— Через полчаса, — сообщила заглянувшая в комнату Марта. — Юка в магазин отчалит, и перебирайтесь в тот дом.
— Спасибо, — кивнул Рейн, не отрываясь от телефона.
Я усмехнулась, закрывая глаза. Величайшее зло — бдительные соседи. Увидят и донесут обязательно. За медаль, денежное вознаграждение или просто так, чтобы кто-то выслушал. Некоторые этим самооценку себе поднимают, вроде как делая полезное, нужное обществу дело. Не напрасно, значит, небо коптят.
— Как раз и пироги готовы будут.
Марта ушла, судя по скрипу ступенек лестницы, на второй этаж. Я так и осталась отдыхать в кресле. Двигаться не хотелось, и идти куда-то в другое место тоже. Наверное, устала от постоянного страха и напряжения, а здесь почувствовала себя спокойно. И только начала этим чувством наслаждаться, как оно опять вознамерилось от меня ускользнуть.
— Рейн, — протянула я задумчиво, — а Марта, она тебе кто?
— Бабушка. Почти.
— Почти — это как? — озадачилась я так, что даже глаза открыла и вперёд подалась.
— Вторая жена деда, — пояснил Рейн.
Я окончательно запуталась. Вот эта, явно простая, женщина была женой покойного графа Эдгара Марино? Или я чего-то не понимаю? Или что-то не так вижу? Совсем в свете последних событий перестала действительность адекватно воспринимать?
— Что, не похожа на аристократку? — со смешком поинтересовался Рейн, наконец-то отрываясь от телефона.
— Нет, — честно ответила я.
— Она была его сиделкой. А потом он на ней женился.
Я задумчиво перебрала волосы, поразмыслила и принялась заплетать косу. Нет, оно всякое, конечно, бывает, стареющие аристократы часто себе позволяют всяческие причуды. Даже и такие. Почему бы и нет, на закате-то жизни, когда все дела уже, можно сказать, сделаны, дети выросли... И чего я так к этому прицепилась?
— Что, считаешь, когда старый и больной, но весьма состоятельный человек женится на своей сиделке, его родня должна срочно заподозрить её в меркантильности и дружно возненавидеть?
Я даже вздрогнула, услышав этот вопрос. Рейн внимательно смотрел на меня, устроившись в подушках и заложив руки за голову. Явно ждал какого-то ответа. А я окончательносмутилась. Из-за того, что он понял причину моей растерянности быстрее и точнее, чем я сама.
— А... а что ещё они должны заподозрить? — выдавила я, чтобы потянуть время.
— Ты смешная, Илона, — неожиданно улыбнулся Рейн. — И знаешь, у тебя ужасный характер.
— Что? — опешила я.
— Ты как ёжик, — с той же улыбкой продолжил парень. — Смотришь издалека — вроде бы милый, симпатичный зверёк. А попробуешь дотронуться, тут же сворачиваешься клубком и выставляешь иглы во все стороны.
— Я не зверёк, — обиделась я. — И не... не ёжик!
— Ёжик.
— Не ёжик!
Я растерянно огляделась, ища, чем бы запустить в нахала. Не нашла ничего подходящего, кроме одной подушки, лежащей на самом краю дивана. Вскочила с кресла и попыталась её осторожно ухватить,чтобытут же и использовать в качестве метательного снаряда.
Рейн мой манёвр разгадал. Едва я приблизилась, резко подался навстречу, перехватил мою руку за запястье и дёрнул на себя. Я потеряла равновесие и, возмущённо пискнув, полетела вперёд. Не успела глазом моргнуть, как Рейн вместе со мной перекатился по дивану, оказавшись сверху, одной рукой прижал мои руки к спинке дивана над моей головой, и щёлкнул меня пальцем по носу.
— Ёжик, — усмехнулся он.
Я сердито дёрнулась, но куда там. Рейн держал крепко, лишив меня шанса даже на запрещённый удар коленом. Без толку трепыхнувшись ещё пару раз, я почувствовала, как снова накатывает паника. Вот так просто, стоило неосторожно приблизиться, и я попалась. И ничего теперь не могу сделать. Зато со мной можно делать практически что угодно. В глазах потемнело, пульс загрохотал в ушах, заглушая все остальные звуки.
— Илона? Илона?!
Свернувшись клубочком, я всхлипнула, кусая губы, пытаясь не разреветься, но позорно проиграла эту борьбу. Слёзы всё-таки хлынули по щекам, я обхватила себя руками за плечи, зарываясь лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания.
— Илона? Прости, я... я не подумал. Я не хотел тебя пугать.
— Н-ничего, — с трудом пробормотала я.
Чувствовала я себя полной дурой, но ничего не могла с собой поделать. Чего, в самом деле, распсиховалась на ровном месте? Кажется, могла бы уже понять, что Рейн не собирается делать со мной ничего ужасного. А это было просто... нет, ну для приятельских и даже дружеских отношений, может, и слишком, но я ведь сама первой перешла грань дружбы.
Пока я пыталась успокоиться, Рейн сходил на кухню, принёс мне салфетку и стакан воды, слабо пахнущей травами. Я вытерла слёзы ипослушно выпила, даже не спросив, что это. Наверняка успокоительное. Не помешает оно мне сейчас совершенно точно.
— Прости, — ещё раз попросил Рейн, забирая стакан.
— Ты тоже прости, — вздохнула я. — Не знаю, что на меня нашло.
— Уходить надо, — тихо сказал Рейн. — Точно полиция нагрянет.
— Наверное, — вяло согласилась я. — Но я всё равно не ёжик.
— Ладно, не ёжик.
— А кто тогда? — прищурилась я.
— Илона, — вздохнул Рейн, — на свете много плохих людей, и осторожность редко когда бывает излишней. Я вот, например, считал Карла своим лучшим другом. И, видимо, очень зря. Но у тебя, детка, осторожность уже превращается в паранойю.
Я сердито засопела, не придумав ни одного достойного возражения. Как ни досадно, но в чём-то он совершенно точно был прав. Я никому не верила. Вот и Сантер тоже тому подтверждение. Даже не думала услышать от него такой ответ на вопрос о деньгах. Выходит, он считает меня своим другом. А я за год с лишним позвонить ему ни разу не потрудилась. Не то, что просто как у него дела не узнавала, даже с днём рождения и то не поздравила.
Кажется, впервые в жизни я посмотрела на себя со стороны. И увиденное мне очень не понравилось, потому что оказалось эгоистичной дурой, зацикленной на саможалении. А ведь если подумать как следует, ничего такого ужасного в жизни моей и не было. До недавнего времени. Пока сама не напросилась, идиотка.
— Теперь самоедствовать будешь? — невесело усмехнулся Рейн. — Брось, это точно лишнее. Одевайся, нам пора.
— Звонили, — напряжённым голосом сообщила вошедшая Марта, так и сжимающая в руке телефон.
— Полиция?
— Детектив Ленн, — кивнула женщина. — Я, конечно, сказала, что не видела, не слышала и ничего не знаю, но мало ли.
— Точно, пора, — вздохнул Рейн. — Переждём пока в другом доме, а на вечернем автобусе уедем.
— А до кладбища ночью пешком будем добираться? — поинтересовалась я с некоторой опаской.
— Не переживай, на машине поедем, — отмахнулся Рейн. — Главное, в Форин вернуться.
— Это хорошо, — согласилась я, вслед за Мартой заходя на кухню и хватая прямо с противня горячий пирожок.
Разумеется, обожглась. О чём только думала? Еле успела пристроить пирожок на очень кстати подвернувшуюся тарелку, и затрясла пальцами, дуя на них. Подошедший Рейн поймал мою руку, ненадолго сжал пальцы в ладони, потом дунул на них. Жжение сразу сменилось приятной прохладой, боль прошла.
— Ты и целительской магией владеешь? — удивилась я.
— Нет, лечить не умею, — качнул головой парень. — Это просто обезболивание.
— А боевой магии тебя кто научил? — не отстала я, голодными глазами глядя на тарелку с пирожком, но больше не решаясь его хватать.
— Мама. И научила — это громко сказано.
— Но ты же... — начала я, вспомнив встречу возле общежития.
— Ну, — хмыкнул Рейн, — заготовку-то "синего огня" я могу показать, конечно. Выглядит впечатляюще. Но вот пустить в ход, пожалуй, не рискнул бы. Мне резерв не позволяет боевой магией баловаться. Либо правильно сбросить не смогу, либо самого откатом ударит.
Я задумчиво почесала нос. Вообще такой подход был в определённом смысле оправдан. Боевых магов мало, но боятся их сильно. Покажи нападающим что-то из их арсенала, и почти наверняка никто не останется, чтобы проверить, сможешь ли ты на самом деле пустить это в ход.
Марта, тем временем, уложила горячие пироги в коробку, сунула её в пакет и вручила нам. А потом махнула рукой в сторону окна. Я посмотрела в указанном направлении и увидела пожилую даму в пальто огуречного цвета, неторопливо шествующую — иным словом описать её походку язык не поворачивался — по дороге вдоль дома.
— Умелась наконец, — удовлетворённо кивнула Марта. — Можете перебираться. Чайник там есть электрический, чай и кофе я вам положила, попьёте с пирогами.
— Спасибо, — кивнул Рейн.
— И плед ещё один захватите. Отопление там на минимуме, только чтобы цветы за ночь не замёрзли.
** *
Закутавшись в плед до носа, я подошла к окну и остановилась в паре шагов. Сквозь тонкую нежно-розовую штору было хорошо видно, как из дома Марты выходит чуть грузноватый мужчина лет сорока с небольшим. Надо полагать, детектив Ленн собственной персоной. Всё-таки приехал лично проверить, Рейн был прав.
— Уехал? — спросил Рейн, как раз вошедший в комнату с двумя кружками кофе в руках.
— Уехал, — кивнула я. — Не нравится мне этот тип.
— Почему?
Я неопределённо шевельнула плечами. Не заметила никаких явных указаний на продажность, вроде роскошной машины или шикарной одежды. Напротив, машина детектива была хоть и ухоженной, но недорогой и не новой. Ровно то же самое можно было сказать и про его костюм. По всем внешним признакам детектив Ленн жил на зарплату. Но вот было в нём что-то такое, что заставляло меня в этом сомневаться. Походка? Манера держаться? Не могла сказать точно.
— Отец ничего на него не нашёл, — сообщил Рейн. — Чист со всех сторон.
— Хотел... надавить? — медленно выговорила я.
— И это тоже, — не стал отпираться Рейн. — Но тут скорее вопрос был в том, состоит ли уважаемый детектив на жалованье у Декара, или будет работать честно.
— Думаешь, работая честно, он мог бы докопаться до правды?
— Как знать. Мог бы. Но не факт, что стал бы.
Подумав немного, я кивнула. Дело-то выглядело простым донельзя, улик у обвинения хватало. Мотив налицо, возможность в наличии, чего там возиться? Проделать бумажную работу, передать всё в суд и вздохнуть с облегчением. Не каждый в такой ситуации станет что-то всерьёз раскапывать, создавая сложности в первую очередь самому себе. С другой стороны, энтузиазм ведь можно и подогреть адекватной суммой.
— Садись давай, поедим. Нам тут ещё три часа сидеть, не меньше. А скоро стемнеет.
Я отказываться не стала. Во-первых, ещё не остывшие пироги пахли очень соблазнительно. Во-вторых, никогда не любила есть в темноте, а свет нам включать нельзя, не то попадёмся бдительной соседке.
— Так что ты там говорил про машину? — спросила я, устроившись на диване.
— Будет машина, — уверенно ответил Рейн, вручая мне горячую чашку.
— А после кладбища куда поедем?
— Не знаю, — озадачил меня Рейн. — Сюда возвращаться точно не стоит. Можно в дом няни. Его Декар уже проверял, вряд ли второй раз полезет. Но это зависит от того, что мы узнаем.
— Каким образом?
— Что, прости?
Я прожевала пирожок, запила кофе и повторила более внятно:
— Каким образом зависит? Мы же не поедем допрашивать посредника?
— Посмотрим, — окончательно удивил меня Рейн.
— Ты вот сейчас серьёзно? — уточнила я, разворачиваясь к нему.
Рейн коротко кивнул, прихлёбывая кофе. Я потрясённо развела руками, чуть не облив свой плед. По мне подобное заявление было слишком... самоуверенным. Где-то близко граничащим с безумием, можно сказать. Если только...
— Ты догадываешься, кто мог быть посредником.
— Догадываюсь — не совсем то слово. Подозреваю.
— Карл? — без обиняков спросила я.
Рейн кивнул, чуть заметно скривившись.
— Тогда, — твёрдо сказала я, — это вдвойне плохая идея.
— Я же говорю — посмотрим.
Я только вздохнула, допивая кофе. По мне момент для личных разборок был самый неподходящий. Если Орено в самом деле со всем этим связан — а это почти наверняка так и есть, иначе зачем бы ему было рассказывать мне сказку про ссору — он отлично понимает, что рано или поздно до него доберутся. Значит, готов к такому раскладу. И в лучшем случае дело закончится в полиции.
— Давай не будем торопиться, — попросила я, устраиваясь в углу дивана и кутаясь в плед поплотнее.
— Конечно, не будем.
Устроившись в подушках, я сама не заметила, как пригрелась и задремала. Проснулась от звонка будильника на телефоне. Успело окончательно стемнеть и порядком похолодать. От одной мысли, что придётся выбираться из тёплого кокона и куда-то идти, стало скучно и противно.
— Кофе?
Я кивнула, протирая глаза. Поразмыслила и тоже направилась на кухню. Не хотелось одной сидеть впотьмах. Страшно больше не было, но всё равно ведь вставать придётся.
— Доедем до вокзала, там пересядем на машину, — сообщил Рейн, включив чайник, и без перехода поинтересовался: — Ты веришь этому Сантеру?
— Наверное, — растерянно ответила я. — А что, боишься, что сдаст?
— Нет. Кто знает, что вы знакомы?
— Амира. Знала.
— А ещё?
— Вроде, больше никто, — ответила я после некоторых раздумий.
— Может, тебе стоит остаться у него на некоторое время?
— Хочешь от меня избавиться? — хмыкнула я, усаживаясь на табуретку.
— Хочу, чтобы ты была в безопасности, — совершенно серьёзно ответил Рейн.
— А с ним будет безопаснее? — скептически уточнила я.
— Его не разыскивает полиция с намерением взять живым или мёртвым.
— Подумаю, — тихо ответила я.
До автобусной остановки мы шли молча, размышляя каждый о своём. Лично я пыталась сообразить, стоит ли мне в самом деле отсидеться у Сантера. Определённый смысл в этом предложении был, конечно: там Декару будет трудно меня найти. Но оставаться одна я боялась. Точнее, боялась тут же сделать какую-то очередную неосторожную глупость.
Автобус пришёл быстро, на этот раз практически пустой. Я снова устроилась позади и сразу же закрыла глаза. Спать вроде и не хотелось, но раз делать всё равно было особо нечего, стоило отдохнуть лишний раз. Неизвестно, что произойдёт на кладбище. К тому же, туда ещё и добраться нужно.
Уснула я довольно быстро, и снилась мне всю дорогу какая-то ерунда. Сначала память услужливо подсунула воспоминание о первом магическом успехе Сантера, успехе, к слову, довольно сомнительном. Поднять покойничка тогда удалось, а вот подчинить нормально — нет. В результате мы битый час носились за ним по могилам, а он удирал, корча нам рожи и демонстрируя всяческие неприличные жесты. Видимо, в том дедуле умер великий клоун. Правда, не припомню, чтобы было смешно.
Следующим номером программы стало воспоминание о том, как мы сдавали систему пассов на первом курсе. Честное слово, это был бы самый простой экзамен за всё время учёбы, если бы в какую-то светлую начальственную голову не взбрела мысль провести его в письменном виде. Подозреваю, что Лирс попросту поленился беседовать с каждым из пяти десятков студентов по отдельности.
