Генерал Хрулев хорошо знал артиллерийское дело и сразу заметил, что эффективная дальнобойность гранатометов явно больше чем у обычных орудий. Они очень даже могли бы помочь вылазке, но... нехватка боеприпасов была в российской армии делом обычнейшим.

Обстановка на батарее стала настолько спокойной, что мичман даже разрешил своим людям перекур. Но мирные размышления Шёберга были прерваны голосом комендора:

— Ваше благородие, дозвольте доложить.

— Докладывай, братец.

— Так что, ваше благородие, одна граната не сработала.

Благодушие командира батареи мгновенно испарилось.

— Ну-ка, Максимушкин, расскажи все до мелочей.

— На пятом залпе левая граната ушла, а правая-то нет. И взрыва не было.

— А куда ты попал этой первой гранатой?

— Да целился по траншее. Мыслю, что в ее глубь как раз влетела.

Шёберг нахмурился, но все же счел нужным выдать похвалу наблюдательному матросу:

— Молодец, что заметил, братец; если еще такое случится, обязательно мне доложи после боя.

— Рад стараться!

— Свободен.

Матрос даже не успел шагнуть в сторону гранатомета, как рядом появился Неболтай.

— Иван Андреевич, гляньте-ка, что мои молодцы притащили.

Это была неразорвавшаяся граната, порядочно замазанная грязью.

— Где нашли, Тихон Андропович?

— Да в ровике.

— Глубокий он был?

— Сказать примерно, три четверти сажени. Ну, может, чуть поменее. Еще счастье, что я знал: граната сама не взорвется, а то казаки уже хотели ее десятой дорогой обойти от греха.

— Правильно сделали, Тихон Андропович, что приволокли эту находку. Надобно будет ее Тифору Ахмедовичу показать.

Поздно вечером лейтенант Мешков с матросами наведался к порталу. Оттуда пришли два гранатомета в разобранном виде, их описание и аж целых пятьсот гранат.

Грузившие боезапас матросы тихо переговаривались:

— Энти-то будут как бы не в пять раз полегше.

— Ей же, не больше двенадцати фунтов.

— Зато их сколько — считал?

— Да всех не перечтешь, но руки оттянули.

Лейтенант решил вмешаться:

— Тихо, братцы, не хватает лишь, чтоб вражины нас тут заслышали. Грузите-ка побыстрее. Нам за ночь доехать до редутов, да там собрать... Кстати, завтра пообещали еще пятьдесят гранат. А на сегодня пятьсот.

К счастью, новые гранатометы не нуждались в юстировке самоприцела за отсутствием такового. Да и процесс сборки не потребовал много времени. К полуночи их уже доставили на редуты.

Мариэла с утра первым делом занялась новым раненым. Мальчишке повезло: кости задеты не были. Наложив конструкты, госпожа доктор поинтересовалась: каким образом и каким оружием это ранение было причинено. Доктор фон Каде добросовестно объяснил. Узнав, кто доставил раненого в госпиталь, Мариэла задумалась, а потом твердо заявила:

— За лечение этого мальчика я денег не возьму.

Произнесено было так, что у всех окружающих пропало желание задавать вопросы — если таковое было.

Но продолжение было чуть необычным. Мариэла обратилась к соседу Кости по палате (солидному боцману с порядочной долей седины в волосах, которого все звали Сергеич) и попросила приглядеть за пациентом. Тот был явно польщен подобным знаком доверия и пообещал, что сделает все, 'как госпожа доктор велит'.

Распоряжения были достаточно просты:

— До завтра с постели не вставать. Пить можно, но немного: не более кружки в один присест, в день пять кружек. Вместо воды можно пить чай, но без сладостей. Сегодня есть нельзя. К вечеру можно кашу и щи. А завтра уж разрешаю есть рыбку и мясо, только малыми порциями. Завтра утром еще подлечу. Все понятно?

— Да как не понять! Прослежу, не держите сомнений.

У Тифора наступили тяжелые дни.

Негаторский эффект упорно не поддавался гашению. То есть частично его удавалось нейтрализовать, но налицо был тот самый случай, когда 'чуть-чуть не считается' — как ни странно, это присловье бытовало в обоих мирах.

Такое положение дел, разумеется, более чем устраивало унтер-офицера Синякова: работа так и оставалась нетрудной, никакой щекотки не наблюдалось, денежки платили исправно. А негромкая ругань рыжего барина в счет, разумеется, не шла.

Труд магистра-универсала осложнился: теперь Мариэла практически полностью сосредоточилась на нуждах госпиталя. Это не делало работу невозможной, но тормозила ее порядочно.

День за днем слышались одни и те же комментарии:

— Не прошло... Ладно же, отдохнем и попробуем иначе... Ага, с этой стороны дело идет! Ах ты, Темный тебе в печенку, у головы опять провал! Да чтоб тебя... ну, теперь уж до вечера отдыхать.

Сарат даже не стал созывать совещания: просто передал тощую стопку бумаги с пожеланиями от землян, сопроводив это словами:

— Хорот, мне не нужно вас учить, что надо делать.

Мастер-оружейник подошел к делу максимально серьезно и собрал наиболее опытных подмастерьев в количестве трех штук.

— Нам дали два задания. Первое и более простое: уменьшить звук от выстрела как в пистолете, так и в винтовке. Следуйте за мной.

Слушатели высыпали во дворе.

— Показываю...

Звуки от стрельбы в воздухи были почти одинаковыми, только винтовочный 'чпок' был погромче пистолетного.

Сам мастер мысленно уже решил эту задачу, но решил не упустить возможности научить будущих мастеров чему-то новому.

Тут же началась дискуссия.

— ...звук возникает у среза ствола оттого, что воздух снаружи прорывается...

— ...сделать так, чтобы проникновение шло постепенно...

— ...срез ствола не ровным, а волнистым...

— ...как насчет точности выстрела?

— ...вот как: прорезать в стволе здесь, у самого дульного среза, поперечные щели — ну, как жабры у акулы...

— ...спрашиваю: сколько? И ширина их, опять же?

— ...не щели, а отверстия? Только не одно, а несколько по окружности, тогда и на точность не повлияет...

— ...пробовать надо, ребята. Например, изготовить ствол с такими щелями или там отверстиями...

— ...давайте готовые стволы попробуем...

— ...испортим стволы. Меткость при этом...

— ...нет, сначала проверим сам принцип, уточним, какой вариант лучше, а уж потом...

Мастер мысленно улыбнулся. Ребята думали в правильном направлении. Поэтому он хлопнул ладонью по столу и волевым решением назначил каждому проверить свой вариант.

Все подумали одно и то же, но лишь самый любопытный (или самый нахальный) из подмастерьев осмелился спросить вслух:

— Мастер, а что за второе задание?

Хорот ответил совершенно честно:

— О втором вы услышите лишь после того, как с первым справитесь. Мне тут самому подумать надо. Очень оно... с хитростями и подвохами.

Многоуважаемый не стал детализировать, какие такие хитрости и подвохи он предполагает: во-первых, собственный опыт однозначно утверждал, что многозадачность, навьюченная на исполнителя, никогда не идет на пользу качеству; во-вторых, у самого Хорота уже были кое-какие мысли о конструкции изделия; в третьих, существовали крепкие подозрения, что дело пойдет отнюдь не гладко.

Хороту предстояло изобрести и сделать винтовку, которая, перезаряжаясь сама, могла без участия стрелка выпускать одну пулю за другой, пока не опустеет магазин или пока палец не перестанет давить на спуск. Уже по дороге в мастерскую оружейник подумал о названии для этой винтовки. Наилучшим решением показалось 'скорострельная винтовка' или для краткости 'скорострелка'.

Разумеется, Хорот не знал, что для земных аналогов уже придумано название 'картечница'.

Озабоченность доктора Пирогова мог почувствовать любой. Разумеется, Мариэла ее также заметила.

— Что-то случилось, Николай Иванович?

— Мне прислали весть: в лагере неприятеля появились случаи холеры.

Это слово госпожа магистр знала. Курс инфекционных заболеваний им читали.

— Так вы опасаетесь, что и у нас она может появиться?

— Уже, Марья Захаровна. Двое. Кланяюсь вам за помощью.

— Лечить я могу. Но у меня не хватит сил и на холеру, и на раненых. Гораздо проще избавиться от заражения через питьевую воду. Ну и руки мыть, понятно, с мылом. Тут может помочь Тифор Ахмедович. В его силах быстро обеззараживать воду. Вот, — Мариэла извлекла из кармана карандашик и стопочку листов, — вам записка к нему. А теперь давайте посмотрим, что там с больными. Но сегодня четверг, бесплатно не работаю.

Пирогов чуть скривился, но тон у него был самым деловитым:

— Нам, Марья Захаровна, в холерный барак, уже выделили такой.

По входе в барак Николай Иванович незаметно (как он полагал) вынул часы. Ему хотелось знать, сколько времени уйдет на лечебный процесс.

По скором осмотре иностранка твердо заявила:

— Работа не из сложных, по три рубля с пациента она стоит.

Один из больных находился в забытьи и никак не отреагировал. Второй глянул с ужасом.

— Ну-ну, Куликов, я передам твоим, уж три рубля на тебя соберут, да и Звонаренку тоже.

Лечение заняло по получасу на человека.

Инструкции сложностью не отличались:

— Через полчаса можно пить. И даже нужно. А вот есть ничего нельзя вплоть до послезавтра. Завтра вечером посмотрю.

Через час двое врачей уже выходили из барака. Пирогов почему-то пребывал в состоянии глубочайшей задумчивости и явно не замечал никого и ничего. Эти двое уже вошли в дверь госпиталя, когда почтенный хирург вдруг остановился и возгласил:

— Черт побери все!

Сказано было настолько громко, что все проходившие мимо повернулись в сторону Николая Ивановича. Тот же явно не желал останавливаться и добавил столь же звучно и в такой же степени непонятно:

— Да пропади они все пропадом!

Пирогов не уточнил, кому именно он сделал это предложение, но дальнейшие слова начали вносить ясность в этот вопрос:

— Марья Захаровна, вы говорили, что у вас есть диплом.

— Да, но не с собой.

— Вы ведь можете его перевести на русский?

До Мариэлы начала доходить мысль собеседника. Ответ был выдан в нужном виде:

— Разумеется, могу, но также наш язык знают и лейтенант Семаков, и князь Мешков.

— Так что ж вы сразу не сказали?!! Тогда сделайте перевод, его Владимир Николаевич — кстати, он уже капитан второго ранга — заверит своей подписью. И это будет основанием зачислить вас на должность врача с жалованием шестьсот восемьдесят рублей, считая столовые. Хотя... почерк у вас каков?

Мариэла слегка смутилась.

— Даже не знаю, Николай Иванович, но полагаю, что по вашим меркам... не очень.

— А не страшно, вы лишь сделайте перевод, а уж я найду кого-то, чтобы переписать.

Глава 10

Семаков принял решение лишь по долгом обдумывании.

В результате двое 'гардемаринов' были вызваны пред начальственные очи.

— Федор Федорович, Петр Христианович, из того, что я слышал, следует, что дело на редутах жаркое. Вам бы еще поучиться не худо, но времени на то нет. Вам, Петр Христианович, отдам в подчинение Максимушкина. А вам, Федор Федорович — Патрушева. Это мои самые меткие и самые знающие комендоры. Для гранатометов выбирать не самую близкую, но самую высокую позицию, дабы иметь возможность поражения целей в любом направлении по всему фронту. Помните, господа: ваша задача елико возможно повыбить всю неприятельскую артиллерию. А если заодно пехоту потеребите, так я на это согласен. Да и ваши соседи-артиллеристы противуречить не станут. Но берегите гранаты! Подвоз состоится лишь следующей ночью. Обращаю внимание, господа: ни в коем случае не подпускать неприятеля ближе, чем на триста шагов — на этой дистанции их штуцеры дадут возможность расстреливать защитников редута. Было уж такое, как мне докладывали. Постараюсь прислать кого-то из моих офицеров в помощь, однако... сами понимаете.

Про себя капитан второго ранга твердо решил, что при малейшей возможности вернет обратно комендоров на борт своего корабля, ибо без них любая атака любой морской цели становится делом сомнительным, чтоб не сказать хуже. Мало того: только 'Морской дракон' был в состоянии обеспечить снабжение гранатометов боеприпасами. А потому и перспектива налета на Балаклавскую бухту пока что оставалась неясной.

У магистра Тифора вдруг прибавилось количество неотложных дел. Для начала он помог собрать два гранатомета; на это понадобился час времени. Пока он магией трансформации делал из брусков металла полноценные щиты для гранатометов, пришел рассыльный с запиской от Мариэлы. Почему-то его услуги понадобились в госпитале. Работу по нейтрализации негополя с него тоже никто не снимал.

Рассудив, что в госпитале ждет неотложнейшая из всех задач, он поспешил туда. Экипаж с Мариэлой подъехал к дверям одновременно с магистром (тот прибыл верхом).

Маг жизни не была настроена на долгие предисловия:

— Тифор, насколько я помню, вам читали основы магии смерти?

— Конечно. Это обязательная часть магистерских спецкурсов.

— У нас тут возникла угроза эпидемии. Обеззараживать воду вас учили?

— Стандартная операция. В чем вода? — деловито спросил универсал.

— В здешних бочках.

— Если ничем другим не заниматься, то берусь обработать, скажем, восемь бочек в день. Примерно. А если нужно больше, тогда дайте хорошие кристаллы.

— Вам какие нужны?

Рыжий не задумался ни на секунду:

— Лучше всего специализированные. На магию смерти и на магию воды.

— ?

— Ну да, потоки смерти плохо проникают сквозь воду. Ее приходится перемешивать в бочках. Кстати, хороший универсальный тоже сгодится. Но на магию смерти нужно нечто поболее, чем на воду. Мне ведь придется еще гасить потоки.

— Насчет кристаллов постараюсь договориться. Но это завтра. А обработать воду нужно прямо сейчас

— Срочное дело, выходит?

— Как понимаю, очень даже.

— Вы меня только сведите с нужным человеком.

Мариэла без долгих раздумий велела позвать к себе доктора фон Каде. Тот выслушал, покивал и осведомился:

— Тифор Ахмедович, что вам нужно, чтобы начать работу?

— Сами бочки с водой и что-то, чем сделать на них надпись. Желательно, чтобы потом ее можно было стереть.

— Мелок подойдет?

— А что это?

Через четверть часа дело пошло. Рыжий глядел на поверхность воды, чуть двигал пальцами, отчего посторонним наблюдателям (почему-то таковые сразу же отыскались) казалось, что содержимое бочки кипит, хотя пара никто не видел. После этого магистр выжидал, рисовал мелом кружок на боковине бочки и со словами: 'из этой можно пить' переходил к следующей.

Мариэла между делом договорилась с Пироговым, что, дескать, обеззараживание бочек с водой господин магистр может производить и впредь, но если потребуется больше восьми бочек, то придется раскошелиться на...

— Я подпишу распоряжение на выдачу.

— А я займусь вчерашним пациентом.

Дракон, разумеется, попробовал ловить рыбу с хорошим кристаллом воды. Про себя Таррот отметил, что возможности сильно возросли: настолько, что после часовой охоты попалась добыча весом фунтов семьдесят пять. Такие рыбы в родных местах дракона не встречалось. Выглядело это создание, по мнению охотника, на редкость дико и уродливо. Правда, местные утверждали, что ядовитые рыбы в этом море не водятся, но эрудированный рыболов знал, что люди иной раз проявляют необыкновенную разборчивость в еде. Вполне возможно, подобное чудище полагают за несъедобное.