— Да успокойтесь же! Ведь никто вам не помешает навещать своих близких хоть по сто раз на дню, — Женя чуть не смеялся над такими маленькими проблемами, ставшими непреодолимыми для этой, в общем-то, милой женщины. — Вспомните лучше, кого из тех, кто ушел из жизни раньше, вы хотели бы больше всего увидеть? Папу, маму, мужа или еще кого?
— Да... конечно, — женщина задумалась на минутку. — Как же я забыла о Степе? Он же уже лет десять как ушел.
— Ну вот! Давайте поступим так: я отведу вас к Степану и ангелам, которые помогут вам во всем разобраться. Хотите взглянуть на райские сады?
— А что, они и в самом деле существуют? — глаза пожилой женщины вспыхнули девичьим любопытством.
— Еще как существуют! — ответил астральный соблазнитель и, повернувшись к Константину, добавил. — Подождите меня здесь три минуты. Только никуда не уходите. Я отведу девушку к белым и пушистым, и сразу обратно.
— Мы что, уже идем? — спросила робко женщина. — И почему вы меня девушкой назвали?
— А потому что вы скоро таковой и будете, если только не захотите выглядеть на другой возраст. Пойдем! Закройте глаза и держитесь крепче за мою руку, — с этими словами Женя исчез из поля видимости профессора вместе со своей случайной визави.
Не успел Константин присмотреться к тому, чем занималась ребятня, как по близости опять прорисовался его призрачный приятель.
— Ну вот, по ходу доброе дело сделали, и времени минут пять всего ушло, — воскликнул явно довольный астральный гид. — Как вам, профессор, старушка?
— Что и говорить, впечатляет! Значит, многие души вот так неприкаянно блуждают?
— Многие.
— Но почему ангелы им не помогают?
— А у них свои понятия о доброте. Они не считают, что это плохо. Для них гораздо важнее сохранять принцип свободы выбора. Каждая душа сама вольна распоряжаться собой и своим развитием.
— Ага, а ты, Женя, значит, с этим правилом не считаешься?
— Не-а — я ж не ангел! У меня другие принципы: надо не столько думать, сколько просто помогать, тем более, если от этого никому хуже не станет. Кстати, заметили маленькую деталь? Она говорила, что только в спальне все вещи слушаются ее. Знаете, что это значит?
— Нет, даже внимания не обратил. А и в самом деле, это почему?
— А потому, что ее спальня находилась не здесь — на изнанке реала, а уже в астрале, — каждая душа может создать себе такой астральный якорь, который воспроизводит в мельчайших деталях желаемую обстановку или пейзаж. Так вот она и мыкалась через порог, то к себе в якорь попадет, то сюда, а понять ничего не могла. Но сейчас уже все в порядке — я ее с рук на руки ангелам передал с приказом от нашей службы, чтобы родственников разыскали. Кстати, профессор, приглашаю вас в свой якорь для одной очень интересной беседы.
— Спасибо, с удовольствием, но погоди немного. Я не понял одного: ведь души после смерти призывают своих родственников, а почему же она этого не делала?
— Умершие призывают родственников или знакомых, если в момент смерти не думают о чем-либо другом. Как в данном случае: все мысли этой несчастной были сосредоточены на внуках, вот ее и заклинило на пороге. Здесь может быть двойная ловушка. Родственники тоже все время ее вспоминают, а она ловит их мысли. Чувства искренние, а получается сплошной бардак. Им снятся навязчивые сны о ней, и на душе муторно, а она здесь мечется. А ведь зачастую, оставшимся на Земле достаточно просто встать и ясно сказать в пространство: дорогая бабушка или кто там еще, ты уже умерла, иди к родственникам на небеса, тебя уже заждались! Но это еще цветочки... рано или поздно такие души все же осознают свое положение и уходят.
— И что же тогда ягодки?
— А ягодки начинаются там, за порогом, и первая неприятность, которая может произойти с душой, это замыкание в себе. Если смерть для неожиданна, то душа часто испытывает состояние шока и зависает, никому невидимая, в астрале. Это состояние может длиться очень долго.
Если душа не ориентирована на выход в астрал в соответствии с каким-нибудь обрядом, она пробирается туда дикарем, без помощи ангелов, и тогда на ее пути встают различные ловушки. Во-первых, она проходит круги внутреннего ада. Ее одолевают дикие страхи, инстинктивные желания и примитивные эмоции. Если человек не владел ими при жизни, то они могут пожрать его душу после смерти. Хуже того своими страхами душа призывает множество низких диких астральных сущностей, которые могут до бесконечности терзать ее. Но наиболее отягощенные души тянутся к мирам инферно и там уже проходят круги настоящего ада.
— Что-то мне расхотелось уже умирать. И астрал такой жуткий... — не стал скрывать своего страха новичок.
— Нет, астрал не страшный, он разный, — рассмеялся Женя. — Вы забываете о его чудесных мирах, о его бесконечном разнообразии. Просто еще не представляете, что там вас ждет. Все, о чем я говорил, лишь детские страхи молодой души, с которыми она рано или поздно справляется.
— Ничего себе детские страхи!
— Насколько захватывающа перспектива таковы и неприятности, связанные с первыми шагами. Причем, многих их можно избежать, слушай люди внимательно, что им говорят религии. Но не будешь же вводить курсы умирания для пенсионеров?
— Да уж, звучит абсурдно. Но насколько это важно, понимаешь только здесь. Кстати, а как мы попадем отсюда в астрал?
— Самый правильный вопрос в вашем положении! Не поверите, но у нас с приятелями ушло на это больше месяца, ведь в астрал нельзя ни пройти, ни проехать — туда нет дорог. Ведь там, где нет пространства, нет и путей. Единственная узаконенная тропа, это смерть. Но если смерть не подходит, то остается вспоминать какой-нибудь ориентир. У вас пока ни одного ориентира нет, но, слава богу, у меня их воз и маленькая тележка. Помните, что я просил проделать эту пожилую женщину?
— Да.
— Тогда делайте то же самое, и поехали! — с этими словами Женя взялся за руку Константина. Профессор зажмурил глаза и сосредоточился на крепком рукопожатии своего проводника в астрал. Спустя пару секунд он услышал смех. — Хорошо, рука у меня фиктивная, а то вы бы ее расплющили. Открывайте глаза, приехали!
Константин огляделся, но ничего не увидел. Рядом был только Женя, висящий посреди абсолютной черноты.
— Интересно, где это мы? Это и есть астрал? Но почему я вижу тебя без света?
— Да, это и есть свободный или открытый астрал. А меня видно, потому что свет нам не нужен. Мы воспринимаем только информацию. Я ее транслирую на вас, а вы — на меня. Прежде всего, профессор, вам нужно освоиться. Важно знать, что здесь нельзя отпускать в свободный полет свои фантазии и страхи. Я сейчас ограждаю нас своей волей, не давая астралу откликнуться на ваши мысли. И сейчас вы проделаете одну важную вещь... Продолжайте держать меня за руку так, чтобы невзначай не потеряться. Теперь закройте глаза и представьте себе пейзаж своей мечты, которого никогда не видели на Земле, но хотели бы больше всего в нем оказаться. Представили?
— Да.
— Теперь открываем глаза... — и оба астральных гостя, обалдело принялись оглядываться по сторонам.
— Это... куда же нас занесло? — восторженно спросил Женя, осторожно переступая ногами, чтобы повернуться и при этом не свалиться в воду.
Они ютились на самом кончике мыса горного озера, расположенного на дне каньона. Изрезанные вертикальные стены скал скрывались местами в тумане и буйной тропической зелени. Влага, казалось, висела в воздухе. Но солнце упрямо пробивалось сквозь лоскутья облаков. Откуда-то с ближайшей скалы доносился шум падающей воды, но гладь озера оставалась зеркальной, отражая черные камни и молочные гроздья тумана, цепляющиеся за ветви кустарников и лианы.
— Как-то само собой получилось, — засмущался от восторга своего гида Константин. — Это пейзаж, похожий на тот, что я когда-то видел в горах Центральной Америки. Наверно, он произвел на меня самое яркое впечатление, вот и сочинилось... Но неужели все это я смог создать только одним желанием?
Женька же, не слушая, все продолжил ахать:
— Вот что значит, ничегошеньки не предупреждая, просто довериться фантазии новичка. Никогда не знаешь, что увидишь! — наконец он сообразил, что хозяин этого творения задал вопрос. — Ах да! Конечно, это полностью ваше творение. Я если только чуть помог своей энергией. Честно сказать, вы выдали по полной. Потенциала души, тем более неопытной, обычно хватает на один такой законченный пейзаж. Если это именно то место, где вы всегда хотели бы оказаться один или привести сюда близких друзей, то поздравляю: астральный якорь готов! Только я не вижу, сочинили ли вы себе место, где можно посидеть, поболтать или даже жить?
— Да, я подумал о чем-то таком, вот эта тропинка ведет вверх по склону. Там должна быть полянка с домиком...
— Тогда считайте, что у вас есть свой уютный и прекрасный уголок в астрале, только надо научиться его защищать, но это потом успеется. Теперь вы его можете когда угодно вспомнить и окажетесь здесь. А сейчас идем в астрал тем же путем, что и раньше.
Женька выдернул пока еще неопытного компаньона из его собственного произведения, и они снова зависли в темноте.
— Ну вот, а теперь неплохо запомнить хотя бы один хороший ориентир кроме своего астрального якоря. И этим ориентиром будет занавеска нашей пирамиды.
— Какая занавеска? Какой пирамиды?
— Занавеска — это стена пирамиды нашего мира или нашей службы. На самом деле никаких стен нет, это своеобразный штрих-код, намертво отпечатывающийся в памяти того, кто его хоть раз увидит. Да что говорить, смотрите! — Женя указал куда-то в сторону. Константин посмотрел туда и восхищено воскликнул:
— Что за чудесное северное сияние? И мы приближаемся к нему! — перед его взором предстала картина медленно перетекающих вертикальных полос, которые мягко светились всеми оттенками радуги.
— Смотрите и запоминайте. Теперь вы из любой точки астрала или его изнанки сможете мгновенно переместиться сюда — стоит только пожелать. Правда, если будете внутри какого-нибудь мира, то добираться, окажется сложнее, но это сейчас неважно.
— А что важно? — не отворачиваясь от прекрасного зрелища, спросил Константин. Они совсем вплотную приблизились к колышущемуся занавесу.
— А важно то, что вам предстоит важная встреча, простите за тавтологию.
— Какая встреча? — Костя весь напрягся, боясь озвучить свою догадку. Он все время оттягивал, не решаясь спросить, а Женя ехидно молчал.
— Идемте! — вредный гид не стал ничего объяснять и, схватив Константина за руку, прыгнул прямо в радужную стену...
* * *
Они оказались на все той же лужайке Женькиного якоря, включенного в систему пирамиды их Душевной Службы Помощи. Здесь по-прежнему светило летнее солнышко и несла свои спокойные воды речка. На полянке стоял все тот же домик, а за ним так и росли привычные бананы и пальмы, вперемешку с елками и березами. Женя посмотрел на любопытно озирающегося Константина и отметил, что пока они болтались в астрале, тот помолодел до шестидесяти — пятидесяти пяти лет. Переведя взгляд на плетеные кресла, стоящие в тени берез на берегу речки, он удовлетворенно кивнул и заметил своему подопечному:
— У вас максимум полчаса...
— Каких полчаса? Для чего? — с тревогой спросил бывший пенсионер.
Женька только кивнул в сторону реки и хитро улыбнулся. Потом не удержался и добавил:
— Мы с Федей обещаем не подглядывать. Пойдем в дом, кино смотреть, а то я давненько уже Земного телевизора не видел.
Наконец до Константина дошло. Он заметил двух людей, уже поднимавшихся с кресел и направляющихся к ним. Впереди и немного в стороне шел кудрявый, темноволосый, начинающий лысеть мужчина, который широко улыбался, как будто только что услышал смешной анекдот. Приветственно махнув, он не стал приближаться, а направился прямо к дому вслед за Женей. Но астральный новичок ничего этого уже не видел — он, наконец, разглядел остановившуюся у берез женщину. И чувствуя, что если еще продолжит топтаться, от избытка эмоций ноги могут подвести, он рванул бегом к ней с по-индейски диким счастливым воплем:
— Надя!
Женя не удержался и через плечо подсмотрел, как два человека, не чаявшие увидеть друг друга, обнялись под сенью березовых ветвей.
— Все-таки правильно мы сделали, — сказал он Феде, пожимая руку. — Как по нотам разыграли!
— Вот что значит опыт в подобных делах, — с довольным видом ответил давнишний приятель.
— Да! А уж похвалиться никогда не забудешь, — тихо рассмеялся Женя, чтобы его не было слышно на берегу.
— А как же! Сам себя не похвалишь, стоишь как оплеванный. Так ведь и в депрессию впасть можно.
— В пасть, тебе Федя не то, что депрессию или палец положить, даже заглядывать опасно!
— Пасть, как пасть... Подумаешь, три ряда гнилых зубов.
— А здорово получилось: и Надю чуток подстарили, и Костик уже не такая рухлядь.
— Пожалуй, у них никакого дискомфорта.
— А представляешь, если бы они в Отраженке встретились? — ответил Женя. — Там же Надя на двадцать — двадцать пять выглядела, а он бы этаким пенсионером приковылял...
— Хорошо иметь для таких дел собственную пирамиду.
— Ну, в крайнем случае, можно было бы и якорем обойтись.
— Э-э, не скажи! Элементарно не просчитываешь. Здесь все же реальность жесткая, а с якоря они бы непроизвольно сиганули куда угодно, и отскребывай их потом друг от друга...
— А нужно ли отскребывать? — возразил Женя.
— Это сейчас видно, что не нужно, а вдруг они попрохладнее относились бы друг к другу? Ведь неопытные еще. И потом, разве не прекрасно чуть подождать, когда Константин помолодеет, и устроить настоящее представление, как у Таши со Славой было?
Женя только пожал в ответ плечами, на что сразу получил дружеский втык:
— Конечно, некоторые затихарили такое событие. Подумаешь, лишить всего астрала зрелища двух сливающихся инопланетных душ... Я даже не представляю, как это могло быть красиво!
— Ладно, кончай, а то мне еще стыдно станет. И не порти настроение. Ну что за друзья — второй раз подряд теми же граблями по хребтине оглаживают.
— Прости, не подумал... — Федька натурально прикусил язык, увидев, как погрустнел взгляд Жени. — В самом деле, пошли, телик включим — я кое-что интересное смотрел в реале, так что с меня программа передач причитается...
...А тем временем, две истосковавшиеся души встретились посреди астрала в неведомой для них пирамиде, но все это было сейчас неважно, как неважен был внешний вид или присутствие посторонних. Для них на какое-то время все перестало существовать. После первого объятия они отстранились друг от друга и стали молча вглядываться в родные черты. По их щекам текли слезы, но им не было причин стесняться — разве можно смущаться выражения чувств перед душой, прожившей с тобой целую жизнь? Они молчали, не веря своему счастью. Они не могли говорить — все равно никакие слова не могли выразить чувств. Они не понимали, сколько так простояли, пока не почувствовали, что ноги больше не в состоянии их держать. Наконец Костя обрел дар речи и произнес:
