Арктический Удар

-Так ты полагаешь что, англичане тут не причем? А может они специально что-то скрывают?

-Я не понимаю, если это они потопили эти корабли, то зачем это нужно скрывать и с какой целью. Они же о каждой своей победе трубят на весь мир, а тут отказываются от таких громких побед. Нет, Арсений Григорьевич, я уверен, что это англичане и не американцы.

-Степан Григорьевич, надо выяснить, что у немцев происходит, узнать, кто фрицев топит. Как-никак не одна подводная лодка, а несколько и такое трудно скрыть. И все-таки союзники что-то скрывают от нас.

-Хотя Арсений Григорьевич, возможно вы и правы. Тут такое дело, похоже, немцы а может быть и англичане проводят боевые испытания какой-то новой подлодки.

— Что за подлодка?

-Мы точно ещё не знаем, что за подводная лодка и чья именно, и подлодка ли это, так как визуально её с наших подводных лодок ни видели. И шумы, издаваемые этим подводным объектом, наши акустики не смогли определить, но знаем точно, под водой она передвигается с более высокой скоростью, до пятнадцати узлов, может и больше. Я и подумал, а может поэтому англичане что-то скрывают, что тут у нас под боком действует их секретная подлодка.

-И откуда вам стало известно об этой подводной лодке?

-Первое донесение было неделю назад от Щ-402, они слышали подводную лодку, которая двигалась на запад с большой для подводной лодки скоростью. А сегодня от шедшей на позицию в район Вардё М-174, так же пришло подобное донесение. Но, в этот раз что-то похожее на подводную лодку, прошло в подводном положении на большой скорости в миле от М-174, но на восток.

-Так может это не подлодка, мало ли что им там послышалось, они же ничего не видели, ни перископа, ни самой лодки.

— Погода в обоих случаях стояла хорошая видимость была в приделах трех миль и никаких надводных кораблей в это время в радиусе видимости не наблюдалось.

Я понял тебя Степан Григорьевич, раз такое дело, то разошли всем распоряжения, чтобы докладывали обо всех необъяснимых явлениях, происходящих в наших водах. Надо узнать точно, что у нас плавает, если немецкая подводная лодка, она может столько дел нам наделать, что нам с тобой не поздоровится. Полетят наши головы. А если это просто стая белух резвится, гоняясь за косяком сельди, значит, наши подводники паникуют. А ты сам знаешь, что бывает с паникёрами. Даю тебе неделю на выяснение всех обстоятельств по этим трём делам.

Генерал-адмирал Герман Бём ехал на аэродром встречать гросс-адмирала Эриха Редера. Он понимал, что эта встреча ничего хорошего ему не сулит. Над его головой сгущаются тучи, гросс-адмирал и так его недолюбливает, а теперь, после таких потерь, его уже точно навсегда отправят в отставку, как это было в тридцать девятом. "Чертовы англичанишки, повезло им потопить за неполный месяц столько боевых кораблей, будто им сам дьявол помогает. Да и старину Шмундта жаль, так нелепо погибнуть под бомбами русских. Этого Редер не простит, все припомнит. Интересно, кого он назначит на моё место, не иначе — вице-адмирала Сименса или адмирала Цилиакса, тот сейчас не удел. Может, пронесёт и на этот раз, гроза пройдет стороной, не во всём я виноват, всего предугадать невозможно. А пока я предоставлю ему план Шмундта по операции на арктических коммуникациях русских с кодовым названием "Вундерланд". Он в корне отличается от того, что был разработан в штабе генерал-адмирала Ральфа Карльса из группы ВМС Норд и с сегодняшнего дня приводится в действие.

Надежды адмирала Бёма не сбылись, Редер не стал распекать адмирала прилюдно, зато в его же собственном кабинете он услышал от командующего о себе много такого, о чем даже не подозревал. Адмирал понял одно, его сделали козлом отпущения, свалив грехи и за потерю кораблей, и за разгром базы и порта, и за многое другое, к чему он отношения не имел. Редер приказал в двухдневный срок сдать все дела прибывающему завтра адмиралу Цилиаксу.

Итак, история этого мира понемногу начала изменятся.

Глава шестая "Лютцов" или "Черные дни Кригсмарине".

Мы опять двинулись на юг ближе к Тронхейму. Согласно нашей истории, девятого августа из порта должен выйти карманный линкор "Лютцов", и отправится на ремонт в Германию, а мы попытаемся его перехватить.

Заняв позицию в пятнадцати милях южнее выхода из фьорда, стали караулить его появления. На переходе засекли большую активность немецкой разведывательной авиации, они висели над океаном, вот и сейчас оператор снова сопровождает очередной самолет, пролетающий в пяти милях от нас. — Разлетались, как в нашем мире вороны над свалкой мусора, похоже, английские подводные лодки выискивают? Которые тут шухер навели на весь Германский флот, — хихикнул Петрович.

-А как же, кто-то вставил этим летунам по самые гланды, за плохую работу по обеспечению разведки и охраны водного района, вот они и лютуют.

— Вот именно, командир, лютуют, они вчера чуть свою U-334 не потопили, столько шума было в эфире. Точно кому то не поздоровится.

-Пусть подергаются и в этих водах полетают, другим легче будет. Пока мы спускались на юг и за эти три дня, сколько контактов с авиацией было?

— Не менее двадцати.

— Вот именно, не менее, а до этого в течение месяца, сколько раз мы вступали в контакт с ними.

— Так столько же и будет.

-Вот видишь, мы им на хвост наступили, вот они и лютуют, пусть лютуют, а это бензин и моторесурс.

-Командир, сколько нам здесь торчать, сегодня уже одиннадцатое, а броненосца все нет и нет, может, он уже сбежал, а мы его тут пасём? — озадачился Бурый.

Серёжа не дрейфь, никуда он не делся, стоит во фьорде и ждет момента, чтобы выскочить. Думаешь, почему эти летуны разлетались. Проверяют, нет ли опасности в виде подлодок на пути следования. Не сегодня так завтра, они точно поведут броненосец на ремонт, так что подождем ещё немного.

Вечером операторы с ГАК засекли выход четырёх малотоннажных судов, которые разошлись веером от входа во фьорд. Сверив данные с уже немалым нашим архивом записанных портретов кораблей, мы знали, что за катера наверху.

-Ну вот, мужики, фрицы что-то затевают. Похоже, дождались мы своего часа, это вышли сторожевые катера, которые начнут прочесывать водное пространство перед выходом броненосца из порта. Ныряем на двести пятьдесят, чтобы раньше времени нас не засекли, и не спугнуть дичь.

Затаившись на глубине, мы чутко прислушивались ко всему, что происходило на поверхности. Катера ходили зигзагами перед входом во фьорд на удалении четырёх миль, иногда даже сбрасывая глубинные бомбы для профилактики.

— Владимир Александрович, у меня к вам одно маленькое поручение, и для твоих ребят тоже.

— Слушаю, товарищ командир. Наклоняюсь к нему, шепчу на ухо свою просьбу, от которой он начинает давиться от смеха.

— Сделаем, командир.

— А ещё прихвати нашего немца, он вам поможет.

Через час на выходе из фьорда были засечены шумы более крупных судов, как определили наши слухачи: ТЩ тип 1938 и ещё чего-то, нами не опознанное, мы не располагали параметрами их шумов.

А эти тральщики, немцы использовали как противолодочные корабли — тыкая пальцем к верху, проговорил Сан Саныч — и они были опасными противниками, как подлодкам, так и некоторым надводным кораблям. И по составу вооружения, почти равнялись нашим сторожевикам типа "Ураган".

Эти шестеро сразу повернули на юг, разойдясь друг от друга на некоторое расстояние..

— Пал Василич, когда эта шестёрка окажется около нас?

-Если пойдут с той же скоростью и тем же курсом, то через час двадцать, максимум через полтора часа.

-Тогда есть время поужинать. Петрович, команде ужинать.

— Товарищ командир, из фьорда выходят четыре корабля, судя по отметкам, крупные цели — поступил доклад минут через тридцать после выхода противолодочных кораблей.

— Что за корабли определить сможете?

— Нет, но с уверенностью можем сказать, похоже, крейсер и три эсминца. Один эсминец типа "Маас", его портрет у нас есть в архиве, — доложил акустик.

-Об изменении курса докладывать немедленно.

Через час, я снова в центральном. Выслушиваю доклад Петровича, о том, что все корабли двигаются на юг противолодочным зигзагом, и до головных в данный момент менее пяти миль.

Мы всплыли под перископ, выставив его на некоторое время. Я глянул на это зрелище, также произведя съемку увиденного. Вот они. Показались. Впереди сразу четыре противолодочных тральщика, все те же восьмисоттонники. За ними — крейсера? Нет, два эсминца типа "Нарвик", для них характерна двухорудийная башня на полубаке шестидюймового калибра. Дальше — "Лютцов". Уж его-то силуэт я изучал, готовясь к этой атаке, много раз! На траверзе броненосца идёт миноносец тип 1937 в тысячу тонн с одним стопятимиллиметрового орудием, на корме установка с четырмя зенитными автоматами, два трехтрубных ТА и сорок ГБ, и замыкает еще один эсминец тип "Маас", которого смогли опознать наши акустики. И целый рой всякой мелочи — тральщики, траулеры, еще кто-то, с такого расстояния не разобрать. Три самолета крутятся чуть впереди и в сторону моря, но до нас не достают.

Эскадра. Сила. Моща.

А для нас — дичь.

-Сан Саныч, определи, кто и что, пусть наши акустики запишут их портреты, чтобы на будущее знать и не гадать, кого встретили.

-Сережа! Готовь все шесть аппаратов — полный залп на всякий случай, мало ли что! Цели.

БИУС принимает данные. Эскадра уже несколько впереди нас, нам это лишь на руку, меньше помех между нашими главными целями и прочими. Лодки времен войны должны были атаковать с носовых курсовых углов и с относительно малой дистанции, которую сейчас и контролируют эсминцы. Ну а дальноходным управляемым торпедам — по фигу.

-Саныч, какая осадка у броненосца?

-Примерно шесть с половиной — семь метров.

-А у эсминца?

-На три метра меньше

-Ну вот, и будем стрелять под эсминец. Серёжа, готовь большую, углубление шесть метров, а пятьдесят третьи на три метра.

-Петрович, определили их последовательность в противолодочном зигзаге?

-Да, командир, вычислили, ничего сложного, через две минуты (глядя на часы) повернут на три румба зюйд, и так пойдут минут двадцать.

-Так мы тогда будем у них по корме, а это нам не выгодно.

— Но потом, они повернут на Вест, вот тогда и перехватим.

-Сан Саныч, курс на точку перехвата.

Спустя сорок пять минут команда "пли" и одиннадцати метровая дура, весом в 5тонн, устремилась в сторону броненосца. И ещё три меньшего калибра на другие цели. Идут, повинуясь заложенной в головки программе, каждая на свою цель, игнорируя мелочь.

Ныряем. Отсчет времени. Когда он почти вышел — всплываем под перископ.

Кажется, торпеды заметили, скорее, услышали. Мелочь вдруг задергалась, концевой эсминец изменил курс. А эсминец на правом траверзе, мне даже показалось, сделал попытку прикрыть собой корабль от торпеды, возможно, услышал шум её винтов. Но торпеда проскочила под килем и устремилась в сторону броненосца.

Первой дошла шестьдесят пятая — по "Лютцову". И это выглядело — как если бы по хрупкой фарфоровой вещи врезали кувалдой, причем снизу. Столб воды, огня и обломков, взметнулся выше мачт броненосца, образовалась огромная пробоина, моментально были затоплены оба носовых дизельных отсека. Киль корабля, был перебит, и обе оконечности приподнялись над водой. Корабль заваливался на правый борт, пылал от разливающейся солярки. В воду быстро погружалось уже что-то бесформенное, разъятое на фрагменты — похоже, что в дополнение к боеголовке, на броненосце рванули погреба. Затем пятьдесят третья разорвала пополам концевой эсминец. И последними почти синхронно взорвались оба "Нарвика" в голове конвоя.

А мелочь, словно тараканы на кухне, когда включили свет! Уцелевший миноносец развернулся в сторону предполагаемого местонахождения атаковавшей лодки и даже выстрелил куда-то, но снаряды легли с большим недолетом. И обгоняя его, мчатся катера — так вот это кто, "шнелльботы" — они же стотонники, торпедные, но также и сторожевые, если взять бомбы вместо торпед!— и всё в одном лице. И самолет идет в нашу сторону!

-Влево, курс норд, пять, глубина двести, мощность семьдесят процентов!

А вот с самолёта по какой-то причине, может у него замок заел или ещё что-то, но бомба отделилась позже, упав в каких-то полутора кабельтовых от нас. Но мы стремительно погружались и успели пройти стометровую отметку, когда она взорвалась над нами, не причинив никакого ущерба, хотя встряхнуло нас прилично. Мы опускались на безопасную глубину, где нас не могли достать бомбы. Наверху уже рвались глубинные бомбы с миноносца и катеров но не над нами, а довольно далеко в стороне.

-Уходим, Саныч, курс на север, а эти пусть страх на морских обитателей наводят.

Мы быстро оторвались от противника, милях в десяти всплыли на перископную глубину и начинаем вести радиопередачи на всех частотах, открытым текстом, но на немецком языке.

Глава седьмая. Охота за подлодками. Или Ужас полярных морей.

Лодка прошла через пролив Карские Ворота. Все свободные от вахты собрались в столовой для подведения итогов нашего пребывания в этом времени.

-Товарищи подводники — начал я — за месяц прошедший с тех пор как мы по чьей-то неведомой воле переместились в это время где идет кровопролитная война. Мы, как можем, помогаем нашим предкам. Из многочисленных радиоперехватов стало известно, что фашистский флот понёс немалые потери: только убитыми на кораблях и на берегу более трех с половиной тысяч человек.

— Знаем-знаем, Гитлер наверно всех своих адмиралов поставил раком и вздрючит — раздался чей-то голос из рядов.

-Ты чё Вася, он же импотент, разве что пальцем — прозвучал ещё один насмешливый голос.

-Или ножкой от стула — продолжил следующий, под общий хохот моряков.

-Своему гросс-адмиралу он точно голову оторвёт за такой подарок.

-Тише товарищи, тише, а ну тихо — это Петрович решил прекратить веселье.

— Фашисты на сухопутном фронте ослабили натиск в направлении Мурманска и Полярного — продолжил я. Активность авиации почти на нуле. В течение недели были только редкие полеты разведывательной авиации над городом. Налеты на позиции наших войск резко сократились. Сейчас у немцев на фронте большие проблемы со снабжением, они боятся проводить крупные конвои после наших ударов по боевым кораблям. Это наш вклад в победу над фашистами, он, конечно, невелик, но мы пока не можем помогать открыто. Тем не менее, нам даже удалось уничтожить адмирала Норвежского моря.

-Теперь он адмирал рыбьего корма — выкрик и смех в помещении.

— Точно, теперь он кормит рыб, как и многие другие его коллеги. Остальных ждёт та же участь. За компанию. С одной стороны, результат впечатляющий. Броненосец, крейсер, четыре эсминца, минзаг, плавбаза, штабной корабль, пять транспортов, две подлодки. Сколько помню, ни у кого их наших подводников такого не было. С другой стороны, извините, занимаемся полной фигнёй! Тот же "Лютцов" в реальной истории не сделал по нашим ни одного выстрела, как, впрочем, и "Кельн". Так же и эсминцы. Да, летом сорок первого они потопили в наших водах сторожевые корабли "Туман" и "Пассат", но это были просто мобилизованные рыболовные суда, вооруженные малокалиберной артиллерией. Ещё на их счету три грузовых судна, и это всё. Последние столкновения их с нашими кораблями, были на Севере весной сорок второго, когда торпедировали "Тринидад" — и все. Но за свои корабли мы отомстили.