Вожак (Звереныш-4)

— Ты найдешь дорогу назад?

— Драконы не могут заблудиться!

— А драконы могут проголодаться?

— Драконы всегда голодные! Люди жадны, кормят нас плохо, вот мы все время и голодные!

— Если вас кормить, как свиней, вы будете такими как свиньи — жирными, заросшими салом! И в небо подняться не сможете! Кстати, я вообще не понимаю — как вы летаете? Такие огромные, такие тяжелые, как могут вас держать крылья?

— А как ты ходишь? Ты задумывался, как ты ходишь? У тебя ноги должны были сломаться от твоей тяжести! А ты — ходишь!

Адрус почувствовал раздражение в голосе дракона, и ненадолго примолк. Дракон голоден, это точно. Они летят уже часов пять, и за все это время не отдыхали ни разу, если не считать отдыхом те минуты, когда дракон парил на восходящих потоках воздуха. Но и эти моменты были редки — такое случилось всего два раза, когда ветер, кружась, отразился от поверхности моря и полетел вверх, подталкивая дракона к небесам. И все эти пять часов дракон не ел. Как, впрочем, и его драконир.

За это время они ни разу не видели ни одного корабля, направляющегося к Северному материку, или возвращающемуся от него, только пузатые купеческие шхуны, крадущиеся вдоль побережья южного материка, да рыбацкие суденышки, густо усыпавшие мелководья, богатые косяками рыбы.

Пару раз видели каких-то морских чудовищ — в зеленой прозрачной бездне угадывался силуэт чего-то огромного, ветеренообразного, такого большого, что в нем спокойно могли бы уместиться с десяток драконов.

Адрус даже не выдержал и попросил Энда спуститься пониже, чтобы рассмотреть, что же такое таит в себе Зеленое море. На что дракон резонно ответил, что он, конечно, уважает любознательность своего наездника, но есть у него ощущение, что спустившись поближе к волнам, они могут познакомиться и с зубами морской твари. И возможно, что красные драконы и люди-уродцы гадине очень даже придутся по вкусу. На что Адрус ехидно заметил, что знал некого самодовольного дракона, который рассказывал о том, что его, дракона, броня непробиваема никакими зубами. И что наездник на нем может чувствовать себя как птичка в гнезде.

На что "некий самодовольный дракон" раздраженно заметил, что если некий злой человек будет слишком много трепаться, то он, дракон, решит, что пришла пора искупаться. Нет, не над монстром — в безопасном месте. Но с разгона, чтобы брызги во все стороны, чтобы рот человечка был занят водой, а не пустой болтовней!

К тому времени, когда голод совершенно овладел обоими друзьями, они уже наговорились о чем угодно — начиная с истории драконов, заканчивая способами размножения людей, коварно заполонивших весь белый свет.

Последний вопрос почему интересовал дракона больше всего, и вызывал больше вопросов — как это так можно, каждый день хотеть размножаться?! Это ведь ненормально! Это противоречит самой природе живых существ! Ведь должен быть какой-то механизм, регулирующий количество особей в мире — если их слишком много — что они будут есть? Друг друга?

Кстати, неожиданно выяснилось, что драконы не видят ничего плохого и в поедании мертвой родни. Мясо-то пропадает! Почему бы его и не съесть? Питаться-то как-то надо?

И это в очередной раз уверило Адруса в том, что драконы на самом деле падальщики, а еще — что хотя он и разговаривает с драконом, как с человеком, думает, что тот что-то вроде человека, живущего в драконьем теле, но на самом деле разум крылатого существа абсолютно нечеловеческий. И с человеческими мерками к нему подходить нельзя. Можно крепко обжечься.

И еще, Адрус не стал задавать так и просящийся на язык вопрос: "А что бы сделал Энд с его телом, с телом Адруса, если бы он каким-то образом отправился на тот свет, а другой еды бы не былорядом? Вывод был очевиден. Хотя дракон и раньше говорил, что на вкус люди очень невкусны — мясо горчит, а еще — от них воняет спиртным. Возможно, что из-за спиртного и горчит!

Пять часов в воздухе, пять часов ветра, солнца и однообразной водной глади далеко внизу, под мерно машущими крыльями. Вначале просто здОрово — красиво, и вообще — простор, свобода! А потом...потом стало скучно. Если бы не разговоры — совсем была бы тоска.

В голову опять лезут мысли о Саре — может там, на земле, пока Адрус болтается в воздухе, приходил посланник от похитителей! А он, Адрус, болтает с драконом о всякой ерунде, никакого отношения не имеющей к тому, что ему предстоит сделать!

Кстати сказать, похоже на то, что сектор моря Адрусу выделили самый что ни на есть глухой. Маршруты работорговцев тут не проходят, корабли здесь не исчезают — так, одно лишь болтание в воздухе, а не драконья разведка!

— Домой! Летим домой! — передал Адрус, и дракон откликнулся волнами облегчения, и даже радости. Адрус усмехнулся — кое-кому уже надоело махать крыльями?

На что тут же получил отклик: "картинка: фигурка человечка с разинутым в крике ртом, несущаяся к поверхности моря в подставленную зубастую пасть монстра"

Крылья заработали активнее, дракон как-то сразу оживился, и кстати сказать, Адрус — тоже. В животе у него бурчало, и хорошую порцию густой мясной похлебки с пряностями из офицерской столовой — сейчас было бы в самый раз!

— Драконы! К нам летят драконы! — передал Красный, и Адрус едва не вздрогнул, отвлекаясь от мыслей о еде и пропавшей любовнице — Это Эмела и Кралас!

— Это не та ли Эмела, что называла тебя уродом? -поинтересовался Адрус, в общем-то зная ответ — А что за Кралас? Ты в каких с ним отношениях? Друг? Враг?

— Все враги! На Краласе твой враг Дарник, на Эмеле его самка.

— Гелена?

Адрус переспросил, но ответ на самом деле уже знал. Вообще — ответ.

И у него заныло сердце. В сравнении с опытными драконирами и много летавшими драконами, они с Эндом просто дети. Это на тренировочной площадке, с мечом в руках, или без оружия Адрус мог поставить недругов на должное место, а тут, в воздухе — шансы новоиспеченного драконира склонялись к нолю.

Вот и закончился праздник! Что на земле, что в небе — злоба и зависть.

— Энд, ты сможешь от них отбиться?

Молчание. Волна сомнения.

— Не знаю. Я еще не очень хорошо летаю. Они обучены драться в воздухе.

— Как думаешь, они могут попытаться нас убить?

— Меня — нет. Не смогут. *сомнение* Наверное, не смогут. А тебя попытаются.

— Можешь лететь быстрее? Избежать встречи?

— Я устал. Попытаюсь, но...наверное — нет.

— Ну, тогда будем драться! — Адрусом овладело холодное бешенство боя, когда не чувствуешь боли ран, когда все помыслы направлены только на одно — достать врага, убить — во что бы то ни стало!

Драконов, которые неслись им навстречу, было уже видно — две точки, как будто две чайки летят над морем в сторону города, чтобы покормиться на городской свалке. Точки росли, увеличивались в размере, и теперь уже стало видно — никакие не чайки, а голубой и зеленый драконы, каждый размером чуть меньше Красного. Крылья работают мощно, размеренно, на спинах в системе ремней всадники-дракониры. Голубой дракон — это драконица Эмела, зеленый — Кралас.

— Энд, ты можешь очень быстро выполнять команды? Как можно быстрее? Еще быстрее?!

— Могу, но...тебе это может не понравиться. И мне.

— Что именно? — Адрус озадаченно помотал головой — О чем ты вообще говоришь?

— Ты должен допустить меня в свою голову. А я тебя пущу в свою. И тогда мы станем единым целым.

— Это запрещено, Энд! Ты же знаешь! Меня предупредили! Если я погибну — ты сойдешь с ума!

— А если я погибну — погибнешь и ты. Выбирай. Ты умеешь воевать. Я не умею. Я и летаю-то плохо. Так что тебе решать. Только быстрее! Они уже рядом!

— Что я должен сделать? — решился Адрус, глядя на приближающихся врагов.

— Просто не сопротивляйся. Открой себя. Потянись ко мне. Мыслями потянись. Захоти стать мной!

Адрус посмотрел на приближающихся справа драконов, на Красного, скосившего глаз на своего седока, недоуменно помотал головой — как это так, потянуться? Захотеть стать драконом?! Да как это сделать?!

Он выбросил из головы все мысли, как положено при медитации перед важным боем, и сосредоточился на том, чтобы почувствовать, чтобы ощутить, чтобы коснуться сущности это огромного существа, по неведомым людям причинам наделенным разумом, равным человеку. Или даже превосходящим его.

Мир закружился, завертелся, накатила дурнота, в глазах потемнело, и...

Гудели, ныли натруженные крылья. В ноздри ударили запахи — острый запах моря, гниющих водорослей, рыбы, запах наездника, запах драконов, приближающихся все ближе и ближе.

А еще — загрохотали голоса!

— С двух сторон. Сбиваем наездника.

— А если?

— Никто не узнает. Позор! Это позор племени!

— Он большой!

— И будет еще больше! Убить, пока не вырос! Убить!

— Асана будет недовольна.

— А кто ей скажет? Дракониры будут молчать.

— А если увидят?

— А что нам сделают? Мы — драконы, мы им нужны! И это наш урод! Мы вправе поступить с ним так, как хотим! Маневр! Атака!

Адрус-дракон скользнул влево, и когти драконицы проскрежетали по его чешуе, не оставив следа, но едва не разорвав ремни сбруи. Хвост Энта мелькнул, как стрела, и с грохотом обрушился на крыло драконицы, смяв его, сложив пополам.

Драконица с жалобным ревом запрокинулась на бок, просев сразу на десяток метров, а когда все-таки выправилось, то было видно — она едва машет левым крылом, кренится и теряет высоту. Похоже, что сломаны маховые кости у самого кончика крыла.

— Убить! Убить!

Адрус-дракон сложил крылья и камнем упал сразу метров на сто. Мимо с ревом пронесся поток огня — обжигающий, синий, по краям — дымный и с желтыми язычками пламени. Струя длиной в десять ростов дракона!

Ярость! Драконья ярость, помноженная на ярость человека, которого ни за что оскорбили, обидели! Получи!

Огромные крылья заработали так, будто не было многочасового полета, и Адрус-дракон начал подниматься с такой скоростью, что зеленый дракон отстал, хотя тоже замахал крыльями гораздо быстрее. Может его ослабляла эта струя огня, которую дракон-преследователь выдавал каждые три секунды? Вероятно, потому что огонь тут же прекратился, и преследователь сосредоточился на погоне. Он был менее массивен, чем Красный, и чуть короче, но...он умел метать огонь, а это перевешивало все!

Разворот! Резко, с ударом крыльями, и в лоб! Сложив крылья, как пикирующий сокол! Вот тут масса себя и покажет!

Промах!

Скользящий удар хвостом по зеленому! Хотел сбить драконира, но промахнулся. Вскользь, едва погладил.

Еще разворот! На таран!

Солнце отражается в зелено-голубых чешуйках, сверкает, слепит бликами от волн.

Пахнет воспламеняющимся драконьим секретом из огнежелез — битва драконов, что может быть эпичнее?!

Вниз! Туда, где крадется, припадая на одно крыло раненая драконица! Кралас не будет пускать огонь, опасаясь попасть по своей соратнице!

А пока — змейкой, из стороны в стороны, между дымных следов горячего пламени! Главное, чтобы не попал в драконира! А он именно в драконира и метит!

Влево-вправо! Влево-вправо!

Будто бежишь, а в спину тебе стреляют лучники! Смертоносные стрелы так и свистят, едва не пронзая насквозь!

Все навыки убийцы, объединенные со способностями дракона — все задействовано для того, чтобы выжить!

Выжить, во что бы то ни стало! Как всегда! С той минуты, когда тело матери упало под ноги, когда голова ее ткнулась в башмак!

Выжить! Убить! Уничтожить!

Воля Мастера смерти, воля Звереныша, воля мага, наделенного звериной магией подземной расы, и — тело дракона — самого фантастического, самого колдовского существа на этом свете, которое и летать-то никогда бы не смогло, если бы не магия, поднимающая его грузное тело в небо!

Нет, не крылья его поднимают, крылья — это все ерунда! Вторично! Магия! Только она может заставить это чудовище, по весу равно десятку самых крупных быков, облаченное в непробиваемую броню — летать как птица, быстрее птицы, быстрее чем все птицы на свете!

А еще — Звереныш понял, что нужно сделать! На пике возбуждения, на грани жизни и смерти он пропитал мозг и тело дракона своей волей и понял, что должен сделать!

И самое главное, знал — КАК это сделать!

По телу дракона пробегали судороги, его морда, и раньше по человеческим канонам уродливая, стала еще уродливей. Кожа возле ноздрей лопнула, вздулась, ноздри стали шире в несколько раз, сама морда раздалась в стороны и засверкала новыми красками! На скулах дракона чешуя окрасилась синим цветом, и все это было похоже на то, как если бы безумный художник взял кисть, и раскрасил дракона так, как ему захотелось!

Метаморфоза произошла можно сказать мгновенно, за считанные секунды, в то время, пока уворачивался от огня, смертоносного для всадника-драконира.

А потом Адрус-дракон сделал то, чего Красный не сделал бы никогда, потому, что этого просто физически не мог сделать: он крутанулся, подставив брюхо подлетающему Краласу, и выдохнул навстречу неприятелю длинный, невероятно горячий язык фиолетового пламени!

Поток огня был не очень широк, и тут же прервался — новообразованные огнежелезы работали еще не на полную мощь, но и этого хватило, чтобы сжечь ремни крепления всадника, а еще — подплавить чешуи на груди и животе Краласа. Пламя, ударив в грудь преследующего дракона, обтекло его снизу, проплавило узкую полосу в брюхе монстра и отразилось вниз, в морскую гладь, вскипятив объем воды, равный содержимому нескольких десятков бочек!

Фонтан пара! Рев кипящей воды!

Кралас закричал, заревел, захлопал крыльями, пытаясь остановиться в воздухе, и с его спины в море полетел черный комочек, судорожно размахивая руками, будто пытаясь ухватиться руками за воздух и не находя в нем опоры.

Дарник ушел в воду почти без всплеска, ногами вперед. Высота была не больше, чем двадцать человеческих ростов, потому он и не разбился о воду. Немного повыше — и даже так входя в воду ногами вперед он сломал бы себе эти самые ноги — водяная поверхность очень коварна, и если развить достаточно высокую скорость, о воду можно разбиться так же успешно, как если бы с разбега долбанулся в каменную стену.

Это Адрус знал с самого детства, с тех дней, когда с мальчишками нырял с утеса в летнее холодное море. Однажды он не рассчитал, плюхнулся о воду животом, и этого воспоминания ему хватило на всю его бурную жизнь. Было очень, очень больно. Тогда он едва не утонул.

Кралас заревел, и Адрус-дракон бросился на него, когтями и зубами целясь в незащищенное, со вздыбившимися чешуйками — брюхо!

— Не убивай! Пощади!

Ментальный голос Краласа ударил в голову, и когти, готовые вспороть брюхо дракона сжались. Удар пришелся лапами без когтей — Кралас вздрогнул, застонал.

— Пощады! Признаю свою вину! Дай спасти драконира!

*Мольба* *Страдание* *Страх*

— Вы хотели нас убить! Вы — убить!

*Ярость* *Обида* *Гнев*

— Ошибка! Это — ошибка! Пощади!

*Мольба* *Боль* *Страдание*

Адрус-дракон сделал вираж, посмотрел вниз. На волнах качался человек — он медленно, вяло шевелил руками, но было видно — драконир жив.