Бэлла Донна (главы 1 - 7)

То, что проигравший Рэм угощал всю компанию виски, это ещё полбеды. Главное несчастье подкралась тогда, когда вдрызг пьяные маги решили продолжить праздник в закрытой общине друидесс. Друидессы оказались на редкость несговорчивыми, их пришлось выкуривать иллюзиями крыс почему-то тигрового окраса. Паника поднялась чуть ли не до небес, и Рэму с друзьями влетело и от кураторов, и от властей.

Неудачное Новогодье аукнулось неприятностями на излёте весны. Сначала дважды сбежавший прямо из-под носа некромант, теперь навязавшаяся в попутчицы Бэлла, да ещё с Лаэртом впридачу! Гоблину же понятно, что эта парочка опозорит Рэма в пути, а что самое неприятное — от них не отвяжешься, ведь путь в Маулентию заказан. Как пожаловалась вчера Бэлла, семья Карганилы объявила её дерг-дью, наверняка чтобы изгнать или изничтожить, лишь бы наследством не делиться. Бросать нахлебников на дороге было бы подлостью, так что придётся вести их в столицу, в великий Таирилинн, опасаясь, что в любой миг за девчонкой явиться могущественный некромант, который убьёт её защитников и даже не заметит. По словам гомункула, преступник будет восстанавливаться дней семь, но пеший путь до Таирилинна займёт добрые три недели.

Рэм потянулся на пледе. Ещё не рассвело, благодаря тускнеющей пелене Невода небо казалось сиреневым, а листочки дикой яблони, шумящие наверху, отливали аспидно-чёрным. Красивый контраст, что ни говори, нежность и мрак... Рэм положил руки под голову и задумался, как бы поскорее и без приключений добраться до столицы.

Конечно, в Сайларне, как и во всём мире, меж городами проложена сеть порталов, и за приличную сумму можно в одночасье попасть, скажем, из Найлессина в Таирилинн. Но на переход сразу трёх живых, да ещё с конём, поклажей и гомункулом денег не хватит. Не хватит их и на покупку ещё одной лошади, а уж тем более ездового крылатого ящера — виверны, так что придётся идти пешком.

Это будет долгий путь, в котором попутчиков придётся чем-то кормить, во что-то одевать, делить на троих плед, одеяло и посуду. Можно купить всё недостающее в ближайшем приюте и истратить на это деньги, полученные от родителей, а следующие полгода на что жить? Перебиваться на мелких заработках? Искать пропавших собак, склеивать разбитые чашки, читать формулы цветения над замученными комнатными фиалками? Этим много не заработаешь, к тому же конкурентов море, потому что на магии пытается нажиться каждый бедный и голодный подмастерье из Колледжа. Многие ученики повадились сами вредить горожанам, например, насылать иллюзии полтергейста, или затыкать трубы дымоходов, или рисовать богохульные рисунки над дверьми, чтобы потом, напустив на себя отрешённый и серьёзный вид (дабы не рассмеяться) приходить к исстрадавшимся горожанам и за звонкую монету устранять последствия собственноручных безобразий.

Самым действенным ухищрением считалось нанять брауни Колледжа за пинту эля. Наполовину спившийся Морик охотно надевал носатую карнавальную маску, обсыпался перьями из подушки и привязывал сзади к ремню чучело змеи из лаборатории вивисекции. В этом виде он лазал по чужим крышам, кукарекал и заверял особо недоверчивых жителей, что он самый настоящий василиск. После прибегал бравый подмастерье, давал отмашку Морику идти домой, а в холле градоправления появлялась новая фреска "Юный волшебник убивает василиска". Ухищрение было в ходу ровно до тех пор, пока фресок не накопилось под сотню, градоправитель устроил выставку, а власти заинтересовались, почему сюжет так часто повторяется, и уж не сбегают ли василиски из лабораторий Ковэна? От греха подальше уловки с брауни Мориком пришлось свернуть.

Порыв ветра принёс запах пепла, Рэм очнулся от воспоминаний, посмотрел на кострище и понял, что собирать завтрак нет никакого желания. Лень связала по рукам и ногам, хотелось долго нежиться на тёплом пледе, предаваться меланхоличным мыслям и смотреть в сиреневое небо за ветвями яблони. Путешествовал бы он один, без труда оставил бы себя без еды до обеда, тем более утром голод не терзал. Утром терзала дрёма. Но теперь приходилось думать о беспомощных попутчиках, которым надо правильно питаться... ну просто потому, что так положено! Может, на них и взвалить готовку? Они же справятся?

Нет. Лаэрту недолго вместо еды сварганить цианистый калий, которым так любят травить аристократов, и попутно сжечь всю округу. Что касается Бэллы, то её не заставишь что-либо делать, к тому же она привыкла палить еду синим пламенем. То есть не так, готовить на синем пламени. На газовой горелке, так это называется. Горелка — от слова "гореть", наверное, поэтому у Бэллы всё подгорало. В турпоходы она не ходила, с бардами у костров не пела, тушенку не ела и комаров не кормила, и зря, потому что теперь оказалась морально не готова к пешим переходам. Судя по здоровой ауре, выносливое тело Карганилы неудобств не испытывало, не считая пары мозолей на ступнях, зато сама Бэлла ныла и убеждала себя и всех вокруг, что вот-вот упадёт или от усталости, или от солнечного удара, на что Лаэрт тотчас пояснил, что с небес сверзится солнце и хлопнет её по темени. Костёр с помощью огнива и советов Рэма она развела только с третьей попытки и после весь вечер ходила с уверенностью, будто за это чудо ей обязаны навеки. Затем съела чуть ли не больше всех и, даже не вспомнив, что посуду за собой вообще-то моют, завалилась спать на одеяло в гордом одиночестве, вынудив Рэма и Лаэрта ютиться на пледе. Впрочем, среди ночи дурачок заявил, что ему приснился страшный сон, и перебрался жаловаться "бабе Карго", которая, шипя и ругаясь, выпихала его на землю, где он в итоге и заснул.

Рэм поднялся с пледа, плюнул на запреты не использовать магию понапрасну и пристально глянул на остывшие угли. Над ними тотчас взорвалась маленький шарик огнёвки. Отлично, теперь пламя будет гореть безо всяких дров где-то час.

Зевая, Рэм отправился к ручью — приводить себя в порядок. Тихое весеннее утро убаюкивало, птицы, казалось, не щебетали, а напевали колыбельные, а холодная вода шептала легкомысленный мотив "Девушки из Ипанемы" — песенки, которую Бэлла услышала по своему обожаемому телевизору, с тех пор везде искала и не могла найти.

"Интересная всё-таки штука — переплетение памятей!" — хмыкнул Рэм. Огляделся, словно пытаясь запомнить это, возможно, последнее спокойное утро, и заметил у корней ольхи бледный стебелёк, на котором доцветала ярко-красная кисть цветков. Потаённик! Удивительное растение, которые выпускает цветы из-под земли ранней весной, когда только сходит снег, а в начале лета снова скрывается до следующей весны.

Надо же, какая удача! Это, конечно, не чудесная омела, но "отвар из корней потаённика, желательно только что с очага снятый, выявит ведьму любую. Ежели вылить отвар на праведника, он смолчит, а ведьма завизжит". Рэм всегда посмеивался над этой строчкой из "Друидоведения". Если верить наблюдениям друидов, получится, что все женщины ведьмы, потому что какая из них останется равнодушной, когда ей на голову выливают кипяток, неважно, с корнями или без!

Им вдруг овладело бесшабашное веселье, захотелось поэкспериментировать. Пора выяснить, ведьма Карганила или нет! Кипятить отвар Рэм не собирался, он всё-таки не изверг и не друид, а вот обсыпать Бэллу корнями потаённика никто не запретит.

"Ты ещё сметаной её обмажь! — советовал он себе, ножом выкапывая растение и режа его на мелкие кусочки. — Или зубной пастой, так ей привычнее. Жаль, ни того, ни другого нет!"

Попутчики спали у костра, не ведая, что над ними нависла угроза эксперимента. И тень экспериментатора тоже нависла. Рэм медлил, пересыпая потаённик из ладони в ладонь, потом присел рядом с Бэллой. Примерно через полчаса выкатится солнце, и девчонка снова помолодеет, а пока на одеяле спала древняя старуха в нарядном платье. Даже жалко её... Действительно, одна в незнакомом мире, всего боится, оттого такая взвинченная. Совсем ещё ребёнок, на которого не стоит обижаться из-за капризов или хамства, и пусть этот ребёнок на родине пил, матерился и не видел ничего зазорного в распущенности, Бэлла же не со зла! Окружающие вели себя так же, она просто не знала, что можно по-другому, а если бы пошла против всех, стала бы изгоем. Жестокое оно, её общество, но не Рэму его осуждать, он сам не святой, и круг его друзей — не пример для подражания. Добропорядочные подмастерья смотрели на его компанию косо.

Странно, что Бэлла ведёт себя с ним прилично, старается не выражаться непечатными словами, и вообще... Так, наверное, относятся к старшим братьям, которых уважают, хотя тут он мог ошибаться, у него братьев и сестёр не было. У Бэллы, впрочем, тоже, и у Лаэрта, так что ни одна чужая память не подсказала бы правильного ответа...

Он слишком задумался. Шальной ветер подхватил изрубленный потаённик с ладони и швырнул на спящего Лаэрта. Рэм резко обернулся, ругая себя за невнимательность, и...

И тут же проверил свои ментальные щиты. Потому что потаённик, попавший на Лаэрта, вспыхнул и исчез. Словно масло на сковороде, зашипела витающая в воздухе магика. Рэм почувствовал себя между молотом и наковальней, по которым для устрашения пустили знакомый Бэлле люкт... люктрический ток. Вот влип...

Глаза Лаэрта открылись, он смотрел в небо, но судя по отсутствующему виду, вряд ли что-то видел.

— Эй... — позвал Рэм, замирая в ожидании то ли взрыва, то ли чего хуже. — Ты меня слышишь?

— Движение вечности... — чужим голосом ответил Лаэрт. — Разрыв времён... Струны бездны...

Транс... Это был транс латентного мага... опасный для него самого.

— Ты что-то видишь? Слышишь? Лаэрт! Говори, не молчи! Выговаривайся, иначе бездна тебя не отпустит!

— Спрашивай.

— Я... — Рэм задумался, перебирая в голове то, что волновало его в последнее время. Рядом что-то прошептала во сне Бэлла.

— Карганилу действительно убили, — сказал Лаэрт. Неужели уловил обрывок мыслей Рэма?

Гудящая в воздухе магика успокоилась. Лаэрт закрыл глаза и снова уснул. А Рэм перевёл дыхание. Либо он плохо учился и чего-то не знал, либо потаённик странным образом подействовал на деревенского дурачка. Значит, в Лаэрте дремлет ведьминская сила, а Карганила была ведьмой... И кто подскажет, каким боком это выйдет и чем грозит Рэму? И как себя вести, чтобы ненароком не пробудить способности попутчиков? Хотя у Бэллы их не должно быть, они уходят после смерти, и оживление тела их не вернёт, если только новая душа не обладает ведьминской силой. А она вроде не обладала?..

Да, было, над чем задуматься. Переворошив память Бэллы, Рэм не обнаружил ни единого проблеска магических способностей. Зато у Лаэрта случались всплески — он по наитию находил пропавшие предметы, прикосновением залечивал свои ссадины, иногда ходил во сне. Хорошо, что близкие помалкивали и приказывали ему забыть о собственных чудесах. В итоге Рэм едва выкопал эти воспоминания, в сущности, бесполезные, потому что какая теперь разница, ведьма Карганила или нет, сама она умерла или её убили? Лаэрту было видение, что убили, но гомункул утверждал обратное, а гомункулы, согласно учебникам, не лгут. С другой стороны, Н5ОН сам говорил, что теория расходится с практикой...

Бесконечные вопросы... А вдруг Карганилу убили именно из-за её ведьминского дара? Тогда дело принимает совсем другой оборот! Ковэн не может остаться вдали от замешанных на магии преступлений!

Лаэрт что-то промычал, проснулся и резко сел, ошалело глядя по сторонам.

— Доброе утро! — поприветствовал Рэм, отложив размышления на потом. — Как спал?

— Как убитый! — радостно сообщил Лаэрт. Вряд ли он помнил о своём видении...

— Сходи за водой, пожалуйста! — попросил Рэм и подтянул к себе сумку с припасами. Пора варить кашу, кормить Каприза и будить её величество Бэллу Анатольевну, хотя она вряд ли встанет в пять утра. Умение рано просыпаться никогда не входило в число её достоинств.

Лаэрт умчался к ручью, громыхая ведром. Каприз вскинул голову, протяжно фыркнул и принялся ощипывать луговой мятлик, который в изобилии рос вокруг. И снова воцарилась безмятежность, гасли звёзды, полоска восхода над дальними холмами в свете Невода казалась фиолетовой. Рэм залюбовался тихим рассветом, но вдруг почувствовал, что земля дрожит под копытами. Не иначе, кто-то ехал с севера, со стороны рощи. Рэм накрыл Бэллу пледом — не хватало ещё, чтобы она омолодилась на чужих глазах! Нашёл валяющуюся на перемётных сумах котту, встряхнул от травинок и натянул поверх рубашки. После сообразил, что рубашка-то у него расстёгнута, с раздражением сдёрнул котту через голову, привёл в порядок рубашку и опять оделся.

Из близкой рощицы на Тракт выехали всадники — четверо мужчин в беретах с перьями. Рэм пригляделся, уповая на эльфийскую зоркость. Перья оказались сорочьи, значит, это низшие чины йоменри, иначе говоря, охранников порядка. Хотелось бы верить, что они всего лишь объезжают Утренний Тракт...

Рэм с напускной невозмутимостью присел у костра, стараясь загородить ровно дышащий холмик под пледом. Лаэрт с водой всё не шёл. Его только за смертью посылать!

Вскоре йоменри поравнялись с привалом, вперед выехал одноглазый мужчина с притороченной к седлу секирой на длинной рукояти. Чуть левее застыл кряжистый мечник с бородищей по самые глаза, но всей видимости, полугном. Ещё двое молодых лучников замерли позади.

— Кто таков? — спросил одноглазый.

Рэм медленно поднялся, подошёл ближе и, сосредоточившись, выставил правую руку. Сам он этого не видел, но знал, что старый шрам на ладони налился свечением, и на коже проступила метка — две переплетенные золотые змеи.

— Рэморин Тэфаирий, маг Ковэна Сайларна, — отчеканил он. — Полагаю, я ответил на все ваши вопросы?

Он не любил общаться с йоменри. Вроде закон не нарушал, но всё равно испытывал какое-то неудобство, скользкое и неприятное. У Ковэна и йоменри шла застарелая вражда, маги и вояки считали своим долгом устраивать друг другу мелкие пакости. Впрочем, с какими службами Сайларна Ковэн в хороших отношениях? Да ни с какими!

Рэм потушил метку, что ставят каждому магу при посвящении, и опустил руку.

— Э, нет, пара вопросиков осталась, — с нехорошим выражением протянул одноглазый и спешился. — Это вы колдовали давеча? Мой амулет уловил всплеск магики.

"А потом спросят, один ли я путешествую. Почему-то хочется соврать, что один, но если я солгу, то как раз подставлюсь..."

— Я разжигал костёр, — Рэм подбоченился. — Я не понимаю, что за подозрения? Как служитель Ковэна, я освобождён от дорожного налога. Если у вашего разъезда есть вопросы по поводу того, кто я, куда и с какой целью следую, обращайтесь в Ковэн.

— Совсем маги обнаглели, — процедил сквозь зубы мечник.

— Понимаете, мистрь, — сказал одноглазый. — Разбойники у нас завелись, под началом некоего эльфа Джериля, колдуна и лиходея.

Рэм нахмурился. Имя было явно не эльфийским, всего лишь подражало ему.

— Разбойники похищают молоденьких девушек, — продолжал одноглазый. — Сколько живых в шайке, никто не знает. Жители одно говорят: мол, появляется по вечеру на окраине расписная телега, у неё ещё на бортах вырезаны лошади. Откуда приезжает, непонятно, возницы рядом нет, живых вокруг тоже нет. Не угнать телегу нельзя, не поджечь, говорят, её якобы прозрачные стены окружают, стало быть, колдовство. Поутру она исчезает, а в деревне пропадают первые красавицы. Только одна девка домой вернулась, она-то и рассказала, что её ночью позвал черноволосый эльф, она сама не своя стала, к нему из окошка прыгнула, а после мало что помнит. Вроде он Джерилем назвался, а после она ему поведала, что чахоткой больна. Вот её, чахоточную, и отпустили домой.