что в итоге удалось хоть сколько-то поспать каждому бойцу. По мнению Джека, людям нужно было больше времени для отдыха, и стоило бы оставаться в участке дольше. Но, как известно, всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться в самый неожиданный момент.
— Демоны!! — ударил по ушам отчаянный вопль дозорного. Похоже, солдат от испуга забыл, что у него есть гарнитура. И, словно в подтверждение его крика, на улице послышался уже знакомый до ужаса торжествующий визг.
* * *
Флинн Таггарт вёл свой отряд в центр города. Возможности собственного организма после прохождения курсов N поражали. Если бы такие, как он и его парни сейчас встретили демонов на Марсе, потери были бы в разы меньше. А, может быть, их и вовсе удалось бы избежать. Впрочем, именно та атака и позволила начать проект, так что, как говорят русские "не было счастья, да несчастье помогло". И пусть солдат проекта N мало, но каждый из них в бою стоит десятка чудовищ. С другой стороны, демоны с легкостью выдержат такой размен. А об их жестокости и любви к убийству Флинн знал не понаслышке. Так что, летя над городом, успевшим за эти дни потерять свой мирный вид, Таггарт прекрасно понимал, что увидит, когда их отряд спустится на землю.
Ожидания не обманули — улицы Лос-Анджелеса сделали бы честь любому фильму ужасов. Вот только сейчас это был не фильм. Осторожно продвигаясь между брошенных паникующим населением машин, Таггарт понимал, что сейчас скрыть информацию об Аргент Д'нуре и тем, что с ним связано, точно не удастся. Земля — не Марс, и даже если портал один (в чём Флинн сомневался), то скрыть гибель целого города будет крайне проблемно. Впрочем, не его, лейтенанта, ума дело, как правительство будет объяснять народу природу порталов в Ад. Сейчас главное — закрыть этот портал, или, если не удастся, зайти в портал и, уничтожив максимальное количество демонов, сделать место недоступным. Для этого группе был выделен "рюкзак счастья" — переносная ядерная бомба мощностью пять килотонн. В принципе, можно было банально кинуть бомбу в сами врата, избежав тем самым путешествия в Ад, но было два аргумента. Во-первых, не факт, что входная точка портала совпадает с выходной. По словам Тода, некоторые порталы точностью не отличаются, и работают с погрешностью до пяти километров.
Во-вторых, не было никакой информации о возможности переноса порталом энергии. Так что не было никаких гарантий, что при взрыве на той стороне, портал не перебросит ударную волну и сопутствующие с ней поражающие факторы на Землю. Поэтому бойцам предписывалось перед взрывом ядерного рюкзака повредить портал обычной взрывчаткой, поставленной на таймер.
Внезапно внимание Таггарта привлекли выстрелы. Приглушенные городской застройкой, они, тем не менее, заставили капитана занять укрытие за ближайшей машиной.
— Линк, выясни, откуда стрельба!
Названный боец мгновенно развернул заплечный копмлекс взлома и дешифровки, подключаясь к уцелевшим городским следящим системам, одновременно, обновляя информацию со спутников и боевой сети местного штаба.
— Сэр, — обратился спец по кибервойне к командиру, — это мобильная пехота. 112-й полк, 3-я рота, 2й взвод... вернее, то, что от него осталось. Судя по камерам, их от семи до пятнадцати человек, держат оборону в полицейском участке. На них движутся пятеро Рыцарей и Барон, не считая мелочевки. И ещё три Барона, и семь Рыцарей идут в их направлении.
— Флай, — вступил в разговор Гримм, приданный со своими парнями Таггарту в качестве усиления, — четыре Барона и дюжина Рыцарей — это серьёзная цифра даже для нас. Их сомнут.
Таггарт и так это понимал. Тот факт, что пехотинцы до сих пор держатся против монстров говорит либо о большой удаче, либо об умелом командире, или об обеих факторах вместе. Но Жнец прав — в бою с ТАКИМ количеством демонов выжить один шанс на миллион, тем более неподготовленным солдатам. Выжившим на Марсе повезло — натолкнись они на этих чудищ сразу — и на них можно было бы смело поставить крест. Пехотинцы же встретили их неподготовленные как материально, так и морально. Поэтому шансов выжить в бою против Баронов и Рыцарей у них почти не было.
С другой стороны, это был отличный шанс проскочить мимо. Своей стрельбой пехота оказала Таггарту отличную услугу. На звуки стрельбы скоро подтянутся и другие демоны, а значит, его отряду не придётся прорываться сквозь плююющуюся плазмой толпу рогатых выродков. И таким образом у них будет куда как больше шансов успешно выполнить задание. "Миссия прежде всего" — кажется, так им говорили в учебке.
Но в этот момент в голове у Таггарта промелькнул один эпизод из его жизни. Момент, который, если вдуматься, и привёл его сюда. Колумбия. Расстрел местных территориалами. Короткий бой. Разжалование. Тогда ему тоже следовало пройти мимо. Да и сейчас ситуация была другая. Но всё же что-то не удерживало капитана на месте. Видимо, от наивного паренька, которого, казалось, переродился под ударами судьбы, осталось гораздо больше, чем полагал сам Флинн. Коротко улыбнувшись, Таггарт произнёс в микрофон:
— Взвод, слушай меня! В трёх кварталах от нас замечены силы Мобильной пехоты, ведущие бой со значительными силами противника. Без нас эти парни обречены. Вот как мы поступим...
* * *
— Ну всё, нам п
* * *
ец, — пронеслась пораженческая мысль в голове Харпера, когда его новообретённая винтовка вместо очередного выстрела выдала сухой щелчок.
То, что отдых будет недолгим, лейтенант не сомневался, но вот то, что пришельцы решат заявиться по их душу в таком количестве, в его планы не входило. Джек полагал, что противник, как обычно, вышлет вперед группу чертей, как начали называть между собой прыгучих, похожих на обезьян монстров солдаты. Черти связывают солдат боем, а тем временем подтягиваются более сильные враги, и начинается избиение. Вся суть плана Харпера была в том, что черти, подходя к зданию полиции, неминуемо наткнутся либо на расставленные мины, либо на огонь его парней. В любом случае, наступающих чертей выбили бы достаточно быстро и успели бы уйти, заминировав здание.
Вот только у демонов на этот счёт были свои планы. В бой вступил новый противник, которого быстро окрестили Призывателем. Мало того, что новый вид умел призывать врагов, так ещё и перемещался не обычным способом, а телепортируясь на короткие дистанции. Преодолев таким образом расставленные минные поля, трое Призывателей открыли порталы и вызвали Хрюшек-Розовых. С этого момента началась потеха, называемая боем накоротке с трудноубиваемым, хоть и тупым противником. И если Пинки довольно скоро отправились обратно в Ад, словив от солдат летальную дозу пуль, то Призыватели вели свою адскую работу, за каждого убитого выставляя двоих вызванных. И, к тому времени, когда взвод Харпера умудрился свалить вертких противников, подловив в точках выхода, на поле боя сбежались демоны со всего района. Первыми пошли одержимые, буквально своими телами пробив путь в минных полях. А по их телам прошли уже более серьёзные монстры — Бароны и Рыцари Ада.
В этот момент Харпер понял, что его обвели вокруг пальца, как последнего лоха. И теперь за его ошибку придётся расплачиваться его подчинённым. Тем не менее, взвод ещё представлял серьёзную силу. Один за другим на разломанное дорожное покрытие рухнули три Рыцаря Ада, почти сразу же исчезнув в огненных вспышках. Вскоре Харпер смог подловить замешкавшегося Барона, и, перебив ему ногу пулей в районе коленного сустава, двумя выстрелами размозжил ему череп. Гибель крупных врагов, казалось, лишь раздразнила демонов, которые, наплевав на хитрости, ломились к центральному входу. Вскоре к ним присоединились несколько летающих монстров, напоминавших протухший помидор, и лейтенанту пришлось переключиться на новые цели — воздушная атака в исполнении пришельцев была не менее эффективной, чем проход земных ганшипов. Хотя, в отличие от творений человека, этим уродам хватало пары удачных попаданий из снайперской винтовки или длинной очереди из ручного пулемета.
Но мелкие успехи не сильно влияли на общую картину. То один, то другой солдат с предсмертным воплем падал, сражённый метко прилетевшим сгустком плазмы, ударом когтей прорвавшейся твари или струёй кислоты. И то, что нападавшие уже залили кровью всё пространство перед полицейским участком, не играло никакой роли. Казалось, что противнику вообще незнакомо чувство самосохранения и такая вещь, как максимально допустимые потери. А уж с прибытием ещё Баронов и Рыцарей ситуация стала совсем плачевной.
От раздачи приказов и осмотра ситуации в целом Харпера отвлёк душераздирающий вой. Повинуясь инстинктам лейтенант буквально отпрыгнул прямо из положения лёжа в сторону от своей позиции, и, встав перекатом на колено, сдернул со спины обрез двустволки. Вовремя — неведомо как просочившаяся на крышу пара чертей уже неслась прямо на него, издавая звуки, которым позавидовала бы несмазанная пилорама. Впрочем, это не помешало Джеку поймать в прицел одно из распластавшихся в прыжке тел в прицел и нажать на спуск.
Выстрел оказался удачным. Заряд картечи полоснул по ногам пришельца, начисто оторвав одну из них и серьёзно исполосовав другую. А через несколько секунд заряд дроби настиг и второго приземлившегося демона, снеся тому половину головы. Смерть пришла мгновенно, и тело чудовища исчезло во вспышке огня.
— Хм, надо же, какая полезная в хозяйстве вещь, — отстранённо подумал лейтенант, меняя патроны в обрезе и одновременно скользящим шагом осторожно приближаясь к безногому чёрту.
Похоже, у врага после эрзац-ампутации больше мыслей об атаке не возникало. Тварь лишь медленно отползала к бордюру, заунывно подвывая на одной ноте. Из культи фонтаном хлестала удивительно густая алая кровь, щедро заливая бетонную крышу. Джеку не было жалко чудовища — он слишком много увидел за эти дни, чтобы верить в то, что эти уродливые порождения иного мира способны на что-то кроме убийства. Для него они были зверями, которыми движут лишь инстинкты. Так что лейтенант не колебался. Уверенно, но осторожно дойдя до воющего монстра, Джек Харпер поставил на его спину обитый металлом сапог, и, приставив к уродливому затылку обрез, нажал на спуск.
— Лейтенант, сэр! — раздался в гарнитуре голос Эрикса, штатного инженера группы, — мне удалось взломать полицейские камеры. И у меня плохие новости. Наша стрельба привлекла внимание почти всей округи. К участку стягиваются крупные силы пришельцев!!
Голос совсем зеленого бойца был на грани истерики. Его можно было понять — парень пришёл в армию сразу после университета, получив должность, соответствующую своей ВУС. А тут первый бой — и такое...
Впрочем, сам лейтенант понимал, что если они срочно не уйдут из здания, то скоро станут кормом для демонов. И, к своему неудовольствию, Харпер видел лишь два варианта — идти на прорыв или ждать чуда. В чудеса Джек верить разучился ещё в Колумбии, так что выбор невелик.
Но, как показала практика, чудеса редко, но случаются. В данном случае чудо выражалось во взводе космодесантников, неожиданно для всех ударивших во фланг монстрам. Замерший от неожиданности Харпер зачарованно наблюдал за этой симфонией разрушения. Вот один, оттолкнувшись от горки щебня, в прыжке всадил очередь в голову одного из Рыцарей, разрывая ту на куски. Другой, на секунду замерев, запустил ракету из гранатомёта, разнеся на куски нескольких плотно стоявших чертей. Вот погиб Барон Ада: один из десантников подрубил гранатой из подствольника одно из его колен, и, когда чудовище, заревев от боли, упало на колени, оторвал ему рог и всадил в подбородок. Последнее зрелище отрезвило лейтенанта. Взяв себя в руки, он заорал в микрофон оторопевшему взводу:
— Что стоим?!! ОГОНЬ ПО ТВАРЯМ!!!!!
И первый исполнил собственную команду, отсекая из пистолета-пулемёта продолжавшую прибывать мелочь...
* * *
— Кто командир? — спросил вошедший в залитый кровью вестибюль десантник, тяжело топая ногами.
— Второй лейтенант Харпер, — поднялся Джек, — исполняющий обязанности командира третьей роты сто двенадцатого полка мобильной пехоты.
— Капитан Флинн Таггарт. Первая рота второго полка войск космического десантирования. Вольно, лейтенант, — махнул рукой Флай, заметив подобравшегося Харпера, — садитесь.
Лейтенант с облегчением присел.
— Слушай, лейтенант, — обратился присевший на корточки Таггарт. С его доспехом лицевая бронепластина оказалась как раз на уровне лица Джека, — скажу прямо — ситуация тяжелая. Пока удаётся сдержать противника в пределах пригородов, но их становится всё больше, и скоро они прорвут окружение. Произойдёт это, скорее всего, через двое суток. Так что в город было послано несколько отрядов с целью взорвать портал, из которого лезут эти твари. Мы — одна из этих групп.
— Сэр, — поднялся один из солдат пехоты, — скажите, а такое... оно только у нас?
В глазах у молодого ещё бойца светилась надежда. Наверное, парень надеется, что его родственники, друзья и любимая девушка живы. Самому Харперу было плевать на отца, и тот отвечал ему взаимностью. А мама... мамы не стало, когда ему было пять. А единственный человек, которого он мог назвать другом, теперь вызывал у Джека лишь гадливость.
— Нет, бойцы, — разочаровал солдата капитан, — такое творится во всем мире. И, поверьте мне, у нас — ещё не самый худший сценарий. И чтобы эти сценарии не повторились здесь, — для убедительности десантник ткнул бронированным кулаком в окровавленный пол, — нам нужна ваша помощь.
Харпер вздохнул про себя. Этого-то он и боялся.
— Нужно отвлечь их на себя?
— Да, — кивнул десантник, — но не отвлечь, а увести их из вот этой, — Таггарт ткнул пальцем в район на развёрнутой карте, — зоны. Согласно спутникам, места вокруг стали непроходимыми из-за разрушений. Ближайший проход практически с противоположного конца. Один Кибердемон или Герцог Ада (прим. авт. некиборгизированная версия Кибердемона) способен удержать нас в этом месте до подхода подкреплений, и тогда нас просто сомнут.
— Даже если мы сможем увести большую частью свиты, — резонно возразил Джек, — само охранение вряд ли сдвинется с места.
— С охраной мы справимся, — заявил Флинн, — Главное, чтобы остальные оказались достаточно далеко, и не смогли прийти к ним на помощь.
Джек задумался. В принципе, если перемещаться быстро, можно оттянуть на себя почти все окрестные силы. Но вот дальше судьба роты будет незавидной. Что уж говорить, скорее всего, их ждала смерть, от которой они пока что успешно уходили. Что ж, как говорят, сколь веревочке не виться...
— Капитан, — произнёс Харпер, поднимая взгляд, — противника мы оттянуть сможем, но нам понадобятся некоторая помощь.
— Какого рода?
— Во-первых, взрывчатка и мины, — начал перечислять лейтенант, — во-вторых, неплохо бы найти транспорт, желательно бронированный. И в-третьих, нужна связь с артиллеристами — когда мы оттянем врага от точки, нужно будет быстро проредить его. Да и неплохо было бы уцелеть при этом.
— Мины и взрывчатка будет,— кивнул Таггарт, взмахом руки отдавая приказ, — С машинами ничем, извини, помочь не могу — сами пешком топаем. Попробуй разжиться по пути — наверняка на улицах остались исправные. Со связью сложнее — в принципе, десантный комплекс связи у нас есть, и с него можно связаться с пушкарями. Только вот работает он в сочетании со скафандром, и в отрыве от него не работает.
— Сэр, — подошёл к капитану Линк, — пятью километрами севернее есть телевышка. Её усилителей должно хватить, чтобы выйти в эфир и вызвать артудар. В любом случае, место для обороны удобное, подходы к вышке просматриваются, какое-то время продержитесь.
Последняя фраза не слишком обнадеживала, но в случае Харпера выбор был невелик. Так что лейтенант решил выдвинуться пешком в сторону телевышки, попутно разжившись транспортом. О чём и сообщил.
— Хорошо, — кивнул Таггарт, — тогда приступим. Так, десант, внимание, — обратился он к своим, — сейчас в темпе отдаём пехоте половину всего, что взрывается, кроме гранат и снарядов. На все отвожу пятнадцать минут, после чего собираемся и уходим. Исполнять!
Десантники, конечно, поворчали, жалуясь на "обдираловку", но приказ есть приказ. К тому же все понимали, что в ближайшее время мобильной пехоте придётся прорываться к вышке с ордой обозлённых чертей на хвосте, так что боеприпасами делились. Отдельные бойцы, наплевав на запрет, украдкой передавали товарищам пару осколочных или зажигательных гранат, с наказом "использовать наверняка". Как бы то ни было, через положенный срок все были собраны и готовы к выходу, а спустя минуту лишь стреляные гильзы на полу, обрывки индпакетов и потёки крови напоминали о том, что здесь активно шёл бой. И никто из присутствующих так и не узнал, что спустя пять минут в здание медленно, с опаской вошли первые импы. Долгих три минуты гости из Ада ходили в поисках людей, и, не найдя таковых, разочарованно взревели и рванули по следу уходящих пехотинцев. Адская гонка со смертью продолжалась.
* * *
Сказать то, что Харперу повезло — значит, сильно преуменьшить. Сам Джек позднее думал, что судьба, наверное, всё же существует, ибо пройти по полуразрушенному городу на гражданских автобусах и минивэнах, ни разу не натолкнувшись на непреодолимые завалы, уже стоило многого. А уж имея при этом за спиной орду жаждущих крови чудовищ, стянувшихся чуть ли не со всего квартала, было чем-то, граничащим с фантастикой, причём ненаучной.
Однако отряду повезло — добрались с минимальными потерями. Погибли пятеро в замыкающем автомобиле, который неудачно попал под залп Ревенанта. Скелет неожиданно выскочил из-за поворота и спустя пару секунд был буквально разорван в клочья слитным огнём пехотинцев, но разрядить плечевые ракетницы всё же успел.
Наконец, показалась площадь. Машины, резко затормозив, остановились, создавая небольшой затор, и солдаты, словно горох, высыпали из транспорта. Харпер, оглядевшись, довольно хмыкнул — место было, с точки зрения обороны, отличным. Башня стояла на отшибе, и, чтобы добраться до входа, необходимо было преодолеть метров двести-триста по простреливающейся местности. Оставив несколько человек минировать подходы, он с остальными людьми направился осматривать здание телевышки.
Как оказалось, телецентр уже был занят...
* * *
Грохот выстрела в закрытом помещении прозвучал совершенно неожиданно для солдат, но рефлексы бойцов сделали своё дело — отряд мгновенно занял укрытия и принялся осматриваться, выясняя, откуда по ним стрельнули. Впрочем, это выяснилось довольно скоро, пусть и весьма неординарным образом — глухой звук удара и последующий за ним командный мат ясно дали понять, что скорее всего, у часового просто сдали нервы.
— Эй, там! — раздался голос из глубины здания, — заходите, здесь все свои!
— Мда, — подумал Джек, — то ли у засевших явные проблемы с дисциплиной, либо там собрался сводный отряд, не определившийся с субординацией.
Так и оказалось. Вошедшему лейтенанту и его товарищам открылось зрелище сборной солянки из представителей разных войск: от полиции и пехоты до мобильной пехоты и танкистов. Даже летун отыскался, вернее, отыскалась: привлекательная блондинка с нашивками сержанта армейской авиации.
— Лейтенант, — вышел вперёд пехотниец, — уорент-офицер Майлз, старший по званию среди присутствующих.
— Второй лейтенант Харпер, — представился Джек, — какова обстановка? Много боеспособных?
— Пока всё тихо, — ответил Майлз, — Мы сидим здесь почти день. Всего нас человек сорок, в основном раненые. Держать оружие в руках способны человек двадцать, но только семеро из них полностью боеспособны.
Харпер оглядел присутствующих более внимательно. Действительно, не раненых в комнате не было, причем ранения были в основном средней тяжести. Тяжелые либо быстро умирали, либо их добивали, чтобы не достались врагам, а лёгкие раны в таких условиях никто не считал. На фоне засевших в телецентре бойцы Харпера выглядели куда как лучше.
— Тогда у меня неприятные новости, — "обрадовал" уорент-офицера лейтенант, — у нас на хвосте демоны. Пока мы до вас добирались, стянули на себя монстров с пары кварталов. Надеюсь, что радиостанция работает хорошо, иначе нам остаётся только героически сдохнуть. Но, — повысил голос Джек, — есть и хорошая новость. Пока мы отвлекаем "гостей" на себя, группа космодесанта пойдёт на прорыв и уничтожит портал. Так что, если всё пойдёт по плану, подкреплений у противника не будет. Как не будет и ядерной бомбардировки города.
Перспектива отбиваться от разозлённых погоней монстров, понятное дело, никого не привлекала, однако солдат обрадовала новость о том, что командование нашло способ справиться с угрозой, не прибегая к атомной бомбардировке. В войсках, видимо, чуть ли не с первого дня ходили слухи о том, что их используют как приманку, чтобы стянуть демонов в одно место и прихлопнуть разом. Так что пусть и призрачный, но шанс выйти живыми из ставшего филиалом Ада Лос-Анджелеса (каламбур, однако — город ангелов стал Адом) поднимал боевой дух воинов. Солдаты поднялись, в очередной раз стали проверять оружие, делились боеприпасами — началась рабочая суета. Харпер и Майлз занимались общей координацией обороны, отправив пятерых наиболее хорошо знакомых с радиооборудованием солдат устанавливать связь с командованием. Пару дельных советов по связи дала летчица, представившаяся как Ева Корр. Её, после недолгих раздумий, тоже отправили в команду "радистов".
— Идут, — сигнал от часового заставил Харпера отвлечься, — судя по камерам сигналам, их там целая орда, идут с востока и северо-востока, кучно, но растянуто.
— Принято, — в очередной раз возблагодарив судьбу, что дала ему такого знающего специалиста по радиоэлектронике, Харпер переключился на общий канал, — Внимание, бойцы. На нас движется праздничный кортеж. Мы должны притормозить гостей, пока наши парни не договорятся о доставке гостинцев. Все меня поняли?
— Да, Сэр!! — дружно рявкнули люди. Харпер усмехнулся — подобная манера вводной часто настраивала людей на позитивный лад, что было важно. Особенно когда на тебя бежит толпа злобных инопланетян.
— Прямо как в старых играх, — отчего-то подумал Джек, поднимаясь на крышу с винтовкой наперевес, — из тех, в которых не сильно заморачивались с сюжетом.
* * *
Два часа спустя. Штаб сухопутных войск территориальных войск США. Пригород Лос-Анджелеса.
В штабе царила суета. Доклады сыпались как из рога изобилия. Генерал Маккарти тысячу раз успел проклясть всех. Тупое командование, которое не дало в его распоряжение пару тактических атомных боеприпасов. Офицеров, разомлевших за годы рутины и не способных адекватно реагировать на быстро меняющуюся обстановку. Самого себя, наконец, за то, что не удосужился вовремя уйти в отставку и теперь вместо отдыха где-нибудь на берегу Майами вынужден командовать этим бедламом. Само собой, генерал не давал своим эмоциям выплеснуться наружу, внешне оставаясь спокойным как скала посреди бушующего океана штаба.
— Генерал, сэр! — очередной радист, отвлёк генерала от посторонних мыслей, — у нас... необычный входящий сигнал.
— Подробности! — коротко бросил Маккарти.
— Вызов идёт на гражданской частоте местной радиостанции, — доложил связист, — длинные волны высокой мощности. Передаёт действительные армейские коды. Некто второй лейтенант Харпер запрашивает артподдержку.
— Ну вот, — раздосадованно подумал генерал, — очередной офицеришка, не справившийся с порученной задачей своими силами, зовёт на помощь "бога войны".
— И ещё, сэр, — внезапно добавил связист, — он говорит, что стянул на себя большую часть сил противника в его районе, чтобы дать пройти группе Таггарта.
В голове Маккарти словно щелкнул переключатель. Таггарт — командир одной из групп космодесанта, отправившийся ликвидировать прорыв, а значит, все запросы от него следовало исполнять немедленно. И если этот лейтенант сейчас держит всех демонов, чтобы Таггарт прорвался к порталу, через который лезут эти твари, помочь ему определённо стоило.
— Так, — рубанул генерал, — вызовите артбатареи с первой по четвертую и батарею MLRS. Проведи артналёт по указанным лейтенантом координатам. И вышлите звено VTOL с прикрытием для эвакуации бойцов.
— Есть сэр, — отрапортовал связист, и — развернувшись в радиостанции, начал надиктовывать приказ артиллеристам.
MLRS (англ. Multiple Launch Rocket System) — американский аналог РСЗО, потомок установки M270.
VTOL (англ. Vertical Take-Off Landing) — в данном случае аналог вертолёта, во вселенной Mass Effect больше известен под именем Gunship.
* * *
Наверное, никогда ещё визг падающих в непосредственной близости снарядов не доставлял людям такого счастья. Музыка смерти, падающей с небес на головы пришельцев, словно олицетворяла надежду, радость от вида повергаемых врагов и облегчение от того, что этот ад скоро закончится, надо лишь продержаться ещё немного.
Два часа... Все выжившие в этом бою надолго запомнили эти сто двадцать минут. Только за первый час количество бойцов, несмотря на все ухищрения солдат, сократилось вдвое. Демоны словно забыли о том, что они смертны, и лезли прямо через мины и взрывы, не считаясь с потерями и наплевав на всякую тактику. Подрываемые взрывпакеты рвали наступающих в клочья, два тяжелых пулемёта стальными хлыстами из пуль выкашивали просеки в рядах демонов. Подходящих ждали выстрелы из дробовиков практически в упор — оказалось, что крупная дробь и жакан валит мелких монстров не хуже автоматной очереди. Но и люди несли потери. Вот неосторожно выглянувший боец с замотанной головой получает огненный шар от импа. Попадание по касательной, но от этого не легче — человек вспыхивает как спичка, оглашая здание нечеловеческими воплями боли (прим. авт. если кому-то хочется реализма, посмотрите фильм Fury — там есть похожий момент с горящим танкистом), которые быстро прекращает одиночный выстрел — укрывшийся рядом боец оказал товарищу последнюю услугу. Через несколько минут залп ракет Ревенанта влетают в окно и взрываются в комнате, разнося в кровавые ошмётки ещё троих. Вот прорвавшийся неведомым образом Пинки успевает за секунду до собственной гибели откусить голову солдату, неосмотрительно не надевшему шлем. Впрочем, вряд ли бы он спас его от челюстей монстра весом в четверть тонны.
Артиллерия подоспела вовремя. Задние ряды демонов как раз догнали основные, и теперь напирали сзади, уплотняя и так бежавшую сомкнутым строем орду. И вот в эту толпу, которая уже, казалось, просто задавит числом людей, и начали прилетать снаряды ствольной и реактивной артиллерии. Прилетевший адский коктейль из осколочно-фугасных, термобарических и кассетных снарядов за считанные минуты превратил площадь в кровавое месиво, достойное пера безумного художника-баталиста. Остальных демонов добили солдаты своими силами, да и не особо они сопротивлялись, особенно после гибели большинства крупных чудовищ.
Харпер так и не понял, что на него тогда нашло. Он, словно не веря, что всё кончилось, спустился на первый этаж и, игнорируя удивлённые взгляды и даже окрики, вышел на улицу. Некогда жуткая, но явно созданная людьми площадь теперь представляла собой... бойню. Спустившись по лестнице, Джек меланхолично отметил, как его ноги по щиколотку погрузились в кровь, ошмётки и потроха убитых.
— Надо же, — подумал лейтенант, — похоже, я только сейчас окончательно понял, что на Землю пришёл Ад. И я иду по своей земле, по колено в мертвецах.
Почему-то на душе от осознания этой, по сути, простой истины, у Харпера стало очень светло. Так он не ощущал себя с тех пор, как пошёл в армию. Внезапно очень захотелось что-нибудь спеть. Что-то бравурное и возвышенное. Но Джек не очень любил музыку, так что песню он знал только одну. И, топая по кровавой кашице и не замечая, что за ним, выстроившись клином, идут уцелевшие бойцы его взвода, он сначала тихо, а потом всё громче начал насвистывать одну старую, но знаменитую мелодию, не замечая, как остальные бойцы подхватывают его. Неизвестно, сколько продолжался этот безумный марш через озеро мяса. Его прервало хрипение с рыкающими нотками. Солдаты, словно сбросив оцепенение, стали судорожно водить винтовками, пытаясь понять, где же находится враг. Все, кроме Харпера. Лейтенант, пройдя пару шагов вперёд, увидел его источник.
(прим. авт. Харпер насвистывает марш полковника Боуга)
Кибердемон. Раненый. Причём именно Кибердемон — искалеченное тело, лишённое нижней части торса, правой руки полностью и кисти левой, носило следы киборгизации. Харпер приблизился, глядя в единственный уцелевший глаз чудовища. Тот словно понимал, кто перед ним, начал угрожающе рычать, хотя в его положении это смотрелось откровенно жалко.
— Вы тоже можете чувствовать боль, хах? — хмыкнул лейтенант, — интересно, у вас, животных, в крови убивать всех непохожих на вас, или это мы вам так не понравились?
Чудовище клацнуло зубами, словно пытаясь достать пехотинца. Естественно, напрасно — Джек недостаточно обезумел, чтобы подходить к живому демону на расстояние вытянутой руки.
— Знаешь, что, — присел Харпер, понимая, что кибердемон его при желании не достанет, — на самом деле мне плевать на ваши мотивы. Вы убивали гражданских, вы убивали наших военных. Скольких убил ты, а? Не утруждай себя ответом, — улыбнулся Харпер под шлемом, — важно то, что вот этих людей, — обвёл он рукой собравшихся вокруг пехотинцев, — вы убить не смогли. Как не смогли вы их убить вчера, позавчера и в день вторжения. А вот ты сейчас лежишь в нас, в грязи и кусках твоих собратьев. И знаешь, это прекрасно, потому что однажды мы придём в ваш мир и устроим то же самое на руинах ваших городов. Мы не хотели драки с вами, но если вы хотите войны на уничтожение, вы её получите. Парни! — обратился лейтенант к бойцам, — у кого осталась граната или взрывчатка?
— У меня есть, — один из солдат протянул ему брусок с уже вставленным детонатором, — чтобы в плен не даваться, — ответил боец на немой вопрос Харпера.
Кибердемон, кажется, прекрасно понял, что именно собрались с ним делать люди, и, отчаянно и злобно взревев... пополз к людям, волоча за собой внутренности и злобно клацая зубами.
— Что, до сих пор хочешь нас убить, — усмехнулся Джек, выставляя время задержки на взрывателе, — другие тоже пытались, и не вышло. Вам, уродам, наверное, невдомёк, но такие, как мы, часто ходим под смертью. И знаешь, тварь рогатая, что мы ей говорим, а? НЕ СЕГОДНЯ! — рявкнул лейтенант, активируя детонатор и швыряя взрывчатку прямо в раззявленную пасть. Одновременно все солдаты, не сговариваясь, рванули от обреченного монстра.
Через пять секунд раздался взрыв, разворотивший и так истерзанное земным оружием тело инопланетянина. Проверять Харпер не стал — после такого не способен выжить даже демон.
— Лейтенант, — подошёл уорент-офицер Майлз, — сообщение от летчиков. Эвакуация будет через пять минут.
— Хорошо Майлз, — кивнул Харпер, — скажите им, что зона посадки зачищена, и можно приземляться.
— Есть, сэр.
Ровно через пять минут в небе послышался знакомым свист, и из-за ближайших домов вылетели несколько СВВП. Пара осталась кружить в воздухе, остальные, снизившись, приземлились на площади. Из здания начали подтягиваться уцелевшие бойцы, многие несли на себе раненых.
— Приветствую, лейтенант, — поздоровался первый пилот с Харпером, — да, задали вы им жару. Я думал, вас будет больше.
— Там много наших полегло, — лаконично ответил Джек — говорить на эту тему совершенно не хотелось.
— Понимаю, — кивнул пилот, — мы немногих смогли вытащить. Весь Лос-Анджелес оказался сраной ловушкой. Вы — самая многочисленная группа, что я видел. И самая результативная, — добавил он, глядя на залитую кровью площадь.
— За это скажи спасибо артиллерии, — буркнул Джек, наблюдая за погрузкой солдат, — наша заслуга малая.
— Не скажи, лейтенант, — покачал головой летчик, — вы, говорят, тут несколько часов их держали, пока до пушкарей достучаться смогли, — летчик достал пачку и закурил, — а артиллерия без вас бы ударила по площадям и черта лысого бы выкосила всех гадов!
— Да уж, — протянул Харпер — в словах летуна был резон, — слушай, у тебя, это, закурить не жалко?
— Да нет, конечно! — улыбнулся пилот, — для хорошего человека не жалко. Держи, пехота!
Джек принял сигарету, сунул её в рот, и подкурил от поданной зажигалки. Едкий дым скользнул в лёгкие, заставив закашляться, но одновременно приятная тяжесть в сочетании с легким головокружением наполнили организм.
— Что, первый раз, — понимающе протянул пилот, — ну что ж, добро пожаловать в клуб курильщиков, так сказать. Только перед боем не кури — бегать тяжело будет.
— Ладно, учту, — кашляя, прохрипел Харпер, затягиваясь ещё раз.
Лейтенант успел докурить сигарету, пока шла погрузка. Входя по аппарели в заполненный отсек, он в последний раз оглядел площадь, и щелчком выкинул бычок за борт. СВВП уносил остатки его роты прочь из города. А маховик войны лишь набирал обороты. Войны, которая оказалась самой опустошительной в истории человечества и оставалась таковой ещё долгие годы.
* * *
Две недели спустя. Орбита Земли.
Они опоздали. Опоздали выполнить свой долг. Сколько денег и лет подготовки было потрачено ради этого момента. И вот он здесь, на орбите Земли, на которую напали.
Опасность пришла отнюдь не из космоса в виде кораблей протеан, ощетинившихся пучковыми пушками, принцип которых людям не удалось понять до сих пор, и защищённые несокрушимыми кинетическими щитами. Война пришла словно из-за грани мироздания, в одночасье воплотив во врагах людей все худшие ночные кошмары.
А флот... не успел. Как так совпало, что именно в этот момент ближайшие боевые соединения находились далеко от Земли? Неизвестно. Вообще-то, такого быть не должно — родину человечества всегда прикрывает Второй флот, имевший нелестное прозвище "флот почётного караула". И как так вышло, что флот в полном составе отправился на усиление других? Непонятно. В любом случае, когда пришёл сигнал о нападении на Землю, его флот был самым ближайшим к колыбели человечества. И всё же пришлось идти более двух недель. Чтобы застать по прибытии огромную мясорубку. Кадры с поверхности Земли до сих пор крутят по кораблям, разжигая ненависть к захватчикам. И вот они вышли на орбиту. Где-то там ежесекундно гибнут сотни солдат. И сейчас ему надо помочь им, пусть после этого его будут проклинать.
Контр-адмирал Эндер Виггин принял решение. Включив переговорное устройство, командующий Третьей флотилией, выбрав канал капитанов, скомандовал:
— Это контр-адмирал Эндер Виггин. Флотилия, доложить о готовности.
Дождавшись отчёта его подчинённых, флотоводец, которого потом будут называть разными, не самыми порой приятными прозвищами, вытащил из кармана одну очень важную карту. Вставив её в соответствующий разъём, он, следуя запросам вычислителя, приложил руку для сканирования, анализа крови, просканировал сетчатку и, наконец, ввёл сложный буквенно-цифровой код, который получил перед выходом и запомнил наизусть. Любое записывание этого кода, будь то бумага или электронный документ, запрещалось категорически. Наказание за нарушение было одно — увольнение с волчьим билетом, независимо от должности. Нажав после проведённых процедур кнопку подтверждения, он выдохнул — Рубикон перейдён. Сейчас все капитаны кораблей от крейсера включительно произвели такие же процедуры. Отличие было в том, что их машины не сразу провели команды, а перешли в режим ожидания, в ожидании принятия сигнала подтверждения с флагмана. И сейчас контр-адмирал, нажав ещё серию кнопок, выдал этот сигнал. Теперь дороги назад уж точно нет.
— Флотилия, слушай мою команду, — негромко, но чётко произнёс Эндер, — приказываю нанести орбитальный удар по следующим целям... .
Флотилия пришла в движение. Капитаны понимали, что, выполнив приказ, они, скорее всего, получат на свои головы общественный позор и увольнение с флота. Вот только Дом был дороже, даже если сейчас этот дом будет местами сожжен огнём с их вымпелов.
Команда, которую подал контр-адмирал и флотоводцы, предназначалась отнюдь не для орудий. Коды, введённые лицами с соответствующим допуском, снимали блокировку с самого жуткого оружия, придуманного человечеством. С термоядерного оружия. Разумеется, у контр-адмирала не было полномочий, а значит, и допуска к применению самых мощных зарядов, но того, что было в его флоте, с лихвой хватало на его задумку.
Когда корабли пришли в Солнечную систему, демоны уже успели разгромить большую часть слабообученных и плоховооружённых африканских и арабских армий. И если в Европе, Китае, России и прочих развитых странах наступление чудовищ застопорилось, то на Ближнем Востоке островками спокойствия оставались лишь немногочисленные военные базы Альянса, но те по большей части либо были эвакуированы, или задавлены натиском наступающих монстров. А монстры, не будь дураками, начали, помимо наступления, укреплять плацдарм, защищая странного рода разрывы, через которые они получали подкрепления. Дошло до того, что наступающая орда демонов в Африке была видна из космоса чуть ли невооружённым глазом. И быстро уничтожить орду чудовищ, прущую на север и восток, остановить которых было можно только так.
Открылись пусковые шахты в носу и бортах кораблей, и десятки ракет класса "космос-поверхность" рванули к Земле, ведомые бортовыми компьютерами, инерциальной навигационной системой и в отдельных случаях корректируемые с борта кораблей. Через несколько минут на фоне земной поверхности можно было заметить несколько крупных скоплений огненных болидов — запущенные ракеты вошли в атмосферу. На счастье, сбить их никто не пытался — некому уже было сбивать, а орбитальные силы ПРО среагировать не смогли — слишком быстро всё произошло.
— Есть попадание! — доложил один из операторов на мостике.
Виггин перевёл взгляд на обзорный экран. И тут, и там на поверхности планеты вспыхивали яркие огни, каждый из которых был на деле ядерным взрывом различной мощности. Одновременно на соседнем экране вспыхивали красные точки, отмечая на карте зоны поражения и предварительные прогнозы на выпадение радиоактивных осадков после взрыва.
Спустя десять минут на экранах появилась последняя отметка.
— Господин контр-адмирал, — обратился к Эндеру оператор, — бомбардировка противника выполнена успешно, все ракеты достигли расчётных координат. Оценочное поражение противника — от восьмидесяти до ста процентов.
Кивнув головой оператору, флотоводец подумал вдруг, что было бы неплохо слегка подбодрить подчинённых. Впереди было множество разбирательств, самого контр-адмирала наверняка ждал трибунал, так что капитаны должны ощущать, что выполнили пусть и неоднозначный, но правильный и необходимый приказ.
— Господа офицеры, — встал Виггин, включив трансляцию на корабли, — вы выполнили мой приказ, и выполнили его хорошо. Я понимаю вас — вам тяжело нанести удар по собственной планете, но знайте — этой атакой вы уничтожили самые большие армии вторжения, уже готовые к походу в другие страны. Знайте — вы не палачи Земли, вы — её спасители! И пусть вам пришлось третий раз в истории применить атомное оружие на войне, вы спасли наш родной от мир от участи быть погубленным этими тварями из ночных кошмаров. Благодарю за службу!
— Служу Альянсу и человечеству! — рявкнул хор голосов в динамиках.
Виггин опустился в кресло и продолжил отдавать распоряжения.
— Готовьте авиацию. Загрузите тяжелое оружие на тяжёлые и средние машины. Лёгкими обеспечьте прикрытие. Также спускайте вниз всех десантников и мобильных пехотинцев, что у нас есть. Челнокам тоже выделите сопровождение. Авиации по прилёту поступить в распоряжение наземных коллег. На авианосцы пока не возвращаться, так что берите максимальную загрузку. Кораблям после выпуска авиации разойтись и готовиться отработать неядерными зарядами по запросу с Земли.
— Вот и всё, — подумал Эндер. На данный момент он сделал всё, что смог. Теперь осталось только ждать разбирательства по факту самовольного ухода с поста и применения оружия массового поражения. А в том, что разбирательство будет, сомневаться не приходилось.
* * *
Из энциклопедии военной истории.
Гамбит Виггина — первая в истории боевая орбитальная бомбардировка и третье в истории боевое применение ядерного оружия, проведённое по распоряжению контр-адмирала Э. Виггина во времена Катаклизма. Результатом массированного применения ядерного оружия стало уничтожение двух крупнейших на тот момент групп войск демонов и устойчивое радиационное заражение центральных районов Африки и Ближнего Востока. Также сопутствующими жертвами по различным оценкам, стали от пяти до пятнадцати миллионов человек, в основном гражданское население. Точный подсчёт погибших от ядерного оружия не представляется возможным ввиду применяемой демонами тактики террора...
* * *
Околоземная орбита. Кэрриер "Нимитц". 30 минут после ядерного удара.
Манфред Рихтгофен, несмотря на фамилию, не стремился ни в армию, ни тем более в ВКС. И уж точно, упаси господь, служить на аэрокосмических машинах, где даже в мирное время смертность была выше, чем в большинстве подразделений. Что поделать — космос ошибок не прощает, особенно если ты летишь в скорлупке длиной метров пятнадцать. Мечты немца были насквозь мирными, и самой насильственной мыслью для него была мысль о том, как бы поудобнее порезать колбасу на завтрак. В восемнадцать своих лет он мысленно представлял, как будет сначала учиться на финансовом, а потом, устроившись работать в какую-нибудь крупную компанию, годам к тридцати-сорока станет примерным семьянином и уважаемым человеком. И, учитывая его природную педантичность и упорство, у него были на это все шансы.
Но, как говорится, если хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах. В случае Манфреда это был выпускной из школы с последовавшей пьяной дракой. И всё бы ничего, если бы Рихтгофен лично не отправил на больничную койку одного из участников драки. Который, оказалось, был то ли родственником, то ли просто хорошим знакомым ректора одного из лучших ВУЗов Германии, а тот — другом ещё нескольких влиятельных личностей. То, что он сотворил, Манфред понял, когда его дед совершенно спокойным голосом, никак не сочетавшимся с яростью в глазах, рассказывал о том, что теперь ждёт юношу и куда ему теперь закрыт путь. А затем перепуганного, бледного как смерть от открывшихся перспектив отпрыска Рихтгофенов высочайшим указанием патриарха семейства отправили в армию, где у деда — старого вояки, были свои завязки. Разумеется, с наказом свалить подальше от Земли, дабы народ к его возвращению успел забыть о его существовании. Боги, глядя на это, предвкушающе хихикали, чувствуя приближение отличного спектакля.
Второй сюрприз ждал Рихтгофена в военной комендатуре. Манфред, всё ещё ненавидящий космос в общем, и флот, как его составляющие, никогда бы не записался в подобные войска. Но свалить с Земли было надо, а для этого было два пути — флот или мобильные войска. Но вот беда — в конкретной комендатуре набор в "сухопутную" часть войск был окончен, а вот во флоте, наоборот, обнаружился недостаток кадров. И Рихтгофена, обладавшего, к тому же, отличным здоровьем, лёгкой рукой военного комиссара записали во флот. Более того — как человека с великолепной реакцией, его отправили именно в те войска, которые он ненавидел лютой ненавистью — аэрокосмические силы. Боги уже не смеялись — они ржали.
Это потом только Рихтгофен узнал, что вся эта история, за исключением драки, была целиком и полностью срежессирована дедом, который сыграв на неадекватом состоянии внука, внушил ему, что требовалось. Но это было потом. В тот же момент курсант Рихтгофен, злой как чёрт, стоял напротив проходной и отчаянно думал о том, как бы откосить от такой незавидной участи. В конце концов он, решив подождать немного, завалить тесты и написать рапорт о переводе в пехоту или танковые войска. И со свойственной педантичностью принялся добиваться своей цели. И это сработало бы, не сыграй против него одно обстоятельство — худших отчисляли насовсем, без возможности перевода. С формулировкой — "лицо, плохо поддающееся обучению". А вот это уже был крест не только на военной, но и на гражданской карьере. Так что Рихтгофен обманул сам себя. Но тут ему улыбнулась удача (ну или боги решили продлить представление) — он узнал об этом негласном правиле, случайно подслушав разговор двух однокашников, посмеивавшихся над тем, что "наконец-то отчислят этого придурка Манфреда, позорящего наше училище". Так что молодой немец, узнав, что его планы свалить из армии очень сильно скажутся на гражданской жизни, резко налёг на учёбу, и, к удивлению всего училища, в том числе преподавателей, оказался в десятке лучших по результатам экзаменов. И выражение лиц одногруппников так порадовало юношу, что он решил повременить полгода с переводом, дабы показать всему училищу, кто тут самый умный и крутой. Боги довольно улыбнулись — наивный человечек попался в ловушку.
Прошло полгода. Рихтогофен закончил первый курс, и, как водится, после сдачи экзаменов их выстроили, и, поздравив с окончанием первого года обучения, задали вопрос — нет ли среди собравшихся тех, кто передумал обучаться на пилота. Юноша сидел в третьем ряду, сразу за преподавательским составом. Он был пятым по результатам экзаменов и имел на это полное право. И вот, сидя в числе лучших, он подумывал о том, чтобы подняться, и, сбросив ненавистную форму, свалить из космических сил. А лучше, из армии. Но... почему-то у него не поднялась рука. Причины, почему он не вышел, он до сих пор не мог понять. Но, как бы то не было, Манфред остался учиться.
Начались полёты. И вот тут-то Рихтгофен и понял, почему остался. Летать ему понравилось. Понравилось до одури — нередко Рихтгофен засиживался до полуночи в симуляторе и шёл на следующий день на занятия с красными глазами. Но оно того стоило — машина слушалась его, как ручная, словно являясь продолжением тела. И не раз курсант благодарил богов о том, что заставили его сидеть на первом курсе. Боги улыбались.
Затем было распределение. Манфред, после размышлений, выбрал кэрриер "Нимитц". Мало того, что этот корабль был одним из новейших, так ещё и не вылезал с фронтира. И вот теперь, после полугода службы, его ждала первая боевая операция. И не где-нибудь, а на его родине — Земле. Сидя в кабине, Ритхтгофен отстранённо подумал, что не так он хотел вернуться домой. Но увы — судьба в очередной раз посмеялась над планами самонадеянного землянина.
— Перекличка! — голос комэска в шлеме вырвал лейтенанта из воспоминаний.
— Нимитц-1-2 готов!
— Нимитц-1-3 готов!
— Нимитц-1-4 готов!
— Нимитц-1-5 готов! — отрапортовал Манфред.
Вскоре все десять машин доложили о готовности.
— Нимитц-1, это Нимитц-старт. Коридор свободен, добро на взлёт. Доброй охоты, первые.
-Спасибо, Нимитц-старт, — откликнулся комэск, — Первое крыло, взлёт по парам.
И, словно подавая пример, первые две машины рванули к видневшемуся выходу.
Первые два ушли.
Вторые два ушли.
Теперь их очередь. Последовательность действий отработана до автоматизма. Его машина устроена так, что не может взлетать с пусковой трубы, а значит, поднимать придётся двигателями.
Так, конфигурация взлётная, истребитель к взлёту готов.
Оба РУДа на взлётный режим — сейчас не до сантиментов вроде разгона с постепенным увеличением тяги. Ждём выхода на режим.
Теперь отпускаем тормоза. Скорость растёт, великолепно.
Точка принятия решения пройдена. Теперь затормозить невозможно. Всё в порядке.
Есть отрыв!
Два аэрокосмических истребителя, загруженных отнюдь не по-истребительному, вылетели из ангара кэрриера, и, заняв своё место в строю и дождавшись остальных, рванули к планете, часть которой уже сейчас прикрыли облака пыли, поднятые ядерными взрывами.
* * *
— Вход в атмосферу, — мягким женским голосом уведомил пилота речевой информатор. Одновременно с этим в левой верхней части ИЛСа (прим. авт. индикации на лобовом стекле, более известно как Head-up-display/HUD) появилась медленно заполняемая рыжая шкала температуры обшивки. Это позволяло контролировать параметры прохода через плотные слои атмосферы, не рискуя сгореть от трения. Нос истребителя окутался огнём пополам с голубоватым сиянием кинетического барьера — на такой скорости защитный экран предохранял не столько от попаданий, сколько от трения, принимая на себя нагрузку. Через некоторое время серия писков зуммера оповестила Рихтгофена об истощении барьера, но дело было сделано — АКИ прошёл через плотные слои атмосферы. Машина тут же потеряла в манёвренности. Казалось, что она в воздухе держится исключительно за счёт двух мощных двигателей. Отчасти так и было — крылья АКИ были предназначены скорее для монтажа подкрыльевого вооружения. Манфред обречённо вздохнул — вот поэтому он и недолюбливал машину, которую на данный момент вёл к цели.
SF-4 "Rapier", она же АКИ-4 "Рапира". В принципе, эта машина была даже не полноценным истребителем, а скорее стендом для отработки ряда выкладок. Истребитель новый, и, по словам многих, обогнавший своё время. Начать хотя бы с того, что впервые на МЛА было установлено ЛАЗЕРНОЕ оружие. Собственно, "Рапира" была из тех машин, которые проектировались под оружие, а не наоборот. Раньше такой машиной был атмосферный A-10 "Thunderbolt-II" 20-го века, теперь же вокруг лазерной пушки построили АКИ. И в итоге получили машину, которую лётный состав прозвал "радостью смертника", а инженерно-технический "кошмар ИАС" (прим. авт. Инженерно-авиационный состав, аббревиатура перекочевала из 20го века). Первые — за практически полное отсутствие брони и альтернативного бортового вооружения, а вторые — за требовательность и ряд уникальных запчастей. Но, как бы то ни было "Хрустальная пушка" после ряда доработок на вооружение была принята в количестве ста штук.
И вот на этой машине, которая мало того, что не могла отбиться в атмосфере, так ещё и несла с перегрузом три крылатые ракеты, и летел лейтенант Рихтгофен, проклиная тот день, когда согласился перевестись на новую технику. Кто же знал, что ему подложат такую свинью?! А причина, по которой на истребители загрузили ракеты, использовав в качестве ракетоносцев, было две. Первая была самая простая — слишком много целей на земле, и слишком мало МЛА, способных нести такое оружие, а потому стратегические ракеты грузили на всё, что могло их унести. В разумных пределах, разумеется — никто бы не стал вешать на лёгкий истребитель ракету класса "МЛА-поверхность/корабль". А вторая причина крылась как раз в неспособности "Рапиры" оказать сопротивление в атмосферном бою — система охлаждения лазерного оружия в условиях космоса работала гораздо лучше, а в атмосфере пушка выдавала от силы один выстрел в три минуты.
— Внимание, приближаемся к точке три.
Точка три была местом, в котором эскадрилья расходилась по своим целям — каждые два АКИ брали на себя один объект. Рихтгофену с напарником достался объект в Сан-франциско. Три ракеты ждали своего часа под крыльями истребителя. Координаты были забиты ещё на орбите, и, в теории, их можно было бы банально спустить с орбиты, наведя по радару или лазеру. И вот тут-то и крылась проблема — оказывается, пришельцы неплохо подавляют большую часть земных систем наведения, а для наведения по лазеру армия должна была иметь своего человека на расстоянии прямой видимости. Которого, естественно, не было. Инерциальная навигационная система самой ракеты, несмотря на почти двухвековую историю развития, всё ещё не могла привести ракету в круг диаметром два метра. А посему пилотам предстояло выполнить то, что в Академии приняли бы за безумие — зайдя со стороны моря, выпустить ракеты залпом с пятикилометровой дистанции, наводя их по лазеру с борта АКИ.
Будь их противником регулярная армия, Рихтгофен сказал бы, что они смертники. Нет, он бы сел в кабину и с честью, как надеялся, выполнил бы задание, но вероятность не вернуться была бы очень велика. Эти же инопланетяне, как выяснилось, успешно блокировали радарное, телевизионное — да, в общем, любое активное наведение. Поэтому на брифинге было решено применять ракеты с пассивным наведением по лазеру, наводя их с АКИ. По большому счёту, с этой задачей могли бы справиться куда более дешёвые и мощные планирующие бомбы, вот только на флоте их не было. Так что вешать на пилоны пришлось куда более дорогие, но в данный момент менее эффективные крылатые ракеты.
— До точки пуска пятьсот километров.
— Принято, — отозвался ведомый.
Пилот подобрался — если не снижать скорости, эту дистанцию они покроют минут за восемь. Хотя для пуска всё равно придётся снизить скорость хотя бы до двух Махов. Тем временем впереди по полёту на побережье начали прорисовываться очертания Сан-Франциско, охваченного городскими боями. Город горел. Дым, поднятый пожарами, застилал и смазывал очертания мегаполиса, заставляя Рихтгофена сомневаться в том, что лазерное наведение сработает достаточно эффективно.
Два АКИ заходили на цель, постепенно снижая скорость — городская застройка не давала нормально прицелиться, и подходить приходилось чуть ли не с черепашьей скоростью. И вот наконец-то в пределах прямой видимости показалась цель. Крупная воронка кроваво-красного цвета, обрамлённая материалом, похожим на кость, открылась прямо в одном из небоскребов, выдрав кусок стены. Из воронки бесконечным потком шли враги. Манфред подумал, что если бы сейчас по месту высадки пришельцев отбомбились, скажем, стратегические бомбардировщики, одна из центральных улиц мегаполиса превратилась бы в кровавую реку. Да и вряд ли сам центр уцелел бы после коврового бомбометания. Но эти мысли мелькали на фоне сознания, нисколько не мешая делать работу, к которой его готовили несколько лет.
Включить лазер, задать цель. Отлично, теперь поворотная платформа будет следить за целью, что даёт АКИ некоторую свободу манёвра. Выбрать на панели слева подвесное оружие. Ракеты одинаковые, так что индикация подсветила все три пилона. Отлично, теперь крылатые ракеты, синхронизировавшись с бортовым вычислителем, пойдут к цели, ведомые лазером, а не ИНС, как это случилось бы при обычном пуске (прим. авт. ИНС — Инерциальная Навигационная система).
Пятнадцать километров. Лазер перешёл в активный режим, начав подсветку цели. Одновременно на панели загорелась рыжая лампа — Пуск разрешён. Одним движением Рихтгофен откинул крышку пусковой кнопки на рукояти управления, и с силой, словно это влияло на мощность взрыва, вдавил кнопку пуска. Одна за другой три ракеты с рёвом полетели к цели, направляемые лазерным лучом. Ведомый сделал то же самое. Итого на цель шли шесть крылатых смертей. Казалось бы, что ничто не может остановить поражение цели. Увы, захватчики обладали достаточно гибким умом, чтобы связать вырвавшиеся с низколетящих машин ракеты, и то, куда они летят.
Воздух мгновенно окрасился в кислотные цвета от обилия снарядов и лучей, выпущенных с земли. Две ракеты сразу исчезли в облаках разрывов. Ещё одна свернула с курса, повреждённая метким попаданием рубинового луча, и, отчаянно виляя, врезалась в небоскрёб, сдетонировав в районе тридцатого этажа и вырвав из здания приличный кусок стекла, пластика и бетона. Четвёртой ракете какой-то особо меткий демон срезал двигатель и часть рулей, при этом случайно не зацепив топливный бак. Ракета, клюнув носом, сошла с курса и рухнула, взорвавшись, в толпе войск пришельцев, проделав в наступающих рядах кровавую просеку. Как ни странно именно это и позволило двум оставшимся ракетам прорваться к цели — плотность огня на несколько секунд уменьшилась. В последнюю секунду какой-то отчаянный демон-призыватель телепортировался перед пятой ракетой, умудрившись сбить её с курса. Ракета, буквально протаранив демона, вильнула в сторону, и в результате вместо попадания в портал влетела в одну из опор здания. Впрочем, это уже не делало погоды — последняя ракета преодолела-таки пятнадцать километров, и, влетев в портал, исчезла. А спустя секунду красная воронка словно взбесилась, и, раскручиваясь всё сильнее, схлопнулась, породив ударную волну. Для здания, в стене которого открылся портал, это, в сочетании с попаданием ракеты, оказалось фатально — многотонная конструкция из стекла и бетона со стоном, словно нехотя, упала, хороня под собой часть армии монстров.
Рихтгофен облегчённо выдохнул, отключая лазерное наведение. В какой-то момент пилот подумал, что вся их атака увенчается грандиозным провалом. Похоже, судьба была к ним милосердна сегодня.
— Нимитц-главный, это Нимитц-1-5, задача выполнена, цель уничтожена, возвращаемся на базу, — отрапортавал немец.
— Принято, 1-5. Ждём вас дома. Отличная работа, парни, — отозвался висящий в космосе кэрриер.
Манфред улыбнулся — всё же приятно, когда тебя хвалят, пусть даже это дань вежливости. Но вдвойне приятно ему было от хорошо сделанной работы. Лейтенант уже предвкушал, как по приземлению на борт его будут встречать, радостно хлопать по спине и поздравлять с успехом. Он так и не усвоил один урок, который до него пыталась донести судьба — не гордись работой раньше времени. Иными словами, не кажи гоп...
И судьба сумела-таки удивить пилота так, что запомнил он это надолго. Пущенный вдогонку уходящим АКИ залп с земли достал машину Рихтгофена. Сначала лучи полоснули по обшивке машины, срезая проекторы защитного поля, оставив АКИ беззащитным. А прилетевшие следом снаряды плазмы, вместо того, чтобы разбиться о защиту, ударили по машине, превращая правое крыло и двигатель в оплавленный кусок металла. Мгновенно взвыли предупреждающие сигналы, правый экран заполнился уведомлениями о повреждениях и отказах систем, а речевой информатор женским голосом спокойно раз за разом начал повторять о пожаре правого двигателя и других критических отказах.
Манфред сразу понял, что до кэрриера ему не добраться. В этом была самая большая проблема применения АКИ в атмосфере — в случае повреждения двигателя большинство машин не способно покинуть пределы атмосферы планеты, сравнимой по массе с Землёй. Банально не хватит тяги. Но "Рапира" в этом плане поставила своего рода антирекорд — это был чуть ли не единственным АКИ, которому было жизненно необходимо иметь два двигателя. И теперь, когда один из них отказал, машина оказалась обречена на падение. Так что Рихтгофен принял, пожалуй, единственное решение в данной ситуации.
— Это Нимитц-1-5. Подбит, терплю бедствие. Ухожу курсом 040. Нимитц-1-6, уходи домой, это приказ.
— Принято, 1-5. Выполняю, — поразмыслив, ответил ведомый, и, помедлив, добавил, — удачи, "Барон".
"Барон". Кличка, ставшая позывным. Привязалась к Манфреду ещё в учёбке, по понятным причинам. Впрочем, как сказал один преподаватель после сдачи экзамена по боевому пилотированию, он её заслуживал. Однако настоящий экзамен по пилотированию Рихтгофен сдавал сейчас, пытаясь увести Рапиру за пределы Сан-Франциско, чтобы не рухнуть на городскую застройку. Катапультироваться не вариант — Манфред прекрасно осознавал, что он не пехотинец, и выжить в городе, наводнённом агрессивными пришельцами, скорее всего, не сможет.
— Ну давай, Мать твою, дотяни!! — ругался пилот, всеми силами стараясь удержать машину, норовившую уйти в сваливание — ассиметричная тяга в сочетании с пробитой плоскостью давали о себе знать больше, чем хотелось бы.
Рихтгофену повезло, что он имел некоторый запас высоты, иначе его полёт кончился бы на другой стороне залива, в районе делового центра Беркли (прим. авт. не стоит забывать, что действие происходит в 2151 году, и многие города сильно разрослись). Но и сейчас ситуация была не лучше. Машину медленно, но верно тянуло к земле. Пройдя над районом Беркли, Рихтгофен решил пройти севернее — ему не улыбалось упасть в заливе Гризли. Несколько минут непрерывной борьбы за высоту, которую немец медленно, но верно проигрывал — и вода остаётся позади, открывая лётчику прекрасный вид на национальные парки, чудом сохранившиеся в наше время, изрезанные нитками берегов, и далёкий город, к которому вела широкая, видная даже с высоты серая полоса.
— Автострада, — пронзила догадка "Барона", — в брифинге упоминалось об АУД (прим. авт. Авиационный участок дороги, которые могут быть использованы в качестве ВПП) недалеко от Фэйрфилда. Только бы дотянуть до неё — линия фронта проходит как раз там.
Как показала практика, последняя мысль была лишней. Поскольку второй двигатель, надсадно взвыв, выбросил в атмосферу двухметровый язык пламени и заглох.
— Verdammte Scheiße! — выругался лейтенант, — какой Arshkopf проектировал этот двигатель?! Чтобы я ещё раз полетел на этом huren flugzeug!!!
Ругательства, однако, не заставили заглохший двигатель работать, и теперь шансы лётчика благополучно дотянуть до шоссе очень сильно упали. Рихтгофен даже сомневался, пересечёт ли он границу национального парка, или так и рухнет среди деревьев. Благодаря включенной вспомогательной силовой установке АКИ не лишился управления, но посадочные опоры выпустить всё же не удалось — створки шасси были намертво заклинены. Но судьба, видимо, проявила благосклонность — космическая машина перевалила-таки границу лесов и вышла над шоссе. Непрерывно ругаясь, Манфред сумел-таки вывести повреждённый аппарат на посадку. Машина приземлилась на брюхо, и, подпрыгнув, заскользила по дороге, где, высекая искры, закружилась, словно в вальсе. Оказавшись будто в центрифуге, Манфред молился всем богам, чтобы АКИ, превратившийся в адский волчок, не вылетел на обочину. После такого он, скорее всего, в живых не останется.
Рапира не подвела. Но подлую натуру напоследок показала. АКИ, накренившись, зацепил дорожное покрытие многострадальным правым полукрылом, окончательно оторвав измочаленную плоскость. От удара, голова Рихтгофена резко мотнулась, и пилот, сильно ударившись головой, потерял сознание.
* * *
— Эй, ты живой? — голос, который услышал Рихтгофен, был отнюдь не ангельским. Да и доносился он до него словно через вату. С трудом разлепив глаза, пилот, проморгавшись, увидел склонившегося над ним солдата в лёгкой броне и со знаками различия сил территориально обороны.
— Сэр, он очнулся! — крикнул боец, увидевший, что Манфред со стоном начал шевелиться.
— Живой, пилот? — спросил подошедший к кабине сержант. Манфред к этому времени уже выбрался из пилотского кресла и с тоской смотрел на то, во что превратился его АКИ.
— Скорее да, чем нет, — кивнул немец, слезая на оставшееся крыло.
— Это хорошо, — заметил территориал, — не придётся тащить до транспорта на руках.
— В смысле? — не понял Манфред. Вроде демоны должны быть довольно далеко отсюда. Сколько он провалялся?
— Прошло сообщение, что от Сан-Франциско идёт орда демонов. Говорят, какие-то лётчики удачно отбомбились по их ключевой позиции, и твари решили пойти на прорыв, чтобы соединиться с группами севернее. Авиабазу удерживать признано нецелесообразным, так что мы уходим.
— Вот как, — подумал Манфред, — никогда бы не подумал, что их удар лишь раззадорит монстров. Да так, что из-за атаки тварей придётся эвакуировать аэродром.
Между тем, сержанта спасательной команды кто-то вызвал по рации. И, судя по изменившемуся лицу военного, новости ему не понравились.
— Внимание, бойцы! — рявкнул командир, не озаботившись сменой частоты на рации, — поступил новый приказ. Пришельцы наступают гораздо быстрее, чем рассчитывалось, поэтому большая часть охраны базы выдвигается на позиции, чтобы задержать наступление. Мы входим в это число, и наша задача — продержаться полчаса, а затем отступить к пустырю на западе, где нас подберут VTOLы. Артподдержки не будет — пушкари свалили первыми впереди собственного визга. Поэтому быстро собираем яйца в кулак и идём готовить позиции. Пилот, тебя это тоже касается.
Только что оправившийся Рихтгофен, матерясь на родном немецком себе под нос, полез обратно в кабину многострадального АКИ. И причина его ругани была отнюдь не в том, что его, пилота, заставляют выполнять работу пехоты. Проблема была в другом. Точнее, проблемой было как раз отсутствие одного немаловажного предмета в комплекте. Перегнувшись через бортик, лётчик достал НАЗ и, поковырявшись в нём, извлёк на свет то, от чего он в своё время очень сильно кривился. А именно "комбинированную оружейную систему" CWS, за глаза называемую "ублюдком".
На заре создания военного флота перед военными встал вопрос — а чем, собственно, вооружать лётчиков. Вопрос был очень сложный. Настолько, что его так и не смогли до конца решить даже в атмосферной авиации, несмотря на более чем двухсотлетнюю историю воздухоплавания. Потому как требовалось решить две конструктивно несовместимые задачи — создать компактное, но мощное оружие, способное стрелять в различных климатических условиях и при этом иметь небольшой вес. В итоге результатом работы стала банальная двустволка с двумя типами боеприпасов — дробь для одного ствола и пистолетные для другого. При этом ни о какой автоматике речи не шло — эта образина имела продольно-скользящий затвор, словно передавая привет из начала двадцатого века. В общем-то, машинка вышла надёжной, вот только много с ней не навоюешь. Разве что от зверя отобьёшься. Поэтому большая часть лётчиков первым делом выкидывала "ублюдка", боеприпасы к нему и часть НАЗ, взамен получая место для пистолета-пулемёта и пары магазинов к нему. К сожалению, Рихтгофен относился к тем немногим, кто не менял состав НАЗа на нештатный, за что теперь ему и придётся расплачиваться. Ведь другого оружия у него, кроме CWS и пистолета, теперь нет.
Тут Манфред замер, словно поражённый внезапно пришедшей в голову мыслью. Усевшись в кресло, пилот давно заученными жестами запустил электросистему, запитав машину от вспомогательной силовой установки, попутно отключив большинство самых прожорливых систем. Несколько минут он, сжав кулаки, смотрел в экран, молясь богу о том, чтобы проверка прошла успешно. Наконец система уведомила об окончании теста. Тут же экран заполонили уведомления об отказах и отсутствиях сигнала. Но Манфреда в большей степени волновала исправность лишь трёх систем, ведь именно от них и зависело, будет ли у топтунов и у него больше шансов продержаться.
— Эй, пилот, ты что копаешься?! — рык сержанта раздался над ухом как тогда, когда Манфред нашел нужные ему кадры на индикаторах, — особый случай требует особого приглашения?!!
— Сержант, — выделив звание нависшего над ним человека, произнёс лётчик, — У меня есть вариант, как серьёзно облегчить жизнь нам в ближайшее время. А может быть, даже сохранить жизни ваших бойцов.
* * *
Полчаса спустя.
— Идут, — коротко прозвучало в наушниках лётчика.
Впрочем, этот комментарий можно было и опустить. Когда пришельцы сбиваются в орду более сотни голов, они резко забывают о том, что такое маскировка и бесшумное перемещение. Словно толпа придаёт им уверенности, опьяняя ощущением коллективной силы. Удивительное сходство с людьми, пусть и не в самом приятном свете.
— Принято, — отозвался Рихтгофен, сидя в кабине обесточенной машины — тратить топливо на холостую, по сути, работу ВСУ не входило в планы пилота. Тем более, что это могло сильно сказаться на их плане.
Манфред мельком осмотрел открывающийся вид. Перед ним простиралось поле длиной километра два, упирающееся в лесопосадку. Только сейчас, глядя на шоссе, лётчик понял, насколько ему повезло. Ведь одна-единственная машина, брошенная на автостраде, могла поставить точку в его судьбе. Но ему повезло — то ли эвакуировались все быстро, то ли наоборот, уехать никто не успел. В любом случае полоса оказалась чистой. Только через месяц лейтенант узнал, что в обязанности военных входила очистка АУД от автомобилей во время войны, а посему случайная, на первый взгляд, пустота на шоссе оказалась отнюдь не случайной.
Очередной рёв возвестил о том, что их противник скоро окажется в зоне прямой видимости. И действительно, через несколько минут первые чудовища вышли из-за деревьев, на ходу выстраиваясь в подобия клиньев.
— Надо же, — подумал пилот, — тоже по науке воюют. Правда, по своей, инопланетной.
— Приготовились! — рявкнул сержант.
Нашедшее его отделение расположилось по флангам от него, сделав его АКИ центром построения. Тогда это казалось логичным, вот только сейчас Манфреду было очень неуютно. Глядя на то, как неторопливо идущая волна монстров постепенно переходит на бег, стремясь как можно скорее добраться до людей, Рихтгофен невольно подумал, что сержант был прав, сказав лётчику, что монстры не упустят возможности выпотрошить пару-другую Homo sapiens и пройти мимо физически неспособны, даже если это грозит им большими потерями.
— Им плевать на жертвы, — говорит пехотинец, — как среди нас, так и среди своих. Запомни, летун — что бы они ни делали, в конечном итоге этими тварями движет лишь жажда крови, а значит, мимо нас они спокойно точно не пройдут. Максимум, что они сделают — это постараются окружить, но на такой случай у нас есть путь отхода, — махнул он рукой на стоящий рядом БТР.
Тем временем монстры приближались, на ходу формируя полукольцо, стараясь охватить отряд по флангам. Пилот занервничал — конечно, у них был некоторый запас мин, который выставили в том числе и по флангам, но количество противников, в сочетании с их, скажем так, отмороженностью, заставляло сомневаться в эффективности полей. Твари, столкнувшись с минами, скорее разминируют их собственными телами, чем будут искать обходные пути. Ведь за это время столь сочное человеческое мясцо может успеть свалить...
Застрекотали первые выстрелы, собирая кровавую дань. Но огонь людей, казалось, лишь раззадорил монстров. Наступающие ещё больше ускорились, стремясь взять людей в окружение и затем, подтянув силы, задавить числом. Увы, у людей на этот счёт были свои планы.
Усмехнувшись, Рихтгофен включил аккумуляторы и приступил к запуску ВСУ. Скоро ему предстоит внести свой вклад в оборону.
Ретроспектива.
— Ты серьёзно? — казалось, изложенный план заставил сержанта усомниться в психическом здоровье лётчика.
— Абсолютно, — решительно рубанул Манфред, — более того, если сюда идёт большое число чужих, вам физически понадобится огневая мощь АКИ.
План, изложенный лейтенантом, был прост. Суть его заключалась в том, чтобы, создав видимость сопротивления, в критический момент прорвать оборону и уйти на транспорте в прорыв. Другое дело, как именно Рихтгофен предложил этот прорыв обеспечить.
Основной проблемой применения лазера в атмосфере было то, что при выстреле пучок гамма-квантов начинал взаимодействовать с любой материей, в том числе воздухом. И если в космосе по понятным причинам это не было проблемой, то в атмосфере это приводило к резкому снижению эффективной дальности до четырёхсот-шестисот метров, в зависимости от погоды. Второй же проблемой было охлаждение. Каждый космический аппарат, начиная с далёкого двадцатого века, был оснащён системой обеспечения температурного режима, СОТР. Времена шли, менялась конструкция, но принцип оставался один — жидкость или воздух обдували блоки и отводили тепло к радиационным панелям, которые и сбрасывали тепло в космос в виде ИК-излучения. Вот только установка лазера резко повышала требования по отводу тепла, а значит, стандартными тепловыми экранами дело обойтись не могло — нужны были дополнительные. Поэтому при подготовке к выстрелу выдвигались дополнительные панели, через которые и отводили тепло. В случае же Манфреда именно это и являлось проблемой — при посадке оказалось повреждено около сорока процентов радиационных панелей, что делало невозможным нормальное охлаждение. Более того, часть исправных было невозможно выпустить по причине того, что машина лежала на брюхе.
К счастью, конструкторы позаботились о том, чтобы машина оставалась "зубастой" даже при повреждённой СОТР. В системе орудия существовал так называемый "чрезвычайный режим", в котором сигнал от гашетки на джойстике шёл в обход реле блокировки выстрела при перегреве. Таким образом, даже при отказе СОТР оружие могло совершить выстрел. Другое дело, что это могло привести к повреждению самого оружия от нагрева, но порой возможность дать залп гораздо важнее вышедшего из строя орудия. И сейчас это могло спасти им жизнь. Манфреду надо было лишь дождаться, пока монстры войдут в зону поражения и разрядить орудие. После чего они уходят в образовавшийся прорыв, напоследок взорвав реактор АКИ. Так себе план, но в качестве альтернативы была перспектива прокладывать себе путь подрывными зарядами, коих было не так много. А здесь отряд имел все шансы не только уйти, но и серьёзно сократить количество преследователей. Что было весьма актуально, учитывая скорость некоторых из них.
Конец ретроспективы.
— Отделение, к БТРу, — скомандовал сержант, услышав долгожданный вой АКИ. Этому безумному пилоту всё-таки удалось раскочегарить свой аппарат. Впрочем, теперь сержант сомневался и в собственном психическом здоровье, раз он согласился на такой безумный план. Ведь можно было бы и уйти, оставив за собой заминированный АКИ. С другой стороны, клюнули бы монстры на такую приманку — большой вопрос, а малое количество людей не смогло бы заставить орду демонов затормозить продвижение — смели бы и не заметили.
Рихтгофен тем временем занимался настройкой систем. Не дожидаясь окончания проверки, пилот на всякий случай выдернул автоматы защиты системы пожаротушения — машина один чёрт останется здесь, так что о возгорании заботиться не стоит. Затем лейтенант, сорвав пломбы, откинул защитные колпачки и нажал на кнопку включения чрезвычайного режима работы лазера. Как по заказу, к уцелевшему крылу подкатил бронетранспортёр, в который тут же влезли бойцы прикрытия, сержант заорал пилоту, перекрикивая вой ВСУ:
— Давай, летун! Шмаляй!!
Мимоходом удивившись, как этот пехотинец до сих пор не сорвал голос, Рихтгофен положил руку на ручку управления и, по привычке посмотрев на цель через прицел, нажал на гашетку.
Обычно гразер не оставляет следа. Чтобы увидеть пучок гамма-квантов, летящих со скоростью света, невооружённым глазом, нужно быть суперменом. Но в данном случае след от применения гамма-лазера был очень даже заметен. Воздух, мгновенно разогретый излучением до адской температуры, расплавил асфальт, поджег придорожную траву и низкий кустарник и в буквальном смысле испепелил часть окружавших отделение демонов. Но гораздо больше пришельцев могло им только позавидовать — перегретый воздух превратил незащищённые тела монстров в живые факелы, которые принялись с леденящим душу воем метаться среди своих, усиливая и без того мощный пожар. Дополнительно хаоса в ряды этих, казалось бы, бесстрашных чудовищ, вносила автоматическая пушка БТРа, длинными очередями кося ЗАПАНИКОВАВШИХ пришельцев, одним снарядом перемалывая в кровавый фарш по пять, а то и по семь сбившихся в кучу демонов. Впрочем, лётчику было не до созерцания дела рук своих. Рихтгофен, откинув блистер, с лёгкостью, не обращая внимания на нагревшийся до приличной температуры корпус АКИ, скатился с машины и ласточкой запрыгнул в гостеприимно открытые задние двери БТРа, тут же захлопнувшиеся за упавшим на металлический пол лейтенантом. Транспортёр рванул с места прямо в горящий, ад, стремясь побыстрее пройти зону удара гамма-лазера. Пушка по прежнему молотила как заведённая, собирая кровавую дань с пришельцев, а сама многотонная туша неслась прямо сквозь пламя, расшвыривая немногих полыхающих, как спички, чудовищ. Казалось, этой адской гонке не будет конца, но уже через полминуты разогнавшийся БТР вырвался из окружения и, выжимая из двигателя все соки, понёсся на точку эвакуации, сопровождаемый редкими и не точными сгустками плазмы.
— Ну что, — обратился к пролежавшему всё это время на полу Манфреду один из солдат, — кажись вырвались, а?
— Не совсем, — ухмыльнулся, поднимаясь, лётчик, — осталось подарить прощальный подарок.
В чём заключается подарок, боец спросить не успел. Рихтгофен, открыв нагрудный карман, достал из него небольшую коробочку, единственная кнопка которого была прикрыта предохранительным колпачком. Откинув его, пилот, словно прощаясь со своим АКИ, подождал немного, а затем решительно надавил на кнопку.
В это время, на брошенной "Рапире" приёмник детонатора, приняв сигнал, послал электрический импульс, замыкая цепи системы самоуничтожения. Такая система ставилась на любую новую технику — Альянс очень не хотел, чтобы брошенная машина в конце концов "всплыла" в руках каких-нибудь "борцов за свободу и независимость". Имевшая четырёхкратное резервирование, автоматика системы сработала как надо, замыкая реле, приводящие в действие автономный аккумулятор. Этот источник питания, в отличие от остальных, имел лишь одну-единственную функцию, которую сейчас и исполнил, полностью разрядившись на источник нейтронов сердца машины — миниатюрного аргент-реактора, который и питал большинство систем, в том числе и лазерное орудие. Неконтролируемое выделение нейтронов привело к неуправляемой цепной реакции, и аргент-кристалл, сердце реактора, дестабилизировался, начав лавинообразно распадаться, порождая аргент-волну такой мощности, что приёмники энергии просто не могли её впитать. Итогом этого стал мощный взрыв, породивший волну из аргент-энергии, буквально слизнувшей с лица земли остатки окружившего АКИ отряда, заодно убивая саму возможность зарождения на этой земле нормальной жизни в ближайшие лет сто-двести.
— Ну, вот и всё, — сказал Рихтгофен, убирая радиодетонатор обратно, — теперь мы точно можем быть уверены, что за нами ещё нескоро погонятся.
Вторая неделя войны подходила к концу...
* * *
4 мая 2152 года. Земля. Нью-Йорк.
— ... И сегодня, четвёртого мая две тысячи сто пятьдесят второго года, человечество доказало не только то, что оно способно единым фронтом выступить против инопланетной угрозы, но и то, что оно способно защитить себя, и разгромить агрессоров. Наша победа досталась нам дорого. За год войны человечество потеряло более миллиарда человек, по большей части гражданского населения. Монстры, пришедшие к нам в дом, не делали различия между военными и гражданскими. Для них, как когда-то и для нацистов, не было законов войны. Были лишь они и те, кто не достоин права на жизнь. Но этот день, четвёртое мая, две тысячи сто пятьдесят второго года, войдёт в историю как день, когда человечество, отринув разногласия, отстояло своё право на жизнь. Сегодня день, когда мы все заявили в один голос — мы выжили, и мы победили. С этого дня, четвёртое мая объявляется Международным Днём Победы...
Капитан Харпер отвлёкся от телевизора, по которому президент уже час пел дифирамбы бесстрашному человечеству и армии Альянса. В принципе, Джек понимал, что рано праздновать победу. Да, основные группировки демонов уже разогнаны, но зачистка удалённых уголков планеты будет вестись ещё не один год. Год... почти год длилась эта мясорубка, которую теперь окрестили Великим Катаклизмом, или войной Судного дня, явно забывая, что такая война уже имела место в истории. Впрочем, то, что творилось в этот год, гораздо больше походило на Армагеддон, чем восемнадцатидневный арабо-израильский конфликт. Миллиард человек. Фактически, пришельцы убили каждого двенадцатого жителя Земли, если не учитывать прибывших сил из колоний. Большая часть потерь пришлась на первый месяц войны, когда люди, не совсем понимая, с чем столкнулись, бросали в бой подразделения с минимальным опытом войны в стиле — отряд против толпы. Причём толпы агрессивной и плюющей на потери. За этот месяц рота Харпера трижды отводилась для переформирования. И это было ещё хорошим показателем — некоторые подразделения только за месяц заново создавались по пять-шесть раз. Потом, правда, стало легче — люди приспособились к новому врагу, создавая штурмовые группы, которые в одиночку зачищали многоэтажные дома. Танки, несмотря на крайнюю уязвимость перед внутренним врагом, тоже хорошо показали себя в городских боях — на них выманивали сильных противников, используя засадную тактику. Но настоящим призванием для бронетанковых войск стали бои на равнинах — сбившиеся в орду демоны были лакомым куском для артударов в стиле второй Мировой войны и последующих атак на добивание. Именно в это время Харпер и получил под командование роту. Его подразделение кидали с фронта на фронт, где его люди, получая бесценный опыт, постепенно превращались в настоящих головорезов, которые не боялись ничего и были абсолютно верны своему командиру. Те, кто оставался в живых, конечно. А под конец, когда война переместилась в труднодоступные места Земли, снова началась задница. Оказалось, что прогнать демонов с равнин и городов — это одно, а вот выкурить их из гор и джунглей — это совсем другое, да и пришельцы успели приспособиться к тактике людей, перестав сбиваться в крупные соединения. Потери снова возросли несколько раз, но люди успели почувствовать вкус победы, и, хоть и с потерями, но теснили противника. Роту Харпера в то время как раз прогнали через переподготовку, и, дав статус десантной, снова бросили в бой. Хотя, справедливости сказать, статус десантной роты для них означал лишь более качественное снаряжение, оружие и средства поддержки — настоящих космодесантников из них планировалось делать после войны. Но и то, что давалось, было отличным подспорьем, особенно в условиях джунглей, где обычная пехота гибла, как тараканы от инсектицидов. В таком составе бойцы Харпера прошли огонь Гималаев и джунгли Южной Америки, к которым теперь капитан питал лишь чувство лютой, незамутнённой ненависти. И вот, наконец, после ещё двух месяцев войны, личному составу роты было объявлено, что война близка к завершению, и рота может отбыть на месячный отпуск. Сказать, что эту новость приняли с восторгом, значит сильно преуменьшить. Некоторые бойцы год не вылезали из боёв, покатавшись по миру, как заправские туристы. В их числе был сам Джек, Ричард Майлз, получивший первого лейтенанта и должность командира взвода, сержант Бен Хислоп, бывший полицейский, присоединившийся к роте после памятного боя у телецентра, и, как ни странно, Ева Кор, талантливый инженер, неплохой лётчик и просто красавица. Впрочем, таланты Евы были неплохим подспорьем для бойцов, а её умение пилотировать практически любую атмосферную технику пару раз даже спасало жизни.
После того, как роту в полном составе отправили в отпуск, Джек решил посетить родной дом. Официальное обращение президента он заслушивал уже тогда, когда поезд "Атлантик экспресс" подъезжал к вокзалу в Нью-йорке. "Атлантик экспресс"... циклопический проект туннеля, проложенного по дну океана, начался ещё в середине двадцать первого века, и завершился лишь в 2130 году, соединив скоростной магистралью Европу и Северную Америку. Двенадцать линий маглевов (прим. авт. поездов на магнитной подушке, сокращение от МАГнитная ЛЕВитация), соединив континенты, возили людей и грузы по туннелям с сильно разреженным воздухом на скоростях до двух с половиной тысяч километров в час. Это позволяло в рекордные два часа оказаться практически на другом конце планеты. А в войну по этому туннелю летели эшелоны с солдатами и техникой, что сыграло немаловажную роль в защите Земли.
Поезд тем временем стал замедляться, пока и вовсе не остановился. В отличие от остальных пассажиров, Харпер не стал сразу собирать вещи и ломиться ко входу — война научила его быть терпеливым. Выйдя в числе последних через шлюз, Харпер всего через полчаса оказался на окраине Нью-Йорка, где располагался Трансатлантический вокзал. Получасовая поездка на метро — и капитан вышел в деловом центре города. Нью-Йорк не изменился с момента его последнего визита. Этот город не затронула война в отличие от соседнего Вашингтона, разрушенного демонами почти до основания. То ли благодаря своевременным подкреплениям из Европы, то ли благодаря грамотным командирам, демонов удалось остановить в пригороде мегаполиса, и ни одна нога твари так и не ступила на эту землю. Сейчас именно здесь располагался президент США с администрацией. Но Харперу не было дела до места жительства первого лица родной страны. Его путь лежал в один конкретный небоскрёб. Строгое, монолитное здание из стекла и бетона когда-то принадлежало UAC, но после того, как компания обанкротилось, здание сменило владельца, однако дизайн, словно напоминая о былой абсолютной власти корпорации, до сих пор подавлял своим видом прохожих, словно стремясь отбить саму мысль о том, что с таким финансовым гигантом можно бороться. Впрочем, нынешнему владельцу здания этот дизайн определённо нравился. Особенно учитывая то, кем он был во времена господства UAC.
— Чем могу помочь, капитан? — миловидная девушка на проходной, улыбнувшись "во все тридцать два", поприветствовала вошедшего Джека. Харпер мысленно улыбнулся — всё же до войны отношение к военным было куда более снисходительным. Теперь же на людей в форме чуть ли не молились, даже если они на деле всю войну просидели в штабе писарями.
— Добрый день, — вернул улыбку Джек, — будьте любезны, сообщите генеральному директору, что его хочет видеть Джек Харпер.
Улыбка девушки мигом увяла. Учитывая то, к кому пришёл этот молодой человек в погонах капитана, самая последняя дура сообразила бы, что офицер — явно птица высокого полёта. А девушка дурой не была, так что сразу поняла, что в этом случае ловить нечего.
— Хорошо, подождите минуту, — девушка нажала селектор связи, и, связавшись с приёмной, передала просьбу Джека. Выслушав ответ, девушка вновь подняла глаза, — господин капитан, вас будут готовы принять через полчаса. Желаете подождать здесь или пройдёте в приёмную?
— Благодарю, Лиза, — ответил Харпер, прочитав имя на бейджике, — я поднимусь наверх. Приятного дня.
Не слушая ответа девушки, Джек направился к лифту. Пропустив выходящую толпу, Харпер вошёл в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Двери захлопнулись, и лифт, слегка вдавив капитана в пол, поехал на вершину здания.
Приёмная встретила Харпера пустотой. Эта оглушительная после многолюдного мегаполиса тишина была настолько непривычной, что капитан на секунду напрягся, ожидая атаки. Выработанные за год войны инстинкты вопили ему, что если в природе нет звуков, значит, это ненормально. А ненормальная тишина на этой войне приравнивалось к демонам. Несмотря на свою кровожадность, в джунглях эти твари быстро превратились в мастеров засад, на зависть всем "герильяс", обитавших в этих местах до пришельцев. Единственное, что их выдавало — это отсутствие звуков живой природы. Если демоны были близко, ни одна птица или зверь не подавали голоса, словно боясь стать обедом для инопланетян. К сожалению, люди не сразу открыли эту особенность.
Но тут одна из дверей открылась, и из неё стали выходить люди, одетые в солидные и дорогие костюмы. Проходя мимо Харпера, эти дельцы лишь на мгновение задерживали свой взгляд на капитане, словно он был для них лишь частью пейзажа, неведомо каким образом привлекшим их внимание. Впрочем, Джеку было плевать на них. Война слишком сильно поменяла его, чтобы в штыки воспринимать такие взгляды.
— Господин капитан, — вышла из кабинета женщина средних лет, — господин генеральный директор ожидает вас.
Услышав голос секретарши, последний из бизнесменов, уже входящий в лифт, аж оступился от неожиданности. Видимо, он думал, что молодой человек в костюме капитана случайно ошибся этажом. Потом делец более пристально посмотрел на офицера, и в его взгляде мелькнуло узнавание. Впрочем, Харпер не обратил на это ни малейшего внимания, входя в кабинет.
У окна стоял немолодой уже человек. Зачёсанные назад волосы отдавали благородной сединой, а простой, но дорогой костюм дополнял образ хозяина кабинета. Повернувшись, на скрип двери, мужчина, увидев вошедшего в кабинет Джека в парадной форме космодесанта, словно ощупал его цепким взглядом с ног до головы, и лишь дождавшись, пока дверь за капитаном закроется, позволил себе искреннюю улыбку.
— Я вернулся, — почему-то, глядя на этого человека, которого он не видел много лет, на Джека напал приступ косноязычия, — отец.
Конец первой части.
Часть 2. Между войн.
Из приказа N 6613 "о пользователях Аргент-энергией", позже названный "закон о Варлоках"
Исходя из полученных данных, примерно один из десяти тысяч человек не подвержен пагубному воздействию аргент-излучения. Более того, воздействие аргент-энергии вызывает у данных личностей устойчивые изменения генного кода, а также формирования аргент-кристаллов в определённых частях тела. От их количества и расположения в теле зависит сила и характер приобретённых способностей. Также установлено, что контроль и распределение аргент-энергии заставляет организм человека перестраивать мозговую активность, что при отсутствии помощи ведёт к прогрессирующим психическим расстройствам.
В связи с вышеописанным, приказываю:
1) Создать специальное отделение РУАС по выявлению и вербовке потенциальных пользователей Аргент-энергией.
2) Создать закрытое учреждение на отдалённой планете, спутнике, астероиде или станции с целью обучения, оказания медицинской помощи и выявления границ возможностей пользователей.
3) Провести НИОКР по созданию мозговых имплантатов, в т.ч. боевых, с целью уменьшения нагрузки на мозг пользователя.
4) Создать отдел в вооруженных силах Альянса систем, укомплектованных пользователями Аргент-энергиями...
* * *
2153 год. Земля, Шанхай.
Звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба для обитателей небольшой квартиры на окраине одного из крупнейших мегаполисов мира. Эта небольшая семья едва ли могла позволить себе лучшее, состоя всего лишь из маленького ребёнка и его молодой мамы. Отец, солдат мобильной пехоты Альянса, погиб во время отражения атаки демонов в Сингапуре. Впрочем, именно благодаря таким, как он, потери гражданских были сравнительно невелики — большая часть смогла эвакуироваться из обречённого города. В их число попала и молодая жена военного. Дороги войны привели её в Шанхай, где и родился её сын. Естественно, компенсаций не хватало, и девушка едва сводила концы с концами, чтобы прокормить себя и сына. Друзей у неё не было, да и знакомые, узнав о её положении, подозрительно быстро исчезли из поля зрения. Поэтому услышать звонок утром в рабочий день было вдвойне странно.
Девушка, колеблясь, подошла к двери, посмотрев в глазок, она сперва не поверила. На входе стояли двое людей в костюмах, которые отродясь никто не носил в этом районе. Подобные вещи были к лицу менеджеру среднего звена, а не человеку из трущоб. Даже местные криминальные авторитеты, любящие подчеркнуть свой статус, делали это отнюдь не таким образом.
— Кто? — спросила девушка не слишком дружелюбно. А что поделать — жизнь в трудном районе отбивает вежливость, особенно когда она кажется лишней.
— Лейтенант Чжао, Разведуправление Альянса систем, — представился азиат, — миссис Аленко, мы можем задать Вам несколько вопросов?
* * *
Самолёт слегка вздрогнул, касаясь полосы, и с закладывающим уши рёвом начал тормозить. Маленький мальчик, не привыкший к таким звукам, тут же начал реветь, оглашая весь салон транспортника жалобным плачем. Миссис Аленко тут же принялась его успокаивать, про себя подумав, что слова РУАСовцев о не слишком комфортной доставке людей были, мягко говоря преуменьшены. Альянс словно старался как можно быстрее вывезти с планеты как можно большее количество людей — их сначала набили в транспортный самолёт, как сельдь в консерву, потом то же самое повторилось с межпланетным транспортником, с комфортом которых жена военного, впрочем, успела столкнуться. А затем посадка на отдалённой планете, у которой даже названия своего не было, и короткий перелёт в ещё одном самолёте.
Аппарель медленно опустилась, являя залитое солнцем лётное поле. Люди тут же без подсказок потянулись на выход. Через некоторое время после посадки к ним подошли несколько офицеров в чёрной с серым форме и начали перекличку. Названные выходили из строя и садились в указанный автобус с затемнёнными окнами, который по заполнению уезжал за пределы аэродрома.
— Аленко, Лора, — очередь, наконец, дошла до неё, — и Аленко, Кайден.
— Я, — вышла из строя девушка, ведя за руку неуклюже переступающего мальчика, — вернее, мы.
— Автобус номер 4, — не обратил на оговорку внимания мужчина.
Названный автобус был неподалёку, и, к облегчению Лоры, представлял из себя нормальный транспорт вроде экскурсионного. К этому времени машина уже почти заполнилась пассажирами, так что вскоре автобус закрыл двери и тронулся. Девушка ни с кем не разговаривала. По её скромному мнению, жизнь для её сына на службе государства будет куда лучшей судьбой, чем членство в банде в трущобах Шанхая. А в то, что власти могут потребовать от юного пока ещё мальчика, Лора иллюзий не строила.
Наконец поездка завершилась, и люди, выйдя из автобуса, оказались на залитой солнцем довольно большой площадке с довольно большой трибуной в торце. На трибуне, в парадной форме РУАС стоял немолодой уже человек, всем своим видом излучавший уверенность и превосходство. Дождавшись, пока люди успокоятся, местный начальник поднял руку, словно призывая в молчанию, и начал речь:
— Дамы и господа. Большая часть из вас, скорее всего, в курсе, по какой именно причине вас здесь собрали. Но на всякий случай повторю. Каждый из вас в своё время, смог не только пережить воздействие аргент-волны, как это явление назвали учёные, но и проявить нетривиальные способности. Целью вашего пребывания здесь будет выяснение этих способностей, их пределов и пользы. О подробностях вашего пребывания вам расскажут позже, а пока от имени нашего правительства приветствую Вас, граждане, на объекте номер 113. Добро пожаловать в проект "Варлок", леди и джентльмены!
* * *
2151 год. Земля, Сан-Франциско.
Молодой, лет двадцати пяти — тридцати на вид, черноволосый мужчина с изрядной щетиной сидел за стойкой бара, медленно потягивая светлое пиво из литровой кружки. Три её опустошенные товарки стояли рядом, чудесным образом не убранные барменом. Под ухом мужчины голосил телевизор, показывая очередной выпуск новостей, внимание к которому посетитель проявлял, лишь изредка кося краем глаза в широкий допотопный плазменный экран.
— Сегодня парламент Альянса систем человечества во втором чтении принял законопроект номер двести семнадцать "О рациональном распределении материальных и социальных благ человечества", — сияющее лицо миловидной дикторши буквально кричало о том, как хорошо заживет человечество после принятия такого замечательного закона, — в связи с этим президент Альянса выступил с речью в столице.
Изображение сменилось, явив на экране телевизора немолодого мужчину в строгом костюме. Пьющий пиво посетитель слегка оживился, повернувшись к экрану, демонстрируя желание внимать.
— Этот закон, — заговорил президент, — служит не только для грамотного распределения ресурсов всего человечества, в том числе и ставших дефицитными после Катаклизма. Он призван ликвидировать социальное и материальное неравенство, обеспечив представителей нашей цивилизации работающими социальными лифтами, позволяя любому достойному человеку занять соответствующее его таланту место, где он смог бы трудиться во имя блага и процветания всего общества...
За кадром раздались аплодисменты, после чего изображение вновь вернулось в телестудию.
— Несмотря на очевидную пользу законопроекта, — продолжила рассказ ведущая, — уже сейчас часть оппозиционных партий подвергла закон критике. Основным пунктом служит положение о введении Индекса социальной полезности, или ИСП. Часть активистов устверждает, что для достоверного подсчета ИСП правительство будет вмешиваться во все области жизни граждан, что, по словам оппозиционеров, неизбежно приведет к росту роли спецслужб и становлению тоталитарного государства. В некоторых городах различных планет прошли митинги против законопроекта. Полиция пока не вмешивается в ход демонстрации...
Дальше слушать передачу посетитель бара не стал. Залпом допив пиво, он грохнул кружкой о стол и в сердцах рявкнул на весь бар:
— Дожили, млять!
Немногочисленные клиенты обернулись, с интересом и осуждением глядя на возмутителя спокойствия. Из глубины бара донесся удивленный голос:
— Ээ, не понял!? В каком смысле, дожили?
— В прямом, — развернулся на голос щетинистый, — сам посуди, в словах оппозиции есть свой резон. Даже если, как говорит правительство, обрабатывать ИСП бужет искусственный интеллект, что помешает разведке воспользоваться данными? Да никто, и даже более того, никто об этом даже не узнает. Более того, тут сказали про социальные лифты? Так вот, это все брехня. А знаешь, почему?! Да потому что на переферии какому-нибудь фермеру или шахтеру, как бы он не старался, вряд ли начислят нужный ИСП для того, чтобы подняться выше определенной должности. И даже больше — если раньше тот же шахтер мог полжизни откладывать на покупку какой-нибудь дорогой штуки, типа машины или хотя бы квартиры, то теперь, лишь посмотрев на его ИСП, его могут попросту послать куда подальше. Мол, недостоин ты иметь такую крутую вещь, ибо ты слишком тупой или ленивый до этого. А то, что он просто не способен банально скопить на образование не то, что себе, но и детям своим, компьютер волновать не будет! Вот это, друг мой, настоящий тоталитаризм, а не вмешательство в личную информацию, о которой так вопят на митингах! Я тебе вот что скажу — пусть этого никто, похоже, не видит, но все законы двадцать первой серии направлены на то, чтобы укрепить центральную власть, даже если это происходит за счет населения. Помяни мое слово — еще пара таких законов, и Альянс систем можно будет смело переименовывать в Четвертый Рейх! Впрочем, какая, нахер, кому разница, вас-то это вряд ли коснется — в метрополии ведь живете. А я, мать вас за ноги, против демонов во время Катаклизма воевал! И вот теперь, глядя на все это, думаю порой — и вот за это правительство я сражался!? Может, им и правда стоило сдохнуть в огне Катаклизма? Ладно заговорился я что-то. Бармен, счет!
Расплатившись, щетинистый покинул бар. Поплутав по городу, он вернулся в свою квартиру и, плюхнувшись на диван, заснул — выпитые пиво дало о себе знать. А может, дало было отнюдь не в пиве. Этого уже никто никогда не узнает — на следующий день квартира полностью сгорела вместе со своим хозяином. Генетическая экспертиза установила, что погибшим был капитан N7 Джон Гримм. Расследование прекратили за отсутствием состава преступления.
* * *
2152 год. Система Альтаир, планета Ахаб.
Рёв толпы, бесновавшийся перед зданием администрации, был слышен, наверное, в соседнем городе. Все поселение высыпало на площадь, размахивая наскоро сделанными плакатами, выкрикивая различные лозунги и требования, основными из которых были "долой двухсотые законы" и "даешь свободу" в различных вариациях. Разумеется, ни о какой работе речи более не шло — производства вынужденно простаивали, оставшись без рабочих рук, заменить которые и в век покорения космоса можно было, увы, не везде.
Город, как и планета, не мог похвастаться чем-то выдающимся. Обычное поселение, возведенное во времена второй волны колонизации, представлял собой несколько десятков монументальных домов со зданиями администрации, военной комендатурой, полицейским участком и прочей необходимой для города с населением в сто тысяч человек инфраструктурой. Но это было в центре. По окраинам города до сих пор стояли нагромождения колониальных модулей, так и не разобранных хозяйственными колонистами. Большая их часть давно была развезена по шахтовым поселкам, в которые заезжали вахтами. Здесь же модули использоващись в качестве складов, через которые переплавленная руда попадала в расположенный неподалеку космопорт.
Ахаб не имел особой стратегической ценности. Недра планеты, хоть и имели солидные запасы руды, но их разработка была адским трудом как для людей, так и для машин. Особенно в этом плане выделялись месторождения редкоземельных и тяжелых элементов — они были довольно богатыми, но их залегание было столь глубоким, а добыча — столь трудной, что рудники едва покрывали затраты на добычу ресурсов. Остальные металлы добывать было не в пример проще, но и большой ценности они не имели, встречаясь чуть ли не на каждой обжитой людьми планете.
Такое положение не могло не сказаться на благосостоянии колонистов. Да, тяжелая работа прилично оплачивалась, но это в известной степени компенсировалось ценами — каким бы неприхотливым человек не был, он порой хочет вкусно кушать и жить в относительном комфорте. И если с предметами быта проблем особо не было, то вот цены на продукты заставили бы вздрогнуть любого жителя более-менее обеспеченной планеты. Расплатой за богатые месторождения была практически полная невозможность заниматься сельским хозяйством. Да, существовали гидропонные фермы, но они не могли полностью обеспечить потребности стремительно растущего, несмотря тяжесть жизни, населения. А завозимые продукты за счет перевозки имели чудовищную наценку, и купить их могли разве что самые состоятельные жители планеты.
Но люди не сдавались. Многие откладывали деньги, лелея возможность когда-нибудь уехать с родного мира куда-нибудь в другое, более приятное место. Другие же спускали зарплату на мелкие, но такие доступные развлечения. А некоторые молодые учились по книгам и сетевым курсам, надеясь когда-либо, отучившись хотя бы заочно, получить более престижную работу, нежели работу шахтера. Или же попросту шли в армию в поисках лучшей доли.
Теперь все это было теперь в прошлом. Ввод в действие закона номер двести семнадцать резко сделал ненужным накопление денег. Какой смысл копить на билет, если твой ИСП один черт не позволяет улететь с планеты. Вернее, улететь-то можно, но вот как устроиться на новом месте, если минимальный ИСП, необходимый для устройства на более престижную работу, раза в полтора-два выше имеющегося? Да и кому в центральных мирах нужен человек с профессией шахтера, зачастую не имеющий высшего образования — лишь среднее специальное, позволяющее худо-бедно справляться с горнопроходочной техникой? Самым забавным в этой ситуации было, пожалуй, то, что закон 217, по сути, лишь законодательно закреплял устоявшуюся практику. Вся разница была в том, что раньше государство регулировало подобное неравенство с помощью цен — например, в магазинах было много продуктов, только купить их могли не все. Другое дело, что человек, поднакопив денег, мог приобрести понравившуюся вещь. Теперь это было невозможно — для покупки некоторых вещей необходимо было иметь соответствующий ИСП. Иными словами, правительство сказало людям следующее: мы даем вам столько материальных и социальых благ, насколько вы сами можете быть полезны государству. А здешние люди полезны, видимо, не были.
И народ, непривыкший к таким оборотам, взвыл. Сначала был тихий ропот, не заходящий далее разговоров на кухне, потом голоса недовольства зазвучали все громче. А потом был социальный взрыв — если в более обжитых мирах мало что поменялось, то вот на окраинах народу стало жить не в пример хуже. Неизвестно, была ли это ошибка или имел место точный расчет, но факт был фактом — у многих людей, достигших своего потолка, отняли самое главное — надежду. И это дало всходы. Большая часть молодежи тут же налегло на учебники, стремясь набрать побольше ИСП, пока это сравнительно просто, другие же, не мудрствуя, рванули на призывные пункты — служба в армии давала неплохие бонусы как самому солдату, так и его семье, если таковая имелась. Остальные... что ж, им оставалось лишь, стиснув зубы, работать, медленно набирая индекс и надеясь выбраться с родных планет, внезапно ставших столь непривлекательными. Но так делали отнюдь не все. Многие решили протестовать. И пока умеренная часть несогласных строчила письма правительству и околачивала ступени администрации, другие решились на более агрессивные действия. И тут же, не пойми откуда, взялись лидеры, которые лучше других знали, кто во всем виноват и чьи дома, машины и кабинеты надо громить. Виноватыми назначили, естественно, "холуев правительства", то есть чиновников. Протесты постепенно перерастали в митинги, стачки и забастовки, а порой и до погромов доходило. И если в крупных городах силы правопорядка до поры, до времени могли сдерживать выступления, то в мелких городках и поселках, бывших, по сути, большими деревнями, полиция предпочитала не вмешиваться, а порой вообще присоединялась к выступлению. В сложившейся обстановке на Ахабе достаточно были лишь искры, чтобы выступления переросли в нечто большее.
И эту искру толпе дали. Неизвестно, кто и когда совершил выстрел, выбивший мозги одному из крикунов, но это было уже неважно — толпа, опьяненная лозунгами и заведенная провокаторами, на пролившуюся кровь среагировала как акула. С яростными воплями люди бросились к зданию мэрии, в мгновение ока снесли жидкий заслон полиции, и ворвались внутрь, попутно затоптав насмерть пятерых нерасторопных стражей порядка. А в самом здании началась форменная вакханалия — чиновников били всем, что попадется под руку, окунали головой в сортиры, а некоторые особо ретивые, открыв окна, в лучших традициях чешского народа выбрасывали представителей власти вниз, на дорожное покрытие. Вскоре озверевшая от крови толпа додумалась поджигать документы. Сделанные из специального пластика, они горели неохотно, но это лишь раззадорило людей. Поднеся неведомо откуда взявшиеся горюче-смазочные материалы, люди подпалили-таки бумаги, не подумав о последствиях поджога. Занялся пожар, вскоре перекинувшийся на декоративные панели, столы и вообще все, что только могло гореть, и через полчаса мэрия весело пылала. Тушить ее, конечно, не пытались — толпа разбрелась по городу, громя магазины и растаскивая вожделенные вещи. И никто в творящемся хаосе не заметил, что тот роковой выстрел был сделан отнюдь не со стороны здания администрации.
Выступление в городе было не единственным на планете. То же самое происходило и в остальных городах. Неготовое к подобному повороту дел правление планеты было буквально парализовано, банально не зная, как реагировать на выступления. Полиция также оказалась неспособна своевременно среагировать на изменение обстановки, а кое-где вообще переходила на сторону демонстрантов. Масла в огонь подливали заявления нескольких градоправителей, которые, сообразив, чем им лично грозят толпы опьяневших от безнаказанности митингующих, немедленно "перекрасились", приняв сторону толпы, отдав им на расправу своих бывших товарищей по работе. Ахаб вспыхнул пламенем мятежа, и погасить пожар своими силами правительство уже не могло. Доведенный до отчаяния губернатор планеты отправил сообщение в центральный мир сектора, где базировались армия и флот. Однако на то, чтобы собрать экспедицию на планету, требовалось время. Время, которого, как оказалось, у лояльных правительству Земли людей меньше, чем они думали. К тому моменту, как на орбите появился крейсер Альянса и один десантный корабль, восставшие успели захватить большую часть городов и добрались до губернатора, забив его специально привезенными из шахт кусками руды под одобрительный рев толпы прямо на центральной площади. Более того, восставшие успели даже собрать некое подобие собственного правительства и даже подготовили заявление о выходе Ахаба из состава Альянса Систем Человечества. Но опубликовать его уже не успели — около планеты вышел со сверхсвета крейсер "Монтгомери" и, зависнув на высокой орбите, направил орудия вниз. Капитан корабля, был военным до мозга костей, и терпеть не мог неповиновения. Так что выступления на планете он воспринял как плевок в лицо, и взяв на прицел города, подключился к системе экстренного оповещения населения (благо, такая возможность была), а затем просто и без обиняков высказал на всю планету свое мнение по поводу того, что он думает об их выступлениях, куда они могут засунуть свою декларацию о независимости и что он сделает со всеми жителями, если они немедленно не успокоятся и не разойдутся по домам. Свои слова он подкрепил выстрелом с орбиты, сровняв с землей один пустующий к тому времени шахтерский поселок.
Появление космических кораблей на людей подействовало как ведро холодной воды. Почти мгновенно отойдя от угара вседозволенности, народ оглянулся вокруг и, поняв, что натворил, схватился за голову. Особенно паниковали те, кто сидел в непризнанном правительстве — их выступление приравнивалось к подрыву единства человеческой цивилизации, а за это человеку в лучшем случае грозило пожизненное заключение на каторжной планете, причем без права обжалования приговора. С учетом того, что именно они, новое правительство, выглядели организаторами переворота, это вообще тянуло на "высшую меру социальной защиты". Поняв это, "народные избранники" тут же задрали руки вверх и развели активную деятельность, стремясь наработать себе хотя бы на каторгу. Восстание захлебнулось спустя полторы недели после первых выступлений. И, что самое странное, ни один человек, которого с завидным упорством допрашивали неприметное люди с черно-красными погонами, не смог назвать или описать приметы агитаторов, заводивших толпу в самом начале мятежа. Впрочем, даже если бы кто и вспомнил их приметы, вряд ли бы это что-то дало — провокаторы, сделав свое черное дело, оперативно погрузились на несколько челноков и стартовали с планеты в местный пояс астероидов, где их подобрал ожидавший транспортник. Транспортник, не имевший регистрации ни в одном реестре Альянса.
Кара для планеты не заставила себя ждать. Все лидеры и особо активные участники выступлений все-таки пошли по статье "подрыв единства человеческой цивилизации" с отягчающим обстоятельством. Все временное правительство публично повесили в прямом эфире на центральной площади сторицы Ахаба, как раз на том месте, где еще недавно забили камнями несчастного губернатора. Активисты же "отделались" пожизненным заключением на свежеорганизованных каторгах с конфискацией имущества. Остальные выступавшим порезали ИСП до минимального порога, который отделял порядочного гражданина от зека. Восемьдесят семь процентов планеты разом лишились права на бесплатное медицинское и социальное обслуживание, а также права голосовать.
Тем же, кто проявил лояльность Земле или же просто не участвовал в выступлениях, выдали награду. ИСП лоялистов значительно повысился, кроме того, им выдали значительные премии и даже дали право на бесплатный переезд на любую планету, по желанию. Отказавшихся от столь щедрого предложения не было — не столько из-за того, что для многих это был билет в лучшую жизнь, сколько из-за банального страха за свою жизнь. Проявивших лояльность банально могли линчевать те, кто, выступив против Центра, в итоге практически сравнялся по своему положению с теми же заключенными.
Поскольку планета враз лишилась такого количества людей с правом избирателей, количество её мест в нижней палате парламента, и так невеликое, сократилось до чисто символического одного человека, которого на деле не выбрали, а банально назначили. Также на планете разместили гарнизон из полицейских частей, набранных для гарантии из других секторов.
Восстание на Ахабе было первым, но далеко не последним в череде восстаний, вылившихся в вооруженные конфликты, которые позже назвали Колониальными войнами.
* * *
2154 год. Система Сигнум, орбита планеты Исмаил.
— Пять минут, — раздался голос пилота в шлемофоне, заставив очнуться капитана от полудрёмы. Пора. Последние слова перед выброской.
Поднявшись, Харпер прокашлялся, привлекая внимание, и заговорил:
— Так, парни, повторяю ещё раз. Сегодня нашей задачей будет, как всегда, подавление пунктов ПКО, до которых не смогли дотянуться с орбиты. В нашу зону ответственности входят три. И именно от нас зависит, сколько парней из мобильной пехоты долетят до земли целиком, а не прожаренными кусками мяса в бронеобёртке из корпуса шаттла, — и, не обращая внимания на смешки, капитан продолжил,— запомните — каждый из вас слишком ценен, чтобы загнуться на этой операции. Так что делайте что хотите, но вы обязаны притащить свои жопы до транспорта в намеченный срок. Если, конечно, это не повредит операции. Сто первая десантная армия на хорошем счету у командования, так что будем ей соответствовать. Вопросы есть?
Разумеется, вопросов не было.
— По отсекам.
Теперь, пока на прозвучит сигнал от пилота, у Харпера было время вспомнить, каким же ветром его занесло на эту богом забытую планету. А ведь жизнь в отпуске началась очень даже неплохо. Отец не только не ругал, но даже похвалил и, разумеется, принял вернувшего сына как героя. Гражданская жизнь, такая мирная и безопасная, подхватила Джека и понесла вперёд, убаюкивая на своих волнах. И лишь ночные кошмары напоминали офицеру о том, что он пережил за год боёв с демонами. Он даже подумывал уйти со службы, забыв всё, как страшный сон. Но война показала себя очень ревнивой сукой, и не захотела выпускать Харпера из своей хватки. Один репортаж по телевизору о небольшом прорыве демонов в маленьком городке в центральной Америке — и вот уже Джек, плюнув на всё, и сопровождаемый удивлёнными взглядами соседей и понимающим — отца, бежит в ближайший военный комиссариат, на ходу натягивая форму десантника.
В военкомате его приняли как родного. Не каждый день люди самостоятельно приходят с гражданки продолжать службу. Позднее Харпер узнал, что именно на этом и строился расчёт командиров — дать бойцам самим решить, что для них лучше — жизнь на гражданке или военная служба. Явившись в военкомат, Джек сделал свой выбор.
Лёгкая перегрузка вдавила капитана в пол — пилот совершал десантный заход. Заход этот, по какой-то неизвестной причине прозванный "афганским", состоял в том, что десантное судно с высоты двух тысяч километров в один заход "падало" до ста километров и, выбросив десант, тут же уходило, избегая огня ПКО. Особенность была в том, что при таком заходе пилот должен был не только не промахнуться с местом выброски, что само по себе непросто, но и суметь синхронизировать скорость корабля со скоростью вращения планеты, чтобы десантников не разбросало при высадке. И всё это надо сделать при противодействии сил противокосмической обороны планеты. Их пилот был мастером, и был способен на такое. Харпер знал это как никто другой, ведь это была уже семнадцатая подобная высадка.
Семнадцатая высадка на пятой планете в уже третьей по счёту антитеррористической операции. Хотя антитеррористическими их называли лишь СМИ, для запудривания мозгов граждан. На самом деле это были полноценные войсковые операции. С космическими боями, высадками десанта (порой даже на неподавленную ПКО), и орбитальными ударами. Однажды дошло даже до применения атомного оружия, когда озверевший от потерь десанта адмирал Виггин от широты души размазал штаб ПКО сепаратистов пятидесятикилотонным зарядом. А это были именно сепаратисты. После той памятной войны на Земле многие, несмотря на, в принципе, удачный дебют армии Альянса, поверили, что они смогут безнаказанно покинуть стройные ряды человечества. Разумеется, теоретически у них была такая возможность, вот только давать её никто не собирался. Война с демонами отняла слишком много ресурсов, а расширенная программа строительства флота, как военного, так и колонизационного (хотя военного в первую очередь) съедала всё больше и больше ресурсов. Естественно, в таких условиях выход даже одной планеты, которая имела у себя достаточно ресурсов, чтобы содержать нормальные СПО (силы планетарной обороны), мог повлечь за собой недостачу ресурсов, а значит, срыв планов строительства армады Альянса. Чего правительство, разумеется, позволить себе не могло. Первый огонёк вспыхнул через год. То восстание на богом забытой планете подавили быстро и достаточно бескровно — зависший на орбите крейсер, направивший пусковые шахты ракет на планету заставил крикунов резко пересмотреть свои взгляды, а немногих непонятливых поймали и сдали РУАС. Но дальше — больше. Второе выступление подавляли уже регулярные части мобильной пехоты. А третье уже походило на военную операцию. Как раз там Харпер на своей шкуре ощутил, каково это — высаживаться на неподавленную ПКО. Что в этом было больше — идиотизма командиров или наглости политиканов, капитан так и не узнал. Но результат был налицо: пошедшие было вниз, как на параде транспорты с мобильной пехотой на борту напоролись на заградительный огонь систем ПКО. Местные в первые пятнадцать минут умудрились сбить шестьдесят процентов челноков, а ПКО дальнего радиуса действия в это же время утюжило зависшие на низкой орбите корабли флота, серьёзно повредив несколько из них и заставив остальных отойти. И вот тогда в бой и был брошен десант — спасать немногих добравшихся пехотинцев. И, стоит сказать, десант с задачей справился на отлично, сумев не только собрать мобильную пехоту, но и проделать брешь в противокосмической обороне противника, что и стало залогом успеха.
И вот теперь Харперу предстояла та же работа, что и всегда. Высадиться, уничтожить уцелевшие ПКО (а такие находились всегда — обстрел с дальних орбит редко был достаточно точен), и организовать плацдарм для высадки мобильной пехоты.
Перегрузка нарастала, и на лицевом дисплее шлема капитана побежали цифры обратного отсчёта.
0.10...
0.09...
0.08...
0.07...
0.06...
0.04...
0.03...
0.02...
0.01...
И когда перед лицом единица сменилась нулём, Харпер проорал одно-единственное слово, пришедшее, наверное, ещё с тех времён, когда их предки прыгали не с сотни километров с борта космического корабля, а с древних поршневых самолётов навстречу темноте за бортом. Слово, с которым выбрасываются все дивизии-наследники ВДВ США. Слово, которое подхватила вся рота:
— GERONIMOOO!!!!!!!
* * *
Из официальной записки А. П. Черенкова "о выделении оперативных групп по борьбе с незаконным использованием и распространением аргент-энергии в отдельное управление"
... ввиду опасности и слабой изученности явления, носящего название "Аргент-энергия", не до конца изученным возможностям людей, способных оперировать ей, а также угрозы повторной атаки из мира Аргент Д'Нур на различные миры человечества предлагаю:
1) На основании военнослужащих, достойно показавших себя во время войны Судного Дня, создать отдельное подразделение, целью которого будет поиск и устранение лиц и групп, незаконно использующих данный вид энергии. Также в задачи подразделения будет входить охрана баз на Аргент Д'Нуре и сопровождение научных групп в данном мире.
2) Создать оперативные группы, целью которых будет поиск проявлений деятельности демонов и других неизвестных цивилизаций на осваиваемых человечеством мирах...
13 июня 2151 года: указом президента Альянса систем была образована группа "С" Разведывательного управления Альянса систем.
* * *
2154 год. Система Сигнум, орбита планеты Исмаил.
За несколько часов до выброски.
Мутная и глубокая толща воды, что текла через промышленный город, не давала свету пройти даже на три метра вглубь. Впрочем, это не мешало майору Глазкову отлично ориентироваться под водой. Всё же броня "Ихтис", специально разработанная для действий на планетах-океанах, позволяла прекрасно видеть даже в мутной воде. Более того, несмотря на габариты брони, десантник в ней мог вести маневренный подводный бой, а встроенная в броню кислородная система позволяла неограниченно долго находиться практически в любой жидкости, имеющий в своём составе кислород. В определённых пределах, конечно, но для данной высадки этого хватало за глаза — Исмаил был планетой земного типа, и вода по своему составу не сильно отличалась от своей товарки на родине человечества. Однако при всех своих достоинствах, у брони был один существенный недостаток — цена. Именно заоблачная стоимость комплекта даже в сравнении со стандартной десантной экипировкой делала этот чудо-костюм крайне редким гостем на поле боя. Во всяком случае, о том, чтобы его использовали линейные части, Алексей не слышал.
Группа бойцов, находясь под водой, свободно проникла в город, двигаясь вверх по течению. Зайдя с противоположной стороны планеты, десантный челнок, держась ниже зоны покрытия радаров, подошёл на пятьсот километров к городу и высадил их прямо в реку. Ближе подходить было опасно, да и случайный свидетель подобной высадки мог бы легко запороть всю операцию, а действовать группе нужно было быстро и, по возможности, скрытно. А всё из-за специфики задачи группы. После того, как Глазков перешёл под крыло группы "С", его задачи сильно изменились: вместо стандартных десантных операций майор теперь занимался довольно грязной и опасной, но оттого не менее нужной работой. Он убивал варлоков. Беда в том, что далеко не всегда новоявленных одарённых удавалось отследить, не говоря уже о том, сколько из них, имея достаточно ума, свалили подальше от бдительного ока РУАС. Вот только они не могли знать об одной особенности своего изменившегося организма. Дело в том, что варлок без имплантата был существом опасным, и не только для себя. Сложно даже представить, на что способен слетевший с катушек шизофреник с паранормальными способностями. Но это полбеды. Некоторые такие "умники", вместо того, чтобы сидеть тихо и не отсвечивать, создавали всякие культы и тоталитарные секты, с жертвоприношениями и кровавыми ритуалами, притом, что создание сект и культов было прямым нарушением закона о религии, запрещавшим на территории Альянса все культы, кроме христианства, буддизма, синтоизма, индуизма и ислама. Последнее, к слову, сохранило не так много последователей — слишком много погибло во время войны, а в колониях их не набиралось и десятой части населения. Это породило в последствие несколько конфликтов на религиозной почве, которые, впрочем, вскоре были задавлены, порой кроваво и жестко, причём львиная доля подобных мясорубок происходила как из-за появления варлоков на поле боя, причём отнюдь не со стороны правительственных войск. И потому после подавления мятежей была принята первая поправка к закону о религии, которая предусматривала пожизненное заключение за членство в секте, и смертную казнь, если в рядах культа были варлоки. И именно эту поправку группа Глазкова и должна была исполнить: разведка доложила, что в городе действует ячейка неизвестной секты, которой, предположительно, руководит "дикий" варлок. Командование решило, что лучше перебдеть, чем иметь дело с малоизученным противником, и выслала спецгруппу для ликвидации.
В подземные коммуникации города группа проникла через сточную систему. Глазков в который раз обрадовался, что в доспехах стоят замкнутые фильтры — он, конечно, был спецназовцем, и привык и не к таким запахам, но их отсутствие было приятным дополнением для майора. Колония была в том состоянии, когда уже есть вся необходимая инфраструктура, но нет тех параноидальных систем безопасности, что в центральных мирах секторов. В них им не дали бы не то, что добраться до канализации — им бы не дали даже войти в город столь наглым образом. А здесь... пролёт десантного челнока на высоте пятьдесят метров над землёй остался для местных ПКО незамеченным. Так что проникновение в канализационную систему было делом времени. А дальше необходимо было, подойдя под нужное здание, войти и зачистить всех, кто в нём находится. Это также не вызвало затруднений — план местных коммуникаций был загружен каждому бойцу.
Группа бесшумно проходила по канализационным трубам. Со стороны казалось удивительным, как при столь массивных доспехах бойцам удавалось не просто двигаться в не самом широком лазе, но и делать это, не сильно шумя. Но, это было лишь делом тренировок, долгих и довольно изнурительных, вбивавших, тем не менее, подобные движения на уровень рефлексов. И это был далеко не предел возможностей спецназа РУАС.
Вскоре группа остановилась. Глазков жестами отдал приказы, и двое спецназовцев достали оружие, отдалённо напоминающее мечи. Но с мечами эти устройства имели столь же много общего, сколь автомат Калашникова — с фитильным мушкетом. Монолитные на вид железки представляли собой сделанный из сверхпрочного сплава клинок, который благодаря встроенным пьезоэлектрикам начинал колебаться с чудовищной частотой, что позволяло резать практически любой известный людям материал. Первые образцы этого оружия появились ещё во времена Катаклизма. Анализ боёв показал, что более чем сорок процентов потерь, несмотря на все ухищрения людей, приходится на ближний бой, который демоны очень любили. И если десантники ещё могли что-то противопоставить демонам за счёт генетических усилений и сервоприводов бронекостюмов, то мобильная пехота и территориальные войска в плотном контакте с врагом гибли десятками. Проанализировав ситуацию, министерство обороны объявило конкурс на создание оружия ближнего боя, в котором, к удивлению многих, победила фирма, занимавшая до того созданием строительных инструментов. Компания уже через несколько месяцев предложила концепцию и рабочий образец того, что сейчас называют высокочастотным мечом, или ВЧ-мечом. В дальнейшем конструкция постоянно улучшалось, постепенно превращаясь из странной приспособы с весом бензопилы и размерами двуручника до полуметрового "траншейного ножа". Десант, правда, предпочитал более габаритные модели, имеющие форму палаша. Такие клинки были приспособлены скорее для рубящих, чем для колющих ударов, однако успешно использовались и для других, не предусмотренных конструкторами целей. Что и демонстрировали два бойца, буквально вырезавшие ВЧ-мечами указанный Глазковым участок стены. Аккуратно вынув вырезанную часть, отряд проник внутрь.
* * *
Бледный, словно смерть, юноша сидел на полу, привалившись спиной к грязной стене. В его глазах нельзя было прочитать абсолютно ничего. Те, кто называет глаза зеркалом души, заглянув в лицо молодому человеку, сказали бы, что жизнь словно покинула эти пепельно-серые глаза. Но, тем не менее, человек был жив, что было видно по правой руке, изредка поглаживавшей цевье лежавшей рядом видавшей виды штурмовой винтовки. Магазины от неё были распиханы по карманам разгрузочного жилета, одетого прямо на голое тело, что завершало образ торчка-анархиста. Хотя, это было не так далеко от истины — в новообразованный Путь Истины он пошёл в пику отцу. Жизненная позиция лидера Пути была проста — берите от жизни всё. Стоит ли говорить, что молодому человеку из провинции эта жизненная позиция очень импонировала. Вообще лидер не скупился на обещания — обещал много и щедро. Но в отличие от демагогов с Земли, глава Пути был ближе и... роднее. Его словам хотелось верить, и это поднимало работоспособность молодого человека на недосягаемую прежде высоту. Тем более что награда была очень велика — повелитель своим подчинённым платил очень щедро. Вот и ему, раньше ничего из себя не представлявшему, теперь доступны все прелести, о которых он только мог мечтать. Развлечения? Легко! Девушки? Да вот же, и все его! Власть? Его власть в его оружии, а оружие вот оно, рядом.
Парень в очередной раз погладил цевьё винтовки. Та, словно ощутив ласку хозяина, довольно заурчала, тихонько зашуршав. Стоп, зашуршав? До угнетённого наркотиками мозга не сразу дошло, что именно изменилось в обстановке, а затем чья-то рука, закованная в металл, с силой выдернула винтовку из руки. С возмущением повернув голову, дабы высказать всё, что думает о нарушителях спокойствия, парень остолбенел от удивления. Перед ним стоял высокий человек, одетый в огромную броню, имеющую отдалённое сходство с амфибией. Лицо человека было скрыто за шлемом, но юноша почему-то не сомневался, что он смотрит именно на него. В одной руке он держал его(!) винтовку, причём держал так небрежно, словно вообще не воспринимал её как оружие. В другой же человек держал довольно длинный меч, который, если прислушаться, издавал писк, слышимый буквально на грани восприятия человеческого уха. И именно этот меч медленно, словно в замедленной съёмке, поднимался на уровень плеча визитёра. Парень хотел было закричать, не в силах сдерживать обуявший его ужас, но тело, угнётённое наркотиком, подвело хозяина, и вместо крика из горла вышел лишь тихий сип. А клинок тем временем, с ленцой, опускался всё ниже и ниже с неотвратимостью смерти, пока, наконец, не коснулся шеи...
* * *
Майор легко тряхнул мечом, смахивая кровь, и, отключив меч, убрал его в ножны. Подумать только, сколько уже таких операций, и везде одно и то же. Или молодёжь с промытыми псевдорелигиозной пропагандой мозгами, или опустившиеся на самое дно отбросы общества, которым и терять-то нечего. Впрочем, стоит ли этому удивляться? Как бы Глазкову того не хотелось, но война оставила на человечестве гораздо более глубокую рану, чем казалось многим. И дело даже не в колоссальных потерях людей на войне. Гораздо более убойным оказался психологический эффект. Для многих людей, потерявших родных, Земля из колыбели цивилизации и самого безопасного места для человечества вдруг стала гигантским могильником, напоминавшим о смерти родных, близких и крушении столь уютного и безопасного внутреннего мирка. И люди уходили, унося с собой воспоминания и боль. Стоит ли говорить, что вскоре весь Альянс знал о трагедии на Земле, причём чем дальше колония была от метрополии, тем невероятнее становились слухи. Людей начала охватывать паника, и именно в этот момент начали появляться варлоки. Само собой, их сразу невзлюбили — трудно относиться непредвзято к тому, кто своим существованием напоминает тебе о недавних событиях, причём варлоки, не получившие своевременной помощи, быстро становились неадекватными, только усугубляя такое отношение. Но это было полбеды. Оказалось, что из-за аргент-кристаллов в организме варлок имеет связь с миром демонов. Учёные пока не смогли понять природу связи, но факт остаётся фактом — она была, и чем больше имелось в организме аргент-кристаллов, тем сильнее проявлялась. Беда в том, что именно благодаря аргент-кристаллам демоны и способны управлять своими меньшими собратьями, а значит, могут и промыть мозги варлоку, сделав того марионеткой. Результат подобных действий ощутил на своей шкуре персонал ОАК на Марсе. Там демоны, связавшись с главой одного из отделов, Пирс, кажется, ложными обещаниями заставили ту открыть им дорогу в комплекс, что обернулось катастрофой. А ведь подобное способен провернуть любой варлок, собравший достаточно последователей. Именно поэтому управление "С" очень внимательно отслеживает любые культы и секты, а вовсе не из-за религиозной нетерпимости государства, как думают многие. Впрочем, это было мнение самого Глазкова, которое зиждилось на его личных выводах.
Группа продвигалась вперёд, медленно и спокойно, без лишних и резких движений. Изредка попадавшиеся на пути сектанты тут же находили свою смерть от бесшумного оружия, клинка, а нескольких даже убили голыми руками — "Ихтис", несмотря на более слабую защиту, всё же оставался десантной бронёй, а значит, имел усилители, с помощью которых даже обычный человек способен убить другого ударом руки. Но, увы, удача не могла вечно быть на стороне группы.
Услышав звук приближавшихся шагов, майор привычным жестом скомандовал группе укрыться, и через несколько секунд ничто не напоминало о том, что в коридоре вообще кто-то был. А вскоре из-за угла показался и источник шума. Размеренным шагом в конце коридора показался очередной сектант с закинутой за спину Mac-14. Неспешной походкой он направлялся как раз к той двери, где скрывалась часть бойцов. Спецназовцы без указаний командира приготовились "сактировать" очередного фанатика, пришедшего на этот раз к ним на своих двоих. Подстраховки не потребовалось — мужчина оглянуться не успел, как был затащен в комнату схватившей его рукой в бронированной перчатке, а затем погиб, получив нож в сердце. Глазков едва слышно выдохнул — ситуация разрешилась в их пользу, и можно было спокойно продвигаться. Но, как оказалось, радовался он рано
— Джо!
Резкий выкрик заставил вышедших из укрытий бойцов резко уйти назад.
— Джо, мать твою за ногу, ты где застрял?!
Глазков про себя выругался. Этого крикуна слышала, наверное, пара этажей, так что заткнуть его теперь очень проблематично. Резко замолчавший говорун как минимум потревожит всех своих товарищей, а это серьёзно осложнит дело. Тем временем горлопан, двигаясь по коридору и оглашая его своими криками, ругательств в которых было больше, чем связной речи, дошёл до комнаты, в которой только что прикончили разыскиваемого Джо, и, выдав очередной загиб, пинком открыл дверь и тут же замер в проёме, увидев пустое помещение. А спустя полсекунды десантник, не дав опомниться сектанту, схватил его, и, затащив в комнату, свернул шею. Кто же знал, что кроме горластого фанатика окажутся ещё два, но уже тихих. И, увидев, как его подельника чьи-то руки затаскивают в только что открытую им дверь, подельники убитого тихими быть резко перестали. Но, вместо того, чтобы, как все герои, храбро кинуться спасать товарища и закономерно погибнуть, "тихони" резко дали деру из коридора, оглашая паническими воплями всё здание.
— Да твою мать, — подумал Глазков, — где же вы, уроды, такие нашлись-то, а?! Ладно, по тихому не вышло, значит, попробуем по быстрому. Надо торопиться, пока они не разбежались.
Вслух же майор отдал лишь одну команду.
— Отряд, вариант "Штурм".
* * *
И начался ад.
Десантники, не сдерживаемые более необходимостью скрываться, показали весь убийственный арсенал, что успели придумать и воплотить в металле оружейники людей. Тяжёлые ручные огнемёты, выжигающие несколько комнат за раз. Разрядники, попадание которого сжигало человека не хуже молнии или высоковольтного разряда. Плазменное оружие, чей недостаток в лице малой эффективной дистанции боя не был актуален в помещениях. И, разумеется, старые, но оттого не менее надёжные масс-реактивные винтовки, заряженные как бронебойными, пробивавшими навылет несущую стену, так и осколочными, по своей убойности не уступавшими наступательным осколочным гранатам. И весь этот арсенал довелось испытать на себе злосчастным фанатикам.
Вот один террорист выскакивает из-за угла — и тут же падает с обугленной дырой в груди — попадание плазмой в незащищённое человеческое тело на кинжальной дистанции не оставляет никаких шансов остаться в живых. Приоткрытая дверь — в сторону опасного места тут же отправляется три осколочных масс-реактивных снаряда. Осколков можно не опасаться — чтобы пробить даже облегчённую броню, вроде "Ихтиса", нужно что-то посерьёзнее дождя мелких осколков. Открытый проём неподалёку — бросок гранаты, и раздавшиеся за взрывами вопли говорят о том, что граната не была потрачена напрасно. Один из десатников проходит в комнату, где быстро, но деловито добивает трёх вопящих от боли культистов. Этаж чист.
Лестница наверх. Выбежавший на лестничный пролёт боец тут же, вскинув МРВ (прим. авт. масс-реактивная винтовка) одиночным выстрелом отправляет в полёт спускающегося на звуки стрельбы бандита. Удар снаряда насколько силён, что кровавые ошмётки разорванного тела выкидывает в выбитое осколками снаряда окно. Отряд осторожно, но быстро, проверяя пролёт, поднимается на следующий этаж.
Этаж встречает отряд шквальным огнём. Немного подумав, майор въевшимися жестами отдаёт приказы, и группа, перестроившись, выпускает вперёд сержанта Маврина, несущего в руках огнемёт. Подойдя к углу, боец, кидает в коридор светошумовую, и, дождавшись характерного хлопка, слегка высовывается и жмёт на спусковую скобу. Тут же длинный ревущий язык пламени, вырвавшись из дула, заливает коридор, выжигая всё живое, что могло бы в нём находиться. Те, на кого попала огнесмесь, погибают мгновенно — температура горения такова, что в считанные секунды превращает тело в головешку. А вот тот, кому не посчастливилось стоять рядом, принимает смерть гораздо более лютую — у таких людей большая часть тела превращается в ожог третьей-четвёртой степени, и умирали они очень долго и очень мучительно. Что сказать — струйные огнемёты вернулись во времена Катаклизма как эффективное оружие против демонов, и конечно же, при их конструировании меньше всего задавались моральной стороной вопроса.
Так или иначе, этаж был зачищен одним залпом — после такого огненного барража соваться туда не могли даже десантники, поэтому отряд двинулся дальше, подождав Маврина, который выпустил в коридор ещё один залп огня. Так сказать, для гарантии.
Похоже, что сектанты рассчитывали остановить нападавших, сосредоточив оружие на последнем этаже — на следующем этаже у оборонявшихся ничего серьёзней стрелкового вооружения не попадалось. Впрочем, здесь у обороняющихся нашёлся грамотный командир, которой правильным образом распорядился вверенными ему силами — накрыть всех огнемётом, как в прошлый раз, не вышло бы. Будь на их месте линейные войска, они бы задержались тут надолго. Но спецназ никогда не играл по чужим правилам. В ход шли все возможности снаряжения — несколько десантников, дав очередь бронебойными снарядами сквозь стену, пробили дыру, а затем метким выстрелом послали в отверстие осколочный снаряд. В другом случае один из бойцов, банально пробив собой стену, выстрелами из разрядника отправил на тот свет опешивших от такого поворота событий бандитов. Так или иначе, этаж зачистили, хоть и потеряли на этом больше времени.
Следующий этаж оказался конечным — сектанты додумались-таки обрушить лестницу, и теперь бойцам волей-неволей пришлось пройти сквозь весь этаж, что опять блокировало возможность применения огнемёта. И именно на этом этаже им решили преподнести сюрприз. Один из бойцов группы, высунувшись было в коридор, тут же ушёл назад за угол, крикнув по рации:
— На пол!!
Отряд упал ничком, и как раз вовремя — воздух сотрясся от тяжёлых, бьющих по ушам даже сквозь шумоподавляющую аппаратуру шлема выстрелов, а стена начала буквально сотрясаться от множественных попаданий. Тяжёлые пули вырывали целые куски стены, окатывая спецназ пылью.
— Командир! — раздался громкий голос едва не погибшего бойца в наушниках, — там "Барабанщик" на станке. И у него щит!
Глазков выругался. Барабанщик — это хреново. Здоровенный крупнокалиберный пулемёт, названный так из-за характерных звуков выстрелов и здоровенную "бочку" с патронами, разработанный ещё ОАК специально для объединённой армии Альянса Систем, он был способен не только рвать на куски пехоту и даже тяжёлую броню космодесанта, но и прошивал навылет легкую технику. Правда из-за большого веса и серьёзной отдачи пользоваться им как ручным пулемётом мог только одоспешенный десантник, и то с усиленными сервоприводами экзоскелета. Именно это обстоятельство предрешило его судьбу как ручного оружия — для космодесанта оно было слишком специфичным, а мобильная пехота спокойно пользовалась им со станка. Последнем гвоздём в крышку гроба десантного варианта пулемёта стало создание концерном Розенкова первых образцов масс-реактивной винтовки, сочетавшей в себе как пулемёт, так и гранатомёт, при сравнительно небольшой массе и большей компактности.
А "Барабанщик" тем временем лупил вслепую, поливая пулями лестничный проём. Пока обошлось без жертв — видимо, установка не позволяла пулемёту бить прямо по полу. Но это был вопрос времени — если уже дошло до столь серьёзных пушек, способных навредить даже полному десантному доспеху, то, скорее всего, другие сектанты вооружены не хуже. А значит, что сейчас они под прикрытием пулемёта попытаются подойти на кинжальную дистанцию и просто закидают группу термическими гранатами, ну или чем-то похуже. Стоп, гранатами, говорите...
Решение майору пришло простое и изящное. Ведь принцип с гранатами работает в обе стороны. Пулемётчика способен защитить щит от осколочных гранат, да и светошумовые тут могут не помочь — Глазков знал случаи, когда особо отмороженные вояки из наркокартелей, вместо того, чтобы культурно падать оглушенными, начинали палить во все стороны. И если за гашеткой "Барабанщика" сидит такой кадр, то вспышка не только не остановит его, но и может привести к потерям среди отряда. Но кто сказал, что у группы было только два вида гранат?
Глазков снял с пояса несколько очень интересных боеприпасов. В принципе, у него их быть не должно. Более того, официально за использование на людях таких боеприпасов под трибунал пойдут как сам использовавший, так и тот, кто командовал операцией, и даже тот, кто вообще выдал их со склада. К счастью, эти правила не распространялись на тех, кто был уличён в деятельности, направленной против человечества, например, попытка вызова демонов, создание сект и тому подобные преступления. А потому майор безо всяких сомнений, резко выдернув чеки, одну за другой метнул гранаты в коридор. Первую секунду ничего не происходило, а затем шипение вырывающегося газа и последовавшие за ним хрипы задыхающихся людей возвестили о том, что гранаты, начинённые нервно-паралитическим газом, сработали как надо. По команде Глазкова ближайший боец подполз к углу, выглянув, и, осмотревшись, дал знать отряду — чисто.
— Командир, — произнёс вдруг Маврин, — предлагаю в следующий раз с этого и начинать.
— Мавр, — откликнулся один из бойцов с разрядником, — я конечно, знал, что ты псих, но чтоб настолько...
— А что такого? — притворно удивился сержант, — смотрите, как действенно.
— Отставить трёп! — оборвал расслабившихся бойцов майор — как же его порой бесила эта способность Мавра разводить демагогию на пустом месте. Но, при этом недостатке, он был лучшим огнеметчиком из тех, что Глазков когда-либо встречал, а потому командир группы мирился с недостатком его подчинённого. Вернее, недостатками — Маврин очень любил, скажем так, не конвенционные методы ведения войны. Потому, вероятно, он и оказался в управлении "С" — здесь, когда доходит до стрельбы, на законы кладут с прибором, ибо противник у них не из тех, что следует конвенциям и попадает под их защиту.
Перестреляв задыхающихся от воздействия дальнего родственника V-газов сектантов, отряд продолжил подъём. Остался последний этаж.
* * *
В комнате на последнем этаже было темно, лишь тусклое красноватое освещение, исходившее от прикрытых светильников, разгоняло тьму. Однако в комнате с завешенными окнами всё равно царил полумрак. И тем более жутким выглядело действо, что вершилось на небольшом, явно сколоченном из подручных материалов постаменте. На постаменте стояло некое подобие алтаря, на котором, дергаясь в конвульсиях, лежал человек. Из ран на его теле с каждым толчком выливалась кровь, которая, стекая в вырезанные желоба, образовывала на полу жуткого вида символ, начертанный единой линией. В стороне от импровизированного алтаря лежали ещё несколько жертв, которые уже отдали свою кровь в этом отвратительном ритуале. А на самой вершине, словно подражая древним языческим жрецам, стоял человек с зажатым в руке длинным ножом, которым он раз за разом наносил удары в тело жертвы. Если бы в этой комнате, среди окруживших алтарь безумцев нашёлся бы человек, который, усомнившись, взглянул бы в глаза этому "жрецу", он бы отпрянул, и в ужасе побежал бы прочь от этого существа. Именно существа, ибо в этих глазах ни один человек не смог бы увидеть даже отголоска былого разума. Маниакальный блеск глаз, которые уже не напоминали человеческие, бледное лицо с огромными синяками под глазами лишь дополняли общую картину безумия этого монстра в человеческом обличье.
— Скоро, — думал "жрец", — очень скоро всё начнётся, и я получу то, о чём так давно мечтал. Реванш!!
У этого фанатика уже давно не хватало разума, чтобы отличать свои мысли от чужих — настолько им завладели голоса, что три года назад начали нашёптывать ему довольно странные мысли. Тогда он ещё был обычным человеком, каких много. Он списывал это на переутомление, но голоса не проходили. Наоборот, они становились всё сильнее, и постепенно от советов переходили к обещаниям. И, к вящей радости человека, советы этих голосов работали. Он быстро продвинулся по карьерной лестнице, став из рядового работника сначала заместителем, потом начальником отдела, и за несколько лет дорос до директора фирмы, став примером для всех служащих и эталоном успешного человека. Никто и не подозревал, что всё это является отнюдь не его заслугами. А тем временем голоса изменились. Теперь они советовали, скрывая источник своего роста, начать рассказывать людям, как можно добиться успеха и стать такими же преуспевшими, как и он сам. И человек послушался — ведь голоса ни разу не посоветовали ему ничего дурного. И вот так, спустя некоторое время этот человек уже по любому вопросу советовался с голосами, которые уже перестали давать рекомендации, перейдя на прямые приказы. И вот так человек и стал во главе своего странного, но довольно влиятельного культа. Однако, к тому времени от своего разума у него не осталось почти ничего — он стал лишь проводником воли в руках монстров, что перестали притворяться добрыми советчиками. И, что самое жуткое, люди ему верили.
Разумеется, этот человек прекрасно знал о том, что за ним идут. Идут его старые враги, которые однажды уже победили его. Ничего, скоро прибудут его друзья, и эти люди уже не смогут помешать его победной поступи по этой мелкой планете. Осталось только немного...
Выбитая подрывным зарядом дверь стала большой неожиданностью для психопата, однако тело, повинуясь команде извне, нырнуло за алтарь, и потому его не задела ни резкая вспышка от сдетонировавших светошумовых гранат, ни волна осколков гранат осколочных. Однако, от осознания того, что теперь он не успеет завершить ритуал, фанатик пришёл в неконтролируемую ярость, и, отдавшись набежавшей, словно цунами, волне гнева, окунулся в неё с головой. Он и понятия не имел, что этот гнев принадлежал вовсе не ему.
* * *
Яростный визг и последовавшая за ним атака была для десантников хоть и ожидаемой, но слишком быстрой. По правде говоря, майор и не надеялся, что варлока удастся вывести из строя гранатами — эти твари порой преподносили очень неприятные сюрпризы не только своей скоростью, но и живучестью. Отчасти этим они были обязаны демонам, что вселялись в неопытных людей, часто действуя исподтишка — человек и понятия не имел, что его контролируют, пока от его личности не оставались лишь жалкие ошмётки. Вот и сейчас объект демонстрировал возможности, далеко выходящие за рамки того, на что способен нетренированный варлок. Феноменальная скорость, прыгучесть и общая неадекватность не оставляли сомнений в том, что этого кадра уже не спасти — в нём не осталось ничего человеческого. А потому лучшим вариантом будет покончить с ним, и желательно, быстро.
Отряд, не сговариваясь, открыл по одержимому ураганный огонь, прикрывая командира и давая ему время на то, чтобы использовать самый главный аргумент в борьбе против такого рода противников. Словно почувствовав, что счёт его жизни идёт на секунды, одержимый, невероятным образом пробежав по потолку, уклонился от огня отряда, и, оттолкнувшись конечностями, прыгнул на Глазкова, целясь ему в шею. Казалось, судьба майора предрешена — Глазков физически не успевал достать оружие, а уклониться от чудовища было уже невозможно. Но ему повезло — с отчаянным криком откуда-то сбоку на обезумевшего варлока прыгнул отбросивший верный огнемёт Маврин, в невероятном прыжке схватив прыгучую тварь, и обхватив её руками, укатиться в обнимку с ней к стене, попутно нанося ей удары головой в лицо. Одержимый, тем не менее, всё ещё оставался грозным противником — уклонившись от очередного удара головой, монстр ухитрился разомкнуть стальные объятья десантника. Освободив руки, тварь принялась за, казалась бы, бесполезное занятие — она попыталась голыми руками порвать броню десантника. И лишь посвящённые, увидев светящиеся кроваво-красным светом кулаки, поняли, что у варлока есть все шансы на успех.
— Мавр! — крикнул наконец подготовивший пушку Глазков, — Кидай!
Его приказ совпал с очередным ударом монстра, и на этот раз он не пропал даром — на глазах всего отряда броня сержанта треснула и вмялась внутрь, прогнувшись под чудовищным ударом одержимого. По ушам отряда ударил вопль боли Маврина — удар, сдобренный аргент-энергией, раздробил ему руку, фактически оставив её висеть на нескольких полосках кожи и мышц. Но это не помешало сержанту оставшейся рукой схватить одержимого за загривок и силой отшвырнуть от себя. А приземлившуюся тварь уже ждал майор с орудием наизготовку. Короткий визг разгонного блока — и не успевшая увернуться тварь получила в грудь сгусток зелёной плазмы, от попадания которого она в мгновения ока сгорела, не оставив после себя даже пепла.
— Так, двое — на помощь Мавру, остальным подготовить здание к зачистке, — отдал команду Глазков, опустивший дымящийся ствол BFG.
Отряд рассредоточился. Большая часть отправилась вниз здания, попутно расставляя подрывные заряды — никто не должен был знать, что именно здесь произошло — местным ни к чему паника, да и следы химического оружия надо было скрыть. Два человека остались помогать тяжело раненому Мавру. Рана у него выглядела хреново — почивший варлок ухитрился ударом попасть в сочленение бронепластин, раздробив в труху локтевой сустав. Кровь сержанту уже остановили и вкололи обезболивающее, а также загерметизировали костюм. Так что Мавр временно мог ходить на своих двоих. По крайней мере, до точки эвакуации его тащить не придётся, а на базе есть врачи, которые займутся им более плотно.
— Командир, — раздалось в наушниках, — мы готовы.
— Отлично, — ответил майор, — выдвигаемся. Быстро, но тихо.
Через десять минут лишь горы трупов напоминали о том, что здесь шёл бой. А за десять минут до высадки сработали подрывные заряды, и пятиэтажное офисное здание сложилось, погребая тайну боя под завалами. Позднее обрушенное здание записали на счёт местных повстанцев, которые якобы не смогли его отстоять, и, дабы не сдаваться в плен, взорвали его вместе с собой. Война всё спишет, не так ли?
* * *
2153 год: в рамках реформы образования Альянса Систем создан ряд специальных общеобразовательных военных учебных заведений, с целью ускоренного восстановления боеспособности вооружённых сил Альянса. В данные учебные заведения, в отличие от кадетских корпусов, принимают юношей и девушек возрастом до десяти лет, прошедших ряд проверок и тестов, направленных на выявление физических, генетических и психологических изъянов. Предпочтение отдаётся сиротам, однако допускаются и имеющие родителей.
2155 год. Земля, точное местоположение засекречено. СОВУЗ N4.
Резкое торможение автобуса заставило десятилетнего мальчика открыть глаза, очнувшись ото сна. Хотя, говоря по чести, это была скорее полудрёма — мальчик отвык спать ещё с тех времён, когда на Землю пришли чудовища, словно сошедшие со страниц страшных сказок, что рассказывал ему отец перед сном. Сам мальчик тогда не верил в чудовищ, как не верил в ислам, что исповедовала его семья. Конечно, родные с порицанием относились к его убеждениям, но ничего не делали — чай, не начало двадцатого века на дворе. Тогда, говорят, было время, когда за неверие в Аллаха могли и зарезать. Хорошо, что те времена прошли. А потом начался ужас — сначала мимо родной деревни мальчика начали ездить военные колонны, колеся куда-то на восток. Через несколько недель они вернулись — побитые и измождённые, солдаты в оборванном обмундировании рассказывали, что в их сторону движутся чудовища. А верующие христиане и мусульмане, в один голос говорили, что их преследуют демоны, которые пришли по души грешников. Им никто не верил, а зря. Когда через несколько недель на горизонте показались монстры, население деревни, в спешке собирая вещи, попыталось было на любом виде транспорта уйти, но куда там. Монстры оказались гораздо быстрее. Но мальчик, тогда ещё совсем маленький и не понимавший, зачем вдруг взрослым понадобилось в такой спешке бросать родные дома, ещё не вполне осознал того ужаса, что творится вокруг. Лишь когда их улепётывающую колонну нагнали уродливые, хрюкающие, словно грязные свиньи, чудища с огромными головами, зубастыми пастями и мощными ногами, и принялись, на ходу переворачивая автомобили, заживо пожирать беглецов, мальчик всё понял. Понял, что скоро и их настигнет та же участь, и что вскоре так похожие на христианских демонов звери доберутся и до них. И когда их машину перевернул демон, и, не обратив внимания на отца со сломанной шеей и привязанного ремнями безопасности мальчика, вытащил кричащую от ужаса маму и принялся заживо отрывать у неё ноги, глотая их, почти не жуя, мальчик в первый раз начал молиться. Молился он и Аллаху, и христианскому богу, даже не о том, чтобы они спасли его, нет. Он молился лишь о том, чтобы они покарали тех монстров, что с чьего-то попустительства вылезли из глубин Джаханнама. И его молитвы были услышаны. Кара чудовищам выразилась в ударе кассетными бомбами с бомбардировщиков, поднятых с ближайшей авиабазы. А после этого к разгромленной колонне беженцев подъехали несколько грузовиков и забрали уцелевших, в числе которых был и мальчик.
Грузовики быстро доставили их на авиабазу, но надолго беженцы там не задержались. Монстры наступали слишком быстро, и персонал эвакуировали, а беженцев, распихав по свободным транспортным самолётам, отправили прочь в компании военных.
Самолёт, в который попал мальчик, приземлился через несколько часов на европейском острове под названием Сицилия. Видимо, военные уже успели предупредить власти, что их самолёты идут с перегрузом — беженцев с востока уже ждали и, забирая прямо с полосы, развозили в разные уголки острова. Прибившийся наугад к одной из групп мальчик, у которого голова шла кругом от столь резких перемен в жизни, внезапно оказался без документов в лагере беженцев на окраине одного из городов северной оконечности Сицилии. Принимающий офицер, опрашивая беженцев, не смог добиться внятного ответа от мальчика, которому тогда и шести не было, о том, где его родители, кто ближайший родственник — мальчик лишь сидел, положив голову на колени и ни на какие просьбы не реагировал. Лишь на вопрос, как его имя, пробормотал что-то из четырёх звуков. Плюнув на попытки узнать что-то внятное от юного беженца, полицейский записал в анкете имя, а в качестве фамилии вписал название города. Но день был долгий, да и сам офицер не спал уже который день, поэтому он не заметил нескольких ошибок в имени и фамилии. А потом исправлять что-либо было поздно. Так мальчик, сам того не подозревая, практически повторил путешествие юного Вито Корлеоне, который на самом деле был Андолини.
Прошло время, и война окончилась. Большая часть беженцев вернулась домой, получив деньги на восстановление хозяйства. Но мальчик остался — возвращаться ему было некуда, да и успел он освоиться на острове, выучив язык и пойдя в школу. Конечно, в Европе с образованием было получше, чем на его родине, но мальчик очень старался, и старания его были вознаграждены. В четвёртом классе, когда мальчику было ещё девять, в школу пришли люди в военной форме. Мальчик привык к военным — такие люди посещали выпускные классы, чтобы агитировать выпускников школ пойти в армию Альянса, но эти были другими. Они не говорили речей, как другие вербовщики, а всего лишь подходили к классным руководителям, и, отдав им несколько документов, уходили. Позже мальчик видел их у кабинета директора, из которого они выходили с несколько располневшими папками — догадливый ученик предположил, что в них досье на учащихся. И не ошибся — вскоре его и несколько других учеников, оставив после уроков, собрали в одном кабинете, и по одному начали вызывать в соседнюю аудиторию, из которой каждый из них уходил спустя минут десять. Вскоре вызвали и его. Оказалось, что эти двое дядек в военной форме набирают подающих надежды мальчиков и девочек в спецшколы, чтобы готовить их защищать Альянс. Предпочтение отдавалось сиротам, вроде него, и мальчик, не думая, согласился. Затем в течение нескольких недель его вызывали в ближайший военкомат, где он проходил различного вида тесты. Как понял мальчик с совсем не детским взглядом, военные хотели отсеять неподходящих детей по одним им ведомым критериям, и сильно волновался — ему до сих пор во снах являлась та страшная сцена из детства. Детства, которое закончилось, не успев начаться.
Но его пропустили — через несколько дней после окончания тестов за ним и ещё несколькими детьми пришли люди в форме и сказали, чтобы они, собрав вещи, пришли на следующий день в здание, где они проходили тесты. Оттуда они уехали в крытом автобусе с тёмными стёклами, который отвёз и в аэропорт и скрылся из виду. Детей, собранных, наверное, со всей Италии, погрузили в несколько самолётов и увезли в неизвестном направлении. На новом месте мальчику понравилось — тёплая погода, к которой он привык на Сицилии, радовала его и здесь, лишь влажность была чуть меньше. Но юноше недолго дали любоваться на красоты природы, погрузив в очередной автобус. Очередная поездка — и вот мальчик оказывается на залитом солнцем плацу, в компании таких же детей. На выходе из автобуса детям вручили личные карточки, на которых были написаны имя, фамилия и номер группы, а также имелась фотография и чип, в котором хранилась вся остальная информация — это объяснили ещё в автобусе. Мальчик, посмотрев на имя, усмехнулся — отойдя от шока четыре года назад, он решил не исправлять ошибку полицейского, довольно цинично рассудив, что раз уж он решил начать новую жизнь, то почему не взять новое имя. Вскоре детей построили, и к микрофону вышел, видимо, директор этой школы. С порога объявив детям, что они теперь не школьники, а курсанты, и что именно они — будущая надежда и опора Альянса, директор толкнул воодушевляющую речь о том, какую честь им оказали, и как им теперь надо соответствовать высокому званию курсанта СОВУЗ. А затем детей развели по домам, представив до этого их новым классным, которых директор назвал почему-то "командирами взводов". Домами оказались большие комнаты, в которых стояли высокие двухъярусные кровати с лесенками, а рядом с ними были размещены шкафы для личных вещей. На этом убранство домиков было закончено. Их классный, или командир, объяснив коротко о том, где расположен санузел и рассказав о распорядке дня, познакомился со всеми и, сказав, что после обеда им будут выданы форма и учебники, удалился. Мальчик, недолго думая, подошёл к одной из кроватей, и, открыв замок на шкафу, сложил туда немногочисленные вещи и сел на нижнюю кровать.
Вскоре к нему подошёл ещё один мальчик, внешность которого выдавала уроженца Латинской Америки.
— Привет! — жизнерадостно улыбаясь, поздоровался он, — не против, если я подсяду?
Наш герой кивнул на место рядом с собой, разрешая. Новый сосед, улыбнувшись, убрал свои вещи в соседний шкаф и присел рядом. Некоторое время они сидели молча, разглядывая друг друга, словно стремясь запомнить мельчайшие детали друг друга. А потом латиноамериканец вдруг спросил, стерев с лица улыбку и посмотрев на мальчика серьёзными глазами:
— Ты... тоже, — слова давались ему с трудом, — дитя войны?
Мальчик уже знал об этом прозвище. Война с монстрами унесла много жизней, но, что самое страшное, большая часть этих жизней принадлежали гражданским лицам. Да и военные нередко заводили семьи, так сказать, из своего круга. А потому после войны немало детей, эвакуированных в лагеря беженцев, внезапно остались без родителей. Такие, как он или как его новый сосед. Мальчик знал, что их проще всего узнать по глазам. Глазам, которые не могли принадлежать ребёнку, глазам, в которых, словно в древних фотографиях, застыли страх, ненависть или безразличие. И это был далеко не полный список того, что могли бы прочитать люди в глазах этих детей.
— Да, — кивнул мальчик, впервые за поездку проронив слово. Он уже понял, кто перед ним, и принял его в свой внутренний круг. Круг, что был закрыт от посторонних с момента смерти родителей. А ещё он понял, что в его душе что-то шевельнулось. Что-то давно забытое. Кажется, когда-то он называл это дружбой.
— Ну, тогда давай знакомиться — произнёс сосед, улыбнувшись. В глазах его, впрочем, до сих пор был холод, что делало улыбку какой-то ненатуральной. Словно его новый знакомый старался показать эмоцию, не испытывая её.
Латиноамериканец рассказал свою историю. В общем, она была похожа на историю мальчика, с той лишь разницей, что жил его знакомый в Колумбии, а его отца, устроившегося на плантацию местного наркобарона, прикончил летучий отряд конкурента во время очередного лихого налёта. А потом пришли демоны и мать с ребёнком эвакуировали в Чили, где мама через несколько дней умерла от какой-то болезни. Позже он узнал, что маму отравили демоны, и шансов выжить у неё не было. Так и оказался мальчик один на улицах огромного мегаполиса. Хорошо, что правительство, не желая множить детскую преступность, оперативно устроило таких беспризорников, как он, в школы-интернаты, откуда его и забрали сюда.
— Ах да, — спохватился сосед по комнате, протягивая руку для рукопожатия, — я совсем забыл представиться. Я Видо. Видо Сантьяго.
Мальчик усмехнулся — похоже, у полицейских на этой планете напрочь отсутствует такая штука, как фантазия.
— Заид, — пожал мальчик руку, — Заид Массани.
* * *
Из энциклопедии военной авиации, Раздел "Аэрокосмические истребители XXII века", Глава Viper-серия — от опытной машины до наших дней. Военное издательство Альянса Систем, 2156 год. Для свободного распространения.
Viper-серия — собирательное название машин, использующих для старта пусковые трубы. Расположенные поперёк оси группами по двадцать-сорок труб на борт, данные пусковые установки позволяют оперативно запустить от сорока до восьмидесяти машин, обеспечивая в кратчайшие сроки прикрытие корабля-носителя...
... Характерной особенностью машин всех модификаций являются три двигателя, установленные в хвостовой части машины. Это обеспечивает высочайшие скоростные характеристики, а также позволяет вести бой не только в космическом пространстве, но и в большинстве известных человечеству атмосфер. Также на машине отсутствует двигатель для сверхсветового перемещения, что обуславливает простоту конструкции у большей части машин. На настоящее время серия насчитывает шесть машин, общее количество которых превышает 20 тыс. Большая часть являются машинами Mk II, Mk III и Mk VI. Именно эти машины составляют большую часть парка истребителей ближнего радиуса действия...
* * *
2156 год. Система Легенда, орбита планеты Арктида. Испытательный полигон N 4-32.
Новый Viper поражал. Даже так, неподвижно стоящий в ангаре, он производил впечатление чего-то хищного и стремительного. Именно такое впечатление создалось у гросс-адмирала Виггина, когда он первый раз увидел лётный образец истребителя седьмой серии. Лично взяв на контроль процесс опытно-конструкторских работ, адмирал мог лично наблюдать, как чертежи и эскизные проекты превращаются в грозный истребитель, призванный сначала дополнить, а потом и заменить большинство предыдущих машин линейки. Конечно, в строю останутся учебно-тренировочные машины, Mk VI тоже рано списывать со счетов, да и весьма необычный Viper Mk V тоже останется на службе. Но вот "старичков", то есть двушку и трёшку пора менять. На сегодняшний день единственной их сильной стороной являлась их технологичность и цена — Mk II могла собирать практически любая планета с более-менее развитым производством, Mk III от своего предшественника отличался лишь наличием кинетических барьеров. А пятёрка была, по факту, глубокой модернизацией Mk III, получив более мощные двигатели и авионику, сохранив планер и вооружение. Но, при всех доработках, Mk VI была лишь временным решением — флоту требовалась новая машина. Прогресс не стоял на месте, и уже сейчас учёные довели до ума плазменную пушку для истребителей. Если на кораблях плазменное оружие уже давно заняло нишу артиллерии ближнего и среднего радиуса, потеснив рельсотроны, то с более мелкими пушками были проблемы, в основном касавшиеся эффективной дальности. Хотя в космосе эта проблема не стояла так же остро, как в атмосфере, но генерация плазмы всё равно съедала приличное количество энергии, что негативно сказывалось на дальности стрельбы.
И вот конструкторские работы подходили к завершению, и Viper Mk VII вышел на лётные испытания. Новая машина серии Viper, в отличие от остальных, была создана не на основе старичка Mk II, а, что называется, "с нуля", с использованием передовых достижений военной промышленности. Результаты превзошли все ожидания — новые двигатели имели тягу, вдвое превышавшую таковую у Mk VI — признанного рекордсмена в данной области, осуществив, наконец, давнюю мечту всех пилотов АКИ — выход из атмосферы в космос на бесфорсажном режиме. Вооружение также претерпело изменения — теперь в дополнение к двум стандартным кинетическим пушкам истребитель обзавёлся плазменной скорострелкой, расположенной в киле машины. Это выводило новый Viper на совершенно иной уровень, ведь против плазмы кинетические барьеры менее эффективны: да, поток плазмы экран остановит, но сама плазма за счёт сильной ионизации в момент разрядит кинетический барьер, что, учитывая скорострельность пушки, будет для противника фатальным. Единственным минусом была цена — по оценкам КБ, стоимость одного нового Mk VII будет сравнима с тремя, а то и пятью Mk III. Что, впрочем, неудивительно, учитывая характеристики машины. Да и правительство, наконец, перестало зажимать деньги, щедро спонсируя ВПК Альянса. Хоть какая-то польза от Катаклизма и этих бесконечных "колониальных войн".
Тем временем машина, ведомая автоматическим буксировщиком, вышла на площадку перед пусковой трубой. Створки раздвинулись, впуская платформу с истребителем, и закрылись, отсекая шахту пуска. Сейчас машина стояла в шлюзе, из которого мощные насосы откачивали воздух. Адмирал про себя отметил, что пусковая труба довольно старая — на современных пусковых шахтах на выходе из шлюза стоит кинетический барьер, не позволяющий воздуху улетучиться в космос, что значительно сокращало время пуска. Виггин по себе знал, что в бою счёт зачастую шёл на секунды — именно поэтому на любом корабле, имеющим шахты пуска истребителей, перед выходом из сверхсвета дежурила первая волна машин. Тем временем насосы закончили работу, создав в шлюзе вакуум, внешние створки открылись, и через секунду Viper Mk VII выбросило в открытый космос электромагнитной катапультой. Почти сразу же истребитель выровнял нос на заданную точку и, коротко полыхнув маршевыми двигателями, стрелой понёсся по направлению к полигону.
— Лихо, — отметил Эндер, оценив маневренность и скорость машины, — что ж, посмотрим, как он себя покажет.
* * *
Некоторое время спустя.
— Это... потрясающе, — адмирал с восхищением наблюдал за тем, как завершившая полёт "Гадюка-7" приземлившись на посадочную палубу станции, поползла на лифте вниз — в ангар.
А восхищаться было от чего — для машины словно не существовало законов физики. В значительной степени это была заслуга лётчика-испытателя, но сама машина... это было нечто. Повинуясь пилоту, Mk VII буквально порхал в воздухе, то и дело огрызаясь короткими очередями из кинетических пушек, порой "добавляя жару" плазмой. Но самым впечатляющим был показательный бой, когда один новый истребитель под орех разделал звено Трёшек в ходе сражения в астероидном поясе. Глядя на то, как Viper, активно маневрируя между небесными камнями, по одному выбивал четыре самых массовых истребителя Альянса, Виггин понял, что с приходом Семёрки время Mk III окончательно уйдёт. Да, некоторое время они будут дорабатывать ресурс в территориальных войсках, некоторые, с малым ресурсом, закатят в специальные хранилища и законсервируют, оставив дожидаться своего часа. Часа, который, как втайне надеялся сам гросс-адмирал, никогда не наступит.
Встречать пилота вышла вся делегация. Уже выбравшегося из кабины лётчика с майорскими нашивками на лётном костюме чуть ли не на руках пронесли до самого адмирала, грубо нарушая при этом несколько положений устава. Впрочем, Эндер не стал заострять внимание — уже сейчас всем было ясно, что испытания прошли более чем успешно, да и не следует лишний раз портить людям настроение. Пилота, тем временем поставили, наконец, на пол, и слегка помятый испытатель смог, наконец, представиться начальству по форме.
— Господин гросс-адмирал, — вскинув руку к виску, начал доклад пилот, — испытательный полёт прошёл успешно, запланированная программа испытаний полностью проведена, замечаний к машине не имею. Майор Рихтгофен, доклад окончил.
* * *
— Интересный пилот, этот Рихтгофен, — думал Виггин, листая досье лётчика на борту личного шаттла. Испытания подошли к концу, и адмирал покинул станцию — ему предстояло посетить ещё несколько важных верфей, в том числе и ту, на которой строился будущий флагман Альянса — корабль совершенно нового типа, с весьма долгим и тяжёлым, кстати, путём. Изначально проект предусматривал создание своего рода мобильной базы для рейдовых флотилий Альянса, где корабли могли бы ремонтироваться и пополнять боеприпасы. Но идея корабля длиной пять километров хоть и заставляла отдельных личностей в СтратКоме (прим. авт. Стратегическое Командование) писать кипятком от восторга, но проект сам по себе был мертворождённым — под корабль таких размеров необходимо монтировать новые доки, но это ещё полбеды. Гигантские затраты, которые были бы вложены в строительство этого колосса, заранее выкидывались в трубу, ведь этот монстр фактически представлял собой "сидячую утку", то есть самую удобную мишень в космическом бою. Поэтому проект и заглох на стадии эскиза. Вернулись к нему позже, уже после Катаклизма, когда люди поставили себе на службу аргент-реакторы, что позволило создать не только ставшие уже традиционными для крупных кораблей лазерные орудия, но и установить более мощные щиты. Но, что самое главное, сумрачный оружейный гений Альянса создал пушку, способную вести бомбардировку планет, не используя ракеты и снаряды. Завязано это было на какой-то физический эффект, благодаря которому сама атмосфера приводилась в возбуждённое состояние, фактически прожаривая поверхность планеты. Проблема была лишь в отсутствии корабля-носителя и подходящего энергопитания — пушка съедала просто океан энергии, которую стандартные термоядерные реакторы выдать не могли. Тут-то и вспомнили о проекте мобильной базы, который, срочно достав из-под сукна и сдув пыль, оперативно начали приводить в соответствие с новым техзаданием. Было трудно, было тяжело, но марсианские конструкторы справились — корабль "похудел" с пяти километров до двух, получил несколько мощных реакторов, современные пушки, мощные щиты, двигатели нового типа. Ну и, разумеется, две лётных палубы, которые вмещали в себя более ста машин, в том числе и торпедоносцев. В итоге проект приобрёл вид некой "космической крепости", которая являлась бы чем-то вроде ядра ударного флота. И сейчас гросс-адмирал подбирал людей на должности командира авиагруппы и авиакрыльев. И что-то подсказывало Эндеру, что назначение этого Рихтгофена комэском на новый суперлинкор будет правильным решением.
* * *
2156 год: начало третьей волны колонизации, по итогам которой человечество увеличило количество обитаемых миров земного типа до двадцати четырёх. Также был освоен ряд богатых полезным ископаемыми планет и астероидов.
2159 год. Планета Шаньси.
Звук горнопроходческого комбайна, как ни странно, успокаивал. Эту странную особенность Ли Сонг заметил, ещё когда был подростком. Выросший на отдалённой планете, освоенной во времена второй волны колонизации беженцами из Гонконга, Ли не помнил, что представляет из себя колыбель человечества, а демонов видел лишь на картинках. Словно где-то в разуме у тогда ещё мальчишки перегорел предохранитель, выжигая калечащие воспоминания. Единственное, что он помнил, это успокаивающий гул. Позднее он узнал, что так работают двигатели космического челнока.
Колония, в которую прилетел юный Сонг вместе с семьей, оказалась рудным миром. Огромные горнодобывающие комплексы, раскиданные по всей планете, день и ночь перерабатывали руду, а огромные металлургические заводы, расположенные как на поверхности, так и на орбите и даже на спутниках, обеспечивали чуть ли не все окрестные планеты своей продукцией. Были и военные заводы, как же без них. Вооружённым силам Альянса требовалась броня, и требовалось много. Понимая ценность планеты, правительство никогда не притесняло рабочих, обеспечивая их стабильной оплатой и хорошим соцпакетом. А на орбите всегда висел дежурный флот, призванный защищать ценную планету как от залётных гостей, так и от возможного мятежа. Дураков поднимать восстание не было, так что колониальные войны вторую родину Сонга миновали. Казалось бы, что ещё нужно для спокойной жизни?
Но Сонгу его мир не нравился. Возможно, родись он на несколько веков раньше, то стал бы великим первооткрывателем. Возможно, родись он на другой планете, он стал бы учёным и полетел бы открывать тайны новых миров. Но Ли не повезло — для него к звёздам вели две дороги: армия и добровольный набор в колонисты. В армии Сонг отслужил, но дальше сил территориальной обороны не продвинулся — не его это было, приказам подчиняться, творческая натура требовала своего. А набора в колонисты не было — на родной планете, несмотря на положительную рождаемость, был хронический дефицит кадров. И Ли Сонгу пришлось пойти в горняки, закончив обучение на оператора горнопроходческого комбайна. И закончил бы Ли так же, как и все его сопланетники, но юноше улыбнулась удача. Удача пришла в лице третьей волны колонизации, и, исходя из результатов разведки, несколько миров были богаты на полезные ископаемые. Специалистов набирали отовсюду, в том числе и с родного мира Ли. Горняк, только услышав о наборе, понёсся в вербовочный пункт, будто за ним гналась орда чертей, и через несколько месяцев, закончил КОНП (прим. авт. курсы освоения новых планет), вместе с ещё сотней тысяч людей отправился на планету, которую потом назвали Шаньси. На новой планете фактически ничего не поменялось — Сонг по-прежнему прокладывал туннели, добывал руду, в общем, делал всё то же самое, что и на родной планете. И всё же Ли чувствовал себя каким-то первопроходцем, открывающим и облагораживающим новый мир во благо человечества в общем и себя в частности.
Слегка изменившийся тембр звука работы комбайна заставил Сонга вынырнуть из мира грёз. Мгновенно среагировав, молодой человек остановил машину и запустил сканер породы. Результаты подтвердили его ожидания — за небольшой, не более полуметра толщиной, стенкой из горной породы наблюдалась подземная каверна. А вот что было действительно необычно, так это то, что электромагнитный спектрометр выдавал какую-то дикую картину, словно в подземной пещере находилось нечто с весьма специфичным спектром излучения, идентифицировать который сканеру не удалось. Немного подумав, Ли решил рискнуть и пробурить стену, чтобы добраться до пещеры. Снова заработал комбайн, вгрызаясь в стену, и через несколько секунд перегородка осыпалась, открывая огромный подземный зал, неизвестно каким образом не замеченный при сканировании с поверхности. В центре зала стояло странное приспособление явно техногенного характера, от которого к ближайшим сталактитам тянулись какие-то кабели толщиной с руку. Само приспособление имело вид веретена, стоящего на треноге, со светящимся кристаллом в центре. Вспомнив инструкции на этот счёт, Сонг, не приближаясь к неизвестному устройству, попытался вызвать начальство по рации, но в динамике стоял лишь белый шум, поэтому горнопроходчик был вынужден отойти в уже прорытый туннель. Лишь через пятьсот метров рация восстановила свою работу, и Ли смог связаться с начальником смены.
— Чжан, у меня тут нестандартная находка... Какая-то странная штука, на вид инопланетная... Ты же знаешь, я не пью... Нет, я не приближался... Да, не похоже, чтобы она была протеанской... Да, сделаю.
* * *
Несколько часов спустя. Из докладной записки регионального отделения РУАС. Совершенно секретно. Вне всякой очереди.
... в ходе плановых работ по расширению рудников на планете Шаньси техником-оператором горнопроходческого комбайна Сонгом Л. Х. была обнаружена подземная пещера, содержащая артефакт техногенного характера. Первичный осмотр, проведенный силами регионального управления РУАС (список прилагается) установил, что найденный предмет не соответствует известным артефактам протеанской цивилизации. В настоящий момент разработка рудника приостановлена, пещера оцеплена до поступления дальнейших указаний. Вследствие неясного происхождения и свойств находки, прошу предоставить группу САГ для эвакуации и последующего изучения в безопасном месте...
Приказ Центрального управления РУАС.
Запрос на формирование группы САГ для эвакуации артефакта удовлетворить. В усиление группы выделить группу спецназа класса N5 и выше для непосредственнной охраны, а также полк ВКД для оцепления района находки и сопровождения группы. Лиц, непосредственно контактировавших с артефактом, изолировать и провести первичный осмотр на предмет воздействий физического и психического характера...
Из энциклопедии спецслужб. САГ.
Специальная археологическая группа — подразделение РУАС, созданное после Катаклизма с целью поиска и изучения артефактов нечеловеческой природы. В частности, именно САГ занимается изучением и расшифровкой протеанских архивов на Марсе. На данный момент единственное археологическое подразделение, действующее за пределами Земли...
2159 год. Система Юнити. Планета Кэмпбелл.
Сверкающий новыми нашивками майора ВКД, Джек Харпер возвращался в расположение своего батальона. Вот только душа майора, не в пример новым знакам отличия, не лучилась радостью. Последняя операция 101й армии прошла отнюдь не так, как хотелось бы. Конечно, война на то и война, что на ней убивают, но проклятье, всему предел есть. У Харпера вообще создавалось такое ощущение, что они воюют не с кучей мелких повстанческих движений, а с какой-то многоголовой гидрой, которая из сражения в сражение становится только опытнее. И откуда только сепаратисты набираются опыта? Как рассказал майору один РУАСовец во время посиделок в офицерском клубе, у Конторы есть негласный приказ приглядывать за всеми, кто участвовал в мятежах. Неужели РУАС из раза в раз упускает какую-то мелочь. Мелочь, благодаря которой каждая следующая войсковая операция проходит с большими потерями, чем предыдущая. В последней вообще потери дошли до такой величины, что два батальона 101й армии пришлось сводить в один. Именно им и поставили командовать Харпера — оба предыдущих командира подставились во время высадки. Один погиб ещё в воздухе, напоровшись на очередь зенитки, а второго убили на земле выстрелом противотанкового гранатомёта. Даже хоронить было нечего. Как в таких условиях "русские" дивизии обходились мизерными потерями, для майора было загадкой — участвующие в той же высадке "Тигры" из 83й и "Псы" из 76й потеряли чуть более пятидесяти человек. Может, правы те слухи, что русские — лучшие солдаты в мире? И что даже сейчас, когда всем, в общем-то, нет дела до национальности при определении в часть, пресловутый русский дух влияет на солдат-наследников легендарных русских десантников.
Отогнав пораженческие мысли, Харпер пересёк КПП, и, дойдя до своего кабинета, уселся в кресло и по селектору вызвал командный состав батальона. Надо было познакомиться со своими подчинёнными, хоть многие из них были ему уже знакомы. Заодно и огласить очередной приказ начальства.
Через несколько минут в кабинет прошли командиры рот. Их было семеро — один из командиров рот был "лишним". Обычно десантный батальон состоял из трёх пехотных рот с БМД, плюс взвод огневой поддержки, имеющий в своём составе более тяжелую технику. Сейчас же в кабинете присутствовали двое из 12го, "пришлого" батальона и трое из родного Харперовского 4го. Таким образом, на бумаге имелся усиленный батальон, на практике имеющий штатный состав, размазанный по четырём пехотным ротам и один усиленный огневой взвод. А ведь подобная ситуация была и в других батальонах полка, и положение было зачастую ещё более плачевным, чем у Джека. Может, именно поэтому их полк и получил такой странный приказ.
— Присаживайтесь, господа. Можете курить, — дождавшись, пока офицеры сядут, Харпер подал пример, первым закурив сигарету, — Для тех, кто не знает, меня зовут Джек Харпер, и с этого момента я командую Седьмым батальоном. Скажу сразу, в ближайшее время пополнения не будет, как и слияния рот, — офицеры заметно расслабились. Их можно было понять — командовать сработанным подразделением несколько проще, даже если оно некомплектное.
— Кроме того, — продолжил новоявленный майор, — у нас новый приказ. На этот раз мы не отправляемся на боевую операцию. Нас в составе полка отправляют на Шаньси охранять группу археологов. Местные нашли какую-то новую штуку, и посылают яйцеголовых, нашей же задачей будет оцепление района находки и прикрытие учёных. Заодно в ходе операции наладим взаимодействие. Если есть вопросы — задавайте.
Джек Харпер и не предполагал, что эта операция будет далеко не такой мирной, как хотелось бы.
* * *
Встреча с охраняемыми прошла на станции с казённым названием Форпост-24. До третьей волны колонизации эта станция действительно была региональным форпостом, где исследовательские и военные корабли пополняли запасы перед уходом в неизведанные части космоса. Также Форпост служил защитой от возможной угрозы извне, а заодно и напоминанием жителям второго фронтира о том, что Альянс с ними, и Альянс бдит. Теперь же станция выполняла в основном функции перевалочной базы, оставив свою "опекающую" функцию на орбитальные постройки на самих планетах.
К удивлению Харпера, оказалось, что у САГовцев уже было сопровождение. О том, что оно будет, майор догадывался, хотя и не подозревал, кого именно пришлют в прикрытие. А прислали не абы кого, а бойцов группы "С". Об этих людях было много слухов, но достоверных — почти ни одного. Говорили, что они отличаются от обычных десантников столь же сильно, как сами десантники — от мобильных пехотинцев. Что высшая стадия развития этого, без сомнения, венца человеческих разработок в области техники и генных модификаций способна уничтожить в одиночку Герцога Ада. Говорили, что именно их акции на планетах зачастую не только снижали потери регулярных войск, но и поворачивали сам ход планетарных операций. Они были рукотворными монстрами на службе человечества, плодом времени, когда ужас от возможного повторения Катаклизма заставлял людей идти на такие поступки, которые в глазах бесхребетного и зажратого человечества конца двадцатого века выглядели бы как проявления звериной натуры людей, отсутствием гуманности и прочей хренью, на которые Альянс плевал уже лет десять. И даже сейчас у немногочисленных "борцов за чистоту человечества" от одного упоминания этих людей пена выступала изо рта. Но как бы то ни было, именно они защищали людей от опасностей, которые таило в себе использование аргент-энергии. Они были тем щитом, стеной, которое человечество возвело между собой и Аргент Д'Нуром. Они были Цербером, что охраняет Адские Врата.
* * *
Полковнику Глазкову эта миссия не понравилась. И дело вовсе не в кровожадности и садизме, коих в Алексее не было, хотя после того, что он видел, такие чувства начал бы испытывать даже святой. Дело было скорее в самой сути задания. Алексей, как ни тяжело было признаваться, боялся неизвестности. И это была не та неуверенность, которая подаёт голос в любом человеке, который берётся за совсем незнакомое дело. Нет, фобия полковника дала росток в далёком 2149 году, когда он, будучи ещё сержантом, попал на эту треклятую операцию "Светоч", которая вскоре стала напоминать оживший ночной кошмар. Но демоны за последнее десятилетие стали привычными врагами. А вот то, с чем могло столкнуться САГ, пугало именно своей неизвестностью. И если "боевых археологов", как за глаза называли членов Группы, специально натаскивали так, чтобы быть готовым к любому повороту событий, то вот полковника отчего-то было тяжело на душе. Словно что-то подсказывало ветерану, что конкретно эта находка ДЕЙСТВИТЕЛЬНО опасна, и что лучше бы ей было лежать в той пещере до гибели звёзд. Но увы, неуёмная жажда наживы и любопытство вскрыло тайну, что хранила в своих недрах Шаньси, и теперь люди должны были узнать, что это за артефакт. Тем более, что перед отправкой к археологам он имел один очень, на его взгляд, странный разговор.
Земля, несколькими днями ранее.
— Войдите, — этот голос со странным акцентом Алексей узнал бы из тысячи. Слишком уж специфичным был акцент говорившего.
Глазков, зайдя в кабинет, сделал оговоренные уставом шаги, и, выполнив приветствие, доложился и вытянулся по стойке смирно, поедая глазами начальство. Хозяином кабинета был высокий хорошо сложенный мужчина в форме генерал-лейтенанта ВКД АС. На лице его, словно вырубленном из испещренном шрамами старого камня, пронзительно сияли два глаза, словно смотрящие на вошедшего сквозь прицел.
— Вольно, полковник, — произнёс генерал Тод, кивая на кресло, — присаживайся, и без чинов.
Алексей присел на стул и замер, ожидая, когда хозяин кабинета скажет слово. Молчание затягивалось — Михаэль словно в последний раз решал, стоит ли говорить своему давнему знакомому то, что хотелось сказать. Наконец, решившись, генерал положил руки на стол и заговорил:
— Алексей, то, что я тебе сейчас скажу, не должно выйти за пределы этого кабинета. Информация, которую я тебе расскажу, вскоре станет достоянием остальных, но хочу тебя предупредить. Я знаю о том, что тебя и твою команду посылают прикрывать учёных, нашедших артефакт на планете Шаньси. Как я уже говорил, вы были не первыми, кто пробудил меня, вытащив из мира демонов. Но вот чего я тогда не упомянул, так это того, что я был и на второй базе, где расположены протеанские архивы. Так вот, к тому моменту, как я туда попал, база уже была покинута. И это было отнюдь не бегство от демонов — это было планомерное сворачивание и консервация базы. Осмотрев базу, я наткнулся на один очень интересный отчёт. В нём говорилось о том, что базу необходимо законсервировать, и зашифровать данные архивов так, чтобы те, кто придут на Марс после, смогли его взломать, даже если их уровень технологий будет в разы ниже протеанского.
Алексей был поражен. То есть, протеане банально подарили свой архив людям. А человечество всё это время готовилось к тому, что более развитая цивилизация однажды прилетит и начнёт громить человечество за то, что оно позарилось на чужое добро. Понимание этого было... странным. Хотя подозрения глодали полковника уже давно — слишком легко достались знания древней цивилизации людям. А Тодт между тем продолжал.
— Но в этом отчёте было и другое. Там говорилось о том, что персонал базы эвакуируется на другую планету в связи с опасностью вторжения некой расы...
— Легенда о Жнецах? — скептически протянул отошедший от новости Глазков, — но это выглядит притянутым за уши, Михаэль. Раса машин, убивающая всех раз в пятьдесят тысячелетий — это дешевая фантастика даже на фоне того, что существование демонов подтвердилось. Я читал отчёты наших — они решили, что это просто предостережение о том, каким опасным может быть искусственный интеллект, и не более того. У нас в своё время на эту тему гору фильмов сняли — Терминатор называется. Тем более, что никаких доказательств существования этих Жнецов до сих пор не... — тут Алексей прервался, словно громом поражённый, -... нашли, — продолжил он севшим голосом.
— Уже догадался, — устрашающе усмехнулся Тодт, — да, я тоже сперва подумал, что это просто страшная легенда. И вот недавно мне в руки попал отчёт с Шаньси. Совершенно случайно попал — какой-то безопасник весьма неосмотрительно забыл его на столе. Отчёт я вернул, но вот снимок, прилагаемый к описанию объекта, меня насторожил. Я стал копать, и нашёл. Стилистика артефакта совпадает с описанием того протеанского отчёта о Жнецах, что я видел ещё пятьдесят тысяч лет назад. Так что, полковник, Жнецы существуют, и опасны даже больше, чем демоны. Ха, — грустно усмехнулся Солдат Рока, — никогда бы не подумал, что это скажу. Так вот, полковник, — тон древнего воина вновь стал стальным, — я не знаю, что там произойдёт, и как пройдёт эта операция, но запомни. Во-первых, ожидай всего, что угодно: от артефактов, от мира, от окружения. Если даже такая цивилизация, как протеане, отзывала своих учёных в более безопасное место, то от этих древних можно ожидать абсолютно всего. Во-вторых, артефакт должен попасть в лаборатории для изучения. Любой ценой. Возможно, это наш шанс узнать нового потенциального врага. Всё это время мы готовились к войне с протеанами, а теперь, возможно, воевать придётся уже не с ними. Если же артефакт представляет опасность, которую невозможно укрыть в карантинной лаборатории на астероиде, то он должен быть уничтожен. Такой предмет не должен быть "утерян". Ты меня понял, Алексей, — дождавшись кивка находящегося в прострации полковника, Тодт кивнул, — вот и отлично. Можешь идти.
Глазков встал, с силой ухватившись за стол, и на негнущихся ногах проследовал к выходу. Лишь у самой двери он остановился и, обернувшись, спросил:
— Генерал, ответьте, а почему вы это рассказали только мне? Есть же люди, кроме меня, которые поверят вам.
— Потому что в эту поездку отправили тебя, полковник, — ответил Солдат, — к тому же в мире есть вещи, которые стоит понять самим, не так ли?
* * *
Полёт до планеты прошёл штатно. Пройдя в составе конвоя, включавшего в себя, помимо транспортника, также исследовательские суда и крейсер прикрытия, десантники и учёные, приземлившись в главном космопорте Шаньси, разгрузились и приступили к обязанностям. Пока САГ выяснял подробности о находке в местном отделении РУАС, десантники связались с командующим местным гарнизоном с целью наладить взаимодействие. Стоит сказать, местные приятно удивили гостей своим уровнем подготовки и оснащённостью. Пусть Шаньси ещё не могла похвастаться стационарными средствами ПКО, но несколько дивизионов мобильных ракетных установок, способных достать цель на высоте до шестисот километров были очень приятным сюрпризом. Выучка гарнизона также обрадовала военных — генерал Уильямс, командующий местными силами территориальной обороны, явно умел организовать своих подчинённых. Местные были, что называется, "на уровне", и, хоть и не могли похвастаться современным оружием, демонстрировали отработанную до блеска партизанскую тактику и поразительную слаженность. Та же ситуация была и с ополчением, в которое по умолчанию было записано всё население планеты от четырнадцати до семидесяти лет включительно. Кому-то на центральных планетах подобное могло показаться дикостью, но здесь был Фронтир — место неизведанное и оттого опасное. Ведь никому не было известно, что скрывалось по другую сторону масс-реле. Так что населению оставалось лишь вооружиться в пределах возможного и регулярно выезжать на военные сборы, организованные хватким генералом. И, на взгляд десантников это свои плоды давало.
Стоит сказать, что всё это происходило в атмосфере непрекращающихся раскопок. Учёные, не видя причин откладывать свои изыскания, быстро примчались на место и оперативно приступили к первичному изучению артефакта. Что именно они там изучали, было никому неизвестно, а первая линия охранения, состоящая из бойцов управления "C", отмалчивалась. Наконец, примерно через месяц, глава исследовательской миссии заявил, что первичные исследования завершены, и найденный артефакт будет готов к отправке в более безопасное место. Однако, как это водится, вмешался неучтённый фактор.
* * *
В этот день батальону Харпера выпал отдых. Многие восприняли это как дар небес, и майор, хоть и не показывал этого, чисто по-человечески мог понять своих подчинённых. Местные СТО и ополченцы заставляли десантников попотеть, причём повторялось это из раза в раз. И если на первых порах ВКД сравнительно легко выносили местных за счёт лучшего снаряжения и подготовки, то в последнее время воевать с ними становилось всё труднее, пусть даже бои были учебными. Подчинённые Уильямса, демонстрируя прямо таки иезуитскую хитрость, каждый раз выдумывали всё новые ловушки, и бойцы ВКД из раза в раз несли всё большие "потери". Разумеется, со стороны казалось, что десантники выходят из боёв с мизерными потерями, но для самих бойцов каждая такая "потеря" была сродни пощёчине. Впрочем, Джек полагал, что такие встряски будут только на пользу личному составу — ведь многие десантники, несмотря на боевой опыт, отчего-то чувствовали себя неуязвимыми в бою против территориалов. И тем больнее были "щелчки по носу" от местных военных. Хорошо, что люди в основе своей были адекватными, и никто не стремился подловить обидчиков вне учений и, так сказать, доиграть в раздевалке. Такие поползновения жестко пресекались с обеих сторон. Также такие бои были очень полезны для новых подчинённых Харпера. С каждым разом действия солдат становились всё более слаженными, и это приятно грело душу майора. Ведь, когда их снова пошлют в бой, его батальон будет представлять из себя хорошее, усиленное боевое подразделение, причём с опытом работы против ополчения, использовавшего партизанскую тактику. А именно с таким противником последние десять лет десант и сталкивался.
Внезапный писк зуммера бронекостюма отвлёк майора от раздумий на тему собственной роты и того, чем бы удивить местных на следующих учениях. Прочтя пришедшее по зашифрованному каналу сообщение, Харпер резко подскочил и понёсся поднимать солдат. Вернувшаяся исследовательская экспедиция сообщила на планету, что ими были обнаружены неизвестные корабли, которые при попытке учёных активировать ретранслятор попытались перехватить суда. Крейсер сопровождения остался задерживать неизвестных, а экспедиция вернулась через масс-реле, чтобы сообщить о возможной угрозе. Джек представлял, что начало твориться на планете после такой новости. Мобильные комплексы ПКО спешно выводились из расположения частей и уходили в труднодоступные районы, образовывая над колонией людей "ракетный зонтик". Местное население переводилось в специальные убежища, построенные в горах на такой случай, а ополченцы получали военное снаряжение на складах и спешно выслушивали инструкции. Полк, к которому был приписан Харпер, должен был прикрывать отход САГовцев для ускоренной эвакуации артефакта с места раскопок в более безопасное место, после чего, взаимодействуя с СТО, приготовиться к возможному отражению атаки из космоса. До человеческо-турианской войны остались считанные сутки.
Конец второй части.
Часть 3. Непокорные.
За несколько суток до вторжения на Шаньси. Лёгкий крейсер "Варяг".
Капитан Рудзов любил свой корабль. Хотя во всём ВКФ трудно найти капитана, не любящего свой крейсер, но у Андрея Федоровича это была именно любовь. Среди команды даже ходила расхожая шутка, что если бы Рудзов не был уже женат, то пошёл бы под венец с "Варягом". Впрочем, истинная причина столь трепетного отношения капитана к кораблю не была ни для кого секретом. Рудзов ещё в Академии ВКФ был сторонником маневренного боя, справедливо считая, что в бою с более развитым противником сложно надеяться на броню и щиты, ведь люди, по большому счёту, в космосе недавно, в отличие от гипотетических чужих и легендарных протеан. И крейсер был воплощением корабля мечты Андрея Федоровича — слабая защищённость по сравнению с обычными и, тем более, линейными крейсерами компенсировалась чудовищной маневренностью. "Варяг" мог буквально танцевать, вытворяя в космосе такое, что остальным кораблям и не снилось, вплотную приближаясь по маневренности к эсминцам. Правда, была в этой бочке мёда и своя ложка дёгтя: платой для корабля за такую маневренность была не только ослабленная броня, но и малая авиационная группировка — всего пять истребителей и два челнока. Также на "Варяге" вместо традиционных для крейсеров четырёх гамма-лазеров "Пульсар" стояло всего два. С улучшенной системой наведения, правда, что не могло не радовать. Но против своих более тяжёлых собратьев крейсер всё равно, что называется, не котировался — сказывалось различие в огневой мощи. Поэтому уделом подобных кораблей было сопровождение конвоев и охота за группами эсминцев и фрегатов гипотетического противника. Именно гипотетического — несмотря на полыхающие вот уже десять лет колониальные войны, до эскадренных боёв дело не доходило.
Вот и сейчас крейсер Рудзова использовался по своему прямому назначению — в паре с эсминцем "Воспрещающий" прикрывал экспедицию к очередному масс-реле. Задачей научных кораблей было активировать ретранслятор, после чего по открывшейся для человечества трассе прыгнет эсминец и, разведав ближний космос вокруг выходного ретранслятора, доложит о наличии опасностей или их отсутствии. После этого через реле пройдёт остальная эскадра — научные корабли и сам лёгкий крейсер. Обычная исследовательская миссия, ничего сложного. Рудзов сидел на месте командира корабля, наблюдая за работой подчинённых и время от времени проверяя работу систем с капитанского пульта, ожидая сигнала от эсминца. Через полчаса после прыжка через реле пришел сигнал от "Воспрещающего" — путь свободен, можно прыгать.
— Подходим к ретранслятору, — раздался голос пилота в динамиках, — всем приготовиться к прыжку.
На корабле взвыла сирена боевой тревоги, оповещая экипаж. На судне тут же началось шевеление — пилоты занимали места в кабинах истребителей, готовясь по приказу вылететь сразу после перехода, операторы орудий готовили свои смертоносные машины к немедленному открытию огня, а технические бригады вообще сидели на иголках с самого прыжка, готовясь в случае неисправности по первому сигналу резко броситься устранять отказ.
Эскадра начала сближение с реле. Когда корабли подошли достаточно близко, сенсоры масс-реле засекли корабли и ретранслятор начал формирование прохода. Со стороны это выглядело очень эффектно — в космические корабли из голубого ядра удалили огромные молнии, передавая им энергию на масс-ядра и одновременно разгоняя суда для прыжка, а через несколько секунд корабли исчезли в синих, растянутых в пространстве вспышках перехода.
— Десять секунд до выхода, — оповестил пилот экипаж, — запускаю обратный отсчёт.
— Десять..., — женским голосом начал отсчитывать секунды компьютер.
— Девять...
— Восемь...
— Семь...
— Шесть...
— Пять...
— Четыре...
— Три...
— Два...
— Один...
— Выход.
Корабль дрогнул, выходя в реальный космос. За обзорными экранами красовалась тьма, а недалеко висел неактивный ретранслятор. Чуть ближе висел в пространстве "Воспрещающий", прощупывая сенсорами окружающее пространство.
— Все системы в норме, дрейф в пределах тысячи семисот, — пришел доклад пилота.
— Прекрасно, лейтенант, — принял доклад Рудзов, — идём на соединение с другими научными кораблями и начинаем движение в сторону ретранслятора.
* * *
То же время. Турианская патрульная эскадра.
Командующий Вариус Кассан, сидя на месте командира корабля, предавался скуке. Десятки раз пройденный патрулем маршрут вызывал у военного только это ощущение. Что поделать — вверенный эскадре сектор находился вдалеке и от территории Батарианской Гегемонии, и от систем Терминуса, и самое интересное, что могло произойти, был, пожалуй, лишь отлов контрабандистов. Но увы — согласно договору между Иерархией и Цитаделью, турианский ВКФ обеспечивало также охрану масс-реле и прилегающих к ней систем, даже если сам ретранслятор был неактивным. Слишком был велик страх перед неизведанными системами, что лежали по ту сторону. Договор... Кассан про себя усмехнулся. А ведь были, наверное, времена, когда Иерархия не выступала цепным псом Цитадели. Что же произошло после Восстаний кроганов, что некогда гордые и независимые воины превратились в охрану, покорную воле Совета? О, у Вариуса было достаточно времени подумать над тем, как турианцы докатились до такого состояния.
Наверное, всё дело в современном мире и его устройстве, думал турианец. Мало кому известно, но раньше место турианцев в Совете занимали как раз кроганы. Это было одной из наград за помощь в Рахнийских войнах. Вот только скоро плодовитость кроганов обернулась для них демографическим кризисом, который они попытались решить в привычной для них манере. Результат известен всей галактике — кроганы получили генофаг и вернулись в свой умирающий мир, а их место в Совете занял народ Кассана. Вот только, на взгляд Вариуса, проблемы это не решило. Зомбированные пропагандой обыватели не задумываются, но сейчас от очередной галактической войны пространство Цитадели отделяет лишь система сдержек и противовесов, созданная Советом искусственно. На руку турианцам играл Фариксенский договор, делая их флот доминирующим во всей галактике — одних дредноутов у Иерархии было больше, чем у остальных рас вместе взятых. Вот только на поверку это преимущество было лишь мнимым, ведь кораблям требуется нулевой элемент, и требуется его не просто много, а очень много. И это притом, что восемьдесят процентов добычи нулевого элемента так или иначе находится в руках азари, а собственных запасов в случае ввода в строй всех кораблей турианцам хватит в лучшем случае на полгода активных действий. Не говоря уже о том, что, благодаря волусам, именно в руках азари была сосредоточена экономика Цитадели. Эти железные колобки (прим. авт. конечно Кассан назвал волусов по другому, но такое сравнение лучше всего отражает его отношение к банкирам) создавая наднациональную валюту, решили прогнуться и привязали кредит к нулевому элементу, фактически отдавая регулирование курсом валюты в руки азари. И ушли под крыло Иерархии, пока осознавшие масштаб подставы саларианцы не устроили им какую-нибудь эпидемию, благо турианцы тогда как раз нуждались в услугах квалифицированных финансистов. К слову, именно продвинутые технологии в области биоинженерии в сочетании с отменной разведкой и подготовленными диверсантами позволяют саларианцам удерживать свои позиции на политической арене галактики, ведь никому не известно, какое биологическое оружие разработал сумрачный гений пучеглазых. Лично Кассан не сомневался, что в случае войны у Сур'Кеша найдётся в закромах пара интересных вирусов, способных обеспечить любому разумному весёлую жизнь. Вот так и живёт сейчас всё пространство Цитадели — на словах все друзья, а на деле готовы вцепиться друг другу в глотки, стоит кому-то получить преимущество (прим. авт. Это, на мой взгляд, объясняет, по какой причине в оригинальном ME людям удалось за короткие сроки добиться успеха — вокруг них плясали все основные игроки, стараясь получить в союзники). И, что самое поганое, турианцы сейчас на положении кроганов — способные выиграть войну, они, как бы того не хотели, проиграют мир. И выход, по мнению командующего, был лишь один — турианцам нужен был новый союзник. Именно союзник, достаточно самостоятельный, чтобы иметь собственные производства и не висеть мертвым грузом на шее Иерархии, но в то же время недостаточно сильный, чтобы диктовать всей галактике свою волю. Ну или хотя бы новый враг, способный напугать до усеру всю Цитадель, а Иерархия под видом войны сможет получить столь необходимые для неё ресурсы.
— Командующий, — отвлёк Кассана от размышлений оператор систем слежения, — на масс-радаре обнаружены четыре отметки. Двигаются к масс-реле.
— Отсканировать корабли, определить государственную принадлежность, — среагировал Вариус. В том, что это именно корабли, турианец не сомневался — пусть масс-радар показывал лишь само наличие тела в пространстве, не делая различий между кораблём и астероидом одинаковой массы, но, исходя из траектори движения, можно было определить, является ли объект небесным телом или имеет искусственное происхождение.
— Командующий, корабли на запрос не отвечают, — пришёл доклад от оператора, — в базе данных корабли отсутствуют, — удивлённо продолжил "вперёдсмотрящий".
— Всё с ними ясно, — подумал Вариус, — гости из Терминуса пожаловали. У них там чего только не летает. На Омеге вообще, по слухам, целая подпольная верфь имеется. И только в их системах корабли летают без ответчиков.
— Начать сближение, — приказал Кассус, собираясь отсечь "гостей" от масс-реле, окружить и досмотреть, — фрегатам, курс 0-1-0 и 3-5-2, отсекайте их от ретранслятора. Крейсерам держаться позади, приготовить досмотровую команду и занять места по боевому расписанию.
* * *
Манёвр чужих кораблей не остался незамеченным для людей.
— Сэр, на радаре шесть целей, — отрапортовал оператор систем слежения, — две отметки класса "крейсер" и четыре класса "фрегат". Совпадений в базе данных нет.
Естественно, нет, подумал Рудзев. Человеческим кораблям здесь взяться неоткуда, а кроме них у корабля есть лишь данные протеанских кораблей. Хотя отсутствие совпадений несколько ободряет. Тот факт, что чужие корабли даже отдалённо не напоминают протеанские, говорит скорее о том, что чужие явно не их представители. Хотя кто знает, как далеко шагнула инженерная мысль инопланетян за пятьдесят тысячелетий.
— Взять корабли на сопровождение, но огня не открывать, — скомандовал Андрей Фёдорович, — Приступить к прогреву "Пульсаров" и плазменных пушек. Научным кораблям — полный вперёд и приступить к активации масс-реле. Рулевому — вывести корабль между чужим флотом и научниками, "Воспрещающему" — держаться сзади-слева от нас и приготовиться к атаке.
* * *
— Командующий, они активируют масс-реле.
Кассан мысленно выругался. Видимо, корабли с Терминуса оказались оснащены гораздо лучше, чем он предполагал. По крайней мере, перестроения эскадры говорили о том, что на кораблях гостей их заметили гораздо раньше, чем хотелось бы. Надо будет потом отписать об этом в докладе. Если в Терминусе научились делать сенсоры, способные обнаруживать корабли на уровне турианских патрульных крейсеров, то это серьёзно осложнит жизнь флоту. А вот активация масс-реле была серьёзным проступком, всё же нарушение законов Цитадели, будь они неладны. Что-ж, теперь Вариусу волей-неволей придётся исполнять "интернациональный долг", как бы он сам к нему не относился.
— Дайте предупредительный залп по эскадре сразу же, как только выйдете на дистанцию эффективного выстрела. И аккуратнее, не повредите корабли.
— Слушаюсь, господин командующий, — отрапортовал командир носового орудия.
* * *
Рудзов напряженно наблюдал за приближающимися кораблями. Судя по тому, что чужие отворачивать не собирались, они явно задались целью не дать людям активировать ретранслятор, а может, даже взять на абордаж. Что-ж, инструкции военфлота имеют на этот счёт недвусмысленное указание — любой ценой избежать захвата, вплоть до открытия огня по своим. Чужие, похоже, не подозревали, что давно находятся в зоне поражения лазеров землян, раз они столь нагло идут на сближение. Хотя, возможно, дело в том, что их орудия имеют гораздо меньшую эффективную дальность.
И всё же капитан тянул с открытием огня. Позднее он так не сможет ответить внятно на вопрос, по какой причине он не выстрелил сразу по чужим. Большинство удовлетворилось версией о том, что Андрей Фёдорович банально не хотел провоцировать конфликт с расой неизвестного технологического уровня. Но сам Рудзов понимал, что дело было в другом. В чём именно, он так и не ответил.
Как бы то ни было, спусковым крючком для капитана стал выстрел инопланетного крейсера. И, хотя по радару явно было видно, что снаряд проходит мимо, спускать сам факт открытия огня по человеческим судам капитан не собирался.
— БЧ 1 и 2, залп по цели номер два! — рявкнул Рудзов, отдавая команду на открытие огня, про себя радуясь, что время взвода главного калибра крейсера не истекло.
Человеческие лазеры, при всех своих достоинствах, имели ряд существенных недостатков, одним из которых была необходимость так называемой постановки на боевой взвод. Суть в том, что синхротроны, разгоняющие необходимые для генерирования выстрела электроны до околосветовых скоростей, делали это не мгновенно, что накладывало ограничение на скорострельность орудий. Более того, время, которое синхротрон мог поддерживать необходимую скорость пучка электронов, также было ограничено, и составляло около трёх минут. Эти три минуты и назывались временем взвода, тогда как время разгона электронов — временем прогрева.
Сейчас Рудзов, пусть и имея общие сведения о работе пушек, в общих чертах представлял себе, что происходит. Разогнанные почти до скорости света электроны вырвались из ускорителей и попали в специальную мишень, сделанную из урана. Ядра урана затормозили пролетающие электроны, заставив их потерять свою энергию, которая вышла в виде потока гамма-квантов. Этот поток попал в синхронизирующую камеру орудия, где кванты, приобретя свойство когерентности, вырвались из камеры и, пройдя по направляющему каналу ствола, отправились к цели. Выстрел!
Два потока гамма-квантов, за доли секунды преодолев расстояние до вражеского крейсера, прошли сквозь кинетические экраны, не заметив препятствия, и упёрлись в турианскую броню, в мгновение ока теряя энергию, отдавая её обшивке судна, разрывая её на куски. Турианская эскадра понесла первые потери.
* * *
Вид крейсера, без видимых причин потерявшего правые маневровые двигатели и часть ходовой рубки, не мог оставить Кассана равнодушным. И неизвестно даже, чего в турианском командире было больше — ярости от того, что какие-то уроды вообще посмели открыть огонь по патрульному судну, или изумления от того, что неизвестные с одного залпа фактически вывели из строя крейсер. Теоретически, крейсер оставался на ходу — сохранилась возможность управления с резервного мостика, да и систему управления огнём можно было переключить на другие терминалы. Но убыль офицерского состава и квалифицированных канониров в бою восполнить было, разумеется, невозможно, не говоря уже о выведенных из строя маневровых двигателях левого борта. В таком положении крейсер превратился в искалеченного инвалида, мало-мальски способного двигаться и кое-как огрызаться в ответ. Поэтому Кассан, взяв себя в руки, дал команду товарищу уходить из боя и двигаться в порт приписки.
* * *
Рудзов выругался, увидев отваливающий в сторону корабль противника. Самое поганое было в том, что достать уходящий крейсер возможным не представлялось — чужие грамотно перестроились, прикрывая покалеченного товарища, и теперь достать уходящий корабль, не покидая ордера, было невозможно. А покидать боевой порядок было нельзя — капитан научных судов доложил, что для активации масс-реле им нужно около получаса, а до того Рудзов был буквально привязан к своей позиции — его корабль необходимым оборудованием не обладал. Так что, если "научники" погибнут, его эскадре останется лишь отбиваться до своей, без сомнения, героический, но бесполезной гибели. А затем... что будет затем, капитану думать не хотелось. А потому врага, как это не печально, придётся отпустить.
Враги, между тем, даром времени не теряли. Флот чужих рванулся вперёд, на ходу паля из неожиданно многочисленных и скорострельных орудий. Крейсер получил первые попадания. Пока кинетический экран держал повреждения, но щиты просели уже на сорок процентов под непрерывным огнём вражеской эскадры. "Варяг" с "Воспрещающим" отвечали своими ускорителями. Пока огонь вёлся простыми болванками — боеприпасы с плазмой и термоядерными боеголовками Рудзов решил поберечь, а зенитные были бесполезны против столь крупных целей. Чужие же, вероятно, всё еще планировали добраться до активирующих ретранслятор кораблей, обойдя охранение по широкой дуге, пока крейсер связывал боем "Варяг".
— "Воспрещяющий", перехватить группу три, — принял решение Рудзов. Если повезёт, второй крейсер получится достать вторым залпом лазеров, а вот перехватить две группы вражеских эсминцев уже не выйдет.
Земной эсминец, повинуясь приказу, вышел из ордера, и, развернувшись, пошёл на сближение с вражескими кораблями, заходящими к "научникам" со стороны кормы. Одна за другим из шахт корабля вышли восемь противокорабельных ракет, отработав схемы "Град". Часть ракет были специально направлены на выведение из строя системы ПРО вражеских судов, другие же были оснащены разделяющимися боеголовками по двадцать килотонн каждая — не особенно много по меркам людей, но такой цели, как эсминец, должно хватить, что называется, с запасом.
Ракеты, объединив свои ЦВМ в сеть, резко "поумнели", и, действуя сообща, рванули к отмеченной цели. Система ПРО корабля, разумеется, угрозу заметила, и, отсканировав цели, начала методичный отстрел земных ракет. Однако на этом и строился расчет конструкторов — взяв ракеты на сопровождение, система врага волей-неволей демаскировала себя. Группа ракет, получив сигнал об облучении, среагировала моментально — три ракеты в "противорадарном" исполнении, довернув на обнаруженные источники излучения, взорвались, задействовав одноразовые лазеры с ядерной накачкой. Как и в случае с щитами крейсера, барьеры не среагировали на когерентное излучение, и лазеры, выпущенные ракетами, поразили радары вражеского эсминца. Система ПРО ослепла на один борт, сделав корабль беззащитным. А через несколько секунд в не успевший развернуться неповрежденным бортом корабль одна за другим влетели оставшиеся ракеты, утопив чужого в термоядерном огне.
* * *
По эскадре Кассана раздался истеричный крик командира уцелевшего корабля, подтверждавшего показания приборов крейсера:
— У них ядерные ракеты!!!
На мостике поднялась тихая паника. В последний раз ядерным оружием пользовались во времена войн кроганов, когда уроженцы Тучанки, проигрывая, начали сбрасывать ядерные бомбы на мирные города. К счастью, бомбы кроганы собирали, что называется, на коленках, и потому взрывались они отнюдь не всегда. Скорее гадость была в том, что бомбы были довольно грязными, и при подрыве обеспечивали местность стойким радиационным заражением на ближайшие века. Конечно, с той поры технологии очистки местности шагнули далеко вперёд, но ядерное оружие до сих пор оставалось под запретом. К грехам неизвестной эскадры только что добавился ещё один.
— А ну заткнул свой поганый рот, ты, пыжачьий выкормыш, — прервал истерику Вариус, — собери свои яйца в кулак и продолжай атаку, сопляк! Ты военный Иерархии или проститутка-азари с Омеги?
Командирский рёв возымел действие — истерика прекратилась, и оставшийся в строю эсминец, довернув к врагу, буквально прыгнул с места, одновременно стреляя из всего, что можно. И эта безумная атака сработала! Под прикрытием огня орудий фрегат сблизился и с кинжальной дистанции выпустил в противника рой дезинтергационных торпед. Вражеский фрегат отбивался, как мог, стреляя из всех орудий по приближающимся боеголовкам, но их было много. Слишком много для системы ПОИСК противника. И вот одна за другой во фрегат попали две торпеды, буквально разорвавшие его масс-полями, а через пару секунд погибающий фрегат вспыхнул и испарился в термоядерной вспышке — видимо, сдетонировали оставшиеся боеприпасы. Мостик крейсера огласил воодушевлённый рёв — команда поняла, что врага всё же можно победить.
* * *
Рудзов с яростью наблюдал за гибелью "Воспрещающего". Командир эсминца был ему если не другом, то хорошим боевым товарищем, с которым они вместе начинали ещё в Академии военфлота и прошли не один поход. И вот теперь его не стало, окончательно и бесповоротно — термоядерный взрыв — это не та штука, после которой человек способен уцелеть. Но это было не самое плохое — теперь оставшийся эсминец расчистил себе путь к активирующим масс-реле кораблям, в то время как "Варяг" пытался отогнать ещё два вражеских эсминца и крейсер. Вилка.
— Капитан, "Пульсары" заряжены и готовы к бою, — рапорт комендоров лазерных орудий стал бальзамом на душе Андрея Фёдоровича. Конечно, лучше было бы потратить выстрел на более "весомую" цель, но угроза прорывающего эсминца сменила приоритеты
— Множественные пуски! — доложил оператор систем слежения, — ракеты двигаются от вражеских эсминцев к исследовательским судам!
Твою мать, выругался Рудзов. Вот теперь уж точно выстрел придётся тратить на несоизмеримую цель.
— БЧ 1, огонь по эсминцу номер три! — отдал команду капитан, — кораблю разворот и огонь по ракетам по готовности!
"Варяг" развернулся наперерез ракетам, напоследок пустив заряд гамма-лазера по прорвавшемуся эсминцу. Выстрел был не таким эффективным, как надеялся Рудзов — вместо уничтожения вражеского корабля выстрел лишь оторвал ему один из маршевых двигателей. Однако этого было достаточно, чтобы судно противника, вильнув в сторону, сошло с атакующего курса. Крейсер рванулся вперёд, перекрывая траектории полёта ракет, одновременно паля по приближающемуся рою из всего, что возможно. В ход шло всё — ПРО крейсера, плазменные оружия мелкого калибра, зенитные снаряды с начинкой из шрапнели. Но ракет было много — экипажи эсминцев даром времени не теряли и запустили вторую, а затем и третью волну ПКРов, да и крейсер вносил свою посильную лепту. Правда, ответный выстрел лазером с "Варяга" охладил воинственный пыл командира пришельцев — чужой корабль слегка накренился, и теперь летел боком, словно парируя невидимый ветер. Но положения дел это не меняло — несколько ракет всё же прошли сквозь огневой заслон и, сманеврировав, ударили в истощённые непрерывным огнём щиты корабля людей. По корпусу словно прошёл стон ломающегося силового набора, одна за другой взвыли несколько систем, сообщая о локальных отказах.
— Доклад! — рыкнул Рудзов, удержавшийся в кресле лишь благодаря привязным ремням.
Ситуация была хреновой — Всего в крейсер попали три ракеты, но даже не обладая ядерными боеголовками, они сумели натворить дел. Три плазменные пушки из восьми были выведены из строя, один из лазеров приказал долго жить, получив практически прямое попадание инопланетным боеприпасом. Но самое главное, одна из боеголовок взорвалась рядом с кормовой частью корабля, начисто выворотив один из маршевых двигателей. В одночасье "Варяг" лишился половины своей огневой мощи и хода. А вражеские эсминцы, тем временем, скорректировав курс, вновь пытались обойти "Варяга", прикрываясь огнём "старшего брата". И Рудзову в таком положении пришла в голову идея, граничащая с безумием — если она не выгорит, научные корабли точно останутся без прикрытия. Однако в случае успеха у "Варяга" был отличный шанс сократить количество противников до одного-двух.
— Внимание, поворот на тридцать влево, двадцать вверх и полный вперёд! Орудиям, приготовиться к огню по команде.
Крейсер, двинулся наперерез эсминцам, выпуская один снаряд за другим, выпустив напоследок все оставшиеся ПКР в сторону вражеского "одноклассника", заставив того вместо атаки транспортов вертеться юлой вокруг своей оси, стараясь не перегреть свою ПРО. Однако, в отличие от земных эсминцев, инопланетные аналоги оказались куда более маневренными, довольно резво уклоняясь от пущенных снарядов. Поражение малых целей на дальних дистанциях и не было целью капитана. Когда до кораблей оставались считанные километры, "Варяг", наведя на эсминцы плазменные орудия, дал залп из всех оставшихся пяти стволов. И если один из эсминцев не мог уклониться от выстрела, считай, с кинжальной дистанции, то вот второму почти удалось уйти от выстрела крейсера — плазма попала вскользь, перегрузив кинетические щиты и временно выведя из строя тонкие сенсоры. Впрочем, это ненадолго продлило его жизнь — Рудзов, не будучи уверен в успехе своей атаки, сразу после выстрела отдал команду на выпуск своего немногочисленного авиакрыла. Пять лёгких Viper'ов Mk V, взяв в перегруз две авиационные ПКР, под прикрытием плазменных выстрелов подошли к своим целям и с кинжальной дистанции выпустили свой смертоносный груз. Противоракетная оборона чужих среагировать на столь близкий пуск десяти ракет не успела, сбив лишь три из них. И пусть эти ракеты и не имели ядерных боеголовок, щит, перегруженный попаданием плазмы по касательной, отразить их уже не мог, и пущенные истребителями ракеты, попадая в обречённое судно, калечили его, фактически разрывая на куски. Корабль Земли выровнял счёт, оказавшись один на один со своим "одноклассником". И пусть корабль землян и был покалеченным, время играло на стороне людей. И, похоже, пришельцы это тоже понимали — крейсер чужих, выпустив очередной раз ракеты, попытался прорваться мимо "Варяга" в отчаянной попытке стремясь не дать транспортам активировать масс-реле. Но было уже поздно. Очередной доклад оператора лазерного оружия прозвучал, словно приговор для пришельцев. А последующий выстрел, словно уподобляясь топору палача, ударил точно в утолщение чужого звездолёта, взрывом отекая его головную часть от остального "тела".
Первые выстрелы в войне прозвучали, и на этот раз, словно стараясь доказать честь своего имени, "Варяг" в очередной раз стоял до конца, не прося пощады доблестно воюя за честь флага, что он нёс на борту.
— Выпустить шаттлы, — усталым голосом приказал Рудзов, — поищите в обломках кораблей — возможно, среди них остались живые пришельцы. Надо же знать, с кем мы воюем, в конце концов.
* * *
Сутки спустя боя у ретранслятора 314. Планета Менора. Региональный штаб пятой группы войск Турианской Иерархии.
Трибун Артериус пришел в комнату для брифинга предпоследним, буквально на пять минут опередив командующего Пятой группой войск. Обычно Десолас приходил одним из первых, однако звонок с Палавена от патриарха древнего и прославленного рода Артериусов и разговор с отцом занял гораздо больше времени, чем полагал молодой командир. Говорили о многом — Десолас рассказывал в основном о службе и товарищах, а отец, как обычно, вкратце (то есть примерно за полчаса) расписал то, что творится в Ближнем совете Примарха, который, как известно, является болотом, глубиной своей не уступающим самым глубоким трясинам Сур'Кеша. Десоласа прочили на место отца, так что Артериуса патриарх постепенно вводил в курс дела. За беседой с отцом время пролетело быстро, и по окончанию разговора Десолас с удивлением обнаружил, что до совещания осталось десять минут. Так что в зал брифинга Артериус нёсся со скоростью идущего на боевую посадку десантного челнока.
Заняв своё место, турианский офицер кивком головы поприветствовал сидящих рядом командиров и стал ждать легата. Тот ждать себя не заставил.
— Господа, садитесь, — начал командир, — примерно сутки назад в зоне ретранслятора 314 патрульной флотилией под командованием коммандера Кассана была обнаружена группа кораблей неизвестной принадлежности, активирующее масс-реле. Коммандер, действуя в соответствии с инструкциями, попытался окружить флотилию и, установив контакт, дал указание лечь в дрейф. После отсутствия реакции со стороны неизвестных наш крейсер дал предупредительный залп, после чего один из объектов, идентифицированный как "крейсер", открыл огонь по эскадре, серьёзно повредив патрульный крейсер "Легиос".
По рядам слушателей прошла волна шепотков. И было отчего — турианские корабли не могли похвастаться азарийскими щитами, но имели более тяжелую броню, и нанести повреждения крейсеру всего одним залпом дорогого стоило. Конечно, существовала вероятность получить "золотой выстрел", но при полностью заряженных щитах на такое был способен лишь дредноут.
— Так как из-за повреждений "Легиос" более не представлял из себя полноценную боевую единицу, — продолжал легат, — коммандер приказал крейсеру отходить на базу и сообщить о нарушителях. Пришедшие на место боя корабли обнаружили несколько групп обломков, имеющих следы высокотемпературного воздействия, характерного для термоядерного оружия мощностью ориентировочно до ста килотонн.
На этот раз шепотки были гораздо более громкими. Десолас и сам был в шоке — ядерные бомбы последний раз массово использовались во времена Восстаний кроганов. А тут неизвестные ударили по меньшей мере пять раз.
Командующий, проявив редкую терпеливость, переждал шум, и продолжил.
— По результатам расследования выяснилось, что после окончания боя вражеская эскадра отступила через ретранслятор, поэтому высока вероятность того, что мы имеем дело с новой цивилизацией, не имеющей понятия о законах Цитадели как относительно активации масс-реле, так и ограничений на использование оружия массового поражения. Несмотря на это, командованием Пятой группой войск Иерархии принято решение провести рейд в пространство за ретранслятором 314 в качестве ответа на уничтожение патруля. В нашу задачу входит планирование наземной операции, в которую будет входить...
Артериус выходил из комнаты на негнущихся ногах, с головой уйдя в свои мысли. А мысли трибуна были далеки от цензурных. Легат прямым текстом сказал, что они имеют дело с цивилизацией, не имеющей понятия о законах Цитадели, и всё равно вместо того, чтобы послать контактную группу, претор решил послать туда флот и легион. Хотя, если вдуматься, претора понять можно — потеря патрульной группы для флота сродни пощечине, и теперь эти парни жаждут крови пришельцев. Да и самого претора, говоря честь по чести, за оставленный без ответа удар ждало бы снятие с должности, но легче от этого трибуну не становилось.
— Десолас, — окликнул задумавшегося турианца знакомый голос, — можно тебя на пару слов.
Артериус обернулся, и увидел трибуна Виктуса, быстрым шагом догонявшего Десоласа.
— Конечно, Адриан, — кивнул головой трибун, — пройдём.
Дойдя до комнаты Артериуса, офицеры присели, и Виктус осторожно начал.
— Что ты думаешь о нашей новой задаче?
— Честно сказать, — потёр мандибулу Десолас, — она мне более чем не нравится. И я уже серьёзно сомневаюсь в адекватности не только претора, но и нашего легата.
— Ну, легат уж точно не причём, — качнул головой Виктус, — он сам турианец подневольный. А вот самоуправство претора мне лично не нравится. Да, самоуправство, — поднял руку трибун, призывая Артериуса дослушать, — будь уверен, наш командующий сейчас действует в нарушение устава. Думаю, ты не хуже меня понимаешь, что с ним сделает совет преторов за потерю двух крейсеров и четырёх фрегатов, и всем будет плевать, что это по большей части вина Кассана, который неадекватно оценил появление чужих кораблей в зоне патрулирования. Думаешь, наш дорогой командир просто так оказался в этом секторе?
— Да нет, отец меня просветил, — произнёс Десолас, — претором его сделали за ту десантную операцию против батарианцев, когда он, наступая, положил половину легиона. Задачу-то он выполнил, за что и стал претором, но за чудовищные потери его наказали, отправив сюда.
— В точку, Десолас, — поднял палец вверх Виктус, — и для нашего претора, известного карьериста, между прочим, это самая что ни на есть ссылка. А тут вдруг такая возможность выслужиться, и он её, будь уверен, не упустит. Вот только за его награды платить будут наши с тобой, Десолас, легионеры. И помяни моё слово, плата будет очень высокой. Мы фактически ничего не знаем о противнике. Тактика, вооружение, количество — всё это для нас тайна за семью масс-реле.
— Всё ты правильно говоришь, Виктус, — качнул головой Артериус, — вот только нам от этого не легче. Приказ есть приказ, а нам остаётся лишь минимизировать потери, да и самим выжить при этом было бы неплохо.
— Сейчас сделать, конечно, ничего не выйдет, — согласился Адриан, — за саботаж приказа командования нас ждет трибунал. Но вот сказать об этом кому надо нам вполне под силу.
— Я не стукач, Адриан, — вскинулся Десолас, — в нашем штабе и доносить-то уже некому.
— Ха, тут ты прав, — улыбнулся трибун, — но вот если прыгнуть через голову начальства и рассказать о деталях операции нашим знакомым...
— А ведь верно, — просиял Артериус, — даже если мы и не выживем в этой операции, нашему претору все равно отвечать перед Примархом за самоуправство!
Ни Виктус, ни Артериус не знали, что их мысли удивительным образом совпадали с инструкциями одного неприметного турианца, жившего на другом конце планеты. И что уже сейчас оный турианец вовсю строчил отчёт своему начальству о действиях опального претора Иерархии. Отправив отчёт по защищённому каналу, резидент турианской службы безопасности минуту сидел, глядя на монитор. Затем, приняв решение, турианец скопировал отчёт и отправил его уже совсем на другой адрес. В конце концов, торговля секретной информацией всегда была прибыльным, хоть и рискованным делом, а Серый Посредник хорошо платит за такие документы.
* * *
Орбита Шаньси, двое стандартных суток спустя.
Рудзов обессиленно рухнул в кресло в кают-компании и устало потёр виски. Прошедшие с момента боя трое суток казались адом похуже самого сражения. Долетев до планеты буквально на честном слове и на одном движке, "Варяг" зависнув на геостационарной орбите, приступил к ремонту. Впрочем, ремонтом это было назвать сложно — после того, что пережил корабль, ему следовало уйти в "сухой" док (прим. авт. жаргонное название закрытых доков с атмосферой), желательно поближе к метрополии. Увы, Шаньси была молодой колонией, и имела лишь небольшой орбитальный космопорт, проводящий лишь оперативное техническое обслуживание. Справедливости ради стоило заметить, что крейсер восстанавливали, что называется, всем миром, привлекая каждого, кто имел хоть какое-то представление о ремонте космических кораблей. Это было нарушением правил, ведь у большинства привлечённых банально не было допуска на работу с кораблем, но времена были не те, чтобы выбирать. Однако свой результат это дало — за три дня работ техники, поставив рекорд скорости обслуживания и заодно нарушив несколько пунктов регламента ТО, превратили "Варяг" из полумёртвого инвалида в относительно боеспособный корабль. Конечно, был ряд вещей, которые починить не удалось банально из-за отсутствия запчастей — например, одно из лазерных орудий и правый двигатель, но Рудзов на это и не рассчитывал. А вот то, что ремонтники ввели в строй повреждённую плазменную пушку, оказалось приятным сюрпризом. После боя в распоряжении капитана осталось лишь восемь ПКР, из них три термоядерные, и два снаряда с термоядерными БЧ, что, на взгляд Рудзова, было крайне мало, ведь никто не знал, сколько кораблей пришельцев придёт мстить за разбитый флот.
Кстати, о пришельцах. Одновременно с ремонтом экипажу крейсера пришлось возиться с трофеями и пленными. Отходя с поля боя, люди хватали всё, что, по их мнению, представляло хоть какую-то ценность. Большая часть ожидаемо оказалась хламом, но то, что осталось рабочим, в будущем могло принести немалую пользу человечеству.
Отдельным пунктом шли пленные и трупы. На этот раз врагом людей оказались существа, словно застрявшие в своём развитии между динозаврами и птицами. Особенностью пришельцев были костяные наросты по всему телу, которые, по словам учёных, проводивших вскрытие трупов, служили для защиты от радиоактивного излучения, а также вполне могли остановить мелкокалиберную пулю. Молва о внешности инопланетян разнеслась довольно быстро, и вскоре вся планета заочно называла пришельцев "костелицыми". Отдельным пунктом шёл вопрос о пропитании — совершенно неожиданным для людей оказался тот факт, что "велоцирапторы" были существами декстроаминокислотными, и кушать человеческую пищу не могли. Выяснилось это после того, как пятеро пленных через час после кормёжки вдруг забились в конвульсиях и вскорости околели от асфиксии. Поэтому оставшихся пленных Рудзов, недолго думая, переправил на научные корабли. Заодно капитан отдал уходящим кораблям бортовые накопители крейсера, хранившие записи боя с инопланетянами, оставив себе резервный комплект.
От воспоминаний о проделанной работе Андрея Фёдоровича отвлёк вызов с мостика. Тяжело вздохнув, Рудзов поднялся из кресла и, изрыгая про себя проклятия, отправился на палубу. К приходу капитана на мостике царило нездоровое оживление. Уже предчувствующий неладное Андрей Фёдорович сел в капитанское кресло и затребовал доклад.
— Сэр, около десяти минут назад был зафиксирован переход через ретранслятор эскадры из десяти вымпелов с характерным дизайном пришельцев, — отчитался оператор систем слежения, — спутник слежения перед своей гибелью успел заснять и отправить фотографии флота противника.
— Это мы удачно с ремонтом закончили, — подумал Рудзов, вслух отдав команду, — Изображение на экран.
Выведенные снимки показывали довольно внушительный флот. Три крейсера, на первый взгляд однотипных уже встреченным, следовали в ордере, похожем на треугольник, окружённые мелочёвкой из шести эсминцев. Сама по себе эта сила уже внушала, но наибольшее опасение вызывал корабль, который сами крейсера прикрывали. В центре вражеского ордера следовал огромный, примерно километр длиной, звездолёт с характерными для пришельцев "перьями" по бокам. По земной классификации такой корабль назвали бы линкором или ударным кэрриером, и оба варианта для Рудзова были не просто плохими, а х*евыми. Несмотря на то, что пришельцы пока не продемонстрировали ничего из ряда вон выходящего в плане технологий (за исключением своих торпед с неизвестным принципом работы и отличной для земных кораблей маневренности), капитан не питал иллюзий относительно своей судьбы. Даже сам по себе такой корабль, линкор или кэрриер, расправился бы с побитым крейсером, не напрягаясь, да и остальная флотилия пусть и с потерями, но уничтожила бы "Варяг". Впрочем, отступать Рудзов в любом случае не собирался — кроме него защищать планету было некому, а ведь прорвавшиеся пришельцы наверняка начнут бомбить колонию. "Варяг" же, пусть и не в состоянии предотвратить прорыв, вполне способен дать время на подготовку планетарной защиты, заодно подсократив количество вражеских вымпелов.
— Экипаж, внимание! — произнёс Рудзов, переключив селектор связи на трансляцию по кораблю, — три дня назад мы впервые столкнулись в бою с новой угрозой, которую мы так долго ждали. Без объявления причин наша исследовательская эскадра была атакована кораблями чужих, и в тот день мы все, показав свои навыки, исполнили свой долг, защитив наши суда. Но сегодня нам вновь придется столкнуться с мстительными инопланетянами, которые на этот раз пришли к нам. Не скрою, нам предстоит крайне тяжелая битва, в которой не все останутся в живых. Однако лишь наш корабль сейчас стоит между чужими и колонией, и лишь мы в силах дать Шаньси время, чтобы как следует подготовиться и встретить чужих так, как мы встретили демонов. Помните, костелицые здесь, чтобы принести разорение и опустошение в наш мир, а потому я прошу от вас всей вашей силы, навыков и самопожертвования! И пусть мы, возможно, и не выживем, но мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы защитить людей, и сделаем это так, чтобы об этом рассказывали по всему человечеству! Так давайте покажем этим пришельцам, на что способны люди и докажем им, что они связались не с той расой!!!
Экипаж "Варяга" взорвался воодушевлённо-яростным рёвом. Пусть капитан и не был великим оратором, и говорил в общем-то очевидные вещи, но даже такое простое напутствие сильно подняло боевой дух людей. Теперь команда шла в бой с той самой грозной доблестью, о которой пелось в старой песне времён двадцатого века (прим. авт. для тех, кто не в теме, посмотрите советский фильм "Офицеры"). И этот настрой буквально вылился в песню. Неизвестно, кто начал петь первым. Уже после войны одни говорили, что это была инициатива второго пилота, другие говорили, что песню запели в реакторном отсеке, третьи вообще утверждали, что начал комендор оставшейся лазерной пушки. Как бы то ни было, вскоре весь экипаж, включая самого Рудзова, во всю силу лёгких, вкладывая душу, пел песню, на ходу переделывая слова на современный лад.
Наверх, о товарищи, все по местам,
Последний парад наступает,
Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает.
Все вымпелы вьются, моторы визжат,
Наверх ПКР поднимая,
Готовятся к бою орудий ряды,
На солнце зловеще сверкая.
С орбиты родной мы все в битву идём,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в космосе тёмном умрём,
Где ждут костелицые черти.
Свистит, и визжит, и грохочет кругом,
Вой плазмы, шипенье снарядов,
И стал наш бесстрашный, наш верный "Варяг",
Подобьем кромешного ада.
В предсмертных мученьях трепещут тела,
Вкруг грохот, и дым, и стенанья,
И судно охвачено морем огня,
Настала минута прощанья.
Прощайте, товарщи, с Богом, Ура!
Колония наша за нами,
Не думала, братья, планета вчера,
Что нынче умрём мы все с вами!
Не скажут ни знамя, ни крест, где легли,
Во славу земного мы флага,
Лишь космос безмолвный прославит в веках
Геройскую гибель "Варяга"!
Мало кто заметил, что в самом начале песни офицер-связист переключил связь, транслируя хоровое исполнение на планету и в космопорт. Позднее во время вторжения на Шаньси запись переговоров попала в руки туриацев, а затем один из солдат Иерархии выложил непонятную песню, привлёкшую своим грозным исполнением, в экстранет, распространив её по всему пространству Цитадели, сделав её символом несгибаемости и готовности идти до конца, выполняя свой долг. Песню о героическом крейсере исполняли на свой манер почти все расы галактики, от азари и саларианцев до дреллов и кроганов. Она снискала свою славу даже у турианцев, несмотря на то, что "Варяг" был их противником, и частенько исполнялся экипажами кораблей Иерархии, когда думали, что командир не слышит.
* * *
То же время. Турианская эскадра.
Наварх Тассен с мрачным удовлетворением наблюдал за медленно расползавшимся в космосе мусором, что ещё недавно был спутником слежения врага. Конечно, теперь противнику известен численный состав эскадры, но турианец не слишком сильно переживал по этому поводу. В конце концов, он не какой-то там сосунок Кассан, а вполне заслуженный флотоводец, гонявший батарианских пиратов ещё в те времена, когда этот сопляк только школу заканчивал. Да, этот парень умудрился при почти трёхкратном перевесе слить бой, и его прощал лишь тот факт, что чужие использовали неизвестный вид оружия. Ну ничего, жертва Кассана, да примут его Духи, напрасной не была — теперь флот Иерархии знал, с кем имеет дело, а значит, скоро положение дел выправится. И его, Тассена, операция, будет лишь первой в череде блистательных побед, которыми покроет себя Турианский флот, вновь доказав, кому на самом деле принадлежит космос в этой галактике.
— Сэр, на орбите третьей планеты замечен крейсер противника, — доложил оператор, — судя по всему, это тот самый крейсер, с которым столкнулась наша патрульная эскадра.
Тассен оскалился от радости. И было отчего — корабль, хоть и висел на орбите, всё же был изрядно побит. Всё-таки Кассан не посрамил флот и смог нанести хоть какие-то повреждения вражескому звездолёту. К тому же, в данных также фигурировал фрегат, которого обнаружить не удалось. Тассена это напрягло — с противника станется спрятать корабль где-нибудь в астероидном поясе, а затем нанести удар в спину, и хотя самому флотоводцу хотелось верить, что вражеский корабль так и сгинул в бою у ретранслятора 314, терять корабли из-за лишней самоуверенности не хотелось. А потому наварх, скрепя сердце, отдал команду на перестроение. Теперь часть фрегатов рассыпалась вокруг ударного кулака эскадры, непрерывно прощупывая пространство сенсорами.
Два часа спустя.
Эскадра постепенно сближалась с кораблём, сохраняя боевую формацию. Рудзову это было на руку — целиться в них при текущей траектории намного проще.
— Сэр, корабли в зоне поражения, — пришёл доклад от комендора лазерной пушки, — орудие заряжено и ждёт команды.
— Огонь по крупному кораблю противника, — отдал приказ Андрей Фёдорович, про себя добавив, — посмотрим, насколько крепка твоя броня.
Вой синхротрона гонявшего пучок электронов по кругу уже полминуты, резко оборвался — выстрел! А через полсекунды на корпусе корабля пришельцев произошёл взрыв — попадание пучка гамма-квантов разорвало броню, образовав декомпрессию в одном из отсеков. К сожалению Рудзова, на этом всё и закончилось — мощности пушки не хватило, чтобы причинить более существенные повреждения. Немалую роль в этом сыграла также привычка турианцев защищать ключевые системы вторичными. Таким образом, попадание главного калибра "Варяга" хоть и убило несколько членов экипажа и повредило одну из вторичных систем, но критичным не было.
Турианская эскадра.
— Господин, попадание в четвёртый отсек, серьёзных повреждений нет, — доложил один из опционов, — погибло трое из-за разгерметизации отсека.
Напрягшийся было наварх расслабился — внушавшее ужас оружие неизвестных на деле оказалось не столь страшным. По крайней мере, существенных повреждений дредноуту оно нанести не могло. Хотя сам факт того, что противник обладает оружием, игнорирующим кинетические щиты, внушал опасения, и совершенно закономерные — если такими пушками вооружены крейсера, что же эта раса поставила на дредноуты? Впрочем, задумываться над этим у Тассена времени не было — перед ним стояла совершенно другая задача — зачистить орбиту, установить блокаду и, дождавшись транспортов, поддержать десант огнём с орбиты. А для этого первым делом надо ссадить настырный крейсер с небес.
— Эскадре — полный вперёд, — отдал команду Тассен, — огонь открывать сразу же по достижению дистанции атаки. И выпустите дронов — пусть отвлекут ПОИСК противника от наших торпед.
* * *
Рудзов напрягся, увидев, как чужие корабли ускорились, на ходу выпуская БПЛА, стремясь, видимо, выйти на дистанцию эффективного огня. Не добавляло оптимизма и то, что главный калибр крейсера не нанёс крупному звездолёту чужих ощутимых повреждений. Это значило, что в бою с гигантом оставалось полагаться лишь на ядерное оружие, которого в распоряжении Рудзова было откровенно мало — большую часть расстреляли во время боя у масс-реле. И теперь крейсер располагал лишь тремя ПКР с термоядерными боеголовками и всего лишь двумя снарядами со спец-БЧ. Хотя снаряды были намного меньше по мощности, чем ракеты, сам капитан делал ставку именно на них. В прошлом бою противник не демонстрировал способности сбивать летящие снаряды, предпочитая уворачиваться или принимать их на щит, а вот ракеты он сбивал вполне успешно, причём у Рудзова банально не хватало ПКР для отработки хорошо зарекомендовавшей себя "роевой" атаки. Поэтому Рудзов и решил сделать ставку на кинетические орудия — командир вражеского корабля, скорее всего, попробует принять снаряды на щит, а не увернуться, тем более, если это будет происходить на сравнительно малых дистанциях. И это будет его ошибкой — даже если корабль противника и будет способен выдержать прямое попадание атомного заряда в двадцать килотонн, то тепловое излучение от взрыва в сочетании с ЭМИ спалит всю аппаратуру вне корпуса судна, включая радары ПРО и проекторы кинетического барьера, что для корабля противника будет смертным приговором. Проблема была в том, чтобы добраться до эскадры на дистанцию выстрела, и дать залп обоими снарядами — попытка будет только одна, и дело даже не в том, что снаряды могут пролететь мимо. Атомные боеприпасы всегда делали корректируемыми, что увеличивало стоимость одного заряда, взамен существенно увеличивая вероятность поражения цели. А потому Рудзов опасался совершенно другого — в случае задержки между попаданиями капитан этой махины вполне может решить, что один БПЛА на один снаряд — вполне приемлемый размен, а кинетических орудий у "Варяга" не так много, чтобы выпустить зараз большое количество снарядов, превратив вычисление атомного боеприпаса в русскую рулетку. А потому весь их шанс был именно в одновременном, или почти одновременном попадании обоих снарядов, чтобы один спалил защиты вражеского корабля, а другой — сам звездолёт.
— Лазеру — переключиться на поражение крейсеров, — отдал приказ Андрей Фёдорович, — плазменным орудиям прогреться и приготовиться к атаке крейсеров. Кинетические орудия зарядить спецбоеприпасами и зенитными снарядами. Огонь атомными по моей команде, остальным — по готовности. Ракетным шахтам — приготовиться отработать по крейсеру номер два, затем — по вражеским эсминцам.
* * *
Тассен с напряжением смотрел на приближающуюся цель, что висела на планете, не открывая пока огня — видимо, скорострельность их главного калибра была сравнима с главным орудием дредноута. Это обнадёживало — капитан вражеского корабля наверняка сообразил, что дредноут его пушка не берёт, и, скорее всего, перенесёт огонь на другие корабли эскадры. Поэтому наварх предпринял довольно рискованный шаг — выдвинул флагман вперёд, оставив лишь дроны для прикрытия. Крейсеры же "спрятавшись" за дредноутом, должны были вынырнуть из под прикрытия лишь тогда, когда огонь их орудий будет достаточно эффективен. С другой стороны, этим действием Тассен невольно подставлял собственный корабль — никто не знал, какие сюрпризы мог преподнести чужой. Рассчитывать приходилось лишь на мощности кинетических барьеров, крепость брони и эффективность системы ПОИСК.
Вражеский крейсер успел выстрелить ещё один раз, хотя сам наварх был уверен, что выстрелов было больше, в отличие от попаданий. Один из крейсеров, утратив, видимо, бдительность, высунулся из-за прикрывающей его туши дредноута. Чем вражеский капитан тут же воспользовался. Орудие чужих не оставляет видимого следа, но Тассену показалось, что заряд вражеской пушки прошёл буквально впритирку к корпусу дредноута, поразив высунувшийся крейсер и нанеся ему повреждения средней тяжести. Заряд, пройдя почти по касательной, буквально вспорол обшивку, открыв вакууму аж пять отсеков, в секунды убив всех находящихся там разумных. На счастье турианцев, системы управления орудий предусматривали резервное управление, поэтому ввести пушки в строй удалось довольно быстро.
Перезарядить главный калибр крейсеру не дали. Вышедший наконец на дистанцию прицельного огня корабль смог наконец показать, почему звездолёт его класса называют королями поля боя. Чудовищное количество энергии, поданное на главный калибр дредноута — пушку длиной почти с сам корабль, разогнало двадцатикилограммовую вольфрамовую болванку до огромной скорости, что дало снаряду начальную энергию на выходе из ствола орудия в двадцать килотонн стандартного эквивалента. Осознавший угрозу крейсер попытался было уйти от удара, но, на счастье турианского флотоводца, дистанция была слишком маленькой, чтобы враг смог увернуться. Вспыхнувший кинетический барьер ожидаемо не смог остановить сверхскоростную болванку, и та, прошив защиту, окончила свой путь в районе правого борта. Не сказать, что это было попадание — всё же выпущенный с предельной дистанции снаряд попал не только благодаря меткости экипажа дредноута, но и неторопливости самого противника. Чудовищным ударом прошедший почти по касательной снаряд оторвал от вражеского крейсера солидный кусок, и, что ещё более удачно, жертву главного калибра сочетанием удара и возникшего перекоса тяги развернуло бортом к эскадре Тассена, ещё больше упрощая задачу турианцу. По крайней мере, так он думал.
— Подойти ближе и расстрелять этого пыжака! — отдал приказ наварх, про себя добавив, — не больно-то ты и крут, чужак.
* * *
Сознание возвращалось к Рудзову медленно и с дикой головной болью. Ужасный звон в голове и смазавшаяся картинка перед глазами действовала отупляюще, и мозг капитана просто отказывался верить в реальность происходящего, щадя психику человека. Мысли двигались неохотно, словно продираясь через густой кисель. Капитан попытался подняться, но голову в очередной раз прострелило болью, и Андрей Фёдорович со стоном осел на пол.
— Капитан, вы живы! — крик набатом прозвучал в шлемофоне, заставив Рудзова мысленно проклясть пункт устава флота, предписывающий носить скафандр в боевой обстановке. С другой стороны, если бы не шлем, для него, капитана, все могло бы закончиться гораздо плачевнее.
Проморгавшись и более-менее отойдя от удара, Рудзов увидел перед собой взволнованное лицо одного молодого мичмана из медчасти. Каким образом он, вернее, она, оказалась на мостике, оставалось загадкой, но задумываться над этим фактом у Рудзова возможности не было. С помощью медички капитан со стоном взгромоздился в кресло и, мысленно вздохнув, застегнул привязные ремни, лишь после этого затребовав доклад.
А ситуация была не из лучших. Что уж говорить, она была откровенно хреновой. Потеря всех крупнокалиберных орудий правого борта, куда пришлось попадание, само по себе ставило крейсер на грань не просто гибели, а гибели бесславной и бессмысленной. Но особый смак ситуации придавал тот факт, что одно из орудий, заряженных атомным боеприпасом, располагалось как раз на правом борту, и теперь по вполне понятным причинам открыть огонь не могло. В качестве вишенки на торте было повреждение части ракетных шахт, да и относительно остальных правобортовых Рудзов был не уверен — слишком хорошо он был знаком с пусковой системой. "Варяг", не успев нанести толком никакого урона, превратился фактически в мертвеца.
Переключив тактический стол в режим карты, Андрей Фёдорович хмуро осмотрел поле боя. Вражеская эскадра, выстроившись, как бы сказали в двадцатом веке, кильватерной колонной, медленно, словно смакуя, приближалась к покалеченному кораблю.
— Интересно, почему эти уроды не стреляют? — про себя подумал капитан, — экономят боекомплект? Или просто не хотят тратить на нас ещё один такой выстрел.
Сам того не зная, Рудзов угадал причину, по которой его оппонент не захотел расстреливать "Варяг". Да, теоретически главный калибр дредноута был способен совершать один выстрел в пять секунд, но, к сожалению командиров подобных кораблей, подобная скорострельность приводила к скорому износу направляющих рельсов, приводя к необратимым деформациям секунд через тридцать такой стрельбы. А это значило лишь то, что после такого режима огня дредноут гарантированно отправлялся в атмосферный док на замену направляющих главного калибра — работу, в общем, не трудную, но долгую, муторную и неблагодарную. И именно это нежелание расходовать ресурс орудия дало командиру земного корабля шанс если ни на победу, то на достойный уход.
— Орудиям огня не открывать, облучение целей прекратить — доводите башни по данным основного радара. По моей команде приготовиться к залпу кинетическими орудиями по линкору противника, — после продемонстрированной мощи вопросов по поводу "классовой принадлежности" судна у Рудзова не возникало, — плазменным пушкам, лазеру и ракетам — по готовности открыть огонь по крейсерам противника. Разделите цели — наша задача не столько уничтожить корабли, сколько вывести их из строя.
— Есть, сэр! — хором отозвались наводчики.
Потекли минуты ожидания. Рудзов буквально нутром чувствовал, как неумолимо тикают секунды. В ушах словно били боевые барабаны, и с каждым ударом капитан ощущал, как, скользя в темноте космоса, к ним приближаются враги. Андрею Фёдоровичу даже показалось, что на такой дистанции он слышит звук работающих двигателей того колосса, что чуть было не подписал его кораблю смертный приговор в самом начале боя. Пальцы ощутимо подрагивали, словно собираясь лично нажать на кнопку выстрела бортового вооружения, а затуманенное адреналином восприятие услужливо подкидывало картины голубоватых трассеров вражеских залпов. Но, рано, не время было открывать огонь. Эскадру надо было подпустить ближе, пусть это и равносильно смерти для "Варяга". Ближе. Ещё ближе.
Вот оно!! Рудзов, даже не глядя на дальномер, на голой интуиции понял, что вот он, ШАНС. Тот самый момент, когда враг уверился в беззащитности корабля. И именно сейчас надо нанести удар. Словно сумасшедший, Рудзов проорал в микрофон заветную фразу, словно от громкости крика зависела убойная сила снарядов:
— ОГОНЬ!!!!
"Варяг" буквально взорвался выстрелами, разом разрядив всё работающее оружие, что имелось на борту. В одном залпе слились кинетические снаряды, противокорабельные ракеты и сгустки плазмы. И если ракеты дредноут ещё был способен сбить, то от снарядов и плазмы на фактически кинжальной дистанции уклониться не мог при всём желании. Однако вражеский линкор попытался, чем лишь ухудшил положение — пытаясь уйти от снарядов линкор невольно открыл оставил без защиты следующий за ним крейсер, чем и воспользовался наводчик ожидавшей подходящего момента лазерной пушки. Выстрел гамма-лазера попал прямо в носовую часть крейсера, разрушив обшивку и весьма удачно попав в уже заряженные пусковые шахты дезинтеграционных торпед. Это был поистине "золотой выстрел" — попадание пучка гамма-квантов вызвало цепь вторичных детонаций торпед, и крейсер пришельцев буквально на глазах перемололо нестабильными масс-полями.
Что касается дредноута, то его манёвр, столь удачно подставивший товарища, всё равно оказался неэффективным — часть снарядов, конечно, прошли мимо, однако большая часть залпа попала в цель. В том числе и аккуратно довернувший на цель спецбоеприпас. Фактически, снарядом это чудо инженерной мысли назвать было сложно — атомный боеприпас скорее походил на мини-ракету, имея собственный небольшой маршевый и маневровые двигатели, отличаясь от полноценных ПКР разве что мощностью боеголовки, размерами и, соответственно, ценой. Впрочем, командиру вражеского судна вряд ли было дело до технических характеристик снаряда.
Эффект от попадания атомного гостинца был фееричен — кинетическое поле, как полагается, снаряд остановило, но на этом его защита и кончилась — взорвавшаяся боеголовка породила не только электромагнитный импульс, в момент перегрузивший щиты, но и тепловое излучение, которое, беспрепятственно пройдя сквозь пытающийся сопротивляться барьер, лизнуло огненным языком обшивку линкора. И если броня космического колосса сдержала напор инфракрасных лучей, что само по себе удивительно, то всё тонкое оборудование, как то антенны, лазеры ПОИСК и, самое главное, проекторы кинетического экрана, подобного издевательства не выдержали. Барьер рухнул, оголяя корабль с одной стороны, и открывая доступ огненному шару ядерного взрыва, который, уже не встречая сопротивления, раздался ещё больше и как-то ласково коснулся обшивки дредноута. А мимо поражённого космического корабля, словно стая акул, пролетел строй противокорабельных ракет. ПРО дредноута на них не среагировала — целью ракет был другой корабль, и система, не получившая предупреждения о ракетной атаке, не среагировала на пролетающие мимо ПКР. Зато среагировал крейсер, на который они были направлены. Разом заработали лазеры, выбивая одну ракеты за другой, и на этот раз ничто помешать кораблю чужих, увы, не могло — слишком мало было противорадарных ракет , и слишком большой была дистанция. До цели смогла добраться лишь одна ракета, и та без ядерного заряда. Крейсер отделался лишь двумя уничтоженными радарами наведения ПРО и просаженными щитами. Капитан чужих уже было вздохнул от облегчения, но именно в этот момент до крейсера долетели выпущенные заряды плазмы — наводчики решили, что перспектива добить один крейсер врага гораздо привлекательней возможности посадить щиты более далёкой цели. Один за другим в кинетический экран попали три сгустка плазмы, окончательно проламывая барьер и вспарывая обшивку судна. Незадачливый крейсер начал медленно вываливаться из строя, выпуская воздух из многочисленных проломов — один из выстрелов вскользь прошёл по рубке управления, отправив в глубокий нокаут рулевых. Очнуться им было уже не суждено — мгновенно опустившиеся аварийные переборки отрезали отсек от остального корабля, оставив турианцев гибнуть от удушья. Через некоторое время управление восстановили, но крейсер уже не представлял собой полноценную боевую единицу.
Но, при всей удачности, этот удар был последний для "Варяга". Оставшиеся чужие, разъярённые гибелью товарищей, разом открыли огонь по обречённому земному крейсеру, в считанные секунды сбив кинетический барьер корабля. А дальше снаряды начали рвать обшивку, выбивая одно орудие за другим, разгерметизируя отсеки, убивая и калеча людей. В такой ситуации Рудзов принял тяжёлое, но единственно верное решение:
— Всему экипажу, покинуть корабль!
Взвыла сирена, и оставшиеся в живых люди, переведя управления системами в автоматический режим, побежали к ближайшим спасательным капсулам, забирая с собой по пути раненых и по возможности снимая именные жетоны с погибших. Через пять минут под непрерывным обстрелом эскадры пришельцев "Варяг" начал отстрел капсул, которые, помогая себе двигателями, понеслись к поверхности Шаньси. К чести чужих, капсулы их эскадра не расстреливала. Однако посты покинули не все.
— Лейтенант, — рыкнул Рудзов, — заметив, что пилот не сдвинулся с места, — вы что, не слышали приказа?!
— Слышал, сэр, — отозвался рулевой, не отрываясь от консоли управления.
— Тогда какого хера ты ещё не в капсуле, Джо?! Тебе что, нужно особое приглашение?
— Капитан Рудзов, — отозвался пилот, корректируя курс, — я не для того становился пилотом, чтобы бросать корабль. Так что, при всём моём уважении, засуньте свой приказ себе в задницу. Я посажу "Варяг", даже если это будет стоить мне жизни.
Рудзов про себя сплюнул. При всех достоинствах лейтенанта, у него была одна черта — если американец упрётся, то чёрта лысого его переубедишь. Наверное, именно поэтому он, при своём возрасте, всё еще был лейтенантом, хотя мог давно получить под командование собственный корабль.
— Действуй, Джо, — откинулся на спинку кресла капитан.
— С радостью, сэр! — азартно выкрикнул лейтенант, доворачивая к планете.
"Варяг", войдя в плотные слои атмосферы, понёсся к поверхности Шаньси, на ходу теряя куски обшивки. От трения корпус корабля раскалился, вызывая пожары в разгерметизированных отсеках. Через полминуты крейсер пронзил облака, и, оставляя след из дыма и огня, продолжил свой последний полёт. Джо отчаянно пытался сбросить скорость, одновременно стараясь удержать не предназначенный для атмосферного полёта "Варяг" от неуправляемого падения.
— Десять секунд до касания. Приготовиться к удару!
Предупреждение пилота было, по большому счету, лишним — Андрей Фёдорович не хуже лейтенанта понимал, чем грозит подобная, с позволения сказать, посадка. Так что касание корабля капитан обречённого крейсера встретил не только привязанным к креслу ремнями, но и вцепившись в подлокотники до белых пальцев. И всё же чудовищный удар, сопроводивший посадку, не остался без последствий для уже получившего сотрясение капитана — командир лёгкого крейсера Земного Альянса в очередной раз потерял сознание.
К сожалению, лейтенанту так сильно не повезло — от удара одна из приборных панелей, сорвавшись, со всего размаха ударила пилота в район живота. Мягкий пилотский скафандр, пусть и не порвавшись, не смог спасти рулевого от разрыва органов. Смерть для него была долгой и мучительной, ведь помочь ему было, увы, некому.
А за несколько сотен парсеков от Шаньси, на одной из многочисленных орбитальных станций Солнечной системы, сидел пятилетний мальчик, которому ещё в утробе матери диагностировали неизлечимую болезнь. И когда его отец, лежащий в пилотском кресле, придавленный панелью и харкающий кровью, медленно умирал, его сын, словно почувствовав гибель отца, разразился отчаянным, словно у загнанного зайца, криком, быстро перешедшим в плач. Отец так и не узнал о том, что через несколько лет его сын запишется в программу помощи инвалидам за счёт военного бюджета. Юноше в лаборатории вживят специальный экзоскелет, и он заключит контракт с армией, обязуясь отработать стоимость операции. Его сын пойдёт по стопам отца, став пилотом, и вскоре закончит лётную академию с отличием, а его рекорд пилотирования будет ещё долго занимать почётное второе место. Джозеф Моро мог гордиться своим сыном — его сын Джеффри, несмотря на синдром Вролика, в будущем станет одним из самых лучших пилотов Альянса. И хотя за неунывающий характер его ещё в летной академии назовут Джокером, в сердце пилота навсегда поселится тлеющая неприязнь к турианцам — пришельцам, которые ещё в детстве лишили его отца.
* * *
Шаньси. Четыре дня после гибели "Варяга"
Город погибал. Джек понимал это, как никто другой. Даже отсюда, с дистанции в семьсот пятьдесят километров было видно зарево пожара, тушить который было некому. И в это зарево с завидной регулярностью огненными стрелами с небес падали артиллерийские снаряды эскадры пришельцев. Костелицые, похоже, всерьёз разозлились выступлением "Варяга" — уже четвёртый день город и прилежащие объекты утюжили с орбиты всем, что только имелось в наличии. Стоит сказать, что арсенал пришельцев человека, привыкшего к атомному оружию, не особо впечатлял — обычные снаряды плюс их ракеты. Последние, впрочем, наносили довольно приличный урон при попадании, складывая порой по несколько домов разом. К чести парней Уильямса, с ракетами они справлялись довольно эффективно — набившие руку на многочисленных учениях зенитчики сбивали большинство ракет до того, как они достигнут земли. К сожалению, сказать того же о снарядах было нельзя — на сбивание множества мелких целей, одновременно летящих в один квадрат у зенитчиков банально не хватало огневой мощи. Толку от обстрела артиллерией, на взгляд Харпера, было мало — снарядам требовалось время для подлёта, и часто люди успевали скрыться, да и точность попаданий снарядов была откровенно хреновой — вражеский флот обстреливал планету с высокой обриты, опасаясь удара с поверхности. Однако уйти из под обстрела удавалось не всегда — порой пришельцы комбинировали ракетный и артиллерийский удары. И в этом случае вопрос стоял ребром: сбить ракету и погибнуть, или уйти и позволить творению сумрачного инопланетного гения дойти до цели. Зенитчики выбирали первый вариант. Дошло до того, что после потери двух батарей генерал Уильямс в приказном порядке заставил подчинённых беречь технику, только если она не прикрывает стратегические объекты, вроде шахт. Результат был налицо — ценой фактически разрушения города были сохранены оставшиеся зенитки. Радовало лишь то, что жертв среди гражданского населения не было — люди благополучно ушли в горы задолго до появления флота. А вот насколько это сказалось на морали защитников, Харпер видел сам — ополченцы, видя разрушенный город, злились, скрипели зубами, некоторые ходили подавленными. В общем, результат был неоднозначным, хотя по мнению десантника, костелицые своими действиями скорее разозлили людей, чем подавили. Ракетные установки, выведенные из мест постоянной дислокации почти неделю назад, в обороне планеты участия пока не принимали — записи с "Варяга" показали, что с противоракетной обороной у пришельцев всё более чем в порядке, и Уильямс решил приберечь тяжёлые установки до высадки пришельцев. А в том, что высадка будет, никто не сомневался.
— Внимание, — голос в шлемофоне оторвал Харпера от созерцания огненного зарева на горизонте, — всему командному составу явиться в штаб. Повторяю...
Джек, не дослушивая повтор сообщения, спустился с пригорка и направился в неприметный бункер, скрытый в горном массиве. Это укрепление было выстроено чуть ли не раньше, чем на Шаньси появились первые колонисты — планета, да ещё в такой близости от масс-реле, была просто обречена стать аванпостом человечества. Жаль только, что над колонией не успели возвести узлы планетарного щита — сейчас бы он очень сильно помог. Увы, в распоряжении людей было не так много нулевого элемента, чтобы тратить его на оснащение новых колоний такими средствами защиты — с требованиями флота и армии даже на центральные миры хватало, что называется, впритык.
Но предаваться грусти времени не было. Харпер спустился по узкой лестнице вниз, мимоходом козырнув постовым, и прошёл в лифт, спустивший его на пятьдесят метров вниз. Именно здесь располагалось сердце бункера — центральный командный пункт обороны Шаньси. ЦКП представлял собой довольно большое помещение, вырубленное в скале и призванное защитить командный состав даже в случае ядерной атаки. И хотя именно отсюда исходило большинство команд, сам бункер было обнаружить тяжело, если, конечно, не знать, что и, главное, как искать — инженеры-проектировщики предусмотрительно вынесли все антенны-ретрансляторы подальше от бункера, так что навести удар с орбиты по исходящим сигналам можно было куда угодно, но не в сам бункер.
Обойдя вдоль стены пульты операторов, Харпер прошёл в заднюю часть ЦКП, где располагался кабинет генерала Уильямса. В командном центре уже собрались все старшие офицеры, включая полковника Глазкова и, что неожиданно, мужчину в форме ВКФ Альянса. Последний, к слову, выглядел откровенно плохо — бледное лицо, перевязанная голова и рука на косынке придавали уже стареющему капитану героичности, но отнюдь не здоровья. Козырнув присутствующим, Харпер сел в свободное кресло.
— Итак, господа, начнём, — заговорил сидящий во главе стола Уильямс, — для начала, позвольте представить вам нашего гостя — капитана Рудзова. Именно он командовал тем крейсером, который дважды дал прикурить пришельцам.
Представление героического офицера встретили аплодисментами. Дождавшись, пока овации стихнут, генерал продолжил:
— А теперь к делу. Ни для кого, я надеюсь, не секрет, что уже четвёртые сутки пришельцы упорно превращают Шаньси-прайм в руины, и при этом стараются не трогать такие стратегические объекты, как перерабатывающие заводы и космодром. Дело тут явно не в гуманности чужих — пришельцы явно собираются высаживать десант на планету, а разрушение города носит, видимо, психологический характер, заодно выясняя возможности наших зениток. И буквально несколько часов назад появилась информация о появлении у ретранслятора группы крупных кораблей.
Уильямс щелкнул пультом, и голографический проектор, вмонтированный в стол, показал трехмерную модель пространства у ретранслятора, рядом с которым висело несколько отметок, обозначающих крупные корабли. Ещё одна команда, и отметки выросли в размерах, позволяя более подробно разглядеть гостей. На этот раз, помимо уже знакомых "оперившихся" крейсеров присутствовало шесть кораблей несколько иной конструкции. Даже Харпер, человек, далёкий от конструирования звездолётов, определил в них чисто транспортные суда — не было в них той хищной грации и того ощущения подавляющей мощи, что отличала любой боевой корабль от гражданского. И всё же, несмотря на свою массивность, корабли выглядели чужими для людей — Джек по долгу службы побывал на многих транспортниках и мог с уверенностью сказать — люди такое построить не могли. Слишком разными были дизайн и философия конструирования.
— Тяжёлые, заразы, — протянул раненый флотский, — там одних солдат, наверное, тысяч на пятьдесят наберётся.
Харпер мысленно присвистнул. Пятьдесят тысяч — это много. Хотя, если вдуматься, при наступлении у атакующих должно быть минимум двухкратное превосходство. Но даже так, кто знает, как именно и, главное, чем воюют пришельцы на планете. Сплошные переменные в уравнении. Радовало лишь то, что чужие будут находиться в том же положении, что в сочетании с незнакомой местностью даст людям неплохие шансы отбиться. Но, с другой стороны, ничто не мешает пришельцам перебрасывать подкрепления — орбита осталась за пришельцами. Орбитальную спутниковую группировку благополучно сожгли костелицые, а считать гражданский космопорт за военную силу не стал бы даже обкурившийся двоечник-курсант. Тем более, что персонал станции благополучно эвакуировался на планету, предварительно заминировав станцию. Пришельцы, похоже, после боя с "Варягом" ожидали от людей любой пакости, а потому ограничились блокированием космопорта парой эсминцев, не предпринимая попыток высадки.
— Есть мысли по поводу кораблей, Андрей Фёдорович? — повернулся к капитану Уильямс.
— То, что это войсковые транспорты, ясно как божий день, — ответил представитель ВКФ, — хотя вот этот корабль больше похож на рембазу, — добавил он, выделяя один из кораблей, — весь вопрос в том, какую тактику практикуют наши костелицые "партнёры" при высадке на планету. Если они, как и мы в большинстве случаев, десантируются с помощью шаттлов, то проблем возникнуть не должно — всё сведётся к отработке по множественным малоразмерным целям и одновременной атакой на сами транспорты. Но есть ещё вариант с одноразовым кораблём, и вот тогда задача будет гораздо сложнее и проще одновременно.
— Сэр, разрешите вопрос, — взял слово один из офицеров сил планетарной обороны и дождавшись кивка генерала, продолжил, — что значит одноразовый транспорт, и почему задача проще и сложнее одновременно.
— Хм, тут вот в чём дело, — повернулся капитан "Варяга" к вопрошавшему, — ещё на заре освоения дальнего в те времена космоса встал вопрос о проведении десантных операций на поверхность планеты. И, помимо ставшего традиционным метода высадки множеством мелких челноков с последующим захватом плацдарма для приземления более крупных шаттлов с техникой, был вариант с посадкой на планету самого транспортного корабля. Такой корабль представлял собой два модуля — ССД отдельно, грузовая кабина отдельно. При посадке на планету ССД оставался на орбите, а кабина шла вниз. Сперва идея казалась хорошей — ведь десантный модуль не только имел приличные кинетические щиты, но и солидное оборонительное вооружение, и после посадки был фактически готовой базой для дальнейшего наступления. Но появление на вооружении зенитных ракет с ядерной боеголовкой поставило на проекте крест — при проходе через плотные слои атмосферы корабль мог задействовать только пассивные средства защиты, но их не хватало даже для ракет того времени — слишком умными стали вычислители.
Раненый капитан прервался, и, взяв свободной рукой стакан, отхлебнул воды.
— Что касается чужих, то они пока не демонстрировали наличие боеголовок необходимой мощности — даже их торпеды по своему разрушительному действию гораздо слабее атомной бомбы. Однако, учитывая то, что основным оружием пришельцев являются масс-драйверы, будет логично предположить, что на их вооружении имеются зенитные орудия, способные достать подобные корабли на снижении или даже на орбите. Так что я лично склоняюсь к варианту с высадкой челноками, перед которой, возможно, на планету будет выброшен аналог космодесанта. Учитывая вместимость кораблей, — кивнул Рудзов на голограмму, — логично предположить, что количество шаттлов будет около двухсот, или до пятисот, если средства доставки войск на планету будут одноразовыми. Хотя на последнее я бы не рассчитывал.
— Благодарю за консультацию, капитан, — взял слово Уильямс, — итак, будем исходить из того, что основная волна пришельцев будет высаживаться в челноках. У кого есть предложения по поводу мер отражения вражеского десанта?
— Если позволите, — поднялся полковник-зенитчик, — поскольку пришельцы при обстреле не трогают космодром, логично предположить, что в первую очередь они попытаются завладеть именно им, а уже от него развивать дальнейшее наступление. Потому предлагаю разместить ЗСУ в городе недалеко от космодрома. Это позволит им при случае избежать обнаружения и возможного ответного удара, спрятавшись среди руин, а также усложнит их обнаружение до начала работы. Что касается ЗРК дальнего радиуса действия, то их дислокацию я предлагаю оставить прежней — любые траектории посадки челноков находятся под прицелом минимум трёх батарей. Основная проблема кроется в недостатке боеприпасов для ракет. Если ЗРК будут полноценно работать по челнокам, то для отражения второй волны десанта ракет попросту не хватит. Вариант с атакой кораблей практически не имеет шансов на успех — даже если транспортники не будут иметь прикрытия со стороны систем ПРО эскадры, ракет в противокорабельном исполнении у нас не так много, как хотелось бы, а спецбоеприпас всего один. Так что даже при самом удачном раскладе нам удастся уничтожить два транспорта и серьёзно повредить ещё один.
— Я вас понял, полковник, — кивнул Уильямс, — тем более, что ядерный заряд действительно лучше приберечь. У нас их и так всего лишь два, причём один пятидесятикилотонный в исполнении крылатой ракеты для работы по наземным целям.
— Сэр, — внезапно подал голос Глазков, — осмелюсь заметить, что у нас три атомных заряда. После крушения крейсера одна ракета уцелела. По крайней мере, механических повреждений не было обнаружено. Я выставил часть людей в охранение.
— Так, полковник, — Уильямс повернул голову к спецназовцу, медленно зверея, — и какого демона я узнаю о лишней атомной бомбе на моей планете только сейчас? Я знаю, что у вас своё начальство, но речь идёт о, мать вашу, атомном боеприпасе. Корабельном атомном заряде, — генерал уже рычал, — и почему эта ракета до сих пор на месте крушения, а не в безопасном месте?! Не сегодня-завтра нагрянут жаждущие поживиться на обломках пришельцы, и я думаю, они будут очень рады появлению у них в руках атомной боеголовки!
— Бесполезна она, — вдруг глухо произнёс массирующий виски Рудзов, — это "Рубин" в корабельном варианте базирования, его с другой установки хер запустишь, — от рычания Уильямса к капитану вновь вернулась отступившая было головная боль, и он по привычке перешёл на более привычный ему слог, — да и с шахтой инженеры намудрили. Её от выстрела чужих перекосило, вскрывать люк подачи надо, а потом переставлять подающим механизмом в другую шахту. Это уже от одного до трёх дней работы. И потом, ракету надо ещё запустить, и вряд ли костелицые позволят ракете просто так подлететь к цели.
— Так, всё с вами ясно, — успокоившийся после объяснения капитана Уильямс принял решение, — ядерная ракета лишней не будет, так что приступайте к работе немедленно. Капитан, отправитесь на крейсер вместе со всеми, всё равно без ваших кодов она не взлетит. В охранении будет батальон СПО и рота десанта с техникой. Харпер, тут выбор за Вами.
— Есть, сэр, — козырнул Джек.
— Отлично. А теперь к другим вопросам...
* * *
Два часа спустя. Борт военно-транспортного корабля N 2321.
На корабле вовсю шла подготовка к высадке. Солдаты бежали к челнокам, подгоняемые криками деканов (прим.авт. реальное звание в древнеримской армии, командир 10 человек), декурионы загоняли свои машины в тяжёлые транспортники, командиры среднего звена в очередной раз сверялись с картами района высадки — в общем, шла нормальная рабочая суета. Трибун Артериус наблюдал за этим со стороны, никак не вмешиваясь в происходящее. Да и незачем это было делать — легион давно отработал действия до автоматизма, и вмешательство в этом случае лишь навредило бы процессу. К тому же Десоласу было чем заняться — трибун в данный момент надевал свой доспех, который получил, заняв офицерскую должность. Несмотря на наставления, трибун всегда предпочитал идти в первой волне высадки. Это хоть и было довольно рискованно, ведь в случае неудачи первой волны трибун рисковал очутиться в блокаде на планете вместе со своими солдатами, зато позволяло лучше ориентироваться и реагировать на изменение обстановки. Особенно это помогало тогда, когда связь с орбитой в силу погодных условий или действий противника была затруднена. А поскольку в этом случае о возможностях противника было известно крайне мало, Десолас решил не изменять своей привычке.
Пунктуальность трибуна в очередной раз сослужила ему хорошую службу — броня была надета и подогнана ровно за три минуты до сигнала о высадке. Так что вой сирены Десолас встречал, уже подходя к челноку с надетым шлемом и винтовкой в захвате. Загрузившись в челнок, трибун пристегнулся, одновременно поприветствовав товарищей по высадке.
Вскоре к сирене в ангаре добавилось мигание проблескового маячка красного цвета — сигнал о начале высадки. Аппарель челнока закрылась, и шаттл, поднявшись над посадочной палубой, врубил маршевые двигатели, на дикой скорости рванув к высадке из ангара — пилот челнока был известным лихачём, не упускавшим возможность показать своё мастерство. Возможно, именно это и спасло жизни пассажиров.
* * *
То же время. Поверхность Шаньси.
Древний, как сама авиация анекдот утверждал, что в войска ПВО берут либо тех, кто живёт рядом с аэропортом, либо тех, кто не прошёл отбор в лётчики. К лейтенанту Ивану Шалову это относилось в полной мере. Выросший на планете, попавшей в первую волну колонизации, Шалов вырос неподалёку от космодрома, и всё его детство прошло под рёв взлетающих кораблей. Ещё мальчишкой Шалов нередко бегал к ограде, чтобы посмотреть, как творения рук человеческих вопреки законам гравитации, отрываются от земли и, ускоряясь, уходят ввысь, к звёздам. А потому неудивительно, что по достижению восемнадцати лет Иван отправился на призывной пункт с твёрдым намерением стать если не космонавтом, то хотя бы пилотом. Увы, реальность, как это зачастую происходит, вдребезги разбила мечты юноши. Медкомиссия обнаружила множество мелких болезней, которые, тем не менее, ставили крест на пути в космос. А после медкомиссии к опустившему голову Шалову подошёл врач, и, воровато озираясь, шепотом предложил ему "немножко подправить заключение". Ценой вопроса были "всего-то" две тысячи гео. Учитывая, что это была двухмесячная зарплата не самого последнего техника, денег у Шалова, разумеется, не оказалось, о чём он и сказал врачу. Эскулап же в ответ, гадливо улыбнувшись, посоветовал Ивану выбрать более подходящую по здоровью специальность. Войска ПВО, например. Шалов, не долго думая, согласился, и уже через неделю в числе призывников летел на учебную базу, расположенную на другой планете. Именно летел — как оказалось, врачи попросту решили срубить денег на молодом энтузиасте, приписав ему кучу несуществующих заболеваний. Так что врачей, как и космонавтов, Шалов не любил. И, если вдуматься, было за что. Но если ненависть к врачам со временем прошла, сменившись недоверчивостью, то вот нелюбовь к представителям космофлота на службе превратилась в самую настоящую ненависть. Чего тут было больше — банальной зависти к более удачливым сослуживцам или инстинктивной ненависти к тем, кто в любой момент может смешать тебя с землёй, при этом оставаясь в безопасности, не знал, пожалуй, даже сам Шалов. А вот что он точно осознавал, так это то, что именно эта ненависть позволяла ему раз за разом показывать лучшие результаты на учениях. Иван словно чувствовал летящие ракеты, с феноменальным успехом уводя его даже от систем ПРО кораблей, хотя считалось, что "перестрелять" робота человек в принципе не может. Особенно нравилось Шалову запускать зенитные ракеты вдогонку взлетающему кораблю с тем расчётом, чтобы они догоняли цель в плотных слоях атмосферы. Зенитчик буквально ощущал, как, казалось бы, ушедший с планеты корабль содрогается от попадания зенитной ракеты в сопло двигателя. Вопящие от ужаса космонавты пытаются стабилизировать звездолёт, но тот всё сильнее заваливается, и вскоре начинает неумолимое падение обратно на планету, и через несколько минут разбивается от удара, превращая экипаж в котлеты. В такие моменты на лице Шалова проступала безумная улыбка, сделавшая бы честь большинству маньяков. Ивана даже несколько раз отправляли к психологам, но те только разводили руками — хотя вид солдата говорил об обратном, все тесты показывали, что он абсолютно адекватен, и единственной рекомендацией врачей было предоставление отпуска.
Пожалуй, больше ВКФ Шалов не любил только инопланетян — родители Ивана жили на Земле, да и сам Иван несмотря на небольшой возраст, прекрасно помнил, каково это было — жить в колыбели человеческой цивилизации, и с какой лёгкостью этот уютный мир разрушили пришельцы. То, что эти пришельцы явились отнюдь не из глубин космоса, Шалова не волновало — для него важно было то, что именно по их милости его семья улетела с родной планеты в колонию.
И вот, долг службы завёл зенитчика, уже получившего офицерский патент и собственную батарею под командование, на планету Шаньси. Хотя поначалу Шалов воспринимал это как своего рода ссылку, теперь он втайне радовался, что судьба привела его именно сюда. Когда еще выдастся пострелять по настоящим кораблям, а не бутафорским мишеням? Тем более, инопланетным кораблям, что для Ивана было своего рода джекпотом. Каких трудов стоило Шалову удержаться от соблазна нарушить приказ и пальнуть по вражеской эскадре, не знал никто, кроме самого офицера. Сам Иван успокаивал себя мыслью о том, что вскоре, вероятно, должна появиться мишень получше, с большим количеством поганых космонавтов на борту.
И судьба, словно стараясь реабилитироваться перед зенитчиком, исполнила его желание, предоставив ему несколько транспортных кораблей костелицых. Шалов, глядя на то, как нагло корабли пришельцев вышли на низкую орбиту, злорадно ухмыльнулся — видимо, ВКФ в любой стране мнит себя круче всех, ибо иного объяснения подобному разгильдяйству Иван придумать попросту не мог. Ему было невдомёк, что у инопланетян из-за особенностей развития технологий банально отсутствовали мобильные батареи, способные достать корабль на орбите.
Зенитчик не торопился — как ему доходчиво объяснили в учёбке, спешка нужна при ловле блох, и то не во всех случаях, а потому офицер терпеливо дожидался команды на открытие огня. И она не заставил себя ждать — стоило первым челнокам выйти из чрева транспортников и направиться к планете, как на тактический экран пришёл долгожданный приказ. Шалову повезло — именно в его распоряжении оказалась та заветная зенитная ракета с ядерной БЧ, а потому именно ему выпал уникальный шанс одним попаданием вывести из строя вражеский корабль. Разумеется, Иван не стал отказывать себе в возможности лично записать на счёт батареи такую цель, и потому сразу после старта перевёл управление ракетой на себя.
Ракетную атаку на орбите, разумеется, засекли. Да и было бы странно не засечь множество пусков с земли. Но пришельцы в который раз недооценили возможности земной техники, приняв атаку ракетами за попытку уничтожить челноки — операторы обманули компьютеры пришельцев, ведя ракеты в ручном режиме. И лишь когда рой ракет пролетел мимо отчаянно маневрирующих челноков, пытавшихся уйти от несуществующей угрозы, костелицые поняли, что их в очередной раз оставили в дураках. К чести чужих, очнулись они довольно быстро, и вышедшие за пределы атмосферы ракеты встретил заградительный огонь лазеров ПРО с транспортников и крейсера, находящегося неподалёку. Одна за другой несколько зенитных ракет исчезли во вспышках взрывов. Впрочем, поразить удалось далеко не все.
— Принимаю управление! — вид добычи, ускользающей буквально из-под носа, подействовал на Шалова, как красная тряпка — на быка.
Переведя управление атомной ракетой на себя, зенитчик вручную повёл смертоносный гостинец к цели, попутно уклоняясь от лазеров. Вероятно, создатели ракеты, увидев подобные манёвры, не поверили бы своим глазам — ракета двигалась так, словно для неё не существовало конструктивных ограничений. И, что самое удивительное, Шалов раз за разом ухитрялся уводить снаряд с траектории выстрелов ПРО, порой проводя ракету буквально впритирку к трекам вражеских лазеров. Впрочем, операторы на кораблях быстро обратили внимание на излишне верткий снаряд, тут же сосредоточив на нём огонь. С каждой секундой уклоняться от выстрелов было всё труднее. Иван скрипел от ярости зубами, маневрируя так, словно он сам сидел в ракете. Однако так долго продолжаться не могло, и Шалову пришлось использовать последний козырь в свое колоде.
— Выпустить дымы! — прорычал офицер, — прикройте меня, живо!
Немедленно несколько ракет вырвавшись из строя слегка вперед, раскрыли специальные клапаны в носовых оконечностях, выпуская содержимое наружу. Содержимым являлся так называемый противолазерный дым, представляющий на деле мелкодисперсную пыль, призванную защитить ракеты как от боевых лазеров, так и от ракет с инфракрасным и лазерным наведением. Принцип защиты был далеко не нов, появившись ещё в двадцатом веке, однако с тех пор техника шагнула далеко вперёд, и теперь далёкий потомок той, старой дымовой защиты был вполне способен рассеять слабенький лазер. А у пришельцев лазеры ПРО сильными не были, и это стало для них приговором — прорвавшаяся под прикрытием дыма атомная ракета под управлением Шалова в последний раз в своей короткой жизни уклонилась от запоздало выпущенного лазерного выстрела и сдетонировала, впечатавшись в кинетический барьер транспортника. Наверное, если бы она умела чувствовать, то одним из её чувств наверняка была бы радость от хорошо проделанной работы.
— Есть попадание, командир! — доклад оператора радарной установки, даже не пытавшегося скрыть своей радости, подтвердил то, что Шалову было уже известно.
Вся батарея взорвалась радостными криками, постепенно переходящимио овации своему командиру. Кто-то от избытка чувств даже стал ритмично выкрикивать фамилию офицера, и вскоре вся батарея скандировала:
— Шалов! Шалов! Шалов! Шалов!...
Что до приземлившихся челноков, то они ненадолго пережили своих товарищей в космосе — получившие от корректировщиков данные о целях батареи РСЗО тут же начали работать по заранее пристрелянным координатам космодрома. Пролетевшие добрые сто пятьдесят километров ракеты огненными стрелами обрушились на высаживающиеся войска, неся смерть от осколков и огня. Воздух тут же наполнился криками умирающих, вонью горящей огнесмеси, палёной плоти и крови. Свою лепту в симфонию разрушения вносили челноки, красочно взрывающиеся от детонаций ракет. А по успевшим взлететь шаттлам работали замаскированные в разрушенном городе зенитки.
Сухопутные войска пришельцев потеряли почти пятую часть сил, даже не успев столкнуться с защитниками планеты лицом к лицу.
* * *
Аппарель челнока открылась, и турианцы высыпали наружу, заученными за годы службы действиями окружив челнок, распределяя сектора обстрела. Часть солдат принялась вытаскивать из грузовой кабины портативные турели, компьютеры и прочее ценное оборудование. На разгрузку транспортного шаттла ушло примерно две минуты, после чего челнок, взревев двигателями, ушёл в небеса за следующей партией. Высадившиеся же турианцы принялись активно окапываться, готовясь к приёму следующей партии челноков. Пока легионеры оборудовали лагерь, Десолас направился к мобильной станции и связался с орбитой, запрашивая обстановку и заодно выясняя, не нуждается ли первоначальный план в корректировке. А ситуация была откровенно хреновой — то, что защитники планеты переиграли флот, сумев уничтожить практически не разгрузившийся транспортник, Артериус узнал ещё на пути к планете. А вот тот факт, что космодром так и не был захвачен, вносило серьёзные коррективы в план. Изначально задумывалось, что первые две волны должны оборудовать лагерь и, зачистив космодром, принять транспортники. Но теперь первая волна штурмовых частей, высадившихся в районе космодрома, была практически полностью уничтожена. Более того, вражеские ракетчики умудрились уничтожить именно тот корабль, с которого и должны была подойти вторая волна десанта, и теперь командование судорожно вносило коррективы, отказываясь от ударов сразу по нескольким объектам. Хотя сам Десолас полагал, что в высадке на космодром смысла более не было — огневой налёт защитников планеты не только выкосил турианских легионеров, но и серьёзно повредил взлётно-посадочные площадки, поэтому приземление транспортников было поставлено под угрозу. Но даже если бы поле было целым, сам трибун не рискнул бы вести транспортники к планете — неизвестная цивилизация в очередной раз применила ядерное оружие, и неизвестно, сколько ещё зарядов было в их распоряжении.
К счастью Десоласа, высадке его людей никто не препятствовал — похоже, противник всерьёз решил не допустить захвата космодрома и отстреливал по возможности именно те челноки, которые летели на его захват. Высаживавшихся в предгорьях подчинённых Артериуса пока никто не трогал, что дало трибуну столь необходимое время для оборудования временного лагеря.
— Мда, прав был Виктус, — мимоходом подумал Артериус, — эта кампания уже слишком дорого нам обошлась, и не похоже, чтобы это было конец эпопеи. Ну, легат, ну пыжачий сын! Молись Духам, чтобы мы с Адрианом сдохли на этой поганой планете, иначе мы с тебя на Меноре за всё, тварь такая, спросим.
* * *
Вечер того же дня. ЦКП сил планетарной обороны.
— Итак, господа, добрый вечер, — поприветствовал Уильямс весь комсостав по голосвязи. Хотя часть командования присутствовала в бункере лично, большая часть предпочла отправиться в подчинённые им части.
— Хотя все вы более-менее в курсе событий дня, для внесения ясности предлагаю начать собрание с докладов о ваших действиях на сегодня. Начнём с наших доблестных зенитчиков. Клаус, прошу вас.
— На сегодняшний день мои люди отлично справились с поставленной задачей, — заговорил высокий полковник, чью внешность можно было описать как "истинно нордическую" — двухметровый голубоглазый блондин с правильными чертами лица.
— Как и ожидалось, полностью высадку предотвратить не удалось, однако благодаря нашим действиям противник потерял значительное количество челноков. Также отличился расчёт под командованием второго лейтенанта Шалова, чьими действиями был уничтожен транспортный корабль противника. В связи с этим предлагаю представить весь расчёт батареи к государственным наградам, а Шалова — к званию капитана досрочно.
— Хорошо, полковник, — согласился Уильямс, — действия расчёта серьёзно облегчили нам жизнь. Продолжайте.
— Как мы и полагали, противник высадился в нескольких местах одновременно, и хотя мы были неспособны полностью воспрепятствовать высадке вражеского десанта, теперь, когда враги создали ряд аванпостов, мы можем организовывать зенитные засады, обстреливая подвозящие подкрепления челноки, однако в данном случае зенитчикам потребуется солидное прикрытие — после уничтожения транспортника противник вполне может изменить своей тактике орбитальных ударов по открывшимся батареям, посылая вместо этого рейдовые отряды.
— Благодарю, полковник, ваши предложения учтены. Теперь к нашему крейсеру.
— Сэр, — взял слово Глазков, — как и предполагал капитан Руздов, обнаруженная нами ядерная ракета к пуску не готова — в бою, а также при приземлении шахта получила серьёзные повреждения, поэтому придётся перегрузить её в другую шахту — боеголовки ПКР типа "Рубин" как уже говорилось, не взаимозаменяемы с боевыми частями других ракет. К счастью, масштаб работ не столь велик, как утверждал капитан, и наши инженеры вполне способны ввести ракету в строй через двое суток. Стоит отметить,что разведывательных групп противника в нашем районе так и не появилось, хотя расстояние до ближайшего аванпоста вполне позволяет им провести рейд к крейсеру. К счастью, зенитные батареи корабля частично исправны, потому авиаудара можно не опасаться, однако количество солдат, переброшенных на аванпост, внушает опасения.
— Вас понял, полковник. По возможности постараемся выделить вам подкрепления и задержать гостей. Теперь к следующим...
Первый день битвы за Шаньси подходил к концу.
* * *
Шаньси. Утро следующего дня.
Мерзкое пиликанье будильника вырвало Десоласа из объятий беспокойного сна. С лёгким раздражением выключив назойливый писк, турианец быстро, по-армейски, оделся, и, совершив утренний моцион, выбрался из жилого блока, отметив про себя, что короткий сон скорее принёс усталость, чем взбодрил. Жизнь в лагере только начала оживать — подгоняемые тессерариями легионеры мчались на зарядку, часовые сдавали вахту, с лёгкой завистью глядя на тех, кто не попал в "варренову вахту". В общем, шла обычная армейская жизнь, если не считать того факта, что где-то здесь, неподалёку разгуливали защитники планеты.
Новый день принёс новые заботы, и новые приказы. Похоже, командование на орбите, наигравшись за ночь в солдатиков, пришло к кое-каким выводам, и прислало Артериусу новые указания — его бойцам предписывалось выдвинуться на север и, пройдя несколько десятков кликов, взять под охрану упавший на планету крейсер. После прочтения приказа Десолас с трудом подавил в себе желание побиться головой об стену — мало того, что выдвигаться предлагалось без воздушного прикрытия, так ещё и сам объект был из тех, который берут штурмом специальные части. Коих у Десоласа, естественно, не наблюдалось. Если вражеский командующий не идиот, а идиотом он не был, то на рухнувшем крейсере уже вовсю окапываются планетарные войска, а подступы активно минируются. И Десоласу, по факту, предлагали сунуть голову в петлю, проведя войска по неразведанной территории, и затем сходу атаковать окопавшегося противника. И хорошо, если защитники планеты не смогли реанимировать корабль — учитывая то, каких пиздюлей израненный крейсер навешал эскадре на орбите, даже одно введённое в строй орудие поставит под сомнение успешность операции. И ведь не запросишь авиаудар — аборигены наверняка позаботились о воздушном прикрытии, и орбитальный удар банально уничтожит крейсер со всей ценной начинкой. Но, как бы то ни было, приказ придётся выполнить, или умереть, пытаясь.
Через три часа с территории базы выдвинулась крупная колонна. Для удара по кораблю трибун собрал все силы, которые только смог. В головном дозоре неспешно катилась БМП с легионерами на броне, а за ней следовала основная колонна — грузовики, бронетранспортёры и даже пять танков, которые Артериус всеми правдами и неправдами выбил в усиление собственной части. Через несколько минут колонна въехала в лес, и, осторожно продвигаясь по дороге, скрылась из поля зрения часовых базы.
А в километре от базы один из замаскировавшийся под один из кустов солдат оторвался от бинокля и, переведя встроенную радиостанцию на одному ему известную частоту, произнёс в микрофон:
— Планер, это Сват. Гости выехали. Везут приданное в пять сундуков, десять ящиков и пять мешков. Дома остались кошки.
Выполнивший свою работу наблюдатель, получив разрешение Планера, покинул позицию, и скрылся в горах, чтобы через несколько дней выйти к одному из многочисленных схронов. Миттельшпиль начался.
* * *
Командно-штабную машину, сделанную на основе хорошо зарекомендовавшего себя "Тайруса", легонько покачивало на горной дороге. За последнее стоило поблагодарить конструкторов, озаботившихся монтажом масс-амортизаторов на броневик. Именно это обстоятельство позволяло Десоласу повнимательнее разглядеть проплывающий горно-лесистый пейзаж. Впрочем, мысли трибуна сейчас были далеки от лирических дифирамб в адрес видов чужой планеты. Пришедшие данные с орбиты подтвердили его худшие ожидания — местные активно окапывались в районе падения крейсера, возводя некое подобие укрепрайона, при этом не забывая шнырять по окрестностям. Так что нападения стоило ожидать практически в любой момент — никто не знал, сколько местных сейчас шатаются по горам в поисках зазевавшихся турианцев.
Резкий свист отвлёк трибуна от разглядывания пейзажа. А последовавший за ним взрыв в районе головной машины самым красноречивым образом ответил на вопрос об источнике резкого звука.
— Ракета, — автоматически отметил Артериус, хватая винтовку, — накликал, мать их ханара.
* * *
Лейтенант Хадсон выругался, увидев результат попадания противотанковой ракеты, вернее, его отсутствие. Вспыхнувшее голубым вокруг машины пришельцев кинетическое поле успешно сдержало попадание.
— Твою налево. Ну ладно, просто не вышло, значит, сыграем по-сложному. Надо только подождать немного.
Лейтенант терпеливо наблюдал за судорожно выпрыгивающими из недр машин бочкообразными фигурами, которые на ходу поливали кусты из ПУЛЕВЫХ автоматов. Люди не замедлили с ответом, и в звуки боя вплелись характерные громовые раскаты разрядников. И пусть на вооружении солдат людей стояли отнюдь не десантные разрядники, голубые молнии творений земных оружейников исправно вносили опустошение в ряды противника, наполняя воздух непередаваемым запахом горелого мяса пополам с озоном. Впрочем, пришельцы тоже были не пальцем деланные, да и яркие даже днём выстрелы разрядников отнюдь не способствовали маскировке — вот один из бойцов, получив автоматную пулю в забрало, беззвучно уткнулся головой в землю. Ещё один солдат вскрикнул, поймав вражескую пулю рукой. На командирском дисплее отметка солдата тут же перекрасилась в рыжий цвет, означавший ранение средней тяжести. Но так долго продолжаться не могло — к чести пришельцев, те быстро сориентировались, и открыли ураганный огонь по подлеску. Один за другим отметки солдат начали гаснуть — пусть огонь и не был прицельным, но его плотности вполне хватало, чтобы попадать по людям. Последней каплей стал снаряд, выпущенный одним из танков, отправивший на тот свет сразу троих людей. Хадсон понял, что ждать больше нельзя.
— Рви! — рявкнул лейтенант в микрофон.
Один из солдат, до вторжения пришельцев работавший на шахтах взрывотехником, замкнул контакты, подавая сигнал расположенным вдоль дороги минам направленного взрыва. Турианцев подвела их же техника — головная машина хоть и была оснащена оборудованием для поиска мин, но не была рассчитана на то, что мины будут установлены не на самой дороге. Поэтому несколько десятков противопехотных мин были благополучно пропущены головным дозором, и сейчас вся колонна врага пожинала плоды досадной недоработки. Разом взорвавшиеся мины выпустили на свободу сотни стальных термоупрочнённых поражающих элементов, разом накрывая всю колонну. И, если технике ливень стали не причинил особых неудобств, лишь слегка просадив щиты, то вот пехотные доспехи костелицых, явно не рассчитанные не такой удар, спасовали перед земными минами. И волна металла, разрядив кинетические щиты, косой смерти прошлась по рядам солдат пришельцев, вгрызаясь в бронепластины и сочленения доспехов. Расклад боя тут же изменился в сторону людей. Танки и бронемашины продолжали обстреливать подлесок, но толку от этого было мало. Люди давно покинули свои позиции, забрав с собой тела убитых и дав на прощание залп из гранатомётов, подбив-таки две транспортных машины и один БМП. Лишь потёки крови на земле могли сказать о том, что у напавших на конвой были потери.
* * *
— Вот и повоевали, — мрачно подумал Артериус, проходя по колонне, осматривая ту на предмет потерь, — напоролись на засаду на полпути до корабля — и трети личного состава как не бывало. Да ещё раненые... интересно, местные специально рассчитывали на то, чтобы оставить нас с обузой, или им просто повезло?
Десолас прекрасно понимал, что его развели как тупого пыжака, сыграв на незнании тактики и вооружения противника. Сапёры уже нашли пару неразорвавшихся мин, и в один голос утверждали, что смертоносные машинки не несут в себе ни одного стандартного грана (прим. авт. около 60 мг) нулевого элемента, а потому отыскать их обычными армейскими минными сканерами было попросту невозможно — мины не давали характерной для нулевого элемента гравитационной аномалии. Сейчас инженеры на базе уже начали работать над созданием магнитного сканера, но вот убитых солдат уже не воскресишь. И раненые... потери были не особо велики, колонна вполне была способна продолжать бой, но большая часть раненых была небоеспособна, а значит, их требовалось отправить обратно на базу, отвлекая дополнительные силы. А при таком раскладе трибун уже сомневался в том, что операция будет успешной.
— Как они? — спросил Артериус, подойдя к медицинскому грузовику, где раненым оказывалась первая помощь.
— Господин трибун, — поприветствовал Артериуса немолодой турианец, — честно говоря, не очень. Большую часть раненых мы вытащим — ранения не особо тяжелые. Но вот в наших условиях, восстанавливаться им придётся около недели, а то и двух. На Меноре их бы поставили на ноги дня за три-четыре, но не на этой планете, и не с нашим оборудованием.
— Хм, ясно, — кивнул трибун, подтвердив для себя свои ожидания, — с ними можно пообщаться?
— Да ради Духов, — махнул когтистой рукой медик, — тяжёлые все равно без сознания, а остальными говорите, сколько душе угодно. Только... вы поаккуратнее с ними, настроение у них сейчас не лучшее.
Понятливо кивнув, Артериус зашёл за фургон, где временно разместили раненых. Попытавшихся было встать и отдать честь по уставу Десолас остановил взмахом руки:
— Долгих лет, легионеры. Отдыхайте. Как настроение?
— Духи в помощь, командир, — отозвался один из раненых, — всё в порядке. Настроение боевое, только вот зацепили малость, — виновато продолжил легионер.
— Как ощущения от боя? — не то, чтобы Десоласу требовался ответ на вопрос, трибун скорее пытался понять настроение бойцов, раненых в первой же боевой операции.
— Что сказать, на неожиданность нас взяли, — вступил в разговор один из легионеров с замотанным предплечьем. Артериус уже знал, что такие повязки скрывают жуткого вида ожоги — оружие местных не отличалось гуманностью, — грамотно сработали, надо сказать. Но ничего, в следующий раз будем внимательнее по сторонам смотреть.
Трибун проговорил с ранеными еще примерно с полчаса. Больше ему просто не позволяло время — мало того, что инженерная часть за это время успела подлатать всё, что можно, так ещё и не стоило забывать об угрозе повторной атаки. В целом от разговора у Десоласа осталось двоякое ощущение — если более-менее опытные бойцы восприняли ранение философски, мол, не убили и ладно, то вот молодые были несколько подавлены. Причём Артериус не брался судить, что здесь сыграло большую роль — сам факт ранения или то, что количество погибших нападавших оставалось неизвестным — защитники планеты забрали все тела с собой, если таковые вообще имелись. Конечно, никто не начал ныть, высказывая в лицо Десоласу то, как ему плохо и как он хочет домой — у турианцев это очень не приветствовалось. Но Артериус не первый год пребывал на должности командира, и прекрасно видел тщательно скрываемое настроение своих солдат. Именно из-за этой подавленности раненых трибун всё больше и больше склонялся в решению, которое ему, положа руку на сердце, очень сильно не нравилось. Последней гирькой, склонившей чашу весов, стал незамысловатый вопрос от одного из молодых легионеров с обожженной грудной пластиной.
— Господин трибун, скажите, а это правда, что мы воюем с протеанами?
От такой постановки вопроса Десолас впал в ступор на пару секунд — мозг попросту отказывался понимать, каким образом рядовой пришёл к столь странным выводам.
— Что вы имеете в виду, рядовой? — повернулся трибун к задавшему вопрос солдату.
— Комнадир, понимаете, мой отец — историк и знаком с археологическими находками протеан, — начал объяснять легионер, — и в некоторых протеанских архивах фигурировало описание оружия, называемое излучателем частиц. Судя по описанию, такая пушка отлично пробивает кинетические и биотические барьеры и стреляет чем-то похожим на лучи. Вот я и подумал, вдруг мы столкнулись с протеанами, ну или осколком их империи — насколько я знаю, ни одна раса Цитадели не смогла воспроизвести это оружие?
— Вряд ли, — ответил Десолас, — сам посуди, боец, если бы они были протеанами, то вряд ли бы они отсиживались за ретранслятором, ожидая непонятно чего. Скорее они бы попытались восстановить империю, и в этом случае азари бы по прилёту на Цитадель обнаружили бы, что та уже занята.
Десолас покинул раненых через несколько минут, когда инженеры сообщили об окончательной готовности техники к маршу. И трибун, скрепя сердце, вышел на связь с базой, запросив подкрепление и эвакуацию раненых. А до тех пор его колонне придется остаться на месте, окопавшись и ожидая помощи. Второго шанса атаковать Артериусу, скорее всего, не дадут, но и тащить раненых легионеров в бой не следовало. Более того, Десолас достаточно ясно представлял себе, как отреагируют бойцы на слух о протеанах. Древнюю цивилизацию до сих пор никто не смог превзойти в плане технологий, и осознание того, что им приходится сражаться с расой, которая технологически превосходит их более чем на пятьдесят тысячелетий, не лучшим образом скажется на морали легиона. А потому ему нужны были не просто свежие войска, а войска, которые еще не успели прознать об этом слухе.
Отдав нужные приказы, Артериус принялся заниматься рутиной, а именно, руководить обустройством временной стоянки. И, распределяя солдат по постам, трибун неожиданно поймал себя на мысли, которую старательно гнал от себя с самого конца визита в лазарет.
А что, если молодой легионер был прав?
* * *
То же время, место крушения "Варяга".
— Значит, они остановились, — Глазков задумчиво почесал голову.
— Так точно, сэр, — ответил радист, — по отчётам наблюдателей, колонна противника осталась на месте и активно возводит временный лагерь.
Алексей ещё раз активно почесал затылок, прогоняя ставшую привычной сонливость — все работы на крейсере проводились в авральном режиме, и это сказалось даже на генетически улучшенном организме солдата. Однако то, что костелицые остановились, радовало. Хадсон своей вылазкой не просто подарил им еще несколько дней на подготовку. Каждый такой удар и действия пришельцев позволяли лучше понять противника, их образ мыcли и тактику. И, если честно, пока отчёты о результатах столкновения радовали спецназовца. Действия костелицых, несмотря на то, что они были инопланетянами, пока прекрасно вписывались в человеческую логику. И этот образ мысли очень сильно напоминал Глазкову немцев и японцев времен Второй Мировой, чью историю в обязательном порядке изучали в военных учебных заведениях. А враг, которого можно понять, есть враг, которого проще победить.
Не в последнюю очередь Алексея интересовал отчёт о результатах применения земного оружия. Стандартные пехотные разрядники, которые по количеству произведённых единиц давно затмили легендарный автомат Калашникова, достойно показали себя против инопланетян. Высоковольтные разряды отлично справлялись с кинетическими барьерами, буквально перегружая их, а затем буквально плавили броню, поражая пришельцев. Также порадовал результат применения мин: по какой-то причине костелицые не заметили направленных мин, и зашли прямо в ловушку людей. Впрочем, рассчитывать на подобный успех более не приходилось — Глазков прекрасно понимал, что противник наверняка извлечет урок из произошедшего, и впредь будет гораздо более внимательным.
Само вооружение пришельцев... разочаровало. Алексей, мысленно подготовившийся к встрече с протеанскими технологиями, был изрядно удивлен, когда узнал, что линейные части противника вооружены банальным пулевым оружием, которое в Альянсе с момента появления разрядников и плазменных винтовок использовалось разве что снайперами. Конечно, их оружие достаточно эффективно против сил планетарной обороны, да и мобильной пехоте следовало опасаться боев на коротких дистанциях, но вот против брони космического десанта такое оружие было бесполезно. Инженеры Розенкова не зря ели свой хлеб, и десантная броня, отличаясь более высокой ценой, давала практически полную защиту от большинства ручного кинетического оружия, что в сочетании с системой "Стальной ореол" давала практически стопроцентную защищенность. Впрочем, Глазков не позволил себе расслабляться — пришельцы пока не показали все, на что способны, и неизвестно, какое еще оружие смог сотворить сумрачный инопланетный гений.
— Что с людьми Хадсона?
— Настроение боевое, несмотря на понесённые потери, — ответил связист, — солдаты явно довольны результатами боя и хотят продолжения.
— Это хорошо. В таком случае пусть ведут скрытое наблюдение за лагерем, — распорядился спецназовец, — особое внимание пусть уделят системе караула и охраны. Вышлите им специалиста по связи для прослушки их радиостанций. Также пусть обратят внимание на наличие средств ПВО и ПРО.
— Есть, сэр. Разрешите выполнять?
— Разрешаю.
Алексей вернулся к отчёту. Пока ситуация складывалась в пользу людей — высадившиеся пришельцы, сами того не понимая, оказались в положении американской армии двадцатого века во Вьетнаме. Относительно безопасно они могли перемещаться лишь на некотором удалении от собственных баз. К тому же полевые испытания земного оружия доказали его эффективность против захватчиков, что не могло не радовать. Теперь стоило проверить способность наземных войск пришельцев противостоять ударам с воздуха. Единственное, что удерживало Глазкова от запроса на авиаудар, было отсутствие данных об их системе ПВО. Для этого следовало более внимательно присмотреться к колонне. А еще лучше, провести воздушную разведку с помощью БПЛА, спровоцировав пришельцев на атаку.
* * *
— Господин, трибун, у нас засветка на радаре. Два малоразмерных летательных аппарата приближаются с севера.
Прилегший было отдохнуть Десолас в который раз за войну мысленно проклял местных, не дававших покоя легиону, и заодно прошёлся по командирам, что послали их на эту Духами забытую планету.
— Дайте телеметрию объекта.
На экране КШМа появились объекты, по одному виду которых было понятно, что это банальный беспилотник, причем явно не турианского производства. Удивление вызывало то, что обе машины были оборудованы ВОЗДУШНЫМИ ВИНТАМИ, которые давным давно не применялись нигде. Впрочем, Артериусу было некогда задумываться над особенностями инженерной мысли противника. В любом случае, БПЛА необходимо было сбить — Десолас быстро сообразил, чем грозит пролёт подобной машины над лагерем. Поневоле вспоминались кадры с местного космодрома, где аборигены устроили артиллерийский барраж прямо по высаживавшимся десантникам — зрелище было малоаппетитным.
— Сбить их, немедленно. И собрать команду для поиска обломков.
— Слушаюсь, командир.
Зенитная самоходка ожила, повернув башню в направлении угрозы. Чувствительный сенсорный комплекс мгновенно нашел две цели — к чести турианских конструкторов, масс-детектор зенитки обладал достаточной чувствительностью, чтобы засечь малоразмерный объект, тем более, что беспилотник особо и не скрывался. А через секунду в небо с воем стартовали две ракеты, наводимые на цель подсветкой с земли. БПЛА пытались было сманеврировать, на ходу отстреливая тепловые ловушки и дипольные отражатели, но ракеты, наводящиеся по сигналам с земли, даже не заметили противодействия, через пять секунд поразив первую машину, и еще через две — вторую. Облако поражающих элементов порвало в дуршлаг тонкую обшивку разведчиков, и разваливающиеся на части летательные аппараты противника рухнули в двух километрах от лагеря турианцев.
— Цели поражены успешно, господин трибун, — отрапортовал зенитчик об успехе.
— Отлично сработано, — похвалил легионера Десолас, и переключив канал, сказал, — высылайте поисковую команду по заданным координатам. Собирайте все найденные обломки, даже если это обшивка.
— Принято, выезжаем, — ответил сержант разведчиков, и через пять секунд стоявший под парами БТР, взрыв грунт колесами, выехал к месту падения.
— Удачи, парни, — произнес про себя Артериус, — и постарайтесь вернуться все.
* * *
— БПЛА сбиты, но мы успели получить данные, — отрапортовал оператор.
— Отлично, — кивнул Глазков, — кто ближайший к месту падения?
— Гайдер, сэр. У него три отделения пехоты с тяжелым оружием.
— Пусть ускоренным маршем выдвигается к месту падения. Надо уничтожить обломки, пока до них не добрались костелицые.
— Есть, сэр. Передаю сообщения, — оператор вышел на связь с группой людей и надиктовал приказ.
— Что-ж, — подумал Алексей, — теперь остаётся только ждать результатов.
* * *
Тессерарий Варс, несмотря на хваленую турианскую приверженность армии, никогда в ней служить не хотел. Более того, в нем не было ни капли знаменитой турианской любви к порядку, которой так славилась его раса, даже если представители означенной расы были пиратами. Наоборот — его свободолюбивый характер подошел бы скорее азари. Но, увы, народ, как и родину, не выбирают, и Варсу в шестнадцать лет пришлось пойти, как и всем турианцам, на четыре года в армию. Естественно, сам турианец считал это пустой тратой времени, с некоторой завистью разглядывая гражданских, когда находился в увольнении на Меноре. Впрочем, на его службе это никак не сказалось — Варс свое дело делал если не отлично, то хотя бы так, чтобы начальства не было к нему серьезных нареканий — ведь именно они при увольнении со службы будут писать ему характеристику, а с плохим отзывом в Иерархии далеко не уедешь. И его старания были награждены — в двадцать лет Варс получил тессерария, что, по его мнению, было не самым плохим подарком на день рождения. До демобилизации оставалось три месяца, и без пяти минут гражданский уже начал планировать свою дальнейшую жизнь. Но судьба распорядилась иначе, бросив Варса в пекло войны.
Сначала Варс даже обрадовался такому повороту — участие в военном конфликте было отличным дополнением к характеристике, да и трибун Артериус, по мнению тессерария, был очень неплохим командиром. А потом всё пошло кувырком. Рядовая на первый взгляд операция оказалась на деле первым серьезным конфликтом в пространстве Цитадели со времен, наверное, Восстаний кроганов. Впервые за несколько веков турианцы теряли столько кораблей в одном бою. Если бы Варс знал, что их флот, по сути, нагнул один-единственный корабль, он бы впал в состояние паники. Но он не знал, как не знали многие из тех, что шли в десанте на планету. А затем он узнал, что случилось на космодроме — несмотря на все усилия командиров, весть о гибели транспорта и разгроме пятой части десантной партии распространилась в армии подобно пожару, сея тихий ужас и на ходу обрастая самыми невероятными подробностями. А затем их колонна попала в засаду. Глядя на то, как один за другим падают его сослуживцы, поражённые голубыми то ли молниями, то ли лучами, Варс в поисках укрытия не придумал ничего лучше, чем нырнуть под днище бронетранспортера и продолжить вести огонь почти вслепую, высунув винтовку из-за колеса. О том, что его могут банально задавить, тессерарий не думал. И именно столь экстравагантное укрытие и спасло ему жизнь — кинетический щит машины надежно укрыл турианца от волны осколков. Выбравшись после боя из-под днища БТРа, Варс с трудом удержал в себе рвущуюся наружу еду. В воздухе витал запах палёного мяса пополам с озоном, а на то, во что превратились попавшие под осколки легионеры, смотреть без содрогания было невозможно. Местные словно специально использовали в своих минах крупные и тяжелые поражающие элементы, которые при попадании вскрывали броню пехотинцев словно раковины моллюсков, оставляя рваные, сочащиеся кровью раны. Особенно неаппетитно выглядели те, кому не повезло словить осколок шлемом — из шей обезглавленных трупов толчками лилась голубая кровь, а осколки черепов пополам с мозгами можно было найти метров за пять от тел. Лишь привитая в учебной части выдержка позволила Варсу не блевануть себе за шиворот, хотя находились и те, кому такая закалка не помогала. А через несколько часов его и еще десяток наиболее боеспособных легионеров отправили вытаскивать обломки вражеских беспилотников, выдав в усиление бронетранспортер.
Высаживаться пришлось метров за семьсот (прим. авт. в переводе на человеческую систему мер) от места крушения — ближе подъехать было невозможно из-за завалов камней. Для порядка обругав про себя зенитчиков, Варс с легионерами высадился и, построившись, дал команду на продвижение вперёд. Короткими перебежками от укрытия к укрытию отряд продвигался к заветным обломкам— хоть это и не лучшим образом сказалось на темпе продвижения, Варс решил не рисковать, понадеявшись на зоркие глаза висящих на орбите кораблей — местные уже успели доказать свое умение прятаться от орбитального наблюдения. Наконец, примерно через двенадцать скрупул (прим. Авт. полчаса земного времени) местного времени отряд увидел цель — разбросанные ударом об землю обломки летательных аппаратов местных. Самих аборигенов, к слову, не наблюдалось, но тессерарий не расслаблялся, помня старую, как Цитадель, поговорку про пыжака (прим. авт. Пыжака видишь? А он есть!). Не включая рацию, Варс жестами приказал одному из бойцов приблизиться к летательным аппаратам и провести осмотр на наличие мин. Осторожничая, легионер высунулся из-за укрытия и, осмотрев местность, медленно вышел и крадущимся шагом сблизился с осколками. Осмотрев самые крупные из них, водя омнитулом из стороны в сторону, солдат просканировал окрестности, а затем, слегка развернувшись, жестами дал понять, что мин нет. Турианцы покинули укрытия и приступили к работе, выставив охранение. Часть солдат принялась копаться в том, что когда-то было планером БПЛА, стараясь найти неповрежденную или хотя бы относительно целую электронику, другие же сгребали в кучу наиболее крупные обломки обшивки, стараясь собрать разные по составу куски. Работа продвигалась довольно быстро, и Варс уже начал верить в то, что операция пройдет бескровно. Но у Духов, видимо, были свои планы на детей Палавена.
Внезапно в воздухе раздались громкие хлопки. Турианцы не смогли сходу определить ни сам источник странных звуков, ни его направление, однако проявившаяся после налета на колонну паранойя заставила легионеров, мгновенно бросив работу, разбежаться по укрытиям. И, как оказалось, не зря. На том самом месте, где несколько секунд назад турианцы увлеченно копались в потрохах чужих машин, вспухли взрывы, поднимая тучу каменного крошева. Большая часть солдат успела попрятаться за камнями, однако удалось это не всем — большинство отделалось севшими щитами, одного особо нерасторопного бойца гранаты, а это были именно они, успели зацепить. Вспыхнув голубым, упал кинетический барьер, раздался едва заметный не фоне взрыва хруст пробиваемой брони, а через секунду воздух Шаньси огласил дикий вой катающегося по земле легионера, из многочисленных пробоин брони которого фонтаном хлестала голубая кровь.
— Аааааииии!!!! — монотонный крик боли с характерными дребезжащими нотками подстегнул солдат гораздо сильнее, чем это сделал бы командирский приказ, и рыцари Цитадели, как их называли чуть ли не официально, без команд открыли ураганный огонь по ближайшим кустам. Турианцы вели огонь скорее по наитию, но именно это решение оказалось верным — именно оттуда и велся огонь защитниками планеты. Местные не замедлили с ответом.
ШШАРХ!!
С характерным звуком воздух пронзили голубые то ли лучи, то ли молнии выстрелов, оставляя после себя запах озона. И пусть он был не таким плотным, как ураган вольфрама турианских винтовок, эффект от них был гораздо более устрашающий. Попадая в камни, выстрелы аборигенов поднимали тучи каменного крошева, оставляя на скалах заметные оплавленные выбоины. Легионеры мгновенно сориентировались, перенеся огонь на те места, откуда велся огонь. Нападавшие, впрочем, явно представляли возможности своего оружия, не задерживаясь на одном месте.
— Есть!! — ударил по ушам восторженный крик снайпера, — зацепил одного на перебежке!
Ободренные удачным выстрелом бойцы тут же увеличили плотность огня, хотя казалось, что это невозможно. Некоторые бойцы даже, забыв о своей уязвимости, высовывались из-за укрытий чуть ли не по грудь, поливая подлесок очередями из винтовок.
— Назад, придурки! — рявкнул пытавшийся одернуть зарвавшихся легионеров Варс, но было уже поздно. Очередной удачный выстрел местных снял у одного из "бессмертных" щиты, и сразу после этого второе попадание в незащищенного кинетическим экраном бойца пробило лицевую пластину, поджарив голову. Боец упал, конвульсивно дергаясь, а сжатый предсмертной судорогой палец продолжал давить на спуск винтовки, которая теперь выпускала куда попадала очереди, с визгом рикошетящие от камней.
Дела у турианцев были плохими — Варс это явно понимал. И пусть пока ситуация была патовая, но, в отличие от них, местным ничто не мешало вызвать подкрепление или, что гораздо хуже, авиаудар. Ситуацию требовалось переломить — убить всех нападавших вряд ли удастся, но вот отогнать — вполне.
— Отделение, все, у кого есть фугасные боеприпасы приготовиться! Ориентир — большой куст! По моей команде укладываете веером по обе стороны от ориентира с шагом три пасса (прим. авт. чуть меньше пяти метров).
Никто, кроме самого Варса, не знал, скольких нервов ему стоило выбить у прижимистого интенданта редкие боеприпасы. Кладовщик уперся, как кроган, ни в какую не желая отдавать редкие вещи, и лишь угроза написать докладную командиру охладила воинственный пыл снабженца. Непрерывно матерясь, ругая на чем свет стоит "грабителей и уродов", интендант все же обеспечил тессерария запрошенным имуществом. И, как показала практика, выбивал Варс дефицитные расходники не зря. Дружно рявкнули винтовки, выплевывая смертоносные пули с нестандартной конфигурацией, и почти сразу электроника оружия пискнула, сообщая о перегреве. На некоторое время трое из отделения оказались небоеспособными. Впрочем, погоды это не делало — пули, преодолев положенное расстояние, взорвались, разбрасывая вокруг себя осколки, и внося опустошение в ряды нападавших. По крайней мере, так казалось самому Варсу.
На несколько секунд бой словно прекратился, лишь стоны раненых нарушали эту неестественную тишину. Казалось, обе стороны замерли, словно ожидая хоть каких-то результатов. А затем со стороны подлеска раздались крики боли, живо напомнившие турианцу вопли собственных раненых. А затем воздух сотрясли радостные крики бойцов Иерархии, радовавшихся удачным выстрелам. Стоит ли говорить, что радость легионеры сопровождали ураганным огнём по тем местам, откуда доносились крики раненых защитников планеты.
Видимо, командир нападавших сообразил, что бойцы Варса оказались более зубастыми, чем предполагалось — из леса вылетели несколько цилиндров, которые коротко пшикнув, стали выпускать клубы дыма, мгновенно заслонившие обзор солдатам. Варс тут же переключился на инфракрасный спектр, но нашлемный дисплей продолжал показывать синюю муть. Тот же результат дал осмотр дыма в ультрафиолете и даже в радарном диапазоне. Мимоходом отметив, что и самой Иерархии не помешали бы подобные игрушки, Варс продолжил напряженно вглядываться в дым, не забывая, впрочем, постреливать из автомата, без особой надежды кого-нибудь зацепить.
— Командир, они отходят! — с некой радостью доложил снайпер, чей прицел, наконец, пробился сквозь дымовую завесу.
— Не преследовать! — тут же скомандовал тессерарий, опасаясь, что их банально заманивают в ловушку, — собираем трофеи и отходим к транспорту.
Нападавшие, впрочем, решили, что последнее слово должно остаться за ними — знакомые хлопки заставили высунувшихся было легионеров мгновенно попрятаться назад. Однако на этот раз гранаты предназначались отнюдь не им — одна за другой на месте крушения начали рваться осколочные гранаты, разрывая и без того истерзанные останки беспилотника на куски, а прилетевшие следом зажигательные боеприпасы окончательно поставили крест на эвакуации обломков, превратив их в пылающий костер.
Варс чуть не сплюнул с досады — местные всё же смогли напоследок нагадить ему.
— Осмотреть место боя, — голос тессерария звучал удивительно спокойно, — собирайте все, что сможете найти, даже осколки от гранат.
Турианцы разбрелись по полю, напряженно осматривая землю, не забывая об окрестностях. Варс не особо надеялся на успех, и тем большей неожиданностью для него был доклад одного из легионеров.
— Командир, я нашел кое-что интересное. Подойдите, пожалуйста, я в подлеске.
Тессерарий пожал плечами, но направился в лес, мимоходом жестом скомандовав еще двоим бойцам следовать за ним.
— Вот, господин, — указал турианец на находку, — вернее, это не кое-что, а кое-кто.
Находкой оказался погибший солдат, прислонившийся к дереву. Рост небольшой, относительно турианца, но несколько выше азари. Еще одним сходством с уроженками Тессии было общее телосложение — голова, закрытая круглым шлемом, пять пальцев на руках. У Варса даже закралась мысль о том, что им повезло наткнуться на какую-нибудь заброшенную колонию азари, но он быстро отмёл эту мысль — несмотря на свой индивидуализм, синекожие вряд ли бы начали контакт со стрельбы. Не говоря уже о том, что иного способа путешествий, кроме как через масс-реле, у них не было — ретранслятор Тессии находился в самой системе, так что изобретать другой способ перемещения у них нужды не было.
— Ладно, берем тело и тащим к остальным, — по команде тессерария легионеры взяли труп за руки перевернули. Что их и погубило. Раздался негромкий щелчок, и из-под тела убитого выкатился небольшой цилиндр черного цвета. Очень удобный, чтобы держать в руке...
— Граната! — предупреждающий крик одного из бойцов потонул в мощном взрыве, разметавшим тела — выставленный на секунду замедлитель не оставил легионерам шансов на спасение. Осколки в сочетании со взрывной волной прошили кинетические щиты, не удержавшие такой напор, и продолжили свой путь, вгрызаясь в инопланетную броню. Скафандры турианцев по праву считались одними из лучших в пространстве Цитадели по показателям защиты, однако граната, сошедшая с конвейера одного из бесчисленных оружейных заводов людей, создавалась с расчетом на то, чтобы убивать наповал существ, некоторые из которых по выносливости превосходят даже кроганов. Подоспевшие бойцы обнаружили четыре истерзанных крупными осколками тела, лишь одно и которых пребывало в относительно... целом состоянии. Тессерарий Варс, стоявший дальше всех, ухитрился не просто получить меньшее количество осколков. Большинство из поражающих элементов, что смогли пробить броню, нанесли в лучшем случае ранения средней тяжести. Впрочем, сам Варс уже не смог бы ни удивиться, ни порадоваться собственной удаче — единственный осколок, пробивший триплекс шлема, попал в глаз тессерария и достиг мозга, мгновенно прервав жизнь.
— Господин, — обратился к снайперу один из бойцов, — похоже, вы теперь старший по званию. Командуйте.
Легионер закрепил винтовку в магнитном захвате за спиной и осторожно приблизился к месту взрыва. Да, местные продолжали удивлять — даже кроганы не додумывались минировать тела. Внезапно вспомнился эпизод из турианской истории, когда его народ еще не покинул Палавен. Тогда было одно государство, в армии которого прививался принцип — никогда не сдаваться. Доходило даже до того, что под тела убитых сослуживцев подкладывали гранаты, чтобы те не достались врагу. Кстати, согласно семейной легенде, предки снайпера были как раз оттуда.
Солдат присел над изломанным телом защитника планеты. Даже после смерти ему не дали покоя — тело было буквально порублено осколками, которые местами даже прошли насквозь. Турианец помолчал, отдавая дань памяти защитнику планеты, затем медленно встал и негромко произнес:
— Забрать тела, в том числе и местного, и уцелевшие обломки. Грузим их на транспорт и уходим — здесь нам больше делать нечего.
Спустя еще час адский труд по перетаскиванию трупов и трофеев на стоявший в отдалении БТР закончился, и уставшие, как морально, так и физически, остатки отделения выехали по направлению к временной базе. Прислонившийся к стенке снайпер о чём-то размышлял, то и дело кося глазом на один из темных плотных пластиковых мешков — как раз в нем и лежал убитый солдат местных. Затем, приняв решение, турианец подключился к антенне бронетранспортёра, и, набрав нужную частоту, заговорил:
— Сигнум-Один-Альфа, это Поиск-Один-Один. Задание завершено, отряд понес тяжелые потери. Захвачены трофеи — обломки обшивки БПЛА и тело одного из солдат противника. Ориентировочное время прибытия на базу — сорок стандартных минут. Исполняющий обязанности командира контубернии декан Юниус Вакариан доклад окончил.
Прим. Авт. О семье Гарруса известно лишь то, что на момент событий ME у него есть мать, отец и сестра, однако я сделал допущение, что родственников у Вакариана несколько больше, чем описано. Юниус Вакариан является младшим братом Кастиса Вакариана, приходясь таким образом Гаррусу дядей. На момент повествования ему около двадцати — двадцати трёх лет.
* * *
Десолас оторвался от отчета, написанного теперь уже тессерарием Вакарианом — задачу подразделение выполнило, но вот какой ценой... от разведывательной контубернии осталось одно название. Не считать же полноценным подразделением четырёх легионеров, к тому же получивших пусть и легкие, но все же ранения. И это при том что полноценная контуберния разведки состояла из двенадцати бойцов, имевших гораздо более профессиональную подготовку. И потом восполнить потери на данный момент возможным не представлялось.
Подвигав челюстью, Артериус вышел из штабной машины и направился в медицинский транспорт, исполнявший временно обязанности морга пополам с исследовательской лабораторией. В медтранспорте, как обычно, стоял запах лекарств, к которому в данный момент примешался узнаваемый для любого солдата запах крови. Причина подобного диссонанса лежала на столе — штатный медик подразделения увлеченно копался во внутренностях доставленного контубернией Вакариана мертвеце.
— День добрый, господин трибун, — оторвался от своего занятия военврач.
— У кого как, медикус, — не разделил энтузиазма врача Десолас, — как успехи?
— Ну, что сказать, наши легионеры постарались на славу — тело убитого, прямо скажу, не в лучшем состоянии. Да, я знаю, что большая часть повреждений нанесла граната его товарищей, — предупреждающе поднял руку турианец, не давая Артериусу вставить свои пять кредитов, — однако, кое-какие выводы я могу сделать уже сейчас. В общем и целом, мы имеем дело с представителем млекопитающих, которые, по всей видимости, произошли от очень дальних родственников пыжаков. Если говорить о более развитых расах, то из пространства Цитадели ближайшей роднёй им приходятся азари, но это очень и очень приблизительно. Это тело, — указал медик на труп, — стопроцентно является мужчиной, и не имеет никаких органов для вынашивания плода, что говорит о двуполости расы. В мышечной ткани имеются как розовые, так и красные волокна, то есть эти существа, будучи менее сильными, чем мы, являются более выносливыми.
— Поясните, — Десолас довольно слабо представлял себе, каким образом меньшая сила сочетается с большей выносливостью — биология никогда не была его сильной стороной.
— Хм, — задумался эскулап, — смотрите. Как я уже говорил, данная раса довольно сильно напоминает азари. То есть если поставить представителя этой расы рядом с турианцем и заставить их пробежать шестидесятипассовик (прим. авт. аналог стометровки), то наш пробежит быстрее. Но вот если бежать на длинные дистанции, то я готов поставить свой медицинский диплом на то, что он, — кивнул врач на тело, — прибежит если не первым, то уж точно пробежит больше.
— Ясно, — кивнул трибун, — что-нибудь ещё?
— О, да, — улыбнулся военврач, — самое главное. Несмотря на мою фразу о том, что местные очень сильно напоминают азари, есть одно кардинальное отличие, и дело вовсе не во внешности. Как бы я не старался, я не нашёл в организме убитого никаких следов нулевого элемента. Это существо — не биотик, и даже больше. Скорее всего, возможности его мозга не предполагают наличие подобных способностей, а потому если у них и есть биотики, то они немногочисленны.
— Ну хоть одна хорошая новость за сегодня, — пробормотал трибун, — ещё что-нибудь узнали?
— Нет, господин трибун, — качнул головой медик, — пока это все. Но, если честно, я не думаю, что при таком состоянии тела можно что-то еще узнать. Возможно, у убитого есть какие-то генетические улучшения, но разобрать искусственно привитые гены если и возможно, то уж точно не с нашими сроками, и не в этой лаборатории.
— Хорошо, в таком случае не буду мешать. Продолжайте заниматься.
— Слушаюсь, господин.
Надо сказать, что Артериуса весьма успокоил тот факт, что новый вид не является поголовно биотиками — ему доводилось наблюдать работу коммандос азари, и зрелище, надо сказать, ему не понравилось. Не понравилось в том плане, что бойцы с Тессии представлялись крайне неудобными противниками, которые сначала подавляли огнем, а затем навязывали ближний бой, где они благодаря биотике могли вполне посоперничать с кроганами. Местные же в бой накоротке не стремились, стараясь держать дистанцию, поражая противника на расстоянии двести пятьдесят пассов и больше (прим. авт. около четырехсот метров). Это роднило их с турианской тактикой ведения войны, что, в свою очередь, давало трибуну шансы навязать противнику свой стиль ведения боя и, как следствие, победить.
— Господин, — раздался в шлеме голос одного из радистов, — на связь вышла колонна — они успешно продвигаются, не встречая сопротивления. Расчетное время прибытия — двадцать один хор (прим. авт. турианский аналог земного часа) следующего дня по местному времени.
— Надо же, вторая хорошая новость за день, — отметил трибун, — а я уж подумал, что сегодняшний день не задался. Осталось лишь простоять одну ночь — надеюсь, местные сегодня достаточно повоевали, чтобы оставить нас в покое.
Ожидания Артериуса оправдались — на временный лагерь до самого прибытия никто не совершал налётов. Как не было их и на следующий день, ни на сам лагерь, ни на прибывшую вечером колонну. Утром следующего дня лагерь был свернут, и колонны разошлись — одна шла к упавшему крейсеру, выполняя приказ командования, а вторая увозила в лагерь раненых. И это время трибуна, успевшего на себе познать воинственность местных, не покидал один вопрос — какого Духа они не атаковали?
А причина была довольно проста — людям было просто незачем это делать. Все атаки, что были до этого, преследовали одну лишь цель — узнать противника получше. Понять его ход мыслей, стиль ведения боя, вооружение и прочее. И трибун не подозревал, что все это время обе колонны успешно вели наблюдатели, скрытые от зорких сенсоров маскировочными накидками. Когорта, сама того не подозревая, шла в заранее заготовленную ловушку, и ждавшая легионеров кровавая расправа по плану майора Глазкова ознаменовала бы начало наступления на лагерь и дальнейший бросок на космопорт. Тот факт, что в лагере к тому моменту раненых будет намного больше, чем боеспособных солдат, командование волновал меньше всего — кого беспокоит жизнь каких-то пришельцев? Не сдохнут во время контратаки, так на опыты пойдут.
* * *
Шаньси. Пятый день боев.
— Расчетное время прибытия полчаса, господин трибун.
Десолас Артериус, давно морально подготовившийся к предстоящему бою, в последний раз проверил снаряжение. Винтовка заряжена и исправна, броня в норме, коммуникатор и тактический экран тоже. Все пока шло хорошо. Если, конечно, не считать того, что вскоре его поредевшей когорте предстояло столкнуться с противником, причем хорошо окопавшимся и, кроме того, умеющим и любящим воевать. Настроение легионеров в целом было боевое — этого сражения ждали с нетерпением. Многие смеялись, чувствуя себя героями старых войн — мол, мы одним ударом, как во времена Восстаний кроганов, сомнем этих обнаглевших защитников, поквитавшись за кровь товарищей по оружию. Но были среди когорты те, кому было не до смеха. Уже имевшие опыт столкновений с местными, они на себе испытали всю мощь оружия неизвестной расы, и знали, на что они способны. Эти легионеры пытались образумить новоприбывших, но те лишь отмахивались, говоря, что это всего лишь атаки из засады, и в открытом бою они не выдержат. Некоторый резон в их словах был, вот только сам трибун не разделял их энтузиазма. Он уже понял, что местные войска в корне отличаются от всего того, с чем приходилось сталкиваться турианцам. Защитники планеты уже преподнесли ряд неприятных сюрпризов, и кто знает, что еще за сюрпризы они заготовили для легиона.
— Мы на месте, командир.
Турианец поднялся с сиденья, и, переключившись на общую частоту, скомандовал:
— Высаживаемся! Всем построиться в наступательные порядки и приготовиться к атаке.
Немедленно из грузовиков высыпали солдаты, подгоняемые криками тессерариев. Вперед выезжали танки и бронемашины, за корпусами которых выстроились легионеры, формируя боевой порядок.
Пискнул коммуникатор, сообщая об обновлении данных. Десолас открыл карту, внимательно рассматривая изображение. Защитники планеты явно даром времени не теряли — направление удара когорты было прикрыто сетью полнопрофильных окопов, перемежавшихся с укрытиями из набросанного мусора и лома, явно вытащенного со сбитого корабля. Вместе с тем, перед самими окопами простиралась ровная, как доска, местность в восемьсот метров длиной.
— Что сказать, хорошо окопались, с наукой, — отдал должное вражескому командиру трибун, — только и нам есть, чем ответить.
Подойдя к одному из пультов командно-штабной машины, Артериус нажал несколько кнопок, выходя на связь с орбитальной группировкой.
— Небеса, это Двенадцать — пять. Запрашиваю орбитальный удар. Передаю координаты. Работать требуется в непосредственной близости от объекта.
— Принято, Двенадцать-пять, — ответили с орбиты, — ожидайте.
К чести флотских, долго ждать не пришлось. Один из крейсеров, отделившись от основной группировки, начал снижение, выдерживая курс, заданный навигаторами. Ускорение все росло, высота падала, и когда корабль прошёл над точкой, расположенные в нижней части крейсера орудия, наводимые ВИ, выплюнули смертоносные вольфрамовые болванки, тут же устремившиеся к планете. А сам корабль, идущий под острым углом, буквально спружинил от атмосферы и снова вышел на орбиту, непрерывно работая силовыми установками. А снаряды через несколько секунд, пролетев положенное расстояние, упали точно в расположение окопов защитников планеты, превращая оборонительный рубеж в менайский пейзаж (прим. авт. кто не в курсе, Менае — спутник Палавена, родины турианцев). Филигранный расчёт в сочетании с выучкой экипажа и достижениями турианской военной машины позволил уложить снаряды, не зацепив важный трофей.
— Отличный залп, Небеса, — поблагодарил крейсер трибун, — благодарю.
— Всегда пожалуйста, — женским голосом отозвалась орбита, — Духи в помощь, трибун.
— Да уж, их помощь нам определенно понадобится, — подумал про себя Десолас, но вслух сказал совершенно другое, — внимание всей когорте. Разминировать местность и начать наступление.
Услышав от своего трибуна долгожданный приказ, легионеры приготовили странные на вид устройства. Будучи длинными трубами с бобиной на одном конце, они неуловимым образом напоминали удочки. Даже назначение их, если вдуматься, было схожим. Вот только ловили они отнюдь не рыбу. Укрепив трубы на земле, бойцы отошли на некоторое расстояние, а затем взяв в руки пульты управления, ввели нужные данные и нажали на кнопки пуска. Трубы с шипением выпустили ракеты, к концам которых был примотан довольно толстый шнур. Пролетев почти до остатков окопов, ракеты рухнули на землю, а затем шнуры сдетонировали, спровоцировав мины на подрыв.
Легионеры ринулись в атаку в образовавшиеся прорывы в минных полях. Впереди шли танки, на некотором отдалении — бронемашины, а за ними, прикрываясь корпусами от возможной атаки, сами солдаты. Странно, но атаки не было. Ни одного до боли знакомого "ШШАРХ!" не прозвучало со стороны перекопанной снарядами линии обороны. В душу Артериуса начали закрадываться нехорошие подозрения. В отличие от большинства командиров его звена, он предпочитал идти в составе наступающих порядков и прекрасно видел возможное поле боя. Поле боя, над которым не прозвучал ни один выстрел. Лишь громада подбитого корабля лежала перед ними. Даже в мертвом состоянии он производил впечатление подавляющей мощи. Более того, вблизи он, ощетинившийся турелями разщичных размеров, производил впечатление какой-то крепости... Стоп, крепости?!
Догадка стрелой пронзила разум трибуна. Вот оно! Вот что смущало все это время Артериуса в подготовке местных. Какой смысл рыть окопы, если в твоем распоряжении находится корабль, чья броня защитит от обстрела гораздо лучше любого окопа? И какой смысл подтягивать технику, если все необходимое есть на месте? А это значит...
— Бронетехнике — взять турели крейсера на прицел! — не своим голосом заорал турианец, молясь Духам, чтобы приказ не опоздал. Но, видимо, в этот день Духи были заняты чем-то более важным, нежели приемом молитв. Словно услышав слова трибуна, одна из башен ожила, и, повернув орудия на наступающие порядки, с оглушающим грохотом выплюнула снаряды.
* * *
— Подумать только, они купились, — подумал Бен Хислоп, глядя на наступающих пришельцев. С его позиции открывался отличный вид на идущих к крейсеру костелицых. В голову бывшего полицейского пришла в голову мысль, что на месте его лежки неплохо бы смотрелась артиллерийская батарея — уж очень удобно пришельцы подставлялись, поглощенные наступлением. Но чего не было, того не было, и Бену оставалось только ждать сигнала временного командира, вспоминая эти безумные деньки.
Каких трудов стоило майору Цербера уговорить людей Уильямса и ополченцев рыть полнопрофильные окопы, лучше не вспоминать. Зато, когда Глазков ночью приказал покинуть окопы, Хислоп пожалел, что не имеет привычки таскать на голове шлем все время — уж очень запоминающимися были лица командиров прикрепленных подразделений, и их фото грели бы душу космодесантника в свободное время. Впрочем, местные командиры СПО и мобильной пехоты довольно быстро вникли в суть плана майора, и выражение полного обалдевания на их лицах сменилось кровожадным предвкушением. Глазков решил обмануть пришельцев, сыграв на их незнании человеческой тактики. Ну вот скажите на милость, кто додумается рыть окопы, зная, что в любой момент с орбиты может прилететь скоростной гостинец, для которого эти укрепления вообще не представляют никакой преграды? Правильно, никто. Но вот костелицые об этом не знали, и, увидев полнопрофильные окопы, совершенно закономерно не стали рисковать, а вызвали орбитальный удар, перепахавший укрепрайон. Если бы там были люди, то от них остались бы жалкие ошметки, которые с легкостью можно было бы сгрести в совочек. Но как раз людей-то там и не было — все укрылись внутри крейсера, закономерно предполагая, что пришельцы пришли именно за ним, и обстреливать корабль если и будут, то очень аккуратно, стараясь не задеть нужные им образцы технологий. И вот тут-то и был самый тонкий момент — наученные горьким опытом, пришельцы вполне могли, не рискуя, расстрелять орудийные турели с дистанции, благо, отсутствие кинетических щитов это позволяло. В этом случае люди остались бы один на один с полком озлобленных потерями пришельцев, к тому же усиленных бронетехникой, которая пусть и не смогла бы поддержать штурмовые группы внутри корабля, но точно поставила бы крест на добивании отступающих костелицых. Однако чужие стрелять не стали — видимо, побитый вид крейсера уверил их в том, что корабль мертв. Но инженеры не зря ели свой паек, успев за это время не только перезарядить заветную ракету, но и ввести в строй несколько турелей. Кинетических, правда — плазменные орудия жрали море энергии, которое обеспечить люди, увы, были не в состоянии. Техники и так сильно рисковали, выводя термоядерный реактор на четверть номинальной мощности, а дальнейшее увеличение наверняка привело бы к тому, что термояд пошел бы в разнос, что привело бы к выплескиванию плазмы из активной зоны, ну а дальше... понятно что. Так что перспектива стрельбы из высокотехнологичных пушек накрылась еще на стадии смотровых работ.
— О, началось, — сидевший с засаде недалеко от крейсера Хислоп заметил, как одна из пушечных турелей ожила и, повернув башню, изрыгнула снаряды, которые через считанные мгновения разорвались в рядах инопланетян, раскидав в стороны уже мертвые тела пехотинцев. Бывший полицейский радостно оскалился — атакующие переживали далеко не лучшие моменты в жизни.
* * *
Два выстрела спаренной турели, перелетев бронетехнику, легли прямо в гуще пехоты, мгновенно отправив на тот свет сразу две контубернии. Почти сразу же за этим вся бронетехника дружно повернула орудия в сторону ожившей башни и открыла ураганный огонь по турели. Вольфрамовые снаряды один за другим врезались в башню, в большинстве своем с визгом рикошетя от брони — крейсерская броня была рассчитана на гораздо более серьезные попадания. И все же турианцам повезло — один из снарядов удачно угодил прямо в прицельные сенсоры, которые, по иронии судьбы, были единственным доступным средством наведения для защитников корабля. Обычно подобные турели наводились с помощью радаров, однако мощностей дышащего на ладан реактора попросту не хватало на запитку основного сенсорного комплекса — на сами турели хватало, что называется, с натяжкой. И попадание в резервный "глаз" окончательно ослепило турель, которой осталась стрелять лишь наугад. Толку от этого было мало — легионеры не стояли на месте, с каждой секундой бегом приближаясь к заветному боку корабля, а заодно и мертвой зоне турелей.
— Бейте в прицелы, они слабо экранированы! — раздался крик одного из танкистов.
Кинетические пушки успели сделать еще несколько залпов, лишив в общей сложности когорту ста-ста двадцати легионеров и подбив три танка и две бронемашины, прежде чем последнюю из них ослепили меткие выстрелы турианских наводчиков. Но и без этого толку от них уже не было — бойцы успели уйти в мертвую зону, а более мелкие пушки по иронии судьбы снесло при посадке или покорежило до неремонтопригодного состояния.
— Инженеров ко мне! — рявкнул в микрофон Артериус, — пусть рвут обшивку.
К трибуну, натужно пыхтя, подбежали несколько легионеров со знаками различия инженерных войск. Один из них, покопавшись, прилепил на броню сенсор и, выведя результаты сканирования на омнитул, крикнул:
— Толщина полтора, прочность ноль-девять! Ставим двойные!
Взрывотехники облепили кусок обшивки, ставя заряды. Глядя на слаженную работу инженеров, трибун мимоходом порадовался, что в свое время очень удачно конфисковал подрывные заряды у одного волуса, не став сдавать их в числе прочей контрабанды. Ушлый торгаш одному ему ведомыми путями сумел добыть заряды, используемые в основном штурмовыми подразделениями, и попытался сбыть их на черный рынок, но турианцы оказались расторопнее. В то время трибун, вспомнив наставления старого офицера из военной школы о том, что взрывчатки бывает или мало, или не бывает вовсе, решил, что произведение турианских заводов будет лучше смотреться в арсенале его когорты, а не на столе с вещдоками, коих и так было достаточно, и прикарманил ящики для нужд легиона. Как оказалось, не зря.
С яркой вспышкой подрывные заряды, предназначенные для абордажных команд, сдетонировали, пробивая обшивку судна, и солидный кусок брони, расположенный под наклоном к земле, с грохотом упал на землю, обнажая внутренности корабля. Штурмовики тут же рванули вперед, предварительно закидав гранатами помещение.
Легионеры вошли внутрь крейсера.
* * *
— Бегом, бегом! — подгонял сержант мобильной пехоты своих солдат, — эти твари быстро продвигаются, так что шевелитесь!
Солдаты, впрочем, и без понуканий неслись, как на пожар — пятьсот прорвавшихся пришельцев времени даром не теряли, и прорыв требовалось заткнуть и обороняться до прибытия парней из Цербера. Добежав до одного из перекрестков, солдаты по команде сержанта рассредоточились и заняли укрытия, ожидая чужих. Солдаты волновались — пусть большинство из них готовились к этому всю службу, реальное столкновение — это все же другое. Люди были на взводе.
Пришельцы не заставили себя ждать. Из-за одного поворота показалась голова, закрытая непривычного вида шлемом. Всматриваясь в коридор, пехотинец чужих исчез за поворотом, а затем из-за угла выбежали другие солдаты противника, перемещаясь от укрытия к укрытию короткими перебежками.
-Ждать, ждать, — напряженный голос сержанта сдерживал инстинктивное желание людей тут же открыть огонь по ненавистным вторженцам. И когда пришельцы, наконец, достаточно втянулись в коридор, командир отделения взревел, словно забыв о существовании микрофона, — ОГОНЬ!!!
Воздух тут же наполнился характерными звуками боя — характерные "ШШАРХ" разрядников перемежались пульсирующими звуками стреляющих плазмаганов и взрывов гранат. В первые же секунды боя чужие потеряли троих. Один из пришельцев буквально сгорел, поймав грудью аж пять молний разрядников. Второй, получив очередь плазменных разрядов, беззвучно упал, источая запах расплавленного металла, потрескавшийся керамики и горелой плоти. А рядом с третим взорвалась граната, от взрыва не спасли ни щиты, ни броня — слишком близким был взрыв. Осколками гранаты костелицей твари оторвало руку, и теперь ублюдок, отчаянно вереща, катался по коридору, орошая проход своей кровью. Пришельцы попрятались в укрытиях, открывая ответный огонь, заставляя пехотинцев залечь. Но плотность огня давала о себе знать — поток вольфарама пробил триплекс шлема одного из бойцов и попал в голову, тут же перемолов содержимое черепа в кашу. Смерть пришла к солдату мгновенно.
— Ааа, сдохните, суки! — потеря товарища, казалось, лишь придала солдатам сил, и пехотинцы, включая самого сержанта, наплевав на возможную смерть, высунулись из укрытия, поливая коридор веерами молний и потоками плазмы. И это принесло свои плоды — несколько чужих как раз меняли укрытия, и, попав под ураганный огонь защитников корабля, упали на пол, не подавая признаков жизни.
— Граната, — резкий крик одного из бойцов совпал со взрывом летящего дискообразного предмета. Чужие определенно знали толк во взрывчатке — граната пришельцев свалила наповал одного из солдат и серьезно ранила еще двух, но те в горячке боя, похоже, даже не заметили ран, и сейчас, продолжая вести огонь, медленно истекая кровью. Чего тут было больше — природной ярости, помноженной на ударную дозу адреналина, или влияния боевых препаратов, тайком принятых еще до боя, не брался говорить никто. Но, видимо поняв, что жить ему осталось недолго, один из солдат, приготовил гранаты, и положив разрядник с батареями, с воплем "Прикрывай!" швырнул осколочные в сторону чужих и, дождавшись взрывов, издал душераздирающий вопль и рванул в сторону чужих, на ходу выдернув две чеки из последних бомб.
— Куда, придурок?! — донесся вслед бегуну запоздавший крик сержанта, но солдат вряд ли услышал окрик командира — начала сказываться потеря крови, и в затухающем сознании солдата набатом билась одна мантра, которую заучивали все солдаты всех учебных частей Альянса.
Смерть — ничто.
Мы живем, когда есть цель.
Цель — главное в жизни.
Без цели мы — ничто.
Наша цель — убивать врагов.
Мы всегда должны помнить о цели.
И даже умирая, мы должны убить врага.
— Убить врага, убить врага, — бухало в голове солдата. Из-за спины летели голубые разряды и сгустки плазмы, заставляя ВРАГА залечь. Трусы, даже перед лицом смерти они не способны на подвиг. В лицо летели выстрелы врагов, но солдат словно заговоренный бежал вперед с зажатыми гранатами в руках. Вот в грудь словно ударили кувалдой — какая-то из пуль все же нашла свою цель. Солдата развернуло ударом, но не опрокинуло, и он продолжал бежать к врагу. Еще один выстрел заставил бойца споткнуться, но солдат, кувырнувшись, вскочил на ноги и снова бросился вперед, ведь у него была ЦЕЛЬ. В этот момент солдат понял одну простую истину. Инструкторы были правы — смерть не просто ничто. Смерти попросту не существует. Каждый из них бессмертен, когда у него есть цель. И пусть не все из людей дойдут до неё и не все её увидят, но души тех, кто не дошел, будут охранять тех, кто еще здесь. Ибо сила в единстве, и пока люди едины, их никто не сможет победить. До врагов осталось метров пять, когда какой-то удачливый чужой все же смог попасть по ногам солдата. По икрам словно хлестнули плетью, и обреченный солдат упал, покатившись в сторону пришельцев. Впрочем, для него это было уже неважно.
"Радиус гарантированного поражения оборонительной гранаты составляет семь-десять метров, — вспомнились строчки из прочитанной когда-то инструкции, — поражающий эффект усиливается, если взрыв происходит в замкнутом пространстве".
Сейчас был именно такой случай. Умирающий солдат разжал кулаки, нагло ухмыляясь атакующим. С негромким щелчком отлетели предохранительные скобы, и обернувшийся на звук чужой, увидев смертоносные предметы, что-то отчаянно прокричал своим скрежечущим металлическим голосом.
— Поздно, ублюдок, — мелькнула мысль в голове землянина, — я поставил запал на три секунды.
Но вслух он сказал совершенно другое. Ему показалось важным, чтобы пришельцы напоследок услышали его крик. И, через силу собрав воздух в легкие, он негромко, но отчетливо произнес:
— Terra omnia.
Угасающее сознание успело запечатлить ослепляющую волну света, брызнувшую из гранат. И если бы однажды этот солдат вернулся в мир живых, он бы поклялся, что за мгновение до того, как его глаза померкли, он успел увидеть сквозь темный триплекс шлема пришельца наполненные ужасом глаза чужого.
Бой, казалось, на секунду замер, словно обе стороны, не сговариваясь, решили отдать дань памяти героическому солдату, подорвавшему себя на гранатах. Но тишина продолжалась недолго. Коридор вновь ожил, и воздух пронзили жалящие вольфрамовые пули, сгустки плазмы и разряды молний, изредка перемежаемые взрывами гранат. Обе стороны, казалось, вдохновились примером павшего героя, остервенело стреляя во врага, в каком-то безумном стремлении убить, разорвать противника. Чужие лезли как орда демонов, словно напрочь забыв о тактике, прикрываясь не столько кинетическими экранами, сколько потоками пуль, не позволяя людям поднять голову. И люди сдавали позиции — не имея на себе щитов, они падали замертво, успев забрать с собой несколько врагов. Запас гранат подходил к концу, а к костелицым прибывали подкрепления, сменяя друг друга и создавая впечатление неудержимого катка, который, несмотря на отчаянное, даже фанатичное сопротивление защитников корабля, рано или поздно сомнет их. От отделения сержанта осталось одно название — в живых осталось лишь четверо, а не раненых не было вовсе. Более того, самостоятельно передвигаться могли лишь двое, в том числе и сам сержант.
— Командир, — прохрипел один из раненых, — уходите. Мы их задержим.
— Иди нахер, рядовой! — послал его сержант, — я здесь никого не оставлю!
В эту секунду в проход влетела очередная граната — один из чужих, подобравшись на нужное расстояние, кинул взрывоопасный гостинец землянам. Сержант словно в замедленной съёмке увидел, как дискообразная хреновина, вращаясь, упала как раз, чтобы свалить наповал троих. И когда сержант уже развернулся, чтобы схватить диск и швырнуть гостинец обратно, один из раненых с криком раненого зайца распластался и накрыл гранату собой, приняв удар на себя. Раздался глухой взрыв, и тело сослуживца, подброшенное взрывной волной, рухнуло на пол, орошая его потоком крови. Шансов выжить у солдата не было.
От увиденного у людей, казалось, окончательно пропал инстинкт самосохранения. Остатки отделения высунулись из укрытия и с яростными криками, особо не прицеливаясь, начали поливать коридор огнем. Один из солдат вообще садил сразу из двух разрядников, пользуясь отсутствием отдачи. Костелицые поначалу растерялись от такого напора и даже начали отступать назад, видимо подумав, что к защитникам корабля пришла подмога, но быстро соориентировались и, перегруппировавшись, продолжили наступление. Отчаянный любитель стрельбы по-македонски погиб первым — половину его головы буквально снесло выстрелом из снайперской винтовки. Через секунд десять со стоном упал на пол второй, получив пять попаданий, от которых на такой дистанции броня уже не спасала. А затем и самому сержанту, до того получившему лишь пару легких ранений, прилетела очередь. Одна за другой две пули вонзились в броню, и, пробив ее, вонзились в правую руку и плечо. Разрядник выпал, и тут же отлетел, отброшенный то ли случайной, то ли специально пущенной очередью. Солдат выругался — оборонять позицию было больше некому и нечем. Кроме него остался только один боец, но и он лежал на полу, медленно истекая кровью.
— Думаете, что вы победили, твари? — прошипел солдат, — как знать, твари, как знать. Мы ещё разберемся с вами, до конца разберемся. Жаль только, что задержали мы вас ненадолго.
Левой рукой солдат вытащил последнюю, припрятанную как раз на такой случай гранату. Глухо матерясь, с горем пополам выдернул чеку, и, прижав гранату к груди, отполз к стене, дожидаясь, пока уроды подойдут поближе. Выстрелы инопланетных винтовок звучали все громче, и все чаще над укрытием сержанта проносились пули. Землянин ухмыльнулся — его парни заставили костелицых бояться себя, раз до сих пор по ним садят. Сознание постепенно куда-то уплывало — видимо, пули перебили артерию или вену. Рука с гранатой медленно сползала к земле, постепенно теряя хватку.
— Похоже, скоро конец, — подумал боец, медленно разжимая руку.
И в этот момент над головой сержанта раздался характерный грохот, перепутать который было попросту невозможно — слишком запоминающимися были звуки выстрелов из МРВ. Руку бойца аккуратно, но твердо сжали, не дав выпустить гранату из рук. Уплывающее сознание выхватило изображение черного щита с красной окантовкой, на котором красовались три собачьи головы.
— Цербер, — прошептал сержант.
БАХ! Резкая оплеуха вернула почти отключившегося сержанта в сознание. А последовавший за ним укол окончательно прояснил сознание, выветривая черную хмарь из головы.
— Тебе еще рано на тот свет, сержант, — произнес космодесантник с майорскими знаками отличия, и, чуть повернув голову, произнес, — в медчасть его, нам такие нужны.
Чьи-то руки подхватили солдата и аккуратно понесли прочь от разгоревшегося с новой силой боя. Краем глаза сержант отметил, что рядом с ним точно так же несут его сослуживца.
— Жив, зараза, — с радостью подумал боец.
* * *
— Вовремя, — подумал Глазков, отправив остатки отделения мобильной пехоты в тыл, — еще чуть-чуть, и их бы дожали.
Подхватив плазменную винтовку, майор осмотрел коридор. Да, отделение хорошо справилось с задачей — проход был буквально завален трупами пришельцев. С трудом верилось в то, что все это — двадцатиминутная работа одиннадцати человек, но тем не менее, так и было. Сделав в голове заметку выяснить поподробнее об этом сержанте, Алексей скомандовал:
— Зачистить коридор!
Один из бойцов аккуратно подошел к углу, на ходу доставая из-за спины тяжелую даже на вид пушку. Чужие, видимо, подумали, что отделение приказало долго жить, стали постепенно втягиваться в проход, временами постреливая в сторону баррикад. Что-ж, тем лучше — больше убитых будет. Сняв орудие с предохранителя, космодесантник зажал рукой нижнюю кнопку, заряжая пушку, а затем, выставив ее в проход, выстрелил. С характерным визгом из ствола вырвался крупный, диаметром сантиметров пятьдесят, плазмоид зеленого цвета, и быстро понесся в сторону противника, где и разорвался ослепляющей вспышкой, превращая в атомарную пыль всех находящихся ближе десяти метров от места взрыва. Выжить при взрыве было невозможно — плазмопушка на испытаниях пробивала даже танковую броню, и пехотные доспехи для нее препятствием не были. В который раз пушка оправдала свое название — "Ударно-дробящее орудие мощностью десять тысяч ватт", или BFG-10000.
Мельком пожалев, что отделению перед отправкой дали старый вариант BFG, майор крикнул, бросаясь в атаку:
— В рукопашную! Ореол включить!
Космодесантники ринулись в проход, активируя дополнительную защиту. Система "Стальной ореол", первые прототипы которой создала еще ОАК при создании своего квантового компьютера. Ореол использовал систему проекторов, которые, работая, буквально сплетали фотоны в единую молекулу, создавая дополнительный слой защиты, регенерирующий с чудовищной скоростью. Поэтому пробить его можно было лишь одним мощным ударом, но никак не огнем штурмовых винтовок. И пусть система жрала океан энергии, её все же поставили на вооружение, за что сейчас майор был благодарен — прикрытые светящимися полями десантники могли сколь угодно долго находиться под огнем пришельцев без малейшего вреда для себя. Но они не стояли. На ходу стреляя из винтовок, церберовцы сблизились с противником и, словно ходячие танки, врезались в строй чужих, расстреливая их в упор.
И началась резня. Костелицые, не готовые к такому повороту событий, не смогли ничего противопоставить двухметровым закованным в броню спецназовцам. А десантники, привыкшие сражаться с демонами, находились в своей стихии. Вот один из бойцов, отбив в сторону направленный на него ствол винтовки, с хеканьем ударил пришельца прикладом МРВ в район челюсти. Глазкову даже показалось, что он услышал хруст ломающейся шеи. Вот боец, схватив чужого за шею, одной рукой швырнул его в товарищей, сунув за шиворот активированную гранату. Истошный крик летящего чужого прервался мощным взрывом, накрывшим сразу четверых.
На майора выскочил один чужой, вооруженный чем-то вроде дробовика. Ствол оружия, уже направленный в грудь Алексея, выплюнул облако вольфрама. На том все и кончилось — даже без Ореола грудная кираса толщиной в тридцать миллиметров с легкостью сдержала бы удар. Бросок вперед, отбить ствол в сторону и ударить в горло, ломая трахею — хрипящий чужой падает на пол, схватившись за шею.
Движение сбоку — пришелец с гранатой наготове. А вот это опасно. Вскинув винтовку, майор послал в голову костелицего очередь.
Все, готов.
Плечевой сегмент Ореола вспыхнул от попадания — враг еще не сообразил, что для убийства космодесантника нужно что-нибудь тяжелее винтовки. Разворот, очередь, и обожженные тело, конвульсивно дергаясь, заваливается назад.
Мерзкий писк зуммера возвестил об опустошении картрижда с рабочим телом. Времени на замену нет. Плазма отправляется за спину, а ее место в руках заменяет пистолет и старый добрый ВЧ-меч. Два выстрела дабл-тэпом — и словивший пятнадцатимиллиметровые пули чужой летит к стене с пробитым забралом шлема. Щит сел, одного бы хватило, мимоходом отмечает сознание.
Зрение вычленило чужого с крупной винтовкой, берущего на прицел товарища. Спецназовец увлекся, пластая очередного чужого вращающимся в бешенной скоростью клинком. Янычар... сколько раз говорил ему.
Резкий бросок, три выстрела на ходу. Щит пришельца вспыхнул от первого попадания, но другие пули прошли мимо — костелицый ушел с линии огня, разворачиваясь лицом к новой угрозе.
Кувырок. С чудовищным грохотом винтовка выплевывает вольфрамовую смерть. Поздно — цель уже гораздо ниже.
Встать на колено. Выпад мечом в грудь. В немыслимом для неподготовленного пируэте чужой уходит от удара, готовясь ко второму выстрелу. Вскинуть пистолет, выстрелить. Демоны, опять мимо. Что это за существо такое?
БАНГ! Пуля из тяжелой винтовки проходит по касательной, оставив на шлеме внушительную борозду — усиленные генной терапией рефлексы спасли от смерти.
Встать с колена. Бросок к противнику, еще один выстрел по чужому — и очередной промах. Но это неважно — костелицый стрелок достаточно близко. Прыжок, секущий удар мечом. Пришелец подсталяет винтовку — глупец, тебе это не поможет. Враг тоже это понял, и постарался отпрянуть назад. Поздно — меч уже идет вниз.
Удар клинка разрубает винтовку пополам, даже не заметив сопротивления. Клинок идет дальше, к голове верткого чужого. В последний момент он все же успевает отпрянуть назад, спасая себя от разрубания на две половинки. Но до конца не ушел. Самый кончик меча чиркает по шлему. Будь это обычный меч, тем бы дело и ограничилось. А так... ВЧ-клинок впивается в инопланетную броню, рассекая её, словно бумагу, и пошел вниз, вспарывая шлем, триплекс брони и скрытую за ними голову.
Вскрикнув, чужой делает несколько шагов назад. Из внушительной трещины в шлеме льется кровь. Похоже, меч задел глаз. Всё, спекся. Ты хороший противник, костелицый, но это конец.
Вопль слева. Зрение ловит бегущее вперед тело, на ходу стреляющее из дробовика. До кого-то ещё не дошло, что это бесполезно? Тем лучше. Полшага назад с разворотом в сторону бегущего. Выставить меч вбок. Не успевший остновиться чужой сам напарывается на лезвие, тут же рассекшее его в районе поясницы. Готов. Теперь добить подранка.
Стоп, а где он? Окинуть глазами поле боя. А, вон он. Упирающегося стрелка буквально за шкирку вытаскивают из боя два солдата. Не уйдешь. Вскинуть пистолет, выстрелить. Твою мать, да что за хрень такая? Пуля опять проходит мимо, попав в одного из "спасателей". Щит успешно сдержал попадание. Всё, это был последний патрон. Похоже, сегодня судьба решила оставить пришельца в живых.
* * *
Бой затих. Чужие, не выдержав рукопашного боя, дрогнули и побежали, оставив на поле боя умирающих. Коридор был буквально устлан частями тел инопланетян — ВЧ-клинки были на редкость кровавым оружием. То тут, то там на стенах встречались потеки крови, а воздух оглашали стоны раненых костелицых. Это была победа.
— Что дальше, командир? — спросил подошедший к майору спецназовец, — ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ! — рявкнул он, выпустив очередь из МВР по заунывно подвывающему на одной ноте раненому пришельцу. Во все стороны потелети брызги крови и ошметки мяса, заляпав всех стоявшиж рядом.
— Млять, Мавр! — выругался Янычар, — вконец охуел, чокнутый ты психопат?! Как мне теперь броню чистить? Ты давно у психиатра проверялся, а?!
Глазков негромко хмыкнул — претензии по поводу чистоты скафандра, звучащие от замызганного кровью чужих любителя мечей звучали, мягко говоря, необоснованно.
— Да месяц назад уже, — отозвался Маврин, и, подумав, добавил, — царствие ему небесное.
Спецназовцы грохнули от смеха. Шутка была стара, как мир, но отходящим от горячки боя солдатам многого и не надо было.
— Так, — оборвал подчиненных майор, — поржали, и хватит. У нас еще есть работа.
Спецназовцы, мигом настроившись на рабочий лад, подобрались, и вскоре скрылись за углом, хлюпая ботинками по залитому кровью полю боя. Бои продолжались.
* * *
Сержант сидел у стены в углу корабельного лазарета, где находились те, кому уже оказали помощь, флегматично глядя на то, как в операционную затаскивают очередного бледного от потери крови солдата. Адреналин уже ушел из крови, оставив после себя усталость и опустошенность. Краем уха прислушиваясь к негромким разговорам раненых, сержант смог составить некоторую картину боя. В целом, дела шли неплохо — костелицых ценой значительных потерь удалось затормозить, а кое-где даже остановить, а после прихода космодесанта пришельцы откатывались назад, оставляя за собой дорожку из трупов — управление "С" своих врагов никогда не жалело.
— Говорят, парни Стоуна целых пятнадцать минут держались против роты чужих, — выхватил солдат из общего потока слов интересную фразу. Сержант прислушался — речь шла о нем и его людях, — там настоящая бойня была, от отделения лишь двое остались. Сам Стоун и еще один рядовой. Они там сорок пришельцев положили, не меньше.
— Ого, — удивился собеседник, — и что дальше.
— Чужие под конец перли, как демоны. Стоун уже гранатой хотел себя подорвать, чтобы в плен не сдаваться, но тут Цербер вовремя прибыл. Там, говорят, еще один парень из его взвода раненый с гранатами в толпу кинулся — от пришельцев только кишки во все стороны полетели.
— А откуда ты такие подробности знаешь?
— Да вон, медики проговорились, пока меня латали, а уж откуда они знают — не в курсе.
— Да, если хотя бы половина из этого — правда, то этот Стоун — серьезный парень. Как его зовут-то?
— Хрен его знает. То ли Скотт, то ли Сэм. Что-то на "С", в общем.
Дальше сержант не слушал, не став влезать в чужой разговор. Серьезный... серьезными были его люди, которые остались лежать в коридоре крейсера. А он, месяц назад получивший сержанта, лишь проявил некомпетентность в командовании. Вспоминая бой, Стоун подумал, что таких потерь вполне можно было избежать. Но сделанного не воротишь, а задним умом, как говорится, все крепки. Усталость все сильнее давала о себе знать, и веки постепенно наливались свинцом, и сержант не стал сопротивляться, прикрыв глаза. И перед тем, как провалиться в сон, Стоуну в голову пришла отстраненная мысль:
— Серьёзный Сэм... а что, звучит и правда неплохо.
* * *
Это была катастрофа. Самое поганое было в том, что Десолас, хоть и понимал это с самого начала, изменить, по сути, ничего не мог — нарушение приказа в боевой обстановке каралось расстрелом. Впрочем, если так пойдет и дальше, то казнить его и не понадобится — работу расстрельной команды с успехом выполнят солдаты аборигенов. Когорта за час боя потеряла две трети состава и количество погибших продолжало увеличиваться с каждой минутой. Фанатичное сопротивление местных в сочетании с высоким, стоило признать, профессионализмом порождало по-настоящему гремучую смесь, делая из солдат настоящую помесь кроганов и турианцев. И легионеры гибли. Гибли и отступали, не в силах прорваться через ряды защитников корабля. Некоторые держались до последнего, лишь увеличивая количество потерь. И в такой ситуации Артериусу пришлось отдать приказ, который шел вразрез с приказом легата, но позволил сохранить остатки бойцов.
— Внимание когорте! Общий отход! Повторяю, общий отход!
Турианцы стали отступать, преследуемые в коридорах контратакующими аборигенами. Значки легионеров продолжали гаснуть, но потери уменьшились. Вскоре ко входу стали подтягиваться остатки когорты. Один за другим солдаты выпрыгивали из проёма, ныряя под прикрытие танков. Зачастую мимо трибуна проносили раненых. Краем глаза Десолас вычленил из общей массы шатающегося, порой опирающегося на товарищей, тессерария с жуткого вида пробоиной в шлеме, откуда медленно вытекала, пятная броню, кровь. В руках легионер держал разрубленную пополам крупнокалиберную винтовку. Трибун вспомнил, что это тот самый солдат, что остался за главного в разведотделении, заменив погибшего Варса. Вакариан, кажется.
Последние выжившие выскочили из пробоины в боку крейсера через пятнадцать минут. Преследователей не было видно — видимо, солдаты противника не рискнули высовываться под огонь танков. Тем хуже для них. Артериус вызвал штаб.
— Двенадцать-первый, это двенадцать-пять. Захват объекта провален, понесли значительные потери. Запрашиваю разрешение на удар по объекту.
— Ответ отрицательный, Двенадцать-пять, — отозвался штаб, — отходите на переформирование к опорному пункту, у командования свои планы насчет корабля.
— Принято, Первый, — проскрежетал трибун, с трудом удержавшись от того, чтобы высказать штабным крысам все, что он думает о захвате корабля, обороняемом распробовавшими вкус турианской крови местными, — отхожу к блокпосту.
— Внимание, бойцы, — переключился Десолас на канал когорты, — поступил приказ отходить для переформирования на базу. Грузимся и уходим — нам здесь больше делать нечего.
* * *
Глазков, не имевший понятия о том, что от перспективы быть размазанным орбитальным ударом его спасла лишь упертость командования чужих, наблюдал за отходящими пришельцами. Желание командира было понятно — потеряв в коридорах крейсера ораву народа, он наверняка понял, что с его силами корабль не захватить, и решил ретироваться. Радость от победы портили лишь значительные потери. В бою со штурмовым группами погибло более ста двадцати человек из мобильной пехоты и шесть десантников. Еще больше было раненых — среди пехотинцев не раненых просто не было, и еще десять десантников получило ранения, загнавшие бойцов в лазарет. Майор покосился на свой шлем, щеголявший теперь глубокой бороздой. Да, если бы не реакция, отточенная в боях с демонами и инсургентами, список погибших пополнился бы еще одной фамилией. Да... оставалось надеяться, что в ближайшее время атак не повторится — повторного нападения защитники корабля не переживут.
Дождавшись, пока остатки вражеского подразделения скроются за деревьями, майор щелкнул селектором связи и произнёс в микрофон:
— Хислоп, они отошли, так что дело теперь за вами. Доброй охоты, парни.
— Принятно, Глазков. Не беспокойтесь — они не уйдут с этой планеты.
* * *
Колонна катила по горам, возвращаясь на базу. Усталые легионеры, подавленные неудачной атакой, рассматривали уже набивший оскомину пейзаж. Некоторые вспоминали слова ветеранов о том, что не стоит недооценивать местных, жалея, что не вняли предупреждениям более опытных товарищей по оружию. За обочинами никто особо не следил — свалившиеся на головы бойцов испытания пересилили даже хваленую турианскую дисциплину. Десолас Артериус сидел перед сканером в КШМе, невидящими глазами пялясь в экран. Мыслями он был ещё там, у упавшего крейсера, ставшего братской могилой его когорте. Душу глодало чувство вины, вины за то, что не уберег своих легионеров. Умом трибун понимал, что мало что мог сделать, но лучше от этого не становилось. А еще в мозгу турианца билась мысль о том, что ещё ничего не кончено, что местные еще преподнесут сюрприз. Не могут же они просто так отпустить отходящих солдат.
Тишину машины разорвал вой сирены, а через секунду ВИ выдал сообщение, продублировав его голосом:
— Внимание! Ракетная атака!
Снаружи раздался визг работающих по целям лазеров ПОИСК. Очнувшись от апатии, трибун отработанными движениями вызвал кадр зенитного радара и уже осмысленным взглядом взглянул на экран. Взглянул и выругался — на колонну летел целый рой ракет. Судя по засветке, вряд ли эти ракеты были крупными, но их было много. Пугающе много. Причем Артериуса пугало отнюдь не то, что аборигены вполне могли впихнуть в боеголовки что-то убойное — всё же ракетное вооружение местных было хоть и эффективным, но каким-то... архаичным, что-ли. Причина для беспокойства была в количестве ракет. Алгоритм работы противоракетной обороны при столь массированном ракетном ударе заставлял лазеры работать на износ, не заботясь о возможности перегрева. А ПОИСК греется быстро, и если за первой волной пойдет вторая, защищать транспорты будет просто нечем.
Внезапно несколько точек на радаре привлекли внимание Десоласа — слишком уж осмысленным было их поведение. Трибун быстро сообразил, в чем причина столь необычного поведения.
— Они прикрыли НУРСами управляемые ракеты! Местные опять смогли удивить нас! — подумал трибун, глядя на скорректировавшие курс ракеты. Похолодевший турианец увидел, как пятнадцать точек, подошедшие под прикрытием неуправляемых ракет, довернули и уже целенаправленно полетели к зениткам и... его КШМу.
— Все за борт, живо! — рявкнул трибун, выпрыгивая из кресла и открывая дверь. Операторы, до того сидевшие за компьютерами, поспешили выполнить указание командира. И в тот момент, когда Артериус справился с дверью, в машину одна за другой прилетели три ракеты. Первые две, ударив в щит, взорвались, гася кинетический барьер — плазменные боеголовки мгновенно перегрузили экран, а третья, сделав небольшую горку, ударила в крышу неприкрытой штабной машины. Взрыв прошелся по внутренностям КШМа, перемолов всех тех, кто не успел покинуть обреченный транспорт. Духи были милостивы к трибуну — успевшего выпрыгнуть Десоласа подхватило ударной волной и отбросило в кювет, хорошенько приложив при падении.
* * *
Капитан Ричард Бонг, сидя за рукоятками своего верного Mk VII, злорадно улыбался, филигранно проводя на бреющем свою машину между гор. Хоть Гадюки не были предназначены для ударов по земле, но капитан напросился на боевой вылет — слишком сильная была жажда мести пришельцам, сбившим "Варяг". В конце концов, ничто не мешает дать пару очередей по земле, убив десяток-другой костелицых.
Он летел в группе из своих машин, прикрывая атмосферные штурмовики — от перспективы отомстить за крейсер не отказался ни один из авиагруппы "Варяга". На пилоны истребителям подвесили два блока с ракетами ближнего боя и две ракеты дальнего радиуса. Рядом сбились в звено атмосферники — пять неказистых на вид машин под командованием капитана Ван Ханя несли под крыльями такое количество смертоносного груза, словно собирались атаковать не разбитый отступающий полк, а как минимум крупную базу — на восьми пилонах висели четыре контейнера с неуправляемыми РСами, самонаводящиеся ракеты и извлеченные непонятно откуда корректируемые кассетные и зажигательные бомбы. Вишенкой на торте была вмонтированная в сам штурмовик тридцатимиллиметровая роторная пушка и две с половиной тысячи бронебойных снарядов с сердечником из обедненного урана в комплекте. Глядя на этот арсенал, Бонг поймал себя на мысли, что атмосферный штурмовик чем-то напоминает своего далекого предка из двадцатого века. Даже название созвучно — A-40 "Thunderstrike IV".
— Мы у цели, — отметил Ричард, сверившись с картой. Машины летели в режиме полного радиомолчания — о возможностях радиоперехвата пришельцев не было известно ничего, поэтому приходилось рассчитывать лишь на карту и отчеты наблюдателей. Звено штурмовиков разделилось — две машины отвернули от основной группы и по дуге обогнули конвой, чтобы зайти на цели на контркурсе с основной группой.
Звено штурмовиков выдвинулось вперед — они должны были отстреляться первыми, заняв ПВО колонны. Пять машин, идущих клином, набрали высоту и, перевалив за горный хребет, начали работу, в секунды опустошая два блока НУРСов и тут же, переключившись на управляемые ракеты, пустить их следом, наведя на системы ПВО. Зенитки врага уже вовсю гвоздили, стараясь расстрелять рой ракет, что, на взгляд капитана, было занятием бесполезным — в каждом блоке НАРов было двадцать ракет, восемьдесят НУРСов на штурмовик, итого четыреста на звено. Конечно, штурмовики выпустили далеко не все ракеты, да и на дистанции в двадцать километров они давали чудовищное рассеяние. Но их было много — достаточно много, чтобы причинить неприятности колонне. Что-ж, тем лучше. Занятые отстрелом неуправляемых ракет, зенитки не заметят угрозы для себя.
До назначения на "Варяг" отслуживший в планетарной авиации Ричард прекрасно представлял, что сейчас происходит на борту атмосферников. Включив систему РЭБ, штурмовики начали заход. Распределить цели — дело нескольких секунд, когда в твоем распоряжении мощный бортовой вычислитель. ГСН захватывают цели, и в шлемофоне женский голос речевого информатора произнес заветные хлесткие, словно выстрелы, слова:
— Shoot, shoot.
Со злым шипением далекие потомки AGM-65 "Мэверик" сорвались с пилонов. Умные снаряды, виляя из стороны в сторону в противозенитном маневре, устремились к целям. Впрочем, это было лишним — занятые отстрелом легких НУРСов, зенитки пропустили смертоносные стрелы, и одна за другой гибли, уничтоженные точными попаданиями пущенных пилотами с "Варяга". Внезапно капитан увидел, как четыре ракеты, совершив очередной маневр, сбились с курса и, отвернув от цели, устремились к одному из фургонов. Одна ракета все же была сбита противоракетной обороной конвоя, но три других достигли цели, превратив вражескую машину в пылающий костер. Чуть не сплюнувший с досады капитан подумал, что сбившиеся с курса ракеты, скорее всего, перенавелись на ближайшую похожую цель, взорвав неопасный для истребителя броневик. Уже позже, на базе, Ван Хай с удивлением узнал, что своими ракетами взорвал командно-штабную машину пришельцев, чуть не отправив на тот свет полковника чужих. Но сейчас было не до размышлений — атака зениток была лишь началом возмездия. Бонг, не удержавшись, бросил машину вперед, и открыл огонь, перепахивая очередями крупнокалиберных пушек землю и разрывая на части мечущихся в поисках укрытия инопланетян. К его веселью присоединились и другие летчики из его звена, отстреливая разбегающихся солдат.
— Кэп, в сторону, — прозвучал голос командира звена штурмовиков, — мы ими займемся, прикройте с воздуха.
— Окей, Ван, — отозвался Ричард, уводя Семерку в набор, — работайте.
Подошедшие штурмовики образовали над колонной круг, и один за другим ныряли вниз, ракетными ударами окончательно добивая технику чужих. Кинетические экраны уже не спасали чужих — пяти НАРов хватало, чтобы просадить барьер и поразить бронетехнику в крышу. А затем, расправившись с машинами, звено капитана Ван Хая развернулось и, пройдя на бреющем, засыпало дорогу и кусты вдоль неё кассетными и зажигательными бомбами, превратив остатки конвоя в пылающий ад.
— Мы закончили, — флегматично сообщил китаец, сделав для верности круг над колонной, — можно возвращаться.
— Принято, Ван, — отозвался Бонг, — мясно работаете, парни.
— Стараемся, — улыбнулся пилот СТО, — они наши дома разбомбили.
— Понимаю, — кивнул Ричард, — ладно, полетели домой.
Машины, выстроившись клином, взмыли вверх и ушли на базу. А через несколько минут к колонне подошел поисковый отряд космодесанта, который, обшарив окрестности, с удивлением обнаружил, что, несмотря на внезапность атаки, часть солдат противника все же успела улизнуть. Бен Хислоп смачно выругался — если чужие успеют уйти, то отлавливать их в горах можно до бесконечности.
* * *
Спокойно дойти до авиабазы им не дали. На радаре появилось несколько красных точек, стремительно приближавшихся к возвращавшимся со штурмовки машинам. Гости явно шли на перехват — агрессивное поведение в сочетании с отсутствием кодов опознавания Альянса (о чем свидетельствовал цвет сигналов) не оставляло других вариантов. По разумению Ричарда Бонга, сама атака отходящих штурмовиков в данном случае была бесполезна. Вот зачем, спрашивается, атаковать отходящие машины, когда можно проследить за ними, хоть визуально, хоть с орбиты и, выяснив таким образом расположение аэродрома, атаковать уже его. Но то ли ведущий пришельцев не обладал достаточной инициативой, и воспринял приказ о перехвате слишком буквально, то ли просто пожелал расквитаться с нахальными летчиками, безнаказанно отработавшими по колонне. Факт остается фактом — девять направляющихся домой машин Альянса были атакованы двенадцатью истребителями чужих.
— Ван, у нас гости. Уводи своих, мы прикроем.
— В курсе, — ответил штурмовик, — удачи.
Звено Бонга развернулось к противнику и пошло на сближение. Дистанция между истребителями стремительно сокращалась — противник резво гнал к земным машинам, стараясь выйти в ближний бой. Когда расстояние между звеньями сократилось до шестидесяти километров, семь перехватчиков костелицых отвернули в сторону, явно намереваясь расправиться с отходящими штурмовиками.
— Ага, так я вам и дал, — ухмыльнулся капитан, нажимая тангету радиостанции, — парни, запускайте ракеты по отвернувшим.
— Есть, сэр!
Ричард переключился на управление УРВВ, выбрав LRASM-13 "Artemis". Распределив цели с помощью встроенного в шлем прицела, Бонг дождался сигнала об успешном захвате и выжал гашетку, запуская обе "Артемиды". Звено повторило пуск, и восемь ракет устремились к целям, ведомые головками с полуактивным наведением. Пилоты противника попытались было сманеврировать, но прицельный комплекс Гадюки-7 надежно держал цели в захвате. Когда до цели оставалось десять километров, ракеты переключились на всеракурсное инфракрасное наведение и, пролетев остаток пути, взорвались, выплюнув в перехватичики врага облака стальных стержней. К разочарованию Ричарда, стоявшие на машинах противника кинетические щиты с честью выдержали ливень поражающих элементов — лишь два истребителя, летевшие слишком кучно, попали под сдвоенные взрывы и вывалились из строя, забирая влево.
Уцелевшие машины явно пересмотрели свое мнение о приоритете целей — отколовшиеся было перехватчики легли на новый курс, стараясь взять звено Семерок в клещи. Ричард улыбнулся — его расчет оправдался. Пришельцы явно не представляли себе возможностей его машины, и решили расправиться с показавшими зубы палубниками перед тем, как заняться штурмовиками. Что-ж, возможно, своим действием Ричард подписал себе и своим людям смертный приговор, но они смогут задержать врага, дав атмосферникам спокойно уйти. Жаль, конечно, погибать в начале войны, но все мы солдаты, и умирать — часть нашего долга.
Машины сблизились на тридцать километров.
— Так, парни, — произнес Ричард, — разделяемся и работаем парами. Не допускайте, чтобы вас отсекли. Вперед, пилоты!
Двадцать километров. Эскадрильи вышли в ближний бой.
— Посмотрим, как вам другие ракеты, — подумал Бонг, — кушайте, не подавитесь!
Из пусковых контейнеров вылетели сразу две ракеты ближнего боя — совсем не расточительно, если учитывать малую массу ВВ в боеголовке. Это было вынужденной расплатой за возможность установить в боевом блоке сразу десять SRASM-73 "Arrow". Его примеру последовали другие летчики. Вражеские машины попытались было уйти из-под удара, но малая дистанция в сочетании со сделанными на совесть инфракрасными ГСН не оставили шанса противнику, который, похоже, не ожидал такой подлости. Все ракеты нашли свои цели, но особого урона не нанесли — лишь одна из машин, поймав сразу четыре "Стрелы" завертелась в штопоре, стремительно падая к земле. Впрочем, такой результат был ожидаем для капитана, наслышанного про более совершенные кинетические барьеры чужих.
Пришельцы, тем не менее, не растерялись от такого поворота дел и, набрав скорость, сократили дистанцию до километра. Звено Ричарда успело выпустить еще несколько ракет, ссадив с небес еще два истребителя ценой половины запаса ракет. А затем пришло время пушек, и в небе над Шаньси в лучших традициях воздушных боев первой половины двадцатого века закипела собачья свалка.
Бонг бросил машину вправо, уходя от запущенной противником очереди. Вспыхнул и погас щит, гася удар — вражеский пилот вовремя скорректировал курс. Капитан ответил залпом из пушек, и крайняя в дуге машина, похожая на гроб с двигателями, полетела к земле, оставляя след из черного дыма. Взвыла сигнализация об облучении — справа-сверху Гадюку взяли на прицел. Оглянувшийся летчик увидел пикирующий на его пару "гроб". Но через секунду машина противника утонула в пламени взрыва — ведомый Бонга, нарушив указание командира, отвернул в сторону, вывалившись из строя, и запустил все имеющиеся на борту ракеты, спасая лидера. Мысленно пообещав устроить своенравному пилоту взбучку, Ричард развернул машину и взял на кабрирование, догоняя "потеряшку". Резвый пилот уже успел влезть в самую гущу боя, стреляя практически наугад. Капитан, помянув недобрым словом придурка, перевел РУДы на форсаж, молясь о том, чтобы успеть спасти ведомого. Но молитвы не помогли — в бессильной ярости Бонг наблюдал за тем, как две машины врага, зайдя в хвост истребителю, ударили из пушек, разрывая в клочья палубник.
Зарычав от ненависти, капитан поймал в захват обе машины врага и выпустил по "гробам" все оставшиеся "Стрелы". Один из истребителей разлетелся на куски, разорванный взрывами легких ракет, второй же, каким-то чудом увернувшись от пущенных с кинжальной дистанции SRASМов, совершил боевой разворот, уходя из-под удара Бонга.
— Свалить вздумал? Так я тебе и дал, — подумал Ричард, отключая канал продольной устойчивости и резко взяв ручку на себя.
Летящая Гадюка-7 встала на дыбы, задрав нос в направлении перехватчика врага, и Ричард с мстительным удовольствием нажал гашетки, открывая огонь из плазменной и кинетических пушек. Скорость не помогла костелицему — дистанция между машинами была достаточна, чтобы Бонг, выводя Семерку на закритический угол атаки, удерживал вражеский перехватчик в прицеле. Под напором плазмы барьер сдался, и по беззащитной машине чужих хлестнули очереди урановых болванок, раскалывая пришельца на мелкие куски.
Капитан недолго радовался удачному маневру. Заметив потерявшую скорость машину, к ней рванул очередной истребитель, открывая огонь из пушек. Восстановившийся было кинетический щит вновь рухнул, сдавшись под многочисленными ударами.
— Проклятье, да когда же вы все сдохнете?! — просипел капитан, уводя Viper в вираж. Преследователь не отстал, заложив на своей ошибке аэродинамики боевой разворот, плотно сев Ричарду на хвост. Истребители закрутились в карусели смерти, где все зависело от техники и выносливости пилота. На стороне пришельца была более совершенная техника, а пилот Альянса выживал благодаря более подходящей аэродинамике и мощным двигателям. Но так долго продолжаться не могло — постепенно сказывалось превосходство вражеской машины в горизонтальном маневре. У капитана было два варианта — крутиться в небе в надежде на помощь своих или попытаться справиться самостоятельно.
И Бонг решил рискнуть. На очередном витке он вывел истребитель из крена, переводя Гадюку в горизонтальный полёт. Чужой тут же повторил маневр, открыв огонь из кинетических пушек. Вновь восстановившийся щит пока держал попадания, но быстро сдавал позиции. Впрочем, для выполнения задумки Ричарду много времени было не надо — всего лишь требовалось, чтобы пришелец уверовал в свою победу. Расстояние между машинами сокращалось, и когда дистанция между противниками убавилась до каких-то трехсот метров, Бонг резко крутанул машину, описав чакру Фролова. Маневр сработал — не ожидавший такого поворота событий костелицый не сумел погасить скорость и проскочил вперед, подставив хвост завершившему фигуру высшего пилотажа летчику. И капитан в полной мере воспользовался ситуацией — в удачно подставивший хвостовую часть "гроб" полетели заряды плазмы, в считанные секунды проплавив себе путь сквозь щит и броню и превратив пилота в кучу горелого мяса.
— Так, еще один готов, осталось четверо. И ни одной ракеты. Хреново дело, — сделал вывод Бонг, бросив взгляд на радар.
Ситуация действительно была не из лучших. Три палубника землян успешно зажимали к земле, сводя на нет их маневровые возможности. Две машины чужих двигались как-то дерганно — парни смогли зацепить "гробы", повредив управление. А к самому комэску медленно подходили ещё два костелицых — видимо, повреждения, полученные от попадания "Артемид" оказались не столь серьезными, как ожидал пилот. Прошипев пару нелицеприятных ругательств в адрес излишне живучих машин пришельцев, капитан развернулся и направил Семерку на помощь своим товарищам — соблазн спалить недобитков был велик, но в этом случае капитан фактически оставлял своих летчиков на расправу нелюдям.
Помощь пришла, откуда не ждал никто. Внезапно с небес ударили пять длинных очередей и хлестнули по перехватчикам костелицых. Щиты вражеских машин всего мгновение держались против потока обедненного урана, а потом рассыпались, открывая огненным хлыстам путь к истребителям. Три из четырех "гробов" разлетелись на мелкие обломки, а четвертый, успевший отвернуть в сторону, нарвался на снаряды Гадюки и, завертевшись в штопоре, упал, разбившись о скалы. Два подранка не стали испытывать судьбу и отвалили в сторону, уходя на базу. Их не преследовали.
Бонг поднял голову, уже зная, что увидит над собой — пять штурмовиков, мастерски исполнивших соколиный удар, вышли из пике, и пронеслись в десятке метров над Семеркой капитана.
— Ван, я же говорил вам уходить на базу.
— И это твоя благодарность за спасение твоей задницы, янки? — притворно обиделся китаец, — и потом, ты же не думал, что мы вас оставим наедине с такой оравой тварей?
— Честно говоря, кэп, да, так и подумал. Спасибо за помощь.
— Ты хренового обо мне мнения, Ричард. Сочтемся. А теперь полетели домой — хрен его знает, сколько их тут еще ошивается.
Стоит ли говорить, что на базе летчиков встречали как героев. Позднее за этот бой Ричард Бонг получит свою первую, но далеко не последнюю награду, став одним из первых асов Альянса, схлестнувшихся с турианскими пилотами в этой войне. А капитан Ван Хай позднее переведется в космическую авиацию и отлично покажет себя на службе — его эскадрилья тяжёлых истребителей станет одной из самых результативных за всю историю аэрокосмических сил людей.
* * *
То же время, в полутора километрах от места авиаудара.
Бен Хислоп мрачно ругался, видя, как желанная добыча в виде недобитого отделения буквально ускользает из рук. Пришельцы оказались на редкость прыткими, и пусть десантники сокращали дистанцию, постепенно нагоняя чужих, но беглецы весьма грамотно уходили в сторону горного хребта, в пещерах которого искать их можно было до скончания времен. И, как это ни прискорбно, время вполне позволяло недобиткам дойти до желанных гор, что отнюдь не прибавляло настроения ротному.
— Бен, прием. Это Джек, — голос из гарнитуры шлема прозвучал для Хислопа как минимум неожиданно, — как обстановка?
— Хреново, майор. Преследуем группу пришельцев, идущих на север от моей позиции. Но они вполне могут ускользнуть — дистанция слишком велика.
— Ясно, — ответил старый соратник, — вот что. Возьми азимут пятнадцать — там небольшой проход между горами. Гони этих п*доров туда — мы их встретим.
— Окей, майор, сделаю. И вот еще что — они больно прытко идут, так что у них вполне может быть что-то ценное. Если будет возможность, возьмите их командира живьем.
— Принято, Бен. Работаем.
Погоня возобновилась с новой силой.
* * *
Несколько минут спустя. Вход в горное ущелье.
— Так, а вот и наши клиенты, — хищно улыбнулся Джек, увидев выбегающих прямо на укрывшихся десантников пришельцев. Быстро, но настороженно продвигаясь по скалам, чужие приближались к позициям бойцов 101-й десантной.
— Огонь! — скомандовал Харпер, дождавшись, пока группа отступавших войдет в зону поражения его оружия. Разрядники — вещь хорошая, но у них есть свои ограничения, особенно когда они выставлены на режим парализации, в разы уменьшающий поражающую способность оружия. В горах раздались характерные звуки выстрелов — бой начался.
К чести пришельцев, они быстро сориентировались, моментально попрятавшись за многочисленные скалы. Харпер сплюнул с досады — конечно, перебить врагов труда не составляло, но вот взять их живыми было задачей не из легких. Тем более, что из нелетального оружия у них были одни разрядники.
— Командир, — обратился к Джеку один из десантников. Вернее, обратилась, — я могу попытаться взять их лидера.
Джек задумался. В принципе, обратившаяся девушка вполне была способна не только захватить командира костелицых. Ее сил вполне хватало на то, чтобы в одиночку вырезать всех отходящих. Но вот к силам обратившейся десантницы Харпер прибегал лишь в самых крайних случаях. Майор еще не до конца научился доверять варлокам с их малопонятными для непосвященного фокусами. С другой стороны, это было бы неплохим испытанием её возможностей против чужих, что само по себе является ценной информацией. Ну, а то, что в процессе вполне может погибнуть ценный офицер — тут уж как карта ляжет. И Джек решил довериться подчиненной.
— Добро, Вилли. Действуй. Только аккуратно — их командир нужен нам живым.
— Исполню в лучшем виде, командир, — весело отозвалась варлок.
Сержант войск космического десантирования Вильгельмина Черч аккуратно положила на камни разрядник — он ей не понадобится. Рядом легли запасные батареи и большая часть гранат. Себе же сержант оставила лишь крупнокалиберный пистолет с запасными магазинами и ВЧ-меч, отличающийся от уставного клинка некоторой кривизной, гардой и "заточкой", делающий высокотехнологичное оружие похожим на катану. Вызвав меню встроенного компьютера, Черч нажала несколько раз на наручный экран, и, просмотрев вызванный список, нажала на одно из названий. В гарнитуре шлема заиграла музыка и Вилли, глубоко вздохнув, прикрыла глаза, открывая душу тяжелым звукам, входя в измененное состояние сознания. Голову привычно заволокло кровавым туманом, кожа сильно зачесалась. И когда варлок открыла глаза, в них уже не было ничего человеческого.
Welcome to the city that'll bring you to your knees...
Мир вокруг изменился, заиграв оттенками красного. Отдельными пятнами выделялись живые. От некоторых огнем веяло чем-то родным — таких трогать нельзя, они свои. А вон те, за камнями, своими не являются, а значит, они — добыча.
Your blindford is so tight, but you lie what you see...
Начать следует вон с того, за острой скалой — до него ближе всего. Сосредоточиться на желании оказаться рядом.
So follow me to the night, cuz I got just what you need...
Кожа полыхнула огнем, и картинка перед глазами стремительно изменилась, резко переместившись за камень.
Been to hell
I can show you the devil!
Взмах меча — и голова жертвы катится по камням. Мясо ничего не успело понять.
Soul to sell
Down here you live forever!
Вот еще один. Уже развернулся, жить хочет. Глупец, сегодня тебя ничто не спасет.
Welcome to the world...
Пистолет в руке рявкнул, сбивая прицел смертнику. Бросок вперед, выпад — добыча захрипела, насаженная на клинок. Приставить пистолет к шлему, выстрелить.
... Where dreams become nightmares!
О, остальные сообразили, что что-то не так. Вон они, разворачивают оружие.
In the belly of the beast,
I'm a wolf among the sheep...
Небольшой шаг в сторону, прикрыться мясом — и пули начинают рвать обезглавленный труп.
At the bottom of the hill,
But at the top of the street...
Вытащить меч из раны, сосредоточиться. Несколько камней послушно взлетают, поднятые красноватым туманом, и плавятся, формируя снаряд.
... And you running hard, but this wolf's it's always at your feet,
Yes you've seen it all before, but the wolf's outside your door...
Метнуть шар пламени — дело секунды. Попала. Враг еще жив, но уже не опасен.
And you're old enough to run, you ain't hiding anymore...
Сорвать с пояса гранату, метнуть за камень.
Another victim of the warlock banner of the street.
Now you're in the world of the wolves...
Взрывом из-за укрытия выносит покореженное тело. Готов.
... And we welcome all you, sheeps!
Бросок к следующему. На этот раз на своих двоих — перемещение так часто использовать нельзя.
You need to to wake up and face it, so you can taste my reality...
Навстречу летят пули — вытянуть руку вперед, отчаянно желая прикрыться от смерти — и очереди отлетают в стороны, отбитые красным, похожим на линзу щитом.
Now you stuck in this place you hate, and you came here so happily
Добежать, ударить в колено — визг жертвы слышно даже сквозь тяжелый металл.
Then it made you lose your faith, and that's fucked with your sanity...
Добивающий ногой в горло — все, он не жилец.
Say goodbye to your soul and say hello to your sanity,
Так, а куда это остальные побежали? Назад? Надеетесь уйти от меня? Зря. Бегом к замыкающему.
Military's your friend, and the hell is your family...
Три выстрела на бегу. Неточно, но это неважно. Обратил на меня внимание? Это правильно — смерть надо встречать лицом.
We'll take you to the edge, and turn your regret to it to agony...
Опять стреляешь? Пора бы уже понять, что со мной это не работает.
Первый удар разрубает винтовку.
And I'll never let you go...
Второй отсекает руку.
... cuz i know know you'll come back to me...
Третий вспарывает живот.
I'm the reason you here...
Описавший дугу меч опускается на голову пришельца и без труда идет вниз, разрубая чужого на две половинки.
... I'm the humankind tragedy!
Голубые разряды проносятся мимо. Молодцы, друзья, время не теряете. Но добыча все равно моя. Вон она, кстати. Рослая фигура в приметном шлеме. Командир. Его не надо убивать.
Мир сузился до маленького коридора, который отделяет от добычи. Мясо попалось прытким — жить хочет, наверное. Интересно, он бежал бы медленнее, если бы знал, что сегодня смерть за ним не придет? Вряд ли.
Огонь справа. Чёрт, в укрытие! Пули высекают искры из скалы, не давая высунуться. Проклятье, так командира и упустить недолго. Ладно, рискнем.
Тело снова обжигает огонь аргент-кристаллов. На этот раз скачок дался куда как тяжелее. В голове появляются голоса. Дьявол, так и до Сияния недалеко — первые симптомы уже проявились. Теперь использовать силу просто опасно. Но это и неважно — скачок оставил заслон пришельцев позади.
Убегающий командир пытается отстреливаться. Аргент-щит не поставить, придется качать маятник. Виляя из стороны в сторону, сблизиться с противником. Пистолет чужого направлен в лицо — голову в сторону. Блин, зацепило — пуля высекла искру из шлема, чуть не опрокинув. Повезло. Ответные выстрелы из пистолета — костелицый уклоняется. Тоже умеет качать маятник.
Ствол разряжен. Ладно, идем ва-банк. Метнуть пушку в голову врагу и рвануть вслед. Ушел, но это и неудивительно. Зато это дало время сблизиться на удар меча. Взмах, свист рассекаемого воздуха — и вскинутая рука с пистолетом отлетает в сторону, отрубленная ВЧ-клинком. Теперь дуга, и опустить меч на голову противника.
Стоп. В замутненном сознании молнией мелькает мысль. Не добивать. Взять живым.
Меч замирает в миллиметре от шеи.
Хватит.
Усилием воли варлок отгоняет пелену. Мир проясняется. Голоса постепенно уходят, пока совсем не пропадают из сознания. Пронесло. На этот раз.
— Дернешься — оставлю без башки, — прорычала сержант пришельцу в лицо. Вряд ли он понял слова Черч, но воинственный вид в сочетании с клинком у шеи оказались для чужого гораздо более доходчивыми знаками, нежели банальные слова.
— Черч, — окликнули её сзади. Обернувшись, варлок увидела майора Харпера. Ствол разрядника был направлен в землю, но девушка не сомневалась, что командир в случае чего способен в считанные мгновения вскинуть оружие и выстрелить.
Глубоко вздохнув, Вилли заговорила.
— Вильгельмина Черч, сержант войск космического десантирования, личный номер Виски-ноль-четыре-Альфа дробь Дельта-сто один (прим.авт. W04-A/D-101, расшифровывается как Варлок (warlock), сержант (04), штурмовик (assault), десант (Droptrooper), 101-я десантная (101)). Двадцать пять лет. Сейчас 2160 год, я нахожусь на планете Шаньси, участвую в отражении вторжения пришельцев. В настоящий момент мною взят в плен представитель чужих, предположительно офицер.
— Ясно, — расслабился майор — экспресс-тест на Кэрри и Сияние варлок прошла, — отличная работа, Вилли.
— Рада стараться, сэр!
Подойдя к истекающему кровью чужому, Джек приставил разрядник к ране и нажал на спуск. Костелицый завизжал от боли, но дело было сделано — молния прижгла обрубок, остановив кровотечение.
— Ладно, теперь оттащим ублюдка к нам. Медик, мать твою за ноги, ты где там! Вколи ему какую-нибудь дрянь, чтобы не загнулся.
Краем глаза Вилли отметила движение. Обернувшись, варлок уже вскинула меч, готовая в случае опасности прикончить неугомонного турианца. Но опасности не было. Шипя от боли, пришелец приподнялся и, с видимым усилием встав на колено, извлек из болтавшийся сзади сумки какой-то сверток треугольной формы, протянув его девушке, сказав при этом длинную, трескучую фразу явно ритуального характера. Наплевав на инструкции, Черч приблизилась к костелицему и, приняв подношение, развернула треугольник.
Сверток оказался знаменем. На серо-голубом фоне красовался какой-то инопланетный зверь, а ниже него чужими знаками был написан то ли девиз, то ли название — ничего похожего Вилли в своей жизни не видела.
— Командир, — обернулась Черч, — похоже, пришелец только что сдал нам свой отряд в плен.
Подошедший на шаг Харпер оглядел развернутое знамя, стараясь в деталях запомнить рисунок. Затем он перевел взгляд на костелицего, осматривая броню. Найдя, наконец, совпадающие рисунки, космодесантник вынес вердикт.
— Надо же, а традиции у нас похожие. Так, отряд! — гаркнул Джек, — по причине сдачи с этого момента официально считать пришельцев военнопленными, и относиться к ним в полном соответствии с конвенциями. Передаю всем знаки отличия.
Приняв знамя вражеского подразделения, майор свернул его на земной манер и спрятал в подсумок.
Пятая когорта окончательно прекратила существование. И вряд ли бы оставшихся легионеров утешило то, что, попав в плен, они спасли себя от участи гораздо более жуткой...
Из методических указаний по работе с лицами, обладающими способностью к манипуляции аргент-энергией (варлоками).
... Все варлоки имеют две основных профессиональных болезни, названные по книгам Стивена Кинга: синдром Кэрри и эффект Сияния.
Синдром Кэрри является, по сути, защитным механизмом организма варлока, включающимся в стрессовых ситуациях. Слишком сильные эмоциональные переживания задействуют механизм воздействия на аргент-кристаллы в теле варлока на инстинктивном уровне. Проявляется это в том, что варлок фактически утрачивает осознанный контроль над своими силами. Сам варлок при этом может как биться в припадке, так и сохранить ясность сознания.
Эффект Сияния проявляется при слишком активном использовании варлоком своих сил. В этом состоянии ощущения варлока многократно усиливаются, он начинает проявлять дар ясновидения, а также видеть след прошедших событий, особенно если они связаны с демонами и аргент-энергией. Таким образом, варлок временно приобретает демоническое чутьё. Однако расплатой за подобную способность является сверхчувствительность к аргент-воздействию, и, как следствие, привлекательность для демонов. Варлок начинает слышать голоса в голове и постепенно впадать в психоз. Апофеозом Сияния становится связь с демонами и одержимость, со всеми вытекающими последствиями.
Оба синдрома не подлежат лечению, так как являются побочным эффектом сил варлока. Однако, вероятность возникновения можно уменьшить, воздействуя на организм медикаментозным или психическим способом...
* * *
Две РСЗО остановились в долине практически одновременно. Чего стоило расчетам машин протащить их фактически под носом у орбитальной группировки противника, разговор отдельный и, несомненно, достойный отдельного рассказа. С остановившихся "органов" тут же посыпались расчеты, приводя смертоносные системы в боевое положение. И хотя большую часть работ выполняла автоматика, до сих пор оставались такие вещи, которые без человека выполнить если не невозможно, то очень проблематично. Например, прицеливание. Да, современные системы под завязку напичканы всевозможными детекторами и датчиками, но дело, которое предстояло совершить артиллеристам, было слишком важно, чтобы отдавать столь важную вещь, как наведение, на откуп ЭВМ. Командир дивизиона склонился над пультом, в последний раз проверив установки прицела, и уверенно вжал кнопку "Огонь". По машине прошла дрожь, и направляющие одна за другой стали выплёвывать смертоносные ракеты, улетавшие через горный хребет к цели. Им предстояло пролететь ещё сто двадцать километров и преодолеть систему ПРО блокпоста.
Разумеется, на блокпосту засекли ракеты и даже подготовились к удару. На беду пришельцев, ракетный обстрел в исполнении армии Альянса несколько отличался от того, к чему турианские военные привыкли в пространстве Цитадели. К ним летели не несколько активно маневрирующих целей, а целая лавина из шестидесяти ракет.
Первые две упали с недолётом, подняв в воздух фонтаны земли и пламени. Система ПОИСК работала без остановки, сбивая ракеты одну за другой. Но целей было слишком много — не ожидая атаки с воздуха, турианцы согласно всем правилам тактики разместили ПРО в штатной комплектации, то есть всего четыре зенитные установки. А этого было мало — как бы ни была совершенна техника Иерархии, она просто захлебнулась от такого количества целей. А затем зенитки и вовсе перестали существовать, исчезнув в облаках прямых попаданий скорректировавших курс снарядов. Ракеты стали падать без передышки, парами и поодиночке, методично перепахивая пространство блокпоста, заливая его осколками и огнём. Через полминуты всё кончилось. Блокпоста больше не было — от хорошо укрепленного опорного пункта остались руины, окруженные воронками и горящие десятком костров. По всей территории блокпоста были отвалы и россыпи, в которых перемешались земля, бетон, камень, металл и то, что когда-то было живой плотью. Весь гарнизон лег здесь, толком и не успев понять, что произошло. От укреплённого периметра осталось одно название — бронированные плиты, возведённые ДОТы просто разлетелись по окрестностям, зарываясь в неподатливую землю и кроша камни.
* * *
Вакариан мог по праву считать себя везучим солдатом. Хотя бы потому, что не только пережил мясорубку в горах, коридорах чужого корабля и авиаудар, но и потому, что был одним из немногих, кто сумел ускользнуть от поисковых групп людей. Занятно, но раненого в глаз легионера банально пропустили при поиске живых сначала свои, а затем и местные, так что, когда тессерарий очнулся, он с удивлением обнаружил не только то, что до сих пор жив, но и то, что его попросту забыли. И тогда снайпер решил пробираться самостоятельно.
Стоит сказать, что Юниусу повезло — колонну накрыли относительно недалеко от блокпоста, и эту дистанцию на полигоне он покрыл бы за один час. Здесь же ему то и дело приходилось прятаться, хоронясь от поисковых групп, а потому путь до родного места дислокации когорты занял весь день и часть ночи. Взобравшись на очередной горный хребет, турианец осмотрел открывшийся ему вид.
И остолбенел!
Из-за соседней горы вылетали искры на коротких огненных хвостах — ракеты. Излюбленное оружие местных. И ракет было много. На базе, разумеется, тоже заметили атаку — ожившие системы ПОИСК начали свою работу, и подлетающие огненные стрелы одна за другой рассыпались на обломки. Но ракет было слишком много для противоракетной обороны блокпоста, которую попросту задавили массированным пуском. Вакариан заметил, как две ракеты упали за пределами блокпоста, подняв в воздух облака земли и пламени. Но остальные нашли свои цели. Словно в замедленной съёмке ракеты падали внутри периметра, заливая его огнём и поражающими элементами. Одна за другой отправились в небытие зенитные установки, окончательно оголив периметр. Юниус с нарастающим ужасом смотрел и слушал эту симфонию войны и разрушения — казалось, что даже до его позиции долетают грохот взрывов, рёв пламени и визг рикошетов.
А затем всё стихло. Лишь пламя горящей огнесмеси и вторичные подрывы неизвестно чего нарушали оглушительную тишину. Подошедший к блокпосту Вакариан одним уцелевшим глазом безучастно осматривал картину разрушений. Выживших не было — все бойцы и раненые, лежавшие в лазарете, сгорели в огне или лежали, разорванные осколками ракет. Напряжение последних дней подкосило легионера, и он без сил плюхнулся прямо на землю, прислонившись к чудом уцелевшей стене временного вагончика. Таким его и нашла вылетевшая к блокпосту поисковая группа — сидящего у разбитого временного барака, обнявшего винтовку и смотрящего в одну точку единственным уцелевшим глазом.
* * *
Рудзов с мрачным видом сидел в капитанском кресле, водя усталым взглядом по темным экранам рубки — в настоящий момент из-за дефицита энергии были задействованы лишь самые необходимые приборы и аварийная индикация. Ярко мигали красные лампы, сигнализируя об опасных отказах, но капитана в данный момент это не волновало — один хрен, жить крейсеру осталось недолго. Собственно, люди на корабле присутствовали лишь для того, чтобы исполнить одну-единственную задачу, поставленную командованием, после чего корабль можно смело бросать — все ценное вывезли еще до того памятного боя, когда полк пришельцев попытался взять корабль на абордаж. Андрей Федорович усмехнулся — если бы задумка чужих увенчалась успехом, война с силами вторжения точно переросла бы в партизанскую. Как ни крути, сил у СТО было не так много, чтобы проводить крупные наступательные операции, да и не предназначались они для этого. Задачей территориалов всегда было продержаться до прибытия мобильной пехоты и десанта. А потому после того, как у артиллерии, как обычной, так и реактивной, закончились бы снаряды, людям пришлось бы партизанить, молясь о том, чтобы силы у атакующих закончились раньше, чем у защитников — воля к сопротивлению. К счастью, скоро его, Рудзова, стараниями, этот вариант перестанет быть актуальным. Если, конечно, план сработает.
— Капитан, — отвлек Руздова от рассуждений связист, — шифровка от штаба. Артиллерия отработала по блокпосту, самолеты прикрытия уже в воздухе и выходят на цель. Маршрут прилагается.
— Отлично, — обрадовался командир "Варяга", — начинайте подготовку.
— Есть начать подготовку.
В недрах крейсера, на посту управления ракетным вооружением оператор, получивший долгожданный приказ, склонился над консолью, вводя промежуточные пункты маршрута в мозг ракеты. В принципе, это можно было сделать давно, но командование решило подстраховаться, дав координаты в последний момент. Ввод маршрута занял секунд тридцать — ракетчик был профессионалом, и мог выполнить процедуру даже спросонья с закрытыми глазами. Затем пошла программа противозенитного маневра, задававшая поведение на конечном участке траектории. Её вводили, исходя из полученных разведкой данных о зенитном прикрытии цели — остальное оставалось на усмотрение ЭВМ "Рубина". Наконец, подготовка была закончена.
— Рубка, это БЧ-2-2бис (прим.авт. резервный пост управления ракетным оружием). Подготовка завершена, жду команду на активацию.
Капитан, приняв отчет, включил панель управления. Дождавшись окончания проверки, Руздов вставил ключ-карту в прорезь, и, идентифицировав себя, ввел личный код, а затем нажал кнопку подтверждения, сняв предохранители с ядерной боеголовки противокорабельной ракеты.
— БЧ-2-2бис, это Рубка. Подтверждаю приказ о нанесении ядерного удара по обозначенной цели.
По команде с пульта управления открылись крышки пусковых шахт крейсера, откинутая мощными приводами. Замкнув концевые выключатели, они подали системе запуска сигналы о готовности к запуску.
— Это БЧ-2-2бис, готов к запуску, жду команды.
— Пуск!
Взревели двигатели, получившие команду на зажигание, и смертоносные противокорабельные ракеты одна за другой стали вылетать из шахт. На панели управления одно за другим загорались табло:
"УРО-21 ПУСК УСПЕШЕН"
"УРО-22 ПУСК УСПЕШЕН"
"УРО-23 ОШИБКА ЗАПУСКА. ПОВРЕЖДЕНИЕ ШАХТЫ"
"УРО-24 ПУСК УСПЕШЕН"
"УРО-25 ПУСК НЕ ПРОИЗВЕДЕН. ОТСУТСТВУЕТ РАКЕТА"
— Вот и всё, — подумал капитан, — отстрелялись. Теперь надо сделать еще одно дело. Тяжелое, но важное.
Введя несколько команд с пульта, Рудзов вздохнул, и с тяжестью на душе ввёл команду на самоуничтожение. Всё, теперь кораблю окончательно пришел конец — отменить команду может лишь он сам. Скоро термоядерные реакторы выйдут на запредельный режим, пойдут вразнос, и корабль исчезнет, сожженный вырвавшимся наружу рабочим телом реактора. По кораблю взвыла сирена, предупреждающая о скором взрыве. Андрей Федорович поднялся с капитанского кресла и, окинув прощальным взглядом рубку, поспешил наружу, где экипаж уже ждали стоявшие под парами конвертопланы. Капитан, согласно старой традиции, покинул корабль последним, поднявшись по аппарели "Горгульи". Машина взвыла двигателями, поднялась в воздух и, описав круг над обреченным крейсером, полетела к скрытой среди гор авиабазе. Руздов меланхолично наблюдал за проплывающими внизу седыми горами Шаньси, краем глаза следя за хронометром в углу экрана.
— Сейчас рванет, — отстранённо подумал капитан, — прощай, "Варяг".
И, словно в ответ на его мысли, воздух сотряс мощный взрыв. "Горгулью" тряхнуло ударной волной, но пилот ловко выровнял машину и продолжил полет. За кормой машины бушевал огненный шторм взрыва, спаливший все живое в месте аварийной посадки, а над ним, словно памятник героическому кораблю, медленно поднималось в воздух грибовидное облако.
* * *
— Тессерарий, вы нас слышите? — голоса доносились до Юниуса словно сквозь толщу воды.
— Где я? — собственный голос показался снайперу каким-то чужим.
— Вы в медэваке, легионер, — склонился над ним боец медслужбы, — вы что-нибудь помните? Понимаете нас?
— Да, — прохрипел Вакариан, — блокпост. Он разрушен, когорту разгромили.
— Верно, тессерарий, — кивнул турианец, — у вас шок, но не беспокойтесь, это скоро пройдет. Мы летим на базу, скоро будем на месте.
— Хорошо, — откинулся назад привставший было разведчик, — кроме меня есть выжившие?
— Боюсь, что нет, — покачал головой медик, — вы единственный, кого мы нашли.
— Ракеты сзади! — внезапно закричал пилот челнока, — держитесь!
Шаттл рванул в сторону и резко свалился в пике. Едва успевшего уцепиться за страховочную скобу Юниуса резко мотнуло и чудом не выбросило со своего места.
— Духи, эти местные — форменные звери! — выругался пилот, выравнивая медэвак, — я понимаю, обстреливать десант, но медшаттл — это явно перебор. У них что, совсем нет понятия о законах войны? Даже кроганы до такого не опускались!
Что-то в этом показалось Вакариану неправильным. Местные почти всегда использовали самонаводящиеся ракеты — от других слишком просто увернуться. Шаттл не оборудован нормальной системой противодействия ракетам с тепловым наведением. И если они смогли увернуться, значит, целью были не они. Но если не они, то кто?
— Пилот, — просипел Юниус, — выведи телеметрию на наши экраны. Мне нужен кадр с ракетами.
— Тессерарий, вам нельзя... — попробовал вмешаться медик, но снайпер лишь отмахнулся.
Пилот послушно вывел на экраны кадры с камер челнока. Разведчик впился взглядом в картинку. Крупные ракеты, оставляя за собой инверсионный след, летели к одной им ведомой цели.
— Слишком большие для истребителя, — отметил снайпер, — я бы даже сказал, что они... корабельные!
Перед глазами, словно вживую, стали мелькать изображения с брифинга. Громоздкий корабль, ведущий бой сначала в космосе, а затем на орбите планеты. И корабли Иерархии, один за другим гибнущие пораженные каким-то лучевым оружием, плазмой и ракетами. Ядерными ракетами.
Паззл в голове Вакариана окончательно сложился. Мотивы защитников планеты сразу стали понятны, но оттого не менее пугающими. Сразу же нашлось объяснение тому, по какой причине люди не стали защищать свою колонию. Также стало понятно, почему крейсер не стали взрывать сразу. Даже стала понятна причина, по которой их когорту выманили с блокпоста, хотя их гибель в стратегическом плане погоды, прямо скажем, не сделала бы.
— Они развели нас, как детей, — понял тессерарий, — местные с самого начала не планировали удерживать город, заранее списав его со счетов. Да и не справились бы они, в бою против двух легионов. Они лишь заманили нас в ловушку, планируя накрыть большую часть наземных сил ядерным ударом. И лишь наш блокпост мог помешать им своими зенитками. Поэтому они выманили большую часть мобильных зениток в поле, где они и погибли вместе с пятой когортой. А затем люди уничтожили блокпост, расчистив своим ракетам дорогу к космодрому. Но у основной базы тоже есть система ПОИСК, а это значит... что в ракете крейсера стоит очень мощная боеголовка. База будет обречена ровно тогда, когда ракеты войдут в долину, где расположен город. Духи, это все — просто гигантская ловушка, и мы только что видели, как она захлопнулась.
— Пилот! — резко подскочил тессерарий. От осознания того, что должно сейчас произойти, вся хмарь из головы исчезла, словно ее и не было, — резко вниз! Прячься за горы!
— А что такое? — раздался недоумевающий голос по интеркому, — мы же увернулись...
— Это ядерные ракеты, придурок! — взвыл дурным голосом Вакариан, — быстро вниз, или из-за тебя мы все поджаримся!
Что-то в голосе снайпера заставило пилота подчиниться — поднявшийся было шаттл снова нырнул за горы.
— Господин тессерарий, — с сомнением протянул медик, — а вы уверены в своих словах? Может, это просто...
— Может, — перебил эскулапа Юниус, — и знаешь что, боец? Моли Духов, чтобы я был неправ, иначе...
Договорить турианец не успел. Слепящий свет затопил обзорные экраны, а через несколько секунд до челнока долетел адский грохот.
— Твою мать, не ошибся, — обреченно подумал Вакариан.
Пилот медленно, словно нерешительно, поднял челнок над горами. Открывшееся зрелище подтвердило самые худшие ожидания снайпера — над тем местом, где раньше была база, поднималось характерное облако, поднятое наземным ядерным взрывом.
— Господин тессерарий, — дрожащим голосом обратился к разведчику медик, — что делать, командуйте.
"Похоже, к такому тебя не готовили", — подумал про себя разведчик, только сейчас поняв, насколько сидящий перед ним медик молодой, — "ты, наверняка, срочник, который после увольнения думал поступить в медицинский по льготному набору."
Задумавшись на несколько секунд, тессерарий, наконец, принял решение.
— Пилот, есть связь с блокпостами?
— Нет, господин, — отозвался летчик, — электромагнитное излучение забило все наглухо. Но антенна цела — я её отключил.
— Хорошо, — кивнул Вакариан, — тогда берем курс на третий блокпост — он дальше всех от места взрыва, да и гор там много. Как эфир очистится, выйди с ними на связь — боюсь, сейчас легионеры на нервах, и палят во все, что летает.
— Слушаюсь, господин.
Челнок плавно развернулся, ложась на новый курс, и поспешил подальше от места взрыва.
* * *
Адриан Виктус с самого начала подозревал, что ничем хорошим эта операция не обернется. И вот теперь, получив свежие новости, трибун понял, что их надеждам на быструю и молниеносную войну окончательно пришел конец. Придя к тем же выводам, что и неизвестный ему тессерарий Вакариан, Адриан, тем не менее, привык мыслить более глобально, и от пришедших в голову мыслей лучше не становилось. Атомный удар по собственному городу, пускай и разрушенному — это не укладывалось в голову. Неужели возможность прикончить силы вторжения оказалась привлекательней перспективы восстанавливать город и очищать местность от продуктов заражения? Но даже если местные плевать хотели на затраты, в которые выльется постройка нового города, что это решит в перспективе? Ведь даже при таких существенных потерях Иерархии ничего не стоит прислать еще легионы. Пятьдесят тысяч для вооруженных сил Иерархии — капля в море.
И ответ на этот вопрос заставил Виктуса поежиться. Единственный вариант, приходящий на ум, состоял в том, что местные не собираются засиживаться в обороне, а значит, за их головами скоро прилетит флот местной цивилизации. Более того, новая раса, скорее всего, не остановится на деблокаде планеты, и нанесет ответный визит. А ядерная атака была нужна лишь для того, чтобы не тратить время на зачистку собственной планеты от наземных войск Иерархии. Да, осталось еще значительное количество войск, однако без центрального командования они станут сравнительно легкой добычей для местных. А о том, что будут делать с пленными потерявшие свои дома аборигены, трибуну думать не хотелось — в его памяти хорошо отложились картины его молодости, когда он еще рядовым участвовал в уничтожении батарианских пиратов. Тогда он впервые увидел, что четырехглазые делали с пленными легионерами... каких усилий ему стоило сохранить обед в желудке, лучше не вспоминать. И что-то подсказывало Адриану, что местные вряд ли будут более снисходительны.
Разумеется, свои предположения Виктус тут же передал на орбиту. И пришедший ответ сначала привел его в оторопь.
— Не разводить панику, подкрепление скоро прибудет, — язвительно подумал трибун, — какая уж тут паника, когда я им даже расчеты предоставил. Эти сраные флотские совсем охренели на своих кораблях. Правильно говорил мой опцион в молодости — легионеры умирают, а космонавты отдыхают. Да и легат хорош! Подкрепление, Духи его разорвите... если я прав, то оно прибудет только для того, чтобы героически сдохнуть, причем даже не на планете. Поразительно! Как будто он не представляет, что может сделать один крейсер с несколькими транспортниками. И прикрытие в данном случае вряд ли поможет — не тот у нас противник. Ладно, если спасение утопающих — дело рук самих утопающих, то так тому и быть.
Виктус включил передатчик, выходя на связь с другими блокпостами.
— Внимание всем уцелевшим, говорит трибун Виктус, третья когорта, — дождавшись ответа от уцелевших командиров, Адриан продолжил, — ситуация следующая. Мы в полном дерьме. Уничтожение штаба — лишь начало, за которым, скорее всего, последует контрнаступление местных. Я уверен, что сейчас флот этой расы если не несется сюда через ретрансляторы, то точно готовится к атаке. Что этот флот сотворит с нашими кораблями, когда прибудет сюда, объяснять, думаю, не надо — все вы в курсе, что один их корабль натворил на орбите, выйдя против полновесной ударной группы. Командование обещает подкрепление, но, в свете изложенного, не факт, что оно вообще доберется до нас. Можете считать меня паникером, господа, но лично я предпочту сохранить свою когорту относительно боеспособной, и готовой отразить вторжение местных. А оно, уверяю вас, будет. Вряд ли аборигены просто так оставят наш рейд. Решайте сами, никого я принуждать не собираюсь. Но советую держать все наличные челноки готовыми к взлету — чувствую, скоро нам придется убираться с этой поганой планеты.
Разумеется, с мнением трибуна согласились не все. Да и сам Виктус был бы очень удивлен, случись иначе. Слишком много было в армии командиров, живущих лозунгами и легендами о великой и непобедимой турианской армии. Сам Адриан, заслужив чин отнюдь не за выслугу лет и подковёрную игру, прекрасно понимал, когда надо наступать, а когда лучше отойти и выждать. За осторожность его не любили многие командиры, зато среди легионеров он был непререкаемым авторитетом, воспринимаясь скорее заботливым отцом, чем суровым командиром. И вот сейчас его репутация играла против него — тех, чья служба прошла не в бесконечных маршах по плацу и кабинетам начальства, а в войсковых операциях против пиратов и прочей швали, было крайне мало. Увы, их сектор не прилегал ни к пространству Гегемонии, ни к системам Терминуса, и взяться боевым командирам было попросту неоткуда. Из восьми уцелевших трибунов его предложение поддержали лишь трое, еще двое колебались. Остальные, будучи или упертыми баранами, или карьеристами, идущими по трупам собственных солдат, не стесняясь в выражениях, рассказали Виктусу, куда он может идти со своими предложениями, попутно обозвав Адриана паникером и обвинив чуть ли не дезертирстве. Понявший расклад трибун отключился и, откинувшись на жесткую спинку, тяжело вздохнул. Если этих тупиц ему было нисколько не жаль, то вот судьбе легионеров, которых они неизбежно утянут с собой, не позавидует никакой батарианский раб.
Поднявшись со стула, Виктус вышел из здания штаба, возведенного из нескольких модульных блоков, и направился к взлетной площадке. Хотя взлетной площадкой это место было чисто номинально — места едва хватило бы на одновременную посадку пяти челноков. В распоряжении трибуна были семь шаттлов, причем два из них в медицинском исполнении — оборудование, призванное поддерживать жизнь тяжелораненых бойцов, занимало довольно много места, и такой транспорт мог взять лишь половину от обычного числа бойцов. В стандартной комплектации челнок мог взять с собой магну контубернию, то есть двадцать четыре легионера, итого, если загрузить все челноки разом, Адриан смог бы перебросить сто сорок четыре бойца. Одну центурию, или же шестую часть когорты. И это было очень плохо — трибун не сомневался, что после взлета челноков местные обратят на его блокпост внимание, а значит, вряд ли позволят безболезненно провести повторную "ходку". Часть челноков наверняка собьют, а это значит, что эвакуировать удастся в лучшем случае полторы центурии. О том, чтобы запрашивать с орбиты танкодесантные транспорты, не могло быть и речи — громоздкие машины, по опыту турианца, были первой мишенью для любого уважающего себя зенитчика.
Пройдя внутрь стоящего рядом с площадкой модуля, Виктус отмахнулся от подскочивших для салюта летчиков и техсостава и прошел в кубрик командира эскадрильи челноков.
— Привет, Адриан, — немолодой турианец уже давно знал трибуна, и мог позволить себе подобную вольность, — с чем пожаловал? Работа есть? Ты садись, не чужие все же.
— Есть, — кивнул трибун, — Рейкос, ты уже в курсе, что учудили местные, так что прелюдию пропущу. У меня серьезные подозрения, что это только начало грядущего контрнаступления. И если раньше мы еще могли пободаться, то теперь это лишь отсрочит нашу гибель. Скорее всего, сюда летит флот местных, и тогда наши блокпосты превратятся в отличные мишени для их пушек.
— Ты не очень-то веришь в наш доблестный космофлот, Адриан, — усмехнулся Рейкос.
— Я бы верил в него, будь это Первый, Третий или Пятый флоты, — парировал трибун, — они прикрывают столицу, громят пиратов и патрулируют границу Терминуса, так что там хреновых вояк не бывает. Но эти... друг, я перестраховщик, но не дурак. Сюда попадают те, кого не взяли в другие флоты, сраный отстойник. И ты не хуже меня знаешь, почему мы оба сюда загремели.
— Да, Таэтрус, — кивнул немолодой летчик, — ты тогда послал легата и отошел, а я послал наварха и поддержал тебя с воздуха. Нас не разжаловали лишь за последующее контрнаступление. Хочешь провернуть то же самое?
— Почти, — кивнул Адриан, — операция сорвалась, и очень жаль, что это понимаю только я. Так что скажи техникам, чтобы готовили челноки и держали их под парами.
— Сделаю, Адриан, не сомневайся, — кивнул Рейкос, — мне тоже не улыбается сдохнуть здесь не пойми за что.
Разговор двух командиров прервал писк омнитула начальника летной службы, сигнализирующий о входящем вызове. Виновато посмотрев на гостя, летчик принял звонок, заодно переведя изображение на большой экран.
— Господин центурион, господин трибун, — козырнул вышедший на связь легионер со знаками различия инженерно-аэрокосмической службы, — к нам прилетела группа челноков с основной базы.
— С базы? — изумленно переспросил Виктус, — разве там кто-то уцелел после ядерного взрыва?
— Нет, господин, — покачал головой инженер, — это эвакуационная команда. Они вылетели для поиска выживших на пятом блокпосте. Это их и спасло.
— Ясно, — кивнул трибун, втайне надеясь на то, что Десолас есть среди эвакуированных — они нашли уцелевших на блокпосту?
— Этого они не сказали, но думаю, скоро мы это узнаем. Шаттлы сядут через три минуты.
— Отлично, — произнес Рейкос, — в таком случае разместите их на взлетных площадках и подготовьте их к взлету. То же самое сделайте и с нашими челноками.
— Слушаюсь, господин центурион, — отдал честь инженер.
— Выполнять, — отдал приказ Рейкос, — конец связи.
— Что-ж, дела идут несколько лучше, чем я предполагал, — сказал трибун, поднимаясь со стула, — пойду, встречу гостей.
— Меня подожди, Адриан, — вскочил летчик, — у меня тоже есть пара дел на поле.
* * *
Взлетно-посадочная площадка встретила трибуна уже ставшим родным воем работающих двигателей — на посадку один за другим заходили пять челноков. Вид у них был несколько потрепанный — шаттлы явно летали не первый год, очевидно, долётывали свой ресурс в составе их легиона. Адриан перевел взгляд на Рейкоса, отметив явно проступившее неудовольствие на лице друга. Его можно было понять — на предыдущем месте службы такие машины давно бы поставили в ремонт. Но сейчас Виктус был рад и такому пополнению, ведь теперь он мог разом эвакуировать вдвое больше легионеров, и эта мысль приятно грела душу командира.
Наконец челноки, приземлившись, заглушили движки, и из открытых дверей на поле высыпали экипажи машин. Последним из медэвака вышел, поддерживаемый медиком, легионер со знаками различия пятой когорты. Закопченная броня, несколько глубоких борозд на кирасе и перевязанная голова создавала ощущение того, что тессерарию выпало схватиться в рукопашную как минимум с кроганом. При виде приближающегося трибуна легионер попытался было выпрямиться, отдав честь, но покачнулся, не упав лишь благодаря поддержке медика. Приглядевшись, Адриан понял, что, несмотря на невысокий чин, тессерарий является его ровесником.
— Интересно. Очередной разжалованный? Что-то много я их в последнее время встречаю. Интересно, за что его так — он должен по одной в услуге быть как минимум опционом, — подумал про себя трибун, но вслух сказал совершенно другое.
— Вольно, легионер. Что с когортой?
— Господин трибун, — голос тессерария от слабости был очень тихим, — после того, как нашу часть накрыли на марше, я никого из своей когорты не видел. Что стало с трибуном Артериусом и остальными, мне неизвестно. Вероятно, часть моего подразделения ещё жива, но они рассеялись по горам, и вряд ли в ближайшее время выйдут на связь. Тессерарий Вакариан доклад окончил.
С этими словами ноги снайпера подкосились, и он бессильно сполз с плеча эскулапа, мешком осев на землю. Мигом подскочивший Адриан перевернул бойца на спину и, подключившись к броне солдата, облегченно выдохнул — легионер попросту отключился, заснув прямо стоя. Видимо, сказалось напряжение последних дней.
— В лазарет его, — облегченно выдохнув, скомандовал Виктус, — Духи, где медчасть, когда она нужна?
Словно в ответ на его крик души, к лежавшему тессерарию подбежали медики и, сноровисто погрузив спящего на носилки, понесли прочь с летного поля.
— Вакариан, да? — усмехнулся трибун, глядя вслед медикам, — надо же, я и не знал, что его сюда отправили, а вот поди ж ты. Я думал, его уволили со службы, после того, что он учудил.
Отвернувшись, Адриан Виктус пошел к техникам — работы им теперь было невпроворот.
* * *
Орбита Шаньси, два дня спустя.
Если бы наварха Тассена увидел бы кто-то из подчиненных, он бы подумал, что флотоводец тронулся умом. Но, на счастье командира турианской эскадры, в настоящий момент он сидел не в капитанском кресле на мостике, а в личной каюте и глухо рычал, мечась по кубрику, словно тигр в клетке. Столь лелеемый им шанс на то, чтобы вырваться из той клоаки, которую, по сути, представлял их флот, таял буквально на глазах. Собственно, этот шанс был под вопросом еще пять дней назад, когда его дредноут получил тяжелые повреждения в бою против вражеского крейсера. По оценкам техников, ремонт корабля затянулся бы на несколько месяцев, и то, если производить его ударными темпами. За это, а также за потерю крейсера его, наварха, явно не похвалят, скорее объявив неполное служебное соответствие. И теперь, с гибелью основной группировки войск на поверхности, шанс на разнос увеличился в несколько раз — теперь к потерям флота, за которые Тассен нес личную ответственность, добавлялся общий провал операции. Местные наземные войска оказались на редкость упертыми, оказав легионам фанатичное сопротивление. И вот теперь апофеозом было полное уничтожение основной базы атомной бомбой. Аборигены даже не пожалели собственный город, видимо решив, что гибель штаба и нескольких тысяч легионеров в обмен на уничтожение космодрома и города — отличный размен. Конечно, Иерархия этого так не оставила — наплевав на все предосторожности, Тассен приказал расстрелять все обнаруженные с орбиты цели. Флотилия, не встречая сопротивления, начал гвоздить по наземной инфраструктуре, разрушая её до полной невозможности восстановления. Разрушению подверглось все — от мелких населенных пунктов до рудников и перерабатывающих предприятий. Также была уничтожена космическая станция, обломки которой теперь медленно дрейфовали на орбите. Впрочем, безнаказанный обстрел радости и удовлетворения Тассену не принес — наварх прекрасно понимал, что все уничтоженные цели были, скорее всего, пустыми, а население планеты заблаговременно спряталось в бункеры, местонахождение которых обнаружить не удалось.
Пожалуй, единственной хорошей новостью было то, что командование на Меноре, осознав масштаб бедствия, обещало выдвинуть подкрепление. Большая часть была, разумеется, для наземных войск, но и наварха заверили, что в составе конвоя придет несколько крейсеров. Впрочем, последнее было палкой о двух концах — последнее вполне могло заставить многих в штабе флота подумать, что Тассен не справился своими, надо сказать, значительными силами. И это приводило турианца в бешенство, сравнимое со знаменитой кроганской кровавой яростью.
Разъяренный командир не сразу заметил вызов интеркома, назойливо пищащий на стене. Метнувшись к переговорному устройству, Тассен усилием воли задавил гнев, и, приняв вызов, относительно спокойно произнес:
— Тассен на связи.
— Господин наварх, — вызвавший его дежурный офицер явно уловил в голосе командира злобные нотки, — зафиксирован выход из ретранслятора. Это наши корабли.
— Отлично, пусть подходят к планете и высаживаются на блокпостах, — приказал наварх, про себя подумав, — ну все, теперь вам, выродкам, точно конец. Посмотрим, сколько вы протянете против ТАКОЙ армии.
Через пять минут наварх явился в рубку управления покалеченного дредноута. Обзорные экраны показывали приближающуюся группу кораблей Иерархии. Многотонные транспортные корабли шли в походном ордере, прикрываемые от возможной атаки крейсерами сопровождения. Величественная неспешность, с которой двигались звездолеты, производила неизгладимое впечатление, вызывая чувство гордости за родную страну и её флот. Тассен улыбнулся — дела шли в гору, и теперь наварх уже мысленно примерял на себя новую форму, которая, согласно всем его мечтам, несла не только более высокие знаки отличия, но и шевроны принадлежности к другому флоту, желательно Первому, или, по крайней мере, Третьему.
— Зафиксирован выход из ретранслятора! — доклад оператора систем слежения стал полной неожиданностью для всех.
— Свои? — отрывисто спросил наварх. Неужели командование расщедрилось на дополнительные корабли?
— Нет, господин, опознавание отсутствует! Это не корабли Цитадели! — разбил оператор надежды Тассена, — фиксирую восемь... десять, нет, пятнадцать кораблей! Даю телеметрию.
Картинка на экране сменилась. На этот раз на мониторах появились тяжелые даже на вид звездолёты. И пусть знакомых силуэтов ни в одном из них Тассен не увидел, общий дизайн не оставлял сомнений в том, что вышедшие из ретранслятора корабли угловатой конструкции принадлежат противнику.
Флот пришельцев составляли в основном крупные, размером в полтора раза больше уже знакомого крейсера, корабли. Вокруг них, словно стая варренов, вились звездолеты поменьше, которые наварх автоматически причислил к фрегатам. Но самым большим во вражеской эскадре был огромный дредноут с большими, заметными даже на такой картинке, турелями. Никакого намека на главный калибр, как у кораблей Цитадели, не было, но наварх не обольщался. Если даже крейсера у неизвестной расы имеют волновое оружие, то уж тяжеловесам космоса сами Духи велели нести батарею таких пушек. От осознания того, что сейчас их просто и без затей будут убивать, душу флотоводца стал охватывать первобытный ужас. Но именно этот ужас заставил Тассена принять, пожалуй, единственно верное в данной ситуации решение:
— Внимание всем транспортным кораблям! Приказываю начать немедленную эвакуацию наземных войск! Берем, сколько успеем, и уходим!
А вражеская эскадра тем временем на месте не стояла.
* * *
Адмирал Кастани Дрешер держал флаг на линейном корабле "Индия", ведя тревожный флот к Шаньси. В принципе, он уже знал, с чем ему придется столкнуться — данные, полученные от вернувшийся экспедиции, дали достаточно информации для того, чтобы составить мнение о противнике и тактику борьбы с ним. Как и ожидалось, чужие использовали эффект массы в своих вооружениях, причем подчас довольно интересно — чего стоят одни их торпеды. Однако, большого впечатления на адмирала, подсознательно готовившегося ко встрече с протеанами, новая раса не произвела. Но Дрешер не расслаблялся — кто знает, какие еще технологии смогли использовать пришельцы.
А через несколько дней с планетой пропала связь. Явление, по большому счету, не особо редкое, но адмирал прекрасно понимал, что совпадением подобное быть не могло. Дело в том, что помимо стандартных передающих станций, которые были в любой колонии, существовали также и аварийные станции, разбросанные по всей поверхности Шаньси. И, в отличие от обычных, эти станции имели лишь одну функцию — передать командованию сектора сигнал о помощи в случае выхода из строя основных станций. И тот факт, что с планеты не поступал даже этот сигнал, генерируемый автоматически при выходе из строя основных передатчиков, уже был знаком того, что на Шаньси не все в порядке. Проще говоря, связь кто-то глушит, причем глушит с орбиты — на поверхности накрыть разом все передатчики было просто невозможно, так как их точное расположение было известно ограниченному кругу лиц. В этом случае флоту предписывалось в течении недели собраться и выйти к планете, которая, возможно, находится в осаде. И Кастани прекрасно уложился в этот срок.
— Переход завершен, сэр, — доложил один из офицеров Дрешеру, — в районе ретранслятора замечены неизвестные корабли. Три из них соответствуют кораблям пришельцев, еще пять — неизвестны, но, вероятно, это транспортные корабли. Эскадра следует к Шаньси.
Дрешер вгляделся в изображение. Да, действительно, на боевые не очень похожи. Слишком громоздкая конструкция даже по меркам Альянса — в таких скорее возят много людей и техники. Что ж, отлично, тем хуже для них.
— Всей эскадре — боевая тревога! "Жуков", "Гарибальди" и группа эсминцев номер два — начать преследование кораблей противника. АКРы — свяжите боем крейсера пришельцев, а эсминцы пусть атакуют транспорты. Действуйте аккуратно — глупые смерти мне не нужны.
— Есть, сэр! — отозвались капитаны.
Крейсера и эсминцы, на ходу перестраиваясь, покинули общий ордер и, полыхнув двигателями, направились на перехват противника. Стоит сказать, что у чужих крейсеров были все шансы удрать от землян — адмирал, просматривая записи боя у ретранслятора, понял, что корабли Альянса гораздо медленнее своих "одноклассников". Но здесь был особый случай — крейсера имели обузу в виде транспортных кораблей, которые серьезно замедляли их движение. А потому человеческие суда медленно, но верно нагоняли незваных гостей, делая битву неизбежной. Пришельцы, похоже, тоже это поняли — чужая эскадра резко прибавила ход. Но увы, погоды это не сделало — лишь отсрочило начало боя. Дрешер переключил свое внимание на данные с орбиты планеты, где его ждал более серьёзный противник — своим капитанам он доверял, и в том, что они смогут разбить уступающего им противника, не сомневался. А у него есть дело поважнее — над планетой висела куда более крупная группа кораблей.
* * *
Тассен с напряжением смотрел на то, как от основной группы вражеских кораблей отделились два крейсера и несколько фрегатов, медленно став догонять только что прибывший конвой. Помочь им он, при всём желании, не мог — пока его флотилия доберется до новоприбывших, чужие успеют трижды разгромить конвой. Но даже так их гибель была, по большому счету, бессмысленной — конвой при всем желании не мог бы задержать врага, сказывалось подавляющее превосходство в огневой мощи. Гораздо больше наварха напрягала основная группа кораблей противника, что направлялась в его сторону. За время висения на орбите инженеры так и не смогли ввести в строй орудие дредноута, а без него противопоставить кораблям врага было нечего — их флот был банально больше. И, пожалуй, единственное, что он мог теперь сделать — это героически погибнуть на орбите этой Духами забытой планеты. Вздохнув, Тассен включил интерком.
— Сколько легионеров уже эвакуировано?
— Около десяти процентов, — отозвался легат, — отход сильно затруднен отсутствием посадочных площадок.
— У вас полчаса, легат, больше мы дать не сможем, — ответил наварх и, переключившись на флот, скомандовал, — занять оборонительное построение, прикрыть транспорты. Более поврежденные корабли — во внешнем ордере. Выступаем через полчаса.
Флот пришел в движение — наиболее покалеченные суда выдвинулись вперед, прикрывая истерзанными корпусами более удачливых коллег. С транспортов взлетали челноки, курсируя между кораблями и планетой. А к орбите тем временем неспешно приближался флот врага, выстроившийся в боевой ордер.
* * *
Стоя перед обзорным экраном, адмирал Дрешер спокойно разглядывал подсвеченные красным вражеские корабли, наблюдая за их перестроением. Часть кораблей, включая крупный, выдвинулись вперед, прикрывая своих собратьев. А между транспортами противника и Шаньси между тем сновало множество мелких отметок, идентифицированных как челноки.
— Эвакуироваться хотят, — догадался Кастани, — сообразили, что этот бой им не выиграть. Ладно, посмотрим, насколько их ход эффективен.
Вышедшие на оптимальную дистанцию звездолеты людей открыли огонь из успевших зарядиться лазерных орудий. Часть выстрелов прошла мимо — все же на такой дистанции даже компьютерное наведение было не очень эффективным. Но большая часть выстрелов все же достигла своих целей, в мгновение превратив в облака обломков два крейсера. Большой корабль чужих, уцелел — видимо, мощности крейсерских орудий было недостаточно, чтобы эффективно пробить броню колосса. Пришельцы не замедлили с ответом, дав залп по надвигающейся эскадре, но запредельная для масс-драйверов дистанция сделала свое дело — флот людей, практически не нарушив боевого порядка, уклонился от ударов, лишь пара крейсеров осветилась голубым светом, приняв снаряды на кинетические щиты. Люди не замедлили с ответом, дав очередной залп по готовности, уничтожив еще один корабль врага. Ровный строй противника рассыпался на несколько частей, которые взяли курс на сближение с эскадрой людей, на ходу выпуская рой из МЛА. Сложно было сказать, о чем думает вражеский адмирал — даже курсант понял бы, что в такой ситуации шансов у него нет. Эскадру пришельцев мог спасти, пожалуй, лишь немедленный прыжок и уход через ретранслятор. Но этого-то они сделать как раз не могли — в таком случае пришлось бы отдать на расправу транспорты с пехотой, а именно в их прикрытии, похоже, и состояла задача противника.
* * *
Тассен, уже не заботясь о своей репутации, глухо зарычал, глядя на то, как его флот с недосягаемой дистанции расстреливают чужие корабли. Он был к этому готов, но одно дело — смотреть на это в исполнении одного корабля, и совсем другое — ловить попадания от свежего, только что прибывшего флота. А ещё наварх со всей очевидностью понял одну простую вещь — у него нет того получаса, которого он отвел на эвакуацию. Он просчитался, недооценил возможности новой расы. И теперь за его очередную ошибку придётся расплачиваться всему флоту. И, скорее всего, ему самому.
— Всему флоту — отходим немедленно! Больше ждать не будем.
— Господин наварх, с планеты эвакуировано только сорок процентов... — попытался было встрять легат.
— Да мне похер, сколько ваших там эвакуировано! — заорал Тассен, — если мы не улетим сейчас, то все здесь поляжем. Принимайте челноки и стартуйте. Нас тут, если вы не заметили, расстреливают, как в тире!
— Слушаюсь... господин, — последнее слово легат произнес как можно более язвительно, — на Меноре вас ждет вызов на дуэль.
— Если выживем, то с удовольствием. А сейчас делайте, что сказал, и, может, останетесь в живых!
Турианский флот стартовал с орбиты. Изрядно побитый, он, тем не менее, представлял грозную силу, способный на довольно болезненный удар. Однако на дальней дистанции стрелять с приемлемой точностью могло разве что главное орудие дредноута, но его, несмотря на все усилия, так и не смогли восстановить. Поэтому турианцам оставалось лишь оперативно сокращать дистанцию, надеясь на то, что к тому моменту в ордере еще останутся боеспособное корабли. Впрочем, на этот случай у Тассена был один самоубийственный план.
— Внимание всем серьезно повреждённым кораблям. Всем, кто имеет неповрежденную силовую установку, формировать вокруг дредноута оборонительный ордер и приготовиться к атаке на вражеский флагман. Выпустите МЛА, пусть отвлекут другие корабли противника. Мы отвлечем на себя флагман и дадим транспортам и целым кораблям возможность уйти.
* * *
Дрешер смачно, по-боцмански выругался, увидел, как перестроившиеся корабли ускорились, стремясь, по-видимому, протаранить линкор людей. Два лазера прошли мимо линкора-камикадзе, спалив неудачно подставившийся эсминец чужих. Несколько ПКР, пущенных практически в упор, были, тем не менее, перехвачены заградительным огнем костелицых. Еще одну ракету принял на себя щит, но, на счастье пришельцев, она не была оснащена атомной боеголовкой, и кинетический барьер спокойно выдержал удар. Попадание, казалось, лишь раззадорило чужого, который снова ускорился, хотя адмиралу казалось, что это невозможно. Огромный корабль, сопровождаемый побитыми крейсерами, неотвратимо приближался к флагману Альянса. Дрешер отдал приказ, и все неразряженные лазерные орудия, ударили по вражескому линкору, но к несчастью, попадания не были смертельными — пучки гамма-квантов рвали броню, как картон, вскрывали внутренности корабля, но искалеченный линкор костелицых продолжал рваться вперед. Свою роль тут сыграл сам принцип размещения орудий — в отличие от большинства кораблей землян, линкор не мог дать полный залп по курсу, а разворачиваться сначала одни бортом, потом другим, крутясь на манер волчка, сейчас было смерти подобно. К тому же сами лазеры, несмотря на свою эффективность, практически не имели запреградного действия, уничтожая первое, что попадется на пути. Неожиданный проблемой стали мелочевка врага, ринувшиеся в самоубийственную атаку на эскадру. Мелочевка... судя по телеметрии, большая часть из них была слишком мала, чтобы вместить живого пилота. Они используют БПЛА? Настолько массово? Интересно, их беспилотники имеют достаточно развитый ИИ, чтобы действовать самостоятельно, или их системы связи достаточно совершенны, чтобы не обращать внимание на радиоэлектронное противодействие? Да нет, бред — системы РЭБ всегда шли нога в ногу с системами связи. Ринувшиеся на перехват Вайперы завязали бой, но разница в силах была слишком велика — но тут Кастани был бессилен. Костяком эскадрилий были отнюдь не современные Семерки, так что технологическое преимущество в этот раз было на стороне пришельцев. Часть машин врага смогла прорваться через заслон из "Гадюк", и вышла на рубеж атаки. Дрешер выругался — перспектива расстрелять флот врага атомными снарядами только что накрылась медным тазом.
— Всему флоту, приготовиться к зенитной атаке. Цель — группа АКИ противника. Уничтожить.
По всему флоту операторы кинетических орудий отдали команду на заряжание зенитных снарядов. По всему принципу они мало чем отличались от своих далеких собратьев времен Мировых войн, представляя из себя шрапнельные снаряды. Разница была лишь во взрывателе и способе выстрела.
Если бы залп из корабельных пушек дали в атмосфере, все, кто находился рядом, гарантированно оглохли бы на ближайшие несколько часов. Но в космосе звуков нет, и потому единственное, что услышали экипажи кораблей, были звуки разрядившихся конденсаторов. К заходящим в лоб машинам противника устремилось несколько десятков снарядов. Машины на них не среагировали — то ли не посчитали нужным, то ли банально не осознали угрозы. Это и стало для многих из них концом — на дистанции в километр снаряды взорвались, формируя летящее со скоростью двадцать километров в секунду облако шрапнели, в которое и влетели не ожидавшие такой подлости АКИ. Скорость машин сложилась со скоростью полета шрапнели, добавив кинетической энергии, что, впрочем, погоды не делало — один пятиграммовый шарик, разогнанный до двадцати километров в секунду, имел кинетическую энергию в один мегаджоуль, или двести семнадцать грамм тротилового эквивалента, что было смертью для любого истребителя. Скоростной ливень внес настоящее опустошение в строй врага — плотная группа истребителей в одно мгновение потеряла чуть больше тридцати процентов машин. Ещё больше получили повреждения различной степени тяжести, которые, тем не менее, позволили им продолжить атаку, пусть и не так эффективно, как прежде. Впрочем, им это мало помогло — перезарядившиеся орудия эскадры Альянса дали второй зенитный залп. Пусть на этот раз он был гораздо менее эффективен — компьютера беспилотников сделали правильные выводы из ситуации, разбив строй, но второе облако вольфрама довело потери АКИ пришельцев до пятидесяти процентов, в основном за счет "подранков". А к уцелевшим машинам тем временем приближалась третья волна снарядов, пущенных с кораблей, с одной стороны, и перехватчики людей — с другой. Однако погоды это уже не делало — вынужденные использовать зенитные снаряды, люди не успевали перезарядить кинетические орудия атомными боеприпасами, избавив костелицых от участи быть уничтоженными наиболее эффективным на данный момент оружием. Чем и воспользовался противник, с каждой секундой сокращая дистанцию.
— Внимание всему флоту! Бейте всеми противокорабельными, что остались. Огонь по готовности!
Рой ракет ударил в лоб надвигающейся громаде, однако в пришельцы тоже были не пальцем деланные — вражеский командир учел свои ошибки, и из всех пущенных ракет до целей добрались лишь немногие. Два крейсера чужих разлетелись на атомы, уничтоженные ядерными взрывами, но предназначенные вражескому линкору ракеты неожиданно принял на себя последний из ринувшихся в атаку кораблей. Близким ядерным взрывом были повреждена бортовая электроника, и линкор костелицых буквально ослеп, но это уже ничего не решало — расстояние между кораблями было таким, что промахнуться мимо цели можно было лишь случайно.
Еще два лазера, пущенных с одного из крейсеров людей, испарили рубку управления, но не смогли пробиться сквозь толстую броню и поразить сердце корабля — масс-реактор и хранилища с топливом. Корабль был фактически мертв, отбиваясь от наседавших людей лишь по странному стечению обстоятельств — похоже, Духи услышали молитву Тассена, который, к слову, заблаговременно покинул рубку и направился к спасательной капсуле, не обращая внимания на осуждающие взгляды подчиненных. Теперь столкновение, казалось, было неизбежно, учитывая то, что ССД кораблей Альянса были на перезарядке. Лазерные орудия всех кораблей эскадры били по чужому, пока наконец один из лучей не зацепил-таки реактор. Остатки корабля пришельцев исчезли в огненной вспышке, однако он уже был настолько близко от флагмана, что и ему изрядно досталось. В один миг "Индия" лишилась кинетического экрана. Тяжелая броня устояла под ударом, но от вспомогательного оборудования и вооружения остались одни воспоминания — семь орудийных башен вышло из строя, носовые пусковые шахты прекратили свое существование, погибло пятнадцать и было ранено пятьдесят человек.
Расчет Тассена полностью оправдался. Пока эскадра приходила в себя, пока снова набирали силу разряженные мезонные излучатели, пока искалеченная "Индия" восстанавливала свои защитные поля, прошли те минуты, которых так не хватало флотоводцу чужих. Правда, сам наварх вряд ли мог оценить успех маневра — отстреленную спасательную капсулу задело взрывом, превратив командира эскадры Иерархии в птицу-гриль. Тем не менее, пока эскадра людей оправлялась от таранной атаки, разогнавшиеся транспортники, прикрываемые остатками флота, разогнались и совершили маневр, от которого у Дрешера полезли глаза на лоб — включив на несколько секунд ССД, корабли буквально перепрыгнули заслон людей и, выйдя около ретранслятора, легли на курс и исчезли во вспышках сработавшего масс-реле, покинув систему. Бой на орбите был завершен, и вскоре в системе появились поднятые по тревоге транспорты людей, под завязку загруженные мобильной пехотой и космодесантом. Они не высаживались на Шаньси — их задачей было нанесение контрудара по планете чужих. А пока им предстояло повисеть на орбите Шаньси, ожидая, пока флот зачистит орбиту пока еще неизвестной планеты. А что до остатков наземной армии чужих, то на планете осталось достаточно костелицых, чтобы обеспечить работой осатаневших от ненависти ополченцев...
Конец третьей части.
Часть 4. Возмездие.
2160 год. Система Юнити, планета Кэмпбелл.
Вой сирены на базе мог бы поднять, наверное, даже мертвого. Собственно, она и предназначалась для того, чтобы экстренно привлечь внимание и оповестить персонал базы. Вот и сейчас, спустя секунд десять, вой прекратился, и из динамиков зазвучал громовой голос начальника штаба бригады:
— Внимание всему персоналу базы! Боевая тревога! Всем военнослужащим получить снаряжение и проследовать к посадочным площадкам! Повторяю, это не учения! Всем военнослужащим...
Бригада пришла в движение. Забегали солдаты, подгоняемые криками сержантов. Офицеры быстро, но без паники, бегали туда-сюда, организуя вверенные части. Открылись арсеналы базы, впуская в свои недра бойцов, бегущих за тяжелым оружием, а стрелковое, согласно уставу солдаты всегда держали рядом, готовые к внезапному нападению (прим.авт. в настоящий момент это практикуется в армии обороны Израиля). Ревя и воя двигателями, выкатывались из капониров и гаражей танки и БМП, ждущие приказа принять в свои чрева мотопехоту. Артиллеристы тоже не сидели без дела, готовя к выходу свои смертоносные "игрушки". Тем временем на расположенной рядом авиабазе инженеры и техники, непрерывно матерясь, выкатывали технику из ангаров хранения. К машинам уже спешили летчики: им предстояло перегнать их на космодром и загрузить в кажущиеся бездонными чрева тяжелых челноков. Некоторым, впрочем, это было не нужно — например, старым-добрым "Горгульям" и новым "Драконам", способным самостоятельно выходить в космос.
В суматохе вывода более чем четырех с половиной тысяч человек мало кто обратил внимание на отдельный взвод стоявших особняком солдат. Вернее, солдатами они как раз официально не были: на погонах вместо выше знаков различия красовались буквы К, выдававшие в людях прибывших на практику курсантов СОВУЗ. Молодые пацаны и девчонки, ещё не достигшие совершеннолетия, слегка ошалело наблюдали за суетой. Хотя практика и предполагала боевые выходы в составе подразделения, в настоящий момент курсантам курирующий офицер дал строгий и однозначиный приказ: "Не грузиться". А это означало, что практиканты, в отличие от всей бригады, оставались в расположении части до получения дальнейших инструкций. Впрочем, спокойно стояли отнюдь не все.
— Madre de puta! Да за кого они нас держат?! — семнадцатилетний парень испанской внешности метался перед товарищами, как тигр в клетке, — эти maricones совсем охерели в своем штабе!
— Идальго, заткнись, — буркнул здоровенный шатен, выглядевший лет на двадцать пять, — без тебя тошно.
— Por que cono я должен сидеть спокойно, hombre?! — тут же переключился на источник раздражения латинос, — и почему эти cabrones думают, что мы недостаточно готовы, чтобы лететь с ними, а?! Hostia, нас драли, не вынимая, эти пять лет, а теперь заявляют, что мы не можем лететь и мочить пришельцев?! Что за дискриминация?!
Пока двое "благородных донов" выясняли отношения, попутно соревнуясь в экспрессивности непарламентских выражений родных языков, к стоявшему чуть в стороне парню с сержантскими погонами, до того момента флегматично наблюдавшему за перепалкой, медленно подошла рыжая девчонка родом из Ирландии:
— Слушай, Имам, а чего это твой друг так завелся?
— Я не мусульманин, — в который раз за пять лет отозвался араб, — а что до нашего Идальго, то у него к нелюдям ОЧЕНЬ большие счеты. И, знаешь что, — повернул сержант голову, — чисто по человечески, я его понимаю.
— А почему...
— Послушай, Рыжая, — сделал полшага вперед сириец, — ты у нас новенькая, потому объясню. Не знаю, как было в СОВУЗе, откуда тебя перевели, но у нас не принято интересоваться тем, что произошло в прошлом. Если надо, человек сам расскажет, а у нас во взводе нет ни психологов, ни священников, чтобы в душу лезть. Я ясно выразился, О'Брайан?
— Ясно, Заид, куда уж яснее, — отвела глаза девушка, и, отойдя от сержанта, произнесла себе под нос, — еще один безумный...
Араб сделал вид, что не услышал. И какой умник додумался прямо перед практикой прислать эту О'Брайан? Нет, умом было понятно, что взвод должен быть полным, но вот как, скажите на милость, сработаться с человеком, которого первый раз увидел за полчаса до отбытия? Да никак, остается лишь надеяться на общую адекватность новичка. А таких, по мнению самого Заида, в СОВУЗах со времен открытия не водилось.
Что ж, пока было время, можно было чуток повспоминать всё, происходившее за эти пять лет. Пять лет... трудно поверить, прошло уже столько времени. Вроде они с Видо только вчера пересекли порог казармы — и вот уже стоят в расположении части, с сержантскими погонами на плечах. Их они получили на второй год обучения, и заслужили в буквальном смысле кровью.
В первый год Массани подумал, что их по ошибке отправили туда, откуда вылезли демоны. По крайней мере для десятилетнего пацана инструкторы и преподаватели воспринимались только так. Прежде Заид считал, что жизнь на улице не самого благополучного города Мессаны его закалила. Он ошибался. Оказалось, что к программе СОВУЗа просто нельзя быть готовым.
Нормативы оказались невыполнимыми, а гора знаний попросту не укладывалась в голове. Инструкторы от этого зверели ещё сильнее, за полгода все курсанты забыли, каково это — высыпаться и досыта есть. Полуголодные, с синяками под глазами, дети зверели день ото дня и, не имея возможности навалять инструкторам, выпускали пар друг на друге. Драки становились всё жёстче и жёстче, лазарет никогда не стоял пустым. А когда инструкторы объявили, что за косяк одного будет отвечать вся группа, и что показавшие худший результат будут не только сидеть на голодном пайке, но и выполнять все приказы лучших, драки приобрели просто повальный характер.
Заида и Видо не трогали: пацаны стояли друг за друга горой, объединенные общим несчастьем и схожими судьбами. Ходили вместе, задания выполняли вместе, дрались вместе. Да и, говоря начистоту, их мало кто трогал: одного бугурта в тёмном коридоре, буквально созданном для драк, хватило, чтобы самые задиристые сопляки оставили парней в покое. В тот момент до друзей дошла одна простая по сути мысль, которую и пытались донести инструкторы. Сила в единстве. Как бы ты не был силен, умен и ловок, когда-нибудь обязательно настанет момент, когда в одиночку ты выстоять не сможешь.
И осознавшие это курсанты принялись за работу. По мере своих скромных сил они доводили эту мысль до других курсантов. Однажды это принесло свои плоды: в их компанию влился здоровый, как полтора человека, парень из России по имени Михаил Смолин. Этого медведя, как сразу окрестил шатена Сантьяго, и без того старались лишний раз не задирать. В драке на русского боялись выходить меньше, чем втроём. То ли Мише стало скучно, то ли он просто принял аргументы друзей, но здоровяк пополнил собой новообразованную компанию. И не зря, за кажущейся неуклюжестью скрывалась не только поистине титаническая сила, но и острый ум и, что немаловажно, способность соображать в критические моменты, мгновенно принимать верные решения. Постепенно в их команду влились ещё несколько парней и девчонок, жизнь стала налаживаться: мало кто рисковал связываться с новообразованной группой, понимая, что на зов обиженного прибегут остальные, после чего начнётся замес. К концу первого года их перетасовали, окончательно сформировав команду как отделение, командиром которого единогласно назначили Массани. Видо на такое не обижался, взяв под крыло другое отделение, состоявшее из новоприбывших и малознакомых кадров.
Второй год запомнился бесконечными марш-бросками в облегченной выкладке, теоретическими занятиями и, разумеется, учениями. Последние за время учебы успел возненавидеть весь взвод: курсантов могли поднять в любое время дня и ночи, погнать на полигон играть в войну. А уж побудки тревожной сиреной, или очередью за окном вообще стали любимым развлечением инструкторов, которые в очередной раз побили рекорд злобности и придирчивости. Что они творили на учениях... Именно тогда курсанты стали нести потери. Учебные разрядники были поставлены на парализующий режим, вот только никто не предупреждал, что одновременное попадание нескольких выстрелов вполне способно остановить сердце, не говоря уже о шоковых гранатах. На первых же учениях клиническую смерть пережили трое, а медчасть почтили своим присутствием впятеро больше человек.
Взвод Заида потерь тогда не понёс, но с таким подходом убыль в подразделении была лишь вопросом времени. И вскоре это время пришло, на ночных маневрах один из отделения Сантьяго словил случайную пулю животом. На беду, это оказалась тяжелая пуля из "Барабанщика", предназначавшегося для того, чтобы валить космодесантников. Стандартная пехотная броня от таких попаданий защищала не лучше картона, бедолагу разорвало пополам. Учения тут же остановили, нашли испорченного дрона, но мертвеца это оживить уже не могло. Пожалуй, именно тогда первый раз на памяти Массани к ним пришел инструктор и поговорил, что называется, по-семейному.
— Терять товарищей всегда тяжело, — сказал тогда наставник, сверкая глазным имплантом, — и, поверьте мне, немногие способны к этому привыкнуть. Но вы должны понять, что на войне смерть — обычное явление, и нередки случаи когда тот человек, с которым вы вместе ужинали, утром следующего дня отправится домой в сублимационном мешке. Нашей стране нужна армия, в которой солдаты идут вперед, стиснув зубы, несмотря ни на что. Такие люди выигрывают войны. А если в армии солдаты вопят от страха при виде убитых, как беременные институтки, то это не армия, а ряженая часть. Всем отдыхать, у вас был трудный день. Завтра занятий не будет. Будет разбор инцидента.
Заид запомнил эти слова. Как запомнили, наверное, все из его взвода. Они во что бы то ни стало решили стать лучшими, чтобы гибель тех, кто не доживёт до выпуска, не была напрасной.
А на третий год их начали учить убивать. Именно убивать — жестоко, хладнокровно и без колебаний. Сириец навсегда запомнил, как их по одному заводили в полутемное помещение, где на коленях стоял человек с опущенной на грудь головой, видимо, обколотый транквилизаторами. Ему в руки дали нож и приказали прикончить его. Тем, кто засомневался, приставили к затылку пистолет и дали выбор: либо ты убиваешь, либо умираешь сам. Позднее Заид узнал, что все эти люди уже были приговорены к смерти судом, но тогда он этого не знал. Он справился, зайдя за спину смертнику, задрал ему голову, потом слитным движением, как учили, вскрыл казнимому горло от уха до уха. Человек упал, заливая кровью пол и стены, а спустя десяток секунд затих.
Из болтовни он узнал, что Видо без затей вогнал "своему" нож в глаз, достав до мозга, благо ВЧ-лезвие позволяло это сделать, даже не обладающему особой силой человеку, а Михаил, отбросив нож, без затей свернул смертнику шею руками. Друзьям это испытание далось легче, они все в своё время видели, как умирает человек, попавший в лапы демонам. А вот остальные такого опыта не имели, на этом этапе "отсеяли" примерно четверть потока. Инструктор не врал — Альянсу действительно нужны были солдаты. Но вот о том, что эти солдаты на выходе должны стать хладнокровными убийцами, у которых не дрогнет рука, убивая любого, на кого укажет командир, он умолчал...
— Так, comrades, — голос Видо выдернул Массани из воспоминаний, — вы как хотите, но я не собираюсь терпеть эту х**ню! Я попаду на эту войну, даже если мне придётся нарушить приказ. Неволить никого не буду, кто хочет пойти и отомстить выродкам, напавшим на нас — за мной! Остальные могут сидеть здесь.
— Заид? — десяток пар глаз отделения скрестились на своем командире.
— Я вам вот что скажу, — Массани вышел вперед, встав рядом с Сантьяго, — мы с Видо, как и некоторые из вас, видели, что творится на войне, своими глазами, и примерно знаем, с чем столкнемся. Если вы хотите полететь на войну в поисках славы и медалей, то мой вам совет — лучше останьтесь. Нет на войне ни славы, ни чести — лишь кровь и грязь. И никакие учения не дадут вам этого понимания. Что до меня, то я лечу с Видо, у нас с ним к пришельцам свои счеты. Это, конечно, не демоны, но лично я не вижу особой разницы: что одни, что другие без спросу вломились к нам в дом и начали убивать. В общем, решайте сами, лететь или нет.
Первым из группы курсантов вышел Михаил:
— Я с вами, парни, — коротко произнес русский.
За ним вышел еще один курсант, затем еще и еще. Стоит ли говорить, что в итоге желающих остаться на базе не оказалось?
— Хорошо, — произнес Видо, — раз мы все летим, нам надо каким-то образом пробраться на челноки. План такой...
* * *
То же время. Местоположение засекречено.
Генерал-лейтенант Тодт был не в настроении, что не добавляло ему привлекательности. Изрезанное многочисленными шрамами лицо сложилось в пугающую маску, вполне способную вызвать медвежью болезнь у неподготовленного человека. Причина подобного настроя лежала перед ним на столе, представляя собой отчет о произошедшем на Шаньси. Как и предполагал Солдат Рока, без подляны на планете не обошлось. Другое дело, что удар пришел оттуда, откуда не ждал сам воин.
Контакт с инопланетной цивилизацией. То, о чём грезило человечество на протяжении нескольких веков, закончилось мясорубкой, инициатором которой, кстати, стали сами чужие. И, разумеется, человечество спускать на тормозах такое не собиралось. Михаэль хорошо успел изучить своих "родственников", и понимал, что люди, скорее всего, нанесут ответный "визит вежливости", вырезав в процессе планету, до которой они доберутся. Откровенно говоря, жизни нелюдей Тодта волновали мало, беда была в другом. У Михаэля было время изучить историю человечества, и он знал, что именно с такого, как правило, и начинаются мировые войны. А затяжной конфликт людям был не нужен. И дело даже не в том, что человечество, скорее всего, проиграет войну.
Жнецы. Раса машин, о которой Тодт узнал случайно еще тогда, когда его случайно разбудили протеане. Тогда эти существа настолько напугали чужих, что они, побросав всё, покинули марсианский комплекс. И вот теперь на Шаньси он получил подтверждение своих опасений. Скорее всего, протеане проиграли ту войну, вряд ли они бы спокойно оставили артефакт потерпевших поражение противников. Такие вещи не оставляют гнить в земле. А значит, Жнецы не просто живут и здравствуют, но и, скорее всего, наблюдают за тем, что происходит в галактике, ожидая своего часа. Почему ожидая? Честно говоря, Тодт этого не понимал, ему важен был только сам факт существования угрозы. И если человечество будет обескровлено в этой войне, как оно сможет противостоять подобной угрозе? Оставалось надеяться, что этот конфликт не вырастет в нечто более масштабное.
Настольный терминал пискнул, сигнализируя о полученном сообщении. Включив голоэкран, генерал нажал на иконку почты и открыл сообщение, введя личный код.
Оно подтвердило его ожидания, люди не собирались спускать всё на тормозах. Генералу предписывалось поднять всех своих подопечных уровня N3 и выше и выдвинуться в систему Юнити, где он должен был объединиться с основными экспедиционными силами. Что ж, он готовил Нефилимов воевать с демонами, теперь предстоит узнать, насколько эффективна его подготовка в бою против пришельцев.
Нажав на кнопку связи с системой оповещения, генерал поднес микрофон ко рту:
— Внимание всему персоналу базы. Говорит генерал Тодт. Всем бойцам уровня N3 и выше подготовиться к боевому выходу. Повторяю — всем бойцам уровня N3 и выше подготовиться к боевому выходу. Ожидаемое прибытие транспортов — три часа.
Закончив начитывать сообщение, генерал поднялся из-за стола и подошёл к вмонтированному в стену шкафу. Набрав сложный буквенно-цифровой код, Тодт разблокировал замок и дал команду на открытие. Створки шкафа разошлись в стороны, гудя электромагнитами и открывая доступ к содержимому. Помимо целого арсенала оружия различных видов, внутри покоилась вещь, за понимание принципов работы которой любой инженер "Rozenkov armory" без колебаний дал бы отсечь себе любую часть тела, кроме головы.
Старая броня болотно-зеленого цвета, повидавшая за время службы многое. Ещё одно напоминание о погибших братьях и товарищах по оружию, покрытое многочисленными бороздами и выбоинами от когтей демонов, тем не менее броня не утратила первозданной прочности. Её не раз просили инженеры для изучения, и генерал предоставлял её, позволяя копаться в ней, правда, лишь под своим чутким присмотром. Результатом стало появление на вооружении у людей самой совершенной брони в истории: "Титана" и "Архангела". Конечно, то, что там сделали люди, не шло ни в какое сравнение с оригиналом, но инженеры людей работали не покладая рук, с каждым годом совершенствуя своё произведение искусства.
Теперь же броню предстояло использовать по своему прямому назначению. Тодт отточенными за годы движениями снял форму генерала ВКД, аккуратно сложил её и надел поддоспешник, приступив в сборке костюма. Одна за другой бронепластины вставали на место, и вскоре перед шкафом стоял тот Солдат Рока, что на протяжении тысячелетий наводил ужас на демонов одним своим видом. Внимательно оглядев шлем, Тодт проверил забрало, привычным движением пальца погладил кровавого цвета руну на лбу и надел шлем на голову, соединяя его с бронёй. Древняя и превосходящая все суперкомпьютеры людей электроника провела тест-контроль и сообщила о нормальном функционировании всех систем. Солдат Рока постоял перед шкафом, подумал, снял с креплений двустволку и патронташ. Ремень отправился на пояс, а обрез после проверки затвора — за спину. Вскоре к ним присоединились куда менее экзотичный пистолет-разрядник с питанием от аргент-кэша, плазменная винтовка и контейнеры с рабочим телом для нее. Попрыгав на месте, воин убедился в надежности крепления снаряжения и, грохоча бронеботинками, вышел из кабинета. Солдат Рока вновь вышел на тропу войны.
* * *
Шаньси. Несколько дней спустя.
Сержант Сэмюэль Стоун шел по протоптанной множеством сапог дорожке, сноровисто продвигаясь между временных построек свежевозведённого полевого госпиталя. Прибывший в составе транспортного флота мобильный центр раскинулся в одной из многочисленных долин планеты и был виден даже из космоса. Впрочем, опасности, как таковой, не было, флот нелюдей убрался с орбиты уже давно, а от групп уцелевших пришельцев госпиталь защищал солидный гарнизон мобильной пехоты. Вообще, после бегства кораблей чужих, наземная война утихла сама собой. Сначала чужие ещё пытались сопротивляться, но люди без затей окружили аванпосты пришельцев и сравняли их с землей орбитальными ударами. Выживших согнали в лагеря, приставив охрану из ополченцев. В охране пленных территориалы проявили завидное рвение, драконовскими методами насаждая дисциплину. За любое подозрительное шевеление пленники вполне могли получить летальный заряд из разрядников. Чужие особо и не дергались, люди сажали рядовой и командный состав отдельно друг от друга, а наиболее инициативных солдат привязали к столбам и показательно спалили из огнемета. Желающих повторить судьбу смутьянов не нашлось.
Наконец Стоун остановился около одного из бараков. Около него прямо в землю была вкопана длинная и широкая лавка, а рядом стояло сразу несколько мусорных баков, аккурат возле таблички с надписью "Место для курения". В настоящий момент на лавке сидел один человек, в нескольких местах перемотанный бинтами. Сэм подошел к сидящему бойцу и, присев рядом, заговорил:
— Привет, Тадиус. Ну, как ты тут?
— Привет, серж. Неплохо, хотя бывало и лучше. Чужие знатно меня покоцали. Врачи говорят, что вскоре можно выписываться, но в экспедицию я не попаду. Она ведь будет, верно?
— Будет, будет, — кивнул Стоун, — я, собственно, и зашел в том числе и из-за этого. Нашу бригаду пополняют и направляют на орбиту в помощь экспедиционным силам. Так что скоро мы полетим в гости к костелицым.
— Мда, — вздохнул Ахерн, — даже не знаю, завидовать тебе, или нет. С одной стороны, ты, конечно, получишь уйму возможностей поквитаться за наше отделение. С другой... кто бы что ни говорил, но эти чужие знают, с какой стороны держаться за винтовку. И за свою планету они точно будут рубиться с тем же остервенением, что и мы.
— Да, тут ты прав, — кивнул сержант, — к тому же, мне наверняка всучат какое-нибудь задрипанное отделение, с которым придется возиться. Ты бы мне пригодился, Тадиус.
— Ну прости, — развел руками сослуживец, — эти врачи сторожат нас круче, чем охранные части зеков-рецидивистов. Так что свалить нет никакой возможности.
— Не бери в голову, — махнул рукой Стоун, — если врачи говорят, что ты временно небоеспособен, значит, и толку от тебя, уж извини, будет мало. Лучше поправляй здоровье и догоняй нас. Если повезет, будем вместе их столицу брать.
— Столицу, да? — поднял голову Ахерн, — было бы неплохо. Всегда хотел расписаться на каком-нибудь здании парламента, как русские в двадцатом веке.
— Все в наших руках, друг, — развел руками сержант, — ну ладно, пора собираться, мне еще до площадок чесать.
— Бывай, Сэм, — поднялся Тадиус, — удачи желать не буду, примета плохая. Так что успеха тебе.
— Выздоравливай, — козырнул Стоун.
Сослуживцы разошлись. Ахерн еще некоторое время стоял, глядя вслед уходящему командиру, а затем вздохнул и пошел назад в палатку.
Через несколько часов с временной площадки в воздух поднялся челнок, с ревом набрал высоту, пронзил облака и вышел за пределы атмосферы. На его борту, помимо Сэма, находилось ещё одно отделение пехоты. Знакомых лиц не было — очевидно, они служили в другом месте, и познакомиться никак не могли.
— Мы будем на месте через полчаса, — объявил пилот по внутренней связи, и почти сразу удивленно воскликнул, — обалдеть!
— Что случилось? — тут же среагировал Стоун.
— А вы сами посмотрите, сержант, — отозвался летчик, и выводя изображение на экраны в грузовой кабине, добавил, — не думал, что его сюда пригонят.
Люди, как по команде, повернулись к мониторам, да так и застыли. Сэм мог дать руку на отсечение, что сейчас половина всех солдат экспедиции стоит, открыв рты от удивления. И сержант их прекрасно понимал. На мониторе застыло изображение огромного, не меньше полутора, а то и двух километров в длину, корабля. Громадный линкор висел на орбите, а вокруг него, словно стая вокруг вожака, строились корабли поменьше. Хотя маленькими они были именно на фоне космического титана — рядом с огромным звездолетом мелкими выглядели даже две "Державы", и это при том, что они сами были чуть больше километра в длину.
— Это же...
— Ага, — подтвердил пилот, не дослушав, — это флагман флота. Суперлинкор типа "Апокалипсис". Похоже, его смогли довести до ума и решили проверить в деле.
* * *
Несколько суток назад. Орбита Марса, борт SB-001 "Warhammer".
Челнок подлетел ко входу в ангар, преодолел пленку удерживавшего воздух кинетического щита и филигранно приземлился на палубу. Гермодверь открылась, и из чрева шаттла вышел высокий человек в скафандре, на груди которого сверкали знаки различия высшего комсостава флота. Человек отстегнул застежки и снял шлем, явив находящимся на палубе волевое лицо оттеняемое тронутыми сединой волосами.
— Смирна! — разнесся по палубе голос старшего инженера, увидевшего, кто именно почтил их своим присутствием, — гросс-адмирал на борту!
Эндер Виггин окинул взглядом вытянувшуюся во фрунт принимающую команду, преданно поедавшую глазами начальство, словно ища, к чему бы придраться. Машинально отметив идеальный порядок на палубе, гросс-адмирал отдал честь строю техников и скомандовал:
— Вольно! Разойтись.
По строю словно прошла волна, и техсостав разбежался по местам, исполняя древний как мир принцип "держись от начальства подальше". Виггин ещё раз оглядел палубу, повесив шлем на специальный крюк на скафе, прошел к выходу из ангара, машинально чеканя шаг. За ним шёл адъютант, с завидной регулярностью срываясь на бег, шаг у командующего флота был очень широким.
Идти, несмотря на размеры суперлинкора, долго не пришлось, на борту имелась разветвленная система монорельсов, а в центральных коридорах сновали лёгкие автокары. Сев в один из них, гросс-адмирал с адъютантом в считанные минуты преодолели расстояние до лифта, на котором поднялся на мостик.
— Адмирал на мостике! — лужёная глотка капитана корабля заставила подскочить со своих мест всех находящихся офицеров. Козырнув, Эндер принял доклад командира корабля с двумя пятиконечными звездами на погонах. Подобную махину, способную устроить Армагеддон на паре не самых мелких планет, офицеру ниже вице-адмирала решили не доверять.
— Господин Гросс-адмирал, вверенное судно полностью укомплектовано! Весь состав на месте, находящиеся в увольнении или самовольной отлучке отсутствуют.
Еще бы они нашлись. Подобные придурки во флоте не задерживались. Тем более, на таком корабле, экипаж которого набрали со всего флота среди моряков с самыми лучшими характеристиками из возможных.
— Отлично, вице-адмирал, — ответил Виггин, — через какое время "Вархаммер" будет готов к боевому выходу?
— Подготовка к выходу займет около трех часов, сэр, — ответил командир корабля, уже понимающий, куда именно предстоит отправиться суперлинкору, — в случае дальнего перелета необходимо дозаправить корабль. Сейчас "Вархаммер" вполне способен долететь до фронтира, но не дальше.
— В таком случае готовьте судно к отлету, — скомандовал Эндер, — у Юнити мы надолго не задержимся, так что нам необходимо максимальное количество топлива.
— Слушаюсь, сэр, — козырнул вице-адмирал и тут же принялся раздавать команды.
Виггин не вмешивался в отработанную схему. Сейчас его вмешательство было ни к чему, команда сама прекрасно знала, что надо делать. Гросс-адмирал прошёл на возвышение, где располагалось пустовавшее до того момента кресло командующего флота, сел в него и вызвал консоль управления, по давней привычке проверяя состояние корабля, изредка окидывая мимолетным взглядом рубку. Особенностью конструкции этого типа кораблей стало то, что капитанский мостик имел два кресла управления, смонтированные одно за другим: одно для капитана корабля, другое для командира флота. Подобное практиковалось и на линейных кораблях Альянса, исполнявших по совместительству роль флагманов. Но сейчас Виггину было не до управления флотом, с ним ему ещё предстояло встретиться. Его интересовали оружейные система корабля, если быть точным, одна особенная пушка, благодаря которой флагман Альянса за глаза называли "Затмением" (прим. авт. линкор из Звездных войн с главным калибром из суперлазера мощностью 1/3 от луча Звезды Смерти).
Гибридное орудие "Сверхновая" или просто "Нова". Огромная пушка, а по сути гигантский гамма-лазер, но это лишь одна из функций. "Нова" была способна работать не только в качестве сверхмощного лазера, но и сверхмощным ускорителем частиц. Этот режим позволял придать пучку колоссальную энергию, выстрелить по планете с атмосферой и спровоцировать широкий атмосферный ливень, а тот уже выжигал всё живое на поверхности. Пока только в теории. Как конструкторы не торопились, испытать пушку до того они не успели. На стенде и испытаниях на полигоне орудие показывало фантастические результаты, однако одно дело испытательная платформа, другое дело корабль. Взять хотя бы тот факт, что орудию может просто не хватить энергии для выстрела. На бумаге всё в порядке, ведь корабль нёс в себе рекордное количество реакторов. Их суммарной мощности хватило бы, чтобы обеспечить электроэнергией большую часть Европы. Но это в теории. На практике же всё могло пойти наперекосяк. Тем не менее, Виггин решил довериться инженерам, клявшимся всеми святыми, что орудие сработает штатно.
Два с половиной часа спустя колосса заправили, экипаж стал готовить "Вархаммер" в выходу. Один за другим посыпались доклады о готовности, и через десять минут капитан корабля отдал команду на запуск двигателей.
— Реакторы на режиме! Даю отбор на первый вспомогательный!
— Есть отбор! Пуск первого! — оператор нажал на кнопку, и на экране монитора засветились, постепенно нарастая, показания параметров силовой установки.
— Первый на режиме! — доложил через минуту офицер, — запускаю второй!
Через пятнадцать минут все двигатели, включая маршевые, успешно запустились. Приняв доклад, капитан скомандовал:
— Отстыковать якоря и малый вперед! Затем курс к масс-реле!
Корабль слегка вздрогнул, освобождаясь из магнитных захватов, а затем медленно двинулся вперёд, повинуясь командам рулевого. Неторопливо и величественно флагман Альянса выплыл из верфи, и вальяжно, словно важничая, развернулся, ложась на курс. В принципе, с такой работой мог бы справиться и автопилот, но рулевые решили показать, что их не зря назначили на столь ответственную должность.
SB-001 достиг ретранслятора спустя два часа, где лег на курс.
— Внимание экипажу, — вышел на связь вице-адмирал, — время подлета к масс реле — пятнадцать минут. Всему экипажу занять места согласно расписанию.
Космический колосс подлетел к творению древней цивилизации, постепенно набирая скорость. Когда "Вархаммер" приблизился достаточно, из масс-реле в корабль ударила молния поля массы, разгоняя корабль. В реакторном отсеке масс-ядро засветилось словно новогодняя ёлка, принимая поступающую энергию, и через считанные секунды корабль длиной два с половиной километра исчез в голубой вспышке перехода.
* * *
2160 год. Орбита Шаньси, борт военно-транспортного корабля, б/н SBS HC-78154.
— Это кто? — севшим голосом спросил Сэмюэль Стоун, оторвавшись от планшета с предписанием.
— Ваш взвод, сержант, — невозмутимости пехотинца с погонами младшего лейтенанта мог бы позавидовать познавший дзен буддист. Хотя, учитывая то, что именно он и был командиром того взвода, который так ловко спихнул на новоприбывшего сержанта, может, дзен он как раз познал.
— Да вы, б
* * *
ь, издеваетесь, — забыв о субординации, просипел Сэм, еще раз посмотрев в планшет, — я думал, мне выдадут нормальных людей в подчинение, которые хотя бы в патрули ходили, а вместо этого мне дают двадцать два опездола пубертатного возраста. Кто их вообще сюда пустил?
— Никто, — лейтенант никак не среагировал на слова Стоуна, видимо, войдя в положение, — эти полудурки пробрались мимо охраны и загрузились в челноки на Кэмпбелле. Нашли уже тут.
— П
* * *
ц, — цензурных мыслей по поводу подчиненных у Крутого Сэма уже не было, — мало того, что мелкие, так еще и о дисциплине не слышали. Стрелять-то хоть умеют?
— Да, и довольно неплохо, — отозвался офицер, — в СОВУЗе другие долго не живут. Но вот некоторых из них я бы за руль БМП не сажал.
— И то хлеб, — упавшее было настроение Сэма хоть и не поднялось, но уж точно притормозило, — ладно, посмотрю, на что они годятся. Но если хотите знать мое мнение, я бы их вышвырнул с транспорта пинком под зад.
— Я бы тоже, — понизил голос лейтенант, — но гонять челноки лишний раз запретили, да и людей у нас не сказать, чтобы много. Так что командир решил, что если они хотят, то пусть воюют.
Сэм неодобрительно покачал головой. Несмотря на то, что он знал о СОВУЗах и даже примерно представлял, чему и как в них учат, подобного отношения к несовершеннолетним он не понимал. Это же кадровый резерв, черт возьми. Через несколько лет они бы сами пошли в армию, но нет, надо тащить их в самое пекло, где не каждый взрослый выживет. Большей дурью, с точки зрения Сэма, было бы только если бы курсантов отправили в Ад.
— В таком случае, разрешите идти, сэр? — перешел на официальный тон сержант.
— Разрешаю, сержант.
* * *
Курсанты выглядели именно так, как и представлял себе Стоун. Двадцать два сопляка и соплячки, которые в реальном бою ни разу не были. Приближенные к боевым учения, на которых случались смерти, не в счет. Как бы человек того не хотел, он понимал, что учения, это всего лишь симуляция, и после "гибели" он, скорее всего, "воскреснет". Оставалось надеяться, что дети это понимают, хотя надежда это, откровенно говоря, слабая.
— Взвод, встать! — рявкнул один из курсантов, завидел приближающегося сержанта. Сэм более внимательно оглядел крикуна. Довольно высокий, неплохо сложен, внешность выдает выходца с Ближнего Востока. На наплечниках — знаки различия сержанта. То есть теоретически они были бы равны по званию, если бы не буква "К", по которым, судя по всему, курсантов и вычислили.
Стоун внимательно оглядел ровный строй подростков. Вытянувшиеся во фрунт курсанты, одетые в боевую броню, выглядели, на взгляд Стоуна, несколько неказисто. Сержант привык иметь дело с теми, кто пришел в армию по контракту, и знал, на что идет. А эти даже на территориалов не тянули. Впрочем, нет смысла грустить о несбыточном, придется работать, с чем есть.
— Вольно, — скомандовал Стоун, — меня зовут сержант Сэмюэль Стоун, и с этого момента я ваш взводный. Прежде чем мы познакомимся, хочу сказать несколько слов. Надеюсь, тупых среди вас нет, и вы примерно представляете, на что подписались. Так вот, объясню несколько нюансов. Первое, вы больше не в СОВУЗе, и экзаменаторами у вас будут пришельцы, критерий оценок у которых один: сдал/умер. Второе, в моем взводе без приказа никто не отступает и, тем более, не сдается. Кто это попытается сделать, того я прикончу. И третье, готовьтесь к смерти. Мы участвуем в десантной операции на планету с минимумом разведданных, занятую малоизученным противником. Так что будьте готовы, что некоторые из вас в родной СОВУЗ вернутся в пластиковых мешках. Если будет, что собирать, конечно. Все ясно?
— Так точно, сэр! — звонко выкрикнул строй.
— Очень на это надеюсь. А теперь — напра-во! — курсанты слитно развернулись в указанном направлении, — за мной, в арсенал за снаряжением, бего-ом марш!
Подбор снаряжения много времени не занял, что порадовало Сэма. Никаких воплей и ссор на тему "чья пушка круче". На счастье сержанта, курсанты были в том возрасте, когда группы СОВУЗов формировали по принципу отделений. Командиры отделений, которых Стоун про себя обозвал Арабом и Латиносом, взяли себе плазмаганы. Спорный выбор, по мнению Сэма плазма хоть и была хороша, но на дистанции выше четырехсот метров переставала быть смертоносной. Движение в атмосфере не только охлаждало, но и рассеивало заряд, убойность выстрела падала чуть ли не по экспоненте. Зато в городе таким пушкам цены не было, зачастую бой вёлся на кинжальных дистанциях, и в этом случае по опыту сержанта солдату порой хватало одного попадания.
Звероподобный парень, оправдывая свои габариты, схватил тяжелую версию плазменной пушки. В отличие от своего младшего брата, данное творение инженеров Розенкова не только било в полтора раза дальше, но и имело альтернативный режим огня, что позволяло использовать тяжелый плазмаган в качестве огнемета. Правда недолго, охладители не были рассчитаны на длительное ведение огня в таком режиме, и по сравнению с традиционным огнеметом он проигрывал в дистанции. Несколько человек взяли на себя роль гранатометчиков и снайперов, остальные вооружились в основном разрядниками. Оглядев взвод, Сэм остался доволен в его распоряжении оказалось четыре полновесные огневые группы формата стрелок-снайпер-стрелок-тяжелый пехотинец-командир группы и два сержанта.
— Что ж, неплохо, — отметил Стоун, — на проверку ваших навыков времени и места у нас нет, но вот перебрать оружие мы успеем. Так что рысью к верстакам, проверять вверенное оружие.
На переборку стволов ушло примерно полчаса — как и предполагал сержант, заводские настройки оставляли желать лучшего. С подобными настройками воевать, конечно, можно, но зачем, если легко сделать лучше? К сожалению, курсанты понятия не имели, как перенастроить оружие, чтобы оно продемонстрировало свои, скажем так, недокументированные возможности. Но Стоун и не надеялся на наличие таких навыков, подобный опыт приходит после нескольких лет службы, когда начинаешь знать своё оружие с точностью до винтика и цифры в коде микросхемы. Умеешь отличить свой ствол от остальных, бросив мимолётный взгляд. "Много похожих, но этот — мой" — эта фраза после нескольких лет службы становилась буквальной. Так что Сэму пришлось показать мастер-класс курсантам, которые по окончании переборки и пробной стрельбы в тире стали смотреть на него как на святого. Стоун улыбнулся, делиться знаниями с новичками ему неожиданно понравилось.
— Может, подать рапорт о переводе в учебную часть после войны? — подумал про себя Стоун, — хотя нет, пожалуй. Я нужнее в действующих войсках.
До начала контратаки людей осталось меньше суток...
* * *
Смена была скучной. Гнетущую атмосферу можно было, наверное, пощупать руками. Не последнюю роль тут играл тот факт, что узел, который контролировала диспетчерская находился, что называется, у крогана в заднице, и дела до него, по сути, никому не было. Вот и сейчас в пункте управления, где по штату должно было находиться не менее трех разумных, протирал штаны одинокий представитель расы саларианцев. Ну как протирал... вопреки всем инструкциям, диспетчер бессовестно дрых на посту, задрав голову к потолку и выдавая открытым ртом немелодичные рулады, отдаленно напоминающие свист древних реактивных двигателей докосмический эры, работающих в режиме холодной прокрутки (прим.авт. режим, в котором в двигатели на запуске не подается топливо). Конечно, явись в этот момент начальство с проверкой, и потомок земноводных вылетел бы с работы прежде, чем успел бы сказать слово "ретранслятор". Но начальство само наплевательски относилось к собственным обязанностям, что не могло не сказаться на дисциплине. Впрочем, относительно недавно тут прошел довольно крупный флот турианцев, и диспетчерам пришлось потрудиться, разводя корабли. Но турианцы улетели, и возвращаться, судя по всему, не собирались еще долго. Лишь один раз назад пролетело несколько десантных кораблей Иерархии, которые, однако, надолго в системе не задержались. И снова наступило затишье.
Назойливый и мерзкий писк зуммера заставил саларианца, мощно всхрапнув, подскочить на кресле. Пошарив спросоня по панели, пучеглазый сын Сур'Кеша быстро установил причину прерывания сиесты. Из ретранслятора вывалился флот, причем флот, не имеющий ответчиков, что было странно. Флот был, кстати, довольно крупным — явно больше турианского. Саларианец запустил поиск кораблей по базе данных, одновременно пытаясь выйти на связь с неизвестными. Корабли, однако, на вызовы не отвечали. Нахмурившись, диспетчер сменил частоты, однако результата это не дало. От дальнейшего поиска нужной волны саларианца отвлек ВИ, мелодичным голосом на Сур'Кешском диалекте выдавший забитую в электронный мозг фразу:
— Совпадений в базе данных не найдено. Желаете внести новые корабли в реестр?
Отмахнувшись от сообщения, саларианец уткнулся глазами в радар, наконец-то обратив внимание на характеристики кораблей. В принципе, все корабли прекрасно вписывались в классификацию Цитадели. Все, кроме одного. И именно этот корабль заставил диспетчера выпучить глаза от удивления. Телеметрия утверждала, что огромный корабль, идущий в центре строя, имел в длину два с половиной километра. Не веря своим глазам, диспетчер запустил встроенный контроль системы, который спустя минуту доложил об исправности системы. Корабли с экрана, что характерно, не исчезли. Саларианец, наконец-то сообразивший, что имеет дело с чем-то неизвестным, только сейчас догадался позвонить начальству. Выскочив из кресла, диспетчер рванулся к передатчику, и, набрав код внутренней связи, вызвал начальство.
— Ну что еще? — недовольный голос начальницы было трудно спутать с чем-то еще. Мимоходом отметив, что он, как обычно, позвонил очень невовремя, саларианец заговорил.
— У меня нештатная ситуация. Экран показывает группу неизвестных кораблей. Ответчики отсутствуют, на связь не выходят. И еще, один из кораблей, судя по телеметрии, имеет длину два с половиной километра, — протараторил диспетчер, и только спустя полсекунды сообразил, ЧТО именно он сказал и кому.
— Два с половиной?! — взвизгнула азари на другом конце линии, — Комис, отродье ардат'якши, опять пьешь на рабочем месте?!
— Ох ё, что же я ляпнул-то, — мелькнуло в голове саларианца. Самодурство начальницы было известно всей станции. И теперь своими словами он убил всю надежду на то, что она вообще к нему прислушается. Он ведь, судя по голосу, наверняка оторвал ее от какого-нибудь развлечения. Вслух же диспетчер сказал совершенно другое.
— Мэм, у меня телеметрия подтверждает, что у ретранслятора находится флот из двадцати, — саларианец обернулся к экрану, чтобы убедиться в своей правоте, и продолжил севшим голосом, — кораблей.
Причина смены настроения была проста. Экран, до того исправно показывавший отметки неизвестных, подернулся рябью помех.
— Ну, что там у тебя? — поторопила горе-диспетчера начальница, — давай показывай.
Морально подготовившийся к разносу земноводный тяжко вздохнул, и с тяжестью в сердце перевел изображение в кабинет начальнице, ожидая кары на свою рогатую голову. И она не заставила себя ждать.
— Ах ты, ублюдок! — от визга дочери Тессии, наверное, зазвенели окна в кабинете, — совсем в жиру беситесь, выродки! Да я тебя, говнюка, на дежурствах сгною!
Азари, которую диспетчер имел несчастье отвлечь как раз в разгар, так сказать, активного отдыха с новенькой девой-секретаршей, вопила довольно долго и с огоньком. Несчастному саларинцу оставалось лишь покаянно склонить голову и кивками головы признавать свою неправоту. Наконец, спустя минут двадцать, начальница угомонилась, и, рыкнув напоследок нечто нелицеприятное в адрес подчиненного, отключилась. Диспетчер вернулся на свой пост и, философски подумав о том, что ему опять придется экономить, так как начальство наверняка оставит его без премии, ленивым взглядом окинул панель. Глаз саларианца зацепился за девственно чистый экран детектора, и Комис, повинуясь странному наитию, активировал омнитул и с помощью нехитрых манипуляций скинул данные с датчиков за последний час. Много позже именно эта запись не только спасет его карьеру, но и серьезно продвинет по служебной лестнице и даже сделает знаменитым. Расследующие предпосылки нападения на Менору турианцы прилетят на станцию и на основании его записи установят факт преступной халатности, что приведет к увольнению практически всего вышестоящего руководства.
Но это будет позже. А до тех пор, люди, подобравшие, наконец, нужные частоты и ослепив диспетчерскую, благополучно собрались, и, в очередной раз сверив трофейные карты, совершили прыжок, который вёл по направлению к Меноре. А через несколько дней выходить через ретранслятор стало просто опасно — флот Альянса для подстраховки закидал окрестности масс-реле автоматическими спутниками, стрелявшими по любому кораблю, не имевшему ответчика Альянса или просто не совпадающего по заложенной базе образов в различных спектрах с кораблями людей.
* * *
То же время, борт SB-001 "Warhammer".
— Вот и всё, — подумал Виггин, — судя по тому, что смогли накопать кибернетики среди обломков кораблей и баз чужих, нам остался один прыжок до вражеской системы. Осталось пройти стандартные проверки, подготовить оружие, и можно прыгать. Там обратного пути не будет: мы вернемся с победой или не вернемся вообще.
Виггин старался не думать, каким образом РУАС выбивала из пришельцев нужные данные. Да, он сам был далеко не безгрешным, получив прозвище "Зевс" за привычку зачищать орбитальными ударами поверхность планет до полной, так сказать, стерилизации. Но некоторые методы охранки пугали даже его. И пленным костелицым крайне повезло, если у разведки нашлись варлоки-мозголомы. Если нет... получившиеся на выходе куски мяса останется только добить из милосердия. И дело не только в том, что чужих резали — применение некоторых препаратов не проходило без последствий. Аж уж сколько пленных РУАСовцы отправили на тот свет, подбирая, какой препарат подойдет физиологии чужих... в общем, лучше о методах допросов в условиях избытка пленных и нехватки времени не думать.
— Господин Гросс-Адмирал, — доложил командир корабля, — системы готовы, флот может совершать прыжок.
Эндер кивнул, а затем, нажав на панель, вышел на связь с кораблями эскадры. Его вызов транслировали по всем кораблями, и адмирала слушал весь флот, ожидая, что же скажет им Зевс с Олимпа перед боем (прим. авт. Олимпом в Альянсе называется любой корабль, на котором присутствует Гросс-Адмирал Альянса).
— Господа офицеры и матросы, — начал адмирал, — неделю назад, без объявления каких-либо претензий, на одну из наших исследовательских миссий, без объявления войны, совершили нападение представители инопланетной цивилизации. Позже эти же инопланетяне, по прежнему не объявляя войны, совершили разбойное нападение на колонию Шаньси. В результате недельных боев силы пиратов были уничтожены, однако ценой победы над бандитами стало полное уничтожение колонии, — то, что точку в судьбе старой колонии поставил трехсоткилотонный термоядерный взрыв противокорабельной ракеты, Виггин обошел стороной.
— Тем не менее, — продолжил Эндер, — Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории народов нарушением законов морали цивилизованного общества. До этого история нашей расы знала лишь один пример подобного варварства — это нападение нацистской Германии под руководством Гитлера на Советский Союз. Разумеется, человечество не может оставить без ответа подобное нападение, и именно вам, господа, выпала честь принести возмездие тем, кто напал на нашу планету. Именно вы, товарищи, — сорвался адмирал на неуставное обращение, — будете теми, кто первым донесет до пришельцев простую истину, которую десять лет назад мы уже высказали монстрам на Земле. Никто не может напасть на наши миры, и остаться при этом в живых! И пусть последним, что они увидят перед смертью, будут вспышки ядерных взрывов! В бой, господа! За Землю, Альянс и Человечество!
Речь адмирала встретили одобрительным ревом, аплодисментами и ударами левых рук об столы и панели — некоторые офицеры решили последовать старой английской традиции. Сам же адмирал, осмотрев рубку, переключился на другой канал и произнёс:
— Фьюри, запускай зонды.
— Слушаюсь, сэр, — ответил синтезированный голос корабельного ИИ, — кстати, неплохая речь, сэр.
— Ты мне льстишь, — произнес адмирал, — история знала ораторов лучше меня.
— Потому и неплохая, господин Гросс-Адмирал, — парировал Фьюри, — иначе я бы назвал её великолепной. Кстати, сэр, в моей базе нет языка этих мешков с мясом. Не думаю, что они поймут наше сообщение.
— Хм, действительно, — задумался Эндер, — вот что. Переведи нашу ноту на протеанский. Раз уж они смогли использовать масс-технологии, то и язык создателей поймут.
— Готово, сэр. Зонды запущены, — переключился ИИ на рабочий лад, — через пять-десять минут получим информацию.
— Спасибо, Фьюри, — улыбнулся Виггин: ему очень понравился корабельный ИскИн, с которым он познакомился ещё до его установки на "Вархаммер".
Впрочем, понравился он Эндеру отнюдь не за эмоциональность — когда надо, Фьюри, полностью оправдывая свое имя, превращался в безжалостную машину смерти, причем успешно сражаясь как в реальном мире, так и киберпространстве, под орех разделывая большинство людей. Самого Виггина ИИ победить в свое время, кстати, не смог, в итоге признав флотоводца кем-то вроде наставника и примера для подражания.
— Служу Альянсу и Человечеству, сэр.
Отдавая приказ перевести сообщение, Гросс-адмирал не подозревал, какую роль сыграет язык ноты об объявлении войны на переговорах. Мысли мужчины были заняты отнюдь не этим. Флотоводец в своей речи умолчал об одном: просчитав все на несколько ходов вперед, адмирал сделал вывод, что люди имеют дело отнюдь не с пиратами, хотя то, что сделали костелицые, трактуется именно как пиратство. Нет, на этот раз против них воюет противник гораздо более опасный, чем даже демоны. Впервые люди столкнулись с цивилизацией, имеющей космические корабли, и это делало смертоноснее демонов, ведь те не могли оперативно перебрасывать силы космосом. Как не могли они и достать висящие на орбите корабли, хотя, судя по отчетам Тодта, среди жителей Агрент Д'Нура были и такие. И теперь перед людьми стояла нетривиальная задача — не просто победить, но и морально раздавить врага, чтобы он не допускал мысли о дальнейшем продолжении войны. А для этого надо создать у противника уверенность в непобедимости земной армии и флота. При этом силу и жестокость необходимо применять дозированно, дабы враг не стал сопротивляться от страха. Но этот пункт касался в основном наземных войск.
— Сэр, данные получены, — отрапортовал Фьюри, — передаю на тактический стол.
Большой стол засветился, демонстрируя трехмерную проекцию пространства вокруг масс-реле. Множество спутников, разбросанных вокруг ретранслятора, были не единственными объектами, что обнаружили зонды. Виггин удовлетворенно хмыкнул: разумеется, их ждали. Вокруг творения протеан совершали циркуляцию корабли пришельцев. Ближе к масс-реле в затейливом танце кружили то ли фрегаты, то ли эсминцы чужих, а чуть поодаль, прикрывая младших коллег, неторопливо, можно сказать, вальяжно проплывали крейсера инопланетян. И, словно вишенка на торте, на почтительном расстоянии, словно король, наблюдающий за свитой, висел вражеский линкор. В общей сложности комитет по встрече насчитывал около двадцати вымпелов. Это вызывало некоторую оторопь — если это лишь первый заслон, то что ждет их на подходе к планете? Не совсем же чужие дурные — делать ставку на сражение возле масс-реле. Тем более, что они вряд ли имеют понятие о том, сколько кораблей прилетит к ним в гости. Но откатывать назад было поздно, тем более, что хотя по количеству кораблей чужие лидируют, превосходство в оружии дает надежду на благополучный исход.
— Внимание всей эскадре, — произнес Гросс-адмирал, — на той стороне нас ждут хозяева в количестве тридцати звездолетов, поэтому прогреваем орудия здесь. Сразу после выхода из масс реле открывайте огонь по ближайшим целям, но не переводите выстрелы зря — их мелочь массированного огня не держит, так что по возможности берегите лазерные выстрелы для крупных кораблей. Управление ПВО, ПРО и кибероружие передать ИскИнам со снятием ограничителей до первой категории — ожидается массированная атака беспилотниками и торпедами.
Через две минуты эскадра доложилась о готовности, и Эндер, наконец, дал общую команду на переход. Эскадра исчезла во вспышке масс-реле, направляясь в бой на окраине чужой системы. А на ближайшей планете саларианец-диспетчер Комис как раз в это время с удивлением обнаружил, что система слежения за пространством вокруг ретранслятора вновь работает. И никаких кораблей у масс-реле нет.
* * *
Полет через ретранслятор не занимает много времени. Теоретически, переход вообще является мгновенным, но субъективно человек все равно улавливает тот момент, когда корабль фактически телепортируется из одной точки в другую. Для Эндера это время всегда составляло одну секунду. И за эту секунду в голове адмирала успело, словно молния, промелькнуть расположение всего флота противника на момент потери связи с зондами. Вопрос был лишь в том, где именно выбросит флагман — при переходе разброс порой измерялся сотнями, а то и тысячами километров, на что, видимо, и рассчитывали чужие, кружа у масс-реле. Ведь после перехода флот не будет иметь боевого построения, а поодиночке бить корабли куда как проще, чем сформированный ордер.
Переход завершился, и перед обзорными экранами корабля вновь возникла черная бездна космоса. Бездна, которая вскоре станет могилой для многих разумных существ.
— Есть переход, — отчитался навигатор, — дрейф семь тысяч.
— Отметки на экране, — почти сразу же доложил оператор систем слежения, — два крейсера и пять эсминцев чужих.
— Огонь по противнику! — скомандовал Эндер, и про себя добавил, — ну, началось...
* * *
В целом, расклад был в какой-то мере равным для обеих сторон. Турианец, сам того не зная, сделал, пожалуй, единственно верный в данном случае выбор тактики. Попытавшись подловить флот Альянса на выходе из ретранслятора, флотоводец Иерархии тем самым лишил людей одного из главных козырей — возможности безнаказанно расстреливать корабли Цитадели с запредельных для них дистанций в сто пятьдесят тысяч километров. Бой почти сразу перешел на кинжальные по меркам космоса дистанции. К тому же, при переходе корабли человечества сильно разбросало, как того и ожидал Виггин, и они не могли прикрывать друг друга.
В первую же минуту боя крейсер "Гарибальди" получил сразу несколько чувствительных попаданий от крейсеров противника, оставив от кинетического экрана лишь воспоминания и разворотивших первый ангар. На счастье летчиков, капитан крейсера сразу после перехода выпустил птичек на свободу, однако техсоставу повезло куда меньше — попадание пяти снарядов в ангар превратило его в дуршлаг, выжило всего пятеро. "Полководец" ответил залпом лазеров, добившись трех попаданий — в последний момент цель выскользнула из прицела, и поток гамма-квантов прошел мимо. Первый крейсер, лишившись управления и части двигателей, медленно уходил из боя на единственном двигателе, изредка полыхая маневровыми. Капитан второго крейсера турианцев радовался своей удаче очень недолго — уклонившись от одного выстрела, он получил лазер прямо в систему теплоотвода маршевого двигателя. Силовая установка быстро раскалилась до предельных температур, и пожарка автоматически отключила двигатель, тут же подав огнегасящий состав. Это спасло корабль от пожара или даже взрыва двигателя, но создало перекос тяги, закрутившей крейсер вокруг своей оси. Экипаж не сразу смог скомпенсировать возникший момент вращения, а потом было уже поздно — подобравшийся под прикрытием оттянувших на себя дронов истребителей "Хантер" в упор запустил по чужому десять "Рубинов". Три из них системе ПОИСК удалось перехватить, но четвертая ракета, взорвавшись, не только погасила кинетический экран, но и ослепила сенсоры комплекса, давая пройти к цели остальным ПКР. Взрыв шести ракет, каждая из которых предназначалась для уничтожения линкоров, не оставил от крейсера даже обломков. Виггин мог быть доволен — экипаж торпедоносца исполнил его указание из речи буквально.
Впрочем, далеко не всем кораблям удавалось нанести удар. Особенно страдали малые корабли — появляясь в отрыве от остального флота, эсминцы и фрегаты оказывались в кольце турианских систершипов, и получали смертельные попадания еще до того, как успевали хоть как-то среагировать. Да, легкие силы Альянса наносили удары, и порой довольно чувствительные, продавая свои жизни дорого, но с каждым погибшим кораблем таяли шансы на быстрый прорыв обороны планеты, а ведь именно это, а не уничтожение кораблей, и было основной целью флота.
Не легче приходилось и аэрокосмическим силам людей: против них играли беспилотники. Пилоты людей прошли десятилетие войн, в которых зачастую именно АКИ и играли решающую роль, и летчикам было грех жаловаться на подготовку. Но дронов было много, и людей просто давили числом, с легкостью разменивая три-пять машин на земной истребитель.
Положение людей спасал лишь тот факт, что большая часть пилотов осталась прикрывать собственные корабли: потери приходились в основном на ударные группы, прикрывавшие атаки торпедоносцев. А попытавшихся устроить ответный визит БПЛА встречал на редкость плотный и точный огонь зенитных орудий с бортов космических кораблей. Не меньшим сюрпризом для "дроноводов" Иерархии стал и тот факт, что часть дронов, подлетавших близко к судам Альянса, вскоре банально выходила из-под контроля, зачастую не просто взрываясь, а атакуя собственных "товарищей". Более того, в некоторых случаях системы киберборьбы землян умудрялись, проламывая файрволы, через обратную связь влезать в сами корабли турианцев, коверкая программные коды и превращая компьютеры Иерархии в груды бесполезных микросхем. Все попытки операторов киберборьбы и ВИ пропадали втуне, лишь замедляя продвижение неведомых противников. Они еще не знали, что их оппонентами выступают Искусственные интеллекты, на порядок превосходящие по быстродействию как операторов, так и их виртуальных помощников. Проблему удавалось решить, лишь принудительно отключая компьютеры, что порой не лучшим образом сказывалось на боеспособности кораблей Иерархии. В борьбе аэрокосмических сил установился временный паритет.
И все же люди побеждали. Потеряв эсминец, два фрегата и крейсер, люди смогли-таки собраться вокруг играючи разогнавшего ближайшие корабли Иерархии "Вархаммера". Справедливости ради стоило сказать, что неповрежденным не ушел никто — сказалась слабость кинетических барьеров людей по сравнению с щитами чужих. Два "Варлорда" вообще представляли собой откровенно жалкое зрелище — потерявший ангар "Гарибальди", постоянно забирающий на левый борт, и лишившийся половины лазеров и плазмопушек "Манштейн" могли теперь лишь играть от обороны.
У флота Иерархии же потери были несколько существеннее — один уничтоженный и три поврежденных фрегата турианцев меркли по сравнению с семью превращенными в обломки и облака плазмы крейсерами. Три из них попали под горячую руку суперлинкору, чьи операторы от широты души вмазали по ближайшим кораблям из тяжелых лазеров — от кораблей, получивших попадания в реакторы и масс-ядра, не осталось даже обломков. Два записал героический "Гарибальди", один получил пущенный с предельной дистанции атомный снаряд от "Манштейна", попавший лишь благодаря тому, что он был корректируемым. А еще один корабль разменял на самого себя эсминец, капитан которого, поняв, что долго не протянет, запустил по супостату все имеющиеся ракеты, три из которых нашли свою цель. Оба корабля исчезли в ядерном огне.
Остальные корабли в большинстве своем были целы, отделавшись сорванными экранами и слегка побитой броней. Но не все — некоторые, получив крайне неприятные попадания в жизненно важные системы, выглядели не лучше того же "Манштейна". Ситуация была неприятная, и выправляться не спешила — люди уже сформировали ударный ордер и начали играть уже на своих условиях, а потому турианский флотоводец, несмотря на все предупреждения от уцелевших, решил-таки ввести в бой свой резерв — дредноут.
* * *
Виггин не отрывал взгляда от тактического стола, наглядно иллюстрировавшего, как линкор чужих, снявшись с места, довольно быстро по человеческим меркам подходил к месту боя. Такой поворот событий был опасен даже для Ноль Первого — судя по описанию боя, линейные корабли чужих могли выплевывать металлические болванки, придавая им энергию чуть ли не как у тактического ядерного заряда, что было для большинства кораблей смертным приговором. Правда, точность у данного оружия, видимо, хромала: героический "Варяг" получил попадание с расстояния втрое меньшего, чем дальность действия того же "Пульсара", и это при том, что попадание было, считай, по касательной — чужой практически промахнулся. И всё же Эндер рисковать не хотел — "Вархаммер" — это не крейсер, и пальнуть по нему могут с гораздо большей дистанции. А потому линкор надо устранять уже сейчас. Подумав, флотоводец нажал на панели связи несколько кнопок, вызывая один из постов управления тяжелым лазером.
— Адмирал, сэр, — поприветствовал его молодой командир поста.
— Лейтенант, — произнес адмирал, — действуйте, как рассказывали. У вас есть отличная возможность испробовать свои выкладки на вражеском линкоре. Не подведите меня.
— Есть, сэр, — просиял лейтенант, — разрешите выполнять?
— Выполняйте.
— Господин Гросс-адмирал, — обратился в завершившему короткий сеанс связи Виггину командир суперлинкора, — а вы уверены в том, что у него получится?
— Берт, — обратился к вице-адмиралу Рэмси главком ВКС, — если бы я всегда делал бы только то, в чем до конца уверен, Земля бы лежала в руинах после Катаклизма. Пусть попробует, хуже не будет. В крайнем случае зарядим по нему из "Новы" — уж один выстрел она должна сделать.
* * *
Несколько дней назад. Орбита Шаньси.
— Боря, а я тебе говорю, что это возможно, — голос с одного из постов связи привлек внимание проходящего мимо гросс-адмирала прежде всего своей громкостью, — слушай, я уже присылал тебе отчеты — да, насчет быстродействия согласен, но ты посмотри на дальность...
Вошедший в резервную рубку связи, расположенную в стороне от БИЦа, Виггин застал интересную картину — молодой, судя по возрасту, недавно выпустившийся из Академии ВКС лейтенант, нагло реквизировав гарнитуру у связиста, что-то оживленно рассказывал другому, не менее молодому собеседнику. Законный хозяин рубки сидел рядом, с некоторой оторопью и беспомощностью переводя глаза с монитора на занявшего канал офицера. Именно он первым и заметил новое лицо в рубке.
— Господин гросс-адмирал, — плескавшаяся с глазах вскочившего связиста мольба ясно говорила, что он уже не одну минуту вынужден слушать спор.
— В чем дело? — развернувшийся на голос флотоводца офицер в гарнитуре среагировал мгновенно.
— Господин гросс-адмирал! — рявкнул во всю мощь легких лейтенант, — провожу обсуждение рационального предложения, сэр!
— Что за предложение? — в глазах Эндера мелькнуло узнавание — этого офицера, как и некоторых других, он отобрал лично, хотя сам лейтенант, получивший в свое распоряжение тяжелый лазер, не подозревал о роли адмирала в его судьбе.
— Сэр, — лейтенант тут же заговорил, что-то остервенело отстукивая в офицерском планшете, — как всем известно, теоретически дальность выстрела лазера в космическом пространстве неограничена. Ограничения на дальность накладываются в основном прицельными комплексами самого корабля, а потому стрелять на дистанцию выше двухсот тысяч километров — задача крайне тяжелая. Моя идея состоит в том, чтобы при выстреле использовать нестандартные прицелы лазерного орудия, а сенсорные комплексы кораблей, оборудованных для разведки. Например, фрегата или эсминца. Скорость прицеливания упадет на несколько секунд, зато, по моим расчетам, серьезно вырастет максимальная дальность выстрела, что, с учетом дистанций, на которых вели огонь чужие, позволит нашим тяжелым кораблям выводить их из строя задолго до выхода на расстояние выстрела.
Виггин задумался. Мысль выглядела логично и стройно. Именно таким подходом его и привлек тогда еще только учащийся на последнем курсе юноша. За один только год парень выдал несколько рацпредложений, которые среди прочих выделялись своей продуманностью, что и привлекло внимание адмирала.
— Скажите, лейтенант, а как вы собираетесь решать проблему радиоэлектронного противодействия?
— Хороший вопрос, сэр, — радостно сверкнул глазами лейтенант, разворачивая экран планшета к Эндеру, — смотрите...
Несчастному связисту оставалось лишь обессиленно упасть обратно в кресло — похоже, разговор теперь уже троих офицеров затянется ОЧЕНЬ надолго...
* * *
Настоящее время.
Получивший отмашку от адмирала командир орудия вышел на связь с одним из фрегатов. На вызов ответил голос старого знакомого лейтенанта.
— "Буря" на связи.
— Борис, — поприветствовал знакомого рационализатор, — Зевс дал отмашку на испытание нашего способа. Мне нужно целеуказание на того инопланетного здоровяка, который мчится к нам. Подсобишь?
— Твоего способа, Стив, — уточнил Борис, — сделаю. Жди данных.
Фрегат, и так вышедший в стороне от основного поля боя, развернулся и пошел на сближение с линкором костелицых. Даже если пришельцы засекли вражеский корабль, то вряд ли приняли его за угрозу — что может сделать фрегат против линейного корабля. Что ж, сегодня пришельцам придется на своей шкуре узнать, что игнорировать любой корабль людей смерти подобно, даже если на первый взгляд он не представляет опасности.
Высокоточный разведывательный комплекс заработал на полную мощь, получая исчерпывающие данные по кораблю нелюдей. Вскоре Борис получил самую полную информацию по линкору, начиная от габаритов и вектора его движения и заканчивая предполагаемым расположением масс-ядра космического колосса. Эти данные отправились на борт "Вархаммера", где спустя полсекунды подключенный к анализу Фьюри выдал необходимую информацию на терминал управления орудия. Лейтенант, уже готовящийся к стрельбе, ввел данные о цели и упреждении в компьютер орудийной башни, и, дождавшись совмещения прицела с меткой, отдал команду на выстрел. Два пучка гамма-квантов, вылетев из стволов "Квазаров", пролетели пятьсот тысяч километров и завершили свой путь на обшивке линкора.
Этот выстрел позднее будет занесен в учебники Военной Академии Альянса и будет изучаться всеми курсантами как пример взаимодействия на уровне "тяжелый корабль — фрегат", а также будет внесен в рекомендации по уничтожению средних и тяжелых кораблей пространства Цитадели. Но до этого времени оставалось еще полгода. А сейчас оба попадания вскрыли обшивку корабля, выпуская воздух и вытягивая в открытый космос зазевавшийся экипаж. Более того, выстрелы, прилетевшие с разницей в полсекунды, нанесли тяжелые повреждения внутренностям корабля.
— Есть! — не сдержавший радости лейтенант победно выбросил кулак в воздух. Он не знал, что точно так же отреагировала добрая половина экипажа, наблюдавшая за этим поистине снайперским выстрелом.
Относительное спокойствие сохранил лишь высший комсостав, однако по лицам адмиралов было видно, что они более чем довольны результатом.
— Да, зря я сомневался в нем, — протянул вице-адмирал Рэмси, — парень далеко пойдет, если в живых останется.
— Останется, — улыбнулся Виггин, — такой точно не пропадет. А теперь добейте этого засранца.
— Есть, сэр.
— Молодец, Хакетт, — подумал про себя Эндер, — ты меня не разочаровал.
* * *
Сам факт поражения дредноута с такой дистанции был неожиданностью для обеих сторон — до этого момента попадание даже по такой огромной мишени, как километровый корабль, даже из столь точного оружия, как лазер, было сродни попаданию из снайперской винтовки двадцатого века по человеку с дистанции более трех километров. Но если для военных Альянса подобный шок был скорее радостным, то вот их оппонентов он привел чуть ли не в предобморочное состояние. Шутка ли — между дредноутом и ближайшим кораблем людей было полмиллиона километров, расстояние, превышающее дальность прицельного выстрела главного калибра турианского корабля в пять, а то и десять раз.
Впрочем, флотоводец чужих обладал достаточно гибким мышлением. Сопоставив повреждения с расположением кораблей Альянса, костелицый довольно быстро смекнул, какой именно корабль стоит благодарить за дырки в корпусе. В эфир полетел отчаянный вопль о помощи, как нельзя лучше охарактеризовавший эффективность придуманной тактики.
— Внимание флоту, это Виггин! Приготовиться к контратаке!
Слова адмирала нашли подтверждение буквально через минуту. Турианцы, до того не желавшие гибнуть и нападавшие на ордер наскоками, словно с цепи сорвались — сформировав ударный клин из крейсеров, окруженный роем легких кораблей и дронов, атаковали суперлинкор, выплевывая зараз центнеры вольфрама стаи ракет. Эскорт "Вархаммера" ответил ураганным огнем лазеров и тучей торпед, но чужие, похоже, совершенно утратили инстинкт самосохранения, и лезли напролом, стараясь уничтожить огромный флагман, угрожающий королю космического боя. А операторы тяжелых лазеров вице-адмирала Рэмси тем временем, синхронизировав системы наведения, нанесли второй удар — еще более смертоносный, чем выстрелы башни Хакетта. Восемь лучей, выпущенных "Квазарами" из четырех башен, пронзили корпус дредноута, прогрызая себе путь через внутренности корабля. Один из выстрелов достал до топливного бункера, и дредноут исчез в яркой вспышке сдетонировавшего топлива, в мгновение ока отправив экипаж на внеочередную встречу с Духами.
Костелицым потеря флагмана, казалось, лишь придала сил. Виггин не брался утверждать, чего здесь было больше — ярости от потери, или банального отчаяния — чужие не могли не понимать, что корабли Альянса расстреляют отходящих пришельцев, словно в тире, и им не поможет превосходство в скорости и щитах. Как бы то ни было, нелюди с яростью обожравшихся грибов берсерков ломились к Ноль Первому, попутно раздавая ракеты и снаряды во всех, кого считали достижимой целью. В яростном клубке сцепились накоротке МЛА, и чаша весов победа в собачьей свалке медленно, со скрипом, но склонялась на сторону людей. Против пришельцев сыграла их любовь к дронам — ИИ эскадры объединились в сеть, на несколько порядков увеличив свои возможности, и беспилотникам пришлось действовать в условиях жесточайшего противодействия. Расколовшие частоты ИскИны банально глушили связь, превращая БПЛА из смертоносных машин в просто опасных зверей, притом сражавшихся поодиночке. К сожалению, повторять фокусы с проникновением в системы кораблей-носителей удавалось не всегда — инопланетяне быстро поняли опасность, и при малейших попытках проникновения просто обрубали связь, предпочитая пожертвовать дронами, но сохранить работоспособность систем кораблей.
К сожалению, у кораблей было далеко не все так радостно. Прикрывая флагман, корабли землян подставляли под ливень снарядов противника, что часто заканчивалось для них печально. Многострадальный "Манштейн" получил дезинтеграционную торпеду прямо в рубку, в один момент лишившись почти всего старшего состава. Управление через некоторое время вернуть удалось, но и без того искалеченный корабль как самостоятельная боевая единица существовать перестал. Авианесущий крейсер "Мюрат" вообще напоминал сито — герметичных отсеков на судне попросту не осталось, а в живых осталась хорошо, если треть экипажа. Фактически крейсер представлял собой металлолом с двумя чудом уцелевшими маршевыми двигателями и неведомо как работавшей системой ПРО и единственной плазменной пушкой. Эсминцам и фрегатам повезло еще меньше — три малых корабля так и остались дрейфовать у масс-реле в виде обломков, а остальные имели повреждения минимум средней тяжести.
И тем не менее, Эндер считал это своей победой. Один уничтоженный крейсер, еще четыре практически небоеспособных, и восемь легких кораблей были разменяны на одиннадцать крейсеров, шестнадцать эсминцев и, самое главное, линкор. Крейсеру чужих оставалось жить недолго — даже с прикрытием он не протянет долго против авиагрупп людей, а все дроны чужих, способные если не прикрыть, то хотя бы задержать МЛА людей, так и остались на поле боя в различной степени целостности.
— Итак, всех с первой победой в наступлении, господа, — поздравил Гросс-адмирал подчиненных, — несмотря на численное превосходство противника, мы смогли не только выиграть бой, но и уничтожили большую часть флота. Но расслабляться рано — нам предстоит штурм планеты. А теперь добиваем крейсер и выдвигаемся к планете — у нас много работы, а чужие ждать нас не будут.
* * *
Разумеется, расправа флота людей над заслоном остаться незамеченной не могла. Впрочем, турианский флот мало что мог сделать с атакующим ордером Альянса — большая часть флота из сорока кораблей осталась летать в виде обломков на орбитах Шаньси и ретранслятора Меноры. В строю оставалось пять крейсеров и несколько фрегатов Иерархии, но соваться в открытый бой против людей дураков не было — у Меноры не было ни естественных спутников, ни пояса астероидов, под прикрытием которых звездолеты могли бы подобраться на дистанцию огня. А так турианцам оставалось лишь героически погибнуть в неравном бою. Крейсера не могли даже сбежать — побитые корабли Альянса, прикрываемые стаей эсминцев и фрегатов, дежурили в тылу, и даже в таком состоянии их огневой мощи хватило бы, чтобы продержаться против наступающих до прибытия помощи от основной эскадры. И тем не менее Виггин не наступал буром — на орбите планеты располагалась целая плеяда орбитальных спутников в компании нескольких то ли доков, то ли верфей, которые обладали неизвестным потенциалом, а потому следовало быть аккуратнее. С другой стороны эти сооружения могли бы быть отличной мишенью для испытаний главного калибра суперлинкора.
— Готовьте "Нову", — приказал гросс-адмирал, — посмотрим, как она работает в режиме лазера.
— Есть, готовить "Нову".
Корабль замер на месте — при всех достижениях современных технологий, конструкторы так и не смогли создать реактор, способный запитать чудовищное оружие. Эндер примерно представлял, что сейчас происходит с электросистемами корабля. Получив команду о подготовке орудия к выстрелу, автоматика стала забирать энергию от всех некритичных источников, до которых могла дотянуться. В сеть объединились четыре мощнейших термоядерных реактора, обычно работавших на питание всей электросистемы корабля, все реакторы тяжелых лазеров, а также реакторы, питавшие силовые установки "Вархаммера" — их подключение было опциональным, но операторы энергосистем решили подстраховаться от падения напряжения в сети, подключив реакторы, чья работа по прямому назначению в данный момент не требовалась.
Все нутро гиганта наполнилось воем — огромный синхротрон заработал, гоняя по кругу пучок электронов. От уходящей энергии свет в коридорах стал тускнеть — несмотря на усилия энергетиков, напряжение все же просело, хотя не так сильно, как боялся Эндер. Визг пробирал до костей, пока не оборвался на самой высокой ноте — электроны, получив свои несколько тысяч йоттаэлектронвольт энергии, прошли через вигглер, что привело к формированию потока гамма-квантов. Сто пятьдесят гигаджоулей вырвались из жерла орудия, и, преодолев пятьсот тысяч километров чуть больше чем за полторы секунды, прошли через кинетический экран, закономерно не встретив сопротивления, и уперлись в борт станции, отдавая энергию обшивке. В мгновение ока броня получила такое количество энергии, которое просто не смогло без последствий "проглотить". Брызнули во все стороны обломки, плазма и расплав, по корпусу от места попадания пошли трещины, которые выворачивало наизнанку перепадом давления. Станция агонизировала еще минут пять, после чего окончательно погибла, развалившись на куски.
— Ох...ренеть, — выдавил из себя Рэмси.
Виггин мог его понять. Одно дело видеть техническую документацию, стендовые образцы и полигонные испытания, и совсем другое — лицезреть, как от одного выстрела отправилась на тот свет не самая маленькая станция. Спустя секунды три мостик разразился радостными воплями — экипаж радовался удачному выстрелу.
— Сэр, корабли противника пришли в движение!
— Что они задумали? — задумчиво произнес вице-адмирал Рэмси, глядя на карту. Чужие действительно начали движение, но вот маневр был несколько... странным. Корабли костелицых, словно перебегая из одного укрытия в другое, перемещались за спутниками, постепенно уходя за диск планеты.
— Они сбежать хотят, — сказал Эндер, — спутниками прикрываются, чтобы не попасть под огонь наших лазеров, а когда скроются за планетой, сделают крюк и на ССД уйдут к масс-реле. Умные — поняли, что в бою с нами им ловить нечего.
— Вот что, — решил Гросс-адмирал, — пусть два крейсера примут на борт несколько эскадрилий "Гадюк" и "Хантеров" в довесок и совершат рейс до ретранслятора. Там они их выгрузят и займут оборону. Пусть окажут гостям жаркий прием.
— Есть, сэр, — связисты тут же стали передавать команды на корабли, и через пятнадцать минут два "Варлорда", под завязку загрузившись МЛА, легли на обратный курс и отправились к реле. А через несколько минут система теплоотвода справилась, наконец, с перегревом исполинского орудия, и "Апокалипсис" снова пошел в атаку...
* * *
Меньше всего Рихтгофен ожидал войны с пришельцами. Он никому в этом не признавался, но контакт с пришельцами его здорово напугал — услышав о том, куда они летят, он с трудом сохранил хладнокровие. Наверное, тот злополучный вылет сказался на нем гораздо сильнее, чем он думал. Потому в бой он шел с весьма дурным настроением, показывать которое он, впрочем, по своему обыкновению, не стал.
Но реальность его... разочаровала и обрадовала одновременно. Да, чужие были достойным противником, но вот в плане аэрокосмических сил... кто же в современной войне, где обе стороны активно сражаются как на материальном, так и на программном уровне, массово использует беспилотники? Весьма самонадеянно, на взгляд Манфреда — на каждый БПЛА нормальный ИскИн не поставишь, иначе стоимость одного образца возрастает в два, а то и в три раза. А управлять дронами с корабля дело гиблое — противник ведь тоже не дремлет, и будет стараться если не перехватить управление, то хотя бы заглушить связь, а без нее беспилотник превращается в довольно тупую машину с примитивными алгоритмами, а значит, легко просчитываемую. Но пришельцы пошли именно таким путем, и закономерно поплатились, десятками теряя свои АКИ. В бою у ретранслятора майор, особо не напрягаясь, свалил пять машин, которые в отсутствие командирской руки тупили, как курсанты в первый раз на тренажере. Но теперь Рихтгофену и его эскадрилье предстояло прикрыть своих подранков — чужие, смекнув, что дело пахнет жареным, решили свалить из системы, добив по пути поврежденные корабли Альянса. Манфред не мог их упрекать — на дальних дистанциях корабли чужих вчистую проигрывали людям, и игра на таких дистанциях шла бы в одни ворота.
— Противник на радаре! — раздался голос диспетчера.
Манфред и без предупреждения оператора увидел врагов — несколько кораблей противника вышли достаточно близко, чтобы их увидел бортовой радар истребителя. Через несколько секунд один из кораблей сошел с дистанции — попадание четырех лазеров развалило крейсер на части. Остальные, тем не менее, продолжали лететь вперед, на ходу стреляя из всего, что только возможно. От крейсеров противника отделились МЛА и, построившись, взяли курс на эскадру людей.
— "Барон", это "Жуков", — вызвал Манфеда крейсер, доставивший их к ретранслятору, — ваша цель — крейсер номер два. Прикройте звено "Хантеров", позывной лидера "Леди".
— Что с дронами, "Жуков"? — несмотря на предрассудки, майор не собирался списывать рой со счетов.
— Об АКИ не волнуйтесь, вас поддержат.
— Понял вас.
Эскадрилья Рихтгофена подлетела к торпедоносцам и сформировала прикрытие.
— Привет, "Охотники". Сегодня мы вас оберегаем.
— Рада встрече, "Гадюки", — высоким контральто ответила рация, — план такой. Оттяните на себя дронов. Об остальном позаботимся мы.
— Принято. Работайте.
Наперерез прорывавшимся машинам людей рванула часть роя. "Гадюки" перестроились, идя впереди "Охотников" полумесяцем. До истребителей оставалось несколько километров, как вдруг мимо людей пролетели снаряды. Обычные на вид болванки оказались шрапнельными снарядами — на положенном расстоянии они взорвались, формируя облако металла, внесшее настоящее опустошение в ряды противника — в строю осталось не более сорока процентов машин. Но даже с такими потерями рой дронов все еще представлял опасность — не знавшие страха машины перегруппировались и продолжили атаку. Наперерез им рванула эскадрилья Манфреда, на ходу выплевывая ракеты, и вскоре закипел бой.
Манфред крутанулся, одновременно запуская две ракеты. Дрон увернуться не смог, и сдвоенный взрыв нашпиговал робота стержнями, угробив систему управления. Рядом полыхнуло еще несколько взрывов — оказалось, ракеты оказались довольно неплохим средством борьбы с АКИ чужих, которые почему-то даже не думали уворачиваться, действуя на манер камикадзе. Но игра в одни ворота длилась недолго — кинетический экран одной из "Гадюк" погас, и вскоре на месте истребителя людей крутилось облако обломков — перекрестный огонь сразу трех дронов не оставил шансов ни машине, ни пилоту. Еще один истребитель лишился двух двигателей из трех — от неминуемой гибели летчика спас лишь пришедший на помощь майор, отправивший преследователей в электронный ад выстрелами плазменной пушки.
Казалось, песня людей спета — к дронам прибывало подкрепление за подкреплением, чем пилоты Альянса похвастаться, увы, не могли. Пилоты Манфреда вертелись, как ужи на сковородке, стараясь теперь уже не столько достать врага, сколько оттянуть их внимание от "Хантеров". И им это удалось, пусть лишь частично — когда операторы БПЛА заметили торпедоносцы, те уже вышли на рубеж атаки. Рванувшие вдогонку дроны были встречены шквальным огнем из турелей, но роботов это не волновало. И их самоубийственная атака дала плоды — один из "Охотников" вывалился из атакующего ордера, полыхая горящим двигателем. Его тут же порвали в клочья дроны, налетевшие на торпедоносец, как пираньи, и вскоре подранок исчез в огненном облаке взрыва реактора. Но помочь крейсеру это уже не могло — вышедшие корабли залпом выпустили ракеты и тут же отвалили в сторону, отбиваясь от наседавших АКИ чужих. А "Рубины", заняв боевое построение, пошли в атаку на корабль. Крейсер окутался выстрелами ПОИСКа, но десять активно маневрирующих ракет сбить не могли чисто физически. Четыре из них все же были сбиты противоракетной обороной до того, как первый "Рубин", ударив в щит, ослепил системы наведения. Оставшимся ракетам помешать уже ничего не могло. Термоядерный взрыв суммарной мощностью в одну мегатонну проглотил корабль пришельцев, не оставив от него ни одного обломка.
— Отличная работа, "Хантеры"! — воскликнул Рихтгофен, краем глаза заметивший атаку.
— Спасибо, "Барон". И благодарю за прикрытие — без вас бы мы не справились.
— Не за что, "Леди".
Истребители Манфреда продолжали смертельный хоровод с роем дронов, изрядно поглупевших, но все еще опасных. Внезапно один за другим беспилотники противника стали исчезать в ярких взрывах. Остальные, поняв, что их расстреливают, развернулись к новым целям, но этим они подставили тыл, "Охотникам", которые не могли не воспользоваться шансом — добрый десяток машин исчез в облаке взрывов "Артемид". А потом началась форменная чертовщина — БПЛА пришельцев стали маневрировать, словно пьяные, иногда даже сталкиваясь друг с другом. Причина этого выяснилась довольно быстро — на радаре Рихтгофен увидел отметку целого крыла "Палашей" с "Вархаммера", прикрывавших весьма редкую машину — AF-8 в исполнении ретранслятора и машины ДРЛО. Пилотов тяжелых машин он знал, что не удивительно — никто на корабле их иначе, как Поющей эскадрильей, не называл. И было отчего — Рихтгофен сам удивлялся, кому пришла в голову мысль отыскать во всем флоте пилотов с фамилиями Хэтфилд, Дрейман, Киллмистер, Мастейн, Озборн, Линдеман, Эрна, Михеев, Дубинин, Янг, собрать из них эскадрилью и, самое главное, обосновать их компетентность для перевода на флагман Земли.
— Благодарю, парни, — вышел на связь майор, — вы как нельзя вовремя.
— Сочтемся, "Барон", — отозвался командир "Палашей", — а за отвод дронов благодари Ллойда — это он спас ваши задницы.
— "Барон", "Леди", это "Жуков" — вклинился в канал диспетчер крейсера, — у вас новая задача. Один из кораблей противника имеет незначительные повреждения, так что командование решило попробовать взять чужого на абордаж. В вашу задачу входит подавить огневые точки и обеспечить высадку десантной партии. В усиление вам выдаем крыло "Бродсвордов" и летающую глушилку. Общее командование за вами, майор.
— Принято, "Жуков", — отозвался Манфред, — так, дамы и господа, вы все слышали. Наши хотят заиметь подарок, так давайте его им обеспечим.
— Исполним в лучшем виде, Манфред, — прохрипел Киллмистер.
Перестроившиеся истребители взяли курс на огрызающийся крейсер. До поры им везло — корабль, занятый попытками достать одноклассников Альянса, некоторое время не замечал идущие истребители. Тем более, что Рихтгофен летел не прямо на крейсер пришельцев, проложив маршрут по касательной, чтобы не спровоцировать автоматику чужих на атаку. Наличие летающего ретранслятора оберегало их от атак дронов, а немногих приблизившихся встречали лазеры. Но любой удаче рано или поздно приходит конец — заметивший пролетающие мимо машины фрегат инопланетян решил сыграть в героя, записав на себя несколько истребителей.
— У нас большой гость, парни, — заметил врага майор, — азимут 33-02, приближается.
— Понял тебя, "Барон", — прохрипел комэск тяжелых, — мы разберемся.
— Иэн, ты уверен? Против корабля без тяжелых ракет, это как-то... самонадеянно, не находишь?
— Манфред не понаслышке знал о находчивости Киллмистера, но выходить против корабля с одними пушками, это слишком круто даже для него.
— Спокойно, Рихтгофен, мы знаем, что делаем, — вклинился Хэтфилд, — да и не снимем мы его — всего лишь уберем с дороги.
— Добро, но не рискуйте зря, — махнул рукой на "Поющих" майор, — вы мне живыми нужны.
"Палаши" развернулись, ложась на встречный курс с фрегатом. Эскадрилья сближалась с кораблем в, казалось, самоубийственной атаке. И когда до входа в зону поражения ПРО корабля осталось несколько километров, истребители запустили по кораблю несколько "Артемид".
— Что они задумали? — Рихтгофен недоуменно следил за маневром "Палашей", — "Артемида" даже экраны не пробьет, только системы ПРО спровоцирует. Стоп, спровоцирует?! Неужели...?!
Вошедшие в зону перехвата ракеты тут же были уничтожены выстрелами ПОИСКа, но именно на это и рассчитывал Киллмистер, запуская ракеты. Умные боеголовки "Артемид" могли наводиться на излучение радаров, что позволяло, связав ГСН с борткомпьютером истребителя, использовать их как средство обнаружения радиоэлектронных средств. И система ПРО фрегата, открыв огонь, сама дала пилотам целеуказание, чем они и воспользовались. Пространство рассекли невидимые глазу пучки гамма-квантов, и на фрегате расцвели взрывы попаданий. Лазеры людей с безопасного расстояния крошили точки ПВО и радары, постепенно ослепляя фрегат. Через пятнадцать секунд судно оказалось ослеплено, и две пущенные "Леди" ракеты, не встречая сопротивления, сожгли беззащитный корабль чужих.
— Отличная работа, Иэн! — майор действительно был восхищен — не каждый бы додумался до такого способа атаки. Если бы хотя бы один из истребителей нес ПКР, то эскадрилья вообще смогла обойтись без помощи торпедоносца.
— Спасибо, Манфред, — прохрипела рация голосом комэска.
Тем не менее, в уничтожении фрегата был и свой минус — теперь крейсер обратил внимание на атакующие машины людей, отправив на их перехват две эскадрильи дронов. Впрочем, погоды это все равно не сделало — если против потрепанных машин Рихтгофена у дронов еще имелись неплохие шансы, то вот десять тяжелых истребителей с лазерами сводили на нет все усилия по перехвату — дроны гибли задолго до того, как достигали дистанции прицельного огня своих пушек. А потом было уже поздно — вышедшие к крейсеру пилоты повторили тот же номер, что и с фрегатом, лишив корабль электронных глаз. А ракетоносцы довершили дело, ударив оставшимися ракетами, подорвав их на некотором расстоянии от крейсера. Обшивке корабля это не повредило, но инфракрасное излучение и электромагнитный импульс надежно приварил к корпусу все оборудование, включая антенны, пушки и двигатели, сделав крейсер легкой добычей.
— "Жуков", это "Барон", задача выполнена, крейсер ваш.
— Мы видели вашу атаку. Отличная работа, майор. Особенно атака фрегата.
— Это была идея Киллмистера, "Жуков". Не забудьте отметить это в отчете.
— Разумеется, "Барон".
Рихтгофен, наконец, получил возможность оценить обстановку. Фактически, бой закончился — кроме искалеченного крейсера, живых кораблей пришельцев больше не осталось. Прорыв к ретранслятору не удался. На этот раз люди обошлись почти без жертв — несколько "Гадюк" погибло, и один из крейсеров получил попадание по касательной, оставившее на броне глубокую борозду. Теперь пришло время десанта.
* * *
Офицер, командовавший одной из абордажных групп, слегка волновался. Несмотря на то, что он, как и все Нефилимы, был ветераном Колониальных войн, в абордажах чужих крейсеров ему участвовать не приходилось. Да, на его счету было несколько штурмов станций и кораблей мятежников, но одно дело знакомые до мелочей типовые коридоры построек и звездолетов Альянса, и другое — крейсер пришельцев. Фактически, абордажным командам было известно лишь примерное местонахождение основных отсеков корабля — мостика, реакторной, топливного бункера и пары других узлов. Схема переходов и коридоров была лишь в общем виде, что радовать младшего лейтенанта, конечно же, не могло.
— Три минуты до высадки.
Лейтенант в который раз проверил плазменную винтовку. Никаких отклонений не было — оружие было работоспособно и исправно. Тем временем мощные насосы завыли, откачивая воздух из грузовой кабины десантного бота. Десантникам предстояло высадиться на поверхность крейсера и, пробив зарядами обшивку, занять ключевые посты корабля. И делать это надо было быстро — враг, поняв, что удержать корабль не выйдет, вполне может включить систему самоуничтожения.
— Мы на месте. Высаживаемся.
Двери челнока раскрылись, явив взглядам абордажной команды обожженный корпус звездолета. Младший лейтенант, оттолкнувшись, вылетел за борт шаттла и, подняв левую руку, выстрелил абордажным гарпуном в сторону рубки управления. Выпущенный электромагнитным ускорителем дротик пролетел семь метров, разматывая за собой трос из сверхпрочных волокон на основе углерода, и вонзился в корпус, закрепляясь на броне — наконечник имел тот же принцип работы, что и ВЧ-клинки, входя в металл, как нож в масло. Офицер сжал руку, и система, получив команду, включила лебедку, которая, спутывая трос, быстро доставила десантника на поверхность корабля. За Нефилимом, повторив его маневр, приземлились другие абордажники, и вскоре все отделение, заняв позиции, приготовилось к штурму. Один из бойцов закрепил на корпусе подрывной заряд и, отлетев на порядочное расстояние, занял укрытие.
— Начали!
Офицер подорвал бомбу, и на поверхности беззвучно вспыхнул направленный взрыв. Заряд не подвел — в корпусе образовалась солидная пробоина, сквозь которую тут же стал уходить воздух, вытягивая в открытый космос всех, кто находился на мостике. Разумеется, пришельцы носили скафандры, и разгерметизация убить их не могла, но вот только вылетающих сквозь пробоину чужих встречал шквал плазмы, превращавший бочкообразные тела в кучу хорошо прожаренных крылышек KFC. Вскоре воздух с мостика окончательно улетучился, и десантники, сноровисто орудуя гарпунами и реактивными ранцами, влетели на разгромленный мостик.
— Центр, это Андерсон. Мы внутри, начинаем зачистку.
Штурм крейсера начался. Внутренние коридоры наполнились вспышками плазмы и очередями винтовок — экипаж крейсера насмерть схлестнулся с космодесантниками. Пришельцы дрались остервенело, понимая, что в случае пленения их судьба будет незавидной, но люди, съевшие не одну собаку на штурме, продвигались вперед. Костелицые преподнесли наступающим немало сюрпризов в виде мин и турелей, но десантники, превосходя экипаж корабля в огневой мощи, проламывали один заслон за другим, и вскоре нелюди, сдававшие одну позицию за другой, решились на отчаянный шаг, задействовав систему самоуничтожения. Коридоры корабля наполнились предупреждающим воем сирены, который не остался незамеченным для обеих сторон.
— Внимание, это Центр. Противник задействовал систему самоуничтожения корабля. Всем группам — немедленно покинуть корабль.
Андерсон грязно выругался — а ведь все шло так хорошо. Отделение, потеряв двух человек ранеными, зачистило солидную часть корабля. И, судя по отчетам, у других групп дела шли не сильно хуже. Большая часть крейсера уже была под контролем людей, а тут такой сюрприз.
— Отделение, внимание! Всем уходить, срочно. Корабль сейчас взорвется.
На беду Нефилима, его группа продвинулась дальше всех, и сейчас это играло против них — отделение лейтенанта вполне могло не успеть выбраться с обреченного корабля. Десантники грохоча бронеботинками, бежали к ближайшему выходу, но Дэвид буквально кожей ощущал утекающее время.
— Не успеем, — почему-то подумал офицер, — так все тут и ляжем.
Внезапно вой сирены прекратился. Десантники еще некоторое время по инерции бежали назад, пока не были остановлены вошедшим на общий канал задорным голосом:
— Всем десантникам, это группа три. Реакторный отсек зачищен, система самоуничтожения отключена, — и секунды две спустя голос вкрадчиво поинтересовался, — ну что, парни, в штаны успели навалить или еще нет?
— Кто в канале?! — взревел голос Центра.
— Старший сержант Петровский, сэр, — ответил голос, — прошу прощения за задержку — слишком сильное было сопротивление.
— Петровский, какого хрена на общем канале?! — спросил Центр, — где командир?!
— Лейтенант Пауэлл погиб, сэр, — голос сержанта погрустнел, — словил ракету в забрало. Я, как старший по званию, взял командование на себя и решил продолжить операцию. Готов понести наказание за нарушение приказа.
— Понесете, не сомневайтесь, — зловеще проговорил Центр, — а пока продолжайте зачистку. Это всех касается. И еще, — добавил голос, — нам не нужны пленные.
Судьба экипажа с этого момента была предрешена. Через семь минут минут последний очаг сопротивления был задавлен, и корабль перешел в руки людей. Большая часть защитников крейсера погибла при штурме, остальных же люди загнали в шлюзы и, сорвав шлемы, отправили на прогулку в космос. Потери атакующих составили три человека убитыми и семь ранеными.
32 стандартных часа спустя. Орбита Меноры.
Эндер флегматично смотрел на тактический стол, который в настоящий момент показывал чужую планету, на орбите которой и располагался флот. За последние тридцать часов непосредственно командовать пришлось всего один раз, и то в самом начале, распределяя цели на поверхности. С остальным прекрасно справлялись капитаны кораблей — за последние десять лет человечество отлично научилось проводить орбитальные бомбардировки. Жаль только, что бомбить приходилось, по большей части, собственные планеты, пусть и охваченные мятежом. С другой стороны, без этой затяжной войны армия вряд ли получила столь ценный опыт, постоянно совершенствуя тактику, и не стала бы такой, какая она сейчас.
На самой же планете творился натуральный ад. Флот не разменивался по мелочам, бомбя все, что могло показаться подозрительным. Особенно досталось крупным городам: выстрелы из главного калибра суперлинкора разогрели воздух так сильно, что перепад температур образовал огненный смерч, поджигавший все, что только могло гореть. Но это было бы полбеды — город чужих, скорее всего, строился из негорючих материалов. Беда была в том, что сама планета на шестьдесят процентов представляла собой саванну, с соответствующим климатом, и пламя, которое не смогло полностью разрушить город, перекинулось в степь, распространяясь с чудовищной скоростью. Тушить рукотворный пожар было некому — чужие, спасаясь от бомбардировок, попрятались в бункеры, и им было не до того. А огонь тем временем распространялся, пожирая степь гектарами, и оставляя после себя пепелище. Даже спустя сутки оценить масштаб разрушений с орбиты не представлялось возможным — плотный дым затруднял работу средств обнаружения. Виггин справедливо опасался, что пришельцы под прикрытием пожара могут организовать десанту теплый прием, но вопреки своему обыкновению применять ядерное оружие не стал. В адмирале не проснулся гуманист — единственный, к кому Виггин хоть когда-то проявлял гуманность, были его солдаты. И заставлять людей сражаться в радиоактивных руинах, особенно когда этого можно было избежать, он не хотел. К тому же бомбить условно мирные города не входило у его планы — именно там, в городах, находится самый настоящий клад, с точки зрения людей — ксенотехнологии. Результат нескольких десятилетий, а то и веков развития отрасли, о которой люди думали далеко не в первую очередь. Хотя адмирала смущала привычка нелюдей использовать нулевой элемент везде, где только возможно. Этот материал в плане востребованности, похоже, был для противника сродни нефти для земных государств двадцатого века. Похоже, на родине костелицых, в отличие от Земли, имелись запасы этого вещества, и "сидели" они на нем давно и плотно. Читая отчеты научных групп, Эндер порой качал головой, выражая неодобрение подобному пути развития. Нулевой элемент использовали даже там, где прекрасно можно было обойтись без него. Но чужие решили пойти простым путем. Что поделать, у каждого свой путь развития, и не ему, Виггину, его критиковать.
Но размышлять о путях технологического развития цивилизаций можно было бы позже. Армейское командование, наконец, наигралось в солдатиков, и составило план операции, выбрав первичные цели для наступления. Для атаки на планету в систему пригнали несколько транспортных кораблей, перевозящих в своих грузовых кабинах целый ударный корпус. Одних только десантников было более шести тысяч, а с мобильной пехотой численность наземной группировки достигала девяноста тысяч человек. Огромная армия даже по меркам Альянса, а уж для снабженцев корпус вообще обещал быть кошмаром логистики.
Что Гросс-адмирала действительно радовало, так это то, что теперь ему не придется носиться с поврежденными кораблями. В составе подкрепления ему пригнали специально разработанные корабли-буксиры. Такие конструкции представляли собой, по сути, один огромный двигатель с минимумом экипажа, оснащенный захватами для кораблей. Оперативно подлетев к поврежденным крейсерам, буксиры подцепили их и совершили прыжок через ретранслятор, оттаскивая до ближайшей верфи. Та же участь постигла и захваченный крейсер — разбираться в хитросплетениях инопланетной системы управления времени не было. Тем же конвоем отошли в пространство людей и корабли-заградители, разбросавшие боевые спутники вокруг масс-реле. Небольшие беспилотные аппараты, получив в свое распоряжение базы данных по кораблям чужих, получили приказ атаковать без предупреждения любые корабли, совпадавшие с базой. Учитывая солидное для такого малыша вооружение в виде крейсерского лазера и нескольких атомных ракет, прогрызать барьер чужим будет очень весело. По крайней мере, адмирал на это надеялся.
Но основой конвоя были все же корабли с десантом, которые сейчас активно готовились к вторжению на планету. Уже разогревали двигатели "Каталисты" и "Кондоры" с космодесантом на борту, в чрева их братьев грузились танки, БМП и прочая бронетехника, ожидая своей очереди на высадку. И сейчас, глядя на карту, Виггин явно видел, как от транспортников отделились несколько довольно крупных отметок, обозначавших тяжелые транспортники. Десантные челноки, подлетев практически к краю атмосферы, рухнули вниз, разбрасывая облака отражателей. А через несколько секунд дропшипы ушли вверх в противозенитном маневре, взяв курс на корабли-носители. И хотя Эндер этого и не видел, он прекрасно знал, что в нижней точке траектории корабли сбросили свой груз, разом отправив на планету целую роту космодесантников. Им предстояло пролететь до земли более ста километров, преодолев скорость звука, и, затормозив на конечном участке пути, буквально рухнуть на голову защитников планеты. Наступательная операция началась.
* * *
Транспортный дропшип дрогнул, отделяясь от корабля-носителя, и, отдалившись от него, включил маршевые двигатели, стрелой рванувшись к поверхности планеты. До высадки оставалось несколько минут, и у командира осталось ещё время, чтобы повторить план операции.
— Внимание, — рычащий голос старого солдата, пусть он и не выглядел на свой возраст, знали все, — наша цель — десантироваться в пределах города, и уничтожить наиболее угрожающие высадке цели. Приоритетом идёт бронетехника — танки, РСЗО, артиллерия. Особое внимание уделить командным пунктам БПЛА. В нашу ответственность входит вот этот сектор, — командир указал на квадрат со стороной пятьсот метров, — напоминаю, что мы высаживаемся не на человеческую планету, а значит местные будут драться за свои дома до последнего. Потому если увидите любое подозрительное лицо — стреляйте без колебаний. Но не перегибайте палку — командование хочет обойтись малой кровью, так что лишние трупы нам не нужны. Всё ясно?
— Да, сэр!!
— Тридцать секунд, дамы и господа, — возвестил пилот, — готовьтесь к сбросу.
С-210 задрожал, на тело навалилась привычная перегрузка.
— Десять секунд.
Дрожь усиливается. На нашлемном дисплее индицируются данные о траектории полёта дропшипа. Всё в норме.
Ноль.
Пол вздрогнул, уходя из-под ног. Это была десантная версия корабля, и потому вместо того, чтобы выбрасываться, как в двадцатом веке — с открытой рампы в задней части фюзеляжа или из гермодвери в боку, десантники грузились на специальные рельсы, которые подобно снарядам баллисты, выбрасывали людей вниз, к планете. Командир в этот раз, несмотря на устав, пошел первым. Вход в атмосферу запомнился повышением температуры, но сам солдат этого не почувствовал — система защиты надежно экранировала тепло при высадке. Однако побочным эффектом от этого был очень заметный трек в воздухе. То есть сам десантник, будучи, в принципе, не самой крупной целью, своим трением об атмосферу выдавал себя с потрохами. И быть бы ему зажаренным системами ПВО, если бы не один нюанс — ВКД редко когда выбрасывались без "Киндер-сюрпризов".
Киндер... забавное название детской шоколадки в десанте воспринималось совершенно иначе. Разумеется, у этой штуки было и другое название, а именно "Аэрокосмическая бомба непосредственной зачистки местности" или АБНЗМ-500. Но прижилось именно прозвище бомбы. Не в последнюю очередь из-за того, что "Киндер" представлял собой здоровенное яйцо размерами три на два метра, оснащенный системами постановки помех, рулями, интерцепторами, и, на сладкое, кассетной боевой начинкой — зажигательной, шрапнельной или противотанковыми бомбочками с самонаведением. Бомбы, спускаясь быстрее десантников, ставили помехи системам ПВО, не давая сбивать людей, а на конечном участке полёта раскрывались, разбрасывая кассетные бомбы, обеспечивая тем самым наземные войска занятием до прибытия основных сил ВКД. В учебных частях даже дают поглядеть, как это выглядит с поверхности, глядя на радар наведения ПВО. А посмотреть есть на что — система обнаружения и наведения просто сходит с ума от такого обилия целей, и, что самое главное, отличить тот же "Киндер-сюрприз" от реального десантника просто не может.
Два километра до поверхности. Десантник вытянул руки в стороны, и, помогая себе двигателями, стабилизировал полёт.
Километр. Внизу уже вовсю что-то горело и взрывалось — первые "Киндер-сюрпризы", спустившись до полукилометра, раскрутились и, снизившись до трехсот метров, раскрылись, выбрасывая поражающие элементы.
Восемьсот. Включается первичное торможение. Работает оно недолго — секунд пять, но оно делает главное — гасит скорость, тормозя десантника до скорости 0,4 Маха.
Пятьсот метров. Скорость триста пятьдесят километров в час.
Триста метров. Скорость двести.
Двести. Скорость сто пятьдесят.
Сто. Основное торможение включено.
Взвыла тормозная система, тормозя падение солдата. Реактивные двигатели работали на износ, но именно это от них и требовалось — они были одноразовыми. Падение замедлилось еще сильнее. В десантировании именно это и было самым опасным — включишь тормозную систему раньше, и станешь подарком для зенитчика, который мигом превратит тебя в дуршлаг. Включишь позже — не успеешь затормозить, и тогда ты в лучшем случае умрешь, отбив себе жизненно важные органы или пробив голову. В противном случае десантник ломает ноги или позвоночник, и тогда его судьба становится незавидной — бойцов ВКД никто и никогда не щадил. Но солдат был опытным, и отработал системой, как надо.
Тридцать метров. Внезапно мимо с шипением пролетает ракета — кажется, кто-то из местных явно вознамерился не дать ему приземлиться. Мысленная команда — и двигатели с выгоревшими камерами отлетают в стороны, отстреленные пиропатронами, а десантник, сманеврировав двигателями брони, продолжает полет к месту пуска.
Ноль. В ноги довольно чувствительно бьёт земля, но это не смертельно — броня была способна смягчить и не такие удары. Короткий взгляд по сторонам — а вот и горе-зенитчики. Двое существ с бочкообразными телами, замерев, стояли прямо перед ним, видимо, не ожидая такого положения дел. Наверное, чужие думали, что целятся по бомбе или что-то вроде того, и не ожидали, что целью окажется космодесантник, приземлившийся прямо им на головы. Впрочем, мысли врагов, находящихся прямо перед ним, редко когда занимали солдата.
Бросок вперед, на поднимающего винтовку пришельца. Сделать три выстрела на ходу из импульсника — кинетический экран гаснет, не выдержав попаданий. Удар по винтовке — очередь чужого уходит в небо. Упереть пистолет в живот, нажать на спуск. Сразу за визгом выстрела следует крик боли — видимо, броня не была рассчитана на подобное издевательство, и сдалась под натиском плазменного заряда.
Опасность! Развернуться, обходя агонизирующего костелицего по часовой — и второй солдат, отбросивший ракетную установку, решетит пулями тело умирающего товарища, ставшего живым щитом для десантника. Удар ноги, отправляет тело вперед, на ещё живого бойца. Уклониться тот не успевает — не та дистанция. Труп сбивает солдата с ног. Тот подскакивает довольно быстро, но поздно, космодесантник уже рядом. Лоу-кик в исполнении бойца в боевой броне с влажным хрустом ломает ногу чужому. Враг падает на колено, пронзительно визжа от боли. Упасть окончательно ему не суждено — рука злосчастного солдата словно оказывается в стальных тисках, в грудную кирасу упирается нога, закованная в бронированный сапог болотно-зеленого цвета, а через секунду солдат резким движением отрывает руку чужого, заставляя его зайтись в ещё более мерзком, дребезжащем крике. Вой, однако, долго не длится — последовавший удар ногой в горло окончательно прерывает жизнь ракетчика.
Стоящий в окружении двух трупов боец подошёл к краю здания, на которое он имел счастье приземлиться. Осмотревшись, десантник сверился с картой и, подумав, нажал кнопку вызова на рации:
— "Центр", это "Палач-лидер". Приземление прошло успешно, оказано сопротивление. На крышах мобильные группы, вооружены ракетами.
— Принято "Палач". По нашим данным, вы отклонились от заданной точки на пятьсот метров. Ориентировочное время прибытия подкрепления...
— Отставить подкрепление, — отрубил "Палач-лидер", — пусть делают свою работу, я догоню.
— Вы уверены, Палач? По нашим данным, в вашем районе присутствуют значительные силы противника.
— Уверен. Продолжайте наступление согласно плану.
— Принято, "Палач-лидер". Удачи вам, генерал.
Сеанс связи прервался. "Палач" снова огляделся, а затем, сняв со спины контейнер, достал из него плазменную винтовку. Проверив оружие и уровень заряда, Михаэль Тодт, более известный как Солдат Рока, усмехнулся, и произнес:
— Значительные силы, говорите... это хорошо. Пора мне вспомнить свои навыки — давно я по живым мишеням не стрелял.
* * *
В целом высадка прошла успешно. Никого не разметало по окрестностям, что частенько бывает, когда пилот, уходя из-под обстрела, отчаянно дергает за рога штурвала. Даже приземлились все живыми — кажется, пришельцы не сталкивались с земным стилем орбитальных высадок. Может, боевые машины они и сбрасывали подобным образом, но вот личный состав — вряд ли. У Харпера вообще крепло ощущение какой-то неправильности с того самого момента, когда его закованная в броню класса "Титан" тушка покинула недра дропшипа. Где противодействие? Почему на земле их не встретили ураганным огнем из всего, что вообще способно стрелять? Да, "Киндер-сюрпризы" быстро бы заткнули подобных умников, но, демоны, почему их не пытались подстрелить сразу после высадки? Кассетные бомбы, при всей крутизне, не могли поразить абсолютно всех.
Полыхнули реактивные двигатели, и десантник с орлом на броне, глухо стукнув ботинками, приземлился на одной из крыш. Рядом с ним, а также на соседних крышах, приземлился еще десяток сослуживцев. Харпер огляделся вокруг, оценивая обстановку.
А посмотреть было на что — та часть города, на которую сбросили десант, мало чем отличалась от десятков таких же. Джек насмотрелся на подобные города — везде все то же самое. Разрушенные орбитальными ударами здания, посеченные осколками стены домов. И трупы. Убитых было не сказать, чтобы много, но они были, и вид тел был, мягко говоря, непрезентабельным. Что поделать — ракеты и бомбы никогда не были гуманным оружием, а после Катаклизма конструкторы-оружейники дружно перестали быть сторонниками мелких осколков. Результат очевиден — разорванные или оставшиеся без конечностей тела стали не просто нормой, а стандартом.
— Развернуть цепь! — задачей десанта на данном этапе высадки было рассечь город на несколько частей, не дав обороняющимся прийти друг к другу на помощь. Срабатывало это не всегда, ибо подземные коммуникации никто не отменял, но вот перебрасывать бронетехнику при таком раскладе уже затруднительно.
Майор, не став утруждать себя спуском по лестнице, прыгнул прямо с крыши, и, отработав двигателями, приземлился на улицу. Настороженно водя стволом разрядника из стороны в сторону, офицер медленно приблизился к ближайшему телу. Осмотр заставил его удивленно вскинуть брови: пришелец встретил свою смерть не от бомбы или ракеты. Две оплавленные дыры в скафандре не оставляли сомнений — чужого убили из плазменной винтовки. Харпер встал с колена и, настроив коммуникатор, вызвал штаб, благо такая привилегия у него была.
— Центр, это Орел-лидер. Прием.
— Центр на связи. Что у вас, Орел-лидер?
— Высадка прошла успешно, сопротивления не оказано. Живых противников не обнаружено. Есть тела с признаками поражения земным оружием. В наш квадрат уже выбрасывали десант?
— Нет, Орел-лидер, — ответили с орбиты, — хотя постойте... да, при первой выброске один из десантников отклонился от места посадки. Он приземлился в вашей зоне ответственности.
— Вас понял, Центр.
Джек завершил сеанс связи и вздохнул. Тому безымянному десантнику можно только посочувствовать — каким бы сильным не был человек, в одиночку против такой оравы сражаться бесполезно. Так что оторвавшийся от группы космодесантник был, скорее всего, мертв.
— Командир, — ожили динамики, — тут такое...
— Что там, Бен? — удивленный тон Хислопа заставил Харпера напрячься — мало что могло вывести старого друга из равновесия.
— Тут десантник из первой волны нашелся. Тебя требует, лично. И Джек, тебе это надо самому увидеть. Тут словами не обойдешься.
— Хорошо, — ответил майор, пеленгуя сигнал скафандра Бена и попутно гадая, что это за боец, который командира ТРЕБУЕТ, — выдвигаюсь.
Путь до места расположения друга занял минут пять. По пути офицеру встречались сослуживцы, привычно разворачивающие цепь, перекрывая город вдоль одной из широких улиц. Живых противников не попадалось, и оттого тихо развертываемое построение выглядело очень сюрреалистичным. Весь опыт Харпера буквально вопил о том, что сейчас десантников должны активно обстреливать, а 101я десантная, соответственно, нести потери. Но сопротивления по прежнему не было, лишь лежащие то тут, то там мертвецы, сжимающие в трехпалых лапах оружие, говорили о том, что здесь вообще были вооруженные силы.
Сигнал встроенного ответчика привел Джека на сравнительно небольшую площадь примерно в сто-сто пятьдесят квадратных метров. Площадь уже взяли под контроль, силой взвода ВКД быстро превращая в узловую точку для обороны. Но внимание Харпера привлекли отнюдь не инженерные работы. Прямо в центре площади, аккурат рядом с постаментом обрушенного взрывом памятника, стоял танк. Одного взгляда на машину хватало, чтобы убедиться в её неземном происхождении. Хотя в конструкции явно угадывались общие узлы, дизайн танка не имел ничего общего ни с одним земным танком, включая "Агрессор" и "Скорпион". Танк выглядел не лучшим образом — покосившаяся башня с коротким стволом пушки, общая закопченность и сильный крен на левый борт создавали ощущение, что машина грустит, сокрушаясь о собственной незавидной доле.
На башне танка, уперев ноги в броню, сидел человек. Издалека его можно было бы принять за очень крупного пехотинца, и лишь особенности надетой брони говорили о том, что носитель принадлежит далеко не мобильной пехоте. Харпер, как и многие другие, понимал, что существует определённая возможность на фронте второй войны с нечеловеческой цивилизацией встретиться с живой легендой Вооруженных сил Земли, но не думал, что эта встреча произойдёт так... быстро.
— А может, жалеть стоило как раз чужих, — промелькнула мысль в голове майора, — столкнуться в бою с главкомом программы N можно пожелать разве что заклятым врагам.
— Господин генерал-лейтенант, майор Харпер — командующий высадкой на этом участке, — отрекомендовался слегка взволнованным голосом.
Человек в болотно-зеленой броне, сплошным слоем покрытой кровью чужих и слоем копоти, словно очнулся ото сна. Приподняв голову, Михаэль Тодт поднялся и одним прыжком спустился на землю, оказавшись прямо перед Харпером.
— Майор, — несмотря на то, что Харпер в броне был на полголовы выше, он ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок. За темным стеклом не было видно лица, но Джек мог поклясться на Уставе, Библии или любой другой святой книге, что генерал только что его осмотрел, взвесил и сделал выводы.
— Я говорил Центру, что не стоит высылать подкрепление. А потому хотелось бы знать причину вашего появления в квадрате.
— Сэр, — слегка помялся десантник, — операция вступила во вторую фазу. Наша задача — создать блокпосты на данном участке для последующего уничтожения очагов сопротивления и сбора трофеев. Мы не были уведомлены о Вашем нахождении в квадрате.
— Вторая фаза, — протянул человек, которого за глаза называли Палачом, — значит, прошло час-два с момента высадки. Проклятые костелицые, — выругался генерал, добавив еще несколько явно нелицеприятных фраз в адрес противника на неизвестном Харперу языке.
— Вопрос снят, майор, — выговорившийся Тодт снова перешел на английский, — что касается противника, то его больше здесь нет. Кончился.
— Сэр, — слегка ошалевший Харпер даже не мог подобрать слов, с трудом справляясь с приступом косноязычия, — а что произошло? Сколько их вообще здесь было?
— Я произошел, — махнул рукой генерал, — а сколько их здесь было, сказать не могу. После двухсотого трупа они стали от меня убегать. Выродки на редкость прыткие — по всему квадрату за ними гонялся. Сначала пытались заманить под танки, но после третьего подбитого перестали...
Слушая командующего, Харпер мимоходом подумал, что именно таким образом и зарабатывают комплекс неполноценности — в словах Тодта он почему-то не сомневался. А еще Джек подумал, что очень удачно носит шлем, ибо отвисшая челюсть очень плохо сказывается на репутации среди подчиненных.
* * *
То же время. В трех тысячах километрах от места выброски 101й дивизии ВКД.
Трибун Адриан Виктус, укрывшись в одном из подвалов, оборудованных под штаб, наблюдал за покрытой значками голографической картой. При обычной операции данные на такой карте обновлялись чуть ли не ежесекундно — на стороне Иерархии были все средства обнаружения, которыми могла похвастаться армия и флот. Теперь обновления приходили дай Духи раз в пятнадцать секунд — не было на орбите флота, да и сенсорные комплексы противник выбил с орбиты еще в первый день. Городу, обороной которого его поставили руководить, сравнительно повезло — он не был достаточно крупным и военного значения не имел, и флотоводец новой расы, похоже, пожалел снарядов, ракет, или чем они там по планете стреляют, ограничившись уничтожением всего, что хоть как-то напоминало орудия и антенны. Так что город был, в принципе, цел. Насколько вообще может быть целым город после орбитального удара.
Тем не менее, Виктус считал что его легионерам, прошедшим начало войны, повезло. Центральный город планеты, расположенный около основного космодрома, сейчас представлял собой выгоревшие руины, на которых в уличных боях схлестнулись солдаты обеих армий. Вот уж в какую мясорубку он не хотел посылать своих бойцов.
На карте появилось россыпь красных квадратиков, обозначавших тяжелую пехоту. Виктус мысленно хмыкнул — умная машина, проанализировав данные разведки и предполагаемый уровень вооружения и защиты, записала всю прыжковую пехоту вторженцев в "тяжи", фактически поставив в один ряд с кроганскими штурмовиками. Количество слегка напрягало — на относительно небольшой городок сбросили примерно магну пехотинцев. Трибун, вздохнув, вышел на связь с рейдовыми группами, разбросанных по городу:
— Это Виктус. Действуйте по плану.
Группы не ответили — выдавать свое положение сейчас было смерти подобно, а штаб имел выделенную антенну, которая после передачи сообщения была уничтожена.
— Все, началось, — подумал Адриан, — и да помогут нам Духи — их подспорье явно было бы не лишним.
* * *
Опцион Вакариан тихо, как на учениях, наблюдал за продвигающимися по улице бойцами. Трибун был тысячу раз прав, сказав на корабле, что новая раса обязательно заглянет с ответным "визитом вежливости". Собственно, это было понятно каждому, кто прошел мясорубку на так и оставшейся без названия планете. И вот теперь уверенность нашла свое подтверждение. Сильно зачесался глаз — протез Юниусу вставили еще по прибытию в госпиталь на Меноре, но фантомные боли еще давали о себе знать. Вот, при виде кажущихся такими неуклюжими фигур в массивных доспехах отсутствующий глаз вновь напомнил о себе, словно предупреждая хозяина, насколько стремительными и опасными могут быть эти существа.
Время. Осторожно, стараясь не делать лишних движений, получивший лично от Виктуса полевой командирский патент снайпер прильнул к винтовке. Синхронизировавшийся с прицелом нашлемный дисплей, зафиксировав наличие глазного импланта, вывел картинку прямо на него. Вакариан едва заметно поморщился — к новому интерфейсу он пока не привык, каждый раз при сопряжении оружия получая легкий диссонанс. Впрочем, на его качествах стрелка это не сказалось. Юниус повел стволом, ловя в прицел одну из фигур. Похоже, в этот раз он столкнулся с другим легионом — вместо черного щита с красной окантовкой и красными же головами неизвестного животного броню этого солдата украшал черный щит с серебряной полусферой в нижней части и зажатым в руке факелом. На полусфере же были нарисованы какие-то символы — то ли буквы, то ли цифры.
— Огонь, — негромко скомандовал Вакариан, переводя прицел на голову и вдавил на выдохе спуск.
Винтовка лягнула турианца в плечо, выплевывая кусок вольфрама — как бы ни старались конструкторы, но сделать стреляющую без отдачи электромагнитную винтовку даже с использованием нулевого элемента не удалось. Но опциона мало волновала отдача — Вакариан мгновенно вернул на место слегка ушедшую в сторону винтовку, чтобы осмотреть результат выстрела. А посмотреть было на что — выпущенная снайпером тяжелая пуля попала аккурат в забрало, которое не смогло сдержать попадания с дистанции пятьсот метров (прим.авт. земных метров) и пропустило смертоносную болванку, покрывшись сетью трещин. Смерть пришла к десантнику мгновенно, и чужой солдат завалился на дорогу, пятная кровью землю — видимо, пуля пробила шлем насквозь.
Выстрел опциона был не единственным — из окон и с крыш соседних домов по противнику заработали другие снайперы. Защелкали выстрелы винтовок, изредка заглушаемые более гулким баханьем крупнокалиберных "сестер". К досаде Вакариана, несмотря на наличие аж трех тяжелых винтовок, его успех смогли повторить немногие — на дороге с пробитыми шлемами остались лежать три захватчика, и еще два конвульсивно дергались, заливая алой кровью из пробитых сочленений брони землю Меноры. Остальные противники сориентировались довольно быстро, оперативно рассредоточившись и попрятавшись в ближайшие укрытия. Два здоровяка забежали в один из подъездов, и Юниас злорадно ухмыльнулся — захватчиков ожидал ОЧЕНЬ неприятный сюрприз. Турианец с омнитула вошел в меню управления минами и, выбрав нужный заряд, дал команду на подрыв. Спустя мгновение подъезд, в который так опрометчиво забежали вражеские солдаты, с оглушительным грохотом взорвался, вынеся на улицу облако пыли и огня.
— Минус двое, — отметил опцион, — вряд ли даже вы выдержите такое.
К чести врагов, оставшиеся бойцы быстро сообразили, что к чему, открыв ураганный огонь по позициям стрелков Иерархии. Один за другим на командном дисплее Юниуса гасли индикаторы, с бездушностью машины отмечавшие гибель подчиненных. На глазах опциона один из пехотинцев противника, на секунду высунувшись из укрытия, пальнул в окно одного из домов. Пальнул чем-то очень мощным — взрывная волна буквально вынесла кусок стены вместе с изломанным телом снайпера, которое рухнуло на землю, пятная дорогу кровью. Мгновенно среагировав, Вакариан перевел винтовку на высунувшегося и послал в противника кусок вольфрама. Ударом пули тело врага отбросило на землю, но уже через секунду под удивленным взглядом турианца упавший солдат приподнялся и из положения буквально отпрыгнул назад в укрытие, избежав второго выстрела.
— Духи, да в кого же ты такой живучий? — досадливо щелкнул мандибулами Юниус.
Три минуты. Всё, время вышло, дольше оставаться просто опасно — очнувшиеся захватчики наверняка послали сюда что-то посерьёзнее тяжелой пехоты.
— Внимание группе! Общий отход. Повторяю, общий отход!
Снайперские группы стали откатываться, покидая место боя. Чтобы дать своим уйти дальше, места огневых групп занимали роботизированные турели. Опцион сомневался, что они вообще будут способны хоть как-то задержать наступающих, но врожденная привычка перестраховываться, не раз спасавшая турианцу жизнь, дала о себе знать и здесь. Стрелки тем временем уходили кто куда: некоторые, по специальным тросам переправлялись на соседние улицы, другие уходили канализацией. Но за этим на первый взгляд беспорядочным отступлением скрывался хитрый и отработанный расчёт. Каждая группа знала свой маневр, и через несколько часов легионеры вновь соберутся в условном месте, чтобы дальше участвовать в боевых действиях.
И всё же команда Вакариана слегка задержалась. Впрочем, в этом не было вины опциона — он попросту не мог знать о нормативах выдвижения оперативных групп армии Альянса к месту столкновения. Однако эта задержка, как это часто бывает на войне, стала причиной нескольких жертв, которых в других обстоятельствах могло и не быть.
— Броня!! — отчаянный вопль в переговорном устройстве заставил опциона покрыться холодным потом. Бронетехника — это серьёзно. Выглянув из окна, Юниус увидел, как из-за угла полуразрушенного здания выкатился колесный вездеход. И хотя он и выглядел, как обычная БМП, Юниус не расслаблялся — их противники не раз преподносили неприятные сюрпризы тем, кто имел неосторожность недооценивать их возможности. Танк, качнувшись, остановился — и тут же получил ракету прямо в бок. Взрыв заряда поднял в воздух кучу пыли, однако Вакариан успел заметить до боли знакомую голубоватую вспышку сработавшего кинетического экрана.
— Уходите оттуда! Быстро! — не своим голосом закричал опцион.
Но было уже поздно — поднявший еще большее облако пыли снаряд из орудия словно карающий меч, вонзился как раз туда, откуда прилетела ракета. А спустя мгновение до Юниуса донёсся чудовищный грохот взрыва, который буквально вынес кусок стены. Шансов выжить у отважного ракетного расчёта, увы, не было.
Эта демонстрация огневой мощи лишь подстегнула отход легионеров с позиции. Танк противника успел сделать еще несколько выстрелов, которые, к счастью для солдат Иерархии, ушли в молоко — позиции давно уже были покинуты. Вакариан, уходящий последним, набрал код на омнитуле, и перед тем, как запрыгнуть под землю, нажал на кнопку активации зарядов, с затаённой грустью отметив, что доводить до этого не хотел.
Тут же по всей улице сработали несколько подрывных зарядов, предусмотрительно установленных под опорные части зданий. Естественно, конструкции, не рассчитанные на такие повреждения, разом сложились, блокируя обломками улицу, превратив ту в настоящий скалодром, на котором вперемешку с кусками обвалившихся конструкций торчали, словно обломки зубов, куски стен. Этот подрыв, фактически уничтоживший целый квартал, унес жизни еще пяти десантников людей, практически уничтожив подразделение. Колесный танк, уцелел, не успев втянуться в зону поражения, однако его экипаж испытал всю полноту ощущений прошедшей рядом смерти.
* * *
Час спустя. Штаб обороны города.
Адриан Виктус с некоторым удовлетворением рассматривал карту. Ситуация была, откровенно говоря, тяжелой, и не превратилась в катастрофическую лишь благодаря усилиям рейдовых групп ветеранов начала конфликта. Ветеранов... раньше трибун и не подумал бы называть ветеранами тех, кто прошел всего лишь одну десантную операцию, и ту, надо сказать, крайне неудачную. Но война диктовала свои правила, меняя восприятия всех — от солдат до командиров. И так вышло, что те, кто хоть раз столкнулся с противником и остался в живых, да и просто побывавшие в той мясорубке в глазах Адриана превратились в опытных солдат, которые, в отличие от остальных, с позволения сказать, легионеров, хотя бы имели представление о том, как вообще сражаться с таким противником.
Тем не менее, ситуация с каждым часом ухудшалась, и тенденций к выправлению этого казуса не было. Отброшенные в шести местах, передовые группы противника прорвались и успешно сформировали заслоны еще в одиннадцати, и город оказался рассечен на несколько неравных частей. По мнению Виктуса, если бы не ветераны, враг успешно бы сформировал блокпосты, и тогда на обороне можно было бы ставить крест — падение города было бы делом времени. И подкреплений никто бы не выделил — подобная резня происходила практически во всех крупных городах Меноры. Особенно в столице, которая в первые же часы испытала на себе весь спектр вооружений врагов, не прекращались бои. И это в городе, который буквально за полтора стандартных дня превратился в подобие Тучанки, разве что без загаженного радиацией воздуха. В принципе, трибун бы уже сейчас отступал из города, и останавливали его, пожалуй, лишь осознание того, что, уйдя из города, он подставит под фланговый удар еще несколько войсковых групп, которым, по большом счету, и так была уготована роль пушечного мяса: достаточно было лишь сбросить орбитальный десант им на голову. И именно возможность десанта, да и простой орбитальной бомбардировки не давала трибуну увести войска в сторону небольших гор, которые хоть как-то могли спрятать войска от смерти с небес.
Трибун не знал, что большая часть десантников была банально занята зачисткой городов. Он не знал, что львиную долю внимания командования наземных сил оттягивала именно столица планеты, на руинах который разворачивался второй штурм Кенигсберга. Земляне медленно, но верно вгрызались в оборону того, что когда-то было городом. На помощь оборонявшимся шли резервные части, а наступающим войскам с стороны космодрома стягивались дополнительные части, в основном мобильной пехоты. Солдаты, выгружаясь с дропшипов, пополняли боезапас и буквально в течение получаса выдвигались в сторону столицы. Но, к сожалению для землян, долетали до космодрома отнюдь не все.
* * *
"Горгулья" вошла в атмосферу, резко качаясь из стороны в сторону. Сэмюэль Стоун оглядел грузовую кабину с пристегнутыми страховочными ремнями подчиненными. От болтанки с непривычки человека вполне могло укачать, но, к чести курсантов, пол дропшипа не загадил никто, хотя, судя по зеленым лицам некоторых из них, детишки с трудом сдерживались от опорожнения желудка.
Однако вскоре качка прекратилась, давая отдых излишне чувствительным вестибулярным аппаратам — транспорт прошел верхние слои атмосферы. Сэм взглянул на дисплей с полетными данными — все верно, дропшип вошел в тропосферу, высота десять тысяч. Впрочем, Стоуна это не очень радовало — он непонаслышке знал, что такое высаживаться с дропа в желтой зоне огневого контакта. Как бы ни старались космики и флот, иногда находились умельцы, которые ухитрялись ссаживать с небес транспорты, спрятав зенитки. А желтая зона на то и желтая, что вероятность открытия огня, который "может нанести аэрокосмическому транспортному средству урон, препятствующий дальнейшему выполнению операции" составляет от пятнадцати до тридцати процентов. Ниже — зеленая зона, выше — красная, то есть тридцать-восемьдесят процентов, и черная — от восьмидесяти, что приравнивается к неподавленной ПКО. Согласно боевому уставу, применять высадку с дропшипов путем приземления или снижения до высоты один километр и ниже рекомендовалось лишь в зеленой зоне. Но война диктовала свои правила, и вот сейчас их транспорт мчался к планете, в любой момент рискуя нарваться на зенитный обстрел.
Словно в ответ на мысли командира взвода, "Горгулья" резко вильнула в сторону, словно в противозенитном маневре.
— Нас обстреливают! — крикнул пилот по внутренней связи, — держитесь, сейчас будет хреново!
Твою мать, накликал, обреченно подумал Стоун. Вот и не верь после этого в приметы и суеверия.
Транспорт мотался из стороны в сторону, уходя от ударов. Пока что это успешно удавалось, но, как показывает практика, чем ниже транспорт летит, тем больше вероятность, что его собьют. И это не домыслы, а банальная статистика — недаром самым опасным считается именно конечный участок траектории, когда по снижающемуся челноку палят из всего, что только может стрелять.
Болтанка возобновилась с новой силой, в этот раз превосходя даже ту, что была при входе в атмосферу. Раздались рвотные звуки — кто-то из курсантов, не выдержав качки, поднял забрало и самозабвенно блевал, щедро орошая пол дропа своим завтраком. Двигатели надсадно выли, словно готовясь влюбой момент взорваться без участия ПВО планеты. Отчаянно матерился летчик, впопыхах забывший отключить внутреннюю связь, обвиняя "п
* * *
анутых зенитчиков" в родстве с петухами. Впрочем, богатство словарного запаса экипажа никто не оценил — большинство пассажиров было занято тем, чтобы удержать содержимое желудков внутри организмов. Тем не менее, челнок снижался, и у сержанта начинала появляться мысль, что они долетят до земли не в виде обломков или в неуправляемом полете, а так, как задумывалось конструкторами. Но его мечтам не суждено было сбыться.
Чудовщиный по силе удар сотряс корпус, и дропшип резко ухнул вниз, быстро теряя высоту.
— В нас попали!
Спасибо, бл*ть, без тебя бы ни за что не догадался, подумал Сэм. В кабине запахло гарью, и вскоре из передней части машины потянулся едкий дым, постепенно заволакивая все пространство.
— Забрала вниз! — крикнул Стоун, — броню вглухую!
К чести курсантов, тупых вопросов никто не задавал, да и сержант отадал этот приказ для проблевавшегося сопляка — у остальных, как и положено Уставом, броня была загерметизирована еще при посадке на борт. Челнок тем временем, несмотря на все усилия пилота, пикировал вниз, лишь чудом и стараниями летчика не сваливаясь в штопор — выводить из которого "Горгулью" удавалось не всем и не всегда. До сержанта донеслось бормотание — прислушавшись, Стоун отметил, что кто-то из курсантов молится, видимо решив призвать на помощь высшие силы. Неизвестно, что помогло больше — Бог, старания сборочного цеха транспортников или мастерство экипажа, но дропшип замедлил свое падение, а затем и вовсе перешел в горизонтальный полет. Сэм облегченно выдохнул: судя по показаниям приборов, пилот выровнял машину всего в полукилометре от поверхности. Хотя выровнял — это сильно сказано — машина продолжала лететь к земле, но сейчас вертикальная скорость позволяла надеяться, что люди переживут удар об землю.
— Так, народ, — связался с кабиной летчик, — есть две новости — как обычно, хорошая и плохая. Хорошая в том, что по нам больше не стреляют, и мы, скорее всего, не разобьемся насмерть при посадке. Плохая в том, что до космодрома нам теперь не дотянуть, и падать придется прямо в черте города. Так что готовьтесь — после посадки вам будет ОЧЕНЬ жарко.
— Вообще-то это две плохие новости, — вполголоса произнес парень с латиноамериканской внешностью.
— А чего ты хотел, Видо? — ехидным голосом, за которым скрывалось нешуточное волнение, ответила рыжая девчонка, — что тебя приземлят на космодроме, и ты, как белый человек, пройдешь маршем по проспекту?
— Было бы неплохо, — прогудел огромный курсант с плазмопушкой.
— Ага, Миша, мечтай, — переключилась на здоровяка рыжая, — тут война, а не боевик. Получите и распишитесь. Сами хотели, между прочим.
— Приготовиться к удару! — рявкнул пилот, прерывая полемику. Челнок слегка замедлился, отрабатывая двигателями, а затем грузно рухнул на землю, поднимая тучи пыли.
Об землю транспорт шандарахнуло так, что Стоуну показалось — еще немного, и "Горгулья" развалится на куски. Но корпус выдержал, хотя и жалобно стонал от удара. Снаружи послышался едва улавливаемый удар и шипение — при посадке набрюхо сработали ударные концевые выключатели, автоматически разрядив противопожарную систему, гася возможное пламя. Челнок скользил по обломкам зданий, то и дело подскакивая на выступающих обломках, пока не встретил корпусом один особенно крупный выступ. От удара транспорт закрутило, превратив его в подобие адской карусели.
— Ааа, е**ть!! — отчаянный вопль летчика, так и не отключившего вещание на салон, заставил Стоуна покрыться холодным потом, — держитесь, бл**!!
Предупреждение было как нельзя вовремя. Курсанты вжались в кресла буквально за секунду до того, как дропшип, очередной раз крутанувшись, со всей дури врезался во что-то очень прочное. Ударом из Сэма вышибло дух, и сержант на секунду потерял сознание. А через пару секунд дропшип, в последний раз скрежетнув днищем, остановился, окончательно потеряв скорость.
— Ну, бл*ть, приехали, — пробормотал сержант, отстегивая ремни, — все целы?
Удивительно, но удача пока была на стороне взвода — при посадке не просто уцелели все, что само по себе было удачей, никто даже не получил серьезных травм. Не считать же за таковые ушибы, синяки и ссадины, особенно после всего, что произошло? Пока его подчиненные приходили в себя, сержант приготовил оружие и направился к рампе. Основной механизм ожидаемо не работал, но конструктора предусмотерли такой вариант.
— Сэр, взвод готов к высадке, — доложил один из курсантов.
Сержант, откинув панель управления рампой, откинул запломбированный колпачок и вдавил кнопку аварийного открытия. С глухим ударом сработали пиропатроны, и рампа, не удерживаемая замками, с грохотом упала на землю. Взвод высыпал на улицу, занимая сектора обороны, и замер, осматривая пространство вокруг места аварийной посадки. Перед людьми простирался апокалиптический пейзаж уничтоженного города — везде, куда хватало взгляда, лежали горы мусора, что когда-то были постройками. Метрах в пятидесяти от места падения челнока стояла стена какого-то здания, зияя огроменной дырой, очевидно, пробитой дропшипом при посадке. Сам транспорт представлял собой жалкое зрелище — при посадке челнок лишился крыльев и хвостового оперения, кабина пилотов была смята чуть ли не в гармошку, не оставляя экипажу шансов на выживание, планер покрылся сетью глубоких борозд, царапин и подпалин, а в передней части фюзеляжа по правому борту зияла приличных размеров дыра, оставленная вражеским попаданием.
— Чисто.
— Чисто.
Доклады от командиров отделений подтвердили данные на лицевом дисплее сержанта — на счастье взвода, в районе высадки противника не было. Пока удача была на стороне людей, но Стоун не обольщался — до космодрома надо было пройти более двух километров, а значит, столкновение с чужими было лишь вопросом времени.
— Так, народ, пока нам везет, но, скажу прямо, это ненадолго. Потому сейчас быстро, но тихо выдвигаемся в сторону космодрома. Ответчики и рации временно отключаем, под мою ответственность. И запомните, — добавил Сэм, — мы находимся на вражеской территории, а потому трижды, мать вашу, думайте, прежде чем начать палить, выходить на связь и вообще делать что-либо демаскирующее. Вам все ясно, черти?!
— Да, сэр, — тихо отозвался взвод.
— Раз понятно, то готовим снаряжение и валим отсюда. Дропшип перед отходом заминировать. И еще, — добавил Стоун, прежде чем отключить рацию, — добро пожаловать на войну, салаги.
Менора. День Д+4.
Меньше всего Заид Массани думал, что его первая выездная практика будет такой... насыщенной. Наверное он, как и любой здравомыслящий человек, боялся оказаться на настоящей войне. А может дело в так и не ушедшем страхе перед чужими. Хотя психолог в СОВУЗе, когда юноша обратился к нему со своей проблемой, сказал, что это не страх. Вернее, не тот страх, который заставляет мышцы деревенеть, превращаясь перед лицом опасности в подобие кролика перед удавом. Это тот страх, который при правильном подходе позволяет солдату выжить всем смертям назло. Тогда Массани это успокоило, но сейчас, когда его взвод упал, фактически, прямо в зоне боевых действий, мерзкое чувство в районе солнечного сплетения не давало покоя, липким комом перекатываясь по груди, заставляя напрягаться, вслушиваясь в каждый шорох.
Впрочем, если вдуматься, положение курсантов могло быть куда как более плачевным. У них хотя бы был нормальный командир. Сперва показавшийся обыкновенным показушником-самодуром, Стоун за время перелета успел не только проверить сработанность кадетов, но и рассказать о противнике, как он действует в той или иной ситуации. Не то чтобы по знаниям сержанта можно составить энциклопедию или учебник, но, по мнению сирийца, опыт ветерана боев на Шаньси был именно тем, что нужно таким, как они. Тем более, что большим багажом прикладных знаний по противнику могли похвастаться разве что космодесантники.
Сержант Стоун, идущий впереди, вдруг замер, а затем предупреждающе вскинул руку, после чего быстро задвигал ей из стороны в сторону, с умопомрачительной скоростью раздавая команды. Взвод тут же рассредоточился, разбежавшись по зданиям, заняв укрытия и осматриваясь. Пулей залетев в ближайшее здание, Заид опустился на колено и, достав одну из удачно прихваченных мин направленного действия, установил её возле входа. Затем, поднявшись на второй этаж, курсант зашёл в одну из квартир, быстро проверил её на отсутствие жильцов и занял позицию у окна.
Причина настороженности наставника не заставила себя ждать — негромкий, но постепенно нарастающий свист явно указывал на приближение чего-то летающего. Вскоре из-за угла показался и сам источник шума — небольшой летающий беспилотник, балансируя на реактивных струях небольших двигателей, неспешно вылетел из-за поворота и замер посреди улицы, видимо, сканируя местность. Заид инстинктивно вжался в стену покинутой жильцами квартиры, в которую он успел забежать — весь взвод еще при выходе надел маскировочные накидки, скрывавшие солдат от обнаружения. Конечно, это был не полноценный оптический камуфляж, такие вещи, по слухам, вообще были опытными образцами. Стандартная же накидка экранировала лишь термальную, электромагнитную и в некоторой степени ультразвуковую засветку.
Каким образом, Заид не знал, да и не вдавался в подробности — работает, и ладно. Оставалось лишь надеяться, что в противостоянии инопланетных сенсоров и земных средств маскировки победят именно вторые. Шум от двигателей всё нарастал, и по мере приближения вражеского аппарата в голове Массани всё отчетливее бухали боевые барабаны. Взвинченный организм, настроившись на бой, впрыснул в кровь ударную дозу адреналина, из-за чего сирийцу показалось, что время замедлилось, и лишь бухающие звуки и шум двигателей за окном напоминали курсанту, что время всё ещё течет своим чередом. Свист за окном не утихал, и Заид потихоньку начал звереть — отключенная система обмена данными и система активного слежения сделали его практически слепым, опустив курсанта на уровень солдата восьмидесятых годов двадцатого века. Конечно, до этого он не раз сталкивался с подобным — треть упражнений на полигоне СОВУЗа проводились с отключенной электроникой, приучая курсантов надеяться на инициативность, слаженность и командную работу, заодно отрабатывая взаимодействие в условиях повышенного уровня помех, в том числе вызванных ядерным взрывом. Но это было на учениях, а сейчас — реальное боестолкновение, и оценка будет здесь одна — "сдал/ не сдал", причем пересдавать ему никто не даст, а о вселенской несправедливости он если и будет рассказывать, то явно не на этом свете.
И сейчас отсутствие связи и сканеров не давало Заиду даже понять, что именно делает противник на спешно покинутой улице. Может, пришельцы попросту пройдут мимо, а может, как раз в этот момент чужие уже заметили их с БПЛА и активно планируют, как бы поудобнее выкурить спрятавшихся людей из укрытий. Напряжение нарастало, и с каждой секундой в Массани росло желание хоть одним глазком посмотреть на улицу, наплевав на всю маскировку и предупреждения. Лишь тренировки под руководством матерого сержанта-инструктора не позволяли курсанту совершить столь необдуманный поступок. Сердце билось как угорелое, с каждой секундой наращивая частоту, боевые барабаны в голове вовсю отстукивали ритм спид-металла, и глаза уже стало заволакивать красной пеленой, как вдруг...
ШШШБАХ!!!
Взрыв мины в замкнутом пространстве здания был особенно громким. Казалось, что даже стены вздрогнули от удара. Вошедшему в подъезд пришлось ох как несладко — пять сотен поражающих элементов на такой дистанции порвут в дуршлаг любую броню, кроме разве что десантной.
— Твою мать, они нас все-таки спалили, — мелькнула в голове досадная мысль.
Почти сразу первому взрыву вторили еще несколько — не один Массани оказался столь предусмотрительным. Метнувшись к окну, Заид выглянул, осматривая улицу. Он оказался прав — несмотря на ухищрения, дрон, похоже, смог неведомым образом засечь людей — чужие, распределившись, заходили как раз в те дома, где спрятался взвод, и лишь сработавшие мины смогли помешать внезапной атаке. Вскинув плазму, курсант дал короткую очередь по висящему дрону. Кинетический барьер беспилотника не выдержал потока плазмы и погас, лишив дрон защиты и прожаривая его начинку. Свалившись в штопор, БПЛА рухнул на землю, подняв небольшое облако пыли.
Но Массани этого уже не видел — кадет, услышав топот в подъезде, выскочил из квартиры, заняв позицию на лестнице и приготовившись встречать врага. Чужие ждать себя не заставили — из-за пролета, игнорируя все наставления о штурме лестничных пролетов, вылетел бочкообразный силуэт. На что рассчитывал пришелец, решив взять лестницу лихим кавалерийским наскоком, Заид не знал. В любом случае, о таком подарке судьбы курсант не мог и мечтать — противник оказался в прицеле на дистанции менее десяти метров, зажатый с одной стороны стеной, а с другой — перилами. Не особо прицеливаясь, Массани нажал на спуск. Взвизгнул разгонный блок, и длинная очередь плазмоидов устремилась в подставившегося нелюдя. Вспыхнул щит, гася удар, но надолго его не хватило — даже будучи более мощным, чем экран БПЛА, он не был рассчитан на сдерживание плазмы. Ионизированное рабочее тело в доли секунды разрядило кинетический щит, погасив его, а затем добралось до брони, в буквальном смысле прожигая инопланетный материал. Противник не успел ничего почувствовать — плазмоиды перечеркнули ему грудь, оставляя на проплавленной броне характерные отметины. Чужой завалился назад и покатился вниз по лестнице, зажав уже мертвыми пальцами спусковой крючок винтовки, отчего та выдала короткую очередь, оставившую на стене несколько выбоин.
Заид же, не теряя времени, отстегнул с пояса сразу две гранаты, выставил задержку на две секунды, снял защитные колпачки и, выжав кнопку детонатора, швырнул их в стену. Отскочив от стены, осколочные гостинцы улетели на нижний пролет. Этажом ниже раздался дребезжащий крик какого-то нелюдя, явно сообразившего, что именно им только что прилетело. Впрочем, предупреждение крикуна явно запоздало — сработали взрыватели, и гранаты одна за другой взорвалась, засеяв лестничную клетку тяжелыми осколками. Секунду стояла оглушительная тишина, а затем воздух разорвали вопли, полные боли.
— Достал, — злорадно подумал Массани.
Тем не менее, дела курсанта были плачевными — убедившись, что добыча попалась на редкость зубастой, чужие уже не пытались лезть нахрапом. Вверх полетели гранаты, и Заиду пришлось отступить вглубь квартиры. Спрятавшись за углом, курсант взял на прицел дверной проем, приготовившись отражать атаку. Массани не питал иллюзий — загнанный на второй этаж, он мог уйти, разве что выпрыгнув в окно, но в этом случае он бы ненадолго продлил себе жизнь — оказавшись на открытом пространстве, кадет не прожил бы долго. Оставалось лишь уповать на помощь отряда, в противном случае курсанту оставалось лишь продать свою жизнь подороже — время работало против людей, и юноша был уверен, что прямо сейчас к ним на всех парах мчатся подкрепления врага. О том, что его товарищи все еще живы, говорили звуки выстрелов разрядников, изредка перемежаемые визгом плазменного оружия.
Со стороны лестницы послышались едва уловимые шаги. Курсант напрягся — основным минусом планировки квартиры было то, что она представляла собой, по сути, одну большую комнату, санузел которой был отделен пародией на стену, которая вряд ли смогла бы сдержать очередь. На месте нападавших он бы банально закидал засевшего в такой коробке солдата гранатами, а затем зашел и добил бы.
— Что же вы медлите? — подумал Заид, — неужели думаете взять измором?
Ответ пришел весьма неожиданно. Со стороны входа в дом раздались характерные "ШШАРХ!" разрядников, прозвучавшие для Массани словно музыка. Засевшие в подъезде чужие ответили шквальным огнем из винтовок, однако они, похоже, не ожидали, что так быстро превратятся из охотников в жертв. В дверном проеме мелькнул силуэт, и Заид дал от бедра очередь. Попадания были, но на этот раз щит успешно сдержал попадание — из всей очереди до цели долетел только один заряд, которого явно не хватило для гашения экрана. Но это лишь ненадолго продлило чужому жизнь — лестничную клетку осветило голубое сияние, и через секунду на пол с грохотом упал дымящийся труп инопланетянина. Массани облегченно выдохнул — похоже, в этот раз смерть прошла мимо, погрозив костлявым пальцем и шепнув на ухо "Не сегодня, боец".
— Эй, Заид, ты живой там? — раздался голос Видо.
— Да более-менее, друг, — Заид, чутка трясясь от отпустившего его напряжения, вышел из квартиры, — пострадали лишь мои нервы.
— Ну, это поправимо, — рассмеялся Сантьяго, — всё-таки нервные клетки восстанавливаются, несмотря на предрассудки.
— Хочется верить, — парировал сириец, — я их сейчас ох как много потерял. И, чую, это только начало. Ладно, пошли, пора сваливать отсюда, пока их, — слегка пнул он тело, — дружки не приперлись.
Друзья спустились по лестнице и вышли на улицу. Весь взвод был в сборе, те, кто смог. К сожалению, для их отряда встреча с противником даром не прошла — вдоль стены лежали трое убитых. Еще пятеро получили ранения, но, на счастье, тяжелых не было — в таких условиях их оставалось бы только добить, чтобы не ограничивать мобильность взвода. Жестокая математика войны во всей своей красе — жизнь одного солдата не стоит двух отделений. Рядом с убитыми суетились двое курсантов, снимая с мертвых все, что могло бы пригодиться, и попутно вскрывая и уничтожая электронику брони — попадание в руки противника образцов ответчиков и модулей дешифровки стало бы крайне неприятным сюрпризом. Неподалеку Рыжая, положив винтовку прямо на землю, увлечённо ковырялась во внутренностях дрона. Рядом с ней обнаружился и их командир.
— Сэр...
— Отставить, Массани, — махнул рукой Стоун, — и не тянись — тебе снайпер чужих спасибо скажет. Цел?
— Есть, сэр, — расслабился юноша, — какие указания? Готовиться к выступлению?
— Да, — кивнул сержант, — и возьми трех человек — пусть закидают мусором погибших. Хоронить все равно времени нет. И в темпе.
Импровизированные похороны долго времени не заняли — трупы кое-как закидали камнями, отметив место захоронения на карте. Вскоре отряд собрался и покинул место боя. Ни один из людей не подозревал, что взвод буквально на три минуты разминулся с высланным подкреплением — прибывшие чужие обнаружили лишь разобранный дрон, уничтоженный патруль и свежее захоронение. Убитых, и турианцев и людей, собрали и отнесли в расположение части, где тела людей были переданы медицинской службе. Мертвые курсанты так и не отправились домой — чужие, стремясь узнать строение тела своего противника, разобрали трупы "на комплектующие", фактически выпотрошив мертвецов.
* * *
Трое суток спустя, день Д+6.
Адриан Виктус, читая свежие разведданные, сокрушенно покачал головой. Как он и предполагал, ситуация в каждым часом становилась все хуже и хуже. Умом трибун понимал, что винить в этом, по сути, некого — заштатный гарнизон мог похвастаться чем угодно, но не боевым опытом и подготовкой. Да, учения проводились, и проводились регулярно, но к полноценному бою таким образом подготовиться нереально. Нужны части с боевым опытом, а его в современном космосе можно было получить лишь на батарианский границе или в системах Терминуса. Стоит ли говорить, что здешние части не были ни в одном из этих мест?
А вот противник таким недостатком, похоже, не обладал. Адриан невольно проникся уважением к своим оппонентам — не имеющие в большинстве своем нормальной защиты в виде кинетических экранов, бойцы расы, несколько напоминавшей азари, тем не менее, теснили турианскую армию, постепенно подавляя очаги сопротивления легионеров. Да, они несли потери, и притом потери существенные, но гибель братьев по оружию, казалось, лишь раззадорила наступающих, которые с удвоенной силой бросались в атаку. В дополнение ко всему, неприятным сюрпризом оказались вражеские аналоги биотиков. Трибун, да и любой другой турианец, не мог ничего сказать об источнике силы этих бойцов, но то, что они подчас вносили настоящее опустошение в ряды защитников планеты, он знал не понаслышке. Радовало то, что такие солдаты были редкостью, но, на взгляд Адриана, это было временно.
Грохот наземного взрыва сотряс подземное убежище, заставив лампы мигнуть. Противник на протяжении уже нескольких дней зачищал город, добивая остатки того, что некоторое время назад претендовало на гордое звание когорты легиона Турианской Иерархии. В других обстоятельствах Виктус, не задумываясь, отправил бы этих, с позволения сказать, бойцов, в тыл, на переподготовку, но сейчас выбирать не приходилось. Трибуну хотелось разорвать себе грудь, посылая легионеров в бой — неподготовленные бойцы подходили лишь на роль смазки для клинков тяжелой пехоты противника. Опробованная его ветеранами тактика снайперских засад зарекомендовала себя довольно неплохо, но погоды это, по сути, не делало — противник отсутствием интеллекта не страдал, и теперь иначе, как при поддержке бронетехники не ходил.
А бронетехника оказалась довольно неплохой — фигурировавший в донесении Вакариана колесный танк был отнюдь не самой мощной боевой единицей, но даже он, обладая сравнительно слабыми щитами, компенсировал это приличной системой активной защиты. Читая регулярно обновляющиеся отчеты о боевых единицах врага, коих было уже достаточно для написания книги солидного объема, трибун подумал, что после окончания войны всей армии и флоту грозит крупнейшая программа перевооружения. Да, враг не мог похвастаться достижениями на ниве использования эффекта массы, что, к слову, укрепило сомнения Адриана в протеанском происхождении напавших, но они с успехом компенсировали это рядом неожиданных и даже изящных технических решений. Тот же противоракетный комплекс, стоящий на их бронетехнике, эффективно сбивал гранатометные выстрелы, и при этом не имел ни грана нулевого элемента. Да кроганы с батарами за такую технологию готовы будут выложить что угодно!
— Господин трибун, — появившийся в дверном проеме военный в запыленной броне со знаками отличия тессерария отдал честь, и, дождавшись ответного приветствия, подошел к столу, протянув руку с накопителем данных, — шифровка из штаба обороны планеты.
Мимоходом удивившись тому, что сообщение не скинули сразу на его терминал, трибун принял карту памяти, отослал гонца и, вставив накопитель в приемник, ввел личный код. Нечитаемая до этого абракадабра тут же перекодировалась, приняв вид текстового приказа. Трибун углубился в чтение. За пространным словоблудием, характерным для легата, крылось простая мысль. Трибуну предписывалось собрать наиболее боеспособных легионеров и выдвинуться в сторону гор для прикрытия командного центра.
— Ну наконец-то до него дошло, — подумал Виктус, — а я думал, сколько еще надо положить бойцов, чтобы этот полудурок понял, что держать полуразрушенный город смысла не имеет.
Подготовка к выступлению много времени не заняла. Собрать все ценное, что можно было унести на себе, уничтожить то, что ограничило бы мобильность, спланировать маршруты, отдать приказ тем, кто находится в поле, выбрать, кто из легионеров будет стоять заслоном. Вот и все, в общем. Остаткам когорты предстояло разбиться на несколько групп, скрытно выдвинуться в сторону гор, затеряться и самостоятельно добраться до конечного пункта маршрута, где их должны встретить. Трибун не знал, что приказ об отступлении продиктован отнюдь не нежеланием легата терять подчиненных. За эти дни большая часть соседних городов успела пасть под натиском людей, и лишь его город до сих пор держался благодаря грамотным действиям Адриана. Тем не менее, когорта Виктуса оказалась в полуокружении, и легат принял решение вывести тех, кто столь эффективно держался против наседающих штурмовых групп вторженцев.
* * *
Менора, восемь километров от космодрома. День Д+7.
Заид спрятался среди обломков здания, напряженно сжимая в руках разрядник. Плазменная винтовка покоилась за спиной — боезапаса в ней хватало выстрелов на пятнадцать, что в условиях боя было непозволительно мало. Поредевший взвод в очередной раз спрятался среди руин, стремясь скрыться от всевидящих глаз разведдронов чужих. За это время сраные БПЛА успели серьезно попортить крови взводу, несколько раз обнаруживая уже, казалось бы, оторвавшихся от преследования людей. Но нет худа без добра — частые встречи с беспилотниками помогли выявить недостаток в их системе обнаружения. Оказалось, что дроны не могли видеть спрятавшегося человека сквозь толстые, капитальные стены домов, чем Заид сейчас и пользовался.
Поредевший... за эти два дня их отряд в боях потерял еще шестерых. Не раненых практически не осталось, даже сержант Стоун, которого теперь все звали просто Сэм, умудрился получить легкое ранение. Куда хуже дела обстояли с боеприпасами — если батареи разрядников еще можно было зарядить, то у плазменного оружия такой возможности не было, и потому Заид и Видо по общему согласию отдали большую часть боеприпасов Михаилу, чья пушка была мощной и жрала рабочее тело гораздо быстрее обычной винтовки, а перспектива остаться без тяжелого вооружения никого, естественно, не вдохновляла.
Стоило заметить, что курсанты быстро учились, с каждым боем получая бесценный опыт. К сожалению, расплата за его получение была порой слишком высока. И самое паршивое было то, что взвод за это время так и не смог прорваться к своим — город был слишком большим, и чем ближе взвод подходил к местам боев, тем настороженнее и злее были костелицые. Во время одной из таких попыток отряд потерял в одном бою сразу троих, наткнувшись на какое-то странное подразделение. Эти пришельцы не стремились держать дистанцию, а наоборот, стараясь подавить курсантов огнем, подошли поближе, завязав рукопашный бой.
Тут-то и выяснилось, что костелицые далеко не так просты, как все думали. Чужие ставили какие-то барьеры, которые плазма и разрядники не пробивали так же эффективно, как кинетические. Один из курсантов погиб, когда инопланетянин, резко дернув окутавшейся синей дымкой рукой, буквально вздернул парня, а спустя секунду несчастного буквально изрешетили из нескольких стволов. Другого с чудовищной силой впечатали в стену странного вида сферой, сломав половину костей. Курсант тут же отключился, а затем умер от внутреннего кровотечения. Третий же очень неудачно подставился во время смены укрытия, поймав выстрелы сразу нескольких дробовиков — вольфрамовая дробь высадила бронестекло, превратив лицо кадета в кровавую кашу из мяса, костей и мозгов.
Потери могли бы быть гораздо выше, если бы не их командир. Видимо, сержант успел повоевать на Земле против демонов, моментально среагировав на вражеских варлоков. С диким ревом, достойным медведя-кадьяка, Стоун, швырнув одну за другой все имеющиеся у него гранаты, рванул вслед. Отвлекшиеся чужие не сразу заметили новую угрозу, а когда обратили внимание на человека было поздно. Сэм, подскочив к ближайшему чужому, просто и без затей воткнул в живот нелюдю пехотный тесак, а затем, используя тяжелораненого как живой щит, открыл шквальный огонь из разрядника. Растерявшиеся поначалу от такого поворота курсанты поддержали командира огнем, заставив инопланетян залечь, чем и воспользовался взвод, разорвав дистанцию и скрывшись.
Разумеется, за ними выслали погоню, и вот уже вторые сутки люди отбивались от наседающих преследователей. Сами по себе такие бои не были чем-то суперсложным, но несколько суток на ногах не могли пройти просто так — курсанты попросту начали выдыхаться. В принципе, люди были готовы банально отрубиться уже в начале вторых суток, и лишь осознание того, что в этом случае их попросту спеленают чужие, гнало СОВУЗовцев вперед, заставляя раз за разом отбиваться от атак костемордых ублюдков. Ни о каком прорыве речи, естественно, уже не шло — были более простые способы положить людей. Оставалось лишь надеяться, что наступающие силы людей доберутся до них прежде, чем взвод окончательно помножат на ноль.
Свист двигателей приближался, выгоняя из головы посторонние мысли. Вот он, момент истины — или его обнаружит чуткая электроника, и придется вновь принимать бой, или же поисковый отряд пройдет мимо, давая людям шанс уйти от преследования. На этот раз людям повезло — дрон пролетел мимо, не обнаружив юношу, и курсант, мельком взглянув на часы, начал считать время. Нелюди в плане выполнения инструкций были довольно педантичными, появляясь в месте пролета дрона спустя секунд пятнадцать-двадцать, что делало их предсказуемыми, а значит, уязвимыми.
Раз Миссисипи.
Два Миссисипи.
Три Миссисипи...
На десятой секунде Заид вдруг услышал со стороны улицы странный шум. Эти звуки не были похожи на шаги неосторожного пехотинца или грохот проезжающей бронетехники. Скорее он напоминал шуршание шин автомобиля, колесящего по гравию. Заинтригованный курсант, порывшись в подсумке, достал небольшое металлическое зеркало, закрепил его на лезвии ВЧ-меча и осторожно выставил из-за укрытия. Слух его не обманул — по дороге действительно ехали три машины, которые так и тянуло назвать бронеавтомобилями. Над небольшой колонной парило два дрона, без которых инопланетяне, видимо, вообще из дома не выходят. Вот только, в отличие от разведывательной версии, эти БПЛА был полноценной боевой машиной, о чем недвусмысленно намекала хищно выглядящая турель, торчащая из нижней части корпуса. С такими машинами курсантам тоже довелось столкнуться, и надо сказать, их появление было неприятным сюрпризом для взвода. Тогда Михаил назвал этого робота "Карлсоном с пулеметом". Кто такой Карлсон, Заид не знал, пообещав самому себе восполнить пробел в образовании, но, тем не менее, название прижилось.
Сама проезжающая мимо колонна прямо-таки напрашивалась на атаку. Конечно, Карлсоны могли создать определенные проблемы, но несколько залпов из разрядников, как показала практика, способны были приземлить даже их. Не меньшей сложностью были сами машины, на крыше которых также были смонтированы турели. Но тем не менее, Заид бы рискнул — подобные машины редко появлялись на поле боя, и если по дороге катит колонна, то внутри бронеавтомобилей явно находится что-то важное. В то, что в машинах могут сидеть спецназовцы, Массани не верил — обычно военные предпочитали куда более внушительные бронетранспортеры. Впрочем, окончательное решение, разумеется, было за сержантом.
Видимо, ход мыслей командира совпал с размышлениями Массани — из-за развалин на противоположной стороне улицы показался ствол разрядника, а в следующую секунду воздух сотряс знакомый звук выстрела.
ШШАРХ!!!
Слепящий голубой разряд на мгновение соединил оружие и корпус одного из Карлсонов. Вспыхнул щит, принимая на себя разряд. Молния погасла, но дрон продолжал оставаться в воздухе — даже усиленный выстрел не смог пробить защиту. Но это лишь ненадолго отсрочило гибель дрона — выстрелу сержанта вторили другие бойцы. Сразу несколько молний скрестились на беспилотнике, гася щит и прожаривая начинку инопланетной техники. Дрон, дернувшись, кувырнулся в воздухе и, потеряв управление, рухнул на землю, брызнул во все стороны обломками. Второй Карлсон ненадолго пережил своего товарища, вспахав улицу своей тушей. Но эти несколько секунд сделали свое дело — нелюди успели сообразить, что на них напали. Колонна резко рванула с места, попутно обстреливая из турельных пулеметов места, откуда прилетели выстрелы.
Но далеко им уйти не удалось — быстро сориентировавшийся Миша, приподнявшись, практически в упор всадил одну из двух оставшихся ракет в головную машину. Тандемный снаряд, рассчитанный на уничтожение танков, прекрасно справился с чужой бронемашиной и, последовательно пробив кинетический барьер и броню, достал до двигателя. Мощный взрыв поднял автомобиль в воздух и, перевернув, бросил на дорогу, заблокировав колонне путь. Две другие машины тут же открыли огонь по гранатометчику, но Михаил, отбросив RL-54, вовремя юркнул назад в укрытие. Пули с противным визгом рикошетили от камней, но навредить курсанту не могли — Миша с поразительной для своих габаритов скоростью и ловкостью ушел на другую позицию, умело прикрываясь грудами камней и остатками стен.
Положение остатков колонны стало плачевным. Машины попали в огневой мешок, выход из которого уже оперативно перекрывался курсантами. Заиду даже показалось, что в стрекоте пулеметов начали сквозить истеричные нотки. По хорошему, чужим стоило бы откатиться в сторону, а затем, спешившись, энергичным броском прорвать жидкое оцепление, наспех созданное курсантами. Но пришельцы, видимо, имели свои виды на тактику, ибо в следующий момент один из бронеавтомобилей сделал то, чего от него не ожидал, пожалуй, ни один из людей. Турель средней машины, прекратив огонь развернулась, и в следующую секунду высадила несколько ракет прямо в стену того здания, рядом с которым прятался Массани. По броне курсанта застучали обломки битой каменной крошки, а самого юношу, несмотря на неплохую защиту, слегка оглушило ударной волной.
Ошалело поведя головой, Заид увидел, как бронеавтомобиль, развернувшись буквально на месте, с короткого разгона влетел в образовавшийся проем, скрывшись в недрах здания. А в следующую секунду Массани краем глаза отметил голубую вспышку сработавшего кинетического экрана, за которым последовал глухой грохот— скорость автомобиля оказалась недостаточной, чтобы проломить все стены, стоящие на пути. Машина стала откатываться назад, попутно разворачивая турель — видимо, чужой намеревался решить проблему отсутствия нормального прохода уже отработанным способом. И в этот момент в голову Заида пришла, пожалуй, самая безумная мысль со времен той памятной перепалки на космодроме перед отправкой. Молясь всем известным богам, курсант перекинул за спину разрядник, и дрожа от страха и напряжения, достал последнюю имеющуюся в его распоряжении противопехотную мину. Переставив взрыватели на режим дистанционного подрыва, курсант, не переставая молиться, выскочил из-за укрытия и побежал к откатывающейся бронемашине. Вокруг носились осколки, визжали пули, напевая симфонию войны, но Заид бежал вперед, повинуясь охватившему его наваждению. От бронемашины его отделяло метров пять, и единственный, кто мог бы его остановить, был оператор турели второй машины.
Но, как известно, боги любят храбрецов — вторая машина, прикрывая нового ведущего от нападения с тыла, не заметила безумный бросок курсанта. Тот же, не теряя времени, подскочил к замершему броневику и сунул мину ему под переднее колесо, а затем, проскочив под днищем кузова, благо, клиренс это позволял, зайцем метнулся за ближайшее укрытие. Трясущимися руками Массани активировал наручный дисплей, деревянными пальцами выбрал нужный пункт меню и с силой вдавил палец в кнопку, давая команду на подрыв.
В звуки боя влился громкий хлопок сработавшей мины. Выглянув из-за укрытия, Заид увидел отрадную картину — вражеская машина, словно взгрустнув, накренилась на левый борт. Похоже, взрыв мины не только разорвал колесо, но и перебил опору. Машина потеряла управление, став по сути отличной мишенью. Турель по прежнему представляла опасность, вот только отсиживаться под броней стало для чужих смерти подобно. Нелюди, видимо, подумали также — люки-двери открылись, и из машины вылезли пять инопланетян. Предвкушающе ухмыльнувшись, Заид вытащил гранату и, подготовив ее, резким броском отправил в скучковавшихся чужих. К чести врага, среагировали они достаточно резво — под короткий предупреждающий крик-клекот костелицые рванули в укрытие, причем двое солдат явно прикрывали третьего, чьи отметки на броне несколько отличались от остальных.
— А вот и командир! — хищно оскалился Заид.
Грохнувший взрыв гранаты, хоть и заставил пришельцев залечь, к жертвам, тем не менее, не привел — все чужие успели оперативно укрыться. В сторону Заида со свистом понеслись пули, заставляя курсанта залечь. Массани выругался — таким темпом офицер чужих спокойно свалит, и вся их засада ни к чему не приведет. И что самое поганое, самостоятельно курсант сделать ничего не мог — для выкуривания засевших в обороне инопланетян единственная оставшаяся граната подходила слабо, а других способов заставить нелюдей отступить у него нет. Хотя... стоп, почему нет?
Все еще сомневаясь в правильности решения, сириец отложил в сторону разрядник и достал из-за спины плазменную винтовку. Заряд в ней был на исходе, но в его случае многого и не требовалось. Отточенными движениями Заид перевел оружие в режим непрерывной стрельбы веером, превратив винтовку в подобие огнемета. Да, в таком режиме износ ствола был просто чудовищным, да и остатка рабочего тела хватало секунды на три, но в данном случае большего и не требовалось. Прикинув, откуда примерно летят пули, Заид, мысленно сплюнув на удачу, выставил ствол из-за горы битого камня и нажал на спуск. Взвыл разгонный блок, работающий на износ, и из винтовки сплошным потоком вырвался голубой язык плазмы, с воем устремляясь в цели.
А спустя секунду до Заида донесся полный боли вой, явно не принадлежавший человеку. Но Массани было не до того — короткий мерзкий писк в шлеме, сигнализировавший об опустошении боезапаса, подействовал на курсанта как выстрел стартового пистолета. Юноша, отбросил в сторону бесполезную винтовку и, подхватив разрядник, выскочил из укрытия, рванув с места так, что ему позавидовал бы любой спринтер. Быстро обогнув пышущий жаром расплав камней с обгоревшими бочкообразными телами, Заид побежал к пролому в стене — если чужой сможет выйти из дома и затеряться в руинах, искать его можно будет до скончания времен.
На счастье Заида, чужие далеко не ушли — то ли один из них был ранен, то ли сам курсант от адреналина в крови оказался быстрее солдат противника. В любом случае, улепетывающие нелюди как раз выбрались на открытый участок, когда сипящий Заид выскочил из-за обрушенного попаданием с орбиты здания.
— Ну все, попались, — обрадовался Массани, беря в прицел одну из фигур. Прицел немилосердно гулял из стороны в сторону, да и сами цели отнюдь не стремились словить разряд — виляя из стороны в сторону, пришельцы с каждой секундой увеличивали дистанцию. Через силу задержав дыхание, юноша прицелился, и, поймав, наконец, одного из чужих на перебежке, выстрелил. Раскатистое "ШШАРХ!" усиленного выстрела прокатилось по заваленной хламом улице, и на мгновение сверкнувшая ослепительная молния, ударив в одного из беглецов, заставила того, споткнувшись, кубарем покатиться по земле. На ноги он уже не встал. Заид, не теряя времени, открыл огонь по другим целям, но успеха не достиг, впустую ополовинив элемент питания — остальные нелюди тут же рассредоточились, заняв укрытия. Теперь Массани пришлось прятаться — охрана офицера отличалась грамотной тактической подготовкой. Быстро вычислив, что их атакует всего один солдат, чужие быстро подавили курсанта огнем, костелицые на манер улитки стали отступать: двое прикрывают, двое отходят, после чего меняются ролями. Прижатый огнем юноша лишь скрежетал зубами от злости, глядя на то, как столь желаемая добыча буквально выскальзывает из-под носа.
Внезапно за спиной Массани раздался хлесткий выстрел SR-14, повторившийся спустя секунду. Высунувшийся из укрытия Заид увидел отрадное зрелище — один из перебегавших солдат растянулся посреди дороги, а из пробитого доспеха лилась голубая кровь, орошая землю солидным потоком. На крики раненого курсант внимания уже не обращал — наслушался за эти дни, причем как от чужих, так и от своих.
— Рыжая! — радостно крикнул Массани, — ты очень вовремя!
— Ранняя пташка всегда ловит самого вкусного костелицего червячка, — отозвалась снайпер, — а теперь готовься к броску, по моей команде! , — винтовка Рыжей несколько раз рявкнула, выбрасывая смертоносный металл, — ПОШЕЛ! — крик был для юноши сродни удару хлыста для коня. Массани бросился вперед, на ходу стреляя из разрядника, лишь краем уха услышав напутствие девушки, — порви их, Заид.
Мимо с мерзким свистом пролетали дротики, прижимая нелюдей к земле. В сторону одного из укрытий улетела граната, последняя в запасе курсанта — теперь костелицей мрази будет явно не до него. Быстрее, еще быстрее! Молния разрядника ярчайшей непрерывной дугой уходит прямо в шлем высунувшемуся нелюдю — на мгновение Массани показалось, что за темным забралом он увидел ошарашенное лицо инопланетянина. Вперед! Краем глаза курсант заметил, как голова чужого раскололась, словно переспевший арбуз, от попадания дротика из винтовки — Рыжая не сплоховала, добив последнего из сопровождения. Тем не менее, задачу свою они, хоть частично, но выполнили — Заид задержался, что позволило вражескому командиру разорвать дистанцию, скрывшись из виду. Вскоре юноша повернул за угол, где его уже не могла прикрыть снайперша. Глаза привычно выхватили движение в одном из зданий, и курсант, петляя, побежал к остаткам строения. Отточенным движением перебросив себя через подоконник, Массани оказался в небольшой комнате, чей пол был обильно присыпан пылью и мусором.
В здании царила гробовая тишина, будто и нет никакой войны, и это очень сильно давило на нервы. Заид осторожно подошел к стене, и, продвинувшись вдоль нее до дверного проема, аккуратно выглянул. Небольшой коридор в нескольких местах был пересечен уже привычными завалами, а в стенах, словно рты какого-нибудь чудовища, зияли дыры, сквозь которые с улицы пробивался тусклый свет местной звезды. Выйдя из комнаты, Массни осторожно, стараясь не шуметь, пошел по коридору, проверяя каждое помещение. Но его опасения оказались напрасными — этаж был пуст. И когда курсант, дойдя до лестницы, уже собирался подняться на второй этаж, в его грудь словно ударили молотом. До ушей запоздало донесся звук выстрела, и юноша, из легких которого выбили воздух, на одних рефлексах нырнул назад, в укрытие.
К счастью, пуля оказалась всего лишь пистолетной, и земная броня с честью выдержала удар. До ушей Массани донесся топот убегающего чужого. Это он зря — раненых, по мнению Заида, надо добивать, хотя и в действиях нелюдя есть свой резон. Слегка отдышавшись, курсант мигом взлетел вверх по лестнице и изо всех сил побежал за офицером.
Чужой оказался не только прытким, но и сообразительным — заметив бегущего за ним человека, инопланетянин тут же занял укрытие и открыл огонь. К счастью юноши, долгий бег дал о себе знать — большая часть пуль просвистела мимо, и лишь одна, попав по касательной, высекла искры из наплечника брони. Заид не замедлил с ответом — на ходу выпустив несколько разрядов по командиру, но его точность оказалась еще хуже — молнии, оставляя обугленные проплешины на стенах, попадали куда угодно, кроме цели. Прыжком сиганув в одну из комнат, Заид вновь выставил зеркало в проем... и спустя секунду с руганью отдернул руку с клинком обратно — меткий выстрел нелюдя попал в кусок полированного металла, оставив на конце ВЧ-клинка лишь жалкий огрызок. Массани оглядел комнату в поисках другого пути — чужой простреливал коридор, и курсант не мог дать гарантии, что следующее попадание из инопланетного пистолета не принесет его владельцу "золотое попадание". Глаз зацепился за окно, и в голове курсанта возникла одна очень безумная мысль. Костелицый засел от него через три двери. Планировка у этих зданий типовая, а значит, что преодолев шесть окон по внешней стене, он смог бы выйти вражескому офицеру в тыл.
Подойдя к окну, курсант выглянул в окно и присвистнул. Идея оказалась не просто безумной — она была попросту невыполнимой, особенно для него, знакомого лишь с азами скалалазания. У мобильного пехотинца со специализацией горнострелка еще были шансы, но вот у курсанта... нет, этой попыткой он лишь облегчил бы чужому работу по его, Заида, убийству. Со вздохом отойдя от окна, Массани подошел к дверному проему и быстро выглянул в коридор, тут же убрав голову назад. Вовремя — нелюдь все еще был там, и был начеку: секунду спустя пуля инопланетянина выбила крошево из того места, где находилась голова юноши. Ситуация была патовой во всех смыслах. Оба противника контролировали коридор, и ни один из них не мог отойди, не рискуя попасть под огонь оппонента. При этом подкрепления могли подойти в любой момент, причем к обеим сторонам. И в этот момент курсанту пришла в голову еще одна мысль. Она тоже попахивала идиотизмом, но на фоне плана пройтись по внешней стороне стены здания все же терялась. Нащупав не глядя гнездо на поясе, Массани извлек из зарядного приемника один из элементов питания для разрядника. Короткий осмотр показал, что за время боя в нем успел накопиться небольшой заряд. Это радовало: для исполнения плана подошел бы и разряженный блок питания, но заряженный был эффективнее.
Положив элемент питания на землю, Заид переключил разрядник в режим повышенной мощности. Тройной звук зуммера и красная пиктограмма на дисплее шлема оповестил солдата, что в данном режиме заряда хватит менее чем на три выстрела. Заид от оповещения отмахнулся — раздобыть боеприпасы в данный момент он все равно не мог. Подготовившись, курсант перехватил разрядник одной рукой и, взяв в другую полуразряженный элемент питания, бросил его на манер гранаты туда, где укрылся костелицый. Реакция была ровно такой, какой и рассчитывал Массани: заметив летящий в него предмет с клекотом нелюдь оставил укрытие, бросившись в глубину квартиры, решив, что в него летит граната. По большому счету, он не ошибся — услышавший заветные звуки юноша выставил разрядник в коридор и, прицелившись, пальнул выстрелом повышенной мощности по упавшей батарее. Эффект был именно таким, каким и рассказывал сержант Стоун: батареи получившие разряд, имели обыкновение взрываться, причем взрываться с мощным выбросом тепла. Пусть он был и не сравним со стандартной зажигательной гранатой, начиненной супернапалмом, но даже так эрзац-граната обеспечивала рядом находящимся несколько довольно неприятных секунд. Не теряя времени, Массани бросился вперед, на ходу активируя встроенный в разрядник выкидной ВЧ-штык — вряд ли чужой будет долго приходить в себя.
Курсант завернул за угол, и тут же резко бросился на колени — очухавшийся чужой уже взял его на прицел. Пуля со свистом прошла выше. События понеслись вскачь.
Доворот ствола на цель, выжать спуск.
Демоны, прыткий урод попался! Ударом ноги чужой отвел разрядник в сторону, и последний выстрел ушел в молоко.
Блин, он уже прицелился! Резко дернуть головой — выстрел проходит по касательной. В голове гул, но отвлекаться времени нет.
Удар ноги выбивает ствол из рук чужого. Пистолет отлетает в дальний угол.
Вскочить на ноги, стараясь успеть за пришельцем.
Выпад штыком. Мимо!
Блять! Разрядник оказывается в цепком захвате костелицего. А его нога уже летит в колено.
АААААА, СУКА, БОЛЬНО-ТО КАК!!!
Чужой вырывает оружие из ослабевших на мгновение от боли рук, а в следующую секунду он, перехватив оружие, направляет его в голову.
И... ничего не происходит.
Автоматика, зафиксировав неавторизованного пользователя, блокировала выстрел.
Костелицый медлит какое-то мгновение, но этого достаточно.
Развернуться всем корпусом на колене, выставляя руку для отвода удара.
Ногу простреливает болью, но это неважно — неумелый тычок отведенный рукой, проходит мимо.
Слитным движением вытащить из-за спины ВЧ-тесак и с оттягом рубануть провалившегося в ударе офицера.
Блин, опять ушел! Неведомым образом чужой извернулся под ударом, и гудящее лезвие вместо шеи нелюдя разваливает на две части многострадальный разрядник.
Ах ты ж! Стремительным броском костелицый сокращает дистанцию, сбивая с ног. Борьба переходит в партер.
Короткие удары чередуются с захватами.
До ушей доносится металлический рык чужого.
Рык...
Демоны...
Смерть...
Ну уж нет! НЕ СЕГОДНЯ, МРАЗЬ ИНОПЛАНЕТНАЯ!
УДАР ГОЛОВОЙ! ЕЩЕ РАЗ! А, НЕ НРАВИТСЯ! ЛОВИ ДОБАВКУ!
Хватка слабеет. Еще удар! Еще!!! Не щадить выродка!!!
Удар коленом! Ноль эмоций! Ладно, получай еще раз в голову!
АГА, ПОПЛЫЛ УРОД!
Сбросить тварь с себя! Бросок вперед! Оседлать нелюдя!
Удар клинком! Сблокировал! На тебе еще раз по голове кулаком!
Руку прострелило болью, неправильно ударил. Не время расслабляться! МНЕ НЕ БОЛЬНО!!!
ПОЛУЧАЙ ЕЩЕ РАЗ!
Хватка на руке с ножом ослабла. Выдернуть руку из захвата!
Удар в грудь ублюдку!
Опять схватил руку. Поздно, тебе это не поможет! Навалиться на тесак всем телом!
Поддается. ПОДДАЕТСЯ, МАТЬ ЕГО!
Клинок медленно, даже ласково касается брони чужого, оставляя борозду. Нелюдь что-то лопочет на своем инопланетном наречии.
Мира хочешь, что-ли?!
ХРЕН ТЕБЕ, А НЕ МИР! НИКАКОЙ ПОЩАДЫ ВРАГАМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! TERRA OMNIA!!!
Клинок прошивает броню и с тихим хрустом входит в тело. Чужой еще трепыхается, но это агония. Еще несколько раз дернувшись, инопланетянин захрипел и, наконец, затих.
Бой закончен.
Заид со стоном свалился с трупа офицера. Адреналиновый угар исчез, оставив после себя дикую усталость и боль в отбитой руке и колене, куда пришелся удар противника. На топот в коридоре выдохшийся курсант внимания уже не обратил. Его бой окончен, и он победил.
— ...ид. Заид! Заид, мать твою очнись!
Сфокусировав взгляд, Массани с удивлением увидел перед собой лицо сержанта. Снявший шлем Сэм обеспокоенно просматривал показания медкомплекса брони.
— Серж, кха, кха, — закашлялся курсант, — я, кха, в порядке.
— Оно и видно, — хмыкнул Стоун, не отрываясь от показаний, — гематома от удара по ноге, отбитая рука, легкое сотрясение. Мелочи какие. Голова не кружится, не тошнит?
— Вроде нет, сэр, — просипел Заид, — только нога с рукой болят.
— Ладно, верю, — кивнул сержант, — ладно, давай, вставай аккуратно.
Колено вновь прострелило болью, и Массани со стоном оперся о подставившего плечо сержанта. Прихрамывая на ногу, курсант медленно пошел прочь из комнаты.
— Заид! Вот ты где! А мы уж тебя... Madre de Dios! — влетевший в комнату Видо от открывшегося зрелища перешел на родной язык, — клянусь моей покойной мамой, amigo, ты зарезал этого asqueroso, как порося на бойне!
— Да-да, я в курсе, друг, — устало произнес Заид.
— Кстати, это не простой офицер, — заметил сержант, — таких знаков я даже у трибунов не видел.
Сэм наклонился над телом костелицего, содрал инопланетный наручный компьютер, а затем начал сосредоточенно осматривать тело. Перевернув чужого на спину, Стоун склонился над спиной и удовлетворенно хмыкнул. Достав ВЧ-тесак, сержант аккуратными движениями вскрыл заднюю часть брони, имевшую заметное утолщение и извлек на свет божий небольшой по размерам блок.
— Вот, ребята, знакомьтесь, — продемонстрировал он находку, — накопитель чужих. Командование отдельным пунктом говорило обращать на них внимание. Так что, Заид, крути дырку на кителе — ты только что добыл важные разведданные.
— Добыть-то добыл, — хмыкнул Массани, — осталось их донести до своих.
— И именно этим мы сейчас и займемся, — Стоун переключился на взводный канал связи, — взвод, внимание. Нами добыты важные разведданные, поэтому задача следующая. Необходимо любой ценой доставить их нашему командованию в целости и сохранности, так что с этого момента в бой без крайней необходимости вступать категорически запрещено. Ответственным за сохранение назначается Сантьяго, поэтому бережем его, как зеницу ока. Вам все ясно, бойцы?!
— Да, сэр! — откликнулся взвод.
— Отлично, в таком случае выдвигаемся.
* * *
Менора, вечер того же дня.
— Сэр, вызов от командования, — голос адъютанта оторвал Харпера от законного отдыха, — срочно.
— Соединяй, — вздохнул Джек, поднимаясь со стула, про себя проклиная отцов-командиров.
И было отчего — его часть не вылезала из боев с самого начала вторжения, и надо сказать, эта неделя была для майора особенно жаркой. Чужие оказали отчаянное сопротивление, отчего Харпер даже начал уважать нелюдей. Впрочем, противодействие такому сопротивлению было отработано еще в двадцатом веке, и имя ему было "массированная артподготовка с последующей атакой штурмовых групп". Но хотя это позволило снизить потери до приемлемого уровня, темп наступления замедлялся, а вместе с этим росла вероятность нарваться на подкрепление чужих, прибывшее с других планет, а это было неприемлемо.
Переадресованный вызов с орбиты дошел, до майора, явив тому лицо командира десантной операции.
— Сэр, — вытянулся Джек, пожирая глазами начальство.
— Майор, у меня для вас срочное задание, — опустил расшаркивания командующий, — на связь из контролируемой противником части столицы вышел взвод нашей мобильной пехоты. Их командир утверждает, что ими захвачены ценные разведданные. Взвод понес существенные потери, потеряв семьдесят пять процентов состава, так что самостоятельно выбраться они не могут. Ваша задача — обеспечить эвакуацию пехотинцев и в срочном порядке доставить их в расположение космодрома. Подробности пересылаю на ваш компьютер. Вопросы есть?
— Да, сэр, — Джек ничем не показал своего недовольства, но тот факт, что ему приказали сунуться в логово врага вытаскивать взвод, на хвосте которого наверняка висит не одна зондеркоманда чужих, энтузиазма, мягко говоря, не внушал, — мне понадобится поддержка с воздуха.
— Поддержка будет, — обрадовал майора командующий, — в ваше распоряжение поступит два звена "Гадюк". Они обеспечат вам прикрытие с воздуха и будут работать по земле. На место вас доставит транспортный челнок.
— Принято, сэр, — козырнул Харпер, разрешите выполнять?
— Приступайте, — дало отмашку командование, — И поторопитесь, майор. Небольшое промедление, и спасать будет уже некого.
Изображение исчезло, сменившись экраном ожидания. Не теряя времени, Харпер, нажав несколько кнопок на наручной панели, вызвал Хислопа.
— Бен, есть работа.
— Слушаю, — тон старого товарища подсказал бывшему полицейскому, что друг настроен крайне серьезно.
— Срочный приказ от командования, — Джек говорил рубленными фразами, в которых сквозили металлические нотки, — нужно вытащить наших из зоны, контролируемой противником, так что собирай группу. Полетим на стандартном челноке, так что не набирай много людей. Я пока найду челнок.
— Понял, Джек, сделаю, — кивнул друг, — стоп, что значит, полетим? Ты же не собираешься...
— Собираюсь, Бен, — подтвердил мысль Хислопа Харпер, — приказ дали мне, я и буду исполнять.
— Знаешь Джек, если бы твоя жена была здесь, она бы очень расстроилась, — заметил лейтенант.
— Да неужели, — деланно удивился Харпер, направляясь к площадкам с челноками, — а я думал, ты вместо нее. Хорош языком чесать, там народ гибнет. Я лечу, и точка.
Позднее Харпер очень сильно пожалел о том, что участвовал в этой высадке. Однако он так и не смог никому объяснить, что именно дёрнуло его отправиться в составе спасательной команды на это задание.
* * *
Полчаса спустя.
"Горгулья" летела низко, едва задевая немногие оставшиеся после бомбежки дома. До места высадки по меркам авиации было недалеко, километров шесть-семь, но половину из этого расстояния предстояло преодолеть над зоной чужих, что заставляло пилота прижиматься к земле, избегая огня противника. Рядом барражировало звено Viper'ов, прикрывая эвакуационную команду. Второе приданное майору звено уже находилось над точкой эвакуации, исполняя роль штурмовиков.
— Майор Харпер группе мобильной пехоты, — вызвал Джек подопечных, — расчетное время прибытия три минуты. Готовьтесь в эвакуации.
— Это сержант Стоун, — отозвался командир спасаемых, — вы вовремя, черт возьми. Еще немного, и нас бы тут всех перебили. Летите аккуратно, парни — не знаю, что за информацию мы добыли, но это сильно разозлило чужих. Костелицые ублюдки прут, как обдолбанные мятежники.
— Принято, Стоун, конец связи.
— Вижу место эвакуации, — доложил пилот, и, подтверждая слова сержанта, добавил, — и народ, там сейчас ОЧЕНЬ жарко.
Летчик не соврал — даже удар штурмовой авиации не остановил почуявших добычу нелюдей. Наплевав на потери, пришельцы рвались к цели, теряя одного бойца за другим. "Гадюки" ушли на базу — расстреляв боезапас за считанные минуты, они несколько охладили пыл нападавших, спалив несколько единиц бронетехники и положив около взвода пехоты. Но едва машины улетели, как чужие, перегруппировавшись, вновь пошли на штурм дома, в котором засели остатки взвода.
Пилот "Горгульи" на ходу выпустил несколько противотанковых ракет, поджигая бронетехнику, и добавил неуправляемыми снарядами, раскидывая наступающих чужих, как кегли. Развернувшись, пилот ювелирно сманеврировал и практически подвел машину к зданию, не забывая поливать чужих огнем из бортового вооружения. Масла в огонь подливали и истребители — сформировав круг, они один за другим пикировали на отходящих нелюдей, отоваривая их очередями из бортовых пушек.
Аппарель с гудением опустилась, и десантники выпрыгнули из челнока, прикрывая транспорт.
— Взвод, грузитесь! — заорал Харпер не переставая контролировать свой сектор, постреливая по мелькающим среди руин инопланетянам.
Из здания один за другим начали выбегать пехотинцы. Один, второй, третий, четвертый, пятый...
— Майор, здесь все, — крикнул Джеку солдат со знаками сержанта на броне.
Харпер на секунду отвлёкся, и именно в этот момент один из солдат чужих, высунувшись, метнул гранату. Чужого тут сожгли огнем из двух плазменных винтовок, но было поздно — граната, описав дугу, взорвалась рядом со шлемом майора, и, осколки, пробив бронестекло, хлестнули по голове десантника. В лицо словно ткнули факелом, окружающий мир вокруг померк, и майор не своим голосом заорал от боли.
— Блять, у нас раненый! — закричала темнота голосом Бена.
— ААААА! Мои глаза! Что с глазами, Бен?! — завыл Джек.
— Ебаный в рот! — заорал Хислоп, — да ему глаза выбили! Валим отсюда, живо!
Чьи-то руки подхватили майора и куда-то потащили. Затопленный болью разум мимоходом отметил, что транспорт вывел двигатели на взлетный режим. Пол вздрогнул, поднимаясь вверх. А затем что-то кольнуло Харпера в область шеи, и сознание начало уплывать, унося с собой чудовищную боль.
— Ты только держись, Джек, — бормотала темнота, — тебя поднимут на ноги, обязательно поднимут...
* * *
Орбита Меноры. Утро следующего дня (Д+8).
Командующий высадкой с мрачной решимостью вошел в конференц-зал "Варлорда". Буквально несколько минут назад ему доложили, что корабельный ИИ закончил с расшифровкой данных доставленного спецбортом захваченного накопителя.
— Адмирал, — коротко поприветствовал сидящего в кресле Виггина.
— Генерал, вы вовремя, — кивнул флотский, — присаживайтесь, Фьюри как раз закончил приводить информацию в удобоваримый вид.
Офицер прошел к предложенному месту и приготовился слушать. Ему было крайне интересно, что же такого содержалось на носителе, что его выдернули из штаба.
— Как раненый? — как бы между делом спросил Виггин.
— Состояние тяжелое, но стабильное, — ответил генерал, не поворачивая головы, — врачи дают оптимистичный прогноз. Глаза, правда, выбило, но с его ИСП ему установят лучшие импланты, что у нас есть. Кстати, по совокупности заслуг его повысят.
— Это правильно, — кивнул Эндер, — Человечеству нужны такие люди.
Между тем свет в зале потух, погрузив отсек в полумрак, а через секунду проектор засветился, выдавая карту планеты. Некоторое время ничего не происходило, а затем один за другим на голограмме загорелись пиктограммы, обозначающие расположение войск Альянса и пришельцев. Приглядевшись, командующий отметил, что некоторых отметок раньше не было. Рассмотрев новые пиктограммы, генерал вдруг округлил глаза, откинулся назад в кресле и севшим голосом произнес, не веря до конца в увиденное:
— Это то, о чем я подумал? Верно?
— Верно, — кивнул Гросс-Адмирал, — это наша возможность закончить битву. Готовьте людей, генерал — у нас много работы.
* * *
Из отчета поисковой группы турианского гарнизона планеты Менора.
... в результате оперативных мероприятий, проведенных на месте пропажи колонны, было установлено, что группа, в составе которых передвигался заместитель командующего обороной трибун латиклавий В. Карсун, подверглась организованному нападению диверсионной группы войск вторжения. В результате скоротечного боя все три бронемашины были уничтожены, а попытавшийся скрыться трибун в ходе непродолжительной погони и последовавшим за ней боестолкновением был убит. На теле В. Карсуна были обнаружены многочисленные следы ударов в голову, а также колотая рана в районе груди, произведенная стандартным оружием ближнего боя пехотных частей армии вторжения, которая и явилась причиной смерти (описание оружия прилагается). Также на теле обнаружены следы обыска, в результате которых противником был изъят стандартный накопитель для важных разведданных, а также омнитул погибшего...
Из приказа командующего обороной планеты Менора легата К. Лессона.
... Ввиду важности утерянных разведданных приказываю:
1) Организовать поиски диверсионных групп противника. Особое внимание уделить поискам носителей данных...
2) Усилить патрулирование в подконтрольных районах планеты с целью недопущения повторения инцидента...
3) С той же целью организовать повышенное охранение для всех лиц, имеющих допуски в секретным материалам уровня "Г" и выше... ... довести до вышеозначенного состава информацию о повышенных мерах безопасности при передвижении между охраняемыми объектами...
4) Ввиду того, что текущее местонахождение ряда военных объектов (список прилагается) в ближайшем будущем будет скомпрометирован, организовать эвакуацию означенных объектов на запасные площадки (список прилагается)...
Командующий обороной пл. Менора, легат К. Лессон.
* * *
Пл. Менора, сто сорок пять километров севернее космодрома, горный хребет. День Д+9.
Дождь немилосердно хлестал по горам, выбивая барабанную дробь на шлеме. Поганая погода была отличным прикрытием для эвакуации чужих, отсекая возможность безопасно десантироваться с орбиты прямо на головы противнику. Поэтому двум штурмовым взводам пришлось по старинке чесать по горам пешком. Малоприятное занятие даже для подготовленных солдат, особенно учитывая то, что марш приходилось совершать ночью в условиях, когда горы буквально напичканы следящей аппаратурой чужих. К счастью, нелюди при составлении плана обороны слишком сильно полагались на автоматику, а машину, как известно, обмануть порой гораздо проще, чем человека. Тем более, что на вооружении группы были передовые технологии Альянса, которые в регулярной армии появятся еще нескоро.
— Обалдеть! — шепот Янычара в рации как нельзя лучше характеризовал творящееся в небольшом горном хребте, — да костелицые тут сраную армию заныкали!
— Проклятье, а ведь мы несколько раз шерстили этот район с орбиты, — пробормотал Глазков, — хотя, учитывая уровень маскировки, неудивительно, что они так долго сохраняли секретность.
— Это бункер их командования, — заметил Мавр, — так что ничего странного. Сколько у нас времени?
— Не так много, как хотелось бы, — произнес Алексей, — нелюди чуют, что скоро их прижмут, и решили под прикрытием дождя свалить с базы куда подальше. Сейчас стоит такая погода, что не то, что обнаружить — десантироваться на голову никому в здравом уме не придёт.
— Кроме нас, командир, — хмыкнул Маврин.
— Кроме нас, — согласился майор, — мы же Цербер, в конце концов. Ладно, хватит разговоров, пора за работу.
Сорок пять бойцов спецназа, выйдя из укрытия, принялся расчехлять спецоборудование: летающее крыло, совмещенное с двумя реактивными двигателями пониженной ИК-заметности, позволяли солдату в полной экипировке пролететь около семи-восьми километров, в зависимости от внешних факторов. Но на этот раз такая дальность была избыточной — до базы было не больше двух с половиной кликов, так что дальность была принесена в жертву грузоподъемности. Конечно, от этого крыло не стало поднимать в воздух космодесантника в броне "Архангел", так что пришлось обойтись штурмовым комплектом мобильной пехоты, оснащенный усиленными щитами и системой "Ореол".
Вскоре все бойцы были готовы, закрепив ранцы на спинах и синхронизировав их с компьютерами брони. Глазков еще раз убедился, что вся аппаратура и вооружение солдат исправно. Времени было в обрез — из-за грозы связь была нестабильной, и пришлось ориентироваться по времени. Ровно в девять часов тридцать минут небо разверзлось, и в расположение базы, разорвав облака, ударил ослепительный луч. На самом деле, с лучевым оружием данный выстрел не имел ничего общего — это была обычная болванка, корректируемая из космоса, падая, оставила за собой слепящий трек. В месте, куда попал снаряд, сверкнула вспышка, а семь секунд спустя до церберовцев донесся грохот мощнейшего взрыва. Это и был сигнал к началу операции.
— Первая группа — Вперед!
Первые три тройки бойцов подошли к краю уступа, включили двигатели, выведя их на режим малого газа, и прыгнули с обрыва, разложив крылья прямо в полете. Вскоре девять едва заметных теней скрылись в пелене дождя, а за ними уже стартовала следующая партия... Через тридцать секунд на уступе осталась лишь девятка Глазкова.
— Все готовы? — для проформы спросил Андрей, и, дождавшись подтверждения от его людей, произнес, — тогда по моей команде: три, два, один, пошли!
И, подавая пример, первым прыгнул вниз.
* * *
На наземной части базы уже затихал бой — несмотря на орбитальный удар, уничтоживший львиную долю войск и защитных сооружений первой линии обороны, за те секунды, что спецназовцы летели к базе, немногочисленные уцелевшие чужие, заняв укрытия, попытались дать бой. Это отчаянное сопротивление лишь ненадолго замедлило штурмовиков — жидкий заслон из уцелевших спецназ смел, не понеся потерь. Тем не менее, самое сложное было впереди — в подземный комплекс вело несколько ходов, известных разведке Альянса, и именно перед одним из таких сейчас и стоял взвод. Штурмовать по самому очевидному маршруту было невозможно — чтобы проломить центральный вход в бункер, нужна была ядерная бомба, а посылать солдат на свежеустроенное радиоактивное пепелище стали бы, только не будь у командования иного выхода. К счастью, он был. По команде Глазкова несколько солдат установили направленные заряды, предназначенные для вскрытия обшивки линейных кораблей при абордаже, а затем саперы, отбежав подальше, подорвали установленные мины. Со стороны входа пошла обжигающая волна — заряды были плазменными, и эффект от их применения был ОЧЕНЬ красочным. Входные двери в бункер буквально проплавило, мощный жар вызвал срабатывание системы пожаротушения бункера, что сыграло на руку людям, сократив время вынужденного ожидания.
Первые бойцы "Цербера" вошли в бункер, начав вторую фазу операции.
Дальше дело пошло только хуже. Несмотря на то, что на руках у РУАС были все планы командного бункера, штурм проходил крайне тяжело. Против них была брошена вся база. Один из спецназовцев прямо на глазах полковника, получив несколько пуль, упал и, истекая кровью, отполз в укрытие, оставляя за собой темно-красную полосу. Сам Глазков едва избежал гибели от выстрелов того же тяжелого пулемета, отделавшись снесенным щитом. Потерявшая спрятавшегося офицера из вида, автоматическая турель переключилась на другие цели. А зря: не теряя времени, полковник выставил из укрытия плазменную винтовку и, ориентируясь по дистанционной камере на оружии, выстрелил из подствольного гранатомета. Турель близкого взрыва шестидесятимиллиметровой гранаты не выдержала и замолчала. Несколько дальше их ждал другой сюрприз — несколько боевых роботов с ракетами и пулеметами перекрыли проход, поливая весь коридор и не давая церберовцам высунуться.
— Готовьте ЭМИ! — приказал Мавр, — по его команде несколько бойцов, подготовив электромагнитные гранаты, низко пробросили их к дронам. Роботы одновременного взрыва нескольких гранат не выдержали и сдохли. Но за этот бросок один человек заплатил кровавую цену — близкий взрыв ракеты оторвал спецназовцу руку по локоть.
С каждым пройденным помещением сопротивление всё нарастало. Чужие бросали в бой людей и дроны, стараясь если не сдержать, то хотя бы замедлить продвижение спецназовцев. Среди людей начали появляться первые убитые. В какой-то момент противостояние зашло в тупик — дальнейшее продвижение людей блокировали сразу на нескольких участках, и при этом чужие сами не могли уйти, а ведь скоро у людей банально закончатся боеприпасы, и тогда атака попросту захлебнется. Глазков лихорадочно искал выход, и не находил его.
Помощь подошла внезапно — с тыла послышалось жужжание, и вскоре к уже приготовившимся к отражению атаки бойцам "Цербера" выехал земной тяжелый гусеничный робот. Не снижая скорости, дрон проехал мимо, и на ходу открыл огонь из всего бортового вооружения, буквально заливая плазмой всё пространство перед собой, изредка добавляя жару гранатами. А следом за дроном в коридор забежали несколько человек со знаками различия мобильной пехоты.
— Полковник Глазков? — спросил один из них Алексея, — лейтенант Айчара, командир штурмовой роты. Приказано оказать Вам поддержку. Командуйте.
— Отлично, лейтенант, — искренне обрадовался спецназовец, — формируем штурмовые группы и прорываемся следом за роботами.
Появление мобильных пехотинцев было как нельзя кстати — наступление возобновилось с новой силой, и вскоре штурмовики ворвались в контрольный зал.
Который... был пуст. Ни одного оператора не сидело за консолями, ни один боец пришельцев не сидел, укрывшись за многочисленными столами. Лишь несколько дронов, выполняя заложенную программу, попытались защитить уже не имеющей стратегического значения комнату, но были в секунды сметены ураганным огнем штурмовиков. Еще не веря в случившееся, Глазков подошел к одной из консолей, нажав несколько клавиш. Бесполезно — вся электроника была мертва.
— Черт, неужели мы их упустили? — подумал полковник, — вот это была бы жопа. Нет, невозможно, база оцеплена, мимо внешнего кольца они не пройдут.
— Так, группе внимание, — обратился Глазков к подчиненным, — разделяемся на две группы. Группа один, продвигайтесь к резервному пункту управления системами обороны и нейтрализуйте его. Группа два...
Договорить Глазкову не дали.
— Командир, — послышался голос одного из пехотинцев, — я тут нашел...
Обернувшись, Глазков увидел солдата, который наклонился к одному из разбитых роботов, замершему возле стены, очевидно с целью рассмотреть его поближе. Полковник слишком поздно сообразил, что именно не так с дроном — если он подбит недавно, то почему от него не идёт жар?
— НЕ ТРОГАЙ! — не своим голосом заорал Глазков на солдата, но было поздно. С сильнейшим грохотом робот, оказавшийся простейшей заминированной ловушкой, взорвался. Полковника подхватила ударная волна и, подняв над землей, пронесла по воздуху и ударила в стену.
А дальше была темнота.
* * *
Из отчета об операции "Гроза".
... В ходе штурма объекта "Бастион" погибли 9 офицеров Группы "С" РУАС, 20 бойцов штурмовых групп 711 дивизии мобильной пехоты. В числе погибших — руководитель операции, полковник Глазков Алексей Юрьевич. Большинство участников операции получили ранения различной степени тяжести...
... Потери обороняющихся, согласно первичным подсчетам, составляют около ста восьмидесяти погибших и трехсот раненых, состояние семидесяти из них критическое. Также в ходе операции устранен действующий командующий обороной планеты, его тело опознано по снимкам захваченной базы данных. Кроме того, весь старший офицерский состав, находившийся на объекте, также устранен или взят в плен...
Из приказа Верховного Командования от 28.04.2160 года.
... За героизм, проявленный в операции "Гроза", при штурме командного пункта пришельцев на планете G4P-2881571 в период Шаньсийской войны, звания Героя Альянса удостоить:
— Полковника Глазкова Алексея Юрьевича (посмертно).
— Капитана Маврина Сергея Викторовича.
— Младшего лейтенанта Кормаз Каган Берка.
— Лейтенанта Айчара Махавир Амрит.
... За проявленный героизм и руководство в ходе военных действий, присвоить вышеозначенным очередные звания досрочно...
* * *
Орбита Меноры, День Д+15.
Гросс-Адмирал Виггин, не торопясь, подошёл к дверям и, дождавшись открытия, вошел в рубку связи. Выслушав доклады дежурных офицеров, адмирал погрузился в раздумья.
Пять дней прошло после той памятной операции, когда был взят штурмом их командный бункер. Читая отчеты после операции, Эндер не раз удивлялся, что успех операции несколько раз буквально висел на волоске. Особенно тонким был момент, когда в результате взрыва погиб командир "Цербера". Но сменивший его Маврин справился с задачей, сумев отыскать и прикончить почти ускользнувшего командира чужих.
С этого момента чаши весов окончательно склонились в сторону людей. Пришельцы в большинстве своем отступили к горам, где и затерялись, стараясь уйти от поисковых групп людей. Впрочем, особенно их все равно не искали — занятие это, по опыту людей, долгое и неблагодарное, особенно когда противник знаком с местностью. Да и сами люди пришли на планету отнюдь не за пришельцами: в относительной безопасности с планеты быстро вывозилось всё, что могло представлять хоть какую-то ценность. Фактически, люди занялись банальным разграблением городов, с той лишь разницей, что награбленное поступало не в карманы солдат, а в хранилища кораблей, некоторые из которых уже отправились в пространство Альянса с трофеями на борту.
— Сэр, — отвлек Виггина от мыслей оператор систем слежения, — из ретранслятора вышло несколько кораблей.
— И что в этом такого? — поднял бровь Адмирал.
— Сэр, судя по данным спутников, это не турианские и не наши суда. Согласно захваченным базам данных, к нам прилетел флот азари.
— Интересно, — протянул Эндер. Как реагировать в данной ситуации, он не совсем представлял. С одной стороны, означенные азари вполне могли бы прибыть на подмогу турианцам. Но, тем не менее, возможность иной причины визита также не следовало списывать со счетов. Именно поэтому все боевые спутники, разбросанные вокруг масс-реле, были запрограммированы на открытие огня без предупреждения лишь по судам костелицых.
— Что-ж, — решил адмирал, — попытайтесь выйти с ними на связь.
— Есть, сэр, — откликнулся радист, разворачиваясь к консоли. Несколько минут офицер сосредоточенно работал на консоли, пока не развернулся и слегка извиняющимся тоном не произнес, — сэр, я не могу связаться с ними. Вероятно, чужие используют иной способ связи, и вполне вероятно, что они также не могут связаться с нами.
— Продолжайте попытки.
— Господин Гросс-Адмирал, с борта одного из кораблей ведется передача световыми сигналами, — внезапно доложил один из офицеров, отвечавших за управление спутниками.
— Выведите картинку на экран, — перед адмиралом развернулось изображение с камеры одного из боевых спутников. Четыре корабля размером с крейсер с зализанными формами, чем-то похожие на блестящие космические яхты из одного старого фильма, висели около масс-реле, не пытаясь сдвинуться с места. А на борту ближайшего к спутнику корабля с определенной периодичностью мигал мощный прожектор, свет которого было видно даже с такой солидной дистанции.
Один. Один. Два. Три. Пять.
Корабли замерли, словно ожидая ответа, а затем, минут через пять, крейсер снова замигал.
— Один, один, два, три, пять, — пробормотал себе под нос Эндер, — Стоп. Это же числа Фибоначчи! — Виггин повернулся к оператору спутников и произнёс, — так, переключитесь на ближайший спутник и мигните в ответ восемь раз.
— Слушаюсь, сэр, — козырнул офицер.
Дело пошло в гору. Два часа перемигиваний — и договаривающиеся стороны пришли, наконец, к консенсусу, синхронизировав частоты передатчиков.
— Я в конференц-зал, — объявил адмирал, поднявшись с кресла, — Фьюри, организуй канал связи.
— Будет исполнено, сэр.
Дорога много времени не заняла, и вскоре командующий эскадрой вошел в нужное помещение. Свет померк, а затем огромный, во всю стену, монитор, засветился, явив Виггину изображение инопланетянки. В том, что это женщина, Виггин не сомневался хотя бы по, так сказать, ярко выраженным вторичным половым признакам. Надо сказать, что, в отличие от костелицых, больше похожих на гибрид страуса и динозавра, этот вид больше напоминал человека, отличаясь от них, пожалуй, лишь чешуйчатой, словно у змеи, кожей и похожими на щупальца отростками вместо волос на голове.
Тем временем, инопланетянка решила начать беседу.
— Приветствую вы имя весь галактика, — азари вела разговор на турианском, словари для которого не были до конца составлены, а потому речь чужой звучала несколько грубо, — я... турианец Азари... и лететь для конец война. (Прим. авт. на самом деле азари сказала "представитель" или "человек", но автопереводчик корабля из-за недостатка словарного запаса допустил ошибку, подобрав наиболее близкое по значению слово).
Пару секунд Эндер переваривал фразу. Общий смысл был понятен — флот прибыл для урегулирования конфликта, то есть выступая в роли миротворцев. Но это всё же первый контакт, а значит, надо подобающе себя поставить. Вопрос в том, как. Эндер не отличался сильными навыками в дипломатии, ведь его, как правило посылали как раз туда, где дипломаты облажались. Тем не менее, в Уставе флота на этот счет были однозначные инструкции, хотя и довольно общие. Мол, командир должен вести себя достойно, не заискивать, но в то же время избегать конфликта до тех пор, пока действие инопланетян не приведут к последствиям, угрожающим жизни и здоровью членов экипажа корабля. Тут в голову адмирала пришла интересная мысль, которую ему в свое время подсказал Фьюри. С трудом удерживаясь от того, чтобы ухмыльнуться, Эндер негромко кашлянул и на относительно чистом протеанском ответил:
— Меня зовут Эндер Виггин, я являюсь Главнокомандующим Флота в звании Гросс-адмирал. От имени всего Альянса Систем Человечества приветствую Вас, — слегка полюбовавшись на ошалевшее лицо визави, флотоводец продолжил, — в настоящий момент населяющие данную систему разумные, проявив неспровоцировнную агрессию, совершили разбойное нападение на корабли нашей расы, а затем, не предъявляя никаких претензий, попытались совершить пиратский налет на одну из наших колоний. В настоящий момент вы находитесь в зоне антитеррористической операции, проводимой нашими вооруженными силами. Во избежание эксцессов просим Вас не покидать Вашего текущего положения.
Внимание. В данной главе ведется нелинейное повествование. Действие происходит в течение 2160 года.
Цитадель, пять земных суток после прекращения огня на пл. Менора.
Вся станция бурлила в предвкушении, как, наверное, и вся известная галактика. Их можно понять — не каждый день посольство новой цивилизации прибывает в административный центр исследованного космоса. СБЦ, чьи сотрудники, от директора до патрульного, носились по станции как угорелые, выбирая зеленый маршрут следования "дорогих гостей", попутно оборудуя наблюдательные пункты и формируя оперативные группы на случай, если что-то пойдет не так. Журналисты различных каналов, которые занимались, по большому счету, тем же самым, только цель была иной. Жители Цитадели были отдельным пунктом в этом полууправляемом хаосе, кучкуясь группами, порой по несколько сотен разумных, и занимая самые лучшие места, при этом неоднократно создавая проблемы законникам, которые не раз и не два разгоняли подобные сборища, забирая наиболее активных прохлаждаться в КПЗ.
На фоне этого дипкорпуса казались островком спокойствия, по крайней мере, таковыми они выглядели при первом приближении. На деле же за видимым спокойствием скрывался жесткий аврал. Времени не хватало катастрофически — штатные ксенологи судорожно пытались найти хоть что-то, что помогло бы сформировать психопрофиль новой расы, дипслужащие подгоняли душекопателей, ибо им самим пеняли более старшие товарищи, стремясь понять, как же именно стоит вести диалог с послами. Относительно спокойными были лишь Советники трех главных рас пространства Цитадели, да и те лишь за счет многолетнего опыта и привычки скрывать свои эмоции. Но даже среди них был один, кто словно познал дзен, и спокойно сидел в кресле, словно отрешась от проблем мира. Вернее, была.
На деле же Советница Тевос, недавно, по меркам азари, разумеется, назначенная на этот ответственный пост, была в глубоких раздумьях. Все же правильно сказал кто-то из древних матриархов, что самые тяжелые времена — это времена перемен. И, похоже, она, Тевос, имеет счастье лицезреть зарю этого времени. Система, стоявшая незыблемо сотни лет, буквально несколько месяцев назад дала солидную трещину. То, что со времен Восстаний кроганов казалось незыблемым и непоколебимым, сейчас подвергалось сомнениям и пересмотру. А ведь все так хорошо начиналось...
Система триполярного мира, еще более древняя, чем современный триумвират, была стройной и логичной. Каждый занимался своим делом — саларианцы исследовали, давали новые технологии и открывали новые горизонты, кроганы, а затем сменившие их турианцы — защищали галактику. А они, азари, управляли всем этим, распределяя ресурсы и примиряя враждующие стороны, если таковые найдутся. Классика, пришедшая еще с тех времен, когда предки азари, еще не покинувшие Тессию, бегали с мечами и копьями наперевес. Те, кто правят, те, кто воюют, и те, кто молятся или исследуют.
Разумеется, любой, кто хотя бы немного интересуется политикой, понимает, что в системе есть свои недостатки. Все же в галактике не феодализм, и каждый, несмотря на прописанное и логичное место, тянет одеяло на себя. Но и здесь азари повезло — выйдя в космос гораздо раньше остальных, они смогли получить в свое распоряжение самые богатые месторождения нулевого элемента, и в настоящий момент так или иначе контролировали все значительные месторождения. И это неминуемо привело бы к войне, если бы не система сдержек и противовесов, которые реально работали. До недавнего времени.
Ни для азари, ни для саларианцев не было секретом, что среди турианцев уже который год зреет недовольство существующим порядком в галактике. Это было понятно — текущая ситуация устраивала разве что уроженок Тессии. Но когда тревожные звоночки начинают раздаваться слишком часто, это начинает напрягать. Народ Тевос был достаточно долгоживущим, чтобы в их памяти еще были свежи воспоминания о последней галактической войне, которую по недоразумению окрестили Восстаниями. А это была именно война. Но тогда, на счастье азари и саларианцев, они обнаружили достаточно агрессивную расу, готовую за них вписаться. Итог известен — кроганов загнали обратно в ту дыру, из которой их вытащили саларианцы, а их место заняли воины Палавена. Но сейчас... сейчас турианцев сдерживало лишь то, что в случае войны победителей не будет — саларианцы в случае конфликта вполне могут выпустить на свободу какую-нибудь убойную заразу, а они, азари, уничтожив месторождения нулевого элемента, способны на долгое время парализовать космическое сообщение. Но турианцы постепенно выправляли эту ситуацию, разрабатывая свои боевые вирусы, которые, хоть и не были сравнимы с творениями детей Сур'Кеша, менее смертоносными от этого не становились. Да и добывающие компании Иерархии с последние сто лет вели себя гораздо более агрессивно, чем до этого. Дело явно шло к переделу власти, что ни в коей мере не устраивало соплеменниц Тевос. Необходимо было спустить пар, уведя агрессию турианцев в нужное для азари русло. Батарианская Гегемония была бы, безусловно, хорошим вариантом, вот только их вооруженные силы были несопоставимы с флотами и легионами Иерархии. Да, какое-то время войска батарианцев могли бы скрываться от ударов турианцев, в том числе и в системах Термина, но это было лишь оттягиванием неизбежного. Тем более, что после гипотетической войны с четырехглазыми рабовладельцами Иерархия получила бы в свое распоряжение их рудники, что сделало бы рыцарей Цитадели еще более независимыми, и в конечном итоге, только приблизило бы войну. Нужен был враг, причем тот враг, от которого все расы Цитадели забыли бы о своих амбициях, объединившись перед лицом новой угрозы. Интересный вариант предложила матриарх Бенезия Т'Сони, тайно сформировавшая экспедицию в одну удаленную систему, о существовании которой почти никому не было известно, и прилетевшая оттуда с образцами ткани рахни. Идея клонировать старых врагов, а затем выпустить на волю, была очень притягательной — вся галактика тут же объединяется и тратит свои силы в войне с инсектоидами, не подозревая о том, что обе стороны направляют одни и те же разумные. Просто и изящно. Но внезапно на горизонте появилась новая сила.
Поначалу Тевос даже обрадовалась появлению этих существ, так похожих на них самих. Новая раса показала себя довольно умелыми воинами, сумев не только разгромить патрульную флотилию турианцев, но и выбить их со своей планеты. По хорошему, в этот момент азари и стоило вмешаться, но человечество, как сама себя называла новая раса, оказалось шустрее. В кратчайшие сроки сформировав ударную группировку, они нанесли ответный визит рыцарям Цитадели, устроив на их планете форменную бойню. Результат известен — турианская колония практически уничтожена, гарнизон разгромлен, и все это за две недели. Само же человечество заявляло, что проводит антитеррористическую операцию, фактически поставив армию Иерархии в один ряд с какими-нибудь бандитами из Термина. И, глядя на то, какую армию новая раса собрала "для рейда в бандитское гнездо", Тевос поневоле задавалась вопросом: а каких, собственно, размеров их армия. И ответ, подсказываемый ей опытом, ей крайне не нравился. Конечно, был вариант, что человечество банально блефует, но азари привыкла исходить из худшего варианта: меньше неожиданностей.
И сейчас перед Советницей стояла довольно нетривиальная задача — не только помирить враждующие стороны, но и склонить новую расу к сотрудничеству, причем сотрудничеству именно с Республиками Азари. И если первый пункт был довольно легко выполним, то вот с реализацией второго были большие проблемы — слишком много крови пролилось между двумя расами. И, учитывая это, вводить новую цивилизацию в лоно Цитадели означало плюнуть в лицо турианцам, чего на данном этапе делать было нельзя — слишком велик риск остаться без защиты. Впрочем, по мнению самой Советницы, даже в том случае, если человечество откажется вступать в их дружную семью, можно было бы извлечь выгоду. Другое дело, что выгоду получат в основном турианцы и саларианцы, получив огромные гранты на исследования перспективных вооружений, а также переоборудование и наращивание флота. Азари в этом случае останутся в проигрыше, ибо в обеих отраслях они были не первыми. Более того, на волне общей угрозы турианцы и саларианцы вполне могут решить, что и так отлично проживут без назиданий дочерей Тессии. А вот это была бы уже катастрофа. Так что Тевос предстояло провернуть все так, чтобы и человечество не имело формального повода продолжать войну, и турианцы не ушли обиженными. Задачи на первый взгляд взаимоисключающие, но если бы Тевос пасовала перед трудностями, она бы никогда не стала Советницей.
— Советница, — мелодичный голос девы-секретаря отвлек Тевос от размышлений, — замечен переход через ретранслятор. Похоже, наши гости уже здесь.
— Хорошо, сейчас буду, — слегка вздохнув, Советница встала из кресла и, взяв в руки планшет, вышла из офиса, направляясь в зал Совета, где им и предстояло провести переговоры. Которые, как надеялась азари, увенчаются успехом. Успехом ее расы, разумеется.
* * *
Советница пришла в зал Совета последней — два других представителя уже находились на своих местах. В другое время это вменили бы Тевос как нарушение негласного этикета, но не сегодня. Все представители народов, населявших пространство Цитадели, вперились глазами в экраны, установленные в ложах представителей, и, пожалуй, единственным, кто вообще заметил появление Советницы, был одетый в церемониальную мантию саларианский советник, поприветствовавший азари едва заметным кивком. Наклонив голову в ответ, Тевос подошла к своему пьедесталу и активировала консоль, загоревшуюся мягким оранжевым светом. Нажав несколько кнопок на голографической панели, Советница переключила экран в режим просмотра одного из новостных каналов Экстранета.
-... мы ведем свой прямой репортаж со станции Цитадель, где с минуты на минуту должны появиться представители новой расы, — на бойком тессианском диалекте азарийского вещала молодая дева, — напоминаю, около месяца назад контакт с данной цивилизацией вылился в локальный конфликт с Турианской Иерархией...
— Ага, локальный, — саркастически подумала Тевос, — вот только таких потерь за один месяц Иерархия не несла со времен Восстаний кроганов. Восемьсот тысяч убитых и раненых, плюс два флота превратились в обломки. А люди, похоже, даже всерьез не начали воевать, иначе кидались бы атомными бомбами, как на своей планете. Кстати, ядерное оружие — отдельный пункт в нашем диалоге.
-... кажется, появились гости, — продолжала тем временем репортерша, — да, это именно так! Из ретранслятора вышла флотилия новой расы! О, Богиня, вы только взгляните! Их флагман просто огромный!
Изображение сменилось, переключившись на камеру одного из кораблей, выделенных журналистам. Расстояние было сравнительно большим, и изображение от этого было не лучшего качества, но даже так увиденное заставило всех, кто хотя бы раз смотрел трансляции с Цитадели, уронить челюсти. И было от чего — в окружении кораблей размером с крейсер вальяжно даже не летел, следовал огромный корабль. Можно было бы подумать, что человечество просто пытается пустить пыль в глаза, если бы Тевос, да и остальным Советникам, не было доподлинно известно, что этот космический колосс, своими размерами превосходящий даже "Путь Предназначения" успел поучаствовать в боевых действиях, и показал себя с положительной стороны. Да и вид корабля говорил сам за себя — угловатая конструкция подавляла своим видом, убивая саму мысль о том, что с такой громадиной можно бороться. Тевос скосила глаза на турианского советника — немолодой уроженец Палавена, явно позабыв, что корабль принадлежит не Иерархии, хищным взглядом впился в изображение, всем своим видом выражая одну мысль — "Хочу туда, на мостик".
— Вот уж, действительно, флотские бывшими не бывают, — про себя улыбнулась Тевос — и, кстати, неплохой ход с кораблем, показать свою серьезность и произвести впечатление. Особенно на тех, кто в курсе его реальных возможностей.
Тем временем корабли Альянса, приблизившись к Цитадели, зависли на некотором расстоянии, словно размышляя, стоит ли подлететь поближе. На самом деле между диспетчерской Цитадели и флотом человечества велись активные переговоры на тему того, куда можно пришвартовать космического колосса — люди благополучно "забыли" сказать, что прилетят на суперлинкоре, сказав лишь, что флот будет состоять из дредноута и нескольких крейсеров. И вот теперь служба УКД (прим.авт. управления космическим движением) судорожно пыталась прикинуть, куда же можно приземлить флот людей. Если с крейсерами проблем особенных не было, то вот флагман мог поместиться разве что в док "Пути Предназначения", но и это не решало проблемы швартовки — оказалось, что азарийские магнитные якоря по вполне очевидным причинам кораблям Альянса не подходят. Впрочем, Тевос не покидало ощущение, что все это — не более чем фарс, призванный выставить Цитадель в неприятном свете. Хотя с кораблями они действительно облажались.
Наконец переговоры закончились, и с борта флагмана стартовали несколько МЛА, тут же начав барражировать вокруг одной из частей судна. Причина столь странных маневров выяснилась быстро — из чрева супердредноута Альянса стартовал челнок, на котором, вероятно, находился посол новой расы. Перехватчики, взяв его в круг, проследовали вместе с ним в указанный диспетчером док. Тевос выдохнула — ну хоть с этим разобрались.
Картина на экране вновь изменилась — на этот раз азари стояла рядом с доком, куда собирался приземлиться посол. В сам док ее, разумеется, не пустили — СБЦ оцепила район посадки тройным кольцом, отсекая всех желающих пробраться на посадочную площадку.
-... мы находимся в доке номер двадцать четыре, куда, по утверждениям СБЦ, с минуты на минуту должен прибыть представитель новой цивилизации. О, а вот и он! — камера слегка изменила ракурс, захватив посадочную площадку, — мы видим, как в окружении аэрокосмических машин на посадку идет космический корабль человечества.
И, словно подтверждая слова журналистки, в док один за другим залетели стремительные на вид перехватчики стреловидной формы, дизайн которых выдавал аэрокосмические машины — зализанные обводы в сочетании со сравнительно большими аэродинамическими поверхностями не оставляли в других вариантов. Истребители, построившись полумесяцем, не стали садиться, а, развернувшись на месте, направили свои носы во внешнюю сторону строя, готовясь отразить возможную атаку. Тевос их понимала — хотя с точки зрения дипломатии это было своего рода жестом недоверия ко всем расам Цитадели, но для новичков, кто только что заключил перемирие с одной из основных цивилизаций известной галактики, такой шаг был вполне оправдан. Через несколько секунд на посадочную площадку, свистя двигателями, приземлился десантный челнок Альянса. Изображение с камеры резко подалось вперед, беря крупным планом заднюю часть шаттла, где как раз медленно опускался пандус. Вскоре конец аппарели коснулся земли, и из челнока по двое стали выходить огромные фигуры, закованные в тяжелые даже на вид скафандры. Две... Четыре... Шесть... Восемь... Десять. Десять вооруженных до зубов солдат Альянса спустились по пандусу до того, как из челнока показался сам посол. Ну как показался — в камере лишь на мгновение мелькнула белая одежда, а полсекунды спустя охрана сформировала плотное построение, надежно закрыв посла своими телами. Рядом приглушенно выругался турианский Советник. Удивленно повернув голову, Тевос увидела скрежещущего от ярости зубами представителя Иерархии. И тут до Тевос дошла причина подобной реакции на происходящее. Такие скафандры носили лишь элитные части людей, называвшие себя словом, которое сперва было переведено как "Десантница, прыгающая из Пустоты". Потом, конечно, ксенолингвисты поняли ошибку, исправив название, но, по мнению Советницы, именно первое название как нельзя лучше описывало то, чем занимался этот род войск. И, признаться, подобная безумная отвага поневоле восхищала азари — прыгать с орбиты, будучи защищенным не крепкой броней и кинетическими щитами челноков, а всего лишь относительно хрупкой скорлупкой скафандра и хиленьким экраном, мог отважиться далеко не каждый. Однако солдаты Альянса так высаживались, и высаживались успешно — Менора тому пример. Тем временем десантники, сопровождая посла, не задерживаясь, прошли в любезно предоставленный им транспорт и вскоре отбыли в Президиум. Тевос привычно отбросила посторонние мысли на задний план, очищая разум и повторяя про себя всю известную информацию о новой цивилизации.
Полет занял минут двадцать, и вскоре кортеж приземлился около Башни Совета. На входе возникла небольшая заминка — сотрудники СБЦ, успевшие ознакомиться с действием некоторых образцов оружия человечества, ни в какую не хотели пускать в зал Совета ТАКОЕ количество десантников. Люди же стояли на своем, говоря, что излишне ретивый фанатик может попытаться пристрелить посла, а это будет поводом к войне. Обстановка накалялась, но в конце концов, стороны пришли к консенсусу: посла в Башне будут сопровождать четверо космодесантников, без тяжелого вооружения. Пришедшие к соглашению люди, быстро разобравшись, кто именно пойдет с посланником государства в политическое сердце галактики, поднялись на лифте, оказавшись вскоре перед лицом Совета. Ради такого случая, несмотря на протесты турианца, Советники не стали занимать свои постоянные места на возвышении, чтобы не оскорблять посла снисходительным отношением. Бухающие шаги десантников раздавались всё громче, и вскоре на возвышение в сопровождении огромных фигур поднялся совершенно теряющийся на их фоне пятый представитель новой расы, очевидно, являвшийся послом. Приглядевшись, азари узнала в нем того самого человека, который первым вышел на контакт пять дней назад. Тогда он был одет в легкую броню, но сейчас, придя в зал Совета, Эндер Виггин облачился в парадную, судя по некоторой вычурности, форму: белоснежный китель с темно-синими полосами на рукавах и белого же цвета брюки с синими лампасами. На голове у командующего флотом Альянса был странный головной убор, больше всего похожий на изогнутую тарелку с нешироким околышем, на котором двумя пуговицами был закреплен золотой плетеный ремешок, и блестящим козырьком черного цвета. На выгнутой части "тарелки" красовался металлический знак, очевидно, обозначавший принадлежность к роду войск.
— Всем доброго дня, — слегка наклонив голову знак приветствия, начала Тевос протокольное приветствие, — заседание по вопросу разрешения конфликта между Турианской Иерархией и Альянсом Систем Человечества объявляется открытым.
— Первым вопросом на повестке встрече являются условия о прекращении огня, — продолжила Советница, — слово предоставляется Советнику Курцию.
И переговоры начались. Как и ожидалось, турианский Советник, упирая на закон о запрете активации спящих ретрансляторов, всячески оправдывал атаку патрульной флотилии, с которой и началось военное противостояние, а под конец вообще чуть ли не прямым текстом обвинил представителя людей в неспровоцированной атаке. Посол Альянса, в свою очередь, в долгу не остался, предоставив данные с самописцев кораблей, и, в свою очередь, обвинил Иерархию в пиратстве и разбойном нападении, представив ответный удар как антитеррористическую операцию. Пышущий праведным гневом Советник принялся доказывать, что незнание законов от ответственности не освобождает, заодно припомнив послу применение ядерного оружия на поверхности планеты. На что Гросс-адмирал ответил, что поскольку первая фаза боевых действий проходила на территории ЕГО государства, то и законы были их, а согласно военной доктрине Альянса, военные действия, начатые без официального объявления войны, являются ни чем иным, как террористической атакой, а те, кто их начал, соответственно, незаконными вооруженными формированиями, активное участие в которых, согласно Уголовному Кодексу Альянса, карается высшей мерой социальной защиты, то есть смертной казнью или отдачей на опыты в лаборатории, разумеется, без права обжалования приговора. А что касается ядерного оружия, продолжал посол, не обращая внимания отвисшую челюсть саларианского Советника, то его применение в военной доктрине Альянса ограничено лишь в отношении представителей Альянса, коими турианцы, разумеется, не являются. Исходя из вышеперечисленного, подытожил посол, у Альянса Систем в данном случае имелось законное право на применение любых средств для отражения неправомерной агрессии. Турианский Советник злился, щелкал мандибулами, напирал на законы Цитадели, согласно которым именно люди были агрессорами и нарушителями, и именно в действиях по отношению к Альянсу у Иерархии были развязаны руки.
Переговоры явно заходили в тупик — каждая сторона стояла на своем, и к консенсусу приходить явно не собиралась. Тевос про себя вздохнула — с одной стороны, в словах людей имелся свой резон, ведь в данном случае турианцы явно нарушили несколько правил Первого контакта с неизвестной расой. Вот только и турианцев гнуть сейчас было нельзя — рыцари Цитадели могли и обидеться, а других защитников у азари и саларианцев нет, и судя по всему, в ближайшее время не предвидится. Человек же, в конечном счете, ставил вопрос ребром — либо Иерархия признает, что агрессия имела место, и платила соответствующие контрибуции, или же не признавала атаку как военную акцию, обрекая тем самым всех пленных на смерть, а Менору — на разграбление. Был еще третий вариант — настоять на позиции Иерархии, что, несомненно, приведет к эскалации конфликта. Но вот именно этого варианта нужно было всеми силами избегать, причем не только из-за инструкций, присланных с Тессии. Советница сама прекрасно понимала, чем в их случае грозит полномасштабная война — имея на руках информацию о том, на что способны корабли человечества, азари понимала, что турианцы в одиночку против такого противника не выстоят. А это значит, что в войну придется вступать всем вместе — батарианцам с их устаревшим флотом, азари и даже саларианцам. Тогда шанс будет. Вот только не будет ли победа над цивилизацией людей слишком дорогой? Кто может дать гарантию, что доведенные до крайности люди не станут работать ядерными бомбами по Тессии и Сур'Кешу? Не говоря уже о том, что перевод экономики Цитадели на военные рельсы без последствий не пройдет. Галактика слишком долго не видела крупномасштабных войн, чтобы терпеть падение уровня жизни ради победы над внешним врагом. К такому были готовы разве что турианцы. Поэтому конфликт следовало замять, по крайней мере, до тех пор пока Цитадель не узнает больше о своем враге.
— Господа послы, — заговорила Тевос, — я понимаю, что у каждого имеется свой взгляд на причины конфликта, но все же предлагаю прийти к договоренности относительно прекращения огня.
Азари призвала все свои дипломатические навыки, разнимая послов, и наконец, спустя полчаса, ей удалось выработать основную позицию мирного договора. Турианская Иерархия признавала, что в настоящий момент имело место серьезное превышение полномочий регионального командования. На основании этого все находящиеся в плену военнослужащие признавались Альянсом военнопленными, на которых распространяются все принятые конвенции. Со скрипом турианский Советник согласился с подобной трактовкой — да, Иерархии придется серьезно раскошелиться, зато не придется бросать своих солдат в плену людей, особенно когда посол прозрачно намекнул, что церемониться с ними не будут.
Еще через час договор был, наконец, составлен. Разумеется, это было предварительное соглашение, детали которого нуждаются в уточнении, но основные пункты были составлены и устроили обе договаривающиеся стороны.
Во-первых, полное прекращение огня, отвод сил до линии соприкосновения, то есть ретранслятора 314, который обозначался официальной линией границы Альянса, а ближайшая обитаемая система под контролем Цитадели объявлялась демилитаризованной зоной.
Во-вторых, обмен пленными должен будет осуществляться по плану "всех на всех", без каких-либо исключений. Для вывода пленных с территории обеих государств будет сформирована комиссия из представителей обеих сторон. Вывод пленных с территорий обеих государств возлагает на себя флот Альянса.
В-третьих, создание временного посольства человечества на Цитадели, с которым и будет впоследствии оформлен полноценный договор. Размер посольства, а также его охрана будет уточнена позднее.
В-четвертых, Турианская Иерархия, как инициатор конфликта, обязуется выплатить компенсацию Альянсу Систем Человечества за материальный ущерб лишь гражданским постройкам и некомбатантам, пострадавшим в ходе боевых действий на планете Шаньси. Для оценки размера выплат, а также их порядка будет сформирована специальная комиссия. Кроме того, выплаты могут быть частично погашены за счет трофеев, захваченных на поверхности планеты Менора.
— В целом, Альянс согласен с данным предложением, — объявил Виггин, — дипломатическая миссия прибудет на станцию в течение двух недель. Какой срок будет обусловлен для вывода наших войск, и когда начнется передача военнопленных?
— Через десять суток с начала действия договора ваш флот и наземные силы обязуются покинуть систему. Что до выдачи пленных — они будут вывезены в демилитаризованную зону под контролем комиссии. Порядок входа транспортных судов в ДМЗ будет обговорен отдельно и проходить под контролем миротворческих сил, состав которых также будет уточнен...
— Отлично. Знаете, хотелось бы обсудить кое-какие детали...
На обсуждение этих самых деталей ушло еще четыре часа. Стороны усиленно пытались прощупать посла, однако адмирал намертво стоял на своем, отговариваясь тем, что имеет полномочия лишь для заключения основных пунктов договора. Так что ни о каком плане прохода кораблей Цитадели, а тем паче, торговом соглашении речи пока не было. Тем не менее, основная цель переговоров была выполнена — обе воюющие стороны договорились о мире, хотя взгляды, которые бросали друг на друга представители государств, были ох как далеки от дружелюбных.
Договор был дополнен несколькими пунктами, размножен и записан на электронные и пластиковые носители, которые отправились в руки послов и в архив Цитадели. А затем, по предложению Тевос, Гросс-адмирал Виггин и Советник Курций пожали друг другу руки. В этот момент возникла заминка: человек и турианец явно не горели желанием прикасаться друг к другу, но под взглядами Совета все же протянули руки и слегка потрясли их. После этого турианец демонстративно медленно заложил руки за спину, что в традициях его народа было знаком недоверия. Человек же пошел еще дальше, брезгливо вытерев руку в перчатке о белоснежный китель. А если бы кто-то из присутствующих умел читать мысли, то безмолвный диалог между разумными для него прозвучал бы примерно так:
— Нас развели по углам, но я тебя запомнил.
— А я — тебя.
Тем не менее, договор был заключен, и вскоре посол людей в окружении охраны отправился на шаттл и через полчаса отбыл на флагман, покинув Цитадель.
* * *
Цитадель. Час спустя.
Советник Курций вошел в свой кабинет и, дождавшись, пока створки с шипением закроются, сел в кресло. Отчет о предварительном договоре был уже отправлен, и устроил большинство членов совета легатов, за исключением, разумеется, партии войны. Но это не удивительно — для них подобное соглашение было сродни пощечине, и грозило потерей позиций и влияния на политическом поле Иерархии. Хотя сам Советник не сомневался, что наиболее адекватные члены этой группы и здесь смогут извлечь свою выгоду. Ни для кого не секрет, что именно они имеют самые вкусные куски, получая их от лоббирования интересов оружейных концернов, которые после войны наверняка получат солидные заказы на перевооружение армии и флота. Не меньшие гранты получат и конструкторские бюро, занимавшиеся разработкой и испытанием перспективных систем вооружения и защиты. В общем, ситуация, по мнению Курция, была неприятной, но не катастрофической.
Посидев немного в кресле, предаваясь размышлениям о судьбах страны, Советник поднялся и, заблокировав двери, включил глушилку — тем, кто любит совать загребущие лапы в чужие дела, незачем знать, о чем пойдет сейчас речь. Включив переговорную систему, турианец нажал несколько кнопок, переключаясь на защищенный канал, после чего, набрав одному ему известный адрес, замер перед проектором в ожидании ответа.
Долго ждать не пришлось — проектор засветился, формируя голограмму немолодого турианца. В миру этот разумный занимал не первую и даже не вторую должность в иерархии турианского государства, однако любой легат с радостью променял бы свое кресло в совете на его место, если бы знал, какая именно власть сосредоточена в руках собеседника Курция.
— Советник, — слегка кивнул турианец.
— Мастер, — ответный жест Советника был гораздо более глубоким. Если бы кто-то в этот момент увидел бы Курция, он был бы поражен изменениям в поведении Советника.
— Надо полагать, переговоры прошли успешно? — тон Мастера не изменился, но Курций не обманывался — его собеседник тем же голосом мог зачитывать как приказ о награждении, так и смертный приговор.
— В общем и целом, да, — кивнул Советник, — войны с человечеством не будет, правда, за это придется поступиться частью наших средств.
— Не страшно, — отмахнулся Мастер, — нашим финансистам давно пора пустить кровь. Да и приток свежей воды в то болото, которое по недоразумению называют советом легатов, тоже не помешает. А деньги — всего лишь средство для достижения цели, как и любой другой ресурс. И как тебе люди?
— На первый взгляд — более умная и развитая версия кроганов, — осторожно произнес Курций, — но что-то мне подсказывает, что они далеко не так просты, как кажутся.
— И что же заставило тебя так думать? — в голосе Мастера промелькнул легкий интерес.
— Их посол... — задумался Советник над словами, — он слишком... прямолинеен. Мне показалось это несколько наигранным. Будто нам показали то, чего мы подсознательно ожидали. А ведь это был командующий всем их флотом, переводя на наши звания — наварх-примарис. А такие просто обязаны быть хоть немного дипломатичными.
— Интересный взгляд, — слегка раздвинул мандибулы собеседник, — немногие пришли к тем же выводам, даже среди наших союзников. Вряд ли азари и саларианцы обманутся этой игрой, но, тем не менее, время у нас есть. Кстати, ты отлично провел диалог, Терциус, — внезапно назвал Советника по имени Мастер.
— Благодарю, Мастер, — улыбнулся турианец, — хотя замечу, что это уже начинает выматывать — изображать тупого солдафона столько времени...
— Мой юный друг, — по-отечески ответил старик, — если бы я всегда делал исключительно то, что хотел, я бы никогда не стал тем, кем являюсь. Впрочем, — тон Мастера вновь изменился, — в чем-то ты прав. Ты славно потрудился на благо Иерархии, но твое присутствие вскоре понадобится в другом месте.
— Это значит, — с затаенной радостью произнес Курций, — что меня вскоре заменят?
— Я донесу пункт до кого следует. Но ближайший месяц тебе придется оставаться на посту Советника. За это время тебе надо собрать как можно больше информации об Альянсе. Особое внимание удели их культуре и истории — об остальном позаботятся другие.
— Я вас понял, Мастер. Это все?
— Пока да. О дальнейших действиях тебя проинформируют. А сейчас настало время прощаться. Скоро мы встретимся вживую.
Связь прервалась. Советник Терциус Курций выключил проектор и глушилку и снова сел за стол. План Мастера в общих чертах понятен — Иерархии жизненно необходимо получить новую расу в союзники. И если это удастся провернуть, то вскоре азари и саларианцы им уже не понадобятся. И тогда турианцы займут законное место в галактике.
* * *
Тучанка. Кроганская ДМЗ.
На улице мерзко свистел ветер, гоня облака пыли, но в развалинах старого здания было на редкость уютно. Если, конечно, можно назвать уютными развалины здания в городе, разрушенным несколько веков назад ядерными ударами. Глупость и непомерная амбициозность древних правителей загнали их потомков под землю, откуда их более тысячелетия назад вытащили саларианцы. Вытащили, чтобы затем вновь загнать назад. А ведь тогда раса кроганов фактически занимала место турианцев. Похоже, некоторые вещи никогда не меняются.
Очередной порыв ветра сорвал с креплений антенну космической связи, и та с грохотом покатилась по горам мусора, что когда-то были величественными зданиями.
— Ааарх! — старый шаман с досады пнул ящик проектора, который до сего момента транслировал новости с Цитадели, — кто-нибудь, найдите сраного техника и скажите, чтобы он восстановил связь немедленно! И скажите вождю, чтобы он немедленно тащил ко мне свою большую жопу!
С шаманом спорить не стали, незамедлительно бросившись исполнять указания — несмотря на почтенный даже для крогана возраст, старик мог ударом руки проломить черепушку особо нерасторопному, чем порой и пользовался. Через рекордные пятнадцать минут антенна была отловлена и установлена на положенное место. Вождь пришел и того раньше.
— Ну и какого хрена?! То, что костемордых раскатали, новость хорошая, а нам то что с того? Всей галактике насрать на то, что происходит на Тучанке, так почему эти, — ткнул вождь пальцем в проектор, — будут чем-то от них отличаться, а?!
Шаман вздохнул. Во имя предков, в кого же этот Рив такой дебил? Вот брат его был нормальным вождем и умел держать нос по ветру, пока приключений не захотелось. Теперь ищи его по всей галактике — колесит по системам, воюя за тех, кто больше заплатит.
— Я созываю Великий Сход, — решил шаман.
— Сход?! Старик, ты в своем уме?! Он не собирался уже лет двести, не меньше. Да и тогда нихрена не вышло — все забили на его решение, когда молотильщик за задницу схватил...
— Не спорь со мной, сопляк! — вышел из себя шаман, — времена поменялись! И если ты, кретин великовозрастный, не понял этого, то может, мне стоит найти другого вождя?!
— Другого, — ерничая, ответил Рив, — и кого же? Я самый уважаемый воин в клане! И я...
И правда, кретин. Шаман всегда считал, что именно из-за таких, с позволения сказать, правителей государства и рушатся. В любом случае, Сход состоится, вне зависимости от желаний этого сопляка. Чутье подсказывало старому крогану, что время, когда Тучанка медленно варилась в собственном соку, подходит к концу. С новичками надо договориться, и как можно быстрее. В конце концов, воины всегда поймут воинов. Надо лишь решить "сущую мелочь" — кто будет говорить от имени его народа. Впрочем, у шамана на примете была одна кандидатура. Все же Накмор Драк был одним из немногих, кто помнил Восстания Кроганов — кандидатура более чем уважаемая. И надо бы найти Рекса — хватит этому молодчику бегать по галактике, пора и о клане подумать.
* * *
Сур'Кеш. Малый сейм далатресс.
— Итак, — начала заседание Верховная далатресса, — у вас было трое суток, пришло время доложить о результатах. Виелс, вам слово.
— Далатресса, — встала одна из самых молодых саларианок из присутствующих на закрытом заседании, — предварительные результаты таковы. Новая раса, называющая себя "люди", за короткий срок показала сравнительно высокий уровень технологий. Причем, большая их часть имеет оригинальную разработку, не являясь развитием протеанских образцов.
— Иными словами, — включилась в разговор одна из далатресс, — мы имеем дело с цивилизацией, которая до некоторого времени не сталкивалась с маяками, что дало стимул к созданию собственных технологических ноу-хау.
— Скорее всего, это так, — прострекотала докладчик, — однако стоит заметить, что большая часть вооружения, с которым столкнулась Иерархия, направлено непосредственно на противодействие кораблям и армиям, использующим технологии эффекта массы. Поэтому более логичен вывод, что до поры они использовали собственные технологии, а когда узнали о существовании протеан, сделали предположение, что догонять цивилизацию, пытаясь скопировать образцы пятидесятитысячелетней давности по меньшей мере глупо, и решили создавать оружие, позволяющее эффективно бороться с обладателями техники, созданной по протеанским чертежам. И именно это объясняет феноменальный успех Альянса при столкновении с легионами и флотом Иерархии — человечество изначально готовилось к противостоянию с таким противником.
— То есть вы хотите сказать, — взяла слово председательница, — что люди изначально не допускали мирного сосуществования с иной расой, рассматривая исключительно военное противостояние.
— С вашего позволения, — попросила слово одна из присутствующих, — мой институт провел анализ поведения человечества на основании добытых ГОР и официальными источниками данных и сделал вывод о том, что Альянс все же не стремился навязать военное противостояние Цитадели, о чем говорит их поведение при контакте с патрульной флотилией турианцев. Тем не менее, предупредительный выстрел патруля был воспринят именно как попытка нападения, что и привело к известным последствиям. Из чего напрашивается вывод о том, что человечество, не стремясь развязать войну, изначально считало наиболее вероятным развитием событий агрессивный контакт с инопланетной, для них, разумеется, цивилизацией. При этом они явно предполагали, что война будет вестись исключительно на уничтожение, что объясняет жесткие действия их наземных войск по отношению к легионерам Иерархии.
— А как же Менора? — задала вопрос одна из далатресс, — они не стали применять на планете оружие массового поражения, несмотря на то, что на своей планете уничтожили командный состав турианского легиона ядерным зарядом.
— Это объясняется отсутствием у Альянса данных о технологическом уровне, а также политическом и социальном устройстве своего противника, — ответила далатресса Виелс, — согласно данным миротворческой комиссии, при боях на Меноре активно вывозились любая техника, попавшая в руки войсковой группировки людей, в том числе и не имеющая военного назначения. Им нужны были данные о том, с кем они воюют, хотя также вероятно, что они не захотели посылать своих солдат сражаться на радиоактивных руинах.
— Тема военной доктрины человечества будет освещена на отдельном заседании, — объявила Верховная, — далатор Малик, жду ваш развернутый доклад по этой теме.
— Будет исполнено, — коротко ответил единственный мужчина на заседании.
— С вашего позволения, я продолжу, — дождавшись разрешающего кивка, Виелс вновь заговорила, — итак, как ни странно, большая часть технологий Альянса не имеет под собой ничего экстраординарного, за исключением двух деталей, а именно: крайне мощных энергетических установок и эффективными системами теплоотвода. Ничего даже близкого по характеристикам в пространстве Цитадели нет, и в ближайшее время не предвидится — даже экспериментальные образцы в разы слабее.
— В таком случае, нам необходимо добыть данные технологии, — решила Верховная далатресса, — далатресса Малик, — повернула председательница голову к представительнице ГОР, — получение данных технологий, а также действующих образцов и чертежей с этого момента является приоритетной целью. На данные задачи вам будет выделено любое запрошенное финансирование. Делайте, что угодно, но эти технологии должны быть нашими. А теперь перейдем к другим темам заседания...
* * *
Мигрирующий флот. Точное местоположение неизвестно.
— Альянс Систем Человечества, — произнес, словно пробуя на вкус название, адмирал Хан'Геррель, — что о них известно?
— Слухов много, — высказался Заал'Корис, — достоверных — практически нет. Численность флота, количество планет, общественный строй — все это тайна за семью масс-реле. И, надо сказать, просвещать Цитадель, в отличие от большинства цивилизаций, вышедших на контакт, они не торопятся. Необходимый минимум — вот и все, что на настоящий момент имеется. Остальное — домыслы.
— Откуда взялась подобная осмотрительность? — спросила Даро'Зен, — обычно расы более... приветливы.
— Кто знает, — пожала плечами Шала'Раан, представитель Патрульного флота, — на мой взгляд, дело в войне, с которой начался контакт. А может, человечество уже имело плохой опыт в общении с другими расами.
— Намекаете на то, что у них был свой аналог Утренней войны? — повернулся к Шале Заал.
— Возможно, — не стала спорить адмирал, — но утверждать не стану. Как верно здесь заметили, все наши предположения об их культуре и истории — не более чем домыслы.
— Скажи, Раан, — внезапно спросил глава Тяжелого флота, — а сколько у нас в настоящий момент паломников в галактике?
— Сложно сказать, Хан, — ответила Патрульная, — те, с кем мы имеем связь, около миллиона. На деле — в несколько раз больше. Не секрет, что многие не горят желанием возвращаться на флот.
— Тогда вот что я предлагаю, коллеги, — произнес кварианец, — нужно сформировать несколько групп грамотных солдат и технических специалистов, и послать их в пространство Цитадели под видом Паломничества. Обеспечение этих групп — на Научном флоте. Кроме того, необходимо создать для каждого из агентов нормальную легенду. Первостепенная цель — выяснение любой информации о новой цивилизации. Особое внимание уделить их технике. Впрочем, Даро'Зен, не мне вас учить. Также надо по возможности выйти на контакт с любыми представителями нашего народа.
— Даже ренегатами? — скривилась под шлемом Шала'Раан.
— Даже с ними, — кивнул командующий Тяжелым флотом, — я тоже недолюбливаю этих каперов, Шала, но в нашем положении выбирать не приходится — об этом Альянсе нужна вся информация, а у пиратов порой всплывают на редкость достоверные сведения.
— Что с Альянсом? — спросил Заал'Корис, — будем налаживать диалог с этим государством?
— На мой взгляд, пока рано. Опять же, все упирается в информацию — слишком мало мы о них знаем. Поэтому по дипломатическому вопросу занимаем пока выжидательную позицию и первыми на контакт не идем, однако в случае выхода на контакт самого человечества отворачиваться не будем.
— Согласна.
— Согласен.
— Согласна, но у меня есть небольшая оговорка, — продолжила Шала'Раан, — не стоит забывать о самом пространстве Цитадели. Боюсь, в сложившейся обстановке горячим головам в правительстве рас Совета может прийти мысль, что наши корабли и народ — отличное пушечное мясо.
— Согласна, — кивнула Даро'Зен, — мы и так в известной степени зависим от них. Не хотелось бы, чтобы остатки нашего народа гибли за интересы азари.
— Принимается, — решил Хан'Геррель, — тогда передайте нашим агентам соответствующую информацию — пусть готовятся к приему групп...
* * *
Раннох. Центральный узел Общности гетов.
Зафиксирована повышенная активность в сетевом обмене данных по защищенным каналам.
Причина: появление новой расы.
Самоназвание: люди.
Государство: Альянс Систем Человечества.
Предварительная информация. Открытие пакета данных...
Уникальный случай: раса имеет собственный пул технологий.
Возможность заимствования: низкая. Недостаточно данных.
Отношение к разумному ИИ: нейтральная. Отсутствуют предубеждения. Вероятно наличие собственных образцов ИИ.
Возможность дружественного контакта: 25-40 процентов.
Выход на контакт?
Голосование... предложение отклонено. Необходима дополнительная информация.
Возможность проникновения в сети новой цивилизации?
Невозможно: отсутствует соединение с сетью нового государства. Неизвестные стандарты передачи данных.
Обеспечение возможности проникновения?
Отрицательно: возможности киберзащиты неизвестны.
Начать сбор данных?
Голосование... принимается. Необходимы дополнительные мощности.
Временный вывод модулей из проектов?
Анализ... нерационально.
Предложение: выделение части мощностей для анализа Первого вопроса до формирования дополнительных физических и электронных компонентов.
Голосование... принимается.
Выделение мощностей...
Идет анализ входящей информации...
* * *
Кхар'шан. Дворец гегемона, закрытое заседание совета министров.
— Итак, господа, — произнесла голограмма представителя Гегемонии на Цитадели, — новости у меня пока две. Традиционно, хорошая и плохая.
— Начните с плохой.
— Как угодно, — поклонился батарианец, — новая раса, называющая себя людьми, находится в опасной близости от нашей сферы влияния. Учитывая характер этих парней, они, учуяв выгоду, явно плюнут на все и пойдут колонизировать Скиллианский предел.
— Это возмутительно, — прошипел министр социального развития, заведующий, по совместительству, программой колонизации, — Совет Цитадели никогда не оставит...
— Еще как оставит, господин Кортос, — ехидно произнес посол, — если вы до сих пор не поняли, за тот месяц, что шла война, Альянс хваленую турианскую армию имел, как хотел. А ведь они еще даже не начинали серьезно воевать.
— Это плохая новость, — произнес Гегемон, — в чем состоит хорошая?
— Хороших новости, если подумать, две, — повернулась к правителю голограмма, — для начала, турианцы после такого разгрома будут перевооружать флот, и начнут, естественно, с флотов на границе с Гегемонией и Терминусом. Так что флот будет ротироваться, а это в некоторой степени развяжет нам руки. На мой взгляд, упускать такой шанс нельзя.
— А вторая?
— Вторая — скорее домысел, но, учитывая поведение армии Альянса, имеет все шансы быть правдой. Дело в том, что при боях на Меноре человечество вывозило захваченных в плен к себе. Это напоминает нашу старую традицию, а потому следует прощупать почву на предмет поставки... материала человечеству. Видовое разнообразие приветствуется и...
— О поставках рабов судить не вам, — резко ответил один из министров. Гегемон слегка улыбнулся — министр торговли и посол терпеть друг друга не могли.
— В любом случае, — заметил глава разведки, — упускать возможный рынок сбыта я считаю по меньшей мере глупым. Заодно можно безболезненно избавиться от неугодных элементов и агентов влияния. А то у нас куда не плюнь — везде шпионы. Даром, что рабы.
— Итак, — хлопнул рукой по столу Гегемон, — вам, Кортос, следует прощупать почву на предмет торгового договора с Альянсом. Но постарайтесь донести до них мысль, что их присутствие в Скиллианском пределе, скажем так, нежелательно.
— Будет исполнено, мой господин, — поклонился посол.
— Хорошо. А теперь перейдем к другим темам...
* * *
Шаньси. Десять суток после заключения договора о перемирии.
Десолас Артериус, стоял среди остатков легионеров, заложив руки за спину и высоко подняв голову. Большая часть пленных турианских солдат уже покинула территорию Альянса, а вместо них на планету один за другим прилетали вернувшиеся челноки с армией человечества. Война закончилась, толком и не начавшись, но, несмотря на это, конфликт унес жизни тысяч граждан Иерархии. Так что известие о заключенном перемирии вызвало в трибуне не только горечь от поражения, но и затаенную радость. Наверное, галактика слишком сильно размякла без серьезного противника, раз ему в голову приходят такие мысли.
Но, как бы то ни было, Артериус решил до конца исполнять свой долг командира, и сейчас последние легионеры стояли не аморфной кучей, а стройной коробочкой, и от этого выглядели даже немного браво. Неподалеку от них стояла наблюдательная комиссия с Цитадели, в чьи обязанности, помимо контроля за передачей пленных, входила также задача оценки ущерба планете, нанесенного в ходе конфликта. В составе комиссии, состоявшей из представителей всех трех рас Совета, особенно выделялся высокий турианец с холодными, как бездна космоса, глазами. Брат.
Сарен напросился на это задание, как только услышал о формировании комиссии. Как СПЕКТРу, ему не чинили препятствий, и даже наоборот, всячески оказывали содействие. Десолас вздохнул, вспоминая день встречи. Он помнил глаза брата, в которых плескалась гремучая смесь из презрения к сдавшемуся брату, разочарование от поражения Иерархии, которой он был предан всем сердцем, и радости от встречи с ним, Десоласом, который остался в живых всем смертям назло. Тогда первые минут пять они просто молчали, не зная, как начать диалог. Но через некоторое время общие темы нашлись, и братья, забыв обо всем, добрые три часа трещали, рассказывая обо всем произошедшем. Сарен впечатлился тем, что выпало на долю брата, и в холодных глазах даже мелькнуло уважение. Сарен же в ответ поделился новостями из пространства Цитадели. Делился он, надо сказать, не стесняясь в выражениях: командиры на Меноре у него превратились в "безруких потрошиллеров", саларианцев СПЕКТР окрестил "пучеглазыми ублюдками", а азари с легкой руки брата переименовались в "синежопых блядей".
— Нет, это просто форменный бардак! — воинственно щелкал мандибулами Артериус, — одни косорукие инвалиды угробили армию, а эти проститутки лапки вверх задрали!
А на восьмой день легионеры смотрели на парад. Разумеется, турианцев никто не приглашал, но люди озаботились тем, чтобы пленные смогли увидеть всю мощь армии Альянса — во дворе лагеря установили большой экран, перед которым сгрудились все пленные. Парад Артериусу понравился — ровные квадраты слитно чеканящих шаг солдат, проезжающая бронетехника, летящие аэрокосмические машины — все это напомнило трибуну большой парад, проводимый на Палавене в День Объединения. Одно удивило турианца — музыка, которую играл размещенный прямо в поле оркестр, сопровождался грозным, но абсолютно, на взгляд Десоласа, немузыкальным ревом десятков луженых глоток проходящих строем воинов. Неужели у людей принято на параде петь песни? Наверное, да, иначе как объяснить транслировавшийся бегущей строкой перевод слов. Слова, кстати, были правильные, прославлявшие солдат, победу и трудности войны.
И вот, наконец, настал день, когда последние легионеры Иерархии покидали Шаньси. Челноки людей уже стояли на поле, гостеприимно открыв грузовые отсеки, готовясь принять партию солдат. Сосредоточившись, Десолас выдохнул, успокаивая легкий мандраж. Выйдя из на пять шагов вперед, Артериус развернулся через левое плечо, замерев лицом к когорте, и во всю силу легких скомандовал:
— Когорта! Знамя поднять!
Среди легионеров прошло легкое шевеление, и спустя секунду в первом ряду справа в воздух взвилось привязанное к простой палке знамя когорты, которое трибуну вернули буквально сутки назад. Еще одна команда — и легионеры слитно разворачиваются, готовясь к маршу. Третья команда — и когорта слитно двинулась вперед, направляясь к челнокам.
Все присутствующие хранили молчание — разумеется, об экспромте Артериуса было известно, но каких трудов комиссии Цитадели стоило уговорить представителей Альянса на проведение марша, история умалчивала. На взгляд Десоласа, это было не особо важно — позволили, и хорошо. А ведь люди вполне могли бы последовать своему аналогу старой турианской традиции прогонять пленных с сорванными знаками отличия по центральным улицам города под презрительный свист собравшейся толпы. А здесь люди проявили благородство, позволив своим недавним противникам уйти, сохранив лицо.
Весь марш длился полторы минуты, после чего когорта, разделившись по контуберниям, загрузилась в челноки. Десолас уходил последним — приняв от легионера знамя, он опустил его, и, отвязал флаг и, выкинув эрзац-флагшток, поднялся на борт, на ходу сворачивая реликвию. А через несколько минут челноки, взревев выведенными на взлетный режим двигателями, устремились ввысь, увозя последних турианцев прочь с непокорной планеты.
* * *
Земля. Заседание кабинета министров.
— Добрый день, господа, — произнес президент, занимая кресло во главе стола, — садитесь.
По кабинету прошел шелест отодвигаемых кресел.
— Итак, — продолжил глава государства, — пришло время подвести итоги войны. Виггин, вам слово.
— Господин президент, — поднялся Гросс-адмирал, — ситуация, прямо скажу, неоднозначная. С одной стороны, наши корабли, особенно на дальних дистанциях, могут противостоять нескольким одноклассникам Цитадели. Количество зависит от того, на сколько построившая их раса полагается на кинетические щиты. Например, один крейсер класса "Варлорд" способен на равных вести бой с двумя кораблями Турианской Иерархии или тремя-четырьмя крейсерами азари и саларианцев. Для более точного анализа нужны дополнительные данные. В то же время, на дистанциях менее тридцати тысяч километров наш корабль в подобном противостоянии, скорее всего, получит повреждение, степень которых зависит от точности попаданий. По сравнению с образцами Цитадели, наши корабли имеют слабые кинетические экраны. В некоторой степени это компенсируется более толстой броней, но это не панацея — инопланетные линкоры обладают мощными ускорителями, против которых никакая броня не спасет. Что касается ракетного оружия, то оно показало себя ограниченно эффективным в ряде обстоятельств, а посему у меня имеется ряд замечаний. Во-первых, ввиду наличия у противника хорошей системы ПРО эффективной показала практика группового пуска ракет, часть из которых имеют боеголовку с одноразовым лазером. Во-вторых, боеголовки, стоящие на вооружении, показали себя избыточно мощными. Даже триста килотонн — слишком много для кораблей Цитадели, поэтому есть смысл уменьшить мощность отдельной боеголовки, сохранив при этом мощность самой ракеты за счет увеличения количества разделяющихся частей. Что касается электронной начинки, то тут нареканий нет. Кинетические орудия также следует оставить в текущем исполнении. Кроме того, стоит переработать уставы и наставления, переписав их в соответствии с полученным опытом войны.
— Теперь к минусам, — продолжил Эндер, — господа, нам крупно повезло, что Цитадель не пошла на эскалацию конфликта. На данным момент флот Альянса насчитывает сто двадцать кораблей различного класса. Однако для полноценной войны этого недостаточно. По нашим расчетам, сил нам хватит примерно на два года активных боевых действий, после чего придется перейти к обороне. Это позволит нам продержаться еще лет семь-десять. За нас играет наше положение — в пространство Цитадели ведет два ретранслятора — Шаньси и Бекенштейн. При удачном раскладе это позволит нам контратаковать и даже обезглавить Цитадель, но в долгосрочной перспективе лишь оттянет поражение, — развел руками Гросс-Адмирал, — все же Цитадель — конфедерация, и государства-члены вполе могут воевать самостоятельно. В общем, продержимся мы не больше десяти лет, после чего потеряем флот. Слишком большая у нас разница в промышленном потенциале и мобилизационном ресурсе. Нелюди вполне могут позволить себе разменивать по три или даже пять кораблей на один наш и при этом оказываться в плюсе. Мы в положении Израиля двадцатого века, господа, — провел аналогию Виггин, — чужие могут терпеть десятки поражений, нам же достаточно проиграть один раз.
— Все понятно, Гросс-адмирал, и спасибо за подробный и честный доклад, — кивнул президент, — а что скажет господин Венк?
— Сэр, — поднялся Грандмаршал Альянса, — дела, в целом, обстоят так же, как и у герра Виггина. Имея довольно неплохое оружие, мы проигрываем в защищенности. И если наша техника обладает хоть какими-то щитами, то мобильная пехота их не имеет, в то время, как войска противника оборудованы ими поголовно. Это снижает эффективность наших мин и гранат — нас спасает лишь то, что наши средства рассчитаны на поражение демонов, а турианцы, как ни крути, более хлипкие. Также несомненным плюсом нашей армии является наличие большого количества артиллерии, как ствольной, так и реактивной. Войска Иерархии применяют их ограниченно, по крайней мере, события на Меноре не выявили большого количества орудий. Кроме того, у нас разнится подход к тактике военных действий — турианцы оперируют более крупными войсковыми соединениями, в то время как мы делаем ставку на сравнительно небольшие группировки. У каждого подхода есть как достоинства, так и недостатки, подробности описаны в подготовленных мной документах.
— Благодарю вас, Вальтер, садитесь. А что скажет наш представитель Академии наук?
— Господин президент, — с кряхтением поднялся один из старейших членов кабмина, — в наше распоряжение поступило множество образцов технологий чужих. О результатах говорить пока рано, но могу точно сказать, что инопланетяне полагаются на масс-технологии буквально во всем — от бытовых приборов до военной техники. Область применения просто огромна, и хотя основной упор в исследованиях мы делаем на военные образцы, на разработку и внедрение собственных аналогов уйдет время. Сколько именно, сказать сложно — для кораблей и наземной техники все проще из-за наличия земных аналогов, пусть и менее эффективных. Но вот индивидуальные щиты для солдат армия получит нескоро, если только мы внезапно не получим всю документацию или несколько грамотных инженеров, знакомых с данной технологией.
— Понятно, — протянул президент, — обещать ничего пока не могу, господин Бек, но постараемся помочь.
— Спасибо и на этом, господин президент.
— Не расстраивайтесь, Людвиг, — улыбнулся глава государства, — уверяю, мы не оставим вас и ваши институты без внимания. А чем порадует нас министр промышленности?
— В настоящее время в нашем распоряжении находятся пятнадцать крупных судостроительных верфей, — начал говорить невысокий человек азиатской внешности, — из них четыре находится в Солнечной системе. Данные верфи, и еще две во Втором и Пятом секторах способны проводить полный ремонт кораблей класса линкор. Остальные такими возможностями не обладают. Кроме того, ближайшие четыре года в строй войдут еще две верфи, но это все, что можно сделать. Ускорить постройку, увы, невозможно — люди и так работают на износ. С текущими мощностями каждая верфь способна строить по одному авианесущему крейсеру в год, а крупные — также по одному линкору за два с половиной года. Однако следует заметить, что не во всех секторах имеется собственное производство необходимых узлов, поэтому в случае, если система с верфью будет отрезана от поставок сырья и комплектующих, все, на что она будет способна — это ремонт уже имеющихся кораблей или строительство одного космического судна.
— Что касается наземной армии, то здесь все проще и сложнее одновременно, — продолжил министр, — с одной стороны, каждая более-менее развитая планета имеет достаточно заводов, чтобы производить вооружение и амуницию, однако в случае мобилизации придется производить конверсию гражданских предприятий, что займет некоторое время. Также в настоящий момент выполняется обширная программа строительства дополнительных заводов, в чем нам активно содействуют наши оборонные концерны, однако опять же, в случае полномасштабного военного конфликта обеспечивать отмобилизованную армию современным оружием мы не в состоянии.
— Итак, подведем итоги, — президент окинул взглядом кабинет министров, — как верно заметил Виггин, нам крупно повезло, что конфликт не вылился в полноценую войну. К нашему счастью, точное количество и состав вооруженных сил пока остается для правительства Цитадели тайной, однако долго так продолжаться не может. Рано или поздно до них дойдет, что мы далеко не так могущественны, как они в настоящий момент полагают, и об их действиях после получения этой информации остается лишь догадываться. За нас играют наши технологии и расположение государства, а против — малый по сравнению с Цитаделью промышленный потенциал и, что немаловажно, небольшое количество доступного нам нулевого элемента. Слишком много у нас проектов и отраслей, требующих этот дефицитный материал, и слишком мало самого минерала. Частично мы можем скомпенсировать дефицит, затребовав контрибуцию в нулевом элементе, но это будет нестабильный источник, и потому нам рано или поздно придется разрабатывать собственные месторождения. Кроме того, чужих гораздо больше, чем нас, а значит, при нужде они нас могут просто закидать трупами. Господа, я не думал, что скажу это, но в одиночку мы не справимся, придется искать союзников. Господин Вейцман, — обратился президент к главе новообразованного министерства иностранных дел, — есть наработки в данном вопросе?
— Как ни странно, есть, — слегка картавя, ответил министр, — в любом государстве есть те, кому оно смогло наступить на больную мозоль. В случае с Цитаделью это кроганы, пострадавшие от применения турианцами биологического оружия, которое создали саларианцы, и кварианцы, которые три сотни лет назад пережили восстание машин, в результате чего лишились всех планет, и с тех пор кочуют на огромном флоте из более чем пятидесяти тысяч кораблей. Цитадель отказала им как в военной помощи против ИИ, так и в колонизации планет, что сделало их отношение к галактическому правительству весьма прохладным. В некоторой степени интерес представляют еще две расы. Первая называется себя геты — тот самый ИИ, который выгнал хозяев взашей с насиженных мест. Но геты практикуют политику изоляционизма, что затрудняет контакт с данной цивилизацией. Вторые — батарианцы. Налаживание отношений с ними даст нам доступ к имеющемуся черному рынку галактики, но есть два камня преткновения. Первый — это практикуемая и не осуждаемая Советом, несмотря на словесные заверения, рабовладельческая политика, причем им плевать, кого захватывать. В этом плане они до боли похожи на государства Карибского бассейна времен эпохи пиратства, или на Сомали начала двадцать первого века. Вторым конфликтом является Скиллианский предел — вот эта область, — министр подсветил нужное место на карте галактики, — являющаяся сферой влияния Гегемонии. На деле колоний у нее там нет, поскольку государство батарианцев, вероятно, не обладает необходимыми для колонизации ресурсами. Тем не менее, там же находятся довольно богатые залежи полезных ископаемых, в том числе нулевого элемента, на разработку которых у Гегемони также ресурсов нет. Таким образом, батарианцы являются своего рода собакой на сене, поэтому колонизация нами этих систем, вероятнее всего, спровоцирует нападение Гегемонии, что, в свою очередь, приведет к конфликту с Цитаделью. Если, конечно, мы не позаботимся о том, чтобы они не вмешались.
— Благодарю Вас, Хайм, — дал знак садиться глава государства, — можете начинать прощупывать почву на предмет переговоров о сотрудничестве с кроганами и кварианцами.
— Позвольте, сэр? — поднялся после кивка президента глава разведки, — хочу заметить, что РУАС в её текущем состоянии неэффективна.
По кабинету прошел шепот. Шутка ли — именно от эффективности работы рыцарей плаща и кинжала зависело то, сможет ли Альянс получить в свои руки столь необходимые данные. А тут главный разведчик фактически расписался в собственной несостоятельности.
— Прежде чем делать выводы, — прервал гомон кабмина главшпион, — поясню, что я имею в виду. Дело в том, что методы разведуправления применимы в основном для работы внутри Альянса, но никак не для пространства Цитадели. Фактически, нам неизвестно о противнике ничего из необходимого для эффективной работы — знание менталитета, повадок чужих, их привычек и прочего. А ведь незнание любой из этих мелочей приведет к раскрытию агента. Да, это работает в обе стороны, но, скажу прямо, я не уверен, что цивилизации, которые живут бок о бок друг с другом века, не способны расколоть наш менталитет и образ мыслей. У нас даже нет групп оперативников для силовых акций. Поэтому прежде чем давать нам задания, предлагаю сформировать на основе РУАС другую службу безопасности, занимающуюся внешней разведкой. Боюсь, иначе машина разведуправления выйдет слишком неповоротливой и будет неспособна оперативно отреагировать на угрозу.
— Хорошо, генерал, мы учтем ваши пожелания, — согласился президент, — предоставьте план по созданию службы внешней разведки. У вас в распоряжении месяц.
Заседание закончилось, когда солнце уже почти зашло за горизонт, окрасив небо в багряные оттенки. С разрешения хозяина кабинета министры один за другим стали покидать кабинет. Эндер Виггин уходил последним и уже почти пересек дверной порог, когда глава государства одной сакраментальной фразой заставил его замереть в проходе, а затем отменить все свои планы на вечер:
— А Вас, Виггин, я попрошу остаться...
Через полчаса.
— Нет, нет, и еще раз нет, — обычно спокойный Гросс-адмирал носился по кабинету из конца в конец, активно жестикулируя, — я уже дал ответ на это предложение после Катаклизма, и он, Малкольм, не изменился, поверь мне.
— Эндер, — устало вздохнул президент, — тогда я тебя еще мог понять. Ты, помнится, сказал предыдущему президенту, что ты солдат, а не политик. Но теперь... Ты главнокомандующий флотом всего Альянса. Твои решения просто не могут не быть политическими. Особенно после того, как ты засветился на Цитадели.
— Жуков тоже в своё время полез в политику, — парировал адмирал, — в итоге попал в опалу. Мне такой судьбы не надо.
— Георгий Константинович, к твоему сведению, был как раз министром обороны Союза, — возразил президент, — а ведь вполне мог править. Но, возвращаясь к твоему отказу, спрошу — а кто, если не ты? Сарацино мог бы быть неплохим кандидатом, но он слишком молод и неопытен, чтобы стать президентом. Об оппозиционном кандидате и речи быть не может — не сейчас. Эти люди проиграют мир, выигранный тобой, и закончится все тем, что люди всей расой будут лизать задницы Совету Цитадели, надеясь на крохи с барского стола. В этом случае все наши труды пойдут насмарку. Эндер, пойми, наконец, ты сейчас герой для всего человечества, а для нелюдей — лицо нашей расы. К тебе прислушиваются, и за тобой пойдут.
— Ладно, хрен с тобой, Малкольм, уговорил, — махнул рукой Виггин, — но учти, больше одного срока я сидеть не буду.
— Это уже тебе решать, адмирал.
* * *
Пять месяцев спустя.
-... позади предвыборная кампания, борьба за голоса избирателей, — вещала с экрана моложавая телеведущая, — и вот наконец, четыре месяца спустя, завершен подсчет голосов. По результатам первого тура выборов народом Альянса Систем Человечества новым Президентом выбран Командующий Флотом Альянса, Гросс-Адмирал Эндер Виггин...
— Аааа! Сука! — метавшийся по рабочему кабинету депутат, совсем не стесняясь выражать свои чувства, схватил со стола электронный планшет и с силой запустил его в монитор. Но, словно в насмешку над брызгающим слюной человеком, планшет пролетел мимо цели, разлетевшись от удара о стену.
Причина гнева парламентария была вполне очевидна для тех, кто имел честь с ним познакомиться. Прямой конкурент партии "Терра Фирма", лидер и рупор всего оппозиционного блока, Имре Грос всю свою жизнь был сторонником либеральной политики. Свято уверенный в правильности своего мнения, он во времена Войны Колоний не примкнул к многочисленным расположившимся тогда блокам "независимости" и "освобождения". Более того, часть подобных мятежников даже удостоились его порицания. Но шли годы, страна всё больше и больше средств тратила на непомерные военные расходы, и Грос всё больше укреплялся во мнении, что надо все менять. По его мнению, значительную часть средств, пущенную на разработку оружия, следовало пустить на социальные нужды. И если по поводу армии он выступал не так яростно, понимая, что угроза повторения сценария на Земле всё еще существует, то вот рост расходов на флот вызывал у политика яростный скрежет зубов. Ну вот зачем, скажите на милость?! Зачем стране такое количество кораблей, если она не собирается ни с кем воевать? Менее умные ответят, что для отражения инопланетной угрозы, более умные — для подавления мятежей. Сам Имре причислял себя, разумеется, ко вторым, все же образование в престижном ВУЗе и занимаемое положение в обществе давали ему уверенность в этом.
И он начал свою борьбу. Свято уверенный в том, что слова сильнее меча, он никогда не прибегал к насилию. Более того, в некоторых случаях он даже гасил зарождающиеся конфликты. Его борьба проходила в Парламенте Альянса. Говорил он, в общем, правильные слова о том, что надо работать на благо общего дома, и тогда будет все хорошо. И люди начали присматриваться к новому лицу в Парламенте, да и речи народу, откровенно говоря, не могли не нравиться. Вскоре он завоевал довольно большой авторитет, на стесняясь при случае выступать и на публику. И это расширение аудитории пошло на пользу — через какой-то год после того, как Грос занял место в Парламенте, желающих послушать его речи стало так много, что это начало принимать прям-таки угрожающий характер, походя больше на государственные официальные мероприятия. И вскоре Имре Грос, уже не опасаясь, начал задавать риторические вопросы. А почему же правительство строит флот, если можно найти более достойное применение деньгам? Почему раз за разом, вместо того, чтобы вести переговоры, Альянс использует дубину? Самой большой критике подвергался, разумеется, Эндер Виггин. Поначалу Грос опасался высказываться в адрес Гросс-Адмирала, но потом, видя отсутствие реакции, осмелел, позволяя себе открыто критиковать командующего флотом. Это и многое другое позволили политику заполучить столь желанную поддержку населения и даже значительной доли промышленников, многим из которых госмонополия в космосе отдавила немало мозолей.
И вот, когда власть, казалось, уже была в руках, свершилось то, чего амбициозный парламентарий ну никак не ожидал. Грянула война с инопланетной цивилизацией. И результат многих лет работы полетел под откос — внезапно вся его критика, обрушиваемая на флот, стала больше походить на подрывную деятельность, а те, кого он больше всего не любил, внезапно оказались правы. Рейтинги стали падать.
Пожалуй, такой искусный оратор, как Грос, мог бы обернуть всё в свою пользу: мол, это кровожадные военные сами напали на мирных инопланетян, решив по привычке действовать кулаками. Но пришельцы, естественно, не подозревали о планах человека, сами вероломно начав вторжение на одну из колоний. Имре сыпал проклятиями — те люди, что вчера превозносили его как героя-заступника перед "тоталитарщиной", сегодня сами с визгом и плясками неслись на призывные пункты этот самый "тоталитаризм" защищать.
— Что ж, — сказал тогда Имре сам себе, — людская память довольно короткая, и послезавтра они снова поддержат меня.
Он ошибался. Альянс, выбив пришельцев с Шаньси, не стал мириться с таким поворотом дел, и в кратчайшие сроки сформировав ударную группу из армии и флота (здесь Грос опять скрипнул зубами от ярости), полетели мстить. Как втайне (может даже, не признаваясь самому себе) надеялся политик, они не потерпели там поражение, нет. Наоборот, мира запросили как раз чужие. Вернее, все кто надо понимал, что людей и турианцев просто развели по углам, как школьников-бузотеров. Но народу Альянса эту новость преподнесли как победу. Но вот от того, кто именно её преподнес... да, ТАК Имре еще головой в помои не макали. Точнее, он тогда так думал.
Теперь же все изменилось. Если до войны Имре имел значительную поддержку населения Альянса, то вот после его оппонент обгонял его. И это было бы не так катастрофично, если бы в предвыборную гонку не вступил, зарегистрировавшись в предпоследний день, Гросс-Адмирал Виггин. И надежда на то, что он, Грос, займет президентское кресло, полетела в небытие. В настоящий момент Виггин был героем войны и пообещал людям то, чего они больше всего в настоящий момент желали. На одном из митингов он произнёс:
— Я не обещаю вам легкой жизни. Даже больше — я не могу обещать вам того, что ваш уровень жизни останется на том же уровне. Но, — поднял руку со сжатым кулаком адмирал, — я обещаю вам вот что. Во времена Римской Империи его граждане вне пределов страны могли обезопаситься, сказав одну фразу: Civis Romanus sum, я — гражданин Рима. Империя была настолько могущественной, что её граждан трогать никто не смел, и она диктовала свою волю всему миру. И я уверяю вас, дорогие избиратели, что Вы вскоре сможете защитить себя, сказал любому пришельцу в лицо: Я — гражданин Альянса, будучи уверенным, что вас не тронут. А если кто из представителей посмеет поднять на вас руку, я и Альянс систем отомстим за вас, будьте уверены!
Он пообещал им не социальное благополучие, хотя и по этому пункту Эндер прошелся, рассказав про кучу новых рабочих мест на новых предприятиях, военных, конечно же. Он пообещал людям защиту от страшного инопланетного врага, которым людей пугали долгие десять лет, и который от бесплотного призрака, с образом которого Грос успешно боролся, вдруг стал реальным, с флотом и армией.
Тем временем, церемония инаугурации закончилась, и новоизбранный президент покинул площадь перед зданием правительства Альянса, на которой и проводилась церемония. В ближайшее время ему предстояло принять парад по случаю вступления в должность и обжить новый кабинет. Кабинет, который, как понимал Грос, уже никогда не станет его.
* * *
То же время. Точно местоположение неизвестно.
— Значит, война прошла успешно? — задал абсолютно безэмоциональным голосом вопрос владелец кабинета.
— Да, сэр, — кивнул с экрана собеседник с генеральскими погонами, — благодаря Вам конфликт прошел именно так, как и было рассчитано.
— Не прибедняйтесь, — в механическом голосе мелькнули барские нотки, — успех моего плана был во многом завязан на правильности исполнения. Так что Ваша заслуга здесь присутствует, и немалая.
— Что дальше, сэр?
— Дальше? — хозяин кабинета сделал вид, что задумался, — дальше мы займемся тем же, чем и раньше, только масштаб будет другой. В отличие от официальной разведки, мы не ограничены моралью, совестью и прочими детскими пищалками, мешающими работать и добиваться своих целей. И первое, что мы сделаем, Кейн, это разработаем собственную разведывательную сеть из информаторов и агентов влияния. Что до вас, генерал, то вы должны держать меня в курсе всего, что происходит в правительстве нового президента.
— Слушаюсь, сэр.
Экран отключился. Хозяин кабинета повернулся на кресле, и поставил локти на стол, сцепив в замок механические пальцы. Несмотря на то, что он давно избавился от человеческого тела, старые привычки всё еще давали о себе знать.
Человечество... да, его план, начатый давным-давно, когда он был еще молодым ученым, только ставшим большим начальником, завершился успехом. Тогда, едва обнаружив другой мир, тогда еще человек понял, какие богатства он таит и какую пользу можно извлечь из этого открытия. Но новый мир свои богатства просто так отдавать не собирался — там тоже были свои обитатели, и насчет людей и их места они имели свое мнение, которое не гнушались отстаивать. Результат — разрушенный комплекс и судебное разбирательство, которое, как казалось непосвященным, навсегда похоронило бы его — директора станций.
Наивные. Сами того не подозревая, они ускорили план. Заготовленные заранее бомбы на основе тартария были успешно доставлены на землю верными людьми и заложены в нужных местах. Разумеется, сами исполнители не подозревали о своей роли, более того, они даже не знали о том, что именно везут на Землю. И в нужный момент бомбы взорвались, открыв порталы в Аргент Д'Нур и начав событие, которое позже назовут Катаклизмом. Заодно это позволило человеку уйти от суда, инсценировав свою смерть и покинув Землю, обосновавшись на одной из загодя построенных баз, о существовании которых знали лишь те, кому положено.
Человечество отразило угрозу, в чем он и не сомневался. Да, миллиард человек был значительной потерей, но, как сказал в свое время умный человек, древо государственности надо порой поливать кровью тиранов и патриотов. И если миллиард человек — цена, которую надо заплатить, чтобы человечество не стало рабами инопланетян, что ж, так тому и быть.
Как и рассчитывал хозяин кабинета, человечество очень перепугалось и поступило ровно так, как он и рассчитывал — стало вооружаться. Но армия — ничто, если у нее нет опыта. И опыт этот бывший ученый людям обеспечил. В Альянсе всегда были недовольные его политикой. Неблагодарные твари, которым всегда и всего мало, неспособные понять, что именно Альянс дал им то, что они имеют. Таких не жалко потерять, но почему бы перед этим им не поработать на благо человечества. И они поработали — то тут, то там из таких кадров возникали повстанческие движения, которые не стеснялись стрелять в солдат. Разумеется, это, как и было рассчитано, перерастало в вооруженные конфликты. Однако ученый позаботился о том, чтобы такие мини-войны не перерастали в полноценную гражданскую войну, которая камня на камне бы не оставила от государства. К тому же, в конце каждого из таких конфликтов он эвакуировал самых способных и дисциплинированных лидеров и бойцов, чтобы они через месяц всплыли на другом конце Альянса и начали новую войну.
И армия тренировалась. Наверное, это было похоже на бой с гидрой, только вот, в отличие от Геракла, Альянс не озаботился помощником, который мог бы прижечь свежеотрубленные головы. И головы отрастали заново. Но, в отличие от мифологической, эта гидра не стремилась убить героя. Наоборот, она закаляла его, дабы те, кто по настоящему захотят убить героя, сами погибли от его руки. Кстати, Гидра — неплохое название. Люди любят пафосные имена, а он как-то не озаботился названием организации, по привычке называя ее по-старому — ОАК.
— Жаль только, что на Красного Черепа я не тяну, — подумал киборг, — голова-то у меня того, металлическая. Хотя... Может покрасить?
Бывший руководитель комплекса ОАК на Марсе, доктор Сэмюэль Хайден задорно рассмеялся. Похоже, в нем все еще слишком много осталось от человека.
* * *
Земля, Лондон. Военный госпиталь N 211.
— Можете открывать глаза, сэр.
Харпер послушно поднял веки — и тут же закрыл их назад. Потом снова открыл, но уже медленно. Нет, ничего не изменилось — мир по-прежнему играл слишком яркими красками. Даже больше — некоторые из них явно были лишними.
— Док, что вы там намудрили с моими глазами? Я вижу какую-то хрень.
— Так, секунду, — повернулся доктор к компьютеру, — так, странно, вроде все в норме, все работает... А, точно, понял! — доктор нажал несколько кнопок, и зрение прояснилось, — так лучше?
— Определенно, — кивнул Джек, — а что, собственно, произошло?
— Ваши новые глаза имеют несколько фильтров, — объяснил врач, — и способны видеть, кроме видимого, в инфракрасном, ультрафиолетовом и терагерцевом излучениях. Так что картинка для вас теперь необычна. Сейчас я отключил все три дополнительные камеры в глазах, так что вы видите мир, как обычный человек. Вам придется закрепить навык, чтобы самостоятельно пользоваться всеми возможностями имплантов.
Харпер вздохнул. Восстановительный период после операции сам по себе не занял много времени, но вот процедуры калибровки и подгонки под организм новых глаз порой заставляли офицера лезть на стену. С другой стороны, ему было грешно жаловаться — не будь у него такой высокий показатель боевой эффективности, черта с два ему бы установили новые глаза, притом последней модели, только-только вышедшие в серию после предсерийной обкатки.
Глаза, надо сказать, были замечательными. Сочетание прицельного комплекса, великолепного зума и нескольких дополнительных функций вроде удаленного подключения к портативным устройствам делали его жизнь гораздо более приятной. Другое дело, что ко всем возможностям требовалось привыкнуть: одна только способность видеть в дополнительных спектрах излучения вызывала у неподготовленного мозга сенсорный шок.
Но тем не менее, он справлялся, в чем немало помогал квалифицированный персонал и, чего уж греха таить, постоянные звонки жене. Разговоры с единственным родным, помимо отца, человеком, разгоняли больничную тоску, настраивая Джека на позитивный лад.
Вскоре процедуры были закончены, и Харпера отпустили на прогулку. С шипением двери комплекса открылись, и в лицо ударило летнее солнце. Впрочем, Джек даже не поморщился: мгновенно среагировавшие глаза автоматически включили светофильтры, приглушив интенсивность света — на глаза словно опустили солнечные очки, и мир стал на порядок темнее. Спустившись с лестницы, Харпер немного прошел по роскошной аллее, изредка приветствуя кивком головы знакомых больных, как вдруг его променад прервался звонком. Присев на одну из скамеек, офицер принял вызов, переключив вывод интерфейса на глаза. Картинка, передаваемая имплантами в мозг, тут же дополнилась окном видеовызова, на котором появилось счастливое лицо жены.
— Джек, привет! — Ева буквально светилась от радости. Джек против воли улыбнулся — эти три года после свадьбы были, пожалуй, одними из лучших в его жизни. За все это время чувства только крепли, к вящей, хотя и не показываемой, радости отца Джека, который уже несколько лет брюзжал, сетуя на отсутствие внуков. И вот, незадолго до войны жена огорошила его тем, что ждет ребенка. Счастливый тогда еще капитан хотел было взять отпуск после очередного задания. Но, увы, не срослось — война с турианцами перечеркнула все его планы, за что Джек хотел сказать инопланетянам отдельное спасибо. А уж какую истерику закатила Ева, когда узнала о ранении, офицер предпочитал не вспоминать.
— Ева. Здравствуй, любимая, -улыбнулся Харпер, — Меня скоро выписывать собрались. Врачи продержат от силы еще неделю, а потом свобода!
— А у меня новости! — еще шире улыбнулась жена, словно собираясь поделиться улыбкой со всеми окружающими, — слушай...
И Ева Харпер, в девичестве Корр, произнесла с экрана несколько слов.
— Ты серьезно? — не веря своему счастью, переспросил Джек.
— Да, Джеки, — прослезилась от счастья жена, — смотри сам.
И она, повернув камеру в сторону, предъявила самое лучшее доказательство своих слов.
Джек Харпер редко когда позволял себе выплескивать эмоции наружу. Эта привычка проявилась еще при Катаклизме и окрепла во времена Войны Колоний. Но совместная жизнь с Евой медленно, но верно подтачивала эту дамбу, а новость, которую только что ему сообщила любимая, окончательно прорвала плотину эмоций.
— Командир, — кто-то потряс его за плечо, — с тобой всё в порядке?
Подняв голову, Джек увидел целую компанию посетителей, возглавляемую Беном.
— Точно, сегодня же обещали зайти, — мелькнула мысль где-то в глубине головы, тут же смытая потоком гормонов счастья.
Харпер глупо улыбнулся, заставив, наверное, старого друга усомниться в своем душевном здоровье. Затем офицер поднялся, не стирая улыбки с лица, а в следующую секунду обычно тихий парк сотряс мощный, полный счастья вопль:
— ПАРНИ! У МЕНЯ ДОЧЬ РОДИЛАСЬ!!!
Конец четвертой части.
Часть 5. Танец теней.
2161 год. Система Фариксен, ДМЗ 314.
Усталость. Усталость и обреченность. Вот что сквозило в эмоциях Советницы Тевос, прибывшей на заседание. Прошел уже год с того момента, как на политической арене галактики появился новый игрок. И за это время Альянс успел довести до нервного срыва весь дипкорпус Цитадели. Первое впечатление о том, что люди — всего лишь более развитая версия кроганов, оказалось ошибочным. Человеческий посол, как показала практика, умел жонглировать словами не хуже самих азари, а его въедливости мог позавидовать любой волус-торгаш. Дошло даже до того, что несчастный Курций подал в отставку, покинув пост Советника, а на его место прислали Оринию. Новая Советница людей явно недолюбливала, что, впрочем, было в какой-то мере на руку азари — такое назначение говорило о том, что турианцы явно не собираются договариваться с Альянсом.
— Добрый день, — начала заученное приветствие Советница, — тема сегодняшнего заседания — рассмотрение соглашения об ограничении строительства капитальных кораблей.
Вот, кстати, еще один пример изворотливости людей. Это было уже пятое рассмотрение законопроекта, и он до сих пор не устраивал людей. Первоначально соглашение предусматривало ограничение количества кораблей по суммарному залпу судна, и вот тут и возникла первая сложность. Человечество активно использовало ядерное оружие, и посол, увидев ограничение в тридцать килотонн, взорвался критикой, с ходу заявив, что таким образом под договор попадают ВСЕ корабли людей, кроме фрегатов. Услышав предложение турианского Советника избавиться от ядерного вооружения, человек посмотрел на Курция, тогда еще занимавшего этот пост, как на идиота, и, явно издеваясь, предложил турианцам распилить свой флот и сократить армию. Процентов на семьдесят, для начала. Дальнейшее обсуждение превратилось в фарс, а послов двух рас, недавно воеваших друг с другом, пришлось буквально разнимать.
Договор пришлось перерабатывать, применив формулировку "суммарный вес залпа орудий главного калибра". Тут возмутился уже представитель Иерархии, указав, что такой вариант ограничит людей лишь в строительстве супердредноутов, поскольку их капитальный корабль без учета носимого запаса атомного оружия такой вес залпа не набирает, что, однако, не мешает ему противостоять кораблям Цитадели. Соглашение снова отправилось на пересмотр.
В третьем варианте составители договора решили изменить текст договора, включив в текст пункт о массе судов. Казалось, что уж в этот раз всех все должно устроить, но люди снова нашли нестыковку. Оказалось, что под этот договор попадают их странные корабли, которые сами люди называют кэрриерами. Орудий дредноутного класса у них не было, вместо этого они несли значительное количество истребителей. И именно ударные кэрриеры и стали камнем преткновения — люди явно не желали отдавать инициативу в строительстве этих судов, сказав, что при определенной трактовке данные корабли также попадают под договор, что Альянс никак не устраивает. Именно в этот момент Курций вспылил, и, заявив, что не собирается дальше участвовать в этом балагане, покинул заседание, а затем вообще сложил с себя полномочия, улетев с Цитадели. Заседание оказалось сорвано.
Следующие прения по договору отложили — пока Иерархия прислала нового посла, пока она входила в курс дела, прошел месяц. Четвертый вариант договора вводил ограничения на дредноуты, при этом было достаточно четко описано, что же считать дредноутом. Казалось, вот оно, соглашение, но внезапно Советница Ориния задала вопрос, над которым почему-то до этого никто не задумался. Вернее, вопросов было два: каким образом в этот договор включены супердредноуты людей, и сколько, собственно, у людей кораблей в настоящий момент. Посол человечества в ответ на заданные ему вопросы попросил перерыв и, очевидно, проконсультировавшись на предмет разглашения информации, дал ответ.
Дредноутов, или, как их называли люди, линкоров во флоте Альянса оказалось девять, и еще два строились. Посол даже перечислил их поименно: "Россия", "Америка", "Франция", "Япония", "Китай", "Британия", "Индия", "Израиль", "Иран" плюс строящиеся "Корея" и "Германия". Кроме того, во флоте Альянса имелось четыре супердредноута: "Вархаммер", "Хангер", "Пандемик" и "Грим Рипер". При этом представитель человечества заявил, что строительство указанных кораблей является непреложным и пересматриваться не будет.
Сказать, что Совет был удивлен, значит, сильно преуменьшить. Ведь, согласно договору, соотношение капитальных кораблей должно быть в пропорции 5:3:1, и вдруг оказалось, что при таком раскладе тринадцати кораблям человечества должны быть противопоставлены минимум шестьдесят пять звездолетов турианцев, коих они, естественно, не имели. И это без учета того, что в бою один на один капитальный корабль Альянса превратит в металлолом любое судно Цитадели, включая "Путь...". Разумеется, подобные вопросы нельзя было решить по ходу заседания — обеим сторонам требовались дополнительные консультации. Заседание закончилось, не успев толком начаться.
И вот, наконец, попытка номер пять. Как надеялась азари, да и, наверное, все Советники, последняя.
— На основании всех изложенных ранее сведений и пожеланий сторон, — начала Тевос, — на рассмотрение выносится следующая формулировка законопроекта.
Представительница Объединенных Республик Азари нажала на голографическую панель трибуны, и перед всеми участниками дискуссии появился текст договора.
Статья 1. Договаривающиеся государства соглашаются ограничить свои вооружения в космосе согласно требованиям, установленным данным соглашением. Данный договор обязателен к исполнению для государства, желающего получить статус ассоциированного члена или наблюдателя пространства Цитадели.
Статья 2. Со вступлением настоящего договора в силу, капитальным космическим кораблем считается звездолет, имеющим массу более девятисот тысяч тонн и обладающий суммарным весом бортового залпа орудий главного калибра, достаточного для нанесения необратимых повреждений кораблю аналогичного класса. Орудиями главного калибра считаются кинетические орудия с дульной энергией выше пяти килотонн стандартного эквивалента или энергетическое оружие мощностью выше одного гигаджоуля, а также ракеты с мощностью боеголовки выше пяти килотонн стандартного эквивалента, но лишь в том случае, когда ракетное оружие является основным вооружением корабля.
Статья 3. С момента вступления договора в силу, капитальным кораблем нулевого класса является корабль, чья масса и вооружение превышает в два и более раза характеристики, приведенные в ст. 2 данного договора.
Статья 4. Ни одна из договаривающихся сторон не будет приобретать или строить, поручать строить и допускать в пределах своей территории постройку судов, описанных в ст. 2 и 3 данного договора.
Статья 5. С момента вступления договора в силу, устанавливаются следующие квоты на наличие капитальных кораблей:
Альянс Систем Человечества — 25.
Батарианская Гегемония — 30.
Саларианский Союз — 40.
Объединенные Республики Азари — 75.
Турианская Иерархия, включая Протекторат Вол — 125.
За единицу принимается проект капитального корабля первого класса, являющийся самым современным на момент заключения настоящего договора и построенный хотя бы в одном экземпляре. Остальные корабли первого и нулевого классов рассчитываются, исходя из отношения суммарного залпа орудиями главного калибра данного корабля к залпу капитального корабля первого класса, произведенного тем же государством.
Прим. авт. Для примера: линкор Альянса класса "Держава" имеет на борту 10в2 плазменных орудий по 3.5 ГДж и 10в2 тяжелых лазеров по 1 ГДж. Таким образом, его суммарная огневая мощь считается как 3.5в20 + 1в20 = 90 ГДж. Суперлинкор же имеет на борту 15в2 плазменых орудий и 15в2 лазеров, аналогичных линкорным, плюс орудие "Нова" на 150 ГДж. То есть его огневая мощь 3.5в30 + 1в30 + 150 = 285 ГДж. Отношение их залпов равно 285 / 90 = 3.16 . Таким образом, согласно договору, один суперлинкор Альянса приравнивается к трем обычным линкорам. Отсюда такие большие цифры в соглашении.
Статья 6. Ни один из капитальных кораблей не должен нести орудия, чья мощность превышает 50 килотонн стандартного эквивалента для кинетического оружия или 300 гигаджоулей для энергетического.
Статья 7. Не допускается изменение конструкции гражданских кораблей, результатом которых будет их возможное использование в качестве капитального корабля первого или нулевого классов.
Статья 8. При введении в строй нового проекта капитального корабля Договаривающиеся стороны обязуются уведомить другие государства о вооружении и массе строящегося звездолета в целях перерассчета квоты на попадающие под ограничения корабли.
Статья 9. Если в течение действия настоящего договора одна из договаривающихся держав сочтет, что необходимые условия государственной безопасности в отношении космической обороны затронуты по существу изменившимися обстоятельствами, Договаривающиеся стороны, по просьбе этой стороны, соберутся на конференцию в целях пересмотра положений договора и изменения его по взаимному соглашению.
Ввиду возможности технических и научных усовершенствований, Совет Цитадели, по соглашению с другими Договаривающимися сторонами, соберет конференцию всех Договаривающихся сторон для рассмотрения тех изменений, если они потребуются, которые должны быть внесены в договор в связи с этими усовершенствованиями.
Статья 10. Если она из Договаривающихся держав окажется в состоянии войны, которая, по ее мнению затрагивает космическую оборону ее государственной безопасности, то эта сторона может после извещения других Договаривающихся сторон, приостановить на время военных действий свои обязательства, вытекающие из настоящего договора, под тем, однако, условием, что эта сторона известит другие Договаривающиеся стороны о том, что размер опасности требует подобной приостановки.
По прекращении военных действий Договаривающиеся стороны совместно обсудят, какие изменения должны быть сделаны в настоящем договоре.
Закончив перечитывать договор, Тевос подняла голову, ожидая реакции посла Альянса. Советница Иерархии уже была ознакомлена с договором, и возражений с ее стороны не последовало. Осталось уговорить людей.
— Оценив данный вариант договора, — начал представитель человечества, — я пришел к выводу, что данное соглашение полностью отвечает национальным интересам нашего народа и государства.
Азари облегченно выдохнула — наконец-то дипломатам удалось составить договор, который устроил бы этого въедливого дипломата.
— Замечательно, — улыбнулась Советница, — в таком случае перейдем к процедуре подписания...
Через пятнадцать минут договор был подписан, и дипломаты покинули зал заседаний, отправившись каждый в свою сторону. Только улетавшую на "Пути Предназначения" от планеты в сторону Цитадели, азари не покидало ощущение, что люди их все же обманули — слишком быстро посол Альянса согласился. Но, к сожалению, ее подозрения не являлись поводом для пересмотра соглашения, а значит, сделать она ничего не могла.
* * *
Несколько суток спустя. Земля.
— Значит, договор заключен, — выражение лица президента Виггина больше всего напоминало морду кота, дорвавшегося до сметаны.
— Да, господин Гро... президент, — исправился посол Гриссом, однако Эндер сделал вид, что не заметил оговорки, — все прошло именно так, как мы ожидали. Проект линейных крейсеров не стал достоянием Цитадели, иначе они бы настояли бы на их включении в соглашение.
— Великолепно, — улыбнулся президент, — хотя то, что вы на переговорах назвали большее количество готовых линкоров, чем на самом деле, вопрос спорный. Все же "Израиль" только готовится встать в строй, а "Иран" до сих пор проходит ходовые испытания. Не говоря уже об "Апокалипсисах", из которых только "Хангер" более-менее готов. А, впрочем, может, оно и к лучшему — Цитадель теперь не потребует пилить корабли, в которые мы вбухали полтора военных бюджета США начала двадцать первого века.
— Жаль только, что теперь в случае открытого противостояния Цитадель спустит на нас до двухсот семидесяти линкоров, — не разделил радости Виггина контр-адмирал.
— Ничего страшного, — теперь улыбка лидера Альянса напоминала кровожадный оскал, — линейные крейсера стоят гораздо дешевле полноценных линкоров, да производить их не в пример проще. А когда наш флот получит в распоряжение новые корабли, флоты Цитадели ничего не смогут нам сделать. Кроме того, благодаря вам, Джон, соглашение никак не рагламенитрует количество авианосцев...
— А именно они, — продолжил контр-адмирал, — могут выступать в качестве мобильных аэродромов для наших стратегических бомбардировщиков.
— В точку, — кивнул Виггин, — нам не резон противостоять Цитадели на их же поле. Как говорил Александр Суворов: удивил — значит, победил. И мы будем удивлять их. Тем не менее, в настоящий момент конфронтация с Цитаделью нам не нужна. В конце концов, нам необходим нулевой элемент, а его поставляют именно оттуда. И до тех пор, пока мы не получим свои месторождения, сравнимые с азарийскими, придется вести осторожную политику.
— Кстати, о нулевом элементе, — переключился на новую тему Гриссом, — я имел интересный разговор с представителем Гегемонии. Посол выразил готовность батаринского государства наладить торговые и политические отношения, с тем условием, что мы не будем колонизировать Скиллианский предел.
— А ведь там находятся те самые месторождения, — задумался Виггин, — вариант совместной разработки предлагался?
— Разумеется, — кивнул посол, — но батары уперлись. То ли на них давят концерны азари, то ли сами не желают нарушать статус-кво. В общем, сейчас Гегемония исправно отыгрывает роль собаки на сене, что весьма на руку чужим.
— В то время как рядом стоит мул нашей промышленности, который все громче требует жрать, — продолжил Эндер, — что ж, раз изменить данный пункт не получится, придется нам временно ограничиться обменом, как они сказали, материала. Джон, передай четырехглазому при следующей встрече, что Альянс готов к торговле живым товаром и рассмотрит предложение по поставкам. Особое внимание акцентируй на ученых и инженерах — в первую очередь будем выкупать кварианцев и саларианцев. Следующими в приоритете пойдут турианцы и кроганы. Ящеры будут полезным козырем в переговорах с народом Тучанки, а возвращение Иерархии их граждан создаст нам репутацию добрых защитников свободы, которые готовы выкупать тех, на кого махнуло рукой их собственное правительство. К тому же, пятая колонна в Иерархии лишней не будет. В обмен предложи им договор о поставках вооружений — батарианцы, учитывая их репутацию, смогут извлечь выгоду, перепродавая наше оружие в системы Термина. К тому же, можно дополнить договор поставками нашего... неликвида.
— Это будет нелегко, — задумался Гриссом, — идея обменять наших диссидентов на их, бесусловно, интересна, но если об этом узнают, наша партия будет свергнута. Кроме того, в последнее время Ориния активно проталкивает закон о введении запрета на торговлю с нашими предприятиями. И, учитывая аргументы, костелицая имеет все шансы на успех.
— Да, это неприятно, — скривился президент, — впрочем, благодаря Малкольму, у нас есть лазейка в вопросе поставок товара деликатного рода. ИСП позволит в определенных обстоятельствах поставить наших диссидентов и оппозиционеров вне закона, а значит, делать с ними можно будет, что угодно. Сейчас таких отдают на опыты ученым, но ничто не помешает их сплавить чужим. Что до возможного эмбарго, я поговорю с министром торговли и главой внешней разведки — попробуем придумать, как обойти запрет. Еще какие-нибудь новости?
Разговор продолжился...
* * *
Из закона Цитадели "О государствах-наблюдателях и их статусе."
Государством-наблюдателем при Совете Цитадели называется государство, не являющееся полноценным ассоциированным членом пространства Цитадели, но выразившее желание стать таковым или иметь возможность быть осведомленным о ходе принятия решения в том или ином вопросе...
Государство-наблюдатель не имеет полноправного голоса в решении вопросов Пространства, однако имеет право высказывать свое мнение в ходе заседаний, которое, однако, не имеет юридической силы...
Государство-наблюдатель имеет право выдвигать на рассмотрение заявленный им вопрос или предложение, однако Совет оставляет за собой право на рассмотрение данного вопроса или предложения...
На территории государства-наблюдателя не действуют законы, обязательные к исполнению в пространстве Цитадели, за исключением Фариксенского соглашения и договоров, заключенных отдельно между пространством Цитадели и наблюдателем...
Статус государства-наблюдателя присваивается решением Совета Цитадели...
* * *
Шесть месяцев спустя. Цитадель.
— Совет принял решение, — торжественно возвестила Тевос со своего места, — инициатива о введении ограничений на торговлю вооружениями с концернами Альянса Систем принимается в первом чтении.
Джон Гриссом выругался. Очень грязно и очень тихо. Конечно, статус государства-наблюдателя был в большей части выгоден Альянсу, но в данном случае он играл против них. Конечно, посол высказывал, и неоднократно, позицию человечества по этому вопросу, но Совет на вполне законных основаниях отмахнулся от его мнения. Впрочем, тут не помог бы даже статус ассоциированного члена — слишком многим вброс земного оружия на рынки Цитадели пришелся не по нраву. Да, Земля в основном поставляла вооружение, до момента продажи пылившееся в ящиках на складах, но даже такое оружие имело неплохой спрос. Казалось бы, чем обычное пулевое оружие может привлечь галактику, перешедшую на рельсотроны задолго до того, как земляне вышли в космос? Оказалось, много чем. Продавая старые Mac14 и "Драммеры" времен Катаклизма вместе с документацией и лицензией на производство боеприпасов, Альянс быстро нашел покупателей среди тех, кому нужно было много дешевого оружия. Системы Терминуса с поразительной скоростью глотали старые стволы, прося еще и еще. Да, те же "Фестоны" Иерархии были, безусловно, хороши, да и остальное оружие Цитадели смотрелось очень даже неплохо. Но для поддержания его в работоспособном состоянии требовалось регулярное грамотное обслуживание, которое было отнюдь не во всех системах. Земное же оружие было неприхотливым, не переставало стрелять от попадания какой-нибудь "Перегрузки", из трех неисправных автоматов можно было легко собрать один стреляющий, а безгильзовые боеприпасы для них легко клепались простейшими станками. А уж с каким радостным визгом наемники Терминуса закупали истребители Альянса... конечно, Земля не поставляла современные машины, но вот "Гадюки" со второй по четвертую расходились, как горячие пирожки. Сам Гриссом подозревал, что те же двойки в системах Термина серьезно дорабатывались, и в конечном итоге от оригинала там оставался один планер, но Альянсу, откровенно говоря, было на это плевать — избавиться от устаревшей техники, получив столь необходимый нулевой элемент, было слишком заманчивой перспективой, чтобы от нее отказываться. А самой лучшей рекламой земной техники послужил случай на крупной станции Термина, Омеге, кажется. Два нажравшихся местным пойлом техника Кровавой Стаи, одной из наемничьих группировок, решили проверить, действительно ли техника людей так неприхотлива, как утверждают продавцы. Поскольку разговор имел место у кроганов в изрядном подпитии, от слов быстро перешли к делу. Найдя самый раздолбанный "Viper", двое испытателей заправили его, схватили первого попавшегося ворка, запихнули его в кабину, и, наскоро объяснив, как управлять МЛА, отправили горе-летчика в полет. И только после того, как истреитель, надрывно визжа двигателями, покинул ангар, кроганы сообразили, что вместо положенного по регламенту хладагента они залили кроганский самогон. Техники метнулись к экрану, уже не надеясь на то, что истребитель цел, и каково же было их удивление, когда они увидели, что земная машина с ворка в кабине исправно летает, виляя из стороны в сторону, недалеко от станции. К сожалению, состояние узлов перехватчика после такого нарушения регламента проверить не удалось: перепуганный пилот, промахнувшись мимо ангара, благополучно размазал машину о корпус станции. Судьба самих техников тоже осталась загадкой, но с тех пор "Гадюки" в системах Термина иначе, как "Ринкол-бернерами" не называли.
Естественно, подобная ситуация никоим образом не устраивала оружейных магнатов Цитадели. И меры были приняты — традиционно избрав своим рупором турианского Советника, ВПК Цитадели пролоббировал свои интересы, законодательно запретив всей галактике торговать оружием с Альянсом, заодно лишив государство людей одного из крупнейших пунктов дохода, что не могло не радовать двух других членов Совета, справедливо опасавшихся усиления флота Земли.
Покинув зал Совета, Джон Гриссом направился в свой кабинет, где, выйдя по защищенному каналу на связь со станцией-ретранслятором на Шаньси, доложил правительству о результатах заседания.
* * *
— Значит, эмбарго, — произнес Виггин.
— Да, господин президент, — кивнул глава недавно сформированного министерства торговли, — под запрет попало все вооружение, до этого экспортируемое нами, что составило около шестидесяти процентов нашего экспорта. Кроме того, в ближайшее время следует ожидать санкций в отношении других товаров. Наша продукция, пусть сравнительно немногочисленная на фоне других производителей, достаточно низкая по цене по сравнению с образцами Цитадели, а отсутствие нулевого элемента в конструкции делает нашу технику крайне популярной в местах, где этот нулевой элемент достать затруднительно вследствие высокой цены. Нам рубят торговлю, господа, а статус наблюдателя не позволяет нам даже обжаловать решение. Вернее, позволяет, но Совет, лоббируя интересы своих корпораций, примет решение не в нашу пользу.
Последние слова заставили Эндера, несмотря на пессимистический тон доклада, улыбнуться. Все же он поступил правильно, отдав часть производства на откуп частникам. Хотя военные говорили, что вместо бытовой техники на заводах могли бы выпускать оружие, Виггин настоял на своем, и не прогадал. Плановая экономика, сама собой родившаяся после принятия закона об ИСП, теперь в части секторов превратилась в смешанную, где часть предприятий, производя излишки продукции, поставляли ее за рубеж, отдавая часть дохода государству за посредничество. Кроме того, появление частного капитала внесло разнообразие товара на рынок Альянса, что не могло не радовать. Результат был налицо, но ответ от Цитадели не заставил себя ждать. Сначала повышение таможенных сборов, теперь это. Благо, чужие прекрасно знали о монополии государства в космосе, и не преминули этим воспользоваться — человечество продавало товары от лица государства.
— И у кого какие предложения, господа? — задал вопрос экономист, — лично я законных решений данного вопроса не вижу.
— Зато я вижу, — взял слово глава разведки, — к нашему счастью, текст резолюции запрещает торговлю именно с Альянсом Систем Человечества. Господин президент, помните, я Вам рассказывал о директиве "Корсар"?
— Это та, которая предусматривает захват важных грузов и кораблей чужих нашим флотом под видом пиратов и повстанцев? Да, помню, но не совсем понимаю, как это связано с текущей проблемой.
— На самом деле связь есть, и большая, — ответил резведчик, — одним из условий работы "Корсаров" было то, что все экипажи находятся под "Альфа-протоколом", то есть действуют на свой страх и риск. Таким образом, в случае захвата прикрывать и тем более вытаскивать мы бы их не стали. А что касается связи с нашей проблемой, то она вот какая...
* * *
Из закона N 1075 "О вольных торговцах и торговых гильдиях."
... настоящий закон устанавливает порядок регистрации частных торговых подрядчиков и их объединений, а также их права и порядок взаимодействия с правительством Альянса...
... настоящий договор признает равные права и обязанности торговых объединений, частных подрядчиков и официальной торговой палаты Альянса в торговле с пространством Цитадели и другими объединениями, не входящими в Альянс систем...
... Альянс оставляет за собой право на приоритетное размещение заказов подрядчикам по перевозкам и реализации грузовых и пассажирских перевозок. Выполнение данных заказов обязательно вне очереди, а их неисполнение влечет за собой санкции согласно порядку, установленному Уставом Гражданского Флота Альянса от 2150 года...
* * *
2162 год. Кроганская ДМЗ. Тучанка.
Челноки, ревя двигатеями, шли на посадку, бросаемые ветром из стороны в сторону. Погода в очередной раз решила показать свой дурной нрав — уже третий день в этой части планеты бушевала самая настоящая буря. Впрочем, пилотам шаттлов это не мешало — благо, это был далеко не первый рейс на столь негостеприимную планету, да и пилоты не могли пожаловаться на отсутствие навыков.
Шасси первого челнока коснулись посадочной площадки, и по опущенной рампе спустился человек в деловом костюме, неуловимо напоминавшем форму военного флота. С той лишь разницей, что вместо положенной Уставом фурнитуры на груди человека был небольшой значок в виде бело-красной ладьи, на парусе которой была выгравирована латинская цифра "I". Впрочем, для любого торговца в галактике подобного значка было достаточно, чтобы опознать в человеке представителя Первого ранга компании "Astralhansa" — крупнейшей торговой гильдии Альянса систем.
На площадке торговца уже ждали. Комитет по встрече состоял из, помимо нескольких кроганов на автопогрузчиках, вождя клана. Вернее, союза кланов, чья власть в известной степени держалась как раз на торговле с людьми.
— Господин Рекс, — поприветствовал своего клиента человек.
— Мистер Хок, — прогремел вождь, — добро пожаловать на Тучанку. Снова. Проходите, мы Вас ждали.
— Скорее вы ждали мой груз, — улыбнулся представитель Ганзы, но приглашение принял.
Оба разумных прошли в старый противоатомный бункер, который и был столицей недавно созданного союза кланов. Поднявшись в один из кабинетов, кроган присел на чудом сохранившееся кресло, широким жестом пригласив человека к столу.
— Ну что ж, — дипломатично произнес Урднот, — перейдем к делу, пожалуй. Чем порадуете на этот раз?
— Все, как договаривались, — протянул торговец товарную накладую, — Господин Драк на этот раз передал заказ на весьма солидную партию товара. Конкуренты шалят?
— Не без этого, — пробасил вождь, читая список, — но стоит заметить, с Вами приятно иметь дело. Все, как договаривались, и, главное, в нужные сроки.
— Господин Рекс, пунктуальность — кредо нашей компании, — развел руками Хок, — иначе кто бы стал иметь с нами дело?
— И то верно, — хохотнул вождь, — и сколько времени займет разгрузка Вашего судна?
— Учитывая объем заказа, — слегка задумался торговец, — в пределах суток. Сами понимаете, много челноков с собой не повезешь — это влияет на количество полезного груза.
— Главное, что заказ в системе, — махнул рукой вождь, — ну что ж, оплату Вам перечислят, как обычно.
— Благодарю, господин Рекс, — скрепил человек сделку рукопожатием.
— Скажите, на таможне проблем не было? — внезапно поинтересовался клиент.
— Все в пределах разумного, — улыбнулся Хок, — турианцы пытались чинить препоны, но реально сделать ничего не смогли — мой груз проходит как строительное оборудование.
Кроган басовито расхохотался — изворотливость людей явно была ему по нраву. Протащить мимо дотошных костелицых оружие под видом буровых установок — это надо уметь. Человечество вообще показывало завидный опыт в обходе оружейного эмбарго — вместо того, чтобы продавать собранные образцы, люди попросту разбирали оружие на запчасти и доставляли несколькими кораблями как гражданскую продукцию, тыкая товарной накладной в лицо разъяренным турианцам, объясняя, что все это — сельскохозйственная техника или что-то вроде этого, а прицелы и стволы идут другим клиентам. И они действительно шли — только затем, чтобы, пройдя через несколько рук, попасть в такие места, как Тучанка. Рыцари Цитадели злились, но сделать ничего не могли. По крайней мере, на законных основаниях.
— Кстати, Донован, — внезапно перешел на имена вождь, — а что будет, если вас все-таки поймают? Как будете выкручиваться?
— Я — никак, — просто сказал ганзеец, — но в случае моей поимки, как и любого другого представителя гильдии, произойдет вот что. Вскоре туда, где я буду содержаться, заглянет человек. А может, азари, батарианец или кто-то еще. И пообещает поймавшему меня деньги. Возможно, это будет повышение по службе или банальная угроза обнародования компромата на него. Но общим будет одно — он мягко, но настойчиво попросит меня отпустить. Корабль не арестуют — несмотря на ливрею Ганзы, корабль принадлежит Альянсу, и его арест повлечет дипломатический скандал. Рыцари Цитадели на это не пойдут — не после того, как мы в шестидесятом при всем честном народе обвинили их в пиратстве. Так что максимум, что достанется поймавшему меня — это мой груз. Ганза понесет убытки, но это издержки нашей профессии, к тому же, груз застрахован. Посмотри Рекс, с кем я торгую, — Донован Хок достал планшет и, нажав несколько кнопок, повернул его к крогану, — Омега, Кровавая Стая, флибустьеры всех мастей. Самый крупный игрок в нашем деле — Альянс, и пока нашего президента устраивает, с кем мы торгуем — Ганза неприкосновенна. А запрещать нашу деятельность бессмысленно — мы просто сменим вывеску и продолжим торговать. Мы словно гидра: отруби одну голову — вырастет две.
— А Термин? — с интересом наклонил голову кроган, — там же куча пиратов. Не боитесь, что рано или поздно ваши пушки начнут стрелять в вас же?
— Рекс, мы не дураки, — ответил торговец, — первое правило в нашем бизнесе — не допускать, чтобы в тебя стреляло твое же оружие. И именно поэтому мы торгуем с правильными разумными на Иллиуме и на Омеге. Госпожа Т'Лоак не станет резать курицу, несущую золотые яйца. Мы в первую очередь поставили ей станки для производства патронов к нашему оружию. Это выгодно — Альянс получает процент с лицензионного производства, а Ария — рычаг давления на группировки, поскольку случись нужда, и она одним щелчком пальцев оставит неугодных без боеприпасов и комплектующих. А что до любителей наживы, то тут нас прикрывает она же. Стоит хоть кому-то в системах Термина напасть на корабль торговой гильдии Альянса, везущий груз для одной предприимчивой азари, как Королева Омеги назначит за голову любителей халявы такую награду, что их собственные отражения захотят выстрелить им в лицо.
— Какая предусмотрительность, — хекнул вождь, — знаешь, Хок, у нас, кроганов, наиболее опытных воинов, ведущих за собой других, называют Воеводами. Но, общаясь с тобой, я понимаю, что из нас двоих настоящий Повелитель войны — это ты.
— Ты мне льстишь, Рекс, — улыбнулся представитель Ганзы, — смертью оптом торгует наш флот и армия. А я — всего лишь скромный оружейный барон.
— Хорошо сказано, надо запомнить! — захохотал кроган, — но мне больше нравится мой вариант.
Диалог между двумя разумными длился целый день. Обе стороны то говорили ни о чем, обсуждая отвлеченные темы вроде охоты на пыжаков, то, переходя на деловой лад, обсуждали дальнейшее сотрудничество. Но все когда-нибудь заканчивается, и вскоре "скромный торговец" Донован Хок, сев на шаттл, отбыл на орбиту, а Урднот Рекс, стоя на посадочной площадке, еще долго смотрел в небеса, провожая взглядом ганзейский челнок.
Через два дня в торговое представительство компании "Astralhansa" на Иллиуме пришел батарианец, одетый в гражданскую одежду. Перекинувшись парой слов в приемной, он поднялся на лифте на сто пятнадцатый этаж небоскреба, где располагался офис гильдии. Пройдя в кабинет, чужой примерно полчаса разговаривал с хозяином кабинета, после чего, покинув здание, погрузился в один из многочисленных кораблей и улетел с планеты. Сутки спустя на Омеге уже другой разумный, на первый взгляд никак не связанный с визитером, получил условный сигнал и дал отмашку на погрузку одного из кораблей. Десятки дронов с ящиками устремились в чрево транспортника, укладывая груз аккуратными штабелями. Неделю спустя эти же ящики, перегруженные несколько раз, попали в Фариксенскую ДМЗ, где были проверены турианскими представителями на предмет контрабанды. Таможня не выявила нарушений, чему в некоторой степени поспособствовал кредитный чип с солидной суммой, тихо переданный начальнику досмотровой команды представителем Альянса. Груз очередной раз переправили на корабль, на этот раз принадлежащий внутреннему перевозчику человечества, после чего звездолет отправился вглубь территории людей. В одном из портов корабль начали разгружать — ящики вскрывали, извлекая на свет их содержимое. В основном это был нулевой элемент, но некоторые из контейнеров представляли из себя криокамеры, в которых дожидался своего часа главный груз. С шипением камеры расконсервировались, и на поверхность планеты один за другим, растерянно крутя головами, выходили пришельцы. В большинстве своем это были кварианцы и саларианцы, которые имели несчастье попасться батарианским каперам, но были также несколько азари, турианцев и даже пара кроганов. Турианцев позже отправили назад домой, кроганы же после непродолжительного разговора с представителем Драком отправились кто куда. Участь же саларианцев и кварианцев была более... очевидной. Их собрали в одном из охраняемых залов космодрома, где представитель человечества рассказал им об их текущем положении, и после часового монолога предложил собравшимся контракт с земными промышленными компаниями. Отказавшихся подписать договор не было — по всей галактике ходили упорные слухи, что несогласных люди пускают на опыты, а земляне переубеждать чужих не торопились.
Что до Донована Хока, то он, прибыв домой после двухмесячного торгового турне, с удовольствием отметил, что его личный счет пополнился на двадцать миллионов гео — сумма более чем достойная, особенно когда она подкреплена увеличением ИСП.
* * *
2163. Батарианская Гегемония, система Пханган.
— Шевелись! Быстрее, быстрее! — под крики надсмотрщика человек в числе прочих прибывших не по своей воле в рабовладельческое государство выбежал из грузового отсека транспорта. Бандитский вид батарианца в сочетании с его плохим настроением были отличным стимулом для того, чтобы двигаться быстрее. Тех, кто не был согласен с этим, охранник награждал разрядом, выпущенным из омнитула. Колонна рабов затрусила прочь из порта — им предстояло пройти полтора километра до рынка, где и определится их дальнейшая судьба.
Рабы в этот раз были разномастными — казалось, пираты задались целью собрать все расы галактики. В колонне не было разве что ханаров, и то скорее по той причине, что батарианцы попросту не знали, как бы лучше задействовать летающих медуз.
— Улов в этот раз богатый, а? — вместо приветствия обратился охранник у входа на рынок к надсмотрщику.
— Ага, — довольно улыбнулся батарианец, — на этот раз даже людей привез. Целых семнадцать штук.
— Ого, серьезно, — удивился сторож, — где взял?
— Где взял, там уже нету, — хекнул сопровождающий, — а может и есть.
Оба чужих расхохотались, заставив рабов остановиться. О чем рабы, стоявшие ближе всего к говорившим, довольно скоро пожалели.
— Кто дал команду остановиться?! — взревел надсмотрщик, раздавая разряды направо и налево, — а ну, пошли вперед, пыжачьи дети!!
Остановившаяся было колонна вновь двинулась вперед, проходя через входную арку. Войдя в числе прочих под крышу рынка, человек заозирался по сторонам. Надо сказать, что инопланетный рынок был поразительно похож на те, что изображались земными режиссерами в исторических фильмах про Античность. Те же помосты, на которые одного за другим выводили рабов, та же толпа потенциальных покупателей. Разумеется, ни один подобный рынок в том же Древнем Риме не мог похвастаться компьютерными терминалами или таким разнообразием нелюдей, но дело здесь было скорее в духе, который незримо, но вполне осязаемо витал над проклятым местом.
Вскоре колонну рабов пригнали к торговой площадке. Человека в числе прочих невольников разместили в специально подготовленных загонах, отделенных от почетной публики кинетическим барьером. Почувствовав распродажу, к "прилавку" стали стягиваться покупатели, в числе которых человек с удивлением увидел не только батарианцев, но и турианцев, саларианцев и даже азари. Впрочем, удивление длилось недолго — приглядевшись, человек заметил у пришельцев характерные шрамы в районе шеи. Чужие сами оказались рабами — видимо, представляли особо занятых хозяев.
Через полчаса перед помостом собралась приличная толпа, и продавец, посчитав, что собрал достаточную аудиторию, начал торг. Разумеется, первыми, как самый ценный товар, на продажу вывели азари. Несколько дев, одежда которых оставляла мало простора для фантазии с поникшими головами поднялись на трибуну. Человек их понимал — всю жизнь синекожие привыкли пользоваться своими биотическими способностями, и их потеря вследствие вживленных подавителей наверняка была сродни потере конечности.
Как и ожидалось, азари вызвали немалый ажиотаж. Возбужденно пихаясь, зрители один за другим выкрикивали цены, а продавец, явно получая удовольствие от разыгравшегося представления, подливал масла в огонь, нахваливая живой товар. В толпе даже началось несколько потасовок, но бдительная охрана довольно профессионально разняла любителей подкрепить слова увесистыми тумаками. Так или иначе, вскоре азари были распроданы и, не поднимая голов, удалились вместе с покупателями.
Следом шли саларианцы. Земноводных было немного, но спрос на них, как оказалось, был немалый. Украдкой наблюдавший за торгом человек отметил, что в этот раз активность проявили чужие, одетые в подобие деловых костюмов. Вероятно, это были представители промышленных и научных концернов батарианцев, которые рассчитывали получить вкалывающие за еду и кров мозги. Впрочем, и среди них нашлось место богато одетым господам, больше всего похожих на "золотую молодежь". Как бы то ни было, саларианцы тоже на помосте не задержались.
Заминка возникла, когда на сцену вывели турианцев и кварианцев. Раскупали их с неохотой — пусть первые отлично подошли бы на роль охраны, а вторые — техников, расходы на их содержание были крайне высокими. Особенно это касалось космических кочевников — их слабая имунная система была огромной препоной на пути к обретению хозяев. Чтобы сбыть рабов, у продавца со всем его красноречием ушел добрый час. Тем не менее, покупатели нашлись и на них.
Остальные нелюди, вроде дреллов, кроганов или элкоров, шли мелкими партиями, и расходились небыстро. Но вот последние пришельцы покинули помост, и торгаш в очередной раз завел уже успевшую надоесть пластинку:
— А теперь — гвоздь программы на сегодняшний вечер, — тоном заправского шоумена начал батарианец, — раса, которая недавно появилась в цивилизованном космосе, но уже успела зарекомендовать себя как многогранная и полная нераскрытых талантов. Встречайте — ЛЮЮЮДИ!!!!
Толпа взорвалась овациями, и человек в числе собратьев по расе поднялся на помост, невольно ощущая себя каким-то гладиатором, выходящим на арену. Кстати, среди батарианцев это развлечение имело место, и пользовалось определенной популярностью.
Аукцион заработал с новой силой. Человеку стало ясно, что именно они, люди, и стали настоящей причиной, по которой торговец собрал такую внушительную толпу. За представителей его народа торг был даже ожесточенней, чем за азари. Благо, выбор у торгаша был богатый: белые, негры, азиаты. В общем, на любой вкус и цвет. И публика такой выбор оценила. Вновь покупатели начали махать кулаками, а один раз аукцион даже пришлось прервать — за право купить огромного мускулистого латиноса сцепились батарианец, турианец и единственный пришедший на торг кроган. Человек, наблюдавший за потасовской, украдкой усмехнулся: все трое явно были представителями спонсоров гладиаторов, и упустить такой экземляр не могли — в горячке досталось даже пришедшей на звуки драки охране. Порядок удалось восстановить только спустя минут пятнадцать.
Наконец, дошла очередь и до него. Но в этот раз вышла заминка.
— Какой-то он дохлый, — раздался крик из толпы, которая поддержала крикуна одобрительным гулом.
— О, у этого экземпляра совсем другие таланты, — продавец явно не собирался сдавать позиции, — пусть и не такой крепкий, как остальные, зато он признанный специалист по организации компьютерных систем.
По толпе прошел заинтересованный шум.
— А на кой хер нам сдался этот специалист? — выкрикнул другой скептик, — он в наших базах не в зуб ногой, ни пальцем в жопу!
— О, вы неправы, — казалось, данный вопрос торгаша лишь обрадовал, — мало того, что он достаточно умен и молод, чтобы научиться всему, что вы пожелаете, на своей родине он как раз работал с редкими системами данных, в том числе и образцами цивилизованной части галактики. И лишь природный бунтарский дух и желание свободы принесло его в наш благодатный край.
Толпа грохнула от смеха, оценив шутку. Да и сам человек с трудом сдержался от того, чтобы не вторить покупателям, хотя намек на варварство людей был более чем обидным. Разрядка обстановки возымела действие, и скептики, заткнувшись, возобновили торг. Спустя пятнадцать минут покупатель нашелся, и работорговец радостно провозгласил:
— Три! И за пятьдесят тысяч кредитов Ляо Цзянь уходит господину Блуксу!
Человек спустился, под бдительным взглядом охраны направившись к новому хозяину. Торговец и Блукс защелкали по омнитулам, закрепив сделку: батарианец перечислил на счет работорговца деньги, а тот, в свою очередь, передал рабовладельцу коды от чипа-контроллера.
— Следуй за мной, человек, — пробасил противным голосом четырехглазый, — с этой поры ты моя собственность. Можешь звать меня Господин Блукс или Хозяин. Все понятно, двухглазый?
— Да, Господин Блукс, — глубоко поклонился Цзянь.
— Вежливый, — довольно произнес батарианец, направляясь к выходу, — это хорошо. Запомни — твоя задница в моих руках. Я строг, но я справедлив. Будешь хорошо работать — и получишь все, что пожелаешь, и возможно, даже обретешь свободу. Но за каждый твой косяк я буду устраивать тебе такое, что твои соплеменники поседеют от ужаса. Ты меня понял, мясо?
— Да, Хозяин, — разнообразил ответ Ляо, не забыв поклониться.
Дорога до дома его господина заняла часа два — рабовладелец привез человека на флаере. Конечно, он не посадил своего раба к себе — Ляо досталось место в следовавшем за машиной хозяина грузовичке, под внимательным конвоем из двух охранников-батарианцев. Дом был, надо сказать, если не роскошный, то уж точно богатый — хозяин явно не бедствовал. Разумеется, на такой домик баратианец имел прислугу. Не каких-то роботов, а вполне живую — у четырехглазых это было признаком достатка. Около дверей их встретил одетый по-гражданскому турианец — видимо, кто-то вроде домоправителя.
— О, здравствуй, Кватор, — во всю глотку заорал батарианец.
— Здравствуйте, мой господин, — Ляо скривился, увидев подобрастно поклонившегося костелицего, — с возвращением Вас. А кто этот мелкий ублюдок, что вылез из грузовика? — кивнул он на человека.
— Мелкий ублюдок, — про себя передразнил чужого Цзянь, — на себя посмотри, выродок. У тебя даже татуировок нет, тварь безродная.
— Что, Кватор, встал не с той ноги? — неожиданно добродушно поинтересовался хозяин дома.
— Да какой там, — махнул рукой турианец, — представляете, этот тупой сукин сын Марсен опять не смог починить ваш любимый флаер. Подумать только, этот идиот весь день возился с интерактивной системой и так и не смог исправить ее! Мне кажется, этого пучеглаза давно пора сплавить людишкам. И все же, кто этот мелкий двуглазый ублюдок?
— Слышь, гололицый, — встрял один из охранников-батарианцев, — господин занят, и если посчитает нужным назвать тебе имя человека, он назовет.
— Ты кого назвал гололицым, тварь?! — вспылил турианец, явно считая себя хозяином положения. Ляо с интересном наблюдал за перепалкой — похоже, несмотря на то, что турианец сам был несвободным, он явно был на особом счету у Блукса.
— Стоп, стоп, стоп, не будем горячиться, — махнул рукой рабовладелец, — Кватор, это тот самый раб, который в будущем, при должном прилежании, разумеется, заменит нашего безрукого саларианца, так что советую тебе не возмущаться, иначе в следующий раз твой сортир плюнет говном тебе в лицо, — батарианец расхохотался, — Ляо, это Кватор, мой домоправитель и первый после меня в твоей личной иерархии. Не зли его, и все будет в порядке.
— Да, господин, как прикажете, — поклонился Цзянь, про себя добавив, — хотя не злить его будет сложно.
— А раз вы друг с другом познакомились, ты, Кватор, приготовишь ему место в доме, и покажешь ему все, что потребуется нашему новому работнику для того, чтобы он хорошо делал свое дело, — повелел хозяин.
— В доме?! — не выдержал турианец, — этот мягкотелый ублюдок будет жить в доме?!
— Да, будет, — с нажимом повторил Блукс, — какие-то проблемы?
— Нет, господин, никаких, — поник домоправитель.
— А раз никаких, ТО ИДИ И ЖИВО ДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я ТЕБЕ ГОВОРЮ, КОСТЕЛИЦАЯ МРАЗЬ!!! — заорал батарианец.
— Да, мой господин, — быстро поклонился чужой, и, сделав Цзяню знак следовать за ним, шмыгнул в дом.
* * *
Экскурсия по дому ничем особенным не запомнилась. Если, конечно, не считать того, что экскурсоводом выступал гололицый чужой, который от общества Ляо буквально исходил на говно, поливая новоприбывшего отборными ругательствами аж на трех языках. Казалось, что Кватор, вызвавший своим поведением гнев хозяина, решил отыграться на новом подчиненном, и лишь прямой приказ господина не дал костелицему в первый же день устроить человеку темную.
— Вот, говнюк, твоя комната, и твой омнитул, — Кватор двумя пальцами, словно держа какую-то воняющую мерзость, передал Ляо браслет, — санузел там же, как срать и мыться, разберешься сам. Надеюсь, в вашем паршивом Альянсе знают, что такое ватерклозет.
И, не желая больше терпеть общество человека, турианец удалился. Ляо нацепил браслет и, проведя запястьем над панелью, открыл дверь и вошел в помещение, которые должно было стать его домом на неопределенное время. Комната, прямо сказать, не впечатляла. Кровать, стол, стул, лампа и дешевенький терминал — вот и все убранство. Впрочем, вряд ли для раба сделали бы больше — наверняка наличие компьютера было продиктовано лишь положением Ляо, как техника. Не торопясь, человек вошел в комнату и, заперев дверь, внимательно осмотрелся. Цепкий взгляд заметил пару камер, к которым в комплект наверняка шли микрофоны. Пройдя к стулу, человек сбросил на него одежду и пошел принимать душ. В кабинке, несмотря на ожидания домоправителя, заминки не возникло — Ляо несколько лет проработал в Фариксенской ДМЗ, и с техникой Цитадели был знаком. Приняв душ, новоиспеченный техник обтерся дешевым полотенцем, висевшим здесь же, и, вернувшись в комнату, рухнул на кровать, повернувшись к стене.
И только здесь человек позволил себе довольную улыбку, никак не вязавшуюся с его текущим положением. Наверное потому что рабом он себя не считал. Он был им, но, по мнению самого Ляо, это было временно. Как временной была его маска недалекого, но технически грамотного мечтателя о свободном мире, где все расы сотрудничают друг с другом. Как временной была его работа в ДМЗ, откуда он сбежал, в результате чего попал рабом в Гегемонию. И точно так же, как было временным его имя. Ляо Цзянь, простой инженер, работающий в соприкосновении с другими расами и набравшийся от них демократической дури, а на самом деле — капитан Службы Внешней Разведки Хидэки Сиро, специалист по ксенотехнологиям и ксенопсихологии, был доволен — труд трех лет его кропотливой работы по сбору информации о технике и нравах чужих не пропал даром, и Альянс наконец решил воспользоваться оперативником, послав его туда, где он более всего нужен своей стране. Батарианцы уперлись, не способные понять простой истины — люди всегда получат то, чего хотят, и если кто-то не желает договариваться полюбовно, это его проблемы. На такой случай на службе правительства и стояли такие, как он.
* * *
Из оперативного отчета об операции "Спартак" от 16 сентября 2163 года.
... в настоящий момент на территорию потенциального противника под видом рабов, торговцев и прочих элементов внедрено около трехсот тридцати тысяч оперативников. Для успешного осуществления активной фазы операции необходимо удвоить количество агентов...
... реакция официального правительства не вызывает опасений, однако часть агентов рапортует о возросшей активности разведок Объединенных Республик Азари и Саларианского Союза. Их действия на настоящий момент не носят деструктивный характер, однако в случае вступления операции в активную фазу следует ожидать противодействия со стороны агентов Цитадели. Также следует рассмотреть вариант о возможной работе упомянутых разведок с целью приведения к власти в Батарианской Гегемонии более лояльных Цитадели элементов...
2164 год. Земля, кабинет главы службы внешней разведки.
— Вы что, совсем охренели?! — генерал Лебедев, услышавший новость, с трудом сдерживался, чтобы не перейти к более крепким выражениям. Его визави, покорно склонив голову, выслушивал все то, что в его отношении высказывал глава СВР, — вот скажите мне, какого хера в Фариксенской ДМЗ забыл секретоноситель с доступом к информации категории "А" и почему этот человек смог свалить из вашей зоны ответственности?!
— Виноват, господин генерал-полковник, — генерал-майор СВР, а по совместительству руководитель резидентуры Альянса в демилитаризованной зоне, вытянулся, словно проглотив палку, преданно пожирая глазами начальство. И пусть он не присутствовал в кабинете лично, общаясь путем квантовой связи, даже так вид разгневанного Лебедева внушал ужас тому, кто вызвал его недовольство.
О Сергее Лебедеве вообще ходило множество слухов, ничем, впрочем, не подтвержденных. Одни утверждали, что этот человек начинал свою службу еще тогда, когда РУАС только создавалось, другие говорили, что он перевелся из армии. Также никто не знал о том, за какие именно заслуги Лебедев получил столь высокое звание — основной версией было то, что именно он провернул половину спецопераций во времена Войны Колоний. Сам Лебедев никогда эти слухи не комментировал, без обиняков посылая подальше всех, кто спрашивал о его карьере. Что до личности генерала, то он был довольно честолюбив, но его честолюбие выливалось в требовательность к подчиненным и, прежде всего, самому себе. Но взамен генерал всегда ожидал, что его труды и труды его людей будут вознаграждены по достоинству. И именно поэтому генерал был скор на расправу с теми, кто не оправдал его ожиданий. О чем глава ячейки внешней разведки в Фариксенской ДМЗ прекрасно знал, а потому ничего хорошего от разговора он не ожидал.
— Значит так, генерал, — выговорившийся Лебедев наконец перешел к раздаче наказаний, — на ближайшем заседании объединенного командования я вынесу вопрос о твоем служебном соответствии. И если до того времени я не увижу у себя отчет о том, как это произошло и кто в этом виноват, ты до конца службы будешь зеков на рудной планете сторожить. Остальное свое стадо выеби сам. Вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда свободен!
Голограмма погасла, а глава СВР, откинувшись на спинку кресла, задумчиво почесал лоб. Ситуация была действительно из ряда вон выходящая. Информация категории "А" не просто так имела столь высокий статус секретности. В эту категорию включались лишь те сведения, разглашение которых несло угрозу существованию самого Альянса. Но в этом случае бедой было даже не это. Сбежавший секретоноситель имел доступ к технологиям, основанным на аргент-энергии, и если Цитадели станет известно, на чем стоит вся мощь человеческого государства, на суверенитете Альянса можно будет смело поставить крест. А потому сам факт появления этого предателя в ДМЗ был чем-то из ряда вон выходящим. Оставалось надеяться, что перебежчик не доверял пришельцам, и не стал сливать сразу всю информацию, которая имелась у него в голове, в обмен на политическое убежище. Потянувшись к коммуникатору, генерал набрал код связи, вызвав главу силового подразделения разведки.
— Господин Генерал-полковник, — вскинул руку в воинском приветствии командир управления "J", также известного, как "Jormungand", — какие будут приказы?
За что Лебедеву нравился генерал-лейтенант Дженсен, так это за отсутствие привычки задавать очевидные вопросы.
— Пол, у нас критическая ситуация, — произнес глава СВР, — существует угроза утечки информации. Данные на объект я тебе пересылаю. Его надо поймать, допросить и вернуть назад, причем до того, как знания в его голове станут достоянием разведок Цитадели.
— Понял вас, — кивнул Дженсен, — сделаем. Что-то еще?
— У нас есть предполагаемый маршрут следования перебежчика. Путей его отхода несколько, но это здорово облегчит вам работу.
— Приступлю к работе немедленно, — козырнул генерал-лейтенант.
* * *
Из ст. 258 Федерального Уголовного кодекса Альянса Систем Человечества.
258/1. Определение преступления против человечества.
Преступлением против человечества признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению единства человеческой расы и правительства Альянса или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Альянса и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний человеческой расы; любые действия, которые наносят ущерб военной мощи Альянса, его государственной независимости или неприкосновенности его территории; шпионаж на сторону врага или бегство за границу.
258/1а. Измена человеческой расе: смертная казнь через повешение с конфискацией имущества, или 15 лет колонии-поселения на рудной планете или астероиде с конфискацией имущества, не предусмотренного полученным в результате понижения ИСП положением в обществе.
258/1б. Измена со стороны лиц, обладающих способностями к манипуляции аргент-энергией, карается смертной казнью через сожжение.
258/1в. Измена со стороны военного персонала или секретоносителей уровня B+ и выше: повешение с конфискацией имущества, не предусмотренного полученным в результате понижения ИСП положением в обществе.
258/1г. Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене влечет за собой лишение свободы на срок от 10 лет. Недонесение со стороны гражданского лица в готовящейся или совершенной измене карается 7 годами тюрьмы общего режима.
Примечание. При донесении о готовящейся или совершенной государственной измене лицо обязано предоставить неоспоримые доказательства готовящейся измены. Ложное донесение с целью улучшения собственного финансового или социального положения признается актом подрыва единства человеческой расы и доверия к правительству и судебной системе Альянса и карается понижением ИСП и тюремным заключением на срок от 10 лет в колонии-поселении на рудной планете или астероиде или смертной казнью через повешение в случае, если ложное донесение способствовало ослаблению обороноспособности Альянса Систем. Лицу, пострадавшему от ложного донесения, восстанавливается ИСП до уровня, имевшемся до заключения с начислением, зависящем от тяжести статьи, по которой данное лицо было осуждено. Также ошибочно обвиненному выдается финансовая или социальная компенсация, размер которой зависит от тяжести статьи, по которой лицо было осуждено. В случае, если смертный приговор в отношении ошибочно обвиненного был приведен в исполнение, данная мера актуальна в отношении всех ближайших родственников или близких людей (список указан в приложении 2 ). Кроме того, родственникам ошибочно казненного Альянс обязуется постоянно выплачивать компенсацию за утрату члена семьи в размере, оговоренном в соответствующей статье Административного Кодеска АСЧ.
258/2. Вооружённый мятеж, любое действие с намерением насильственно отторгнуть от Альянса Систем любую часть его территории или вторжение с целью захвата власти на территории Альянса или его части: смертная казнь через повешение в случае активного участия в мятеже или понижение ИСП с конфискацией имущества, не предусмотренного полученным в результате понижения положением в обществе или лишением гражданства Альянса в случае пассивного участия или недонесения властям о готовящемся мятеже соответственно.
Примечание. При наличии смягчающих обстоятельствах, описанных в приложении 1 допускается понижение ИСП или лишение свободы на срок не ниже трёх лет с отбыванием в тюрьме общего режима.
258/3. Активное участие или содействие в антинациональной деятельности лица или группы лиц, использующих для осуществления своих целей демонов, карается смертной казнью через повешение или сожжение, в зависимости от тяжести преступления.
258/4. Контакты с иностранным государством или отдельными его представителями с целью подрыва национального единства человеческой расы или захват или уничтожение территорий или промышленности Альянса Систем, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Альянсом в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путём интервенции или блокады караются по статье 258/2.
258/5. Склонение иностранного государства или каких-либо общественных групп к объявлению войны, вооружённому вмешательству в дела Альянса или иным действиям, в частности: к блокаде, к захвату государственного имущества, разрыву дипломатических отношений и другим агрессивным действиям против человечества караются по статье 258/2.
258/6. Шпионаж, то есть передача, похищение или собирание с целью передачи информации, являющейся государственной тайной, или экономических сведений, которые не являются государственной тайной, но которые не подлежат оглашению по прямому запрещению законом или распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий. Наказание аналогично статье 258/2 или 258/1 в случае, если выдача данных сведений иностранной разведке влечет за собой подрыв обороноспособности Альянса систем.
258/7. Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в антигосударственных целях путём противодействия нормальной работе государственных учреждений, а равно использование государственных учреждений и предприятий или противодействие их деятельности, совершаемое в интересах иностранных разведок или заинтересованных антиправительственных организаций, то есть промышленный саботаж или диверсия: наказание аналогично статье 258/2 или 258/1, если указанные действия привели или могли бы привести к подрыву обороноспособности Альянса.
258/8. Террористические акты, направленные против представителей власти или деятелей гражданских организаций, а также граждан Альянса караются согласно статье 258/2.
258/9. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению власти или единства человеческой расы, а также призывы к совершению отдельных преступлений описанных в ст. 258/2 — 582/8 караются лишением свободы на срок не ниже шести месяцев. Пропаганда идей превосходства одной части человечества над другой по этническому или территориальному признакам карается по статье 258/2.
Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков этносов, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении караются согласно статье 258/1.
258/10. Всякого рода организационная деятельность, направленная на подготовку или совершение предусмотренных настоящей статьей преступлений, приравнивается к совершению таковых и карается уголовным кодексом по соответствующим статьям.
258/11. Саботаж, то есть сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение с целью ослабления власти правительства и деятельности государственных учреждений, влечёт за собой заключение в тюрьме общего режима на срок не ниже одного года, с понижением ИСП и конфискацией всего или части имущества, не предусмотренного полученным в результате понижения положением в обществе. При особо отягчающих обстоятельствах, наказание повышается вплоть до повешения с конфискацией имущества.
* * *
Несколько суток спустя. Система Лассар, пространство Цитадели.
Движение на одной из центральных площадей столицы системы было довольно оживленным. И немудрено — выходной день в сочетании с хорошей, солнечной погодой как нельзя лучше способствовали неспешному променаду по рекреационным местам. Толпа разумных прогуливалась по огромной площади, порой останавливаясь, чтобы перекусить или выпить чего-нибудь прохладного в местных уютных кафе. В целом настроение у населения, несмотря на все более тревожные новости Цитадели, было почти что праздничным.
Однако в этот день на площади появилось новое лицо. Прилично одетый человек, постоянно озираясь, словно боясь кого-то, быстрым шагом шел сквозь толпу, провожаемый удивленными и заинтересованным взглядами. В этом не было ничего удивительного — человечество показало себя довольно закрытым обществом, которое редко шло на контакт с представителями рас Цитадели, а потому человека, как правило, можно было встретить лишь в двух местах — самой Цитадели, где располагалось представительство Альянса, и в Фариксенской ДМЗ, где шла основная торговля с Альянсом. Конечно, на планетах Цитадели встречались представительства торговых гильдий людей, но в силу малочисленности персонала людей, работавших в таких компаниях, знали чуть ли не в лицо. Этот же нервный человек был не местным — быстрым шагом идя к одному ему известной цели, он, тем не менее, постоянно разглядывал то одну, то другую достопримечательность, явно видя их в первый раз. Наверное поэтому, в очередной раз засмотревшись, человек не заметил, как со всей силы налетел на кого-то. Раздался короткий женский вскрик и звук падающего тела. Обернувшись, человек увидел упавшую на землю миловидную азари в красивом летнем, как бы назвали его люди, платье. Довольно красивое, по меркам землян, лицо было искажено в гримасе боли.
— Ай-ай-ай, — скривилась инопланетянка, потирая рукой ушибленное при падении седалище. На руке человек машинально отметил хорошо сделанное кольцо с крупным камнем, сапфиром, кажется.
— Мэм, вам помочь? — наклонился человек, протягивая руку.
— Ой, спасибо вам огромное! — просияла синекожая чужая, вложив свою ладошку в протянутую руку человека. Человек быстро, но аккуратно помог инопланетянке подняться на ноги, и тут почувствовал, как острая грань кольца царапнула по ладони, слегка содрав кожу.
— Ай! Проклятье, — не сдержался человек, тряся ободранной рукой.
— Ой, простите, пожалуйста! — глаза азари буквально лучились раскаянием, — я не хотела вас поранить. Могу ли чем-нибудь загладить вину? К примеру, вон в том кафе. Уверяю, вам понравится.
Человек с подозрением посмотрел на инопланетянку. Неужели он приглянулся синекожей, а ободранный кольцом палец — лишь повод для знакомства? О нравах дочерей Тессии он знал не понаслышке — был пару раз свидетелем таких романчиков между людьми и чужими. Правда, людей потом увольняли, увозя затем в Альянс — контакты подобного рода были строжайше запрещены, причем отнюдь не по надуманным предлогам. В большинстве случаев это было ни чем иным, как попыткой вербовки, и разведка это прекрасно понимала. Не исключено, что эта миловидная дева на самом деле — агент ОРА, и после дня с ней человек проснулся бы в закрытом научном центре.
— Простите, но мне надо бежать, — отверг человек предложение, — у меня важная встреча, и я не должен опоздать на нее.
— Что-ж, жаль, — поникла синекожая, — но раз так, то удачи вам в вашем начинании, и да хранит вас Атаме.
Человек не дослушал прощание, буквально ввинтившись в толпу — встреча должна была произойти скоро, а до условленного места было довольно далеко. Архитекторы города явно перебрали с размером площади, по длине тянувшей на небольшой проспект. Идя по площади, человек не заметил, как с каждым шагом к нему начала подступать какая-то усталость и вялость. Мысли путались, а человек с каждым шагом все замедлялся и замедлялся, пока затуманенным разумом не сообразил, что дальше идти он просто не сможет. К счастью, рядом оказалась очень удобная скамейка, присев на которую, человек не заметил, как отключился.
Необычное поведение необычного разумного заметили, что удивительно, не сразу. Лишь один раз малыш саларианец, увидев представителя человечества, заголосил, тыкая пальцем в разумного и громогласно требуя сфотографировать его рядом с homo sapiens. Но крики быстро прекратились — отец ребенка легким отработанным движением отвесил своему ребенку подзатыльник, сказав, что тыкать пальцем неприлично. Малыш обиделся, но замолчал.
Следующими, кого привлек сидящей на лавке человек, были трое турианцев, одетые в форму местных полицейских. Подойдя к отключившемуся человеку, один из костелицых обратился к сидящему, требуя документы. Не дождавшись ответа, турианец легонько пнул человека ногой. Реакции не последовало. Только в этот момент турианец, сообразив, что с человеком что-то не так, активировал омнитул и провел над телом разумного.
— Все ясно, — заключил патрульный, — на солнышке перегрелся, болезный. Ладно, парни, в машину его, там разберемся.
Подхватив потерявшего сознание человека, турианцы оттащили того в патрульный флаер, и через минуту взлетели, увозя отключившегося с собой. А еще через три минуты в одно из кафе на площади пришел саларианец, явно кого-то разыскивающий. Он сидел еще полчаса, то и дело оглядываясь по сторонам, а затем, не дождавшись своего визави, включил омнитул и, связавшись с кем-то, начал яростно разговаривать, подкрепляя слова активной жестикуляцией.
Примерно в это же время на другом конце города возле склада фирмы-поставщика свежих продуктов стоял грузовик. Водитель отошел вглубь склада, проверяя товар, который уже был предусмотрительно загружен в контейнеры и ждал своего часа рядом с флаером. В этот момент к зданию подлетела полицейская машина, и три турианца, полчаса назад забравшие человека с площади, вышли из флаера, осматривая местность. Не найдя случайных свидетелей, старший патруля дал знак товарищам, а сам пошел осматривать груз. Найдя одному ему известный контейнер, он вскрыл его и подозвал подчиненных, уже вытащивших бессознательного человека из флаера. Турианцы сгрузили человека в контейнер и командир запломбировал ящик, после чего все трое, сев в полицескую машину, ретировались. Через полминуты из здания склада вышел еще один турианец, на этот раз в форме водителя фирмы. Пересчитав ящики и сверив их с накладной, он дал команду автопогрузчику, и через полчаса отправился в здание космопорта, где содержимое грузовика было переправлено в трюм корабля частной компании-перевозчика, который в тот же день, взлетев с планеты, отправился на Цитадель.
Прилетев на станцию спустя неделю, корабль разгрузился, и экипаж с чистой совестью отправился в бар. Никто из них не догадывался, что в одном из стазис-контейнеров лежит отнюдь не мясо экзотического животного. Вернее, мясо лежало, да и для пространства Цитадели было довольно редким. Но вот чего таможенники не знали, так это того, что под слоем вполне легального груза вырезки из одного млекопитающего скрывалось млекопитающее совсем другого вида.
Зато об этом знал неприметный саларианец, который, сравнивая номера ящиков с товарной накладной, допустил небольшую ошибку в одну-единственную цифру. На первый взгляд мелочь, эта ошибка, за которую один турианец неплохо заплатил, привела к тому, что вместо элитного района контейнер отправился на нижние уровни, где и осел на одном из складов. Впрочем, в покое он пребывал недолго. Пришедшие на склад кварианцы, подрабатывавшие на черновых работах, заметив ящик, вскрыли его, и, покопавшись, извлекли из груд мяса пребывавшего в стазисе человека. Один из кварианцев наклонился, осматривая недокументированного пассажира, и вколол начавшему приходить в сознание содержимое шприца, извлеченного из кармана костюма. Человек снова отключился, а кварианцы, выждав минуту, загрузили человека в загодя приготовленный мешок для трупов и, поднатужившись, погрузили его в тележку. Так, в числе других грузов, человек покинул склад, чтобы спустя полчаса очутиться в одном темном, но очень интересном районе станции, куда уже очень давно не заглядывала СБЦ. Там космических кочевников встретили разумные в легкой броне. И хотя доспехи полностью заковывали тело, мало кто сомневался, что под доспехами скрываются люди. Приняв от кварианцев груз, люди подхватили мешок и зашли в одну из комнат, все убранство которой состояло из стула с наручниками и лампы под потолком. Вытащив соотечественника из мешка, люди усадили его на стул, приковали и, включив лампу, стали ждать.
* * *
Предупреждение: Слабонервным и тем, кто радеет за права человека читать часть не рекомендуется
Сознание возвращалось медленно. Открыв глаза, человек осмотрел помещение вокруг себя. Вернее, попытался осмотреть — в комнате, где он оказался, было темно, хоть глаз выколи.
— Неужели тот саларианец обманул? — мелькнула мысль.
— Он очнулся, — произнес искаженный динамиками голос, от которого спина человека покрылась холодным потом. А все от того, что слова были произнесены на английском.
Щелкнул рубильник, и по глазам человека резанул яркий свет. Проморгавшись, человек обнаружил себя прикованным к стулу, который стоял прямо в центре светового круга, очерченного лампой, висевшей под потолком. А прямо напротив него стояла высокая фигура, закованная в черную броню. Под полным ужаса взглядом прикованного человека фигура напротив потянунлась к шлему и, шелкнув застежками, сняла его. Взору человека открылось улыбающееся лицо, от одного взгляда на которое страх в душе попавшегося превратился в самый настоящий ужас. То ли оттого, что улыбка на лице сородича больше подошла бы крокодилу, дорвавшемуся до добычи, то ли оттого, что явно искусственные голубые глаза с четырьмя зрачками не отражали ровным счетом ничего, словно стоявшему перед ним сородичу было абсолютно наплевать на его жизнь. А может, так оно и было. Человек дернулся, инстинктивно попытавшись отпрыгнуть от глазастого, но его потуги вызвали лишь еще более широкую улыбку у стоящего перед ним собрата по расе.
— Доброе утро, Юлиус, — с обманчивым участием поприветствовал контрразведчик, а в его профессии прикованный не сомневался, — как добрался? Попутчики не буянили?
Завыв в голос, Юлиус снова задергался, пытаясь убраться подальше. Охвативший разум ужас не давал человеку сообразить, что все его попытки обречены на провал. Впрочем, это лишь сильнее раззадорило поймавшего его разведчика.
— Ну что ты, Юлиус, испугался меня, что ли? — присел перед дергавшимся шпионом человек, — страшный сон приснился?
ХРЯСЬ!! Кулак в бронированной перчатке описав короткую дугу, врезался доставленному шпиону куда-то в район печени. Не выдержавший такого обращения Юлиус всхлипнул, и, издав давящийся звук, блеванул, запятнав пол переваренным содержимым желудка. В воздухе повис мерзкий запах, что однако, ничуть не смутило допрашивающего.
— Вот знаешь, как это обычно происходит? Куча людей рвет задницы в лабораториях и военных заводах, стараясь обеспечить превосходство своей страны, изобретают и собирают оружие, боеприпасы и прочие полезные вещи. А потом кое-кто осведомленный, но не способный осознать важность такой вещи, как ноу-хау, берет и продает секреты ради красивой жизни. Ну вот куда это годится, а? — очередной удар пришелся в солнечное сплетение. Юлиус согнулся на стуле, судорожно пытаясь вдохнуть воздух, — ты представляешь, ублюдок, что сотворил, а?! Сначала выродки вроде тебя продают наши тайны, а потом чужие начинают бомбить наши города аргент-бомбами. О, не удивляйся, засранец, я прекрасно знаю, кто ты такой и что за сведения содержит твоя голова. Хотел слить им уникальные технологии, да? За что страну продал, изменник?! Виллы на Сур'Кеше захотел?! Или блядей синежопых побольше?!
ХРЯСЬ! БАХ! ЧПОК! Начавший было приходить в себя шпион получил от разведчика двоечку в корпус и апперкот. Последний заставил голову мотнуться, а пол окрасился кровью — удар у разведчика был хорошо поставлен.
— Так, — как-то быстро успокоился допрашивающий, — вот как мы с тобой поступим. Сейчас ты, предатель, расскажешь мне все. От того, кто тебя, секретоносителя категории "А", отправил работать в Фариксенскую ДМЗ, как тебя завербовали и кто это сделал. И самое главное, что ты, гаденыш мелкий, успел им слить. Второй, будь добр, принеси мне инструменты, а то клиент, похоже, образованный. Еще начнет тут читать нам лекции по правам человека и прочей чуши.
В круг света вошел еще один человек, чье лицо было закрыто шлемом. В одной руке он нес чемодан, а другой катил небольшой столик на колесиках, похожий на те, что стоят в больницах. Поставив чемодан на столик, Второй открыл замки на чемоданчике, и, подойдя к прикованному, от души врезал тому в "солнышко". Юлиус опять согнулся.
— Вот видишь, какие у меня культурные подчиненные, — довольно произнес главный дознаватель, — сразу здороваются. Ну да ладно, посмотри, что я приготовил специально для тебя.
Второй по легкому взмаху руки развернул чемоданчик, откинув крышку, и скосивший глаза на столик Юлиус похолодел. В чемоданчике лежали инструменты. Нет, не так — инструменты. Во множестве маленьких лотков поблескивали самые настоящие произведения искусства, во всем своем зловещем великолепии. Ножи, иглы, шурупы, гвозди, захваты для пальцев, даже паре стамесок место нашлось. И это были только те инструменты, которые Юниусу удалось опознать. Львиную долю внутреннего пространства чемоданчика занимали непонятные, но не менее устрашающие приборы.
Допрашивающий тем временем извлек на свет пачку сигарет и, подкурив от дуговой зажигалки, выпустил в лицо прикованному человеку клуб едкого дыма.
— Как видишь, я с моими друзьями приготовили специально для тебя целый парк аттракционов, — очередной клуб дыма заставил шпиона закашляться, — и мы с удовольствием покажем тебе назначение каждого из них. Конечно, если ты по-прежнему не готов вести конструктивный диалог.
— Я... — пролепетал Юниус.
— Да-да, — чуть наклонился вперед разведчик, — я весь внимание.
— Я... я подневольный, — завыл перебежчик, — меня заставили! Пощадитеееее!
— Его заставили! — патетично провозгласил улыбчивый сородич, картинно разведя руки, — ну конечно, как же я сразу-то не догадался. Наверное, ты хочешь сказать, что твои несуществующие родственники в плену у чужих. Хотя нет, я знаю, в чем твоя проблема, — уголек сигареты замер в опасной близости от лица шпиона, — ты подхватил космический сифилис от проститутки-азари, и теперь тебе нужны деньги и квалифицированное лечение.
Юлиус отчаянно закивал, сам, похоже, не понимая, что тем самым роет себе яму.
— Вот как, — иронично выгнул бровь затянувшийся палач, — бывает, все понимаю. К слову, — философски взглянул контрразведчик на тлеющую сигарету, — ты знаешь, что боль от пироожога занимает почетное первое место в списке болевых ощущений, которые может испытать человек. Сразу за ним идут роды, но для тебя это не актуально, верно?
Второй, до того стоявший неподвижной статуей рядом с пыточными инструментами, зашел шпиону за спину и взял голову Юниуса в захват, не давая двигаться.
— Вот ты думаешь, что если ничего не говоришь, это значит, что ты храбрый, — присел первый разведчик перед перебежчиком, — ты не храбрый, ты упрямый. И очень жаль, что так все получилось.
И, затянувшись в последний раз, человек с искусственными глазами затушил сигарету прямо о правый глаз допрашиваемого. Комнату сотряс вопль боли. Шпион орал самозабвенно — казалось, еще немного, и у него банально порвутся связки. Мгновенно среагировавший Второй метнулся к ящику, и, отработанными движениями зарядив шприц обезболивающим, вколол его допрашиваемому. Через несколько секунд творение земных химиков подействовало, и боль отступила. Шпион замолчал, лишь изредка издавая всхлипы и шмыгая носом.
— Понравилось? — заинтересованно спросил палач, — не волнуйся, мы только начали. Второй, будь добр, спусти с него штаны и рубашку, а я пока подготовлюсь.
Второй подошел к пленнику и начал стягивать с него одежду. Юлиус снова задергался, но мощная оплеуха дала ему понять, что так делать нельзя. Попытки прекратились, и вскоре шпион остался в одних спущенных штанах. Тем временем допрашивающий извлек на свет коробочку с кнопкой, от которой шли два провода, увенчанные захватами-крокодилами.
— Смотри, дружище, — повертел он коробочку перед носом перебежчика, — физику в школе хорошо учил? Так вот, это индукционный генератор. Надо объяснять, что будет, если я подключу к тебе электроды и нажму на кнопку?
Не в силах ответить, горе-шпион лишь отрицательно помотал головой, и все же через силу выдавил.
— Не нааадоооо!
— Конечно, не надо, — улыбнулся голубоглазый, — зачем рассказывать, когда можно наглядно продемонстрировать, не так ли? — не обращая внимания на брыкания допрашиваемого, человек с садистской улыбкой подцепил зажимы к мошонке, — кстати, небольшая историческая справка. Раньше для этих же целей использовали полевые телефоны и подрывные машинки. Но прогресс не стоит на месте, и теперь у нас есть ЭТО, — похлопал рукой контрразведчик по коробочке, — ну что, рассказывать будем?
— Аааа, — выдавил из себя перебежчик.
— Это за ответ не считается, — улыбнулся голубоглазый, — РАЗРЯД!
Конец предупреждения
* * *
— Ну вот, Бен, а ты во мне сомневался, — удовлетворенно произнес Харпер, глядя на отключившегося перебежчика, получившего еще один укол, — три удара током по шарам — и он поет, как птичка.
— Я сомневался не в тебе, Джек, а в достоверности информации, — заметил Хислоп, — как ты верно заметил, после того, что мы с ним сделали, он признался бы в чем угодно.
— Я все понимаю, Бен, но ты же сам понимаешь, что стандартный метод тут бы не прокатил, — пожал плечами полковник, — этому предателю в короткий промежуток времени вкатили две дозы нейротоксина, вгоняющего его в кому, а ты не хуже меня знаешь, что это за смесь. Сыворотка правды в сочетании с этой дрянью отправила бы его на тот свет, а Лебедь велел доставить урода живым для казни. Так что пришлось оперировать старыми проверенными методами.
— Ну так позвал бы Ника, это он у нас специалист по допросам, — Хислоп знал, что говорил. Ник Хедж, перешедший к ним в подчинение год назад, сразу прославился за любовь к пыткам и допросам, выбивая показания с помощью кулаков и инструментов даже в тех случаях, когда можно было бы обойтись сывороткой правды. Как этого психопата допустили до работы в разведке, для обоих офицеров было загадкой, но стоило признать, что в допросах такого рода равного Хежду не было.
— Ник занят в другом направлении, — ответил Джек, — а дожидаться его было нельзя — ГОР тоже не зря свой хлеб ест. Пришлось работать самому.
— Да, Джек, — протянул Хислоп, — и все же иногда мне кажется, что тебе просто доставляет удовольствие резать изменников.
— Порой есть такое, — пожал плечами полковник, — ты знаешь, помимо демонов, я не люблю дураков и предателей. А этот кадр прямо два в одном. Только идиот полагал бы, что его бы отпустила разведка чужих.
— Тут я согласен. Ладно, пора собираться, нам этого предателя еще назад в Альянс тащить.
— Да, что-то заговорились мы с тобой, — надел шлем Джек, и открыл входную дверь, впустив в комнату кварианца, — ну все, Лодес, мы здесь закончили. Теперь твой выход.
— Эх, эксплуатируете вы меня нещадно, — покачал головой инопланетянин. Зрелище раздетого, воняющего паленым мясом человека его, похоже, вообще не смутило.
— Да ладно тебе жаловаться, Лод, — сократил имя пришельца Бен, — мы же давно вместе работаем, пора и привыкнуть.
— А я привык, майор, — ответил кварианец, жестом подзывая своих подчиненных, — после того, что вы сделали для Флотилии, мы вам не просто должны, а сильно обязаны.
Бен улыбнулся, что, впрочем, из-за шлема было незаметно. Лодес'Миир вас Райа до контакта с людьми был одним из лучших агентов космических кочевников в пространстве Цитадели. Его специализацией был промышленный и научный шпионаж, в чем он, надо сказать, был не просто хорош, а ОЧЕНЬ хорош. Ушлый кварианец, казалось, был способен достать любые образцы техники и чертежей, и переправить их мимо любых заслонов и кордонов в нужное место. С появлением же людей его работа претерпела изменения. Совет адмиралов отдал приказ наладить контакт с коллегами из Альянса, что он и сделал, сделав предложение, от которого СВР отказаться не могла — перспектива получить канал поставки секретных материалов была слишком заманчивой. Взамен Земля через разведчика Мигрирующего Флота поставляла кварианцам оружие и некоторые технологии, вытребованные кочевниками. В общем, сотрудничество было плодотворным и взаимовыгодным.
Кварианцы, расковав пленника, погрузили его в стазис-камеру, которая предназначалась для перевозки продуктов, и увезли из комнаты. А Джек и Бен тем временем подготовились к заметанию следов. Выгрузив из большого ящика несколько баллонов, люди открыли вентили и быстро ретировались. А спустя пять минут сработало реле времени, устроив короткое замыкание в проводке. В загазованном помещении мелькнула искра, спровоцировавшая детонацию, и объемный взрыв прокатился по замкнутому помещению, надежно заметая все следы допроса и пребывания людей в этой части станции.
* * *
Пятнадцать часов спустя. Земля.
Генерал-лейтенант Пол Дженсен, получив доклад Харпера, тут же направился на ковер к начальству. Пройдя через несколько постов, глава силового подразделения внешней разведки вошел в дверь одного из кабинетов.
— Дженсен к Лебедеву, — бросил он сидящему за терминалом адъютанту, — мне назначено.
— Да, Генерал вас ожидает, — произнес лейтенант, проверив данные.
Дверь открылась, впуская генерала, и Пол сделал шаг через порог кабинета, оформленного под старину — Лебедев очень любил ассоциировать себя с комиссарами советского КГБ, или как там у них начальники назывались.
— А, Пол, — широко улыбнулся Генерал-полковник, — проходи, садись.
Дженсен, сделав несколько шагов, отодивнул один из стульев и присел за стол, стилизованный под дерево.
— Рассказывай, как прошла акция, — Лебедев в разговорах с генерал-лейтенантом не следовал своей привычке отыгрывать радушного хозяина. Разведчики знали друг друга очень давно и в масках нужды не было.
— Наши люди сработали хорошо, — начал Пол, — клиента перехватили незадолго до его контакта с резидентом ГОР, после чего переправили на Цитадель для допроса.
— Цитадель? — удивился Лебедев, — а почему не сразу сюда?
— Слишком очевидно, Сергей, — хотя мы сработали под турианцев, саларианцы обязаны были предположить, что в деле замешана наша структура. А значит, прямо в Альянс переправлять его было опасно.
— Ясно, продолжай.
— После прибытия на Цитадель наши коллеги-кварианцы переправили груз в один из нижних районов станции, — продолжил Дженсен, — где его уже ожидали наши люди. Допрос проводили полковник Харпер и майор Хислоп. В результате двадцатиминутной беседы были получены все интересующие нас сведения. Запись беседы и ее стенограмма здесь, — генерал-лейтенант протянул директору СВР накопитель.
— Хорошо, — кивнул Лебедев, — полагаю, он ничего не успел рассказать.
— Почти ничего, сэр, — ответил Пол, — ГОР оказались не дураками и потребовали залог за помощь. И перебежчик слил им самый маленький файл, к которому имел доступ. По словам предателя, файл содержал маршрут передвижения наших конвоев Альфа-Фокстрот номер 217 и 223.
— Черт, это неприятно, — скривился генерал-полковник, — ну да ладно, эта утечка некритична, хотя Цитадель и может взбрыкнуть. Ну да ладно, Гриссом разрулит.
— Серж, если не секрет, что за содежимое перевозит этот конвой? — спросил Дженсен. Им руководил отнюдь не праздный интерес — генерал хотел решить, стоит ли ликвидировать секретоносителей, которыми стали его офицеры.
— Вообще-то секрет, но подчищать хвосты не стоит, — Лебедев явно понял, к чему клонит его подчиненный, — кстати, как тебе полковник?
— Отличный офицер, работает хорошо. Именно Харпер решил привлечь чужих для работы, что в некоторой степени обеспечило успех операции.
— Понятно, — кивнул глава СВР, — есть мнение, что полковник Харпер за операцию заслужил награду и повышение. Такой человек скоро понадобится нам на другом направлении. Хислоп способен справиться с работой?
— Более чем, Сергей, — ответил Дженсен, — до Катаклизма майор работал в полиции, так что работать умеет.
— Отлично, — улыбнулся Лебедев, — в таком случае готовь приказы.
— Сделаю.
* * *
Из приказа N 715477.
... в ходе операции полковник Д. Харпер проявил решительность, умение грамотно командовать, навыки оперативного и стратегического планирования, а также умение работать с контингентом различного состава, в том числе и с представителями нечеловеческих рас.
В связи с проявленными качествами приказываю наградить полковника Харпера медалью "за отличие в специальных операциях" с мечами, начислить премию в размере пятидесяти тысяч гео, а также присвоить звание генерал-майора досрочно и направить на курсы повышения квалификации...
* * *
Из приговора по делу Юлиуса Гольдберга.
... ввиду исчерпывающих доказательств, предоставленных обвияющей стороной, гражданин второй категории Ю. Гольдберг признается виновным по статье "258/1в. Измена со стороны военного персонала или секретоносителей уровня B+ и выше" и "258/6. Шпионаж". Ввиду наличия отягчающих обстоятельств в виде добровольного сотрудничества с инопланетной разведкой гражданин Гольдберг приговаривается к смертной казни через повешение без права помилования, обжалования или замены приговора.
Подписано:
Верховный Судья Альянса Систем Человечества Джулиан Берджис.
Одобрено:
Председатель Нижней палаты Парламента Альянса Систем Человечества Бабрак Нбанги.
Председатель Верхней палаты Парламента Альянса Систем Человечества Юй Цзэминь.
Президент Альянса Систем Человечества Эндер Виггин.
Прим. авт.: обычно для одобрения смертного приговора требуется лишь подпись Верховного Судьи, однако согласно законодательству Альянса, исполнение смертного приговора после вынесения откладывается на шесть месяцев на случай появления дополнительных доказательств. Таким образом, уменьшается риск судебной ошибки. Однако данная отсрочка может быть отменена, для чего требуются однозначные доказательства, а также одобрение председателей обеих палат парламента и президента.
* * *
Сур'Кеш. Закрытое совещание Группы Оперативного Реагирования.
— Итак, господа, у вас было тридцать шесть стандартных часов, и я жду от вас отчетов, — глава ГОР был очень недоволен. И немудрено — казалось бы, выверенный до мелочей план по получению доступа к секретным технологиям людей оказался сорван, — начнем с вас, Лагос.
— В настоящий момент нами прорабатывается несколько версий, — поднялся один из саларианцев, — согласно полученным данным с камер наблюдения, объект перехватили трое турианцев, после чего увезли в неизвестном направлении. След теряется в складской зоне города, а она занимает более полутора квадратных километров и далеко не вся попадает в зону наблюдения, что и позволило группе захвата скрыться. Через четыре часа полицейский флаер был обнаружен сгоревшим в одном из неблагополучных районов города. Внутри нашли три трупа с пулевыми ранениями, принадлежащие турианцам. Оружие не земное — использовались турианские армейские дробовики и пистолеты старых образцов. Те же повреждения обнаружены на флаере, результат баллистической экспертизы у меня. Официальная версия полиции — нападение местных банд, однако мы считаем, что в данном случае имело место сокрытие улик. Группа захвата обнаружена не была. Скорее всего, они к тому времени уже покинули планету. По мнению аналитиков, сработала турианская разведка, получившая данные о секретоносителе и попытавшаяся его перехватить, однако я не исключаю версии об участии разведки Альянса в данном мероприятии.
— Отчего такое мнение? — спросил один из слушателей, — Альянс систем практикует политику ксенофобии, и я сомневаюсь, что им удалось бы договориться с наемными группами турианцев, не говоря уже о совместной работе с Иерархией.
— Нам ли не знать, что официальные заявления далеко не всегда согласуются с действительным положением дел? — переждав смешки, докладчик добавил, — кроме того, в нашем деле интересы государства играют первую роль, и они превыше всякого "любишь — не любишь".
— Угу, проститутки тоже так говорят, — вполголоса произнес задавший вопрос, но больше ничего конструктивного не сказал.
— Тем не менее, — продолжил Лагос, — версия о совместной работе турианской и человеческой разведок действительно неправдоподобна. Пока в правительстве Иерархии господствует партия националистов, ни о каком сотрудничестве подобного рода речи быть не может. Вот кто-кто, а турианцы в большинстве своем как раз недостаточно гибки, чтобы преодолеть свои взгляды. Ну да не мне их винить. Что касается версии об акции Альянса, то здесь скорее всего они привлекли бывших рабов, выкупленных у Гегемонии, хотя не менее вероятен вариант участия бывших военных Иерархии, уволенных после поражения в войне с людьми.
Присутствующие согласно закивали. Да, тогда в Иерархии много голов полетело — под раздачу, помимо командования сектора, попали и простые солдаты и офицеры, вина которых состояла лишь в том, что им не посчастливилось попасть в плен. Конечно, люди, следуя условиям мирного договора, их отпустили, но вот по возвращении домой их стали активно спрашивать. Сначала разведчики — мол, при каких обстоятельствах сдались в плен, что вы им рассказали и так далее. А после подключилось правительство, решив прикрыть свои седалища, назначив крайних. Все как обычно, но вот солдаты и офицеры такого не потерпели, что неудивительно, с турианским-то понятием о чести и достоинстве. Чем люди могли воспользоваться.
— Так, ясно, — кивнул глава ГОР, — что еще нам удалось узнать?
— Вероятно также раскрытие нашей агентуры на Лассаре, — поднялся один из саларианцев, — следует усилить наблюдение за сотрудниками разведки. В частности, агентом, который должен был выйти на связь с объектом. Вероятно, в настоящий момент его активно разрабатывают.
— Принимается, — кивнул далатор, — у кого есть более приятные новости?
— Господин, — взял слово глава отдела внешней разведки, — несмотря на провал операции по эвакуации человека, нам удалось получить часть информации. Ее мы запросили в качестве залога, и на первый взгляд ценности она не представляет. Перебежчик передал нам данные о маршруте конвоев, чьи пункты следования были прекрасно известны. Но вот чего мы не знали, так это того, что на борту одного из судов будет перевозиться реакторная установка, причем на основе какой-то аргент-энергии. По словам агента, аналогичные реакторы питают лазерное оружие и ряд других энергоемких устройств людей. Господа, полагаю, это та самая технология, которую мы так хотим получить.
— А откуда мы знаем, что это не дезинформация? — и на этот раз в кабинете нашелся критик, — может, перебежчика использовали втемную, скормив ему ложную информацию, чтобы ликвидировать наши группы захвата и раструбить об этом на всю галактику. Ведь доподлинно известно, что Альянс не продает на экспорт свои секретные технологии.
— Вероятно, но слишком сложно, — парировал докладчик, — можно обойтись без многоходовок. К тому же, по словам агента, косвенно подтвержденных нашей разведкой, Альянс строит несколько баз в Скиллианском пределе, расположение которых известно очень немногим. Для одной из них и везут этот реактор.
— И это наш шанс его захватить для изучения, — продолжил директор ГОР, — что по охране?
— Конвой охраняют, и довольно сильно, однако есть один нюанс, — поднял палец вверх саларианец, — данная база является секретной, и корабль пойдет к ней с малой охраной из пары эсминцев или фрегатов. Так что мы вполне сможем их перехватить.
— Отлично, — улыбнулся далатор Малик, — в таком случае, подготовим акцию по захвату ценного объекта и его доставке в наш научный комплекс. Для маскировки сыграем под батарианцев — люди в последнее время активно сотрудничают с Гегемонией, пора бы слегка охладить их отношения. На этом все. Все свободны.
* * *
2164 год. Скиллианский предел. Борт судна "Веселый варрен".
Саларианца била мелкая дрожь. Многие, глядя на молодого инопланетянина, сказали бы, что дело в банальном волнении, и пучеглазый уроженец Сур'Кеша это с радостью бы подтвердил. На самом деле причина была в страхе. Наверное, подобное поведение было недостойно оперативника ГОР, но организм — штука довольно забавная, и порой плюет на мнение хозяина в некоторых вопросах. Впрочем, учитывая то, что собирались сделать он и еще полторы сотни отборных бойцов Союза, страх саларианца был оправдан.
На первый взгляд, задача простая и даже стандартная. Саларианскому Союзу понадобилось устройство, которое везет транспортный корабль, и оно послало ГОР, чтобы добыть объект. При этом требовалось сыграть под пиратов-батарианцев, чтобы, не дай предки, подозрение не пало на родную страну. Для этого за ОЧЕНЬ солидную плату было нанято несколько пиратских судов, чьи капитаны были достаточно жадны или недалеки, чтобы принять заказ. Конечно, нужный транспорт имел эскорт, а на самом корабле была охрана, так что легкой прогулки не ожидалось, но ГОР не экономило на подготовке своих боевиков. Однако причиной страха саларианского оперативника было осознание того, ЧЕЙ транспорт они собираются брать на абордаж.
Люди. По признанию всех военных, лучшие солдаты галактики. Да, они не обладали выносливостью штурмовиков кроганов, опытом десантниц-азари, силой и многочисленностью турианских легионеров, но им это и не нужно было. Война с Иерархией, исход которой, казалось, предсказуем, показала, что старые стереотипы в случае с человечеством не работают. Люди вообще никогда не работали по какому-то одному шаблону, каждый раз меняя тактику. Пожалуй, единственное кредо, которому они следовали, было — удивить, значит победить.
И сейчас далатор Малик отдал приказ захватить один из земных транспортников. То есть напасть на тех, кого даже в системах Термина старались не тревожить. Тем неожиданней оказалось то, что в галактике нашлись пираты, готовые попробовать на зуб Альянс. Впрочем, идиотов везде хватает, а жадный идиот, да еще и при оружии — как раз то, что нужно было ГОР в такой ситуации.
— Десять минут, — прозвучал голос командира в интеркоме. Оперативник повернулся к консоли, и, поколдовав над клавиатурой, вывел на экран изображение поля боя.
Посмотреть было на что. Как и ожидалось, транспорт сопровождали два фрегата, один из которых в виде облака обломков медленно дрейфовал к поясу астероидов, в котором скрывались корабли с саларианцами на борту. Второй отбивался от наседавших пиратов, стараясь не столько нанести урон пиратским лоханкам, сколько отвлечь их внимание от улепетывающего транспорта людей. К чести земных капитанов, пиратские корабли тоже не ушли целыми. Один из крейсеров болтался в стороне, не подавая признаков жизни, а второй медленно отваливал в сторону, зияя несколькими крупными пробоинами в корпусе. Однако в строю пиратской флотилии оставалось еще три крейсера, а потому гибель фрегата Альянса была вопросом времени. Но именно время было тем, в чем так нуждался транспорт с объектом. Капитан искомого звездолета, кстати, довольно быстро оценил обстановку, в самом начале боя развернувшись и на всех мощностях двигателей уходя к масс-реле. Чего командующий операцией допустить, разумеется, не мог.
— Внимание всему экипажу, приготовиться к микропрыжку! — голос капитана из динамиков громкой связи звучал, словно глас с небес, — двухминутная готовность!
Кораблик вынырнул из пояса астероидов, тут же рванулся вперед, набирая необходимую для прыжка скорость. Любой непосвященный наблюдатель, увидев такой маневр, подумал бы, что капитан сошел с ума — выполнять микроджамп было небезопасно даже на новом корабле, не говоря уже о пиратском фрегате. Но впечатление было обманчиво — под корпусом старого звездолета батарианской постройки скрывалось самое совершенное оборудование, которое только имелось в галактике. Более того, в пространстве Цитадели за часть установленного оборудования капитану с командой светил приличный срок. Чего стоит один только ИИ с отсутствием большинства ограничителей — опасная технология, из-за которой "Веселый варрен" три раза в год отправлялся в одну неприметную систему, где ИскИну основательно чистили мозги. Зато теперь на ниве кибервойны псевдобатарианскому фрегату не мог противостоять никто. Кроме, наверное, людей и гетов.
— Прыжок через три, две, одну, — отсчитывали динамики, — Ноль!
Судно вздрогнуло, на секунду уходя в сверхсвет. Свет в каюте мигнул, и оперативнику ГОР показалось, что перед глазами промелькнула вся недолгая жизнь — одной из основных опасностей микропрыжка были вот такие скачки напряжения в бортовой сети, из-за чего на судах с большим налетом зачастую выбивало предохранители. Стоит ли говорить, что в бою подобный казус был смерти подобен? Но предки хранили саларианца, и на этот раз прыжок завершился успешно — фрегат вынырнул в полутора тысячах километрах от цели, сразу же открыв огонь по транспорту людей. Кинетические орудия, по мощности не характерные для такого корабля, в секунды оставили от довольно слабого щита одни воспоминания, после чего началось методичное выбивание огрызающихся огнем защитных систем. Возможно, будь фрегат один, транспортный корабль смог бы отбиться, но беда была в том, что ГОР решила подстраховаться, выделив для операции сразу три спецфрегата. Транспорт Альянса, не рассчитанный на бой, вынужден был отбиваться от превосходящих как в числе, так и в огневой мощи звездолетов псевдопиратов. Однако результат был закономерен — вскоре немногочисленные орудия, предназначенные скорее для самообороны, затихли, и фрегат остался фактически голым. Неспешно подойдя к кораблю, фрегаты высадили на обшивку десантные партии, состоящие из спецназа саларианцев. Раскрытия они не боялись: приказ насчет пленных был однозначен — пленных брать лишь в том случае, если они представляют ценность, как технический персонал для обслуживания объекта, остальных людей — в расход.
— Приготовиться к штурму, — отдал приказ командир группы. Пока инженеры устанавливали заряды, рядовой Киррахе в последний раз проверил снаряжение на неисправности и отказы. Все было в порядке, и оперативник, перехватив поудобнее винтовку, стал ждать.
— Подрыв!
Обшивка слегка вздрогнула от серии взрывов. С гулким звуком вылетел кусок обшивки, по краям которого были установлены заряды, и из пролома с чудовищной скоростью стал уходить воздух, в потоке которого на глазах образовывались кристаллики льда. Подождав, пока отсек корабля заполнит вакуум, командир группы дал отмашку. Трое спецназовцев подошли к краю пробитого отверстия, и с небольшим замахом бросили внутрь несколько гранат — глупо было бы предполагать, что такие существа, как люди, в бою забудут надеть шлемы. Через пару секунд разгерметизированный отсек осветило несколько неярких вспышек взрывов, и тут же в проем рванули несколько роботов. Перехвата управления корабельным ИИ саларианцы не опасались — по докладу спеца по кибервойне, этот транспортный корабль вообще не имел характерного для боевых судов полноценного Искусственного интеллекта. В этот момент, наверное, половина штурмовиков облегченно выдохнула — земные ИИ были ночным кошмаром для всех кибернетиков Цитадели. Как бы то ни было, роботы быстро зачистили помещение, не встречая сильного сопротивления.
— Группа, заходим, — раздался в шлеме Киррахе приказ старшего группы, и рядовой в числе других оперативников, ловко запрыгнул в дыру.
* * *
Из отчета по операции ГОР "Стрелок". Совершенно секретно.
... В результате проведенной операции объект "Энергия" был успешно захвачен. Сопроводительный экипаж оказал сильное сопротивление, а при попытке захвата покончил с собой. Остальной экипаж в ходе операции был ликвидирован. После завершения операции суда наемников были уничтожены, а их обломки были оставлены в системе для имитации пиратского нападения на конвой...
... В ходе боя из ста тридцати оперативников погибло тридцать четыре, жизни еще двадцати семи находятся под угрозой. Остальные члены штурмовых групп получили ранения различной степени тяжести, однако их жизни и здоровью ничего не угрожает, и в настоящий момент большая их часть вернулась в строй для прохождения дальнейшей службы...
Далатор Малик, оторвавшись от отчета по операции, облегченно выдохнул. Ну, хоть в этот раз все прошло так, как и было задумано. Конечно, штурмовые группы понесли значительные потери, что весьма огорчало. Подумать только, экипаж, большая часть которого даже не была солдатами, смог уничтожить практически четверть нападавших, и это притом, что среди них было всего лишь трое пресловутых десантников. Впрочем, именно на них и приходилась большая часть потерь — закованные в тяжелую броню солдаты полностью подтвердили слухи о себе, внеся настоящее опустошение в ряды спецназа, и лишь слитные залпы из гранатометов смогли упокоить живучих людей. Захватить броню, к сожалению, не удалось — после попаданий гранатометов тяжелая броня представляла собой жалкое зрелище, а осмотр трофеев подтвердил их непригодность — электроника и реакторная установка были уничтожены. Однако, бронекостюмы десанта были лишь дополнением к основному трофею — реактору на основе загадочной аргент-энергии. Именно эта силовая установка была ключом к могуществу Альянса, и теперь саларианские ученые сделают все возможное, чтобы поставить это устройство к себе на службу.
* * *
Цитадель. Неделю спустя.
Джон Гриссом быстрым шагом направлялся к лифтам, ведущим в зал Совета. Несмотря на свой статус и убеждение, что высший командный состав армии и флота должен передвигаться исключительно неспешно, дабы не вызывать смех или панику, посол, а по совместительству контр-адмирал был вынужден поторопиться. День официального представителя Альянса на Цитадели не задался с самого начала — сначала он добрых полчаса разыскивал на личном, не подключенном к экстранету термине несколько очень важных дипломатических документов, затем провел несколько встреч с послами других рас, совершенно бесполезных, кстати. Однако за беседой Гриссом чуть не пропустил заседание Совета, который на этот раз собрался как раз по его запросу. Но на этом неприятности не закончились. СБЦ перекрыла стандартный и кратчайший маршрут от диппредставительства до башни Совета, и пилоту флаера пришлось делать солидный крюк. И вот теперь эти поганые лифты.
Зайдя в одну из кабинок, как раз стоявшую на его этаже, контр-адмирал зашел внутрь и, нажав кнопку последнего этажа, направился вверх. Словно издеваясь над человеком, лифт ехал нарочито медленно, а из колонок, установленных наверху, лилась музыка, которая, по мнению создателей адской машины, должна была успокаивать пассажиров. Сам Гриссом видел в этом завуалированную форму издевательства, а, с учетом плохого во всех смыслах дня, первый, пожалуй, раз за свою работу послом подумал, что в правилах, запрещающих проносить в зал Совета оружие, что-то есть. В противном случае полпред Земли бы не сдержался, расстреляв нахрен мерзкие источники звука.
Спустя пять минут изощренной пытки, которую почему-то называли подъемом, лифт остановился на нужном этаже, и поднявшемуся по лестнице послу Альянса открылось возвышение, с которого на появившегося человека взирали представители трех ведущих рас пространства Цитадели. Джон очередной раз поймал себя на мысли, что такая планировка помещения отнюдь не случайна. Возвышение, свет туманности, бьющий из огромного окна за спинами Советников — все это сделано для того, чтобы появившийся посол ощутил себя в положении просящего. Старый как мир трюк, известный на Земле со времен Античности.
Но на этот раз в столь незавидном положении оказался не он один. Рядом со вставшим за терминал послом Альянса стоял представитель Батарианской Гегемонии, весь вид которого выражал недовольство с небольшой долей брезгливости, словно его, оторвав от крайне важного дела, заставили пройти в канализацию крупного города века эдак двадцатого. Гриссом про себя усмехнулся — кажется, день выдался плохим не у него одного.
— Вы опоздали, посол, — прокомментировала появление человека Ориния.
— Пробки, — коротко ответил контр-адмирал и, увидев недоумение на лицах Советников, пояснил, — движение перекрыли.
— Всем добрый день, — дипломатично остановила готовую разразиться язвительными комментариями Советницу Иерархии, — тема настоящего собрания — пересмотр договора о сопровождении торговых конвоев на приграничной территории Альянса систем и Батарианской Гегемонии.
Да, был и такой договор. Изначально Альянс при проводке судов, находящихся под флагом Альянса или его торговых гильдий намеревался использовать собственные суда в качестве конвойных, однако протесты рас Цитадели, особенно Гегемонии и Турианской Иерархии, вынудили посла пойти на уступки. Если говорить коротко, то упомянутый Тевос договор говорил о том, что безопасность конвоя обеспечивается силами флота того государства, на чьей территории находятся звездолеты. Если же маршрут кораблей пролегает в нейтральной зоне, то в этом случае государство, чьей собственностью являются корабли, может обеспечить безопасность собственным флотом. Частникам же предлагалось заключить договор или с одним из государств, или с какой-либо наемной группой. С появлением же Альянса на политической арене галактики в договор, действовавший не один век, была внесена правка, запрещающая людям привлекать к конвоированию корабли, имеющие на борту ядерное или лазерное оружие средней и большой мощности. Гриссом был вынужден пойти на уступки, чтобы заключить выгодное соглашение с Гегемонией. И вот недавно это вышло Альянсу боком — один из кораблей Земли, следовавший с важным грузом, подвергся нападению пиратов. Причем нападению спланированному и хорошо подготовленному, за что стоило сказать спасибо тому предателю, которого недавно отловили на какой-то планете в пространстве Совета. Пираты действовали на редкость слаженно, выведя из строя фрегаты сопровождения, а затем взяли грузовой звездолет на абордаж, перебив всю команду, и скрылись с грузом в неизвестном направлении. Через некоторое время часть кораблей пиратов были обнаружены в системах Терминуса уничтоженными, из-за чего Джона не покидала мысль о том, что все это не просто обычное нападение пиратов, и за атакой торчат рога одних не в меру любознательных земноводных. Земля, на высказанные подозрения контр-адмирала отмалчивалась, посоветовав держаться официальной версии, что лишь укрепило подозрения героя-первопроходца.
— Слово предоставляется представителю Альянса Систем Человечества, — продолжила между тем азари.
— Господа послы, — начал Гриссом свою речь, — ни для кого не секрет, что настоящий договор напрямую запрещает привлекать средние и тяжелые корабли флота Альянса для сопровождения наших судов, в том числе и в нейтральных системах. Человечество, ценя миролюбие и стремясь не допустить эскалации напряженности в галактике, подписало данный договор, проявив сознательность и готовность идти навстречу международным соглашениям, ведущим к стабильности...
— Господи, что я несу, — подумал про себя Джон, не переставая "лить воду", — какое миролюбие, какая стабильность? Да наши вояки со спецами спят и видят, как бы удачнее нагнуть Цитадель и при этом не огрести самим. Да если бы в наши руки на Меноре не попал бы документ с количеством кораблей Цитадели, война шла бы до сих пор.
— Наше государство небезосновательно полагало, что данный договор обеспечит надежную защиту нашим активам, вложенным в галактический рынок. Кроме того, — в этот момент посол повернулся к представителю Батарианской Гегемонии, уже сообразившего, зачем его пригласили на собрание, — по заверениям батарианской стороны, Скиллианский предел является зоной, безопасной для прохода кораблей с минимальным сопровождением. Тем не менее, неделю назад один из наших транспортов не пришел в пункт назначения. Расследование показало, что наш корабль был уничтожен, в ходе пиратского нападения.
— Мы не отказываемся от наших слов о безопасности Скиллианского предела, — заявил посол Гегемонии, — тем более что наши корабли регулярно совершают патрулирования указанного района, проводя плановые зачистки пиратских группировок.
— Я, конечно, безмерно рад тому, что Гегемония не отступается от своих слов, — саркастически ответил Гриссом, — однако данные с бортового самописца одного из уничтоженных фрегатов сопровождения подтверждают факт нападения кораблей, причем батарианской постройки. Или это были недобитые вами пираты, что весьма красноречиво говорит о качестве упомянутых Вами рейдов, или наши корабли подверглись нападению одной из рейдовых флотилий Вашего государства.
— Вы обвиняете нашу страну в пиратстве?! — возмущению посла Гегемонии, имя которого почему-то вылетело из головы контр-адмирала, не было предела. Однако от Джона не укрылось то, что своей репликой представитель батарианцев вызвал легкие, почти незаметные усмешки у послов Союза и Иерархии. Причина веселья была понятна любому, кто знаком с батарианской культурой — моральные устои батарианского общества всячески поощряли грабеж и рабовладение. В пространстве Цитадели даже гуляла пословица: "копни батарианца — найдешь пирата". Поэтому, хоть обвинять батарианских флотоводцев в пиратстве было и не принято, особенно в дипломатической среде, все знали, что при нужде батариаские пираты легко встанут в строй вооруженных сил Гегемонии — в этом четырехглазые отличались завидным патриотизмом.
— Разумеется, я Вас и Вашу страну ни в чем не обвиняю, — парировал Гриссом, — я всего лишь говорю о том, что подобный случай требует не только самого тщательного расследования, но и пересмотра текущего соглашения об охране конвоев.
— Это неприемлемо, — заявил батарианец, — появление средних и тяжелых крейсеров Альянса совершенно неприемлемо в нашей зоне интересов.
— Поддерживаю, — вдруг подключилась к диалогу Ориния со своего места, — не говоря уже о том, что факт появления боевых кораблей Альянса повлечет за собой нарушение стабильности в регионе, о которой Вы, господин Гриссом, недавно говорили.
— То есть вы признаете, — не обратил внимания на реплику Советницы посол человечества, — что в Скиллианском пределе, то есть вашей зоне ответственности, было совершено пиратское нападение, доказательство которого, на мой взгляд, неоспоримы?
— Я признаю, что имел место единичный случай нападения, — посол Гегемонии постепенно закипал от ярости, — которых до появления кораблей Альянса не случалось уже несколько десятков лет. Да, этот случай требует тщательного расследования, однако одно нападение — далеко не повод пересматривать международные соглашения.
— Ага, не случались, — подумал про себя Джон, — просто мы единственные, кто решил не молчать об этом, а вынести на всеобщее обозрение. Теперь, даже если результат встречи будет нулевой, в случае повторной атаки, кем бы ни были нападающие, потерпевшие молчать не будут.
Вслух же посол сказал совершенно другие слова.
— Господа Советники, — обратился Гриссом к стоявшим на возвышении представителям власти Цитадели, — перед тем, как выносить вердикт, я хочу задать Вам и всем, чьи интересы так или иначе затрагивают Скиллианский предел и другие опасные места нашей галактики. Сегодня напали на наш корабль. А что, если завтра атакуют Ваши? Вы можете дать гарантии неповторения нападений подобного рода? Лично для меня, как и для большинства здравомыслящих людей, очевидно, что пираты понимают исключительно язык силы. А потому я призываю к пересмотру соглашений относительно флота моего государства с целью организации совместного патрулирования и сопровождения конвоев в Скиллианском пределе. В противном случае нам придется свернуть транзит через территорию, контролируемую Батарианской Гегемонией, поскольку флот этого государства, очевидно, не способен дать приемлемых гарантий безопасности для наших судов в рамках текущего соглашения.
Подло. Очень подло. Гриссом бы даже сказал, что это — удар под дых батарианцам. Несмотря на то, что Гегемония официально являлась членом Цитадели, торговлю с четырехглазыми открыто практически никто не вел. Большую часть грузов в страну ввозили сами батарианцы на собственных кораблях. Однако так было до появления Альянса. Люди в свое время настояли на том, чтобы переправлять товары на собственных звездолетах, что, конечно, вело к повышенным расходам, зато батарианцы стали воспринимать людей как хороших торговых партнеров. Более того, четырехглазые имели нехилый доход от пошлин за транзит в системы Терминуса, что не могло не радовать торговые компании Гегемонии. И если сейчас люди свернут транзит и торговлю, пустив свои корабли в обход батарианского государства, то Гегемона с говном сожрет собственное торговое лобби. С другой стороны, батарианцы, равно как и Иерархия, справедливо опасаются появления земных кораблей в формально подконтрольном Гегемонии регионе. Ведь, как говорят в пространстве Цитадели, "Альянс там, где его армия и флот". И если в Скиллианском пределе появятся крейсера людей, это будет означать, что люди пришли всерьез и надолго. В общем, ситуация для четырехглазых неприятна, и весь вопрос в том, под кого они прогнутся — под Альянс или под Иерархию.
* * *
Четыре дня спустя.
— Совет принял решение, — возвестила Тевос, — претензии Альянса по поводу недостаточной защиты торговых маршрутов признать обоснованными и законными. В целях увеличения безопасности торговых кораблей Альянс Систем Человечества и Батарианская Гегемония, как наиболее заинтересованные стороны, обязуются предоставить силы своих флотов, точный состав которых будет уточнен в договоре. Также Договаривающиеся стороны обязуются создать и поддерживать ряд баз, для своевременного обеспечения необходимым техническим обслуживанием.
Джон Гриссом облегченно выдохнул. Несмотря на то, что Иерархия и некоторые члены правительств Союза и ОРА вставляли дипломатам палки в колеса на протяжении всего диалога, по большинству пунктов договор играл в пользу Альянса. Упомянутый Советницей азари договор позволял разместить в Скиллианском Пределе боевые корабли Альянса, что было несомненным достижением. Да, согласно тому же договору, Альянс имел право на размещение лишь легких крейсеров, да и соотношение сил было отнюдь не в пользу человечества. Но в данном случае гораздо большую роль играл сам факт наличия земного флота. "Fleet in being" на новый манер, хотя Британия вкладывала в этот термин несколько иной смысл. Теперь же присутствие кораблей людей, причем не как "гостей", а в специально подготовленных доках, то есть с материально-технической базой за спиной, говорит всей галактике не только о том, что Альянс готов защищать силой свои корабли, но и том, что Скиллианский предел более не является ПОЛНОЙ зоной интересов Гегемонии. Батарианский посол рвал и метал, да так, что заплевал всю панель слюной, но против воли Совета не пошел.
Казалось бы, встреча прошла удачно. Договор, удачный для людей, заключен, и с этого момента люди имеют законное право ввести в Скиллианский предел крейсерский флот. Но кое-что не давало покоя контр-адмиралу Гриссому. Почему Совет столь быстро дал зеленый свет на размещение кораблей? И как это связано с нападением на транспортный корабль Альянса, решение о расследовании которого подозрительно быстро замяли?
* * *
Пространство Саларианского Союза, система 416-731. Два месяца спустя.
Глава исследовательского комплекса через огромное панорамное стекло, усиленное масс-полями, внимательно наблюдал за тем, как двенадцать ученых с величайшей осторожностью разбирают доставленный неделю назад объект. Пусть захват изделия состоялся довольно давно, ГОР решила перестраховаться, доставляя объект окольными путями. Их можно понять — после памятной акции разведка людей буквально с цепи сорвалась, выискивая неведомых экспроприаторов. К счастью для Союза, усилия людей пропали втуне — саларианская разведка съела не одного варрена во всем, что касалось добычи того, что легальными путями добыто быть не могло.
И вот он, наконец, смог лицезреть результат многих месяцев работы десятков, если не сотен сотрудников разведки — вожделенное утройство, причем с захваченной документацией. Жаль правда, что не получилось захватить техников, занимавшихся обслуживанием устройства, но глава исследовательского комплекса всегда знал, что в жизни практически ничего не проходит гладко. Как бы то ни было, основную задачу разведка выполнила, доставив объект в систему, которая даже собственного названия не имела. Да и сама планета, имевшая номер 416-731/3, на первый взгляд, не представляла интереса. Голый кусок скалы, единственным плюсом которого было наличие в атмосфере достаточного количества кислорода и азота, чтобы не пользоваться скафандрами замкнутого цикла. Впрочем, даже это в свое время отпугнуло колонизаторов — атмосфера по большей части состояла из смеси газов, которые для любого живого существа являлись самым настоящим химическим оружием. Не говоря уже о том, что часть системы, включая планету, находилась в месте, где возникали перебои со связью.
Но именно то, что отпугнуло потенциальных переселенцев, привлекло ГОР. Планета, являвшаяся на первый взгляд филиалом Ада из религии людей, скрывала в своих недрах несколько крупнейших научно-исследовательских комплексов различного назначения.
Пусть жизнь для большинства саларианцев представляла несколько меньшую ценность, чем для большинства рас галактики, уроженцы Сур'Кеша, тем не менее, были не так глупы, чтобы проводить особо опасные исследования прямо на родной планете. Да, спутники Родины, как и сам мир, были усеяны лабораториями, но самые опасные и секретные опыты проводились именно на 416-731/3. В частности, эта лаборатория, занимавшаяся исследованиями в области энергетики, была расположена на глубине более трехсот метров в огромной сети пещер, разумеется, благоустроенных.
— Господин Холг, приступаем к разборке объекта, — доложил один из ученых. С величайшими осторожностями саларианцы вскрыли корпус заглушенной энергетической установки, и, проведя осмотр на предмет заложенной взрывчатки или других неприятных сюрпризов, скорым шагом удалились из помещения. Никаких закладок обнаружено не было — реактор полностью соответствовал техническому описанию. Далее в стенах лаборатории открылись несколько ниш, из которых выехали или вылетели дроны, дистанционно управляемые занявшими положенные места учеными. Ловко орудуя манипуляторами, роботы принялись разбирать реактор, извлекая из недр корпуса один агрегат за другим. Работа шла небыстро, даже по меркам других рас Цитадели, но Холг не торопил подчиненных — неизвестно, какой сюрприз может преподнести неизвестная техника.
— Зафиксирована энергетическая реакция внутри объекта! — внезапно доложил один из операторов.
— В чем дело? — мгновенно отреагировал директор комплекса.
— Пока не знаем, — ответил ученый, — но похоже, при съеме одного из устройств наш робот активировал контур управления.
— Такого не может быть, — затараторил другой исследователь, — мы несколько раз перечитали руководство по технической эксплуатации. Систему управления и зажигания мы сняли в первую очередь. Не может быть такого.
— Нет, может, — вдруг осенило Холга. Повернув голову к спорщикам, он продолжил мысль, — если намеренно скрыли его.
— Ч-что вы хотите этим сказать, директор? — от волнения лаборант стал слегка заикаться.
— Тревога по всему комплексу! Красный уровень опасности! Немедленно приступить к эвакуации персонала! — крикнул Холг в потолок, зная, что его услышит ВИ комплекса, — нас обманули. Это не реактор, а замаскированная бомба. И мы только что задействовали механизм подрыва.
* * *
Земля, кабинет президента Альянса Систем. Около полутора месяцев назад.
— Господин президент, — поприветствовал владельца кабинета светящийся от радости Лебедев.
— День добрый, генерал, а, судя по вашему лицу, он действительно добрый, — улыбнулся в ответ Эндер: если Лебедев был довольным, это определенно говорило об отличных новостях с невидимого фронта, — проходите, садитесь. Чем порадуете?
— О, порадовать действительно есть чем, — уселся в одно из кресел генерал, — Мустанга захомутали, и скоро отведут в стойло.
— О, новость действительно отличная, — произнес Виггин, — признаюсь, я до конца не верил в успех операции.
— Об успехе говорить пока рано, — ответил Лебедев, — но мы всеми силами позаботились о том, чтобы наши космические "друзья" сделали все так, как МЫ хотим.
— А вы предусмотрели тот факт, что пучеглазые засранцы сначала скопируют чертежи и инструкции, а уже потом примутся ковыряться в нашем подарке? — задал каверзный вопрос президент.
— Ну, если они даже смогут воссоздать установку, то ничего страшного, — пожал плечами глава разведки, — во-первых, мы передали им тупиковую ветвь развития реакторов, оставшуюся еще со времен ОАК. Но даже если они соберут сам реактор, мне интересно, как они добудут топливо для него. Оружейный сульфат и тем более фосфат тартария не подходит для реакторов — не та степень очистки. Но даже если они добудут тартарий необходимой чистоты, то единственное, что они получат — аргент-бомбу, причем нестабильную, которая рванет чуть ли не раньше, чем реактор запустят. А на создание полноценного рабочего образца у них уйдет время, причем значительное. Мало кому известно, но мы свои образцы создали на основе древних чертежей расы нашего друга Тодта. У саларианцев этого нет и не будет. Так что единственное, что они получат в ближайшие лет тридцать — это нестабильные заряды и, как следствие, демонические миры.
— Допустим, — кивнул Виггин, — хотя я бы не рассчитывал на подобную непредусмотрительность саларианцев. Но что им провернуть ту же операцию, что и с этим перебежчиком, как его, Розенбергом, кажется?
— Годльбергом, — поправил главу государства Лебедев, — мы им помешаем. Скажем так, изначально у Юлиуса не было того доступа, что необходим для получения информации об аргент-энергии. Но нам нужен был человек, склонный к предательству и готовый передать попавшие в руки сведения даже в руки нелюдей. А поскольку такого человека с нужным допуском не было...
— ... то вы его создали, — продолжил Эндер, — и вам не жалко было убивать человека?
— Не особо, — хмыкнул Лебедев, — этот человек — идейный. Его родственники были в числе тех, кто начал мятеж на Ахабе, да и в других конфликтах Войн Колоний они засветились. В пятьдесят шестом их взяли Церберовцы и казнили, вот Гольдберг и затаил зло. Тогда его за недостатком улик отпустили, но на заметку взяли. Вот и пригодился "казачок".
— Ты страшный человек, Сергей, — серьезно посмотрел на собеседника президент.
— Положение обязывает, Эндер, — пожал плечами глава внешней разведки, — и вообще, странно слышать это от тебя, человека, который шарахнул атомными боеголовками по Земле.
— Не напоминай, — скривился бывший Гросс-адмирал, — мне это оппозиционеры и прочие крикуны до сих пор вспоминают. И ведь знают, заразы, что я тогда поступил правильно.
* * *
Пространство Саларианского Союза, система 416-731, планета 416-731/3. Три часа после инцидента в риск-лаборатории энергетики.
— Бегом, бегом! — подгонял спасательную команду командир саларианцев, про себя ругая, на чем свет стоит, безруких ученых.
Три часа назад на пост группы по ликвидации последствий аварий поступил сигнал о взрыве в одной из лабораторий. Изучив данные о взрыве, командир поста выругался. И было отчего — лаборатория, в которой произошла авария, мало того, что находилась на солидной глубине, так еще и о самом объекте, спровоцировавшем аварию, было известно до одури мало. Фактически, на руках у спасателя была информация о том, что в исследовательский комплекс притащили реактор, который ГОР достала где-то на территории, не контролируемой Советом. И все: ничего не было сказано ни о принципе реактора, ни о природе взрыва. Вполне вероятно, что и спасать в лаборатории уже некого. Косвенно это подтверждалось данными о самом взрыве, гораздо более полными, чем информация о самом реакторе. Но работа есть работа, и потому через час полета спасательная экспедиция, состоявшая из сорока спасателей при пяти челноках, приземлилась у входа в подземный комплекс, двери которого были наглухо закрыты.
— Так, заходим, — скомандовал спасатель.
Трое сослуживцев, слегка неуклюже переваливаясь, направились к закрытым дверям, на ходу доставая пульты для взлома дверей. Конечно, на руках у спасателей были все коды для доступа к дверям, но вот в случае аварии в таких комплексах лаборатории меняли кодировку. Дань паранойи ГОР, курировавшей комплексы и не добавлявшей радости спасателям — на взлом дверей тратилось драгоценное время. Впрочем, хакеры в спасательной команде подобрались что надо, и потому на взлом дверей ушло минуты три, по истечению которых двери подземной лаборатории гостеприимно распахнулись, явив спасателям огромный темный провал, подсвеченный тусклым аварийным освещением.
— Восстановить электроснабжение возможно? — спросил командир у одного из взломщиков.
— Нет, — покачал головой хакер, — взрыв уничтожил большинство генераторов. Нам еще повезло, что горит аварийное — будь взрыв слегка сильнее, и гермоворота пришлось бы открывать вручную.
От подобной перспективы командира даже передернуло — взрывать двери, по толщине сравнимые с броней дредноута, было удовольствием ниже среднего.
— Хорошо, тогда часть группы остается здесь поддерживать связь, остальные — за мной. Приоритет — поиск выживших и сбор уцелевших носителей информации.
Спасательная экспедиция, открыв шахту лифта, закрепила лебедки, и по тросам начала спуск в лабораторию.
* * *
Риск-лаборатория энергетики. Пятнадцать минут после вскрытия комплекса.
Лаборатория встретила спасателей аварийным светом, который практически не разгонял мрак, позволяя лишь примерно определить, где находятся особо крупные препятствия. Саларианцы, настороженно озираясь, продвигались вглубь комплекса, не забывая посматривать на сканеры, фиксирующие живые организмы. Командир группы, сверяясь с картой, вел их по направлению к месту взрыва — необходимо было осмотреть и оценить масштаб повреждений.
— Командир, мне это не нравится, — заявил один из сослуживцев.
— Что именно? — развернулся командир.
— Все, — категорично заявил спасатель, — мы здесь уже минут пять идем, и до сих пор не встретили ни одного живого. Более того, нам даже трупов не попадалось. С момента взрыва прошло не так много времени — хоть кто-то должен был выжить. А если персонал и погиб от какого-то излучения, то их тела должны были бы лежать на рабочих местах или возле лифтов и аварийных лестниц. А там — никого. Словно все просто встали и ушли с рабочих мест. Но ведь так не бывает.
— Не бывает, — согласился командир, — поэтому всем надо соблюдать крайнюю осторожность. Кто знает, что тут наизобретали.
Командир не сказал, что подобная тишина напоминала ему фамильный склеп, который он, к своему стыду, не посещал уже очень давно. Слишком сильно въелся в голову тот поганый дух, что витал в некрополе на Сур'Кеше. Это ощущение невозможно было передать словами, хотя какой-нибудь ученый наверняка назвал бы его безотчетным страхом перед смертью, присущим любому живому организму. И вот, находясь вдали от колыбели их цивилизации, одно из самых неприятных воспоминаний детства вдруг напомнило о себе. Но здесь было что-то другое. Что-то... странное, сюрреалистичное. Страх могильников наложился на страх неизвестности, дав в итоге одуряющий коктейль, задавить который было трудно даже для такого опытного спасателя, как он.
Тем не менее, личные чувства и ощущения к делу, как говорится, не пришьешь, и решение следовало принимать, исходя из поставленной задачи, располагаемых ресурсов и текущей ситуации. А потому командир группы принял решение, которое отвечало всем требованиям Устава спасательной службы:
— Разделяемся на пять групп. Быстро, но тщательно обыскиваем этажи, после чего возвращаемся к лифтам.
— Принято, — отозвались лидеры команд.
Возможно, если бы саларианец доверился интуиции, ситуация была бы совершенно другой. Вероятно, что последовавшие за судьбоносным решением события могли бы и не произойти. Впрочем, решение было принято, и спасатели пока не знали, что именно оно фактически подписало смертный приговор всей группе.
* * *
Семь минут спустя. Поисковая команда N 4.
— Хм, я что-то нашел, — раздался голос одного из спасателей.
— Что там? — повернулся командир команды к говорившему.
— Похоже, это кровь, — удивленно отметил саларианец, подсветивший заинтересовавшее его пятно на стене.
Штатный медик группы, подойдя к стене, достал сканер, и, проведя над пятном, провел анализ потека.
— Да, — кивнул врач, — это, без сомнения, кровь. Принадлежит, судя по данным, одному из лаборантов комплекса. Родился там-то, научное звание, так, это неважно... а, вот, нашел. Судя по личному делу, работал он в другом отделении, тремя этажами ниже. Интересно, что он здесь забыл.
— Эй, док, смотрите, — раздался голос еще одного спасателя, — тут еще кровь.
Медик развернулся и, подойдя к размазанной уже по полу крови, просканировал и её.
— Кровь его же, — задумчиво произнес спасатель, — странно.
— Может, он куда-то спрятался? — предположил самый молодой член команды, — надо его найти, вдруг он все еще жив?
— Вряд ли, — покачал головой врач, до службы спасателем успевший поработать криминалистом, — кровь на стене легла так, будто в этого парня на высокой скорости влетел флаер. После чего труп решили оттащить из коридора подальше.
— Но зачем кому-то убивать сослуживца? — недоуменно спросил молодой.
— Хороший вопрос, — поднялся с колена медик, — потому нам и требуется найти тело — возможно, оно даст нам ответ. Похоже, убийца не особо стремился прятать труп — может, рассчитывал, что в лаборатории так никто и не придет, что довольно странно. На всякий случай, советую приготовить оружие — мало ли, как он отреагирует на нас.
Спасатели дружно, словно по команде, вытащили табельные пистолеты, проверяя радиаторы и правильную работу микропроцессоров. А медик тем временем повернулся к штатному инженеру:
— Гэрос, можешь подключиться к камерам? Хотелось бы знать, с чем мы столкнемся.
— Легко, — нервно улыбнулся хакер, — надо только найти терминал.
Означенный терминал нашелся довольно быстро. Гэрос, с умопомрачительной скоростью отбивая команды на голографической клавиатуре, быстро получил доступ к камерам на этаже и почти сразу озадаченно хмыкнул.
— Что такое? — подошел к экрану лидер команды.
— Смотрите сами, командир, — подвинулся инженер, — эти камеры должны писать изображение в отличном качестве, причем при любом освещении, но здесь... будто кто-то очень не хотел, чтобы кадры получились четкими. Словно маломощная глушилка работала.
— Диверсанты? — напрягся спасатель.
— Вряд ли, — покачал головой Гэрос, — иначе система успела бы предупредить о нападении. В лабораториях стоит многократное резервирование системы.
— Людям это в свое время не помешало, — проворчал саларианец, вспомнив услышанной как-то эпизод с захватом крейсера в ходе человеческо-турианской войны.
— Люди бы получше трупы прятали, — вступил в разговор медик, и вдруг, заметив что-то на записи, резко произнес, — стоп! Изображение с девятой камеры! Отмотай на десять секунд.
Инженер переключил изображение, сделав картинку более крупной. Некоторое время запись демонстрировала голые стены коридора, но секунде на третьей с тусклом свете аварийных ламп появился куда-то бегущий саларианец в лабораторном костюме. Судорожно дыша и постоянно оглядываясь, ученый бежал по коридору, как будто преследуемый кем-то.
— Это тот лаборант, чью кровь мы нашли на стене, — подался вперед врач, продолжив вполголоса, — ну сейчас мы и узнаем, что его убило.
Надеждам спасателя не суждено было сбыться — когда объектив камеры поймал, наконец, преследователя, и без того плохое изображение испортилось еще сильнее, подернувшись странной рябью. На картинке, записанной камерой, можно было разглядеть лишь чей-то сгорбленный силуэт, перемещавшийся на четвереньках с умопомрачительной скоростью.
— Проклятье, — с досады врезал по стене лидер команды, — Гэрос, веди их.
— Уже, командир, — отозвался инженер, переключая камеры с одной на другую. Результата это, впрочем, не принесло — стоило преследователю попасть в поле зрения камер, как запись резко теряла четкость, оставляя лишь жутковатый силуэт.
— Мистика какая-то, — прокомментировал происходящее хакер, — Будь это одна камера, я бы сказал, что она просто испортилась. Если бы это были обычные камеры, я бы сказал, что преследователь имеет глушилку. Но так исказить картинку с ЭТИХ камер не может даже ГОР.
— Откуда тебе знать, что эти камеры могут, а что нет? — скептически поинтересовался лидер команды.
— Их разработала моя семья, — произнес саларинец, не поворачивая головы, — так что я в курсе, на что они способны. О, смотрите!
Командир и медик повернулись к терминалу, привлеченные восклицанием инженера. А посмотреть действительно было на что — фигура преследователя наконец-то догнала ученого. А вот то, что произошло дальше, заставило саларианцев удивленно приоткрыть рты. Размытая фигура резко прибавила в скорости, и, сократив дистанцию, с пробирающем до костей визгом, боднула лаборанта, впечатав того в стену. От чудовищного удара голова ученого брызнула кровью, и бессознательное, а возможно, уже мертвое тело сползло по стене, остался кровавый след. Фигура тем временем, побежав еще несколько метров, затормозила и, развернувшись, тяжелым шагом подошла к телу. Опустив голову, существо поводило ей, словно осматривая или нюхая упавшего, а затем, задрав шею, издало ликующий визг, от которого у всех присутствующих кровь застыла в жилах.
— Ну, вот мы и узнали, что его убило, — нервно прокомментировал происходящее на экране врач, — надо предупредить остальных, что у нас тут опасное существо.
— Интересно, откуда оно взялось? — копируя данные, удивился инженер, — здесь не проводились биологические исследования.
— Откровенно говоря, мне плевать, откуда, — ответил лидер группы, — вот что, сматываться надо, пока оно, — кивнул саларианец на терминал, — нас живьем не сожрало.
Переключив канал связи на омнитуле, спасатель вызвал командира операции и обрисовал находку.
— Согласен, — ответил командир, — у нас тут самих какая— то хрень твори...
— ААААААА! — панический вопль прервался звуками пистолетных выстрелов.
— Третья группа на связь, — мгновенно отреагировал на крик спасатель, — что там у вас происходит?
— Помогите!!!! — истерично закричал лидер вызванный, — здесь настоящий кошмар!!! На нас напали монс... — в этот момент фраза оборвалась, сменившись булькающими звуками и хрипением.
— Третий на связь! Ответь Первому, — попытался дозваться до паникера командир. Ответ пришел через три секунды, но он был вовсе не тем, чего ожидали спасатели. В канале что-то зашуршало, а спустя секунду в эфире раздался знакомый по записи визг.
— Это оно, — севшим голосом сказал инженер.
— Да что оно-то?! — потерял терпение командир, — кто-нибудь объяснит мне, что происходит?!
— Мы только что нашли запись, как какой-то зверь ударом головы размазал ученого по стенке, — мрачно произнес лидер Четвертой.
— Так, внимание всем группам, — переключился на общий канал командир, — мы подверглись нападению неизвестных агрессивных существ. Всем группам — отступать к лифтам! Как поняли, прием?
Из пяти групп отозвались только три. Еще две группы так и не вышли на связь — по всей видимости, их уже успели перебить. Но командир спасательной команды не знал, что его команда уже опоздала.
* * *
То же время. Пятая группа.
Сипло дыша, саларинец в компании трех товарищей быстро бежал по коридору, то и дело оглядываясь назад. Из всей группы в настоящий момент уцелели лишь они, да и то благодаря одному не в меру бдительному члену группы — из всего отряда лишь он догадался захватить с собой, помимо табельного пистолета, верный дробовик. Эта привычка товарища по службе, ранее вызывавшая лишь усмешки, и спасла им жизни — обычная спасательная операция обернулась настоящим ночным кошмаром.
Началось все с того, что у группы пропала связь с остальными членами экспедиции. Лидер Пятой принял решение продолжать операцию — спасатели находились ближе всего к эпицентру взрыва, к тому же аппаратура зафиксировала, что источник помех находился в лаборатории, где произошла авария. Природа взорвавшегося реактора не была до конца изучена, поэтому напряжения потеря связи не вызвала — списали на последствия взрыва. Странности начались позже. Несмотря на море крови, которой коридоры были буквально залиты, ни одного тела не было. Словно кто-то взял и оттащил трупы, чтобы не мешали ходить по комплексу. Но это, как посчитали спасатели, было бредом — кто в здравом уме будет после такой аварии складировать тела погибших? А потом...
Четыре минуты назад.
— Командир, — окликнул лидера медик отряда, — я нашел одного.
Подошедшая группа увидела сидящего саларианца, который сидел в одной из комнат, прислонившись спиной к стене. Голову одетый в комбинезон ученый безвольно уронил на грудь, словно заснув. Врач, впрочем, быстро опроверг это предположение.
— Он мертв, — констатировал медик, водя сканером над телом, — смерть наступила около часа назад.
— Час? — удивленно произнес один из спасателей, — а вид такой, будто он тут дня три пролежал, не меньше.
Действительно, вид у тела был, мягко говоря, непрезентабельный — трупные пятна, окоченелость, следы разложения. Все указывало на то, что телу явно больше одного часа, чего быть ну никак не могло.
— Вот именно, странно все это, — проговорил медик, наклоняясь, чтобы заглянуть в лицо умершему.
А в следующую секунду произошло то, чего не ожидал ни один член Пятой группы. Тело погибшего, слегка дернулось, будто от легкого разряда. От неожиданности спасатели отпрыгнули от трупа. Все, кроме медика. А спустя еще мгновение мертвец, слегка приподнял голову и змеиным броском вцепился в шею врача.
— АААААА! — завизжал не своим голосом саларианец, пытаясь вырваться из зубов псевдомертвого. Но того трепыхания разумного, казалось, только раззадорили — подняв руки, кадавр обхватил окоченелыми конечностями доктора, не обращая ни малейшего внимания на остолбеневших спасателей, и, резко дернув головой, буквально вырвал кусок глотки медика прямо вместе с защитным комбинезоном, который, как уверяли производители, способен был выдержать попадания осколков и даже пуль. Стоит ли говорить, что сила челюстей была с ними несравнима?
Врач, захрипев, упал на пол, заливая комнату кровью, а мертвый, медленно, но неотвратимо встал на ноги и, подняв голову, перевел взгляд на оцепеневших саларианцев. От "взгляда" трупа спасатели оцепенели еще сильнее, перестав даже дышать. Глазницы мертвеца были пусты — на месте положенных глаз были темные провалы, напоминавшие две воронки. Но кадавру это, похоже, совершенно не мешало ориентироваться в пространстве — захрипев, псевдомертвец медленно, с трудом переставляя ноги, двинулся к спасателям, оскалив огромные ПИЛООБРАЗНЫЕ зубы. От зрелища бредущего оскалившегося тела один из спасателей попросту упал в обморок. И тем неожиданней для всех был громкий, многократно отразившийся от стен звук выстрела дробовика. Облако картечи, свистнув, попало в грудь монстрообразному телу, отшвырнув его к стене. Чудовище, словно пришедшее из ночных кошмаров, больше не встало.
Акустический удар по звуковым рецепторам выдернул группу из оцепенения. Двое членов команды кинулись к телу врача, в то время как другие обернувшись, с некоторым удивлением смотрели на то, как опустивший к земле ствол дробовика товарищ, не обращая внимания на расступавшихся друзей, подошел к дважды мертвому, и, довернув ствол, вторым выстрелом размозжил ему голову.
— Теперь точно мертв, — сухо произнес саларианец, и, заметив странные взгляды остальной команды, добавил, — что смотрите? Я не всегда был спасателем.
— Огис, ты знаешь, что это? — удивленно спросил командир.
— Нет, — качнул головой владелец дробовика, — но вот кое-что похожее встречал. И поверьте мне, если я прав, нам лучше уходить. И чем быстрее, тем лучше.
— А что ты видел? — задал вопрос лидер, уже подозревая, какой будет ответ.
— Не могу сказать, — подтвердил ожидания лидера Огис, — я до сих пор под подпиской о неразглашении.
— Так, ладно, — взял себя в руки лидер Пятой, — собираемся и уходим.
— А что с Зартом? — спросил один из спасателей, кивая на тело врача.
— Бросьте его, — хмуро произнес Огис, — двигаться придется быстро, а он лишь затормозит нас.
— Нет, мы никого здесь не оставим, — возразил лидер команды, — Дич, раскладывай носилки.
— Вы совершаете ошибку, командир, — произнес вполголоса Огис, поправляя снаряжение.
Раскладка самоходных носилок не заняла много времени, и спустя полминуты под ворчание владельца дробовика группа выдвинулась к шахтам лифтов. Но далеко уйти им не дали.
— Что это было? — насторожился один из спасателей.
— Что именно? — спросил лидер.
— Я слышал какой-то шум. Вроде сверху.
Саларианцы насторожились, некоторые даже направили пистолеты на потолок, где, естественно, ничего не обнаружили.
— Дич, ты варренов паникер, не накаляй обстановку, а то... — что именно командир группы хотел сделать с мнительным саларианцем, так никто и не узнал.
С грохотом решетка вентиляции упала на пол, а через мгновение из воздуховода, в котором, казалось, поместиться не способен ни один живой организм крупнее пыжака, выпрыгнула стремительная тень, мгновенно оседлавшая шею лидера. Саларианцы не успели отреагировать на появление гостя, а вот он времени не терял — одно короткое движение лапой, и лидер Пятой упал на пол, фонтанируя кровью из перерезанной до позвоночника шеи. На этом успехи нападающего закончились — среагировавший на появление врага Огис метким выстрелом снес голову прыгучему монстру. Но это было лишь начало — словно почуяв запах крови, изо всех щелей на отряд повалили собраться убитого, оглашая коридор мерзкими воплями, полными ярости и жажды крови.
— Засада! Всем в круг и отходим! — мгновенно среагировал Огис, снимая еще одного монстра.
Спасатели, не споря с наиболее опытным разумным после командира в их группе, построились в коробочку, ощетинившись оружием, и открыли шквальный огонь по нападающим, не забывая продвигаться к выходу. Помогало это лишь отчасти — монстры, почуяв отпор, разделились на две группы. Одна продолжила нападать, сокращая дистанцию до рукопашной, а вторая, наоборот, держалась поодаль, закидывая отходящих саларианцев чем-то, напоминавшим плазмоиды оружия людей. Группа тут же начала нести потери — с криком упал Дич, схватившись за обожженное лицо — кинетический щит сдержал удар, но жар от плазмы, не встретив сопротивления, буквально приварил шлем к голове спасателя. На раненого тут же накинулись сразу трое, за несколько секунд разорвав его на куски. Еще одного спасателя подкараулил один из "рукопашников" — прыгнув внутрь строя, он успел одним ударом вырвать сердце несчастному, прежде чем остальные нашпиговали его вольфрамом. О носилках уже никто не вспоминал — не до того было спасателям, отбивавшимся от целой толпы неизвестно откуда взявшихся пришельцев.
— Направо! Блокируем двери! — рявкнул Огис, стреляя из пистолета — дробовик от частой стрельбы перегрелся, став временно бесполезным. Спасатели, не споря, свернули в коридор, и инженер, повинуясь команде, за несколько секунд закрыл широкую бронезаслонку, побив собственный рекорд.
— Ффух, кажись, ушли, — облегченно выдохнул хакер.
— Не расслабляемся, — одернул подчиненного Огис, — они используют вентиляцию для прохода, так что им не надо даже выламывать дверь. Так что выдвигаемся, и быстро.
— Командир, послушай, — спросил вдруг инженер, — ты говорил, что уже сталкивался с подобным. Я помню, что ты под подпиской, но лично мне легче было бы знать, с чем мы тут столкнулись.
— Ладно, расскажу, — махнул рукой временный лидер Пятой, — не факт, что мы отсюда выберемся, а если и выберемся, думаю, нам один хрен подписку давать.
— В общем, как вы уже поняли, я не всегда был спасателем, — начал рассказал Огис, шагая по коридору, — но мало кто знает, что до этого я работал на ГОР, причем в свежесформированном отделе, занимавшимся разработкой людей. Культура, технологии, образ жизни — все данные об Альянсе проходили через наш отдел. И однажды я заметил одну странность. Дело в том, что в двух основных религиях людей присутствует понятие о так называемом Аде. Если коротко, то их религия основана на посмертном взвешивании добрых и плохих дел. Если ты праведник, то после смерти попадаешь в Рай, где тебя ждет вечное блаженство, а если ты грешник, то попадаешь в Ад, где тебя вечно мучают его обитатели, которые люди называют демонами. И вот что мне показалось странным — до две тысячи сто пятьдесят первого года по земному летоисчислению об Аде все говорили достаточно свободно. Насколько вообще возможно говорить о мифическом месте, которое никто и никогда не видел. Но вот после... после этого года все источники информации словно взбесились. Нам был доступен небольшой объем информации, но те источники, к которым у нас был доступ, говорили об Аде как о месте, которое есть на самом деле. Человечество словно захватила какая-то религиозная истерия. И оно так бы и осталось незамеченным — мало ли, какой психоз мог произойти. Но вот то, что источники подобного феномена найти так и не удалось, говорит о многом. Известно лишь то, что в этом же году на родной планете людей произошла какая-то крупная авария. Причем настолько, что счет жертв шел на тысячи. В то время мне показалось, что Адом люди называют место аварии, тем более что Рай в Альянсе по-прежнему считали мифическим местом. Но вот после того, что я увидел сегодня... кажется, я знаю, что именно у них тогда произошло.
— То есть вы хотите сказать, — протянул инженер, — что люди, используя новые технологии, случайно или намеренно открыли на своей планете что-то вроде пространственно-временного туннеля в место, до боли похожее на то, что в их религии называли Адом? Уж простите, но как по мне, это попахивает дешевой научной фантастикой с паршивым сюжетом, вроде "Бласто". Ученые исследовали неведомые технологии и вызвали расу агрессивных пришельцев — это же такое клише, что говорить стыдно.
— Может быть, — пожал плечами Огис, — но лично я видел изображения этих демонов из книг людей. Знаете, очень похоже на тех, с кем мы столкнулись.
Дальнейшему разговору помешало низкое рычание. Спасатели, моментально замолчав, взяли оружие наизготовку, беря на прицел ближайший проход. Долго ждать не пришлось — из ответвления послышался грохочущий топот, и вскоре в коридор вошел высокий, как полтора крогана, серый гуманоид, от одного вида которого даже опытного Огиса бросило в дрожь. Лица у монстра не было — его заменяла красная область, в которой должны располагаться рот, нос и глаза. Мощные конечности бугрились мускулами — казалось, монстр жрал тонны стероидов, но при этом выглядел на редкость органично, если так вообще можно было сказать о чудовище, которое одним своим видом отбивало всякую мысль о том, что с такой тварью можно бороться.
— Мать моя саларианка, — прошептал один из спасателей, увидев повернувшего голову гуманоида. Монстр, словно соглашаясь, коротко рыкнул, и вдруг резко прыгнул, в секунду преодолев метров пятнадцать. Не ожидавшие такого поворота саларианцы стояли, как вкопанные, и это стоило жизни еще пятерым членам группы. Сжатые в кулаки лапы чудовища окутались красноватой дымкой, и приземлившийся аккурат на одного из спасателей здоровяк с силой ударил конечностями по земле. От ударов по полу прошла алая волна, задевшая еще троих. Саларианцы отлетели к стене поломанными куклами, а монстр, не теряя времени, ударом руки отправил в полет еще одного спасателя.
В этот момент отмершие, наконец, члены группы вспомнили об оружии, открыв огонь по монстру, стараясь попасть в голову. Чудовищу, впрочем, пистолетные пули не доставили никакого дискомфорта — еще два удара огромных лап убили наповал еще двух спасателей.
— Бегите, идиоты! — заорал Огис, сообразивший, что еще немного, и их банально перебьют, — я его задержу.
Спасатели поспешили выполнить команду, бросившись наутек. Но, к величайшему сожалению, не готовыми к такому повороту событий разумными завладел самый величайший враг — паника. Вместо того чтобы отходить организованно, спасатели бросились кто куда, чем не замедлили воспользоваться пришельцы. Вот одного саларианца отшвырнул к стене приземистый, отдаленно напоминавший крогана рогатый монстр. Вот прыгнувший с потолка обезъяноподобный гуманоид ударом когтистой лапы вскрыл грудную клетку замешкавшемуся спасателю. Вот мелькнул алый луч, разваливший сразу двух разумных на две неравные части.
— Туда! — крикнул один из оставшихся в живых, и остатки группы, забежав в лабораторию, закрыли дверь.
— Так, и что теперь? — с натугой вдохнув, спросил один из спасшихся.
— Не знаю, — оглядевшись, произнес другой спасатель. Помещение, в которое попали разумные, имело лишь один выход.
— Надо на связь выйти, — подошел к терминалу один из группы. Пальцы спасателя запорхали над клавиатурой, но через несколько секунд саларианец с досадой ударил кулаком по стене, — проклятье, твари нам связь обрубили. Мы в полной автономке.
— Это что получается, — с паникой в голосе спросил саларианец, — мы здесь так и останемся?!
БУММ!! Словно в ответ на вопрос, входная дверь вздрогнула от удара. Спасатели, мгновенно схватив оружие, повернулись к стене. БУММ!!! Удар повторился, но на этот раз дверь, противно застонав, выгнулась. Третий удар оказался для двери смертельным — не выдержав инопланетного напора, запертая перегородка вылетела, словно от взрыва, открывая вид на проклятый коридор. В дверном проеме, будто памятник смерти, возвышался уже знакомый саларианцам серый монстр. Впрочем, серым он был лишь отчасти — тело чудовища с ног до головы было вымазано в крови, а в одной руке он держал тело Огиса. Верхнюю половину тела, если быть точным.
Отчаянно заверещав, спасатели начали стрелять в чудовище, хотя прекрасно понимали, что толку от этого мало. Монстр, похоже, вообще перестал обращать внимание на попадания — с неотвратимостью дредноута он медленно шел вперед, изредка порыкивая. Дойдя до одного из спасателей, монстр фирменным хуком отправил саларианца в ближайшую стену, разбив тому голову. Затем монстр, явно наслаждаясь ужасом в глазах разумных, медленно подошел к остальным и... коротко рыкнул. Это оказалось последней каплей — перегревшиеся пистолеты выпали из трясущихся рук, а сами спасатели упали на колени, глядя на монстра снизу вверх полными обреченности глазами. Серый гуманоид, однако, не торопился убивать упавших на колени — поочередно обнюхав разумных, он снова рявкнул, будто отдавая команду. А может, так оно и было — на рычание серого в комнату забежали несколько приземистых монстров, из тех, что швырялись плазмой. При свете их вид был еще более отвратительным — коричневая шкура, светящиеся красные глаза, острые зубы в оскалившихся пастях и торчащие из спины шипы... твари будто сошли с полотна безумного художника. Еще одна "команда" серого — и спасатели оказались с цепких руках коричневых уродов, которые, подхватив саларианцев, потащили их вглубь комплекса.
Дорога много времени не заняла — вскоре саларианцы оказались на нижнем уровне, где, по данным экспедиции, произошла авария. Одного из спасателей вывернуло — стены нижнего уровня были залиты кровью, то тут, то там висели ошметки мяса, а иногда на глаза попадались "родственники" монстров, бредущие куда-то по своим монстрячьим делам. На процессию, возглавляемую серым, никто внимания не обращал. А еще через несколько минут пути саларианцы оказались в огромной каверне, очевидно, оставшейся на месте взрыва.
— О, предки, — тихо прошептал один из спасателей.
Весь огромный зал, сотворенный взрывом чудовищной мощности, был завален ровным слоем перемолотого в фарш мяса и костей, кое-где перемежавшегося лужицами из крови, из-за чего при каждом шаге монстров из-под ног доносилось противное влажное хлюпанье. Но отнюдь не это привлекло внимание саларианцев. В центре помещения высилась огромная, метров десять в высоту, арка, свитая из перекрученных металлических конструкций, внутри которой, будто океан в шторм, бушевала знакомая алая энергия, бившая в края портала, словно стремясь выйти за пределы ворот. Перед сюрреалистичной конструкцией располагалось несколько неведомо откуда взявшихся камней, по своей форме напоминавших алтари в храмах Атаме. Только в отличие от азарийских храмов, это камни были кроваво-красного цвета с черными, как уголь, прожилками. Один их вид нагонял ужас, наводя на мысли о жертвоприношениях. Перед одним из порталов стоял странный худой гуманоид незнакомого для спасателей вида. Голова стройного чудовища была увенчана костяной короной, похожей на широкий воротник. В то, что это именно часть тела, сомневаться не приходилось — "корона" плавно, без швов, переходила в голову без глаз и ушей, что, похоже, совершенно не мешало пришельцу ориентироваться в пространстве. Издалека казалось, что монстр был одет в легкие одежды, похожие на юбку, так любимую азари, но приглядевшись, саларианцы поняли, что ошиблись — то, что на первый взгляд казалось одеждой, на самом деле являлось кожаными перепонками, свисавшими с рук и туловища чудовища, скрывая его ноги.
При приближении процессии с пленниками безглазый чужой отмер, медленно повернув голову. Повинуясь легкому, но величественному движению трехпалой руки, державшие пленников чудовища потащили спасателей к алтарю. Еще один жест — и первый из спасателей ложится на гладкую каменную поверхность, тут же зафиксированный жгутами алой энергии, родственной той, что плескалась в арке. Безглазый пришелец, внезапно поднявшись в воздух, несколько раз облетел алтарь, словно осматривая жертву, а затем, взмахнув руками, подозвал бесцельно бродящих неподалеку мертвых саларианцев из числа персонала комплекса. Повинуясь безмолвным командам летающего разумного, явно бывшего здесь за главного, ходячие мертвецы встав вокруг жертвенного камня, слитными движениями вскрыли себе грудные клетки, заливая собственной кровью прикованного спасателя. Отплевывающийся саларианец не мог произнести ни одного звука, а пришелец с "короной" на голове, не теряя времени даром, начал делать пассы руками, словно биотик. От взмахов между руками пришельца начали проскакивать алые разряды, а затем, будто в каком-то безумном сне, тела участвовавших в ритуале кадавров стали оплывать, а кости с хрустом ломались, притягиваясь к творившему ритуал пришельцу, превращаясь под действием иномировой энергии в нечто, напоминавшее то ли жилет, то ли экзоскелет, на спине которого располагались две трубы на подвижных суставах. Не отвлекаясь от создания жуткого механизма, летающий разумный сделал пасс рукой в сторону алтаря, отчего завороженный открывшимся зрелищем саларианец взлетел в воздух, повиснув на энергетических хлыстах. А затем в головах саларианцев раздался басовитый голос, выводящий на неведомом языке речитатив. К голосу прибавился еще один, а затем еще и еще. Оглядевшись, пленные увидели жуткую в своем безумном величии картину — все пришельцы, до того бродившие неподалеку, окружили алтарь плотным кольцом, наблюдая за ритуалом.
— Телепатия, — дрожащим голосом прошептал один из спасателей, — так вот, как они общаются между собой.
Голоса в головах нарастали, прибавляя в громкости, и когда звуки хора, выводящего неведомые слова, стали невыносимыми, летающий пришелец, руководящий ритуалом, сложил острые, как иглы, пальцы вместе, и слитным отработанным ударом пронзил насквозь грудь вздернутого саларианца, отчего тот, вскрикнув, забился в предсмертных конвульсиях. По разумам пленных ударил почти детский восторг от находящихся рядом монстров, и пленные внезапно ощутили какой-то странный, неуместный в их положении экстаз. Один из спасателей, не выдержав давления на разум, присоединился к хору, произнося нараспев слова, смысла которых он даже не понимал. Тем временем пришелец в короне, величественно взмахнув руками, направил сотворенную им конструкцию к телу агонизирующей жертвы. Части костяной брони с хрустом вставали на места, впиваясь в тело. Крови не было — казалось, что броня буквально высасывает соки из носителя. Кожа начала трескаться и осыпаться, обнажая иссушенные мышцы и стремительно растущий скелет — умирающий саларианец стремительно прибавлял в росте, постепенно вырастая до высокого турианца. Хор, не прекращавший петь, взял новую высоту, и второй пленник, не выдержав, присоединился к монстрам, с восторгом покачиваясь в религиозном экстазе. А ритуал тем временем, подходил к концу — с щелчком встали последние сегменты костяной брони, и "жрец", сформировавший между руками очередную порцию разрядов, ударил ими в жертву, завершая преобразование. Спустя несколько секунд жгуты, удерживающие бывшего спасателя, пропали, и на поверхность алтаря опустился новоявленный монстр. Оглянувшись, измененный саларианец, поглядел на свои руки, несколько раз сжал их в кулаки, привыкая в новому телу, и не торопясь спустился с алтаря, заняв место в круге пришельцев. А на освободившееся место, никем не принуждаемый, лег следующий спасатель, в чьих глазах не было ничего, кроме фанатичной ВЕРЫ. Ритуал начался вновь.
* * *
Полчаса спустя.
Командир спасательной команды, быстро перебирая руками и ногами, карабкался вверх по аварийной лестнице. Он был единственным, кто остался в живых из многочисленной спасательной команды — остальные погибли, пытаясь выбраться из лабораторного комплекса, оказавшегося огромной ловушкой. Поганые твари, которых, казалось, не берет никакое оружие, атаковали из самых неожиданных мест, каждый раз убивая трех-четырех саларианцев, после чего исчезали так же быстро, как и появлялись. Но самые большие потери экспедиция понесла возле лифтов. Монстры знали, куда побегут спасатели, и заблаговременно выставили заслон, прорваться через который смог лишь командир. И сейчас глава уничтоженной группы, не помня себя от ужаса, карабкался наверх, к спасительному выходу. А внизу, истошно визжа, лезли наверх мелкие монстры коричневого цвета, стремясь добраться до ускользающего саларианца.
(Прим. Авт. Читать под это — https://youtu.be/d7zde6R0vEc )
Не оглядываясь, командир несколько раз выстрелил вниз. Попал — полный боли удаляющийся визг говорил о том, что один из преследователей сорвался. Приободренный успехом, спасатель прибавил в скорости, хотя казалось, что это невозможно. И его усилия были вознаграждены — добравшись до выхода, командир судорожными движениями ввел команду на закрытие ворот и повернулся к тому месту, где стоял челнок. И обмер.
Когда-то блестящий стремительными обводами шаттл лежал на боку, разорванный в нескольких местах. Тела пилотов, как и оставшихся наверху спасателей по частям лежали рядом — над ними уже вовсю пировали ненавистные коричневые чудовища. А на небольшом пригорке, словно монумент, стоял огромный пятиметровый монстр красного цвета. Появление командира не осталось незамеченным — отмерев, рогатая тварь, грохоча копытами, спустилась с холмика, сверля спасателя злобными, глубоко посаженными зелеными глазами. Командир группы, силы которого ушли на последний бросок выронил пистолет из ослабевших рук, безучастно глядя на надвигающуюся смерть. Монстр тем временем подошел к саларианцу, осматривая командира, словно прикидывая, как бы его поудобнее прикончить.
— Кто вы? — тихо спросил саларианец.
Монстр не ответил. Коротко рыкнув, он легким, невозможным для столь массивной туши ударом ноги, опрокинул спасателя на спину, а затем, прижав саларианца к земле копытом, схватил несчастного за ноги и резким движением разорвал его пополам. А секунду спустя красный пришелец, выбросив ноги, с силой опустил копыто на голову спасателя, размазывая ее по земле. Чудовище еще некоторое время смотрело на дело рук своих, а затем, задрав голову, издало громоподное рычание. Из темного провала шлюза, отзываясь на призыв, взревел многоголосый хор, а через мгновение из так и не закрывшихся ворот лабораторий повалила самая настоящая орда чудовищ, ведомая мысленным приказом и всепоглощающей жаждой крови. Монстры бежали вперед, обгоняя друг друга, стремясь первыми добраться до невидимых пока живых. На планету пришел Ад.
* * *
2164 год. Палавен, три недели после инцидента на планете 416-731/3.
— Господа, присаживайтесь, — кивнул Примарх, приглашая посетителей за стол. Дождавшись, пока вошедшие турианцы займут свои места, глава государства продолжил, — итак, я собрал вас здесь, чтобы наш многоуважаемый глава разведки мог сообщить нам всем пренеприятнейшее известие.
— Кроганы нашли лекарство от генофага? — мрачно пошутил один из легатов, — или очередная агрессивная раса добралась до ретрансляторов?
— Не настолько плохие, — раздвинул мандибулы в легкой улыбке Примарх, — легат Сципий, вам слово.
— Новость на первый взгляд покажется необычной, — зашел издалека названный турианец, — чуть менее двух недель назад нами была зафиксирована подозрительная активность саларианского флота, обычно для него нехарактерная. Все корабли отправились в одну из необитаемых систем, контролируемых Союзом. Условия в системе неблагоприятные, как для обитания, так и для навигации, полезных ископаемых мало — в общем, не самое хорошее место, ничего, кроме престижа и головной боли не приносящее. Это можно было бы объяснить маневрами, если бы не сопровождающие флот войсковые транспортники. Причем это не стандартные для саларианцев небольшие малозаметные корабли, а полноценные корабли, когда-то выкупленные у нас. Аналитический отдел пришел к выводу, что система, в которую отправился флот, далеко не так пуста, как предполагалась. И вот недавно мы получили подтверждение этих выводов. Внимание на экран.
Проектор зажегся, демонстрируя собравшимся несколько снимков. На первых были изображены саларианские корабли, снятые с разных ракурсов. Нажав несколько кнопок, Сципий вывел другую фотографию. На ней из ретранслятора выходил саларианский флот, необычайно крупный по меркам уроженцев Сур'Кеша.
— Обратите внимание, — произнес разведчик, увеличивая картинку, — это те же самые корабли, что уходили в экспедицию.
По кабинету разнесся изумленный вздох. Флот на голографии выглядел, мягко говоря, потрепанным. Впрочем, это слово не могло даже приблизительно описать то состояние, в котором пребывали корабли. Плавные обводы саларианских звездолетов были обуглены и искромсаны, словно корабли, пролетев через астероидный поток, попали в непосредственную близость от звезды.
— Можно увеличить вон тот крейсер? — попросил один из турианцев в форме наварха.
— Конечно, — кивнул разведчик, приближая заинтересовавший флотоводца крейсер.
Причина интереса была налицо — правый борт боевого звездолета пересекала широкая, обугленная по краям борозда. Создавалось впечатление, будто кто-то прошелся вдоль боковой части корабля гигантским автогеном. Турианцы зашумели — в галактике была лишь одна известная раса, чье оружие наносило похожие повреждения.
— Корабли Альянса?! В Пространстве Цитадели?! — неверяще воскликнул один из присутствующих.
Собрание зашумело, обсуждая предположение. Если эти повреждения — действительно работа людей, то ситуация принимает крайне неприятный оборот, ведь в таком случае речь идет не просто о вторжении на территорию суверенного государства. Союз являлся членом Совета, и если человечество настолько обнаглело, что начало нападать на саларианские корабли в их же системах, это стало бы поводом для начала новой войны.
— Это не люди, — возразил наварх, — лазеры Альянса — не резаки, и таких повреждений не оставляют. Тут совершенно другой тип воздействия. Словно корабль пытались вскрыть гигантской горелкой. Что с другими судами?
— Где как, — Сципий разместил рядом с оплавленным крейсером еще несколько снимков, — где-то пробитие насквозь, где-то — оплавленные участки брони. Но неповрежденным не ушел ни один корабль.
— Вероятно, по кораблям с уцелевшей броней стреляли с дальних дистанций, — предположил один из легатов.
— Может быть, — пожал плечами разведчик, — данных крайне мало. Фактически, единственное, что у нас есть — эти снимки. Что произошло в той системе, для нас пока загадка. Мы уже работаем в этом направлении, но информации, как я уже сказал, недостаточно. Но то, что это не вторжение Альянса или какой-либо другой расы, не вызывает сомнений. Саларианцы бы позвали нас на помощь, а здесь они подозрительно быстро все засекретили, отправив корабли на несколько закрытых верфей.
— Или, в той системе проводились исследования, возможно даже запрещенные, раз они не уведомили нас, — задумчиво почесал мандибулы один из присутствующих, — произошла авария, и флот отправился ликвидировать последствия, попутно заметая следы.
— Версия неплохая, — заметил Примарх, — но остается вопрос — зачем им столько боевых кораблей? Для спасательной операции не нужно столько крейсеров и фрегатов — с такими силами обычно проводят штурмы планет со средней степенью защищенности.
Турианцы задумались — картина не складывалась. Зачем штурмовать собственную планету? Если это учения, то откуда такие повреждения? А если имело место вторжение, то почему на помощь не позвали турианцев? Разве что на планете действительно находятся секретные лаборатории, но даже в этом случае достаточно включить в состав экспедиции спецназ ГОР для эвакуации данных и заметания следов.
— Дело ясное, что дело темное, как говорит порой посол Гриссом, — вздохнул Консул по делам дипломатии, — как бы то ни было, саларианцы, похоже, со своей задачей не справились, а значит, они или сделают вид, что ничего не произошло, или позовут на помощь нас.
— И в наших интересах сделать так, чтобы помощь была оказана на наших условиях, — продолжил Сципий, — в последнее время среди наших партнеров все громче раздаются крики, что Иерархия уже не способна обеспечить мир и стабильность в галактике, а потому этот инцидент — наш шанс вернуть утраченные позиции и даже упрочнить их.
— А как насчет Альянса? — внезапно спросил один из легатов, — этот инцидент можно использовать и по-другому, добившись потепления отношений между нашими странами.
— И как вы это себе представляете, Кастис? — повернулся к турианцу Примарх, — человечество вряд ли согласится сражаться за наши интересы, посылая свои войска на убой. Особенно сейчас, когда обстановка в Скиллианском пределе накалилась. Хорошо, о войне пока речь не идет, но лично мне кажется, что вооруженное столкновение между Альянсом и Гегемонией — лишь вопрос времени. А учитывая провозглашенную политику сдерживания экспансии людей, мы растеряем остатки политического влияния не только среди остальных рас Цитадели, но и среди собственных граждан. Вряд ли для вас секрет, что в нашем обществе до сих пор людей, скажем так, недолюбливают.
Собрание одобрительно загудело, соглашаясь с главой государства. Несмотря на то, что прошло уже четыре года с момента войны, след от пощечины, нанесенной людьми, до сих пор алел ярким пятном на лице Иерархии. И простые турианцы этого просто так забыть не могли.
— Я лишь высказал свое мнение по этому вопросу, господин Примарх, — пошел на попятную Кастис, — решение, как всегда, за вами. И раз уж мы заговорили о международной помощи, то тут встает вопрос, стоит ли нам уведомлять азари о своих подозрениях, или мы будем дожидаться, пока совет Матриахов сам обо всем узнает.
— Думаю, что стоит, — произнес дипломат, — как верно заметил Вакариан, рано или поздно азари обо всем узнают, и будет лучше, если они узнают об этом от нас, а не от Серого Посредника. Это несколько поднимет нас в глазах ОРА, и, кроме того, оказывать политическое давление на Саларианский Союз будет не в пример проще.
Остальные собравшиеся также проголосовали за предложение.
— Значит, решено, — подвел итог Примарх, — Сципий, вам задание — узнать как можно больше о том, что на самом деле произошло с тем флотом, куда он летел, зачем, и кто нанес ему такие повреждения. Любая информация лишней не будет. Впрочем, мне ли вас учить?
— Понял, будет исполнено, — наклонил голову разведчик.
— Теперь по дипломатии, — продолжил глава Иерархии, — передайте Оринии, чтобы она начала вести переговоры с Тевос на предмет выяснения истины по дипломатическим каналам. Пусть наша Советница доведет до Тевос мысль, что Иерархия готова оказать военную поддержку, а также то, что она в данной ситуации необходима...
* * *
Три дня спустя. Сур'Кеш, заседание Малого Сейма.
Далатор Малик, мысленно вздохнув, вошел в кабинет, где состоялось очередное заседание самых могущественных лиц Саларианского Союза, морально приготовившись к тому, что его ждет за дверями.
— А, далатор Малик, — обманчиво радостный тон Верховной мог обмануть кого угодно, но не главу ГОР, — проходите, присаживайтесь, мы как раз хотели начинать.
Пройдя в кабинет, Малик осторожно сел на краешек единственного свободного кресла, словно оно было заминировано.
— Раз все в сборе, начнем заседание, — обвела взглядом собрание далатресса, — и начать я хочу с одного вопроса, заданного вам, Малик.
— Ох, что сейчас будет, — про себя подумал далатор — тон главы государства не предвещал ему ничего хорошего. И, надо сказать, саларианец не ошибся.
— Ты что, урод, сотворил, а?! — крик далатрессы был неожиданным для всего собрания, — вот, полюбуйся, что мне прислали наши "друзья"!
Малик инстинктивно поймал летящий ему в лицо планшет, и, развернув его, вчитался в развернутый на экране текст. С каждым прочитанным предложением лицо далатора становилось все мрачнее.
— Это неприятный поворот событий, — задумчиво произнес глава ГОР.
— И это все, что ты можешь сказать?! — сорвавшаяся Верховная успокаиваться не собиралась, — не ты ли мне обещал, что инцидент не будет предан огласке?! Тайная операция — какое из этих слов тебе непонятно?! И вот спустя три дня после возвращения нашей эскадры Иерархия и Республики вручают мне вот ЭТО, — саларианка с омерзением взглянула на планшет.
— Судя по тексту заявления, ни турианцы, ни азари не догадываются о том, что произошло на планете, — пожал плечами Малик, — это оставляет нам пространство для маневра.
— Ну спасибо, удружили, — съязвила далатресса, постепенно остывая, — не хватало еще, чтобы вся галактика узнала о том, что случилось. И кстати, вы ведь не смогли ответить, как так получилось, что инцидент вообще произошел.
— Я предоставил ученым всю имеющуюся информацию о полученном устройстве, — парировал глава разведки, — и не моя вина, что научный персонал недостаточно внимательно вчитывался в руководства по эксплуатации и техническому обслуживанию изделия. У меня есть копия документов, и в них прямым текстом написано, при несоблюдении технологии реактор может выйти из-под контроля, что и произошло.
— Да как вы смеете?! — воскликнула со своего места одна из далатресс, — на той планете собрался цвет научной элиты нашего государства, и вы обвиняете их в некомпетентности?!
— Я пытаюсь отвести от себя хотя бы часть обвинений, дура, — мысленно произнес далатор, но вслух сказал несколько другое, — значит, квалификации вашей элиты не хватило. Или они не знали, что имеют дело с неизвестным, а значит, потенциально опасным устройством?
— Сейчас разговор не об этом, — обрубила спор далатресса, — надо решить, как ответить на эту ноту. И я жду ваших предложений.
— А что тут предлагать? — спросила одна присутствующих, — фактически, у нас два варианта. Либо мы принимаем помощь, либо нет. В первом случае мы будем вынуждены поделиться результатами исследований, полученными на планете...
— Это невозможно, — покачала головой Виелс, — если Иерархия и Республики узнают, какие технологии исследуются на планете, нас будет ждать дипломатический скандал такой величины, что мы вылетим со своих мест быстрее, чем успеем произнести слово "Цитадель". Не говоря уже о том, что нас вполне могут исключить из Совета.
— Вы о модификациях генофага? — повернулась в сторону говорившей Верховная, — они и так об этом знают. По крайней мере, подозревают о наших разработках.
— Без доказательств их подозрения не стоят абсолютно ничего, — парировала Виелс, — а вот если они увидят документальное подтверждение, это будет уже совсем другой разговор. И что-то мне подсказывает, что тон этого разговора нам ОЧЕНЬ не понравится.
— Аргумент, — согласилась глава государства, — но вместе с тем мы не можем отрицать, что без помощи хотя бы со стороны турианцев вернуть планету уже невозможно. Противник слишком быстро развернул значительные силы, в разы превышавшие наши, и даже создал аналог противокосмической обороны, эффективно уничтожавший наши корабли. Впрочем, нет худа без добра — теперь мы знаем, от кого Альянс набрался подобных методов борьбы с флотами.
— Можно просто оставить все как есть... — попытался высказаться Малик, в голову которого закралось подозрение, что даже в случае получения помощи экспедиционный корпус умоется кровью. Но полностью высказаться ему не дали.
— И потерять результаты исследований, которые мы проводили на протяжении нескольких веков?! — взвилась Виелс, — Малик, вы в своем уме? Оставив планету, нам придется заново осваивать большую часть исследований. А все благодаря вам и вашей ГОР. Кто настаивал на том, чтобы связь с планетой в целях секретности была лимитированной?! И вот вам результат — произошло вторжение, и мы не успели получить даже десяти процентов всех данных!
— А еще я говорил, что не стоит складывать все яйца в одну кладку, — возразил Малик, — но вам ведь важно было наладить взаимодействие между институтами. И вот результат — благодаря инциденту вы, уж простите за грубость, просрали буквально все.
— Хватит! — рявкнула Верховная, — у меня нет абсолютно никакого желания слушать ваши препирания. Мне не нужен крайний, мне нужны ваши предложения относительно дальнейшей стратегии действий. А выяснением отношений, будьте добры, занимайтесь в других местах.
— Есть гибридный вариант, — произнесла глава вооруженных сил Союза.
— Я вся внимание, — заинтересованно наклонила голову председательница.
— Мы можем запросить помощь турианского флота, но с тем условием, что в каждой десантной партии будут наши представители. Это логично, ведь тогда турианцы не смогут просить у нас все результаты исследований только на основании того, что они в одиночку освобождали планету. А наши группы, помимо очевидных задач, могут выполнять и другую функцию, а именно захват критических для нашего государства результатов исследований, а в случае невозможности вывоза — их уничтожение.
— Вот, — торжествующе произнесла далатресса, — наконец-то я услышала конструктивное предложение. И раз уж вы, Инея, предложили этот вариант, то вам его и прорабатывать.
— Теперь вы, — от тона главы сейма по коже Виелс и Малика пробежал неприятный холодок, — ваша вина за произошедшее недостаточна для того, чтобы вышвырнуть вас из кресел, но тем не менее, вы меня разочаровали. Ваши подчиненные, Малик, предоставили недостаточную информацию по реактору Альянса, а ваши, Виелс, грубо нарушили директивы об исследовании малоизученных устройств. Поэтому вы оба на время операции поступаете в распоряжение Инеи. Это ваш шанс реабилитироваться, доказав, что вы не даром получаете свои привилегии. И поверьте, лучше вам справиться с вашей работой, и справиться хорошо.
* * *
Четыре дня спустя. Фариксенская ДМЗ.
По корпусу корабля прошел легкий толчок — пассажирский звездолет, рассчитанный на пятьсот разумных, успешно состыковался с космической станцией, висевшей на орбите планеты.
— Уважаемые пассажиры, — раздался в динамиках голос стюардессы, — наш космический корабль произвел швартовку со станцией номер семнадцать на орбите Фариксена-два. Экипаж прощается с вами. Благодарим за то, что воспользовались услугами нашей компании.
Пассажиры неторопливо потянулись к выходам. Среди них шел вполне обычный турианец с лицевыми татуировками, обозначавшими принадлежность к родной планете рыцарей галактики. Пожалуй, единственной особой приметой у уроженца Палавена был глубокий, по какой-то причине не сведенный шрам, проходящий через глаз. Пройдя через шлюз, турианец в числе прочих пассажиров оказался в зоне контроля документов. Пробежавшись глазами по стойкам, шрамолицый направился в сторону проходов с гербом Иерархии. Отстояв небольшую очередь, турианец оказался перед большим бронестеклом, за которым сидел представитель таможни. Подойдя к терминалу, пассажир провел рукой с омнитулом над панелью. Прибор в ответ пискнул, подтверждая считывание данных. Таможенник за стойкой зашевелился, читая полученные данные.
— Цель визита? — не поднимая глаз, спросил безопасник.
— Торговая поездка, — коротко ответил гость. Таможенник, такой же турианец, негромко фыркнул — пассажир мог быть кем угодно, но не торговцем. Тем не менее, документы были в порядке, а значит, оснований для отказа в проходе не было. Пробежавшись по клавишам, таможенник ввел в анкету данные, и, нажав кнопку, пропустил шрамированного сородича.
Зону выдачи багажа гость демилитаризованной зоны благополучно пропустил: все необходимое умещалось в небольшой сумке, покоившейся за спиной. Проводив понимающим взглядом спешащих к лентам посетителей не самого популярного места галактики, турианец проследовал через двери терминала и почти сразу же направился к стоянке челноков. Осмотрев расписание, костелицый пришелец сел в челнок, направлявшийся в экономическую зону, львиную долю которой занимали компании людей. Это не было удивительно — все, кто хоть немного интересовался экономикой, знал, что земным компаниям было запрещено напрямую торговать в пространстве Цитадели, а значит, все заинтересованные в торговле с галактикой фирмы пользовались услугами торговых союзов, называемых гильдиями. Гильдии же за счет посредничества получали огромную прибыль, которую удваивали, а то и утраивали за счет продажи Альянсу ценных ресурсов, вроде нулевого элемента. В штаб-квартиру одной из таких гильдий и держал свой путь турианец.
Челнок приземлился на окраине торгового квартала. Гость планеты, покинув транспорт в числе других пришельцев, быстрым шагом направился к конечному пункту назначения. По пути гражданин Иерархии заинтересованно крутил головой, словно осматривая ассортимент, предлагаемый торговцами. Товар был, что называется, на любой вкус и цвет: казалось, что в свободной экономической зоне можно было купить абсолютно все. Экзотические фрукты, животные и растения, выращенные в Альянсе, предметы быта, покупаемые любителями экзотики, интерактивные программы, в основном игрового характера, музыка различных направлений, снискавшая в пространстве Цитадели колоссальную популярность. И, разумеется, оружие. Конечно, никто не продавал образцы, стоящие на вооружении действующей армии, но и имеющийся ассортимент поражал своим разнообразием. Огнестрельное оружие различной конструкции, блочные луки и арбалеты для любителей экзотики и даже бронетехника с истребителями. Последние, впрочем, пользовались популярностью в основном в системах Терминуса, снискав славу простой в ремонте и эксплуатации и безотказной техники. На глазах турианца из дверей одного из магазинов, торговавших истребителями, вышел батарианец бандитского вида, на лице которого сияла счастливая улыбка — четырехглазый явно радовался совершенной покупке. Цепкий взгляд турианца, мазнувший по дверному проему, выхватил широкую стойку, за которой стоял гуманоид, одетый в приметный скафандр — продавцом был кварианец. Дитя Палавена вздохнул — вот еще один пример сотрудничества людей и двойных стандартов. Альянс, на словах проводивший политику ксенофобии, с охотой принимал грамотных специалистов, невзирая на их происхождение и расовую принадлежность. Особенно привечали "несправедливо обиженных", то есть кроганов и упомянутых кварианцев. Первых Альянс ценил за физическую силу, порой используя в качестве инструмента для агрессивных переговоров, а вторые уже несколько лет трудились на оборонных заводах людей. Непонятно, каким образом Альянс вообще их допустил до святая святых — военно-промышленного комплекса, но факт оставался фактом. С момента появления Альянса количество паломников в пространстве Цитадели серьезно сократилось. Большая часть кварианцев, вместо того, чтобы с неясной перспективой бродить по галактике, окольными путями устраивались на работу к людям, работая на производстве, чтобы затем поставлять часть техники в Мигрирующую флотилию. В общем, все были в плюсе, и риск был минимальным. Цитадель скрипела зубами, но сделать ничего, по сути, не могла — люди с завидной смекалкой обходили все запреты и санкции.
Между тем турианец, наконец, пришел в к огромному зданию с логотипом компании — доисторическим парусным судном. Двери "Астралганзы" гостеприимно распахнулись перед пришельцем, и посетитель оказался в просторном холле, практически неотличимом от приемной любой уважающей себя торговой компании. Автоматы с едой в углу, роскошные диваны и кресла вокруг столиков со встроенными терминалами и, разумеется, гигантский стол регистрации посетителей, за которым стояли миловидные девушки, радовавшие глаз любого ценителя красоты. Не обращая внимание на напускную роскошь, турианец направился в стойке, встав перед девушкой с волосами платинового цвета, которые были сложены в причудливую прическу.
— Чем могу быть полезна, — явно заученно улыбнулась служащая — в то, что девушка действительно рада его видеть, турианец не верил.
— Добрый день, — слегка наклонил голову гость Фариксенской ДМЗ, — будьте так любезны, передайте господину Симонову, что Юниус Вакариан хочет с ним поговорить.
Улыбка тут же сползла с лица служащей, явив турианцу другую, совершенно неожиданную сторону — цепкий взгляд снайпера, вмиг ставшие плавными движения — девушка словно расписалась в том, что далеко не так проста, как полагал пришелец. Нажав несколько клавиш на терминале, служащая "Ганзы" бросила несколько фраз в закрепленную на голове гарнитуру, и, выслушав ответ, выложила на стол кусок пластика.
— Это ваш пропуск, — ледяным тоном пояснила блондинка, — вам нужно в приемную номер четыре. Следуйте за дроном — он вас проводит.
Неприметные створки раскрылись, выпуская на свет небольшого колесного робота. Описав "круг почета" вокруг турианца, дрон остановился, словно ожидая действий посетителя. Вакариан взял со столешницы пропуск, и робот, моментально отреагировав на действие гостя, машинным голосом на палавенском диалекте произнес:
— Следуйте за мной.
Ведомый роботом, турианец проследовал к лифтам, и вскоре кабина резво понесла его наверх здания. К вящей радости Юниуса, никакой музыки, так раздражавшей его в цитадельских лифтах, здесь не было. Вместо этого на широком голографическом экране шел выпуск бизнес-новостей, причем программа явно была галактической — иначе объяснить наличие в кадре диктора-азари не получалось. Впрочем, турианец явно не горел желанием смотреть бизнес-сводку, тем более, что лифт домчал его до пункта назначения меньше чем за две минуты. Двери распахнулись, и взору гостя предстал девственно чистый коридор, пол которого был покрыт алым ковром, неприятно ассоциирующийся у Юниуса с кровью, правда, не своей. Следуя за роботом, посетитель быстро нашел нужную ему приемную, на которой в вычурной табличке красовалась надпись "Начальник отдела кадров. И. Симонов". Дрон, застыв перед замком двери, дал турианцу новые инструкции:
— Проведите своим пропуском через прорезь замка.
Юниус послушно выполнил указание проводника. В ответ замок коротко пиликнул, принимая код, и двери открылись, впуская посетителя. Дрон за ним не последовал — развернувшись, проводник направился обратно к лифтам.
Двери за турианцем резко захлопнулись, отчего пришелец слегка вздрогнул. Спустя секунду стены помещения раскрылись, явив на свет несколько сканеров. Датчики тут же стали водить вдоль тела Юниуса, и спустя минуту механический голос из динамиков дал новые инструкции:
— Выложите все записывающие устройства и оружие. В случае неподчинения будет открыт огонь на поражение.
Не став спорить с местной системой безопасности, Вакариан последовательно выложил на поднявшийся столик пистолет, омнитул, и личный визор.
— Откройте кейс, — не удовлетворился осмотром голос.
Вакариан препираться с компьютером не стал: положив чемодан на стол, турианец ввел код и приложил палец к сканеру. Пискнув, чемодан раскрылся, явив на свет несколько накопителей данных. Из ниши в стене показался дрон, и, подлетев к кейсу, просканировав содержимое, вернулся на место.
— Накопители можете взять с собой, — результаты осмотра удовлетворили контролера, — положите их на стол и приготовьтесь к повторному сканированию.
Взяв накопители из кейса, Юниус положил их на стол. Сканеры снова заработали, и спустя минуту тот механический голос вновь произнес:
— Сканирование завершено. Проходите.
Входные двери распахнулись, и Юниус Вакариан, выдохнув, зашел в кабинет.
* * *
— Признаться, когда я услышал, кто меня хочет видеть, я подумал, что ошибся, — начал хозяин кабинета, — Юниус Вакариан, ветеран боев на Шаньси и Меноре, один из немногих, кто не попал под раздачу от комиссии по расследованию причин и хода войны. Даже наоборот, поднялся, став офицером, причем неплохим. И глядя на все это, у меня вопрос — что же такого произошло, что боевой офицер вдруг обратился к потенциальному противнику, с которым еще недавно воевал.
Вакариану стало немного не по себе от взгляда Симонова. Его словно просветили рентгеном, оценили и сейчас решали, стоит ли он внимания или лучше выкинуть посетителя из панорамного окна, которое как раз выходит на улицу на высоте семидесятого этажа.
— Вот, — протянул Юниус накопитель данных, — информация, которая записана на накопителе, должна вас сильно заинтересовать.
Симонов взял карту памяти и, вставив ее в приемник, углубился в чтение. По мере просмотра лицо хозяина кабинета менялось, причем именно так, как и опасался турианец. Сам Вакариан был осведомлен о содержании накопителя, как был осведомлен о том, что ему грозит за разглашение подобной информации сторонним лицам. Но выбора не было — брат имел все основания полагать, что Иерархия неспособна справиться с таким врагом, и что следует обратиться к тем, кто, вероятно, уже сталкивался с ним. И вот бледное, искаженное неподдельным страхом лицо представителя разведки как нельзя лучше подтверждало самые мрачные ожидания Вакариана.
— Сколько? — спросил посол, оторвавшись от документов.
— Что сколько? — не понял турианец.
— Сколько времени прошло с момента вторжения? — пояснил человек.
— Саларианцы не раскрыли точных сроков, но навскидку около месяца, — озвучил Юниус примерный срок.
— И вы хотите проводить спасательную операцию, попутно уничтожив войска вторжения, — вздохнул Симонов, а затем припечатал, — вы ошибаетесь. Все, кто был на планете, две недели как мертвы. Спасать там уже некого. И вы неправы в своих планах — вам никогда не выбить демонов обычными средствами. Вы умоетесь кровью, ничего при этом не добившись.
— И что вы предлагаете?
— Самый простой способ — забыть о том, что эта планета вообще существует. — пожал плечами человек, — уже сейчас это место малопригодно для обитания, а еще через пару недель планета окончательно превратится в мир смерти. Второй же способ — подогнать корабли на сверхдальнюю орбиту и методично бомбить пришельцев, пока не останется одно пространство около врат. После этого вы сможете высадиться. Но даже в этом случае я не могу дать гарантию успеха — эти монстры восполняют свои ряды быстрее, чем вы их отправляете в Ад. А стационарные врата вы не уничтожите — там все десять мегатонн нужно.
— Но вы ведь можете... — начал было Вакариан.
— Можем, — кивнул Симонов, — но вот о подкреплениях вам придется договариваться не со мной. Я передам информацию, кому надо, но пока командование примет решение и пока будет договариваться с вашими, пройдет минимум неделя. И если вы не хотите получить гору трупов, мой вам совет — задержите наступление на сколько сможете. Иначе счет с самого первого дня пойдет на сотни, если не на тысячи. Большего я пообещать не могу.
— А откуда такая уверенность, что мы не справимся? — слегка подался вперед турианец.
— Когда-то мы тоже сделали похожую ошибку, — вздохнул человек, для которого это явно было больной темой, — через два года они пришли в наш родной мир и убили каждого двенадцатого жителя планеты. И это при том, что тогда мы знали, с кем будем иметь дело. У вас нет и этого, а значит, для получения этих сведений вы будете приносить в жертву сотни легионеров.
— Но вы ведь можете передать нам информацию об этих, — кивнул головой Юниус на терминал, — чужих?
— Не могу, — развел руками Симонов, — одно описание монстров занимает целую книгу, которая до сих пор находится под грифом "секретно" и где попало не валяется. А то, что лежит в свободном доступе, зачастую противоречит само себе. Так что искать информацию в свободном доступе — себе дороже.
— То есть вы мне ничем помочь не сможете, — обреченно сказал Вакариан.
— Я — нет. Помочь вам может лишь армия, а она подчиняется отнюдь не мне, — подтвердил его визави, — но, как уже было сказано, я передам в Генштаб вашу информацию, и решение по вопросу будет, скорее всего, положительное. Это все, что я могу сказать. И, знаете, на вашем месте я бы задержался на планете. Все же ваша легенда торговца оставляет желать лучшего, а уж если вы сегодня же улетите, о вашем визите узнают все заинтересованные лица, если уже не узнали. И советую купить хоть что-нибудь, хотя бы для вида.
— Благодарю за совет, — турианец встал, коротко поклонившись, — всего вам хорошего.
* * *
Несколько часов спустя.
— Значит, они отказались.
— Не совсем. Резидент разведки обещал передать информацию военным, но они должны проанализировать ситуацию перед тем, как связаться с нашими представителями. Переговоры же по поводу совместной операции вполне могут затянуться.
— И за это, как всегда, будут расплачиваться простые легионеры. Тем более, что люди вряд ли выделят большой контингент, ограничившись советниками, несколькими кораблями и парой сотен спецназовцев для особо тяжелых ситуаций.
— Это может быть и большой корпус. Но меня больше интересует, какую цену люди потребуют за свою помощь. Не окажется ли так, что Альянс, заплатив кровью своих солдат, получит в ответ, скажем, Скиллианский предел, или право беспошлинного прохода через пространство Цитадели? Оба исхода выгодны для людей...
— И оба невыгодны для Цитадели, особенно для азари. А ты растешь, Юниус. Еще немного, и ты вполне сможешь работать в Совете Легатов.
— Ты же знаешь, Кастис, я ненавижу политику. И причины тебе известны.
— Именно поэтому ты придешься ко двору. Нашему делу нужны такие, как ты, и как можно больше. Но это дело будущего. Сейчас нам надо наработать авторитет. Высадку предотвратить не удастся — я и так использовал все свои связи, чтобы задержать экспедицию. Но больше тянуть нельзя. И если человек прав, то нам остается лишь сделать так, чтобы гибель тех легионеров, что отправятся на поверхность этого проклятого мира, не оказалась напрасной.
* * *
Неделю спустя, третий день с начала операции. Штаб руководства операции.
Писк омнитула, просигналившего о полученном сообщении, оказался полной неожиданностью как для Примарха, так и для собравшихся командиров, размышлявших, как же выпутаться из ситуации, в которой оказались войска на саларианской планете.
Неприятности начались с самого начала. Подлетевшие для орбитальной бомбардировки корабли подверглись мощному и неожиданно точному обстрелу с планеты, хотя разведка докладывала, что никаких признаков противокосмической обороны у противника нет. Потеряв в артиллерийской дуэли три крейсера, пять фрегатов и сильно повредив дредноут, турианский флот смог сориентироваться и подавить противника. Командующий флотом быстро сообразил, что ракеты ПКО монстров не перехватывает, и быстро подавил очаги сопротивления, после чего вернувшийся флот начал орбитальную бомбардировку. С поверхности планеты вновь открыли ответный огонь, который пусть и не был столь эффективным, как раньше, но смог уничтожить еще один фрегат и повредить крейсер до того, как сориентировавшиеся флотские подавили и эти точки. Так или иначе, корабли смогли расчистить плацдармы десанту, и к планете устремились корабли с десантниками.
А через пять часов началась бойня. Пришельцы, оперативно отреагировав на появление легионов, тут же перебросили подкрепления к местам высадки. Настоящая орда разномастных монстров во встречном бою разгромила продвигающиеся отряды Иерархии и начала планомерную осаду опорных пунктов, постепенно вытесняя турианцев с занятых позиций. Дроны, раньше прекрасно работавшие, внезапно оказались неэффективными — у чужих оказалась на редкость меткая ПВО, сбивавшая все, что попадало в ее поле зрения. Ракетные удары показали себя лучше, но это была капля в море. Каждое попадание ракеты уносило жизни нескольких чужих, но пришельцы, казалось, не обращали внимания на потери, зачастую разменивая пятерых своих на одного турианца. В первый же день орбитальная группировка исчерпала свой запас ракет и торпед, а снизившиеся для повторных артиллерийских ударов корабли вновь попадали под огонь ПКО монстров. Но на этот раз подавить их не представлялось возможным — стрельба велась с мест базирования пришельцев, прикрытых каким-то щитом, который не брал даже главный калибр дредноута. Флоту оставалось лишь висеть на высокой орбите, ведя неприцельный огонь по наступающим войскам монстров. Тех, впрочем, гнев с небес особо не волновал — уродливые чудовища упрямо шли вперед, не обращая внимания на потери от орбитальных ударов, выкашивающих сотни солдат. Потери достигли пятнадцати тысяч легионеров убитыми и ранеными, и среди штаба постепенно росло ощущение надвигающейся катастрофы.
— Что там еще? — уставший Примарх углубился в чтение доклада, но надолго его не хватило, — ну вот, дожили.
— Что-то серьезное? — спросил один из легатов.
— Полюбуйтесь, — сбросил Примарх сообщение на омнитулы собравшихся.
— Мда, дела, — протянул командующий флотом.
— Даже не знаю, что здесь сказать, — добавил армейский командующий.
Лишь представитель Союза не сказал ни слова. Конечно, у саларианца на языке вертелось несколько подходящих выражений, причем на нескольких языках, но вот цензурными их назвать не получалось, а своя репутация была ему дорога. Пока.
— Нас кто-то сдал, — оборвал, наконец, затянувшееся молчание командир одного из легионов.
— Кто сдал, как раз известно, — про себя подумал глава Иерархии, — только у Вакариана хватило бы наглости и влияния провернуть такое.
Кастис Вакариан вообще был головной болью правительства Иерархии. Боевой командир, представитель древнего, как сама турианская цивилизация, рода, он пользовался непререкаемым авторитетом среди военных, что не могло не сказаться на его политической карьере. Приверженец правых взглядов, он посчитал делом жизни объединить тех членов Совета Легатов, кто считал, что у Иерархии нет постоянных союзников, а есть лишь постоянные интересы. На своем авторитете, связях и, что немаловажно, харизме, он сформировал правую коалицию, заставив работать в одной связке столь разные кланы, как отъявленные националисты Артериусы и правоцентристы Виктусы. И скрепленный авторитетом Вакариана блок правых сил проводил довольно эффективную политику, перемежая громкие заявления с не менее одиозными действиями. И семена ложились на благодатную почву — с каждым годом идеи правых находили все больше сторонников, и все громче раздавались голоса о том, что Иерархии куда как лучше будет вне пространства Цитадели, и что азари и саларианцы никак не заслуживают той защиты, которую турианцы им предоставляют. И подобная ситуация не могла не беспокоить правящую партию левых, проводящих политику интеграции в пространство Цитадели. Казалось, что после войны с людьми почва из-под ног правого блока выбита, но пронырливый Вакариан и тут нашел лазейку, повернув все так, что Иерархия, идя на поводу совершенно ненужных и чуждых турианцам законов Цитадели, развязала войну с гораздо более близкой по духу расой, чем дипломатки-азари и ученые-саларианцы. Левым оставалось придерживаться старых позиций, в правильность которых уже мало кто верил.
И вот теперь Вакариан решился на открытое выступление. Конечно, ни одна из имеющихся ниточек не привела бы к самому Кастису, Примарх был в этом более чем уверен, но вот почерк своего политического оппонента он не перепутал бы ни с чем.
— Ладно, — решил глава Иерархии, глубоко выдохнув, — передайте Оринии, что у нее есть разрешение на проведение переговоров о предоставлении помощи со стороны Альянса систем. А я пока пойду в свой кабинет, писать обращение.
— Обращение, господин? — недоуменно повернулся к вставшему Примарху флотоводец.
— Обращение к Совету Легатов, — пояснил турианец, — в котором я объявлю о решении покинуть пост Примарха Турианской Иерархии. Как это ни прискорбно признавать, я показал себя неэффективным руководителем в столь тяжелое время, и сожалею, что не оправдал ожиданий. Я проиграл, а значит, должен уйти, пока не стало поздно.
Примарх, сгорбившись, вышел из зала совещаний, провожаемый презрительными взглядами турианцев. И лишь один разумный из собравшихся смотрел ему вслед с пониманием. Разумного звали Малик. А причина понимания была — попавший в немилость руководитель ГОР сам находился в похожем положении, и как никто другой понимал, что именно сломало Примарха. А ведь ему еще предстояло отправить соответствующий отчет малому сейму далатресс и своей временной начальнице Инее. И Малик был более чем уверен, что новости правительниц не обрадуют.
* * *
Полторы недели спустя. Цитадель.
— Я еще раз повторяю, посол, ваши требования совершенно неприемлемы, — скороговоркой выдал саларианский советник надоевшую всем до зубовного скрежета фразу, — более того, они не отвечает общим интересам Цитадели.
— Ну вот, опять началось, — мрачно подумал Джон Гриссом, глядя на распинающегося представителя Саларианского Союза, — кстати, если бы ты, пучеглазая жаба, внимательнее смотрел по сторонам, то поостерегся бы говорить об общих интересах Цитадели.
И действительно, саларианский советник в своем мнении остался в меньшинстве, никак не желая уступать. Даже Тевос уже была готова принять требования посла Альянса, не говоря уже об Оринии, которая все заседание нетерпеливо перетаптывалась на месте. Обсуждение военной помощи Человечества длилось уже вторую неделю, и все это время турианские легионы несли чудовищные потери, пытаясь просто удержать занятые позиции. Ни о каком наступлении речи уже не было — редкие контрудары тут же парировались демонами, которые, отрезав линии снабжения, вырезали оказавшихся в котле военных. Турианский флот постоянно ротировался, сменяя друг друга на орбите планеты. Так что для всех было очевидно, что без посторонней помощи армия Иерархии не справится.
Вот только посылать ее никто не желал. У Гриссома с каждым днем крепло мнение, что вся эта война — просто хитрый план по ослаблению турианского влияния. Азари, на словах оказывая поддержку, не прислали ни одного воинского отряда или фрегата. А саларианцы, несмотря на то, что планета принадлежала им, предпочитали наблюдать, как за их интересы гибнут представители другой расы, объясняя это интернациональным долгом перед Цитаделью. На месте турианцев люди давно бы плюнули и послали бы пучеглазых, но увы, пока у власти было текущее правительство, о таком Иерархия могла бы только мечтать. Хотя, может быть, после окончания этой мясорубки правительство сменится.
Поначалу Гриссома, завуалированно предложившего саларианцам помощь, никто не послушал. А потом, как водится, было поздно — не встретив понимания среди уроженцев Сур'Кеша, контр-адмирал направился к следующим заинтересованным в подкреплениях — турианцам. Ориния, несмотря на взаимную неприязнь, приняла предложение посла более чем благосклонно, и вскоре вопрос был вынесен на обсуждение за закрытыми дверями.
И вот тут начались проблемы. Президент Виггин, увидев возможность надавить на Цитадель, дал Гриссому указание требовать по максимуму, что посол и сделал. И если большая часть требований была принята, то в одном, самом важном, на взгляд адмирала, пункте, возникли трудности. Ожидаемые, но от того не менее неприятные.
— Таковы наши условия, — заявил Джон, — я не раз это озвучивал, но вы, видимо, неспособны понять. Условием вступления Альянса в конфликт является безоговорочное признание Советом Цитадели права на колонизацию и разработку полезных ископаемых в системах, относящихся к Скиллианскому Пределу.
— А я вам, посол, несколько раз повторял, — нудно повторил советник, — что Скиллианский Предел является зоной интересов Батарианской Гегемонии, и пересмотр данного соглашения возможен лишь при согласии второй стороны.
— Которого, естественно, мы никогда не получим, — подумал про себя Гриссом, — чертовы четырехглазые. Сами не осваивают, и другим не дают. Собаки на сене галактических масштабов.
Вслух же контр-адмирал сказал другое.
— И на каком же основании системы Скиллианского Предела считаются батарианскими? — иронично выгнул бровь посол, — на основании негласного соглашения, достигнутого между лидерами ВАШИХ стран несколько ВЕКОВ назад? Тогда позвольте Вас просветить — согласно Уставу колонизации, принятой Цитаделью пятьсот восемьдесят лет назад, система считается подконтрольной галактическому государству в том и только том случае, если в его пределах находится постоянное поселение или космическая станция с населением более пятисот и двухсот пятидесяти разумных соответственно. В случае же, если на планете или в системе находится добывающая станция с населением меньше указанного, то система считается подконтрольной галактическому государству в том случае, если она находится на расстоянии одного перехода через масс-реле от ближайшей подконтрольной государству системы. В ином же случае государству принадлежит сама станция со всем оборудованием, но не планета и, тем более, не система, в которой она находится. И, попрошу заметить, это правило придумали отнюдь не мы. Поэтому, на основании этого пункта Устава, системы Скиллианского предела считаются ничейными.
— Прошу заметить, — раздраженно произнес Советник, — что в системах Скиллианского Предела все же имеются станции...
— Которые, — не дал договорить саларианцу Гриссом, — находятся под совместным управлением Альянса и Гегемонии, а значит, попадают под пункт о временном поселении. Вы этот закон знаете не хуже меня, как знаете о том, что начни мы колонизировать Предел, у Вас, господа Советники, не было бы ни одного законного повода возразить и, тем более, наложить вето на колонизацию. Но наш Президент, следуя политике мирного сосуществования, предпочел внести этот пункт в перечень требований к Вам, как к органу, чьи решения обязательны для исполнения любым государством — членом Цитадели.
— Не говоря о том, что это отличный повод для того, чтобы рассорить вас с батарианцами, оставив их без союзников, — добавил про себя контр-адмирал.
И надо сказать, что Советники о намерениях Гриссома не могли не догадываться. И если Оринии в настоящий момент было, похоже, наплевать на батарианцев, то вот покладистость Тевос Джона настораживала. Советница не та разумная, которая просто так будет выступать за разрушение текущего миропорядка, а значит, у хитроумной азари явно спрятана пара козырей на такой случай. Но вот что удивило посла Альянса, так это маниакальная упертость саларианца, обычно проявлявшего большую гибкость. Впрочем, о причинах подобного поведения он тоже догадывался — Советник явно дорожил своим местом, и, вполне вероятно, что после принятия подобных условий его отзовут обратно в Союз, где, учитывая отношение далатресс к провинившимся, бывшего советника тихо удавят в собственной постели.
— Попрошу спокойствия, — вмешалась в перепалку азари, — мы признаем, что в настоящий момент Скиллианский предел является нейтральной территорией. Однако Вы, уважаемый посол, не можете не понимать, что признание вашего права на колонизацию повлечет за собой увеличение международной напряженности, что не соответствует декларируемым Вашим правительством принципа мирного сосуществования.
— Я это понимаю, — согласился посол, — однако нельзя не отметить, что наша экономика после контакта с Цитаделью переживает серьезный подъем, и импорт сырья уже не может обеспечить в достаточной мере растущие потребности нашего производственного комплекса. А колонизация Скиллианского Предела не только позволит нам удовлетворить спрос на сырье, но и производить совместную разработку и геологическую разведку месторождений востребованных полезных ископаемых что в конечном итоге пойдет на пользу всем заинтересованным сторонам.
Советники задумались — до этого Скиллианский Предел был своего рода Эльдорадо для галактики, и основная проблема была как раз в том, что Батарианская Гегемония своим присутствием не позволяла начать активную разработку месторождений, рассчитывая рано или поздно получить их в единоличное пользование. И теперь люди предлагали то, о чем втайне мечтало промышленное лобби всех стран-членов Совета. Несколько раз переглянувшись, представители наиболее влиятельных рас галактики пришли к соглашению.
— Совет принял решение, — провозгласила Тевос, — в обмен на военную помощь в разрешении инцидента на планете 416-713/3 Совет признает за Альянсом Систем Человечества право на колонизацию Скиллианского Предела с условием совместной разработки месторождений полезных ископаемых, как разведанных, так и обнаруженных после начала колонизации, пропорционально вложению каждого государства. Кроме того Совет признает...
На перечисление уступок ушло целых две минуты, после чего азари объявила о завершении заседания. Стороны, довольные друг другом, разошлись.
* * *
Полчаса спустя. Цитадель, кабинет Советницы Тевос.
— Ну что-же, господа Советники, — начала Тевос, — позвольте мне вас поздравить с успешным завершением переговоров.
— Я бы не назвал их успешными, — присел в одно из кресел Советник Гэрос, — отдать людям на разграбление Скиллианский предел — не самая лучшая цена за их однократную помощь.
— Я бы так не сказала, — Ориния имела на этот счет свое мнение, — в конце концов, Гриссом был прав — начни люди колонизировать Предел, мы не смогли бы помешать им на законных основаниях. Все же договор с Гегемонией был негласным, и юридической силы не имел. Всех просто устраивало существующее положение дел, пока не пришли люди.
— И тем не менее, если люди начнут разработку этих систем, они избавятся от ресурсной иглы, на которую мы их пытались подсадить уже четыре года, — саларианец стоял на своем, — а значит, все наши усилия по сдерживанию наращивания флота Альянса если не пойдут прахом, то уж точно станут менее эффективны. Не говоря уже о том, что колонизация Предела, как верно заметила многоуважаемая Тевос, скорее всего, приведет к вооруженному конфликту.
— Война начнется в любом случае, — парировала азари, — у людей слишком большие аппетиты, чтобы мы смогли их удовлетворить. Мы и так оттягивали этот момент несколько лет, что, при жажде людей до ресурсов, планет и влияния, уже достижение. Тем более, что от нашей агентурной сети в последнее время поступают довольно тревожные сведения об активности людей в Батарианской Гегемонии. Слишком активно Альянс продает собственных граждан в рабство, особенно тех, кто имеет техническое и гуманитарное образование. Наша разведка, подкрепленная СПЕКТРами, утверждает, что часть этих рабов определенно является агентами человечества. Люди готовятся к войне, и остановить их не получится.
— Но ведь в случае победы людей им могут отойти такие территории, что Альянс станет самым крупным государственным образованием в Галактике, — произнес Гэрос, — и, учитывая их темпы роста населения, через пятьдесят-сто лет не они будут идти к нам на поклон, а мы будем спрашивать их совета и дозволения. И это будет конец существующего миропорядка.
— Самое крупное не значит самое могущественное, вам ли, Советник, этого не знать, — улыбнулась Тевос, — а что до территорий, их мало захватить, надо еще освоить. Значит, рост их влияния несколько уменьшится — люди будут вынуждены направить ресурсы в развитие инфраструктуры на вновь занятых территориях. И мы, разумеется, потворствовать им в этом не будем. В конце концов, мы также сможем создать программы колонизации ряда перспективных систем, нивелировав тем самым превосходство Альянса. Что бы ни говорил посол о развивающейся экономике, могущество Альянса в этой области не идет ни в какое сравнение с суммарным показателем Цитадели. И догонять они нас будут еще очень долго, даже по меркам моего народа.
— Обнадеживающая картина, спору нет, — вновь включилась в разговор Ориния, — но давайте думать о более близких по времени вещах. Наша разведка получила аналогичные сведения о работе людей в Гегемонии, поэтому мы должны сосредоточиться на том, чтобы глава государства батарианцев принимал те решения, которые выгодны нам, а не людям. Я даже не исключаю силового варианта решения батарианского вопроса.
— Вам бы лишь воевать, — усмехнулась Тевос, — можно сработать гораздо более тонко. Впрочем, смещение руководства Гегемонии с заменой на более лояльное тоже отметать не стоит. Пусть это не остановит людей, но изрядно испортит им условия работы.
— К слову, если говорить о войне, то тут помощь людей в разрешении инцидента будет очень кстати, — заметила турианка, — когда еще мы сможем узнать о методах работы военной машины людей изнутри. В будущем конфликте за Скиллианский предел эти знания изрядно облегчат нам жизнь.
— Сомневаюсь, что люди допустят наших представителей в свои штабы, — поджал губы саларианский советник, — паранойя людей уже сейчас является темой для анекдотов.
— Это необязательно, хотя и желательно, — слегка приподняла руку Ориния, — но даже сторонний наблюдатель, обладая нужными знаниями и умением анализировать приказы, может многое сказать о тактике своего союзника.
— Вы готовы отдать общее руководство операцией людям?! — изумленно воскликнул Гэрос.
— Если потребуется, то да, — пожала плечами советница, — если люди уже сталкивались с этими существами, то они точно должны знать, как эффективнее всего бороться с этими пришельцами. И эти знания мы также можем использовать, если подобный инцидент произойдет вновь, не призывая на помощь Альянс.
Саларианский советник скривился — последняя фраза турианки явно была камешком в огород его расы.
— Ну-ну, советники, не надо спорить, — миролюбиво произнесла Тевос, — каждый из вас по своему прав, но надо помнить, что мы действуем во имя общего дела Цитадели. Или я не права?
— Правы, — в один голос произнесли саларианец и турианка.
— В таком случае, предлагаю слегка отдохнуть от насущных дел, — азари направилась к небольшому шкафчику, — все же не каждый день мы собираемся в столь неформальной обстановке.
* * *
То же время. Кабинет посла АСЧ.
— Значит, переговоры прошли успешно, — улыбнулась голограмма президента.
— Более чем, — кивнул контр-адмирал Гриссом, — Совет в ответ на нашу помощь дал нам право на колонизацию Предела. Это — главное достижение, но к нему в дополнение идет еще целый ряд уступок. Полный список я Вам уже отправил.
— Вижу, — скосил глаза на невидимый монитор Виггин, — но вот право на колонизацию Предела... на мой взгляд, они нам не пообещали ничего. Все же право на колонизацию у нас и так было, причем по их законам.
— Важен тот факт, господин президент, — отметил посол, — что они, давая нам отмашку, фактически гарантировали невмешательство в том случае, если Гегемония начнет заявлять свои права на Скиллианский предел. И даже больше — теперь любой территориальный спор в этой части галактики, при правильном распределении колоний, может быть решен в нашу и только в нашу пользу.
— Это верно, — согласился Эндер, — но нельзя забывать и о другом договоре. О совместных базах, если быть точным. Колонизация предела сможет убрать часть из них, но некоторые, подчас наиболее крупные, останутся. Фактически, в случае вооруженного конфликта с Гегемонией мы получим несколько их баз в тылу. К тому же, в этом договоре речь шла о соотношении сил во всем регионе, так что на начало войны Гегемония будет иметь минимум трехкратное превосходство в кораблях среднего класса.
— Это неприятный нюанс, — слегка качнул головой Гриссом, — однако в случае начала войны мы вполне сможем быстро перебросить флот к театру военных действий. К тому же, мы можем обеспечить наши колонии значительными средствами для защиты от атак из космоса. Это потребует дополнительных расходов, но для начала мы можем снять часть уже имеющихся средств с планет первой волны колонизации, заменив их более совершенными. Кроме того, в договоре ничего не сказано о том, какие именно крейсера можно размещать в Скиллианском Пределе.
— Интересное предложение, — задумался президент, — пожалуй, его стоит взять в разработку. Кстати, Джон, как вы смотрите на то, чтобы вернуться на военную службу? Ваши таланты вскоре понадобятся Альянсу.
Первопроходец думал недолго.
— Знаете, Эндер, я согласен, — решил флотоводец, — заржавел я уже на дипслужбе. Тем более, что в моем штате есть достойный преемник.
— Кто он? — голограмма заинтересованно подалась вперед.
— Весьма амбициозный дипломат, — улыбнулся Гриссом, — готов всеми силами отстаивать интересы человечества, хотя порой излишне прямолинеен и обладает скверным характером. Впрочем, иногда это скорее достоинства, чем недостатки. Его зовут Донелл Удина.
— Хорошо, Джон, — кивнул президент, — я рассмотрю кандидатуру господина Удины. А вы пока передавайте дела и собирайте вещи — жду вас в штабе космофлота в течение полутора месяцев.
Маховик войны медленно раскручивался, и останавливать его было некому.
* * *
2164 год. Граница Саларианского Союза и Турианской Иерархии. Точка сбора объединенной эскадры.
Створки дверей, ведущих в зал совещаний дредноута "Восход Менае", с негромким шипением разомкнулись, впустив внутрь делегацию Альянса. Несмотря на показную отстраненность, люди, тем не менее, украдкой озирались, оглядывая работу экипажа чужого звездолета. Конечно, все поднявшиеся на борт военные отлично представляли, что и где находится у турианского космического корабля, но одно дело видеть компоновку отсеков на схеме, и совсем другое — идти по неразрушенному кораблю, наблюдая за слаженной, отработанной на многих учениях работой экипажа. Тем не менее, долго разглядывать зал совещаний людям не дали.
— Добро пожаловать, — руководитель операции, немолодой уже турианец со знаками различия Легата Примариса, своим тоном лучше всего дал понять, где он видел вынужденных попутчиков, — времени в обрез, поэтому предлагаю сразу перейти к делу.
— Разумеется, — кивнул головой один из прибывших людей, сняв форменную фуражку, — для наиболее эффективного противодействия пришельцам предлагаю описать место боя. Нам нужны особенности планеты, ее карта, наиболее важные объекты. В идеале расположение и схемы обороны и укреплений баз. Также нам нужно...
— Здоровые у вас запросы, — раздвинул мандибулы один из присутствующих турианцев, — не многовато ли будет?
— Кажется, это не у нас проблемы с агрессивной ксенорасой, — один из людей, казалось, прорычал эту фразу, — и это не наши войска активно гибнут на чужой планете. Зато мы и только мы знаем, как легче всего вылезти из той задницы, в которую вы сами себя загнали.
В конференц-зале установилась гробовая тишина — казалось что, прислушавшись, можно уловить звук работающего масс-ядра, расположенного несколькими уровнями ниже. Причем на говорившего уставились не только пришельцы, но и сородичи. Правда, причина была несколько иной — обычно человек с лицом, словно вырубленным из камня, не отличался многословием, и только что сказанная фраза для него была целой речью.
— Что себе позволяет этот мягкокожий?! — отмер, наконец, один из генералов Иерархии, — это он находится на нашем корабле, а не наоборот. Кто он вообще такой и какое он имеет право оскорблять нашу армию...
— Я тот, — внезапно произнес на палавенском диалекте человек, — кто решит вашу проблему. А еще я тот, кто на Меноре ваших хваленых солдат пачками на завтрак жрал. Так что не ВАМ говорить МНЕ о качестве турианского пушечного мяса.
Турианца, казалось, хватит удар. Раскрыв пасть, да так, что стали видны игловидные зубы, костелицый беззвучно шевелил костяными пластинами, словно не в силах подобрать нужные слова. Другие представители Иерархии негромко зашумели, обсуждая бестактность генерала Альянса.
— Господа, давайте не будем ссориться, — скороговоркой произнесла присутствующая на заседании саларианка, — все же мы делаем общее дело...
— Которое ваши ученые столь любезно нам обеспечили, — человек явно не собирался держать язык за зубами, чувствуя себя хозяином положения, — или это была ваша разведка, сунувшая свои загребущие ручонки куда не следует?
— Давайте не будем заострять на этом внимание, — дипломатично ушла от ответа далатресса Инея, — в конце концов, теперь уже это не важно, и нам остается лишь бороться с последствиями просчета.
— Вот тут вы верно подметили, — криво ухмыльнулся человек, — с учетом времени с момента прорыва, спасать там надо уже самих спасателей.
— Так, господа, давайте все же будем вести более конструктивный диалог, — сделал полшага вперед другой представитель Альянса во флотской форме вице-адмирала, — генерал Тодт, я прекрасно понимаю Ваше отношение к подобным вещам, но попрошу вас быть более дипломатичным.
— Как скажете, — пожал плечами человек в форме десантника, не обращая внимание на удивленный гул среди турианцев, — но свое мнение я уже высказывал, и не раз.
— Тот самый генерал? — этот вопрос был, наверное, самым лучшим обобщением тому обсуждению, что вели представители Иерархии. Шутка ли — после того, что произошло на Меноре и каким-то чудом попало на камеры наблюдения, к главкому космодесанта турианцы испытывали всего лишь две эмоции — страх и ненависть, приправленные невольным уважением. Зрелище того, что сотворил один-единственный человек, закованный в болотно-зеленую броню, не могло оставить равнодушным ни одного военного, равно как и неотвратимая мощь, излучаемая этой массивной фигурой, один вид которой отбивал всякую мысль о том, что с этом существом можно бороться. Сразу стали понятны и презрение к армии, и вызывающее поведение — в головах некоторых из легатов невольно зародилась мысль что, пожелай того Менорский Потрошитель, на корабле не осталось бы ни одного живого турианца. Атмосфера в зале стала нервозной — все разумные, не носившие форму Альянса, нет-нет, да и поглядывали на генерала, командовавшего солдатами, которыми особенно впечатлительные граждане пугали детей. И ведь основания для страха имелись вполне реальные. К сожалению, подобный настрой был бы замечательным, особенно для Альянса, если бы он не мешал чужим трезво мыслить и, как следствие, вести конструктивный диалог.
— Итак, господа, — наклонился над голограммой планеты один из людей, — в настоящий момент назвать ситуацию иначе, как критической, я не могу. Под контролем войск Иерархии находятся четыре основных плацдарма, непрерывно атакуемые превосходящими силами демонов. Пока легионы держатся за счет эшелонированной обороны и насыщенности роботизированной техникой, однако количественное превосходство делает поражение лишь вопросом времени. Как это ни прискорбно, обычными средствами победы не добиться.
— Вы можете сказать что-нибудь менее очевидное, адмирал... — наварх замялся — несмотря на то, что на форме человека была закреплена табличка с фамилией, прочесть текст турианец по понятным причинам не мог.
— Адмирал Бертран Рэмси, наварх, — продолжил флотоводец, — с вице-адмиралом Гриссомом и генерал-лейтенантом Тодтом вы, полагаю, уже знакомы.
Турианец кивнул в знак согласия — не знать бывшего посла Альянса на Цитадели, выдернутого сразу после заключения договора было непростительно для командира его ранга. А уж не знать одного из самых опасных разумных в галактике в его положении вообще смерти подобно.
— Перед тем, как начнем планирование, у меня есть ряд вопросов к присутствующим здесь хозяевам планеты, — заявил Гриссом, — первое — в каком состоянии вам нужна планета? Вы планируете ее терраформировать, или неблагоприятные условия обитания на поверхности для вас не критичны?
— В настоящий момент нас вполне удовлетворяют те природные условия, что были до появления пришельцев, — холодно и нарочито медленно произнесла далатресса. Хотя медленной речь была лишь в ее понимании — для всех остальных присутствующих фраза саларианки была сказана как раз в нормальном ритме. Правда мало кто знал, что в традициях саларианцев подобный темп речи служил для завуалированных оскорблений — говоря в таком темпе, саларианец как бы показывал, что общается с существом недалекого ума.
— Замечательно, — улыбнулся бывший посол, — это значительно облегчает дело. А также нам необходимо узнать расположение всех стратегических объектов, которые находятся под контролем противника. Важно все — их планировка, защитные системы, протоколы безопасности, глубина залегания убежищ или самих объектов, если они находятся под землей.
— Хорошо, — немного подумав, согласилась Инея, не обращая внимания на возмущенный шепот двух других саларианцев, стоящих неподалеку, — планы и расположение объектов у вас будут. Но нам нужны гарантии, что содержимое и результаты исследований, проводящихся в данных лабораториях, не станут достоянием ваших людей, кроме как с позволения нашей стороны.
— Мы согласны, — сказал Гриссом, на мгновение опередив своего начальника, уже открывшего рот для отповеди, — однако в случае, если в лабораториях содержатся вещества или образцы, способные нанести вред нашим людям, вы должны загодя уведомить наших солдат об угрозе и принять все меры, для предотвращения контактов наших бойцов с опасными образцами. Вплоть до предоставления соответствующих вакцин и средств индивидуальной защиты.
Саларианцы активно зашипели, ведя напряженный диалог между собой, и спустя полминуты далатресса выразила свое согласие с предложением бывшего посла Человечества.
— Что ж, — подвел итог адмирал Рэмси, — в таком случае перейдем к обсуждению плана кампании...
Через полчаса черновой план был утвержден всеми сторонами. По плану, войска Альянса под прикрытием огня с дальних орбит должны были высадиться в непосредственной близости от основных точек перехода демонов, и, прорвав оборону, уничтожить строения, после чего эвакуироваться. Да, группы, пошедшие на это, практически гарантированно являлись смертниками, но на такую жертву Альянс был, видимо, готов. После уничтожения основных Врат, люди при поддержке турианцев должны будут уничтожить более мелкие переходы, не давая демонам возвести новые порталы. На этот раз вместо внезапной атаки планировалось планомерное наступление: с артиллерией, авиацией и ракетами. Пусть это и не было в привычках саларианских военачальников, но представители Человечества заверили, что это — единственный верный и относительно безболезненный способ выбить демонов с занятых позиций. После завершения третьей фазы подразделения Альянса вместе с турианским спецназом и диверсантами ГОР должны будут зачистить лаборатории.
После утверждения плана представители командования всех сторон начали расходиться. Впереди всех, сияя довольством, шагала далатресса Инея, сопровождаемая вечно хмурым Маликом и чем-то недовольной Виелс. А следом за командующими Союза конференц-зал стали покидать люди. И когда уже Гриссом и Рэмси переступили порог приемной, сзади их неожиданно окликнул турианский наварх:
— Господа, вы не могли бы немного задержаться?
* * *
Трое суток спустя. Система 416-731.
Черноту космоса разорвали вспышки выходящих из режима сверхсвета кораблей. Огромная даже по меркам Цитадели армада кораблей без проблем прошла сквозь многочисленные облака газа и астероидов. В другое время этот переход не обошелся бы без повреждений или даже гибели кораблей, однако карты проходов, любезно предоставленные саларианцами, не только позволили пройти опасный маршрут без потерь, но и выйти практически в одну точку с разницей в час.
— Итак, мы на месте, — адмирал Рэмси бросил взгляд на третью от звезды планету, где уже несколько недель шла нескончаемая мясорубка со старым для людей и новым для Цитадели врагом. Бертран, как и большинство людей, турианцев недолюбливал, если не сказать больше, но адмиралу пришлось отдать им должное — к моменту прибытия флота остатки легиона все еще держались. Впрочем, судя по посыпавшимся с поверхности докладам, если бы объединенная группа флотов опоздала на трое суток, вытаскивать с планеты было бы уже некого.
— Берт, наши корабли заняли позиции, — легко, почти неслышно подошел сзади Джон Гриссом.
— А что с турианцами? — спросил, не поворачивая головы, Рэмси.
— Оказались на своих местах раньше нас, — доложил бывший посол, — все же в скорости и маневренности они заметно превосходят наши вымпелы.
— Отлично, — слегка улыбнулся командующий экспедицией, — в таком случае действуем по плану. Надеюсь, вы смогли уговорить турианского наварха.
— Уговорил, будьте уверены, — голос вице-адмирала приобрел довольные интонации, — как и ожидалось, он оказался достаточно здравомыслящим разумным. Так что здесь накладок не будет.
— В таком случае, начинаем.
Корабли медленно двинулись вперед, занимая рубежи для атаки. Со стороны могло показаться, что действия флота полностью отвечают озвученному несколько дней назад плану. На дистанции, недосягаемой для противокосмической обороны противника, створки ангаров раскрылись, выпуская ракетоносцы, усиленные средствами радиоэлектронной борьбы. Пилоты не торопились — их роль в атаке еще не началась. Корабли же, подойдя на предельную дистанцию, открыли пусковые шахты, из которых одна за другой стали вылетать атомные торпеды. Тяжелые "Шарки" и "Изумруды", повинуясь заложенным в их компьютеры программам, разделились, наводясь на свои цели. UST-1-S, замедлив ход, пропустили вперед ASM-2-S, которые по внешнему виду не отличались от своих собратьев практически ничем, кроме цветовой маркировки по бокам носовых частей. Но, заглянув внутрь, любой, даже технически неграмотный человек, смог бы заметить, что за носовым обтекателем ПКРов скрыто сразу несколько боевых блоков. А тот, кто знаком с подобной техникой, добавил бы, что ASM несет кассетный боевой блок, состоящий из шести двухсоткилотонных термоядерных бомб, каждая из которых имеет отдельную систему наведения. И таких ракет было много. Очень много...
* * *
То же время. Поверхность планеты.
Опцион Луций Варен медленно шел по территории базы, окидывая усталым взглядом посты. Посты, на которых полегло немало его товарищей. Разумеется, турианец, потомственный военный, не позволял себе такой роскоши, как демонстрация усталости — ведь, как говорилось в Уставе, турианский легионер должен стойко переносить все тяготы и лишения армейской службы, являя собой пример для подражания и зависти. Впрочем, за то время, что легион провел на планете, большинство солдат и командиров дружно плюнули на этот пункт правил армии — подавленное настроение буквально витало над подразделением, что не могло не сказаться на его боеспособности. Часть легионеров получили посттравматический синдром, и по завершению операции им грозило списание. Некоторые особо чувствительные даже сошли с ума, и так и сидели в медчасти, обмотанные всем, что под руку подвернется — с недавних пор об эвакуации раненых приходилось лишь мечтать — пришельцы подвели свои силы ПКО, сбивая все, что пыталось подлететь к лагерю. Было даже несколько случаев самострела — небывалое для Легиона.
А вдалеке, почти на самой границе видимости, базировались враги. Словно сошедшие с экранов фильма ужасов про рахни, чужие, не щадя ни себя, ни легионеров, раз за разом атаковали военную базу, защищавшую чудом сохранившийся в этом проклятом месте научный комплекс. Будь воля опциона, он бы давно приказал бы свернуть базу, и улететь, но увы, он не был командиром, и от него зависело лишь то, сколько подчиненных ему бойцов переживет эту высадку.
— Внимание всем бойцам! — голосовое сообщение в шлеме заставило турианца отвлечься от проверки, — готовится нападение на базу! Повторяю, готовится очередная атака на базу! Противник приближается с секторов четыре, пять и семь!
Последнее число заставило опциона вздрогнуть — седьмой сектор обороны занимали его солдаты, а значит, надо готовиться к бою. И к потерям — несмотря на роботизацию и активное использование дронов и турелей, каждая атака забирала жизни нескольких десятков легионеров, и еще больше отправляла в госпиталь. И Луций знал, что те, кому удалось выжить, завидуют мертвым — монстры убивали с особой жестокостью, но даже если легионер выживал, то к бою после ранения был совершенно непригоден — легких ранений пришельцы не оставляли, так что оторванные конечности и вскрытые, как консервные банки, боевые скафандры, были спутниками легиона с самого начала высадки. А запас медикаментов, как и имплантов с киберпротезами, был не бесконечным...
Очередной раз проклянув саларианцев с их погаными опытами, Луций поспешил на передовую, на ходу разложив штурмовую винтовку в боевое положение. Добежав до укреплений, Варен выглянул, и увидел то, что уже несколько дней заставляло его кровь холодеть в жилах. На них надвигалась волна монстров. Кажущийся беспорядок уже не обманывал опциона — за на первый взгляд идиотской тактикой крылось нечто гораздо большее. Рассыпной строй мелких чудовищ, двигавшихся с умопомрачительной скоростью, призван был выявить огневые точки базы, после чего подошедшие на дистанцию прямого выстрела более "тяжелые" пришельцы прямой наводкой выбивали стрелковые узлы. Радовало лишь отсутствие у противника какой-либо вменяемой артиллерии или ее подобия — в этом случае дела у легиона были бы не просто плачевными, а катастрофичными.
— Ждать! — на всякий случай прикрикнул Луций на своих подчиненных. Впрочем, легионеры и сами сообразили, что стрелять в таком случае смерти подобно.
Из глубины базы заработала артиллерия турианцев — технический состав базы не просто использовал уже имеющиеся средства поражения, но и умудрился перенастроить зенитные орудия таким образом, чтобы они могли стрелять по навесной траектории. Польза от таких пушек была, на взгляд опциона, несколько сомнительна, но выбирать не приходилось — легион нуждался в любом усилении огневой мощи. Спустя несколько секунд в рядах наступающих пришельцев расцвели султаны взрывов — снаряды, наведенные с орбиты, достигли своих целей, внося опустошение в порядки монстров. Но турианцы не радовались гибели своих врагов — за время, проведенное на планете, легионеры понимали, что остановить чудовищ артиллерийским ударом попросту невозможно — уродливые создания были, казалось, начисто лишены инстинкта самосохранения, и упрямо шли вперед прямо сквозь минные поля на пулеметы легиона. Вот и сейчас армия чужих не остановилась — казалось, потери сородичей лишь разозлили оставшихся в живых.
— Внимание всей базе! — нового оповещения Варен не ждал, но заранее приготовился к худшему, — готовится орбитальный удар! Код Аурек-четыре-двести-кило, направление один-два-ноль, два-ноль-ноль, три-два-ноль и три-пять-ноль, дистанция пятьдесят! Повторяю...
Опциона словно ударили дубиной по голове. Код Аурек не применялся со времен Восстаний кроганов, и означал лишь одно — с орбиты готовится ядерный удар. Остальные числа и буквы говорили о том, что к ним летит четыре термоядерных бомбы мощностью двести килотонн стандартного эквивалента, которые взорвутся на дистанции пятьдесят километров.
— Господин, это ведь не шутка?! — повернул голову к Луцию один из солдат.
— Такими вещами не шутят, легионер, — ответил Варен, — так что советую вспомнить о том, что надо делать в случае ядерной атаки.
— Но ведь это означает, что...
— Да, — кивнул скорее самому себе опцион, — что на орбите находится человеческий флот. Похоже, наше командование действительно крупно обосралось, раз обратилось к Альянсу.
— До взрыва десять секунд, — сообщила система оповещения скафандра, — девять, восемь...
Опцион вжался в стену, надеясь, что турианская постройка все же сможет защитить своих создателей от ударной волны. Легионеры последовали его примеру. Голос речевого информатора монотонно отсчитывал секунды, которые опциону казались вечностью. Рядом какой-то легионер, забыв отключить внешние динамики, тихонько возносил молитву Духам. Другой монотонно, словно болванчик, раскачивался из стороны в сторону. Опцион мысленно взял солдата на заметку — кажется, этому легионеру стоит провериться в медчасти. Не хотелось бы, чтобы посреди боя сошедший с ума солдат стал палить по своим. Если, конечно, они все переживут этот день, в чем Варен, мягко говоря, сомневался.
— ... Три, два, один, — закончила отсчет система, — вспышка.
Составители речевых сообщений, вероятно, сами того не понимая, удивительно точно описали то, что произошло в следующее мгновение. С того места, куда должен был приземлиться ядерный заряд, ударил сильнейший, режущий глаза даже сквозь поляризованное забрало шлема, свет. В динамиках шлема зазвучал чудовищный грохот, отфильтровать который система была неспособна. А спустя пятнадцать секунд земля под ногами турианского офицера задрожала — удар, переданный землей, докатился до лагеря. Легионеры еще сильнее вжались в укрытия, хотя казалось, что из-за скафандров это попросту невозможно. Наконец, подземные толчки стихли, и спустя полторы минуты, Луций приподнялся, осторожно выглянув из-за укрытия. Увиденное потрясло солдата Иерархии — на горизонте медленно и величественно, словно с ленцой, вырастало огромное грибовидное облако. И, несмотря на всю чудовищность подобной картины, Варен неожиданно для себя отметил, что находит в этом зрелище нечто привлекательное. В последний раз опцион испытывал подобное восхищение еще в детстве, когда, отправившись с классом на экскурсию в музей турианской истории, он рассматривал оружие и доспехи далеких предков, представляя себя на месте древних воинов. Он еще не знал, что в этот самый момент его запечатлил на нашлемную камеру один из легионеров. А несколько недель спустя кадр с турианским командиром, завороженно смотрящим на ядерный взрыв, облетит всю галактику, прибавив головной боли всем официальным представителям рас Цитадели.
То, чего не смогли сделать орбитальные бомбардировки турианского флота, в итоге решила одна ракета с разделяющейся боеголовкой. Из наступающей армии словно выдернули стержень. Луцию даже показалось, что их враги внезапно отупели — да, монстры все еще представляли серьезную опасность, но вот ни о какой тактике со стороны пришельцев речи быть не могло. Остатки орды, вместо того, чтобы сохранять хоть какое-то подобие строя, сбились в плотную массу, и с удвоенной силой рванули к укреплениям легиона. Впрочем, этот бросок закончился для чудовищ бесславной кончиной — небеса вновь пронзили огненные стрелы, закончив свой путь в самой гуще чужих. Турианский флот подключился к орбитальной бомбардировке, добивая остатки пришельцев.
Спустя пятнадцать минут после начала атаки с орбиты на территории лагеря один за другим стали приземляться десантные челноки. Легионеры, уже не надеявшиеся остаться в живых, встречали пилотов как спасителей, буквально на руках вынося их из кабин, несмотря на протесты самих летчиков. Впрочем, турианская дисциплина быстро взяла верх, и в лагере воцарилась вполне рабочая атмосфера. В приоритете шли раненые — многим из них требовалась незамедлительная помощь, и таковых было много. Впрочем, отлаженная многими годами турианская логистика сработала как надо, и на эвакуацию ушло сравнительно немного времени. Однако в суматохе вывода легиона с планеты никто не заметил, как из одного внешне ничем не примечательного челнока вышли несколько солдат, на чьей броне красовались черные метки. Выгрузившись, турианцы, ни с кем не разговаривая, быстрым шагом прошли внутрь обороняемого комплекса, таща на себе довольно объемный груз. Пробыв внутри от силы полчаса, загадочные бойцы покинули лабратории и загрузились в один из челноков, который тут же стартовал на орбиту. И таких групп было несколько...
* * *
То же время.
Свист реактивных двигателей десантного челнока нельзя было назвать громким. По большей части за это стоило сказать спасибо разработчикам шаттла, которые продумали как систему звуковой, так и термоизоляции, а также конструкторскому бюро Кузнецова, инженеры которого смогли довести до ума К-24 — в отличие от ранних версий, в последних "Горгульях" был сделан большой шаг в сторону эргономики, что не могло не радовать армию. Тем не менее, даже столь малый шум вызывал в Алеке Райдере не самые приятные воспоминания, в основном связанные с началом службы.
Солдат до мозга костей, Алек родился в Сьерра-Неваде и имел на редкость богатый послужной список, похвастаться которым могли разве что такие личности, как Флинн Таггарт. Таггарта Райдер, кстати, знал лично — вместе начав службу, они некоторое время вместе наводили порядок по всей планете пока их дороги не разошлись. Райдер ушел на службу в СБ ОАК, а Таггарт остался в десанте. Кто из двух сослуживцев был прав, никто из них так и не выяснил, но стоит заметить, что Алеку повезло. В СБ платили довольно неплохо, а работа была непыльная и относительно чистая, чего нельзя было сказать об армии. О другой стороне своей работы Алек узнал из новостей, когда в эфир вышла новость о разгроме марсианских баз корпорации. В этот момент Алек понял, насколько ему тогда повезло — на тот момент он несколько лет работал с Джоном Гриссомом и даже пересек масс-реле в составе первой экспедиции человечества, что было предметом гордости военного. А затем, в две тысячи сто пятидесятом году, его жизнь круто повернулась. На Землю напали. Райдер долго не раздумывал, тут же направив прошение о переводе в боевую часть. Его просьбу быстро удовлетворили — ситуация на родной планете людей была тяжелой, а таланты тогда уже бывшего сотрудника ОАК могли пригодиться. Вступив на поверхность Земли через месяц после начала войны, Райдер прошел ее до самого конца. И именно там он приобрел свою нелюбовь к звукам работающих двигателей челноков — однажды при перелете его шаттл сбили. Чудом тогда уцелев, Алек приобрел стойкое неприятие подобного способа перемещения. Что, впрочем, не мешало ему быть десантником.
— Минута до высадки, — мельком взглянув на карту, сообщил Райдер по внутренней связи.
На этот раз Райдера в силу опыта назначили командиром операции. Операции, которую большинство непосвященных иначе, как безумием, назвать не могли. Фактически, группа космодесанта должна была сунуться в логово демонов. В некотором роде это компенсировалось тем, что в этой войне они были не одни — рядом летели несколько челноков с турианскими "коллегами". Коллеги... Алек никогда бы не подумал, что ему однажды придется сражаться на одной стороне с костелицыми. Но времена, видимо, изменились, и жизнь в очередной раз показала, что порой старые стереотипы приходится отпихнуть в сторону. В конце концов, турианцы были довольно неплохими бойцами, и их помощь была не лишней, что бы там ни говорил генерал Тодт.
Челнок резко сбросил скорость, одновременно опуская рампу. По ушам ударил свист работающих моторов, переведенных летчиками в режим зависания. А спустя секунду динамики бронекостюма донесли до Алека знакомое каждому военному шипение запускаемых снарядов, в которые на редкость органично вплелись звуки выстрелов авиационной плазменной пушки.
— Группа, на выход! — скомандовал Алек, первым прыгая за борт. До поверхности было метров тридцать, но благодаря броне Райдер мог без последствий спрыгнуть с гораздо большей высоты. Затормозив перед самой землей встроенными реактивными двигателями, солдат быстро оглядел поле боя, оценивая ситуацию. Вокруг творилась настоящая симфония из огня, и разрушений — запущенные ракеты рвали старых врагов в клочья, а выстрелы плазмы в несколько попаданий сжигали монстров. Ни один выстрел не пропадал даром — демоны сбились в плотную толпу, которая слишком поздно заметила появление гостей. Но опасность, тем не менее, не миновала — из орды то и дело выскакивали отдельные особо удачливые пришельцы, которые, обнаружив человека, с предвкушающим ревом бежали к десантнику, словно желая поквитаться за гибель сородичей. Отработанным движением вскинув оружие, Алек выбрал цель — мелкого и юркого демона-импа, петлями бежавшего к нему, и плавно выжал спуск. Отдачи солдат даже не ощутил — старая добрая МРВ ее практически не имела, а большая масса доспеха и вовсе сводила толчок на нет. Выстрел был удачным — снаряд попал прямо в грудь монстра, пробив костяную пластину и разорвавшись внутри. Демон разлетелся по окрестностям, наверняка даже не успев понять, что его убило. К сожалению для Алека, он был не единственным прорвавшимся монстром — боезапас ракет на борту челноков подошел к концу, а плазменные орудия, при всех плюсах, не могли дать необходимую плотность огня. Райдер, переведя винтовку на стрельбу очередями, выцелил нового противника. Снаряды на этот раз нашли ревенанта — очередь прошила измененного прямо в полете, и до земли долетели лишь кровавые осколки костей.
— Покойся с миром, урод, — злорадно подумал космодесантник.
К звуками выстрелов МРВ добавились и другие — высадившиеся десантники присоединились к командиру в нелегком деле геноцида демонов. В воздухе засверкали молнии разрядников, рабочего тела плазменных винтовок и работающих двигателей ракет. С правого фланга к этой какофонии добавился треск штурмовых винтовок, изредка перемежавшийся более гулкими звуками снайперок и дробовиков — высадившиеся турианцы тоже принимали участие по мере сил и возможностей. Алек скосил глаз, оценивая легионеров в броне с черными отметками — солдаты Иерархии, грамотно перемещаясь по полю боя, отсекали мелких демонов, а их снайперы, выискивая более крупных собратьев монстров, множили на ноль более значительную угрозу. В общем, за союзников в этой странной войне Райдер был спокоен — пусть у турианцев не было опыта и оружия людей, они компенсировали это прекрасной выучкой и умением взаимодействовать друг с другом.
— Чисто! — спустя пятнадцать минут непрерывного огня доложили командиры отделений. Алек пробежался глазами по полю боя — везде, куда доставал взгляд, были видны тела убитых чудовищ различной степени целостности. На "турианском" участке мертвые монстры в большинстве своем "отделались" аккуратными дырочками в организмах, а вот там, где вели бой десантники Альянса, картина была гораздо менее привлекательной — обгорелые от плазмы, молний и зажигательной смеси трупы тот тут, то там чередовались с ошметками, оставшимися после попаданий масс-реактивных снарядов. Земное оружие никогда не было "гуманным", но свою работу выполняло отлично — после ранения противник редко когда мог продолжать бой.
— Выдвигаемся вперед, устанавливаем турели, — скомандовал Райдер, — и готовьте Штуку. Похоже, вскоре она нам понадобится.
Тем временем на очищенную от демонов площадь приземлился еще один челнок, из которого выбрались нелюди, в своих бронекостюмах напоминавшие карикатурных "серых человечков" из бульварной фантастики двадцатого века. Подобное совпадение нередко использовалось конспирологами с Земли и другими любителями теории заговора, на полном серьезе утверждавшими, что мифическая летающая тарелка, якобы потерпевшая крушение в Розуэлле, на самом деле была экспериментальным аппаратом саларианцев. Сам Алек, как и подавляющее большинство людей, к подобным утверждениям относился со здоровым скептицизмом — если бы у сур`кешцев действительно имелся двигатель, которому не требовались масс-реле, галактикой правил бы отнюдь не цитадельский триумвират.
— Командир, — слегка высокомерно, словно Алек задолжал ему деньги, кивнул саларианец-командир, — можете начинать спуск.
— Терпение, — дипломатично произнес Райдер, — для безопасного проведения операции нам нужно дополнительное оборудование. Его вскоре выгрузят, но придется подождать.
— Поторопитесь, — пучеглазое земноводное обвело поле боя оценивающим взглядом, — пришельцы ждать вас не будут.
Покровительственный тон чужого заставил космодесантника скрежетнуть зубами — ублюдок явно чувствовал себя хозяином положения.
— Ничего-ничего, — подумал про себя Райдер, — скоро тебя ждет ОЧЕНЬ большое разочарование.
Тем временем по грузовой рампе одного из земных шаттлов на поверхность планеты спустилась роботизированная грузовая платформа, к которой было прикреплено устройство, названное "Штукой". Прибор имел значительные габариты и своим внешним видом больше напоминал цистерну, в которой когда-то давно на Земле возили воду. А на боку "Штуки" имелась небольшая приборная панель, в настоящий момент закрытая защитной крышкой. Повинуясь удаленным командам, робот взрыл гусеницами землю и подъехал поближе к десанту. Штатный инженер отряда, подойдя к боку, откинул панель и, введя известный лишь ему и Райдеру пароль, зашел в систему управления Штукой и начал настраивать устройство.
— Сэр, как думаете, она сработает? — поинтересовался у Алека один из офицеров, — лично у меня нет доверия к этой кварианской фиговине.
— На испытаниях она сработала штатно, Андерсон, — ответил командир, хотя и сам испытывал некоторые сомнения в работоспособности устройства, — нам лишь надо испытать ее в боевых условиях.
— А если она все же не сработает? — не унимался чернокожий солдат.
— Тогда будем действовать по старинке, — пожал плечами Райдер.
— Что это за устройство? — вдруг встрял в разговор саларианец. Алек про себя проклял Дэвида, не к месту раскрывшего тех, кто произвел на свет "Штуку".
— Это? — кивнул на транспортер десантник, — термоядерная бомба. В одну мегатонну.
— Что? — похоже, саларианца удалось выбить из колеи, — и зачем она вам? — похоже, командир наблюдателей от Союза еще не осознал, что именно сказал человек.
— А вы правда думали, что мы, имея в своем составе двадцать бойцов, полезем в место, наводненное демонами? — иронично произнес Алек, — чтобы взять вашу базу штурмом, нужно впятеро больше, а я не собираюсь класть своих солдат там, где можно обойтись без крови.
— У нас был договор, — в голосе саларианца прозвучала легкая угроза, впрочем, ничуть не напугавшая космодесантника.
— И мы его выполняем, — отрубил Райдер, — вы сказали, что вам нужна помощь в устранении демонической угрозы, и мы ее устраняем. Другого способа нет.
Здесь Алек покривил душой — способ на самом деле был. Будь это человеческий мир, армия собрала бы ударную группу и стала бы зачищать бункер. Но мир не был человеческим, а главком явно дал понять, что в данной операции потери должны быть минимальными.
— Вы не посмеете, — самоуверенно ответил наблюдатель, — в лабораториях находятся результаты многолетних исследований...
— А какое нам дело до ваших опытов? — самоуверенный тон окончательно достал полковника, — если вы так хотите стать кормом для демонов — вход там, мы вас не задерживаем.
— Это измена! — вышел из себя саларианцец, — я приказываю вам...
Что еще хотел сказать пучеглазый инопланетянин, было неизвестно — его слова потонули в громовом хохоте людей. Это стало последней каплей — истеричный пришелец слитным движением выхватил оружие и выстрелил в ближайшего десантника. Пробив кинетический щит, пуля из неизвестного оружия взорвалась, столкнувшись с "Ореолом". Система защиты отработала как надо — броня десантника пробита не была. А в следующий момент воздух вновь сотрясли выстрелы.
Мгновенно отреагировавшие космодесантники открыли огонь по занимающим укрытия саларинцам. Уйти удалось не всем — трое земноводных остались лежать, получив свои "счастливые попадания". Пучеглазые открыли ответный огонь, который, к удивлению космодесантников, оказался довольно эффективен — людей спасла лишь усиленная защита брони "Архангел". Будь на их месте обычные десантники, и отряд не смог бы избежать потерь. Алек, быстро наведя прицел на одного из стрелявших, выжал спусковую кнопку МРВ. Коротко полыхнул ракетный двигатель, и снаряд унесся к цели, чтобы спустя мгновение ударить во вспыхнувший кинетический экран. Боеприпас взорвался, окатив саларианца дождем осколков.
— Что за...? — цензурные слова, как назло, пропали из головы Райдера. И было отчего.
Осколки, которые должны были превратить жабоподобного чужого в сито для вермишели, бессильно разбились о второй слой защиты. Конечно, саларианца ударом бросило на землю, но пучеглазая тварь была жива, и довольно быстро отползала в укрытие, сияя оранжевого цвета защитой.
— У этих ублюдков есть "Гало"! — наблюдательным оказался не только командир отряда. Расклад сил несколько поменялся — никто не предполагал, что у Союза есть подобные технологии. Впрочем, в общем плане на исход боя это вряд ли бы повлияло — кому, как не пользователям "Стального Ореола", знать о его слабых местах.
Райдер переключился на подствольный гранатомет. Вообще-то, полковник предполагал использовать его на демонах, но выбирать не приходилось. Выглянув из-за укрытия, Алек быстро нашел подходящую цель — один из саларианцев, уверовав в неуязвимость своей защиты, слишком сильно высунулся из укрытия, стреляя одиночными в сторону десантников. Что-ж, вскоре ему придется разочароваться в творении родных оружейников. Смертельно разочароваться.
С гулким звуком граната покинула ствол, улетев к зазевавшемуся чужому. От попадания гранаты вновь зажегся кинетический барьер, спасая пользователя от удара, но, к несчастью саларианца, граната была отнюдь не осколочной. Разбившись о щит, шестидесятимиллиметровый гостинец расплескал жидкость, точно такую же, как та, что была заряжена в огнеметы Альянса. А затем сработало реле времени, которое, замкнувшись, дало искру. Огнесмесь, от жара которой плавилась практически любая броня, с радостью объяла тело чужого, с поразительной жадностью пожирая вражеского солдата. В воздухе раздался душераздирающий визг горящего заживо существа. Броня, призванная защитить тело от попаданий пуль, буквально приваривалась к телу, оплавляя поддоспешник, и в некоторых местах прогорая, освобождая путь всепожирающему пламени. Пришелец был обречен на лютую смерть.
Внезапно в грудь Райдера словно ударили гидравлическим молотом. Офицер неосознанно совершил ту же ошибку, что и пожираемый пламенем оперативник саларианской разведки, за что и поплатился. Четыре одновременных попадания погасили кинетический экран и разрядили "Ореол", лишь чудом не добравшись до тела — спасла физическая броня, принявшая на себя осколки. Тем не менее, Алека чудовищным ударом вышвырнуло из укрытия, оставив в голой броне против неизвестного оружия. И офицер, прошедший не одну войну, ясно понимал, что следующее попадание будет, скорее всего, последним. Повернув голову, он увидел наводящего на него оружие снайпера саларианцев. Время словно остановилось — будто в замедленной съемке, Райдер видел, как длинный ствол винтовки поднимается все выше и выше, и понимал, что при всем желании, уйти с линии огня уже не успеет.
— Кажется, это конец, — мелькнула в голове мысль, — чтоб ты сдох на этой планете, ублюдок рогатый, — продолжил про себя десантник, обращаясь к снайперу чужих. Но то, что произошло дальше, удивило, и его, и всех остальных.
Голова снайпера буквально взорвалась от попадания тяжелой пули. До ушей запоздало докатился звук выстрела — причудливый выверт сознания, не иначе. И почти сразу же время вернулось в свое русло.
В "симфонию" боя добавились новые "инструменты"— в бой, наконец, включились турианцы. Но, к удивлению всех, отнюдь не на той стороне, на которой их ожидали увидеть. Шквал вольфрама хлестнул по спинам саларианской группы, для который подобный ход был, казалось, еще более неожиданным, чем для людей. Не ожидавшие нападения с тыла, саларианские бойцы не сумели вовремя отреагировать на угрозу и в считанные секунды были добиты совместными усилиями спецназа Альянса и Иерархии.
— Сэр, вы как? — поинтересовался подбежавший Андерсон у своего командира.
— Нормально Дэвид, — кивнул Алек из укрытия, — пострадала лишь моя гордость. Меня, ветерана Катаклизма, Войн Колоний и турианской, чуть не прикончила инопланетная жаба.
— Кстати, о жабах. Интересно, на что они рассчитывали, начиная бой с превосходящим противником? Вряд ли саларианцы надеялись победить за счет фактора неожиданности. — резонно заметил Андерсон.
— На нас они рассчитывали, капитан, — раздался голос с характерными дребезжащими нотками, — и потому не смотрели за тылом.
Обернувшись, десантники увидели идущего к ним командира турианской группы. Оружие костелицего было в походном положении, то есть сложено и убрано за спину — легионер явно не желал, чтобы находящиеся на взводе люди накормили его плазмой.
— Если они считали вас за союзников, тогда почему вы не атаковали нас? — Райдер был просто воплощением скептицизма — в добрую волю чужих он не верил никогда.
— Наши инструкции не допускали двусмысленных толкований, — командир спецназа Иерархии подошел достаточно близко, чтобы его могли рассмотреть подробно, — в случае конфликта среди сводной группы поддержать тех, чей план обеспечивает успешное завершение задания с минимальными потерями. Целью задания было уничтожение угрозы и источника вторжения, сохранение данных считается вторичным. Ваш план полностью отвечал данным требованиям, в то время как саларианский не давал гарантии успешного выполнения даже основного задания.
— Предатели... — внезапно прохрипел чей-то голос возле турианца. Присмотревшись, Алек понял, что командир группы ГОР все еще жив. Хотя его внешний вид, мягко говоря, оставлял желать лучшего — одним из масс-реактивных снарядов саларианцу оторвало руку по локоть, а в спине красовались три попадания из турианских винтовок.
— Какой живучий засранец попался, — отметил Андерсон.
Командир легионеров тем временем, потянулся к поясу, на котором покоился крупнокалиберный пистолет. Присев над недобитым наблюдателем, солдат Иерархии приставил ствол к голове саларианца и нажал на спуск, добивая уцелевшего.
— Невозможно предать того, кому никогда не был верен, — произнес турианец, поднимаясь на ноги.
— И все же ситуация интересная, — заметил Райдер, — скоро демоны поймут, что их друзей перебили, так что времени у нас мало. И теперь нам надо придумать, как объяснить гибель наблюдателей, когда остальные выжили. Есть мысли, СПЕКТР... — тут полковник замялся — знак Спецкорпуса он разглядел на броне, но вот имя турианца напрочь вылетело из головы.
— Артериус. Сарен Артериус, — напомнил костелицый, — что касается саларианцев, то тут все просто. Скажем, что ГОРовцы отделились от основной группы и опоздали ко времени отлета. Разумеется, необходимо, чтобы все придерживались этой версии, иначе не поможет даже мой статус СПЕКТРа.
— Отчего такая щедрость? — скептически спросил Алек, — разве Спецкорпус не должен поддерживать официальную позицию Цитадели?
— Наша задача — сохранение мира и равновесия в галактике, для чего мы работаем с угрозами как внешнего, так и внутреннего характера, — пояснил Сарен, — саларианцы скрыли от Совета факт успешных испытаний фугасных боеприпасов и техброни, уверяя, что они находятся на стадии проекта. Союз решил, что подобная информация должна быть эксклюзивной для них, нарушив тем самым внутренний баланс сил. Я лишь восстанавливаю его.
— Хорошо, — кивнул Райдер, хоть и не поверил турианцу ни на грош, — в таком случае займемся делом.
По команде инженера гусеничный робот поехал в сторону ворот, прикрываемый сводной группой. Времени действительно было мало — из шахты лифта уже вылезали первые демоны. Пока солдатам удавалось отсекать их от "Штуки", но появление более серьезных противников, вроде демонов Старшего ранга, было лишь вопросом времени. Убрав за спину МВР, Алек выхватил оружие последнего шанса. Прицеливаться нужды не было — оружие этого не требовало, достаточно было навести ствол куда-то в направлении цели. Оружие в руках запищало, наращивая мощность, и через три секунды изумрудный шар плазмы вырвался из ствола, внося настоящее опустошение в ряды демонов. От монстров не осталось даже пепла — плазма не просто сжигала монстров — аргент-кристаллы не только служили своего рода маяком для заряда — они попросту выгорали, убивая своих носителей. Пушка в который раз оправдала одно из своих неофициальных названий — Большое Финишное Глушило.
— Ого, — пораженно уставился Артериус на результат выстрела, — знаете, Райдер, если еще раз будем сражаться с этими тварями, давайте с этого и начнем.
— Надеюсь, этого не произойдет, — несколько двусмысленно ответил десантник, опуская BFG, — к тому же боекомплект надо экономить. Впрочем, сейчас это к делу не относится.
Подойдя к краю лифтовой шахты, Алек выпустил вниз остатки заряда пушки. Один за другим три заряда понеслись вниз, убивая всех лезущих наверх монстров.
— "Штука" готова! — крикнул инженер, подведя робота к краю шахты.
— Отходим! — скомандовал Райдер.
Не теряя времени, группа побежала к челнокам, до сих пор стоявшим с прогретыми моторами. Бортовые орудия шаттлов снова заработали отсекая бегущих спецназовцев от успевших выбраться демонов.
— Готовы! Взлетаем! — крикнул Райдер пилоту, — вывозите нас с этой поганой планеты!
Пилот только того и ждал — челнок взревел двигателями, с предельной перегрузкой уходя в небеса. Его примеру последовали и другие шаттлы, унося группу, вслед которой доносился полный ярости и разочарования вой монстров. И никто из демонов не обратил внимания на стоящий на входе гусеничный погрузчик.
А зря. Как только десантники отлетели на безопасное расстояние, робот, повинуясь заложенной программе, отстрелили крепления, удерживающие бомбы на платформе, и наклонил грузовую палету, сбрасывая Штуку в шахту. Разрушения бомбы можно было не опасаться — корпус Штуки был выполнен из бронированного сплава, выдерживающего довольно сильные удары. Бомба со свистом улетела вниз — к самым дальним от поверхности уровням подземного комплекса. Достигнув нужной глубины, Штука сработала.
Конструктивно бомба напоминала Слойку Сахарова. Она представляла собой вариант термоядерной бомбы, предложенный в инициативном порядке группой кварианских ученых, участвовавших в исследованиях по улучшению производительности термоядерных реакторов. Группа, возглавляемая Уламом'Хеном вас Нимой, предложила схему чистого термоядерного заряда, в которой вместо стандартного тампера из плутония использовался бы нулевой элемент. Проект поначалу носил чисто исследовательский характер, но вскоре им заинтересовались военные. Был собран опытный заряд, который был успешно испытан на полигоне, после чего было решено произвести боевые испытания. Изначально планировалось доставить партию Штук в Аргент Д'Нур, но тут весьма "удачно" началась небольшая планетарная война, и одну из бомб решили испытать на ней, заодно пригрозив Цитадели новым оружием.
На нужной высоте включились "детонаторы", подключая систему запуска реакции. Встроенные в бомбу мощнейшие аккумуляторные батареи, занимавшие шестьдесят процентов внутреннего объема бомбы, в секунду разрядились, отдавая всю энергию на шар из Нулевого элемента. Ядро, получив колоссальный электрический заряд, сформировало чудовищное поле эффекта массы, сжимая окружавшую его оболочку из дейтерий-тритиевой смеси. Поле продержалось всего полсекунды, но этого оказалось достаточно, чтобы обеспечить нужное сжатие и температуру для инициирования реакции синтеза. Бомба взорвалась, лишь немного не долетев до нижнего уровня, где располагался портал в Ад, но, при ее мощности, это было не принципиально. Сильнейшая вспышка и волна термоядерного огня прошлись по лаборатории, выжигая все, до чего могли достать. Ударная волна крушила уровень за уровнем, в секунды уничтожая то, что было достигнуто годами труда множества саларианцев. Удар был столь мощным, что через шахту вырвался наружу, убивая не успевших отойти на достаточное расстояние демонов. А затем грунт обрушился вниз, в рукотворную пещеру, окончательно хороня то, что когда-то было сверхсекретной лабораторией на не менее секретной планете.
* * *
Из отчета СПЕКТРа С. Артериуса.
...В ходе операции группа войск Специального назначения Альянса Систем Человечества продемонстрировала превосходные боевые навыки, сработанность и умелое противодействие неизвестной цивилизации, которую военные Альянса называли "демоны" (подробное описание, как и происхождение термина см. в приложении 1). Кроме того, оговорки военных Альянса подтверждают факт технического сотрудничества с представителями Мигрирующего флота. Доподлинно известно, что кварианцы активно участвуют в разработке и улучшении вооружения, используемого армией Альянса, что позволяет говорить о том, что в скором времени технологический разрыв в области изучения и применения нулевого элемента будет ликвидирован, по крайней мере, в военной сфере...
... Получено косвенное подтверждение теории о Первом контакте человечества с представителями расы (или конгломерата рас) демонов, что объясняет ксенофобский характер внешней политики Альянса (см. приложение 2)...
... В ходе конфликта о приоритете операции саларианской стороной была применена сила, что вылилось в полуминутное боестолкновение с космическим десантом Альянса. В ходе боя группой ГОР были продемонстрированы образцы военных технологий, которые, по уверениям официальных источников Саларианского Союза, находятся на стадии проектной разработки. Считаю нужным инициировать расследование и разведывательные процедуры с целью выяснения истинного состояния данных проектов (см. приложение 3)...
* * *
Двое суток после окончания операции. Сур'Кеш.
Далатор Малик сидел в кресле своего кабинета, и напряженно искал выход из сложившейся обстановки. Ситуация была катастрофична. Несмотря на то, что основная декларируемая цель операции была выполнена, Сейм далатресс не могло устроить то, КАК ИМЕННО эта цель была достигнута. Армия Альянса, вместо того, чтобы ввязаться в затяжную схватку с этими "демонами", как сами люди их называли, просто посодействовала эвакуации турианских легионов с планеты, а затем устроили орбитальную бомбардировку всей планеты термоядерными зарядами высокой мощности. На планете не уцелело ничего — лабораторные комплексы, создававшиеся годами, были уничтожены доставленными спецгруппами термоядерными бомбами, которые, судя по отчетам, были собраны с участием кварианцев. Кстати, участие кварианцев в проектах людей тоже было неприятным открытием. Да, Малик был уверен, что Альянс выкупает скафандриков отнюдь не по доброте душевной, о чем неоднократно предупреждал далатресс, но прямые доказательства получил лишь сейчас. К сожалению, данная информация не могла ему помочь. Провал плана по эвакуации лабораторий, а затем фактическое уничтожение планеты со всей инфраструктурой, можно было назвать как угодно, но не успехом. И крайним назначат именно его, руководителя ГОР. Инея слишком крепко вцепилась в свое кресло — подвинуть ее будет если не невозможно, то уж точно трудно. А Виелс имела сильных покровителей, ссориться с которыми мало кто бы рискнул. Да и вины ее, откровенно говоря, не было — самый молодой член Малого Сейма должна была заняться сортировкой и анализом поступающей информации.
А потому жертвой жаждущего крови Сейма станет именно он. Вообще Малик был удивлен, что его не схватили сразу по прибытию на родину. Видимо, его политические соперники хотят сделать процесс унижения своего врага публичным, на корню уничтожив всю его репутацию. Слишком многим он перешел дорогу одним фактом своего присутствия в числе советников Верховной, не говоря уже о том, что его назначить виновным после всего произошедшего будет проще всего. А учитывая нравы далатресс, Малик сомневался, что проживет долго, покинув свое место — ничего личного, он просто слишком много знает.
Знает...
Мозг Малика зацепился за мысль. Знает... знания... а ведь это выход!
Возбужденный саларианец встал с кресла, принявшись мерить шагами кабинет. Постепенно план сформировался. Основная мысль была простой, как три кредита для обывателя — надо бежать, причем не просто так, а с информацией, которая заинтересует потенциального защитника, иначе убежища ему не предоставят, а просто сдадут на руки родной разведке. Другой вопрос — куда именно. Иерархия и Объединенные Республики отпадают — как бы ни старались разведки Иерархии и Республик, обеспечить должную безопасность они не смогут, а значит, в пространстве Цитадели его достать будет не просто легко, а ОЧЕНЬ легко — в качестве работы боевого крыла ГОР далатор не сомневался. Системы Термина были бы отличным вариантом затеряться, вот только шанс бесславно окончить свою жизнь на какой-то вшивой планетке от ножа или пули пирата было не в пример выше. Да и ГОР в тех краях тоже имела силу, и порой значительную. Нужно было место, где его не достанут соотечественники. А что если...
Малик качнул головой, тяжело раздумывая над пришедшим в голову вариантом. Подобный ход был неприятным, но, с другой стороны, довольно неожиданным — вряд ли в том месте, которое пришло в голову саларианца, его станут разыскивать. Да если и станут, то ничего не добьются. Значит, решено.
Через несколько часов далатор вышел из штаб-квартиры ГОР, направившись к себе домой. На следующий день он не пришел на рабочее место. Сослуживцы забили тревогу — директор ГОР был довольно пунктуальным, и никогда не опаздывал на службу. Не меньшее беспокойство выразил и Малый Сейм далатресс, хоть об этом никто и не узнал — тот, кого они готовились наказать, вдруг пропал. Впрочем, причина неявки Малика на работу выяснилась довольно быстро — в разведку пришло уведомление о том, что искомый саларианец сгорел в аварии личного флаера. Сотрудники ГОР начали рыть землю, но все было чисто — генетическая и ряд других экспертиз подтвердили, что в кабине действительно был далатор. Далатрессы скрипели зубами — засранец на редкость неудачно сдох.
А настоящий опальный глава разведки Саларианского Союза к тому времени уже покидал территорию Союза, держа путь в одному ему известное место. Чужое имя, чужие данные — Малик прекрасно знал, как обманывать всевозможные сканеры. Конечно, в то, что бывших сослуживцев получится надолго отвлечь, он не верил. Тем не менее, подставная авария даст ему некоторое время, чтобы оказаться подальше от зоны влияния родной разведки, а может быть, вообще уйти в место куда ГОР еще не дотянулась. Хорошо все-таки иметь в должниках главу сил обеспечения правопорядка и еще нескольких важных разумных.
Невзрачный транспорт уносил неприметного саларианца в сторону государства, где искать его стали бы в последнюю очередь. Малик про себя усмехнулся — он никогда бы не подумал, что обстоятельства его визита в Альянс Систем Человечества будут именно такими.
* * *
2165 год, несколько месяцев после завершения операции. Земля, кабинет президента.
— Итак, — президент выжидательно смотрел на попросившего визита Лебедева, — что же такого произошло, что вы попросили встречи незамедлительно?
— У нас перебежчик, — коротко ответил генерал, — и из-за этого сложилась довольно интересная ситуация.
— Перебежчик? — переспросил Виггин, — да, это неприятно. Какого ранга он был?
— Сэр, вы не поняли, — позволил себе легкую улыбку глава СВР, — перебежали к нам.
— Ого, — удивленно поднял брови Эндер, — это действительно необычно? И все же, это не повод просить о встрече. Рассказывай, что в нем такого особенного.
— О, — улыбка на обычно хмуром лице генерала стала еще шире, — он саларианец, и его зовут Малик. Перехватили, когда попытался пролететь зайцем на нашем транспорте, попросил политического убежища.
— Малик, Малик, — нахмурился президент, — что-то знакомое... Стоп, неужели...
— Да, я тоже сперва не поверил, — кивнул Сергей, хотя сам считал, что здесь уместно гораздо менее цензурное выражение, — но это тот самый Малик, которого объявили погибшим.
— То есть, — медленно произнес Виггин, еще не веря происходящее, — к нам перебежал бывший далатор, член Сейма и глава Группы Оперативного Реагирования Саларианского Союза, несколько месяцев назад сгоревший в собственном флаере на Сур'Кеше?
— Да, понимаю, верится с трудом, — ответил Лебедев, — но экспертизы говорят сами за себя — это действительно далатор Малик.
— И почему он сбежал именно к нам? — скептически наклонил голову президент.
— По его словам, территория Альянса — единственное место, где родная разведка его не достанет. Кроме того, чтобы купить себе место, он принес с собой целый чемодан с данными. Они уже неоднократно проверены как криптографами, так и ИИ.
— И что же такого принес этот рогатый Сноуден? — слегка подался вперед Эндер, выражая заинтересованность.
— Учитывая его ранг, это скорее Ким Филби, — блеснул знаниями из истории разведок человечества Лебедев, — а привез он с собой часть архива ГОР о готовящихся, активных и уже совершенных операциях. И знаете что — это настоящий клад для нашей разведки. О подобной утечке мы не могли даже мечтать. Фактически, разработав данные, мы вскроем минимум четверть агентурной сети саларианцев в галактике. Но самое важное, на мой взгляд, кроется в одном из файлов о готовящейся операции. Причем перейти в активную фазу она должна довольно скоро. Вот, ознакомьтесь.
Президент углубился в чтение. По мере того, как глава государства продвигался по тексту, в его глазах все сильнее разгорался огонь предвкушения. Закончив, наконец, читать, Виггин поднял голову и произнес:
— Сергей, ты понимаешь, что это такое?
— Да, Эндер, — кивнул генерал-полковник, — это — отличный способ улучшить отношение с кроганами.
— Не просто улучшить, — улыбка президента была похожа на оскал акулы, — если вы захватите их и убедите сотрудничать, то кроганы в конечном итоге будут наши с потрохами. Готовьте группу и предупредите Рекса — нам определенно понадобится помощь.
* * *
Три недели спустя, кроганская ДМЗ.
БУХ! БУХ! БУХ!
Продвигавшаяся вперед группа ГОР замерла на месте.
— Что за фигня? — развернулся старший оперативник, выискивая источник звука.
— Любопытно, — с интересом проговорил молодой даже по меркам саларианцев ученый, сопровождавший группу. Впрочем, несмотря на возраст, в квалификации специалиста сомневаться не приходилось — мало кто в его возрасте получал степень кандидата биологических наук.
— Есть идея, что это? — задал вопрос один из ГОРовцев.
— Слишком сильные, чтобы исходить от шторма, — пустился в размышления ученый, — Вряд ли подземные толчки — слишком ритмичны. Возможно оборудование, или же...
— Сотрясение! — продолжил один из солдат. На него тут же зашикали — руины кроганского храма обладали отличной акустикой.
— Варренов сын... — выдохнул ученый, подходя к краю прохода, что вел в огромное, хорошо освещенное помещение.
Удивление саларианца можно было понять — в центре храма, на возвышении, стояло несколько кроганов. Трое солдат в потертой, но все еще крепкой броне стояли, преклонив колено перед самкой в ритуальных одеждах шамана, ритмично бьющей в каменный молот. Именно молот производит те странные толчки, замеченные саларианцами.
— Калрос! — патетично воскликнула шаманка, разведя руки в стороны, — Наши земли бесплодны, как наши женщины! Мы взвываем к тебе... дай нам крепости... мощи. И боли, чтобы бороться!
— Мордин, — развернулся командир группы к ученому, — можешь развернуть устройство здесь?
— Нет. Нет. Нет, — зачастил профессор, — Должно быть в центре пропасти для правильного рассеивания. Испарения будут в ловушке. Неэффективно. Дряной эксперимент дает дряные результаты. Не думаю, что мы сможем проделать это, не попавшись на глаза. Думаю, нужно отменить...
БУХ! КРАК!
Очередной удар ритуального молота вызвал новый, более мощный толчок. Развалины древнего храма, не выдержав подобного издевательства, треснули, и группа камней отправилась вниз, как раз на то место, где находились саларианцы.
— Берегись!
Командир группы, подхватив Мордина, чудом вытащил его из-под удара.
— Спасибо, — благодарно кивнул ученый.
— Я бы на твоем месте не радовался, — мрачно произнес командир ГОР.
Проследив за взглядом оперативника, Солус увидел развернувшихся к ним кроганов. Четыре огромных ящера выжидательно смотрели на незванных гостей, вопреки своему обыкновению, не атакуя.
— Добро пожаловать! — слова шаманки ввели саларианцев в легкий ступор — подобного от кроганов они никак не ожидали.
— Саларианцы, от имени всего нашего народа благодарю вас! — несмотря на то, что шаманка была одета в закрытые ритуальные одеяния, Мордину казалось, что кроганка улыбается, — ваш визит знаменует долгожданное спасение нашей расы от тысячелетнего проклятия, что вы же породили! Тысячи наших мертворожденных детей теперь могут спать спокойно...
— Что за хрень она городит? — удивленно подумал ученый, — мы ведь прибыли как раз с противоположной целью...
— Засада! — крик командира группы расставил все по своим местам.
Из неприметных проемов в стенах храма один за другим вылезали кроганы. И это были не обычные воины — качественная броня, наверняка имеющая мощные кинетические экраны, уменьшала шансы на благополучный исход практически до нуля. В голове оперативника, просчитавшего ситуацию, моментально созрел план.
— Отходите к челноку и пригоните его к краю пропасти, — крикнул он Мордину, — я их задержу.
Солус спорить не стал, отойдя в проход. Командир остался один на один с отрядом штурмовиков...
— Где командир? — спросил один из солдат, увидев подбегающего Мордина.
— Остался прикрывать отход. Нам приказано отступать к челноку. Стоп! — внезапно в голову ученого пришла интересная мысль, — Заложите взрывчатку вдоль коридора и ждите моей команды, я активирую устройство, — с этими словами биолог направился обратно.
Глазам Мордина предстало удручающее зрелище — командир группы прикрытия лежал в луже собственной крови, окруженный штурмовиками. И ученого никак не радовало даже то, что рядом с ним лежали двое убитых ящеров.
— Ха! И вот эти хлюпики нас победили? — горделиво воскликнул один из штурмовиков.
— Тебя не волнует то, что один, как ты сказал, хлюпик, прикончил пятерых наших? — резонно возразил ему другой солдат.
— Значит, они были слабаками! — развернулся к говорившему первый кроган, — туда им и дорога!
— Твоя самоуверенность когда-нибудь отправит тебя в могилу, — мрачно посмотрел на товарища пессимист.
— Ха! Возможно. Но уж точно не сегодня, — расхохотался кроган.
— А вот в этом я как раз сомневаюсь, — пробормотал Мордин, доставая из подсумка гранаты.
Меткий бросок отправил целую связку зажигательных гранат в группу штурмовиков. Вспыхнуло пламя, и раздался нечеловеческий вой — кроганы стояли довольно плотно, и огнем задело практически всех.
Не теряя ни секунды, Солус выскочил из укрытия, на ходу поливая выживших из пистолета. Один кроган упал, получив пулю — кинетические экраны были, видимо, не лучшего качества, а шлемом солдат почему-то пренебрег. Смертельная ошибка.
Один из кроганов с ревом бросился на саларианца, но Мордин оказался слишком быстрым — запрыгнув на камень, саларианец оттолкнулся, в прыжке активируя омни-лезвие, и оказался прямо на спине пробегающего мимо солдата.
— Никогда не недооценивай саларианцев, — произнес ученый, всаживая клинок в затылок крогана. У ящера не было шансов выжить.
Ученый остался в одиночестве, но горевать над телом убитого командира не стал — времени было мало. Подойдя к устройству, саларианец осмотрел его.
— Образец не тронут, — облегченно выдохнул Солус, — источник энергии в порядке. Начинаю процедуру активации...
Устройство раскрылось, являя на свет образец модифицированного генофага. Мордин улыбнулся — его лучшее творение, за которое он и получил ученую степень, теперь будет использовано по назначению. Внезапно саларианец краем уха услышал негромкие шаги.
— Что за... — обернувшийся саларианец увидел стоящую против солнца высокую темную фигуру. наводившую на него оружие. Мордин вскинул пистолет, одновременно уходя с предполагаемой траектории выстрела, но новый противник успел раньше.
ШШАРХ!
Из ствола оружия чужака ударила молния, мгновенно перегрузившая щит. Саларианец ответил несколькими пулями, но те бессильно разбились об экран противника. А через секунду второй выстрел попал в незащищенное тело. Мышцы мгновенно свело судорогой, и Мордин Солус упал на пол. Фигура противника подошла поближе, и саларианец смог, наконец, подробнее осмотреть своего противника.
— Человек. Десантник, — подтверждая очевидное, произнес ученый, — не ожидали появления людей. Провал операции был предрешен.
— Какой догадливый, — хмыкнул человек.
— Я бы на вашем месте не радовался, — слова давались ученому с некоторым трудом — последствия поражения из разрядника, — у нас еще есть шанс завершить задание.
— Да неужели? — деланно удивился десантник, — ты правда думаешь, что мы не знали о вашем прибытии? Вы проиграли этот бой еще до его начала.
— Он просто рассчитывает на своих товарищей, — раздался громовой голос от каменной арки, из которой до этого вышел человек, — вот этих товарищей.
Повернув голову, Мордин увидел еще одну группу кроганов, тащивших по полу захваченных саларианцев. Руки бойцов ГОР были заломлены за спину и связаны, а все оборудование безжалостно оторвано, не оставляя оперативникам и тени шанса освободиться. Конвоировала пленных сводная группа из людей и кроганов, во главе которых двигался огромный даже по меркам ящеров боец в красной броне.
— Урднот Рекс, — мелькнула в голове Мордина информация, — воевода и основатель нового союза кланов кроганов. Биотик, имеет огромный опыт сражений, активно сотрудничает с Альянсом. Особо опасен, при возможности подлежит ликвидации.
— Рекс, — поприветствовал вождя десантник, — отлично сработано.
— Благодарю, — громыхнул Урднот, — теперь дело за малым, верно?
— Да, — кивнул альянсовец, — теперь, когда у нас есть чистый вирус, поиски лекарства пойдут в разы быстрее.
— А что с ними? — пнул Рекс ближайшего пленного.
— Если не возражаете, мы возьмем их с собой. Их знания, — кивнул десантник на Мордина, — нам пригодятся.
— Забирайте, нам они один хрен не нужны, только припасы на них тратить, — Рекс дал знак, и солдаты, подхватив саларианцев, потащили их из храма.
Прим. Авт. Описанные события в каноне произошли тогда, когда коммандер Шепард был коммандером Сосулькой. Но в данном варианте истории активность людей при переговорах с кроганами заставила Саларианский Союз форсировать работу над новой версией генофага
* * *
Месяц спустя. Пространство АСЧ, тюрьма особого режима, точное расположение засекречено.
— Как он? — не отрывая взгляда от монитора с выведенной картинкой из камеры, спросил Лебедев.
— Не колется, господин генерал, — пожал плечами руководитель группы допроса, — можно было бы применить методы третьей степени, но вы сами сказали, что он вам нужен целым и добровольно сотрудничающим.
— Говорил, — не стал отрицать разведчик, — в рогатой голове этого саларианца находится вся информация о генофаге, а наши яйцеголовые зашли в тупик. Так что он нам нужен добровольно сотрудничающим и никак иначе.
— Уговорам он не поддается, мы уже все перепробовали. Не знаю, кто его учил, но дело свое он знает.
— Вот что, проводите-ка меня к камере, — решил генерал, — я сам с ним поговорю.
— Как скажете, сэр.
Несмотря на солидные размеры тюрьмы, дорога к нужной камере заняла от силы минут десять, и вскоре Лебедев с сопровождением стоял напротив двери, ведущей в одиночку.
— Заключенный — к стене! — рявкнул в микрофон один из охранников.
Проследив за исполнением команды, солдат провел картой по прорези замка, после чего приложил руку и глаз к сенсорам, подтверждая личность. Замок пискнул, принимая код, и дверь открылась, впуская Лебедева внутрь.
— Оставьте нас! — сказал генерал дернувшимся было охранникам.
Дверь за спиной Сергея закрылась, и замки, тихонько щелкнув, встали на место, блокируя механизм открытия. Генерал прошел внутрь камеры и присел на прикрученный к полу стул. Саларианец, обитавший в комнате, оторвался от стены и, дождавшись разрешающего кивка генерала, аккуратно присел на край койки.
— Знаете, кто я такой? — спросил визитер.
— Генерал-полковник Сергей Лебедев, — скороговоркой протараторил саларианец, — глава внешней разведки Альянса Систем Человечества.
— Значит, представляться смысла не имеет, — удовлетворенно кивнул человек, — перейдем к делу. Я здесь, чтобы предложить вам работу. Приходится признать — ваш генофаг оказался крепким орешком в плане изучения и поиска антивируса. Так что, потребуется ваша помощь.
Генерал сильно рисковал, нарушая одно из правил допроса — теперь саларианец знал, что является востребованным пленным, а значит, пытать его никто не будет.
— Вы не понимаете, — зачастил пленный, — кроганы — плохо управляемые существа. Их агрессивность не знает границ...
— И именно поэтому нам они и нужны, — прервал Лебедев пленного.
— Хотите с их помощью завоевать галактику, — хмыкнул заключенный, — плохая идея — уничтожив тех, кто является вашими врагами, кроганы нападут на вас. Агрессия заложена в их природе — на их планете иначе не выжить.
— Вы ничего не знаете, Мордин Солус, — рубанул генерал, — на кону стоит нечто большее, чем наши национальные интересы.
— Альянс ставит что-то выше своих интересов? — скептицизм так и сквозил в словах биолога, — неправдоподобно. Любые действия человечества так или иначе служат лишь вашим интересам. Вы не способны поставить наднациональные интересы выше собственных.
— Ситуация не та, — генерал решил играть в открытую, — скажите, профессор, что вы знаете о Жнецах?
— Древний миф протеан, — произнес Солус, — якобы существует древняя раса машин, раз в пятьдесят тысячелетий уничтожающая любую форму жизни, открывшую способ межзведного перемещения. Доказательств существования не найдено.
— К сожалению, это не миф, — вздохнул Лебедев, — Жнецы существуют, и их угроза более чем реальна.
— Верится с трудом, — не поверил Мордин, — за все время существования Цитадели не было найдено ни одного артефакта Жнецов. Их существование основано лишь на обрывочных сведениях из маяка протеан.
— Однажды мы не поверили обрывочным сведениям, доктор, — поднял взгляд генерал, — в результате жертвой подобного неверия стал один миллиард жизней. Больше мы такой ошибки допускать не собираемся. Тем более, что доказательства у нас есть.
— Есть? — подался вперед саларианец, — невероятно. Недавно вышедший в космос Альянс нашел то, что вся Цитадель не смогла найти за четыре тысячи лет.
— Вы мне не верите, — кивнул сам себе Сергей, — что ж, это ожидаемо, особенно для разумного вашего склада ума. Тогда я покажу вам.
Генерал-полковник встал с жесткого стула и направился к двери.
— Собирайтесь, профессор, — повернул голову Лебедев, — до объекта неделя полета. Путь нам предстоит долгий.
* * *
Неделю спустя. Военно-научный центр N 12бис.
Двери комплекса распахнулись, впуская внутрь необычную процессию из нескольких разумных. Необычным ее делал тот факт, что один из вошедших в научный комплекс человеком не являлся. Встретившиеся по пути идущих люди удивленно оборачивались, провожая взглядом визитеров.
— Почему такая странная реакция? — спросил Мордин у Сергея.
— Никогда не видели саларианца в живую, — коротко ответил глава СВР, — вы — первый разумный, не являющийся человеком, кто вошел в это здание. Можете гордиться.
Гордиться саларианец не стал — ученый с любопытством смотрел по сторонам, осматривая обстановку.
— Пришли, — произнес Лебедев, остановившись перед огромной бронированной дверью, — профессор, теперь важная информация. Если почувствуете нечто странное — сразу сообщайте. То, что вы сейчас увидите — крайне опасно для любого неподготовленного разумного. Впрочем, на мой взгляд, к такому быть готовым нельзя. Открывайте.
Сопровождающий генерала и профессора руководитель исследовательского комплекса ввел несколько паролей, и толстая дверь медленно, словно нехотя, открылась. От увиденного Мордин Солус открыл рот — он ожидал увидеть что угодно, но не ЭТО.
Просторный зал был залит мертвенно-голубым светом от стоящего по центру объекта. По форме своей он больше всего напоминал обелиск высотой примерно четыре метра, стоящий на пяти лапах. Артефакт был укрыт несколькими слоями защитного поля и буквально оплетен датчиками.
— Что это? — повернулся к генералу профессор.
— Это — доказательство существования Жнецов, — генерал всеми силами старался не смотреть на обелиск, — устройство по своим характеристикам совпадает с тем, что было описано в протеанских архивах. Идемте, Солус, долго находиться рядом с артефактом небезопасно.
Через пятнадцать минут саларианец сидел в кабинете, что любезно предоставил глава лаборатории, углубившись в чтение отчетов. Напротив него сидел его высокоранговый сопровождающий, внимательно следивший за мимикой ученого.
— Значит, это правда, — глухо произнес Солус, закончив читать последний документ.
— Теперь вы нас понимаете, — грустно улыбнулся генерал, — грядет новая война, какую галактика не видела уже пятьдесят тысяч лет. И война эта будет на уничтожение, а потому нам потребуется как можно больше тех, кто способен держать оружие и умело им пользоваться. Кроганы нужны нам для войны отнюдь не с вашими расами.
— Но если вы поделитесь вашими данными, разве Совет Цитадели откажется от столь убедительных доказательств?
— Они не поверили даже протеанам, которых одно время считали за богов, док, — покачал головой глава разведки, — да и подобные устройства наверняка разбросаны по всей галактике. И если мы вдруг начнем заявлять о том, что Жнецы идут, и галактика в опасности, то единственное, чего мы добьемся, это гомерического хохота.
— Более того, — продолжил Лебедев, — я даже примерно представляю, что они ответят. Ах да, Жнецы, — передразнил генерал Советника, выделив последнее слово, — раса машин, раз в пятьдесят тысяч лет уничтожающая разумную жизнь в галактике. В следующий раз выдумайте нечто более правдоподобное для оправдания роста своего флота.
— Вы хотите сказать, что весь ваш флот и армия предназначена для войны со Жнецами, — ухмыльнулся саларианец, — уж простите, не поверю.
— И правильно сделаете, — кивнул Лебедев, — изначально, обнаружив и расшифровав протеанские архивы, наши ученые нашли данные об экспериментах на представителях нашей цивилизации. И мы решили, что однажды нам придется столкнуться с расой, которая технологически превосходит нас на пятьдесят тысячелетий. Для противостояния мы решили строить свой флот, но, как вы знаете, вместо протеан наткнулись на турианцев. Дальше история Вам известна. Вот только незадолго до контакта наши археологи обнаружили на Шаньси этот артефакт, и именно тогда мы точно убедились, что Жнецы — не религиозные бредни вымершей цивилизации. И для победы над ними требуются усилия всех народов галактики. И мы начали свой план. Мы не хотим воевать с вами, но мы заставим галактику вооружиться, хочет она того или нет. И вот мой вопрос, профессор — Вы согласны помочь нам?
Саларианец задумался. С одной стороны, Солус понимал, что его сейчас открыто вербуют, и в случае согласия по его вине могут пострадать миллионы, если не миллиарды разумных. С другой стороны, действия его народа уже сгубили жизнь целым поколениям кроганов. Может, пора признать, что народ Тучанки достаточно наказан за свои действия? Тем более, что вскоре их боевые навыки могут понадобиться не только Альянсу, но и всей галактике.
Типичный ученый из рода саларианцев глубоко вздохнул, словно перед прыжком в ледяную воду и, подняв глаза, решительно произнес:
— Я согласен. Что от меня требуется?
Конец пятой арки.
Часть 6. Пылающий предел.
Февраль 2167 года. Цитадель.
— Успешно завершились переговоры о поставках военной помощи Батарианской Гегемонии, — диктор новостного канала Цитадели говорила сухим голосом, будто зачитывая финансовую сводку, — глава государства Мансен Ишкай поприветствовал положительное решение Совета, призвав прочие государства галактики к содействию Гегемонии в деле увеличения стабильности в регионе.
На экране появилась трибуна в зале, в которой любой житель галактики узнал бы зал Совета. На этот раз в кадре пребывал батарианец, лицо которого буквально светилось от чувства собственной значимости.
— От имени всей Батарианской Гегемонии я приветствую подобную инициативу, — заговорил гегемон, — этот договор является первым шагом в деле уменьшения напряженности как в самом пространстве Гегемонии, так и в Аттическом траверсе...
Советница Тевос отвернулась от экрана, убавив громкость.
— Полагаю, вас можно поздравить, советник Гэрос, — произнесла азари, обращаясь к саларианскому коллеге, — ваш план по приведению к власти более лояльного правительства увенчался успехом.
— Вы называете это успехом, Тевос? — слегка раздвинула мандибулы Ориния, — вы сменили одного тирана на другого, с той лишь разницей, что этот теперь просит помощи у нас.
— Вас это смущает, Советница? — повернулся к турианке Гэрос, — насколько я понимаю, ваш Примарх...
— Придерживается политики сдерживания, знаю, — кивнула представительница Иерархии, — вот только мне кажется, что ни вы, ни он не понимает вполне очевидной вещи — своими действиями вы злите молотильщика. Альянс — он как варрен, никогда не отпустит то, что считает своим. А Скиллианский предел принадлежит им, и кому, как не вам, об этом знать.
— И именно поэтому мы поддерживаем Ишкая, — парировала Тевос, — предыдущий гегемон в последнее время руководствовался больше интересами Альянса, а значит, рано или поздно люди вышли бы на Аттический траверс, что в конечном итоге привело бы к катастрофе. Мы оказались бы окружены кольцом человеческих систем, и тогда война между Альянсом и Цитаделью стала бы вопросом времени.
— О военном аспекте данного предприятия мне известно лучше вас, будьте уверены, — сложила руки на груди Ориния, — но я вам вот что скажу — этот договор — первый шаг к новой галактической войне. И пусть вы начнете ее на своих условиях, вы можете дать гарантию, что Альянс разгромив Гегемонию, не войдет во вкус и решит, что независимая Цитадель — слишком большая роскошь для галактики? Я — нет.
— И именно поэтому армию батарианцев следует обучить, — произнес Гэрос, — следующим пунктом в переговорах с Мансеном будет ввод ограниченного контингента войск Цитадели и привлечение военных советников в деле обучения армии и флота.
— Турианских войск, вы хотели сказать, — фыркнула Ориния, — уж простите, но я сомневаюсь в том, что ваши государства, Советники, пришлют больше солдат, чем мы.
— Откуда подобные мысли, советница? — подался вперед Гэрос, — Или вы решили, что идеи вашей оппозиции о том, что интересы одного государства имеют большее значение, чем общее благо народов Цитадели, более привлекательны?
"Вообще-то да, особенно после того, что произошло за эти семь лет," — подумала про себя Ориния, — "но тебе об этом знать совсем необязательно."
— Я хочу напомнить о том, что последствия наших решений ощутят на себе прежде всего наши легионеры, а не ваши ГОРовцы, — скосила глаза на саларианца Советница, — или вы забыли о том, кто именно понес наибольшие потери год назад?
— Вы не согласны с ролью, которую ваш народ играет в галактическом сообществе? — вкрадчиво спросил Гэрос.
— Я не согласна смотреть, как жизни нашего народа тратятся впустую, — турианка почти рычала, — Как бы мы ни старались, батарианцы не дотянут до уровня солдат Альянса. А рано или поздно Альянс вмешается. Или вы считаете, что они просто так в гегемонию шпионов присылают?
— Шпионы — не ваша забота, Ориния, — парировал Гэрос.
— Зато мое дело — знать о планах людей для наиболее грамотного отражения угрозы. Нам неоднократно поступали сигналы о том, что люди что-то готовят на территории Гегемонии. И вы сами согласились с тем, что Альянс планирует восстание рабов. А теперь своими действиями вы провоцируете человечество на активные действия. Мы не успеем обучить батарианскую армию.
— Может быть, — не стал спорить саларианец, — но вот кто станет обучать рабов, вы подумали? В конце концов, у батарианцев-лоялистов есть хоть какая-то военная подготовка...
— Вы сами себя-то слышите? — иронично спросила Ориния, — рабов УЖЕ учат, и учат чуть ли не с момента контакта людей с Цитаделью. И мне кажется сомнительным, что военные специалисты Альянса, засланные под видом рабов, учат их там пирожки печь.
— Советники, попрошу успокоиться, — Тевос, как всегда, выступила голосом разума, — разрывать заключенный договор, скажем так, недальновидно, а потому предлагаю придерживаться плана, согласованного между нами. В конце концов, мы должны сдержать угрозу усиления Альянса Человечества, не вступая в прямой конфликт.
— Хорошо, — подумав, кивнула головой Ориния, — но учтите, в этот раз мы не должны обходиться турианским контингентом и советниками. Совет Легатов будет крайне разочарован, если ваши страны не пришлют своих солдат. В конце концов, эта помощь декларируется как международная.
— Согласна, — кивнула азари, — в таком случае, предлагаю обсудить размеры помощи Гегемонии...
* * *
Из отчета министерства иностранных дел Альянса "о ситуации в Скиллианском Пределе".
... Произошедший военный переворот в Батарианской Гегемонии привел к нарастанию влияния Цитадели в регионе. Очевидно, новое правительство придерживается курса сближения с потенциальным противником, что в дальнейшей перспективе создают угрозу безопасности человеческих колоний. Вероятно, действия Цитадели имеют целью захват разработанных месторождений полезных ископаемых и лишение Альянса источников ресурсов для наращивания флота...
Из сводки Новостной сети Альянса.
— Добрый день, дорогие телезрители, — радостно вещала репортерша, — в настоящий момент мы находимся на планете Элизиум, на которой считанные годы назад была основана новая колония. Напоминаю вам, в результате переговоров две тысячи сто шестьдесят четвертого года Совет Цитадели признал право Альянса на колонизацию Скиллианского предела, после чего в ходе четвертой волны колонизации было основано пять новых колоний, вошедших в состав девятого сектора "Хэвен", столичной планетой которого единогласно избрали Элизиум. Однако давление со стороны нового правительства Батарианской Гегемонии заставило правительство перейти к наращиванию защитных систем планет. В настоящий момент на Элизиуме завершен монтаж защитных сооружений. Прямо на ваших глазах проводится церемония введения в строй завершения стационарных узлов наземной противокосмической обороны планеты.
Кадр сменяется. На экране появляется изображение бункера в форме тетраэдра с усеченной вершиной. На гранях бункера красуются круги, в которых угадываются антенны системы наблюдения.
— Перед вами находится один из пунктов слежения за космической обстановкой на орбите планеты, — продолжила корреспондент, — по заверениям официального источника, данная система способна обнаруживать абсолютное большинство космических объектов, включая малоразмерные цели, такие как торпедоносцы и управляемые ракеты класса "космос-поверхность". Комплекс уже прошел испытания и готов заступить на боевое дежурство. Подробности о системе "Небесный Щит" в нашей специальной программе "Национальная оборона". Не переключайтесь...
* * *
Сентябрь 2167 года. Батарианская Гегемония.
— Граждане Батарианской Гегемонии, — призывал через громкоговорители турианский командир, — призываю вас прекратить несанкционированный митинг и разойтись по домам, ради Вашей же безопасности!
В ответ из толпы раздались оскорбительные выкрики, самым легким из которых было "Убирайся домой, костелицая мразь". Турианец раздраженно покачал головой — и вот так уже пятый месяц. Цитадельские миротворцы, которые изначально были присланы для подготовки батарианской армии, теперь были вынуждены заниматься разгоном демонстраций. Луций Варен вздохнул — расскажи кто ему в Иерархии о том, что он будет дрессировать батарианских полицейских, он бы не поверил. Но реальность привнесла в планы миротворца свои коррективы.
Почти сразу же по прибытию военных советников и специалистов начались проблемы. Батарианцы показали себя с самой худшей стороны. По мнению турианского легионера, от пиратов эта, с позволения сказать, армия, отличалась лишь наличием единообразной формы и оружия. О такой вещи, как дисциплина, строй и прочие изыски любых уважающих себя вооруженных сил, здесь слышали разве что офицеры, и те, судя по всему, краем уха. Подготовка... Это отдельная песня. Ее не было. Вообще. То есть батарианцы умели стрелять, некоторые даже метко, но вот при столкновении с более-менее организованным противником эти горе-воины дружно выполняли команду "отступление". Однажды дело дошло до абсурда — одна КОНТУБЕРНИЯ, играющих на учениях роль обороняющихся, разогнала ДВЕ РОТЫ наступающих батарианцев, после чего, организовав преследование, "перебила" побежавших. Турианские советники хватались за головы, глядя на то, как двенадцать легионеров из обычной, линейной пехоты условно убили двести пятьдесят батарианцев из трехсот, после чего, окружив остальных, взяли в плен и дружно пригнали перед "светлые очи" начальства. И, как оказалось, такая ситуация была почти во всех силовых структурах. Коррупция, кумовство, взяточничество — турианцы буквально ошалели от масштабов предстоящей работы.
К чести легатов, очнулись они быстро, распределив подчиненных по всем структурам, фактически взяв управление армией и флотом на себя. Конечно, качество управления резко скакнуло вверх, но в тот момент, когда ситуация, казалось, начала выправляться, возникла еще одна непредвиденная проблема.
Батарианцы отличались патриотизмом, хотя любой житель галактики, увидев, в чем этот патриотизм проявляется, назвал бы данное явление национализмом, причем в плохом понимании. И появление иностранных советников, фактически взявших управление и обучение армии в свои руки, они восприняли не просто как оскорбление — для них это была попытка узурпировать власть. И, что самое плохое, так думали не только офицеры и простые солдаты, но и абсолютное большинство простого народа. И буквально через несколько недель население Гегемонии, подзуживаемое "патриотами", начало собираться на такие стихийные митинги, основным лозунгом которых был: "Цитадельцы — домой!". И ладно бы, если это были просто митинги. Демонстрантов активно поддерживали полицейские, которые и должны были разгонять выступающих. На деле же приказы советников либо просто игнорировались, либо выполнялись так, что у турианцев, саларианцев и азари дружно возникало желание набить стражам порядка рожи и сделать все самим. И если с первым пунктом были проблемы, ибо прямой приказ Цитадели запрещал рукоприкладство и насильственные действия по отношению к представителям властей, то со вторым проблем не было — и сводные отряды миротворцев и батарианцев вышли на улицу. Причем корпусу Цитадели пришлось выполнять роль заградотрядов — в первое время были случаи, когда полицейские разбегались, а то и присоединялись к митингующим.
БАХ! БАХ! БАХ!
Сухие выстрелы громкими хлопками раздались на улице. Луций Варен, перед самой командировкой получив звание опциона, ощутил удар в грудь. Турианского военного швырнуло на люк, ударившись о который, легионер медленно сполз внутрь полицейского автомобиля. К глазам начала подступать темнота, и угасающее сознание успело выхватить небольшую, аккуратную дырочку на кирасе легкой брони, из которой толчками лилась синяя кровь. А потом наступила тьма.
Поэтому турианец уже не видел, как разбегающиеся батарианские полицейские были насмерть задавлены почувствовавшей кровь толпой. Не видел он и то, как турианские легионеры, плюнув на приказ не поддаваться на провокации, развернув пулеметы и штурмовые винтовки, встретили бегущих демонстрантов дождем вольфрама. Он не видел, как на протяжении трех суток коммунальные службы оттирали красную от крови улицу. И уж точно Луций Варен не видел, к каким результатам приведет бойня, устроенная "миротворческими" силами. Ему уже было все равно — от тяжелого ранения, сделанного неведомым снайпером, центурион, выживший в боях с демонами, скончался, не приходя в сознание.
* * *
Из оперативного отчета посла Альянса в Батарианской Гегемонии.
...В настоящий момент отмечается резко негативное отношение народа Гегемонии к введению военных специалистов и занятие ими командных должностей в армии, флоте и других силовых ведомствах. Имеет место систематическое неисполнение приказов военных советников, а также откровенный саботаж. Тем не менее, между правительством Гегемонии и Цитаделью ведутся переговоры о наращивании военно-экономического присутствия в регионе...
— Итак, господа, — подвел итог Виггин, прочитав доклад, — полагаю, что план "Ганди" идет в соответствие со сроками.
— Да, сэр, — кивнул один из присутствующих, — В настоящий момент новое правительство стремительно теряет поддержку среди населения, и, если так пойдет дальше, то власть Мансена скоро будет держаться исключительно на цитадельских штыках.
— А оно пойдет, — добавил глава СВР, — по данным наших агентов, гегемон ведет выгодный Цитадели курс, постепенно отдаляясь от нас и разрывая достигнутые ранее договоренности. Фактически, батарианское правительство изменило курс на противоположный.
— Да, Лебедев, к слову о курсе, — повернулся министр иностранных дел к разведчику, — как вы объясните тот факт, что о перевороте мы узнали не из ваших сводок, а из репортажа НСА?
— Я неоднократно предупреждал о готовящемся перевороте, — парировал генерал-полковник, — более того, одним из вариантов действия моих людей был сценарий недопущения такого сценария. Однако мое предложение было заблокировано, в том числе и Вами.
— Господа, мы собрались здесь не для того, чтобы решать, кто был прав, а кто — нет, — вмешался Эндер, — я хочу услышать ваши предложения и отчеты по поводу ситуации в Батарианской Гегемонии, а также тому, как и в какие сроки нам надо начинать операцию. То, что к власти пришел враждебный режим — это неприятно, но не смертельно, благо, режимы можно менять, и мы даже знаем, как.
— Скажу прямо, господин президент, — снова взял слово Лебедев, — несмотря на оптимистичные прогнозы, выполнение плана "Спартак" не представляется возможным в течение года.
— Поясните, — повернулся Виггин.
— Дело в том, что большинство наших агентов до сих пор пребывают на уровне среднего звена, — произнес Сергей, — способ заброски и формирования нашей агентуры в этот раз сыграл против нас. Большинство наших в Гегемонии находятся под видом рабов, и это, очевидно, налагает существенных ограничения по продвижению по социальной лестнице. К сожалению, иного способа быть в батарианском государстве и не попасть под подозрение не существует — сказывается природный национализм четырехглазых.
— Может, в таком случае стоит сконцентрировать усилия на выполнении плана "Ганди"? — задал вопрос главный дипломат Альянса.
— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — скривился Лебедев, не любивший, когда в его планы кто-то вмешивается, — как бы батарианцы ни рубились между собой, любого, кто встрянет в их внутренние дела, они тут же посчитают врагом. Все, что происходит в Гегемонии, должно оставаться в Гегемонии. Освободительное движение, безусловно, стоит поддерживать, но прямое военное вмешательство на данном этапе мне не представляется возможным.
— А вы предлагаете сделать ставку на рабов? — иронично улыбнулся МИДовец, — вам ли не знать, что рабы во флоте не служат, а без кораблей любое восстание обречено на неудачу.
— И вот здесь нам поможет Ваш план, господин министр, — подключился Эндер, — проведите агитационную работу среди подходящих кадров. В нужный момент восставшие должны получить хотя бы часть флота для ведения полноценных боевых действий.
— Это будет сложно, — задумался дипломат, — Флот — это элита батарианских вооруженных сил. Их сложно подкупить. Тем более, что Гегемония в случае измены части флота в считанные недели скомпенсирует потери за счет отзыва каперов из систем Терминуса.
— Значит, сделайте так, чтобы они не добрались, — отрубил президент, — или добрались, но поздно.
— Сделаю, что смогу, но быстрого результата не ждите, — ответил министр.
— А вас никто не торопит, — Эндер позволил себе небольшую улыбку, — тем более, генерал утверждает, что выполнение "Спартака" в ближайшее время невозможно. Так что времени у вас минимум до конца года...
* * *
Ноябрь 2167 года. Скиллианский предел, точное местоположение неизвестно.
— Товар при вас?
— Разумеется. Вы думали, я вас обману?
— Доверяй, но проверяй. Кажется, так вы, люди, говорите.
— Верно. Но можете быть спокойными — товар актуален, подвоха нет.
— Об этом судить мне. Малис, проверь.
— Мой господин, все в порядке. Человек не соврал.
— Отлично. В таком случае, вот ваша оплата. Неограненые алмазы, как и договаривались. Нигде не зарегистрированы, природные.
— Великолепно. С Вами приятно иметь дело, Балак.
— А уж мне-то как приятно, генерал.
Сутки спустя.
— Значит, передача в порядке, — механический голос можно было бы принять за работы систем шифрования, если бы адресат не знал, что это — настоящий голос существа, сидящего на том конце "провода". К тому же, опасаться было нечего — канал и так был зашифрован по первому классу.
— Да, сэр, — кивнул мужчина в форме генерала космического десанта, — в ближайшем времени стоит ожидать нападения на одну из колоний сектора "Хэвен". Мне отдать распоряжения о повышении боеготовности?
— Ни в коем случае, — в голосе машины прорезались некоторые эмоции, которые стоило толковать, как восклицание, — это скомпрометирует вас, как моего агента, и в этот раз РУАС от вас, генерал, не отцепится.
— Будут жертвы среди колонистов, — протянул военный.
— Вы солдат, командир, — отрубил голос, — вам ли не понимать, что на войне жертвы необходимы. Вы сомневались в моем плане тогда, но смотрите, к чему все привело. Сейчас человечество вместо того, чтобы лизать ботинки турианцам, ведет самостоятельную политику, а вскоре станет диктовать свою волю галактике. Жертвы колонистов оправданы, и поверьте, они не будут забыты.
— Все во имя человечества, верно? — произнес генерал, в голосе которого не осталось легкой неуверенности.
— Разумеется, генерал, — подтвердил голос, — война неизбежна, и вы это понимаете, так что лучше она начнется на наших условиях, а не на условиях Цитадели. Terra omnia, генерал Кейн.
— Terra omnia, господин Хайден.
Декабрь 2167 года. Мендуар.
— У нас засветка, — доложил один из диспетчеров, — двадцать семь кораблей.
— Идентификация, — тут же среагировал начальник службы УКД (Прим. авт. Управления космическим движением).
— Данные от ответчиков в порядке, — доложил диспетчер, — корабли не опознаны.
— Вызовите их, — старший службы подошел к микрофону и обратился к пришельцам, — неизвестные корабли, говорит диспетчерская Мендуара. Вы не идентифицированы, назовите себя и цель визита.
— Говорит крейсер "Тиран", — раздался басовитый голос, — принадлежность — военный флот Альянса систем. Следуем для пополнения запасов провизии и топлива для дальнего перехода.
— Вас нет в расписании, "Тиран", — произнес старший, незаметно давая знаки подчиненным проверить корабль.
— Дозаправка внеплановая, — ответил корабль, — пересылаю карту-наряд и накладную на дозаправку и пополнение.
— Сэр, — полушепотом обратился один из операторов к начальнику, — корабля нет в базе, но документы в порядке.
— "Тиран", ваших судов нет в базе данных, — тут же среагировал старший смены.
— Разумеется, их нет в ВАШИХ базах, — в голосе капитана неизвестных проскользнула ирония, — и я был бы очень удивлен, если бы они были. Так что, мне предупредить свое начальство о чинимых вами препонах, или вы, наконец, дадите нам пришвартоваться.
Догадка пронзила мозг диспетчера. Так нагло могли вести себя лишь одни люди в Альянсе.
— Прошу прощения, сэр, — пролепетал начальник, — переключаю вас на оператора.
— Заведи их в третий док, — обратился он к диспетчеру, — припасов на такую ораву только там хватит, — и, уходя в свой кабинет, пробормотал под нос, — сраные разведчики, все бы им в тайны играть.
Капитан корабля, по совместительству являвшийся адмиралом пиратского флота, довольно ухмыльнулся. Подумать только, эти тупые двуглазые действительно купились на его блеф. Разведчики, надо же... А ведь он даже назвал НАСТОЯЩЕЕ имя своего корабля.
Пираты направлялись к Мендуару, жители которого еще не знали, что вскоре их жизнь очень круто изменится.
Неделю спустя, Цитадель.
— Это возмутительно, — прогрохотал посол Батарианской Гегемонии, — Уважаемый Совет, заверяю Вас — подобные обвинения совершенно беспочвенны, и оскорбительны для меня и моего государства.
— Меня не интересуют ваши заверения, посол, — бледный от ярости человек, казалось, готов наброситься на батарианца с кулаками, — меня интересует, ГДЕ НАШИ ЛЮДИ?!!!!
Советница Тевос скривилась. Да, как же она жалела, что предыдущего посла отозвали, прислав на его место... этого. За недолгое время пребывания на посту представителя Альянса Донелл Удина умудрился довести до белого каления даже посла ханаров, хотя, по мнению азари, пронять медуз было решительно невозможно. Но человек смог, а потому все заинтересованные могли однажды наблюдать в высшей степени интересную картину — жалующегося на произвол людей ханара.
— Посол, я бы попросила придерживаться дипломатической речи, — холодно произнесла Ориния.
— Разумеется, — тут же переключился Удина на турианку, — это ведь не на вашу колонию совершено нападение.
— Мы предупреждали Альянс об опасности колонизации Скиллианского предела, — отрубила представительница Иерархии, — не наша вина в том, что вы им не вняли.
— Сейчас речь не о том, вняли мы или нет предупреждениям Совета, — слегка успокоился человек, — а в том, что было произведено еще одно пиратское нападение в зоне коллективной ответственности Гегемонии и Альянса.
— И что вы предлагаете, посол? — включился в обсуждение саларианский советник, — вы и так ратовали против задействования сил Цитадели при патрулировании Скиллианского Предела. Или ваше государство решило изменить свое мнение по этому вопросу?
— За последние годы это уже третье нападение на человечество в регионе, — Удина решил оставить вопрос саларианца без внимания, — меня одного удивляет подобная избирательность?
— Не прибедняйтесь, посол, — произнесла Ориния, — пираты систем Терминуса — не редкость в Пределе, как и на Аттическом траверсе, и, поверьте, все мы страдаем от их атак.
— Возможно, — не стал спорить посол, — только вот в нашем случае пираты атакуют именно тогда, когда груз или место нападения имеет стратегическую ценность. Сначала пираты угнали корабль с уникальным реактором, теперь напали на колонию. Что-то слишком удачно они нападают, вы не находите?
От упоминания корабля саларианец скривился. Да, по общей договоренности, инцидент решили замять, из-за чего Союзу пришлось потрясти мошной, но это не отменяло того факта, что Донелл Удина по поводу и без напоминал об этом Советнику.
— Итак, что вы предлагаете, посол? — задала главный вопрос Тевос.
— Уважаемый Совет, — ответил человек, — я предлагаю создать объединенную комиссию из представителей Цитадели и Альянса и снабдить ее неограниченными полномочиями в расследовании данного нападения.
— Это возмутительно, — взревел батарианец, — посол Альянса разбрасывается ничем не подкрепленными обвинениями в адрес моего государства, основываясь на предрассудках о том, что любой батарианец — пират и работорговец!
Момент истины. Советники переглянулись между собой. Ориния покачала головой — против. Саларианец жест повторил. Тевос повернулась к трибунам, за которыми стояли "истец" и "ответчик" и провозгласила:
— Совет принял решение. Обвинения в адрес Батарианской Гегемонии в нападении на колонию Мендуар считать необоснованными за отсутствием доказательств. До появления у Альянса Систем каких-либо улик, свидетельствующих против батарианской стороны, комиссию по расследованию не собирать. Заседание окончено.
Полчаса спустя. Кабинет посла Альянса Систем.
— Суки! — рявкнул во весь голос Удина, со всей дури пнув стул. Предмет интерьера от удара описал небольшую дугу и приземлился в углу кабинета, чудом не задев декоративный цветок.
— Я так понимаю, переговоры прошли безрезультатно, — голос, раздавшийся из монитора, заставил посла вздрогнуть. Быстро приведя себя в порядок, Донелл подошел в монитору, с которого на него смотрел министр иностранных дел.
— Да, господин министр, — ответил посол, упершись руками в край стола, — эти уроды просто замяли дело. Это их, видите ли, не касается.
— Я вас предупреждал об этом, — тон министра не поменялся ни на йоту, — это было ожидаемо. Всех устраивает текущий порядок дел, и пока им не покажут, что обстановка в галактике изменилась, они не пошевелятся.
— Значит действовать придется по второму плану, сэр?
— Безусловно, — министр позволил себе скупую улыбку, — готовьте заявление, Донелл, действовать придется быстро.
* * *
25 декабря 2167 года. Скиллианский предел, планета Килия.
— Шевелитесь, мрази! — тычок в спину заставил Талиту буквально влететь в приготовленную для новоиспеченных рабов клетку. Жалобно вскрикнув, девочка приземлилась на металлический пол, сильно рассадив колено. Подвывая от боли, юная колонистка с Мендуара отползла в угол, где, сжавшись в комок, оглядела новое обиталище затравленным взглядом.
Разумеется, в клетке она была не одна — работорговцы не позволяли рабам подобную роскошь. Компанию девочке составили не только представители Человека разумного — пяток турианцев заняли один из углов, держась особняком.
— "Как стая бродячих собак," — пришла на ум ассоциация, — "или волков."
— Что с нами будет? — задал вопрос в воздух один из людей.
— Как что? — деланно удивился товарищ по камере, — сейчас нас выставят на торги, и здравствуй, Гегемония.
— Чушь, — отрубил первый, — Альянс не оставит просто так нападение на колонию...
— Оставит, уж поверьте, — внезапно вступил в разговор один из турианцев, — нас вообще из центральных систем привезли, и спасать никто не собирается. Поверь мне на слово, человек — вы здесь застряли надолго.
— Вы свою Иерархию с нашей страной не равняйте, — вспылил патриотично настроенный человек, — нам, в отличие от вас, на своих граждан не наплевать.
— Ага, — язвительно протянул турианец, — а кто тогда батарианцам собственных людей чуть ли не официально сплавляет. И обменивают ваших на саларианцев с кварианцами. Вы для Альянса — расходных материал, и если ваше спасение обернется большими потерями, спасать вас никто не станет — проще забыть.
— Чтоооо?! — взвился человек, — да как ты смеешь...?!
И патриот, в котором Талита с трудом узнала одного из горожан, подскочил к турианцу и с силой заехал ему по лицу.
— Наших бьют!! — тут же среагировали турианцы, дружно бросившись на человека. Люди в долгу не остались, и вскоре внутри клетки завязалась потасовка.
Забившаяся в угол Талита дикими глазами смотрела на творящуюся вакханалию, молясь всем богам, которых только смогла вспомнить, о том, чтобы в потасовке ее не задавили. В поисках помощи девочка с безумной надеждой посмотрела в сторону охранников. Посмотрела — и надежда сразу погасла. Батарианские надсмотрщики и не думали вмешиваться. Вместо этого они, собравшись в плотную кучку, противно ржали, тыкая пальцами в сцепившихся рабов, изредка перебрасываясь гортанными фразами на своем языке, очевидно, делая ставки на победителя. И в этот момент Талита поняла одну простую вещь — всем на них плевать. Даже батарианцам, которые вроде как должны были заботиться о сохранности товара. И девочка зарыдала.
Через некоторое время потасовка прекратилась сама собой. Да, людей было больше. Но на стороне турианцев была физическая сила, которую они, похоже, умели применять. Обе стороны расползлись по своим углам, зализывая раны. Талита облегченно выдохнула — драка ее никоим образом не коснулась.
Да, не так девочка планировала провести Рождество. Она, наивная, думала, что встретит праздник дома, в кругу семьи — отца, матери и брата. Воспоминание о семье каленым стеклом резанула по душе, и слезу сами собой потекли из глаз.
— Ааа, достала! — рявкнул один из надсмотрщиков, — прекрати выть, двухглазая, а то сейчас как огрею дубинкой!
— Морс, прекрати! — рявкнул на него старший товарищ, — забыл, что сказал господин? Товар должен быть относительно целым. Детей не калечить.
— Да кто калечит, начальник, — удивился батарианец, — я же пару раз ее током дерну. Так хоть не зря орать будет.
— Знаю я твои пару раз, — ответил надзиратель, — сначала ток, потом битье, а потом и дружка своего расчехляешь. Сколько раз ты там лечился — пять или семь?
— Да ладно вам... — проворчал надсмотрщик.
Внезапно подвал, в котором держали рабов, сотряс зубодробительный вой сирены.
— Это еще что, — удивленно поднял голову несостоявшийся насильник.
— Тревога, полудурок! — старший надзиратель, с отличие от подчиненного, соображал быстрее, — быстро бери оружие в руки и следи за рабами. Будут прорываться — ты знаешь, что делать.
— Да как они узнали о нас?! — недоуменно воскликнул Морс, — нас должны были предупредить...
— Значит, не предупредили! — заорал старший, — А теперь возьми е
* * *
ую пушку в свои кривые лапы и займись, б**ть, прямыми обязанностями!
— Хорошо, хорошо, — Морс достал из-за спины жутко выглядящий дробовик и стал настороженно прохаживаться вдоль клеток.
— Ха, фто я гофо'гил! — шепелявя из-за выбитых зубов, произнес колонист, — Альянф фа нами ффе фе пфитефел.
— Ой, да помолчи, — произнес его соперник-турианец, — прилететь-то прилетели, нас еще освободить надо. Ой, духи, мои ребра...
— Эфо фопроф фремени! — уверенно заявил человек, — фот уфидифе.
— Ага, увидим, — даже со сломанными ребрами турианец не оставил своего скептичного настроя, — видишь того молодчика? Так вот, есть вероятность, что последнее, что ты увидишь, будет дуло его дробовика.
— А ну замолчали, ублюдки! — взревел упомянутый "молодчик", — а не то я вас всех...
Что именно Морс хотел бы сделать с рабами, так и осталось загадкой. С внешней стороны двери раздались звуки выстрелов, а затем что-то тяжелое впечаталось в заблокированные двери. Батарианец среагировал моментально — словно на крыльях, он влетел в клетку, и, отработанными движениями раздав пинки рабам, схватил за шкирку воющую от ужаса Талиту и выбежал из загона, закрыв его за собой. Отвесив девочке профилактическую оплеуху, батарианец встал напротив двери и приготовился.
Долго ждать не пришлось — чудовищная сила сорвала с направляющих входную дверь, и та полетела вглубь коридора, чудом не задев надсмотрщика. Тут же в образовавшийся проем влетела закованная в красно-черную броню фигура человека, а в том, что это был именно человек, Талита почему-то не сомневалась. Солдат, увидев батарианца, быстро сориентировался в обстановке, наведя ствол своего оружия на потенциальную угрозу. Но, к сожалению, батарианец предугадал такой ход.
— Стой, или я прикончу ее! — четырехглазый надсмотрщий прикрылся колонисткой, использовав девочку, как живой щит. Ствол дробовика уперся Талите между лопаток, отчего бывшая жительница Мендуара одеревенела от ужаса.
Возможно, будь батарианец опытнее, он бы выбрал другого заложника. Но, на счастье солдата, надсмотрщик был слишком молодым, и не сообразил, что комплекция взрослого откормленного батарианца мягко говоря, не вписывается в контур щуплого ребенка. Подручный работорговца физически не мог полностью прикрыть все тело живым щитом. А, возможно, батарианец просто понадеялся на кинетический барьер. Этого история не сохранила.
Человек думал недолго. Чуть довернув ствол, он выжал спуск, и алый сгусток вырвавшись из ствола, прошив экран, не продержавшийся и полсекунды, окончил свой путь в районе плеча террориста. Руку, удерживающую дробовик, оторвало по плечо, и батарианец, заорав от боли, упал на пол, напоследок окатив Талиту кровью из культи.
Человек, не теряя времени, подбежал к раненому, и, добив вторым выстрелом катающегося по полу чужого, доложил:
— Чисто.
В ту же секунду в коридор забежали еще несколько человек, и, подбежав к клеткам, принялись возиться с замками. Запоры недолго сопротивлялись инженерам, и вскоре толпа освобожденных рабов хлынула наружу. Талиту очередной раз за день чуть не затоптали, и лишь реакция солдата, вовремя подхватившего колонистку на руки, спасла девочку от неприятной участи. Мендуарка, вцепившись в нагрудник спасителя, вновь заплакала, но на этот раз от счастья — это был, пожалуй, лучший подарок на Рождество, о котором она мечтала.
Через три часа на сигнал, посланный с планеты, прилетел патруль Альянса. Освобожденных рабов через неделю вернули домой, где они, наконец, воссоединились с сородичами. Но вернулись не все — часть разумных изъявила желание отправиться со спасителями. В их числе была и Талита, так и не отпустившая спасшего ее солдата.
* * *
Сутки спустя. Цитадель.
— Значит, Альянс совершил рейд на пиратский мир? — задала риторический вопрос Ориния.
— Я бы не был в этом так уверен, — произнес Гэрос, — то, что ту бойню на Килии устроили люди, сомнений не вызывает — слишком характерные следы работы. Но есть вероятность, что Альянс тут не при чем. Посмотрите сами — это появилось в экстранете час назад.
Заинтригованная Ориния в любопытством посмотрела на экран терминала. На мониторе играло какое-то видео, причем с явными следами редактирования — искусственные помехи мешали разглядеть говорящего в подробностях, лишь общие очертания и красное пятно на месте головы.
— Мое имя Скалл, — произнес искаженным голосом... человек, наверное, — я являюсь ответственным за произошедшее на планете Килия, куда несколько дней назад были доставлены захваченные в рейде на Мендуар граждане Альянса. В ходе ответного рейда моих подчиненных все рабы были освобождены. Подобный акт вопиющего попрания интересов и прав граждан Альянса не мог остаться безнаказанным. И я обращаюсь ко всем, кто стоит на пути величия человечества. Этот акт был лишь первым среди тех, что произойдут, если галактическое сообщество не предоставит людям достойное место в нашем мире. И я предупреждаю всех, кто собирается чинить препоны на пути развития и прогресса Человечества — бойтесь нас! И трижды подумайте, прежде чем совершать военные, политические или экономические атаки против нашего народа — ибо в таком случае мы придем за вами. И мы безо всякой пощады будем давить подобные акции в зародыше. Мы словно гидра, пройдем сквозь любые заслоны и достанем тех, кто угрожает нам...
— Дальше идет поток угроз и обещаний в совокупности с кадрами с Килии, — саларианец выключил запись, — Альянс пока не дал официального комментария по поводу этого... выступления. Похоже, что для них самих этот рейд был неожиданностью.
— Или они успешно это скрывают, — продолжила Ориния, — что бы кто ни думал, Удина — довольно опытный политик, и вполне способен сыграть удивление. А эта, как их там, гидра, может быть ручной террористической группировкой, выполняющей нелицеприятные заказы правительства.
— Ручные террористы? Удобно, что сказать, — признал Гэрос, — можно в случае провала умыть руки. В любом случае, этого Скалла с его бандой следует признать террористом. Хотя бы на основании угроз, которые он произнес в этой записи.
— Согласна, — кивнула турианка, — в таком случае, предлагаю переговорить с Тевос и сформировать совместное заявление от имени Цитадели.
— Не имею ничего против.
То же время. Земля, совещание кабинета министров АСЧ.
— Господа, прошло несколько часов с момента выпуска этой агитки, — начал совещание Виггин, — и я жду от вас результатов.
— Министерство связей с общественностью уже внесло редакцию в ближайший выпуск новостей, — взял слово глава отдела мониторинга населения, — в заявлении указывается на непричастность официальных структур Альянса к проведенной акции. Аналогичное заявление подготовил МИД, но в нем делается упор на то, что наше государство предпочитает проводить более мирную политику, и что терроризм — не наш путь.
— Как будто кто-то в это верит, — проворчал один из присутствующих.
— Верит или нет — вопрос второй, — повернулся докладчик, — главное, что мы заявили о своей непричастности.
— Ладно, с этим все понятно, — подвел итог президент, — чем порадует нас министр обороны?
— Наши люди провели расследование, и уже есть первые результаты, — поднялся военный, — во-первых, действовали явно люди — характерные повреждения от аргент-оружия ни с чем не спутаешь. Но вот что интересно — если судить по следам воздействия, образцы, из которых были произведены выстрелы, на голову превосходят все наши наработки в данной области. То, что неизвестные использовали на Килии, у нас лишь проходит испытания, и пока результаты, если честно, не вызывают радости.
— То есть, у нас есть группа людей, которая имеет доступ к аргент-энергии и на ее основе создала оружие, превосходящие даже наши опытные образцы, — подвел итог Эндер, — есть мысли, кто это был?
— Если можно, господин президент, — дождавшись разрешающего кивка, глава РУАС подошел к проектору и вывел несколько кадров, — наш отдел провел анализ записи, и обнаружил довольно интересный момент. Смотрите.
Разведчик вывел на экран раскадровку записи.
— Это — кусок записи, демонстрирующий расстрел работорговцев, — как видите, дизайн брони расстрельной команды характерен для ранних образцов, созданных ОАК. Но я попрошу обратить внимание на вот этот кадр.
Собравшиеся невольно подались вперед, стараясь рассмотреть детали. Кадр демонстрировал развернувшегося солдата. Повинуясь командам РУАСовца, грудная пластина брони увеличилась в размерах.
— Смотрите, — указал на заинтересовавшую его службу деталь разведчик, — символ размыт, но если приглядеться...
— Это же... — пораженно произнес один из министров.
— Верно, — кивнул глава РУАС, — это — слегка видоизмененный знак СБ ОАК. В этом случае Скалл — не кто иной как...
— Сэмюэль Хайден, — выдохнул президент, — черт, этот сраный киборг все еще жив.
— В этом случае становится понятно, кто стоит за Катаклизмом и Войнами Колоний, — мрачно произнес министр обороны, — Хайден одержим идеей прогресса любой ценой, и если для общего развития требуется принести в жертву пару миллионов человек — он сделает это, не задумываясь.
— И, скорее всего, именно его люди сдали пиратам схемы обороны Мендуара и коды опознавания наших кораблей, — продолжил Лебедев, — только мне непонятна конечная цель акции. Зачем организации, до сего момента действовавшей исподтишка, вдруг выходить на свет?
— Чтобы создать ореол защитника угнетенных, — ответил, как ни странно, министр связей с общественностью, — тем более, что нашим заявлениям Цитадель вряд ли поверит. Скорее нелюди подумают, что детище Хайдена — наши цепные собаки.
— Тем более, что из освобожденных они наверняка набрали агентов, — добавил Лебедев, — причем не только людей — списки обнаруженных на планете не совпадают со списками рабов из баз данных работорговцев.
— То есть теперь у Хайдена есть возможность работать в пространстве Цитадели, — подвел итог министр обороны, — да, киборг не соврал — его организация действительно подобна гидре.
— Значит, у нас в активе террористическая организация, имеющая доступ к аргент-энергии и способная работать под наших людей, — подвел итог Виггин, — значит, в конечном итоге Гидра способна развязать войну, причем в агрессии будут обвинять нас. Твою мать, вот не было печали. Похоже, нам придется сдвинуть сроки начала операции "Спартак".
— Сэр, это чревато провалом, — не согласился Лебедев, — наши агенты еще недостаточно готовы...
— Если мы не начнем сейчас, то упустим инициативу, — парировал Эндер, — война в любом случае произойдет, и в наших силах сделать так, чтобы она началась по нашим правилам. Готовьте людей, генерал — у вас месяц на подготовку.
С этого момента остановить войну было уже невозможно.
* * *
25 января 2168 года. Батарианская Гегемония, планета Пханган.
Старший оперативный агент Службы Внешней Разведки Альянса Систем Человечества Хидэки Сиро неторопливо шел по разгромленному поместью, внимательно осматривая дело рук своих. Агент в целом оставался доволен — результат почти пятилетней работы дал прекрасные плоды. Все эти годы разведчик неторопливо, учитывая психологический и многие другие факторы, готовил исполнение операции "Спартак". Отнюдь не все проходило гладко — пару раз Сиро довольно крупно ошибался, и завербованных рабов отлавливала карманная служба безопасности рабовладельца. К счастью, Хидэки успевал реагировать вовремя, и в целом план не страдал.
Но особенно интересным был последний год работы — сменившееся правительство Гегемонии, с одной стороны, привело к тому, что Блукс окончательно распоясался в отношении рабов — зверствуя, как никогда ранее. С другой стороны, это облегчило работу по вербовке — в этот год было гораздо труднее УДЕРЖАТЬ доведенных до белого каления рабов от восстания. Да и в окружении условно свободных подчиненных батарианца довольными ходили отнюдь не все, и порой закрывали глаза на откровенный саботаж рабов, с каменным лицом заявлявших Блуксу, что "не мы сломали, оно само".
И вот, наконец, месяц назад по каналу связи с Центром пришел долгожданным приказ — в течении месяца подготовить рабов к открытому выступлению. И давно заготовленный план Сиро пришел в действие. Агенту казалось, что за этот месяц он просидел за терминалом больше, чем за все предыдущие годы. Впрочем, так ему только казалось — его агентурная сеть состояла из профессионалов, которые прекрасно знали, что и когда делать. Сиро порой удивлялся, насколько надо быть беспечным, чтобы проморгать наличие подобной сети у себя под носом. Ну да не ему судить батарианцев — в конечном итоге, их отношение немало поспособствовало разведчику в таком неблагодарном деле, как подготовка восстания... Ой, простите, освободительной войны, конечно.
Крики, раздавшиеся из одной из многочисленных комнат поместья, отвлекли Хидэки от осмотра. Приблизившись к двери, Сиро краем глаза заглянул в оставленную открытой дверь. Да, его ожидания подтвердились — пятеро рабов разложили трех наложниц Блукса, самозабвенно насилуя азари.
"Вот она, обратная сторона восстания, " — подумал про себя агент. Впрочем, вмешиваться в действо он не стал. Во-первых, парням надо было почувствовать кровь на руках, дабы ни у кого не возникло потом желания соскочить с разогнавшегося поезда революции. А во-вторых, эти три азари, по наблюдениям Сиро, были его коллегами, только служили Объединенным Республикам. Так что дорвавшиеся до холеных наложниц восставшие, сами того не зная, оказали агенту услугу — оставлять азари, как и еще нескольких разведчиков Цитадели, в живых в планы резидента не входило.
По мере продвижения к хозяйским спальням на стенах все чаще встречались потеки крови самых разных цветов. В основном, конечно, красного — подавляющее большинство охраны составляли соплеменники Блукса. Сами охранники валялись рядом, заботливо избавленные воставшими от ненужного мертвецам снаряжения. Рядом лежали трупы рабов — по воспоминаниям Хидэки, именно здесь взбунтовавшиеся понесли наибольшие потери. Восстание вполне могло захлебнуться, но здесь на помощь агенту пришел, как ни странно, сам Блукс, пусть и опосредованно. Незадолго до мятежа хозяин поместья решил озаботиться своей безопасностью, и установить несколько стационарных генераторов кинетического щита и боевых турелей. Но Сиро повезло — к тому моменту батарианец так доверял человеку, что позволил оказать помощь в установке защитных систем. Ох, зря он это сделал. В какой-то момент резидент даже пожалел, что не увидел удивленных лиц охранников, когда кинетические барьеры отключились, а турели вместо того, чтобы выкосить наступающих рабов, нашпиговали вольфрамом самих охранников. Это была бойня — по полу текла самая настоящая река из крови, и ботинки капитана СВР сочно чавкали, погружаясь в пропитанные красной жидкостью дорогие ковры.
Наконец, ноги привели агента к хозяйской спальне. Вернее, она когда-то была спальней. Но сейчас комната превратилась в склеп, ставший могилой для всех рабовладельцев. Здесь нашло свой покой все семейство — сам Блукс, изрешеченный пулями, лежал на огромной кровати, раскинув руки, так и не выпустившие два пистолета-пулемета. Его жена лежала рядом — с нее содрали заживо кожу. Наверное, это был один из рабов-турианцев — батарианка очень не любила уроженцев Палавена, и отыгрывалась на несчастных по поводу и без. Хидэки знал, что где-то в комнате убитой хозяйки лежала целая коллекция отрезанных мандибул. Особенно доставалось турианцам с окраинных миров — садистка отбирала предметы "коллекции" по степени редкости. И вот теперь турианцы сполна отомстили ей, казнив ее способом, который на Земле называли Красным Тюльпаном.
Что касается детей рабовладельцев, то их смерть была сравнительно легкой. Единственному сыну семейки банально прострелили голову, а трем девочкам — перерезали горло. И хотя Сиро не одобрял подобные проявления войны, он не мог не признать, что после такого он получит самых отчаянных солдат — стоит рабовладельцам узнать, что восставшие сделали с их "коллегами", и освобожденным пощады не будет.
— Командир, — раздался в предусмотрительно захваченном омнитуле дребезжащий голос, — вам стоит на это посмотреть.
— В чем дело, Калос? — спросил Сиро вызвавшего его турианца, по совместительству являвшегося правой рукой разведчика.
— Мы тут кое-кого поймали, — в голосе турианца мелькнули довольные нотки, — вы будете рады.
— Хорошо, скоро буду, — кивнул Хидэки, направившись на сигнал. Он уже предполагал, кого увидит — Калос мог быть НАСТОЛЬКО доволен лишь в одном случае.
Предчувствие агента не обмануло — турианец с довольным видом стоял на площади около поместья, а его товарищи крепко держали в руках стоящего на коленях турианца без лицевых татуировок.
— Ну привет, Кватор, — улыбнулся агент, присев на корточки, — как здоровье? Сердечко не пошаливает?
— Да пошел ты, ублюдок, — попытался плюнуть коллаборационист, но Калос, моментально среагировав, коротким ударом ноги отправил собрата по расе, но не по духу, на землю. Но даже лежа на площади и плюясь кровью из разбитого рта, Кватор продолжал ругаться, рассказывая восставшим, кого и в каких позах он имел или поимеет, если его не отпустят, предварительно извинившись.
— Ты, мягкотелый засранец! — разорялся турианец, — да ты будешь у меня камни жрать! Сейчас придет хозяин, и с тебя шкуру живьем спустит...
— Нет у тебя больше хозяина, — злорадно улыбнулся Сиро, — сдох от передоза вольфрама в организме. Вон, в спальне своей лежит, болезный.
От этой новости поток проклятий, изрыгаемых Кватором, прервался, а секунду спустя площадь перед поместьем огласил горестный вой.
— Что с ним делать, командир? — спросил Калос, презрительно глядя на подхалима рабовладельца.
— На второй этаж его, — ненадолго задумавшись, ответил агент, — выведите его на балкон, а я пока сбегаю в мастерскую.
— Зачем? — поинтересовался помощник лидера восставших.
— За оптоволокном, — ответил Хидэки, — там как раз есть кабель, который его вес выдержит.
Лицо Калоса озарила понимающая улыбка. Короткий жест — и повстанцы, подхватив Кватора под руки, потащили упирающегося турианца в дом, время от времени награждая того пинками и зуботычинами.
Через десять минут коллаборационист стоял на балконе, с заломленными за спину руками, а Сиро, сноровисто связав петлю, накинул ее на шею выродка.
— Будь ты проклят, урод! — орал Кватор, уже не делая попыток вырваться.
— Ой, да помолчи уже, — отмахнулся Хидэки, — и знаешь что, костелицый? Зря ты дал мне доступ к терминалу — хакнуть рабские чипы и ошейники оказалось на редкость просто.
И с этими словами человек пинком отправил турианца вниз. До ушей разведчика донесся влажный хруст ломаемых позвонков, а затем поместье сотряс одобрительный рев восставших. Сиро вскинул кулак вверх и заразительно улыбнулся — вскоре вся Батарианская Гегемония запылает пламенем войны.
Крупнейшее за всю историю восстание рабов, позднее превратившееся в самый крупный галактический конфликт последних веков, началось.
* * *
Из мемуаров легата примариса Адриана Виктуса. Часть 5: Первая Батарианская война. Издание "Иностранная литература", под эгидой Воениздата Альянса Систем Человечества. 2175 г.
... О причинах начала Первой Батарианской войны, также называемой Войной за Скиллианский Предел, написано много книг, авторы которых предлагают различные версии начала конфликта. Оглядываясь назад, я понимаю, что причину начала этой войны стоит искать в далеком даже для меня две тысячи сто шестидесятом году (прим. ред. для удобства чтения даты переведены в привычную для человечества систему). Именно тогда, столкнувшись с пространством Цитадели, Человечество сформировало свою стратегию о дальнейших взаимоотношениях...
... Надо заметить, что к моменту начала ПБВ (прим. ред. Здесь и далее — Первой Батарианской войны) Альянс был единственным государственным образованием, не входящим в пространство Цитадели и при этом обладающий достаточно многочисленной, подготовленной и хорошо вооруженной армией, чтобы в случае полномасштабной войны если не победить объединенные силы Цитадели, то нанести крупный урон ее армиям и экономике, от которого она уже не смогла бы оправиться. Проведенные накануне войны штабные игры показали, что в случае эскалации будущего конфликта в Скиллианском пределе Альянс систем в первый год войны с вероятностью восемьдесят процентов уничтожит до семидесяти процентов военно-промышленной, добывающей и административной структур, а также предпримет ряд атак на саму Цитадель, каждая из которых будет иметь не менее чем сорокапроцентный шанс на успех (нанесение станции непоправимых повреждений, после которых Цитадель не будет подлежать восстановлению). Несмотря на то, что даже оставшихся тридцати процентов хватило бы для ведения наступательной войны, после окончания гипотетического конфликта оставшиеся ресурсы не смогли бы удовлетворить довоенные запросы как военного, так и гражданского сектора, что, скорее всего, привело бы к новой войне, теперь уже между бывшими союзниками...
... Что касается две тысячи сто шестьдесят восьмого года, то в данном случае сложилась уникальная ситуация, когда все страны, обладающие хотя бы одним дредноутом, поняли, что вооруженное столкновение неизбежно. Другими словами, войны хотели абсолютно все. Альянс хотел обезопасить свои новые колонии от дальнейших нападений, закрепиться в Скиллианском пределе и, разумеется, получить доступ к одним из самых богатых месторождений в галактике. Их основной противник, Батарианская Гегемония, желала, в общем, того же самого, и, кроме этого, укрепить свои традиции и приобрести среди народов Цитадели статус защитников от непомерных амбиций Человечества. Турианская Иерархия желала, прежде всего, отыграться за Менорскую мясорубку, произведя своего рода работу над ошибками и показать, что с армией Иерархии стоит считаться, восстановив свой пошатнувшийся статус. Саларианский Союз увидел в грядущем конфликте возможность изучить технологии Альянса, и, наконец, нивелировать его технологическое превосходство. Что касается Объединенных Республик Азари, то они были меньше всего заинтересованы в войне, однако промышленное лобби не могло не беспокоить нарушение фактической монополии в области добычи и переработки нулевого элемента, а потому для них война была ни чем иным, как способом наложить руки на "бесхозный" нулевой элемент. Таким образом, война была неизбежной...
... Знали ли мы о подготовке Альянса к восстанию? Мой ответ — да, знали. Нападение не было неожиданностью для нового режима Батарианской Гегемонии и ее покровителя — Цитадели. Руководители Гегемонии высшего ранга неоднократно предупреждали о том, что вторжение Альянса, равно как и восстание, неизбежно, неоднократно запрашивая увеличение военного контингента Цитадели. Однако высшее руководство экспедиционных сил не было столь встревожено, допуская, однако, возможность как восстания, так и прямого нападения. И все же начало восстания застало военных врасплох. Причина столь явной неподготовленности кроется, на мой взгляд, в чисто психологических причинах. Как говорил в свое время один из командиров Иерархии: "Мы знали, что когда-нибудь произойдет катастрофа. Но проходил день за днем, месяц за месяцем, год за годом, а взрыва так и не было, и мы уже не могли поверить в то, что на следующий день все будет по-другому". Именно этим можно объяснить тот факт, что уже к концу первого месяца восставшие, поддерживаемые Альянсом, смогли захватить большую часть территории Гегемонии, переведя ситуацию в разряд катастрофических...
* * *
2168 год, четвертый день восстания. Пханган.
— Огневая задача! Координаты — 0-3-7/12, прием! — прокричал Калос в гарнитуру связи.
— Открываем огонь! — отозвались артиллеристы.
Через несколько секунд видневшиеся вдалеке позиции противника накрыл шквал огня. Турианец удовлетворенно хмыкнул — все же повезло, что среди войск, перешедших на сторону восставших, оказались столь полезные разумные. Сам Калос, будучи солдатом Иерархии, как никто другой понимал всю пользу артиллерии на поле боя. Артиллерия... Люди в свое время доходчиво показали всей галактике, что "старомодные" самоходные пушки, как и пилотируемые истребители, рано списывать со счетов. И армии всей галактики дружно принялись восполнять пробел в обновленной военной доктрине. И если азари и саларианцы, не особо мудрствуя, взяли существующие платформы и, слегка доработав их, получили легкие десантируемые самоходки, то турианцы решили создавать новое оружие с нуля, получив отличное универсальное оружие, которое и закупили батарианцы. И теперь это оружие обернулось против тех, кого оно призвано было защищать. Как, собственно, и те, кто сейчас и открыл огонь по бывшим товарищам. Калос, надо сказать, не слишком доверял переметнувшимся войскам, и Сиро, человек, организовавший восстание, его в этих подозрениях поддержал. Большинство из перебежчиков встало на сторону революционеров отнюдь не по идейным соображениям. Да, сейчас восстание объединяло недовольство текущей ситуацией в Гегемонии, но если рабы просто желали свободы, то большей частью регулярных войск руководила банальная жажда льгот, привилегий и улучшения социального статуса. Долго ли такие солдаты будут воевать, прежде чем решат, что их жизни никак не стоят мнимых преференций от еще не существующего государства, турианец говорить не брался. Но в одном он был уверен на все сто — несмотря на неблагонадежность военных, именно в их руках была сосредоточена основная масса оружия, и только они могли похвастаться большим количеством подчиненных, способных худо-бедно с означенным оружием управляться.
Оружие... если бы не работа агентуры Альянса, все восстание бы закончилось, толком не начавшись. Да, бывших рабов было много, и боевой дух у подразделений был крайне высок, но это бы ничего не значило, не будь у восставших оружия. Как оказалось, оружие было, и его было много. Турианец погладил сжимаемый в руках "Фестон" — как же ему за годы рабства не хватало старого друга. О том, каким образом в руки к людям попало турианское оружие, Калос не спрашивал. Впрочем, ему ли, бывшему наемнику, по глупости попавшему в плен к пиратам, рассуждать о происхождении стволов? Стреляют, надежны, ресурс узлов достаточен — и ладно.
Наконец обстрел прекратился, и на этом участке фронта установилась оглушающая тишина. Казалось, сама природа застыла в ужасе от проявления подобного варварства. Но тишина была недолгой.
— Рота, слушай мою команду! — к сожалению, даже простейшие средства связи были отнюдь не у каждого бойца, а потому турианцу приходилось напрягать глотку, — прикрываясь бронетехникой, в атаку на позиции противника, шагом — МАРШ!
Засвистели двигатели, и в проемах между укрытиями, занятыми восставшими, проехали, шурша колесами, боевые машины. Как и большинство бронетехники батарианского производства, боевыми характеристиками они похвастаться не могли, но выбирать не приходилось. Лучше такая защита, чем никакой.
Бойцы, поднявшись из укрытий, выстроились и, пригибаясь, двинулись за бронемашинами. Ну как построились — если бы подобное произошло в турианской части, ее бы по окончанию боя ждал бы "разбор полетов", по окончанию которого всех солдат отправили учиться элементарным построениям, а командиров — штудировать уставы и наставления. Но Калос был доволен и таким — в конце концов, большинство из его, с позволения сказать, центурии, винтовку в руки взяли меньше недели назад.
Наступление недолго оставалось незамеченным — вскоре в боевые порядки полетели первые пули. Центурия, как по старой привычке именовал роту бывший военный, начала нести потери. Вот батарианец, слишком сильно отклонившийся влево от брони, получил очередь, перечеркнувшую его пополам. Все, отбегался. Следом за ним шальная пуля нашла еще одного неудачника. Но операторы орудийных турелей бронемашин среагировали быстро — в ответ к позициям противника полетели снаряды, выбивая из земли фонтаны почвы вперемешку с кусками тел.
Одна из коробчатого вида машин остановилась и задымила, получив сразу несколько ракет из ручных гранатометов. Пехота, не обращая внимания на крики командира, тут же разбежалась по сторонам в поисках укрытия, за что и поплатилась — на убегающих скрестилось сразу несколько пулеметов, в считанные секунды выкосив паникеров. В живых остались лишь те, у кого хватило ума лечь на землю. Калос выругался — рота потеряла уже двадцать бойцов, даже близко не подойдя к намеченным позициям. Впрочем, если бы не артудар, потери были бы гораздо существеннее.
Наконец броня подошла на достаточное расстояние и остановилась — дальше ехать было просто опасно. Турианец вздохнул — вот она, самая опасная дистанция. И ее надо было покрыть без брони. Тут уж как повезет — либо ты везунчик, и живой, либо нет — и для тебя война заканчивается, так толком и не начавшись.
— Рота, — обратился турианец к взводным, — всем лечь на землю и ползком до вражеских позиций.
Подгоняемые командирами, восставшие залегли и, ползком выбравшись из-под прикрытия не прекращающей огонь бронетехники, поползла вперед. Калос последовал примеру большинства, пропахивая на брюхе расстояние до оборонительного рубежа. Ранее мощная линия эрзац-укреплений теперь представляла собой жалкое зрелище — перепаханная земля, обломки строений, и обрушившиеся здания, ставшие братскими могилами для своих защитников. Да, турианец никогда бы не подумал, что ему придется воевать в стиле своих далеких предков, а поди ж ты — вот он, наступает, как какой-нибудь центурион докосмической эры.
Те минуты, которые потребовались восставшим, чтобы доползти до позиций противника, для Калоса показались вечностью. Над головой летали, злобно свистя, пули и снаряды с обеих сторон, стремясь найти свою долгожданную цель, но, к счастью турианца, вражеский огонь был очень неприцельным — бронемашины выполняли свою роль на отлично, ведя огонь на подавление. Солдатам врага приходилось вести огонь вслепую, в ином случае высунувшийся лоялист рисковал быть нашпигованным вольфрамом. Впрочем, батарианцам, спрятавшимся в укрытиях, это не сильно помогало — снаряды из орудий мало что могло остановить.
Двадцать метров (прим.авт. Земных метров). Все, пора.
— Рота, приготовиться к броску, — по залегшей цепи прошло шевеление, — ВПЕРЕД!!!
С грозным ревом бывшие рабы ринулись на укрытия. В них тут же полетели пули, собирая свою кровавую дань — на такой дистанции промахнуться было трудно. Но было поздно — восставшие, лихо перемахнув через укрытия, сцепились с противником. Закипел рукопашный бой.
Прыгнув через укрытие, Калос вскинул "Фестон" и двумя очередями срезал троих близко стоявших солдат Гегемонии. Один был жив, получив ранение, но это лишь оттянуло его смерть — пробегающий мимо саларианец, приставив к голове упавшего дробовик, нажал на спуск, добивая раненого. Тут же самого уроженца Сур'Кеша снесло в сторону очередью пулемета. Обернувшись, турианец увидел чертырехглазого солдата, с перекошенным от ярости лицом направлявшего на него ствол. Но вскинуть штурмовую винтовку оказалось не в пример быстрее, и винтовка в руках бывшего военного выплюнула три смертоносных гостинца, один из которых удачно попал пулеметчику в горло — батарианец, захлебываясь собственной кровью, упал на пол.
Внезапно бой окончился — еще звучали редкие выстрелы разгоряченных боем рабов, но это был конец. Солдаты Гегемонии, оценив ситуацию, побросали оружие, сдаваясь на милость победителя. Некоторым не повезло — повстанцы еще не отошли от горячки боя, и в запале убивали даже тех, кто успевал поднять руки.
— Рота, занять рубеж, — тут же отдал команду Калос, усилием воли успокаивая себя, — пленных отвести в тыл, собрать оружие, провести подсчет потерь.
— Есть! — дружно рявкнули взводные. Турианец не удивился подобной слитности — все же командиров он набирал из разумных, имевших опыт службы в армии.
Переключив канал, Калос вышел на связь с командованием.
— Штаб, это четвертый, позиция занята, готовимся к обороне.
— Отлично, Калос, — отозвался Штаб, — на сегодня больше наступлений не будет — оставайтесь на занятых позициях.
— Принято, — ответил турианец, — окапываемся.
Но больше в боевых действиях на этой планете его рота не участвовала — на следующий день последние очаги сопротивления были задавлены, и Пханган полностью перешел под контроль восставших. Незадолго до этого, флот, перешедший на сторону революции, расправился с теми, кто остался лоялен власти. Потери роты Калоса за эти дни составили сорок четыре бойца убитыми и ранеными.
* * *
Тот же день. Цитадель.
Зал Совета был переполнен желающими увидеть оглашение решения трех рас, стоящих у руля галактической политики. Причина такого ажиотажа была очевидна — очередное восстание рабов в Батарианской Гегемонии внезапно (для непосвященных, разумеется) переросло в нечто большее. Слово "революция" буквально витало в воздухе, заставляя политиков, присутствующих на заседании, переминаться с ноги на ногу в ожидании неизвестного. Несмотря на заверения представителя Гегемонии, что восстание — внутреннее дело государства, и армия прекрасно справится с его подавлением, текущее положение дел было прямо противоположным. Уже сейчас в руках восставших оказалось пятнадцать процентов территории батарианского государства, и этот процент с каждым днем рос. Любому было ясно, что за восстанием стоит другое государство, а учитывая события последних лет, ни у кого не было сомнений в том, какое именно. Только Альянс Систем Человечества мог столь нагло и бесцеремонно обрушить существующую систему сдержек и противовесов в угоду своим личным интересам. Так что самый большой интерес у присутствующих вызывала формулировка, с которой выступит Совет.
Собственно, все заинтересованные стороны уже собрались в зале заседаний. Все, кроме Донелла Удины, который, по уже устоявшейся практике, опаздывал. То ли действительно каждый раз посольство людей пикетировали, то ли посол Альянса просто хотел показать собственную значимость.
Терминалы Советников пискнули, сигнализируя о полученном сообщении. Одни из самых влиятельных разумных в галактике склонились над экранами, читая пришедшее послание. Шум в зале Совета мгновенно стих — все ждали объяснений, что же именно прислали Советникам. Наконец политики закончили чтение, и представительница народа азари провозгласила:
— По политическим причинам посол Альянса решил не присутствовать. Вследствие этого заседание по вопросу гражданской войны в Батарианской Гегемонии объявляется открытым.
По залу прошла волна шепотков — слово было сказано. Совет отказался признать восстание рядовым событием, классифицировав конфликт как войну. Для большинства разумных, державших руку на пульсе, это не было удивительным — для них не было секретом, что часть армии и даже флота поддержала восставших. Теперь все ждали окончательного оглашения резолюции.
— Совет Цитадели, — начала Тевос, — памятуя о резолюции Совета от 700 года (прим.авт. Земного летоисчисления), прямо указывающей о недопущении эскалации вооруженных конфликтов внутри любой страны-члена пространства Цитадели и решении острых социальных вопросов путем дипломатических договоренностей, заверенных Советом Цитадели с возможным вводом миротворческих сил для поддержания порядка, а также отчетам наблюдательной комиссии Цитадели и отмечая с беспокойством факт вооруженного столкновения выражает свое мнение...
Зал затаил дыхание.
-... Что эти действия являются нарушением мира, — продолжила Советница, — и предлагает лидерам повстанческого движения немедленно прекратить военные действия для налаживания мирного диалога.
— Кроме того, — подхватил Гэрос, — членам комиссии и миротворческому корпусу Цитадели, расположенному на территории Батарианской Гегемонии поручается проконтролировать за сдачей оружия законному правительству Батарианской Гегемонии и держать Совет Цитадели в курсе выполнения настоящей резолюции, а также высказать свои соображения о создавшемся положении и возможные пути выхода из кризиса...
— Помимо этого, — взяла слово Ориния, — Совет Цитадели призывает все цивилизованные народы галактики оказать Цитадели всемерную помощь при проведении в жизнь настоящей резолюции и воздержаться от содействия восстанию.
— Совет огласил свое решение, — закончила Тевос, — заседание окончено.
Зал ожил. На разные лады заговорили все присутствующие, обсуждая текст представленной резолюции. Репортеры наперебой сообщали новость в прямом эфире. Представители различных народов галактики обсуждали между собой новость. И в этом океане мало кто заметил, как Советники, выключив терминалы, быстрым шагом покинули зал.
* * *
То же время. Кабинет посла Альянса.
Сидящий в кресле Донелл Удина, просмотрев прямой репортаж из зала Совета, откинулся на спинку, сцепив руки в замок. Все прошло именно так, как он и ожидал. Резолюция Совета Цитадели фактически обвинила восставших в агрессии против законного режима Гегемонии и призвала сложить оружие. Также Цитадель призвала не помогать повстанцам, но о каких-либо санкциях в случае невыполнения данного пункта резолюции не было. Стоит ли говорить, что выполнять требования Цитадели Альянс не собирался? В принципе, именно поэтому Удина и не присутствовал на заседании — мнение Альянса на данный момент не учитывалось, да и права вето людям никто не давал. Именно в таком ключе посол и ответил на вопросы о том, почему он на этот раз задерживается.
Впрочем, была еще одна причина его невмешательства. На данный момент ситуация в Скиллианском Пределе складывалось в пользу прочеловеческих сил, а присутствующий в Гегемонии контингент войск хоть и представлял наибольшую опасность, но в стратегическом плане решить ничего, по сути, не мог. Слишком мало было солдат у цитадельцев, особенно по сравнению с восставшими, в чьи ряды с каждым днем вливались все новые добровольцы. Удина позволил себе усмешку — вот он, недостаток рабовладельческого строя. Хозяева, привыкшие к существующему порядку вещей, зачастую забывают, что имеют дело с живыми существами, а не с ходячими и говорящими инструментами. Результат подобного отношения был на Земле более чем известен — восстания рабов, как и крестьянские бунты, были отнюдь не редкостью во времена Античности и Средневековья. Другое дело, что большая их часть провалилась, но причины неудач были в основном в том, что толпам необученных рабов чаще всего противостояла регулярная армия, с закономерным результатом. А ведь стоило восстать тем, кто имел оружие и умел его применять, и действия принимали совершенно плачевный результат для правительства — восстание Спартака тому пример. В этом случае восстание губил, как правило, стратегический просчет.
Но люди учились на своих ошибках. В рядах бывших рабов присутствовали инструктора из Альянса, да и сами рабы порой оказывались из наемников, захваченных в системах Терминуса. А в том, что часть армии переметнулась на сторону восставших, была заслуга другого отдела иностранной разведки и МИДа Альянса. Да, подобный союз был шатким, но руководство АСЧ надеялось, что к тому времени, как война окончится, "старая гвардия" понесет такие потери, что уже не будет иметь решающего голоса, и власть перейдет в руки бывших рабов, получивших опыт боевых действий. И, разумеется, лояльных Человечеству. Теперь важно, чтобы война закончилась до того, как Цитадель сможет перебросить на помощь Гегемонии значительные силы.
Счет пошел на дни.
* * *
Сутки спустя. Батарианская Гегемония.
— Сутки назад Совет Цитадели выпустил резолюцию, призывающую восставших сложить оружие и перейти к мирному диалогу, — на экране чудом уцелевшего терминала шел выпуск новостей, который смотрела, пожалуй, вся рота Калоса, — напоминаю, пять суток назад на территории Гегемонии началось вооруженное восстание, переросшее в гражданскую войну. Для предотвращения эскалации конфликта...
— Да пошла на**й эта Цитадель с их резолюциями! — взбешенно заорал один из немногих батарианцев в роте, — мы на это дерьмо не купимся!
Остальное подразделение поддержало выкрик одобрительным ревом. Восставшие воинственно трясли оружием, а некоторые особенно рьяные даже дали несколько выстрелов в воздух. Впрочем, тех быстро угомонили их же товарищи — никто не хотел получить рикошет в замкнутом помещении.
Впрочем, Калос не разделял энтузиазма подчиненных. Мысли турианца были далеки от оптимистичных — как правило, за такими заявлениями стоит ожидать ввода контингента Цитадели, а сталкиваться с регулярными частями Калос не желал. Это не батарианская армия, которая являлась, по большому счету, пугалом.
— Капитан Калос, — неслышно подошел к командиру роты посыльный, — вас вызывает Сиро.
— Хорошо, — кивнул турианец, вставая со стула.
Сиро, как и ожидалось, сидел за терминалом, просматривая какой-то документ. Увидев пришедшего товарища, человек поднялся и жестом пригласил бывшего наемника за стол.
— Ну, что скажешь насчет выступления Совета, друг? — сразу перешел к делу региональный руководитель восстания.
— Дело дрянь, — Калос решил быть откровенным, — проблема в том, что наши войска пока не набрали достаточного опыта в ведении боевых действий, да и неоткуда ему взяться, откровенно говоря. Командиры — это хорошо, но тут дело в подготовке рядового состава. Перебежчики ничего не решат — батарианская армия не сильно отличается от тех же пиратов, что бы там ни говорила Цитадель по этому поводу. Ввод регулярной армии, скорее всего, приведет к тому, что восстание задавят. А что сделают лоялисты с восставшими, объяснять, думаю, не нужно.
— Да, ситуация, не из лучших, — согласился человек, — насчет подготовки ты прав. Та "армия", что мы имеем на данный момент, не тянет даже на наши территориальные войска. Даже больше тебе скажу — у нас курсанты при выпуске имеют гораздо лучшую подготовку. И это если умолчать об обеспечении. Да, благодаря внезапности мы смогли захватить нетронутыми большинство военных складов, но вот качество снаряжения оставляет желать лучшего. Да и хватает его отнюдь не на всех, а поток оружия из Альянса и систем Терминуса, на который мы рассчитывали, уже сейчас активно обрезается батарианским флотом при содействии миротворцев.
Калос поник. В принципе, фактор внезапности был все еще на стороне восставших — на большинстве планет Гегемонии шли активные бои. Но если на поверхности планет ситуация складывалась в пользу повстанцев, то космос оказался проблемой. Несмотря на усилия Альянса, к мятежу примкнула лишь часть кораблей, и, по иронии судьбы, большинство самых подготовленных экипажей оказалась на стороне лоялистов. Да, их было немного, но после выступления Цитадели с их резолюцией от них не требовалось победить. Лояльной правительству части флота нужно было лишь связать корабли восставших до прибытия флота Цитадели, а там судьба восстания будет предрешена.
— Да, — кивнул головой Сиро, соглашаясь с выводами турианца, — войну нужно закончить до вступления в войну Цитадели. А потому руководство приняло план широкомасштабного наступления с целью подавить очаги сопротивления на планетах, контролируемых Гегемонией. Так что готовь роту, Калос — восемьдесят процентов нашего контингента перебрасывают в Гнездо Коршуна — там ситуация становится патовой.
Турианец приоткрыл мандибулы, ошеломленной новостью.
— Гнездо Коршуна? — неверяще переспросил Калос, — и куда именно? Адек, Эрсбат или Камала?
— Хуже, — мрачно произнес Сиро, — Кхар'шан.
— Б..ть, — коротко высказался бывший наемник, — надеюсь, командование знает, что творит. Иначе мы все там ляжем. Если, конечно, долетим.
— Я тоже, друг, — вздохнул Сиро, также не особо довольный приказом, — я тоже.
* * *
Неделю спустя. Кхар'Шан.
— Чертовы облака, — подумал про себя Калос, глядя на изображение с камеры под днищем челнока, — и кто его знает, куда нас теперь бросят.
Турианец очередной раз проверил снаряжение, выданное для десантирования. Конечно, он предполагал, что командование явно откопало где-то склад с тяжелыми наркотиками, раз решило бросить в бой на столичную планету едва обстрелянных бойцов. Но он и не подозревал, что все настолько запущено.
Капитан прекрасно помнил тот день, когда в расположение его роты прикатило несколько грузовиков, и дюжие ребята принялись выгружать свежеокрашенные ящики, на боках которых проглядывала маркировка Альянса.
— Что это, майор? — спросил недоумевающий турианец наблюдавшего за разгрузкой Сиро.
— Системы для десантирования пехоты, — коротко ответил человек, — ее вешают бойцу за спину, и затем он прыгает из челнока.
— Ээээ? — глубокомысленно спросил бывший наемник.
— Да, не удивляйся, — повернул голову Хидэки, — я уже так прыгал. Сначала вытягивается стабилизирующий парашют, который останавливает вращение, а потом срабатывают тормозные двигатели, и боец приземляется.
— А какая смертность среди высадившихся таким образом? — с опаской спросил турианец.
— Около пяти процентов, Калос, — не стал юлить человек, — но ты не волнуйся — все они погибли на земле.
— "Успокоил, Духи его заберите", — подумал про себя Калос, но разговор продолжать не стал.
И вот скоро он и его бойцы на себе проверят действенность подобного метода. Отступать было уже поздно — на орбите шла чудовищная по своим масштабам рубка флотов повстанцев и лоялистов, и конца ей пока видно не было. Наверное, именно из-за того, что дружественный флот достаточно занял работорговцев, десантные корабли смогли так просто проскользнуть к планете. Но это было лишь начало.
— Что это, командир? — испуганно спросил один из бойцов, вцепившийся в винтовку, словно утопающий в спасательный круг, — нас ждет гроза?
И действительно, облака то и дело расцветали всполохами света, а до сидящих в шаттле доносился приглушенный звуковой изоляцией грохот.
— Нет, боец, — покачал головой капитан, — это зенитный обстрел.
Будто в подтверждение его фразы, в один из челноков ударил зенитный снаряд. Полыхнувшее голубым защитное поле не смогло погасить удар, и на левом борту шаттла расцвел огненный цветок. Челнок тут стал терять высоту, а через несколько секунд раскололся пополам.
— Твою мать, — пораженно прошептал один из десантников.
И это было лишь начало. Сориентировавшиеся зенитчики начали прицельный обстрел идущих на высоте шаттлов, и десантная партия тут же начала нести потери, даже не высадившись на планету. Двигатель идущего справа шаттла поймал очередь снарядов, и горящий челнок, потеряв управление, стал забирать влево, постепенно снижаясь.
— Держитесь! — раздался вопль пилота, и челнок резко дернулся в сторону, уходя от столкновения.
— Чтоб вас всех, — взревел летчик, — капитан, прыгать будете сейчас! Огонь слишком плотный, нам не дойти до намеченной зоны высадки!
— Бл*ть, — коротко ругнулся Калос, вставая, — Отделение, встать! Проверить снаряжение и приготовиться к прыжку!
На командира тут же посыпались рапорты.
— Десятый готов!
— Девятый готов!
— Восьмой готов!
— Седьмой готов!
...
— Второй готов! — голос бойца-саларианца, стоявшего прямо перед турианцем, дал петуха, сорвавшись на фальцет.
— Первый готов! — бывший наемник постарался скрыть за воплем собственное волнение.
— Готовьтесь к выброске! — крикнул пилот по внутренней связи, открывая гермодверь, — пошли, пошли пошли!
И капитан свежеобразованного Первого Пханганского Десантного легиона, Квадор Калос, до того военный Иерархии, наемник, попавший в плен и ставший рабом, сделал шаг в темноту, разрываемую вспышками зенитных выстрелов.
(Прим.авт. Калос пользуется привычными понятиями, поэтому назвал подразделение легионом).
* * *
Приземление прошло на удивление успешно — несмотря на опасения Калоса, при посадке система отработала как надо, и ноги турианца ударили о землю. Капитан тут же сбросил ставший ненужным тормозной рюкзак и оглянулся. Похоже, ему повезло приземлиться в каком-то парке или зоне отдыха — вокруг бойца росли облагороженные деревья и кустарник, а неподалеку виднелась черная гладь озера.
— "Да, с успешным приземлением, это я... поторопился", — мелькнула мысль у турианца, когда он осмотрел себя получше. Свернутый в походное положение "Фестон" оторвался во время высадки, хотя турианцу казалось, что из-за магнитного захвата это нереально. Таким образом, в распоряжении капитана остался лишь пистолет и три гранаты.
Из кустов справа послышался шум.
— Свои, — шепнули на турианском кусты вскинувшему оружие Калосу.
Растительность раздвинулась, и на свет появилось бочкообразное тело в легком скафандре.
— Сержант Ник, — представился собрат по расе, — инженер, третья рота.
— Капитан Калос, — ответил офицер, — первая рота.
— Наслышан, господин центурион, — присел рядом боец, — вы знаете, где мы?
— Пока нет, — покачал головой Квадор, — но скоро узнаю. Выдвигаемся.
Турианцы, снявшись с места, двинулись, куда глаза глядят. Но долго они не прошли — в звуки боя вплелся раскатистый грохот работающего орудия. Присев, Калос осмотрелся — в тридцати метрах от них стояла молотившая зенитка. Турианец задавил мысль о нападении — расчет наверняка имел прикрытие, а с пистолетом и штурмовой винтовкой много не навоюешь.
— Так, уходим отсюда. Тут нам пока ловить нечего, — повернул голову Калос к невольному напарнику. Инженер кивнул в знак согласия, и турианцы, стараясь не шуметь, скрылись в глубине парка.
* * *
Два часа спустя.
Группа Калоса медленно продвигалась вдоль улицы, которую уже успела тронуть война. Сгоревшие остовы флаеров, выбитые панорамные окна, частичные обрушения зданий, обломки которых порой перегораживали дорогу. Калос вздохнул — все же некоторые вещи со временем не меняются. Турианец мог как угодно относиться к Гегемонии, но он не мог не признавать, что города Кхар'Шана обладали довольно красивой и самобытной архитектурой. Но теперь это в прошлом, и это при том, что город был, можно сказать, провинциальным, и его особо сильно не бомбили. Бывший наемник даже не брался предполагать, что сейчас творится в столице планеты, где с начала восстания шли непрекращающиеся уличные бои.
Десантник, идущий впереди, внезапно вскинул руку, а затем медленно опустил ее. Сводный отряд из нескольких подразделений тут же занял укрытия. Калос, пригнувшись, почти бесшумным шагом подошел в головному:
— Ну, что там?
— Какое-то шевеление, командир, — отозвался боец, внимательно осматривая окрестности.
Источник шума появился буквально секунду спустя. Гремя камнями, на открытую местность вывалились несколько солдат со знаками различия Пханганского десантного.
— Космос, — шепнул вполголоса Калос.
— Звезды, — тут же отозвались новоприбывшие, — капитан, это вы?
Приглядевшись, турианец узнал в десантниках бойцов своей роты. Мысленно покачав головой и дав обещание провести тренировки по скрытому передвижению на местности, Калос приподнялся и призывно мазнул рукой. Солдаты тут же, топоча бронеботинками, как орда кроганов, взлетели на насыпь, за которой прятался их командир.
— Капитан, вы знаете, где мы? — спросил один из бойцов высоким голосом.
— Да, Т'Лао, — кивнул турианец единственной азари в его роте, — примерно в трех пунктах (прим.авт. около шести километров) от точки высадки.
— Твою налево, — ругнулась дева, — нам же еще топать и топать.
— Не без этого, — согласился Квадор, — но других вариантов нет. Выдвигаемся.
Через несколько минут группа вырвалась, наконец, из города, выйдя в пригороды. Удивительно, но до сих пор они не встретили ни одного солдата, своего или чужого. Город как будто бы вымер, хотя чутье подсказывало бывшему наемнику, что все далеко не так радужно, как кажется.
— "Ну вот, что я говорил," — произнес Калос, услышав негромкий свист моторов, — Прячемся. Огонь открывать по моей команде.
Десантники тут же покинули дорогу. Шум работающих моторов приближался, и вскоре сидящие в засаде повстанцы увидели своих противников. Два бронетранспортера, наверняка набитые солдатами, ехали по направлению к городу. Разумеется, высадка десанта не осталась незамеченной, и командование лоялистов наверняка перебрасывало поисковые группы, с одной из которых и столкнулись десантники.
— Огонь не открывать, — шепнул турианец в переговорное устройство, — повторяю, огонь не... Вот дерьмо!
Т'Лао, яростно взревев, приподнялась, и с небольшим замахом отправила гранату прямо в кузов головной машины. Через секунду раздался взрыв, сопровожденный характерной голубой вспышкой, и транспортер остановился. Его товарищ, завидев нахальную деву, начал разворачивать небольшую башенку с пулеметом, намереваясь покрошить десантницу в салат.
— Огонь, мать вашу! — взревел Калос.
Впрочем, его команда не понадобилась — десантники сообразили, что еще немного, и их судьба будет ОЧЕНЬ незавидной. В не успевший развернуть башню БТР полетели дезинтеграционные гранаты, сорвавшие щиты и застопорившие электродистанционную систему управления. Разумеется, на такой случай имелась старая добрая механика, но вот скорость поворота замедлилась, давая тем самым десантникам время, чтобы расправиться с транспортером лоялистов. Шипя маршевыми двигателями, ракета из единственной на весь отряд установки влетела в борт БТРа, пробив его насквозь, а через секунду сдетонировала внутри, заливая десантный отсек горящей огнесмесью. Транспортер мгновенно превратился в огненную могилу.
Водитель первого транспорта, увидев столь скорую расправу над товарищем, попытался уйти — взвыв двигателем, БТР рванул вдоль дороги, оставляя позади себя клубы пыли. Но далеко он уйти не смог — штатный гранатометчик отряда, человек, к слову, тут же загрузил в ракетомет новую ракету и, прицелившись, пустил ее вслед. Меткость человека с редким черным цветом кожи была выше всяческих похвал, в чем вероятно, была немалая заслуга прицельного комплекса, но водитель транспорта, словно почуяв что-то неладное, в последний момент вильнул в сторону, и ракета вместо того, чтобы попасть в корму, сдетонировала в районе заднего левого колеса. БТР опрокинуло, батарианская боевая машина медленно, словно нехотя, скатилась под откос, замерев на боку. Десантники, не сговариваясь, побежали к поверженной машине — наверняка о нападении уже знает командование лоялистов, и во избежание еще большей утечки информации солдат следовало добить.
Из покореженного транспортера уже вылезали полуоглушенные солдаты Гегемонии. И пусть их подготовка была примерно равна подготовке десантников, а по опыту они, вероятно, даже превосходили восставших, на стороне повстанцев было преимущество в числе, да и состояние только что выбравшихся из свалившейся в кювет машины оставляло желать лучшего. Подбежав к краю дороги, отряд десантников открыл шквальный огонь по вылезшим на свежий воздух батарианцам. Воздух наполнился предсмертными криками, а по земле потекли алые ручейки крови. Один из батарианцев, поддавшись панике, решил сбежать, бросив оружие, но Т'Лао, выцелив беглеца, очередью из винтовки перечеркнула ему ноги, перебив коленные чашечки. Лоялист, вопя от боли упал на землю, а азари, мигом подбежав к упавшему, достала ВЧ-нож и одним движением вскрыла раненому глотку, проведя лезвием под нижней челюстью от одного ушного отверстия до другого. Батарианец, хрипя, дернулся пару раз и затих.
— Т'Лао! Ко мне! — крикнул Калос виновнице бойни.
Азари, деловито протерев клинок, убрала его в ножны и чуть ли не строевым шагом подошла к командиру.
— Кажется, я ясно выразился — никакого открытия огня до моего приказа, — глаза турианца метали молнии — чего-чего, а неповиновения Калос не терпел.
— Да, командир, — ровно произнесла азари.
— Тогда какого Духа ты начала шмалять без команды, а?! — навис турианец над девой, — значит так, тебя прощает лишь то, что мы не понесли потерь, хотя это больше заслуга рядового Ниямы с его гранатометом. И если ты еще раз не выполнишь приказ, ты вылетишь из роты впереди собственного визга. Свободна!
Азари развернулась и медленно пошла к остальным солдатам. Калос, глядя на деву, тихонько вздохнул — в принципе, реакция бывшей рабыни была более чем понятна. Т'Лао не повезло оказаться наложницей у батарианца, отличавшегося жестокостью даже на фоне своих собратьев, так что неудивительно, что рабовладельцев и работорговцев она, мягко говоря, не любила. И, присоединившись к восстанию, азари отыгралась, да так, что любой суд, узнай он о том, что она творила, дал бы ей минимум пожизненное. Впрочем, война, как всегда, все спишет. Как говорил один человек, победа не нуждается в оправданиях, а поражение не позволяет оправдаться. Да, все же некоторые вещи на войне никогда не меняются.
* * *
Дорога привела сводный отряд десантников к небольшому городку, который, на счастье повстанцев, уже был занят товарищами по оружию.
— Капитан Калос, первая рота, — представился турианец, увидев разумного со знаками отличия командира отделения, — кто старший по званию?
— Майор Сиро, капитан, — ответил сержант, — он как раз проводит совещание. Думаю, вам надо туда.
Кивнув, турианец прошел к указанному зданию. Отделенный не соврал — Сиро действительно держал военный совет. Мельком оглядев собравшихся, Квадор отметил, что после человека он является старшим по званию — все остальные были в лучшем случае лейтенантами.
— А, Калос, проходи, — поднял голову Сиро, — ты как раз вовремя.
Турианец подошел к столу, на котором был развернут мобильный командный терминал — еще одна придумка людей, и, надо сказать, довольно удачная, особенно для тех, кто не может таскать с собой тяжелую технику.
— Итак, продолжим, — Хидэки склонился над изображением карты местности, — хорошая новость в том, что большая часть десанта приземлилась удачно — защитники планеты явно не ожидали такого хода, и не среагировали должным образом. Плохая новость в том, что во время высадки большая часть десанта оказалась рассеяна по местности — в настоящий момент мы самая крупная организованная группа, о которой я знаю. Тем не менее, задача остается прежней — найти и уничтожить зенитные средства противника. Обычно этим занимается флот, но сейчас им не до нас — сопротивление оказалось гораздо сильнее, чем мы рассчитывали. Ну да не мне вам рассказывать — сами недавно оттуда. Судя по карте, данный район прикрывает батарея из четырех тяжелых орудий класса "планета-космос", и еще десяток, способных достать до стратосферы планеты. Наша задача — найти и уничтожить пушки, оголив, таким образом, участок ПКО в нашей области. Калос, бери сорок солдат и уничтожь орудия.
— Будет исполнено, — кивнул турианец.
* * *
Сорок минут спустя.
БУМММ!!!
Выстрел орудия ударил по ушам, несмотря на шумоподавители. Калос, лежа на завале из кусков, вывороченных из здания, внимательно осматривал артиллерийскую позицию. Как он и ожидал, орудие охранялось. Турианец насчитал около тридцати батарианцев, но, учитывая расположение орудия, лоялистов могло быть и больше. Опасения также вызывали позиции, из которых выглядывали стволы крупнокалиберных пулеметов, когда-то стоявших на вооружении Альянса. Бывший наемник прекрасно знал, что это за штуки — не отличавшиеся большой надежностью, роторные пулеметы, полученные через третьи руки, тем не менее, прекрасно справлялись с задачей сокращения поголовья разумных в галактике, причем делали они сие дело довольно кровавым способом — попадание пули из такого пулемета рвало на куски даже кроганов, что уж говорить о более... хлипких расах.
— Так, Нияма, — обратился турианец к чернокожему гранатометчику, — твоя задача — вынести пулеметное гнездо справа. Сможешь?
— Да, сэр, — ответил человек, мельком осмотрев позицию батарианцев, — а что со вторым? Повторно выстрелить мне не дадут.
— Им займутся другие бойцы, — успокоил солдата капитан, — ты же после выстрела пулей бежишь ко мне — пойдем на пушку.
— Понял, сэр, — кивнул негр.
— Отлично, — улыбнулся турианец под шлемом, — и смотри, без самодеятельности.
— Обижаете, сэр, — прошептал Нияма, — я же не Элия.
Турианец прошел еще раз по сержантам, в последний раз объясняя задачи. Вскоре все бойцы доложили о готовности, и капитан, выдохнув, скомандовал:
— Огонь.
Воздух сотрясся от многочисленных выстрелов. Несколько батарианцев сразу упали замертво, сраженные концентрированным огнем десантников. С позиции Ниямы с шипением стартовала ракета, и, исчезнув в районе пулеметного гнезда, взорвалась, прикончив весь расчет. Второй пулемет тут же сосредоточил огонь на человеке, но гранатометчика там уже не было — негр, загребая ботинками пыль, уже несся по направлению к штурмовому отряду.
— На месте, сэр, — доложил гранатометчик.
— Хорошо, — кивнул турианец, — Палик, заткни пулемет.
— Есть, — коротко ответил саларианец, и выглянув из-за груды мусора, вскинул винтовку и нажал на спуск. В пулеметном гнезде полыхнул голубой свет, а через мгновение несчастного пучеглазого буквально разорвало пополам прилетевшими в ответ тяжелыми пулями.
— Вашу мать, — выругался турианец, — корректируем план. Неил, возьми троих и закидайте гранатами этих засранцев. Остальной взвод пусть прикрывает вас.
— Слушаюсь, — отозвался батарианец.
Пулемет тем временем не прекращал поливать залегших солдат, не столько для того, чтобы достать кого-то из повстанцев, сколько для того, чтобы заставить нападающих залечь. Как правило после этого противник подбирается на дистанцию броска гранаты, после чего судьба прижатых к земле становится незавидной. Калос, вжавшись в укрытие, всем телом ощущал, как время уходит. Фактор внезапности уже был потерян, и теперь вопрос был в том, как скоро лоялисты сообразят, что их гораздо больше, чем десантников.
— Ну давай, Неил, — высунувший было голову капитан тут же спрятался назад, спасаясь от града пуль, — где ты там, чтоб тебя Духи драли.
Словно в ответ на его проклятие, в воздухе раздалось три почти слитных взрыва — гранатометчики добрались до цели. Пулемет замолчал, и Квадор облегченно выдохнул — теперь ситуация стала в разы проще, хотя до победы было еще далеко.
— Штурмовые группы — вперед! — крикнул капитан, — остальные — прикрывайте огнем.
И первым выпрыгнул из укрытия, в спринтерском темпе побежав к укрытиям батарианцев, ведя за собой своих солдат. Мимо свистели пули, пущенные обеими сторонами, но турианца хранили Духи. Наконец, Калос добежал до долгожданной линии обороны, и, не сбавляя темпа, метнул сразу две гранаты за бруствер из обломков зданий. Две секунды спустя раздались взрывы, и Квадор, лихо перемахнув через укрепления, оказался в стане обороняющихся.
На земле лежали покрытые кровью и мясом своих товарищей лоялисты, некоторые из которых были до сих пор живы. Впрочем, Калос быстро исправил эту оплошность, перечеркнув недобитков очередью из винтовки. Следом за командиром через укрепления перебрались и другие солдаты.
— Так, первый взвод — направо, второй, за мной, — раздал указания капитан, — обходим орудие с флангов.
— Поняли, — закивали десантники.
Турианец побежал вперед, пробираясь вдоль линии укрытий. Завернув за угол, Калос лицом к лицу столкнулся с двумя бойцами Гегемонии, увлеченно возившимися со своими винтовками.
Ох, зря вы не смотрите по сторонам. Длинная очередь — и оба солдата падают на землю, изрешеченные вольфрамом.
Рядом падает неизвестно откуда прилетевшая граната.
— На землю, быстро!
Но не все успевают выполнить приказ — словно в замедленной съемке, двое солдат повстанцев отлетают к стене, снесенные взрывной волной. К изумлению, один из них поднимается, неверяще ощупывая себя.
— Ни хера себе везение, — подметил оказавшийся рядом Нияма.
Но негр поторопился с выводами — на глазах у товарищей голова "везунчика" раскалывается от попадания пули, словно орех. Обезглавленное тело падает на землю.
— Твою мать! Вперед, чего встали!
Десантники снова перешли в наступление. За очередным поворотом показалась долгожданная пушка, которая, словно салютуя повстанцам, очередной раз выстрелила, посылая снаряд в небеса.
— Так, бойцы, помните, — обратился капитан к бойцам, — сперва гранаты, потом вы сами. Духи, в стороны!!
Защищавшие орудие батарианцы, увидев выскочивших десантников, открыли огонь, моментально отправив на тот свет пятерых. Остальные успели уйти, разбежавшись по сторонам. Сам капитан влетел в чудом уцелевшее здание, и в этот момент его буквально снесло выстрелом прятавшегося в засаде батарианца.
Калос очумело потряс головой. Поразительно, но хлипкий кинетический экран смог спасти его от выстрела дробовика, сделанного фактически в упор.
— "Похоже, стоит пересмотреть свои взгляды на этот скафандр", — мимоходом отметил капитан.
Но расслабляться было рано — оказалось, что дом уже занят. Выхватив последнюю гранату, турианец отправил ее в коридор, где засел чуть не убивший его лоялист. Взрыв в замкнутом пространстве ударил по ушным отверстиям, но бывший наемник не обратил на это внимание.
Перебежать. Добить уцелевшего и перепрыгнуть через мертвого.
Ого, их тут, оказывается, двое было. Вон еще один лежит. Похоже, убит наповал.
Движение справа. В укрытие!
Очередь проходит мимо. Высунуться, выстрелить в ответ. Черт, промазал.
Спрятаться. Выждать. Перебежать в выбитый проем в стене.
Соседняя комната. Пусто. Враг за стеной, и похоже, несущей. Да, подстрелить сквозь стену не получится.
Медленно подойти к двери. Ждать, ждать, ждать...
Вот оно! Из-за края проема показался ствол винтовки. Схватить оружие и резко дернуть на себя.
Ага, не ждал. Очередь в голову — все, готов.
Выглянуть в окно. Ух, ты, какая удача — открытый фланг позиций противника. И всего лишь трое следящих за зданием. Жаль, нет больше гранат.
Движение сзади! Обернуться...
А, нет, это свои.
— Командир, вы как? — обратился к нему сержант Неил.
— Нормально, — кивнул турианец, — а теперь давайте свалим этих выродков.
Удар во фланг оказался решающим — батарианцы явно не ждали того, что их обойдут. А потому огонь со стороны здания оказался убийственно точным.
Бой окончился.
— Так, бойцы, поздравляю вас с первой победой в крупном бою, — вышел турианец на общий канал связи, — а теперь рвем пушку и переходим к следующей — у нас еще много работы на сегодня.
* * *
Два дня спустя.
Хидэки Сиро сидел за чудом уцелевшим столом, положив голову на руки. За окном ревели двигатели садящихся транспортов, что смогли прорваться через оборону планеты. Хотя какая там оборона — лишившись поддержки ПКО, флот лоялистов продержался еще несколько часов, после чего ретировался, фактически оставив планету повстанцам. Бегство флота было неприятным фактом, но сделать теперь уже ничего нельзя. Тем не менее, бои на планете продолжались до сих пор, несмотря на бомбардировки с орбиты и постоянно прибывающие подкрепления.
Его десантное подразделение в наступлении участия не принимало — высадка прошла далеко не так удачно, как планировалось изначально, и вся первая волна десанта оказалась размазанной тонким слоем по планете, вместо того, чтобы, централизованно высадившись, в короткие сроки и с минимальными потерями выполнить поставленную задачу — уничтожение ПКО Кхар'Шана. Задачу десантники выполнили, но вот потери первой волны при этом достигли шестидесяти процентов, причем от тех, кому все-таки повезло приземлиться, а не сгореть в сбитом челноке. Таким образом, первая волна десанта перестала быть боеспособным подразделением и в настоящий момент активно проходила переформирование. Да, а ведь Сиро предупреждал, что высадка с только что прошедшими испытания портативными системами торможения — не самая хорошая мысль. Но кто бы его слушал.
И теперь, когда его части успешно высадились и даже выполнили боевую задачу, до него, наконец, добрался приказ от командования. Вернее, разведчик, невольно ставший командиром одного из формирований мятежников, получил его довольно давно, но выполнить его не мог. Командир, покидающий отряд перед опасным заданием, как правило, был деморализующим фактором, и негативно сказывался на успехе миссии. Тогда, на Пхангане, приказ отозвали, дав Сиро указание найти себе сменщика. И вот теперь приказ о возвращении продублировали.
— Ладно, — подумал Хидэки, — по крайней мере, теперь я знаю одного офицера, способного взять на себя командование десантниками.
Включив голографическую клавиатуру стоявшего на столе переносного терминала, Сиро начал писать.
— "За отличия в подготовке и воспитании личного состава", — проговаривал про себя текст разведчик, — "а также за доблесть и умелое руководство, проявленные в ходе выполнения миссии по уничтожению ПКО Кхар'Шана, ходатайствую о награждении капитана Квадора Калоса денежной премией в размере двадцати тысяч кредитов, а также присвоении звания майора досрочно...".
Сиро покинул часть на следующий день. Провожать отозванного в тыл командира вышел весь офицерский состав дивизии. Вскоре челнок с разведчиком и одним из организаторов восстания унесся в небеса, и командиры разошлись. Лишь один турианец еще долго смотрел на постепенно тающий в воздухе инверсионный след. На форме Калоса сверкали новые нашивки майора. Новоиспеченный командир Пханганской десантной так и не узнал, что приказ о присвоении звания и назначении на должность стал последним, вышедшим из под рук человека. При очередном прыжке через ретранслятор транспортный корабль наткнулся на рейдовую группу флота Гегемонии. Единственная дезинтеграционная торпеда, выпущенная с фрегата, поставила точки в жизни всего экипажа и пассажиров — при взрыве не выжил никто.
* * *
Кхар'Шан, пригород столицы. Семнадцатый день войны.
Хмурый, как туча, капитан Ка'Хаирал Балак поднялся по лестнице ведущей ко входу в чудом уцелевшее здание школы, приспособленной под штаб, мрачным взглядом обводя открывшийся ему вид. До сюда мятежники еще не добрались, но это было делом времени. Дежурно козырнув охраннику на входе, Балак ворвался внутрь бывшей учительской и, не спрашивая разрешения, подошел к сидевшему рядом с окном командиру полка.
— Где подкрепления, полковник? — навис батарианец над командующим дивизией, — почему не было артиллерии или авиаудара?
— Капитан, держите себя в руках, — попытался остановить солдата какой-то лейтенант, но только что вышедшего из боя Балака уже "несло". Отмахнувшись от штабного хлыща, Ка'Хаирал продолжил:
— Мы не можем больше отступать, — Балак быстро подошел к голографическому столу и вывел карту Гегемонии, — если мы побежим сейчас, то куда? В Раснеп? А потом? В системы Терминуса?! Мы не можем отходить вечно!
— Хватит! — рявкнул полковник, — перестань! Я сам знаю. Но у меня больше нет солдат. Ты знаешь, что на сторону бунтовщиков перешли более сорока процентов гарнизона? И это в столичной системе — что творится на других планетах, я сказать не берусь. А поддержки не было, потому что восемь часов назад последнюю батарею вырезали солдаты противника. Сейчас с севера и запада подходят превосходящие силы мятежников, и все силы бросают туда, в том числе и наши. Вот так вот обстоят дела, — вздохнул командир, — мы не можем отстоять планету. В наших силах лишь оттянуть наступление, забрав с собой в могилу как можно больше врагов.
Пораженный Балак рухнул в подставленное кресло, оставив на нем грязные следы.
— Но у меня есть один способ обезопасить это направление, — повернулся к капитану полковник, — у нас в резерве есть добровольческое формирование. Свежее и необстрелянное. На северо-западе от них толку не будет — мятежники расправятся с ними и не заметят. Но вот здесь... здесь они не только могут продержаться, но и подадут сигнал, если противник решит обойти нас на этом участке. Балак, я так понимаю, от твоей части осталось трое, включая тебя?
— Да, господин, — кивнул капитан, уже понимая, к чему ведет командир.
— Тогда возглавишь их, — решил полковник, — у них только один с боевым опытом, так что командиры им понадобятся. Приступай, у тебя два часа на то, чтобы вооружить их.
— Понял, — поднялся Ка'Хаирал, — разрешите выполнять?
— Разрешаю, — махнул рукой полковник, отпуская капитана.
* * *
Балак стоял в одной из уцелевших комнат, внимательно оглядывая тех, с кем ему предстоит пойти в бой. И результат его, мягко говоря, не радовал.
— "Дети", — обреченно выдохнул капитан, — "мне в подмогу выдали детей".
Перед Балаком стояла сотня слегка напуганных изменением обстановки юношей и девушек. Хотя по меркам Гегемонии взрослым считалось лицо старше семнадцати лет, Ка'Хаирал скучковавшихся перед ним подростков иначе, как детьми, назвать не мог. Никакой дисциплины, понятия о строе и прочего. Да, каждый из призывников был одет в бронекостюм, пусть и различной степени сохранности, у каждого в руках была винтовка, но этим их сходство с настоящими военными и заканчивалось.
— Я — ваш командир, — начал батарианец, — капитан Ка'Хаирал Балак. Ко мне обращаться капитан или господин Балак. Вам все ясно, сопляки?
— Да, господин Балак, — военный недовольно поморщился от нестройного хора мужских и женских голосов.
— Я вас не слышу, — испытующие обвел капитан детей.
— Да, капитан! — голоса все еще были нестройными.
— Громче.
— Да, капитан!
— ЕЩЕ ГРОМЧЕ!!!!
— ДА, КАПИТАН!!!!!
— Отвратительно, — наклонил голову вправо Балак, — работайте над этим!
— Слушаемся, капитан!!!
— Зачем вы здесь, салаги?! — удивительно, но этот вопрос поставил всех в тупик.
— Имя, солдат?! — подойдя к ближайшему батарианцу, выглядевшему самым спокойным, рявкнул Ка'Хаирал.
— Чарн, господин Балак! — крикнул в ответ парень.
— И зачем ты здесь, Чарн?! — приблизился на полшага капитан.
— Чтобы убивать мятежников, капитан!!! — на слове "капитан" голос Чарна дал петуха. Впрочем, Балак предпочел этого не заметить.
— Как ты будешь его убивать, сопляк?!
— Из винтовки, господин Балак!! — на лице подростка проступило удивление, но парень все же не растерялся.
— А если винтовки не будет?! — задал каверзный вопрос Балак.
— Тогда руками, капитан! — подумав секунды две, ответил Чарн.
— Отлично! — Балак про себя улыбнулся — стресс-тест парень прошел, — хоть один из вас знает, что надо делать! С этого момента рядовой Чарн — командир отделения. Вам все ясно, салаги?!
— Да, Капитан!!
— Великолепно, — перешел на обычный тон Ка'Хаирал, — раз все поняли, что они здесь делают, слушаем боевую задачу. Нашей роте приказано занять здесь оборону, прикрывая, таким образом, участок фронта к востоку от столицы. Основные бои будут происходить на северо-западе, но если бунтовщики окажутся достаточно умными, они постараются прорваться и здесь. Наша задача — не дать мятежникам сделать это скрытно, и, в случае обнаружения противника, задержать его до подхода подкреплений. Вам все ясно?
— ДА, КАПИТАН!!!
— Вольно, — заметив недоумение на лицах подчиненных, Балак пояснил, — не орите и расслабьтесь.
По помещению словно прошла волна — плечи подростков опустились, некоторые даже опустили оружие стволами к земле. Капитан поморщился, но акцентировать внимание на неправильном толковании команды не стал — у него еще будет время на нормальную подготовку нормальных солдат. Если, конечно, они останутся в живых.
— А раз все понятно, приказываю разбиться на взводы, и занять оборону. Первый взвод, — капитан посмотрел на собравшихся, — тридцать солдат, командир — сержант Ло'Мендос Чжон, — названный батарианец вышел вперед, — ваша зона — северное крыло. Второй взвод — тридцать солдат, командир — первый сержант Ка'Нген Ханджо. Вы займете южную сторону. Третий взвод — сорок солдат, командовать буду я. Распределиться по взводам!
Комнату сразу наполнил шум — подростки, недавно оторванные от скамьи в школе, яростно делились, что порой приводило к небольшим заминкам и даже потасовкам. Последние, впрочем, быстро пресекались командирами. Сам Балак не вмешивался — ему было интересно, кто из собравшихся являются негласными лидерами. Таких можно поставить командирами отделения. Наконец, распределение закончилось, и перед капитаном предстало три группы, даже сформировавшие некое подобие строя. Удовлетворенно кивнув, Балак слегка кашлянул и приказал:
— Рота, слушай мою команду! Поотделенно, за мной, на пополнение аммуниции, шагом МАРШ!
* * *
Четыре часа спустя.
— Противник, — доложил один из постов, — двенадцать солдат, идут к нам с севера.
— Всем спрятаться, — тут же отреагировал Балак, — без команды огонь не открывать.
Капитан стоял на крыше, обозревая будущее поле боя. А в том, что бой будет, он не сомневался — мятежники никогда не ходят малыми группами, кроме двух случаев: если это отбившиеся от своих или разведка. Для потерявшихся двенадцать обнаруженных разумных выглядят слишком уверенно, так что выбор невелик. А где разведка, там и полноценное подразделение.
Бунтовщики тем временем, настороженно озираясь, целенаправленно шли к занятому зданию. Ка'Хаирал вздохнул — да, похоже, противник решил обойти обороняющихся с тыла, пока основные силы штурмуют столицу с другого конца. Отсидеться теперь уже точно не получится. Балак трусом не был — ему было, откровенно говоря, жалко своих бойцов. Им еще жить и жить, но увы, у судьбы и богов на этих юношей и девушек, очевидно, свои планы. Впрочем, предаваться философии сейчас не время.
— Значит так, — приказал капитан, — подпустите их как можно ближе, после чего открывайте огонь на поражение. Ваша задача, сделать так, чтобы они не успели выйти на связь и сообщить нашу численность. В остальном, Чжон, я полагаюсь на тебя.
— Понял, капитан, — отозвался "старик". Балак усмехнулся — шел только первый месяц войны, а их уже можно считать ветеранами.
Семь минут спустя, первый взвод.
— Ждите, — напряженно произнес сержант, мельком оглядывая своих подчиненных.
Осмотр его, надо сказать, опечалил. Большинство из собравшихся были необстрелянными, первый раз попавшими в настоящий бой подростками. Да, они умели стрелять, и, судя по практическим стрельбам, довольно неплохо, но в батарианском обществе это было нормой — ни разу не стрелявший батарианец по своей редкости стоял в одном ряду с кроганом-пацифистом. Но одно дело — несколько раз попасть в мишень, и совсем другое — оказаться в настоящем бою, где мало того, что "мишени" стреляют в ответ, так еще есть шанс потерять своего друга в считанные секунды. А для неподготовленных разумных это порой было очень большим деморализующим фактором — Чжон знал это слишком хорошо.
Наконец, на дороге, идущей по направлению к бывшему штабу, показались разведчики. Их было, как Чжон и сказал, двенадцать — в основном батароподобные, так что броня мешала установить точно, кто именно на них нападает, однако в отряде также была пара турианцев и даже один саларианец.
— Ждать, ждать, ждать, — как заведенный, повторял сержант, опасаясь, что один из бойцов все же откроет огонь не по команде.
— Командир, долго еще? — не выдержал один из парней.
— Пока я не скажу, — отрубил Чжон, — подпустим их ближе.
И в этот момент один из рекрутов решил, что было бы неплохо пошевелиться. От долгого сидения и напряжения у бойца банально затекли конечности, и юноша решил их хоть как-то размять. Неуклюже дернувшись, боец гулко стукнулся шлемом о забор, выполнявший в мирное время скорее декоративные функции. Гулкий звук удара разнесся на всю округу и, естественно, привлек внимание разведчиков. Мятежники мгновенно насторожились, и, взяв на изготовку оружие, двинулись для осмотра источника звука. Чжон выругался — ждать больше было нельзя.
— Твою мать, огонь!
Солдаты, высунувшись по пояс из-за забора, тут же открыли интенсивный огонь. Разведчики, похоже, явно не ждали такого развития событий, и потому от вида тридцати батарианцев, выскочивших из-за казавшегося неопасным забора, застыли. Что их и погубило — двадцать штурмовых винтовок, пять дробовиков, три снайперских винтовки и два пулемета в секунды собрали кровавую жатву с бунтовщиков, в считанные секунды ополовинив отряд. Остальные, к досаде сержанта, додумались залечь, но это для них были лишь отсрочкой.
— Гранаты! — пятеро солдат Гегемонии, сорвав с пояса дискообразную "карманную артиллерию" турианского производства, метнули бомбы в залегших мятежников. К радости сержанта, гранаты легли удачно — пятью взрывами в воздух подбросило троих солдат, и, судя по болезненным воплям, еще нескольких посекло осколками. Тем не менее, разведчики продолжили яростно отстреливаться. То один, то другой солдат прятался за забор, выигрывая время для охлаждения оружия и перезарядки щитов. Чжон нахмурился — ситуация явно выходила из под контроля. Противник уже знал, что данное место охраняется, и вопрос был в том, успеют ли разведчики донести, сколько солдат Гегемонии заняли это здание.
— Всем огонь на подавление! Бойцам с дробовиками — приготовиться к броску!
Указанные бойцы молча подобрались, готовясь к смертельному бою накоротке. Остальные запальчиво поливали разведчиков вольфрамом, не позволяя поднять голов. И вот когда, мятежники, не имея больше возможности стрелять в ответ без риска получить пулю, окончательно замолчали, Ло'Мендос бросил команду:
— Вперед!
Шестеро бойцов, включая самого сержанта, перемахнули через забор и ринулись вперед, на ходу стреляя из дробовиков. Сам Чжон тоже постреливал из винтовки, но на фоне бухающих звуков оружия штурмовиков треск его винтовки откровенно терялся. Не ожидавшие такого поворота боя разведчики в очередной раз растерялись, что и стало последним гвоздем в крышку гроба мятежников.
Бой пошел накоротке. Чжон, словно варрен, выскочил перед ошалевшим врагом и, не давая тому опомниться, дал очередь от бедра. Щит бунтовщика расцвел голубым от попаданий пуль, и тот инстинктивно закрылся от источника света.
— "Дилетант", — мелькнуло в голове у сержанта. Не давая рабу опомниться, батарианец подскочил вплотную и ударом приклада винтовки повалил того на землю, чтобы затем, приставив ствол к голове врага, нажать на спуск, вышибая неудачнику мозги.
Краем глаза уловив движение, сержант увидел, как один из турианцев, подняв винтовку, прицеливается в слишком увлекшегося солдата Гегемонии. Чжон поднял винтовку, стремясь если не поразить мятежника, то хотя бы сбить прицел. Но было уже поздно — штурмовая винтовка чужого выплюнула смертоносный вольфрам, и град пуль обрушился на вчерашнего школьника, продавливая щиты и впиваясь в бронекостюм. Юноша упал, схватившись за живот, а сержант, озверевший от вида раненого подчиненного, взревел, как кроган, и с перекошенным лицом вдавил спусковой механизм. Турианец упал рядом с раненым, поливая того синей кровью, но помочь юноше это уже не могло.
Бой тем временем окончился — от разведгруппы осталось куда меньше боеспособных солдат, чем думал сержант, в свете чего ранение одного из его подчиненных выглядело еще более печально. Чжон подбежал к юноше и бегло просмотрел показания медкомплекса брони. Дело было не просто плохо, а очень плохо — четыре попадания в брюшную полость разворотили парню часть желудочно-кишечного тракта, а одна из пуль, извернувшись в теле, очень неудачно зацепила левое легкое. Последствия этого были налицо — посеревшее от боли лицо солдата, раненого в первом же бою, надсадный хрип, и харкание кровью при каждом втором вдохе.
— Командир... — повернувшийся Чжон увидел, как один из его подчиненных, снявший шлем, сравнялся по цвету лица с раненным. Пробормотав слова извинения, подросток отбежал в сторону, откуда вскоре донеслись рвотные звуки — блевал солдат долго и самозабвенно.
— Про... кха-кха, — попытавшийся сказать что-то раненый очередной раз закашлялся, пятная воротник брони кровавыми пятнами.
— Не говори, — прервал бойца Чжон, — у тебя легкое пробито.
— Я... кха... ничего не чувствую, кха-кха-кха, — лежащий нашел в себе силы повернуть голову на бок, чтобы не захлебнуться, — я... я подвел вас, простите. Кха-кха-кха...
— Ты не виноват, боец, — успокоил его Ло'Мендос.
— Сержант, что там у вас? — вызвал Чжона Балак.
— Разведотряд мятежников уничтожен, — доложил батарианец, — у нас один тяжелораненый.
— Проклятье, — ругнулся командир, — насколько все плохо?
— Пять пуль, — коротко сказал сержант, уже составивший про себя картину и сделавший соответствующие выводы, — четыре в животе и одна — в легком. Держится в сознании исключительно на обезболивающих.
— Не жилец, — сделал те же выводы, что и сержант, Ка'Хаирал, — не в наших условиях. Ладно, Мендос, ты знаешь, что делать.
— Да, Хаирал, знаю, — мрачно произнес сержант, и, закончив разговор, повернулся к раненому, — как зовут, солдат?
— Ла'Саг... — очередное слово прервалось кашлем, — Ла'Саг Зием.
— Ладно, Зием, успокойся, — Чжон положил руку раненому на наплечник, — вскоре все закончится. Ты вернешься домой, к родственникам, и тебя встретят, как настоящего героя.
— Нет... — прохрипел Зием, — нет у меня родственников... Ублюдочные рабы всех перебили... Жаль... Жаль я не... Не смог... Убить больше...
— Ты очень храбрый, рядовой, — улыбнулся Чжон, хотя самому было противно от того, что он собирается сделать, — боец, если сможешь, поверни-ка голову в другую сторону, мне надо кое-что осмотреть.
Ничего не подозревающий боец послушно развернул голову, и Чжон, проклиная себя последними словами, бесшумно снял с пояса пистолет, и, разложив его, приставил ствол к затылку раненого.
— Прости...
Выстрел.
Сержант поднялся с колен и огляделся. Весь взвод смотрел на него дикими глазами — школьники, вряд ли понимали сам факт того, что они смертны. В их возрасте смерть воспринимается как нечто мифическое, находящееся бесконечно далеко. И тем хуже видеть ее во всей красе, тем более такую, от руки собственного командира.
— Я надеюсь, — обвел Ло'Мендос холодным взглядом оставшихся бойцов, — что любой из вас в похожей ситуации сделает то же самое для меня. А теперь соберите оружие и боеприпасы. Ты, ты и ты, — ткнул пальцем сержант в наиболее крепких солдат, — мы понесем воина.
Ла'Саг Зием стал первым погибшим среди сводной роты призванных на войну подростков. Первой, но далеко не последней.
* * *
Час спустя.
— Командир, там рабы строятся, — подал голос Чарн, привлекая внимание Балака.
— Сколько их? — мгновенно отреагировал командир.
— Точно не скажу, но навскидку около двух сотен голов, — опасливо выглянув за забор, сообщил подросток, — техники не видно — только пехота.
— Ясно, — протянул Ка'Хаирал, — тяжелое вооружение видно?
— Нет, капитан, только винтовки.
— Значит, очередная разведка боем, — сделал вывод капитан, — странно что они пришли не ночью.
— Господин Балак, а почему именно ночью? — повернулся к капитану один из солдат.
— Обычно они нападают в темное время суток, — пояснил Балак, — или на рассвете. Обычно это происходит так — берут от пятидесяти до двух сотен мятежников и кидают на позиции, где соотношение обороняющихся к атакующим — один к пяти минимум. Если первая волна не прошла, за ней следует вторая, и так далее, пока всех не перебьют.
— Но ведь потери в таком случае будут огромны, — заметил Чарн.
— Вряд ли их командиров это волнует, — пожал плечами Балак, — особенно если учесть, что на место одного убитого в случае успеха встанут пятеро новых.
— То есть нас хотят закидать трупами? — раздался испуганный голос одной из девушек.
— Именно, боец, — подтвердил Ка'Хаирал, — если, конечно, за этими, — махнул он рукой в сторону мятежников, — не придут их элитные части.
— А если придут? — вопрос был, вероятно, риторическим, но Балак ответил.
— Тогда мы здесь все ляжем до того, как придет подкрепление. То же самое произойдет, если к нам не прибудет подмога с течение суток.
— Почему именно суток? — решил полюбопытствовать Чарн.
— Если за сутки их линейные части не возьмут наши позиции, они подтянут штурмовиков, рядовой, — ответил Балак, — а они поголовно состоят из имеющих боевой опыт разумных. Против таких частей нам не устоять. Впрочем, — капитан решил слегка подбодрить подчиненных, — сигнал о том, что мы атакованы, уже отправлен, так что нам осталось лишь не умереть в ближайшие одиннадцать часов.
Мятежники, тем временем, совершенно не скрываясь, пошли вперед, шагая по небольшому полю рассыпным строем.
— Смотрите! — через несколько секунд после того, как раздался крик, на позиции раздались рвотные звуки. Балак понимал своих бойцов — от открывшегося зрелища проняло даже его.
Часть бывших рабов, помимо оружия, несла в руках небольшие шесты с чем-то вроде знамен. Присмотревшись, капитан понял, что "штандарты" были ни чем иным, как содранной кожей, колыхавшейся на легком ветру, как тряпки, а на конец знамен были насажены головы батарианцев, вероятно, попавших в плен.
— АААА! — один из подростков не выдержал и, высунувшись из-за укрытия, открыл огонь по наступающим.
— Твою мать, отставить! — крикнул Балак, но было уже поздно — весь взвод, поддавшись стадному инстинкту, присоединился к паникеру. На поле боя застрекотали винтовки, которым вторили два басовитых "голоса" пулеметов. Наступающих рабов накрыло ливнем вольфрама, и в их рядах появились убитые — весь первый ряд наступающих лег под концентрированным огнем.
Но остальных, казалось, потери лишь раззадорили — разъяренно взревев, рабы побежали вперед, стреляя прямо на ходу. Некоторые, впрочем, догадались залечь, и теперь вели огонь из положения лежа.
— УИИИ! — взвизгнула одна из девушек, получив попадание пули. Балак обернулся — все в порядке, ранение болезненное, но не опасное.
— Медчасть! — рявкнул капитан, не переставая стрелять, — оттащите ее!
На шлем Ка'Хаирала плеснуло чем-то жидким — обернувшись, Балак увидел лежащего солдата. Шальная пуля попала подростку в шлем и, пробив его, вышла из затылка, окатив капитана смесью крови и мозгов.
— Бойцы, в рот вас всех е
* * *
ть! Помните о перезарядке щитов! Вы, бл*ть, не бессмертные!
Балак, честно говоря, не думал, что кто-либо услышит его слова, но дети, видимо, еще не утратили окончательно рассудок — некоторые солдаты тут же нырнули за забор,
ожидая перезарядки экранов. А тем временем наступление рабов захлебывалось — потеряв около пятидесяти разумных, мятежники залегли и, отстреливаясь, стали медленно откатываться назад. А через несколько минут рабы окончательно отошли за дистанцию прицельного огня, оставляя поле боя за обороняющимися. Балак облегченно выдохнул — на этот раз они победили. Но расслабляться было рано.
— Прекратить огонь! — крикнул Ка'Хаирал, осаживая наиболее ретивых, — Противника не преследовать! Отходим в здание!
— Командир, но они отступают! — возразил один из подростков, — мы можем их добить!
— Они только этого и ждут, полудурок! — Балак с трудом сдержался от того, чтобы не врезать идиоту, вовремя вспомнив, что перед ним — батарианец, не имеющий понятия о какой-либо тактике, — рабы заманивают нас в ловушку. А теперь всем быстро укрыться — сейчас бунтовщики наведут артиллерию!
Слова капитана оказались пророческими — школьники едва успели спрятаться, как раздался знакомый любому военному свист, и с неба на оставленные позиции посыпались снаряды. Хлипкий забор, едва держащий пули, выворачивало из креплений, а от ударов площадь перед бывшим штабом покрывалась воронками от разрывов.
Обстрел продолжался недолго, минут пятнадцать. Выждав для верности еще минуту, Балак повернулся к подчиненным и скомандовал:
— Бойцы, занять позиции во дворе и приготовиться к отражению повторного штурма!
Пока его солдаты, подгоняемые Чарном, вновь занимали укрытия, Балак вышел на связь с командованием и обрисовал ситуацию.
— Вас поняли, — ответило командование, — по данным разведки, противник выставил против вас около семи с половиной сотен бойцов с техникой и продолжает наращивать численность. Ситуация на северо-западе крайне тяжелая, и подкрепления мы вам выделить пока не можем. Артиллерия способна сделать несколько залпов, но нам нужно точное целеуказание. Дроны посылать бесполезно — мятежники организовали плотную ПВО, так что огонь придется наводить с земли.
— Вас понял, конец связи, — Балак переключил канал, выходя на связь со своими, — Ханджо, ты разведчик. У меня есть для тебя задание — возьми несколько солдат в прикрытие и отправляйся на поиски орудий мятежников. Нам надо уничтожить вражескую артиллерию, пока бунтовщики не сообразили, что нас проще смешать с землей, чем вытеснить пехотой. Чжон, отдай нескольких своих солдат в усиление взвода Ханджо — сегодняшний день будет жарким.
— Принято, командир, — отозвались сержанты.
* * *
Полчаса спустя.
— Боги, да их тут больше, чем рахни в улье, — пораженно прошептал один из школьников, осторожно рассматривая позиции противника.
Ка'Нген Ханджо, хоть и не высказал мысль вслух, был солидарен со своим подчиненным. Поиски мобильной артиллерии бунтовщиков, конечно, увенчались успехом, но радости от этого, мягко говоря, было немного. Орудия были не просто расположены под охраной солидного количества солдат противника — самоходные пушки разместили неподалеку от лагеря для мирного населения, очевидно, согнанного со всей округи. Мятежники банально прикрылись гражданскими, ставя крест на возможности артиллерийского удара. Орудия, стоящие на вооружении Гегемонии, были одними из самых совершенных в галактике, но даже они могут промахиваться. А если снаряды начнут косить мирных, реакцию населения предугадать будет несложно, особенно, если пропагандистская машина мятежников сработает как надо.
— Сержант, смотрите, — прошептал один из подростков.
— Проклятье, — повернув голову в направлении, указанном рядовым, Ханджо выругался, — это же альянсовцы.
И действительно, в расположении бунтовщиков выделялась одна группа, состоящая исключительно из людей. В принципе, по одежде они ничем не отличались, но был ряд мелочей, который заставил батарианца сделать столь неутешительные выводы. От людей разило спокойной уверенностью — вся группа ходила прямо, внимательно осматривая лагерь и иногда покрикивая на остальных мятежников.
— Советники, — прошептал сержант, — нас предупреждали. Это не просто альянсовцы — это кадровые военные.
Ситуация из разряда сложных перешла в категорию очень сложных. Если от обычных рабов можно было бы сравнительно легко ускользнуть, то те же рабы, но подгоняемые военспецами из АСЧ, были куда как опаснее. Ханджо лично с людьми не сталкивался, но вот слухи, которые ходили в определенных кругах, характеризовали людей как крайне опасных противников, гораздых на всякие изобретения и нестандартную тактику ведения боя.
— Так, бойцы, — решил Ка'Нген, — действуем следующим образом. Поскольку у большинства солдат противника нет приборов ночного видения, попробуем пробраться под прикрытием темноты. Дожидаемся заката, проникаем в расположение части, ставим заряды на самоходки и уходим. В лагерь пойдем вчетвером, остальные будут ждать здесь.
— А если вы наткнетесь на противника? — задала вопрос одна из немногих девушек в отряде.
— Постараемся пройти мимо незамеченными или тихо убрать, — ответил сержант, — если по тихому не получится, придется действовать по изначальному плану.
— А как же заложники? — не унималась сердобольная, — там же наши сограждане.
— Наша цель — выполнить боевую задачу, — в нажимом произнес Ханджо, — и если мы не уничтожим артиллерию, то противник прорвет нашу оборону, и бой за Кхар'Шан будет проигран. А потом такое, — махнул рукой сержант в сторону пленных, — будет происходить по всей планете. А теперь ждите — до заката еще час.
* * *
Час ожидания, казалось, растянулся на сутки. Бойцы уже, практически наплевав на маскировку, нетерпеливо ерзали, ожидая команды сержанта. Но вот солнце, наконец, зашло, и Ханджо, проверив маскировку у рейдовой группы, дал команду на выдвижение. Четверо солдат Гегемонии скрылись в темноте.
Проникнуть в лагерь оказалось достаточно просто. Разумеется, Ка'Нген не повел подчиненных в лоб, где оборона и дозоры были сильнее всего. Вместо этого сержант обошел вокруг лагеря по широкой дуге и, проскочив между часовыми, провел отряд на территорию лагеря. В самом расположении мятежников было достаточно много солдат, сновавших по своим делам даже с наступлением темноты, но тут Ханджо улыбнулась удача. Хотя как удача — сержант изначально просчитал свои действия, и удачей было лишь то, что нужный объект его четверка нашла очень быстро. При таком огромном скоплении народа просто обязаны были быть части обеспечения, занимавшиеся обслугой солдат, в том числе и стиркой белья. Как раз его-то сержант и искал. Сорвав с натянутых между двумя столбами проводов подходящие комплекты одежды, солдаты Гегемонии скинули строевую форму и принялись натягивать украденное обмундирование. Впрочем, по мнению сержанта обмундированием гражданскую одежду с наспех нашитыми знаками различия назвать было сложно.
— Так, бойцы, — шепотом произнес Ханджо, выходя из "сушильни", — теперь мы не доблестные солдаты Батарианской Гегемонии, а гребанные мятежники, так что ведите себя не как солдаты, а как гражданские.
Предупреждение, впрочем, было излишним — вчерашние школьники и так не отличались характерным для армии поведением. Раньше сержанта это порядком раздражало, но теперь это обернулось на пользу. Ка'Нген про себя хмыкнул — судьба не лишена иронии.
Путь до орудий много времени не занял — сержант, составивший в уме план лагеря, прекрасно представлял, куда идти. Другое дело, что с приближением к цели на пути попадалось все больше патрулей, что, откровенно говоря, не радовало. Пока что их никто не останавливал — уж больно уверенно и вместе с тем обыденно для бунтовщиков они выглядели, но, по ощущуениям Ханджо, это было временно.
Наконец, в очередной раз повернув, диверсанты вышли к самоходкам. Как и ожидалось, пушки имели серьезную охрану. Мысленно выдохнув, Ка'Нген с уверенным видом направился к одному из патрульных.
— Эй, боец, какую самоходку чинить надо? — с места в карьер взял сержант.
— Чинить? — недоуменно спросил часовой, — а зачем их чинить?
— Мне-то откуда знать? — огрызнулся батарианец, — меня поднимают посреди ночи и говорят, что на машине полетел прицел. Сам ведь знаешь, что завтра будет.
— Это да, — усмехнулся охранник, — с рассветом мы вынесем, этих поганых работорговцев и захватим, наконец, город. Говорят, тому, кто поймает гегемона, положена сказочная награда...
Часовой, забыв об инструкциях, принялся рассказывать, как хорошо заживет пленитель главы государства и как бы он сам распорядился наградой.
— Послушай, друг, — прервал словесный понос Ханджо, — поймать гегемона — это, конечно, круто, но мне еще технику чинить надо. А то мой начальник с нас шкуру спустит.
— Да, этот может, — помрачнел охранник — видимо, местный глава ремонтников успел стать знаменитым, — ладно, проходи.
Диверсант, уже не особо скрываясь, прошли на охраняемую территорию.
— Знаете, сержант, — произнес шепотом один из подростков, — я и не думал, что это сработает.
— "Я тоже, если честно, до конца в это не верил", — подумал Ка'Нген, но вслух сказал другое, — будь это нормальная часть, этого и не произошло. Для доступа в такие места нужно специальное разрешение. Но революционеры, видимо, об этом не подозревают.
— Идиоты, — презрительно фыркнул солдат.
Группа тем временем подошла к одной из самоходок. Вспомнив наставления в учебной части, Ханджо открыл моторный отсек, и, осмотревшись, сунул в укромное место первый подрывной заряд. Затем крышку закрыли, и диверсанты двинулись к следующей машине. Процедура повторилась.
Сержант уже минировал четвертую самоходку, когда его отвлек негромкий возглас рядового, ходившего вокруг техники:
— Обалдеть. Сержант, вам стоит на это взглянуть.
Повернувшись в направлении, указанном рядовом, Ка'Нген обомлел. В неприметных, особенно в темноте, капонирах стояли танки. Пять бронемашин батарианского производства ждали своего часа, под усиленной охраной. Сержант выругался — ситуация стала отвратительной. Даже если они успешно уничтожат самоходки, это, по сути, ничего не даст — мятежники просто подгонят танки, и тогда их рота, не имеющая ничего серьезнее пулеметов, погибнет.
В этот же момент встреченный ими часовой, видимо, вспомнил об инструкциях часового, и, дабы обезопасить себя, вызвал начальника караула и спросил, посылала ли техническая часть своих для ремонта. Через минуту был дан отрицательный ответ, и часовой, наконец, понял, что он только что пропустил неизвестных на охраняемый объект. Но, как это порой бывает, докладывать начальству о собственной оплошности он не стал — командиры в таких случаях очень скоры на расправу. Вместо этого охранник не придумал ничего лучше, как вызвать остальных часовых и вместе произвести осмотр техники, и заодно задать неизвестным парочку вопросов.
— А, вот вы где! — окрик часового оказался стал для Ханджо полной неожиданностью. Обернувшись, сержант увидел, как к его группе быстрым шагом идут четверо бунтовщиков. Диверсанты тут же подобрались, готовясь к силовому варианту решения проблемы.
— Сержант, — произнес часовой, подходя ближе, — я навел справки, и оказывается, что никого на ремонт не присылали. Предъявите предписание на ремонт.
— Да-да, секунду, — Ханджо принялся рыться в сумке, выигрывая секунды своим товарищам. Те же незаметно окружали часовых, медленно кладя руки на спрятанное под одеждой оружие.
Наконец, руки нащупали нужный сержанту предмет.
— О, нашел, — радостно воскликнул, — подойдите ближе.
— Ну, что у вас там? — все же часовой, несмотря ни на что, был идиотом. Иначе он никогда бы не подошел к подозрительному лицу на расстояние вытянутой руки. А спустя секунду было уже поздно. Молниеносно выхватив из сумки боевой нож, купленный когда-то у представителя Альянса за круглую сумму, Ханджо плавным движением вогнал его под нижнюю челюсть охранника. Караульный упал на землю, так и не поняв, что его убило.
В ту же секунду остальные солдаты набросились на часовых, стремясь вырвать из рук оружие. Завязалась схватка. Сержант тем временем, подскочив к одному из мятежников, что активно душил его солдата, полоснул рабу ножом по горлу. Мятежник, хрипя, упал на землю, а залитый кровью диверсант, благодарно кивнув, подхватил винтовку и вместе с командиром поспешил на помощь остальным.
Фактор неожиданности оказался решающим в схватке — более сильные, но не ожидавшие нападения бунтовщики оказались неспособны оказать сильное сопротивление подросткам с кадровым военным во главе. И лишь последний караульный, сообразив, что сейчас диверсанты убьют и его, врезал напоследок своему оппоненту, отчего подросток отлетел аж к самоходке, ударившись о борт спиной, и бросился наутек, оглашая лагерь паническими воплями. Но это лишь на три секунды оттянуло гибель — подхватившие винтовки солдаты несколькими очередями уложили часового. Но теперь это было неважно — крики охранника, не говоря о самих выстрелах, услышали все, кто только мог. Счет пошел на секунды.
* * *
Выстрелы в лагере действительно услышали, причем далеко за его пределами. И если для мятежников они были лучше любого сигнала тревоги, то для притаившихся неподалеку от лагеря подростков-солдат очереди были знаком, что что-то пошло не по плану.
— Бойцы, вы меня слышите? — раздался в наушниках голос сержанта.
— Да, господин Ханджо, — отозвался временный командир отделения, — что у вас там? Мы слышали выстрелы.
— Патрульный сверхбдительный попался, — саркастически ответил Ка'Нген, — действуем по резервному плану. Знаком к началу будет подрыв самоходок.
— А как же мирные? — засомневался подросток — резервный план предусматривал артудар по лагерю мятежников.
— У них здесь танки стоят, рядовой! — раздраженно проорал сержант, одновременно отстреливаясь от кого-то, — так что заткнись и выполняй приказ!
— Слушаюсь, господин.
Рядовой, тяжело вздохнув, переключил канал связи, вызывая батарею.
— Гром-2-2, это Всадник-0-1. Огневая задача. Квадрат 9-12-2. Цель площадная, огонь зажигательными и осколочно-фугасными.
— Всадник, подтвердите класс цели, — диспетчер на том конце растерялся, видимо, предполагая наличие заложников.
Подросток задумался. Это был последний шанс отменить чудовищную атаку, которую заложники, скорее всего, не переживут. Но, с другой стороны, меньший по мощности удар нанесет недостаточно урона мятежникам, и в этом случае судьбу заложников повторят все, кто сейчас прячется за их спинами. Наверное, в этот момент батарианец и стал настоящим солдатом, каким его хотели видеть офицеры — безжалостной, но инициативной машиной для убийств, умеющей правильно расставлять приоритеты. Глубоко вздохнув, подросток поднес микрофон поближе ко рту, и сказал:
— Подтверждаю. Цель — площадная, у противника значительное количество пехоты и бронетехники.
— Принято, Всадник, ожидаем команды на удар.
И именно в этот момент на территории базы расцвели огненные цветы — диверсионная группа подорвала самоходки.
— Гром, это Всадник. Открывайте огонь.
— Вас поняли.
Подросток, только что подписавший смертный приговор почти тысяче разумных, переключился на сержанта Ханджо и мертвым голосом произнес:
— Господин сержант, ваш приказ выполнен.
— Великолепно и очень вовремя! — радостно рявкнул командир, перекрикивая выстрелы пулемета, — встречаемся в точке три. И шевелитесь — за нами очень длинный хвост.
Отряд тут же оперативно собрался, и менее чем через полминуты покинул наблюдательный пост. Они уже не видели, как на территории базы мятежников один за другим начали рваться осколочные и зажигательные снаряды, вернувшиеся на поля боя с появлением в галактике человечества. Они вносили настоящее опустошение в ряды полка, порой выкашивая целые отделения бунтовщиков. Несколько снарядов очень удачно легли в капониры, смешав с землей замаскированные танки. Но сильнее всех ощутили на себе мощь "бога войны" взятые в заложники мирные граждане. Если у мятежников была хоть какая-то защита в виде поношенной брони и хлипких щитов, то согнанные за заборы заложники были лишены и этого. И они гибли, десятками и сотнями сгорая в пламени, не тушившимся никакими средствами, разрываемые тяжелыми осколками. Впоследствии будет установлено, что среди более чем тысячи погибших настоящих солдат погибло около четырехсот, включая тех, что лежали ранеными в госпитале. Остальные потери пришлись на гражданских. Официальные каналы мятежников потом снимут видеорепортаж о том, как варварская армия Гегемонии, движимая жаждой крови, сожгла и разорвала на куски собственных граждан, сбежавших от ужасов войны под прикрытие доблестной Освободительной армии. Репортаж в считанные дни облетел весь Экстранет, и стал поводом для многочисленных митингов против войны и поддержки Гегемонии. Его же, уже после войны, Альянс представлял как доказательство военных преступлений лояльных Гегемону войск.
Но все это произойдет позже. Сейчас же подростки-солдаты со всех ног бежали к указанной точке, надеясь, что успеют до того, как за ними прибудут преследователи. К счастью для батарианцев, долго бежать не пришлось, и вскоре дети оказались на точке сбора. Тут же, словно по заказу, послышался рев двигателя, и из-за поворота на полной скорости вылетел грузовик с наспех нарисованными знаками мятежников. Подростки приготовились дать бой, возможно, последний в их жизни, но, как оказалось, напряглись они напрасно — водительская дверь приоткрылась, и выглянувший наружу батарианец подозрительно знакомым голосом проорал:
— Быстрее, мать вашу, если жить хотите!
Подростков дважды упрашивать не пришлось — солдаты быстро попрыгали в гостеприимно раскрытый люк, и грузовик, взвизгнув покрышками, унесся к базе.
* * *
То же время. Блокпост лоялистов.
Балак обходил здание школы, где вповалку лежали бойцы его роты. Именно бойцы — после того, что они пережили за этот день, у капитана не поворачивался язык называть их иначе. Да, они были детьми, но волей судьбы взваленная на их плечи ответственность была из тех, которую мог выдержать не каждый взрослый. Сейчас солдаты спали — усталость, накопившаяся за день, взяла свое, и Ка'Хаирал, оставив на постах наиболее крепких, отправил остальных отдыхать.
Войдя в очередную пустующую аудиторию, Балак увидел сидящего у окна Чарна, смотрящего куда-то вдаль и обнявшего штурмовую винтовку.
— Не спится? — подросток слегка вздрогнул от голоса командира, и, повернувшись, отрицательно покачал головой.
— Зря, — присел рядом капитан, — я бы на твоем месте поспал. Завтра будет тяжелый день.
— Я не могу, господин капитан, — юноша повернулся к капитану, перехватив поудобнее винтовку, — странное у меня ощущение. Словно то, что происходит, нереально. Кажется, что я вот-вот проснусь от звуков будильника или голоса родителей, отчитывающих меня за то, что я проспал. Но... — солдат вздохнул, — я не просыпаюсь. А потом вспоминаю, что семьи у меня больше нет. Все погибли под орбитальным ударом. Скажите, капитан, почему? Почему они воюют?! Чего им не хватало?! — напряжение дня дало о себе знать, и Чарн почти сорвался на крик.
— Хороший вопрос, Чарн. — задумался Балак, — или тебя лучше называть Се'Лиан? — дождавшись кивка подростка, капитан продолжил, — понимаешь, разумные так устроены, что им всего и всегда мало. Дай разумному что-то, и через некоторое время он потребует больше. А если не дашь, начнется бунт. То же самое произойдет, если ты попытаешься отнять то, без чего разумный не мыслит своей жизни.
— Первичные потребности? — предположил Чарн.
— Не только, — возразил Балак, — разумные могут есть, спать и размножаться, но стоит найтись кому-то, кто убедит их в том, что у них отняли все, или собираются отнять, как начинается мятеж.
— А рабы?
— А что рабы? Рабы — лишь инструмент, в том числе и в этой войне, пусть они сами этого не понимают, — пожал плечами капитан, — или ты действительно думаешь, что они просто так взяли и восстали? Нет, это невозможно чисто технически — чипы контроля придумали не идиоты, а на наркотики всех не подсадишь — тогда снижается работоспособность, что недопустимо, особенно если труд предполагает способность трезво мыслить.
— Но разве нельзя создать чипы, которые подавляли бы агрессию? — недоуменно спросил Се'Лиан, — существуют же чипы-подавители биотики...
— Да, существуют, — не стал отрицать Ка'Хаирал, — иначе никто не стал бы держать у себя азари. Да и с подавителями агрессии в свое время баловались. Ровно до того момента, как рабы не начали убивать хозяев.
— Но как? — негромко воскликнул Чарн, — если их агрессия подавлена...
— Это смотря что считать агрессией, — улыбнулся капитан, — природную агрессию, вызываемую страхом или яростью, таким образом задавить можно — чип просто блокирует выделение соответствующих гормонов, на чем и основано его действие. Но что, если чипованный действует с холодной головой? Мысли читать умеют только азари, да то, говорят, ограниченно. А уж чтобы считать мысли отдельного разумного, требуется стационарная аппаратура. Так что блокировать само намерение убивать не выходит до сих пор. Можно лишь отвлечь организм от них, сделав мысли более путанными, но для работающего раба это неприменимо.
— И все же, господин Балак, как рабы вообще смогли восстать? — перевел тему Чарн, — куда смотрела разведка. Почему ни мы, ни Цитадель не предприняли никаких мер по предотвращению восстания.
Капитан вздохнул — у него была одна мысль по этому поводу, но, говоря откровенно, она его не радовала.
— Это мои суждения, Се'Лиан, и ты можешь с ними не согласиться, — Балак собрался с мыслями, — не предприняли, потому что не хотели. Кто мы для Цитадели? Ассоциированный член и пугало, призванное держать в повиновении тех, кто хочет сбежать от контроля Цитадели в системы Терминуса или Аттический Траверс. Поверь, перспектива однажды проснуться рабом в трюме нашего корабля охлаждает многие горячие головы. А стоило нашему правительству начать вести конструктивный диалог с Альянсом, как его тут же сместили, поставив более лояльных. И смотри, что правительство сделало — все действия нового гегемона были не в интересах нашей страны, а в интересах Цитадели. Разумеется, многим из свободных это не понравилось, тем более, что в случае успеха восстания мятежные командиры рассчитывали сами занять кресла в совете Гегемона. Что до Цитадели, то им как раз война выгоднее всего — Альянс вкладывает в восстание триллионы кредитов, обеспечивает их оружием, техникой и специалистами, а в итоге проигрывает, и все деньги улетают в никуда. Отличный способ указать человечеству на их место, умерив амбиции Альянса. А обескровленная Гегемония навеки оказывается привязана к Цитадели, лишаясь даже той мнимой свободы, что была у нашей страны до этого. И триумвират в выигрыше. Вот поэтому восстание и не давили в зародыше — это не отвечало интересам ни нашего "любимого", — саркастически выделил последнее слово Балак, — Гегемона, ни тех, кто за ним стоит. Ибо без поддержки Цитадели этого ублюдка распнут в ту же неделю, как он ее лишится.
— Но что нам-то делать? — обескураженно произнес Чарн — вся его картина мира только что рухнула под безжалостными словами капитана, — за что воевать, если в конечном итоге выиграем не мы? Почему мы воюем?
— Ты должен найти свой смысл в этой войне, Чарн, — поднялся Балак, — сражайся не ради Гегемонии, которой на тебя, по сути, плевать. Не за Цитадель, которая думает лишь о себе и своей выгоде. Найди стимул. Но не сражайся ради мести — иначе однажды поймешь, что закончившаяся война была смыслом твоей жизни, и на гражданке ты сгоришь, как фитиль.
— А за что сражаетесь вы, капитан? — окликнул юноша уходящего командира.
— Я? — повернулся Балак, — видишь ли, рабы, несмотря на то, что кричат о свободе, мечтают отнюдь не о ней. Вряд ли те, кто родился и вырос в рабстве, вообще понимают, что такое свобода и с чем ее едят. Зато они знают, как живут их господа, и знают, что они живут гораздо лучше, чем они. Значит, чтобы жить лучше, им самим надо стать господами. Рабы мечтают не о свободе, а о собственных рабах. И вот за это я и сражаюсь. Я бьюсь за то, чтобы самому не стать ничьим рабом. Ни мятежников, ни Цитадели. Все просто.
— ТРЕВОООГААА!!! — истошный крик часового заставил обоих батарианцев подпрыгнуть от неожиданности.
— Рота, подъем! — мгновенно сориентировался Балак, — занять позиции и приготовиться к бою!
Не теряя времени, заспанные подростки, подхватив оружие, разобрались по отведенным местам — к чести вчерашних школьников, ни один боец не допустил ошибки, оказавшись не там, где надо.
За оградой послышался рев мотора, и вскоре на площадь перед штабом вылетел грузовик с намалеванным на боках знаками мятежников. Не доезжая до входа, машина остановилась, и из кабины грузовика вывалилась диверсионная группа, отправленная Балаком для наведения артудара.
— Не стреляйте! — крикнул один из рейдовой группы, — мы свои!
— Да поняли уже! Выходите! — крикнул в ответ Ка'Хаирал.
Повторять дважды не было нужды — подростки, шустро подхватив немудреное снаряжение, затрусили к перегороженному въезду.
— Где остальные? — поинтересовался капитан.
— Погибли, господин Балак, — с дрожью в голосе произнес один из вернувшихся, — з-задание выполнено. У противника были танки, п-пришлось наносить удар по лагерю. Там... Там были заложники. Они... скорее всего... погибли... тоже.
— Где Ханджо?
— В кузове, — махнул рукой на грузовик солдат, — лежит.
Балак, уже предчувствуя нехорошее, подошел к грузовику и откыл двери. Предчувствие не обмануло — на залитом кровью полу лежал сержант, под которым и растеклась красная лужа.
— Он получил пули, уже залезая в грузовик, — заметил подошедший водитель, — нам пришлось угнать его, чтобы выбраться с базы. Уже тогда двое наших погибло... Господин сержант погиб, пока мы ехали.
— А первую помощь оказать не судьба было? — мрачно спросил Ка'Хаирал.
— У него пули задели жизненно важные органы, — вздохнула одна из девушек, — у меня отец — медик, я знаю, о чем говорю. При таких ранениях нужен стационарный госпиталь. А в полевых условиях первая помощь лишь оттянет гибель, и то ненадолго. Чтобы оправиться в поле при таких ранах, нужно быть кроганом. Или космодесантником Альянса, наверное.
Балак, сплюнув с досады на землю, оглядел кузов повнимательнее.
— А это что? — штабель солидного размера ящиков с армейской маркировкой был неожиданным сюрпризом.
— Не знаю, капитан, — ответил водитель угнанного грузовика, — мы взяли первую попавшуюся машину.
Балак, не задавая больше вопросов, залез внутрь кузова и открыл один из ящиков. Увиденное его обрадовало. Открыв для верности еще один контейнер, Ка'Хаирал обернулся, глядя на собравшуюся около входа толпу.
— Да, если бы не гибель бойцов, я бы сказал, что вас бережет судьба, — капитан позволил себе легкую улыбку, — в этих ящиках гранатометы. Противопехотные и противотанковые. А в тех, дальних — пулеметы. Так что, господа солдаты, наши шансы дожить до прибытия подкреплений только что возросли.
* * *
Несколько часов спустя, рассвет.
— Идут, — негромко сообщил Чарн по связи.
— Хорошо, рядовой, — ответил Балак, — ждите. Огня без моей команды не открывать.
Перед зданием бывшего штаба, построившись в неровную цепь, медленно продвигались солдаты мятежников. Видимо, потери бунтовщиков от артудара оказались значительными — на этот раз они изменили своей тактике массированного наступления. А может, это были отборные части мятежников — Балак об этом не задумывался. Его больше беспокоила проблема в виде пяти танков, стоявших на другом конце небольшой площади. Если пехоту им было, чем встретить, то вот танки были настоящей проблемой. Да, попавшие в руки защитников гранатометы сильно облегчили им жизнь, но танков было слишком много, чтобы одновременно вывести все из строя. Балак отлично знал данные модели — чтобы поразить эти танки имеющимися средствами, нужно попадание трех-четырех ракет. Всего гранатометов было семь, то есть уничтожить его бойцы могли в лучшем случае два из них, после чего остальные банально подавят огневые точки, и тогда оставшиеся без прикрытия солдаты Гегемонии станут легкой добычей для мятежников. И вряд ли стоило ждать снисхождения от тех, кто по их милости потерял половину личного состава прошлой ночью.
— Бойцы, внимание, — обратился Балак к гранатометчикам, — ваши цели — танки противника. Запомните, вы должны одновременно всадить три или четыре ракеты, иначе экран и броня выдержат удар. После выстрелов ТУТ ЖЕ меняйте позицию — второго выстрела вам сделать не дадут. Вы все поняли?
— Да, господин капитан, — отозвались противотанкисты.
Тем временем мятежники преодолели половину площади, и, наконец, первые ряды мятежников достигли оставленных ориентиров. Мин, разумеется, у роты Балака не было, но под руководством капитана подростки соорудили несколько закладок, начиненных огнесмесью и приводимых в действие дистанционно.
— "Ну, началось, и да помогут нам боги", — подумал Балак, взяв в руки пульт управления минами и нажимая кнопку.
В рядах наступающих мятежников вспыхнуло несколько взрывов. Звуки были негромкими взрывчатки в закладках не было, но сделанная из подручных средств огнесмесь выполнила задачу сокращения поголовья рабов ничуть не хуже — всепожирающее пламя охватило наступающих, с жадностью пожирая броню и плоть. Над полем боя раздались ужасные вопли заживо сгорающих разумных, сопровождающиеся запахом прожаренного мяса.
— Рота, открыть огонь!
Дружно застрекотали винтовки подростков, выкашивая не успевших укрыться наступающих. А через секунду из здания бывшей школы к танкам протянулось семь дымных хвостов, оставляемых летящими ракетами. Преодолев положенное расстояние, ракетные снаряды закончили свой путь в двух танках. Одна из машин, получив четыре снаряда, сразу взорвалась, а вторая, поймав ракету ходовой частью, пережила товарища секунд на семь — один из расчетов, перезарядившись, добил танк. Это было последним действием гранатометчиков — один из оставшихся танков, повернув башню, послал снаряд в укрытие. Взрывом вынесло кусок стены здания, выживших не было.
— Твою мать, — заорал Балак, — говорил же, менять позиции после выстрела!
Положение с каждой минутой становилось все хуже. Сориентировавшиеся мятежники залегли, шквальным огнем подавляя подростков. Орудия танков без перерыва обстреливали позиции роты, медленно, но верно сокращая число защитников.
— Балак, нас обошли с фланга! — вызвал Чжон капитана, — у них ААААА!!
— Чжон! Чжон! Сержант, ответь, чтоб тебя! — напрасно вызывал Балак товарища по оружию.
— Комнадир, мы отступаем, — голос одного из подростков отдавал паникой, — тут огнеметчики, фланг прорван!
— Проклятье, — инстинктивно пригнувшись от близкого взрыва, выругался Ка'Хаирал, — всем в здание! Отступаем в два этапа. Нечетные номера — пошли!
Половина защитников, укрывавшихся за побитой оградой тут же рванула к зданию, прикрываемая огнем товарищей. Оставшиеся солдаты, как и те, что уже заняли огневые точки в бывшей школе, накрыли наступавших мятежников яростным огнем из всего, что вообще может стрелять. Многоголосый хор штурмовых винтовок прерывался гулкими хлопками револьверных гранатометов, хлесткими выстрелами снайперских винтовок и рокотом немногочисленных оставшихся в строю пулеметов. Но, несмотря на стену вольфрама, до здания добрались отнюдь не все лоялисты — во дворе школы осталось лежать семеро несчастных подростков, причем четверых отправил к богам меткий выстрел танкового орудия.
— Гранатометчики, *б вашу мать! Вы там что, заснули?! — заорал Балак в гарнитуру шлема, — какого х*я эти танки еще не стерты в порошок?!
— Господин капитан, — раздался в ответ надрывный голос одного из подростков, — они... погибли. Боги... тут кровь везде...
— Так возьми этот е
* * *
*й гранатомет и пальни сам в сраный танк! — вызверился Ка'Хаирал на распустившего сопли подростка, — Если ты этого не сделаешь, я лично, гаденыш мелкий, тебе башку оторву и в задницу засуну! Соберись, тряпка!!
Слова Балака возымели действие — из здания школы вылетели ракеты, спустя секунду подбившие один из оставшихся танков. Остальные тут же отреагировали на угрозу, перенеся огонь на бывший штаб. Чего капитан, собственно, и добивался
— Четные номера — отходим!
Бойцы тут же покинули позиции и побежали к спасительному входу. Наверное, их скорости в этот момент позавидовал бы любой спринтер — довольно большой двор вчерашние школьники преодолели за каких-то четыре секунды.
Бунтовщики, явно озверевшие от понесенных потерь, перемахнули через ограду, и тут же попали под плотный огонь оставшихся в живых солдат. Потеряв около десяти бойцов, рабы поняли, что школу нахрапом не взять, и спрятались за оградой школы, изредка высовываясь, чтобы послать неприцельную очередь.
— Все от окон! — Балак понял, на что рассчитывают враги.
— Но командир, мы же их всех сейчас перебьем, — возразил один из подростков.
— Делай, что я сказал, если сдохнуть не хочешь! — рявкнул Ка'Хаирал на юношу, — у них еще есть танки.
Слова капитана оказались пророческими — бронетехника противника, вычислив, где укрылись солдаты Гегемонии, начала вести беглый огонь по окнам здания. Бывшие школьники отпрянули от окон, но помогло это отнюдь не всем — мятежники тоже имели какой-никакой опыт в применении оружия, и стреляли осколочно-фугасными снарядами. Список потерь роты в одно мгновение пополнился еще пятнадцатью именами.
— В коридор! — крикнул Балак, но подростки и без его команды сообразили, где им находиться безопаснее всего. К сожалению, повстанцы, как оказалось, тоже имели план по уничтожению защитников бывшего штаба.
Оказавшиеся в коридоре подростки лицом к лицу столкнулись с ворвавшимися в здание штурмовыми группами бунтовщиков. Явно не ожидавшие такого поворота солдаты растерялись и потеряли инициативу, что обернулось самой настоящей бойней. Штурмовики мятежников открыли ураганный огонь по вылетевшим в казавшийся спасительным коридор, буквально сметя защитников первого этажа потоком вольфрама. Не теряя времени, мятежники забросали гранатами комнаты, после чего, явно перестраховываясь, выпустили в аудитории потоки пламени из огнеметов.
Зачистка первого этажа заняла у восставших от силы секунд пятнадцать, но именно этих пятнадцати секунд хватило оставшимся в живых защитникам, чтобы организовать хилую оборону переходов на верхние этажи. Поднимавшихся по лестницам штурмовиков встретили огнем из винтовок и бросками гранат. Но мятежники в очередной раз показали, что они далеко не так просты, как хотелось бы лоялистам — перегруппировавшись, штурмовики бросили с отскоком от стен гранаты, заставив подростков укрыться, а затем, не теряя времени, буквально влетели вверх по лестнице, перестреляв зазевавшихся защитников.
— Твою налево! Они снова прорвались, — скрежетнул зубами от ярости Балак, — все наверх. Взрывайте лестницы, так мы хоть ненадолго задержим.
Подростки послушно выполнили команду капитана, и откатились на третий этаж, прикрывая друг друга от огня наседающих рабов. Грохнул взрыв, и один из лестничных пролетов полетел вниз, похоронив под собой трех штурмовиков. К сожалению, план Балака удался лишь частично — защитникам школы удалось обрушить лишь одну лестницу из двух. Впрочем, Ка'Хариал радовался и такому успеху — теперь мятежниками ничего не оставалось кроме как штурмовать единственный путь наверх.
И они штурмовали. Бойцов мятежников словно подменили. Это была уже не та слабоподготовленная толпа пушечного мяса, которая завалила трупами подходы к школе. Нет, остатки роты столкнулись с профессионалами своего дела, неумолимо продвигавшимися вперед. И, пожалуй, впервые за этот бой ярость и ненависть к восставшим сменилась страхом.
— "Это не рабы", — понял Балак, — "это — профессиональные солдаты".
Балак был прав лишь отчасти — нападавшие были, безусловно, профессионалами, но вот солдатами они стали относительно недавно. Советники Альянса, понимая, что за короткий срок в тайне от официального правительства из рабов солдат не сделать, пошли на компромисс, который разумные, далекие от армии, назвали бы циничным. В каждом подразделении повстанческой армии собирались отдельные отряды, состоявшие из бывших наемников, солдат и даже гладиаторов — в общем, всех, кто держал в руках оружие и, главное, умел его применять. В отличие от остальных солдат, у таких отрядов были свои специализации — разведка, кибервойна, штурм зданий... И именно они составляли костяк любого отряда мятежников, в то время как остальные были лишь толпой — быстро восполняемым пушечным мясом, чьим единственным предназначением было прокладывать ядру подразделения путь к цели. И именно с такими "спецами" и столкнулись бывшие школьники, для которых этот бой был первым в их жизни. И противопоставить подростки, буквально оторванные от учебных терминалов, специалистам, чьим основным занятием была война, ничего не могли. Балак даже не был уверен, что штурмовые группы потеряли больше пяти разумных убитыми, в то время как от его роты остались жалкие ошметки. Три минуты — на это время его бойцам удалось сдержать нападавших, прежде чем оставшихся в живых бойцов Гегемонии вытеснили на крышу.
— Похоже, это конец, командир, — невесело хмыкнул чудом уцелевший в этой мясорубке Се'Лиан Чарн, — знаете, для меня было честью сражаться с Вами.
— И для меня, — откликнулся один из подростков.
— Для меня тоже, — приподняла винтовку единственная девушка.
— И для меня.
Балак оглядел своих солдат. Да, всего один бой, а его рота осталась небоеспособной. Девять школьников. Восемь юношей и одна девушка. Вот и все, что осталось от сотни добровольцев. И Ка'Хаирала не утешало то, что на девяносто трех (если считать вместе с сержантами) погибших защитников пришлось более трех сотен мятежников. Не пройдет и двух недель, как бунтовщики наберут новых солдат, полностью восстановив списочный состав. Как не радовало то, что его рота продержалась целых тринадцать часов против превосходящих в семь раз сил противника.
— Солдаты, — поднялся капитан, — скажу прямо. Вряд ли мы переживем этот день. Но уж если мы умрем, давайте сделаем это так, чтобы нас запомнили.
— Да!!— воодушевленно взревели подростки, — давайте убьем как можно больше ублюдков! Покажем, из чего мы сделаны.
Уцелевшие приготовились к последнему бою. По какой-то причине мятежники не торопились наступать, и вскоре выяснилось, почему. На въехавший во двор танк вскарабкался батарианец без шлема со знаками отличия полковника мятежников, и, поднеся к голове гарнитуру, заговорил через мегафоны:
— Солдаты Батарианской Гегемонии! Вы проявили доблесть, достойную внесения в военные хроники нашей страны! Но кровожадный антинародный режим продавшегося Цитадели Мансена Ишкая плюнул на вас. Гегемону все равно, кто проливает кровь за него и его покровителей. Я призываю вас не воевать за того, кто своими действиями предал свою страну! Сложите оружие, и я от имени Армии Освобождения гарантирую вам достойное героев обращение, дабы после окончания освободительной войны мы смогли вместе построить общество, достойное каждого гражданина!
— Да пошел ты н
* * *
й, ублюдок! — выкрикнула девушка, — твои сраные освободители убили всех наши друзей и товарищей. А ты, полковник, сам ничем не лучше! Сколько тебе заплатил Альянс, чтобы ты повернул оружие против нас? Что тебе пообещали, что ты стал из танков расстреливать школы?! Вы, выродки, все одним миром мазаны!
И с этими словами боец вскинула винтовку и выстрелила в переговорщика. Вольфрамовая пуля, замедленная кинетическим экраном, не пробила брони, но повстанец свалился с танка, на котором стоял, неудачно ударившись головой о землю. Раздался влажный хруст ломаемой шеи, и полковник замер на земле с неестественно вывернутой головой.
Выстрел девушки послужил сигналом к началу штурма. Дверь, ведущая на крышу, распахнулась, и подростки, не теряя времени, открыли огонь по темному проему. Один из солдат удачно распорядился последним зарядом гранатомета — противопехотная граната рванула лестничной клетке, убив наповал троих штурмовиков и тяжело ранив еще двоих. Мятежники упали на землю, и бойцы тут же добили раненых, нашпиговав их вольфрамом.
Выстрел танка прозвучал как гром. Снаряд, пробив ограждение крыши, раскидал последних защитников школы, убив наповал трех подростков, в том числе и девушку. Балак, оглушенный ударом, сквозь пелену перед глазами увидел, как ворвавшиеся на крышу штурмовики одного за другим короткими очередями прикончили троих бойцов.
— "Похоже, это конец", — отстраненно подумал капитан, видя осторожно подходящего бунтовщика, наводящего на него ствол винтовки, — "жаль ребят. Еще свист какой-то странный. Вот значит, как звучит смерть".
Но выстрела не произошло. Неведомая сила приподняла собравшегося выстрелить штурмовика и отбросила метра на три. Повернувший голову Балак с удивлением увидел зависший над его головой ганшип с эмблемой Гегемонии на боку. Летательный аппарат был не один — его копия кружила над двором школы, поливая разбегающихся бунтовщиков огнем из бортовых пушек. Из-под крыльев машины стартовали ракеты, превратив уцелевшие танки повстанцев в пылающие костры.
— "Так вот откуда свист", — догадался Ка'Хаирал", — а я думал, что все ганшипы выбили еще в начале войны".
Чьи-то руки подхватили оглушенного капитана и понесли на борт висящего прямо возле крыши медэвака. Угасающее сознание батарианца успело выхватить, что медики точно так же, как и его, затаскивают на борт выживших солдат.
— "Ну все, теперь, наверное, можно немного отдохнуть", — облегченно выдохнул Балак, прежде чем провалиться в беспамятство.
* * *
Некоторое время спустя.
В сознание Балак пришел рывком, словно кто-то включил свет. Во всем теле была слабость, будто капитан вручную разгрузил несколько челноков с нулевым элементом. Раны, полученные в бою, давали о себе знать мерзким зудом, прекратить который усилием воли военный не смог. Через силу повернув голову, батарианец огляделся. Помещение, в котором он оказался, привлекало стерильной чистотой, буквально режущей глаз после семнадцати дней грязи и пыли. Надо сказать, Балак не был единственным "постояльцем" — компанию ему составляли еще три батарианца, отдыхавшие на соседних койках,
— "Похоже, я в госпитале", — сделал вывод Ка'Хаирал, — "интересно, на какой планете я нахожусь и сколько времени прошло".
— О, вы очнулись, — в палату вошел саларианец со знаками отличия экспедиционного корпуса Цитадели, — вы не представляете, как мы за вас беспокоились. Вы, капитан, пролежали целых три дня...
— " Ну вот и ответ на второй вопрос", — перестал вслушиваться в скороговорку земноводного Балак, — "боги, как они могут трещать с такой скоростью? Не понятно же ничего".
— Доктор, а что с моими солдатами?
— Вашими? — выпучил глаза саларианец, — так вот же они, рядом лежат.
— Командир, это вы? — раздался знакомый голос с соседней койки.
— Чарн? — удивлению Балака не было предела, — ты живой?
— Вашими трудами, капитан, — усмехнулся Се'Лиан, — меня хрен убьешь.
Палату сотряс смех. Похоже, пришедший в сознание командир окончательно уверил подростков, что теперь с ними точно будет все в порядке. Балак улыбнулся — подобная вера очень сильно подкупала.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату в сопровождении двух охранников вошел батарианец, одетый в форму военного флота. Взглянув на нежданного посетителя, Балак инстинктивно попытался встать. Пусть флотская форма была без знаков отличия, капитану это не мешало — каждый батарианец знал Гегемона в лицо.
— Лежите, не вставайте, — присел на стоявший рядом стул Мансен Ишкай.
— Господин Гегемон, чем простой капитан обязан Вашему визиту? — чтобы там Балак не думал о политике, уважение к правителю было у каждого батарианца в крови. Ну или почти у каждого.
— Обязан? — Гегемон негромко рассмеялся, — это я обязан Вам, капитан, и вашим солдатам, — поймав недоуменный взгляд Ка'Хаирала, Ишкай пояснил, — если бы не ваша тринандцатичасовая оборона школы, те семьсот мятежников вышли бы нам в тыл и перерезали единственную уцелевшую к тому времени дорогу к космопорту. Так что я вам обязан жизнью, не больше и не меньше. Как обязаны вам все те, кто смог уйти из столицы.
— А разве мы ушли из столицы? — изумился Чарн.
— Рядовой Чарн, я полагаю, — повернулся Гегемон к подростку, — да, к сожалению, столицу пришлось покинуть. Сейчас большая армия эвакуируется из системы — мы больше не можем удерживать бунтовщиков.
В палате воцарилось молчание. Для всех Кхар'Шан был чем-то великим, неприступным и незыблемым. И теперь они получили вести, что столица страны пала под натиском предателей.
— Но отступление из туманности временное, — обнадежил раненых Гегемон, — в настоящий момент мы и наши союзники готовим масштабный контрудар, и вскоре столица вновь окажется в наших руках. Но я пришел к вам не только для того, чтобы поблагодарить за спасение. Итак, за проявленную стойкость, — голос Ишкая приобрел торжественность, — и за грамотное руководство в ходе боя с превосходящими силами противника, а также за особые заслуги перед Батарианским государством и Гегемоном лично капитан Ка'Хаирал Балак, рядовой Се'Лиан Чарн, рядовой Хе'Кон Джет и рядовой Но'Ген Мун награждаются высоким орденом "Защитник Гегемонии"
Глаза Балака вылезли из орбит — "Защитник" был самой высокой государственной наградой, которую только мог получить батарианец. Это было не просто честью — имя каждого батарианца, получившего орден, высекалось на специальной плите, расположенной в особом мемориальном комплексе. Кроме того, орденоносец получал широкий набор льгот и привилегий, которых мог лишиться лишь по личному указу Гегемона, заверенному Собранием Защитников — ассоциацией орденоносцев. И вот теперь он, Балак, и его солдаты являлись членами самого настоящего братства. Братства героев Гегемонии.
— Кроме того, — продолжил Мансен, — за эти же заслуги капитану Балаку присваивается звание майора досрочно. Рядовым Чарну, Джету и Мину за проявленный героизм присваивается звание сержантов, с рекомендацией к получению офицерского патента. Поздравляю, солдаты, и благодарю за службу, закончил короткую речь Гегемон, вручая награды.
— Гегемония превыше всего! — хором рявкнули батарианцы.
* * *
Спустя еще четыре дня Кхар'Шан пал. На планете еще остались отдельные очаги сопротивления, но это была уже агония. Туманность Гадюки оказалась в руках восставших. Это был настоящий шок для Гегемонии — многие отказывались верить в то, что столица была захвачена, другие же, подавленные новостью, переставали сражаться, сдаваясь на милость повстанцев. В батарианской армии участились случаи дезертирства, а некоторые подразделения и корабли в полном составе переходили на сторону бунтовщиков. Положение Гегемонии стало катастрофичным.
Тем не менее, Освободительной армии эта победа далась очень нелегко. В сражении, длившимся почти месяц, мятежники понесли чудовищные потери — на орбитах и планетах Туманности Гадюки осталась треть армии и более половины флота. В сочетании с растянутыми и не до конца оформленными линиями снабжения, на которых к тому же действовали лояльные правительству рейдеры, это привело к снижению темпа войны. Наступление восставших начало захлебываться.
Двадцать седьмой день войны.
— Командир! — в комнату отдыха военного госпиталя ворвался сержант Чарн, — майор Балак, вы должны это видеть.
Быстрым шагом подойдя к огромному, на полстены, голографическому экрану, Се'Лиан включил новостной канал.
— Добрый день, с вами новостная сеть Цитадели, — дикторша в строгом, но элегантном костюме как раз зачитывала сводку новостей, — сегодня Совет Цитадели единогласно принял резолюцию об отправке экспедиционного корпуса на территорию Батарианской Гегемонии. Официальный командующий не назвал точного числа задействованных в разрешении конфликта вооруженных сил, сказав лишь, что привлеченных сил вполне достаточно для завершения гражданской войны, унесшей жизни множества граждан суверенного государства. В настоящий момент авангард миротворческих сил уже прибыл в зону конфликта и приступил к своим прямым обязанностям. Напоминаю, что двадцать семь стандартных суток назад в территории Батарианской гегемонии разразилась гражданская война...
Дальнейшие слова диктора потонули в громогласном реве. Раненые, внимательно слушавшие выпуск новостей, радостно кричали, хлопая друг друга по спинам и чуть ли не пускаясь в пляс. На фоне этого майор Балак и стоящий рядом Чарн казались настоящими островками спокойствия в бушующей океане.
— Все произошло, как вы и говорили тогда, майор, — мрачно произнес сержант, не отрываясь от экрана.
— Да, к великому сожалению, я оказался прав, — качнул головой Ка'Хаирал, — Гегемон пошел на сделку с темным Богом (Прим. авт. Аналог дьявола в батарианской мифологии). И я боюсь, как бы за локальный успех нам не пришлось расплачиваться собственной независимостью. Хотя, с нашим Гегемоном, о независимости речи быть не может.
— Балак, я тут подумал о ваших словах тем вечером, в школе, — вполголоса произнес Чарн, — и знаете что. Кажется я нашел, за что мне сражаться. Если уж наш Гегемон не хочет интересоваться мнением народа, может, стоит найти того, кто действительно радеет о благе нашей страны?
— И где же ты найдешь такого батарианца? — Балак внимательно посмотрел в глаза сержанта, и, осененный догадкой, продолжил, — нет, даже не думай.
— А почему нет? — удивился Чарн, — если уж вы знаете, что нужно нашему государству, то почему бы вам не воплотить свои же идеи в жизнь? Вы теперь герой-орденоносец, умелый командир и просто харизматичный лидер. За вами пойдут, будьте уверены. А если вы беспокоитесь о перевороте, то замечу, что за всю историю Гегемонии лишь восемьдесят правителей умерли своей смертью. Остальных сместили, так что здесь проблем быть не должно — вы же сами сказали, что власть — прерогатива сильных.
— Мне надо подумать, — глухо произнес Балак.
Впоследствии Ка'Хаирал Балак неоднократно вспоминал этот разговор. И, думая о том, что ему сказал его боевой товарищ, батарианец отметил, что если бы не слова Чарна, история батарианского государства могла быть пойти по совершенно иному пути. На двадцать седьмой день войны, вскрывшей нарывы стагнационного режима Гегемонии, в государстве появилось оппозиционное движение.
* * *
Из докладной записки командующего объединенным миротворческим корпусом Цитадели Пермиса Курила.
...Ввиду критической ситуации в районе боевых действий, а также количественного и морального превосходства прочеловеческих сил в районе конфликта, считаю нецелесообразным применение предложенной начальником штаба Залимы Т'Леан тактики планомерной обороны с последующим наступлением и вытеснением сил противника из занимаемых систем.
В целях скорейшего завершения конфликта считаю необходимым проведение серии крупномасштабных ударов по ряду стратегически важных планет, в том числе и по Гнезду Коршуна (список планируемых целей см. в приложении 1). Захват данных систем позволит окончательно отрезать Освободительную армию от поставок оружия и переброски военных специалистов Альянса систем, что в конечном итоге приведет к разгрому группировки прочеловеческих сил и обеспечит дальнейшее наступление и освобождение всей территории Гегемонии...
* * *
Тридцатый день войны.
— Смирно! — рявкнул адъютант, — легат примарис в помещении!
— Садитесь, — произнес вставший за трибуну Курил, — времени мало, поэтому перейду сразу к повестке дня. Как вам всем известно, ситуация, несмотря на вступление в войну Цитадели, остается критической. По данным разведки, в настоящий момент нам противостоят примерно в пять раз превосходящие прочеловеческие силы. Нас пока спасает лишь то, что командование армии повстанцев, стремясь закончить войну как можно скорее, невольно растянуло свои логистические линии, а также перебросило большинство боевых кораблей на наш фронт, что, в свою очередь, сделало подвоз подкреплений еще более рискованным занятием, поскольку транспорты порой идут вообще без какого-либо прикрытия, становясь легкой добычей для рейдеров Гегемонии.
— Насколько мне известно, — поднялся один из турианцев, — в глобальном плане это лишь оттягивает переброску войск и затрудняет накопление сил для решающего наступления.
— Вы правы, легат Виктус, — согласно кивнул Курил, — несмотря на высокие потери, ядро стандартного подразделения, состоящее из имеющих боевой опыт повстанцев, зачастую остается нетронутым, и через некоторое время войсковая часть вновь "обрастает мясом", становясь боеспособной. Поэтому нами был утвержден план, при успешном выполнении которого фронтовые части повстанцев лишатся возможности пополнять войска и, в конечном итоге, будут разгромлены. Внимание на экран.
Пермис нажал несколько кнопок на трибуне, и на экране, ярко светившимся в полутемной аудитории, появилась карта Гегемонии.
— Как вы можете видеть на данной карте, — продолжил командующий корпусом, — в настоящий момент прочеловеческие силы сосредоточены в районах двух планет — здесь и здесь. Их высадке пока препятствует наш флот, но если эти части попадут на поверхность Раснепа, то дальнейшая война потеряет всякий смысл. Но есть и плюсы. Стремясь сосредоточить как можно больше войск около нашего плацдарма, повстанцы невольно оголили свои фланги и тыл. Согласно полученным данным, вот эти системы, — указанные примарисом места подсветились, — охраняются несколькими устаревшими судами батарианского и турианского производства, а также кустарным поделками, не представляющими серьезной угрозы для боевого корабля. Наш план состоит в том, чтобы, атаковав данные системы, выйти на рубеж Гнезда Коршуна и вернуть контроль над столичной системой Гегемонии. Таким образом, мы отрежем прочеловеческие силы от подкреплений, и затем, раздробив войска противника на части, последовательно их уничтожим. Вопросы имеются?
— Если позволите, господин легат, — дождавшись разрешающего кивка Курила, Виктус поднялся к трибуне и начал излагать свою мысль, — план, безусловно, имеет шансы на успех, но обратите внимание на два пункта. Самый короткий путь проходит через пространство Альянса, который вряд ли пустит наши корабли через свою территорию. А значит, нашему флоту придется делать большой крюк через Аттический траверс, фактически огибая галактику по часовой стрелке. Да, сейчас у нас достаточно кораблей в регионе, чтобы организовать подобный удар, но вопрос в том, сможем ли мы удержать эти системы, пока основная часть сил будет разбираться с Освободительной армией? И отсюда у меня второй вопрос — почему данный план не учитывает возможность прямого вмешательства Альянса в войну? Стоит людям пригнать свои корабли — и бои станут намного кровопролитнее.
— Вопросы действительно важные, — согласился Курил, — да, с прибытием подкреплений я более чем согласен. Кому, как не нам, коллеги, знать, по какому маршруту мы гнали сюда корпус. К сожалению, данная проблема неустранима — нам придется использовать только те силы, что имеются в настоящий момент. К счастью, большая часть флота повстанцев связана боем на фронте, а планеты, как я уже говорил, остаются под охраной устаревших вымпелов. Более того, для проведения операции планируется задействовать около девяноста процентов имеющихся транспортников. Основная ставка сделана на скорость, иначе, как верно заметил легат Виктус, нам придется иметь дело с Альянсом Систем, а наше руководство крайне негативно относится к идее прямого столкновения с кораблями людей. По нашим данным, в Скиллианском пределе присутствует двадцать вымпелов Альянса, в основном крейсеров. Сила более чем серьезная и, что немаловажно, сочетает в себе высокую мобильность и огневую мощь. К счастью, в распоряжение корпуса выдали новейшие боевые единицы, которые в случае эскалации конфликта должны будут пройти "обкатку в поле".
— То есть, — поднялся один из турианцев в форме легата наземных войск, — в случае вмешательства людей наша задача — испытать новую технику против вероятного противника.
— Верно, — кивнул примарис, — и заодно узнать, как сильно развилась их техника за эти годы, особенно учитывая то, что на их заводах трудятся несколько сотен, а то и тысяч кварианцев. Кто бы что ни говорил, но космические кочевники славятся тем, что могут при минимально доступных ресурсах делать работоспособную технику.
— Итак, — продолжил Пермис, дождавшись, пока Виктус займет свое место, — распределим планеты, на которые должна происходить высадка...
Заседание закончилось через час. После того, как все командиры получили "свои" планеты, на Курила посыпались уточняющие вопросы, в основном касающиеся природы, рельефа и количества противников на утвержденных мирах. Впрочем, Виктус вопросы задавать не стал — планета, на которой ему предстояло высадиться, была ему более чем известна. Легат в свое время не раз посещал Эрсбат в бытность свою военным советником. Сравнительно небольшая планета, плодородные земли, богатые полезными ископаемыми, климат мягкий. Все это превратило батарианскую колонию с промышленный центр, поставляющий продукцию чуть ли не для всего Гнезда Коршуна. Причем рабов на Эрсбате было сравнительно немного — на одного свободного приходилось в среднем два невольника, в то время как на других мирах Гегемонии это соотношение было гораздо выше — порой на одного батарианца приходилось до восьми, а то и десяти рабов. Именно поэтому Эрсбат и не был захвачен быстро — более того, лоялисты практически подавили восстание, но когда на орбите планеты появились транспортники Освободительной армии, соотношение сил резко изменилось, и мир перешел под контроль повстанцев. Теперь Виктусу и его легионерам предстояло высадиться на поверхность и вернуть планету под контроль Гегемонии. От последней мысли Адриан чуть не сплюнул — турианец никогда бы не подумал, что ему придется воевать на одной стороне с рабовладельцами. Самое поганое было в том, что отказаться Виктус, по сути, не мог — это бросило бы тень не только на него, но и на всю партию, возглавляемую Кастисом Вакарианом. Изначально его соратники на политической арене хотели послать в Скиллианский предел Артериуса, но Десоласу очень некстати дали назначение в один из легионов, базирующихся на границе с Терминусом. Так что ехать военным советником к четырехглазым пришлось ему. Откровенно говоря, Адриан искренне надеялся, что турианцам не придется вступать в войну, но у предков, видимо, были свои планы на его жизнь.
Вздохнув, легат Турианской иерархии Адриан Виктус пошел в свою каюту — десантная операция такого масштаба всегда была кошмаром в вопросе планирования, так что работы ему предстояло много.
* * *
Тридцать второй день войны. Гнездо Коршуна, система Вулар.
В контролируемой мятежниками системе было на редкость спокойно — сказывалась общая удаленность от фронта. Не сновали между орбитой и поверхностью Эрсбата десантные челноки, доставляя свежее мясо для боев на другом конце Гегемонии. Не летели по своим маршрутам корабли — большая часть флота была там же, где и армия. В целом, казалось, что планета живет спокойной жизнью, словно и нет на поверхности мира никакого промышленного производства. И лишь три устаревших крейсера турианской постройки, висевшие на орбите, своим присутствием показывали важность планеты для повстанцев.
Но в этот день все изменилось. Гравитационные сенсоры дежурных крейсеров зафиксировали несколько аномалий, стремительно приближавшихся к планете, а через несколько секунд в темно-синих вспышках на орбите вышел со сверхсвета флот Турианской Иерархии. Три крейсера со знаками различия экспедиционного корпуса Цитадели рядом с символами турианского третьего флота сопровождали два стандартных транспорта на пять тысяч легионеров со всеми положенными средствами усиления.
И хотя по количеству вымпелов силы были равны, повстанческому флоту это помогло мало. Сказалось качественное превосходство турианской техники и выучки экипажа Иерархии. Миротворцы сходу открыли огонь на поражение, не оставляя мятежному флоту никаких шансов. Один за другим крейсера взрывались, превращаясь в облака дрейфующих обломков, и лишь один корабль Освободительной армии перед своей гибелью успел запустить дезинтегрирующие торпеды, подкрепив их залпом из ускорителей. Впрочем, на практике это не нанесло турианцам никакого урона — залп устаревших орудий бессильно разбился о кинетические экраны новейшего крейсера, прибывшего для полевых испытаний, а торпеды, выпущенные с предельной дистанции, были с легкостью перехвачены системой ПОИСК, рассчитанной на поражение земных аналогов. Командир эскадры был доволен испытаниями — новое оружие пока показывало себя исключительно с положительной стороны. Но дело пока не было завершено — по команде флотоводца корабли миротворцев вышли на орбиту, и тут же открыли огонь по системам ПКО, чьи схемы любезно предоставили батарианские "коллеги". Оборона планеты так и не смогла оказать сопротивление, бесславно погибнув под орбитальным ударом флотилии. Турианец не знал, что в настоящий момент орудия не могли ответить при всем желании — при захвате планеты повстанцы уничтожили большую часть противокосмической обороны. При захвате планеты это позволило Освободительной армии без потерь доставлять подкрепления на поверхность, но сейчас такая мера обернулась против повстанцев. Турианцы же, убедившись том, что ПКО планеты полностью подавлена, принялись высаживать десант. Транспортные корабли вышли на низкую орбиту, и из их чрева вырвались челноки, несущие первую волну десанта на планету. Операция по освобождению Эрсбата началась.
Поверхность Эрсбата, полчаса после начала вторжения.
— Мы на подлете, господин трибун, — уведомил пилот командира группы, — ожидаемое время прибытия — семь стандартных минут.
Юниус Вакариан на всякий случай еще раз запустил встроенный контроль брони и вооружения. По своему обыкновению, турианец не особо доверял новой технике, хотя представители завода-производителя клялись Духами и Предками, что броня рабочая и успешно прошла испытания. Тест-контроль систем не обнаружил никаких отклонений в работе, о чем уведомил своего оператора яркой надписью "Тест пройден" посередине нашлемного дисплея. Юниус посмотрел на свою руку, закованную в тяжелую перчатку, и резко сжал ее в кулак, отчего броня издала хищный лязг, словно рядом захлопнулся огромный капкан. Турианец включил канал связи отделения, с которым в этот раз пошел в десант, и произнес:
— Итак, господа, мы скоро прибудем на поверхность планеты, — начал Вакариан, — надеюсь, все помнят свою задачу. Мы должны расчистить плацдарм, и удерживать его до прибытия тяжелой техники, после чего командование планирует развивать наступление, взяв под контроль промышленные районы планеты. Помните, в вашу подготовку и оружие внесли довольно много средств, а потому не рискуйте зря, и лишний раз не подставляйтесь под огонь повстанцев. Несмотря на то, что наша броня создана для противодействия оружию Альянса, не стоит недооценивать наших противников.
— Тридцать секунд, трибун, готовьтесь к высадке, — предупредил пилот.
— Вы все слышали, — отреагировал Вакариан, — всем успеха, и да помогут нам Духи.
Боковая дверь челнока открылась, являя перед турианцами пейзаж разгромленного города. Местами рухнувшие здания и многочисленные пожары вызвали у Юниуса неприятные воспоминания, связанные с первой войной с людьми. Сначала Шаньси, потом Менора. Черная страница в истории вооруженных сил Иерархии, когда вся галактика впервые за много лет усомнилась в том, что Турианская армия действительно столь могущественна, как было принято считать. Что-ж, вероятно, эта война будет отличным доказательством того, что с Иерархией стоит считаться.
— Прибыли. Всем на выход, — объявил летчик.
— Пошли, пошли, пошли! — рявкнул трибун, выпрыгнув из зависшего шаттла. До земли было метров семь, но турианца это не смутило — в трех метрах над землей трибун перевел масс-ядро брони в режим парения, и мягко приземлился на разорванное взрывами дорожное покрытие.
Тут же отбежав в сторону, Вакариан занял укрытие, выхватив из-за спины новую тяжелую винтовку. "Фестон-Гравибус", или просто "Фестон-Г", был штурмовой винтовкой, недавно принятой на вооружение Иерархии. Как и бронекостюм Вакариана, это оружие так же выдали легионерам для полевых испытаний. Вакариан не мог знать, как винтовка поведет себя в поле, но в тире оружие показало себя более чем достойно. Тяжелые, характерные для тяжелых снайперских винтовок пули весом двенадцать грамм делали винтовку настоящей машиной смерти, прошивавшей насквозь практически любую броню Цитадели. Более того, легкая броня, что носили биотики и инженеры, не являлась преградой для "Фестона" — на испытаниях первая же пуля, погасив кинетический экран, прошила броню насквозь, оставив в спинной пластине брони отверстие размером с кроганский кулак. Конечно, винтовка была не без недостатков — прежде всего, из нее было невозможно вести интенсивный огонь. Даже при примененной системе активного охлаждения, характерного для тяжелого оружия, винтовка быстро перегревалась, из-за чего конструкторы сделали радиаторы винтовки съемными. При перегреве боец должен был снять массивный охлаждающий кожух со ствола оружия, а затем надеть запасной. Подобный ход вызвал у Юниуса недоумение, однако турианец не мог не признать, что смысл в нем есть.
— Командир, мы готовы, — доложил высадившийся тессерарий.
— Отлично, — ответил Вакариан, — выдвигаемся на соединение с остальными частями и приступаем к выполнению боевой задачи.
* * *
К чести гарнизона повстанцев, среагировали они довольно быстро. Уже через полминуты по местному времени высадившиеся турианцы встретили первых врагов. По ушам ударил знакомый треск автоматов, и десантники моментально отреагировав, разбежались по сторонам. В принципе, батарианские "Терминаторы" не могли нанести новой броне никакого ущерба, но рефлексы легионеров бунтовали против того, чтобы стоять под автоматным огнем во весь рост.
— Второй этаж, трое! — вычислил Вакариан позицию повстанцев, — огонь на подавление!
Турианцы, высунувшись из укрытий, залили вольфрамом указанное трибуном место. Нападавшие, похоже, не ждали, что ответный огонь легионеров окажется столь эффективным — тяжелые пули "Фестонов-Г" насквозь прошивали стену, поражая спрятавшихся за ней солдат.
— Чисто! — крикнули поднявшиеся наверх турианцы.
— Отлично! — откликнулся Юниус, — продвигаемся к отмеченному зданию.
Путь до первой цели не занял много времени — вскоре турианцы оказались перед трехэтажным зданием местного полицейского участка. Строение отнесли к классу стратегических точек, а значит, оно и еще четыре подобных здания являлось первоочередной целью для захвата. Десантники, действуя по отработанной схеме, шустро заняли позиции перед входами в участок и приготовились к штурму.
— На счет три начинаем штурм, — вполголоса сказал Вакариан, — раз, два, ТРИ!
Бронированная дверь вылетела от мощного пинка легионера, усиленного сервоприводами костюма, а спустя секунду в темный провал полетели две гранаты — светошумовая и осколочная. Легионеры дождались сдвоенного взрыва и, не теряя времени, влетели в помещение, на ходу отстреливая все, что движется.
Впрочем, сопротивление было слабым — те из повстанцев, кого не покосило осколками, лежали на полу, зажав уши и иногда подвывая от боли — турианскую полицейскую гранату, сработавшую в замкнутом помещении, мог называть нелетальным оружием лишь законченный оптимист. Шустро добив уцелевших, солдаты Иерархии разделились, зачищая комнаты.
Нельзя сказать, что противник не оказывал сопротивления. Вот из комнаты выскочил батарианец, вооруженный пулеметом — и тут же улетел обратно, разорванный попаданиями пуль. Вот еще один повстанец вслепую открыл огонь, укрывшись за приоткрытой металлической дверью. Короткая очередь — и звук падающего тела возвещает о том, что цель была поражена успешно. В узком коридоре заняли позиции еще пятеро солдат Освободительной армии, отчаянно отстреливаясь от наседающих легионеров. Одна светошумовая — и последние защитники становятся недееспособными. Короткие очереди добивают восставших.
— Здание чисто, господин трибун, — доложил тессерарий, чье имя почему-то не запомнилось Вакариану.
— Великолепная работа, бойцы, — похвалили Юниус подчиненных, — оставляем троих и продвигаемся к следующей цели.
Десантники покинули участок, двинувшись по разгромленным улицам. И вот тут повстанцы показали, что, несмотря на разницу в выучке, их еще рано списывать со счетов.
— Назад! — Вакариан чудом смог заметить укрывшегося в глубине полуразрушенного здания солдата. Солдата, что уже успел навести трубу гранатомета на перебегающих улицу десантников.
Но предупреждение запоздало — с мерзким шипением ракетного двигателя в сторону легионеров полетел смертоносный снаряд. Вакариан, словно в замедленной съемке, видел, как ракета приближается к цепи легионеров, и понимал, что сделать уже ничего не успеет. Хотя... Уже не надеясь на успех, турианец отдал команду на включение реактивного ранца костюма. Взревели двигатели, подкидывая солдата Иерархии на три метра вверх, а спустя полсекунды, показавшихся Юниусу вечностью, под ним взорвался снаряд, взрывной волной откинувший его на ближайшую крышу. Подняв голову, Вакариан раскрыл мандибулы от удивления — на крыше он был не один. Три повстанца с батарианскими винтовками, почему-то не надевшие шлемов, сидели, разинув рты от удивления — похоже, приземление легионера было для них не меньшей неожиданностью. Первым из оцепенения вышел Юниус — рявкнул "Фестон", и мелкая азари, перевалившись через бортик крыши, упала на землю. Ее товарищи, наконец сообразив, что их сейчас банально перебьют, вскинули оружие и открыли ответный огонь. Кинетический экран вспыхнул от попаданий, но Вакариану это не помешало — в учебном лагере первым делом отучали реагировать на голубые всполохи щита. Две очереди тяжелой винтовки — и солдаты присоединились к своей синекожей товарке. Трибун подобрался к краю крыши и огляделся.
Дела шли туго, но легионеры справлялись — здание, в котором укрылся гранатометчик, превратилось в решето, а продолжившие путь легионеры активно перестреливались в соседнем дворе с подтягивающимися войсками повстанцев. Без потерь, однако, не обошлось — один десантник с развороченным скафандром неподвижно лежал посреди улицы — ракета, рассчитанная на поражение бронетехники, разорвалась практически в ногах легионера, начисто оторвав ему все до пояса. Недалеко от него, привалившись к стене, сидел еще один солдат, чьи показания системы жизнеобеспечения находились в желтой зоне — жить будет, но вести активный бой неспособен. Собравшись, трибун, включив столь хорошо себя показавший ранец, перепрыгнул на соседнюю крышу. Добравшись таким образом до товарищей, Вакариан зашел с фланга и, кинув несколько гранат, добавил жару очередями из винтовки. Фланговый огонь оказался тем фактором, который решил исход боя — не ожидавшие такого поворота повстанцы были начисто выкошены огнем Юниуса.
— Господин трибун, это вы?! — удивленно донеслось снизу.
— Я, конечно, — ответил Вакариан, — или вы думали, что я отправился к Духам?
— Честно говоря, были такие мысли, господин, — крикнули легионеры.
— В следующий раз следите за показаниями состояния бойцов, легионер, — дал бесплатный совет солдату Юниус, — а теперь продолжаем наступление.
На этот раз по расстоянию путь был довольно коротким, но от этого не менее трудным. Окончательно собравшиеся защитники планеты перегруппировались и бросили на наступающих десантников новые силы. Легионерам пришлось буквально прорываться сквозь ряды противника, который в своей изобретательности переплюнул, казалось, даже своих наставников-людей. Давешние гранатометчики теперь встречались чуть ли не в каждом здании — Вакариану оставалось только удивляться подобной насыщенностью противотанковыми средствами.
— "Похоже, наши дорогие друзья даром времени не теряли и произвели кучу гранатометов," — подумал про себя Юниус, ссаживая с балкона когда-то помпезного здания очередного солдата с трубой, — "или же они догадывались, с кем встретятся. Этого я бы хотел меньше всего," — впрочем, причина подобного количества противотанковых средств была отнюдь не в осведомленности разведки Альянса — люди попросту решили избавиться от устаревшей техники, лежавшей на консервации на складах. А планета, по иронии судьбы, использовалась в качестве перевалочного пункта, в котором означенная техника и ждала своего часа.
— Вражеский транспорт на тринадцать часов (прим.авт. Одиннадцать с половиной часов по земному стандарту)! — крик легионера заглушил раскатистый звук работающего пулемета. Отряд тут же понес потери — лавина металла буквально снесла одного несчастного десантника и серьезно зацепила еще двоих. Остальные, к счастью, успели укрыться. Впрочем, пулеметчика это не смутило — тот перенес огонь на здания, стреляя прямо сквозь стены. Но тут турианцам повезло — огонь был неприцельным, и многие лишь отделались сорванными экранами, вовремя сообразив задействовать дополнительную броню.
— "Мне уже начинает нравиться этот скафандр," — улыбнулся Вакариан, глядя на то, как легионеры благодаря техброне успевают залечь до того, как смертоносные пули начинали рвать их на куски.
— Лупос, всади этому пидору ракету! — рявкнул трибун в гарнитуру.
Названный легионер, сдернув гранатомет со спинного крепления, аккуратно подполз к углу здания. Перевернувшись так, чтобы ноги уперлись в стену, солдат приготовил ракету, переведя ее в неуправляемый режим стрельбы — вряд ли пулеметчик дал бы ему время на прицеливание. Наконец, прицел гранатомета сообщил о готовности вести огонь, и легионер, сняв машинку темных духов с предохранителя, выпрямился, на мгновение показавшись из-за угла, поймал в прицел технику противника, нажал на спуск и тут же спрятался обратно. Секунды ничего не происходило, а затем поле боя сотряс сильнейший взрыв, свидетельствующий об успешном попадании. Пулемет, наконец, замолчал, и десантники Иерархии выбрались из укрытия.
— Отличный выстрел, легионер, — похвалил стрелка Юниус.
— Служу Иерархии! — трибун не стал напоминать, что, находясь в составе миротворческих сил, следует отвечать "служу Цитадели". Не до того сейчас.
— А теперь вперед, — скомандовал Вакариан, — действуем быстро и аккуратно. Здесь мы разделимся на две группы. Тессерарий — вы обойдете наше здание вокруг и атакуете с востока. Я возьму на себя южную часть.
— Вас понял, господин трибун, — кивнул турианец.
— В таком случае, действуем.
* * *
Нужное здание показалось спустя несколько минут. Видимо, силы повстанцев все же начали подходить к концу, и Освободительная армия больше не могла чинить десантникам препон на пути к намеченной цели. Вакариан оглядел трехэтажное здание, увенчанное целой плеядой антенн — местный центр связи хоть и был гражданского назначения, с него вполне можно было отправить несколько сообщений, пусть даже в пределах планеты. Космическую связь заблокировали практически сразу после появления крейсеров в системе, и теперь планета выйти на связь не могла. По крайней мере, трибун на это надеялся.
Как и предполагалось, на штурм здания вышли сразу три группы — две вел сам Юниус, а еще одна подошла с севера, предварительно взяв под свой контроль еще два стратегических объекта.
— Все на местах, господин трибун, — доложил опцион Тессар, — группы к штурму готовы.
— Хорошо. В таком случае начинаем, — ответил Вакариан, меняя на всякий случай радиатор на винтовке.
Схема штурма была стандартной — часть отряда сформировала оцепление, контролируя окна и дверные проемы, в то время как штурмовые группы выстроились около входов, и, высадив двери, ринулись внутрь, предварительно закидав помещения гранатами. Сам Вакариан, хоть ему это и не было положено, находился в составе одной из групп — так турианцу было гораздо удобнее руководить боем.
Дальнейший штурм здания Юниус помнил урывками, лишь благодаря камерам в шлеме воссоздав бой. Вот из операторской открыли огонь несколько повстанцев, тут же подписав себе приговор — легионеры моментально перенесли огонь, подавив угрозу. Вот огромный конференц-зал с балконами взрывается звуками боя — солдаты противника, грамотно распределив сектора обстрела, начали обстреливать наступающих с обоих этажей сразу. Возможно, с обычными солдатами это бы сработало, но закованным в новейшую броню, созданную под влиянием земных доспехов, десантникам этот обстрел помехой не был. Определенное неудобство доставили разве что снайперы, но, к счастью для легионеров, настоящих профессионалов своего дела у обороняющихся, похоже, не было — опасных стрелков быстро ликвидировали. Общий штурм занял семь минут сорок пять секунд, по истечению которых центр связи оказался полностью в руках штурмующих.
Убедившись, что все намеченные объекты успешно захвачены, Вакариан зашел в одну из комнат операторов и, связав компьютер брони с оборудованием, вышел на связь с орбитой.
— Ликтор-один-один, это Тиран-один-четыре. Куб нашли, ждем посылок, — доложил трибун.
— Принято, один-четыре, — отозвался с орбиты Виктус, — высылаем пыжаков и варренов.
— А молотильщики? — поинтересовался трибун.
— Молотильщики ползут к пещерам, так что у вас их не будет, — Юниус буквально увидел, как Адриан виновато пожал плечами, — но у вас новое задание. Тираны два, пять и семь задерживаются с дезинсекцией гнезда, так что выдвигайтесь к ним на помощь.
— Вас понял, Ликтор, — названные легатом группы штурмовали центральный город и, похоже, столкнулись с сильным сопротивлением, — мошки будут?
— Да, — обнадежил старого товарища Адриан, — у вас в активе две тучи. Будут на месте ближе к закату.
— Принято, — мошками на этой операции называли прикрытие из ганшипов. Юниус был доволен — две эскадрильи были более чем серьезной силой, — выдвигаемся после прибытия смены.
— Вас понял, Тиран-один-четыре. Конец связи.
* * *
Вечер того же дня.
Группа десанта вошла в город по разбитой эстакаде, заваленной прогоревшими остовами автомобилей, оставшихся, наверное, еще с первых боев за Эрсбат. Когорта Вакариана уже успела восстановить потери, которые, впрочем, и так не были велики — при штурме того города легионеры потеряли пятерых бойцов убитыми и семерых ранеными. На этот раз солдаты Иерархии действовали совместно с обычными легионерами, две когорты которых продвигались в город по соседним дорогам. С учетом нормальной поддержки с воздуха в виде полноценных боевых ганшипов и наличия бронетехники получалась реальная сила, вполне способная захватить город максимум к вечеру следующего дня. Тем более, что бронетехника была и легкая, вооруженной скорострелками, и тяжёлая, несущая крепкую броню, мощные щиты и могучие орудия. В Альянсе её почему-то называли баками (прим.авт. Здесь имела место ошибка перевода с английского на турианский, что закономерно вызвало недоумение у военных Цитадели.) Всё это вселяло оптимизм.
— Засада! — крикнул один из легионеров. Солдаты тут же попрятались за машинами, и вовремя — ближайшие здания буквально вспыхнули от выстрелов.
— Мать моя кроганка, — пораженно произнес кто-то из десантников, — да их тут, наверное, целая опция собралась!
— Отставить панику! — прикрикнул трибун, — вы легионеры или кто? Действуйте, как учили, — и, переключившись на связь с танком, Вакариан дал команду, — парни, сравняйте эти строения с землей.
— Поняли вас, выполняем, — отозвались танкисты.
Ближайший "Тетрарх" слегка выдвинулся вперед и, довернув башню, открыл огонь по зданию. Конечно, две скорострельные пушки не могли обрушить строение, но этого, по большому счету, и не требовалось. Для вольфрамовых бронебойных снарядов стены препятствием не являлись, что уж говорить об индивидуальной защите солдат, для которых попадание выстрела из пушки было смертным приговором. "Тетрарх" работал по зданию секунд тридцать, после чего перенес огонь на другое здание, обработав его столь же быстро.
— Признаков жизни не обнаружено, — доложил командир легкого танка, — можно продвигаться.
— Принято.
Дальше дело пошло более приятно — бронетехника разделилась, и в сопровождении легионеров двинулась по улицам. Конечно, повстанцы без дела не сидели, атакуя наступающих турианцев с завидной регулярностью, но противопоставить слаженной и давно отработанной тактике штурма городов ничего не смогли. Кое-где Освободительной армии удавалось отбить первый удар, но этим прочеловеческие силы лишь ненадолго продлевали себе жизнь — подлетавшие на зов штурмовых групп ганшипы в секунды превращали укрепленные строения в горы мусора и обломков. В случае, если из-за зенитного прикрытия армейской авиации появляться было опасно, в дело шли аэрокосмические машины, с безопасной дистанции запускавшие дезинтеграционные ракеты по обнаруженным целям. О цене самих снарядов никто не думал — Виктус, как никто другой, понимал, что в этой операции скорость является самым главным параметром, а потому об экономической целесообразности подобного расхода боеприпасов легат, похоже, не думал.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Примерно на середине намеченного пути закончилась и удача легионеров.
— Твою маму за ногу, — разочарованно произнес Вакариан, рассмотрев картину, открывшуюся перед ним.
Причина досады трибуна была проста — улицу перед подразделением перегородила огромная гора обломков, препятствующая проходу техники. То ли сами повстанцы сообразили, что с легионерами, поддерживаемыми бронемашинами, они справиться не в состоянии, то ли при орбитальном обстреле снаряды легли "удачно" — суть от этого не менялась. Дальнейший путь пришлось продолжить без брони, о чем трибун очень жалел.
— Засада!!! — панический вопль легионера опоздал — из ближайших развалин вылетели, оставляя дымные следы, противотанковые ракеты. Головной "Тетрарх" подпрыгнул от ударов, и взорвался, отправив башню в недолгий, но очень эффектный полет. Почти сразу же по идущим десантникам и пехотинцам открыли шквальный огонь сидевшие в засаде повстанцы. И если подчиненных Вакариана до поры до времени спасала тяжелая броня, то обычные легионеры в первые же секунды боя понесли ощутимые потери.
— Технике — отойти назад! — мгновенно сориентировался Юниус, — Пехота — атаковать противника. В атаку, бл*ть, если сдохнуть не хотите!
Крик трибуна, если подумать, звучал несколько абсурдно, но легионерам было на это наплевать. Теперь приказ был дан, а значит, и руководство к действию. Турианцы, грамотно рассредоточившись, атаковали засевших среди руин повстанцев — обычная пехота открыла огонь на подавление, прижав врагов к земле, а десантники во главе с Вакарианом совершили бросок, и, словно варрены, ворвались на позиции защитников планеты. Завязался бой накоротке.
Вот боец с автоматом показывается на пригорке. Вскинуть "Фестон". Очередь. Убитый повстанец кубарем катится по обломкам.
Движение слева. Очередь. Проклятье, мимо. Впрочем, неважно — его подстрелил один из товарищей.
Ух ты! Трое на первом этаже чудом уцелевшего здания. Кинетический щит расцветает всполохами попаданий. В ответ в проем летит граната. Взрыв. Чисто.
Подняться на второй этаж. Ого, сколько тут вас. Щит уже сорван, но не беда — автоматически включается голографическая защита. Пять очередей — три трупа — некоторые невероятным образом смогли уйти с траектории выстрелов, что немного продлило их жизни.
Войти в комнату — и встретить бегущего вперед, отчаянно вопящего саларианца ударом руки в челюсть. Наступить ногой на грудь упавшего, оглядеться. О, вот еще один — увлекшийся стрельбой из пулемета турианец даже не сообразил, что на этаж проник противник. Выстрел — и единственная пуля начисто сносит голову пулеметчика. Добить саларианца, оглядеться.
Все. В здании больше никого нет. Выйти на улицу, продолжить бой.
Стоп, бой продолжать больше не надо.
— Господин трибун, — подошел к нему один из легионеров, — кажется, здесь все.
— Потери? — голос Юниуса после боя приобрел сухие, грубоватые нотки.
— Из наших — трое, — ответил легионер, — плюс еще двадцать три пехотинца убитыми и ранеными. И, разумеется "Тетрарх".
— Паршиво, — злобно оскалился трибун, — ладно, у нас еще осталось задание. Бойцы, внимание! Поскольку техника дальше пройти не может, мы временно разделяемся. С этого момента рассчитываем только на свои силы.
* * *
Тридцать третий день войны. Семь часов утра. Система Гнездо Коршуна, планета Эрсбат.
— Духи, ну и резня! — пораженно воскликнул один из легионеров, заходя в здание местной администрации.
Трибун Юниус Вакариан, впрочем, никак не отреагировал на слова солдата — хотя он и был профессиональным солдатом, но этот день, проведенный без сна, не мог не сказаться на настрое турианца. Сейчас Вакариану было, откровенно говоря, наплевать на все происходящее вокруг. Тяжело поднявшись с широкого подоконника, Юниус несколько раз крутанул корпусом, разминаясь, и, тяжело бухая ногами, направился к выходу.
Бой закончился всего лишь полтора часа назад, и приводить здание в порядок было некому. Да и не до того было турианцам — несмотря на то, что в настоящий момент все ключевые точки были заняты миротворцами, в городе не прекращались бои. А потому легионеров Юниуса в любой момент могли сдернуть с места, отправив "пасифицировать" особо упорных повстанцев. Но пока десантников не трогали, что не могло не радовать личный состав.
Дорогие вычурные ковры влажно хлюпали под ногами трибуна, оставлявшего после себя дорожку из следов, быстро заполнявшихся кровью. Кое-где красная жидкость перемешивалась с голубой кровью турианцев, окрашивая полы в фиолетовый цвет. В углах некоторых помещений лежали куски плоти вперемешку с оторванными конечностями — легионерам было недосуг выносить ошметки на улицу, и фрагменты тел просто сгребли в горки, чтобы никто не поскользнулся на выпущенных кишках какого-нибудь разумного. Любого другого от подобного зрелища, достойного декораций для фильма ужасов, вывернуло бы наизнанку, но Вакариан слишком часто видел подобные картины чтобы хоть как-то на них реагировать.
— "Похоже, я начинаю сходить с ума", — машинально отметил Юниус, проходя мимо особенно крупной груды мяса в конференц-зале.
Наконец, ноги привели турианца к выходу из здания, и трибун, пройдя сквозь выбитые танковым снарядом двери, оказался на небольшой площади, активно укрепляемой инженерными частями легиона. Работа, проведенная за полтора часа, надо сказать, впечатляла — уже сейчас въезды на площадь перегораживали импровизированные баррикады, активно оборудовалась небольшая площадка для приземления челноков, а военные инженеры-электронщики возились возле автоматических турелей, раскладывая их в боевое положение. В общем, уже сейчас штурм площади, если таковой будет иметь место, станет непростой задачей.
— Впечатляет, Юниус? — раздался знакомый голос. Повернув голову, Вакариан увидел стоящего рядом турианца в полной броне со знаками различия легата.
— Не знаю, Адриан, — ответил трибун, — я уже навпечатлялся. Да и не первый раз вижу подобное.
— Да уж, успел заглянуть в здание, — Виктус мельком посмотрел на доспехи, подошвы были заляпаны кровью, — по прикидкам, вы прикончили около семисот разумных при одном только штурме. В самом городе около пятнадцати тысяч солдат противника, так что Курил нехило облажался, говоря, что крупных войсковых групп на Эрсбате нет. Впрочем, на фоне того количества войск, что сейчас на фронте, пятнадцать тысяч действительно теряются.
— А что поделать, — произнес Вакариан, — против нас воюет, считай, половина населения Гегемонии. Хотя сами батарианцы этого никогда не признают — для них рабы представляют не большую ценность, чем для нас продвинутый дрон. Хотя, учитывая, сколько повстанцев поднялось против Ишкая с началом этой бойни, мне начинает казаться, что для банального прочеловеческого переворота у нас слишком много врагов.
— И быть другом для текущего режима тоже непросто, — горько усмехнулся легат, — ведь восстание поддержали даже свободные батарианцы. Так что дело тут отнюдь не в желании получить свободу. Четырехглазые слишком ценят свою свободу и традиции, не говоря уже о том, как они относятся к перспективе плясать под чужую дудку. А Гегемон именно этим и занимается — за свое недолгое правление он успел настроить против себя большую часть населения страны. Конечно, не случись войны, большая часть из них так бы и сидела дома, ворча перед экранами головизоров, но сама тенденция уже тогда вызывала у Кастиса опасения. Твой брат прекрасно понимал, что нам здесь не рады, и что люди не позволят нам окончательно задавить восстание, что бы там ни выдумывал себе Примарх. Впрочем, эта война для Ишкая в определенной степени выгодна — сейчас за него сражаются те, кто верен исключительно ему, причем без оглядки на его действия. И когда война окончится, именно они и будут ядром для нового правительства. Полностью лояльного Гегемону.
— И сейчас люди делают то же самое, — внезапно заметил трибун, — избавляются от неугодных элементов, чтобы в конце получить марионеточное правительство. Которое самим своим существованием будет обязано Альянсу. Ведь, если план Курила будет успешным, только люди смогут спасти повстанцев от полного разгрома.
— Верно мыслишь, Юниус, — согласился Адриан, — кстати, ты слышал новости? Повстанцы сделали заявление несколько часов назад. Они сформировали временное военное правительство, провозгласив создание нового государства. Теперь они не просто Скиллианская Освободительная Армия, а вооруженные силы Скиллианской Народной Республики.
— Угу, я прямо прыгаю от счастья, — сухо заметил Вакариан, — и что теперь? Они стали лучше воевать?
— Не совсем, — покачал головой Виктус, — понимаешь, раньше их движение даже партией назвать было тяжело. Так, мятежники и бандиты. А теперь они создали собственное государство, пусть и непризнанное. Так что теперь с ними можно вести переговоры на официальном уровне и даже признать их существование как суверенного гособразования.
— И люди это сделают, — продолжил трибун, — и тогда война, вместо того, чтобы прекратиться, начнет новый виток. Да, если к концу войны Примарх не достигнет успеха, Совет Легатов его распнет. Так что для Примарха допустить существование этого государства — значит стать политическим, если не реальным трупом. Он это прекрасно понимает, а потому будет класть солдат до полной победы.
— Или пока Цитадель не решит, что проще сохранить за собой хоть что-то, чем отправлять на заклание своих граждан без гарантии на успех, — заметил Адриан, — да, прав был Кастис, говоря, что эта война для Иерархии ничем хорошим не кончится. И в этом его поддержал даже законченный нацист Артериус.
Юниус усмехнулся. Да, в коалиции, сформированной его братом, этот момент был камнем преткновения между фракциями. Если Вакариан считал, что независимая политика Иерархии может быть подкреплена если не союзом, то взаимовыгодным сотрудничеством с людьми, то Артериус спал и видел, как бы насолить Альянсу. И тот факт, что даже отец Десоласа осознавал бесперспективность войны, был более чем красноречивым показателем. Жаль, что не для Примарха.
— Тогда у нас еще большие проблемы, — продолжил мысль старшего товарища трибун, — если Альянс вступит в войну, а он вступит, то нам надо в течение этого месяца свести все к победе. А нашему дорогому и многоуважаемому руководителю нужна именно победа. Как считаешь, может, потому нас и послали сюда, чтобы, в случае неудачи, избавиться от политического оппонента?
— Такой вариант я не рассматривал, — признался Адриан, — но мысль интересная. Жаль только, что изменить мы уже ничего не можем. Разве что сохраним как можно больше жизней нашим легионерам, чтобы не вышло, как на Шаньси и Меноре.
Два солдата молча стояли на разбитой войной площади, освещенной недавно вставшим солнцем. Каждый думал о чем-то своем. Через минуты турианцы, словно очнувшись, озадаченно посмотрели друг на друга, и разошлись по сторонам.
* * *
Через двое суток Эрсбат окончательно был взят. Эта планета была одним из первых миров, который вернулся под контроль Гегемонии в ходе контратаки миротворческого корпуса. Бои на других планетах продолжались еще неделю, завершившись полной победой войск Цитадели. Повстанцы, стремясь быстрее закончить войну, бросили практически все имеющиеся войска на штурм последних миров, контролируемых лоялистами, оставив на планетах чисто символический гарнизон. Контрудар миротворцев был страшен — как и планировал Курил, это наступление полностью отрезало основную группировку войск армии и флота прочеловеческих сил, оставив тех без снабжения. По факту, вся армия оказалась в огромном кольце, которое неумолимо стало сжиматься. Волна за волной войска Цитадели, поддерживаемые лоялистами, накатывали на отходящую Освободительную армию, несущую в ходе отхода колоссальные потери — прорваться из котла удалось немногим, и в масштабе войны эти остатки некогда огромной армии сделать ничего не могли. А с гибелью последнего корабля флота стало невозможным даже отступление — солдаты Освободительной армии оказались заперты на занимаемых мирах, уйти с которых они уже не могли. Да, наземные группировки еще представляли довольно серьезную угрозу, но вести могли исключительно оборонительные бои. На тридцать девятый день войны большинство войск повстанцев было разбито, а немногие уцелевшие прятались под землей, в лесах, горах и руинах городов, уже и не помышляя ни о каком ведении боевых действий.
На захваченных планетах батарианцы тут же развернули масштабные контрпартизанские мероприятия. Недобитых солдат отлавливали и добивали. Те же, кто додумался сдаться в плен, рассчитывая на снисхождение, вскоре позавидовали мертвым. Озверевшие от крови и ненависти лоялисты, что называется, ушли в отрыв, отыгрываясь на пленных за все поражения и страх, что довелось испытать в первый месяц войны. А миротворцы в компании немногих оставшихся в стороне солдат Гегемонии с оторопью смотрели на показательные казни, в которых карательные войска проявляли выдумку, достойную лучшего применения. И если лоялисты, отказавшиеся марать руки кровью пленных мятежников, тихо, между собой, говорили, что их сослуживцы перегибают палку, то в головах солдат Цитадели начало закрадываться подозрение в правильности выбранной стороны. Все страшилки про жестоких варваров-батарианцев, которыми СМИ Цитадели пичкали свое население до появления людей, внезапно получили реальное подтверждение. Тем не менее, бросать дело было уже поздно, но свидетели расправы над пленными поневоле ощущали себя если не измазавшимися в дерьме по самую макушку, то уж точно оплеванными.
А на сороковой день недовольство миротворцев нашло свой выход.
* * *
Сороковой день войны. Кхар'Шан.
— Доблестные солдаты пространства Цитадели, — вещал с трибуны батарианец в форме генерала, — от имени правительства Батарианской Гегемонии и Мансена Ишкая лично, передаю вам благодарность и признательность всего народа свободного батарианского государства за помощь в усмирении гнусного мятежа, подстрекаемого вероломным человечеством...
— Да пошел ты со своей признательностью, — едва слышно прошипел кто-то из строя, — и благодарность свою в жопу гегемону засунь.
Виктус не стал одергивать подчиненного — сам легат был, мягко говоря, не в восторге от творящегося действа. Действа, которое он, да и большинство командиров иначе, как фарсом, назвать не мог. Адриан даже не знал, что его бесило больше — что награды выдают за то, за что в офицерской среде Иерархии негласно объявляли парией, лощеная и самодовольная морда толкающего речь батарианца в идеально выглаженной форме, или то, что рядом с представителем Гегемона стоял Пермис Курил, благосклонно и степенно кивая на каждой паузе.
— Вы посмотрите, как гладко стелет, — с плохо скрываемым раздражением просвистел стоящий рядом Вакариан, — выблядок форму нацепил, а сам, наверное, ничего тяжелее омнитула в руках не держал.
— А наш и рад стараться, — поддержал разговор, уже практически не скрываясь, командир "Кабала", — как у него еще голова не отвалилась.
Тем временем, батарианец отошел в сторону, предоставив слово легату. Курил, подойдя к трибуне, откашлялся, и вызвал первого награждаемого:
— Трибун Ликтор Вирнус.
— Я, — турианец вышел вперед и, чеканя шаг, подошел к трибуне.
— За проявленную храбрость и профессионализм, по достоинству оцененный командованием Гегемонии, вы награждаетесь Орденом Чести Нации, — объявил батарианец, прикрепляя к мундиру трибуна батарианскую награду.
— Благодарю за службу, — добавил Пермис.
— Служу Цитадели и Иерархии, — рявкнул Вирнус и, отдав честь, вернулся в строй.
Курил выкликнул еще двух солдат, которые приняли награды, а на третьей фамилии процедура награждения дала осечку.
— Трибун Юниус Вакариан!
Из строя никто не вышел.
— Трибун Юниус Вакариан, выйти из строя! — повторил легат, повысив голос.
— Ну чего ждешь, Юниус, выходи. — подтолкнули трибуна сзади, но Вакариан с места не сдвинулся.
Прошипев в микрофон что-то невразумительное, Пермис Курил спустился с трибуны и, подойдя к Юниусу, прорычал тому в лицо:
— Ты что, трибун, страх потерял?! Да тебя, урода, из армии вышвырнут, когда я им скажу, что...
Терпение Виктуса закончилось. Распрямившись, от чего фигура турианца прибавила сантиметров пять, Адриан вышел на три шага из строя, и повернувшись влево, пронзительно посмотрел на легата. Курил, не ожидавший такого демарша, отошел в сторону, давая сослуживцу дорогу. Строевым шагом пройдя к трибуне, турианец, чуть не снеся дернувшегося к нему штабного хлыща, проверил микрофоны и четким голосом, в котором знающие разумные могли бы расслышать нотки ярости, произнес:
— Желающие принять батарианские награды — два шага вперед!
Из всего строя вышло от силы пятнадцать легионеров. Внимательно осмотрев вышедших, Виктус усмехнулся, и продолжил:
— Легион, слушай мою команду! — по строю пробежала волна — турианцы, услышав голос одного их самых уважаемых командиров, моментально встали так, как предполагал Устав, — Нале-во! — строй слитно развернулся, — Покогортно, в расположение части, шагом, МАРШ!
Слитно ударили о площадь сотни армейских ботинок, от грохота которых некоторые присутствующие вздрогнули, заставив Виктуса усмехнуться. Сойдя с трибуны, легат прошел во главу колонны, возглавив марш. И среди грохота ног уходящего легиона никто не услышал полные ярости и ненависти крики Курила:
— ВИКТУС!!! СТОЙ, СУКА!!! СГНОЮ УРОДА!!!
* * *
Некоторое время спустя.
— Легат, ты что, охренел?! — разоряющийся в кабинете Пермис для какого-нибудь опциона может, и выглядел грозным, но у Адриана Виктуса он ничего, кроме усмешки, не вызывал. И эта наползавшая против воли ухмылка бесила легата примариса еще больше, — ты, урод, понимаешь, что ты сотворил?!
— Еще как понимаю, — нагло развалился в кресле Адриан, показывая свое презрение к собеседнику, — я сохранил нашим бойцам честь и репутацию.
— Сохранил?! — Курил, казалось, скоро перейдет на фальцет, — нет, засранец, ты, бл*ть, нарушил церемонию награждения нашего легиона! И как мне теперь, с*ка, объяснять батарианцам твои действия, а?! Об этом ты подумал?!
— Нет, не подумал, — признал Виктус, хотя в голосе легата не было ни капли раскаяния, — да и плевать мне на то, что там думают работорговцы и мясники. Я пришел в армию по контракту не для того, чтобы воевать на стороне тех, от кого я давал присягу защищать Иерархию.
— Ты давал присягу защищать Иерархию от ЛЮБОЙ угрозы, внешней и внутренней, — взревел Пермис, — а сейчас наш общий враг — люди! И очень жаль, что ты этого, похоже не понимаешь!
— Да?! — терпение Виктуса тоже было небезграничным, — а ты подумал, ублюдок, чем же таким провинились люди? Может, тем, что не хотят плясать под дудку азари и саларианцев, как это делаем мы?!
— Ты, видимо, забыл, кто именно бомбил Менору, — Курил никак не желал успокаиваться, — но я прекрасно помню! Это люди превратили наш аванпост на границе Цитадели в радиоактивное пепелище! Уже за это их стоит вбомбить, как кроганов, в каменный век!
— И откуда же ты это помнишь? — издевательски пропел Адриан, — что-то я не видел тебя среди моих солдат. И я тебе напомню, что это мы первые начали бомбить их планету.
— Они нарушили закон, незнание которого не освобождает от ответственности, — отрубил Курил, — и нам следовало показать людям их место...
— Какой закон, полудурок?! — вскипел Виктус, — Цитадели, в чью юрисдикцию они не входят до сих пор?
— Они напали на нас...
— А теперь послушай меня, дерьмо в мундире, — прошипел от ярости Виктус, заставив легата заткнуться, — ты, му**к, видимо, не понимаешь того простого факта, что у турианцев есть такая штука, как честь легионера. Ты наверное, не ходил по полям боя, иначе бы с удивлением обнаружил бы, что три солдата противника из десяти — турианцы, причем это не те, что выросли в рабстве, а наши граждане, захваченные батарианцами. И вся их вина в том, что им хватило смелости взять в руки оружие и пойти воевать за свою свободу. И когда до победы осталось совсем немного, прилетели мы и, вместо того, чтобы помочь своим гражданам, как того требует долг легионера, мы начали в них стрелять. Не знаю, как ты, но лично я после того, что сотворил, не смогу объяснить их родственникам, почему солдаты Иерархии вместо того, чтобы привести их отцов, братьев и сестер домой, перебили их всех. Это преступление, совершенное нами, не оправдать никакой политической необходимостью, ибо в тексте военной присяги прямо сказано, что "вступая на военную службу, клянусь никогда не предавать свой народ и свою страну". А расстрел своих граждан в данной ситуации я иначе, как предательством, назвать не могу. Впрочем, кому я это рассказываю. Гололицые, вроде тебя, никогда не поймут смысла такого понятия, как честь...
В этот момент Виктус невольно прервался — последняя фраза была весьма болезненной для легата, и тот, не выдержав, выхватил пистолет, и, направив его в лоб Адриану, заорал:
— Заткни свою пасть, ты, благородный выблядок! Я, в отличие от тебя, добился в этой жизни всего сам, не имея никаких влиятельных родственников за спиной! А ты, пыжачий выкормыш, пришел на все готовое! Так что замолчи, или...
— Или что? — улыбнулся Виктус, которого явно не смутил приставленный ко лбу пистолет, — выстрелишь? Ну давай, стреляй. Докажи всем, что я прав. Только вот что учти — весь легион знал, куда и зачем я пошел, так что мой тебе бесплатный совет — подумай, что с тобой сделают легионеры, увидев, как из твоего кабинета выносят мой труп.
Спокойный тон легата остудил Курила, он убрал пистолет после секундного колебания и произнес, устало опускаясь в кресло, с которого он в запале спора вскочил:
— Свободен, легат. Только учти — меня командующим назначил Примарх, и мой тебе бесплатный совет — подумай, что он с тобой и твоими протеже сделает, когда узнает о том, что здесь произошло.
— Уже учёл, — ухмыльнулся Адриан, выходя из кабинета.
Только выйдя на улицу, турианец облегченно выдохнул — одним духам известно, чего ему стоило сохранять спокойствие в разговоре. Конечно, спровоцировать Курила было довольно просто, благо тема отсутствия татуировок на лице оставалась для него болезненной, но вот сделать так, чтобы этот гад не выстрелил, вышло не в пример труднее. Впрочем, его цель достигнута, и запись со скрытого диктофона вскоре отправится, куда следует, а уж его друзья смогут извлечь из нее выгоду.
— "Не только у тебя есть друзья в Совете легатов, Пермис", — мстительно подумал Адриан.
— Командир, это было круто! — крик над ушным отверстием чуть не заставил легата подпрыгнуть. Оглянувшись, Виктус увидел трех солдат, широким шагом идущих к нему, во главе которых стоял Юниус Вакариан.
— Вы что, подслушивали? — нейтральным тоном осведомился легат.
— И подглядывали, — улыбнулся Вакариан, складывая снайперскую винтовку, с которой не расставался, даже став трибуном, — или вы правда думали, что мы позволим этому гололицему выродку прикончить вас?
— Спасибо, друзья, — для Виктуса такое действие было высшим признанием его, как командира, — огромное вам спасибо.
* * *
Сорок восьмой день войны. Пханган.
Ка'Хаирал Балак неспешно шел по недавно отстроенному военному лагерю. Вокруг царила привычная армейская суета — то тут, то там сновали армейские посыльные, ровными коробками маршировали солдаты, в мастерских техники чинили оружие и транспорт. На фоне последних двух месяцев это казалось Балаку какой-то идиллией, которая, казалось, навеки ушла в прошлое. Словно и не было никакой войны, и лишь руины недалеко от лагеря напоминали о том, что еще недавно на планете шли ожесточенные бои.
Впрочем, война, на первый взгляд, действительно подходила к концу. Последние оплоты мятежников штурмовались сводными частями миротворцев и спешно воссозданной батарианской армии. А ведь еще месяц назад ситуация была диаметрально противоположной, о чем многие, к сожалению, забыли. Некоторые уже праздновали победу, обсуждая, как обустроят свою жизнь после войны и, что немаловажно, как они обойдутся с рабами. Впрочем, сам Балак не спешил радоваться — месяц назад восставшие наверняка думали точно так же. Да и не мог майор не думать о еще одном нюансе. А именно, оплате. Ка'Хаиралу не давала покоя та цена, которую Гегемонии поневоле придется заплатить Цитадели. А то, что цена будет высока, батарианец не сомневался. Но даже если в Совете вдруг проснется щедрость, во что мог поверить лишь ребенок или законченный оптимист, вовсю встает вопрос о восстановлении промышленности страны. Подумать только, за какие-то два месяца половина всей инфраструктуры превратилось в развалины. И кому-то надо было все это восстанавливать. И в этот раз это будут уже не рабы — вон они все, по другую сторону баррикад. И после окончания конфликта они в большинстве своем или погибнут, или просто сбегут. В то, что восставшие просто сдадутся, Балак не верил. Не после того, что они все сотворили.
— Внимание всему командному составу, — ожил интерком, — срочно собраться в зале для совещаний. Повторяю...
Балак, не дослушав повтор сообщения, быстрым шагом направился к штабу. Интуиция подсказывала солдату, что озвученная на совещании новость будет не из радостных.
— Господа, — поприветствовал командир дивизии офицерский состав, — новости у меня крайне неприятные. За последние двое суток в Скиллианском пределе отметились несколько неизвестных флотилий. Опознавательные знаки и коды отсутствуют, но есть основания считать, что обнаруженные корабли принадлежат Альянсу. На вызовы и контакты вымпелы не отвечают, а при попытке задержать — отходят, не принимая боя. Разведка считает, что человечеством готовится контратака, целью которой, как вы понимаете, будем мы. Люди пока все отрицают, но...
Генерала внезапно отвлек писк командирского терминала, оповестивший о получении сообщения. Командир, не теряя времени, открыл пакет данных и углубился в чтение. По мере прочтения на лице генерала проступало недоумение, плавно перешедшее в мрачную решимость. Дочитав до конца, генерал поднял глаза и мертвым голосом произнес:
— Только что мною получено срочное сообщение. Наши форпосты в Скиллианском пределе атакованы кораблями неизвестной конструкции. Несмотря на нетипичные силуэты, корабли несут на себе лучевое оружие, что говорит о том, что звездолеты принадлежат людям. Одновременно атаке подверглись флотские соединения на территории Гегемонии. В настоящий момент количество вымпелов приближается к двадцати и продолжает расти. Турианский флот прикрывает отход своих частей из пограничных систем, но сколько их успеет покинуть планеты — неизвестно. Качественный и количественный перевес не на стороне миротворцев. Кроме того, армия вторжения уже начала проводить десантные операции на планеты. И то, что там происходит, вам не понравится. Смотрите сами.
Офицеры перевели взгляды на экран. Запись, произведенная с БПЛА, оставляла желать лучшего, но даже так изображение, словно сошедшее со страниц учебников по истории галактики, внушало ужас. Всю картинку заполонила настоящая орда серокожих существ самого отвратительного вида. Монстры, отдаленно напоминающие турианцев, словно лавина бежали куда-то вперед. Иногда среди боевых порядков вторженцев вспыхивали взрывы, но наступающих это, похоже совсем не волновало. Худощавые пришельцы, вооруженные чем попало, шли вперед, на ходу стреляя из сжимаемого в руках оружия. Балак похолодел — он, конечно, предполагал, что люди не дадут просто так задавить восстание, в которое они вложили не один миллион, а то и миллиард кредитов, но на такую гадость не рассчитывал даже он.
— Это что, ворка? — не веря своим глазам, спросил один из присутствующих.
— Да, все верно, — мрачно кивнул генерал, — и, как вы сами понимаете, ворка в одиночку не наступают. А значит, где-то неподалеку есть более серьезный противник. Гораздо более серьезный.
— Кроганы?
— Кроганы, — подтвердил командир.
— Но это же нонсенс, — один из офицеров, похоже, совсем не хотел принять реальность, — стоит только саларианцам узнать о этом, как они тут же перебьют всю их расу.
— Значит, люди нашли, чем их подкупить, — не отрывая взгляда от изображения, сказал Балак, — а, учитывая их количество, купить их можно лишь одним.
— Бред, — уверенно заявил "неверующий", — генофаг неизлечим. Иначе галактика вновь бы узнала о восстаниях кроганов. Да и кроганская ДМЗ находится в пространстве Цитадели, а значит, все их дети и женщины являются заложниками Совета.
— Только если люди тайком не перевезли их к себе, — парировал Ка'Хаирал, — а что касается генофага, то кто вам сказал, что он неизлечим? То, что саларианцы это заявляют, еще ни о чем не говорит. Да и не факт, что люди не способны найти лекарство — о возможностях их вирусологов нам неизвестно ничего. В конце концов, они вполне могли похитить какого-нибудь квалифицированного ученого — уж на это их должно хватить.
— Так, хватит, — оборвал спор командующий, — сейчас не время обсуждать возможность и последствия вступления кроганов в войну. Важно то, что уже сейчас количество солдат противника приблизилось к тремстам тысячам, и это только первичный подсчет. Командование оценило темп наступления, и сделало вывод, что мы не успеем возвести достаточно мощную оборону, чтобы удержать планету. Учитывая невысокую ценность Пхангана в стратегическом плане, было принято решение оставить систему и отступить к мирам, взятым под контроль турианцами в ходе первой фазы контратаки.
— То есть, генеральный штаб предлагает подарить мятежникам четыре системы? — удивленно произнес какой-то майор.
— Да, фактически так оно и есть, — подтвердил генерал, — основные бои на этот раз будут проходить в космосе, а наше присутствие на планете ограничит флот в маневре. Так что на этот раз придется поработать звездолетчикам. Что касается нас, то на эвакуацию техники и личного состава отводится три дня. В первую очередь эвакуируем штаб, затем медчасть, после чего — солдат. Что не сможем вывезти — уничтожаем. На этом у меня все. Свободны.
— "Проклятье," — вышедший из мобильного штаба Балак с досады пнул попавшийся под ноги камень, — "кроганы — это полная задница. Особенно когда они имеют пушечное мясо в виде этих иглорожих животных. Проклятье, а ведь все так хорошо начиналось".
В тот же день официальный представитель Альянса при Цитадели выступил с заявлением.
— Альянс, как цивилизованное государство, отрицая любые проявления рабства, приветствует формирование правительства Скиллианской Народной Республики и признает её суверенитет, — заявил Донелл Удина, — в знак проявления дружбы к государству, провозгласившему принцип социального равенства между всеми расами галактики, Альянс будет оказывать Республике любую помощь, в том числе и военно-технического характера.
Остановившийся было маятник войны снова пришёл в движение.
* * *
Пятидесятый день войны. Космическое пространство Батарианской гегемонии.
Урднота Рива в этой жизни мало что могло привести в состояние восторга, а потому мало кто видел, как огромный кроган улыбается. Возможно, оно было к лучшему — улыбка ящера вполне способна сделать заикой особенно впечатлительного разумного, а уж у брата вождя она вовсе напоминала боевой оскал. К сожалению присутствующих на корабле, в настоящий момент Рив радовался, словно ребенок, распугивая физиономией подчиненных.
Причина радости крогана была вполне очевидна. Война. Слово, которое, по мнению самого воеводы, должно приводить правильного крогана в состояние экстаза. А уж от осознания того, что война идет против давних противников, должна действовать на уроженцев Тучанки лучше любого афродизиака. Себя Урднот, естественно, считал правильным кроганом, и реакция на войну у него была соответствующая. Впрочем, Рив понимал, что без союзников он бы вряд ли попал на столь занимательное мероприятие — люди любезно предоставили воинам практически все, что требуется, вплоть до кораблей, транспортных, разумеется. На боевые суда люди никого, кроме сородичей, не пускали. И Рив их понимал — будь у его народа такое оружие, он бы тоже берег свои секреты, как родное потомство. Но и того, что люди дали воинам, было достаточно — кроганы были в восторге от оружия людей.
Дойдя до своей каюты, полагающейся ему, как командиру, Рив присел на прочную койку и предался воспоминаниям. А вспомнить было что — чего стоило только посещение родной планеты человечества. По словам людей, они были чуть ли не первыми цивилизованными пришельцами, ступившими на поверхность Земли, чем Рив слегка гордился.
* * *
Несколько лет назад. Земля.
Просторный зал для собраний был занят полностью — каждая из сторон прислала довольно крупную делегацию. Встреча происходила, что называется, на высшем уровне, и любой интересующийся политикой разумный, попади он в помещение, был бы поражен количеством "птиц высокого полета". Фактически, в переговорной собралось все военное и политическое руководство трех стран, хотя некоторые не согласились бы с этим термином, по крайней мере, в отношении двух из них.
Треть круглого стола заняли хозяева — люди, возглавляемые президентом Альянса, компанию которому составили представители администрации. Слева от представителей человечества сидела кварианская делегация, которая, впрочем, не отличалась многочисленностью — по сути, Мигрирующая флотилия прислала лишь пятерых представителей и нескольких советников, но, зная личности послов, нетрудно было догадаться о том, насколько серьезно Мигрирующий флот относится к теме переговоров. В конце концов, за всю историю изгнания кварианцев с родного мира Конклав Адмиралов никогда не покидал вверенный флот в полном составе. До сегодняшнего дня.
Третьей же, и самой многочисленной группой на переговорах были кроганы. Фактически, за круглый стол сел весь Малый Совет Вождей, во главе с Урднотом Рексом, избранным Верховным Вождем относительно недавно образованного союза кланов. Справа от него уместился постоянный представитель Союза Кланов в Альянсе — Накмор Драк, опытный воин и политик (что в среде кроганов было одним и тем же), старый даже по меркам своего народа и оттого уважаемый. Слева от Рекса присутствовал сам Рив. Конечно, подобное внимание импонировало брату вождя, но кроган был несколько озадачен подобной рассадкой — как правило, Рекс рядом с собой сажал шамана, предоставляя Риву более отдаленное место. Неужели у Рекса на него есть планы, которыми он не поделился?
— Добрый день, уважаемые послы, — начал речь Эндер Виггин, — как вы понимаете, тема сегодняшних переговоров слишком важна, чтобы обсуждать ее стандартным составом. Я полагаю, что от результатов нашей встречи будет зависеть, без малого, будущее галактики.
— Вы говорите о готовящейся войне в Скиллианском пределе? — задал риторический вопрос один из кварианцев.
— Верно, адмирал Хан'Геррель, — кивнул президент в знак согласия, — Батарианский вопрос слишком долго был нерешенным, и я полагаю, что Цитадель будет всеми силами способствовать тому, чтобы текущее положение дел сохранялось.
— И все же мы не совсем понимаем причин данного собрания, — взял слово Заал'Корис, — да, батарианские пираты давно являются проблемой, в том числе и для нашего флота, но готовящаяся война вряд ли напрямую связана с Мигрирующим флотом. Основу нашего флота составляют гражданские корабли, ценность которых в бою весьма сомнительна. А Вас, уважаемый Гросс-Адмирал, интересуют наш тяжелый и патрульные флоты.
— Что-ж, — ответил Виггин, — не скрою, мы весьма заинтересованы в вашей помощи. Признаю, без содействия инженеров вашего государства мы вряд ли бы достигли столь впечатляющих успехов в области применения нулевого элемента. И вы также правы в том, что мы заинтересованы не только в техническом, но и военном сотрудничестве между нашими странами. Как вы верно заметили, большую часть вашего флота составляют гражданские суда, а потому, посовещавшись с моим кабинетом, — глава Альянса окинул взглядом сидящих людей, — мы готовы предложить вам в безвозмездное пользование две планеты с декстроаминокислотной жизнью. В силу физиологии мы не заинтересованы в колонизации данных миров, и потому готовы предоставить их в дар Мигрирующему флоту, оказав, разумеется, посильную помощь в развитии инфраструктуры колоний.
Делегация кварианцев изумленно зашумела. Адмиралы ожидали многого — долгой торговли, предложений по модернизации флота, но планеты... Такого предложения изгнанникам не делал никто и никогда. И все же руководители Мигрирующего флота были существами прагматичными, и в добрую волю чужого народа не верили.
— Предложение, безусловно, крайне интересное, — взяла слово Даро'Зен, — однако нам интересна цена за подобную помощь. В безвозмездную доброту мы, уж простите, не верим. Особенно в свете текущей повестки дня.
— Разумеется, мы не из тех, кто раздает подобные дары направо и налево, — с уважением произнес Виггин, — в существующем плане по военной кампании есть один важный пробел. Мы не сможем воспрепятствовать переброске подкреплений вероятного противника через Аттический траверс и системы Терминуса. Вот здесь нам и потребуется ваша помощь.
— То есть вы предлагаете нашему флоту играть роль пиратских кораблей, — мрачно сказал Хан'Геррель, — надеюсь, вы понимаете, что, несмотря на численность нашего флота, Тяжелый флот не обладает возможностями противника и не может эффективно действовать в артиллерийской дуэли с современными кораблями. Участвуя в подобной акции, мы рискуем потерять слишком много кораблей, восстанавливать которые мы, по известным причинам, не способны.
Эндер Виггин вполголоса переговорил с советниками.
— По утверждению министра космической промышленности, — президент указал ладонью на означенного человека, — наша промышленность способна предоставить некоторое количество орудий для увеличения огневой мощи ваших кораблей, адмирал. В том числе и тех, что в настоящий момент являются эксклюзивными технологиями Альянса. Однако, — выделил слово глава государства, — в этом случае мы рассчитываем на заключение полноценного союза между нашими народами, поскольку мы не можем позволить нашим технологиям уйти к потенциальному противнику. Также в этом случае мы готовы оказать посильную помощь в решении "гетского вопроса".
Зал переговоров утонул в шуме — делегации активно обсуждали предложение. Если кварианцам больше было интересны выгоды для флота, то кроганы, не получившие пока "своего" предложения, с интересом ждали, что же такого предложат им. Ведь в данный момент речь шла уже не о совместном "походе за зипунами" — президент Альянса прямым текстом сказал, что рассчитывает на дальнейшее сотрудничество с народами присутствующих послов. И это было крайне интересно, тем более, что Эндеру явно было, что предложить.
Переговоры длились еще несколько дней. Как и ожидалось, кроганам за участие в операции предложили практически то же самое — свободные миры и решение их извечной проблемы, появившейся, как и в случае с кварианцами, с подачи Цитадели. Правда, когда в зал заседаний вошел вызванный президентом Альянса саларианец, представившийся как Мордин Солус, уроженцы Тучанки чуть не сорвали переговоры. И лишь усилиями Рекса и приближенных к нему вождей порядок удалось восстановить. А амфибия сказала много интересного. В частности, саларианец сказал, что на основе кроганов, поборовших генофаг, его научной группе удалось создать сыворотку против вируса. Лекарство, однако, оказалось не без недостатков — по утверждениям Солуса, вирус въелся на генном уровне, и даже с его антидотом женщины кроганов смогут родить трех, максимум четырех детей, после чего репродуктивная система банально откажет от перенапряжения. Но те, кто родится, будут иммунны как к самому генофагу, так и к его модификациям, что было, по словам доктора, особенно важным. Это и повлияло на окончательное решение Совета вождей — Урднот Рекс согласился со всеми пунктами соглашения, фактически став союзником Альянса.
И хотя переговоры завершились, это оказалось далеко не всей программой, что подготовили люди для послов.
* * *
Сутки после завершения переговоров.
— Напомните мне, какого пыжака мы тащимся в этот, как его там, — задумался Рив, — Берлин.
— У людей так принято, — пояснил брату вождя Накмор Драк, — и это Новый Берлин. Старый город был разрушен несколько лет назад в ходе войны.
— У людей была война на родной планете? — заинтересовался один из вождей, — в эпоху космических полетов.
— Да, была одна за несколько десятков лет до контакта с Цитаделью. Проявите терпение, — загадочно улыбнулся посол кроганов, — мы уже подлетаем.
Транспортный челнок пронзил слой облаков, и взгляду пассажиров открылся поразительный вид на город.
— Кила... — пораженно произнес один из кварианцев, — какой огромный.
Колоссальный мегаполис площадью почти восемь тысяч квадратных километров был рассечен восемью и опоясан пятью кольцами дорог, видными даже с челнока. Отстроенный из гранита и металла, Новый Берлин словно сошел с чертежей и эскизов Альберта Шпеера, подавляя присутствующих своей монументальностью. Люди, строившие город, словно хотели напомнить жителям о величии народа, практически заново отстроившего город. И если столица планеты, в которой и проводились переговоры, была светлым, утопающим в зелени городом из стекла, то Новый Берлин был олицетворением мощи человеческой цивилизации.
Челнок совершил посадку на космодроме города, и делегацию, сдернув прямо с борта, повели к специально отведенным многоместным транспортам, которые люди называли странным словом "автобусы", а через пятнадцать минут послы уже въехали в город, и приставленные к ним люди повели пришельцев на осмотр города.
Город Риву понравился. Новый Берлин чем-то неуловимо напоминал руины на родине, оставшиеся после ядерной войны. Наверное, именно так выглядели бы города кроганов, доживи они до сегодняшнего дня. Особенно кроганов впечатлила огромная, высотой около полукилометра, четырехгранная пирамида с усеченным верхом, возле ребер которой располагались четыре стопятидесятиметровых обелиска. Пирамида напомнила Риву храм Калрос на родине, однако земной "собрат" строения, как оказалось, носил далеко не религиозную функцию. Как пояснил экскурсовод, пирамида, имеющая вполне официальное название Зиккурат, являлась зданием Генерального штаба армии и флота Альянса, а обелиски символизировали рода войск — Космический флот, Территориальные войска, Мобильные войска и Космодесант. Кроганы понимающе зашептались, поглядывая на здание — какая же это армия, если она не внушает ужас врагам и уважение союзникам, даже в таких мелочах, как архитектура? Генштаб уважение и ужас внушал.
Затем делегации повели по музеям и выставкам. Если кроганам больше пришлась по душе наземная техника и оружие, то кварианские послы живо заинтересовались космическим музеем, буквально завалив гида вопросами по каждому экспонату. Человек к подобной волне был, видимо, готов, терпеливо и развернуто отвечая на каждый из вопросов космических кочевников.
Время шло к вечеру, и делегации отправились в полном составе в ресторан, где оба посольства, что называется, отвели душу. Большинство пришельцев в жизни не пробовало столько разносолов, и обе делегации буквально сметали еду со столов, причем кварианцы, несмотря на меньший состав, ели как бы не больше кроганов, в чем им активно помогали представители Альянса, заблаговременно подготовившие соответствующие условия для комфортного питания. Впрочем, ящеры тоже ненамного отстали, ужиная, словно в последний раз. И если бы не предупреждение Драка о том, что после приема пищи делегацию снова поведут на осмотр, то большинство послов банально не смогли бы встать из-за стола.
На этот раз посольства, сопровождаемые ставшим уже привычным эскортом, отправились за город. Проехав километров семь, гости Земли подъехали к мрачному семиэтажному строению, выполненному из черного камня, одним своим видом нагонявшему напряжение. На круглой площади перед центральным входом располагалась металлическая скульптурная композиция — человек в древних доспехах огромным мечом пронзал насквозь лежащее на спине существо, отдаленно напоминавшее ворка.
— Вечная память павшим в Войне Катаклизма. — прочитал Драк, — это музей посвящен той войне, в ходе которой был разрушен старый Берлин.
Инопланетяне зашли через широкие двери центрального входа и оказались в мрачном, словно склеп, но роскошном вестибюле. Вопреки ожиданиям, в музее не было экскурсоводов — гостям выдали специальные гарнитуры, через которые посетители могли, связавшись с ВИ музея, задать любой вопрос по заинтересовавшему экспонату. Данная мера делала комплекс еще более жутким, навевая мысли о кладбище. Послы поневоле прониклись атмосферой, и вели себя крайне тихо, молча проходя от одной витрины к другой, и лишь изредка то один пришелец, то другой, задавали вопрос в гарнитуру. А посмотреть было на что — чего стоили одни только скелеты существ, которых люди называли демонами. Особенно кроганов впечатлило огромное чучело Барона Ада, выполненное в натуральный размер — ящеры смогли бы дотянуться до лба чудовища, лишь встав друг другу на плечи. Не меньший интерес вызвали покореженные образцы брони и техники людей того периода — кроганов и кварианцев особенно впечатлил образец пехотной брони, пробитой насквозь в районе груди. Как пояснил ВИ комплекса, данное повреждение было нанесено ударом кулака Импа, а для наглядности электронный гид порекомендовал обратить внимание на повреждение, оставленное пулей, выпущенной с четырехсот метров из винтовки Mac14. Послы, осмотрев броню, невольно перевели взгляды на стоявшую рядом статую упомянутого Импа. Сравнительно небольшой демон сделал то, что не удалось земному оружию того периода — выбоина на броне не шла ни в какое сравнение со сквозными отверстиями, оставленными кулаком монстра. Уважение к людям, поборовшим таких существ, выросло еще больше.
Наконец, пройдя музей насквозь, гости оказались на заднем дворе музея, который на поверку оказался настоящим мемориальным комплексом. Несколько рядов плит, искусно выполненных из того же черного камня, внизу переходили в красный гранит, что невольно навело на мысли о пламени пожара. Сейчас же, вечером, плиты дополнительно подсвечивались внизу алым светом, придававшим и без того жуткому памятнику по-настоящему инфернальный вид. Плиты, насколько хватало взгляда, были исписаны золотыми буквами на черной части и черными — на красной.
— Все имена, написанные на стенах, принадлежат жертвам той войны, — пояснил Накмор Драк, видимо, не раз посещавший мемориал, — обратите внимание на верхнюю часть — там изображен герб вооруженных сил Альянса и номер. Это значит, что на плитах перечислены имена погибших солдат.
В этот момент проняло даже кроганов, ведь из общего количества плит гербы несло до ужаса малое число. По всему выходило, что большая часть погибших в той войне приходилась на гражданское население, чья вина была в том, что они оказались не в то время и не в том месте. Представители народов поневоле почувствовали родственную связь с человечеством — и кварианцы, и кроганы в свое время так или иначе пережили подобное. Но, в отличие от их народов, люди выстояли. Выстояли и победили.
Посещение музея памяти войне не оставило равнодушным никого — на протяжении остальных дней, проведенных на родине человечества, пришельцы ходили, словно в воду опущенные. Каждый из них поневоле задумался о том, насколько же силен народ, переживший такую трагедию. Их цивилизации имели в своей истории не менее мрачные страницы, но только люди позаботились о том, чтобы память о той войне сохранялась вечно. Кроме того, многое стало теперь понятно в политике людей: если человечество пережило ТАКОЙ первый контакт, неудивительно что Альянс столь яростно отреагировал на агрессивное появление турианцев, которые, к слову, напоминали некоторые виды демонов...
* * *
Настоящее время.
— Внимание, до выхода из режима ССД осталось пять минут! — оповещение пилота заставило Рива отвлечься от воспоминаний о посещении Земли, — всему экипажу и десантным группам занять места согласно расписанию!
Кроган, не теряя времени, отработанными за годы движениями надел родовую броню, проверил исправность оружия и снаряжения, и быстрым шагом направился к посадочной палубе. В доках уже кипела работа — технический состав, непрерывно матерясь, готовил челноки к вылету. Проводились контрольные проверки, проводилась заправка топливом, а некоторые, уже готовые к вылету, подтягивались к подъемникам роботизированными тягачами. Рив, найдя свой шаттл, уже стоящий на платформе лифта, ведущего на летную палубу, стал ждать группу, с которой ему предстояло высаживаться. Его подчиненные не заставили себя ждать — десять кроганов, показавшись из-за нагромождения каких-то ящиков, подошли к транспортному кораблю, и, выстроившись полукругом вокруг Рива, ударили кулаками друг о друга, сопроводив удары громким "РРАХ!" (прим.авт. Кроганское военное приветствие). Ответив тем же, Урднот прошел в грузовой отсек челнока — брат Рекса не любил громких слов. По его мнению, все было ясно и без того — высаживаемся на планету, и начинаем убивать всех врагов. Тут стоило пожалеть тех воинов, кому предстояло стать погонщиками — так в армии называли тех, кто присматривал и командовал ворка. Яростные, не ведающие никакой дисциплины существа порой слишком сильно увлекались, напоминая самих кроганов в состоянии кровавой ярости. И, как и ящеров, контролировать тупых и агрессивных уроженцев Бездны Шрайка в таком состоянии было практически нереально. Пожалуй, единственным достоинством в столь непривлекательной должности был больший шанс выжить — как правило, солдаты противника, занятые истреблением живучих порождений Хештока, не обращали внимание на их "командира".
Корабль вздрогнул, выходя из сверхсвета, и направился к планете. Отряду Рива предстояло высадиться на каком-то Лореке, занятым объединенными войсками турианцев и батаров. Риву, как и большинству кроганов, в принципе, было плевать, на какой планете сражаться — им важен был сам факт участия в грандиознейшей мясорубке столетия. И то, что он, Урднот, причастен к историческому событию, приятно грело самомнение ящера — будет, что потомкам рассказать, если, конечно, выживет.
Корабль, наконец, достиг нужного места. Задрожали лифты, поднимая челноки на полетную палубу. Бойцы, до того ведущие непринужденный разговор, моментально подобрались, готовясь к бою. Наконец, огромные створки, ведущие в космос, открылись, и челноки один за другим стали покидать ангар, беря курс на поверхность.
Вторжение началось.
* * *
За несколько часов до прибытия десанта.
Манфред Рихтгофен сидел в кабине своего истребителя, привычно пробегаясь глазами по показаниям приборов. Машину проверяли несколько раз, да и инженерный состав не вызывал сомнений относительно своей квалификации, но привычку, выработанную еще в летной школе и закрепленную опытом, так просто было не выбить. К тому же, до запуска еще оставалось немного времени, и занять себя до того момента было решительно нечем.
Манфред еще раз прокрутил в голове полетное задание. В группу кораблей, идущих в атаку, помимо их кэрриера, было включено несколько эсминцев, и линейный крейсер в качестве флагмана. "Афина", как и ее одноклассники, была, безусловно, хорошим кораблем, особенно для линейного боя — девять линкорных лазеров, скомпонованных по три штуки в трех башнях, делали крейсер крайне опасным для любого корабля Цитадели, но расплачиваться за эту мощь пришлось практически полным отсутствием авиагруппы. Не считать же за таковую двенадцать беспилотников, которые для любого нормального летчика не представляют большой опасности. Вот и приходилось давать карманному линкору в сопровождение легкий кэрриер.
— Всем машинам, доложить о готовности! — раздался в шлемофоне голос диспетчера.
"Ну вот, началось", — собрался пилот, — Это "Барон", в взлету готов.
Перекличка длилась недолго. Выслушав доклады авиагруппы, оператор произнес:
— Всем пилотам! До выхода с ССД три, два, один... Есть выход! Пятисекундная готовность к взлету.
Красные табло, висевшее над головой Рихтгофена, сменилось желтым — катапульта заряжалась, готовясь выбросить истребитель в космос. Через означенные пять секунд загорелся зелёный свет, и Манфред, подтвердив готовность к взлету, подсознательно вжался в кресло. В это время оператор рубки, получив подтверждение о готовности, нажал кнопку запуска, и электромагнитная катапульта выплюнула истребители за борт.
Тут же включив маршевые двигатели, Рихтгофен занял свое место во главе строя машин и кинул быстрый взгляд на экран комплексного индикатора навигационной обстановки. Судя по показаниям, на орбите системы находились три турианских крейсера, пять батарианских и, самое неприятное, батарианский дредноут. Впрочем, батарианским он был лишь по принадлежности — характерные обводы выдавали в нем корабль, сошедший с верфей Иерархии, причем старой линейки. Однако, несмотря на почтенный возраст, корабль все еще оставался опасным для флота Альянса.
— "Хотя какой мы теперь Альянс", — усмехнулся Рихтгофен, мельком взглянув на крыло, — "на бортах-то совершенно другой символ".
На крыльях "Вайпера", вместо привычных знаков военного флота Альянса, красовался очерченный кругом красный кулак с обрывком цепи на запястье — знак вооруженных сил Скиллианской Народной Республики. Те же самые метки несли и другие корабли группировки. Манфред, честно говоря, не совсем понимал, какой смысл во всем этом маскараде, если турианцы прекрасно понимают, кто именно против них вышел. Ну да пусть об этом болит голова у политиков — его дело сражаться. Благо, есть с кем.
Заданием эскадрильи "Барона" было сопровождение торпедоносцев к кораблям противника. Командующий флотом адмирал Хаккет решил не рисковать кораблями, и послал на штурмовки АКИ. Манфред понимал ход мыслей флотоводца — даже потеря всей авиагруппы новейших машин, доработанных при участии кварианцев, не идет ни в какое сравнение с потерей полноценного космического корабля.
— "Барон", у вас гости, — доложил диспетчер кэрриера, — двенадцать машин противника, азимут 300-310.
— Принято, — отозвался летчик, и, переключившись на канал эскадрильи, отдал приказ, — перестраиваемся для отражения угрозы.
Машины, совершив маневр, поменяли построение. Теперь истребители Альянса прикрывали ракетоносцы от атаки турианских машин. Костелицые не заставили себя долго ждать, и вскоре в космосе закипела схватка.
Рихтгофен, уйдя от выпущенной по нему ракеты, запустил свою. Турианец, впрочем, тоже оказался не пальцем деланным — истребитель Иерархии буквально отпрыгнул в сторону, пропуская ракету. "Стрела" повторить маневр не смогла и, пройдя мимо, сдетонировала в стороне. Манфред усмехнулся — похоже, турианцы прислали в район конфликта неплохих летчиков. Это будет интересно.
АКИ закружились в смертельном вихре боя. За турианской машиной было преимущество в маневре, но и улучшенный "Вайпер" был не из плохих машин, причем с гораздо более серьезным вооружением из двух плазменных пушек и одной кинетической M-200. Такая мощь не шла ни в какое сравнение с двумя рельсотронами турианского творения. В результате, исход космической схватки истребителей решало скорее мастерство пилотов, а не техническое превосходство. И на этот раз опыт был на стороне земного пилота — переключив щиты на заднюю полусферу, Рихтгофен подпустил турианца поближе. Костелицый не мог не воспользоваться приглашением, и по экрану забарабанили снаряды. И вот, когда заряд щитов был практически исчерпан, Рихтгофен резко погасил скорость, переведя двигатели на реверс. От перегрузки потемнело в глазах — не спас ни летный костюм, ни работающее масс-ядро. Но своей цели Манфред добился — турианский АКИ пролетел вперед, подставив корму под пушки "Вайпера". Розенковские плазменные пушки в считанные мгновения перегрузили кинетический экран, а ударившая вслед очередь из M-200 добила противника — попадания бронебойных снарядов разрушили реактор, и турианский истребитель исчез в пламени взрыва. Один готов.
К сожалению, дела шли отнюдь не так радужно, как хотелось бы земному летчику. Атака турианцев захлебнулась, но это стоило эскадрилье семи машин. Более того, из десяти ракетоносцев два продолжали свой путь в виде облака обломков — турианцы, осознавая, что вышедшие на дистанцию удара бомбардировщики вполне способны если не уничтожить, то сильно повредить корабли, после чего "Скиллианской" эскадре останется лишь добить их.
Тем не менее, оставшиеся восемь "Охотников" достигли своей цели. От машин отделились видные лишь благодаря подсветке на ИЛСе (прим.авт. Индикация на лобовом стекле) точки противокорабельных ракет. Обычных "Рубинов", к сожалению — несмотря на то, что во флоте ходили упорные слухи о новых разработках, довести их до ума, видимо, не успели. Но даже так восемьдесят ракет, из них половина — с классическими термоядерными боеголовками, были страшной силой, способной стереть с лица галактики сравнительно небольшую эскадру противника. Отстрелявшиеся бомбардировщики тут же отвернули, взяв курс на кэрриер. Рихтгофен последовал за ними, мимоходом посматривая на экран. Увиденное его не радовало — похоже, турианские инженеры сделали необходимые выводы об эффективности ракет людей, и приняли соответствующие меры — в отличие от прошлой войны, противоракетная оборона упорно не желала выводиться из строя. Манфред не знал, что турианцы додумались до одного простого, но довольно дорого в исполнении решения — теперь каждый лазер мало того, что имел индивидуальнео наведение, но еще и был объединен в общую сеть с ПРО других кораблей, что позволяло турианцам лихо отбивать ракетную атаку. Вычислители ракет, сделав соответствующие выводы, приняли решение выбить самое слабое звено в эскадре. По иронии судьбы, ЭВМ таковым посчитала батарианские суда. Ракеты, ускорившись, пошли на прорыв, одна за другой взрываясь от попаданий ПОИСКа. Но, потеряв примерно половину "стаи", ПКРы пролетели мимо турианских крейсеров, выйдя на атакующий курс на лоялистов. Устаревшие батарианские корабли подобной защиты не имели, и закономерно подставились под удар — один за другим в пламени термоядерных взрывов исчезли четыре корабля. Дредноута, к сожалению пилота, среди них не оказалось — до линкора долетела лишь одна ракета, и та была перехвачена до того, как вошла в зону, взрыв в которой гарантировал бы гибель корабля. Дредноут отделался "всего лишь" уничтожением главного калибра и части орудий в носовой части.
— Всем эскадрильям, внимание! — раздался голос диспетчера, — на эскадру движутся значительные силы противника. Всем истребителям — обеспечить прикрытие кораблей!
Расширив диапазон охвата радара, Рихтгофен похолодел — значительные силы было слишком мягким термином для обозначения той группы АКИ, что уже подлетали в зону перехвата истребителей прикрытия. На эскадру надвигалась самая настоящая орда из разномастных машин — как уже знакомых Манфреду, так и более старых. На экране КИНО было около сотни отметок, из них двадцать принадлежали бомбардировщикам. Рихтгофен похолодел — если машины противника прорвутся к кораблям, бой превратится в самую настоящую резню. Переведя РУДы на максимальный режим, летчик бросил "Гадюку" вперед, увлекая за собой эскадрилью. Ракетоносцы отстали, но это было неважно — если план чужих увенчается успехом, возвращаться АКИ будет уже некуда.
Машины комэска, атаковав строй бомбардировщиков сверху, внесли настоящий переполох в ряды противника — один за другим, кувыркаясь, из строя вывалились три ракетоносца — теперь пилоты больше заботились о том, как бы уцелеть. Но маневр подошедших на помощь "Вайперов" незамеченным не остался — пилотам Альянса удалось расстрелять еще две машины, прежде чем на них навалились истребители прикрытия.
Кинетический экран истребителя полыхнул голубым — какая-то машина попыталась достать Манфреда в лоб. Сирена атаки не сработала — турианцы то ли не до конца освоились с ракетным вооружением, то ли просто не хотели тратить боеприпасы, но факт был фактом — многие пилоты Иерархии предпочитали пользоваться пушками. Многие, но не все — борт истребителя осветился вспышкой попадания ракеты, запущенной с кинжальной дистанции. Рихтгофен инстинктивно рванул сайдстик на себя, и не прогадал — мгновение спустя то место, где находился его "Вайпер", пронзила очередь пушек турианца.
Летчик кинул быстрый взгляд на экран и грязно выругался, в горячке боя он оторвался и теперь вёл бой против шести машин противника.
— "Мне п
* * *
ец, " — мрачно подумал Рихтгофен, — "но ничего, мы еще пободаемся".
Внезапно пилот понял, куда именно его занесло — в пятнадцати километрах от него шла эскадрилья бомбардировщиков. Турианцы внимания на пилота не обратили, видимо, посчитали, что шести перехватчиков вполне достаточно, чтобы избавиться от нахального землянина. Похоже, пришло время показать им всю глубину этого заблуждения. На ходу выпустив залпом все оставшиеся "Стрелы" по истребителям, Манфред направил истребитель к ракетоносцам. Залп "Артемид" достал один из бомбардировщиков, но пилоту этого было мало. Раз за разом "Барон" бросал машину на турианцев, рассчитывая не столько уничтожить их, сколько сбить с курса, не дать отстреляться по эскадре. Но костелицые, видимо, всерьез намеревались уничтожить нахальных людей — не обращая внимания на потери, ракетоносцы упорно шли к звездолетам Альянса. Кинетический экран одного из турианцев наконец-то поддался, и очередь из пушки перечеркнула кабину, отправив экипаж на тот свет. Тут же в ушах раздался предупреждающий писк — боезапас пушки был исчерпан.
— Атака в задней полусфере, — выдал сообщение речевой информатор, а спустя мгновение "Вайпер" сотряс чудовищный удар. Рихтгофен оглянулся. Правое полукрыло превратилось в жалкий огрызок: ракета чужих взорвалась у корневой части, начисто оторвав часть машины и превратив в решето третий мотор.
— "Барон", продержись еще семь минут, — хриплый голос комэска "Поющей" эскадрильи не узнать было невозможно.
— "Поздно, парни", — подумал пилот, — "вы не успеете".
Просчитав все варианты атаки, Рихтгофен пришел к, наверное, единственно верному решению. Аккуратно довернув истребитель, пилот снял предохранители и открыл огонь из единственной уцелевшей плазменной пушки, разряжая кинетические экраны бомбардировщика. Пискнул сигнал перегрева орудия, но дело свое пушка сделала — щит был снят, а через секунду израненная "Гадюка" врезалась в корму торпедоносца. Космос осветила яркая вспышка, не оставившая от машин ничего — пламя испарило металл, пластик и, конечно же, плоть пилотов.
Рихтгофен уже не увидел, как перестроившиеся бомбардировщики спустя всего три минуты исчезли во вспышках взрывов, отправившись за своими товарищами. Несмотря на все ухищрения, защиты от лазерных пушек "Палашей" турианцы так и не придумали. Оставшиеся в живых летчики решили не испытывать судьбу и отстрелялись торпедами с предельной дистанции, затем развернулись и отправились домой, прикрываемые остатками истребителей. Запущенные торпеды не смогли даже достигнуть щитов кораблей — система противоракетной обороны, управляемая ИИ, выполнила свою задачу на отлично. А вскоре корабли эскадры Альянса вышли на дистанцию ведения огня. Турианцы и батары, впрочем, быстро сообразили, что огневой мощи флота им противопоставить нечего, и ретировались.
Адмирал Хаккет выдохнул сквозь зубы, издав настоящее шипение. Противник оказался гораздо более опасным, чем они предполагали — более половины авиагруппы флота погибло или потеряло машины. Точный подсчет потерь среди летчиков будет произведен позже, когда всех тех, кто успел воспользоваться катапультой, отловят и доставят на борта кораблей. Но уже сейчас подтвердилась гибель более четырнадцати пилотов. Причем не просто летчиков, а тех, кто первыми освоил новейшие, доработанные "Гадюки-VII", получившие в названии литеру "Дельта". Турианцы за несколько лет провели работу над ошибками, создав истребитель, который мог на равных бороться с лучшей машиной Альянса, а кое в чем даже превосходившей ее, например, в маневре. Расплачиваться за это турианцам пришлось скоростью и бортовым вооружением — начальник ИАС кэрриера уже успел доложить, что некоторые "Вайперы" приземлились, даже получив полсотни попаданий из кинетических пушек. А ведь турианцу зачастую хватало одного-двух попаданий из бортового вооружения земного истребителя, да и в скорости "Дельта", как оказалось, превосходила истребитель Иерархии. В целом, ситуация сложилась так, что в бою двух машин все решало мастерство пилотов, а здесь преимущество было на стороне людей. Но, как опасался адмирал, подобное превосходство продлится недолго.
Не меньшую горечь вызывала гибель комэска Рихтгофена. Судьба не была лишена иронии — Манфред совершил свой первый боевой вылет во времена Катаклизма, затем участвовал в Колониальных Войнах, был в составе группы испытателей "Гадюки-VII", воевал против турианцев, и погиб, сражаясь за штурвалом машины с чужим флагом на борту. Счет пилота приближался к полусотне сбитых машин, лишь немного не дотянув до "огневой пятидесятки" — последний бомбардировщик, уничтоженный тараном, был сорок девятым.
Тем не менее, поле боя осталось за людьми. Да, дредноут батарианцев — самая вкусная цель, ушел, но и четыре батарианских крейсера и один турианский, уничтоженный залпом "Афины", было неплохим показателем. Кроме того, основная цель была достигнута — теперь ничто не могло помешать кроганским войскам высадиться на планету.
* * *
Цитадель. Неделю спустя.
— Итак, новости не из приятных, — голосом Тевос, казалось, можно было бы охладить лавовую планету среднего размера, — несмотря на помощь нашего миротворческого корпуса, война продолжается. Альянс все же напрямую вмешался в войну, предоставив свой флот. Формально мы предъявить им ничего не можем — корабли людей имеют метки Скиллианской Освободительной Армии, но мы понимаем, кем именно управляются эти звездолеты. Кроме того, в войну вступили кроганы. Учитывая плотные контакты Альянса и Союза кланов в последние годы, мы предполагали такой исход, однако не рассчитывали на подобное количество ящеров.
— Самих кроганов там, к слову, не так много, — вставила Ориния, — по оценкам нашего штаба, численность рептилий не превышает трехсот тысяч, что на фоне полуторамиллионной армии выглядит несколько бледно. Основной контингент у них — ворка.
— Но это не мешает им вести активное наступление, — продолжил советник от Саларианского Союза, — кроме того, стоит отметить, что люди демонстрируют хорошие образцы технологий. Как и говорили аналитики ГОР, кварианцы явно содействуют Альянсу в изучении нулевого элемента, а разрабатываемые месторождения в Скиллианском пределе постепенно избавляют человечество от необходимости закупать НЭ у нас. Альянс становится все большей угрозой существующему миропорядку, и с этим надо что-то делать.
— И что же вы предлагаете, Советник? — повернулась к саларианцу Тевос, — провести эскалацию войны, перенеся ее в пространство Альянса? Надеюсь, вы понимаете, что ни люди, ни наш народ нам такого не простит. Особенно учитывая недавние события. Кстати, Ориния, как вы объясните то, что недавно появилось в новостных сетях всего пространства Цитадели?
Советница скривилась — да, Курил подложил ей огромную кучу отборного навоза прямо под нос. Мало того, что он додумался награждать легионеров батарианскими наградами, ношение которых для нормального турианца было несмываемым пятном, так еще и позвал на церемонию журналистов. Более того, этот полудурок устроил им прямой эфир, а потому демарш Виктуса видела вся галактика. И если до этого нападки и записи восставших удавалось отбивать, называя пропагандой и провокациями, очерняющими образ миротворцев, то после этих записей, попавших на официальные каналы Цитадели, все начали задумываться: а являются ли утками все сообщения восставших? Во что это вылилось, догадаться нетрудно — массовые демонстрации ратующих за окончание войны граждан крайне быстро приобрели пугающие масштабы. А партия Вакариана только подливала масла в огонь — Кастис, пожимая плечами, нахально заявлял, что он, мол, предупреждал о всей бесперспективности войны. На этой волне авторитет оппозиционера взлетел до небес, сделав его еще большей угрозой Примарху.
— Да, признаю, — вынужденно согласилась турианка, — это наша недоработка. Хотя стоит заметить, что рано или поздно это бы и так просочилось бы...
— Только у нас было бы больше времени, — возразила Тевос, — и кроме того, мы смогли бы добиться большего...
— А вот здесь я с вами, уважаемая Советница, не соглашусь, — как ни парадоксально, возражение пришло от саларианца, — несмотря на то, что натиск кроганов и людей удалось остановить, сражаться Гегемония, по большому счету, не способна. Армия разбита, и в боевых действиях участвуют лишь отдельные части. Таким образом, наиболее боеспособными являются солдаты миротворческого контингента, а их ресурсы не бесконечны. К тому же, наши войска не могут быть во всех местах одновременно — даже если мы будем снимать войска с тыла, где некоторые части проходят переформирование, максимум, на что мы будем способны — это задержать наступление. Пока нас спасает лишь то, что кроганы, похоже, сами испытывают те же проблемы — потери среди ворка оказались довольно высокими, и сами кроганы находятся в том же положении, что и мы. Их просто слишком мало для проведения наступления без прикрытия из этих порождений Бездны Шрайка.
— За это время... — попыталась вставить азари.
-...мы не смогли бы ровным счетом ничего, — отрубила Ориния, — да, Тевос, я знаю, что вы собираетесь сказать. Мы могли бы перебросить подкрепления из пространства Цитадели, но не забывайте, что за это же время кроганы усилятся на столько же. Кроме того, может быть вам это еще неизвестно, в чем я лично сомневаюсь, но в последнее время наши корабли подвергались сопровождению и даже нападениям каперов, по всем признакам соответствующих кварианцам. Пока атакам подвергаются лишь единичные суда, но по докладам аналитиков, более дерзкие нападения — лишь вопрос времени. Да, мы могли бы выдавать в сопровождение более сильный эскорт, но вы, Советница, не можете не понимать, что в таком случае наши народы будут задавать еще больше вопросов. Вы, конечно, можете заявить о начале нового похода против кроганов, и, возможно, это даже будет иметь успех среди обывателей, но вот атаки кварианцев уже ни к чему не припишешь — рассказы о том, что кварианцев банально купили люди, уже никого не убедят. Не после того, как в пространстве Цитадели начали прислушиваться к пропаганде другой стороны.
— И что вы предлагаете? — спросила Тевос, — заключить мир? Вы же понимаете...
Слова азари были прерваны внезапными вызовами, пришедшими Советникам практически одновременно. Озадаченно переглянувшись, представители народов включили омнитулы и погрузились в чтение. Изучив короткие сообщения, Советники, не сговариваясь, подняли глаза и посмотрели друг на друга.
— Вам пришло то же, что и мне? — задал риторический вопрос саларианец.
— Если вы об атаке, то да, — мрачно произнесла Тевос.
— А я предупреждала вас, коллеги, — флегматично, словно ее это не касалось, сказала Ориния, — наступление кроганов будет лишь началом.
* * *
Вспышка выхода из сверхсвета на секунду озарила темноту космоса, оставив после себя огромный, даже по меркам людей, корабль. Вступивший в строй практически перед началом войны авианесущий линкор SB-002 "Чума" отправился в долгий путь, избегая в контакта с кораблями и любой возможности обнаружения. Он проделал гигантский крюк, прошёл через весь Скиллианский предел и часть Аттического траверса. На обходном маршруте суперлинкор не встретил ни одного корабля: ни союзников, ни противников. Рейдер вышел в тыл всей группировке сил Цитадели совершенно скрытно. Немалую помощь в этом оказал разведывательный корвет, прокладывавший путь и заблаговременно корректировавший маршрут рейдера. Но всему приходит конец, и "Plague" затормозил возле масс-реле, приготовившись к выпуску кораблей. В этот раз все пространство циклопической палубы корабля было забито стратегическими бомбардировщиками. Один за другим B-1 покинули корабль, и сформировав строй, исчезли во вспышке ретранслятора. Дождавшись ухода ракетоносцев, SB-002 развернулся, и медленно направился к ближайшему поясу астероидов. Ему предстояло ждать там несколько суток, после чего, согласно плану операции, корабль должен был вернуться в пространство Альянса. Никто не должен был знать истинный боевой радиус стратегического оружия человечества.
* * *
Батарианская Гегемония. Орбита планеты Ваат.
Появившись около ретранслятора, "Шампуры", разделившись, разошлись в стороны. Конечно, сам выход из ретранслятора не заметить было невозможно, но вот отследить движущиеся объекты, особенно такие мелкие, как бомбардировщик, было уже задачей нетривиальной. Тем более, что экипажи не собирались облегчать батарианцам задачу — ракетоносцы шли в режиме радиомолчания. Весь расчет на этом этапе операции строился на подготовке и слётанности пилотов, и, стоит сказать, не зря.
Девушка, хотя скорее молодая женщина, сидевшая на месте штурмана-оператора вооружения, напряженно переходила с кадра на кадр экрана, проверяя исправность систем. Конечно, безо всякого встроенного контроля — на летящем бомбардировщике это попросту невозможно. Но знающий человек может определить состояние систем по выведенным данным, а летчица без лишней скромности считала себя профессионалом.
— Ханна, успокойся. Ты уже пятый раз насилуешь экран, и поверь мне, от этого один черт ничего не изменится, — пилоту бомбардировщика, видимо, надоела деятельность помощницы.
— Джошуа, заткнись, — огрызнулась оператор, — проверки лишними не бывают.
— Энн, ну вот найдешь ты отказ, и что дальше? — вступил в разговор третий член экипажа, — прерывать миссию один хрен никто не станет, так что мой тебе совет — прекрати насиловать Тринадцатую.
Своим именем бомбардировщик был обязан бортовому номеру "13 красный", ну, а еще тому же числу, но уже на картинке рядом с кабиной. Этой же картинкой объяснялось и второе имя ракетоносца — три рогатых колокола обеспечили B-1 прозвищем "Hell's Bells".
— Мы у цели, — сообщил командир, — Ханна, готовь ракеты.
Женщина, переключившись на пульт ввода информации в вычислители "Изумрудов", углубилась в работу. Целью бомбардировщика была огромная верфь, на которой, под данным разведки, ремонтировались корабли миротворцев и, самое главное, единственный дредноут Гегемонии. Так что Ханна понимала командование, отправившее их на, фактически, самоубийственную миссию — мишень была более чем "вкусная".
— Готово, Джош, — отрапортовала Ханна, — ракеты готовы.
— Отлично, тогда ждем сигнала.
Сигнал не заставил себя ждать — на ведущем бомбардировщике загорелся проблесковый маяк. Пилоты машин, дружно выведя двигатели на максимальную тягу, бросили бомбардировщики вперед, выводя их на атакующий рубеж. В системах наведения ПКР люди не сомневались, но для успеха требовалось бить с кинжальной по космическим меркам дистанции.
— Истребители!
Предупреждение от третьего члена экипажа сменилось вспышками плазменной пушки — заработало единственное оборонительное орудие "Шампура". Конечно, одна пушка не была большой угрозой даже для машин Цитадели, особенно для профессиональных пилотов. Но бомбардировщики шли строем, и в итоге атакующие перехватчики встретила настоящая стена плазмы. Сразу три машины, не ожидавшие отпора, исчезли во вспышках взрывов, а еще два истребителя, лишившись маневровых двигателей, сбились с курса, невольно отваливая в сторону. Турианцы быстро сориентировались, и, на ходу перестроившись, атаковали ведущего.
— Первый сбит! — щиты бомбардировщика не выдержали слаженного удара, и сдались, а спустя мгновение изрешеченный бомбардировщик, беспорядочно кувыркаясь, отлетел в сторону. Выживших, судя по всему, не было.
И это было лишь началом — несмотря на отчаянное сопротивление, ракетоносцы продолжали нести потери. Турианцам удалось сбить еще четыре машины, прежде чем Ханну, стиснувшую от напряжения зубы, обрадовал крик пилота:
— Ханна, давай!!!
И тут же кинетический щит, полыхнув голубым от попадания сразу нескольких ракет, схлопнулся, а следом за ним по кабине прошла строчка попаданий. Что-то больно чиркнуло летчицу по боку, и Ханна, выругавшись, скосила глаза на источник боли. Вокруг раны, уже затянутой медсистемой летного скафандра, кружилось несколько крупных алых шариков из крови. Автоматическая аптечка уже ввела обезболивающее, и боль притупилась, позволив Ханне продолжить выполнять задачу.
В последний раз сверив введенную программу, Ханна отдала команду на пуск. Люки ракетоносца открылись, и из чрева "Шампура" одна за другой вылетели двенадцать ракет. Удовлетворенно кивнув, женщина крикнула в микрофон:
— Джош, ракеты пошли, выводи нас! — ответа не было, — Джош, ты слышишь? Джош, ответь, мать твою!
Не дождавшись ответа, летчица догадалась посмотреть на жизненные показатели экипажа. Увиденное ее, мягко говоря, не обрадовало — очередь, выпущенная турианцем, прошила всю кабину, наповал убив остальных членов экипажа. Грязно выругавшись, летчица нажала несколько кнопок, беря управление на себя. Мысли путались из-за потери крови и воздействия обезболивающего. Перед глазами всё двоилось, мысли путались, но Ханна, усилием воли отогнав от себя туман, ввела данные для перехода в режим ССД и, довернув бомбардировщик, нажала клавишу перехода.
Тактический прыжок длился недолго, и вскоре поврежденная машина достигла ретранслятора. Тут же бомбардировщик слегка вздрогнул — система, получив данные о перегрузке накопителей заряда, отстрелила капаситоры. Ханна посмотрела на пилотажный индикатор — в горячке короткого боя женщина не заметила, что турианцам удалось повредить несколько накопителей, которые тут же во избежания взрыва отстрелила автоматика. Теоретически, помешать бомбардировщику это не могло, но в сочетании с отстреленными от перегрузки накопителями, делало прыжок через масс-реле небезопасным. С другой стороны, выбора все равно не было — катапультироваться на территории батарианцев пилотам категорически запрещалось.
— "Придется рискнуть, " — единственный живой член экипажа по памяти ввела данные для перехода, и направила искалеченную машину к ретранслятору.
Вскоре поврежденная машина достигла реле, и на экране комплексного пилотажного индикатора высветилась желтая предупреждающая надпись "ОПАСНЫЙ ПЕРЕХОД".
— Да в курсе я, — раздраженно прошипела Ханна, подтверждая начало выполнения программы полета.
К подходящему бомбардировщику от ретранслятора протянулась голубой жгут энергии, захватывая машины в масс-поле древнего устройства. Летчица всем телом ощутила знакомую вибрацию, а через секунду мир перед глазами утонул в ослепительной вспышке. B-1 покинул систему...
* * *
... И материализовался спустя мгновение в точке сбора. Пространство вокруг масс-реле было пусто, что было ожидаемо — система, указанная в полетном задании, популярностью не пользовалась. Ханна скорее удивилась бы, если бы в системе вообще был хоть кто-то. Кроме, разумеется, затаившейся среди астероидов "Чумы". Её-то и предстояло найти летчице. Впрочем, это не было такой уж невыполнимой задачей.
Переключив свое внимание на многофункциональный дисплей, женщина ввела нужную частоту и отправила условный сигнал, идентифицируя себя и одновременно посылая сообщения о состоянии машины и экипажа. Спустя несколько секунд пришел ответный пакет с азимутом и маршрутом следования. Ханна облегченно выдохнула — Тринадцатой дали самый короткий коридор.
— Долетела, — мелькнула мысль в сознании, — странно, почему так темно?
Перед глазами летали странные яркие мушки, оставляя за собой цветные полосы. Но вскоре и они погасли, и пилот бомбардировщика, державшаяся в сознании исключительно за счет боевых стимуляторов, погрузилась в блаженную темноту.
Через час полета, обогнув очередной астероид, летящий на автопилоте бомбардировщик вышел на громаду суперлинкора Альянса. На корабле, видимо, заметили его состояние — вход в ангар, в нарушение световой маскировки, перемигивался посадочными огнями, а навстречу искалеченной машине уже летели специальные дроны, которые должны были облегчить ей посадку, сглаживая ошибки в пилотировании.
Летающие роботы закрепились, и на экране КПИ (Прим.авт. комплексный пилотажный индикатор) загорелась зелёная надпись о подключении БПЛА. Не получив подтверждения от пилота, диспетчер через робота взял управление на себя. Машина, неуклюже раскачиваясь, выпустила посадочные опоры, подлетела ко входу в ангар и приземлилавь, аккуратно регулируя тягу. Погасив скорость реверсом, диспетчер облегченно выдохнул, и не теряя времени, дал команду дежурноым бригадам выдвигаться к бомбардировщику.
Через семь секунд кабина пилотов была взломана, и техники, подняв летчицу, шустро отнесли ее к уже ждавшей бригаде из медчасти корабля. С женщины сняли шлем, и, подключив оборудование, приступили к процедурам прямо по пути в лазарет звездолета. Усилия медиков оказались напрасны. Подошедший главный корабельный врач оценил показания мониторов, вздохнул, и, отрицательно покачав головой, закрыл глаза пилоту. Штурман-оператор вооружения бомбардировщика "Hell's Bells" с бортовым номером "Тринадцать красный", капитан Ханна Шепард, была мертва.
* * *
Потери эскадрильи бомбардировщиков оказались страшными — из двадцати машин, ушедших на задание, относительно целыми вернулись восемь, из них лишь пять подлежали восстановлению. Кроме того, без потерь не вернулся ни один экипаж — каждый бомбардировщик привез собой одного, а то и двух погибших. В итоге из шестидесяти пилотов невредимыми остались пятеро летчиков, а остальные семь лежали в госпитале с ранениями различной степени тяжести, при этом врачи давали оптимистичный прогноз лишь трем пилотам — при попадании снаряда авиационной пушки шансов выжить у человека практически не было.
Тем не менее, задание было выполнено. Оставленный в районе боя зонд перед самоуничтожением послал пакет данных, по которым командование смогло оценить масштаб разрушений. Пятнадцать ракетоносцев, прорвавшихся к цели, выпустили в общей сложности сто восемьдесят "Изумрудов". Тридцать шесть ракет несли разделяющиеся боеголовки, а остальные были выполнены в "противорадарном" исполнении и служили для прорыва системы ПРО станции и кораблей прикрытия. Двадцати процентов от общего числа хватало с запасом — двести шестнадцать термоядерных зарядов по двести килотонн представляли значительную угрозу даже без "противорадарных" ракет, а с прикрытием...
Верфь уничтожили полностью, её объекты получили не менее тридцати попаданий. Еще сорок боеголовок "словили" прикрывающие верфь батарианские корабли — из миротворческого флота на Ваате присутствовали лишь находящиеся в ремонте крейсера, а также истребители прикрытия. Остальные боеголовки провели анализ обстановки и перенацелились на поверхность планеты после сигнала об уничтожении приоритетных целей. И хотя до поверхности долетели далеко не все (на Ваате, как стратегической планете, было довольно мощное ПКО), но и тех, что пробились сквозь заслон, было достаточно. Перехватив около семидесяти целей, ПКО пропустило оставшиеся тридцать.
Эффект от удара выглядел чудовищно: термоядерными взрывами была уничтожена половина военной инфраструктуры планеты, не меньшим оказался и сопутствующий ущерб. Попадания в промышленные комплексы сжигали в ядерном огне не только сами заводы, но и построенные около них гражданские объекты.
В общей сложности от рейда эскадрильи стратегических бомбардировщиков Альянса Систем погибло более полумиллиона разумных, в основном, конечно, военных. Но и потери, приходившиеся на гражданское население, были значительными — двести тысяч батарианцев погибли и получили тяжелые ранения. Кроме того, был уничтожен единственный оставшийся в строю батарианский дредноут, семь крейсеров оригинальной постройки Гегемонии и, самое главное, четыре новейших турианских корабля, по стечению обстоятельств стоявших в доках на ремонте или техническом обслуживании. Потери миротворцев в ходе боя составили сто тысяч разумных, в основном из числа технического состава, находящегося на верфи. На фоне этих потерь гибель сорока восьми земных летчиков, пусть и из числа элитной эскадрильи, смотрелась откровенно блекло.
Но еще больше данный рейд отразился на политической арене галактики. Данной атакой человечество не просто заявило о наличии у них нового оружия. Вся политическая элита Цитадели внезапно осознала, что у Альянса есть машины, которые в случае полномасштабного военного конфликта могут нанести удар по любому стратегическому объекту, даже если он удален от гипотетического фронта. Возможно, если бы Совет Цитадели знал бы об истинных возможностях "Шампуров", истерия не приняла бы такие обороты, но разведывательный фрегат под командованием Михайловича успешно выполнил поручение, данное самим президентом, и "Чума" на своем пути не встретил ни одного корабля, а потому складывалось ощущение, что бомбардировщики САМОСТОЯТЕЛЬНО выполнили весь маршрут. И хотя руководство Гегемонии буквально визжало от ярости, требуя продолжения войны и мести за погибших, а земное представительство на Цитадели круглосуточно осаждали пикетирующие гражданские, все понимали, что продолжать войну в Скиллианском пределе уже нереально. Батарианская армия уже лишилась практически всего флота, а потери миротворцев уже давно превысили расчетные. И через две недели после удара стратегических ракетоносцев руководство Цитадели направило в посольство Альянса просьбу быть посредником в переговорах о заключении мира.
* * *
5 апреля 2167 года. Цитадель, зал Совета.
— Переговоры о мире между Батарианской Гегемонией и Скиллианской Освободительной Армией объявляются открытыми, — возвестила Тевос, пристально глядя на обе делегации.
Со стороны Гегемонии представителем был глава государства и его советники. Мансен Ишкай старался держать себя в руках, но получалось это откровенно плохо — во взгляде Гегемона сквозило презрение и ненависть к стоявшим напротив разумным.
С другой стороны стояли представители СОА, сопровождаемые тремя людьми, а также кроганом и кварианцем. Появление последних вызвало откровенный шок у присутствующих, но Донелл Удина настоял на присутствии галактических изгоев — по словам посла Альянса, Союз Кланов и Мигрирующий флот были полноправными участниками боевых действий, и без них переговоры вестись не могут. После недолгих раздумий Совет согласился. Не меньший интерес вызвал состав делегации восставших — казалось, что СОА специально набрало максимально разнородный по расам состав. Во главе переговорщиков был турианец с татуировками, выдававшими в нем уроженца Палавена, которые, судя по свежести, были обновлены совсем недавно — красящий пигмент был нанесен прямо поверх многочисленных шрамов, покрывающих лицевые пластины. Рядом с ним стояла чистокровная азари — настоящая редкость в эти времена, а значит, и весьма лакомый кусок для рабовладельцев. Не меньший интерес вызывали другие члены делегации — саларианец с протезом руки, молодой кроган и даже батарианец, который, судя по взглядам со стороны послов Гегемонии, должен был сдохнуть еще в колыбели. Тевос про себя вздохнула — похоже, переговоры будут очень трудными.
Азари в своих предположениях не ошиблась — первый же пункт мирного договора, предложенного СОА, встретил волну негодования со стороны лояльных Ишкаю батарианцев. Гегемония ни в какую не желала признавать независимость теперь уже частично признанного государства. Мансен, казалось, совершенно потерял чувство реальности — даже потеряв флот и армию, Гегемон продолжал упорствовать, не собираясь признавать Скиллианскую Народную Республику как отдельное гособразование. Альтернатива, предложенная Тевос, не встретила понимания уже у другой стороны — турианец, не стесняясь в выражениях, на весь зал Совета рассказал, где он видел подобные предложения, подкрепив его заверениями в том, что стоит только Цитадели отвлечься, как Гегемония тут же забудет о предложенной Советницей автономии в составе Гегемонии, и припомнит своим противникам все то, что произошло на войне, наверняка повесив на них с сотню собственных грехов. Возможно, азари с многолетним дипломатическим опытом и смогла бы уговорить строптивного уроженца Палавена, но увы, симпатии были далеко не на стороне Совета и Гегемонии, а значит, с условием пришлось соглашаться.
Тут же встал вопрос о количестве миров, которые войдут в состав новоявленного государства. Если послы СОА, поддерживаемые Альянсом, настаивали на границе по текущей линии фронта, то Гегемония настаивала на том, чтобы отдать им всего лишь одну систему. В целом, договаривающиеся стороны выдвинули заведомо невыполнимые требования, и начался банальный торг. Безумие продолжалось долго — стороны приводили все новые и новые аргументы, часть из которых мог придумать только законченный шизофреник, но, спустя несколько часов ругани, переговорщики пришли к соглашению, оставшись условно довольными друг другом.
В конечном итоге, спустя неделю напряженных переговоров, договаривающиеся стороны пришли, наконец, к соглашению. Вряд ли Гегемония и Цитадель были им довольна, однако выбирать не приходилось — продолжать войну не было ни сил, ни средств.
Во-первых, Цитадель и Гегемония официально признавали Скиллианскую Народную Республику в качестве независимого государства, имеющего все таковые признаки. СНР по итогам противостояния получает четыре системы с тремя планетами, пригодными для постоянного обитания без дополнительного оборудования.
Во-вторых, сроком на пятьдесят лет системы, находящиеся на расстоянии одного перехода через масс-реле, объявляются Демилитаризованной Зоной. В данной зоне запрещено нахождение флотов и вооруженных формирований обоих государств, при этом нарушители будут подлежать аресту, а в случае неподчинения — уничтожению. Для соблюдения данного пункта соглашения в ДМЗ будет размещен контингент Цитадели и Альянса Систем Человечества в соотношении 2:1. Данный пункт может быть изменен по сроку или численности контингента, размещенного в ДМЗ, при общем согласии всех заинтересованных сторон.
В-третьих, во избежание дальнейшей эскалации конфликта Скиллианской Народной Республике запрещается иметь на вооружении корабли дредноутного класса, а также крейсера в количестве, превышающем таковое у Батарианской Гегемонии. Данный пункт договора может быть изменен по инициативе как СНР, так и Гегемонии, при участии Цитадели и Альянса Систем Человечества.
В-четвертых, на территории СНР и Батарианской Гегемонии допускается размещение воинского контингента и флотской группировки третьих стран, при том условии, что численность контингента или группировки не будет составлять более трети от численности армии и флота государства, на территории которой будет размещены войска третьей страны.
В-пятых, Договаривающиеся страны обязуются в течение одного месяца с момента вступления договора в силу организовать возвращение пленных на территорию родного государства, а также не препятствовать возвращению граждан третьих стран на территорию своих государств.
Кроме этого, в тексте соглашения имелось еще сорок шесть пунктов, касавшихся в основном размещения вооруженных сил, разграничения зон влияния и прочих мер по недопущению повторной войны. И хотя многие из них были спорными, обе стороны вынуждены были согласиться на такие условия. Наконец, на восьмой день переговоров договор был официально подписан. От Скиллианской Народной Республики свою подпись поставил Квадор Калос, как высший офицер вооруженных сил новой страны, от Гегемонии — Гегемон Мансен Ишкай. Также документ был заверен Тевос, как представительницей Республик Азари, Гэросом — от Саларианского Союза, Оринией — от турианской Иерархии, Удиной — от Альянса Систем, Урднотом Рексом — от Кроганского Союза Кланов и Хан'Геррелем — от Мигрирующего флота. Война, продлившаяся в общей сложности семьдесят девять дней, с двадцать пятого января по тринадцатое апреля две тысячи сто шестьдесят седьмого года, окончилась.
Конец шестой арки.
Эпилог.
Война закончилась, как заканчивается, наверное, любой вооруженный конфликт, вне зависимости от того, какие результаты в ходе него были достигнуты. Некоторые войны заканчиваются определенной победой одной из сторон, в других же победителя определить крайне тяжело.
Война в Скиллианском пределе была одной из таких. Несмотря на то, что каждая из сторон заявила о своей победе, определить настоящих победителей могла только история. Изначальных целей не достигло ни одно из государств, и победителями можно было считать тех, кто потерял меньше всего, достигнув при этом хотя бы части из того, что планировали до начала конфликта.
Больше всего пострадала Батарианская Гегемония. Лишившись по итогам войны значительного куска территории, она при этом потеряла флот, в том числе и дредноуты, что автоматически вывело ее из числа даже претендующих на звание супердержавы. Не меньшей проблемой оказался и экономический кризис, вызванный мирным договором. Уничтожение восьмидесяти процентов промышленности и бегство большей части рабов привели к тому, что работать было не на чем и некому. Не меньшее раздражение у Гегемонии вызывал тот факт, что рабы, получив возможность сбежать из страны, делали это под любыми предлогами, зачастую абсурдными — репатрианты порой расписывали то, что однажды дали кусок сублимированного мяса проходящему рядом солдату СОА, как оказание продовольственной помощи. Батарианцы рычали и брызгали слюной от ярости, но сделать ничего не могли.
Несмотря на победу, у восставших дела шли немногим лучше, чем у их бывших хозяев. Многие освобожденные, решившие вернуться на родину, внезапно обнаружили, что их родное государство их не ждет, и, более того, их присутствие нежелательно. И хотя официальным предлогом был тот факт, что "возвращенцы" в большинстве своем стреляли в солдат Цитадели, что делало их неблагонадежными, всем было ясно, что правящие круги не хотят отвечать на неудобные вопросы репатриантов. И бывшие рабы рассасывались по мирам, пополняя собой преступные группировки и пиратские кланы Терминуса, что не могло не сказаться на криминогенной обстановке в пространстве Цитадели. Но большинство все же возвращалось в новообразованное государство, которое от такого наплыва разумных столкнулось с банальным демографическим кризисом.
Скиллианская Народная Республика оказалась банально наводнена безработными, которые, естественно, хотели есть, желательно вкусно, и спать, желательно не под открытым небом. Страна столкнулась с неожиданной проблемой, решить которую самостоятельно не могла. И через какие-то полгода деньги и средства из Альянса потекли щедрой рекой в молодое государство, жители которого с радостью ухватились за возможность создать для себя нормальные условия жизни. Конечно, за них рано или поздно придется расплачиваться, но по-другому нельзя. Пока же по разрушенным войной кварталам в поисках заработка скитались вооружённые толпы разумных, что никому не добавляло спокойствия.
Цитадель мало что выиграла от войны. Конечно, благодаря самоотверженным действиям турианских легионов, подкрепленных мощью азарийских десантниц и саларианских диверсантов, древнейшая в галактике конфедерация показала, что её ещё рано списывать со счетов. Турианцы восстановили свою репутацию рыцарей-защитников, саларианцы получили в свое распоряжение некоторые образцы человеческих технологий, а азари выиграли мир, обернув ситуацию так, чтобы в ближайшее время Альянс не обращал внимания на Цитадель. Но... Потери в войне вряд ли могли перевесить все выигрыши от нее. Турианцы понесли ощутимые потери — из десяти погибших миротворцев семеро были гражданами Иерархии. Азари лишились возможности получить столь желанные месторождения в Скиллианском пределе, а саларианцы, оценив качество и количество трофеев, пришли к выводу, что Скиллианская война не оправдала вложенных в неё средств.
Наверное, больше всех выиграл Альянс — официально так и не признавший свое участие в боевых действиях. Человечество, тем не менее, закрепило свой статус в Скиллианском пределе, практически получив его в свое безраздельное пользование. Однако результаты боев между новейшей техникой Альянса и Цитадели были далеко не так однозначны, как во время Войны Контакта, что не могло не вызывать опасения у руководства людей.
* * *
— Господа, сегодняшняя повестка дня будет посвящена, как вы догадались, результатам войны, — несмотря на, в общем, успешное для человечества завершение конфликта, Эндер не выглядел довольным, — предлагаю для начала выслушать отчеты по вооруженным силам, задействованным в конфликте. Начнем, пожалуй, с космического десанта.
— Господин президент, — поднялся командующий, — на моем поле ситуация довольно оптимистичная. Несмотря на принятие Турианской Иерархией новых образцов вооружения и бронирования, позволившее костелицым сократить разрыв между нашими войсками, космодесант вполне способен отразить новую угрозу. Результаты боев, показанных абордажными командами, командированными к кварианцам, показали, что по крайней мере в деле штурма кораблей преимущество пока за нами. Долго ли это продлится, сказать, к сожалению, не могу, однако наши образцы также постоянно совершенствуются, во многом благодаря привлечению специалистов Мигрирующего флота. Кроме того, образцы турианской брони пока что уступают нашим по энерговооруженности за счет использования аргент-реакторов. Что касается оружия, то здесь турианцы не пошли путем качественного изменения конструкции. Иными словами, ничего принципиально нового они не изобрели, двинувшись по проторенному пути использования массдрайверов. Во всяком случае, орудия с иным принципом работы нам не попались.
— Ясно, — кивнул президент, — а теперь, пожалуй, перейдем к менее приятным новостям, а именно, АКИ.
— Сэр, — с видом мученика поднялся специалист по "москитным силам", — ситуация именно что неприятная. За короткий срок Турианской Иерархии удалось нивелировать отставание в области создания атмосферно-космических машин, создав легкий истребитель, способный на равных бороться с нашей новейшей техникой. "Палаши" пока цитадельцы не переплюнули — средств защиты от лазерного оружия на задействованных образцах не имелось, однако для "Гадюки" истребитель-перехватчик с кодовым названием "Коготь" представляет серьезную угрозу. И это несмотря на то, что турианцы, как и в случае с космодесантом, не придумали ничего принципиально нового. Иерархия просто улучшила уже имеющиеся машины, но даже в таком варианте наши потери оказались достаточно высоки, чтобы говорить об устаревании "Гадюк-7", в том числе и новейших. Нашим войскам требуется новый истребитель, причем требуется в кратчайшие сроки. К сожалению, самостоятельно нашим конструкторским бюро такая задача не под силу — для нивелирования преимущества нам требуется помощь кварианских инженеров, уже доказавших свою квалификацию.
— Это все понятно, — скривился Эндер, которого явно не радовал тот факт, что новейший истребитель не показал ожидаемых результатов, — но я имел в виду совершенно другую машину. Что вы скажете о бомбардировщиках, а именно о B-1?
— А что с ним не так? — удивился один из присутствующих, — свою задачу машины выполнили...
— И при этом была потеряна практически вся эскадрилья, — заметил президент, — и если "Шампуры" так показали себя в атаке на не самую защищенную систему, что будет с экипажами, которые, возможно, отправятся бомбить Тессию, Палавен или Сур'Кеш?
— В принципе, мы предполагали подобные потери, — мрачно произнес флотский, — в конце концов, они действовали без прикрытия, а это было чревато высокими потерями. С другой стороны, данная машина была разработана довольно спешно, причем в те времена, когда угроза полномасштабного конфликта была более чем реальна. В таких случаях наиболее вероятен был вариант, что отбомбившимся машинам было бы просто некуда возвращаться. В общем, "Шампур" повторяет своего тезку времен Холодной Войны — машина-людоед. Да и тактика похожа — в те времена пилоты стратегов и были, по факту, смертниками. Однако времена изменились, и машину требуется серьезно доработать. С другой стороны, это хорошо, что подобный просчет выяснился именно сейчас — если бы мы успели произвести большое количество B-1, то в случае войны с Цитаделью нам пришлось бы использовать их, фактически отправляя пилотов в один конец.
— В общем, виноваты все, — подвел итог президент, повернув голову к "главпилоту" — значит сделаем так. Джозеф, вас извиняет лишь то, что вы не могли предсказать результат применения подобных машин, хотя это вопрос спорный. Потому пока я Вас прощаю. Но молитесь всем известным вам богам, чтобы информация о рейде не просочилась ДО того, как на вооружение поступит новая машина. Иначе козлом отпущения придется сделать Вас. Вам крупно повезло, что все пилоты той эскадрильи официально находились на другом конце Альянса, так что пока время у вас есть. Задача у Вас следующая — доработать машину с учетом опыта ее применения. Делайте что угодно, но она должна иметь реальный шанс прорваться через оборону центральных миров потенциального противника и вернуться при этом одним куском. Кроме того, вам поручаю разработку истребителя сопровождения для нашего нового бомбардировщика. Он должен иметь такой же радиус действия, как и ракетоносец, и при этом иметь солидное вооружение, чтобы успешно вести бой против перехватчиков противника.
— Истребитель? — ошалело произнес человек, — сэр, простите, но на данный момент создание такой машины принципиально невозможно. Бомбардировщик — это одно, но сделать по таким же требованиям истребитель прикрытия — это совершенно другое. Он не будет иметь достаточной маневренности, чтобы успешно...
— Так сделайте так, чтобы имел, — раздраженно рявкнул Виггин, — я понимаю, что задача не из легких, но, как было верно отмечено, без прикрытия бомбардировщики — смертники. Но если вы не можете сделать такую машину, я найду того, кто сможет. Помнится, раньше мне заявляли о невозможности создания даже ракетоносца по данной схеме, и тем не менее машины появились. Так что, Джозеф, возьметесь за задание, или мне найти более смелого и компетентного руководителя?
— Займусь, — убито кивнул получивший разнос человек, понимая, на что он подписался.
— Великолепно, — просиял президент, — поскольку перед вами стоит задача стратегической важности, ваши проекты получат максимальное финансирование. А теперь к другим пунктам нашей повестки...
* * *
Несмотря на фактическую победу, конечной цели — уничтожения Гегемонии, АСЧ так и не добился, хотя и создал буферную зону в виде СНР. Тем не менее, Скиллианская республика не охватывала всю линию соприкосновения двух стран, а значит, возможность совершить рейд на территорию страны, хотя бы из мести, у батарианцев была. Скорее всего, президент Альянса это понимал, ибо спустя всего лишь несколько месяцев поле окончания войны произошло событие, в корне изменившее политическую арену Млечного пути.
* * *
14 мая 2167 года. Сектор Эдем, планета Элизиум.
Центральная площадь города ломилась от толпы, собравшейся перед зданием, в котором проводились переговоры, но это нисколько не смущало все пребывающих людей. Да и не только людей — в толпе то и дело проскакивали отдельные группы кроганов, кварианцев, турианцев, азари и даже батарианцев. Последние старались держаться особенно плотно — после войны мало кто разбирался, на какой стороне воевали четырехглазые, предпочитая переводить диалог сразу на уровень рукоприкладства. Толпа шумела, обсуждая эпохальное во всех смыслах событие — не каждый день на планете Альянса собираются главы сразу нескольких государств. Впрочем, близко к зданию никого не подпускали — кольцо оцепления из космодесантников с цербером на шевронах надежно блокировали подобные поползновения. Около парадного входа были установлены трибуны по числу представителей, а потому собравшийся народ рассчитывал на официальное заявление.
Наконец, двери здания администрации планеты открылись, и в кольце телохранителей к трибуне подошли четверо разумных. Первым был президент Альянса Эндер Виггин. Разменявший уже не первый десяток лет на посту, прославленный флотоводец и лидер человечества выглядел гораздо моложе своих лет. Чего в этом было больше: медицины, доступной президенту с его ИСП, или просто природного здоровья, никто не знал. Вторым был Урднот Рекс, ставший после заключения мира официальными лицом кроганов в галактике. Впервые после многовековой изоляции ящеры вышли на галактическую политическую арену как полноценное государство. Впрочем, не они одни — Заал'Корис, адмирал Гражданского флота, на внеочередном заседании Коллегии адмиралов Мигрирующего флота был избран полномочным представителем кварианцев на переговорах. Замыкал процессию из глав государств Квадор Калос, не сменивший военную форму даже после избрания его Председателем Верховного Комиссариата СНР — аналога парламента в Альянсе.
Представители народов заняли свои места за трибунами, и Эндер Виггин поднял руку вверх, призывая толпу к молчанию. Разумные, заметив жест президента, быстро успокоились, и на площади установилась гробовая тишина.
— Граждане Альянса, Кроганского Союза Кланов, Мигрирующего Флота и Скиллианской Народной Республики, — произнес лидер человечества, — сегодня, четырнадцатого марта две тысячи сто шестьдесят седьмого года мы, лидеры ваших стран, официально подписали договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи!
Толпа взорвалась радостными воплями, постепенно перешедшими в рев. Восторг граждан поневоле передался и главам государств, и лидеры, не сговариваясь, подняли руки вверх, довольно улыбаясь, еще раз сорвав овации.
* * *
Для галактики наступила новая эра. Впервые за многие века появилась сила, способная не только на словах, но и на деле противостоять Цитадели — признанному гегемону Млечного пути. И пусть открытое противостояние между двумя силами закончилось бы, скорее всего, победой Цитадели, ущерб в ходе этой войны был бы таким, что галактическая конфедерация прекратила бы свое существование. Впрочем, Альянс рассчитывал, что подобная разница в силах со временем будет минимизирована.
Однако, в новообразованном Элизианском союзе, как уже успели окрестить новую силу, тоже было не все гладко. В Альянсе всё еще были сильны ксенофобские настроения, и некоторые граждане так и не смогли принять то, что времена изменились, отринуть враждебное отношение к нелюдям, доставшееся в наследство от войны Катаклизма и последующего десятилетия агрессивной пропаганды правительства. У других членов союза дела шли не лучше.
Мигрирующий флот пережил раскол. Люди, следуя тайному договору, передали в распоряжение кварианцев несколько подходящих для них планет, однако не все космические кочевники решили остаться на новой родине. Большая часть Тяжелого и около сорока процентов Гражданского и Научного флотов решили, оставшись в космосе, продолжать необъявленную войну с целью отвоевать родные миры. В общей сложности за адмиралом Хан'Геррелем последовало около двадцати тысяч кораблей, и хотя контакты с "оседлыми" разрывать непримиримые не стали, в отношениях расколовшегося народа намечалась заметная прохлада, особенно после объявления Альянса о том, что он будет всеми силами содействовать колонистам. Впрочем, те вряд ли нуждались в помощи людей — кварианцы, обретя планеты, начали ударными темпами строить города, создавая поселения из кораблей, разбираемых прямо на орбитах.
У кроганов также наметились проблемы. Несмотря на все усилия Рекса, с Тучанки к началу войны удалось вывезти далеко не всех лояльных верховному вождю кроганов. Многие так и остались на территории кроганской ДМЗ, фактически став заложниками в руках Цитадели. Да, благодаря людям оружия на Тучанке хватало, и даже с избытком, но полноценного штурма, вздумай Цитадель его провести, родина ящеров не выдержала бы. И Рексу, скрепя сердце, осталось лишь осваивать выделенные ему миры, потихоньку, мелкими партиями, перетаскивая своих подданных с поверхности ставшей еще более опасной планеты.
Тем более, что далеко не все кроганы получили "вакцину Солуса". Рекс, после длительных раздумий, дал саларианцу разрешение применить свое лекарство. И результат стал заметен почти сразу же — благодаря антидоту количество мертворожденных сократилось практически до нуля. Кроган так и не узнал, что лекарство было, по сути, модификацией изначального генофага, который не просто агрессивно относился к собственным "собратьям", давая кроганам чудовищным иммунитет — его было фактически невозможно вывести из организма. Взамен вирус с каждым рожденным ребенком затруднял функционирование репродуктивной системы самок, пока она окончательно не отказывала. Мордин выполнил секретное требование Виггина — проблема с перенаселением уроженцев Тучанки была разрешена.
Что до Цитадели, то она переживала не лучшие времена. Особенно досталось Иерархии — турианцы так и не простили правительству вступление в войну на стороне идеологических противников. Даже отставка Адриана Виктуса ничего, по сути не решила — кроме него, прошение об увольнении из рядов армии написал практически весь легион. Подобный демарш, особенно со стороны одного из лучших командиров, не мог остаться без внимания, и вскоре всему правительству во главе с Примархом пришлось уйти в отставку. Выборы нового главы государства затянулись надолго, и после долгих проволочек новым Примархом стала Калия Ориния. Конечно, для многих подобный выбор был довольно странным, однако именно он стал тем компромиссом, на который пошли оба крыла совета легатов в итоге.
Впрочем, предыдущий Примарх перед своей отставкой успел сделать одно дело, которое хоть и не спасло его политическую карьеру, но позволило уйти с высоко поднятой головой — бывший глава Иерархии уволил со службы Пермиса Курила. Во многом тут это была личная месть — своими действиями легат примарис, фактически, подвел Примарха к политическому краху, но турианцы восприняли это как попытку хоть как-то реабилитироваться перед народом. Курил покинул родину и отправился в системы Терминуса, где его след потерялся. Нашелся бывший военный несколько лет спустя — неожиданно объявившись во главе небольшого флота, Пермис организовал сеть тюрем для особо опасных преступников, как мобильных, расположенных на кораблях, так и стационарных — на астероидах. И, несмотря на дурную репутацию, услугами Курила пользовались многие.
Альянс вернулся к вялотекущей грызне под ковром, сопровождаемой демонстрацией единства рядов на публику. Эндер Виггин баллотировался на новый срок, и в очередной раз победил, оставшись вторым президентом человечества. Люди не хотели себе другого правителя, видя успехи своего народа, и подтасовка голосов не потребовалась. Впрочем, злые языки уже успели окрестить Виггина "Вечным Президентом", явно проводя аналогии с Северной Кореей двадцатого века, но большая часть человечества внимания на оппозиционеров не обращала.
* * *
17 апреля 2170 года. Элизиум.
Челнок гражданского корабля со знаками отличия "AstralHansa" приземлился в центральном космопорту Элизиума, выпуская из своих недр пассажиров. Люди и немногие чужие один за другим выходили из шаттла, облегченно выдыхая — рейс от Шаньси до столицы сектора Эдем занимал довольно много времени. Но среди них особенно выделялся высокий юноша в военной форме курсанта СОВУЗа и с небольшой сумкой на плече. Несмотря на принадлежность к военным, юноше, как единственному курсанту, направленному в данный сектор, забронировали место на гражданском судне. Впрочем, "бронь" была бы несколько неверным термином — "Ганза" по договору об аренде кораблей обязана была принять на свой борт военных, вне зависимости от количества остальных пассажиров.
В отличие от остальных пассажиров, курсант не присоединился к толпе, спешащей в зону выдачи багажа — пройдя таможню, юноша вывернулся из толпы и отправился в сторону выхода к транзитным рейсам. Передав стоящему у стойки кварианцу направление, молодой человек прошел через рамку сканера и направился к указанному в сопроводительных документах выходу. Идти пришлось недолго, и через пять минут курсант вышел на летное поле, направившись к стоящему на площадке челноку со знаками различия вооруженных сил.
Передав документы стоящему у аппарели пилоту, юноша терпеливо ждал, пока летчик сверит экземпляры. Наконец, проверив документы на подлинность, пилот кивнул курсанту и, указав широким жестом на грузовую кабину, произнес:
— Добро пожаловать на борт, стажер-сержант.
Юноша и в этот раз оказался единственным пассажиром, однако пилот тут разъяснил ему ситуацию:
— Нам предстоит приземлиться еще в трех точках. Мало кого присылают аж из первого сектора к нам на практику. Остальные прилетают из менее отдаленных мест.
Челнок разогрел двигатели и через полчаса пронзил облака, набрав приличную скорость. В теле юноши появилась уже привычная тяжесть — летчик явно мало заботился о комфорте пассажиров, предпочитая их безопасность. Впрочем, как и большая часть летчиков, побывавших в районе боевых действий. А других в девятом секторе попросту не было.
Как и говорил пилот шаттла, летательный аппарат приземлился еще трижды, после чего кабина, наконец, заполнилась практически до отказа. Впрочем, курсанту это не помешало — как первый поднявшийся на борт пассажир, он успел занять место у монитора челнока и сейчас поглядывал на экран, транслировавший изображение с бортовой камеры.
Проплывавший под брюхом транспортника пейзаж невольно вызывал восхищение: невысокие сопки чередовались с лесными массивами и лугами, а их в свою очередь прорезали серебрящиеся от света местной звезды реки и озера. Наверное, именно так выглядела родная Земля, на которой курсант родился, судя по документам. Сам юноша родной планеты не помнил, его первое воспоминание было о военном учебном заведении, в котором он и провел большую часть жизни.
Наконец, перелетев на другой конец планеты, челнок приземлился на одном из многочисленных военных космодромов. Аппарель слабо ударилась о землю, и люди, подхватив немногочисленные личные вещи, потянулись к выходу, где их уже ждали несколько грузовиков.
— Построиться! — рявкнул один из стоящих перед машинами сопровождающих. Моментально среагировав на команду, курсанты в секунды построились в линию по росту. Тут юноша оказался первым номером, на полголовы возвышаясь над остальными товарищами.
"Покупатели", подойдя к строю, начали последовательно называть фамилии, и вызванные курсанты, покидая строй, оперативно запрыгивали в грузовики и уезжали в расположение военных частей. Вскоре юноша остался на летном поле один на один с сопровождающим в зеленой форме со знаками различия старшего сержанта.
Внимательно посмотрев на курсанта, военный буквально выдавил скупую улыбку и произнес, словно отрубил:
— Грузитесь, курсант.
Мысленно пожав плечами, юноша залез на заднее сиденье — в отличие от остальных, за ним приехали на военном автомобиле. Сопровождающий сел на переднее кресло, дал команду к выдвижению, и автомобиль тронулся, быстро покинув лётное поле.
Ехать пришлось около двух часов, которые, по субъективному времени курсанта, тянулись очень долго. За все время поездки ни водитель, ни сопровождающий не проронили ни слова. Не то, чтобы курсанта это угнетало, но молчание, повисшее в транспорте, поневоле делало атмосферу напряженной. Постаравшись отвлечься, юноша вновь уткнулся в экран, очередной раз перечитывая информацию о той части, куда он имел честь попасть. В отличие от большинства других подразделений, эта часть во время его практики заступала на боевое дежурство и находилась в состоянии полной боеготовности, готовясь выдвинуться в любую точку сектора по приказу командования. Для курсанта это означало, что его практика может оказаться гораздо более насыщенной, чем у остальных. С другой стороны, юноша был этому даже рад, хоть вида и не показывал.
Наконец, машина остановилась у ворот части, и часовой, получив от сопровождающего документы, открыл ворота, на которых красовался герб вооруженных сил и конкретной части — в отличие от других войск, это подразделение считалось гвардейским, и имело право на собственный отличительный знак. Автомобиль, проехав за ворота, сделал несколько поворотов и остановился на плацу прямо перед зданием комендатуры. Выйдя из машины, курсант в сопровождении старшего сержанта поднялся на третий этаж, и подошел к кабинету командира части.
— Передайте полковнику Дайсону, что курсант прибыл, — дождавшись кивка от адъютанта с погонами лейтенанта, сержант развернулся и вышел из приемной, напоследок кивнув юноше.
— Курсант, полковник ждет вас, — сухо сказал лейтенант, получивший подтверждение от командира.
Отдав честь, молодой человек подошел к двери и, открыв ее, прошел в кабинет, за столом которого и сидел полковник Дайсон — немолодой уже мужчина с внушительной коллекцией шрамов, придававший ему звероподобный вид. Впрочем, курсанта это нисколько не напугало. Заученно перейдя на строевой шаг, юноша, буквально вколачивая подошвы армейских ботинок в пол, подошел на положенные уставом три шага к столу и, вскинув руку в воинском приветствии, отрапортовал:
— Господин полковник, сэр! Курсант-сержант Джонатан Шепард для прохождения войсковой практики прибыл!
Конец первой книги.
