— 'А горы всё выше, а горы всё круче, а горы уходят под самые тучи!' — Всплыло сравнение у нее в голове. Ну, да, так оно и есть. Хоть и говорят, что человек сам кузнец своего счастья, но жизнь дает понять, что далеко не все зависит от желаний.

Отца своего она не знала, мама никогда не рассказывала о нем, только не в этом все дело, если говорить о детстве, то не все было так плохо. Не было отца? Зато был дедушка и внучку свою он иногда очень даже баловал, конечно, по мере своих сил и возможностей, которых было не так уж много, но ... Детство закончилось внезапно, и Наталья точно помнит когда, эта дата выбита в камне, который установлен на могиле деда. Сразу после похорон мама потеряла работу, потеряла не только она, тогда почти полгорода в одночасье оказалось на улице. Почему на улице? Так все очень просто — нет работы, нет денег, а кушать хочется, поэтому надо продать что-нибудь 'не нужное', а где продать? Естественно на улице, в магазинах их никто не ждал. Вот и трясли вдоль дорог тряпьем. Но выжили, хотя и не без потерь. Потом сумели откупить место на вещевом рынке, выкупить контейнер, организовать челночные поездки в Турцию. Поднимались медленно, и не раз весь этот бизнес повисал на волоске благодаря стараниям федеральных и местных органов власти. То время отложилось в памяти Натальи урывками, только одно четко врезалось в память — вечное безденежье. Это только на взгляд со стороны кажется, что мелкие хозяева палаток могут позволить себе много больше, чем другие. Ничего подобного — на себя тратится самый минимум, остальное все в дело, стоит чуть расслабиться и придется начинать практически с нуля. Года четыре назад казалось, фортуна решила наконец-то повернуться к ним лицом. Хотя почему фортуна? Идея та зрела давно, да вот реализовать ее раньше было невозможно. Так или иначе, но после долгих обсуждений и сомнений на семейном совете, весь бизнес и дедушкина квартира ушли с молотка. Взамен же дочь с матерью оказались счастливыми обладателями небольшого продуктового магазинчика. С деньгами, как и ожидалось, поначалу возникли проблемы, но это сильно на нервы не давило — привыкли за столько-то лет, да и раскручиваться научились уже достаточно эффективно. Потихоньку новое дело пошло на лад и маленький бизнес не стал требовать от Натальи тех усилий, без которых невозможно было обойтись в самом начале, а потому, опять в узком кругу, было решено направить часть этих усилий на получение образования — лишним не будет.

'Хочешь рассмешить богов, объяви им о своих планах', абсолютно верное утверждение, так у нее и получается. Полтора года назад мамы не стало, сказались все те годы невероятного напряжения — инсульт. Учебу в конечном итоге пришлось бросить, не дотянув один курс, а через год стремительное замужество и столь же стремительное расставание, когда предательство любимого человека сбросило чары любви с глаз. Последняя попытка спасти семейный бизнес рассыпалась в прах, не хватило сил противостоять одному дельцу, поддерживаемому на приличном властном уровне — столько усилий вырваться из порочного круга и все напрасно. Осталось только покориться судьбе и, пуская пузыри, тихо сплавляться по течению, надеясь, что где-нибудь ее все-таки выбросит на бережок.

Ну, не может быть так всю жизнь, должно же когда-нибудь все это закончиться? Наталья, несколько раз энергично тряхнула уставшей рукой, пытаясь восстановить кровообращение, и вновь прикрылась от жаркого солнца журналом, пытаясь переломить свои невеселые мысли — возможно, именно с сегодняшнего дня жизнь изменится к лучшему. Но лимит невезения оказался исчерпан далеко не весь.

Неожиданно резкое торможение автобуса бросило тело вперед, руки едва успели вцепиться в подлокотники, и в ту же секунду невероятной силы рывок мгновенно выбил ее из кресла. Что-то сильно ударило по лицу, следом вспышка боли в левой руке, потом чувство полета и снова удар в лицо, в голове возник тонкий свист, и сознание стремительно трансформировалось в точку.

— Антон Романович, делать-то чего? — Костиков с ужасом пялился на груду искореженного металла даже приблизительно не напоминающую легковое авто.

А что тут можно сделать? Сударев нервно оглянулся, нет, помощь если и придет, то очень не скоро:

— Давай, быстренько пробегись по водителям, нам срочно нужен ломик или в крайнем случае монтировка... Хотя, кто с ними сейчас ездит?

Когда Костиков кинулся выполнять поручение Антон осторожно приблизился к машине, после того как 'Мерс' последовательно перемесили четыре пары колес, надеяться найти кого-либо в живых... , но все же

Кхм... Кто бы мог подумать, что сегодняшняя поездка закончится так трагично, дорога хоть и не в идеальном состоянии, но получше чем в других местах. Нарушение скоростного режима? Да бросьте! Кто сегодня на трассе меньше сотни идет? Можно сказать, что им просто не повезло. Шли по трассе не так чтобы быстро, где-то около ста тридцати, ходили и гораздо быстрей, впереди во втором ряду фургон, скорость ниже, показывает поворот направо, видимо Санек, водитель 'Мерса', прикинул, что притормаживать не надо, дорогу ему освободят как раз вовремя. Но не срослось, нет, фургон-то в первый ряд переместился вовремя, вот только маневр этот, он затеял не просто так, а ввиду того, что таким образом он пытался объехать небольшую колонну из нескольких маши по непонятной причине сбросивших скорость. Так что, когда водитель увидел впереди препятствие, он попытался скользнуть впритирку по осевой линии трассы, и не рассчитал, спугнул его автопоезд, идущий навстречу. Чуть дрогнула рука, последовал скользящий удар по идущему впереди автомобилю, а дальше потеря управления и страшный итог.

В нос ударил запах бензина и еще чего-то, от чего в желудке возник спазм, Антон с трудом сглотнул и в нерешительности остановился. О бензине он в самом начале как-то не подумал, а вдруг где-нибудь закоротит проводка и все это полыхнет? Может ну его, все это, к чертям? Подождать спасателей? Нет. Надо! Если все-таки потом окажется, что он мог кого-то спасти и не сделал этого, то никогда себе не простит, Сударев глубже вздохнул и решительно шагнул к груде металла.

— Антон Романович, — появился, наконец, Костиков, — ломик не нашел, но мне сказали лучше топором.

— Да, наверное, точно будет лучше — согласился Антон, — срубай стойки, так чтобы крышу можно было снять. Только осторожно, самым кончиком острия бей, а то не ровен час бензин от искры полыхнет.

Пожалуй, топор действительно оказался наиболее подходящим инструментом, металл он рассекал на раз, уже через десяток минут все по периметру было перерублено и с помощью подошедших помощников удалось сорвать то, что раньше называлось крышей.

— О, ё..., — раздалось со всех сторон, а некоторые не смогли сдержать спазмы желудка.

— Давай дальше, — крикнул представитель МЧС водителю скорой и махнул рукой, показывая направление в объезд смятого автобуса, лежащего на боку, — там вроде еще кто-то живой есть.

— Ага, здесь. — Синявин, волею случая оказавшийся сегодня с Валечкой Колесниковой в бригаде, уставился на людей, суетящихся за обочиной. — Разверни пока машину, — кивнул он водителю и выскочил наружу.

Люди расступились, пропуская врача к раскромсанной машине.

— Так, — мгновенно оценил обстановку эскулап, повернулся к Валентине и коротко приказал, — систему, кислород, носилки.

Даже такой опытный травматолог, каким несомненно была Колесникова, не смог совладать с нервами, она резко отвернулась и кинулась к своей машине, оставив напарника разбираться во всем этом ужасе.

— Что у нас здесь? — тихо произнес Синявин, взявшись за осмотр.

В общем-то, в бывшем автомобиле находилось четверо, включая водителя, по поводу троих можно было уже не беспокоиться — такие травмы всегда называли 'несовместимыми с жизнью', а вот четвертый, вернее четвертая... — жуткое зрелище для неподготовленного человека, но все же:

— Девушка. Лет где-то около двадцати. Сильно травмировано лицо, вывих плеча, открытые переломы обеих ног, практически травматическая ампутация, — отмечал, врач, — это то, что видно сейчас. Скорее всего, позднее будет выявлен перелом основания черепа и надо легонько прощупать ребра, в такой мясорубке целыми они вряд ли окажутся.

Он легонько прикоснулся пальцами шеи пострадавшей, пульс наличествовал, уже хорошо, значит кровопотеря еще не критичная, кто-то грамотно наложил жгуты. А вот это уже плохо — рука нащупала сбоку один острый край ребра, другой не прощупывался, провалился внутрь и почти наверняка пробил легкое.

Все это время Сударев крутился вокруг врача и нервно сжимал в руке сотовый телефон:

— Ну, что скажете, шансы у девочки выкарабкаться есть? — не выдержал он. На его взгляд, эскулап мог бы двигаться и быстрее.

— Травмы очень тяжелые, — пробормотал в ответ тот, — на первый взгляд шансов немного, но точно смогут сказать только в клинике. А вы, собственно говоря, кто?

— Сопровождение, — буркнул Антон, отходя в сторону. Пора было отзваниваться, хоть непосредственный его наниматель теперь не у дел, обязанности остались.

Грабин шел с совещания, настроение — хуже не бывает, его только что в очередной раз пропесочили. А чего он, собственно говоря, хотел? Знал, чем может закончиться. Вон как Миненков злобно косился. А почему? А потому, что увел жирный кусок бюджета из под его носа, вот теперь и приходится расплачиваться. Эх, грехи мои тяжкие. А может бросить все эти пляски на паркетах, да податься в бизнес к двоюродному брату под крыло, не откажет, чай вместе поднимали. Нет, не получится. Настоящий бизнес сегодня без тесной связи с властью не существует, это там, в заграницах могут что-то, куда-то инвестировать, а у нас в России шиш, все поделено и учтено финансовыми группами и за каждыми такими более или менее значимыми инвестициями стоит его величество бюджет. Максим Петрович прекрасно понимал, что только тандем с родственником дает ему возможность получить немалый доход с властной должности, не будет его бизнеса и враз исчезнут 'златые горы и реки полные вина'. Поиск других соратников в деле распиливания бюджета может растянуться на долгие годы, да и то придется постоянно оглядываться — кинуть партнера в ответственный момент золотое правило бизнеса в России.

Неожиданно напомнивший о себе телефон заставил вздрогнуть и отвлечься от невеселых мыслей. Хм... Номер не из списка, можно вроде как и не отвечать, тем более настроение совсем ни к черту. Ну а вдруг что-то важное?

— Слушаю! — недовольно рыкнул он в аппарат.

— Максим Петрович, это Сударев звонит — начальник охраны Игоря Сергеевича, — представился невидимый собеседник, и тут же обрывая возможные вопросы продолжил, — тут у нас такое дело... Беда одним словом. Машина Игоря Сергеевича под автопоезд попала... Он и его супруга насмерть, дочь в тяжелом состоянии, сейчас везут в Склиф...

— Что? — Спина Максима Сергеевича мгновенно взмокла, — как насмерть?

На другой стороне промолчали, понятно было, что человек находится в шоке, поэтому надо дать ему время для осознания полученной информации.

'Может это неудачный розыгрыш? — Мелькнула мысль, и тут же рассыпалась в прах, — такими вещами не шутят. Сударев... Сударев..., — в голове у Грабина возник образ высокого подтянутого человека, — вроде был такой у Игоря, Антоном, кажется, зовут. Точно Антон'.

— Как это произошло?

— Если кратко, то водитель не успел погасить скорость и задел впереди идущий автомобиль, потом потерял управление и вылетел на встречную полосу, прямо под автопоезд.

Грабин молчал, слов как-то не находилось, мысли ушли в разлет, Сударев терпеливо ждал.

— Ты вот что, Антон — наконец, выдавил из себя Грабин, — проследи, чтобы там..., — он снова замолк, подбирая слова, — чтобы там все нормально было. Девочку точно в Склиф увезли?

— Да. Я со 'скорой' одного из наших отправил, будет постоянно на связи.

— Мне его номер скинь, прокачусь, с эскулапами потолкую. Полезно бывает иногда.

'Да... вот так дела. — Максим Петрович продолжал стоять, пытаясь осмыслить событие. Почему-то вдруг возникла странная мысль, — хорошо, что его мать до такого не дожила, год назад схоронили старушку'.

Понемногу мысли стали приходить в порядок: 'В Склифосовский надо ехать прямо сейчас, дабы своим присутствием обозначить приоритеты, а то ведь иной раз врачи, оставленные без надлежащего внимания, не торопятся исполнять свои обязанности'.

Грабин решительно снова взялся за телефон — всю работу на сегодня побоку, да и на завтра тоже, у него теперь забот будет выше крыши. Уже позднее, по пути в клинику, его обожгла мысль:

— А как же бизнес? — Сердце екнуло, поначалу он рассуждал как человек потерявший одного из дальних родственников, но вот стоило только примириться с потерей и тут же всплыла проблема, от решения которой зависела его дальнейшая жизнь. — Ах ты, ешь твою... Вот о чем теперь надо думать.

А думать действительно было о чем, тут ведь какое дело: из близких родственников у Игоря осталась только дочь, а вот со стороны его жены оба родителя живы. Что будет, если Наталья не выкарабкается? Да если и выкарабкается, кто в первых рядах прибежит к постели больной в надежде заполучить кусок пирога от налаженного бизнеса? Хотя нет, последнее вряд ли возможно, насколько известно девочка сильно невзлюбила родственников по линии матери, что-то там такое произошло, о чем старались не упоминать, но после того ни Наталья ни сам Игорь отношения с ними категорически не поддерживали. Значит надо приложить все усилия, чтобы дочь Игоря выжила, или прожила достаточно долго, пока будет происходить перенаправление потока капиталов.

Костиков крутился возле реанимации, поначалу его пытались прогнать, но сотня евро и натянутый поверх пиджака белый халат позволили создать видимость причастности к происходящему. Профессиональная привычка отслеживать 'все и вся' позволили ему быстро разобраться в ситуации, вести разговоры с зав. отделением оказалось бесполезно — рассуждений много, информации ноль. Администратор, он администратор и есть, от дежурного хирурга и медсестры Костиков позднее получил гораздо больше информации. Вот и сейчас Леночка, а это та самая медсестра, которая служила для охранника источником информации, выскочила из отделения' и сразу повернулась к нему, уже знала, что без вопросов ее не отпустят:

— Несколько минут назад просканировали, сейчас хирург пытается составить план операции, но, если честно, даже если ему удастся справиться со всеми кровотечениями, перелом основания черепа шансов практически не оставляет. Да и состоится ли эта операция...

— Что значит 'Состоится ли'? — Нервно прореагировал Костиков, в его понимании врачи и так непозволительно затянули время, только срочное хирургическое вмешательство давало надежду на выживание его подопечной.

— Так анестезиолог добро не дает, сердце совсем слабое, на стимуляторах держим.

— И что, совсем никак?

Медсестра опустила глаза и тяжело вздохнула:

— Надежды мало...

Через минут двадцать появился Грабин, если бы перед этим не позвонил Сударев, охранник его бы не признал, так как видел только один раз и то издалека: