Как украсть амулет. Полная версия.

— Как я люблю темные углы... Варлок, а ты частенько выбираешь уголки потемнее, а?

Варлок глянул на меня предостерегающе, но мой язык уже было не остановить. Меня понесло, как на санях по льду.

— Или не ты выбираешь? Может, ты любишь, чтоб тебя туда заталкивали? Ты такой правильный, любишь магию Природы, ради нее жизнью рискуешь — в грязные дыры только подлый наемник может тебя затолкать. Сам ты такой... хороший, что аж челюсти сводит.

— Сай, ты хочешь драки? — Варлок тяжело оперся руками о жалобно скрипнувшую столешницу и навис надо мной. — Ты просто нарываешься. Так вот, наемник — я пока твой заказчик, твой хозяин, если так тебе будет понятнее. Еще одна вспышка язвительности — и ты лишишься денег, а договор о незагрызании будет расторгнут. Уяснила?

— Ой, мне страшно. — Как я хочу забыть о своей беззащитности, о потере плаща! Дайте мне пива, еды... ну, и еще кого-нибудь. — Варлок, не пугай меня больше, а то я заплачу.

Обстановку разрядил разносчик. Он принес нам по огромной кружке пива, по курице и буханку серого хлеба. Выставив всю эту снедь на стол, он нагнулся, чтобы тряпкой смахнуть какие-то крошки, когда я наклонилась к нему и спросила, силясь перекричать толпу:

— А что, красавчик, комнаты для ночевки у вас имеются? — и бросила на столешницу монету.

Облизнув губы, разносчик проследил за полетом монеты, хлопком припечатал ее к столешнице и наклонился ко мне, поблескивая жадными глазенками.

— Есть у нас тут, наверху, конурки. Да не знаю, подойдет ли вам... — он с сомнением поглядел на наши в общем-то неплохие одежки да монету в своей руке. — Только одна комната и осталась. Тут охочих много, вторую седмицу едут, кому не лень.

— А чего ж едут?

— Да ярмарок осенний, последний, поди, перед зимой. Кому что продать, кому купить. Даже сатиры с эльфами цацки свои привозят! — разносчик торжественно поднял палец — мол, во как!

Я растерянно глянула на Варлока — что делать будем? Варлок как-то слабо плечами пожал, глаза к курице опустил, жует...

— А сколько за ночь просишь?

— А вот хозяина сейчас кликну — он все и обскажет, я ж.... — разносчик виновато поклонился и змеей улизнул в дверь за стойкой.

Варлок поднял голову и зверем уставился мне в глаза. Ну чего это он так расстроился? Я злобно зыркнула на него из-под нахмуренных бровей:

— Самой неохота с тобой, упырь, нору делить. Но видишь же — яблоку упасть негде, купцы понаехали — не протолкнешься. А у нас де-ело... Так что потерпи денек-другой мерзкого наемника. Авось, не перегрыземся.

Варлок задумался, а потом, глотком осушив полкружки, задумчиво произнес, рассматривая что-то за моей спиной:

— Не пойму я тебя никак, Сай. То ты злобная, ядом так и брызжешь. Меня вон порешить смогла, в одиночку. И рука у тебя не дрогнула, и сердце даже не колыхнулось. За жизнь цепляешься, а мешок с золотом покажи — хвостом аж землю метешь, на все согласна. Вроде как уже и погибнуть не жаль, если в могилу мешок с золотом положат, что-ли? И злости на людей в тебе — через край. Когда ты этих, на поляне, добивать по кругу пошла, я понял, что кем-кем, а врагом твоим быть не желаю. — Он усмехнулся как-то невесело. Я уж хотела было его перебить, а то что-то занесло Варлока не в ту степь, но он продолжил. — И вдруг ты жертвуешь своей магией ради кентавра. Даже не сомневаясь ни капли. А теперь вот одну на двоих комнату снимаешь, вроде как мы с тобой — старые товарищи...

— Варлок, что тебя тревожит? Моя кровожадность или что еще? Дак ты не беспокойся. Может, я где в другом месте переночую... — я обернулась с гаденькой ухмылочкой, шаря глазами по лицам молодых парней. — Давненько я по тавернам не шлялась...

Варлок только презрительно хмыкнул, и повернул голову к подбежавшему хозяину сего заведения. Тяжело отдуваясь и смахивая с лысины бисеринки пота, хозяин представлял собой огромный колыхающийся кусок жира, затянутый в грязнющий фартук. Но жадиной оказался просто зверской. Толстяк заломил такую цену, что я аж поперхнулась. Варлок со значением откашлялся и невозмутимо просверлил своими черными очами поросячьи глазки хозяина. Затем наклонил голову вбок. Хозяин сделал то же самое. Я наблюдала, затаив дыхание. Наконец Варлок тихо прошелестел:

— Так сколько ты хочешь за эту жалкую конуру под самой крышей?

— Два ляна, — оживился толстяк, — но это, господин, не конура, а просто дивное местечко, откуда отличный обзор на город, на старую церквушку...

— Не части, не корову продаешь, — перебила я, — полтора за ночь за двоих, — и мы снимаем эту.. ммм.. конуру на седмицу. Идет?

Хозяин снова глянул на каменное лицо Варлока, быстро перевел взгляд на меня, как бы ища поддержки. Но мои осколки льда могут быть еще похлеще, чем черные омуты Варлока. Толстяк обмяк, вздохнул и смирился. Кивнув, он сгреб со стола золотые и поспешно убрался за стойку, окинув нас напоследок затухающим взглядом.

— А откуда ты знаешь, что за комнатушку он нам предлагал? Он ни слова не сказал, что это — чердак. — Я с интересом уставилась на мага, но тот лишь загадочно мне подмигнул. Чародей, леший тебя возьми, еще меня заколдует...

Я опустила глаза, потянулась за кружкой. Делая большой глоток, я почувствовала, как мое плечо сжала чья-то рука, дернулась и пиво потекло не совсем туда, куда ему следовало.

Пока я прокашливалась, а затем выползала из-под стола, прошли добрых минуты две, но вокруг по-прежнему было мирно и весело. Если бы меня схватил враг, Варлок бы уже трепал его в зубах. Значит, это кто-то нейтральный.

Я вылезла, вытерла рот и замерла. На меня глядели глубокие озера потрясающе красивых глаз, обрамленных неправдоподобно длинными темными ресницами. Поджарый эльф томно улыбнулся, на правой щеке заиграла ямочка. Театральным жестом откинув черные как смоль волосы с плеча, он дал мне полюбоваться ожерельем, блеснувшим под расстегнутым воротом рубахи у самой шеи. Тройное черное кольцо с вкраплениями непонятного металла, искрившегося, как гладь озера в лунную ночь.

Я тихонько выдохнула, — ну напугал, подлец! — и послала эльфу одну из своих самых сладеньких улыбочек. В ответ тот заулыбался еще шире и сделал шаг ко мне. Я вперилась взглядом в потрясающую по красоте шею и не менее потрясающее ожерелье. Повысили подлеца, глядишь, через сотню-другую лет золотое ожерелье таскать будет.

Меж тем эльф стоял уже так близко, что я слышала его дыхание и еле сдерживаемый смех. Поняв игру страстного любителя розыгрышей, я попыталась оглянуться на Варлока, не преуспела, но эльф его, конечно, видел хорошо, потому и трясся от беззвучного смеха, быстро спрятав лицо у меня на шее. Со стороны могло бы показаться, что он эту шею страстно целует. Я отступила к скамье, кивком пригласив эльфа присесть рядышком. Тот послушался, скорчил физиономию дамского угодника со стажем, и обхватил меня за талию. Я хихикнула, умудрилась покраснеть и бросила взгляд на своего заказчика.

Ой, было на что посмотреть! Такую смесь презрения, негодования и любопытства мне доводится видеть нечасто — последний раз это было, когда я влезла в довольно богатый дом и укрылась под кроватью до темноты. Кровать оказалась дочки хозяина, вошедшей в самый что ни на есть подходящий возраст, и тщательно этим самым хозяином оберегаемой. И старая нянька, поднимая полог и заглядывая на ночь под эту святая святых, точно с таким же лицом меня разглядывала. Весело было.

Варлок сидел, напрягшись, и старался сделать вид, что знать меня не знает, и мой моральный облик — суть не его дело. Но, как говорится, от любопытства кошка сдохла, и маг украдкой кидал на нас быстрые взгляды. Ага, воин, и хочется — и колется... А мне вот — не колется аж никак (если хочется, конечно)!

— Милая девушка, ваша неземная краса сияет в этом угаре, как путеводная звезда. Вы так красивы, что словами нельзя описать даже малую толику вашей божественной прелести! — заливался соловьем эльф, прижимая меня к себе и перебирая пальцами пряди, выбившиеся из косы.

— Ой, да что вы, как можно... — не отставала я, притворно отбиваясь от наседающего парня.

— Можно, можно... Если вы позволите, весь мир я брошу на алтарь вашей благосклонности... — эльф взял в ладонь мою вялую лапку и галантно целовал пальчики, один за другим.

Расширенными от волнения глазами я следила за эльфом, старающимся не встречаться со мной взглядом. Затем перевела глаза на Варлока. Тот напрягся, глаза сверкали, как угли, верхняя губа дергалась, обнажая зубы. Да что это с ним? Казалось, он вот-вот вскочит и бросится на нас. Эльф тоже, видно, заметил реакцию моего спутника, потому что отпустил наконец мою руку и перешел к лобызанию виска и щеки, пальцами вцепившись в мои кудри, не давая вырваться. Я видела, что мы перегибаем палку, но что-то внутри меня не позволяло прервать такую милую сцену соблазнения. Мне даже немного стало жаль, что все это не по-настоящему — эльф в амурных делах был о-очень умелым.

Мне хотелось помариновать Варлока подольше, тискаясь с голубоглазым приставалой у всех на виду, но тут эльф не выдержал и заржал в полный голос, утирая выступившие на глазах слезы и прижимаясь головой к моей груди. Я выдохнула, улыбнулась и кивнула Варлоку:

— Маг, не смущайся.

— Да, — подхватил мой несостоявшийся прелестник, — не смущайся. Сейчас и тебе кого-нибудь подберем.

— Тэлль, заткнись! Я на работе. Это — мой клиент, — я попыталась выбраться из обьятий Тэлля, но он только крепче вцепился, норовя залезть под рубаху. — Эльф, дам в глаз!

— Не дашь, ты ж меня любишь, — промурлыкал Тэлль в самое ухо, пощекотав дыханием, но руки убрал. — Сай, как ты похорошела!

Я подозрительно посмотреля на нахального эльфа. Конечно, если бы я знала Тэлля не так хорошо, я бы поверила, что он хотел сделать мне приятное. Но я его знала даже лучше, чем хотелось бы. Поэтому подозрительно спросила:

— Тэлль, солнце мое ясное, что тебе от меня надо, а? Брось мне заливать про мою неземную красу, все равно не поверю. Ну? — я многозначительно посмотрела в его глаза, потом скосила их на Варлока. — Или...?

— Пошли, разговор есть. — Ухмылку праздного гуляки как ветром сдуло. На меня глядели холодные серо-голубые озера, покрытые льдом, рот сжался в жесткую полоску.

— Пошли.

— Эй, — спохватился вдруг Варлок, привставая. — Сай, ты куда? Наемник, запомни — пока не принесешь мне то, что обещала, ты обязана оставаться живой и здоровой. Иначе, — он многозначительно сверкнул глазами, — я и с того света тебя вытащу и отметелю. Ты знаешь.

— Знаю, знаю. — Я уже кутала голову в капюшон плаща, заправляя косу за шиворот. — Не жди меня, ешь и спать ложись. Я прийду на чердак, как освобожусь.

— Куда это ты прийдешь? — Тэлль, казалось, искренне удивился. — Ты сказала — он заказчик. Или вы настолько прониклись...э...проблемами друг друга... — он не договорил, упрямо вскинул подбородок и гордо оглядел злобно оскалившегося Варлока. — Сай, детка, ты изменила своим правилам?

— Так, Тэлль, пошли. Просто нам не хватило места. Пришлось снять одну комнату на двоих. Да не стой же, как столб, пошли поговорим, пошли... — я тянула эльфа за рукав, пробиваясь к выходу. Не хватало еще драку затеять.

Эльфы — они гордые. А Сумеречные эльфы — еще и забияки, дебоширы, развратники и злопамятные сволочи. Но только они во всем Большом Мире могут тягаться с Лунными лучами в мастерстве, больше никто. За это и уважаю.

Тэлль как раз и был Сумеречным, причем на жизнь и хлеб с салом зарабатывал точно так же, как и я. Хотя он абсолютно не брезговал и более грязными способами изымания денег у граждан в случае нужды. Мог самостоятельно обчистить пару особняков, очаровать молодую леди и ночью под романтическим предлогом спереть все ее драгоценности, пристукнуть кого-нибудь в темном переулке, наконец. Но при всем при этом Тэлль не относился ко мне как к конкуренту, поскольку искренне уважал за профессиональные навыки, которые успел неплохо изучить. В общем, когда-то мы с ним неплохо спелись.

Еле увернувшись от двух отлично отдохнувших мужиков, пытавшихся встать со скамьи и валившихся в разные стороны из-за трясущихся ног, мы выскользнули тенями на улицу. Уже совсем стемнело, и улица освещалась только редкими пятнами света, падавшими на булыжники мостовой из окон. Но даже в таких плотных сумерках жизнь на улице не остановилась. Запоздалые работяги тащились домой, из подворотен доносились пьяные песни, хихкающие девицы прохаживались, поджидая подвыпивших клиентов. Я с наслаждением осматривалась, впитывая в себя саму жизнь, бьющую ключом в этом луной забытом уголке.

Тем временем Тэлль ловко подхватил меня под руку, укутав своим плащом, который успел захватить, пока я его тащила сквозь пьяный угар корчмы. Высокий, длинноволосый, он специально не надел капюшона, дав мне возможность полюбоваться его отросшими прядями. И я действительно залюбовалась, как и молодые уличные девицы, проводившие нас разочарованными вздохами и сдавленными проклятиями. Видно, приняли меня за более удачливую их товарку.

Пройдя в полном молчании еще пару домов, Тэлль внезапно дернул меня за локоть и мы исчезли в подворотне, полностью поглощенной ночным мраком. Я не ожидала от него такой прыти, посему не удержалась на ногах и влипла в эльфа, припечатав того к стене. Вот так мы, вполне отвечая ситуации и времени суток, и замерли, вслушиваясь. К нам приближались шаги. Крадущиеся, легкие. Тень прошмыгнула мимо нашего убежища и поскользила дальше. Тихие шаги наконец затихли вдалеке, и я наконец осмелилась вдохнуть. Осознав, насколько близко я нахожусь от наглого эльфа, я попыталась отстраниться. Тэлль же, напротив, прижал меня к себе еще ближе, щекоча волосами щеку.

— Тэлль...

— Тиш-ш-ше...

— Да нет там никого.

— Молчи.

— Отпусти меня.

— Ни за что. — Он нагнулся и легко коснулся губами виска. — Я скучал, Сай. Ты тогда пропала, даже не попрощавшись толком.

Я захихикала. Тэлль неисправим — стоило нам полгода назад сблизиться, как он уже посчитал меня своей собственностью. Пришлось убедительно доказывать, что навечно у нас с ним ничего не получится, а вот приятно провести время — всегда пожалуйста. Эльф вроде как даже согласился, но время от времени позволял себе такие вот детские возмущения.

— Тэлль, мы драпали тогда не оглядываясь. Кстати, тебе Рон передал твою долю?

— Скажем, я ее забрал сам. С Папашей я тогда ничего не сделал, — поспешно упредил он мой уже было сорвавшийся с губ вопрос. — Кстати, с тех пор приходится заливать всем желающим, что это не ты меня подло обманула и увела заказчика, а шайка случайных налетчиков, а то всем было интересно — как это я не пришиб тебя от злости. Смотри не проговорись, если что.

Теперь уже я потянулась к нему, вдыхая приятный запах, и уткнулась ему в шею, одним глазом осматривая ожерелье. Красота какая. Думаю, лянов за триста у меня эту вещицу с руками оторвут...

— Да, поздравляю, ты теперь Старший. Скольких тебе под начало отдали? — я потянулась пальцами к ожерелью, но руку мгновенно сдавили стальные пальцы, не дав даже дотронуться.