Шепот моря

Достигнув поверхности, они проворно выскочили из воды на каменный выступ и сразу отправились за каменным соком — голод был неумолим. Помогая друг другу, придерживая руками, они шли! С новыми ногами, как и предполагал Алексей, это оказалось не просто. Но Мария улыбалась, буквально светилась от счастья, ведь она вновь могла передвигаться на ногах, почти как человек. Когда они достигли малого круглого бассейна, Мария облегченно скользнула в воду и приблизилась к желтому камню. Очень хотелось есть. Алексей, сидя на краю, взглянул на свое отражение, и оторопел — лицо изменилось, в колеблющейся глади он увидел незнакомое фантастическое существо, похожее больше на инопланетянина, чем на человека. Но спустя миг, всмотревшись узнал свои черты, несколько искаженные. Даже уши, уменьшились, став узкими, плотно прижатыми к голове, заострившись вверху. Он не мог назвать это уродством, да и новое лицо смотрелось гармонично, и пожалуй, симпатично, по-своему. По-крайней мере, он надеялся, что так выглядит, созерцая безупречную, сказочную красоту девушки.

Тем временем, Мария, приложила руку к камню-глазу, мысленно обращаясь к Архонду, прося дать им пищу. Получив утвердительный отзыв, она посмотрела в свое отражение рядом в воде — тот же тонкий нос, узнаваемая линия губ и подбородок. Но лицо словно стало четче, контрастнее, особенно губы и глаза, ставшие крупнее, чем в той, прошлой, человеческой жизни. Ну какое чудо, что у нее снова есть волосы! Она постоянно касалась их, пропускала сквозь пальцы знакомые золотистые пряди, и сердце счастливо билось — как мало нужно для счастья! Море услышало ее тайные желания и вернуло часть жизни, ту самую, закрытую сторону ее души, позволило вспомнить прежнюю жизнь. "О, Море! Благодарю!"

Когда они насытились, полностью проглотив свои половинки желеобразного янтарного шара, рожденного храмовым камнем, Алексей наконец нарушил общее молчание:

— Это невероятно! То, насколько мы изменились! Ты очень... — он запнулся, подбирая слова и одновременно снова любуясь ею, — Ты очень красивая!

— Спасибо, — Мария скромно улыбнулась, опустив глаза, — Ты тоже... очень впечатляюще выглядишь. Ой! Ну, то есть... Ты и раньше был... А теперь... Ой...

Она сама себя запутала, сочетание чрезмерной тактичности и девичьей неуверенности сыграло забавную шутку. Но это ее не портило, даже наоборот. Алексей с теплой улыбкой наблюдал, как вчерашняя, совершенно уверенная в себе хранительница, сегодня окончательно очеловечилась. Став милой, невинной девушкой, да еще забавной, в этой деликатности девятнадцатого века. Алексей не сдержался — уголки губ почти неуправляемо скользнули в стороны и он весело рассмеялся блеснув своей самой открытой улыбкой.

Возникшая напряженность мгновенно улетучилась, оба снова почувствовали связь, ту особую, эмоциональную общность, что испытали впервые при пробуждении в колыбели. Больше не осталось сомнений — они стали друг для друга гораздо большим, чем обычные знакомые или друзья.

— А, скажи Маша... как у тебя этот наряд появился?

— Конечно, Алеша! — с милой улыбкой она приняла новый уровень взаимоотношений. — Я соткала его сама, там у колыбели.

И Мария поведала то, что для нее самой стало сюрпризом. Там, у колыбели, когда она, осознала свою полную наготу, то спряталась за створкой Колыбели. Естественно единственным ее желанием в тот момент было одеться. И храм ответил! Нужно было лишь взять один белый живой волосок из колыбели и как можно подробнее представить нужный предмет одежды. Марии очень помогло ее увлечение в пансионе рукоделием, вспомнились навыки шитья и вязания. За считанные мгновения маленькая одинокая нить в руке разрослась, сплетаясь знакомой вязью. Открыв рот от удивления, Алексей понял, что серая туника на девушке живая, ее волокна сотканы из нити их раковины-Колыбели! Он смотрел как хорошо и плотно зеленоватая ткань прилегает к коже Марии, подчеркивая все движения, защищая свою хозяйку.

— Вот это да! А мне сможешь...э-э, шорты соорудить? — спросил Алексей.

— Конечно, да. Но не сейчас. Я так сильно устала, пока создавала это крохотное платье. Ведь при творении черпаются собственные силы хранителя!

— О-о, извини. Тогда научи меня, чтобы я сам мог так делать, — Алексею стало неловко, — я не хочу, чтобы ты растрачивала свои силы.

Она кивнула и они вернулись в озеро храма, просто съехав по одному из желобов — все таки их ноги были плохо предназначены для ходьбы по тверди. Алексей подумал об сказанном Марией, а затем вспомнил прежнюю хранительницу — раньше ей платье не требовалось. А теперь? Получается, что необходимость в одежде лишь дань старой привычке, их человеческому прошлому, когда они жили на суше, среди людей. Одежда в человеческой цивилизации выполняет множество функций, включая защиту от холода зимой и жаркого солнца летом, ну и множество общественных моментов — мода, статус, и прочее. Но теперь, они живут в другой стихии — в море. Вон у друзей-дельфинов никакой одежды нет.

— Ну что, наперегонки? — вопрос Марии отвлек Алексея от размышлений. — Давай, кто быстрее до арки входа, сравним наши силы!

— Да! — Алексей принял игру с удовольствием, после утоления голода, тело просило, жаждало действий. — Готова? Тогда помчались!

Мария сразу вырвалась вперед. Алексей выждал десяток секунд, давая фору девушке, и двинулся следом. Так быстро он никогда не плавал! Сначала он плыл под водой, но опять вспомнились дельфины и он перешел на скользящие нырки по глади озера. Его скорость значительно возросла, он почувствовал, что кожа тела при этом меняется, становится тугой, упругой, как резина. Надулись и затвердели мышцы всего тела. Он не успел осознать ничего до конца, как уже влетел в чернеющую арку прохода в храмовое озеро, оставив далеко позади удивленную Марию. Застыл, оторопело размышляя о случившемся, дожидаясь девушку. Кожа вернулась к обычному состоянию, мышцы расслабились.

— Леша! Ты почти летел над водой! Как вихрь! — сказала она, когда подплыла.

— Да, я сам в шоке! А разве мы так не должны плавать?

— Ну, возможно, с прежним хвостом... — Мария задумчиво посмотрела на свои ноги, — но я не уверена.

— Вот ведь день сюрпризов! Что же еще будет? — тихо проговорил Алексей, озадачено потер затылок, опять наткнувшись на непривычный гребень, и продолжил, обращаясь к девушке:

— Ну, в принципе, глядя на нашу кожу, так похожую на дельфинью, есть одно предположение. Я читал о дельфинах когда-то... В общем, считается, что они способны менять свойства своей кожи для улучшения скольжения по воде, значительно увеличивая скорость движения...

А затем, сами собой вырывались его мысли об одежде. На что Мария мелодично рассмеялась, и озорно блеснув глазами сказала:

— Хорошо! Я готова проверить твою теорию, если ты не будет смотреть.

Алексей сразу развернулся спиной. Ему на плечо легла туника Марии, которую он придержал рукой, ощущая кожей ладони пульсацию в волокнах ткани.

Предположение Алексея подтвердилось — Мария успешно разогналась, значительно быстрее перемахнула храмовое озеро и возвратилась обратно. Он дождался, не оборачиваясь — чувства отлично подсказали все. Он ощущал на расстоянии ее восторг, упоение, радость и... близость. Ему было приятно. Он мог бы вот так оставаться тут веками, лишь бы она продолжала вот так же сердечно радоваться, не вспоминая свои печали.

Смахнув с плеча тунику, Мария облачилась. Алексей получил разрешение развернуться и увидел новую Марию — счастливую, со слегка порозовевшими щеками, слабый румянец угадывался на серебристой коже щек. Она еще быстро дышала, немного запыхавшись, но буквально светилась от неудержимой радости, такой детской и простой, что у Алексея защемило сердце. Возможно Марии передались его чувства, или это он уловил ее эмоции, но оба вдруг скользнули навстречу друг другу. Мария обняла его и поцеловала в щеку.

— Спасибо, Алеша! Спасибо, что ты есть... — шепнули ее губы.

Глава 12

Прошло несколько дней. Конкретно Алексей затруднялся определить — в подводном храме течение времени не ощущалось. Ни смены дня и ночи, ничего. Поэтому он ориентировался на весьма смутные чувства, пока не научившись как Мария, четко понимать голос Моря. Но в одном был уверен — "наверху" началась весна, что означало — они провели в раковине-колыбели почти полгода, осень и зиму. Время, за которое их тела изменились.

Теперь они приспосабливались к новым особенностям своей жизни. Скучать не приходилось. Они много плавали в озере храма, наведывались в лабиринт и Предверную пещеру, но наружу не выбирались. Алексей научился использовать сумеречное зрение, когда глаза в почти полной темноте перестраивались, и окружающее превращалось в различимые серые контуры. А бывало, даже не глазами — кожей ощущал перемену движения потоков воды в каналах, моментально определяя правильное направление. Он все лучше ориентировался в расположении пещер и проходов этого гигантского подводного комплекса, с восторгом осознавая, сколько скрыто тут непознанного. Ему иногда казалось, будто сами стены храма дышат, как живые, сохраняя древнюю историю мира, секреты миллионов лет жизни планеты. От таких мыслей захватывало дух.

Будучи любопытным по жизни, Алексей задавался сотнями вопросов: от самых элементарных, вроде, как в храме поддерживается постоянная температура, свежесть воздуха, чистота воды до самого загадочного — как и почему светиться свод храма? Эти вопросы рождали предположения, догадки и новые вопросы. Однажды он заговорил с Марией об этом, и она очень удивилась такой жажде познания, просто пожав плечами, мол, зачем гадать, есть как есть, все же нормально. Она принимала бытие храма как данность, и его функционирование было таким же привычным, как движение солнца и луны для жителей суши. Но все же ответила на вопрос Алексея, посоветовав... спросить у храма лично! Вот так. С тех пор, он конечно тренировался, но все еще не умел даже настроиться, как объясняла Мария. Не мог он настолько тонко выстроить мысль, а затем уловить ряд приходящих образов. Пока ему под силу было только серьезно напрягшись, с величайшим трудом принять лишь несколько смутных видений. Но Марии это удавалось с легкостью! Верно говорят, что каждый мужчина — творец, меняющий мир умом и силой, но только женщина, действуя интуитивно, на ощущениях способна оживить этом мир, наполнить душой и светом!

Им не хотелось возвращаться в Колыбель — они не признавали это вслух, но оба в глубине души боялись, что снова уснут надолго, и этот волшебный, благостный период их жизни закончится. Когда они уставали, то отдыхали в маленьком водоеме у храмового Глаз-камня — так окрестил его как-то Алексей и название закрепилось. Теперь здесь было их ложе, место сна и неторопливых бесед. Вода в этом круглом, неглубоком бассейне была кристально чиста, бьющий со дна теплый ключ, создал приятное движение потоков воды, в которых тела максимально расслаблялись, быстро восстанавливая силы. Сердца Марии и Алексея бились в такт. Им обоим было удивительно хорошо. Они приняли дар Архонда. По истине, храм стал местом покоя и исцеления их измученных сердец, преобразив не только тела, но и души. Они поклялись сохранить это место любой ценой, даже, если этой ценой станут их жизни.

Вернувшись из очередных блужданий в подводных туннелях пещер, они беседовали, сидя у кромки озера, свесив плавники-ступни в воду. Такие посиделки стали традиционными. Каждый вспоминал что-то забытое из своей прежней жизни, старательно обходя роковые моменты, и спешил поделиться. Марию очень интересовала современная жизнь на суше. Она поражалась тому, насколько человеческая цивилизация шагнула вперед за прошедшие полтора столетия. Удивленно охала и вздыхала, когда Алексей рассказывал о полетах в космос, об огромных машинах, компьютерах и мегаполисах. А он в свою очередь, очень любил, когда Мария, точнее теперь "его Маша", рассказывала ему о жизни, в которой она выросла. О людях ее времени, об их привычках, культуре, поведении, их отношениях и быте. Она часто приговаривала, что мало что видела, проведя почти все годы жизни в пансионе, но Алексей настаивал, и она продолжала, вспоминая все новые подробности. Но в этот раз Мария настойчиво просила Алексея:

— Расскажи. Ну пожалуйста. Я знаю, что мир изменился. Это чувствуется в воде. Море говорит мне это. Но ты будто что-то скрываешь, не договариваешь, я же чувствую. Я знаю, что ты бережешь мое восприятие. Не бойся, я выдержу, я должна знать! Расскажи все как есть, Леша.

— Хорошо, если ты так просишь, — он вздохнул, опустил глаза, настраиваясь на рассказ, и заговорил.

Алексей обладал хорошей наблюдательностью, и в свободные минуты любил размышлять о перипетиях жизни, увиденном и пережитом. Вот и сейчас он рассказывал Марии о современной жизни, о разразившемся кризисе экономики мира. Многие приравнивали его к войне, но войне экономической, в которой гибли не десятки тысяч людей, но ломались миллионы жизней. Кто с кем воевал, кто побеждал — простому человеку не узнать, но выстроенный за десятки лет порядок вздрогнул и изменился. Махина мировой экономики сошла с рельс. И отголоски ощутил каждый. Но так уж устроен человек, когда жизнь испытывает его на твердость — каждый меняется, выбирает свой путь, и далеко не всегда это путь светлый. Алексей помнил улицы и аллеи своего города, когда был маленьким. Хотя застал уже закат той тихой и размеренной жизни, о которой рассказывал его отец. Он говорил о чистоте и порядке — то, что заметно и характерно выделяло город военных моряков. Желтые офицерские рубашки, на веревках балконов, трепыхавшиеся на ветру, как своеобразные флаги, будто говорили — все нормально. Тихие магазины, рынки без современной сутолоки, даже пивнушки были редкими и прятались в незаметных местах. Конечно, недостатков хватало, но та жизнь была предсказуема. Алексей не жалел, не скорбел как старик о прежней жизни. Он понимал — у каждого времени свои плюсы и минусы. Он родился и жил уже в современном мире, в котором появились компьютеры, интернет и доступность всего и вся — были бы деньги. А также заваленные мусором парки, превращенные в филиалы свалок пляжи у моря и поляны в лесах. Мусор часто лежал грудами прямо возле мусорок, потому что там рылись бомжики, выискивая нужные им вещи и даже еду, соперничая с бездомными животными. Кризис опустил большинство людей еще ниже заставив забыть о благородных целях и мечтах, незаметно изменились ценности, и люди начали искать удовлетворения там, где осталось. Теперь бары, кафе сменяли друг друга, соединяясь целыми кварталами или "милями", как называли их завсегдатаи, просто кочующие из бара в бар, пока не пропивали полностью те копейки, что имели. Процветали многочисленные рынки, магазинчики плодились как грибы после дождя. Складывалось впечатление, будто современные люди только и занимаются тем, что продают друг другу все что угодно, а потом доблестно отмечают это в близлежащих барах.

Не меньше Алексей поражался современному телевидению и кино — рекламы было так много, что порой забывался сюжет фильма из-за частых перерывов. Почти в каждом фильме количество насилия и эротики зашкаливало. Причем многие авторы фильмов были уверены, что если в сюжете никого не убьют или не изнасилуют, то фильм никто смотреть не будет. И так и происходило, как замечал Алексей. Мало того, казалось, создатели таких фильмов соревнуются — насколько реалистичнее выйдет показать все эти отрубленные конечности, кровь и убийства. Алексей в детстве боялся таких фильмов, искренне чувствуя ужас от вида насилия. Позже, повзрослев он не понимал любителей адреналина и кровавых подробностей. Обилие эротики на экранах все больше росло, полуголые люди появлялись всюду, даже в новостях. А ведь это смотрели дети. Зачастую родители не могут уделить своим детям внимание и дети сами, с пультом в руках выбирают, что смотреть. А ведь телевизор страшный учитель. Каждый ребенок так устроен — норовит повторить то, что увидел, считая это нормой, правилом поведения. Дальше всех в реализме обошли компьютерные игры — теперь виртуально можно стать кем угодно от сказочного героя до кровавого маньяка.