Начал собирать костыли. Тут щепочку подложить, там ножом изменить форму, переделать держатель для моих палок, которые камень ковырять будут. Держатель представлял собой квадратную трубку, длинной сантиметров десять. Я планировал одним концом ее сажать на вал, во второй запихивать палку-ковырялку. И он под собственным весом должен был, по мере стачивания палки, опускаться на камень. Вес, правда, небольшой, надо будет чем-нибудь усилить. Привязал к держателю пару уголков, размеры его все равно с них брал. Стало тяжелее. Э-х-х, был бы свинец — я бы залил прям внутрь. Но пришлось и тут городить костыль — в виде гибких щепок, которые прижимали держатель к камню. Пока и так сойдет. Поэкспериментируем. Труднее всего было вторую направляющую для вертикального вала сделать — но и тут справился, наловчился уже нагелями работать, да и коловорот мой помогал. Сделал дополнительную перекладину, в ней дырку, собрал заново конструкцию. Так стало лучше. Вертикальная шестерня держалась на пирамиде за счет своего утолщения. Слабое место, сотрется быстро. Порылся в своем барахле, нашел в документах пару дисконтных карт (на банковские у меня рука не поднялась), одну под основания приделал утолщения и приделал. Пошло веселее. Костыли вроде все собрал, теперь только ждать деда.
Дед не замедлил появиться. Причем с Власом, младшим братом Кукши. Любопытный мелкий, везде нос свой сует. Дед принес два длинных ремня, он их я так понял для коня готовил. Только конь считай не доехал — жеребца даны прирезали, на мясо. Мы начали мостить ремень. Ремень мостился плохо — вал верхней шестерни был слишком тонкий. А мы еще и канавку прорезали. По итогу пришлось тоже делать барабан, раза в три меньше нижнего. Перекосило теперь верхний вал, шестерня в потолок смотрела. Поколдовали с расположением "Л"-образных держателей вала — вроде встала ровно. Навесили ремень, сшили его на скорую руку, начали крутить. Ремень порвался, верхний барабан крутился очень криво. Начали эксперименты — потихоньку крутили конструкцию, шлифовали камнем барабан, перешили ремень, сделали его в два слоя. Начало получаться. Все крутилось. Мы выдохнули.
— А зачем вы дерево крутите? — это Влас из угла поинтересовался.
— Да вот, камень сверлить будем, — я натягивал ремень, путем подкладывания под держатели верхней шестеренки щепок.
— А чем вы его просверлите? Он же твердый...
— Песком, — сказал дед, покрепче затягивая крепления нижнего вала.
— И палкой, — добавил я, забивая очередной "костыль" в призму-держатель.
— Покажете, как?
— Ага, — хором ответили мы, и отошли от "станка", — завтра.
Зрелище было то еще. Был такой фильм, "Флинстоуны", про каменный век. Так вот, наш мега-станок с велосипедным приводом больше всего напоминал поделку из больной головы того режиссера, который его снял. Все грубое, массивное, кривое местами. Паропанк просто лох, у нас тут древопанк!
— Надо выпить, — коротко и ясно сказал дед, оглядывая конструкцию.
— Это точно, — поддержал я.
Время подходило к закату, Зоряна напекла нам рыбы, выдала травы и корешков съедобных, из тех, что мы и они собирали в лесу, мы пошли в кузницу. Взяли бутылку водки (новую пришлось открыть), разлили по рюмке, сели на пеньках, и стали жевать. Молча. За день наговорились, пока собирали все это. Причем чаще всего нецензурно.
— Сергей, когда дыру в камне делать будем? — дед протянул рюмку.
— Завтра, с утра. С Божьей...ну, Свароговой, получается, помощью, — я налил деду, себе, посмотрел в Сварожий угол. Ему тоже налил, поставил. Пусть порадуется. Нам ведь его помощь завтра очень нужна будет....
На испытания собралась вся наша инженерная команда. Буревой, директор предприятия, я, руководитель проекта, Кукша, мастер-ломастер, и Влас, стажер. И общественность в виде всех остальных. Мне Кукша по секрету сказал, что такого возбужденного Буревоя тут давно не видели, ему Зоряна вчера обмолвилась. Вот все и собрались глянуть, чего он носится как угорелый под дождем.
Установили коробочку с зажатым камнем на нижнюю часть деревянной призмы. Закрепили, чтобы не ездила. Кукша принес песка, дед сделал палочку, которая будет тереть песок о камень, я проверял станок. Решил смазать чем-нибудь. Оказалось, на радостях от наличия тары (бутылок всяких, банок консервных и пластиковых, из-под бич-пакетов), наши барышни из рыбы выгоняли все это время жир. Смазал им места крепления валов, все лучше чем ничего.
Расходные материалы и заготовки были готовы. Все установили. Кинули песка в коробочку с камнем. Я оглядел всех — несмотря на дождь, народ стоял какой-то одухотворенный. Даже дети, и те притихли. С чего бы это? Я осмотрел еще раз конструкцию у верстака. Страшная она у нас, бревна да поленья сплошные.
— Буревой, — шепнул я деду, чтобы не портить момент — надо из досок и бруса следующую сделать.
— За..ся топором махать, — дед тоже шепнул в ответ, наверно, вчера от меня наслушался нецензурной брани, теперь ее умело применял.
— Ну что, родичи, давай спытаем работу нашу, — дед громко объявил о начале процесса, — веди, Сергей.
Я повел общественность в станку. Сыпанул еще песка в коробочку с камнем, потом дозировку определю. Сел на пенек, укрепил палку в держателе, держатель на вал, тот уперся в камень. Я начал раскручивать педали.
Машинерия пришла в движение. Что-то скрипело, дерево постанывало, верстак чуть подергивался. Но вращалось! Я "поддал газу". Песок ощутимо заскрипел в коробочке, запахло гарью.
— Воды принесите!, — крикнул я, не хватало еще кузницу спалить.
Мне сунули, даже не знаю кто, миску с водой, я плеснул в коробочку. Так и крутил педали, подливая воду, подсыпая песок, который высыпался из щелей коробки. Вдруг палка пошла в разнос, заелозила, я попытался остановить вращение. Вынул держатель, посмотрел, палка треснула в месте крепления. Я расстроился, но дед уже сунул мне еще одну. Закрепил, установил, начал крутить дальше. Палку заметно съедало. Дошла до половины, уже сам остановил, поменял. Дед остервенело точил палки у меня за спиной. Решил проверить, что получается. Глянул на часы — полчаса уже вертим. Аккуратно снял коробочку, высыпал песок. За час я прошел где-то сантиметр, может даже меньше, наверно. Прогресс! Глянул на деда, показал ему камень.
— Получилось! Ведь получилось же!! — дед отреагировал очень радостно, чего это он? Народ тоже довольно загалдел, даже дети что-то крикнули радостное. Дед скакал возле кузницы, приговаривая, "Получилось!". Кукша ходил гоголем, как будто он все сам это сделал. У барышень наших глаза повлажнели. Странно реагируют, всего-то дырку в камне сверлим. Мне была непонятна такая реакция окружающих, я даже смутился. Взял новую палку, вставил, начал крутить, чтобы не показать, как я засмущался от их внимания.
Постепенно вошел ритм, со станка мысли стали перескакивать на окружающих, на их реакцию. Вроде ничего сверхъестественного не сделали, они и сами эти дырки в камнях сверлили. Чего распереживались-то? Потом начал понимать. У них тут безнадега полная была. Дед хоть и светился оптимизмом, но сам-то тоже понимал, что по краю ходят. С едой проблемы вечные, инструмента нет, мужиков даны порезали. Сеять на своем горбу собирались, травой да корешками питались, вся жизнь — борьба за выживание.
Поменял палку в станке, подсыпал песка...
А тут я нарисовался. Да еще и в родственники набился. С моими запасами еды — чуть выдохнули. Топор принес — не руками ветки ломать, уже облегчение. Ведро это треклятое принес — еще полегчало. Но все равно зыбко как-то. А тут собрали машину. Даже так, Машину! Непонятную, но работает. Зачем нужна — не ясно, но раз мы с Буревоем Машину собираем — значит и впрямь жизнь налаживается. Значит, есть у нас время и ресурсы не только биться за выживание, но и дальше двигаться!
Поменял палку в станке, подсыпал песка...
А раз мы дальше двигаемся, значит и просвет в жизни появился. А когда видно просвет — всегда на душе легче. Наша деревянно-панковская машинерия не дырки в камнях делает, она камни эти, как груз с плеч снимает. Расправиться можно, планы строить, да и просто радоваться. Вот какой символизм получился! У меня мурашки по коже от этих мыслей пошли. Выходит, я им символ этот дал, надежду. И мне теперь отвечать придется, за их сбывшиеся и несбывшиеся мечты? Такой ответственности на мне еще не было.
Поменял палку в станке, подсыпал песка...
Буревой радуется — разделил заботу о роде на двоих, все легче. Кукша доволен — дело отцовское, кузнечное, продолжается. Девушки наши, многодетные, рады — мужики их силу в себе почувствовали, за непривычное взялись, и ведь получается у них! Дети видят, мамы улыбаются, значит, прошла черная полоса! Э-э-э-эх, теперь, Серега, держись. Не подведи их. Хоть и знаешь их всего ничего, не подведи Серега, вон как смотрят!
Поменял палку в станке, подсыпал песка...
Теперь я сам под грузом ходить буду. Под грузом оказанного доверия. И чувство внутри родилось, странное, непривычное. Как будто своих детей защитить мне теперь придется. Встать, между ними и голодом, холодом, врагами и болезнями.
Поменял палку в станке, подсыпал песка....
Чувство странное, никогда такого не было. Да и не дети они мне — но между тем. Однако внутри меня словно сила какая-то распускаться начала. Неумолимая, твердая как сталь, на грани ярости. Оправдаю! Добьюсь! Хрен теперь какие даны и мурманы родичей моих новых примучивать будут! Хрен теперь холодам, голоду, лесу этому, да всему, что против нас! Я теперь тут перед вами стоять буду, а люди мои за мной. И пока я жив, не пойдут мимо меня к ним беды и напасти. Я сжал зубы, сильней крутанул педали....
Виу-виу-виу-фиу....
Звук из коробочки поменялся. Стал писклявым. Я остановил станок. Достал коробочку с камнем, горячая. Начал аккуратно разбирать. Из нее вывалился камень. Камень с дыркой... Молоток мой будущий. Тут уже и у меня глаза повлажнели. Получилось! Все получилось!!
— Буревой, принимай работу!, — я поднялся с пенька. В кузнице остались только Буревой и Влас. Остальные после первого успеха порадовались, и пошли по своим делам. Я стоял с камнем в руке. Садился на пень один человек, а выходит по всему, что встал с него немного другой. Я невольно расправил плечи.
— И надо нам с тобой, Буревой, серьезно поговорить....
Дед прекратил корчить радостную мину, отправил Власа домой, посерьезнел, и сказал:
— Надо, так надо. Где говорить будем?
— Давай тут, в кузнице, вон с того краю верстака пристроимся.
Взяли по пеньку, присели с двух сторон верстака. Я достал свою тетрадку для записей, привык я так серьезные задачи решать, рисуя параллельно схемы, и делая пометки. А разговор я поднять хотел серьезный — о будущем. Не моем, которое я покинул, а о нашем, о будущем нашего рода. Поэтому и начать решил издалека.
— Молоток наш будущий тебе сильно порадовал. Почему так? Ведь всего лишь молоток?
— Сергей, ты же сам говорил — в кузнице у тебя без молотка работать не получается. А теперь есть — можем серпов наделать, ножей бабам, они костяными пока обходятся, еще один топор сделаем, да и торговать железом-то теперь можно, по осени на Ладогу поехать, — дед чуть прикрыл глаза, замечтался.
— То верно, Буревой. И серпы, и топор, и ножи. Приноровимся — и сделаем, тут и думать нечего. А по поводу торговли — тут наверно погодить стоит.
— А чего годить? За железо зерна возьмем, животину, может — жеребца опять купим. Лодку только сделать надо, старую отнесло в озеро, ее даны отвязали, когда набедокурили тут...
— Вот-вот, даны. А теперь смотри, Буревой. Даны твои скорее всего за Первушей и Вторушей увязались, и на деревню вашу вышли. Как думаешь?
— Ну, может то так, а может и нет. Делать-то вроде им тут нечего, специально место выбирали, подальше...
— А зачем они вообще увязались за лодкой неприметной? Что им, железа мало? Что там взять-то было у сынов твоих?
— Да знамо дело, железа много никогда не бывает. Но и взять много, тут ты прав, не взяли бы. Чего на лодке-то увезешь? Может, добычи за лето мало взяли? Добрать решили?
— Ага, а за мурманами они чего гонялись?
— Ну дык и то верно, мурманы воины знатные, данам не уступят. Сложно добычи взять. Наверно, дела плохо у данов совсем, раз они по весне не в торг да поход идут, а на пути грабят...
— Угу, плохо дела у них... А почему плохо? Неужто торговля на юге, они же туда обычно ходили, такая плохая стала?
— Да как тебе сказать, — дед почесал бороду, — торговля-то неплохая. Но кто ж просто так через себя пропустит? На путях торговых много людей сидит, каждый свою долю взять пытается. Вон, варяги те же, они с торговли почитай да набегов и жили. Раньше. Сейчас больше с русью сидят, к ним купцы сами идут.
— И еще у них замятня, сам говорил. Отчего замятня?
— Знамо дело, отчего. Торговли всем не хватает, кормиться им надо, больше людей, больше земли... Их раньше не так много было, варгов, варягами ты их называешь. Дед еще мой сказывал, они городками малыми на реках начинали. Потом уже и с местными породнились, людьми приросли, на зимовку сюда отправляться начали, а не к себе на Варяжское море.
— Ага, то есть, они тут сели, обросли народом, разрослись сильно, и стало им не хватать ресурсов, ну полезного всякого. Народу много, еды надо много, одежды, оружия, чтобы защищаться. Железа того же. А торговли не так много, на всех не хватает. И начали они друг у друга эти самые ресурсы добывать. Война, короче, у них. Так, нет?
— Так, да не совсем. Эти, "есурсы" твои -, я поправил деды, — да, ресурсы, их много не бывает. Тут ты прав. Но они ведь торговлей жили, ромеям да персам всякое возили, и стекло, и железо тоже. Железо наше, северное, там по хорошей цене шло. Вроде, должны были себе и на еду и на одежу заработать. Они ведь в походах, в основном, оружие да доспехи ценят.
— Ага, но сам же говорил, Буревой, что меньше в походы ходят, больше на земле сидят?
— И то правда, мурманы сторону нашу Гардарика теперь называют, из-за городков варяжских, да словенских. Старые люди говорили, раньше словены лесом жили, озерами да реками. Варяги, когда с полуночи идти стали, сначала торговые городки ставили, словены с ними там торговали. Потом варяги сами на землю сели, со словенами начали в походы ходить, да торговать. На том людей множество стало, и варяжских и словенских. Да и кто сейчас разберет, варяги там, в городках тех, или словене. Смешались все. Торговля многих кормила.
— Так, Буревой, а дальше давай я тебе сам расскажу, что случилось, а ты скажешь, прав я, или нет?
— Ну коль ты знаешь...
— Нет, не знаю. Догадываюсь. В моем мире часто так было. Значит, слушай. Ходили варяги со словенами, торговлей много разного себе добывали, росли сильно, силу большую взяли. Так? — дед кивнул, — потом много людей стало, городки выросли, людей много в них стало. Надо было кому-то за городками теми присматривать, защищать, людей кормить. Появились те, кто постоянно в городках сидел, делами заправлял. Ну как ты в своем роде, только они в городке своем. Ремесла развивать начали. Так?
