Травма

Краем глаза вижу, как рванулась со своего места блондинка. Нельзя, чтобы кто-то ушёл. Почему? Нельзя. Когда я подскакиваю к ней, он встаёт и делает шаг ко мне, вероятно, чтобы остановить. Я оборачиваюсь, на ходу выхватывая из кармана второй нож.

Невада открыла глаза. Тело всё ещё ныло, неохотно приходя в себя, как после наркоза. Слегка саднила нижняя губа, видимо, рассечённая при ударе о перегородку. Наслышанная о действии паралитического оружия, Невада принюхалась, но ничего неприятного не почувствовала. Проверять не хотелось.

В узком пространстве между двумя турникетами царил спокойный, даже уютный полумрак. Серебристые столбы приняли на себя основной удар — один на треть прогнулся под упавшей на неё колонной, другой держал на себе шаткую груду камней, которая по всем законам должна была упасть, но не падала, тем самым сохраняя Неваде жизнь. Повсюду виднелись только завалы без единого просвета. Пространство между колоннами по ту сторону стеклянных дверей было наполовину завалено камнями размером с кулак. То же могло быть и здесь. Повезло.

Невада развела ладони в стороны и всмотрелась в глубину. Интересный источник света. Молочно-белый, спокойный, кажущийся то холодным, то мягким и дружелюбным. И эта огненная искорка, то и дело пробегающая по поверхности... Если всё это вообще свет. И если я в данный момент действительно здесь, а не где-то ещё. Сейчас я одновременно Невада, таинственная женщина-хакер вне закона, и простушка Бри с первой кровью на лезвии ножа. По привычке проверяю свои ножи — три в левом кармане, три в правом. Самым старым уже несколько лет — два классических канцелярских ножа с выдвигающимся металлическим лезвием, разбитым на секции. Но это ерунда, просто старая привычка. Настоящие — вот здесь, на запястьях, в закреплённых прямо на коже гладких кармашках. Если периодически брызгать на них баллончиком "жидкой кожи", никто и не заметит, что они там. Это те самые пластиковые ножи, которыми можно резать всё. Если бы не они, меня бы сейчас здесь не было. Видишь, ничто не проходит зря...

Невада отодвинулась подальше и прислонилась к одному из турникетов. Светящаяся сфера лежала напротив, больше чем наполовину выглядывая из открытой сумки. Невада протянула руки вперёд, ещё, ещё немного. В момент, когда кончики пальцев коснулись прохладной искристой поверхности сферы, Невада снова услышала знакомый глухой хруст и крики, пробивающиеся сквозь гудение электронной музыки.

Глава 4. Стрелки умирают первыми.

Со мной что-то не так. Теперь я знаю точно. Сначала это было весело — попадать в новые и новые места. Я о них и не знала, сидя у себя на крыше. Встречаться с людьми, говорить с людьми — ох, ох. Но сейчас мне так неуютно, так странно. Как будто я собой не управляю, как будто кто-то забрал мой плеер и постоянно меняет музыку, и вместе с ней меняется всё вокруг. Я лежу как под тяжёлым одеялом в темноте. Я видела людей, но они как будто не понимают, что я здесь. Раньше я думала, что это нормально, но сейчас... Меня пугают люди, которые делают что-то без явной причины. Они непредсказуемые. А теперь я вижу, что сама стала такой. Наверное, в этом всё и дело.

Ваша У

— Влево! Влево два!

Уинстон оттолкнулся ногой от рельса и отскочил в сторону. Короткая очередь отрикошетила от стены; одна пуля вжикнула по левому плечу. Ещё пять шагов, и преследователи скрылись за изгибом туннеля.

Уинстон на ходу распахнул полы куртки и выхватил пистолет. Эта погоня может продолжаться долго, но рано или поздно кто-нибудь кого-нибудь подстрелит. А в этом деле хорошо быть первым.

Впереди ещё один поворот. Туннели метро в центре города узкие и извилистые. Уинстон бежал почти вслепую, определяя направление коридора по шпалам под ногами. Сзади показались дёргающиеся вверх-вниз лампочки визоров. Рано или поздно. Уинстон на ходу развернулся и дважды выстрелил, не целясь. В ответ послышалась единственная неточная очередь. Преследователи даже не замедлили бег. Всё, я понял, кто это.

Уинстон ускорился, пытаясь наверстать потерянные при стрельбе метры, забежал за угол и остановился. "Элемент", отряд наёмников "Сабрекорп". Когда-нибудь я должен был с ними встретиться, и, выходит, это случится здесь, за этим поворотом. Присев на корточки, Уинстон растянул между большими пальцами рук серебристую нить. Плохое место, но ничем не хуже всех остальных в этом проклятом коридоре. Правый конец — к стене. Слева, где-то в темноте, силовой кабель, наверняка уже отключённый, но лучше не рисковать. Прикрепляя левый конец нити к рельсу, Уинстон увидел блик света на отполированном колёсами металле и поднял глаза. Туннель тянулся прямо на две сотни метров вперёд, и в самой дали с левой стороны виднелся освещённый прямоугольник.

— По двое!

Не сбавляя темп, Стёрджен и Райли выдвинулись вперёд, Расмуссен и Келли переместились в замыкающие, Хукер остался рядом. Вальц щёлкнул переключателем на виске.

— Задним перейти на пассивный!

Изображение прояснилось; вместо пляшущих впереди тепловых пятен стал чётко виден полутёмный коридор. Вальц слегка подкрутил светочувствительность. За углом определённо был источник света, гораздо ярче, чем еле заметные отблески из туннеля сзади.

— Что там?

— Не вижу!

Вальц завернул за угол и краем глаза увидел блестящую полоску поперёк рельсов.

— Вижу его! Контакт!

Шаги позади стали громче, потом раздался взрыв, ещё один, два взрыва. Значит, две из трёх "трясучек" сработали, среагировав на ударную волну от "растяжки". Уинстон оглянулся. С туннелем ничего не случилось — что ему будет. Но всё равно, это несколько секунд в мою пользу. Один — ноль.

Уинстон вбежал на короткую платформу, освещённую единственной длинной лампой под потолком. Что-то вроде сервисной станции. Или недостроенной — вокруг леса и цементная пыль. Если это "Элемент", во второй раз фокус с растяжками не пройдёт. Но это не всё, что у меня есть. Их шестеро, один, по крайней мере, устранён. Штурмовые винтовки с подствольником, полуавтоматические "глоки", ножи; бронезащита второго типа, военного образца, приборы ночного видения. Если вы — последнее, что есть у Корпорации, всё должно закончиться сегодня.

Готово. Уинстон закрыл сумку, поднялся на ноги и скользнул в ближайшую дверь. По крутой лестнице поднялся на второй этаж, в короткую галерею между ближним и дальним выходами, и замер у узкого слухового окна.

— Нет, я не согласна. — Сара характерным жестом потёрла переносицу. — Моё творчество важнее.

Уинстон устало выдохнул. Этот разговор повторялся снова и снова в последние два месяца, он знал его по ролям наизусть.

— Но Кристина...

— Кристина поймёт, обязательно поймёт, когда вырастет. Понимаешь — это действительно нечто важное в моей жизни...

— Давай рассуждать разумно. Подумай о будущем...

— Не говори мне про будущее. Кто угодно, только не ты. Ты уже лишил меня будущего, когда привёз в эту... А теперь, когда я наконец-то нашла своё призвание здесь, хочешь увезти и отсюда.

Уинстон вздохнул ещё тяжелее и опустил глаза. Он уже давно старался не спорить с Сарой ни по какому поводу, даже по самому незначительному. Но этот разговор нужно было продолжать — ради Кристины.

— Пусть так. Но ты вправду думаешь, что Кристине будет интересно жить здесь? В четырнадцать, шестнадцать, двадцать лет?

— Спроси у неё сам.

Ну, конечно. Спроси восьмилетнюю девочку, согласна ли она с мамочкой. Уинстон почесал в затылке и посмотрел в сторону. Кажется, сегодня поле снова не за мной. Я попробую ещё раз, обязательно.

В глубине комнаты на мольберте стояла последняя картина Сары. Она уже давно не рисует ничего такого, на что люди показывают пальцем и говорят "Что за странная хрень?". Наверное, мне они даже нравятся, хотя я в этом ничего не понимаю. Но жертвовать будущим нашей Кристины ради этого...

Уинстон попытался всмотреться в картину, но в глазах странно плыло, взгляд никак не останавливался в одной точке, в ушах стоял тонкий писк.

— Двое вверх, прикрываю!

Стена перед глазами всё ещё колебалась от удара; голос донёсся как будто издалека. В окно Уинстон увидел, как один из наёмников отходит назад с дымящейся винтовкой в руках; другой запрыгнул на платформу и двинулся вперёд, перепрыгивая через многочисленные натянутые между лесами нити. Вот он задел один из низко висящих шнуров, и бомба сработала, но гораздо правее; он медленно упал на землю, контуженный, но почти невредимый. На пол брызнули осколки; Уинстон поспешно ушёл с линии огня у окна и бросился вперёд по галерее. Снизу раздался нечленораздельный крик. Боковым зрением Уинстон увидел, как в ближайшее окно влетает что-то тёмное и с глухим звяканьем падает на пол. Он наклонился, прыгнул вперёд и перекатился через голову, оказавшись прямо перед лестницей. Уже ощущая за спиной волнующийся поток воздуха перед ударной волной, Уинстон нырнул вниз.

Справа полыхнуло. Расмуссен осел вниз, оборвав всё ещё не задетые нити, но больше взрывов не последовало. Перепрыгнув через последнюю фальшивую "растяжку", Вальц прижался к стене напротив и вскинул руку с мини-комом. Справа на втором этаже раздался взрыв.

— Стэдж! К тебе!

Стёрджен был уже внутри. Во всполохе взрыва он увидел катящийся на него по ступенькам грязно-серый клубок и, вместо того, чтобы отойти с дороги, вскинул автомат. Мгновение спустя Уинстон сбил его с ног; очередь ушла в потолок. Оба вскочили на ноги. Уинстон выхватил пистолет и выстрелил в упор; невредимый под бронежилетом Стёрджен полоснул ножом по запястью Уинстона, и тот выронил оружие. Другой рукой ему удалось отразить колющий удар в живот, но быстрый удар кулаком в солнечное сплетение заставил его отшатнуться. Когда Стёрджен уже выхватил из кобуры "глок", Уинстон тряхнул окровавленной левой рукой и с силой выбросил её вперёд. Крошечный чёрный шарик выскользнул из рукава Уинстона, ударился о шлем Стёрджена и вспыхнул, превратившись в облако чёрной пыли. Уинстон подскочил к мгновенно ослепшему противнику, одним движением прикрепил к его груди липкий чёрный пакет, выкрутил всё ещё сжимающую пистолет руку назад и, не отпуская, вытолкнул его в дверной проём.

Из своего укрытия за краем платформы Келли увидел в дверях силуэт Стёрджена. В следующий момент платформу сотряс приглушённый взрыв. Келли прицелился. Остов Стёрджена как будто сам по себе прошёл два шага вперёд в облачке сизого дыма, Уинстон слегка отклонил тело в сторону и взмахнул рукавом поверх его головы. Келли прицелился. Всё ещё лежавший посреди площадки Расмуссен зашевелился и попытался сесть. Отдаваясь эхом в туннеле, почти одновременно раздались несколько хлопков. Множество ярких вспышек заставили Келли прищуриться от боли, но пострадал только правый глаз — левый, защищённый визором, был цел.

Платформу окутал едкий чёрный туман. Сквозь него просматривался второй этаж и смутно виднелась левая дверь, но правая сторона полностью погрузилась во мрак. Действуя почти на автомате, Келли выпустил длинную очередь туда, где до взрыва находился противник, и перебежал на 10 шагов вправо по путям. Несколько секунд на площадке стояла тишина. Затем послышался негромкий вскрик и два выстрела. Келли точно определил, откуда исходили звуки, но заколебался — был риск вслепую попасть в Расмуссена. Если тот ещё жив. Келли бросил взгляд на дисплей. Он был тут, прямо перед ним.

Оглушённый взрывами и стрельбой, Келли с трудом расслышал стук и лязг металла на каменном полу. Повернув голову влево, он увидел, как на пути упали и покатились к рельсам две круглые гранаты. С трудом осознавая, что делает, Келли выронил автомат, изо всех сил оттолкнулся обеими руками от края платформы и покатился прочь от путей. Взрыв раздался секундой позже. Келли почувствовал, как затрясся пол, остановился и открыл глаза.

Видимость из правого окна была совершенно нулевой. Вальц перебежал к левому и успел увидеть, как человек в сером плаще выходит из тумана, встаёт над лежащей на полу фигурой Келли и дважды стреляет в голову. Вальц вскинул винтовку и поймал его в перекрестье прицела.

Было слишком поздно. Райли подорвался на "растяжке" в туннеле. Хукеру оторвало полноги и посекло осколками, он убит или сильно ранен. Стёрджен, Расмуссен, Келли — все они лежат здесь. Я остался один. Вальц неожиданно для себя почувствовал какое-то извращённое удовольствие держать на мушке подонка, убившего всех его ребят. Последний отомстит за всех, последний — самый сильный, самый умный, самый приспособленный.

Человек на платформе обернулся и посмотрел прямо на Вальца, не поднимая оружия. Вальц увидел сорокалетнего мужчину, заросшего щетиной, с припухшим усталым лицом и нечёсаной копной седеющих тёмных волос. Сквозь тающий туман в правой руке мужчины была видна штурмовая винтовка Расмуссена, а в левой — пластиковая панель с кнопками, похожая на пульт от телевизора.

В последнюю секунду Вальц подумал, что ожидал увидеть на его лице ехидную усмешку победителя. Но Уинстон только сморщился, как от боли, и нажал на кнопку.

Чёрный дым медленно поднимался над домами, полностью скрывая нижние этажи небоскрёба "Спайр" и неотвратимо приближаясь к застеклённой смотровой площадке. В воздухе уже ощущался едкий запах гари, смешанный с лёгким ароматом озона от стоящих в пробке машин.

Сергеев с ходу перебежал радиальную улицу, чуть не попав под выезжающий из подворотни пикап. Впереди уже маячила мигалка "скорой помощи". "Скорая" с трудом продиралась сквозь неровную мозаику заехавших на специальную полосу машин-нарушителей. До боли знакомая полицейская сирена выла далеко позади, где-то в районе намертво стоящей в часы пик Эйв-22. Когда до поворота оставалось полсотни метров, Сергеев перешёл на бег.

Вход на станцию, располагающийся почти у самого здания, выглядел почти невредимым. Дым валил не из дверей, а из вентиляционных шахт поблизости. На площади перед высоткой стояла каким-то чудом пробравшаяся через заторы машина экстренной службы; на другой стороне, в изрядном отдалении от входа, столпилось несколько десятков людей.

— Сержант Сергеев, полицейское управление. Что здесь происходит?

Спасатели поочерёдно экипировались, доставая снаряжение из боковых люков машины. Те трое, что уже оделись и подошли ко входу, в полном облачении были совершенно неразличимы, поэтому Сергеев решил обратиться к первому.

— Сержант Миллс, ЭСС, — ответил из-под закрытого шлема басовитый женский голос. — Поступило сообщение о взрывах. Потом о пожаре. Ещё две бригады в пути, мы первые.

Сергеев посмотрел на собравшихся на площади людей, потом — на теряющийся во тьме вход на станцию внизу лестницы. К Миллс подтянулись ещё трое спасателей; один от машины направился в противоположную сторону, к толпе.

— Кто-нибудь обращался за медпомощью?

— Сейчас узнаем... Ну, то есть, до сих пор — нет.

— Что-нибудь ещё сообщали о происшедшем?

— Вы знаете всё, что я знаю, — Миллс подняла вверх руки в толстых перчатках. — Если больше вопросов нет...