Возвращение к истокам

— Хамка,— тихо произнёс лорд,— ты чего это?

Он снова шагнул вперёд, и большая собака зарычала сильнее, сверкнув белыми зубами в оскале. На востоке уже начало просыпаться ласковое солнышко, но в этот момент оно отбрасывало на клыки собаки какие-то хищные, даже дьявольские жёлто-красные блики.

— Хамка.— Растерянно произнёс лорд.

— Димитрий, отойдите от неё, пожалуйста. Мне страшно.— Прошептала Анна.

Он рассеянно взглянул на девушку, пройдясь по ней невидящим взором, затем посмотрел на собаку и отступил.

Хамка мгновенно замолчала и улеглась там же, где и стояла, безразлично наблюдая за людьми.

Димитрий же подошёл к напуганной девушке и, впервые за всё время их совместного путешествия, прижал её к своей груди. Та мгновенно вцепилась пальцами в рыжую шкуру невиданного зверя, в которую он был облачён, и расплакалась.

— Ну же, Аннушка, вы же сильная девочка, столько сумели вынести за последние недели, потерпите ещё чуток.— Он погладил её по пышным пепельным волосам.

— Мне страшно, а значит я не сильная, я слабая.

— Глупости всё это и, если вам от этого станет легче, то мне тоже очень страшно.

— Правда?— Она с удивлением подняла на него заплаканные глаза.

— Правда.— Улыбнулся Димитрий.— Но наш страх не делает нас слабыми, до тех самых пор, пока он не парализует наш разум и не заставляет, не противостоять превратностям судьбы. А мы с вами движемся вперёд, Анна, несмотря на все преграды встающие у нас на пути. Так кто посмеет нас обвинить в том, что мы с вами трусы и слабаки?

— Но....

— Всё будет хорошо, Анна, это всё во что нам нужно сейчас верить.— Перебил он её.— Мы с вами сильные и если хорошо постараемся, то скоро выберемся из этой клоаки.

— Клоаки?

— Пардон, должен заметить, что это не самое пристойное слово, так что по возможности не повторяйте его больше никогда, пожалуйста. И само место это тоже не совсем приглядное.— Смущённо произнёс Димитрий.

— О!

— А теперь, держите покрепче Кристину, возможно, нам придётся в скором порядке уносить отсюда ноги, а я, с вашего позволения, осмотрюсь.

— Хорошо, лорд.

— Вот и отлично.— Димитрий поднялся, напоследок приложил палец к губам, в знак соблюдения тишины, и подмигнул девушке.

Та лишь слабо улыбнулась ему в ответ.

Он отошёл в сторону и, к сожалению, на душе у него не было и грамма того спокойствия, в котором он хотел убедить Анну, но....

Димитрий вновь подошёл к собаке. Та мгновенно вскочила и зарычала.

— Ах.— Где-то позади испуганно вскрикнула Анна.

— Хамка, Хамочка, чего же ты так меня привечаешь, мы ведь с тобой друзья. Забыла?— Едва слышно прошептал Димитрий.

И тут произошло неожиданное, собака в радостном приветствии завиляла толстым хвостом.

— Хамочка.— Ласково повторил Димитрий и сделал ещё один шаг по направлению к ней, но его вновь остановило всё тоже утробное рычание.

— Да что ж это за чёрт такой?— Выругался Димитрий.— Давай пойдём другим путём. Хамка, ты мне ответишь, если я тебя спрошу?

Негромкий возглас согласия, давно уже признанный способ общения между Димитрием и двумя его Хамелеонами.

— Хама, мы больше не друзья?

Тишина.

— Значит, всё же друзья. Я не ошибаюсь?

Тихий рык в ответ.

Димитрий привычно почесал руками свою пышную шевелюру.

— О, Господи, как же сформулировать свои вопросы, чтобы получить на них достойные ответы.— Он задумчиво взглянул на серую собаку.— Что там впереди, Хама? Опасность?

Глухой ответ.

— Нам нужно оставаться на месте?

Тишина.

— Значит, идти вперёд?

Тишина.

— Так что же получается, нам нужно идти и в тоже время не идти. Значит, нам нужно идти, но не вперёд и не назад. Тогда....

Рычание в знак согласия.

Димитрий внимательно посмотрел на Хамелеонку.

— Тогда нам нужно повернуть на запад или восток?

Рычание.

— Тогда пойдём на восток.— Уверено произнёс Димитрий.

На этот раз Хамка сопроводила своё отношение к предложенному варианту не просто рычанием, а радостным лаем согласия.

— Вот и отлично. Анна, мы уходим.— Он обернулся и чуть не столкнулся с девушкой, которая уже стояла рядом, почти вплотную к нему.

Хамка крутилась тут же, тёрлась об ноги, словно прося прощение за своё недавнее столь грубое поведение.

— Подождите, а где же Хам?— Димитрий осмотрелся.— Хама ведь одна!

— Одна.— Повторила Анна.

— Ладно, пошлите, Анна. Он уже взрослый мальчик, думаю, нас догонит. Раз Хамка не волнуется, то и нам, наверное, не стоит.

Девушка посмотрела на огромную собаку, что с нетерпением переступала с ноги на ногу.

— Похоже, нам нужно торопиться.— Произнесла она.

— Да, Анна, пошлите.

И они направились на восток.

Какое-то время они двигались без каких-либо приключений. Хамка, словно собака поводырь, показывая дорогу, бежала впереди трусцой.

— Димитрий,— тихо позвала Анна.

— Да, Анна?

— Вы простите меня, пожалуйста.

— Простить? За что?— Искренне удивился лорд.

— Вы думаете, я не понимаю, что мы с Кристиной только прибавили вам лишних хлопот, да и я своими капризами и придирками отнюдь не облегчаю вашу и без того не сладкую жизнь.— Девушка горестно вздохнула.

— Ну что вы.— Отмахнулся Димитрий.— Я даже привык к вам, так, чуть-чуть. Думаю даже, что когда наши пути разойдутся, и мы с вами окончательно расстанемся, я буду по вас скучать. Отчасти вы даже украсили нашу с Хамелеонами обыденную скучную жизнь.

— Шутите?— Ухмыльнулась Анна.

— Нет, я сейчас говорю совершенно серьёзно.— Пожал плечами Димитрий.

— Спасибо, что успокаиваете меня, но именно вы для нас настоящее чудо. Вы наши спасители, если бы не вы тогда, да и в любой другой момент нашего путешествия, мы бы с Кристиной просто погибли.

— Довольно, Анна, это всего лишь бессмысленный обмен любезностями. Главное не то что мы сейчас с вами говорим, а то, что чувствуем.— Он продолжал прислушиваться и осматриваться, оттого и говорил так тихо и медленно.— Честно говоря, я в начале и, правда, не очень-то радовался нашему союзу, но когда собственными глазами увидел то, что вам пришлось пережить..., а затем это жуткое растение. Нет, пожалуй, я бы никогда и нигде вас не оставил бы. Вы ведь, однако, тоже однажды спасли мне жизнь.

— Я? Когда?— Удивилась девушка.

— Тогда, когда своей...мм... магией вернули мне, утерянный было меч, без него я, скорее всего бы погиб.

— Мы все погибли бы.— Уточнила Анна.

— Да, пожалуй.— Задумчиво согласился Димитрий.— Кстати, на счёт магии. Откуда она у вас?

— Я... я не знаю точно, но вроде бы в роду моей матери некогда были колдуны. По крайней мере, мы с братом имели некоторую долю этого дара, но почти никогда им не пользовались.

— Почему?— Удивился лорд.

— Наш отец, он был священником, и считал, что вся магия от дьявола. Он запрещал нам это, брата даже однажды так выпорол, что тот после этого долго болел.— Вспоминала Анна.— Но это было лишь однажды, а так всё обычно обходилось простыми подзатыльниками.

— Глупо.— Димитрий пожал плечами.

— Что именно?

— Этот запрет на магию.

Анна нахмурилась.

— Мой отец не был глуп.

— Простите, если вы так меня поняли, я ни в коем случае не хотел вас обидеть и оскорбить вашего отца.

Девушка молча ждала объяснений.

— Просто, если бы в вашем поселении такой дар не подвергался гонениям, а наоборот совершенствовался, то вполне возможно, что не только вам удалось бы выжить при столкновении с квокерами.— Пояснил свою мысль Димитрий.

— Вы так думаете?— Задумчиво спросила Анна.

— Да, по крайней мере, я слышал, что во многих деревнях используют магию против нечисти и мутантов. И это имеет довольно-таки существенный результат.— Поделился своими знаниями её собеседник.

— За последние недели, эта запретная магия уже не единожды спасала мне жизнь, так что и впредь я буду пользоваться ею.— Произнесла Анна.— К тому же перед смертью отец одобрил этот мой дар.

— Вот как?

— В любом случае, сейчас во мне нет на него злобы,— печально покачала головой девушка,— теперь я понимаю, что чтобы он не делал, всё это было только ради нас.

— А она была? Эта злоба?— Поинтересовался лорд.

— В некотором смысле. Но я знаю, он всегда нас очень любил..., просто немножко по-своему.— Анна несколько смутилась откровенности собственных речей.

Но её спутник даже не заметил этого её смущения, как возможно и не услышал последних сказанных ею слов.

— Тсс. Анна, прислушайтесь. Мне уже начинает казаться, что у меня развивается паранойя.— Димитрий резко остановился и поднял указательный палец правой руки вверх.

— Что это та...? Я тоже слышу это, Димитрий. Я слышу..., эти звуки....

— Мне всё это не нравится, Анна.

— Взгляните на Хаму.— Она не отрывала взгляда от перепуганного животного.

Собака беспокойно поскуливала и жалась к земле.

— Анна, уходим отсюда. Давайте мне девочку. Бежим.

Димитрий несколько грубовато вырвал ребёнка из материнских рук и прижал её к собственной груди, затем схватил Анну за руку и потащил её за собой.

Хамка припустилась следом.

Они бежали настолько быстро, насколько позволял ребёнок на руках, вещевой мешок за плечом, оружие и корзинка, а также безумные кусты, которые безжалостно хлестали напуганных путников своими ветвями, стараясь помешать их стремительному бегу.

Непонятный звук то нарастал, то отдалялся, тем самым то, пугая, то успокаивая. Хамка ещё какое-то время бежала рядом, по-видимому, испытывая панический страх, затем, когда интенсивность звука усилилась ещё на тон, бросила на людей последний виноватый взгляд и бесследно растворилась в сумерках.

— Она исчезла.— Бросил на ходу Димитрий.— Это плохой признак.

Ветер вокруг, забросал из стороны в сторону раскидистые кроны деревьев, опавшая листва и хвоя пытались предательски хлестнуть по незащищённым глазам.

— Он дует с севера на юг.— Крикнул лорд.— Оттого нам так тяжело ему сопротивляться. Держитесь, Анна, мы сможем сделать это. Вы сможете.

— Димитрий, я так устала, я больше не могу.

Девушка выдернула свою ладонь из его руки и с разбега опустилась на колени, вероятно сбив их тем самым в кровь.

— Я не могу понять от чего мы бежим. Это глупо, поймите. Мы спасаемся от того, отчего возможно и не нужно спасаться.— Выкрикнула она.

Девочка к этому времени уже во всю заливалась слезами.

— Отдайте мне ребёнка, Димитрий, я больше не сдвинусь с места. У меня просто больше нет сил для этого, я не могу.

Димитрий задумался на мгновение, затем протянул ей дочку.

Анна тут же прижала Кристину к груди.

— Оставьте нас, уходите, но не заставляйте больше бежать. Мы устали, мы голодны, Кристина голодна. Она ещё слишком мала для всего этого. Господи, за что? За что на нашу долю выпало так много испытаний?— Она воздела руки к небу.— Помоги нам, отец, помоги.

Димитрий тем временем смотрел по сторонам, не в силах сообразить, что им следует предпринять в следующий момент. Рука его изредка вздрагивала и временами опускалась на рукоять такого родного и надёжного меча. Но каждый раз он вовремя соображал, что в данном случае его верный булатный друг ему не помощник и убирал её. Но уже спустя какое-то короткое мгновение вновь возвращал руку на её законное место.

Глава 8. Человек-крыса или попросту Руди.

Природа вокруг них всё в том же недобром неистовстве швыряла в разные стороны ветви и листву. Казалось, ничего не изменилось за последние несколько минут, но тут кто-то совсем рядом протяжно завыл и уже лишь мгновением позже перед уставшими путниками предстал Хам собственной персоной. Грязный, весь в чёрных комьях земли, он возник, казалось из ниоткуда, впрочем, так было всегда до этого момента, так будет и впредь.

Он подскочил к Димитрию и, сначала безобидно ткнулся мордой в его колено, видимо в качестве приветствия, затем настойчиво потянул человека за меховую штанину.

— Я тоже рад тебя видеть, Хам, приятель.— Искренне обрадовался лорд.— Но что ты делаешь сейчас?

— Быть может, он нас зовёт куда-то?— Предположила Анна, поднимаясь и старательно пряча малышку от злого ветра.— Я знаю, собаки так иногда делают.

— Думаете...?— Димитрий в задумчивости пожевал нижнюю губу.— Хам, ты хочешь нас куда-то отвести?

Согласное рычание в ответ.

— Это далеко?

Тишина.

— Что же, Анна, давайте попробуем, возможно, в этом наше единственное спасение. Надеюсь, у вас хватит сил для этого последнего рывка? Давайте-ка мне Кристину, попытаемся ещё раз противостоять этой неожиданной стихии и найти всё же просвет в окружающем нас ненастье.

Он протянул руки, чтобы забрать у девушки ребёнка, но девочка на отрез отказалась покидать тёплые объятия матери.

— Я сама понесу её, Димитрий, только возьмите, пожалуйста, корзину.

Они медленно, сопротивляясь стихии, пошли куда-то обратно на север. Несмотря на то, что давно уже должно было рассвести, видимости не было никакой. В воздухе кружилось все, что только могло кружиться, листья, прутья, земля, не сумевшие справиться с нагрянувшей стихией насекомые.

Но буквально уже где-то через пару тройку сотен метров, Хам остановился и безобидно зарычал. Это был словно бы условный знак, на который кто-то или что-то мгновенно откликнулось.

Земля под ногами у людей мелко завибрировала, а потом разверзлась, уйдя из-под этих самых ног. Димитрий в последний момент успел схватить Анну за руку и удержать её вместе с малышкой на твёрдой почве, тем самым не позволив им свалиться в образовавшуюся яму.

— Хам, что за чёрт?— Прокричал лорд, но его голос потонул в гуле всё той же разгулявшейся стихии.

Собака же смотрела на него, с самым что ни на есть невинным видом.

— Ты что это, сюда нас, что ли вёл?— Выкрикнул Димитрий, но не успел Хам ответить, как из образовавшейся норы показалась голова Хамки, а за нею другого, неопознанного существа, таких, по идее, вообще не должно было существовать по замыслам Матушки-природы. Но жизнь невольных путников за последнее время и так слишком часто изобиловала сюрпризами, чтобы удивляться ещё и разного рода мутирующим созданиям.

— Вот вы и пришли, дорогие мои, спускайтесь поскорее вниз, если не желаете стать его новыми подопытными кроликами.— Тоненько пропищало существо.

Анна и Димитрий переглянулись, затем оба посмотрели по сторонам.

Мимо, гонимые ветром, пронеслись несколько птиц, мелких зверушек и взрослый большерогий олень. Животные и птицы противились, как могли, но, как бы они не сопротивлялись, побороть всё усиливающийся ветер у них никак не получалось.

Красивое парнокопытное с ветвистыми рогами, казалось, совершенно выбилось из сил, похоже, путь его был не близкий. Увлечённый порывом ветра, гордый вожак вздрогнул, передние ноги его подкосились, и он резко опустился на колени. Затем, влекомый непонятной мощью, был с силой подброшен вверх и подхвачен всё тем же злобным ветром.

Это было поистине страшное зрелище, наблюдать то, как могучий животный красавец силиться воспротивиться стихии, но та лишь с ещё большей силой гнёт его ветвистые рога, мечту всего человечества, редкие представители которого, не жаждут видеть таковые на своих стенах в замках у каминов, почти что, не сворачивая ему шею.