Охота на "тринадцатого"

— Ничего, если только она не любовница начальника штаба! — сердито сказал адмирал. — Или моя, кстати.

Буковски похолодел.

— Лючия Овехуна... — выдавил он.

— Лючия Овехуна! — жестко подтвердил адмирал. — Сынки вы еще против русских шпионок, Буковски. Как и я, кстати... Не трясись, тебя прощаю. За этот прокол я съем руководителя разведотдела. Займешь его место. И сделаешь вывод. Правильный вывод, сынок! Мы идем на главную базу русского космофлота. Чтоб ни одна — ни одна, Буковски! — душа там не подозревала о наших движениях! Пусть спят спокойно! Пусть вся Россия спит, пока мы на них идем! Понял?

— Так точно, сэр! Пусть спят, сэр!

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-===-=-=-=-===-=-=-=-=-=-=-=-=-=

Не спи, кэп! — буркнул Буревой. — Подошла наша очередь на земной имитатор, ты в команде. Подъем.

— Не кэп, а младший лейтенант! — жизнерадостно ляпнул стрелок. — Смотри, как на комбезе звездочка сияет! Одна и маленькая, но го-о-рдая!

Офицер криво усмехнулся и встал. Общежитие для прикомандированного состава выгодно отличалось от личных ячеек простором и возможностью общаться, но, к сожалению, не защищало от постоянных насмешек собственного экипажа.

— Ну понизили в звании, — утешающе сказал стрелок. — Ну и что? Кэп, ты все равно офицер! А ответственность меньше!

— Как и оклад! — огрызнулся офицер.

Новый комбез пришелся точно по фигуре. Офицер придирчиво осмотрел идентификационные знаки: погоны с одинокой маленькой звездочкой, шевроны все с той же звездой, значок офицера с внутренней стороны воротничка, капюшонный индекс младшего лейтенанта, нагрудную сигнатуру. Все оказалось в порядке, совсем как при выпуске из училища. Только звание меньше, м-да. Самое маленькое из офицерских званий. Меньше — только у сержантского состава.

— Кэп, давай быстрей, не тормози! — поторопил стрелок. — Ты был в земном имитаторе? Если не был — удивление гарантирую сразу от входа!

Офицер недоверчиво покачал головой, но удивиться действительно пришлось, и гораздо раньше. Прямо у выхода из общежития незнакомый капитан резко кинул руку к виску, отдавая ему честь. Ему, младшему лейтенанту. Такое в космофлоте, мягко говоря, не практиковалось. Младшие приветствовали старших, это да, бывало, хотя нечасто. Но наоборот...

— Смирно! Равнение на...

Группа десантников лязгнула оружием. Майор десантуры вскинул руку к берету. После чего спокойно повернулся к проходившему мимо полковнику из штаба спиной и повел команду на полигон. Полковник проводил бойцов недоуменным взглядом, потом с нехорошим вниманием уставился на экипаж "семерки". Офицер дернулся было приветствовать его согласно уставу, но стрелок мягко придержал его руку и увлек за собой. Офицер мгновенно обозлился — опять экипаж понимал что-то, что не дошло до него, и не собирался делиться информацией!

— Никуда не пойду!

— Пока не поймете? — участливо поинтересовался стрелок. — А, ну стойте тогда.

— И чего тут понимать? — проворчал пилот не останавливаясь. — Банальный игнор руководства, и понимать больше нечего. Первый раз, что ли... в восемьдесят девятом и не такое видали...

— В восемьдесят девятом, — напомнил Буревой. — Кончилось бунтом и штрафной эскадрой. Оно нам надо?

— Да пострелять их всех! — взбеленился стрелок. — Трассерами! Мы-то ладно, наш кэп святой, ему плевать на звания — а девчонок наказали за что? За то, что отбивались до последней, что погибли почти все? Есть и у нас предел терпения! Русский медведь просыпается долго, но когда встает, летят клочки по закоулочкам! Тут не бунтом пахнет, а кой-чем похуже! Если уж десантура за нас обиделась, что-то будет!

— Десантура обиделась не за нас, а за амазонок...

— А все равно будет! Я тоже за амазонок обиделся! А инкубаторские жалости не имают!

— Не имеют! — поправил ошеломленный офицер.

До него наконец начало доходить. Вот оно, то самое, о чем предупреждали на лекциях по истории гибели государств. Рвануло! И где — в сердце российского космофлота, на центральной базе! Как и говорили: неожиданно и со страшной силой. И если не остановить, разнесет всю Россию. И он должен делать? Простой российский лейтенант...э, уже младший лейтенант, должен как-то остановить стихию?!

Офицер огляделся, со страхом ожидая заметить толпы беснующихся бунтовщиков. Но в пределах видимости бесновался только стрелок, а он не в счет, он свой, и бесновался постоянно и по любому поводу. Остальные занимались привычными раннесменными делами, ходили туда и сюда. Ага, кроме звена десантников, вооруженных по самое не могу. Офицер тут же вспомнил недавно встреченную вот такую же вооруженную группу и запоздало удивился. Десантура по базе вооруженной не ходила. Оружие вообще не принято было таскать на себе: очень тяжелые, неудобные и, если честно, бесполезные в космосе железяки, лишенные всякой романтики. Не принято, а десантникам так прямо запрещено. Не хватало еще, чтоб по базе ходили неадекватные отморозки с пулеметами. Однако вот они, ходят, десантные тесаки демонстративно торчат из бедренных креплений, штурмовые автоматы в кобурах — и пулемет этак дружелюбно по сторонам посматривает...

— Ваша охрана, господин младший лейтенант, — еле заметно усмехнулся старшина-десантник. — До обеда мы с вами, потом сменимся. Ходите везде свободно, проход обеспечим.

Офицер открыл рот. Закрыл. Подумал, снова открыл — и снова задумался.

— А на ходу думать никак? — проворчал Буревой. — Кэп, не тормози, в имитатор опоздаем!

Офицер, услышав надоевшее обвинение, вздрогнул и продолжил путь. И в который раз пообещал себе не тормозить.

Вход в имитатор отсекала настоящая вакуумная перепонка, как будто там не беговой тренажер, а десантный полигон для отработки абордажных операций.

— А у нас в инкубаторе имитатор для воспитательского состава был за обычной дверью! — припомнил мечтательно стрелок. — Знаете, как под ней приятно лежать? Такие запахи прорываются! И воздух свежий-свежий...

— Знаю, — буркнул офицер. — У нас тоже лежали некоторые.

— А ты? — тут же полюбопытствовал стрелок.

— А я учился, некогда было дурью маяться.

За перепонкой оказался пряный, влажный, яркий мир с ветром в лицо. Офицер вдохнул полной грудью — и задохнулся.

— Не ходил в имитатор — и век бы не ходить! — прохрипел он и завалился.

— Значит, Валдай кэпу точно не светит! — констатировал пилот. — Психоаллергическая спазма горла, на гадальный сайт не ходи!

— Говорят, антиаллергены помогают, — возразил стрелок. — Наши, самые надежные в мире российские...

Офицер протестующе разинул рот, попытался ползти, но отключился раньше, чем почувствовал на себе крепкую хватку Буревого.

Тело оказалось ожидаемо легким, очень удобным в транспортировке, и втроем экипаж без труда вытащил пострадавшего в привычную атмосферу космической станции, где он и очухался, взбодренный взвесью родимой бетонной пыли.

— Чтоб я еще раз... садисты! — простонал-пожаловался офицер.

— А придется! — обрадовался стрелок. — Кэп, там песок и сосны! Ну просто одуряюще пахнут! Потом море, горы и... эта, как ее... лаванда, вот!

— Да пошел ты по инерционной с лавандой вместе...

— Надо, кэп, — серьезно сказал Буревой. — У имитатора выходов штук десять, в зависимости от сложности уровня. Иначе не оторваться от охраны. А то выставят лидерами мятежа, а оно нам надо?

— Мы еще жить хочем, — поделился сокровенным стрелок.

— Если только задержать дыхание, — слабо сказал офицер. — И недолго. Да и то... понесете на руках.

— Мы сразу выйдем! — обрадовался стрелок. — У столовой! Кэп, мужайся! Но от моря зря отказался, ох зря! Там такие девочки танцуют! Как настоящие!

— Кэпа тащи, мечтатель! А то затанцуем под трибуналом за организацию мятежа не хуже девочек!..

Столовая встретила их негромким гулом, прохладой и сумраком.

— Люблю! — блаженно улыбнулся стрелок и развалился на стуле. — Мягкий свет, вкусности на столе, тихая музыка и никаких мятежей... кстати, что за музыка? Мне нравится!

— Когда на войне жив остаешься, все нравится, — буркнул командир. — Это трек из фильма "Десант не сдается". Фильм, кстати, ты ругал со слюной и пеной.

— А я все фильмы про войну ругаю, — безмятежно отозвался стрелок. — Потому что врут. Ну какой в космосе десант, когда матки со всех сторон в лазерах? И десантных кораблей нет настоящих. Но музыка — хорошая. Эх, благодать! Только официанточек не хватает. Европейских.

— Вон амазонки пришли, — лениво заметил пилот. — Русские, зато много.

— Амазонки? Не, не заменят. Они же все инкубаторские, а у инкубаторских на мужчин идиосинкразия. Амазонка бокала терпкого вина на хрустальном подносе не поднесет, амазонка скажет, чтоб брал пищевую кассету и проваливал. Это в лучшем случае.

— Ну? — обиженно спросил офицер. — Я прошел проверку? Вам сколько раз повторять, что я не кэптэн Джонс? Чуть не помер в вашем имитаторе!

— Ну и плохо! — буркнул старшина. — Мы-то надеялись, что в экипаже имеется компетентный специалист. Как теперь выкручиваться?

— Кэп! — заискивающе сказал стрелок. — Ты жить хочешь? По глазам вижу, что хочешь! Вытаскивай! Ты у нас единственный с настоящим военным образованием! Или не видишь, что происходит? Мятеж, арест, трибунал, штраф-эскадра... не, кэп, мы по второму разу этот путь не пройдем, даже с тобой! Напрягай мозги, кэп! Как нам выкрутиться из мятежа, а? Вы в контрразведке должны знать хитрые ходы!

Офицер безнадежно вздохнул.

— Вы что же, всерьез считаете, что обычный младший лейтенант...

— А у нас нет других офицеров. В нашем распоряжении только один младший лейтенант. Давай, кэп, не тормози.

— Я не контрразведчик, — сказал офицер и поморщился. — Я же инкубаторский.

— Да знаем мы! — отмахнулся стрелок. — Все знаем! И что инкубаторских обзывают элитным мусором, и что не доверяют должностей, связанных с безопасностью государства. Но, кэп, ты ну очень похож на контрика! Сомнения так и гложут! Не тормози, кэп! Мы в заднице оказались, а ты дурачком прикидываешься!

— Живите как все, — буркнул офицер. — В армии — чего проще? Выполняйте приказы и не забывайте, что начальству виднее...

— Это можно, — меланхолично согласился пилот. — Только скоро Штерн подвалит. И как даст под хвост... а у нас, видите ли, мятеж, и ни ракет, ни фантомов, ни банальных зарядов на укрупненные трассеры, ни элементарной дисциплины.

— Откуда знаете? — напрягся офицер.

— О, совсем как контрик... Чего тут знать-то, чего? Нашу матку завалили, значит, следующей будет база флота, на гадальный сайт не ходи...

— Штерн может начать охоту за другой маткой! Почему сразу база флота?

— Может, если дурак. А если умный, вырвет флоту сердце, пока руководство спит. Европейцам нравится, когда русские спят.

— Штерн не дурак, — жалобно сказал офицер. — Всегда нас бьет, когда на "тринадцатого" не нарывается... Что, точно конец космофлоту?

— Кэп! — укоризненно сказал старшина.

— Что кэп? — взорвался офицер. — Мне, может, страшно? Я жить хочу! А вы толкаете... на подвиги, вот! Да, я не просто офицер флота! Довольны?

— Ага! — злорадно сказал стрелок. — Все же мы тебя раскрутили на признание!

— Но и не контрразведчик. Я из резерва руководства империи. Как раз для таких вот случаев: правительственных мятежей и развала космофлота.

Ошеломленное молчание было для офицера лучшей наградой. Наконец-то он смог уконтрапупить экипаж "семерки". Один — троих.

— Умные люди есть везде, даже в руководстве, — криво усмехнулся офицер. — Они сделали выводы из истории массовой гибели государств за последний век — и создали особую сеть. На самый крайний случай. Задача сети — оседлать волну. Иначе империи конец. Понятно?

— Кэп, — промямлил стрелок. — Мы столько не просили. Нам бы из мятежа выкрутиться.

— Единственный способ выкрутиться из такого мятежа — возглавить его! — отрезал офицер.

Экипаж в сомнении переглянулся.

— Брехня! — решили они дружно.

— Ну да, — кивнул офицер. — Как и "тринадцатый". Меня полностью устраивает ваше мнение. Сержант, пригласи к столу комэска амазонок Ольгу Милую.

— Амазонки не приглашаются! — воспротивился стрелок. — Амазонки только послать могут. В лучшем случае.

— Сержант.

— Есть, — озадаченно отозвался стрелок и ушел.

Пилот и командир уставились на офицера не менее озадаченно. Такого кэпа они не знали раньше, даже не предполагали, что он может быть жестким и... властным, да. Куда только делась робость новичка. То есть — была ли она? Офицер особой службы империи мог и разыграть их, как пацанов...

— Не, брехня, — неуверенно повторил пилот.

— "Семерка", ваш летный алкоголь. "Букет смородины", лучшее, что нашлось в офицерском баре. Пожалуйста.

И Ольга Милая, в парадной форме и при тысяче светлых кудряшек, сердито замолчала. Стрелок за ее спиной скорчил кривую рожу и развел руками. Офицер недоуменно посмотрел на стройные ножки, потом выше, потом на фигурные бокалы, в которых чуть колыхался искристый фиолетовый напиток.

— Ну вы как бы спасли меня! — с вызовом сказала девушка. — И мне тут намекнули, что надо проставиться. Вот, берите.

— Иначе она бы не пошла! — прояснил ситуацию стрелок.

— Молодец! — решил офицер. — Госпожа капитан, ситуация такова: по предположениям аналитиков ожидается атака Пятого флота на нашу центральную базу. А у нас руководство спит, и назревает бунт...

Офицер подумал, кивнул своим мыслям и четко приказал:

— Чтоб сохранить эскадру амазонок как боевую единицу — немедленно вызвать личный состав в ремзону для дооборудования дисколетов к новым реалиям боя. Выполнять.

И встретился взглядом с девушкой. Неизвестно, что она прочитала в его глазах, но в результате молча вскинула руку к пилотке, стремительно развернулась и ушла. Стрелок посмотрел на старшину, реакции не дождался, притянул бокал, рассеянно отхлебнул — и чуть не подпрыгнул.

— Чистый спирт! — прошипел он. — Тоже мне, букет смородины, я люблю тебя, родина! Это... кэп, что это было, а?

— Что — это? — мстительно улыбнулся офицер.

— Ну вот чтоб целая капитан молча побежала выполнять приказ младшего лейтенанта. А?

— Не забывайте, кто я такой, — пожал плечами офицер. — Это я в экипаже новичок, а так вообще-то штабной офицер. Я, ребята, служу по-настоящему, если вы еще не поняли. А по-настоящему, если штабной приказывает, то летно-подъемный разворачивается и бежит выполнять. Никаких секретов.

— Как-то слишком просто у вас! — подозрительно заметил стрелок.

— Ага, как и у вас. Кстати, нам тоже надо срочно в ремзону. Встали и пошли.

— А если не пойдем? — нарушил молчание старшина.

— Хотите, чтоб Россия исчезла? — прищурился офицер.

Старшина подумал, посмотрел на пилота.

— Встали и пошли, — в результате приказал Буревой и встал первым.

— Я не понял, почему я ничего не знаю про дооборудование дисколетов? — проворчал пилот на выходе. — И кто его будет выполнять?

— Я не сказал? — тихо изумился офицер. — Вы.

И вновь ошеломленное молчание было для него лучшей наградой.