Четыре грани 3.2

— Пока что, нет, не ждем, — скрипнул зубами Аслан. — Думаю, мой отец еще достаточно молод и находится в добром здравии, чтобы не торопить события. Кстати, у вас еще будет возможность увидеть мою жену на городском Балу. Светские мероприятия я ей посещать разрешаю. Это способствует популярности моей власти у местного населения. Тесса целиком и полностью, как и положено примерной жене, поддерживает мои интересы. А женщины между собой быстро находят общий язык, так что и влиять на их мужей, решая спорные вопросы, мне гораздо легче. К сожалению, у нас здесь нечасто бывают масштабные развлечения.

— В отдалении от столицы есть свои преимущества, — хмыкнул Морицкий. — Мне, например, нравится. И дышится легче вдали от Дворца. Никто особо не контролирует. Главное — служба исправно идет, а дальше уже... — многозначительно развел он руками.

'Всевидящие — не вездесущи, Правитель — не всеведущ...', — добавило он мысленно.

— Разве кто-нибудь жаловался на мое правление этими землями? — поднял бровь Аслан.

— Нет, — вынужден был признать Сибор.

— Но это и понятно — дураков нет, — подлил ложку дегтя Вандий Вилен. — Инспекция приехала и уехала, а населению тут жить...

— Логично, — согласился Аслан. — Ну раз, нареканий нет, господа, предлагаю отведать чудесного вина и оценить стряпню нашей кухарки. Многие находят ее достаточно удачной. И тогда уже вы озвучите причину, вынудившую вас оставить столичную суету, и пуститься в столь долгий и опасный в это время года путь. Честно говоря, я теряюсь в догадках, что такого срочного могло произойти, чтобы отец отправил вас, а не дворцового курьера-гонца с оповещением.

— Ну, я-то тут из сугубо личного интереса, — пробормотал Ливар, с удовольствием располагаясь на удобном стуле и любуясь поставленным перед ним серебряным кубком с удивительно тонкой работой мастера чеканки и причудливого черненого рисунка.

— Простите за нескромный вопрос, — не выдержал Вандий, заметивший (как Аслан ни пытался за высоким воротником богато расшитого камзола скрыть синяки на шее) следы телесного насилия, — неужели Вам недавно удалось поучаствовать в каком-то... — он выразительно помахал рукой в воздухе, но так и не найдя подходящего слова, продолжил, — вроде бы на этом участке границы сейчас затишье?

— Ах, это — пустяки, — отмахнулся Алан. — Мы с моим другом накануне немного увлеклись спаррингом. Не стоит внимания, бывает...

Вандий недоверчиво покосился на Айдара, но тот загадочно ухмыльнулся, продемонстрировав крепкие белоснежные зубы, и Вилен счел уместным промолчать, не озвучивая дальнейшие комментарии. Хотя, честно, не понимал, что интересного может быть не в настоящей изящной дуэли, а в этом подобии обыкновенного грубого мордобоя?

Ливар Морицкий тоже ограничился тем, что лишь более внимательно окинул обоих варваров своим цепким взглядом здорового глаза.

Аслан занял место во главе стола и кивнул скромно топтавшемуся слуге (несколько человек вышколенной прислуги были специально привезены лаэром из города, для временного обслуживания привыкших к определенному комфорту гостей), чтобы тот приступал к своим обязанностям...

В то время, пока хозяин Замка-крепости потчевал и развлекал гостей, по достоинству оценивших стряпню обыкновенной кухарки, стараясь по минимуму удовлетворить их праздный интерес к личной жизни, Инвар и Орис буквально сбились с ног, пытаясь организовать размещение отрядов сопровождения столичной знати.

И если немного присмиревшие охранники рэлов чувствовали себя пока что неуютно в гостях, то сопровождавшие Морицкого бойцы были гораздо развязнее. В их головах никак не укладывалась эта сразу же бросающаяся в глаза разница. Вроде бы такое же лаэрство на границе, как и то, где они служили, но в то же время все по-другому. И дисциплина, и условия проживания гарнизона, да и сами люди, держащиеся слишком независимо и с достоинством носившие отличительные знаки принадлежности к элитной сотне лаэра Аслана.

Это различие вызывало неосознанную зависть к более удачливым собратьям по ратному ремеслу, сумевшим найти себе такое тепленькое местечко для службы.

Очень хотелось найти какой-нибудь подвох, примиряющий с подобной несправедливостью. Впрочем, неприятным известием стало то, что за нарушение внутреннего распорядка следовало не телесное наказание (вроде мордобоя или 'ласки' плетью в руке господских помощников, а то и самого лаэра Морицкого), а, скорее, моральное. Потому что отработать дополнительный комплекс упражнений, вместо унизительной зуботычины, это как-то не правильно. С нарядами-то все понятно — внеочередные не слишком приятные хозяйственные обязанности — это святое! Но то, что на территории крепости запрещались драки, азартные игры, злоупотребление горячительными напитками, и к девкам надо было ездить в город, тратя на это свою увольнительную — это действительно оказалось неожиданностью. Собственно, получается, что никаких особенных развлечений для тех, кто не находится в данный момент на посту в дозоре, здесь, оказывается, и не было.

А вот наличие слишком шикарно для казармы устроенного помещения, возможность пользоваться горячей водой в любое время и знатная кормежка, что называется, 'от пуза' — произвели неизгладимое впечатление на бойцов из свиты Морицкого.

И еще один момент немного удивлял парней, привыкших к несколько иному укладу жизни. Прислуга вовсе не выглядела запуганной и подобострастной. Даже бойкие девчонки с кухни возмущенно зашипели, гневно сверкнув глазищами и пообещав надеть поднос на голову слишком шустрым, когда кто-то из вновь прибывших по заведенной дома привычке попробовал ущипнуть, потискать их за выдающиеся места. Да и местные бойцы вступились, посоветовав 'козлам' пастись в своем огороде и не распускать руки, пока не оторвали.

Похоже, возможностью служить лаэру Аслану, здесь дорожили вовсе не из-за привилегированного положения хорошо оплачиваемой и на полном довольствии элитной сотни, и гордились этой честью...

Несмотря на некоторые сопутствующие неурядицы и не полное взаимопонимание, Инвару и Орису все-таки удалось справиться с заданием своего лаэра. Лошади и багаж были пристроены, бойцам показали их временное пристанище в казарме основного состава, и отвели в просторную трапезную. Инвар остался координировать действия с командирами отрядов вновь прибывших, заодно приглядывая за дисциплиной, а Орис отлучился принять доклад от гвардейцев, встречавших гостей и сопровождавших их до Замка.

Услышанное не понравилось первому помощнику, однако, к сожалению, особого криминала к действиям 'инспектирующих' приписать было нельзя. Слишком предсказуемо было их решение заехать по пути в близлежащие поселения с внезапной проверкой и слегка покуражиться над местным населением, показывая свою власть.

И последняя задержка оказалась именно таким спонтанным ходом. Карета одного из рэлов, действительно, поломалась в очередной раз. Но вместо того, чтобы сгонять за местным мастером или кузнецом с инструментами, решили сами наведаться в соседнее село, чуть не устроив местному старосте сердечный приступ, одновременно с несварением желудка.

У бедного мужика строчки Грамоты от самого Правителя, которой потрясали перед его лицом, прыгали, как сумасшедшие. Но он уже и так догадался о смысле предписания, имеющегося у развязных и наглых чужаков — им можно все! Даже собственный хозяин этих земель никогда не показывал такого пренебрежения к простым людям, за что, собственно, лаэра Аслан любили и уважали многие, независимо от сословия.

Хорошо хоть, хозяйственные трудолюбивые сельчане, не обремененные непосильными налогами и податями своему господину, не бедствовали (не забывая благодарить Всевидящих за то, что лаэр Аслан понимает их нужды), и постарались ублажить незваных гостей в надежде, что те уберутся восвояси.

Пока самые представительные мужики во главе со старостой села развлекали гостей, показывая местные достопримечательности и нехитрое крестьянское хозяйство, карету починили. А сообразительные, запасливые бабы живо достали из закромов да погребов провиант и организовали угощение, стараясь подкладывать побольше жирной сытной пищи налегающим на выпивку парням. Чтобы набитые животы не давали слишком резво двигаться подогретым хмелем молодым здоровым организмам бойцов и охранников вельможных господ, соскучившимся в дороге и по женской ласке, и по хорошей разминке кулаков.

Самых пригожих незамужних девок бдительные родители попрятали от греха подальше, велев сидеть и не высовываться, но и молодицам, и даже сочным теткам 'в теле' вполне достало внимания подвыпивших парней.

До насилия, правда, не дошло. Как ни странно Морицкий, остававшийся на протяжении всего путешествия самым ответственным и вменяемым (видимо, все-таки сказывалось умение управлять большим количеством людских ресурсов), оценив мрачно настроенных здоровых вольных мужиков, привыкших к физическому труду (а так же холодные выражения лиц встречающих от Аслана, держащихся обособленно, которые непременно доложат своему господину о возможном инциденте), приструнил распоясавшихся было парней из свиты делегации. Незачем доводить до серьезного конфликта. Еще не хватало, чтобы селяне пошли точить топоры да вилы. Конечно, вряд ли им хватит духу переть против господской охраны из-за своих баб и девок, но проверять не стоит. Случаи подавления бунта присутствовали в обширном послужном списке Ливара. Расправлялся он с подобным, в назидание остальным, крайне жестоко и беспощадно, получая от возмездия какое-то извращенно наслаждение, упиваясь победой и властью по собственному уразумению распорядиться жалкими жизнями людишек, преступивших Закон. И, дойдя до рукопашной, даже его бойцы в одиночку одолеют незнакомых с воинской ратной службой мужиков и подростков. Но бешеная злость, доведенных до отчаяния в стремлении защитить свое, у сельских жителей, по сравнению с горожанами, (полагающихся на вмешательство охранных структур, содержавшихся за счет городской казны), всегда преобладала над чувством самосохранения.

Так что обошлось тем, что местных красоток слегка потискали, пощипали, пообещав заглянуть на обратном пути, дескать, дают им возможность подумать, что стоит быть более сговорчивыми, когда предлагают ласку такие залетные орлы.

Насытившиеся и захмелевшие инспектирующие еще немного покуражились, придираясь к мелким недочетам и недостаточно подобострастному поведению селян. И отбыли восвояси, по пути заглянув еще одну деревеньку. Ну а пока добрались до Замка хозяина земель, свежий морозный воздух немного остудил горячие головы. Правда, недостаточно, раз они пытались ввалиться в крепость таким же нахрапом, как и в мирное поселение...

Впрочем, будет ли Аслан поднимать этот вопрос и урезонивать порезвившихся в селе и деревеньке господ, Орис пока не знал. Его дело было выслушать доклад и затем довести его до сведения своего лаэра. Честно говоря, молодой мужчина настолько вымотался за последние часы, что готов был прямо сейчас завалиться на свою койку в казарме и урвать законные шесть часов отдыха. Но пока что, несмотря на то, что большинство прибывших уже осваивалось на новом месте временной дислокации, с некоторым подозрением разглядывая чистое постельное белье, полагающееся к казенным матрацам, подушкам и шерстяным одеялам, позволить себе самоустраниться от несения службы в чрезвычайном режиме, Орис не мог. До отбоя, которому должны были подчиниться все, кроме естественно, рэлов и лаэра Морицкого, согласно внутреннему распорядку приграничной крепости, оставалось еще немного времени.

Как Аслан и предполагал, в последний момент решили, что несение караульной службы в доме будет осуществляться за счет внутреннего резерва гарнизона. Все-таки в собственном доме привычнее иметь преданных, проверенных не раз и надежных людей. А несение службы по внешнему периметру, усилили за счет прибывших с Асланом из города двух десятков солдат городского гарнизона. Поэтому первому помощнику предстояло еще обойти все посты и раздать распоряжения своим людям.

Трапеза прибывших, заметно расслабившихся гостей в доме Аслана затянулась и после донесшегося с улицы, приглушенного закрытыми ставнями сигнала отбоя.

Насытившись и перейдя к десерту, Аслан пригубил вина (как раз из той самой бочки в винном подвале, к которой они делали набег с Меченым), и неожиданно поймал себя на мысли, что хотел бы видеть рядом не только Айдара, но еще и Дерека. Пока что присмиревшие гости вели себя более-менее учтиво, но наблюдательность и мнение бывшего наемника ему не помешали бы затем проанализировать общую атмосферу встречи, чтобы сделать правильный вывод.

Хотя... нет, с его языком, он бы точно не сумел промолчать в некоторых случаях и непременно привлек к себе ненужное внимание и неприятности, запах которых буквально ощущался в воздухе.

— Аслан, — решился Ливар, посчитав, что ночное время и количество совместно выпитого уже позволяют ему озвучить крутящийся на языке вопрос, и подвинулся ближе к хозяину дома, — Вы помните наш разговор... тогда, у меня в гостях?

— Простите? — напрягся варвар. — Мы тогда много, о чем говорили. Ваша коллекция оружия...

— Нет, я не об оружии сейчас, — небрежно отмахнулся Морицкий, — я совсем о другой 'коллекции', — улыбнулся он дружелюбно. Но его лицо зловеще перекосилось из-за шрама, перечеркивающего правый глаз. Аслану составило большого труда не отшатнуться от неприятного ассоциативного ощущения близкой опасности, словно от ядовитой змеи, готовой броситься и нанести смертельный укус.

— Я не совсем понимаю, — попробовал увильнуть Аслан, но Морицкий уже продолжил:

— Помнится, мы говорили с Вами о редких жемчужинах... В частности о Вашем наложнике. Может быть, Вам уже наскучил мальчишка? Если уж не уступите на время нашего пребывания здесь в знак расположения к гостям, то, может быть, обменяемся? У меня есть, что предложить Вам... — буквально вперился он взглядом в лицо варвара-полукровки.

Всего мгновение потребовалось Аслану, чтобы совладать с поднимающимся в груди гневом и отвращением. Внезапно вспомнился несчастный невольник из шикарного притона, предлагающего сексуальные услуги юных рабов мужского пола. Ливар тогда захотел быть первым, и возможно стал вообще единственным, кого смог ублажить слишком похожий на Рени мальчишка... Отдавать своего Котенка, ясное Тессино Солнышко в распоряжение похотливому извращенцу не то что на ночь, а даже на пять минут, Аслан был не намерен. Однако, бездумное обещание, вырванное Ливаром тогда, что, может быть, к весне насытится общением с рабом-наложником и уступит его, теперь выглядело совсем по-настоящему. Видимо, и дальше придется играть. Потому что давать Морицкому такой козырь-догадку, насколько серьезны их с Ренальдом отношения, и что этот парень значит для них с Тессой, лаэр не собирался. Врать было противно, но и открыто высказать Ливару о том, чтобы он навсегда забыл о существовании Рени, при свидетелях Аслан не мог. Эти шакалы, несмотря на свою молодость, были достаточно умны, хитры и изворотливы, чтобы преподнести его отцу интересные подробности в таком виде, что родитель, с трудом терпящий некоторые особенности варварского воспитания, возомнит себе невесть что. Да и Советник задумчиво помалкивал, внимательно прислушиваясь к разговору. Правителю не нужны были очередные сплетни, подрывающие авторитет семьи, дескать, несмотря на молодую жену, его младший сын души не чает в наложнике. Причем, самое неприятно, что если бы тут был полон дом всяких наложниц — отца бы это не слишком травмировало и огорчало. Ему не нравилось, что Тесса имеет огромное влияние на сына. Женщинам, по его мнению, должна быть отведена менее значимая роль рядом с мужчиной — пусть рожает детей да вышивает...