"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

Но шестерых отчаянных рубак на 'Божеский суд' всё же нашли. Уж больно вызов был лакомым.

*Lukasz Gornicki (1527 — 1603) в 1566 году выпустил сборник 'Dworzhanin polski' в котором в форме диалогов описывал как надо себе вести боярину или шляхтичу в приличном обществе. Там давались советы по манерам, риторике и этикету. Сборник был очень популярным в описываемое время в ВКЛ и на Украине.

Глава пятая

1-5 Июля 1655 года

Борисов и его окрестности

Дуглас Мак-Бивер, или Даниил Биверов на московский манер, смотрел, как воевода ходит с угла в угол старой избы и посматривает на запечатанный пергамент. Письмо еретиков к Государю, манило своей тайной, но прочитать его было равносильно смертному приговору.

— Холоп. Ты, и в правду не видел сколько войска находится в крепости?

Бывший сотник стрельцов жалобно поскуливал, вися на дыбе. Только он один и ещё несколько десятков беглецов остались от головного отряда постельничего. И все они рассказывали сказки о том, что их разбили какие-то архангелы, демоны, дьяволы. Да только вспомнить, как это произошло никто не мог. Выяснив, что стрельцы бежали с поля боя, воевода тут же повелел посадить всех их на кол, что бы вид этих трусов показал пример всему войску и напомнил, что отступников ждёт такая же участь.

Только вот сотник Логинов никак не подходил под их описание. Слишком знаменит он был своей храбростью во время взятия Смоленска или во время переговоров с Могилёвскими боярами. А тут, на горе, ни как не мог вспомнить, как сам попал в неволю. Мямлил что то, о небесных красавицах, которые купались в реке и начали убивать своим взглядом. И о их телохранителях.

Главное было в другом. Постельничий потерял треть своего отряда даже не напав на крепость. Хуже того, около триста стрельцов, гордости Московского войска трусливо сдались в плен и теперь стали заложниками в руках защитников. Оставшиеся в живых со своим командиром окопались в десяти вёрстах от Борисова и боялись даже нос высунуть из лагеря. Сам Богдан Хитров решил перехитрить судьбу и теперь сидел уставшим и не выспавшимся в углу. Рассказ о том, что выставленную им стражу табора враги вырезали две ночи подряд, уже отправили к царю и теперь все с усмешкой смотрели на бывшего фаворита.

Именно по этому Яков Черкасский ходил по комнате кругами и с опасливостью посматривал на запечатанное письмо. Неизвестность манила его и всех собравшихся в комнате, да только не было у них полномочии, читать письмо царю.

— Хватит! — скомандовал. — Отпустите его!

Биверов подбежал к дыбе и помог снять тело сотника. Всё же испил раньше с ним не одну кварту пива и надеялся, что Христос Великомученик заметит это доброе дело.

Воевода тем временем принял решение:

— Холоп, тебя повезут с письмом к нашему Царю. И ты, расскажешь там, как погибли его стрельцы и ногайцы. Надеюсь, государь смилостивится и подарит тебе лёгкую смерть.

Дуглас Мак-Бивер, сын скромного наёмника из далёкой Каледонии, как тогда называли Шотландию, презрительно смотрел, как выносят раба царя московского и в мыслях признался, что в похожей ситуации дрался бы до последнего. Но так унижать себя бы не позволил. Он в очередной раз вспомнил рассказы отца о том, как весь его клан бился в трагической для горцев битве при Дунбаре, после которого его семья сбежала аж в далёкую Московию. Прошло пять лет и теперь Дуглас Мак-Бивер уже успел стать сотником в стране, которая остро нуждалась в воинах, знакомых с новейшими военными разработками. Службой он был доволен, платили хорошо, но одно терзало его душу. Ему слишком настойчиво предлагали принять православие, предать веру предков. Некоторые знакомые немцы или датчане уже успели вывернуть шкуру и теперь щеголяли в полковничьих нарядах, но честь горца не позволяла поступиться принципами.

Воевода снова обратился к постельничему.

— Тебе приказали занять крепость или хотя бы её осадить! А что мы видим! Эти несколько сот литвинов взяли в осаду именно ваш отряд. Печатью государя нашего, Алексея Михайловича, повелеваю завтра, с рассветом, напасть на крепость и занять её любым способом.

— Мы с Иваном Золоторенко появимся там вечером, и горе тебе, если до этого времени схизматики не будет уничтожены! Наш милостивый Царь уже давно подозревает тебя в тайных сношениях с ними, так что докажи свою преданность.

Дуглас Мак-Бивер дождался пока постельничий выползет из шатра и застыл в ожидании. Если его, простого сотника, пригласили в совет воеводы, значит — не спроста. Осмотрел оставшихся, заметил там слишком много знакомых людей и понял.

'Приближённый Московского Царя явно нуждается в наших университетских знаниях'.

— Смотрите! — боярин развернул хламиду на столе. — Это мои драгуны нашли в хижине одного холопа. Все в его семье утверждали, что видели бой, как пятеро чужестранцев уничтожили около сотни казаков Залоторенко. Заметив, где эти шайтаны похоронили своих товарищей, выкопали трупы и обокрали их. Плохо только в том, что холопы, каждый со своей добычей, после этого разбежались.

— А пока всех прошу ответить на вопрос. Что это за оружие?

Яков Черкасский смотрел на Дугласа и других оставшихся в шатре людей с нескрываемым нетерпением. Горец окинул взгляд выложенные перед им железяки и потерял дар речи. Такого совершенства инженерной мысли он не встречал ещё никогда в жизни. Только на оружие оно никак не смахивало, — скорее на разбитый инструмент гениального кузнеца.

— А вы, уверенны, что из этого механизма стреляли? — заикнулся, давно осевший в Москве, знакомый капитан из Франции. — Ведь в такой тонкий ствол нельзя засыпать порох?

— И стреляли, и убивали! — еле сдерживал своё раздражение воевода. — Холопы видели, как, после бойни, чужестранцы разобрали эти пищали по частям и снова собрали, что бы похоронить в месте со своими. Казаки Ивана Золоторенко сейчас гоняются по всему Литовскому княжеству за выжившими из них. Надеюсь, что тогда у нас появиться больше зацепок, чего мы ищем.

— Это тоже принадлежало к чужестранцам? — не сдержал своей любознательности Дуглас Мак-Бивер, — видя разные пружины, коробочки и принадлежности сапожника.

Особенно его заинтересовали последние.

— Мои люди собрали всё, что нашли. И даже больше. Смотрите!

Воевода вытащил из кармана женские бусы на тонкой шёлковой нитке.

— Люди на местах боёв наших стрельцов с врагами и раньше находили что то похожее на бронзовые мундштуки для табачных трубок. Всё время гадали, — от куда они? Теперь, когда их нашли достаточное количество в одном месте, поняли. Они как то связаны с пулями литвинов. Разберитесь с этой стороной вопроса, тоже!

Дуглас Мак-Бивер снова осмотрел кучу частей и на ожерелье из блестящих гильз. Кто-то, явно не оружейник, разобрал пищаль и теперь им всем приходилось решить эту головоломку.

— Эти холопы, что нашли оружие? Что с ними? — переспросил.

— Казаки погорячились, — угрюмо ответил воевода.

— Жалко! По моему они разбирали пищаль при помощи молота. Уже за это их можно было отправить на дыбу, что бы умерли в муках. Воевода, нам нужна спокойная обстановка, где бы никто не мешал. Кузница, толковые помощники и живые пленные литвины.

Яков Черкасский скривился. Пока он придумывал ответ, капитан из Франции разразился потоком брани, Он сумел втиснуть свой палец в ёмкость для пенала в прикладе, где его прищемило.

— 'Южанин', — презрительно подумал Дуглас мак`Бивер. — 'Всегда спешит'.

— Мне нужен Свен Бюргерсон из шведских наёмников. Эти парни тоже понимают толк в мушкетах. Ведь, как вы говорите, — 'Одна голова хорошо, а две ещё лучше'.

— Одна срубленная башка может поменять настроение решившихся предать! — выругался воевода. — Все вы получите своих помощников! Но запомните! Если я не узнаю, каким образом работает пищаль, не снести вам головы!

Когда любимец Московского царя вышел из шатра, Дуглас и другие жадно припали к останкам пищали. Выживут они или нет, не имело значения. Такого вызова для своей учёной гордыни они не получали уже давно.

**

— Но почему он? — спросила 'дочка'.

Вероника Михайловна обняла плачущую Кристину и погладила её голову. Сегодняшняя победа далась очень дорогой ценой.

— Могли его остановить! — сказала с укором Сергею.

— Могли, но он слишком рвался в бой. Не хотел быть обузой и простым свидетелем.

Кристинка разревелась ещё больше.

— Поплачь, доченька, поплачь! — погладила её голову Вероника Михайловна. — Это помогает.

— Её брата то хоть нашли?

— Нашли! Теперь с ним Вячеслав и Виктор Качинский занимается. Плохо в том, что он видел смерть своего отца собственными глазами.

— Опиши, как всё произошло! — вдруг подал голос Кристина. — И почему, вы, не могли его спасти?

Сергей Дубненский грустно посмотрел на девушку, на её серьёзное лицо и начал, подбирая слова, рассказывать о сегодняшней битве, которая началась так несчастливо и закончилась Пировой победой.

Сведения разведки о том, что остатки отряда постельничего в количестве до трёх тысяч воинов утром выступят в поход, быстро достигли ушей всех защитников. И на этот раз Генерал разрешил испытать новую задумку своих оружейников — переделанный под передвижную батарею старый Митсубиши.

Сначала всё шло хорошо. Оставленные на лесной дороге 'вьетнамские ловушки', быстро доказали драгунам постельничего и ногайцам, что лучше вперёд пропустить пехоту.

Майор Конторович со своими пластунами разъяснил врагам, что как же безопаснее, продвигаться по проездному тракту и не искать счастья в Белорусском лесу, где Борисовские воины устраивали одну западню за другой 'нежеланным гостям' Литовского Княжества, заманивая их болота или на самодельные мины.

Когда первые шеренги царских полков нового строя, потеряв почти двадцатку стрельцов и наёмников, наконец вышли из леса горя мечтой отомстить, там их поджидал старенький пикап с экипажем и несколько десятков конных охранников. Владимир Коваленко, отец Кристинки, сидел за рулём, а Женя Кусков с двумя пушкарями из венгерских наёмников в кузове.

— Хочешь, ли ты и дальше слушать? — переспросил капитан Дубненский, услышав, как Веронику Михайловну позвали к очередному раненному

Получив утвердительный ответ от серьёзной одинокой девушки, продолжил.

Как и было запланировано, мужики подпустили 'чехов' на расстояние триста шагов и сделали первый выстрел из кулеврины. После этого автомобиль прокатился на нейтральной передаче несколько метров и снова остановился, давая возможность пушкарям заменить картечный заряд. Новомодная кулеврина на тачанке должна была стать символом превосходства военной техники воинов небес, и она его начала показывать.

Когда попаданцы чуточку усовершенствовали местный порох и картечь, вбивая в трепетный стопор признанных мастеров своего дела из наёмников полковника Поклонского, именно она, уже успевшая прославиться допотопным оружием, стала объектом их пристального внимания. Кулеврина, иначе чем другие пушки этого времени заряжалась не через ствол, а была казнозарядной. А при некоторых, знакомых до боли, хитростей двадцать первого века довести до автоматизма слаженность обслуги этой длинноствольной пушки было легче простого. Чего только стоило то, что теперь каждый заряд картечи имел заранее подготовленное место на бортах Митсубиши, а порох засыпался из стандартных медных пороховниц. Во время тренировок на стенах крепости, когда рядом с секундомером стоял Генерал, пушкари научились заменять их по семь раз в минуту, пару раз даже выстрелив для показухи. А теперь им пришлось испытать всё это на практике, во время движения.

Сначала всё шло хорошо. Парни пальнули трижды в ошеломлённых московских стрельцов, каждый раз выкашивая аллею из убитых и раненных тел и, как было заранее решено, отъехали на сотню шагов. Прошло некоторое время, пока Московиты не поняли, что эта катающаяся на 'телеге без коней' пушка стоит одиноко на широком поле и убежать не отомстив за смерть друзей — стыдно. И тут же решили догнать её. Ведь, что такое триста шагов для пехотинца с мушкетом или бердышом. А тут и гусары подобрались.

Литвины, тем временем, продолжали издеваться. Подпустив стрельцов поближе, пальнули ещё раз и снова отъехали. Тут самые умные начали понимать, что 'телега без коней' заманивает их под стены крепости, да жажда мести была сильней всего и сотни царских гусаров устремились к кулеврине.

Они почти её догнали, недалеко от вовсю открытых ворот, когда попали под перекрёстный огонь всех пушек и мушкетов восточных донжонов Борисова.

Сеча эта была показательным уроком для учеников из семнадцатого века. СОБРовцам даже не надо было тратить своих патронов, на столько современная теория перекрёстного огня себя оправдала. Свинцовые заряды мушкет и картечи прошивали нападающих вместе с их конями насквозь, иногда даже отрывая целые части тела и не прошло даже несколько секунд, когда на дороге к воротам крепости выросла целая гора трупов. А тут ещё 'телега без лошадей' ещё раз пальнула и царских драгун охватила паника. Оставшиеся в живых еле находили дорогу из лабиринтов убитых лошадей и смертельно раненных людей, каждый раз попадая под пули защитников Борисова.

И тут случилось непоправимое. Экипаж Митсубиши увидев, что нападающие поскакали назад, устремился за ними. Подгоняемый несколькими десятками своих конных охранников, включив заднюю передачу, он объехал все преграды и наткнулся на ровную шеренгу, вовремя остановившихся, Московских стрельцов.

Время на поле боя застыла на несколько мгновении. С одной стороны, защитники крепости, ещё откашливающиеся от дыма и гари тогдашнего пороха, с другой — обученные западными наёмниками стрельцы. Они, по всем законам военного знания, пропустили через свои ряды горстку оставшихся в живых гусаров и приготовились к нападению. Всё это Сергей видел, но он не знал, что творилось в головах экипажа.

'Первым очухался Евгений Кусков. Скомандовав:

— Пли! — он по привычке вцепился в утверждающие каркас Мицубиси трубы, не поняв, что автомобиль ещё находиться на задней передаче. Обслуга кулеврины автоматический выполнила приказ и тоже приготовилась движению, когда от отката пушки полетело сцепление и амортизаторы пикапа.

Женя Кусков вылетел из кабины мигом, поняв, что случилось не поправимое. Процедив:

, — Прости, Ника! — выстрелил несколько раз в приближающихся конных из своего Магнума. — Бежите все! Я вас прикрою!

Володя кричал ему что то, но охранник только отмахнулся его и начал опустошать обойму своего пистолета. Он не увидел, как пули от пищалей повернувшихся драгунов продырявили спины венгерских пушкарей и, как Коваленько вытащил кольцо из лимонки и вбросил её в кузов старой развалюхи.

Когда все заряды там взорвались, последняя мысль его была:

— А задание, так и не исполнил!

Душе Евгения Кускова, бывшего киллера на службе у одного известного олигарха, стало безразлично, что взрывная вольна от зарядов в Митсубиши опустошила всё на расстояние пол сотни шагов и, что выжившие московские стрельцы воспрянули духом, увидев гибель своих врагов. Он не стал дожидаться небесной сущности Владимира Коволенко, решившей попрощаться со своими физическими детьми.'