Подарочек из прошлого

— И?

— Аня с самого начала работала на Альбину Цветову.

— ЧТО?

— И её напарницу зовут Анжелика. Её нашли мёртвой два дня назад, как раз тогда, когда пропала твоя Лика. Кто-то неумело инсценировал самоубийство.

— Блин...

— Марк, это ещё игрушки. Ты сильно огорчён тем, что девчонка умерла?

— Ну, неприятно...

— Вот-вот. А не ты ли мне несколько дней заявлял, что жить без неё не можешь?

— Я понятия не имею, что это было. До того, как мы пошли в 'Сапфир', я правда без неё не мог. Но когда она отказалась помочь Лине...

— Тебе знакомо имя Филона?

— Это из легенды о тех картах. Филона, ведьма, предавшая сестру, мать и ещё 12 человек. А с чего ты спросил?

— Определённые круги называют Альбину Цветову Филоной. Знаешь, Марк, после того, что я узнал, я склонен думать, что всё дело именно в легенде. Возможно, эти карты не просто антикварная ценность.

— Шутишь?

— Знаешь, сколько Алике лет по документам? 158.

— ...!

— Согласен. Но в паспорте значится — 58. Подумаешь, одна цифра! Они сотрудничали с Цветовой когда-то. У Алики двое детей и две внучки: Лизавета и Лина.

— Лина?

— Видимо, мы подумали об одной и той же особе. И потом, вспомни,

как ты реагировал на Лику. И Анна, стоило ей пожелать, могла подчинить меня своей воле. Эти ведьмочки Филоны сами как наркотик. Они подчиняют разум.

— Дима, ты никогда не замечал, как на Кирилла реагируют девушки?

— Да, видимо, ему просто передалось по наследству. То есть, ты склонен согласиться со мной?

— Это странно, но всему нужно искать логичное объяснение. Иначе мы тут начнём гоняться за сектами и истреблять чёрных котов.

— И стрелять в шутов.

— Каких шутов? Ты что, бредишь?

— Иногда мне кажется, что да.

Марк пристально взглянул на собеседника и только сейчас заметил, что тот сам на себя не похож: под глазами тени, усталый вид, на руках странные порезы. Чёрт, во что ты ввязался, друг?

— Что с руками-то?

Дима прикрыл глаза.

'Хорошо-таки, что я тогда проявил любопытство', — с удовлетворением подумал он, глядя в широкую спину папиного ассистента. Теперь информация по Алике и Альбине удобно лежит в руках. И по Анне...тоже. Попрощавшись с милой улыбочкой садиста, Дима стремительно вышел. В лицо дохнуло вечерней прохладой. Надо будет отчитаться Марку о проделанной работе, правда, сейчас уже поздновато.

Дима ввинтился в пёструю толпу и медленно двинулся по улице. Его квартира была совсем недалеко, потому можно и пройтись. И по дороге заняться увлекательным чтивом.

Впрочем, стоило открыть первую пухлую папку с документами, как хорошее настроение улетучилось. Сразу стало понятно странное выражение лица Виктора Павловича и его вечно повторяющуюся фразу: 'Всё правдиво, можешь не сомневаться!'. Дело в том, что по документам Алике выходило 158 лет. Причём в 115 она проходила свидетелем в деле об убийстве Арины Цветовой, а после организовывала какой-то непонятный бизнес вместе с её дочерью, Альбиной. Однако вскоре они разошлись с серьёзным скандалом.

Высказав себе под нос всё, что он думал по поводу этой ерунды, Дима открыл папку Альбины Цветовой. Вот тут стало совсем интересно. Анна, Филона, наркотики...

Руки сжались в кулаки, безжалостно скомкивая бумагу. Так вот кому он на самом деле обязан полугодом сущего ада!

Его внимание вдруг привлекло какое-то движение на грани восприятия. Он резко обернулся.

Его глаза остановились на зеркальной витрине какого-то бутика. Он видел собственное отражение в зеркале и отражение девушки, стоявшей за его спиной. Это была...

Сколько он себя помнил, он всегда замирал, когда её видел. Даже тогда, когда она была полностью загримирована, эти глаза он ни с чем не мог спутать. Но сегодня...

Её отражение, её тело, но глаза не её. Дима обернулся и не увидел за спиной никого.

Но отражение Анны стояло там, в зеркальной поверхности, и смотрело на него. Спокойная, властная, но не та. Как фантом...

Отражение прыгнуло вперёд, и бледная копия Анны остановилась перед ним, глядя в глаза. А потом заговорила тихо и безжизненно:

— Не играй с огнём, а то можешь обжечься. Если ты и дальше будешь идти по этому пути, наш с тобой танец покажется бледной тенью. Не пытайся больше ничего узнать о моей создательнице, или вместо меня придёт она.

Девушка ухватила Диму за руку, и мгновение спустя он ощутил боль, а мир вокруг поплыл. Когда всё вернулось на круги своя, рядом на мостовой никто не стоял, а рука сохранила отпечатки длинных когтей неведомой твари. Дима осмотрелся, и, ничего не отыскав, хотел уже уйти, но тут его внимание привлёк странный рисуночек на асфальте. Он наклонился, чтоб внимательней рассмотреть удивительно красивый рисунок, изобразивший шута с собакой. Дима коснулся рисунка рукой и ощутил невыносимый жар. Когда он отнял ладонь, на пальцах остались следы от расплавленной смолы.

— Так что у тебя с руками?

— Порезался. Не обращай внимания.

— Дима, что это с тобой?

— Марк, слушай.... Я пришёл сейчас, чтоб сказать: не стоит искать эти карты. Я ни минуты не сомневаюсь, что Алика за ними не придёт. А если всё же возникнут какие-то вопросы, я заплачу за эти дурацкие картонки — просто поверь мне, не лезь в это. Возможно, эти карты многое подарят — но, как это всегда бывает, и многое заберут.

Некоторое время висело молчание. Потом Дима встал, и, сказав только 'Спокойной ночи', вышел. Он не сомневался, что всё уже сказано.

Марк сидел и смотрел в никуда, размышляя над словами друга. Он много узнал. Очень много. И упомянул про Шута. Как он может быть связан с изнанкой карт? Заботой Марка была совсем другая история. Но он не мог позволить той маленькой ведьмочке умереть... Лина... В Дите о ней молчат, но... Она должна победить!!

Шаги. Дверь открылась, и заглянул Дима.

— Я забыл сказать, что, если где и стоит искать, то это в подвале 'Сапфира'.

— Где?

— Где услышал. Думаю, желательно прямо сейчас.

— Но ты же сам говорил...

— Я передумал. Ладно, пока.

Дима вышел. К сожалению, Марк уже не мог видеть, как его фигура растаяла в воздухе, оставив на ковре выжженный рисунок. Шута...

— — — — — — — — — — —

На виски что-то давило. Глаза болели. Во рту ощущался металлический привкус. Руки и ноги почему-то категорически не хотели двигаться. В общем, чувствовала я себя просто отлично. Но, учитывая предшествующие обстоятельства, странно, что я вообще жива. Кирилл, конечно, целуется очень хорошо, но это не мешает ему быть порядочной сволочью. Пожалуй, стоило открыть глаза, что я и проделала. Нормально видеть я смогла далеко не сразу: пришлось привыкать к тусклому свету.

Когда же окружающее, наконец, предстало перед глазами, я пожалела, что иногда являюсь отличницей и культурной девочкой — такие выражения просились на язык.

Я была в каком-то тусклом помещении, судя по запаху земли, сырому полу и идущим у стен трубам — подвале. На этом кончились плохие новости и начались очень плохие. Просто из земли выползали чёрные змеи, крепко связывая меня по рукам и ногам.

Да уж, отлично. Хотя. Змеи — не верёвки, они живые. А у меня бабушка ведьма. В общем, стоит попробовать.

Я сконцентрировалась на сознании одной из змей — и тут же напротив моего лица очутились глаза, полыхающие расплавленной лавой, а железные зубы потянулись к моему горлу. Ой. Видно, у этой зверушки плохо с чувством юмора.

Из глотки змеи вырвалось предупреждающее шипение. Я замерла, стараясь не шевелиться. Спустя несколько томительных секунд жуткие клыки отодвинулись от горла — зверёк снова обвил меня, прикрыв пылающие глаза. Я так поняла, это был вежливый намёк: магию к этим красавицам лучше не применять, движений лишних не делать. Супер! Я ещё раз огляделась. Дверь располагалась почти у меня за спиной; она была приоткрыта, но разглядеть всё хорошо не было невозможно: стоило слегка повернуть головой, как змеи зло зашипели и зашевелились. Поэтому, когда за моей спиной раздались чьи-то шаги, я даже не смогла обернуться.

Скрипнула дверь. Каблуки застучали по полу рядом со мной. Вскоре вошедшая оказалась в поле моего зрения. Надо признать я совершенно не удивилась, увидев её.

С минуту мы с Филоной молча, спокойно смотрели друг на друга. Я решила предоставить ей начать разговор.

— Итак, ты здесь, — произнесла она неспешно, явно пользуясь положением хозяйки ситуации, — Для начала учти: стоит тебе использовать свои способности без моего согласия, одна из этих красавиц слегка отгрызёт тебе голову. Можешь поверить — на них твой гипноз не произведёт впечатления. Они из окрестностей Дита. А, ты не знаешь, какие там обитатели? Конечно, ведь все знания об искусстве, в которое ты по глупости сунулась, ты черпала только из карт. Какая жалость! Ты слишком похожа на свою бабку. Без карт ты никто.

Филона говорила это голосом, который буквально источал презрение. Я ощутила, что невольно начинаю злиться. Молчать я уже просто не могла:

— Вот как! Интересная теория! Скажи, милая, если уж я такая бесполезная, что я здесь делаю? К чему ты тратишь столько сил и возможностей на змей? Я твой враг, ты мой враг. Я никто? Тогда кто ты?

В её глазах полыхнуло бешенство. Ведьма резко метнулась вперёд и наотмашь ударила меня по лицу. В ушах тот час зазвенело. Я машинально лизнула губу и ощутила солоноватый привкус крови.

— Молчать! Говори лишь тогда, когда я спрашиваю!

Я промолчала, здраво рассудив, что последняя фраза не похожа на вопрос, а всё, что стоило сказать, я уже сказала. Филона тоже не произносила ни слова; она глядела на меня, и гнев в зелёных глазах плавно погасал. Наконец, она вновь заговорила:

— Что ж, в какой-то мере ты права. Ты перешла мне дорогу и дожила до сегодняшнего дня. Это похвально.

— И мы все здесь собрались, чтоб произнести хвалебную оду великой мне? Давай по существу, а?

Филона пристально взглянула на меня. В глубинах глаз задрожал, как роса на тонкой паутинке, насмешливый смех.

— А ты быстра, девочка. Любишь говорить 'В', пропуская 'А' и 'Б'.

А как же банальный сценарий? Где монолог торжествующего злодея? Может, рассказать тебе всю правду о моих деяниях? Времени у нас полно.

— Оно тебе надо? Что, заняться больше нечем? В твоих 'злодеяниях' я и сама разберусь, да и ночами лучше спать буду. Скажи-ка, что я здесь делаю и почему я до сих пор жива?

— А ты спешишь умереть?

— Ой, Филона, брось. Мы обе прекрасно знаем, что я зачем-то тебе нужна. В другом случае ты б уже давно меня тихо прикончила, не тратясь на спецэффекты. Не распространяйся о всякой ерунде и не считай меня такой глупой, — холодно отрезала я.

Филона буквально ошпарила меня взглядом, в котором уже явственно проступила ненависть.

— Хорошо, давай побудем деловыми людьми. Ты действительно нужна мне живой и разумной.

— Разумной? А, Кирилл!

Ведьма пропустила мою реплику мимо ушей. Она сделала знак змеям, и они сомкнули кольца так узко, что я едва могла дышать. Затем она вытащила из кармана карты, так что они остались где-то в метре от моего лица. Я бездумно приметила странный маникюр женщины: чёрный меч на красном фоне. Я это где-то уже видела...

Вдруг карты полыхнули особо ярко, и Филона их выронила, неприятно взвыв: ей явно обожгло руки.

Я невольно ощутила моральное удовлетворение. Прочитав это в моих глазах, Филона яростно зашипела.

— Они мои. Я ради них убивала, я предала ради них! Она, Алика, моя тётка, подарила мне их! Я предала мать ради них! Какое право ты, глупая девочка, имеешь на это могущество? Я, я, лишь я достойна этой власти! Она — мой лучший, самый сладкий наркотик! Я ни с кем её не буду делить! Ты как бабка: корчишь из себя святую, помогаешь, но это всё ложь, мне ли не знать!

Я смотрела на неё с нарастающим страхом. Волосы растрепались, губы дрожали, в глазах горел странный огонь. Она выглядела совершенно безумной. Филона, видимо, осознала это, потому стремительно отвернулась. Когда она вновь взглянула на меня, её взгляд стал спокойным и хладнокровным.

— Встать! — резким каркающим голосом сказала Филона.

Спорить с психованными тётеньками, которые ещё и 'обожгли пальчики', себе дороже. Я послушно встала, чувствуя, как недовольно зашевелились змеи. Миленькие такие гирляндочки...

— Теперь подойди и возьми карты. Только без глупостей! Помни о змеях!

Угу, забудешь тут. Я медленно сделала несколько шагов вперёд, присела, стараясь не потревожить змей, и осторожно взяла в руки карты. Я сразу ощутила бурлящую в них скрытую энергию. Мой разум автоматически, просто по привычке потянулся к ней — но резко распахнувшиеся пылающие глаза одной из змей послужили достойным напоминанием. За спиной раздался смешок Филоны:

— Ну как, убедилась? Даже не думай об этом.

Женщина молча, оценивающе смотрела на меня. Я же, не имея особого желания заглядывать в её ясные очи, оглядывалась по сторонам.

Дверь была распахнута настежь, и видна была железная лестница. Впрочем, меня больше заинтересовал темноглазый индивид, вольготно опершийся об дверной косяк. Поймав мой взгляд, Кирилл только насмешливо кивнул мне, как бы приветствуя. Я пожала плечами и повела бровями, мимикрией дав понять, куда ему следует идти со своими кивками. Его губы тронула улыбка.

Тем временем я снова повернулась к Филоне. Игра в молчанку начала уже надоедать, потому я решила подать голос:

— Что стоим, кого ждём? От судьбы пинка, с моря погоды?

— Итак, они тебя не обжигают, — резюмировала Филона. Я расширила глаза в немом восхищении:

— Я падаю ниц! Какая наблюдательность! Отпусти зверушек, и я дам тебе медаль.

Ведьма взглянула на меня взглядом, от которого все нервные люди сразу идут мылить верёвку. Причём в совершенно прямом смысле слова. Хорошо, что я не нервная, а она — моя родственница.

Вообще-то, она выглядела взбешенной. Меня искренне удивлял тот факт, что она на меня до сих пор не набросилась. Видно, я очень нужна ей. Ну, тогда хватит ходить вокруг да около.

— Зачем? — просто спросила я. Я далеко не была уверенна, что она поймёт. Но зелёные глаза блеснули пониманием.

— Ты ведь ничего не знала о том, что держала в руках. Шут признаёт лишь одного Мага — повелителя карт, сильнейшего и лучшего. Шут сам выбирает, кто достоин этой чести: этот видящий должен побывать в мире карт и остаться в живых, что далеко не каждому по силам. Но тебе, судя по всему, это частично удалось — карты не желают подчиняться мне. Даже если вследствие нелепой случайности ты погибнешь, твои силы перейдут к ближайшей родственнице по твоей линии, видимо, той маленькой девочке.

Я невольно усмехнулась: да, хоть что-то радует. Представляю, как будут счастливы Эльвира и Алика, когда силы карт перейдут к Лизочке. Лица буквально вытянутся от неземного восторга.

— Увы, Древняя Сила — это во многом чувства. Владение ею — это своего рода ремесло, где слова, мысли, ощущения играют решающую роль. Именно потому созданные Силой узы — Любви, Дружбы, Крови, Разумов, — так неохотно рвутся. Но масти карт, кроме всего прочего, символизируют именно их. И, если эти узы истинны, никто посторонний не порвёт нить — лишь тот, кого она связывает, может это сделать, причём всего лишь несколькими неразумными словами. Понимаешь, о чём я?