-Вполне.
По сути, техника, которой я собирался обучить Зул, входила в, своего рода, школьную программу одарённых древней империи истинных ситхов. Народ, все одарённые которого априори используют только Тёмную Сторону, не мог не выработать некого базиса в обучении путям Силы, который бы обеспечивал адептам выживание и сохранение рассудка. С течением времени этот базис менялся, совершенствовался и развивался, но ещё со времён докосмической эры и феодальной раздробленности являлся неотъемлемой частью ситхской культуры и образа жизни. Подобно тому, как любой тви'лек, выросший на Рилоте, разговаривает не только голосом, но и движениями лек'ку, так и любой истинный ситх буквально с молоком матери впитывал определённые упражнения и навыки безопасности, что позже позволяли ему погружаться во Тьму без фатальных последствий для психики.
До нас дошла очень малая часть этого базиса: многое было утрачено, многое приходилось адаптировать под уже сложившихся одарённых, что-то восстанавливать почти с нуля, по обрывочным упоминаниям из архивов. Тогда, почти четыре тысячи лет назад, работа была очень далека от завершения. Тут дело даже не в пренебрежении подобными знаниями, хотя и это отрицать глупо, просто у нас тогда были куда более важные и насущные заботы. И тем не менее, сейчас я мог дать Зул практически всё необходимое.
Что поделать? Несколько тысячелетий бесплотного существования, это... Скучно.
-Итак? — прерываю едва заметную паузу.
-Ну, если тебе не сложно...
-Нисколько, — взвешиваю на руке датапад, изображая борьбу желаний. — А-а, давай прямо сейчас! Допишу, пока будешь пробовать.
-Ну давай, — осторожно согласилась краснокожая падаван, неуверенно переводя взгляд с моего лица на устройство.
-Тогда начнём с главного. Дыхание...
Падаван Обри Уин. Примерно в это же время.
Девушке не спалось. Глупые и совершенно неуместные мысли то и дело выдёргивали уже почти провалившееся в блаженное небытие сознание уколами беспричинной тревоги. Вот и опять — она почти ощутила, как проваливается в мягкую пелену сна, и словно назло перед глазами вспыхнул момент, когда Энакин принёс на руках покалеченную Зул к ней в лазарет.
Вот он собирается положить её на койку, когда она... она...
Щёки целительницы предательски обожгло жаром, а сердце пустилось в галоп, рывком прогоняя все с таким трудом приманенные крупицы сна.
Сцена повторялась, наверное, уже двадцатый раз, с момента, как она коснулась головой подушки. Тело очень устало, глаза слипались и зудели от пережитого за день напряжения, спать очень хотелось, но... Стоило только подобраться к осуществлению этого желания и почувствовать, что сознание вот уже начало уплывать — и тут сразу в голове фейерверком вспыхивала какая-нибудь глупость, от которой дурацкое сердце заходилось бешеным стуком, а в кровь впрыскивался адреналин, будто ей под кровать гранату кинули!
Недовольно поджав губы, юная джедайка глубоко вздохнула и перевернулась на другой бок, усилием воли заставляя себя войти в одну из тех успокаивающих медитаций, без которых никогда не смогла бы добиться ничего серьёзного на ниве целительства. Чётко выверенная периодичность вдохов и выдохов вместе с концентрацией на пронизывающем всё сущее океане Великой Силы, в сравнении с бесконечным спокойствием и вечной гармонией которого любые земные тревоги сразу становятся мелкими и несущественными, сделали своё дело: сердцебиение пришло в норму, жар утих, мысли очистились. Сознание девушки опять начало медленно скользить в объятия столь желанного отдыха.
...руки краснокожей красавицы обхватывают шею улыбчивого голубоглазого парня, притягивая его к себе. Мокрые от дождя губы двух падаванов соприкасаются... Юноша удивлён, но не отстраняется, а с удовольствием отвечает на поцелуй...
'Да как она вообще себе такое позволила?! Да ещё на глазах у всех?!'
Сердце опять грозило проломить грудную клетку, а маленькая целительница даже не заметила, как села на койке, негодующе сжав пальцы на руках.
'Ну это уже слишком... Даже медитации не помогают...'
Проморгавшись и тяжело вздохнув носом, Обри огляделась. Размышления и борьба с собой заняли ещё минуту. Упрямство не помогло — что бы она не делала, а перебороть непонятную бессонницу не получалось. Самое обидное, что молодая девушка знала технику, позволяющую надёжно усыпить человека. Даже не одну! Но сама использовать её на себе не могла!
Мотнув головой и ещё раз грустно оглядев помещение, Уин стала осторожно подниматься, стараясь не разбудить Элору и Касс, спавших на соседних койках. Может быть, если она немного пройдётся, станет легче?
Покинув строение, падаван вышла под холодные струи дождя, уже совсем рефлекторно натягивая капюшон поглубже. Сырой воздух со взвесью мелких капелек привычно обдал лицо, издалека донёсся раскат грома, сапожки тут же увязли в грязи, и ведь она всего один шаг сделала...
'Это же против Кодекса, нет?' — продолжала мысленно рассуждать миниатюрная лекарка, которую никак не хотело отпускать дурное воспоминание.
Ноги сами понесли её куда-то по территории базы. Куда именно, её мало волновало — всё равно дождь, слякоть и вода тут везде. Даже в жилых помещениях сыро и промозгло — обогревателей при высадке взяли мало, их едва хватало даже на операционные, а фильтры вентиляции плохо справлялись с таким процентом влажности. В последние дни Энакин что-то придумал вместе с техниками, и они сделали какие-то сушилки для казарм, но большинство клонов всё равно предпочитали спать в полной броне — там был климат-контроль.
Энакин...
'И почему меня это так волнует? Даже несмотря на то, что когда ты рядом с ним, то чувствуешь себя так спокойно и защищённо, и даже несмотря на то, что он такой добрый и надёжный... И вообще, какое Зул имела право покушаться на её Учителя?'.
Обри ещё раз прокрутила последнюю мысль в голове.
'Секунду... Какой Учитель? Ведь Энакин — такой же падаван, как и они все. И не важно, что то, что он творит, не каждому полноценному рыцарю по плечу — они просто друзья, и он знает чуть больше, вот и помогает. Но...' — девушка даже сбилась с шага. — '... он же не только помогает, он меня и правда учит, наставляет...'
-Мне нужно уделять больше времени медитациям и очистке мыслей, — тихо постановила целительница, стараясь прогнать из головы непрошеные загадки и сомнения.
-Госпожа джедай? — вырвал её из размышлений искажённый вокабулятором шлема голос клона.
Оглянувшись, Обри заметила, что проходила рядом с часовым, и, видимо, тот решил, что она обращается к нему.
-Нет-нет, это я так... Мысли вслух, — в ответ воин кивнул и вернулся к изучению окрестностей, позволяя девушке вновь уйти в себя.
'Если он меня учит, а он меня учит, то значит?... Он мой учитель?... Правильно?... Мастер Сиррус тоже вёл себя так, особенно в самом начале, когда показывал мне что-то, чего я не умела, но... Ведь мы ровесники, и он только падаван. Ничего не понимаю...'
По поводу же моей неотразимой внешности мы сможем поговорить вечером у меня в палатке...
'Нет, я просто разозлилась на такое недопустимое поведение! Да ещё и в госпитале! Ничего больше!'
Молодая одарённая ускорила шаги, словно пытаясь убежать от некоторых мыслей. Например, о том, что в момент, когда Зул поцеловала Энакина, в её груди сжалось что-то очень подозрительно похожее на Гнев и... Зависть.
'Хотя, конечно, нужно больше внимания уделить самоконтролю, но всё-таки... Может, ей прописать очищающее и общеукрепляющее? Организм ослаблен, климатические условия тоже не радуют, а тут ещё и такие ранения — мелкие, неприятные, но способные дать осложнения... Да-да, даже у одарённого!'
Обри позволила себе немного помечтать о небольшой пакости подруге, но вскоре поймала себя на том, что подобный образ мыслей — ну совсем не джедайский, и, тем более, не достоин он целителя.
'Что бы Энакин сказал на такие методы?'.
Девушка попыталась представить, но настроенное на пакости воображение почему-то голосом Скайуокера рекомендовало использовать смесь слабительного со снотворным, 'для очищения и укрепления', а также несколько растолчённых таблеток, вызывающих жуткую чесотку, в простынь, 'для поддержания общего тонуса'. Встряхнув головой и глубоко вздохнув (который раз за этот вечер?), молодая целительница очистила разум от столь 'тёмных', но, чего уж там, довольно соблазнительных идей.
'Ладно, в конце концов, с Зул они пересекаются только на общих собраниях да вот так в бою, а со мной он в госпитале почти всё свободное время...'.
Мысль, вместо ожидаемого успокоения, почему-то вызывала лишь досаду.
'И этого ей хватило, чтобы уже лезть к нему целоваться... Нет! Такое оставлять нельзя! Это нарушение Кодекса и вообще всех правил Ордена! И мало ли, что она дальше захочет сделать?! А Энакин — такой добрый, он не захочет её расстраивать! Значит, нужно её остановить! Но как?...'
Ответ был очевиден — бдить и не оставлять Скайуокера наедине с Ксисс... Да и, если подумать, не только с Ксисс. Вот только воплотить это на практике было сложновато, нужен был повод...
-Точно, попрошу его заниматься со мной фехтованием! Если уж он смог противостоять Графу Дуку, то у него точно есть чему поучиться! — озарило девушку. — Да и помимо фехтования можно найти повод... Эм, в смысле, что ещё изучить... Да, именно так! — довольная Обри повернулась к штабу — план был выработан, осталось только договориться с Энакином, и тогда он постоянно будет под присмотром.
Довольная своими размышлениями целительница устремилась на поиски парня, как-то проигнорировав тот момент, что не один Скайуокер целовался с девушкой, но и кое-кто ещё из падаванов занимался тем же самым со своими избранниками, не особенно даже скрываясь. Почему-то подобное событие без участия в нём Энакина совершенно не вызывало никакой реакции. Человеческий разум — весьма любопытная конструкция, и порой выкидывает и не такие фортели...
Глава 6. Эвакуация.
Два батальона Альфы ещё были в пути, утреннее солнце едва тронуло верхушки чёрных туч, солдаты, кроме неудачников, которым выпало стоять на дежурстве, досыпали самые сладкие минуты перед побудкой, а я уже стоял в центре связи и смотрел на разворачивающуюся голограмму богато одетого мужчины.
Он был всё такой же: немного старомодная и чуточку излишне пёстрая мантия, седые и уже начавшие редеть волосы, просто и без затей зачёсанные назад, покрытая морщинами и кое-где чуть дряблая кожа, усталый взгляд и тень некой вынужденной обречённости, сквозящая во всей позе. Всё идеально соответствовало образу обеспеченного, но не слишком амбициозного человека. Принадлежащего к высшему обществу по праву, однако не кичащегося этим. Опытного светского льва, и вместе с тем явно не короля кулуарных дел... Человека, которого обстоятельства вынудили тянуть на себе бремя власти.
И я мог только восхититься этим превосходным маскарадом.
-Верховный канцлер, — уважительно склоняю голову, когда связь окончательно установилась.
-Энакин! Хвала Силе, мы боялись что ты погиб!
-Пока ещё нет... — интересно, 'Мы' — это Император всея галактики Сидиус Первый? — Как вы пробились через помехи?
-Я был настойчив, — деликатно ушёл от темы человек, стоящий за созданием Конфедерации Независимых Систем и имеющий полный доступ ко всем её ресурсам. — Скорее, опиши мне обстановку! Доходящие до нас данные очень противоречивы. Это правда, что вы пленили Альто Стратуса?
Вот и причина столько быстрой реакции. Местные пожаловались Дуку, Дуку сообщил Учителю, а Учитель решил узнать всё из первых рук и прикинуть, как это отразится на его планах. Всё правильно.
-Да, сэр. Он прямо сейчас находится на моей базе под усиленной охраной.
-Невероятно! — прекрасно изображая радостное возбуждение, провозгласил мужчина. — Это меняет всё! Превосходная работа! Кто... — лёгкая заминка тоже была сыграна выше всяких похвал. — Кто тот герой, что осуществил этот подвиг?
-Вы слишком добры, канцлер, — смущённо склоняю голову, как делал это всякий раз раньше, получая похвалу из его уст. — В этом не было ничего такого, ход боя свёл нас вместе, и у меня был эффект неожиданности. Гораздо сложнее было потом выдержать атаки его людей, пытавшихся отбить своего лидера.
-Но ты справился! — патетично, но при этом так, что ни один, даже самый искушённый критик не усомнился бы в искренности чувств, звучащих в его голосе, провозгласил Палпатин. — И не прибедняйся! Это огромное достижение, способное оказать Республие неоценимую помощь в этот сложный час. Взятие Джабиима вместе с пленением Альто Стратуса, этого харизматичного лидера, чьи выступления сепаратисты активно используют в своей пропаганде, способно изменить обстановку во всём секторе! Наша промышленность получит так необходимое ей сырьё, отставание Республики в кораблях и технике сократится, и всё это благодаря тебе! Я обязательно поговорю с магистром Йодой о достойной награде, ты её заслужил!
Какая речь... Он всегда умел купить меня неподражаемо искренним признанием заслуг и сквозящей в каждом жесте симпатией. Тонкая лесть, без слова лжи, лишь перечисление и оценка реальных поступков и тех следствий, что они породят, даже без преувеличений, только с эмоциональным окрасом. Гордость и радость. Добрый дедушка, бескорыстно любящий и открытый для всех жалоб и тревог. Что ещё нужно сироте, только и слышащему от наставников нравоучения с описаниями того, как и когда он их разочаровывает?
Изменилось ли что-то от моего понимания, что всё это искусная игра? И да, и нет. Ведь я сейчас делаю то же самое по отношению к Обри, Зул и остальным. Даю им то, чего им больше всего не хватает, привязываю к себе, приучаю воспринимать меня старшим и главным в наших отношениях. Превращаю в послушные инструменты моей воли. Но значит ли это, что они мне безразличны или что я желаю им зла? Глупый вопрос. Действие равно противодействию, и подобно тому, как они привязываются ко мне, так и я привязываюсь к ним. Да, я могу переступить через эти чувства, подобное естественно для ситха, ведь только умея жёстко придушить любые свои эмоции, можно рассчитывать добиться успехов в управлении Тёмной Стороной Силы, но ведь это не значит, что данных чувств у меня нет.
Так что я совершенно не удивлюсь и даже посчитаю естественным, если узнаю, что радость моего визави от моих успехов действительно искренняя, а приязнь ко мне настоящая. Так что в этом отношении ничего не изменилось, и мои собственные чувства, любовно взращенные поддержкой Палпатина в последние десять лет, тоже никуда не делись. Изменилось только то, что я теперь прекрасно понимаю — если возникнет нужда, Дарт Сидиус переступит через свои эмоции так же легко, как переступил бы я, и даже переживать по этому поводу не сподобится, так как просто вырвет из собственного разума все якоря, возникшие при наших отношениях. И не потому, что такой злобный подонок по жизни, а чтобы банально не страдать от мук совести за собственный поступок. Я бы сам точно так и поступил.
