— Больше шансов, если мы немедленно сбежим. Но как этого Олега одного оставить, вдруг он заболел? Ещё и его ускользающая реальность, ему тяжело сейчас. Через пару дней все уляжется, а пока он словно между небом и землей.

— Чего-то твой любимый Олежек там застрял.

— Чего ты сказал?! А по башке? Мне до вас обоих нет дела. Вот сейчас соберусь и уйду.

Олег услышал, как Снежка отодвигает стул и посчитал, что пора вмешаться. Его знобило, словно он и вправду заболел, а все услышанное казалось порождением внезапно начавшегося бреда. Данилов обмотал бедра полотенцем, и, не заботясь о приличиях, влетел на кухню. Даня сидел на подоконнике и качал ногами, а Снежана замерла в паре шагов от Олега. Румянец медленно расползся по бледненькому личику.

— Так, спокойно. Садись и пей кофе-чай. Я сейчас оденусь и приду, — быстро сказал Данилов и стремительно вышел, ругая себя всеми возможными словами. К тому времени как он вернулся, на кухне царила вполне деловая атмосфера. Оба гостя сидели за столом и чинно уничтожали его запасы.

— А, присаживайся, — Данька с набитым ртом соизволил-таки пригласить хозяина к столу, — угощайся.

Девчонка же едва кивнула в знак согласия. Олег попробовал разозлиться и почему-то не смог, а вместо этого без особого аппетита стянул с блюдца бутерброд с икрой, заботливо сделанный Снежкой для гипотетического больного.

— Супа мы не нашли, — простодушно сознался Даня, поглядывая на банку с консервированным крабовым мясом.

— Олег, ты нас вспомнил? — тоном лечащего врача спросила обладательница потрясающих светлых кос.

— Я на идиота похож? — огрызнулся Данилов в совершенно не свойственной ему манере и тут же поправился, — Вспомнил. Как поживает твоя подруга? Больше не падает?

— Да, Мелька в порядке, — улыбнулась Снежана. — Слушай, нам с этим чудовищем пора идти. Мы бы рады зайти, но вряд ли наши с тобой дороги пересекутся. Скорее будут расползаться все дальше.

Данька замер с недоеденной булочкой в зубах, забыв, что умеет жевать.

— Зачем ты это мне говоришь? — Олег встал, прислонился к дверному косяку и невозмутимо переплел руки на груди — замкнулся в себе. Теперь никто не смог бы прочитать его мысли и эмоции.

— Ну, у тебя так хорошо. И ты сам интересный, но мы с Даней будем учиться в спецшколе. Вряд ли ты нас поймешь. А потом мы будем уходить все дальше, нам будет неинтересно с тобой.

— Да ну? — Олег позволил себе усмешку, — По идее это мне должно быть не интересно с вами сейчас. Интересно, в какой спецшколе вы будете учиться, программу которой я не знаю?

— Он прав, Снеж. Олег такой умный. Смотри чего он нарешал, — Данька выложил на стол лист бумаги, исписанный аккуратными цифрами и буквами.

— Ой, это правда твое?

— Мое, — спокойно согласился Данилов, а внутри бушевала такая буря, что он сам поражался. Это походило на эпицентр торнадо, абсолютный покой среди хаоса.

Снежана беспомощно посмотрела на Даньку.

— Ты-то понимаешь, что это совершенно не важно? Дело в другом. Черт, это все так ужасно! — девочка выскочила из-за стола и через мгновение хлопнула входная дверь.

— Я так понимаю, что мне тоже надо прощаться, — вздохнул Данька, покосившись на яства, — Блин, ну зачем ты отказался?

Проходя мимо Олега, мальчик от души двинул кулаком по стене рядом с ним. Зашипел как рассерженный кот, влез в кроссовки и сдернул с вешалки свою алую куртку, покосившись на забытый водяной плащ.

— Растеряха, — вздохнул он и снял необычную вещь с крючка, затем повернулся к Данилову, — Удачи тебе, может, ещё увидимся. Было бы неплохо.

Олег закрыл за гостями дверь и впервые почувствовал, что не огорчился, если бы эти люди зашли снова. Но какая-то чуткая часть его понимала, что они действительно не могут вернуться. Что там было сказано о договоре? Мальчик не помнил ничего подобного. В виски стукнулась уже привычная ноющая боль. Реальность смялась в один противный полусырой-полусгоревший ком. Но что-то же должно оказаться настоящим и незыблемым. Данилов посмотрел на стенку, которой слегка досталось от беспокойного Даньки, даже она не достаточно надежна и может быть иллюзией. В этот момент зазвонил телефон. Олег поднял трубку и услышал самый родной в мире голос:

— Лежка, ты там не вымок? Ливень жуткий просто.

— Нет, мам, все в порядке. Я пока дома остался.

— Хорошо. У тебя все нормально? Голос такой странный.

— Тебе показалось. Просто плохо спал.

— Ладно. Олег, я тебя прошу не жечь свои бумаги в ванной. Там дышать утром невозможно было. Не переношу этот запах.

— Извини, мам. Я понял.

— Все, я убежала работать. Не забудь пообедать.

Она тут же отсоединилась, а Олег замер, боясь пошевельнуться. Воспоминания были такие же аморфные и тягучие, как лужицы киселя. Они были готовы растечься, но не даться хозяину. Договор. Данилов его сжег под утро. Это и есть выбор? Или просто сон. Ложная память. Если бы мальчишка верил в приметы, то мог сказать "Я встал не с той ноги", но в жизни Олега Данилова не было места подобной ерунде, он мог рассчитывать только на себя. "Стоп. Завтра среда. Важный день. Экзамен. У кого экзамен?" — мысли Олега стали четкими и короткими. Словно он отрезал от буханки ровные куски хлеба. "У тебя", — почти четко ответил кто-то внутри Данилова, но память шепнула: "У Вовки Зубаткина, самовлюбленное ты чудовище". Чтобы не свихнуться следовало немедленно позвонить этому Зубаткину и убедиться в его существовании. Олег набрал красивый номер и услышал, как автоответчик посылает в места не столь отдаленные. Если перевести на цензурный язык, то звучало это примерно так: "Тень Зубаткина на связи. Все кто не Данилов идут лесом. Олег, приезжай сегодня после обеда. Для самых наглых и настырных: вы можете оставить сообщение после сигнала...".

Вздох облегчения так и не вырвался из груди, эмоции следовало контролировать. Когда мир вокруг сходит с ума, то надо во что бы то ни стало оставлять свой разум холодным. Время не спеша приближалось к обеду. Репетитор собрал все необходимое, нашел запасную одежду на выход и дисциплинированно остановился у подъезда, ожидая машину. Сегодня надо будет закрепить весь материал. Чудеса-чудесами, а репутация дорогого стоит. Вовка не заставил себя долго ждать. Олег удивился бледной физиономии ученика, но ничего не сказал. Наверное, Зубаткин усиленно учил математику.

Занятия шли в каком-то тягучем, но рваном ритме. На вопросы Владимир отвечал неохотно, разъяснения почти не слушал. И сам Олег то и дело чувствовал, что теряет смысл задач.

— Я не понял, Зубаткин, ты заболел что ли?

— Да не. Туса сегодня намечается. Мы итак тут вечность торчим безвылазно, — растягивая слова, ответил Вовка и лениво добавил: — Давай хоть на пару часов заедем. Потом я порешаю примерные задания.

— Ты сдурел, да? — наверное, у Олега была действительно ошарашенная физиономия, потому что Зубаткин зло усмехнулся и ответил:

— Видел бы ты себя сейчас в зеркале. Зрелище действительно интереснее, чем вчерашнее. Ну, чего ты косишься на меня как на ненормального? Думаешь твоя жизнь правильнее? Чего ты там видел кроме своих книжек, ребенок? Вундеркинд, мла. Из зоопарка. Или может сразу из секретной лаборатории? Вывели в пробирке нам на зависть.

Зубаткин сумасшедшее расхохотался. Олег растерялся. Он совершенно не знал как себя вести с психами. Если бы Вовка был вменяем, то можно было бы просто попрощаться и уйти. А это существо способно на что угодно.

— Куда смотришь? — усмехнулось оно и вызвало подкрепление из себе подобных. — Этот с нами едет.

Существо махнуло рукой в сторону Олега и его тут же окружили. От странных запахов, ухмылок, опасности, словно материально стекающей с них на все окружающее, мальчика замутило. "Может, действительно, это я сошел с ума?" — думал он, увлекаемый куда-то вниз к машине.— "Лежу сейчас в палате, а добрый врач колет укольчики".

— Этот со мной, — как в тумане услышал Олег голос Зубаткина и понял, что оказался в чьей-то огромной квартире полной народу. Почему-то везде было темно, помещения освещали лишь свечи и напольные тусклые лампы.

— Куда ты ребенка притащил? — девушка с изумлением таращилась то на Данилова, то на Вовку.

— Все путем, — расхохотался парень и, обняв ее за талию, увлек куда-то в недра этого страшного места. Олег оказался предоставлен сам себе. Он шел как во сне, а кругом звенели бокалы и стаканы, было трудно дышать от клубившегося дыма, то тут, то там мальчик натыкался на парочки. Все это скручивалось в тугой клубок, искаженные лица проплывали перед глазами. Незабываемое зрелище щедро приправлялось какой-то отупляющей, гипнотизирующей музыкой, от которой вернулась, утихнувшая было, головная боль. Яркая девица забралась на ближайший стол и начала стягивать кофточку, Олег развернулся и вылетел из комнаты, не дожидаясь продолжения. В туалете его ожидало зрелище похуже, на кухню он даже не стал заходить. Самая дальняя комната оказалась почти пустой, зато музыка стала отдавать в ушах почти непереносимо. Данилов посмотрел в бездумные отсутствующие лица тех, кто бесконечно двигался в одном и том же ритме под странные, гипнотизирующие звуки, и почувствовал, что пол уходит из-под ног. Перед глазами как в каком-нибудь дурном кино на быстрой перемотке пролетели кадры сегодняшнего дня. Только почему-то на столе плясала Снежана, а Данила предлагал вернуться в зоопарк или лабораторию. Зубаткин о чем-то разговаривал с близнецами в кровавых майках, а те довольно ухмылялись. Библиотека парила над городом, в ее окне виднелся отец и призывно махал рукой. Мелька растирала ногу и укоризненно смотрела на него.

— А ведь это ты виноват, что со мной это случилось, — вдруг сказала она. — Ты же знаешь, что такие как я плохо реагируют на таких как ты. Это просто физиология. Как ты мог попасться мне на глаза?

— Я не знал, — попытался оправдаться Олег, но девочка была непримирима.

— Придурок! — крикнула она каким-то чужим искаженным голосом и плеснула ему в лицо бутылкой с водой. Той самой ледяной из автомата.

— Это ты во всем виноват! — повторила Мелька голосом парня, и от неожиданности Олег открыл глаза.

На него продолжала литься вода, а перед лицом мелькали три пары ног, разнообразно обутых — от кроссовок до дорогих туфель.

— Очнулся, — насмешливый и несколько встревоженный тон Зубаткина окончательно вернул Данилова к реальности. Поливание прекратилось. Мальчик попробовал сесть, но обнаружил, что тело его не слушается.

— Угробили ребенка, да? — алые туфельки шагнули в сторону кроссовок, которые спешно ретировались к дорогим мужским туфлям.

— Полегче. Жив он.

— Ты придурок! — раздался как эхо сна женский голос.

— Успокойся, Лин. Конечно, он не блещет умом, кто бы спорил, но причины для паники нет.

— Да пошли вы, — фыркнула девушка.

— Он сам виноват. Нефиг было выделываться, — Вовка присел на корточки и внимательно глянул в лицо Олегу. — Данилов, вставай уже.

Олег закрыл глаза, чтобы не видеть его.

— Ему плохо, не видите что ли? Надо врача вызвать, — тут же отреагировала Лина.

— И что ты врачу скажешь? Совсем что ли рехнулась. Отлежится и домой пойдет.

— Пока он отлежится, воспаление легких схватит или ещё похуже.

— О, у тебя проснулся материнский инстинкт, — в голосе третьего собеседника звучала насмешка. Данилов с удовольствием дал бы ему по морде.

— Лучше бы у тебя проснулась совесть.

— Хм, вечер в твоей компании перестает быть интересным, — протянул он, — Бывай, детка.

Ответ девушки состоял в основном из незнакомых Олегу слов. Но в данный момент любые звуки причиняли боль. Он поморщился и, с трудом ворочая языком, попросил:

— Помолчите, пожалуйста.

— О, узнаю Данилова. Начал выделываться. Значит, жить будет, — Вовка поднялся и спросил: — Куда тебя транспортировать?

Олег постарался в точности воспроизвести ответ девушки. На это ушли последние силы. Темнота милосердно защитила мальчика от всего мира.

Сколько прошло времени неизвестно, но за окном вовсю полыхал закат, когда Данилов открыл глаза. Первым делом он ощупал себя и обнаружил, что одет в чужую одежду, укрыт каким-то пледом, а под ним такой же. Олег привстал и огляделся. Валялся он на кожаном диване, вокруг были книжные шкафы, лишь вдалеке у окна торчал письменный стол, за которым сидел Вовка и что-то писал.

— Сорвал мне такой вечер, — не оборачиваясь, сказал он, — И ей тоже.

— Не отвлекайся, — отозвалась Лина. Девушка стояла за спинкой дивана, поэтому Олег не сразу ее заметил.

— Где я? — спросил он в духе какого-нибудь запойного алкоголика. Благо голова раскалывалась, а во рту было сухо. Лина сунула ему кружку с чем-то горячим и ароматным. Промычав что-то вроде "угу" и "спасибо", Олег выпил содержимое одним махом.

— Испортил мне вечер не он, а ты, Зубаткин, — зло отозвалась девушка на Вовкино заявление. — Раз у вас тут все замечательно, я вернусь к Зебре и, наконец, оторвусь. Можешь считать, что материнский инстинкт во мне снова захрапел.

— Это не я сказал, — запротестовал Зубаткин, — Точно уходишь?

— Готовься, абитуриент, — хмыкнула она, — Провожать не надо, не заблужусь.

Олег услышал звук захлопывающейся двери кабинета. Надо было тоже уходить.

— Где моя одежда?

— Сохнет. Лежи пока.

— Я сам в состоянии решать, что мне делать, — тут же отозвался Данилов.

— У, как много ты нарешаешь, — язвительно ответил Вовка, — И что ты можешь сделать? Уйдешь? Попробуй.

— Ты не имеешь права меня задерживать.

— Хо-хо, мне и задерживать тебя не надо. Даже забавно будет посмотреть, как ты доберешься до дома нагишом. Олег Данилов такой гордый, он чужую одежду себе не оставит.

Олег отвернулся к стенке дивана, обдумывая положение. Если бы у него были люди, которых называют друзьями, то можно было бы попросить привезти вещи. К бывшим ученикам и их родителям с такой просьбой не обратишься. Да, они готовы многое для него сделать, но он сам ни за что не попросит подобного.

— Проанализировал? — кажется, Зубаткин откровенно издевался. — Очень знания помогают? А связи?

— Займись лучше чем-нибудь полезным, — бесстрастно посоветовал Олег.

— Кусайся-кусайся, зверушка из пробирки, — расхохотался Владимир и уткнулся в записи.

У Данилова появилось время подумать над тем, что он узнал из разговора гостей и слов мамы. Договор, который он сжег. Тот, что подвесил его между землей и небом. Выбор, самый нечестный выбор из всех. Олег не знал всех последствий. Это просто подло лишать его всего. И обещание, какое-то обещание вертелось в голове. Мальчик чувствовал, что если вспомнит, то сможет что-то изменить. Библиотека. Молодая женщина с седыми волосами. Ещё мгновение и он навсегда потеряет этот момент вместе с правом на чудеса. Работа. Точно. Олег обещал подумать и дать ответ сегодня. Они не имеют права отнимать этой возможности!