Танцующая со зверем: Предсказание

— Добзло, — с грустью усмехнулась я, вытирая тыльной стороной руки нечаянно сбежавшую по щеке слезинку.

Влад рассмеялся, целуя меня в макушку и нежно поглаживая по спине. В этом жесте было что-то такое родное, заботливое. Я поняла, что почти уже простила его за весь этот ужас, что я пережила несколько минут назад.

— Я знаю, ты ждешь от меня извинений, раскаяния... — мягко заговорил Влад. — И я бы с радостью все это сделал, если бы действительно понимал, о чем сожалеть. Ты скажешь, что я убил. Ты будешь права. Но разве голод не дает нам право на охоту? Я не убиваю ради развлечения, я убиваю, потому что хочу есть. Будь я сыт, не обратил бы на этих мужчин ни малейшего внимания. — Влад помолчал, потом веско заметил: — Ты должна принять меня таким, какой я есть, ибо меняться я не буду. Да и вряд ли бы смог, даже если бы захотел.

Я уткнулась ему в грудь. Мне хотелось рыдать, бить его за то, что он такой. Но что бы это изменило? Мне было жаль Влада, и в то же время ненависть рвала меня на части. Столько смертей ради собственного существования, я никогда этого не пойму! Столько трагедий! Ведь даже у этих двоих несчастных наверняка дома была семья...

— Одна смерть, — холодно проговорил Влад, — это трагедия в одной семье. Десять — это уже статистика.

Я не нашлась, что ответить. Возможно, он был и прав, но слишком банальны и жестоки его слова. Разве можно быть таким прекрасным с виду, но поистине ужасным внутри?! Как в существе, созданным Богом, могло быть столько от Дьявола? Нет, это все метафоры, философские рассуждения такой дурочки, как я, которая вдруг оказалась сентиментальным романтиком. Но я не хотела сейчас заниматься самобичеванием. Я никогда не любила это делать. Зачем? Чтобы тратить в пустую столько времени.

Неуверенно обхватив Влада руками за талию, я повернула голову в левую сторону, чтобы видеть горы и цветущую поляну. Буйство красок и величие Карпат могли меня отвлечь или успокоить. Все, что угодно, лишь бы вернуться в прежний ритм жизни. Относительно прежний, конечно. Внутри меня бушевала горячая река отчаяния, заполняя некую полую чашу внутри меня почти до краев, готовой выплеснуться наружу в любое мгновение. Я боялась сорваться именно сейчас, показать ему, что я сдалась, показать себе, что на самом деле я слабая и неуравновешанная, но в это самое мгновение, когда я изо всех сил прижималась разгоряченной щекой к твердой груди Влада, мой слух вдруг уловил что-то тихо трепещущее в его груди. Еле слышное, но очень быстрое и отрывистое биение.

— Что это? — Я удивленно подняла на Влада глаза. — В твоей груди... там что-то бьется.

— Сердце, — едва заметно улыбнулся тот.

Его рука коснулась моей щеки, кончиком пальца он провел тонкую линию от самого виска до подбородка и с каким-то плохо скрываемым сожалением проговорил:

— Такое бывает после насыщения. Скоро закончится.

— Но как это возможно? — не понимала я. — Ведь ни вчера, ни сегодня твое сердце не билось!

Я смотрела прямо в его глаза, в эти глубокие черные бездны, в которых не было ничего, кроме сосредоточенности и ясности. Ни единого чувства нельзя было угадать, не единой мысли Влад не позволил мне распознать в этом доверительном, почти гипнотическом взгляде.

— Оно билось, — ответил он, — только слишком тихо для смертного уха. Как же ты думаешь, я живу? Сердце бьется всегда. Оно разносит свежую кровь по всем органам, насыщая их, как прохладный дождь землю в летний зной. Скоро ты снова не будешь его слышать, потому что биение очень редкое и, повторюсь, еле слышное даже для меня. — Он пожал плечами, соединив губы в одну тонкую линию. — Проще думать, что у меня в груди нет сердца вообще.

— Поразительно! — только и смогла выдать я, снова припадая ухом к месту, где еле слышно билось его сердце.

В один миг что-то переломилось внутри меня, будто глаза открылись на то, чего не замечала раньше. Я все сильнее и сильнее прижималась к его груди, стараясь продлить великолепное мгновение, прочувствовать этот трепет каждой клеточкой своего тела, впитать его. Влад сначала хотел отстраниться, но я не позволила, обхватив его так крепко, что услышала легкий смешок, слетевший с его губ, которые осторожно коснулись моего виска. Я чувствовала дыхание Влада у самого уха, оно приятно возбуждало, но в то же время дарило странное умиротворение. Мне хотелось стоять так если уж не вечность, то очень долго, ведь сам того не зная, Влад открыл мне потрясающую истину: он человек! Да, пускай сам он так не считает, но сердце живет внутри него, значит, не все еще потеряно. Возможно, я многого не знаю, может быть, у меня бурная фантазия, но в душе вдруг яркой вспышкой зародилась мысль о том, что я могу его изменить. Не превратить обратно в человека, — это невозможно, и я это знала, — а сделать Влада лучше, добрее и сознательнее. Я верила, что на самом деле он не такой уж монстр, каким хочет казаться, и я смогу ему помочь стать таким, каким нужно. Каким нужно мне? Возможно, но чего в этом плохого?! Я же не собираюсь убивать кого-то или заставлять менять пол. Это такое своего рода маленькое благо.

Хотя здесь появляется вопрос: зачем мне это нужно? Какая разница, зачем?! Все мы хотим изменить мир в лучшую сторону, а я всего лишь намереваюсь направить этого вампира в нужное русло.

Глава 10

Я не знаю, как долго мы простояли, но скоро биение его сердца стало тише, а потом и вовсе пропало. Я прижималась все сильней и сильней к его груди, но ничего не слышала. Все кончилось! Он снова превратился в странное существо в человеческом обличии.

Отпрянув от твердой, мерно вздымающейся груди, я заглянула в черные глаза Влада. В них была грусть, причину которой я не знала, да и не могла узнать, даже если бы спросила. Он не скажет мне! Его секреты неприкосновенны, и я понимала это, пусть Влад никогда и не говорил об этом вслух. Сейчас меня мало это интересовало, даже странная цепочка на левой руке уже не так тревожила мое любопытство. Мне хотелось слышать его сердце! Всего лишь сердце — жизненно важный орган размером с кулак, с которого начинается этот мир и им и заканчивается. Банально и просто, но сейчас его биение — это самый великолепный звук на всем белом свете. Музыка, обволакивающая душу и поднимающая ее из самых черных и беспросветных глубин. И я хотела ее слышать, как капризный ребенок в магазине, выпрашивающей у мамы новую игрушку. Осталось только упасть на пол, в мое случае — на землю, и стенать во весь голос о том, как я хочу эту "игрушку". Конечно, проще простого было бы предложить ему убить кого-нибудь еще, но это не самая лучшая мысль. Это жестоко, и я против убийств, и хватит тешить свое самолюбие!

Нехотя отпрянув от груди, я снова посмотрела на лицо Влада. Его глаза были устремлены куда-то вдаль поверх моей головы, он явно думал о чем-то приятном — его губы еле заметно улыбались. Почувствовав мой взгляд, он медленно, будто ленивая и сытая кошка, скосил на меня глаза. Едва уловимая улыбка тут же превратилась в ехидную.

— Ты так на меня смотришь, словно готова провозгласить меня королем мира, — проговорил он так, словно хотел промурлыкать эту фразу, будь у него такая возможность.

— Размечтался, — хмыкнула я и игриво ударила его кулаком в грудь. — Сними корону, великовата.

— Сильный удар, — театрально поморщился он. — Ты опасный противник, Катарина. Стоит расслабиться, потерять бдительность и все, нокдаун обеспечен.

— Наконец-то я вижу того Влада, который так умело отговорил меня от самоубийства, — отозвалась я, искренне рассмеявшись.

— А, так, значит, ты все-таки хотела это сделать? — сощурился он. Снова театрально, и это было заметно.

— Сейчас ты переигрываешь, — деловым тоном отозвалась я, ускользая от ответа. -Актер из тебя отвратительный.

— Из тебя тоже, — хмыкнул он.

— Почему же? — спросила я, подмечая, что его слова меня задели.

— Ты бы не смогла прыгнуть, — ответил он. — Ты просто стояла и мысленно умоляла, чтобы хоть кто-то тебя спас. Это было видно по твоему поведению, даже по тому, как ты стояла.

— Хочешь сказать, пришел на мой зов?

— Нет, я шел на твой запах. — Я ожидала, что Влад снова рассмеется, но на этот раз его губы были одной прямой линией.

— И что же тебя остановило? — спросила я, ощутив вдруг, как внутри кольнуло что-то холодное и незнакомое. Это был не страх, что-то другое... Предчувствие?

Вместо ответа Влад тяжело вздохнул.

Его рука осторожно коснулась моих волос, легко скользнула по шее, но потом Влад будто бы опомнился и убрал руку. Он некоторое время пристально рассматривал мое лицо, а затем прижал к себе так сильно, что мне стало больно дышать. Но я не сопротивлялась, а наоборот, обвила его руками, уткнувшись носом в грудь и вдыхая приятный аромат его туалетной воды. Я не знаю, как объяснить это странное чувство, что завладело мной. Наверное, что-то похожее происходит, когда ты наконец миришься со своим давним другом. Вы оба не решаетесь сделать первый шаг к примирению, но тут какой-то случай помогает именно ему протянуть тебе руку дружбу, и все преграды остаются позади, и вы болтаете так, словно ничего и не было.

Влад коснулся теплыми губами моего лба.

— Однажды ты все узнаешь, — прошептал он и запечатлел на моей щеке долгий поцелуй.

Тяжко вздохнув, парень вдруг разомкнул объятия, отступив на пару шагов назад, но не выпустил моей руки из своей.

— Пойдем, — сказал он, — тебе нужно освежиться.

На мгновение отпустив мою руку, чтобы поднять с земли довольно большой рюкзак, Влад старался на меня не смотреть. Повесив ношу на плечо, он ухватил меня за запястье и зашагал прочь из леса, низко опустив голову, будто чувствовал себя в чем-то виноватым. Влад не оглядывался и не говорил, но и шаг не ускорял, словно знал, какой темп для меня приемлем.

Некоторое время мы шли молча. Я без особого интереса смотрела на окружающую нас природу, утопающую в теплых лучах солнца.

— Я хочу кое-что уточнить, — вдруг серьезно проговорил Влад. — Это насчет моего запаха. Так пахнет тело, а не парфюм. И не спрашивай почему, я и сам не знаю. Все вокруг обладают свои личным запахом, не похожим друг на друга. У вампиров он усиливается в связи с перерождением... Но я не уверен, что эта гипотеза верна. Просто я так думаю.

Я кивнула. Мне все равно, какова природа этого запаха, важнее, чтобы Влад не замыкался. А мне что-то подсказывало, что сейчас с ним происходило именно это.

— А какие способности у вампиров еще, кроме приятного запаха? — спросила я только для того, чтобы отвлечь его от грустных дум.

— Мы читаем мысли, но это ты уже знаешь, — неохотно отозвался Влад. — Левитация, дар внушения, с которым ты тоже знакома... — Черные глаза проникновенно взглянули на меня. — А еще иллюзия.

— Иллюзия? — вскинула бровь я. — И как это выражается?

— В голове человека мы умеем создавать образы, показывать какие-то события: вымышленные или реальные, как целый фильм.

— Покажешь? — Вот это действительно было интересно, и я не собиралась упускать такой шанс, чтобы выяснить, как это происходит.

Влад остановился. Обернувшись ко мне, он отрицательно покачал головой.

— Пожалуйста! — взмолилась я, принимая самый милый и умилительный вид на который только могла быть способна. — Я никогда о таком не слышала.

— Может быть, когда-нибудь... — Пожал плечами он.

— Влад! — Я была настойчива.

— Может, еще ножкой топнешь, — усмехнулся тот.

— Если потребуется, могу, — отозвалась я, складывая руки на груди.

Мы были уже на поляне, и солнце приятно согревало спину. Наверное, день перевалил уже за вторую половину, а это значило, что скоро нам нужно будет вернуться в крепость и Влад снова пойдет за моим паспортом.

— Ну, хорошо, — наконец сказал он, и сосредоточенно взглянул на меня. — Только не пугайся, ладно. Это выглядит очень реалистично.

— Я многое повидала в жизни, — хмыкнула я. — Меня вряд ли чем можно испугать.

Влад не ответил, продолжая смотреть мне прямо в глаза, почти не моргая.

Реальность медленно гасла. Неясные образы людей на сильных лошадях, с мечами и в доспехах пошли мимо меня ровным строем. Топот копыт заглушал их голоса, хотя вряд ли я что-то поняла из произнесенных ими слов — они говорили по-румынски. Полуденный зной неприятно обжигал кожу, в воздухе явно ощущался запах лошадиного пота и мужских тел. Было видно, что такая жаркая погода приносила неудобство не только воинам, но и их коням. Лошадиные копыта поднимали тонкое облако пыли, которое ело глаза и забивало нос. Я едва не закашляла.

Вдруг их предводитель, подняв руку вверх, остановился. Это был молодой мужчина с длинными черными волосами, глазами навыкате и густыми усами над тонкими губами. Он произнес короткую речь, и все воины встретили его слова боевым кличем. В их глазах читалось искреннее доверие и некое почитание. Странно сказать, но мне вдруг показалось, что эти сильные мужи одновременно и уважают своего предводителя, и боятся.

И тут, непонятно откуда, налетел мощный ветер, унося прочь мои видения. На короткое мгновение в глазах все затуманилось, будто сознание вот-вот должно было покинуть меня, но все стало рассеиваться, и я снова увидела перед собой Влада. Некоторое время он внимательно рассматривал мое лицо, а потом, усмехнувшись, продолжил путь.

— Так мало, — сожалея, сказала я, спеша за ним. — А что это было?

— Это воспоминания Ладомира, — ответил тот. — Отдав мне свою кровь, он передал и воспоминания.

— Это войско Дракулы? — удивилась я. — Самого Влада ????!

— Именно, — мрачно отозвался Влад. — Вот и увидела воочию.

— А можешь показать что-нибудь из своей жизни? — спросила я.

Парень резко обернулся, и я едва не налетела на него. Подняв глаза, я увидела, что Влад пристально рассматривает мое лицо, нависнув надо мной, словно скала.

— Ты... скоро уедешь, — проговорил он тихо, будто слова давались ему с трудом. — Я не хочу, чтобы ты знала обо мне слишком много. Это ни к чему... это лишнее... — Он покачал головой, поджав губы. — Не нужно, Катарина!

— Но у вас такие способности... Влад, это же так круто!

— Есть существа и посильнее нас, — грубо перебил меня он. — Я сказал, что тебе не нужно знать, значит не нужно!

— Слишком много секретов, — пробубнила я. — Мне так не интересно.

— Что ты хочешь от меня? — оскалился Влад. — Чтобы я рисовал в твоей голове цветущие луга, зеленеющие кроны деревьев... Что? Это все не для развлечения.

— Тогда для чего, скажи? Я хочу понять тебя!

Я подошла к нему вплотную, смотря ему прямо в глаза, тем самым показывая, что я намерена в этот раз получить ответ.

Влад еле слышно прорычал и отвернулся.

— Не знаю для чего, — мрачно ответил он через пару минут. — Иногда я показываю своей жертве картинки, чтобы изгнать из ее души страх. Не знаю, зачем это делаю, просто считаю, что так нужно. — Влад взглянул на меня через плечо. — Это ты хотела услышать? Узнать, как я убиваю людей, тех, чьи грехи так ничтожны?

Его глаза, казалось, смотрели мне в самую душу, в них играли сполохи огня, чья природа мне была неизвестна, но я впервые поняла, что не боюсь Влада. Набрав в грудь побольше воздуха, я осторожно проговорила: