Тень Короля (Общий файл)

— Что насчет Эдны, есть известия?

— Наши люди получили послание от Миро, пока ничего нового. Никто в пределах поселения вонгов их еще не видел. Если бы мне разрешили покинуть город, она бы давно пересекла Стену.

Андаманка заметила то недовольство, которое собеседник даже не пытался скрыть, а напротив, ярко демонстрировал: "Во-первых, Рэй, приказы не обсуждаются, а во-вторых, я знаю Эдну очень хорошо, она прекрасно справится без твоей помощи, даже больше, намного лучше она справится без тебя. Твоя к ней привязанность не оправдывает нелогичное поведение".

Рэй замолчал, не желая спорить, он проводил девушку до зала Совета и, попрощавшись, покинул андаманку. Амелия осталась стоять у входа, затем резко выдохнув и, собрав волю в кулак, вошла внутрь. В зале все уже были на месте, девушка последней оказалась здесь. Все присутствующие кивнули ей в знак уважения. Все они были, как и девушка, одеты в наряды одной цветовой гаммы, например, Маркус носил темно-синие одежды. После прибытия инарды* (инард, инарда — член Совета)* андаманцы разошлись по кругу помещения, каждый на свое законное место.

Муж Амелии выступал первым, он рассказывал о подготовке бойцов и оснащении их оружием, о предстоящих масштабных сражениях.

— Мы разрабатываем стратегию по постепенному внедрению воинов на земли, украденные фарузами, — говорил он, — за десять лет нам стали хорошо известными их слабости, что дает нам преимущество.

Седовласый мужчина, самый старший инард в Совете, одетый в зеленые одежды, перебил выступающего: "Несмотря на отсутствие информации о нашем городе, у нас нет большого преимущества, нет способа для отступления, не подставляя при этом вонгов, такой вариант не может быть решением".

— То есть вы, член Совета, выступаете за то, что мы должны сидеть сложа руки, прячась за Стеной?! — Маркус был крайне недоволен. Все инарды зашептались от возмущения.

— Я говорю о том, что здесь перед нами огромные плодородные земли, которые составляют четверть всего материка, здесь мы процветаем и здесь мы полностью защищены. Не надо воспринимать мои слова в штыки, я верю в Короля, но если мы вступим в бой, кровь андаманцев будет на нашей совести.

Наступила гробовая тишина, Амелия, услышав подтверждение своих сомнений, не решалась вступать в спор, однако, знание того, о чем предупреждала ее Эдна и вонги, пересилило все страхи. Девушка встала со своего места и прошла в центр к Маркусу: "Вы говорите за жизнь, инард Рову, но ведете к смерти". Сказанное андаманкой поразило членов Совета.

— К чему вы ведете? — спросил Рову.

— Медведица Мувала со своим народом помогает нам не из благодарности за прошлые заслуги, а из страха за будущее. Шаманка дала ясно понять, если мы сейчас ничего не предпримем, материк, а в том числе и Ашгед, повторит судьбу своих предшественников.

Старший инард встал с места и склонил голову* (склонить голову у людей ведущих спор, значит полностью признать поражение)*. Андаманцы еще долго не покидали зал, рассуждая о предстоящих планах и решении насущных проблем. Как только дебаты закончились, Маркус подошел к жене и попросил вернуться в комнату, а пока он сходит переговорить с Хранителем города. Она послушно вернулась в их апартаменты, сняла чамру и положила на тумбочку. Затем, андаманка сняла кристалл со своей шеи и поднесла к отверстию в стене, после чего преграда, сдвинулась с места. Амелия шла среди полок с нарядами, постепенно скидывая с себя украшения, одежду, она шла вперед по теплой мраморной плитке прямо к дверям, за которой по ее приказу была подготовлена ванная комната с ароматическими маслами. Полностью оголившись, она открыла двери и вошла внутрь, по всему периметру помещения стояли свечи, а центре находилась большая ванна из дорогого камня. Андаманка правой рукой достала шпильку из волос, после чего ее черные локоны россыпью упали на ее голое тело. Она аккуратно прошла меж свечей и залезла в тёплую воду из горных источников.

Амелия облокотилась на камень и закрыла глаза, вдыхая аромат лепестков, разбросанных повсюду. Внезапно она услышала шаги и очнулась. Внутрь зашел муж, также уже полностью обнаженный и залез к ней. Андаманка прильнула к нему спиной, снова расслабившись: "Долго был занят?".

— Полчаса, не больше, Хранитель полностью на нашей стороне.

— А, разве когда-нибудь Хранитель мог быть против воли Короля — усмехнулась Амелия.

Маркус наклонил голову к шее жены, нежно вдохнул ее аромат, слегка дотронувшись губами до ее бархатной кожи:

— Скажи мне, что тебя тревожит?

— Ответственность, Маркус, ответственность, ты видел лица тех людей, что внизу, сейчас они счастливы, и что теперь, после трагедии столетней давности им снова придется пролить море слез, снова ощутить горечь утраты или погибнуть от меча врага. А знаешь, что самое ужасное, они готовы пойти на такие жертвы...

— Мы не проиграем, слышишь, я уничтожу всех, всех кто будет стоять на нашем пути. Верь мне...

Амелия повернулась к нему и нежно провела пальцами по щеке любимого мужчины. Андаманец притянул к себе девушку, забыв обо всем на свете, он смотрел на нее, будто не существовало ничего вокруг, он целовал ее губы, ее плечи, ласкал ее бархатную кожу. Она послушно отвечала на все его прикосновения, касаясь сильного мужественного тела. Следуя его зову, они слились в единое целое. Они утопали в невероятном блаженстве, будто это был их последний раз...

* * *

В лесу среди множества жилищ вонгов, стоял чум, и не просто чум, а принадлежал он их шаманке. Об этом можно было понять сразу на подходе к месту ее обитания. В отличие от других, шкуры на каркасе были покрыты символами красного и желтого цвета, которые больше нигде не встречались. Женщине было лет двести, когда она впервые ступила на эту землю, на ее руках был сын лет пяти, отец которого погиб. Вонга жила здесь с самых первых дней, именно она помогала предводителю львов объединить представителей всех родов, именно она была авторитетом, лекарем для всех них, именно она общалась с духами природы и предков. Но, несмотря на ее величество, все называли ее просто — "тетушка".

Тетушка Мувала была медведем, ее род угасал быстрее, чем два других, потому что медведей изначально после катастрофы выжило вдвое меньше, чем львов и лис по отдельности. Но проблема была у всех одна, браки заключали редко и не по любви, а для рождения нового поколения. И все потому, что дети рождались только, если оба представителя одного рода.

На закате дня медведица сидела вместе со своим сыном у костра. Он был гордостью для нее. В конце концов, никто не ожидал, что Кронад Тур станет следующим вожаком, но самым удивительным было для нее рождение внука. Все вонги были уверены, что этот младенец благословлен небесами, так как его мать не медведица...

— Птица прилетела давно, пора бы им уже подойти к границе, — Кронад натачивал камнем свой нож, при этом умудрялся успевать переворачивать мясо на вертеле.

— Скоро, мой сын, скоро. За границей следит Вук?

— Еще бы, он околдован этой андаманкой, мама, что бы ты ни говорила...

— Нет, не околдован. Говорила я ему, не станет она его женой. А то, что он упертый, так уж с этим ничего не сделаешь.

— Он уже прописался у Хэмси, старик жалуется, что тот по ночам ему спать не дает, мол как время придёт, знак подаст, но тому все равно, сам заглядывает.

— Жене мяса возьми, я травами его приправила, ей для молока хорошо, к тому же нашему зверенышу на пользу пойдет.

Их разговор прервал лев, прибежавший к костру, в руках он держал Миро. Мувала забрала из его рук птицу и всмотрелась ей в глаза, белая пелена колдовства окутала их. Женщина минуту смотрела на арвиуса, что-то нашептывая себе под нос. А после, когда исчезла туманная дымка, передала послание: "Эдна с фарузом, их преследует двое солдат. Избавьтесь от преследователей, пока они не дошли к границе с лесом".

Глава 20. Дар небес

Это была ужасная боль, дикая до невозможности, и в тот момент, когда Донат решил открыть глаза, адские муки уже подстерегали его. Фаруз терпеливо ожидал, когда мутные картинки постепенно приобретут очертания. Вокруг была вытоптанная местность, посреди которой стояли чумы местных жителей. Донат несколько раз сталкивался с вонгами, но так близко видел их впервые. Взрослые полулюди, в том числе и подростки, проходили мимо, не обращая никакого внимания на чужака. Охотник искал взглядом Эдну, которая не могла быть далеко. Он был зол на себя, оттого, что пропустил удар по голове, он помнил, как избавился от первого преследователя на свадьбе, обвинив его в воровстве, затем от двух на переправе, пробравшись к ним в лагерь ночью и подрезав подпруги на седлах, после чего сильное течение сыграло свою роль в их судьбе. А после, когда он решил избавиться от последних, в итоге оказался здесь, сидя на земле с привязанными к деревянному столбу руками.

Андаманки не было видно, только вонги и их жилища. Донат заметил, как проходивший мимо лев взглянул на него с пренебрежением и, фыркнув, зашел в чум, стоявший впритык к фарузу. Донат попробовал разорвать веревки, но тщетно, они как цепи сковали мужское тело.

Охотник пытался найти решение проблемы, как внезапно решение нашло само себя. К связанному пленнику подошел старый лис с флягой воды в руке. Донат еще издали заприметил маленький ножичек, висящий в чехле на талии вонга. Старик протянул воду к губам фаруза: "Пей!"

Охотник потянулся, сделав вид, что ему не хватает сил. Лис подошел еще ближе и поднес флягу, в этот момент Донат обхватил ногами колени вонга и повалил наземь.

Старик завыл, и тут же на его зов из чума выскочил уже знакомый лев. Увидев сородича на земле рядом с фарузом, вонг пришел в ярость. Левой рукой получеловек обхватил горло Доната, а правой, что есть сил, ударил в ребра. Презрительно фыркнув, вонг отпустил свою жертву и, подняв старика с земли, отправился обратно в жилище.

Охотник откашлялся, хватая воздух. Несмотря на полученный удар, фаруз был доволен, он незаметно придвинул ступней к завязанным рукам добытый ножичек. Внезапно из того самого жилища, в котором скрылся верзила, вышла Эдна в сопровождении ненавистного льва. Она вскользь кинула взгляд в сторону Доната, когда вонг откинул шкуру у входа в соседнее жилище и ввел женщину внутрь. Фаруз занервничал, понимая, что Эдна сейчас во власти дикаря и абсолютно беспомощна. Подхватив пальцами рукоять ножа, мужчина оглянулся по сторонам и быстро начал пилить веревки. Когда руки стали свободны, Охотник вместе с ножом подорвался с места и ринулся вслед за андаманкой. Подобно вихрю Донат ворвался в дом вонгов и, одержимый гневом, повалил на шерстяной ковер своего обидчика.

— Нет! — голос Эдны ворвался в сознание фаруза, когда он уже был готов вспороть вонгу горло.

Охотник взглянул в сторону андаманки, она с гордым видом сидела около рыжеволосой девушки, оголенное плечо которой украшала печать раба, а некогда красивое лицо покрывали старые шрамы, в руках незнакомки спал младенец. Маленькие ручки в районе локтей были покрыты шерстью, а также верхняя часть ушек и лодыжки.

— Это невозможно... — Донат застыл, рассматривая маленького мальчика, который походил чем-то на вонга, и в то же время он был в руках матери, человечки.

Воспользовавшись замешательством фаруза, лев выбил лезвие и угрожающе замахнулся.

— Джарок мак тааш, Вук! Абрахай! — вспылила Эдна.

Лев рыкнул, встал с пола и подал руку Охотнику. Донат недоверчиво посмотрел на вонга и, пошатываясь, сам встал с колен.

— Что ты сказала? — фаруз снова взглянул на Эдну.

— Твоя судьба в ее руках, человек, — вонг брезгливо фыркнул, — так и быть, я не буду снова связывать руки, но покинь шатер, женщина Тура не для твоих глаз. Можешь отдохнуть в соседнем чуме.

Донат в последний раз взглянул на мать младенца, на чудо, которое она держала в руках, и вместе со львом вышел наружу.

* * *

Сорок лет назад, конец Лютня.

Женские крики раздались, когда фаруз безжалостно в очередной раз полоснул лезвием несчастную по лицу. На белый снег алыми каплями стекала кровь андаманки.

— Дура! Я по хорошему ведь хотел, продал бы господам в Овароне, тебя бы с таким личиком не к грязной работе приставили, а тешилась бы в постели Хавута, он на таких падок, цацками бы всю обвешал. А ты, тварь, чем мне отплатила?

— Убить ее надо, — сказал фаруз средних лет, — эта гадина нам весь товар разбила, а до ближайшего поселения еще и без коней придется идти.

— Я на минуту отвлекся, а эта... — разгневанный мужчина еще раз злобно полоснул девушку по руке, — будешь медленно подыхать, никакие животные тебе не помогут, кровь их завлечет, а косточки разбредутся по волчьему логову.

Мучителя поглотила ярость, как только он взглянул на подрезанные поводья, валявшиеся на земле, а обида вместе с разочарованием все больше подталкивали его устроить виновнице очередную пытку. Без тени сожаления очередным махом он ранил андаманку.

Девушка начала терять сознание.

— Хватит Руп, нам пора, сама скоро со своим божком встретится, — бедняжка слышала последние слова фарузов, когда те, бросив ее на краю леса, решили уйти, — жаль бабу, красивая молодка была.

Раненную звали Дариа, ее ослабленное тело лежало на земле, с меховой одежды каплями на снег стекала алая кровь, а рыжие волнистые волосы ярким пятном выделялись на фоне белоснежный пустыни.

— Это конец?— думала она, смотря на ясное небо, — как же прекрасен этот день, день смерти.

Андаманка чувствовала, как солнце ласково касалось её кожи своими холодными лучами, с каждым вздохом маленький клубок дыма поднимался вверх, постепенно растворяясь в воздухе. Маленькие снежинки падали сверху на белую кожу, покрывали толстым слоем туловище. Разум постепенно начало склонить в сон, краски померкли, и все помутнело, лишь тёмное пятно мелькнуло в момент, когда веки сомкнулись, и девушку окутал мрак.

Странные видения играли в её сознании, на протяжении которых ее отчетливо преследовал аромат жженых трав и женские песнопения... Она видела себя обнаженной посреди леса, покрытого снегом, не чувствуя холода и боли, издалека к ней приближался бурый медведь. Не испытывая страха, андаманка шла к нему навстречу. Во взгляде животного было что-то человеческое, странное и осмысленное. Дариа подошла к нему вплотную и дотронулась рукой до его носа...

— Джамха яяяя... — пропел женский голос, — аргэ ло тааа...

Андаманка открыла глаза, она лежала на мягкой меховой подстилке, укрытая тёплой тканью, рядом сидела женщина средних лет, не совсем похожая на человека, с какой-то звериной сущностью. Она пела на неизвестном Дарие языке, протирая травы в толчанке.

— Проснулась, — не оборачиваясь к ней, сказала незнакомка — я обработала раны, но, к сожалению, на месте порезов останутся шрамы.

— Где я?

— В безопасности...

* * *

Эдна взяла на руки младенца и ласково погладила малютку по щеке, отчего мальчик улыбнулся, издав довольный визг.

— Кронад — счастливчик, — андаманка испытала прилив нежности, глядя на беззащитное чудо.