Возвращение к истокам

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ.

2567год от рождества Христова.

Человечество пережило глобальную катастрофу, постигнув кару атомных технологий. После ядерного взрыва выжили единицы, но этого было не достаточно. Теперь им предстояло выживать и дальше, испытывая на себе жестокость естественного отбора. Бродя по опустошённой Земле, они строили жизнь заново, сбивались в группы и воссоздавали деревни и даже города. На то они были и Homo sapiens, то есть человеками разумными. И именно потому, что они по-прежнему оставались людьми, среди этих отдельных групп полуодичавших людей устанавливалась не простая, свойственная животному миру, звериная иерархия, в которой были вождь и его подчиненные, и каждый занимал специально отведённое для него место. Но вскоре всё человечество вновь начало делиться на касты, господ и их вассалов, на богатых и бедных, своих и чужаков.

Да, жизнь продолжалась. Со временем стали воздвигаться крепости и замки, всё укрепляясь, и продолжая расти, деревни обросли заборами из длинных кольев, в мире произошли перемены. Человечество вернулось к стадии Средневековья. Но, помимо рыцарей, воинов и крестьян, одним словом самых рядовых людей, здесь теперь присутствовали и мутанты, уроды, созданные природой и человечеством совместными усилиями в результате ядерного взрыва.

Пролог.

3007год от рождества Христова.

Новая Евразия, вернее то, что от неё осталось.

Людям по-прежнему приходилось выживать, приспосабливаясь к условиям окружающей среды, но теперь, по истечению веков, они уже были более приспособлены и готовы ко всему. Жизнь уже шла своим привычным чередом.

А между тем магия, тысячелетиями дремавшая в недрах земли, пробуждалась, выплёскиваясь наружу пока ещё маленьким родничками, впоследствии грозя перерасти в целый океан таинственного волшебства.

— Михаил, ты уверен, что результат будет удачным? Что-то мне не хочется снова оказаться в свинарнике, как в тот раз.

— Всё будет в порядке, мой лорд, на этот раз я всё рассчитал. Зато представьте, как приятно будет удивлена ваша матушка, когда вы вот таким необычным образом окажетесь у неё на дне рождения.— Михаил что-то подкрутил в своей машине, смеси магии и технологии.— Позволю дерзость спросить, милорд, а чего это вы так вырядились, в полном вооружении так сказать, а не в парадной форме?

— Прости меня, Михаил, ты, конечно же, мой друг, но я всё же не совсем тебе доверяю, после того как год назад искупался в лохани с дерьмом.— Димитрий брезгливо скривился.

— Извините, милорд, но то была случайность, кто же знал, что Вы угодите на свиной двор.— Придворный маг виновато развёл руками.

— А вот ты как раз таки и должен был знать, ведь ты мой учёный маг, изобретатель и доверенное лицо. При всём при этом я ни в коем случае не хочу обидеть Павла, ведь он тоже моё доверенное лицо, но он священнослужитель. Кстати, интересно, почему это он задерживается? Обещал быть вовремя.— Лорд Димитрий обернулся на дверь.

— Наверное, его задержали его же благовидные дела,— Михаил безразлично пожал плечами, в их с Павлом отношениях уже давно сквозил холодок, магия плохо соотносилась с церковными устоями,— но, ваша светлость....

— Опять ты со своей светлостью.

— Прошу прощение, милорд....

Димитрий недовольно покачал головой.

— Меня зовут Димитрий, Михаил, если только ты не потерял память с тех пор, как мы выросли из пелёнок. Оставь мой титул в покое, он предназначен, прежде всего, для моих вассалов, а ты мой друг, ровно, как и Павел.

— Сдаюсь, Димитрий. А теперь, что ж, преступим к делу.

— А как же Павел? Он просил его дождаться.— Растерянно произнёс лорд.

— Я ему всё объясню, ми... Димитрий. Думаю, он поймёт, что любящему сыну не гоже опаздывать к матери на день рождение, особенно если это сюрприз.

— Хорошо,— сдался Димитрий, бросив последний растерянный взгляд на закрытую дверь,— начнём.

— Да, милорд.

— Только бы матушка снова не припасла мне на своих именинах пару десятков потенциальных невест.— Продолжил Димитрий, одновременно размышляя вслух и делясь с другом своими переживаниями.— Не понимает моя великосветская маман, что я ещё слишком молод, чтобы брать на себя такие обязательства, как женитьба, а земли мои могут и подождать со своим наследником, я ведь и сам ещё полон сил и энергии, так что даст Бог успеется.

— Таковы все матери, милорд, вообще-то на то они матери и есть, чтобы опекать нас и заботится о нас в любом возрасте.— Пожал плечами Михаил.

— Да, это всё верно, но мы всё же люди, а не куры, поэтому уже пора бы перестать играть в курицу наседку и возиться со мной, в то время как в том курятнике есть ещё два неоперившихся цыплёнка и это ещё я молчу о Владимире. Ну, всё, хватит без толку воздух колыхать, приступай, учёный маг. Пора делать свою работу.— Димитрий, как бы подталкивая его к неизбежному, вскинул руку в своём господском дозволении.

Михаил, с присущим всем магам и учёным рвением, прильнул к своему чуду аппарату. Димитрий встал ровно в центр его, куда заранее указал его друг маг. Послышалось лёгкое жужжание, и неясный свет окутал рискованного лорда с головы до пят.

И в тот момент, когда жужжание переросло в потрескивание, а свет стал не просто светить, а ослеплять, за дверью послышался звук шагов бегущего человека. Она неожиданно резко распахнулась, и Павел, с вытянутой вперёд рукой и перекошенным лицом, бросился на Михаила. По всему было видно, что он уже не успевает что-либо предпринять, но всё-таки попытаться стоило.

— Димитрий, нет, он изменил данные. Это ловушка.— Успел выкрикнуть молодой человек в рясе священника, но, несмотря на свою безнадёжную попытку, больше он был не в силах что-нибудь сделать.

Осознав смысл услышанных им слов, и мгновенно оценив ситуацию, молодой лорд попытался вырваться из затягивающегося вокруг него кольца, но было уже поздно. Как во сне, сквозь силу прерывая тягостное сопротивление, Димитрий повернул голову.

Последнее что он увидел, было искажённое от ярости лицо Михаила, когда он отталкивал их общего друг от своей мудреной конструкции, а затем наступила темнота.

Глава 1. Димитрий.

Он медленно ступал по опавшей хвое. Первое что ему предстояло сделать, это выяснить, куда его занесло.

Димитрий поправил ножны на поясе и приложил стрелу к тетиве. В нынешнее время даже в знакомом месте нужно вести себя осмотрительно, а в незнакомом так тем более. Хотя при чём здесь нынешнее время, ситуация была таковой во все времена, хотя последние столетия немного и усугубилась. А для него так нынешнее время было единственным временем, которое он знал. Оно было таковым задолго до его рождения и таковым же оставалось и при нём.

Что же такое произошло в лаборатории Михаила? В голове как-то не укладывалось, чтобы друг, так часто выручавший его прежде, мог вот так запросто его предать.

Димитрий осторожно вытер вспотевший лоб.

Но факт остаётся фактом. Он находится не в замке родителей и не в своих собственных владениях, а непонятно в какой глуши, и неведомо в какой дали от знакомых мест.

— Дьявол бы побрал этого Михаила с его изобретением и меня с моей доверчивостью.— Димитрий недовольно сплюнул и выругался, чего не пристало делать столь высокой аристократической особе.

Когда он очнулся несколько часов назад, то испытывал жуткую головную боль, что вероятно оказалось следствием травмы, которую он получил, ударившись о выступ скалы, возле которой собственно и пришёл в себя. Димитрий не знал, сколько там пролежал, но, скорее всего, недолго, так как время тогда ещё не подошло к закату, а холодные капли, которые скудной струйкой стекали по голому камню, а заодно и по его лицу, не дали бы ему долго оставаться без сознания.

Первое что он проделал, после того как пришёл в себя, это осмотрелся. Не увидев ничего, что могло бы угрожать его жизни, он немного расслабился и попытался вспомнить всё то, что предшествовало этому его падению в неизвестность. Расслабиться-то он расслабился, но не настолько, чтобы пропустить растительную ползучку, которая обвила его ногу длинной лианой и попыталась затащить растерянного человека в плотоядную пасть главного растения. Димитрий даже не удивился такой дерзости обычного растения переростка, со времён взрыва здесь это было делом обычным. Дело приходилось иметь не только с мутирующими людьми или животными, но и с растениями. И зачастую эти мутации имели далеко небезобидный характер, примером тому служило хотя бы вот это, ставшее хищником, растение. Проще говоря, люди уже практически забыли о том, что некогда были времена, когда мутантов ещё не было на матушке Земле и давно причислили все предания о той жизни к сказкам и выдумкам далёкого прошлого.

Димитрий же лишь только в очередной раз убедился, что пролежал здесь недолго, иначе в скором времени никто бы не нашёл даже его останков, растение переварило бы его целиком и полностью. Он ловко выхватил меч и отрубил обнаглевшую толстую травянистую прядь.

Обиженная лиана взмахнула обрубком, истекающим пищеварительным соком, и, извиваясь, удалилась к главному растению. Этот хищник хоть и был опасным, но являлся чересчур медлительным и осторожным, из-за чего и пострадал, но такова была природа этого существа. И благодаря этой природе Димитрию на этот раз удалось выжить. Обычно это растение брало не ловкостью и скоростью, а количеством и выдержкой, поэтому впредь ему придётся быть более осторожным и осмотрительным.

И вот теперь молодой лорд уже несколько часов как шёл, пробиваясь сквозь заросли неотличимых истинных и мутирующих растений. Но вот, наконец-то, он, кажется, выбрался из этого растительного ада и попал в ад животный.

Димитрий привычно спрятал меч и приготовил лук и стрелы. Мысленно поблагодарив ещё раз воду, даровавшую ему вторую жизнь, он двинулся вперёд.

В голове всё крутился вопрос, что именно подразумевал Павел, когда кричал, что кто-то изменил данные. Хотя истинным вопросом было даже не это, а то, случайно ли он попал на поляну с плотоядными растениями или же это было спланировано заранее? Замешан ли в этом друг его детства?

Вопрос, где именно он оказался, мучил его не меньше предыдущих двух. А также, где он находится? Какие животные здесь обитают? Какую представляют для него опасность? Для него все они, конечно, были гораздо менее важны, чем тот, что касался непосредственно вины Михаила, но если исходить из того, что от этих-то вопросов как раз таки и зависела его жизнь в данный момент, то выбирать ему не приходилось. О Михаиле можно будет подумать и как-нибудь на досуге, когда всё само собой уладится.

Однако звуки, раздававшиеся вокруг, явно принадлежали животным, но при этом были какими-то незнакомыми.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Куда же его всё-таки занесло?

По крайней мере, прожорливые растения были ему знакомы, а это уже первый признак того, что он не так уж далёк от дома, как это могло бы показаться.

Димитрий прислушался, шум вроде монотонный и не приближающийся. Это хорошо! Значит, с этой стороны отчётливой угрозы пока не предвидится, а вот наступление темноты ни чего хорошего не предвещает. Надобно подыскать дерево из труднодоступных, обследовать его хорошенько на причину мутаций и, вспомнив молодость, взобраться для ночлежки.

Недолго думая, Димитрий приступил к вышеуказанной цели. Выбрав дерево, на которое, казалось бы, ни при каких обстоятельствах взобраться было невозможно, он несколько раз обошёл вокруг него, присматриваясь, прислушиваясь и даже принюхиваясь. Кажется, всё было в порядке, дерево как дерево. На всякий случай лорд несколько раз несильно пнул его ногой.

Нет, растения, в том числе и подверженные разного рода мутациям, не обладают никаким умом, они примитивны и действуют только инстинктами, если бы это дерево было из мутирующих, оно бы среагировало мгновенно.

Димитрий несколько раз примирительно похлопал покрытый многослойной корой ствол, будто извиняясь за допущенную собой бестактность. Потом, перекинув тул и налучье через плечо, обхватил ствол руками и ногами и ловко, словно заморская мартышка, перебирая всеми четырьмя конечностями, стал взбираться вверх, к пышной раскидистой кроне.

Там он и провёл свою первую ночь на чужбине, изнывая от неудобства, холода и голода. О, если он только вернётся в свой замок, то больше ни разу не будет жаловаться на представившуюся ему родителями, дедушкой и самой судьбою изнеженную жизнь. Пускай служанки ежедневно взбивают ему перину, разжигают его камин и преподносят изысканные лакомства. Всё это казалось ему теперь не просто пустяком, а наоборот возвышало его в своих же собственных глазах.

Неужели всё это казалось ему некогда излишеством, глупыми детскими забавами и ударяло по его мужскому самолюбию. И когда только это вообще всё было?

Когда, когда? Да ведь не далее, как ещё вчера утром.

Чёрт, и угораздило же его вновь согласиться на этот грёбаный эксперимент после того, как он уже разок искупался в свином дерьме.

Димитрий перевернулся на другой бок, по-прежнему сжимая в руке рукоять меча. Спать очень хотелось. Спать было очень неудобно. Спать в незнакомом месте было очень опасно, несмотря на ту высоту, на которой он находился. Чёрт возьми, да где же он вообще оказался?

Судя по холодной ночи и мху на этом же дереве, а также по заходящему солнцу, далеко на севере. Это было очень неприятно, если учесть, что замок его, находится на далёком юге. Чёрт! Чёрт! Чёрт! И ещё раз чёрт! Так, хватит кликать на себя беду и нечистого. Слышал бы его сегодня Павел, пришлось бы прослушать многочасовую лекцию нравоучений.

Ещё какое-то время поворочавшись, Димитрий наконец-то преодолел внутреннюю борьбу и заснул.

Утро встретило его жутким холодом, а тут ещё и желудок предательски заурчал, грозясь завязаться на узел. Конечности занемели, все кости, и в частности спина, разболелись, голова раскалывалась. И что за проклятое утро? Наверное, худшее утро в его жизни. Но уже одно то, что он был жив, говорило о многом. Значит, всё же это утро не так уж и плохо. Хотя, вполне возможно, самое худшее ему ещё только предстояло впереди.

Димитрий потянулся. Жаль, что он не мог лицезреть себя в тот момент со стороны. Видок у него был, надо сказать, ещё тот. Глаза красные и припухшие, волосы частично в крови и всклокочены. Одежда порвана и вся в грязи. Славное зрелище для ночных кошмаров, особенно для его, всегда педантичной маман.

Он осмотрелся со своей высоты при свете дня. Зрелище, надо заметить, было удручающее. Хоть на север, хоть на юг, на запад или восток, простирались только одни леса. Нигде не было и намёка на некую цивилизацию. И так во все стороны и во всём поле его видимости.

Димитрий не знал, радоваться ему или плакать. Потому что встретить людей и не встретить их вообще могло грозить ему одинаковыми неприятностями и не меньшей опасностью. В конце концов, он находился далеко от дома, и здесь ему могли встретиться племена, города и даже целые народы, подверженные некоторой мутации.

У них на юге много что поговаривали о севере и что именно было правдой, а что выдумкой, Димитрий не знал, а значит, и не знал чему верить, а чему нет. Это равносильно могло означать для него как спасение, так и быструю или мучительную смерть, в зависимости от обстоятельств, ибо из россказней редких странников, что забредали в его замок, он знал, что среди мутирующих попадались и вполне миролюбивые народы, но существовали и откровенно агрессивные, полностью одичавшие племена.

Димитрий пошевелился, желудок не отпускал и, кажется, вовсе не собирался сдавать позиции в своём яром прошении преподнесения некой пищи в жертву его чреву, ведь двадцать шесть лет своего существования, до этого самого момента, он был избалован и изнежен полным достатком разнообразных яств. Так что теперь он вполне уверенно намекал, что, кажется, пора было бы подумать и об охоте.

Димитрий слез с дерева и огляделся. Он несколько раз обошёл вокруг дерева, тщательно осматривая кусты и траву. Затем, уверенно двинулся вперёд.

Охота это ремесло, которым каждый будущий мужчина должен овладевать уже с рождения и не важно кем он являлся по своему статусу, лордом, воином или крестьянином. Как говорится, кем бы вы ни были и каким бы богатством не обладали, но кушать-то всем хочется всегда и одинаково сильно. А это могло означать только одно, что с самого начала свой жизни любой мужчина, то есть добытчик в семье, должен знать и различать на кого охотится он, а кто и охотится на него. Ведь порой самые безобидные на вид зверюшки в мгновение ока превращаются в монстров и пытаются сожрать вас сами, ни в коем случае не желая становиться законной человеческой добычей. Такова нынешняя жизнь. Это вам не старые добрые времена, когда кто друг, а кто враг было видно как на ладони. Здесь всё по-другому.

А охотиться Димитрий не любил, уметь умел, но не любил, предпочитая пищу получать уже в жаренном или вареном виде, посоленную и поперчённую, дабы не видеть сведённые судорогой мышцы и застывающие в предсмертной муке глаза, когда животное или птица вроде бы уже мертво или умирает, а мозг ещё жив и эти зеркала души стекленеют буквально на виду у самого охотника.

Охоте он предпочитал помахать мечом с друзьями или с бывалыми воинами из ряда защитников своего замка или пострелять из лука по двигающимся мишеням, роли которых исполняли несколько специально содержимых для этой цели слуг. Справедливости ради стоит заметить, что их бесценным жизням при этом ничто не угрожало, так как острые наконечники на учебных стрелах отсутствовали, а на стрелы были надеты специальные насадки, наполненные краской, для полного визуального восприятия видимых ран. В общем, охотиться он не любил, но умел и отнюдь совсем неплохо. Это-то ему сейчас и предстояло доказать.

Впереди, в нескольких шагах от него, на высоте человеческого роста сидела небольшая пичужка. Димитрий не стал долго раздумывать, очень уж хотелось есть. Тетива нестройно вздрогнула, раздался щелчок, стрела сорвалась с места и полетела. Бедная птичка не успела не только увидеть врага, но и, вероятно, не почувствовала мучительной боли.

Человек поднял бездыханное тельце и привычно осмотрел его на наличие мутации. Ничего, по крайней мере, ничего опасного для жизни, констатировал Димитрий, подёргав рудиментарную третью лапку.

Он привязал тонкую бечёвку к ногам птицы и поднял голову. Чуть выше, на толстой кривоватой ветке, слегка покачиваясь на ветру, расположилось гнездо сплошь и рядом состоящее из веточек, мха и пучков соломы.

Лорд тяжко вздохнул. Ничего не поделаешь, придётся поживиться и яйцами заодно, хотя в его ситуации это было только плюсом. Просто Димитрий не считал таким уж хорошим делом причинение любого вреда, чьим бы то ни было детёнышам. Но, с другой стороны, в данном случае вред так и так уже был причинён, по той простой причине, что с его помощью птенцы остались без матери.

Димитрий ловко подтянулся и взобрался на нижнюю ветку, затем на следующую, а отсюда до гнезда было уже рукой подать. Теперь задача состояла в другом, как развести костёр и в чём сварить яйца или хотя бы, в крайнем случае, на чём их поджарить.

Ответ пришёл сам собой, ведь недаром эта жизнь была повторением уже пройденной. Порывшись в своём чудо рюкзачке, Димитрий достал некоторое подобие спичек прошлого. Зажав находку в ладони, он огляделся в поисках сырья для костра.

Вскоре собранные сухие веточки и листья зашипели и задымились, обрастая нестройными синевато-оранжевыми всполохами. Найденный чуть поодаль камень перекочевал на край разгоравшегося костра. Несчастная птичка было тут же ощипана и выпотрошена, а ещё через несколько минут она уже весело потрескивала жирком на своей румяной кожице, безжалостно наколотая на самодельный шампур.

Исходя слюной, Димитрий навёртывал круги возле спасительного огня в ожидании приготовления мясного лакомства, и изредка переворачивая будущее желанное жаркое. Но ожидать полной готовности птицы в столь короткий срок было нереально, хотя это его и не остановило.

Димитрий выдернул шампур из огня и начал дуть на пышущую жаром птичью тушку. Затем разбил на горячий камень три найденных в гнезде яйца, которые, весело шипя, тут же загустели. Теперь одним усилием руки камень просто следовало сдвинуть в сторону, что он и не преминул сделать.

Срывая шипящую корочку, Димитрий дул на нежную не прожаренную плоть и с жадностью вгрызался в неё зубами, обжигая при этом пальцы и столь ранимую полость рта. Но разве это имело сейчас такое уж большое значение?

Блаженство! Недовольное урчание желудка сменилось блаженным мурлыканьем. И хотя голод ещё полностью не исчез, но насыщение организма стало чувствоваться весьма ощутимо. Однако свежеприготовленная кустарным способом яичница отнюдь не была излишней, с голода в ход пошла бы даже и более неприемлемая пища.

Насытившись, Димитрий неаккуратно утёрся тыльной стороной ладони, жир неприятно стягивал лицо. Собрав остатки летающей бедолаги, то есть обглоданные кости и общипанные перья, лорд аккуратно сложил их возле остывающего камня. Пускай лесные зверушки попируют. Сам огонь к этому времени уже был потушен.

Затем поднялся, сладко потянулся, сейчас бы вздремнуть. Но, нет, этого делать не стоило. Во-первых, это слишком опасно, особенно если учесть что запах жарящегося мяса, должно быть, распространился довольно-таки далеко, привлекая внимание всевозможных хищников, а во-вторых, нужно было поторапливаться, ведь кто знает, насколько далеко от родных мест он оказался, и как долог будет его путь обратно домой. Невероятно и удивительно было то, что в первый раз он преодолел эту дорогу за считанные мгновения. Но глупо было бы ожидать, что произойдёт чудо и назад он перенесётся точно таким же образом.

Тяжело вздохнув, Димитрий поправил тул со стрелами, и положил ладонь на рукоять меча. Пора отправляться в дорогу, а то что-то он совсем расслабился, ещё чего доброго наживёт новые неприятности. Его счастье уже в том, что ни один зверёк из хищных, пока не додумался попытать своё собственное счастье с этим несчастным уставшим путником, особенно сейчас в этот самый момент, когда он пребывал в состоянии расслабленности и сладостной неги после долгожданного приёма пищи. Надо быть очень осторожным. Ведь именно этому учил его дед.

И Димитрий двинулся вперёд.

В таких ночёвках и приёмах пищи проходили все его последующие дни и ночи. Одежда его пообтрепалась, а в некоторых местах даже прорвалась, волосы стали ещё длиннее, щёки и подбородок покрылись жёсткой рыжеватой щетиной.

Димитрий почесал отрастающую бороду. И почему она всегда чешется, когда отрастает? Последние дни были до удивительности спокойными, это несколько настораживало. Если на него до сих пор не нападали и даже на глаза ему не попадались мелкие хищники и травоядные, значит, по всей видимости, где-то поблизости обитал более опасный и устрашающий хищник.

Лорд передвигался медленно, постоянно прислушиваясь и принюхиваясь. Передвигаться быстро было очень опасно, хоть и слишком соблазнительно. Любой посторонний звук заставлял его настораживаться, он почти физически ощущал опасность, которая таилась здесь за каждым углом и за каждым вполне невинным на вид кустом.

Но всё вроде бы было, как и обычно. Никакое животное не пронзало умиротворяющие звуки леса своим грозным рычанием, никто не набрасывался на него открыто или исподтишка. И Димитрию постепенно начинало казаться, что все его опасения лишь глупые домыслы, созданные его разгулявшимся воображением. Но лорд хоть и был молод, но далеко не был глуп. Он продолжал насторожено двигаться вперёд, хотя несколько и ускорил шаг.

Так продолжалось долго, пожалуй, даже слишком долго. С каждым пройденным шагом, Димитрий увеличивал скорость своего передвижения. И, будто подгоняемый собственными мыслями, мыслями хозяина, в душу стал закрадываться неприкрытый страх.

Димитрий чувствовал, как чья-то пара глаз внимательно следит за ним, как чей-то чувствительный орган обоняния впитывает в себя его запах, как чуткие уши ловят каждый звук, брошенный его неуклюжим человеческим телом, прослеживают каждый его шаг. Чувствовал, как его дыхание сливается с чужым, тем, что зарождается в другом, инородном ему теле.

Димитрий злился. Злился и на себя, потому что сильно устал. Злился и на свой организм, потому что тот непрестанно требовал отдыха и пищи, чего он ни в коем случае не мог сейчас себе позволить. Злился на Михаила, который осознанно или случайно забросил его в эту дикую срань. Злился на окружающую его флору и фауну, которые только и знали, что подбрасывать ему разнообразные пакости. Злился на то вероятное чудовище, которое он не видел и не слышал, но ощущал и прекрасно понимал, что оно неотступно следует за ним по пятам в ожидании своего часа.

Господи, да он вообще был зол на весь этот мир, и на всё то, что его окружало. Только дурак мог угодить в такую идиотскую ситуацию, а он всегда считал, что отнюдь им не был, но вот последние недели его жизни уверенно указывали ему на обратное.

Между тем лорд упорно продолжал двигаться вперёд, не сбавляя темпа. Такая непонятная игра продолжалась не один час, заставляя человека потерять бдительность, прежде чем превратиться в неотвратимую разыгравшуюся чуть позднее драму.

Резкий щелчок неожиданно прозвучал у Димитрия в голове. Опасность! Опасность! Опасность! Твердили все фибры его души. При этом всё окружающее по-прежнему оставалось монотонным, ничем не нарушая обычный бег времени.

Но что-то здесь изменилось. Это невозможно было услышать, увидеть или унюхать, это можно было только почувствовать каким-то шестым чувством. Так вот, именно этот внутренний щелчок и интуитивное чутьё в очередной раз спасли жизнь молодому лорду.

Почувствовав опасность, Димитрий упал на землю и, перекувыркнувшись, подскочил на ноги несколько в стороне. Да, это выглядело бы довольно-таки глупо, если бы кто-то увидел его со стороны или если бы он проделал такой финт в другом месте и в другое время, прямо как герой дешёвого боевика, но сейчас этот кувырок, возможно, спас ему жизнь.

Если бы лорд остался стоять на месте или продолжал бы двигаться по старой траектории, то определённо оказался бы подмят огромным куском рыжей шерсти скрывающей под собой дикую гору мускулов. В этом Димитрий имел радость убедиться, когда подскочил хоть и в стороне, но всё же в опасной близости со свирепым зверем.

Он ещё даже не успел понять, что это за животное, а оно уже пошло во вторую атаку, не желая смириться с поражением в первом туре. Похоже, упущение противника во время первого же броска было для него редкостью, потому что оно выглядело несколько растерянным, возможно именно в этом и заключалась эта длительная многочасовая слежка и поэтапное изучение жертвы.

Димитрий крепче сжал рукоять меча, руки его при этом заметно дрожали. Господи, что это ещё за чудовище?

Да, богатенькому внуку старого лорда, редко покидающему пределы дедова замка, ни разу не попадались на глаза и более безобидные зверушки, хотя дед и прививал ему любовь к охоте и битвам на мечах. Но этот монстр?! Это было что-то новое.

Огромное животное не заставило себя долго ждать и атаковало. Его бросок был полон ярости и уверенности в победе, под рыжей шкурой играли тугие мышцы, в движениях не было и доли сомнения в неминуемом поражении противника.

Но животное просчиталось. То ли места здесь были необитаемые людьми, то ли ему просто не приходилось ранее встречаться с подобными Димитрию, чем возможно и объяснялась столь длительная слежка за будущей жертвой, то ли он сам явился из отдалённых мест планеты, но зверь ошибся в своих расчетах, если таковые вообще имелись.

Он совершил свой последний прыжок, не осознавая, что стоящее перед ним существо так же имеет своё оружие способное не только противостоять его клыкам и когтям, но возможно и являющееся гораздо более опасным, чем он сам.

Монстр, похоже, так до конца и не понял, что произошло, лишь почувствовал невыносимую боль, и жизнь его мгновенно оборвалась.

Димитрий так же не мог полностью осознать случившееся, он только почувствовал, как огромная лапа вскрыла его податливую плоть, тёплая влага незамедлительно засочилась из разорванной раны, а затем небывалая доселе тяжесть поглотила всё его тело.

Если быть до конца честными, то зверь не почувствовал своей гибели, потому что всё произошло слишком неожиданно и стремительно, как для него, так и для виновника его смерти. Он умер на удивление быстро, когда острый клинок насквозь пронзил его большое сердце, а вот Димитрий так ничего и не понял, потому что в момент прыжка животного выставил меч навстречу противнику, а сам от страха закрыл глаза.

Короче говоря, то, что человек остался жить, а животное пало, можно было назвать чистой случайностью, а ни в коем случае не заслугой самого лорда. Но можем ли мы упрекать его в трусости, когда сами, на своём собственном опыте не испытали того страха, что выпал на долю Димитрия, когда столь огромное хищное животное, пускай и не совсем неожиданно, набросилось на усталого и голодного путника? К тому же ведь это был всего лишь изнеженный ласками жизни лорд, а не какой-то там испытанный былыми битвами воин. Порою, мы и сами боимся вполне безобидной бродячей дворняги, трусившей мимо по своим делам и не обращавшей на нас ровным счётом никакого внимания. А что бы почувствовал любой из нас, если бы громадные жёлтые клыки защёлкали в каких-то сантиметрах от нашего бренного тела, обдавая нас мерзким запахом, исходящим из раскрытой в ненависти пасти?

Димитрий открыл глаза, как только почувствовал на себе вес тела животного, но шерсть тут же попыталась забраться в них, беспокоя при этом роговицу. К тому времени она уже успела порядком набиться к нему не только в нос, но и в рот. Тогда лорд понял, что прежде чем возвратить себе зрение и другие куда более жизненно-необходимые функции, нужно выбраться из-под тяжёлой туши, которая, как он теперь осознал, на него навалилась, и вернуть себе способность свободно дышать. А между тем он уже начинал слабеть из-за большой потери крови, которая щедро орошала и одежду лорда, и шкуру только что убитого им животного. Голова его кружилась, а силы медленно покидали тело.

Димитрий чуть приподнял над собой тушу зверя и на несколько сантиметров сдвинулся в сторону, затем раздвинул шерсть над носом и сделал глубокий вдох, почувствовав как тёплый отдающий запахом животного воздух, смешанный с металлическим привкусом крови, хлынул в носовые пути, и попытался ещё раз. Так, смалу помалу, он и выкарабкался из-под тяжёлого тела сражённого им самим же животного.

— Фу-у-у.— Димитрий глубоко вздохнул, опёршись на колени. Затем только он обратил внимание на свои раны, проделанные когтями животного.

Они были неглубокие и если не запускать их, то не очень опасные. Главное в данной ситуации, это остановить кровотечение, чем он и не преминул заняться.

Оторвав от рубашки ровный кусок материи, Димитрий попытался обернуть его вокруг своего торса, но не тут-то было, самодельного бинта катастрофически не хватало. Лорду пришлось полностью снять рубашку и, нарезав её мечом на полосы определённой ширины, связать их между собой. Потом он принялся аккуратно забинтовывать ими свою грудь и живот, кривясь от боли. Покончив с этим, Димитрий поёжился, почувствовав, что теперь практически раздет, что в здешнем климате было почти равносильно смерти. А ведь ему ещё предстояло пережить приближающуюся ночь, и, вероятно, не одну её, а ещё много и много подобных ночей.

Осмотревшись, лорд подошёл к туше зверя, чтобы получше его рассмотреть.

Огромное животное, что-то наподобие льва или тигра, только гораздо крупнее, и, вероятно, мутирующее, что следовало исходя из длины клыков, которые сантиметров на десять-пятнадцать опережали нижнюю губу, а так же из наличия небольших рожек, едва выступающих на месте бровей.

Димитрий присел рядом со зверем.

— Ну, что, киса, ты уж извини, что так получилось, но не я ведь первый начал. И это ещё не всё. Прости, но мне придётся припомнить опыт моих далёких предков и содрать с тебя шкуру. Когда-то в молодости, под присмотром деда у меня это неплохо получалось, хотя я давно уже этого не делал. Но это естественный отбор, ты из него уже выбыл, а мне ещё только предстоит выживать. Ты был более умелым и храбрым воином, чем я. Но на всё воля случая и Господа нашего Бога. Прости меня ещё раз. Я умею признавать своё поражение. В этой битве победил ты, а не я, но волею случая ты погиб, а я выжил. Теперь мне придётся и дальше играть по законам джунглей и неизвестно, приятель, кому из нас сейчас больше повезло. По крайней мере, ты умер быстро, можно сказать мгновенно, а мне, похоже, предстоит длительный и изнуряющий путь и ещё вопрос, смогу ли я пройти его до победного конца.

Димитрий поднялся. Он упёрся одной ногой в бок хищника и со всей дури потянул за рукоять меча. Тот с секунду обдумывал, что ему предпринять в сложившихся обстоятельствах, но всё же нехотя поддался и вышел наружу вместе с устремившейся за ним волной звериной крови.

Димитрий вытер меч о шкуру животного в тех местах, которые, по его мнению, ему не должны были пригодиться и, отложив его в сторону, вытащил более короткий и широкий нож, который больше подходил для этой цели. С минуту поразмыслив, он принялся за снятие и выделку шкуры.

Вот уже какой день тело Димитрия пребывало в блаженном тепле. Шкура убитого зверя надёжно защищала его от холода и сырости. Иголки и нитки под рукой у Димитрия не оказалось, так что пришлось довольствоваться длинными растительными лианами. Он высушил их, перекрутил, проделал в шкуре ножом отверстия, просунул туда полученные верёвки и так связал, а для верности ещё и обвил ими каждую ногу в отдельности, создавая тем самым что-то наподобие гольф или меховых сапог, достающих почти до самих ягодиц. В другом большом куске шкуры он проделал вырез для головы, просунул туда вышеозначенную, а талию перехватил опять-таки ремешком из лианы. Рукава же пришлось создавать наподобие штанин, при этом и прошив их на определённый манер, прикрепив, таким образом, к самому меховому пончо. В общем, всё получилось довольно-таки сносно и даже удобно, но самое главное теперь ему было тепло. А это в условиях здешнего климата что-то да значило.

От этого настроение Димитрия за последние дни только улучшилось. Самого главного, еды и тепла, ему теперь вполне хватало, в остальном же, он уже даже начал осваиваться со своей новой дикой жизнью первобытного человека. Всё было не так уж и плохо. Всего лишь проверка на мужество, о которой он так раньше мечтал.

Он уже стал привыкать и к охоте, и к своим ежедневным, точнее еженощным ночёвкам на дереве, и к мелким хищникам, которых он разбивал теперь в два счёта. Слава Богу, такие монстры, как тот первый, ему больше не попадались.

Эх, а жизнь оказывается, удалась!

Так думал Димитрий в очередной раз, потягиваясь и уже, не таясь, спрыгивая с дерева, предоставившего ему ночлег, на землю. Пора было выходить на охоту, позавтракать, а там и до дальнейшего пути недалеко.

Димитрий снова почесал немытую голову. Чёрт бы побрал эту лишнюю растительность. Это было, чуть ли не единственным минусом в его невольном путешествии. Где бы ему помыться?

За последние недели, если не месяцы, его вынужденного пребывания на лоне природы, лорд сильно похудел, несмотря на достаток пищи, стал более ловок и юрок, и отрастил завидную шевелюру и пышную бороду. В общем, из обласканного жизнью и слугами лорда, он превратился в одинокого одичавшего Робинзона Крузо. Конечно, ему, как и прежде хотелось отсюда поскорее выбраться. Но теперь жизнь его вошла в привычное русло, и новое состояние не было ему настолько в тягость как в самом начале этого приключения, когда ему несколько раз пришлось даже всплакнуть, от злости, боли и обиды за свою глупость и несправедливую жизнь вообще.

Теперь же самым главным переживанием Димитрия было то, что сейчас вероятно могло твориться в его замке во время отсутствия хозяина. Хотя возможно люди подумают, что он, как и было задумано ранее, отправился на день рождение своей матушки, поездка к которой, остановка у оной и возвращение, должны были занять как минимум несколько месяцев. Но вряд ли Павел и Михаил будут того же мнения. Они должны будут что-то предпринять для его поисков, но в его же интересах предпринять это они должны будут тайно.

Хорошо ещё, что он заранее планировал отъезд к матери и теперь его верный слуга, советник и сенешаль по совместительству, Олег, уже заведомо подготовившись, будет достойно управлять вверенными ему землями и самим замком, как и прежде во время отсутствия своего лорда.

Димитрий опять неистово почесался. Боже, как хочется помыться и как неприятно чувствовать себя блошливой собакой. У него и вши-то, наверное, уже завелись.

Лорд снова грубо выругался. Когда же на его пути попадётся хоть какой-нибудь водоём, в котором можно будет искупаться? Да и напиться по-человечески ему тоже не помешало бы, а то это собирание росы каждое утро и редкое рытьё глубоких ямок для хоть какого-то телесного омовения очень уж его уморило.

Мысли роились в его голове, казалось, совершенно отдельно от тела, потому как, не обращая внимания на ход их развития, он уже пристрелил какую-то зверушку похожую на зайца, содрал с неё шкуру, распотрошил и теперь с удовольствием наблюдал, как нанизанное на штырь тельце покрывается румяной корочкой.

Глава 2. Хам и Хамочка.

Так и сидел он на корточках, пока не услышал тихий хруст за спиной. Не оборачиваясь, он перекувыркнулся и, схватив меч за рукоять, резко выдернул его из ножен. Огляделся. Всё, казалось, было спокойно. Прямо тишь, гладь, да божья благодать.

Но теперь Димитрий явственно ощущал, как кто-то наблюдает за ним. Кто-то невидимый для него, между тем продолжал внимательно следить за каждым его шагом, его движением, но не нападал.

Лорд осторожно вернулся на своё место, оставив все свои чувствительные сенсоры задействованными. Он не чувствовал сейчас той опасности, которую испытывал прежде, в тот самый момент, когда рыжий зверь напал на него, украсив несколькими дополнительными шрамами, которыми, однако, он теперь сможет покрасоваться перед падкими на это дело девицами. Здесь было что-то совершенно другое. Но чувство самосохранения не позволяло ему расслабляться и правильно делало. В прошлый раз монстр тоже долго следил и бездействовал, прежде чем напасть.

И вот теперь Димитрий, не отрываясь, следил за обжаривающейся тушкой, в то время как все его чувства были направлены на определение существа, которое, по-видимому, сейчас за ним тоже внимательно наблюдало.

Сняв тельце зверушки с импровизированного шампура, Димитрий привычно подул на него, потом крепко вонзился в него зубами. Нежный сок вместе с паром тут же повалил из проделанных ими прокусов.

На секунду Димитрий замер. Никакого движения вокруг. И тут ему в голову пришла неожиданная мысль. Он разорвал тушку мелкого животного напополам, затем поднялся и, нарочито медленно передвигаясь, осторожно подошёл как можно ближе к тому месту, откуда до этого момента слышал тот самый хруст.

Подняв руки в примирительном жесте, так, на всякий случай, он тихонько положил тушку возле куста и всё так же медленно вернулся на своё место, где его ждал весьма неприятный сюрприз.

Какое-то время Димитрий не отрывал взгляда от половинки жаркого, положенного возле кустов, но никто по-прежнему не показывался ему на глаза. Тогда лорд решил вернуться к прерванной трапезе. Какого же было его удивление, когда на месте оставленной им немного ранее для себя половины, он обнаружил лишь пустоту.

— Вот, чёрт!— Выругался Димитрий.— Наглые воришки.

Он посмотрел на оставленный кусочек для Гостя, там тоже теперь красовалась пустота, хотя ещё несколько секунд назад лежал покрытый хрустящей прожаренной корочкой зверёк.

Это обстоятельство окончательно убедило Димитрия, что кто бы не скрывался в диких зарослях, но он не желал причинить самому человеку вреда, а ещё это обстоятельство заставила лорда улыбнуться, чего он уже очень давно не делал.

Со словами:

— Что ж, фрукты тоже не плохо.— Димитрий залез в свой походный мешок и извлёк оттуда несколько больших яблок и пару груш, которые сорвал сегодня утром на встреченном дереве. Самое же удивительное заключалось в том, что и яблоки и груши росли на одном и том же растении.

Пройдя по привычному маршруту, Димитрий всё так же осторожно положил возле кустов одно яблоко и одну грушу, предусмотрительно все остальные фрукты держа при себе.

Вернувшись на своё прежнее место, он удобно устроился. Только тогда он позволил себе с удовольствием вгрызться острыми молодыми зубами в мягкую сладость фруктов, не отрывая при этом настороженных глаз от положенного наземь угощения. Он и сам удивлялся своей наивности, полагая, что неужели этот кто-то, кто скрывается в кустарнике, вот так запросто выйдет на свет божий и покажется перед ним, человеком, во всей своей красе. Но всю тщетность своей наивных усилий он понял лишь тогда, когда, моргнув в очередной раз, обнаружил, что никаких фруктов на земле нет и подавно. И лишь лёгкое покачивание веточки свидетельствует о том, что он всё ещё по-прежнему в своём уме и что совсем недавно здесь действительно лежали фрукты, теперь таинственным образом исчезнувшие в столь кратчайший срок, всего-то за какую-то малую долю секунды.

— Кто ты? Я не причиню тебе вреда.— Тихо произнёс лорд, хотя голос его в окружающей тишине разнёсся достаточно далеко, по крайней мере, так показалось самому Димитрию, и он сказал уже немного тише.— Составь мне компанию в моём нелёгком пути. Вместе у нас больше шансов выжить и находить пищу.

Ответом лорду была только тишина, но он и не надеялся, что таинственный незнакомец или незнакомка так просто явятся перед ним. Почему-то ему казалось, что то существо, которое сейчас вероятно наблюдало за ним из лесных зарослей, было разумным или ему просто хотелось, чтобы оно таковым являлось. Ведь проведя несколько месяцев в непроходимых джунглях, он, наверное, сошёл бы с ума, если бы не был оптимистом и не верил в лучшее.

Димитрий решил попробовать подружиться с тем существом, что не побрезговало его угощением, или приручить его, если оно являлось неразумным. Всё ж таки, если дело выгорит, не придётся одному коротать остаток пути. И какова же была его радость, когда, он обнаружил, оставляя таким же образом мясо и на завтрак и на обед и на ужин, что оно неизменно мгновенно исчезало, стоило лорду только моргнуть.

С этого дня Димитрий постоянно ощущал рядом с собой чьё-то незримое присутствие. Как же приятно было сознавать, что он более уже не одинок в своих скитаниях, по крайней мере, пока.

Дичи теперь приходилось добывать гораздо больше, чтобы вдоволь хватало и ему самому и его новому другу, который, как оказалось, был весьма прожорлив, и любое количество пищи положенное ему в угощение пропадало в мгновение ока, будь-то крошечная ягода или половина взрослого рогатого кабана.

Но это Димитрия не волновало, главное, что он был теперь не один и не важно, что новый приятель не показывался ему на глаза. Единственное что сейчас имело смысл, так это то, что теперь у него была компания. Всё ж таки лучше, чем ничего.

Лорд был несказанно рад этому обстоятельству и даже научился разговаривать с пустотой, в которой, по всей видимости, скрывался его таинственный друг. Тот оказался благодарным слушателем не перебивал и до конца выслушивал, хотя, вполне возможно, что его в тот момент и рядом-то не было. Но что ещё можно было ожидать от существа, которое постоянно присутствовало рядом, не показываясь при этом на глаза?

Время шло, день сменялся днём, неделя неделей, а незнакомое существо по-прежнему держалось рядом. К тому же, как вскоре выяснилось, оно оказалось неробкого десятка и вероятно не мелкое по размеру и явно не относилось к роду человеческому. Что несколько расстроило Димитрия, но уважение к своему спутнику у него от этого не убавилось.

Димитрий продолжал ночевать на деревьях, не зная, где при этом проводит ночи его безымянный друг. Несколько раз он предлагал ему или ей взобраться к нему на дерево, чтобы быть в полной безопасности, но ответила ему, впрочем, как и всегда, тишина.

Но лорд особо не переживал по этому поводу, раз оно, то есть это таинственное существо, как-то выживало до сих пор, значит само прекрасно могло о себе позаботиться и в случае чего за себя постоять. Возможно, у него были для этого какие-то свои приспособления, ну там когти, клыки или рога, наконец. Может, оно и само спало на дереве или в норе и просто умело хорошо маскироваться.

Постепенно, похоже, их отношения из состояния симбиоза перерастали в крепкую дружбу. По крайней мере, как выяснилось чуть позже, здесь попахивало взаимовыручкой.

Однажды Димитрий как всегда спал на высоком раскидистом дереве, когда его разбудил непонятный звук, а для того чтобы понять, что сей звук означает, ему хватило буквально нескольких секунд.

Кто-то расхаживал вокруг дерева, на котором он предавался беззаботно-привычному сну. Этот кто-то фыркал, недовольно урчал, временами даже негромко порыкивал.

В общем, Димитрий понял, что ничего хорошего это для него не предвещает.

И вскоре его опасения оправдались. Хотя в тот момент он бы всё отдал за обратное, не страшась прослыть непредусмотрительным. Жизнь, в конце концов, стоила гораздо дороже, чем ущемлённая гордость, по крайней мере, по мнению не высокомерного молодого лорда.

Покружив вокруг дерева и поняв, что жертва сама не собирается спускаться и самолично залазить к нему в пасть, тем самым, сдаваясь без боя, животное само слегка поцарапало кору дерева на предмет изучения, а потом начало медленно, но уверенно карабкаться вверх.

Димитрий приготовил меч и попытался встать более-менее устойчиво, что получилось у него с превеликим трудом на этом кривоватом стволе на высоте многих метров над землёй. Во-первых, он не мог выпрямиться в полный рост, во-вторых, на дереве крайне неудобно было принять стойкое положение....

И тут произошло неожиданное.

Снизу раздался испуганный визг и карабкающееся вверх по стволу животное, резко упало, как будто что-то невидимое дёрнуло его по направлению к земле. Оттуда сразу же раздались звуки борьбы.

Димитрий, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть во мгле, вглядывался в темноту, но разглядеть что-либо было практически невозможно. Различались лишь общие контуры тела бьющегося в дикой ярости животного, но как бы это не казалось странным, животное было одно, хотя при этом было совершенно очевидно, что оно ведёт с кем-то борьбу. Димитрия это обстоятельство очень удивило, но, после того, что с ним произошло за последние месяцы, сбить с толку его уже ничего не могло.

Одинокая тень внизу продолжала яростную борьбу, затем, взвизгнув и зашипев, удалилась прочь, хромая и подпрыгивая. Никто её не преследовал, по-видимому, второй борец не был по природе своей агрессивным, просто он охранял свою территорию или... Димитрий замер на секунду... или его, лорда, по воле случая затерявшегося в мутирующих джунглях. Вот над чем стоило поразмыслить!

Он бросил вниз задумчивый взгляд, зная, что всё равно не увидит там ничего такого, чтобы смогло хоть как-то пролить свет на последние события, то есть никакого живого существа там и впрямь не наблюдалось, не считая самого дерева на котором он в данный момент восседал, конечно.

Кем же был его таинственный защитник? И в самом ли деле он являлся таковым или всё это было просто случайностью? Какие цели преследовал? Куда направлялся?

У Димитрия не было сейчас ответов на эти вопросы, как и на многие другие, недружным роем роившиеся в его уставшей голове. Но суть вещей оставалась таковой, что теперь у него была надёжная охрана, а в том, что надёжная, он не сомневался. Ведь зверь, нападавший снизу, был велик, и значит, прогнавшее его существо тоже было немалых размеров и нелишённое храбрости. Только за одно это стоило поохотиться чуть дольше и добыть дичи чуть больше. Но главное было то, что человек понимал, теперь он не один, а это вселяло надежду в лучшее будущее.

Лорд устало потянулся, затем махнул рукой. А ну это всё! Он и без охраны махнул бы на всё рукой и пошёл бы спать сразу после того, как опасность миновала, а с нею так тем более. Впереди предстоял всё тот же тяжёлый переход, а вскоре уже рассветёт, и нужно будет вставать.

Димитрий вообще считал, что спать и кушать надо хорошо, но в меру. Поэтому кушал вволю, не переполняя, однако, при этом желудок, что было бы лишним при долгом и изнурительном пути, спал достаточно, но вставал при этом с приходом солнца, а ложился, когда оно скрывалось за горизонтом.

В эту ночь он ещё несколько раз слышал недовольное ворчание раздававшееся откуда-то снизу. По-видимому, хищник не хотел так просто сдаваться и ходил кругами, надеясь, что невидимый заступник покинет свой пост возле раскидистого дерева.

Димитрий улыбнулся сквозь сон. Он знал, что тот этого не сделает, раз уж не бросил его за долгие недели пути безликого сопровождения.

Позавтракав и накормив своего друга невидимку, Димитрий отправился дальше. После ночного открытия настроение было приподнятое, путь по-прежнему предстоял не близкий, но, несмотря на это обстоятельство, Димитрий был счастлив. Он был не одинок теперь, у него появился друг. А что касается всего остального, будь что будет.

Но венцом всему стал случай, когда Димитрий никак не мог выследить и пристрелить добычу, сколько он не ходил, как не старался, у него ничего не получалось. С виду вроде бы как в привычном природном ландшафте ничего не поменялось, но вот дичь куда-то исчезла, прямо, как сквозь землю провалилась, и даже сочные яблони и груши больше не попадались ему на пути.

Что поделаешь, не всё ж коту масленица, прошли деньки сытые, пора было и с голодом силой помериться. Но Димитрию этого ох как не хотелось. Хватало с него и того холода, что царил вокруг, несмотря на тёплые шкуры, что теперь служили ему надёжной защитой. Хватало и грязи, которая липла к нему, смешиваясь с потом и кровью покрывавшими всё его тело. Хотелось искупаться, а поблизости не попадалось даже жалкого ручейка.

И даже для того, чтобы напиться, ему предстояло сначала выкопать ямку и вычёрпать из неё воду до видимой чистоты, но этого хватало только на то, чтобы слегка обтереть кожу, попросту говоря, размазывая грязь. И воистину удачными казались деньки, когда ему удавалось собрать достаточное количество росы для питья, не принимаясь при этом к рытью подобных ям.

А ведь хотелось окунуться в воду полностью и желательно в тёплую, смыть с себя грязь, накопленную за месяцы скитаний. На юге он привык к жаре и к воде и теперь мучился, не получая ни того, ни другого. А тут ещё новая напасть, в виде возможного голода, и с ней так не хотелось мириться.

— Чёрт.— Безнадёжно произнёс Димитрий.— Похоже, приятель, мы с тобой сегодня остались без завтрака, а может быть даже без обеда и без ужина. Вот это сюрприз! Столько месяцев вдоволь питались мясом и фруктами, а тут такая нелепость. Ни дичи, ни фруктов.

Раздосадовано, он пнул ногой старый пень, не рассчитав и приняв его за трухлявый. Но пень был ещё не настолько стар и не смог стерпеть такой обиды, брошенной ему прямо "в лицо".

Димитрий вскрикнул и, схватившись за ногу, запрыгал на оставшейся не повреждённой.

— Больно.— Дико взвыл он.

Каково же было его удивление, когда пень оказался и не пнём вовсе, а камнем, присыпанным хвоей, листьями и сухими веточками.

— Вот невезуха.— Димитрий опустился на тот самый камень, почёсывая ушибленную ногу.— Что за день сегодня такой? Не с той ноги я, что ли встал?

И как обычно никто ему не ответил, но по привычке он этого уже и не ждал.

Прошло не больше десяти минут, как Димитрий услышал непонятный шум в кустах. Подскочив, он мгновенно выхватил меч и принял стойку. Шорох прекратился, а у самой кромки лесного массива, необъяснимым образом материализовалась свежепойманая тушка зайцеобразного существа.

От неожиданности лорд даже рот раскрыл.

— Господи, Боже мой. Что это?— Димитрий подошёл поближе и поднял зверушку за шкурку.— Дичь? Это мне?

Лорд посмотрел по сторонам, в надежде увидеть доброжелателя. Но его попытка, как и всегда, не увенчалась успехом.

— Спасибо, приятель.— Димитрию не составило особого труда угадать, кто именно преподнёс ему такой желанный подарок.— Даже не знаю, что сказать.... Я думал..., что оказываю тебе услугу, принося пищу, а оказывается..., ты в этом ещё более совершенен. Значит, получается, что ты со мной не ради еды, а я не ради защиты, тогда... мы, похоже, и правда друзья. Я очень рад этому обстоятельству... очень рад. Спасибо! У меня нет слов... просто.

Димитрий поджал губы и смахнул слезу. Он не плакал с тех самых пор, как только попал сюда. Тогда он проплакал несколько дней подряд, хуля проклятущую погоду, свое невезение и бездарность придворного учёного мага. Хотя он и считал это слабостью, но сдержаться не мог. Сейчас же, он был слишком растроган, чтобы подавить слёзы. Глупо! Но он не мог остановиться. Он то считал, что вероятнее всего их отношения находятся на стадии симбиоза, а оказалось что это всё-таки дружба.

Что же тогда нужно его таинственному другу от него? И каковы его дальнейшие намерения?

Этого он не знал. Но одно Димитрий знал совершенно точно, завтракать они сегодня будут, во что бы то не стало.

Вскоре несчастный зверёк уже истекал жирком и покрывался золотистой корочкой. Настроение у Димитрия обоснованно поднялось. Он, то насвистывал, то что-то напевал себе под нос, а то и разговаривал с окружающей пустотой, в которой должен был находиться его незримый приятель.

— Скоро, очень скоро, уже почти готово. Потерпи немного, приятель. Сейчас мы с тобой позавтракаем.

Димитрий почесал немытую голову. Волосы у него уже давно доросли до той длины, когда, дабы они не мешали, их следовало перетянуть ленточкой или кусочком лианы, что и было проделано в данном конкретном случае.

Одичавший человек, немытый, в мехах, он представлял собой удивительное зрелище. Видела бы его сейчас матушка. Вот крику-то было бы. Изнеженная царствующая особа!

Димитрий очень радовался, даже нет, он испытал неповторимый восторг, когда дед оставил свой замок именно ему, Димитрию, в наследство. Они, бесспорно, всегда были очень близки со старым лордом, но чтобы всё так обернулось в конечном итоге!

Он, конечно, был счастлив уйти из-под материнского гнёта, но всё равно Димитрий готов был отдать всё на свете только за то, чтобы дед возвратился, чтобы он снова был жив. Он бы даже вернулся под деспотическую руку матери. Но этого уже не произойдёт, никогда не произойдёт. И, несмотря на то, что, по его мнению, дед был ещё молод и полон сил, тому всё же уже давно стукнуло за восемьдесят.

Поэтому, когда три года назад он скончался, все удивлялись лишь одному обстоятельству, тому, что поспособствовало этой смерти, а именно, неудачному падению с лошади. Ведь все ожидали, что старик скоро сляжет и зачахнет в своей огромной кровати с балдахином. Но дед как всегда был своеобразен и даже после смерти не доставил никому радости своего унижения.

Под конец его жизни, с ним был только один человек, которому он мог полностью довериться, это его любимый внук Димитрий, молодой и способный мальчик, вылитый он в молодости. Ему то старик и оставил свой замок, своих людей, свои земли и всё своё состояние. Завещание было составлено ещё задолго до смерти старого лорда, только никто об этом не знал, даже сам виновник сего документа.

И всё же, как бы здорово сейчас было, если бы дед был рядом. Уж с его то помощью Димитрий быстро выбрался бы из сложившейся глупой ситуации, в которую он так по-идиотски влип.

Но, с другой стороны, это было так похоже на Димитрия, влипнуть в какую-то историю. Он и в детстве-то отличался такой способностью, что же говорить о том времени, когда он уже достаточно вырос, чтобы попадать в истории куда более запутанные и оттого ещё более серьёзные.

— Смотри, приятель, а я то глупый дурак задумался и чуть не спалил наш завтрак, который ты с таким трудом нам добыл. Хотя не знаю с трудом ли?— Привычно разговаривал с пустотой лорд, вытаскивая слегка подгоревшую тушку из костра.— Это я своего деда вспомнил. Он бы тебе понравился, потому что я чувствую, мы с тобой родственные души.

Димитрий улыбнулся и слизнул струйку тёплого жира, потёкшую по грязной руке.

— Где все мои манеры?— Сам себе удивился лорд, неожиданно обратив внимание на грязные поцарапанные руки и на тёмную грязь под длинными отросшими ногтями.— Одичал я совсем, приятель. Хуже любого простолюдина. Вот бы поскорее вернуться в замок.

Он наконец-то разорвал тушку напополам и отнёс один кусок подальше к кустам. Его больше не интересовало, как его друг умудряется съедать мясо незаметно, поэтому он даже не смотрел в ту сторону. Он поднял свою часть пищи с камня, так как больше не таскал её с собой, потому что, после того первого раза, за последние несколько месяцев она больше ни разу таинственным образом не исчезала.

— Ты только не переживай, приятель,— лорд вытер бороду и губы рукой, после того как откусил порядочный кусок жаркого,— я тебя ни за что не брошу. Если..., нет, так не пойдёт,— Димитрий нахмурился, не соглашаясь с собственными словами,— ... как только доберёмся до моего родного замка, мы тебя обязательно пристроим. Будешь жить как король, вернее как лорд, наравне со мной. Нужно только добраться, но мы абой абьёмся.

Он прожевал очередной кусок и повторил.

— Но мы с тобой доберёмся. Обещаю, ведь мы с тобой отличная команда. Видишь, как разбираемся со жратвой и врагами, одинаково жадно и целеустремлённо.

И он продолжил откусывать и жевать мясо, задумчиво глядя прямо перед собой. Обглодав свою часть, он сложил остатки возле того же куста, что и прежде половинку тушки. Димитрий давно уже понял, что за ним следует не человек и даже не человекоподобное существо, он осознал это с тех самых пор, когда узнал, что его друг доедает за ним недоеденные им остатки пищи. Затем вздохнул, похлопав себе по полному животу, отправился в кусты по нужде, пригрозив другу, пока ещё с неопределённым полом, не подглядывать, а потом и направился дальше в дорогу.

Такая жизнь, после девяти месяцев блужданий, стала для него привычной и даже обычной. Он не был таким дёрганным и неуклюжим, как в самом начале своего путешествия. Теперь он по большей части никак не реагировал на посторонние звуки, какими бы ужасными они не казались, потому что знал, кому они принадлежат и в каких случаях издаются. Несколько раз ему снова предстояла схватка с рыжим монстром и теперь, каждый раз выходя из неё победителем, он знал, что это его собственная заслуга, а не воля случая. Он взрослел, проходя эти жизненные испытания, и постепенно из лорда мужчины превращался в мужчину воина. Он поборол все свои страхи, и смело смотрел судьбе и жизни в лицо, каким бы мерзким и страшным это лицо порой не казалось. Теперь же, когда он более был уже не один, ему всё было по плечу. Он уже был готов и горы свернуть, не моргнув при этом глазом и не вздрогнув ни одним мускулом на своём молодом поджаром теле.

Мешок его был доверху наполнен шкурами двух убитых монстров. Ведь та, первая, могла же и поизноситься? И что тогда? На поясе висело несколько шкурок оставшихся после бывшего завтрака, обеда и ужина, так, на всякий случай. А под всем этим рыжим великолепием в вещевой сумке лежало несколько неприглядных на первый взгляд камушков, но молодой лорд прекрасно знал, что получится, если их как следует обработать. Димитрию не раз приходилось иметь с такими дело, не даром же он был лордом. К слову сказать, он уже даже начал подумывать, не снарядить ли по возвращении домой экспедицию в эту богом забытую глушь, из которой он понемногу, как надеялся, но выбирался, для добычи вот таких вот камней, стоявших целое состояние. Ведь то, что он нёс с собой, были лишь жалкие крохи с барского стола, там таких ещё оставалось несусветное множество. Один человек был не в состоянии унести те драгоценные залежи, а вот целый отряд специально подобающим образом для этого снаряжённый....

А если бы ещё заставить кого-нибудь взять кирку да несколько раз рубануть по слежавшемуся камню, вот тогда-то можно было бы и подумать о строительстве второго замка, для наследника, хотя для начала следовало разобраться с первым, а ещё перед этим не плохо было бы вообще вернуться домой живым и здоровым. Да и вообще путь сюда был далеко неблизкий. Вот если бы машина Михаила не подкачала в следующий раз, и прямиком переправляла рабочих с их грузом, полным или порожним, туда и обратно. Вот это было бы воистину налаженное производство, а он являлся бы его неизменным руководителем.

И вот друзья снова отправились в дорогу, грязный, покрытый чужой шерстью человек и его невидимый таинственный приятель, вероятнее всего четвероногий, хотя в этом Димитрий мог и ошибаться.

К вечеру следующего дня Димитрия ожидал приятный сюрприз, о котором он мечтал все последние месяцы.

Речка! Чистая проточная вода! Наконец-то!

Димитрий побежал по песчаному берегу и перед самой водой упал на колени.

— Вода.

Не те жалкие лужицы, которые им до сих пор попадались на пути сами или ему собственноручно приходилось выкапывать.

Чистая голубая вода стремительной волной убегала вдаль в сторону уходящего заката, а начало своё она брала в стороне противоположной, но так же уходящей в неведомую даль.

— Вода.— Повторил Димитрий, опуская дрожащие ладони в ледяную водную гладь.

Он радовался воде, как потерпевший крушение моряк радуется суше. Вода, это же долгожданная возможность смыть с себя пот, кровь и грязь, накопившиеся на нём за столько месяцев. Ведь разве мог он назвать мытьём те жалкие обтирания, которыми он радовал себя, находя или попросту выкапывая очередную лужу и окуная в неё кусочек мягкого меха. А теперь....

Не обращая внимания на холод, Димитрий стал сбрасывать с себя меха и остатки одежды под ними, не смущаясь собственной наготы, пока не остался, в чём мать родила. Бросив всё на берегу неподалёку, лорд ринулся в ледяную воду, скрывшись в ней с головой.

— Уф, как холодно, приятель.— Выкрикнул Димитрий, вынырнув, и вначале потеряв ориентацию. Так как таинственного друга по-прежнему не было видно, он подразумевал, что тот должен скрываться где-то в кустах за его одеждой, туда он и смотрел.— Но это не помешает мне принять долгожданную ванну, или целый бассейн, или даже целую реку. Ха-ха-ха.

Димитрий радовался как ребёнок, резвясь и прыгая в холодной воде, ныряя под воду и снова выныривая на поверхность. Затем, вздрагивая от холода и надувая щёки в знак своего великого терпения, он вышел на берег и, зачерпнув горсть обычного песка, принялся яростно растирать им своё тело. Натёршись до красноты, он с разбегу бросился в воду, громко крича на ходу, смеясь и угугукая.

Новая, совсем ещё свежая грязь тёмными потоками смывалась с него вместе со старой засохшей коркой, которая уже покрывала его тело до этого. Димитрий безжалостно трепал и свои волосы, пытаясь вымыть грязь и из них. Вымывшись настолько хорошо насколько смог, Димитрий затянул в воду и свою потрёпанную одежду и, встав на колени на мелководье, начал растирать засаленную ткань. Потрудившись на славу, он продолжал это чистое и мокрое дело до тех пор, пока руки не вздулись от грозящихся образоваться мозолей.

— Славненько.

Он выжал своё тряпьё как можно тщательней и, дрожа и повизгивая от соприкосновения замёрзшего мокрого тела с мокрой же холодной тканью, стал напяливать его на себя. Сверху накинул свою меховую одежду, но не ту что носил до этого, а совершенно новую, ещё не ношенную. Обвязал всё по своему обычаю лианой и связал самодельные шнурки. Стоило ли надевать грязную, провонявшую и кое-где прорванную о кусты и во время драки шкуру на чисто вымытое тело?

Для Димитрия ответ был однозначен. Поэтому старые обноски он оставил там же возле реки. Со своими же родными вещами из ткани расстаться было гораздо тяжелее, да он бы и с радостью, вот только замены им у него как-то не наблюдалось.

Затем он достал из сумки оставшуюся шкуру и попытался закутаться в ней посильнее.

— Холодно. Выйди ко мне, приятель, эта шкура таит в себе соблазнительное тепло. Она согреет и тебя, коли тебе холодно и так же мерзко и пакостно, как и мне.

Как и обычно никто ему не ответил и никто, что уже стало для лорда вполне естественным, к нему не подошёл. Откровенно говоря, иногда Димитрию казалось, что никакого таинственного приятеля у него отродясь не было, а всё это лишь своеобразная борьба одичавшего разума против тоски и одиночества. Тогда лорд отправлялся на охоту, добывал дичь, и предлагал её своему спутнику. Тот, как правило, от угощения не отказывался. А лорд лишний раз убеждался, что не безумен, по крайней мере, пока.

Посидев так, минуток с десять, Димитрий поднялся и принялся разыскивать ветки для костра. Вскоре он уже грелся у огня, волосы его высыхали с лёгким потрескиванием и тонкими струйками дыма в тех местах, где жар огня соприкасался с влагой, впрочем, как и его одежда под шкурой сохла от жара его собственного тела изнутри и меха и пламени костра снаружи.

На этот раз с добычей пищи ему повезло. Она как будто сама пришла к нему в руки в виде стайки диких уток крякающих в камышах соседней заводи. Ужин удался на славу.

Весь следующий день, ровно, как и два последующих, они шли вдоль русла реки. На поясе путника, рядом со старыми шкурками, красовалась ловко подстреленная из лука утка, их будущий обед или ужин, это обстоятельство зависело от того, когда его желудок попросит добавку к утрешней порции пищи.

И вот теперь им следовало повернуть направо, покинув долгожданную и столь соблазнительную для цивилизованного человека воду. Димитрий был откровенно разочарован, конечно, он прекрасно понимал, что река не будет сопровождать их вечно, но это было бы отнюдь не плохо.

Этот день лорд решил провести здесь, искупаться последний раз и проститься с рекой. Похоже, их расставание оплакивал не только он, так как ближе к вечеру пошёл дождь, как всегда холодный, мокрый и вездесущий. Такой не всякий раз переждёшь, не укрывшись где-нибудь под корягой.

Димитрий поспешно стал искать убежище от этого нежданного и вместе с тем нежеланного гостя. И оно вскоре нашлось, тёмное, сухое и многообещающее.

Глубокая нора, под корнем вывернутого стихией и бывшего некогда могучим дерева, была, по-видимому, создана не только заботливой рукой матушки-природы, но и вероятно какое-то довольно-таки мощное животное тоже приложило к этому делу свою массивную лапу.

Димитрий, не раздумывая, кинулся внутрь, но сразу же об этом очень сильно пожалел.

Эх, воин, воин! Где же твоя осмотрительность, рассудительность, где выдержка, где, в конце концов, твоя голова, которой ты, чуть было не лишился?

Огромный зверь, очень смахивающий на медведя, с надсадным грудным рёвом бросился в его сторону.

Вначале опешив, лорд с визгом вылетел из углубления в земле, словно побитая собака, проклиная и противный дождь, и свою непроходимую тупость и животное, которое раньше него нашло это убежище, подрихтовало его и тут же и осело.

Медведь не отставал, ревя и грубо матерясь, только на своём медвежьем языке.

И вот как раз в тот момент, когда Димитрий оказался почти полностью погребённый под здоровенной тушей, что-то неосязаемо видимое оттолкнуло его в сторону. И впервые Димитрий возымел возможность увидеть своего друга воочию.

Высокое животное, формами напоминавшее волка или скорее даже собаку, только гораздо более массивное, нависло над осевшим наземь медведем.

Димитрий не мог его хорошо рассмотреть, так как оно по-прежнему оставалось полностью невидимым, и только крупные капли проливного дождя омывали его могучую фигуру и стекали по литым мускулам.

— Так вот ты какой!— Прошептал Димитрий, на время позабыв и об опасности и о самом объекте её представляющем.— Да, это тебе не северный олень!

А между тем бой гигантов продолжался.

И вот грозный рык собственного друга вывел Димитрия из этого состояния задумчивости. Он подскочил и выхватил меч.

Собака, или что-то на неё очень похожее, стояла в угрожающей позе, шерсть на её загривке, судя по скатывающимся каплям, была вздыблена. Медведь находился в состоянии полной растерянности, смотря то на едва видимое животное, то на человека, а изредка оглядываясь и на свою берлогу. Но стоило человеку пошевелиться и сделать шаг в сторону медвежьего святая святых, как зверь тут же яростно взревел и встал на задние лапы, устрашая ужасающим рёвом и тем самым, стараясь отпугнуть противников, посягнувших на его собственность.

Честно говоря, несмотря на всю видимою воинственность зверя, Димитрию почему-то показалось, что тому и самому не очень-то хочется вот так стоять и реветь, а возможно и ввязываться в неравную схватку. Всё же лучше было вернуться в свою тёплую и безопасную берлогу, свернуться калачиком и уснуть, посасывая плюшевую лапу.

И тут лорда пронзила неожиданная догадка, и он медленно стал отступать, под пристальным взглядом оседающего на передние лапы животного, которое вроде как даже начало умиротворяться.

— Кажется, я понял, приятель, это не он, это она. И она там, кажется, кого-то бережёт. Мы на её территории. Отступаем, не будем обижать преданную мать, коей она вероятнее всего является, мы же не звери какие-то.— Тихо проговорил Димитрий, отходя, но пёс его расслышал и, не переставая скалить невидимую морду, задом отступал вслед за человеком.

Медведица, почуяв близкую победу, что придало ей уверенности, несколько раз победоносно проревела, затем же продолжила просто молча смотреть им вслед.

Отойдя на безопасное расстояние, Димитрий развернулся, и трусцой побежал в сторону леса. Довольного, что одержал победу не над медведем, но над своим собственным другом, который наконец-то был вынужден хоть как-то показаться ему на глаза, лорда распирала гордость.

Димитрий обернулся к своему приятелю, трусившему где-то позади, и удивлённо замер.

За его спиной никого не оказалось. Совершенно никого, даже капель стекающих с невидимого тела.

— Вот чёрт.— Выругался Димитрий, в злости своей, топнув ногой.— Смылся, совершенно бессовестным образом смылся.

И он вновь побежал под прикрытие дальних деревьев, подальше от медведя и поближе к спасительной затеши. Сев под дерево с пышной кроной, он накрылся с головой шкурой рыжего зверя, предварительно вытащив её из мешка.

— Что за чёрт, ничего не понимаю. Этот мой приятель, значит, собака.

Что ж ничего не имею против, люблю собак, но что-то он слишком крупноват даже для любимых дедом волкодавов.

Сколько же в нём росту? Да и невидимая собачка-то. Не удивительно, что он не замечал, как тот за обе щёки уплетал жареных зверушек. Но где же он сейчас? Мокнет, небось, бедный под дождём, где-нибудь совсем рядом.

Димитрий поднялся, нисколько не смущаясь тяжести звериной шкуры.

— Приятель, эй, приятель. Ты где?— Он громко свистнул. Потом вдруг замер, вспомнив, как тот мгновенно его послушался, стоило лишь лорду сказать несколько слов. Значит, он его понимал. Так что же это получается, вероятно, он разумен? А, следовательно, он вполне может обидеться на подзыв его, как самой обычной собаки, которые хоть и хороши, но ни в какое сравнение, похоже, с этим милым пёсиком не идут. И он закричал вновь.— Иди сюда, друг мой, у меня найдётся и для тебя шкура, всё ж таки лучше, чем совсем ничего.

Он прошёлся в одну сторону, в другую. Ничего, никакого звука, никакого ответа. Что ж, надо вернуться на место, к своему мешку.

Димитрий развернулся и побрёл обратно. Его вещевой мешок лежала около пригорка, сплошь состоящего из сухих листьев и хвои.

— Странно,— подумал Димитрий,— вроде его тут раньше не было, я ведь здесь сидел.

Пожав плечами, лорд двинулся к пригорку, подумав, что просто откинул мешок немного в сторону, когда поднимался. Что не делается, всё к лучшему, решил Димитрий, ведь на бугорке не будет так мокро.

Но стоило лорду только присесть на тот самый бугорок, как он тут же недовольно заворчал и подскочил.

Сердце Димитрия мгновенно сигануло в пятки. Такого страха он уже давно не испытывал. Видеть, как небольшой пригорок поднимается на четыре мощные лапы и недовольно мотает собачьей головой, это уже, пожалуй, слишком даже для его крепкой нервной системы.

Собачьей головой? Димитрий тут же убрал руку с эфеса меча.

— Ну, приятель, ты меня и напугал.— Лорд счастливо улыбнулся. Затем нагнулся и поднял скинутую в момент опасности шкуру с земли.— Я ж и не подумал даже, что это ты.

Он протянул руку, в которую пёс, после моментального колебания, уткнулся мордой. Расхрабрившись, Димитрий уже смелее почесал его за ухом. Забавно почёсывать бугорок из сухих листьев и чувствовать при этом жёсткую короткую шерсть.

— И как ты это только делаешь? Неудивительно, что я ни разу за все эти месяцы тебя не видел. Ну же, ну, подойди поближе.— Лорд поманил животное рукой.

Пёс, несколько поколебавшись, прижался к его ноге головой, которая тут же стала под стать рыжей меховой шкуре. Тело при этом по-прежнему смешивалось с листвой и грязью под их ногами.

— Ну, ты даёшь. Прямо хамелеон какой-то.— Димитрий нежно погладил собаку.

Так и стояли они вдвоём, забыв о слякоти и дожде, в порыве общего узнавания.

— Наконец-то мы с тобой познакомились, я так ждал этого. Ты спас меня от сумасшествия, знаешь? Было легче знать, что я не одинок. Почему же ты не вышел ко мне раньше? Мне бы тогда было значительно легче. Наверное, не совсем ещё доверял? А теперь?— Засыпал Димитрий собаку вопросами. Или это всё же был волк? Как здорово, что теперь он не просто знает, но видит и чувствует рядом друга.

Димитрий улыбнулся.

Собака же по-прежнему смотрела на него тёмными умными глазами.

— Как тебя зовут? Сказать не можешь? Можно я сам тебя назову?

Собака молчала, застыв, как каменное изваяние.

— Если бы была моя воля, то я... даже не знаю, назвал бы тебя, пожалуй..., Хамом. Только не обижайся, это ни в коем случае не оскорбление, а коротко от Хамелеона. Хам. Ты не против? Ты же понимаешь меня, я знаю. Давай сделаем так, если ты против промолчи, если согласен гавкни или зарычи. Ну, как, согласен?

Пёс утробно заворчал.

— Значит, согласен?— Лорд был счастлив свершению своей маленькой победы. Теперь он не только познакомился со своим приятелем, но и, похоже, нашёл некий способ общения с ним.

Собака тем временем повторила свой тихий утробный рык, и Димитрий заметил, как то место, где по всей вероятности должен был находиться хвост животного, несколько раз незримо дёрнулось из стороны в сторону.

— Хамелеон, теперь ты Хамелеон. Хам, слышишь?

Пёс согласно зарычал.

— Кстати, Хамелеон, а ты всё время вот так... меняешься? Или у тебя есть какое-то постоянное состояние? Цвет там, окраска, масть?

Мгновение спустя после этих слов перед Димитрием уже стояло огромное животной, чёрное, с гладкой блестящей шерстью и торчащими ушами.

— О-го-го, так вот ты какой на самом деле? В таком обличии тебе бы подошло много имён, но всё равно теперь ты Хам и с этим ничего не поделаешь.— Лорд не отнимал руки от головы собаки.— Ну, что это, дружок, мы с тобой стоим, да мокнем, пора бы и под обещанную шкуру спрятаться.

Димитрий поднял шкуру с земли и, держа её на весу, стал приглашать вовнутрь собаку. Но тот почему-то продолжал стоять неподвижно, будто раздумывая над чем-то, затем резко обернулся и заскулил в наступающую темноту.

Лорд замер от удивления и не понимания, отчего его брови сошлись на переносице.

— Что там ещё, Хам?

Но он не успел, и договорить, как из сгущающегося мрака к ним неожиданно выпрыгнула подобная Хаму собака, только чуть мельче и полностью серая.

— А, понятно,— рассмеялся Димитрий,— так ты у нас оказывается не один, а со своей... Хамочкой. Что ж, вам, пожалуй, было, сподручнее всё это время быть вдвоём, пока я скучал в одиночестве. Кстати, это всё? Больше нам никаких сюрпризов не предвидится?

Собаки радостно махали видимыми хвостами.

Димитрий вновь приподнял шкуру, куда те незамедлительно нырнули.

Сегодняшнюю и все последующие за ней ночи лорд провёл на земле, с обезьяньими проделками, связанными с лазанием по деревьям, было покончено раз и навсегда.

По утру, в виде праздничного исключения не дозволено много насытившись, Димитрий, Хам и Хамка в брод переправились через реку и, как и говорилось ранее, повернули направо.

Высокий худощавый мужчина, с копною русых волос и двое, шедших по разные стороны от него, огромных существ, то ли волков, то ли собак, которые в холке легко доставали ему до талии. Но кто бы они на самом деле ни были, эти животные, волки ли, или собаки, но, даже приняв на себя всю ту неведомую долю мутаций, что способствовала их хамелеонству и значительному увеличению размеров, они не стали противиться своему многовековому инстинкту и даже в диких непроходимых дебрях решили примкнуть к человеку, признавая тем самым в нём своего единственного друга и хозяина.

Глава 3. Анна.

— Квокеры, квокеры идут.— Брат шагнул в комнату, шатаясь, весь в крови и тут же упал замертво.

Мать зашлась в истерике, прижимая к себе тело падшего сына, отец схватился за оружие и выскочил из дома. Анна же так и осталась стоять в дверях, не в силах заставить себя пошевелиться, лишь слёзы быстрыми струйками стекали по впалым щекам, а страх между тем всё больше сковывал её естество.

Квокеры это те же люди, но только подвергшиеся какой-то неведомой мутации. Они невероятно жестоки и не способны разговаривать на человеческом языке, что ещё больше способствует созданию преграды при попытках вызвать в них жалость, которой, к сожалению, в них на самом деле нет. Всё их общение между собой и с людьми сопровождается теперь уже знакомым многим своеобразным чвяканьем или квоканьем, это уже как хотите. Квокеры очень редко, но всё же нападают на небольшие поселения своих ближайших сородичей, людей. Они убивают, насилуют, грабят, а сами селения и деревни стирают с лица земли. Все они как один высоки ростом, совершенно безволосы и слегка уродливы. Чем-то они напоминают собой разбойников, но только в отличие от первых, вторые бывало, хоть изредка испытывали некоторую долю сострадания к своим жертвам, что квокерам было совсем несвойственно, отчего они представляли собой ещё большую угрозу для людей.

— О, Господи, Елена, дети.— Мать неожиданно резко поднялась, аккуратно опустив голову сына на пол и закрыв ему глаза.— Мы должны спасти детей.

Она невидящим взором уставилась на дочь, стоя при этом напротив открытого окна, и Анна с ужасом увидела, как из уголка материнского рта тонкой струйкой потекла кровь.

— Аннушка.— Беззвучно прошептали бледнеющие губы, и, с застывшими слезинками на щеках, женщина грузно рухнула на пол.

И только теперь девушка заметила, что вся материнская спина представляла собой кашицеобразное месиво, сплошь состоящее из крови, мяса и жил.

— Мамочка.— Анна упала на колени перед матерью и перевернула её на спину.— Мамочка.

В открытых глазах застыло непонимание и немой укор.

Девушка постаралась взять себя в руки, в этих жестоких краях детям приходилось рано взрослеть и, вырастая, становиться немного жёсткими.

— Лена, дети. Я должна помочь им.— Прошептала Анна, прикрывая матери глаза. Она поцеловала её, брата, затем сняла с его шеи фамильный медальон.

Анна уже поднималась, когда в душу её внезапно прокрался страх.

Прямо позади неё, в опасной близости, раздалось характерное квокерам квоканье.

Девушка на секунду зажмурилась, а затем, мгновенно повернувшись, открыла глаза.

Он стоял буквально в шаге от неё, довольно ухмыляясь и производя при этом своё мерзкое чмоканье. В руках квокер поигрывал какой-то штуковиной. Аня не знала, что это, но, по всей видимости, это было оружие и что-то подсказывало ей, что именно от него погибла её мать.

— Что тебе нужно от нас?— С ненавистью прошептала девушка.

— Квок.— Ухмылка по-прежнему не сходила с его уродливого лица. Он ведь прекрасно чувствовал своё превосходство над юной напуганной девушкой.— Квок.

— Убирайся отсюда ты, мерзкий ублюдок, и захвати с собой всех себе подобных.— Анна не смогла сдержать свою злобу и перешла на крик.

— Квок.

Квокер удовлетворённо хмыкнул и сделал шаг к ней навстречу.

Девушка неуверенно отступила.

— Нет, не смотри на меня так, лучше убей.— В душе Анны начала разрастаться настоящая паника. Она слышала истории о том, что, несмотря на то, что у квокеров вроде бы как имелись свои собственные самки, они всё же иногда похищали и обычных женщин, принуждая их к сожительству и издеваясь над ними. Чаще всего несчастные просто сходили с ума. Но правда это была или простые людские домыслы, Анна точно сказать не могла. Так говорили, и это было всё, что было ей известно....

Никто не знал, откуда квокеры приходят и куда возвращаются, пожиная свою кровавую жатву. Периодически многие мужчины собирались в большие группы, и прочёсывали близлежащие и дальние леса и горы, в попытках выследить квокеров и покончить с ними раз и навсегда, разбив, таким образом, их самих и их семьи. Но пока ещё ни один из таких походов не увенчался успехом, жилища квокеров никому не удавалось найти, а они между тем продолжали периодически появляться из ниоткуда, убивая, насилуя, разрушая, а затем преспокойно исчезая в никуда....

Девушка упёрлась спиною в стену, в паническом ужасе шаря глазами по сторонам, и пытаясь найти хоть какую-то лазейку для спасения. Но, похоже, никакого выхода из создавшейся ситуации у неё не было. Тогда единственное, что ей ещё оставалось, и что она незамедлительно попробовала предпринять, так это ничего не мудря, просто броситься бежать. Она и побежала, да только вот из этого, что вполне естественно, ничего не вышло.

Спустя мгновение она уже была подмята под квокающего недочеловека, который беспощадно и с животной яростью рвал на ней одежду.

Анна как можно яростнее сопротивлялась. Она кричала, она визжала, она царапалась и кусалась. Но, чего и следовало ожидать, все её попытки оказались не более чем бесполезной потерей времени.

Совершенно обессиленная она теперь просто рыдала, практически совсем прекратив своё сопротивление, как вдруг раздался скрип открываемой двери, и квокер неожиданно был отброшен в сторону, а появившийся над ними мужчина вдобавок и безжалостно выстрелил ему в живот.

— Папа.

Но тот не обращал на неё внимания. Он смотрел сейчас только на квокера, который медленно поднимался, несмотря на зияющую рану прямо в середине живота.

Отец попытался перезарядить ружьё, но патроны выпали из дрожащих рук. Тогда он смело взглянул врагу в лицо, ожидая неизбежной смерти. Всё это произошло буквально в одно мгновение, и не было времени, чтобы что-то предпринять, чтобы найти хоть какое-то решение.

И тогда Анна постаралась сосредоточиться, глядя на ноги квокера красными от слёз затуманенными глазами. Тот нагнулся, поднял своё оружие с пола и уже был готов пустить его в ход, когда неожиданно, невесть откуда взявшаяся верёвка, змеёй обвила его по рукам и ногам, крепко-накрепко стянув ступни и запястья, и он, как стоял, так плашмя и упал на деревянный пол.

Не долго думая, Анна схватила кочергу, валявшуюся возле печи, и с ненавистью опустила её на лысую голову. Один раз, второй, третий....

— За брата, за маму, за меня, за всех.— Выкрикивала она, в своей лютой ненависти не понимая, что квокер уже давно мёртв, а она по-прежнему стоит над ним, заляпанная в его же крови, и лупит его этой кочергой, лупит, лупит....

Отец схватил её за руку.

— Аня, перестань, нам надо уходить отсюда, им всем уже не поможешь.— Он бросил несчастный взгляд на жену и сына.— Попробуем пробраться к Лениному дому, если они ещё... живы, заберём их и попытаемся выбраться.

Девушка с непониманием в глазах посмотрела на отца.

— Папа?

Потом перевела взгляд на изувеченный труп лежащий у её ног, на свою руку, сжимающую кровавую кочергу и брезгливо отбросила её в сторону.

— О Боже.

— Ты воспользовалась запретной магией, Анна.— Строго проговорил отец, наконец-то решившись высказать то, что его мучило.

Анна со страхом взглянула на него.

— Папа, прости, пожалуйста, прости, я больше никогда....

— Постой,— перебил её отец,— Аннушка, прежде я был не прав. Старый болван, я лишал своих детей единственной защиты. Ты поступила верно сейчас, так поступай и впредь. Раз Бог даровал тебе этот дар, то используй его во благо, себе и ближним своим, как и завещал Господь. Сейчас ты, с помощью этого запретного дара, спасла нам обоим жизнь, а теперь пошли.

Девушка подхватила с кровати одежду, подготовленную к завтрашнему празднику, и неаккуратно свернула её на руке, в надежде вскоре переодеться, её прежняя была безвозвратно изувечена и испачкана в кровь. Да, она переоденется в чистое, но не сейчас.

Анна уже готова была выскользнуть через заднюю дверь их бедного однокомнатного жилища, когда отец остановил её, взяв за запястье.

— Анечка, я знаю, что очень часто был чересчур строг с тобой и твоим братом, и признаю это. Я только хотел сказать... прости меня, дочка. И ещё я хочу, чтобы ты знала, что я очень сильно всех вас люблю.— Он вновь непроизвольно взглянул в сторону жены и сына.— Я очень люблю тебя, доченька.

— О, папа, я никогда не обижалась на тебя и я тоже тебя очень сильно люблю.— И Анна, возможно впервые с тех самых пор как была совсем ещё маленькой девочкой, приникла к его груди.

Они постояли так несколько мгновений, наслаждаясь своим родством и близостью, затем отец отстранил её от себя.

— Нам надо идти, милая.

— Да, папа, конечно.

Окинув комнату и лежащих в ней близких людей печальным взглядом, они глубоко вздохнули и вышли наружу.

Здесь, пробираясь от дома к дому небольшими перебежками, прячась и таясь, они не раз видели жестокие сцены, но не останавливались, не из трусости, но таков был закон выживания. Насилие, смерть, жестокие пытки, крики, мольба слышались отовсюду. То были их друзья и соседи, но они старались не думать об этом, у них ведь была своя цель.

Подойдя к дому сына и брата, теперь оставленного мёртвым в их старом жилище, они остановились и прислушались. Изнутри будто бы раздавались слабые звуки борьбы и детский плач.

Они ещё живы. Слава Богу!

На лице девушки зажглась счастливая улыбка, да и её отец успел уловить этот желанный лучик надежды.

Вместе они незаметно проскользнули в дом. Квокер в нём был всего один. Что ж, это только упрощало дело.

Анна чуть не вскрикнула, споткнувшись о безжизненное тело племянника, который был немногим младше её, лежащее у неё на пути, у самого порога. Зажав рукой рот, девушка подняла взгляд выше.

Окровавленная Лена лежала на кровати, глаза широко раскрыты, губы беззвучно произносят какие-то слова. Но разве теперь разберёшь что именно. Безобразное туловище квокера нависло над её измученным телом, совершая непристойные телодвижения. В углу на полу лежала ещё одна молодая женщина, жизнь в ней уже едва теплилась. Она с трудом дышала, а из живота у неё торчал небольшой топор. Одной рукой женщина прижимала к себе крошечного ребёнка, другой как будто что-то искала, слепо водя ею по полу. Рядом, с проломленной головой, лежал мальчонка лет пяти-шести, но ей всё никак не удавалось до него дотянуться.

Второй же племянник Анны лежал в своей детской кроватке и тоже был определённо мёртв, и в этом не было никаких сомнений.

Такова была картина представшего их глазам зрелища. По-видимому, они опоздали....

Для того чтобы прийти к этому умозаключению Анне и её отцу хватило буквально нескольких секунд и, с диким рёвом ненависти, который равносильно мог принадлежать и зверю и человеку, немолодой уже мужчина с голыми руками бросился на квокера, забыв даже, что в ладонях его зажат приклад собственного ружья.

Тело лысого недочеловека было откинуто на несколько шагов в сторону и полетело к стене, где, ударившись об неё, там же и обмякло.

Девушка тут же подскочила к Елене и прикрыла её наготу простынёй. Отец её в это время бросился к мёртвым внукам, не в силах больше сдерживать слёзы.

Анна плача, провела рукой по мокрым Лениным волосам. Та, едва шевеля губами, перевела пустеющий взгляд на девушку. Скупая слеза скатилась по окровавленной щеке, и, войдя в контакт с кровью, проложила розовую сукровичную дорожку. Женщина приподняла руку, силясь что-то сказать, но та вдруг безвольно опала, дыхание её замерло, глаза так и остались открытыми, но жизнь в них медленно угасала.

Анна всхлипнула, закрыла невестке глаза и, поднявшись, тут же присела возле другой умирающей женщины.

Та посмотрела на девушку и попыталась улыбнуться.

— Анна,— прошептала она и только тут девушка узнала Ленину соседку,— Анна.

— Да, я тебя слушаю.— Анна взяла её за руку и крепко сжала холодную ладонь, наклоняясь чуть ниже, чтобы различить едва слышимый шёпот умирающей.

— Анна, спаси... её... спаси... мою девочку,— слабо попросила та,— она... это..., это... Кристина.

Девушка перевела взгляд на испуганную девочку.

— Конечно, я обязательно позабочусь о малышке.— Анна провела рукой по русым волосам крошки.

— Там... её... вещи... в... в корзине, одежда... еда... всё.

— Всё будет хорошо, я позабочусь о девочке.

Женщина вновь улыбнулась, сквозь слёзы и боль.

— Сын... мальчик... дай... его... мне. Я... хочу... умереть... с ним..., вместе... с... сыном.— Каждое слово давалось ей с огромным трудом.

Анна, плача, подняла маленького мальчика на руки и аккуратно уложила его матери на грудь.

— Сынок,— женщина провела рукой по его окровавленным волосам,— мой... сынок.

Она беззвучно расплакалась. Потом посмотрела на дочку, которая, к этому времени уже наплакавшись, забылась в беспокойном сне.

— Крис ... доченька... я... люблю... тебя. И... тебя... сынок.— Она, как смогла при нынешних обстоятельствах, крепко прижала крошечное тельце сына к себе.— А...Анечка..., береги... её..., а... я, я... буду... следить... за... вами... с... с небес. Теперь... я... умираю..., чувствую..., люблю....

Хватка её рук несколько ослабла, глаза медленно закрылись, на губах заиграла счастливая улыбка. Она умерла тихо и спокойно, укрывшись пеленой безмятежности. Наверное, теперь они уже вместе с сыном, крепко держась за руки, поднимались на небеса, оставив свои смертные тела и возносясь в своих бессмертных душах.

Анна вновь, в который уже раз за этот день, вытерла слёзы, встала и подняла спящую девочку, прижав её к груди.

— Кристина,— прошептала она,— я сделаю всё, чтобы мы с тобой выжили.

Она подняла с пола заготовленную для неудачного побега корзину, затем, подумав, сняла с матери девочки перстень.

— Прости меня, но для твоей дочери нужна будет память.

Потом, что-то вспомнив, она подошла к невестке и повесила ей на шею медальон брата.

— Это тебе, Леночка, чтобы вы быстрее встретились, там, на небесах.

Анна повернулась к отцу, что по-прежнему стоял на коленях над старшим внуком.

— Папа, нам пора.

Он поднялся мгновенно, на лице лежала печать ненависти и боли.

— Ты права, идём, Анна.— Он перекрестил всех покоившихся в этой комнате.— Упокойтесь с миром, дети мои.— И пошёл вслед за дочерью.

Анна тихонько огляделась по сторонам и тут услышала позади себя всё тот же характерный квок, а затем еле сдерживаемый вздох отца.

— Квок.

— Ох.

Девушка спешно обернулась.

Седеющий дородный мужчина с трудом держался за дверной косяк, глаза его были широко раскрыты. Позади него, в тёмном проёме двери, виднелся пришедший в себя после удара квокер.

— Аннушка, беги..., спасайся..., люблю,— прошептал отец и, развернувшись, в последней попытке мщения, бросился на своего убийцу. И только тогда, когда он повернулся, Аня увидела в его спине топор, тот самый, что ещё совсем недавно торчал в животе поручившей ей опеку над девочкой женщины.

Господи, почему же им и в голову не пришло добить этого квокера?

Девушка несколько секунд разрывалась между желанием кинуться к отцу и возможностью спасения себя и малышки. Ребёнок пока спал, но надолго ли? Как только девочка проснётся, их легко можно будет вычислить по плачу. И, решившись, Анна уже в который раз за сегодняшний день беззвучно разрыдалась и бросилась прочь, в темноту ночи.

Ну, вот она и потеряла всю семью, теперь эта маленькая девочка осталась единственным звеном между ней и её прошлым. Она была просто обязана её спасти.

Анна бежала, прислушиваясь и с беспокойством поглядывая на малышку. Та пока спала, но от тряски вскоре должна была проснуться. К тому же она сама и тяжёлая корзина с её вещами значительно замедляли бег девушки. И вообще, Анна просто не знала, куда ей теперь идти и где спрятаться.

— Квок.

Девушка резко остановилась.

— Квок.

Она медленно развернулась.

— Квок.

Он стоял рядом и с любопытством рассматривал её.

Анна отступила на шаг.

— Не трогай меня, урод,— прошипела она срывающимся от страха и ненависти голосом.

— Квок.— Звук, не выражающий никаких эмоций, а затем шаг к ней навстречу.— Квок.

Квокер поднял вверх своё оружие, вероятно решив, что она не представляет для него никакого интереса.

— Квок.

Анна сосредоточилась, и что-то тяжёлое неожиданно опустилось на голову квокера. Он с секунду растерянно смотрел на неё, а затем обмяк и упал.

Девушка повернулась и побежала, что только и делала весь сегодняшний вечер и ночь. Девочка на её руках, пока ещё сонно, хныкала. Звук был тихим, но уже само это не предвещало им обеим ничего хорошего.

Еленин дом находился на самом краю их поселения, так что вскоре Анна уже была за пределами жилых зданий, то есть непосредственно в самом лесу. Только вот она по-прежнему не знала, куда же ей теперь податься. Со всех сторон то, приближаясь, то, отдаляясь, доносилось ненавистное знакомое квоканье.

Решение пришло как-то само собой.

Девочка начала просыпаться и расплакалась громко и безостановочно. Анна начала её покачивать, что-то тихо напевая, но та всё никак не успокаивалась. Это могло означать только одно. А именно, их неизбежный конец!

Квоканье вокруг вдруг на секунду стихло, а затем раздалось вновь, уже вместе с хрустом веток, который не отдалялся, как хотелось бы, а наоборот неотступно приближался. Квокеры не любили оставлять кого-то в живых после своих набегов.

И тут Анну осенило. Водопад, что находился в нескольких сотнях метров от их посёлка. Он, конечно, небольшой, но достаточно громкий для того, чтобы скрыть плач девочки. Ей ведь только и надо, что заглушить крик ребёнка, который выдаёт их присутствие. Главное, это добраться до него, избежав приближающихся квокеров.

— Всё будет хорошо. Мы спасёмся, маленькая. Мы спасёмся.— Твердила девушка шёпотом, всю дорогу пока бежала, стараясь перекрыть у себя в голове глухое квоканье и, хоть чуть-чуть, успокоиться сама.

Анна пригнулась от кинувшейся на неё еловой ветки, перепрыгнула через знакомую канавку, а затем вдруг резко перестала слышать квоканье, но зато отчётливо различила новый с детства знакомый звук. Вывод, напрашивающийся сам собой, был очевиден. Водопад уже совсем рядом! Так оно на самом деле и было.

Вот он! Осталось совсем ничего, последний бросок. До него только рукой падать, а квокеры отстали, или, по крайней мере, не настолько близко находятся, чтобы их чёртов клич, мог пересилить звук падающей воды.

Девушка, не останавливаясь, ринулась в воду. Девочка на её руках разошлась уже не на шутку.

— Тише, ну же, тише, Кристинка, ты можешь нас выдать. Тише, маленькая, после всего, что с нами случилось, мы просто обязаны выжить.

Вода доходила сначала по щиколотки, затем по колено, по пояс, по грудь, а потом и вовсе по шейку. Анна с трудом, как можно выше подымала девочку, удерживая её на весу, а корзина с вещами меж тем безжалостно тянула её руку вниз. Вот она уже поднырнула под мокрый холодный поток, девочка ещё больше зашлась от испуга и холода.

Анна помнила, что где-то здесь в стенке находилась выемка, небольшое углубление, но в темноте ничего не было видно. Она пошарила по сторонам рукой. В одну сторону, в другую. Ага, вот она!

— Квок.

Знакомый, до конца дней будущий теперь её преследовать, звук раздался совсем близко.

Девушка вздрогнула. Но ведь они находились за таким потоком воды, как она его расслышала?

Она подняла глаза и увидела размывчатый человеческий силуэт, а точнее силуэт квокера. Его тёмная тень приближалась, вероятно, он собирался заглянуть под водопад.

Анна нырнула в узкую выемку, здесь и так везде было темно, а тут и подавно. Квокер не должен их увидеть. Квокер не должен их услышать. Но девочка? Она не прекращала плакать. Если же Анна услышала квокера, то и он, вероятно, услышит её, если ещё не услышал. Что же делать? И тогда, ради спасения их жизней, девушка решилась на отчаянный шаг. Она вытащила из корзины одеяло, нижний край которого не успел пропитаться водой, и накинула его ребёнку на голову, крепко зажав детский ротик рукой. Теперь оставалось только надеяться, что квокер уйдёт быстро, а девочка за это время не успеет задохнуться.

Анна начала молиться про себя, одна молитва за другой сами приходили ей на ум.

Секунда и водная гладь отклонилась.

— Квок.

Квокер заглянул вовнутрь, принюхался и поводил по сторонам рукой.

— Квок.

Секунда и он уже развернулся, вынырнул с той стороны потока и растворился за струями воды, вероятно направившись к берегу.

Девушка скорее сорвала одеяло с лица девочки. Та уже начала задыхаться и теперь с жадностью глотала воздух, она давилась им и снова его глотала, как маленький, изголодавшийся по еде котёнок.

— Прости, прости меня, маленькая.— Почувствовав свою вину, Анна снова расплакалась.— Прости, но он ушёл..., теперь ушёл... вроде бы. Надеюсь, нам удастся выбраться отсюда.

Она погладила вновь заплакавшую девочку по голове и подняла взор на безостановочно льющуюся воду. Там ровным счётом ничего не было видно, впрочем, как и слышно. Анна не знала хорошо это или плохо. Вероятнее всего всё-таки хорошо.

Ледяная вода доходила ей здесь до пояса, так что у неё не было возможности ни присесть, ни прилечь. А выйти из этого укрытия было равносильно смерти, ведь где-то за этими бесконечными потоками воды ходили квокеры. Они искали их и возможно других выживших. Хотя избежавших участи остальных селян, вероятнее всего были единицы.

Так и простояла она всю ночь, валясь от усталости и уже еле держа ребёнка на руках. Девочка вскоре уснула, забывшись в беспокойном сне, иногда вздрагивая и хныча.

Анна откинула голову на холодную и влажную стену у себя за спиной. Ледяная вода помогала ей не заснуть, но к утру, она уже еле стояла на ногах, а точнее совершенно с них валилась. Выбравшись из воды на берег, она рухнула на землю совершенно обессиленная.

Посадив девочку рядом с собой, она обхватила голову и лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Понимание всего произошедшего наконец-то дошло до неё с полной силой.

— А-а-а-а-а-а-а.

Слёз больше не было. Было лишь осознание большой потери.

— А-а-а-а-а-а-а. Ма-амочк-а-а. Па-апка-а. Бра-а-ат. Ле-енка-а-а. Пле-емяши-и.

Девочка слегка успокоилась, слёзки ещё не высохли, а она уже игралась с речными камушками. Ребёнок!

Анна продолжала раскачиваться из стороны в сторону, спрятав лицо в ладони. Но, к сожалению, такой способ страдания не являлся решением проблем.

Придя в себя после минутного помрачения рассудка, девушка принялась исследовать влажное содержимое корзинки. К счастью промокло не всё, одеяло, лёжа сверху, несколько сдержало струи воды, рвущиеся вовнутрь, а берестяные стенки и дно корзины не дали воде подобраться с других сторон в те недолгие моменты соприкосновения с ней.

Внутри она нашла головку сыра, булку вчерашнего хлеба, несколько фруктов, бутылку с молоком и несколько вещей из одежды для мальчика и девочки. Похоже, они уже полностью собрались и хотели бежать от квокеров, когда их настигли. То, что они находились в доме у Лены, когда их обнаружила Анна с отцом, означало, вероятно, что бежать они собирались вместе, пока мужья пытались сдержать квокеров. Но планам их, как это не прискорбно, не суждено было осуществиться, и то, что помешало им, уже невозможно было изменить, так как помешала им сама смерть.

В самом низу, Анна нашла смятую промокшую бумажку, на которой теперь едва различимыми буквами стояло имя и дата рождения детей, а также имена их родителей. Так, на всякий случай.

— Она допускала возможность, что погибнет или потеряет своих крошек.— С грустью прошептала измученная девушка.

Анна не умела читать, отец запрещал ей учиться грамоте, но несколько букв она всё же знала. И это знание помогло ей догадаться, что означали эти несколько цифр и букв на смятом и промокшем листке бумаги.

Девушка посмотрела на девочку и вспомнила спокойную улыбку, которая играла на губах её матери, когда она доверяла Анне судьбу своего сокровенного сокровища.

— Ты должна выжить, Кристина, хотя бы ради своей мамы, которая отдала за тебя свою жизнь. И я должна выжить, так как мой отец сделал то же самое ради нас обеих. Но как же это всё тяжело. Бремя, выпавшее на нашу с тобой долю, возможно, гораздо тяжелее того, что досталось нашим родным уже покинувшим этот мир.

Анна поднялась, взяла девочку на руки и пошла. Вот только куда теперь идти, она совсем не знала. Мокрая одежда мало, что не доставляла тепла, так ещё и липла к телу, мешая нормально передвигаться. Но она этого просто не замечала, она машинально брела вперёд.

Только пройдя несколько метров, она поняла, что ноги сами ведут её в родное поселение. Но следовало ли ей туда возвращаться? Она остановилась, замерла на мгновение и решила вначале перекусить, прежде чем продолжить свои злоключения.

Она напоила девочку давно остывшим молоком, и съела с ней немного хлеба с сыром. Благо, что девочка уже была не совсем крошкой и могла питаться и этими продуктами тоже. Вот только как Анна не пыталась, она совсем не могла её разговорить. Хотя она совершенно помнила, что когда раньше видела эту малышку, она лопотала без остановки, пока ещё на своём откровенно детском языке. Возможно, это была своеобразная реакция на испуг. И стоило ли тогда торопить ребёнка?

Посидев ещё немного, Анна поднялась. Идти в поселение, она не решилась, вдруг квокеры ещё там. Постояв в нерешительности, она подняла девочку и пошла на запад. Там, хоть и довольно-таки далеко, но были ещё поселения, населённые обычными людьми.

Она постаралась сделать как можно больший круг, обогнув тем самым родное селение по широкой дуге и этому было две причины. Во-первых, она боялась повстречать врага, а во-вторых, очень больно было видеть разрушенные знакомые места. Но, по-видимому, либо круг был всё-таки недостаточно велик, либо траектория её движения совпала с направлением квокеров, но только через несколько часов изнуряющего пути, она услышала позади тихое квоканье.

— Господи, ну, неужели мы никогда не выберемся из этого ада?— Отчаянно прошептала Анна.

Она постаралась идти быстрей, но сил на это едва хватало. Она буквально в прямом смысле падала от усталости и нервного истощения, но продолжала упорно нести вцепившуюся в неё девочку, а вместе с ней и корзину.

Квоканье постепенно приближалось, не очень быстро, но всё-таки настойчиво и определённо. Похоже, квокеры не сильно торопились, но всё равно специально или неосознанно догоняли их.

Несколько раз Анна пыталась пойти в ту или иную сторону, но квоканье не прекращалось и не затихало. Оно, казалось, раздавалось одновременно со всех сторон и в тоже время как будто бы из ниоткуда.

В голове у девушки всё смешалось, мысли словно бы превратились в кашу. От усталости она уже почти не различала эти самые свои собственные мысли от квоканья, плача девочки и непонятных голосов. Голова раскалывалась от ужаса всего пережитого, но инстинкт самосохранения не давал остановиться, и она упорно продолжала идти вперёд. Нужно было двигаться и как можно быстрее, чтобы хоть немного оторваться от преследователей. Так как повороты вправо и влево не давали никаких результатов, она решила идти вперёд и немножко прибавила шагу.

Через несколько минут ей пришлось даже побежать, потому что если до этого момента квокеры и не подозревали об их присутствии, то теперь они точно были в курсе этого обстоятельства.

Кристина неожиданно разревелась во весь голос. Вот так всегда, как назло. Анна так и не поняла, что с ней случилось, да и что тут надо было понимать. Если и для вполне взрослой девушки этих испытаний было предостаточно, то, что можно было сказать о маленькой испуганной девочке.

Даже уставшее сознание Анны расслышало мгновенно наступившую тишину вокруг них. Лишь громкий плач девочки нарушал её плавное течение. А затем квоканье возобновилось с новой силой и к тому же на этот раз стало неминуемо приближаться.

Девушка попыталась собрать остатки своих сил и побежала. Побежала, несмотря на боль, тяжесть, усталость. Но теперь это уже, наверное, мало что значило и вряд ли могло им помочь.

Глава 4. Встреча.

Димитрий шёл в гордом одиночестве, но настроение его от этого не становилось хуже, потому что он прекрасно знал, что Хамелеоны где-то поблизости. Они хорошо позавтракали сегодня утром, климат постепенно становился теплее, а он хоть и был в данный момент один, но отнюдь не был одинок как прежде. Так с чего бы это ему, спрашивается, иметь плохое настроение и не радоваться жизни? Ему больше не приходилось разыгрывать из себя цирковую обезьянку и лазить по деревьям, а спать с двумя такими собачками одновременно и тепло и безопасно. Не грех и поспать подольше. Эх, а жизнь-то оказывается хороша! И к тому же, кажется, постепенно налаживается, становясь ещё лучше.

Он с разбегу перепрыгнул через поваленное самой природой или кем-то из её детищ могучее дерево, лишь опёршись на него рукой. И, не громко насвистывая себе под нос, проследовал далее.

За время проведённое в обществе Хама и Хамки, Димитрий настолько привык к их хамелеонству, что совсем не удивился, когда часть куста находившегося чуть впереди и слева от него вдруг приняла очертание двух больших собак и побежала вперёд.

Принюхиваясь и рыча, они бросились в сторону нескольких кривоногих деревьев, которые располагались чуть правее лорда.

Здесь они остановились. Постояли немного, прислушиваясь и принюхиваясь, затем Хам присел на пожелтевшую траву и повседневно почесал лапой за ухом, а Хамка, тоже сев, молча завертела головой, по-прежнему оставаясь самим вниманием. Преимущественно жёлто-зелёная окраска их сменилась на присущую им от рождения чёрную и серую.

Димитрий насторожился. Если бы там не было на что реагировать, его друзья и не среагировали бы. Но, если там всё же кто-то был, то почему они так быстро успокоились. Поведение их было несколько неадекватным. Это-то и настораживало.

Опасения его были не напрасны. Уже спустя несколько секунд, послышался треск сухих сучьев, топот торопливых ног, а затем детский плач и чьё-то тяжёлое дыхание. Хам и Хамка по-прежнему реагировали на всё происходящие лишь со спокойным любопытством.

Ещё мгновение и из-за деревьев выскочила девушка в откровенно изорванной одежде, которая к тому же была и жутко испачкана в крови. На руках она держала маленького ребёнка, на сгибе её локтя висела берестяная корзина.

Вид у неё был довольно интригующий. Длинные волосы её были необычного пепельного цвета, что никак не вязалось со столь молодой внешностью. Но вероятнее всего, по мнению Димитрия, они не были покрыты сединой, этим неизменным признаком старости, то были лишь волосы молодой женщины, имеющие столь странный цвет от рождения. Сейчас они были беспорядочно растрёпанны, с вкраплением из сухих листьев и хвои. Руки её были изрядно исцарапаны, в глазах затаился испуг. Ребёнок на её руках зашёлся в нешуточной истерике. Вначале от неожиданности Димитрий даже не понял, мальчик то был или девочка. Сама же молодая женщина тяжело дышала, в груди у неё слышались весьма недвусмысленные хрипы, и по всему было видно, что бежала она уже далеко не первую минуту.

Увидев Димитрия и двух его извечных сопровождающих, она на мгновение остановилась, окинула мужчину подозрительным взглядом, покосилась на собак, затем бросила беспокойный взор назад, и обратилась по отношению к мужчине, собакам или ко всем троим сразу.

— Бегите, спасайтесь. Они рядом. Они идут.

Она готова уже была бежать дальше, когда Димитрий перехватил её за запястье.

— Девушка, стойте. Не знаю, что с вами приключилось и кто там идёт, но в любом случае с нами вы будите в большей безопасности, чем с кем бы то либо ни было. Я бы советовал вам не спешить дальше, а ненадолго задержаться. Потом, если в том будет такая необходимость, сможете последовать по своим делам.— Он отпустил её руку и уверенно переложил её на рукоять меча.

Девушка проследила за этим его жестом, посмотрела на ребёнка и вновь обернулась.

— Вы вероятно не до конца понимаете.— Прошептала она срывающимся голосом.

Димитрий удивлённо вскинул бровь вверх.

Она же по-прежнему стояла в нерешительности, вся такая напуганная и жалкая. Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо бежать отсюда и уносить ноги как можно быстрее и дальше от ненавистных квокеров, но что-то нашёптывало ей, что можно и остаться. Да и самой ей не хотелось вновь уединяться в опасном лесу, в то время как какой-то человек, не квокер, предлагает ей свою помощь. Когда ещё ей повстречается кто-то живой? Уже само то, что она встретила здесь человека, так далеко от ближайшего поселения, своё, что вполне естественно, она теперь не брала в расчёт, уже было чудом.

— Я...,— она облизнула пересохшие губы, весьма соблазнительный жест для изголодавшегося по женской ласке мужчины, но не совсем уместный в данной ситуации и в данной интерпретации,— их вероятно много.

— Ничего, справимся.— Уверенно отмахнулся Димитрий. Уж он-то не посрамит своей чести перед первой, встреченной им за такой долгий период, женщиной, пускай и изрядно потрёпанной. Но ему ли перебираться в сложившихся-то обстоятельствах?

Хам и Хамка, уже давно прислушивающиеся, поднялись, шерсть на их загривках вздыбилась на этот раз не в шутку и они зарычали. Теперь они снова слились с окружающей обстановкой, прибегнув к своей таинственной маскировке.

Вот такая их реакция была Димитрию более знакома и, честно говоря, больше по душе. Он не любил неожиданностей и сюрпризов, тем более в тех условиях, в которых ожидать ничего хорошего не приходилось.

— С кем имеем дело?— Спросил лорд, перебрасывая меч из руки в руку, на лук он не обращал никакого внимания, место было невыгодное для стрельбы, а вот для схватки на мечах самое что то.

— Квокеры.

— Квокеры.— Задумчиво повторил он.— Что-то я такое о них слышал.

— Ну, квокеры,... ведь все о них знают. Они нападают на поселения и....

— ... убивают, насилуют, разрушают.— Продолжил за неё Димитрий.— Вспомнил.

Хам и Хамка неожиданно смолкли, будто их здесь и не было вовсе, это было ещё более пугающе в связи с тем обстоятельством, что видно их тоже не было.

Анна же и вовсе ничего не могла понять. Она прозевала тот самый момент, когда собаки мгновенно исчезли, если этот момент вообще имел место быть.

Наступившая тишина, тем временем, была для Димитрия сигналом.

— Начали.— Тихо произнёс он, словно бы присутствовал на киносъёмках, и всё происходящее было всего лишь очередной снимаемой сценой, а не реальной жизнью.— Держись меня, не отходи ни на шаг.

Он и сам не сразу заметил, как перешёл на "ты".

Между тем обратный отчёт пошёл. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, небольшая задержка... ноль. Проносилось у Димитрия в голове.

И вот они появились, точно тогда, когда он и рассчитывал, задержавшись разве что на малую долю секунды. Так всегда случалось с тех самых пор, как Хамелеоны присутствовали с ним рядом, своим поведением они как бы давали ему сигнал к появлению врага, и благодаря этому он всегда безошибочно угадывал его.

— Квок.

Оружие наготове. Вот они его поднимают, но Димитрий остаётся неподвижным. Не в его правилах было нападать первым, тем более на незнакомого врага.

— Квок.

Позади негромко вскрикнула незнакомка. Маленькая девочка у неё на руках расплакалась ещё сильнее, хотя куда уж громче.

— Хам, Хамка.— Только и произнёс Димитрий, но больше им ничего и не требовалось, не первый раз они вместе или разрозненно охотились на крупную добычу, главное, просьба-команда была отдана, а остальное уже дело взаимопонимания.

Молниеносный бросок и двое из семи квокеров оказались подмяты под грозного Хама, который в мгновение ока перегрыз обоим глотки. Что ж, кроваво, зато действенно.

Хамка оказалась не столь успешна, свалив только одного.

Димитрий поразил четвёртого. А на оставшихся троих напала паника. Одно дело меч, копьё, клыки и когти, в общем, пасть от руки человека или зверя, а другое, когда товарищи необъяснимым образом падают с рваными ранами на шеях.

Да, Хам и Хамка могли подстраиваться и под воздух, оттого-то и звались теперь Хамелеонами.

Тем временем троица растерявшихся квокеров попыталась спастись бегством, но не тут-то было. Никто не собирался их отпускать, ведь они могли и подмогу привести, но это если размышлять по человеческим меркам.

Впрочем, Хам и Хамка быстро и без лишних движений сделали своё дело. Что касается их, то они это сделали, отнюдь не из каких-то тактических соображений, а по каким-то своим зрелым размышлениям или попросту по привычке.

Димитрий повернулся к незнакомке, боясь, что жестокость, с которой погибли эти семеро и вид свежей крови вызовет у девушки жалость, отвращение или приступ тошноты. Но она только с ненавистью смотрела на их ещё тёплые трупы.

— Даст-то Бог, чтобы эта учесть преследовала всех ваших мерзких сородичей, твари.— В глазах её горела настолько лютая ненависть, что даже Димитрий почувствовал себя неуютно и зябко поёжился. Не хотелось бы ему становиться её врагом. Девушка же между тем повернулась к спасшему им жизни мужчине.— Спасибо вам большое, незнакомец. Не знаю, как и отблагодарить вас. Об одном лишь жалею, что не было вас и ваших чудесных собак рядом, когда они напали на наше поселение.

— А что собственно произошло?— Спросил Димитрий, деловито вытирая лезвие меча об одежду ранее убитого.— А то мы с моими друзьями....

Девушка покосилась на собак.

— ... как-то сразу сработали, не изъяснившись с ними и так толком и не поняв, что к чему. Вы так неожиданно появились тут, и эта их репутация даже не дала нам времени на раздумье. Возможно, всё можно было решить мирным путём.

— Мирным путём? Вы смеётесь надо мной? Или вы и в самом деле решили, что можете урегулировать отношения с квокерами мирным путём?

Лорд невозмутимо пожал плечами. Он мало, что слышал о квокерах, так как они до сих пор не имели наглости нападать на замки и прилегающие к ним земли, по крайней мере, пока, довольствуясь более лёгкой добычей. Как, например, в данном конкретном случае.

— Скажите это моей семье и всем другим людям, которые всю жизнь прожили со мной бок о бок. Пожалуйста, давайте им это скажем. Мирным путём?! Быть может быть, тогда они воскреснут, раны их зарастут, и все мы снова будем вместе радоваться жизни. Скажите это детям, младенцам и постарше, которые теперь будут гнить, так и не увидев самой жизни.— Анна уже выкрикивала эти слова, не обращая более внимания на плач испуганной девочки.

Хам и Хамка, тихонько заскулив, задом-задом ретировались в кусты, оставив людей наедине выяснять свои человеческие отношения.

У Димитрия, к сожалению, такой возможности отступления не было. Потому он только проводил их завистливым взглядом и, примирительно подняв руку, попытался вставить хоть слово в затянувшийся монолог, только что спасённой им самим, молодой женщины.

— Ну-ну....

Но не тут-то было.

— Скажите это моей матери, отцу, моему брату, который не имел радости наблюдать, как растут его дети, скажите это его детям, моим племянникам, которые больше никогда не увидят света солнечного дня. Скажите им всё это.

— Но....— Совершил ещё одну попытку лорд, впрочем, опять безрезультатную.

— Решить всё мирным путём с врагами и главное с кем?— Продолжала возмущаться пепельноволосая. С каждым новым произнесённым словом она наступала на своего заступника, каким-то непостижимым образом умудряясь казаться выше самого Димитрия. А он почему-то начинал чувствовать себя всё более слабым и мелким человечком.— С квокерами. С квокерами, которые и разговаривать-то не умеют, которые только кудахчут как рассерженные наседки. Да вы в своём ли уме? Только одно лишь сумасшествие могло бы вас оправдать. Но на умалишённого вы не похожи. И что же тогда получается? Да только один единственный вывод. Вы просто глупец, наглец, хам!

Услышав свою кличку, из кустов показалась чёрная морда Хамелеона, но тут же скрылась, осознав, что вышеупомянутое слово к нему ни коим образом не относилось.

Девушка наконец-то высказалась и только сейчас заметила, что она сама перешла на крик, малышка на её руках зашлась в истерике, мужчина, спасший им жизни, стоит в растерянности, а столь грозные, показавшие себя безжалостными воинами, собаки попрятались в кусты.

Вот тут-то Анна и поумерила свой пыл.

— О-го-го. Простите меня, пожалуйста, я просто сорвалась. Это всё, наверное, нервы. Простите, простите, ради Бога.— Она бросила на Димитрия виноватый взгляд и опустила глаза. Затем полностью занялась девочкой, пытаясь её хоть как-то успокоить.

Димитрий находился в полном замешательстве. Он никак не ожидал, что ему вот так на пути попадётся женщина, которая вероятно станет его спутницей на неопределённый срок, и уж тем более он никак не ждал, что будет атакован таким стремительным словесным наступлением. Похоже, его жизнь начинает меняться и, вероятно, не в лучшую сторону. Их дикий рай, в котором он прибывал последние месяцы со своими друзьями, подходит к концу. Женщина это всегда перемены, а в такой ситуации, как эта, так тем более. Но и бросить её на произвол судьбы вместе с ребёнком на руках он тоже не мог. Этот вариант даже обсуждению не подлежал. В общем, всё следовало хорошенько обдумать, а это означало только одно.

— Хам, мы идём на охоту.

Обе собаки мгновенно встали рядом с ним.

Взгляд притихшей женщины стал беспокойным, в нём угадывался страх.

— Хамка, постереги нашу гостью и её ребёнка, на случай появления враждебно настроенных существ.

Серая собака исполин послушно улеглась рядом с Анной.

— Скоро вернёмся.— Бросил Димитрий и скрылся в зарослях.

Оставшись наедине, не считая крошки с собакой, Анна почувствовала себя несколько сконфуженно. Она испуганно покосилась на внимательную серую морду, неотрывно следившую за ней самой. Такое огромное животное, такое злобное, и в тоже время, столь красивое и послушное. Что следовало ожидать от него в следующий момент, особенно когда хозяина не было рядом?

Димитрий в это время со злостью рубил ветки и высокую траву направо и налево.

Хам предусмотрительно держался в стороне от него.

И надо же было его угораздить влипнуть в такое. Ещё двух хвостов в юбке ему только и не доставало.

— Чёрт.— Димитрий опять выругался, хотя и обещал сам себе больше этого не делать.— Чёрт. Мне только рядом истеричной бабы не хватает. И этого вечно визжащего пупса у неё на руках.

Всё, всё, хватит. Он вышел на охоту, значит, пора охотиться. Прочь непрошенные чувства, мысли и раздражение.

— Хам, бери след.

Эх, хорошо, когда есть такой замечательный помощник. Ещё тем лучше, что даже если руки опустились от унынья и добыча никак не желает сама идти в твои объятия, то приём пищи от этого отнюдь не отменяется, потому что рядом всегда есть Хамелеоны. Да, так в пору было и окончательно расслабиться и испортиться.

Когда Димитрий с Хамом вернулись, девочка мирно спала на руках у незнакомки, а та несколько притихла, не давая больше повода для ссоры.

Анна же чувствовала себя виноватой и из кожи вон лезла, чтобы загладить свою вину. Положив ребёнка возле корзинки на одеяло, она предложила вернувшемуся с добычей мужчине свою посильную помощь.

Димитрий подумал и покачал головой.

— Спасибо, но я как-нибудь сам. Вы пока отдохните или, если вас не затруднит, не могли бы вы мне всё-таки поведать, что, собственно говоря, у вас случилось с этими квокерами. И вообще как-то не удобно получается, мы ведь с вами даже ещё не представились друг другу.— Димитрий поднялся.— Меня зовут Димитрием. А вас?

— Анна, моё имя Анна.— Девушка виновато улыбнулась.

Но лорд проигнорировал эту её улыбку, сославшись на трудность их положения. Он снова уселся и приступил к разделыванию тушки.

— Значит, квокеры напали на ваше селение?

— Да.

— И ваши родные... они... погибли?— Он постарался проговорить это с как можно более непринуждённым видом.

— Да.— Девушка бросила быстрый взгляд на спящего ребёнка, затем поджала под себя ноги и обхватила колени, подтянув их к груди.

— Само поселение далеко?

— Нет,— она слегка качнула пепельноволосой головой,— наверное, полдня пути.

— Мы пойдём туда?

— Не знаю.— Девушка пожала плечами и ещё крепче прижала колени к груди.

— Вы ведь идёте с нами, я так понимаю?— Задал Димитрий интересующий его вопрос.

— Я... я не знаю.— Она опустила глаза.

— Вам есть куда пойти?

Анна промолчала, всё так же потупив взор. Но это ровным счётом ничего не меняло, Димитрию надо было выяснить всё раз и навсегда. Потому он и продолжил свой допрос. Это было несколько жестоко с его стороны, но, в конце концов, он ведь должен был знать правду.

— Теперь уже все мертвы?

— Да... нет..., наверное..., я... не знаю, но.... Они убивают всех, кто попадается им на пути, а женщин ещё и насилуют. Вряд ли кто-то выжил, хотя это было бы просто здорово.— Она отвернулась, чтобы он не заметил её слёз.

— А ваш муж?

— Муж? Мой? Но я не зам....

Он кивнул в сторону малышки и пояснил.

— Отец девочки?

— Отец Крис... Кристины? Ах, да. Да, он погиб.— Анна взглянула на него, потом на спящую девочку.

Он принял Кристину за её дочь. Так, наверное, было даже лучше. И она не станет этого отрицать. Её слова... это, пожалуй, выглядело как ложь, но с другой стороны она обещала позаботиться об этой девочке, а ему вовсе не обязательно было знать полную правду. Она ведь не соврала, а наоборот вполне честно ответила на прямо поставленный им вопрос. Ну, это, конечно, смотря с какой стороны на всё это посмотреть?

Вначале нахлынувшая бледность прошла, и девушка начала заливаться краской стыда.

— Сочувствую.

Анна промолчала, покраснев при этом ещё больше.

— А где-то вообще у вас есть родные?

— Нет, вся моя семья осталась там. Мы жили обособленно, и у меня больше нигде нет родных. Я никогда прежде не покидала пределов селения. И, о, Димитрий, я хотела ещё раз попросить у вас прощение за своё ужасное поведение сегодня, просто..., просто весь этот кошмар, все эти смерти.

Девочка беспокойно заворочалась, и Анна поспешно склонилась над ней.

Димитрий подождал, пока малышка успокоилась.

— Бедная крошка, ей столько пришлось сегодня пережить.— Прошептала девушка, сильнее укутывая ребёнка.

Лорд сочувствующе глянул на них обоих.

— Я хотел сказать, что нисколько не обижаюсь на вас, я ведь вас прекрасно понимаю. Да я и сам, пожалуй, сморозил некоторую глупость.

— Бывает.— Слабо улыбнулась Анна, слегка склонив голову набок.

— Я предлагаю забыть эту глупую ссору и сделать вид, что её и вовсе не было. По рукам?— Димитрий протянул девушке руку.

— По рукам.

Руки её были мягкими и шелковистыми, хотя на самой ладони и прощупывалось несколько мозолей, его же наоборот были покрыты множеством шрамов, царапин и вообще были шероховатыми, то есть по настоящему мужскими, в то время как её оставались до полной противоположности женскими. Их так не хотелось отпускать!

— Так как, мы пойдём в ваше селение?— Снова спросил Димитрий, сбрасывая с себя наваждение.

— Честно говоря, я бы очень хотела туда вернуться.— С опаской ответила девушка.— Может быть, всё-таки кто-то выжил. Господи, мне до сих пор не верится, что всё это случилось на самом деле и все они мертвы. Но, с другой стороны, я и очень боюсь туда возвращаться.

— Вы думаете, эти квокеры могут быть ещё там?

— Да, я не исключаю такой возможности.

— Поэтому....

— По многим причинам. Ой, вот ты и проснулась, малышка. Пойдём с тобой пописаем.— Анна подняла девочку на руки, та же удивлённо смотрела по сторонам своими заспанными глазёнками.— А дядя Димитрий скоро приготовит нам кушать.

Девочка перевела сонный взгляд на мужчину, он подмигнул ей, и она тут же спряталась за плечо матери.

Когда молодая женщина вернулась, она первым делом обратилась к новому знакомому.

— Я всё обдумала. Если вас не затруднит, не могли бы мы и правда вернуться назад. Это дало бы мне возможность переодеться и взять с собой кое-какие нужные вещи, если всё-таки придётся уходить. Эта одежда,— она повела рукой в сторону штанов и туники, наподобие которых когда-то в древние времена носили женщины индианки в старой доброй Америке,— уже порвалась, хотя я и надела её всего-то несколько часов назад, взамен порванной квокером.

— Квокером?— Димитрий оторвал взгляд от костра и жарящегося на нём мяса.

— Да.

— Он.... — Димитрий замолчал, не зная как продолжить свою мысль, не оскорбив при этом её достоинства, но она всё поняла и ответила сама, отведя чуть в сторону взгляд.

— Пытался..., но мой отец. Он... спас меня.— Она закусила губу, потом вскрикнула.— Кристина!

Девочка бесстрашно подходила к лежащим в тени Хамелеонам, которые теперь всё чаще и чаще являлись в своём истинном обличии, похоже, становясь всё более и более одомашненными.

— Они... они не тронут её?

— Не беспокойтесь. Хамы не причинят ей вреда. Хам.

Крупная чёрная голова немедленно подняла на него взор тёмных глаз.

— Девочка должна быть в полной безопасности, друг. Ты как, согласен?

Пёс взглянул на смелую крошку и беззлобно зарычал.

— Спасибо, Хам.

Пёс отвернулся.

— Будьте уверены, теперь вашей дочери ничего не угрожает.— Спокойно произнёс Димитрий, обращаясь к напуганной матери.

— Но они такие большие.— Засомневалась та.

— С этим проблем не будет, они весьма добры к тем, кто отвечает им взаимностью, а вот иметь таких врагов я бы определённо не хотел.

— Я тоже.— Прошептала Анна. Её слегка передёрнуло от воспоминаний о том, с какой лёгкостью эти псы перегрызали горла квокерам.— Они понимают вас?

— Да, конечно, они вполне разумны, только разговаривать не могут.

— И слушаются вас.— Скорее не спросила даже, а утвердила девушка.

— Да, но это исключительно их заслуга. Я им не хозяин, а, прежде всего, друг. Я не приказываю им, а прошу. Просто так сложилось в наших отношениях, что я стою на одну единственную, совсем небольшую ступенечку выше их. Это так называемая иерархия, если хотите, но я просто зову это дружбой. Они слушаются меня, потому что верят, а я не сомневаюсь в них, потому что верю им.

Они оба посмотрели на девочку, которая повисла у Хамки на шее и дёргала её при этом за уши. Та же только спокойно била по земле своим толстым хвостом.

— По-моему, Хамке это даже нравится.— Предположил Димитрий.

Анна лишь пожала плечами, всё ещё до конца неуверенная, не стоит ли отозвать Кристину от собак.

— А то, как вы их называете, Хамы. Это что их порода?— Поинтересовалась она, решив всё же довериться новому знакомому и в этом, раз уж итак доверила ему гораздо большее, свою и Кристинину жизни.

— Нет, это всего лишь имена, которые я сам же им и дал. Вы же видели их способность менять окраску, что они проделывают весьма ловко, ориентируясь в зависимости от обстоятельств. Раньше же, много веков назад, существовали такие ящеры хамелеоны, которые могли вот так же менять свой цвет. Конечно, наши друзья заметно продвинулись на этом уровне и всё же.... Поэтому-то я и прозвал их Хамелеонами, а Хам и Хамка это сокращённое от производного. Порода же их мне, к сожалению, не известна, и я очень сомневаюсь, что таковая вообще существует. По-моему, таких как они только двое и есть, хотя я могу и ошибаться на этот счёт, но, по крайней мере, я о таких как они никогда раньше не слышал.

— Вы так много знаете!— Восхищённо проговорила девушка.

— Просто я очень много читал.

— О, вы умеет читать?— Анна не смогла скрыть своего удивления.

— Да, разумеется.— Его пронзила внезапная догадка, и он быстро глянул в её сторону.— А вы разве нет?

— Я? Но я не отношусь к знатному роду, у нас-то и книг никогда не было, кроме Библии. Но её нам читал святой отец на проповедях. А вы..., вы, наверное, знатных кровей?— Анна с откровенным испугом посмотрела в его сторону. Она и подумать не могла, когда кричала на него, что этот дикий с вида человек в шкурах может в результате оказаться знатной особой.

— Можно и так сказать, но я не люблю, когда люди оценивают меня только с этой стороны.— Недовольно поморщился лорд.

— Но если вы..., я хочу сказать, что вы делаете здесь?

Димитрий поймал её удивлённый взгляд, скользнувший по его мехам.

— Я так понимаю, вы хотели добавить и в таком виде. Ведь я не похож на лорда, что выехал на охоту в компании себе подобных.— Он криво усмехнулся.

Анна же только слабо улыбнулась этим его полушутливым словам.

— В принципе, более-менее верно. И что же?

— Так уж получилось, что мой друг, ученый маг, что-то напутал в своих расчетах, специально или случайно, это я узнаю только по возвращении домой, если таковое вообще состоится.— Непринуждённо пояснил Димитрий.

— В расчётах чего?— Растерялась девушка.

— В расчётах для своего аппарата. Он изобрёл машину, которая может переместить человека в пространстве, таким образом, я хотел переместиться к своей матушке на день рождение. Но, как видите, получилось всё несколько иначе.

Анна покачала головой.

— Мне трудно судить о том, что вы сказали, поскольку большинство слов из вашей речи я не поняла. Что значит аппарат? Машина?— Произнесла она печально.— Я знаю многое, но, к сожалению, я совершенно безграмотна.

— Безграмотность это дело поправимое. Если хотите, я мог бы вас кое-чему научить, например, читать и писать. Если вы будете уметь это, то в будущем сможете приобрести свои собственные книги и изредка перечитывать их.— Неожиданно предложил Димитрий.

— О, вы это сделаете? Я была бы вам безгранично благодарна. Всегда хотела обучаться грамоте, но отец говорил, что мне не следует этого знать и уметь, наравне с моей способностью...,— она загнанно взглянула на собеседника,— просто не следует уметь.

Димитрий же с всё более возрастающим интересом поглядывал на сидящую перед ним молодую женщину.

— А ваш отец, он сам-то умел читать?

— Да, он и был нашим священником.— Охотно пояснила девушка.

— Понятно.— Сказал Димитрий.— А вот и наш ранний ужин подоспел. Берите дочку, сейчас будем трапезничать.

— Что?— Удивлённо переспросила Анна.

— Кушать, будем, говорю. Кушать.

— А-а-а, да, похоже, мне ещё учиться и учиться.— Она поднялась.— Кстати, у меня есть сыр и хлеб.

— Вот отчего бы не отказался, так это от хлеба. Столько месяцев блуждаю. Мясо каждый день в дневном рационе, а вот хлеб для меня сейчас деликатес. Да и сыром я себя давно уже не баловал.

— Вы опять изъясняетесь непонятными для меня словами,— с укором произнесла Анна,— но основной смысл я всё же уловила. Сейчас всё принесу. Кристина, пошли кушать.

Глава 5. Деревня.

Ночь они решили провести здесь же, а в разрушенное поселение Анны, попали только к полудню следующего дня. Полная пустота, разруха, кровь и мёртвые тела повсюду, а так же стайки мелких падальщиков шныряющих между опустевшими домами. Вот, пожалуй, и всё, чем встретило их это селение. Даже домашней скотины нигде не было видно, всю её угнали в неизвестном направлении налётчики.

Анна переходила от дома к дому, надеясь найти хоть кого-то выжившего, но все её поиски были тщетны. Повсюду их встречали только безжизненные тела когда-то жизнерадостных знакомых и родных ей людей.

— У нашего народа сегодня праздник.— Тихо произнесла девушка, проведя рукой по надломленной палке в ограде соседского дома. Она, сама не понимая, зачем это делает, принялась её поправлять, чувствуя острую потребность в том, чтобы хоть что-то упорядочить в этом общем беспорядке.

Димитрий только молча кивнул.

— Мы собирались его отмечать. Эта одежда, что сейчас на мне, была приготовлена именно для этого празднества. Господи, за что нам всё это? Слава Богу, что хоть Кристина спит и не видит всего этого разгрома, хватит с неё того, что ей уже пришлось пережить.— Анна вновь бросила на Димитрий неуверенный взгляд.— Вы уверенны, что с ними она в безопасности?

— С ними она в большей безопасности, чем была бы с вами и вообще, они же тут совсем рядом. К тому же я надеюсь, вы бы не хотели, чтобы девочка вновь всё это увидела, переживая весь кошмар заново.— Он обвёл рукой пройденное, словно бурей, пространство вокруг себя.

— Нет, Боже, конечно же, нет.— Девушка покачала головой. Затем, покончив наконец-то с соседской оградой, она сделала несколько неуверенных шагов в сторону своего родного дома. Димитрий не знал, что она просто старается оттянуть тот момент, когда ей придётся увидеть умершую родню.

— Мама, мамочка.— Зашептали её губы и Анна, сначала медленно, едва переставляя ноги, а затем и все, ускоряя шаг, двинулась к своему дому. Взгляд её в тот момент совсем ничего не выражал, он был пустым и каким-то остановившимся.

К тому времени, как Димитрий её догнал, она уже сидела на полу в небольшой лачуге, прижимая к груди полное тело мёртвой женщины.

Димитрий подошёл к ней сзади и положил руку на плечо.

Анна подняла на него заплаканные глаза.

— Это... это моя мама, а то,— она указала в сторону лежащего рядом молодого мужчины,— мой брат. Я не знаю..., я просто не знаю, как всё это вынесу.

— Ну, же, Аннушка, у вас же есть Кристина.— Неуверенно произнёс Димитрий, понимая, что это слишком малое утешение для человека, потерявшего в считанные минуты большую часть своих родных. Да и не просто большую, а практически всех, за исключением маленькой чудом спасшейся дочурки.

— Вы... вы назвали меня так, как меня звали только мать с отцом.— Анна улыбнулась сквозь слёзы.— Простите, вы мне что-то ещё сказали, а я не расслышала.

— Я говорю, у вас же есть Кристина, девочка, ради которой стоит жить.

— Кто? Ах, да, Кристина. Да, у меня есть Кристина.— Анна провела рукой по седым волосам матери.— Я не могу их здесь так оставить, Димитрий, они не пища для падальщиков. Они моя семья.

— Да, конечно, мы должны что-то сделать с их телами.

— Мы похороним их.— Твёрдо заявила девушка.

— Нет.

Анна удивлённо посмотрела на него.

— Но почему?

— Земля. Сейчас очень холодно, земля замёрзшая. Мы просто чисто физически не сможем этого сделать.

— Да, вы, пожалуй, правы, но что же тогда.— Девушка поднялась, аккуратно опустив голову матери на деревянный пол.

— Мы... да точно, мы сожжём их.— Предложил Димитрий.

— Нет.— Вскрикнула Анна.

— Почему же нет, я считаю, что это единственный правильный выход из сложившегося положения.

— Но мой отец священник.— Напомнила она.

— Ничего страшного.— Лорд безразлично пожал плечами.— Уже много веков существует такое понятие как кремация. Если вы не знаете, что это, то....

— Я прекрасно знаю, что такое кремация, но мы всегда хоронили своих покойников. Мы должны предать их тела земле.— Упрямо заявила Анна, вздёрнув подбородок.

— На этот раз придётся отойти от общих правил.— Покачал головой Димитрий.

— Я не позволю!

— Тогда, может быть, вы сами выкопаете все могилы, потому что я этого делать не собираюсь.— Предположил лорд.

— Но....

— Никаких "но". По-моему я предложил вам наилучший вариант из всех возможных. Подумайте же, наконец, своей упрямой головой. Сколько нам всего нужно выкопать могил? А сколько нам придётся копать хотя бы одну из них? Сколько времени на всё это потребуется? Я вам отвечу, очень много. У вас оно есть? Лично у меня этого времени нет. Ни времени, ни сил, ни желания. Теперь вам выбирать. Решайте.

Анна обхватила себя руками, нервно растирая плечи.

— Я не знаю. Господи, я не знаю. Я не хочу. Они не должны. Мама, папа, братишка.

Димитрий почти физически ощущал её боль, её страдания и панику. Подумав, он решился пойти на некоторый компромисс.

— Анна, если это для вас настолько важно, то я могу вам предложить ещё один вариант.

Она с надеждой заглянула ему в глаза.

— Мы можем похоронить вашу семью, но только вашу.

— Мою?

— Да, я готов сделать это ради вас, ибо я просто не в силах и дальше выносить ваши страдания.— Развёл руками лорд.

— Спасибо, спасибо, я вам очень благодарна.— Анна бросилась к нему на шею, отчего Димитрий ещё больше смутился.

— Но остальных, Анна, нам придётся подвергнуть кремации, попросту говоря сожжению.— Напомнил он.— Мы сожжём каждого в своём доме, постараясь придать при этом им подобающий вид. Ваша семья, они все тут?

— Нет.— Анна покраснела.— Мой отец, невестка и племянники умерли в доме брата.... И... там ещё одна женщина с малышом. Пошлите, сходим туда.

Димитрий вышел вслед за девушкой, и они направились к дому, находящемуся на противоположной стороне поселения.

— Кто эта женщина, там, в доме вашего брата?

— Она... она просто очень хороший друг.— Неуверенно произнесла Анна, облизнув мигом пересохшие губы и мельком взглянув на спутника. Откажет? Или всё же согласится, что и тело той женщины тоже стоит предать земле? В другое время и в другой ситуации, Анна бы вероятно так не настаивала на этом обстоятельстве, полностью удовлетворившись захоронением только своей собственной семьи. Но теперь.... Разве эта женщина с мальчишкой теперь не её семья?

— Друг.— Тихо повторил Димитрий, кивая. Только что-то верилось ему в это с большим трудом, словно эти простые слова на самом деле за собой что-то скрывали. Но он ничего по этому поводу не сказал. Что ж, друг так друг.— Понятно. Итого сколько получается всего людей? Я имею в виду тех, которые будут подвергнуты захоронению?

— Восемь.— Виновато прошептала Анна.

— Кха, кха, значит восемь. Не мало, ох не мало. Но ничего не поделаешь, я ведь обещал.— Он был бы и рад теперь отказаться от своего обещания, но слово ведь не воробей, вылетит, не поймаешь. А мужчина, прежде всего, должен оставаться человеком своего слова. Так что по сему выходило, что отвертеться от копания мёрзлой земли у него уже не получится.

До сих пор Димитрий относился ко всему происходящему не очень серьёзно, не принимая всё слишком близко к сердцу. Ему и раньше не раз приходилось видеть множество смертей, но то, что он увидел в доме на краю посёлка, заставило его сердце сжаться от боли.

Мужчина, принявший в спину топор, так и умерший, сжав при этом в смертельной агонии горло своего противника, женщины истерзанные и преданные жестокой смерти, но главное дети. Дети, которым ещё только предстояло пройти свою жизнь. Дети изувеченные, избитые и лишённые жизни.

— Анна, ради Бога, простите меня за то, что между нами вчера произошло. Я полностью был тогда не прав. Господи, дети, если бы только я тогда видел то, что вижу теперь, я бы голыми руками разорвал в клочья этих мерзких квокеров. Сотворить такое с детьми, надо же, с этими невинными маленькими крошками. Как вам повезло, Анна, что вы смогли сохранить свою девочку.— Затем он настороженно взглянул на неё и спросил.— Она ведь у вас была только одна?

— Да.— Девушка бросила быстрый взгляд в сторону настоящей матери Кристины, почувствовав почему-то перед ней непонятное чувство вины, будто бы она похитила её дочку и теперь совершенно бессовестным образом выдаёт её за свою собственную. Хотя отчасти так оно на самом деле и было.

— Мальчики это мои племянники.— Тихо добавила Анна, затем она нагнулась к мужчине, полностью загородившим своим телом квокера.— Это мой отец, он был ещё жив, когда я убежала. Он просил меня уходить, я вначале не могла решиться, но всё-таки покинула его, выбрав жизнь и бросив его одного, раненого, задерживать убившего его квокера. Я предала его.

— Вы приняли правильное решение.— Попытался поддержать её Димитрий.— Ваш отец был счастлив отдать свою жизнь за жизнь и свободу дочери и внучки, единственных в мире родных для него людей, которые ещё оставались в живых. К тому же поглядите на его рану, это конечно малое утешение, но он бы в любом случае не выжил и, думаю, он это знал.

Анна неожиданно расплакалась, свернувшись калачиком возле тела отца.

— Анна, не плачьте,— Димитрий присел рядом,— не знаю как у вас, а у нас стараются не плакать над телами умерших, чтобы им не приходилось потом лежать в воде. Хотя с другой стороны лучше выплакаться, тогда возможно станет хоть чуточку, да легче.

Димитрий поднялся и вышел во двор, оставив её в одиночестве, чтобы она могла в полной мере выплакаться и предаться своему горю. Ему же ещё предстояло найти местное кладбище или попросту подходящее место для этих целей, а также лопату. За Анну он не опасался, квокеры не вернутся, это он знал точно, а по-настоящему действительно опасные хищники придут ещё не скоро, человеческие деревни редко значились в числе облюбованных ими мест. А если учесть, что Димитрий задумал сотворить со всем бывшим когда-то большим и весёлым поселением, то они, вероятнее всего, не придут уже никогда.

Всех перечисленных Анной родственников, они сегодня же похоронили, настолько глубоко, насколько позволяла промёрзшая земля. Сверху присыпали могилки камнями и вставили кресты, ведь все жители этого поселения были истинными христианами.

Детей похоронили вместе с матерями, мужей с жёнами. Остальных людей семьями уложили рядом на кроватях, поправили на них одежду и сожгли вместе с жильём.

В этот вечер на многие сотни километров был виден этот невиданный ранее семейный погребальный костёр.

В тот день работа была проделана немалая, требующая достаточной выдержки и крепкого вестибулярного аппарата, так как вся съеденная ранее пища, от вида множества изувеченных трупов, грозилась вырваться наружу.

Доделав своё дело до конца, Анна взяла для себя чистую одежду и ещё кое-какие вещи, и они с Димитрием, Кристиной и Хамами, перед выходом в неизвестность навестили спасительный водопад, чтобы смыть с себя грязь, пот и кровь, свою и чужую.

Денёк выдался воистину трудным, они бы даже сказали очень трудным. Не столько даже в плане физическом, хотя копать могилы в промёрзшей земле то ещё занятие, сколько в плане духовном. Все эти бессмысленные смерти, следы невыносимой жестокости на каждом шагу и в каждом доме, кровь, фонтанами брызгавшая из разорванных артерий, не только заливала пол, но умудрилась забрызгать стены и даже потолки, которые, впрочем, не отличались здесь особой высотой, позволяя самым высоким домочадцам едва не доставать до них головами....

Дети! Множество убиенных детей, от младенцев до подростков, повсюду.

Мальчики и девочки, мужчины и женщины, старики и старухи, все они были умерщвлены с особой жестокостью, несмотря на свой пол или возрастную категорию.

Похоже, квокерам было совершенно не свойственно чувство жалости. Они не были людьми в прямом смысле этого слова, хотя и походили на них внешне. Их-то и нелюдями было назвать трудно. Так, что-то вроде недочеловеков....

Димитрий вырвался из плена своих размышлений и перевёл взгляд на мать с дочерью.

Теперь они ужинали возле водопада, где и решили остаться на ночь.

— Ребёнок будет нам помехой.— Тихо проговорил он, не спеша, пережёвывая пищу, которую они смогли раздобыть в затухающем теперь уже доме Анны.

— Это мой ребёнок, я не оставлю её.— Твёрдо заявила девушка и крепче прижала крошечное дитя к своей груди.

— Я вам этого и не предлагаю,— раздражённо произнёс Димитрий.— Что я, по-вашему, изверг, что ли какой?

Лорд встряхнул руки, вытер их об меховые штаны и, отвернувшись, свернулся калачиком на одеяле, также позаимствованном в сожженной деревне.

Это новое женское соседство его ужасно раздражало, и он злился и на них и на себя самого. Канувшее уже было в прошлое с появлением Хамелеонов плохое настроение, появилось вновь. Что, в конце концов, от него зависело? Пускай она идёт с ним, не бросать же её одну в лесу, да ещё и с ребёнком, но надо сказать, чтобы она сама занималась собой и своей дочерью. Жалость жалостью, а закон выживания един для всех. Выживает сильнейший, ну, и тот, кто не обременён некими слабыми звеньями в цепи человеческой. Ему некогда обращать внимание ещё и на них. Нет, он, конечно, будет по возможности помогать им, если что, а в остальном пусть рассчитывают только на себя. Да и ещё, надо бы сократить это совместное проживание до минимума. Как только им попадётся первый приличный населённый пункт, он оставит их в нём на попечение местного населения. Но вопрос в том, когда он ещё попадётся?

Димитрий снова смачно выругался, но так, чтобы Анна его не услышала, и стал смотреть на огонь, ощущая исходящее от него тепло и постепенно засыпая.

Глава 6. Ловушка.

Они продолжали идти на юго-запад, стремясь прийти как можно ближе к замку Димитрий. Анне вообще-то было всё равно, куда идти, так как её нигде не ждали. Ей просто надо было отойти подальше от своих воспоминаний и этого кошмара, вырваться к цивилизации и осесть в одном из городов или деревень, там, где ей и Кристине предложили бы пристанище. Она очень надеялась, что возможно в каком-либо поселении ей удастся найти работу за пищу и кров над головой, хотя и очень сомневалась в этом. Кому она там была нужна, тем более с ребёнком на руках? Какую работу она могла выполнять? В чьём жилище жить? Без ребёнка, одной, ей, конечно, было бы гораздо легче устроиться, но теперь эта девочка, похоже, стала неотъемлемой частью её жизни раз и навсегда. Так что пока ей ничего другого не оставалось, как только держаться своего нового знакомого, в надежде, что к тому времени как он доберётся до своего замка, и в её жизни наступят некоторые перемены, лишь бы только эти самые перемены вели к лучшему....

Теперь, с появлением новых попутчиков, движение компании Димитрия значительно замедлилось. Женщина и ребёнок, не самые лучшие спутники для столь тяжёлого и опасного путешествия. Но тут уж ничего не поделаешь, не прогонять же их от себя на произвол судьбы. Это было бы слишком жестоко. Да, и Хамам они, похоже, нравились, да и самому лорду, честно говоря, тоже.

Вообще-то это была весьма своеобразная парочка. Женщина слишком вспыльчива, но отходчива, нужно отдать ей честь, девочка напротив слишком молчалива и тиха. Но это вероятно было следствием тех тяжёлых испытаний, которые выпали на долю этих маленьких женщин. Не каждый бы мужчина выдержал столько потерь и жестокости за один день. Да, мир жесток, но ни они, ни кто-нибудь другой не в силах его изменить. Можно попытаться противостоять этой жестокости, но изменить его невозможно....

На третий день их пути они наконец-то встретили первого попавшегося им живого человека.

Вначале о приближении какой-то опасности их предупредило негромкое рычание собак и вздыбленная шерсть у них на загривке. И вот они увидели его, то есть этого самого человека.

Мужчина сидел, прислонившись к дереву, и по всему было видно, что он испытывает затруднение в дыхании.

— Помогите.— Прошептали синеватые губы.

— Господи, мы должны ему помочь.— Вырвалось у Анны.— Что с вами?

И она тут же, забыв обо всём на свете, в том числе и о всякой осторожности и о неведомой угрозе таившейся в глубинах мутирующих лесов, бросилась вперёд, но Димитрий успел схватить её за руку, чуть повыше локтя и немного придержать.

— Стойте, Анна, отойдите назад и заберите ребёнка.— Строго сказал он.

— Что вы такое говорите? Ведь этому человеку нужна наша помощь.— Возмутилась девушка и, гордо вскинув хорошенькую головку, снова направилась вперёд, как только освободилась от его хватки.

— Анна,— Димитрий повысил голос,— я сказал, берите дочь и отходите назад.

Он произнёс это таким тоном, что Анна непроизвольно послушалась его, подхватила девочку на руки и неохотно отступила в сторону.

— Помогите, пожалуйста, я ранен.— Шептал между тем незнакомец, продолжая лежать в неизменной позе.

Анна нахмурилась, злясь на своего спутника и на себя саму, что в очередной раз послушалась его. Она не замедлила тут же откровенно продемонстрировать ему своё небрежение.

Димитрия же нисколько не тронула это её реакция, он продолжал смотреть на сидящего у дерева мужчину, изучающе вглядываясь в его лицо. Что побудило его к такой подозрительности? Почему он сразу же не бросился на помощь человеку, который на самом деле в ней нуждался, а в этом сомневаться не приходилось. Это было совсем несвойственно Димитрию, ведь он всем и всегда пытался помочь. Как в том случае в детстве, когда, прознав о том, что к его дню рождения должны были заколоть несколько свиней, он пробрался в хлев и выпустил несчастных избранниц смерти на свободу. Тогда почти всех их загрызли уличные собаки, под предводительством здоровенного серого пса. Собак тогда отловили, и дальнейшая их судьба осталась для Димитрия под завесой тайны, хотя кое о чём он всё же догадывался. Остатки же толстых некогда свиней годились теперь разве что на помои. А вот Димитрию тогда здорово влетело и от матери и, что самое удивительное и обидное, от деда тоже. Для родственников же его так до сих пор и оставалось неизвестным то обстоятельство, что Димитрий, оказывается, был не один такой жалостливый, с ним были постоянные спутники его детских и юношеских проказ, будущие священник и замковый учёный маг. Но то были свиньи, а здесь человек. Что же сдерживало его?

Главным сдерживающим фактором были, конечно же, собаки. В первую очередь его насторожила именно их реакция. У Хамелеонов вообще на все случаи жизни была своя своеобразная реакция. Так вот, они не превзойдено чувствовали опасность. И, если встреченное впереди действительно её излучало, они не переставали тихонько рычать, пока она не исчезнет, но если это что-то новое опасности всё же не представляло, оставаясь просто чем-то новым и неожиданным, то они довольно-таки быстро замолкали и теряли ко всему происходящему интерес. Таковой и была когда-то их реакция на Анну, а затем и на квокеров. Кстати, ещё одним проявлением их реакции на опасность было то, что они меняли свою окраску, сливаясь с окружающей обстановкой, что они сейчас в очередной раз и продемонстрировали. Но, даже не видя их, Димитрий по-прежнему слышал их глухое рычание. Значит, опасность по-прежнему существовала. Вот только в чём же она заключалась?

Ни о какой засаде разбойников речи здесь идти не могло, потому как мужчина тот и, правда, выглядел паршиво, по всему было видно, что он не играл. Но что тогда?

Так вот, были, оказывается и ещё причины, по которым Димитрий не смел, доверять раненому человеку у дерева. Например, его глаза....

Глаза, как говорили древние, это зеркало души. И вот глаза этого незнакомца совсем ничего не выражали, они были в полной мере пустыми и ко всему безразличными. В то время как, по мнению Димитрия, в них должны были проявляться страх, боль, непонимание, мольба, да что угодно, но они по-прежнему ничего не обнаруживали в своих бездонных глубинах, оставаясь совершенной пустотой. В них не промелькнуло даже лучика надежды, когда на горизонте появились вероятные спасители. Но возможно ли такое?

Было удивительно, что лорд обратил внимание на, казалось бы, такой пустяк, но за месяцы, проведённые в диких местах, он понял, что именно кажущиеся пустяки и имеют по-настоящему большую ценность. Димитрий привык к постоянным неожиданностям и тем больше доверял своим новым друзьям, а Хамы рычать так и не переставали.

Ещё один, казалось бы, неприметный факт, дыхание человека срывалось, он говорил с большим трудом, но Димитрий очень сомневался, что это на самом деле было дыхание, так как грудная клетка его ни разу даже не колыхнулась, и вообще всё его тело было совершенно обездвижено. Шевелились только губы, да и то с неимоверным усилием, отчего создавалось впечатление затрудненного дыхания. Голос был глухой, монотонный и безжизненный.

— Анна, закройте ребёнку глаза или унесите её.— Произнёс Димитрий, положив руку на эфес меча. Похоже, было, что он пришёл в своих заключениях к чему-то определённому и на что-то наконец-то решился.

Девушка непроизвольно занервничала. Они с лордом познакомились совсем недавно, и она ещё не до конца ему доверяла, и уж тем более не знала, чего можно было ожидать от этого человека в очередной момент.

— Что вы собираетесь делать?— Напряжённо спросила она.

— Анна, делайте, что вам сказано.— Устало ответил Димитрий.

— Нет, я хочу, чтобы вы мне всё объяснили.— Упрямилась между тем его спутница.

— Анна, или вы сделаете так, как я вам сказал, или я попрошу Хама вырвать девочку из ваших рук и отвести подальше в лес.— При чём смотрел он на неё при этих словах вполне серьёзно.

Она кинула настороженный взгляд в ту сторону, где ещё совсем недавно стоял большой пёс, конечно же, его там уже не было, по крайней мере, в обзоре видимости, но она знала, что он находится где-то поблизости. Девушка поняла, что собака всё сделает именно так, как ей скажет лорд. И, неожиданно для себя, она испугалась, осознав, что, оказывается, находится в своеобразном плену безграничной власти этого человека.

Кристина неожиданно захныкала, видимо почувствовав напряжение взрослых. А её названная мать не знала, стоило ли ей так рисковать ради незнакомца, который к тому же и, похоже, находился при смерти.

— Анна, я жду.— Димитрий всё больше хмурился.

И она наконец-то решилась, прикрыла глаза девочки рукой и, для верности, ещё и отвернулась. Она не знала, что именно он собирается делать, но явно что-то не хорошее.

Неожиданно послышался свист меча, разрывающего сопротивляющийся воздух. Анна резко обернулась, и как раз в тот самый момент, чтобы увидеть, как голова молящего о помощи мужчины свалилась с плеч.

— А-а-а, Господи, что вы наделали? Безумец! Сумасшедший! Убийца! Вы только что убили раненого, совершенно беззащитного человека.— Закричала она, напугав тем самым и без того испуганного ребёнка.

Девочка незамедлительно зашлась в истошном крике, вторя ей.

— Уйдите.— Строго произнёс Димитрий.

— Изверг!

— Анна, позвольте мне объяснить....

— Нет, убийца, мы больше с вами не останемся ни на секунду. Ни с вами, ни с вашими чёртовыми со....— Она вдруг резко замолчала.— О, Господи, что это?

— Анна, стойте, где стоите. Не подходите. Стойте, чёрт вас побери.— Лорд уже совершенно разозлился и готов был сорваться в любой момент.

— Димитрий, но ведь это... не кровь.— Растерянно произнесла девушка.

— Именно это я и пытался вам сказать, когда вы окрещали меня мещанским извергом, а теперь отойдите в сторону.

Но Анна продолжала, как завороженная смотреть на бледно-салатовую жидкость, продолжавшую пульсирующими толчками вытекать из обезглавленного тела. Да, это определённо была не кровь. Но что тогда?

— Анна, прошу вас. Ради Бога отойдите на безопасное расстояние и дайте мне во всём разобраться.

Девушка послушно отошла назад, качая малышку на руках и пытаясь её утешить, но тут её внимание привлекло какое-то движение немного в стороне от развернувшихся только что событий. Ей показалось, будто бы лиана, висевшая на четвёртом дереве от склонившегося над трупом Димитрия, её поманила. Ой, как интересно! Но возможно ли такое в принципе?

Кристина уже успокоилась, чего нельзя было сказать о собаках, которые по-прежнему беспокойно рычали.

— Что-то тут не так и я должен выяснить что именно.— Донёсся до неё ворчливый голос лорда.— Что-то беспокоит Хамелеонов, а значит, мне это тоже совсем не нравится.

Он ещё удивляется?! Конечно, что-то тут явно не так. Разве нормально, когда из отрубленной человеческой головы течёт не кровь, а какая-то зелёноватая сукровица?

Лиана по-прежнему помахивала перед Анной своим зелёным хвостом, предлагая познакомиться поближе. И девушка поддалась искушению. Ну что будет плохого в том, если она подойдёт немного поближе к дереву и посмотрит, действительно ли лиана зовёт её или это только плод её фантазии, подкреплённый лёгким дуновением ветерка?

Она сделала шаг, ещё один, затем ещё. Затишье. Мгновение. Бросок. И....

Димитрий услышал неожиданно резкий плач, успокоившейся было девочки. А затем и полный ужаса крик его взрослой спутницы.

— А-а-а. Димитрий, помогите, помогите же мне. Мамочка-а-а.

В ту же секунду одичавший лорд был уже на ногах. Он обернулся, и одного мгновения ему вполне хватило, чтобы оценить ситуацию.

... длинные побеги, метнувшись, ловко и быстро обхватили её лодыжки своими изгибами. Падая, Анна попыталась прижать девочку как можно сильнее к себе и по возможности вывернуться так, чтобы основной удар при падении ни в коем случае не пришёлся на малышку, и в какой-то мере ей это удалось. Когда же побеги потащили её за ноги, стремясь затянуть в запретные заросли, Анна оставила девочку на том самом месте, где они вдвоём ещё недавно так удачно приземлились, беспомощно цепляясь пальцами рук за комья земли, по которой она сейчас скользила. Так что оттого места, где она упала и до того, где теперь собственно находились, тянулось два ряда аккуратных ровненьких дорожек оставленных её ногтями.

— Димитрий, спасите Кристину, спасите, пожалуйста.

Другие побеги, почувствовав лёгкую добычу, быстро заскользили к оставленной на земле девочке. Та, сидя, взирала на всё происходящее своими большими глазёнками и кричала во весь голос.

— Хам, девочка, она должна быть в безопасности.

И тут же невидимый порыв ветра подхватил малышку и, унося её от зарослей, оставил зелёные побеги ни с чем.

Димитрий тем временем подскочил к Анне. Теперь уже только верхняя часть её туловища торчала из густого кустарника.

— Анна, держитесь.

В спешке он поскользнулся на запоздавшей с побегом лиане и приземлился на пятую точку рядом с девушкой. На растерянность времени не оставалось, потому он, даже не поднимаясь, схватил её за руки и сильно дёрнул пленницу мутирующих зарослей на себя. Но, не тут-то было!

— Вы меня разорвёте. Мне больно.— В панике завизжала Анна, всё же цепляясь при этом за его руки.

— Отпустите меня.

— Не бросайте меня.— Не замолкала девушка.

— Отпустите мои руки, вам говорят.— Димитрий попытался вырваться из её цепких объятий, но она только расцарапала ему предплечье ногтями, продолжая сжимать его, кажущиеся такими спасительными, руки.

— Анна, пустите.

— Димитрий, нет.

— Я же только хочу вам помочь.— Рывок и он наконец-то от неё освободился.

Девушка сразу же заметно сдвинулась, скрываясь в зарослях ещё сантиметров на тридцать-сорок.

— А-а-а.— Не останавливаясь, вопила она.

Но Димитрию и не требовалось этого её поторапливающего вопля. Он и так уже пробивался к ней через кусты, рубя мечом всё, что только попадалось ему под руку. Движения побегов стали менее уверенными. И вот он наконец-то добрался до непосредственно тащивших девушку лиан. Удар, затем ещё один.

— Они, кажется, ослабили хватку.— Прокричала Анна.

Димитрий не слушал её, он только что занёс руку для очередного удара и тут же почувствовал, как кто-то или что-то крепко схватило его за запястье и удерживает.

— Чёртова здешняя флора.— Выругался лорд.— Анна, держите.

Димитрий выхватил левой, ещё свободной рукой нож и бросил его девушке. Та поймала его, и тут же принялась резать живые верёвки, сдерживающие её лодыжки.

Сам лорд тем временем перекинул меч в левую руку и бился с новыми лианами, которые крепко держали его за правую кисть, а некоторые уже вполне определённо направлялись к его ногам.

— Чёртовы ветки, недаром я всё время больше любил животный мир, чем эту сраную растительность.

— Димитрий, как вам не стыдно!— Возмущённо воскликнула девушка, не отрываясь, однако, от своего занятия.

— Простите, Анна, но мужчинам иногда так и хочется ввернуть крепкое словцо. На то мы и сильный пол.— Он неожиданно вскрикнул.— Вот чёрт, эта гадость меня порезала, словно ножом. Нужно отсюда выбираться, Анна, и поскорее.

— А чем мы, по-вашему, чёрт побери, сейчас заняты?

Димитрий удивлённо поднял на неё свой взгляд.

— Не отвлекайтесь, лорд, не отвлекайтесь. От этого, между прочим, зависят наши с вами жизни. А женщинам ведь иногда тоже весьма трудно себя сдержать, хоть мы и относимся к полу слабому.— Бросила девушка, даже не повернувшись в его сторону.

— Будто я этого не понимаю.— Тихо проворчал Димитрий.

Прошло уже десять минут, а они по-прежнему боролись с мутирующими представителями флоры.

— Меч, Анна, они выбили у меня меч.— Растерянно прокричал вдруг лорд.— Попробуйте до него дотянуться.

Девушка оставила на секунду новые стебли, которые обвили её ноги взамен уже срезанных, и попробовала дотянуться до меча, но это было невозможно, так как он находился сантиметрах в двадцати от её руки, а теперь, более не сопротивляющуюся, побеги сдвинули её ещё на несколько сантиметров. Господи, это всё безрезультатно! Если только....

— Лорд, вытяните руку вперёд и раскройте ладонь.

— Что?

— Верьте мне, вытяните руку и ждите меча.

Не понимая, чего она, таким образом, добивается, Димитрий, однако решил всё же послушаться девушку. А что ему ещё оставалось в сложившихся-то обстоятельствах? Мгновение. И, о, чудо! Меч необъяснимым образом сам оказался в его ладони. Что это? Магия? Древнейшая магия, долгое время дремавшая в недрах земли и проснувшаяся после встряхнувшего всю Землю-матушку ядерного взрыва?

Но сейчас у него совсем не было времени отвлекаться даже на столь серьёзные вещи. Если у них всё получится, то они ещё непременно обсудят с Анной этот её дар.

Меч рубил направо и налево, рука двигалась с удивительной скоростью, оставляя глубокие царапины на телах своих строптивых противников. Лианы всё же постепенно редели, замертво опадая на безжизненную серую землю, а затем и начали откровенно отступать.

— У нас, кажется, получается.— Прокричала Анна. Ей удалось наконец-то подняться на ноги, хотя полумёртвые полуживые верёвки по-прежнему ещё спутывали их.

— Держитесь, Аннушка, ещё немного.— Согласился Димитрий, заметно приободрившись.

Удар, рывок, бросок лиан, но только не на людей, а в сторону противоположную от них.

На какой-то миг мужчина и женщина опешили, освобождение произошло столь поспешно, и в первое мгновение они даже не ощутили всей радости своей свободы. Но только к ним пришло осознание полнейшей воли, как они тут же ринулись прочь из дремучих зарослей.

— Свобода!— Кричал Димитрий, весело смеясь.

Анна бежала сразу следом за ним.

— Кристина.

Собаки сидели в своём обычном обличии, девочка стояла рядом, держа каждого за холку.

— Слава Богу, с ней всё в порядке.— С облегчением вздохнула Анна, бросаясь на колени перед девочкой и бегло осмотрев её на наличие каких либо то ни было травм.

Затем её взгляд переметнулся на Димитрия.

— Ох, лорд, ну, и видок же у вас.— Она широко улыбнулась, после пережитого ужаса и неожиданного спасения, хотелось хоть как-то отвлечься.

— Посмотрите на себя, Анна, я, конечно, не могу оценить всей прелести своего собственного вида, но что-то подсказывает мне, что вы выглядите ни коим образом не лучше меня.— Незамедлительно парировал её высказывание Димитрий.

Анна окинула себя оценивающим взглядом.

— Да, честно говоря, похоже даже, что ваш вид несколько поопрятнее моего.— После недолгого колебания выдала девушка.— Но по-другому ведь и быть не могло, после того как эти ветки протащили меня несколько метров по земле и камням, я просто не могу выглядеть лучше вас, разве что в обратную сторону. А что это вообще такое было, хоть кто-нибудь может мне объяснить? О Боже,— неожиданно всплеснула она руками,— вы ранены?

— А, ничего, пустяки.— Отмахнулся Димитрий.— Нам нужно, как можно скорее уйти подальше отсюда и развести костёр. Мне нужен огонь. А что касается всего здесь произошедшего, так я могу изложить вам только своё личное мнение, полагающееся на некоторые факты, но всё равно это будут только мои домыслы.

Отойдя чуть в сторону, Димитрий вначале убедился, что располагающиеся вокруг этого места растения не подвергнуты мутациям, затем разжёг небольшой костерок и начал накалять на нём свой нож.

Анна безразлично наблюдала за всеми этими его действиями.

— Я согласна вас выслушать, так как я, в отличие от вас, совсем ничего не понимаю.— Покачала она головой, поднимая на руки ребёнка.— Итак?

— Насколько это смог понять я, мы имеем дело с элементарным мутирующим растением, которое питается живыми существами.— Начал свои объяснения Димитрий.— В наши времена это далеко не редкость. Это знаете ли, примерно, как в древние времена на юге Северной Америки росло такое растение Венерина мухоловка, которое питалось исключительно насекомыми. Здесь же мы имеем дело с чем-то гораздо крупнее мухоловки и сообразительнее соответственно. Так же как и насекомоядное растение, оно подманивает к себе свою жертву. Затем это растение высасывает из живого организма все его живительные соки, сразу же, как только объект его вожделения попадает ближе к главному растению. Тогда происходит некий обмен жидкостями или что-то в этом роде, но только человек или животное ещё какое-то время не теряет своего истинного обличия, то есть, таким образом, он является своеобразной приманкой для других существ, проголодавшихся хищников или людей пытающихся ему помочь. Так бы по всей вероятности всё произошло и в нашем случае. Возможно, если бы нам не удалось вырваться, то кто-либо из нас или мы оба оказались бы в дальнейшем приманкой для всё тех же хищников и заблудившихся путников. Особенно, если учесть, что предыдущую я так непредусмотрительно уничтожил.

— Но ведь он разговаривал с нами, просил о помощи.— Напомнила Анна. Все эти объяснения Димитрия были для неё так далеки, и она по-прежнему ровным счётом ничего не понимала.

— Вероятно, растению как-то удаётся контролировать этот разговорный процесс.— Предположил лорд.— Не могу сказать ничего определённого, в конце концов, я вас сразу честно предупредил, что и сам не всё во всём этом понимаю. Но его голос. Вы заметили, что он был совершенно безжизненным?

— Не знаю. Возможно, но только я ничего не заметила.— Девушка пожала плечами.— И что это за зелённая жидкость, что потекла у него из раны?

— В тот момент, когда вы заверещали со своей мольбой о помощи....

Анна недовольно нахмурилась.

— ... я как раз обнаружил, что он не просто сидел, прислонившись к дереву, но и некоторые длинные ветви, уходящие в глубь чащи, торчали у него из спины. То есть, вероятно, растение выело его изнутри, а для того чтобы поддерживать это человеческое чучело в божеском виде снабжало его какими-то своими соками. Какими именно не спрашивайте, я не специалист в этой области и ничего точного вам сказать всё равно не смогу.

— Но как всё это происходит? И как вы поняли, что он не путник, попавший в беду?

— Он-то как раз таки и есть путник, попавший в беду, только произошло всё это уже порядочное время назад.— Напомнил Димитрий.

— Да, конечно. Но как вы догадались?

— Это не имеет значения.— Отмахнулся лорд.— Ответьте-ка мне лучше, с чего это вы полезли в те заросли?

Анна несколько смутилась.

— Ну, знаете ли, мне показалось, что та лиана меня позвала.

— Конечно, ведь она заманивала вас в ловушку.

— Но я ведь не знала, что всё так обернётся.— Сконфуженно попыталась оправдаться Анна.

— Не знали? Сколько раз я вам говорил, слушайтесь меня, если хотите выжить.— Разозлился Димитрий.— Я же сказал, стойте на безопасном расстоянии.

— Не кричите на меня.— Вспылила девушка.

— Я не кричу.

— Но повышаете голос.

— Что это по отношению к тому, что могло со всеми нами случиться и, между прочим, целиком и полностью по вашей вине. Если бы вы были моей сестрой, дочкой или женой, я бы задал вам серьёзную трёпку.

— Слава Богу, я не ваша сестра, не дочь и тем более не жена.— Огрызнулась Анна.

— Вы не единственная кому это обстоятельство доставляет повод для радости.— Отрезал Димитрий.

— Грубиян.

— Хамка.

Услышав своё имя, собака вопросительно посмотрела в его сторону.

— Извини, Хамочка, я не хотел тебя обижать сравнением с этой особой.— Лорд погладил большую серую голову.

— Этой особой? Да как..., да как вы смеете?— Прошипела Анна, вся аж зардевшись от негодования.

Димитрий безразлично пожал плечами.

Девушка презрительно сузила глаза и в ненависти своей до скрипа сжала зубы.

— Только зубы свои не раскрошите в очередном приступе злобы, дорогая моя Анна.— Невинно попросил лорд.

— Ха...,— она замолчала на секунду, взглянула на собак, и обиженно произнесла,— грубиян,— затем с достоинством отвернулась.

Какое-то время они сидели молча. Но любопытство всё же взяло верх, и когда девушка увидела, что именно делает её спутник, то не смогла удержаться от вопроса.

— Что вы делаете, Димитрий? Нет, вы определённо лишились рассудка, бродя по лесам в полном одиночестве.

— Что вы, уважаемая Анна, насколько вы успели заметить моя рассудительность намного выше вашей, хотя вы и стали бродить в моём обществе относительно недавно.— Парировал её замечание лорд.

Девушка надулась и что-то обиженно прошептала, но что именно Димитрий не расслышал, да ему и не хотелось этого особо знать.

Он взял свой меч, и насколько это было возможно, аккуратно разрезал руку, которая сияла свежим проколом, выдавил оттуда как можно больше крови вперемешку с зеленоватой сукровицей, поднял раскалённый нож и стал прижигать им рану. Сжав зубы со всей силы, да и губы его превратились в тонкую полосочку, он тихо проговорил, едва скрывая боль.

— Вот сволочь, надумала... меня живьём... переварить..., что ли?

Девушку эти его слова очень насторожили и обеспокоили, не хотелось оставаться одной, лишь с ребёнком на руках, посреди леса полного опасностей. Она испуганно склонилась над ним.

— Давайте я вам помогу.

— Давайте,— охотно согласился Димитрий, поднимая на неё взгляд карих глаз,— вы мне... и, правда... очень поможете..., если... отойдёте..., и не будете... загораживать... солнечный свет.

— Ой, простите, на самом деле я не хотела..., совсем не хотела. Простите.

Она отошла и села чуть в стороне.

— Я... очень надеюсь,— срывающимся от боли голосом, проговорил лорд,— что... эта зараза... не..., не успела проникнуть... достаточно глубоко, для того... чтобы... на самом деле... не слопать меня... изнутри.

— О, нет,— испуганно вскрикнула Анна, прижав руку к губам.— Вы думаете, что...?

— Я ничего... не думаю, но... если со мной... не дай Бог... что-то случится..., держитесь Хамелеонов..., они... помогут. Но... будем надеяться... на лучшее.

Закончив эту, довольно-таки болезненную процедуру, Димитрий посидел ещё минут пять-десять, затем поднялся.

— Вставайте, пора идти. Здесь оставаться опасно, а скоро уже стемнеет. Нам следует найти более подходящее место для ночлега.

Последний раз поправив забинтованную чистой тряпицей руку, Димитрий двинулся в путь. Анна с ребёнком на руках семенила рядом. Хамелеоны вновь исчезли из поля видимости, но на это явление уже давно никто не обращал внимания.

— Вы думаете, что этот сок действительно вас убьёт?— Сочувствующе спросила девушка.— И сколько вам ещё осталось?

— Спасибо за деликатность.— Буркнул лорд.

— Что?

— Ничего. Я имею в виду ничего хорошего.

— Ах, как вы порой бываете грубы!— В театральном жесте вскинув руку ко лбу, возмущённо воскликнула Анна.

— Аналогично то же самое могу сказать и в вашу сторону.

— Но вы же мужчина, к тому же лорд.— Протянула девушка.

— И что с того?— Не понял Димитрий.

— Вы просто обязаны быть мужественным и тактичным.

— Ха-ха-ха и ещё раз ха. Спасибо, что напомнили. Кстати, вы ведь женщина?

— Ну и?— Настороженно спросила Анна.

— Так может быть, когда мы с вами остановимся на ночлег, я добуду пищу, вы приготовите её, а потом помассируете мои бедные уставшие ноги.— Предложил он.

— Что?— Возмущённо воскликнула Анна.

— Как? Вас не удовлетворяет моё предложение? Тогда возможно вы не откажете мне в удовольствии и помассируете мне что-нибудь ещё, как только Кристина заснёт. Знаете, я брожу по этому трёклятому месту уже много месяцев, а здесь, как вы и сами можете заметить, чертовски не хватает женщин. По крайней мере, вы первая, что попалась мне на пути. Так что выбирать мне, увы, не приходится. Ну, как, Анна, вы не удовлетворите мою мужскую сущность, которую так восхваляете?

Девушка казалось, потеряла дар речи и, остановившись на какое-то время, продолжала только ловить ртом воздух, раскрасневшись от возмущения.

Димитрий же, усмехаясь, продолжал, не спеша следовать вперёд.

Тут Анна наконец-то вышла из состояния оцепенения, быстро догнала его и даже немного обогнала.

— Грубиян!— Бросила она на ходу, высоко задрав вверх гордую пепельноволосую головку.

— Хамка!— Крикнул ей вдогонку Димитрий, продолжая усмехаться.— Что и следовало доказать.— Тихо добавил он, как только она вышла из поля слышимости.

Лорд даже не понял, осознала ли она, в конце концов, его шутку или воспринимала всё по-прежнему чересчур всерьёз. Скорее всего, всё же обратное было более правдоподобным. Но, с другой стороны, ведь, как известно, в каждой шутке есть своя доля истины.

Располагаясь на ночлег, Анна по-прежнему не разговаривала с Димитрием, откровенно его игнорируя, когда он обрабатывал свою рану, когда разводил костёр и расстилал одеяла. Во время ужина всё это ещё продолжалось, но от своей порции, однако, девушка не отказалась, хотя и приняла её с самым надменным видом, который только можно было себе представить.

После того как они отужинали, и Анна закачала малышку, Димитрий лукаво произнёс.

— Ну, что, дорогая моя Анна, мы поужинали, малышка спит, так как на счёт массажа?

— Грубиян.— Прошипела девушка и, высоко подняв голову, с гордостью прошествовала мимо него к своему одеялу, где и улеглась с грацией и достоинством самой королевы.

— Похоже, обширным словарным запасом вы отнюдь не обладаете.— Произнёс лорд ей вслед.

Анна же совершенно проигнорировала это его последнее высказывание, сравнивая про себя говорливого лорда разве что с пустым местом.

Какое-то время она ещё слышала его не громкий смех, затем прозвучала просьба-команда Хамелеонам охранять их покой, что они проделали бы и без таковой, и наконец-то лорд покряхтел, улаживаясь, а потом всё стихло.

— Спокойной ночи, мама, папа, Игорь, Степан, Иван и Лена. Надеюсь, вы обрели там, на небесах, вечный покой. Будьте счастливы. Я люблю вас всех очень-очень.— Беззвучно, лишь одними губами, прошептала Анна то, что произносила теперь каждую ночь перед сном. Она только теперь, после их окончательной потери, до конца осознала, как сильно любила своих родных, с которыми зачастую была строга, сорилась и на которых столь часто без причины обижалась. Но что поделаешь? Такова жизнь. Все мы познаём горечь утраты, только тогда когда на самом деле теряем что-то очень важное для нас.

Ещё долгое время после этих слов, девушка не могла заснуть, вглядываясь в звёздное небо, но потом сон сморил и её.

С утра вчерашний бойкот продолжился. Анна старательно игнорировала Димитрия, и он, в конце концов, был вынужден сдаться.

— Ну, хорошо, хорошо, Анна, простите меня, я был не прав.— Произнёс лорд, подойдя к девушке с повинной.— Я полностью признаю свою вину, просто насыщенные событиями последние дни вывели меня из привычной колеи, и я сболтнул лишнего.

Анна с гордым видом прошествовала мимо и, пытаясь скрыть победную улыбку, надменно произнесла.

— Кстати, я делаю непревзойдённый массаж... ног.— И добавила после непродолжительного молчания.— Боюсь только, что вам это почувствовать, никогда не грозит.

Димитрий весело улыбнулся и покачал головой.

— Вы провели меня, Анна. Вы на меня и не обижались вовсе? Вы и, правда, приняли всё за шутку?— Спросил он.

— Воспринимайте всё как хотите, лорд.— Ответила девушка, едва склонив голову в знак уважения.— А теперь, не пора ли нам отправляться в путь?

И, подняв на руки девочку, она, как и прежде, с гордо поднятой головой двинулась вперёд.

Димитрий присвистнул, окидывая оценивающим взглядом её стройную фигурку. Туника, хоть и сидела на ней свободно, но всё же не могла скрыть линию тонкой талии, плавно переходящую в полные бёдра, при этом едва доходя до колен. Длинные ноги были плотно обтянуты кожаными штанами. И хотя Анна не обладала слишком уж пышными формами, но всё-таки зрелище это было довольно впечатляющим, особенно если учесть долгосрочность его воздержания.

И если вначале этот его свист должен был означать очередную шутку, то теперь образ вида этой женщины вызвал у Димитрия неожиданное желание, которое он попытался всеми силами в себе побороть.

— Анна, вы это... идите вперёд, а я пойду, поохочусь.— Неожиданно произнёс лорд.

Девушка резко развернулась.

Димитрий тут же подхватил с земли свой походный мешок и мгновенно прикрылся им.

— Но мы же только что позавтракали.— Удивилась Анна.

— Я это... для обеда.— И, не давая девушке времени созреть для нового вопроса, Димитрий развернулся и пошёл в противоположную сторону, крикнув на ходу.— Хам, иди с ними, Хамка, пошли со мной.

Уже скрытый ветвями кустарника он слегка обернулся.

— Анна, слушайтесь во всём Хама и доверяйте его реакции.

— Но кто из нас двоих человек?— Неуверенно произнесла девушка.

Она всё ещё не могла понять, что за разительная перемена произошла с её спутником за эти короткие мгновения, что прошли после их взаимных шуток.

— Слушайтесь Хама, Анна.— Повторил Димитрий и кусты полностью поглотили его.

Анна пожала плечами, кликнула Хамелеона и пошла вперёд.

— Фу. Чёртова баба и чего она только попалась мне на пути, внедряя сумятицу в мою привычную жизнь.— Выругался Димитрий. Затем, устыдившись неприличных слов по отношению к вполне приличной женщине, а в этом у него не было никаких сомнений, которые к тому же были не достойны его высокого положения, тихо пробормотал, оправдываясь перед самим собой и вероятно перед присутствующей здесь представительницей прекрасного пола.— Чёрт, на самом деле я так не думаю. А, да ну это всё к чертям.— Он махнул рукой и ускорил шаг.

Димитрий догнал своих оставленных спутников, лишь ближе к вечеру, да и то только с помощью Хамки.

— Извините, я задержался.— Виновато пробормотал он.

— Ничего страшного,— улыбнулась Анна.— Знаете, Хамелеон раздобыл нам пищу, и мы даже уже приготовили ужин.

— О!

— Пожалуй, мы с вашими Хамелеонами становимся всё большими и большими друзьями.— Она погладила обе мохнатые головы.

— Даже так?

— Нет, в самом деле.— Анна не заметила сарказма в его голосе.

Димитрий пожал плечами, ему отчего-то совсем перехотелось шутки шутить.

— Что ж,— он потёр рука об руку,— так может, тогда вы накормите мою изголодавшуюся душу?

— Пожалуйста, милорд, присаживайтесь, конечно. Не знаю как на счёт души, но желудку что-нибудь точно да перепадёт.

Димитрий недовольно поморщился.

— Анна, не называйте меня, пожалуйста, милордом, для вас я просто Димитрий. Мой титул только для моих вассалов, если вы, конечно же, не против.

— Конечно же, я не против. И всё же я не буду полностью отказываться от использования в дальнейшем вашего титула, но буду упоминать его по возможности реже.

— Ладно, договорились.— Нехотя согласился лорд.

— Вот и отлично. Тогда давайте наконец-то приступим к ужину.— И она принялась разлаживать на расстеленном полотенце мясо и собранные ранее фрукты.

Девочка, по-видимому, уже насытившаяся, играла чуть в стороне с собаками и бесцельно блуждающий взгляд Димитрия, пережёвывающего пищу, вдруг остановился на ней.

— Анна, я вот всё хотел вас спросить, ваша дочка, она всегда такая молчаливая? Я редко от неё слышу хоть какой-то звук, кроме плача, разумеется. Разве это свойственно таким маленьким детям? А, кстати, сколько ей?

— Год и восемь месяцев.— Анна тоже взглянула на девочку.— Молчание ей вовсе не свойственно. Честно говоря, ещё пару недель назад, она была шумной и непослушной девочкой, как и все дети в её возрасте, но то, что случилось в нашем поселении.... Раньше она болтала без умолку, конечно, преимущественно на своём детском языке, но с тех пор как..., как всё это произошло, она не сказала ни слова, только плачет иногда, но это, пожалуй, все, что сейчас можно от неё услышать.

— Прискорбно это слышать.— Димитрий посмотрел на девочку другими глазами.— Бедная крошка.

— Да уж, выпало на её долю немало.— Анна печально вздохнула и с жадностью впилась зубами в отведённый ей кусок.

— Но всё ещё образуется,— добавила она, прожевав откусанное,— она ведь ещё совсем маленькая, а я постараюсь сделать всё для того, чтобы всё у неё наладилось....

Димитрий задумчиво посмотрел на девушку. Ему вдруг показалось, что он увидел её сейчас только в первый раз, возможно в некотором смысле так оно на самом деле и было.

— ... я ведь обещала,— полушёпотом продолжила Анна.

— Обещали? Кому?— Удивлённо спросил Димитрий, забыв про надкушенное яблоко.

— Её....— Анна взглянула на него, будто очнувшись от наваждения.— Нет, это всё не важно. Так, пустяки.

Лорд безразлично пожал плечами.

— Как знаете.

Девочка между тем свернулась клубочком на собачьем боку, засыпая.

— Она им нравится,— тихо произнёс Димитрий.

— И я этому очень рада,— проговорила Анна, прекрасно понимая, о чём идёт речь,— хорошо, когда есть на кого положиться. А им я уже начинаю доверять, ещё не полностью, но уже частично.

— А мне?

— Вам?— Девушка удивлённо вскинула бровь.

— Да, мне.

— После того, что между нами было....

— О, понимаю, вы хотите сказать, что теперь я, как истинный джентльмен, просто обязан на вас жениться.— Димитрий обречённо покачал головой.

Анна кашлянула, подавляя улыбку.

— Я, конечно, очень ценю ваше чувство юмора, но нет. Я имела в виду, что после того, как вы спасли мне жизнь, в то время как я вас ослушалась, а в принципе вы могли этого и не делать, мой ответ да, я вам доверяю. Ну, может быть, ещё не совсем полностью, но....

— Знаю, знаю, частично.— Продолжил за неё Димитрий.— Рад, что у вас тоже имеется чувство юмора. Ну, а теперь отправляйтесь спать, Анна, уже, наверное, довольно-таки поздно. Так и не научился определять время по небу. Утро, день, вечер и ночь, вот, пожалуй, и всё что я знаю.

— Но, думаю, в нашем случае этого знания вполне достаточно.— Тихо произнесла Анна.

— Да, вполне достаточно.— Повторил Димитрий.— Но сейчас действительно очень поздно, так что идите, Анна. Лягте лучше возле собак, поверьте мне, с ними гораздо теплее.

— Спасибо, а как же вы?

— Я не замёрзну, я уже привык, к тому же эта шкура стала уже как будто моей собственной.

— Я не в этом смысле, лорд, я просто спросила, вы пока ещё не собираетесь ложиться?— Улыбнулась Анна.

— А, вы об этом? Чуть позже, Анна, скоро, но всё же чуть позже.

— Ладно, тогда спокойной ночи, милорд.— Девушка развернулась, чтобы отойти.

— Приятных сновидений, миледи.

Анна вначале застыла на мгновение, затем, улыбнувшись и покачав головой, просто отправилась спать.

Димитрий проводил её задумчивым взглядом и тупо уставился в огонь. Когда же они всё-таки выберутся из этих дебрей и доберутся, если не до его замка, то хотя бы хоть до какого-то подобия цивилизации?

На следующий день Анна уже старательно выводила первые буквы алфавита. Одни были ей знакомы ещё с детства, другие казались совершенно чужими. Было удивительно вот так обучаться буквам, а потом неумело слаживать их в простенькие слова. Похоже, горестное приключение, впервые выпавшее на её долю, становилось теперь ещё и увлекательным и поучительным.

На удивление Димитрия алфавит и письмена давались девушке очень легко, она буквально схватывала всё на лету.

Маленькая Кристина между тем так же ковыряла когда палочкой, когда камешком в земле, пытаясь подражать странным действиям взрослых.

Так и проходил у них день за днём. Ночной сон, завтрак, дорога, обед, короткое занятие письменностью и снова дорога, ужин, вновь сон, а новый день был всего лишь повторением пройденного, лишь только с небольшими различиями.

Одни дни проходили совсем без приключений, другие напротив были насыщены ими, как фаршированный перец насыщен рисом и добрым говяжьим мясом.

Это как однажды им повстречалась белка-переросток ростом с крупную кошку, которая, при ближайшем рассмотрении и глупой неосторожности, из милого пушистого зверька мигом превратилась в небольшого, но грозного хищника, настоящего монстра. Длинные её зубы, выступающие из приоткрытого рта, клацали отнюдь не с добрыми намерениями, и ласковое прикосновение, которым Анна хотела наградить непугливого совсем ручного зверька, чуть не стоило ей руки или, по крайней мере, какой-то её части.

Но чудо белочка просчитались и люди, попавшиеся ей на пути, оказались орешками отнюдь не золотыми и точно уж ей не по зубам. И воинское искусство Димитрия было здесь совершенно не при чём. Просто тогда это существо ещё не было знакомо с Хамелеонами, которые быстро её усмирили и напугали почти до смерти, оттяпав на долгую память добрую половину пушистого хвоста, не менее длинными и яростными чем у неё, но просто иногда невидимыми зубами.

Димитрий рвал и метал, матерясь, на чём свет стоит. И когда только эта глупая женщина научится, хоть какой-то, но осторожности?

В тот же день лорд вытащил из речки самого обычного зайца. Косой был жив, но безумные глаза его вращались как у полоумного от пережитого страха в борьбе с бурной стихией, а теперь ещё и при столь близком знакомстве с людьми и крупными собаками. Как он оказался, чуть ли не посередине речки, для лорда так и осталось навсегда загадкой.

Для Анны же если и не загадкой, то большим удивлением было поведение Димитрия. Он вдруг неожиданно опустил напуганного зайца на землю и произнёс, слегка его подтолкнув.

— Ну, беги, косой, отдышись где-нибудь под кустом.

Заяц не стал себя долго уговаривать и улепетнул, так быстро, как только смог.

Хамелеоны проводили его печальными взглядами, но не сдвинулись с места, на то была воля хозяина и друга.

— Что вы наделали, Димитрий?— Выкрикнула Анна.

— А что не так?

— Он бы мог оказаться прекрасным дополнением к нашему ужину.

— Как можно,— возмутился лорд,— бедняга только что испытал сильнейший шок в своей и без того короткой жизни, а всё потому, что и в обычном лесу, а в мутирующем так и подавно, множество вот таких как вы охотников до чужого мяса и шкурки.

— Можно подумать вы их мясом не питаетесь. То-то я заметила, что вы свою долю каждый раз кому-то, да отдаёте.— Съязвила девушка.

— А я и не скрываю, что мясо я ел, ем и буду есть, но мясо, добытое в честном бою.

— Ага, при ваших словах я так и представляю, как вы с зайцем на мечах дерётесь.— Насмешливо фыркнула Анна.

Димитрий слегка порозовел, смутившись.

— Его следовало отпустить и всё тут.— Упрямо заявил он.

— Да вы же сами его вскорости и подстрелите или Хамы его завтра нам на завтрак принесут.— Предположила девушка.

— Я-то может и подстрелю, но у него будет возможность от меня скрыться, а не так, что я вот так просто пришёл и взял его готовеньким. Это не по-человечески как-то. А что касается Хамелеонов, так они его по запаху и виду запомнили, больше не тронут ни одним зубом.

— Странная у вас логика, лорд.

— Да уж какая есть.— Развёл руками Димитрий.

— Да и сам вы весьма странный.— Подозрительно проговорила между тем его спутница.

На что он только беспечно пожал плечами.

Но уже этим же вечером Димитрию выпала вполне реальная возможность самому её упрекнуть, в чём он и не соизволил себе отказать.

Анна решила блеснуть поварским искусством и приготовила грибы, нанизанные на шампура и поджаренные подобным образом. И как часто бывает в таких случаях, они оба отравились, благо Господь удержал от того, чтобы они накормили этими грибами Кристину.

— Чёрт бы вас пробрал, захолустная простолюдинка,— прошептал Димитрий, скорчившись на траве,— а ведь спрашивал, всё ли будет хорошо.

— Простите,— щебетала Анна,— я не знала, что всё так получится.

— Так если б ещё и знала, так вас вообще тогда убить было бы мало.— Огрызнулся Димитрий.

Анна сочла уместным промолчать, во-первых, потому что на самом деле чувствовала свою вину, во-вторых, потому что ей и без того было тошно. Тут уж не до разговоров!

Хамелеоны тем временем, сами не притронувшиеся к грибам и людям не советующие, принесли из леса листья какой-то травы, чем-то напоминающей древний папоротник, но более мелкий и убористый.

Анна и Димитрий, готовые съесть что угодно, лишь бы это помогло в их случае, схрумкали её за милую душу, и вскоре их организмы стали поворачивать в правильное русло, правда, перед этим им пришлось неоднократно сбегать в ближайшие кусты. Что поделаешь, но организму же ведь надо избавиться от забравшейся в него отравы, что он и не преминул сотворить.

Вот такие весёлые деньки выдавались в их дружной компании, но это была редкость, в основном же всё протекало относительно мирно и спокойно.

ГДЕ-ТО В НЕИЗВЕСТНЫХ ГОРАХ, В ТАЙНЫХ ПОДЗЕМЕЛЬЯХ, ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ.

— Косой сказал это тот, кто нам нужен, он его отпустил, ещё и спор из-за этого с девчонкой затеял.— Прокаркал Ворон.

— Заяц, надеюсь, в порядке?— Подозрительно спросил старик, взглянув на птицу поверх очков. Длинная седая борода его была два раза обёрнута вокруг пояса, а конец её перекинут через плечо, чтобы не мешал. Восседал же он в высоком дубовом кресле по форме и содержанию своему очень напоминающем королевский трон. Он-то и вёл себя соответственно, аристократические замашки трудно было убить даже десятками лет добровольного отшельничества.

— Обижаешь, хозяин. Всё ещё мне не веришь?— Насмешливо спросил Ворон.

— Доверяй, но проверяй. Слышал, думаю, истину такую?

— Так вот и проверил бы.— Буркнул тот в ответ.

— А кто сказал, что не проверил?

Птица сразу нахохлилась, с опаской кося глазом бусинкой.

— Вот-вот, Ворон. Ты служи мне честно,— посоветовал старец,— глядишь и скосишь свой срок на несколько десятков лет, а то и на добрую сотню.

Ворон после этих слов только довольно каркнул.

Глава 7. Магическая буря.

Ночь выдалась неспокойная. Вожак чувствовал приближение какой-то опасности, но никак не мог понять, откуда именно она исходит. Он долго стоял на небольшом пригорке, вглядываясь в темноту леса, охраняя покой стада, доверившегося ему. Хищников поблизости вроде бы не было, по крайней мере, он не ощущал их присутствия, но он чувствовал, что-то было не так, чувствовал это на подсознательном уровне.

Старый благородный олень не первый год был вожаком, и многое повидал на своём веку. Он был силён и далеко не глуп, потому и оставался главой своего стада так долго. Он был ещё достаточно крепок здоровьем и умом, чтобы понять, что дни его правления сочтены.

Он не стал дожидаться утра, сразу же позвал свою главную самку и старшего сына, самого сильного после себя и основного наследника на престол.

Он потёрся о шею своей самки. Она вскинула на него вопросительный взгляд, но он тут же отвёл свои умные животные глаза. Сын стоял спокойно и ждал, что поведает ему его мудрый отец. Вожак не стал тратить время зря. Он окинул последним взглядом своё родное стадо, кивнул сыну, передавая ему тем самым бразды правления, которые тому ещё часто придётся доказывать в честном бою, и протрубил тревогу.

Он никуда не ушёл, он повёл стадо вместе с сыном, следуя рядом и даже чуть впереди него. Он был ещё со своими верноподданными, но они не знали, что его с ними рядом уже не было. Он и сам не ведал, что и как должно было произойти, но некое шестое чувство упрямо вело его вперёд. Вожак понимал, что уводит сейчас стадо от неведомой смертельной опасности, уводит последний раз в своей жизни, так как чувствовал, жизни для него больше нет, она уже закончилась. Стадо ещё можно было спасти, но вот его смерть была уже неизбежна.

Новый день приветствовал их новыми делами и заботами.

— Анна, просыпайтесь. Анна, быстрее.— Кто-то с силой тряс её за плечо.

— А? Что?— Девушка заспанно посмотрела на спутника, спросонья ещё не совсем соображая, кто и чего именно от неё хочет.

— Анна, вставайте. Нам надо срочно уходить.

— А что случилось? Ещё даже не рассвело.— Девушка сонно потёрла глаза, зевнула и потянулась.— Лорд, дайте мне, пожалуйста, ещё поспать, я очень устала. Выйдем попозже, ладно?

Она вновь упала на одеяло, тут же свернувшись калачиком.

— Анна, говорю же вам, вставайте, берите девочку. Мы уходим.— Димитрий несколько грубовато схватил её за хрупкие плечи и поставил на ноги.— Анна, поймите же, вы, наконец, нашим жизням угрожает опасность. Мы уходим, всё уже собрано. Берите девочку.

Он развернулся, кликнул Хамелеонов и, не оглядываясь, двинулся в путь. Анна, сообразив, что всё это действительно очень серьёзно, подхватила ребёнка на руки и поспешно последовала за ним.

— Димитрий, постойте, мне не удобно этого говорить, но всё же, как на счёт... сходить по некоторой нужде.— Проговорила она, когда уже шла с ним вровень, нога в ногу.

— Анна, позже, позже.

— Но, Димитрий, вы ведь не можете отказать мне, хотя бы в этом маленьком удовольствии, хотя бы по той простой причине, что лишили меня сна. А если вам мало этой причины, то добавлю ещё одну. Лорд, если вы не остановитесь и не подождёте меня, а оставаться одна посреди предрассветного леса лично я не намерена, то я, прошу прощение за выражение, описаюсь.— Тихо произнесла девушка.

Димитрий резко остановился, да так, что его спутница от неожиданности налетела на него сзади.

— Ох, Анна, простите меня эгоиста, я не сразу понял, что именно вы подразумеваете под нуждой. Сглупил, пардон.— Он виновато улыбнулся.— Любой зов природы это самая главная составляющая нашей повседневной жизни. Позвольте, я подержу пока вашу крошку.

— Спасибо.— Она аккуратно передала ему всё ещё спящую девочку.

Та вначале беспокойно захныкала, но потом, благодаря убаюкивающему покачиванию, успокоилась.

— Я быстро.

— Да уж постарайтесь.

Понадеявшись на окружающую их темноту, Анна показала Димитрию язык, наивно пологая, что он этого не заметит.

Но он заметил и, улыбнувшись, произнёс:

— А у вас довольно-таки симпатичный розовый язычок. Помогает вам с массажем?

Анна подавилась собственной колючестью и поспешила ретироваться в ближайшие кусты.

— Так что же всё-таки произошло, лорд?— Спросила она, когда они уже следовали дальше.— К чему такая спешка?

— Посмотрите по сторонам, Анна.

Девушка внимательно осмотрелась.

— И что? Не вижу ничего необычного, и тем более такого, чтобы могло ответить на мой вопрос.

— Вы видите Хамелеонов?— Продолжил говорить загадками Димитрий.

Девушка снова огляделась.

— Пожалуй, нет, но в этом нет ничего удивительного, и вы знаете это не хуже меня. Они ведь Хамелеоны.— Она развела руками.

— Да, но попробуйте позвать их, раньше они всегда являлись на первый же наш зов.

Анна только что и успела открыть рот, так и не успев ничего произнести.

— Нет, не зовите, не стоит, я уже делал это много раз. Сейчас их на самом деле нет рядом.— Димитрий нахмурился.

— И... и что это значит?

— Если бы я только знал. Я сам ничего не понимаю. Только они разбудили меня, принесли вещевой мешок и почти сразу исчезли.— Растерянно произнёс Димитрий.— Что это, если не знак убираться отсюда к чертям собачьим?

— Димитрий!

— Прошу прощения, Анна, но неясная картина всего происходящего выводит меня из себя. Тс-с, вы это слышите?— Он мгновенно остановился и замер.

— Что за...?

— Тсс. Анна, возьмите у меня Кристину.— Девушка аккуратно приняла из его рук девочку, которую тот всё это время нёс, давая Анне возможность отдохнуть после столь бесцеремонно оборванного сна.— Держитесь меня, мне, кажется, я что-то слышу, и мне это совсем не нравится.

Анна бесшумно ступала следом за ним. Несколько шагов, и Димитрий поднял руку, в знак того, что нужно остановиться. Кристина к этому времени беспокойно заворочалась, и названная мать присела на корточки, пытаясь её закачать. Лорд же сделал ещё пару шагов вперёд, прежде чем кто-то впереди него знакомо зарычал.

— Хамка,— тихо произнёс лорд,— ты чего это?

Он снова шагнул вперёд, и большая собака зарычала сильнее, сверкнув белыми зубами в оскале. На востоке уже начало просыпаться ласковое солнышко, но в этот момент оно отбрасывало на клыки собаки какие-то хищные, даже дьявольские жёлто-красные блики.

— Хамка.— Растерянно произнёс лорд.

— Димитрий, отойдите от неё, пожалуйста. Мне страшно.— Прошептала Анна.

Он рассеянно взглянул на девушку, пройдясь по ней невидящим взором, затем посмотрел на собаку и отступил.

Хамка мгновенно замолчала и улеглась там же, где и стояла, безразлично наблюдая за людьми.

Димитрий же подошёл к напуганной девушке и, впервые за всё время их совместного путешествия, прижал её к своей груди. Та мгновенно вцепилась пальцами в рыжую шкуру невиданного зверя, в которую он был облачён, и расплакалась.

— Ну же, Аннушка, вы же сильная девочка, столько сумели вынести за последние недели, потерпите ещё чуток.— Он погладил её по пышным пепельным волосам.

— Мне страшно, а значит я не сильная, я слабая.

— Глупости всё это и, если вам от этого станет легче, то мне тоже очень страшно.

— Правда?— Она с удивлением подняла на него заплаканные глаза.

— Правда.— Улыбнулся Димитрий.— Но наш страх не делает нас слабыми, до тех самых пор, пока он не парализует наш разум и не заставляет, не противостоять превратностям судьбы. А мы с вами движемся вперёд, Анна, несмотря на все преграды встающие у нас на пути. Так кто посмеет нас обвинить в том, что мы с вами трусы и слабаки?

— Но....

— Всё будет хорошо, Анна, это всё во что нам нужно сейчас верить.— Перебил он её.— Мы с вами сильные и если хорошо постараемся, то скоро выберемся из этой клоаки.

— Клоаки?

— Пардон, должен заметить, что это не самое пристойное слово, так что по возможности не повторяйте его больше никогда, пожалуйста. И само место это тоже не совсем приглядное.— Смущённо произнёс Димитрий.

— О!

— А теперь, держите покрепче Кристину, возможно, нам придётся в скором порядке уносить отсюда ноги, а я, с вашего позволения, осмотрюсь.

— Хорошо, лорд.

— Вот и отлично.— Димитрий поднялся, напоследок приложил палец к губам, в знак соблюдения тишины, и подмигнул девушке.

Та лишь слабо улыбнулась ему в ответ.

Он отошёл в сторону и, к сожалению, на душе у него не было и грамма того спокойствия, в котором он хотел убедить Анну, но....

Димитрий вновь подошёл к собаке. Та мгновенно вскочила и зарычала.

— Ах.— Где-то позади испуганно вскрикнула Анна.

— Хамка, Хамочка, чего же ты так меня привечаешь, мы ведь с тобой друзья. Забыла?— Едва слышно прошептал Димитрий.

И тут произошло неожиданное, собака в радостном приветствии завиляла толстым хвостом.

— Хамочка.— Ласково повторил Димитрий и сделал ещё один шаг по направлению к ней, но его вновь остановило всё тоже утробное рычание.

— Да что ж это за чёрт такой?— Выругался Димитрий.— Давай пойдём другим путём. Хамка, ты мне ответишь, если я тебя спрошу?

Негромкий возглас согласия, давно уже признанный способ общения между Димитрием и двумя его Хамелеонами.

— Хама, мы больше не друзья?

Тишина.

— Значит, всё же друзья. Я не ошибаюсь?

Тихий рык в ответ.

Димитрий привычно почесал руками свою пышную шевелюру.

— О, Господи, как же сформулировать свои вопросы, чтобы получить на них достойные ответы.— Он задумчиво взглянул на серую собаку.— Что там впереди, Хама? Опасность?

Глухой ответ.

— Нам нужно оставаться на месте?

Тишина.

— Значит, идти вперёд?

Тишина.

— Так что же получается, нам нужно идти и в тоже время не идти. Значит, нам нужно идти, но не вперёд и не назад. Тогда....

Рычание в знак согласия.

Димитрий внимательно посмотрел на Хамелеонку.

— Тогда нам нужно повернуть на запад или восток?

Рычание.

— Тогда пойдём на восток.— Уверено произнёс Димитрий.

На этот раз Хамка сопроводила своё отношение к предложенному варианту не просто рычанием, а радостным лаем согласия.

— Вот и отлично. Анна, мы уходим.— Он обернулся и чуть не столкнулся с девушкой, которая уже стояла рядом, почти вплотную к нему.

Хамка крутилась тут же, тёрлась об ноги, словно прося прощение за своё недавнее столь грубое поведение.

— Подождите, а где же Хам?— Димитрий осмотрелся.— Хама ведь одна!

— Одна.— Повторила Анна.

— Ладно, пошлите, Анна. Он уже взрослый мальчик, думаю, нас догонит. Раз Хамка не волнуется, то и нам, наверное, не стоит.

Девушка посмотрела на огромную собаку, что с нетерпением переступала с ноги на ногу.

— Похоже, нам нужно торопиться.— Произнесла она.

— Да, Анна, пошлите.

И они направились на восток.

Какое-то время они двигались без каких-либо приключений. Хамка, словно собака поводырь, показывая дорогу, бежала впереди трусцой.

— Димитрий,— тихо позвала Анна.

— Да, Анна?

— Вы простите меня, пожалуйста.

— Простить? За что?— Искренне удивился лорд.

— Вы думаете, я не понимаю, что мы с Кристиной только прибавили вам лишних хлопот, да и я своими капризами и придирками отнюдь не облегчаю вашу и без того не сладкую жизнь.— Девушка горестно вздохнула.

— Ну что вы.— Отмахнулся Димитрий.— Я даже привык к вам, так, чуть-чуть. Думаю даже, что когда наши пути разойдутся, и мы с вами окончательно расстанемся, я буду по вас скучать. Отчасти вы даже украсили нашу с Хамелеонами обыденную скучную жизнь.

— Шутите?— Ухмыльнулась Анна.

— Нет, я сейчас говорю совершенно серьёзно.— Пожал плечами Димитрий.

— Спасибо, что успокаиваете меня, но именно вы для нас настоящее чудо. Вы наши спасители, если бы не вы тогда, да и в любой другой момент нашего путешествия, мы бы с Кристиной просто погибли.

— Довольно, Анна, это всего лишь бессмысленный обмен любезностями. Главное не то что мы сейчас с вами говорим, а то, что чувствуем.— Он продолжал прислушиваться и осматриваться, оттого и говорил так тихо и медленно.— Честно говоря, я в начале и, правда, не очень-то радовался нашему союзу, но когда собственными глазами увидел то, что вам пришлось пережить..., а затем это жуткое растение. Нет, пожалуй, я бы никогда и нигде вас не оставил бы. Вы ведь, однако, тоже однажды спасли мне жизнь.

— Я? Когда?— Удивилась девушка.

— Тогда, когда своей...мм... магией вернули мне, утерянный было меч, без него я, скорее всего бы погиб.

— Мы все погибли бы.— Уточнила Анна.

— Да, пожалуй.— Задумчиво согласился Димитрий.— Кстати, на счёт магии. Откуда она у вас?

— Я... я не знаю точно, но вроде бы в роду моей матери некогда были колдуны. По крайней мере, мы с братом имели некоторую долю этого дара, но почти никогда им не пользовались.

— Почему?— Удивился лорд.

— Наш отец, он был священником, и считал, что вся магия от дьявола. Он запрещал нам это, брата даже однажды так выпорол, что тот после этого долго болел.— Вспоминала Анна.— Но это было лишь однажды, а так всё обычно обходилось простыми подзатыльниками.

— Глупо.— Димитрий пожал плечами.

— Что именно?

— Этот запрет на магию.

Анна нахмурилась.

— Мой отец не был глуп.

— Простите, если вы так меня поняли, я ни в коем случае не хотел вас обидеть и оскорбить вашего отца.

Девушка молча ждала объяснений.

— Просто, если бы в вашем поселении такой дар не подвергался гонениям, а наоборот совершенствовался, то вполне возможно, что не только вам удалось бы выжить при столкновении с квокерами.— Пояснил свою мысль Димитрий.

— Вы так думаете?— Задумчиво спросила Анна.

— Да, по крайней мере, я слышал, что во многих деревнях используют магию против нечисти и мутантов. И это имеет довольно-таки существенный результат.— Поделился своими знаниями её собеседник.

— За последние недели, эта запретная магия уже не единожды спасала мне жизнь, так что и впредь я буду пользоваться ею.— Произнесла Анна.— К тому же перед смертью отец одобрил этот мой дар.

— Вот как?

— В любом случае, сейчас во мне нет на него злобы,— печально покачала головой девушка,— теперь я понимаю, что чтобы он не делал, всё это было только ради нас.

— А она была? Эта злоба?— Поинтересовался лорд.

— В некотором смысле. Но я знаю, он всегда нас очень любил..., просто немножко по-своему.— Анна несколько смутилась откровенности собственных речей.

Но её спутник даже не заметил этого её смущения, как возможно и не услышал последних сказанных ею слов.

— Тсс. Анна, прислушайтесь. Мне уже начинает казаться, что у меня развивается паранойя.— Димитрий резко остановился и поднял указательный палец правой руки вверх.

— Что это та...? Я тоже слышу это, Димитрий. Я слышу..., эти звуки....

— Мне всё это не нравится, Анна.

— Взгляните на Хаму.— Она не отрывала взгляда от перепуганного животного.

Собака беспокойно поскуливала и жалась к земле.

— Анна, уходим отсюда. Давайте мне девочку. Бежим.

Димитрий несколько грубовато вырвал ребёнка из материнских рук и прижал её к собственной груди, затем схватил Анну за руку и потащил её за собой.

Хамка припустилась следом.

Они бежали настолько быстро, насколько позволял ребёнок на руках, вещевой мешок за плечом, оружие и корзинка, а также безумные кусты, которые безжалостно хлестали напуганных путников своими ветвями, стараясь помешать их стремительному бегу.

Непонятный звук то нарастал, то отдалялся, тем самым то, пугая, то успокаивая. Хамка ещё какое-то время бежала рядом, по-видимому, испытывая панический страх, затем, когда интенсивность звука усилилась ещё на тон, бросила на людей последний виноватый взгляд и бесследно растворилась в сумерках.

— Она исчезла.— Бросил на ходу Димитрий.— Это плохой признак.

Ветер вокруг, забросал из стороны в сторону раскидистые кроны деревьев, опавшая листва и хвоя пытались предательски хлестнуть по незащищённым глазам.

— Он дует с севера на юг.— Крикнул лорд.— Оттого нам так тяжело ему сопротивляться. Держитесь, Анна, мы сможем сделать это. Вы сможете.

— Димитрий, я так устала, я больше не могу.

Девушка выдернула свою ладонь из его руки и с разбега опустилась на колени, вероятно сбив их тем самым в кровь.

— Я не могу понять от чего мы бежим. Это глупо, поймите. Мы спасаемся от того, отчего возможно и не нужно спасаться.— Выкрикнула она.

Девочка к этому времени уже во всю заливалась слезами.

— Отдайте мне ребёнка, Димитрий, я больше не сдвинусь с места. У меня просто больше нет сил для этого, я не могу.

Димитрий задумался на мгновение, затем протянул ей дочку.

Анна тут же прижала Кристину к груди.

— Оставьте нас, уходите, но не заставляйте больше бежать. Мы устали, мы голодны, Кристина голодна. Она ещё слишком мала для всего этого. Господи, за что? За что на нашу долю выпало так много испытаний?— Она воздела руки к небу.— Помоги нам, отец, помоги.

Димитрий тем временем смотрел по сторонам, не в силах сообразить, что им следует предпринять в следующий момент. Рука его изредка вздрагивала и временами опускалась на рукоять такого родного и надёжного меча. Но каждый раз он вовремя соображал, что в данном случае его верный булатный друг ему не помощник и убирал её. Но уже спустя какое-то короткое мгновение вновь возвращал руку на её законное место.

Глава 8. Человек-крыса или попросту Руди.

Природа вокруг них всё в том же недобром неистовстве швыряла в разные стороны ветви и листву. Казалось, ничего не изменилось за последние несколько минут, но тут кто-то совсем рядом протяжно завыл и уже лишь мгновением позже перед уставшими путниками предстал Хам собственной персоной. Грязный, весь в чёрных комьях земли, он возник, казалось из ниоткуда, впрочем, так было всегда до этого момента, так будет и впредь.

Он подскочил к Димитрию и, сначала безобидно ткнулся мордой в его колено, видимо в качестве приветствия, затем настойчиво потянул человека за меховую штанину.

— Я тоже рад тебя видеть, Хам, приятель.— Искренне обрадовался лорд.— Но что ты делаешь сейчас?

— Быть может, он нас зовёт куда-то?— Предположила Анна, поднимаясь и старательно пряча малышку от злого ветра.— Я знаю, собаки так иногда делают.

— Думаете...?— Димитрий в задумчивости пожевал нижнюю губу.— Хам, ты хочешь нас куда-то отвести?

Согласное рычание в ответ.

— Это далеко?

Тишина.

— Что же, Анна, давайте попробуем, возможно, в этом наше единственное спасение. Надеюсь, у вас хватит сил для этого последнего рывка? Давайте-ка мне Кристину, попытаемся ещё раз противостоять этой неожиданной стихии и найти всё же просвет в окружающем нас ненастье.

Он протянул руки, чтобы забрать у девушки ребёнка, но девочка на отрез отказалась покидать тёплые объятия матери.

— Я сама понесу её, Димитрий, только возьмите, пожалуйста, корзину.

Они медленно, сопротивляясь стихии, пошли куда-то обратно на север. Несмотря на то, что давно уже должно было рассвести, видимости не было никакой. В воздухе кружилось все, что только могло кружиться, листья, прутья, земля, не сумевшие справиться с нагрянувшей стихией насекомые.

Но буквально уже где-то через пару тройку сотен метров, Хам остановился и безобидно зарычал. Это был словно бы условный знак, на который кто-то или что-то мгновенно откликнулось.

Земля под ногами у людей мелко завибрировала, а потом разверзлась, уйдя из-под этих самых ног. Димитрий в последний момент успел схватить Анну за руку и удержать её вместе с малышкой на твёрдой почве, тем самым не позволив им свалиться в образовавшуюся яму.

— Хам, что за чёрт?— Прокричал лорд, но его голос потонул в гуле всё той же разгулявшейся стихии.

Собака же смотрела на него, с самым что ни на есть невинным видом.

— Ты что это, сюда нас, что ли вёл?— Выкрикнул Димитрий, но не успел Хам ответить, как из образовавшейся норы показалась голова Хамки, а за нею другого, неопознанного существа, таких, по идее, вообще не должно было существовать по замыслам Матушки-природы. Но жизнь невольных путников за последнее время и так слишком часто изобиловала сюрпризами, чтобы удивляться ещё и разного рода мутирующим созданиям.

— Вот вы и пришли, дорогие мои, спускайтесь поскорее вниз, если не желаете стать его новыми подопытными кроликами.— Тоненько пропищало существо.

Анна и Димитрий переглянулись, затем оба посмотрели по сторонам.

Мимо, гонимые ветром, пронеслись несколько птиц, мелких зверушек и взрослый большерогий олень. Животные и птицы противились, как могли, но, как бы они не сопротивлялись, побороть всё усиливающийся ветер у них никак не получалось.

Красивое парнокопытное с ветвистыми рогами, казалось, совершенно выбилось из сил, похоже, путь его был не близкий. Увлечённый порывом ветра, гордый вожак вздрогнул, передние ноги его подкосились, и он резко опустился на колени. Затем, влекомый непонятной мощью, был с силой подброшен вверх и подхвачен всё тем же злобным ветром.

Это было поистине страшное зрелище, наблюдать то, как могучий животный красавец силиться воспротивиться стихии, но та лишь с ещё большей силой гнёт его ветвистые рога, мечту всего человечества, редкие представители которого, не жаждут видеть таковые на своих стенах в замках у каминов, почти что, не сворачивая ему шею.

— Идёмте, Анна, похоже, у нас и, правда, нет выбора. Хамелеоны выручали нас уже не раз, и у нас тем более нет повода им не доверять.

Девушка невольно поёжилась.

— Идёмте, вы, пожалуй, правы.

Они взялись за руки и шагнули в зияющую перед ними земляную рану, которая, едва только все они скрылись под землёй, тут же стала затягиваться, и вскоре на её месте вырос толстый земляной потолок. Вокруг мгновенно стало тихо, что вызвало весьма резкий контраст, в связи с бушующим снаружи ненастьем, и всё это произошло даже слишком неожиданно. Ветер стих, перестав причинять страх и боль, холод сменило долгожданное тепло и тем единственным звеном, что ещё хоть как-то связывало нахождение под землёй с покинутой поверхностью, оставалась, пожалуй, теперь только темнота, разве что при этом она стала ещё более глубокой. Всё так резко переменилось, а значит, была причина и испугаться.

— Мне страшно,— совсем по-детски захныкала Анна, вторя малышке Кристине,— здесь так темно.

Димитрий прижал её к себе и стал успокаивать.

— О, простите.— Пропищал знакомый теперь уже им голосок, который принадлежал всё тому же маленькому существу.— Я просто забыл, что вы, смертные, то есть, простите, люди, совсем ничего не видите в полной темноте. Вуаля.— Вскрикнул он и на его ладони тут же забрезжил маленький огонёк в виде светящегося шарика.— Вот возьмите, пожалуйста, только протяните руку. Не бойтесь, не бойтесь, господа, он не кусается.

Димитрий первым принял на свою ладонь этот крошечный пульсар. Он и вправду не только не кусался, но и совсем не жёг руку, не причиняя никакого, даже малого, неудобства. Но вначале лорд всё же позволил себе внимательно рассмотреть сиё очень заинтересовавшее его чудо со всех сторон.

— Смелее, мой господин, это всего лишь кладезь света.— Незнакомое создание протянуло большую когтистую ладонь теперь уже и к девушке.

Анне даже не пришлось прикасаться к этому яркому светлячку. Её раскрытая ладонь тут же впитала в себя основную часть его энергии, и небольшая искорка в её руке разрослась до размеров весьма крупного шара.

— О-го-го,— восхищенно прошептало существо,— вижу, юная госпожа тоже обладает даром магии, а это довольно-таки большая редкость в нынешнее время.

— Редкостью, возможно, является настоящая магия, а мне присуща только лишь маленькая её толика, это как мизерная крошечка от большого каравая.— Осмелев, прошептала Анна.

— Поверьте мне, вы ошибаетесь, госпожа. Руди не так-то легко обмануть. У вас есть дар и дар весьма настоящий, просто он не только не раскрыт, а и вовсе ещё скрыт в вас самой, словно ему не давали воли развиваться.— Существо, которое назвалось Руди, окинуло её подозрительным взглядом.

— Ой.— Анна не ожидала от него такой прозорливости, и испуганно спряталась за спину Димитрия.

— Ну, что же вы, господа, не стесняйтесь. Пройдёмте в моё скромное жилище. Руди всегда рад гостям, но к Руди так редко кто-нибудь заходит.— Грустно пропищал он.— Проходите. Следуйте за мной, пожалуйста.

И гостеприимный хозяин направился вперёд, указывая людям дорогу. Все втроём они шли, вытянув вперёд руки. Руди, Анна с девочкой на руках, Димитрий и замыкали процессию Хамелеоны.

Когда же Анна увидела толстый голый хвост, тянувшийся за их нынешним спасителем, она сразу поняла, кого именно Руди ей напоминал с первого мгновения их встречи.

— Крыса,— прошептала девушка своему спутнику в самое ухо, и указала пальцем вниз,— он крыса.

— Вы не правы, госпожа, но в тоже время не так уж далеки от истины, как мне бы самому того хотелось,— незамедлительно пропищал всё тот же тоненький голосок.

Анна мгновенно зарделась, не понимая, как он мог услышать тихий шёпот с такого расстояния.

— Не удивляйтесь, госпожа Анна, я знаю про вас всё, так же как и про молодого графа и....

Анна затаила дыхание.

— ... про вашу... дочь, Кристину.

"Он знает",— пронеслось у Анны в голове.

— Вы совершенно правы, моя дорогая, я знаю всё. Нет-нет, не сердитесь, я вовсе не читаю ваши мысли, я просто знаю заранее всё то, о чём вы только собираетесь подумать. Ничего не поделаешь, такова уж природа моего естества. Я знаю и вижу всё, точнее почти всё.— Он тяжело вздохнул.— К счастью или, к сожалению, то, что находится за пределами моего зрения, слуха или обоняния, мне не подвластно. Иногда Руди вступает в спор с самим с собой, наградой ли является такое дарование или наказанием.— Он замолчал, видимо задумавшись.

А Анна с Димитрием тем временем смотрели по сторонам и гадали, как это потолок, который только что нависал над самой головой человека-крысы, что был, как говорится, метром с кепкой, да и то в прыжке, теперь давал им достаточно места и возможность спокойно прошествовать под ним, даже не пригибаясь.

— Магия, дорогие мои, магия.— Спокойно прокомментировал Руди, и этому уже никто из них не удивился. Постепенно привыкаешь и не к такому.

На Кристину тоже, по-видимому, подействовала магия таинственного подземелья, с тех пор как они попали сюда, девочка не проронила ни звука, не плакала и не нудилась. Детские слёзки её высохли и она с интересом и детским бесстрашием, граничащим с глупостью, это когда дети её возраста смело могут залезать на карнизы самой высокой башни в замке, сбегая от нерадивых родителей или нянек, пугая этим всех сбежавшихся домочадцев, глазела по сторонам.

Вскоре туннель впереди залил яркий свет, и они оказались в просторной комнате, полной книг. Никто не ошибся бы, сразу же определив это место как библиотеку, между прочим, довольно обширную библиотеку. Так вот стеллажи данной библиотеки располагались несколькими ярусами и имели несколько этажей.

Огоньки на трёх протянутых вперёд ладонях несколько раз прощально мигнули и пропали. И лишь на ладони Анны пульсар продолжал тускло светиться до тех самых пор, пока она мысленно не приказала ему уйти. При этом открытии девушка нервно посмотрела на своих спутников, она раньше и не догадывалась даже, что ей была подвластна магия огня.

Димитрий, впрочем, ничего не заметил, даже не взглянув в её сторону, он восхищённо смотрел по сторонам как в детстве, приоткрыв рот от увиденного чуда. И только Руди, как обнаружила Анна, смотрел на неё с лёгкой улыбкой заговорщика, зная все её тайны, включая и эту, лучше даже, чем их знала она сама.

— Это моя самая любимая комната.— С гордостью похвастался человек-крыса, отведя взгляд от смущённой девушки и повернувшись к лорду.— Кстати, в моей библиотеке нет ни единой книги, не прочитанной мною.

— Но этого просто не может быть.— Воскликнул Димитрий.— Я и сам любитель почитать, так что знаю, сколько времени может занять прочтение одного такого фолианта. А здесь их тысячи, сотни тысяч, если не сказать миллионы.

Димитрий с нескрываемым восхищением смотрел по сторонам. Он подошёл к одной из полок и протянул руку к книге.

— Можно?— Спросил он, обернувшись к хозяину.

— Конечно, мой господин. Кстати, ваши сомнения в моей честности совершенно напрасны,— пискляво произнёс тот,— я обитаю здесь уже многие годы, десятки лет, а возможно и больше. К тому же мой дар ускоренного прочтения и восприятия книг позволяет мне перечитывать мою библиотеку без особого труда. Вот такой уж я есть. Но, возможно, молодые господа желают чаю?

— Чай?— Димитрий резко обернулся к гостеприимному хозяину.— Вы предлагаете нам настоящий чай?

— Да, а у вас имеются какие-то особенные просьбы?— Лукаво спросил Руди, вероятно заранее зная ответ и на этот свой вопрос тоже.

— Нет, но....

Существо взмахнуло рукой, и перед ними возник небольшой столик с подносом, на котором исходили паром три кружки свежеприготовленного чая, бутылочка с молоком и две миски с похлёбкой непонятного содержания. То была не похлёбка даже, а какое-то желеобразное вещество, от которого весьма недвусмысленно пахло мясом. Также на столе материализовалось и блюдо полное разнообразной сдобной выпечки. А какое же чаепитие без чего-либо сладкого, печённого и высококалорийного?

— О, этот чудесный аромат, как давно я мечтал о кружечке старого доброго чая.— Восторженно произнёс Димитрий, обхватив кружку обеими мозолистыми ладонями и наклоняя лицо к ней ближе, чтобы впитать в себя сей желанный аромат.

Человек-крыса скорчил некую гримасу, в которой с трудом можно было угадать довольную улыбку, он чуть склонил голову набок, давая гостям, возможность понять, что рад был им угодить. Затем взмахнул рукой-лапкой в сторону бутылочки и обеих мисок.

— Я просто подумал, что молоко крошке тоже не повредит, а это угощение одно из любимых лакомств Волков, которых я угощаю им при каждой нашей новой встрече. Такая пища, кажется, существовала в древнем мире и имела весьма прозаичное название, что-то типа консервированные собачьи корма или что-то в этом роде. Я вычитал это в одном из древнейших фолиантов, что посвящается четвероногим братьям нашим меньшим.— Он потрепал собак, которые едва не превышали его в размере, по холке и поставил перед ними миски, из которых они тут же с благодарностью захлебали.

— Вы говорите, что так угощаете их при каждой вашей новой встрече с ними? Значит, вы знали их и раньше?— Подозрительно поинтересовался Димитрий.

— Конечно, но не стоит сейчас об этом. Я расскажу вам всё..., всё, что вам нужно знать, но чуть позднее. А сейчас не хотите ли для начала вымыть руки, выпить чайку и уложить крошку в постель? Потом бы я предложил вам принять ванну....

— Простите, что перебиваю, но одну ли и ту же ванну мы с вами имеем в виду?— С недоверием в голосе спросил Димитрий.

— Да, точно такую же ванну, лорд, как и в вашем замке. Так вот, возвращаясь к прерванному разговору....— Руди с некоторым обвинением покосился на Димитрия.— Я предложил бы вам принять ванну и немного отдохнуть, а вот уже после всего этого мы с вами всё обговорим и обсудим. Да и, если вдруг крошка не захочет предаваться сну, то в нашем распоряжении есть чудесная комната, в которой имеются самые разнообразные игрушки, а так же нянечки, которые с удовольствием присмотрят за столь чудесной малышкой.

Анна, к этому времени уже вымывшая себе и Кристине руки, во внезапно появившемся и также внезапно исчезнувшем фарфоровом умывальнике, и теперь с жадностью накинувшаяся на пышущие жаром булочки, едва не подавилась, услышав последнее высказывание Руди.

— Так вы здесь не один живёте?— Настороженно спросила она.

— Нет, как можно. Нас здесь много, но только живём мы не совсем вместе, а встречаемся только тогда, когда захотим поболтать или нам требуется чья либо помощь. Все это помещение, в котором мы сейчас находимся, перемещается с места на место, честно говоря, я вообще очень сомневаюсь, что оно на самом деле существует.

Димитрий нахмурился.

— Но что это означает? Сможем ли мы уйти отсюда, когда того захотим, или останемся вечными пленниками этого несуществующего дома?

— Можете не переживать на этот счёт, господа, ведь Волкам как-то удаётся каждый раз уходить отсюда и возвращаться вновь. Снаружи нас найти гораздо сложнее, чем изнутри, где всё намного проще. Это может сделать только тот, кто хоть раз побывал у нас, да и то не всегда.— Объяснил Руди.

— Так вот где Хам пропадал все эти последние часы.— Догадался Димитрий, с благодарностью взглянув на своих теперь уже старых друзей.

— Кстати,— взмахнул правой лапкой человек-крыса,— очень интересные имена вы выбрали для наших Волков, господин. Я бы даже сказал очень интересные. Они вообще очень занимательные существа, знаете ли. Раньше, правда, они приходили ко мне значительно чаще, а вот сейчас я, наверное, уже лет десять их не видывал, да лет десять, а то и больше.

— Десять лет?!— Повторил Димитрий.— Простите меня великодушно, но я думаю, что этого просто не может быть. Я, знаете ли, заглядывал Хамелеонам в пасть. К десяти годам у собак сильно стачиваются передние зубы, а в два последующих года они начинают выпадать. К тому же к этому возрасту частенько начинает прогрессировать старческая слепота. Да и вообще, приоткройте им пасть. У них даже не сточены постоянные передние резцы на нижней челюсти, ровно, как и средние. Можем ли мы в таком случае рассуждать, что этим собакам уже далеко за десять лет?

Руди издал какой-то непонятный звук, который по-своему звучанию очень смахивал на лёгкий непринуждённый смешок.

— Ах, господин, позвольте мне спросить, знаете ли вы, сколько лет вашему покорному слуге Руди?— С лукавой искоркой в глазах поинтересовался он.

Димитрий от этого вопроса пришёл в некоторое замешательство. Он окинул странного человечка оценивающим взглядом. Несколько небольших морщин, редкая жёсткая толи шёрстка толи щетинка по всему лицу. Ему одинаково можно было дать и тридцать и пятьдесят, а то и гораздо больше.

— Честно говоря, уважаемый Руди, я очень затрудняюсь ответить на этот ваш вопрос.— Смущённо пробормотал лорд, боясь обидеть гостеприимного хозяина.

Руди от этого только засмеялся ещё веселее.

— Я бы сказал, что очень много. Настолько много, что возможно когда-то я знавал и ваших бабку с дедом, если не пра пра пра.

— Но этого не может быть!— Уже всерьёз засомневался Димитрий.

— Может, может, многоуважаемый, а теперь подумайте, что бы вы сказали, если бы узнали, что наши Волки появились ещё гораздо раньше меня, гора-аздо раньше.

— Вы хотите сказать, что....— Димитрий уставился на Хамелеонов, с жадностью поглощающих пищу, с всёвозрастающим интересом.

— Да, именно это я и хотел сказать. Руди не знает точно, сколько им лет, десятилетий, столетий, если хотите. Оттого у них и настолько развита столь удивительная прозорливость и ум, но, как ни крути, они остаются всего лишь собаками, гораздо умнее и старше своих

остальных соплеменников, я бы даже сказал разумнее, но всё же собаками.— Он печально вздохнул и развёл тоненькими уродливыми ручками.

— Собаки... друзья человека, видимо по этому они прибились ко мне несколько месяцев назад.— Предположил Димитрий.

— Как показала Древняя История, собаки были первыми животными, прирученными человеком. Вот и на этот раз, что вовсе не удивительно, они потянулись именно к вам. Такова жизнь.

— Да,— задумчиво протянул Димитрий,— такова жизнь.

Анна вдруг негромко кашлянула, привлекая к себе внимание. Все эти мужские разговоры не очень-то её заботили и не были для неё интересны, тем более что большинство речей из вышесказанного она совсем не понимала.

Мужчины, а странное существо, приютившее их, похоже, всё же было скорее мужского пола, чем женского, удивлённо уставились на неё.

— Простите, что перебиваю,— вклинилась в их разговор девушка,— но вы не подскажете, где тут у вас находится нужник? И... вы говорили, что где-то здесь есть детская, так что..., если вы не против, конечно.

— Конечно, конечно, моя дорогая. Простите, милосердно. Пройдёмте, пожалуйста, сюда.— Руди мигом поднялся и развернулся.

Гости не стали заставлять хозяина себя долго ждать.

— Но мы же идём туда же, откуда совсем недавно пришли, а там вроде бы сплошные стены и кроме этой, совершенно нет больше дверей.— Засомневалась в правильности выбранного направления Анна.

— Всё в порядке, господа, примите обратно свои фонарики.— Руди случайно или вполне намеренно проигнорировал это её замечание.— Вот так, вот так, второй раз уже не так страшно, не правда ли, моя дорогая? Выходите, пожалуйста, выходите. Отвернитесь на мгновение. Да, всего лишь на одно мгновение. Раз, два, три. Возвращаемся.

— Но, господин Руди, мы ведь только что отсюда пришли?! О-о-о.— Анна замерла в восхищении.— Но как такое может быть?

— Магия, моя дорогая, старая добрая магия и я по-прежнему не устаю это повторять.

— Это невероятно!— Произнёс Димитрий, осматриваясь....

Комната не меньшая, чем библиотечная предстала перед ними, разве что потолки были значительно ниже, так как здесь имелся всего лишь один ярус. Но наличие разнообразных детских книг и игрушек с лихвой компенсировало отсутствие этого архитектурного излишества.

Анна и сама зашлась в радостном экстазе.

— Господи, откуда у вас всё это?

Отпущенная на свободу девочка уже резвилась среди многообразия кукол, машинок и плюшевых мишек.

Димитрий тоже не остался равнодушным к наличию стольких, пусть и детских, но всё же редкостей.

— А действительно, ведь большинство из этих вещей в наше время даже и не встретишь. Посмотрите, вот эта кукла, например, насколько я помню из книг, работает на батарейках. Подумать только у вас есть вещь, работающая на древних батарейках. Вы позволите?— Он выжидающе взглянул на хозяина.

Тот согласно кивнул.

Димитрий повернул крошечный рычажок, и кукла сдвинулась с места, произнося детский стишок.

Кристина тут же зашлась от восторга и в этом Анна с Димитрием были с ней полностью солидарны. Возможно ли такое, чтобы наука древних до сих пор ещё действовала? И не где-то за пределами досягаемости, а прямо у них на глазах.

— А что это такое, батарейки?— Удивлялась девушка, заглядывая Димитрию через плечо. Она никогда ранее не выбиралась из своего поселения, книг не читала и имела весьма скромное понятие и о науке древних и о науке и магии вообще.

— Это такая, такая аккумуляторная батарея,— попытался объяснить Руди,— ой, даже не знаю, как вам объяснить, сам в этом деле не лишком-то сведущ. Ведь всё это дары прошлого, в наше время такие вещи можно найти разве что в собраниях богатых коллекционеров. Да и то они идут на вес золота.

Анна при последних словах вздрогнула и потянула упирающуюся Кристину за руку.

— Думаю, нам не стоит....— Пробормотала она.

— Ну, что вы,— засмеялся хозяин всех этих несметных сокровищ древности,— это вовсе не значит, что малышке не стоит с ними играть. Отпустите, отпустите же крошку, говорю. Я всего лишь сказал, что среди коллекционеров они ценятся на вес золота, но эта фраза ни о чём больше не говорит. Пускай девочка играет в свою волю. Она просто не сможет сломать эти игрушки, и уж во всяком случае, если такое даже произойдёт, я не в коей мере не буду требовать с вас их истинную стоимость, впрочем, как и любую другую тоже. Для меня это всё просто пустяки.

— Так вы...?— Догадался Димитрий.

— О, нет, конечно же, нет, я ничего не коллекционирую.— Развеял его сомнения в конец развеселившийся Руди.

— Так что же это тогда?

— Магия, друзья мои, опять-таки только старая добрая магия.— Лишь ухмыльнулся тот их детскому интересу.

— Это чудо, в нашей деревне игрушек почитай и вовсе не было. Я и сама не знаю даже как во всё это играть.

— А вот ваша девочка, похоже, уже во всём разобралась.— Хихикая, произнёс Руди.

И правда, Кристина уже с головой зарылась во всё это разнообразие, лёжа на горе мягких игрушек, она крутила колёсики у синей пластмассовой машинки с красными выпуклостями на крыше. Димитрию уже приходилось видеть такой странный транспорт, но опять-таки только в древних книгах.

— Чудо.— Заворожено прошептал он, поднимая с пола точно такую же, только из металла, и с интересом рассматривая раскрывающиеся дверцы.— Настоящее чудо.

— Что же, дамы и господа, пройдёмте дальше. Теперь позвольте проводить вас в ваши опочивальни. Не беспокойтесь, за девочкой присмотрят.

— А можно мне остаться здесь, с ней?— Неуверенно спросила Анна.

— Да-да, конечно, я понимаю, что по натуре вы не склонны доверять всему, что вам предлагают. Пожалуйста, оставайтесь здесь. Вон в той стороне,— он взмахнул рукой, начертив ею в воздухе непонятный знак, стена тут же изменила свой цвет и очертания, по ней, извиваясь, в разные стороны поползли яркие зелённые побеги,— за ширмой, вы найдёте кровать и ванную комнату, а также унитаз, попросту говоря, нужник. Думаю, вы не привыкли к столь усложнённым предметам роскоши, но, немного поупражнявшись, разберётесь, что к чему.

— Спасибо.— Пробормотала девушка устало.

— Теперь нужно пристроить вас, мой лорд,— пропищал Руди.— Пойдёмте к выходу.

— Стойте.— Димитрий остался стоять на своём месте.— А если я захочу увидеться с Анной, то, как я смогу это сделать?

— Как, разве вы ещё не поняли? Всё тут внутри повинуется всего лишь вашей воле и желаниям. Выйдите из своей комнаты, отвернётесь и подумаете, где бы вы хотели оказаться. И вот вы уже там. Раз два и готово. Как говорили древние, всё гениальное просто.

— Хорошо.— Нехотя, всё ещё с сомнением, произнёс Димитрий.— Но, думаю, вы не будите против, если я...?

— Конечно же, нет. А что, они вас слушаются настолько верно? Удивительные существа, не правда ли? Мне с моим даром никогда не приходилось увидеть выполненной по моему приказу команды.

— А я им не приказываю, я их прошу,— поправил Димитрий Руди. Он присел на корточки.— Хамочка, побудешь здесь, с девочками, присмотришь, что и как?

Согласное урчание было ему ответом.

— Спасибо.— Димитрий потрепал её по загривку и она, отойдя в сторону, улеглась поближе к Кристине.

— Хам, парень, ну а ты, пожалуй, со мной? Не будем смущать девочек присутствием в их обществе мужчины.

Прозвучавший после этих слов грозный рык, однако, никого не напугал.

— Вот и отлично. Мы готовы, Руди. Анна, отдохните хорошенько, Хамка поможет вам присмотреть за девочкой.

— Кстати,— вспомнил вдруг хозяин сего гостеприимного подземелья,— если вам вдруг понадобится помощь няньки, только пришлите Волчицу, она знает тут все ходы и выходы.

— Спасибо.— Благодарно прошептала Анна и против воли зевнула.— Простите, я просто очень сильно устала.

— Ничего страшного.— Улыбнулся Руди.— Спокойного сна, моя дорогая.

Димитрий ещё раз посмотрел по сторонам и, не заметив ничего опасного, повернулся к Анне.

— Хорошего сна и постарайтесь отдохнуть, путь нам ещё предстоит не близкий.— Он слегка поклонился, и они с Руди удалились.

Анна проследила, как они скрылись в тёмном пролёте, отвернулись и мгновенно исчезли.

— Как хочется спать.— Тихо произнесла она, зевая и потягиваясь, затем подошла к девочке и улеглась с нею рядом, прямо на мягкие игрушки.

Глава 9. Пробуждение.

— А теперь, когда мы остались с вами вдвоём, давайте-ка всё по порядку, Руди.— Спокойно произнёс Димитрий, как только они вновь оказались в библиотеке.

— А сила вашего духа сильна, лорд. Я, конечно, не сильно настаивал, но всё равно сомневался, что у вас вот так сразу получится перенести нас сюда. Я намеревался отправить вас сначала в спальню, что бы вы отдохнули, как следует, помылись, побрились, в конце-то концов.— Улыбнулся Руди.

— Я, конечно, очень даже был бы рад проделать сейчас всё это, но всё же я, Слава Богу, не женщина, они гораздо слабее и нежнее нас, мужчин, хотя порою пытаются перевернуть всё с ног на голову, утверждая обратное. В общем, Анне надо было отдохнуть, а вот я продержусь ещё какое-то время, например пару часиков, если этого будет достаточно для вашего повествования, а нет, так продержусь и подольше. Я достаточно вынослив для того, чтобы не ложится спать днём, даже после сильной усталости. Я взрослый мужчина, Руди, и этим всё сказано. Так что предложите-ка мне лучше удобное кресло и хорошее крепкое вино и, если вы не против, обсудим дела давно мигнувших дней, а заодно и нескольких последних часов. Ну, как, приятель, вы не против?

— От чего же мне быть против,— развёл руками Руди,— рано или поздно этот разговор всё равно должен был состояться, а, хоть поздно и лучше чем никогда, но раньше тем лучше вдвойне.

Он взмахнул рукой, производя какие-то весьма несложные узоры. Мгновение и у противоположной стены материализовалась ширма, по которой вполне естественно порхали птицы, часто перебирая полупрозрачными крылышками. Но лучше разглядеть всё там происходящее Димитрию не удалось, так как к тому времени как они приблизились, ширма уже растворилась в неизвестном направлении. А жаль! Димитрия очень заинтересовало сиё бесспорно удивительное творение искусства. Ещё в детской комнате он не смог рассмотреть это явление как следует, а теперь вот и тут. Надо бы расспросить об этом Руди.

За исчезнувшей ширмой оказались два кресла, небольшой диванчик и невысокий круглый столик, на котором стоял поднос с несколькими бутылками различного вина, а также коробка шоколадных конфет.

Димитрий подошёл к одному из кресел, уселся на него, расслабленно откинулся на спинку и положил руки на резные подлокотники.

— Ну, что же, Димитрий, давайте теперь поговорим куда более серьёзно.— Не привычным твёрдым тоном проговорил Руди, даже его обычное пищание куда-то запропастилось. Видать, дело было и, правда, очень уж важным.— Причиной того урагана, в который вы волей случая угодили, явились не злая стихия и не некая редчайшая аномалия природы, а действия одного совершенно плохого и возможно даже слегка умалишённого человека. Это профессор, ученый, алхимик, чародей. Как хотите. По мне, так это всё выше означенное соединённое воедино. Этот человек уже довольно-таки долгое время занимается своими жуткими экспериментами. Не спрашивайте меня, сколько именно ему лет, я этого не знаю. Я даже не знаю, сам я, являюсь ли его творением или просто служил ему в течение долгих нескольких лет, пока не вырвался из этого ужасного ада. Как и не знаю, Волки так же являются ли его созданием или просто были им приручены и находились у него в услужении.

— Хамелеоны служили какому-то чёрному колдуну?— Удивлённо воскликнул Димитрий.

Руди досадливо поморщился.

— Ну, можно и так сказать. Хотя я бы сказал, что это слишком громкое высказывание.

— Так это именно их прежний хозяин вызвал эту ужасную бурю, в эпицентре которой мы оказались?— Продолжил Димитрий свой допрос.

— Наш прежний хозяин.— Поправил его человек-крыса.

— Но зачем?

Руди смешно подёргал носиком. Тема их разговора видать, была ему не очень приятна, хотя и без этого разговора они никак не могли обойтись.

— Это своеобразная ловушка, из которой почти никому не удаётся выбраться, раз в ней оказавшись. Ветер усиливается до невозможного и гонит к его лаборатории по кругу всех существ имевших несчастье оказаться в поле действия искусственно вызванной бури. Из этого кольца, как я уже сказал, практически невозможно вырваться. Эти живые существа в итоге, подвергаются кошмарным экспериментам, одни генетическим, другие хирургическим, третьи облучаются разной степенью радиоактивных излучений. И неизвестно, кому из них ещё достаётся хуже. В итоге из вполне полноценных живых существ, в клетках постепенно начинают обитать одни..., мне не приятно произносить это слово, уроды. Либо физические, либо всё чаще моральные.

— Но кто...? Но как...?— Димитрий помолчал, обдумывая как бы ему правильнее сформулировать свой вопрос.— А кто-нибудь знает об этой его деятельности?

— Я, а вот теперь и вы.— Просто ответил Руди.

— Но этого мало!— Негодующе воскликнул лорд.— Надо подключать людей, поднять народ, сделать хоть что-нибудь.

— Вы не выстоите против его армии, против его народа. Конечно, практически ни кто не встанет на его сторону добровольно, но если он очистит свои клетки и экспериментальные образцы выйдут на свободу, то вот когда начнётся настоящая катастрофа, когда сотни не разумных, но очень агрессивно настроенных мутантов выйдут на тропу войны. Вы этого хотите?

— Нет.— В ужасе прошептал Димитрий.— Но....

— В том-то и дело, что есть это "но".— Печально произнёс Руди.

— Но хоть что-то мы можем сделать?

— Вероятно, можем, но всё это, прежде всего, нужно хорошенько обдумать.

— Как вы можете, зная это, вот так сидеть и ничего не предпринимать?— Возмутился Димитрий.

— А кто вам сказал, что я ничего не предпринимаю? Сегодня, например, я спас жизнь вам и вашим друзьям, конечно же, я не смог бы вам помочь, если бы Волки меня не нашли, но всё же.

Димитрий с благодарностью взглянул на лениво взмахнувшего хвостом Хама.

— Так уж сложилось, дорогой мой лорд, что в мире на каждое действие существует своё противодействие, так вот профессор это действие, а Руди его противодействие. Руди иногда нарушает его планы, строит, как бы сказать, маленькие диверсии что ли. Я, конечно, не в силах разрушить всю его лабораторию в одиночку, да это ни к чему и не приведёт, а уничтожить его самого мне тем более не по силам. Так и живу, немного уравновешивая наши силы, на большее, я один, к сожалению, не способен.

— Тем более надо поднимать народ.— Не сдавался Димитрий.

— Они не найдут дороги в его земли, а если и найдут, то погибнут. Я же сказал, что он колдун.— Устало пояснил человек-крыса.Руди.

— Но, ведь вы сказали, что иногда отправляетесь туда? Значит, вы знаете дорогу и не погибаете?— Напомнил лорд.

— Знаю, но никто не сможет перенестись туда этим путём, или почти никто. Для того чтобы проникнуть на Запретную гору есть только два варианта, это или пойти по движению урагана, или попробовать попасть в её пределы несколько иной дорогой.— Уклончиво ответил Руди.— Но этот путь настолько сложный и опасный, что не доступен обычному человеку. Точнее вы не сможете попасть туда этим способом, и никто другой не сможет, кроме меня, разумеется.

— И что тогда?

— Самый доступный способ это выйти на поверхность во время магической бури.— Выдвинул своё предложение Руди, как вариант.

— Но ведь прошло уже довольно-таки много времени, с тех пор как она началась. Сколько же эта буря будет продолжаться, если она вызвана искусственно?

— Обычно она длится три дня. Сомневаюсь, чтобы на этот раз он изменил своим привычкам.— Ответил ему крысоподобный собеседник.

— Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя,— задумчиво процитировал Димитрий,— как писал наш древний поэт, да только эта буря отнюдь далеко не снежная.

— Вы тоже о нём слышали?— Удивился Руди.

— О ком?— Рассеянно спросил Димитрий.

— Как о ком, о великом поэте, написавшем цитируемые вами строки.

— Ах, вы об этом. Конечно, я падок на любую литературу, даже на лирику, к тому же он был моим соотечественником, так что мне вдвойне было бы стыдно не слышать о нём. Народ должен как можно больше знать о своих древних.

— Похвально, похвально. Удивлён, слышать это от столь молодого человека.— Руди заинтересовано взглянул на собеседника.

— Спасибо. А теперь давайте перейдём к наиболее важной теме нашего разговора. Прежде всего, меня интересуют вот какие вопросы, если мы всё же решимся двинуться туда, то когда нам лучше выходить? И как не погибнуть в той ужасной круговерти?

— Если мы всё же отважимся на столь решительные действия, дорогой мой лорд, то это будут сугубо мои проблемы, я имею в виду как не погибнуть в этом урагане и как не оказаться в числе новых подопытных кроликов. Я уже не раз проделывал этот фокус и, как вы можете сами в том убедиться, до сих пор выходил сухим из воды.

— Это делает вам честь. Но нам всё равно нужно будет всё хорошенько обдумать и составить полный план действий.— Не согласился Димитрий.

— Не без этого, милорд, не без этого. На всё про всё у нас остаётся целых три дня, которые, если понадобится, я смогу растянуть до бесконечности.— Развёл руками Руди.

— А следующая такая буря, когда она предстоит?— Поинтересовался молодой лорд.

— Через пять лет. За три дня он набирает достаточное количество образцов для своих экспериментов. Если же их всё-таки не хватает до истечения пятилетнего срока, то ведь всегда можно заниматься опытами генетическими, тем более, если у тебя под руками всегда имеются любые разновидности особей обоих полов.

— Ужас.— Пробормотал Димитрий.

— Полностью с вами согласен, а теперь, дорогой друг, вам всё-таки следует хорошенько отдохнуть, расслабиться, принять ванную, наконец. А я поспешу откланяться, но перед этим непременно провожу вас в вашу комнату. Кстати, какие тона вы предпочитаете зелённые или голубые?

— Вероятно зелёные,— ответил Димитрий,— люблю во всём быть поближе к природе. А там, в принципе, для меня это особого значения не имеет. Главное, чтобы в комнате была кровать, ванная, принадлежности для бритья, а то я, насколько, думаю, вы успели заметить, несколько зарос.— Он потрепал себя за слегка отдающую рыжиной бороду.— Хочу вполне добровольно лишить себя этого аксессуара, если вы понимаете, о чём я говорю.

Руди понимающе улыбнулся.

— Что ж пройдёмте в отведённую вам комнату. Смею вас заверить, там всё будет именно таким, каким вы и хотите. Я предлагаю вам опочивальню в зелённых тонах со всеми удобствами и со всеми предметами мужского обихода, которые вероятно смогут вам понадобиться в самое ближайшее время. Руди может быть гостеприимным.

Человек-крыса пропустил Димитрия вперёд.

— Забавно,— произнёс тот,— покидать одну и ту же комнату и возвращаться в одни и те же двери, оказываясь при этом в совершенно новом помещении.

— Так уж устроен мой мир, лорд, здесь всё создано довольно-таки просто, но при этом удобно настолько, чтобы никто из моих гостей или постоянных жителей не оставался в обиде.

— Кстати, я всё хотел вас спросить на счёт постоянных жителей. Вы говорили, что живёте здесь не один?— Димитрий повернулся к Руди.

— Да, но вам вероятнее всего не выдастся возможности встретиться с другими нашими обитателями. Потому что в основном это существа скрытные, а если они не захотят показываться вам на глаза, то этого и не произойдёт.— Пояснил тот.

— Если припомнить, что Хамелеоны тоже ваши бывшие жители, то я охотно вам верю, так как они показались мне на глаза гораздо позднее, чем мы с ними стали добрыми друзьями, да и то при весьма вынужденных обстоятельствах. Так кто же всё-таки они, эти ваши Другие Гости? Что из себя представляют?

— Это такие же отщепенцы, как и я сам, сбежавшие или выкраденные мною, а так же некоторые счастливчики, которые как вы сегодня избежали своей злой участи. Основная часть из всех этих созданий вскоре расходится кто куда, но многим некуда идти и они остаются, на время или навсегда. Кстати, у нас есть и такая комната, которая занимает площадь, гораздо превосходящую это помещение, в ней главным образом обитают агрессивно настроенные существа.

— Насколько агрессивно настроенные?— Подозрительно спросил лорд.

— Настолько, что убьют любого переступившего порог, кроме меня, разумеется. Даже будучи настолько неразумными, после того, что с ними сделали, они остаются мне благодарными за избавление от той боли, которую испытывали в связи с постоянно проводимыми на них опытами. Но даже я, входя туда, прикрываюсь щитом из магии, ведь в жизни всякое бывает.— Печально произнёс он.

— Но если они настолько опасны, зачем вы оставляете их в живых?— Удивился Димитрий.

— А что вы мне предлагаете?— Поняв по выражению лица Димитрия, что именно тот имел в виду, Руди только печально покачал головой.— Я не создан для убийств и причинения боли, я уже говорил вам, что не в силах даже оборвать жизнь безумного профессора, так вот именно по этой самой причине. Смерть и боль не мой конёк, я же наоборот стараюсь дарить всем созданиям покой и счастье. К тому же многие, если не большинство из особо агрессивных, когда-то были людьми и... даже моими друзьями, но теперь лишь более-менее приближённая внешняя оболочка их напоминает человеческую, тогда как внутри них живёт звериная довольно-таки хищная натура. Он сотворил это со многими, даже вопреки моим стараниям. У меня, конечно, есть немалая магическая сила, я могу создавать вот такие, как это помещение, комнаты, могу помогать многим существам тем или иным способом, но даже я, увы, не всесилен.

— Ладно, это ваш дом, ваши дела и я не буду указывать вам, что вам делать.— Подумав, решил Димитрий, хотя и не мог в полной мере согласиться с доводами Руди.

— Мудрое решение.— Склонил голову набок человек-крыса.— Ну же, лорд, теперь нам, думаю, наверное, пора. Пошлите, а спустя несколько часов, когда наступит завтра, обсудим все наши с вами дальнейшие дела.

Они оба поднялись.

Димитрий проснулся и первым делом расслаблено потянулся. Давненько у него не было столь сладкого сна в мягкой тёплой постельке, как не было и столь красочных сновидений.

Он с чувством полного удовлетворения провёл вначале по гладким щекам и чисто выбритому подбородку, а затем и по русому ковру из волос. Эх, благодать! Сколько месяцев он не имел возможности хорошо искупаться, побриться, подстричься и вообще вплотную заняться собой.

Димитрий ещё немного полежал, вспоминая, как вчера по предложению Руди бросил в камин все свои старые, грязные и потёртые вещи, и вот теперь на стуле, рядом с огромной кроватью, лежала выглаженная чистая одежда. Возле стула же стояли и новые сапоги взамен старых, заметно пообтрепавшихся.

Тут же рядом со стулом, прислонённый к стене стоял его меч, вычищенный до блеска, сверкающий холодной сталью. Димитрий с настоящим наслаждением провёл рукой по серебристому металлу, на котором не было ни одной зазубринки, оставшейся после стольких былых боев, ни одна зацепочка не ущемляла красоты этого смертельного оружия. Но, несмотря на всё это, это по-прежнему был его меч. Чудо! И уже не первое произошедшее под крышей, если можно было так выразиться, учитывая, что над ними нависал толстый пласт обычной почвы, этого дома.

Димитрий поднялся, чувствуя себя несколько нелепо в этих странного вида, но всё-таки, по-видимому, мужских панталонах. Несколько пораздумав, он решил первым делом снова принять ванну, возможно, следующий сеанс этого приятнейшего телокупания ему выпадет ещё не скоро, а уж потом отправляться на... завтрак, обед или ужин. Здесь, находясь под толщей земли, определить время суток было практически невозможно, по крайней мере, для него. Для Руди то, наверное, это было делом пары пустяков.

Итак, раз окунувшись в блаженство горячей ванны, он предавался этому сладостному занятию в течение, наверное, цельного часа, после чего нехотя вылез и обтёрся мягким, почти с нежностью впитывающим тёплую влагу, полотенцем.

Он вернулся из-за ширмы, на которой низвергался небесно голубой водопад, в спальню, подошёл к постели и, расправив руки, плашмя упал на кровать. При падении полотенце слегка соскользнуло с его бёдер, открыв вниманию невидимого зрителя уходящий вниз треугольник курчавых волос.

Как же всё-таки было хорошо вот так вот просто лежать на мягкой постели, раскинув руки в разные стороны и забыв про бренные мирские заботы. Но он понимал, что долго оставаться в таком расслабленном состоянии не сможет, хотя бы по той простой причине, что уже элементарно начинает замерзать.

Димитрий, в который уже раз поднялся и, придерживая одной рукой бесстыжее полотенце, угрожающее беспардонно съехать вниз, потянул мышцы спины и несколько раз присел. Тугие мускулы высокого поджарого тела радостно заиграли, давая возможность всё тому же невидимому свидетелю сего стриптиза, полюбоваться и этим соблазняющим зрелищем тоже. Но сторонний зритель здесь был всего лишь один, теперь лежащий у изголовья кровати и с безграничной преданностью взирающий на совершающего непонятные для него действия человека, помахивая при этом толстым чёрным хвостом.

Лорд невольно поёжился. Похоже, пора бы ему было и одеться!

И вот он уже в полном, как говорится, обмундировании, если, конечно, можно было так выразиться, выходит из постоянно не закрывающегося проёма.

— Хам.— Обернулся Димитрий.— Ты как, приятель, решил и дальше прохлаждаться или всё же присоединишься к своему старому доброму другу?

Большой пёс мгновенно подскочил и, стараясь подпрыгнуть как можно выше, чтобы лизнуть мужчину в лицо, завертелся у его ног.

— Ну-ну, дружок, может тебе стоит помочь?— Димитрий опустился на корточки и позволил собаке облобызать своё гладковыбритое лицо.— Ну что, теперь угомонился, приятель? И чего это ты только, не можешь начать день без поцелуев?

Мужчина вновь поднялся и сделал ещё несколько шагов по направлению к тёмному проёму.

Хам, всё также виляя хвостом, следовал позади.

И вот теперь, стоя спиной к подарившей ему столько блаженства комнате, Димитрий задумался, а куда, собственно говоря, он хотел бы сейчас попасть. Ответ пришёл сам и без промедления. Первым делом надо было бы проверить, как обстоят дела у женской половины их небольшой компании.

— Ну, что, приятель, проведаем наших девочек, девушек и женщин?— Весело спросил Димитрий и обернулся.

Они стояли в весёлой комнате, доверху забросанной игрушками. Анны с Кристиной нигде не было ни видно, ни слышно.

Димитрий уже было подумал, что они опоздали и те ушли завтракать, обедать или ужинать, в общем, за очередным приёмом пищи, когда беззвучно, прямо перед ними материализовалась Хамочка, радостно виляющая хвостом.

— Привет, малышка.— Димитрий потрепал её за холку.— Ну, и где же остальные наши дамы?

Хамка вывернулась из-под его руки и побежала в обратном направлении. Димитрий с не спешившим Хамом последовал за ней. По пути они обогнули ширму, с расцветающими на ней сами по себе цветами и Димитрий заглянул за неё. Кровать либо уже была тщательно заправлена, либо ещё и не расстилалась.

Брови его удивлённо взметнулись вверх. Где же они тогда?

Но Хамочка и не подумала здесь задерживаться, она проследовала мимо, обойдя её по окружности, и остановилась около небольшой горы из различного рода плюшевых мишек.

И только тут взору Димитрия предстала спящая сладкая парочка. Просто очаровательное зрелище!

Мама и дочка обняли друг друга, свернувшись тесным калачиком. Жёлтые, как новорождённый цыплёнок, курчавые волосики смешались с длинными пепельными локонами. Женские аккуратные руки и крохотные ручки ребёнка переплелись в невиданном танце пальцев. На лицах обоих блуждала счастливая улыбка. Наверное, они действительно были счастливы в этот момент пьянящей безмятежности, возможно даже им казалось, что именно сейчас они блуждают по просторам реальности, а всё то, что случилось до этого, это всего лишь только страшный сон, попросту говоря, кошмар.

Димитрий печально вздохнул и улыбнулся, это была первая картина непреложного счастья, которую он увидел после стольких месяцев скитаний.

— Анна.— Прошептал он еле слышно.

Но, то ли девушка действительно очень чутко спала, то ли она уже просыпалась, да только сразу после этих слов она зашевелилась. Подняла на Димитрия осовевшие, чуть припухшие ото сна глаза, и расцветающая улыбка застыла у неё на губах, превратившись в гримасу ужаса.

— Кто...?

Анна мгновенно подскочила, на что девочка ответила недовольным ворчаньем.

Она бросила на неё заботливый взгляд, затем взор её взметнулся к незнакомому мужчине, в чьём лице она разглядела и чем-то знакомые черты.

— Кто вы такой, чёрт побери?

Димитрий не сразу понял причину её столь неожиданно резкого поведения.

— Анна, что это с вами?— С беспокойством спросил он, уже всерьёз опасаясь, как бы она не лишилась памяти от всего пережитого или, что ещё более ужасающе, рассудка.

Девушка подозрительно прищурилась. Тут она заметила застывших по сторонам от него Хамов.

— Димитрий, лорд, это вы? Но этого не может быть.

Он удивлённо приподнял бровь и по привычке провёл рукой по уже не существующей бороде и только тогда понял, в чём именно заключалась причина её странного поведения.

— А так вы об этом?— Лорд улыбнулся.— Так, пустяки, наконец-то смог по человечески побриться и это после стольких месяцев бесконечного обрастания. Но знаете, Анна, вы меня здорово напугали этой своей дикой реакцией. Кто...? Кто вы такой?— Он выпучил глаза, словно в испуге, а затем весело улыбнулся.

— Очень смешно.— Обиженно прокомментировала девушка, сощурившись.

— Есть немного.— Согласился Димитрий.

— Должна заметить вы меня тоже очень напугали, милорд.— Она с беспокойством оглянулась на девочку.— Давайте отойдём чуть подальше, пускай малышка ещё немного отдохнёт и хорошо выспится.

Лорд согласно кивнул.

— Хамелеончики, вы не присмотрите за Кристиной? Пожалуйста.

Псы, согласно завиляв хвостами, улеглись по обе стороны от ребёнка.

— Спасибо, мои хорошие.— Просюсюкала Анна.

Ещё один виток толстыми хвостами в ответ.

— А я смотрю, вы находите с ними общий язык.— Димитрий кивнул в сторону Хамов.

— Да уж как-то, получается, видать хороший учитель у меня был. Ведь им то надо не приказывать, а просить. Доверять им надо, как самим себе, они ведь... наши друзья.

— И то верно, и что это я со своими глупыми речами к вам тут пристаю. Женщины они ведь...,— Димитрий поднял руку вверх, продемонстрировав ею лёгкий взмах,— ... они ведь всё схватывают буквально на лету.

— То-то же.— Улыбнулась Анна.— А теперь поговорим о том, что здесь произошло буквально пять минут назад.

Извилины Димитрия тут же пришли в оживлённое движение, усиленно припоминая, что же такого могло приключиться в столь недалёком прошлом, чтобы удостоиться отдельного упоминания

— Вы что, смерти моей хотите?

— Это вы сейчас о чём?— Лорд выглядел совершенно ничего не понимающим человеком.

— А вот вы только представьте себе такую картину, просыпается девушка в знакомом и в то же время незнакомом ей месте, где и двери-то нет, то есть, совсем нет никакой возможности отгородиться от постороннего вторжения, а над ней нависает какой-то совершенно чужой ей мужик. Вот ужаса-то я натерпелась. Вы хоть в зеркало на себя смотрели после этого вашего бритья. Совсем другой человек, чистый, выбритый, свеженький, только голос от вас прежнего и остался. Эх, лорд, как же я всё-таки на ваш счёт ошибалась.— Мечтательно покачала она головой в завершении своей нравоучительной тирады.

— Не понял,— тихо произнёс Димитрий, глупо моргая. На этот раз Анне прекрасно удалось сбить его с толку.

— Да вот мне почему-то всё наше знакомство казалось, что вы уже не совсем молодой и под этой вашей львиной гривой, дикий и совершенно не красивый, ан нет, оказалось, всё донельзя наоборот. Вот значит, как люди правду говорят. Вымой мужчину, приодень, сними с него провонявшие зверьём, потом и кровью шкуры, побрить, конечно, не забудь, и станет он человек человеком. Вот вы то оказались мало того, что молодым, довольно-таки миленьким, так ещё и очень симпатичным. Я бы даже сказала мужчина очень даже ничего.

— Спасибочко за комплимент, а вот вы, как погляжу, гостеприимством Руди вчера так и не воспользовались.— Мягко намекнул лорд.

— Слишком устала, но, думаю, именно сейчас у меня как раз и выдалась свободная минутка. Присмотрите-ка пока за Кристиной.— Скорее приказывая, чем, прося, произнесла девушка.

Димитрий улыбнулся, прощая слабой женщине эту простую человеческую радость.

— Ну, вот теперь и правда чувствуется, что мы снова вместе и опять находимся в своём полном составе.— Произнёс он спокойно.— Ваши выпады только подтверждают, что почва ещё не уходит у нас из-под ног.

— Главное, чтобы она нам на голову не обрушилась, а уж из-под ног мы её как-нибудь не выпустим.— Проговорила Анна, скрываясь за ширмой.

Правда, спустя уже несколько секунд, она выглянула вновь, взглянув на Димитрия сурово.

— Лорд, полагаюсь на вашу врождённую аристократическую порядочность. Прошу вас за бедной девушкой не подглядывать,— она уже было скрылась, когда выглянула вновь.— Да и ещё, господин Димитрий, только попробуйте не сделать комплимента чистой девушке, которая вымытой покинет эту странную бадью. И вот ещё что,— на этот раз она виновато улыбнулась,— вы мне не покажете, как пользоваться всеми этими странными штуками, выпускающими воду и, если можно, ночным горшком тоже.

— Вы не знаете, как пользоваться ванной и унитазом?— Опешил Димитрий.

— Конечно, вам смешно,— съязвила Анна,— да только в нашей деревне горшки надо было за собой выносить, и набирать в бочку воду тоже приходилось самому, а здесь я вижу только какие-то сплошные трубы. Что вы прикажете мне со всем этим делать, если этот странного вида горшок мало того, что не отрывается от пола, так еще, по-видимому, и слишком тяжёл....

— Кха, кха.— Димитрий вдруг неожиданно закашлялся, прикрывая рот рукой.— Может это потому, что он для этого совсем не приспособлен?— Невинно предположил он.

— ... и вообще, где я вам найду колодец или какой-то иной водоём с водой, чтобы наносить её сюда столько?— Между тем не унималась девушка.

— Да, теперь я вижу, что ваша временная нечистоплотность собственно и не ваша вина вовсе, а упущение цивилизации. Что же, Аннушка, давайте, я вам всё объясню. Поворачиваете вот этот кран.— Лорд наклонился над чугунной ванной большой вместимости и повернул резную ручку.

— Ой,— вскрикнула Анна, отскакивая назад.

— Здесь совершенно нечего бояться. Затыкаем вот эту дырочку пробкой и ванна набирается. Тут повсюду действует магия, так что температуру воды будете регулировать по своему собственному усмотрению силой мысли. Дальше, что касается унитаза,— он поднял крышку,— опускаетесь на эту штуку своими прекрасными женскими формами и....

— Грубиян.— Еле слышно прошептала девушка.

Димитрий невольно улыбнулся.

— ... делаете свои делишки, а затем,— он нажал на скрытую фигурной металлической пластинкой потайную кнопочку,— жмёте сюда, и вода смоет все следы вашего здесь непристойного пребывания. Урок понятен?

— Понятен,— Анна нетерпеливо вытолкнула его за ширму,— спасибо за помощь, родина вас не забудет.

— Если понадобится потереть спинку, то я тут рядом, даже совсем недалеко.— Напомнил Димитрий.

— Спасибо за предложение, но думаю как-нибудь сама со всем справлюсь.

— Боитесь не сдержаться и накинуться на меня всего такого чистого и красивого?— Невинно поинтересовался Димитрий.

— Побойтесь Бога, было бы на что кидаться. Кстати, чтобы вас потом не перетруждать.— Она выбежала и вернулась уже с новой совершенно чистой сменой одежды.

Огромное спасибо Руди, постарался на славу! Ну, какой гость, скажите на милость, не будет благодарен столь радушному и предупредительному хозяину?

— Жаль,— печально проговорил Димитрий,— а я то надеялся, что вы об этом забудете, и мне выпадет великая честь, преподнести вам свежую одежду, а заодно, возможно, и помочь вытереться.

— Странно, конечно, но я почему-то именно так и подумала.— Насмешливо произнесла Анна.— А теперь оставьте меня, пожалуйста, наедине с туалетом, ванной и ванными принадлежностями.

— Разумеется.

— Разумеется,— повторила девушка, полностью скрываясь за ширмой....

Димитрий вернулся к оставленной ранее троице и там же, рядом с ними, разлёгся на ковре из мягких игрушек. Тишь, да гладь, да божья благодать! А он, как настоящий король детского царства, или точнее будет сказать царства игрушек. Так, где же его корона и скипетр?

Сам не заметив как, Димитрий видимо уснул и через некоторое время почувствовал, как кто-то легонько трогает его за плечо.

— Папа, папа.— Прорезал гладкую поверхность глубокого сна чей-то детский голосок.

Лорд резко сел, отчего маленькая девочка, стоявшая подле него, тут же плюхнулась на попку рядом с ним, благо, что они сидели на мягких игрушках, и ударить вышеназванную точку ребёнку было не обо что.

— Не ударилась, Кристинка?— Заботливо спросил Димитрий.

Девочка молча смотрела на него своими большими доверчивыми глазёнками.

И только тут до Димитрий дошёл смысл тех слов, что он услышал пару минут назад.

— Как ты меня назвала?— Спросил он, поближе наклоняясь к девочке.

Та смотрела по-прежнему преданно, но молчала.

— А вот и я.— Послышался женский голос, а вслед за ним из-за ширмы показалась и его обладательница.— Большое спасибо, лорд, что не пытались подсмотреть.

Димитрий не отрывал взгляда от девочки, а она от него.

Анна посмотрела на них с выражением лёгкого недоумения.

— Что здесь происходит?

— Мне показалось....— Прошептал Димитрий, наконец-то обратив на неё своё внимание.

— Что показалось?— Спросила девушка.

— А, так, пустяки. Всё нормально.— Подумав, отмахнулся лорд.

Девочка смотрела на него по-прежнему не отрываясь, и он нежно улыбнулся ей.

— Хоть теперь-то я думаю, мы можем наконец-то перекусить?— Сокрушённо спросил Димитрий, переводя мученический взгляд на её мать.

— Думаю да.— Согласилась Анна, невинно пожимая тоненькими плечиками.

— Кристинка, давай-ка я возьму тебя на руки и пойдём.— Девочка согласно протянула к мужчине руки, улыбнувшись ему в ответ.

И теперь они все впятером направились к чёрной зияющей дыре одновременно служившей и входом и выходом.

Глава 10. Миледи.

Уже чуть позже, сидя за обеденным столом, Димитрий обратился к Руди.

— Скажите, пожалуйста, а сейчас вообще-то что? Я имею в виду...,— попытался пояснить он.

— Я понимаю, что именно вы имеете в виду,— перебил его человек-крыса, поднимая вверх правую руку.— Сейчас полдень, милорд.

— Отлично.— Димитрий отправил в рот очередную порцию пищи.— Так как на счёт разговора, Руди?

— Мой дорогой лорд, в своей более-менее одинокой жизни, я придерживаюсь одного золотого правила, когда я ем, я глух и нем.— Невозмутимо ответил хозяин, не отрываясь от приёма пищи.

Димитрий окинул задумчивым взглядом хрупкие крысиные лапки с острыми прозрачными коготками, которые на данный момент удерживали кусочек хлеба, а их обладатель при этом продолжал невозмутимо грызть оранжевыми длинными зубками эту самую краюху.

— Понял, не дурак,— тихо произнёс Димитрий, и не беспокоил своего будущего соратника до самого конца трапезы. Как, впрочем, и старался не обращать больше внимания на вышеуказанного, так как странный вид грызущего таким способом еду существа отнюдь не прибавлял ему аппетита.

Но вот они уже поднялись, вышли из-за стола, и пересели в мягкие удобные кресла. Димитрий всё с тем же восхищением осматривался по сторонам, разглядывая любимые его сердцу книги, снуя между полками и стеллажами. Анна, глубоко провалившись в мякиш сиденья и закинув ногу на ногу, с напускным безразличием изучала весьма неутешительное состояние своих собственных ногтей. Кристина молча играла с Хамелеонами, которые попеременно то исчезали, то появлялись вновь, радуя девочку игрой в прятки. Руди же, с исследовательским интересом осматривал их всех по очереди, по-видимому, купаясь в море воспоминаний копошившихся в их головах.

Из этого состояния молчаливой задумчивости, их вывел громкий вскрик Димитрия.

— Ох, ах. Да вы только поглядите на это, Анна.

Девушка мгновенно поднялась на ноги, взглянула попеременно сначала на Кристину, остававшуюся всё в том же положении, затем на Руди, на губах которого заиграла вдруг таинственная улыбка, затем в сторону очередного стеллажа, за которым на этот раз скрылся Димитрий.

— Анна, ну же, давайте поскорее.— Поторопил её лорд, выглядывая из-за ряда полок.— Я вам кое-что покажу. И..., Руди, если вас не затруднит, вы не могли бы тоже к нам присоединиться и кое-что мне объяснить.

— Конечно-конечно, молодой человек, только нам для этого совсем не обязательно куда-то идти. Анна, дорогая, присядьте на место, пожалуйста.— Он указал своей рукой-лапкой на только что покинутое ею же кресло.

Пораздумав в течение пары секунд, девушка вновь окинула всех беспокойным взглядом и опустилась в мягкое лоно.

— Вот, что лорд Димитрий хотел вам показать.— Произнёс Руди и взмахнул рукой.

Перед ними мгновенно материализовалась карта, со всякого рода движущимися чёрными точками, словно на ней поселился какой-то муравьиный или пчелиный рой. В каких-то местах точечек было меньше, в других напротив больше.

— Ох.— Раздался удивлённый возглас из-за стеллажей.

— Вы можете вернуться сюда, лорд, и в спокойной обстановке поговорить обо всём, что вас так интересует.— Пропищал Руди.

— Как вы это делаете?— Спросил Димитрий, появляясь у них перед глазами.

— Магия, дорогой мой лорд, элементарная магия, и я устал это повторять, просто впредь не удивляйтесь ничему необычному, что когда-либо будет связанно со мной.

— Хорошо, договорились,— произнёс Димитрий, присаживаясь в свободное кресло, а его взгляд уже был полностью прикован к сказочной карте.

— Это то, о чём я думаю, Руди?— Взволнованно спросил он.

— Да.— Тот только развёл руками.

— А нельзя ли как-то убрать всех этих лишних муравьёв, а то своим мельтешением они мешают мне соображать.— Димитрий с надеждой взглянул на хозяина сего реликта.

— Можно, конечно, и я даже сделаю больше.— Человек-крыса небрежно взмахнул рукой.

Большинство чёрных точечек на карте тут же исчезли, а сама карта стала, как будто вырастать из стола, пучиться и вздуваться. Мгновение и древний пергамент, слегка потёртый на краях исчез, а вместо него над столом зависло трёхмерное изображение всего её бывшего содержимого.

— Ох.— Удивлённо вскрикнула Анна.

Реакция Димитрия была не столь адекватной. Первоначальный его вопрос был настолько обыденным и не относящимся к делу, что несколько удивил его спутницу, и она воззрилась на него большими глазами. Выражение же морды лица Руди, впрочем, как и всегда, осталось невозмутимым.

— Руди, скажите, пожалуйста, если вы можете сделать такое с простой пергаментной картой, висевшей на стене, то почему не можете её обновить? Ведь края её, уже изрядно потёрты и слоятся.— Первым делом спросил он.

— Хороший вопрос. Но это, как бы вам сказать имидж, что ли такой, короче люблю я раритеты, к тому же особенно древние.

— Понятно.— Димитрий вернулся к ближайшему изучению карты.

Она значительно почистела, избавившись от большинства копошившихся на ней муравьёв, теперь на ней их оставалось всего лишь шесть.

— Я так и думал,— подскочил Димитрий, оживлённо жестикулируя от возбуждения.

Руди загадочно улыбался. Девочка с Хамелеонами не обращала на них ровным счётом никакого внимания.

— Да что тут происходит, в конце-то концов, может мне хоть кто-нибудь объяснить?— Воскликнула Анна, обижено надув губки и легонько стукнув точёным кулачком по столу.

— Так ведь эти шесть муравьёв, Анна, это ведь мы.— Весьма охотно пояснил ей лорд.

Девушка теперь более осознанно посмотрела на парящий видеофильм перед глазами.

— Так вот ты какой, северный олень.

— Вот и я о том же.— Поддакнул Димитрий.

— Но как такое возможно?

Руди невозмутимо пожал плечами, не удостоив данный вопрос даже ответом.

— Так значит, вот мы где находимся?— Проговорил между тем лорд, ткнув пальцем в скопление почти не шевелящихся точек.

Изображение вдруг оскорблёно хмыкнуло и отплыло немного в сторону.

— Не надо только фамильярничать и руки распускать.— Фыркнуло оно.— Кстати, когда будете в следующий раз разглагольствовать по поводу оленей и всех прочих животных тварей, милочка, посмотрите вначале в зеркало на своё собственное отражение.

Димитрий и Анна, вскрикнув, разом повскакивали со своих мест.

Руди же только весело рассмеялся, схватившись за живот, и пища от смеха.

— А я то всё сижу и думаю, ну, когда же она наконец-то проявит свой ворчливый характер.— Произнёс он.

— Вот только давай не будем обзываться, рысак с буквы К. Ладно? И только попробуй не убрать эту шелуху по моим краям, как тебе посоветовали. Не знала даже, что со смертными иногда так полезно пообщаться. Весьма вам благодарна за полезную информацию, любитель потрогать недозволенное. Полобызаться со мной ещё не хочешь? А то ведь и я умею не только языком молоть, могу метнуть и каким-нибудь несложным заклинаньицем.— Проворчала карта.— Несчастный молокосос, проживи сначала с моё, а потом уже свои цап-царапки распускай.

— Простите, я не хотел вас обидеть.— Пробормотал Димитрий, извиняясь.— Я просто не знал что вы...

— Не правильная постановка фразы,— еле слышно пропищал Руди, продолжая улыбаться.

— ... живая,— закончил начатую речь Димитрий, после высказывания Руди уже не настолько уверенный в своей собственной правоте.

— Не знал, что я живая?! Каков нахал! Я что же, по-твоему, похожа на труп или на старуху, выжившую из ума. Жалкие мелкие людишки, вы просто, просто отребье, раз не можете отличить драгоценный камень от...,— голос её слегка дрогнул, и под конец сосем тихо прошептал,— ... дешёвой поддельной бижутерии. Ах, какая прелесть!— Вдруг воскликнула карта уже с новой ноткой неподдельного счастья в голосе.

Все присутствующие растерянно завертели головами в поисках объекта восхищения карты, в то время как у той откуда-то появился едва виднеющийся эфемерный рот, расплывшийся в данный момент в довольной улыбке.

— Маленькая чудненькая девочка.— Пропела карта.

Только тогда все обратили внимание, что Кристина, привлечённая перебранками взрослых обладателей голосов, теперь уже стояла рядом и, приоткрыв рот в детском удивлении, смотрела на карту во все глаза.

— Хочешь, расскажу тебе сказку, маленький человеческий детёныш?— Спросила карта.

— Она всегда имела слабость к детям.— Улыбаясь, полушёпотом пояснил Руди.

— Ой, ты моя маленькая, а где твоя мама?

Едва различимый рот снова расплылся во всё той же довольной улыбке.

Девочка подошла к Анне и, спрятавшись за неё, испуганно взглянула на ожившую карту.

— А вот и наша мамочка, какая милая молодая особа. Прелестно, просто прелестно.

— Меня зовут Анна,— робко произнесла девушка, приподнявшись и слегка поклонившись, протянула руку, а потом резко её отдёрнула.

— Какое прелестное имя, а меня Миледи величают.— Карта слегка вздрогнула, будто попыталась присесть в реверансе.

— Надо же,— ухмыльнулся Руди,— когда мы виделись с тобой в прошлый раз, ты себя кем-то поскромнее, да попроще величала.

— А тебя не спрашивают, старый хрыч,— со злостью прошипела уязвлённая карта.

— Хрыч, говоришь?— Руди наклонился поближе к трёхмерному изображению.— А если этот старый хрыч захочет слегка поточить зубки о твой вонючий пергамент, ты, наверное, несколько по-другому запоёшь?

— Ой, Руди, не подозревала даже, что ты такой обидчивый,— замурлыкала вдруг елейным голоском Миледи.— Не обижайся на меня, ведь я всего лишь уставшая старая женщина.

— Старая женщина...? Миледи, ты что забыла, что понятие старая к тебе не особенно относится, ведь ты бессмертна, к тому же если тебя всё же умерщвляют каким-либо способом, то ты всё равно постоянно перерождаешься.

— Руди, зачем ты распространяешься на столь интимные для меня темы?!— Вновь вспылила Миледи.

— Послушай, леди-миледи, я не хотел тебя обидеть, старушка...

Миледи недовольно поморщилась.

— ... ничего, что я тебя так называю, ведь ты сама упоминала свою старость пару минут назад. Так вот, дело в том, что нам нужна твоя помощь.

— Помощь? Как мило.— Миледи мгновенно расцвела, а затем вдруг состроила высокомерную гримасу, что совсем чуть-чуть отобразилось на прозрачной физиономии карты.— Вот так всегда, если кто-то тебя замечает и вызывает, то только для того, чтобы использовать бедную несчастную женщину по её прямому назначению..., ну, или не совсем по прямому.

— Ох..., Миледи-Миледи, я вот уже многие годы мирюсь с твоим строптивым и ворчливым характером, не позорь ты меня хотя бы при гостях. Попридержи свой длинный бестелесный язычок.— Попросил человек-крыса, смирено качая головой.

Неожиданно из середины карты выметнулся, самый что ни на есть настоящий язык.

— Ну что убедился, что мой язык вполне материален, старый хр...?

— Миледи!— Непривычно громко и строго произнёс Руди.

— А что я такого сказала? Я ничего такого не сказала и совсем уж ничего не имела в виду. Я никого не хотела обидеть. Я просто спокойно произнесла старый хр... храбрый Руди. Но если тебя это оскорбляет, то я больше не в жизнь не назову тебя храбрым, смелым и тому подобным.

— Всё, Миледи, я устал от этого бессмысленного разговора. Или ты перестаёшь болтать по пустякам и помогаешь нам, или я сейчас же возвращаю тебя в прежнее состояние, не реставрируя при этом твои погрешности, сматываю и убираю в самый тёмный шкаф на самую дальнюю полку в этой библиотеке.

— Но почему...?— Начала было канючить та, и в голосе её был слышен неподдельный испуг. По всему было видно, что, несмотря на всю свою кажущуюся смелость, она очень даже побаивалась Руди.

— Да или нет, Миледи? Помогаешь или ложишься на полку, Миледи? Ведёшь себя прилично с моими гостями и мною или ещё полвека будешь пылиться в тёмном не проветриваемом и запылённом углу, обрастая густой пылевой шкуркой?

— Хорошо,— сдалась наконец-то карта, после секундного колебания.

И Анна была готова поклясться, что заметила, как та обиженно поджала губы.

— Я согласна.— Обречённо закончила тем временем пожилая дама.

— Вот и отлично, Миледи, я всё время считал, что ты сможешь добиться многого, стоит только захотеть.— Довольно произнёс Руди, потирая когтистые лапки.— А теперь покажи нам дорогу на Запретную гору.

Карта вздрогнула, покрылась недовольной волной и стала медленно менять изображение.

— Послушай, так называемая Миледи, может быть мне стоит назвать твоё настоящее имя, то самое, с которого всё начиналось, чтобы ты наконец-то перестала пользоваться этими своими выкрутасами?— Тихо проговорил Руди.

— Да, пожалуйста, я просто разминалась, вот вам ваша Запретная гора, только всё равно вы там толком ничего не увидите, впрочем, как и всегда.

Изображение за одно мгновение стало значительно чётче. Появилась мутная картинка какой-то не то горы, не то просто большой возвышенности. Но видимость действительно была, если не нулевая, то что-то очень к этому приближённое. Чёрных движущихся точечек не было и в помине. То есть, то, что перед ними сейчас предстало, вроде бы на первый взгляд не давало им ничего нового.

Руди тяжко вздохнул, похоже, угасала последняя надежда пролить свет на цепь происходящих событий.

— Ничего не изменилось, а я только зря надеялся.— Печально произнёс он.

Но Димитрий не любил сдаваться, поэтому наклонился к изображению насколько смог ближе, отчего оно снова презрительно хмыкнуло, но промолчало и не пошевелилось, и начал внимательно вглядываться в туманные альбионы.

— Руди, поясните-ка мне, пожалуйста, так примерно, где здесь что находится, хотя бы на пальцах, вы ведь там не раз бывали. Сможете?— Он воззрился на человека-крысу.

— Смогу, отчего же не смочь.— Тот тоже придвинулся к изображению, отчего оно вновь недовольно крякнуло, на что он не обратил ровным счётом никакого внимания, ему уже претили высказывания этой старой постоянно недовольной жизнью карты.

— Анна, вы бы может пока пошли с Кристиной в игрушки поиграли или вон книжки почитали бы. Руди, у вас найдутся детские книги?— Димитрий повернулся к собеседнику.

— Кха, кха.— Анна неловко кашлянула.

Димитрий не сразу понял причину её смущения, а потом, всё вспомнив и осознав, и сам слегка смутился.

— Анна, простите Бога ради, я ни в коей мере не имел желания над вами подтрунить, это как-то само слетело с губ. Просто для меня это само собой.... В общем, простите.— Закончил он, побоявшись, что сейчас сморозит ещё большую глупость.

— Ничего страшного, лорд, за это время я узнала вас настолько хорошо, что уверена, вы бы не стали страдать таким детством и высмеивать меня. Кстати, знаете, после ваших уроков, изучение алфавита далось мне как-то совсем уж легко, то есть можно даже сказать, что я, как и было сказано вами чуть раннее, всё схватываю буквально на лету.

— Всё верно, так и должно происходить, вы же магичка, то есть в какой-то степени маг женского пола или ведьма, как хотите, просто необученная. Но способность к скорому обучению у вас в крови.— Подтвердил Руди.

— Поэтому мне уже не настолько стыдно и..., даже знаете что..., пожалуй, я внемлю вашему доброму совету и попробую почитать Кристине. Это будет неплохим уроком для меня и интересно для ребёнка.— Она повернулась к улыбающемуся Руди.— Так, где вы говорите в вашей библиотеке можно найти книжки для детей, если таковые имеются, конечно?

Человек-крыса кивнул в нужную сторону и назвал номера стеллажа и полки.

Анна благодарно улыбнулась и, высоко подняв голову, попыталась гордо удалиться, взяв ребёнка за руку. Но Кристина испортила её грандиозный уход, вырвав руку и прижавшись к Димитрию.

— Как трогательно!— Растроганно произнесла карта, и пара слезинок упала на стол прямо под ней, почти мгновенно после этого исчезнув.— Вы, господин грубиян, наверное, являетесь её папой?

Все несколько сконфужено замолчали, искоса поглядывая друг на друга, но Миледи казалось, совсем не обратила на это внимания, всё вздыхая и умиляясь.

— И когда это только вы успели так подружиться?— Недовольно спросила Анна.

— Суровая жизнь сближает.— Улыбаясь, пояснил Димитрий и, наклонившись, прижал девочку к себе и чмокнул в щёку.— А теперь, подружка, иди с мамой, она почитает тебе интересные книги. Ты замечательная девочка, а все замечательные девочки просто обязаны уметь читать. А теперь беги, малышка.— Он слегка подтолкнул ладонью её в мягкое местечко чуть пониже спины.

Девочка помахала ручкой и вставила свою крошечную ладошку в кисть Анны, и они направились к противоположному стеллажу.

Хамелеоны, немного поразмыслив, двинулись за ними.

— Итак, Руди, приступим?— Произнёс Димитрий, после того как проводил Анну и Кристину задумчивым взглядом.

— Да, конечно, но вот только хотел заметить, что молодые дамы, ваши попутчицы, дамы с характерами.

— Да ещё с какими,— поддакнула Миледи.

Димитрий довольно улыбнулся, почему-то сочтя это за комплимент, да ещё относящийся непосредственно к нему самому.

Прошло два дня с тех пор, как они оказались в этом не то целом подземном городке, не то в одинокой подземной комнате. Магическая буря, по словам человека-крысы, подходила к концу, а это могло означать только одно, то, что вскоре им предстояло малоприятное путешествие на Запретную гору, так как от возможности пройти мимо чужого несчастья Димитрий отказался ещё пару дней назад. После громких дебатов, было принято решение выступить Димитрию и Руди вдвоём, остальные же обитатели должны были продолжать жить всё так же тихо и спокойно, а главное что почти все они оставались в неведении относительно назревающей скороспелой диверсии.

Как выяснилось, Запретную гору опоясывала сеть магических переплетений, через которую было очень тяжело пробиться, но Руди уже давно усмотрел в ней лазейку. Так вот весь простой план состоял в том, чтобы вывести всех миролюбивых, то есть не опасных существ из зоны действия заклинания и повернуть его в обратную сторону. То есть заведомо опасные и агрессивные существа должны были остаться за барьером, который бы удерживал их внутри навеки

вечные, вместе с их помешавшемся на экспериментах создателе. После этой диверсии должны были быть полностью уничтожены лаборатория и все прилегающие к ней строения.

Так, по возможности не прибегая к насилию, они хотели запечатать Запретную гору, заперев зло таившееся в ней. Ну, а что из всего этого вышло, можно судить только по дальнейшему развитию событий.

Глава 11. Кхерх.

ЗА ДВА ДНЯ ДО ПРЕДЫДУЩИХ СОБЫТИЙ.

Кхерх осторожно перебирал ногами, удерживая в длинных руках подобие палицы. Тело, даже поросшее длинными вьющимися волосками, неприятно пощипывало при прикосновении крутящихся в неведомом танце листьев и мельчайших крупинок непонятного происхождения. Всё то, что творилось вокруг него, Кхерху очень не нравилось. Хотя он и имел относительно небольшой размер мозга, но для того, чтобы понять, что вокруг происходит что-то неладное, ума хватило и у него.

Кхерх очень жалел, что забрался так далеко от дома, дичи всё равно не появилось, а неприятностей значительно прибавилось. Все съедобные и несъедобные твари будто бы попрятались отчего-то, и само по себе это уже очень настораживало, а тут ещё этот мерзкий ветер. Подумав своим крошечным мозгом, Кхерх пришёл к выводу, что пора бы было поворачивать домой, оставалось надеяться, что его самке и потомству больше повезло со съедобными корешками.

Кхерх тяжело вздохнул. Вытерев волосатой рукой, с пятью грязными кривоватыми пальцами, лоб, он развернулся, намереваясь двинуться в обратную дорогу поближе к дому. Разыгравшейся не на шутку стихии это пришлось отнюдь не по нраву, и невообразимый порыв ветра одним рывком отбросил его назад.

Вначале тот опешил, пропахав на пятой точке значительную бороздку на поверхности почвы, но, осознав, что впервые, за всю его достаточно долгую жизнь кто-то уложил его на лопатки, и тем более было обидно, что этот кто-то был совершенно бестелесный, взревел как бешеный зверь, коим в принципе он и являлся. Огромная палица взметнулась вверх, и Кхерх завертелся на месте в поисках невидимого врага.

— Кре?— Прорычал он на своём ломаном языке, что в переводе означало вполне банальное "Где?".

Но вокруг по-прежнему никого не было видно, лишь ветер штырхал деревья и кусты из стороны в сторону, да пытался, как можно больнее ущипнуть огромное человекоподобное существо.

Кхерх взревел ещё громче, в бессильной ярости разведя руки в стороны. Несколько минут после этого он размышлял, а потом совершил ещё несколько бесполезных попыток противостоять стихии, которые, как уже было сказано выше, не увенчались особым успехом. Пока ещё он мог останавливаться, застывая на мгновение, но вот повернуть и идти обратно, чья-то могущественная воля ему уже не позволяла. Путь у него теперь был только один, вперёд. Тот самый момент, когда ещё существовала хоть какая-то грань между магией и реальностью, когда ещё была возможность покинуть стены этого невидимого каземата, был им упущен. У Кхерха теперь просто не было никакого шанса и иного выбора, как только идти туда, куда направлял его принудительный ветер.

Он тяжело вздохнул и двинулся вперёд в надежде отыскать хоть какое-то убежище от этой страшной ярости, которая вырвалась на свободу, воплотилась в реальность, обрела неразличимую плоть и теперь терзала всю окружающую его природу и его самого в придачу.

Буря за спиной всё продолжалась, не давая Кхерху изменить направление своего движения, оттого-то ему и приходилось постоянно двигаться вперёд, чтобы не задохнуться от сумасшедшего ветра и сопровождавших его пыли, песка и листьев.

Самым обидным и бесившим его обстоятельством было то, что ему нигде не попадалось хоть какой-нибудь маломальской захудалой пещерки, где он мог бы спрятаться и переждать всю эту разрастающуюся вокруг него природную аномалию. А в том, что это было отклонение от нормы поведения природы, Кхерх нисколько не сомневался, ведь до сих пор, прожив уже большую часть своей жизни, он повидал многое, но такое встретил впервые и, что немаловажно, никто из старейшин вовремя редких их сборов о подобном явлении никогда не рассказывал.

Эх, и говорила же ему его самка, чтобы он не удалялся слишком далеко от территории их обитания. Будь проклята эта его тяга к открыванию новых земель. Старый упрямый болван!

По неприятным ощущениям, переросшим в довольно-таки болезненные, и по нарастающим толчкам в спину, Кхерх понял, что ветер позади него продолжает усиливаться. Ему это не понравилось, ох, как не понравилось. Но что он мог поделать со своей палицей против самой Матушки природы? Ведь он ещё не знал тогда, что столкнулся с магией, перед которой он являлся лишь жалкой букашкой, и его рост, вес и размер не имели здесь ровным счётом никакого значения, а все его попытки выбраться были более чем жалкими, они были просто бессмысленными.

Кхерх не просто брёл, с опаской поглядывая по сторонам, он словно летел, несмотря на его, весьма значительный вес и внушительные размеры, порывы ветра бросали его вперёд словно пушинку, и в один прекрасный момент, он почувствовал, как в буквальном смысле этого слова оторвался от земли.

Выкрикнув слова проклятья, Кхерх перекувыркнулся через голову и распластался на земле. Злость, родившаяся в его душе начала перерастать в панический страх, боязнь неизведанного.

Огромное покрытое тёмными курчавыми волосами, то ли животное, то ли человек, но в любом случае млекопитающее, неуклюже поднялось на две кривоватые ноги и, выронив свою палицу, с трудом нагнувшись, подобрало её и вновь побрёло, гонимое ветром в противоположную от его земель сторону.

Его широкие и длинные ступни едва касались почвы под ногами. Он стремительно передвигался, движимый направляемыми потоками воздуха. Теперь у него не было даже прежней возможности остановиться, уже не говоря о том, чтобы присесть или прилечь отдохнуть, чего ему несказанно хотелось. Голод хоть и был притуплён страхом, но уже тоже давал о себе знать. А о том, что нужду приходилось справлять на ходу и говорить не стоило, даже для такого звероподобного существа, как Кхерх, это было вызывающим глубокий стыд обстоятельством, особенно если учесть, что как говорится в пословице "Не плюй против ветра", а этот самый ветер безжалостно дул именно в его, Кхерха, сторону. Пусть подгонял он его и сзади, но передвигался ведь Кхерх всё же вперёд и с не малой скоростью. Да и в тех обстоятельствах, что он сейчас находился, даже если бы он сумел-таки поменять направление, развернувшись, результат оказался бы всё так же неизменным.

Так продолжалось около суток. Совсем не спавший, подгоняемый бешеным ветром, он совершенно вымотался и хотел только одного скорее упасть на любую пригодную или не пригодную для этого поверхность и провалиться в глубокий сон, но какая-то непреодолимая сила всё тащила его вперёд и вперёд, влекла к какой-то неведомой цели. Благо ещё, что жестокий ветер каким-то непостижимым образом огибал телом Кхерха деревья и кусты, росшие вокруг в большом количестве, по крайней мере, особенно крупные и опасные из них. О последнем уточнении Кхерх подумал, когда его занесло в какие-то колючие заросли, и он вылетел оттуда, как ошпаренный, гонимый ветром и своим собственным желанием в придачу, подарив на долгую память неназванному кусту несколько клочков своей бурой шерсти и столько же капелек крови.

К концу пути ветер усилился настолько, что Кхерх, как да этого уже случалось ранее, упал, но больше уже не смог подняться как прежде. Он буквально кубарем катился по земле, мёртвой хваткой вцепившись в свою палицу, его любимое и дорогое оружие, с помощью которого он добывал себе пищу, и которое не раз отстаивало его жизнь. Он знал, что это бесконечное парение когда-нибудь да должно было закончиться и тогда возможно его палица опять ему пригодится. К тому моменту Кхерх уже сделал то, что только и смог сделать в создавшейся ситуации, смирился с судьбой и, получая всё новые царапины, синяки и кровоподтёки, стал смиренно ожидать окончания своего полёта, крепясь и строя планы мести. Это было все, на что он был способен в тот момент, и это делало ему честь, так как состояние его было уже недалеко от паники.

Но вот настал момент, когда его движение значительно замедлилось, а затем и вовсе прекратилось. Кхерх больно опустился на ноги, упал на колени, сбив их в кровь, последний раз перекувыркнулся через голову и опустился на два полушария нижнего головного мозга. Почти мгновение спустя он уже был на ногах, кривясь от боли, и хромая, но свою любимую палицу он по-прежнему крепко сжимал в огромных руках. Никакого врага, однако, в поле его видимости снова не наблюдалось.

Кхерх развёл руки в разные стороны, угрожающе изогнулся, и взбешёно взревел, но, как и следовало ожидать, это представление мужской силы в данном случае имело слишком мало пользы, а точнее совсем никакой.

Неожиданно голова Кхерха закружилась, он начал медленно терять равновесие и оседать. Несмотря на сильнейшую усталость, Кхерх не мог поверить, что всё происходящее вызвано только этим обстоятельством, даже он, не обладающий ни какими точными навыками, понимал, что это что-то сверхъестественное.

Неожиданно Кхерх резко упал навзничь, и его окружила полная темнота. Он потерял сознание.

— Прекрасный образец и довольно примитивная... человеческая особь. Замечательно!— Раздался голос из темноты.— Отлично, отлично, похоже, он начинает приходить в себя.

Казалось, слова то приближаются, то отдаляются, становясь, то тише, то громче, но, тем не менее, всё с большей ясностью проникая в сознание Кхерха. А вскоре он начал различать и расплывчатые блики света, а также маячившие перед глазами тёмные силуэты. Похоже, он действительно начинал приходить в себя.

Кхерх открыл глаза, и осмотрелся. Пелена, окутывающая его, слегка опала. Он нервно пошевелился, и мышцы его отозвались болезненным спазмом, сопровождающимся тихим стоном, сорвавшимся с его уст. Кхерх несколько раз сжал и разжал кулак и, что самое обидное, он не почувствовал в правой руке шероховатую поверхность своей любимой палицы.

Осознав назревающую опасность, Кхерх подскочил, неожиданно присев от резкой боли в затёкших мышцах, и несколько раз обернулся вокруг своей оси, выглядывая потенциального врага. И только тут он увидел, что находится в довольно-таки высокой, но не становящейся от этого золотой, клетке.

Такой поворот событий ещё больше разозлил Кхерха и он, взревев, обхватил решётку своими огромными ручищами и начал зверски её трясти.

— Ну-ну, прекрасный показатель злобности. Я очень тобой доволен, мой дорогой, замечательный образец для моих экспериментов. Но не теряй зря сил и времени, ведь в том и состоит элементарная магия, к которой вы, насколько я знаю, не имеете совершенно никакого отношения.

И только после этих слов Кхерх заметил невысокого пожилого человека, стоящего чуть поодаль. Стоя в стороне, он широко улыбался. В целях демонстрации своей силы, кудлатый человечек слегка взмахнул костлявой рукой, и тяжёлая массивная решётка превратились в совсем лёгкую, кажущуюся невесомой паутину.

Кхерх тут же поддался искушению, побежал и с размаху налетел на плотную, словно каменную стену. Весёлые голубоватые искорки мгновенно разбежались на месте прикосновения его тела и почти невидимой магической преграды.

Кхерх вскрикнул от резкой боли и пошатнулся. Сделав пару шагов назад, он мягко опустился на свою далеко не маленькую пятую точку.

— Р-р-р.— Кхерх зарычал и в абсолютном непонимании затряс массивной лохматой головой. Затем, придя в себя и осознав, что это дело рук этого самого неказистого человечка в белом халате с гривой совершенно белоснежных волос, он недоверчиво покосился в его сторону.

— О, не обращайте внимания на такие пустяки, господин макака или шимпанзе или как вас там ещё. Это просто обычный магический фокус. Решётка так, чисто для видимости. На самом деле здесь везде и всюду царит магия, а прутья, они только для того, чтобы находившееся в ней существо, с самого начала осознавало, что оно в клетке и не совершало при этом глупых попыток вырваться, как ты сейчас, например. Большинство это сдерживает, но бывают и такие, которые не сдаются, несмотря на впечатление создаваемое ни магической, ни физической преградами. Преимущественно, как правило, цель не оправдывает средства, так как всё чаще их потом сжигают в мусорной яме. Но всё же бывают и такие храбрецы, которые борются до последнего. С ними мне прощаться особенно жаль, но... ничего не поделаешь,— он развёл руками, как бы показывая, что спасти их уже не в его власти.— Надеюсь только, что ты не из их числа, очень даже будет жаль с тобой расставаться.

Кхерх смотрел на него с лёгким недоумением, вслушиваясь, и поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

— Кстати, кто ты, аламас, алмасты, йети, бигфут, снежный человек? Я очень давно слышал о таких, как ты, но ни разу не видел вас воочию. Скажи-ка мне, мой друг, ты вообще разумен?

Кхерх продолжал молча ворочать своей мохнатой башкой.

— Понятно.— Человечек разочарованно качнул косматой гривой.— Либо ты слишком умён, либо ты самая заурядная мутирующая обезьяна переросток. Жаль! Я надеялся, что ты всё же разумен, хотя возможно ещё не всё потерянно.

Человек что-то ещё неразборчиво пробормотал, сжимая левой рукой, локоть правой, в то время как пальцами правой в задумчивости теребил нижнюю губу. Затем он повернулся к выходу, сделал несколько шагов, остановился, развернулся, снова окинул Кхерха задумчивым взглядом. Постоял так пару минут в размышлении, затем снова развернулся, бросил последний взгляд на крупное волосатое существо, махнул рукой и, что-то тихо бормоча, вышел.

Кхерх посмотрел по сторонам, оглядев таких же бедолаг разного вида и мастей, сидящих в клетках, так же как и он. Кто-то из них сидел молча, кто-то наоборот поскуливал или попискивал. Но, по его мнению, никто их них не был разумным, по крайней мере, не казался таковым на первый взгляд.

Кхерх вспомнил о своей голодной самке и детях и неожиданно резко осознал острую потерю их. Он опустился на деревянный пол, поджал колени к подбородку, блеснув, казалось бы, не свойственной ему неожиданной гибкостью, обхватил голову обеими огромными руками и беззвучно расплакался.

Глава 12. Поход.

Димитрий критически осмотрел себя и Руди ещё раз, но ничего необычного не заметил.

— Руди, вы совершенно точно уверены, что мы с вами невидимы?— Недоверчиво спросил он человека-крысу.

— Я абсолютно в этом уверен. Да не переживайте вы так, мой друг. С тем чтобы незаметно попасть на Запретную гору, у нас не будет ни каких проблем, а вот с тем, чтобы выбраться оттуда, к тому же, если такое всё же случится и нам совершенно случайно повезёт, с большой толпой разношерстного народа, вот когда надо будет воистину постараться. Так что вам ещё выпадет возможность вволю поволноваться. А пока расслабьтесь и не думайте о плохом.— Он, приподнявшись на носочки, подбадривающе похлопал Димитрия по плечу.— Не дрейфь, парень, всё будет хорошо.

— Ну, и из какой древней книги вы почерпнули это высказывание?— Нахмуренно спросил Димитрий.

— Встречал во многих,— безразлично пожал плечами Руди.

— Ну, и всё же, как на счёт нашей невидимости, я её что-то пока никак не ощущаю.— Димитрий вытянул вперёд руку и невозмутимо стал её осматривать.

— А вы и не сможете её заметить или как-то ощутить. Наша защита не распространяется на нас самих. Понятно? Так что давайте-ка лучше навестим вашу подругу Анну и спросим её мнения на данный счёт.— Предложил Руди.— Идёт?

— Да, я с вами полностью согласен, давайте сходим к Анне.— Согласился лорд.

— И не забывайте, Димитрий, что вы ни в коей мере не должны отходить от меня более чем на пару метров. Иначе наша магическая связь прервётся, и мы непременно выдадим себя, представ перед нашими врагами в своём истинном обличии и с лёгким недоразумением на лицах.

— Понял давно уже, не дурак-то ведь,— пробормотал Димитрий, теребя не существующую бороду.

— Пошлите.

Они привычно вышли в темнеющий туннель.

— Подождите, Руди,— вскричал вдруг Димитрий,— но ведь мы не можем, вот так просто появится перед Анной. Мы напугаем и её и девочку.

— Да, пожалуй, вы правы.— Руди произнёс какие-то заклинания и прочертил в воздухе руками непонятные руны.

Однако после этого совершенно ничего не произошло, по крайней мере, Димитрий не заметил никаких изменений, но только пожал на это плечами и послушно двинулся вслед за человеком-крысой.

— Анна,— выкрикнул Димитрий, привлекая внимание девушки, чтобы не застать её врасплох,— это мы с Руди к вам пришли.

— Ой-ей-ей, а мы-то и не заметили.— Всплеснула руками Анна, и начала в шутку будто прятать свои женские прелести, загораживаясь быстрым движением рук.

— Как смешно.— Проговорил Димитрий, качая головой и закатывая глаза к земляному потолку.— Но мы пришли к вам по важному делу, нам через час предстоит отправиться на Запретную гору....

— Как, вы уже уходите?— Разочарованно произнесла Анна.— А как же мы?

— Да, нам уже пора. Вы же подождёте меня здесь. Так вот о походе. Как вы уже знаете, Руди смастерил вокруг нас магический купол, своеобразную защиту, но вот только я очень сомневаюсь в её дееспособности.

Человек-крыса тем временем отошёл немного в сторону и что-то зашептал, оживлённо перебирая руками.

— Ну, тут я думаю, вы действительно правы, я же вас вижу и слышу, так что, похоже, эта магическая защита действительно не имеет никакого эффекта.— Согласилась с ним девушка.

— Нет, но это только потому, что Руди снял её, когда мы подходили к вашей комнате.— Пояснил лорд.— Кстати, а где Руди, он ведь только что был здесь?

Они осмотрелись. Кристина, только теперь завидев Димитрия, радостно спешила к нему навстречу с противоположной стороны комнаты. Девочка отчего-то сильно привязалась к этому в меру грубому и одновременно ласковому мужчине. Хамелеоны дружно неслись вслед за ней, за последнее время став её неизменными спутниками.

Подбежав к лорду, малышка протянула к нему руки и он, подхватив её, стал кружить и подбрасывать ребёнка вверх. Девочка весело зашлась заливистым смехом.

Анна недоумённо уставилась на эту сладкую парочку. Она никак не могла понять, когда именно этот мужчина и эта девочка успели так подружиться. Димитрий же утверждал, что эта взаимная тяга возникла между ними прямо при знакомстве, а явственно проявила себя только сейчас, когда они избавились от прямой опасности. И вообще, по словам самого лорда, он всегда с особой нежностью относился к детям, а они, как правило, отвечали ему взаимностью. Кстати, у него и самого было два брата-близнеца пяти, то есть теперь уже шести лет отроду. Но это уже некоторое отхождение от основной темы нашего повествования.

— А где же всё-таки Руди?— Вернула их к забытому на время разговору Анна.

Димитрий перестал веселиться с девочкой, просто прижал её к груди и осмотрелся.

— А действительно, где же он?

Они оборачивались по сторонам, удивляясь столь неожиданному исчезновению человека-крысы, но увидеть его так и не смогли.

— Руди? Вы где?— Тихонько позвала Анна.

Ответа не последовало.

— Ну, не мог же он, в конце концов, просто так без предупреждения покинуть нас?— Нахмурился Димитрий.

Неожиданно он резко вздрогнул и обернулся. Ему показалось, словно кто-то слегка дотронулся до его плеча, но позади него никого не было.

Вдруг Хамелеонка, очень трепетно относившаяся к Руди, довольно запрыгала и, поскуливая, стала напряжённо всматриваться в пустое пространство прямо перед собой.

— Что за чёрт?— Произнёс Димитрий, но потом опомнился.— Прости, Кристинка, я сказал нехорошее слово, его за мной не повторяй. Хорошо?

Анна нахмуренно посмотрела в его сторону.

Димитрий невинно развёл руками.

— Я что, что-то не так сказал?

Она уже упёрла руки в бока, гневно сощурила глаза и даже чуть приоткрыла рот, чтобы высказать ему всё, что она о нём думает, неужели он не понимает, что девочка не произнесла не единого слова после нападения на их деревню, но, взглянув в невинные глазки малышки, передумала.

Так они и стояли, нахмуренно уставившись друг на друга, благодаря чему пропустили весьма эффектное появление Руди.

— Что за тягостные лица, дорогие мои?— Спросил он, пребывая в достаточно хорошем расположении духа.

— Руди? Но откуда вы взялись?

Хамка немного присмирела, но продолжала ещё изредка нетерпеливо подпрыгивать.

— Ваше заявление, я так понимаю, означает, что моя магия всё же действует.— Довольно произнёс Руди.

— Вы хотите сказать...?— Догадался Димитрий.

— Совершенно верно, но как я выяснил, мой магический купол имеет и кое-какие недостатки.— Он задумчиво уставился на недоумевающую от такого настороженного внимания Хамку.

Димитрий и Анна посмотрели туда же.

— Но,— продолжил Руди,— у меня в любом случае уже нет времени что-нибудь исправлять. А нам, кстати, уже пора отправляться.

— Да-да, конечно,— проговорил Димитрий, поцеловал девочку в щёку и опустил её на пол.— Беги, малышка, поиграй, а мне надо уйти ненадолго.

Девочка поразмыслила с минуту, затем кивнула и, сопровождаемая Хамочкой, удалилась к оставленным ранее игрушкам.

— Ну, что же, Руди, приступайте, к вашей, с позволения сказать, ворожбе....

— Ну, вы и скажете мне тоже? Хотите меня обидеть?— Строго пропищал человек-крыса, недовольно хмурясь.

— Ни в коей мере, простите Бога ради, если вы меня так поняли.— Отрицательно покачал головой лорд.— Простите.

Руди, обиженно насупившись, приступил к своим несложным движениям, а Димитрий тем временем повернулся к Анне.

— Анна, выслушайте меня, пожалуйста. Нас, возможно, не будет несколько часов, возможно, несколько дней, а возможно....— Он не успел договорить.

— Ох, только не говорите так, не пугайте меня.— Она неожиданно бросилась к лорду на шею, прижалась к нему всем телом и поцеловала в щёку.

Димитрий замер на мгновение и даже Руди с Хамом невольно повернулись в их сторону, но, словно устыдившись подсмотренного, ни в коем случае не предназначенного для их глаз, сразу же поспешно отвернулись.

— Всё будет хорошо, Анна, всё будет хорошо. А теперь нам пора.— Димитрий положил свои ладони на её плечи, ненавязчиво пытаясь отстраниться, но в то же время, боясь её невольно обидеть.

— Да, конечно, простите меня.— Девушка опустила руки и отошла на шаг, устыдившись своей собственной минутной слабости.

— Будьте осторожны, Анна. Руди сказал, что вы будете здесь в полной безопасности, вероятно, так оно на самом деле и будет. В любом случае, думаю, вы как-нибудь справитесь и сами. Но всё же Хамочка и Хам,— он обернулся и строго посмотрел на собак,— останутся с вами, так, на всякий пожарный.

Хамелеон недовольно заворчал и подошёл к своему другу человеку, уткнувшись чёрной мордой ему в пах.

— Нет, Хам, мы не можем взять тебя с собой, это слишком опасно.— Покачал головой Димитрий.— Ты же уже побывал там и знаешь что это такое. К тому же здесь ты будешь нужнее. Нет, ты остаёшься и на этот раз это не просьба, это приказ. Анна, присмотрите, что бы он не пошёл за нами. Хорошо?

Но девушка только озадаченно смотрела по сторонам, часто моргая.

Димитрий уже открыл, было, рот, чтобы спросить её о неожиданно странном поведении, но Руди опередил его. Он легко коснулся его руки и тихо произнёс.

— Она не слышит вас, Димитрий.

— Как? Почему?— Но тут до него дошёл смысл вышесказанного,— неужели мы....

— Да, мы уже в коконе. Пошлите, лорд.

Димитрий снова перевёл взгляд на Анну, которая находилась с ним в такой близости, была одновременно так рядом и в то же время так далеко, протянул руку, чтобы коснуться её волос, возможно в первый и последний раз, но затем, прогнав от себя мрачные мысли, отдёрнул ладонь и развернулся.

— Идёмте, Руди,— лорд размашисто направился к выходу, следя, однако, чтобы Руди сильно не отставал, ведь это грозило бы им в будущем большими неприятностями.

На этот раз они не поворачивались снова к заветным комнатам по давно отработанной схеме, а, как и в самый первый раз, направились по длинному извилистому туннелю, петляя и иногда сворачивая в ту или иную сторону. Потолок, так же как и в прошлый раз одинокого нависал и над головой низкорослого Руди и над заметно поредевшей от недавней стрижки, а не в коем случае не от облысения, русой шевелюрой Димитрия. Что поделаешь? Старая добрая магия!

Пропетляв какое-то время по этому тёмному коридору, даже не пользуясь на этот раз пульсарами, так как защитный кокон светился изнутри, позволяя прекрасно видеть в темноте, они вышли к какому-то месту, которое, с позволения Руди будет сказано, по здравому рассуждению Димитрия, совершенно ничем не отличалось от всего прочего мрачного туннеля. Там они и остановились. Димитрий не нашёл в этом месте ничего необычного, возможно таковым на самом деле оно и являлось, да только Руди, похоже, на этот счёт имел совсем иное мнение.

Человек-крыса, остановившись, произнёс какую-то нудную речь на совершенно непонятном для Димитрия языке. Земля над ними тут же начала вздрагивать, сначала ровно и смиренно, а затем всё больше впадая в панику. Какое-то мгновение и на них уже пахнул свежий воздух, если это понятие можно было отнести к тому, что сейчас творилось вокруг них.

Буря, похоже, уже вошла в самый свой пик, и хотя, по словам Руди, её концовка была уже близка, по её бурному пьяному разгулу этого сказать было нельзя. Казалось, она наоборот только-только начала достигать своего апогея. Но человек-крыса вместе с Димитрием, не раздумывая, смело вышли в самый её эпицентр.

Димитрий наивно полагал, что их сразу же забросает комьями земли, листьями и ветками, летающими повсюду, но ничего подобного не произошло. Кокон очень даже надёжно защищал от всякого рода внешних вмешательств.

Почва же под их ногами сразу свернулась и там, где только что зияла рваная яма, осталось относительно ровное пространство, во всяком случае, вполне обычное, с всякими там своими выемками и бугорками, оно не отличалось от любой другой земной поверхности находящейся повсюду.

— Димитрий, перестаньте, пожалуйста, созерцать сие зрелище и дайте мне руку.— Проворчал Руди.

И Димитрий только сейчас, со странным видом уставившись на спутника, заметил, что под их невидимой оболочкой совершенно не было слышно и воя ветра. Странно, ведь снаружи, как он помнил, он заметно давил на уши.

— Дайте мне руку.— Недовольно повторил Руди.

— Зачем?— Опешил молодой лорд. Он-то и в детстве не больно-то ходил за руку с родным отцом, а тут, будучи уже достаточно взрослым, тоже не торопился скрестить запястья с человеком-крысой, по крайней мере, без подобающего на то разъяснения.

— Узнаете, когда я перестану сдерживать эту стихию.— Раздражённо пробурчал Руди.— Замечу, что делать это мне становится всё труднее и труднее. Так помогите же мне, будьте добры. И помните, мы не должны с вами отходить друг от друга, так что постарайтесь решиться поскорее, пожалуйста.

— Да, конечно.— Наконец-то согласился лорд.

В том, в чём он не разбирался, он беспрекословно полагался на доводы своего нового друга. Так что с объяснениями он всё же решил несколько повременить, а кое-что произошедшее с ними спустя уже какое-то короткое мгновение как раз и явилось для него тем самым объяснением, которого он так ждал....

Итак, Димитрий послушно протянул руку человеку-крысе.

Небольшая когтистая лапка тут же крепко обхватила его ладонь и как раз вовремя.

В тот самый момент, когда их кисти соприкоснулись, ветер подхватил их и понёс в какую-то сторону, только Димитрий так и не смог понять в какую именно, потому как уже мгновение спустя был перевёрнут с ног на голову, и если бы их руки не были сейчас по-детски, но довольно-таки цепко соединены между собой, то они непременно бы разлетелись в разные стороны друг от друга. А это могло бы означать только одно, что их защитная оболочка лопнула, так и не выполнив своего непосредственного предназначения. Но, слава Богу, этого не произошло, и в том была определённо заслуга извечной предусмотрительности Руди.

Где-то далеко под тёплыми одеждами Димитрия, сотворёнными силой мысли заботливого мага, тихо охнула Миледи, испугавшись, по-видимому, слишком резкого перевертона.

Но, благодаря магии Руди, полёт им предстоял отнюдь не долгий.

Вскоре они, всё так же, не разжимая рук, кувыркаясь и переворачиваясь, приземлились на выложенную каменными плитами поверхность.

К удивлению Димитрия, он не испытал ни капли боли, приземлившись почти на каждую частицу своего тела, и не одна даже крошечная кровинка не выступила с его колен или ладоней, кожа с которых по всем жизненным правилам должна была быть значительно сорвана. Это обстоятельство было довольно-таки странным, но, одновременно, и несказанно радовало.

Глава 13. Жестокость жителей Запретной горы.

Димитрий поднялся, по-прежнему крепко сжимая ладонь Руди, и осмотрелся.

— Ну, может, перестанем наконец-то вести себя как глупые напуганные первоклашки?— Произнёс рядом с ним знакомый пищащий голосок.

Димитрий повернулся к его обладателю и тупо уставился на Руди.

— Ну же, отпустите мою руку, кому говорю.— Раздражённо добавил тот, недовольно хмурясь.

И только тогда лорд произнёс, запоздало сообразив.

— Ах, да, Руди, простите, просто вы меня так напугали тем, что связь между нами может прерваться. Я надеюсь, вы понимаете, какого именно рода связь я имею в виду?— Незамедлительно исправился он, многозначительно склонив голову чуть набок.

— Разумеется, я всё понимаю, а теперь всё же отпустите, пожалуйста, мою руку и пошлите дальше. Только не забывайте о дистанции, два метра максимум.— Напомнил его спутник.

Димитрий кивнул и послушно разжал ладонь.

— Мы появились здесь немного раньше, чем прибудут первые кролики,— продолжал между тем Руди, усиленно растирая непострадавшей рукой хрупкую кисть, ещё совсем недавно побывавшую в безжалостных тисках крепкой мужской ладони.

— В каком таком смысле кролики?— Удивлённо спросил Димитрий.

— Ах, лорд, лорд, конечно, в смысле подопытные кролики.— Разочарованно покачал головой человек-крыса.— Так вот, они появятся здесь уже буквально с минуты на минуту, а это означает, что мы должны подготовиться.

— Понял. Значит, спрячемся вон в той нише, и будем ждать, пока вынесут клетки?

— Мой дорогой лорд, это было бы излишним, так как клетки и так уже здесь, скоро вы и сами в этом убедитесь. Но давайте я вам всё же кое-что продемонстрирую.— Он поднял с пола небольшой камешек и бросил его чуть в сторону, совсем недалеко от них. По, казалось бы, обычной воздушной поверхности, тут же откликнувшись на удар, разошлись белые, голубые и розовые нити в спокойном состоянии совершенно невидимой паутины.

— Ничего себе. Это что ещё за хрень?— Не сдержался лорд.

— Магические клетки.— Охотно пояснил Руди.— Каждое живое существо, попавшее сюда, попадает сразу в плен. Если клеток не хватает, они образуются мгновенно из магии сквозившей здесь в каждом пролёте и обитающей под каждой ступенькой. Такова жизнь здесь. Можно даже сказать, что у пленников заведомо нет шансов на спасение. Они обречены.

— Но ведь вы спаслись, да и Хамелеоны тоже.— Напомнил Димитрий.

— Да, но сколько десятков лет до этого мы провели тут, не имея никаких шансов на спасение пока не подвернулся случай. К тому же с чего вы взяли, что мы ушли без потерь, точно такими же, как и пришли?

— Ну, я просто подумал....— Смутился его собеседник.

Но Руди ничем не выдал того, что заметил это его смущение и, как ни в чём не бывало, продолжал.

— Я конечно не жалею о том, что провёл здесь столько лет, хотя стараюсь и не вспоминать время проведённое тут, это было бы слишком болезненно, но благодаря этому у меня появилась возможность помогать всем существам оказавшимся в столь же тяжёлой ситуации, как некогда и я сам, разумным и не очень. Вот вам, например, и Миледи, и....

— Так и Миледи здесь когда-то побывала? И вы её спасли?— Этого-то Димитрий никак не ожидал.

Тут же под его одеждами кто-то громко фыркнул, сомнений кем именно был этот "таинственный" кто-то ни у кого, разумеется, не возникло. Но они, не сговариваясь, совершенно никак не отреагировали на этот звук, полностью его проигнорировав.

Счастья строптивой карте это отнюдь не прибавило.

— А вы думаете, почему ей так не хотелось сюда возвращаться? Это вообще очень редкое явление вернуться сюда во второй раз и, тем более, по-своему собственному желанию. На это, похоже, способен только я, и да...— Руди на мгновение задумался,— глухонемые, пожалуй.

— Глухонемые?

— Да, я же, кажется, уже говорил вам о них, это местные стражи, а так же охотники, то есть добытчики пищи. И если я возвращаюсь в здешние места только для того чтобы помочь страждущим, то они живут и здравствуют здесь постоянно, чувствуя себя при этом превосходно. Хотя даже их я не возьмусь осуждать, ибо они тоже являются лишь жертвами старого эксперимента. А кем они были до того и что собой представляли, на эти вопросы мы вряд ли когда-нибудь найдём не вызывающие сомнений ответы.— Он печально вздохнул.

— И кто же они такие теперь?— Заинтересованно спросил Димитрий.

— Люди, прежде такие же, как вы и ...,— он хмыкнул,— словом, такие же, как и вы. Но, как я и говорил ранее, волею судьбы ставшие жертвами проводимых над ними жестоких, но устоявшихся опытов, опытов настолько ужасающих, что даже этот главный хирург не мог выдержать их отчаянных криков. Для чего у них всё время удалялся язык или голосовые связки, поэтому они и не разговаривают вовсе, а только издают соответствующие однотипные звуки, когда корень языка соприкасается с нёбом. Должен заметить, они отличные и скоростные воины, поэтому было бы неплохо избежать нам с ними прямых столкновений.

— Понятно.— Задумчиво пробормотал лорд.

— Всё, Димитрий, оставляем наши с вами разговоры, кажется, представление начинается. Должен сразу же предупредить вас, что чтобы перед нами не происходило, вы ни в коем случае не должны отходить от меня и уж тем более во что-то вмешиваться. Таким образом, вы всё равно никому не поможете. Держитесь меня и только посмейте порвать магическую защиту, кстати, должен добавить, что если сиё событие всё же произойдёт, пострадаете только вы, моя невидимость никуда не денется. Так уж я устроен.— Он пожал остренькими плечиками.— А теперь, если вам интересно, наблюдайте, а если нет, то дайте наблюдать другим.

Димитрий согласно кивнул.

Они по-прежнему оставались в нише, в которую нырнули сразу же после своего не очень устойчивого приземления.

Неожиданно во двор вывалило с дюжину одинаковых молодцев, они были все широкоплечи как на подбор и одинаково лысы.

— Квокеры.— Прошептал Димитрий, хотя никто кроме Руди и Миледи его всё равно бы не услышал.

— Как вы сказали?— Руди повернулся в его сторону.— Хотя я вроде бы уже слышал это слово, то есть видел в подсознание вашей подруги. Да, наверное, люди называют их именно так, но, к сожалению или к счастью, у меня слишком мало знакомцев в кругу людей, точнее раз два и обчёлся, по крайней мере, среди людей в прямом понимании значения этого слова.

— Так вот почему ни один поход против квокеров не выявил их местонахождения?— Догадался Димитрий.— Значит, Запретная гора, говорите, что ж, запомним.

— Лорд, смотрите.— Руди указывал когтистой лапкой куда-то в сторону.

Димитрий проследил за этим его движением.

Из темноты коридора мимо них проследовал невысокий человечек в белом халате и с пышной беспорядочной копной седых волос на голове.

— Ну что, ребята, пока ещё никто не появлялся?— Добродушно спросил он у квокеров.

— Квок.— И отрицательный поворот головы из стороны в сторону в ответ.

— Ладно, тогда....— Но он не успел договорить, так как невидимые невооружённым глазом до этого момента клетки, вдруг стали заполняться и в то же самое время обрастать металлическими прутьями.

Они были самого разнообразного размера, большие и маленькие, низкие и высокие, квадратные, конусообразные и прямоугольные, имелись даже шестиугольные. Правда для кого именно они предназначались, Димитрию пока никак не удавалось рассмотреть, так как они появились в самом дальнем углу огромного помещения, и загораживались клетками куда более крупными и с более правильными формами.

Различного вида существа появлялись в них, одни при этом испуганно жались к деревянному полу, другие, наоборот, беспокойно прыгали и кричали.

Димитрий с испугом и одновременно с книжным интересом разглядывал неведомых доселе созданий. Среди них было очень мало, но всё же и они присутствовали здесь, ископаемых существ, которые, как он знал из книг, жили ещё во времена древних, до взрыва и до распространения радиации. Насколько он помнил, по последним данным, они уже довольно-таки порядочное время, как числились среди исчезнувших с лица земли, или же оставшиеся их редкие представители уже давно, окончательно и бесповоротно мутировали. Но, как выяснилось, всё-таки не совсем окончательно и бесповоротно.

По большей же части здесь были единичные мутирующие особи или уже давно установившиеся породы первично мутировавших существ.

Разумных среди них, по всей видимости, было значительно меньше, чем не разумных, и все они вроде как были гуманоидами, от крошечных карликовых человечков до имеющей просто огромные размеры и покрытой густой шерстью человекообразной обезьяны.

Или возможно всё же обезьяноподобного человека?

Правда разумна ли эта последняя особь или нет, ещё не было фактом очевидным, и степень её ума ещё только предстояло установить. Просто в данное время этот полусумасшедший, или уже окончательно спятивший, ученый маг вел с ней беседу и потому, как постепенно эта человекообразная обезьяна, или обезьяноподобный человек, начала успокаиваться и, в конце концов, присмирела, Димитрий предположил, что хоть какая-то доля ума и сообразительности у этого существа всё же присутствует.

Димитрий и Руди оставались на своих местах и когда всклочённый

человечек удалился, а последовавшие после этого действия, наверное, всё же обезьяноподобного человека, только утвердили Димитрия в его прежних догадках.

Огромное волосатое животное или человек, вдруг опустилось на пол, прижало колени к груди, упёрлось в них подбородком и... расплакалось.

Немного пораздумав, Димитрий окончательно утвердился в своём мнении и далее никак кроме как обезьяноподобным человеком это существо не называл.

Несколько минут среди собравшихся не было ни слышно, ни видно, никаких перемещений, а затем, будто дождавшись какую-то только им ведомую точку отсчёта, днища клеток совсем их содержимым вздрогнули и, слегка покачиваясь, стали понемногу приподниматься над уровнем пола. Затем, зависнув над ним сантиметрах в пятидесяти, ещё какое-то время покачались, уравновешиваясь, и совершенно обездвижено замерли.

Ещё минута и караван из парящих в воздухе решёток выстроился в не совсем стройный ряд и двинулся по направлению к туннелю, а затем и по нему, при этом, по-прежнему совершенно не касаясь пола. По обе стороны от него, соблюдая определённую дистанцию, двинулись и квокеры.

— Пошли.— Подтолкнул Димитрия Руди, как только последняя клетка скрылась из виду.

— Куда?

— Лорд, лорд, у меня иногда складывается такое ощущение, что мы с вами совсем ничего не обсуждали.— Человек-крыса в очередной раз разочаровано покачал головой.

— Легко говорить, когда сами вы здесь были уже сотни раз, а для меня всё здесь происходит только впервые.

— Постарайтесь собраться. Я знаю, вы человек глубоко компетентный, так что давайте не будем меня больше разочаровывать.

— Постараюсь, но ничего обещать не могу, может быть, я и глубоко компетентный, но я только человек, а не бессмертный маг, как некоторые.— Проворчал Димитрий и бросил на спутника недовольный взгляд.

Дальше по коридору они двигались молча, каждый, думая о своём, и дуясь на своего собеседника.

Подойдя к разветвлению коридора, из которого отходило два боковых хода, они пропустили вперёд двух вооружённых квокеров.

— Ну, и куда теперь?— Раздражённо спросил Димитрий.— Я же говорил, надо было идти к ним ближе.

— Нам нельзя было идти к ним слишком близко, так как магическое поле созданное вокруг клеток и вплетённое в сами клетки могло войти в контакт с нашим магическим коконом и впитать его энергию.— Терпеливо объяснил Руди.

— Ну, и что же нам, по-вашему, теперь делать? Вы случайно не заметили, куда они пошли?

— Случайно не заметил, но так как я бывал здесь уже сотни раз, то хоть и не совсем случайно, но я всё же знаю, куда нам следует идти.— И, замолчав, он повернул в ту сторону, откуда совсем недавно вышли квокеры.

Димитрий последовал за ним, стараясь не отставать, но при этом и не вырываться вперёд.

Вскоре помимо неясных факелов, в конце, как говорится, туннеля забрезжил яркий свет, похоже, они уже были близки к выходу на люди. Только свет этот не имел к божественному началу совершенно никакого отношения, даже, наоборот, скорее относился к чему-то дьявольскому.

Димитрий ещё раз прокрутил в голове всё то, в чём именно состояла их задача. Пробраться непосредственно в лабораторию, дождаться ночи, то есть того момента, когда она опустеет от нежелательных в данном случае вражеских элементов, а затем уже только предпринимать непосредственно активные действия в борьбе за освобождение больших и малых народов и народностей.

Именно это они незамедлительно и проделали. То есть незаметно проскочили вовнутрь помещения и тихонько, как мыши, хотя, пожалуй, это выражение обидело бы утончённую душу Руди, засели в уголке лаборатории.

— Ещё раз напоминаю, не дёргайтесь, чтобы вы не увидели.— Произнёс человек-крыса.— Наша задача состоит в том, чтобы спасти большинство, а не подставляться самим. К сожалению, всех спасти мы не в силах.

— А что может произойти такого, о чём вы всё время мне напоминаете?— Спросил заинтригованный Димитрий.

— Лучше и не спрашивайте.— Сдавленно выдала из-под его одежд Миледи.

— Увидите.— Двусмысленно и немногословно пояснил Руди. Ему, как говорится, по всей видимости, было грустно и настроение было на нуле, только рядом не было вездесущих продуктов древности, предназначенных для того, чтобы шкала плохого настроения неизменно поднималась вверх, увеличивая весёлость хотя бы на порядок выше обычного.

И, несмотря на то, что в, казалось бы, вполне безобидных словах друзей, ничего особо ужасного не прозвучало, по спине Димитрия почему-то всё равно пробежался непрошенный холодок. Он не мог понять, что именно им предстояло увидеть, но в том, что ничего хорошее нисколько не сомневался.

Между тем в помещении работа шла своим чередом. Почти все клетки уже были установлены на подставки таким образом, чтобы само их содержимое оставалось на одной высоте и на одном уровне со специальным докторским столом с аккуратно разложенными на нём хирургическими инструментами.

Вместе с осознанием всего увиденного, нехорошее предчувствие Димитрия только усугублялось, обрастая всё новыми зрительными подробностями.

Мужчина с пышной львиной шевелюрой между тем вышагивал между клетками, заглядывая в каждую, улыбаясь и, в предвкушении чего-то видимо для него очень приятного, потирая руки.

— Так, так, так. Отличный улов у нас в этом году, ребята. Есть, конечно, и образцы так себе,— он скривился и произвёл на свет соответствующий жест рукой,— но в основном неплохо, очень даже неплохо. Некоторые образцы, так вообще весьма большая редкость, как вот, например, вот эта обезьяна или это человек такой, не знаю даже как это назвать, а вот о таком экземплярчике, так я вообще ни разу и не слышал.

Он отошёл от обезьяноподобного человека и с интересом стал рассматривать жабу-исполина, которая побила бы все рекорды по росту и размеру, среди пребывающих в лаборатории существ, не говоря уже о её ближайших родственниках, например, о кажущихся большими, гигантской Аге и рогатке венесуэльской.

Она имела светло-зеленую окраску тела, настолько бледную, что казалась из-за этого какой-то неживой и эфемерной. Большие круглые глаза взирали на мир почти с человеческой печалью и тоской. Они неотступно следовали за движениями профессора.

— Поливайте её изредка водой, её кожа должна постоянно оставаться влажной. Так, кто там у нас ещё?— Он двинулся дальше.— Это всё мелкота, но сойдёт ещё для кое-каких разработок.

Хозяин Запретной горы, махнув рукой, прошёл мимо мелких млекопитающих, чего-то наподобие зайцев, лисиц и остальной лесной мелочи, которая была здесь в большинстве.

Он подошёл к клетке с безжизненно обвисшим телом самца благородного оленя. Его рогатая голова была вывернута под невообразимым углом, что являлось признаком несовместимым с жизнью.

Димитрий видел туловище павшего парнокопытного не полностью, но ему вдруг сразу вспомнилось, как совсем ещё недавно он видел похожего оленя, только где и при каких обстоятельствах ему пришлось наблюдать это благородное животное, вспомнить, почему-то никак не удавалось.

— Старый болван, наверное, сильно сопротивлялся моей воле.— Проговорил человечек.— Завидная сила и упорство, жаль, что мне этого уже не познать. Но в любом случае старость быстро даёт о себе знать, он бы всё равно долго не протянул. Унесите его и скормите кому-нибудь из хищников.

Он, жестом своего хозяйского дозволения, безучастно взмахнул рукой. Клетка, в которой находилось лишившееся жизни парнокопытное, несколько раз нестройно вздрогнула, пошла разводами и совсем растворилась.

Квокеры тут же подхватили и выволокли безжизненное тело некогда благородного и гордого вожака, не утратившего свои гордость и благородство даже после пленения и предпочетшего смерть мучительной жизни в неволе, прочь из лаборатории.

Единственное, что когда-то представляло важность для старого вожака, он выполнил. Его стадо было спасено. Он успел его вывести из опасной зоны, а так же назначил своего приемника, который, если имеет достаточную силу и благородство, продержится на своём посту так же долго, как это в недалёком прошлом удалось его отцу. А если нет, то значит, так тому и быть, и его место займёт кто-то более сильный и более достойный....

Профессор тем временем продолжал разгуливать между клетками, изучая новое поступление, и что-то обдумывая.

— Возьмите вот этот образец, я как раз не закончил кое-какие изучения с карликами. Интересно, что говорят, будто женские организмы гораздо крепче мужских, так мы сейчас это и проверим. Правда, лично я раньше этого не замечал.— Он кивнул в сторону маленького человечка, по всей видимости, женщины карлицы, которая тут же протестующе затараторила на каком-то незнакомом Димитрию наречии, хотя и определённо на чётком человеческом языке, оживлённо размахивая коротенькими ручками.— На операционный стол её. Да..., и снимите одежду.

Не обращая внимания на крики потенциальной жертвы, мужчина прошёл к своему столу и стал невозмутимо разглядывать лежащие на нём хирургические инструменты, любовно перебирая их и перекладывая с места на место.

Двое квокеров между тем выволокли карлицу из клетки, магическая защита которой до этого была разрушена учёным, хотя с этим лёгким поручением, вероятно, справился бы и один, и сорвали с неё одежды, предоставив возможность всем присутствующим лицезреть неказистое непропорциональное, короткое во всех значениях, обнажённое тело.

Женщина продолжала свой сумасшедший крик и бессмысленные попытки вырваться.

Димитрий хоть и не понимал языка, на котором щебетала карлица, но отлично сообразил, что она молила о помощи и пощаде. Для этого ведь не надо было быть семи пядей во лбу.

Кхерх, с сочувствием в больших карих глазах, из своей клетки тоже наблюдал, как вырывающуюся маленькую женщину несли к деревянному столу. Странно, но он даже и не подозревал раньше, что такие создания вообще существуют в природе, крошечные, человекоподобные, голые и главное разумные.

Не обращая внимания на оказанное им жалкое сопротивление, квокеры положили пленницу на стол и приковали к нему её запястья и стопы специальными кандалами, распяв, таким образом, и не давая возможности свободно шевелиться.

Димитрий больше не мог наблюдать за происходящим, так как, хирургический стол находился где-то за пределами поля его видимости, но страшные крики и стоны, долетающие до его ушей, просто не могли оставить его равнодушным.

Различные существа, находящиеся в помещении, и вели себя совершенно по-разному. Одни перевозбудились от запаха крови и стенаний жертвы, глаза их горели животным азартом, это по большей части у крупных хищников. Другие неразумные молча или пища в панике и страхе жались к полу, разумные же в основном только сворачивались калачиками и обхватывали головы руками, закрывая глаза и как можно плотнее затыкая уши.

— Руди, я так больше не могу, мы должны ей чем-то помочь.— Димитрий чуть не выскочил из своего угла.

— И тем самым выдать себя, пожертвовав всеми другими ради одной и погубив тем самым всех, в том числе и себя самих? Сядьте на своё место, лорд, смерть естественное состояние души и тела, главное пережить переход в это состояние как можно безболезненней.

Крики всё не прекращались, сводя с ума всех, у кого имелось человеческое сердце, вселяя панику в тех, чья душа уже давно переселилась в пятки и, будоража животные инстинкты тех, кто был сейчас совсем не против перекусить.

И только квокеры, да и, пожалуй, сам профессор, оставались по-прежнему ко всему безучастными, давно уже привыкнув к крови и чужой боли, получая от этого, вероятно, даже некоторое извращённое удовлетворение.

Из всего этого вполне определённо выходило, что совершенно ко всему безразличных существ в данном помещении сейчас не наблюдалось....

В дальнем углу лаборатории снова беспокойно заворочались.

И Руди понял, что для того, чтобы его спутник ничего не испортил, выкинув очередной фортель, ему самому следует сейчас что-то предпринять.

— Хотя, пожалуй, есть кое-что, чем я смогу помочь этой несчастной.— Добавил он после непродолжительного молчания.

Димитрий взглянул на него с надеждой.

— И что же это?

— Сейчас узнаете. Димитрий, выиграйте для меня, пожалуйста, пару минут.

Димитрий кивнул и огляделся. Выиграть-то он выиграет, вот только как? Ага!

Лорд обернулся.

Недалеко от него стояла тумба с какими-то колбами и мензурками. Димитрий схватил первую попавшуюся и швырнул как можно дальше в самый богом позабытый угол помещения. Хотя если речь уже пошла о боге, то всё тут, пожалуй, было уже давно им оставлено и позабыто, здесь жили совсем иные господа, слушались своей правды и творили свои законы.

Руди, не теряя времени даром, тут же вскинул ладони.

— Что за чёрт?!— Неожиданно вскрикнул хирург-садист, взмахнув руками и недовольно посмотрев на осколки в дальнем конце помещения.— Кто это сделал?

— Квок.

— Квок.

— Квок.

— Ладно, ерунда, лучше вернёмся сейчас к прерванному процессу. С вами я и потом разберусь.— Он вновь согнулся над телом кричащей женщины, стремясь к познанию знаний неизведанного.

Кхерх внимательно и с некоторым любопытством рассматривал угол, из которого вылетел странный прозрачный предмет. На первый взгляд там никого не было, но... если приглядеться.

Кхерх напряг все свои чувства, даже сощурившись от натуги, прощупал ими стену, от которой начался столь странный и стремительный полёт, потерпевшей неминуемое крушение стекляшки. Вот! Так оно и есть.

Какая-то скорченная фигура расплывчато, но всё же просматривалась при более углубленном изучении.

Кхерх ненадолго задумался над столь непонятным поступком незнакомца и пришёл к выводу, что кто бы там не находился, а по все видимости, там находился гуманоид, то есть человекообразное существо, в сложившихся тяжёлых обстоятельствах, оно являлось скорее другом, чем врагом.

Неожиданно в помещении, которое представляло собой больше даже пыточную камеру, чем лабораторию в полном понимании этого слова, возникла столь громкая пустота, что все присутствующие буквально замерли на месте с открытыми от удивления ртами. Невыносимая тишина больно резала слух, но потом её начали заполнить лёгкие вздохи облегчения, выкрики и вой.

Все почти одновременно осознали, что вопли несчастной пленницы стихли, а, следовательно, наконец-то прекратились и её мучения.

Полный укора вопрос Димитрия о том, что же такого сделал Руди, чтобы помочь измученной женщине, на мгновение завис в воздухе.

— Квок?— Вопросительно произнёс квокер, подошедший к своему начальнику.

— Сердце.— Резко произнёс тот.— Чёрт бы побрал этих грамотеев, что утверждают, будто их организмы сильнее.

Он безжалостно ударил обмякшее тело умершей карлицы кулаком, но оно никак не отреагировало на удар, разве только лишь поглотило частичку его, да лёгкий пузырящийся фонтанчик крови слабо выплеснулся наружу.

— Она... она мертва, Руди,— растерянно выдавил из себя Димитрий,— но вы же обещали ей помочь....

— Если бы я только знал, что всё может так быстро закончиться, я бы использовал её для других экспериментов.— Разочарованно прокомментировал свою неудачу старый экспериментатор.

Но Димитрий его толком даже не слышал, взгляд его вопрошающих глаз был устремлён на человека-крысу.

Руди смотрел на него ответно своими честными и невинными глазами.

— Это вы,— вдруг догадался лорд, медленно оседая на пол после столь резкого подъёма,— это вы убили её!

— Да, это сделал я.— Невозмутимо кивнул Руди.

— Но как? Как вы только могли?— Димитрий смотрел на своего нового знакомца, как будто увидел его впервые, да при этом ещё и застукал за какими-то непристойными делишками.— Вы убили ни в чём не повинного человека, женщину.

— Вспомните человека-растение.— Невозмутимо произнёс Руди, даже бровью не поведя на брошенный ему в лицо укор.

— Что? Но откуда вы знаете?— Димитрий на мгновение опешил.— Я... он... оно пыталось убить нас.

— Но первоначально вы убили его, потому что хотели избавить человека от мучений и необходимости быть живым зомби, поддерживаемым растением для того лишь, чтобы завлекать ему добычу.

— Неправда, я лишь хотел лишить мир ещё одного монстра, разрушить ловушку или... я не знаю, я на самом деле не знаю, зачем я это сделал....— Димитрий уже и сам не понимал где тут, правда, а где и вымысел.

— Зато я знаю.— Спокойно произнёс Руди.— Поверьте, Димитрий, я на самом деле помог ей, я избавил эту карлицу от мучений, которых ей было не миновать. Смерть в здешней лаборатории это меньшая из бед после побега, а побег для неё, как и для нас всех, был в данном случае невозможен.

— Я не хочу этого слышать. Замолчите, замолчите, я больше не хочу здесь оставаться, Руди, не хочу.— Димитрий подскочил.

— Но мы должны.

— Должны.— Эхом отозвался Димитрий, умолкая. Он снова сел, откинулся на стену и, в состоянии полной беспомощности, прикрыл глаза.

— Уберите эту чёртову дрянь, не дала пополнить мои и без того бессметные знания. Вся охота испытывать образцы пропала.— Человек с копной седых волос развернулся, разгневанно кинув до этого скальпель на стол, а теперь и снимая перчатки.— Этот звук, что отвлёк меня, он помешал мне заметить сбой в сердечном ритме. Я хочу знать, кто это сделал и зачем. Хочу знать немедленно!

Кхерх снова повернулся к смутному силуэту у стены и пригляделся, на секунду ему даже показалось, что тот с кем-то разговаривает, но это было бы слишком невероятно. К тому же тогда бы он, скорее всего, заметил и второго.

Один из квокеров тем временем отстегнул кандалы, связывающие запястья и голени карлицы и грубо поднял её за одну руку. Обмякшее, ещё тёплое, тело тут же безжизненной верёвкой провисло, связующим звеном между квокером и телом женщины оставалась лишь тонкая костлявая конечность, пальцы на которой ещё до смерти сжались в тугой кулак. Из разрезанного живота её тут же побежала тонкая струйка ярко-красной жидкости и неряшливо стала капать на выложенный каменными плитами пол.

— Квок?— Ещё один беззвучный вопрос.

— Бросьте её лягушке или кому-нибудь из хищников, яда в ней нет, так что не отравятся, а кормить на один живой образец меньше надо будет.

Димитрий, открывший было глаза, тут же снова закрыл их, когда маленькое безжизненное тельце, небрежно несомое за руку, проплыло мимо, а одна красная вязкая капелька даже скользнула ему за рукав.

Руди мгновенно стёр остатки крови с его руки, опасаясь, как бы её не заметил кто-нибудь извне.

— Димитрий, будьте осторожны и в момент опасности впредь не закрывайте, пожалуйста, глаза, они могут вам пригодиться.— Упрекнул он спутника.

— Простите, но этот вид... и запах.

Молодой человек попытался стереть вид мёртвого кровавого тела, запах смерти и свежей крови из памяти, но это ему не удалось, особенно если учесть, что скоро ко всему этому прибавился ещё и хруст полой человеческой кости. Кто-то, Димитрий не захотел знать кто именно, но это знание пришло к нему как-то само собой, уже наслаждался свежей халявной добычей.

Кхерх безразлично наблюдал, как безжизненное тело карлицы было брошено в пасть к какому-то клыкастому огромному коту. Нет, чисто по-человечески ему, конечно, было жаль эту самку, особенно если учесть, что он в данных обстоятельствах являлся как бы её товарищем по несчастью и в любой момент мог занять её место на этой окровавленной деревяшке. Но, с другой стороны, в обычных походных условиях, она вполне могла оказаться его добычей или пасть жертвой его не очень хорошего настроения, что случалось с ним весьма часто, ведь он был достаточно вспыльчив, оказавшись не в то время и не в том месте.

Теперь же Кхерх вновь обернулся к стене.

Человек возле неё странно завозился, а чуть ранее Кхерх даже заметил кровь на его руке, правда она там оставалась лишь мгновение, но и этого для его зоркого глаза оказалось вполне достаточно.

Он быстро глянул по сторонам. Впредь надо вести себя осторожней, дабы по возможности не привлекать внимание присутствующих к этой стене и в то же время не выпускать странного незнакомца из своего поля зрения.

— Быстро все присутствующие ко мне в кабинет.— Скомандовал хозяин Запретной горы.— Будем разбираться, кто из вас и, главное, зачем помешал мне.

— Квок.

— Квок.

— Квок.

— Никто из пленников не смог бы этого сделать, через прутья магических клеток им и палец не просунуть, не то что целую руку. И уж тем более, где им дотянуться до моего оборудования. Так что все за мной.— И он повернулся к выходу, полностью игнорируя кровавые пятна на своём некогда белоснежном халате, на руках и даже кое-где на лице.

Квокеры послушно, но несколько испугано, поплелись следом.

— Образцов сегодня не кормить.— Послышалось напоследок наставление безумного учёного, а затем всё окончательно затихло.

Глава 14. Новое знакомство.

— Руди, как, по-вашему, нам уже пора?— Нетерпеливо спросил Димитрий, который был уже просто не в состоянии оставаться в этом ужасном месте и при этом бездействовать.

— Правильно говорят, молодо зелено и поспешно, а ещё говорят, поспешишь, людей насмешишь. Не слышали о таком? Успокойтесь, лорд, расслабьтесь и отдохните немножко.— Руди, свернувшись тесным калачиком, улёгся прямо на каменный пол.

— Как вы можете в данных обстоятельствах оставаться столь невозмутимым? Живых существ убивают у нас на глазах..., то есть вы убиваете..., то есть... не важно. Неужели для вас это не имеет ровным счётом никакого значения? Людские жизни, людские судьбы?— Возмутился Димитрий.

Руди степенно приподнял голову и с укором посмотрел на спутника.

— Как, по-вашему, зачем я здесь?— Тихо спросил он и, замолчав, снова отвернулся к стене.

— Как..., но как вы можете вести себя столь обыденно и спокойно, Руди? Так, словно здесь совсем ничего не произошло?— С осуждением выкрикнул Димитрий.

— Я слишком стар, мой друг, чтобы обращать внимание на такие пустяки.— Ответил человек-крыса и буквально сразу же после этих слов послышался его свистящий храп.

— Что за чёрт?— Выругался Димитрий, и, упёршись локтями в колени, обхватил голову руками.— Что за хрень здесь вообще творится?

Но сделать что-либо сам, он был не в силах, так как был привязан к спутнику магическим коконом и, если физически он вполне мог разорвать эту преграду, то психологически был ещё не готов предстать перед квокерами и другими, ещё более свирепыми стражами Запретной горы в своём обычном человеческом обличии, без спасительной помощи магии.

Димитрий снова откинулся на стену, осматривая неприязненным взглядом помещение лаборатории, пока не задремал всё в том же положение.

— Пора.— Произнес чей-то свистящий шёпот, и когтистая лапка тронула его за плечо, оставив на нём если не царапины, то вмятины точно.

— Что?— Димитрий испуганно вздрогнул.

— Всё в порядке, друг мой, просто мы дождались нужного момента. Основная часть свободных обитателей Запретной горы отправилась на покой. А это значит, что нам пора действовать. Доставайте Миледи.

— Доставайте Миледи, доставайте Миледи,— проворчала старая карта,— что я вам вещь, что ли какая-то?

— Вот удивила. А разве нет?— Присвистнул Руди, принюхиваясь, отчего его длинные резцы выступили вперёд, и то ли мордочка, то ли лицо приобрело довольно-таки занятное выражение.

— Старый коварный грубиян.

— Старая потёртая интриганка.

— Да как вы..., как ты смеешь?

— Это ты как смеешь?

— Всё хватит,— Димитрий в злости своей раздражённо взмахнул руками,— если вы оба сию же минуту не прекратите, то я одну брошу в огонь, а второго вон тому разъярённому коту, похоже, труп бедной карлицы не слишком-то утолил его голод.

— Да как вы смеете?!— Хором выкрикнули Руди и Миледи, оскорблённые столь непристойным поведением Димитрия и обращаясь теперь непосредственно к нему.

— Вот и отлично. Сместили свою злобу на меня? А теперь мы может, наконец-то займёмся делом?

Диковатые спутники Димитрия какое-то время помолчали, обдумывая высказывание лорда.

— Если бы вы меня скормили коту, то сразу бы стали, видимы, а смерть надо мной всё равно не властна.— Обиженно проворчал Руди.— Так что от этого только вы бы и проиграли.

— А я тоже, между прочим, бессмертна, просто бы переродилась.— Тихо добавила Миледи, голос ее, однако, был при этом не очень уверенным.

И на этом, к превеликому удовольствию Димитрия, инцидент похоже был исчерпан.

— И что дальше делать будем?— Деловито поинтересовался лорд.

— Всё, как и договаривались.— Уже без обиды в голосе произнёс Руди, он не склонен был затаивать на кого бы то ни было зло.— Находим центр управления магией, где происходит концентрация всего сверхъестественного. Там должен располагаться какой-то сильный артефакт, по крайней мере, я так думаю, но сам я там никогда не был и не ведаю об этом ничего точного.

— А вы уверенны, что Миледи справится?— С лёгким сомнением в голосе проговорил Димитрий.

— Вот сейчас и проверим. Доставай старушку. Сам же я в этих местах ни в чём не могу быть стопроцентно уверенным.— Он пожал хрупкими плечиками и с грустью развёл когтистыми то ли лапками, то ли руками.

— Я вам ещё покажу старушку.— Проворчала пожилая дама.

Димитрий же тем временем вполне невозмутимо доставал её из-за пазухи.

— Миледи, попытайся показать нам Запретную гору изнутри.— Попросил её Руди.

— Но у меня это никогда не получалось.— Плаксиво прохныкала та.

— Да, но сейчас мы и сами находимся в чреве этого запретного места. Так что, как я и сказал, попытайся.— Настаивал человек-крыса.

— Ладно, попробую.— Неохотно согласилась карта.

Руди разложил её прямо тут же у ног на полу и немного поколдовал над нею.

— Ну, ничего не получается.— Ответила карта, разочарованно вздрогнув.

— Миледи, ты просто даже и не пыталась. Это, между прочим, было видно невооружённым глазом, я ведь не круглый дурак....

— Пока.— Еле слышно прошептала Миледи.

— ... между прочим, я всё слышал.

— Ну, и флаг тебе.

— Миледи!

— Ладно, ладно я попробую.

— Миледи!

— Уже пробую!

На этот раз она, наверное, действительно подошла к делу более ответственно и приложила к этому все свои усилия, так как вскоре поверхность карты пошла неравномерными волнами и на ней довольно чётко отразились ходы и комнаты Запретной горы, а также множество чёрных точек шныряющих повсюду или находящихся в состоянии полной неподвижности.

— Убери образцы.— Скомандовал Руди, небрежно взмахнув рукой.

Миледи едва слышно фыркнула, но подчинилась.

Точечки значительно поредели.

— А их не так уж и много.— Удивился Димитрий, бегло оценив силы врага.

— Да, но и это не самое важное, основная сила находится в самом учёном маге, и с ним нам надо быть особенно осторожными, а остальные, так, не большее, чем поросячьи хвостики.— Беспечно отмахнулся Руди.

— Хорошо, если бы так оно на самом деле и было.— Димитрий с сомнением покачал головой.— Я видел квокеров в деле, должен заметить, неплохие воины, очень даже неплохие. Сюда бы Хамелеонов, они довольно-таки хорошо с ними разделывались, но не хотелось бы подставлять под удар и этих друзей тоже. Кстати, почему Хамы не узнали квокеров при нашей первой встрече с ними?

— Потому что Волки ушли отсюда гораздо раньше, чем появились глухонемые. Это воинское подразделение появилось в этих краях относительно недавно.— Охотно пояснил Руди.

— Понятно.— Димитрий задумчиво кивнул.

— Кто-нибудь когда-нибудь вообще-то обратит на меня внимание?— Возмутилась Миледи.— Или вас вполне удовлетворяет это пустая ничего не дающая нам болтовня? Тогда зачем вы вынудили меня покинуть мою такую тёмную, уютную и безопасную полочку и притащили в это богом позабытое место? К чему всё это?

— Ах, да, и что нам даёт эта карта местности?— Спросил Димитрий, вновь возвращаясь к изучению спутницы.

— Вот эти три точки в левом дальнем углу этого квадрата это мы.— Произнёс Руди, указав на три одинокие точечки жёлтым крючковатым когтем.

— А почему три? Нас же двое?— Удивился человек.

— Вы забыли про Миледи.— Напомнил Руди.

— Пардон.

Карта недовольно фыркнула.

— А чего она обозначается на карте, она же сама и есть карта?— Шёпотом спросил Димитрий, наклонившись как можно ближе к Руди.

— Но она же ведь живая!

На это Димитрию нечего было возразить.

— Думаете, я вообще глухая?— Обиженно пробурчала Миледи.

— А пленники?— Игнорируя ворчание старой карты, произнёс лорд.

— Ну, мы же с вами сами убрали их с карты несколько минут назад. Забыли уже?

— Ах, да, конечно.

— Обратите внимание на этот чёрный квадрат.— Руди указал на что-то покрытым жёсткой щетинкой пальцем.

— Прямо картина Малевича Казимира Севериновича,— проворчал Димитрий, изучая интересующий их в данный момент объект.

— Что вы сказали?

— Да нет, ничего. Пожалуйста, продолжайте.

— Так вот, этот чёрный квадрат, по моему мнению, является тем самым местом, куда нам предстоит попасть, чтобы поменять направление магического защитного поля Запретной горы.

— Вы в этом уверены?— Усомнился Димитрий.

— Как я уже говорил ранее, я совсем ни в чём не могу быть стопроцентно уверенным, молодой человек, а особенно находясь на территории Запретной горы.— Наставительно произнёс Руди, приподняв фалангу указательного пальца.

— Так что, рискнём?— Глаза Димитрия загорелись азартом.

— Рискнём.— Согласился Руди.

— Риск, конечно, дело благородное, милорды,— вставила Миледи,— но не могли бы вы перед всем этим, отправить меня, такую слабую и пожилую женщину, домой, в сухую и безопасную библиотеку с её хоть и неизменной, но вполне более безобидной пылькой?

— Вы, конечно же, пошутили, Миледи, ведь нам без вас никак не справиться.— Серьёзно произнёс Димитрий.

— Конечно же, пошутила.— Ответила Миледи, тяжело при этом, вздохнув, да так, что ни у кого не осталось сомнений, что сказано это было просто от безнадёжности, а про себя добавила:— Я бы никогда не назвала вас милордами всерьёз.

— Итак, осматриваем клетки на наличие разумных и безопасных существ и отправляем их обратно,— повторил Димитрий пройденный ранее материал,— затем....

— Постойте, Димитрий, что значит разумных и безопасных? Мы отправляем всех существ находящихся здесь, слышите, всех, а затем

уже среди существ, над которыми были проведены эти зверские просто бесчеловечные эксперименты, выявляем безопасных и отправляем их обратно. К сожалению, особо опасные создания, дабы избежать нежелательных эксцессов и непредвиденных смертей в мире по ту сторону магического поля, придётся оставить в пределах Запретной горы.

— К сожалению?— С недоверием переспросил Димитрий.

— Именно, с сожалением, друг мой, ибо эти бедные создания не ведают, что творят. Не всевышний создал их такими, а лишь плод чьей-то больной фантазии, обросший живой плотью. Многие из них до всего этого были растительноядными существами или людьми, а кто они теперь не знает уже никто. Для начала же нам надо решить, как будем отправлять обратно находящихся здесь существ.

— А вы сможете перенести клетки наружу таким же магическим путём, как они попали вовнутрь?— Спросил Димитрий.

— Вероятно, но зачем? Мы сделаем всё гораздо проще, выпустим из клеток их содержимое.

— Вы с ума сошли, Руди.— Возмущённо выкрикнул Димитрий.— Да добрая половина этих тварей весьма опасна. К тому же, как вы собираетесь перевести их за границу поля, вывести за ручки и за лапки, соответственно, как первоклашек? Так вот, открою вам глаза. Это просто невозможно!

— Существа, в которых есть хоть капля чести, достоинства, доброты и ума, заметьте даже не разума, а элементарного ума, поймут меня и пойдут за тем, кто их поведёт.— Не согласился с доводами спутника человек-крыса.— Весь вопрос состоит лишь в том, кто же именно их всё-таки поведёт, об этом мы ведь как-то и не подумали.

На несколько мгновений в воздухе зависло тягостное молчание.

— Я мо-гу по-вес-ти нас.— Раздался чей-то глухой голос, несколько растягивающий слова, словно его обладатель ещё только-только начинал учиться человеческой речи, и оттого с непривычки произносил каждое отдельное слово по слогам, будто в чём-то сомневаясь и между тем пробуя его на вкус.

Димитрий и Руди вздрогнули от неожиданности, и зашарили глазами по сторонам. Миледи же только сдавленно хохотнула.

Кхерх спокойно встретил их напряжённые взгляды, стоя у самой преграды из железных прутьев, скреплённых магией. Он уже порядочное время прислушивался и присматривался к незнакомцам, довольно-таки чётко слышал звуки, которые они производят, а затем даже начал слаживать их в слова, те же в свою очередь в достаточно более или менее связную, хоть и весьма своеобразную, речь, чтобы начать понимать их. Правда, второго незнакомца он не мог различить до сих пор, даже так же смутно, как первого, но вот слышать их обоих стал довольно-таки отчётливо. К тому же он ощущал и присутствие кого-то третьего, иногда даже слышал его, или судя по голосу, скорее всего всё же её, редкие высказывания. И, что самое удивительное, их речь не слишком тяжело легла на его родной язык и, в конце концов, Кхерх смог и сам свободно произносить их слова, осознавая общий смысл произносимого.

Вначале горе диверсанты даже опешили. Этот голос явно исходил извне, то есть его обладатель разговаривал с ними, между тем находясь за гранью их магического кокона.

Руди и Димитрий с удивлением и интересом рассматривали более чем двухметрового волосатого гиганта, постепенно осознавая, что эти слова действительно сорвались с его полных губ, и чувствуя при этом на себе ответный взгляд его карих глаз.

— Ты слышишь нас?— С некоторым сомнением спросил Руди.

— Да, но ско-рее да-же я чувст-вую виб-ра-цию изда-вае-мую произ-но-си-мы-ми ва-ми зву-ка-ми.— Ответил тот.

— Ты видишь нас?

— Поч-ти. Я ви-жу толь-ко од-но-го из вас и то с не-ко-то-рым тру-дом, но я чувст-вую при-сутст-вие ещё од-но-го, а так-же... так-же ещё че-го-то там.— С каждым новым словом человеческая речь становилась ему всё понятней и давалась ему всё с меньшим трудом. — Миледи, меня зовут Миледи, я тебе не чего-то там, болван.— Не преминула тут же откликнуться заносчивая карта.

Кхерх сдержано промолчал.

— Но как? Как ты можешь видеть нас?— Не унимался заинтригованный столь необъяснимым с его точки зрения обстоятельством Руди.

— Не знаю.

— Может быть, ты маг?— Предположил Димитрий.

— Сре-ди моего народа не жалу-ют магов и среди нас, их нет. Нет, я не маг.

— Но даже один из сильнейших магов, правящий тут, не заметил нас, тогда как же ты...? Должно быть, всё-таки ты очень сильный маг.— Не согласился Руди.

— Я не маг!— Недовольно прорычал Кхерх.

И Руди всё же решил сдаться, во избежание нежелательных последствий, при этом, однако, по-прежнему придерживаясь своего определённого мнения.

— Хорошо, пожалуй, ты действительно не маг, раз всё ещё сидишь в своей клетке.

— Я не маг.— Уже более спокойно произнёс Кхерх.

Все другие пленники с интересом рассматривали большую человекообразную обезьяну, кем он им, вероятно, казался, которая разговаривала сейчас сама с собой, обращаясь при этом к стенке.

— И ты готов повести бывших пленников за собой?— поинтересовался Димитрий.

— Да, ведь как я понимаю, у вас имеются сейчас ещё какие-то свои планы?

— Да,— в свою очередь ответил Руди,— мы хотим перекрыть сюда доступ различных существ, чтобы это безобразие закончилось раз и навсегда и больше никогда не повторялось.

— Тогда я с вами, не понравилось мне сидеть за решёткой.— Кивнул обезьяноподобный человек.

— Отлично. И как тебя зовут?

— Думаю, на вашем ломаном языке это звучит, примерно, как...,— он задумался на короткое мгновение,— как Кхерх.

— Кхерх, отлично. Я Руди, ну, то есть я тот, кого ты не видишь вообще....

— Это я уже понял.

— Того, кого ты видишь, зовут Димитрий.

Димитрий слегка склонил голову в знак уважения.

— А дама, которая назвалась Миледи,— продолжил между тем представлять своих спутников Руди,— это такая своеобразная карта, ты не можешь её видеть, потому что в данный момент она снова находится у лорда за пазухой.

— Лорда?

— Димитрий он ещё и лорд.— Пояснил человек-крыса.

— Понял, второе имя, у нас тоже многим дают по два имени.— Одобряюще кивнул Кхерх.

— Нет, это титул.

— Что?

— Не важно, пускай будет имя.

— Ладно, а что за карта? Как вообще самка может уместиться у кого-то за пазухой? Да они гораздо мельче, я не спорю, но не настолько же.— С сомнением произнёс он.

— Нет, ты не понял, она не человек, она только пергаментная карта.— Попытался объяснить Руди.

— Магия, ненавижу магию, главное си-ила.— Протянул Кхерх, встряхнув в воздухе сжатым кулаком.— Буду лучше думать, что эта человеческая самка для меня просто невидимая, как и самец Руди.

— Хорошо, сойдёмся на этом. К тому же если бы Миледи и имела физическое тело, то ты всё равно, вряд ли бы её увидел.— Отмахнулся Руди.— Скажи-ка мне лучше, Кхерх, ты уверен, что сможешь найти дорогу отсюда и вывести всех?

— Да, у меня хорошая память, я никогда ничего не забываю.— Глаза обезьяноподобного человека весьма не по-доброму блеснули.

— Думаю, при случае вы вместе со всей своей компанией вполне сможете постоять за себя и пробиться наружу, за границу.— Подумав, согласился Руди.

— А тот ужасный ветер?

— Он уже исчез, то была лишь магия.

— Магия! Опять!— С ненавистью прошептал Кхерх, скрипя острыми зубами.

— Здесь везде магия, сама жизнь это магия, так что ты должен научиться относиться к ней более терпимо.— Попытался увещевать нового знакомого человек-крыса.

— Р-р-р.— Ответил Кхерх, и его верхняя губа слегка дрогнула в неприятном оскале, обнажая весьма длинные клыки.— Вы маги?

— Только я, Руди, маг.

— Не люблю магов.

— Ты и не обязан меня любить, мы ведь с тобой даже толком не знакомы. Твоя задача состоит лишь только в том, чтобы спасти тех, кто доверит тебе свои жизни и спастись самому.

На некоторое время в помещении наступила полная тишина, стихло даже сопение и дыхание существ сидящих в застенках магических клеток. Они хоть и не могли слышать состоявшегося здесь и сейчас разговора и уж тем более не имели никакой возможности его понять, но при этом словно неким шестым чувством ощущали всю важность сего момента, поочерёдно затихали и полной грудью впитывали аромат вероятной свободы, столь неожиданно появившийся в воздухе.

— Если ты маг, верни мне моё оружие, которое забрали другие маги.— Прорычал вдруг Кхерх, махнув косматой рукой на свои принципы.

— Просишь помощи у мага?— Насмешливо улыбнулся Руди. И хоть Кхерх не мог этого увидеть, но всё равно недовольно оскалился.— Что ж, попробую. Что за оружие?

— Моя любимая палица.

— Понял, сейчас будет.

Любимая Кхерхова дубинка тут же с глухим ударом грохнулась о пол по эту сторону решётки. Глаза гиганта мгновенно загорелись желанием прижать любимицу к себе.

— Моя.— Тихо прошептал он, гладя милый сердцу образ на расстоянии, но, наученный горьким опытом, руку в самый притык к прутьям не приближал.

— Значит так, Кхерх, ты со всей этой честной компанией выходите за пределы Запретной горы, при переходе почувствуете лёгкое покалывание, отходите от неё как можно дальше и как можно быстрее разбредайтесь по домам.— Принялся раздавать указания человек-крыса.— А мы пока здесь разберёмся. Так, я сейчас настрою связь со всеми живыми существами в этом помещение и освобожу всех вас от клеток. Кхерх, хоть они и будут находиться под некоторым действием магии, но всё же проследи, чтобы они не перегрызли друг другу глотки по дороге.

— Сделаем.— Кхерх постарался придать своей морде лица некое подобие улыбки.

Руди тут же вошёл в транс и начал, закрыв глаза и слегка покачиваясь, подключаться к сознаниям потенциальных образцов, выискивая и выявляя в них хоть что-нибудь, да хорошее.

Клетки одна за другой начали пропадать, оставшиеся без сдерживаемого их барьера живые существа вели себя на удивление спокойно, все, от грозного кошкообразного существа с клыками по десять сантиметров до маленькой древней белки.

Кхерх же между тем с неимоверной любовью бросился к своему боевому оружию, сразу же, как только клетка его испарилась, и прижал его сначала ко лбу, а затем и к губам.

— Всё, Кхерх, веди их, и не задерживайтесь нигде по пути. Твоя задача в первую очередь не отомстить кому-либо, а спасти жизни себе и остальным пленникам.— Напутствовал нового знакомого Руди.

Обезьяноподобный человек молча кивнул и скрылся в коридоре. Странная процессия послушно двинулась следом за ней.

ГДЕ-ТО В НЕИЗВЕСТНЫХ ГОРАХ, В ТАЙНЫХ ПОДЗЕМЕЛЬЯХ, ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ.

— Он подружился с той макакой с палкой.— Прокаркала птица.

— Ворон!— Строго прикрикнул старый маг.

— Прости, хозяин. Я хотел сказать с огромным волосатым человеком.— Неохотно исправился тот.

— То-то и оно.

— Как думаете, хозяин, он всё же вернётся к себе в замок?

— Вероятно.— Нехотя пожал плечами старик. Ему видимо не очень нравилось отвечать на вопросы глупой птицы, несмотря даже на то, что раньше, когда-то в прошлом, она была человеком, так как ума ей это отнюдь не прибавляло.

— Многообещающий ответ. Кар. Так вы думаете, ему всё-таки удастся выбраться с Запретной горы?

— Да, и Руди ему в этом поможет, ведь это и в его собственных интересах. А теперь хватит глупых вопросов и гаданий на кофейной гуще. Я хочу отдохнуть. Лети, Ворон.— Маг совершил неопределённый взмах рукой, но птица мгновенно поняла, что от неё требовалось.

Чёрный ворон кивнул, быстро снялся с насиженной полки и убрался восвояси.

ГДЕ-ТО В ПРЕДЕЛАХ ЛАБОРАТОРИИ ЗАПРЕТНОЙ ГОРЫ.

— Ну а мы последуем в чёрный квадрат.— Руди с азартом потёр рука об руку и двинулся в противоположном направлении.

Димитрий неотступно следовал за ним, хотя то, что Кхерх смог его рассмотреть его и настораживало, но то был всего лишь единичный случай, и всё же не хотелось, чтобы его могли увидеть все того желающие и не очень.

Пройдя несколько метров, Димитрий резко остановился.

— Что такое?— Тут же обеспокоено спросил Руди.

— Мне показалось, что за нами кто-то следует.— Нахмурившись, произнёс лорд, напряжённо всматриваясь в оставшийся позади тёмный коридор, лишь изредка освящаемый тусклыми бликами факелов.

— Я тоже что-то слышала.— Не преминула поддакнуть Миледи.

— Свертись с картой.

— А чего по мне сверятся, я и сама могу ответить. Так вот, по моим данным вокруг нас в радиусе на добрую сотню шагов никого нет, но я всё равно что-то слышала и слов своих назад не беру.— Ответила Миледи.

— Показалось, другого вывода я никак не могу сделать, раз ты сама говоришь, что ты, то бишь карта, чиста.— Заключил Руди.

— А разве нет существ, которые не карте не обозначаются?— Спросил Димитрий.

— Есть, не спорю, но эти существа должны быть настолько древними, что... ну, в общем, древними, древнее даже меня и хозяина всего этого балагана, а это должен заметить большая редкость. По крайне мере я уверен на все сто процентов, что здесь таких нет.

— Ладно, забудем, пошлите дальше, только надо быть начеку.— И всё же чувство лёгкого беспокойства никак не желало отпускать Димитрия.

Несколько казавшихся бесконечными коридоров с их змеевидными изгибами и поворотами, они преодолели без особого труда, даже не повстречав на своём пути какое-либо подобие стражей. Но долго такое благоприятное положение дел продолжаться не могло, и это было ясно абсолютно всем.

Квокеры появились не совсем внезапно, но всё же неожиданно. Предтечей их появления было несколько довольно-таки тихих квоков.

— Димитрий, прижмитесь к стене,— прошептал Руди,— проход слишком узкий, как бы они нас не задели.

— Лишь бы их было немного.— Занервничала Миледи.

Квокеры выплыли из-за поворота, смотря по сторонам и потихоньку поквокивая. К счастью, их было только двое. Они двигались степенно, не торопясь, что уже само по себе было не очень приятно.

Друзья подождали пока нерасторопные стражи, не спеша, проследовали мимо и, вздохнув с облегчением, последовали туда, откуда те только что появились.

— Димитрий, будьте осторожны,— предупредил Руди, сверившись с картой и вернув её лорду,— чёрных точек, по-видимому, так называемых вами квокеров, здесь уже довольно-таки много. Не отходите от меня ни на шаг.

Димитрий, под возмущённые возгласы Миледи, всё же засунул её обратно под одежду.

— Простите, мадам, но мои руки могут мне пригодиться не только для того, чтобы носить вас на руках и как гид на экскурсии демонстрировать вам прелести этого убогого места. Я, конечно, вполне могу понять ваш интерес рассмотреть здесь все достопримечательности, но третьей руки, сотворённой Господом Богом специально для вас, у меня, к сожалению, нет, так что предпочтение в данный момент я всё же отдаю мечу. Пардон.— Прокомментировал он свои несколько грубоватые действия.

— Меня зовут, Миледи.— Сквозь зубы процедила обиженная карта.

— Ещё раз пардон.

За своей глупой болтовнёй, Димитрий не сразу заметил квокера, который незаметно вынырнул из-за одного из многочисленных здесь поворотов. Лорд мгновенно оценил ситуацию и прижался к стене, пропуская нежелательного визитёра мимо.

Но, к несказанному удивлению Димитрия, квокер не миновал его, так как это делали все, встреченные до этого момента, его собратья. Он наоборот приостановился, с глубоким любопытством рассматривая встреченного человека, слегка поворачивая голову из стороны в сторону, словно изучая его, что-то при этом обдумывая, и тихо квокая.

— Руди, почему, он смотрит на меня так, словно видит?— Нерешительно спросил Димитрий.

— Может быть, потому, что он действительно видит вас, болван?— Насмешливо, вопросом на вопрос, ответила ему Миледи.

— Но почему?— Только и успел выкрикнуть Димитрий, прежде чем квокер выхватил меч и бросился на него со своим неизменным квоканьем.

Уже понимая, что он упустил важный момент и ему не успеть выхватить меч, Димитрий в последней попытке спастись всё же потянулся к рукояти. И в тот самый момент, когда клинок противника уже готов был опуститься на голову незадачливого вояки, что-то невидимое смело квокера с пути, подмяв его под себя. Тело с мгновенно разорванным горлом ещё несколько раз дёрнулось в предсмертных конвульсиях, а затем напряглось и наконец-то безжизненно обмякло.

Димитрий во все глаза смотрел на мёртвого квокера, потом обернулся назад.

— А где Руди?— Растерянно спросил он, не зная, что и думать по поводу всего произошедшего.

— Похоже, этот старый хрыч остался где-то позади, хотя вас только и поучает, требуя не разрывать магический кокон.— Прокомментировала создавшуюся ситуацию Миледи, которая умудрилась каким-то непостижимым образом высунуться из-под одежд лорда, и теперь с любопытством осматривала место состоявшейся стычки.

— По-моему я кого-то уже просил не называть меня старым хрычом.— Послышался за их спинами голос из темноты. И оттуда показался Руди собственной персоной, с силой потирающий щетинистый лоб.

— Прошу прощения, уже замолкаю, но всё же перед этим очень уж хотелось бы спросить, а кто всё-таки порвал кольцо защищающей нас магии?— Ехидно поинтересовалась карта.

— Я не виноват, просто так получилось. Это всё случайно.— Раздосадовано принялся оправдываться человек-крыса.— Я засмотрелся назад, так как всё-таки что-то там постоянно настораживало всех нас троих, продолжая при этом идти вперёд. А когда повернулся, то стукнулся лбом прямо в каменную стенку. Я не успел вам об этом крикнуть, как появился этот квокер. Знаю, глупо, не смейтесь, но любой может допустить оплошность.

— Рада, что на этот раз этим любым оказались именно вы.— Миледи откровенно злорадствовала и совсем не скрывала этого.

— Не сомневаюсь, что доставил вам массу удовольствия.— Проворчал Руди.— Но, прежде всего, прошу простить меня, вас, Димитрий.

— Ничего, с каждым бывает.— Безучастно отмахнулся лорд.

— Эта моя неосмотрительность чуть не стоила вам жизни. Виноват, простите. И всё же,— он с интересом уставился на распростёртого на полу квокера,— кто это его так, ведь не вы же?

— Не знаю.— Димитрий растерянно пожал плечами.— Кто-то набросился на него со стороны, но я не разглядел кто именно, точнее этот кто-то был совершенно невидим. Но эта рана, она мне очень напоминает те, что.... Хамелеоны!

— Что?

— Это следы зубов Хамелеонов, оттуда и невидимость. Я уже неоднократно был свидетелем этого стремительного броска. Руди, они достаточно древние, чтобы карта не выявляла их присутствия?

— Не знаю, возможно,— с сомнением протянул маг,— но насколько я помню, они были видны тогда у меня в библиотеке. Но я, конечно, допускаю вероятность того, что когда они невидимы для окружающих, они невидимы и для карты.

— Шесть.— Вдруг пробормотал лорд.

— В каком смысле шесть?— Совсем растерялся Руди.

— В библиотеке на карте нас было шесть, а ведь Миледи должна была обозначиться седьмой. Тогда я не придал этому значения, так как не знал, что карта обозначает и себя саму.— Пояснил Димитрий.

— Правда. А ведь я тогда совсем ничего не заметил.— Пришло время разочароваться Руди и в самом себе.— Но почему нас всё-таки тогда было шесть, а не пять?

— Хамелеоны играли в прятки с Кристиной.— Задумчиво проговорил его спутник.— Думаю, именно в этом, и заключается отгадка. Похоже, вы совершенно правы, и на карте они обозначаются только в состоянии полной видимости. Тогда, в библиотеке, кто-то из них постоянно оставался невидим для девочки, а значит и для нас, то есть, следовательно, и сама карта не воспринимала его как живое существо.

— Возможно.— Неуверенно пожал плечиками человек-крыса.

— Значит, он здесь, он всё это время был здесь.— Догадался Димитрий.

— Но кто?

— Хам.

— Волк?

— Да.

— Волк здесь?

— Вероятно.

— Но вы же приказали ему оставаться там, в моём жилище?— Напомнил Руди.

— В том-то и дело, что я приказал. Я приказал ему впервые, и он ослушался. Я должен был попросить, а я приказал. Понимаете?— Попытался объяснить Димитрий.

Он не стал дожидаться, поймёт ли его человек-крыса, и обратился уже непосредственно к своему другу, по-видимому, в очередной раз спасшему ему жизнь.

— Хам, выходи, прошу тебя.— В голосе его было столько мольбы, что вряд ли кто-то смог бы остаться к ней безучастным.

И потому, стена совсем рядом от них вдруг зашевелилась и приобрела очертания неимоверно большой собаки. Тот, прижав уши к голове и приопустив толстый хвост, несколько приник к полу, как бы извиняясь и прося прощение за своё неподчинение.

— Хам, Хам, ну, как же так, ты меня не послушался?— Пристыдил собаку Димитрий, дико радуясь в душе этому её ослушанию.— Но я всё равно очень рад тебя видеть, приятель, и спасибо большое, что снова спас мою непутёвую жизнь.

Пёс, услышав похвалу и слова благодарности, запрыгал от радости, сопровождая прыжки восторженным собачьим визгом и не давая Димитрию возможности нормально погладить себя.

— Ну-ну, тише, Хам, а то выдашь нас со всеми потрохами раньше времени. Давай, лучше успокаивайся потихоньку, да снова приобретай невидимость. Раз уж мы теперь без прикрытия, то ты будешь нашим скрытым резервом.

— Простите.— Прошептал Руди, вновь виновато пожимая своими тоненькими плечиками.

— А вы не сможете снова восстановить защиту?— Поинтересовался Димитрий.

— К сожалению, это не в моих силах.— Маленький маг печально покачал головой, одновременно разводя руками.— Это в своих землях я обладаю безграничной магической мощью, а здесь, в чужих владениях, для того, чтобы сделать хоть что-то существенное, мне приходится долго копить магию. К тому же магия, властвующая здесь, враждебна моей собственной. Она поклоняется тьме, в то время как моя тянется к свету. Здесь сталкиваются две противоположности. В общем, мне надо беречь силы, а если рано или поздно нас всё равно должны были вычислить, так чего уж бороться с неизбежным. Лучше соберём остатки последних сил и пойдём к заданному квадрату, тем более что нашему полку прибыло и нас теперь четверо.

И они вновь двинулись петлять по тёмному бесконечному коридору.

Кхерх же между тем вёл свой разношерстный, в прямом и переносном смысле, отряд в сторону противоположную. По его безволосому подбородку скатилась ленивая капелька вязкой красной жидкости, то была кровь квокера не вовремя попавшегося им на пути. Бедняга не успел и глазом моргнуть, как Кхерх, даже не применяя свою любимую палицу, попросту раскусил голову непрошенного встречного напополам.

С этого мгновения разномастная толпа, следующая за ним по пятам, стала смотреть на него не просто как на обезьяну-переростка, а как на вполне достойного противника, тем более стоило кому-нибудь увидеть разъярённого Кхерха в действии, и впечатление, произведённое этим зрелищем, ещё нескоро выветривалось из головы невольного зрителя.

Возле выхода из помещения началась настоящая свалка, какое-то неразумное животное захотело проскочить мимо зубастого котика. Всё могло закончиться довольно-таки печально для несчастного создания, если бы не вмешался Кхерх, который своим глухим рёвом и грозным видом быстро установил мир между двумя неравными сторонами. Но некоторые, особо трусливые существа, всё же успели разбежаться в разных направлениях и довольно-таки на большие расстояния. Кхерх собрал их, как мог, особо, однако, в этом не усердствуя, и повёл дальше.

Он уверенно ступал по серой мёртвой земле. Магия, с некоторых пор властвующая здесь, давно уже высосала жизнь и из самой земли и из всех растений на ней ранее обитающих....

Довольно-таки быстро они незамеченными прошли всю территорию Запретной горы, похоже, охрана здесь давно уже смирилась с мыслью, что никто не сможет не только проникнуть на их зачарованные земли, но и покинуть их, и подошли к границе. Здесь Кхерх остановился, провожая взглядом разбредающихся животных и "людей". Они поспешно ретировались в разные стороны, стремясь поскорее уйти от этих владений, не сулящих им ничего хорошего, а заодно и друг от друга.

Кхерх же по-прежнему продолжал оставаться на своём месте. Он постоял так в нерешительности ещё несколько мгновений, на самом пороге Запретной горы, вероятно, обдумывая что-то очень важное для себя.

— Глупо.— Тихо произнёс он и развернулся.

Димитрий, Руди, Хам и, в некотором смысле и Миледи, всё ещё по-прежнему двигались по нескончаемому коридору, когда Кхерх уже вывел бывших пленников за мёртвую границу. Они шли, споря о конечной цели своего пути и возможной вероятности того, что он вполне может оказаться бесконечен.

— Не спорю, такое и правда можно смастерить, но очень сомневаюсь, что в данном конкретном случае использовалась именно такая магия.— Разглагольствовал по этому поводу Руди.— Обычно когда у кого-то имеется некий артефакт, ему хочется хоть иногда приходить и смотреть на своё сокровище. Не думаю, чтобы хозяин всего этого, имел другое мнение на сей счёт. Все мы, какова бы не была наша внешняя оболочка, имеем одну общую сущность. Нет, не будет он этим единственным исключением, и не будет запирать артефакт в недоступную оболочку, а если даже и так, то нет ничего невозможного. Поэтому будем продолжать свой поход и дальше, пока и не приблизимся к цели своего пути настолько, чтобы дотронуться до неё рукой.

— Лишь бы она сама не настигла нас раньше, чем мы будем к этому готовы.— Недовольно проворчал Димитрий. Не так он представлял себе проведение спасительной операции, ох, не так.

— Что ж, вполне возможен и такой поворот событий.— Вздохнул человек-крыса.

Ещё через час Руди, полностью разочаровавшись, и сам устало опустился на пол.

— Ну не может быть коридор столь бесконечен, и эти постоянные повороты и разветвления. Ну что поделаешь, прямо лабиринт какой-то.

— Вставайте, Руди, я, конечно, понимаю, что нервы могут сдать у каждого, но всё же я не привык видеть вас таким удручённым.— Димитрий протянул руку, и когтистая маленькая лапка тут же крепко сжала его ладонь.— Пошлите дальше, ведь это вы вроде бы что-то говорили насчёт того, что нужно продолжать свой путь до самой конечной цели и не сдаваться.

И они вновь побрели вперёд.

Можно себе представить каково было их удивление, когда возле очередного разветвления, они встретили Кхерха.

Он в растерянности стоял на перекрёстке, сосредоточенно обдумывая, какой из поворотов ему выбрать.

— Кхерх?— Изумлённо выкрикнул Димитрий, подходя ближе.— Что ты тут делаешь?

— Ищу вас.— Невозмутимо ответило человекообразное существо, облокотившись на свою любимую палицу.

— И давно ты тут блуждаешь?

Кхерх на секунду задумался, словно припоминая значение последнего слова.

— Нет, только что зашёл.

— Этого просто не может быть.— Вмешался в разговор Руди, обходя Димитрия и становясь впереди него.— Мы ходим по этим бесконечным ходам уже несколько часов, наверное, а ты прошёл их всего за несколько минут. Я ещё раз повторяю, этого просто не может быть.

Кхерх спокойно посмотрел на пустое пространство перед собой. Он по-прежнему не мог видеть Руди, но слышать его стал гораздо отчётливее.

Димитрий же на этот раз предстал перед ним самым обычным человеком, то есть одним из того множества людей, которых Кхерх, честно говоря, не очень-то отличал друг от друга, пожалуй, только запах имел для него ту грань, чтобы разделить нового друга от всего другого человечества.

— Понимайте, как знаете.— Безразлично пожал он широкими волосатыми плечами.

— А зачем ты вообще вернулся?

— Я подумал, что может быть вам, ребята, понадобиться моя помощь.— Криво усмехнулся мохнатый человек, блеснув белоснежными зубами.— Вы ведь помогли мне, выпустив из клетки и вернув оружие, и я не мог уйти не расплатившись.

— Это....— Начал было Димитрий.

— Глупо, я знаю.— Продолжил за него Кхерх и тяжело вздохнул, словно и сам не представлял себе на свете большей глупости, чем только что свершённой им самим.

— Я совсем не это хотел сказать.— Слабо возмутился Димитрий.— Это очень смелый и честный поступок на мой взгляд.

Димитрий протянул руку новому знакомцу.

— Что это значит?— Не понимая сего жеста, насторожено спросил Кхерх.

— Что именно?— Не понял его и Димитрий.

— Этот жест.

— А это? У нас, у людей, рукопожатие это приветственный, благодарный или просто дружеский жест.— Пояснил Димитрий и уже через несколько секунд почувствовал большую крепкую кисть с волосатой тыльной стороной и грубой безволосой мозолистой ладонью в своей собственной руке.

— Значит, в данном случае это благодарный жест?— Глухо поинтересовался Кхерх.

— Отчасти, но в основном дружеский.— Улыбнувшись, ответил лорд.

— Дружеский?!— Повторил Кхерх, и, по мере осознания вышесказанного, его пухлые губы стали растягиваться в довольно-таки хищной улыбке, обнажая длинные белые клыки, тем самым скорее напоминая оскал.

— Твоя псинка?— Спросил "дикий" человек спустя мгновение, кивнув в сторону Хамелеона.

— Мой друг.— Поправил его Димитрий.— Зовут Хамелеон.

— А меня Кхерх.— Промолвил Кхерх, а затем что-то такое прокрякал на незнакомом ни для кого из присутствующих языке или просто наборе звуков.

Димитрий и Руди недоумённо переглянулись. Но к их общему весьма немаленькому удивлению, Хам незамедлительно подошёл к великану и самостоятельно протянул ему лапу.

— Такого я ещё не видел.— Прошептал Руди.

— Я тоже.— Согласился, силясь утаить в наигранно-оптимистическом тоне голоса плохо скрываемую обиду, Димитрий. Ему-то, даже как другу, несмотря на их близкие отношения, крепкую привязанность и полное взаимное доверие, не было оказано такой чести. Поздороваться, пожать Хаму лапу и поговорить между собой, и всё это практически по-человечески.

— Что там происходит? Что там происходит?— Зашевелилась Миледи у Димитрия за пазухой, пытаясь выглянуть, из чего, разумеется, как и прежде, разве что за редким исключением, у неё ничего не вышло.

— Хорошая собачка, крупная, да только с нашими медведями всё равно не сравнится.— Прорычал Кхерх, качая головой и тщательно осматривая Хамелеона.

— А это кто ещё такие?— Выкрикнула Миледи, надеясь если не увидеть, то хотя бы услышать как можно больше, и, тем самым, опережая вопросы уже зародившиеся где-то в глубине души Руди и Димитрия.

— Да есть у нас такие зверушки, но Хамелеон, конечно, хорош, очень хорош.— Он похлопал собаку по чёрной голове.— Не обижайся, друг Хамелеон, на мои прежние слова, просто каждый из нас прикипает душой и телом к своей родине, к своим соотечественникам и соответственно к своим братьям меньшим, что живут с нами с рождения и до смерти. Но это не в коем случае не значит, что мы не можем стать с тобой большими друзьями.

Глава 15. Хам находит выход.

— Если вы закончили обмен любезностями, то может, двинемся дальше.— Снова вмешался Руди.

— Мне кажется, это всё бесполезно.— Прохныкала Миледи.

— Вам-то что, греетесь себе за пазухой.— Недовольно проворчал Димитрий.

— Лучше бы я грелась у себя на полке в моей родной библиотеке, а не в этом проклятом богом месте, где только бесконечные коридоры и сырость, так вредная для столь высокой аристократической особы преклонного возраста.— Парировала это высказывание карта, ничуть не растерявшись.

— Всё пошлите, некогда нам тут лясы точить, времени и так остаётся в обрез.— Руди, так же не испытывающий от всей сложившейся ситуации особого удовольствия, пошевелился и сделал шаг вперёд.

Хам же напротив улёгся и остался неподвижно лежать на своём месте даже тогда, когда все остальные двинулись дальше.

Через какой-то неопределённый промежуток времени Димитрий обратил наконец-таки внимание на факт исчезновения друга.

— Хам. Хам? Ты где?— Он обеспокоено смотрелся.

— Не переживайте так, лорд, он где-нибудь рядом. Вы что забыли о его способности к самомаскировке?— Успокоил его Руди.

Димитрий ещё раз оглянулся и неуверенно позвал пса.

— Хам?

Но когда тот не откликнулся и на этот раз, просто пожал плечами и пошёл вслед за своими спутниками.

Прошло ещё около часа, прежде чем они увидели что-то у себя на пути.

— Руди, что это там, по-вашему?— Настороженно спросил Димитрий.

— Не знаю, подойдём поближе, увидим.

— Что-то большое и, по-видимому, лежит.— Сообщил Кхерх всем очевидный факт.

Они осторожно приблизились к неопознанному лежащему объекту, располагающемуся по направлению их движения, когда он показался им очень даже подозрительно знакомым.

— Хам?!— Удивлённо воскликнул Димитрий.— Это ты?

Пёс невозмутимо поднял голову и пару раз махнул толстым хвостом в знак приветствия.

— Что за чертовщина? Хам, ты здесь откуда? Ведь ты оставался где-то позади или... впереди. Чёрт! Что за ерунда?— Лорд в задумчивости поскрёб вновь отрастающую бороду.

Хамелеон некоторое время ещё рассматривал Димитрия сквозь приспущенные веки, затем поднялся и отряхнулся. Снова сел и, как ни в чём не бывало, почесался за ухом.

— Ну что, раз мы снова в сборе, пошлите дальше?— Поторопил спутников Руди.

— Что-то мне это место кажется очень даже знакомым.— Тихо пробормотал Кхерх.

— Что ты сказал?

— Нет, ничего, просто..., мне, наверное, показалось.— Кхерх задумчиво почесал затылок.

— Пошлите?

— Пошлите.

Но Хам не позволил им сдвинуться с места. Он схватил Димитрия за руку, прикусив её и тем самым, даже сделав немного больно.

— Ай, ты что сдурел?— Прикрикнул на него лорд.

Хамелеон виновато потупился и даже слегка поджал хвост, услышав отнюдь не одобрительный окрик друга-хозяина, но руку при этом не отпустил, а наоборот ещё немного и потянул на себя.

Димитрий взглянул на него и тут же пожалел о своём гневном выкрике, в конце концов, этот пёс ни разу не совершал что-либо необдуманное и не раз уже спасал ему самому жизнь. Вспомнилось ещё и то, как три дня назад, а казалось, что с тех пор минула уже целая вечность, вот именно на такой же манер Хамочка не пускала их туда, где буря уже начинала разгораться.

— Прости меня, приятель.— Виновато произнёс Димитрий, и Хамелеон тут же отпустил его руку. Лорд потрепал его по загривку.— Ты всегда выручал меня.— Он ненадолго замолчал.— По-твоему нам не стоит туда идти?

Пёс приглушённо прорычал.

— Считаешь это дело, ну, я имею в виду поход туда, опасным?

Пёс на этот раз промолчал.

— Значит, дело не в этом.— Димитрий в задумчивости снова почесал щетину на подбородке.— А в чём тогда?

Хамелеон по-прежнему молчал.

— Да, конечно, а на какой ещё ответ я надеялся?

Димитрий повернулся к своим спутникам и посмотрел на обращённые к нему с надеждой нечеловеческие лица.

— Что?— Тихо спросил Руди.

— Что-что?— Проскрипела из-за пазухи недовольная Миледи, выворачивая несуществующую шею.— Про что вы там вообще говорите? Мне совершенно ничего не видно.— Пожаловалась она.

— Что будем делать?— Уже поточнее поинтересовался человек-крыса, опустив взгляд на грудь Димитрия, то есть чуть выше своей головы, туда, где куртка лорда ходила ходуном, едва ли поддаваясь бессмысленным попыткам карты выбраться.— Да угомонись же ты уже, наконец, Миледи.— Разозлившись, вдруг выкрикнул он.

— Да как же я могу? Я ведь ничего не вижу. К тому же нечего со мной фамильярничать, я ведь, в конце концов, дама.— Прохныкала Миледи, но всё-таки стихла, лишь изредка слегка всхлипывая.

— Похоже, Хамелеон предлагает нам остаться и подождать.— Между тем неуверенно ответил Димитрий на ранее заданный вопрос.

— Остаться на этом самом месте?— Спросил Руди.

— На этом самом месте.

— Возле очередного перекрёстка?

— Возле очередного перекрёстка.

— Но....

— Я верю ему, Руди.— Димитрий с улыбкой взглянул на Хама.

— Да и я тоже верю, и всегда верил, иначе не впустил бы вас в своё жилище пару-тройку дней назад.— Он задумчиво поскрёб длинными коготками у себя за ухом и протянул, было крошечную ручку в рот, но вовремя опомнился.— Простите, дурацкая крысиная привычка.— Виновато улыбнулся он, искоса взглянув на Кхерха.

— А при чём здесь крысы?— Не понял тот.

— Да так, ни при чём.— Ответил Руди и совсем несвоевременно пискнул.

Кхерх удивлённо взглянул туда, где по идее должен был стоять его невидимый новый знакомец и, как обычно, что было ему свойственно, ничего нового для себя не обнаружил. Тот по-прежнему оставался для него незрим.

— Ладно, остаёмся, коль верить, так уж верить до конца.— Руди слегка приподнял верхнюю губу и подвигал длинными оранжевыми резцами.

Димитрий поскорее отвернулась, ему, конечно, не хотелось обижать нового друга, но зрелище это было далеко не из приятных, и он старался не думать о Руди как о крысе и поменьше обращать внимание на разные его крысиные выходки и повадки.

Некоторое время они ещё постояли, но потом, решив, что в ногах правды нет, всё же дружно опустились на пол.

— Долго нам ждать, Хамелеон?— Поинтересовался Димитрий.— Я уже не спрашиваю, чего мы вообще ждём?

Собака несколько раз вильнула хвостом, но промолчала.

— Значит, недолго. Что ж, подождём.— Он привалился спиной к стене и закрыл глаза.— Я устал слегка. Хам, разбудишь меня, если что, а я пока подремлю.

Хамелеон согласно прорычал, мол, мог бы и не предупреждать. Его массивная голова лежала на лапах, и он смотрел по сторонам, слегка пошевеливая ею и, в такт этому движению, забавно скашивая глаза.

Время шло, Димитрий уже проснулся, и сквозь дрёму слышал всё происходящее вокруг, но в том-то и дело, что как раз таки вокруг ничего особенного совершенно не происходило. Единственное что он различал, так это мерное дыхание дремавшего пса, хотя его уши и чуть-чуть поворачивались из стороны в сторону, улавливая любое постороннее движение, шелест голосов новых знакомых и непрестанные, даже в чём-то убаюкивающие, жалобы карточной Миледи.

— Руди, а как вы вообще решились на столь отчаянный поступок?— Глухо спросил Кхерх.

— Это всё благодаря лорду и его компании.

— Так он не один?— Кхерх взглянул на дремлющего Димитрия.

— Вторая такая вот собака и мать с девочкой остались в моём подзем...,— он с подозрением взглянул на спутника, который из-за слоя защитной магии был не в состоянии его видеть,— в моём жилище.

— Семья.— Тоскливо протянул Кхерх и тяжело вздохнул.

Воспоминания о своей собственной самке и детях в одно и то же время и согревали и ранили душу. Увидит ли он их ещё когда-нибудь?

Руди пожал плечами. С одной стороны обсуждать отношения Димитрия и Анны было не в его компетенции, с другой стороны у него самого, насколько он себя помнил, настоящей семьи как таковой никогда не было. Поэтому он, хотя и знал что это такое, но в полной мере так и не смог ощутить, как момент сладостного сближения с близкими, так и момент тягостного расставания с ними.

— У меня тоже есть семья.— Протянул Кхерх и с ещё большим дружелюбием взглянул на безмятежное лицо Димитрия.

В такой полудрёме и непринуждённой беседе прошёл, наверное, час. Хотя возможно меньше или больше, так как понять истинное положение дел в этих катакомбах было практически невозможно. На такое был способен разве что только Руди.

На самом же деле горстка путников даже понятия не имела сейчас всё ещё ночь, или уже наступило утро или даже день. Им казалось, что времени прошло неимоверно много с тех пор, как они сюда попали и с тех пор как не могут найти выхода отсюда не в одну и не в другую сторону. Прямо чертовщина какая-то!

— Похоже, это была ложная тревога.— Произнёс Димитрий, поднимаясь и потягиваясь, в попытке размять затёкшие мышцы.— Наверное, Хам ошибся и нам нужно идти дальше.

Хам на такой поклёп несогласно зарычал и, встав на задние лапы, пригвоздил Димитрия передними к стене.

— Хочешь сказать, что ты всё же прав?

Пёс ворчливо рыкнул, вильнул хвостом и, опустившись на пол, снова сел.

— Ладно-ладно,— проворчал Димитрий,— подождём ещё немного. Вы не против?

Он повернулся к своим спутникам, но те только отрицательно покачали головами. В конце концов сколько можно было бесполезно блуждать по этим лабиринтам, не находя входов и выходов. Не зная, что решить самим, они решили полностью положиться на мнение Хама и Димитрия.

И, что самое удивительное, хотя эти посиделки казались совершенно бессмысленными, но Кхерх ни разу не пожалел о том, что не отправился к своей семье, а решил присоединиться к новым знакомым в этом благом на его взгляд деле. Но в этом и заключалась его натура, он был очень большой, слегка неуклюжий, по крайней мере, так казалось на первый взгляд, но, похоже, наравне с его большим ростом у него было и большое доброе и честное сердце. В общем, несмотря на свой звериный облик, а возможно где-то и благодаря ему, Кхерх был намного лучше многих, а может быть даже и большинства, обычных людей.

На этот раз уже никто не дремал, нервы у всех были на взводе. Время тянулось бесконечно долго и все уже стали беспокоиться не на шутку, когда Хамелеон наконец-то поднялся и подошёл к Т-образной стене, напротив которой они все, собственно говоря, и расположились, и от которой уже непосредственно расходились в разные стороны три коридора.

Подойдя к ней, пёс обнюхал её, довольно вильнул хвостом, словно удостоверившись в чём-то его заметно порадовавшем, и вернулся на своё прежнее место возле Димитрия.

Через несколько минут Димитрий не выдержал и подскочил.

— Прости, Хамелеон, я не хочу тебя обижать, но мы прождали уже, наверное, несколько часов и ничего не произошло, совсем ничего. И я просто не вижу смысла в этой дальнейшей пустой трате времени. К чему это тягостное ожидание?

Хамелеон невозмутимо продолжал лежать, положив морду на лапы и смотря на него наивными глазами верного и преданного друга.

Димитрий уже открыл, было, рот, чтобы продолжить своё словоизлияние, когда стена находящаяся напротив них, и к которой несколько минут назад подходил, обнюхивая, пёс, начала издавать какое-то неясное призрачное свечение.

— Это что ещё за срань?— Непроизвольно вырвалось у Димитрия, когда он с открытым ртом и широко раскрытыми от удивления глазами, уставился на нечто материализующееся прямо перед ними.

Руди и Кхерх резко подскочили и тоже во все глаза смотрели на странное и невиданное доселе зрелище. Миледи вновь обиженно заквохтала, что ничего не видит, и очень просила хотя бы прокомментировать происходящее вокруг.

— Что это?— Заворожено прошептал Кхерх. Он хоть и не любил магию, но всё равно был очень заинтригован происходящим сейчас у них на глазах явлением.

То, что произошло потом, и огорчило и обрадовало их одновременно.

Спустя пару минут, на стене обозначились чёткие контуры обычной двери, а по истечении ещё какого-то короткого мгновения они стали уже более конкретными, то есть сияние полностью исчезло, и перед ними осталась лишь самая обыкновенная дверь. С одной стороны, они уже ожидали, что сейчас произойдёт что-то из ряда вон выходящее, но ни в коей мере не появится рядовая дверь, а с другой стороны они всё же кое-куда продвинулись, ведь теперь, похоже, они знали дорогу дальше.

Вывел их из некоторого ступора Хамелеон, который, подойдя к двери, начал её безжалостно скрести и скулить, что, в общем-то, совершенно никак не отразилось на лёгкой кожаной обивке двери. Это-то как раз и было очень странно, хотя, когда дело заходит о магии, то ни о каких странностях не может идти речи.

Появившееся было разочарование, сменилось лёгким недоумением.

— Так что же это получается, нам можно было никуда не ходить и не блуждать по этим нескончаемым лабиринтам несколько часов подряд? Всё и так было у нас под носом. А мы всё это время всего лишь наматывали бессмысленные круги?

Димитрий оглянулся на спутников.

— Ну что, двигаемся дальше?— Он взялся за ручку и с лёгкостью повернул её.

За дверью простирался всё такой же коридор. Димитрий сделал шаг вперёд. Хоть он и испытал некоторое разочарование от неизменного вида всё того же пейзажа, но всё же повернулся к своему псу с благодарной улыбкой на устах.

— Спасибо, Хам, и извини меня, приятель, за не выдержку.

Пёс примирительно несколько раз вильнул хвостом, мол, прощаю.

Руди и Кхерх вошли в двери вслед за ними.

Не успел последний из них переступить порог, как сзади одновременно раздалась яркая вспышка и хлопок, словно кто-то с помощью яркого факела лопнул воздушный шарик.

Все они разом резко обернулись, продолжая держать святящиеся пульсары на ладонях.

— Что там у вас произошло?— Испуганно вскрикнула Миледи.

— Не люблю эту чёртову магию,— свирепо прорычал Кхерх,— и не верю ей.

Руди и Димитрий, мельком взглянули на него, а затем вновь вернулись к созерцанию того, на что Кхерх смотрел неотрывно с тех самых пор, как раздались вспышка и хлопок, то есть на голую каменную стену.

Настроение у всех тут же заметно упало, беспечно сиганув на расстояние бездонной пропасти, и только Хамелеон по-прежнему беззаботно вилял хвостом, словно улыбаясь.

Димитрию неожиданно остро захотелось прибить его, столь невозмутимой и не к месту, казалась его радость, но он подавил в себе эту внезапную вспышку гнева.

— Прости.— Прошептал он ничего неподозревающему Хаму, и привычно потрепал его по загривку.

— Что теперь будем делать?— Хмуро спросил Кхерх.

Хамелеон сделал несколько шагов вперёд и, обернувшись, окинул их нетерпеливым взглядом, как бы приглашая следовать за ним. Был ли он здесь когда-то ранее или руководствовался одними только инстинктами, на эту тему его спутникам оставалось только гадать и вряд ли когда-нибудь им предстояло узнать истину.

— А ведь он прав,— согласился вдруг Димитрий, неожиданно повеселев,— что нам ещё остаётся? Нужно идти вперёд. И вообще чего это мы вдруг раскисли, ведь раз здесь была эта дверь, значит, это кому-нибудь нужно.

И они снова, уже привычно, двинулись вперёд.

Этот туннель уже не был особо длинным и, пройдя несколько сот метров, они упёрлись в две совершенно идентичные двери, к тому же ничем не отличающиеся от предыдущей.

— И что дальше?— Растерянно спросил Кхерх.

— Не знаю.— Также глухо ответил Руди.

— Я тем более.— Сокрушённо произнёс Димитрий.

— А я, может быть, и знала бы, если б видела, о чём вообще, собственно говоря, идёт речь.— Обиженно вставила Миледи.

— Давайте я разнесу её своей палицей.— Неожиданно предложил Кхерх.

— Не горячись, Кхерх, возможно тут вообще не надо применять никаких усилий. К тому же вначале всё надо хорошенько обдумать.— Задумчиво произнёс Руди.

— Попытка не пытка.— Выкрикнул Кхерх и всё же рубанул с размаху по кожаной обшивке.

— Это не выход!— Выкрикнул Руди, когда до конца осознал, что именно Кхерх собирается предпринять.

— Не делай этого!— Испуганно вторил ему Димитрий.

Но, вопреки всем их страшным ожиданиям, ничего более-менее существенного не произошло, и лишь только деревянная палица срикошетила, и Кхерха отбросило на пару метров назад.

— Вот чёрт!— Выругался он, поднимаясь и помахивая головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение.

И почему только ругань всегда была первым, что люди выучивали в иностранных языках?

— Вот это фокус!— Димитрий присвистнул.— Кстати, Кхерх, должен тебя поздравить....

Кхерх удивлённо сдвинул брови.

— ... ты быстро осваиваешь наш язык.

— Спасибо.— Гигант радостно улыбнулся. В глазах его полыхала неподдельная гордость за себя любимого, словно бы он услышал лучшую из похвал.

— Ну, что теперь делать будем? Ясно одно, открыть мы их не сможем.— Констатировал Димитрий только что увиденное.

— Но попробовать стоит.— Задумчиво произнёс Руди. Он протянул руку и почти с нежностью коснулся резной ручки.

Руди повернул её, что далось ему без особого труда, но на этом его везение закончилось, и дверь не сдвинулась с места ни на миллиметр.

— Ну, и что дальше?

— А ничего.— Руди убрал руку.

— И куда нам теперь идти?— Спросил Димитрий.

— Не зн....— Начал было отвечать Руди, когда обе двери плавно и без скрипа открылись.

— Что за...?— Произнёс Димитрий.— Быстрее пошлите.

Кхерх, Руди и Димитрий одновременно сделали шаг к дверям, на ходу решая в какую именно из них им стоит войти, и только невозмутимый Хам остался сидеть на своём прежнем месте, чуть в стороне. Миледи по-прежнему всё вздыхала и жаловалась на то, что её совсем не уважают и не дают возможности лицезреть окружающую обстановку, но никто не обращал на неё ровным счётом никакого внимания, так как всё их естество было сосредоточенно на открытых дверях.

И вот, когда, уже выбрав дверь, они собирались переступить через правый порог, двери захлопнулись с оглушительным грохотом, огрев перед этим чересчур стремительного Димитрия по лбу.

Он вскрикнул, отскочил в сторону и наступил на ногу Кхерху, который, взвыв, почти полностью упал на Руди, чуть его при этом не раздавив. В результате возле дверей образовалась такая своеобразная куча мала, состоящая из волосатых и голых рук и ног, а также из конечностей облачённых в одежду.

Какое-то время они ещё кувыркались, пытаясь подняться и издавая при этом ужасный шум, гам и возню. Наконец, выпутавшись из цепких дружеских объятий, все трое оказались на ногах, кинув при этом неприязненный взгляд в сторону невозмутимого Хамелеона, казалось, воззрившегося на них издевательским взглядом и даже будто лёгкая усмешка поигрывала на его чёрной морде, если, конечно, такое вообще было возможно.

— Очень смешно!— Зло воскликнул Димитрий.

— Да уж, шутка удалась.— Проворчал Руди, стряхивая с себя пыль.

Но не успели они сказать ещё хоть что-нибудь, как в стороне от них зазвучал незнакомый голос.

— Здравствуй, незнакомый знакомец!

Все резко обернулись и уставились на позабытые в общей свалке двери, на которых, казалось из ниоткуда, выросли большие рты с ровными белоснежными зубами.

Голос левой двери, первой заговорившей с ними, был тонок и высок.

— Здравствуй, знакомый незнакомец!— Торжественно вторил ей голос более низкий и глухой.

— Мы двери мироздания....

— ... двери добра и зла....

— ... правды и лжи....— Произносили они по очереди досконально заученные фразы.

— Тебе предстоит войти в одну из нас, так как другого выхода отсюда нет....

— Если ты войдёшь в дверь правды и добра, то получишь всё то, что искал....

— Если же неосмотрительно ступишь в царство злодейства и лжи, то обретёшь вечный покой в этом мире, предаваясь боли и пыткам в мире ином.

— Ты должен задать нам правильный вопрос....

— И услышать правильный ответ....

— Что за ерунду они несут?— Не выдержал Кхерх.

— Тихо.

— Тсс!— Одновременно зашикали на него Руди и Димитрий.

И даже выпавшая в результате недавней свалки на пыльный пол Миледи, не сетовала в очередной раз на свою бредовую жизнь, а лишь вслушивалась в завораживающие слова, пытаясь услышать и увидеть как можно больше, напрягая при этом невидимые близорукие глаза.

— Да заткнись ты, горилла!— Только и выкрикнула она зло.

Кхерх молча отошёл в сторону, сев рядом с Хамом. Его в принципе трудно было обидеть, но в данный момент он был весьма и весьма недоволен.

— Всё зависит от твоего вопроса и от правильности нашего ответа....

— Ты попадёшь туда, чего заслуживаешь....

Двери помолчали, словно собираясь с мыслями.

— Ты имеешь право задать несколько вопросов, и от правильности твоих вопросов зависит твоя дальнейшая жизнь... или смерть.— Проговорила правая дверь своим глухим, будто загробным монотонным голосом.

— Не ошибись, от этого зависит твоя жизнь.— В унисон ей напомнила левая.— Во времени наше задание не ограничено, но всё же поторопись....

— Мы ждём.— Закончила очередная дверь, и рты на обоих дверях, слегка ухмыльнувшись, исчезли.

— Ну и шутки у этих господ.— Проворчал Димитрий.

— Господина,— поправил его Руди,— ведь это его рук дело.

— Но и у дверей рожи тоже были довольные.— Не согласился лорд.— Видели, как они ухмылялись напоследок? Давно, наверное, в их сети никто не попадался.

— Да уж, давненько. Скорее всего, вообще никогда, вот они и развлекаются, как могут.— Буркнул Руди и, задумавшись, опустился на каменный пол.— Давайте думать, что у этих дверей спрашивать-то будем.

— Да кто ж знает, что у них спрашивать и что у них вообще на уме?— Проворчала недовольная Миледи.

— Тогда будем действовать методом научного тыка.— Заключил Димитрий.

— Что ж, приступим. Итак, за какой дверью нас ожидает исполнение желаний?— Попробовал Руди, мгновенно воспользовавшийся предложением Димитрия.

Обе двери с неровным дребезжащим скрипом, очень смахивающим на издевательский смешок, отворились, слегка покачиваясь на весу.

— Скрип-хи, скрип-хи, скрип-хи.

— Не повезло!

— Облом!

— Ошибка!

Прокомментировали произошедшее, кто как мог.

— А что вы ещё ожидали? Одна из них сказала правду, а вторая соврала.— Фыркнула Миледи.— Что бы такое ещё придумать?

Димитрий снова почесал подбородок.

Двери легко затворились.

— Кто из вас говорит правду?— Осведомился лорд.

Двери снова одновременно открылись, слегка покачиваясь на петлях и, скрепя, смеясь.

— Я.

— Я.

В унисон ответили два ухмыляющихся рта.

— Вот чертовщина!

— Попробуем ещё разок?— Обратился к Димитрию Кхерх.

— Я совсем не знаю, что ещё спрашивать,— Димитрий безнадёжно пожал плечами,— похоже, мои умственные способности иссякли, так и не проявившись.

— Руди, но ты же маг, сделай хоть что-нибудь.— В сердцах выкрикнул Кхерх.

— Я не могу, эта магии отличная от моей собственной, она ей даже полностью противоположна. Я уже много раз повторял, что я всесилен, но не всемогущ.

Кхерх в расстроенных чувствах махнул на мага рукой. Он всегда знал, что полагаться на магию, значит, себя не уважать, главное сила, ну, а если припомнить, как его палица срикошетила от двери, то ещё и ум, пожалуй.

Руди в задумчивости поскрёб затылок, но на него давно уже никто не обращал внимания, даже Миледи. Объектом всеобщего сосредоточения стали две двери с разинутыми в ехидных улыбочках ртами и Димитрий с его бесполезными попытками найти хоть какой-то выход.

— Я не хочу целую бесконечность своей жизни прозябать в этом несчастном отрезке туннеля,— закапризничала карта,— здесь темно и сыро. Такой даме как я не пристало покоиться рядом с бренными останками нескольких несчастных искателей приключений. Господи, и кому только доверилась бедная женщина? Спасатели луковые. Себя бы для начала спасли. Ищут приключения на свои нижние полушария головного мозга, так им и этого мало, они ещё и несчастных женщин втягивают в подобные авантюры.

— Кого это ты подразумеваешь под несчастной женщиной?— Сдержанно поинтересовался Руди.

Но Миледи, словно и, не слыша его, продолжала.

— К тому же моё нежное обоняние не переносит столь отвратительные резкие запахи гнили и разложения, которые в скорости начнут распространять ваши смертные тела.

— Миледи, помолчите, пожалуйста,— оборвал её словоизлияние Димитрий,— и без вас тошно. Двери ответьте, какая из вас не таит для нас опасности?

Обе двери, ещё омерзительней скрипнув, снова отворились, сверкнув беспробудной темнотой за своими распахнутыми створками.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!— Резко выругался Димитрий, со всей силы стукнул носком сапога о каменную стену и, тут же взвыв от боли, запрыгал на одной ноге.

Все его спутники сочувственно воззрились на него, находясь в таком же удручённом состоянии, но при этом хотя бы не испытывая боли физической. Даже Миледи притихла и лишь слегка шелестела своими скрученными концами, издавая сочувствующие вздохи.

— Мне кажется, что мы изначально не правильно подходили ко всему этому.— Вдруг выдал Руди.— Надо спрашивать, наверное, именно двери о них самих, а не о том, что за ними непосредственно находится.

Димитрий мгновенно замолчал, оставив ударенную ногу в покое, и, хромая, направился к дверям.

— И то верно. Это может быть нашим шансом.— Пробормотал он, и посмотрел на гладкую, почти зеркальную поверхность дверей, что было весьма удивительно, если учесть, что на первый взгляд она показалась им кожаной.— Какая именно дверь принадлежит каждому из вас?

Двери несколько раз испуганно вздрогнули, пытаясь найти выход из создавшегося положения, но как обмануть путников и проигнорировать правильный ответ, так и не придумали. Затем левая, нехотя, но всё же приоткрылась.

— Ты ответил правильно.— Тоненьким голоском обречённо произнесла открывшаяся дверь.— Проходи.

Горстка друзей неуверенно переглянулась. Неужели у них получилось?!

Хам же, слегка покачивая чёрным хвостом, уже стоял у самого порога. Димитрий наконец-то подобрал карту с пола и, в сопровождение со стороны весьма странного дуэта, подошёл к своему псу, а соответственно и к самой двери, вплотную.

— Ну, и что будем делать?— Неуверенно поинтересовался Кхерх.

— Переступим порог и пойдём дальше.— Невозмутимо ответил Димитрий, однако, так же не испытывая по этому поводу особой уверенности.

— А если мы ошиблись?

— Но дверь ведь открылась лишь одна?

— Ну и что?

— А то,— ответил вместо Димитрия Руди,— что правдивая дверь ответила, что она это она, а лживая соврала, что она это дверь правдивая и тем самым не смогла открыться, так как, открывшись, признала бы, что принадлежит двери злодейства и лжи, но это ей было по статусу не положено, так как она сама и есть ложь. То есть так весьма своеобразно она и соврала.

Все посмотрели на него так удивлённо, будто впервые его увидели, но Кхерх при этом по-прежнему его лицезреть не мог, потому ориентировался лишь на звук.

— Я что-то не так сказал?— Растерянно развёл руками Руди.

— Да нет, всё так,— подтвердил Димитрий,— вроде бы.

— Ну что, тогда идём?— Нетерпеливо спросил покрытый густой шерстью гигант.

— Идём,— согласился лорд,— но на всякий случай я пойду первым.

— На какой такой случай?— Подозрительно уточнил Кхерх.

— Не знаю,— пробормотал человек,— просто так. Руди слишком важен для нас и оттого должен оставаться в безопасности, а ты, Кхерх, здесь совершенно случайно и я не имею никакого морального права тобой рисковать. Руди, держите Миледи.— Лорд резко сунул карту в руки человеку-крысе и, прежде чем кто-либо успел возразить, развернулся и сделал шаг вперёд.

Он хотел войти первым, но Хам уже опередил его, и они увидели только вильнувший хвост, исчезнувший в чёрной, как бездонная пропасть в ночи, темноте.

Итак, Димитрий первым, не считая Хама, конечно, переступил через решающий многое порог, внимательно оглядываясь по сторонам и одновременно с подозрением посматривая под ноги. Остальные, осторожно переступая нижними конечностями, двинулись за ним следом.

— Пока всё вроде бы нормально, вероятно мы на правильном пути.— Однако не совсем уверенно пробормотал Димитрий.

Но все они без исключения испытали настоящий страх, когда дверь, резко и с глухим стуком, словно крышка гроба, захлопнулась за последним вошедшим из них. Теперь они оказались уже в совершенной темноте, даже без спасительных сумерек маячивших за проёмом двери.

Опешивший в первый момент Руди, даже не сразу сообразил зажечь пульсар, спохватившись только тогда, когда неуклюжий Кхерх наступил на его ногу своей тяжёлой мохнатой лапой, почти совсем не ориентируясь в кромешной тьме.

— Кто это?— Вскрикнул двухметровый зверочеловек, испугавшись, словно ребёнок.

— Кхерх, это я.

— Кто я?

— Руди.

— Ты напугал меня.

— Прости, но ты наступил мне на ногу.

— Извини, но я ведь тебя не вижу.

— В этой темноте мы все друг друга не видим, ну, возможно разве что только мы с Хамом, пожалуй, да и то, эта темнота ужасная и весьма странная вещь. Протяни руку, Кхерх, и вы, Димитрий, я сотворю вам пульсары.— Руди нащупал протянутые в темноте руки, гладкую человеческую и волосатую Кхерхову.

Мгновение и лёгкий пульсирующий шарик уже зажёгся на их ладонях, но тут же погас, не успев выхватить из окружающей обстановки хоть что-нибудь.

— Что это?

— Противоположная магия. Отрицательная. Сейчас что-нибудь придумаю, потерпите минутку.— Руди что-то поколдовал, шепча и разводя руками, хотя этого никто не видел из-за сильной непроглядной темноты.

Минута, две и пульсирующие шарики распустились вновь. Руки Кхерха и Димитрия бледно засветились, освещая окружающую обстановку лишь частично.

— Мрак.— Прошептал Руди.

И то верно, мрак окружал их плотной стеной.

Они потоптались на месте, периодически натыкаясь друг на друга. Крохотные пульсары выхватывали из темноты только руки державших их существ и больше ничего.

— По-моему мы всё же ошиблись, и попали не туда, куда следовало бы.— Засомневался Кхерх.

— Это вряд ли.

— Но где же тогда исполнения желаний?

— Хороший вопрос, но он не один на повестке дня.— Уточнил Димитрий.— Второй хороший вопрос это куда нам идти, если мы ничего не видим дальше собственного носа?

Кто-то беспощадно затрепал его за ногу.

— Кто там ещё?— Вспылил Димитрий.— Наверное, это Хам. Я наклоню руку, а вы, Руди, посмотрите, пожалуйста.

— Ах, да,— пропищал человек-крыса.— По-моему, то есть мне так кажется, Хам нас куда-то зовёт.

— Так, по-вашему, или вам так кажется?

— А разве это не одно и тоже?— Растерялся Кхерх.

— Это не смешно, лорд, ох как не смешно.— В то же время ответил Руди.

— Ладно, успокойтесь, маг оказавшийся не в своей тарелке, пошлите-ка лучше за братом нашим меньшим.— Отмахнулся тот.

— Между прочим, я могу и обидеться.— Проворчал Руди.

— На таких как я, не обижаются.— Улыбнулся Димитрий.

— Очень смешно! У вас каждая шутка острее предыдущей.

Но на душе у всех почему-то стало чуть более светло и радостно. Даже давящая на них темнота словно стала рассеиваться, выдавая все скрывающиеся за ней секреты.

— Вон там, впереди.— Выкрикнул вдруг Кхерх.— По-моему там забрезжил свет или мне это только показалось?

— Тогда, пожалуй, мы все страдаем этими галлюцинациями, так как я тоже его вижу. А как вы, Руди?

— Аналогично, мой друг, аналогично и, кстати, я со своим зрением уже даже различаю ваши нечёткие контуры.— Незамедлительно откликнулся человек-крыса.

— Отлично, значит, в нашей жизни появился просвет.

И они с усиленным рвением устремились вперёд.

Вскоре, на фоне яркого светлого пятна, маячившего впереди, появился чей-то знакомый силуэт.

— Похоже, Хам не зря не тратил время на наши с вами пустые разговоры.— Заметил Димитрий.

— У него был огромный жизненный опыт, чтобы придти к этому следствию.— Убеждённо пояснил Руди.

Но уже через несколько минут они все бесконечно сетовали на то, что световое пятно по-прежнему не приближалось.

— Что ты вообще за маг такой?— Недовольно пробурчал Кхерх.— За что не берёшься, ничего у тебя не выходит.

— Это всё неправда,— обижено заспорил Руди,— это лишь пустая ложь и провокация. Димитрий, ну, хоть вы скажите ему, что я не пустое место.

— Вы не пустое место и я это подтверждаю.— Бесхитростно заметил его спутник.

— Лорд!— С укором произнёс Руди это одно единственное слово, мгновенно заставив кое-кого устыдиться.

— Ну, хорошо,— сдался Димитрий.— Понимаешь, Кхерх, ты так думаешь, потому что не видел великолепный дом, в котором мне выпала честь побывать. Он полностью состоит из сплетений магических нитей....

— И не горю желанием, ненавижу магию,— пробормотал суровый волосатый человек.

— ... не задерживается по долгу на одном месте,— продолжал между тем Димитрий,— и вообще, его словно и не существует вовсе. И всё это только благодаря нашему многоуважаемому господину Руди.

— Вот именно,— согласно кивнул Руди, с каждым новым словом лорда всё больше раздуваясь от гордости.

— И вообще, наш невидимый в данный момент друг на самом деле великий чародей, но просто сейчас либо он не в совершенной форме....

Руди от неожиданности даже обиженно крякнул.

Миледи наоборот довольно хихикнула, произведя на свет довольно-таки идиотский смешок.

— ... либо здесь установлена очень сильная защитная магия какого-то другого мага, которую перебороть очень сложно или даже вообще не возможно. А насколько мы имели возможность убедиться, именно так оно всё на самом деле и есть.

— Да-да, вот именно.— Поддакнул Руди.

Димитрий, забавляясь, улыбнулся. Не думал он, что Руди склонен к такого рода душевным терзаниям и чувствам.

Но на более глубокие рассуждения времени не хватило, так как сфера приблизилась слишком резко и настоль близкое расстояние, что буквально ослепила их своим светом.

— Что за чертовщина? Ну, неужели нельзя делать всё постепенно?— Разозлился Димитрий.— И почему у нас сегодня получается все через...,— он оглянулся на своих спутников,— ... не так как мы задумали.

— Да потому что это жизнь, мой дорогой друг, а её нельзя заранее запланировать и предугадать.— Философски заметил Руди.

Они одновременно перешагнули через край сферы, так как огромные её размеры им это вполне позволяли. Яркий свет слепил глаза, особенно после того мрака, из которого они только что вышли, и они на мгновение зажмурились, а когда их глаза вновь были открыты, то вокруг не оставалось и намёка на темноту, всё было залито не просто дневным, а прямо-таки настоящим божественным светом.

— Кто-то здесь раньше говорил о некой отрицательной, даже дьявольской магии?— Щурясь от яркого почти солнечного света, произнёс Димитрий.

Однако вопрос его завис в воздухе, так и оставшись без ответа. Хотя, с другой стороны, стоило ли вообще удостаивать ответом столь риторический вопрос?

— Я не знаю, что делать дальше,— вдруг беспомощно заявил Руди.

Он стоял настолько растерянный, вглядываясь в ослепляющую пустоту вокруг них так беспомощно, что Димитрию стало его по-настоящему жаль, чисто по-человечески жаль.

— Не расстраивайтесь так и не унывайте раньше времени, Руди. Мы и не из такого дерьма выбирались, прошу прощения за грубость. Ну что, двигаем вперёд?

— Что-то мне не верится что вся Запретная гора занимает такую большую площадь, что мы можем вот так блуждать здесь в течение нескольких часов и толком так и не найти того что ищем.— Возмутился Кхерх.— К тому же я проголодался и вообще хочу домой к своей самке.

— Это всего лишь...,— начал было своё объяснение Руди.

— ... старая добрая магия,— закончил за него Димитрий давно заученную фразу.

Он осмотрелся. Всё что творилось вокруг них, было по-настоящему жутким зрелищем. Здесь не было пола как такового, как не было потолка и стен, только яркий льющийся непонятно откуда белоснежный свет.

— Давайте, наверное, двигаться вперёд.— Произнёс Димитрий, вглядываясь в неизменную даль.

Хам прыгал уже где-то далеко впереди.

Им ничего другого не оставалось, как только попробовать его нагнать.

— Простите меня.— Сконфуженно произнёс вдруг человек-крыса.

Димитрий уставился на него с искренним непониманием.

— За что?

— Я втянул вас всех в эту историю, полагая, что я что-то знаю и смогу изменить, но я просто не ожидал всего того, что мы сейчас здесь встретили. В этой части Запретной горы я ни разу не бывал и растерялся, да ещё эта чужеродная магия жжёт меня изнутри, ведь я никогда не сталкивался с такой большой концентрацией враждебной мне силы. Я совсем запутался. Простите меня вы все, пожалуйста.

Димитрий уже открыл, было, рот, чтобы произнести какие-то слова утешения, когда произошла неожиданная и даже невозможная, по мнению молодого лорда, вещь. Свой рот открыла Миледи. И слова, которые он извергал, повергли всех в состояние лёгкого шока. Очень непривычно было слышать их от недовольной по любому поводу и вечно ворчащей карточной дамы.

— Не казни себя, Руди,— промолвила карта,— среди нас нет виноватых. Мы все в той или иной степени отправились сюда самостоятельно, то есть по своей собственной воле. Да, я согласна, что вначале не пылала огромным желанием двинуться в это страшное, жуткое, простое кошмарное путешествие.... Простите, меня просто немножко занесло. Так вот, если это помогло хоть кому-то из этих несчастных образцов, то моя миссия уже оправдана. И я не боюсь более тех опасностей, которые могут грозить нам впереди, отчасти конечно из-за того, что я по сути своей бессмертна и, если что, просто перерожусь в какой-то другой ипостаси. И вообще, честно говоря, надоело мне собирать пыль на своей далеко не глянцевой поверхности, так что я отнюдь не против перерождения. Всё, я закончила свою столь непривычную для меня и длинную речь.

Димитрий невольно улыбнулся. Какие они всё-таки разные, но их связала единая благая цель, к которой они идут, преодолевая все препятствия совместными усилиями. Их странный симбиоз, сплочённый за столь короткий срок, пожалуй, можно было бы назвать даже дружбой и единственное чего ему сейчас так не хватало, так это трёх женских особей, остававшихся в доме Руди, и, как он надеялся, в полной безопасности дожидающихся его, Димитрия, возвращения.

— Миледи права, Руди, вам не в чем себя упрекнуть. Разве вы забыли, что я сам подтолкнул вас к этому тяжёлому решению, Хам догнал нас без разрешения, Кхерх самостоятельно сделал свой выбор возле границы....

Кхерх утвердительно кивнул в знак согласия.

— ... а Миледи только что высказала вам своё собственное мнение на этот счёт.

Карта, соглашаясь, нетерпеливо заёрзала в крепко сжимающих её ладонях Руди.

— Спасибо, друзья мои, я постараюсь оправдать ваше общее доверие ко мне.— Едва не прослезившись, робко произнёс Руди.

— Что касается меня,— продолжил Димитрий,— то я считаю, что вы уже вполне выполнили свою миссию, когда помогли мне попасть на Запретную гору, избавили от мучений несчастную карлицу, хотя я до сих пор полностью и не согласен, что это была единственная возможная, пусть и вынужденная, мера. Вы так же помогли новобранцам покинуть свои клетки и без лишних жертв миновать границу, усмирив для этого их животные инстинкты с помощью магии. Конечно, нельзя тут не признать и особой заслуги Кхерха.

Кхерх застенчиво пожал плечами, как бы говоря, что он за собой никакой особой заслуги пока не чувствует.

— И, в конце концов, именно вы подсказали мне решение задачи заданной магическими дверьми.— Закончил наконец-то свой длинный монолог лорд.

— А ещё из-за меня мы потеряли магический кокон, и к тому же я никак не могу справиться с блокировкой этой защитной магии. И даже то, что мы попали сюда.... В общем, ещё не факт, что это приближает нас хоть на сантиметр к нашей совместной цели.— Не соглашаясь с вышеупомянутыми доводами, произнёс расстроенный до глубины души Руди.

— Магический кокон всё равно бы не действовал на Кхерха, а значит, мы в любом случае не смогли бы оставить товарища в беде, а что касается чужеродной магии, то вы ничем никому не обязаны. Мы все действуем по мере своих сил и возможностей. Так что бросайте своё самобичевание, Руди, и постарайтесь напрячь извилины, тогда, быть может, припомните что-нибудь важное для нас, то, что поможет нам продумать дальнейший план действий. Кстати, то, что мы ещё живы, пожалуй, является определяющим фактором того, что мы попали именно туда, куда и следовало попадать. Ведь, судя по словам тех двух дверей, попади мы не туда, мы были бы уже обречены.

— Вы правы, простите.— Руди слегка заводил крысиным носиком, точнее даже дикой смесью человеческого и крысиного носа.

— Держитесь, Руди, мы с вами.— Вновь удивила всех Миледи, возможно впервые, без лёгкой примеси иронии, обратившись к человеку-крысе столь уважительно, на "вы", и все, включая даже Кхерха, недоумённо уставились на неё, в буквальном смысле этого слова открыв от удивления рты.

Глава 16. Терновый венец.

— Прислушайтесь.— Произнёс вдруг Кхерх, оборачиваясь.

— Волк лает.— Сообщил всем Руди то, что они и без того уже поняли.

— Он что-то нашёл.— Уверенно произнёс Димитрий.— Пошлите.

— Но где он?

— Пойдём на голос.

— Тогда я вас поведу,— сказал Кхерх,— у меня и слух лучше и нюхом я не обделён, да и на зрение не жалуюсь.

И, не дожидаясь ответа, он двинулся вперёд, ориентируясь на лай.

Остальные, пожав плечами, направились следом за ним.

Пройдя несколько шагов, Кхерх остановился.

— Он здесь.

— Где?— Удивлённо спросил Димитрий, осматриваясь по сторонам и ни чего и ни кого при этом не видя. Пейзаж вокруг их небольшой компании оставался неизменным, ослепляя своей ослепительной белизной.

— Здесь.— Повторил Кхерх, неопределенно взмахнув рукой, он сделал следующий шаг и неожиданно бесследно пропал.

— Вот те на.— Произнёс Димитрий и исчез вслед за спутником.

Руди, не став медлить, отправился за ними.

Теперь они, совсем того не ожидая, покинули сопровождавший их уже какую-то часть пути яркий белоснежный свет и оказались в обычной подвальной комнате или даже скорее пещере. Стены, потолок и пол в ней, были каменными, скользкими и чуть влажноватыми.

— Вот это да,— присвистнул Димитрий,— из рая да прямо в преисподнюю.

— Да уж. А вон, похоже, и то, что мы ищем.— Довольно просвистел Руди, глаза его от возбуждения раскрылись до своих максимальных размеров.— Вот он таинственный артефакт, охраняющий Запретную гору....

Впереди, на небольшом каменном же возвышении, некотором подобие алтаря, возлежала некая довольно-таки неприглядная на первый взгляд вещица. Во всяком случае, обычному человеку или другому разумному существу и в голову не пришло бы, что эта вещь имеет хоть какую-то маломальскую ценность и уж, тем более что она является неким могущественным артефактом, содержащим в себе беспредельную силу.

Для Руди же, похоже, сей факт, не вызывал никаких сомнений. Он сделал несколько уверенных шагов вперёд, протянул свою то ли крысиную, то ли человеческую конечность и, немного не дотянувшись до самого предмета своего вожделение, лишь погладил невидимую ауру, исходящую от него.

— Терновый венец, я так и думал, но, нет. Нет, это просто невозможно.— Сам с собой разговаривал Руди.— Он ведь исчез, испарился, пропал... и обнаружился здесь и сейчас. Чудо, это просто необъяснимое чудо!

— Ну, я бы так однозначно этого не утверждал, так как всё в нашем мире имеет своё объяснение.— С сомнением отозвался Димитрий, к которому это высказывание не очень-то и относилось.

Но маг словно бы и не слышал его. Он, затаив дыхание, продолжал ласкать витающий над венцом воздух, отчего-то боясь к нему прикоснуться, то ли из величайшего почтения, опасаясь замарать его своими не очень чистыми после многочасовой прогулки руками, то ли по каким-то ещё сугубо своим соображениям.

— Это что ещё за железячка?— Вдруг удивлённо спросил Кхерх, беззаботно до этого момента оглядывавший сию пещеру своим профессиональным взглядом пещерожителя, на предмет возможного в ней проживания.

Он протянул свою большую лохматую руку к венцу, но Руди тут же вцепился в него когтистыми лапами и повис, оторвавшись от пола, на крепкой конечности великана.

— Не смей прикасаться к нему руками, дурень.— Истерически взвизгнул человек-крыса.

— Что это?— Одновременно с ним выкрикнул Кхерх, испуганно отскакивая в сторону и стряхивая вцепившегося в него мага со своей руки.— Вы это видели? Что это было?

Димитрий смотрел на него сосредоточено, даже чуть нахмурившись. А от его груди при этом раздавались весьма своеобразные звуки, очень даже напоминающие чьё-то злорадно-хихикающее покашливание.

— Руди? Это был Руди?!— Кхерх, наконец-то, кажется, осознал смысл вышесказанных слов и сопоставил их с неожиданным на себя нападением.— Уф, и напугал же ты меня, приятель. Я ведь тебя не вижу, а всё необъяснимое для меня выглядит ужасно. Руди, ты как? Ты вообще где? Димитрий, он хоть жив? Скажи, ведь я его не пришиб часом?— Он с тревогой огляделся, но мертвого или живого Руди так нигде и не обнаружил.

Тот тем временем поднимался с пола, потирая свою пятую точку, на которую приземлился более-менее удачно.

— И что сегодня за день такой неспокойный выдался?— Проворчал Руди, попискивая.

— Фу, жив, и на том спасибо. Мы ведь уже вроде как друзья или, по крайней мере, соратники, не хотелось бы пришибить кого-нибудь из вас ненароком.— С искренним облегчением произнёс Кхерх.— Извини, что я тебя так шандарахнул, просто не люблю, когда на меня нападают сзади.

— Всё в порядке, пустяки, хотя приложил ты меня и неплохо, но ничего. Я живуч, скоро оклемаюсь.— Он безразлично взмахнул рукой.

— У нас сегодня прямо целый день прошений и прощений.— Проворчала Миледи настолько "тихо", что её без труда расслышали все, без исключения, гости крошечной пещерки.

И все они одновременно, тут же решили сменить тему разговора и перевести его в другое русло.

— Ты не должен..., мы все не должны дотрагиваться до тернового венца,— выговаривал Кхерха человек-крыса,— он обрекает любого тронувшего его на мученичество и страдания. А любые рубежи, обведённые вокруг него, независимо от размеров и формы, хотя чем они компактнее, тем сила его безграничнее, частично сдерживают в магическом плену всех оказавшихся там существ, но основная его задача не пускать при этом внутрь посторонних. Но стоит его вынести за пределы начертанных границ, и он сохранит своё действие, но главным образом не выпуская никого с территории Запретной горы. При этом его ни в коем случае нельзя относить далеко от линии раздела.— Поучительно объяснял Руди, глаза его при этом лихорадочно горели, тёмные щетинистые щёчки пылали человеческим румянцем.

Для всех стало полностью очевидно, сколь сильную страсть он испытывал к собиранию разного рода артефактов. Видимо, по натуре своей он всё же был злостным коллекционером, хотя и отрицал это с особым рвением.

Руди между тем продолжал.

— Это очень древняя реалия, обладающая огромной магической мощью. Когда-то, несколько веков... или даже тысячелетий назад, он был утерян, исчезнув при попытке кражи, убив перед этим зазевавшегося вора, а всех кто был рядом с тем местом, обрёк на страдания и мучения. Но, что бы там ни было, венец всё же таинственным образом исчез. Поговаривали разное, но все сошлись на едином мнении, что он столкнулся с каким-то иным артефактом и проиграл в честной схватке. А он-то оказывается цел и не просто цел, а не только не вредим, но и полон сил и энергии.

— И как можно тогда его перенести отсюда, если его нельзя касаться? Куда его деть? Что с ним вообще делать?— Спросил Димитрий.

Руди, нахмурившись, беспечно повёл носиком.

— С этим что-нибудь придумаем, но....

— Но?— Спросил Кхерх.

— Как только мы заберём венец, может произойти что-то непредсказуемое, начнут рушиться своды, заревут стены, да мало ли что может произойти, но в любом случае хозяевам сего заведения станет очевидно, что их защитный артефакт в опасности.

— И что нам делать?

— Я не знаю.— Честно произнёс Руди, пожав плечами.

— Как не знаете?

— Вот так, просто не знаю, но... могу догадываться.— Он лукаво улыбнулся.

— Отлично. И что за догадки?— Настороженно уточнил Димитрий.

— Я всё это время хранил свою магию, так как прекрасно осознавал, что в скором будущем мне понадобится вся моя мощь, и вот теперь появилась хорошая возможность выплеснуть всю свою энергию и продемонстрировать кое-кому, на что всё же способен всемогущий маг.— Он подмигнул Кхерху, но тот, что было вполне естественно, этого увидеть не смог.

— Что всё это означает, я имею в виду, сей ваш монолог?— Подозрительно спросил лорд.

— А то, что я, как только мы покинем эти загадочные комнаты, хотя, наверное, подозреваю, эту самую загадочность им придаёт сей артефакт, и если мы его умыкнём, то.... А, не важно.— Он махнул рукой.— В общем, стоит нам только покинуть эти комнаты и оказаться в основных туннелях, как я попробую воссоздать своё подземное царство и переместить вас если не в него, то на половину пути к нему.

— Меня очень интересует, что означает это ваше слово "вас"? А почему не нас?— С ещё большей подозрительностью прищурился Димитрий.

— Потому что вы отправитесь без меня, я остаюсь здесь.

На минуту в воздухе зависло гробовое молчание.

— Нет, я с этим категорически не согласен.— Покачал головой человек.— Вместе ввязались в заварушку, вместе и выпутываться будем. Я друзей на поле боя не бросаю.

— А вашего мнения никто не спрашивает, мой дорогой друг, да и от моего желания это, должен заметить, не очень-то зависит.— Печально произнёс Руди и тяжело вздохнул, разводя руками и, в тоже время, пожимая плечами.

— Но зачем? Но как? Но почему?— В данный момент словарный запас Димитрия, похоже, не очень-то отличался многословием.

— Моя задача не будет выполнена, если я уйду вместе с вами.— Просто пояснил Руди.

— Но почему?— Повторился лорд.

— Вы не задумывались над тем, как я смогу вас всех перенести отсюда, если сам не буду оставаться здесь?

— Но ведь вам это как-то удалось уже один раз, когда вы переправили нас сюда?— Напомнил Димитрий.

— За меня всё сделала буря, насколько я помню. Я лишь скрыл нас и не дал ей возможность нас покалечить.

— Но раньше же вы как-то выбирались с Запретной горы?— Димитрий не хотел так просто отступать.

— В тех редких случаях, когда это происходило, я уводил с собой от силы три-четыре особи, а теперь мне предстоит вывести несколько десятков, а то и более. А это, как вы должны понимать, будет стоить мне гораздо большего труда.— Терпеливо объяснял Руди.

— Так вы знали это с самого начала?— Догадался лорд.

— Что именно?

— То, что, попав сюда, вы не сможете покинуть этого места.

— Да.

— Но почему не сказали мне?

— А что бы вы тогда предприняли?

Димитрий ненадолго задумался.

— Вот именно,— подытожил Руди,— стали бы искать иные пути избавления от злобных сил Запретной горы. На это бы ушло слишком много времени, а его-то у нас как раз и не было.

— Но так нельзя!— Возмущённо выкрикнул Димитрий.

— Можно, мой друг, можно, а я сам позабочусь о себе, в этом можете не сомневаться. Так что не будем терять времени даром. Отойдите подальше, сейчас я по возможности обезопашу артефакт и передам его вам. Он должен быть у вас, так как вы первыми покинете Запретную гору.

— Но если вы не идёте с нами, то, что нам самим с ним делать?

— Просто оставьте его в моей личной библиотеке, думаю, этого будет вполне достаточно. В свою очередь найти мою библиотеку, а соответственно и всю мою скромную обитель, вам поможет наш всеми уважаемый Волк.— Он потрепал огромную собаку, особенно в сравнении с ним самим, по голове.

— Стойте,— внезапно выкрикнул Димитрий,— но как вы покинете Запретную гору, если мы вынесем отсюда венец?

Кхерх и Хам, одновременно осознав вышесказанное и удивившись, тоже повернулись в сторону Руди, разницу между ними составляло лишь то, что один видел объект своего внимания, а второй мог его только слышать и ориентироваться при этом на звук.

— Об этом не беспокойтесь, артефакт не сразу начинает действовать, так что я успею.

— Тогда возможно успеют и они.— Предположил Димитрий.

Кхерх и Хам смотрели то в сторону одного, то в сторону другого, не вмешиваясь в их беседу, но при этом, стараясь и не потерять тонкую ниточку, связывающую все эти сложные речи.

— Они не успеют,— Руди сразу же понял, о ком именно идёт разговор, что было вполне естественно,— они не будут знать, что венец исчез, уж я-то об этом постараюсь позаботиться, а когда узнают, то будет уже слишком поздно им что-либо предпринимать.

— Надеюсь.— Димитрий в отличие от Руди не был в этом столь уверен, хотя и тот держался уверенным не настолько, насколько на самом деле хотел казаться.

— Что ж, теперь отходите, я поднимаю артефакт с места.

Димитрий на этот раз подчинился магу, но при этом так до конца и не смирившись с неизбежным, для себя он решил, во что бы то ни стало постараться если и не уговорить Руди, то как-то захватить его с собой, хотя бы и с применением силы.

Руди понимающе покачал головой, хотя он и не был здесь силён настолько, как в своём подземном жилище, но всё же и не был слаб до такой степени, чтобы не осознавать какие чувства и мысли роятся в этом молодом принципиальном человеческом теле.

Он склонился над неброским артефактом, скромно возлежащем на каменном алтаре. По-настоящему ценные вещи не нуждаются в излишней вычурности. Простое движение рук и небольшой кусочек тончайшей ткани, прошитый серебряной и золоченой нитью, таинственным образом лёг на его по-крысиному скрюченные ладони. Пропищав несколько слов на загадочном булькающем языке, Руди тканью подхватил венец и ею же обернул его со всех краёв. Ещё какое-то время поколдовав над дорогостоящим свёртком, он продемонстрировал своим спутникам точную копию только что аккуратно сложенного и упакованного венца.

— Вот это, Кхерх, и есть самая настоящая железячка.— Назидательно произнёс он.

Кхерх удивлённо раскрыл рот, но не от полного понимания поучительных слов человека-крысы, и не оттого, что не увидел между венцами никакой особой разницы, а лишь потому, что слишком было удивительно наблюдать, как странный свёрток и металлическая безделушка парят в воздухе, не доставая и до трети роста волосатого великана.

— Ну, что ж, друзья мои, думаю, ни кто не будет в обиде, если я поручу хранение этой ценности лорду Димитрию?— Руди выжидательно посмотрел на самого обладателя столь редкостного доверия, а также заодно на Кхерха. Хам вряд ли бы стал претендовать на роль хранителя артефакта, а вот Миледи, конечно же, претендовать то могла, да только вот последнее её перевоплощение полностью лишило её таковой возможности. О чём она и вспомнила, едва открыв, было рот, чтобы выразить протест, но вовремя осознала неосуществимость использования выбранной ею кандидатуры, то бишь своей собственной, поэтому поспешила закрыть свой строптивый ротик и сделала вид, что так оно и было.

Кхерх же на предположение Руди только покачал головой, а затем согласно кивнул, но когда понял что его столь многозначительный ответ можно расшифровать как положительно, так и отрицательно, то ответил ещё и короткой, но предельно ясной фразой.

— Я полностью с этим согласен.

— Лорд?

— Как скажите, мой дорогой Руди.— Развёл руками Димитрий.

— Ну, раз всё уже решено, поспешу отдать вам сиё сокровище, должное обречь все соседствующие народы на дальнейшую безопасную жизнь. И приступим к ещё одному пока не выполненному нами, но давно намеченному плану.

Все удивлённо уставились на него.

— Как вы уже забыли?— Внимание Руди полностью было сосредоточено на лице молодого мужчины.— Лорд, ну, как же вы могли забыть,— произнёс он, с лёгким укором в голосе,— мы ведь с вами собирались спасти мир, посредством начинания с малого. То есть оставшиеся пленники генетических, хирургических и прочих опытов сегодня же и даже сейчас же должны покинуть свои подземные, и не только, казематы и с сего дня начать предаваться всем прелестям и не прелестям, но, тем не менее, жизни на свободе.

— Господи,— Димитрий стукнул себя ладонью по лбу,— действительно, как же я мог об этом позабыть?

Он взглянул на своих друзей и добавил, весело улыбаясь.

— Похоже, пришла и моя очередь сегодня извиняться.

Миледи как всегда презрительно фыркнула, Кхерх с Руди улыбнулись, а Хам только лишний раз вильнул хвостом.

Они молча повернули обратно, с помощью Хама нашли выход из пещеры, миновали божественную ослепительную бесконечность, прошли одинаковые двери, без каких-либо препятствий и дополнительных вопросов переступив порог, и только тут застопорились.

— И что дальше?— Спросил Кхерх, наивно полагая, что кто-то из его спутников знает ответ на этот интересующий всех вопрос.

Источником умного совета, как это ни странно, вновь стал пёс. То есть Хам, единственный среди них кто не умел разговаривать и числился среди всех, по чьему-то злому умыслу или грешному не усмотрению, не разумным братом нашим меньшим.

Он трусцой преодолел несколько шагов вдоль по коридору и улёгся около ничем не отличающейся от всех других стен, плоской каменной поверхности.

— Что ж, похоже, нам предстоит перекимарить ещё пару часиков у этой стены, что мы уже однажды с вами проделывали, так что, нам это не в новинку. Ну, так что, располагаемся, друзья-товарищи?— И Димитрий прилёг прямо на пол, положив голову на тёплый мягкий бок друга. Хам с любовью лизнул его в нос, чем вызвал у лорда приступ неописуемой нежности. Какое-то время они ещё повозились, играя и даря друг другу дружеские или даже братские ласки, а затем успокоились, предпочитая в данный момент лучше отдохнуть минутку другую.

Их спутники так же приземлились рядом, но вели себя значительно приличней, что Миледи и не преминула заметить. На что Димитрий вполне серьёзно заявил, что они с Хамелеоном лучшие друзья и по его мнению могут позволить себе некоторые дружеские вольности, чтобы хоть немного разрядить напряжённую обстановку вокруг них. На что Миледи только по своему обычаю фыркнула, не придумав ничего лучшего на такую точную констатацию факта.

Приблизительно через час, плюс минус несколько минут, Хам поднялся, почесал себя за ухом и сел.

— Похоже, время пришло.— Тихо произнёс Димитрий, наблюдавший за ним, затем поднялся и отряхнул с себя пыль, что лежала здесь повсюду недвижимая как будто бы целыми годами. Как видно, ни о какой уборке здесь и слыхом не слыхивали.

Остальные последовали его примеру, медленно, со смешанным чувством радости и не охоты, покидая насиженные, в прямом смысле этого слова, места.

Стена знакомо замерцала, чётко выделяя контуры вытянутого вверх прямоугольника. Наши путники столпились возле неё, ожидая выхода в обычные туннели.

Руди развернул Миледи, не тратя время на развёртывание её в трёхмерное изображение, и осмотрелся.

— Слева за углом трое глухонемых....

— Квокеров?

— Да, и справа парочка, но они гораздо дальше, нам их опасаться не стоит... пока.

Дверь наконец-то полностью сформировалась, и они беззвучно выскользнули из неё, проскользнули сквозь недавнюю стену, не обращая внимания на то, что она растворилась сразу же за их

спинами.

Хам тут же устремился налево, для того, чтобы просто сделать своё дело. Димитрий последовал за ним с мечом наизготовку.

Из-за угла послышался шум, лязг металла об металл и знакомое квоканье. Хам же работал тихо и уверенно, его пасть раскрывалась ровно столько раз, сколько жизней она уносила, на лишние движения времени не было, да и желания тоже. А долгая жизнь научила его справляться с такими вещами как бой с небольшим количеством противника быстро, решительно и без осечек.

Руди остался стоять на месте, лишь сунув впопыхах Миледи в карман своего кимоно, он не был воином, оттого-то особо и не рвался в бой.

Кхерх выглянул за угол, пожал плечами и вернулся к невидимому магу.

— Справятся сами,— пробасил он, откинувшись на стену и опёршись на рукоять своей палицы.

Показавшийся с поля боя Димитрий, выглядел не лучшим образом, хотя и не получил не единого ранения.

Кхерх брезгливо скривился.

— Тебе бы искупаться.

— Не откажусь, если покажешь, где здесь у них находится ванная комната, а также наделишь всеми принадлежностями для мытья и чистой сменой одежды.— Пошутил Димитрий, пытаясь стереть с лица размазанное по нему пятно, кровь пышным фонтаном обдала его, устремившись в сторону от разрубленного тела квокера.

Хам следовал за ним довольный положением дел и хищно облизывался. Остатки крови на его носу и брылах придавали этому милому пёсику весьма и весьма кровожадный вид.

— Вот поэтому я и считаю свою расу выше вашей,— поучительно прохрипел Кхерх.

— Это в каком это смысле?— Не понял Димитрий.

— Чистая смена одежды всегда под рукой.— Кхерх не без гордости похлопал себя по волосатым бокам, отступая от стены и приготавливаясь двигаться дальше.

Димитрий ответил весёлым хохотом на столь своевременную шутку.

— И то правда,— улыбаясь, произнёс он,— была бы чистая водица, а со всем остальным как-нибудь, да разберёмся.

— Внимание,— тихо произнёс Руди,— наши недоброжелатели с правого контура двинулись в нашу сторону, похоже, тоже торопятся умереть.

— Ну что, Хам,— спросил Димитрий, подмигивая своему четвероногому другу,— поможем братьям-камикадзе достигнуть их заветной цели поскорее?

Пёс согласно вильнул хвостом и растворился тут же, на глазах у благодарных зрителей.

— Как он это делает?— Восхищённо спросил Кхерх, впервые увидев способности Хамелеона в действии.

— Та же заслуга природы, прямо, как и с твоей сменой одежды.— Пояснил Димитрий.

— Понял.— Кивнул Кхерх и взвесил палицу на весу, перекидывая её из руки в руку. Или точнее было бы сказать из лапы в лапу?

Хамелеон справился сам, без жалоб и промедлений, ничья помощь ему не понадобилась, что и следовало доказать.

Проходя мимо обезображенной горстки трупов, Руди брезгливо перепрыгнул их, стараясь не испачкать кровью полы одежды, а Кхерх, с ещё не позабытой ненавистью, пнул и без того изуродованные тела босой ногой.

Они свернули направо, прошли по тёмному коридору, который на обратном пути не казался им таким уж бесконечным, и вскоре вновь вернулись в лабораторию. Это казалось весьма и весьма странным, но в окнах лаборатории по-прежнему было темно, значит, утро ещё не наступило. Ночью же следующего дня это темнота быть не могла, так как никакой паники они вокруг своего диверсионного вторжения пока не наблюдали.

— Временная магия.— Объяснил Руди, взглянув на реакцию спутников и их чуть приоткрытые рты.

— Почему мы вернулись?— Спросил Димитрий, с удивлением рассматривая пустые клетки.

— Видите вон ту дверь, друг мой.— Руди указал рукой в нужном направлении.

— Да.

— Так вот именно туда мы сейчас и направимся.

— Зачем?

— Там находятся подвалы или тюрьмы, как хотите, с уже проэкспериментированными образцами.

Димитрий передернул плечами, именно сейчас ему почему-то сделалось жутковато.

— Почему мы не проделали этого раньше?— Деловито уточнил он.

— Если артефакт находится в наших руках, то я в любой момент опасности смогу силой своей энергии выкинуть вас за пределы Горы. Для вас это будет возможно и не очень приятно, но в любом случае безопасно для жизни.

— Понятно, а как же вы?

— По-моему это мы уже недавно обсуждали.— Улыбнулся Руди, пожимая плечами, он с минуту помолчал, а затем продолжил.— А представьте теперь, что бы было, если бы таковой момент настал, когда мы были бы к этому совершенно не готовы. Мне пришлось бы вышвырнуть вас в большие земли, но принципиально это ничего бы не меняло. Наша вылазка была бы проиграна. Единственное, что бы мы тогда сохранили, так это свои собственные жизни, ну, и жизни последних пленников, конечно.

— Это уже кое-что.— Тихо произнёс Димитрий.

Руди даже протестующе присвистнул от негодования, резко втянув в себя воздух, и нахохлено повернулся в его сторону.

— Но этого мало!— Возмущённо проговорил он.— Такое я проделывал уже много раз в течение долгих лет, но это лишь жалкие попытки держать равновесие, а рано или поздно оно должно было быть нарушено, и я бы предпочёл, чтобы это свершилось сегодня и в нашу пользу.

— Понятно. Так что же, продолжим наши похождения, господа?— Вымученно улыбнулся Димитрий.

— Не думаю, что меня можно было бы отнести к господам, но поиграть в эти игры и дальше я не против.— Прорычал Кхерх, вновь подкинув свою палицу в воздухе и ловко поймав её на лету.— Мы повеселились ещё недостаточно, чтобы так быстро покинуть это увеселительное заведение.

Миледи нарочито громко фыркнула, где-то уже под одеждами Руди и не преминула едко заметить.

— Глупые самовлюблённые болваны.

Никто не обратил на неё ровным счётом никакого внимания, привычно игнорируя нападки ворчливой многовековой дамы, и даже Кхерх давно уже махнул рукой на её зловредные выходки и высказывания.

Их бесконечные злоключения начались с новой силой, когда они подошли ко второй двери ведущей из лаборатории и двинулись вниз по ступенькам.

К всеобщему удивлению, лестница, по которой они спускались, то есть сами ступени и перила, были не каменными и тем более не сочились сыростью и влагой, напротив, они были сотворены из дерева, казалось, рукой великого художника или, по крайней мере, кого-то обладающего немалой толикой творческого дара. Без магии здесь, конечно, тоже не обошлось, об этом свидетельствовала и тончайшая резьба и бесконечность деревянного полотна, которое казалось, тянулось нескончаемо долго, не имея при этом не единой трещинки, выступа или места стыковки.

Резные фигурки сказочных химер и горгулий, венчающие каждый лестничный пролёт, то ли украшали данное художественное произведение, то ли придавали ему дьявольский и пугающий вид, ужасая своей живостью и простотой решения. Встречая каждую из вышеупомянутых красавиц, любой бы вздрогнул и усомнился бы в правильности своего решения, по собственной воле спускаясь в эту преисподнюю, особенно если учесть, что эти хищницы были сотворены в свой реальный рост и, пугая своей хищной сущностью, нависали над каждым, кто преодолевал каждый последующий пролёт....

Казалось, что при столь длительном спуске, что происходило даже при схождении в самый неглубокий подвал, воздух должен был резко или хотя бы постепенно влажнеть, а стены и ступени покрываться испариной, но здесь всего этого не происходило.

Воздух оставался по-прежнему сух и, что тоже очень удивительно, свеж, словно на улице в самый тихий и жаркий из дней. Не было и того специфического запаха, что имел свойство находить себе обитель в каждом погребе или подвале, даже, наоборот, вокруг распространялся скорее аромат цветущего сада. То, что за всеми этими преображениями скрывалась магия, догадаться было отнюдь не сложно, но вот зачем всё это делалось, ведь такого результата можно было добиться только ценой сложных магических усилий, им ещё только предстояло выяснить.

Как и прежде коридор, эта магическая лестница тоже казалась нескончаемой. Горстка уставших путников продолжала своё движение вглубь земли. Или им это только казалось?

Шаг за шагом, ступенька за ступенькой они спускались к заветной цели, испытывая в данный момент непреодолимое желание помочь нуждающимся, подпитываемое страстной верой в возможность лучшего будущего.

Итогом их долгого пути стала довольно-таки красивая дверь, опять-таки покрытая кожаной обшивкой, но, как и встречаемые прежде, с лёгкостью устоявшая против палицы Кхерха. Кому понадобилось сочетать столь стальную крепость со столь прекрасной поверхностью?

— Что, опять будем гадать?— Невесело предположил Кхерх, после того как его фокус с применением силы не сработал.

— А может, вначале просто попробуем повернуть ручку?— Предложил Димитрий.

Руди понимающе улыбнулся.

Ручка же двери повернулась послушно и податливо, будто давно уже ждала, чтобы кто-нибудь пришёл и приласкал её своим теплом.

— Внимание,— прошептал Димитрий, последний раз обернувшись на спутников,— будьте осторожны.

Он сделал шаг вперёд, вовнутрь помещения, и тут же почувствовал, как что-то твёрдое и тяжёлое безжалостно опустилось ему на голову.

Последнее, что он увидел, был мрак, а что услышал, так это обеспокоенный голос Руди.

— Стойте. Кхерх, не дай двери закрыться, иначе мы окажемся в ловушке.

Потом, и без того непроглядный, мрак, сгустился ещё больше, втягивая в себя все чувства, цвета и голоса.

Вскоре Димитрия подбросило, и отдалённый знакомый голос совсем тихо произнёс.

— Вы меня слышите, лорд? Соберитесь, придите в себя, вы нужны нам. Без вас мы просто не справимся.

— Кажется, он пошевелился,— прогромыхал озабоченный Кхерх.

Хам, Руди, Миледи, Запретная гора, пленники, Кхерх, туннели, двери, свет, пещера, венец.

Воспоминания навалились на него снежной лавиной, его память бешеной скачкой неслась по коридорам извилин его мозга, постепенно возвращая его к действительности и приводя в сознание.

Дорога, лаборатория, лестница, спуск, резьба, резьба, резьба, дверь, удар, боль, конец.

Димитрий резко сел, вспомнив всё от начала и до конца. Голова болела ужасно, перед глазами плясали разноцветные фигурки, геометрические и не очень, тайно ненадолго сбежавшие из ярких полосок радуги.

Он потрогал раскалывающуюся голову рукой и нащупал на ней огромную, чуть влажноватую от сукровицы, шишку.

Хамелеон, виновато поскуливая, упёрся мордой в его бок, и тут же был вознаграждён лёгким, скорее машинальным даже, поглаживанием хозяйской руки.

— У-у-у,— простонал Димитрий, поворачиваясь к множеству народа, если конечно можно было так выразиться, так как от народа здесь были совсем крохи, а остальные относились к невесть каким видам, породам и родам.— Что здесь произошло?

Кхерх и Руди ободряюще улыбнулись, но посторонились, пропуская кого-то на первый план.

— Простите,— тут же виновато защебетало какое-то существо, по виду своему смахивающее на огромного богомола, а по роду, похоже, относящееся к женскому полу.— Мы не думали, что вы пришли нам помочь и.... Уже давно вознамерившись сбежать, мы уловили в вашем появлении долгожданную надежду. Простите.

— Дело в том, что эту дверь нельзя открыть изнутри, только снаружи.— Вмешался какой-то полный господин, который являл собой странную смесь человека и кругленького мишки из детской сказки.— К нам заходят очень редко, и мы решили воспользоваться данной возможностью.

— Мы же не знали, что вы, можно сказать, наши спасители.— Вновь вмешалась насекомообразная дама.

Димитрий, всё ещё сидя, обернулся на дверь, в которую должно быть вошёл, как раз перед тем, как получил удар по темечку.

Она была тщательно и надёжно подпёрта какими-то корягами и охранялась крошечным человечком, из головы которого росли странные наросты, похожие на ветви с распускающимися по весне почками, так что её самопроизвольное закрывание было делом абсолютно невозможным. Безмолвный страж возле неё взглянул на лорда с немым безразличием, если не с откровенной враждебностью.

Димитрий вновь повернулся к сочувствующим лицам и мордам. Он попытался подняться на ноги, но голову его тут же повело, и он едва устоял на своих двоих, поддерживаемый множеством заботливых рук, лап и иных конечностей.

Тут он заметил клетки, плотными шеренгами выстроенные у стен. Они имели размеры, значительно превышающие габариты виденных им ранее наверху в лаборатории. Отличало их так же и наличие земляного пола, к тому же здесь была даже кое-какая скудная, но растительность, а так же самозаполняющиеся чаши с индивидуальным наполнителем для каждого экспериментального образца в отдельности.

— Почему вы не в них?— Глупо спросил Димитрий, кивнул в сторону клеток.

Самка богомола недовольно поёжилась, даже не оборачиваясь. Остальные же, кто ссутулился, кто заворчал, а кто и откровенно осклабился.

— Мы выбрались оттуда несколько дней назад, благодаря одному человеку.— Тихо произнесла насекомообразная женщина.

— Человеку?— Удивлённо переспросил Димитрий.

— Да, он сидит вон там.— Она указала клешнёй на чью-то сгорбленную фигурку, сидевшую в углу и обнимающую собственные колени.

Рука Димитрия непроизвольно потянулась к рукояти меча.

— Квокер.— С ненавистью прошипел он, сделав шаг вперёд, при этом слегка покачиваясь из стороны в сторону, ещё не полностью отойдя от удара.

Все собравшиеся тут же расступились, испугавшись одного только вида высвобождаемого на волю грозного оружия.

— Стойте, лорд, не давайте воли гневу своему.— Остановил Димитрия Руди, положив свою маленькую крысиную ладонь сверху на его напряжённую кисть.— Разве имеете вы право карать того, кого и без того уже покарала судьба, и кто смог вопреки всему воспротивиться ей?

— Квок.— Квокер поднял голову, оторвавшись, наконец, от бессмысленного созерцания носков собственных сапог.

— Он помог нам.— Обеспокоено напомнил испуганный мишка Гамми.

Димитрий бросил на него недобрый взгляд, и тот отступил.

— Опустите клинок, Димитрий, и давайте, в конце концов, займёмся теми делами, ради которых мы здесь все, собственно говоря, и собрались.— Сказал Руди всё так же пискляво, но уже более строго.— Мы должны, нет, мы просто обязаны вывести всех отсюда.

— Да, хорошо,— нехотя проскрипел Димитрий, бросая на квокера всё те же ненавистные взгляды.— Но как он здесь оказался?

— Брошен сюда за какую-то провинность, но это была большая ошибка со стороны начальства, так как он тут же воспользовался случаем и освободил всех из клеток, тем самым, повышая их общие шансы на спасение бегством.— Рассказал Руди то, что сам успел почерпнуть из голов здешних невольных обитателей, за время своего короткого пребывания тут.

Димитрий угрюмо кивнул, как бы говоря, что постарается забыть, что в их новую компанию вклинилась не только масса новых незнакомых персонажей, но и один весьма известный отрицательный герой.

— Как будем уходить?— Только и спросил он.

— Тем же путём, что и пришли, до магической бури, разумеется.

— А дальше?

— Есть там у меня одна мысля, но об этом опосля.— Неумело пошутил Руди.— Главное сейчас, это выйти отсюда и найти комнату, в которой будет как можно меньше магии, а в идеале её не будет там вообще. Но сомневаюсь, что такое место мы сможем здесь найти, ведь Запретная гора это уже сама по себе магия.

Димитрий кивнул, все остальные лишь понуро опустили головы.

— Баа,— обратился Руди к женщине богомолу,— вы не могли бы здесь всех подготовить, возможно, образумить не разумных, если потребуется.

Та улыбнулась ему зловещей улыбкой.

— Все уже давно готовы, уважаемый господин Руди, мы ведь и сами уже несколько недель ждём подходящего случая, в надежде что рано или поздно нас кто-нибудь, да навестит.— Слащаво произнесла она.— Так что мы, как говорится, готовы к труду и обороне.

— Тогда значит, всё, все и вся готовы целиком и полностью?— Ещё раз уточнил практичный маг.

— Да.

— Что ж, тогда в путь, подымимся в лабораторию, а там видно будет, что решим дальше.— Загадочно произнёс Руди, и всем почему-то сделалось очевидно, что ему самому уже давно известно, что именно они решат дальше.

Глава 17. Смерть человека-крысы.

Они вышли через приоткрытую дверь, плотно прикрыв её за собой, когда последний из беженцев покинул комнату своего бывшего заточения. Бесконечным гуськом они поднялись по лестнице и выбрались в лабораторию.

Здесь Хамелеон неожиданно глухо зарычал, уставившись на дверь.

— Только не это,— взмолился Руди, с испугом оглянувшись на вышеупомянутую.— Мы не успели. Миледи, где Миледи?

— Возле твоего сердца, болван,— ворчливо произнесла та.

— Надо посмотреть, сколько их и далеко ли они, а также по их движению мы сможем определить, знают ли они о наших проделках.— На этот раз Руди полностью проигнорировал брошенное Миледи в его адрес оскорбление.

— С уверенностью могу сказать, что знают, но лучше сами в этом убедитесь.— Незамедлительно откликнулась карта.

Димитрий взял её из рук Руди и развернул в трёхмерное изображение. Преобразовавшись, Миледи показала им и комнату, в которой они сейчас находились, и их самих с множеством экспериментальных образцов.

— Убери безобидных для нас существ.— Привычно скомандовал Руди.

И поверхность изображения тут же стала значительно чище.

— Они знают,— прошептал Димитрий,— вы только посмотрите на их количество, быстроту движения и размещение, они все стремительно стягиваются сюда.

— Мы не успеем скрыться все,— обречённо прошептал Руди,— а отсюда я вас так и вовсе не смогу никуда переправить. Здесь огромная концентрация магии и максимум, куда я вас выкину, так это на здешний двор, да и то лишь первую партию. Наша вылазка обречена на провал. Какая жалость!

— Ой.— Горестно вздохнула Миледи, недовольная их невниманием к собственной персоне.— Эй, милорды, а ну-ка подняли носы повыше, а я тем временем попробую вам помочь.

— Ты?— Удивлённо воскликнул Руди.

— Я что-то не поняла,— зло прорычала уязвлённая карта,— а не вы ли в недалёком прошлом на пару с лордом уверяли меня в том, что без меня вам никак не обойтись? Так откуда же теперь подобные сомнения? А вот как возьму сейчас, да и попробую оправдать ваши самые радужные ожидания. Лорд Димитрий, ну-ка возьмите себе несколько добровольных помощников и забаррикадируйте дверь по возможности непроходимей. Надолго это их, конечно, не задержит, но всё же даст нам кое-какую фору.

Не до конца ещё понимая почему, но Димитрий в этот момент действительно поверил, что Миледи сможет им помочь, возможно, это случилось оттого, что у него всё равно не было другого выбора, а в словах самой карты звучала редкостная убеждённость.

Основная масса различных существ, подвергнутых всевозможным мутациям, последовала его примеру и принялась прилежно заваливать двери тумбами, столами и стульями, в общем, всем тем, что можно было найти в этой лаборатории.

— Руди, посмотри на меня внимательно, только внимательно, говорю, посмотри, близорукий болван.— Продолжала раздавать команды прекрасно вошедшая в роль главы отряда Миледи.

Человек-крыса вновь пропустил привычное оскорбление мимо ушей и напряг своё далеко неидеальное зрение.

— Увеличиваю изображение. Комната, в которой мы находимся, далее правый верхний угол,— управляла им Миледи,— крошечное замутнённое пятнышко. Видишь?

— Да, но что это?— Растерянно вопросил он.

— Небольшой чулан, дверь в него издавна была замурована вместе с кем-то провинившимся из персонала или ещё каким-то бедолагой.— Принялась объяснять Миледи, откровенно наслаждающаяся своей новой ролью руководителя и весьма вероятного спасителя всей их находящейся под угрозой срыва экспедиции.— Я сразу почувствовала, что там что-то есть, но что именно поняла только сейчас. И знаешь что самое забавное, для того, чтобы тот несчастный не смог воспользоваться своей собственной магией, там удалили все даже крошечные её зачатки. Вероятно, некогда судьба занесла сюда некого не слишком сильного мага или мага, который просто ещё не научился толком владеть своими силами, но что-то, похоже, он всё-таки умел, раз были приняты такие меры предосторожности.

Но Руди её уже не слушал.

— Быстрее,— кричал он, самым беспардонным образом засовывая опешившую Миледи за пазуху,— ломайте стену в этом месте. Кхерх, помоги.

— Но я же не вижу вас, Руди. Где ломать? Вы только покажите.— Отвечал ему здоровяк, во все стороны размахивая любимой дубиной.

Хамелеон, этот славный сообразительный пёс, метнулся в сторону Руди, стал с ним рядом и залаял, глядя в глаза двухметровому человекообразному монстру.

— Я понял, дружище,— прокричал Кхерх, и несколькими тяжёлыми ударами своей палицы, которой ему только дай повод помахать, разнёс стену в клочья дерева, песка и штукатурки.

На протестующие крики униженной и оскорблённой в её самых светлых чувствах Миледи никто уже привычно не обращал внимания. Сказать слова благодарности можно будет и потом, сейчас же главное было спастись, чтобы было потом, кому эти самые слова произносить и, собственно говоря, кому их адресовать.

За стеной действительно оказалась довольно-таки вместительная ниша, заваленная кое-каким ненужным хламом, несущая на всех своих горизонтальных и вертикальных поверхностях несколько слоёв многовековой пыли и почти полностью затянутая тонкими нитями вездесущей паутины.

Руди тут же, не мешкая, нырнул в проделанный проём, откуда сразу же послышался его монотонный пискляво-дребезжащий голосок.

— Быстрее, заходите по одному,— выкрикнул он уже спустя мгновение.

И нескончаемый поток всевозможных созданий, источая благодарность, а некоторые помимо этого ещё и неприятный, не понятного происхождения, запах, двинулся в старую заброшенную кладовую, на ходу переступая через древний скелет в истлевшей одежде.

— Руди, поторопитесь,— крикнул Димитрий от двери,— мебели больше нет, а они её магией в щепки раскидывают, словно семечки щелкают. Похоже, с той стороны не только квокеры.

— Я стараюсь, Димитрий, стараюсь.— Вымученно откликнулся человек-крыса.

Движущаяся масса бывших пленников к тому времени не просто поредела, а практически совершенно иссякла. В разгромленной и разбитой лаборатории, где повсюду валялись хирургические принадлежности и осколки разбитых прозрачных склянок, а возле двери ещё и возвышался завал, состоящий из всей находившейся до этого момента в помещении мебели, осталось лишь с десяток живых существ.

Вскоре оборона из баррикад была прорвана и клинок Димитрия наравне с палицей Кхерха, а также ненасытная клыкастая пасть Хамелеона, скрестились наконец-то с мечами квокеров в рукопашном бою.

Когда же остатки пленников окончательно рассосались, Руди повернулся к своим друзьям.

— Димитрий, Кхерх,— с натугой прокричал он,— уходите, я сдержу их, только быстрее, быстрее.

— Нет, я не брожу вас, я остаюсь.— Выкрикнул лорд, по-прежнему размахивая мечом направо и налево, разя при этом окружающих его квокеров наповал.

Неожиданно все, как атакующие, так и обороняющиеся, почувствовали накатывание магической волны, и квокеры, на какой-то короткий миг опешив, вдруг все как один отлетели к дальней стене.

— Кхерх, уведи его, пожалуйста.— Прокричал Руди в тот самый момент, и в голосе его теперь слышалась почти мольба. На этот раз он был гораздо более тонким и пищащим, дрожал и не мог скрыть невыносимой боли, которую его обладатель, по-видимому, начинал испытывать.

— Руди, нет.— Закричал Димитрий, в то время как Кхерх подхватил его своими огромными ручищами, легко перекинул через плечо и потащил свою ношу в сторону магическим путём созданного портала.

— Счастливого пути, Димитрий.— Пропищал Руди, обессилено оседая на колени.

— Нет.— Последний раз выкрикнул Димитрий, смотря уже через пелену пройденного времени и расстояния. И только тогда он понял, что Миледи осталась там же, в хаосе, который разворачивался теперь вокруг его нового друга-мага. А единственное что ему сейчас оставалось делать, так это только наблюдать со стороны, как неминуемая гибель подкрадывается к его друзьям.

Не выдержав, он расплакался, забыв о своём мужском достоинстве. Он, как и Руди прежде, упал на колени, и только бессилие его было совершенно обратное, силы то, как раз таки у него были, а вот возможности помочь друзьям, похоже, больше уже не предвиделось.

Руди слегка повернул в сторону лорда свою толи крысиную, толи человеческую голову, взглянул на него в последний раз и печально улыбнулся. Затем взмахнул рукой, и как раз в тот момент, когда квокеры обступили его уже особо близко, и ни какой возможности на спасение не оставалось, грянул взрыв, и яркое обжигающее пламя, в купе с громким грохотом, поглотило Руди, Миледи, квокеров и добрую половину Запретной горы.

— Нет.— Снова прошептал Димитрий, качая головой.— Нет.

Кхерх взбешённо взревел, а Хам издал протяжный долгий вой, заполнив своей тоскливой песней всю округу.

Теперь их оставалось только трое.

Рядом с ними никого не было. Бывшие пленники уже успели разбрестись кто куда, наслаждаясь свободой, впервые за долгие годы, покинув плен Запретной горы.

— Миледи,— обречённо прошептал Димитрий,— мы оставили там и Миледи.

Кхерх и Хам при этих словах вновь повернулись к невидимой теперь уже горе. Сейчас они не могли перед собой ничего наблюдать, кроме самого обычного леса. Та тонкая нить, что связывала их сознание с сознанием Руди и допустила этот переход с территории Запретной горы, пропала.

Теперь они вряд ли, даже при всём своём желании, смогут попасть туда, куда их некогда занесла магическая буря, а те, кто остался внутри, вряд ли смогут оттуда выбраться, если там вообще ещё было, кому выбираться.

С этой же стороны всё было как обычно, и можно было бы сказать, что всё это им только привиделось, если бы не столь странный дружеский союз, из которого они сейчас состояли, недостаток Руди и Миледи, да рыжий столб пламени, располагающийся где-то за пределами грани разумного и восходящий к покрывающимся розовым румянцем предрассветным небесам.

Рука Димитрия непроизвольно дёрнулась к карману, в котором скрывался таинственный артефакт, проклинающий каждого, кто брал его незащищёнными руками, и коснулась тонкой материи, предохраняющей от страшных последствий.

— Нужно найти жильё Руди.— Решительно произнёс он.— Хам, поможешь?

Пёс вильнул хвостом, рыкнул в знак согласия и устремился вперёд.

— Кхерх, ты с нами?— Уточнил Димитрий.

— А куда ж я теперь без вас? Пройдём этот путь вместе и до конца.— Кивнул гигант.

— Тогда пошли.— Хмуро произнёс лорд, другого ответа от нового друга он и не ожидал.

Но не успел он толком повернуться и сделать хоть шаг, как что-то длинное, тонкое и влажное обхватило его за талию, и метким рывком повалило наземь.

— Кхерх.— Прохрипел Димитрий, одним лишь голосом моля о помощи.

Здоровяк мгновенно развернулся и тут же здраво оценил сложившуюся ситуацию.

Огромная то ли лягушка, то ли жаба, но в любом случае земноводное, которое он какое-то время назад самолично, вместе с компанией ей подобных, препроводил за линию границы, теперь, попросту говоря, пыталась сожрать его приятеля.

— Врёшь, не возьмёшь!— Выкрикнул Кхерх и со всей силой, на которую только был способен, рубанул по розовой и влажной мякоти длинного языка.

Хватка ослабла, жаба же чуть не подавилась собственной болью, кровью и тем же самым языком, который теперь безжизненным шнурком, истерзанный, возвращался на своё законное место. Сама же его хозяйка, не дожидаясь дальнейших действий от более сильных, чем она ожидала, противников, а так же пока язык целиком и полностью скроется в пазах рта, быстро ретировалась.

Покачиваясь от боли, её эфемерное тело растаяло в сумерках.

— Ну, хрень. Вот и верь после этого людям и другим творениям рук божеских или человеческих. Спасай жизнь невиданным созданиям.— В сердцах выругался Димитрий, поднимаясь и держась за ущемлённые бока.— Ну и силища, однако, у этой жабы. Больно же она меня сжала, чуть все рёбра не перелопатила.

Он смачно сплюнул на землю.

— И что только сегодня за ночь такая, словно Варфоломеевская? Только гугенотов что-то нигде не видать.

— Пошли уже, приятель.— Кхерх, вяло улыбаясь, тихонько стукнул его кулаком по плечу.— Светает, а нам ещё надо припрятать этот чёртов обруч.

— Да, Руди с Миледи отдали за это свои жизни, и мы просто обязаны довести наше общее дело до конца.— Согласно кивнул лорд.

— Димитрий, а что это за огненное зарево вспыхнуло над горой?— Спросил вдруг его спутник.

— Похоже, Руди надо было как-то запечатать проход, который он для нас открыл, а заодно спасти себя от злой участи мести. В общем, он взорвал себя, Миледи и всех других кто находился рядом с ним в этой опасной близости.— Предположил лорд, по-прежнему потирая бока и кривясь от боли.— По крайней мере, это я так думаю, а что там на самом деле произошло, кто его знает. Может статься, мы этого так никогда и не узнаем. —

— Димитрий, а ведь Миледи говорила, что они бессмертны.— Напомнил Кхерх.

— Насколько я знаю, даже бессмертные могут обрести вечный покой, если их как следует приложить, да вот хотя бы твоей палицей. То есть многие бессмертные бессмертны до тех пор, пока их никто не убил, то есть они не умирают своей смертью, от старости там, например, или от болезни, а вот от смерти во время боя, я так думаю, никто не застрахован.

— А как же перерождения, так часто поминаемые картой?— Не сдавался Кхерх.

— Да кто их знает? Только я видел печаль в глазах Руди, когда он бросил на меня свой прощальный взгляд, и тогда я сразу понял, что больше его уже никогда не увижу.

— А я так вообще и не видел-то никогда.— Горестно добавил Кхерх.

Где-то впереди тоскливо завыл Хам.

— Похоже, путь в осиротевшее подземное обиталище Руди найден.— Коротко прокомментировал сей факт Димитрий.

В нескольких шагах впереди их и, правда, дожидался Хам, с нетерпением вглядываясь в их сторону, наверное, соскучился по своей самке.

— Потеряли Руди, Миледи,— обиженно прошептал Димитрий,— а эти неблагодарные увальни, так называемые спасённые образцы, толком даже спасибо нам не сказали.

— Ага,— согласно кивнул Кхерх и добавил.— Спасибо.

— За что?

— Ну, меня же вы тоже спасли.— Пояснил обезьяноподобный человек.

Димитрий немного помолчал.

— Прости, я был не прав, наверное.— Виновато произнёс лорд.— Руди бы сказал, что мы это делали не за спасибо и не за благодарность, а от души желая помочь. Но... друзья, которых мы потеряли..., я не ожидал такого поворота событий, совсем не ожидал.

— Ну и как нам попасть вовнутрь?— Поинтересовался Кхерх, меняя неприятную тему разговора.

Димитрий взглянул на него с благодарностью.

— Не знаю, я попадал туда лишь однажды, да и то Руди сам запускал нас внутрь.

— И что же нам теперь делать?

Хам повелительно рявкнул, привлекая их общее внимание, как-то задом попятившись, отошёл назад и, остановившись, замер.

Кхерх и Димитрий переглянулись и последовали его примеру, задержавшись на том самом месте, что он им указал.

Земля под их ногами вздрогнула, как только они предприняли эти меры предосторожности, и начала медленно осыпаться. Вот уже и яма под их ногами разверзлась во всю ширь, образуя тёмный проход.

Кхерх испуганно отступил, и сам не зная, чего он ранее ожидал, но уж точно не такого поворота событий.

— Пошли,— крикнул ему Димитрий, спрыгивая в яму.

— Я не пойду под землю. У меня боязнь замкнутых пространств, особенно когда комья земли сыплются мне на голову.

— Кхерх, я тебе сказал, спускайся вниз.— Настаивал Димитрий.

— Нет.— Упрямо покачал тот головой.

— Проход сейчас закроется.— Раздражённо предупредил его лорд.— Спускайся.

— Нет.

— Кхерх, а как же на счёт того, чтобы пройти этот путь вместе и до самого конца?

— Ладно,— проворчал великан, спустя секунду размышлений,— спускаюсь, только если я так глупо погибну, обещай передать моей семье, кто именно и при каких обстоятельствах стал тому причиной. Я хочу знать, что твои бренные останки тоже будут гнить в земле недалеко от моих, так как в моём роду таких обид не прощают.

— Понял, кровная месть, значит, зуб за зуб, глаз за глаз и так далее и тому подобное.— Прокомментировал Димитрий.— Хорошо, обещаю всё в точности передать и лично преподнести себя любимого на блюдечке с голубой каёмочка твоей родне.

— А ты только посмотри, как верно подмечено.— Кхерх замер на мгновение.— Я сделаю это своим новым девизом. Ты как, не против?

— А что именно ты имеешь в виду, про блюдечко с голубой каёмочкой что ли? Что-то не похоже это как-то на девиз.— Скептически скривился Димитрий.

— Не-а, я про зуб за зуб, глаз за глаз.

— А, это. Да ради бога, всегда, пожалуйста.— Беспечно отмахнулся Димитрий.

— Знаешь, а у нас обычно оно так и получается, что берёшь, то и отдаёшь. Если ты, например, похоронишь меня заживо, то сам рядышком живым и ляжешь.— Пояснил Кхерх.

— Круто!

— Что поделаешь, другие кланы должны нас бояться. Страх, это, знаешь ли, большой стимул, чтобы сделать или наоборот не сделать что-нибудь.

Кхерх наконец-то спрыгнул вниз, и земля по краям рваной ямы над ними тут же начала мелко вибрировать, а сама рана принялась медленно затягиваться.

— Чёрт!— Вспомнил вдруг Димитрий.— У нас ведь нет пульсаров, придётся двигаться в полной темноте.

— Мы так не договаривались.— Ошеломлённо прошептал Кхерх.

— Между прочим, на счёт света мы с тобой вообще никак не договаривались,— напомнил лорд,— так что давай-ка лучше помолчи.

— Ты чего это грубишь?— Обиделся Кхерх.

— Всегда становлюсь грубым, когда расстраиваюсь.— Пожал плечами Димитрий.— Прости.

— Ладно, а как же нам тогда идти?

— А Хам нам на что? Следуй за ним и за мной.

— Понял. А как низко стоит нагибаться?— Сдавленно произнёс Кхерх.

— А ты что наклоняешься?— Удивился лорд.

— Да.

— Ну и зря.

— Так я ведь высокий.— Напомнил Кхерх.

— А здесь всё покрыто плотным слоем магии, так что и потолок подымается и наклоняется вслед за каждым прошедшим, жаль, что нет пульсаров, а то бы я тебе это наглядно продемонстрировал.

Они прошли уже знакомую Димитрию, и тем более Хаму, дорогу, только на этот раз в темноте и с камнем тяжёлой потери на сердце она показалась лорду ещё более длинной и неприветливой.

Но вот наконец-то впереди показался знакомый, залитый светом, проём.

Они прошли в огромную библиотеку Руди, и Кхерх присвистнул от удивления.

— А это что за еда?— Он схватил первую попавшуюся ему на глаза и под руку книгу.

— Положь на место, это книга.

— Книга? А что она не съедобна?— Удивился Кхерх, подозрительно рассматривая незнакомый предмет со всех сторон.

— Ни в коем случае. Ты что читать не умеешь?

— Нет, а что это и с чем его едят?

— К моему великому счастью и, наверное, к твоему не менее великому сожалению, но это всё же не едят.— Категорически заявил Димитрий, пресекая всякие споры и выхватывая толстенную книгу из рук приятеля.

— Вот зараза, а я даже и не заметил, как проголодался, за всеми этими походами. Слушай, а зачем хранить в своём доме столько несъедобных предметов?— Кхерх скептически рассматривал полки с древними фолиантами.

— Для образованного человека несъедобная, но толковая книга, гораздо ценнее вкуснейшей пищи.— Попытался объяснить Димитрий, улаживая упомянутую на её законное место в ряд с другими книгами.

— Ну, знаешь ли? По-моему это глупо. Главное это сила, а для силы нужна подпитка из обильной пищи.— Высказал своё мнение на сей счёт Кхерх.— Не знаешь, здесь вообще есть что пожрать?

— Найдём, но сначала мне нужно навестить своих.— Откликнулся лорд.

— Понятно, по самке соскучился, я по своей тоже скучаю.— Тоскливо протянул Кхерх, пробираясь сквозь пелену воспоминаний.

— Ладно, пошли, а потом придумаем, что тебе поесть, а мне надо будет ещё принять ванну и сменять одежду.— Произнёс Димитрий.

— Небось, мне завидуешь?— Осклабился в довольной улыбке мохнатый звероподобный человек.

Димитрий окинул задумчивым взглядом его скомкавшуюся грязную шерсть, засохшие бурые пятна крови его и его жертв, и покачал головой.

— Да не так уж, чтобы очень завидую.

Каждый понял эту фразу по-своему, да только Кхерх дружески похлопал приятеля по плечу и, с ноткой сочувствия в голосе, произнёс.

— Ничего, старик, если помоешься и переоденешься, то будешь выглядеть не многим хуже меня.

Димитрий попытался скрыть улыбку, поражаясь глупой наивности своего нового друга, и иронично кивнул.

Так как в библиотеке не оказалось не только Анны с Кристиной, но и вообще никого, Димитрий решил, что вероятнее всего, особенно если учесть сей ранний час, они всё ещё находятся в своих постелях. Это только для скромной компании диверсантов сегодняшняя ночь тянулась бесконечно долго, лично сам он успел не только приобрести нового друга, но и потерять двух, которых приобрёл чуть ранее. Для Анны же ночь проходила как обычно, ничем не отличаясь от любой другой спокойной и тихой ночи в её жизни, разве что, возможно, беспокойство за рисковавших своими жизнями друзей её немного тревожило.

Выйдя из библиотеки, он наказал Кхерху отвернуться, а когда они повернулись вновь к свету, и Хам со щенячьей радостью умчался вперёд, Димитрий попросил своего нового друга немного подождать его здесь, в туннеле, сказал, что он его чуть позже позовёт.

— Ладно, ты только меня не бросай.— Попросил обеспокоенный здоровяк.

— Конечно, не брошу.— Произнёс Димитрий, с силой хлопнув друга по плечу.

— Кстати,— поинтересовался Кхерх,— а как это ты проделываешь эту штуку с перемещением?

— Просто отворачиваюсь от двери и мысленно направляюсь туда, где бы сейчас больше всего хотел очутиться. Конечно, это желание должно быть ограничено пределами жилища Руди.— Охотно пояснил лорд.— Ну, спальня там, например, библиотека или кухня. И так далее и тому подобное. Уяснил?

— Уяснил.

— Опять-таки это всё старая добрая магия, как поговаривал наш почивший друг.— Димитрий виновато улыбнулся и пожал плечами.

— Ненавижу магию.— Прорычал Кхерх.

— Это я уже знаю.— Произнёс Димитрий, уже поворачиваясь.— Я скоро вернусь.— Напомнил он.

Услышав радостный двухголосый лай и тихие женские возгласы и всхлипывания, он последний раз улыбнулся другу, и, развернувшись, как мальчишка бросился навстречу той половине их отряда, что терпеливо дожидалась их возвращения с передовой в тылу.

— Димитрий, Димитрий, мы вас так долго ждали!— Радостно выкрикнула Анна. Она уже готова была броситься ему на шею, когда произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Папа, папа,— закричал тоненький детский голосок. Девочка вырвалась вперёд, подбежала к лорду и обняла его за колени.

Димитрий нагнулся, и она перехватила его теперь уже за шею.

— Привет, Кристинка, я так по тебе скучал.— Он подхватил её на руки и крепко прижал к груди. Радостные объятия сопроводил неожиданный приступ боли, далеко не дружеские пожатия длинного липкого языка видно не прошли для него даром.

Димитрий слегка поморщился и поёжился.

Анна резко застыла на месте, прижав ладони к губам. Радость оттого, что девочка наконец-то заговорила, была омрачена тем, что именно она произнесла. К тому же ей так хотелось, что бы она назвала её мамой, а тут....

— Кристиночка, это не твой....— Попыталась, было, объяснить девушка.

Девочка наивно смотрела на неё во все глаза.

— Анна, стойте, подождите, я и по вас сильно соскучился.— Димитрий подошёл к ней и с силой, почти до боли, сжал маленькую женскую ладонь.— Там время тянулось значительно медленнее.

— Димитрий, я должна ей всё объяснить.— Она попыталась вырвать свою руку.

— Анна, не надо.— Твёрдо и настойчиво произнёс лорд.

— Но она должна знать, ребёнок не должен обманываться на этот счёт.— Настаивала девушка.

Девочка обеспокоено, открыв крошечный ротик, переводила взгляд с одного на другого.

— Потом, прошу вас. Не будем портить это чудное мгновение встречи.— Настаивал Димитрий.

— Но....

— Анна, пожалуйста.— Взмолился он.

Девушка некоторое время всматривалась в черты его измученного лица, а затем сдалась.

— Хорошо.— Нехотя протянула она.

Он кивнул.

— Вы так быстро исчезли вчера.— Сменила она тему разговора.

— Это всё проделки Руди, он слишком быстро заключил нас в магический кокон, не дав возможности толком попрощаться.

— Мне стало страшно, когда вы так резко испарились.— Пожаловалась Анна.— Я вас ждала.

— Понимаю. Эта ночь и для нас была долгой, можно даже сказать слишком долгой.

— Я молилась за вас, за вас всех. Кстати, а где Руди?— Она заглянула за его плечо.— Остался в библиотеке?

— Он....— Димитрий замялся, а затем покачал головой.— Он не вернулся с нами.

— Как? Что вы имеете в виду?— Подозрительно спросила девушка.

Димитрий отрицательно покачал головой.

— О, нет.— Вскрикнула Анна, вновь прижав ладони к губам. Неожиданная догадка заставила её сердце сжаться в крошечный тугой комок.— Миледи?

— Так получилось, что....

— О, нет.— Повторила Анна.

— ... она осталась с ним.

— Как такое могло случиться?

— Это было его решение, я хотел, но не смог ему помешать выполнить задуманное.— Печально покачал головой Димитрий.

— Какая жалость!— Слёзы горя и сострадания потекли по её щекам.— А как ваша миссия?

— Мы сделали всё, что смогли, то есть всё, что и было задумано.

— Хоть это радует.— Проговорила Анна.— Думаю, Руди был бы рад такому положению дела, несмотря на уплаченную за это цену.

Димитрий согласно кивнул, немного помолчал, а затем спросил.

— А что Хам?

— Он ушёл за вами сразу же, то есть он пропал, и я тот час же поняла, куда он направился.

— Он спас мне жизнь.— Произнёс лорд.

— Тогда я рада, что он ослушался и не остался с нами.

— И не раз,— закончил начатую мысль Димитрий.— Кстати совсем забыл, мы с Хамом вернулись не одни. Я хочу вас кое с кем познакомить. Сейчас я позову его, но есть одно "но". Вы только не пугайтесь, но он... несколько отличен от нас с вами..., как Руди, например, или Хам. Но он добрый, храбрый и честный. Он вам обязательно понравится, только не судите его слишком строго, по первому впечатлению.

— Вы меня очень заинтриговали, лорд, так представьте же скорее мне своего нового друга.— Она осторожно промокнула глаза носовым платком.— Кстати, что с вашей одеждой? И почему вы постоянно морщитесь, какое-то тяжёлое ранения? Раз крови нет, значит это что-то внутреннее?— Засуетилась девушка.

— Пустяки, напал один из образцов, но мой новый друг меня выручил. Скоро всё пройдёт.— Отмахнулся Димитрий.

— Я хочу с ним познакомиться и лично поблагодарить от своего лица.— Заявила Анна.

— Да, конечно. Сейчас у вас появится такая возможность, я немедленно его позову.— Он уже поворачивался к выходу, когда что-то огромное и мягкое упёрлось ему в бок.— Ой, Хамочка, моя Хамочка, а о тебе я совсем забыл, моя хорошая. То есть именно только что отвлёкся на минутку и забыл, а так вообще-то я всегда о тебе помню и сильно люблю.

Он, не выпуская девочку из нежных отцовских объятий, наклонился к Хамке и потрепал её за загривок, и даже чмокнул во влажный нос.

Кристина улыбнулась и тоже потянулась к собаке, чтобы погладить её.

Димитрий повернулся к девочке, глядя на неё задумчиво и с любовью. Он не заметил встревоженного взгляда, стремительно брошенного на него Анной. Но, даже если бы он его всё же углядел, то это бы не очень его взволновало, наверное, он бы лишь улыбнулся ей своей добродушной мальчишеской улыбкой. Похоже, уже тогда в его голове зрел план, осуществлением которого он и займётся в последствии.

Димитрий поднялся и обернулся к мерцающему темнотой проёму.

— Эй, Кхерх, дружище, иди сюда.

— Какое странное имя.— Прошептала девушка.

Он с улыбкой повернулся к Анне, дожидаясь появления Кхерха и гадая, какую реакцию вызовет у неё его внешний вид и манера общения. Но сколько они его ни ждали, новый друг Димитрия так почему-то и не появился.

— Ну, и где ваш новый приятель, милорд?— Не выдержав, спросила Анна.

— Хотел бы и я это тоже знать.— Нахмурившись, ответил ей Димитрий.

Девушка с беспокойством заглянула ему в лицо.

— Пройдёмте, Анна.— Лорд галантно подставил ей свой локоть.

Анна какое-то время изучала его самого и его руку, потом, наконец-то сообразив, чего именно от неё хотят, вставила в специально оставленную для этого прорезь свою.

— Пройдёмте, Димитрий.

— Хам, Хамочка, вы с нами?

Собаки послушно затрусили рядом.

Все вместе они вошли в чёрный проём.

— Ну, и что нам делать дальше?— Спросила Анна.

— Хотел бы я знать и это тоже.— Димитрий задумался на мгновение.— Но вообще-то, если учесть особенности туннелей Руди и последнее желание Кхерха, то я, в принципе, могу предположить, где именно он сейчас может находиться.

Они отвернулись от спальни.

— Последний переход, вероятно в какую-нибудь столовую или кухню.— Произнёс Димитрий.

Они сразу же обернулись и далеко впереди в тёплом светлом помещение разглядели волосатую, сидящую прямо на полу, фигуру, с жадностью обгладывающую большую, по всей видимости, баранью ногу.

— О, Боже,— еле слышно выдохнула девушка.

Кхерх откликнулся на этот её возглас, подняв голову и расплывшись в ужасающей улыбке.

— Димитрий, приятель, прости, что не дождался, но очень уж покушать захотелось.— Говоря это, он поднялся во весь свой немалый рост.— А это и есть твоя самка?

Анна недовольно нахмурилась.

— Ничего, красивая для вас безволосых, но с моей, конечно, не сравнить.— Откровенно произнёс Кхерх, что было вообще свойственно его натуре. Он всегда говорил только то, что думал, не обдумывая произносимую речь заранее, оттого его похвала становилась ещё более ценной, так как шла от чистого сердца.

Анна улыбнулась наивности столь страшного воинственного здоровяка, затем освободилась от руки Димитрия и, подойдя к Кхерху, протянула ему свою.

— Анна.— Представилась она.

— Кхерх.— Тот с силой тряхнул протянутую ему навстречу тоненькую женскую ладонь и тут же, извинившись, осведомился, не сделал ли он ей больно.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Красивое имя, очень похоже на имя моей самки. Её зовут Ахнхна, и я очень по ней скучаю.— Печально вздохнул волосатый человек.

— Я уверена, что вы скоро с ней увидитесь, Кх... Кхерх.

Кхерх просиял и, кивнув в сторону девушки, посмотрел на Димитрия.

— А она хорошая. А это что за крошка-симпатяга?— Он только что разглядел девочку, в испуге прижавшуюся к широкой мужской груди лорда.

Кхерх протянул к ней руку, но она испуганно вскрикнула, и он сразу же обиженно отдёрнул свою ладонь.

— Она привыкнет,— успокоила его Анна, положив свою тонкую кисть на его покрытую волосами то ли лапу, то ли руку.— Так как на счёт перекусить? Ведь вы, я так понимаю, ещё не докушали?— Как и у каждой уважающей себя женщины, у Анны имелась привычка любой радетельной хозяйки, а именно склонность угощать гостей.

Кхерх согласно кивнул, скривившись в виноватой улыбке.

Когда же Анна отвернулась, занявшись ещё кое-какими приготовлениями к раннему завтраку, Димитрий заметил, как мохнатый здоровяк приподнял кверху волосатый большой палец правой руки и по-дружески подмигнул ему.

Димитрий недовольно нахмурился. Он понимал, что всё это глупо, но кажется, тонкая иголка ревности только что коснулась и его сердца, хотя, по его мнению, ревновать к Кхерху было глупо в двойне и сразу по нескольким причинам. Первой же была та, что они с Анной всего лишь просто знакомые, а точнее хорошие друзья, а обо всех остальных причинах догадаться было тоже не сложно.

Димитрий бросил на Кхерха недовольный взгляд и повернулся к Анне.

— Анна, я вас оставлю ненадолго.

Девушка приподняла тонкую бровь.

— Мне надо принять ванну, мой вид не очень впечатляет, я так думаю,— окинув себя брезгливым взглядом, произнёс он.— Да и Крестинке теперь не плохо было бы вымыться. Ведь грязь, налипшая на меня, кровь моя и чужая, отложили теперь и на неё не очень свежий отпечаток.

— Да, котик мой, похоже, тебе, действительно, придётся сейчас искупаться и даже помыть головку.— Неожиданно улыбнулась девушка, осознав правоту произнесённых ранее слов.

— Что?— Димитрий замер в трепетном ожидании.

— Вообще-то я сейчас говорила с Кристиной.— Пояснила Анна.

— Ах, да, конечно.— Сконфуженно произнёс Димитрий, пряча глаза.

Кхерх вдруг громко расхохотался и тут же был испепелён гневным взглядом лорда. К счастью или, к сожалению, но никаких магических способностей до этого момента за данным молодым человеком не наблюдалось, поэтому испепеление получилось чисто теоретическим.

— Ну, я пошёл.— Зло протянул Димитрий, протягивая Анне девочку.— Иди к маме, крошка.

Анна приняла ребёнка на руки и повернулась к Кхерху.

— Я тоже пойду, искупаю Кристину, вы здесь, надеюсь, разберётесь сами? Мы скоро вернёмся.— Обратилась она к дружественному великану.

— Конечно, конечно, идите. Можете даже принять общую ванну.— Вполне невинно предложил Кхерх.— Ни что так не освежает и не взбадривает одновременно, как совместное купание под ледяными струями водопада, а затем согревающие соития в жарких объятиях друг друга.

— Простите, я пойду,— прошептала Анна, смутившись и резко поворачиваясь к выходу.

— Я что-то не то сказал?— Растерянно спросил Кхерх, недоумённо глядя на друга.

— Да ну тебя.— Димитрий махнул на него рукой.— Ешь ты уже. Мы скоро вернёмся, если что, можешь поискать здесь кровать, да вздремнуть немного. Не бойся, здесь ты не заблудишься, и мы всегда сможем тебя найти.

— Да и не боюсь я вовсе.— Пробормотал Кхерх, пытаясь сообразить, чем это таким вполне безобидные на его взгляд слова, могли обидеть или смутить женщину Димитрия.

— Анна, постойте, пойдёмте вместе.— Димитрий догнал девушку у выхода, обернулся на Кхерха, и снова повернулся к ней, что-то торопливо объясняя.

Хамелеоны некоторое время постояли в задумчивости.

— И что это на них нашло?— Спросил их Кхерх, пожимая плечами.

Собаки одновременно, в немом непонимании, согласно вильнули хвостами и, развернувшись, припустили за названными хозяевами.

— Женщины!— Немного подумав, решил Кхерх.

Он ещё раз пожал широкими плечами и с новой страстью набросился на очередную жаренную баранью ногу.

Глава 18. Воскрешение.

Прошло уже несколько часов с тех самых пор, когда друзья вернулись с Запретной горы. Теперь они, уже чистые и сытые, сидели за столом в библиотеке. Даже Кхерх, несколько помучившись под настойчивыми просьбами и приказами Димитрия, привёл себя в более или менее божеский вид, по крайней мере, его шерсть теперь не носила следов недавней битвы. Грязь и кровь не только были смыты с неё, но она ещё была и тщательно причёсана. Довольно унизительная процедура, на которую Кхерх решился с большим трудом и не без долгих уговоров.

Злосчастный артефакт, теперь уже в развёрнутом виде, покоился перед ними на столе.

Димитрий вот уже несколько минут без отрыва наблюдал за ним, словно ожидая очередного подвоха, облокотившись на подлокотник кресла и подперев подбородок рукой, сжатой в кулак.

— Ну, и что нам теперь делать с этим счастьем?— Спросил он и тут же сам себе и ответил.— Да, чтоб я знал.

— А что вам по этому поводу сказал сам Руди?— Спросила Анна, которая, отчего-то замёрзнув, завернулась в шаль и, подтянув под себя ноги, утонула в мягком кресле.

— Только то, что мы должны принести его сюда, здесь и оставить.— Ответил Димитрий, искоса взглянув на задумавшуюся девушку.

— Да, он так и сказал, оставить его в библиотеке и то, что этого будет вполне достаточно.— Подтвердил Кхерх.

— Но мы не можем уйти отсюда, вот так просто оставив дом без присмотра.— Засомневалась Анна.

— Но ведь это волшебный дом. Руди сам говорил, что, возможно, его даже и не существует вовсе.— Напомнил Димитрий.

— Да, но он был таким милым и гостеприимным хозяином.— Печально произнесла Анна.

— Для меня и Кхерха не только.— Твёрдо произнёс Димитрий.— Простой знакомый, что принял с тобой совместное участие в бою против общего врага, сражался с тобой бок о бок и не раз спасал твою жизнь, в конце концов, перестаёт быть просто знакомым, а становится товарищем и другом.

— Тем более мы должны что-то предпринять, чтобы не оставлять кров друга без присмотра. Ну, скажите хоть вы ему, Кхерх.— Анна повернулась к волосатому великану, развалившемуся на полу возле камина и испытывающему сладкую негу, согреваясь теплом очага.

— Мне трудно судить об этом,— пророкотал тот, отрываясь от созерцания пламени и поворачиваясь к девушке,— ведь у нас не существует дома в том понятии, которое придаёте этому слову вы, люди.

— А как у вас обстоит дело со всем этим?— Заинтересованно спросила Анна.

Димитрий тоже с любопытством повернулся в его сторону.

— Ну, наши пещеры ничем не обставлены, следовательно, покидая их, мы ничем не рискуем. Никто ничего не сможет там похитить, по одной простой причине, что похищать там нечего. Там просто вообще ничего нет.— С некоторым чувством превосходства стал объяснять им Кхерх.— Если же кто-то захочет занять мою пещеру то, если он окажется слабее, я изгоню его сам, ну, а если я буду иметь меньше сил и насчитывать меньшее количество воинствующей родни, то он прогонит меня и всю мою семью. Но то, есть в этот момент я дома или меня там нет, уже совершенно ничего не меняет, как вы понимаете. Таким образом обстоит ситуация в моих землях.— Заключил он.

— Понятно, и это действительно нам ничего не даёт.— Разочарованно покачала головой Анна.— И что же нам теперь остаётся делать?

— Друзья мои,— произнёс чей-то незнакомый голос, заставив всех присутствующих дружно вздрогнуть,— я так рад вас всех снова видеть, к тому же вместе и в добром здравии.

Вся троица, собравшаяся на дебаты, резко обернулась. Кристина же, играющая с Хамами чуть в стороне, как всегда проигнорировала появление какого-то нового персонажа в этой истории.

В дверях же, а точнее в тёмном проёме заменяющем двери, стояла странного вида парочка. Миловидные мужчина и женщина, наверное, всего с Кристину ростом, а может и того ниже. Дама держала кавалера под руку и оба они мило улыбались.

На даме была старомодная шляпка с вуалью, почти полностью скрывающая лицо, пышное красное платьице доходило почти до пола, оставляя открытыми только носы красных же сапожек на длинном тоненьком каблучке.

Маленький мужчина был одет в облегающие брючки и камзол. На поясе поблескивал таинственным светом небольшой кинжал, который сошёл бы Димитрию разве что за перочинный ножик.

— Кто вы?— Растерянно спросила Анна.

— Анна, моя милая девочка Анна,— прямо-таки пропела тоненьким голосочком женщина и, высвободив свою руку, отошла от мужчины, устремившись в сторону девушки.— Вы нас совсем, совсем не узнаёте?— Удивилась она.— А где же наша крошка Кристина? Не верится, что теперь у меня есть вполне реальная возможность подержать её на руках. Обажа-а-ю детей.

— Ну что вы, моя дорогая, накинулись на наших друзей с таким напором, дайте же им, в конце концов, возможность осознать кто мы такие на самом деле. А то я так сильно ощущаю панику, зарождающуюся в их растерянных душах, что это даже меня самого начинает несколько пугать.— Проговорил её кавалер.

— Руди?— С сомнением в голосе спросила Анна, слегка приподнимаясь в кресле.

— Вот видите, как всё оказалось просто, Миледи?— Произнёс тем временем маленький человечек.— Надеюсь, вы выполните то, что обещали, ведь спор это священное дело. Проспорили, так гоните обещанное.

Он хитро погрозил ей крошечным пальчиком.

— Вы не устаёте меня удивлять своим нечестивым жаргоном.— Глубоко вздохнула дама, преувеличенно несчастно прижав одну руку к груди, а вторую тыльной стороной ладони ко лбу.

— Руди?! Миледи?! Но этого не может быть?!— Димитрий одним рывком выпрыгнул из кресла и уже находился рядом со странным дуэтом.— Это же просто невозможно!

— Ах, мой дорогой лорд, в мире не существует такого понятия как невозможное, ибо в нашей жизни возможно всё.— Не согласился с ним Руди.

— Вы живы. Но как?— Не унимался Димитрий. Не то чтобы он был не рад этому обстоятельству, скорее очень даже наоборот, но всё это было настолько удивительно, что верилось во всё происходящее с большим трудом.

— Как вы можете заметить, мы с моей подругой несколько поменяли своё перевоплощение, попросту говоря, переродились.— Произнёс Руди, с гордостью выпятив грудь вперёд. Похоже, нынешнее его состояние была ему куда более приятно, чем предыдущее.

— Что я тебе говорил, Димитрий, приятель.— Выкрикнул Кхерх, для которого новая парочка была совсем крошечной.— Так значит, ты не всегда был таким? Ну, хотя если судить потому, как изменилась Миледи....

— Ты прав, мой милый Кхерх, я не всегда был таким.— Улыбнулся Руди.

— Наверное, прежде ты был кем-то посущественнее?— Уточнил обезьяноподобный человек.

— Можно и так сказать.

Руди и Димитрий загадочно переглянулись.

— Ну, а что вы тут, здесь и сейчас, мои дорогие, так горячо обсуждаете? Дальнейшую перспективу нашего бесценного артефакта, я так полагаю?— Заинтересованно спросил Руди.

— Да, но теперь всё это для нас гораздо проще. Ведь главное это то, что вы живы и теперь мы снова вместе.— Вставила Анна.

— А Миледи при этом ещё и стала просто очаровательной юной дамой.— Проговорил Димитрий.

Смущённая Миледи слегка зарделась.

— Спасибо, мне уже довольно-таки давно никто не говорил комплиментов.— Растрогано произнесла она, и легонько промокнула глаза, в которых стояли слёзы, розовым носовым платочком.

— У неё и характер стал значительно сноснее.— Не преминул добавить Руди.

Бывшая карта смутилась ещё больше, судя по всему чувствуя некоторую долю вины за своё недавнее поведение.

— Я была ворчливой и недоброй, потому что не имела возможности ходить и вообще радоваться жизни, лишь только пылилась на книжных полках, да мусолилась в чьих-нибудь грязных руках или карманах. Не в обиду это будет вам сказано, лорд Димитрий и Руди. А теперь я стала добрее, и впредь буду только хорошей.— Объяснила Миледи.

— Хорошо бы, я бы от этого только выиграл бы.— Произнёс Руди, кивая в сторону Миледи и заговорщицки подмигивая Димитрию.— Надоело вести одинокую жизнь, не имея при себе рядом кого-то, настолько близкого тебе по виду, тем более столь молодую симпатичную особу.

Димитрий понимающе улыбнулся.

— Ну что, Руди, Миледи, всё ещё не привычно видеть вас в вашем новом облике, пройдёмте к дивану и обговорим все тонкости дальнейшего предприятия.— Предложил Димитрий.

— Ох, лорд, не называйте меня, пожалуйста, больше Миледи, ведь моё настоящее имя Ольга.— Миледи слегка склонила голову и присела в реверансе. Затем обернулась к Анне.— Моя дорогая Анна, я хотела предложить вам не обременять себя мужскими делами и заботами и пройти к вашей чудесной девочке, чтобы немного поиграть с ребёнком и посплетничать о своём, о женском.— Она игриво стрельнула глазками, отороченными длинными чёрными ресничками, на Руди и, круто виляя крошечными бёдрами, прошествовала мимо трёх мужчин в сопровождение Анны, в дальний угол библиотеки.

В дальнейшем оттуда несколько раз раздавался заразительный женский смех Ольги, иногда, правда, звучавший с лёгкой ноткой фальши, что определённо выявляло его настоящее предназначение, как обращение на себя мужской половины их компании. Что было весьма и весьма простительно, если учесть, сколько веков бедной Миледи пришлось пропылиться на полке, прежде чем она смогла поменять свою сущность и наконец-то вновь заняться своим излюбленным делом, флиртом с мужчинами.

— Разительная перемена во всех отношениях.— Улыбнулся Димитрий, кивая в сторону маленькой женщины.— Я очень рад этому.

— Да,— кивнул Руди, сверля задумчивым взглядом удаляющуюся фигурку перевоплощённой Ольги.— А вы не представляете как я рад этому обстоятельству, ведь теперь я буду совсем не одинок в своих начинаниях, в своём хранении артефакта, и вообще в своей жизни, и главное личной,— он ещё раз подмигнул своим новым друзьям,— что особенно радует.

Мужчины понимающе рассмеялись.

— Но давайте, Руди, не томите,— нетерпеливо произнёс Димитрий,— что там у вас произошло после того взрыва, что смёл всех и вся, а в том числе и вас с квокерами?

— А никакого взрыва не было.— Невозмутимо произнёс Руди, усевшись в кресло и разглядывая свои сжимающиеся и разжимающиеся ручки, словно впервые видел их на предмет изменений. Совсем недавно они ведь были крысиными лапками и оттого были ему совершенно незнакомы.

— Как не было?— Одновременно выкрикнули Димитрий и Кхерх.

— А вот так, просто не было.

— Но мы же собственными глазами видели.— Произнёс Димитрий.

Кхерх, соглашаясь, усиленно закивал.

— То был лишь всплеск магии, но если говорить начистоту,— Руди слегка наклонился к своим слушателям, что было весьма неудобно сделать из-за его крошечных размеров,— его вполне можно было сопоставить с взрывом, если учесть внешнее впечатление и последствия. Мы с Миледи, простите, с Ольгой,— он невольно взглянул в ту сторону, где расположились женщины,— как видите, практически не пострадали, можно даже сказать по большому счёту больше приобрели, чем потеряли, но квокерам не посчастливилось настолько, насколько посчастливилось нам. Магическая волна иной раз ещё похлеще взрывной бывает.

— Но как? Что именно тогда там произошло?— Спросил Димитрий.

— Всплеск магии, самый высокий пик её изгнания. Магия, которую я прежде накопил, выплеснулась из меня слишком большим столпом энергии, убивая всех находящихся в определённом радиусе от меня. Но со стороны это, конечно, вполне могло выглядеть как самый обычный элементарный взрыв. В какой-то мере так оно и было.— Охотно пояснял Руди.

— Так вы знали это..., вы знали то, что останетесь там, что переродитесь, что поменяете своё обличие?— От волнения Димитрий даже покусывал нижнюю губу.

— И да, и нет.— Ответил Руди несколько уклончиво, склонив голову набок.— Я знал только, что существовала такая вероятность. Но я одинаково мог остаться жить, но мог и обрести жизнь бестелесную, жизнь без жизни, но и без смерти. Я мог стать всем и в то же время ничем. Есть сотни, тысячи, даже миллионы перевоплощений которым я мог подвергнуться. Я рисковал, но, как видите, риск оказался оправданным. Кстати, я должен вас поблагодарить.

— За что?

— За что?— Хором выкрикнули и Кхерх и Димитрий.

— Вы весьма вовремя оставили со мной Миледи в её диковатом карточном обличии. Это оказалось мне очень даже на руку.— Хихикнул Руди.— Сам я до этого как-то не додумался, но даже если бы и додумался, то, думаю, ею бы всё-таки рисковать не стал.

— Мы не специально.— Хором же попытались и оправдаться Кхерх наряду с Димитрием. Не то чтобы они побаивались маленького чародея, попросту они оба чувствовали некую долю своей вины за содеянное.

— Посмотрели бы вы на свои лица, ребята. Бросьте, не пугайтесь вы так,— беззаботно махнул рукой Руди,— я же вас не ругаю и не обзываю плохим словом, а наоборот лишь благодарю за то, что внесли в мою жизнь столь сказочное разнообразие в лице столь прелестной и одинаково древней, но при этом довольно-таки молодой дамы. Сам я, повторяю, ни за что не решился бы на такую дерзость, нельзя же заранее было предугадать, что всё обернётся таким прекрасным образом для меня и Ольги.

— Ну, слава богу, что из этого хоть что-то хорошее, да вышло, если бы вы только знали, сколько переживаний мне это стоило.— С лёгким упрёком в голосе произнёс Димитрий.

— Я знаю, лорд, знаю. Вы, верно, забыли, что я поменял своё внешний вид, но не сущность. Я чувствую вас так же хорошо, как и раньше, чувствую всех вас. Так вот, ваше самобичевание было напрасным, хотя я вам и искренне благодарен за ваше тёплое отношение ко мне.— Лукаво произнёс Руди, погрозив Димитрию пальчиком с ровным ухоженным ногтиком, который ни в какое сравнение не шёл с тем по-звериному изогнутым когтём, обладателем которого он был ранее. Руди и сам, похоже, заметил эту разительную перемену и невольно залюбовался ею.

— Ну, а как вы добрались досюда, да и вообще отыскали моё жилище, без приключений?— Поинтересовался он, оторвавшись наконец-то от созерцания своей собственной руки и пяти длинноватых, по музыкальному сложенных, аккуратных пальчиков на ней.

— Да, можно сказать без особых приключений.— Ответил Димитрий, потирая рёбра, что снова зашлись при одном только упоминании недавнего инцидента.— Правда, вот этот господин вначале наотрез отказывался погребать себя заживо.— Он кивнул в сторону Кхерха.

— А этого господина сразу при выходе с Запретной горы чуть было не сожрала та огромная жаба (Или то была лягушка? Да кто их разберёт?) которой мы за несколько часов до этого спасли жизнь,— не преминул вставить Кхерх, а потом на мгновение задумался.— А может то, был кто-нибудь из её родни? Но в любом случае силу моей палицы она ещё не скоро забудет, если вообще оклемается.

— Да, и что самое ужасное, это земноводное поступило со мной не так как все обыкновенные жабы и лягушки, и не просто облобызала меня своим липучим языком, но и прихватила им меня вокруг ребёр, да так, что чуть дух из меня не выжила.— Пожаловался Димитрий.— Теперь я понимаю, за что на территории Древней Франции этих тварей издавна употребляли, да и сейчас вроде как употребляют, в пищу. Интересно,— он на секунду задумался,— а у них имеются такие особи в наличии или быть может, стоило бы им написать письмецо с подсказкой.

— Такие существа в округе редкость, они не должны подвергаться истреблению,— с твёрдым укором произнёс Руди.

— Эта редкость, между прочим, меня чуть не сожрала, даже не поинтересовавшись, сколько особей подобных моей ходит в округе, Руди. Спасибо Кхерху, не растерялся. Боюсь, что, в отличие от вас, в его желудке меня ждало только одно единственное перевоплощение из человека в лягушачьи какашки или жабьи, не знаю точно, кем она там на самом деле является, ведь я, к сожалению, не бессмертен, как некоторые. А мне вообще-то хотелось бы пожить на этой грешной земле-матушке ещё чуток, деток нарожать, замок подновить, да садик на заднем дворике посадить, так что своей шкурой я очень даже дорожу.— Он мельком взглянул в сторону Анны, лишь на мгновение, но достаточное, чтобы Кхерх и Руди это заметили.

— Ну-ну!— Вкрадчиво произнёс Кхерх, растягивая свою морду лица в довольную ухмылку.

— Кхерх!

— А я разве что-то сказал?— Рот человекоподобного здоровяка расплылся в ещё более широкой улыбке.

— Ладно, шут с тобой.— Махнул рукой Димитрий.— Но давайте лучше поговорим о Запретной горе, а так же и о нашем скором расставании.

— Как, вы уже собираетесь покинуть нас?— Расстроено спросил Руди.

— Ну, вы же, надеюсь, не думали, что мы останемся у вас жить навсегда?— Вопросом на вопрос ответил Димитрий.

Руди неопределённо пожал хрупкими плечиками. По всей видимости, он на самом деле не хотел оставлять этой надежды, изголодавшись по человеческому обществу. И даже обычные доводы его разума и мысли новых друзей не могли его полностью переубедить в обратном.

— Мы с вами встретились волею случая, подружились, несколько раз спасли друг другу жизнь, пора, как говорится, и честь знать. Каждого из нас ждут свои дела и заботы. Я вот, например, опасаюсь, как бы власть в моих землях совсем не переменилась, за время моего долгого отсутствия.— Печально произнёс Димитрий.

— Об этом можете и не думать даже,— с уверенностью заявил Руди.— У вас есть один очень хороший друг, оставшийся в замке, который со всем вполне управился и в ваше отсутствие.

— Кто?— Резко выпалил Димитрий.— И что вы обо всем, об этом знаете?

— Ну-ну, мой дорогой лорд, не всё сразу. Думаю, друга своего вы знаете и без меня, а что касается моих знаний, то, по моему мнению, я вам и так сказал больше дозволенного, но это только лишь потому, что мы с вами очень хорошие друзья, Димитрий.— Загадочно произнёс Руди.

— А я? Я ведь тоже ваш общий друг. Не в курсе ли ты, что там с моей самкой происходит?— Спросил Кхерх, на секунду затаив дыхание.

— Да всё в порядке у твоей самки. Были, конечно, некоторые попытки соблазнения, но пока она держится молодцом, клыками и когтями гонит всех ухажёров.— Отмахнулся Руди.

— Узнаю свою Ахнхну.— Мгновенно расцвёл Кхерх, глаза его тут же затянулись мечтательной пеленой воспоминаний.

— А как на счёт...?

— Кхерх, неужели ты не слышал, что я только что сказал одному нашему хорошо знакомому лорду?— Оборвал Руди его вопрос на полуслове.— Я и так сказал ему слишком много, а вот теперь и тебе тоже, чтобы не было никаких обид и недомолвок. Кстати, тебе, Кхерх, действительно, надо бы поторапливаться.

— Что ты хочешь этим сказать?— Рассвирепел вдруг обезьяноподобный человек.

— О-хо-хо, мой длинный болтливый язык.— Печально произнёс Руди, качая головой, но в глазах его при этом стояла настолько стальная твёрдость, посмотрев на которую не оставалось никаких сомнений, что всё вышесказанное было отнюдь не чем-то сказанным сгоряча, а наоборот чем-то очень даже хорошо продуманным, чтобы и в самом деле не сболтнуть ничего лишнего.— Не переживай так, Кхерх, дома у тебя всё хорошо и даже пещера ещё пока принадлежит твоей семье. Твои сыновья крепкие и способные ребята, все в отца.

Кхерх, словно некогда доисторический Кинг-конг, с гордостью стукнул себя массивным кулаком в грудь, подтверждая тем самым произнесённую в свой адрес похвалу.

— Так что всё хорошо, но поторопиться тебе всё же не помешало бы, ведь жизнь идёт своим чередом и нам приходится тоже идти с нею в ногу. Кто знает что случиться, стоит нам хоть на мгновение отстать от неё.— Загадочно произнёс Руди и замолчал.

Однако по интонации, которой это высказывание было произнесено, Кхерх и Димитрий поняли, что дальнейшие расспросы полностью бесполезны. Именно поэтому они и сменили тему дальнейшего разговора и плавно перешли на обсуждение завтрашнего поднятия на поверхность и скорой отправки домой.

— Так вы всё же окончательно решили отправляться домой?— Разочарованно спросил Руди.

Кхерх и Димитрий в унисон кивнули.

— А вы думали мы поступим по-другому, особенно после ваших последних слов на счёт того, чтобы ненароком не отстать от жизни?— Ухмыльнулся Димитрий.

— Да не особо, просто....— Руди развёл руками.— Что поделаешь, очень жаль, но я даже немного не смогу проводить вас в сторону ваших жилищ. Будь это всё на сутки раньше, но не теперь. Теперь я, как бы сказать, без нитей привязан к этому месту, ведь в настоящее время именно моё скромное жилище является хранителем артефакта Тернового венца. С этой минуты я волен перемещаться, вместе со всем своим подземным домом и его обитателями только по периметру Запретной горы. Так что, вы уж не обессудьте.— Скромно ещё раз развёл руками Руди.

— Да мы ведь и не просим нас провожать, Руди, мы уж как-нибудь сами. Только вот мы, а в особенности Анна, всё переживали из-за того, на кого останется ваше сказочное жилище, а вот теперь всё получается в норме.— Радостно произнёс Димитрий, с силой хлопнув себя ладонями по коленям.

— Да, так значит, завтра выходите?!— Скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Руди.— Жаль, очень жаль расставаться. Но вы уж не забывайте нас, ребята, а мы уж в свою очередь обещаем, не забывать вас. Вы нас навещайте хоть иногда, мы будем ждать.

— Само собой.— Ответил Димитрий.

— Как говорится, будем дружить семьями.— Произнёс Кхерх и зашёлся громким хохотом.

Димитрий, что, учитывая его вспыльчивость, было очень удивительно, оставил данную фразу без комментариев и лишь повернул голову в сторону смеющихся женщин.

Глава 19. Дорога домой.

На следующее утро Кхерх, Димитрий, и Анна с Кристиной и Хамелеонами, заранее собравшись в дорогу, хотя если говорить совсем уж начистоту, собирать-то им особенно было нечего, покинули подземное жилище Руди... и Миледи, пардон, Ольги. Те какое-то время ещё постояли на краю осыпающейся поверхности, пока гости совсем не скрылись из виду, затем, несколько по-детски взявшись за руки, вошли под землю, естественно в хорошем смысле этого слова. С этого момента и ещё очень многие и многие годы впереди, им предстояло жить бок о бок и хранить таинственный артефакт, заперев с его помощью зло Запретной горы если не навсегда, то надолго.

Земля по-доброму укрыла их своей пеленой, скрывая от посторонних взглядов и с распростёртыми объятиями впуская в своё материнское чрево. Таким образом, потеряв вполне добротную и полезную карту, Руди обрёл верную и надёжную спутницу по своей доселе одинокой и вечной жизни....

А наши путники между тем отправились дальше, и путешествие их проходило без особых происшествий.

Первую ночь они провели относительно спокойно, если не брать во внимание парочку шакалоподобных существ попытавшихся под утро проникнуть в их лагерь, освещённый лишь слабым светом затухающего костерка. Но Хамелеонов было трудно застать врасплох, поэтому псевдошакалы горько пожалели о своей ночной вылазке и покинули место происшествия с жалобными визгами и поджатыми хвостами, умчавшись зализывать раны, нанесённые оскорблёнными Хамами, очень не любившими когда кто-то посягает на их собственный покой и покой их близких.

Ближе к вечеру следующего дня, Кхерх покинул их компанию и повернул на северо-восток, отказавшись переждать ночь и отправиться поутру, уж очень он торопился поскорее встретиться со своей семьёй. При этом он постоянно что-то бормотал на счёт наглых тупых самцов, самым нахальным образом пристававших к честным и верным самкам, частенько переходя на свой собственный рычаще-булькающий язык.

После этого основатель сего злосчастного путешествия, то есть лорд Димитрий собственной персоной, и вся его честная компания вновь остались в своём вторично первоначальном составе.

С каждым новым днём, чем больше они приближались к своей заветной цели, тем всё теплее становилось вокруг. Хищные животные и растения им встречались всё реже, а затем и вовсе перестали попадаться на пути, да и мутирующих, но вполне безопасных существ тоже больше не попадалось. Явно они входили на вполне цивилизованные земли, из которых большинство мутирующей нечисти было выжито ещё пару столетий назад.

Теперь их путь протекал однообразно и безопасно, но Димитрия, очень часто за последнее время встречавшегося с опасностями и успевшего к ним привязаться, это уже не радовало. Прожитые в такой обстановке дни, казались ему скучными и бесполезными.

Анна же, уже по-настоящему выучившаяся читать и писать, в его уроках правописания больше не нуждалась, и только Кристина со своей несовершенной детской болтовнёй, вспыхнувшей в ней в последнее время с новой силой, скрашивала однообразие монотонного пути.

А вскоре им на дороге стали попадаться и некие поселения, пока ещё редкие и несовершенные, но это уже было признаком кое-какой цивилизации, а это несказанно радовало.

Жители этих селений были мелкими, грязными и безграмотными. Влача своё жалкое существование в землянках, а чем дальше они продвигались на юг, их скромные жилища менялись на некие подобия шалашей, они промышляли главным образом собирательством и охотой. Люди поднимались с рассветом, а ложились с закатом, ничем не скрашивая своего однообразного скучного существования.

Появление незнакомых путников было воспринято ими не то чтобы откровенно враждебно, но в то же время и не слишком дружелюбно. Люди почёсывали свои вшивые головы и смотрели с некоторой опаской, не опуская дреколья и заранее заготовленные камни.

Мелкие дворовые шавки, которые, казалось, скорее произошли от шакалов или от жалких трусливых койотов, чем от каких-то более благородных хищников, трусливо поджимали хвосты, пятились, но всё же несколько раз попытались тяпнуть незваных странников исподтишка.

Женщины, не скрывающие своих полуобнажённых грязных тел, что весьма и весьма смущало Анну, с любопытством рассматривали путников и, время от времени выкрикивали реплики, которые не поддаются переводу и тем более внесению в данное литературное произведение, в силу своей нецензурной лексики и вообще как не относящиеся к делу высказывания.

Детишки безобидно встречали их у самого начала скромной деревни и, с громким гомоном, провожали до самого её конца.

Мужчины за всем наблюдали молча, со сдержанным достоинством, дарованным сильнейшим. Похоже, слухи о том, что в других местах этой огромной планеты существуют более развитые цивилизации кое-как бедно, но доходили и до них, а вот её представителей, то есть той самой более развитой цивилизации, они, наверное, всё же видели впервые. Не зная чего ждать от незнакомцев, они провожали их холодными и расчетливыми глазами, и Димитрий постоянно ожидал получить предательский удар в спину. Для этого им и пригодились Хамелеоны, которые при любой опасности сливались с окружающей обстановкой, а при приближающихся вот таких вот поселениях так и вовсе носу не казали из своей маскировки.

Основные силы всегда должны оставаться в резерве, то есть по возможности сохранять невидимость и прикрывать с тыла. Так обстояли дела и в данном конкретном случае.

Но попыток как-то противостоять небольшой группке людей, а точнее только троим людям, одним из которых был ребёнок, пока не наблюдалось. Местные жители обычно испытывали панический страх и сверхъестественный ужас, когда кто-то из их собак, попытавшись укусить незнакомцев, тут же замертво падал, или начинал биться в смертельных конвульсиях, истекая слюной и кровью, или просто с диким визгом уносился прочь. Для них, людей тёмных и страдающих полной и безотчётной безграмотностью, это было проявлением каких-то высших сил, против которых, как говорится, не попрёшь без лома, но даже и с ломом шансов одержать победу над магами или божествами, коими незнакомцы сейчас, несомненно, считались, никаких не было.

В общем, никто Димитрия с Анной не преследовал и их здоровью и тем более жизни не угрожал, не считая всё тех же зарвавшихся, но быстро поставленных Хамами на место, дворняг.

Димитрий из всего происходящего сделал правильный или неправильный вывод, но решил ночевать как можно дальше от таких поселений, доверяя больше ночным лесным дебрям, чем диким людским сердцам, хотя для того чтобы сердце человека заполнилось жестокостью, а душа утратила мягкость, сострадание и доброту, совсем необязательно он должен быть диким. Даже, наверное, наоборот, чем больше человек имеет, чем большим количеством благ располагает, тем чаще имеет возможность потерять бесценную частичку своей души. Но это уже некоторое отхождение от темы нашего повествования, хоть это и очень интересно и поучительно.

Итак, хоть они и встретили первые редкие признаки цивилизации, но времена, когда они окажутся в мягкой тёплой постельке, похоже, по-прежнему были ещё очень и очень далеки....

Вскоре доселе спокойная жизнь наложила свой отпечаток и на их мирное существование. Прошло уже довольно-таки много времени с последнего нападения на них диких животных, да и человека рискнувшего столкнуться с одним единственным присутствующим среди них мужчиной пока отчего-то не попадалось. Настроение их заметно улучшилось, страхи отлегли на второй план, теперь они позволили себе наконец-то дышать полной грудью, не взирая на опасности и трудности их путешествия. Главное, что начало было положено и люди, пусть пока несколько диковатые и несовершенные, но уже встречались у них на пути, а это могло означать только одно, то, что они покинули самую опасную часть своей дороги, точнее мутирующие леса, и вошли на земли обетованные, то есть на территорию южных земель.

День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем и ровно через четыре месяца, после того как они покинули Руди и Ольгу, путники вошли в поселение, которое, со своими размерами, различными лавками и учреждениями, могло смело претендовать на звание небольшого городка, но всё же пока ещё оставалось посёлком.

Оказавшись за деревянным частоколом, Димитрий и Анна вздохнули с облегчением, наконец-то долгожданная добротная постель и еда, а главное отдых в обычных человеческих условиях. Вот когда Димитрию пригодились камешки, которые он насобирал ещё в самом начале своего пути, так как деньги Анны здесь, на другой половине света, были не действительны, да и сколько их там у неё могло быть, у скромной девушки из глухой деревушки не разу не видевшей людей не своего племени. А в этом поселение даже нашёлся один богатей, который обменял один из камней на действующую валюту, не преминув конечно при этом облапошить заезжих путников, на что Димитрий попросту махнул рукой. Главное было добраться до его замка, а там уж они как-нибудь справятся и со старыми запасами его несметных сокровищ, которые имелись в его хранилищах в больших количествах.

За вырученные у местного олигарха деньги, им удалось снять приличные комнаты на постоялом дворе, в каждой из которых они в целях безопасности решили поместить по одному Хамелеону, заказать вполне приличный ужин, осталось ещё на завтрак и обед, и купить тройку крепких лошадок.

Но прежде чем всё это получить, им пришлось встретить на своём пути несправедливость и найти достойный постоялый двор только со второй попытки.

На первом постоялом дворе, на который они имели неосторожность ступить, приём им был оказан не лучше, не хуже чем и на втором, за исключением одного "но".

— Вы, девочки, посидите здесь, я сейчас вернусь. Надо кое-что обсудить с хозяином.— Димитрий направился к барной стойке, оставив Анну с Кристиной на лавке у стены, чтобы узнать, где можно было бы найти хозяина.

Но спрашивать даже не пришлось, маленький и юркий типчик, с холодными расчётливыми глазами, показался сам.

— Чего изволит, господин?— Спросил он заискивающим голосом.

— А вы...?

— Я хозяин данного заведения, к вашим полным услугам.— Мужичонка растянул рот в неискренней улыбке, обнажая все свои целых три, покрытых кариесом и толстым слоем налёта, зуба.

Димитрий брезгливо искривился, что естественно не укрылось от глаз хозяина, но к этому он уже давно привык, так как каждый второй посетитель именно так реагировал на его ангельскую беззубую улыбку. Тем не менее, он улыбнулся ещё шире, и стало совершенно очевидно, что он не столько хочет угодить новому клиенту, сколько насолить ему своим мерзким видом.

Невидимые Хамелеоны недовольно заворчали, почувствовав вероятно атмосферу недоброжелательности, сквозившую в самом здешнем воздухе. Димитрий тут же слегка закашлялся, перекрывая это едва слышное ворчание.

— Мы бы хотели снять у вас две комнаты на ночь,— Димитрий кивнул в сторону Анны с девочкой и добавил,— две хорошие комнаты.

Хозяин прищурился и начал рассматривать новых посетительниц весьма заинтересованным взглядом, не предвещавшим, однако, ничего хорошего.

Этот оценивающий взгляд Димитрию совершенно не понравился, и он поспешил загородить Анну с Кристиной своей широкой грудью, встав между ними и хозяином.

Тот только хмыкнул, едва качнув головой.

— Значит две комнаты, господин?

— Именно, только две очень хорошие комнаты.— Напомнил Димитрий.— Но это ещё не всё.

— Чего ещё изволит, господин?— Хозяин слегка поклонился, демонстрируя своё полное смирение и желание выполнить любую волю нового постояльца.

— Нам нужны три лошади, но опять-таки хорошие лошади. Молодые, здоровые и выносливые. Вы знаете, где бы я мог их купить? Или возможно на вашем постоялом дворе таковые уже имеются? Я заплачу хорошую цену.

Хозяин поковырял языком в изъеденных зубной болезнью, куревом и выпивкой зубах, потом ответил.

— Не хочу вас обижать, но всё же что-то не похоже, чтобы у господина было достаточно денег, чтобы оплатить всё, чего он желает.— Щуплый мужичок бросил ещё один вожделенный взгляд в сторону Анны, скромно сидящей на лавке при входе.— Но я могу предложить вам выгодную сделку. После неё у вас будет достаточно денег на покупку всего того, чего вы хотите.

Димитрий проследил за его взглядом и положил ладонь на рукоять меча.

— У меня есть деньги для того, чтобы купить всё мне необходимое.— Твёрдо произнёс он.

— Не горячитесь, молодой господин, давайте поговорим с вами как мужчины, как купец и продавец. Ведь именно такие отношения должны завязаться между тем, кто хочет что-то продать и тем, кто хочет что-то купить.— Он положил свою похожую на клешню рака лапу Димитрию на локоть, что, как известно, выражает очень большую расположенность одного человека к другому.

Лорд незамедлительно, с откровенной брезгливостью, стряхнул её резким рывком, как назойливую муху.

— Ну, допустим, и чего вы от меня хотите?— Спросил на этот раз уже Димитрий.— И означает ли это, что у вас имеется в наличии именно то, что я хотел бы приобрести?

— Не совсем так. Это скорее у вас есть то, что очень хотел бы приобрести я сам.— Уклончиво ответил ему мужик.

Димитрий недовольно нахмурился, этот разговор явно клонился не в ту сторону, в которую ему хотелось бы и, судя по всему, ничего хорошего не предвещал.

Хозяин, видя, как стал недовольно хмуриться его потенциальный постоялец, решил не мудрить, а сразу взял быка за рога, переходя к делу.

— Продайте мне своих девок, господин.— Не раздумывая, выпалил он.

— Что?— В самом начале Димитрий искренне подумал, что ослышался. Просто, по его мнению, такое высказывание не могло оказаться правдой, да кто вообще в здравом уме и крепкой памяти мог сделать настолько непристойное и оскорбляющее предложение.

Хозяин же, по-своему рассмотрев его растерянность, для пущей убедительности, кивнул в сторону женщины и девочки.

Димитрий обернулся и хоть теперь-то смог убедиться, что слух его не подвёл, как не подводил до этого ещё ни разу в жизни.

— Они не девки, и тем более они не продаются.— Гневно прорычал он.

Хамелеоны, поддаваясь его настроению, зарычали ещё сильнее, но на этот раз Димитрий не обратил на это обстоятельство своего внимания.

Хозяин тоже расслышал явное рычание, но, оглядевшись и не обнаружив ничего устрашающего, слегка успокоился.

— Не серчайте, господин, это будет вполне выгодная сделка. За старшую я, правда, дам не больше, не меньше, чем, как за покупку обычной шлюхи.

— Я не тот за кого ты меня принимаешь.— По усмотрению лорда, говорить с таким выродком рода человеческого на "вы" было бы оскорблением, прежде всего, себя самого.

— Ну да ладно, не бросайте на меня такие гневные взгляды, вижу, вы человек серьёзный, накину ещё процентиков тридцать, она молодая, отработает. А за крошку заплачу пять плат как за взрослую. Таких малышек жалуют в основном богатеи, так что, думаю, я не прогадаю.

Димитрий уже начал было разворачиваться, но в какой-то определённый момент, услышав последнюю фразу, резко повернулся и со всей силы врезал хозяину порочного постоялого двора по его мерзкой физиономии.

— Когда-нибудь я с тобой ещё разберусь, подонок.— Прошептал он, чуть наклонившись.

Многие повскакивали со своих мест, в том числе и Анна. Юноши и девушки, разносившие постель и подносы замерли на месте.

Димитрий оглядел всех злобным взглядом и для убедительности, дабы ни у кого не возникло желания вступиться за обмякшее тело у стойки, выдвинул нижнюю челюсть вперёд и слегка высунул клинок из ножен.

Хамелеоны, невидимо ступая, поглядывали по сторонам всё с тем же утробным рычанием. Некоторым присутствующим здесь завсегдатаям и просто заезжему люду из-за невозможности рассмотреть крупногабаритных псин, показалось, что рычал сам человек, и они даже слегка поёживались от страха.

Димитрий был доволен собой как никогда, он сделал то, что ему хотелось сделать с первой минуты, как только он увидел эту гнусную рожу, выбить её обладателю ещё как минимум один из трёх оставшихся зубов.

Он полавировал между столами и заполненными лавками и подошёл к Анне. Взяв её за руку, лорд, не допуская никаких возражений, уверенно потянул её за собой.

— Пошлите, здесь нам больше нечего делать.

— За что вы его так, милорд?— Шёпотом спросила девушка, стараясь, чтобы крутившаяся Кристина не выскользнула у неё из рук.

— Не важно, но поверьте мне на слово, зря я никого не бью.— Недовольно буркнул Димитрий.

— Значит заслужил?

— Заслужил.

— Понятно.

Они вышли за порог и вдохнули свежего воздуха.

— Надеюсь, постоялый двор здесь не один.— Сказал Димитрий, осматриваясь и прикидывая, куда бы им ещё можно было пойти.

— Какого чёрта вы вообще сюда припирались?— Выкрикнул им вслед знакомый голос.

Димитрий резко остановился и развернулся.

На пороге, опираясь о стену, стоял поверженный чуть ранее хозяин сего злачного заведения, прижимая окровавленную руку к лицу.

Лорд сделал пару шагов назад, и тот поспешил скрыться за какой ни какой, но всё же дверью.

— Вот урод.— Пробормотал Димитрий, двигаясь в выбранном ранее направлении.— Когда вернусь, нужно будет определённо навестить хозяина здешних земель, потолковать с ним на счёт творившихся тут безобразий.

— О каких таких безобразиях вы говорите, лорд?— Поинтересовалась Анна.

— Об нехороших безобразиях, Анна, об очень нехороших.— Димитрий покосился на Кристину и, нахохлившись, молча пошёл дальше.

Уже гораздо позже полный добродушный хозяин следующего по счёту постоялого двора, который они посетили, цокая и приговаривая, ругал своего нового постояльца за то, что тот имел неосторожность посетить столь скверное злачное заведение с плохой репутацией.

— Да разве ж я знал?— Отвечал Димитрий, при этом про себя, на чём свет стоит, ругая спутницу за её излишнюю словоохотливость и даже болтливость. Ну, кто её, скажите на милость, просил распространяться на тему, что с ними приключилось на предыдущем постоялом дворе, тем более что сама она толком ничего о том так и не узнала.

— О том постоялом дворе и его хозяине ходят нехорошие слухи, господин, очень скверные слухи. Не надо было вам туда заходить.— Продолжал сокрушаться владелец постоялого двора.

— Ну что ты пугаешь господ, Иван?— Вмешалась его жена, такая же полная и добродушная, как и он.— Ведь всё же обошлось. Не слушайте его, господа.— Она повернулась к девушке.— Может быть, вы лучше пойдете, примите ванную, милочка?

Анна тут же согласно закивала.

— Вот видите, что значит женская солидарность, полное совпадение мыслей.— Женщина улыбнулась постоялице, указывая рукой в неопределённом направлении.— Пройдёмте, моя дорогая, мужчины сами здесь со всем разберутся. Не обижайтесь, но от вас... как бы это сказать... не очень хорошо пахнет.

Анна смущённо улыбнулась и, повернувшись, кинула последний взгляд на Димитрия.

Тот молча кивнул и что-то едва слышно прошептал, но только лишь одна его спутница поняла, что он попросил кого-то из Хамелеонов сопровождать её с Кристиной, обязанность, которую Хамка взяла на себя с удовольствием и полным согласием с самой собой.

— Андрейка,— проходя мимо, крикнула женщина полному мальчугану лет десяти, судя по схожему внешнему виду их сыну,— проводи господина, с которым разговаривает батюшка, к конюшне, пущай выберет себе достойных лошадок.

Когда на следующий день, в полдень, они отправились в указанном направлении, которое должно было максимально приблизить их к замку Димитрия, то выяснилось, что Анна нисколько не преувеличивала, когда жаловалась на то, что ни разу в своей жизни не ездила верхом, да и понятия до сих пор не имела, что это за животное такое странное, лошадь.

Девушка постоянно сползала то на один бок, то на другой, а то и откровенно заваливалась вперед или назад, так что Димитрию приходилось не только везти Кристину на своём жеребце, но и периодически придерживать свою спутницу за локоть, а то и за другие куда более интересные места.

Из-за всех этих не очень приятных нюансов, скорость их передвижения, по сравнению с пешим, почти не увеличилась. А вот Анна за первый же день приобрела мозоли в очень даже неблагопристойных местах, которые, после того как Димитрий уставшую и совершенно обессиленную снял её с лошади, тут же дали о себе знать. Они заставляли девушку стонать при каждом совершенном ею шаге и передвигаться несколько в раскорячку.

Димитрий попытался, было рассмотреть их и оказать хоть какую-то первую медицинскую помощь, но тут же был с головы до ног покрыт непотребными словами и получил лёгкий, но весьма обидный шлепок по физиономии.

— Да как вы смеете, милорд?— Вспылила Анна, кривясь одновременно от боли и возмущения, даже не обращая внимания на встревоженную Кристину.— Ваше настоящее поведение не достойно аристократа.

— Милая Анна,— попытался объяснить ей свои действия Димитрий, скрывая улыбку, так и напрашивающуюся на лицо и сотворённую всей комичностью данной ситуации,— я всего лишь хотел вам помочь.

— Да уж,— проворчала Анна, смешно расставляя ноги и приседая на мягкую траву,— знаю я вашу помощь.

— Знаете что, уважаемая девушка, если бы я хотел воспользоваться вашим беспомощным положением, то уже давно бы им воспользовался, и заметьте, я не садист и не извращенец, чтобы с наслаждением разглядывать растёртые до крови толстые бабские ляжки.— В злости выкрикнул Димитрий, уставив руки в бока.

— Да как вы смеете!— Анна от возмущения резко подскочила, забыв об испытываемой боли, и тут же со слезами и стонами осела наземь.— И вовсе они не толстые. Грубиян!— Выкрикнула она и разразилась бурными рыданиями.

Димитрий уже пожалел о том, что не сдержался и выдал столь злостную тираду. Он сделал несколько шагов в одну сторону, затем в другую, по-прежнему подпирая кулаками бока. Затем выругался, махнул рукой, бросил извиняющийся взгляд на молчаливую как никогда Кристину, и присел рядом с Анной.

— Ну, простите меня, Анна, простите дурака.— Он положил свою большую ладонь ей на плечо, но она её тут же высокомерно сбросила.

— Анна, ну, пожалуйста, я был не прав, но и вы, заметьте, ко мне не справедливы.— Димитрий совершил вторую попытку, и на этот раз скачок плеча был не столь сильным и уверенным. Он понял, что девушка начинает остывать, обдумывая всё вышесказанное и само создавшееся положение, и решил использовать свой шанс.— Анна, поймите, я просто хотел вам помочь. Ведь мозоли надо промыть и обработать, а перед этим проверить вскрыты они или нет.

— Хм.

— И не хмыкайте, моя дорогая, нам, между прочим, предстоит ещё вместе преодолевать многие и многие километры пути.

— Ну, и что вы мне предлагаете?— С вызовом спросила Анна.

— Рану, если таковая имеется, следует обработать и вообще сделать так, чтобы в дороге она доставляла нам с вами как можно меньше неприятностей. Мы ведь с вами в одной упряжке, пока не выберемся из этого дерьма....

— Димитрий!— Возмущённо вскрикнула девушка.— Как можно!

— Простите.— Лорд повернулся к девочке.— Прости, детка, я больше так не буду. Не запоминай и никогда не повторяй это плохое слово. Поняла?

Анна тоже выжидающе посмотрела на Кристину и тихо пробормотала.

— Димитрий, она ещё ничего не понимает.

Кристина перевела взгляд с одного на другого и всё же согласно кивнула.

Димитрий же с растерявшейся от неожиданности Анной вновь возвратились к прерванному спору.

— Так вот, как я уже сказал, мы с вами в одной упряжке, пока не выберемся из...,— он покосился на девочку, смотревшую на него во все глаза и внимательно его слушавшую,— этого гиблого места, так что давайте-ка относиться друг к другу с должным пониманием, где-то возможно терпением и уважением. Вы как, согласны?

Анна на секунду задумалась.

— А теперь, пожалуйста, скажите мне по-русски, чего конкретно вы от меня хотите?— Неожиданно выдала она.

— В смысле?— Димитрий оторопело уставился на девушку.

— В смысле того, чего именно вы сейчас от меня ждёте?— Раздражённо спросила Анна, резко повернувшись, и при этом невольно скривившись от боли.

— Я... хочу, чтобы... вы...,— медленно стал произносить Димитрий.

— Не говорите со мной, как с умственно отсталой. Мы умные книжки не читали, за исключением некоторых, что нашлись в библиотеке Руди, но тоже не дураки.

Димитрий с искренним любопытством придвинулся к ней поближе.

— Так значит, вы кое-что всё же успели прочесть в той библиотеке, а нельзя ли узнать поподробнее что именно?

Анна несколько смутилась.

— Это не имеет отношения к делу. Лучше объясните мне, чего вы сейчас от меня хотите, только без этих ваших слабоумных пауз.

— Хорошо, но объяснять тут особо нечего. Как я и говорил выше, я просто предложил вам относиться друг к другу с должным уважением, терпением и пониманием на время нашего вынужденного совместного пути. Ну а что касается непосредственно настоящего момента, то вам, наверное, в первую очередь следует осмотреть свои мозоли, промыть их, и неплохо было бы смазать их какой-нибудь смягчающей мазью.

— Отлично, тут думаю, я обойдусь как-нибудь без вашей помощи и сама прекрасно осмотрю свои мозоли, промою их, а вот....— Она заискивающе заглянула ему в лицо.— А у вас случаем не найдётся той самой смягчающей мази, о которой вы тут упомянули?

— Как, а вы разве не заметили?— Опешил Димитрий.

— Что?

— Я ведь из рода известных русских целителей.— Доверительно сообщил ей лорд.

— Да вы что? Правда?— Искренне удивилась Анна.

— Да. Вы что не видели, что я всю дорогу только и делал, что собирал различную травку, да птичьи какашки? А затем варганил из них смягчающие и успокаивающие мазьки, как раз для таких избалованных принцесс, как вы, которые бояться, что бы кто-нибудь, не дай Бог, не приподнял им юбки или не спустил порты и не разглядел их женские прелести. У вас, похоже, даже и мысли такой не возникает, что кому-то возможно и дела нет до ваших кривых ножек и округлой толстой попки, а мой личный интерес так и вовсе ни в коем случае не затрагивает все ваши выпуклости и вогнутости. Я хотел всего лишь предоставить вам свою посильную помощь, от которой вы всё равно уже отказались. Так что зализывайте свои раны в полном одиночестве, а мы с Кристиной пойдём, пройдёмся по окрестностям, пока ещё не совсем стемнело, чтобы не мешать вашему, так сказать, лекарскому мастерству.

Димитрий резко развернулся и широким шагом направился к девочке, которая уже согласно протягивала к нему руки.

— Стойте, Димитрий, подождите.— Окликнул его жалобный женский голосок.

— Ну, что ещё?— Его слегка повёрнутое хмурое лицо не предвещало ничего хорошего.

— Вы даже не принесёте мне воды?— Тихо спросила Анна.

Димитрий подошёл к седельной сумке, резко выхватил оттуда фляжку с водой и бросил её рядом с девушкой.

— Да пожалуйста!

— Спасибо.— Сквозь зубы процедила та, испепеляя его спину ненавистным взглядом.

Димитрий равнодушно пожал плечами.

— Кстати, не для протокола, ноги у меня не кривые,— крикнула она ему вдогонку,— но и не ровные, просто у меня весьма пышные формы. И, кстати говоря, мужчинам это очень даже нравится.

— Рад, что вы расширили свой кругозор, Анна. Думаю, вам это ещё не раз пригодится в жизни.— Пробурчал Димитрий под конец, но она расслышала.

— Хам и грубиян.— Обиженно крикнула ему вослед девушка.— Нет-нет, мои Хамелеончики, это я не вам. Ой, вы мои хорошие.

Ещё немножко Анна посюсюкалась с собаками, затем огляделась и начала сооружать рядом с костром некоторое подобие шалаша. Она неумело скрестила несколько сухих веток и стала набрасывать на них кое-какую свою одежду и одеяло.

— Что это вы там такое городите?— Осведомился Димитрий, выглядывая из-за деревьев и критически осматривая строение её неумелых рук.

За ним показалось ещё одно любопытное маленькое личико.

— Мастерю защиту от таких, как вы.— Зло ответила ему Анна.

— Хотите сказать, у вас есть что прятать?— Ехидно поинтересовался он.

— Хотите сказать, что у вас совсем нет вкуса?— Парировала его вопрос Анна.

— А при чём тут мой вкус?— Удивился Димитрий, выступая на пустое пространство теперь уже полностью.

— Спросите это лучше у своего дружка, который на днях меня весьма недвусмысленно приветствовал, когда я омывала свои кривые ноги.— Безразлично произнесла девушка.

— Какого такого дружка?— На мгновение растерялся Димитрий, (на что Анна только многозначительно фыркнула) но когда понял, что именно она имела в виду, смутился и ретировался за всё те же кусты, из-за которых пару минут назад вырулил. Но перед уходом он всё же не преминул вставить в конце хоть какую-нибудь, да фразочку.

— Кстати, тогда это была реакция не на ваши кривые ноги, а на хороший отдых и добрую пищу.

— Ну-ну,— произнесла Анна, наклоняясь и влезая в свой импровизированный шалаш, который в данный момент она собиралась использовать в качестве душа.— Самоуверенный болван!

Тёплую ночь сменило не менее тёплое утро. Димитрий уже давно избавился от своих шкур, сложив их и удобно уместив в седельной сумке. Он надел новую рубашку, позаимствованную из волшебной кладовой Руди, точную копию своей старой, оставив верхние пуговицы расстегнутыми.

— Вы меня убиваете, Анна, иметь трёх крепких лошадей и передвигаться при этом как черепахи. Мне бы таких... несколько месяцев назад, давно уже сбился со счёта, так я бы горя не знал. Правда их, вероятнее всего, задрали бы в том лесу, из которого я и сам-то с трудом выбрался, но всё ж таки лошади эти хороши, да и вообще верховая лошадь это лучшее из существующих средств передвижения. В древности, правда, существовали машины, знаете, я читал, что они развивали огромные, просто невероятные скорости. Блеск! Но то было много веков назад и не известно действительно ли такое могло существовать на самом деле, если да, то возможно мы ещё в далёком будущем снова придём к этому. Но только боюсь что нас с вами,— он задумчиво взглянул на девочку,— а возможно даже уже и Кристинки, не будет на тот момент существовать на этой бренной земле, как отдельных биологических особей. Но вообще-то я, честно говоря, не совсем уверен, что такая технология на самом деле когда-то имела место быть, хотя и очень хотелось бы в это верить. Так что в данный момент верховые животные это лучшее, что есть у нас для того, чтобы мы двигались быстрее и при этом не перетруждали свои столь драгоценные человеческие ножки.

— Как вы вообще можете ездить на этих жутких тварях? Нет, я ничего не имею против самих лошадей, но посмотрите на них, по-моему, они совершенно не приспособлены для того, чтобы на них ездили верхом.— Поделилась своими впечатлениями горе-наездница. Может быть, она на самом деле так думала, а может быть, просто натёртая задница давала о себе знать и жаждала мести в виде унижения всего лошадиного рода, путём ущемления прав всех лошадей как верховых животных.

— Анна, Анна, да что вы вообще можете об этом знать, когда и лошадь-то увидели только пару-тройку дней назад? Лошадь это кладезь верхового искусства.— Позволил себе не согласиться Димитрий.— Я езжу верхом с самого малолетства и, если хотите, могу продемонстрировать вам несколько приёмов верховой езды.

— Нет уж, увольте.— Анна, словно сдаваясь, подняла руки вверх.

— А зря, знаете ли, то ещё зрелище, по крайней мере, есть на что посмотреть.— Разочарованно вздохнул лорд, готовый уже было тряхнуть стариной и блеснуть перед "благодарной публикой", в лице девушки, девочки, двух Хамелеонов и трёх вяло передвигающих ногами лошадок, своим мастерством джигитовки.— А вот Кристине лошади нравятся.

— Она ещё ребёнок, и довольно маленький, ей нравятся все животные, посмотрите хоть на Хамелеонов.— Отрезала Анна.

— А они, между прочим, отвечают ей взаимностью. И знаете почему?

— Ну, и почему же?

— Да потому что они чувствуют и знают, кто их по-настоящему любит, понимает и ценит.

Какое-то время они ещё шли пешком, но потом Димитрию всё же удалось уговорить Анну сесть на лошадь. Он не стал ожидать, когда она усядется самостоятельно, как и впервые, когда она после ряда неудачных попыток, каждый новый раз, вновь оказывалась на земле, а посадил её сам и не путём подсаживания, а просто подняв за тонкую талию и опустив прямиком в седло. Так было проще и надёжнее, особенно если имеешь дело с Анной.

— Ничего, Анна, скоро привыкните, ещё понравится, так потом вас с лошади и не стащишь.— Предположил Димитрий.

— Никогда.— Покачала головой девушка.— Вы всегда так склонны преувеличивать или эта честь выпадает только избранным, а в данном конкретном случае мне?

— И почему только мы с вами дня не можем прожить без спора?— С искренним сожалением в голосе, спросил Димитрий.

— Не расстраивайтесь так, милорд,— на удивление мягко произнесла Анна, своим обращением лишний раз подчёркивая разность их социального положения,— просто мы с вами разные. Вы аристократ, а я простолюдинка.

— Нет.— Резко выкрикнул её спутник.

— Да.— Всё тем же сладким голоском подтвердила Анна.— Порой мы с вами и не знаем даже, как друг с другом обращаться. Мы ведь чужие люди, с разным прошлым и разным будущим. Нас связывает лишь тот короткий миг настоящего, что мы сейчас переживаем. Но спросите себя, надолго ли мы с вами вместе или, быть может, уже скоро расстанемся? Так вот, думаю, мы оба прекрасно знаем ответ на этот вопрос и понимаем, что ещё месяц, другой и мы с вами, скорее всего, так больше никогда и не увидимся.

Димитрий недовольно качнул головой.

Анна же между тем продолжила.

— Мы с вами можно даже сказать друзья, но наш разный социальный статус и половое различие путает все наши карты и уменьшает тем самым шансы на сближение.

— Половое различие это, конечно, разговор отдельный, а вот что касается этого самого социального статуса, то он никогда не имел для меня особого значения.— Запротивился было Димитрий.— Мои друзья, что остались там, дома, всегда об этом знали, так узнайте же теперь и вы.

— Это вам только так кажется.— Печально покачала головой девушка.— А каково было вашим друзьям, на людях обращаться к вам как к лорду, а наедине как к другу?

— Да, но я этого не просил, я всего лишь....

— Папа,— пропищал вдруг чей-то тоненький голосок.

Анна привычно вздрогнула, как вздрагивала каждый раз, когда девочка произносила это слово. Умом она понимала, что рано или поздно придётся прервать этот фарс, ведь бесконечно это молчаливая ложь продолжаться не может, они уже находятся в цивилизованных землях, но Димитрий каждый раз её отговаривал. А между тем с каждым прожитым так днём что-то объяснить Кристине становилось всё труднее, а скоро станет и вовсе невозможно.

— То акое рьмо?

— Что Кристиночка?— Не понял Димитрий.

— Договорились с вашими непристойностями.— Зло зашипела на него Анна, прекрасно понявшая, о чём именно идёт речь.

— Что я такого сделал?— Так же шёпотом спросил растерянный Димитрий.— И что она вообще такое спрашивает?

— Догадайтесь с трёх раз, на букву д начинается, а на о заканчивается, упомянутое вами на днях.— Всё с тем же змеиным шипением ответила ему Анна.

— Что это такое?— Димитрий всё с тем же непониманием сосредоточенно сдвинул брови к переносице, но затем до него наконец-то дошло.— Ах, это.... Вот блин!

— Вы опять за своё?— Возмутилась его спутница, хмуря брови и недовольно взмахивая рукой.— До вас как до утки на вторые сутки.

Она неумело сползла с лошади, чуть не грохнувшись при этом наземь плашмя, и присела рядом с девочкой, которую лорд поставил на землю, поправляя расслабившуюся подпругу.

— Кристина, послушай, то слово..., которое произнёс... Димитрий, оно очень-очень нехорошее. Его нельзя произносить ни в коем случае. Правда, лорд?— Обратилась девушка к нему за поддержкой.

Димитрий поймал на себе укоризненный взгляд серых глаз, тяжко вздохнул и присел рядом.

— Правда, детка, мама права. Это слово очень нехорошее и говорить его больше не стоит. Не говори это слово никогда, пожалуйста.

— Вадно.

— Не будешь говорить?

— Вадно.

— Вот и отлично, значит договорились.— Димитрий поднялся.— Теперь двигаемся дальше.

— Ишь, как у вас у мужчин всё просто.— Нахмурилась Анна.

— А что тут сложного? Мы уже обо всём договорились, так почему бы нам не следовать своим дальнейшим путём?— Беспечно пожал плечами её спутник.

— По кочану....

— И по капусте, это я тоже знаю, грамоте обучен.

— Вот только не надо своих гнусных намёков.— Вскинулась Анна.

— Что вы, ничего личного. Я ничего такого совсем не имел в виду.

— Так я и поверила. Плохой вы человек, Димитрий.— Грустно вздохнула девушка.

— Ага, вы ещё скажите редиска, помнится, именно таким тавром клеймили плохих людей в былые времена.— С насмешкой произнёс Димитрий.

— Спасибо за просвещение, теперь буду знать. Люблю, так сказать, узнавать что-то новое.— Съязвила Анна.

— Ну, если вы только пожелаете, я могу вам много чего нового преподнести, и в смысле фраз и вообще.— Димитрий придвинулся к ней поближе.

— Это что это вы сейчас имеете в виду?— Подозрительно спросила девушка.

Димитрий взял прядь её волос и позволил им спокойно просочиться между своими пальцами.

— А вы догадайтесь.— Таинственным шёпотом произнёс он, наклонившись к ней ещё чуть ближе.

— Но-но-но, держите себя в руках, лорд, вспомните рамки дозволенного и не позволяйте себе ещё более гнусных намёков.— Угрожающе произнесла Анна, отодвигаясь.

— Ах,— артистично вздохнул Димитрий, поднимаясь,— какая же вы, Анна, всё же пошлая.

— Что? Это я-то пошлая?— Анна подскочила, уперев кулачки в бока.— А кто вот только что здесь и сейчас...?

Она оглянулась на Кристину, которая смотрела на неё, широко разинув рот, затем перевела взгляд на ухмыляющегося Димитрия. Он стоял чуть поодаль, сложив руки на груди.

Анна скривилась в понимающей улыбке.

— Это была шутка? Да?— Сконфуженно спросила она.

Лицо Димитрия расплылось в широкой улыбке, и он чуть наклонился в её сторону, но при этом ни на шаг не подходя.

— В принципе да, но...,— он выдержал некоторую паузу,— я бы конечно не отказал, особенно, если бы вы мне это лично предложили.

Анна гордо вскинула вверх хорошенькую головку, окаймлённую ореолом длинных пепельных волос.

— Да ни в жизнь.

— Я это запомню и....

Хамелеоны внезапно недовольно зарычали и быстро начали скрываться под невидимой окраской.

Анна опустила руки и с опаской осмотрелась по сторонам.

— Кристинка, ну-ка быстро беги ко мне.— Она наклонилась и подхватила девочку на руки.

Димитрий, осторожно переступая, тоже оглядывался. До этого момента Хамы зря не предупреждали.

— Димитрий, кто там?— Испугано спросила Анна.

— Не знаю, но всё будет хорошо, держитесь меня и далеко не отступайте.

Он сделал первый шаг вперёд и ещё успел подумать, как же всё-таки хорошо, что он так предусмотрительно успел привязать лошадей, прежде чем отвлекаться на Анну и Кристину. Мало ли что могло их спугнуть в сложившихся обстоятельствах, особенно если учесть то окровавленное человеческое тело, что столь непонятным образом вывалилось из кустов чуть правее от них.

Анна испуганно вскрикнула от столь резкой неожиданности и попыталась закрыть ребёнку глаза. Кристина привычно зашлась в истерике.

Димитрий же только сильнее сжал рукоять меча.

— Началось, так и думал, что далеко нам не уехать.— Тихо проговорил он и зло сплюнул.

— В смысле?— Растерянно спросила его спутница.

Она-то, в отличие от Димитрия, совершенно ничего не понимала и только боязливо смотрела по сторонам, даже не представляя, что за опасность могла им в данный момент угрожать, под тёплым лоном цивилизованного мира. Там, в своей глухомани, они все, наверное, были такие наивные человеколюбцы, не ожидавшие от людей большей пакости, чем сказанной словом.

Однако Димитрий прекрасно всё осознавал, пожив среди цивилизованного аристократического общества, в котором постоянно находился повод для ненависти и вражды, начитался умных книжек и знал, что страшнее самого рядового, цивилизованного или нет, человека, зверя нет, даже среди мутирующих.

— Вон он, они.— Прокричал знакомый мерзкий голос.

Анна и Димитрий одновременно повернулись на крик. Беззубый тощий человечек указывал на них своей худющей рукой.

— Вот вам и главный персонаж сегодняшнего представления. Ну, иди сюда, дорогой, разберёмся по-мужски. Я так ждал этого момента.— С иронией произнёс Димитрий, поманив тщедушного мужичка к себе рукой.

Но тот, а также несколько других мужиков, показавшихся из-за его спины, устремили взгляды на растерзанное тело лежавшее недалеко от ног Димитрия. Они неуверенно перевели свои глаза на самого лорда, гадая, мог ли обычный человек нанести их сообщнику столь несовместимые с жизнью увечья, но других претендентов на эту роль поблизости больше не наблюдалось.

Взревев, один из нападавших, здоровый во всех отношениях мужик, бросился на Димитрия. Тот увернулся, сделал резкий выпад и полосонул противника по боку.

— Хам, Хамочка, прикройте девочек.— Выкрикнул Димитрий, отбиваясь теперь сразу от двух противников, первый же отползал в сторону с рассечённой боковиной, из которой не в шутку сочилась кровь. Краем глаза молодой лорд заметил, как двое мужланов приближаются к Анне, которая крепко прижимает к груди плачущую Кристину, да и сама пребывает в состоянии уже близком к панике. Это обстоятельство как раз таки и послужило поводом для просьбы-приказа Хамелеонам держаться неё.

Разъярённым псам недолго пришлось косить ряды противника, так как те, испугавшись невидимого врага, быстро отступили, даже не подумав прихватить с собой раненных и убитых дружков.

Незатейливый хозяин постоялого двора, мечтавший о лёгкой наживе, бежал, чуть ли не одним из первых. К Димитрию он даже близко не подошёл, видимо прежний урок прошёл для него не совсем даром.

Таким образом, весь бой занял примерно минут пять, закончившись в рекордно короткие сроки.

Димитрий вложил меч в ножны, предварительно вытерев лезвие об одежду одного из убитых, успокоил разбушевавшихся было Хамов, и кинул коротко, после того как последний раненый покинул поле брани, хотя, пожалуй, это слишком громкое высказывание, точнее это была так себе, полянка маленькой бранишки.

— Думаю, здесь нам больше оставаться не стоит. Выходим.

— Думаете, вернутся?— Осторожно спросила Анна.

— Вряд ли,— ответил лорд, оглядывая несколько трупов в нереально-согнутых позах, лежащих вокруг,— но рисковать, не стоит.

— Теперь я вижу, что в прошлый раз вы ударили его действительно заслужено.— Пробормотала девушка.

Димитрий взглянул на неё невидящим взором и принялся молча собираться.

Кристина к тому времени уже успокоилась, и лишь испуганно озиралась на дядей лежащих вокруг, в лужах собственной крови, по-прежнему прижимаясь к груди названной матери.

Они и правда не стали здесь больше задерживаться, тем более что те немногие вещи, что у них имелись, уже давно были сложены, а точнее и вовсе не разлаживались, хотя поклажа и валялась сейчас вокруг в несколько хаотичном беспорядке, и вскорости покинули это гиблое место.

Анне с её мозолями было особенно тяжело. Выбор у неё был не слишком велик, либо ехать верхом, растирая их и дальше, либо топать пешком, едва поспевая за мерно шагающими лошадьми, которые иногда пытались перейти на размеренную лёгкую рысь, благо ещё, что не на ускоренный галоп. Нет, с кем с кем, а с лошадьми она уж точно никогда не подружится, разве что так, для проформы, лишь бы на спину не залазить.

Но, хвала Господу, долго ей мучиться не пришлось, на развилке дороги они повстречали обоз, следующий в ту же сторону что и наши путники. Сопровождавшие повозки люди приняли их весьма любезно и охотно согласились следовать далее вместе. Анне даже милостиво предложили ехать на одной из крытых телег, что она восприняла с большой радостью и небывалым облегчением.

Теперь, в обществе множества повозок, путь их протекал ещё более спокойно и размеренно. По вечерам они всей своей шумной компанией грелись у костра, ужинали и веселились, танцуя и во всю глотку горланя песни.

Те немногие женщины и дети, что тоже следовали обозом, приняли Анну и Кристину в свою дружную компанию. Димитрию же приходилось в основном общаться с мужчинами, поэтому всё это время они редко общались между собой. А их друзья Хамелеоны, так и вовсе исчезли из виду. Правда Димитрий каждую свободную минуту отъезжал от медленно тянущихся повозок, чтобы убедиться, что они всё ещё поблизости, не хотелось терять своих двоих самых лучших и преданных друзей. Но как бы они не стремились сохранить хоть какое-то подобие равновесия в своих отношениях, там всё равно потихоньку начала образовываться червоточинка.

Иногда Анна и Димитрий бросали друг на друга задумчивые взгляды, встречались глазами, улыбались, но не более. И только Кристина, ничего ещё пока не понимающая в отношениях взрослых, с радостным криком "Папа" кидалась в его объятия, каждый раз, как только Димитрий показывался ей на глаза.

Сами они никому ничего объяснять не спешили, но потому как девочка в них обоих признавала родителей, все и относились к ним как к семье, считая их молодой семейной парой. Они ничем не подтверждали данные домыслы, но и не опровергали их. В конце концов, всем так было даже удобнее, ведь это объясняло их странный союз и не поощряло мысли задавать какие-то лишние вопросы.

Дни опять потянулись бесконечной вереницей. Вместе с повозками они преодолели довольно-таки длинный отрезок своего пути, так было безопаснее, веселее и, если учесть весьма характерные физические увечья Анны, гораздо более приемлемо, по крайней мере, для неё. Хотя и Димитрию было ехать верхом значительно удобнее без Кристины, ведь, хоть он и по-настоящему полюбил эту маленькую вертлявую девочку, но всё же то, что она постоянно ворочалась и грозилась вылететь из седла, особого удобства ему явно не добавляло.

Вместе с новыми знакомыми они проехали через несколько небольших городишек, но это пока им было по пути, потом же, в очередном городе, им пришлось-таки расстаться....

Анна с некоторой неприязнью покосилась на свою лошадь, хотя животное в принципе не было ни в чём виновато, но снова ехать верхом, когда уже совсем было, зажили прошлые мозоли и натёртости, ох, как не хотелось. Болезненный след был ещё слишком свеж и не стёрся временем. А вновь испытать уже испытанное никакого желания не было.

Но Димитрий удивил её свой любезностью и внимательностью, он купил ей женское седло. Принцип его устройства был очень причудлив, и Анна сначала с удивлением и некоторым недоверием взирала на это неказистое незаконнорожденное дитя кресла и седла. Можно ли было вообще, сидя вот так боком, ехать верхом? Но оказалось, что оказывается можно. И к её же собственному удивлению, езда в женском сиденье пришлась ей больше по вкусу. В нём она сидела как влитая и даже на свою лошадь теперь стала посматривать всё с большей доброжелательностью.

— Странная вы женщина, Анна. Большинство моих знакомых дам, в наше продвинутое время предпочитают ездить всё же в обычных сёдлах, одинаково пригодных для женщин и мужчин в равной степени, попробовав раз, вмиг поддаваясь искушению забросить женское седло куда подальше. А вы?!— Он, вздёрнув бровь, только покачал головой.

— Уверена, что большинство ваших знакомых дам, так же свободно падают к вам в объятия после первой же вашей пошлой шутки или предложения, но я ведь до сих пор держусь, тем, вероятно, от них и отличаюсь.— Анна гордо вскинула голову, при этом слишком уж усердно вцепившись в поводья, от волнения, наверное. А может быть от странной нервной дрожи, которую Димитрий каждый раз в ней непроизвольно вызывал?

— Ба, так вам, оказывается, приходится сдерживаться?— Лорд вопросительно приподнял бровь.— Милая, бросьте вы все эти глупые потуги и отдайтесь во власть страсти. Вот я перед вами,— Димитрий раскрыл объятия, оставив поводья свободно покачиваться на конской холке,— весь горю.

Кристина мерно, в такт движениям жеребца, покачивалась во сне, крепко привязанная и прижатая спиной к его животу.

— Хам! Хам и грубиян!— Вновь выкрикнула Анна и пришпорила лошадь, вцепившись одновременно и в узду и в лошадиную гриву.

Хамелеон привычно трусил рядом, даже не подняв головы, и вообще никак не среагировав вроде бы как на своё собственное имя, они с Хамкой давно уже свыклись с постоянной бранью человеческих особей и упоминанием ими их имён в отношении друг друга. Это их нисколько не обижало, теперь это на них уже просто совсем никак не действовало.

Димитрий же только незаметно улыбнулся в бороду, которую растил уже некоторое время. Они всё ближе подбирались к его личным землям, и ему совсем не хотелось быть кем-либо узнанным в столь странном состоянии и одеянии. Да и нынешняя компания его не очень-то подобала лорду.

Он посмотрел в сторону Анны, опережавшей его теперь на несколько шагов, и задумался, почему это ему так нравится её задирать. Димитрий почувствовал себя снова мальчишкой, когда, вместе с Павлом и Мишкой, извечными спутниками его детских и юношеских проказ, он дёргал всех знакомых и незнакомых девчонок за косы и строил им различные козни.

Теперь же, казалось, всё повторялось, разве что только пепельные косы Анны по-прежнему оставались нетронутыми, а шутки стали более пошлыми и постельными. Но что ещё можно было ожидать, ведь теперь они уже давно не дети. Они вполне взрослые люди! Он взрослый...!

Хотя иногда так хотелось хоть на десяток минут окунуться в омут детства с головой и снова с силой дёрнуть за длинную девичью косу, на этот раз пепельную.

Глава 20. Ну, здравствуй, Павел.

И вот они уже наконец-то остановились в максимально приближенном к землям Димитрия, но во всё ещё придерживающемся более или менее какой-то самостоятельности, городе. На постоялом дворе их приняли настолько приветливо, насколько они могли заплатить. (Цивилизация, прежде всего, строится на рыночной экономике, а потом уже только приходит время и взаимной симпатии.) А заплатить они в принципе могли, продав уже в этом городке предпоследний камень найденный когда-то Димитрием.

Уплатив как обычно за две комнаты, они сняли их на пару-тройку дней, дальше двигаться Димитрий собирался уже в сопровождении Павла, оставалось, правда, теперь того самого Павла как-то сюда доставить, но и на этот случай у Димитрия уже был разработан план.

Ранним утром следующего после их здесь остановки дня, Димитрий позвал в свою комнату мальчишку посыльного. Тот переминался с ноги на ногу и с некоторым страхом и смущением поглядывал на позвавшего его к себе бородатого мужчину. Такие же посыльные юнцы, собиравшиеся обычно внизу возле конюшни, послали его сюда под общий смех и улюлюканье в уверенности, что мужчина хочет разделить с ним своё ложе.

Клиенты здесь бывали разные, по крайней мере, так поговаривали старшие ребята, а их хлебом не корми, дай только языком потрепать, да постращать малолеток.

Он же был здесь самым молодым и по жизни и в работе. Так что ему ничего не оставалось, как только понуро опустить голову и подняться в сдаваемые комнаты. Чтобы ему не предстояло совершить, но в этом заключалась его работа, это было тем единственным, что позволило бы матери и младшим братьям и сёстрам после смерти отца хоть как-то сводить концы с концами. Поэтому он стоял послушно, не выражая особого восторга, но и не противясь.

— Хочешь не плохо заработать, сынок?— Улыбаясь во всю ширину рта, спросил его вероятный наниматель.

Парнишка что-то нечленораздельно промычал.

— Ты что это так сник, парниша?— Димитрий потрепал его по плечу.

Мальчонка ещё больше скукожился и втянул голову в верхнюю часть туловища.

— Ну, как знаешь.— Димитрий отошёл в сторонку и сел на табурет у окна, задумчиво глядя в даль. Помолчав немного, он добавил.— Послушай, парень, если ты доставишь одну бумагу и кое-что передашь устно одному важному человеку, тебе заплатят очень хорошо. Заплатит даже сам лорд, насколько я могу судить.

Димитрий внимательно наблюдал за мальчишкой, из-под приспущенных ресниц.

Тот сосредоточенно насупился и решился наконец-таки поднять глаза на бородатого мужчину.

— Так вы просто хотите, чтобы я отнёс кому-то донесение?— Растерянно спросил он. Лицо его прямо на глазах стало оживать, плечи раскрылись, голова покинула своё убежище в недрах вышеупомянутых, рот расплылся во всё ещё неуверенной улыбке.

— А ты что подумал?— Спросил Димитрий, нахмурившись, затем сплюнул, вероятно, догадавшись, и пробормотал.— И куда только катится наш мир? Ну что, выполнишь моё поручение? Заметь, плачу я хорошо.

— А сколько?— Деловито поинтересовался малец.

— Ишь, как ожил, да резвости сразу прибавилось. Сказал хорошо, значит хорошо. Вот лови кошель.— Димитрий что-то подбросил в воздух.

Небольшой мешочек привычно опустился в ловко подставленную детскую ладонь.

— Но тут же несколько монет.— С расширенными от удивления глазами произнёс мальчишка после того, как изучил содержимое кошеля.

— Мало? Но я разве не сказал тебе, что это только аванс, потом заплачу ещё три такие суммы.— Равнодушно проговорил Димитрий, снова безразлично отворачиваясь к окну.

— Но это ведь много....— Паренёк запнулся, вероятно, до чего-то додумавшись. Затем спросил несколько испуганно.— Вы, верно, шутите надо мной, господин?

— Отнюдь. Это работа стоит таких денег, но её надо выполнить скоро и хорошо. Если выполнишь её быстро, получишь даже больше обещанного. Ты как, согласен? Или, быть может, стоит позвать кого-то из твоих дружков?

— Они мне не дружки,— строптиво проворчал паренёк, смотря на лорда исподлобья.

— Отчего ж так? Как никак соратники.— Поинтересовался Димитрий.

Мальчишка, словно обидевшись, насупился ещё больше, но промолчал, и лорд беззаботно махнул рукой. Не его это господское дело свару между мальцами разнимать.

— Ну, как, берешься за это поручение, пацан, или нет? И на условия мои согласен?

— Конечно, я согласен, господин.— Охотно откликнулся тот.— Что мне нужно делать?

— Вот и отлично. Значит так, видишь это письмо,— Димитрий помахал перед носом у мальчугана запечатанным конвертом,— передашь его замковому священнику.

— Значит, мне надо будет ехать в замок?— С затаившимся восторгом и одновременно с испугом в связи с предстоящим посещением самого замка, спросил мальчишка.

— Надо, но я ведь и не говорил, что будет легко. Кстати, ещё не поздно отказаться.— Напомнил Димитрий.

— Нет-нет, я согласен, всё как есть выполню, господин. Только мне надо будет где-то лошадь раздобыть, у нас своей нема.— Пожал он неуверенно плечами.

— Возьмёшь мою.

— Вашу?— Мальчишка и вовсе раскрыл рот от удивления.

— Мою, и хватит набивать цену, сказал же, тебе заплатят очень хорошо. Отец Павел отдаст такой же мешочек, как прибудешь к нему, я написал ему об этом в письме. Приведёшь его ко мне, получишь всё остальное и, если захочешь.... Ты, как вообще относишься к лошадям? Любишь?

— Люблю.

— Правильно, животных нужно любить.— Назидательно произнёс Димитрий.— Так что, если захочешь, при удачном выполнении поручения подарю тебе эту самую лошадь, так сказать, безвозвратно.

— Подарите мне лошадь?— Заворожено произнёс паренёк.

— Не захочешь не пода....

— Хочу.— Резко выкрикнул паренёк.

— Вот и отлично, только не зазнавайся. Прежде всего этого, тебе ещё предстоит выполнить всё, что я велю и при том в условиях строжайшей секретности. Сможешь?

— Да я для вас, что угодно.— Воодушевлённо выкрикнул мальчишка.

— Ну, что угодно не надо, а вот то, что прошу, чтобы было сделано. И ещё, парень, слушай сюда,— Димитрий подошёл к нему вплотную и навис над ним непробиваемой скалой,— если только, хоть одна живая душа узнает про то, что тебе велено, тебе не сдобровать. Усёк?

Тот заворожено кивнул.

— Хочешь увидеть, какой я в гневе?

— Не-а.— Покачал головой мальчишка, слегка приоткрыв рот.

— Тебя звать-то хоть как, малец?

— Гришка, Гришка Отрепин.— Произнёс мальчик, гордо выпятив грудь вперёд.

— Так вот Гришка..., постой Отрепин, это не твой ли батька Отрепин Иван лучший кузнец здесь будет?

Пацан вытер сопли и слезы, неожиданно полившиеся из носа и глаз, одним движением руки.

— Был мой.

— В каком смысле был-то?— Растерялся Димитрий.

— Убили батьку, нас теперь из кузницы выгнали, вот работаю, мамке помогаю.— Объяснил Гришка.

— Так значит. Разберёмся. Эх, хороший мужик был батька твой!— Махнул рукой Димитрий.

— А вы его знавали?— Затаив дыхание, спросил пацан.

— Знавал, малый, знавал, но речь сейчас не об этом. Давай лучше вернёмся к нашей прежней беседе.

Паренёк заглядывал теперь ему в рот чуть ли не с любовью, оказывается дядька-то и не плохой вовсе: работу поручает обычную, хоть и тяжеловатую, платит хорошо, если не отлично, батьку лично знавал и отзывается о нём по-доброму.

— Сделаю всё, как велите, господин.

— Значит так, найдёшь Павла, в смысле отца Павла, но никого другого. Понял?

— Да понял я, понял.— Отмахнулся мальчишка.

— Не дерзи.

— Простите.— Гришка потупил взор.

— Так вот, найдёшь святого отца, подойдёшь к нему и отдашь ему записку, но перед этим скажешь, слушай внимательно, передашь дословно. Святой отец, а вы знаете, что павлин красивая птица и так прекрасно поёт.

— А это правда?

— Что?— Раздражённо спросил Димитрий.

— Что эта дивная птица красиво поёт?

— Не важно.— Отмахнулся Димитрий.— И не дивная красиво поёт. Я же сказал, слушай внимательно. Павлин красивая птица и так прекрасно поёт. Запомнил?

— Да.

— Повтори.

— Святой отец, павлин прекрасная птица и так красиво поёт.

— Красивая прекрасно поёт. Понял?

— Да.

— Ну.

— Павлин прекрасная птица и так красиво поёт.

— Правильно. Запомни это. Эти слова очень важны и смотри мне, ничего не перепутай.— Хмуро напомнил лорд.

— А вы что шпион? А это что шифр? Да?— Перешёл на шёпот Гришка Отрепин, предусмотрительно осмотревшись, чтобы его никто более не услышал.

— Так всё, с меня хватит, отдавай письмо и ступай отсюда.— Димитрий попытался выхватить из его рук белый, заклеймённый печатью постоялого двора, конверт.

— Не отдам, не отдам, я сам поеду.— Закричал паренёк, уворачиваясь, и мышью шныряя по комнате.

— Ладно, всё, хватит носиться, как угорелый, но больше никаких вопросов. Согласен? Или выполняешь всё, как я говорю, или сейчас же отдаёшь мне письмо и уходишь.

— Я сделаю всё, как вы велите, господин.— Согласно закивал Гришка.

— Ладно.— Нехотя протянул Димитрий.— Скажешь это Павлу, то есть святому отцу Павлу, дождёшься, пока он всё прочитает, получишь вторую часть денег, расскажешь ему обо мне и приведёшь его сюда. Всё уяснил?

— Вы же сказали никаких вопросов?— Напомнил мальчишка.

— Это для тебя никаких вопросов, а для меня можно. Понял?— Димитрий уже начинал распаляться от наивной глупости этого мальчугана.

— Понял, не дурак.

— Что-то я в этом уже сильно сомневаюсь.

Паренёк обиженно засопел.

— Не строй обиженные гримасы, а то так и будешь всю свою жизнь письма развозить, да вот так по мелким поручениям. Пошли лучше вниз, выдам тебе персонального коня.

— А он и правда будет мой?— Заворожено спросил мальчишка.

— Я же сказал, а моё слово закон.

— А можно ещё вопрос?

— Ну, давай, только последний.

Мальчишка огляделся.

— А вы нашему лорду ничем не навредите?— Прошептал он.

— В смысле?— Так же, оглядевшись, зашептал Димитрий ему в ответ.

— Ну, я ему не наврежу, если это письмо отнесу?— Пояснил Гришка.

— А с чего это ты за своего лорда-то так печёшься?— Сощурившись, поинтересовался лорд.

— Потому что хороший он, господин, и отцу моему всё время помогал.— Бесхитростно ответил малец.

— Хороший, стало быть. Вот как.

— Да.

— Ну, ладно, малец, лорду своему ты ничем не навредишь, ты ему этим только поможешь. Но вообще-то, если бы это даже ему и навредило бы, так разве ж я тебе бы сознался?

Мальчик задумался ненадолго.

— И то верно.

— То-то же.— Поучительно произнёс Димитрий.— Пойдём, жеребца моего возьмёшь. И не бойся, не наврежу я твоему лорду.

— Честно?

— Честное слово.

— Ладно.

Они спустились вниз, в конюшню, где на глазах всех остальных посыльных, ещё недавно точивших лясы и смеявшихся над Гришкой, Димитрий сам подвёл ему оседланную лошадь.

— Ну вот, приятель,— нарочито громко произнёс он, понимая, что именно сейчас происходит,— теперь это твой собственный жеребец. Ну, всё, езжай, парень, выполняй своё поручение и поскорее.

Гришка с благодарностью кивнул.

— Сделаю всё, как вы изволите, господин.— Произнёс невысокий худощавый парнишка, с ходу взлетая в седло, и пришпорил лошадь. Справедливости ради стоит отметить, что в седле он держался просто превосходно, как влитой, уверенно, спокойно и с достоинством.

Димитрий ещё какое-то время смотрел вслед удалявшейся маленькой фигурке на рослом скакуне, которая изредка отрывала руку от уздечки и хлопала ею по шее коня, и, улыбнувшись, отвернулся.

— Господин, господин, может быть вам ещё что-нибудь нужно сделать?— Засыпали его вопросами и предложениями другие мальчишки, ужами завившиеся подле его ног, в сердцах ругая себя за упущенную вероятно хорошую работу, а на лице каждого из них играла заискивающая улыбка.

Конечно, добрый конь уже сам по себе был отличной наградой, а здесь ещё и денежка имеется, и по всему видимо хорошая, грех было упускать такой шанс поживиться. Да содеянного, теперь уж не воротишь.

— Сделать нужно не мне, а вам в первую очередь.— Строго произнёс Димитрий.

— Что?— Лица парней непонимающе вытянулись.

— Прежде всего, никогда не подставляйте друзей и соратников.— Тихо, но твёрдо сказал лорд и, развернувшись, пошёл отсюда прочь.

— Анна, откройте, пожалуйста, дверь.— Димитрий легонько поскрёбся в соседнюю комнату.

— Но уже поздно, лорд.— Зашептали ему в ответ с той стороны двери.

— И что?

— Вы не должны приходить к нам так поздно, Кристина уже спит.— Сурово проговорила девушка.

— Анна, мне нужно срочно поговорить именно с вами, а не с Кристиной.

— О чём?— Не сдавались за дверью.

— Анна, послушайте, если бы я хотел наброситься на вас как дикий зверь и растерзать, я сделал бы это ещё в лесу и, заметьте, уже давно.— Проговорил Димитрий.

Он уже и не знал даже, какие ещё аргументы привести этой несговорчивой женщине, чтобы она наконец-то перестала его чураться и открыла ему путь в свою жизнь, а заодно и непосредственно эту самую дверь в простую комнату самого обычного постоялого двора в данный момент.

— Ну, в принципе да, я это понимаю.— Мужчина услышал, как дрогнул её голос, похоже, девушка начинала сдавать свои позиции.

— Тогда откройте дверь.— Твёрдо произнёс он.

— Ну, понимаете, мне нужно сохранять свою репутацию.— С сомнением протянул голос из-за двери.

— Да неужели? Так подумайте сами, если мы с вами будем вот так стоять и препираться на весь коридор, то вы потеряете свою незапятнанную репутацию гораздо раньше, чем сами сможете об этом подумать.

— Ладно, открываю, только подождите минутку.— Недовольно проворчали в ответ после непродолжительного молчания.

Прошла ещё пара минут, прежде чем послышался лёгкий щелчок отодвигаемой щеколды, и дверь чуть приоткрылась.

— Проходите, только быстрее.

Димитрий улыбнулся спящей Кристине, она была такая хорошенькая во сне, прямо как сущий маленький ангелочек, и сел на табурет возле стола.

— Ну, и о чём вы так срочно хотели со мной поговорить, да ещё и посредине ночи?— Спросила Анна, прислонившись к стене и сложив руки на груди.

А она была довольно-таки симпатичная, невольно отметил Димитрий, со своими пепельными распущенными волосами, слегка светившимися в полумраке комнаты, вероятно, давала о себе знать концентрация магии, содержавшаяся в этой женщине, даже и в таком простеньком домашнем халатике, отчасти скрывающем её соблазнительные формы, но при этом, не делая их менее желанными.

— На днях я, вероятно, отправляюсь в свой замок.— Тихо произнёс он.

Девушка сразу как-то скисла.

На самом деле Анна давно уже ожидала этого разговора, но всё старалась отложить подальше мысли о нём, всё больше прячась за преграду из шуток, теперь же от этого уже было никуда не деться, а ведь без него ей и идти-то собственно было некуда.

— Значит, пришли. Закончилось, так сказать, ваше путешествие. Я вас поздравляю.— Только тон её был отнюдь не радостный, вопреки произнесённым словам.

— Спасибо.— Сказал Димитрий и добавил после короткой паузы.— Я вот, что хотел спросить. Как я понимаю у вас здесь родни нет?

— Я вам уже говорила и не раз, у меня нигде нет родни.— Печально ответила девушка, внезапно спрятав руки за спину и отвернувшись к окну.

— И идти вам соответственно некуда?— Продолжил лорд.

— Что вполне естественно, если учесть что я пришла с вами невесть откуда.— Снова ответила она отнюдь не кротко.

— Понятно.— Он потёр тремя пальцами правой руки переносицу, пытаясь унять разрастающееся раздражение.— И что вы собираетесь делать дальше, без родственников и денег, да ещё с ребёнком на руках?

— Честно говоря, ну, если вы уже так и этак, коснулись этого вопроса, то,— Анна опустила руки, подошла к кровати и села рядом с девочкой, при этом поправив сползшее с её плеча лёгкое одеяльце,— хоть это и нескромно звучит, но я хотела попросить, раз вы на самом деле лорд и у вас даже есть свой собственный замок и всё такое, то, быть может, вы предоставите мне комнату и кое-какую работу по дому, за что я бы получала скромное жалование, которого нам с Кристиной вполне хватало бы на жизнь.

Она выжидающе посмотрела на собеседника.

— Служанкой, стало быть, надумали стать.— Тихо произнёс Димитрий.

— Ну, да, может, и надумала,— помолчала и добавила,— кем-то типа того.

Димитрий вскинул на неё насмешливый взгляд.

— А вы не думали, как себя будет чувствовать молодой лорд, у которого масса претенденток на руку и сердца, когда по его замку бегает малолетняя девочка, кидается ему на шею при каждом возможном случае и кричит "Папа", мамой её при этом является новая молодая служанка? А как потом себя будет чувствовать в такой ситуации моя невеста, а затем и юная и прекрасная жена? Я, конечно, понимаю, что в замке каждого уважающего себя лорда и в его окрестностях шныряет уйма его незаконнорожденных детей, да вот только ведут они себя при этом совсем по-другому.

Анна опустила глаза, а потом снова отвернулась к окну, заглядывая в непроглядную тьму.

— Да, это проблема.

— Проблема.— Тихо, словно охрипшее эхо, повторил Димитрий.— И я ещё не говорю о вашем несносном и строптивом характере.

Анна бросила на него негодующий взгляд, но промолчала, осознав правильность этого замечания.

Затем они оба ещё немного помолчали, вероятно, каждый обдумывая своё.

— Анна, а можно личный вопрос?— Спросил Димитрий спустя несколько минут.

— Попробуйте.— Пожала плечами девушка.

— Э-э-э, насколько долго вы собираетесь хранить верность своему погибшему мужу?

— Мужу? Что вы имеете в виду?— Подозрительно спросила она.

— Анна, вы молодая женщина с ребёнком на руках, которой не за что жить и некуда идти, я же в свою очередь молодой мужчина, мне нет ещё и тридцати. Моя мать, знаете ли, мечтает меня женить, но ни одна из претенденток на роль мой дражайшей супруги не тронула моё сердце настолько, чтобы я предложил ей поделить свой титул, но вы....

Анна слушала его, приоткрыв рот и не веря в то, что он произносил и в то, что ещё только собирался произнести.

— Мы бы с вами могли помочь друг другу, Анна. Вы мне весьма симпатичны, несмотря даже на все стычки между нами, а может быть, именно как раз поэтому они и происходят. В общем, вот что я хотел вам предложить. Давайте, соединим наши с вами судьбы воедино.— Голос его неожиданно оживился, слова, которые ещё пару минут назад давались ему с трудом, теперь потекли из его уст складно и достаточно быстро.— Я уже всё хорошо обдумал, если вы, конечно, согласитесь, мой друг отец Павел обвенчает нас тайно. Я даже договорюсь с ним, чтобы он поставил запись задним числом, думаю, он не пойдёт против моей воли. Я признаю Кристину своей дочерью, объявлю всем, что я ездил за своей семьёй к тестю. Придумаю вам даже титул, чтобы было меньше разговоров о моей жене-простолюдинке. Подумайте сами, вы только выиграете от этого. Простите меня, но из простолюдинки за столь короткий промежуток времени стать леди...!? Ваша дочь будет расти аристократкой, не зная горести и печали бедности, не зная голода и холода. У вас будет всё, жильё, разнообразные кушанья, одежда, драгоценности, титул, власть и всё что вы только пожелаете. От меня же наконец-то отстанет моя мать, и перестанет мне на все праздники подсовывать своих претенденток на мою великосветскую руку и сердце,— Димитрий скептически скривился,— высокомерных дочек аристократов. Мы оба выиграем от этого брака и, кстати, на счёт ещё одного. Не пугайтесь, я не буду вас насильно укладывать к себе в постель и лишний раз без позволения прикасаться к вам, конечно, если вы сами этого не попросите. Тогда я, разумеется, ничего против этого иметь не буду и даже наоборот буду только обеими руками "за", как вы понимаете. Здесь у нас всё будет чисто по обоюдному согласию. Мы можем даже с вами договориться и завести себе фаворитов, любовников, кого хотите. В общем, таково моё предложение. Ваша воля соглашаться на него или нет. Но перед тем как ответить, подумайте и о Кристине тоже, ведь вы, вероятно, как и все матери, хотите для неё светлого будущего и именно я могу ей его дать. Когда ещё вам выпадет такой шанс? Но вопрос даже не в этом, а в другом. А выпадет ли?

Он замолчал, внимательно посмотрел на растерянное лицо Анны, совсем не ожидающей такого поворота событий, затем поднялся, подошёл к окну и остановился возле него, вглядываясь в темноту и сложив руки в крепкий захват за спиной, давая девушке время и возможность обдумать такое несколько экстравагантное предложение....

Так прошла минута, две, десять. Девушка всё молчала, а Димитрий не торопил её.

Но всё же так не могло продолжаться бесконечно, и спустя какое-то время он повернулся к ней, вопросительно заглядывая в глаза.

И она наконец-то выдавила из себя, правда не совсем уверенно, но вполне покорно.

— Я согласна..., мой лорд.

Но он толи не расслышал, толи просто сделал соответствующий вид.

— Что вы сказали?

— Я согласна, лорд Димитрий.— Сказала Анна более громко, твёрдо и уверенно.— Я буду вашей женой.

— Отлично, тогда, дабы не портить и дальше вашу наичистейшую репутацию, я покидаю вашу комнату. Может, выгляните в коридор, убедитесь, что там никого нет?— Пошутил он.

Анна действительно выглянула в коридор и, никого не увидев, шёпотом сообщила ему об этом.

Димитрий, закатив глаза, покачал головой, в очередной раз поражаясь её наивности.

— Лорд.— Тихонько позвала Анна, когда он уже было, коснулся ручки своей двери находящейся напротив.

Мужчина молча обернулся.

— Спасибо вам.

Девушка на самом деле понимала, что делал он это скорее ради неё и Кристины, чем ради себя самого. В её ситуации о лучшей судьбе не стоило и мечтать. Молодой, красивый и в меру добрый аристократ сделал ей предложение. Ей, безродной простолюдинке, из богом позабытой глуши? Да о нем, наверное, вздыхает каждая первая красавица в округе из самых богатых и титулованных семей, а он выбрал её, Анну. Так разве ж стоило ей искушать судьбу? Она должна была согласиться, ведь у неё просто не было иного выбора. А если бы он у неё и был, этот самый выбор?

Димитрий скромно улыбнулся, кивнул и скрылся за дверью.

Анна, погружённая в свои собственные мысли, тоже прикрыла дверь.

Молодой, красивый и в меру добрый аристократ....

Павел появился дня через три. Обеспокоенный, весь на нервах, он ворвался в комнату, даже не подумав постучать в дверь. Вначале он совершенно опешил, когда увидел перед собой человека, резко развернувшегося на шум открывающейся двери.

То был худощавый, совершенно заросший, в простоватой, пусть чистой, но в любом случае не приличествующей лорду одежде, мужчина. И только когда этот самый мужчина раскрыл объятия и улыбнулся такой знакомой с детства улыбкой, сейчас едва просачивающейся через завесу из отросшей бороды, Павел понял, кто же на самом деле стоит перед ним.

— Митька, Митяй, а я ведь не верил, что ты здесь, до самой последней минуты не верил.— Павел обнял своего друга, прижав его к груди настолько крепко, что стало очевидно, что он не всегда был священником.

— Тогда что же ты здесь делаешь?— Озорно спросил Димитрий.

— Ну, должен же я был узнать, кто мог знать наш детский девиз, да и вообще, здорово ты придумал про Павлина, никто ж кроме нас троих об этом не знал.

Он положил на край стола желтоватый измятый листок, видно было, что кто-то очень долго мусолил его в дрожащих руках.

Ровным аккуратным подчерком на нём значилось.

"Вера, надежда, любовь

Сковали наши сердца

С гимном тем вместе по жизни

Будем идти до конца.

Вера — Павла стезя,

Надежда — Миши

Терзанье науки,

Любовь же Димитрия доля,

О чём он тайно мечтает,

от скуки.

Если гордая птица Павлин вспомнит творенье своей детской руки, она придёт на помощь потерянной любви

Отдай мальцу, принёсшему письмо, кошель с монетами".

Вот и всё, что было написано на том листке. Ни подписи, ни каких-либо по этому поводу уточнений. Просто, и в тоже время непонятно для несведущего человека, в то время как для человека сведущего....

— Сущая белиберда,— смущённо пожал плечами Павел,— но сейчас, как ни странно, помогло.

— А я гадал, поймёшь, не поймёшь?— Улыбнулся Димитрий.

— Пойму, родной мой, как же не понять. Это же наше детство, творение моей детской руки. Никто ж кроме нас троих не знал о моих глупых попытках проникновения в круги литераторов, которые зачахли ещё в своих начинаниях.

— Ну, у каждого своё увлечение,— развёл руками его друг-лорд,— вот например не удивлюсь совсем, если вдруг окажется, что ты и сейчас до сих пор ещё тайно строчишь эти свои строчки.

Павел невольно зарделся.

— Вот уж не думал, что попаду в самую точку.— Улыбнулся Димитрий, дружески хлопнув его по плечу.

— Всё, хватит об этом, лучше расскажи мне, ты-то сам как?— Сменил смущающую его тему разговора святой отец.

— Да всё нормально, а ты совсем не изменился за прошедший... год. Кстати, сколько точно прошло времени с тех пор, как я послушался этого остолопа Мишку, а то я как-то совсем сбился со счёта в тех лесных дебрях куда попал?— Сосредоточенно спросил он.

— А прошло не больше не меньше, как....

В дверь несмело постучали и, после слов разрешения, она отворилась.

В комнату заглянул уже знакомый Димитрию мальчонка.

— Вы обещали отдать мне оставшуюся плату, как только приведу вам отца Павла,— неуверенно напомнил он.

— Паша, то есть святой отец, у вас деньги с собой имеются?

Павел протянул Димитрию увесистый мешочек, а тот, не считая, сунул его в руку мальчишке.

— Спасибо за помощь, сынок.

— Это всё мне?— С недоверием спросил Гришка, заглядывая вовнутрь кошеля.

— Да, бери всё.

— Но здесь так много.— С сомнением протянул посыльный.

— Сказал, бери и коня своего не забудь. Только деньги отдай матери, а коня береги, он тебе ещё пригодится.— Напутствовал парня Димитрий.

— А я деньги всегда мамке отдаю, ей ведь тяжело, мы все ей отдаём.— Оскорблено сказал мальчик.

— Вот и молодцы, маме нужно помогать, особенно, если отца больше нет.

Мальчишка тихо всхлипнул, пытаясь скрыть непрошенные слёзы.

— Ну, всё, теперь иди, малец, нам тут с отцом Павлом нужно серьёзно поговорить.

Гришка уже было развернулся, чтобы уйти, когда недавний наниматель окликнул его.

— Эй, чуть не забыл. Постой, пацан.

Паренёк обернулся.

— Ровно через две недели явишься в замок. Нужен тебе будет отец Павел или сам лорд, но к лорду тебя всё равно не пропустят, так что дождёшься святого отца в церкви. Он и отведёт тебя к обожаемому тобой лорду.

— К самому лорду?— Недоверчиво спросил Гришка.

— Да, к самому лорду. Лорд возьмёт тебя на службу в замок, а возможно и всю вашу семью перевезёт, если мать согласится. Ты как на это смотришь?— Хитро сощурившись, поинтересовался Димитрий.

— Спасибо, господин, спасибо. Я буду служить у нашего лорда? Честно?— Мальчишка всё-таки расплакался, больше не в силах скрывать слёзы и от былого прошлого горя и от сулящей будущей радости.

— Будешь, ещё как будешь.— Усмехнулся бородатый господин.

— Спасибо.

— Лорда своего будешь благодарить, малец, а теперь ступай, а то нам некогда. Итак, лорд ждёт тебя ровно через две недели, ни днём раньше, ни днём позже. Запомнил?

— Я всё запомнил, я обязательно буду, господин.— Паренёк уважительно поклонился, развернулся и стрелой вылетел из комнаты, но ещё успел услышать тихие слова нёсшиеся ему вдогонку.

— Эта Гриша Отрепин, кузнеца нашего бывшего малый. Слышал, помер его отец, надо бы семье помочь. Потом как-нибудь расскажешь, как это мы лишились такого чудного кузнечных дел мастера и почему его семья бедствует.

"Да что же это за человек такой,— подумал Гришка, в припрыжку спускаясь по лестнице,— что перед ним молчит и послушно ему служит даже святой отец, лучший друг лорда?"

— Расскажу как-нибудь, расскажу.— В комнате между тем продолжался прерванный появлением мальчишки разговор.— Но это всё потом. Ты уже этому малому итак помог. Ты хоть знаешь, сколько в том кошеле монет-то было? Да и сам кошель, заметь, не простой.

— Как можно, отец Павел, о таких мелочах....— С укором проговорил Димитрий.

— А, да ладно,— отмахнулся Павел.— Радость-то какая, лорд наш вернулся. Ты-то сам как? Я смотрю, совсем тощий стал, кожа да кости.— Павел, недовольно цокая языком, критически осмотрел друга со всех сторон, с тщательностью купца покупающего дорогостоящий товар для дальнейшей его реализации.

— Это не кожа и кости, а мюскулы.— Саркастически пояснил Димитрий.— Знаешь ли, мышца это друг человека.

— Кончай каламбурить, лучше расскажи, где был, что видел, да что с тобой, в конце концов, вообще произошло?

— Долгая история.— Попытался отвертеться лорд.

— А я никуда не спешу и потому вполне готов её выслушать.— Настаивал между тем святой отец.

— Да в общем-то, что рассказывать? Очутился я не у маменьки на дне рождение, а в диких мутирующих лесах. Вначале выживал чисто случайно, потом обрёл друзей, с помощью которых и продержался, как видишь, до самого победного конца. Вот и весь сказ.— Нехотя произнёс Димитрий.

— Ты прав, это очень долгая история.— Усмехнулся Павел.

— Да уж, какая есть.— Виновато развёл руками его друг детства.

— Ладно. Так где же всё-таки эти достойные воины, которые были твоей опорой в пути? Я хочу выразить им свою благодарность за помощь моему господину.— Он моментально огляделся, будто надеялся увидеть их прямо здесь и прямо сейчас.— Я так полагаю, судя по твоей щедрости, им ещё воздастся по заслугам?

— Ты очень удивишься, друг мой, когда увидишь этих воинов воочию.— Таинственно произнёс Димитрий.

— Я готов даже удивиться, главное, чтобы это пошло тебе на пользу.— Отрезал Павел.

— Но это ещё не всё, мой друг, я повстречал девушку, женился на неё, мы вместе уже несколько месяцев, у нас родилась дочь и сейчас ей уже третий год.

Вот это был настоящий удар ниже пояса. Такого потрясения Павел никак не ожидал. А он-то глупый наивно полагал, что после столь внезапного исчезновения, а потом и столь же внезапного возвращения своего лорда, его уже ничто не сможет удивить.

— Постой-постой, ты что так шутишь, или кто-то из нас двоих действительно сошёл с ума? Тебя не было около года, за это время ты мало того, что успел жениться на незнакомке, и у вас родилась дочь, так ей ещё и третий год уже пошёл. Лорд, вы что же это меня совсем за дурака держите? Думаете, раз я святой отец, так и вовсе не знаю, откуда дети берутся и сколько на всё на это времени уходит?— С укоризной спросил Павел, печально склонив набок темноволосую голову.

— Нет, конечно же, нет, а ты что разве забыл? Ты же сам нас и венчал?— Невинно улыбнулся Димитрий.

— Вот давай-ка с этого момента поподробнее?— Подозрительно попросил Павел.— И когда же это, по-твоему, было?

— Сейчас скажу, раз, два, три, так это получается три года назад.— Охотно подсчитал лорд.

— Что-то я со своей светлой памятью всего этого ну никак не помню. А я ведь на неё пока не жалуюсь.— Покачал головой святой отец.

— Вспомнишь, когда повенчаешь нас ещё раз, но уже в самом замке.— Беспечно отмахнулся Димитрий.

— Э, нет, вот только меня сюда не надо впутывать. Что скажет ваша матушка?— В голосе Павла почувствовался более официальный тон, и он вновь перешёл на "вы".

— Ты не её подданный, а мой.— Напомнил Димитрий.

— Я слуга господа нашего, а он не признаёт обмана.— Строго произнёс Павел.

— А как же ложь во спасение?— Удивился лорд.

— Это другое дело.— Огрызнулся святой отец.

— Нет, это именно то, что надо, этим ты спасёшь сразу две невинные жизни и освободишь меня от материнского гнёта и всяких там дочек её подружек.— Настаивал его друг.

— Ты так сильно её любишь, что готов без оглядки броситься в омут с головой, взять в жёны и удочерить чужого ребёнка?— Задумчиво спросил Павел.

Димитрий без лишних размышлений кивнул, словно уже с самого начала ожидал этого вопроса и точно знал ответ на него.

— Да.

Но при этом он не забыл, так, просто на всякий случай, перекрестить пальцы у себя за спиной.

— Если бы ты только ответил по-другому или задумался хоть на мгновение....— Тихо произнёс Павел.

— Я знаю.

— Любовь была твоей стезёй даже по нашему девизу..., то есть ещё в самом раннем детстве. Я всегда знал, что ты ещё что-нибудь такое, да отчебучишь, но что поделаешь. В конце концов, каждый из нас выбрал свой путь в жизни, а моё детское стихотворение стало в каком-то смысле даже пророческим. Ладно, обсудим это дома.— Проворчал он наконец-то недовольно.

И Димитрий понял, что Павел сдался.

— Спасибо, брат, точнее святой отец. Расскажи, а как там дела в моём замке, да и вообще, что в моих землях нового творится?— Всё что касалось его замка, интересовало Димитрия в самую первую очередь, он едва сдерживался, чтобы не засыпать Павла вопросами об этом, но для начала следовало решить вопрос с Анной.

— Всё как обычно, то есть соседи слева снова прослышали, что ты временно покинул свои владения, а мы объявили именно так, и пару раз пробовали захватить твои земли, но получили хороший отпор и убрались восвояси. А в остальном всё тихо, мирно, спокойно. Мы ведь как-то и раньше справлялись, ты ж уже не первый раз так надолго отлучаешься. К тому же твой управляющий знает своё дело, да и вообще весь совет не зря свой хлебушек кушает. Так что, не переживай, всё в порядке.— Ответствовал святой отец.

— Отлично. Ещё раз спасибо. асскажи, а РЧто ж, теперь думаю, пришло время познакомиться тебе с моими новыми друзьями, кстати, предупреждаю сразу, они сейчас тут с нами в комнате, и всё это время здесь находились, поэтому не пугайся при их неожиданном появлении. К сожалению, среди жестоких людей они вынуждены оставаться невидимыми.

— Здесь, в комнате?— Павел недоверчиво огляделся, но так никого и не увидел.

— Сейчас сам всё увидишь, я их попрошу показаться тебе на глаза.

— Надеюсь это не какие-нибудь демоны, ведь я как верный сын церкви буду просто обязан....— Начал было распаляться святой отец, но Димитрий остановил его лёгким взмахом руки.

— Ну, это, конечно, как сказать и как посмотреть, но лично я в этом очень сомневаюсь. Хам, Хамочка, покажитесь-ка, пожалуйста, моему другу.— С таинственной улыбкой на устах, весело произнёс лорд.

Павел с удивлением и недоверием воззрился на друга, потом, словно осознав для себя что-то новое, начал осматриваться по сторонам. И всё равно он пропустил тот самый момент, когда в комнате, прямо как из-под земли, невесть откуда возникла пара огромных собак.

— Матерь Божья.— Павел три раза перекрестился.— Это что ещё за чудо?

— Не бойся, это не исчадия ада, а самые что ни на есть обычные собаки, но только когда-то они были подвержены некой неизвестной мутации, вот тебе и объяснение их невидимости и исполинских размеров.— Пояснил Димитрий.

Собаки тем временем молча улеглись на пол, неотрывно следя за каждым движением гостя. По всей видимости, они точно так же вели себя и раньше, просто возможность их не только хорошо разглядеть, но и вообще лицезреть, появилась у Павла только сейчас.

— Они так на меня смотрят, словно готовы скушать прямо здесь и прямо сейчас живьём и со всеми костями и потрохами.— Спокойно произнёс Павел.

— Ты просто им совсем незнаком, вот они тебя и изучают, но тронуть, не тронут. Правда, мои хорошие?— Димитрий на секунду отвлёкся на Хамелеонов, потом снова повернулся к Павлу, продолжая пояснять.— У них отменное чутьё на врага, если бы ты был из его стана, так они бы зарычали сразу после того, как ты переступил порог этой комнаты. Раз молчат, значит, не тронут. Они мои друзья, Павел, очень хорошие друзья, и не раз уже спасали мою непутёвую жизнь, лишний раз доказывая это.

— Это я уже понял. Ну, а когда же ты познакомишь меня со своей женой или точнее будущей женой, или наоборот?— Устало спросил святой отец.— Ты совсем меня запутал.

— Чуть позже, прежде же нам надо определиться с моим возвращением в замок.— Официальным тоном произнёс Димитрий.

— Мить, а ты точно не передумаешь?— Павел считал себя просто обязанным задать ему этот последний вопрос.

— Это ты сейчас об Анне?

— Если именно такое имя у твоего нового увлечения, то да.

— Тогда мой ответ отрицателен.

Димитрий уверенно покачал головой, отрицая тем самым даже саму возможность такого нелепого разрешения данной ситуации.

— Как знаешь!— Неуверенно протянул Павел, пожимая плечами и печально вздыхая, теряя с этим ответом свою последнюю надежду хоть как-то образумить друга.— Как и когда ты собираешься возвращаться?— Спросил он, переводя тему разговора совсем в другое русло.

— Мы поедем с тобой, только под чужим именем, для того у меня и растут эти космы под носом и на подбородке.— Охотно пояснил лорд.

— А я то всё гадаю, зачем тебе эта вульгарная борода простолюдина.— Брезгливо скривился святой отец.

— Да-да, вот именно для этого она мне и нужна. Итак, сначала мы проникнем внутрь замка, а затем уже непосредственно в мои покои.— Начал облекать в слова свои дальнейшие планы Димитрий.— Ты всё подготовишь заранее к так называемому возвращению своего лорда, но уже с супругой и дочерью. Официальная версия будет такова, что якобы, когда я путешествовал прошлый раз, это как раз и было где-то года четыре назад, я повстречал чудесную девушку графиню, только жила она где-нибудь за тридевять земель отсюда. Так вот, мы с нею были тайно обвенчаны тобою же, ведь насколько я помню, ты сопровождал меня в том походе, потом я был вынужден вернуться домой, а она осталась, родила там дочь и продолжала благопристойно (Павел невольно фыркнул при этом последнем слове) ждать моего возвращения.— Как ни в чём не бывало, продолжал лорд, полностью проигнорировав столь ироничную реакцию своего друга.— И вот я узнал, что её престарелый отец, а он, как мы помним, является графом, скончался, и в тайне, дабы не посвящать в тонкости своей личной жизни общественность, поехал за ней. В её графстве остался править деспотичный старший брат, но я выкрал свою любовь из-под его жестокого крыла и вот теперь привёз её вместе со своей уже дочерью в свой же замок, ну и так далее и тому подобное. В общем, давай хорошо поработаем воображением и раскрутим из всего этого чудесную романтическую историю, с помощью которой любого можно будет пробить на сентиментальную слезу.

— Да, я думаю, можно будет легко создать что-либо в этом роде.— Павел задумчиво покусывал нижнюю губу.— После такой чудесной сказки дамочки будут вздыхать в сладкой истоме, а кавалерам придётся ещё усерднее выпрашивать у этих самых дамочек поцелуи и прочие ласки.

— Не плохо придумано.— Согласно кивнул довольный Димитрий.

— Да, пожалуй, и, правда, не плохо.— Вяло пожал плечами Павел. Конечно, возвращение потерянного друга и лорда в одном лице его весьма и весьма радовало, но некоторые нюансы его появления радости и счастья святому отцу отнюдь не прибавляли.

— Ладно, я сделал подсказку, а вы тут уж сами раскручивайте эту историю, а то, поди, расслабились здесь без своего лорда?— Строго пригрозил Димитрий пальчиком.

— Ну, конечно, не без этого же.— Шутливо согласился святой отец.

— Ну что ж, теперь, когда тонкости моего триумфального возвращения домой теоретически улажены, я так думаю, пришло время познакомиться тебе и со своей будущей графиней.— Димитрий поднялся, чтобы позвать Анну.

Но Павел резко рванулся вперёд, перехватил его руку и удержал.

— Мить, а она хотя бы аристократка?

— Ты что уже так быстро всё забыл? А говорил что у тебя нет проблем с памятью.— Невинно удивился Димитрий.— Она же графиня.

Павел отпустил руку друга и грустно покачал головой, а как только за лордом захлопнулась дверь, с опаской перевёл взгляд на мирно посапывающих возле кровати двух огромных собак.

Но при встрече с Анной и Кристиной, настроение Павла против новой графини несколько поубавилось. Девушка была на редкость красивая и эффектная, в общем, ей была даже присуща тонкость аристократических черт, хотя в её простонародном происхождении, после долгого разговора с другом, святой отец нисколько не сомневался.

Человеку с некоторой долей фантазии вполне можно было принять её за аристократку. Дочка её..., ладно, их, тоже была очень миленькая и довольно-таки болтливая, она непременно называла Димитрия папой и постоянно обнимала и целовала его. Димитрий же чувствовал себя с ними естественно и непринуждённо, можно было даже сказать как-то по-семейному, наверное, привык за время совместных скитаний.

Сердце Павла несколько растаяло, и он по-другому взглянул на выбранную другом претендентку на его руку и сердце. В конце концов, это был выбор самого лорда и не ему того судить. Ну что ему так уж трудно повенчать их тайно и поставить запись задним числом, ради спокойствия во всех владениях друга, в общем, и в семье самого молодого лорда в частности?

Наверное, именно в этот момент Павел и решился окончательно согласиться на просьбу своего друга и лорда по совместительству.

Глава 21. Дом, милый дом.