Е.И.В. Часть 4

— Покойного?

— Разумеется покойного, так как никого из Кавендишей живым вы больше не увидите.

— Никогда не любил этого выскочку.

— Уже неважно, — седовласый сделал паузу, всё же выбирая трубку, но тут же продолжил. — Так вот... к передовым постам нашей армии вышел человек, представившийся французским императором Наполеоном Бонапартом, и потребовал встречи с сэром Робертом, с которым якобы состоял в переписке.

— Что? — вслед за вопросом тучный джентльмен рассмеялся, и, вытирая выступившие слёзы, уточнил. — А русского царя Павла Петровича наши солдаты не встречали? Умеете вы повеселить, право слово.

— Напрасно смеётесь.

— Вот как? — чёрная, похожая на мохнатую гусеницу, бровь поднялась с нарочито-вопросительным выражением.

— При попытке задержать его, тот человек убил двух офицеров, нескольких нижних чинов, и скрылся, оставив на месте преступления шпагу, выбитую ловким выпадом полковника Фицроя. Увы, теперь покойного полковника Фицроя. Но шпага весьма примечательна, смею заявить.

— Вы хотите сказать...

— Именно! Шпагу императора Франции трудно спутать с какой-либо другой.

— Но это же бред, сэр! Больше похоже не на правду, а на постановку бродячего театра, причём все актёры там играют будучи смертельно пьяными. Таких совпадений не бывает.

— Я бы не стал утверждать это столь категорично, — седовласый джентльмен встал с кресла и подошёл к окну. — Посмотрите на улицу, друг мой.

— И что там можно увидеть нового? — усмехнулся толстяк. — За окном свихнувшийся мир, катящийся в преисподнюю. Содом и Гоморра с британским колоритом.

— Так и есть, мир сошёл с ума, поэтому даже самые нелепые слухи способны оказаться правдой. Тем более мои источники заслуживают доверия.

Тучный джентльмен с трудом стёр с лица насмешливое выражение. Неужели старый друг настолько наивен, что до сих пор доверяет людям? Не юноша восторженный, однако, и должен понимать — верить нельзя никому. Вообще никому! Когда в человеческие головы сотни лет вдалбливается мысль, что только богатство является мерилом достоинств и источником благодати господней... Зачем теперь удивляться многочисленным предателям, готовым за незначительную сумму в русских рублях продать не только секреты, но и само Соединённое Королевство?

Да, Россия тратит сумасшедшие деньги на подкуп всех и вся, но справедливости ради стоит отметить, что они заработаны именно в Англии. Какими способами? Если бы кто знал... и уж явно не одной только контрабандой. Да будут прокляты эти чёртовы русские варвары, не признающие ни цивилизованных методов ведения войны, ни общепринятых правил цивилизованной торговли!

— Ну что вы там углядели ещё интересного? — тучный джентльмен бросил нетерпеливый взгляд на большие напольные часы. — Надеюсь, друг мой, зрелище несовершенного мира за окном не испортило вам аппетит? Не откажетесь пообедать со мной?

— Согласно рекомендациям лорда Персиваля?

— Побойтесь бога! Наш премьер-министр может сколько угодно разглагольствовать о пользе умеренности для дела победы над азиатскими ордами, но мне почему-то кажется, что отказ от устриц или пармезана ни на дюйм её не приблизит. Я говорю о победе, если она вообще когда-нибудь будет. Впрочем, давайте оставим грустные мысли. Они плохо влияют на пищеварение, и, следовательно, вредны для здоровья. Предлагаю прекратить обсуждения политики, и отдать должное гастрономической науке.

— Только ей? — улыбнулся седовласый, всем выражением лица намекая на увлечение хозяина дома молоденькими служанками.

— Это мы обсудим за обедом. И оставьте в покое окно!

— Не люблю полумрак, а от света свечей у меня болят глаза, — ответил собеседник, и сдвинул в сторону тяжёлую портьеру.

Звон стекла... седая голова странно дёрнулась...

— Что за...

Далёкий звук выстрела и разлетевшийся вдребезги графин на столике подействовали на хозяина дома живительно и подвигли к действию. Нет, он не бросился спасать упавшего друга, так как вид выходного отверстия на затылке наглядно говорил о тщетности любой помощи — тучный господин бросился на пол, и с неожиданной для его комплекции ловкостью забрался под массивный диван, куда даже кошки с трудом проходили. Замер, стараясь не дышать, и с ужасом услышал приближающийся к кабинету шум.

Тяжёлые шаги. Стук каблуков по паркету... так шагают уверенные в своих силах люди... Пол вздрагивает, передавая вибрацию напряжённому в ожидании телу. Вот они всё ближе...

Натянутые нервы не выдерживают, и тонкий визг совпадает с грохотом выбитой двери.

— Добрый день, милорд! Странный обычай встречать гостей лёжа под диваном, вы не находите?

Визг оборвался. Господи, какой же знакомый голос! Неужели это...

— Полковник Бредфорд?

— Ваша догадливость делает вам честь, сэр! Не соблаговолите ли покинуть это ненадёжное убежище, чтобы я смог представить своих друзей?

— Нет! — хриплый вскрик перешёл во всхлипывание. — Что вам нужно?

— Мне? Мне ничего не нужно, но вот этот молодой человек прямо-таки жаждет задать несколько вопросов.

— Вы с ума сошли, Эшли!

— Я так не думаю, — Бредфорд сделал шаг в сторону. — Вот, как мы и договаривались, сэр Майкл.

Часа через два Нечихаев сидел на ступеньках канцелярии 13-го Ярмутского полка и, поглядывая на подсвечивающее низкие облака зарево далёкого пожара, пытался объяснить цесаревичу суть и смысл проведённой операции. Или это он себя так успокаивал?

— Отрицательный результат, Николя, это тоже результат. Зато теперь мы знаем, что британскую армейскую разведку никто в грош не ставит, и что казначейство суёт нос не в своё дело. С определённым успехом...

— А раньше этого не знали? — удивился наследник российского престола, верящий во всемогущество ведомства графа Бенкендорфа.

— Знали, конечно, — кивнул Нечихаев. — Но кто же думал, что там до такой степени всё запущено? И вообще у меня складывается впечатление, будто мы играем в войну, а наш противник — в лапту и чижика.

— Есть такое подозрение, — согласился Николай.

За время, проведённое в Англии вообще, и в Лондоне в частности, гусары насмотрелись всякого, преимущественно бестолкового до невозможности. Слишком давно Соединённое Королевство не воевало на собственной территории, и это дало о себе знать всеобщим хаосом. За пределами столицы война почти не чувствовалась, разве что призрак подступающего голода заставил цены взлететь до небес, да ещё снующие туда-сюда мелкие и не очень мелкие отряды портили пасторальную картинку. Впрочем, в большинстве случаев вербовочные команды без пользы для дела сбивали ноги — мужское население будто вымерло, и лишь немногие неудачники удостаивались чести попасть на службу в армию Его Величества Георга III.

Но иногда вербовщикам выпадала удача — беженцы с побережья ещё не научились осторожности и попадали в "ласковые объятья" сержантов, но тогда в дело вступала здоровая конкуренция. В газетах об этом не писали, только часто борьба за новобранцев заканчивалась настоящими сражениями с серьёзными потерями для всех сторон. Премия за каждого завербованного манила, грела, но... но бывало, что мечты о ней уходили из жизни вместе с мечтателями.

— А какую пользу мы имеем от нашего знания, Михаил Касьянович?

— Пользу? — переспросил Нечихаев и надолго задумался.

Действительно, какую? И зачем эта польза? Он лично принимал участие в разработке операции по устранению Наполеона из армии. Французский император всё ещё обладал огромным влиянием среди солдат и офицеров, пусть только в теории, так как к реальному управлению войсками Бонапарта никто не допускал, но даже в таком качестве служил помехой. И несчастный случай с печальным исходом не устроишь — ответственность за жизнь и безопасность императора лежит на российской стороне. Так, по крайней мере, выглядит один из параграфов договора. Другое дело, если его убьют англичане, тем самым вызвав естественное желание подданных отомстить за героически погибшего повелителя.

Но самый лучший вариант — это попадание Наполеона в плен живым и невредимым. Определённые минусы, конечно, имеются и тут, только ими можно пренебречь. Во-первых, убивать никого не нужно, а во-вторых... возьмём даже такой фантастический итог, как полный и безоговорочный переход императора Франции на сторону противника. Кто в это поверит, даже если лондонские газеты начнут печатать прокламации с собственноручной подписью Бонапарта на каждом экземпляре? И пусть это будет правдой — обозлённые грубой фальшивкой французы пойдут в бой с воодушевлением и чувством праведной мести. Имеют право, между прочим.

Нечихаев ударил кулаком по колену:

— Наша польза, дорогой мой Николай Павлович, в том, что Его французское Величество даже в плен попасть не может по-человечески!

— И?

— Будем пленять сами, у нас для этого есть целый английский полк и один ирландский доброволец.

Император всех французов ни сном ни духом не ведал о планах Нечихаева, и не подозревал о сгущающихся над головой тучах. Его высочайшее внимание в этот момент было отдано кошкам. Точнее, одному коту. Жирному, ленивому и одновременно неуловимому коту неопределённой породы.

— Пуси-пуси-пуси... иди сюда, моя киска!

Животное с презрительным выражением на толстой морде зевнуло, а потом отодвинулось на несколько шагов, сведя на нет предыдущие успехи императора. Человек и кот более получаса играли в увлекательную игру, призом в которой служит жизнь. Человек проиграть не мог, но и "при своих" оставаться не желал.

— Киса-киса...

Осторожные движения и самая доброжелательная улыбка на лице обязательны. Говорят, будто бы звери чувствуют направленную против них агрессию, так что не стоит проявлять эмоции. Только радость от встречи со столь милым и симпатичным котиком.

— Иди сюда, мой дорогой.

Кот недоверчив. Что он видел от людей, кроме отвешенных мимоходом пинков и целенаправленных экзекуций после удачных вылазок за молоком и сливками в хозяйский ледник? Да ничего хорошего не видел — маленькие человечки дергали за хвост и при каждом удобном случае пытались выщипать усы, а большие особи за единственный взгляд в сторону курятника готовы были отлупцевать до смерти. Как страшно было жить!

Освобождение от тирании пришло вместе с людьми в красных мундирах. Мундиры — это человечьи шкурки, снимаемые на ночь и для того, чтобы помыться. И у всех одинаковые! И до чего же громко грохают! Палки в человеческих руках грохают, а не грязные мундиры.

Позволю себе заметить, уважаемый мой читатель, что коты не так глупы, как это кажется на первый взгляд. Но, конечно же, их умственные способности тоже не стоит преувеличивать — ни одно животное, пусть даже самое умное, никогда не отличит английского дезертира от солдата регулярной армии. Что, вы тоже их плохо различаете? Вы неправы, уважаемый мой читатель! После прихода регулярной армии на одинокую ферму могут остаться живые её обитатели, а после дезертиров такого не случается никогда.

— Киса... иди ко мне, киса! Котик мой хорошенький, дай я тебя поглажу.

Наверное, в голосе Наполеона проскользнуло что-то такое, заставившее кота напрячься и вздыбить шерсть. Скорее всего, это вопли голодного желудка изменили ласковые интонации и придали им угрожающее звучание. Четверо суток без еды скверно отразятся на вокальных талантах... И стрелять нельзя — пороху осталось на три заряда, так что тратить его на столь мелкую дичь неразумно.

— Кисонька...

Кот окончательно разуверился в добрых намерениях человека, но сегодня фортуна оказалась на стороне императора Франции. Бросок... и обрывок рыбацкой сетки с привязанными по краям камешками накрыл добычу. В гигантском прыжке Наполеон накрыл животом брыкающуюся дичь, и, не обращая внимания на царапины изо всех сил сдавил мохнатую шею.

— Есть! Vive la France!

А дальше уже проще. Правила и опыт разделки охотничьей добычи являлись обязательным предметом в образовании любого дворянина, так что руки сами совершали привычные с детства движения, не мешая разуму обдумывать сложившееся положение. Скверное положение, нужно сказать. Еды нет, оружия кроме пистолета нет, конь пал во время бегства от английских кирасир... Куда ни кинь, всюду клин, как говорят в России.

От письма, полученного ещё во Франции, тоже нет толку. Гвардеец пожертвовал жизнью при его передаче, а в итоге получился пшик. Где обещанные герцогом Кавендишем проводники? Где, чёрт побери, корабль до Вест-Индии, обещанный за отречение от престола и передачу французской короны Георгу III? Ничего этого нет...

— Проклятье! — выругался Наполеон, когда от резкого движения капелька кошачьей крови попала на лицо. — Я, великий император всех французов, вынужден есть кошку!

Впрочем, мелкая неприятность тут же позабылась, и мысли понеслись дальше, перескакивая с пожеланий русскому царю Павлу Петровичу провалиться сквозь землю, на иные заботы и дела. Наполеона нисколько не смущала перспектива отдать Францию в чужие руки и скрыться на краю света. Наоборот, злорадная усмешка искажала лицо в те моменты, когда перед глазами вставали картины будущих великих битв. Образы войны между Англией и Россией, когда азиаты наконец-то перестанут прятаться за спинами французских солдат и сойдутся лицом к лицу с достойным противником. А потом придёт ОН, и воспользуется слабостью обеих сторон, обескровленных и потерявших былую мощь.

Да, французский император никогда себе в том не признавался, но где-то в глубине души боялся и уважал силу "английского бульдога". Иначе бы не стал тянуть время, и от неторопливой подготовки к форсированию пролива давно перешёл бы к действиям. И опасения имели под собой все основания — русский медведь ни за что не остался бы в стороне от потасовки, вмешавшись в удобный для него момент. Собственно, он и сейчас влез, но при заранее подготовленных путях к отступлению это не так опасно.

Только бы попасть на корабль и уплыть в Новый Свет. А уж там... а там ждут заблаговременно отправленные верные люди и огромные суммы в звонкой монете. Конечно, имя императора Франции популярно среди жителей колоний, но слава покорителя Европы в сочетании с золотом блестит лучше, нежели без оного. Люди готовы заработать? Значит им нужно дать такую возможность.

Император закончил свежевать тушку и огляделся. Чёртовы дезертиры не только уничтожили жителей фермы и выгребли всё съестное, но и полностью вычистили огород, не оставив даже чахлого листика салата или лукового пёрышка. Ну да, овощи тоже ценный товар... Эх, а ведь тушёная с пореем и чесноком кошка ничуть не хуже кролика в винном соусе по-гасконски. Во всяком случае, офицеры, попробовавшие кошатину в Восточном походе, отзывались весьма лестно. Разве что просто так поджарить? Хм... а почему бы и нет?

Дров вокруг много — почему-то английские мародёры редко поджигают разгромленные дома. Может быть для того, чтобы не походить на французских коллег? Те никогда не упускали возможности погреться у огня, особенно в России, где всё сделано из дерева и отлично разгорается.

— Да, были времена, — вздохнул император, вспоминая собственных генералов, мечтающих приготовить жаркое на воображаемом пожарище Москвы. — Не получилось... а жаль.