Участников совещания предупредили об ответственности за утечку сведений к противнику. Контрразведка 'ДА' настояла на обязательном присутствии ее контрольных групп на всех аэродромах, задействованных в операции. Теперь дело было за авиаторами Альянса. Они должны были дать сухопутным силам союзников время, для контратак и укрепления оборонительных рубежей на Западе, и для точечного удара по войскам Муссолини на юге. Сразу после первых авианалетов операции, нужно было согласованными по времени авиаштурмовыми и наземными ударами сбить на ряде участков фронта темп германского наступления, и хотя бы на пару дней принудить 'джери' к обороне. В это же время, мощные воздушные удары по складам боеприпасов и ГСМ, должны были сорвать планы снабжения зимнего наступления Вермахта. Последующие массированные бомбардировки, требовалось нанести по вражеским объектам в Польше, а затем снова по объектам в Германии, уже с приграничных аэродромов восточных воеводств. Враг должен был ощутить неуверенность, и начать метаться от одного временного решения к другому. Часть истребительных групп Люфтваффе должна была спешно покинуть французское небо, перелетев обратно в Германию. И, заодно, открыв небо Франции для боевой авиационной работы французского воздушного ополчения, вооруженного старыми аппаратами. И этим шансом еще предстояло суметь грамотно воспользоваться авиационному командованию Альянса.

Диверсии в глубине вражеской территории должны были, на неделю, или даже на целую декаду, дезорганизовать снабжение и переброски боевых частей Вермахта в Центральных и восточных районах германского рейха. Плодами двух первых этапов операции должны были стремительно воспользоваться две франко-британских армии во Франции. А несколько дивизий Войска Польского, вместе с 'Добровольческой армией' атаковать врага на оккупированных польских территориях. Первыми целями наземного наступления польских союзников числилось полное освобождение Люблинского воеводства и окружение Кракова. За ними должны были следовать стремительные броски на оперативный простор в оккупированные врагом западные земли, для захвата районов Лодзи и Варшавы. Чешские союзники должны были оказать посильную помощь своими ударами в сторону Остравы, Оломуца и Брно. После достижения целей этих наступлений, Восточный фронт становился в оборону, лишь тревожа своего противника маневрами своих войск, и накоплением сил для броска в германскую Силезию и оккупированное польское Поморье. При этом контрнаступления продолжались бы со стороны Западного фронта Альянса. Правда, Северный ТВД в Скандинавии оставался бы на время операции совсем без поддержки. Причем, ситуация в Норвегии могла обостриться, но немцы, верней всего, не успели бы выбить противника из страны. Все-таки в горах без хорошего снабжения быстро не повоюешь. А вот на польской равнине, летом-осенью 1940 году судьба фронта уже несколько раз висела на волоске. Остаться один на один с Гитлером без Восточного фронта командование Альянса опасалось. Поэтому, в порядке ротации, еще в начале осени в Польшу была переведена большая часть воюющих на Западе соединений Войска Польского и ряд частей 'Добровольческой армии', в основном с чешским личным составом. Значительную долю потрепанных польских частей на Западе, тогда же сменили свежие канадские, индийские, австралийские и южноафриканские дивизии. Остался во Франции только южный польский корпус генерала Томме, и польская танковая бригада. Эти части были переведены с Южного фронта под Париж. Вместе с дивизиями Войска и с 'Добровольческой Армией' в Польшу был переброшен сводный отряд из трех бригад (отдельных полков) американского добровольческого корпуса 'Миротворец'. Те вынужденные переброски войск несколько осложнили в октябре ситуацию на Западе. Но в Польше до середины осени шли столь яростные сражения, что штаб Альянса не рискнул бросить там союзников совсем одних. Тогдашняя логика командования была проста — не дать Берлину быстро раздавить Восточный фронт в Польше, и отвлечь на это направление, как можно больше германских дивизий с главного ТВД. Расчет в принципе оправдался, но теперь спасать нужно было уже сам Западный фронт. И план подполковника Моровски, принципиально мог содействовать решению двух наиболее насущных задач противостояния. Раздергиванию сил противника, и укреплению фронтов союзников.

В эту замечательную картину союзники, однако, верить не спешили. Тем более что ответ был нужен сразу, и без возможности отказа. И много времени на раздумья им никто не давал. От командования Альянса требовалось не только выделить аэродромы, самолеты, пилотов, топливо и боекомплект. Нужно было собрать на Западе усиленные танками и артиллерией группировки войск для наземных контрударов. Нельзя было давать Вермахту возможность поочередного уничтожения противников. Давить врага нужно было сразу с нескольких сторон. Британцы, с трудом поборов свой англо-саксонский скепсис, первыми запросили тайм-аут, и понеслись консультироваться с руководством. Джеймс Дулиттл, вместе с генералом Фрэнком Маккоем, и полковниками Шеннолтом и Риджуэем, тоже ушли совещаться между собой, и заодно обменялись шифрованными посланиями с отделом специальных операций штаба Американской Армии. Этот новый отдел вырос из отдела военных советников и был утвержден в мае этого 1940 года для координации американских добровольческих частей любых родов войск. Все четыре офицера штаба корпуса 'Миротворец' уже оценили красоту замысла, но требовалось еще убедить отдел специальных операций. Сам отдел уже оказал содействие польскому заказу для оснащения нового аэроузла, но для утверждения операции, обязан был запросить разрешение из Вашингтона.

На следующий день совещание продолжилось с новой силой. Лондон озвучил принципиальное согласие, но начались торги по каждому пункту плана. Вечером в штаб поступили сведения о прибытии в Глазго американского судна, загруженного отражателями для постановщиков помех. На центральном направлении роль 'помехопостановщиков' для германской ПВО должны были сыграть скоростные средние французские бомбардировщики 'LeO-451'. На северном направлении и над Руром, ту же миссию предстояло выполнять дальним одномоторным английским бомбардировщикам 'Виккерс Уэллсли'. Возникла проблема с выделением аэродромов. Если в южной и восточной Англии площадок было предостаточно, то во Франции, пришлось искать паллиативные решения. Помимо действующих аэродромов, временные полосы из расширенных шоссейных автодорог в районе Тулузы и Лиона были принципиально готовы принять часть участвующих в налетах авиагрупп союзников. Согласование позиций участников того совещания шло тяжело. Неожиданно, заупрямилось заокеанское начальство в Вашингтоне, от которого требовалось непосредственно в операции задействовать все четыре десятка В-17, и выделить еще десяток 'крепостей' через неделю. Оставшейся у 'Миротворца' на Западном ТВД полусотней двухмоторных 'Дугласов DB-7', предстояло, в течение недели, сдерживать врага во Франции. Правда, работать им пришлось бы далеко не в одиночку, а вместе с бомбоштурмовыми и истребительными частями французов, бельгийцев и голландцев, но эти аргументы не сразу были приняты заокеанскими генералами. Потом представители RAF выразили свое большое сомнение в способности уже польской аэродромной сети в короткий срок принять столь большую воздушную армаду союзников. Но и на это последовал стремительный ответ. Тузом в рукаве подполковника Моровски оказались фотокарты шести длинных ВПП в восточной Польше, специально подготовленных и оборудованных для приема тяжелых самолетов (как оказалось впоследствии, строились они вместе с русскими у самой границы — практически на расстоянии артналета со стороны СССР). Чуть позже были разбиты и другие возражения. К вечеру первого дня Моровски в пух и в прах разругался с бывшим командующим Силами Поветжными генералом Юзефом Зайцем, который предлагал вариант не столь мощного 'Ограниченного наступления'. В последующей дискуссии молодой подполковник посмел повысить голос на бывшего своего командира полковника Клэра Шеннолта, и довел дело до склоки с начальниками тыла ВВС Альянса. Казалось, еще пара резких слов и все с неимоверным трудом достигнутые договоренности сейчас рассыплются, словно карточный домик. И все же, к раннему утру третьего дня, не иначе каким-то чудом, сторонники воздушного наступления сумели убедить большинство присутствующих, в том, что план выполним, без предлагаемых разными перестраховщиками 'обрезаний'. Скептикам пришлось согласиться, что в условиях отступления французских армий, это единственный способ мощно контратаковать противника со стратегическими целями.

Хотелось верить, что получив такую оплеуху, Гитлер, вынужденно, остановит свой 'паровой каток', и снизит давление Вермахта и Люфтваффе во Франции. И что куда менее стойкие войска Муссолини, от столь резкого удара, и вовсе далеко откатятся на юг. Индийские и канадские дивизии все еще держали оборону против Вермахта, прикрывая Париж. Обрушения фронта пока не случилось. На Востоке, собранные в октябре мощные группировки польских и добровольческих дивизий готовились к своему наступлению. Однако 'таскать каштаны из огня' без надежды на успех никто в Польше не собирался. Французское командование, наконец-то, получше разглядело все перспективы, и за оставшееся время совещания помогло убедить британцев. Офицеры Голландии и Бельгии не посмели высказать свое мнение, противоречащее высокому кворуму. Раз уж успех на Востоке мог сорвать и планы ОКХ по захвату Парижа, то сам бог велел оказать содействие этому удару. Крохоборствовать смысла не было. Как, впрочем, и бросать тяжелые бомбардировщики в бесполезные атаки против прикрытых зенитками полевых частей было бессмысленно. Не те масштабы. Оставшиеся в меньшинстве датчане и норвежцы, тоже вынужденно огласились. План Моровски был одобрен, и началась подготовка.

Потом была лихорадочная неделя сбора сил для этого стратегического наступления. Оказывается, часть подготовительных задач была начата еще с августа, и выполнялась Силами Поветжными и ВВС 'ДА' на свой страх и риск. Подготовка запасных аэродромов на расширенных и отремонтированных участках шоссейных дорог в Польше. Аэрофотосъемка будущих объектов атаки. Тренировки по ослеплению радаров ПВО, отработанные с соседями из Советской России в районах Бреста, Сувалки, Белостока. И даже около морских портов Одессы и Севастополя. Тренировки в перехвате высотных разведчиков Люфтваффе, которые наверняка сунутся к новым временным местам базирования тяжелых бомбардировщиков союзников, отрабатывались против трофейных 'Хейнкелей He-111', оснащенных ВРДК и оборудованием для высотных полетов. Было проведено и обучение личного состава новых польских аэроузлов дневной и ночной зенитной обороне от атак бомбардировщиков Люфтваффе. Сложные тренировки по снабжению нескольких эскадр тяжелых бомбардировщиков, базирующихся у самых границ СССР, потребовали титанических усилий. Накопление запасов ГСМ, а также тяжелых фугасных и легких зажигательных авиабомб. Последние, оказывается, были произведены с польскими клеймами на русских заводах. Подготовка складов запчастей и ремонтных мастерских для обслуживания авиатехники союзников. Кстати русские четырехмоторники, получившие во Франции шифр 'Фарман NC-240' планировалось обслуживать и ремонтировать на аэродромах Львова. Обучение летчиков опознаванию самолетов союзников в воздухе, для которого Моровски несколько раз привозил командиров польских эскадрилий ПВО вместе с их заместителями во Францию и Британию. Тестовые сверхдальние полеты без бомб на большой высоте над Австрией, Югославией и Италией до самой южной Франции, проведенные лично Моровски с несколькими французскими офицерами на четырехмоторном бомбардировщике, построенном в России для Арме дель Эйр. Тренировки по захвату мостов десантом и диверсантами, для обеспечения предстоящего польского наземного наступления. И даже захват и удержание до подхода союзной армии, расположенного под Варшавой объекта германской ПВО, оснащенного радарами 'Фрея' и 'Вюрцбург' было отрепетировано. Все это оказывается, уже было реализовано инициаторами. Теперь же осталось сложить все детали головоломки воедино. Дело было за малым — быстро и грамотно подготовить самих будущих участников налета. Моровски, первым делом, улетел на 'Остров', договариваться о кодовых сигналах, графике, целях и маршрутах британских налетов. И тут снова пришлось убеждать. Задачей одномоторных дальних бомбардировщиков было 'ослепить' германские радары сброшенными дюралевыми отражателями радиоволн. Основные авиагруппы 'Веллингтонов', должны были прорываться к объектам германского балтийского побережья. Фактически, британцам для этого требовалось, нарушить воздушные границы нейтральной Швеции. Впрочем, такие мелочи командование RAF как раз не смущали, свои 'извинения за потерю ориентировки' они были готовы принести соседям уже постфактум. В первый день операции критически важна была именно последовательность налетов. Альянсу предстояло сыграть со странами Оси в условные 'тактические шахматы'. Угрозой нападения, требовалось отвлечь силы противника от главного направления, а затем, поставить ему мат. Первый отвлекающий удар со стороны Франции наносился за двадцать минут до подхода к цели бомбардировщиков южного направления. Одновременно с ударом по Мюнхену, следовали наземные диверсии в Баварии и Сааре. Затем следовали удары в Австрии. В сторону Берлина, на высоте двенадцати с лишним километров, следовало первое звено из трех высотных французских помехопостановщиков 'Фарман NC-130'. При входе в зону радарного покрытия ПВО Берлина это звено поочередно несколькими частями сбрасывало помехи-отражатели. Когда ночные 'охотники' Люфтваффе уже поднимались на перехват, южная группа уже бомбила объекты в Богемии. А когда высотные 'Фарманы' оказывались над Берлином, и в городе раздавались имитационные взрывы и сирена, первые воздушные удары уже начинали сыпаться на прибрежные районы. Но следующий отвлекающий ход на центральном направлении не давал немцам шанса организовать массирование сил ночных истребителей на главных направлениях.

Джеймсу Дулиттлу, назначенному командиром всего 'южного направления', пришлось вместе с Моровским помотаться по аэродромам и тыловым службам Французской Республики. Ситуация даже в тылах была нервная. Немцы в очередной раз рвали в нескольких местах фронт на Линии Мажино. Удастся ли их выбить, как это получалось раньше, было не ясно. В окружении дрались уже несколько дивизий. Французское войсковое и тыловое начальство, то и дело саботировало приказы, и впадало в панику. Практически с боем удалось вырвать снабжение бомбами и топливом, именно на тех южных площадках у Тулузы, с которых и должны были стартовать самолеты. Имелись опасения в предательстве, поэтому прикрытием операции был удар по одному из захваченных немцами укрепрайонов 'Линии Мажино'. То и дело, ситуация зависала, но штаб не остановил подготовку. Сам Джеймс надавил на кое-какие связи в Вашингтоне, и в Англию перегнали еще один сквадрон на 'Летающих крепостях' В-17. Некомплект экипажей бомбардировщиков пополнили за счет личного состава RAF. Эти сквадроны назначили во вторую волну крылатой армады. Перед самим вылетом состоялась беседа с Моровски. Нужно было выспаться, но сон к ним не шел, и оба командира вышли в ноябрьскую ночь прогуляться. Дулиттл все никак не мог ухватить и высказать заместителю свои сомнения, и раздраженно брякнул первое, что пришло ему на ум.